Бесплатный фрагмент - Мои бредовые идеи

Ю. А. Берков

Мои бредовые

(и не совсем бредовые) идеи

От автора

Книга писалась как сборник рассказов по мотивам научно-фантастического романа «Новые кроманьонцы», написанного мною в «лихие 90-е». В то, уже далёкое время, в России появились первые, очень слабенькие, персональные компьютеры.

Сейчас прогресс в микроэлектронике сделал возможным прорыв в области сотовой радиосвязи, компьютеризации и роботизации, созданию и внедрению искусственного интеллекта.

Трудно было предвидеть в 90-е такой стремительный научно-технический прогресс. И этот прогресс всё время ускоряется! Нас ждёт революция в области медицины, генетики, космонавтики, робототехники.

У меня тоже есть кое-какие идеи на этот счёт (в рассказах они выделены курсивом). И да простит меня мой уважаемый читатель, если некоторые из них окажутся не достаточно бредовыми и сбудутся в далёком или не очень далёком, будущем.

С уважением, Юрий Берков.

А начнём мы со списка действующих в моих рассказах лиц

Александр Губерт (Саша) — подросток 16-ти лет, дальний родственник Евгения Робертовича.

Евгений Робертович Раковский — отец Георгия (слегка за 70) — доктор медицинских наук.

Георгий Евгеньевич Раковский (возраст — слегка за 40) — космонавт — космобиолог, опекун Саши.

Рита — жена Георгия (около 40-ка лет) — космонавт — космобиолог.

Валера и Женя — дети Георгия и Риты (17 и 16 лет).

Сергей Майоров — студент-медик (5-й курс).

Юля Пахомова — подруга Сергея, студентка мединститута (2-й курс).

Андрей Гевко — студент-медик (5-й курс), друг Сергея.

Зоя — жена Андрея, инженер-конструктор.

Глава 1. Медицина и генетика

1.1. Оживление

Сентябрь. Небольшой сибирский городок Найск на реке на реке Ная.

Клиника специальной хирургии при медицинском институте. Операционная.

— Везут, везут, — раздались приглушённые голоса студентов.

Юля и Ольга прильнули к большой куполообразной стеклянной стене, отгораживающей операционную от зрителей, за которой бригада врачей готовилась к таинству оживления очередного пациента. Девушки стояли на возвышении и отлично видели всё.

— Ой, какой он бледный! Как мраморный. Даже инеем покрыт, — тихо произнесла Юля.

— Неужели он оживёт? Просто не верится, — отозвалась Оля.

Юля ничего не ответила, но парень, стоявший слева от них, уверенно заявил.

— Конечно, оживёт. У профессора Зверева все оживают.

Девушки посмотрели на него. Он был немного выше среднего роста, крепкого спортивного телосложения, узколицый, загорелый, с ёжиком коротких светлых волос на голове. На вид ему было 22 — 23 года.

— А вы уже видели, как оживляют? — спросила Юля.

— Много раз, — ответил молодой человек и предложил. — Хотите, я буду комментировать всё, что происходит за этой стеклянной стеной?

— Попробуйте, — согласилась девушка. — Нам всё это очень интересно.

Вокруг стены плотным полукольцом стояли студенты — медики. За ней, в белоснежной операционной, находилась бригада из четырёх врачей во главе с профессором Зверевым и телерепортёр из Москвы. Слева от них на стене висел большой телевизионный экран, на котором демонстрировалось операционное поле. Справа, на таком же телеэкране — параметры жизнедеятельности больного. На нём пока что были только нули.

Студент со светлым ёжиком встал позади девушек так, чтобы хорошо было слышно обеим.

На высокой тележке из дверей морозильной камеры вывезли подростка лет 15-16-ти. Его тёмные, аккуратно зачёсанные на бок волосы, были покрыты инеем и казались седыми, глаза закрыты, губы бескровны, на обнажённом теле искрились кристаллики льда.

Телерепортёр засуетился, стараясь не упустить исторический момент. Тележка остановилась посреди зала у операционного стола. Подростка как бревно перенесли с тележки на стол. Репортёр подошёл к профессору Звереву, снимая крупным планом его округлое, с розоватыми щеками, лицо и обратился с вопросом.

— Уважаемый профессор, не согласитесь ли вы сказать несколько слов нашим телезрителям?

— Я к вашим услугам, — вежливо ответил профессор.

— Телезрители, да и вся мировая медицинская наука знают вас как ведущего специалиста в области криологии — науки о замораживании и оживлении людей. Вы со своими ассистентами провели уже десятки сложнейших операций с прекрасными результатами. Скажите, уважаемый профессор, чем примечательна и необычна сегодняшняя операция?

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос. — Чуть заикаясь, произнёс знаменитый учёный, слегка волнуясь. — Дело в том, что сегодня мы оживляем самого первого на Земле, достаточно профессионально замороженного человека. Это, кстати, и самый молодой наш пациент. Пареньку было всего 16, когда его заморозил собственный отец, профессор Губерт. С тех пор прошло 84 года, и до сих пор никто не решался оживить Сашу — так звали этого мальчика при жизни. Мы уже замораживали и оживляли десятки людей, но они находились в замороженном состоянии сравнительно недолго, всего 2 — 3 года. Здесь же мы имеем уникальный случай рекордно длительного замораживания.

— Скажите, профессор, а почему нельзя было оживить Сашу раньше?

— Причин здесь несколько. Во-первых, наш пациент был заморожен по старой и не очень совершенной методике. Вместо крови у него в теле был специальный физиологический раствор, который изобрёл сам профессор Губерт. Этот раствор не позволял крови (а кровь на 90% состоит из воды) замёрзнуть и не травмировал клеточные мембраны организма больного кристалликами льда. Нами он уже давно не применяется. Он давал неплохие результаты на мелких животных: кошках, собаках, кроликах, но для людей он не очень подходит. Нам удалось создать новый раствор, совершенно безвредный, и 5 лет назад мы заполнили им организм Саши. Затем мы усовершенствовали методику оживления, которая практически свела к нулю риск криологических осложнений. Но главная причина не в этом. Дело в том, что Александр, в результате своей же оплошности, подвергся сильному радиоактивному облучению в одной из лабораторий нашей клиники, которой в то время руководил его отец. Он получил смертельную дозу радиации, и у него постепенно отказали жизненно важные органы. Нужны были годы, чтобы организм Саши сам очистился от радионуклидов, но этого времени у парня не было. Дни его были сочтены.

Вот тогда-то отец мальчика и решился на рискованный эксперимент. До этого он проводил опыты по замораживанию только на животных и не известно, когда бы он перенёс их на людей. И с животными-то дело шло не лучшим образом. У профессора Губерта не было никакой уверенности в успехе этого эксперимента, но у него не было выхода! Он надеялся, что если не ему, то его ученикам удастся найти безопасную методику оживления, и что Сашу, в конце концов, спасут.

За этот рискованный и не разрешённый Учёным советом института эксперимент, профессор Губерт был снят с должности директора клиники и до конца жизни работал старшим научным сотрудником. Ему многое удалось сделать в области оживления крупных животных, но оживить сына он так и не решился. Слишком велик был риск потерять его навсегда.

Год назад мы тщательно исследовали организм Саши на радиоактивность и убедились, что он больше не «светит». Большинство радионуклидов распалось. Остатки вредных веществ мы выведем из организма с помощью сорбентов. Больному предстоит сейчас сложная операция по пересадке костного мозга, который должен взять на себя функции кроветворения и избавить Сашу от лейкемии. Мы также заменим ему почки и поджелудочную железу.

— Скажите, профессор, если не секрет, кто является донором новых органов, которые вы собираетесь пересадить Саше?

— Донором является сам больной. Как известно, наша клиника пользуется донорским материалом, полученным от самих замороженных пациентов. Необходимые для пересадки органы мы выращиваем в лабораториях клиники из стволовых клеток, взятых у пациентов.

Используя методы генной инженерии, нам удалось вырастить из единичных клеточных культур практически все внутренние органы человека вне его организма. Это сердце, почки, печень и т.д., а также все железы внутренней секреции. На выращивание какого-либо органа ускоренными методами требуется 2 — 3 года. Именно на этот срок мы и замораживаем наших пациентов, как бы выключая их из жизни.

— Скажите, уважаемый профессор, а почему вы отказались от пересадки внутренних органов, взятых у других погибших людей?

— Здесь несколько причин. Во-первых, погибает людей не так уж и много — нуждающихся в пересадке гораздо больше. Во-вторых, органы погибших не всегда подходят для пересадки. Нужны совершенно здоровые органы достаточно молодых людей. Это ещё больше усложняет задачу. В-третьих, пересадка чужого органа вызывает в организме больного реакцию отторжения, которую мы вынуждены подавлять лекарствами. Но эти лекарства далеко не безвредны для организма. Они вызывают многие нежелательные последствия, с которыми тоже нужно бороться. Таким образом, человек с чужим внутренним органом остаётся как бы привязанным к клинике на всю оставшуюся жизнь. Это уже не совсем полноценный человек.

После наших операций, пациент воспринимает новые органы как свои собственные и полностью выздоравливает. Нам удавалось спасать людей пострадавших в автокатастрофах, заменяя им по два, три и даже четыре внутренних органа сразу. Главное — это быстро заморозить человека, не дав ему умереть, что весьма непросто. А ещё необходимо скачать в нейрокомпьютер всю информацию с его головного мозга. Иначе он не будет ничего помнить при оживлении. При замораживании его память обнуляется.

— Спасибо, уважаемый профессор, за интересное интервью. Больше я не буду вас беспокоить. Разрешите мне только заснять сам процесс оживления.

— Пожалуйста, снимайте. Только пока мы не будем оживлять Сашу. Сначала мы сделаем ему все необходимые операции, а затем начнём оживление.

— И как долго будут идти операции?

— Думаю, часа за два управимся. Мы работаем сразу двумя бригадами.

— Ещё раз благодарю вас от имени телезрителей.

Телерепортёр отошёл в сторону, а к операционному столу подошли хирурги и операционная сестра.

— Ну, с богом! — сказал профессор Зверев. — Начинайте прогрев области таза и живота.

Медсестра подошла к стойке приборов и защёлкала кнопками. На индикаторах засветились цифры, замигали огоньки. Затем она подошла к безжизненному телу подростка и стала устанавливать на нём датчики. Закончив это занятие, она взяла в руку длинную штангу с большим круглым диском на конце, и стала водить им над животом и бёдрами пациента.

— Это микроволновый излучатель, — тихо произнёс светловолосый студент, стоявший позади Юли и Ольги. Девушки уже забыли о его существовании, слушая интервью профессора Зверева. — Он позволяет производить прогрев внутренних органов дистанционно, с помощью токов высокой частоты.

— Это что-то вроде домашней микроволновой печи? — спросила Юля.

— Совершенно верно, — ответил парень.

— Температура? — спросил профессор Зверев.

— Минус 35 градусов, — ответила медсестра.

— Прогревать до плюс двух. Органы для пересадки готовы? — обратился он к своему ассистенту.

— Да, — ответил тот.

— Охладите их тоже до плюс двух. Надеюсь, они уже в растворе диолина?

— Конечно, — кивнул ассистент.

— Прекрасно. Давление диолина у пациента?

— Пока ноль, — сообщила медсестра.

— Подключите диолиновый насос и дайте 21 процент кислорода. Медсестра стала возиться с длинными шлангами, оканчивающимися блестящими толстыми катетерами. Два шланга она подключила к сонным артериям на шее подростка, два других — к бедренным артериям.

— Всё готово, — доложила она профессору.

— Сейчас они будут прокачивать свежий, насыщенный кислородом диолин через кровеносную систему мальчика, — зашептал светловолосый юноша.

— Температура? — опять поинтересовался Зверев.

— Минус шесть, — ответила медсестра.

— Продолжайте прогрев. Готовьте инструменты, — обратился он к своим коллегам. — И подключите нейрокомпьютер к электродам в голове пациента.

— Всё готово, — доложили те.

— Сейчас ему будут восстанавливать память. Закачивать через наноэлектроды с нейрокомпьютера информацию, которая хранилась у него в мозгу до замораживания, — комментировал светловолосый студент.

— А если её перепутают с кем-нибудь? — спросила Юля.

— Тогда это будет совсем другой человек, с другой биографией.

— Это что же, реинкарнация получается?

— Да. Продолжение жизни в другом теле.

Столик с хирургическими инструментами стоял уже рядом с операционным столом.

— Ну что ж,… приступим…, — помедлив, произнёс Зверев. — Задачи каждого всем понятны?

— Понятны, — ответили врачи.

— Тогда начали!

Четверо хирургов склонились над пациентом по обе стороны операционного стола. Двое медсестёр подавали инструменты. В руках замелькали лазерные скальпели, крючки, зажимы, пинцеты. Иногда слышались короткие реплики. Работа закипела.

Через пару часов Сашу прооперировали, и сейчас хирург зашивал последний разрез в области живота. Вернее, не зашивал, а заклеивал рану специальным физиологическим клеем. Это был белый порошок, который активно впитывал воду. Смачиваясь, он превращался в липкую массу, которая быстро твердела, становясь упругой, как резина. Кровь останавливалась, а края раны прочно слипались. В последствии шов прорастал соединительной тканью, а клей полностью рассасывался. При этом на теле практически не оставалось рубцов.

— Ну что же, — произнёс профессор Зверев, — начинаем оживление. Сестра, поднимайте температуру тела до 37-и.

Одна из медсестёр приступила к дальнейшему прогреву тела Саши высокочастотным излучателем. Иней на его теле уже растаял и превратился в капельки воды. Паренёк лежал весь мокрый, будто в холодном поту.

— Поднимайте давление диолина до 80-ти, кислород до 30%. Кровь готова?

— Да, — ответила старшая медсестра.

— Начинайте постепенную замену диолина на кровь.

Светловолосый парень стал тихо комментировать происходящее.

— Диолин — это такой физиологический раствор, который содержит лишь небольшое количество воды, — зашептал он Юле в ухо. — При замерзании он не расширяется, как вода, а наоборот, немного уменьшается в объёме. Он не образует кристалликов льда и не травмирует стенки кровеносных сосудов и клеточные мембраны — что смертельно для человека. Он способен переносить кислород не хуже крови, а также питательные вещества и лекарства. В общем, диолин способен на время заменить кровь. Вот почему диолин закачивают в тело человека при замораживании. Теперь его снова заменят на настоящую кровь.

— Температура? — спросил профессор.

— Плюс 28.

— Продолжайте прогрев. Следите за энцефалограммой мозга.

К этому времени Саша был уже весь опутан проводами и датчиками. Десятки приборов контролировали его организм.

— Как биотоки? — спросил профессор.

— Пока нет, — ответила медсестра.

— Включите нейростимулятор.

— Есть слабые импульсы! — доложил врач, стоявший рядом с прибором.

— Температура?

— 37 градусов. Прогрев отключён.

Поднимите ещё на полградуса.

— Сейчас.

— Как сердце?

— Фибриляция. Запускаться не хочет.

— Дайте разряд.

Тело Саши дёрнулось от сильного электрического разряда в область сердца.

— Есть слабые сокращения, — доложила медсестра.

— Дайте больше кислорода. Дайте 90%. Как дыхание?

— Отсутствует.

— Дайте в лёгкие углекислоту 3%. Установите минимальный объём принудительной вентиляции. Как пульс?

— 98 ударов в минуту. Наполнение слабое.

— Давление держится?

— Нет, падает.

— Чёрт побери! Он не хочет жить! Сколько влили крови?

— Три с половиной литра.

— Продолжайте замену. Снотворное в кровь ввели?

— Да, — ответила медсестра. — Он спит.

— Пусть спит. Рано ему ещё просыпаться.

— Как дыхание? — спросил профессор.

— Самостоятельное.

— Пульс?

— 86, наполнение хорошее.

— Активность мозга?

— Ниже нормы. Состояние заторможенное.

— Температура?

— Тридцать семь и две, держится без прогрева.

— Хорошо, — отметил Зверев. — Пусть спит до утра. Утром разбудим. Все свободны. Больного в реанимацию. Держать на капельнице постоянно. Непрерывный контроль за всеми параметрами организма. Благодарю за работу, коллеги!

Врачи и студенты начали расходиться.

1.2. Человек будущего

Окончились лекции в медицинском институте. Сергей медленно поднялся с кресла, разминая затёкшие ноги. Потянулся, зевнул и решил зайти в рекреацию.

«Надо бы восстановиться, вздремнуть, — подумал он — Полчаса лёгкого сна самое то».

Зайдя в помещение уставленное мягкими креслами с откидными спинками, устланное ворсистыми зеленоватыми коврами, Сергей сделал несколько глубоких вдохов и устроился полулёжа в одном из свободных кресел. Играла тихая музыка, в креслах дремали студенты и студентки. Они лежали расслабленные, спокойные. Лица одних были спокойны, сосредоточены, на других блуждала лёгкая улыбка. Кругом был полумрак и покой.

Сергей опустился в свободное кресло, вытянул ноги, сложил руки на животе и стал погружаться в небытиё. Для этого требовались небольшие, но определённые усилия по расслаблению мышц.

Всё это Сергею удалось сделать довольно легко, поскольку подобные упражнения он проделывал уже многократно в течение всего периода обучения в институте.

«Мне спокойно и удобно, — мысленно произносил Сергей. — Ничто меня не беспокоит. Я засыпаю».

При этом он расслабил все мышцы. Руки и ноги сразу потяжелели, потеплели и стали как плети. Приятная истома разлилась по всему телу. Мысли текли вяло, путались, музыка в зале отодвинулась куда-то и стала почти не слышной. Стало хорошо, тепло и уютно. Не было ни зала, ни студентов вокруг. Был лишь покой, чувство расслабленности и лёгкости во всём теле. Наконец исчезло и оно. Сергей впал в полудрёму.

Прошло минут сорок. Понемногу мысли в голове начали просыпаться. Ему виделось, что он летает над тайгой, над городом, и рядом с ним Юля. Что они птицы и живут в этом бездонном голубом небе свободные, всемогущие.

Вновь появилась музыка, послышались чьи-то мягкие шаги, приглушённый шёпот. Сергей очнулся. Он всё еще был слаб, безволен, бестелесен. Минут пять он лежал неподвижно, потом пошевелил пальцами рук, сцепил их и потянулся, выбросив руки вперёд. Глубокий вдох наполнил лёгкие кислородом, затем короткий сильный выдох и вот уже всё тело ожило, наполнилось упругой силой, энергией, бодростью. Ему захотелось встать, открыть глаза, улыбнуться, взмахнуть руками и… взлететь!

Так он и сделал. Только вот взлететь Сергею не удалось. Сильный взмах рук подбросил его чуть-чуть, но привычная земная тяжесть вернула на землю.

«Жаль, что я не умею летать, — подумал Сергей. — Плохо, что люди не летают. Но когда-нибудь они взлетят! Такое ведь вполне возможно с помощью генной инженерии. Люди — птицы! А почему бы нет? Конечно, их генетический код станет другим… Придётся облегчить кости, сделать их трубчатыми. Укоротить ноги и значительно удлинить руки. Вся грудная клетка должна стать шире, мощнее, ведь потребуются огромные мышечные усилия при взлёте. Вот только крылья отращивать не стоит. Руки должны остаться человеческими, умелыми. А крылья можно сделать искусственными и надевать их при необходимости. Неудобно с крыльями в помещении, мешать будут. Не жить же людям — птицам на улице, на деревьях! А голова? Голова пусть остаётся, как есть. Тяжеловата, конечно… Но тут уж ничего не поделаешь. Мозги надо сохранить. Разве что кости черепа облегчить.

Теперь вопрос о мышцах. Их белковый состав придётся слегка изменить. Мышцы должны стать сильнее, выносливей, эффективнее. Но это не трудно. Белковый состав мышц птиц известен. Должно стать крупнее сердце, сосуды. Но это тоже не проблема. А вот корм… Он должен быть очень калорийным и легко усвояемым. При коротком кишечнике и малом желудке, придётся часто есть. Это конечно минус, но что делать? Корм лучше создавать искусственный. Этакий белково-углеводный концентрат с витаминами, микроэлементами и вкусовыми добавками. Он должен быть густой, без лишней воды или сухой, типа хлеба.

А что, собственно, даст человеку умение летать? Свободу передвижения? Но мы и так свободно передвигаемся на автомобилях, поездах, самолётах. Да и скорость побольше, чем у птиц. Радость ощущения свободного полёта? Несомненно. Но если летать каждый день, радость ощущений пройдёт, притупиться. Вряд ли птицы или мухи всё время радуются оттого, что летают. Это их привычное, нормальное состояние. И всё-таки должна же быть какая-нибудь польза от умения летать… Удобство! Вот главное. Не надо покупать автомобиль, не надо заботится об его исправности, заправлять топливом, заводить, ехать, соблюдать правила движения. Не нужным станет городской транспорт, метро. Станет легко путешествовать. В сельских районах удобнее будет осматривать поля, пастбища, стада животных. А, в конечном счёте, выиграет природа. Это не мало! Техника ломается, требует ремонта, обслуживания, хороших дорог. Отвлекает массу средств, людей, уродует природу. А люди-птицы будут едины с природой. В целом человечество явно выиграет от таких перемен.

Интересно, что проще, сделать из птицы человека, снабдив её человеческим мозгом, руками-крыльями, или из человека птицу? И нужны ли ей перья? Или можно носить одежду? А что станет с продолжительностью жизни? Впрочем, вороны и орлы живут очень долго. Так, что проблем тут не будет. Перья, пожалуй, не нужны. Так проще с теплорегуляцией, хотя температуру тела придётся слегка повысить. Тогда ускорится обмен веществ, увеличится энергия мышц. Человек станет активнее, бодрее. А чей генетический код положить в основу — не суть важно. Всё равно это будет новый генетический код, не птицы и не человека. Впрочем, к человеку он, наверное, будет ближе. Ведь сохраниться мозг человека, центральная нервная система, все чувства, эмоции. И детородная система сохраниться. Не может же ребёнок через три недели вылупиться из яйца! Меньше чем за семь месяцев человеческому детёнышу не развиться, слишком сложный организм. Хотя, пожалуй, при повышенной температуре тела хватит и пяти-шести месяцев. А потом выхаживание в «инкубаторе». Зато плод будет маленький, не будет сильно обременять мать, да и рожать станет легче. Это всё плюсы. Грудью кормить мать не будет. Разве, что пару недель после рождения. А затем специальные добавки, смеси. Дети будут расти быстро, и будут крепкими, здоровыми. А чрез год — полтора они смогут впервые надеть свои маленькие крылья и взлететь. Конечно, перед этим им необходимо будет как следует потренироваться на специальных тренажёрах, развить руки, плечевой пояс. Главное — это уберечь малышей от травм. Тут всю птичью систему управления полетом придётся взять готовую, один к одному, чтобы не изобретать велосипед.

Наверное, количество хромосом в генетическом коде придётся увеличить, но это не страшно. Есть животные, и даже насекомые у которых число хромосом намного больше, чем у человека. Надо бы на досуге заняться этой проблемой. Прикинуть, что к чему. Сравнить гены орла и человека. Наметить, что и как надо изменить. Пусть это будет не очень точно, но надо же с чего-то начинать. Потом построим компьютерную модель всего генома и прокрутим развитие зародыша. Посмотрим, что из этого выйдет, к чему мы придём. Не получится сразу, попробуем ещё раз, десять раз! Пока не добьёмся нужного результата. А когда человек — птица оживёт на экране компьютера, тогда можно будет воссоздать геном в натуре, создать первых живых Икаров… или ангелов? Конечно, это будет не просто и не скоро, но это реально, а значит стоит попробовать. Лет, этак, через сто люди — птицы будут жить среди нас и станут привычными, естественными. Станут нашими братьями по разуму. Они будут учиться, работать, творить, но по-своему. У них будет своя жизнь — птичья, свои проблемы и интересы. И если они окажутся лучше нас приспособленными к жизни на Земле, то их популяция станет быстро расти и на Земле станет две цивилизации. Впрочем, нет. Цивилизация будет одна, только она станет богаче, сложнее. Постепенно люди — птицы займут ведущее место среди жителей планеты, а старые генетические формы сойдут с исторической сцены. Уйдут спокойно, без борьбы, мирно. Просто лучшее, прогрессивное постепенно вытеснит старое, консервативное. И люди станут счастливее, свободнее.

Конечно, останутся города, транспорт, ведь грузы на себе не повезёшь. И сельское хозяйство останется, так как нужен высококачественный корм для новых людей-птиц, нужна одежда, жильё, школы, театры и многое другое.

Впрочем, сельское хозяйство, наверное, здорово изменится. Ведь, высококачественный белковый корм будут производить на специальных химических заводах из любого растительного сырья. Из любого! Из травы, из листьев и даже из веток деревьев. Коси траву, вычищай леса и готовь корм. Здорово! Значит, не потребуется разводить животных для их для съедания. Человечество станет гуманней. Да и времени свободного станет больше. Столько лишних хлопот отпадёт!

Здорово я придумал! Один прорыв в будущее тянет за собой массу других. Вот так всегда, одно цепляется за другое. «Если беда, то не одна, а если удача, то с придачей».

Так думал Сергей, возвращаясь из института домой. Хмурый зимний день перевалил за половину. Небо было затянуто серыми облаками, мела позёмка и редкие прохожие старались поскорей укрыться в транспорте, в подъездах домов, в кафе, в магазинах. Лишь поток машин вяло тянулся нескончаемой лентой по широкому проспекту, да вороны сонно летали над головами прохожих, выискивая что-нибудь съестное. Сергей повертел головой, прикидывая где бы тут смог взлететь или опуститься современный Икар и не нашёл подходящего места кроме сквера на площади.

«Да, не приспособлены наши города для таких крупных „пернатых“, — подумал он. — Придётся делать специальные площадки или приспосабливать крыши домов. Иначе будет много травм. Если размах крыльев „Икаров“ составит 4 — 5 метров, то с тротуара не взлететь. Вот ещё одна проблема».

А вечером, войдя в биохимическую лабораторию, Сергей застал там своего друга Андрея. Тот, склонившись над монитором, что-то внимательно рассматривал.

— Привет. Чем занимаешься?

— Готовлюсь к сессии. Решил ещё раз посмотреть полимеразную цепную реакцию.

Чего там смотреть? Всё проще пареной репы. Денатурируешь две цепочки ДНК и присоединяешь к ним праймеры. Затем удлиняешь их и получаешь копию ДНК. Повторяешь весь цикл и две копии ДНК в кармане. Затем их четыре, потом восемь и так далее. Хоть миллион, до неба! Это гениальное открытие Мюллиса позволяет копировать любую ДНК в неограниченном количестве. Стоит только генетикам создать новую ДНК какого-нибудь организма или растения, и мы сможем получить её в миллионах экземплярах в считанные часы. А дальше помещаем ДНК в безъядерную клетку и пошло размножение! Смотришь, через пару недель из пробирки лезет новое неизвестное миру растение или формируется невиданное раньше животное.

— Скоро, наверное, и детей так будут делать, — усмехнулся Андрей.

— Это точно. Нужно только найти бездефектный геном или создать его методами генной инженерии. Это раньше «общественность» резко возражала против евгенических целей генетики. «Пусть, мол, всё идёт естественным путём! На всё воля божья! Мы не в праве вмешиваться в его творение». Чушь! Разве мы не преследуем евгенических целей улучшения рода, выбирая в жёны красивых и здоровых женщин? Те же цели преследуют и женщины, выбирая в отцы своему будущему ребёнку здорового и красивого мужчину. Это в природе человека.

— Не только красивого, но и умного, — уточнил Андрей.

— На счёт мужчины, ты прав. А вот с женщинами… Почему-то мужчины меньше всего ценят в женщине ум. Может потому, что надеются, что их мужского ума хватит на двоих? Но надо же думать и о потомстве! — возмущался Сергей.

— Это верно. С красивой дурочкой хорошо только в постели… Да и то временно. Она не способна на изысканный секс. А примитивный быстро надоедает. Дети же от такого брака вообще не желательны.

— Согласен. Хорошо, что в наше время евгенические цели генетики не только не запрещаются, но и всячески приветствуются. Сколько талантливых детей получено от знаменитых спортсменов, артистов, учёных благодаря ЭКО, т.е. искусственному их зачатию элитной спермой! Конечно, не все они талантливы так же, как их отцы, но всё же талантов стало больше. Род человеческий постепенно улучшается. И это прекрасно!

Андрей кивнул в знак согласия.

— А ты знаешь, какая идея меня сегодня осенила? — спросил после некоторой паузы Сергей, — почему бы нам ни создать человека — птицу?

И он принялся рассказывать другу свой замысел. Андрей выслушал его с интересом и согласился. Его тоже не раз посещали подобные идеи.

— Проблема вполне разрешимая. Но почему бы заодно не создать и человека — амфибию, который мог бы жить под водой?

— Ты собираешься разводить русалок? — усмехнулся Сергей. — А зачем они тебе?

— Да так… В океане просторно. Там ещё три таких цивилизации как наша поместятся.

— А зачем?

— Как зачем? Чтобы жить.

— Зачем?! Я понимаю, когда человек рвётся в космос. Не всегда наша планета будет пригодна для жизни, и нужно будет спасать цивилизацию. Но в океане-то, что нам делать?

— Так самое главное, что делать-то там ничего не надо! Плавай себе да хватай рыбёшку, любуйся подводными ландшафтами.

— То есть, ты предлагаешь жить как дельфины?

— Конечно.

— Но дельфины уже есть. Зачем нужны новые дельфины?

Андрей задумался.

— Это будут не просто дельфины, а очень умные дельфины, образованные!

— Ха! Ну, ты даёшь! Зачем дельфинам образование, если не нужно ничего делать? Ни одежду шить, ни дома строить, ни машины. И еды вокруг сколько хочешь! Имей только хороший гидролокатор в голове, да приличную скорость и всегда будешь сыт. Ты знаешь, что у дельфинов мозг в полтора раза больше человеческого?

— Слыхал.

— Так чем тебе это не интеллект? Или ты хочешь сделать его ещё более совершенным?

— Конечно.

— Зачем?! Зачем иметь лишний интеллект, не приносящий никакой пользы? В природе всё целесообразно и нет никакой избыточности. Интеллект, не находящий повседневного спроса, быстро зачахнет. Потомство будет глупее своих родителей. И всё, в конечном итоге, сведётся к обычным дельфинам.

— А зачем дельфинам такой развитый мозг, если им не нужно особого интеллекта? — спросил Андрей.

— Смотря, что понимать под интеллектом! Если образование, науку, культуру, это одно, а если способность быстро ориентироваться в окружающей обстановке, приспосабливаться к различным условиям существования — это другое.

Я читал про дельфинов. Их развитый мозг нужен им для выживания. В воде всё решает звук. Видимость там неважная. Только звук позволяет находить добычу, спасаться от врагов. Кроме гидролокатора, в голове у дельфинов есть ещё и звуковизор. Он видит в воде с помощью очень коротких звуковых импульсов. Звуковизор позволяет различать под водой всевозможные предметы даже в абсолютной темноте. Чётко отличать одну рыбёшку от другой. Живой предмет от неживого. Вот только обработка акустических сигналов при звуковидении и гидролокации очень сложна. Приходится отфильтровывать массу помех, исследовать тонкую структуру сигналов, распознавать нечёткие звуковые образы. Для этого и нужен дельфинам такой совершенный мозг.

— Но у акул-то интеллект гораздо ниже, чем у дельфинов, а они живут и не вымирают, — возразил Андрей. — Находят себе пищу, спасаются от врагов.

— Ну, во-первых, у акул в океане почти нет врагов, кроме человека. Во-вторых, они имеют очень развитое обоняние и тонкий слух. Это и помогает им находить добычу. Дельфины более уязвимы. Когда-то они перешли с суши в воду. Они теплокровные и дышат воздухом. Поэтому привязаны к поверхности воды. Их детёнышей необходимо постоянно охранять, поддерживать на плаву, кормить молоком. Всё это требует более высокого интеллекта. Дельфины приспособились жить в воде, а акулы родились в ней.

— И всё-таки, я думаю, что человек — амфибия когда-нибудь появится на свет, — не сдавался Андрей. — Человечество будет расти, и условия жизни на суше будут постепенно ухудшаться.

— Пожалуй, я могу согласиться с тем, что в будущем появятся люди подобные дельфинам, — задумчиво произнёс Сергей. — И под водой они будут разводить плантации водорослей, устриц. Рыбы в океане не хватит, если ещё одно человечество переселить под воду. Вот тогда-то и потребуется высокий интеллект, чтобы создавать подводные фермы, заводы по переработке морепродуктов. Придётся искусственно разводить рыбу и морских животных. Только это произойдёт очень не скоро. А вот человек — птица, это более близкая реальность. За это можно взяться уже сейчас. Он не будет лишним на Земле.

— Да. Ты прав, — согласился Андрей. — А ещё в недалёком будущем вполне реальны большие космические поселения на спутниках других планет. Вот тут-то и потребуется высочайший интеллект! Ведь всё придётся делать искусственно. Начиная с корпуса станции и кончая сложнейшей электроникой, искусственным интеллектом, системами жизнеобеспечения. Причём, не всегда это будет делаться на Земле. Появятся заводы и на Луне, и на Марсе, и на его спутниках, и так далее.

Постепенно человечество расползётся по всей солнечной системе. Это будут очень умные люди. Небольшого роста, но с очень развитым мозгом. Хорошо приспособленные к жизни в небольших объёмах космических станций, в лунных и марсианских подземных городах. По существу это будет новый тип людей, новые кроманьонцы. И за ними будущее нашей цивилизации.

— Согласен. И так, мы определили три перспективных типа людей будущего. Это человек — птица, человек — амфибия и человек космический. Но, по-моему, мы заболтались с тобой и оторвал тебя от занятий, — произнёс Сергей.

— Ничего, небольшая умственная разминка не помешает, — ответил Андрей.

И друзья занялись каждый своим делом.

1.3. Ключ генетики

Заканчивался ноябрь. За окном мела позёмка, а в лаборатории института было тепло и тихо. Андрей сидел за компьютером, завершая оформление заявки на своё небольшое открытие. Сергей работал с компьютерной моделью 23-ей X-хромосомы.

В лабораторию вошёл профессор Лебедев.

— Добрый вечер, друзья. Как успехи?

— Нормально, — ответил за всех Андрей.

— Это хорошо. А у меня к вам просьба. Небольшая… Надо считать геном одного пациента клиники. Проверить его клетки на наличие геномных мутаций. Хотел поручить это начальнику лаборатории, да он сильно загружен. Пишет итоговый отчёт по теме «Детектор».

— Чьи клетки? — спросил Сергей.

— Да парнишки одного, который долгое время болел после облучения.

— А в чём дело? Зачем ему понадобился геномный анализ? До сих пор мы делали только хромосомный. Этого достаточно, чтобы судить о степени поражения генома.

— Хромосомный анализ уже сделали. Все хромосомы на месте. Мейоз нормальный. Полный гаплойдный набор. Но когда лаборантка показала фотографии профессору Звереву, тот заметил некоторые утолщения в локусах 6-ой и 7-ой хромосом. Диски как бы слегка пуфированы. Это его заинтересовало. Вот Зверев и попросил меня сделать анализ генома. Разобраться в чём дело. Ты сможешь это сделать?

— Когда надо?

— Желательно сегодня.

— Но уже семь часов… Это займёт часа два, если исследовать только две эти хромосомы… Попробуем, конечно… И Сергей стал готовить к работе многоканальный секвенатор ДНК.

— Что нового в генетической науке? — задал Сергей профессору дежурный вопрос, чтобы поддержать разговор.

— Что новенького? Да как тебе сказать? Всё новенькое ты знаешь не хуже меня. Каждый день открытия в науке не делаются… Вот Институт генетики в Москве берёт на следующий год тему: «Моделирование саморазвития зародыша человека по заданному генетическому коду». Нас тоже приглашают участвовать в этой теме. Теперь у них есть полная модель генома человека со всевозможными мутациями. Раньше институт вёл подобную тему по геному мыши. Получалось неплохо. Компьютер моделировал процесс саморазвития зародыша от единичной оплодотворённой яйцеклетки до зрелого плода, готового к рождению. Все мутации генома чётко прослеживались в дефектах плода. Они совпадали с набранной статистикой по мутациям генома мыши. Компьютер чётко показал, какие уродства возникают при тех или иных хромосомных мутациях, какие дефекты формируются при генных мутациях. Когда плод жизнеспособен, а когда нет. Они также имитировали влияние внешних условий на развитие плода. Меняли температуру, рН крови, вводили разные химические соединения в плазму, геномы вирусов и всё это условно, на генетической модели. Но модель саморазвития зародыша абсолютно адекватно реагировала на все эти действия. На дисплее можно было видеть контуры мышонка, его внутренние органы, как будто там был настоящий зародыш.

— Здорово, — отозвался прислушивавшийся к разговору Андрей. — Значит, теперь решили сразу перейти к геному человека?

— Да. А чего тянуть? Ведь генетическая модель человека это не человек. Здесь не надо делать эксперименты на людях. А с моделью можно экспериментировать сколько угодно. Я не думаю, что у них сразу всё получится, но попытка — не пытка.

Тем временем Сергей уже заканчивал подготовку секвенатора.

— Всё, — заявил он, — давайте, Леонид Иванович, сюда пробирку.

Через несколько минут секвенатор был запущен и компьютер начал анализ генома.

— Ну вот, теперь остаётся только ждать, — сказал Сергей. — А пока давайте попьём чайку! Андрей, хватит тебе корпеть над наукой, отдохни.

Андрей оторвался от своего занятия.

— Я слышал про эксперименты на растениях. Там генетики действительно добились больших успехов. Ещё лет десять назад у них из модели генетического кода пшеницы появлялся какой-то «лопух», а теперь компьютерную модель растения не отличишь от настоящего.

— Ну, на счёт лопуха ты малость загнул, — сказал профессор, — однако действительно сложности были. Но проблема-то какова?! Всё необходимо смоделировать абсолютно точно, и всё это на генном, на молекулярном, на клеточном и на тканевом уровнях! Кроме того, необходимо смоделировать условия развития зародыша, в среде его обитания. Малейшая неточность и картина искажена. Эти десять лет не прошли даром. Теперь генетики научились точно воспроизводить весь онтогенез.

— Это прекрасно, но какова практическая ценность этих моделей? — спросил Андрей.

— А ты знаешь пословицу: «Нет ничего практичней хорошей теории» — ответил Леонид Иванович. — Практическая ценность заключается в возможности прокрутить весь процесс развития зародыша во взрослое растение за несколько часов, вместо нескольких месяцев или нескольких лет естественной селекции.

На экране компьютера всё протекает как в ускоренном кино. Не успел посадить семечко, а уже появился росток, затем цветок, а вскоре и плод. Представляешь насколько быстро теперь можно исследовать влияние тех или иных мутаций генома на развитие организма!? Мутации можно вводить искусственно, перестраивая геном по своему усмотрению. Это же генная инженерия на высшем уровне! Это высший пилотаж в генетике. А представляешь ли ты, каких химер можно получить на экране! Но среди этих химер могут попасться и очень ценные формы жизни. Не нужны ни растения, ни животные, ни человек, нужна только информационная модель саморазвития генома. И мы сможем на компьютерах конструировать новые виды растений, животных и, наконец, человека! Мы сможем приспосабливать их к самым невиданным условиям обитания, к жизни на других планетах, в далёких космических поселениях, везде, где в принципе возможна жизнь.

— Это хорошо, но это весьма далёкие перспективы. А что мы имеем сегодня? — спросил Сергей, наливая чай в стаканы.

— А сегодня мы имеем возможность быстрой селекции наших земных растений и животных. Ты знаком с сельским хозяйством?

— Слегка. В основном как потребитель сельхозпродуктов.

— Ну и я примерно так же. Однако я знаю, например, что современные огурцы выращивают на кабачковой основе. То есть, мы имеем ствол, листья и плоды огурца, а корни кабачка.

— И зачем это нужно?

— А затем, что кабачки менее теплолюбивы, менее требовательны к воде, и более высокоурожайны. И в то же время, они из семейства огуречных. Так что генетически они близки с огурцом. Все изменения генома кабачка сперва были проиграны на компьютере, а затем осуществлены на практике методами генной инженерии. В результате были получены новые ценные растения.

Или возьми тыкву — нашу северную культуру. Она дальняя родственница дыням. Сейчас уже получены северные дыни, выращенные на генетической основе тыквы. А сколько ещё замечательных возможностей сулит нам генная инженерия в сочетании с компьютерным моделированием?! Я верю, что появится северный ананас, северный виноград, северный арбуз, да и вообще неизвестные ранее фрукты и овощи.

А животные! Ты видел современных коров? Это же не коровы, а фабрики молока! Ноги у них короче, но мощнее, особенно задние, вымя — в полживота, а тело покрыто густой шерстью, как у мамонтов. Так, что им не страшны сибирские морозы. Животные годятся для безстойлового содержания и зимой, и летом. Только корм давай! А они отдадут тебе и молоко, и мясо, и шерсть. Мы часто не обращаем внимания на современных животных. Они для нас привычны. Но лет 20 — 30 назад их ещё не было! Это новые породы.

— Вы хотите сказать, что уже недалеко и до конструирования нового человека? — спросил Андрей.

— Конечно, — ответил Леонид Иванович. — Лет через сто мы будем казаться нашим потомкам неандертальцами каменного века. Родятся новые люди, новые кроманьонцы, с более совершенным телом, более совершенным мозгом, с большей продолжительностью жизни, красивые и здоровые.

— А что будет через 200 — 300 лет? — спросил Сергей.

— А через 300 лет вы вряд ли встретите человека в современном его обличии. Человечество выйдет за пределы Земли и расползётся по всей Солнечной системе! Жить ему придётся в самых разнообразных условиях: и на далёких планетах и на их спутниках, и в космосе, и под водой, и на поверхности планет и под поверхностью. Человек с помощью генной инженерии изменит себя до неузнаваемости. Мы стоим на пороге генетической революции. Через 300 лет люди смогут жить в воде как дельфины, летать по небу как птицы и выдерживать перегрузки в сотни G, перемещаясь в космосе на гигантские расстояния. Конечно, это будут разные организмы, но всех их объединит высокий интеллект. Люди будущего будут жить долго, победят все болезни, будут программировать свой мозг и младенцы станут умны как старцы, а старцы будут на порядок умнее нас с вами.

— Прекрасно! — воскликнул Сергей. Похоже, что моделирование саморазвития генома — это ключ генетики. Ключ в будущее! Приятно, чёрт побери, что и мы скоро приложим к этому руку. Что хоть одна бороздка, хоть одна загогулинка в этом сложнейшем ключе — будет наша! А как мы, Леонид Иванович, будем участвовать в этой теме?

— Наш институт будет анализировать, насколько совпадают последствия мутаций 23-ей хромосомы, выявленные на основании статистики, с данными компьютерной модели. Нам предстоит очень непростая и кропотливая работа. Задача состоит в том, чтобы добиться полной адекватности искусственного и естественного организмов.

— А мы сможем участвовать в этой работе? — спросил Андрей.

— Если хотите, сможете. Я заключу с вами договор, и вы будете в составе временного творческого коллектива. Заодно напишете диссертации. Года через три станете кандидатами биологических наук. А там прямой путь в доктора наук и в академики!

— Ну, скажете тоже… Какой из меня академик?! — заявил Сергей.

— А ты думаешь академики все очень старые и очень серьёзные?

Сергей пожал плечами. — Не знаю… Я как-то об этом не думал… Но, кажется, нам пора посмотреть, что получилось с анализом генома.

— Выведи, пожалуйста, на дисплей данные анализа 6-й хромосомы, — попросил Лебедев?

— Сейчас.

На экране появились результаты анализа генома. Из 14400 молекул ДНК 6502 оказались в пределах нормы, а 6793 — мутантными. Мутация почти везде одна и та же. В район 19-го локуса попала лишняя цепочка нуклеотидов. 1105 каналов секвенатора вообще не сработали.

— Что же это может быть? — недоумевал Сергей. — Вирусная ДНК? Не похоже. Слишком большая… И потом, мутация стойкая.

Андрей и Леонид Иванович тоже стояли, почёсывая затылок, и терялись в догадках.

— Странно… Везде закодирована одна и та же полипептидная цепь, — произнёс профессор. — А что мы имеем по 7-ой хромосоме?

Сергей быстро нашёл нужный отрезок информации.

— Смотрите! И здесь она!

— А диски-то пуфированы, — отметил Андрей.

— Да, чёрт возьми, эта цепочка генов активна. Её не заблокируешь. Аллель доминантен! Значит, будут изменения на клеточном уровне. Но к чему они приведут? У нас есть в картотеке что-нибудь подобное?

Леонид Иванович пожал плечами. — Пойду, посоветуюсь со Зверевым, — сказал он и вышел.

Друзья закрыли лабораторию и отправились по домам.

1.4. В лаборатории

Сибирь, Найск, июнь.

Пообедав, Сергей пошёл в институт, чтобы отчитаться за командировку в Париж. Был уже конец рабочего дня и институт опустел. Сергей зашёл в канцелярию, сдал командировочные документы, потом стал искать профессора Лебедева. В кабинете его не было. Сергей начал заглядывать в разные лаборатории. Лаборатория Кондеева была открыта. Там он и увидел профессора.

— А, «француз» наш приехал! Заходи, — приветствовал его Леонид Иванович. — Ну что, с победой?

— С победой, — ответил Сергей.

— Поздравляю.

В лаборатории находились начальник лаборатории, доцент Кондеев, Андрей и ещё несколько инженеров — генетиков.

— И я поздравляю! — сказал Кондеев, пожимая руку Сергея. — Твоя модель мутаций генома признана наилучшей. — Это дело надо обмыть.

— Могу сбегать в магазин, — предложил Сергей.

— Не надо. Кое-что у нас найдётся, или мы не медики? Как общественность, не возражает?

— Не возражает, — загудела «общественность».

— Только немного, по пять капель, — предупредил Лебедев.

— А детям больше и не положено, — глядя на Сергея, иронически произнёс Кондеев.

Он открыл стеклянный шкаф и достал оттуда бутыль со спиртом.

— Берите посуду.

Все взяли по пробирке, а Кондеев, с помощью хирургического отсоса, налил каждому до половины.

— Остальное под краном, — сказал он.

Все замерли в ожидании тоста.

— Вам слово, Леонид Иванович, — обратился начлаб к профессору.

— Ну что ж, друзья мои, — начал Лебедев. — Не часто у нас бывают такие события, поэтому не грех и выпить. Я поздравляю тебя, Майоров. Твоя модель 23-ей Y-хромосомы признана весьма удачной. Эта модель наиболее адекватна реальным процессам, происходящим при репликации генома. Она открывает пути к совершенствованию статистических моделей других хромосом. Поэтому я предлагаю выпить за тебя, Сергей, за твой успех!

Раздались аплодисменты. Все осушили пробирки, запили водичкой и попросили рассказать, как прошла защита модели.

— Тебе слово, студент, — сказал профессор Лебедев.

И Сергей стал рассказывать присутствующим о своих сражениях с профессором Джексоном, о поддержке профессора Поля Моруа и биолога Ли-Сяо. О своём докладе на симпозиуме. Когда он закончил, Леонид Иванович задумчиво произнёс.

— Всё, что мы услышали от тебя, дружёк, очень интересно. А ты знаешь, по какому поводу мы здесь сегодня собрались?

Сергей внимательно посмотрел на профессора.

— А мы собрались здесь как раз по поводу твоей модели. Так что ты вовремя подошёл. Вот думаем, что с ней делать? Твоя модель не стыкуется с моделями других хромосом. Она слишком оригинальна. А переделка всех моделей по твоей методике — это задержка работы как минимум на полгода. Да её ещё надо организовать. А это ещё полгода. Всплывают вопросы финансирования, корректировки договоров, согласования методологии и т. д. Вот мы и совещаемся, как быть с твоей моделью? Ты же знаешь, что лучшее — враг хорошего. Модель 23-й X-хромосомы Кондеева уже работает. Хоть она и имеет недостатки, но она стыкуется с общей моделью генома. Твоя модель лучше, но она не стыкуется с другими моделями. Поэтому надо либо переделывать все модели под твою, либо твою модель переделать и состыковать со всеми.

— Не стану я уродовать свою модель, — решительно заявил Сергей. — Это же шаг назад!

— Это шаг вперёд, дружёк, поскольку позволит впервые собрать воедино статистическую модель вероятных мутаций всего генома человека, — возразил профессор Лебедев. — Ты не кипятись, а взгляни трезво на эту проблему. Тебе удалось сейчас немного вырваться вперёд. Это заметили и оценили. Но не может же паровоз убежать от своих вагонов! Паровоз тянет вперёд, а вагоны тянут его назад, но только так мы можем ехать. Твоя модель сейчас впереди, но если она не будет стыковаться с другими моделями — она бесполезна.

— Значит вся моя работа коту под хвост?! — возмутился Сергей.

— Нет, ты не прав. Твоя работа нужна, за нею будущее. И со временем все лаборатории мира ознакомятся с твоим методом и усовершенствуют свои модели. Но это уже новая научная работа. А нам надо завершить сегодняшнюю. И она должна быть закончена в срок. Поэтому я прошу тебя переработать свою модель и состыковать её с другими моделями хромосом. Наверняка через год — два появятся ещё какие-нибудь идеи, откроются новые возможности исследования генома. Они уже сейчас намечаются вполне конкретно. Не ты один думаешь над проблемами генетики. Когда идей накопится достаточно много, тогда и можно будет начинать новую работу. А пока мы поработаем с уже общепризнанной моделью Кондеева. Обкатаем её, получим опыт. Ты согласен?

Сергей стоял потупясь и ковырял носком ботинка отодравшийся на полу пластик.

— С вами трудно спорить, Леонид Иванович. Мне ничего не остаётся, как согласиться, — ответил Сергей. — Только не могу я сам портить свою модель! Поймите меня!

— Понимаю, — произнёс профессор. — Ну что же… кто нам может помочь? — обратился он к присутствующим.

Вокруг воцарилось молчание.

Леонид Иванович посмотрел на Андрея.

— Ну, Андрей, выручай! Ты же знаешь модель Сергея.

— Я бы мог попробовать, но у меня сессия…

— Таак… Фёдор Витальевич, — обратился профессор к Кондееву, — выручай! Придётся тебе взяться за это.

— Так я и думал, — недовольно проворчал Кондеев. — Надо было сразу дать нам всю 23-ю хромосому и не связываться со студентами.

— Ну вот, начали за здравие, а кончили за упокой, — заметил кто-то из присутствующих. — Только закуску зря испортили!

— Это оттого, что выпили мало, — сострил кто-то из сотрудников. Кондеев усмехнулся и снова достал бутыль.

— Я не буду, — заявил Сергей.

— Я тоже, — поддержал его Андрей.

— Не обижайтесь, коллеги, — обратился к ним Лебедев. — Вы сделали большое и нужное дело. Вы даже Кондеева обскакали, вот он и злится. Ну, ничего, выкрутимся. Давайте сделаем так. Вы берёте у Кондеева его модель 23X-хромосомы и, не спеша, переделываете её по своей методике. Это будет у нас задел на будущее. А он берёт вашу модель 23Y-хромосомы, переделывает под свою модель и высылает во все лаборатории мира. При этом вы оказываете друг другу необходимые консультации. Как, по рукам?

Сергей подумал, взглянул на Андрея и спросил: — Ты как?

Андрей пожал плечами. — Я думаю, можно согласиться. Это интересная работа. Сергей согласно кивнул.

— По рукам.

— Ну и прекрасно. Договорились, — подытожил Лебедев. — А сейчас я предлагаю выпить за успех лаборатории Кондеева. Они не только досрочно закончили работу над своей 23-ей X-хромосомой, но и успешно состыковали её с остальными 22-мя моделями аутосом, поступившими в наш институт. Так что теперь мы вправе сказать, что имеем полную модель мутаций генома человека — модель первого уровня.

— Такой тост нельзя не поддержать, — согласился Сергей.

Все дружно осушили пробирки.

— Совещание окончено, — объявил Лебедев. — Все свободны.

Сотрудники стали расходиться.

— Пошли в нашу лабораторию, — предложил Сергей, обращаясь к Андрею. — Обсудим что и как.

— Пошли, — согласился тот. — Расскажешь, как там во Франции, в Париже.

Сергей и Андрей вошли в лабораторию. За ними следом вошёл профессор Лебедев.

— Вы что, молодёжь, хотите ещё посидеть?

— Да, немного. Поговорить надо, — ответил Сергей.

— Если не возражаете, я к вам тоже присяду.

— Пожалуйста. У нас нет от вас секретов. А пить мы больше не собираемся.

— Ну и прекрасно. Я вот тут недавно просматривал информацию и обнаружил одно интересное изобретение. Молодой учёный из Швеции запатентовал новый способ анализа генома.

Представляете, он разрушает ядро нервной клетки, затем помещает её в питательную среду и она превращается в живую безъядерную клетку, сохраняя при этом синапсы и аксон. Такая клетка может оплодотворяться мужским сперматозоидом. Но, поскольку ядра в ней нет, то гаплоидный набор хромосом образуется за счёт присоединения свободных нуклеотидов, оставшихся от разрушенного ядра. При этом образуется точная копия отцовской молекулы ДНК. Возникает мерагоническая нервная клетка. Двойная спираль ДНК при сшивке даёт потенциалы, соответствующие её генетическому коду. Подключившись к аксону, мы снимаем эти сигналы и расшифровываем весь генетический код!

— Так вы же сделали почти то же самое, — сказал Андрей.

— Нет. Есть разница. Я помещал в нервную клетку ядро соматической клетки, имеющей двойной набор хромосом. А этому парню удалось оплодотворить клетку сперматозоидом, имеющим гаплоидный набор, который затем удваивается. У его метода три ценных свойства. Во-первых, не нужно искусственно вводить ядро в клетку, сперматозоид сам внедряется в неё. Это намного ускоряет подготовку к анализу генома. Во-вторых, анализируется геном именно половой клетки, а не обычной соматической, т.е. исключаются ошибки связанные с мутацией соматических клеток, которые весьма многочисленны, но не передаются потомству. И, в-третьих, вторая спираль ДНК образуется из первой, отцовской спирали, что исключает мутации передаваемые зародышу по материнской линии. Изобретение открывает путь к массовому обследованию генома мужских половых клеток, а это очень важно. Наша задача найти такие способы анализа генома, чтобы десятки мужчин могли обследоваться за несколько часов!

— Десятки?

— Конечно. Десятки, и ежедневно! Только тогда мы сможем проверить геном всех мужчин желающих иметь детей. Причём обследования придётся повторять в течение ряда лет. Люди болеют, стареют, геном повреждается. То, что было год назад, может устареть, может измениться не в лучшую сторону.

— Даа… Значит, мы всё ещё очень далеки от массового обследования населения?

— Смотря на каком уровне. Многое мы можем уже сейчас. Например, отсеять хромосомные мутации. А ведь именно на их долю приходится наибольший процент выкидышей, уродств и психических расстройств у ребёнка. Существуют вполне сложившиеся типы хромосомных мутаций с хорошо изученными последствиями. В настоящее время известно около 200 наследственных заболеваний, связанных с хромосомными мутациями. Некоторые из них весьма серьёзны.

Так, например, транслокация части 21-ой хромосомы на более крупную аутосому, при трисомии по 21-ой паре, ведёт к «монголойдности», связанной с идеотией. Это, так называемый, синдром Дауна.

Другое тяжёлое нарушение развития «синдром кошачьего крика» связано с нехваткой у ребёнка половины короткого плеча 5-ой хромосомы. Нехватка фрагмента 22-ой хромосомы вызывает у детей злокачественную анемию.

По 23-ей хромосоме довольно часто в стадии мейоза женской яйцеклетки наблюдается не расхождение ХX-хромосом. Тогда, при оплодотворении, возникают особи типа XX+X, либо особи типа XX+Y. При генотипе XX+X рождается девочка с психической патологией. При генотипе XX+Y рождается мальчик, но в зрелом возрасте у него появляются черты женской конституции. Такой мужчина, с синдромом Клайнфелтера, почти всегда остаётся бесплодным: в недоразвитых яичках не формируются сперматозоиды.

Если у женщины при мейозе яйцеклетки выпадает X-хромосома, а в сперматозоиде она имеется, то образуется геном типа 0+X. В этом случае рождается физически и психически неполноценная девочка, остающаяся на всю жизнь бесплодной.

— А если в сперматозоиде будет не X, а Y-хромосома? — спросил Сергей.

— Генотип 0+Y науке не известен. Он просто не жизнеспособен и заканчивается выкидышем. А вот при не разделении мужской YY-хромосомы, возникает генотип X+YY. Родившийся ребёнок имеет ярко выраженный мужской фенотип. В зрелом возрасте он высок ростом, агрессивен, гиперсексуален, склонен к антиобщественным поступкам.

Зная об определённых хромосомных мутациях, мы можем принять меры к тому, чтобы блокировать их с помощью гормональных препаратов или генной инженерии, а также во время предупредить родителей о грозящей им беде. Это уже немало. В нашей клинике на наличие хромосомных мутаций могут обследоваться все желающие. А вот массовое обследование генома мужчин на предмет точечных генных мутаций — дело весьма отдалённого будущего. Мы только ещё в начале пути.

— Ну что же, — заявил Андрей, — тем интереснее работать.

Они посидели ещё немного, обсудили ближайшие задачи и пошли по домам.

— Зоопарк

Москва, лето. Квартира Раковских.

После завтрака гости: Сергей, Юля и Саша поднялись на вертолётную площадку на крыше дома и сели в небольшой шестиместный вертолёт Георгия. Зоопарк был довольно далеко, поэтому решили лететь.

Вскоре бело-голубой вертолёт бесшумно взмыл в воздух. Георгий вёл машину на северо-восток, но казалось, что это Москва уплывает под ними на юго-запад. С высоты 300 метров хорошо были видны бесчисленные виадуки, тоннели, эстакады, которые висели над улицами, над домами, проходили под домами. По ним неслись потоки машин в два, в четыре и в шесть рядов. Словно скалистые острова среди этого бушующего моря машин возвышались громады высотных зданий.

Вскоре достигли окраины столицы. Железные и шоссейные дороги теперь уходили за горизонт. Вдоль дорог сосредоточились жилые массивы. Они напоминали отростки гигантской нервной клетки, протянувшей свои синапсы к соседним городам-спутникам. За кварталами жилых домов тянулись дачные посёлки и садоводства вперемешку с крупными фермами. За фермами шли обширные поля и луга, а за ними леса, озёра с пансионатами, санаториями.

Зоопарк размещался на окраине Москвы. Издали уже была видна его громадная прозрачная крыша. Это был стеклянный купол диаметром около километра. Его края как шапка гигантского гриба почти касались земли. Зато центральная часть поднималась на высоту около ста метров. Посредине над куполом возвышалась круглая башня — опора. Всё сооружение напоминало гигантский шатёр сказочной Шамаханской царицы. На боковых тросовых опорах были укреплены громадные портреты зверей и птиц, рекламные объявления. Вокруг зоопарка расположились городок аттракционов, кафе, закусочные, спортплощадки и дельфинарий.

Георгий Евгеньевич опустил вертолёт на площадку недалеко от центрального входа. Из городка аттракционов доносилась музыка, кругом было полно ребят и взрослых.

— Это и есть зоопарк? — удивлённо спросил Александр.

— Да, это новый московский зоопарк, — ответила Рита. Он почти весь под стеклянной крышей. Лишь животные Севера имеют открытые вольеры по периметру купола. Видишь решётчатую ограду вокруг?

— Ага. Идёмте скорее, там, кажется, кто-то есть!

Они подошли к ограде. Дальше путь им преградил невысокий заборчик, за которым были видны узкие рельсы железной дороги.

— Надо сесть в поезд, который ходит по зоопарку, и на нём всё осмотреть, — предложила Рита.

Слева показался маленький паровозик с небольшими открытыми вагончиками. Паровозик бесшумно катил по рельсам. Экскурсовод, сидевший рядом с машинистом, держа микрофон, негромко объясняла пассажирам, каких животных они видят перед собой, чем эти животные питаются и где обитают в природе. Вот поезд поравнялся с Раковскими и притормозил. Сергей сел рядом с Юлей, а Саша рядом с Валерой, и поезд покатил дальше вдоль решётчатой ограды вольер. Ехал он медленно, 5 — 6 км/ч, временами притормаживая, чтобы взять или ссадить пассажиров. У наиболее популярных вольер были устроены смотровые площадки, на которых желающие могли выйти и посмотреть зверей в ожидании следующего поезда.

В начале осмотра находились вольеры с волками, медведями, оленями, моржами и прочими северными животными. На площадках с бурыми и белыми медведями всегда было многолюдно. Там резвились детёныши, и это привлекало ребят. В каждой вольере был оборудован ландшафт, соответствующий природному для данного вида животных, поэтому зоопарк очень напоминал своеобразный ботанический сад. В вольерах белых медведей и моржей был даже искусственный лёд, позволяющий им легко переносить жаркое московское лето. Саша с Валерой и Женей постояли сначала на площадке у бурых медведей, потом побывали в гостях у белых, затем у тюленей и моржей.

Закончив объезд наружных вольеров, поезд въехал под купол. Здесь было царство вечного лета. Температура повышалась по мере приближения к центральной части купола. Сначала шли вольеры с лошадьми, осликами, козами, овцами и прочими парнокопытными. Их сменили хищники саванн и джунглей: львы, тигры, леопарды, гиены, шакалы. Ещё ближе к центру разместились кенгуру, жирафы, страусы, обезьяны, крокодилы, бегемоты, носороги, слоны.

Ребята вышли из вагончика на площадке обезьян и пробыли на ней около получаса. Потом долго смотрели на кенгуру, крокодилов и слонов. Прошло уже более двух часов, но они не замечали быстро летящего времени.

Наконец, очередной поезд доставил их в центральную зону зоопарка, и Саша разинул рот от удивления.

— Наш поезд въехал на территорию ретропарка, — объявила экскурсовод. — Здесь вы сможете увидеть доисторических животных, живших на Земле тысячи и миллионы лет назад. Их удалось возродить благодаря достижениям генетики, а также находкам археологов. Первыми были восстановлены генетические коды мамонтов и древних носорогов. Их останки нашли в слое вечной мерзлоты в районе Якутска. Трупы животных прекрасно сохранились. Их мясо даже годилось в пищу. В дальнейшем учёным удалось по останкам скелета и ядрам костных клеток восстановить генетический код многих динозавров и крылатых ящеров. Сейчас вы видите перед собой вольеру с мамонтами. Недавно у них появилось потомство. Уже не из пробирки, а вполне естественным путём.

Саша увидел двух огромных, покрытых шерстью слонов с громадными бивнями. Они копались в копне свежей травы, сдобренной овощами. Рядом с ними стоял мамонтёнок и выбирал из копны морковку.

Поезд, не задерживаясь, проехал вольеры с саблезубым тигром и с первобытной лошадью, которая была ростом с пони и имела трёхпалое копыто, как у тапира.

Но вот впереди показалось гигантское чудовище с огромным хвостом и страшной крокодильей пастью. Это был хищный двуногий ящер — тираннозавр. Высота его была около шести метров. Он терзал тушу свиньи, держа её короткими передними лапами, и рычал.

— Тираннозавр пока у нас в единственном экземпляре, — сказала экскурсовод. — Это особь мужского пола в возрасте 4-х лет. Особь женского пола находится в киевском ретропарке. Недавно произвели её искусственное осеменение, и она снесла два оплодотворённых яйца. Они находятся в инкубаторе, и мы с нетерпением ждём потомства. Если нет серьёзных дефектов в геноме, то мы надеемся получить жизнеспособных тираннозавриков.

Следующим был стегозавр — растительноядный ящер длиной около восьми метров. Громадные, до метра высотой, костные пластины на спине защищали его от хищников. Кроме того, стегозавр мог обороняться, размахивая мощным хвостом, снабжённым острыми шипами. Стегозавров в вольере было двое.

— Стегозавры у нас уже давали потомство, — пояснила экскурсовод. — В инкубаторе мы вывели шесть маленьких стегозавриков и отправили их в США, Англию и Австралию, попарно. Дальше поезд подкатил к вольере с трицератопсом.

— Это тоже травоядный динозавр длиной около десяти метров, — пояснила экскурсовод. — Но костных пластин на спине и на хвосте у него нет. Зато на голове крепкий панцирь, наподобие шлема. Из него выступают два мощных рога, третий рог на носу. Трицератопс обороняется, нападая на своего противника и стараясь продырявить его рогами.

Затем ребята увидели ещё более громадное животное, это был апатозавр. Он лежал в огромном бассейне, и только часть спины и маленькая голова на длинной шее торчали из воды. Голова апатозавра поворачивалась из стороны в сторону, рассматривая толпившихся на смотровой площадке зрителей. Кормили апатозавра рыбой. Вес его оказался равным 22-м тоннам, а размерами он походил на крупного кита.

— Все динозавры были очень медлительны, — поясняла экскурсовод. — Даже во время схватки они долго готовились к нападению и плохо защищались. Маленький мозг и огромная масса тела не позволяли им быстро реагировать на выпады противника. Расцвет динозавров закончился, когда на Земле появились более мелкие, но быстрые теплокровные хищники. Постоянная температура тела, тёплая кровь, позволяла мышцам работать быстрее, да и мозг лучше соображал. Теплокровные хищники не впадали в спячку в холодный период года и малоподвижные динозавры становились их лёгкой добычей. Поэтому динозавры были обречены на вымирание.

В последней вольере находился летающий ящер птеранодон. Размах его крыльев достигал восьми метров. Питался он рыбой, которую выхватывал из воды длинным зубастым клювом. В вольере летать ему было трудно, и он ходил по земле, волоча свои перепончатые крылья. Впрочем, иногда он взлетал на 20-ти метровую скалу и прыгал с неё вниз. Зато находившиеся рядом с ним двое птеродактилей двухметровой длины, прекрасно летали над бассейном и хватали рыбу с лёту. Ребята минут двадцать простояли у вольеры с этими летающими драконами и прошли в центральный павильон — башню. В башне находились аквариум и террариум, а также клетки с мелкими птицами. Бегло осмотрев змей, ящериц, мышей и прочую мелкую живность, все поднялись на самый верх башни и спустились оттуда вниз на канатной подвесной дороге прямо к ресторану.

После обеда посетили дельфинарий. Потом погуляли по парку, покатались на лодках.

Закончилось путешествие на аттракционах, которые довели ребят до «кондиции». После нескольких головокружительных трюков их покачивало как после хорошей попойки.

Обратно летели молча, переживая увиденное.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Сергей Юлю.

— Ничего. Устала немного. И ребёнок слегка беспокоит, сучит ножками, наружу просится.

— Конечно! Надоело ему в животе. Мы тут развлекаемся, а ему там каково? Тесно, темно и сыро.

Юля улыбнулась. — Скоро и он будет свободен. Два месяца с небольшим осталось. Можно, конечно, родить и семимесячного. Ничего страшного, многие так делают. Роды проходят легче, а ребёнок вполне жизнеспособен. Но я чувствую себя неплохо, поэтому буду носить до конца.

Сергей обнял и поцеловал жену. Под ними проплывала вечерняя Москва. Все залюбовались необычайно красочным зрелищем. Над городом огромным сверкающим шаром висела искусственная луна, заливая его голубоватым холодным светом. Улицы и эстакады тоже были освещены бесконечными гирляндами огней, а по ним неслись разноцветные, сверкающие огнями, автомобили.

— Сотворение мира

Выйдя на пенсию, Георгий поселился в Найске. Он купил квартиру, и через три дня состоялось новоселье.

В подземной квартире на минус 8-ом этаже собрались все Раковские и их друзья. Работал стереовизор, показывая различные природные ландшафты, играла негромкая музыка. Дети Раковских — Валера и Женя осматривали квартиру и решали, кто и где будет спать.

Вскоре все сели за праздничный стол. Вначале разговор крутился вокруг медико-биологической общины под куполом, школы, но потом Георгий решил сменить тему.

— А хотите, расскажу вам, как меня в Москве провожали на пенсию?

Все присутствующие ожидающе взглянули на Георгия. Он обвёл их загадочным взглядом и начал рассказ.

— Поначалу всё шло как обычно. Торжественное собрание в Центре космонавтики, напутствия, награждение, подарки, цветы. Но вот дело дошло до банкета. Все собрались в банкетном зале, только приступили, как с космической станции «Голиаф» сообщение. Я думал тоже что-нибудь прощальное, ан нет! Небольшое напутствие от экипажа и фильм про… сотворение мира.

— Как это? — не понял Валерий.

— Ну, это шутка, конечно. Но доля правды в ней есть. Оказалось, что фильм им передали астронавты со спутника Юпитера, Европы. А им он пришёл, из созвездия Орион, с далёкой планеты Ювей. Фильм вполне документальный. Я предлагаю его посмотреть.

Раковский включил стереовизор и на экране все увидели вращающуюся двойную звезду, планетарную систему вокруг неё и одну небольшую планету, четвёртую по счёту. Планета стала приближаться, и вот уже видна её красноватая поверхность, горы, безоблачное небо и сплошная пустыня. Только на полюсах белые шапки. По краю их разрывы, в которые проглядывает море и зелень. Одна из шапок стала приближаться, увеличиваться и стало видно кучевые облака, освещённые двумя солнцами, небольшие озёра, речушки и море, вернее океан. Северный, но не ледовитый!

При дальнейшем приближении к поверхности все увидели цветущий сад и в нём стройного загорелого подростка с длинными шатеновыми волосами до самых плеч, с очень знакомым лицом. На нём не было никакой одежды, и стоял он посредине лужайки. На заднем плане была видна обнажённая девушка, которая собирала плоды с дерева, похожего на яблоню. Под яблоней ползал загорелый малыш годовалого возраста. За деревьями виднелась бесконечная водная гладь. Не было никаких теней. Только яркий солнечный свет заливал всё вокруг. Подросток смотрел в камеру и говорил на каком-то непонятном «тарабарском языке». Следом шёл синхронный перевод.

— Здравствуй папа. Меня зовут Амад. Я живу на планете Ювей. Это очень горячая планета. Большая часть её поверхности покрыта раскалённым песком и только на полюсах есть вода, и есть жизнь. Мы живём на полюсе, который называется Раем. У нас тут вечный день и наше двойное солнце никогда не заходит. Я знаю, что ты живёшь на планете Земля и у вас другое солнце. Мой учитель Зуес, сын бога Явех, показал мне твою планету и тебя тоже. Теперь я знаю, как выглядит мой отец. Зуес сказал, что через 8 земных лет я буду таким же, как ты в 25, поскольку я твоя генетическая копия. Я не понимаю, что это значит, но знаю, что я и моя жена Аве существуем благодаря тебе и великому богу Явех, который создал меня, Аве и всё, что нас окружает. Вот этот сад, траву, деревья, птиц, рыб в море, красивых животных и ещё много, много всего. 17 земных лет назад на планете Ювей не было жизни. Но великий Явех и его помощники получили геномы всех земных растений и животных, и в своих космических лабораториях вывели сорта, которые могут жить на планете Ювей. Моя Аве на год моложе меня. Явех сделал её из моих хромосом и она как бы моя копия, только женского пола. Она родила мне сына, которого мы назвали Якоб, а скоро она родит мне дочь.

Нас, людей, здесь очень мало. Я с женой, негр Мугаба с женой и монгол Вонг с женой. У Мугабы родился уже второй сын, но ему ещё только три месяца. Зуес велит нам каждый год рожать по ребёнку, чтобы население Ювей увеличивалось. Животных и птиц здесь уже много. Они плодятся быстрее. Мы все дружим с ними. Но Зуес запрещает мне дружить с жёнами Мугабы и Вонга. Мы недавно решили обменяться своими жёнами и один раз уже поменялись с Мугабой, но, когда учитель Зуес узнал об этом, он страшно рассердился и запретил нам меняться. Он сказал, что это большой грех, поскольку наш род испортится, и родятся дети не такие, как хочет Явех. Тогда Мугаба стал тайком встречаться с женой Вонга и поссорился с ним. Вонг рассказал всё Зуесу, а Мугаба побил его. В наказание Зуес принёс злую муху, которая укусила Мугабу. Мугаба убил муху, но Зуес сказал, что принесёт много мух и всяких гадов, если мы не будем его слушаться.

Оказывается, на другой стороне нашей планеты, на южном полюсе, полно всяких тварей, которые способны отравить нам жизнь. Там они постоянно обижают друг друга, кусают, убивают и едят. Зуес говорит, что там Ад и руководит им его брат Сатн. Но к нам, через великую пустыню этим тварям не добраться. Теперь мы опять помирились и дружим друг с другом, только жена Мугабы всё время пристаёт ко мне, когда его нет. Пока я держусь, но это трудно. Она очень соблазнительна, хоть и чёрная. Боюсь, что когда-нибудь я тоже нарушу запрет Зуеса и он меня покарает.

А ещё я боюсь Мугабы. Он может меня побить. Он страшный убийца. Мало того, что он убил муху, он украл у курицы яйцо и разбил его. Потом Мугаба убил большую змею за то, что та съела лягушку. Он ударил её по голове палкой, но бог Явех не наказал его. А наш учитель Зуес говорит, что нельзя убивать животных ради удовольствия, но есть их разрешает. И мы съели эту змею.

Он научил нас ловить сачком рыбу, варить яйца в горячем песке, а скоро научит нас пользоваться огнём. Я тоже один раз убил лягушку и потом очень сожалел об этом. Я играл с Аве и гонялся за ней. Она смеялась и убегала. Я нечаянно наступил на лягушку. Мне было очень жаль бедную тварь, но Зуес сказал, что в этом нет греха. Это просто несчастный случай.

Папа, расскажи мне, как ты живёшь и есть ли у тебя ещё дети? Какой ты сейчас? Я хочу побольше узнать о тебе и о твоей планете. Если я буду хорошо себя вести, то Зуес покажет мне тебя ещё раз. А теперь посмотри на мою Аве и других жителей планеты Ювей.

Камера ушла в сторону и все увидели молоденькую симпатичную девушку, очень похожую на Амада. Ясно было, что они брат и сестра. Девушка была беременна и роды были уже не за горами.

Потом камера показала несколько животных — обитателей чудесного райского сада. Это были косуля, козочка, ослик, обезьянка, страус, овечка и вот опять люди — здоровый чёрный Мугаба со своей единокровной женой и сынишкой, и низенький узкоглазый Вонг со своей жёлтой половиной. Та тоже была беременна. Женщины лежали на берегу моря, забавляясь с крупным чернокожим младенцем, а парни строили стену из песка.

Потом на экране опять появился Амад.

— Папа, я хочу сказать тебе, что нам здесь хорошо. Зуес заботится о нас. Он кормит нас и учит. Мы умеем говорить, писать, считать, и много знаем про нашу планету и про наших богов. Но он говорит, что так вечно продолжаться не может. Что у него много других дел. Что скоро он покинет нас, и будет навещать лишь изредка. Мы уже большие и должны сами себя обслуживать. Он поможет нам родить детей, научит, как надо ухаживать за ними и улетит на небо. Нам жаль расставаться с ним, но если у нас будет много детей, то нам будет веселее. У Вонга тоже есть сын, а теперь будет двойня, две дочери. У нас у всех будет много, много детей, и мы будем счастливы. До свидания, папа. Не забывай меня и Аве. Привет всем землянам.

Планета стала постепенно удаляться. Сад исчез, и сплошной океан раскинулся до горизонта. Но вот показались острова. Они были покрыты хвойным лесом, берёзами. Сплошная облачность повисла над ними. Потом были ещё острова. Но это были голые скалы, покрытые мхом и травой. Лишь множество птиц оживляло унылый пейзаж, да молнии непрерывно то тут, то там разрезали небо. Вечные сумерки и дожди царили над полюсом. Это были места, где ещё не ступала нога первобытного человека. Затем экран погас.

— Ну, как вам фильм? — спросил Георгий.

— Интересно, — восхищённо произнесла Рита — жена Георгия. — Очень интересно. Но как ваш геном оказался на такой далёкой планете?

— Я тоже не сразу понял. Но потом вспомнил, что лет 20 назад, во время моей первой встречи с инопланетянами на «Голиафе», они попросили всех мужчин станции сдать кровь и сперму. Тогда они сказали, что проводят научные исследования. Так мой геном мог попасть к другим цивилизациям. Помню, что на станции в это же время среди космонавтов были несколько негров, два китайца и три японца. Так, что у астронавтов с Юпитера были геномы всех основных рас Земли.

— А почему геном брали только у мужчин? — спросила Женя.

— Потому, что у мужчин есть 23-я Х и У хромосомы, которые кодируют женский и мужской генотип. А у женщин только Х хромосома. Поэтому, методами генной инженерии из мужского генома можно создать и мужчину, и женщину, а из женского — только женщину.

— Значит, на планете Ювей есть мои брат и сестра, — задумчиво произнёс Валерий. — Они почти ровесники мне и Женьки. А почему именно твой геном инопланетяне решили использовать для заселения планеты белой расой?

— Этого я сказать не могу. Возможно, они проверили его на наличие скрытых вредных мутаций и нашли, что их мало. Ведь при браке между родными братом и сестрой их геном должен быть безупречен. Иначе вырождение.

А может, они решили, что я наиболее типичный образец белой расы. Это надо спросить у них.

— Значит, на планете Ювей все белые будут похожи на тебя?

— В начале да. Но со временем мутации изменят облик многих жителей, и они перестанут быть похожими друг на друга. Кроме того, наверняка произойдёт кровосмешение разных рас, и появятся дети от смешанных браков. Жителей планеты Ювей ждёт та же эволюция, что произошла на Земле.

— Так, может, и на Землю жизнь была занесена так же как на Ювей?

— Это не исключено. Но где-то же она должна была первоначально зародиться!

— Значит, мы произошли вовсе не от обезьян? — спросила Женя.

— А никто и не говорит, что мы произошли от обезьян. Ни одна обезьяна не могла превратиться в человека, поскольку это совершенно другая ветвь приматов. Другое дело, что человекообразные обезьяны генетически близки человеку, но это говорит только об общем генетическом предке, об антропойде или разных видах антропойдов. Они не были людьми, но не были и обезьянами! И от них, в результате мутаций генома произошли человекообразные обезьяны и человек. Но не современный человек, а древний питекантроп. И только последующая эволюция привела питекантропа, а позже неандертальца к современному кроманьонцу. При этом мы всё дальше генетически отходили от нашего человекообразного предка.

Гости посидели ещё немного и стали прощаться.

Так началась новая страница в жизни Раковских в Найске.

— Чудесный сад

США, Флорида, октябрь.

Лимузин с трейлером мчался по великолепному приморскому шоссе на север Флориды. За окнами проплывали знаменитые курорты Помпано-Бич, Делерей-Бич, Уэст-Палм-Бич, Джупитер, Лоран.

Когда огибали Стюарт, по внутренней связи раздался голос дедушки Джона (Евгения Робертовича).

— Друзья мои, впереди у нас Форт-Пирс, а там и Виро-Бич. В Виро живёт мой старинный приятель, Майкл Дуглас. Когда-то мы вместе работали в Центре космической медицины. Я давно уже не видел его. Может, заедем на полчасика?

— Мне всё равно, — пожал плечами Валера.

— Давайте заедем, я люблю ездить в гости, — заявила Женя.

— Я тоже не против, — ответила Рита.

Через двадцать минут, не доезжая Виро, свернули налево, на узкую дорогу, выложенную плиткой.

— Это где-то здесь, — сказал дедушка. Сейчас кончатся заросли, и откроется вилла.

— Я думал она у моря, — разочаровано произнёс Александр. — Могли бы искупаться.

— Нет, у моря слишком шумно. На побережье сплошные отели, кемпинги, рестораны и толпы отдыхающих. А мой приятель не любит шума. Он забрался в глухомань, в джунгли. Правда, здесь это понятие относительное. Скорее это небольшие островки густой тропической зелени среди вилл и ферм. Но всё же и они создают впечатление уединения, обособленности, независимости.

Действительно, минут через пять джунгли закончились, и глазам путешественников открылась великолепная вилла. Внешне она напоминала круглую белую двухэтажную «таблетку» с колонами. Позади «таблетки» торчала высокая круглая башня со смотровыми площадками, чем-то напоминающая Пизанскую. На крыше башни стоял вертолёт.

Когда лимузин подкатил к воротам, дедушка вышел из машины и нажал кнопку возле калитки. Через несколько секунд из динамика раздался голос: — Я слушаю.

— Добрый день, мистер Дуглас. Это я, Джон Раковский. Ехал мимо и решил заглянуть на пару минут.

— О! Хеллоу, Джон! Ты молодец, старик! Заезжай. Сейчас открою.

— Я не один. Со мной Гарик с женой и внуки.

— О'кей!

Створки ворот автоматически раздвинулись, и лимузин с трейлером въехал во двор. Путешественники оказались в прекрасном саду. Высокие пальмы, гигантские кактусы, пышные кусты роз и рододендронов обступили гостей. Слева был небольшой бассейн с голубоватой водой, справа лужайка для гольфа, а дальше заросли винограда на невысоком решётчатом навесе, под ним столик и кресла.

Навстречу с мраморных ступенек крыльца к ним спускались хозяин с хозяйкой. Раковский и Дуглас обнялись. Затем дедушка поцеловал руку жене Майкла и представил хозяевам сына Георгия, его жену Риту и внуков.

— Очень приятно познакомиться. Ты богатый дед. У тебя трое внуков! — заметил Майкл.

— Нет, я гораздо богаче, Майк. У моей дочери Дианы, в Одессе, ещё четверо: внук и три внучки. Те постарше будут. У них уже свои дети. Так что я уже прадедушка.

— Ну, тогда мне до тебя далеко. Я в прадедушки ещё не вышел, а внуков у меня только двое.

— Ничего, у тебя ещё всё впереди. Ты же моложе меня на восемь лет. А у меня впереди уже почти ничего не осталось.

— Брось Джон. Ты ещё крепкий старик. Протянешь пару десятков… Ну что, проходите в дом, я покажу вам свои апартаменты, — обратился Майк к гостям.

— Покажи как лучше нам свой сад, — попросил дедушка Джон. — Я знаю, ты любитель этого дела.

— С удовольствием. Пойдёмте, всё покажу, — с готовностью согласился Дуглас. Он был явно польщён вниманием к его садовым делам.

Гости обогнули круглое здание слева и увидели за ним довольно просторный участок земли, занятый плодовыми деревьями, кустами и огородом.

— О, да тут целый гектар! — сказала удивлённая Рита. — И как только вы с этим управляетесь, мистер Дуглас?

— А я не один. У меня садовник есть, и жена помогает, а иногда и внуки. Хотя они больше мастера собирать и съедать урожай.

— Это тоже помощь, — смеясь, заметил Георгий Евгеньевич.

— Конечно. Для них и стараюсь. Чтобы всё свеженькое было, прямо с грядки, с кустика, с деревца. Могу и вас угостить. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас всё покажу и расскажу.

Александр оглядывался по сторонам, стараясь определить, что где растёт. Часть растений была ему знакома, но часть он видел впервые. Внимание его привлекли высокие, под два метра, длинные жёлтые короба с горизонтальными прорезями и желобами под ними. Из прорезей с обеих сторон торчали мощные кусты садовой земляники. Они располагались в четыре яруса.

— Вот, пожалуйста, взгляните сюда. Это ремонтантная земляника. Даёт три урожая в год: весной, летом и осенью. Сейчас у неё третий урожай. Выращивается она методом гидропоники. В эти пластмассовые короба засыпается крупный песок и мелкий гравий. Сверху подаётся питательный раствор, содержащий все необходимые для роста вещества. Листья земляники тянутся вверх, а кисти с ягодами опускаются вниз. Вот они, все на виду. Спелые ягоды я обрываю, и они падают в жёлоб, который легко снимается. Тогда ягоды можно высыпать в корзинку или ведро. Попробуйте, пожалуйста. Это мускатный сорт. Чувствуете, какой запах? Берите, не стесняйтесь.

Саша сорвал одну ярко-красную, крупную как слива ягоду и отправил в рот. Она буквально растаяла там, обдав всё сладким, ароматным соком. Саша съел ещё одну, потом ещё. Ягоды были большие, тяжёлые и Александр понял, что если он не остановится, то на другие угощения места в животе не хватит. А вокруг ещё было столько всего!

Он проглотил слюну и отвернулся от земляники. Взгляд его упал на высокие пышные кусты с гладкими темно-красными плодами, свисающими длинными гроздьями. Плоды были величиной с виноград. Раковские тоже обратили внимание на эти кусты, подвязанные к колышкам.

— По-моему это помидоры, — сказал дедушка.

— Совершенно верно. Это виноградные помидоры. Попробуйте. Они сладкие и очень приятные на вкус, — предложил Майкл.

Саша сорвал несколько плодов и раскусил один. Из него брызнул кисловато-сладковатый сок с острым помидорным привкусом.

— Но это не просто помидоры, — продолжал Майкл. — Это помидоры — картофель. Вот смотрите.

Майкл выдернул куст и Александр увидел множество фиолетовых клубней размером с кулак.

— Это позднеспелый сорт, пояснил Майкл. Я посадил его в середине лета. К сожалению, вы приехали не в самое удачное время. Сейчас уже осень и почти весь урожай убран. Остались только клубника да помидоры. Ну и огурцы на кабачковой основе ещё идут. Бахча уже пуста, сад тоже. Зато цитрусовые только начинаются. Пойдёмте со мной.

Они прошли несколько десятков метров и оказались возле невысоких деревьев.

— Вот смотрите. Тут у меня апельмоны, — и Майк Дуглас показал на крупные зелёные плоды.

— Чего тут у него? — тихо спросил Александр, толкнув Валеру в бок.

— Апельмоны, балда. Это гибрид апельсина и лимона, ответил Валерий.

— Ааа, ясно…

— Они созревают в ноябре, — продолжал Майкл.

«Жаль, — подумал Александр, — хотелось бы попробовать».

— А вот мандарины уже созрели. Это ранний сорт. Угощайтесь.

Саша взял протянутый ему оранжевый плод величиной с яблоко. Валера и Женя уже очищали свои мандарины от тонкой и нежной кожицы. Александр отломил дольку и попробовал. Вкус был превосходный и напоминал ананас.

— Здесь у меня несколько апельсиновых деревьев, а вон там лимон. Но всё это ещё не зрелое, — пояснил мистер Дуглас.

Вдоль забора Саша увидел длинный ряд подсолнухов. Их огромные шляпы уже отцвели и были черны от зёрен. Над подсолнухами была натянута сетка, защищавшая их от птиц.

— Смотри сколько подсолнухов! — сказал Александр Валере, желая показать свою осведомлённость.

— Это не подсолнух, — возразил Дуглас, услышав Сашину реплику. — Хотя внешне весьма похож. Это сунамбур — гибрид подсолнуха и земляной груши. Если его выдернуть, то мы увидим на корнях множество грушевидных корнеплодов. Из них получаются отличные салаты. Это прекрасное общеукрепляющее и противораковое средство. Есть корнеплоды можно всю зиму. Они хорошо сохраняются в земле до весны. А весной из них развиваются новые растения. Так что сеять ничего не надо.

Постепенно все перешли в другой конец сада. Посмотрели на яблони, сливы, груши уже сбросившие листву, на кусты смородины, малины, крыжовника, который как сказал хозяин, величиной со сливу. Плодов уже нигде не было. Всё давно убрали.

— А вот здесь у меня несколько банановых деревьев, — сообщил Майк. — Бананы уже созревают, но без лестницы их не достать. Я скажу садовнику, чтобы срезал для вас пару гроздей.

— Не стоит, Майк, у нас в машине их достаточно, — сообщил дедушка.

Ну вот, кажется, показал вам всё. Виноградник вы видели. Остался только розарий. Там у меня большая коллекция роз. Идёмте.

Все прошли в передний правый угол сада и ещё издали почувствовали пленительный аромат.

— Вот мои розы, любуйтесь.

У Саши разбежались глаза. Столько роз и таких расцветок он никогда не видел. Одни были маленькие, нежные и росли целыми соцветиями. Другие были огромны и казались восковыми. Цвета были самые разнообразные, он густо фиолетового, почти чёрного с жёлто-красной серединой, до нежно-белого с лиловыми тычинками. Майкл срезал несколько чёрных роз и протянул их Рите.

— Примите миссис от всего сердца.

Рита с благодарностью приняла букет. Жене тоже досталась великолепная нежно-оранжевая роза с несколькими чуть раскрывшимися бутонами.

— А это вам, мисс, — сказал Майкл. — Растите такая же прекрасная как эта роза.

Женя засияла от счастья. Наконец-то ей подарили цветы не как девочке на день рождения, а как будущей женщине, первый раз в жизни назвав её мисс!

— Может, пообедаете у меня? — предложил Майкл.

— Нет, спасибо, дружище, мы спешим, — вежливо оказался дедушка Джон. — Рад был увидеть тебя живым и здоровым.

— Мне тоже было приятно пообщаться с тобой, старина. Приезжай как-нибудь просто так. Посидим, поговорим. Нам есть что вспомнить.

— Вот провожу своих гостей в ноябре и непременно заеду. Будь здоров, Майк!

— Гуд бай, Джон.

Раковские сели в машину и двинулись дальше.

— Ну, как тебе понравилось хозяйство мистера Дугласа? — спросил Георгий Евгеньевич у Саши.

— Очень вкусное хозяйство. И столько всяких растений! О некоторых я никогда раньше и не слышал.

— Всё это чудеса генной инженерии. Теперь человек сам создаёт растения с заданными свойствами. Большинство из них гибриды, которые прежде создать было невозможно. Но даже традиционные растения, такие как яблони, груши, сливы, вишни — значительно улучшили свои вкусовые качества.

— Ааа, теперь понятно! То-то я каждый день за обедом удивляюсь, до чего вкусные у дедушки фрукты и овощи. И где их только выращивают?

— Ничего особенного у дедушки нет. Теперь везде такие сорта.

— Здорово! — сказал Саша. — Очень неплохо жить в будущем!

Глава 2. Города и жилища будущего

2.1. Москва

Заканчивались летние студенческие каникулы. Сергей и Юля решили навестить своих родителей. Это было святым делом, и никто не собирался нарушать эту традицию. Их путь в Орёл и Самару лежал через Москву, а потому решили побывать и у Георгия Евгеньевича, посмотреть, как живут космонавты. С ними ехал и Саша.

Путешественники сидели в вагоне скорого поезда Магадан — Москва, который мчал их домой со скоростью 400 — 500 км/ч по прямой как стрела безрельсовой железной дороге. Мимо проносились тайга, озёра, большие и малые сибирские реки, мосты, тоннели, посёлки и города. Всё мелькало, как в калейдоскопе и невоз­можно было разглядеть окружающий пейзаж.

Поезд шёл ровно, плавно покачиваясь на магнитной подушке. Лишь у крупных населённых пун­ктов он притормаживал, снижая скорость до 200 км/ч, чтобы принять или вы­садить пассажиров на движущийся параллельно поезд-платформу. Из мелких населённых пунктов пассажиров доставляли вертолёты, которые садились на специально оборудованные крыши вагонов на ходу поезда. Они цеплялись крюками за V-образные ловушки и, смещаясь вдоль вагона, соединяли свои трапы с вагонным тоннелем.

Поезд был комфортабельный, шире обычного. В вагоне тихо играла музыка. Юля дремала на верхней полке. Сергей и Саша сидели у окна.

Поезд прибыл в Москву под вечер. Выйдя на привокзальную площадь, Александр сразу же окунулся в бурлящий водоворот машин, людей, домов, мостов и улиц. Бесчисленные виадуки, тоннели, эстакады висели над улицами, над домами, проходили под домами, прошивали дома насквозь. По ним неслись потоки машин в четыре, в шесть и в восемь рядов. А над городом огромным сверкающим шаром висела искусственная луна, заливая его голубоватым холодным светом. Улицы и эстакады тоже были освещены бесконечными гирляндами огней. Словно скалистые острова среди этого бушующего моря огней, машин и улиц возвышались громады высотных зданий.

У Саши закружилась голова от всей этой круговерти. Они поднялись с Сергеем и Юлей на вертолётную площадку одного из высотных зданий и оттуда наблюдали вечернюю Москву. Им казалось просто чудом, что среди этого нагромождения камня, стекла и бетона, каким-то чудом уцелели островки зелени, газоны и скверы.

— Куда летим? — спросил пилот вертолёта-такси, незаметно подошедший к ним.

— На Большую Ордынку, — сказала Юля.

— Так это же совсем близко, — разочарованно произнёс парень.

— Мы бы хотели немного осмотреть Москву, — заявил Сергей.

— О! Это другое дело, — повеселел таксист. — Могу устроить сорокаминутную прогулку над столицей, пока не стемнело. Прошу в машину.

Прибывшие сели в небольшой шестиместный вертолёт, раздался негромкий свист винта, похожего на свастику и машина легко взмыла в вечернее небо.

— Как тихо он летит, — заметил Саша.

— А почему он должен лететь громко? — удивлённо спросил пилот.

— Раньше вертолёты здорово тарахтели.

— Когда это раньше?

— …Сто лет назад.

— Эк куда хватил! Ты ещё каменный век вспомни. Тогда на вертолётах двигатели внутреннего сгорания были, а сейчас электрохимические генераторы. Питаются они жидким водородом и вырабатывают электроэнергию совершенно бесшумно. Ток питает электромотор, а тот крутит винт. Всё очень просто.

Они летели и любовались архитектурными ансамблями Москвы. Сверху она не уже казалась такой перепутанной и перекрученной. Словно на громадном макете возникли чёткие ряды улиц, домов, красивые изгибы виадуков и кольцевых развязок, зелёные озёра садов, парков и скверов, извилистая лента реки и белоснежные теплоходы на ней. Всё это напоминало Саше уже виденное раньше по телевидению, но только экран этого чудесного телевизора казался теперь бесконечно большим и опрокинутым вниз.

Через сорок минут, приземлившись на крышу небоскрёба, путешественники спустились на лифте вниз и огляделись. Дом Георгия Евгеньевича оказался совсем рядом. Это был большой стеклянный дом — аквариум. Передняя стена его была сплошь прозрачной. На металлических стыках висели изящные витые украшения, напоминающие вологодские кружева. Вообще, как успел заметить Александр, стены домов, карнизы, подъезды и окна были увешаны самыми разнообразными украшениями из камня, металла и пластика. Каждый дом был по-своему красив и неповторим. Иногда композиции из цветной керамики и металла украшали всю стену дома, иногда они в виде бордюров и тонких узоров вились по карнизам, балконам и лоджиям. Можно было часами ходить и разглядывать здания лишь на одной улице, а их было в Москве не счесть.

Вскоре прибывшие вошли в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Георгий уже знал об их прибытии и встретил сибиряков с распростёртыми объятиями.

— Заходите, заходите гости дорогие, добро пожаловать. Как доехали?

— Спасибо, доехали хорошо, улыбнувшись, ответила Юля. — Только разница во времени чувствуется. У нас в Найске уже глубокая ночь. Но мы в поезде подремали немного, так что ничего страшного.

— Давайте знакомиться. Это моя супруга, Маргарет Клайд Черчиль-Раковская.

Перед гостями стояла моложавая стройная женщина лет сорока с тёмными, коротко подстриженными волосами. В ней чувствовалась энергия, жизнерадостность и добропорядочность.

— Очень приятно, — сказала Юля, немного смущаясь.

— С Юлей мы уже знакомы по телефону, — произнесла женщина с заметным английским акцентом.

Сергей тоже представился и поинтересовался: — Извините, а как вас по отчеству? Маргарита…

— Просто Рита! — категорично заявила супруга Георгия Евгеньевича.- А для Саши — тётя Рита. Терпеть не могу, когда меня называют Маргарита Клайдовна. Это слишком официально.

Затем она остановила свой взгляд на Саше и внимательно оглядела подростка.

— Ну, здравствуй. Вот ты какой! Большой уже мальчик. Познакомься, это твои, хоть и очень дальние, брат и сестра.

Позади Риты и Георгия стояли двое детей. Довольно рослый парень лет 18-ти и девочка лет 16-ти. Парень первым подошёл к Саше, протянул руку и произнёс: — Валерий.

Затем подошла девочка и, сделав лёгкий реверанс, произнесла:

— Евгения.

Саша немного смутился, не зная подавать ей руку или нет, но всё же протянул свою узкую ладонь.

— Хм! — усмехнулась Женя и, сказав что-то по-английски, тоже подала Саше руку. Рита неодобрительно посмотрела на неё.

— Ну что же, надевайте тапочки и проходите, — предложил Георгий Евгеньевич. — Чемоданы оставьте здесь.

Сергей оглядел довольно просторную, отделанную бежевым рельефным пластиком, прихожую, поставил чемоданы в стенной шкаф, и все трое прошли в гостиную.

Они оказались в просторном зале передняя стена которого была сплошь стеклянной. Стёкла были двойными, и между ними разместился газон с цветами и вечнозелёными растениями. По бокам вился виноград, актинидия, китайский лимонник. Высота зала была метров семь — восемь. В углах возле окон в больших бочках стояли с одной стороны тропическая пальма, с другой — огромный мексиканский кактус. В общем, передняя стена зала напоминала собой ботанический сад. Зато другие стены и остальное убранство гостиной напоминало скорее музей космонавтики и изобразительного искусства.

Часть левой боковой стены занимал экран стереовизора размером 3 на 6 метров, обрамлённый акустическими колонками. Рядом с ним в углу стояла мраморная скульптура Лаокоона и его сыновей, опутанных змеями. На правой боковой стене, возле которой остановились гости, висело огромное панно на космические темы. Сергей узнал в нём лунный город Мунтаун. Рядом стоял метровый глобус Луны. Под потолком возле панно висел искусно выполненный макет лунного орбитального комплекса «Вега» с фигурками космонавтов работающих в открытом космосе. В другом конце зала гости увидели макет околоземной космической станции «Голиаф». Вдоль стены напротив окна тянулся сплошной балкон шириной около двух метров. В стене было несколько дверей, как внизу под балконом, так и наверху. В простенках между дверьми стояли фарфоровые вазы, копии скульптур Родена, висели картины Рембрандта, Гойя, Ван-Гога и других мастеров кисти. На балкон вела широкая лестница. Под лестницей разместился мягкий диван, два кресла и журнальный столик. В центре зала стоял большой полированный стол, окружённый дюжиной мягких кресел. На нём — дорогая красивая ваза с цветами.

Вслед за гостями в зал вошли Валерий и Женя. Они молча наблюдали за тем впечатлением, которое произведёт на гостей их квартира. Потом Валерий, подойдя к столу, снял вазу с цветами и перевернул столешницу. Получился отличный теннисный стол с сеткой.

— Мы здесь в теннис играем с Женькой. И папа с мамой играют, — пояснил он. — Сыграем потом? — предложил он Саше.

Александр кивнул.

— Теннис — это завтра, — заявил Георгий Евгеньевич. — Сегодня наши гости устали с дороги и хотят отдохнуть. Пойдёмте, я покажу вам другие наши комнаты.

Он распахнул среднюю дверь под балконом и гости увидели светлую комнату с белой пластиковой мебелью и такими же белыми, украшенными резьбой буфетами, заставленными красивой посудой.

— Это наша столовая, — с гордостью произнёс Георгий. — Слева от неё кухня.

Он распахнул стеклянную дверь и гости оказались на кухне. Тут было всё, что необходимо домашней хозяйке: микроволновые печи, аэрогриль, большой холодильник, посудомоечный шкаф, различные миксеры, кофемолки, тостеры, шашлычницы, фритюрницы, овощерезки и ещё масса всякой бытовой техники. Сама хозяйка уже хлопотала у стола, готовя ужин.

— Из кухни мы можем пройти в прихожую, — сообщил гостеприимный хозяин. — Здесь у нас кладовка, нижний туалет и лифт.

— Я думал, что здесь ванна, — заметил Александр.

— Нет, ванна у нас наверху, рядом с бассейном.

Они снова оказались в прихожей и вышли в зал.

— Теперь прошу в мой кабинет, — пригласил Георгий.

Гости прошли в дверь справа от столовой.

В кабинете они увидели широкий письменный стол, пару кресел, диван, шкафы заставленные книгами, дисками и плоский экран монитора. Возле него лежал небольшой компьютер-ноутбук, телефонный автомат и ещё какое-то устройство. Сергей покосился на него, пытаясь понять, что это такое.

— Это моя электронная картотека с памятью 500 террабайт, — пояснил Георгий. — В ней хранится вся нужная мне информация. Вот этот компьютер постоянно подключён через Интернет к мировой базе данных. Я пользуюсь правом неограниченного доступа к любой научно-технической информации и могу задействовать любые вычислительные мощности суперкомпьютера планеты Земля.

Сергей восхищённо покачал головой. — А вы пользовались когда-нибудь этим правом?

— Да. И не раз. Недавно я подкинул этому суперкомпьютеру такую задачку по бионике, что ей пришлось задействовать более ста информационных банков мира. Но он решил эту задачу!

— Здорово. У вас почти не ограниченные возможности для научной работы.

— Это верно. Право неограниченного доступа к мозгу планеты даётся не каждому… Если нет вопросов, прошу на второй этаж.

— А куда эта дверь? — спросил Александр, указывая на небольшую боковую дверь справа.

— Это дверь в мастерскую. Хотите посмотреть?

Саша кивнул.

Георгий распахнул дверь и собравшиеся увидели довольно большое помещение, заполненное разным механическим оборудованием. Внимание Сергея сразу привлёк универсальный обрабатывающий центр. Он видел такой в рекламе по телевизору. Центр выполнял любые токарные и фрезерные работы по металлу, дереву, пластмассе. Кроме того, он мог строгать, пилить, шлифовать, сверлить. Это была мечта любого умельца. На противоположной стороне стояли стеллажи с какими-то заготовками, деталями.

— Вот это даа! — изумился Саша. — Тут можно всё, что угодно сделать! А что это у вас за детали, дядя Жора?

— Это будет макет новой космической станции, которую скоро запустят к Марсу.

— Так вы эти макеты сами делаете?

— Конечно. Отпуск у меня большой, полгода. Надо же чем-то заниматься. Отдыхать всё время надоедает.

— Папа и панно в зале нарисовал, — похвастал Валера. — Он у нас и художник, и скульптор и космонавт.

— Перестань, — неодобрительно сказал Георгий, — хвастать некрасиво.

— А скромность это достоинство тех, у кого нет других достоинств, — ответил Валерий. — Когда о человеке сказать нечего, то говорят, что он простой и скромный. Это значит, что он бездарь и дурак.

— Ты не прав. Я знаю десятки талантливых людей, которые ведут себя очень скромно, не заносятся и не хвастают.

— Так ты и не хвастаешь. Это же я говорю, что ты у нас талант. А тебе надо скромно молчать и не спорить со мною.

Георгий Евгеньевич покачал головой. — Трудный возраст, прямо беда с этими парнями. С девочками спокойнее.

Во время разговора Саша заметил, что потолок в мастерской довольно низкий и наклонный. У стеллажей он был ниже двух метров.

— А почему потолок такой странный?

— Потому, что над ним находится бассейн, а это его дно, — ответил Раковский. — А ниже установлены насос, фильтр, нагреватель воды и пусковая аппаратура. Ещё есть вопросы?

— А бассейн можно посмотреть?

— Можно. Сейчас мы поднимемся на второй этаж.

Гости поднялись на лифте и вошли в первую от лестницы дверь. Они увидели просторную комнату с множеством спортивных тренажёров вдоль стены. По другую сторону были окна, а вдоль боковых стен стояли шкафы, столы, стулья. На полу и на столах множество игрушек, радиоаппаратура, компьютеры.

— Это детская, — пояснил Георгий Евгеньевич. — Здесь Валера с Женей учатся, играют, занимаются физкультурой.

Посредине детской стоял большой бильярдный стол с шарами и киями.

— Сыграем потом? — предложил Валерий.

— Ладно, — кивнул Саша. — Только я не очень хорошо играю.

— Ничего. А то мне с Женькой надоело. Жилит всё время.

За детской комнатой шла детская спальня, а за ней спальня для взрослых. Дальше шла ванная комната с просторной раздевалкой и туалетом. Она была отделана бело-голубым пластиком с рисунком под гжель. Двери всех комнат выходили на балкон зала. Комнаты также соединялись боковыми дверями между собой, что делало их проходными. Из раздевалки двери вели в ванную и в бассейн.

Бассейн оказался небольшой. Длиной метров шесть, а шириной метра четыре, но с идеально чистой и какой-то голубоватой водой. Глубина бассейна менялась от полутора до двух метров.

— Может быть, вы помоетесь с дороги? — предложил Георгий.

— Наверно лучше завтра с утра, — ответила Юля. — У нас в Найске уже третий час ночи и я боюсь, что не смогу уснуть, если сейчас намоюсь.

— Ну что же, тогда давайте ужинать и спать.

— Нет, нет. Мы не хотим ужинать, — запротестовала Юля. — Мы ужинали в поезде.

— Да вы не стесняйтесь, будьте как дома.

— Ну, если только немного перекусить, — помедлив, ответил Сергей.

— Чего-нибудь лёгкого.

— Тогда стакан йогурта и сдобную булочку, устраивает? — спросил Георгий.

— Вполне.

— А я бы ещё яичницу съел, — мечтательно произнёс Александр. — Желательно с колбасой.

— Сейчас я всё устрою, — кивнул Георгий и ушёл на кухню.

Гости вышли на балкон и стали осматривать зал с высоты второго этажа. Внизу появилась Женя.

— Мама сказала, чтобы все шли в столовую. Всё уже готово.

Легко поужинав салатом из кальмаров, яичницей и йогуртом, гости почувствовали, что изрядно устали. Рита постелила Саше в детской комнате кресло-кровать, Юле — на диване в кабинете Георгия Евгеньевича, а Сергею там же на раскладушке.

— Извините, что мы вас стесняем, — сказала Юля. — Из-за нас Георгий Евгеньевич не сможет работать в своём кабинете.

— Не беспокойтесь, по ночам он не работает. Спите спокойно, — ответила Рита.

Александр уснул сразу, как только коснулся головой подушки. Сергей поцеловал Юлю и тоже быстро отключился. Только Юля никак не могла уснуть на новом месте. Её беспокоил ребёнок, наконец, и она задремала.

2.2. Новый город

Стоял февраль. В Найске трещали лютые сибирские морозы и потому жители старались поскорее укрыться в метро, в кафе, в подъездах, но больше всего их привлекали новые районы города с крытыми улицами.

Эти районы появились в Найске сравнительно недавно и пользовались большой популярностью у горожан. В отличие от старого Найска, где дома стояли отдельно друг от друга, новые районы строились по принципу непрерывного дома, тянувшегося на добрый километр.

Дом имел высоту 12 этажей и фасад его менялся через каждые 50 — 100 метров, демонстрируя неиссякаемую фантазию художников, архитекторов и скульпторов. Этот бесконечный дом был соединён с таким же домом напротив остроконечной прозрачной крышей, на коньке которой были подвешены мощные светильники.

Улица была довольно широкой. Посредине шёл высокий газон шириной метров десять. На нём росли деревья, кустарники, цветы. Через каждые 300 метров встречались бассейны с голубоватой прозрачной водой, которая подогревалась в холодное время года. Взрослые и дети с удовольствием купались в них зимой и летом. По обеим сторонам газона тянулись покрытые асфальтом полосы проезжей части.

Над ними, соединяя газон с тротуарами, повисли невысокие ажурные мосты. Под мостами то и дело бесшумно скользили небольшие голубые электромобильчики с открытым верхом. Они вмещали до восьми пассажиров и имели скорость до 30 км/ч. Водителями были сами пассажиры. Никаких водительских прав не требовалось. поскольку управлял автомобилем автопилот.

Автомобили останавливались, высаживали и подбирали пассажиров где угодно. Специальные служащие следили за тем, чтобы электромобили не скапливались в одном месте, а по ночам заряжали мощные электрохимические батареи, которых хватало на весь день. Другим видам транспорта появляться в крытых улицах запрещалось. Для них были отведены открытые проезды, которые тянулись вдоль наружной стороны непрерывного дома. Проникнуть в крытую улицу из открытой и обратно можно было через любой подъезд.

По открытым улицам, разрезая фарами снежную круговерть, носились такси, автобусы, грузовики, легковушки, а в крытой улице стояла сухая поздняя осень. На газонах лежала опавшая листва, деревья были голы и лишь трава да вечнозелёные кустарники блестели изумрудной зеленью под яркими синеватыми светильниками. Иногда на них обрушивался дождь из бешено вращающихся под сводом крыши душевых колонок. Дождь шёл только по ночам, когда горожане мирно спали. Он шёл и над сводом крыши, смывая с толстых стёкол снег и наледь. Вода была подогрета и над городом поднимался пар. Тёплые струи сверкали, подсвеченные через стёкла крыши, и всё это напоминало гигантский сказочный фейерверк, возникший вдруг непонятно откуда и в честь чего.

Крытые улицы пересекались в так называемых цирках. Это были громадные круглые здания, построенные пирамидой и напоминающие муравейник (или человейник). Сверху здание накрывал прозрачный купол из толстого прочного стекла. Внутри каждого цирка была огромная площадь в центре которой находился сад с вечнозелёными тропическими растениями, игровыми или спортивными площадками.

В окружающей площадь внутренней части цирка разместились универсамы, офисы, театры, станции метрополитена, школы и другие учреждения. Это были деловые и культурные центры города. Транспорт по площади не ходил. Все маршруты электромобилей заканчивались в пределах одной крытой улицы.

Юля с Сергеем не раз бывали в этих районах. Им нравилось бродить по осенним аллеям, сидеть в уютных кафе или играть в теннис на кортах цирка. Здесь жили многие студенты института, благодаря которым Сергей и Юля не раз бывали внутри непрерывного дома.

В отличие от разнообразных и изысканных фасадов, внутренность его была построена по общепринятой схеме. По каждому этажу шёл длинный широкий коридор, в который выходили двери отдельных квартир. В коридоре было несколько холлов, где играли дети, собирались пенсионеры, да и все свободные от домашних забот жильцы. В холлах размещались игротеки, стояли спортивные тренажёры, были и мастерские для домашних умельцев. Там же стояли небольшие киоски, торгующие журналами, цветами, парфюмерией, аптечными товарами, детскими игрушками и прочими вещами так необходимыми молодёжи.

В игротеке за небольшую плату родители могли оставить ребёнка на несколько часов под присмотром воспитателя. Они были уверены, что их чадо будет ухожено и накормлено.

Начинался коридор лифтовой площадкой, а заканчивался просторным кафе-столовой. В коридорах всегда было шумно и весело. Детвора ходила друг к другу в гости, гоняла на трёхколёсных велосипедиках, машинках, роликах, путаясь под ногами у взрослых. Но никто на это не обижался и не пытался навести порядок.