Бесплатный фрагмент - Мишель Мулен по прозвищу Мишело. Герои Шуанерии

Мишель Мулен по прозвищу Мишело

На этот раз моя история будет об одном из лидеров Нормандской шуанерии сыне кузнеца Мишеле Мулене, будучи одним из призывников 1793 года, Мишель встал во главе шуанов своего района. Под его контролем были и дистрикты Домфрон, Вир, Мортень, Теншбре.

В отличие от большинства вандейцев и шуан, павших в бою, Мишель встретит реставрацию монархии во Франции и получит за свою службу звание полковника, дворянство и орден Святого Людовика, оставив после себя мемуары, послужившие основой этой книги.

Сразу оговорюсь, что существует две передачи фамилии Moulin на русском языке Мулин и Мулен, первая характерна более для XIX века, при этом стоит отметить, что французы произносят фамилию Moulin как Мулэн. Буквосочетание « in» передает носовой звук, которого нет в русском языке и поэтому такая разница в написании, так, к примеру, Тинтин герой «приключений Тинтина» Les Aventures de Tintin пишется еще и как Тентен и Тэнтэн, по аналогии никакое «в» или «оу» не передаст правильно английский звук «w» отсутствующий в русском языке.

Итак, я начинаю свой рассказ.

Глава первая

7 января 1771 года у двадцатишестилетнего кузнеца Мишеля Мулена и его жены Сюзанны, что проживали в Нормандии в деревне Фредевиль, коммуна Сен-Жан–де-Буа, относящаяся к кантону Теншбре, департамент Орн, родился мальчик, названный так же как и отец Мишелем. Крещен он был в тот же день, в церкви Сен-Жан-де-Буа.

Дом, где родился и вырос наш герой, до сих пор сохранился, и его показывают как местную достопримечательность туристам, идущим по тропам Нормандской шуанерии (существует даже специальный туристический маршрут, что так и называется «по стопам Мишело Мулена» по окрестностям Теншбре).

В своих мемуарах Мишель пишет, что у его родителей было одиннадцать детей, но из них выжил только он один, остальные умерли в младенчестве. Мы ничего не знаем о детстве Мишеля, он получил домашнее образование и не ходил в школу, так как родители считали, что мальчику достаточно уметь читать и писать, а больше знать и ни к чему, ремеслу же обучит отец, что довольно неплохо зарабатывал кузнечным ремеслом.

В шестнадцать/семнадцать лет, юноша захотел стать военным, но родители не пустили единственного сына в Армию (тем более тогда служба в Королевской Армии была добровольной и призыва в неё не было), Мишель естественно помогал своему отцу в работе и скорее всего он стал бы таким же кузнецом, как и его отец, если бы не революция.

Отец Мишеля с самого начала не разделял энтузиазма вызванного революцией и с подозрением относился к грядущим переменам. Когда многие друзья Мулена стали записываться на военную службу в 1791 году «для защиты родины», он отклонял их предложение, заявляя, что как единственный сын не может оставить своих родителей.

И вот наступил 1793 год. В ночь с 23 на 24 февраля вышел декрет конвента конвента о наборе 300 000 рекрутов для защиты «завоеваний революции». До этого, 1 февраля, Франция объявила войну Англии, Голландии, Испании и Сардинии, при этом находясь в состоянии войны с Австрией и Пруссией. Стоит сразу же отметить, что подобный принудительный рекрутский набор был впервые за всю историю Франции! В Королевской Франции служба в армии была добровольной и формировалась она, как сейчас модно говорить «на контрактной основе». После революции, служба в армии была так же добровольной. А сейчас, уже молодые неженатые люди или вдовцы, от 18 до 45 лет, без детей, в количестве 300 000 должны идти в армию принудительно, без всяких «хочу, не хочу».

Причем тяжесть набора падала именно на крестьянство, буржуазия могла легко откупиться, горожане-патриоты, как правило, уже сами служили в национальной гвардии по месту жительства или же несли службу в многочисленных муниципальных учреждениях, оставались, только крестьяне. День начала призыва, был зафиксирован как 10 марта 1793 года, при этом еще, призывники должны были сами явиться на призывные пункты!

И естественно двадцатидвухлетний Мишель Мулен, бывший довольно крепким малым (все-таки он с детства помогал отцу в кузнице) подлежал призыву и был внесен в списки призывников!

Следует сказать, что Нормандия так же, как Бретань и Вандея поднялась против рекрутского набора. Здесь повторилась та же история, как и в соседних департаментах. Призывники громили здания городской администрации, сжигали списки призывников, долговые расписки и прочие налоговые документы, и даже бумажные ассигнации (крестьяне долгое время признавали только «настоящие деньги», монеты из золота серебра и меди)! Они разоружают «патодов», как презрительно называют «патриотов», сторонников революции, и немногочисленную национальную гвардию, освобождают заключенных в тюрьмах.

11 марта в Аржантане призывники захватили город, 14 марта во главе их стал капитан национальной гвардии де Барбо-Терсевиль. С криками «Да здравствует Людовик XVII! Да здравствует свобода! Долой конституцию!» они столкнулись возле церкви Капуцинов с отрядом национальной гвардии под командованием капитана Таборе-Муасоньера. Что интересно, 21 человек из нацгвардии перешли на сторону восставших, но у призывников не было оружия, а у национальных гвардейцев были пушки. Таборе-Муасоньер приказал открыть огонь. Восставшие были разбиты, де Барбо-Терсевиль ранен и вынесен на руках с поля боя, несколько дней спустя он скончается от полученных ран. В апреле, 96 человек из повстанцев, те, кто не успел скрыться, были пойманы и предстали пред уголовным судом Аленсона, что 29 апреля приговорил их к смерти.

Были крупные столкновения в Орне, Витре, 17 марта, Турувре 27 марта, Шанде 17 апреля.

Но объединиться, создать единую Королевскую и Католическую Армию Нормандии, они не смогли и были разгромлены по частям. Конечно же, в лесах оставались отряды повстанцев, действующих сами по себе, не согласованно друг с другом, что сражались с республикой, причем в то время это были настоящие дремучие леса, были и целые районы во власти роялистов, но все крупные города, были во власти республики!

Многие нормандцы присоединились к Королевской и Католической Армии в Вандее, особенно после её пересечения Луары. Майенн, где были вандейцы 3 ноября, находится всего в шести лье от нормандского департамента Орн и семи от Манша. И недаром, Бугон–Лангре из департамента Кальвадос подал идею князю де Тальмону двигаться в Нормандию (4 ноября 1793 года), этот проект был представлен на военном совете, но не получил поддержки. Сам Бугон-Лангре попал в последствие в руки республиканцев и окончил жизнь на гильотине в Ренне 4 января 1794 года.

Стоит отметить, что призыв в родном приходе Мишеля сорвался, но молодые люди просто разошлись по домам и жизнь там текла как и прежде вплоть до того момента, как Королевская и Католическая Армия пересекла Луару и вышла к Лавалю. По всей Нормандии был объявлен дополнительный призыв добровольцев «на защиту завоеваний революций», на который откликнулся и Мишель с товарищами, но молодые люди вовсе не хотели воевать с вандейцами, наоборот, они хотели присоединиться к ним!

Придя в Домфрон, они завербовались в армию, и в течение двух часов из них был сформирован батальон, капитаном которого единогласно выбрали Мишеля Мулена! Буквально через четыре часа батальон вышел из Домфрона по направлению к Майенну. Причем Мишель потребовал выдать им оружие, иначе как воевать против вандейцев?! Что было и сделано!

Но так как по дороге на Майенн, а на данный момент и в Майенне и в Лавале стояли республиканцы, решено было разойтись по домам (теперь уже с оружием в руках!) и ждать прихода вандейцев, что бы, не пробиваться с боем через республиканские позиции.

Так наш герой решил проблему с вооружением для своего будущего отряда.

Прошло несколько дней, и весть о «дезертирстве» вновь набранного батальона достигла мэрии Сен-Жан-де-Буа, но мэр просто ничего не мог сделать, в смысле ареста «дезертиров», так как у «дезертиров» были ружья! Приказ об аресте дезертиров вышел по всей Нормандии и коснулся естественно и соседних приходов, где местные национальные гвардейцы должны были арестовать своих приходских дезертиров, причем многие дезертиры были убиты в том же Домфроне. Что бы этого не допустить, Мишель проводит встречу с молодыми людьми из соседних коммун, что бы они объединились с его отрядом и вместе разоружили национальных гвардейцев. Первыми откликнулись призывники из Ландизака, Флёр, Трютме-ле-Гран, Шаню.

Решено было разоружить национальных гвардейцев этих коммун, причем ночью и одновременно, наш герой приказал поделиться ружьями и разделил свой отряд на четыре части. Потом были разоружены гвардейцы Сен-Корнье-Де-Ланд, Ла Карней, Бертран-Лоздиньер, Ле Френ-Поре, Сен-Кристоф. При этом многие призывники были ранены, но были убитые и раненые и среди национальных гвардейцев.

Стоит отметить, что пока роялисты имели дело с местными отрядами национальной гвардии, набранной из таких же молодых людей не имеющей военной подготовки, а не профессиональной армией, что была занята в Вандее.

Можно даже говорить о неком доминировании нормандских шуан (которые пока еще себя шуанами не называли, не Бретань) над республиканцами. Сам Мулен в своих мемуарах отмечает тот факт, что республиканцев (как и национальных гвардейцев) было довольно мало, но все изменилось после разгрома Королевской и Католической Армии.

Генерал Вестерман получивший прозвище «вандейский мясник», пишет в Комитет Общественного Спасения

— Нет больше Вандеи, граждане республиканцы! Она мертва, пала под нашей вольной саблей, вместе со своими женщинами и детьми. Я похоронил её в болотах и лесах Савене. Следуя вашему приказу, я давил детей копытами лошадей и рубил женщин на куски. Что бы они, не зачали новых разбойников. Я не обременю вас ни одним пленником. Я истребил их всех. Милосердие не революционное чувство.

И вот в Нормандию прибывают пять батальонов, что занимают дистрикты Домфрон, Вир, Мортень, Теншбре. Это настоящие профессиональные вояки, что устроили настоящую облаву на роялистов как на волков. Местные «патоды» («патриоты») подымают головы, проводятся непрерывные аресты непокорных священников, роялистов, их родственников. Так были арестованы отец и мать Мишеля и заключены в тюрьму в Домфроне.

В своих мемуарах Мишель Мулен описывает следующую боевую операцию. Кюре Теншбре из «неприсягнувших священников» был заключен в городскую тюрьму и был приговорен к смертной казни на гильотине. Наш герой собирает отряд молодых людей числом 57 человек и накануне приведения приговора, ночью совершает нападение на городскую тюрьму Теншбре, причем десять человек были одеты в мундиры национальной гвардии и ввели в заблуждение караульных, что были потом легко сняты, а за ними и остальные охранники принявшие нападавших за «своих». Операция прошла успешно, был освобожден не только священник, но еще и несколько роялистов сидевших на тот момент в тюрьме!

Эта акция вызвала большой общественный резонанс, повысив популярность Мулена среди местного населения, в республиканских же сводках число нападавших выросло до пятисот «разбойников» одетых в мундиры национальной гвардии, республиканская администрация немедленно запросила помощи, и в кантон Теншбре было направлено воинское подкрепление из 4000 человек.

Где то в ноябре 1794 года в приход Сен-Жан-де-Буа прибывает генерал Гош, он проводит массовые аресты «пособников аристократов», среди которых были и отец и мать Мишеля, причем отец, был потом переведен из Домфрона в тюрьму города Ренн, где и скончался от болезни 16 декабря 1794 года. Кроме него от болезней скончалось еще семь нормандцев арестованных в Сен-Жан-де-Буа. Стоит отметить, что «под руку» Гоша попал не только Сен-Жан-де-Буа, но еще двенадцать окрестных приходов, где так же были проведены аресты.

На тот момент наш герой был занят организацией шуанерии в окрестностях Сен-Жан-де-Буа, Ландизака, Флёр, Трютме-ле-Гран. После смерти отца и ареста матери, ему уже не было смысла притворяться (в то время многие шуаны по прежнему проживали в своих родных домах вместе с семьями, формально считаясь «гражданами республики») и он начинает мстить.

Было проведено несколько дерзких нападений на отряды национальной гвардии вышеназванных приходов. Именно тогда был выпущен приказ главы национальной гвардии дистрикта гражданина Луве, что национальные гвардейцы, потерявшие или бросившие свое оружие, а также разоруженные шуанами, должны были быть преданы военно-полевому суду и расстреляны (об этом сообщает Мулен в своих мемуарах).

Благодаря этому приказу, национальные гвардейцы стали сражаться отчаянно и уже не бежали, побросав ружья, от шуан, «так что много наших было убито и ранено в этих операциях», пишет Мулен.

У себя дома был убит друг Мишеля, Гаринье Рожер, несколько дней спустя, наш герой подкарауливает республиканский отряд, что убил его друга (раненый Гаринье Рожер попав в руки республиканцев, был убит в своей постели, это была обычная практика, ходить по домам в приходах в поисках раненых шуан).

Весь карательный отряд был уничтожен, никому не удалось уйти.

И вот Мишель решает «разобраться» с главой национальной гвардии гражданином Луве, что проживал в маленьком городке Монтзекре лежащем в одном лье от Теншбре. 12 марта 1795 года Мулен собирает четыре приходских отряда в один и во главе двухсот (!) человек в два часа пополудни входит в городок.

В Монтзекре стоял гарнизон из ста человек, плюс отряд национальной гвардии из восьмидесяти, так что силы противников были примерно равны. На улицах города завязалась перестрелка, шуаны продвигались к дому Луве, при этом была случайно убита племянница Луве, пуля попала ей в бедро. Сам Луве отстреливался вместе со всеми.

Звуки выстрелов заслышали в Теншбре, и оттуда была отправлена помощь, уже на закате республиканский отряд из Теншбре подошел к Монтзекре, так что Мишель направил 85 человек на встречу вновь прибывшим республиканцам, а сам по-прежнему продолжает сражаться с Луве, что вместе с семью солдатами забаррикадировался в собственном доме. И наконец, спустя девять часов после начала атаки, Луве убит, и шуаны спокойно покинули Монткрезе, не причинив вреда его жителям. Атака республиканцев из Теншбре была отбита, и они вернулись обратно в город.

После этого случая, как пишет наш герой в своих мемуарах, в их краях воцарилась тишина, национальные гвардейцы не желали связываться с шуанами, и рейды по кантонам, что были под властью Мулена, прекратились. Тем более, что в соседней Бретани начались мирные переговоры сначала в Жоне, потом в замке Мобиле, что длились про 20 апреля 1795 года. Сам Мишель Мулен с презрением относится к этим переговорам, как и к миру с республикой.

25 жерминаля или 14 апреля 1795 года, не дожидаясь подписания договора, Луи де Фротте покидает Мобиле и направляется в Нормандию. 22 апреля, вместе со своими спутниками, де Фроте въезжает в Домфрон, центр одного из дистриктов департамента Орн в Нижней Нормандии. У Луи есть все бумаги, что он покажет местным роялистам, ведь его направил сам брат казненного Короля, что бы он стал во главе шуан Нормандии.

глава вторая

В Нормандии сильны роялистские настроения, но республика хочет заключить мир со своими непримиримыми противниками (на условиях естественно признания республиканского строя и отказа от мыслей о восстановлении монархии). Так что пока Луи де Фротте вместе со своими спутниками де Ла Розьером, де Ла Рок-Каганом и де Коммарком поселяются в шато де Флёр. Хозяева замка Анжо де Флёр и его жена урожденная Ле Гуа де Ришмон, ярые роялисты и обеспечивают гостей всем необходимым. На некоторое время замок стал базой для вновь реорганизованной нормандской шуанерии, где были оборудованы склады под оружие и порох, и куда стали приходить люди, желающие сражаться за Короля из разных дистриктов Нормандии. В этом замке Луи встречается с Биларом и Муленом, оттуда он посылает эмиссаров в Вир и другие нормандские города, налаживает контакты с местной аристократией.

Билар, по прозвищу «Александр», родился 22 ноября 1773 года в бедной дворянской семье в Амбриер-Ле –Вале. Революция застала его выпускником колледжа. В 1792 году он освобождает нескольких не присягнувших священников из тюрьмы в Лавале, среди которых был и его брат. В марте 1793 года, он встает во главе молодых людей из департамента Майен. После разгрома местной шуанерии, марта-апреля 1793 года, вместе с братьями Фортин он покинул Нормандию, и сражался в рядах Королевской и Католической Армии в Вандее. Участвовал в форсировании Луары и сражении под Сен-Флореном, после поражения в битве Ле-Ман 12—13 декабря 1793 года (город Ле-Ман не смотря на упорное сопротивление вандейцев, перешел в руки республиканцев) вернулся в Нормандию, вместе с другими беглецами из Ле-Мана, где и стал, по сути, хозяином департамента Майенн. Беглецы Папоин (Мартин), Ланде, Куаньяр, Ренуар и еще несколько человек стали ядром новой нормандской шуанерии. Отряд Билара контролировал не только департамент Майенн, но и Орн и Манш. В конце декабря 1794 года республиканцы нанесли крупное поражение шуанам в битве под Ла Барош-Люке (департамент Орне) было множество убитых и раненых, потом в Лоре были арестованы Папоин и Грендорж и отведены в Домфрон. Билард хотел было освободить их по дороге, но потерпел неудачу. Участвовал де Во и в мирных переговорах в замке Жане в феврале 1795 года, где выступал против мира с республикой.

Можно сказать, там Луи де Фротте формирует Королевскую и Католическую Армию Нормандии, у которой уже есть два легиона, легион Амбриер под командой Билара и легион Сен-Жан-де-Буа, под командой Мулена.

Сам Луи, как все шуаны берет прозвище «Блондель» в честь французского трубадура (трувера) XII века Блонделя де Неля. По легенде, когда Король Ричард Львиное Сердце попал в плен и был передан австрийскому герцогу Леопольду Австрийскому, что заточил последнего в крепости Дюрнштайн. Менестрель Ричарда, Блондель де Нель, долго искал своего господина, а найдя, узнал его по песне, которую знали только они вдвоем. Вернувшись в Англию, Блондель сообщил о месте заточения Ричарда, и он был выкуплен за 200 000 марок серебром.

Ария Блонделя, из оперы Андре Гретри, «Ричард Львиное Сердце», « О, Ричард, о мой Король», стала гимном французских роялистов, имя Ричард легко заменялось на Людовик.

Но чаще шуаны звали де Фротте «Месье Луи» или «Генерал», хотя по чину он был всего лишь подполковником.

Республика, ведя войну с Италией, Испанией, Австрией и Пруссией держит всего 4780 солдат в департаменте Кальвадос, 3257 в Орне, 12464 в Майенне, 8823 в Сарте, 11562 в Мен и Луара и 13050 в Манше. Но под рукой де Фротте всего 400 человек, причем большинство из них не имеет даже огнестрельного оружия! Поэтому в начале июня Луи переносит свою «штаб-квартиру» в лес Сен-Жан де Буа «вотчину» Мулена.

В своих мемуарах Мишель напишет, что «наши молодые люди не имели амбиций и спокойно уступили свои офицерские посты прибывшим, вместе с де Фротте эмигрантам». При этом сами эмигранты проявили невиданную скромность, они были готовы воевать простыми солдатами-волонтерами, и именно крестьяне нормандцы попросили «этих месье» возглавить их (все-таки это были дворяне и к тому же профессиональные военные).

Он упоминает своих «ребят» -офицеров (бывших в его подчинении), с которыми он сражался с 1793 года, месье Галуэн-ле-Силон, четыре брата Жеврэн, Ла Шапель-Биш, пять братьев Приё, один среди них по прозвищу «Победа», Николя Гуэ по прозвищу «Сен-Поль», капитан прихода Флёр, три брата Гардуэн, Этьен, Жульен и Жан, Дюфэ по прозвищу «Сантер» («Живописец») капитан прихода Сен-Жан де Буа, и так далее, и так далее.

Причем максимальное число людей, которые мог за раз поднять Мулен (к моменту прибытия де Фротте) не превышало трех сотен, и это не смотря на то, что в его дивизию входило дюжина приходов, каждый приход выставлял отряд в 20—30 человек, под началом приходского капитана.

И вот уже «первое дело», под началом нового главнокомандующего, под рукой де Фротте, лишь легион Мулена, числом четыреста человек, причем большинство из них не имеет даже огнестрельного оружия!

Но даже такой маленький отряд, может доставлять большие неприятности врагу. Используя тактику партизанской борьбы, де Фротте нападает на разрозненные республиканские отряды, пытаясь в бою добыть оружие. В 5 часов утра, когда республиканцы крепко спят, шуаны атакуют республиканский авангард в лесах Шольё на дороге в Теншбро. В этом бою шуаны потеряли всего двух человек (!), но среди этих двух, был эмигрант де Ла Фресне получивший пулю в грудь.

Обратив синих в бегство, шуаны с победой возвращаются в Сен-Жан де Буа, где к ним присоединяется легион Амбриер (на данный момент триста человек) и уже вместе они идут в департамент Манш. Роялисты дают бой республиканцам возле Сен-Кристоф де Шольё (Орн), Венжон и Монжуа (Манш). У Сен-Пуа (Манш) к ним присоединяется сотня волонтеров под командованием графа де Руай и дальше шуаны идут на Сен-Севе (Кальвадос). Там они встречают довольно крупное республиканское подразделение, которое не осмеливаются атаковать и возвращаются обратно в Сен-Пуа.

Вскоре к двум легионам Сен-Жан-де–Буа и Амбриер, добавляются еще два новых, Анри, под командованием де Сен-Поля и Жерар под командованием графа де Руай.

Тем временем, в понедельник, 8 июня 1795 года в тюрьме Тампль умирает десятилетний Луи-Шарль, эта весть быстро облетела всю страну. И де Фротте выпускает манифест, распространяемый по селам и весям Нормандии.

— Вера, Король или смерть! Вот наш девиз, которому мы будем всегда верны! В воскресенье или иной день, когда будет объявлено это воззвание, все командиры дивизий и кантонов да соберут своих людей после божественной службы и прочитают его! Король умер, да здравствует Король! Ныне нашим государем стал Людовик XVIII! И пусть все принесут присягу нашему Королю, и да не сложим мы оружие до тех пор, пока Король не взойдет на престол и вера не восторжествует! Каждый офицер должен принять присягу у своих солдат.

Из Сен-Пуа шуаны идут в Тирпье (департамент Манш) где остаются на неделю, пока не встречаются с вражеской колонной, идущей в Авранш. Республиканцы разбиты и обращены в бегство, а победители остаются ночевать в лесу Гавре (департамент Манш).

На другой день шуаны входят в сам город Гавр, небольшой отряд жандармов разбегается после пары выстрелов и город в руках роялистов. Как отмечает наш герой, в руки шуан перешли н только ружья, но и отличные лошади, что достались им от жандармов.

После чего подобная история повторилась в Амби (Манш), что, то же был занят шуанами. За ним последовал Перси, Монтабо и Фурно (все коммуны департамент Манш). Причем во время этого победоносного «турне» армия де Фротте, по замечанию Мулена, постоянно увеличивалась, так как к ней присоединялись все новые и новые волонтеры.

Сам де Фротте лично участвовал в нападении на республиканцев, будучи всегда впереди, показывая пример и вдохновляя народ. Большинство шуан сражались пешими, и де Фротте вместе со своими людьми приходилось идти пешком четыре или пять лье, что бы прибыть на место будущего боя и устроить там засаду. Порою, приходилось еще выслеживать врага, что мог находиться в соседнем районе и тогда шуаны шли опять несколько лье. При этом, если все шли пешком, то и Луи шел пешком, если на лошадях, то де Фротте был на лошади. Ночевал Луи так же вместе со своими людьми в лесу, довольно редко останавливаясь в замках, держа у изголовья, всегда заряженные пистолеты.

В своем письме к де Пюизе, от 4 июля 1795 года, он просит оружия и порох, с оптимизмом глядя в будущее, говоря о едином анти республиканском фронте Вандеи Бретани и Нормандии. Отмечая при этом, что если будет получена помощь из Англии, то можно будет поднять 100 000 роялистов с оружием в руках готовых сражаться, за своего Короля.

В этот момент (25 июня-21 июля 1795) шла экспедиция в Киберон, подробно рассмотренная в моей книге «Жорж Кадудаль», шуаны де Фротте естественно не принимали в ней участия, но эта экспедиция оттянула к себе все республиканские силы региона, облегчив тем самым борьбу шуанам Нормандии.

глава третья

По всей Нормандии, в каждом городе и деревне развешаны роялистские прокламации.

Генерал Варин отмечая рост роялистских настроений в округе, пишет из Авранша 21 июня, «начиная с 17 числа сего месяца, девять человек были убиты в кантоне Сен-Жам, среди них один крестьянин, который не захотел идти сражаться вместе с шуанами!».

Тот же генерал Варин, доносит 18 июля, что дистрикт Авранш подвергся нападению шуанов. 20 шуанов и их командир были убиты у Сен-Жоржа, остальные скрылись в ночи. Число нападавших он оценил в 500 человек.

23 июля, между Авраншем и Понторсоном был атакован республиканский конвой.

24 июля, он сообщает о 2000 человек собравшихся у Бресэ, отмечая при этом, что в дистриктах Авранш и Мортен происходят нападения шуан чуть ли не каждый день.

«Это уже более не маленькие банды, что нападают ночью, это организованные воинские подразделения под руководством командиров, что нападают средь бела дня!»

В дистрикте Мортен горят здания мэрий, рубятся «деревья свободы», рвется и попирается ногами республиканский триколор. Патриоты подвергаются насмешкам и унижениям, крестьяне спускают на них собак, многие из республиканцев убиты и все разоружены.

Инициаторами этих беспорядков выступают не присягнувшие священники, такие как Николь, бывший викарий Фонтене, по прозвищу «Круглолицый», Патрик, по прозвищу «Гигант», де Бресе, Лэр, по прозвищу «Усач», де Коловре. Они сопровождают «разбойников» в их экспедициях и командуют ими.

Между Гранвилем и Понторсоном было захвачено шуанами пять республиканских постов.

В департаменте Кальвадос, разыгрываются кровавые бои между республиканцами и роялистами, повсюду вырубаются «деревья свободы», горят здания магистрата, все патриоты в ужасе. В ночь с 6 на 7 июня был убит мэр города Кампаньоля. Пылает Бомениль и Берньер.

19 июня, дю Розель захватил Сен-Север, при этом был обращен в бегство целый эскадрон драгун. Помимо прочего в июле шуанами был захвачен Курсон, Ле Гат-ла-Форет и Кленшан-ла–Ривьер.

1 августа сотня шуан с белыми кокардами вошла в Карвиль, срубив там «дерево свободы».

Та же картина была и в департаменте Орн, который стали называть «королевством де Фротте». Уже в мае по дорогам дистрикта Аленсон двигаются вооруженные отряды шуан, пылают Ла Феррьер-Бошар, Сен-Дени, Паке. Оттуда роялисты нападают на соседние департаменты Сарта и Майен. 31 мая пылают бумаги в мунипалицете Шам-де-Ла-Пьер,

7 июня в Сен-Патрике, 9 июня в Сент-Иларе. 11 июня шуаны нападают на коммуну Бовен.

14 июня, «дерево свободы» срублено в Вальфрамбере, 15 июня в Иль-Сюр-Сарте, 19 июня в Сент-Обене. В начале июля разграблен Сираль и Карруж.

В Аржантане 9 июня силой отстранен от должности мэр и прокурор синдик дю Грэ. 17 июня в Вимутье расклеены роялистские прокламации, в тот же день шуанами взят Нёвиль-Сюр-Тук.

То же творится в дистриктах Мортань и Домфрон.

В каждой деревне, каждом городе, были свои люди, что передавали сведения шуанам, так что выход республиканской колонны сразу же становился известен. При этом шуаны пользовались повсеместной поддержкой населения, как говорил Мулен жителям одной из деревень, «вы не можете задержать колонну, что будет нас атаковать, но вы можете предупредить нас о её приближении».

В ответ Конвент выпускает 30 прериаля или 18 июня 1795 года декрет, приговаривающий к смерти всех шуан, а не только их вождей, то же касалось дезертиров и чужаков, не являющихся местными жителями в том департаменте, где они были арестованы. Причем, если был арестован по ошибке, какой либо крестьянин или горожанин, то четыре гражданина (!) должны были подтвердить его личность и поручиться за него, без этого он не мог быть отпущен на свободу.

Арестованные с оружием в руках предавались военному трибуналу (автоматически приговаривающему их к смерти в 24 часа), без оружия, уголовному, но без суда присяжных (что, то же, как правило, выносил смертный приговор).

И хотя по этому декрету множество человек было приговорено к смерти, он не мог остановить шуанерию, борьба шуан с республикой продолжалась с прежним пылом.

Второй декрет, от 18 сентября 1795 года, регулировал состав военного трибунала, он должен был состоять из трех офицеров, трех младших офицеров и трех солдат, что выбирались на три месяца, потом их сменяли другие.

К тому же, 10 вандемьера или 2 октября 1795 года, был принят декрет, заставляющий коммуны отвечать не только за преступления совершенные их жителями, но и за преступления совершенные на их территории. Это был денежный штраф, что возлагался на муниципалитет, и собирать который приходилось с жителей округи.

И не смотря на то что, после 9 термидора декларировались принцы гуманизма и объявлялся конец «эпохи террора», к шуанам и эмигрантам всё это не относилось.

В течение последних месяцев 1795 и в 1796 году, множество человек предстало перед уголовным трибуналом Орна по обвинению в роялизме и участии в шуанерии, все они были приговорены к смерти.

Хотя были и оправдательные приговоры, так, к примеру, один юноша 17 лет, провел всего несколько дней среди шуан Аржантана, он не успел сделать еще ни одного выстрела и естественно не принимал участия в боевых действиях. Уголовным трибуналом он был оправдан и выпущен на свободу под ответственность четырех граждан Сееза, двух мясников, пекаря и ткача.

В своих мемуарах Мишель Мулен довольно подробно описывает боевые действия Луи де Фротте, ведь, по сути, он участвовал во всех этих операциях.

Армия де Фротте появляется на границе департамента Кальвадос. Патриоты или как их презрительно называли шуаны «патоды» Пон- Фарси (департамент Кальвадос) запрашивают помощь против появившихся в их лесах шуан, отряд местной национальной гвардии «не спит» и готов к атаке.

Но Луи де Фротте, остановившись в одном лье от Пон-Фарси и всем видом показывая, что он собирается атаковать город, под покровом ночи уходит и идет на Монбре (Манш). На другой день, к десяти утра шуаны подходят к Сен-Северу. Город охраняет целый эскадрон драгун, что был обращен в бегство небольшим отрядом дю Розеля в 120 человек (по Мулену драгун было 200). Причем схватка проходила в основном в рукопашную, так как роялисты хотели захватить лошадей противника (хотя все равно было ранено три или четыре лошади).

Вскоре в Сен-Север, занятый роялистами, зашел один молодой моряк, что поначалу был принят за шпиона, им оказался младший брат де Фротте, Шарль, что прибыл из Бреста на встречу с братом. Братья не виделись пять или шесть лет, и узнав из республиканской прессы, о прибытии Луи в Нормандию, Шарль поспешил на встречу с ним.

Из Сен-Севера шуаны идут в Ле-Гаст (Кальвадос) и Венжон (Манш), а оттуда возвращаются в лес Сен-Жан-де-Буа, множество шуан идут «на побывку» в родные дома, что бы провести несколько дней отдыха среди родных, а дальше последуют новые операции в Мортане и Домфроне.

Спустя некоторое время де Фротте останавливается в замке Торшам (недалеко от одноименной коммуны в департаменте Орн) в гостях у мадам Дойнель, муж которой был в эмиграции. Мадам собрала целый отряд из сорока человек, что присоединился к армии де Фротте.

И вот в один из вечеров, ближе к десяти, обитатели замка услышали выстрелы и крики «к оружию, к оружию!». Это генерал Жозеф Миньотт, получив сведения от республиканских шпионов, что де Фротте остановился в замке Торшам, вышел из Домфрона и незаметно подошел к замку. С генералом пришел отряд в шестьсот человек, что значительно превышал количество роялистов скрывавшихся в замке, и поэтому он смело начал атаку.

Первые же республиканцы, подошедшие к воротам, были убиты наповал. Шуаны стреляли из ворот и окон замка. Часть прикрывала отход, пока роялисты ведомые проводником покидали замок, когда все же синие ворвались в замок, они там никого не обнаружили, обитатели замка вместе с шуанами успели скрыться.

В моей книге посвященный Луи де Фротте описывается еще один подобный случай происшедший в том же замке Торшам когда там остановился де Фротте, но там действие происходит 29 сентября, а не в конце июня и на замок нападают разбойники, а не республиканцы. В данном случае нападавшие разбойники были разбиты и обращены в бегство.

Причем мадам Дойнель было не единственной женщиной взявшей в руки оружие. В окрестностях Мортена, коммуна Барантон, департамент Манш, мадам Козель так же собрала отряд роялистов, вместе с ней сражались и две её дочери. Возле деревни Ла Пьер, в двух лье от Мортена, она разбила отряд республиканцев. Но бежавшие синие, вернулись в Ла Пьер с подмогой, в одиннадцать вечера, и уже роялистам, отбиваясь, пришлось оставить деревню.

В то же самое время, но в другом месте, восемь юных шуан в полдень вошли в городок Лонлэ-Л’Абайе. Идя по улицам города, они наткнулись на 300 (!) вооруженных республиканцев, но не растерялись. Один из них Жан Гимон, офицер дивизии Сен-Жан-де-Буа, закричал.

— Бросайте оружие! Сопротивление бесполезно! Мы из авангарда армии де Фротте, что идет сюда за нами. Первый из вас, кто двинется, будет мертв!

И солдаты, побросав оружие, обратились в бегство! Но вскоре они поняли, что их обманули и вернулись обратно, но шуаны, то, давно уже скрылись за пределами города. Республиканцы бросились в погоню, и было настигли шуан, что открыли огонь и убили двоих солдат, прежде чем скрыться в лесу. В лес синие зайти не решились, даже при таком явном численном превосходстве, и юные шуаны могли спокойно впоследствии рассказывать эту историю в лагере у костра.

Где то в районе десятого-двенадцатого июля 1795 года (по Мишелю Мулену) Луи де Фротте проводит большой сбор. Возле Сен-Марс-д’Эгрен (Орн) собираются все силы Королевской и Католической Армии Нормандии. Это батальон или легион де Флёр, объединивший приходы де Флёр, Ла Ланд-Патри, Ландисак, Ла Шапель-Биш и Шаню под командованием де Маргюэри, по прозвищу «Грифон» бывшего к тому же еще адъютантом де Фротте.

Легион Сен-Жан де Буа включавший в себя приходы Сен-Жан, Трютме, Сурдваль, Жер, Сен-Кантен, под командованием дю Лорена (де Мортэн) и Мулена.

Легион Амбриер под командованием Сен-Поль Линжеара по прозвищу «Анри» и де Билара «Александр» считавшийся лучшим в Армии.

Легион Авранш возглавлял граф де Руай «Жерар».

Небольшой легион Вильдьё, что насчитывал сотню человек, возглавил дю Розель де Курсон.

Легион Вир состоял из жителей этого города под командой Друда де Кампаньола. Эти два небольших легиона вскоре сольются с Сен-Жаном де Буа.

Каждый легион делился на отряды, по числу приходов. Причем каждый приход должен был сформировать отряд в 54 человека, включая сюда офицера-командира отряда.

Всего Королевская и Католическая Армия Нормандии насчитывала 4000—5000 человек против почти 54 000 республиканцев.