Бесплатный фрагмент - Мужская фригидность 21 века

Глава 1: Фригидность XXI века, или Выбор между сексом и любовью (как бы абсурдно это ни звучало)

Иногда, как бы абсурдно это ни звучало, особенно из уст женщины, приходится выбирать: секс или любовь. Звучит смешно? Ну да. Но так иногда получается. О чем эта книга? Наверное, об инстинктивных играх, абсурде средних лет…

Работаю психологом-сексологом на протяжении длительных лет — немного-немало, а именно семь. До этого я была просто психологом. Потом решила… переобуться? Переквалифицироваться? Получила дополнительное образование в этой сфере. Почему? Началось всё с того, что ко мне стало приходить очень много людей с проблемами именно сексуального характера. От мала до велика.

У детей стали обостряться случаи ранней мастурбации. Если раньше пик приходился на семь лет, то я, в рамках своей профессии, столкнулась с обращениями по поводу трёхлетних малышей! Это было шоком, первопричиной моего интереса. Но далее ситуация лишь ухудшалась из года в год. Спустя несколько лет добавились проблемы нового характера — ранний оральный секс. Стали обращаться родители первоклассников, шестилеток… О, Боже! Как мне было страшно наблюдать эту картину. Я с ужасом смотрела на все это.

Вы спросите: почему же это называется юмором в психологии? Ведь сказала бы — ничего смешного! Нет-нет, это лишь вступление. Дальше мы столкнёмся с ситуациями и страшными, и грустными, но будем подходить к ним через призму юмора. Иначе, знаете ли, и жизни не хватит — так всё серьезно и тяжело.

Столкнувшись с лавиной детских сексуальных проблем (подростковые, конечно, никуда не делись, но они уже кажутся более привычными в моей профессии — гормональная перестройка, сильная мотивирующая составляющая), я, уже будучи психологом-сексологом, обнаружила, что моя клиентура расширяется. Появились взрослые. Ох, чего я там только не наслушалась! Детские проблемы я озвучила, так, поверхностно — не о них сейчас речь. Идём дальше.

Взрослые… Ох, насколько же бурная у них фантазия! Но знаете, я заметила интересную статистику: в основном обращались люди с детьми (то есть по поводу детских проблем) и… взрослые кому за 50! Секс? Средний возраст? А тут — интересное дело, думала я поначалу.

И вот на что оказались способны люди в этом, казалось бы, «преклонном» возрасте! Приятно было наблюдать, когда пара пытается спасти отношения и придумывает изощрённые способы, чтобы улучшить и разнообразить свою сексуальную жизнь. Надо сказать, я была приятно удивлена: люди, простите за, возможно, некорректность, но в возрасте, стараются спасти отношения! Приходят вдвоём, чтобы решить проблему сексуального характера, понимают сложность ситуации и искренне желают работать над ней.

И да, как прискорбно, а иногда и смешно, было слушать некоторые истории. Вот, например, одна пара, 67 лет, отчаянно старались помочь друг другу. Самое удивительное — у них было желание! Подумала я: это же редкость! Ведь гормоны уже работают иначе, желание притупляется как фактор старения организма, да и психика меняется.

Так вот, эта пара прибегала к самым разным, порой языческим (на их взгляд) способам, чтобы помочь мужчине «быть в строю», а женщине — испытать более яркие впечатления. Пришли они с проблемой стыда: попробовали использовать… блендер для получения удовольствия женщины. Соответственно, столкнулись с физическими проблемами и вынуждены были вызвать скорую на дом! Пришли ко мне не только избавиться от чувства вины, но и уточнить, какие иные способы можно использовать. Ведь они, по их словам, «уже несовременные». Узнав о моей профессии, решили, что это хороший шанс получить грамотную помощь. «Так вот блендер… — такого я ещё не видела и не слышала! О нет, слава Богу, не видела вовсе, но и до сих пор не слышала!» — восклицаю я мысленно.

Конечно же, я порекомендовала им обратить внимание на специализированные магазины, предлагающие различные игрушки и инструменты для интимных игр, где есть консультанты, способные тонко подобрать что-то под индивидуальный запрос.

И вот на следующей консультации я столкнулась с продолжением этой душещипательной истории. «Сначала я была против, — говорила женщина, — но потом подумала, что раз это специализированный магазин, там нам могут дать хороший совет. И действительно, подсказали что-то дельное! Мы купили… их». «Их?» — переспросила я. «Шарики, да. Влагалищные шарики».

Наверное, что-то пошло не так… Вновь им пришлось обратиться к медикам! А так как они живут за городом, и у них всего лишь один фельдшер на весь район, им было, наверное, в десятки раз страшнее. «Пришли мы туда… — продолжала она, — я была уже багрового цвета! Но я бы ещё была готова подождать, доехать до города. Супруг же очень волновался за меня и настоял, чтобы мы посетили местный медпункт». Так вот, придя туда, они вновь испытали жгучий стыд. «Нас как будто бы уже ожидали», — с горькой иронией добавила она. Шарики извлекли и строго предупредили: «Кроме полового члена, засовывать туда ничего больше не стоит!»

Я испытала странную смесь чувств: восхищение их упорством и… жгучую вину! Ведь это я подсказала им обратиться в магазин! Да, видимо, консультанты там не все компетентны, либо уберечь от чего-либо на 100% точно нельзя. Да… Ещё один урок жизни мне как специалисту и как человеку в целом.

Но больше всего меня тронуло, насколько они любят друг друга! Насколько хотят, чтобы каждому из них было комфортно, чтобы партнер был счастлив. Это не могло не трогать душу. Тем более что я, помимо специалиста, — натура очень тонкая, душевная, да и просто женщина. А мы все, знаете ли, более сентиментальны и чувствительны.

Эта пара была не единственной, отчаянно пытавшейся что-то изменить. Мы продолжили работу. И они нашли не один способ помочь друг другу, сохранить интимную жизнь, уделять внимание, доставляя пусть и неземное, но какое-никакое удовольствие, сохраняя ту самую инстинктивную близость. А это немаловажно! Особенно в их возрасте.

А что это за возраст? Нам всегда кажется, что вот там — это старость. В свои 20 я думала: 30? Ох, это уже… это уже почти старость! В свои 30 я поняла, что это пик жизни! Когда тебе уже всё можно, когда тебе уже никто ничего не запрещает, и когда ты можешь выбирать с головой, подходить к тому, что хочется, осознанно. А не как в 20 лет — урвать всё подряд, попробовать все за 24 часа, а то вдруг потом «наложат штрафные санкции» или «не отпустят из дома»! Да, это возраст, когда ты уже осознаешь многие вещи. Тебе можно все, и ты сама выбираешь. В общем, все пути открыты, везде зелёный свет! Но ты уже четко отличаешь чёрное от белого, и у тебя в палитре есть ещё и серые оттенки. Уже не кидаешься из крайности в крайность. Хотя, надо сказать, и такое, конечно, бывает…

Вот так я и попала из психологии в сексологию, постепенно перейдя от детской психологии к работе со взрослыми. Это я донесла. Дальше речь пойдёт о множестве историй, но посвящены они будут одной центральной теме. Нет, это не разглашение личных тайн из профессиональной деятельности. Это художественные истории, основанные на реальных событиях. Имена изменены, обстоятельства слегка приукрашены, и все клиенты, чьи истории легли в основу, были уведомлены и дали полное согласие на их использование. Никто не узнает, о ком именно идет речь. Здесь лишь истории, которые, возможно, помогут вам. А возможно, и нет. Но я надеюсь, вы почувствуете, что вы не одиноки. Что это действительно проблема нынешнего времени — 2025 год, XXI век.

Итак, начало и конец этой большой проблемы описываться здесь не будет. Но пути решения, тупики, отчаяние и надежда — и, конечно, достаточно интересных, а порой и шокирующих историй — я вам обещаю.

Глава 2: Кавказский Красавец, Соя и Ванька-Встанька

В дверь моего кабинета постучали. На пороге стояла… ну, скажем так, визуальное воплощение мужской мечты. Красота, от которой даже у меня, профессионала, привыкшего к разным типажам, дыхание на секунду перехватило. Девушка. Ухоженная до кончиков длинных, волнистых каштановых волос, которые не пушились, а струились по плечам, словно шелковый водопад. Огромные глаза, обрамленные густыми ресницами, бархатистая кожа, макияж — ненавязчивый шедевр. Осанка — королевская. Телосложение среднее, но видно — тело холеное, знакомое с фитнесом или танцами. Тонус, упругие формы… Да, спорт явно был ее союзником. Она не была «типажной», этакая специфическая красотка. Нет. Она выделялась бы в любой толпе, даже среди себе подобных красавиц. Яркая индивидуальность.

Честно? Моя профессиональная деформация тут же включилась на полную катушку. Мозг автоматом начал сканировать: «По какому поводу пришла? Какие триггеры?». Эта штука со мной всегда — в гостях, на тренингах, даже в спортзале. Анализирую типаж, прикидываю характер, привычки, болевые точки. Занимательно, но уже рефлекс.

Она вошла. Парфюм… Один из тех, что сейчас на пике моды, популярный и, само собой, баснословно дорогой. Аромат мгновенно заполнил кабинет. На ней — короткая джинсовая куртка, простая майка и облегающие джинсы, сидевшие на бедрах… идеально. Все подобрано с той гармонией, которую я сама люблю — не «как у всех», а с изюминкой. Наряд, достойный глянцевого журнала. Чувствовалось, что девушка следит за модой не просто так: куртка и джинсы явно были куплены в разное время и в разных местах, но сошлись в цвете и фактуре так, будто их создавали друг для друга. Джинсы, знаете ли, тоже могут смотреться нелепо, даже если весь look в дениме. Но тут — совершенство. Майка подчеркивала изящную талию и… эээ… очень достойную грудь своеобразным вырезом.

Пройдя, она сразу села за стол. И… замолчала. Минуту. Вторую. Третью. Я молчала вместе с ней. Чувствовала — момент неловкий, она явно погрузилась в тяжелые мысли. Дала время освоиться, привыкнуть к обстановке, рассмотреть меня. Тишина — тоже инструмент.

Наконец, мы поздоровались. И Каролина (так представилась моя прекрасная гостья) поведала историю. Красивую, как восточная сказка, и горькую, как неспелый гранат.

Оказалось, Каролина замужем за армянина. Сама — не армянка. История началась с похищения! Да-да, по всем кавказским канонам! Возлюбленный, Армен (так звали нашего героя), буквально украл ее у родителей. Те, естественно, были в шоке — их дочь, их традиции! Но после бурного выяснения отношений, извинений (со стороны Армена, надо полагать, очень эффектных) и знакомства с ним и его семьей поближе, родители смягчились. Сменили гнев на милость.

Ухаживания были… роскошными. Кавказская кровь, семейный уклад, воспитание — все это выливалось в рыцарские жесты. Подать ручку? Легко! Отстоять границы? Само собой! Огромные охапки алых роз на длинных ножках? Пожалуйста! Дорогие украшения с камнями, от которых слепило глаза? Конечно! Романтические свидания на Эйфелевой башне? Без проблем! Полеты на самолете с болтающейся внизу вывеской «Люблю тебя»? Запросто! Фотосессии на берегу моря где-нибудь на Кубе? Это же само собой разумеется!

Девушку, надо отдать ей должное, не купили только на блестящие побрякушки. Она, как и многие современные леди, хотела быть на высоте и внешне, и по уровню жизни. Но Армен покорил ее именно масштабом чувств и поступков. Он был брутален, мужественен, но с ней — нежен, как с хрустальной вазой. Это тоже запало в душу.

Близость случилась… не сказать что через запредельно долгий срок. Даже, пожалуй, довольно быстро по меркам кавказских традиций, где подобная «подача» женщины для мужчины до брака — табу. Но нет, страсть и его харизма, видимо, перевесили. И сама близость Каролину… восхитила. У нее был опыт для сравнения.

Процитирую дословно, чтобы передать весь смак: «Его формы тела, его размер… агрегата (так она его назвала в тот день!), его страстная натура, крепкие объятия и умение пользоваться всем тем, чем одарила его природа-матушка — все это меня восхитило!» Она даже подумала: «Вот он — идеал! Мужчина мечты!»

Слушая ее описание — шикарный мужчина, страсть как в кино, романтика уровня «Ален Делон для бедных» (хотя вряд ли бедных) — я и сама мысленно вздохнула: «Казалось бы, чего еще желать?» Ни в одной ее фразе не звучало недовольства. Она с жаром описывала первые ночи: как это длилось часами, неоднократно за вечер; как он смотрел на нее «воющим» (видимо, очень голодным) взглядом; как перебирал пальцами ее волнистые волосы; как целовал грудь, шею, бедра; как восхищался ее формами. И речи! Ох, какие речи! Он называл ее: «Мое пьянящее вино», «Мой терпкий бокал», «Моя зависимость», «Моя страсть!» Слова, пронзающие насквозь. И Каролина, по его описанию, полностью соответствовала этому образу с мужской точки зрения. Он четко транслировал свою страсть и ее ценность.

Роман развивался стремительно: близость, совместные поездки, съезд после «улаживания» дел с родителями. Но вот штамп в паспорте? Торопиться не стали. Для Каролины свобода и независимость были важны. Она хотела сколотить свое состояние — финансы, недвижимость, все эти важные для многих «штучки». Цинично, но факт: она хотела заработать статус и благосостояние благодаря мужчине, не давая при этом полных обязательств. Замужество в ее представлении, подкрепленном какими-то детскими травмами и стереотипами, означало: щи да борщи, грязные фартуки, сопливые дети, ноль внимания на себя и минимум внимания от мужа. Семья = тюрьма из четырех стен, фартука и вечно требующих родственников. Поэтому она сторонилась официальности. А он… не особо настаивал. Удобно: сватовство — галочка, съезд — галочка, помолвка — галочка. Зачем лишние формальности — брак и венчание (галочки четыре и пять), если и так все гладко?

Но гладко было недолго. Первая проблема (отсутствие штампа) плавно перетекла во вторую, куда более серьезную. Спустя полгода страсть начала угасать. Исчезли не только бешеные ночи, но и те самые нежные, ласковые, страстные слова, описывающие ее как объект вожделения. А потом… начались проблемы технического характера. У Армена. Эрекция стала играть в «Ваньку-встаньку». По словам Каролины, это было похоже на рулетку: «Встанет — хорошо, чуть проснется — тоже хватит, ну а если вновь и вовсе упадёт… вот это искренне плачевно и несчастье!» (Чувствуете рифму? У нее непроизвольно получилось четверостишие отчаянья).

Дальше — хуже. Скандалы. Ее настойчивые требования обследоваться. Его разочарование и падающая самооценка. Для женщины, которая следит за каждой морщинкой, за каждой новинкой в бьюти-индустрии (губы, попа, грудь — все под контролем), носит самые крутые бренды и считает себя воплощением мужской мечты, это было двойным ударом. Как так?! Она делает ВСЕ, чтобы быть идеалом, а тут… провал на самом интимном фронте? Внимание окружающих — есть, а мужское — главное! — исчезает?

Внешне Каролина держалась, но когда мы начали копать глубже, стало ясно — депрессия уже точила ее изнутри. Эрекция падала, а его претензии росли. Репутация кавказского мужчины была под угрозой! Тут сложно сказать, изменял ли он (подозрения были) или дело в медицине, а может, в психосоматике (что, как выяснилось позже, было ближе к истине). Но атмосфера в их «семье» (если можно так назвать их гражданский брак) стала отравленной.

Ах да, про гражданский брак! У меня на этот счет есть своя метафора, которой я поделилась с Каролиной: «Понимание гражданского брака — это как соевые котлеты, названные „говяжьими“. Настоящие котлеты — из мяса. Морковные — из моркови. Свекольные — из свеклы. А соевые „говяжьи“ котлеты… Ну как их можно так назвать? Вот и гражданский брак — как соя. Назвать мясом? Ммм… с натяжкой». Каролина, кстати, не оценила глубину мысли. Видимо, не до кулинарных аналогий было.

Мне искренне стало горько. Они же молоды! Ей — 30, ему — 35! Пик, когда инстинкты должны бурлить, а сексуальная жизнь — быть осознанной, желанной и регулярной. Ан нет!

Проблемы с эрекцией — первый звонок: «Так, стоп! Медицина!» Мой подход комплексный. Поэтому я мягко намекнула: может, отбросить взаимные обвинения и сходить к урологу? На УЗИ? Сдать гормоны? Рассмотреть проблему под разными углами, чтобы не упустить важное. Каролина, после серии скандалов и, видимо, под жутким давлением (ее прекрасный Армен сопротивлялся проверкам как лев!), все же уговорила его. Что сработало? Ее слезы? Его страх ее потерять? Или… его желание иметь детей? Ага, вот она, вторая больная тема! Каролина детей не хотела категорически. Ее кошмар — потеря себя и свободы — был сильнее. А без секса о каких детях речь?

Дальше — только хуже. Скандалы о детородной функции переплелись с ее упреками в «импотенции» и «обессиленной мужской значимости». Для кавказского мужчины — пощечина. В конце концов, слов не хватило. Дело дошло до рукоприкладства. Почему? Ну, наверное, потому что когда кончаются аргументы (особенно у того, кто чувствует себя загнанным в угол и униженным), в ход идут кулаки. Интеллектуально они могли быть и наравне, но женщины… мы более эмоциональны. У нас словарный запас побогаче (все те самые 30 000 слов в день, которые нужно выговорить!), мы можем завалить словесным потоком. Мужчина же, не находя слов для защиты своей пошатнувшейся мужественности, может сорваться на физическое действие. Примитивно? Да. Печально? Еще как.

Проблема была налицо: секса нет. Взаимные обиды и подавление друг друга привели к физическим зажимам. Даже если у Армена проскакивало желание, тело отказывалось слушаться. Эрекция была вялой или отсутствовала вовсе. Каролина, в свою очередь, прикрывала нежелание иметь детей мнимой «несостоявшейся женской плодородной функцией» (хотя доказательств не было), подливая масла в огонь. Периодические ссоры теперь заканчивались синяками на лице или теле Каролины.

Почему она не ушла? Все просто: желание «состояться как личность» благодаря статусу и деньгам Армена перевешивало все унижения. Гражданский муж — все же муж, по ее меркам. На мой вопрос: «Как пытались решить?», она отвечала: «Красивое белье, романтические ужины…» Ну, белье — возможно. Но ужин и свечи на мужчин действуют куда меньше, чем на женщин. Мы настраиваемся через атмосферу, они… ну, они проще. Все ее попытки были тщетны.

Каролина погрузилась в депрессию, но разрывать связь не собиралась. Я предложила парную терапию. Признаться, шансы оценивала 50/50. И… попала в точку. Армен не явился, а дома наступал, как разъяренный бык. Тыкал в Каролину заключением уролога и УЗИ, крича: «Со мной все в порядке! Я хоть каждый день могу! Это она! Ее скандалы, ее сопротивление — они все убивают!» Гормоны у него действительно были в норме — хоть в космос запускай.

Но если бы дело было только в скандалах… Мы с Каролиной долго работали над ее реакциями, над коммуникацией. Через четыре месяца они вышли на уровень относительно спокойных, тихих, даже адекватных отношений. Но… близости как не было, так и не стало. Пропало само желание у обоих! Вот она — классическая психосоматическая импотенция (и фригидность по факту), когда психика полностью блокирует фертильность и влечение. Ощущение, что «хотения» и не было вовсе. Хотя, конечно, появись новый роман на горизонте — и искра вспыхнула бы снова. Так у всех: в начале отношений — пожар, потом пламя становится ровным, теплым. Но тут… костер не просто затушили. Его залили водой и затоптали в грязь. Разжечь заново — титанический труд.

Мы работали, но пока только с одной стороны — с Каролиной. Это не могло дать полного решения. Что же мы смогли достичь за это время? Отношения стали тише, размереннее. Они научились находить компромиссы в быту, общаться без истерик, жить… как соседи по коммуналке. Игра в «нормальную пару». Но это была лишь игра, скрывавшая пустоту. Подавленные инстинктивные потребности никуда не делись! Вспомните: когда долго сидишь на диете, а потом срываешься — съедаешь втрое больше, получая лишние килограммы и проблемы с желудком. Подавленное сексуальное желание — та же диета. Рано или поздно оно выльется в депрессию, срыв, разочарование или… извращенные формы удовлетворения. Решение? Искать золотую середину, а не метаться между «все» и «ничего».

Итог нашей работы (пока): Каролина приобрела спокойствие, тишину и продолжение финансового обеспечения от Армена. Вроде бы жизнь наладилась? Ан нет. Даже общих интересов у них не наблюдалось! А общие интересы — часто залог тепла и удовольствия от общения. Не все отношения строятся только на сексе, но секс — важнейший цемент для гармонии.

Я уверена, Каролина еще появится на моем пороге. Эти отношения тяготят. Рано или поздно желание решить проблему (или хотя бы понять, как с ней жить) вернется.

Но… Каролина выбрала свой путь пока. Не самый корректный, с точки зрения этики и долгосрочной перспективы. Она нашла любовника. Грязь ли это и растрата энергии? Скорее, временная заплатка на огромную дыру в душе и теле. Энергетическая и эмоциональная латка. Сколько это продлится? Неизвестно. Очень уж шаткое решение.

Каждый выбирает свой способ справиться с кризисом. Каролина выбрала этот. Возможно, для нее сейчас он кажется единственно возможным и даже гуманным (по сравнению с ежедневными битвами). Я, как специалист, не сторонник таких полумер — они редко ведут к истинному решению и часто несут новые проблемы. Наверное, ее глубинные страхи и предубеждения (тот самый ужас перед «фартуком» и потерей себя) загнали ее в этот тупик. Есть пути сложнее, но честнее: глубокая парная терапия, возможно, временное расставание для переоценки, работа с индивидуальными травмами… Варианты есть. Более гуманные к себе и партнеру, не разрушающие самоуважение.

Но я не осуждаю. Каждый поступает так, как считает нужным в своем аду. И только сам человек может решить, что для него «правильно» в данный момент. Каролина решила. А мы пока оставим ее с ее выбором и перейдем к другим историям. Уверена, они тоже не дадут нам заскучать.

Глава 3: Календарь Интима и Услуга по Прейскуранту: История Елизаветы

Елизавета. Моя мастерица депиляции. Не клиентка, подчеркиваю — специалист, к которому я хожу уже несколько лет, доверяя самое сокровенное… то есть, кожу. Девушка очень симпатичная, подтянутая, с безупречным маникюром и таким же безупречным, но строго выдержанным, профессиональным расстоянием. Личное — за дверью кабинета. Работа — святое. Она — воплощение аккуратности и сосредоточенности на деле: фигура, дом, свой бизнес в бьюти-сфере. Казалось, ее жизнь отлажена, как швейцарские часы.

И вот однажды, посреди привычного жужжания аппарата и запаха антисептика, случилось невероятное. Елизавета заговорила. По-настоящему. Не о погоде или новых техниках восковой депиляции, а о себе. Наверное, сыграло роль мое недавнее признание, что я исследую феномен «перевернутого мира» в спальнях. Раньше — мужчины страдали от женской холодности. Теперь — женщины, от 26 до 45 (еще не «женщины» в ее понимании, а скорее «девушки» с запросами), буквально осаждают специалистов жалобами на редкий, как цветение сакуры, секс в паре. Мир и правда перевернулся, и я копаюсь в причинах этого тектонического сдвига.

На фоне моих размышлений Елизавета, обычно сдержанная до ледяной вежливости, вдруг открылась. Не рыдая, нет. Она рассказывала с той самой, присущей ей, внешней сдержанностью. Но эмоции — обида, разочарование, горечь — читались на ее лице, как отчетливые линии на только что обработанной воском коже. Я видела все, как на ладони.

История, в общем-то, классика жанра нового времени. Пятнадцать лет брака. Общий бизнес (небольшой, но свой). Дом — полная чаша, уютный, вылизанный до блеска ее заботливыми руками. Взаимоотношения… вроде бы хорошие. Ни громких скандалов, ни измен (во всяком случае, известных). Но последние шесть лет… Шесть долгих лет! Их интимная жизнь медленно, но верно сползала с пика страсти в глубокую долину забвения. И осела на отметке «раз в месяц».

«Я даже начала записывать в календарь, — призналась она с горькой усмешкой, водя аппаратом по моей лодыжке. — Как график депиляции. Только гораздо реже. И знаешь? Иногда получалось четко: месяц от и до. Как по расписанию поездов дальнего следования». Аппарат на секунду завис. «От безысходности, наверное, начала глумиться. Говорила ему: „Смотри, вот тут у нас запланировано… через две недели. Подготовься психологически“. Или: „О, сюрприз! Прошло только три недели, ты сегодня в ударе?“».

Реакция супруга? Сначала — искреннее удивление: «Не может быть! Прошло так много времени?». Потом — классическая мужская оборона. Цитата, дословно врезавшаяся мне в память: «Со мной все в порядке! Если тебе хочется — приставай! Я же рядом, никуда не ухожу. В любой момент можешь получить желаемое».

Ее ответ был полон боли: «Я хочу видеть твое желание! Хочу, чтобы ты начинал! Ухаживал! Это же не про „услугу“ по первому требованию!». На что он, видимо, пожимая плечами, парировал: «Ерундой занимаешься. Я не обязан. Хочешь — сама поспособствуй: красивое белье надень, пристань. Я не всевидящее око, чтобы видеть, чего ты там хочешь. Раз не подхожу — значит, потребности нет сейчас. Но я безотказен! Могу оказать услугу, если попросишь».

«Услугу…» — прошептала Елизавета, и в ее голосе прозвучала такая обида, что мне стало физически неловко. Она чувствовала себя… ненужной. Нежеланной. Как вещь, которая когда-то была в тренде, а теперь пылится на полке. И это, конечно, оставило глубокую царапину на ее всегда безупречной самооценке.

Помочь? Ох, как я хотела! Но ситуация была тупиковой. Елизавета уперлась в позицию: «Это он теряет функцию! Это я ему не интересна!». Идти к нему первой, проявлять инициативу? Ни в коем случае! Ей важен был ритуал. Сам факт его активного желания, его ухаживания, его «первого шага». Без этого весь процесс терял для нее смысл, превращался в ту самую унизительную «услугу». Предложение пригласить его на совместную сессию? Муж, как и ожидалось, пошел в глухую оборону: «Тебе надо — ты и ходи. У меня все отлично. Проблем не вижу». Она пыталась атаковать статьями, книгами — «Смотри, это же про нас! Это не я сошла с ума!». Но он отмахивался.

Мои доводы о «расписании» (как компромисс) вызывали у нее лишь горький смех: «Инстинкты должны возникать сами! По расписанию — это не то!». Сопротивление было двусторонним и абсолютным. Он — «все ок». Она — видит проблему, но решать ее готова только одним способом: давлением на него, требуя невозможного — чтоб он захотел по мановению волшебной палочки. Она уперлась в стену, а он — в свое благополучие. И стояли так, лицом к лицу, в холодной тишине опустевшей спальни.

Елизавета, как и говорила, решила оставить все как есть. Но «как есть» для нее означало медленное удушье. Мысли о разрыве витали в воздухе, как надоедливые мухи. Терпеть — значило копить обиду, которая уже начинала отравлять даже их «хорошие» бытовые отношения. Один мой знакомый терапевт любил говорить: «Если двое уперлись лбами и оба кричат „ВЫХОДА НЕТ!“ — значит, они смотрят не туда». Казалось, Елизавета и ее муж идеально иллюстрировали этот тезис.

И вот, однажды, после особенно душевного сеанса депиляции (где она, скрипя зубами, рассказала, что «график» снова сбился, и прошло уже полтора месяца), в ее голове щелкнуло. Не громко, не драматично. Просто тихий, ясный щелчок усталости от собственной же позиции жертвы.

Она перестала ждать. Перестала записывать даты в календарь. Перестала язвить и «глумиться». Она просто… выдохнула. И переключила фокус. С фанатичного ожидания его желания — на себя. Не в плане «надену белье и пристану» (этот путь был для нее закрыт), а в плане наполнения своей жизни тем, что приносило ей радость и уверенность.

Она записалась на долгожданные курсы повышения квалификации по новой лазерной методике. Стала чаще встречаться с подругами (без жалоб на мужа!). Открыла для себя йогу не как способ подтянуть тело, а как способ успокоить ум. Купила абонемент в дорогой СПА, куда раньше «не было времени». Стала тратить на себя чуть больше денег — не из мести, а потому что поняла: ее ценность не зависит от того, желает ее муж или нет.

А самое главное — она перестала обсуждать эту тему с мужем. Совсем. Ни намеков, ни статей, ни календарей. Полное информационное эмбарго на тему интима.

Первое время муж, конечно, не заметил подвоха. Радовался, что «нытье» прекратилось. Но постепенно начал ощущать… пустоту. Не ту звенящую тишину после скандала, а другую — спокойную, уверенную, самодостаточную. Его «услуга» больше не требовалась. Его «всевидящее око» больше не сканировали на предмет признаков желания. Он стал… не нужен в этой роли. И это его насторожило.

Однажды вечером, за ужином, он сам заговорил. Неловко, сбивчиво.

— Лиза… а ты… все еще считаешь, что у нас проблемы? — спросил он, ковыряя вилкой салат.

— Проблемы? — Елизавета подняла на него спокойный, почти отстраненный взгляд. — У нас все как всегда. Ты же говорил — все в порядке. Я с тобой согласна.

— Ну… насчет… того самого… — он замялся.

— Насчет интима? — она уточнила без тени эмоций. — Да, график сбился последнее время. Но я перестала вести учет. Бессмысленно. Если тебе понадобится моя помощь как клиентки… — она чуть усмехнулась, — ты знаешь, где меня найти. Я безотказна в рабочее время. По прейскуранту.

Он смотрел на нее, словно впервые видел. Эта новая, спокойная, уверенная в себе Елизавета, которая больше не выпрашивала его внимания, а спокойно заявляла о своей цене («по прейскуранту»! ), его ошеломила. В ее словах не было злобы, только констатация факта и… легкая профессиональная ирония.

— Ты… шутишь? — неуверенно пробормотал он.

— Нет, — просто ответила она. — Я устала бороться с ветряными мельницами. Ты прав — если мне что-то нужно, я могу это получить. Просто теперь я поняла, что мне нужно не только это. Мне нужно чувствовать себя желанной тобой, а не как клиенткой, записавшейся на услугу. Если этого нет… значит, нет. Я сосредоточусь на том, что у меня есть. На работе, на себе. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ожидание поезда, который, возможно, уже ушел с рельсов.

Молчание повисло густое, как крем для депиляции. Он отложил вилку.

— А если… если я скажу, что… может, я погорячился? Что… может, стоит попробовать как-то иначе? — выдавил он наконец.

Елизавета посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. В ее глазах не было прежней надежды или обиды. Был холодный профессиональный интерес, как к сложному случаю на приеме.

— «Иначе»? — переспросила она. — Это как? Ты же сказал — ты не обязан начинать, не обязан ухаживать. Твоя позиция ясна. Моя — теперь тоже. Я не прошу невозможного. Я просто констатирую факт: то, что ты предлагаешь («услуга» по моей инициативе), меня не устраивает. А то, что хочу я (твое активное желание и ухаживание), ты предлагать не можешь или не хочешь. Тупик. Я приняла это. Принимаешь ли ты мою позицию?

Он растерянно молчал. Впервые за шесть лет он увидел не обиженную жену, требующую внимания, а сильную, самодостаточную женщину, четко обозначившую свои границы и цену. И понял, что его «все в порядке» — это иллюзия. Иллюзия, за которой прятался его собственный страх, лень, привычка или что-то еще, во что теперь предстояло копаться.

— Я… не знаю, — честно признался он. — Может… может, стоит сходить к твоему психологу? Вдвоем? Просто… поговорить?

Елизавета медленно отпила глоток воды. В ее глазах мелькнуло что-то — не триумф, а скорее удивление и осторожная оценка.

— Это будет стоить тебе времени и, возможно, дискомфорта, — сказала она деловым тоном. — Мои сеансы у нее платные. И я не гарантирую результат. Но если ты готов инвестировать… почему бы не попробовать? Записаться на следующей неделе?

Он кивнул. Словно записываясь на ту самую «услугу», только теперь — к психологу.

Елизавета пришла на следующую депиляцию чуть позже обычного. «Были у твоей коллеги, которую ты советовала», — бросила она как бы невзначай, настраивая аппарат. Ведь я не согласилась их брать по эстетическим соображениям, табу работать с коллегами, родственниками и друзьями. Я промолчала, давая ей время. Она вздохнула. «Пришли. Оба. Он… пытался. Бормотал что-то про „не хотел обидеть“ и про „привычку“. Ты была права. Он не видел проблемы, потому что его потребность была удовлетворена — он мог „оказать услугу“ когда угодно. Моя потребность в ритуале, в его желании… для него это было „ерундой“. Он искренне не понимал, зачем усложнять».

Она замолчала, сосредоточившись на работе.

— И? — не выдержала я.

— И… — на ее губах появился едва заметный, но самый настоящий намек на улыбку. — И мы договорились о следующей сессии. Он сам записался в свой календарь. Рядом с моими депиляциями. — Она посмотрела на меня. — Это не победа. Это только начало очень сложного разговора. Но это… шаг. Первый шаг за шесть лет. И сделан им. Потому что я перестала биться головой о стену и начала строить свою крепость рядом. И он, видимо, наконец разглядел, что стена — это не я. Стена — это между нами. И ее надо разбирать. Вместе. Или… — она пожала плечами, — продавать крепость и двигаться дальше. Но теперь у меня есть план Б. И он не включает терпение унижения.

История Елизаветы — не про хэппи-энд с возвращением страсти. Пока. Это история о том, как женщина, уставшая быть просительницей в своем же доме, обрела внутренний стержень. Перестала фокусироваться на проблеме («Он не хочет!») и начала фокусироваться на своем решении и своей ценности. И этот сдвиг парадигмы заставил шевельнуться даже самого упертого партнера. Она перевела их «услугу» из плоскости унизительного одолжения в плоскость осознанного выбора и переговоров. С прейскурантом на время психолога, но без скидок на самоуважение.