Бесплатный фрагмент - Мой немецкий брат

Записки на испанском балконе

— Зачем нужен коридор, если он не ведёт к лифту?

Наташа

День первый

Вот кого точно не интересовало, куда мы полетим отдыхать, так это Нурика. Вообще-то его полное имя Нурофен, но Наташа любила давать нежные окончания именам. Как только нас познакомили, я спросил, почему у него армянское имя. Наташа ответила, что вовсе не так. Маленький плюшевый бегемотик был для Наташи больше, чем простой талисман. Его добродушная улыбка до ушей и умнейшие глаза-пуговки несли, если не заряд бодрости, то умиротворения точно. Он сопровождал Наташу в каждой поездке, теперь терпеливо ждал нашего решения, покорно сидя на диванных подушках. А мы выбирали между Барселоной с одной стороны, и Австрией, Германией и Чехией, с другой. В конечном итоге выбор пал на Барселону, так как при этом раскладе мы бы жили на одном месте, во-первых, и, во-вторых, тут нас кормили бы три раза в день, причём стоимость обедов входила в стоимость путёвки, что тоже немаловажно.

Вылет был назначен на 06.40 утра, поэтому быть раньше 05.00 в Пулково мне казалось бессмысленным. Но Наташа, бывалая туристка, заявила, что надо быть там заранее, по случаю какого-нибудь форс — мажора. Такси было заказано на 03.00, до двух мы тщетно попытались заснуть, но из этого ничего не вышло. Ровно в три часа ночи мы вышли из подъезда на улицу. Нурик весело выглядывал любопытной мордочкой из Наташиного рюкзака. Таксист ждал нас возле своего железного коня напротив, задумчиво стряхивая пепел себе на ботинки. Задний номер машины был аккуратно разломан на три неравные части и был заботливо примотан к бамперу скотчем. Поездка задалась с самого начала. Багаж был оперативно уложен в багажник, и мы медленно тронулись по ночному Питеру навстречу первому совместному отпуску.

Добраться до Пулково от дома, где живёт Наташа, проще всего по кольцевой автодороге. Полчаса нам хватило бы за глаза и за уши. Однако за Вантовым мостом мы увидели интересную картину, — а именно: лежащий вверх колёсами бензовоз, возле которого хмурые и не выспавшиеся инспектора ГИБДД оперативно составляли протокол. Вокруг бензовоза лежали груды повреждённого металла, раскиданные по трём из четырёх полос движения, что вынудило любителей передвижений по ночам перестроиться в один ряд и передвигаться дальше гуськом.

— Вот пидоры гнойные — доходчиво резюмировал происходящее наш водитель — устраивают гонки по ночам, пока себе шею не свернут. Хорошо, что сейчас почти лето. Помню, как зимой передо мной машина с песком перевернулась. Я тогда затормозить успел вовремя и влетел в гору песка. А то мог бы и не выжить.

Разогнав остатки сна ночной поездкой, мы высадились в Пулково около четырёх часов ночи. Регистрацию ещё не объявляли, и Наташа отправилась на ознакомительную экскурсию по зданию аэровокзала, благо новый терминал открыли не так давно. Терминал понравился и до объявления регистрации мы сидели на чемоданах и разговаривали о нашем светлом будущем. За два часа до рейса нас, как и положено, позвали на регистрацию. Очередь выстроилась моментально. Уже по тому, с какой скоростью она увеличивалась, возникло ощущение, что вовремя мы не улетим. После прохождения таможни, в поисках нужного нам гейта, мы прошли мимо кампании солидных мужчин, которая оказалась золотым составом Зенита 1984 года — Желудков, Клементьев, Захариков, Дмитриев и Долгополов. Они сидели тесным кругом, оживлённо беседуя, совсем не узнаваемые другими пассажирами. Мысль подойти и взять автограф показалась мне довольно нелепой. А ведь всего тридцать лет тому назад весь город был готов их на руках носить…

Как и ожидалось, рейс наш задерживался на полчаса. Вместо 6.40 вылет назначили на 7.10. Однако в 7.10 стали только грузить пассажиров в автобусы, которые поочерёдно довозили нас до самолёта. Снаружи он показался совсем маленьким и тесным. По крайней мере, ноги мне в нём так и не удалось вытянуть.

Если Наташа летает спокойно всю жизнь, то я всю жизнь плохо себя чувствую на высоте. Поэтому о том, как перенесу полёт, старался не думать. Не лететь я не мог. Любовь, понимаете ли, и всё такое… Я просто старался не смотреть в иллюминатор, тем более, что там, кроме облаков, ничего видно не было почти всю дорогу.

А потом я обнаружил для себя странную вещь: стюардессы ходили по салону спокойно, разносили напитки и закуски, и их ничуть не смущало, что самолёт всё время дрожал и покачивался. И тут до меня дошло, что это абсолютно нормально. Вспомнив, как трясёт меня на дорогах в автомобилях, я понял, что разница не так уж и велика. После чего окончательно успокоился. Наташа, что было удивительно, спала мёртвым сном, прижав Нурика к груди. Я её разбудил только тогда, когда нам предложили закусить тем, что «Уральские Авиалинии» послали.

Это была жареная курица, чай, бутерброд, масло, сок и вино на выбор. Наташа убрала Нурика в рюкзак, сказав, что на высоте Нурик не ест. После чего попросила стюардессу сделать коктейль из томатного сока и яблочного. Такого подвоха та не ожидала. Навыков бармена ей явно не хватило. Она предложила Наташе самой намешать себе всё, что та захочет, и передала ей пакеты с соком. Наташа, вполне довольная собой, не торопясь нацедила себе томата, после чего плеснула в этот же стакан яблочного сока, и стала пить, зажмуриваясь от удовольствия. Затем включилась в увлекательную беседу с девушкой, сидящей у окна.

4 часа с копейками пролетели как-то незаметно, и вот мы совершаем мягкую посадку под аплодисменты в Барселоне. Обязательно звоним родственникам, что долетели благополучно. Собственно, это делает каждый второй пассажир. На паспортном контроле я чем-то не понравился пограничнику. Он долго вертел мой загранпаспорт, потом всё-таки поставил в него штамп, после чего кинул его в окно так, что тот пролетев сквозь окошко, упал на пол. Пока я наклонялся за ним, сверху раздались слова извинения. Я хотел сказать в ответ этому злому с утра каталонцу, что Реал лучше Барселоны, но сдержался. Впереди целых десять дней, ещё успею.

Аэровокзал Барселоны. Здание современное: сталь, тонированное стекло и бетон. А вот и сладкая парочка из турагентства, стоит в центре зала со списками отдыхающих. Мы оказались во власти миниатюрной, но очень говорливой и проворной тётечки, которая просила сегодня называть её Ритой. Синьорита Рита проверила нас по спискам дважды. Сначала просто по списку, все ли сели в автобус, а потом каждую фамилию по доставшимся им отелям. Наш отель оказался последним по списку, он же и последним по маршруту. Мы купили бутылку минеральной воды у водителя, сказав по-испански «Uno Aqua», и автобус тронулся с места.

Пейзаж за окном очень сильно напоминал Купчино, в том самом месте, где метро идёт рядом с электричкой, но через пару поворотов мы выехали на дорогу, которая была похожа на трассу Ялта — Симферополь, только без троллейбусов. Прошло ещё каких-нибудь 15 минут, и после длинного тоннеля, мы уже мчались вдоль побережья. Трасса Сочи — Туапсе была явно не за горами. Всю оставшуюся часть пути меня не покидала уверенность, что мы в Абхазии.

По пути Рита рассказала нам много интересного об Испании. Например, про сиесту. Это такой обед, растянувшийся на три часа. В это время все учреждения закрываются, а банки так вообще работают только до обеда. Позже мы увидели распорядок работы на одном из универсамов — с 9.00 до 13.00, а потом с 16.00 до 20.00. То есть три часа для еды по-испански, это норма. При этом обед готовить они совсем не умеют. Заговорили о зиме, и Рита вспомнила, что за те 20 лет, как она живёт в Испании, снег выпал в этих местах один раз, и это парализовало всё. Не ходили машины, люди не выходили на улицы, разве что бегали — в церковь молиться о тепле и солнце. Интересные подробности узнали мы о Каталонии. Например, что жители провинции хотят отделиться от Испании и готовят по этому поводу референдум.

Постепенно наш автобус въехал в череду прибрежных городков с отелями. Улочки были узкими, повсюду были видны открытые сувенирные лавки. Я с удивлением увидел футболку с изображением Касильеса. Что делает вратарь Реала здесь? Оказалось, что он тут не как вратарь Реала, а как сборной Испании. У меня сразу отлегло от сердца. За футболку с изображением Касильеса в форме Реала в Каталонии могут и убить.

Как я уже сказал, наш отель был последним в списке. Покрутившись по узким улочкам города Пинеда Ла Мар, что означает Пинеда на море, автобус остановился напротив входа, и мы вышли на улицу. Нас осталось всего шестеро из пятидесяти, севших в аэропорту. Рита передала нас из рук в руки портье и, широко улыбнувшись, напомнила нам, что завтра в отель прибудет наш местный гид от турфирмы, и мы можем задавать ему любые вопросы. После чего пошла с чувством выполненного долга поглощать свой законный трёхчасовой обед. Нас записали, выдали ключи от номера в виде магнитной карточки, выдали карточки для заказа напитков в ресторане и баре, а также карточки для того, чтобы заказывать напитки в обмен на пустые стаканы. Мы поднялись на пятый этаж, нашли наш номер, отрыли дверь, вошли внутрь, бросили вещи на пол, посадили Нурика на тумбочку возле Наташиной кровати и вышли на балкон.

До Средиземного моря было не более ста метров. Волны лениво щекотали берег, на котором так же лениво лежали отдыхающие. Судя по тому, что никто в воду не залезал, русских среди них не было. Я обнял Наташу за плечи, она прижалась ко мне и закрыла глаза. Сколько бы мы простояли в таком положении, никто не знает, но в нашу идиллию с грохотом ворвалась электричка, поделившая расстояние от моря до отеля на две равные части.

— Только этого нам не хватало — сказала Наташа и посмотрела на меня. — Ну, и как ты собираешься спать на балконе под такой грохот?

Дело в том, что спать со мной в одной комнате могут только те, кто совершенно во сне ничего не слышит. Наташа спит очень чутко и просыпается от малейшего шороха. Звуки моего храпа сравнить, практически, не с чем, так как сам я их не слышал, а остальные предпочитают об этом не вспоминать. Одним словом, спать в одной комнате я с Наташей не мог, вот и предложил ночевать на балконе. Даже шум электрички не поколебал моих намерений, да и к тому же, думал я, электрички по ночам ходить не будут. Что касается Нурика, он ничего не имел против балкона, потому что сам ночевал под одеялом у Наташи.

Мы спустились на улицу, не доехав до первого этажа. То есть на кнопке была цифра один, но, по европейским понятиям, это был этаж второй. Мы спустились по лестнице пешком, вышли на улицу, принципиально подошли к пешеходному переходу, заставили остановиться автомобиль, перешли улицу и через подземный переход подошли к морю. Наташа легла на песок и закрыла глаза. Весь вид её говорил о том, что сейчас она хочет просто полежать и ничего не делать. Рядом с пляжем пролегала велосипедная, она же пешеходная дорожка. По ней не спеша прогуливались аборигены, что-то бормоча по-каталонски. Иногда проезжали велосипедисты или бегуны проводили свои тренировки. В общем, картина была типичная для Средиземноморья.

Однако надо было спешить на обед, до окончания которого оставалось меньше часа. Как нам объяснили в мини-баре ресторана, есть можно всё, что угодно, а вот пить только воду, вино, пиво, кока-колу и фанту в маленьких баночках. Остальное за деньги из расчёта 1 бутылка — 1 евро.

В центре ресторана стоял стол, на котором лежал десерт: апельсины, грейпфруты, арбузы, все изящно порезанные на мелкие кусочки. Тут же рядом сладкий рис, изюм, три вида йогуртов, которые черпались поварёшкой в специальные миски, три вида сладкого желе, которое я так за 10 дней и не попробовал.

Справа от входа, сразу за стойкой мини-бара, готовили на открытой плите, в основном жарили, то блины, то рыбу, то яичницу. Командовал этой жаровней высокий худой «финн», каких я видел десятью днями раньше в финском супермаркете «Лапландия», сразу за границей с Россией. Позже таких же «финнов» мы видели неоднократно праздно шатающимися по территории Испании.

Основная жратва стояла слева от стола со сладостями. Тут были помидоры, свежие и нашпигованные икрой, капуста свежая и тушёная, картофель фри как гарнир, картошка в мундире, мясо в грушах, салат в арбузах. Количество колбасок не поддавалось подсчёту. Наташа, которая приехала худеть, взяла с собой три тарелки с более 10 видами продуктов. Я взял всего две. Рядом с тарелками обедал Нурик, уткнувшись головой в порцию свежих овощей.

Если отбросить в сторону продуктовое изобилие, то внешне ресторан наш напоминал обычную питерскую заводскую столовку. Сказывалось и то, что в отеле отдыхали, в основном, пенсионеры из Испании и Франции. Остатки наполеоновской армии чаще всего встречались нам в лифте, всё норовя выйти к нам на этаж, хотя лифт всего лишь тормозил, чтобы нас подобрать по дороге на первый этаж, который значился на цифровом табло гордой цифрой 0.

После лёгкого обеда мы решили ещё раз подойти к морю. Но сначала мы решили подняться на крышу, но не в поисках Карлсона, в которого не верил даже Нурик, а посмотреть на бассейн. Мы поднялись туда и увидели горсточку туристов, лениво продавливающих лежаки. Бассейнов было два, один неглубокий, мне чуть выше пояса, второй — детский лягушатник, где я бы и один не поместился. Термометр уверял, что температура воды плюс 18. Купаться в них было интересно только детям, да и вода было слишком холодной для Испании. Разве что только загорать. Наташа сказала, что ей пока рано записываться в моржихи, и мы пошли на море. Напротив нашего окна на берегу находилась местная «тошниловка», где можно было глотнуть пивка и закусить местной шавермой.

Нам это было без надобности, а вот помыть ноги в морской воде было интересно. Вода была для меня очень тёплой, градусов 16 тепла, что для Испании на самом деле очень холодно. Как я уже сказал, вдоль пляжа была проложена железная дорога, а между ней и пляжем пешеходная и велосипедная дорожки. По обоим в обе стороны непрерывно или шли, или бежали, или катились на велосипедах местные аборигены. Видимо здоровый образ жизни у каталонцев не только в крови, но и в печёнках.

Нагулявшись вдоль воды, мы решили пройтись по местным магазинам, за витринами которых издевательски красовались дамские сумочки. Бык на корриде нервно курит в сторонке, глядя на то, как Наташа бросается на сумочку цвета розовой розы. Продавец, хрупкий юноша марокканского происхождения, немного говорил по-русски с индийским акцентом, но неплохо знал и английский. И без очков было видно, что Наташа ему нравится, однако делать скидку с одной сумки он категорически отказывался. Но поскольку это был наш первый день в Испании, то мы решили, что сегодня мы ничего покупать не будем.

За ужином, который не отличался ни в чём по количеству блюд от обеда, последовала ещё одна пешеходная прогулка. Теперь мы пошли в обратном направлении, то есть в сторону Барселоны.

В отдалении обнаружилась ещё одна разливуха, из которой одиноко и грустно звучал Kenny G. Было такое ощущение, что у них включено «Эльдорадио». Дальше смотреть было не на что — песок, бегуны, шум волн, и звонки велосипедистов. Стемнело достаточно быстро, и мы вернулись в свой номер. Там мы выяснили, что время оказывается уже два часа по Москве, то есть мы не спали уже целые сутки.

Я обещал Наташе, что буду спать на балконе, на нашем надувном матрасе, чтобы не мешать ей своим бодрым храпом. Но Наташа отключилась очень быстро, во-первых, и во-вторых стала храпеть сама. Так что надобность в матрасе на балконе отпала, и мы, наконец, счастливо заснули, чтобы проснуться за час до завтрака.

День второй

Как оказалось, первое мая празднуют не только в России. Все магазины, (ну почти все), оказались закрытыми. Так что Рита из Тез Тура оказалась права. Еще не известно, что более священно, индийская корова или испанская сиеста. Ничего не оставалось, как просто прогуляться и осмотреть местные достопримечательности. С этой целью мы подошли на ресепшен, где бойкий юноша быстро по-испански уговаривал пожилую синьору. Наташа заговорила с ним по-английски, на что он улыбнулся и спросил: — Что вы хотите?

Удивлению Наташи не было предела. –Так вы по-русски говорите? — не веря своему счастью только и смогла она в ответ промолвить.

— Да, иногда, — лукаво улыбнулся парень в ответ.

— Тогда вот что. Скажите, а почему в бассейне, что на крыше отеля, вода холодная?

— Вы же русские, зачем вам тёплая вода — не моргнув глазом ответил он.

— А вы испанец? — я вмешался в этот юмористический диалог.

— Не совсем — ответил наш портье и показал на свой бейджик. Там латинскими буквами по белому было написано Arak Aronyan.

— Так вы из Армении! — хором догадались мы.

— Из Советского Союза — голосом Юрия Левитана ответил он и улыбнулся тридцать восьмой раз за время нашего разговора. — Так что вы хотели?

А хотели мы получить сведения о том, что можно посмотреть в этом маленьком уютном скромном испанском городишке. Арак дал нам карту города и нарисовал на ней маршруты следования от отеля до церкви, до супермаркетов и до дороги между Барселоной и Жироной.

Все улочки в Пинеде Ля Мар ведут к морю. Почти везде одностороннее движение. В магазинах в основном сувениры, — футболки, полотенца, магнитики и всякая мелкая ненужная в хозяйстве дребедень. К Наташе прицепился местный индус и стал предлагать полотенца по 10 евро. Наташа твёрдо ответила, что купит только за 8. На том и разошлись в разные стороны. А вот юноша из магазина сумок всё-таки пошёл на компромисс с алчностью и продал две сумки по 20 евро каждая, скинув по пятёрке с официального ценника. Одну сумку Наташа выбрала себе, вторую я купил в подарок своей тётушке.

Рядом с верхней полкой висели два портрета: Криштиану Роналду и Месси. Мне стало любопытно, что они здесь делают. Понятно, что парень болельщик, но чтобы два антипода рядом?

— Наташа, спроси у него, почему они рядом висят — попросил я.

Наташа перевела.

— В моём магазине они друзья — таков был ответ.

Нам захотелось поваляться на солнце. Я говорю «нам», хотя всё, что мы делали и куда ходили, решала Наташа. У самой воды было слишком ветрено, но подниматься на крышу снова тоже не хотелось. По дороге встретили местного армянина за стойкой. Он приветливо помахал нам рукой.

Весь местный контингент собрался в «тошниловке», и, потягивая пиво, наблюдал за тем, не осмелится ли кто-нибудь окунуться в море. Небольшая стайка дамочек незамужнего возраста небрежно загорала топлесс. Наташа тут же ответила им тем же, чем увеличила количество любителей пива вдвое. Впрочем, через пару минут она надела купальник.

Я всё-таки решил войти в воду. Трястись четыре часа на верхотуре больше десяти тысяч метров, и чтобы потом не окунуться в Средиземное море? Ну, уж нет. Холодно мне не было, но дно под ногами предательски резко проваливалось вглубь, так что в трёх метрах от берега меня уже скрыло бы с головой. Как потом оказалось, именно в этом месте находится импровизированная пристань, куда причаливает небольшой прогулочный катерок, возящий кататься праздно шатающихся по Европе туристов. Скрыться под водой мне совсем не улыбалось, и я, дойдя до уровня воды по грудь, вылез обратно. Мы лежали под средиземноморским солнцем до тех пор, пока не пришла пора возвращаться в отель на встречу с гидом.

Гидом оказался хрупкий стеснительный юноша, которого звали Михаил, с большим красивым бейджиком «Стажёр». Он вкратце описал, какие экскурсии нас поджидают, во сколько нам это обойдётся, и вообще, чем он нам сможет помочь. Мы записались на две экскурсии — в Барселону на обзорную, и через три дня посмотреть испанскую деревню, как она есть. Заплатив за будущее удовольствие, мы отправились гулять по местности. По дороге нам опять попался весёлый индус с предложением купить у него полотенца. В результате долгого торга Наташа выцыганила у него по евро с полотенца, и мы купили у него пару штук. Но Наташа всё равно осталась недовольна, потому как не смогла уломать его на ещё большую скидку.

А затем мы решили обойти город, но не по центральным улицам, а посмотреть на него со стороны дороги на Барселону. Как только закончились отели, потянулись обычные огороды с картошкой, среди которых благородным пугалом выглядел кемпинг, к которому вела просёлочная дорога.

Сам кемпинг помещался за живой изгородью, и посмотреть, как там устроено внутри, не представлялось возможным. За кемпингом широко раскинулось поле овса, а за полем деревенский пейзаж, сильно напоминавший посёлок Кикерино Волосовского района времён девяностых годов, если бы не надписи на испанском языке.

Обычную картину сюрреализма добавляли дома, которые виднелись на ближайшей горе, словно грозди винограда на ветке. Мы решили подойти к ним поближе. Перейти дорогу на Барселону вне перехода не так-то просто. После долгих поисков переход был найден и, разумеется, подземный. Мне кажется, что Испания, — это страна подземных переходов, я бы поместил крота на гербе страны.

В переходе сильно пахло мочой. Это был не первый подземный переход, по которому мы с Наташей переходили под землёй, но пахло одинаково везде.

Дорога в гору вела между старыми домами высотой в два этажа, и на каждом втором висело объявление о продаже или о сдаче внаём. Сделав очередной поворот, мы подошли к границе, за которой заканчивался асфальт, и начиналась просёлочная дорога. Здесь же заканчивались и жилые дома. А дорога вела в лес, над макушками деревьев которого высились дома, построенные на горе. Подниматься по грунтовке наверх как-то сразу расхотелось нам обоим. Навстречу нам шла пёстрая компания, состоящая из мамы, дочки, сына и маленького зверька на тонком длинном поводке. Зверёк был очень проворен и всё время дёргался из стороны в сторону. Внешне он очень сильно напоминал мангуста.

— Арёённ, ну что ты его держишь так сильно, я тебя умоляю, ослабь, чтоб ты был здоров! — произнесла мама семейства, как только они поравнялись с нами.

— Так вы русские? — удивилась вслух Наташа, хотя других вариантов ответов не наблюдалось.

— Рюсские, рюсские — с одесским акцентом ответила мама, и добавила, — ходили в лес отпускать ёжика, в доме всю мебель погрыз, скотина.

Уж, кого-кого, а встретить в этой испанской деревне одесскую еврейку с детьми, выпускающую ежей на волю, мы никак не ожидали. Завязалась непринуждённая беседа. История проста и банальна. Вышла замуж по большой и чистой любви, теперь вот живёт здесь, нигде не работает и заняться-то ей больше нечем, как гулять с детьми и приучать их к местной фауне.

Кстати, о ежах. Выяснилось, что в испанских населённых пунктах их развелось великое множество, и многие держат их дома, вместо собак. Ёж, проживающий в испанско-еврейской семье, надоел всем, независимо от национальности, потому его и отпустили к лесным родственникам. Нам же испанско-подданная предложила посетить местный китайский ресторан, в котором готовят очень вкусную рыбу.

Мы и так шли в сторону ресторана, когда она догнала нас на машине и показала туда дорогу в четвёртый раз. Однако незаметно приближалось время ужина по системе «всё включено» и тратить деньги на еду не было никакого смысла. Наташа предложила пойти назад в отель. Мы быстро нашли очередной подземный переход по знакомому запаху, перешли на другую сторону дороги и двинулись домой.

Ужин прошёл на редкость скромно. Наташа продолжала дегустировать местную кухню, а я решил попробовать местного пива. Понравилось. Какое-то оно было не разбавленное водой и хорошо ударило в голову.

Спать я остался в номере. Предыдущую ночь Наташа мой храп не слышала, зато я слышал, как храпит она, но мне это никак не мешало заснуть. Так что мы улеглись на соседних кроватях, хотя заказ был на одну большую. Это, пожалуй, было единственным неудобством в номере.

День третий

Утро следующего дня началось с обычного скромного завтрака. Три стаканчика сока, шоколад с молоком, арбузы с ананасами, яичница и блинчики со сгущёнкой. Дополняли этот натюрморт фасоль в томатах, жареный бекон, сосиски, свежие помидоры с капустой. Ожидался большой праздник, в 14.20 нас ждала Барселона с ночным маршрутом по фонтанам. Но дело было в пятницу, а по пятницам в Пинеде открывались уличные рынки прямо на городской улице напротив череды отелей. Здесь продавали всё: — от еды до нижнего белья. Наташа, узрев с балкона череду разной обуви, издала боевой клич индейца и побежала на улицу, чтобы всё это примерить до экскурсии. Вообще-то рынок открывался в 8 утра, но в это время далеко не все товары ещё были выставлены на обозрение, шло повсеместно построение торговых рядов, и товар просто не был выставлен в полном объёме. Поэтому мы всё-таки сначала зашли заморить червячков, а уж потом отдали свою плоть на растерзание торговых рядов.

Я нашёл красивую футболку клуба «Барселона», но цена в 25 евро меня не вдохновила. Наташа уже отошла подальше от обуви и закопалась в лифчиках и джинсах. На её беду, все они были не её размера. Перечислять, что же было из еды, просто бессмысленно, поскольку у нас питание было давно оплачено, мы вернулись в отель. И через пять минут начался тропический ливень. Продолжался он недолго, около часа с небольшим, однако раскидал всех покупателей в один момент. С балкона было видно, как продавцы проклинают небо. Дождь, однако, закончился так же быстро, как и начался, и барахолка заработала моментально.

Мы лежали в номере и ждали время начала экскурсии. И вот тут случилась очень большая неожиданность со знаком минус. У меня начались сильные боли в левом боку. Когда-то у меня в подростковом возрасте было отравление семечками, и боль была очень похожая. Наташа дала мне но-шпу, вроде бы стало полегче на какое-то время, но потом было ощущение, что в почки врезали сверло и оно потихоньку долбит меня изнутри. Я кричал от боли. Самое противное было то, что до экскурсии оставалось всего два часа, но в таком состоянии я не мог не то, что ехать, а просто лежать было больно. Дважды я ходил в туалет писать, и, минут на десять, боли прекращались, а потом всё начиналось заново. Посовещавшись с Наташей, мы решили вызвать нам врача. Наташа ушла на рецепшен, дав мне выпить таблетку анальгина. Меня беспокоило только одно: — как бы Наташа не подумала, что это я специально так придумал, чтобы на экскурсию не ездить. Закрыв глаза, я живо представлял себе, что меня по почкам пилят на пилораме. Тут вернулась Наташа и сказала, что врач будет через час. Нюанс был в том, что надо было сначала созвониться с Москвой, там страховая фирма дала добро на вызов, на оплату врача, а уж потом вызывали местного Айболита, с условием знания английского языка, благо для Наташи он родной. На врача, говорящего по-русски, мы и не рассчитывали.

Как только я это услышал от Наташи, боль стала потихоньку стихать, и я уснул. Мне снилось, как меня увозят на скорой в больницу, где я попадаю в руки хорошеньких каталонских медсестёр, которые, лукаво подмигивая, снимают с меня одежду, мнут мне больные места, и везут на операционный стол. Проснулся от телефонного звонка, Наташа взяла трубку и сказала, что приехал врач. Я прислушался к организму. Было ощущение, что у меня уже ничего не болит. По-крайней мере, болей в боку я не ощущал. Наташа вышла в коридор и вскоре вернулась с мужчиной, по возрасту моих лет, с чемоданом в руке. Он поздоровался с нами и стал слушать наши объяснения. Я говорил по-русски, показывая на левый бок, Наташа переводила на английский. Врач внимательно слушал, склонив голову набок. Потом он подошёл ко мне и что-то сказал.

— Я буду двигать рукой, и нажимать на разные точки на теле. Как только станет больно, скажите — перевела Наташа. Я кивнул головой.

Врач аккуратно стал нажимать пальцами на живот, с каждым движением приближаясь к почкам. Наконец, он добрался до самого края. Как только я увидел врача, боли прошли окончательно. Мне уже было внутренне стыдно, но как только он нажал на место, где часом раньше рвался динамит, у меня из глаз посыпались искры.

— Вот тут больно — скривился я. Врач переспросил. Да-да, тут, — ещё раз сказал я, поморщившись.

— O` key! — каталонское медицинское светило подошло к своему чемоданчику и достало оттуда контейнер, сильно напоминающий тот, в котором я сдавал в местной районной поликлинике мочу на анализ. Как оказалось, испанские контейнеры ничем не отличаются. Мне было предложено выполнить ту же самую процедуру, что я и сделал. Только интересно, думал я, что будет потом? В Питере ответ на анализ, сданный в понедельник, раньше четверга никак не появлялся. Но врач достал хитрый прибор, заканчивающийся лакмусовой бумажкой на конце, и храбро опустил его в емкость. Скорость, с которой наконечник стал менять цвет, позавидовал бы любой хамелеон. Врач причмокнул губами, кивнул головой, соглашаясь с уже сложившимся в голове диагнозом, и что-то сказал вслух. Наташа была лаконична: — Андрюха, песок.

Затем врач вколол мне диклофенак, выписал таблетки, пожал руку и с чувством выполненного медицинского долга уехал. Наташа вышла его провожать. У меня уже ничего не болело и желание поехать на экскурсию вспыхнуло с новой силой. Я посмотрел на часы. Как раз в это время от отеля отъезжал наш автобус в Барселону.

Вернулась Наташа и сказала, что деньги за экскурсию нам вернули, так как против медицинской справки не попрёшь. Врач, который, по её словам, знал английский не очень хорошо, по пути из отеля высказался, что хоть русские туристы вызывают врачей по делу. Утром у него был вызов к французскому пациенту, у которого был обычный кашель, и тот не знал, как жить дальше.

Рассказав эту печальную историю, Наташа запихнула мне в рот таблетки, выписанные врачом, и положила горячую грелку на почки. Стало сразу хорошо, словно я лежу в тёплой ванне.

Прошли полчаса, и мы стали думать, что делать дальше. Боли у меня прошли совершенно. Идти обедать у меня не было никакого желания, да и поголодать было полезно. В Барселону мы решили поехать сами на электричке завтра с утра, сразу после завтрака. Сегодня стоило просто походить по городу. Наташа боялась за меня, но я её уговорил. Наташа повела меня в один супермаркет, который она нашла, когда искала аптеку. По её словам, там дешёвая минеральная вода и другие сладости.

Мы шли по улице, по которой раньше никогда не ходили. Оказалось, что на ней много сувенирных лавок, где продавалась всякая дребедень, начиная от магнитиков, заканчивая керамическими чайниками. Сумки, футболки, нижнее бельё, — всё это лежало на полу в огромном количестве. Заведовали этим хозяйством в основном индусы, зазывая нас по-русски.

— Здорово, брат! Как деля? Только что за руку не хватали. Нам понравились футболки, в отличие от цены. Больше, чем 10 евро, мы платить не собирались.

Ценник на них высвечивал цифру 25. Хозяин нас заверил, что нам будет хорошая скидка, и что нужные размеры есть. Когда с размерами определились и три упаковки были отложены, дальний родственник Раджи Капура достал калькулятор, что-то на нём набрал и гордо показал цифру Наташе. Такого ехидства в Наташиных глазах мне ещё не доводилось видеть. Я заглянул на табло. Там высветилось число 67. Посмотрев на нас, торговец что-то произнёс на родном языке и набрал другие цифры. На этот раз ценник упал до 55. Наташа взяла из его рук калькулятор, и набрала дорогие нашему сердцу 30. Реакция индуса была такой, словно обидели его любимую корову. Он замотал головой и набрал 40. Чувствовалось, что кровь отливает от сердца вместе с потенциальной прибылью.

— Андрюха, пошли отсюда, — нарочно громко сказала Наташа и взяла меня за руку. Я сделал шаг из лавки, как тут индус ещё громче, чем Наташа, закричал: — Да забирай! — и протянул футболки нам.

Мы отдали тридцатку, и вышли на улицу. Там нас разобрал громкий смех. Пройдя метров сто, мы вспомнили, что нам нужна ещё одна футболка. Подойдя к лавке, мы увидели продавца, стоящего в кампании таких же моральных уродов. Протянув ему ещё 10 евро, мы выбрали себе ещё одну футболку.

Теперь наш путь лежал на станцию пригородных электричек, чтобы узнать расписание поездов, на котором нам завтра предстояло добраться до Барселоны. Но по дороге нам попался один симпатичный магазинчик, в котором работали местные каталонцы. Нечто среднее между лавкой сувениров и маленьким супермаркетом. Наташе приглянулись в нём чашки, изображающие скульптуры Гауди. По традиции Наташа спросила, как у них насчёт скидок. Продавец на таком же ломаном английском заметил, что о скидках не может быть и речи, у них всё идёт через кассу. Однако, если господа желают, они могут оплатить кредитной картой. По стечению обстоятельств, такая карта у нас была. Заодно проверили, как тут принимают карты Сбербанка России. При наличии валюты приняли на отлично.

И вот мы подходим на местную станцию электричек. Сами электрички представляли собой две сцепки по три вагона каждая. Из вагона в вагон можно было переходить свободно, а вот между сцепками перехода не было. Вагоны были такой же длины, как и в России, но входных дверей было три и открывались они только при нажатии кнопок пассажирами, как снаружи, так и внутри. Закрывались они уже автоматически.

В вестибюле станции висело расписание поездов, стояли несколько автоматов для продажи чипсов, лимонадов, пива, воды, презервативов и других, необходимых в домашнем хозяйстве, мелочей. Касса изгибалась углом в 90 градусов, где в одном окошке продавали билеты, а за поворотом стояла барная стойка, где можно было в ожидании поезда глотнуть кофе или чего покрепче. За кассой стоял бодрый юноша индийского происхождения, напоминавший своей лысиной дедушку Ленина.

— Do You Speak English? — для завязывания знакомства осведомилась Наташа.

— Прьивет, вы из Рассие? — последовал отзыв.

— Вот умничка, так по–русски говоришь? — обрадовалась Наташа.

— Менья зовют Володья — сказал кассир, и сходство с Лениным возросло, — кудья вы хатите ехать?

И мы изложили свою просьбу. Нам надо было добраться до Барселоны, и желательно в то место, откуда ходят туристические автобусы по городу. Володя радостно закивал, и жестом пригласил нас подойти к стойке бара, чтобы общаться без заградительного стекла. Он достал карманное расписание и показал удобные для нас утренние рейсы. Оказалось, что электрички не приходят в Барселону на ж/д вокзал, отнюдь, в черте города они опускаются под землю, как метро. И выходить на конечной станции нам нет никакого смысла. Нам нужна была «Площадь Каталонии». Там, по его словам, собираются все туристические маршруты города.

— Но етё исчо не всё — лукаво улыбнулся Володя сквозь очки, — у нас происходьит акция на жилезьной дароги. И кто купит поездьку на автобус по Барсельёне у нас, тот получьяет скидку. Экскурсьия стоить 26 евро на человьека. И плюс бильет 5 евро. Но кто купьит этот бильет у нас, тот платить всего 27 евро и за поезд, и за экскурьсию.

— Это мы удачно зашли — сказал я Наташе, и она не стала возражать. Володя принял от нас деньги и выдал нам два ж/д билета, и два билета на автобус по Барселоне. Ещё раз показал нам время отхода утренних электричек и предупредил, что билеты необходимо прокомпостировать перед посадкой в день отъезда. Мы сказали ему огромное спасибо и пошли в отель. Надо добавить, что за всё это время, а это около 10 минут, в кассу выстроилась очередь, порядка 10 человек, от платформы ушла электричка, но никто не повысил голос в нашу сторону, типа надо срочно ехать, а мы всех задерживаем.

Ужин прошёл быстро и незаметно. Я ел мало и пил минеральную воду. Наташа мыслями была уже в парке Гауди.

Мы поднялись в номер, Наташа улеглась читать, а я сел на балконе за стол и стал писать вот эти самые путевые заметки. Мне показалось забавным всё то, что мы увидели, и я решил эти события увековечить. Писать под светом фонаря, под шум волн, свист электричек и пьяные крики французских пенсионеров было безумного интересно и в удовольствие. Но вечер ещё только начинался.

Мне предстояло ночевать на балконе. Для этих целей мы, во-первых, взяли плащ-палатку мужа Наташиной сестры, и во-вторых, купили надувной матрас. Всё это оказалось лишним, ибо в номере под кроватью пряталась ещё одна кроватка, которую держали на тот случай, если в номере будут ночевать трое. Я вытащил её и стал двигать на балкон. Наташа вскочила с кровати и со смехом подошла ко мне.

— Макаров, ты идиот?! Ты что, с ума сошёл, оставь кровать в покое, ложись спать тут!

— Наташа, я спокойно высплюсь на балконе, не переживай.

— Макаров, ты же людям спать не дашь своим храпом, нас отсюда выселят, нас больше никогда за границу не выпустят. И зачем я с тобой связалась только???!!!

— Наташа, никто меня не услышит, зато ты выспишься.

— Макаров, тут холодно, ты замёрзнешь. Вот навязался на мою голову, урод из уродов!!!

— Мешеронова, меня Боги послали тебе в наказание, чтобы жизнь мёдом не казалась. Я закалённый, не замёрзну.

Вот так весело и непринуждённо мы вместе вынесли кровать на балкон и поставили её около стены. Я взял матрас и одеяло. Наташа добавила мне ещё покрывало, чтобы было теплее. Пока я не уснул, она трижды подходила ко мне и всё звала обратно в номер. Но я был непреклонен. Было конечно прохладно, но спать мешало не это, а яркий свет, который шёл по периметру отеля. Его отключили только в два часа ночи. В отличие от бара, который работал всю ночь. Что касается потомков армии Наполеона, то никто жаловаться на меня не пришёл.

День четвёртый

Утром мы скромно позавтракали, мне разрешили пить только минеральную воду и съесть пару омлетов, взяли с собой два ланча в дорогу, и пошли на станцию. Нурик радостно потирал лапки в предвкушении поездки. До лифта надо было пройти один коридор метров 10, повернуть направо за угол, и через два метра открывался маленький вестибюльчик с двумя лифтовыми шахтами. Обратный путь в номер был таким же, и вот на третий день пребывания в Испании выяснилось, что для Наташи запомнить два поворота очень даже непросто. Она всё время или доходила до упора, утыкаясь в дверь в конце коридора, или после поворота проходила мимо лифтов в третий коридор, где, кстати, тоже был лифт. Но если в холле гостиницы вход был с одной стороны во все три лифта, то на пятом этаже из третьего лифта можно было выйти только с другой стороны.

— Зачем нужен коридор, если он не ведёт к лифту? — возмущалась каждый раз Наташа, поворачивая не в ту сторону, куда нам было необходимо. Меня это нисколько не раздражало, даже я бы сказал, забавляло.

Станция встретила нас очередью из «коренных финнов». За кассой стоял напарник Владимира Даниэль, рыжий высокий шотландец, который хоть и говорил прекрасно по-английски, всё время говорил, что он коренной испанец. Меня же не оставляло сомнение в том, что без отдыхающего шотландца в отпуске здесь дело не обошлось.

Электричка пришла вовремя. Местные аборигены открыли двери, и мы вошли в вагон. Сидения в испанских электричках расположены не как у нас, все в два ряда по три человека. Тут сидения были и вдоль движения поезда, с откидывающимися сидениями. Мы сели против движения, так как только тут было два сидения рядом. До Барселоны ехать было около часа, но мы постоянно смотрели в карту, где были написаны названия станций. Объявлял их строгий женский голос дважды: по-испански и по-каталонски. В окне, расположенном рядом с нашими сидениями, тянулись маленькие прибрежные городки, постоянно сменяющие друг друга. По неширокой дороге двигались дорогие машины со скоростью «Запорожца». В окнах напротив плескалось Средиземное море, и тянулся длинный нескончаемый пляж. То и дело возникали волейбольные и футбольные площадки, но все они были пусты. Во-первых, было ранее утро, во-вторых, слишком холодно.

Рядом с нами через проход сидела женщина с двумя детьми, младшим мальчиком и старшей девочкой. Мальчишка оказался непоседой и постоянно вертелся, перебегая от окна до сидения. Чтобы его одёрнуть, женщина заговорила с ним по-русски. Этому обрадовалась Наташа и тут же вступила с ней в разговор. Выяснилось, что они москвичи, здесь отдыхают уже не в первый раз, что больше им нравится Греция, что получать визу в Москве лучше именно греческую, и другие безумно интересные мелкие подробности быта простого москвича. Нам объяснили, что беспокоиться нечего, на станции «Площадь Каталонии» будут выходить почти все. Собственно, это больше относилось к Наташе, поскольку я очень хорошо ориентируюсь на местности. Наташу достаточно повернуть на 360 градусов, как она тут же заблудится.

Тут распахнулась дверь, и в вагон вошёл мужчина с аккордеоном через плечо. Выйдя на середину, он поздоровался с пассажирами и начал играть.

Честно говоря, я думал, что это только в наших пригородных электричках процветает альпийское нищенство. Оказалось, что нет. Дядька наяривал не только испанские песни, он внезапно перешёл на Катюшу, чем вызвал одобрение слушателей. После концерта, который длился порядка 10 минут, он снял шляпу и пошёл с ней по вагону. Кое-кто кидал в неё мелочь. Я воздержался, так как считаю, что талант должен быть голодным.

Между тем поезд приближался к Барселоне. Из противоположного окна исчез пляж и потянулись дома, серые, четырёхэтажные, стоящие слитно. Потом их сменили местные новостройки, напоминающие спальные районы Питера. В нашем окне показалось кольцо трамвайного маршрута, теннисные площадки, на которых уже кто-то играл. Железнодорожные пути увеличились в количестве, и было такое ощущение, что сейчас мы въедем под огромную крышу вокзала. Но вместо этого мы въехали в тоннель. За окнами было темно и сыро, но буквально через пару минут мы подлетели на освещённое место. Тут были две станции сразу, метро и электрички. Причём метро располагалось чуть выше. Из вагона вышли почти все пассажиры. Мы поднялись пешком по лестнице и оказались в огромном подземном вестибюле станции. Чтобы выти на улицу, надо было вставить проездные билеты в турникет. Тут-то и выяснилось, что необходимо было их прокомпостировать на станции посадки. Причём мы такие были не одни. Рядом стояли французы и немцы, которые так же не могли пройти дальше. Подошли испанские полицейские, но так как мы все говорили на разных языках, никто ничего не мог понять. Дамочки размахивали билетами и показывали руками на выход. Наконец полицейский принял верное решение, — открыл своей властью одну пропускную калитку, через которую мы и просочились. Нас было около 20 человек.

Наверх можно было подняться пешком, но мы поехали на эскалаторе. Мы поднялись по переходу, который вывел нас на главную площадь города. В центре её бил фонтан, а по периметру стояли туристические автобусы разных цветов: красного, синего и жёлтого. Ближе всего к нам стоял автобус жёлтого цвета. Мы пошли к нему. Навстречу нам подошёл молодой юноша и быстро заговорил по-испански.

— Do You Speak English? — остановила его вопросом Наташа.

— Yes, Lady — ответил тот, и у них завязался конструктивный диалог. Выяснилось, что жёлтый цвет не для нас. Наши автобусы или синего, или красного цвета. Нам дали карту города с нанесёнными маршрутами. Красная ветка шла на северо-запад, синяя на юго-запад. Была ещё третья линяя, зелёного цвета, раза в три короче, и находилась возле самого побережья, восточнее порта. Мы её оставили на крайний случай, если возникнет желание прокатиться и по ней. Выяснилось, что памятники архитектуры Гауди и его парк находятся на красной ветке, и мы заняли очередь на этот маршрут.

Возле места посадки суетились молодые девчонки с красными повязками. На них ничего не было написано, но было и так понятно, что это сотрудники турагентства. Они продавали билеты на экскурсии. Билет был действителен на один день на все три маршрута, причём можно было на любой остановке сойти, посмотреть на месте интересную достопримечательность и поехать дальше на следующем автобусе.

Мы билеты купили накануне на станции, нам надо было их обменять на местные автобусные. Но тут Наташе захотелось в туалет, и распорядительница подсказала ей, что ближайший находится в универмаге. Наташа отдала мне загранпаспорт на случай внезапного шухера и ушла. Очередь двигалась не очень быстро и в ней стояли люди разных национальностей. Впереди меня были китайцы и японцы, а сзади стояли три немца и громко обсуждали вслух последний матч Баварии. Пока Наташа не вернулась, они так и не пришли к выводу, кто же лучший игрок — Швайштайгер или Мюллер. Однако Наташа задерживалась, а без билета, и, что самое главное, без неё, мне в автобусе делать было нечего. Она подошла, когда передо мной оставалось три человека. Причина была банальна — не смогла найти выход, хотя он находился там же, где и вход.

Автобусы были двухэтажные, с открытым верхом. Ехать на первом этаже никто не собирался, к тому же туда никого и не приглашали. Мы заняли места по ходу движения справа, вторые в ряду. Нам выдали наушники, мы нашли волну для русского языка и автобус медленно тронулся по Барселоне.

Центр города немного напоминал Невский проспект у Казанского Собора, с той лишь разницей, что машины двигались со скоростью не больше 40 км/ч, и никто не подавал сигналов. Приятный мужской голос начал вести экскурсию на всех языках одновременно и туристы синхронно поворачивали головы то вправо, то влево, следуя за словами диктора. Первая остановка, где Наташа хотела сойти, называлась Каскада Фамилия, собор, который строили больше ста лет, и неизвестно когда закончат. Дело в том, что он строится только на добровольные пожертвования, и из 18 планируемых башен не построена ещё и половина. По дороге до собора мы увидели много интересных витрин в виде аквариумов, срезанные углы домов на перекрёстках, один дом находился на реконструкции, и осмотреть его было никак не возможно, так как он был закрыт не только лесами, но и большим огромным покрывалом, спускающимся с крыши. И вот мы подъезжаем к собору. Сказать, что мы увидели муравейник, это мы ничего не сказали. Толпы туристов стояли, задрав головы в небо, и пытались сфотографировать башни, которые так же были спрятаны в леса. Определить, где начинается и где заканчивается очередь внутрь, было невозможно. Мы с Наташей переглянулись и поняли, что выходить из автобуса нет никакого желания у обоих. Тем более, что через остановку находился парк Гауди, до которого надо было пройти ещё пару километров в гору.

Мы вышли на улицу и, следуя карте, повернули направо. Улица поднималась вверх под углом не менее 45 градусов. По обеим сторонам улицы стояли аккуратно припаркованные машины. По всей улице были настежь открыты двери сувенирных лавок. Мы заглянули в них, и, увидев цены, пошли дальше. Чем выше, тем цена увеличивалась. Вообще, за час езды на электричке от Барселоны, цена на товары падала раза в три.

Мы поднялись к входу в парк. Здесь тоже было оживлённо, но не так конечно, как возле собора. Тут, наконец, мы увидели первых испанских полицейских. Они добродушно прогуливались между туристов, а на территории парка гоняли местных равшанов, которые торговали всякой дешёвой сувенирной мелочью. То там, то тут стояли будочки, где продавали билеты в отдельные залы парка, а так же напитки, мороженое и хот-доги. Сам же вход в парк был бесплатный.

Наташа мечтала попасть на площадку, где Гауди поставил посуду больших размеров. Схема парка висела при входе, однако разобраться в ней было непросто, поскольку указатели просто отсутствовали. Сам парк представлял из себя петлеобразные тропинки, по которым можно было карабкаться выше и выше, и на определённой высоте находилась избушка, вход в которую был уже платным. Как правило, брали по 6 евро с человека. Мы забрались почти на самый верх, откуда Барселона была видна как на ладони.

Был виден самолёт, идущий на посадку, Средиземное море, весело поднимающее волны, крыши домов, уступами спускающиеся с горы вниз. Наташе именно эти картинки были не интересны, она наконец-то увидела ту площадку, на которую мечтала попасть. Оказывается, мы забрались слишком высоко. Тут ко мне подошла одна девушка и что-то сказала по-испански. Возможно, это было сказано и по-каталонски, но легче от этого не стало. И только по фотоаппарату в её руке я догадался, что она хочет, чтобы я её сфотографировал вместе с подругами. Постановкой кадра я руководил по-русски, но они как-то меня понимали и встали ровно, как я их просил. После чего они взяли фотоаппарат, очевидно поблагодарили, и пошли гулять дальше. Я стал спускаться за Наташей.

Чтобы попасть на площадку, надо было отстоять две очереди. Сначала купить билет, причём оплатить можно было как наличкой, так и карточкой. Это было два людских непересекающихся потока. Оба они потом образовывали единую очередь на вход. Дело в том, что на площадке могло быть определённое количество посетителей, а вот время нахождения на ней никак не ограничивалось. То есть можно было ждать своей очереди хоть час, хоть два. Наташа сильно этому огорчилась, потом спустилась на один уступ ниже, просунула руку сквозь ограду, и сделала несколько кадров на свой мобильный. После чего предложила мне двигаться по Барселоне дальше. Я не стал возражать.

Мы спустились на остановку. Здесь стояла довольно длинная очередь, но мы всё-таки сели в первый автобус. Как я уже говорил, на первый этаж никто не хотел садиться. Нам же было всё равно, и мы сели на свободные места рядом с лестницей на второй этаж. На следующей остановке сверху спустилось всего два человека, зато с улицы никто не сел. Мы поднялись наверх и стали глазеть по сторонам.

Экскурсия в наушниках шла с перерывами. Рассказав об одном из объектов, голос умолкал. Затем, прежде чем продолжать рассказ, сначала звучала музыка, а уже потом шло содержание. Говорили по-русски без акцента, хотя и с грамматическими ошибками.

Барселона оказалась не таким уж большим городом, всего полтора миллиона человек. Ещё столько же проживают в пригородах. При этом в городе 11 линий метро и 16 линий электричек. Сам город стоит на лаве, оставшейся после землетрясения, которое случилось около тысячи лет назад. Поэтому метро здесь неглубокое, на уровне подземного перехода. Город — строился как порт, поэтому от порта в центр ведёт широкая торговая улица, которая сейчас отдана для туристов и воров-карманников. Центральная улица носит название «Проспект Диагональ», и, что характерно, тянется с северо-запада на юго-восток города на 13 км. Красный маршрут пересекал Диагональ недалеко от стадиона «Ноу Камп». Там была очередная остановка.

Но до стадиона мы проехали мимо старой резиденции испанских королей, мимо действующего женского монастыря, мимо ещё одного квартала строений Гауди, которые были построены по его первым проектам. Это был северо-восточный район города. Здесь живут обеспеченные люди, выше среднего класса, и чем выше в гору, тем стоимость жилья дороже. Особой популярностью эти строения не пользовались, так как на остановках никто не выходил, и никто не садился. И вот следующая остановка — стадион. Я неоднократно видел «Ноу Камп» по телевизору. Такой шумный, здоровый, огромный, в три яруса высоты! Но когда мы подъехали к нему вплотную, оказалось, что внешне он чуть-чуть выше «Петровского», да и территория вокруг стадиона была ничуть не больше.

Оказалось, что сама чаша стадиона спускается вниз, к уровню моря на два яруса. Внешне виден только третий. Во-вторых, все стоянки у стадиона подземные, в несколько этажей. В этот день, через час должна была состояться игра Барселона — Хетафе. Болельщики уже вовсю гуляли у ограды стадиона, и как раз за час до игры, их стали запускать внутрь. Из окон автобуса виднелись палатки, в которых можно было купить футболки и другую сувенирную продукцию. Цены были атомные. Футболка Месси стоила 80 евро. Возле нашего отеля такую же можно было купить за 20, но и эта цена казалась мне завышенной.

Рядом со стадионом находился комплекс спортивных сооружений, где размещались команды по баскетболу, гандболу и хоккею. Мне безумно хотелось посмотреть на испанских хоккеистов, но время экскурсии не позволяло.

Мы потихоньку возвращались к месту нашей первой посадки — площади Каталонии. Наташа спросила, что мы будем делать дальше. После всех возможных озвученных вслух вариантов, мы решили сегодня покататься на автобусах по экскурсиям, но приехать в Барселону ещё раз через пару дней. Но сначала мы поднялись в туалет, который находился в большом универмаге, и где Наташа уже успела сегодня заблудиться.

Туалет был найден довольно быстро, так как на полу была выложена соответствующая информация. Спрашивать у Наташи, видела ли она её сегодня утром, я не стал. В женский туалет была прогнозируемая очередь, в мужском было тихо и безлюдно. По радио звучали песни, репертуар которых сильно напоминал уже знакомое питерское «Эльдорадио». Так что и тут мы чувствовали себя как дома.

По синему маршруту каталось намного меньше туристов, чем по красному, и это при том, что километраж маршрута был, практически, одинаков. Мы двинулись в том же направлении, что и красные, однако не повернули направо через два перекрёстка, а проехали прямо, после чего ушли налево, причём практически в обратном направлении, к морю. На этом маршруте исторических памятников было значительно меньше, однако они нам понравились намного больше. Один дворец испанских королей стоил целой экскурсии. Он очень был похож на Петергофский дворец, включая каскад фонтанов перед ним. Здесь была запланирована очередная остановка, но мы уже за сегодня порядком устали и потому решили не выходить. Эти фонтаны ночью подсвечивают, и сюда стекаются туристы со всего города. Как раз это входило в ту самую экскурсию, которую нам пришлось отменить из-за сыплющегося из моих почек песка. За дворцом путь лежал в бывшую олимпийскую деревню. Олимпиада прошла в 1992 году, и, по словам голоса в наушниках, здесь было заброшенное место. Какие-то лачуги, полукриминальные элементы, в общем, место, не пользующееся популярностью, и бросающее тень на репутацию города. И олимпиада стала хорошим поводом эту территорию благоустроить. Были построены современные жилые комплексы на берегу моря, новый футбольный стадион, водный комплекс под открытым небом. Теперь купить квартиру в этом районе не каждому барселонцу по карману.

Но сначала мы проехали мимо городского железнодорожного вокзала. Он совсем неприметно расположился в южной части города, между олимпийской деревней и портом. Вокзалов было два на самом деле, но они примыкают друг к другу. По старинной испанской традиции поезда местного значения не приходят на вокзалы, а прячутся в лабиринтах метро. Только поезда дальнего следования заходят под крышу вокзала, чтобы через двести метров так же нырнуть в туннель. Благо твёрдый грунт позволяет это сделать. А ещё глубже, именно в этом месте, проходит автомобильная дорога в аэропорт, по которой мы двигались после приземления. Но узнали об этом только сейчас.

И вот он, олимпийский стадион образца 1992 года! Стоит на небольшом холме, и точно так же, как и «Ноу Камп», вся чаша опускается вниз. Двери на стадион были распахнуты настежь. К ним подходили люди, заходили внутрь, садились на сиденья. Некоторые даже загорали. От такой наглости я даже не знал, что и сказать. Оказывается, это разрешено властями. Вот так, приходи себе и гуляй. Я хотел спросить, а что, и в футбол с приятелями можно вот так, на этой поляне поиграть, но было не у кого.

Олимпийская деревня тянулась до территории порта. Бывшие олимпийские общежития превратились в доходные дома, улицы здесь были широкими и современными, движение машин очень быстрое. Впереди по ходу движения автобуса стояла статуя Колумба, высотой около 60 метров. Стояла на небольшой площади. В голову Колумба поднимался лифт, откуда можно было посмотреть на город. Но сейчас выходить из автобуса не было ни малейшего желания.

За Колумбом раскинулась территория порта, включая океанариум и музей. Попасть в океанариум было не так-то просто. Автобус петлял среди извилистых крутых поворотов, нырял в туннели и всплывал на поверхность. Особенно мне понравился туннель, в котором стоял светофор и были повороты во все стороны. Двигались мы не спеша, поэтому рассмотреть могли спокойно не выходя из автобуса. Да и остальные туристы выходить не захотели. Тут было красиво, спору нет, но вот сказать, что это Испания, было невозможно. Такие сооружении могли быть где угодно, хоть в Нью-Йорке, хоть в Аделаиде.

Вдоволь покрутившись возле огромного белого здания морского вокзала, автобус выехал на набережную. Ровный голос в наушниках посоветовал обратить своё внимание на здание, напоминавшее длинный средневековый барак, каким оно и оказалось. Это и был старый порт Барселоны, который добрые каталонцы превратили в морской музей. Тут была самая дальняя точка синего маршрута, и автобус на ближайшем светофоре повернул назад. Мы снова промчались мимо Колумба, по левую руку виднелись дома олимпийской деревни, а справа расположился барселонский зоопарк. Судя по названиям животных, перечисленных нам в наушниках, там было на кого посмотреть. Но мы уже хотели домой, в наш уютный номер с ванной, душем, чистыми полотенцами и обильным ужином. Нам ещё предстояло сделать несколько остановок, но они как-то не остались в памяти. Но что мы знали точно, так это то, что приедем в Барселону ещё раз. Теперь у нас есть карта города, и мы можем обойти его сами пешком. Причём нам хотелось осмотреть только готический квартал, оставшийся нетронутым с XII века. Наушниковый гид поведал нам о том, что когда древние испанцы присоединяли деревни к Барселоне, а та была только на побережье, то они снесли несколько поселений, чтобы дорога была широкой и двухполосной. Сейчас эта дорога — широкая улица, где праздно шатаются туристы, ищут лёгкую наживу карманники, и пытаются зарабатывать себе на хлеб бродячие артисты.

Наконец автобус выполз на площадь Каталонии, и мы получили возможность размять ноги. Достали из Наташиного рюкзака сухой паёк, точнее его остатки, на ходу доели последнюю булочку, и стали спускаться в подземный переход к станциям электричек и метро. Наташа так устала, что не стала спорить со мной, куда именно нам идти. Мы уже, со знанием дела, пропустили наши билеты через турникеты станции и стали спускаться вниз по лестнице. На ней сидели ожидающие поезда пассажиры. Скамеек было мало, и мы тоже присели на ступеньки. Через пару минут появились довольные жизнью полицейские и прогнали нас оттуда. Тут подошёл поезд и половина народа уехала.

Мы присели на освободившиеся места на скамейки. Публика была разношёрстная. От индийских цыган до финских негров. До нашего поезда было около 15 минут. Дело в том, что на этой станции проходили три ветки железной дроги. Не скажу, сколько их во всей Испании, но в Барселоне их 16. Нам нужна была ветка под первым номером, обозначенная на карте синим цветом. И не просто №1, а ещё идущая черед Пинеду Де Мар. По нашей ветке был один маршрут, который заканчивался намного раньше.

Наконец подошёл наш поезд, и мы сели в вагон. Свободные места были только боковые, но нам было уже всё равно. Наташа положила голову на моё плечо и закрыла глаза. Впечатлений было много, но обсуждать сейчас ничего не хотелось. Скорее бы домой, в номер! Нурик, устав от жары, спал на дне рюкзака. Электричка, словно почувствовав наше желание, неслась довольно быстро. Смотреть в окно было уже не интересно. Всё тоже море, пустынный длинный пляж, а по другую сторону медленно двигающиеся со скоростью «Запорожца» иномарки. Хотелось спать, но я боялся пропустить нашу станцию. Ну вот, слева потянулись отели, мы проехали наш, и поезд мягко подкатил к станции. Мы вышли на платформу и пошли к выходу. За кассой стоял Владимир. Увидев нас, он улыбнулся.

— Привьет! Как сьездильи в Барсельоню?

— Спасибо, хорошо съездили. Устали только. Хотим поесть и спать — это был, пожалуй, самый короткий диалог, который Наташа произнесла на моей памяти.

В номере мы приняли душ и пошли в ресторан поужинать. Аппетит был зверский, и Наташа разрешила мне взять еды, ограничив питьё минеральной водой. Подкрепившись, мы поднялись в номер, причём Наташа опять повернула не в ту сторону. В номере она упала на кровать и закрыла глаза. Я пошёл на балкон, записать сегодняшний день, плюс сочинить что-нибудь в рифму. Когда я закончил, Наташа лёжа читала что-то безумно интересное со своего планшета. Я вытащил запасную кровать и пошёл укладываться спать. Отель уже включил ночную иллюминацию, но мне это нисколько не мешало. Я повернулся на левый бок и отключился.

День пятый

На следующее утро мы проснулись довольно бодрые оба и стали обсуждать увиденное вчера. В результате небольшой дискуссии пришли к выводу, что Барселона, пожалуй, сильно расхвалена в своих отзывах. Возможно, приехав в неё из глухой провинции, голова может у кого-то и закружится от увиденного, но после Питера… Пришли к выводу, что надо будет съездить в Барселону ещё раз, походить по улицам пешком, может увидим город другими глазами. А сегодня мы решили прокатиться по побережью, в город Лорьет Де Мар. Дело в том, что согласно нашему соглашению с турфирмой, мы могли свободно передвигаться по тем отелям, которые входят в её программу «Фортуна». Мы могли теоретически даже сменить отель, только зачем нам это было? А вот приехать в другой город, куда не ходят электрички, на автобусе бесплатно, почему нет? Мы заранее узнали расписание движения автобуса, наш друг Арак выписал нам соответствующий документ, по которому мы могли пообедать в одном из отелей, возле которого наш автобус и должен был остановиться.

Когда мы выходили завтракать, то столкнулись в коридоре с горничной. Это была молодая девчонка, лет двадцати пяти, блондинка, с голубыми, всегда радостными глазами. Мы между собой прозвали её Оля, потому как она всегда нас приветствовала именно так: — Ohla!, что значит по-испански «Здравствуйте!». Оля убиралась на нашем этаже и мы каждый день видели её с большой тележкой, в которой лежали чистые простыни и полотенца.

Откушав яичницу, рыбу, жареные колбаски, свежие овощи, и запив всё это соком апельсина, мы пошли на остановку автобуса. По доброй традиции я поймал Наташу из соседнего коридора, и подвёл её к лифту. В нём спускались две французские бабульки, судя по возрасту, потерявшие своих мужей под Бородино. Они сделали робкую попытку выйти, но Наташа жестами им объяснила, что это не холл гостиницы, а только пятый этаж. Тётки закивали головами. Одна из них уставилась на меня, и внезапно спросила: Deutsch? Espanol?

Я отрицательно кивнул головой. — «Руссо туристо!»

— Ruysso? — удивлённо переспросила она.

— Wir sind aus Russland — вспомнил я учебник немецкого языка за пятый класс.

— Wie heist deine Stadt? — не унималась юная разведчица.

— Sankt Petersburgh — произнёс я, стараясь копировать голос «Radio Rocks».

Тут они увидели Нурика, который высунулся из рюкзака, и смотревшего на них, отражаясь в зеркале лифта.

— Was Ist Das? — изумилась одна из них.

— Руссо Бегемото — доходчиво объяснил им я происхождение Нурика.

Лифт достиг нижней отметки, и мы вышли на улицу. Через пару минут прикатил жёлтый микроавтобус с логотипом фирмы на борту. Мы показали водителю наши билеты и сели в самый конец автобуса. Только там я смог вытянуть ноги в проход. Водитель закрыл дверь и мы поехали.

Метров через двести после станции наш городок закончился. Слева по ходу движения начались «колхозные» поля, на которых росли капуста и картофель, а справа оставалось полотно железной дороги и Средиземное море. На полях ленивые финны ковырялись между грядок, а вдоль железной дороги борцы за здоровый образ жизни совершали пробежки. Железная дорога была с нашей стороны обнесена высокой металлической сеткой, но через пару километров закончилась и она. Через несколько минут появились новые поселения. Это была следующая станция. Называлась она Мальграт Де Мар, то есть Мальграт на море. Этот городок был меньше, чем Пинеда, однако тут был один отельчик, который стоял прямо на берегу моря, то есть по правую сторону от электричек. И во-вторых, здесь был большой «блошиный рынок». Не тот, передвижной, который кочует по побережью из города в город, а местный. Лавки стояли не на колёсах, и не проезжей части, а на тротуарах. Ассортимент был банальный, — шмотки, сувениры, бижутерия, компакт-диски, фрукты и овощи. Здесь наш автобус сделал первую остановку. Из него никто не вышел, и мы понеслись дальше.

За Мальградом дорога повернула налево, и моря не стало видно. Двигались мы в прежнем направлении, в сторону Франции, но колхозные поля больше не наблюдались. Вот и железная дорога повернула круто влево, пролегла под нашей трассой, и двинулась в сторону Жироны. У нас на пути стоял город Бланес. Мы свернули резко направо и нырнули в лабиринт узких городских улочек. Честно говоря, все эти городки очень похожи друг на друга. Серые четырёхэтажные здания, пара церквей, один большой супермаркет, штуки четыре магазина поменьше, россыпь аптек, один магазин табака, и сувенирные лавчонки возле отелей. Отели все расположены вдоль побережья, и местные лавчонки, так или иначе, кормятся в основном за счёт туризма.

В Бланесе наш автобус остановился возле одного из отелей, наполовину обновил пассажирский состав и двинулся дальше. Мы тем же маршрутом вернулись на трассу и понеслись вперёд. Пейзаж за окном изменился. Далеко впереди маячили горы, а перед нами расстилалась равнина, и, насколько хватало глаз, не было видно ни одного населённого пункта. Минут двадцать мы ехали на довольно приличной скорости, пока не повернули направо. Указатель объяснил нам, что здесь находится город Лорьет, куда собственно мы и собрались. Его было трудно разглядеть с дороги, так как первые дома скрывались за густой листвой. Да и выглядел он иначе, чем привычные нам курортные городки. Он был моложе, и дома выглядели современнее. Я бы сказал, более весёлыми.

Автобус лихо подкатил к нашему отелю и остановился на автобусной остановке. Мы вышли на палящее солнце. Это был пятый день нашего пребывания в Испании, но впервые было жарко по-настоящему. В холле отеля работал кондиционер, и дышать стало намного легче. К нашему глубокому удивлению, армян среди портье не оказалось. Были только «финны», которые довольно плохо изъяснялись по-английски. В результате переговоров выяснилось, что мы можем не только отобедать в ресторане, но так же посетить бассейн и сауну. Двухместных саун не оказалось, и мы от этой затеи отказались. Взяв карту города, мы вышли на улицу.

Никакого плана у нас не было. Наташе нравились церкви, и она фотографировала их со всех сторон. В этом городке церковь тоже была, и мы быстренько нашли её на схеме. Прошли пятьсот метров до первого поворота, и вот мы опять у моря. Однако этот пляж разительно отличался от того, что был виден из нашего окна. Там была ровная длинная полоса, а тут небольшая бухточка. Там человек пять лежало одновременно возле воды, и купаться никто не лез, тут было не меньше тысячи отдыхающих, и десятая часть из них плескалась в волнах. Улица проходила зигзагом возле самого широко места на пляже, а потом круто поднималась в гору. Уклон был почти в 40 градусов. В той части, которая примыкала к морю, шло строительство частных домов. Мы не спеша поднимались вверх. На перекрёстке начиналась ровная поверхность, и какое-то время мы шли быстро. Нурик из рюкзака лукаво улыбался прохожим. Впереди маячил очередной поворот для машин. Движение было только направо, хотя было видно, что улица спускается вниз. Когда мы подошли ближе, то остановились. Улица не просто спускалась вниз, тут уклон был больше 45 градусов. И при этом, парочка машин стояла припаркованными к тротуару. Впрочем, никакого тротуара не было. Улица была выложена брусчаткой. И при этом стояла мёртвая тишина.

Мы на цыпочках спускались вниз, контролируя каждый шаг, стараясь не споткнуться. Не знаю, сколько этот спуск занял у нас времени, но только когда мы вышли из этого уличного лабиринта на главную магистраль города, мы вздохнули свободно.

Церковь находилась сразу за пешеходным переходом. Наташа быстро её сфотографировала и предложила прогуляться по примыкающей улице, которая целиком состояла из маленьких магазинчиков. Наташу интересовали две вещи — сумки и «обувачка». И тех, и других было навалом, не было только нужного цвета и подходящей цены. Что касается меня, то я смотрел только футболки. Почему-то я решил, что 5 евро, — это самая подходящая цена за них. Я имел в виду футболки клуба «Барселона». В нашем городке они стоили минимум 20. Тут в одном ларьке мне предложили со скидкой футболку Неймара за 10, но я отказался, о чём позже сильно пожалел. Дешевле нигде больше я не встретил, а в Жироне их не было вообще.

У Наташи дела шли веселее, она мерила обувь намного чаще, чем я футболки, но ничего не покупала. Сумка одна довела её чуть ли не до поросячьего визга своей красотой, но цена смогла отрезвить её буйную фантазию. Так ничего не купив, мы пошли назад, в отель. Приближалось время обеда, а пропустить такое важное событие мы не могли. Наташа в очередной раз попробовала мне указать дорогу, показывая совершенно другое направление. Но я остался непреклонен, и вот мы совершаем теперь уже восхождение по этой брусчатой горной тропе. На этот раз мы были на улице не одни. Рядом шла мама и её три или четыре малыша. Один из них увидел Нурика и что-то громко закричал, смеясь и показывая на нас пальцем. Мама засмеялась вместе с ними и помахала нам рукой.

Обед в этом отеле отличался от нашего. Точнее, сами блюда были другими. Я не имею в виду овощи и гарниры, а начинку. Мясо было приготовлено иначе, рыба имела другой вкус, и тут на обед можно было взять сок, что у нас выдавался только на завтрак. Досыта наевшись, мы решали, куда нам двигаться дальше. На карте было ещё более десятка разных достопримечательностей, о которых мы ничего не знали, но раз уж мы здесь оказались, то на них стоило взглянуть. Мы решили посмотреть на декоративный сад, который, судя по схеме, располагался на берегу моря в обратном от центра города направлении. Мы двинулись в эту сторону.

Здесь тоже были горы, но не такие высокие, как в центре города. Было очень жарко, я разделся по пояс, Нурик спрятался в рюкзак целиком. На улице висели указатели, объяснявшие, какой дорогой короче дойти до этого парка. Сделав пару крутых подъёмов и спусков, мы подошли ко входу.

На фотографиях, которые были расклеены на стенде при входе, был очень живописный вид. Скульптуры из живых деревьев и камней выглядели очень привлекательно. Однако войти внутрь можно было, только заплатив по 6 евро за вход с носа. Нурик мог войти бесплатно. Не знаю почему, но нас обоих «задушила жаба» в этот момент, и мы на сделку не пошли. На схеме города в этом направлении была ещё одна достопримечательность, какая-то древняя церквушка, но до неё мы тоже не дошли. Дорога привела нас в тупик, асфальт закончился, а идти по пересечённой местности Наташе не захотелось. Мы повернули назад, к отелю. Подойдя к нему, мы посмотрели на часы. До автобуса оставалось больше часа, и Наташа предложила вернуться на улицу с магазинами, чтобы всё-таки постараться выторговать оранжевую сумку по приемлемой цене.

На этот раз мы поднимались и спускались, уже не глядя по сторонам на окружающую нас красоту. Продавщица нас узнала, она даже могла произнести несколько слов по-русски, но скидывать цену до той, что отметила для себя Наташа, она не стала. Тяжело вздохнув, Наташа вышла на улицу.

Мы не стали заходить в отель на этот раз, а ждали автобус на остановке. Мимо проезжали городские автобусы двенадцатого маршрута. На одном из них крупными чёрными буквами на жёлтом фоне было написано рекламное объявление: «Продаются готовые квартиры в Лорьет Де Мар, 190 000 евро». Удивляться было некогда. Судя по тому, как часто слышалась русская речь в центре города, это объявление было очень актуально.

Автобус подкатил неожиданно тихо и намного раньше по времени. Мы сели, и водитель повёз нас домой, в Пинеду. По дороге мы задремали. Всё-таки усталость дала о себе знать. В номере мы положили Нурика отдыхать, а сами после душа отправились ужинать. Что-что, а это действие мы пропустить не могли. Потом поднялись в номер, Наташа опять повернула не в ту сторону, выходя из лифта, но я привычным движением отправил её по адресу. В номере Наташа упала на кровать и накрылась одеялом. Я сел на балкон писать путевые заметки и незаметно сидя заснул. Проснувшись, размял затёкшие руки, вытащил дополнительную кровать, перетащил на неё постель, и погрузился в сладкий средиземноморский сон.

День шестой

На следующий день, 5 мая, у нас была запланирована экскурсия по древним городам Каталонии, Бесалу и Рупит. Выезжали мы сразу после завтрака и вернуться должны были как раз к ужину. Занявшись обычной утренней гимнастикой, а именно — складыванием переходной кровати, умыванием, одеванием и остроумием, мы быстро собрались и вышли из номера. Наташа, как обычно, повернула в противоположную от лифта сторону. Внизу мы встретили нашего друга Арака. Он поздоровался и спросил про моё здоровье. Я рассказал ему анекдот про армянина, который мыл свой «Запорожец» в Тбилиси грузинским коньяком. Словосочетание «Грузинский коньяк» вызвали у Арака приступ нескончаемого смеха. Ему понадобилось время, чтобы принять рабочий вид. Позавтракав, чем Бог послал, мы слегка заморили червячка, и утомлённые вышли на улицу. Там мы встретились с одной парой, которая тоже участвовала с нами в этой экскурсии. Завязалась непринуждённая беседа. Оказалось, что в Питере эти двое живут на соседней улице, поэтому ничего нет удивительного в том, что встретились мы именно здесь. Поговорив ни о чём минут двадцать, мы сообразили, что стоим совершенно не в том месте, где должен был остановиться автобус. Нас словно ждали, притаившись за углом. Автобус подъехал через минуту.

Представителя фирмы звали Наташа. Миниатюрная, рост не больше 150 см, но очень шустрая и бойкая, она заполнила пока ещё пустой автобус своим голосом. Мы с Наташей сели в левом ряду по ходу движения. Нам ещё предстояло забрать людей в четырёх отелях, после чего мы вихрем должны были понестись в сторону Франции. Но не всё так просто оказалось на практике. Какие-то «чуни» опоздали к отходу автобуса, и пришлось их ждать около получаса. Неудивительно, что обе оказались коренными москвичками.

Наконец автобус заполнился, и мы тронулись. Наташа — гид неторопливо стала рассказывать планы на сегодняшний день. Мы должны были посетить два старинных испанских города и пообедать в ресторане, расположенном на высокой горной вершине. Потом она стала рассказывать историю Каталонии. За достоверность не ручаюсь, слушал этот рассказ всего один раз, да и то не совсем внимательно.

Где-то в тысяча двести каком-то году произошло сильное землетрясение, после чего лава разлилась больше, чем на двести километров и уничтожила многие маленькие поселения. С тех пор во многих городах и деревнях дома стоят не на фундаменте, а на застывшей лаве. Из окна автобуса были хорошо видны Анды, вершины гор были покрыты огромными снежными шапками.

А население Каталонии менялось с веками довольно причудливо. Тут жили и мусульмане, и евреи, и французы. Собственно говоря, Каталония — это бывшая французская территория, которую к Испании присоединил генерал Франко. Поэтому каталонцы себя испанцами не считают, и хотят жить отдельно.

Автобус тем временем разогнался довольно шустро, более 120 км в час. Шоссе было трёхполосное, транспорта на трассе немного, так мы неслись навстречу к границе, пока не сделали один левый крутой поворот, после чего дорога стала напоминать просёлочную. Скорость упала вдвое, и из окна казалось, что такому широкому автобусу ни за что не разъехаться со встречным автомобилем. Наташа поделилась со мной своим опасением по этому поводу. Достойно ответить я не успел, мы приехали к первой нашей стоянке, городку Бесалу.

Он расположен на берегу реки и к нему ведёт высокий длинный мост. Мосту около тысячи лет, и когда-то это был единственный путь в город. Сейчас рядом проложена автомобильная дорога, но туристов водят только через мост. Город обитаем. Здесь живут не только работники маленьких магазинчиков сувениров, но и просто жители. Давным-давно здесь было большое еврейское поселение. Разумеется, жители были богатыми, что не могло нравиться соседям. Поэтому евреев отсюда выселили насильно, после чего город перестал развиваться и расти. Однако здесь очень красиво и очень тихо. Вода в реке бежит неслышно, голоса туристов тонут в лабиринте улиц, да и сами улицы очень похожи на заграницу из фильма Гайдая «Бриллиантовая рука». На главной площади города есть музей миниатюрных скульптур. Чтобы их рассмотреть, требуется или увеличительное стекло, или микроскоп. Вход в музей платный. В нём три комнаты. Чем дальше заходишь в музей, тем меньше миниатюра. Мы пробыли в нём минут 20. Лично мне запомнился караван из 6 верблюдов, который расположился в угольном ушке. Оказалось, что смастерили его в Петербурге. Я был горд за земляков и совершенно не удивился тому, что вечно опаздывающим москвичкам музей не понравился.

На этой же площади находилась старинная церковь. Церковь действующая, но в те часы, когда мы находились в городе, она была закрыта. Однако, если у какого-нибудь любопытного туриста возникало желание её осмотреть изнутри, то для этого требовался всего один евро. Автоматика после приёма наличности включала свет на всей территории церкви, и у вас было три минуты, чтобы насладиться красотой средневековья через толстое прозрачное стекло.

Оставшееся время мы посвятили осмотру местных лавчонок. В Пинеде Наташа купила набор чашек Гауди, а тут обнаружила к ним ещё фигурки из той же коллекции. Ещё ей понравились сосуды, в которых можно было настаивать оливковое масло с добавками. Она выбрала два, причём во время выбора я умудрился один из сосудов сломать. Точнее сломать его крышку. Поставив его сломанным местом к стене, мы вышли из магазина, сделав вид, что всё так и было.

Возле автобуса прогуливались питерцы с соседней улицы. Оказывается, здесь возле стоянки где-то разливали вино всем желающим. Но нам было уже пора двигаться дальше, поэту этого вина мы так и не попробовали. Наташа — гид объявила по громкой связи, что теперь мы направляемся на вершину одной из гор, где нас ждёт вкусный обед.

По дороге я периодически засыпал. Автобус петлял по серпантину, поднимаясь всё выше и выше. Дорога тем временем становилась всё уже и уже. Машин встречных не было. Наташа — гид рассказывала историю ресторана. Он был построен специально на такой верхотуре, поскольку с этой площадки открывался изумительный вид на ущелья. Пейзаж за окном изменился. Лес из густого поменялся на просвечивающийся, стало больше камней, поросших кустарником, и никаких признаков жилья вокруг. Только узкая асфальтовая дорожка, змеёю поднимающаяся в небо. По крайней мере, мне так показалось из окна.

Наконец автобус выехал на небольшую ровную площадку, которая оказалась стоянкой возле горного ресторана. Это был небольшой одноэтажный домик, за которым виднелись вершины гор. Наташа — гид позвала нас за собой по дорожке, выложенной каменными плитами среди травы. Когда мы подошли к ограде, у всех захватило дух.

Мы стояли на краешке обрыва высотой не меньше двух километров. Посмотреть вниз вертикально не было никакой возможности, так как перила были мне по пояс, и перевесить через край моя голова могла легко. Зато вниз и вперёд расстилалась долина, какую раньше я видел только в фильмах про индейцев. Поросшие густым лесом горы, тонкие нитки дорог, машины, издалека напоминавшие одиноких муравьёв, крыши домов красного цвета, причудливо раскиданные, словно шляпки подосиновиков. И всё это в глубокой тишине, нарушаемой только голосами восторга.

Однако, все мы проголодались. Нас повели внутрь. В первом большом зале уже сидела другая группа и что-то аппетитно поглощала. Нам отвели зал поменьше размером, там были четыре длинных стола, на которых стояли пустые тарелки и бутылки с вином. Вино было красное и белое. Причём по бутылке на человека каждого цвета. Тут же стояли налитые рюмки большого размера с чем-то тёмно-вишнёвого цвета и ароматным запахом. Наташа — гид захлопала в ладоши, призывая, тем самым, к тишине.

— Господа туристы! Сейчас вам подадут настоящий испанский обед. На первое макароны по-флотски, на второе мясо с гарниром. Перед вами бутылки с вином, пробуйте, что вам нравится. Брать с собой нельзя, выпивайте всё здесь. Если кто захочет, можно купить в баре. Если кто захочет добавки, поднимите руку. В бокалах налита Сангрия, её изготавливают здесь по особому рецепту и в баре на вынос она не продаётся. Приятного всем аппетита.

Мы сели за второй в глубине зала столик с краю у окна. Напротив нас сели москвички. Как оказалось, это были мама и дочь. Дочь укачало в автобусе, и у неё не было аппетита. Наташа угостила её подходящей для такого случая таблеткой. Надо сказать, что эта гуманитарная помощь уроженкам столицы помогла. Через полчаса она ела, как ни в чём не бывало.

Официантов было двое. Высокий красивый юноша с глазами младенца и хрупкая девушка на высоких каблуках. Они стали разносить еду с самого дальнего столика. Девушка подавала тарелки, а юноша щедрой рукой наполнял их макаронами. Слова о том, что испанцы супов готовить не умеют, находили реальное подтверждение.

Чтобы не сидеть просто так, мы решили продегустировать напитки. Сангрия с первого же глотка пошла на ура. Наташа, которая алкоголь может себе позволить только по очень большим праздникам, решила, что это как раз именно тот случай, и одним глотком опустошила половину бокала. Я выпил его почти залпом. Не успел я пожалеть, что Сангрия закончилась, как с первого стола раздался голос.

— Наташа, а Сангрия ещё есть?

— Господа, я же вам говорила, поднимите руку, и официант к вам подойдёт.

— Да они всё ещё макароны выкладывают, а у нас Сангрия закончилась. Как быть?

— Минутку терпения, они закончат и нальют ещё.

— А мы? — раздался голос с самого крайнего стола, мы тоже кушать хотим, они что, будут без конца первый стол обслуживать?

— Не волнуйтесь, никто голодным отсюда не уйдёт, у нас ещё много времени. Кушайте, не торопитесь.

В дальнейшем у официантов не было ни одной свободной секунды. Сангрия хранилась в кувшинах в холодильнике, но была настолько изумительна вкусна, что заканчивалась прежде, чем официанты отходили от стола. Была она не крепкой, не больше 20 градусов, но поднимала настроение не меньше 40. Вино в бутылках оказалось терпким и невкусным. Его мало кто выпил до конца. А вот холодильник открывался каждую минуту, было ощущение, что он бездонный.

— Наташа, — не унимался первый стол, в голосе уже плавали нетрезвые нотки — да переведите вы ему, пусть принесёт кувшинов пять и не бегает взад-вперёд каждые пять минут.

Но таковы были правила обслуживания. Кувшин с Сангрией нельзя было оставлять на столе. Постепенно все тарелки были заполнены, и за столами возникли разговоры. О том, кто, где, и с кем отдыхал за границей, кто из какого города приехал, где отдыхать лучше, и другие безумно интересные подробности отдыха. Наташа любит разговаривать с первыми встречными и оживлённо беседовала, крутя головой в разные стороны. Я не спеша съел макароны, и принялся за мясо с картошкой.

Где-то через полчаса я понял, что объелся. Было так хорошо, что возникло желание опустить голову в тарелку и заснуть. Почему-то в этот момент пришла мысль, что жизнь удалась. Захотелось прижать к себе Наташу и расцеловать. Но зная, как она стеснятся, пришлось отказаться от этой затеи.

Официанты собирали пустую посуду. Они умудрялись на вытянутую левую руку положить лесенкой больше 10 тарелок, а в правую на одну тарелку складывали ложки, вилки и ножи.

— Жаль, что нельзя Сангрию с собой взять — сказал я Наташе, прислоняясь к ней сзади всем своим телом.

Она посмотрела на меня снизу в верх.

— Жаль, мне тоже она очень понравилась.

На улицу вышла Наташа — гид. Когда она успела поесть, не могу сказать. И обедала ли вообще. Всю трапезу она переходила от стола к столу, переводя пожелания туристов официантам. Впрочем, иногда она исчезала из моего поля зрения.

— Господа, организовано садимся в автобус и едем к месту последнего нашего сегодняшнего объекта, город Рупит.

Господа нехотя садились в автобус. Уезжать отсюда так быстро никому не хотелось, а Сангрию толком так никто и не распробовал. Однако выбора не было, все заняли свои места и автобус покатил теперь уже вниз по той же узкой асфальтовой тропке. Но когда мы доехали до шоссе, то повернули не назад, откуда приехали, а налево. Горы остались от нас справа по ходу движения. Через несколько минут появились признаки жилья, а именно, пасущиеся коровы и козы. По обе стороны от дороги стали возникать постройки, то домишки, то сараи, однако людей нигде видно не было.

Дорога перестала петлять и на ровном длинном участке справа на приличной высоте показалась деревня. Примечательно было то, что стояла она на краю обрыва. С дороги не было видно, насколько далеко находятся дома от края, но было ощущение, что из окон можно вывалиться в пропасть. С виду деревня была небольшая, вид оттуда должен быть очень живописный, однако высота над уровнем моря не меньше пары километров, такая же, как и на ресторанной вершине.

Автобус очередной раз свернул налево под указатель, и, сделав полукруг, остановился на стоянке перед шлагбаумом. Перед нами была город Рупит, с населением 400 человек. Город был разделен пополам рекой с довольно быстрым течением. Когда-то тут был оборонительный рубеж. Когда-то, это лет 800 назад. Дорога проходила через ущелье и поставить крепость было не сложно. С трёх сторон была естественная преграда, с четвёртой построили каменную стену. Потом было страшное землетрясение, которое почти уничтожило город до основания. На застывшей лаве были построены новые дома. Они стоят так до сих пор. Фундамент им не нужен, дома не больше двух этажей, стоят плотно, улицы даже не мощёные булыжником. Он здесь не нужен. Покрытие сплошная застывшая лава.

Наташа — гид рассказывала подробно о городе, но её слова как-то стёрлись из памяти. В старом городе живёт половина населения, в основном пенсионеры. По ту сторону реки дома построены в 20 веке, но внешне выглядят так же, как и 800 лет назад. А в старом городе работает один сувенирный магазин. Доход он приносит, так как экскурсии сюда привозят ежедневно круглый год. И здесь продаются сувениры, которых нет больше нигде в Испании. Это статуэтки какающего мальчика.

В древние века местное население считало, что чем больше кучу ты оставляешь после процесса, то тем больше счастья тебе будет. Со временем эту глубокую мысль поставили на конвейер, и теперь в магазине можно встретить любого персонажа, оставляющего после себя натуральное удобрение. До сих пор жалею, что не купил фигурку в футболке Барселоны. Было бы прикольно. Вот какающего спартаковца купил бы обязательно.

Наташа — гид довела нас до маленькой городской площади, где и закончила экскурсию. Дальше была крепостная стена, за которой город заканчивался. Это была единственная постройка, уцелевшая после землетрясения. Рядом на одном из домов висело объявление о продаже и номер телефона. Рядом был запущенный земельный участок, размером не более 6 соток. Так что здесь можно было купить себе дачу восьмисотлетней постройки.

Улиц в этой части города было две. По одной мы пришли сюда, вторая спускалась с горы, и упиралась в первую т — образным перекрёстком. Мы решили подняться по ней наверх. Застывшая лава образовала громадные широкие ступеньки, по которым было легко подниматься. Однако, чем выше мы забирались, тем уже становилась улица, и тем неудобнее куски лавы торчали уступами. Дома с правой стороны закончились. Там начинался обрыв в овраг с видами на дома противоположного берега. С левой стороны находилось ещё три дома. В отличие от домов внизу, между ними было пространство. Возле одного из домов сидели хозяева, судя по всему, муж и жена. Им было наверно не меньше 60 лет каждому. Рядом с ними бегала маленькая собачонка, приветливо махая хвостом.

— Ух, какая ты хорошая! — воскликнула Наташа и погладила животное. Та приветливо поднялась на задние лапы и похлопала Наташину руку передними.

— Умничка какая! — радостно смеялась Наташа. Пенсионеры улыбнулись ей в ответ, продолжая сидеть на месте под лучами ещё не тёплого солнца.

Мы поднялись почти на самый верх. И первое, что мы увидели на этой ровной площадке, это была машина. Очевидно, что в городе её просто негде поставить, во-первых, и во-вторых, там невозможно ездить по такой неровной поверхности. А сюда наверх был ещё один проезд, которым пользуются только жители города. Выше Наташа подниматься не стала, а я быстро взлетел на оставшиеся 15 метров, и увидел эту дорогу. Она не была покрыта асфальтом, но выходила на ту самую петлю, по которой мы заезжали в город. Сам город лежал как на ладони, но больше смотреть было нечего. Представление о том, как жили древние испанцы, мы получили, пора — было возвращаться домой. Нурик давно спрятался в рюкзак и мирно спал рядом с бутылкой минеральной воды.

Мы не спеша стали спускаться. Время, отведённое нам на прогулки по городу, заканчивалось. Последняя достопримечательность Рупита — подвесной мост через реку. По нему чаще всего входят в город местные жители. Сам по себе мост ничего интересного не представлял, разве что качался при ходьбе, и было ощущение, что он вот-вот рассыплется.

Не знаю ни одной экскурсии со свободным временем, чтобы кто-нибудь не опоздал к отходу автобуса. Так было и на этот раз. Не надо ходить гадать к бабке, чтобы догадаться, что это были москвички. Мешать жить остальным, это видимо у них в крови.

Автобус мог спокойно развернуться, но Наташа — гид объяснила местную традицию. Как я уже говорил, на этой площадке находился шлагбаум, который можно было объехать с любой стороны. Но Наташа — гид вышла из автобуса, кинула один евро в монетоприёмник, и шлагбаум открылся. Мы проехали сквозь него, развернулись, и поехали назад. Теперь я точно знал, что кооператив «Калитка» существует на самом деле.

Домой мы ехали другой дорогой, видимо так было короче. Трасса была широкая, в три полосы. Мы разогнались до 120 км в час. Много было туннелей, не меньше пяти. Машины на дороге вели себя аккуратно, никто никого не подрезал и почти никто не перестраивался. В автобусе большинство пассажиров спало. Не было слышно гула голосов, как при отъезде. Я мыслями был уже в отеле. Наташа положила голову на моё плечо и дремала. Нурик лежал на её ладонях, лукаво улыбаясь в потолок автобуса. Когда мы проезжали Бланес, Наташа — гид разбудила всех громкой связью, сказав, что пора начинать прощаться. И напомнила старую испанскую традицию времён инквизиции: выходя из автобуса, оставлять чаевые водителю. Не всем эта традиция пришлась по вкусу, но мы внесли свой скромный вклад в развитие транспортной системы Испании.

Высаживали нас в той же последовательности, что и сажали. То есть наш отель был вторым в списке. Мы попрощались с Наташей и вошли в холл нашего отеля.

— Как вам экскурсия — спросила девушка, напарница Арака, имя которой я забыл, но она была тоже выходцем из СССР.

— Понравилось, но сейчас душ, ужин, и спать — ответили мы, проходя к лифту. Первые два лифта застряли на высоте, однако приехал третий, выход из которого на пятом этаже был в другую сторону. Наташа быстрым шагом пошла в противоположную от нашего номера сторону, но я даже не пошёл за ней, зная, что она вернётся.

Нурик так устал, что не пошёл с нами ужинать. Мы пообещали принести ему фрукты. Вообще-то выносить еду из ресторана было запрещено, но никто никого не обыскивал. Поэтому мы распихали яблоки по карманам и принесли их Нурику. Тот радостно опустил свою мордочку в очистки. Наташа легла читать, я сел на балкон творить. Море привычно выбрасывало волны на берег, электрички гудели по расписанию, бар на первом этаже выпускал любителей погулять на улицу. Словом, шла обычная курортная жизнь, которая нам очень нравилась.

День седьмой

Утро началось с плотного завтрака, так как мы хотели провести его целиком в Барселоне. Наташа хотела обойти готический квартал города, осмотреть церкви снаружи, и, если будет такая возможность, то и внутри. Нурик в полной боевой готовности сидел рядом на столе, даря свою улыбку проходящим мимо синьорам и синьоринам. После завтрака мы поприветствовали Арака, который работал всегда в утреннюю смену.

— Привет, как дела, как здоровье? — он каждый день спрашивал меня про моё самочувствие.

— Всё отлично, все ездили по старой Испании, видели много интересного, и пили отличнейшее вино.

— Какое?

— Сангрию.

— Да, оно очень вкусное.

— Арак, где можно её купить?

— Да где угодно, в любом супермаркете, в нашем баре есть. У вас же всё включено, можете там бесплатно её пить.

Мы с Наташей переглянулись. На шестой день пребывания за границей два трезвенника узнали, что есть, оказывается, дармовая поилка.

— Но вы можете и сами её легко приготовить.

— А вы рецепт не подскажете?

— Легко — Арак улыбнулся широкими брежневскими бровями, — я раньше барменом работал.

Арак взял лист бумаги и за пять минут научил нас приготавливать напиток Богов, так нам тогда это казалось. Сказав ещё раз спасибо, мы пошли переодеваться в дорогу.

На станции работал рыжий Даниэль, говорящий по-английски без каталонского акцента. Теперь мы уже знали, что билет надо прокомпостировать, но не знали, в каком именно автомате. На помощь пришла хрупкая молодая девушка лет сорока, услышавшая русскую речь.

— Вот в этот автомат вставляйте этой стороной, на нём будет выбита дата и время.

Всё оказалось намного проще, чем мы думали. Девушку звали Лена, она тоже ехала в Барселону.

Наташа с Леной болтали всю дорогу о разных интересных глупостях, чтобы забыть о них тут же по прибытии на место. Я встрял в разговор только один раз, когда Лена заговорила о своей подруге, парень которой оказался поэтом. Я выразил полное согласие с Леной, что жить с поэтом — это каторга. Никогда не знаешь, что от них можно ожидать, от этих творческих тварей. Бабники, алкоголики, тунеядцы, и при этом, считающие себя гениями, что иногда и бывает правдой, только кому от этого легче.

— Так что Наташа, закончил я свой монолог, — если тебе попадётся такой на пути, сворачивай в сторону, и никогда не подпускай его к себе близко.

— У вас, наверное, есть знакомые поэты? — участливо спросила меня Лена.

— У меня их много — не стал уточнять ситуацию я, тем более что Наташа привлекла внимание всего вагона.

С нами по другую сторону вагона ехала семейная пара. Разница в возрасте была лет двадцать. С ними была их дочь, кроха не более двух лет от роду. Она никак не могла усидеть на месте, прыгала, переходила от папы к маме, плакала, смеялась, кривлялась, но никак не хотела сидеть молча. Мама относилась к этому спокойно, но папа давно уже вышел из себя, но мужественно сдерживался. Наташа обернулась к ним на шум, и, увидев маленькую непоседу, протянула ей руку. Малышка радостно протянула свою ручку ей навстречу. Наташа встала со своего места, подошла к ней и взяла её за руку. Родители удивлённо смотрели на эту картину. Девочка перестала капризничать, и молча смотрела на Наташу. А та, не спеша, пошла по вагону электрики в противоположный конец. Все пассажиры обратили на них внимание. Как далеко зашла Наташа, я не видел. Вернулись они через пару минут. Девочка сидела на Наташиных руках, молчаливая и довольная. Родители закивали Наташе головами, очевидно говоря ей спасибо.

В этот момент в вагон вломился очередной любитель срубить деньжат по лёгкому. Он держал в руках не только гармошку, но и целый музыкальный аппарат с усилителем. В вагоне было если не тесно, то хотя бы многолюдно, но это его ничуть не смутило. Он поставил свой ящик на пол, включил усилитель, подобрал подходящий ритм и пошёл наяривать известные всему миру мелодии. Ему даже не надо было ходить по вагону, чтобы его услышали. Он играл достаточно громко. Лично мне понравился переход от нашей «Катюши» на итальянское «Volare».

Электричка подкатила к уже знакомой нам станции, и мы вышли на платформу. Лена побежала по своим делам налево, а мы поднялись по эскалатору в подземном переходе на улицу. Наташа хотела первым делом осмотреть кафедральный собор, построенный в XII веке. Вокруг него расположился готический квартал, который сохранил ту самую эпоху времён испанской инквизиции. Собственно, мы и хотели сегодня осмотреть весь этот квартал.

У нас была в руках карта, полученная нами с прошлой прогулки по Барселоне. Наташа всё время норовила перевернуть её вверх ногами, но я всякий раз показывал ей правильное направление.

Дойти от станции метро было недалеко, но, несмотря на высокие башни собора, они не были видны между домами, которые стояли тесно. Улочки были узкие, не больше двух метров шириной, зато высотой с пятиэтажный дом. Наконец мы вышли на открытое пространство и тут же задрали головы. Собор стоял горделиво, но в то же время скромно. Перед ним была небольшая площадь, по которой бестолково ходили туристы из разных стран. Вход в собор был платным, и оно того стоило. Внутри дух захватило от красоты и мрачности одновременно. Если в эту величественную пустоту собора добавить органную музыку, то становится понятно, как действовал «опиум для народа» на простых граждан. Внизу находилась ниша, в которой была маленькая комнатка, в которой стоял длинный стол, покрытый красным сукном. Именно здесь и решали свои вопросы древние инквизиторы, хотя других я не знаю. Выглядело это помещение довольно зловеще, захотелось встать на цыпочки и ходить бесшумно. Подойти вплотную было нельзя, красный шнурок отгораживал стол от туристов на расстояние пяти метров.

Наташа фотографировала витражи, переходя от одного к другому. Под каждым стояла подпись, рассказывающая содержание происходящего на рисунке. Справа от входа был двор под открытым небом, в котором жили гуси. У них был маленький домик, где они ночевали, пруд, где они плавали, кормушка, где они питались. Их территория была обнесена колючей проволокой по периметру двора, а в центре его бил фонтан.

В одной из ниш собора стояла очередь. Мы подошли и узнали, что здесь был лифт, по которому можно было подняться на крышу. Подъём стоил отдельных денег, но любопытство было дороже. Лифтёр, усатый пожилой каталонец, оторвал края билетов и впустил нас внутрь кабины. Туда вместе с ним помещалось пять человек. Лифт вихрем взлетел на уровень пятого этажа и выплюнул нас на строительную площадку.

Это не было самой высокой точкой собора. Но выше подняться не позволяли строительные леса. А те, что были доступны, давали возможность осмотреть южную часть Барселоны и немного восточную. Именно там находится Каскада Фамилия, её недостроенные башни хорошо были видны над крышами домов. Сам город остался где-то внизу, панорама крыш была интересной, но всё равно уступала питерской. Наташа сделала несколько снимков, и мы вернулись в лифт. Больше на крыше делать было нечего.

Мы ещё какое-то время походили по собору, потом вышли на улицу. После завтрака прошло достаточно много времени, и мы решили перекусить. Ресторан выдал нам два ланча, куда входили пара бутербродов, яблоко, булочка, масло и минеральная вода. Скамеек возле собора не было, зато туристы сидели на ступеньках и на каменных выступах возле собора.

Мы присели на один из этих выступов. Наше внимание привлекли школьники, которые маленькой группой, три девочки и два мальчика, ходили по площади и приставали к туристам. В руках одного из парней была видеокамера, а одна девушка держала микрофон. Не успел я подумать, что они работают для телевидения, как одна из них подошла к нам и заговорила по-французски.

— Parles Tu Francias?

— Nein, Ich spreche Deutsch — с набитым ртом ответил я.

— Do You Speak English? — обратилась к подросткам Наташа.

— Oh Yes, Little — обрадовалась она и подозвала остальную ватагу.

Минут десять Наташа давала интервью французскому телевидению. Дети рассказали, что у них практика, назвали канал и время, когда это интервью можно будет увидеть. Потом вежливо попрощались и ушли на поиски новой жертвы.

— О чём они тебя спрашивали?

— О Барселоне, о соборе, об Испании. Их интересовали мнения туристов из других стран.

— Ты рассказала им, что думает Нурик по этому поводу?

— Не думаю, что им это было бы интересно.

— Но это же детский канал, это было бы к месту.

— Ну, так иди и догоняй их, если хочешь. Я пойду смотреть другие церкви.

Церквей в готическом квартале Барселоны было не меньше пяти. Если бы у нас не было карты, мы бы, скорее всего, их никогда не нашли. Их строения ничем не выделялись из общих построек, и площади перед церковью были далеко не везде. Было проблемой их сфотографировать. У некоторых три стороны относились и к другим зданиям. Все они были действующими, но после собора заходить в каждую из них не было никакого смысла.

По дороге нам попался магазинчик сувениров, где Наташа обнаружила чайные приборы, сделанные в виде скульптур Гауди, и попросила на них скидку. Но это были не туристические лавчонки побережья, и никто из продавцов делать нам скидки не собирался. Правда, один из них сказал, что если мы купим на 50 евро посуды, то тогда пару евро нам скинут. Нам показалось это невыгодной сделкой, и мы пошли дальше. Гауди в миниатюре Наташа всё же купила, но была страшно недовольна.

Дорога вывела нас на набережную, где высилась статуя Колумба. От неё начиналась главная торговая улица Барселоны, по которой мы хотели двигаться в сторону метро. Но я всё-таки уговорил Наташу подняться в голову Колумба на смотровую площадку. Всё-таки интересно посмотреть на город с высоты ещё раз.

Чтобы попасть внутрь статуи, надо было перейти улицу дважды. Мы стояли у перехода и ждали, когда загорится зелёный свет пешеходам. Машин было немного, и будь эта ситуация в России, то народ переходил бы улицу, не задумываясь. Но это была культурная Европа, понимаете, и не хотелось выглядеть необразованными медведями. И тут два каких-то кренделя бегом бросились под капот местной иномарки. Водитель успел притормозить, и наезда не было. Я уже хотел обратиться к Наташе с комментариями о соотечественниках, как они весело рассмеялись по-французски. Видимо, сегодня был день Парижа в Барселоне.

Подъём наверх стоил 4 евро с носа. Кассирша по-русски сказала нам «спасибо» и вежливо улыбнулась. Видимо, русские тут были частые гости. Возле лифта стояла парочка и взасос целовалась. Оторвавшись друг от друга, они посмотрели на нас, и парень мне подмигнул. Я тут же обхватил Наташу, проделал с ней то же самое, после чего подмигнул парню. Тот весело расхохотался и поднял большой палец. Даже без слов было понятно, что эта парочка из Франции.

Лифт был очень тесный, и вместе с лифтёром помещалось только два человека. Поэтому сначала уехали дальние родственники Наполеона, после чего зашли в капсулу лифта и мы. Она была круглой и тесной. Мы стояли почти в обнимку. 60 метров подъёма тянулись почти минуту. Наконец, дверь открылась и мы вышли.

Статуя, которая с улицы казалась крепким монументом, ходила ходуном. Казалось, ещё немного, и она повалится набок. Окна были маленькими и невысокими, на уровне моих колен, многие были открытыми, и меня неведомая сила влекла броситься оттуда вниз головой. Вернуться в лифт назад было невозможно. Нурик наотрез отказался вылезать из рюкзака и спрятался на его дне. На башне было круговое движение по часовой стрелке и, пока люди перед тобой не пройдут вперёд, ты сам не сделаешь и шагу. У меня похолодели пальцы, кровь стучала в виски, хотелось только одного, — поскорее спуститься вниз.

Наташа обратила внимание на канатную дорогу, о которой раньше мы только слышали. Она вела от порта до дворца испанских королей и находилась чуть ли на стометровой высоте. Из головы Колумба до неё было не так далеко и смотреть не так страшно, но всё-таки мы решили, что кататься на ней не будем. Через два метра мы увидели улицу, по которой хотели возвращаться. На ней кипел людской муравейник.

Закончив осмотр, мы спустились не сразу. Пришлось пропустить две пары. Когда мы спустились, у входа стояла очередь — человек двадцать. Хорошо, что мы успели проскочить.

На торговой улочке мы вспомнили напоминание гида ничего не класть в задние карманы. Наташа там никогда ничего не носила, я и подавно, но вот Наташин рюкзак был хорошей мишенью. Поэтому я шёл чуть сзади Наташи, чтобы предотвратить возможное хищение. Толкотня была страшная. Ресторанчики сменялись кофейнями, кофейни бродячими артистами, артисты индусами, и так до бесконечности. Слева по ходу движения работал громадный овощной рынок, но мы пошли направо, там находились ещё не осмотренные нами церкви.

Через 10 метров от поворота на тротуаре на спине у бродячей собаки спали два наркомана, юноша и девушка. Обоим было лет по двадцать. Они были грязными, нечесаными, все в татуировках. Стоял запах мочи и блевотины. Мимо них молча проходили туристы, а на противоположной стороне улицы два охранника, одетые в дорогие костюмы, весело смеялись, показывая на эту кампанию пальцем.

Мы с Наташей переглянулись. И это Барселона! Город, которым все восхищаются и воспевают! Всё, что было до этого момента положительным, сразу закрасилось чёрным цветом. Даже песня Фредди Меркури и Монсеррат Кабалье не могла спасти ситуацию. Мы прошли ещё метров сто, после чего Наташа сказала, что хочет домой. Мы повернули обратно. Наркоманы уже проснулись и пытались подняться, но сил хватило, чтобы только сесть. Мы молча свернули за угол.

Я повёл Наташу кратчайшим маршрутом по узким таллиннским улочкам готического квартала Барселоны. Здесь было темно, сыро, и холодно. И если бы не цветная реклама забегаловок, то казалось, что инквизиция осталась тут навсегда. Наташа боялась, что мы заблудимся, но моя голова понимает карты лучше любого навигатора. Мы вышли на площадь Каталонии с другой стороны.

Подземный переход, по которому мы поднимались на улицу, был дальше, но вход на станцию был и здесь, так что мы спустились сразу. Попетляв в коридорах перехода, мы вышли к турникетам. Прокомпостировали наши билеты и прошли вниз к электричкам. Ждать поезда пришлось около двадцати минут. За это время мы доели наш сухой паёк до последней крошки.

Народу в вагоне было мало. Мы ехали молча, Наташа смотрела в окно, а я всё никак не мог выкинуть из головы картинку с наркоманами. В конечном итоге, она испортила нам всё впечатление о городе. Даже Нурик смотрел на все эти безобразия исподлобья. Ведь, как говорил Штирлиц, запоминается последнее.

Открылась дверь, и вагон вошли два парня, очевидно братья, музыканты. У них были гитары и усилитель. Но вот сейчас, наконец-то я услышу что-нибудь из Хулио, нашего Иглесиаса, подумал я, и обратился в слух. Парни отсчитали до трёх и грянули Битлз. Разочарованию моему не было предела. За первой песней последовала вторая, но всё без успеха. Никто парням не заплатил и цента.

Смотреть название станций не было нужды. Мы уже хорошо запомнили нашу станцию. В кассе работал вечерний Володя, радостно нас приветствующий.

— Добрый вьечер! Как съездильи?

— Хорошо, Володя, как нам завтра до Жироны добраться?

Володя вышел из кассы, несмотря на то, что стояла очередь, подошёл к расписанию на стене и показал нам электрички, которые довезут нас до Жироны. Мы записали время, поблагодарили Володю и пошли к себе в отель. Вытащив Наташу из лабиринта коридоров, я привёл её в номер.

Затем, душ, ужин, причём Нурик наотрез отказался спускаться, и сон. Читала ли Наташа перед сном, не помню, я что-то набросал в блокноте, но спать хотелось сильно, и я привычно постелил себе на балконе. Наташа меня уже не отговаривала. Видимо, привыкла.

День восьмой

Новый день начался, как обычно. Проснулись, понежились, умылись, и пошли завтракать. Местная пища уже порядком надоела, но выбирать не приходилось. Сегодня у нас было последнее путешествие по Испании, а именно поездка в город Жирона. Всё, что я знал об этом городе, так это то, что в нём есть университет. Арак нам рассказал, что в городе историческая крепость, которую лет двести назад не смог взять Наполеон. Сам город находится на реке, которая делит его пополам. Мы поблагодарили его и пошли на станцию.

Нурик привычно улыбался вслед уходящим прохожим. На станции бойко командовал Даниэль своим англосакским носом. Мы купили билеты до Жироны, он привычным движением вышел из-за кассы, подошёл к расписанию, и повторил нам всё то, что вчера вечером мы услышали от Володи. Мы сказали ему большое спасибо, прокомпостировали билеты и сели ждать электричку. Она подошла без опозданий. Вообще за наше время пребывания в Испании ни один поезд ни разу не опоздал.

Народу в вагоне было мало. На против нас сидели две подруги и в полголоса говорили по-русски. Наташа не упустила возможность заговорить с незнакомыми людьми, но они оптимизма Наташи не разделяли, и диалога не получилось. Поезд тем временем повернул под 90 градусов от моря, пробежал под шоссе и помчался среди бескрайних каталонских полей. Пейзаж за окном мог подойти к любой стране, вокруг была одна зелень, деревья, кустарники и трава. Такое ощущение, что едешь из Гатчины в Волосово. И только голос, объявляющий станции, был явно испанского происхождения.

Время в пути прошло незаметно, обсуждать пейзаж за окном было не интересно, а сам город Жирона возник как из ниоткуда. Слева по ходу движения возникла ещё одна колея железной дороги, мы соединились с ней, и вот уже появляются первые жилые дома. Они не были похожими на дома, что мы привыкли видеть в Пинеде. Эти здания были более современными, похоже, что их построили уже в XXI веке.

Вокзал появился так же внезапно, как и город. Само здание вокзала располагалось на первом этаже, в то время как поезда приходили на второй. Мы вышли из вагона, спустились вниз по эскалатору и прошли через здание вокзала на площадь. Время было около 10 часов утра. Назад мы могли вернуться либо через 4 часа, либо через 6, в зависимости от нашего настроения.

На площади стоял стенд, на котором был нарисован маршрут до информационного стенда. Это была первая точка нашего путешествия. Дойти до него было очень просто. Я готов был повести Наташу за собой, но она стала, по обыкновению, кочевряжиться, спрашивая у меня, а точно ли я понял дорогу. Делала она это, скорее всего из вредности, сама она разбирается в картах, как свинья в апельсинах, говоря её языком, у неё топографический кретинизм. После пары минут препирательств, я взял Наташу за руку и повёл к ближайшему перекрёстку. Нам надо было перейти улицу и нырнуть в узкий длинный проулок, который вывел бы нас к реке. Инфопункт находился на том берегу вверх по течению. Но не успели мы дойти до поворота, как Наташа издала радостный крик и бросилась в открытые двери ближайшего магазина. Это был магазин женских сумок.

Сколько мы провели в нём времени, я не засекал. Одна сумка Наташе очень понравилась внешне, но цена заставила повременить с покупкой, и мы вышли из магазина с пустыми руками. Наташа решила перед самым отходом поезда окончательно решить этот вопрос. А пока мы быстрым шагом преодолели расстояние от вокзала до реки и вышли на мост. Русло реки было широким, около ста метров, однако река напоминала больше ручей, который вот-вот пересохнет. Пройдя по набережной вперёд, мы увидели, что за площадью, на которой находился инфопункт, дома выходят к реке вплотную, и в период дождей можно нырять из окон прямо в воду.

В пункте мы получили карту города. Исторический центр был прямо перед нами, а из достопримечательностей была крепость, со своей длинной крепостной стеной, церковь, прилегающая к этой крепости, и университет. Все они находились на одном маршруте вдоль крепостной стены.

Мы решили начать поход с церкви. Туда вела улица, сплошь состоящая из магазинчиков сувениров и уличных открытых кафе. Сувениров мы купили уже достаточно, и потом у нас ещё оставалось два дня для покупок. К тому же в пятницу нас ожидал очередной уличный базар перед отелем. Так что мы проходили улицу, не заглядывая в магазины. Только в один Наташа заскочила, здесь продавались поделки древних мастеров. Ничего не было удивительного в том, что обе продавщицы оказались русскими. На нас они не обратили никакого внимания.

А вот в магазине обуви Наташа не смогла удержаться и купила себе, как она сама говорит, «обувачку». Зимние полуботинки всего за 12 евро. Уже поездка в Жирону окупилась.

Чтобы попасть в церковь, пришлось подниматься по улице, которая напоминала улочку в Рупиде, только там была естественная застывшая лава, а тут были высечены огромные ступеньки вверх, на гору. Когда мы поднялись, то обнаружили с противоположной стороны заезд для автомобилей. Крутизна была не меньше 45 градусов, улица выложена брусчаткой, но что для испанских водителей такие пустяки? Машин на стоянке было много.

Вход в церковь был платный. Точнее, войти внутрь можно было и так, но смотреть тут было не на что. Сама экспозиция находилась на втором этаже, и вот тут уже надо было заплатить. Но после всего того, что мы уже видели, удивить нас было трудно. Поэтому мы вернулись на улицу, Наташа сделала несколько снимков, и мы стали искать подъём на крепостную стену. Нашли мы его неожиданно, поскольку на схеме он не был указан. Несколько пролётов старой каменной лестницы, и вот мы на высоте пятиэтажного дома. Широкой стена не была. Два человека могли разойтись, только касаясь друг друга.

Наташа бодро шла впереди, фотографируя направо и налево всё интересное. Город с высоты крепости не был виден полностью. Согласно схеме, река делала зигзаг, и за вторым поворотом располагались новостройки. А у нас впереди значилось по плану здание университета. Оно выходило за рамки крепости, но стояло вплотную к нему. Чтобы его сфотографировать, нам пришлось спуститься со стены, пройти по дороге в сторону, и потом вернуться на стену обратно. Всё это время Наташа меня постоянно дразнила. Она поворачивала схему вверх ногами, кричала, что веду её не туда, что я ей испортил весь отпуск, что я урод, каких мало. И при этом громко заразительно смеялась. Такое отношение ко мне с её стороны нравится до сих пор.

Наконец, крепость закончилась, и мы спустились по лестнице на набережную в том самом месте, откуда пришли с вокзала. Немного посовещавшись, мы решили пройти на другую сторону реки, но не в этом месте, а по пешеходному мосту, который находился за инфопунктом. Но, дойдя до первого уличного кафе, Наташа захотела посидеть и передохнуть немного. Я предложил съесть по мороженому. Было очень жарко и немного прохлады нам не помешало бы. Наташа заказала шоколадное, и я подошёл к витрине.

За стеклом на меня смотрели не меньше 50 видов мороженого. Больше половины названий я не понимал, поскольку они были написаны по-испански. К надписи был сделан аккуратный детский рисунок, но и что нарисовано, мне было так же непонятно. Поэтому себе я выбрал лимонное мороженое, поскольку люблю этот вкус. Парень за прилавком взял два пустых рожка за два евро каждый и мигом наполнил их с небольшой горкой. Я сказал «Grasias!» и сел рядом с Наташей.

Мороженое пришлось как нельзя кстати. Тело успокоилось, сразу стало не так душно. Наташа попробовала моё и одобрила его вкус. Мороженое разительно отличалось от того, что я привык есть в России. У нас плавали бы в пломбире куски лимона, точнее корочки и всё. А тут была однородная лимонная масса, которая оставила вкусовые ощущения во рту на несколько часов.

Закончив есть, мы двинулись на другую сторону реки. Мост начинался и заканчивался арками больших зданий, стоящих по берегам. Выйдя на противоположный берег, мы попали в квартал ресторанов.

Все они были уличными, но в отличие от кафе, здесь подавали горячее, и крепкие алкогольные напитки. Мы прошли мимо каждого из них дальше, и официант каждого ресторана вежливо приглашал нас к себе. Со стороны мы смотрелись довольно смешно. Высокий толстый юноша в драных молодёжных джинсах 90 годов, и невысокая активная девчонка в тёмных очках, мужской рубашке с короткими рукавами, и рюкзаком за спиной, откуда всем улыбается лукавая мордочка плюшевого бегемота.

Рестораны закончились. Дальше шла обычная набережная, которая заканчивалась широким двухэтажным мостом. Кроме автомобилей и пешеходов, здесь осуществляли переправу и поезда.

На противоположном берегу стал виден перекрёсток, за которым находилась ещё одна церквушка. Невысокая, она внешне ничем не отличалась от уже уведенных нами церквей Каталонии. Мы пошли к ней, но перейдя мост, Наташа сказала, что ей лень к ней подходить. Сделав пару кадров издалека, Наташа предложила сеть на скамейку и поесть. У нас с собой были взяты традиционные обеденные ланчи. На соседней скамейке сидел пожилой бомж и что-то жевал. После Барселоны удивить нас бомжами было уже невозможно.

Пока мы уплетали нехитрую снедь, по мосту прошествовала группа подростков из Германии. Они остановились около бомжа, и гид стала им на немецком языке рассказывать, как французы не смогли победить испанцев. Молодые бюргеры слушали эту поучительную историю довольно невнимательно. Кто-то фотографировал, кто-то беседовал о чём-то своём, одна парочка целовалась. Но вот вся история подошла к концу, и экскурсия скрылась за поворотом. Наташа посмотрела на меня, достала из рюкзака Нурика и сказала:

— Он хочет домой. Он устал, и хочет отдыхать.

— Ты предлагаешь поехать в отель?

— Да, мне уже надоело ходить. Я раньше уезжала дней на пять из дома, а сейчас уже неделя прошла. Хочу домой.

— Так пошли на вокзал.

— Тем же путём?

— Зачем? Вот железная дорога, пойдём вдоль неё до вокзала.

— Да, пойдём.

И мы пошли. Ещё не было и двух часов, но желание уехать отсюда висело над нами самурайским мечом. Мы перешли мост в обратном направлении и пошли по тротуару вдоль домов в сторону вокзала. Мимо нас периодически проезжали поезда. Но это были не только электрички из 6 вагонов. Полноценные железнодорожные составы, пассажирские из 16 и товарные из 58 вагонов проносились через Жирону довольно часто. По дороге до вокзала мы зашли только в один супермаркет, где Наташа хотела посмотреть одну вещь, которую так и не нашла.

На вокзал мы пришли ровно в два часа. До электрички было минут сорок и Наташа хотела зайти в магазин за сумкой. Но эта пресловутая испанская сиеста спутала все карты. Пока мы ждали поезда в зале ожидания, магазин так и не открылся.

Я купил себе лимонной фанты. Наташа не любит лимонады, я, честно говоря, тоже, но в России лимонная фанта не продаётся. Вкус был такой же, как и у мороженого, что было очень приятно.

— Смотри, — сказала Наташа, пока мы сидели в холле, — все испанки ходят в меховых ботинках.

Я присмотрелся. Впервые, будучи за границей, я обратил внимание на других женщин. Во-первых, они все некрасивые, во-вторых, у Наташи есть на что посмотреть. Но тут мне было сделано предложение, от которого грех было отказаться. И я с удивлением заметил, что действительно, у всех испанок ботинки были на меху, и это при температуре плюс 15 градусов. Мужчины ходили в совершенно разной обуви, кто в босоножках, кто в кроссовках, кто в ботинках. Но женщины упрятали ноги в мех. Дешевизна купленных Наташей ботинок отчасти стала понятна.

За 10 минут до прибытия, мы поднялись на второй этаж вокзала. Точнее на платформу. Их было всего 4. По две в каждую сторону отправления. Электричка подъехала к перрону, мы открыли дверь и вошли. В вагоне было практически пусто. В углу сидели две пожили финки и о чём-то громко говорили. Двери автоматически закрылись, и мы поехали.

Только сейчас мы оба почувствовали, как устали на самом деле. За эту неделю мы только два раза подошли к морю и полежали всего около часа на пляже. Всё это время мы ходили, смотрели, ехали… Впечатлений было много, перемена деятельности тоже отдых, но когда его так много…

Наташа положила свою голову мне на плечо и задремала. Через какое-то время заснул и я. Проснулись мы одновременно, когда электричка проехала Бланес. Нам надо было выходить через две остановки.

Вечер прошёл так же, как и остальные. Мы умылись после дороги, повалялись на кроватях, потом спустились ужинать. Нурик отказался идти с нами, он действительно сильно устал, хотя мужественно не признавал это. После ужина я поймал Наташу в чужом коридоре и отвёл её в номер. Мне кажется, что в этот вечер она легла спать, не читая. Не уверен. Я привычно расположился на балконе, пытаясь уснуть под шум волн, под свет отеля, под голоса посетителей бара. Всем назло, мне удалось это сделать.

Утром мы проснулись довольно ленивые. Настроение было, если не чемоданное, то уже на подходе к нему. Количество купленных нами вещей и подарков заметно превосходило объёмы наших чемоданов, а завтра намечался базарный день, и кто его знает, что ещё мы приобретём. После непродолжительной дискуссии было принято решение, что в самом пиковом случае, мы купим ещё один чемодан. Пиковый случай уже наступил, но покупать чемодан надо было в любом случае в последнюю очередь.

День девятый

После скромного завтрака из яичницы, сока, блинчиков, свежих овощей и десерта, мы собрались на пешеходную прогулку в соседний город. Можно было проехать туда на электричке, причём бесплатно, но что нам пройти пешком пять километров в одну сторону? Даже смешно говорить об этом.

Довольный и отдохнувший Нурик махал лапками всем оборачивающимся на вслед. Наташа шла в довольно бодром темпе. Я придерживался её скорости. В городе была одна длинная торговая улица, которая заканчивалась церковью. Туда мы и направлялись по единственной дороге вдоль железнодорожного полотна. Когда-то эти два городка разделял бушующий горный поток. Но со временем река пересохла, а русло осталось. На берегу моря это уже было не так заметно, волны забросали песком русло так, что на берегу о реке и не догадаешься, но со стороны дороги это было хорошо заметно. К тому же сохранились мосты через реку, один автомобильный, другой железнодорожный. А вот пешеходная дорожка спускалась вниз в бывшее русло, а потом поднималась вверх. Аборигены сделали в этом месте проезд для автомобилей на пляж. Надо ли говорить, что под мостами стоял давно знакомый нам запах мочи.

По дороге нам попалась симпатичная девушка, играющая со своей собакой. Она кидала ей теннисный мячик, а собачка бегом бежала за ним и приносила его своей хозяйке, после чего вставала на задние лапы и задорно лаяла. Это было так забавно, что даже Нурик захотел на них посмотреть. Наташа попросила у хозяйки мячик, и кинула его в сторону. Собачка метнулась за ним и принесла, что удивительно, Наташе. Видимо, у испанских собак так принято, приносить мячи тому, кто их кинул.

Мы оставили их резвиться, и пошли дальше. Между городками цепью были расположены отели, пятизвёздочные и уровнем поменьше, с открытыми бассейнами, с теннисными кортами, баскетбольными площадками. В нашем отеле был только бассейн на крыше, и прокат велосипедов.

Торговая улица начиналась с окраины и тянулась через весь город до конца. Первые этажи домов состояли из торговых лавок. Тут были продукты и одежда, обувь и овощи, мороженое и табак, дешёвые китайские поделки и дорогие итальянские изделия. Всё это мелькало перед глазами всеми красками радуги, вкусно пахло и звало в каждую открытую дверь. Лично я хотел купить себе футболки Барселоны, но уже понял, что дешевле 20 евро здесь не найти. Наташа искала себе «обувачку» и сумку. Пройдя всю улицу до конца, Наташа сделала несколько фотографий церкви, и мы пошли назад. Теперь Наташа запланировала зайти в те лавки, в которых что-то ей приглянулось. Я купил себе на обратном пути мороженое, лимонное, такое же, что и в Жироне. Было жарко, и этот вкус меня приятно охладил.

Наташа задержалась в одной из китайских обувных лавчонок. Одна модель пришлась ей в пору, но хозяйка предложила ей на выбор ещё обуви, так что я сел на тумбочку и незаметно заснул вместе с Нуриком. Проснулся я от того, что Наташа щекотала меня за ухом. По её лицу было видно, что покупкой она очень довольна.

Это была наша последняя экскурсия в Испании. Больше мы уже никуда не хотели, осталось посетить завтрашний уличный базар, упаковать вещи и домой! А сегодня мы, так и быть, немного позагораем. Но не у моря, где гуляет ветер, а на крыше отеля. А то как-то нехорошо получается, в отеле есть бассейн, а мы там ни разу не купались. Придя в номер, мы переоделись, сходили пообедать, потом надели купальники, взяли полотенца и второй раз за всё время пребывания в отеле поехали в лифте наверх. Нурик остался в номере. Он не любил плавать.

Наташа лезть в бассейн отказалась, потому как для неё это слишком мелко, а я пару раз проплыл эти пять метров в каждую сторону. Когда вылез из воды, то обнаружил Наташу, лежащую вниз головой. Что-что, а эпатировать публику Наташа любит ещё больше, чем ходить по магазинам. Я пристроился на соседний лежак в такой же позе, и мы так какое-то время загорали, переворачиваясь разными сторонами тела. Постепенно крыша стала заполняться туристами, шведские дети устроили возню в бассейне, отчего вода стала попадать на нас. Наташе это не понравилось, и мы стали сворачиваться. В общей сложности, мы провели на крыше не больше двух часов, но я обгорел конкретно. Вообще моя кожа плохо переносит солнечные лучи. Наташа, делая мне грозные замечания, потратила на меня последние капли мази, купленные ею в Греции. Я ей предложил купить в аптеке такую же. Наташа удивилась, что такая простая мысль не пришла ей в голову самой, и мы вышли прогуляться. Аптек в Пинеде было много, и персонал говорил по-английски. Точно такой же мази не было, но нам продали другую, не хуже по качеству. Я заплатил за неё кредиткой.

День незаметно подошёл к концу. Привычный ужин, стакан Сангрии в баре, и вот мы снова в номере. До моей кожи страшно прикасаться, хочется залезть в холодильник, Наташа тихонько злится в мой адрес, а я сижу на балконе и перелистываю свои заметки. За 10 дней я написал 9 стихотворений, что, наверное, неплохо, плюс делал путевые наброски наших путешествий. Море привычно игралось с берегом, где-то далеко были видны огни кораблей, чайки летали над отелем, потому как многие из них свили гнёзда под крышей. Мне хотелось устроить ужин с Араком, просто поговорить с ним за жизнь, но его напарница сказала, что у него какие-то дела, и он уехал. Наташа выключила свет и легла спать. Я, насколько это можно было сделать тихо, вытащил свою походную постель, и осторожно лёг под одеяло. Кожа горела и готова была лопнуть. Ну что делать, если я человек крайностей. Как и Наташа, кстати говоря.

Утро следующего дня началось с монтажа торговых палаток на улице перед отелем. Общая длина торговых рядов составляла около километра. Они занимали место по краям улицы, а по центру в обе стороны тянулись ручейки покупателей. Причём основную их часть составляли местные жители, которые приезжали на рынок с окрестных деревень. Мы позавтракали и вышли на улицу. Нурик остался дома, ему было неинтересно толкаться в такой толпе.

Я смотрел только футболки. Их было много, но дешевле 20 евро, увы, не было. В конце концов, я купил пару футболок по 6 евро каждая, но это были не футболки Барселоны, а футболки игроков, когда-то игравших за Барселону, но выступающих за другие клубы. Наташа примеряла бюстгальтеры, трусы, джинсы, носки, неторопливо переходя от палатки к палатке. Остановилась она возле открытого лотка с косметикой. Там продавался лак для ногтей по 30 центов за флакончик. Количество цветов мы так и не сосчитали, но их было не меньше 35. Наташа купила 20 штучек, себе и девчонкам в подарок.

Как долго мы бродили по рынку, не берусь судить. Покупать еду не было никакого смысла, а больше нам уже ничего не было нужно. Оставалось только купить чемодан, чтобы сложить подарки. Как раз в том месте, где заканчивался рынок, начинались магазинчики сувениров, и в некоторых из них продавались чемоданы, большие и маленькие. В первых двух магазинах чемоданы нам не понравились так же, как и хозяева. А вот в последнем магазинчике, на углу, работал молодой марокканец, у которого мы в первый день купили сумку для моей тётушки. Он улыбнулся нам, и после недолгих переговоров мы выбрали чемодан, который нас устраивал и по вместимости, и по цене. Прощаясь, я поднял глаза к верхней полке. На меня смотрели Криштиан Роналду и Месси.

— Наташа, спроси у него, пожалуйста, — обратился я к ней за помощью, — пусть скажет, Реал или Барселона?

Но парень и так понял мой вопрос, без перевода.

— Реал! — сказал он.

Я протянул ему руку. Он улыбнулся всеми 36 зубами и пожал её.

— До свидания, друг! — я обернулся в дверях.

— Да Свиданья, амиго! — он помахал мне вслед.

Собирать вещи мы решили после обеда. Собственно, собирать должна была Наташа, потому как равных ей в этом мероприятии нет. Сам обед прошёл незаметно. Еда уже прискучила, ресторан тоже, вообще тут всё надоело с одной стороны, а с другой, и уезжать не хотелось. Сразу после обеда мы пошли погулять. Прошлись по пешеходной дорожке вдоль моря, посидели на скамейке. Каждый из нас молчал о своём. Прошло всего четыре месяца, как мы познакомились, а впечатлений больше, чем за всю прошлую жизнь.

— Макаров, я дурачусь, а ты всё время ведешься, — нарушила Наташа средиземноморскую прибрежную тишину.

— Потому что это мне это очень нравится — я был искренен в ответе.

Если бы я сейчас писал сентиментальный роман, то в этом месте должен был быть долгий страстный поцелуй, но его не было. Было состояние невесомого счастья, который каждый из нас понимал по-своему, и это было понятно и без слов.

В номере Наташа принялась за укладку вещей. У нас получилось три чемодана, плюс ручная кладь. Наташа терпеливо складывала вещи, аккуратно заматывала купленные нами бутылки с вином, оливковое масло, набор маленьких бутылочек с Сангрией. Процесс укладки вещей затянулся, и к ужину мы не успели. На ужин мы пришли просто попрощаться с рестораном. Утром мы уезжали до завтрака, поэтому заказали ланч в дорогу. Сам ужин не запомнился ничем. Мыслями мы уже были далеко.

Наконец, все чемоданы собраны, сумки упакованы. Утром автобус за нами будет в 6 утра, поэтому надо проснуться хотя бы в 5. Сна в эту ночь не было. Ну, может быть часа 3 я и поспал. Где-то в половине пятого, я встал окончательно. Было сыро и холодно. На море поднялась высокая волна, и шум стоял громче, чем обычно. Наташа тоже не спала. Мы стали не спеша одеваться. Постели мы никогда не убирали за собой, в Европе это делают горничные, за что им оставляют чаевые.

Мы тоже оставили по евро с каждого, положив их на стол. Где-то в половине шестого мы были готовы окончательно. Посидели перед дорогой, закрыли дверь и пошли не спеша к лифту. Наташа опять не туда пошла, но уже Нурик подсказал ей правильную дорогу. Спустились вниз и на ресепшене обнаружили, что автобус уже давно стоит внизу и ждут только нас двоих. Мы быстро сдали ключи, магнитные карты, попрощались, передали пламенный привет Араку, взяли наш ланч, и вышли из отеля. Шёл дождь. Казалось, вся Испания оплакивает наш отъезд. Вещи были положены в багажник, и мы поехали.

Мест рядом не оказалось. Наташа села на ряд впереди меня, а я оказался на последнем сидении прямо в проходе. Это было хорошо, потому как я смог вытянуть ноги. Через проход слева сидела девушка, с которой мы летели в самолёте в Испанию. Наташа тут же завязала с ней беседу, но придумала, что это та девушка, с которой мы ехали в Барселону на электричке.

— Доброе утро! Меня зовут Лариса, я ваш гид в аэропорту Барселона. Вот и закончился ваш отпуск, надеюсь, вы все хорошо отдохнули… — начала свой монолог девушка из Агентства. Я её не слушал, смотрел вперёд на дорогу. Слева в окна была видна железная дорога, по которой мы дважды совершили вояж в Барселону. Отсюда картина моря выглядела совсем иначе. Скоро и её не стало видно, мы подъехали к границам города, и почти сразу нырнули в тоннель. Теперь я знал, что мы проезжаем олимпийскую деревню, зоопарк, статую Колумба. Город остался справа и наверху. Вынырнув из тоннеля, автобус покатил вдоль «купчинских гаражей», пока не остановился возле здания терминала. Мы разобрали багаж, и пошли на регистрацию.

Следующие два часа прошли в состоянии ожидания. Это было совсем не похоже на то, когда мы улетали 10 дней назад. Тогда эйфория проникла в каждую клеточку организма. Сейчас было состояние, ну, когда же это всё кончится.

Ну, вот и самолёт подкатил к месту посадки, и мы через длинный коридор вошли в салон. Наши места были такими же, как и при посадке в Питере. Наташа в центре, я слева от неё к проходу. Наташа достала из рюкзака Нурика и положила его себе на колени. Взяла мою правую руку и вложила в ладонь свою. Потом закрыла глаза и откинула голову. И тут я вспомнил о самом главном, что забыл сделать. Я не спросил у Арака, Нурик — это точно не армянское имя? Ну ладно, что поделать, в другой раз спрошу. Сам Нурик радостно помахал мне лапкой, ведь мы возвращались домой.

P. S.

На следующий день после прилёта, я зашёл в магазин и первое, что я там увидел, это была Сангрия. Она стояла тут постоянно, но я её никогда не видел. Я радостно купил её, пришёл домой, открыл, налил, сделал глоток… и чуть не вылил в раковину содержимое. Редкая кислятина. Ничего общего с той, что мы пили в ресторане на вершине горы. Но! У меня есть рецепт, написанный Араком. Если у вас есть желание, можете сами попробовать приготовить Сангрию в домашних условиях.

Красное французское вино Countreu 1 литр. Добавляете ликёр, фанту лимонную и апельсиновую, по половине баночки, ёмкостью 330 мл, перемешиваете, добавляете по вкусу фруктовый сироп, обязательно лёд, и сверху фрукты.

А ещё лучше, приезжайте в Испанию, попробуйте её там. Не пожалеете!

12.01.2015

Мой немецкий брат

День первый

Вообще-то родители хотели назвать меня Димой, в честь деда по отцовской линии. Но дед по линии матери сказал, что раз у него родился внук, то он хочет, чтобы его назвали Андреем. Так и сделали. Не уверен, что именно это разногласие привело к разводу родителей, но через два года после моего рождения это произошло. С тех пор отца я не видел, да и честно говоря, ничего о нём не слышал. И только когда мне исполнилось 45 лет, я узнал, что у меня есть сводный брат по отцу, которого зовут Дмитрий. Он младше меня на 4 года, закончил Красноярский медицинский институт, женился и переехал в Германию на ПМЖ. Жену его зовут Оля, она тоже по профессии врач. У них есть сын по имени Станислав.

Эту информацию донесла до меня наша дальняя родственница, жившая в тот момент в Калининграде. Собственно говоря, она мне передала почтовый адрес Димы на тот случай, если я захочу ему написать. Я, конечно, обрадовался и написал. Дима ответил не сразу, но он был рад не меньше, чем я. У нас завязалась переписка, единственное неудобство которой заключалось в отсутствии русских букв на Диминой клавиатуре, поэтому он писал русские слова латиницей. Потом Дима стал мне звонить. Я работал в то время охранником, сутки через трое, и в выходные дни работы, практически, не было. Поэтому я мог себе позволить говорить с ним почти час. А затем мы освоили такой современный вид связи, как скайп. Теперь мы могли не только говорить, но и видеть друг друга. Дима был очень похож на отца. Правда у меня была всего одна фотография, где отцу на вид лет двадцать пять. Диме было уже за 40, но всё равно он был вылитый отец с фотографии. Меня же Дима уверял в обратном, что это я похож на отца, правда, когда ему уже было за 50 лет. К однозначному мнению мы так и не пришли, но согласились на том, что нам надо встретиться. Дима пригласил меня в гости, но просил, чтобы я его предупредил об этом где-то за полгода. За это время он договорится на работе и сможет уделить мне своё время. Я согласился с этими доводами, оставалось найти подходящее время. А вот с этим у меня были проблемы, потому что в отличие от Димы, я себя ещё в то время не нашёл. То есть занимался не своим делом. К тому же у меня не было загранпаспорта.

Всё перевернула одна случайная встреча в Новый Год. Её зовут Наташа. Это благодаря ей я купил себе ролики, сделал загранпаспорт и перестал бояться летать на самолётах. Это с ней мы отдыхали 10 дней в Испании на майские праздники и, когда вернулись в Питер, не разговаривали потом полтора месяца. Это она потом сама мне позвонила и дала мне понять, что без меня всё-таки хуже, что я ей очень нужен. Откровенно говоря, она мне тоже очень нужна.

Любовь ли это, или что, пусть разберётся время, а пока ещё была зима и мы только начинали знакомиться, я уже договорился с братом, что приеду к нему на свой День Рождения, который у меня в августе. Дима только попросил за два месяца назвать точную дату прилёта, номер и время прибытия рейса. Сам Дима живёт в Кёльне, прямых рейсов из Питера нет, только или с пересадкой, или надо вылетать из Лаппеенранты, Финляндия. Билет оттуда стоит дешевле, но ещё дорога, таможня. Мне эта затея не понравилась. Поэтому было решено лететь до Дюссельдорфа, а оттуда Дима нас заберёт на машине. Зимой мы планировали, что нас будет двое. Но подошло время покупать билет, а Наташа ушла в глухую оборону отстаивать свою независимость. Поэтому я купил один билет.

Вылет был назначен на утро 1 августа. Именно с 1 числа у меня был запланирован отпуск. Но это была пятница, поэтому мудрое руководство перенесло для удобства мне отпуск на 4-е число, что меня не устраивало никак, потому как 2-го числа у меня День Рождения. Лично меня это совсем не волновало. Когда я сказал на работе, что улетаю 1 августа, то мне, конечно, выдали в ответ ядовитое замечание, которое я оставил без внимания. Всё равно исправить уже ничего было нельзя. Просто я вышел из отпуска на один день раньше.

А что же Наташа? Заскучав без меня, она всё-таки признала свою неправоту и попросила взять её с собой. Тем более, что в Германии живут её родственники, крёстная по имени Эмма, её муж Борис, их дети Лена и Игорь, муж Лены Саша и их дочь Каролина. И все они живут в Вуппертале, недалеко от Дюссельдорфа. Взять билет на тот же рейс, что я покупал раньше, оказалось намного проще, чем убедить Эмму, что нас встречать не надо. Эмма проработала всю жизнь крановщицей, поэтому привыкла командовать людьми, не замечая чужого мнения. Недаром её муж, как только они развелись, сразу бросил пить. Эмма обрушила ураган телефонных звонков на Наташу, объясняя ей, что надо останавливаться только у неё, потому как они родственники, а я и Дима — это непонятно кто. В конце концов, я сказал Наташе, что, если Эмма позвонит при мне, пусть даст мне трубку, я сам Эмме отвечу, кто я такой. Наташа сказала, что сама разберётся с Эммой, но навестить её просто необходимо. Тогда мы стали совместно с Димой составлять план пребывания нас в Германии. Прилетали мы 1 августа, 2-го числа у меня День Рождения, 3-го мы полдня гуляем, потом нас отвозят в Вупперталь, 4го осматриваем местные достопримечательности, 5-го мы возвращаемся в Кёльн, 6-го у нас экскурсия в Амстердам, 7-го у нас свободное время для чего-нибудь, и 8-го утром мы возвращаемся домой. Все этот план одобрили, кроме Эммы, которая норовила сама приехать в аэропорт Дюссельдорфа, так как Дима обязательно всё напутает. Мне лично было уже всё равно, приедет она или нет. Судя по всему, ей было просто нечем себя занять.

До Пулково мы добирались каждый из своего дома. Расстояние приблизительно одинаковое, если судить по километражу. Выезд был согласован в одно время, поэтому не было удивительно, что мы приехали в аэропорт друг за другом. Моё такси встало на то место, куда минутой ранее припарковалось Наташина машина. Я быстро позвонил ей, чтобы она не убежала далеко. Взяв трубку, она увидела меня и приветливо помахала мне рукой. Дальше всё прошло так, как и при отлёте в Испанию. Мы приехали почти за час до регистрации билетов, поэтому нашли тихий уголок, где смогли ещё полчасика вздремнуть, тесно прижавшись друг к другу. Дождавшись объявления о начале регистрации, мы подошли к окошкам с нужными нам номерами. Очередь выстроилась длинная.

За нами стояли две бойкие старушки и вспоминали свою бурную молодость. Вообще в очереди не было слышно немецкой речи, летели всё наши соотечественники, даже если они сменили гражданство. Регистрация шла довольно бойко, причём на чемодан Наташи наклеили ярлык с моей фамилией, и наоборот. Надо заметить, что насколько я выше и крупнее Наташи, настолько же больше оказался её чемодан, по сравнению с моим. Но девушка — регистраторша мыслила более примитивно, как и положено блондинке, поэтому и перепутала ярлыки. Нам же было всё равно, главное, чтобы их не продырявили, как произошло с новым чемоданом, купленным нами в Испании. Он оказался пробитым при приземлении.

Быстро пройдя таможню, мы углубились в дебри пустого пространства в поисках нашего выхода на посадку. Постепенно рядом с нами не осталось свободных мест. Количество фраз, сказанных не по-русски, заметно возросло. Рядом с нами находилась семья из Португалии, родители и трое детей. Самому маленькому было года три. Он всё время норовил куда-нибудь убежать, и чуть было не прошёл регистрацию на рейс в Стокгольм. Мама отказала ему там в политическом убежище.

После того, как ушли пассажиры, улетающие в Лиссабон, настал и наш черёд. Самолёт, на котором мы летели в Кёльн, был немного меньше по размеру, чем тот, на котором мы добирались до Барселоны. Авиакомпания была тоже другая, так что всё было нормально. На этот раз места наши были слева от прохода, но также почти в самом хвосте самолёта. У окна сидела женщина, которая возвращалась в Германию после того, как побывала дома у родителей. Они живут на Урале, так что наша соседка второй день была в дороге. Она говорила по-русски с небольшим акцентом, что придавало словам особый шик. При этом каждое слово она тщательно взвешивала.

Наташа любит заводить знакомства во время путешествий, чего нельзя сказать про меня. Я вокруг себя никого не замечаю, мне хорошо с моими мыслями наедине. Поэтому Наташа болтала с соседкой, а я пытался вытянуть ноги так, чтобы им было удобно. Правая нога в проходе ещё как-то чувствовала себя нормально, а вот левая никак не хотела угомониться. Вытянуть обе ноги в проход было решительно невозможно.

Стюардессы тем временем стали делать то, что им по статусу положено. Разогнав пассажиров по местам, они приступили к озвучиванию правил поведения пассажиров на борту. Инструкция, как я понимаю, была одинаковой для любой компании. Нам показали запасные выходы, где находятся спасательные жилеты, и как правильно дышать, если произойдёт разгерметизация кабины. После чего слово взял командир экипажа. Он поздравил всех с тем, что мы вместе собрались, попросил вести себя как положено, рассказал маршрут движения, затем повторил всё это по-английски, несмотря на то, что мы летели в Германию. Стюардессы закрыли полки для ручной клади, и самолёт вырулил на взлётную полосу. В иллюминатор было видно, что нас догоняет следующий самолёт, но мы уже взяли разгон и через несколько секунд наш лайнер уже бороздил воздушное пространство Питера. Для меня взлёт — самое тяжёлое время полёта. Закладывает уши и потеют ладони. Я взял Наташу за руку, и она её положила себе на колено. Путешествие началось.

Как только табло погасло и самолёт принял горизонтальное положение, с десяток пассажиров кинулись доставать из сумок еду и напитки. Было ощущение, что никто с утра ничего не ел. Мы оба не завтракали, благо это входит в стоимость билета. Что собственно и произошло. Стюардессы выкатили тележки с напитками и стали продвигаться по салону. Пришлось правую ногу втиснуть обратно.

Наташа, как обычно, заказала коктейль — полстакана томатного сока, полстакана яблочного. В отличие от нашего путешествия в Испанию, где стюардесса наотрез отказалась выполнять обязанности бармена, местная воздушная принцесса оказалась на редкость покладистой. Она в два приёма приготовила для Наташи напиток и с дежурной улыбкой протянула стакан. Я никогда не был гурманом в области питья. Мне хватило банального апельсинового сока.

А вот еда оказалась худшего качества, чем три месяца назад. Выбора, правда, не было никакого, так что пришлось есть то, что принесли. Поскольку никто из нас двоих с утра не завтракал, то и жаловаться на жизнь не стоило. После того, как мы откушали, вплоть до посадки у нас было свободное время. Наташа болтала с соседкой, а я листал журнал, любезно засунутый в задний карман передо мной находящегося сидения. Тележек по коридору больше никто не возил, так что правая нога вернулась на своё место.

Посадку объявили неожиданно быстро. Лететь до Дюссельдорфа оказалось на час ближе, чем до Барселоны. Меня это ничуть не расстроило. Всё-таки самолёт мой не самый любимый вид транспорта. Наташа же может жить в самолёте, выходя иногда, чтобы покататься на роликах.

Аэропорт Дюссельдорфа не такой большой, как в Барселоне, и к тому же не видно гор. При посадке в Испании землю практически не видно, так как садится самолёт с моря. А тут под крыльями самолёта постепенно вырастали деревья, здания, дороги, машины. Германия — не страна небоскрёбов, поэтому все постройки были не выше четырёх этажей. Самолёт мягко коснулся колёсами бетонной поверхности, и, сбрасывая скорость, побежал, слегка подпрыгивая. В салоне раздались дружные аплодисменты.

Несмотря на просьбы стюардессы мобильные устройства не включать до полной остановки, пассажиры первом делом стали обзванивать своих родственников, сообщая им о том, что с ними всё в порядке. Мы не стали отставать от всех и позвонили домой. Звонить Диме сейчас не было никакого смысла. Он ждал нас возле выхода для прибывших.

Пройти таможню в Германии сложнее, чем в других странах Европы. Она не туристическая страна, несмотря на то, что в ней есть на что посмотреть и что показать. Туризм не входит в государственный бюджет ни под каким видом. Поэтому всех прибывающих в страну строго спрашивают, зачем вы прибыли. Дима предлагал сделать мне персональный вызов, но я отказался, потому что у нас были открытые шенгенские визы. Мама Димы дважды приезжала к нему по приглашению, после чего ей стали выдавать персональную визу на год. Нам это было без надобности.

Очередь перед нами у таможенников застопорилась. У парочки молодых людей оказался просроченный вызов, и, чтобы разъяснить ситуацию, требовался переводчик. Им вызвалась быть наша соседка. Она терпеливо выслушивала аргументы каждой стороны, после чего пересказывала содержание услышанного на другом языке. Чем закончилась эта эпопея, не знаю, так как у другого окошечка началось движение. Первой пошла Наташа. Она бойко отвечала на вопросы таможенника по-английски, после чего тот нехотя поставил штамп, и выдал ей паспорт. Настал и мой черёд.

— Guten Tag! — я протянул свой паспорт в открытое окно, и, улыбаясь, посмотрел на таможенника.

— Deutsch? English? — услышал я в ответ. Было такое ощущение, что юноша не расслышал моё приветствие на языке Гёте.

— Deutsch — громче прежнего почти выкрикнул я в ответ. Наташа, которая ждала меня позади будочки, в которой командовал таможенник, подошла поближе на мой голос.

— Mit welchem Zielkommen Sie in unser Land? — услышал я голос, и внезапно почувствовал себя на допросе в Гестапо. Почему-то при этом стало смешно, хотя смешного не было ничего и в помине. С немцами вообще шутить нельзя, а на таможне особенно. Я напряг извилины той части мозга, которая отвечает за знания из школьной программы, и выдал ответ.

— Hier, In Deutschland, lebt mein Bruder. In Koln. Наташа подошла ко мне вплотную. Она впервые в жизни увидела, как я говорю по-немецки, и меня при этом понимают. Я обнял правой рукой её за плечи и добавил «гестаповцу» за стеклом, — Das ist Meine Frau.

Что подействовало на чудика в будке, не знаю. То ли наши нежные отношения, то ли информация, которую мы смогли до него донести на разных языках, то ли ему мы все надоели, прилетевшие из варварской страны, не важно. Он тяжело устало вздохнул, поставил штамп в мой паспорт, придвинул паспорт к открытому окну и сказал по профессиональной привычке — Auf Wiedersehen!

Я взял свой паспорт, спрятал его во внутренний карман куртки, и мы с Наташей, взявшись за руки, устремились по длинному узкому коридору к выходу. Тема «Семнадцати мгновений весны» меня так и не покидала, поэтому этот длинный коридор навеял мне воспоминание о гестаповских бомбоубежищах. Однако в конце коридора нас поджидал не бункер Гитлера, а выход к выдаче багажа. На этот раз наши чемоданы приехали быстро. Сначала появился Наташин чемодан с моей фамилией, потом и мой чемодан с Наташиной. От встречающих нас отделяла тонкая пластиковая перегородка, под которой виднелись ноги, ожидающих прибывших с рейса. Где-то среди них стоит и мой брат. Сердце невольно забилось чаще. Ну, вот он, последний поворот, и я выхожу навстречу толпе, ведя за собой чемодан. Диму я увидел сразу. Он стоял в центре, позади всех, возвышаясь над толпой. Мне показалось, что он тоже был взволнован.

— Ну, здравствуй, брат! — эту фразу мы произнесли с ним одновременно, не сговариваясь. При этом успели ещё и крепко обняться. Следующая наша фраза была не одновременной, но тоже общей.

— Ты очень похож на отца, — первым сказал я, чуть-чуть отодвигаясь от Димы.

— Это ты похож, даже очень, — возразил мне брат, улыбаясь широкой Макаровской улыбкой.

— Ребята, да вы друг на друга очень похожи, — Наташа вышла из-за поворота и смотрела на нас во все глаза.

— Братья всё-таки, — я не стал с ней спорить, тем более, что со стороны всегда виднее.

Но Наташа уже взяла инициативу в свои руки.

— Дима, можно позвонить с твоего мобильника моей крёстной, сказать, что мы долетели и что нас встречать не надо.

— Конечно, говори номер.

Наташа продиктовала номер Эммы Биттнер, записанный в её записной книжке. Дима набрал цифры и передал трубку Наташе.

Эмма, это Наташа, мы прилетели, нас встретил Дима, тебе не о чем беспокоиться. Да! Ехать сюда тебе не надо. Точно! Мы сейчас едем в Кёльн, будем у тебя 3 августа, как договаривались, всё, пока!

Наташа передала трубку Диме и облегчённо вздохнула. Два дня об Эмме можно не думать, и не вспоминать.

— Куда идём? — я спросил Диму, который флегматично втянул голову в плечи. Впоследствии я заметил, что брат поступает так очень часто, когда не участвует в процессе разговора. Полная Наташина противоположность. У той рот может не закрываться часами.

— На парковку, потом едем домой, только Оле сейчас позвоню. Дима набрал номер и, дождавшись ответа, продолжил, — Оля, ну, привет. Встретил их, едем домой. Готовься встретить живого Леонида Дмитриевича — Дима посмотрел в мою сторону и широко улыбнулся, — будем дома через час, — сказал он уже нам, взял в руки чемодан Наташи, и повёл нас к выходу.

— Вы специально такие чемоданы выбрали, в такой пропорции, — спросил он нас на ходу.

— Нет, просто Наташе больше надо вещей с собой брать, чем мне. Плюс сувениров она больше наберёт, однозначно.

— Понятно, — с этими словами Дима вышел на улицу из-под крыши здания аэровокзала. Перед нашими глазами открылась немецкая действительность.

Вокруг нас раскинулась паутина дорог для автомобилей. Понять, куда двигаться, было сразу не определить. Через каждые двадцать метров был или поворот, или разделение полос и в этом месте обязательно стоял указатель с обозначениями и цифрами. Моих знаний немецкого языка было недостаточно, чтобы понять, что на них написано. Единственное, что я понял сразу, так это то, что движение по этим полосам было одностороннее. Машины двигались очень медленно и, что характерно, никто из водителей не сигналил. В Пулково машин не меньше, но стоит рёв, визг и гам одновременно. Тут же была размеренность и неторопливость.

Дима подвёл нас к пешеходному переходу. Он был узким и коротким, машин не было, но мы остались стоять, дожидаясь, пока нам не загорится зелёный свет. После чего подошли к большому паркингу. Разница между парковкой и стоянкой в том, что за парковку надо платить. Парковок в Германии много и все они сделаны по-умному. При въезде ты получаешь талон, на котором указана дата въезда, вплоть до секунды. При выезде надо оплатить за время парковки. Даётся 10 минут, чтобы после оплаты дойти от автомата до автомобиля, сесть в него, завестись, и выехать с парковки. При выезде другой автомат проверят сумму оплаты со временем. Если всё в порядке, то шлагбаум поднимается, выпуская заплатившего за парковку на свободу. Если что-то не так, шлагбаум останется на месте и тогда в дело вмешивается полиция.

Машину Дима припарковал на втором этаже. Автомат для оплаты располагался на первом, рядом с лифтом. Дима вставил в одно окно талон, в другое банковскую карту, набрал нужную комбинацию на клавиатуре терминала и нажал ввод. Автомат издал колокольный звон и выдал содержимое наружу, после чего мы вошли в лифт и поднялись на второй этаж. Дима подошёл к машине и поднял багажник. Я сразу обратил внимание на номер машины.

— Дима, как тебе повезло, достались номера с буквами твоего имени.

— Это я сам выбрал. В Германии можешь сам выбрать номер, который ты хочешь, за исключением первой буквы, она должна соответствовать названию города, откуда ты. Вот я и взял KDM2604, Кёльн, Дмитрий Макаров и дата рождения.

— Здорово, а у нас номера продаются и за немалые деньги.

Я сел на переднее сидение, Наташа сзади. Дима включил зажигание, мотор заработал с немецкой надёжностью. Брат надел тёмные очки, став похожим на агента вражеской разведки, после чего мы стали выбираться из лабиринта парковочных мест. Подъехав к выходу, Дима открыл окно, вставил талон в окно для проверки, после чего шлагбаум резко взлетел вверх. Мы выехали наружу и не спеша стали пробираться на шоссе.

— Аэропорт расположен так, что мы сейчас будет объезжать город, он останется справа от нас, а уже потом поедем в Кёльн напрямую, — сказал Дима, когда мы стали двигаться по двуполостной дороге, всё время забирая вправо.

— А это и есть автобан? — спросила заядлая автомобилистка Наташа.

— Ещё нет, проедем город, тогда он начнётся.

— А какой город больше, Кёльн или Дюссельдорф?

— Кёльн больше намного, но центром земли сейчас Дюссельдорф, вообще жители городов не любят друг друга, всё время подкалывают.

— Я знаю, Кёльн чаще играл в бундеслиге, а вот «Фортуна» из Дюссельдорфа там редкий гость. Помню, играли за неё Добровольский и Кульков, а вот в Кёльне игрок номер один — это Пьер Литтбарски.

— Да, Литтбарски, — это личность для Кёльна примечательная.

Наташа поняла, что речь пошла о футболе, поэтому замолчала. Тем временем мы выехали на широкое трёхполосное шоссе. Это уже был автобан. Между направлениями движения была разделительная полоса из высоких бетонных бордюров. Дима перестроился в левый ряд и прибавил скорость.

Минут через пять я понял, что что-то тут не так. Покрытие дороги было таким же, как и у нас, временами проскакивали заплаты, машина мягко подпрыгивала на неровной поверхности. Это было как раз привычно. Необычно было видеть, что никто не перестраивается и при этом все соблюдают дистанцию. Грузовые автомобили не выбирались из крайней правой полосы, в крайней левой была самая большая скорость. Каждая полоса двигалась в своём режиме, левый ряд обгонял центральный, а тот, в свою очередь, обгонял правый. Всё это было очень необычно, будто сидишь не в машине, а находишься у игрального автомата. Представить себе аварию при таком движении, казалось бы, невозможно. Но как только такая мысль пришла мне в голову, как на встречном движении оказалась пробка. Сначала мы увидели полицейские машины. Они стояли, загораживая центральный и правый ряд. Слева можно было их объехать, но никто из водителей не делал этого. Все скромно стояли на своих местах. Никто не сигналил, не размахивал руками и удостоверением, никто никого не материл. Даже из кабин и салонов никто не выбрался наружу. Меня не покидало ощущение, что я смотрю какой-нибудь фантастический фильм.

Это в Германии в порядке вещей. Составят протокол, всё задокументируют, а потом уже откроют движение. А если скорая помощь нужна будет, так для неё одну полосу оставят, чтобы могла быстро доехать — пояснил Дима ситуацию. Пробка из остановившихся машин тем временем растянулась километров на пять и к ней примыкали всё новые и новые автомобили.

Справа по ходу движения открылась довольно большая стоянка для больших грузовых контейнеров. Они стояли ровно, как по линейке, под углом к движению. Было их навскидку десятка два, и ещё оставалось много свободного места. Рядом находился мотель.

— По выходным дням запрещено движение грузового транспорта по автобанам, вот они и паркуются заранее, — Дима продолжал знакомить нас с обычаями страны.

— Но ведь ещё только пятница и время дообеденное — пытался я возразить.

— А они уже отдыхают. Торопиться им некуда, Считай, что будет у них три выходных дня. Два дня будут пиво пить, а воскресенье готовиться к понедельнику.

Я вспомнил своих знакомых водителей по работе. Одного из них отправили в командировку на месяц, после чего заплатили за это 27000 рублей. Такую зарплату немецкий водила получает за те три дня, что пьёт пиво по выходным.

Пейзаж за окном между тем сильно напоминал тот, который можно наблюдать между Питером и Гатчиной. Да и дорога теперь стала похожа. Автомобилей в России больше иномарок, чем отечественных, так что, если бы не надписи на немецком языке, и не стройные колонны машин, можно было подумать, что мы едем по России. Опять же, музыка по радио звучала та же. По крайней мере, на той волне, что была настроена у Димы в машине. А Дима, тем временем, рассказывал, как они обустраивались в Германии. Дима, Оля и Наташа были коллегами, у каждого был диплом о высшем медицинском образовании, и эта тема для Наташи была очень интересна. Дима и Оля должны были подтвердить свои дипломы, но уже говоря по-немецки. Для таких случаев в Германии работают курсы, которые называются без затей Sprache. Оля и Дима посещали такие курсы полгода ежедневно по 8 часов. После чего успешно сдали экзамены и были допущены к работе. Теперь они уже считались полноправными немцами, и то, что они владели при этом русским языком, тоже шло им на пользу. Их часто использовали и как переводчиков, опять же, сугубо в медицинских целях.

Кёльн начался неожиданно. Как оказалось, так начинаются все города в Германии. Появилась табличка с названием, потом начались съезды с автобана, но нам надо было в центр города, поэтому Дима вёл машину всё дальше. Наконец и он повернул направо, и внезапно из-за растительности показались первые дома. Это были вовсе не многоэтажные новостройки, как принято у нас в России, или в той же Испании. Нет, это были невысокие, двухэтажные домики, с острыми крышами. Они стояли вдалеке от дороги и к ним вела узкая асфальтированная тропинка. За ними потянулись другие дома и так постепенно мы оказались на широкой улице, которая вывела нас к Рейну. Дима жил на другом берегу.

Первое, что бросилось в глаза на той стороне моста, это была стройка станции метро. Метро в Европе на такое глубокое, как в Питере. На глубине подземного перехода. Трамваи здесь тоже в центре города уходят под землю. В Барселоне под землёй соседствуют метро и электрички, а в Кёльне метро и трамвай. В данном случае центральная часть улицы было огорожена проволочным забором, сквозь отверстия которого можно было наблюдать поднимающиеся из-под земли на поверхность рельсы. Никого из рабочих на стройке не было видно. Очевидно, у них уже начались выходные.

Дима показал рукой на дом из красного кирпича, который стоит справа по ходу движения до перекрёстка, и сказал, что это дом, в котором они живут. Они — это Дима, Оля и Стас в одной квартире, Мария и Виктор, Олины родители, в соседней. Чтобы подъехать к дому, пришлось сделать три правых поворота. Перед нами открылась подземная стоянка для автомобилей, хозяева которых живут в этом доме. Дима вставил пропуск в окно для приёма, шлагбаум открылся, и мы въехали в подвальное помещение. Место для стоянки у Димы было прямо по ходу движения. Ещё метров пять пути, и мы остановились. Дима выключил двигатель и снял тёмные очки.

— Вот мы и приехали, — сказал он с улыбкой, — сейчас прямо отсюда на лифте поднимемся домой.

Достав из багажника наши чемоданы, мы проследовали за Димой к лифту. По дороге, пройдя пару дверей, Дима сказал нам, что здесь же находится хозяйственный блок, а именно прачечная. Внизу стояли стиральные машины, и все жильцы дома пользовались ими по мере надобности. Это было социальное жильё, в таких домах живут или эмигранты, или пенсионеры, у которых нет средств, чтобы покупать себе жильё.