Бесплатный фрагмент - Мутанты. Дети-волки

Глава 1 Старец Гелиорий

Росс и Дерки ушли, а Дорито в тоске слонялся по поляне. В лес заходить было страшновато, уж слишком тихо там. Из леса на край поляны выбегала речушка, но словно испугавшись яркого солнечного света, её русло круто сворачивало обратно. Даже вода текла тихо, что пока не увидишь реки и знать о ней не будешь.

Помня, как опасно входить в неизвестные водоемы, Дорито даже не помышлял искупаться в реке. Он сел на траву, прислонился спиной к стволу дерева и долго, долго смотрел на проплывающие мимо листья. Иногда сам кидал что-нибудь, нарушая покой реки громкими всплесками.

Вообще-то Дор надеялся, что его спасители вернуться раньше, чем крылатое чудовище, объявившее себя их другом. Ему казалось, что Гефор убьёт его, он просто не сможет упустить шанс расквитаться за срезанное ухо. И дядя Дерки оставил его без средств защиты, а прятаться было ниже его достоинства.

Позади послышался негромкий шум. Решив, что вернулись дядя Росс и дядя Дерки, Дорито вскочил и, продравшись через кусты, оказался перед ясными очами того, с кем никак встречаться не хотел.

Гефор тоже не ожидал, что кто-то выскочит ему навстречу, и потому отскочил от кустов, приготовившись, если нужно сразиться с незваным гостем.

— Мальчиш-шка! — прошипел Гефор и замотал головой. — Ты опять встаёшь на моём пути!

Дорито был ни жив, ни мёртв, но всё же нашёл в себе силы ответить:

— Это ты на моём пути! Уходи!

— Какие мы смелые. Может, тебе следует научиться уступать дорогу старшим?

Глаза Гефора в упор смотрели на смельчака, но угрозы в них не было.

Дору казалось, если он уступит, то Гефор догадается, что он его боится. И потому решил стоять до конца.

— Я стою, где хочу! Почему бы тебе не убить меня за это?

— Была нужда связываться! — огрызнулся Гефор и, обойдя упрямого мальчишку, продолжил путь к реке. Вскоре его массивное тело скрылось за ветвями кустов, и воздух огласился шумом падения в воду. Он купался, а что ещё делать в жаркий солнечный день?

Дорито растерялся оттого, как повело себя чудовище. Он долго стоял прислушиваясь к звукам растревоженной реки. Сердце постепенно сбавляло темп, пока, наконец, окончательно не успокоилось.

Дор глубоко вздохнул и пошёл в сторону колодца.

Каменные тёмные глыбы, раскиданные в беспорядке, едва могли защитить от солнца своими причудливыми тенями, но мох, облюбовавший их теневые стороны, дарил прохладу.

Дорито устроился возле одной из глыб, выбрав такое положение, где появление чудовища или двух дядюшек не останется незамеченным.

Гефор, конечно, не ждал аплодисментов, когда появился на поляне. Он был довольный и мокрый. Отойдя от кустов, Геф встал на задние лапы, расправил крылья и замахал ими, как это обычно делают утки после купания. От него в разные стороны веером разлетались блестящие капли воды.

Дорито отвёл от него глаза, приняв самый невозмутимый вид. Ожидание утомляло.

Всё-таки крылатое чудовище невольно притягивало внимание мальчика, и он украдкой бросал в его сторону любопытные взгляды.

— Давай поговорим по-мужски, — первым предложил Гефор, распластавшись на земле.

— О чём? — небрежно спросил Дорито.

На самом деле, думал он, о чём ему говорить с этим существом?

— Ты смелый парень, — начал Геф, — не каждый решится рискнуть своей жизнью и жизнью брата, чтобы отомстить за друга.

— Ты был прав, — прервал его рассуждения Дор, — это был безрассудный поступок. Я не имел права рисковать жизнью брата.

Дорито не хотел встречаться глазами с Гефором, ему было трудно признаться в этом и злило, что он и брат имеют слишком крепкую душевную связь. Чтобы успокоиться, он поднял горсть мелких серых камешков и принялся медленно пересыпать их из руки в руку.

— Чего ты злишься? Разве я что-то не то сказал?

— Я злюсь на себя.

— За то что не смог довести начатое до конца?

— Нет. Что случилось, то случилось.

Гефор задумался на минуту, потом произнёс:

— Кажется, знаю, в чём твоя беда: тебе не нравится что ваши жизни так связаны.

— Это несправедливо! Почему я должен терпеть его страдания, а он мои?

— Увы, я не знаю ответ на твой вопрос. Несмотря на всё, что произошло, давай постараемся поладить между собой.

Дорито с усмешкой посмотрел на Гефора.

— Разве ты не хочешь отомстить мне за своё ухо?

— Да я и думать о нём забыл! Мух здесь нет, к уху некому приставать, а если бы они были — другое дело.

— Но я не знаю, кто ты, откуда взялся, и, если честно, не верю в сказочки про оборотней.

— Тебя даже не убедили слова Росса и Дерки?

— Они взрослые и говорят то, что им выгодно.

— Ну, в общем, — протянул Гефор, — ты прав. Давай слетаем к Глоре, ты всё увидишь своими глазами.

— Ага, откуда я знаю, а вдруг ты сбросишь меня в полёте?

Гефор возмущённо вскочил на лапы.

— Начинается! Я перед ним распаляюсь, пытаюсь доказать, что не собираюсь мстить, а он из себя Фому Неверующего корчит!

— Извини, — спокойно сказал Дор, — но ты не домашняя кошка…

— Значит, ты просто меня боишься? — Гефор нервно дёрнул хвостом.

Дорито с вызовом в голосе ответил:

— Что с того, что я не такой смелый, как тебе показалось? Но это не значит, что я не смогу за себя постоять!

Гефор успокоился и произнес примирительным тоном:

— Ничего, всё нормально. Моя внешность должна внушать опасения. Как же тебе доказать правоту своих слов? Может, знаешь такой способ?

Дорито пожал плечами, попросив:

— Расскажи о себе.

Не зря ему показалось, что крылатое существо окутано тайной. Вряд ли Гефор подаст её на блюдечке с голубой каёмочкой. Дор и не надеялся на это, но узнать о нём хоть немного, чтобы удовлетворить свой интерес, разве он не имеет право?

Гефор тоже это понимал. В конце концов, он ведь сам пошёл мальчику навстречу.

— Хорошо, но ты должен пообещать, что никому услышанное не расскажешь, особенно дяде Россу.

— Пообещаю, если и ты пообещаешь мне не врать.

— То, что я тебе сейчас расскажу истинная правда, — Гефор замолчал, обдумывая стоит ли ему это говорить, и наконец, произнёс: — Я заколдованный человек.

— Надо же! — Дорито не очень- то удивился. — Ещё один.

— А ты знаком с другими заколдованными людьми?

— С тремя, если добавить к дяде Юлису, Винессию и Уланда.

— Юлис?

— Ты его знаешь?

— Мне его жаль…

Дорито не понимал за что его жалеть, лично он ему даже завидовал.

— Он слишком часто пользуется своим даром, — продолжал Гефор, — причём ведёт достаточно нездоровый образ жизни: много курит, в последнее время плохо питается.

— И что из этого?

— Он имеет все шансы однажды не стать человеком.

— Это правда? — испугался Дор. — Его надо предупредить!

— Ты вряд ли сможешь это сделать, даже если захочешь. И Юлис не станет серьёзно относиться к предупреждению.

Дорито молча согласился. Эх, если бы он знал об этом раньше!

— Это ты ловко на другую тему перескочил, — вскоре заметил Дор.

— Я не нарочно.

— Меня легко обмануть. Я даже поверю, если ты скажешь, что не можешь превратиться в человека из-за проклятья какой-нибудь колдуньи.

Гефор фыркнул и вдруг засмеялся. Его смех походил на громкое булькающее мурлыканье.

— Что смешного я сказал? — Дорито сердито посмотрел на чудовище.

— Фома Неверующий утверждает, что верит во всё. Вот рассмешил… или ты намекаешь, что не поверишь ни единому моему слову?

— Я ни что не намекаю. Сказал, что думаю.

— Не будем спорить. В общем, ты почти прав: человеком стать я не могу, но колдунья и проклятья тут не причём, — Гефор задумался. Последнее было ближе к истине, только мальчишке знать об этом не надо.

— Угадать было несложно.

— Мою тайну знает лишь твой дядя Дерки, но его жизнь зависит от его языка, а теперь ещё и от твоей болтливости.

— Я могу держать язык за зубами! Не надо мне угрожать!

Гефор довольно растянулся по земле.

— Я не угрожаю. Если ты так решил, то должен понимать, что слова мои — правда. Я вообще шутить не люблю.

Дорито долго молчал. Ему требовалось время, чтобы разобраться во всём услышанном. Он вспомнил, как дядя Дерки относился к этому существу: старался меньше говорить о нём, а с ним и того меньше. Но этого было мало, чтобы утверждать, что чудовище таит в себе опасность для его жизни. Дядя Росс говорил о Гефоре только хорошее, будто бы он здесь только для того, чтобы помочь ему вернуть жену и детей.

А сейчас это чудовище предупреждает его, даже нет — шантажирует жизнью другого человека. Ещё он навсегда запомнил безжалостный взгляд Гефора — это был взгляд беспощадного охотника.

И ясно лишь одно: зверь не стал бы тратить своё время, чтобы помочь другим существам. Значит, Гефу это зачем-то выгодно. Во всей этой истории получалось, что в полном неведении находился лишь дядя Росс. И ещё… звери не лгут. Если Геф солгал — он не животное, а если он сказал правду… он тоже не животное — звери не шантажируют и не плетут интриги. Но если задуматься: мир другой, другие законы природы.

Дорито вздохнул: можно целый день думать и гадать, кто есть кто, но так ни в чём не разобраться.

Гефор задремал, согретый лучами солнца. Его чёрно-рыжая шерсть лоснилась, а крылья казались искусственными, сделанными из пластмассы.

— Мы успеем вернуться до их возвращения? — спросил Дор, втайне надеясь, что Геф его не услышал.

Гефор поднял голову.

— Мне не послышалось? Ты хочешь увидеть друга?

— Я бы пешком дошёл, если бы знал, куда.

Гефор не скрывал радости.

— Росс и Дерки раньше вечера вряд ли вернуться. А мы за три часа слетаем туда и обратно. Идёт?

— Хорошо, но там зима: снег, холод, а у меня нет Бесконечной Материи.

— Она есть у меня, — и тут же спохватился: — Но ты ведь не станешь меня убивать? Я рискую: ты, сидя верхом, запросто сможешь отделить мою голову от тела. И даже не разобьёшься, если успеешь сделать это до того, как я взлечу.

Дор поднялся на ноги и искренне заверил:

— Я не буду этого делать. Я обещал и слово сдержу!

— Я чувствую себя таксистом, который предлагает своим клиентам кирпичи на случай, если кто-то в дороге решит долбануть его по голове и ограбить. Но я тебе верю, подойди.

Дорито подошёл. Стоять рядом с Гефором было не страшно, но сердце всё же билось слишком часто.

Гефор поднял левую лапу, повернул её, и выпустил когти, похожие на острые серпы.

— Возьми, — мордой он указал на белый комочек под первым когтем, который был хорошо виден среди огненно-рыжей шерсти лапы, и добавил: — Это я у Росса позаимствовал. Был уверен, что когда-нибудь пригодится.

— Спасибо, — сказал Дор, беря половину комочка.

Вскоре он смастерил себе тёплую одежду: штаны, куртку с капюшоном, сапоги. И всё это надел поверх своей.

— Ловко ты с ней обращаешься, — заметил Гефор.

— Я быстро учусь.

— Надеюсь, также быстро сможешь залезть мне на спину.

Залезть на спину получилось не так быстро, как рассчитывал Геф, пришлось помогать крыльями. Дор просто скатывался с него. Шкура была слишком гладкой, ухватиться не за что, а грива для этих целей совсем не годилась. Гефор удивлялся себе всё больше: и зачем он затеял это путешествие?

Дорито и тут проявил немалую смекалку. Он закрепил себя на Гефоре ремнями из Бесконечной Материи, придав ей необходимую прочность. Он лишь надеялся, что не забудет мысленно поддерживать в них нужные свойства.

— Готов? — поинтересовался Геф.

— Можешь взлетать.

— Сейчас я проверю твою усидчивость.

— Если ты решишь меня сбросить, я успею повредить тебе шкуру! — испуганно заявил Дорито.

Гефор лишь рассмеялся в ответ.

В воздух он поднялся очень быстро. Дор успел лишь издать изумлённый возглас. Гефор летел стремительно, почти не махая крыльями. Из-за этих крыльев мальчику трудно было разглядеть что-либо внизу. Защищаясь от ветра и палящих солнечных лучей, Дор накинул капюшон и приник ближе к шее Гефора. Его почти укачало, когда существо, повинуясь воздушному потоку, начало снижаться. И только тогда Дорито смог увидеть лесной ландшафт, стелющийся под ними, верхушки крючковатых деревьев, временами почти касающихся лап Гефора. Воздушный поток то поднимал его, то опускал, то вдруг круто сворачивал в сторону, вынуждая крылатую «кошку» самостоятельно прокладывать себе путь.

— Сейчас начнётся самое интересное, — подбодрил заскучавшего наездника Гефор.

На первый взгляд ничего интересного Дор не находил. Лес всё больше редел, образуя участки абсолютно лишённые растительности, складывалось впечатление, что земли в этих местах стали бесплодными. Ландшафт приобрёл бурый оттенок. Далеко впереди было что-то белое, будто туман или огромное облако.

Дорито решил ни о чём его не спрашивать, скоро и так всё узнает.

Белое облако касалось земли, занимая весь горизонт, и Гефор летел прямо к нему.

Вот уж исчезли позади последние деревья, всё вокруг казалось безжизненной пустыней.

Облако приближалось, и вдруг Дор заметил, как бурая земля вмиг побелела, будто некто взял и провёл по ней ровную белую полосу. В воздухе сразу стало очень холодно.

«Зима…» — догадался Дор. Он удивился, как резко в природе этого мира может произойти перемена.

Гефор замедлил полёт. Его глаза внимательно осматривали землю. Он искал следы Глоры и её детей, по опыту зная, что обнаружить волков по их чёрной шкуре гораздо легче, чем их мать, блуждающую по снежным равнинам в лохмотьях из Бесконечной материи. Он свернул в сторону и полетел вдоль снежной границы.

— Вижу, вижу! — закричал Дор. — Вот они!

— Я тоже заметил. Мы должны увести их от границы.

— Зачем?

— Позднее расскажу.

Волки сначала не замечали летящего над ними Гефора, они рысью бежали перед ним вдоль границы, изредка сворачивая в сторону ледяных со сверкающими стволами деревьев. Порой они надолго исчезали с глаз под их раскидистыми белыми ветвями.

Заметили они крылатого наблюдателя только, когда его тень пересекла их путь. Волки замерли, принюхались и, приняв угрожающие позы, уставились на пришельцев.

Гефор, планируя, направился вглубь снежного мира. Как он и рассчитывал, голодные звери помчались за ним.

— А где может быть их мать? — спросил Дорито.

— Ходит где-нибудь. Обычно она идёт следом за детьми. Я редко её вижу.

— Ты часто летаешь сюда?

— Каждый день.

Волки быстро устали. Даже потеряв из вида объект преследования, они продолжали скакать, по брюхо проваливаясь в рыхлый снег. Впереди бежал крупный матёрый зверь, он злился от голода, всё чаще вспоминая момент, когда одним прыжком сбил с ног человека и готов был вонзить в шею зубы. Что его тогда остановило? Может то, что он был похож на другого, который ходит сейчас за ними следом и о чём-то говорит. Несмотря на лютый голод, волк был уверен, что убивать это существо нельзя ни за что на свете. Ему несколько раз приходилось устраивать хорошую трёпку капризной волчице, она всё чаще порывалась напасть на человека.

Гефор остановился в центре большой поляны.

— Не слезай. Они скоро появятся.

— Ты увёл их от границы. Зачем?

— То лето, откуда мы прилетели сюда — это Настоящее время, а эта зима — Прошлое. Прошлое постепенно захватывает этот мир, оно безжизненно. Даже ледяные леса, которые ты видишь — это всего лишь игра природы. Они растут из-за снега, как бы кристаллизуются в причудливые формы.

— Прошлое может захватить весь мир? И что будет тогда?

— Представь Прошлое — это то, чего нет, и если это ничто захватит мир, мир станет прошлым, то есть уйдёт в Прошлое — исчезнет. Затем Прошлое пересечет пространственный тоннель и попадёт в другой мир, которого тоже ждёт подобная участь.

— Странно, если прошлого нет, а по-твоему, мы сейчас в нём, то почему мы видим всё это? — Дорито заёрзал на спине Гефора, оглядываясь по сторонам. — Откуда здесь зима?

— Это парадокс времени. То есть, неразрешимая загадка. Прошлого нет, но оно когда-то было или стало таким, каким мы его сейчас видим.

— А причём здесь Глора и её дети?

— Ты не зовёшь её тетей? — заметил Гефор.

— Нет, она не хочет, чтобы её так называли. Говорит, что это слово её делает старой.

Гефор, смеясь, промурлыкал:

— Женщины! Они такие впечатлительные создания.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Дорито.

— Они попали в своё время. В одной из прошлых жизней им довелось закончить здесь свои дни полные страданий и отчаяния. Если они перейдут через временную границу, они не смогут стать прежними. Попав сюда, им даётся шанс покончить с Прошлым, но через тех, кто сейчас находится в Настоящем, понимаешь?

— Значит, — начал рассуждать Дор, — они сами ничего для своего спасения сделать не могут?

— Увы, что поделаешь. Кто заварил кашу, тот её и расхлебывает.

— Это дядя Росс что-то натворил?

— Не совсем. В этом деле замешано много людей. Кстати, ты и Дерки тут не причём.

— А ты?

— В прошлом я много бед причинил Глоре и Россу, но давай не будем пока об этом. Смотри… — Гефор начал топтаться по снегу. — Крадутся. Пора уносить ноги, а то съедят, если им повезёт.

Зря волки прятались за сугробами, чёрная шкура подводила. И их отчаянная погоня не увенчалась успехом. Им оставалось лишь скалиться и рычать от злости, глядя вслед улетающему ужину.

«Если бы я увидел Глору, — с грустью подумал Дор, — то, пожалуй, действительно поверил бы в этот бред. Никто не заставит меня поверить, что Уланд стал волком!»

— Ну как тебе сказочка про оборотней? — вкрадчиво поинтересовался Гефор.

— Почти… быль.

Гефор вдруг совершил резкий поворот.

— Я так и знал, что ты сомневаешься. Теперь посмотри внимательно направо. Ты видишь следы, которые пропадают под деревом?

— Вижу!

Гефор пролетел намного над макушкой дерева, и завис, часто взмахивая крыльями.

— А на этой стороне их нет. Даю десять к одному, что под деревом сидит Глора.

— Мы приблизимся? — с надеждой в голосе спросил Дор.

— Нет. Зачем зря травмировать несчастную женщину. Но ты можешь её увидеть.

— Как это сделать?

— Позови. Она откликнется.

— Позвать? — и он громко выкрикнул её имя: — Глора!

Когда ледяное эхо, осыпав с ближайших деревьев снежинки, затихло, в ответ донёсся печальный зов больше похожий на плач.

— Ани-эль!.. Ран-дит!..

Гефор продолжал висеть в воздухе.

— Смотри внимательно, скоро она вновь отправится в путь.

Действительно, очень скоро Дорито увидел, медленно идущую по цепочке волчьих следов женщину в белой шапке и шубе. Если бы не чёрные волосы, рассыпавшиеся по плечам, различить её было бы почти невозможно.

— Нам пора возвращаться, — сообщил Гефор.

От волнения Дорито некоторое время не мог вымолвить ни слова.

Гефор выждал паузу и спросил:

— Надеюсь, ты не думаешь, что всё увиденное обман?

— Нет, не думаю.

До границы они летели молча. Так же молча её преодолели и, наконец, когда добрались до первой зелени лесов, Гефор вновь обратился к Дорито с вопросом:

— Ты случайно там наверху не замёрз?

— Нет, не замёрз, — равнодушно ответил Дор.

— О чём задумался?

— Это всё так жестоко!

— Дня три и всё закончится.

— Как закончится? Они умрут?

— Я для того и помогаю Россу, чтобы предотвратить худшее.

— А чем могу помочь я?

— Не знаю. Скорее всего, и ты оказался в этом мире неслучайно.

Обратная дорога показалась мальчику слишком короткой. Занятый мыслями об Уланде, Винессии и их матери, он не заметил, как подлетели к лагерю.

Прежде чем начать опускаться, Гефор напомнил:

— Не забудь про обещания.

— Не забуду.

— И желательно не говорить, где мы были.

— Не скажу.

— Нас уже ждут, — Гефор заметил двух приятелей. — Десять к одному, что они решили будто тебя нет в живых.

Тут и Дорито увидел дядюшек. Дядя Дерки напряжённо всматривался в небо, подставив руку ко лбу, а другой походил на неподвижную статую.

— Сто к одному, что они уже искали мои косточки, — добавил Дорито.

— Дерки наверно волосы на себе рвал, за то что обезоружил тебя.

— Скоро узнаем.

Гефор спикировал на поляну и мягко приземлился. Первым подбежал Дерки, он помог мальчику спуститься. Видеть Дорито живым и невредимым было для него несказанной радостью.

— Замечательно, что вам удалось помириться, — и тут же крикнул другу: — Росс, с ним всё в порядке! Куда вы летали?

— Так, маленько развлеклись, — ответил Дор.

— А откуда у тебя это? — сурово спросил Дерки, заметив Бесконечную Материю.

Дорито вопросительно посмотрел на Гефора, и тот пришёл ему на помощь:

— Дерки, не придирайся! Без неё наш маленький друг не удержался бы на моей спине. А так он целёхонек остался. И чем ты недоволен?

— Я не сержусь, честно. Я очень рад, что Дорито не использовал её во вред.

— Я же обещал, — напомнил Дор. — Ой, а у тебя на лбу кровь!

— Это пустяк, — отмахнулся детектив, — не смертельно.

Гефор поинтересовался:

— Расскажешь, что случилось?

— Пусть лучше Росс всё объяснит сам.

Втроём они подошли к Россу. Тот услышав их приближение, встречал друзей радостной улыбкой и, картинно возмущаясь, проговорил:

— Ох, и прибавили вы седины на мою голову!

— Я думал мы появимся здесь раньше вас, — сказал Дорито.

— Не надо оправдываться, Дор, ты же не в чём не виноват, — сказал Дерки. — Пойдём лучше в лес, чего-нибудь к ужину нарвём.

Дорито не стал отказываться от предложения дяди Дерки. Он охотно последовал за ним.

Росс подошёл вплотную к Гефору и, коснувшись его шкуры, стал приближаться к голове.

— Ты чего? — недоумевал Гефор.

— Хочу добраться до твоей головы.

— Зачем она тебе?

Росс не ответил. Он нащупал шею и добрался до усов морды. Гефор снисходительно ждал продолжения.

— Спасибо, — прошептал Росс, обняв его. — Спасибо…

— За что?

Гефор чувствовал, как от тёплых человеческих рук, поглаживающих его морду, по телу пробегают мурашки, заставляя дыбом вставать на загривке шерсть.

— Мне почти захотелось мурлыкать, — гортанно проговорил Геф. — Может, объяснишь по какому поводу телячьи нежности?

— Я благодарю небеса за то, что они послали тебя мне в помощь, а тебя за всё, что ты для меня делаешь.

— Помощи от меня не так уж и много, — оправдывался Геф, — но и вреда почти нет. Неужели ты мог подумать, что я вопреки обещанию отправлю мальчишку на тот свет?

— Но я подумал именно так, — откровенно признался Росс, отстраняясь от него. — И если бы худшие мои предположения сбылись…

— Хватит фантазировать! — возмутился Гефор. — Лучше пообещай, что не будешь больше делать поспешных выводов.

— Обещаю!

Гефор немного подумал и продолжил:

— Обещай, что если вдруг завтра выяснится, что я не тот, за кого себя выдаю, ты сначала во всём разберёшься.

— Обещаю! Для меня не имеет значения, кем ты являешься, я чувствую, что сердце у тебя доброе, а это самое важное!

Гефор тяжело вздохнул и отвернулся. Он уже предчувствовал грозу, которая скоро разразится, и обещание Росса, данное так поспешно, вызывало в его душе ещё большую тревогу, чем раньше. Скоро всё закончится. Гефор понимал, что он вряд ли может что-то изменить. Да и незачем. Скоро, очень скоро он узнает, до конца ли использован его шанс, если нет, возможно повезёт в другой жизни.

— Ты мне не веришь? — встревожился Росс.

— Всё может измениться, когда ты станешь зрячим. И это может произойти в любое время.

— Твои слова обнадёживают. Я очень этого хочу, но если это цена за спасение жены и детей, то пусть я останусь слепым.

— Расскажи, что ты узнал, и что случилось с твоим другом?

Росс подробно поведал Гефору о том, как они напрасно пытались изменить Прошлое.

— Геф, ты говорил, что Прошлое можно изменить, — закончив рассказ, напомнил Росс, — похоже ты ошибся.

— Возможно, — не стал спорить крылатый друг, — но что-то мне подсказывает в Прошлом времени можно изменить многое, но в нём есть моменты, которые нельзя изменить. Они как горы: толкай, долби, но все усилия пропадут даром. Это стрежни Прошлого, на них держатся истории миров, и даже отдельных существ.

Россу нравилось слушать мудрые слова Гефора. Его голос будил в душе странные чувства: уважение, удивление и тревогу. Он словами мог поведать суть вещей, разложить по полочкам то, что никак не получалось понять, тщательно «разжевать» все тонкости и сложности важного дела, начатого ими. Геф внушал веру в успех и успокаивал. Именно таким Россу вспоминался отец: добрый и сильный, но таким он был совсем недолго — несколько месяцев после приезда с ним в город, где в двадцать лет назад сочетался браком с его матерью. Потом, после её гибели, всё изменилось. Отец Росса стал постоянно что-то требовать от него, всегда был чем-то недоволен и, несправедливо критикуя, он возвёл между собой и сыном стену непонимания и откровенной, а потом скрытой ненависти.

Росс всегда старался изгнать мысли об отце. Они мешали ему сосредоточиться и делали невнимательным. Вот и сейчас он упустил что-то важное, что уже никак не поймёшь. «Придётся додумывать самому, — по обыкновению решил Росс, прогоняя остатки тягостных воспоминаний. — И почему в наш разговор всё чаще вклинивается доктор Фогер? Я его убил, он заслуживал смерть за свои дела. Так пусть его призрак сгорит в аду и не мешает мне жить!»

— Ты меня не слушаешь? — заметил Гефор.

— Извини, мешают призраки прошлого.

— Призраки прошлого этой жизни или других?

— К сожалению, этой.

— Чтобы избавиться от них, нужно встретиться с ними лицом к лицу и выяснить всё раз и навсегда, — и осторожно поинтересовался: — А когда чаще на тебя находят воспоминания?

— С тех пор, как я оказался здесь.

Гефор лёг на землю, приготовившись к долгому разговору.

— А на этот раз что вспомнил?

— Неужели тебе хочется знать, что я думаю о каком-то там докторе Фогере, горящем в аду? Ведь ты и так всё обо мне знаешь.

Гефор понял, что зря начал этот разговор. Он перевалился на бок, обдумывая, как закрыть взрывоопасную тему. Лучший способ — соглашаться со всем и побыстрее сплавить его к приятелю, который уже развёл костёр.

— Конечно же он мне нисколько неинтересен. Он наверно неприятный был тип, там ему и место.

— Я как вспомню о нём, так кровь моя кипит от ненависти. Он испортил мою жизнь, сделал меня изгоем!

— Но до этого момента ты, кажется, жил вполне счастливо, — Гефу стало любопытно слушать о самом себе. Делая робкие попытки обелить свою сущность, он рисковал раскрыть инкогнито.

— Всё хорошее со мной произошло только после его гибели, так что мне не за что его благодарить.

— Не верится, что какой-то доктор смог вселить в тебя столько ненависти, — Геф мысленно укорил себя за то, что лишь подталкивает Росса раскрывать свои чувства. Он знал, не к добру он бередит затянувшуюся рану, но не мог остановиться. Он хотел знать причины своих конфликтов с сыном и искал способ примириться, пусть заочно, скрываясь под маской Гефора. Ведь он любил сына и сейчас любит, и разве он мог предположить, что его любовь сеет ненависть? Да, Фогер признавал, что был эгоистом, хотел видеть сына своей копией и воспитывал его так, как считал нужным, но сейчас здесь он понял, что зря потратил море сил и энергии на неосуществимую мечту. Сейчас Росс ему нравился таким, какой есть, и недостатки уже не кажутся проблемами, над которыми он бился при жизни, он их просто не замечал. И если бы Росс став его точной копией, попал в схожую ситуацию, то он вряд ли бы внушал ему желание помочь. Сейчас он помогал сыну, ничего не требуя, и стал ему другом, и от этого чувствовал себя самым счастливым существом на свете.

— Ты можешь ничего мне не рассказывать, — произнёс Геф. — Дерки и Дорито уже заждались тебя.

— Мне нечего скрывать, — заявил Росс. — Этот доктор был моим отцом.

— Это серьёзно… — раненое ухо Гефора внезапно зачесалось, и он почесал его.

— Но это ещё не всё… Его убил я! И нисколько не жалею.

Гефор молчал, давая Россу возможность выговориться. Он чувствовал, что слова даются ему с трудом.

— Если ты думаешь, что убив его я не сплю ночами, то это не так. Я не вспоминал о нём до этих дней. Я даже во сне его ни разу не видел. Но находясь рядом с тобой, я вспоминаю о нём, не хочу, ни ничего не могу с собой поделать. Может, я мозги отморозил за одно, когда ослеп и поседел, не знаю. А может дело в том, что ты напоминаешь мне его.

— Чем?

— Наверно голосом. Когда он был монстром, голос его был так похож на твой. И у тебя тоже есть крылья…

Гефор недовольно фыркнул.

— У тебя точно мозги отморожены. Может, тебе стоит дождаться, когда прозреешь, тогда убедишься, что все твои призраки лишь плод воображения.

— Ты прав, прав, надеюсь, всё что я сказал, останется между нами?

— А разве это тайна?

— Нет, ничего секретного в этом нет. Просто… — Росс дружески похлопал друга по шее, — я тебе очень доверяю, Гефор.

— Спасибо за доверие, — и прокричал: — Дер-ки!!!

— Иду, иду, — послышался ответ. Дерки вскоре подошёл. — Что наговорились?

— Проводи меня, — попросил Росс.

— Пойдём, приятель.

***

Ночью Россу не спалось. Он лежал на спине, закинув руки за голову и думал. Сначала прокрутил в голове разговор с Гефором, потом его одолели мысли о жене и детях. Думая о Глоре, он вдруг поймал себя на том, что лежит с открытыми глазами и… видит звёзды! Видение звёзд было таким неожиданным, что Росс вскочил. Не доверяя первому чувству — накатившей внезапно радости, он быстро коснулся руками глаз. Он увидел, как пальцы, словно чёрной тенью, закрыли часть звёзд, и едва сдержался, чтобы не закричать от радости.

Росс стал осматриваться. Он видел себя, увидел мирно спящего Дорито, укутанного от ночной прохлады толстым одеялом из Бесконечной Материи. Тут же рядом с ним спал Дерки. Ночь не была слишком тёмной: легко различались каменные глыбы, местами фосфорицирующие слабым зеленоватым светом, были видны не совсем потухшие угли костра, даже можно было найти кожуру плодов, съеденных за ужином. Росс не увидел лишь крылатого друга Гефора.

Понимая, что на эту ночь бессонница ему обеспечена, Росс решил не тратить время зря, а отправиться в Прошлое на поиски истины. Дерки будить он не стал, так как в его помощи больше не нуждался. Венок ждал своего часа в рюкзаке, и найти его не составило труда.

Вскоре Росс, словно призрак, растворился в воздухе, оставив друзей безмятежно спящими. Некоторое время спустя на поляну опустился Гефор. Он любил летать под звездами, особенно когда одолевала бессонница и разные мысли. Ночные полёты хорошо сказывались на его самочувствии, и едва лапы касались земли, как бог сна накрывал его покрывалом из ярких сновидений, и горе тому, кто решится разбудить спящего «кота» раньше, чем это сделают первые лучи солнца.

Росс оказался у горы поросшей старыми соснами и мелким колючим кустарником. Занимался рассвет. Воздух был наполнен прохладой, запахом хвои, перекличкой малюток-корольков, деловито перепархивающих среди ветвей и далёкой дробью сонного дятла.

«Знать бы зачем меня сюда занесло, — подумал про себя Росс. — Вспоминай, Росс, вспоминай. Может, это место тебе знакомо? — и тут же отвечал: — Росс тут не причём. Спрашивать надо с Эдисседа. Ну-ка, Эдис, что ты скажешь об этом месте?»

Но Эдиссед молчал, и Росс уж было решил, что попал сюда случайно, и поскольку в тёмный лес идти не хотелось, то надеть венок и продолжить путешествие наступило самое подходящее время. Как вдруг где-то в стороне послышался треск ветвей. Кто-то шёл ему навстречу и вот-вот должен был появиться. Росс подавил желание скрыться, он вспомнил, что его не видно.

Вскоре среди деревьев показался силуэт человека. Он продирался через кусты, иногда пуская в ход свой меч.

— А Эдиссед! — обрадовался Росс, узнав его. — Привет! Никак идёшь проверять ловушки?

Росс понимал, что Эдиссед его не слышит, но поговорить с кем-нибудь ужасно хотелось.

— А ты очень похож на меня… Только мускулистее.

Эдиссед прошагал мимо Росса с самым невозмутимым видом, но его поведение лишь больше развязало язык невидимого попутчика.

— Может, сбавишь шаг, а то я не успеваю? И куда ты так спешишь?

Росс едва поспевал за ним, он то и дело врезался в деревья. Один раз он слишком близко подошёл к охотнику, что тот, увлёкшись рубкой кустов, преграждающих путь, несколько раз полоснул по невидимке мечом.

— Эй, приятель, полегче! — возмутился Росс.

Внезапно Эдис остановился и прислушался. Где-то рядом трепыхалась птица. Охотник быстро нашёл спрятанный на земле силок, и вот уже вскоре серая куропатка забилась в его руке в предсмертной агонии. Когда птица затихла, Эдис засунул её в мешок, поправил ловушку, замаскировал её и продолжил путь.

Когда охотник остановился ещё раз, Росс решил, что причиной тому ещё одна ловушка. Он даже почувствовал разочарование: ходить за самим собой лишь наблюдая, как ставят ловушки на птиц, казалось тратой времени.

— И не надоедает тебе шастать по лесу с утра пораньше? Лучше бы сидел дома и кур разводил.

Эдиссед, настороженно прислушиваясь, начал взбираться на гору. Сначала подъём не был крутым, но постепенно идти даже ему становилось труднее.

— Утомил ты меня своей беготнёй, — проворчал Росс, безнадёжно отставая.

Догнал он его только, когда путь пересекла широкая тропа. Следуя по ней, Эдиссед сбавил ход, он к чему-то всё время прислушивался.

Внезапно тропа оборвалась. Впереди возникла глубокая пропасть.

— И что дальше? — вкрадчиво поинтересовался Росс.

А дальше Эдисседу взбрело в голову начать спуск по едва заметным заросшим мхом ступеням, выдолбленным в горной породе.

— Я так и думал, — вздохнул Росс, последовав за ним. — Если свалюсь тебе на голову, не сердись.

Ступени уходили вправо, затем незаметно исчезли, превратившись в тропинку, которую через несколько шагов преградила груда камней, обрушившихся в пропасть во время обвала. Росс даже заметил место, откуда они упали. Эдиссед сбросил заплечный мешок и меч и начал расчищать тропу. Груда была не маленькая, а камни не из легких. Росс безучастно стоял в стороне.

Оказывается тропы дальше не было, она исчезала в пещере, вход в которую открывался всё больше.

— Старец Гелиорий, ты жив? — вдруг прокричал Эдиссед, начав с остервенением освобождать вход. Работа продвигалась медленно.

Росс, заинтригованный появлением в истории охотника Эдисседа нового персонажа, тоже начал помогать разбирать завал.

Вдвоём работа пошла быстрее. Камни тяжело падали в пропасть, оглашая горы многократным раскатистым эхом.

Эдиссед не замечал, что камней становится меньше. Если бы он не думал о старце Гелиорие, окликая его время от времени, то, пожалуй, удивился бы, увидев, как камни по воле невидимых сил летят в пропасть.

— Ну, кажется, всё… — устало выдавил Росс.

Эдиссед был уже внутри пещеры, оттуда раздалось приглушённое эхо его шагов. Он искал старца и не находил его.

Росс тоже собрался войти, как услышал позади себя осторожные шаги.

«Это наверно и есть старец Гелиорий, — подумал он, увидев длиннобородого старца, опиравшегося на трость. Одет он был в рваное тряпьё, а за плечами висела корзина, сделанная из ивовых прутьев, сквозь неё просвечивала небогатая снедь.

— Старец Гелиорий! — радостно воскликнул Эдис. — Я очень рад, что ты не попал под вчерашний обвал.

— Эдиссед, рад тебя видеть в моём доме, — прохрипел старик, входя в пещеру.

Росс не мог пропустить такую сцену, он вошёл следом. В нос ударил запах старости и гнилья.

— Спасибо, ты единственный откликнулся на мой зов и освободил мой дом от каменного плена.

— Но я просто шёл сюда и не слышал никакого зова, — искренне признался Эдис.

Старец тяжело опустился на каменное, застеленное старыми шкурами ложе. Отставляя в сторону трость, он тихо проговорил:

— Это был зов сердца. Оно вело тебя сюда.

— Я сейчас, — Эдис выскочил наружу и вскоре вернулся, неся с собой тушку куропатки. — Я принёс её тебе.

— Спасибо, — поблагодарил Гелиорий и грустно вздохнул. — Твой народ забыл обо мне.

Эдис понуро опустил голову. Это было правдой: вот уж третий год, столы ломятся от плодов земли, благодаря молитвам этого старца, а он сам не получает должных даров. Он ходит по улицам и просит подаяния. Когда-то всё было по- другому…

— Они считают меня грудой никчемных костей и забыли, какие тайны скрывает моё одиночество.

— Они тебя просто боятся, — несмело предположил Эдиссед.

— Возможно, но ты не стой у порога. Сегодня я хочу рассказать тебе одну тайну, которая поможет тебе, если ты правильно распорядишься знанием.

Эдиссед сел перед старцем на корточки и спросил, внимательно вглядываясь в его морщинистое лицо:

— Поможет в чём?

— Оно исполнит самое заветное желание. Ты готов к этому?

— Готов. Если моё желание исполнится, я стану самым счастливым человеком на свете! И я обещаю, что мой народ будет чтить тебя!

Старец, улыбаясь, потряс головой. Россу показалось непрост этот старик, что-то прячется в его глазах помимо смирения и мудрости. Что-то задумал старец и вряд ли доброе…

Росс пожалел, что оставил Дерки спать. Будь его друг здесь, он бы сразу вывел старца на чистую воду.

— Слушай Эдиссед, в Межлесье на восточном склоне ветреной горы есть потайная дверь, которая открывается при помощи крепкой палки вставленной между двумя камнями, заросшими незабудками. Дверь приведёт тебя в пещеру. В центре на полу, если внимательно поищешь, увидишь шкатулку. Она тоже имеет потайной замок, думаю, ты сможешь её открыть и без моей подсказки. В ней лежит Камень Равновесия. Он белый, словно снег. Этот камень исполнит любое твоё желание, но помни, желание должно быть добрым. Если произнеся вслух желание, камень потемнеет, тебя ждёт беда.

Эдиссед слушал внимательно, и в глазах его отразилось непонимание.

— Старец, почему ты сам не воспользуешься камнем, чтобы изменить свою жизнь?

— Зачем? Жизнь моя прожита, а прошлое он не возвращает, и к тому же я его Хранитель. А Хранитель имеет право обращаться к камню лишь в редких случаях.

— Но почему ты решил рассказать о нём мне?

— Мне нечем больше отблагодарить тебя за доброту. Прежде чем воспользоваться знанием, обдумай всё. Желание должно быть добрым, а камень оставаться белым.

— Хорошо, старец, спасибо. Твой подарок не имеет цены! — и Эдиссед поспешил к выходу. — До свидания, старец Гелиорий!

— До встречи, — промолвил, вздыхая, Гелиорий.

Вскоре шаги молодого охотника затихли. Росс остался в пещере: что будет дальше с Эдисседом — он знал, а вот, что задумал старец, его очень интересовало.

Старик долго сидел неподвижно, задумчиво глядя перед собой, потом поднял глаза на Росса, и того пробрал холод, словно Гелиорий увидел его.

— Только Боги вправе судить меня, — сурово сказал старик. — А ты не Бог.

— Ты видишь меня? — удивлённо спросил Росс.

— И вижу, и слышу. Ты был здесь во время нашего разговора. Ты вошёл со мной и почему-то не уходишь. Что тебе надо от меня?

— Скажи, ты знаешь, какое желание загадает Эдиссед?

— Да, знаю.

— Тогда почему камень потемнеет?

— Нельзя заставить одного человека полюбить другого — это насилие над его душой.

— Но почему ты позволяешь ему это сделать? — Росс заволновался. — Тебе лучше сразу сказать, что ты задумал, иначе я буду ходить за тобой по пятам и портить жизнь!

Старец засмеялся.

— Так, тебе весело! — рассердился Росс. — Из-за тебя невинные дети станут волками. Из-за тебя разрушатся семьи…

— Я понял… Ты тот, кем станет Эдиссед спустя много жизней.

— Ты угадал, Гелиорий. Я хочу всё изменить. Ты заварил эту кашу, и ты обязан мне помочь!

— В течение многих жизней я буду тем, кто будет вносить в твои жизни хаос и смерть, и в тоже время я тот, кто уже помогает тебе. Но сейчас здесь я не стану ничего менять. Эдисседу придётся пережить всё от начала до конца. Так же, как и я, он будет страдать.

— За что? — вскричал Росс. — За что? Это твоя месть народу, который перестал уважать тебя? Скажи, я прав?

— Нет, — старец покачал головой. — Нет. Просто ты тоже Хранитель камня. Ты должен был стать отшельником, но вместо этого ты стал охотником, приближённым старейшины. А мне нужна замена. Кто-то должен хранить мои тайны. Всё было бы по-другому, если бы я смог выкрасть тебя ещё ребёнком и воспитать как Хранителя.

— Это чудовищно!

Росс выбежал из пещеры. Он не знал, что делать. Очень хотелось придушить этого старика!

Свежий горный воздух освободил его лёгкие от запаха старости и затхлости, которыми пропиталась пещера. Росс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и очистить голову от дурных мыслей, а сердце от злости. Росс был зол, он редко так злился. Это было очень сильное чувство, которое просто необходимо было обуздать, иначе под его влиянием можно было натворить таких дел, жалеть о которых он будет все последующие жизни.

Но избавиться от гнева было не так-то просто. Хотелось что-нибудь сломать, разрушить или закричать так, чтобы задрожали горы.

«Этот старик в одной из прошлых жизней, как паук сплёл сеть, в которую я угодил. Он надругался над моими чувствами, он использовал их, чтобы достичь своей цели — превратить меня из человека в раба камня. Это жестоко! И если я убью этого мерзавца, ничего не изменится. Это можно сделать раньше ещё до разговора с Эдисседом. Только тогда будет польза… — думал Росс. — Но если слова Гефора о стержнях прошлого верны, мне вряд ли удастся это сделать. Всё равно Эдис узнает о камне и станет его рабом. А если всё получится, что тоже вероятно, я могу никогда не встретить Глору, не буду знать своих друзей. Я потеряю слишком много и даже не буду об этом помнить…»

Росс в волнении ходил по узенькой тропинке над пропастью, иногда ударяя до боли в каменную стену, уходящую вверх.

В небе парили два орла — беркута, они долго кружились, следя друг за другом, и вдруг сцепились. Они дрались за своё будущее и были равны по силам. Их драка была жестокой, но походила на танец. Птицы поочередно зависали вниз спиной, при этом крепко держась когтями за соперника. Наступал момент, и они расцеплялись, чтобы вновь ринуться в бой. Они то падали в пропасть, едва избегая гибели, то ударялись о ветви деревьев. В воздухе кружились перья, а на вершине одной из сосен сидела орлица, ей было безразлично кто победит. Она с остервенением рвала на куски какого-то зверька и с голодной жадностью глотала их.

Кто-то из двух орлов будет побеждён, возможно, из-за этой драки он сильно пострадает и в скором времени погибнет. Росс смотрел на их схватку, ощущая, как чувство обречённости зависает над пропастью. Словно клеймом, от которого не избавит даже смерть, она войдёт и в его жизнь.

Росс знал, что уйди он сейчас, то вряд ли появится здесь снова. Он должен о многом расспросить старика, ведь тот не всё ему рассказал. Не может человек быть рабом камня по своей воле. Что за этим кроется? Ах, если бы всё вспомнить!

Возвращаться в пещеру было невыносимо тяжело. Смрад выворачивал наизнанку. Пересилив отвращение, Росс вошёл и остановился напротив старца.

— Я знал, что ты не сможешь уйти, не получив ответы на свои вопросы, — с усмешкой прокряхтел Гелиорий. — Я чувствую твою злость.

— Ты знаешь ответы на вопросы, которые я ещё не задал, так ответь на них, и я уйду.

— Я не стану ничего говорить. Приходи позднее.

— Что? — ещё больше разозлился Росс. — Я никуда не уйду! Я буду мешать тебе спокойно доживать последние дни. Я буду твоим проклятьем!

Росс демонстративно уселся посреди пещеры, начав обдумывать с чего начать издевательство над стариком.

— А ты точно такой, как Эдиссед. Нисколько не изменился. Вспыльчивый и упрямый. Мне нравятся такие…

— Мне нечего терять, — заявил Росс.

— Ошибаешься, — старик с трудом поднялся и, опираясь на трость, заковылял к выходу. — Все бояться терять то, что имеют. А тебе есть, что терять.

Росс поднялся и молча последовал за Гелиорием.

— Потерять не самое страшное, иногда обрести что-нибудь оказывается гораздо страшнее. И тебе страшно обрести то, отчего столько жизней отказывался.

— Что же это?

— Это… память. Ты заставил себя забыть всё и забыл. Забыл так крепко, что вынужден путешествовать во времени, когда как проще было бы заглянуть в себя.

— Я ничего не помню, так помоги мне, если можешь.

Старец остановился на середине пути и посмотрел на дерущихся птиц.

— Они просто живут, но не властны над своей судьбой. Человек может смягчить её удары, но устранить целиком последствия своих ошибок не в силах.

— О чём ты говоришь?

— Так, бред стариковский… Ладно, я помогу тебе вспомнить всё, но ты за это сейчас заберёшь меня в своё время.

— Зачем? Чтобы опять навредить мне? Даже не думай об этом!

— Ты всегда спешишь с выводами. Я хочу всего лишь увидеть себя. Неужели моя прихоть тебя пугает?

Росс не сомневался, старик не по прихоти захотел оказаться в Будущем времени. Он решил и туда запустить свои руки, а может просто уйти от опостылевшей действительности?

— Тебе там нечего делать! — объявил своё решение Росс. — А я жил без памяти и дальше проживу!

Старик долго молчал. Нельзя было понять, какие мысли бродят под копной седых волос. Наконец, он повернулся к Россу и пристально посмотрел в его глаза.

— Это твоё окончательное решение?

— Да.

— Если отказываешься от моей помощи, так почему ты всё ещё здесь?

— О какой помощи ты говоришь, Гелиорий? Почему я должен тебе верить? Будто мне мало того, что я узнал.

— То что ты узнал — это всего лишь крупицы сахара на яблочном пироге. Начинка гораздо интереснее. Подумай хорошенько, неужели Кантпанелла должна умереть ещё несколько раз прежде, чем ты поймёшь, что порождение всех несчастий не я и ни кто-нибудь другой, а ты сам, — старец ткнул пальцем в грудь Росса. — Это ты преступил клятву! И всё, что с тобой случилось — кара!..

Гелиорий, вздохнув, опустил руку и повернул к пещере.

— Продолжай, прошу тебя, — Росс преградил ему путь. — Какая клятва? Кому и что я обещал? Говори же, Гелиорий!

— Похоже, у тебя много времени на бесполезную болтовню… Я могу годами молчать. Мне будет не так скучно, если ты всё это время будешь рядом.

— Что ж, похоже, у тебя хватит терпения ждать, когда я освобожу тебе дорогу.

— Тебя нет и ты не можешь мне помешать вернуться в пещеру!

— А ты проверь…

Старец закрыл глаза, шагнул вперёд и упёрся в невидимую преграду, он попытался обойти, но движения его были слишком медлительны, и Россу ничего не стоило опередить его действия. Росс легко удерживал старца за плечи.

— Наше противостояние может длиться долго, — устало произнёс Гелиорий. — С этого времени я не произнесу ни слова, если только ты не передумаешь.

Старик сел на землю. Он казался воплощением дерзости и упрямства.

Орлы продолжали драться, но их силы были на исходе.

У Росса не было в запасе нескольких лет, и он никогда не отличался терпением. Гелиорий это знал и был уверен, Росс сдастся раньше, чем птицы перестанут драться.

Росс вынул из кармана венок и возложил его на голову старца, а рук убирать не стал. Минуту спустя странные существа, за которыми с любопытством наблюдала сытая орлица, исчезли и в это же время орёл — победитель пропел над горами победную песню.

Глава 2 Несостоявшийся побег

«Дер- ки!!! — мысленный вопль Гефора разбудил его. — Хватит спать!»

— Я не сплю, — проворчал вслух Дерки. — Чего разорался?

«Хочу знать, где Росс?» — Гефор говорил мысленно не желая будить мальчика.

Дерки поднялся. Гефор был раздражён до крайности. Он, словно взбесившийся конь, бил передними лапами о землю, а глаза его горели гневом.

«Если с ним что-нибудь случится… если что-нибудь случится… Я не знаю что с тобой сделаю!»

— Не горячись, — Дерки пытался сохранять хладнокровие. — Он не мог далеко уйти. В его состоянии это невозможно.

Гефор негодующе прошипел:

— Я велел тебе следить за ним!!!

На что Дерки спокойно ответил:

— Я ответственно относился к своим обязанностям, если один раз вышла промашка — это не повод вешать на меня всех собак.

— Мои нервы на пределе. Если через час Росс не найдётся…

— Ты меня убьёшь, — закончил за него Дерки. — Это я уже слышал. И то что смерть будет медленной и мучительной, я догадываюсь.

— И не для тебя одного… — сказал Гефор, многозначительно посмотрев на спящего мальчика.

Затем он развернул своё громоздкое тело на сто восемьдесят градусов, разбежался и взлетел. Сделав над лагерем круг, он исчез с глаз Дерки.

Детектив не стал терять время даром. Он принялся за поиски своего друга. Угроза Гефора была слишком серьёзной, оставлять его слова без внимания он не имел права.

Первым делом Дерки осмотрел всё вокруг в поисках незначительных следов, которые могли бы помочь в розыске. Ничего подозрительного обнаружить не удалось

«Если в ближайшее время Росс не отыщется, мне с Дорито придётся пуститься в бега, — и тут он вспомнил о венке. Какого было его разочарование, когда драгоценной вещицы в рюкзаке не оказалось. — О, нет… Росс, зачем ты ушёл один. Ты даже не подозреваешь, чем это может грозить для всех нас»

— Дядя Дерки, ты чего? — удивлённо спросил Дорито. — У тебя такое лицо будто ты в рюкзаке змею обнаружил.

— Это хуже… Я тебя разбудил?

— Нет, я проснулся гораздо раньше, — и добавил с иронией в голосе: — Я слышал, что говорил Гефор.

— Подслушивать нехорошо.

— А угрожать хорошо?

— Тоже нехорошо, но некоторые так не думают. Вставай быстрее и собирай вещи.

— Мы уходим?

— Да.

Дорито всё хорошо понимал и в дополнительных объяснениях не нуждался. Сбор был недолгим. Оглядев напоследок окрестности, прилегающие к лагерю, Дерки и Дорито поспешно скрылись в лесу.

***

Росс и Гелиорий появились в лагере, когда там не было ни одной живой души.

— Сейчас я вижу тебя, как человека, а не как призрака, — первым нарушил молчание Гелиорий.

— Не понимаю, куда все делись. Или… это как-то связано с тем, что я решил тебя перенести сюда?

— Поверь, я тут не причём.

Росс прошел вокруг кострища, обратил внимание на примятую траву и кожуру от плодов, съеденных накануне. Сомнений не было — ещё недавно Дерки и Дорито были здесь. Что произошло, пока его не было? Где Гефор? На одних вопросах далеко не уедешь.

— Может, я попал в другое время? — предположил Росс.

Старец лишь пожал плечами.

— Нет, я не мог ошибиться. Я ни разу не ошибался, — и выкрикнул: — Дер- ки! До-ри-то! Ге-фор! Есть здесь кто живой? Ауу-у, отзовитесь!

Никто не откликнулся на его зов. Росс чувствовал себя потерянным и одиноким. Венок в его руке не давал покоя.

— Всё, мы возвращаемся назад! — решительно заявил он, направляясь к старику.

Но старец засопротивлялся.

— Не спеши, давай подождём. Ведь вернуться мы всегда успеем.

— Для меня дорога каждая минута.

— У Эдисседа было время подумать, прежде чем загадывать желание, но он поспешил, и сейчас ты спешишь. Может, хватит бежать навстречу своим ошибкам?

И тут старца и Росса накрыла крылатая тень. Гелиорий обрадовался:

— Я же говорил, не надо спешить.

Оба посмотрели вверх. Солнце слепило, мешая рассмотреть летящее существо.

— Надеюсь, это Гефор.

Старец попятился.

— Ты куда?

— Будет лучше, если ты предупредишь его обо мне. И вам есть, наверно, о чём поговорить.

— Росс не стал удерживать чудаковатого пришельца из прошлого. Он наблюдал за тем, как существо, снижая скорость, медленно кружит над ними и всё тревожнее становилось в его душе. Что-то знакомое чудилось в этом монстре.

Гефор давно заметил на поляне двух седых людей и заинтригованный отсутствием Дерки и Дорито, специально покружил над лесом и прилежащей территорией, надеясь их увидеть. Догадываясь, что произошло нечто важное, и не зная, что именно, он обдумывал, как себя вести. Но ничего полезного в голову не приходило.

— Не может быть… — прошептал Росс, глядя на приближающееся чудовище, — он всего лишь похож на него.

Чудовище вприпрыжку сократило расстояние до Росса и остановилось.

— Гефор? — неуверенно спросил Росс. — Это ты, Гефор?

— Да, это я. Где ты был, Росс? Я места себе не находил от беспокойства.

«И голос его… — заметил Росс. — Но я обещал не спешить с выводами»

— Где Дерки и Дорито?

— Я просил твоего друга найти тебя, но теперь не знаю, что с ними.

Гефор вдруг заметил, что Росс как-то странно смотрит на него, и в его взгляде исчезли бессмысленность и пустота.

— Росс, что с тобой?

Росс решил, что нет смысла скрывать правду.

— Я вижу…

— Уже? Видишь? — Гефор растерялся. Он не думал, что Росс прозреет так скоро.

— Ты не рад?

— Рад! Конечно, рад, просто я в замешательстве.

— Отчего же? Разве не ты вчера утверждал, что завтра всё может измениться?

Гефор замотал, соглашаясь, головой.

— Утверждал, но я говорил в переносном смысле.

— Твои слова сбылись.

Гефор давно заметил старца, что-то разыскивающего среди камней.

— Кто он?

— Гелиорий — отшельник. Он обещал мне помочь.

— Ты не должен был тащить сюда людей из прошлого, даже если они что-то там тебе обещали, — Гефор нервно задёргал хвостом.

— Сначала поговори с ним, — посоветовал Росс.

— Ладно, всё равно ничего не теряю.

Гефор собрался направиться к старику, но вопрос Росса задержал его:

— Гефор, скажи честно, мертвецы оживают?

— Почему ты спросил?

— Хочу знать.

— Ты ведь и сам знаешь ответ.

— Не говори загадками, Геф, — начал сердиться Росс. — Что тебе стоит ответить на мой вопрос?

— Странный вопрос ты задал. Иногда оживают, — Гефор почесал лапой заживающее ухо. — Вспомни хотя бы свою жену.

— А что ты знаешь о ней? — не отставал Росс.

— Однажды она умерла и что-то произошло — ожила.

— И это всё, что ты о ней знаешь? Может скажешь, отчего она умерла?

— Нет, не знаю, а это так важно? — Гефор пытался казаться спокойным, но вопросы Росса ему совсем не нравились.

— Да, важно. Я хочу знать, откуда ты всё обо мне знаешь? Кто ты, Гефор? Разве не мертвецы знают больше живых?

— Слишком много намёков, я не понимаю, куда ты клонишь.

— Думаю, ты всё хорошо понимаешь. Ты не тот, за кого себя выдаёшь! И мне кажется, Дерки о тебе что-то узнал, и поэтому ни его, ни Дорито здесь нет! — голос Росса задрожал от волнения. — Что ты с ними сделал?

— Ничего я с ними не сделал! Я не знаю, где они! Ты хочешь со мной поругаться?

— Я хочу знать правду!

— Даже если она будет тебе во вред?

— Я сам решу, что с ней делать!

Возникла долгая пауза. Гефор нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что если сейчас уйдёт от ответа, Росс утвердиться в своих сомнениях и перестанет ему доверять, а, узнав правду о нём, и вовсе оградится стеной ненависти.

Росс внимательно наблюдал за Гефором, прокручивая в голове многократно: «Гефор… Гефор…. Гефор…». И вдруг его осенило. Догадка к удивлению почти не поразила его.

— Знаешь, я знаю, кто ты, — наконец, сказал он слишком спокойным голосом. Уверенность немало способствовала этому. — Мне достаточно поменять местами несколько букв в твоём имени… От него я мог ждать чего угодно, но чтобы он ожил и поддерживал меня в беде, я такого не ожидал. Убеди меня в обратном, прошу…

— Не могу, — Гефор вздохнул. — Я тот, о ком ты уже догадался. Я твой… отец.

— Нет! — закричал Росс. — Этого не может быть! Ты должен гореть в аду!

— Мне жаль, что ты до сих пор меня ненавидишь. Я хотел помочь тебе, но видно мои усилия было напрасны…

Сказав так, рассекреченный Гефор оставил Росса одного разбираться с полученной информацией. Старец совсем его не интересовал. Он был слишком разочарован и раздосадован на себя. Всё произошло не так, как он предполагал: слишком быстро. Сейчас с сыном не поговоришь по душам. И Дерки с мальчишкой как назло пропали. Что ж докажи теперь ему, что он не причём.

Расстроенный провалом всей операции, ради которой он потратил столько сил, Фогер пошел к реке охладиться. Хотя нельзя было сказать, будто солнце в это утро грело жарче, чем обычно.

От воды веяло холодом. Коснувшись её лапой, Фогер передумал купаться. Он рискнул лишь окунуть в воду голову и спустя несколько мгновений уже тряс ею, разбрызгивая воду и фыркая.

Затем он разлёгся на берегу, рассматривая своё отражение.

«Всё зря, всё зря! — говорил он себе. — А я ещё смел на что-то надеяться! И это я-то во что-то верил! Лучше бы мой сын прозрел, когда всё закончилось бы»

Он раздражённо ударил лапой по проплывающим мимо листьям. Те на секунду исчезли под водой, потом всплыли и, кружась, продолжили плыть.

«Не смогу я смотреть, как будет умирать с горя мой сын. Лучше утоплюсь: выдохну весь воздух из лёгких, а когда голова окажется под водой сделаю глубокий вдох и пойду ко дну… Но не сейчас. Вначале я должен убедиться, что потерпел полное фиаско. Какой я глупец, я продолжаю надеяться на чудо!»

— Поссорились? — ворвался в одиночество Фогера голос Гелиория. Старик стоял поодаль.

— А тебе что за дело? Что не сиделось в своей пещере?

— Мне там делать нечего.

Фогер подозрительно взглянул на старца и презрительно рассмеялся.

— Я говорю сам с собой. Случится же такое!

— Разве я пришёл не вовремя? Сейчас, когда ты не удел, в дело должен вступить я.

— Хитер, как всегда, старый лис! — пренебрежительно бросил Фогер.

— Таким ты всегда и был, — парировал старик.

— Уходи, я не расположен сейчас с тобой разговаривать.

Старец молча удалился.

Душа Росса пребывала в смятении. Разум и сердце вели в ней яростную борьбу с переменным успехом: сердце велело забыть прошлое и сделать всё возможное для спасения Глоры и детей, даже дьявола взять в помощники, если появится такая возможность, а разум критически заявлял, что ничего хорошего ждать от появления Фогера не следует, разве ему мало того, что уже пришлось пережить? То, что Гефор похож на Фогера и его имя является анаграммой ещё ничего не говорит. Сердце было твёрдо убеждено в обратном и, не понимая, как воскрешение Фогера могло произойти, оно верило в возможность этого. В конце концов голос сердца подавил отчаянные вопли разума, одержав трудную победу.

Росс перестал ходить из стороны в сторону, глубоко вздохнул, напоследок прислушавшись к себе: разум слабо возмущался, подыскивая последние доводы в свою пользу, которые уже не имели прежней силы.

«Пусть он хоть самый отпетый негодяй, я буду просить его быть рядом, — твёрдо решил Росс. — К тому же до сих пор я знаю его с лучшей стороны. А потом будь что будет, лишь бы скорее жену и детей освободить от проклятья!»

Он нашёл существо на берегу реки. Называть даже про себя его отцом, у него мысли не поворачивались и, потому немного подумав, он окликнул его:

— Гефор.

Фогер оторвался от созерцания собственной тени и поднял голову. Казалось бы трудно прочесть какие-либо эмоции на его рыжей морде, особенно, если избегаешь смотреть в глаза, но Россу почудилось на ней удивление. Фогер, и вправду, был удивлён, поскольку не рассчитывал, что Росс сам придёт к нему, он почти не сомневался, что сын совсем перестанет с ним общаться.

— Ты ведь знаешь, кто я…

Росс заставил себя посмотреть в глаза Фогера и сказал:

— Я пока не могу тебя звать иначе.

— Не стоит беспокоиться, зови, как нравится. Чего ты хочешь?

— Я прошу, не бросай меня…

— Ты просишь меня об этом?

— Мы не можем остановиться на середине пути, ты сам говорил, что другой шанс представится не скоро. Без тебя мне не справиться.

Фогер сел от потрясения.

— Я был уверен, что ты не захочешь больше видеть меня и тем более принимать мою помощь.

— Я должен вернуть жену и детей к прежней жизни, а потом ты можешь расквитаться со мной за прошлое.

— За прошлое?!! Да о чём ты говоришь, Росс! — возмущённо воскликнул Фогер. — Пусть катится оно ко всем чертям! Кому нужно такое прошлое?

Росс растерянно пробормотал:

— Но… я же…

— Забудь об этом! Это я довёл тебя до состояния аффекта своими провокациями и издёвками. Поверь, другого конца я не заслуживал.

— Ты действительно воскрес, чтобы помочь мне?

— Конечно, после всего что произошло, тебе трудно в это поверить, но других целей у меня не было и нет. Помогая тебе, я избавляюсь от грехов, тяготивших мою душу.

Убеждённость, с которой говорил Фогер, заставила Росса позабыть всякие сомнения на его счёт. Не зная, что ещё сказать, Росс решил уйти. Пройдя несколько шагов, оглянулся и уверенно произнёс:

— Я постараюсь тебе поверить… Гефор.

Фогер молча закивал головой, провожая взглядом своего несчастного сына.

«Нужно найти Дерки! — вдруг решил он. — И чем быстрее, тем лучше!»

Разговор с сыном подействовал на него ободряюще, и потому, не теряя времени, он покинул свою лежанку.

***

Дерки и Дорито давно вышли из леса и вот уж несколько часов шли сквозь густые заросли тростника. Растения в два раза превышали рост Дерки. Казалось, будто попал на плантацию сахарного тростника, ходишь кругами, не зная, закончится ли это поле когда-нибудь. Хоть тростник и был зелёным, от солнца он защитить путников не мог, так как узкие длинные листья почти не давали тени. Продвигаться между крепкими стеблями оказалось делом изматывающим. Дорито молча переносил все неприятности, которые их преследовали. Он не стонал и не жаловался на жажду и усталость. Дерки казнил себя за то, что забыл побеспокоиться о воде до побега, а на пути, как назло, никакого источника не попадалось.

Каким счастьем оказался момент, когда поле тростника внезапно закончилось, и не надо больше перепрыгивать через завалы растений, рискуя повредить ноги. Не надо из последних сил прорубать себе путь, опасаясь оказаться под падающими тяжёлыми стеблями.

— Я думал, это издевательство никогда не кончится, — устало проговорил Дорито.

Дерки, прежде чем устроить привал, внимательно огляделся по сторонам, а в первую очередь осмотрел безоблачное небо. И если бы его глаза увидели там любой движущийся объект, то он без промедления схватил бы мальчишку и бросился искать спасение в этих самых зарослях тростника.

Не обнаружив ничего подозрительного, Дерки сел рядом с Дорито и вытащил из рюкзака съедобные плоды и фляжку, воды в которой было едва ли на половину. Разделив скромные запасы поровну, они не спеша всё съели, потом встали и продолжили путь. Единственное чего хотел Дерки — это уйти как можно дальше, туда, где Фогер их не найдёт, но где он их не найдёт, Дерки не знал. Да и есть ли вообще такое место?

Ими было решено двигаться вдоль тростниковых зарослей, чтобы иметь возможность скрыться в них от преследователя. Всё остальное пространство представляло собой бесконечные мелкотравные луга, на которых местами произрастали молодые деревья.

— Дорито, ты говоришь, что не летал с Гефором в эту сторону?

— Нет, не летал. Если бы мы пошли в ту сторону, то рано или поздно встретились бы с зимой.

Дорито уже поведал ему о том, что это за зима, и кого она прячет в своих ледяных лесах.

— Ты скучаешь по брату? — Дерки решил сменить тему.

— С ним всё в порядке, а вот где родители и что с ними — это меня очень беспокоит. Дядя Дерки, расскажи, кто такой Гефор? Вчера он хотел со мной подружиться, а сегодня готов убить — это не укладывается в моей голове.

Впереди показался овраг, преграждающий им путь.

— Я всё тебе расскажу, — решил Дерки. — Раньше не мог.

— Да, Гефор говорил, что ты знаешь его тайну, но должен молчать.

— Ты наверно знаешь из рассказов взрослых, что давным-давно один опасный человек нарушил запрет на использование психотронного оружия, — начал он. — И так получилось, что твои родители, родители Уланда, Моншер, Юлис, Рантр и я превратились в мутантов. Мы оказались в этих мирах и искали способ вернуть свою внешность.

— Да, я слышал об этом.

— Но так получилось, что человек, нарушивший запрет, сам стал мутантом со всей своей компанией. Это была наша месть. В этой компании находился дядя Росс.

— Он был врагом? — удивился Дорито.

— Да, не только мы так считали. Весь город был против него. Люди его судили, но по странному стечению обстоятельств приговор не был вынесен — группа особо возмущённых граждан расстреляла его в зале суда. Его похоронили за оградой кладбища, где могила его подвергалась немалому осквернению. Грустная история…

— Дядя Дерки, ты о каком Россе говоришь?

— Я говорю об отце Уланда и Винессии.

— Да, ну… — не поверил Дор. — Такой человек не мог быть дядей Россом, которого я знаю.

Дерки, смеясь, похлопал Дора по плечу.

— А он им и не был.

— То есть… — Дор с нетерпением ждал продолжения рассказа.

Дерки остановился перед оврагом и осторожно глянул в него. На глубине нескольких метров тихо бежала, поблескивая серебристой змейкой, река.

— Давай сначала воды напьёмся, — предложил Дерки.

Тот охотно согласился. Прицепив к фляжке кусочек Бесконечной Материи, Дерки стал тянуть её, превращая в длинную верёвку. Фляжка медленно опускалась всё ниже и ниже, пока не коснулась воды, наполнившись, она пошла на дно, и Дерки начал её вытаскивать. В это время Дорито без всяких напоминаний вёл наблюдение за небом.

Дерки сразу передал фляжку мальчику.

— Пожалуй, перепрыгнуть нам не удастся, — сообщил он.

— Это точно, — согласился Дор, напившись воды. Он вернул дяде фляжку, и тот залпом выпил остатки воды, затем снова опустил фляжку в реку.

— Придётся искать брод.

— Тогда я пока сделаю меч, вдруг это чудовище нападёт на нас.

— Сделай и научи меня, как придать ему нужные свойства.

Дорито с удовольствием принялся выполнять важную работу.

— А щиты нужны?

— Мне не нужен. Себе можешь сделать.

Вскоре вооружившись и запасшись водой, беглецы продолжили путь. На этот раз им пришлось идти вдоль оврага, разыскивая удобное для спуска место.

— Продолжай, дядя Дерки, — попросил Дор.

— Сейчас соберусь с мыслями, — он немного подумал и продолжил рассказ. — Так вот… Как выяснилось, всё, что тогда произошло, было ловко подстроено неким доктором Фогером — главой этой самой компании, где и работал Росс. Потом по ходу событий Росс перешёл на нашу сторону.

— Из-за любви к Глоре?

— Молодец! — обрадовался Дерки. — Я рад, что ты такой сообразительный.

— Потом случилось так, что Росс в схватке смертельно ранил Фогера. Тот падает в пропасть, застревает там, и никто из нас не сомневался, что он обречён на долгую смерть. Моншер выполнил его последнюю волю — сбросил в пропасть камни, чем прекратил его мучения. А теперь перенесёмся в наше время, представь, этот Фогер оказался жив.

— Трудно представить такое.

— Но это случилось. Фогер — это тот же Гефор.

— Ты хочешь сказать, что Гефор и Фогер — одно тоже?

— Я тебе так и сказал. Я не знаю, как произошло такое чудо, но это факт.

— Тогда дяде Россу тоже грозит опасность, — Дор не на шутку встревожился. — Может, он сам и виноват в его исчезновении?

— Нет, — не согласился Дерки, — в исчезновении моего друга он не виноват. Росс ушёл в Прошлое время, захватив с собой венок. С ним там может произойти всё, что угодно. А теперь пойми самое главное: Гефор или Фогер не сделает Россу ничего плохого, я в этом уверен. Скорее, он разделается с нами, если так решит.

— Но почему?

— Потому что Росс — его сын.

— Вот это да! — Дорито даже остановился от удивления. — И он ни о чём даже не догадывается…

— В этом всё и дело. Я нужен был Фогеру, чтобы опекать его сына, но я должен был молчать. Иначе… ты сам знаешь, что мне грозило.

Дор был потрясён рассказом и нисколько не сомневался в его правдивости.

Немного подумав, он произнёс:

— Теперь я понимаю, почему Гефор, то есть Фогер меня не убил. Ему действительно помешало ваше появление.

— Фогер знает наши слабые места и использует их в своих целях.

В одном месте берег реки оказался пологим, благодаря чему беглецам удалось перебраться на другой берег. Переплыв реку, мокрые, но довольные освежающим купанием, они отдыхали сидя на берегу. Солнце быстро высушило одежду, но от реки, дарящей прохладу, совсем не хотелось уходить.

«Ах, вот они где, голубчики!» — вдруг услышал Дерки мысли Фогера. Он тут же вскочил и стал озираться по сторонам.

Дорито тоже почувствовал опасность.

— Что случилось? — тихо спросил он дядю.

— Фогер близко, бежим к тем деревьям!

И они побежали к лесочку, надеясь в нём укрыться от всевидящего ока крылатого монстра. У самого леса остановились отдышаться и осмотрелись. Никакого чудовища поблизости не обнаруживалось.

«Я не мог ошибиться» — говорил себе Дерки. Он верил, что голос Фогера ему не почудился.

«Я вижу тебя, Дерки, — послал мысленное послание Фогер. — Жаль, что ты решил сбежать. Ты много упустил»

— Ты где-то близко, Фогер, покажись! — потребовал Дерки. Ему казалось, что монстр спрячется за кустами, которые то тут, то там образовывали по краю оврагов густые заросли.

— Ты его слышишь? — поинтересовался Дорито. Ему становилось всё страшнее, но он старался не подавать вида.

— Я его слышу, а вот он меня похоже нет.

— Отчего же, — из леса раздался знакомый голос. — Я хорошо тебя слышу.

Беглецы оглянулись и попятились.

Они увидели, как уверенной походкой, высоко держа голову из леса вышел тигро-лев Фогер. Он был на редкость спокоен.

— Хорошо, ты нас нашёл, — нехотя признал Дерки. — Что теперь?

Дорито демонстративно направил меч в сторону чудовища, а щит выставил перед собой.

— Я вижу, вы готовы сражаться.

— Готовы! — гордо заявил Дорито. — Тебе будет лучше, если оставишь нас в покое!

— Мальчишка! — прорычал тигро-лев. — Ты всегда встаешь на моём пути! Где твои хорошие манеры?

Дерки встал между ними, обращаясь к чудовищу:

— Слушай Фогер, давай всё решим между собой, по-мужски. Он тут не причём. Отпусти его.

— Это мне решать!

Несмотря на то, что Фогер говорил угрожающим тоном, Дерки не уловил в нём ни единой мысли, говорящей о желании расправиться с ними.

— Ты ведь не хочешь нас убивать, — осторожно предположил Дерки. — Если бы хотел, то давно бы это сделал, даже наши мечи не остановили бы тебя.

— Ну, вот, — сердито фыркнул Фогер, — хотел повеселиться, глядя, как вы оба трясётесь от страха.

— Можешь веселиться, тебе удалось нас напугать.

— Что-то не похоже. Вы как два бойцовых петуха без страха и упрёка решили драться со страусом, — он засмеялся.

— Что я такого упустил, что так подняло твоё настроение? Помнится, ещё утром ты рвал, метал и грозился…

Фогер не дал ему договорить.

— Забудь об этом! Росс прозрел!

— Ну и что с этого? Моя помощь ему больше не нужна. Разве я не имею право оставить ваше общество?

— Он прозрел, ты не понимаешь, что это значит?

— Хорошо понимаю, надеюсь, тебе удастся найти с ним общий язык.

— С этой проблемой я как-нибудь справлюсь. Я прилетел вернуть вас обратно. Дорито, можешь опустить меч, будет глупо, если ты его пустишь в ход.

На что Дорито с вызовом заявил:

— Будет глупо, если я тебе поверю!

— Дерки, убеди парня, что я не собираюсь причинять вам вред. Здесь намного километров вокруг нет ничего съедобного, и вода только в этой речке — никаких перспектив для выживания. Подумайте об этом…

Дерки видел в глазах мальчика сомнения и недоверие и, потому отведя его в сторону, сказал:

— Он правда не собирается нас убивать.

— Но он может ночью, например, напасть на нас. Зачем вообще мы ему нужны?

С этим вопросом Дерки обратился к Фогеру:

— Слушай, зачем мы тебе нужны?

— Не нужны вы мне, — заверил Фогер. — Росс без вас себе места не находит. Я не хочу, чтобы он думал, будто я вас со свету сжил.

Дорито с подозрением посмотрел на чудовище, спросив:

— А это правда, что тебя зовут не Гефор, а Фогер?

— Ясно, Дерки тебе всё рассказал, тем лучше. Да это правда.

— А дядя Росс твой сын?

— И это правда. Решайте скорее, собираетесь ли вы вернуться обратно?

— А если нет? — ради интереса спросил Дерки.

— Ну в этом случае, извините, но мне придётся доставить вас силой.

Немного пошептавшись Дерки и Дорито решили, что нужно возвращаться, причём будет лучше, если этот акт состоится без принуждения.

Они подошли к Фогеру.

— Мы готовы, — сказал Дерки.

— Замечательно! Прошу наверх.

Дорито ликвидировал своё оружие и при помощи дяди взобрался на Фогера. Дерки справился с этим делом гораздо быстрее. Закрепившись на гладкой спине верёвкой из Бесконечной Материи, они сообщили «пегасу» о своей готовности к взлёту.

— Ну тогда держитесь!

Фогер взлетел и уже в полёте вкрадчиво поинтересовался у одного из своих наездников:

— Дорито, ты не хочешь напомнить, что мне грозит, если я решу вас сбросить?

Дорито промолчал, делая вид, что не расслышал из-за сильного ветра его вопрос. А Дерки прошептал ему на ухо:

— Он смеётся над нами.

— Я знаю…

Пока Фогер разыскивал друзей Росса, тот разговаривал с Гелиорием:

— Гелиорий, ты обещал мне помочь, но кажется, ты меня обманул.

— В чём ты видишь обман?

— Мы сидим здесь и ничего не делаем. Я хочу спасти жену и детей, но судьба словно насмехается надо мной. Она всё время ставит подножку. Я так больше не могу!

Гелиорий перебирал собранные им травы, иногда мял их, принюхивался, шепча при этом странные слова, словно разговаривал с ними.

— Разведи костёр, мои травы должны быстро высохнуть, а не пожелтеть на солнце.

— Вряд ли я смогу это сделать. Мы вчера использовали последнюю спичку.

Гелиорий с удивлением посмотрел на Росса.

— Ты не можешь развести огонь?

— Представь себе, не могу.

— Возьми крепкий прут и трухлявую щепку, — строго велел Гелиорий.

Росс не стал спорить. Отыскать то, что просил старик было несложно.

— И что теперь?

— Тебе пригодятся сухие травинки, — их старик сорвал сам у своих ног. — Чтобы получить огонь требуется терпение.

Старец осмотрел принесённые Россом деревяшки и добавил:

— Вставь прут в эту ложбинку и три, когда появиться дым подложи траву. Вера и терпение помогут тебе.

— Я уверен, что ты точно так и разводишь костёр, но у меня ничего не получится.

— А ты попробуй.

— Хорошо, но я тебя предупредил.

Росс засучил рукава и принялся добывать огонь из дерева. Настроен он был весьма скептически.

Вскоре от непривычной работы на лбу выступил пот, а пальцы рук запросили пощады. Он понимал, что останавливаться не надо и терпеливо продолжал тереть щепку прутом.

В воздухе почувствовался запах тлеющего дерева, но дыма по прежнему не было.

Росс не выдержал и остановился. Пальцы словно одеревенели. Пока он разминал их, дерево, нагретое за счёт трения, успело остыть. Пришлось всё начать сначала.

— Не понимаю, как тебе удаётся разводить огонь. Это нереально!

— Этим способом твои далёкие предки всегда добывали огонь. Он труден не спорю. Но способ отшельников ещё труднее, хоть и кажется очень простым.

— А может, ты мне его покажешь? — Росс опять остановился.

— Покажу, но научить не смогу. Ибо не умея простого, не познаешь сложного.

Старец отложил в сторону свои травы, взял из рук Росса щепку, положил перед собой, а на неё пучок травы, сложил над ними руки в виде шалашика, закрыл глаза, выждал некоторое время и, наклоняясь, дунул. И вот между его пальцев показался сизый дымок. Гелиорий дунул ещё раз, убирая руки и взорам обоих предстал весело играющий огненными язычками маленький костерок.

Росс тут же стал подкладывать к огоньку траву и хворост.

— Никогда не видел, чтобы так огонь разводили, — восхищался он.

— Я тоже никогда не видел, чтобы Эдиссед не мог развести огонь способом предков.

— Не сравнивай меня с ним, пожалуйста. Кстати, ты хотел увидеть себя.

— Я увидел себя.

— Надеюсь, это не Гефор.

— Нет, не Гефор, его зовут другим именем.

— То есть… — задумчиво протянул Росс. — Но здесь только одно существо, кроме меня, которое ты мог видеть. Он — это ты?

Старец покачал головой, сказав:

— Родителей не выбирают…

— Что ж я уже ничему не удивляюсь. Может, ты скажешь, где в это время тебя черти носят, и, что ты сделал с моими друзьями?

— Ты скоро об этом узнаешь.

Костёр между тем разгорался всё сильнее.

— Что ты собираешься с травой делать? — после долгого молчания поинтересовался Росс.

— Эта трава способна одурманить человека, заставить его видеть то, чего нет, — ответил старец.

Росс был достаточно наслышан о способах введения людей в состояние транса и получении таким образом нужной информации. Он был согласен на всё, лишь бы узнать, где находится тот злополучный камень, принесший в его жизнь столько проблем.

— Когда начнём?

— Вот вернусь я с твоими друзьями, тогда и начнём.

— Значит, ты знаешь, что с ними?

— Единственное, в чём я уверен — это в том, что в будущем я не стану людоедом.

Росс всё с большим беспокойством поглядывал в небо ожидая возвращения Гефора. И когда увидел его, медленно снижающегося, не удержался на месте. Он бросился встречать Дерки и Дорито, которые уже махали ему, радуясь предстоящей встрече.

— Гефор, ты нашёл их! — воскликнул Росс. — Ты их нашёл?

— А что с ними могло случиться? — пробурчал Гефор.

Дерки ловко соскочил на землю и подхватил спускающегося Дорито.

— Дерки, Дорито, я рад, что вы живы и здоровы!

Росс крепок обнял Дерки.

— Ну, Росс поздравляю: ты говорят, прозрел. Да я и сам вижу, что это правда.

— А ты оброс, приятель!

Дерки потрогал свои колючие щёки и иронично произнёс, косясь на Фогера:

— Если бы не Гефор, я бы давно….

— Договаривай, — требовательно попросил Фогер, мысленно продолжив его фразу: «Ты бы давно забыл обо всех проблемах, не так ли?».

Дерки его намёк понял и усмехнулся.

— Ну в общем, что я хотел сказать, — смущённо продолжил Дерки, — цивилизация ужасно портит человека. Вдали от неё любой становится дикарем за несколько дней.

— Думаю, нам о многом надо поговорить, — сказал Росс, обнимая обоих за плечи. — И кстати, хочу вас кое с кем познакомить…

Он обернулся назад. Гелиория около костра не оказалось. И вообще нигде поблизости его не было видно.

— Знакомство откладывается. Пойдёмте к костру друзья.

— С кем ты хотел нас познакомить? — спросил Дорито.

Фогер не пошёл за ними. Единственным местом, где он мог привести мысли в порядок и успокоиться, была река — туда он и отправился.

— Это человек из прошлого, — ответил Росс.

— Ты нарушил правило? — искренне удивился Дерки.

— Мы все время от времени их нарушаем.

— Но уж от тебя я не ожидал ничего подобного.

Дорито не волновали проблемы законности неизвестно кем установленных правил и уж тем более последствия их нарушения. Человек из прошлого был ему куда интереснее.

— Кто он?

— Отшельник.

— Никогда не видел отшельников, — восторженно произнёс Дорито.

Около костра «блудных сынов» ждало угощение. Причём на этот раз более разнообразное: кроме фруктов и ягод, приготовлены были какие-то стебли, корни, листья, которые смог найти старец. Всё было вымыто и почти высохло на солнце. Отказываться от угощения никому не пришло в голову.

— Похоже на щавель, — отметил Дорито, с опаской пробуя зелёные кислые листья.

— А эти корни морковь напоминают. Попробуй, — предложил Росс. — Гелиорий говорит, они очень питательные.

— А зачем вы костёр развели? Ведь здесь и так жарко.

— Гелиорий собирается показать нам своё искусство. Только вот, куда он делся?

Гелиорий словно ждал, когда Росс забеспокоится его долгим отсутствием и задаст этот вопрос.

— Я уже здесь, — появляясь из-за чёрного валуна, сообщил он.

Дорито сразу почувствовал разочарование. Ему показалось, что отшельник ничем не отличается от обычного бродяги. Седые лохматые волосы, длинная желтоватая борода, рваная грязная одежда и на ногах что-то с трудом похожее на лапти. Даже трость в его руке была самая обыкновенная.

— Может начнём? — поинтересовался Росс.

— Помощь твоих друзей будет очень полезна.

— Мы готовы помочь, — охотно отозвался Дерки.

— Но с начала я хочу с вами познакомиться.

Старец подошёл к Дорито и опустился на землю, спросив:

— Как зовут тебя, отрок?

— Дорито.

— Редкое имя… В моё время есть похожее имя, но звучит оно чуть по- другому. Доррадо, что значит дорога радости. Протяни мне свою правую руку.

Дорито нерешительно протянул руку, готовый в любое время отдёрнуть ее.

Гелиорий внимательно смотрел на ладонь, разглаживая складки, и наконец, проговорил:

— Есть кто-то, кто всегда рядом. Он родился с тобой, но умирать вам придётся отдельно.

Дорито нервно дёрнул рукой, намереваясь вырвать её из рук старца, но пальцы Гелиория держали крепко. Мальчик переглянулся с дядей Россом, ища его поддержки. Он не хотел говорить вслух сам собой появившийся вопрос, но всё же произнёс его:

— Что это значит?

— Не пугайся. Для вас так будет лучше.

— А когда мы разделимся? — в голосе Дорито появилась надежда на это долгожданное чудо.

Росс и Дерки внимательно следили за разговором и не вмешивались.

— Что-то произойдёт… Очень скоро в день объединения: мужья встретятся с женами, дети в родителями, а мёртвые с живыми и близкие друзья с далёкими…

Гелиорий освободил руку паренька, оставив его в растерянности и обратился к Дерки:

— Как звать тебя?

— Вообще-то, Деркен, но все зовут меня Дерки.

— Странное имя. Как у многих в ваше время оно ничего не значит.

— Как же не значит? — не согласился Дерки. — Моё имя в переводе с одного из индейских языков означает «держащий ключ».

— Но ты, возможно, не рождён индейцем…

— У меня предки по материнской линии были индейской крови.

— Что ж протяни руку, для Гелиория она раскроет все свои тайны.

Дерки выполнил его просьбу. Кроме Гелиория его ладонь рассматривал и Дорито. Причём, если старец думал, что и как сказать, то паренёк ничего интересного на ней не видел. Он был встревожен полученными ранее сведениями.

— Даже если бы предки твои и не были индейской крови всё же имя оправдывает себя. Твоя судьба — это постоянный поиск. Ключ ищет замок, чтобы тайное стало явью. Как нельзя одним ключом открыть разные замки, так не всегда легко разгадывать загадки, которые подкидывает тебе судьба.

Старец опустил его руку и встал.

— И это всё? — Дерки был разочарован.

— Я не рождён предсказателем. Гадание не мой удел. Я лишь узнал, что вы оба не окажите плохого влияния на своего друга во время предстоящей церемонии.

Гелиорий направился туда, где были разложены травы. Они практически высохли, и он остался доволен их качеством.

Дерки собрался подкинуть в костёр хворост и даже встал для этого, но старец остановил его.

— Не надо, — сказал он, — иначе придётся ждать, когда ветки догорят.

— Ну не надо, так не надо.

До вечера было ещё далеко. На синем небе ни облачка, солнце палит нещадно. Вокруг тихо, ни ветерка.

Гелиорий рассадил участников церемонии на расстоянии вытянутой руки и велел всем закрыть глаза. Затем он растёр в руке пучок травы и полученной трухой посыпал на угли. Послышался возмущённый треск. В воздухе почувствовался странный запах, от которого закружилась голова.

— Сейчас вы уснёте. Я же поведу вас дорогами воспоминаний. Мы будем искать ответы…

Старец бросил ещё травы и опустился на землю. Вскоре над участниками церемонии поплыло густое тёмное облако.

— Возьмитесь за руки…

Руки сами собой соединились. Дерки, как ни старался сохранить сознание, всё же оно отключилось под влиянием слов старца и одурманенное неизвестными запахами. В последнюю очередь он перестал слышать треск костра.

***

Дорито увидел себя одиноко стоящим посреди зелёного поля. Зелёные кузнечики размером с кошку проползали мимо, нисколько им не интересуясь. Небо было затянуто серыми тучами, которые почему-то оказались изрезанными молниями. Они вспыхивали яркими искрами и исчезали. Это была странная гроза: без грома. Только треск молний и шорох проползающих по траве кузнечиков.

Дорито крутился на месте, не решаясь что-либо делать. Ему не было страшно, даже как-то безразлично.

— Гелиорий, — шёпотом позвал он. — Ты обещал быть рядом…

— Я рядом, — послышался старческий голос.

— Где я?

— Ищи своего брата.

Дорито огляделся. Поле казалось бесконечным, и он не знал, куда идти.

Вдруг перед ним появился очень большой коричневый кузнечик с крыльями.

— Садись на него, — посоветовал голос.

Дорито казалось, что нет ничего необычного в том, чтобы путешествовать верхом на кузнечике. Он ловко залез на него и ударил пятками в бока, словно заправский ковбой. Кузнечик не намного превосходящий размерами пони, лениво переставил передними лапами, повёл усами и, застрекотав, подпрыгнул.

В воздухе он расправил крылья и замахал ими часто, часто, что пареньку сразу стало холодно и неуютно на бронированной спине усатого гиганта.

Грозовые тучи остались позади, но поле не кончалось.

Вдруг Дорито увидел шагающего по полю человека в белой одежде и узнал в нём брата.

— Най-дэн! — закричал он.

Брат остановился и посмотрел вверх.

Но кузнечик и не думал снижаться…

— Кузнечик, остановись! — приказывал ему Дорито. — Нам надо опуститься. Я нашёл его!

Кузнечик продолжал лететь, не обращая внимания на ёрзающего на спине наездника, его возмущённые крики и удары руками по голове и шее.

— Прыгай! — велел голос.

— Я разобьюсь! — испугался Дорито, глядя на удаляющуюся фигуру брата.

— Прыгай, иначе вы не найдёте друг друга.

И он прыгнул. В горле застрял отчаянный крик…

Падение не было мягким. Дорито долго катился по земле, чувствуя, как от удара об неё тело раздирает тупая боль. Потом он остановился, уткнувшись лицом в траву. В уши ворвалось шуршание ног ползающих вокруг кузнечиков. Он их не видел, но догадывался, что это могут быть только они. И ему было всё равно.

Потом кто-то его перевернул. Дор открыл глаза.

— Най-дэн, — обрадовался он.

— Я думал, что никогда тебя не найду, — с улыбкой ответил брат.

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу ответ.

— Я тоже.

Дорито сел, тело уже не казалось больным и разбитым.

— На какой вопрос ты ищешь ответ? — поинтересовался Дорито.

— На тот же что и ты: «Почему?».

— Так почему?

Братья понимали без слов, какой вопрос их мучал.

— Я обещал быть с тобой вечно, — сказал Найдэн.

— И я обещал. Мы не должны были этого делать?

Брат покачал головой.

— И мы не можем это отменить?

— Я не хочу отказываться от клятвы, — признался Найдэн. — Я хочу быть всегда рядом с тобой.

— И я тоже. Как же быть? Что же нам делать?

Дорито обратил внимание, что гроза опять появилась над их головами, а они в тонких белых рубашках и брюках, которые вряд ли спасут, если пойдёт дождь.

— Дадим другую клятву, которая лишь исправит предыдущую, — предложил Найдэн.

Дорито согласился, добавив:

— Но придумать её должны мы вместе.

Через минуту раздумий они взялись за руки, поднялись с земли и одновременно произнесли вслух следующее:

— Клянусь в дружбе и верности в вечности, но в жизни каждый сам отвечает за себя.

Вечность будто бы обрадовалась, услышав эту клятву, так как тучи внезапно разошлись в стороны и вскоре исчезли. И глазам братьев предстало ослепительно голубое небо, ласковое солнце, залившее всё вокруг золотым дождём. Поле тоже изменилось: появились яркие цветы, в воздухе замелькали бабочки, и виртуозно летающие ласточки защебетали над их головами.

Братья смеялись, кувыркаясь по траве, забыв обо всём на свете. Они нашли ответ на терзавший их вопрос, и если бы не долг вернуться, то остались бы в этом удивительном месте навсегда.

***

Когда Дорито очнулся, дядя Дерки и дядя Росс уже пришли в себя. Они так странно смотрели друг на друга, словно всё ещё были одурманены. Старика рядом с ними не было.

— Пора искать камень, — наконец сказал Росс. — И я знаю где.

Дерки лишь пожал в ответ плечами.

— Дядя Дерки, — осторожно окликнул его Дорито, — ты нашёл ответы на свои вопросы?

— Нашёл, — сейчас он не хотел ничего обсуждать. — А ты?

— Я разговаривал с братом, и мы всё решили.

— Это хорошо.

— А где отшельник?

— Его с нами больше не будет, — сообщил Росс.

— Он ушёл в прошлое?

— Не совсем. Он обрёл другое тело.

— Умер?

— Нет. Он и Гефор одно и тоже. Просто Гелиорий — это Гефор в далёком прошлом. Сейчас они вместе, хотя никогда не были по отдельности. Если хоть кто-то во всей этой шараде что-нибудь понимает.

Дорито и понимал, и не понимал одновременно. Логика разрушала всё полученные при жизни представления о её законах, спасала только вера, что всё невозможное возможно.

— Кстати, — прервал молчание Дерки, — давно хотел тебя спросить, как ты воспринял воскрешение твоего отца?

— Не очень-то обрадовался, — и добавил с укором: — А ты мог бы и предупредить.

Дерки усмехнулся:

— Извини, не мог. У него чертовски паршивый характер.

— Он угрожал тебе?

— Без этого он просто не мог обойтись.

— Он поступал некрасиво: втирался в доверие, шантажировал. Как после всего этого я могу к нему относиться?

— И ты продолжаешь звать его Гефором, — заметил Дерки.

— По крайней мере Гефор был моим другом. Не признать этого я не могу.

Костёр уже потух.

Дорито задумчиво смотрел на мужчин и понимал: пройдёт минута, они встанут и начнут искать злополучный камень. И он верил, что они его найдут. Возможно, Гефор-Гелиорий, которого по- настоящему зовут Эмилем Фогером — этот могучий крылатый монстр, являющийся к его удивлению отцом дяди Росса — присоединится к ним.

Глава 3 Расколотая шкатулка

— Не спорь! Полезем вдвоём и точка! — решительно заявил Дерки, привязывая к колодцу вторую верёвку, скрученную из Бесконечной Материи. — Мне не хочется слушать претензии Гефора и видеть, как он втихаря точит когти.

— А можно и мне с вами? — робко спросил Дорито. Надежда, что взрослые возьмут его с собой, была практически нулевой.

— Ни в коем случае! — ответил Росс. — Я твоего дядю брать не хочу, да так уж быть, от него просто так не отвяжешься. А втроём нам там совсем будет не повернуться.

Дорито понуро опустил голову.

— Не обижайся, — попросил Росс. — Мы постараемся вернуться побыстрее, ведь здесь нас будешь ждать ты и Гефор.

— Я не обижаюсь, — со вздохом ответил Дорито. — Возвращайтесь скорее.

Мальчик покосился на Гефора, дремавшего недалеко от них, и взрослые поняли, что он просто не хочет оставаться рядом с этим существом.

Дерки решил его приободрить.

— Не бойся, Гефор тебя не тронет. Я ведь телепат, так что, если вдруг у тебя возникнут проблемы, кричи мысленно, я услышу. Мы придём к тебе на помощь.

— А если у вас возникнут проблемы? — продолжал беспокоиться Дорито.

— Если до темноты не вернёмся, Гефор знает, что делать, — Росс начал спускаться. — Но думаю, всё у нас будет хорошо.

— Удачи вам!

Дорито проводил взглядом своих друзей и ещё долго заглядывал в черноту колодца, пытаясь уловить их силуэты и услышать короткие обрывки фраз или стук ног о каменные стены. Но вскоре всё стихло, и он оставил это занятие.

Не желая без толку слоняться вокруг колодца, рискуя тем самым привлечь к себе внимание Гефора, Дорито направился в лес. Проплутав с полчаса, он вышел к руслу реки, жуя сорванный на ходу апельсин. Здесь было тихо и спокойно.

Посидев немного у воды, он решил перебраться на другой берег по упавшему невдалеке дереву. На первый взгляд дерево казалось крепким. Его крона исчезала в лесу противоположного берега. Ствол был достаточно прямым, что пройти по нему не составит особого труда.

Как оказалось, с выводами Дорито поспешил. Он не рискнул идти по нему, а полз на четвереньках и почти добрался до середины реки, как его правая рука вдруг продавила кору и провалилась. От неожиданности он едва не потерял равновесие. Выдернув руку, Дор задумался, идти ли дальше, но прогнав всякие сомнения, продолжил путь.

И тут началось непредвиденное: едва он миновал проломленный рукой участок ствола, как провалились его ноги. Не успел он опомниться, как в считанные секунды проскочил сквозь ствол, оставив в нём огромную дыру и упал в воду.

Плавать Дорито умел и потому не растерялся. Необходимо было добраться до берега. До берега он добрался, но вот выбраться оказалась непосильной задачей. Река словно нарочно сделала этот берег недоступным. Мелкая трава, за которую он хватался, выскальзывала, а ветви деревьев были в недосягаемости.

«Я должен выбраться…» — твердил Дорито, стараясь не поддаваться панике.

Пока он отчаянно пытался выбраться, течение вынесло его из леса и берег стал слишком крутым, что делало его попытки выбраться совершенно бесполезными.

Дорито помнил, что обычно в этом месте любил принимать ванны тигро- лев, и понял, что ничего другого не остается, как звать на помощь. Оставалась слабая надежда, что его услышат дядя Росс или дядя Дерки, если они, конечно, успели вернуться, но скорее всего их ещё нет. А если позвать на помощь мысленно и даже, если дядя Дерки услышит, он всё равно не успеет прийти на помощь — это Дорито отлично понимал.

— Помогите! — первый крик о помощи получился негромкий и какой-то писклявый.

Но зато, когда его левую ногу начала сводить судорога, он испугался не на шутку, и его крик о помощи мог оставить равнодушным только глухого.

Река круто сворачивала влево, собираясь вновь скрыться в лесу. Отчаянное барахтанье Дорито нисколько не отражалось на её спокойном течении.

Гефор появился как раз вовремя. Недолго думая, он согнул перед проплывающим мальчишкой тонкий ствол дерева. Тот сразу лихорадочно схватился за ветки и несколько секунды отдыхал, а потом начал двигаться к берегу.

— Ты чего плавать не умеешь? — поинтересовался Геф.

— Ногу судорогой свело.

Дору совсем не хотелось вдаваться в подробности своего неудачного приключения.

— Здесь глубоко, ты мог утонуть…

Дорито, наконец, удалось выбраться на берег и, отойдя пару шагов, он устало плюхнулся в траву, пробормотав:

— Я не мог выбраться, слишком крутой берег.

Гефор оставил ствол в покое и, ни о чём больше не спрашивая — хотя вопрос чего это мальчике взбрело плавать в одежде, напрашивался сам собой — вернулся к колодцу.

Дорито долго не появлялся. Гефор даже подумал не проведать ли его. Может, он воды наглотался и плохо ему? Или вообще сознания лишился…

«И почему я его бросил? Спросил бы хоть, как он себя чувствует, — укорял себя Гефор. — Чудовище я! Чудовище и есть!»

От негодования на себя его хвост стал извиваться змеей.

Дорито пребывал в полном сознании и терять его в ближайшее время не собирался.

«Надо поблагодарить его за спасение моей шкуры» — подумал он, выжимая рубаху прямо на себе.

Вылив из ботинок воду, он раздумал их надевать, и, глядя, как вода ручьём стекает в реку, поднялся. Судорога прекратилась, и он мог хоть снова прыгать в реку, чего делать даже не подумал. Постояв немного, подобрал ботинки, выжал ещё раз носки, вздохнул и пошёл к колодцу.

Ни Росса, ни Дерки там не было. И хорошо. Если бы они увидели его в таком виде, то устроили бы головомойку на тему: «Не зная броду, не суйся в воду». Дорито только сейчас осознал это и обрадовался их отсутствию. Оставалось лишь уговорить Фогера ничего им не рассказывать.

У Фогера на сердце полегчало, когда он увидел идущего в глубокой задумчивости мальчишку, но всем своим видом он изобразил полнейшее равнодушие.

Дорито поравнялся с ним, и, остановившись, произнёс:

— Ты спас меня, спасибо.

Даже закрытые глаза Фогера не смутили его, он знал, что он его слышит.

Фогер открыл один глаз, запечатлев в памяти весьма плачевное состояние спасённого им неудачного пловца, и качнул головой, давая знать, что благодарность принята.

— Я хотел бы тебя попросить… — несмело продолжил Дор. В глазах Фогера блеснул интерес. — Не говори им, пожалуйста, о том, что случилось.

«Ну всё, сейчас он начнёт выдвигать какие-нибудь условия, — подумал паренек, приготовившись их выслушать. — Шантажист! Зря я это затеял. Уж лучше выслушать нотации дяди Дерки, чем чувствовать себя обязанным этому чудовищу!»

Вздохнув, он отвёл глаза в сторону, собираясь продолжить путь.

— Постой, — велел Фогер.

«Началось…»

Дорито повернулся к чудовищу. Глаза Гефора хитро прищурились.

— Я ничего им не скажу, — пообещал он, — но тебе надо успеть высохнуть до их прихода.

— И это всё? — удивился Дорито.

— А чего ты ждал?

— Ну, не знаю… — Дорито подал плечами. — Дядя Дерки тебе тоже обязан жизнью, и ты его всё время шантажировал.

— А вот ты о чём, — Фогер начал смеяться. Смех его был похож на громкое протяжное мурлыканье. — Не надо так плохо думать о своём спасителе, — успокоившись, сказал он. — Тогда были другие обстоятельства.

— А сейчас?

— Сейчас для меня нет ничего серьёзного, что стоило бы скрывать. Так что я, пожалуй, начну избавляться от этой дурной привычки. Можешь думать, что ты ничем мне не обязан.

— Тогда я пойду сушиться, — растерянно проговорил Дорито и направился к другой стороне колодца.

Фогер проводил его взглядом и, блаженно потянувшись, вернулся к прерванному недавним происшествием занятию.

***

Росс и Дерки шли по длинному извилистому тоннелю в руках их были самодельные факелы. Их свет скользил по каменному своду и по стенам, образуя причудливые тени. Под ногами шуршала каменная крошка, покрытая ровным слоем пыли.

Повсюду висела паутина, которая вспыхивала от огня, но тут же затухала, так что перспектива стать жертвами пожара друзьям не грозила.

— Теперь сюда, — Росс принялся очищать руками стену от паутины.

Постепенно взглядам обоих предстала деревянная дверь с железным кольцом вместо ручки.

С большим трудом её удалось открыть, и они оказались в маленькой комнатке. Окон в ней не было — какие могли быть окна в подземелье? — и без света факелов в кромешной тьме вряд ли что можно было бы разглядеть. Смотреть особо было не на что: в центре выделялся старинный подсвечник и какой-то холмик. Пыли здесь не было. Воздух стоял тяжёлый, неподвижный.

Внимание Росса привлёк подозрительный холмик, накрытый серой тканью. Он осторожно потянул за ткань, но она расползлась в его руке по ниточкам, и он перестал с ней церемониться.

Под ней скрывался скелет, и, судя по длинным седым волосам, человек, почивший здесь, был в довольно преклонном возрасте.

— Знаешь, кто это? — поинтересовался Росс.

— Конечно, я же телепат. Значит, там, в снегах ты не умер?

— Не умер. Мало кому везёт смотреть на собственные останки.

— Мы же не за ними сюда пришли? — ненавязчиво напомнил Дерки.

— Здесь в полу должен быть тайник.

Они принялись обыскивать пол вокруг останков отшельника Эдисседа. При этом старались не тревожить его покой. Росс думал о том, почему Эдиссед перепрятал Камень Равновесия? И яснее понимал, что это было верным решением: ведь, возможно, Ветренная Гора не сохранилась до этих времен, и кто мог сказать, где теперь территория называемая раньше Межлесьем? А может вся эта территория находится теперь под снегом? Откуда-то Эдиссед знал о предстоящих изменениях этого мира.

— Мне кажется, его рука что-то держит, — после тщетных поисков сообщил Дерки. — И я уверен, будет лучше, если его обыщешь ты сам.

— Что не по себе от такого зрелища?

— Если бы это был кто-то другой, а так неудобно как-то.

— Я со скелетами знаком вообще меньше твоего… — Росс нерешительно присел около скелета, потом потянул за шнурок. Вскоре в его руках оказался старинный ключ.

— Если есть ключ, значит должен быть замок, — заключил Дерки. — И нигде в полу дырок я не встречал. А если под ним?

Друзья переглянулись, и, не сговариваясь, переместили скелет в сторону. Причем кости его кое-где отвалились, но обоим было уже всё равно.

Быстро осмотрев освобожденный от скелета участок пола, они обнаружили что искали.

— Давай скорее, факелы гаснут, — прошептал Дерки.

В полу что-то щёлкнуло, и каменные плиты раздвинулись. Росс вытащил оттуда деревянную шкатулочку. Дерки, оценивая взглядом, заметил:

— Хорошо сохранилась.

— Здесь вскрывать не будем, — сказал Росс. — Уходим.

Но у выхода он остановился и оглянулся.

— Я не могу его так оставить…

— И что ты собираешься делать?

Росс подошёл к останкам и коснулся его факелом. Огонь разгорелся мгновенно. Треск и дым быстро заполнили комнатку. Друзья не стали ждать, чем всё закончится, они выскочили в коридор и плотно закрыли дверь. Затем поспешили к выходу.

— В шкатулке тот самый камень? — на ходу спросил Дерки.

— Не сомневайся.

— Ты его нашёл и что дальше?

Росс не знал что ответить.

— Надеешься на Гефора? — не отставал Дерки.

— А на кого в этом вопросе мне ещё надеяться?

Подъём наверх оказался самым трудным. Где-то на середине пути Росс остановился, раскачиваясь на верёвке.

— Что случилось? — спросил Дерки, замедлив движение.

— Спускаться было гораздо легче, — ответил Росс, чувствуя, как от напряжения ноют руки.

— Давай, я выберусь из колодца и помогу тебе.

— Поспеши, Дерки.

Шкатулка висела за спиной Росса, и ему казалось, что она стала слишком тяжелой. А между тем рюкзачок, сделанный из Бесконечной Материи, в котором она находилась, вытянулся, будто земное притяжение действовало на него гораздо сильнее.

Росс спохватился слишком поздно. Собираясь поправить рюкзак, он почувствовал, как Материя рвётся под его пальцами, отправляя бесценную шкатулку в свободный полёт. Глухой удар обозначил момент падения.

— Только не это, — простонал Росс, торопливо заскользив по верёвке вниз.

— Что случилось? — Дерки услышал подозрительные звуки. Но он мог и не спрашивать, из обрывочных мыслей Росса картина трагедии была ясна. — Держись, я скоро…

Неожиданно солнце заслонила голова Дорито.

— А где дядя Росс?

— Ему не подняться без нашей помощи.

Фогер тоже возник над колодцем и молча протянул навстречу Дерки лапу.

Росс едва успел ступить на дно колодца, как его постигло разочарование. Шкатулка раскололась! А когда он попытался её поднять, из неё выпало два камня размером с ладонь. Он не успел их поймать, и они покатились в разные стороны.

— Камень Равновесия раскололся?!! — не верилось Россу. — Если это действительно так — я пропал!

Он не сомневался, что камень найденный ими тот, на поиски которого они затратили столько сил и времени. Но каковы могли быть последствия его раскола на две части, Росс боялся даже представить.

Во мраке обнаружить местонахождение обломков было нелегко. Росс обшарил всё вокруг прежде, чем их нашёл. Обломки казались одинакового тёмного цвета. Глядя на них, сердце Росса обливалось кровью. Он боялся, что оправдываются его самые худшие опасения.

— Росс! — донеслось сверху.

— Сейчас, сейчас…

Росс снял рубаху и положил на неё камни, затем свернул и повесил на спину, завязав рукава вокруг шеи. После этого начал подъём.

К середине подъёма, он почувствовал, что ноша его потяжелела и тянет вниз.

— Если ты собираешься опять упасть, — сердито проворчал Росс, обращаясь к камню, — то ничего не выйдет.

— Росс, ты как? — поинтересовался Фогер.

Росс повис на одной руке, а другой ослабил узел на шее и ответил:

— Камни вниз тянут.

— Камни?

— Ну, да, он раскололся. И если вы не придумаете, как их вытащить, он расколется ещё на несколько частей.

Росс скрипел зубами, противясь силе, тянущей камни вниз. Дышать становилось всё труднее. Но он упорно лез вверх, а Дерки также упорно тянул верёвку на себя. Дорито, как мог, помогал им.

Фогер был удручён, полученными известиями. Он нервно прохаживался вокруг колодца, наконец, заглянул в него, сказав:

— Росс, ты не сможешь выбраться, пока из камней не выйдет сила.

Росс закашлялся. Потом, отдышавшись, спросил:

— И что мне делать?

— Ты должен загадать желание!

— Смеёшься? С меня хватит прошлого раза!

Росс перестал ползти вверх. Он с надеждой посмотрел на друзей, но лишь ещё больше расстроился.

— Ты ведь понял, почему твоё доброе желание не оказалось таковым?

— Понял, но как я могу это изменить?

— Ты можешь, Росс, только не спеши, подумай.

— Может, мне попросить, чтобы не было войны, как считаешь?

— Желание хорошее, но нельзя сказать, что оно доброе. Война — это борьба за жизнь одних существ с другими, и если войн не будет, прекратиться любое развитие эволюционных процессов. А это уже будет катастрофа. Придумай, что-нибудь другое.

— Спасибо, утешил…

Росс опять начал спускаться. Достигнув дна, он развязал рубаху, положил камни в сторону и замер, задумавшись над сложной задачей.

В голову не шло ничего стоящего.

«Ну почему именно я должен загадывать это желание? Я что особенный? — серчал он. — Если я опять ошибусь — это будет хуже, чем конец света!»

Он вздохнул, и, надев рубаху, принялся в волнении ходить вокруг камней.

«С другой стороны и тогда и сейчас к этому моменту он стремился. Чего же я хочу? Хочу очень, очень сильно?»

— Я знаю!.. — он вдруг остановился. — Я хочу видеть Глору. А вдруг она этого не хочет? Судя по её состоянию, так оно и есть. А дети? Они готовы растерзать меня при первом удобном случае. Но что-то надо придумать! Если бы рядом были мои друзья, сообща мы бы решили, что делать. Только все неизвестно где, и я, кстати, совсем один, словно какая-то сила нарочно раскидала нас по миру. Мы должны встретиться… Была, не была!»

Он склонился над камнями, взял их в руки, сложил в одно целое и какое-то время держал их в руках, формируя в мыслях своё желание. Наконец, когда оно было готово, он произнёс его вслух, выделяя каждое слово:

— Я, Хранитель Камня Равновесия, хочу, чтобы все, кто расстались, встретились!

«Кажется, ничего не изменилось. Если бы мое желание исполнилось, то, думаю, недовольных было бы немного»

Он положил камни на пол, потом отыскал обрывки рюкзака, из которого они выпали и залатал дыру. После этого сложил в него камни и в третий раз начал подъём на поверхность. На этот раз подъём обошёлся без сверхъестественных сложностей.

Дерки и Фогер помогли Россу вылезти из колодца и забросали вопросами.

— Ну, что, ты загадал желание? — спрашивал Фогер.

— Загадал, иначе я всё ещё был бы на дне колодца. Только ничего не изменилось. Камень, как был серым, так таким и остался.

— Можно взглянуть? — поинтересовался Дерки.

— Можешь забрать на память. Он мне столько крови попортил, что смотреть на него не могу.

Дерки взял, протянутый ему рюкзак и извлёк два серых обломка. Фогер, увидев их, огорчённо покачал головой.

— Что это значит? — спросил Дорито.

— А то, что желание Росса вновь оказалось не тем, каким хотелось бы.

— Но оно исполнится, — сказал Фогер и засомневался, — … ведь сила камня куда-то ушла…

— Что ты попросил у него дядя Росс?

— А… — махнул он рукой, — пустяк.

— А можно поподробнее? — настаивал Дерки.

— Я попросил, чтобы все, кто расстались, встретились.

Воцарилась задумчивое молчание. Первым его нарушил Дерки:

— Не вижу ничего плохого в твоём желании.

— И я тоже, — отозвался Фогер.

— Я бы хотел, чтобы оно исполнилось, как можно быстрее, — сказал Дорито.

Слова Дорито повергли Росса в бездну уныния. Он медленно поднялся и ничего не говоря, зашагал в сторону чёрных каменных глыб, за которыми вскоре и скрылся.

— Что с ним? — спросил Фогер у Дерки.

— Он не хочет никого видеть. Ему плохо.

Фогер долго чесал своё раненое ухо, потом пошёл искать сына.

— Это всё из-за него, — сердито проронил Дорито, глядя вслед чудовищу.

— С чего ты взял?

Дерки задумался. Мальчишка не мог знать всего, что знал он сам. Ведь он и Росс не рассказывали ему о своих недавних путешествиях в Прошлом Мире. Скорее всего, он что-то подозревает…

— Я уверен. Но вы взрослые любите скрывать от нас свои тайны, а потом вините нас в том, что мы поняли все по-другому и совершаем ваши же ошибки.

— Хочешь, чтобы я рассказал с чего всё началось?

— Расскажи.

И вскоре Дор узнал всё.

Фогер нашёл Росса привалившимся спиной к одному из валунов. Его глаза полные тоски смотрели вдаль на линию горизонта, туда, где лазурное небо касалось чёрных камней. Он не слышал, как подошёл Фогер. Погружённый в воспоминания, он не хотел, не видеть, не слышать что-либо. Он был неподвижен, что казался мёртвым.

— Росс, — тихо окликнул Фогер, а потом чуть громче: — Росс, ты слышишь меня?

Вместо ответа Росс закрыл глаза.

— Тебе надо выговориться. Не замыкайся в себе. Поговори со мной.

— Уходи, — грозно потребовал Росс.

— Не уйду. И что ты сделаешь?

Фогер демонстративно улёгся рядом с ним и, не дождавшись его ответа, продолжил:

— Если тебе будет легче, обзови меня как-нибудь или побей. Сделай что-нибудь. Неужели ты сдался?

— Ты не понимаешь… — Росс со стоном открыл глаза. — Ты никогда меня не понимал. Ты причинил мне столько бед. А я тебе верил. Ты обещал, что поможешь мне. Лучше бы сразу сказал, что ничего изменить нельзя. Разве тебе мало всего, что со мной произошло? Можешь радоваться, я потерял всё: свою жену, детей. Тебе этого мало?

Фогер, опустив голову на лапы, внимательно слушал его полную гнева речь. И по щеке, блестя в лучах солнца, текла большая прозрачная слеза. А Росс всё говорил. Он вспоминал своё детство, свою мать и, негодуя на жизнь, раскрывал душу перед тем, кем всегда держал её запертой.

— … ты ненавидел мою мать, и мне было очень тяжело слышать, как ты отзывался о ней. Порой казалось, что это ты подстроил ту злосчастную авиакатастрофу… — и тут он посмотрел на Фогера и, увидев его слёзы, замолчал.

— Продолжай, — тихо попросил Фогер.

— Ты плачешь?..

— Всегда считал, что мужчина не должен плакать. Слушая твои обвинения, не могу сдержаться. А мать твою я очень любил. Но ей не нравилось, что я целыми днями пропадаю на работе. И мы конечно, часто ссорились. Она взрывалась из-за пустяков. Дети очень впечатлительны и ты, став взрослым, не можешь забыть прошлое. Она уехала, потому что хотела быть самостоятельной. Ты наверно уверен, что я не помогал ей, но это не так. Я слал ей письма и деньги. Она же всё возвращала.

— Она любила тебя и ждала. Она готова была всё забыть, но ты не приезжал.

— Гордыня… Всему виной моя гордыня.

— А зачем ты устроил испытания ПС- оружия? Да еще в городе?

— Мы изобрели эту «пушку» с целью установления и устранения истинных причин психических расстройств человека. Все тайны были скрыты в подсознании. Оно помнило, что когда-то мы были животными, динозаврами или уродливыми мутантами. Иногда воспоминания в человеке просыпались, и он сходил с ума. Порой, когда сидишь неделями в своей лаборатории, кажется, весь мир перестал существовать. Есть только ты, приборы и люди, которые с тобой работают. Во время испытания на животных случайно оказалось неплотно закрыто окно. Так лучи попали за пределы института…

— А подставил ты меня… — напомнил Росс.

— И ты уже не помнишь, как отомстил мне?

— Ты сам спровоцировал меня!

— Мог бы хотя бы добить… Мне пришлось умолять Моншера сбросить на меня камни.

— А если бы я не сбросил тебя в пропасть, моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Разве не так?

— Эх, если бы ты знал, как я злился на твоё предательство… Не пора ли всё забыть?

Росс вздохнул и уставился в небо.

— Может, в следующей жизни мне повезёт больше?

Фогер почесал морду о лапу и сказал:

— Я завтра должен уйти. Мне больно сознавать, что мои усилия пропали даром. Прости меня за всё, если можешь.

— Отнеси меня к ним, — после долгой паузы попросил Росс.

— Ты хочешь их увидеть?

— И остаться там.

— Я не могу отправить тебя на смерть! — возмутился Фогер. — Волки сожрут тебя!

— Хоть напоследок я увижу её. Мою Глору… Мою Кантпанеллу… Увидеть её и умереть — это всё, что я сейчас хочу! Ты отнесёшь меня?

Фогер свирепо зарычал.

— Ты понимаешь, о чём просишь? Я не могу этого сделать!

— Всё повторяется: я не хотел добивать тебя, а теперь ты делаешь тоже самое.

— Это чудовищно! Я не могу… — он начал яростно бить себя хвостом.

— Я тебя понимаю… Хорошо, забудь, о чем я попросил. Это была глупость…

Но Фогера нельзя было запросто обвести вокруг пальца. Он сразу понял, что Росс, чтобы он там не говорил, твёрдо настроен выполнить задуманное.

«Он, скорее всего, пойдёт пешком. Я его знаю. Упрямее осла! Только вот дороги он не знает! Эх, зря я обрадовался — Дорито знает»

Фогер понимал, что не может позволить Россу такую самодеятельность, и в тоже время его желание увидеть жену и детей было вполне естественно. Окажись он на его месте, то тоже стремился бы их увидеть. Фогер оставил на нескольких валунах белые царапины от когтей и только после этого успокоился, и нехотя произнёс:

— Хорошо, я отнесу тебя к ним.

— Ты согласен? Это правда? — Росс не скрывал радости. — Я их увижу!

— Увидишь, увидишь, — качал головой Фогер. — Только я не позволю, чтобы волки тебя съели.

Росс поднялся и подошёл к нему.

— И что ты сделаешь?

— Видно будет. Залазь уже.

Уже в полёте, когда Фогер устремился к желанной для его сына цели, когда холодный ветер, пробирая до костей, заставлял прижиматься человека вплотную к густогривой шее чудовища, Росс прошептал в обрезанное ухо: «Спасибо, Гефор. Большое, тебе, спасибо».

Его слова наполнили теплом сердце Фогера, прогнав последние сомнения. И он пообещал себе: «Я не позволю, чтобы хоть волос упал с твоей головы. Я люблю тебя, сын, и любой, кто рискнёт забрать твою жизнь, умрёт. Мне всё равно, что волки — это твои дети. Если придётся, я их убью!».

И вот у самого горизонта за красными песками показалась белая полоса тумана…

***

Всю ночь волчица лежала на снегу и поскуливала. Тогда как её преданный друг бродил поблизости, время от времени оглашая окрестности протяжным воем. Волчица последние сутки еле волочила ноги, а теперь и вовсе не могла встать. От воя матёрого волка на её загривке дыбом вставала шерсть, она с тоской смотрела в чёрное безлунное небо и прислушивалась, не захрустит ли снег, не вернётся ли друг утешить и успокоить её взволнованное сердце. А может на этот раз ему удастся найти хоть одно живое существо, которое заглушит на время жуткий, непрекращающийся даже во сне, голод.

Под утро послышались знакомые шаги, но не её друга, а того странного существа, трогать которое, ей было категорически запрещено. Существо обнаружило обезножившую волчицу и стало приближаться.

— Аниэль, моя маленькая девочка, — тихо запричитало существо.

Слова были непонятны волчице, но угрозы в них она не чувствовала, но, несмотря на это, предупредительно зарычала.

— Бедная моя, девочка…

Существо подошло близко и протянуло к ней руку. Волчица попыталась встать, но её попытки были тщетны.

— Скоро всё закончится, — уверенно проговорила Кантпанелла, нежно поглаживая рукой напуганную волчицу.

Вскоре они сидели, прижавшись друг к другу. Тепло женщины и её тихий голос успокоили волчицу, она больше не сопротивлялась и не рычала, а опустив голову на её колени, чувствовала, как по телу расплывается блаженство.

***

Волк замер и принюхался. Как всегда ни единого запаха. Хрустнувшая внезапно ветка ледяного дерева нарушила беззвучную тишину, заставив волка вздрогнуть. Он поводил ушами, прислушиваясь, как, шурша, падает снег. Сегодня ему было особенно тревожно на душе. На ум пришла подруга. Без неё ему было очень одиноко. Ночью он впервые пел один…

Пора было её проверить. Волк повернулся и поскакал её разыскивать. Тревога росла с каждой минутой. Иногда он останавливался пытаясь понять что его тревожит, и, не находя этому чувству объяснения, переходил на рысь.

В тот момент, когда холодный воздух донёс до него запах подруги и двуногого существа, с ним что-то случилось… Его тело, словно вывернулось наизнанку, передние лапы провалились в снег, а когда он их вытащил, то увидел, как с них исчезает шерсть. Ужас закрался в сердце. С такими лапами не побегаешь, они замёрзли и уже покраснели от холода. Он не успел опомниться, как его тело претерпело изменения. Тогда же вернулась память.

— Я стал прежним… — дрожащим от волнения голосом проговорил Уланд. — Аниэль! Ты была где-то рядом… Я должен тебя найти!

Он поднялся с колен и побежал. Снег под ногами почти не проваливался — это были круглые градинки, превратившие всё вокруг в нечто похожее на белый песок приморских пляжей.

Рандит выскочил на поляну, где, будучи волком, оставил подругу.

— Рандит! — первой увидела его Кантпанелла.

— Ма-ма!!!

Он бросился к ней и остановился, увидев на её коленях восьмилетнюю девочку.

— Аниэль… Что с ней?

— Она жива… спит, — Кантпанелла улыбалась. Она так долго искала своих детей и вот нашла. — Всё кончилось. Мы опять вместе!

Она потянула руку к сыну. Рандит, склонившись, обнял её.

— Мы вместе, мама, — ласково произнёс Рандит. — Где же наш отец?

— Уверена, он ищет нас…

Кантпанелла, вспомнив о нём, взгрустнула, но едва пошевелилась Аниэль, воспоминания улетучились.

— Аниэль, девочка моя, открой глаза, смотри, кто к нам пришёл.

Девочка открыла глаза и обиженно воскликнула:

— Рандит, где ты был? Я так долго тебя ждала. Я думала, ты меня бросил.

— Я был занят. Теперь мы всегда будем вместе.

— Мамочка, мы ведь больше не будем волками?

Рандита тоже интересовал её ответ.

— Нет, я уверена, вы больше не будете этими страшными животными. Никогда не будете.

— Но почему мы становились ими? — спросил Рандит.

— Об этом знает лишь ваш отец. Может, когда мы найдём его, то он всё нам расскажет. Дочка, ты сможешь идти?

Аниэль осторожно поднялась на ноги и сделала первый шаг, затем другой.

— Могу. Это волчица не могла ходить, а я могу!

Втроём, держась за руки, они пошли разыскивать отца. Аниэль была между братом и матерью. Она даже подпрыгивала от радости, приставая с вопросами по очереди то к одному, то к другому.

— Мамочка, а почему у тебя белые волосы?

— Они не белые, просто снегом запорошило.

Рандит потрогал её волосы и сказал:

— Это не снег. Ты седая…

— Не может этого быть, — засомневалась Кантпанелла. — Это всего лишь снег…

Сын не стал спорить. Разве сейчас это имеет значение?

— Это какой-то странный лес, — успела заметить Аниэль. — Нет ни птиц, ни зверей… Рандит, ты бывал за лесом? Что там?

— Это бесконечный лес. И, кажется, нигде нет ничего, кроме этих колючих деревьев.

Неожиданно по снегу пробежала крылатая тень. Мать и дети остановились, провожая летящее существо взглядом.

— Я никогда не видел таких больших птиц, — произнёс Рандит.

— Идёмте, — заторопила Кантпанелла, — кажется, она нас не заметила.

***

Фогер искал волков и, не увидев их, начал беспокоиться. Волнение передалось Россу.

— Что случилось?

— Я не могу их найти. Они всегда крутились на этом пяточке.

Фогер для большей уверенности сделал ещё один круг над лесом и вернулся к туманной полосе, находящейся в сотне метров от его края.

— Я всегда боялся, что они выйдут из леса и, оказавшись в тумане, навсегда останутся в Прошлом.

— Думаешь, так и случилось?

Росс не хотел об этом думать. Он с мольбой смотрел вниз и несколько раз, увидев что-то похожее на фигуру Кантпанеллы, просил Фогера снизиться. Каждый раз увиденное было не чем иным, как стволом дерева или причудливо изогнутым холмиком снега.

И вдруг он их увидел.

— Гефор, я их вижу! Снижайся!

— Я тоже их заметил.

Крылатая тень достигла мирно разговаривающую троицу, вынудив их замолчать и остановиться.

— Рандит, ты помнишь, как страшная птица однажды гналась за нами, когда мы были длиннохвостыми зверями, — испуганно пробормотала Аниэль.

— Помню, мы успели укрыться в колодце.

— Она хочет нас поймать! Бежим, мама!

— Постойте, дети, — спокойно сказала Кантпанелла. — Я не дам вас в обиду. А птица тогда была другая.

Кантпанелле, в отличие от детей, не было страшно.

— Мам, побежали, — пытался вразумить её Рандит, — здесь опасно!

— Постойте, смотрите, птицей кто-то управляет…

Рандит и Аниэль вскоре тоже заметили человека, сидящего верхом на крылатом монстре. И он что-то кричал им… Что значили его слова: «Глора, Винессия, Уланд…»?

Крылатое существо остановилось в нескольких шагах от матери и её детей. Человек стремительно слез со спины чудовища и бросился к ним. Рандит с трудом подавил желание броситься бежать подальше в лес.

— Глора! Неужели это ты?

Женщина сделал шаг вперёд, освобождаясь от руки дочери, и произнесла:

— Эдиссед! Ты нас нашел!

Росс замер. Она всё ещё пребывала в Прошлом! Значит, их всех сейчас зовут по-другому.

— Кантпанелла! Любовь моя! — он заключил её в объятия. — Дети мои: Аниэль, Рандит, идите сюда.

— Отец, это наш отец, — объяснил Рандит своей сестре.

Аниэль нерешительно потопталась на месте, потом прошептала:

— А у него тоже снег на волосах…

— Пойдём. Это наш отец, он хочет нас обнять.

Росс плакал, обнимая всех, и смеялся одновременно.

— Пап, мы были волками и так хотели есть, — с грустью произнесла Аниэль, прижимаясь к его груди.

— Всё кончено, — заверил Росс. — Всё уже далеко позади. Забудьте об этом. Мы выйдем отсюда и будем жить счастливо.

Между тем Фогер, не ожидавший ничего подобного, скромно стоял в стороне, наблюдая за счастливым воссоединением семьи, и радовался.

«Надо же, — думал он, — а я не хотел сюда лететь»

Внезапно он заметил, что всё вокруг стало затуманиваться, и понял, время Прошлого уходит прочь. Туман становился гуще, а слова детей стали похожи на далёкое эхо.

«Всё должно измениться, — решил Фогер, — только не я»

Внезапно туман рассеялся, под ногами захрустел красный песок.

Только сейчас Росс заметил, что что-то изменилось. У его жены вновь стали прежними волосы.

— Ты как? — спросил он её.

— Росс, что с нами произошло?

Его супруга выглядела такой будто только что проснулась.

— Глора! — он крепко обнял её. Обратив внимание на детей, растерянных только что произошедшей переменой, обратился к ним: — Вы помните, как вас зовут?

Дети переглянулись.

— Конечно, — уверенно заявил сын. — А с чего нам забывать?

Дочка вдруг расплакалась. Росс и Глора бросились к ней.

— Ты чего плачешь? — спрашивал отец.

— Мама, прости меня.

— За что?

Девочка, всхлипывая и вытирая ручонками глаза, пролепетала:

— Я потеряла твоё ожерелье…

— Винессия, успокойся, — ласково проговорила мама. — Я не сержусь на тебя.

Она стала искать в карманах истрёпанной и местами рваной белой шубы, хоть что-то похожее на носовой платок, чтобы утереть зарёванное личико дочурки и вдруг извлекла… ожерелье.

— Откуда это у меня?

Все удивлённо переглянулись. Винессия тут же перестала плакать.

Уланд проследил за взглядом отца, обращённым к Фогеру, и закричал:

— Это он принёс меня сюда! Он хотел убить меня! Только я сбежал, а с Дорито он уж точно расправился!

Глора тоже только сейчас заметила это существо и, вдруг побледнев, простонала:

— О, нет… Не может быть… Росс, это же…

— Глора, что с тобой? — встревожился Росс. — Уланд, успокойся, я всё объясню.

Только Глора вдруг потеряла сознание, так что объяснения пришлось отложить.

Фогер недовольно проворчал:

— Тебе придётся долго ей всё объяснять. Скоро стемнеет. Может, лучше вернуться к лагерю?

— Ты прав, — согласился Росс, — Уланд помоги сестре, забраться на спину Гефора.

Сам он поднял жену и направился к нему.

— Ты хочешь, чтобы мы летели на этом чудовище? — догнал его вопрос Уланда. Он держал сестру за руку, не зная: делать то, что велел отец или нет.

— Уланд, поторопись!

— Пойдём, Уланд, — поддержала отца Винессия и тут же воскликнула: — Подожди! Мамино ожерелье… — она освободилась от руки брата и побежала поднять обронённое матерью ожерелье, затем бережно обтёрла его от песка, и, радуясь, прошептала: — Вот оно…

Уланд догнал сестрёнку, взял за руку и повёл к чудовищу. Отец опустил Глору на землю, просчитывая, как сделать полёт более комфортным.

— Уланд, садишься вперёд. Винессия за тобой, а я с вашей мамой позади вас.

Уланд пожал плечами, решив, что отец знает, что делает. Винессия была в восторге от предстоящей прогулки, чего не скажешь о брате.

— Только, чур, пятками меня не бить, — посоветовал Фогер.

— Не будем, — заверила девочка и недовольно воскликнула: — Пап, ты скоро?

— Вы устроились? Уланд, лови клубок и обмотайтесь верёвкой. Не хочу, чтобы вы случайно выпали.

Пока Уланд выполнял его поручение, Фогер помогал Россу взобраться на спину. Глора всё ещё была без чувств.

— Ну, что готовы? — спросил Фогер.

— Да, только прошу, как-нибудь потише.

В полёте Глора очнулась и первую минуту не могла понять, что происходит.

— Росс, где мы?

— Ты очнулась, дорогая. Не нервничай, мы просто летим.

— А дети? — она приподнялась.

— Мы здесь, мама, — откликнулась Винессия. — Это так здорово!

— Помоги мне сесть, — попросила она мужа, — и объясни, что происходит. Куда мы летим и на… ком?

Росс помог ей.

— Это мой друг, Гефор.

Глоре трудно было смотреть назад, кружилась голова, и к тому же она беспокоилась за детей и держала дочку за талию, боясь, что из-за излишней вертлявости и любопытства она запросто может упасть. Чтобы расслышать мужа, она лишь слегка наклоняла голову на бок, но и от этого её начинало подташнивать.

— Повтори, я не расслышала.

— Может, поговорим, когда приземлимся?

— Ладно, давай отложим.

Для Винессии время полёта прошло слишком быстро, а всем остальным оно показалось вечностью.

Росс был занят мыслями о том, как полегче поведать своей семье о произошедших событиях. Реакция Глоры на Фогера сильно беспокоила его. И Уланд вряд ли сможет скоро избавиться от недоверия к крылатому монстру, даже если встретит друга живым и невредимым.

Уланд пытался вспомнить, что было после того, как он, убегая от чудовища, на котором сейчас летел, превратился в волка. Кажется, только это он и помнил. И откуда в этом мире появилась его сестра, мать и отец? Кто-то должен ему всё объяснить!

Фогер чувствовал себя невероятно счастливым. Счастье это не омрачало даже сознание того, что Камень Равновесия раскололся, и желание сына нисколько не повлияло на его цвет. Если бы не просьба Росса лететь помедленнее, он уже давно был бы на месте.

— Смотри, Фогер летит, — первым заметил его приближение Дорито.

— Надеюсь, Росс с ним. А то исчезли оба, не предупредив.

— А кто это ещё на нём?

Дерки тоже заметил сидящих на его спине наездников и побежал встречать. Дорито не мог оставаться в стороне, и поэтому к месту приземления они прибежали одновременно.

— Уланд! Винессия! — вне себя от радости прокричал Дорито. — Дядя Росс спас их!

Дерки не был готов к встреч, и смотрел ошалело.

— Росс, неужели… не верю глазам… — потом вдруг подхватил Дорито, поднял и стал крутить его вокруг себя. — Всё получилось! Камень сработал!

Дорито весело засмеялся в ответ.

Затем Дерки поставил паренька на землю и обратился к растерянно переглядывающимся нежданным гостям:

— Ну, чего вы там сидите? Я хочу убедиться, что это точно вы. Росс, скидывай своё семейство оттуда. Да, не бойтесь, я поймаю.

— Дерки… — недоумевая, проговорила Глора и, легонько толкнув Росса в бок, произнесла: — Росс, смотри, это же Дерки!

— Это я, я… — Дерки светился от счастья. — Спускайся же скорее, я так по тебе соскучился!

Первой скатилась по кожаному крылу Фогера Винессия и тут же попала в объятия Дерки, а потом перешла в руки Дорито и уж тут начала отводить душу душещипательными рассказами о жизни в волчьей шкуре. Но вскоре ей пришлось замолчать, так как наступила очередь брата завладеть вниманием Дорито.

— Дор, я думал, что навсегда потерял тебя, — сказал Уланд, обнимая его.

— А я… — Дор даже прослезился. — Я был уверен, что ты погиб. Я уже не верил, что когда-нибудь увижу тебя.

Винессия оставила друзей одних, а сама принялась крутиться вокруг спустившейся на землю матери, что впрочем, нисколько не мешало Дерки обнимать их обоих.

— Дерки, это точно ты? — не верила она. — Ты живой! О, это чудо! Невероятное чудо!

Дерки тут же возразил:

— Чудо — это то, что вы живы! Всё ещё не верится…

Последним спустился глава семейства.

— Росс, дружище! — Дерки протянул к нему руку. — Я так беспокоился за тебя.

Росс обнял его и, уняв волнение, произнёс:

— Я чуть было такого не натворил…

— От тебя можно всего ждать, — Дерки улыбнулся. — Кстати, где твоя седина?

— А что с ней? — не понял Росс.

Глора стояла рядом и с интересом прислушивалась к их разговору.

Дерки прошептал ему в ухо:

— Её нет…

— Да? — на лице Росса на мгновение застыло удивление. Но неожиданно он подмигнул ему: — А может, её и не было?

— Росс, о чём это он говорит? Какая седина? — спросила Глора.

Росс взял её за руку, посмотрел в глаза и ответил:

— Это длинная история. Я непременно всё расскажу только не сейчас, хорошо?

— Я не настаиваю, но у вас обоих такой загадочный вид, что мне как-то не по себе. Ты мне ещё обещал рассказать о своём друге, — женщина покосилась на Фогера, чувствуя, как в тревоге затрепетало сердце.

Росс посмотрел на Дерки и попросил его мысленно: «Дерки, прошу, не перебивай. Её надо подготовить к правде».

Дерки незаметно для Глоры кивнул.

— Знакомься, дорогая, это Гефор. Если бы не он мы сейчас не были бы вместе.

Гефор заметив, что речь зашла о нём, решил участие в разговоре не принимать. Он качнул головой, когда Росс его представил и направился к реке. Глора проводила его взглядом.

— Он так похож на того…

Но слов её крылатый монстр уже не слышал.

— Пойдёмте к кострищу. Вы наверно есть хотите, так у нас там всё собрано, — предложил Дерки и, поймав «вертихвостку» Винессию посадил себе на шею. — Сверху тебе всех будет хорошо видно.

Затем, окликнув Дорито и Уланда, зашагал к лагерю. Росс и Глора тоже последовали за ним.

— Это всего лишь совпадение, — Росс поспешил успокоить жену.

— Странное совпадение. А как мы здесь оказались? Я имею в виду в этом мире?

— Тебе не терпится всё узнать.

— Разумеется, любимый! Я не успокоюсь, пока не узнаю ответы на свои вопросы. Ты ведь не станешь меня обманывать? — она сурово посмотрела на мужа.

— Разве я от тебя что-нибудь скрывал? — Росс остановился.

Вместо ответа она приблизилась к нему и, опустив голову на его грудь, произнесла:

— Отчего-то у меня такое чувство, будто мы не виделись тысячу лет.

Росс промолчал. Прикасаясь к её волосам, чувствуя тепло близкого сердцу человека, он боялся, что это сон. Всего лишь счастливый сон и, внезапно проснувшись, он обнаружит, что ничего этого нет. Он боялся закрыть глаза.

«Ведь ты не исчезнешь из моей жизни? — мысленно спрашивал он её, — не бросишь меня, превратившись в черноволосую красавицу Кантпанеллу. Не заставишь меня поседеть и ослепнуть от горя, оставив одного. Умоляю, не делай этого. Я не переживу разлуки»

— Скажи что-нибудь, не молчи, — попросила Глора.

— Я люблю тебя. Ты станешь моей женой?

Глора с удивление подняла на него глаза.

— Так я и так твоя жена…

— Я уж думал, за тысячу лет ты об этом забыла, — засмеялся Росс. — Видишь, как шуба состарилась!

Только сейчас обратив внимание на свою одежду, Глора рассмеялась.

— Дурачок, разве ты не видишь это свадебный наряд — последний хрип современной моды!

— И точно, как я не разглядел! Это же фирма «Снегурочка с переулочка»!

— Шутник! — коротко бросила Глора и огляделась. — Мы так и будем здесь стоять? Все ушли.

— Ну, пойдём, а то Винессия наверно Дерки до белого коленья довела. Как бы не сбежал, а то кто подтвердит рассказ о наших приключениях?

По пути Глора избавилась от неподходящей к сезону шубы. Под ней была настоящая одежда: свободная рубашка, ветровка, связанная узлом на талии, брюки и резиновые сапоги. В одном из карманов ветровки она нашла коробок спичек.

Заметив её находку, Росс радостно воскликнул:

— Спички! Нам не грозит провести ночь в темноте.

Дорито рассказывал Винессии и Уланду о своих приключениях. Слушатели внимали ему, открыв рот. Даже Дерки, который итак знал всё, что с ним случилось. Он вдруг с удивлением заметил, что слушает его с большим интересом.

— … Он походил на снежного человека и был жутко страшный. Мы так испугались, когда он стал подниматься к нам, что мой брат решил из окна выпрыгнуть, а высота там была метров десять. Но всё обошлось. Это существо не собиралось нас есть. Оно хотело поговорить с кем-нибудь. У него даже имя есть: Мохнатая Жуть…

— Кажется, мы что-то пропустили, — огорчилась Глора, присаживаясь рядом с рассказчиком. — Может, ты начнёшь сначала?

Росс показал Дерки коробок спичек, и тот, поняв намёк, отправился вместе с ним собирать хворост для костра.

— Дорито, начни сначала, пожалуйста, — вежливо попросила Винессия. — Для мамы…

Дорито был рад начать всё сначала. К тому же, как ему показалось, кое-что из предыдущего рассказа он пропустил. Придав лицу серьёзное выражение, он немного помедлил, потом вздохнул и сказал:

— Я начну с того, как страшное чудовище, именуемое ныне Гефором, похитив Уланда, скрылось за лесом. Оставшись один, я отправился на твои — Уланд, поиски, считая, что ты уже мёртв. Я поклялся, если встречу его, то убью…

Во время сбора хвороста Дерки предупредил Росса, что велел Дорито не говорить о том, что Гефор и Фогер одно лицо.

— Я так тебе благодарен, Дерки.

— Я рассудил так: это ваше дело. Расскажешь ей всё сам, если посчитаешь нужным.

Ночь всё смелее вступала в свои права.

Люди расположились вокруг костра, рассказывая друг другу о своих приключения и переживаниях. В воздухе чувствовалась таинственность, будоражившая воображение. Глора всё больше проникалась любовью к мужу. Порой ей казалось, что она чувствует его чувствами, живёт его жизнью. Ей хотелось оказаться Гефором в тот злополучный день, когда она стала Кантпанеллой, чтобы утешать его и дарить надежду.

По мере рассказа прошлая жизнь Росса в роли Эдисседа пугала её, и чем ближе он подходил к развязке, тем больше в ней росло возмущение. Нет, не на Росса она сердилась, а на то, что какой-то камень — холодный, бесчувственный предмет разрушил их семью и вторгся в последующие жизни. И ещё неизвестно закончилось ли его влияние на их теперешнюю жизнь. Она не сомневалась, что всё, что узнала — правда, но она ничего конкретного так и не узнала о крылатом друге Росса, решив, что рано или поздно сможет вывести его на чистую воду. Несмотря на то, что Гефор опекал её мужа и помогал ему по мере сил и возможностей, мысли о нём тревожили Глору. Где, к примеру, он сейчас, и чем занят? А вдруг история с Уландом повторится?

Спать долго не хотелось. И только, когда говорить стало не о чём, и всё съедобное было съедено, а костёр почти догорел, всё стали готовиться ко сну.

***

Росс проснулся раньше всех. Первым делом он решил поговорить с Гефором, но того нигде не было видно. Осторожно, стараясь не разбудить спящих, он поднялся и отправился его разыскивать.

«Он говорил, что сегодня должен уйти, — вспомнился ему вчерашний разговор, — неужели он ушёл и даже не попрощался? Нет, он не мог просто так уйти!»

Уже достаточно рассвело, так что не заметить крылатую «кошку», если она поблизости было невозможно. Росс даже взобрался на один из чёрных валунов и долго всматривался вокруг, но Гефора не находил. Чем дольше он его искал, тем больше в нём росла уверенность, что вчера они виделись в последний раз. Росс почувствовал себя виноватым, ему казалось, что-то главное между ними не было сказано.

«Если его нет у реки, значит, он действительно оставил меня»

У реки Гефора тоже не оказалось.

— Ты искал Гефора? — вопрос Глоры застиг его неподвижно стоящим на берегу реки, спокойное течение которой действовало успокаивающе.

Росс оглянулся.

— У тебя губы и нос в золе.

А в золе они были, потому что вчера она с удовольствием ела испечённые в золе клубни, которые Гелиорий научил мужчин собирать и готовить.

— Да, я знаю, — она подошла к воде, но поняла, что умыться ей не удастся: слишком крутой берег. — Ты не ответил на мой вопрос.

— Он ушёл… Как он мог уйти не попрощавшись?

— Он так решил.

— Да, конечно, моё мнение никогда не ставилось им в счёт!

Глора, внимательно глядя мужу в глаза, приблизилась к нему.

— Кажется мне, ты вчера избегал говорить о нём. Почему?

— Мне трудно это признать, но ты должна знать…

— Я слушаю тебя.

— Он… мой отец.

Глора вздрогнула и побледнела.

— Этого не может быть! — дрожащим голосом проговорила она. — Я поверила, что его сходство со сброшенным в пропасть существом поразительное, но это лишь сходство. Как он мог выжить? Нет, — она замотала головой. — Это неправда!

— Я тоже не хотел этому верить.

— Как он заставил тебя поверить в эту чертовщину?

— Он не заставлял. Ведь ты сама сразу его узнала…

— Да, но сейчас я сомневаюсь. Тогда почему ты зовёшь его Гефором?

— Гефор был моим другом. Но когда я прозрел и увидел его, услышал его голос, сердце подсказало, что предо мной не просто друг. Я не смог называть его по-другому и от его помощи не мог отказаться.

Повисла напряжённая тишина.

Вдруг Росс насторожился. Он услышал то, чего многие дни, проведённые в этом мире, не слышал. Глора заметила перемену в его взгляде.

— Что случилось?

Он приложил палец к губам и прошептал:

— Тише, ты слышишь?

— Что я должна услышать?

— Птицы поют…

— И что в этом такого? — недоумевала Глора. Далёкое пение птиц ничего ей не говорило.

— Они поют! — радостно воскликнул Росс. Он вдруг подхватил Глору за талию, оторвал от земли и, ещё раз крикнув: — Они запели! — стал кружить её.

Глора сначала опешила, а потом возмущённо прикрикнула:

— Росс! Поставь меня! Чему ты радуешься?

Он поставил её, но оба не удержали равновесия и повалились в траву.

— Они поют…

— Вот заладил, — сердито буркнула Глора. — Разумеется, поют, на то они и птицы!

— Но их здесь не было! И ветер… ты чувствуешь ветер? Его тоже не было.

Глора смотрела на мужа во все глаза, но он уже ответил на её внезапно возникший вопрос.

— Мир ожил! Прошлое окончательно отступило!

— Ну, так это же замечательно! Осталось только найти друзей и вернуться в наш мир.

Росс широко заулыбался, глядя на неловкие попытки жены избавить одежду от мокрой травы и грязи, прилипших во время падения.

— У тебя нос и губы в золе.

— Ты уже говорил… — она в упор посмотрела на него, раздумывая, ожидается ли в ближайшее время с его стороны всплеск неожиданных эмоций, — … кстати, у тебя тоже.

— Может, искупаемся?

— Вода холодная.

— Откуда ты знаешь, если ты в неё не вошла? Пойдём.

Он потянул ее за собой.

— Росс, прекрати, — требовательным тоном произнесла Глора. — Там холодно и я плохо плаваю.

— И ты думаешь, что после всего того, что мы пережили, я позволю тебе утонуть? Не бойся.

— Ну, что ты, в самом деле… Иди один. Я не буду мешать тебе ловить воспаление лёгких.

Росс не стал настаивать, он быстро снял обувь и нырнул прямо в одежде.

— Ты ненормальный! — отчаянно выкрикнула Глора. — Зачем только я вышла за тебя замуж?

Вынырнув, Росс сообщил:

— Вода теплее молока. Прыгай.

— Ты точно ненормальный. Наверно поэтому я и вышла за тебя замуж, — и она стала стягивать с себя сапоги.

— С нормальными скучно, — подытожил Росс.

Вскоре они оба, смеясь, барахтались в воде. Вода была тёплая, а глубина почти недосягаемая. Выныривая в очередной раз, Глора вдруг оказалась нос к носу с мужем. Он держал в руке большой белый цветок на длинном стебле.

— Это тебе, — улыбаясь, протянул Росс.

Глора растерялась. Вокруг ничего подобного не росло.

— Спасибо. Но где ты его нашёл?

— Там, — он указал на дно реки, и, заметив в глазах жены недоумение, пояснил: — Их целое море. Всё дно в цветах.

— Здорово, — она принюхалась. — Зачем им под водой запах?

— Не знаю, может, рыб привлекают.

— Я обожаю тебя! — радостно воскликнула Глора и, обняв мужа за шею, поцеловала.

— Мы так можем и утонуть, — встревожился Росс. — От твоего поцелуя у меня дыхание перехватило.

— Если бы ты знал, что творится со мной…

— А мне нравится то, что творится с тобой. Может, продолжим на берегу?

Тут вдруг в её глазах мелькнул испуг.

— Что случилось? — встревожился Росс.

— Скорее на берег, вытаскивай меня отсюда, — запаниковала Глора. — Там под водой что-то коснулось моей ноги!

Она так лихо поспешила к берегу, что Росс едва за ней поспевал.

Только выбравшись на берег и отдышавшись, Глора успокоилась и нервно рассмеялась, указывая на воду.

— Смотри…

Росс повернул голову и, не веря глазам, ущипнул себя за руку, а затем поднялся.

К поверхности воды приближались со дна белые цветы. Их очертания с каждой секундой становились чётче и яснее, пока, наконец, лепестки не всплыли над водой.

Свой цветок Глора выронила, когда торопилась к берегу и, увидев его плывущим по течению реки, долго провожала взглядом. Цветок порой останавливался, зацепившись за собратьев, но течение вскоре разлучало их, унося его всё дальше и дальше.

Наконец, Глора восхищённо воскликнула: «Как красиво!» и встала. Река завораживала. Бесконечный белый шелковый ковер напоминал фату невесты.

В воздухе появился нежный аромат, вдыхая который, Росс и Глора чувствовали себя влюблёнными в весь мир. И солнце, озаряющее их счастливые лица, стало немым свидетелем огромного сказочного чувства.

Над ними шелестел ветер, а птицы, появившись из неоткуда, всё звонче провозглашали миру весть о наступлении для этого мира первого для жизни. Жизни, которой не будет конца…

***

«Зачем тебе захотелось сюда вернуться? — спросил себя Фогер, приземляясь на земле, где совсем недавно царствовала зима. Под ногами громко зачавкала вода. — Что мы ищем?»

— Когда найдём, скажу, — ответил вслух Гелиорий.

Гелиорий для Фогера был вторым Я, к советам и упрёкам которого он прислушивался.

«Ты точно моя совесть — не даёшь спокойно спать»

— Может я и есть твоя совесть, кто знает…

Повертев головой по сторонам, Фогер увидел лежащий на земле меч, оставленный здесь им самим по совету Гелиория.

— Бери его.

Фогер подобрал меч и спросил вслух:

— Что дальше?

— Помнишь, я велел тебе спрятать мешочек и не заглядывать в него?

— Я сдержал слово.

— Я знаю. Вытащи то, что внутри.

Фогер почесал шею свободной передней лапой и вытащил, спрятанный в гриве мешочек из Бесконечной Материи. Вытряхнул его и в упавшем предмете узнал венок Росса.

— Они не вспомнят о нём, — прокомментировало второе Я. — Теперь надевай его.

— Слушаюсь и повинуюсь, — иронизируя, произнёс Фогер, и после этого надел на голову хрупкую на вид вещицу.

Когда мир начал исчезать, он мысленно поинтересовался:

— А для чего нам меч?

Гелиорий немного помолчал, обдумывая ответ, затем ответил тоном человека, уставшего учить непонятливого ученика.

— Ну, должен же кто-то отрубить нам голову…

Фогер не знал, как отреагировать на его слова. Он просто принял их к сведению.

Глава 4 Долгожданная встреча

Люди, погружённые в странный сон, проспали весь день и всю ночь. Только под утро, когда на горизонте взошло солнце, прогоняя прохладу ночи, которая, уходя, разбросала на траву росу, дурман начал проходить.

Они зашевелились.

— Орш, ты отдавил мне руку, — сонно проворчал Гартен.

— А кто стянул моё одеяло? — раздался недовольный голос Рантра, съёжившегося под раскидистым кустом.

Моншер первым открыл глаза и обнаружил себя лежащим на земле. Ничего не понимая, он проговорил:

— Хотел бы я знать, у кого хватило смелости сбросить меня с кровати.

Рантр недовольно поёрзал, потом начал разыскивать одеяло. Его рука наткнулась на спящего с храпом Чонга.

— Эй, чего-то я не понял… — он открыл глаза и привстал от удивления. — Мы это чего?..

И тут он вспомнил о недавнем приключении. От воспоминаний захотелось исчезнуть, но он удержал себя на месте, лишь простонал, пряча лицо в траву:

— Что мы вчера творили…

— Да, славно повеселились, — буркнул Гартен, уходя в воспоминания.

— И зачем я так нажрался? — укорил себя Оршман.

Настроение у всех жутко испортилось.

— Ну, ладно, хватит киснуть, — выдавил из себя Моншер. — Нечего без дела валяться.

Потягиваясь и зевая, они начали вставать.

— Чонга разбудите, — велел Моншер, — и где… — он огляделся. — Где Найдэн?

Чонга хоть и с трудом, но разбудили, а вот мальчика, как не искали — не нашли.

— Что же это было? — Рантр пытался разобраться в случившемся. — И смотрите, кажется, утро настает.

— Мы так долго спали? Вот дела, — удивился Оршман.

— А я вообще не понимаю, что здесь происходит, — высказался Чонг. — Может, пока вы разбираетесь, я посплю?

— И не думай, — запретил ему Моншер, — надо искать моего крестника. Если не найдём я всем головы поотрываю, а в первую очередь себе!

Рантр рассмеялся, сказав:

— Хотел бы я на это посмотреть.

— Посмейся у меня. И где эта бревенчатая изба, хотел бы я знать.

Все напрасно вглядывались вдаль, ища избушку, словно предполагая, что у неё выросли ноги, и она где-то бегает.

— А я вас предупреждал, — Рантр понял — вот он миг триумфа! — Домика- то никакого нет! Его никогда и не было!

— Там что-то тёмное, — заметил Чонг, — может камень какой…

Рантр быстро додумал за него:

— С надписью: направо пойдёшь — обратно придёшь, налево пойдёшь — никуда не попадёшь, а стоять будешь — здесь пропадёшь.

Никто не засмеялся. Не сговариваясь, все направились к тёмному объекту, скрытому от лучей солнца стеной зелёной травы.

— Да, это же Найдэн! — радостно воскликнул Моншер. — Спит как младенец.

И принялся его будить.

Сознание к Найдэну вернулось не сразу, но от настойчивой тряски спрятаться было невозможно, и вскоре Моншер добился желаемого результата.

— Крёстный? А что случилось?

Найдэн вопросительно поглядывал на взрослых, ожидая, когда кто-нибудь объяснит ему, с чего вдруг они все собрались вокруг него и так странно смотрят, словно кредиторы на должника, решая, сбросить его в долговую яму сейчас или пусть ещё поживёт.

— Ты чего-нибудь помнишь? — спросил его Рантр.

Паренёк опустил глаза, пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний, и ему это удалось. Когда он вновь посмотрел на крёстного, глаза его были полны гнева.

— Я всё вспомнил! Торвы забрали дядю Юлиса с собой, а меня усыпили! Я их ненавижу!

— Тише, тише, дружок, не гони лошадей, давай по порядку, — попросил Моншер. — Какие ещё Торвы?

— Их трое: один настоящий, но в нём, как я понял из их рассказа, сидит ещё один — мерзкий тип, который изображал из себя Карен. Она увела нас всех и стала чем-то кормить.

— Это мы помним, — произнес Гартен.

— Вы по очереди стали засыпать, а я, решив, что что-то неладное с едой, ел для вида, а потом претворился спящим. После этого вы все уснули, этот Торв убедился, что всё получилось, как он хотел, и ушёл. Тогда я стал будить тебя, крёстный, а ты никак не просыпался. Потом вспомнил о дяде Юлисе и побежал к избушке. Представьте себе, третьим Торвом была Маретта…

Друзья переглянулись. Рантр решил не спешить с выводами, он поинтересовался:

— Ты хочешь сказать, что Маретта ненастоящая?

— Да, это я и говорю. У Торва, которого вы знаете, растроение личности. Вам потом дядя Юлис всё подробнее объяснит, если я что-то путаю.

— И что с Юлисом стало? — спросил Чонг.

— Мне удалось избавить его от наваждения. Он очень разозлился и даже хотел побить их всех.

Гартен вздохнул.

— Как я его понимаю…

— Но он не стал драться. Лишь спросил, что им от нас надо. А они ответили, что он должен их доставить в Центр Миров. Они хотели успеть ко Дню Рождения Луны.

— Ты уверен?

— Откуда взялись эти Торвы? — вопросительно произнёс Оршман. — Три Торва — не многовато ли?

— Я точно помню, — продолжал Найдэн, — настоящий Торв нашёл место, где вы сражались со страшным чудовищем. Вы ещё сами рассказывали, как Богиня Возмездия расколола кусок красного льда и велела вам собирать осколки, — Найд дождался, когда взрослые одобрительно закивают. — Так вот один кусочек не был найден, и он растаял. Он почувствовал, что рядом находится тело существа, заваленное камнями, и направился туда, оживить его.

Взрослые стали перешептываться, и Найдэн услышал имя: «Фогер».

— Да, Торв называл его Фогером.

— А дальше, что случилось?

Взрослые вскоре перестали топтаться вокруг него. Рассказ мальчика становился всё интереснее и интереснее. Они расположились удобно на земле и с нетерпением ждали продолжения.

— Душа Фогера тоже хотела обрести жизнь и потому попросила настоящего Торва взять её вредную часть себе на время. Эта часть мешала ему вселиться в тело. Он дождался, когда при помощи ненайденного осколка льда, уже растаявшего, тело оживёт и выгнал того, кто его оживил. Тогда и эта часть страшного монстра вынуждена была вселиться в Торва.

— Ничего себе коктейль! — воскликнул удивлённо Рантр. — Фогер получается жив!

— Зачем Торв пошёл на это? — спросил Гартен. Он не надеялся получить ответ.

— Фогер обещал ему попросить разрешение на небесах, чтобы вам можно было вернуться в Первый Мир.

Найдэн внимательно посмотрел на Гартена, Чонга и Оршмана. Те были задумчивы и выглядели расстроенными.

— Мы неплохо здесь устроились, — наконец проговорил Чонг. — Лучше бы нас спросил, хотим мы покидать этот мир или нет.

— Теперь получается, мы виноваты в том, что он пошёл на это, — предположил Гартен.

Моншер решил расставить все точки над «i».

— Никто ни в чем не виноват. Вы его не толкали на подвиги. Он сам решил. А за свои решения ответственность несёт каждый сам.

Рантр, улыбаясь, произнёс:

— Ну, Найдэн, своим рассказом ты нас озадачил. И где нам искать Центр Миров, и когда наступит День Рождения Луны? И можете ли вы представить Фогера добрым — а?

— Надеюсь, Росс с ним не встретится… — искренне пожелал это Моншер. — Ну, нечего рассиживаться! Пора идти, а то на праздник опоздаем.

— И куда мы пойдём? — полюбопытствовал Оршман. — Птички-то нет. Без неё нам туда не попасть.

— И то, правда, — вздохнул Моншер. Встав, он начал осматриваться, вспоминая, откуда он пришли. Лес по левой стороне от них и сад, из которого они вышли некоторое время назад, который и садом-то не являлся, облегчал задачу. — Нам туда, если мы пришли оттуда, — и оглянувшись, добавил: — Или нам туда, если мы пришли оттуда.

— Выбор отличный! — похвалил Рантр. — Но если мы пойдём туда — он показал пальцем под ноги, то до Центра Земли доберёмся гораздо быстрее.

К великому счастью, неожиданный порыв ветра принёс в помощь друзьям белого голубя.

— А вот и птичка! — обрадовались они, вскакивая с мест. — Вернулась долгожданная.

Локки облетел друзей, словно проверяя всё ли в порядке, и полетел, зовя их за собой.

И вот уж вновь продолжен трудный, полный неожиданностей и сюрпризов путь.

Путь был начат неожиданно и неожиданно закончен. Едва путники дошли до края, казавшегося бескрайним, поля, которое пересекал глубокий овраг, как остолбенели: первое, что бросилось в глаза — это бревенчатая избушка, окружённая дивным плодоносящим садом.

— Чур, меня, чур! — испуганно прошептал Гартен.

Даже Рантр на время потерял дар речи.

Моншер заметил, что голубь пока с ними, но, помня, как он исчез в прошлый раз, усевшись на калитку, решил ему не верить, даже если он вообще не будет исчезать.

— Галлюцинация… — уверенно сказал Найдэн.

Он ни минуту не сомневался, что это так.

Оршман дружески похлопал Рантра по плечу и с улыбкой попросил:

— Друг, может, ты проверишь…

— Ни за что! — не дослушав, прервал Рантр. — С меня хватит вчерашнего приключения. Оршман, лучше ты сделай несколько шагов вперёд: и если не упадёшь, значит, всё, что мы сейчас видим — мираж.

— Спасибо за предложение, но я отказываюсь от эксперимента, — заявил Оршман. — Если это реальность, ломать себе конечности я не намерен.

Друзья смотрели на дом и сад под разными углами зрения: одним глазом, другим, с прикрытыми глазами и вытаращенными. Они щипали себя и друг друга, пытаясь избавиться от наваждения, но прекрасный пейзаж не исчезал.

— Я чувствую запах яблок, — уведомил Чонг, вдыхая воздух всей грудью.

— Считаю это ещё одним неоспоримым фактом хорошо подстроенной галлюцинации, — был твёрдо убеждён Рантр. — Раз есть запахи, значит, дело дрянь.

Найдэну наскучило ждать, когда, наконец, взрослые решаться на что-нибудь стоящее и предложил свою помощь:

— Давайте, я спущусь.

— А мы что же уже ни на что не годимся? — вкрадчиво поинтересовался Моншер. — Вперёд друзья! Разве первый раз мы попадаем в такую переделку?

Вскоре все они стояли внизу, дожидаясь последнего спускающегося по верёвке по почти вертикальной глиняной стене, Гартена.

— Верёвку забирать? — спросил он, оказавшись рядом с друзьями.

— Ни в коем случае! — запротестовал Рантр. — Мы должны обеспечить путь к отступлению.

— Верно, — согласился Моншер.

Вместе они направились к дому.

Дом был точно такой же, какой уже приходилось им видеть раньше. Друзья остановились перед калиткой, подозрительно заглядывая во двор.

— Всё точь в точь, как вчера, — холодно проговорил Чонг. — Даже герань на окне такая же. Второй раз угодить в одну и ту же ловушку было бы слишком беспечно.

Моншер поискал глазами голубя и обнаружил его сидящим на крыше.

— Проводник с нами, но я уверен на все сто — дом фальшивый.