«Миссия» является моей первой книгой, и я от всей души хочу поблагодарить всех тех, кто всячески помогал и поддерживал меня в процессе её написания. Прежде всего, это моя дочь Лиза и мои сестрички Алла и Галина. Их теплые слова после прочтения очередной написанной мной главы, позволили мне не опустить руки и давали хороший позитивный заряд для творчества и продолжения начатой работы.

Я благодарю моих друзей Алексея Михайлюка и Аллу Яковлеву, которые делились со мной, начинающим и не опытным автором, своим критическим взглядом на написанное мной и тем самым, несомненно, помогали сделать текст более правильным и интересным.

Особую благодарность я хочу выразить Алексею Орлову, главному редактору Народного Славянского Радио и всем его сотрудникам. Благодаря этим прекрасным людям моя книга смогла увидеть свет.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Я посвящаю эту книгу моему учителю и наставнику Вадиму Григорьевичу Мельниченко, уникальному лекарю и прекрасному человеку! Если бы Судьба не свела меня с ним, то я не уверен, что эта книга вообще смогла бы родиться у меня в голове.

ОТ АВТОРА

Уважаемый читатель! Как было уже сказано выше, это моя первая в жизни книга, так сказать, проба пера. Возможно, она не сможет удовлетворить требования очень привередливого читателя, но, думаю, большинству она всё же придется по душе. В это произведение я вложил много труда, сил и знаний о духовности, здоровье, человеческих отношениях… Как человеку много лет практикующему цигун и йогу, мне было важно дать тебе некоторые понятия о безграничных возможностях человеческого ума и тела, о том как любой человек, при желании, сможет в корне изменить свою жизнь.

Книга написана в жанре «Мистический реализм», что делает её максимально приближенной к реалиям нашей современной жизни, не исключая загадочность и таинственность присущие жанру. Главной темой этого произведения является борьба добра со злом. Кто же победит в этом многовековом сражении, и будет ли она эта победа? Давай вместе подумаем, читая трилогию «Миссия».

Все персонажи и описываемые события этой книги являются вымышленными. Любое сходство с реальными событиями случайно.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

— Молодой человек, передайте, пожалуйста, — бесцветный и безразличный голос молодой девушки, стоявшей рядом, вывел мужчину из забытья. Он молча взял у неё деньги и так же молча, лишь слегка толкнув другого соседа по маршрутке в плечо, передал дальше в сторону кабины водителя. Сделав почти автоматически это привычное действие, мужчина вновь погрузился в терзающие его размышления. Мысли о том, что происходит с ним последние несколько ночей, не давали ему покоя и настойчиво заставляли ум снова и снова возвращаться к этим таинственным и неприятным моментам. Все те несколько десятков минут, проведённые в поездке на маршрутке, он неоднократно прокручивал в голове события, о которых хотелось поскорее забыть, события, ворвавшиеся в его тихую размеренную жизнь, словно пущенная на огромной скорости стрела, пронзившая и разрушившая его спокойное бытие.

* * *

В эту ночь, как и в несколько предыдущих, Андрей Борисович Столяров, молодой мужчина двадцати семи лет, вновь проснулся от Этого. Судорожно нащупал в темноте выключатель настольной лампы, и включил свет. Часы показывали ровно два часа. Тревожный взгляд, который раз за последние дни, вновь попытался найти хоть какую-нибудь странность в давно уже привычной обстановке, и в который раз не мог отыскать ничего особенного.

Диван, в центре мрачной, слабо освещённой комнаты, застеленный смятой и промокшей от пота простынёй, на котором он ещё несколько мгновений назад спал, вряд ли был причиной того, что с ним произошло. Источник страха исходил от чего-то более удалённого. Возможно, он затаился где-то в мрачных тенях старой, оставшейся ещё от родителей мебели? Взгляд метнулся в сторону двери, где двухдверный шкаф с резными дверцами и плоскими низкими ножками хмуро подпирал своей широкой спиной стену, оклеенную непонятного цвета обоями. С противоположной стороны двери замерло когда-то красивое светлое кресло, из добротного польского гарнитура. Сейчас, в полумраке ночи, потёртое и посеревшее от времени, оно казалось бледным старым призраком, удивлённо остановившимся в этом месте по непонятной ему причине. Причудливые тени, которые создавал неяркий свет настольной лампы, а также разыгравшееся воображение рисовали жуткие образы таинственного Неизвестного, которое каждый раз легко ускользало из виду, как только голова поворачивалась в его направлении.

Небольшой журнальный столик, стоявший возле дивана, не был обременён большим количеством предметов. На его пыльной, как и все горизонтальные поверхности этой комнаты, верхней крышке с причудливыми рисунками, оставленными пьяными пальцами хозяина квартиры, располагались всего две вещи. Первой — была простенькая настольная лампа с выцветшим, бывшим когда-то синим абажуром. Сейчас эта лампа, излучая свой неяркий свет сквозь ветхую блёклую завесу, вовсе не придавала радости и оптимизма, делая безуспешные попытки развеять таинственный мрак помещения, своим мертвецки синюшным цветом. Вторым неизменным предметом был оригинальный будильник в металлическом корпусе, купленный по случаю, родителями в комиссионке. Монотонный, всегда успокаивающий звук движения его секундной стрелки, сейчас, будто щелчки зубов неведомого монстра, доносившиеся не с расстояния полуметра, а из бескрайних глубин Вселенной, болезненно и бескомпромиссно вторгался, в ещё не полностью прояснившееся ото сна, сознание человека. С каждым щелчком это безжалостное чудовище откусывало от его жизни ещё одну секунду, ещё один маленький, исчезнувший навсегда кусочек бытия.

Широко открытые глаза Столярова продолжали тревожно шарить по комнате, пытаясь найти для успокоения своего воспалённого мозга, хотя бы одну зацепку для объяснения причины своего страха и всего происходящего с ним. Словно у маленького ребёнка, который ещё вовсе не осознаёт окружающую его реальность, из глаз, то и дело, стекали совсем недетские слезинки. Они застилали взгляд колеблющейся, будто морские волны, пеленой, но Андрей изо всех сил старался не моргать, боясь, что в тот момент, когда ресницы, хотя бы на мгновение сомкнутся, он пропустит что-то очень важное, то, что не давало ему покоя в последние дни.

Взволнованный, затуманенный слезами взгляд, переместился на пол. Высокая ворса на пёстром ковре, некогда радовавшая его босые ступни ног, уже давно сбилась в комочки и требовала основательной чистки. На её поверхности, как и на журнальном столике, смутно прорисовывались хаотично прочерченные тяжёлыми ногами полосы. Столяров медленно скользнул взглядом по ковру туда, где его край, сливался с таинственным мраком, и вдруг резко повернул голову в противоположном направлении, так, что хрустнули шейные позвонки. Он взглянул на плотно закрытое шторами окно, сквозь которое смутно угадывался бледный диск ещё неполной луны, но и там ничего нового для себя не обнаружил. Стоявшие по обе его стороны угрюмыми тенями, будто герои произведения Сервантеса: высокий и худой стеллаж для книг, и низкая толстенькая, с округлёнными боками бельевая тумбочка, так же как и остальные предметы мебели не сообщали подсознанию о какой-либо угрозе.

Здесь, в конечной точке осмотра, Андрей прекратил бессмысленные и бесплодные поиски неизвестно чего. Устало опустив голову на ладони, он, однако, не торопился закрывать свои красные от слёз и недосыпания глаза, только теперь это не давал сделать страх. Страх, что Это вновь повторится, как только веки сомкнутся, будоражил его ум и не разрешал ему сделать попытку заснуть.

Свет от лампы был неярким, и как только он его включал, глазам не нужно было привыкать для того, чтобы сразу же приступить к беглому осмотру такого знакомого, но становившимся таким таинственным в ночное время, помещения спальни. Сердце, после внезапного пробуждения, всегда гулко стучало в груди, эхом отдаваясь в напряжённых, сдавленных, будто тисками, висках. И это было не от увиденного им сновидения, которое могло бы испугать, ему давно уже ничего не снится, и не от резкого звука за окном — оно довольно хорошо держало звукоизоляцию. Уже несколько ночей подряд Андрей просыпался от непонятного чувства, внезапно сковывающего всё его тело, и от ощущения на себе чужого, пронизывающего насквозь, взгляда. В каждую из этих ночей, просыпаясь в холодном поту, он быстро вскакивал и включал свет, словно стараясь врасплох застать причину своего пробуждения. Однако каждый раз, как и сегодня, шаря сонным взглядом по комнате, не обнаруживал никого и ничего, что могло бы быть этой причиной. Каждое утро, после практически бессонной ночи, после того, как почти до самого рассвета, сидя на диване до тех пор, пока накопившаяся усталость и напряжение всё же не заставляли его заснуть, Столярову даже становилось немного стыдно. Ну, кто или что могло появиться в его угрюмой и неуютной холостяцкой квартире, которая стала такой с тех пор, как его Катька, вот уже больше двух лет назад, как собрала вещи и уехала к родителям в Харцызск.

Мысль незаметно перескочила на события прошлых лет. Это дало небольшую разрядку напряжённому до предела мозгу, хотя и не позволило ему полностью расслабиться. Непонятно, почему именно сейчас вдруг вспомнилась его жена Катерина. Андрею казалось, что он любил эту женщину, которая, хотя и имела весёлый нрав, но, почему-то, обладала довольно пессимистичными взглядами на жизнь. Неизбалованная роскошью и богатством, она, тем не менее, не желала и не стала жить на нищенскую, по её выражению, зарплату, которую приносил её супруг. Что-либо кардинально изменить в этом направлении Андрей даже не пытался, в силу своего характера. Ну не было у него, так называемой, коммерческой жилки для того, чтобы уйти в торговлю или какой-нибудь другой бизнес, как поступили многие их знакомые. Столяров любил свою работу, хотя, оставаясь иногда наедине со своими мыслями, осознавал, что любовь к своей профессии была не единственной причиной, по которой он держался за свой комбинат. Андрей очень трудно привыкал ко всему новому, что появлялось в его жизни. Он не любил неопределённости, не любил и не хотел менять старое и привычное на что-то новое и неизвестное, пусть даже эти перемены сулили намного большие преимущества и перспективы.

Ещё в детстве, когда родители, из-за смены места жительства, перевели его в другую школу, подросток очень болезненно перенёс период адаптации к новому классу, новым учителям и новой квартире. Долго у него не было друзей, так как был он весьма замкнутым мальчиком и тяжело сходился с новыми людьми. И в секцию каратэ пошёл вначале лишь для того, чтобы хоть частично решить проблему своей нерешительности. С тех пор последствия перенесённой психологической травмы, давали о себе знать уже в его взрослой жизни. Его супруга не пыталась вникать в психологические аспекты жизни своего мужа, а потому, исчерпав и без того скудные запасы терпения, собрала вещи и ушла. Остался у Андрея, как напоминание о семейной жизни, обычный, непородистый кот, который, однако, не долго прожил на скромных холостяцких харчах и тоже вскоре куда-то исчез.

Теперь Столяров жил без жены, без кота и без вкусных обедов. Супруга умела их сделать такими, несмотря на скудность имеющихся в холодильнике продуктов. В его нынешней жизни самыми близкими были только верные друзья детства, живущие, как и раньше, в его дворе. Благодаря их «поддержке», он постепенно и приобщился к спиртному, просиживая каждый вечер после работы в гараже одного из них, и распивая по паре литров пива.

* * *

В маршрутке раздался недовольный гомон пассажиров, вновь вырвавший Андрея из неприятных воспоминаний. Поводом, поднявшегося в салоне автобуса шума, был суетливо пробирающийся к выходу, крепкий парень. Тот, видимо, так же, как и он о чём-то задумался и теперь торопливо пробивался сквозь толпу к выходу, чтобы не пропустить свою остановку. Небрежно растолкав всех, кто стоял на его пути в разные стороны, он успел вовремя добраться к двери и, ловко выскочив из автобуса, бодро зашагал в нужном ему направлении. Постепенно в маршрутке вновь воцарилось спокойствие, и неприятные воспоминания не заставили себя ждать. Они словно густой и вязкий дым, поднимающийся из глубин преисподней, мягко и бескомпромиссно обволакивали собой прояснившееся сознание, всецело затмевая собою все остальные мысли.

* * *

Вновь Андрей в ночной комнате. Отходя ото сна, он лежит, уставившись неподвижным взглядом в седой от пыли потолок. Протёр глаза и помассировал в области висков, где обозначилась некоторая болезненность. Присел на край дивана. Позвоночник тоже отозвался болевыми ощущениями. Давно не получающее физическую нагрузку тело, после пробуждения всегда становилось еле подвижным. Оно, словно, было сделано из металла, на который в течение всей ночи попадала влага, покрывая всю поверхность коррозией. Разъеденные за ночь ржавчиной, шарниры делались малоподвижными и, практически негнущимися, доставляя поутру своему хозяину много неприятных минут.

Растерев кулаками поясницу, чтобы хоть немного её раскрепостить и уменьшить боль, Столяров, не спеша встал и направился на кухню. Судя по мокрой от пота простыне, во время того, что с ним происходило, организм терял довольно много жидкости, а потому, когда он вновь приходил в себя, ему очень хотелось пить. Налил в большую кружку из чайника, давно остывшей, кипячёной воды и залпом её осушил. Налил ещё, но, выпив всего половину, отставил в сторону. Сильно потянуло закурить, хотя от этой привычки он избавился уже давно по настоятельной просьбе супруги. Бросил эту вредную привычку сразу и без срывов. Несмотря на все его недостатки, силой воли и упорством в достижении цели родители его не обделили, да и курил в своей жизни он не очень долго, больше, можно сказать, баловался двумя-тремя сигаретами в день. С тех пор этого «добра» в доме не было, так что, при всём желании, курить сейчас было нечего. Андрей присел на табурет и задумался.

В первый раз Это произошло несколько дней назад, сколько, точно он уже и не помнил — уставший от непомерных нагрузок мозг, просто отказывался фиксировать календарные дни. Однако этот хитрец, выбрасывая из памяти что-то ненужное, каким-то непостижимым образом сумел запомнить тот первый случай, необычайно чётко и во всех мельчайших подробностях. Тогда, он проснулся от ужасно неприятных ощущений. Его тело сотрясала мелкая дрожь, пальцы рук и ног стали холодными, из-за отхлынувшей от них крови. Сердце бешено колотилось, пытаясь загнать застывающую красную жидкость в закоченевшие конечности. Каждое его сокращение, будто ударами молота, дуплетом било в висках и эхом разносилось по всему организму, разом превратившемуся в кусок льда и, готовому расколоться на тысячи мелких осколков после очередного удара. Кровь не грела, она, будто превратилась в густой технический фрион холодильных установок и, чем быстрее сердце старалось гнать её по артериям, тем больше замораживала организм. Словно угодив в студёнистый вязкий туман, Столяров покрылся мерзкими липкими каплями, от которых исходил удушливый запах страха. Мозг, пытаясь хоть как-то взять ситуацию под свой контроль, бросал в бездонную топку организма всё новые и новые порции глюкозы, превращая её в частички жизненной энергии. Только эти горячие искорки тут же безнадежно исчезали, точно в бескрайних льдах Антарктиды, ни на миг не согревая тело.

Сколько длилось это состояние — минуту, час, год… Время вдруг потеряло свои привычные свойства. Оно уплотнилось до густой желеобразной консистенции, заполнив собой всё окружающее пространство, прилипая и склеивая то, к чему прикасалось. В этой прозрачной и липкой субстанции, поддавшись неизвестно какому импульсу, вдруг рождалась секунда — его новая мельчайшая частичка, за ней вторая, третья, и тут же, как нерадивый волшебник, создавший какие-то неправильные, неудачные вещицы, быстро, чтоб никто не заметил, незримым ластиком стирал их из окружающего пространства. Время, только лишь взяв разгон, вновь возвращалось в изначальную точку. И снова импульс, и снова — секунда, вторая, третья…

Андрей так же, как и сегодня, невероятным усилием вырвал тогда себя из кошмарного сновидения, включил свет и, долго шаря взглядом по комнате, не мог прийти в себя и понять, что же с ним произошло. Таких ощущений и переживаний он не испытывал никогда. У него всегда была хорошая память, но подобных чувств она не смогла отыскать даже в самых удалённых своих уголках.

В тот, первый раз он предположил, что причиной всему явилось употребление ежевечерней дозы спиртного с друзьями и, поэтому в следующий вечер наотрез отказался от предложенного ими бокала пива. Те долго его уговаривали, приводили массу шаблонных аргументов, но он был непоколебим в своём решении и, окончательно разочаровав в этот вечер своих компаньонов, абсолютно трезвым лёг спать. Однако это не помогло. Ровно в два часа ночи он вновь вскочил в кровати от повторившегося кошмара. Перед тем, как он вырвал своё сознание из цепких объятий начального сна, ему хотелось бежать, хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в какую-нибудь щель, сделать, что угодно, лишь бы избавиться от Этого. Только тело не слушалось ни во сне, ни в первые минуты пробуждения. Сделав рывок, он всё-таки поднялся, но затем, уже сидя, снова не мог сделать ни малейшего движения. Его будто обмотали незримыми путами или, если передать точнее те ощущения, то он словно был замотан в вязкий, киселеобразный кокон, склеивший всё с ног до головы и не дававший, не то, чтобы пошевелиться, но даже нормально вздохнуть. С трудом, всё же, заставив своё сознание пробудиться и стряхнуть с себя оцепенение сна, Столяров, как и в первый раз, попытался понять, что же это было. Но никакие логические объяснения в голову не шли. Мозг отказывался соображать, мысли с трудом собирались, но только не в логические цепочки, а в несвязные комочки. Смахнув ладонью пот со лба, он перевернул ставшую мокрой подушку на другую сторону, сменил сырую простыню и снова прилёг в надежде поспать ещё немного.

Уснуть долго не получалось, но, сосчитав в уме изрядное количество слоников, он всё же, на короткое время, задремал. На следующий день, точнее сказать, следующий вечер, после работы, по дороге домой, заскочил в магазин и купил литровую бутылку водки, чем вновь сильно удивил своих товарищей. Водку они пили редко, только, когда чего-нибудь отмечали, а ежевечерней дозой у них, обычно, была двухлитровая флакушка пива и пачка соленых орешков, иногда одна, две рыбёшки. Однако друзья от такого угощения не отказались и, не спеша, распили водку, а за ней и пиво. В этот вечер Андрей принял спиртного гораздо больше, чем обычно, в надежде отключиться на всю ночь, до самого звонка будильника. Из Славкиного гаража — месте их ежевечерних посиделок, с трудом добрался домой, практически, на автопилоте. Опираясь о стену подъезда и, поднявшись по тёмным ступенькам на свой этаж, Андрей на остатках сознания разделся и сразу же погрузился в хмельное забытьё. Но, его надежды не оправдались. В два часа ночи всё повторилось. Эта ночь была самой жуткой из всех предыдущих, и её он старался даже не вспоминать. Все ощущения и эмоции, которые он испытал в первый и второй раз, этой ночью были усилены многократно. Как только выдержала его ослабевшая за эти дни нервная система, можно было, лишь удивляться.

После этого, вот уже несколько дней подряд, он всякими правдами, а точнее неправдами, избегал посиделок в гараже и не пил ничего, кроме чая и воды. Сравнивая свои, теперь уже еженощные, непрекращающиеся кошмары, он пришел к заключению, что, хотя сонное тело, как и прежде, погружалось в то странное состояние, однако интенсивность телесных ощущений становилась всё слабее и не причиняла его мозгу столько страданий, как в первые дни, когда всё началось. Чувство страха ещё появлялось, но было уже не тем замораживающим ужасом, бросавшим в холодный пот и напрочь парализующим каждую его клеточку. С каждым днём он чувствовал себя всё лучше, и это являлось хорошим признаком и надеждой на то, что, возможно, в скором времени всё, в конце концов, прекратится.

* * *

Маршрутка привычно затормозила на нужной остановке. В числе ещё нескольких пассажиров, мрачной тенью, Столяров вышел на улицу. Вдохнул свежий утренний воздух, который, хоть здесь и разбавлялся выхлопными газами проезжающих мимо машин, но был гораздо приятнее душного, пропахшего пóтом салона автобуса. Не задерживаясь, и не обращая внимания ни на что вокруг, пошёл в сторону проходной комбината, на котором работал. Было утро пятницы. Ещё немного и суббота — выходной день, не суливший, однако, ему ничего хорошего.

Глава 2

— Андрей, Андрей! Заснул, что ли? — Сергеич, так все звали начальника участка, хлопнул Столярова по плечу. — Чё-то, ты, какой-то — не такой последние дни?! Давай-ка, сходи с Петькой на склад, получи инструменты вот по этой накладной.

Он сунул в руки рабочего чуть помятый бланк и, подойдя к парню, работающему за ближайшим станком, тоже что-то ему сказал и пальцем указал на Андрея. Тот понятливо кивнул и, отключив оборудование, подошёл к товарищу по работе.

— Что, пошли, а то перерыв скоро, хочу отыграться за вчерашний проигрыш, — громко сказал парень, стараясь перекричать шум станков, видя, что напарник никак не может решить, что нужно делать.

— Да, пошли, — наконец ответил Столяров и направился на выход.

Выйдя на улицу из шумного цеха, рабочие отправились по ухоженной дорожке к помещению склада. Пока они шли, пока получали необходимые инструменты, а затем и весь обеденный перерыв, в памяти всплывали послеармейские годы.

* * *

Бежать было легко и приятно. Несколько дней назад Андрей дембельнулся и теперь вместо войсковой спортивной площадки, окружённой по всему периметру высоким забором, он бежал по осенним, усыпанными листвой, дорожкам родного Донецка, в котором родился, и в котором прошла вся его жизнь до армии. В этом городе он получил свидетельство об окончании восьми классов и диплом об окончании ПТУ. Здесь он завоевал зелёный пояс по каратэ и отсюда призвался в ряды Вооружённых сил, где, попав в спортроту, заработал уже коричневый пояс и если бы не дембель, то, возможно, получил бы и чёрный. Служить посчастливилось в маленьком украинском городке с красивой природой и небольшим количеством жителей, однако здесь, в родном миллионнике, воздух, пропитанный шахтной пылью и прокопчённый дымом труб металлургического завода, казался всё равно свежее и роднее, чем на службе.

Армейскую привычку — рано вставать и делать утреннюю зарядку, Столяров не оставил и уже на следующий день, хотя и принял накануне грамм сто за встречу, вышел на свою первую пробежку по своему посёлку. Вчера завалились в гости друзья — Славка и Олег, с которыми он дружил ещё со школы. Откуда только узнали о его приезде? Посидели в скромной компании — он с родителями да товарищи. Вспоминали детство, юность. Андрей рассказывал о службе, ребята делились местными новостями. Отец иногда задавал вопросы, а мать всё больше слушала, с любовью всматриваясь в мужественное лицо повзрослевшего сына, незаметно, время от времени, смахивая выступавшие из глаз слезинки. После застолья, перед тем как разойтись по домам, Славка решительно заявил, что завтра они должны непременно сходить на новый фильм.

— Не, ты должен обязательно его посмотреть, — настаивал он, хотя друг, всё ещё находящийся под впечатлением от встречи с родными, и не думал отказываться.

Стоя на холодной лестничной площадке в накинутом на плечи дембельском кителе, Андрей только молча кивал, пожимая на прощание друзьям руки. Олег тоже ему что-то говорил, но и его слова пролетали мимо сознания куда-то вдаль, точно катились по скользкой ледяной горке, не цепляясь ни за какие препятствия.

Сделав утреннюю пробежку, Столяров не стал в первый день себя сильно нагружать. Вернувшись домой, он плотно позавтракал любимыми блинчиками с творогом и сметаной, которые, встав ни свет ни заря, приготовила его мать. Она знала чем побаловать любимого сыночка. День прошёл сумбурно. Идти никуда не хотелось. Родители были на работе, а он, усевшись в кресло возле телевизора, что-то смотрел, о чём-то думал. Андрею было приятно осознавать, что не нужно никуда спешить, и что теперь он ни от кого не зависит. Улыбался мыслям, что больше не последует невзначай команда: «Строиться на улице», и что пойти на кухню и поесть может не по приказу, а тогда, когда сам этого захочет.

К вечеру по очереди вернулись отец и мать. Та сразу, быстро переодевшись, пошла на кухню готовить ужин. Вслед за ними появился и Славка, чтоб, как обещал, повести товарища в кино. Смотрели, только что вышедший в прокат, новый фантастический триллер. Естественно в 3D изображении. Новинкой этот формат уже не был, однако смотреть фантастику в объёме всегда было интересно. Людей в зале было немного, и Андрею сразу бросились в глаза две подружки — молодые девчонки, на вид лет по семнадцать, точно не определишь. Сейчас все девочки — акселератки, взрослеют очень быстро, краситься начинают рано, так, что поди определи их настоящий возраст. Столяров, изредка во время сеанса, поглядывал на парочку, сидевшую чуть впереди. Традиционная картина: маленькая толстенькая — одна и стройная симпатичная — вторая. Самый распространённый и устойчивый вариант женской дружбы. Естественно, ему приглянулась стройная и симпатичная.

Досмотрев фильм до конца, друзья не спеша направились к выходу. Окунувшись после душноватого помещения в ночную прохладу осени, оба, как по команде, глубоко вдохнули полной грудью, и, насладившись бодрящим свежим воздухом, Андрей бегло прошёлся взглядом по окрестностям в поисках тех двух девчонок. Никого не увидев, он разочарованно опустил голову и вместе с другом уже собрался было повернуть к остановке, как слух уловил сдавленный не то крик, не то всхлип. Столяров замер, Славка, сделав пару шагов, тоже остановился и вопросительно посмотрел на товарища.

— Не, ты чего там, прилип или примёрз? — Спросил, не понимая причины задержки, друг.

— Тихо! — Столяров приложил палец к губам. — Слышишь?

Мимо них прошли последние посетители кинотеатра и скрылись за поворотом. Наступила полная тишина, и в этой тишине теперь уже оба услышали приглушённые звуки. Голоса принадлежали мальчишкам или юношам, а отвечал им испуганный девичий. Дав знак товарищу, чтобы тот оставался на месте, Андрей лёгким, крадущимся шагом приблизился к небольшому, закрытому на ночь торговому павильону, за которым и происходило что-то непонятное. Аккуратно, точно хищный зверь на охоте, боящийся спугнуть добычу, выглянул за угол. Картина была вполне предсказуемая — трое подростков приставали к тем самым двум подружкам из кинотеатра. Один из парней стоял недалеко от угла павильона с ножом в руке, угрожая маленькой толстенькой девушке, второй — рукой прижимая её к серой от пыли стене. Двое других, по виду, явно принявших алкоголь или наркотики, пытались затянуть вторую подружку чуть дальше, в тень. Та старалась сопротивляться — только из-за стресса или страха, даже в сумраке, читающегося на её лице, ей это удавалось с трудом.

Проанализировав ситуацию уже как боец, Андрей, выждав момент, когда ближний подонок повернёт голову в противоположную сторону, выскользнул из-за угла и, перехватив руку с ножом и отводя её по дуге в сторону, нанёс удар ребром ладони по шее. Противник обмяк, нож упал на землю. Сделав быстрый рывок, Столяров через мгновение очутился возле второй группы. Эти парни были без оружия. Несколько опешив от неожиданности, они отпустили девушку и развернулись лицом к незнакомцу. Андрей воспользовался этим секундным замешательством, и в следующее мгновение, ещё один насильник был «выключен» прямым ударом ноги в солнечное сплетение. Согнувшись пополам и задыхаясь от недостатка воздуха, он улетел туда, куда только что хотел затянуть свою беззащитную жертву. Третий оказался более расторопным. Видимо, он имел представление о боевых искусствах и, быстро придя в себя, попытался попасть сопернику ногой в голову. Получилось довольно эффектно, но неэффективно. Не иначе как насмотрелся красивых боевиков, так как такие удары проходят разве что в кино. Слегка присев, уходя от взметнувшейся вверх ноги, и, сделав резкий разворот всем корпусом, Столяров снёс подсечкой находящегося в это время на одной ноге каратиста, и тот всем телом, с громким придыханием, шлёпнулся на асфальт. Молниеносный тычок согнутыми пальцами в корпус, и упавший злоумышленник, так же как и два его напарника, притих в кустах на неопределённое время.

Все эти действия были проделаны чётко и слаженно, как на тренировке. Никто из присутствующих ещё не успел и опомниться. Девушки стояли на своих местах, постепенно приходя в себя, малолетние преступники лежали, не подавая признаков активности, а из-за угла выглядывала испуганная физиономия Славки. Его лицо выглядело так забавно, что Андрея поневоле разобрал смех. Подружки повернули головы в ту сторону, куда он смотрел, и тоже заметили глуповатую и испуганную рожицу. Через минуту, постепенно поддавшись заразительному смеху их спасителя, они также сначала заулыбались, а несколько секунд спустя, когда страх начал убывать, и наступила эмоциональная разрядка, зашлись в громком безудержном смехе, который подхватил и, вышедший теперь из-за укрытия, Славка. Смеялись несколько минут, растирая по щекам бегущие из глаз слёзы. Вдоволь насмеявшись, девчонки вытерли платочками размазанную по лицу тушь и, сопровождаемые новыми знакомыми, направились к остановке. По пути познакомились. Ту, что приглянулась Андрею, звали Катя. Симпатичная девушка с локонами рыжих волос, разбросанных по худеньким плечам, с маленьким курносым носом и озорными глазками, искрящимися из-под длинной чёлки, сразила парня наповал, лишь только он разглядел её при достаточно хорошем освещении уличных фонарей. Ребята проводили подруг к общежитию — обе были неместные, а здесь в Донецке учились в университете. К счастью для Андрея, его интерес к Кате оказался взаимным и превратился в ежедневные многочасовые свидания.

* * *

Крайний день рабочей недели прошёл буднично и незаметно. Вот только люди, работавшие со Столяровым уже не один год, не могли не заметить перемен в его поведении. Приходивший в последнее время на работу с «запашком», теперь он всегда был абсолютно трезв, без малейшего намёка на употребление алкоголя. Раньше никогда не избегал компании и на перерыве с удовольствием «забивал козла» с местными рабочими, а теперь стал каким-то задумчивым и необщительным. То ли заболел, то ли чего случилось, а может и того хуже — подсел на наркоту? Сослуживцы поглядывали на товарища по работе: кто с сомнением, кто с жалостью, были и такие, что, видя на небритом лице мужчины какую-то печаль, втихомолку радовались, что не только у них всё плохо. К счастью, таких было немного, в основном все относились, если не с сочувствием, то, по крайней мере, и не со злорадством к переменам в жизни коллеги.

На этот небольшой мебельный комбинат Андрей устроился сразу после армии. Профессию столяра он выбрал неслучайно. Не по фамилии, конечно, хотя с детства все его друзья так и звали — Столяр. Дети любят сокращать фамилии, и эти сокращения, как правило, превращаются в клички, сначала дворовые, потом школьные, а у многих остаются и на всю жизнь. Так вот, парень по прозвищу Столяр с детства любил запах свежеструганной древесины. В школе, на уроках труда, лучше всех справлялся с заданиями по дереву. Вот и профессию себе выбрал не для того, чтобы деньги заколачивать, а чтоб по душе, чтобы получать удовольствие от работы. И он, действительно, был счастлив: и когда, входя в пропахший сосной и берёзой цех, вдыхал густой древесный аромат, и когда, получая ничем неприметный кусок дерева, сдавал на склад чуть ли не произведение искусства. Только из-за этого самого удовольствия на работе у него и произошёл разлад в семье.

* * *

— Андрюша, я, конечно, понимаю, что призвание и всё такое, но посмотри, как мы живём, — в который раз затеяла за ужином неприятный разговор его супруга Катерина.

Вот уже три года прошло с тех пор, как в прекрасный субботний день их наконец-то объявили мужем и женой. Дружком у Андрея был, естественно, Славка, а дружкой у невесты — её неизменная подруга Дашка. Жаль вот только, родители его не дождались этого радостного мгновенья. Год назад в автокатастрофе трагически погибли самые близкие ему люди. Для Столярова это было сильное потрясение. Пришлось перестраивать всю свою жизнь. Теперь все домашние дела, которые распределялись на троих, легли на него одного. Уборка, которой он не любил заниматься; готовка, к которой он имел отношение только как едок; ну и всякие ремонты в квартире, которыми он всегда занимался под пристальным наблюдением матери — всё это свалилось на него, точно снег на голову. Ко всему этому пришлось привыкать и всему учиться.

Теперь Андрея никто не спрашивал, собравшись в тесном семейном кругу, когда он, наконец, собирается жениться. Некоторое время его никто не донимал вопросами о женитьбе и со стороны. Друзья сочувствовали его горю, Катя и её родители тоже не делали никаких намёков. Лишь спустя год со дня гибели родителей, и когда прошли долгие три года ухаживаний, он всё-таки сделал Кате предложение выйти за него замуж. Свадьбу сыграли у невесты дома, но жить вернулись в его двухкомнатную квартиру, которой уже давно требовалась женская рука.

— Вон у Дашки, — продолжала жена свои нравоучения, — и машина, и дача. Муж — бизнесмен, такие деньги заколачивает. Предлагали же тебе открыть своё дело, и с деньгами бы помогли, и с оформлением… Так нет, отказался. Видите ли, ему его работа нравится. А то, что на эту зарплату я даже новых туфель себе не могу позволить купить, не говоря уже о чём-то более серьёзном, это тебя не волнует.

Катя отодвинула в сторону тарелку с недоеденным супом и укоризненно взглянула на, невозмутимо жующего свою порцию, мужа. Андрей никогда не выражал недовольства на систематические высказывания супруги, никогда не повышал голос и не отвечал крепким словцом, которое мог себе позволить в мужской компании. У него до сих пор сохранилась какая-то робость в общении с женщинами и со своей женой, в том числе.

— Почему я одна должна думать о деньгах, экономить, изворачиваться? Неужели тебе самому не хочется жить, как нормальные люди? Я же не требую от тебя наряды от кутюр, особнячок за городом, «мерина» в гараже. Я хочу элементарной человеческой жизни. Мы ведь даже ремонт нормальный не можем сделать. Последний раз его ещё твои родители сто лет назад делали.

Андрей поморщился, а Катерина, поняв, что зацепила самое больное место своего супруга, немного стушевалась, но своего напора не ослабила.

— Ну, что ты молчишь всегда, почему из тебя даже слова не вытянешь? — она бросила на стол ложку, которую крутила в руках.

Всё это Андрей слышал не в первый раз и, как обычно, ничего не мог на это ответить. С одной стороны он понимал, что жена права, но какая-то неведомая сила, жившая у него внутри, никак не хотела отпускать его с привычной, хотя и малооплачиваемой, работы.

— Катенька, — в очередной раз попытался уговорить он супругу, — ну подумай, какой из меня бизнесмен. Да я в первые же месяцы прогорю, а за долги у нас ещё и квартиру отберут. Вообще в бомжей превратимся.

Однако, в этот вечер, жена была настроена крайне серьёзно. Резко встав из-за стола, чуть не опрокинув табурет, она выбежала в другую комнату. Послышались тихие всхлипывания и звук снимаемых с полок вещей. Затем хлопнула крышка чемодана, и через несколько минут в дверях появилась одетая в выходную одежду Катерина.

— Вот что я тебе скажу, Андрюша, — сказала она уже спокойным, но, еле заметно дрожащим от подавляемого плача, голосом — живи как хочешь, а я ухожу. Сегодня переночую у Дашки, а завтра поеду к родителям. Денег на дорогу возьму у неё. А ты, если что-то надумаешь, дай знать. Извини, но я так больше не могу.

Супруга подняла собранный чемодан и вышла из квартиры. Дверью она не хлопнула, а наоборот, тихонько притворила, словно хотела усилить и подчеркнуть образовавшуюся в квартире, давящую на психику, тишину.

* * *

Андрей закончил дневное задание ещё до звонка. Погружённый в свои воспоминания, привёл рабочее место в порядок, помылся в бане и доехал до своей остановки. Направляясь к себе домой, заглянул в овощной магазин, купил картошки и с какой-то опаской вошёл в свою квартиру. Есть совсем не хотелось. Запихнув покупку на нижнюю полку холодильника, он не спеша побрёл в спальню. Не раздеваясь, завалился на свой любимый диван, прикрыл глаза и незаметно погрузился в сон. Воспоминания, возникающие в течение сегодняшнего дня, оплетая паутиной прошедших и весьма неприятных событий, по капельке, будто паук, плетущий эту самую паутину, медленно вытянули из его организма всю жизненную энергию. Телу, мозгу и нервной системе требовался хороший отдых, чтобы восстановить утраченные силы. Так, ни разу не проснувшись, он и проспал до самого утра. Ночью привычно появлялись всё те же, когда-то дикие ощущения, но, к счастью, теперь в гораздо более слабой форме, так, что даже не разбудили Столярова. Утром, после пробуждения, они казались просто неприятным сном, оставившим после себя лишь небольшой горьковатый осадок.

Проснувшись, Андрей долго не мог понять, где он и почему спал одетым. Взглянул на часы — начало двенадцатого. «Сколько же я проспал?» — мелькнула мысль. Хороший продолжительный отдых сделал свое дело. Настроение немного улучшилось. Лёжа с открытыми глазами и тупо глядя в потолок, он попытался вспомнить свои ночные переживания. Однако, сегодня они были настолько бледными, что память отказывалась их ему предоставить. Впрочем, в предыдущие разы, с наступлением утра всё, что происходило ночью, всегда казалось нереальным, фантастическим и далёким. Каждое утро солнечный свет растворял в себе все тяжёлые ночные эмоции, возвращая сознание из мистики в реальность. Снова можно было спокойно жить и радоваться. Вот только осадок оставался довольно скверный, да вредная память, упорствующая, словно партизан, не желающий ничего рассказывать по утрам, в течение дня, живыми короткими эпизодами, выбрасывала на-гора порции ночных событий.

Половина дня уже прошла. Сквозь шторы пробивался полуденный свет майского солнышка, ещё не такого горячего, как летом, но достаточно тёплого, чтобы прогреть их плотную ткань и сделать душным воздух в маленькой комнате. Андрей встал с дивана, подошёл к окну. Отдёрнув шторы в стороны, приоткрыл форточку. В комнату влетел свежий весенний ветерок, всколыхнув на полу и столике слой многодневной пыли. Столяров поёжился от холодного дуновения. Весна в этом году выдалась затяжной, а ведь были времена, когда они с друзьями уже в начале мая бегали купаться в водоёме. Осмотрелся вокруг. С глаз словно сползала многолетняя пелена, скрывающая реальность. Новым взглядом посмотрел на пыльный налёт, покрывающий всё, что находилось в спальне. Взглянул на ковёр. На нём, словно тропы зверей в лесной чаще, были видны более светлые полосы, протянувшиеся от дверей к кровати, от кровати к шкафу с вещами и окну. Сколько времени он не делал уборку? Уже и не помнилось. С утра работа, после работы Славкин гараж, а после гаража — уже не до уборки. Переспал ночь и с утра всё по новой — работа, гараж. В выходные тоже делать ничего не хотелось. Однообразие жизни затянуло, как топкое болото. Жизнь проходила мимо него, а он даже не замечал её, всё глубже погружаясь в болотную жижу беспробудной рутины.

Андрей решительно повернулся к двери и направился в ванную. Мельком взглянул на заросшее щетиной лицо, показавшееся в зеркале. «Лицом займусь потом», — подумал он, набрав в ведро тёплой воды и, мурлыча себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, направился в комнату делать уборку.

Через четыре часа все комнаты блестели. В коридорчике, у входной двери, стояли готовые к выносу два полных мусорных пакета. Настроение после проделанной работы улучшилось. Не без гордости, хозяин квартиры окинул взглядом плоды своего труда и направился на кухню, так как организм уже давно сигнализировал о том, что необходимо подкрепиться. Холодильник был пуст так же, как и его желудок. С картошкой возиться не хотелось, поэтому насыпал в миску привычных овсяных хлопьев, залил их водой и через несколько минут, сварив незамысловатый обед, с удовольствием поглощал это нехитрое блюдо. Несмотря на то, что овсянка по утрам ему уже порядком надоела, сейчас он получал реальное наслаждение от пищи. Чистота помещения создавала благоприятный фон для поднятия настроения, а плодотворный труд пробудил в нём зверский аппетит. Когда посуда была помыта, зазвонил мобильник. На крутой смартфон Андрей так и не насобирал, поэтому пользовался простым кнопочным телефоном.

Звонил, конечно, Славка. Как же без него? Поднимать трубку не хотелось — опять начнёт уговаривать попить пивка. Пить пиво желания не было, впрочем, как и чего-либо покрепче. Подождал, пока гудки прекратятся, и отключил телефон. Если друг начнёт предъявлять претензии, всегда можно сказать, что «сдохла» батарея. Встал новый вопрос — чем заниматься теперь? Делать было нечего. Пришлось пойти во вторую комнату и подумать об этой проблеме там. Книги, плотно заполнявшие полки шкафа, его не заинтересовали — не то настроение. Оставался телевизор. Поискал глазами пульт, во время уборки он точно его видел. Вспомнил, что подобрал его с пола и положил на книжную полку, чтобы не наступить. Посмотрел. На полке пульта тоже не было. «Блин, ничего не понимаю, — выругался Андрей, оглядываясь вокруг, — я же точно помню, что положил его именно сюда». Прошёлся в поисках вещи по всему помещению. Вновь бросил беглый взгляд на ту же полку — пульт спокойно лежал на ней, как ни в чём не бывало. «Это уже ненормально», — промелькнуло в голове. Всё ещё не веря своим глазам, взял предмет в руки, повертел, осматривая со всех сторон, точно пытаясь убедиться в том, что зрение его не подводит, и нажал на кнопку. Ничего не произошло. «Ясно, — с огорчением подумал Столяров, — батарейки давно уже не менял». Положил, ставшую бесполезной вещь опять на то же место и вздрогнул от, внезапно донёсшегося с кухни, звука разбившейся чашки. Это представлялось довольно странным. Он хорошо помнил, как протирал вымытую посуду сухим полотенцем и ставил её в кухонный шкаф. Упасть и разбиться — там просто было нечему. Поспешив туда, он с порога окинул взглядом помещение — всё в порядке, никаких следов битой посуды.

Шлепок, упавшей на пол в зале книги, уже не столько испугал, сколько удивил Андрея, и он, теперь не спеша, прошёл в помещение, покинутое им буквально минуту назад. Результат он интуитивно предсказывал в своём воображении, и был абсолютно прав — никаких книг на полу он не обнаружил. Происходящее начинало напоминать шизофрению, которой, к счастью, он никогда не страдал. Сердце участило свои сокращения, гулким эхом отдаваясь в тишине комнаты. Виски начало сжимать невидимыми клещами, а в груди медленно закипала злость. Эти звуковые галлюцинации, как он определил название всему происходящему, начинали его раздражать. По привычке Андрей автоматически несколько раз крепко сжал и разжал кулаки, стараясь вернуть себе самообладание. Только на этом — галлюцинации не закончились. Последней каплей, до конца исчерпавшей его терпение, был звук спускаемой в туалете из сливного бачка воды. Теперь он туда не пошёл и не побежал — он туда метнулся со всех ног, одновременно распахивая дверь, хлопая всей пятернёй по клавише выключателя и молнией влетая в туалет. В этот раз слух его не обманул, — вода действительно стекала в закрытый крышкой унитаз, вот только, что было причиной этого действия, оставалось необъяснимой загадкой.

— Да что здесь происходит? — в отчаянии заорал он и, не выключая свет, с силой хлопнул дверью так, что зазвенело в ушах. — Дурдом какой-то!

Андрей кричал что есть силы, выплёскивая из себя потоки эмоций, и вовсе не заботясь о том, что подумают соседи о его поведении. Быстрым шагом он вернулся в зал и в отчаянии завалился в, стоящее напротив неработающего телевизора, кресло. В этот момент в комнате вдруг резко потемнело, стало сумеречно, будто солнце закрыла большая туча. Сидя спиной к окну, это первое, что пришло ему в голову. Но он тут же вспомнил, что, буквально, секунду назад, когда сюда входил, его, мельком брошенный, взгляд в чисто вымытое окно отметил ясное, без какого-либо намёка на облака, небо. Что-то болезненно знакомое, холодком пробежало по жилам, тело будто придавило в кресле многотонной плитой. Мозг, моментально, провёл аналогию с ночными переживаниями, а тело вновь медленно обволакивало липким страхом. Андрей всем своим естеством ощутил, что за спиной кто-то есть.

Глава 3

Словом «ощутил», — вряд ли можно охарактеризовать то, что происходило на самом деле. Его словно взяли и окунули в это непонятное состояние. Воздух вокруг него уплотнился, звуки наполнявшие комнату исчезли. Картинка перед глазами превратилась в подобие фото негатива. Все вещи, погрузившись в сумрак, окутавший комнату, тоже стали мрачными и, в тоже время оставляя позади себя не тёмные, а светлые тени. Чувство беспомощности от невозможности пошевелиться вызывало одновременно и ярость, и какую-то обреченность. Спиной Столяров ощущал, как То, что находилось позади него, точно рентгеном, просвечивало каждую клеточку, каждый участок его тела, тщательно изучая, а, возможно, и что-то изменяя. Мозг отдавал приказ повернуться, но голова отказывалась слушаться, он был полностью под властью неизвестного. В памяти вдруг всплыли услышанные когда-то рассказы-ужастики о пришельцах из космоса, которые, парализуя свою жертву, принимались изучать её строение, извлекая иногда, без всякого наркоза, внутренние органы и вскрывая черепную коробку. От таких мыслей по телу непроизвольно пробежал озноб.

По своей природе Андрей не был трусом и никогда, с самого детства, не боялся темноты, как многие дети. На татами он тоже не ощущал страха перед соперником, так, лишь небольшое волнение, до тех пор, пока не начинался бой. Этот же нынешний страх, а точнее эти ощущения, был совсем иным, непривычным для обычного человека. Это что-то проникало извне внутрь тела: через всю поверхность кожи, через все поры, какой-то невидимой, густой субстанцией и тормозило все рефлексы и двигательные функции. Столяров сделал попытку проанализировать ситуацию. Попытка была абсолютно безуспешной. Мозг — главный помощник в этом деле, не отреагировал положительно ни одним из двух своих полушарий. И человек сдался, уже более не пытаясь что-либо предпринимать. Теперь он был спокоен и неподвижен. Знакомое ощущение чего-то липкого обволакивало тело, пропитывало одежду, заполняло всё помещение, будто вода, просочившаяся в трюм тонущего корабля, постепенно поднимающаяся всё выше, пока не достигала потолка. В этот момент страх исчез, а сознание прояснилось и стало совершенно чистым — стерильно чистым, как лист белой бумаги, только что вышедший из-под станка. Мысли, которые последнее время не давали покоя, легко выскользнули из головы и парили где-то рядом, не причиняя ни малейшего волнения. Тревоги больше не было, липкая субстанция, точно губка, втянула её в себя и переварила, как любимый деликатес. Так прошло неизвестно сколько времени, ведь оно просто перестало существовать. Минуты, часы, дни… Всё это сейчас казалось абстрактным и далёким, не имеющим никакого значения. И вдруг одна единственная мысль, каким-то образом, проскользнула в голову и ослепительной вспышкой озарила сознание. Сейчас Андрей был уверен, что эта липкая субстанция является ни чем иным, как самим временем, сгустившимся настолько, что превратилось в тягучий кисель.

— Вот и славно, вот и хорошо.

Вдруг возникший во вновь воцарившемся безмолвии мыслей голос вернул Андрея в реальность. Точнее, это был даже не голос. Это были слова, которые просто прозвучали у него в голове. Густота, заполняющего всё вокруг киселя, слегка уменьшилась, но оставалась заметной и улавливалась взглядом, будто лёгкое покачивание горячего воздуха над раскалённой поверхностью металла. В комнате стояла неестественная тишина, несмотря на открытую форточку, из-за которой всегда были слышны звуки города, даже в ночное время суток.

— Вот теперь ты готов, — продолжал звучать в голове всё тот же голос.

Столяров вновь сделал попытку обернуться. Тело было лёгким и невесомым, но движения ему были всё так же неподвластны.

— Сейчас ты готов слушать меня, — назидательно продолжал транслировать мысли неизвестный, — но видеть меня тебе ещё рано. Всему своё время. Впрочем, — голос на мгновение замолчал, и Андрею даже почудилось, что говоривший улыбнулся, — надеюсь, ты уже почувствовал, что время — весьма относительное понятие. Но — об этом как-нибудь потом. Сегодня тебе нужно выслушать меня очень внимательно. Для этого я тебя и ввёл в это немного непривычное состояние.

Голос вновь замолчал, давая слушателю проникнуться важностью момента.

— Твоё тело все эти дни подготавливалось для нашей встречи. К сожалению, человеческий организм, без специальной подготовки, не способен выдержать такие мощные излучения, которые исходят от существ моего уровня. Неподготовленный, он просто сгорит в потоке радиации. По этой причине вы, люди, не можете напрямую общаться с Ангелами и Архангелами и, тем более, с Богами и Полубогами. Я не из тех и не из других, но у меня так же довольно сильное энергетическое поле, губительное для любого неподготовленного человека. Ты так же ещё не совсем подготовлен к его восприятию, поэтому нам и пришлось замедлять время, чтобы не причинить тебе вреда. Очень скоро ты сможешь меня увидеть.

Ты, уж, извини, внучек, за всё, что тебе пришлось пережить в эти дни, но даже совершенно чистое тело, свободное от токсических веществ, требует тщательной многолетней подготовки, а ты своё загадил изрядно. Вот и пришлось тебе терпеть все эти ночи такие страдания. Но для тебя уже всё позади. Процесс очистки практически завершён, и все твои ночные кошмары вскоре прекратятся и, возможно, позабудутся.

Андрей попытался задать вопрос, но язык, как и все остальные части тела, также был неподвластен его желаниям.

— Не нужно вопросов, внучек, всё, что тебе необходимо сегодня узнать, я скажу.

Сущность, которой принадлежал голос, легко угадывала его мысли.

— Для чего всё это нужно, я расскажу позже. Сейчас ты должен знать вот что. Во-первых, чтобы ты не придумывал всякие нелепицы про инопланетян, скажу, что я твой далекий пращур, поэтому мне вовсе не нужны ни твои органы, ни твой разум. Я прихожу для того, чтобы помочь тебе. Во-вторых, твоя душа должна была войти в тело другого ребёнка, подготовленного к некой миссии, которую запланировал наш Род. При рождении произошёл небольшой энергетический сбой, и ты, то есть твоё сознание, попало в тело другого малыша. Как видишь, и на небесах бывают накладки, — в голосе опять зазвучали смешливые обертона, — однако всё оказалось не так страшно. Род, в который ты попал, так же достаточно древний, вот только направление развития у него другое, но всё то, чему ты обучился и к чему стремился, нисколько не повредит, а может быть, даже и поможет тебе выполнить твоё истинное предназначение. В чём оно заключается — ты очень скоро узнаешь. Пока же тебе необходимо интенсивно подготавливать своё тело и ум к принятию новых знаний и умений, коими обладали твои далёкие предки из твоего Рода.

Будто что-то вспоминая или обдумывая, голос замолчал. Наконец, после продолжительной тишины он закончил:

— Сейчас я уйду. Постарайся успокоиться и не переживать. Занимайся своими делами и жди следующих указаний. Да, — спохватился голос, как бы испугавшись, что не сказал что-то важное, — теперь ты будешь жить не один. Мы прислали к тебе помощника. Это милое, доброе существо — домовой по имени Казимир, и это он сейчас немного с тобой пошутил.

Снова улыбка.

— Но, ты не переживай. Он невредный и если шалит иногда, так только от скуки. Когда познакомитесь и начнёшь загружать его работой, то баловаться ему будет некогда. Ну, всё, мне пора, а тебе теперь нужно всю эту информацию тщательно обмозговать. Твои будущие мысли и чувства я знаю, предполагаю также множество вопросов и огромное сомнение в реальности нашей встречи. По этому поводу не переживай, всё, что происходит сейчас, более чем реально, а на вопросы со временем найдутся ответы. Ну, вот, на сегодня у меня всё. Будь здрав, внучек.

Воцарилась тишина. Пытаясь что-то понять, Андрей ощутил, что время вновь изменило свои свойства. Вибрирующая перед глазами дымка исчезла, помещение наполнилось привычными звуками, а часы отсчитывали секунды в своём обычном ритме. Комната снова была, как обычно, светла и дружелюбна. Всё то, что происходило, буквально несколько мгновений назад, теперь, как и предсказывал голос, казалось нереальным и фантастическим, и, действительно, вставал вопрос о психическом здоровье. Не было ли всё это первыми отголосками сумасшествия — на фоне алкоголизма?

Андрей не торопясь встал, подошёл к окну и посмотрел во двор. Развернулся и, осмотрев пустую комнату, прошёлся по всем другим помещениям. Заглянув в ванную, он вспомнил, что так и не побрился. Провёл рукой по подбородку, ощутил жёсткость щетины. Ладно, это на данный момент не самое важное. Важным сейчас было понять, что же произошло: было ли всё это на самом деле, или всё только игра его воспалённого воображения. Если было на самом деле, то что это было? Кому принадлежал голос и чего хотели от него? Какое предназначение? Что ещё за домовой такой и зачем он ему нужен?

Вопросов было много, а вот ответов — пока что ни одного. Мелькнула мысль: «А сколько прошло времени?». Быстрым шагом, словно боясь забыть о своём желании, направился в спальню, где стояли часы. Рывком развернул их к себе циферблатом. Время было пять часов вечера, то есть всё, что с ним произошло, длилось не больше минуты. «Но это же невозможно, такого не может быть», — сопротивлялся мозг. «Но, это так», — уверяли глаза и рациональный ум, привыкший верить всему, что видит.

Вернувшись в зал, Андрей вновь присел на краешек кресла и тут же с опаской оглянулся назад. Конечно же, ничего необычного там не обнаружил и, окончательно расслабившись, откинулся на спинку. В связи с услышанным, в памяти всплыли воспоминания детства.

* * *

— Я тебе точно говорю! — Славка всегда пытался доказать, что он прав, иногда приводя в виде аргументов на ходу выдуманные небылицы. — Я сам слышал, как моя баба Вера рассказывала соседке, что в их доме, в селе, где она раньше жила, обитал домовой.

— Так, то ж в селе, — возразил Олег, — а я тебе говорю про город.

Андрей молча слушал словесную перепалку своих новых друзей. Он только недавно влился в их компанию, после переезда на новую квартиру. Это были ребята, проживающие в его дворе, и с которыми он учился в одной школе. Со Славкой Совенко он сидел за одной партой, а Олег Палкин был их ровесник, только учился в параллельном классе. Славка с Олегом дружили ещё с детства, а новый жилец долго присматривался, пока его одноклассник сам не решил взять дело в свои руки и пригласил Столяра, как ребята называли Андрея, в свой небольшой коллектив. Тот не возражал и с удовольствием принял предложение. Теперь все ребячьи дела они делали только втроём. Был и четвёртый человек в их компании — Сашка Горбунов, но он был немного старше и часто пропадал где-то по своим, как он говорил, взрослым делам.

Вот и сейчас, усевшись на деревянных бортиках детской песочницы во дворе своего дома, они затеяли оживлённую дискуссию на эзотерическую тему.

— А я тебе говорю, что домовые везде живут. И в наших квартирах они тоже есть, — не унимался разгорячённый спором Славка.

— Вот у тебя, — продолжал он, теперь обращаясь к Андрею, — когда-нибудь мелкие вещи пропадали, ну там, — ключи, брелки, игрушки?

Андрей лишь неопределённо пожал плечами, ничего не ответив.

— Или вот, звуки какие-нибудь по ночам кто-нибудь слышал?

— Ага, слышали, как пьяный сосед, который над нами живёт, песни ночью орал, — ухмыльнулся Олег.

Не найдя поддержки у Столярова, Славка, обращаясь уже к обоим товарищам, продолжил:

— А ещё баба Вера рассказывала, как домовой её ночью душил. Говорит — чувствую во сне, что задыхаюсь, а проснуться не могу. Вспомнила, как её когда-то учили, типа, если домовой душит, спросить надо: «К добру или к худу?». Так вот, спросила она, а он ей таким страшным голосом говорит: «К худу». Так у неё через несколько дней её бабка померла. Вот!

— Сказки всё это, — вновь скептически отозвался Олег, что-то рисуя небольшим кусочком сухой ветки на остатках песка в песочнице. — Бабулька твоя начиталась про леших, домовых, кикимор всяких, вот и придумывает истории, чтоб людей попугать, а ты уши развесил и веришь всему, что она говорит.

Возникла тишина. Славка обиженно отвернулся, пытаясь придумать новые аргументы. Андрей, с интересом слушающий рассказ друга, ждал, чем же всё это закончится.

— А ещё, — вдруг вспомнив какую-то подробность, продолжил неугомонный рассказчик, — домовой потерянные вещи найти может, если его попросить, и квартиру от воров охраняет. Вот, к одним людям воры залезли в дом, начали электронику, драгоценности всякие собирать, а у них домовой жил. Хозяева ему уголок в комнате соорудили, туда ему угощения разные клали, молока в блюдечко наливали, игрушки всякие покупали, чтобы он ими играл, а их вещей, значит, чтобы не трогал.

Так вот, только воры по квартире лазить начали, вещи раскидывать, тут-то домовой и рассердился. Тут он тако-о-о-е устроил, что мама не горюй. Кидаться начал предметами разными, бандюганов этих за волосы таскать, в общем, туши свет. Те ноги в руки и бежать. А хозяева, когда увидели, что домовой квартиру от воров уберёг, так ему игрушечный домик купили, как для кошек продают, чтоб он там жил.» Вот!» — торжественно подвёл итог своему повествованию Славка.

— Это ты домового с полтергейстом спутал, — всё так же ни капли не веря своему товарищу, подал голос Олег. — Меньше фантастику читать нужно, да бабушек подслушивать. Лучше скажи мне, ты домашку по матемаше сделал?

Славка окончательно расстроившись такому недоверию к своим правдивым и искренним рассказам, всё же не проигнорировал вопрос товарища, но вслух не ответил, а только кивнул в ответ.

* * *

Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Андрей невольно вздрогнул, но, мгновенно осознав происходящее, тут же успокоился и пошёл открывать дверь. Щёлкнул незатейливый замок. В образовавшемся проёме двери возникло вечно улыбающееся лицо Славки. С тех детских лет он почти не изменился, лишь подрос чуток, а так всё тот же круглолицый толстячок-балагур. Он всегда излучал во внешний мир радость и добродушие. Теперь эта черта характера особенно проявлялась после употребления спиртного. Приняв небольшую дозу, он был готов обнимать любого знакомого и незнакомого человека, что порой приводило в недоумение тех, кто его не знал, но с которыми ему доводилось встречаться на различных дружеских посиделках. Славка с раннего возраста был весельчак и душа компании. Вот и сейчас в его добрых глазах читалась искренняя радость, и от встречи с другом, и от принятой с утра «литрухи», а может и не одной, пива. Довольно большой и широкий нос сейчас ещё больше раздувался в такт тяжёлому дыханию. Другу пришлось затратить неимоверные усилия для того, чтобы подняться на третий этаж пятиэтажки, в которой жил Андрей. Физкультуру Славка никогда не любил. В школе всегда, когда была возможность, старался сбежать с ненавистного урока, поэтому сейчас на его высоком с залысинами лбу, от такой нагрузки, проступили капельки пота.

Лишь только дверь перед товарищем распахнулась, как тишина подъезда взорвалась жизнерадостным воплем:

— Папа Карло, ты куда пропал? К тебе не дозвониться, ни добраться! — проголосил весело друг, рукавом стирая пот со лба.

Папой Карло Славка иногда в шутку называл Андрея, из-за его профессии, так как этот сказочный персонаж, так же как и он, работал с древесиной.

— Зарылся тут у себя и совсем о своих друзьях не вспоминаешь. Хорошо, что я о тебе помню, с самого утра звоню, вот только дозвониться не могу. Ты тут, случайно, не Буратино строгал, от нечего делать? — друг опять намекнул на всё того же сказочного героя и развеселился ещё больше.

Несмотря на предъявляемые упрёки, Славка никогда не злился по-настоящему, и его лицо всегда излучало радость и дружелюбие. Ну что такому человеку сказать, как от него избавиться, когда на тебя смотрит пара таких добрых, доверчивых и преданных карих глаз? В руках у друга был пакет, в котором явно просматривались две флакуши пенистого напитка. «А почему бы и не выпить, — подумал Андрей. — Сегодняшний стресс, конечно, не мешало бы запить чем-то более крепким, но за неимением такового, сойдёт и пиво». Хозяин квартиры отступил в сторону, пропуская гостя внутрь. Тот, переступив порог, поставил своё угощение на пол и, сняв кроссовки, уверенно зашагал на кухню, откуда сразу же раздался удивлённый свист. Андрей запер дверь и направился за другом.

— Чего свистишь? Денег не будет, — сказал он недоумённо озирающемуся вокруг гостю.

— Их и так никогда нет, — отвечал тот, всё ещё вертя головой по сторонам. — Не, ты чё, Столяр, приболел или ждёшь кого? С какого перепугу ты тут всё вылизал?

Последнюю фразу друг произнёс, направляясь в соседнюю комнату, чтобы убедиться в своём страшном предположении: «А вдруг и там такая же чистота?». Догадка оказалась верной, и теперь он стоял, удивлённо и вопросительно глядя на товарища, ожидая от того исчерпывающего объяснения. Хозяин квартиры улыбался и ничего не говорил, он явно был доволен произведённым на друга впечатлением, — хоть кто-то оценил его работу.

— Не. Стоит, лыбится. Я с кем сейчас разговариваю? — продолжал свой монолог неугомонный приятель. — А-а-а, — протянул он, — я всё понял, у тебя была тёлка! Давай, Андрюха, колись. Я её знаю?

Он заговорщически подмигнул с выражением на лице, которое так и кричало: «Вот я тебя, дружок, и раскусил!». Продолжительное молчание могло показаться странным, поэтому Андрей обнял Славку за плечо и, направляя его в сторону кухни, спокойным голосом ответил:

— Ну что ты тут понапридумывал. И не заболел я, и никого у меня не было, и не ожидается. Понимаешь, проснулся сегодня и словно другими глазами на мир посмотрел. Посмотрел до чего квартиру довёл, себя. Прикинул — во что я стал превращаться. Захотелось хоть что-то изменить, вот и напрягся немного.

Успокаивая друга, Андрей тем временем, в обнимку, довёл его до кухни и, усаживая на табуретку стоящую возле стола, краем глаза заметил, как она беззвучно поехала в сторону от друга. Славка грузно опустился почти на самый её краешек. Удивился своей неосторожности, ведь ещё немного и мог бы очутиться на полу, пододвинул табурет поближе и вопросительно посмотрел на хозяина квартиры. Андрей не придал значения увиденному — мало ли что может померещиться, особенно сегодня. Не спеша достал из кухонного шкафа две большие чашки, поставил на стол и быстро сходил в коридорчик за пакетом с пивом. Выставив одну двухлитровую флакушу на стол, сел с противоположной стороны, интуитивно нащупывая табурет рукой, чтобы убедиться в его наличии.

Выражение лица товарища, в предвкушении приятного застолья, вновь приобрело прежние добродушные черты, однако в голосе ещё звучала небольшая озабоченность и лёгкая тревога за друга.

— Не. Ты явно приболел. Ладно, наливай, лечиться будем. У меня от того, что здесь увидел, давление поднялось и выветрилось всё, что я до этого выпил.

«Любопытно было бы посмотреть на тебя, если бы ты услышал и почувствовал всё то, что я сегодня пережил? — подумал Андрей. — У тебя не только бы пиво выветрилось, но и крыша сдвинулась». Друг тем временем подвинул свою чашку ближе к хозяину квартиры и с нетерпением, громко глотая слюну, наблюдал, как тот вскрывает флакушку и, не спеша разливает содержимое по ёмкостям. Жидкость запенилась, и тоненькая струйка скользнула по чашке на стол, когда пивная шапка поднялась чуть выше краёв. Отхлебнули по глотку.

Андрей скривился и тут же выплюнул всё, что было во рту, снова в чашку.

— Блин, — выругался он, — уже и на пивзаводе начали воду вместо пива наливать.

— Ты чего? — Славка недоумевающе смотрел на друга. — Нормальное пиво, как всегда. Не с Баварской пивоварни, конечно, но пить можно.

Теперь уже Андрей непонимающе уставился на товарища.

— Какое нормальное? Ты совсем вкуса не различаешь, что ли? Пивом даже не пахнет.

Он взял чашку из Славкиных рук и сделал небольшой глоток. «Так и есть, тоже вода. Мой дружок, видимо, допился до вкусовых галлюцинаций — пиво от воды не отличает. А пена-то, правда, как натуральная».

На этот раз он не стал выплёвывать жидкость в чашку, а подошёл к раковине и отправил в неё то, что было во рту и в посуде.

— Ну, знаешь, — возмущённо протянул Славка, — ты явно заболел. Пойду-ка я домой, пока сам от тебя эту заразу не подцепил.

Он поставил начатую бутылку обратно в пакет и огорчённый вышел с кухни. Андрей подождал, пока тот обуется, и пошёл вслед за ним, чтобы запереть дверь. Гость больше ничего не говорил, но в глазах явно читались сожаление и сочувствие к приболевшему странной болезнью товарищу. Обиды не было: «Что с больного возьмёшь?». Он вышел, тихо затворив за собою дверь.

— Вот и посидели, — с ухмылкой произнёс хозяин квартиры, — видимо, чудеса продолжаются. Вернувшись на кухню, он в задумчивости вымыл чашки и поставил их на место. И вдруг его осенило. Осмотрев пристальным взглядом помещение, присел и нерешительно, словно опасаясь, что его может кто-то услышать спросил:

— Казимир, ты здесь?

Прислушался. Опять в голове мелькнула мысль, не сходит ли он с ума?

— Пиво, это твоя работа?

Некоторое время на кухне было тихо, и Столяров уже хотел было встать и уйти в другую комнату, как в правом от окна углу, над шкафом, довольно громко зашуршало, и послышался шлепок об пол, будто что-то не слишком тяжёлое спрыгнуло вниз. Будучи готовым к чему-то необычному, Андрей всё же в глубине души надеялся, что ничего не произойдёт, а потому, то ли удивился, то ли разочаровался, что его надежды не оправдались. А вот когда он услышал шлепки босых ног о линолеум, его глаза, что называется, полезли на лоб, на котором уже выступили капельки пота. Сопроводив взглядом звук шагов, протопавших мимо него, он увидел, как отодвинулась табуретка, на которой недавно сидел друг и застыл, ожидая неизвестно чего.

— Закрой рот, а то муха залетит.

Спокойный, с чуть заметной хрипотцой, старческий голос, вовсе не успокоил Столярова, а, наоборот, ввёл его в ещё большее замешательство.

— Сам позвал, а теперь сидит, будто язык проглотил.

«Меня преследуют голоса», — с грустью подумал Андрей. Вывод был хотя и не очень утешительный, но зато просто объясняющий всё происходящее.

Но тут над пустой табуреткой воздух начал сгущаться, превратившись в облако тумана. Из тумана проступили очертания человечка, а очертания вскоре уплотнились до реального небольшого лохматого существа, с большими широко открытыми глазами. Глаза не мигая, хмуро и пристально всматривались в хозяина квартиры, а тот, как загипнотизированный, смотрел в глаза существа.

— Ох, и горе мне с этими современными атеистами, кубышки-катышки, — прервал недолгое молчание незнакомец, интонацией голоса продолжая показывать своё возмущение глупостью собеседника. — Не тупи, хозяин, не «белочка» я — реальный домовой.

Теперь Андрея разобрал неудержимый смех — так забавно и нелепо звучал современный жаргон в устах невиданного существа с окладистой бородой и голосом старика. Отсмеявшись, он почувствовал, что теперь может адекватно воспринимать всё происходящее. Дождавшись пока человек угомонится, пришелец всё так же, не моргая, продолжил свой монолог:

— Поживи с моё, дык ты тоже словечек наберёшься. Я ведь и на древнеславянском могу. Да только поймёшь ли ты?

— Так, значит, ты и есть домовой Казимир?! — то ли утвердительно, то ли спрашивая, наконец, ответил Андрей.

— Ну, слава тебе, Боже. Заговорил наконец-то, кубышки-катышки. Я уж думал, мы с тобой до утра переглядываться будем и в молчанку играть. Да, я Казимир. Давай, спрашивай, чего хотел.

Хозяин квартиры уже пришёл в себя и теперь мог спокойно вести этот необычный диалог.

— Ты мне скажи, — начал он, — Это твои проделки с пивом были? И с табуреткой, — тут же добавил он, вспомнив уезжающую из-под Славки опору.

— Ну, мои, — буркнул собеседник.

— А зачем ты всё это делал?

— Тот, кто с тобой сегодня говорил, приказал последить за тем, чтобы ты не употреблял алкоголь.

— Блин. И почему это я не могу в свой выходной выпить бокал пива? — Возмутился Столяров.

— Эх, молодёжь, молодёжь, — грустно выдохнул домовой, — знали бы вы, что творите с собой, когда пьёте эту гадость.

Гость скривился так, будто реально выпил чего-то такого мерзкого, от чего готов был блевануть. Его морщинистое лицо, единственная часть тела оставшаяся без волосяного покрова, очень живо мимически отражало всё внутренние состояния существа.

— И это я не говорю о том, как влияет эта отрава, кубышки-катышки, на ваше тело. Ему, бедолаге, конечно, тоже вредит, но я сейчас толкую о более серьёзных вещах, о которых вы даже не подозреваете. Знаешь ли ты, что при рождении, сознание этого крохотного существа, в отличие от вас взрослых, полностью открыто для принятия высоких Божественных энергий. В это время дитя ещё чувствует всю Вселенную, ощущает её дыхание, понимает её законы. Через открытый родничок на темени слышит голос Бога, голоса предков, а глазами видит то, что взрослые видеть не могут.

Казимир покрутил головой во все стороны и, не удовлетворившись результатами осмотра, сказал:

— Я вот тоже, что-то не вижу у тебя ничего вкусного. У тебя печенюшки какой-нибудь не найдётся, или пряничка с мёдом? — сейчас его голос напомнил Андрею Карлсона — известного мультяшного персонажа, когда тот спрашивал у Малыша про варенье.

Сочувственно и, как бы извиняясь, хозяин пожал плечами и, разведя руками в стороны, покрутил головой.

— Увы, ничего.

Домовой тяжело вздохнул и продолжил:

— Так вот, со временем, родничок у ребёнка зарастает и с каждым годом он всё слабее слышит подсказки свыше. Становясь взрослее, современное воспитание и современное обучение ещё больше ухудшают эту связь, а ближайшее окружение малыша, особенно родители, с детских лет старательно вдалбливают ему свои стереотипы и формируют совершенно искажённую картину мира. Особенно если у самих родителей эта картина извращена до неузнаваемости.

Поучительные слова этого лохматого существа, которое Андрей видел сегодня впервые в жизни, звучали и забавно, и в то же время, почему-то, заставляли глубоко задуматься. Непонятно откуда появилось чувство вины перед этим человечком за свою недавнишнюю жизнь.

— Так вот, — продолжал учить уму-разуму домовой, — последней каплей, в прямом смысле этого слова, в обрезании связи с Космосом становится первый приём алкоголя. Один раз попав в организм, это бесовское зелье, кубышки-катышки, обрывает все Божественные связи, почитай, на три года! Через три года контакт, конечно, восстановится, но только если человек за всё это время не возьмёт в рот ни капли спиртного. Только сам понимаешь, такое разве бывает? — Лицо собеседника помрачнело. — Выпив раз, человек пьёт ещё и ещё. На праздники, на поминки, по поводу и без повода — какие уж там три года.

Рассказчик замолчал. Поёрзал гладкой шерстью по скользкой поверхности кухонной табуретки из стороны в сторону и, побаловавшись так немного, завершил свою речь.

— Ты, хозяин, не серчай на меня, я ведь как лучше хочу, кубышки-катышки. Так что прости, если чего не так.

— Ладно, проехали, — ответил Столяров и, поднявшись, пошёл к плите, чтобы набрать из чайника воды. От всех сегодняшних событий и той информации, которую он получил за весь день, мозги, что называется, закипали. В горле пересохло и начинало першить.

Отпив пару глотков, будто что-то вспомнив, быстро опустил чашку и спросил оборачиваясь:

— А правда, что домовой дом охраняет? — Вопрос прозвучал в пустоту, так как в комнате уже никого не было.

— Не переживай, хозяин, присмотрю я за квартиркой, она ведь теперь и моя, — голос был слышен уже откуда-то из-за шкафа.

Андрей допил воду. Ещё раз взглянул на табуретку. Убедился, что она действительно пуста и вновь перевёл взгляд на шкаф возле окна, в проёме которого были видны последние лучи садящегося за горизонт солнца. Наступал вечер, который естественно сменится ночью. Что она принесёт на этот раз?

Время прошло незаметно. Планета не изменила свой ритм вращения, и ночь пришла, не изменив своего расписания, невзирая на все сегодняшние события. Сон также пришёл, на удивление быстро. Насыщенность прошедшего дня дала о себе знать. Даже появляющееся каждый вечер волнение о том, что ночью может произойти что-то неприятное, не смогло побороть навалившуюся на Андрея усталость.

Глава 4

Ночь вновь оказалась необычной. Нет, сегодня он не просыпался, как это случалось несколько прошлых ночей подряд. В этот раз всё было по-другому. Сегодня ему снился сон! Андрей вряд ли смог бы ответить, если бы у него спросили, когда он в последний раз видел сны. В детстве они у него бывали часто. Да что там часто — каждую ночь. Как и у всех детей, они были красочными и очень реалистичными. Добрые и не очень, они иногда создавали маленькому Андрюше настроение на половину, а то и на весь следующий день. После снов приятных, в которых он побеждал в неравной схватке всех своих врагов, он находился в приподнятом настроении; и всё, за что ни брался, у него получалось быстро и ладно. В такие дни он, казалось, мог свернуть горы. Если же сон был с плохим содержанием или с жутким концом, отчего он вскакивал и не мог потом долго уснуть, то после утреннего пробуждения ходил сам не свой. В такой день лучше было ни за что не браться, так как ничего путного из любой затеи не выходило. Всё просто валилось из рук и шло наперекосяк. Наверное, самым приятным воспоминанием из детства были сны, когда к нему приходил какой-то старик с длинными седыми волосами и бородой. Он усаживал мальчика себе на колени, гладил его по голове и что-то рассказывал. Что это был за старик, и о чём он говорил, Андрей не помнил, но в памяти он навсегда сохранил те ощущения, когда, пребывая в объятиях этого старца, испытывал небывалое блаженство и покой. В те минуты казалось, что ничто в мире не сможет нарушить той гармонии и безмятежности, которые овладевали маленьким существом. Именно после таких сновидений он просыпался полным сил и энергии.

В юности сны уже не были такими красочными и впечатляющими. Старик больше не приходил, а вместо него теперь, как и многим подросткам, Столярову снились одноклассницы. Случались сновидения и с драками, в которых он обычно побеждал, особенно после того, как начал посещать секцию каратэ и теперь даже во сне мог применять свои навыки в этом виде единоборств. Часто в ночных путешествиях он, превратившись в сказочного героя, восстанавливал справедливость в спорах и конфликтах, как между людьми, так и между целыми сказочными империями. Вот только в этих снах он уже не испытывал таких сильных эмоций, как в детстве, когда, взобравшись в каком-нибудь сновидении на вершину скалы, вдруг срывался с неё и летел в пропасть или, взмыв высоко в небо, словно птица, легко парил над землёй, пронизывая облака. В пору юности ночные приключения уже лишь изредка оставляли свой след на настроении, а если и оставляли, то всего лишь на несколько часов после пробуждения.

В последние годы сновидений вообще не было. Ложась спать, Андрей будто проваливался в тёмную бездну, без малейшего намёка на проблеск какого-нибудь чуть заметного лучика света, который мог бы на миг озарить эту плотную мглу и в таком состоянии пребывал до самого пробуждения. Может быть, он и видел что-то, но это что-то было таким бледным и расплывчатым или таким кратковременным, что память сразу же стирала воспоминания о событии, как только звонил будильник, и организм приходил в состояние бодрствования.

В эту ночь сон не просто приснился. Сегодня он был наполнен такими сильными эмоциями и такими красочными картинами, которых он не видел и не испытывал с самого детства. Сменяя друг друга, небывалой красоты пейзажи приводили в восторг и трепет, вызывая тёплое чувство встречи с чем-то родным и тут же обдувая холодком необъяснимой тоски и печали о чём-то утраченном и невозвратном. Сменяющиеся декорации и события, словно волны бушующего моря, бросали корабль чувств Андрея то на гребень самой высокой волны, на вершине которой ласковые солнечные лучи с любовью поглаживали его, будто маленького пушистого котёнка, то в глубину бушующей водной стихии, с головой окуная в холодную непроглядную толщу таинственной и враждебной пучины.

В этом сне Столяров видел загадочный цветущий материк с высоты птичьего полёта. Что это были за земли, и каким чудесным образом он сюда попал, он не знал. Не понимал он и то, кем являлся в данный момент: птицей или человеком, который приобрёл крылья и вместе с ними способность летать, а может, он был странствующим бестелесным духом, купающимся в благостных энергиях этого мира.

В ясном, прозрачном небе, среди мелких барашков облаков, его окружали стаи всевозможных птиц, маленьких и больших, пёстрых и бесцветных. Одни пролетали где-то в стороне, не замечая его, другие летели рядом, создавая почётный эскорт и своими радостными криками словно приветствовали и одобряли его полёт. Маленькие птички, собравшись в стаю, стрелами пущенными из лука проносились мимо и исчезали так же внезапно, как и появлялись, большие — величаво парили, широко разбросав в стороны паруса крыльев и поглядывая на него гордым величественным взором. Пролетев рядом некоторое время и показав себя незнакомцу, они лениво сворачивали в сторону и с царственным высокомерием медленно исчезали в синей дали.

Вот огромная тень, будто чёрным покрывалом, закрыла солнце. В холодной тени этого исполина по невидимому телу Андрея пробежали тревожные мурашки. К счастью, это происходило недолго. Тень, продолжая полёт, скользнула по земле, и на миг громадина, отбрасывающая её, издав непривычный людскому уху звук, спустилась ниже и поравнялась с пришельцем. «Да это же настоящий живой дракон!» — мелькнула то ли тревожная, то ли полная восхищения мысль после короткого взгляда, брошенного на монстра. В небесах небывалой величины, с современный воздушный лайнер, парило невиданное, описанное лишь в сказках и былинах, волшебное существо. Дракон легко и непринуждённо на большой скорости сделал широкий круг, после чего, вновь поднявшись ввысь и ещё раз окунув чужака в прохладу своей тени, резко рванул куда-то в сторону, и исчез в одно мгновенье из виду.

Всё, что представлялось взору, казалось кадрами какого-то грандиозного фантастического фильма, снятого в популярном сейчас формате 3D. Наблюдая всё это, Андрей и не пытался осознать, кто он в данный момент — птица или человек из плоти, или бесплотная субстанция. Его сущность просто отдалась на волю ласковых воздушных потоков и парила над Землёй, словно частица этих тёплых небесных течений.

Он пролетал над городами, только это не были те огромные города, которые мы знаем сегодня, с их небоскрёбами и хаотичным нагромождением улиц и площадей. Скорее, это были даже не города, а небольшие поселения, в расположении и постройках которых чувствовалась необъяснимая неискушённому разуму гармония. Вокруг этих поселений раскинулись зелёные луга и сады. С высоты птичьего полёта он не мог рассмотреть, что произрастало там внизу, однако непонятным образом его обострившееся обоняние улавливало еле различимые с такой высоты ароматы трав и цветов, знакомых, но ещё больше ему неизвестных. Тончайший слух улавливал еле слышимый шелест листвы на деревьях, стрекотание и шуршание кузнечиков и других насекомых в траве, голоса каких-то животных, невидимых его взору. Казалось даже, что он понимает, о чём шепчет на ветру трава, о чём говорят насекомые, звери, птицы. И всё это вовсе не удивляло его, а скорее наоборот, то, что он ощущал, казалось обыденным и вполне естественным. Казалось, будто он был единым со всем этим огромным миром, маленькой частичкой этого огромного организма, которая слышит и понимает, как любую другую такую же маленькую частицу, так и весь этот организм в целом.

С высоты птичьего полёта его взгляду открылась величественная картина. Посередине материка зелёным исполином вырастала не то гора, не то пирамида. Поросшая всевозможной растительностью она излучала энергетические волны добра и спокойствия. Эти мощные потоки энергии преобразовывались внутри каждого, кто находился поблизости с ней, во множество положительных эмоций и ощущений. Эта благостная энергия возрождала в глубине сущности, парящей над горой, такие родные и такие далёкие воспоминания, что невидимые слёзы выступали на глазах. Она сжимала в тоске несуществующее на данный момент сердце и уносила в такое далёкое прошлое, которое невозможно было измерить вообще какими-либо промежутками времени. Хотелось превратиться в огромное облако и обнять собой каждый камешек, каждую пылинку, каждое живое существо, соединиться с ними в едином порыве радости и остаться здесь навсегда. Но полёт продолжался. Остановиться по своему желанию было невозможно. Кто-то всемогущий своей непререкаемой волей увлекал его всё дальше, словно торопясь показать всё, что задумал, не давая времени рассмотреть подробно каждую деталь. Эта непреодолимая сила, заставляющая Андрея продолжать свой полёт, в то же время позволяла ему насыщать своё неосязаемое естество целебными эманациями радости и счастья от увиденных невероятных картин.

Теперь взор путешествующей сущности был обращён на бескрайние леса и животных, обитающих в них. Лёгкий ветерок слегка раскачивал кроны огромных деревьев, с высоты полёта превращая всю эту картину в подобие лёгкого морского бриза. Зелёные волны мягко прокатывались по верхушкам растений и успокаивающим шёпотом напевали свою тихую незатейливую мелодию. Лесные звери, казалось, поддавшись и внимая этой колыбельной песне, не проявляли в пространство никакой агрессии. Они жили с лесом одной жизнью, будто тысячи всевозможных внутренних органов, выполняя каждый свою функцию. С высоты полёта невозможно было различить всех живых существ по отдельности, однако неизвестные доселе чувства, незнакомые обычному человеку и проснувшиеся сейчас у наблюдателя, говорили о грандиозном многообразии и изобилии жителей этих лесов.

Вот взор упал на ручеёк, берущий начало у горы-пирамиды. Вот ещё один, он зародился из родника, бьющего из-под камней. Вот ещё и ещё. И все они, растекаясь в разные стороны от этой величественной горной конструкции, со временем превращаются в четыре полноводные реки, образующие на земной поверхности что-то похожее на древний свастический символ, каждый луч которого впадает в один из океанов, омывающих материк со всех сторон. Реки, так же как и леса, наполнены множеством рыб и других живых организмов, которые невозможно было рассмотреть, но можно было ощутить мощным потоком прохладной энергии, несущей покой и успокоение для нервной системы любого живого существа. Эта невидимая сила, разливаясь на большие расстояния вокруг, создавала чувство благости и умиротворения. Каждое существо, проживающее в водной стихии материка, являлось крохотной частичкой этой энергии, которую при желании можно было почувствовать, понять её душевное и физическое состояние, а можно было просто принимать со всеми другими, как единый Божественный поток.

Мир, над которым парил во сне Андрей, был настолько необычным, и настолько не походил на наш современный, с его хаосом и непредсказуемостью, что казался фантастическим и нереальным и в то же время таким очевидным. Человеческий мозг не мог всё это сопоставить и выстроить понятие о том, что же было увидено, услышано и прочувствовано. Хотя, впрочем, он и не старался это сделать — ведь это только сон, а во сне может происходить всё, что угодно. Во сне человек может мечтать о будущем, может видеть воспоминания о прошедших событиях, с ним могут происходить и вполне реальные, и совершенно необыкновенные вещи. О том, что же снилось сейчас, трудно было даже предположить.

Последним потрясением в этой ночной прогулке были люди, населяющие эти земли. Издали они казались вполне обычными, ничем не отличающимися от современных, ну разве что одеждой. Однако, согласившись с желанием гостя этого мира разобраться с тем, что казалось чем-то неправильным, неизвестная сила, управляющая его полётом, начала постепенно приближать его к земле. Что именно смущало Андрея, стало понятно, только когда он оказался совсем близко. Необычным был огромный рост людей, населяющих этот мир. Это были настоящие исполины! Однако, несмотря на свой гигантский рост, было видно, что люди вовсе не испытывали, в связи с этим, никаких трудностей. Наоборот, со стороны казалось, что они довольно легко и плавно, будто скользили по поверхности земли. Это могло означать лишь одно — притяжение здесь было намного слабее, чем то, которое ощущаем мы. И вновь неразрешённый вопрос, словно лёгкая дымка тумана на ясной и чистой глади сознания — где же всё это находится? В прошлом, в будущем, на нашей планете или на другой, до сих пор никому не известной, а может это всё — видения вообще из параллельного мира?

Но вот появилось ощущение, что та самая сила, несущая бестелесную субстанцию по просторам этой прекрасной страны, послала импульс, означающий, что полёт заканчивается, и пора возвращаться домой. Сущность набрала высоту, сделала прощальный круг над материком и начала удаляться. Правильнее будет сказать, что не она удалялась, а вся эта картина начала медленно терять очертания и таять, как растворяется в тумане милый сердцу причал, покидаемый путником на уплывающей всё дальше от него лодке судьбы. Через некоторое время изображение совсем растворилось, оставив после себя лишь дымку воспоминаний и теплоту впечатлений. «Страна моих далёких предков, Гиперборея», — вспышкой, блеснувшей на миг и озарившей непроглядную до сих пор темноту, появилось у Андрея чёткое осознание того, что же он видел в своём чудном сне.

Ещё некоторое время мозг находился словно в вакуумной прострации и вдруг, резко пробудившись, вернул хозяина в реальный мир. Столяров вскочил на кровати, как и в предыдущие ночи, только сейчас была не ночь. В окно светило утреннее солнце. Он вчера не задёрнул шторы и теперь зажмурился от слепящих глаза лучей. Солнечный свет, словно тёплая, нежная ладошка любимой женщины или маленького ребёнка, ласково поглаживал лучиками по его небритому лицу. Благодарной улыбкой ответило лицо на эти ласки. Сердце было наполнено теплом и радостью. Впервые за столько времени после прошедшей ночи на душе было легко и спокойно, как в детстве после снов с незнакомым старцем.

Глава 5

Утро вновь было довольно прохладным, однако природу это не останавливало. Она не желала ждать и не хотела ничего знать. Она просто делала то, что должна была делать в это время года, и поэтому за окном всё вокруг зеленело и цвело.

Под воздействием положительных эмоций, полученных во сне, Андрею захотелось сделать хорошую встряску своему задеревеневшему за последнее время телу. Одевшись в старенький спортивный костюм и натянув поношенные кроссовки, он тщательно выбил из них скопившуюся за зиму пыль, захватил два пакета с мусором, который насобирал во время вчерашней уборки, и спустился по лестнице во двор. Людей сейчас не было, лишь спина одинокого прохожего, спешащего по своим делам, мелькнула вдали. Прохладный весенний ветерок, освежая, бодрил и требовал активных действий.

Вдохнув полную грудь воздуха, Столяров мысленно отдал себе приказ начать движение. Сначала направился в сторону мусорных баков. Бежать с пакетами в руках было неудобно, а со стороны, наверное, выглядело ещё и смешно. Поэтому, сделав неловкую попытку, он оставил эту затею и перешёл на спортивную ходьбу. Она хотя также казалась не менее смешной, однако тело требовало активности, а нести груз было более комфортно. Территория возле мусорных баков представляла из себя печальное зрелище. Они, как было нередко в последние годы, хотя и не были заполнены до отказа, но были обильно усыпаны мусором вокруг. Этому частично способствовали бродячие собаки, каким-то непостижимым образом попадающие внутрь металлических ёмкостей и вытаскивающие оттуда что-нибудь для них привлекательное. Однако была и другая причина, более удручающая. Существует такая порода людей, которым всё, как говорится, по барабану, такие с виду чистюли и интеллигенты. Они, чтобы не наступить на мусор или не дышать неприятным запахом, исходившим из бачков, не дойдя до них несколько шагов, пытались холёными ручонками добросить свою ношу в бак издалека, что им, естественно, почти всегда не удавалось. Подойти, поднять пакет и повторить попытку — им и на ум не приходило. С гордо поднятой головой и чувством выполненного долга, эти «интеллигенты» разворачивались и уходили прочь, а такие пакеты становились ещё более лёгкой добычей для собак и кошек. Они очень быстро раздирались на кусочки, а их содержимое разносилось вокруг ветром и самими животными по ближайшим окрестностям, пёстрыми флажками выглядывая из травы, из ветвей кустарников, и трепеща от лёгкого дуновения ветра на ветвях деревьев.

Обойдя разбросанный на земле мусор, Андрей аккуратно подошёл к баку и закинул свои пакеты внутрь. Освободившись от ноши, теперь уже налегке, побежал в сторону речки. Пробежав несколько метров, он вновь остановился. Оглянуться назад его заставил шум автомобиля, притормозившего возле мусорки. Предчувствие того, что сейчас произойдёт, не обмануло. Из открытого окна машины появилась рука с чёрным пакетом и лёгким движением небрежно отбросила его в сторону бачков. Упавший на землю пакет щеголеватым франтом благополучно расположился на земле среди своих, уже довольно грязных и потрёпанных, сородичей. Внутри у Андрея всё закипело. Забыв обо всём, он рванул к машине. К его радости, та не торопилась уезжать. Из окошка потянулась струйка сигаретного дыма. Решение было принято молниеносно. В несколько секунд Столяров вновь оказался на месте, которое только что покинул, на ходу схватил выброшенный из машины мусор и, со злостью надорвав пакет, с олимпийской точностью забросил обратно в окно автомобиля. Донёсшаяся до его слуха матерная брань развеселила, и он уже в приподнятом настроении, не останавливаясь и не обращая внимания на угрозы, летевшие ему вслед, потрусил к намеченной ранее цели.

В юности он любил делать пробежки и заниматься спортом возле реки, которая протекала совсем рядом с его посёлком. Кальмиус, как рассказывал в школе учитель географии, в древности был полноводной и судоходной рекой. Сейчас, глядя на то, во что она превратилась, было трудно поверить, что когда-то по ней ходили хоть и не морские, но всё же корабли. Дно заилилось и из полноводной, несущей свои быстрые воды в Азовское море реки, она превратилась в практически широкий ручей. Летом от неё веяло приятной прохладой. Кто-то, в основном это были дети, пытался даже ловить в ней рыбу, хотя, казалось, что кроме лягушек здесь вряд ли можно что-то поймать. В выходные дни на пологих, поросших травой берегах отдыхали от повседневных забот жители посёлка. По вечерам их сменяли дети, устраивая свои вечерние посиделки. Сидя у костра, они делились друг с другом своими впечатлениями и рассказывали невероятные детские истории. Лягушачье пение разносилось от реки на большое расстояние, особенно в тихую летнюю ночь, кого-то убаюкивая в кровати, а кому-то служа причиной раздражения и бессонной ночи.

От воды повеяло сыростью, но не освежающей, как летом, а скорее холодной. Андрей подбежал к асфальтированной дорожке, проложенной в нескольких метрах от русла реки. Когда-то это было удобное место для прогулок. Сейчас асфальтовое покрытие местами разрушилось, хотя ещё было вполне пригодно для того, чтобы пройтись вдоль берега, не запачкавшись в грязи.

Столяров выбежал на дорожку и ускорил темп, чтоб согреться. Через некоторое время ему это удалось. Тело покрылось испариной, и появилась одышка — следствие заброшенных несколько лет назад тренировок. Несмотря на это, бежать было приятно. Мышцы получали удовольствие от давно забытых активных действий, и это удовольствие передавалось всем системам организма. Пришла мысль о крепатуре, которая без всякого сомнения, после повышенной нагрузки, будет сковывать движения и доставлять определённые проблемы в ближайшие дни. Но это будет потом. Сейчас всё было хорошо, и бегущий человек получал наслаждение от того, что делал.

Разогревшись при помощи бега, Андрей свернул с дорожки чуть в сторону на небольшую полянку, плотно устланную сухой, полегшей за зиму травой. Место было удобным для использования в качестве спортивной площадки. Выбрав для себя пятачок посреди поляны и потоптавшись по нему взад и вперед, чтобы плотнее уложить траву, Андрей начал делать различные физические упражнения, которые помнил ещё со своей спортивной молодости. Минут через двадцать пот катил градом по лицу, а спортивная курточка и футболка были почти насквозь мокрыми. «Это пиво с водочкой из меня выходят», подумал он, немного сбавив темп разминки. Хорошо разогрев мышцы, провёл несколько условных боёв с тенью и остался доволен тем, что ещё не позабыл то, чему посвятил столько времени и сил в детстве и юношестве. Хорошо, а может даже слишком хорошо для начала, нагрузив свои мышцы, он решил, что на сегодня достаточно. Сделав ещё пару махов ногами, Андрей развернулся, чтобы бежать обратно, — и замер. На фоне высокого прошлогоднего камыша стоял старик и молча наблюдал за его действиями. Точнее, стариком он показался с первого взгляда, так как у него была шикарная седая борода и длинные седые волосы, водопадом ниспадающие на плечи. Однако его живые, с лукавой усмешкой глаза, выглядывающие из-под кустистых бровей, и стройная, совсем не старческая фигура заставляли задуматься о предполагаемом возрасте незнакомца. Одет он был довольно странно. Светлая льняная рубашка с пёстрыми, красиво вышитыми узорами и широкие шаровары из того же материала, были явно не из этого времени и явно не по сезону. Стоял он расслабленно, двумя руками опираясь на небольшой деревянный, ничем не приметный посох. «Ну точно древний старец с какой-нибудь картины», — мелькнуло в голове.

— Ну, здрав будь, добрый молодец! — поздоровался старик, и его голос Андрей моментально узнал.

Это был тот же самый голос, который он слышал вчера дома, когда находился в гипнотическом трансе — так он для себя назвал то состояние, в котором находились его тело и сознание. Сейчас это была обычная человеческая речь, произнесённая естественным образом, а не посредством каких-то мистических или гипнотических манипуляций. Голос старика звучал спокойно и даже ласково, что не предвещало ничего плохого с его стороны.

— Здравствуйте… — нерешительно ответил Андрей, в уме перебирая возможные варианты обращения к незнакомцу.

«Как его называть — дяденька, дедушка? — на ум ничего не приходило, и он оставил своё приветствие без продолжения — так, как есть. — Дальнейшие события покажут, что говорить».

— Не напрягайся, внучок, — словно прочтя, а может и действительно прочитав его мысли, продолжил старик, — зови меня просто Учитель.

Растерянный вид собеседника, видимо, забавлял незнакомца, и на его лице ещё больше обозначилась улыбка, ставшая заметной лишь по лёгкому движению усов и увеличению количества морщинок, лучиками разбегавшимися от глаз.

— Вижу, ты узнал мой голос, — старик продолжал свой монолог, — но сегодня тебе уже возможно не только слышать, но и видеть меня. Не спрашивай ни о чём — слушай. Разговор и сегодня будет недолгим. За несколько дней мы подготовили твой организм для встречи со мной. Скажу честно, запустил ты себя, внучок, запустил. Слава Богам, что не настолько серьёзно. Ещё, конечно, предстоит работа над очищением твоего тела и сознания, но самый главный — начальный этап, ты прошёл благополучно, и теперь мы можем свободно общаться без ущерба для твоего здоровья. Организм человека слаб и не способен выдерживать энергии высокого уровня без специальной подготовки. Самому тебе понадобились бы годы тщательного и кропотливого труда, чтоб прийти в это состояние, но с нашей помощью ты приобрёл эту возможность во много раз быстрее. У нас нет времени столько ждать.

Незнакомец пристально вглядывался в мужчину. Взгляд его из добродушно-смешливого стал сосредоточенным и серьёзным. Создавалось впечатление, что он смотрит не на собеседника, а сквозь него. Этот пронизывающий взгляд, от которого по телу пробежали мурашки, проникал сквозь беззащитную для него человеческую плоть, изучая чуть ли не каждую клеточку в отдельности. Длился осмотр недолго. Удовлетворившись увиденным, незнакомец как бы утвердительно кивнул себе и продолжил:

— Ты, внучок, пока что не пытайся разобраться во всём в один момент. Придёт время и всё станет ясно. Твой разум ещё не готов к пониманию многих вещей. Ты только в начале Пути. Сейчас тебе нужно знать, что прошлой жизни уже не будет. Ты должен распроститься с ней раз и навсегда. Выбора у тебя нет. Выбор сделала твоя душа, когда избрала этот земной Путь. Начался он у тебя непросто и будет, возможно, ещё сложнее. Но, как я уже сказал, чуть позже ты сам во всём разберёшься и всё поймёшь.

Мы последнее время особо внимательно следим за тем, что происходит в мире и за тем, что происходило с тобой. Грядёт новая Эра, внучок — время больших перемен. Мир находится на пороге больших изменений, по правде говоря, они уже начались. Поэтому мы хотим открыть тебе сокровенные знания и обучить всему необходимому, чтобы ты смог правильно понимать то, что будет происходить в дальнейшем, а также, в меру сил и возможностей, смог вносить свой вклад в направление правильного, духовного развития событий на Земле. Учить тебя буду я. Я буду давать тебе необходимые объяснения и задания, а ты будешь обязан их точно и добросовестно выполнять. Хочу предупредить, что многим людям современного общества твои новые взгляды будут казаться странными, а некоторым, возможно, даже откровенно враждебными. Не каждый захочет поменять своё тихое загнивающее болото на стремительный, трудноуправляемый поток чистой воды. Ты должен быть готов ко всему. У тебя появятся новые друзья и новые враги, тебя будут высмеивать и осуждать… Но это всё нормально, это естественная реакция больного организма на попытку его исцелить.

Так что действуй, обсуждению ничего не подлежит, выбор уже сделан. Пока что, как я уже говорил ранее, продолжай жить обычной жизнью, выполняй мои задания и обращай внимание на то, как будет меняться твоя сущность и мир вокруг тебя. Поверь мне, это не покажется скучным. С этой минуты твоя жизнь потечёт в новом направлении, и твоя первоочередная задача на данный момент — восстановить и укрепить своё физическое тело. Оно должно стать надежным кораблём твоей души, который, превозмогая бури и шторма жизненных невзгод, должен привезти её к совершенству. Прогнивший насквозь корабль с пьяной командой и бездарным капитаном далеко не уплывёт, а путь предстоит долгий и, как я сказал, непростой.

Как укреплять своё тело, учить тебя не буду, ты сам всё знаешь. В дальнейшем, новые знания будешь получать тогда, когда мы будем видеть, что ты готов их принять. Ещё раз напомню, что потрудиться тебе придётся изрядно.

Теперь вот что. Между мной и тобой установлена пси-связь, поэтому, если будут появляться вопросы, просто мысленно обратись ко мне, но помни, не на все вопросы ты получишь ответ. Многое тебе придётся осознать и пройти самостоятельно. Жизнь каждого человека — это большая школа, и люди должны научиться самостоятельно решать все её задачи, без подсказок и шпаргалок. Ну, — старик расправил плечи, выравнивая спину, — а теперь будем прощаться. Твоё тело ещё слабо. Долгий контакт для тебя ещё вреден. Будь здрав! До встречи, внучок!

Оставаясь в небольшом оцепенении, которое ощущалось лёгкой скованностью конечностей, Андрей лишь на миг зажмурил, пересохшие от пристального взгляда, глаза, а когда сморгнул выступившие слёзы, старика уже нигде не было. Ещё некоторое время он находился в неподвижности. Все события, происходящие с ним в последнее время, каждый раз заставали его врасплох и вводили в некоторое замешательство, а происходить эти события начали с завидной регулярностью.

Из этого состояния его вывел звук приближающихся шагов. К поляне лёгкой трусцой подбегала полная женщина в спортивной курточке и шароварах, которая утренними, а возможно ещё и вечерними пробежками, по всей видимости, пыталась решить проблему лишнего веса. Вероятно, она стеснялась своего занятия и, чтобы не привлекать к себе внимания, делала это рано утром.

Подбежав ближе, она заметила неизвестного мужчину одиноко стоявшего посредине полянки. Женщина в нерешительности притормозила, пытаясь быстро решить, что же ей делать. Поколебавшись какие-то доли секунды, она, хотя и с опаской, всё таки продолжила своё движение. Торопливо миновав «опасный» отрезок пути, она добавила ещё скорости и быстро скрылась из виду. Андрей тем временем пришёл в себя и почувствовал лёгкий озноб — разгорячённое упражнениями тело, несколько минут проведя без движения, уже начало остывать. Энергично помахав руками для разогрева, он не спеша побежал в направлении дома и уже спустя некоторое время сидел на кухне, и поглощал утреннюю порцию неизменной овсянки.

Ел он без особого аппетита, хотя физические упражнения на свежем воздухе и обострили чувство голода. Снова и снова мысленно возвращаясь к событиям на поляне, пытался понять суть всего сказанного стариком, назвавшимся Учителем. Однако, как и раньше, ничего более-менее разумного в голову не приходило. Мистикой он особо не интересовался. Фантастику в детстве читал с удовольствием, сначала перечитав все свои книги, а затем и всё, что было у его знакомых. Было время, когда он увлёкся «тарелочками» и всякими там пришельцами. Всё неизвестное влекло его. Неизведанные миры и странные, таинственные существа поглощали большую часть его внимания. Однако, всё это было временным детским увлечением, которому, став взрослее, он не придавал большого значения. К какой категории отнести то, что с ним происходит сейчас, Андрей придумать не мог, как и не мог дать всему этому какого-либо разумного объяснения.

* * *

— Так ты и есть тот самый Андрюша Столяров, который недавно переехал в наш район? Ну, проходи, проходи, не стой в дверях, — голос матери их старшего товарища звучал как-то неискренне и приторно сладко.

Тётя Вера, как представилась она новому знакомому своего сына, была довольно молодой и вполне привлекательной женщиной, с красивыми чёрными волосами и яркой помадой на губах. Несмотря на показное радушие, в её поведении и манерах чувствовалось какое-то высокомерие, а то даже и презрение к своему собеседнику. Женщина отступила в сторону, позволяя Андрею войти, и это простое движение было исполнено такой царственности, что возникало непроизвольное ощущение, будто она делала огромное одолжение этому ничтожному существу, посетившему её квартиру.

— Саша сейчас докушает и выйдет. Посиди, подожди его здесь, — тётя Вера указала на мягкий пуфик, стоявший напротив приоткрытой двери в боковую комнату.

Присев, мальчик с любопытством стал осматриваться вокруг. До этого он уже побывал в гостях у двух других своих друзей. У Сашки Горбунова он был впервые. Обстановка квартиры, та что была доступна его взгляду, ничего особенного не представляла, но вот то, что было видно сквозь щель приоткрытой напротив двери, показалось любопытным. Чуть подавшись всем телом вперёд, Андрей с интересом начал рассматривать через оставленную щель, обстановку таинственного, как ему тогда показалось, помещения. С левой стороны комнаты он увидел большой, красивый диван и два мягких кресла по бокам, и в этом не было ничего особенного. Но вот напротив — с противоположной стороны комнаты, мальчик увидел то, что всегда вызывало у него чувство огромной зависти и обиды за то, что у него этого нет. На всю ширину и высоту стены располагалось множество полок, полностью заполненных книгами. От любопытства Андрей даже привстал и, изо всех сил вытягивая шею, попытался заглянуть за дверь, чтобы получше рассмотреть то, что его так заинтересовало.

Перед ним была шикарная библиотека. Каких только книг здесь не было. Названий, из-за тусклого освещения и большого расстояния, он рассмотреть не мог. Его любопытный взгляд просто заворожили толстые, по-видимому, старинные фолианты довольно больших размеров, которые, подобно старым генералам, надменно поглядывали на ряды своей гвардии, состоявшей как из новобранцев — собраний относительно новых книг, так и вклинившихся между ними более старых, бывалых воинов, с потёртыми или оборванными корешками. Словно армия молодых гвардейцев в пёстрых мундирах, во главе со старыми, побывавшими не в одном бою, командирами, они хранили в себе множество, совсем даже невоенных, тайн человеческих, а возможно даже и всего мироздания.

Благодаря своей любви к чтению, мальчик повидал много домашних библиотек разной величины, однако такую большую он увидел впервые в жизни. Главное у кого? У своего товарища, который на вопрос о том, нет ли у него чего-нибудь почитать, всегда отнекивался или старался уйти от ответа, переводя разговор на другую тему. Побывать в квартире друга, до сегодняшнего дня, Андрею ещё не приходилось. Он и сегодня сюда попал случайно. Несмотря на совместные игры и другие дела, Сашка никогда не приглашал своих младших товарищей к себе домой, видимо, частицу высокомерия и скрытности он позаимствовал от своей матери.

Сегодня Славка с Олегом захотели поиграть в футбол с ребятами из соседнего двора, но мяч был только у Горбунова. Пока все готовили площадку, Андрея отправили к нему, чтобы тот позвал друга поучаствовать в игре, ну и, конечно, мяч чтобы захватил.

Так мальчик оказался в этой квартире и увидел эту таинственную комнату. Почему таинственную? А потому, что кроме мягкой мебели и книг, здесь — на невысоком столике с причудливо выгнутыми ножками, застеленном красивой зелёной скатертью, свисающей почти до самого пола, лежали разных цветов свечи. Ароматические палочки, разбросанные по поверхности стола, хотя и не дымили, однако издавали довольно приятный, и как для Андрея, так уж слишком насыщенный аромат, струящийся в открытую дверь и заполняющий собой всю квартиру. В центре стола, на невысокой подставочке, стоял прозрачный хрустальный шар, какой-то магической силой притягивающий к себе взгляд юного посетителя. Окончательный мистический образ всей обстановке придавали плотные бархатные шторы, абсолютно не пропускающие дневной свет. Слегка подсвечивая помещение, по бокам комнаты, горели два не очень ярких светильника, с замысловатыми рисунками на плафонах. Рисунки, отражаясь на стенах и мебели, придавали комнате ещё более сверхъестественный вид.

Столяров слышал от товарищей, что Сашкина мать умеет гадать на картах, но такую картину он увидеть не ожидал. Вся эта таинственность, конечно, завораживала и будоражила пытливый ум мальчика, но всё же его больше интересовали книги. «А вдруг Сашка расщедрится и даст почитать что-нибудь интересное?» — думал он. Искушение разглядеть книги поближе было слишком велико, и Андрей, тихонечко сняв у дверей кеды, нырнул во мрак помещения. Однако, не успел он сделать и пары шагов к полкам с книгами, как на пути возник чёрный, с горящими злобой глазами, здоровенный кот. Шерсть его вздыбилась. Грозное шипение не предвещало ничего хорошего. Выгнув спину, животное было готово к смертоносному прыжку. Забыв о том, что его сюда привело, мальчишка вылетел из комнаты, плотно прикрыв за собою дверь. Тяжело дыша от волнения, он шлёпнулся с разгону на пуфик. Быстро натянув кеды, не завязывая шнурки и тщетно стараясь делать вид, будто ничего не произошло, Андрей направился к входной двери.

— Ну, куда же ты? — всё тот же слащавый голос застал его в момент отпирания замка, — Саша уже идёт.

— Я… Я на улице подожду, — с трудом сдерживая волнение, чтобы не выдать голосом своё состояние, ответил Андрей.

Выскочив из квартиры, он стремглав полетел вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек за один шаг, и только выбежав из дверей подъезда, немного успокоился и, присев, начал зашнуровывать обувь.

* * *

Таинственные события далёкого прошлого вдруг отчётливо всплыли из глубин памяти. Что тогда с ним произошло, кем была мать его друга, и имел ли отношение ко всему этому сам Сашка? Через некоторое время небольшая семья Горбуновых, состоящая лишь из матери и сына, сменила место жительства. С тех пор ребята больше никогда не видели своего товарища. Тайна, которая скрывалась в его квартире, так и осталась неразгаданной.

Вот и сегодняшнее утро также таило загадку и принесло множество вопросов. Андрей так и не понял, чего хотел от него этот старик? Кто он вообще и откуда появился в его спокойной жизни, которая, судя по выражению незнакомца, станет не такой безмятежной, как раньше? Почему этому деду понадобился именно он? Зачем прервал течение размеренной, без особых потрясений, жизни и теперь бросает его, словно в прорубь с ледяной водой, в такую ненавистную для него неизвестность? Почему старик сказал, что это его выбор? Когда, в какое время, он сделал этот выбор? Вопросы, вопросы… Хотелось, чтобы поскорее всё разрешилось; хотелось вновь вернуться к прежней жизни, и чтобы всё происходящее с ним оказалось просто нелепым сном, неприятным наваждением. И только где-то глубоко-глубоко, в непознанной дали подсознания, словно молодой весенний побег, заботливо лелеемый чьей-то бесконечно доброй Душой, начал развиваться росток убеждения, что, наконец, он попал в свою колею, на начало своего истинного жизненного Пути, пока ещё неизвестно когда и для чего, выбранного им самим.

Погружённый в размышления, Андрей не заметил, как доел свой незамысловатый завтрак, помыл посуду и теперь, стоя возле окна, пристально вглядывался в чистое голубое небо, которое лоскутами проглядывало сквозь зеленеющие кроны растущих у дома деревьев.

Глава 6

В дальнейшем до вечера день прошёл спокойно, без происшествий. Вечером Андрей сходил в магазин за продуктами и батарейками для пульта. Там встретил Славку и Олега, о чём-то болтавших с Анжелкой — молоденькой продавщицей. Поздоровались как обычно, пожав друг другу руки. Друзья старались быть естественными, но в их взглядах, которые они бросали то на него, то друг на друга, сквозило неподдельное сочувствие и жалость. Видимо, они действительно были озабочены здоровьем своего товарища. Было ясно, что Славка уже во всех красках и подробностях описал свой визит к нему, без сомнения, приукрасив повествование своими догадками и предположениями. О необузданной Славкиной фантазии знали все его знакомые, но всегда почему-то верили его россказням, глядя в его добродушные искренние глаза.

Купив всё, что планировал, Андрей уже было повернулся к выходу, как Олег нерешительно и вроде бы между прочим предложил:

— Так что, может по пивку?

— Нет, не хочется, — ответил он другу, не оборачиваясь, и поспешил уйти, чтобы избежать дальнейших расспросов и уговоров, и не видеть этих сочувствующих, и одновременно укоризненных взглядов своих товарищей. Пить действительно не хотелось, даже появлялось небольшое чувство отвращения при воспоминании о вкусе и запахе спиртных напитков. Видимо, сказывался результат работы над его телом, а, может быть, и мозгом этого странного старика.

Всё ещё погружённый в свои мысли, неспешно дошёл до угла своего дома, как вдруг размышления прервал визг тормозов и шипение трущейся об асфальт резины автомобильных покрышек. «Вот он!» — услышал Андрей крик из кабины и, обернувшись, увидел ту самую иномарку, хозяин которой сегодня утром пытался избавиться от мусора весьма нецивилизованным способом. Двери распахнулись, и из машины выскочили два парня, лет по восемнадцать. За ними, со стороны водителя, вышел третий паренёк, по всей видимости, тот самый, к которому его мусор вернулся обратно.

— Ты что ж, тварина, делаешь? Бомжара вонючий! — не успев выйти из машины, начал наседать Мусоровоз, как, тут же в шутку, окрестил его Андрей, улыбнувшись про себя.

Его небритое лицо, видимо, и действительно сейчас было похоже скорее на бомжа, чем на обычного человека.

— Ты, падла, смерти своей захотел? Да ты у меня сейчас сожрёшь всё то, что мне в тачку закинул и ещё пару пакетов прицепом! — всё больше распалял себя паренёк, уже подскочив к стоявшему неподвижно Андрею на расстояние вытянутой руки. — Да я тебя в этом мусоре зарою, гнида поганая!

Двое его дружков остановились чуть поодаль, с двух сторон от товарища и с надменными ухмылками наблюдали за происходящим. Они пришли, скорее, посмотреть на шоу, чем поучаствовать в драке. Уверенные в том, что их дружок прекрасно сам справится с этим типом, они с презрительными выражениями на лицах и с некоторым нетерпением, наблюдали за происходящим и — на то, что будет очень весело — вряд ли рассчитывали. Но вдруг…

Краем глаза Андрей заметил, как куда-то испарились старушки, только что сидевшие на лавочке возле подъезда. Вечерний двор стал каким-то пустынным и унылым, даже птицы, казалось, прекратили своё переливчатое пение и вели сейчас редкую одиночную перекличку, ожидая дальнейшего развития событий. Эти случайные свидетели, видимо, сочувствовали одинокому человеку, стоявшему напротив крепких, спортивного телосложения, парней.

Страха Столяров не испытывал, впрочем, как и каких-либо других чувств и эмоций. На теле начала появляться уже довольно знакомая липкость, будто выдавливаемая неизвестной силой из организма наружу. Было ощущение, что вместо привычного пота из пор, по всей поверхности кожи, выступали капельки сладкого густого киселя. Голос стоявшего рядом парня зазвучал низко и растянуто, как на замедленном воспроизведении магнитофонной записи. Андрей вспомнил старый отцовский бобинный магнитофон и то, как он ещё ребёнком любил переключать скорости, тем самым изменяя звучание голоса от высокого — «лилипутского», до низкого — рычащего. Ощущения эти были уже знакомы. Очередные парадоксы времени, из-за которых, по неведомой причине, оно вновь замедлило свой ход и сгустилось до желеобразного состояния.

— Чт-о ты мо-лч-и-шь, ло-ш-а-ра? — неестественно растягивая буквы и слоги, продолжал «наезжать» Мусоровоз, и его правая рука медленно, словно в замедленной съёмке, потянулась к стоявшему напротив мужчине.

Пока рука нападавшего медленно выпрямлялась, Андрей успел рассмотреть белую, нетренированную кисть правой руки, большую золотую печатку, с изображением человеческого черепа, и вздувшиеся синие вены на руке. В момент, когда тонкие пальцы Мусоровоза почти вплотную приблизились к вороту его футболки, в желании ухватиться за неё, Столяров не спеша взял их в свою ладонь, слегка потянул чуть на себя и в сторону. Это было обманное движение — для того, чтобы противник начал сопротивляться и приложил усилие в противоположном направлении. Только, лишь ощутив начавшееся противодействие со стороны своего противника, Андрей резко крутанул руку в обратном направлении — снизу вверх и сразу сверху вниз, немного разворачивая туловище влево. Следующее, что он увидел, это медленно пролетающие на уровне его головы ноги в фирменных кроссовках, и услышал короткий гулкий удар, упавшего на землю тела.

Перевёл взгляд на лица сопровождавших Мусоровоза парней. На них постепенно начали проявляться признаки удивления. Он не стал дожидаться, пока те придут в себя, и не спеша, как ему казалось, сделал шаг к тому, что оказался ближе, проведя красивый круговой удар ногой в голову. Тот, так и не осознав, что происходит, также, с характерным звуком, прислонился спиной к стене дома и плавно начал сползать по ней на землю. Глаза его потеряли осмысленное выражение и, не мигая, смотрели куда-то вдаль. Третий уже начал сгибать руки в локтях, желая принять защитную стойку, только делал он это так же очень нерасторопно, словно находился под наркозом. Хлёсткий удар кулака в солнечное сплетение заставил его мускулистое тело перегнуться пополам. После чего он неторопливо, как и предыдущие бойцы, свернувшись калачиком, прилёг на землю. В этот момент липкий пот на теле Столярова начал быстро испаряться. Окружающее пространство вновь продолжило своё существование по законам реального времени. Окинув беглым взглядом компанию Мусоровоза, мирно расположившуюся на тёплой земле, Андрей не стал больше здесь задерживаться, а, развернувшись, направился в свой подъезд.

Придя домой, закинул продукты в холодильник и, присев в кресло, поставил батарейки в пульт телевизора. Нажал на кнопку включения и уставился в появившееся на экране изображение. Желания смотреть чего-либо конкретного — не было. Всё, произошедшее с ним десять минут назад, казалось скучным и бесцветным. Впечатление было такое, как после просмотра третьесортного боевика, который уже даже начал стираться из его памяти. Делать сейчас тоже ничего не хотелось. Он пощёлкал кнопкой, переключая каналы. Взгляд ни за что не цеплялся. В голове по-прежнему, словно пчёлы в улье, гудели и кружились одни и те же мысли, засевшие с самого утра. Палец автоматически всё нажимал и нажимал, а взгляд тупо смотрел на ритмично меняющиеся картинки.

Так продолжалось довольно долго. Время от времени Столяров отрывался от экрана, чтобы заварить себе чай (есть совсем не хотелось) и, обжигаясь горячим напитком, вновь смотрел в экран и нажимал на кнопку, лишь изредка задерживаясь чуть дольше на одном канале. Спустя несколько часов ему всё же это надоело и он, решительно выключив телевизор, пошёл в спальню и прилёг на свой любимый старенький диван, с наслаждением расслабляя уставшую от долгого сидения спину.

Лишь только тело расслабилось, и глаза закрылись в полудрёме, как в голове прозвучал знакомый уже голос старца. Теперь он казался вполне естественным, будто сопровождал Андрея всю его сознательную жизнь.

— Спать ещё рано. Теперь, каждый вечер перед сном, будешь выполнять то, чему сейчас обучишься, — предупредил Учитель и продолжил свои наставления, — ляг ровно, дыши спокойно, расслабься ещё больше. Сейчас ты будешь учиться медитировать.

Андрей, будто ожидал чего-то подобного, с удовольствием начал выполнять указания.

— Сегодня я дал тебе на практике ощутить эффект замедления времени. Ты видел, насколько эффективным бойцом ты можешь быть, если овладеешь этой техникой. Знаю, что тебе это понравилось. Но это было моё вмешательство. Чтобы самому приобрести такие способности, нужно очень много работать и учиться. А начать нужно с самого простого — с медитации.

Голос стих, давая слушателю настроиться на нужную частоту восприятия.

— Запомни, каждая медитация начинается с хорошего расслабления всего тела, — голос потёк плавно и тягуче, позволяя слушателю максимально точно выполнять всё необходимое. — Почувствуй, как исчезает напряжение, как мысли покидают твою голову. Голова абсолютно пуста, ты ни о чём не думаешь, не рассуждаешь, не вспоминаешь. Внутри полная тишина и спокойствие. Всё внимание сосредоточено на точке между бровей.

Команды отдавались спокойно, но властно, так, что сознание, а за ним и тело беспрекословно следовали всему, что им приказывали. Наконец, Андрей ощутил полнейшее расслабление. Его внешняя грубая оболочка словно растворилась в воздухе и стала совсем невесомой. Круживший и мучавший целый день хаос мыслей в голове сначала упорядочился, а затем и вовсе растаял и ушёл в небытие. Стало легко и спокойно. Блаженство растекалось по всему организму. Такое состояние он испытывал впервые. Конечно, о чём-то подобном он читал в эзотерической литературе. «Кажется, в такое состояние входили практикующие йоги», — мелькнула в голове мысль и тут же исчезла, как и все остальные. Чувство умиротворения, в котором он находился сейчас, невозможно было описать никакими словами. Возможно, это и есть та самая Нирвана. Только. кто же сможет правильно и достоверно описать и дать название тому, что неподвластно нашим грубым человеческим органам чувств. Столяров ощущал, как его тело, растворяясь и разлетаясь на мельчайшие частицы, заполнило вначале всю пустоту комнаты, образовав с ней единое целое, затем ощутил единство с домом, городом и, наконец, одним целым с планетой и всей Вселенной. В этот момент он был всем и ничем одновременно. Подобные чувства единения он испытывал во сне, когда его подсознание парило над древним материком Гипербореей.

Сейчас, как и при первом знакомстве с Учителем, время потеряло свою величину и значение. Сколько длилась эта эйфория, трудно было даже предположить. Однако, в нашем материальном мире всё когда-нибудь заканчивается. Андрей открыл глаза, пошевелил пальцами ног и рук. Тело было лёгким и отдохнувшим. В голове вновь зазвучал голос наставника:

— Молодец, — похвалил он, — у тебя всё хорошо получилось. Теперь слушай задание на завтра. Оно может показаться весьма простым, но ты не обольщайся. Чтобы выполнить и освоить его, тебе придётся приложить изрядное количество сил, терпения и внимания. Сколько времени уйдёт на его освоение зависит только от твоего усердия и настойчивости. Так вот, упражнение называется «Сердечная радость». Предназначено оно для открытия и развития сердечного центра — центра Любви и Сострадания. Лишь открыв его, ты поймёшь, как многие заблуждаются в этих двух привычных понятиях. За Любовь принимают привязанность, вожделение, чувство собственности и прочее, а за Сострадание обычную жалость, которая так же, как и многие другие негативные чувства, просто разрушает тех, на кого она направлена.

В чём заключается задание? Завтра, как только прозвенит будильник, тебе нужно создать на лице улыбку и постараться удерживать её в течение всего дня. Это раз. Второе — постарайся проснуться так рано, чтобы ты перед уходом на работу, успел сделать не только зарядку, но и провести такую же медитацию, как сегодня вечером, только сидя и в течение часа.

Как я уже сказал, задания на вид простые. Выполнять их нужно каждый день. Однако помни, что сегодня во многом я тебе помог, но с завтрашнего дня ты всё будешь делать сам. На сегодня я прощаюсь с тобой.

Немного помолчав, Учитель добавил:

— Успехов тебе, внучок!

В голосе чувствовалась надежда, а также душевность и родительская любовь к своему чаду.

* * *

Утро новой рабочей недели началось, как всегда, со звонка будильника, который Андрей предусмотрительно с вечера поставил на четыре часа утра. Сделать предстояло много и, чтобы не опоздать на работу, он встал намного раньше обычного. Проснувшись, вскочил с дивана и направился в ванную. По дороге успел отметить для себя, что ожидаемой крепатуры, после вчерашней интенсивной разминки, не было и следа, что весьма порадовало. Взглянул в зеркало на своё хмурое, небритое лицо, и электрическим разрядом в голове пронеслось: «А где твоя улыбка?» — и рот тут же попытался изобразить что-то на неё похожее. Это действие немного развеселило Столярова. Погримасничав перед зеркалом несколько секунд и выбрав оптимальное выражение лица, быстро освежился под прохладным, бодрящим душем. Растерев до красна своё тело полотенцем, вернулся в спальню, убрал постельные принадлежности и приступил к медитации, как велел его наставник. Пока он проделывал все эти привычные дела, несколько раз ловил себя на том, что улыбка вела себя, как хитрый непослушный зверёк, который, почувствовав малейшее ослабление контроля за собой, тут же прятался в норку. Она упрямо не хотела надолго оставаться на лице. Андрею приходилось вновь и вновь растягивать губы, заставляя мимические мышцы заучить и зафиксировать необходимое положение.

Однако, к тому времени, когда он закончил все свои утренние дела и запирал снаружи входную дверь, отправляясь на работу, в голове проскользнула мысль, что улыбка сделала своё полезное дело — настроение беспричинно улучшилось, на душе было спокойно и радостно. Даже в обыденности будничного дня появилось что-то неуловимо приятное и хорошее, мир окрасился в пёстрые, радующие глаз, цвета.

Немного огорчало то, что сегодня во время медитации не удалось ощутить тех чувств, которые он испытывал вчера, даже приблизительно. В голову лезли всякие мысли, тело постоянно напрягалось в разных местах, как только он терял контроль. В общем, всё оказалось гораздо печальнее, чем он предполагал. Помучавшись с получаса, он провёл интенсивную разминку по своей программе, ещё раз принял, теперь уже контрастный душ и плотно позавтракал. Из-за насыщенного событиями вчерашнего дня он чуть было не позабыл о Казимире. Налив в блюдечко купленного для него молока и достав из пакета несколько пряников, разложил это нехитрое угощение под потолком на посудном шкафу, стоявшем в углу комнаты. Домовой себя никак не проявлял ни вчера, ни ночью, ни сегодня с утра. Где-то вдалеке, в который раз, отозвалась подленькая мыслишка о психическом здоровье, но сегодня её голос был тихим и неубедительным. Удостоверившись, что все необходимые утренние мероприятия выполнены, в хорошем настроении Андрей покинул своё жилище.

С уходом из дома его тренировка не закончилась, а, наоборот, продолжаясь, ещё больше усложнилась. То, что у него начало неплохо получаться у себя в квартире, при выходе во внешний мир создало новые, даже непредполагаемые, проблемы. Казалось, что только он переступил порог своего дома, как все трудности этой жизни и связанные с ними негативные эмоции просто выплеснулись на него тёмным потоком грязи, запачкавшим и залепившим собой весь позитив, накопленный с утра.

Началось с того, что выскочив из подъезда, Андрей со всей скорости налетел на сидящего у дверей и, видимо, ожидающего какой-нибудь подачки, пса. Собака, рассчитывающая вовсе не на пинок в бок, заскулила и бросилась прочь, а он, негромко выругавшись, вспомнил про улыбку и, воссоздав необходимое выражение на лице, двинулся дальше.

— Чё ты мне лыбишься? — протянул писклявым голоском какой-то толстый мужик, стоявший рядом на остановке. Его высокий и неприятный голос никак не вязался с обрюзгшим крупным телом своего владельца.

Андрей отвернулся и отошёл в сторонку, чтобы не создавать конфликта и не раздражать человека, для которого понедельник был, явно тяжёлым днём, и для которого наблюдать, как кто-то рядом улыбается — было свыше всяких сил. Благо вскоре подошла маршрутка, и в неё удалось втиснуться.

— С утра глаза зальют или накурятся, а потом стоят тут, лыбу давят, — это уже был голос немолодой, сутуловатой женщины, обращённый в его сторону. Видимо, в её жизни тоже было мало радости, и вид счастливого человека её тяготил и приводил в негодование.

Уйти в сторону в переполненной маршрутке было некуда, поэтому Андрей, как смог, повернулся от женщины в противоположную сторону. Однако, и здесь ожидал подвох. С этой стороны к нему вплотную стояла женщина старше средних лет, по виду довольно потрёпанная жизнью, но, которая старалась скрыть эти признаки толстым слоем макияжа на лице. Законный мужчина у неё явно отсутствовал, о чём свидетельствовало обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, которой она крепко ухватилась за поручень. Об этом же говорил и грустный, оценивающий всех людей противоположного пола, взгляд. Увидев, улыбающегося ей, довольно молодого и привлекательного мужчину, её лицо тоже расцвело, обнажая неполный комплект жёлтых от никотина зубов. В её взгляде появились надежда и ожидание. «Блин, только этого мне ещё не хватало», — подумал Андрей, но больше вертеться он не мог. Пришлось ехать ещё несколько остановок рядом с этой дамой, мило улыбаясь друг другу. «Ну, не выходить же, в самом деле, из-за неё из маршрутки».

На работе в этот день тоже все словно договорились выжать из него такие негативные эмоции, какие только возможно. На проходной попросили дыхнуть, заподозрив, что он пьяный. Начальник участка, проводивший утреннее собрание, обвинил Андрея в том, что он смеётся над его словами и потребовал прекратить эти ухмылочки в его адрес. Другие сослуживцы просто всячески подшучивали над его лицом в течение дня. В общем, день прошёл далеко невесело.

Вечером, уже сидя у себя дома, начал подводить итоги практики и решил, что, не смотря ни на что, сегодня с заданием он всё же справился. Однако, пришёл и к неутешительному выводу: «Люди отвыкли улыбаться. Их сердца, будто старые, брошенные хозяевами, дома — внутри пусты и мрачны, а снаружи наглухо заколочены досками и заложены кирпичом. К ним невозможно сейчас достучаться простой, искренней улыбкой. Замурованные, словно в сырых склепах, человеческие сердца заржавели, замёрзли и потеряли чувствительность. Конечно, не у всех всё так плохо, но большинство находится сейчас именно в таком состоянии. Как достучаться до людей, как растопить лёд их пустых, остывающих сердцах?».

Медитация, которую Андрей провёл перед сном, была так же, как и утром, весьма неплодотворной. Теперь в голове были мысли и рассуждения о добре и зле, любви и ненависти, о прошедшем дне и людях, которые ему встречались. Видя, что ничего не получается, хотел оставить на завтра эту практику, как в голове зазвучал голос Учителя:

— Не торопись, внучок, — ласково произнёс старик, — рано ещё заканчивать.

Столяров внутренне подобрался и сосредоточился. И действительно, чего это он так раскис.

— Завтра утром тебе необходимо будет объединить две предыдущие практики и направить своё внимание вовнутрь своего тела. Сейчас мы это попрактикуем.

Учитель подождал некоторое время, чтобы дать ученику осознать суть задачи.

— Вижу, ты готов. Продолжай расслабляться, особенно в области переносицы. Так, хорошо! Ты чувствуешь, как всё тело отреагировало на расслабление этого участка. Теперь слегка улыбнись этому месту. Улыбку не надо делать до самых ушей. Такое её исполнение и привлекало к тебе ненужное внимание окружающих. Тебе достаточно лишь обозначить её самыми краешками губ и глаз. Ощущение улыбки должно исходить изнутри. Улыбайся переносице, затем начинай опускаться ниже по лицу к горлу, затем остановись на середине груди, в сердечном центре. Задержись в этом месте, почувствуй, как будто красивый красный цветок расцветает здесь. Порадуйся этому явлению и затем поочередно улыбнись каждому органу своего тела в отдельности.

Такая незамысловатая практика поможет восстановить твои жизненные силы, успокоит ум и исцелит твой организм. Будешь делать её каждое утро перед медитацией. Попробуй проделать всё это сейчас и ложись спать.

Голос умолк. Проделав всё, что было задано, Андрей, действительно, вышел из медитации уже в хорошем настроении и полном спокойствии. Упражнение явно положительно повлияло на его самочувствие и нервную систему в частности. «У меня всё получится, — промелькнула в голове позитивная установка, — я всё смогу».

С такими мыслями в этот вечер и уснул, мирно и счастливо посапывая и улыбаясь во сне. Погрузившись в приятное забытье, он уже не слышал доносившихся с кухни звуков отсёрбываемого из блюдца молока и необычного для людского уха чавканья и причмокивания.

Глава 7

«Ну, и что это было?» — Столяров от неожиданности резко вышел из состояния медитации. Вот уже больше двух недель, по утрам и вечерам, он усердно делал необходимые упражнения. К улыбке и медитации добавились дыхательная практика и практика сосредоточения. Учитель давал всё новые и новые задания почти каждый день, и Андрею приходилось вставать всё раньше и раньше, а ложиться всё позже. Однако, это его ничуть не напрягало. По ходу выполнения заданий, он восстанавливал силы, душевное равновесие и энергию, ощущал прилив бодрости. С каждым днём он замечал, как улучшается его физическое здоровье. Прошёл гайморит, который приобрёл ещё в юности. Вдыхаемые, очистившимся носом, запахи стали ещё ярче и разнообразнее. Стал тоньше ощущаться вкус пищи. Улучшился цвет лица, половину которого теперь скрывали отросшая небольшая бородка и усы. Произошло вообще невероятное — исчез уродливый шрам от глубокого пореза стеклом на левой руке, имеющийся ещё с детства.

В общем, прогресс был налицо и, видя это, Столяров прилагал ещё больше усилий и стараний. Днём он чувствовал себя вполне хорошо и комфортно. Ночные недосыпания абсолютно никак не сказывались на его самочувствии. После каждого утреннего занятия он ощущал прилив энергии и готовность вершить великие дела. Сменился и его эмоциональный фон. Теперь он почти забыл, что такое депрессия и уныние. Этому, он был убеждён, во многом поспособствовала практика Улыбки. Она каким-то невероятным образом преобразовывала весь появляющийся негатив в позитивную энергию. Его теперь трудно было вывести из равновесия. Некоторые коллеги по работе, заметив в нём такие изменения, всячески пытались его задеть острым словцом или сделать какую-нибудь пакость. Однако и они, обнаружив тщетность своих поползновений, перестали его донимать и оставили в покое, приняв новое, непривычное для них поведение, за проявление какой-то проблемы со здоровьем. Кто-то его жалел, а кто-то начал сторониться, как прокажённого. Неизвестность и непонимание всегда настораживают людей.

Планомерные занятия были уже обычным делом, не предвещающим ничего особенного, как вдруг сегодня с ним произошло, что-то непонятное, напугавшее ещё неопытного практика своей внезапностью и необычностью. Как всегда вечером он сел в медитацию, всё шло по намеченному плану, как вдруг его позвоночник, словно молнией, пронзил мощный поток горячей энергии, вошедший в копчик и выстреливший вверх в самую макушку головы. Тело завибрировало, словно попав под напряжение. Неведомый поток силы начал нарастать, и здесь Андрей не выдержал и резко прекратил практику. Вибрации сразу же прекратились, сердце бешено колотилось в груди, грудная клетка широко расширялась и вновь сжималась, помогая лёгким прокачивать как можно большее количество воздуха. Через некоторое время ум, а за ним и тело, начал успокаиваться. В этот момент у него в голове и возник вопрос, который он задавал скорее себе, чем кому-то. Однако, Учитель его не проигнорировал и почти сразу прозвучал его голос:

— Не беспокойся, внучок, это всё нормально. Ты когда-нибудь слышал об энергии Кундалини?

Ученик пожал плечами. Что-то ему приходилось, конечно, слышать, но все эти вещи всегда казались больше из области мистики, которая для него всегда, словно таинственным, незримым покрывалом, окутывала такие понятия как индийская йога, китайский цигун и прочие восточные премудрости.

Удостоверившись в его неведении, старик продолжил:

— Кундалини — это очень мощная энергия, которая дремлет в каждом человеке. Сосредоточена она в копчиковой чакре. Если человек ничего не практикует, то он никогда её не почувствует. Иногда, всё же, она может проявиться спонтанно в экстремальных обстоятельствах. Ты, вероятно, слышал о необычных проявлениях сверхспособностей у вполне обычного человека, когда ему или его близким угрожала опасность? Например, за мужчиной гонится собака, и он, чтобы спастись, перепрыгивает через такой забор, который в своём нормальном состоянии он бы и с шестом не перемахнул. Другой случай, когда, например, ребёнка в завалах дома придавило плитой, и мать, чтобы освободить его, поднимает такой груз, который только краном можно поднять. И таких случаев очень много. Самое элементарное и для многих доступное понимание проявления этой чудесной субстанции — это второе дыхание у спортсменов. Так, бежит он, бежит, и кажется, что все силы на исходе, как вдруг откуда-то появляется спасительный прилив энергии для последнего финишного рывка. Он делает этот рывок и завоёвывает приз.

Как бывшему спортсмену, последний пример Андрею был хорошо знаком. Он молча кивнул в знак того, что понял и готов продолжать слушать. За прошедшее время ученик привык к тому, что Учитель не откладывал на потом то, что необходимо было ученику узнать сейчас, и сразу же давал пояснения. В этот раз было также.

— Все эти примеры — образец неконтролируемого проявления той самой дремлющей, до поры до времени, Кундалини. Однако, можно научиться ею управлять и применять эту силу в нужное время по своему желанию. Сейчас я тебе коротко поясню то, что тебе ещё необходимо знать про эту чудесную энергию, с которой тебе придётся работать всю дальнейшую жизнь.

По сути всё, что существует в этом материальном мире — есть энергия. Вот представь. Твоё тело состоит из клеток; клетки, в свою очередь, — из молекул; молекулы — из атомов. Но если изобретут микроскоп, позволяющий увидеть атомы в многократном увеличении, то обнаружат энергетические частицы. Получается, что человек — это энергетическое существо, по большому счёту, это ничто иное, как сгусток плотной энергии. Вода, воздух вокруг вас — тоже энергия. Космос — это безграничные просторы, заполненные всё той же энергией. Имея такие безграничные резервы, глупо ими не пользоваться.

Только кто сейчас об этом знает и может использовать? Единицы. Лишь те, кто серьёзно занимается йогой, цигун или ещё какими-нибудь практиками. Энергетические каналы, которые есть у каждого человека, словно реки, несут в своих руслах эти жизненные потоки. Так же как кровеносная система, они разветвляются на более мелкие сосуды и капилляры, снабжая праной каждую клеточку организма.

Твоя задача — научиться ощущать свою энергию, уметь направлять её в нужное место, в органы, которые требуют исцеления или защиты. Но помни! Эта сила не только исцеляет. Сконцентрировав и уплотнив её в каком-то участке тела, можно защитить его от травм и повреждений, наносимых кулаком или даже колющим предметом. Но можно и самому нанести удар, только не силой мышц, а высвобождая энергию в противника. Поверь, такие удары бывают очень страшными. Попадая в организм человека, эта силища, практически, разрывает внутренние органы на куски, снаружи не оставляя никаких следов. Настоящие мастера единоборств обладают такими способностями. Я не буду тебя этому обучать, возможно тебе попадётся хороший мастер, который тебя познакомит с этими премудростями.

Однако, тебе, прежде всего, нужно освоить её целебные возможности. Нужно научиться помогать своему организму оставаться здоровым и уметь помогать другим людям. Самый простой способ — это определить в каком месте у больного недостаток или избыток энергии и откорректировать эти проблемы. Восстановив энергетический баланс, организм сам сможет справиться с болезнью.

Обучаться работать с этой силой ты продолжишь чуть позже, а сегодня я хотел поведать тебе одну интересную историю. Её тебе необходимо знать.

За прошедшее время Учитель не только давал упражнения и пояснения к ним, но также рассказывал что-то интересное о самих практиках, о древних цивилизациях, проживавших в далёкие времена и давших начало всем этим знаниям. В такие моменты перед учеником проплывали яркие образы ушедших в далёкое прошлое событий и людей. Перед его внутренним взором представали облики суровых правителей, простоватых ремесленников, решительных воинов и мудрых волхвов.

В школьные годы Андрей не очень любил уроки истории. Предмет этот вела их классный руководитель — Неля Фёдоровна, маленькая, добрая женщина, которая редко ставила двойки и не особенно придиралась к знанию дат и событий, описываемых в учебнике. Главное было — рассказать хоть что-то о том, о чём тебя спрашивали, чтобы получить твёрдую тройку. Ну а если блеснуть тем, что выучил пару сопутствующих дат, то тут уже можно было рассчитывать даже на четвёрку, а то и на «отлично». Андрюша Столяров знал предмет на четыре, что его самого и родителей вполне устраивало.

Сейчас он познавал совсем другую историю. То, что рассказывал его новый наставник, не входило ни в один современный учебник. Мало того, все эти события и их географические координаты откровенно противоречили тому, что проходили в школьной программе. Получалось, что почти всё то, что изучалось в школах, было либо изменено, либо придумано, либо дополнено так, что становилось трудно разобраться — где истина, а где вымысел. Слушая старца, Андрей, привыкший доверять всему, что написано в книгах, долго не мог понять: как же так произошло, и почему истинные знания о древних временах были стёрты из памяти современного человека. А ведь этому народу было чем гордиться — и это не только победы в сражениях последних столетий, и не только достижения в области науки и техники. Учитель поведал о древних людях, проживавших на несуществующем ныне материке Гиперборее, и это были не те первобытные дикие племена, о которых повествует официальная история. Он говорил о совсем другой — развитой цивилизации, о тех знаниях и возможностях, которыми обладал тот народ. Рассказывал о красивых городах, располагавшихся на территории материка, о невероятных способностях людей, населявших эту землю, а также о сверхмощном оружии, которое существовало уже в те незапамятные времена… И ещё много, много всего того, чего простой смертный никогда бы не узнал и не прочитал ни в одной книге или учебнике.

Андрей верил всему, что слышал от Учителя, так как ни чуточку не сомневался в мудрости и честности рассказчика, тем более, что в своём, как он подозревал, вещем сне он уже заглянул в те далёкие времена, увидел и прочувствовал благостную энергетику этого райского уголочка планеты. В рассказах старика о Гиперборее звучала то гордость, то тоска по чему-то безвозвратно ушедшему, то воодушевление, то бесконечная печаль. Во время таких повествований звучание его голоса преображалось в неисчерпаемую палитру красок и оттенков интонаций и обертонов. Слова приобретали множество окрасок, делая голос то еле слышимым, то нарастающим, словно приближающийся ураган, готовый смести всё на своём пути. Такие изменения голоса завораживали слушателя, заставляя его каждой клеточкой своего тела сопереживать тому, о чём говорилось, а образы, возникающие в его голове, становились чёткими, почти осязаемыми.

В этот вечер Учитель поведал историю одного воина, проживавшего в те далёкие времена. Звали воина Стояр. Старец выделил ударение именно на букве «Я». Имя ему такое было дано за силушку богатырскую, которой он обладал с самого раннего детства. Имена в ту пору давались не так, как сейчас — не родителями. После рождения ребёнка, семья приглашала местного волхва, который был самым мудрым и образованным, а кроме того обладал невероятными сверхчеловеческими способностями. Как уже отмечалось, в те времена все люди обладали многими умениями, недоступными современному человеку. Так, например, всё той же энергией Кундалини учили управлять чуть ли не с самого раннего детства. Но волхвов отбирали по особым приметам ещё в младенчестве и обучали отдельно от других детей по специальной программе. Так вот, приглашённого волхва угощали самыми лучшими кушаньями, старались всячески ему угодить, принимая как самого дорогого гостя. После сытной трапезы старцу, а волхвы не могли быть молодыми людьми, так как отдавали изучению всевозможных наук многие годы, выносили новорожденного малыша. Взгляд мудреца, брошенный на ребёнка, пронзал не только плоть, но и саму сущность маленького человеческого существа. В этот момент старец видел его прошлые воплощения, видел каким будет этот человечек в этой жизни, какие у него заложены способности, и что нужно в нём развивать, чтобы добиться гармоничного раскрытия его таланта. Не всё мудрец рассказывал родителям, но исходя из врождённых особенностей ребёнка, которые почётный гость распознавал очень точно, и происходило имянаречение.

В младенце, которого показывали волхву в этот раз, он увидел богатыря, способного без капли сомнения встать на защиту своей Родины. В этом младенце старец узрел огромную Ярую силу, данную энергией Бога Солнца Ярилы. Он проследил как с годами взросления этого человека, его изначальная сила будет постоянно расти и увеличится во сто крат. Вот и нарёк он этого крепыша Стояром, то бишь человек, наделённый могучей ярой силой в стократном размере. Фамилий в те времена не было, и человека звали по имени, добавляя к нему имя его отца. В тот день и стал зваться малыш — Стояр сын Богуслава, и вырос он, как и предрекалось ему волхвом, в крепкого воина, до глубокой старости стоявшего на страже покоя своего народа.

Много воды утекло с тех пор, много сменилось эпох. А с их сменой меняла свой внешний вид и Матушка Мидгард — Земля. Исчезла с её поверхности Гиперборея, возникли новые континенты и страны. С годами имя Стояр превратилось в фамилию Стояров. Почти все потомки этой династии отдавали свои молодые годы жизни службе Отечеству, дослуживаясь, иногда, до высоких чинов. Однако были в этом Роду и мастера-ремесленники разного профиля. Один из них слыл превосходным мастером по дереву. Чего только он не ухищрялся вырезать из обычной древесины. В его руках обычное полено приобретало новую жизнь, превращаясь в истинное произведение искусства. По воле случая, которому ещё и поспособствовала профессия этого мастера, фамилия Стояров превратилась в Столярова. В таком виде она и дошла до наших дней.

Слушая этот рассказ, Андрей мысленно погружался в ту далёкую древность. Перед лицом вставал образ старого волхва, образы древних могучих великанов, которые вполне, если верить рассказу Учителя, могли оказаться его далёкими предками. В мыслях мелькали сражения, в которых участвовали эти богатыри, и где они неизменно одерживали победу над тёмными силами, пытающимися сломить и поработить их народ. Затем он ясно почувствовал запах свежеобработанной древесины, который он так любил с самого детства, увидел крепкого мужчину, искусно вырезающего что-то из деревянной заготовки. В этом, пышущем силой и здоровьем, человеке чувствовалось что-то родное и близкое, что-то такое, что было когда-то утеряно и вдруг вновь обретено.

В этот вечер Андрей понял, что Учитель познакомил его с невероятной историей древнего Рода воинов и ремесленников, который принял в свои объятия заблудившуюся душу. В этом Роду он вырос и многому научился. Старик упоминал о какой-то ошибке, о том, что он попал не в своё тело, а теперь, видимо, эту ошибку устранили путём передачи своего посланца в руки достойного представителя Рода, пославшего его в это воплощение.

Продолжая сидеть на ковре в полутёмной комнате, Столяров взглянул в окно. Солнце, отдав днём свою тёплую энергию для поддержания жизни всего живого на Земле, уже давно спряталось за горизонт. Наступало время холодной спокойной энергии ночи. Это была энергия умиротворения, которая способствовала хорошему отдыху для восстановления сил, потраченных в течение дня. Всё ещё находясь под впечатлением услышанного от Учителя повествования, Андрей вдруг подумал о том, что ему рассказали про Род, в который он попал, но вот из какого Рода он действительно пришёл, старик ему так до сих пор и не открыл. Практики, предлагаемые им, могли пригодиться как для воина, так и для целителя; как для будущего волхва, так и для обычного человека, который заботится о своём здоровье и духовном развитии.

Основные упражнения на сегодняшний день были выполнены, поэтому делать что-либо ещё, настроения не было. Посидев ещё немного, чтобы успокоить перед сном свой, возбуждённый представляемыми образами, ум, Столяров с удовольствием прилёг на свой старый диван и сразу погрузился в, теперь уже, спокойный и безмятежный сон.

Глава 8

Наконец-то пришло и долгожданное лето. Пришло оно не сегодня, а пару недель назад, но Андрей так вовлёкся в тренировки, как он называл по привычке все практики, которые давал Учитель, что заметил перемены в погоде только сейчас. Для него в один момент всё вдруг поменялось местами. Если раньше он не мог дождаться, когда же придёт тепло, то теперь так надоевшая весенняя прохлада была в радость, и то насладиться ею можно было лишь ранним утром. Днём же хотелось укрыться в какой-нибудь тени и просидеть или пролежать там до самого вечера, пока не начнёт спадать жара. Название «Каменные джунгли», как окрестили современные города некоторые писатели, вряд ли можно было отнести к городу, в котором жил Андрей. Здесь нет узких улочек и нагромождения высотных построек, как в густонаселённых городах планеты, а также, в отличие от настоящих тропических джунглей, летом трудно спрятаться от вездесущего зноя. Прогретые за день, камень домов, асфальт дорог и просто земля не успевали остыть за ночь. Утром же природа и всё живое не успевали насладиться прохладой, потому что только лишь солнышко поднималось чуть повыше, как вновь наступало нестерпимое пекло. В квартирах, располагающихся с солнечной стороны, если в них не было кондиционеров, воздух прогревался настолько, что казалось просто нечем дышать.

Ещё одним «бедствием» для горожан в июне были тополя, которых в своё время высадили изрядное количество. Говорили, что эти деревья хорошо очищают воздух, насыщенный промышленными выбросами города. Может быть так оно и было, но вот пух в это время года, который начинал созревать и разлетался далеко вокруг, доставлял немало неприятных моментов: он лез в глаза, забирался в нос, из-за чего глаза слезились, а из носа текло, как при простуде. Собравшийся по обочинам дорог тополиный пух, в своё время воспетый одной популярной группой, и который, по версии этой группы, должен был появиться в июле месяце, доставлял радость лишь ребятне. Та с удовольствием бросала в такие залежи горящие спички, и сухой, точно порох, пух легко воспламенялся. Вспыхнув в одном месте, огонь быстро разбегался вокруг, словно лесной пожар, выжигая всё сухое на своём пути, и оставляя лишь горстку пепла на довольно обширных площадях. Такие костры, радуя ребятишек, приводили в ужас некоторых пожилых людей, которым довелось в жизни увидать настоящие бедствия, приносимые пожарами, и сейчас эти мини-стихии напоминали им эти страшные картины из прошлого.

В начале июня Андрею на работе обещали дать отпуск, но, из-за появившегося срочного задания, дали только в середине месяца. Страшного в этой задержке ничего не было, тем более что за срочную работу начальство ещё и премию выписало. Так что в это время, в связи с жарой, отпуск был очень кстати. Теперь, не отвлекаясь на необходимость зарабатывать деньги, можно было уделить больше времени тренировкам, а также, что было не менее здорово, не нужно было задыхаться и пропитываться потом в нагретых солнцем знойных маршрутках, добираясь с работы домой.

Тренировки у Столярова всегда начинались с наступлением рассвета. Заниматься по утренней прохладе было легко и приятно. К тому времени, когда солнце поднималось повыше и начинало припекать, ученик уже заканчивал свои дела и мог расслабиться: либо лёжа дома на полу, бросив на него лишь лёгкое старенькое покрывало, либо лёжа всё на том же покрывале, только на берегу Донецкого моря.

Морем горожане называли относительно небольшой, по сравнению с другими известными водохранилищами, водоём, искусственно созданный ещё в шестидесятые годы прошлого века. Вода здесь, конечно, не морская, но бывает чистой до тех пор, пока на пляжах не соберётся достаточное количество желающих освежиться. Тогда, смешанная множеством ног с илом и песком, она превращается в серую однородную массу.

Андрей не любил шумное соседство чужих людей. Привыкший к созерцательному одиночеству, он находил себе местечко подальше от шума и толчеи, чтобы спокойно отдохнуть, а также поделать какие-нибудь упражнения без посторонних наблюдателей. Пусть в этих местах даже не было подхода к воде, из-за густых зарослей камыша, но зато здесь можно было найти тень под одним из деревьев, которые росли вдоль берега в хаотичном порядке, и от воды здесь веяло свежестью, хотя и с запахом лягушек и тины.

В один из дней Андрей сделал пробежку трусцой от своего дома до моря. На это у него ушло около двадцати минут. Бежать по утренней прохладе было легко и приятно. Он пробежал по лесополосе, расположенной за территорией города. Здесь он перешёл с бега на быстрый шаг, чтобы подышать лесным воздухом. Пробегая мимо кладбища, на котором были похоронены его родители, сделал себе заметку в памяти о том, чтобы не забыть заглянуть и навести порядок возле могилок. Пробежав ещё немного, Столяров миновал пустой ещё пляж и остановился, добравшись до своего, облюбованного недавно, места. Постелив, на им же примятой траве, своё неизменное покрывало, он восстановил ритм дыхания и, пока к морю не начали стекаться отдыхающие, приступил к тренировке.

Работа с внутренней энергией, или как её назвал учитель, Кундалини, была не только полезна и необходима для развития, но и весьма интересна. Знания и способности, которыми Андрей овладевал при помощи Учителя довольно быстро, не переставали удивлять. Задумываясь об этом, он каждый раз поражался — сколько же тайн хранит в себе человеческое тело, и как много ещё не знает или попросту не признаёт официальная наука и медицина. Столяров никак не мог понять, почему так настойчиво открещиваются профессора и учёные, написавшие и прочитавшие большое количество трудов по физиологии и анатомии, от знаний, которые существуют многие тысячелетия, а может и дольше. Казалось бы, вот они — эти знания, только бери и используй для здоровья и долголетия, но вместо этого разворачивается всё больше огромных производств по изготовлению химических лекарств и препаратов. А ведь они, как объяснял ему Учитель, не только не устраняют болезнь, но, зачастую, приводят к массе других, не менее серьёзных, проблем, накапливаясь в организме в виде залежей токсинов. Сформировавшееся за последние десятилетия мировоззрение отучило и продолжает отучать людей работать над собой, поощряя лень всевозможными средствами. Ведь для многих гораздо проще выпить горсть таблеток, чтобы приглушить какие-нибудь симптомы, чем по утрам сделать элементарную зарядку.

Поразмышляв немного о странностях современного мира, Андрей глубоко вдохнул свежего сырого воздуха, улыбнулся в ответ на несмолкаемый лягушачий хор и запустил движение энергии по своему телу. Учитель подробно объяснил ему схему расположения энергетических каналов на теле. Создавая в воздухе голографическое изображение человека, он наглядно показывал и эти каналы, и важные акупунктурные точки на них. Теперь Столяров знал как управлять энергией и как её можно наращивать и сохранять. Однако, Учитель не советовал, без острой на то необходимости, высвобождать эту силу за пределы телесной оболочки, пока её (этой силы) не накопится достаточное количество. Вот только, как говорят, запретный плод всегда слаще. Ну как тут не попробуешь, если так хочется проверить свои возможности, а в случае удачи, немножечко погордиться собой и своим достижением. Проведя медитацию и проделав предварительные упражнения, Андрей согнул пальцы правой руки в кулак и, выпрямив указательный в виде дула пистолета, направил его на одну из травинок, растущих рядом. Осмотрелся вокруг, словно ребёнок, который собирается сделать что-то запрещённое родителями и, создав мысленный посыл на движение энергии в палец, направил её дальше — сквозь растение. Словно всё тот же ребенок, у которого получилось сделать то, что задумал, он пришёл в восторг, когда травинка отогнулась в противоположную сторону, словно поддавшись неизвестно откуда взявшемуся порыву ветра. Удачный эксперимент воодушевил экспериментатора, и Столяров повторил свои действия ещё раз и ещё. Каждый раз происходило всё то же самое, — травинка неизменно поддавалась невидимой силе, пронизывающей её. Теперь он был уверен, что это не дуновение ветра, которое могло привести растение в движение — нет! Это сделал именно он, при помощи своих новых способностей!

Сердце ликовало в груди от торжества и от гордости за свою удачу. Порадовавшись за себя, Андрей решил не останавливаться на достигнутом, а усложнить эксперимент. Теперь палец был направлен на самый ближний стебель камыша, одиноко растущий вдали от воды. Разогнав энергию до предела своих возможностей, Столяров выстрелил ею в стебель. Такого эффекта он точно не ожидал. Растение не отогнулось в сторону, как это было с травинкой, оно с треском переломилось в том месте, куда была послана энергия. Вот только это было последнее, что запомнил в тот момент нерадивый ученик, перед тем как потерял сознание.

Сколько времени пролежал на земле без сознания Андрей не знал, но очнулся он от того, что кто-то лил на него воду и хлопал по щекам. Открыв глаза, увидел, что лежит всё на том же месте, а возле него стоят двое мужчин и женщина. Наверное, эта компания проходила мимо и, обнаружив лежащего на земле человека, решила оказать ему первую медицинскую помощь. Один мужчина, тот что постарше, с солидным брюшком и двумя пакетами в руках, стоял поодаль, рядом с женщиной, которая также была далеко не Дюймовочкой. Пакеты, по-видимому, были наполнены вещами, так как мужчины были в одних плавках, а женщина в купальнике. Человек, который пытался помочь пострадавшему, стоял у его головы и лил на волосы тёплую воду из пластмассовой бутылки, набранную на скорую руку из водоёма. Чтобы быстрее привести человека в чувство и добиться большего эффекта, он, вдобавок к этому, ещё энергично похлопывал лежащего свободной рукой по щекам. «Наверное, у него солнечный или тепловой удар», — негромко, довольно низким голосом, предположила женщина, с жалостью глядя на пострадавшего. Андрей открыл глаза.

— Что, оклемался? — обрадованно спросил спаситель, увидев, что лежащий на земле незнакомец подал признаки жизни. — Как самочувствие?

Мужчина разогнулся и сделал шаг назад, одновременно выливая на землю остатки мутной воды и закручивая пробку на бутылке.

— Спасибо, всё нормально. Мне уже лучше, — ответил слабым голосом Столяров, всё ещё лежа головой в образовавшейся небольшой лужице. Сразу после того, как к нему вернулось сознание, его тело охватило оцепенение от страха. Попытавшись сделать движение головой, чтобы убрать её из лужи, он вдруг понял, что сделать этого не может. Не мог он пошевелить и другими частями тела. Состояние было такое, будто из него враз взяли и откачали всю его энергию, оставив лишь незначительную часть для поддержания жизненных функций организма.

— Что, внучок, побаловался? — это уже звучал у него в голове знакомый голос Учителя, — а я ведь тебя предупреждал!

Голос звучал хоть и укоризненно, но уж как-то весело, и это вселяло надежду, что не всё так плохо.

— Но почему вы меня не остановили? — спросил Андрей и, осознав, что произнёс это вслух, взглянул на всё ещё стоявших рядом людей. Те только молча переглянулись между собой и ничего не ответили, а мужчина, который поливал его водой, проигнорировав непонятно кому предназначенный вопрос, задал свой:

— Ну ты как, в порядке? Сам дойдешь домой или помочь?

Вопрос был задан скорее из вежливости, так как по выражению лиц этой небольшой компании и по их многозначительным взглядам, никому не хотелось сейчас покидать место отдыха и куда-либо идти с этим горе отдыхающим. Но тут Андрей почувствовал, как силы начали не спеша наполнять его опустошённое тело. Организм, словно губка, медленно, но мощно тянул жизненную энергию из земли, наполняя ею всё тело.

— Да, да, спасибо, я уже в порядке. Дойду сам, полежу ещё немного и пойду, — сказал он и увидел, как на лицах незнакомцев появилось выражение облегчения, словно он своими словами снял с их душ огромную гирю.

— Ну смотри, тогда мы пошли, — сказал всё тот же мужчина, словно бы нехотя отходя от пострадавшего.

Пройдя в таком темпе несколько шагов, он ещё раз оглянулся на спасённого им парня и, ускорив шаг, догнал своих друзей. Те также оглядываясь, то ли на своего спутника, то ли на пострадавшего, постепенно удалялись от места происшествия по протоптанной извилистой тропинке в сторону пляжа, о чём-то тихо переговариваясь между собой.

Минут через пять Андрей ощутил в себе достаточно сил. Он сел со скрещенными ногами на сухой, ненамоченный водой, участок покрывала и продолжил впускать в себя потоки исцеляющей и восстанавливающей организм энергии, ожидая, что сейчас непременно услышит далеко нелестные комментарии о его действиях от своего Учителя. Ждать долго не пришлось. Лишь только он об этом подумал, как тут же услышал знакомый голос.

— Послушай меня, внучок, — голос звучал спокойно, не проявляя никаких особых эмоций, — послушай и запомни две самые важные заповеди, которые ты, из-за своего ребячества, сегодня нарушил, за что и поплатился. Скажу тебе прямо, что сегодняшняя, как это модно сейчас называть, «обратка» или, если перевести на нормальный человеческий язык, последствия за твои необдуманные действия, была довольно слабая. Знай ты эти заповеди заранее, результат мог бы быть гораздо серьёзнее. Одно дело, когда человек живёт в неведении и не понимает законов природы, с него и спрос меньше. Развивающийся же и продвигающийся по пути развития человек всегда должен помнить о последствиях своих поступков. Вот эти заповеди: первая — «Живи по совести в ладу с природой» и вторая — «Не навреди».

Большинство людей живёт неосознанно, считая себя высшими существами, а животные и тем более растения считаются сущностями низшего уровня, неспособными на какие-либо чувства и эмоции. Частично они, конечно, правы, но только частично. Когда ты научишься видеть ауру живых существ, ты поймёшь, насколько все они разумны и эмоциональны. Сейчас я дам тебе на несколько минут возможность увидеть и почувствовать окружающий тебя мир другими глазами и другими органами чувств. Думаю, тогда ты сможешь дать правильную оценку своему поступку.

Старик замолчал. Ученик, ещё не осознавая в полной мере свою вину, тоже сидел молча, в ожидании обещанного. Он уже привык, что Учитель почти всегда давал почувствовать результат, к которому приведёт выполнение того или иного упражнения, а потом объяснял, что нужно делать, чтобы достичь этого результата. Такие показы возможностей были очень короткими, но настолько впечатляли и вдохновляли ученика, что тот, ощутив в себе необычные способности, с ещё большим усердием и самоотверженностью брался за выполнение необходимых практик. Вот и сейчас, мир на мгновение замер и в следующую секунду буквально взорвался разнообразием красок, потоком голосов и волнами эмоций. Казалось, что всё вокруг, только что казавшееся почти безжизненным, теперь ожило, заговорило и выплеснуло, до сей поры копившиеся чувственные переживания в окружающее пространство. Каждая травинка о чём-то разговаривала со своей соседкой, растущей поблизости, мелкие букашки, мошки, пчёлы и прочие насекомые что-то обсуждали, спорили, обижались, телепатически передавая всё это на большие расстояния. Резвящиеся у воды птички, сетовали на невыносимую жару и радовались возможности утолить жажду и помыть свои пёрышки в этом водоёме. И всё это сопровождалось выбросом в окружающий мир невероятной палитры цветов и оттенков аур, вследствие чего глаза ученика, не привыкшие к такому изобилию колеров, невольно зажмурились, не имея возможности всё это в себя принять. Мозг отказывался обрабатывать потоки входящей информации через открывшиеся дополнительные органы чувств.

И вдруг, среди этого многоголосого, беззаботного гомона, в сознание Андрея ворвался душераздирающий стон, заставив его сердце сжаться и похолодеть. Он повернул голову в ту сторону, откуда звучал этот крик боли и увидел оставшуюся часть сломленного недавно им камыша. Над обломанным стеблем, словно мысленное продолжение растения, ещё оставался фантомный двойник той его части, которая теперь лежала рядом на земле. Над местом слома, словно брызги крови, полыхал алый цвет его ауры. Чувства радости и эйфории сменились грустью и состраданием к искалеченному им растению. На Столярова многотонным грузом навалилось чувство вины за своё деяние, и ему захотелось чем-то помочь этому остатку камыша. Но только чем теперь поможешь, как облегчить его боль? Он не знал. Душа разрывалась от беспомощности и невозможности что-либо изменить, в глазах заблестели слёзы.

Внезапно всё стихло и приняло свои обычные, естественные краски. Андрей ещё некоторое время оставался в неподвижности, находясь под впечатлением от увиденного и услышанного. Сколько прошло времени, он не почувствовал, как это часто бывало, из этого состояния его вывел голос Учителя:

— Теперь ты понял свою ошибку? — спросил он у замершего, словно каменное изваяние, ученика.

— Да, Учитель, — ответил тот, низко опустив голову, и добавил, — я всё понял.

Наставник обычно давал ученику время на то, чтобы тот мог не спеша всё обдумать и сделать правильные выводы, но сейчас он изменил своему принципу, чтобы завершить свой урок.

— Важно ещё то, что ты без особой необходимости растратил часть своей Праны. Накапливается она долго, а потерять можно в одно мгновенье. Ты, как мальчишка, который собирал деньги на покупку важной вещи, вдруг взял и потратил все сбережения на воздушные шарики, которые тут же вырвались из рук и улетели в небо. Энергию нужно копить, беречь и лелеять, выпуская её лишь в случае острой необходимости.

Скоро ты сможешь более спокойно использовать свою Прану, без ущерба для здоровья, а пока ступай домой, чтоб тебе никто не мешал, и займись дыхательными упражнениями. Они помогут тебе до конца восстановить энергию и жизненную силу.

Выслушав учителя, Андрей медленно, словно ещё не придя в себя, встал, отряхнул прилипшие к телу траву и песок и одел шорты. Чтобы дать телу ещё немного подышать, он не стал одевать футболку, а просто повесил её на плечо. Сунув сложенное покрывало в пакет, уже собрался было идти, как вдруг, поддавшись какому-то душевному порыву, повернулся к поломанному камышу и тихо прошептал: «Прости меня». Что ответило ему растение и ответило ли вообще, он не знал. Чуть ссутулившись от всё ещё довлеющего над ним чувства вины и опустив голову, он побрёл по тропинке домой.

Глава 9

Возле распахнутого настежь окна, в которое время от времени врывался горячий летний ветерок, в инвалидной коляске сидел мальчик лет восьми. Его худое бледное лицо говорило о том, что он, скорее всего, редко бывает на солнце. В руках он держал книжку, но читать сейчас не хотелось. Все книги, которые были в их доме, а было их не так и много, он уже перечитал по нескольку раз. Сейчас же его грустный, наполненный тоской, взгляд был устремлён сквозь тонкую, дрожащую на ветру тюль занавески, куда-то далеко за пределы комнаты, а возможно даже и за пределы Вселенной. Солнце уже давно завернуло за противоположную сторону дома, и теперь, и без того навевающая тоску своей обыденностью, комната казалась ещё более мрачной и печальной. За окном, на растущем рядом с домом дереве, щебетала стайка воробьёв, своим весельем и беззаботностью создавая ещё больший контраст с унылой и безрадостной атмосферой, царившей последнее время здесь — внутри.

Из кухни доносились привычные звуки, говорившие о том, что мать стряпает какую-то незамысловатую еду. Но вот на несколько секунд в квартире воцарилась тишина, после чего послышалось торопливое шарканье тапочек по линолеуму. На пороге комнаты показалась темноволосая женщина с глубокими морщинами на лбу, заметно старившими её худое и измождённое душевной тяжестью, но ещё молодое, лицо. Вытирая руки полотенцем, она печально взглянула на мальчика и негромко произнесла:

— Мить, ну ты хоть телевизор включи, мультики посмотри что ли. Что ты уставился в пустое окно?

— Не хочу я эти дурацкие мультики смотреть. Был бы интернет, я бы хоть чего интересного нашёл, — чуть слышно ответил мальчик, но женщина его услышала и сокрушённо покачала головой.

Больше года назад, играя на спортивной площадке, её сын Дима неудачно упал с турника и повредил себе позвоночник. Врачи сделали, что смогли, но на ноги он так и не встал, оставшись, по-видимому, калекой на всю жизнь. Матери, конечно, предлагали дорогостоящую операцию, вот только где взять на эту операцию денег одинокой женщине, работающей обычной уборщицей, никто сказать не мог. Валентина Звонарёва, мать-одиночка тридцати двух лет с простоватым, непривлекательным лицом, жила с сыном в небольшой двухкомнатной квартире. С мужем развелась почти сразу после рождения ребёнка. Димку они завели вовсе не от желания иметь ребёнка. Скорее, это был отчаянный шаг женщины, пытающейся любым способом удержать возле себя гуляющего супруга. Вот только это не помогло. Не успели счастливые родители обмыть новорожденного, по приходу жены из роддома, как любимый супруг вновь пустился в загул.

Растить ребёнка одной было трудно, благо родители жили рядом и всячески помогали дочери с воспитанием внука. Сын рос смышлёным и любознательным, то есть полной противоположностью своим родителям. В детском саду, куда его отдали с раннего возраста из-за необходимости матери зарабатывать деньги на жизнь, все воспитатели о нём отзывались хорошо. Добрый, честный, он всегда делился с одногруппниками всем, что у него было. Бабушка очень рано приучила Митеньку, как называли мальчика все домашние, к чтению книг. В школе он был в числе лучших по успеваемости, радуя своих близких хорошими отметками в дневнике. Предметы давались ему легко, безо всяких усилий, поэтому Димка не тратил много времени на домашние задания, а много времени проводил во дворе на детской площадке. Мать, почти целый день занятая на основной работе, ухитрялась находить ещё и подработку, чтобы обеспечить сына всем необходимым, и чтобы не было стыдно перед другими родителями и детьми.

Трагический случай на детской площадке оборвал все её надежды. Услышав от врачей страшный приговор, в её душе будто что-то надорвалось. Осознание обречённости, словно бетонной плитой, всей своей тяжестью навалилось на хрупкие плечи женщины, с каждым годом всё больше прижимая к земле. Все её надежды были перечёркнуты одной короткой фразой, произнесённой в больнице: «Ваш сын не сможет больше ходить».

— Скоро будем кушать, я уже заканчиваю, — сказала мать, бросив печальный взгляд на сидящего к ней спиной мальчика, и, не услышав ничего в ответ, вышла из комнаты.

Мальчик громко засопел, в который раз пытаясь сдержать беспричинно навернувшиеся слёзы обиды на себя, на мать и на всех вокруг. В такие моменты он завидовал всем, кто мог ходить, бегать, прыгать и даже просто стоять на своих ногах, вспоминая, что не так давно он тоже мог всё это делать, не задумываясь о том, как тяжело всего этого лишиться. С силой сжав в руках книгу, так, что побелели суставы, он раздражённо швырнул её на, стоявший слева, письменный стол. Та, пролетев в заданном ей направлении, со стопроцентной гарантией должна была сейчас угодить прямо в, стоявшую на пути, чашку с недопитым чаем, однако этого не случилось. Каким-то невероятным образом книга миновала хрупкий предмет и неестественно плавно опустилась на крышку стола. В мгновение, когда шелестя страницами, сгоряча брошенный предмет был уже в полёте, Митя вдруг осознал всю глупость того, что сейчас сделал. Предчувствуя неизбежность того, что через мгновение раздастся звон разлетающейся вдребезги посуды, и вслед за этим последуют неизбежные мамины упрёки, он быстро отвернулся в другую сторону и зажмурил глаза, словно пытаясь отгородиться от того, что должно произойти. Однако, тишина за его спиной свидетельствовала о том, что его пессимистичные прогнозы не сбылись. Не услышав звука бьющейся посуды, Димка удивлённо повернулся обратно и был ещё больше обескуражен, увидев чашку, всё так же стоявшую на своём месте и мирно лежащую рядом с ней книгу. Подъехав на коляске к столу, убедился, что зрение его не обманывает. Чашка действительно была цела, а чай в ней даже не расплескался. Книга, которая, будто брошенная городошная бита, должна была снести всё, что было на её пути, и вместе со всем этим улететь дальше, лежала, словно её не бросили, а аккуратно и бережно положили на стол, не издав при этом ни единого звука. Митя взял в руки чудом уцелевшую чашку, подозрительно осмотрел со всех сторон и вновь вернул на место. После этого взял в руки книгу, будто взвешивая её на ладони, подержал некоторое время, затем снова положил на стол.

«А если ещё раз попробовать?» — мелькнула в голове озорная мысль. Однако, более рассудительная часть мозга воспротивилась такому решению, сразу же воссоздав в уме образ расстроенной мамы, её осуждающий взгляд и обидные слова, которые он и так слышит довольно часто. И всё же детское любопытство перевесило все рациональные доводы.

Взяв книгу в руки, Митя внимательно осмотрел её со всех сторон и, убедившись, что ничего необычного в ней нет, вновь возвратился к окну. Теперь он уже намеренно целил в чашку. Что произойдёт дальше, разбей он её вдребезги, Димка уже не думал. Сейчас его захватил какой-то давно забытый мальчишеский азарт. Промахнуться с расстояния двух метров было сложно, тем не менее он тщательно примерился и, словно мастер по игре в «Городки», вновь запустил свой снаряд в намеченную цель. Когда всё повторилось, как и в первый раз, глаза ребёнка слегка расширились от удивления, а рот замер в открытом положении. Книга и в этот раз, будто попав в уплотнившийся необычным образом воздух, замедлила свой полёт, затем остановилась, зависнув на одном месте на несколько мгновений, и плавно, словно в невесомости, опустилась на стол, не издав даже характерного шлепка упавшего тела. Всё ещё не веря тому, что сейчас произошло, Митя вновь подъехал к столу и вновь осмотрел оба предмета самым тщательным образом. Естественно, как и в прошлый раз, он ничего не обнаружил. Теперь, зажав фолиант в руке, он решительно крутанул колёса коляски и, вновь очутившись у окна, сделал сильный замах рукой, чтобы придать предмету наибольшее ускорение. Его безрассудное намерение было прервано голосом, прозвучавшим откуда-то из-за стола:

— Ты долго будешь надо мной издеваться, кубышки-катышки?

Рука с книгой обмякла и опустилась на колени. Губы беззвучно шевелились, пытаясь что-то произнести, а глаза расширились настолько, что, казалось, хотели покинуть места своего привычного расположения. Немного придя в себя и видя, что ничего больше не происходит, Митя чуть оправился от такого психологического шока и, уже осмелев, спросил, глядя в ту сторону, откуда раздался голос:

— Ты кто?

— Олень в пальто, — сразу же отреагировал неизвестный на его вопрос и тут же добавил, — живу я по соседству.

— А почему олень в пальто, а не конь? — детское любопытство и непосредственность брали верх над страхом.

— Потому, что издох конь. Заездили бедолагу.

— А где по соседству ты живёшь? — всё более смело продолжал допытываться мальчишка, уже почти позабыв о своём испуге и вовсе не задумываясь о том, насколько странным выглядит его разговор в пустой комнате со стороны.

— Где, где? В Караганде! — весело отозвался голос, и, стоявшая посредине стола, всё та же чашка не спеша поехала к его краю.

Не доехав каких-то пару сантиметров, она остановилась, затем немного приподнялась над столом, задержалась в этом положении несколько секунд и вновь аккуратно опустилась на место.

— Гадость какая-то, как можно пить чай из этих вонючих пакетиков, он же только этими пакетиками и пахнет, больше ничем, — критически оценил содержимое чашки голос и, наконец, ответил на заданный мальчиком вопрос, — под вами я живу, на третьем этаже, кубышки-катышки.

— А это что ещё за катышки? — ещё более оживляясь, продолжал любопытствовать Митя, уже полностью оправившись от испуга и удивления. Теперь всё происходящее скорее забавляло его, чем пугало.

— А-а-а, — протянул неизвестный, и Димке даже почудилось, что этот кто-то махнул рукой, — не обращай внимания, поговорка у меня такая. Как привык триста лет назад, так до сих пор отвыкнуть не могу.

— Триста лет? А сколько тебе сейчас вообще?

— Да, я уже и не помню, — как-то печально ответил незнакомец.

— Так всё-таки, по-честному, кто ты?

— Ну, ясное же дело — домовой, кубышки-катышки.

— До-мо-вой!? — восхищённо протянул Митя. — Настоящий?

— Нет, из магазина, из отдела игрушек, — вновь не удержался от иронии голос, — конечно же, самый, что ни на есть настоящий.

— Здорово! — обрадовался мальчик, восторженно растягивая первую букву «о».

Наконец-то у него появилось хоть какое-то разнообразие в этой серой жизни. Раньше, кроме всегда грустной мамы да деда с бабкой, изредка навещавших его, никого не было, а теперь появился настоящий домовой! Даже друзья, иногда приходившие к Димке после уроков, не вызывали в нём такого восторга, как этот необычный визитёр.

— Домовой, а почему тебя не видно?

— Митя, ты с кем там разговариваешь, — послышался из кухни голос матери, — иди кушать, я уже всё приготовила.

— Вот поэтому и не видно, что слишком много посторонних глаз, — ответил голос, нисколько не боясь, что его могут услышать на кухне.

— Тихо, — прошептал Митя, приложив палец к губам, — мама услышит, — и уже громко крикнул, — Ма, я не хочу, я попозже поем.

— Я сказала, быстро за стол, — теперь голос матери прозвучал более властно и настойчиво.

— Ладно, сейчас, — крикнул он в ответ и, вновь перейдя на шёпот, спросил у нового знакомого, — а ты ещё придёшь?

— Приду, — пообещал голос и добавил, — а насчёт того, что меня услышат, ты не беспокойся, меня слышишь только ты.

— Домовой, а как тебя зовут? — спросил Димка, обернувшись, когда уже выезжал из комнаты.

— Казимир.

— Казимир, — одними губами повторил мальчик, как бы вслушиваясь в звучание имени, а потом улыбнулся и весело прошептал, — а можно я буду называть тебя Кузя?

— Вечно у этих детей всё не как у нормальных людей, — пробурчал голос, но с просьбой согласился, — ладно, называй как хочешь.

* * *

— Меня когда-нибудь будут кормить, кубышки-катышки или прикажете помирать с голоду?

Табуретка сделала зигзагообразное движение по кухне и остановилась возле стола. Появившееся над ней серое облачко, быстро преобразовалось в лохматое существо.

— Вам, хозяевам, если не напоминать, то вы сами не вспомните про своего подопечного. Некоторых, вон, насильно заставляют.

Казимир неопределённо махнул головой куда-то вверх, после чего укоризненно посмотрел на Андрея, до этого момента с аппетитом поглощавшего салат из помидоров и огурцов. Заправленный пахучим растительным маслом и притрушенный зеленью, тот издавал благоухающий аромат, распространившийся на всю комнату. Столяров не поленился встать на табуретку, чтобы заглянуть на шкаф. Блюдечко с молоком и пряники лежали на месте нетронутыми. Теперь уже он вопросительно посмотрел на домового, как бы спрашивая у него: «Ну, и?..» Тот понял смысл его взгляда и пояснил.

— Ты что ж, думаешь, что мы, астральные сущности, питаемся так же как и вы? Мы питаемся не материальной пищей, а её астральной энергией. То, что ты видишь, это уже не еда. Это материя, лишённая энергии. С виду она, вроде бы, остаётся такой же, как и раньше, вот только людям, например, её есть уже нельзя — не принесёт она человеку никакой пользы.

— А чего мне с этим теперь, делать? — удивился Андрей, всё ещё стоя на табуретке и поглядывая то на домового, то на угощение, стоявшее на шкафу.

— Чего, чего, животным отдай — собакам, котам… Они существа другого уровня, и для них это будет нормальной пищей.

Казимир опять скорчил забавную гримасу, означающую, по всей видимости, крайнюю степень негодования от такой тупости своего хозяина.

— И вот ещё что. Ты мне такую гадость, которую наливал из пакетика с названием «Молоко», больше не подсовывай. Если тебе нравится, то сам и пей эту отраву, хотя я и тебе бы не советовал.

— Ну, а молоко-то тебе чем не угодило?

— Я не знаю из чего эта муть сделана, но только это не молоко. Это вообще не пища, а химический концентрат какой-то. И не думай, что это я такой привередливый; думаю, ты скоро и сам научишься отличать полезное от неполезного и, что можно есть, а от чего отказаться и забыть, как страшный сон. Ты мне, хозяин, молочка лучше на базаре купи, из-под домашней коровки. Вот это, действительно, лакомство, вот это я понимаю! — Казимир мечтательно зажмурил глаза.

— Хорошо, — согласился Андрей, — ну, а пряники хоть нормальные?

— Пойдут, — пробурчал домовой, всем видом показывая, что здесь тоже не всё в порядке с качеством продукта.

Помолчали. Каждый подумал о чём-то своём. После паузы, во время которой Столяров прожевал ещё пару ложек салата, он вдруг спросил:

— Казимир, а кем были твои прошлые хозяева?

— Хозяева, говоришь? — морщинки, появившиеся на лице домового и сузившиеся глазки, по всей видимости, должны были свидетельствовать о глубокой задумчивости и серьёзности вопроса. — Много их у меня было. Они-то, в отличие от меня, все люди смертные. Ну, а самым последним сельский лекарь был, знахарь значит. Очень опытный был и травник, и колдун. От страшных хворей людей избавлял. У вас сейчас люди от этих болячек помирают в больнице, а он таких на ноги ставил. К нему со всей округи народ приезжал. Двор его небольшой всегда битком забит был людьми, не протолкнуться. И спали там и ели. Непросто, скажу тебе, мне было за порядком следить. К нему ведь, кроме страждущих, и лихие люди заглядывали, которые чужим добром поживиться не прочь. За такими глаз да глаз нужен.

А как-то раз пожаловал барин неместный. Издалека, видно, приехал. Донимала его сущность страшная, какой-то ведьмой подселённая в его тело. Несколько дней горемыке жить оставалось. Если бы не Данила Иванович, так моего хозяина звали, помер бы бедолага. Несколько дней хозяин над тем больным молитвы да заклинания читал. Того, сердешного, и трясло и об пол швыряло, никак эта гадость выходить не хотела. Уж как эта сущность не возмущалась и какими только словами не бранилась… А когда почувствовала, что сил у неё не осталось, попыталась договориться с Данилой: дары большие сулила, места с кладами указать обещала. Да только хозяин на эти хитрости не клюнул. У него с такими тварями разговор коротким был. В общем, избавил он барина от напасти. Тот деньжищи огромные за лечение предлагал, а Данила ни в какую. Не взял денег — видел, что заработаны они кровью и потом крестьян подневольных. Тогда богач этот, нужно отдать ему должное, не стал предлагать деньги, а взял и новую избу на краю села поставил для своего спасителя, с двором просторным и удобствами для приезжих.

Казимир договорил и вдруг, совсем не в тему, спросил:

— Хозяин, а у тебя книжку какую-нибудь можно одолжить?

Андрей поднял вопросительный взгляд на домового.

— Понимаешь, — как бы извиняясь, продолжил тот, — я тут с мальцом познакомился, с четвёртого этажа. Хороший такой малец, только ходить не может.

— Это Валькин сын, что ли, из двадцать седьмой? — уточнил Столяров.

— Ну, да, он. Грустный он очень и одинокий. Вот я и подумал, может дать ему книжек почитать, очень он это дело любит, а у тебя их вон сколько.

— Да, я не против, только как ты книгу ему отнесёшь? Может, давай я?

— Нет, я сам, а как отнести — это уже не твоя забота. Главное, что разрешил, а как передать, я придумаю.

— Ладно, договорились.

Андрей вновь принялся доедать остатки салата, задумавшись о том, чем теперь кормить своего жильца, а тот, тем временем, вновь исчез неизвестно куда, так же, как и появился.

Глава 10

Сегодня день был пасмурным. Низкие серые облака грозили пролиться дождём, что вселяло надежду на то, что влага, наконец-то, смочит остатки всё ещё летавшего пуха и подымавшиеся с земли, даже при небольшом порыве ветра, облака пыли. Хотелось вдохнуть чистого свежего воздуха, а не горячей воздушно-пыльной смеси. Да и земля заждалась уже дождей. Разбушевавшаяся в мае зелень начала превращаться в увядающий, блёклый, словно выцветший от времени, ковёр. Природа хотела пить, и вот появилась надежда, что, наконец-то, она получит долгожданную влагу.

В открытую оконную форточку ворвался ветерок. Суетливо пробежав по комнате, он слегка зацепил волосы на голове сидящего в позе лотоса мужчины и, растеряв остаток сил, успокоился где-то в углу помещения, как раз у основания едва заметной серой дымки, напоминающей силуэт высокого человека. Туманное видение подёрнулось чуть заметной рябью, будто стоячая вода от лёгкого дуновения воздуха и, начав двигаться в сторону, постепенно исчезло.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.