Бесплатный фрагмент - Мятежный ангел

ВВЕДЕНИЕ

Пусть тему эту лучше бы не трогать,

Но я рискну — поэту всё ж видней,

Задам вопрос: чем Дьявол хуже Бога?

А как по мне, он всё-таки честней.

Мы все живём, не ведая о сущем,

В надежде на счастливую звезду,

Я вам не обещаю райских кущей,

Но по земле немножко проведу.

Не по кругам прославленного Ада,

А именно по матушке-земле —

Не просто же смотреть, а ВИДЕТЬ надо,

Не только свет, но скрытое во мгле.

Рискуя всех священников обидеть,

Любых богов, любую божью мать,

Скажу, что недостаточно и видеть,

Увиденное надо понимать.

Я первым кушал с Дерева Познанья,

Пусть в Библии об этом ни строки,

Но прояви, читатель, пониманье:

Писать правдиво часто не с руки.

Глянь в зеркало, сострой себе же рожу,

Для храбрости прими на грудь стакан:

Ведь всех на свете истин нам дороже

Нас (с Богом) возвышающий обман.

ИГРЫ БОГОВ

Горят по полю погребальные костры,

Уходит дымом отработанная плоть,

Но где-то души остаются до поры,

Покуда их не призовёт к себе господь.

Ты веришь в бога или в сонмище богов,

Любая вера одинаково смешна,

Любая вера говорит: убей врагов!

И в мире вновь — богоугодная война.

Любые боги нам несут не мир, но меч,

В кого ни верь, а кровь ручьём по алтарям,

А глотка бога — это храмовая печь,

Но всё, что скормлено богам, пропало зря.

За целость каждого, чья плоть уходит в дым,

Молились семьями, но божья глухота

Нам не вернёт тех, кто остался молодым

И стала притчей во языцех неспроста.

Богов забавы — не по нашему уму,

И что в итоге той божественной игры?

Мы снова молимся неведомо кому,

Да полыхают погребальные костры.

СВЯЩЕННЫЕ СЛОВА

Который век подряд по всей земле по храмам

Под музыку иль без, в мерцании свечи,

Бормочутся слова потомками Адама

В надежде получить от Бога калачи.

Священные слова, как письма, ветер носит,

И каждый, кто ни есть, из глубины души,

Хорош он или плох — благословенья просит

На все свои дела — плохи, иль хороши.

Из хижин и дворцов, в парче или веригах

Взывают к Небесам со всех краёв земли,

Священные слова, записанные в книгах,

Священные слова — кого они спасли?

И вечно кровь лилась, смывая все молитвы,

Смывая все слова, до чистого листа.

Господнее лицо вовек не знало бритвы,

Но выбрита земля местами дочистА.

То засуха, то мор, то мелкое злодейство,

То крупная резня за веру, иль надел,

Меняются актёры — вечно лицедейство…

Священные слова — благословенье дел.

Священные слова спускаются на землю,

Благословеньем лжи, предательству, войне…

Прости меня, Господь: я это не приемлю,

И без священных слов спокойней будет мне.

Поверю просто так, без святости печати:

На чёрта нам сдалась какая-то печать?

Ты Словом мир создал, весьма неплохо, кстати,

Хоть хочется порой воскликнуть:" Твою мать!»

МОИМ ДРУЗЬЯМ

Каждый был когда-то молод

И, запретам вопреки,

Вёл девчонку в зимний холод

В летний домик у реки.

Есть кровать, вина бутылка,

Есть рефлектор на полу…

Вы друг друга грели пылко

Под иконою в углу.

И взирал святой сердито

На греховной страсти пыл,

Может, кем-то всё забыто,

Но ведь ты-то не забыл?

Ту любовную истому,

Звон в ушах и стук сердец,

Скрип пружин и стон знакомый,

Предвещающий конец.

Пусть святой сулит вам взглядом

Сто столетий адских мук,

Что вам ад, пока вы рядом,

Что вам призраки разлук.

Ваша мудрая беспечность:

Есть рефлектор и кровать,

До утра осталась вечность —

Так чего ж ещё желать?

Сколь воды, или песчинок

С этой ночи утекло,

Что за камень без причины

Выбил памяти стекло?

Вновь горит любовный голод —

Не дадут душе пропасть:

Летний домик, зимний холод,

Полыхающая страсть.

СВЕТ и ТЬМА

«Кадры решают всё!»

(И. Сталин)

«…рыцарь этот когда-то неудачно пошутил: каламбур, который он сочинил, рассуждая о Свете и Тьме оказался не совсем хорош. И рыцарю пришлось прошутить несколько дольше, чем он расчитывал.»

(М. Булгаков «Мастер и Маргарита»)

Возможно, нет на мой вопрос ответа,

Но, может, кто-то знает почему:

Дорогой тьмы всегда выходишь к свету,

На свете все пути ведут во тьму.

Который век вращается планета,

И мучаются лучшие умы

В попытках доказать приоритеты —

Первичность света и вторичность тьмы.

Но что поделать с логикою нашей,

Ведь всем её положено учить —

Она гласит, что тьма-то явно старше,

А свет-то должен кто-нибудь включить.

Зачем? Да просто так, чтоб тьму рассеять

И что-нибудь при свете разглядеть…

Кто опровергнуть мой посыл сумеет,

С кем мне на пару на костре гореть?

Поскольку мы коснулись скользкой темы

То сильно растревожили умы,

Чем создали немалые проблемы,

Невольно доказав первичность тьмы.

А Бог-то наш, как всем понятно, светоч,

Который всё и вся нам озарил,

Его никто не требует к ответу,

Чего б на свете он ни натворил.

На первый взгляд, звучит, конечно, дико,

Хоть, кто-то остроумно подмечал,

Что у всего на свете есть владыка,

А, коли тьма — начало всех начал,

То поглядим на всю проблему строже,

Пусть даже попадём, как кур — в ощип.

Всего на свете истина дороже,

Так ты уж, оппонент мой, не взыщи.

Вопросы и претензии к Завету

Растут, как пубертатные прыщи,

И, кажется, дозрели до ответа:

Включивший свет — обычный бунтовщик.

Он жил во тьме возможно даже вечность —

О том не так уж много знаем мы,

Хотя понятно: проявил беспечность

В подборе кадров сам Владыка Тьмы.

Владыка Тьмы, как все, любил обновки,

Неважно, создавать, иль покупать,

И создал для включенья света кнопку,

И надпись к ней — « Прошу не нажимать!»

Поскольку нынче входит в моду гласность,

И ясно: не бывать семи смертям,

То всем по кайфу ощущать опасность,

Способную весь мир снести к чертям.

Мы все готовы жить, хоть на вулкане,

Экстрим, опасность — моды вечный писк,

Нам не всегда известно, что в стакане,

Но всё же пьём, легко идя на риск.

Мы все готовы поиграть в рулетку,

И всем рискнуть, чтоб получить взамен,

Хотя б одну дерьмовую конфетку —

Хорош порядок ценностей и цен.

Владыка Тьмы — отнюдь не исключенье:

У всех, кто жив, в крови авантюризм,

И не имеет в общем-то значенья,

Каков конкретно будет первый приз.

Запретный плод всем почему-то сладок —

Попробовать, хотя б один разок!

Запрет нарушить каждый в мире падок,

Не стал здесь исключением наш Бог.

Все споры завершаются когда-то,

Я предлагаю, согласиться всем:

Коль кнопка есть, ей точно быть нажатой,

Неважно для чего, когда и кем.

Включили свет. Тотчас возникли тени.

Владыке Тьмы пришлось, забыв про злость,

Твердь создавать, как почву для растений,

А там, глядишь, животных развелось…

Одно лишь в мире правило железно:

Что Библию полезно всем читать,

Мой оппонент читал, но бесполезно

Читать, и ничего не понимать.

Вот: «Божий дух носился над водою,

Земля была безвидна и пуста,

Над бездной — ТЬМА…» — всё начиналось ТЬМОЮ,

Но все молчат об этом неспроста.

И, скажем прямо, даже неприлично

Внимание на это обращать:

Кому охота признавать вторичность?

Одно осталось: Ада тьмой стращать.

Но, коль идти по логики дороге,

Понятно непредвзятому уму:

Себе молиться просит лишь убогий,

Владыке Тьмы молитвы ни к чему.

Без тьмы нельзя прожить на этом свете,

И неслучайно в полдень в жаркий день,

Хоть обдувает нас прохладный ветер,

На отдых все стремятся только в тень.

Да кто сказал, что зло совместно с тьмою?

При чём здесь чёрт, кто выдумал рога?

А не пора ль подумать головою,

Что тьма нас укрывает от врага.

Бывает так, что враг во тьме крадётся,

Да, это так, но кто сказал, что свет,

Который заодно добром зовётся,

Кого-то спас? Здесь вовсе связи нет.

Мы устаём от света — это точно,

Приходит вечер — властною рукой

Владыка Тьмы нас награждает ночью,

Даря от света отдых и покой.

И пусть во тьме мороз и снега грива,

И риск обморожения души,

Но, кто же вам сказал, что вспышки взрывов

Для человека так уж хороши?

И тут же мне укажут: «Вы неправы,

Прекрасен купол неба голубой», —

А я в ответ: «Смотри, как светит лава,

Живое погребая под собой.

Мой оппонент, отринь свою гордыню,

Груз заблуждений сбрось уже с плеча,

Припомни, что такое ад пустыни,

Где жизнь возможна только по ночам.

При свете дня своё оружье точим,

Кого-то тут же режем сгоряча,

А вот невест мы умыкаем ночью —

Любовь во тьме приходит по ночам.

Каков итог развития поэмы? —

Азарт и страсть древнее тьмы самой,

И, сколько б ни мусолить эту тему,

Мой оппонент глухой, но не немой.

Без крика он на свете жить не может

Авось заткнётся, выпивши стакан…

Ведь всех на свете истин нам дороже

Нас с Богом возвышающий обман.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ДОКЛАД

Поскольку все на свете люди

По воле Господа грешны,

Я сделал вывод: все там будем,

Все будем там — у Сатаны.

Избегнуть этого финала

У человека шансов нет,

Бог этим не смущён нимало:

Он сам и создал этот бред.

Себе слепив венец творенья,

Сам, по подобью своему,

И сам же ввёл во искушенье,

Себе нагадив самому.

А, может статься, не нагадил,

А просто понял — места нет:

Тот свет Бог для себя наладил,

А нас спихнул на этот свет.

Предвидя гневные протесты,

Скажу вам сразу, господа:

В Раю для многих нету места,

Ад тоже не для всех беда.

Хлебнув вина, ведь скоро полдень,

Я продолжаю: Ад для тех,

Кому клеймо «Я — раб господень»

Важнее всех земных утех,

Важней любовного томленья,

Стакана доброго вина…

Рабам всегда нужны мученья —

Так пусть получат их сполна!

Рай — место отдыха для Бога,

Старик запарился в Аду:

Работы он ужасно много

Создал себе же на беду.

Права рабов — большая тема,

Но что нам, право, до рабов?

Мы ж не идём на штурм системы,

Вооружившись до зубов.

И Бога мы не отвергаем,

Не усомнитесь ни на миг,

Хотя порой Его ругаем,

Но всё ж работает старик!

А мы? У нас свои проблемы,

Которых Богу не решить —

Нам важно знать: когда и где мы

Имеем право согрешить?

Ведь не просить же разрешенья

На каждый грех у Сатаны?

Добьёмся мы освобожденья,

Заветам чьим-то там верны.

А Сатана ужасно занят —

Объехать надо целый свет:

Ведь каждый, кто его помянет,

Достоин получить ответ.

Нам всем милей самоуправство,

Да плюс свободная печать,

Вожди и боги любят рабство:

Рабам не нужно отвечать.

Стращают Адом, манят Раем,

Который надо заслужить,

Затем раб божий умирает

Поскольку вышло время жить.

Бессмертных нет на этом свете,

На тот — нас могут пригласить,

Но Сатана за всё в ответе,

А с Бога нечего спросить!

И чтоб на свете жить беспечно,

Не стоит слушать церкви глас,

Довольно знать, что рабство вечно,

А вечность Бог всегда подаст.

НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ

Есть место, где время иначе течёт,

А рядом — забвенья река…

Никто не ведёт здесь бессмысленный счёт

Ни дням, ни годам, ни векам.

Порою здесь время на месте стоит,

Как-будто опора моста,

Здесь Мастер прошёл, и свою Маргарит

В спокойные эти места

Увёл с разрешенья Владыки Теней

В дарованный Богом покой,

Чтоб здесь и дожить до скончания дней

С подругой за вечной рекой.

Здесь где-то покоится Понтий Пилат,

А рядом — собачий скелет,

Здесь все, кто закончил земные дела

И не был взят Господом в Свет.

Река, как и вера, имеет исток,

Здесь вера, как речка, чиста,

Поэтому нет на скрещеньи дорог

Распятого кем-то Христа.

Не может быть в мире распятых богов,

И Дьявол — отнюдь не сатир,

И нет у него ни копыт, ни рогов,

Он — ангел, которому мир

Обязан свободою воли своей,

Возможностью путь выбирать:

Со скуки свистеть, как в Раю соловей,

Иль что-то искать от добра.

ХРОНИКА ОСАДЫ

Мечтают все о награде:

О пленницах, серебре,

И город уже в осаде,

И храм, что стоит на горе,