Моя Москва
БУЛЬВАРНОЕ КОЛЬЦО
Старые дома
1. сталинские
А в центре матушки-Москвы
Стоят спокойно исполины.
Как памятники все они.
Рассказывал о них былины…
Отец мой — умный, верный гид —
Тут показал мне и мосты.
Величествен их мрачный вид
По берегам реки-Москвы.
Те годы были нелегки.
Во всём их облике та хватка.
Да и высоки потолки.
Их толстых стен надёжна кладка…
Потёртость мраморных ступеней,
С которых трудно встать с коленей.
Следы здесь прошлых поколений.
Все очевидцы совершений.
От дома к дому по мосту
Через реку-Москву проходим.
Они стоят, как на посту.
Их вычурными не находим.
Как память о былых годах
Они стоят, как истуканы.
Кому-то навивают страх,
Кому-то бередят их раны.
Надёжен был и тот наш строй.
И те дома надёжны были.
Ещё жив в нас тех лет настрой.
Те годы мы не позабыли.
Скорей бы опыта набрать.
Ведь в новой жизни мы стажёры.
Стараются всех нас подмять
Все нашей жизни ухажёры.
И заключить нас в кабалу
«Зелёного» сухого змия.
И уничтожить ту страну,
Которую взрастил Мессия.
Но помнить мы должны всегда,
Не задурманив прошлым память,
И, вспоминая иногда,
Но в умилении не таять,
Давно ушедшие года,
И прошлое за то не хаять.
Москва, октябрь 2002
2.
Дома стоят, как исполины.
Дома молчат, как истуканы.
Стоять так долго они могут.
О чём они поведать смогут?
Седая грусть на стенах дремлет.
И их молчанью сердце внемлет.
А люди в них когда-то жили.
Дома известными те слыли.
В них мы с тобой когда-то жили,
И счастливы тогда мы были.
Мы это верно не забудем.
Лишь только жить когда не будем.
Москва, июнь 2007
Старый дом
1.
Однажды летом по делам
Я оказался в самом центре.
Давно отсутствовал я там —
Москвы моей родной плаценте.
Я жил когда-то там давно
В Печатниковом переулке…
Светилось милое окно,
Когда гулял в его проулке.
Увидев старый отчий дом,
Зайдя в родной свой переулок,
В котором был давно рождён,
Свернул тогда в свой закоулок.
Я тело быстро нёс своё
Тогда по лестнице гранёной.
И вспомнил детство всё моё,
И запах плесени знакомый.
И слёзы радости в глазах.
И сердце бьётся учащённо.
О прожитых тобой годах
Ты вспоминаешь упоённо.
Заботы, радости, печаль…
Ты вспоминаешь всё былое.
Ушло давно куда-то вдаль
Такое милое, родное…
Воспоминаний хоровод…
Сейчас стоишь ты тут, у детства
Совсем другой, но всё же тот:
Никуда тебе не деется.
Часы, минуты… и года,
Да, дни идут неутомимо.
Их возвращаешь иногда —
Они идут неукротимо…
Вверху открытое окно
И ностальгию по былому.
Как много дум даёт оно?!
Мы не обучены иному…
Москва, июль 1996
2.
Наверх я поднялся, стою у двери
Квартиры, в которой я прожил
От первого вздоха до лет десяти,
Когда час отъезда вдруг пробил.
Стою, не решаюсь туда я войти,
И детство моё всё припомнить.
Какие же силы мне надо найти,
Чтоб всё позабытое вспомнить.
Наша память, возможно не лучшее,
Чем снабдила природа людей.
Но даёт она вспомнить всё лучшее.
И рождает в нас много идей.
Москва, июль 1996
3.
Вошёл я в разбитую дверь со двора,
Подъезда прохлада меня обдала.
Мелькнула пред взором и детства пора.
И память меня за собой повела…
Взбираюсь по лестнице, круты ступени.
Как раньше взбирался? Болели колени?
Ведь детские ножки короче, чем взрослых.
Однако взбегали быстрее, чем рослых.
Зачем же взбираться, коль нет уже сил,
И подвиг ваш этот кого-то взбесил?
Но хочется очень увидеть своё,
Родное, простое, хотя бы в окно.
Москва, июль 1996 и март 2021
Старые дворы
1.
Муха сонная ползёт
По оконному стеклу.
Вот до края доползёт,
И я лбом к нему прильну.
И во двор я посмотрю.
И увижу во дворе,
Где стоят одна в одну
Все на радость детворе:
Песочница, качели,
Турники и теремок,
Беседка, карусели —
Всем укромный уголок.
И я радуюсь за них.
Ведь вольготно детворе.
То ли было раньше них
В нашем стареньком дворе.
Москва, июнь 1989
2.
Малый садик внутри. Вокруг стены домов.
Тесный двор в окруженье сараев.
Окружали меня словно сотни оков.
Я сказал, ничего не прибавив.
Переулок с брусчаткой — по ней не пройти,
Не упав в дождь, под горку спускаясь.
Ну, а как же нам быть, если надо идти?
Так и жили все там, и не каясь.
А дворы те в Москве до сих пор ведь стоят.
И жильцы уж из них все отбыли.
Я увидел недавно, что годы творят…
Словно раньше такие и были.
Ну, а я те дворы полюбил, не тая.
И любовь моя крепнет, не тая.
Москва, июнь 1989
Таганка
1.
На улице погода — благодать!
Тепло… и ярко светит солнце.
Хорошая пора! Ни дать, ни взять.
Но я взгрустнул, взглянув в оконце.
Таганская церковь, высокий дом.
Горы-крыши домов далёких.
Я вижу прелесть какую-то в том,
Где восемь лет прожил нелёгких.
Может самые лучшие годы
Слишком бурно и быстро прошли.
Но дела и лихие невзгоды
Тут меня стороной обошли…
Каждый раз, когда я вспоминаю,
Думая, конечно, о былом,
То в душе я мысленно страдаю,
Как отцовский потерял я дом…
Понял я, свой квартал обегая,
(Вот такой я чудной человек!)
Эти годы в душе сохраняя —
Это мой ведь прощальный забег…
Не забуду Таганку вовек,
Что дала мне хороший разбег.
И ночью и днём всю в сердце моём
Таганку… «Таганку» песню поём.
Москва, октябрь 1990
2.
Подъёмные краны стоят.
Напротив окна арка, метро.
Трубы котельных точно в ряд.
Это увидел в своё окно:
Наш двор весь зеленью одет,
Где с сыном мы не раз гуляли,
И, в забытьи от разных бед,
О будущем мы с ним мечтали.
Ты помнишь, Митя, отчий дом?
Горка, песочница, лестница,
И спортплощадка под окном.
Таганка ведь чудесница!
И помню я, друзья мои,
И зелень Каменщиков бывших,
Любимые места Москвы —
Камней Таганки неостывших.
Я вижу с высоты в окно
Башню монастыря с площади.
Мне пора уезжать давно —
Ты, память, хоть меня пощади!
Москва, июль 1989
Прощайте, Кузьминки!
Прощайте Кузьминки! Прощайте, пора…
Отсюда две жизни ушли навсегда.
Отсюда мой папа на лыжах ходил,
И внука Митюшку за ручку водил.
Здесь бабушки были года сочтены,
И гроб с её телом сыны увезли.
Здесь годы с десяток прошли чередой.
Те трудные годы для мамы порой.
Москва, сентябрь 1990
Улица Н. Химушина 13-5-4
***
А над Химушина Луна,
И вся в каком-то ореоле.
Такая выпала судьба —
Живу я здесь, вот в этом доме.
Москва, октябрь 1989
***
Вот Химушина, маленький двор.
Здесь Серёжино детство прошло.
Он теперь не ласкает мой взор.
Всё в далёкую память ушло.
Москва, март 2006
***
Жили в квартире номер четыре
Папа и мама, и маленький сын.
Жили спокойно и не тужили,
Всё укрепляли домашний свой тыл.
Москва, февраль 1994
Чистые пруды — Воронцово поле
На днях большой сугроб растаял.
Нет снега, на пруду ж ледок,
Хотя прилично он подтаял.
Просох бульвара уголок.
Сухие бурые газоны
Слегка зазеленели где.
И тёмные деревья сонны —
Маячат молча в синеве.
Уже убрали зимний мусор.
Дорожки скоро подметут.
И всем знакомым прежним курсом
Прохожие гуляют тут.
В Москве весенняя погода,
И солнце в небе, в вышине.
Люблю я это время года.
И детство вспомнилось вдруг мне.
Как на трамвае нас возили,
На «Аннушке», что по кольцу,
И в детский сад нас привозили
От Сретенки к его крыльцу.
В Тессинском старом переулке,
Где Воронцово поле тут,
Чуть с горки, к Яузе, в проулке…
Здесь дети больше не живут.
А мы с сестрой там долго были.
Нас в «Огонёк» снимали раз.
Детьми хорошими мы слыли.
Родители любили нас.
Полсотни лет прошло — не мало,
Но в памяти они ярки.
Родителей уже не стало,
И мы уж скоро старики.
Москва, март 2002
Высотка на Котельнической
Высотку всё же, наконец, отмыли!
И монумент отмыть не позабыли.
Но что-то вдруг меня разобрало.
На волны памяти вдруг понесло:
В ней жил профессор Михаил Заикин.
Светила медицины был великий.
То не преданья старины глубокой.
Земляк он мамы в юности далёкой.
Здесь жили многие из именитых.
Мне называли только знаменитых:
Из них: Паустовского, Жарова.
Здесь жил Кармен, даже Уланова.
В конце семидесятых тут, бывало,
Мне говорил о том отец устало.
Когда он телеграммы разносил,
То кто-то даже стопку подносил.
К семье кубинской в гости приходили,
И впечатления мы уносили:
Со средним сыном один раз всего
Тут друга навестили мы его…
Белеют стены, фонари на крыше.
От этого она казалась выше.
Внизу прославленный «Иллюзион».
Иллюзий никогда не даст вам он.
Подсветка стен, как будто светят свечи.
И дома — исполина торчат плечи
Над Яузой и над Москвой-рекой.
Такой картины редкой, дорогой
Давно, пожалуй, не видал, друзья.
И восхищаюсь этим я не зря!
Москва, ноябрь 2003
Бульварное кольцо
1.
Бульварное кольцо —
Подковою лежит.
Волшебное оно
С веками говорит.
Бульварное кольцо —
Навеки в сердце грусть:
Неполное оно,
Подкова. Ну и пусть.
Бульварное кольцо —
Церковный перезвон.
Как щит хранит оно
Кремля спокойный сон.
И на груди Москвы
Оно, как оберег.
Внутри него холмы —
Бассейны многих рек.
Бульварное кольцо
И в летний, жаркий день.
Зелёное оно
Бросает ветвей тень.
И сотни москвичей
Там на скамьях сидят.
Бульварное кольцо
За то благодарят.
А им в ответ оно
Листвою шелестит.
А по весне оно
Ручьями всё журчит.
Под снегом спит зимой
Бульварное кольцо.
Объято тишиной,
Красивое оно.
Бульварное кольцо
Подковою лежит
На счастье для Москвы.
Оно её хранит!
Москва, январь 2009
2.
Бульварное кольцо —
Вокруг Кремля венок.
Короною оно —
Москвы счастливый рок!
И стаи голубей
На площадях его.
То радость для детей,
Бульварное кольцо!
Как символы они
Все мира и любви,
Чтоб люди всей Земли
Быть счастливы могли.
И я могу ему
Петь песни без конца.
Бульварному кольцу,
Пожалуй, нет конца!
Как в прежние года,
За каждым, за окном
На Новый год всегда
Бокалов перезвон.
Бульварное кольцо —
Свидание с тобой.
Не стало нам оно
Подковой дорогой.
Бульварное кольцо,
Об этом не грущу.
Воспоминаний тень
Я в сердце не пущу.
А тех, чей век давно
Висками серебрит,
Бульварное кольцо
Всегда к себе манит.
Бульварное кольцо,
Твой образ дорогой.
Бульварное кольцо
Всегда, навек со мной!
Бульварное кольцо,
И бью я в грудь себя.
Все факты на лицо.
Люблю, кольцо, тебя!
Бульварное кольцо,
Опять на сердце грусть.
Бульварное кольцо,
К тебе опять вернусь!
Новокосино — Салтыковка,
январь 2009
3.
Бульварное кольцо
Подковою лежит.
Как много нам оно
О прошлом говорит!
Бульварное кольцо —
Неполный даже круг.
Бульварное кольцо —
Надёжный, верный друг.
Бывало мне оно
И в радость, и в беде
Немало помогло.
Клянусь я, друг, тебе.
Бульварное кольцо
На сердце у меня.
Как много дум оно
Навеяло, друзья.
Бульварное кольцо,
Где детства отчий дом.
Давно оно прошло…
С годами тяжкий стон.
Бульварное кольцо
«На круги, на своя»
Верни меня домой,
То Родина моя!
Бульварное кольцо
Мелодией гремит
К нам музыкой в окно.
А сердце так щемит.
Пусть жизнь идёт к концу.
Года мои летят.
Бульварному кольцу
Они не навредят.
Бульварное кольцо,
Родное, что с тобой?!
Изранено оно.
Молю я: Боже, мой!
Бульварное кольцо —
Последний передел.
Москвы оно лицо —
Осталось не у дел.
Как в прошлое окно,
Ты Чистые пруды,
Бульварное кольцо,
Навеки сохрани.
Бульварное кольцо —
Трамваев перезвон.
Теряет их оно,
А с ними память вон.
От Яузы реки
До Мекки на Тверской
Бульварное кольцо
Забылся образ твой.
До Храма у реки
Спасителя Христа
До берега Москвы…
Молчат мои уста.
Бульварное кольцо
Я слёз сдержать не смог.
Любимое моё…
Надиктовал мне Бог!!!
Москва, январь 2009
Рождественский бульвар
1.
Раз такая напасть, вот,
Приключилась в январе.
На Рождественском бульваре
Я стоял, разинув рот:
Вдруг снежинка упадёт,
И, растаяв, пропадёт,
И навеет мысль о том,
Что поблизости тот дом,
Где давно родился я,
И прожил я в нём не зря.
Родиной зовётся он.
Будет часто поминён.
Москва, январь 1989
2.
По памятным местам родной Москвы
Гулял я как-то с младшим своим сыном.
Рождественский бульвар достигли мы.
Он с детства для меня всегда был тыном.
Рождественский мне Родине сродни.
И детские давно замолкли споры.
По крутизне сравниться с ним могли,
Пожалуй, только Воробьёвы горы.
И с сыном вверх несём свои тела,
Легко взбираясь по горе, мы с Трубной.
Для многих это трудные дела.
Та с детства для меня была нетрудной.
Трамвай здесь тормозил давно порой.
Уйти ведь от скольженья было трудно.
И ждал, пока что под крутой горой
Другой трамвай уйдёт с пути попутно.
Напротив дома, где Д. Бедный жил.
Была, когда-то, и моя здесь школа.
И рядом в поликлинике я был.
Чей запах помню до сих пор я холла.
Лишь с плитками там водосток и спуск.
Песчано-земляной покров аллеи.
А без цветов, какой же будет лоск.
Вначале же всегда цветы алели…
Я издали здесь слышал скорбь людскую,
Что в марте месяце была на Трубной,
Булыжную терзала мостовую,
И становясь для многих людей трупной…
Гроздья разных фонарей на Трубной,
Когда на них ты смотришь будто сверху,
Предстают подсветкой, но не нудной,
Когда свой взгляд ты устремляешь кверху…
Печатников, дом двадцать со двора.
И дома отчего труба на крыше —
Там детства бывшего прошла пора —
Почти все остальные были выше.
Москва, Загорново,
ноябрь 2003
3.
А фонари на нём, как Луны!
Сияли ярко в полутьме,
И навивали сказки — думы
В январской снежной кутерьме.
Здесь сердце в страхе замирало,
Когда на санках я катил.
И, санки тормозя устало,
Отец меня внизу ловил.
Ослушавшись отца совета,
По луже к Трубной я погнал.
И, совершив пол пируэта,
С велосипеда я упал…
Октябрь, начало, снег пошёл
В далёком пятьдесят седьмом.
Красивым сей пейзаж нашёл
Я на бульваре под окном,
Из школьного взглянув окна.
Далёко, где-то в вышине
Хотел увидеть спутник я.
Снежинки лишь мешали мне.
И я тогда ещё не знал,
Что буду с космосом повязан.
Но первый спутник показал,
Что буду я к нему привязан.
Из Космоса беру я Лиру,
И вдохновение беру.
Я благодарен всему Миру!
Свою судьбу благодарю!..
А через год… зубов не стало.
Передних четырёх резцов.
Врача геройство… и не мало.
Остался б точно без зубов…
Я преклоняюсь перед ней.
Врачебный долг свой превышая,
Прооперировав скорей,
Мои мне зубы возвращая.
Своею твёрдою рукой
Втирала соду ежедневно,
Кивая рыжей головой,
Подбадривая каждодневно.
С любовью, добротой в сердцах.
С тех пор и полюбил я рыжих.
И даже с зеленью в глазах.
И сильных женщин, и не дюжих.
И приросли опять они,
Скреплённые от соски «шиной».
Родные зубы все мои.
И встали в ряд строкой единой.
Я перед нею шляпу б снял,
И, на коленях, долго б маясь,
Златые руки целовал.
Благодарил за всё, не каясь…
Здесь липы старые стоят
И думы, мысли навивают.
А что те в памяти хранят,
Они тебе не раскрывают…
Внизу, под горкой, туалет.
Шеренгой лип и тополей
Спешили мы, что б взять билет
В кильватер старых фонарей.
Но фонарей на нём тех нет.
И туалет опять бесплатный.
Хотел им передать привет,
Пройдя вперёд по плитке гладкой.
Бульвар весь обновлённым стал.
Кусты, деревья заменили.
Пред мною новым он предстал,
Но старый мы не позабыли.
Как не забыли монастырь —
Стоит южнее от бульвара.
(А северней — бульвара ширь)
Все стены его врагам кара.
Основан был в день Рождества
Пресвятой ведь Богородицы,
Княгиней, тёзкой божества,
Почитательницей С. Троицы…
Ведь тётей Дмитрия Донского
Основан был сей монастырь.
Значеньем факта непростого
Пополнил знания я вширь.
Ну, что ж, бульвар, давай прощаться!
Тобой любуюсь я всегда.
Не устаю я восхищаться.
Тебя запомнил навсегда!
Москва, ноябрь 2003
и март 2021
4.
Рождественский бульвар!
В конце его стою,
Как памятник себе.
Я на него смотрю.
Правее, за плечом,
Церквушка на углу.
Но звон колоколов
Давно не на слуху.
Направо от меня,
За крышей, Отчий дом,
Где в детстве я себя
Запомнил в доме том.
А дальше, по пути,
Ходил я в первый класс.
Напротив, перейти —
Травмировался раз.
Спускаюсь вниз опять.
Охватывает страх.
Не крутизны боюсь.
Бульвара вижу крах.
Внизу — бульвара крест,
На Трубную вхожу.
Вокруг неё, в окрест,
Внимательно гляжу.
И, обернувшись, вспять,
Я на бульвар вхожу.
Но сходство я опять
С былым не нахожу.
Прощай, бульвар, прощай!
Другим ты хоть и стал.
Меня не забывай!
Любить я не устал!
Москва, февраль 2009
5.
Рождественский бульвар по-новому красив!
Как седина висков мужчине не в пассив.
Рождественский бульвар! Вновь на него вхожу.
Знакомый с детства мне былым не нахожу.
Вначале же его, на самом, наверху,
Кругом себя смотрю, задумчиво стою.
Направо — отчий дом — слезу сдержать смогу.
Есть памятника «place» — могу сказать кому?!
И клумбы рядом здесь, пожалуй, что «к селу».
А дальше узко ведь, им быть там ни к чему.
Дорожка под ногой — гранитная плита.
А помнит образ мой песок, что был тогда?!
Рождественский бульвар одет теперь в гранит,
Как ходовой товар, но это не вредит.
Как берега реки, закован он в гранит.
Как время не теки, он прошлое хранит.
Бордюры по краям — опять всё тот гранит.
Здесь мало что уже о прошлом говорит.
Всё так же светят мне… другие фонари.
Их стильный стан красив… под старые они.
Клёны молодые растут здесь ровно в ряд,
Будто построились солдаты на парад.
Давно те вдоль аллей красивые стоят,
В октябре пытаясь вмиг сбросить свой наряд.
По брусчатке гладкой опять спускаюсь вниз.
Командую, как в детстве: ну, давай, держись!
Как крепость на углу —
здесь красный монастырь.
Имеется в виду, когда глядишь ты вширь.
Спускаюсь споро вниз и вижу лишь затем
Надписи настенные с возгласом «Зачем!»
Внизу бульвара есть и признаки метро.
Но вот без «М» и «Ж» бульвар теперь не то!
Два тополя они всё же сохранили,
Людям показать — историю хранили.
На Трубную внизу спускаюсь робко я.
Что нового ещё увижу для себя?
На месте ДПП стоит стеклянный монстр.
И теперь бульвар — средь скал зелёный остров.
И символ сей Москвы остался не у дел.
И всё виной тому стеклянный передел.
Авианосцем он… навис над мостовой.
«Победоносец» же при нём как постовой.
Высокомерно он глядит надменно вниз.
И чувствует себя и на Цветном, как приз.
Что теперь поделать — другие времена!
Нравы изменились — такие вот дела…
Гуляет молодёжь, надеюсь, до зари?!
Рождественский бульвар, любовь мою храни!
Москва, декабрь 2010
Цветной бульвар 10 лет спустя
На бульваре я написал
Свой первый стишок, неказистый.
На днях снова здесь побывал,
И тут же опять стал речистый.
С тех пор минул десяток лет.
Давно исчезла где-то Света,
Которой дал тогда обет,
Но повод сей не для сонета.
Да не зима уже, а лето.
Цветы растут все наяву.
Воспоминанья бродят где-то:
Отсвет фонарный на снегу.
Давно я не бывал на месте
Бульвара детства моего.
Давно я не дарил невесте
Стихов — творенья своего.
Давно не бредил я куплетом.
Давно я не дарил цветов.
Давно, взбодрённый я приветом,
Благодарил за всё богов.
Мерцанье звёзд на небе тёмном,
Луны полоску на снегу,
Во взгляде, нежность, её томном
Навек я в сердце сберегу.
Но дни прошли, за ними годы,
Размылись в памяти моей.
И, презирая все невзгоды,
Увлёкся жизнью я своей.
Бульвар теперь не тот, что прежде.
Новинок здесь не перечесть.
Есть потакание невежде.
Есть совесть, ум, надежда, честь.
Здесь есть цветы и много света.
Хотя цвета уже не те.
Они мне повод для привета.
Цветной бульвар, привет тебе!
Во исполнение завета
Твои цвета всегда во мне!
Москва, май 1998
Площадь трёх вокзалов
1.
Люблю я площадь трёх вокзалов!
В ней есть чарующая стать.
Под звон содвинутых бокалов
Её красу не передать.
Лишь оказавшись с глазу на глаз,
Лишь очутившись tete-a-tete,
Восторженный бросаю возглас.
Почти как Афанасий Фет.
Внимательным окинув взглядом,
Ты понимаешь, что к чему.
Не выглядеть чтоб верхоглядом,
Оценишь ты её красу.
Метро — сплошные закоулки.
Народа массы здесь кишат.
А рядом с площадью — проулки.
Их лабиринты не страшат.
«Казанский» — Щусева творенье.
А рядом дом ЦДКЖ.
О них моё стихотворенье…
В вокзала стиле то уже.
Такого практика не знала.
Вот взгляд подняв свой снизу вверх,
Увидел крышу я вокзала.
Он в шок меня слегка поверг.
Универмаг «Московский» тоже
Весьма не плохо размещён.
А «Ярославский»? Тоже гоже
Стоит, как крепость, в центре он.
Вот дань заслугам его прошлым —
Есть памятники Ильичу.
А чтоб стишок мой не был пошлым,
Писать о нём я не хочу.
Здесь разные увидишь стили.
Архитектура — дань годам.
И, как меня бы не просили,
Её красу не передам.
Не хватит ярких междометий,
Чтоб описать её красу
Поэтам из других столетий.
Свою же лепту я внесу!
Москва, май 2004
2.
Когда выходишь из метро,
Из Щусева творения,
Сначала думаешь: «Не то!»,
Как сё стихотворение.
Фонтан здесь в центре площади,
И «Ленинградская» в торце.
Ты, время, всё же пощади —
Каланчёвской она в венце.
Взглянул на это «сверху вниз»,
Я критике проект подверг.
И, исполняя свой каприз,
Взглянул на то очков поверх.
На «Ярославском» — изразец.
Тут проявилась готика.
Созданье авторов — венец:
Славянская экзотика…
Москва, май 2004
3.
Октаэдр здесь купол у метро,
И шпиль с рубиновой звездой.
В жаркий день спасенье лишь оно
Для утомлённого ездой.
На Кремль Казанский чуть-чуть похож
Красно-белого кирпича.
Не нравится Вам, так ну и что ж!
Тому ответил сгоряча…
Шехтеля было творение —
Своё уменье доказал.
«Николаевский»? равнение
На «Ленинградский», на вокзал…
Архитекторы — создатели
Да и таможни заодно —
Творений своих старатели.
Теперь нас радует оно.
Москва, май 2004
В метро
Я еду из дома работать опять,
Но мысли мои повернулись вдруг вспять.
Я вспомнил, как как-то, однажды, недавно…
И тут же подумал: то было забавно!
Я ехал с работы домой на метро,
И дрёма закрыла глаза мне давно.
Она разморила не только меня:
Соседку, что слева сидит от плеча.
И каждый боролся с той дрёмой, как мог.
Но всё ж от борьбы той совсем занемог.
От дрёмы склонялась моя голова.
То влево, то вправо валилась она.
Её я на место всегда возвращал.
И сон меня прежний опять посещал.
И вдруг я почувствовал, видно во сне,
Как что-то склоняется явно ко мне.
То женская слева меня голова,
Сморённая дрёмой, к плечу прилегла.
Неловкость лишь временно я ощутил,
И женщине этой я сон подарил.
Я замер на месте, как только лишь смог.
Ведь сон потревожить соседки не мог.
Улыбка задела мои лишь уста.
Свободными были вокруг нас места.
И можно вполне было даже отсесть.
Иль где-нибудь рядом подальше присесть.
Но видно такая дана нам судьба.
Меня испытать вдруг решила она.
И сон мой непрочный куда-то пропал.
Я рыцарем верным себя ощущал.
Сидел неподвижно и чуть не дыша.
Наверно, картина была хороша?!
Что думали люди, увидевши то?
Кто: баба кадрится, мужик о-го-го!
Кто думал, наверно, всё то про меня.
Кто: дурочка баба — теряет себя!
Но я эти мысли совсем отогнал.
Сидел неподвижно, хотя и не спал.
Глазами закрытыми чувствовал взгляды.
А кожею чувствовал — люди всё ж рады,
Что я не толкаю соседку свою.
Тем более зло на неё не ору.
А только несу неожиданный крест.
Как будто сдаю перед кем-то я тест.
На стойкость, на верность и на доброту.
Я что-то вдруг тему поднял здесь не ту.
Экзамен мой вызвал большой интерес:
Мужик может этот всего лишь балбес?
Стесняется бабу он скинуть с плеча.
Подумалось, может кому сгоряча.
Но мысли я эти немедля отмёл,
И сразу какой-то покой я обрёл.
Щекою я кудри её ощутил,
И запах духов от волос уловил.
И вовсе полынью не пахли они.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.