Бесплатный фрагмент - Мысли, не мысли

звезда в ночи

Мой серый «Mercedes» во мраке ночи,

Летит сверкая яркою звездой,

И в трёх лучах эмблемы на капоте,

Я как в прицеле торпедирую врагов.

Часы по литрам поглощают время,

О, скорость ты безумна и сладка,

И ввинчиваясь в злые повороты,

Я как наездник подгоняю рысака…

В колонках ад грохочет Rock-n-Roll+а,

И свет ксенона разрезает поворот

Оставив след горящий на асфальте

Я безвозвратно пропаду за горизонт…

Ашдод

(Сосину Борису на вид из его окна)

Мне пишет

друг наш из Ашдод,

что хорошо он там живёт,

машину получил в кредит,

и фирму мелкую открыл,

и шлёт мне фотки по WhatsApp

Средьземноморских, ихних баб.

Зовёт меня забыть родню,

сменить фамилию свою

и стать по матери отца,

Завадским, именем христа.

Мол там по-матери пошлют

и их гражданство мне дадут,

подкинут шекель на подъём

и вместе славно заживём.

Пока не поздно мол тикай,

ведь МРОТ народ наш, почитай,

просрали недра и страну

и лихоимству нет концу!

Мол ты давай там не зевай,

а паспорт на хрен поменяй!

Ну, нет мой друг!

Ты не звезди!

Нет, краше Родины-страны!

Ну, что ж, что срано мы живём,

зато по-русски песнь ведём,

берёзки белые и речь,

кому ж без нас тогда беречь!

Нет, не покину я страну,

как дать, за Путина помру!

Иссякнут скоро нефть и газ,

с чего ж тогда пилить и красть.

Как тот бюджет сформировать,

когда с разрухи нехрен взять.

Вот доживут ли старики,

до выплат за свои пайки?

Но чтобы не случилось тут,

согрет дедовский тулуп,

и нет милее для меня

услышать трели соловья,

уж так в Россеи суждено,

дубиной разгребать дерьмо.

ВАГОН

В гранённом стакане, в стальном подстаканнике,

мелкой рябью трясётся с лимоном чай,

— это подрагивая на стыках железной дороги,

мой поезд уноситься в дальнюю даль.

Дальнобойщик весёлый в соседнем купе,

развлекает народ дорожными байками,

раздолбай, но солнечный человек,

с ростовским говором и золотыми зубами.

То верх, то вниз, летят за стеклом

вереницей столбы с проводами,

как лента киноплёнки в немом кино,

чередуя дрожащие кадры.

Проносятся мимо станции,

переезды и города,

и только грузная проводница,

непоколебима здесь как скала.

Качает вагоны скорого поезда,

змеёй ползущего в даль,

лишь лёгкой тенью промелькнёт

печаль в глазах обходчика,

поднявшего в сумерках

зелёный фонарь.

БРЯНСК ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ

Мой милый,

славный Брянск провинциальный

люблю твои холмы и дали,

и тихую красавицу Десну,

потоком вод бегущих величаво,

несущую покой и красоту,

cиянее золота и благость

намоленых соборов и церквей,

монументальность «сталинок»

 и важность площадей.

Уныние пустующих,

покрытых патиной скамеек,

средь липовых аллей

и старых скверов вековой покой,

обвеянные Тютчевской строкой,

всё также вторят про очарованье,

и грусть, и тайну, и любовь.

Но прочь проклятое унынье,

постыла тишина.

Взлетев по Фокина,

врываюсь в новый город,

фасадов из гранита и стекла.

Здесь бьют энергией проспекты

и радостью распахнуты глаза.

Здесь видишь лица

молодых и смелых,

с надеждой на успех

и детский смех

звучит из окон,

весёлый детский смех.

Здесь хочется

дышать всей грудью,

творить, любить, мечтать

и стать немного лучше,

немного лучше стать.

Мой славный,

милый Брянск провинциальный,

спокойно жить в твоих чертах,

больших здесь не бывает происшествий,

сидельцы, те в своих местах.

Здесь нам знакомы все и каждый,

кто коль и поимённо неизвестен,

то помнится в лицо,

— иль он твоей машине посигналил,

иль вслед послал хорошее словцо.

Но все по-свойски, без обид.

Здесь всякий чем-то знаменит.

Но впрочем, не судимы будем,

не станем мы других судить,

и с пожеланием покоя,

пришло мне время уходить.

Ведь завтра снова на работу,

в маршрутке место занимать

и город, солнышком взбодрённый,

в окошко мельком наблюдать.

ПО СЛЕДАМ ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА

Друзья мои,

друзья моих друзей,

как много их промчалось

прошлых дней!

Мы были молоды:

дружили и любили,

мечтания юности,

стремления нас влекли.

Нам горы были не равны,

и равных не было в пирушках

за кружкой пива и с подружкой…

Но годы шли, порывы изменились,

на нас рутина, дети навалились,

долг перед Родиной и прочие долги…

«Друзья» укрылись на чужбине,

и нас смущают и поныне

своим невиданным житьём:

их яхты, шубы и брильянты

на нас их-bock  изрядно льёт

и манит нас сменить гражданство

в Майами и Ашдод.

Другие в Думе делят злато

и недра наши, и места.

Москва для них уже не та,

за МКАДом жизни нет.

Но мы же что, до коле боле

«наследство дядино» беречь,

берёзки белые и речь?

К чему же нам воспоминания?

Скажи спасибо, что в сознании

дожили мы до наших дней

и пишем в instagram Ок

(организация, запрещённая законодательством

на территории Российской Федерации).

У СТОМАТОЛОГА

Барыкина улица, стоянка и дверь,

на ресэпшен приветливый говор,

это я добровольно иду на расстрел,

к своему стоматологу.

Вот он с улыбкой перчатки надел,

приторочил на лоб с лампою линзу,

кресло джойстиком мне разложил

и набрав анестезии в узкий шприц,

бросил небрежно — ложитесь!

Имплантация сложная штука.

Стоматолог высшей квалификации,

уважаемый Игорь Владимирович,

калі ласка, поговорите же вы со мной,

прежде чем обездвижить

мне челюсти окончательно.

Ох, нудная эта штука,

эстетическая стоматология,

с её эффективным лечением

и индивидуальным подходом.

Точат, сверлят и вживляют

стоматологи вашу плоть,

за ваши же кровные,

на 32 помноженные.

На три часа,

до хруста в челюсти,

под свист слюноотсоса,

с неудобством и недоумением,

в идиотском огромном «О»,

застыл мой перекошенный рот,

со знаком немого вопроса.

О, если бы вдруг в кресле вашем,

я стал бы зверем, большим и сильным,

с каким наслаждением вонзил бы свой клык,

в вашу швейцарскую чудо машину.

Я русский

Я русский, глаза мои карие,

и лёгкий монгольский овал,

характер я взял от деда,

он многое повидал,

ходил по этапу длинному,

на севере диком чудил,

любил, и любил быть любимым

и многих друзей схоронил.

Я кровь его чувствую в венах,

горячую алую кровь,

и крови пролил немало

 заклятых своих врагов.

Я русский, меня не трогают,

улыбки во весь оскал,

и дружеские похлопывания,

всех тех кого я не знал.

Hi guys, просто прохожие,

я душу лишь другу отдам,

а другом не будет каждый,

поставивший клик в instagram

(организация, запрещенная законодательством

на территории Российской Федерации).

Мои друзья пали храбрыми,

в боях которых нет,

и их тела истерзанные,

уже не увидят свет.

Их души, мальчишек отчаянных,

остались на дне Аргуна,

И на хрен такая родина,

была бы им не нужна.

Я русский, меня не трогают,

расклады цыганки в таро,

Судьба моя ходит рядом

и смотрит через плечо.

СТАРЫЙ АЛЬБОМ

Листая старые альбомы,

мы как хранители времён,

вдыхаем время, между рамок

и смотрим старое кино….

На фото молодые лица,

любимых матери с отцом.

Вся жизнь на чёрно-белых снимках,

как фильм с известным мне концом.

Мне кажется еще немного

и он с усмешкой подмигнёт,

И мама улыбнётся нежно

и ветер платье шелохнёт.

Со светлым стриженным затылком,

в широких, твидовых штанах,

он молодой, весёлый, смелый,

с друзьями в первых он рядах.

Она с учебником, с подругой

в библиотеку видно шла.

Весной, как лань стройна и тонка,

и так невинна и чиста.

Она прилежная в ученье

и вся устремлена вперёд…

Их встреча неизбежна близко

и это будет в этот год.

Я глажу старую бумагу

и чёрно белым становлюсь

и за отцом своим шагаю,

оставив у альбома грусть.

ПАМЯТЬ

Прости меня мой дед,

что не был на твоей войне,

не рыл с тобой окоп

и не вжимался в щель

от воющих с небес авиабомб,

и не терял товарищей в бою,

когда фашист свирепствовал во всю,

не отступал с потерями к Москве

и не писал в землянке при свече.

Прости меня мой дед,

за радость от твоих побед.

Днепр