Бесплатный фрагмент - Мир Великих и Ужасных

Том 1

Ночь.

Она всегда таит тысячи и тысячи загадок и миллионы своих мрачных тайн, которыми не желает делиться.

Это было написано в какой-то книге и мне запали в душу эти слова.

Еще в детстве.

Сейчас, когда я вырос, то переосмыслил эту фразу и сказал бы иначе — весь наш мир это одна большая ночь скрытая одеялом непроглядной обыденности и скуки.

Но как, оказалось, стоит только приподнять его.

Хотя бы краюшек.

И ты можешь найти пути и ключи к таким тайнам и таким загадкам, о которых после очень крупно пожалеешь.

Но вся штука в том, что наш мир, словно живой заботиться о нас и отгораживает нас от этого словно малых неразумных детей.

Никогда не замечали?

Огромные качели в детстве вписывается тебе в голову, но рядом всегда оказывается кто-то готовый помочь

Или ты падаешь в детстве на торчащую корягу, и она проходит всего в сантиметре от сонной артерии. И опять же рядом кто-то есть готовый помочь.

Мир защищает нас от многого.

От того что мы и сами по глупости своей можем желать и к чему мы можем отчаянно рваться.

То же самое происходит и с тайнами.

Некоторые тайны знания и возможности этого мира закрыты для нас.

Они таятся в самых мрачных тенях. Сидят в своих клетках и злобно глядят в след тем, кто прошел мимо них.

Мир оберегает нас.

Защищает.

Но вот в чем дерьмо — иногда, даже в самой совершенной системе защиты случаются сбои…

Примечание:

Залпом не читать

Глава 1

Стоять даже пусть около своей машины в сердце…

Пустыни?

Да точно. Пустыни.

Не самое лучшее, что со мной приключалось.

Хотя я, в общем, то не стою, а сижу на капоте своего старенького «Форда эскорт» и просто смотрю в звездное небо.

Здесь вне города оно другое.

Совершенно.

Нет лишнего света, шума, городской вони.

А небо настолько наполнено звездами, что стоит засмотреться, и ты растворяешься в нем.

Никогда бы не подумал, что я смогу наслаждаться чем-то подобным.

Я взял рядом стоящую бутылку дешевого пойла, что купил в одном из придорожных кафе, сделал несколько увесистых глотков, и тепло растеклось по всему телу.

Стало хорошо.

Спокойно.

Я достал сигарету из внутреннего кармана пиджака, закурил.

Теперь ансамбль был полон.

Хмельная улыбка наползла от одного уха до другого, и я понял, что абсолютно счастлив.

Абсолютно…

Мозг расслаблен.

Контроль был частично потерян.

Я засунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда недавно купленный Colt 1911A1 и приставил к своей голове не переставая улыбаться и смотреть в ночное небо.

Дело оставалось за малым.

Один шаг и я свободен.

Один чертов шаг!

Ну! Давай же!!

Я должен!!!

Я так больше не могу!!!

Все внутреннее существо боролось, и пыталась вопреки всем законам логики и самосохранения нажать на курок!

Но то, что сидело внутри, было куда сильнее законов эволюции и разума.

И это «что-то» крайне не хотело умирать.

Рука с пистолетом безвольно упала на капот и, взяв бутылку, я сделал еще тройку глубоких глотков.

Чтобы я не делал, всегда заканчивается одним и тем же, потому что эта тварь знала каждую мою мысль наперед.

Я уже пытался — утопиться, прыгнуть с крыши, перерезать вены, отравиться и крутануть руль на встречную.

Ничего.

Каждый раз в последний момент руки и ноги подводили меня и, в конечном счете, все заканчивалось одинаково хорошо для моего здоровья и жизни.

К сожалению.

Но пройдет еще пять семь минут, и я повторю попытку.

Она не получиться и я это знаю, но я, черт возьми, не могу остановиться!

Нельзя останавливаться!

Нужно пробовать и пробовать потому скоро придет его время, а этого я допустить не могу.

Я уже просто не могу.

Злость и отчаяние подступили к горлу, придали сил, и я еще раз приставил пистолет к виску.

Я собрал всю волю, все силы и храбрость и заставил себя нажать на курок.

— Давай же!!!

Еще усилие!

— Давай!! — сквозь зубы шипел я, брызжа слюной.

Но ничего.

Не получилось.

Этот ублюдок снова победил.

— А-а-а!!!! — взревел я в ярости и начал стрелять во тьму.

Выстрел.

Два.

Пять.

Стало легче.

Но когда раздались холостые щелчки, я просто швырнул эту бесполезную дрянь на дорогу.

Сел на капот.

Медленно, но верно на смену ярости пришло глубокое опустошение и усталость.

Я завалился на назад, накрыл глаза рукой.

До его прихода оставалось чуть больше двенадцати часов.

Глава 2

— Эй!

Рявкнул женский голос и ощутимо ткнул в бок чем-то острым.

Я не без труда разлепил глаза, сел и посмотрел на нее.

В общем, то ничего примечательно в ней не было.

Кроме разве что ружья.

Одна из местных индейцев.

Длинные волосы, скрученные в две широкие косы и лежащие на плечах.

Узкие, по-моему, карие глаза.

Пара украшений на руках из костей и прочей дряни.

Хотя я сейчас и сам похож на индейца.

— Что тебе нужно?

Не обращая внимания на направленное в мою сторону дуло спросил я, и стал рыскать по карманам свой пистолет.

— Что мне нужно?! — округлила она глаза — А кто тут ночью стрелял!? А!?

Вместо пистолета — черт его знает, куда я его задевал — я достал из внутреннего кармана пиджака сигарету и прикурил.

— А что стрелять в пустыне это преступление, мэм?

— Нет! — жестко заявила она — А вот стрелять рядом с моим домом и будить меня, это преступление!

Сейчас, когда стало светло, я осмотрелся и действительно вдалеке справа метрах в двухстах стоял домик на колесах.

— Дьявол.

Улыбка сама налезла на лицо, когда я представил, что произошло с бедной девчонкой после шести (или меньше или больше) выстрелом из кольта.

Эта дрянь рычит громче пушки.

— Сама виновата — небрежно кинул я, вставая на ноги и по прежнему пытаясь найти свой ствол — кому придет в голову жить посреди пустыни? А?

Она взвела курки ружья, и я остановился.

Шутить с тем, у кого пушка не входит в мои правила.

— Знаешь — прищурилась она — здесь пустыня и многое что может приключиться с человеком.

Я понял ее тонкий намек, и в голове зажглась весьма интересная идея.

Если я не могу себя убить, это не означает, что меня не может убить она.

Я обернулся и…

Увидел картину.

Эта девушка.

Она лежала на песке рядом с моей машиной. Ее горло было разодрано, а глаза вдавлены в глазницы.

И я могу поклясться на библии, что услышал очень, очень отдаленный смех.

— Я понял.

— Что ты понял? — удивилась девушка.

Видимо я сказал это вслух.

— Вам очень повезло — невесело улыбнулся я и осмотрелся.

Вот дрянь!

Весь костюм за полторы тысячи долларов был в пыли грязи и еще черт пойми, в какой гадости.

Где я лазил? Какие еноты меня хотели затрахать до смерти?

— Твою мать!

И начал приводить себя хоть в какое-то подобие порядок.

Мэлл, а именно так и звали девушку, смотрела на это не меньше минуты.

Парень был тощий, лет тридцати и очень болезненного вида.

Большие мешки под глазами.

Сухие потрескавшиеся губы.

Впалые щеки.

Уставший.

— У вас больной вид — неуверенно начала она

— Серьезно?

— Может, вам нужна помощь?

Я лишь усмехнулся.

Если бы я мог сказать что мне нужно…

Ружье она держала уверенно, и было видно, что она не раз его применяла, но вряд ли это был человек.

Скорее койоты или другая мелочь

Я сделал последнюю, глубокую затяжку.

— Если у вас есть ванна и кофе, то я думаю что мог бы заплатить вам.

Она задумалась.

Ненадолго.

А после спустила крючки ружья и убрала его за спину.

— Если бы мне нужны были твои деньги, то я вряд ли будила бы тебя

И с этими словами она пошла к домику на колесах.

Я лишь улыбнулся и последовал за ней.

…

Через десять минут я стоял у зеркала в ванной

Господи, Стив, в кого ты превратился за эти шестнадцать дней?

Я не помнил, когда последний раз нормально ел или спал.

Когда брился.

Мылся.

Помню алкоголь. Много алкоголя.

Драки.

А когда все заканчивалось…

В голове послышался легкий шепоток. Отголосок грядущего.

И это чертовски пугало.

Стоило только подумать о том что…

— Эй! Ты там уснул!? Кофе стынет!

Я открыл кран, зачерпнул в ладони воды и ополоснул лицо

— Дай мне две минуты!

Я еще раз посмотрел в зеркало.

В глазах уже начинало появляться что-то чужое и незнакомое даже мне.

Я еще раз зачерпнул в ладони воды и плеснул в лицо.

Вытерся и вышел из небольшой ванной комнатки.

На удивление домик на колесах оказался весьма… терпимым.

Было чисто.

Пахло свежее молотым кофе, яичницей и беконом.

Девушка сидела за столом и ждала меня.

Рядом с ней стояло ружье.

Я прошел в комнату сел за стол, стараясь не обращать внимания на уровень ее «доверия» ко мне и принялся завтракать.

Только сейчас я понял, насколько я был голоден.

В меня все влетало словно в черную дыру.

Хрустящие сочные кусочки бекона, нежный омлет, сладкий черный кофе.

Она смотрела на меня и, улыбнувшись, подвинула свою порцию.

Я сказал что-то не членораздельное, которое должно было прозвучать как «Спасибо» и продолжил заталкивать в себя все, что только можно.

— Мне бы твой аппетит — подытожила она, когда тарелки, наконец, опустели.

Я вытер лицо салфеткой и положил ее на стол.

— Прости.

— Да ничего. Я бы все равно не съела все одна.

Я глотнул крепкого сладкого кофе и впервые за последние шестнадцать дней почувствовал себя нормально.

Осмотрелся.

Только сейчас я заметил как много здесь цветов, трав, зелени и прочих растений.

Везде.

В огромных пластмассовых ведрах росли небольшие деревья с красными и желтыми ягодами.

Повсюду были горшки с травами, названия которых я не знал.

Разве что папоротник, который стоял по краям дивана.

Она умудрилась даже привязать сетки к потолку и посадить туда какие-то луковицы, которые пускали длинные уродливые корни.

— Это моя гордость — заявила она, проследив за моим взглядом.

— Так ты выращиваешь цветы?

— Травы — она глотнула кофе и добавила — в основном.

— Я надеюсь ничего запрещенного? — и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ и лукаво прищурившись, добавила

— Никогда не знаешь, что может понадобиться для лечения. Но это не мое. Это все моего деда. Он здешний шаман.

Последнее она произнесла пугающе и даже попыталась скорчить гримасу.

— Звучит довольно зловеще.

— Как раз то, что нужно для туристов — добавила она, и в этот момент ожил мой телефон.

Я достал его посмотрел на экран.

Это был будильник.

Оставалось ровно семь часов.

— Что-то важное? — поинтересовалась она.

— Да.

Я убрал телефон, достал сотню баксов и положил на стол

— Ненужно…

Начала она.

Но я уже не слушал ее.

В голове пульсировала одна мысль — нужно найти подходящее место для того чтобы…

— Стой!

Я не обращал на нее внимания вышел из домика и…

— Стой!!

Рявкнула Мэлл и позади, раздался выстрел.

Дура. Надо было сразу в голову стрелять!

Тот, что внутри остановил меня. Поднял мои руки вверх. Повернул к ней лицом.

— И что дальше?

Это уже говорил не я.

— От кого ты бежишь?

— Правильнее будет сказать, куда я бегу.

— Хорошо. Куда ты бежишь?

— Послушай… — он достал из моего кармана сигарету покрутил ее в руке. А дальше запихнув в рот, прикурил — Просто… отпусти меня, и я медленно уйду, не причинив никому вреда.

Девчонка хоть и молодая, но весьма не глупая и заметила, как я изменился.

Она нацелила дуло прямо на голову.

— «Умница. А теперь просто спусти курок»

Он сделал шаг ей навстречу

— Не смей подходить ко мне.

В голосе девчонки слышалась угроза, но тварь лишь ухмыльнулась и сделала еще один шаг вперед.

Внутри неё клокотало возбуждение и предвкушение того как она будет рвать её плоть. Погружать в нее свою мерзкую рожу и с чавканьем вгрызаться в нее раз за разом.

И я уже ничего не мог бы сделать.

Я не хотел.

Тварь резко ушла влево, и мир взорвался оглушительным шумом и болью.

Она выстрелила в меня! Умница!

Но радость была не долгой. Эта дура прострелила мне руку!

Дьявол!

Кто учил ее стрелять!?

Тварь по ощущениям даже не заметила этого. Она просто осмотрела руку, посмотрела в сторону девчонки и зарычала.

Девчонка поняла, что пора бежать, но было уже поздно.

В один прыжок тварь настигла ее, и жестким ударом ноги вышибло дух.

Сознание она не потеряла, но подняться она бы уже вряд ли смогла.

Я почувствовал, как в нем начинает клокотать жажда.

Дикая.

Безудержная.

Девчонка потихоньку начинала приходить в себя, а тварь присела рядом.

Она замахнулась и даже попыталась нанести удар наотмашь.

Храбрости ей было не занимать.

Но это было бесполезно.

Тварь перехватила руку, заломила ее, и девчонку перевернуло на живот.

А дальше…

Дальше тварь вгрызалась в ее руку, так что я услышал, как ее кости хрустят на моих зубах словно карамель.

Девчонка взревела от боли и начала брыкаться, словно раненный зверь.

Его это заводило, и он сильнее вгрызался в кости, упиваясь ее ужасом и болью.

Я пытался остановить его.

Пытался вернуть контроль.

Но это было также безумно, как приказывать себе летать.

В какой-то момент девчонка просто потеряла сознание и его это совершенно не устроило.

Он оторвался от трапезы, перевернул тело.

Ее лицо было спокойно и расслаблено.

Кожа нежная.

Он провел рукой по одной щеке, потом по другой.

С какой начать?

А может грудь?

Он провел пальцем по губам перешел на шею, дальше на грудь и все его инстинкты, в один миг сошли с ума.

Он даже успел обернуться.

Но последнее что он увидел это что-то большое и темное, которое врезалось ему в лицо и его и мое сознание провалились во тьму.

Последняя моя мысль…

Даже не мысль. Надежда. Что из этой тьмы я не выберусь никогда.

Глава 3

Я открыл глаза.

И одно это уже было плохим знаком.

Руки были связаны цепью, и я был прикован к какому-то, здоровенному камню.

Смысла в этом не было, потому что я был почти полностью обессилен.

Но самое ужасное заключалось в том что я не умер и иначе как идиотом я того кто меня вырубил назвать не могу.

Кем нужно быть чтобы не убить того кто…

В голове молнией промчались картины того как я, то есть он пожирал руку той девчонки и меня вывернуло наизнанку всем что только было внутри меня.

Яичница. Бекон. Плоть и кости девчонки.

Меня выворачивала до тех пор, пока, наконец, кто-то со всего размаху не заехал мне по роже и мир закрутился такой вереницей, что я думал, что вновь потеряю сознание.

Но нет.

Сознание осталось при мне.

А когда мир, наконец, перестал вращаться вокруг меня, я увидел старика.

Индейца.

Он был не большого роста, длинные седые волосы, национальный костюм и куча побрякушек.

Старик достал из-за спины длинную палку, и внутри меня мелькнула надежда, что он решил довести начатое до конца.

Но он достал из кармана зажигалку и поджег конец палки.

Это был просто факел.

Пламя осветило его лицо, и я ожидал увидеть все что угодно.

Ярость, гнев, ужас, ненависть за то, что я сделал с девчонкой.

Но я видел только спокойствие.

Старик словно знал, что со мной происходит.

Словно видел подобное раньше.

— Я бы посоветовал меня убить. И желательно как можно быстрее.

Он положил факел рядом со мной.

Достал нож.

— Если хочешь я даже денег дам.

Он улыбнулся.

— Я что сказал что-то смешное!?

— Даже за все деньги мира я не убью тебя.

— Все так говорят, пока им не предложат все деньги мира.

Старик усмехнулся, и сев на песок рядом взял меня за грудки и разорвал рубаху

— Вообще то она была не из дешевых.

Шаман не обратил на мою язву никакого внимания и занес нож над факелом.

Я смотрел фильмы и ничего хорошего это не предвещало.

— Что ты собираешься делать?

Старик посмотрел на звездное небо

— Ты не можешь умереть. И любой, кто попытается тебя убить будет обречен стать таким же, как ты.

Что-то внутри меня оборвалось.

— Так значит, ты оставишь меня здесь?

— Нет — он невесело усмехнулся — Когда придет Он то, скорее всего, просто отгрызет себе руку и выследит меня. Этого я допустить не могу.

— Свяжи меня всего и закопай

— Он найдет способ вырваться

— Значит, убить ты меня не можешь. Оставить здесь тоже. Ситуация патовая

Он достал из кармана небольшой мутный кристалл похожий на соль и внимательно посмотрел на меня.

— Сколько ты с ним живешь.

— Шестнадцать дней.

— Долгий срок — скорее себе, чем мне сказал старик.

— Это так важно?

Но он меня уже не слушал.

Он положил кристалл на раскаленный нож и тот начал забирать его тепло и при этом камень прямо на глазах начал чернеть

— Я не могу излечить тебя и убить не могу. Но возможно я дам тебе возможность сражаться с ним.

Он хитро прищурился и добавил

— Но будет больно.

Впервые за шестнадцать долгих дней я обрел надежду вернуть себе себя.

И сейчас этот старый маразматик спрашивает, согласен ли я на боль ради хотя бы призрачного шанса отомстить?

— Можешь мне даже ногу отрубить, только сделай то, о чем сказал.

Дважды его просить было не нужно.

Он схватил меня за глотку, сжал, так что я даже продохнуть не мог, а дальше началось такое, что вырезают из фильмов ужасов.

Старик прижал к груди нож вместе с кристаллом, и я почувствовал, как начинаю гореть заживо без всякого огня.

Все тело забила страшная неконтролируемая судорога, я сыпал проклятиями, рычал и пытался хотя бы укусить его.

Но его рука даже не дрогнула.

Она была словно из стали.

Но самое главное за всей той болью, я не упустил.

Тот ублюдок, что сидел внутри меня испытывал, куда большую боль.

Он брыкался не меньше моего и бил в незримые стены разума и не мог выйти.

Он был словно заперт.

Впервые в жизни он не мог выйти и взять надо мной контроль! И даже в дикой агонии сквозь боль я ликовал.

Старик резко убрал нож и боль ушла.

В одно мгновение.

Ее как будто и не было.

Осталось только дикое опустошение и холодный прозрачный камень в груди.

Он взял меня за волосы и поднял мою голову.

Заглянул прямо в глаза.

— Ты меня слышишь?

Говорить я не мог и просто моргнул.

— Я сейчас уйду и освобожу тебя. И придет Он…

По спине пробежал легкий холодок страха.

Я чертовски не хотел с ним встречаться.

— … и он придет не один. С ним придут все те ужасы, что вы совершили вдвоем. Каждая душа, что он сожрал. Вся их боль. Весь их ужас. И они будут уговаривать тебя отдать то, что я тебе дал.

Он вынул из кармана небольшую бутылку с какой-то бурой хренью, вытащил затычку и глотнул.

Влил немного мне и хохотнул.

— Но если ты сделаешь это — заявил он вновь став серьезным — то ты потеряешь себя. Навсегда.

С этими словами он отпустил волосы и помог мне не упасть, прислонив к камню.

Поднялся.

Освободил меня от цепей.

Вновь присел рядом.

— Я не могу остаться с тобой и не смогу помочь тебе. Но я знаю, что одна боль может потушить другую.

Он посмотрел на нож, в котором весело прыгали языки пламени от факела, и вонзил его в землю рядом со мной.

— Когда придет время и боль души станет нестерпимой, ты знаешь что нужно делать.

Он поднялся, взял факел и медленно побрел в сторону от меня туда, где горел маленький огонек домика на колесах, а я смотрел на лезвие ножа и в голове начал потихоньку разгораться костер страха и ужаса.

— Да и еще… — сказал он, обернувшись — чтобы не произошло ни при каких условиях не выходи за пределы этого круга.

С этими словами он бросил факел рядом с собой и вокруг того места где я был прикован вспыхнуло кольцо ярко желтого пламени скрывая старика.

Словно он сам растворился в этом пламене, и я остался один.

Мне было страшно?

Нет

Я был в ужасе.

Я чувствовал, как бешено, колотиться сердце как адреналин сводит с ума нервную систему, а живот скручивает от страха.

Я завидовал этому старику.

И богом клянусь, если бы сейчас спустился дьявол и предложил сделку, то я бы согласился на все что угодно, лишь бы убраться отсюда.

— Все что угодно?

Голос был тихим, но он лился отовсюду.

Я судорожно забегал глазами пытаясь понять, откуда он идет.

— Ты не туда смотришь Стив. Все время не туда — насмехался голос — смотри вглубь Стиви. Вглубь.

— Кто ты?!

— А ты не знаешь? Позволь тебе напомнить.

Из пламени слева вышла девушка.

Я вспомнил ее.

Это была моя соседка по комнате, Элизабет Стивенсон. Она присела рядом.

— Здравствуй Стив. Ты меня помнишь?

Я закрыл глаза и постарался не вспоминать, что было, когда она зашла в гости.

А когда открыл глаза, она просто смотрела на меня и улыбалась… улыбалась и ее лицо начало медленно по кускам опадать вниз.

А она продолжала улыбаться.

Старик был прав.

Весь ужас вся боль которую испытывала Лиз буквально ворвались в моё сознание.

— Нет! Хватит! Остановись!!

И все исчезло.

— О-о-о — протянула тварь — Ты хочешь, чтобы я остановился

— Да. Умоляю. Хватит.

Я едва сдерживал слезы.

— Хорошо

Ответил голос.

— Просто выйди за этот круг и твои мучения закончатся.

— Закончатся?

— Именно.

Я не видел, но почувствовал, как он улыбнулся.

Но я помнил слова старика.

Выйдешь за круг — потеряешь себя.

— Нет.

— Нет? — удивился он.

— Нет! — рявкнул я.

Голос ушел.

И я понял, какую глупость совершил — из пламени вышли все жертвы.

Лиз, Майкл, два парня из бара, хозяйка гостиницы…

Не меньше двадцати.

А после началось…

Вся их боль и ужас, все, что они пережили в минуты смерти захлестнуло меня словно прорвавшаяся плотина.

Тело вытянулось струной, и я не мог дышать.

Оно пыталось адаптироваться к боли, и я пытался терпеть.

Но это было невозможно.

Я попытался закричать, но даже пискнуть не получилось.

Кровь из глаз из носа и из ушей текли ручьем.

Я умирал!

Черт побери. Я умирал от боли, но не мог умереть!

Но что-то мелькнуло рядом.

Нож!

Черт побери! Нож!

Я из последних сил потянулся за ним и почувствовал еще кое-что кроме боли.

Я почувствовал страх.

Но не свой, а его.

Он контролировал меня но, не смотря на это, я продолжал тянуться за ножом вопреки его воле.

Еще усилие…

И я схватился за лезвие рукой, а дальше сжал!

Лезвие ножа вгрызлось в руку, и я почувствовал новую боль. Но уже, не свою боль, а Его.

Он кричал.

Кричал от дикой боли в своей руке.

И в голове, словно молния мелькнула мысль.

Я могу сопротивляться ему.

И я начал сжимать лезвие сильнее. Еще сильнее.

Тварь взвыла от боли и паники.

И половина моих мучителей исчезала.

Я чувствовал, как силы возвращаются ко мне, а боль уходит.

И я все сильнее сжимал лезвие ножа.

Я сжимал его до тех пор, пока последняя жертва не ушла и боль, а вместе с ней и силы не покинули меня полностью.

Я упал лицом в песок и буквально услышал, как в голове что-то щелкнуло.

Глава 4

Старик стоял у плиты и жарил омлет.

Это помогало отвлечься.

Действия были отработаны на автомате — четыре яйца, соль, перец, свежее молоко и соевый соус.

Здесь главное, как и в приготовлении лекарств, соблюсти пропорции — чуть больше соуса и яичница будет омерзительно соленая.

Чуть больше молока и получиться каша.

Но судя по тому, что сейчас видел старик, все получалось именно так как надо.

Ему нравилось, когда шло все так, как надо.

Но, то, что произошло вчера никак не выходило у него из головы.

Этот малец, забредший в пустыню и отгрызший руку его внучке.

Он надавил на лопатку чуть сильнее, чем нужно и дерево хрустнуло.

— Дьявол — выругался старик и отправил бесполезную теперь вещь в мусорку.

Взял вилку и продолжал помешивать.

Чайник завизжал через минуту, и старик залил им травы в кружке.

Ромашка, мята и свежие листья чая.

Успокаивает нервы.

Это было для себя.

И налил следующую кружку — там были травы куда более сильные, чем эти.

Он поставил чайник на место, помешал и поставил кружки и сковородку на поднос.

Взял его, прошел мимо зала с травами и вошел в ее комнату, где на постели лежал тот парень.

Не меньше часа он тащил его сюда.

Раздел.

Помыл.

Промыл и обработал раны.

Уложил в ее постель.

Он поставил поднос на небольшой столик рядом с кроватью, а сам сел на стул рядом.

Будить его было ненужно, да и бесполезно — он потерял сегодня много сил.

Больше чем у него было.

Старик тяжело вздохнул, достал из внутреннего кармана трубку и начал забивать табаком.

Достал спички.

Раскурил.

— Неплохой запах.

Старик поднял усталый взгляд.

Мальчишка открыл глаза и даже попытался встать.

Останавливать он его не стал — пусть сам поймет, что ему день нужно лежать.

И когда парень крякнул от боли и рухнул на постель, старик усмехнулся.

— Ничего смешного — буркнул парень.

— Как твое имя?

— Стив.

Коротко бросил мальчишка и посмотрел на омлет.

— Ешь. Это для тебя.

— Я не голоден — сказал Стив.

На столе стояла фотография, где старик обнимает внучку на фоне огромного кактуса.

Он лежал в ее постели, а ее дед приготовил ему еду.

А что сделал он?

Он откусил ей руку.

При этой мысли злость, и горечь подступила к горлу.

Но он помнил и, то, что теперь он подобного не допустит.

Теперь у него есть «бич» для этой твари и он непременно им воспользуется.

— Как она?

Старик не спешил с ответом.

— Выпей и поешь.

Он поднялся

— Я не хочу.

— Это не еда. Это лекарство — бросил старик, уходя из комнаты, и добавил — все ответы на улице.

Я сделал все, так как и велел старик.

Выпил ту дрянь, что он мне оставил и съел яичницу.

И это придало мне сил.

Но ровно настолько чтобы я укутался в одеяло и выбрался наружу, где он сидел и мирно курил свою трубку.

На улице стоял еще не поздний, но уже вечер.

Старик поднялся и рукой велел идти за ним.

Он не говорил со мной.

Я не говорил с ним.

И шли мы не меньше десяти минут, при этом каждый шаг давался с трудом.

И когда мы, наконец, дошли…

Дьявол.

Это была поляна — относительно ровная и чистая.

Из растительности только сухая жухлая трава пара кактусов.

И она.

Девчонка сидела в центре этой поляны на коленях и неспешно качалась маятником туда и обратно.

Грязная.

Вся в крови.

Вместо руки был изрядно нагноившийся обрубок.

Но это была не ее кровь, а тех, кто валялся рядом.

Самые разные твари — койоты, мелкие падальщики, змеи и пара крыс.

Она не брезговала никем.

Вонь и мухи вились сочными роями, но ее это вряд ли заботило.

Я подошел к старику и тот взглядом указал на толстую веревку, которая образовывала круг метров десять.

Видимо такая же веревка удерживала и меня.

Старик начал шептать

— Обычно, такие как ты, не оставляют живых. Порой вы настолько голодны, что сжираете даже дерьмо своих жертв.

Чертов ублюдок

— Я не выбирал свою судьбу

Видимо сказал я это немного грубее, чем хотелось и достаточно громко.

Тварь, а именно это я видел перед собой за кругом, прекратила играть в маятник.

Она неестественно быстро для человека встала на четвереньки, и ее мутно черные глаза начали рыскать по округе.

Она припала к земле.

Принюхалась точно собака и посмотрела в мою сторону.

Она почувствовала что-то.

Что-то знакомое.

Что-то манящее для нее.

И она направилась к нам.

Мне стало не по себе, а спины как будто что-то коснулось.

Холодное.

Липкое.

И я могу поклясться, что она… улыбнулась.

Протянула ко мне руку

Старик смотрел на все это, и его душа буквально трещала по швам от боли.

Его дитя.

Ту, что он воспитал…

— Я не могу вылечить ее… — выдавил из себя он -…и не могу убить.

— Да. За то это могу сделать я.

Я понял это, а это означает, что и он об этом знал.

Но он ничего не отвечал.

Он даже не смотрел в мою сторону.

Но в его глазах была такая боль…

Я мог бы. И он понимал, что это выход.

Но вряд ли это то, что он хотел.

Тварь тем временем потеряла к нам всякий интерес.

Она жадно схватила рукой тушу небольшого койота, оттащила к центру и зарылась мордой в его брюхо, жадно чавкая уже изрядно лежалой тушей.

Я не желал ей такой судьбы.

Такого не пожелаешь и врагу.

Но я не мог отменить того факта что я к этому причастен.

— Мы что-то можем?

Старик лишь обреченно вздохнул и мотнул головой.

— В ней нет того кто сидит в тебе. Только его жалкая тень. Её время уже ушло

Он достал из кармана трубку, вычистил ее пальцем и заправил новой порцией табака.

Раскурил.

Передал мне.

Я взял трубку и сделал глубокую затяжку.

Такого мягкого и… сочного табака я еще никогда не пробовал.

— Её путь почти пройден, и я провожу её до конца.

Заявил старик скорее себе, чем мне.

— Но твой путь… — я передал ему трубку -…твой новый — это он подчеркнул особо — путь мы начнем сегодня.

Он взглянул на тварь и сделал глубокую затяжку.

— Иди в дом. У меня еще есть дела…

Лишних вопросов я задавать не стал.

Глава 5

Старик сидел у небольшого костерка в пустыне окруженный сухой травой и отсутствием, какой либо жизни.

Для всех пустыня была местом гибели.

Местом, где нет жизни.

Но на самом деле это было не так.

Жизнь есть везде и жизнь священна.

Так его учил его отец. А его отца его отец. И так много поколений вперед.

Любая жизнь.

Даже если лик жизни был омерзителен.

Он взял небольшую палку, разворошил костер, подняв ворох искр, и закинул её в самое его сердце.

Посмотрел в ночное небо…

Луна уже давно скрылась из виду, а значит один из «Великих» не смотрит на то, что он собирается сделать сегодня.

Еще никогда он не обращался к тем, кто спит.

Их не тревожат по пустякам, ведь они могут забрать куда больше чем жизнь.

Саму суть…

Но он уже все для себя решил.

Старик поднялся, достал нож из ножен и, наклонившись, закатил штанину.

Порез не должен быть большим.

Чем больше крови, тем сильнее связь.

Чем сильнее связь, тем сложнее ее будет разорвать.

Это были слова его деда, когда тот учил его.

Старик сделал небольшой надрез у щиколотки, и оттуда потекла тонкая струйка крови.

Он бросил нож на землю достал из кармана бутыль с кровью и, подняв лицо к небу, вылил ее себе на лицо.

— Великий красный отец — прошептал старик — я сын тех, кто ведет вечную охоту, тот, что следует твоему пути, тот, что ни сойдет с него никогда. Услышь меня.

С этими словами он топнул той ногой, с которой текла кровь.

Тишина.

— Великий красный отец — продолжил старик — те, чей сон нерушим. Те, чьи силы безграничны. Те, чья мудрость есть сила. Все они нужны мне. Я ищу их верного слова.

Он топнул раненой ногой, и вся пустыня зашептала тысячами голосов.

Высокие и низкие.

Грубые.

Слова лились отовсюду.

— Идиот! — прошептал самый высокий голос

— Что ты себе позволяешь! — рявкнул другой

— Я убью тебя! — рычал третий.

Но среди всего этого шума он услышал тот, что нужно

— Плата? — раздался едва различимый шепот с востока, и шаман топнул ногой.

Все замолчали.

Теперь нужно было предложить то, что было интересно.

То, что было нужно.

И здесь нужно главное угадать с ценой.

— Десять лет

Твердо заявил старик.

Голос молчал.

Долго.

Цена слишком низкая? Или у него попросту нет этих десяти лет?

— Вопрос.

Наконец прошептал голос, и старик облегченно вздохнул

— Его путь.

Голос ушел.

Старик не видел этого, но почувствовал.

Костер все также мирно потрескивал, иногда поднимая, снобы искр вверх.

Но стало заметно темнее.

Ночь как будто ожила, стала гуще и опустилась на мир, словно огромное одеяло.

Старик посмотрел вверх, но звезд не было.

Они все потухли.

С небес на землю начал падать… снег?

Да.

Он поймал пару хлопьев, и они тут же растаяли у него на руке.

Стало заметно холоднее.

А хлопья стали больше размером с птичье перо.

Это было… красиво.

Здесь в пустыне никогда не было и никогда не будет ничего подобного.

Он закрыл глаза, и позволил себе насладиться тем, как на лицо падают почти невесомые холодные хлопья снега.

Но когда он открыл их, все изменилось.

Это был лес

Хвойный.

Все было занесено снегом.

Огромные комки снега лежали на ветках деревьев, опуская их вниз к глубоким сугробам.

А солнце заставляло весь снег блестеть и переливаться всеми цветами радуги.

Старику даже пришлось прикрыть глаза.

Он очистил вокруг левой ноги снег и увидел кровоточащую рану.

Его связь с миром живых была цела.

Он взял в руки немного окровавленного снега закрыл глаза

— Веди…

Прошептал он и откуда-то с севера донесся долгий протяжный вой.

Его время пошло.

Старику было почти семьдесят, и любой другой выглядел в его годы не лучшим образом.

Но он мчался по лесу и сугробам как молодой двадцатилетний парень, который вырос здесь.

Его жизнь была охота, в его жилах текла кровь его предков и «красного отца».

Возраст для него была всего лишь цифра и до тех пор, пока его сердце способно было биться, он не мог опозорить тех, кто учил его. Тех, кто натаскивал его.

Вой прекратился и старик остановился.

Осмотрелся.

Прислушался.

Из его груди вырывались клубы пара, и ему уже стало жарко.

Вой раздался вновь и старик, точно охотник, который выслеживает свою жертву, рванул с новой силой.

Лес мелькал по бокам, смазываясь в одно бело-зеленое пятно.

Он бежал изо всех сил, потому что понимал — его время выгорает и уже подходило к концу.

Нужно было найти ответ.

Срочно!

Но вой стих.

Вновь.

Старик остановился.

Но на этот раз проводник не спешил возвращаться.

Он судорожно осмотрел ногу…

Нет.

Кровь по-прежнему бежала.

Неужели он пришел?

Но здесь ничего не было.

Ничего!

Ничего?

След который он оставил за собой. Тот самый последний отпечаток.

На нем было нечто черное.

Черный снег?

Он присел, осмотрел свой след.

Черная жижа небольшое пятнышко.

Он коснулся его пальцем…

И жестоко пожалел об этом.

В разум ворвалась нечто чужое. Нечто воистину непостижимое и ужасное.

Старик упал на снег и, задыхаясь, схватился за сердце.

Из глаз и носа потекла кровь.

Это был истинный ужас.

Истинная тьма, с которой он вел сражения всю свою жизнь

Он узнал это место.

И ему впервые стало страшно.

Он совершил то, чего нельзя было совершать.

То куда нельзя было ходить.

— Я… нашел…

Выдавил из себя старик и мир холода начал таять.

Медленно нехотя.

Он не хотел отпускать свою жертву…

Но договор есть договор и тот с кем он был заключен, обязан его соблюдать.

Таков закон.

Закон, который старше и этого мира и многих иных.

Старик знал это и когда почувствовал теплый песок и щёлканье костра, то понял, что все закончилось.

Почти…

Он нашел в себе силы подняться и топнул ногой по песку.

— Плата…

Прошептал он.

И долго ждать не пришлось.

Что-то невидимое и бестелесное появилось сзади.

Он не видел его, но чувствовал.

Оборачиваться он не стал.

А дальше было лишь одно касание, и старик опустился на колени дикой слабости.

Его кожа и без того изрытая морщинами сморщилась еще больше.

Часть длинных волос опала на песок.

И часть пламени жизни, что горела в глазах, навсегда угасла.

Десять лет его жизни утекли безвозвратно.

Но не бесполезно.

Старик нашел в себе силы подняться

Он отдал почтенный поклон и ушел, оставив пламя костра на растерзание ветру.

…

Я сидел на улице в небольшом раскладном лежаке и пил пиво.

Развел костер в паре метрах от себя и изредка подкидывал туда деревяшек, которых натаскал еще днем.

Лекарство старика плюс солидная бутылка бренди, найденная под кроватью, неплохо спасала ситуацию.

Не то чтобы я был любителем полазить по чужим домам…

Но старика нет уже больше суток, а заняться в пустыне особо нечем.

Я думал, чтобы уехать…

Сбежать…

Моя машина уже была здесь неподалеку — я подогнал ее.

Но куда?

Домой?

Туда бы я не вернулся за все деньги мира.

А куда?

Бежать куда глаза глядят?

Я не был уверен, что то, что мне дал старик, будет работать вечно.

Сомнения буквально сжирали меня изнутри.

Я глотнул бренди.

Закутался в плед сильнее, потому что меня бил озноб и постарался просто ни о чем не думать.

Я слышал потрескивание костра, чуть теплый ветерок, чьи-то шаги…

Я открыл глаза и увидел старика.

— Вот дерьмо.

Его лицо и одежда были пропитаны кровью, а сам он едва держался на ногах.

— С вами…

Но он остановил меня рукой

— Жди.

Сказал он и скрылся в домике на колесах.

Я не знал, что он там делает но, судя по звукам, он там явно что-то искал.

Упало что-то тяжелое. Что-то разбилось.

Заходить и мешать ему я не решился.

Зачем?

Поэтому следующие десять минут я просто сидел у костра и топил свои проблемы в бренди.

Когда старик вышел, то кинул мне довольно большой сложенный вчетверо плакат, а сам просто сел у костра прямо на землю

Я развернул его.

Это была старая потрепанная карта мира в миниатюре примерно метр на полметра и на востоке там, где были четыре огромные буквы «СССР» стоял отпечаток пальца, сделанный кровью

— И что это значит?

Старик выбрал самую длинную палку в стопке и немного поправил угли в костре

— Твой новый путь

Принять это было… сложно.

Мы находились в Северной Америке, и мне нужно было отправиться на другой континент, чтобы что?

— И что там меня ждет?

Старик взял бутылку бренди, в которой оставалось чуть меньше половины, и залпом осушил содержимое.

Скривился.

— У меня больше нет ответов — заявил старик и выбросил бутылку в пустыню.

Я бережно свернул карту, убрал ее под плед.

Я не знал, откуда и каким образом он получил ответ. Но понимал и видел, что это далось ему тяжело.

Даже больше чем тяжело.

Старик поднялся, отряхнул задницу и ноги от песка

— Я не знаю, что тебя ждет там. Не знаю, сколько ты сможешь еще сопротивляться ему.

При этом внутри меня что-то неприятно шевельнулось.

— Но одно я знаю, точно — он поймал мой взгляд и выделил каждое следующее слово — других шансов не будет.

Он дал мне время на осознание и когда увидел необходимое в моих глазах, повернулся и пошел в сторону домика.

— Зачем ты помогаешь мне!?

Крикнул я ему в след, и он остановился.

Старик задумался.

Этот ублюдок отнял у него то, что он любил больше всего.

Ту, что он растил двадцать пять лет!

Даже хуже.

Он не убил ее.

Он превратил ее в нечто омерзительное.

В то с чем он сражался всю жизнь.

И в старике начал закипать гнев.

Но он знал и другое.

Тот принцип, который вдалбливался ему с самого детства.

Три простых, но самых важных слова его рода и родов, которые шли до него

— Жизнь превыше всего

Произнес старик и зашел в дом.

Я достал сигарету…

Закурил.

И в голове начала крутиться мысль

«Хватило бы мне этих трех слов, чтобы помочь ему, поменяв судьба наши роли?»

Я сделал глубокую затяжку, и разум ответил быстрее, чем хотелось бы.

И этот ответ был «Нет».

…

Я проснулся в лежаке с первыми лучами солнца, и голова болела просто жуть.

Полбутылки бренди это полбутылки бренди как не крути.

Я достал пачку сигарет, достал последнюю

Закурил.

Все было как прежде, но две канистры с бензином которые стояли прямо перед лежаком говорили о многом.

Я помял лицо, прогнав сон, и привел себя в чувства.

Рядом с канистрами стоял небольшой термос, бумажный пакет и сумка.

Там лежали четыре сэндвича в термосе кофе, а в сумке мой пиджак и туфли.

Даже так?

Я достал сэндвич… с ветчиной.

Налил кофе.

Позавтракал.

А дальше оделся и обулся.

Когда я заправил машину и сел за руль я на секунду замешкался.

Я посмотрел, куда-то в пустыню и не видел, но знал, что старик смотрит на меня.

Я взял карту, в которой был мой путь, развернул и оторвал кусок карты с меткой, а дальше сложив, убрал в карман.

Ну что?

Теперь у меня был путь, а значит и надежда…

На что?

Не знаю на что, но сейчас для меня это было не важно.

Если у человека появляется цель или путь, то появляются и силы его пройти. Не скажу, что у меня появилось много сил, но, по крайней мере, я был готов начать идти.

А это лучше чем пытаться найти способ как лучше себя убить.

Я вставил ключ в зажигание, «Форд» зарычал на всю пустыню, и я дважды посигналив, отправился в путь.

Глава 6

Не могу поверить, что когда-то я грезил путешествиями.

Вся эта романтика сборов, ранним утром, паника и спешка до аэропорта или вокзала, встречать первые лучи солнца, мчась в такси опаздывая на рейс…

Какой же я был идиот.

Три часа в пробках в такси.

До этого еще несколько часов ползания в интернете прокладывая маршрут до ближайшего города от того места что указал старик.

Четыре пересадки.

Полет через океан на другой конец света.

И куда я лечу?

В Россию.

В ту самую Россию.

Жуткую вечно холодную и голодную, грязную, где даже летом идет снег и каждый хочет тебя убить.

И делаю это совершенно сознательно и по своей воле.

Если бы месяц назад мне сказали, что я отважусь на нечто подобное, я бы наверно рассмеялся.

С другой стороны, если бы мне кто-то месяц назад сказал, что я буду, есть людей…

Но видимо у судьбы особое чувство юмора, потому что я выиграл дубль.

От такой «удачи» люди обычно вешаются.

Но я и этого не могу сделать.

Точнее уже не хочу.

Я могу контролировать себя.

Пока что.

А это значит, что до тех пор, пока могу бороться с этой дрянью и если есть хотя бы призрачный шанс что-то с этим сделать, то им нужно воспользоваться.

В конечном счете, теперь я могу пустить себе пулю в лоб, и торопиться с этим не стоит.

— Добрый день уважаемые пассажиры борта 1322, с Вами говорит капитан воздушного судна Сурманов Виктор Семенович. Наш борт готов к посадке. Просим пристегнуть ремни безопасности и перевести спинки кресел в вертикальное положение. Спасибо.

Отлично.

Началось.

Снова.

Самолет тряхнуло, и он начал постепенно снижаться при этом все, что было внутри меня, решило устроить бунт и покинуть своего хозяина. Поэтому я уткнул голову в кресло своего соседа и начал тяжело дышать.

Дети, а их, черт побери, по ощущениям было не меньше сотни, заорали в унисон.

При этом если один затыкался, то на смену ему приходил другой, и когда тот, что пришел на смену выдыхался, тот, что уже отдохнул, завывал с новой силой.

И это не прекращалось ни на секунду.

Мысль о том чтобы пустить себе пулю в лоб прямо сейчас начала маячить все чаще.

— Вам помочь?

Девушка бортпроводница отвесила мне дежурную улыбку, убрала локон мешающих волос

— Да конечно — я сделал пару глубоких вдохов чтобы подавить тошноту — В вашей стране разрешают убивать детей?

Не знаю, что больше её рассмешило — мой взгляд жаждущий убивать все живое или фраза но, улыбнувшись и осмотревшись, она ответила

— Успокойтесь. Мы приземлимся через пятнадцать минут.

И ушла.

А я…

Я уткнулся в спинку кресла соседа и начал дышать как можно чаще, потому что самолет в очередной раз начал снижение и каждая адская глотка людей возраста ниже двух лет взревели с новой силой.

Клянусь богом — они хотели всех нас убить!

Но через пятнадцать минут, самолет благополучно приземлился, и я выдохнул, равно как и все остальные пассажиры.

Концерт был закончен.

Как только самолет остановился все как умалишенные, в том числе и мой сосед слева, тут же подскочили и начали собирать вещи.

Как сосед он меня полностью устраивал — пока спал.

Как только он ожил, я понял, что ошибался.

Этот сорокалетний, жирный мужик на деле оказался сорокалетней, страшной истеричкой лишенной всякого чувства меры.

Мало того что он просто перелез через меня задев задницей, так еще и начал орать и толкаться пропихиваясь вперед. И опять все дети словно чувствуя адский зов этого идиота, начали орать вместе с ним.

Кто-то попытался успокоить его, началась ругань.

Я ничего не понимал что они говорят но ситуация начала явно накаляться.

Женщина справа от меня крепче взялась за сумку, крики усилились и все стихло.

Внезапно.

Словно по волшебству.

Время словно остановилось, и сзади послышался легкий шепот

— Может, убьем его? Он ведь достоит смерти?

Я тряхнул головой пытаясь прогнать его прочь.

Время начало течь вперед, но очень медленно. Лениво. Словно сироп.

— Стив… я голоден Стив. Я!!! ХОЧУ!!! ЖРАТЬ!!!

Ни о каком шёпоте больше ни шло и речи.

Чтобы не сидело внутри меня, оно было в ярости, и я начал чувствовать, как он ломает мой разум.

Я подскочил с кресла, растолкал всех и полез за кладью.

— Давай! Давай! Давай! Где ты есть?!

Я начал скидывать ручную кладь, напиханную на полку, и когда нашел свой рюкзак, дрожащими руками расстегнул молнию и, достав термос, жадно сделал пару глотков.

Прислушался.

Тишина.

А когда поднял взгляд, то понял что весь самолет, смотрит на меня как на сумасшедшего.

Знали бы они хотя бы часть из того что знаю о себе я — убили бы не задумываясь.

Закон человеческой стаи — если есть что-то не понятное, что угрожает твоей жизни — убей.

Но сейчас они видели просто взбесившегося уставшего парня лет тридцати, у которого явно не все в порядке с головой

Отлично.

Добавить щепотку грубости и все будет хорошо.

Я перекинул рюкзак через плечо, и молча, пошел вперед при этом кто-то от страха кто-то, побрезговав, начал расступаться, уступая дорогу.

Но мне было плевать на мнение этих людей.

У меня для меня плохие новости — эта тварь начала провялятся все чаще и сильнее. Нужно срочно что-то делать иначе в следующий раз я могу просто не дойти до спасительного пойла, которого, кстати, осталось не так много.

Может на неделю.

Может на полторы.

Максимум.

Как только я вышел из здания Аэропорта и захлопнул дверь в такси, то позволил себе немного расслабиться.

— Куда?

Я честно признаться не понял ни слова и, достав телефон, продиктовал

— Гостиница «Пантеон»

После чего голос девушки из телефона любезно сообщила водителю место назначения.

— Полторы… начал, было, он, но потом сам достал телефон и сделал, тоже, самое.

— Полторы тысячи — отозвался тот же женский голос и я кивнул.

Мы поехали.

Странно.

Сейчас рассматривая город из окна машины я не видел ничего из того что ожидал увидеть.

Никаких военных на улицах, никаких полицейских кордонов или толп бездомных и нищих.

Обычные дома, обычные люди, обычные проблемы.

Каждый выживал, как мог.

Кто-то из них спешил на работу, кто-то с работы. Много гуляющей молодежи. Детей.

Все куда-то спешили.

Обычный город и обычные люди.

Я бы даже назвал этот город красивым если бы не старая советская архитектура.

Хотя я уверен и это скоро уйдет в прошлое.

Не скоро.

Но уйдет.

Таксист петлял по городу не меньше часа, и когда мы прибыли на место он просто протянул руку.

Я положил деньги и вышел.

Да уж.

Видимо здесь не очень любят тех, кто родился на территории звездно-полосатого флага.

Ну, или у него просто не очень хороший день.

На входе меня встретил молодой парень консьерж лет двадцати в шикарном, но смешном красно черном наряде с золотыми пуговицами и не менее смешной шляпе.

Я слегка улыбнулся и он с таким скрипом натянул дежурную улыбку, что казалось его, услышали даже внутри здания.

Дальше была миловидная девушка администратор.

Та же дежурная улыбка.

— Добрый день.

— День добрый.

Я думал её удивить, но она тут, же перешла на английский.

— Еще раз добрый день. Добро пожаловать в гостиницу «Пантеон».

Я улыбнулся.

— Мне нужен номер — девчонка уже собиралась выдать тираду про все местные услуги, но я её перебил — Одноместный. Не люкс. На сутки. Завтрак, обед, ужин.

Она разочаровано улыбнулась

— Одну секундочку.

Пока она пробивала, по базе номер я осмотрелся.

Опять же вполне приличная гостиница.

Широкий холл, много зеркал, приятный современный интерьер — несколько кожаных диванов и кресел. Все выполнено в сливочных тонах.

Ненавижу сливки.

— Да нашла. Ваш номер 102 «б». Это на третьем этаже. У вас есть тяжелый багаж?

И она передала ключ.

Я расплатился

— Нет. Только это — Я показал рюкзак

— Хорошо. Спасибо что выбрали нашу гостиницу. Если что-то нужно, то вы всегда сможете обратиться по внутренней связи.

— Спасибо.

…

Когда я поднялся и вошел в номер меня ждал еще один приятный сюрприз — бутылка шампанского, небольшой праздничный стол из свежих фруктов.

Странно.

Может акция?

Такого явно мало где встретишь — максимум шоколадка на подушке.

Я подошел к столу сбросил рюкзак на пол и открыл бутылку.

В этот же момент в дверь постучали.

Я налил в фужер, отпил немного и, сорвав пару ягод винограда, пошел открывать.

На пороге стоял парень лет двадцати.

Небритый.

В совершенно глупом вычурном красно черном камзоле с золотыми пуговицами.

Этот хотя бы был без шляпы, но у этого были погоны с золотой бахромой.

Я хохотнул.

Парень явно нервничал.

Может новенький?

— Здравствуйте. Меня зовут Михаил, могу ли я чем-то помочь?

При этом все было сказано на почти идеальном английском, и сказал он это настолько быстро, что я понял только то, что его зовут Михаил.

Я нахмурился.

Осмотрел его с ног до головы. При этом парень вытянулся стрункой, словно ему нож к горлу приставили.

Для большего эффекта нужно было его еще по кругу обойти.

Парень начал бледнеть и то и дело бегло смотреть на меня.

Я презрительно цокнул и, посмотрев ему в глаза, сказал

— Шампанское просрочено

Парня как кипятком ошпарили.

— Как просрочено?!

Он даже забыл, что я здесь и в ужасе кинулся в номер проверять этикетку.

Дальше, быстро загибая пальцы, он начал что-то высчитывать. И обнаружив, что все в порядке облегченно вздохнул и начал оправдываться

— Нет, все в порядке. Вот посмотрите.

Он начал тыкать пальцем в бутылку

— Еще два месяца до списания — а дальше он сделал пару глотков, распробовал и еще раз с искренним неподдельным ужасом, но уверенным в своей правоте заявил — точно. Ни кислит. Все в порядке.

А дальше волнение отпустило, и он только сейчас понял, что выпил на рабочем месте в присутствие клиента.

И тут я понял что переборщил.

Парня слегка повело и я кое, как успел подхватить его, чтобы тот не упал.

— Мне конец. Мне конец.

Я усадил его на ближайшее кресло и передал ему бокал шампанского

— Пей.

— Мне нельзя я на работе вы не понимаете.

— Я никому ничего не скажу.

Он посмотрел на меня. На бокал. Снова на меня.

А дальше выхватил и залпом осушил бокал.

— Ещё?

— Нет. А то точно уволят — выпалил парень, расхохотался и осекся.

Я налил себе еще бокал и сел на кресло напротив.

— Значит ты Михаил?

— Да.

— Итак, Михаил мне нужно кое, что от тебя.

Он насторожился.

— Девочки, порошок, что-то запрещенное?

Парень явно волновался, но самое интересное в том, что я был уверен, что он все это достанет.

— Оу. Полегче — И тут до меня дошло — Что-то запрещенное? А девочки и порошок не запрещены?

Он лишь улыбнулся и развел руками.

— Если у Вас есть деньги

Я сделал пару глотков.

Черт побери, Россия воистину страна где можно достать все что угодно.

— Нет. Мне не нужно ни то, ни другое — я сделал глоток… — по крайней мере, пока что.

Он ухмыльнулся и сказал

— А что Вам нужно?

— Мне нужен проводник.

Он откинулся на спинку кресла

— Проводник?

— Да. Провожатый. Мне нужно кое-куда попасть и один я точно туда не доберусь.

Он о чем-то крепко задумался. Тыкнул пальцем на мой бокал, и я его передал без особых возражений.

Михаил выпил до дна, достал жвачку и заявил

— Ждите здесь и никуда не уходите.

И вышел.

Господи… это самый уникальный человек, которого я когда-либо видел.

…

Ближе к вечеру когда стемнело ко мне вновь постучали, и когда я открыл на пороге стоял один из тех ребят которые не вызывают ничего кроме раздражения и чувства тревоги.

В нем не было ничего такого.

Достаточно приятный внешне, лет тридцать пяти. Черные брюки и туфли, синяя рубашка, на левой руке дорогие часы.

Но по манере вести и держать себя можно было сказать — холодный и расчетливый.

Такой человек убьет или предаст, не задумываясь, если в этом есть личная выгода.

— Добрый вечер мистер…

— Холл.

— Холл. Отлично. Меня зовут Андрей. Можете называть меня Эндрю, если вам так угодно.

С этими словами он вошел в номер

— Да я думаю я и с Андреем справлюсь.

— Отлично.

Он, не церемонясь, подошел к мини бару, достал два стакана, кинул в оба пару кусочков льда.

Налил себе и мне

Я сел в кресло, и он поднес мне стакан.

Я взял, мы чокнулись и выпили.

— Так значит, вы хотите немного попутешествовать?

— Именно

— Желаете насладиться красотами природы или это… особая поездка?

Я не сразу понял, что он имел в виду

— Ну, знаете человек, прилетает из Нью-Йорка в Новосибирск. Возможно, вы решили кардинально изменить свою жизнь, и Вам захотелось острых ощущений. Охота, возможно, вы решили заняться перевозками каких-то грузов. Что-то еще…

Я нахмурился.

Интересоваться откуда он знает, откуда я прилетел, не было ни малейшего желания.

При этом что-то мне подсказывало, что он даже номер моей кредитки уже знает.

А весь этот фарс со знакомством просто дань хорошему тону.

— Нет. Ничего такого.

Я достал телефон, загрузил карту и передал «проводнику».

Он задумчиво поскреб щетину…

— Часть пути будет на вертолете. Но, до того места, которое указано еще сутки добираться пешком поэтому нужен будет проводник. Плюс обратная дорога через сутки с лишним, если вы, конечно, не планируете там остаться.

— О нет. Путешествие туда и обратно.

Он ухмыльнулся каким-то своим мыслям.

Задумался.

— Две с половиной тысячи долларов.

Я прочистил горло ведь убить человека, по-моему, стоит дешевле.

— Весьма… впечатляюще.

— Ну, мистер Холл. Вы должны понимать, что у нас не туристическая компания. Кроме того я так понимаю это срочная поездка, а время как известно — деньги. Хорошее выражение, по-моему, его придумали в вашей стране?

Он ухмыльнулся.

— Хорошо. Договорились — и мы ударили по рукам.

При этом по ощущениям я только что заключил сделку с дьяволом.

Он поднялся, тряхнул часами.

— Завтра в десять утра за вами приедет машина.

Он залпом осушил стакан.

— Да и вот еще мистер Холл, деньги нужны в то же время.

После он подмигнул мне и вышел, не попрощавшись, а я остался наедине с самим собой и мыслью что меня только что поимели.

Ну что же.

По крайне мере я получил то, что хотел.

…

На следующее утро в десять утра в комнату вошёл человек ростом на две головы выше и в два раза шире меня.

Он ни сказал, ни слова, а просто кивнул мне.

Дальше он осмотрел комнаты, и, убедившись, что никого нет сказал

— За мной.

Видимо в его глазах я был чем-то вроде «груза», который мог передвигаться сам по себе и церемониться со мной явно никто не хотел.

Говорить ему, что за 2,5 тысячи долларов он мог бы быть повежливее я не стал. Ведь я хотел добраться до места, а не чтобы меня довезли с переломанным позвоночником.

Поэтому набросив рюкзак, я послушно отправился следом.

Машина была «броская».

Я вообще не особо интересовался машинами но, по-моему, на таких перевозят первых ну или, в крайнем случае, третьих лиц государства.

И если кто-то не хотел привлекать к себе внимания то вот этот «Мерседес» явно слегка рушил планы по маскировке.

— Назад.

Я послушно открыл дверь, сел на заднее сиденье.

Видимо моему провожатому сказали выучить несколько слов по-английски, и он ими чертовски ловко пользовался.

Конечно, можно было сказать это вслух.

Но что-то мне не особо хотелось проверять терпимость русского характера — кто его знает, возможно, он меня поймет и не оценит шутку. А возможно оценит, но по-своему и я лишусь десятка другого зубов.

В общем лучше не рисковать и выполнять то, что он скажет.

В этом случае его не многословность играла мне на руку.

Следующие полчаса мы петляли по городу в полной тишине.

Утром не было ни пробок, ни проблем на дороге и мы неторопливо путешествовали по улицам Новосибирска до тех пор, пока водитель, наконец, не приехал к зданию Аэропорта.

При этом заехали мы с главного входа словно сотрудники.

Насколько я помню и понимаю, когда ты хочешь сделать что-то скрытно, нужно действовать как-то иначе. Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, особенно в тот монастырь, где тебе могут прострелить коленную чашечку. Я слышал это чертовски больно. Поэтому я решил предоставить все профессионалам, ведь они этим занимаются далеко не первый раз.

Уже через минуту я увидел свой транспорт.

Там стояло шесть охранников, и трое гражданских одного из которых я узнал.

Это был тот самый Андрей.

И когда мы подъехали, и я вышел он пожал мне руку и с дьявольской улыбкой (видимо у него было хорошее настроение) обнял и похлопал по спине.

А после когда отстранился, похлопал по груди и все с той же улыбкой.

— Да чистый вроде — с улыбкой сказал Андрей на русском — но если на месте будут ждать ФСБ или менты просто пристрелим эту суку американскую и все. А до тех пор бережем, как зеница око ведь кто его знает, может ещё одно путешествие затеет.

Я ничего не понял из того что он сказал. Кроме одного — меня здесь считают за идиота.

— Как спалось мистер Холл?

Это он уже сказал на английском.

— Терпимо — ответил я улыбнувшись

— Ну что ж эта ваша птичка — он указал на вертолет, и у меня закралась мысль, как эта ржавая дрянь размером с дом может взлететь.

Вслух я не сказал, но видимо все было написано на моем лице, и Андрей рассмеялся.

— Не волнуйтесь. Эта птичка будет летать еще сотню лет.

— Мне не нужно сто лет. Мне нужно до вечера — сказал я не весело.

На что Андрей рассмеялся еще раз, а из вертолета вылез парнишка лет двадцати пяти и подошел к нам

— Андрей Викторович мы готовы лететь — и вернулся в вертолет.

— Ну что же, прошу на борт — в очередной раз улыбнулся Андрей, и мы все направились к вертолету.

Итак.

Если вы никогда не летали на вертолете, особенно на советских вертолетах, то никогда не начинайте

Потому что когда эта дрянь завелась, я понял что оглох сразу на оба уха.

Сначала дикий визг, свист, грохот, жуткая тряска.

Господи да как только он оторвался от земли, я подумал, что мы уже падаем.

Поэтому единственное, что мне оставалось это вцепиться в кресло и весь путь от Аэропорта до места назначения удержать завтрак внутри себя, и молился всем кому только мог, чтобы это ведро с болтами не рухнуло в леса.

Видимо советские инженеры ставили перед собой две задачи — «это» должно взлететь и «это» же должно как то сесть.

Остальные вопросы их мало заботили.

И когда «это» село, я был в рядах первых, кто его покинул, потому что мой завтрак все же вырвался наружу.

— А вы не особо любите летать мистер Холл

Андрей передал мне бутылку воды, я умылся, попил

— Видимо.

Я откинул прядь волос и поднял голову

Метрах в трехстах от места посадки была даже не деревня — небольшое поселение наемных рабочих.

Строительные вагончики, что-то типа домов на колесах разбросанные в хаотичном порядке вокруг деревянного домика, и строительная техника. Пара тракторов, строительный кран и пара внедорожников.

Вот собственно и все что здесь было.

Ах да.

Лес.

Он здесь был повсюду.

И дорога.

Точная широкая линия грязи, которая тянулась от места посадки до самого деревянного дома.

Казалось один неверный шаг, и в лучшем случае провалишься по пояс, в худшем тебя уже не найдут.

Я отдал своему провожатому бутылку, и он не глядя, выбросил ее, а дальше щелкнул пальцами и ближайший охранник отдал ему рацию.

— Я на месте. Приезжайте.

А после он бросил её охраннику достал сигарету и закурил

— Слушайте мистер Холл, а все-таки, что вы ищите? Если конечно это не секрет.

Я все-таки достал сигарету закурил…

— Честно?

— Ну, насколько это возможно.

— Я понятия не имею.

— Да уж… проделать такой путь и не знать зачем. Это… как минимум странно. Или вы все же что-то скрываете?

— У каждого есть свои секреты Андрей.

— О да. Это точно.

— Но поверьте, мой секрет, вам очень не понравиться.

Видимо сказал я более чем убедительно, потому что он рассмеялся и посмотрел на меня по-новому.

Оценивающе что ли.

— Знаете, русские любят играть с огнем. В противном случае все бы мы ходили холостые.

Все, в том числе и я рассмеялись и из рации донеслось

— Две минуты

А вдалеке начал виднеется внедорожник, который сражался с местной дорогой.

При этом явно проигрывал.

И через пару минут к нам приехал огромный кусок грязи на колесах.

Двери открылись и вышли двое.

Один явно русский — густая черная борода с прожилками седины, заросший лет пятидесяти и крайне недовольный — видимо день ну или жизнь проходила не очень.

В зубах папироса, вся роба заляпана маслом, в сапогах, которые только номинально спасали от грязи.

Он подошел к Андрею, приглаживая бороду, и поздоровался.

Второй явно не русский.

Узкая прорезь глаз, жилистый, одет был очень странно.

Кожаная рубаха облегающее тело, кожаные штаны, и мягкие кожаные сапоги.

За спиной рюкзак.

Выглядел он еще более не довольный чем тот первый.

Он тоже подошел, поздоровался, кивнул остальным в знак приветствия.

Дальше они разговорили по-русски

— Ну что как добыча?

— Да в задницу вашу добычу Андрей Викторович. Затрахались как черти. Золота здесь нет и я говорил, что его здесь нет. А этот идиот из города со своей наукой затрахал всех тут ей богу.

— Так. Я деньги заплатил.

— Ну, заплатили… — замялся мужик.

— Ну, так ищите

— Тайгу нужно было рубить. Тайгу. Лес всегда в цене.

— Ага. А в Китай ты его на своем горбу потащишь? А?!

Мужик явно был расстроен и, пожевав папиросу, выбросил.

Каждый раз один и тот же спор и каждый раз он проигрывал, но сдаваться это не в их природе, поэтому, как только он прилетит в следующий раз, он попытается опять. Ковыряться в дерьме из грязи камней и глины не самое приятное, что есть в жизни.

— Ты лучше посмотри, что я тебе привез!

Он зачем то обнял меня и, демонстрируя, словно новую игрушку заявил — Американец! Настоящий. Хочешь потрогать?!

Они вместе рассмеялись, а я, номинально выполняя обязанности теперь уже местной достопримечательности, тоже рассмеялся.

— Не спасибо — ответил мужик — Тут дерьма и так хватает

И они оба рассмеялись, и к ним подключись остальные.

— Ладно. Посмеялись, и хватит — он посмотрел в сторону второго и спросил

— Он хорош.

— Даян звать. Мы его Даня зовем. Знает тайгу как свои пять. За него ручаюсь. За последний месяц четверых нашел и вывел. Один — отчеканил старик, словно заучивал.

Андрей Викторович осмотрел с ног до головы, приценился.

— Ты ему веришь?

— Как себе — заявил мужик.

— Ну, посмотрим.

Он протянул мне руку и сказал

— Это твой проводник. Зовут Даян. Английского не знает, поэтому будешь идти в тишине.

Я посмотрел на него. Кивнул. И тот кивнул в ответ.

— Телефон мистер Холл.

Я отдал телефон, и Андрей Викторович подозвал провожатого.

Даян подошел и Андрей начал объяснять

— В общем, ты должен привести его сюда — он оживил телефон, нашел карты, тыкнул пальцем — знаешь это место?

Парень нахмурился.

— Плохое место. Туда не ходят по своей воле.

Я хоть ничего и не понимал, но понял что что-то не так.

Мужик тоже понял, что парень болтнул лишнего и попытался заступиться, но Андрей Викторович был тем, кого здесь уважали. И, по всей видимости, жутко боялись.

Он остановил мужика жестом и сказал

— Знаешь Даян, я не люблю, когда мне отказывают. Ох, как не люблю. И особенно я не люблю, когда меня подставляют. Я обещал человеку, что его отведут, куда он попросит, человек заплатил деньги, приехал. А ты мне отказать хочешь?

Даян был не из пугливых.

Те, кто живет в тайге и ходит по тайге живут без страха — иначе она их проглотит и не подавиться.

Но он знал этого ублюдка и знал на что, он способен

— Я поведу — сказал парень и добавил — но он уже не вернется.

Андрей Викторович только улыбнулся

— Да мне плевать. Главное доведи.

С этими словами Даян вернулся к машине, а мой провожатый перешел на английский.

— Он доведет тебя до места и назад. А когда вернетесь, за вами прилетит вертушка и доставит обратно.

Я, молча, достал деньги передал ему и тот, убрав в карман, улыбнулся

— С вами приятно иметь дело мистер Холл

— Взаимно.

И мы пожали руки.

Даян достал из машины ружье перекинул через плечо и достал еще один старый походный рюкзак.

Кинул мне в руки.

— Пусть переоденется и положит все, что нужно внутрь, иначе его комары сожрут раньше, чем волки. А эта дрянь, что он таскает за плечом, расползется через пару часов.

Я ничего не понял, но Андрей любезно перевел

— Переодевайтесь. Иначе вас сожрут комары.

Ну, значит нужно.

Следующие минут двадцать я разбирался, как одевается, этот чертов броне костюм от комаров, потому что такого количества шнуровок я не видел нигде.

Но в целом весьма практичная вещь потому, что она была практически безразмерна.

И когда я все-таки одел эту дрянь, все захохотали.

Видимо я был похож на мешок костей затянутый в кожу — хотя чему удивляться я всегда был жилистый.

Даян, с улыбкой подошел, затянул все что положено и где положено, а дальше осмотрел с ног до головы и одобрительно кивнул головой.

— Никто не говорил, что будет легко мистер Холл

Бросил Андрей.

Я поправил брюки.

В промежности жало так будто они хотели выдавить из меня Фальцет…

— Терпимо — выдавил я и только сейчас заметил как мой провожатый уже начал наш путь.

— Поспешите — бросил мне рюкзак Андрей.

И я закинул рюкзак за спину.

— Спасибо.

Это было почти искренне.

— Не за что, и удачи.

Это тоже было почти искренне, и я последовал за Даяном.

— Как думаете, Андрей Викторович, сдохнет или нет?

Андрей Викторович достал сигарету прикурил

— Я думаю сдохнет. И сделаю ставку. Пятнадцать штук на то, что сдохнет.

Мужик задумчиво улыбнулся, пригладил бороду и, ухмыльнувшись, сказал

— Принято. Думаю, что выживет. Эти гавнюки живучие сука.

И рассмеявшись, ударили по рукам.

Глава 7

Если честно, то я представлял себе наше путешествие как-то, иначе.

Я думал, что это будет скучная нудная туристическая прогулка.

Не больше.

Ведь я никогда не был в лесу.

Но я ошибся.

Как только мы ушли глубже в лес ощущение и восприятие мира полностью изменилось.

Это как будто… попасть в совершенно другой мир.

Не знаю, может это чистый воздух так действует или что-то еще, но мне впервые за долгое время было… хорошо.

По-настоящему хорошо.

Ни алкоголь, ни наркотики, а уж поверьте, я пробовал много разной дряни, не дают такого.

Ощущение опасности слегка щекочет нервы, ощущение, что за вами постоянно кто-то наблюдает, ощущение… свободы.

Такого химией не получить, да и словами вряд ли получиться передать.

Это нужно попробовать и если оценишь, то вряд ли уже когда-нибудь захочется что-то еще.

Ощущение времени, кстати, тоже теряется и я даже не заметил, как наступил вечер.

Даян который шел впереди просто остановился, сбросил мешок, и я так понял что мой провожатый тоже не железный.

Привал.

Но когда я подошел и скинул свой мешок, мой провожатый помотал головой и указал, куда, то вдаль.

Вот теперь я начал волноваться.

Дальше я пойду один?

Для большего эффекта он взял палку и вывел на земле цифру четыре тысячи, а дальше пальцами изобразил шаги.

— Нет, нет и нет. Мы — я тыкнул пальцем сначала на себя потом на него — вместе — я сцепил руки — пойдем — и показал на пальцах шаги — Туда — и указал, куда он мне показал.

Он устало вздохнул, снял с плеча ружье и наставил на меня.

При этом ни малейшего сомнения в том, что он в меня выстрелит, не было.

А дальше он помотал головой из стороны в сторону и указал, куда мне идти.

Отлично!

Видимо мой взгляд ярче слов выражал мои намерения и поэтому Даян взвел крючки ружья, нахмурился и еще раз помотал головой

Что мне оставалось?

— Ублюдок надеюсь, тебя кто-нибудь сожрет.

Надежды на этом не было, но не пожелать всего наилучшего я не мог.

Я поднял рюкзак, перекинул через плечо и медленно побрел в указанную сторону, но через пару секунд услышал свист

Обернулся.

В меня летел небольшой фонарик, который я с несвойственной для себя ловкостью поймал.

Проверил, работает или нет.

Отлично.

Теперь если я и сдохну, то точно не в полной темноте.

Через десять минут блуждания по лесу надеюсь, в нужном направлении я был даже благодарен этому ублюдку.

Стемнело очень быстро и теперь только свет звезд и мой фонарик спасали меня от панического кошмара, который с каждой секундой разгорался.

Каждый шорох каждый шелест и скрип крон порождал все новые кошмары в голове и единственное что удерживало меня от того чтобы не заорать как девчонка и броситься бежать это ошметки моей гордости.

Хотя если честно этой самой гордости осталось не так уж и много.

Так.

По-моему три тысячи восемьсот пятьдесят.

Я остановился.

Осмотрелся.

Я сбивался дважды на пятьдесят, может на тридцать шагов и сейчас я уже должен был быть на месте.

Вроде бы ничего не изменилось.

Те же деревья, тот же проклятущий мох похожий на водоросли, та же тьма.

Стало холоднее.

Но ничего не изменилось, и здесь был только я.

Надеюсь что только я.

А чего я собственно ждал?

Что меня кто-то встретит?

Я прислушался к себе, точнее к тому, что сидел внутри меня.

Ничего.

То есть вообще ничего не чувствовал.

Может он уже ушел? Может я ошибся? И нужно идти дальше?

Думать, когда ты готов обделаться от любого шороха не так-то просто и на всякий случай я достал из рюкзака термос, сделал глоток, другой.

— Потерялся?

Голос был повсюду и если раньше я бы бросил все и помчался, куда глаза глядят, то теперь я видимо привык.

Я закрутил термос, положил назад и зашнуровал рюкзак.

— Ты еще здесь?

— Конечно — на этот раз голос был спокойнее

— Я думал, эта гадость тебя прогоняет.

— Нет. Удерживает. Но Стив, ты ведь понимаешь, что рано или поздно я вырвусь, и тогда мы повеселимся вдоволь.

Что в его понимании повеселиться вдоволь я уже знал.

— О нет. Поверь. Ты ничего не знаешь о веселье.

Тварь внутри ехидно хохотнула и перед глазами мелькнула картина.

Эта была Эмбер Уотсон и я.

Она лежала на полу в ванной комнате, вся в крови. А я, точнее то, что сидело во мне грызло её бедро.

Я до сих пор помню, как хрустела кость

— Хватит! — взревел я, вложив как можно больше мужества.

Получилось не очень.

— Хватит? Мы только начали.

И тут мир разорвал дикий крик. При этом это был не я — это был Даян.

Я обернулся на крик, раздался выстрел, ещё один. Но все тут, же стихло.

А дальше раздалось нечто куда более страшное.

Вой.

При этом их было несколько.

Вот теперь можно было бежать в панике и визжать как девчонка. Но я стоял на месте как вкопанный.

Я был настолько напуган, что даже вдохнуть побоялся.

— А вот теперь становиться интереснее — кажется, голос был рад, тому, что меня скоро загрызут

— Заткнись — прошептал я, словно боясь, что меня услышат и тут до меня дошло, что я сейчас как маяк с этим чертовым фонарем.

Тут же выключил, и одновременно с этим я даже не услышал, а почувствовал, как неподалеку прошелестели несколько веток.

— Черт! — прошипел я, прислонился к дереву и задержал дыхание.

Секунда. Две. Пять.

Ничего.

— Стив — прошептал голос

— Что?! — прошипел я.

— Беги. Поверь мне. Беги.

Дальше все было как в тумане.

Я включил фонарь.

Мои надпочечники рехнулись, впрыснули мне лошадиную дозу адреналина, и я рванул с места словно спринтер.

При этом я не видел, но чувствовал, как меня преследуют.

Я не знал, сколько их, не знал где они, но я знал одно — меня хотят сожрать. А когда человека хотят сожрать, вы даже не представляете, на что он способен.

Деревья и кусты, пролетали мимо меня и слились в одно размытое пятно. Я пару раз упал, поднимался и как умалишенный продолжал бежать вперед, не обращая внимания ни на, то, что у меня болит все тело и на, то, что каждая дрянь в этом лесу так и норовит ударить мне в морду.

Но удача не может длиться вечно и я упал.

При этом упал мягко сказано и когда мир вроде как перестал кружиться, я понял, что лежу около дерева, и мой фонарь смотрит прямо на меня.

— Вставай… — голос был словно под водой — Они уже рядом.

Я тряхнул головой, вытер лицо.

Кровь.

Это плохо, теперь мне точно не убежать, хотя если честно я бы даже пытаться не стал.

Я взял фонарь, прижался спиной к дереву и нашел, судя по всему самую дряхлую палку в этом лесу.

Если я и сдохну, то хотя бы с палкой в руке.

Прошла секунда.

Две.

Три.

Я даже не дышал и слышал, как бешено, скачет сердце в груди.

Шорох слева и я посвятил туда фонарем.

Ничего.

Шорох справа, рычание и я посвятил вправо, но тоже ничего.

Видимо твари решили поиграть со мной.

— Ты готов — прошептал тот, что внутри

И я не успел даже подумать или увидеть, но почувствовал, что прямо передо мной кто-то стоит.

Дальше все инстинктивно.

Я ударил наотмашь палкой. Точнее хотел ударить, но не смог, а в голове разорвался снаряд боли, и меня дернуло вправо.

Что-то схватило меня за руку и потянуло за собой.

Но упасть мне не дали, потому что мою левую руку схватила другая тварь и потянула на себя.

Меня слово тряпичную куклу тянули на себя две твари с разных сторон, а я даже заорать не мог.

Меня растянули словно для казни, и я ничего не мог сделать, и что-то мне подсказывало, что худшее еще впереди.

— Отпусти меня. Выпусти! Выпусти!!

Кричал голос внутри

Но мне было плевать.

Лучше подохнуть здесь, чем выпустить этого ублюдка.

Тварь что стояла передо мной рыкнула, и твари прекратили рвать мои руки.

Я упал.

Ни сил, ни желания сопротивляться уже не было.

Сознание начало слабеть, я начал проваливаться во тьму.

— Помогите… помо… — но мои мольбы о помощи захлебнулись в крови.

Тварь вгрызлась в мой живот и с жадным рычанием начала выдирать куски плоти.

Боль это всего лишь слово.

То, что я испытал нельзя описать никакими словами.

Я чувствовал, как пасть шевелиться внутри моего живота, жадно вгрызаясь во внутренности выдирая их.

Я начал жадно хватать воздух, захлебываясь в боли, но, ни руки, ни ноги не слушались.

А тварь продолжала жадно вгрызаться в мой живот раз, за разом выдирая из меня остатки жизни.

И последняя мысль, которая посетила меня перед смертью

— Идиот. Надо было застрелиться…

Тварь, вырвав очередной кусок души из своей жертвы, не жуя начала заглатывать её.

Но осеклась.

Чья-то рука коснулась её гривы, но тварь не кинулась.

Она знала, что это её угодья и знала, кто здесь может ходить.

Рука была холодной, мертвой.

Знакомой.

Две другие твари, которые сидели по обе стороны от жертвы, просто легли на землю и ждали своей очереди.

Они тоже знали её и поэтому в атаку бросаться не решались.

Рядом с ними стоял призрак молодой девушки в шубке с лицом замотанным в шарф.

Ресницы её были покрыты инеем, раскосые глаза светились во тьме желтым светом.

Она никогда не мешала охотиться одним из хозяев леса, но сейчас они убили человека слишком близко от его дома.

Он будет очень недоволен этим.

Нужно что-то делать.

Девчонка присела рядом с добычей стаи, откинула прядь его волос испачканных кровью

— «Красивый» подумала она.

Тварь что была вожаком стаи, тихо зарычала явно, не желая делиться добычей.

Но девчонка лишь улыбнулась, и кивнула.

— Я понимаю, что это твоя добыча — сказала она мягко, и добавила — но Уру будет не доволен тем, что вы убили людей так близко от его дома

Тварь, услышав знакомое имя, поджала уши и чуть опустила голову, а девчонка усмехнулась.

А дальше потрепав её за ухом, лукаво улыбнулась и сказала

— Не бойся. Я ему не скажу. Но его нужно будет отдать.

Тварь заскулила от безысходности и девчонка снова улыбнулась.

Дожился.

Теперь его даже духи леса бояться.

— Подожди здесь, и сидите смирно. Я сейчас — сказала девчонка и ушла, а через несколько минут она принесла тушу сохатого. Он был еще живой.

Теплый.

— Он ваш — сказала девчонка — а этого я заберу. Хорошо?

Тварь нехотя поднялась, лениво обнюхала тушу и почти с обидой посмотрела на девчонку.

Но дальше вгрызлась в тушу.

Дар был принят, и теперь этот мальчишка её добыча.

Теперь главное чтобы парень дожил до его прихода.

Ну и конечно чтобы Уру был в хорошем настроении.

В противном случае он убьет и его, и её, и всех лесных духов и ещё половину леса.

Глава 8

В шалаше было сухо и тепло.

На земле лежали шкуры оленей и сохатых, стены дома были укрыты медвежьими и оленьими шкурами и в холодные зимние ночи, она грела не хуже, а может и лучше каменных стен.

В центре было потухшее кострище.

А около кожаных стен стояли деревянные бочки.

Единственным источником светом была дыра в потолке, она же служила естественной вентиляцией для костра.

Стив лежал у самой стены.

Почти мертвый.

Девчонка применила все знания, которым научил Уру, чтобы мальчишка дожил до его прихода, и всю ночь приходилось поить и врачевать.

Но шамана не было.

Странно.

Обычно по ночам он не слонялся по тайге, но сегодня явно что-то произошло.

Стив дернулся и простонал, и это было хорошо.

Он был жив.

Но сколько он еще протянет? Час? Два? Пять минут?

Она взяла рядом стоящую плошку с зельем, макнула два пальца и провела от паха до шеи.

При этом мальчишка скривился от боли, а полоска зелья на теле на секунду вспыхнула золотом и погасла.

Она подарила ему еще немного времени, но вечно держать в нем душу, а точнее, то, что от неё осталось она не сможет.

— «Может пойти поискать его?»

— Сука! Тварь! Мать твою!

И девчонка, закинув тело шкурами, вытянулась струной, словно первоклассница при входе учителя в класс

Кусок кожи медведя служащий дверью распахнулся, и в ярангу вошел Уру.

Ни сказав, ни слова он направился к самой дальней бочке с водой, открыл её и засунул в неё голову.

Ледяная вода приятно начала щипать за лицо, и когда легкие начало жечь он вынырнул.

— А-а-а хорошо!

Стряхнул капли, с лица набрал в ладоши воды и попил.

А дальше сбросив вязанку рыбы с пояса, заявил

— Сколько раз? Сколько раз я повторял этому шерстяному ублюдку, чтобы не совался в мои ягоды и не трогал мой мед!? А!? Сколько!? Нет. Нужно было залезть и насрать! Нет Мира, этот медведь точно ищет смерти и клянусь именем отца, когда я его найду в какой-нибудь затхлой пещере, я его убью этими самыми руками

Шаман осекся, посмотрел на левое плечо и поправился

— Рукой.

Левой руки у него не было

В памяти начали всплывать воспоминания о той битве, но он отогнал их.

В мире есть вещи куда приятнее чем воспоминания того как ты жертвуешь почти всей своей силой ради этого куска камня на котором обитает разная шваль.

Молодость.

Порок.

Он открыл крышку рядом стоящей бочки, и сердце шамана тут же налилось радостью.

В деревянной бочке рядом с питьевой было одно из величайших чудес света, без которого он бы сдох еще три тысячелетия назад и этим чудом были ягоды.

Зрелище не самое приятное — куча самых разных ягод, грибов, кусков коры, меда и трав.

Собственный рецепт, за который можно убить половину человечества. И он бы убил вторую половину если бы нашел того кто подсказал как его улучшить.

Шаман окунул пару пальцев в бочку, и попробовал брагу.

А через секунду мир чуть вздрогнул, и цвета налились небывалой яркостью. Лучи солнца, пробивающиеся через «дымоход» начали переливаться всеми цветами радуги и шаман улыбнулся.

Встряхнул головой.

— Так. Меньше грибов.

И прочистив горло, достал из небольшого мешочка на поясе соты дикого меда. Собственно, то зачем он и гулял половину ночи по лесу.

Выдавил в бочку, размешал.

— Отлично. Теперь ты будешь сладкая как дамский сосок — и хохотнул.

Настроение явно поползло вверх.

Он шмыгнул носом и почувствовал странный запах.

Мерзкий.

Старый.

Очень знакомый.

— Воняет чем-то. Ты сегодня охотилась?

— Угу — буркнула девчонка.

— Опять какую-то дрянь сожрала — констатировал шаман и девчонка промолчала.

— Слушай… — шаман взял лежащий рядом с бочкой деревянный стакан наполнил наполовину и закрыл бочку — я сегодня ходил туда. Ну, ты поняла.

Девчонка кивнула.

— Почему от меня все Руа шарахались. Ты их не обижала?

— Нет, господин.

— Странно… — шаман сделал глоток — Очень странно. Вчера была их ночь, вроде должны были набегаться и нажраться. Парочка даже кинулась на меня.

И в нос опять ударил запах.

Шаман сделал глубокий вдох точно ищейка и определил, откуда идет вонь.

Зло цокнув, он, взял стакан и подошел к духу.

— Господин — начала, было, девчонка, но шаман злобно шикнул.

Под кожами лежало что-то или кто-то, и настроение резко начало ухудшаться.

— Я тебе говорил, если хочешь жрать жри на улице?

— Говорил — прошептала девчонка.

— Так какого хрена это делает в моем доме?! — рявкнул он.

— Я не…

— Заткнись — прошипел шаман.

Он отбросил носком сапога, кожи и, увидев полумертвого человека, посмотрел на Миру

Глаза шамана блеснули золотом.

— Ты…

— Он еще жив. Он жив!

Девчонка зажмурила глаза, ожидая удара, но когда открыла, она увидела нечто куда хуже.

Шаман был зол и его глаза были полны призрения.

— Сколько раз можно повторять! — словно змея начал шипеть Уру — Три тысячи лет я здесь морожу задницу не для того чтобы в один прекрасный момент ты притащила ублюдка с куском тьмы внутри чтобы она узнала что я жив. Сколько раз я говорил, что это опасно. Сколько…

Стакан выпал из руки и Шаман сжал кулак, так что затрещали костяшки на пальцах

— Я думала, что так будет лучше — опустив глаза, прошептала девчонка — Если его начнут искать придут другие и много. Они могут найти следы. Могут найти тебя.

И это была чистая правда, и шаман знал это.

Но злость…

Он разжал кулак, подал ей руку, и девчонка коснулась её щекой.

Уру ухмыльнулся.

— Не подлизывайся. Я все еще зол.

Она улыбнулась.

— Ладно — шаман закатил глаза и снисходительно заявил — ты прощена. На этот раз. Но если повториться еще раз убью. Поняла?

Она кивнула и улыбнулась сильнее.

В душе она знала, что он добрый,…но убить он мог.

Шаман щелкнул дважды и указал на стакан, и дух, подхватив стакан, помчала к бочке, а Уру тем временем откинул одеяло.

Парню крепко досталось и крепко это мягко сказано.

Он сделал шаг за «грань» и увидел душу мальчишки.

Тело растворилось и осталось только то, что эти животные называют душа.

Внешне это выглядело как множество тончайших ниточек связанных вокруг семи шариков разных цветов. Они пульсировали и переливались энергиями, по тонким струйкам, если приглядится, пробегали искорки энергии более «тяжелых энергий» и в целом образовывали сложную систему жизни.

Часть из этого он придумал сам, часть Дзё-Ши.

Вспомнив имя в памяти, вновь всплыли не самые лучшие воспоминания.

Семья это, безусловно, хорошо. Но когда каждый из них пытается тебя убить это не очень хорошо для здоровья.

А то, что плохо для здоровья шамана является первой причиной, чтобы этого избегать.

Ну, или убить.

— Не расплескивай — рявкнул Уру, изучая тело и девчонка, которая уже стояла рядом со стаканом чуть не подпрыгнула.

Когда шаман стоял и думал лучшее что можно сделать, это прикинуться деревом.

Он взял стакан, сделал глоток.

— Хм, судя по всему это мужчина — он взглянул на пах — хотя я не уверен. Как он живет с таким маленьким чреслом. Может это все-таки женщина? М-м-м? — он посмотрел на Миру и поймал её не самый восторженный взгляд — В таком случае встает другой вопрос. Где его… — он посмотрел на место, где у Миры должна была быть грудь. И прокашлявшись, вновь посмотрел на парня.

Он подал признаки жизни и застонал, а Мира наклонилась, взяла небольшую плошку с зельем.

— Стой! — рявкнул шаман и Мира непонимающе посмотрела.

— Он не отсюда. Я все думал от кого так воняет. Это выродок Велема, серая кровь — он сплюнул — и это усложняет дело. Не вздумай больше тратить на него зелье из моей крови. Во-первых, мне жалко. Во-вторых, толку от этого не больше чем от тебя в сексе.

Если бы она могла краснеть, то наверняка бы покраснела.

— Я старалась — шепнула она скорее себе, чем ему.

— Старается она. Как же — он поскреб щетину, задумался и просиял во все тридцать два — Неси инструменты. Будешь практиковать.

Девчонка замешкалась.

— Но я…

— Что ты!? Ты сомневаешься в себе!? Или в том, чему я тебя учил!?

При этом шаман очень нехорошо прищурился.

— Никаких сомнений — выпалил дух и помчался искать инструменты, а Уру сев напротив тела начал ждать.

Что-то было не так.

Что-то в ауре этой паскуды, и чуйка твердили, что здесь что-то не чисто.

Но вся душа была изуродована, так что здесь даже отец не взялся бы работать.

Бесполезно.

Он сдохнет минут через сорок, но Мире об этом знать не следует.

Хотя кто знает.

Велем живучая сука, а в этом выблядке течет его кровь.

А значит, может выжить.

Мира аккуратно положила большой кожаный сверток перед телом, развязала кожаный шнурок и развернула.

Если бы кто-то взялся оценить содержимое свертка, то пришлось бы заплатить полновесным золотом весом в половину планеты.

И это только первый ряд.

Все, что было ниже, стоило куда дороже.

Сверху были тонкие лезвия и иглы из самых разных материалов. Кости, металлы, драгоценные камни, дерево.

Ниже шли небольшие в палец длинной колбы, в которых плескались светящиеся жидкости самых разных расцветок.

А ниже в последнем ряду лежало самое дорогое — небольшие кусочки силы. Зубы, кости, волосы, драгоценные камни, засушенные цветки… их было немало, и каждый из них нес увесистый кусочек силы.

Но тратить их шаман не спешил.

У него есть та, которой он с удовольствием засунет это все в пасть до самого сфинктера.

Придет время.

А пока

— Ильд или Гурра?

Девчонка задумалась…

— Ильд.

— Дура. Зачем тебе Ильд?

— Он для того чтобы править нити энергии и сращивать их.

— А сращивать ты их будешь с этим дерьмом, что здесь Руа оставили. Проще сразу выжри ему печенку.

— Значит Гурра.

— Значит Гурра? Ты что гадаешь? Ты должна знать, ты та которой я передавал знания и еще раз ошибешься, клянусь, я ему лично сердце вырву, чтобы он не мучился.

Девчонка задумалась

— Фахей. Нужен Фахей.

— Умница.

Девчонка достала тонкую серебряную спицу, и поднесла к животу.

— Начни с рук. С животом я сам. А то точно сдохнет.

— Вы же меня учили, как я могу ошибиться?

— Сарказм? Это хорошо.

Она ввела тонкую серебряную нить в живот прямо между нитей души и добралась до небольшой сферы красной энергии, которая была рядом с пахом.

— Аккуратнее.

— Мои руки не дрожат господин.

— Поговори мне — шаман отхлебнул и смотрел за каждым шагом своей ученицы

Мира добралась до основания сферы и начала медленно прокручивать спицу, при этом Стив застонал от боли

Шаман утвердительно кивал

— Так. Так. Угу… Стоп!

И Мира замерла.

— Доставай. Нежно.

Девчонка начала доставать спицу, а вместе с тем сотни тонких нитей черной сочащейся энергии при этом «естество» юноши начало шевелиться

Шаман рассмеялся

— А ну дай — он взял спицу и начал дергать выше ниже и «естество» молодого человека то поднималось, то опускалось — Смотри-ка, нерв зацепили

Если бы опять же Мира могла чувствовать стыд, то сейчас бы покраснела до состояния спелого помидора.

— Хватит. А вдруг мы что-нибудь сломаем?!

— Не бойся — икнул шаман — он в надежных руках.

И дернул еще пару раз.

— Ну, хватит.

Она взяла спицу и повернула против часовой стрелки, при этом пару нитей отпали.

И Уру выпалил

— Стой!

Мира вновь замерла.

— А это еще что такое?

Он подался вперед, присмотрелся, и там была тонкая едва заметная красная нить.

Она была очень тонкая и едва пульсировала, но это было явно не часть души мальчонки.

Что-то другое.

— Дайка мне Эхель. Осторожно.

Мира достала тонкий костяной прутик передала шаману, и он протиснул его сквозь черные нити и дотронулся до красной нитки.

Стив открыл глаза.

Не брыкался и не кричал.

Он был абсолютно спокоен и просто смотрел в потолок, но глаза его окутала белая пелена.

Два черных зрачка смотрели в пустоту.

И Уру увидел, то чего боялся.

Он видел подобные глаза.

Давно.

И встречать их еще раз у него не было ни малейшего желания.

— Милая дай-ка мне Нормх.

Девчонка достала длинную тонкую золотую иглу, и когда Уру почувствовал холод золота у себя в руке он, не отрывая взгляда от глаз твари, сказал

— Чтобы не случилось, не вздумай выдирать иглу — Стив неестественно быстро начал дышать и с каждым мгновением все быстрее и быстрее

— Ой, как я это не люблю — жалобно простонал шаман и с криком вонзил иглу прямо в сердце твари. И мир разорвал оглушительный нечеловеческий крик.

Глава 9

— «Где я?»

Мысли путались, лениво наползая одна на другую, и никак не хотели собираться в одну картину.

Свет бил в глаза, а в ушах звенело, как будто я только получил неплохой удар с правой.

Я поднялся, скорее рефлекторно, чем по собственной воле и сознание начало проясняться.

Свет перестал резать в глазах.

Звон в ушах начал стихать.

Я осмотрелся.

— Что за черт?

Это была приемная больницы, в которой я работал последние три года.

Вон на том диване обычно сидела Джейни Уизерс, и все пыталась узнать мой номер у Келли, но сто двадцать килограмм отменного Американского тела меня, ни сколько не привлекали.

Две толстушки обычно смотрели на меня с аппетитом, и я не знал, хотели ли они меня съесть или сделать нечто куда более страшное.

А рядом с приемной обычно халявил Майк.

Он постоянно шнырял по отделению, словно заведенный и создавал рабочий вид.

И надо сказать, получалось у него это куда лучше, чем у меня и если что-то случалось, то он всегда ошивался здесь и таскался с историями болезней.

Я же трудился на должности мед брата и, получая свои гроши, я ненавидел все, что только можно ненавидеть.

Но сейчас здесь было пусто.

При этом не только здесь, но и во всей больнице.

Я не знал этого наверняка, но чувствовал.

Все как будто вымерли.

Одна из ламп на потолке жалобно задребезжала и погасла.

Просто сон?

Секундой позже погасла еще одна лампа.

И еще.

Они гасли одна за другой все дальше и дальше в сторону коридора.

— Ну, уж нет.

Я смотрел много фильмов и этот идиотизм, когда главный герой тут же срывается и идет туда куда показывают «знаки»…Ну нет. Спасибо. Я помню, чем это заканчивается.

Поэтому я сделал нечто более достойное и интересное чем идти на смерть.

Я достал из кармана телефон — кстати, как оказалось, одет я был в джинсы кроссовки и рубашку — и нашел «Babbles».

Телефон работал исправно и, запустив игру, я просто начал «лопать шарики» — собственно этим я и занимался здесь по ночам.

Но как только я лопнул пару шариков, экран телефона треснул.

Зараза.

Хорошо.

В любом случае это вряд ли была реальность, а значит сон. А если сон, то меня нельзя убить.

Ведь так?

Я поднялся, зашел на рецепцию и взял безбольную биту для особо прытких пациентов

— Ладно — сказал я в пустоту — Будь, по-твоему

И направился по «хлебным крошкам», которые уходили дальше в коридор.

Безусловно, это всего лишь сон.

Но когда у тебя в руках есть что-то, чем можно убить ты чувствуешь себя гораздо увереннее.

И это была бы хорошая мысль.

В реальности.

Здесь…

Здесь все было иначе и как только я прошел половину коридора и очередная лампа вместо того чтобы выключиться лопнула я как идиот схватил биту и приготовился сражаться.

С кем?

С лампой?

Этот цирк меня начал раздражать и я развернулся, чтобы пойти назад, но когда я обернулся, то увидел в центре коридора халат, насквозь пропитанный кровью

В голове что-то щелкнуло и меня парализовало.

Клянусь всеми богами, которых знал, когда я шел сюда, его не было на моем пути.

Главное не паниковать!

Без истерик!

В конце концов, у тебя есть оружие!

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и пошел к лестнице, куда вели, эти чертовы «крошки».

Вверху находилась операционная.

Внизу — столовая.

Крошки вели меня вниз и, спустившись по лестнице, я осторожно приоткрыл двери столовой.

Здесь было светло.

Все лампочки горели и были исправны.

Пахло свежей выпечкой, кофе и немного корицей.

Повсюду стояли небольшие белые столики и по четыре стула вокруг каждого.

Было тихо и даже уютно.

Я вошел внутрь, сделал пару шагов.

Остановился.

Все было как обычно за исключением того что было пусто.

А дальше….

Дальше я просто моргнул, и оказался в кромешной тьме.

Ни единого лучика света.

Я сжал биту обеими руками, и занес для удара.

Воистину тьма сводит людей с ума.

Только что ты стоял в светлом помещении и был относительно спокоен, но стоит только потушить свет и разум просто начал сходить с ума.

Паника, ужас, сердце начало стучать с такой силой, что готово проломить грудную клетку

— Ну, здравствуй. Стив.

Раздалось по всей столовой и вдалеке зажглось пару ламп.

Это было он.

Тот, кто был внутри меня.

Все столы и стулья были свалены у стены, а в центре столовой стояла железная каталка, на которой обычно отвозят тела в морг.

Около неё стоял, человек. Наверное.

Ростом он был чуть ниже меня.

На нем был серый изъеденный молью костюм, в манере девятнадцатого века, такая же серая жилетка из шерсти с серебряными пуговицами и чистый шелковый шарф.

Но это был не человек.

Обескровленное бледное лицо, широкие ноздри, белые глаза без белков и растрепанные свалявшиеся волосы.

Губы были отрезаны, и постоянная улыбка на лице этой мрази не сходила ни на секунду.

— Ты рад нашей встрече?

Губы твари не шевелились — голос звучал только в моей голове.

— Не особо.

— Жаль — по столовой пронесся легкий смешок, при этом тварь застучала зубами, и я понял, что мои руки начали дрожать

— Я так рад. Но как ты пришел сюда? Или это секрет?

— Я…я… — я честно пытался ответить, но скулы сводило от страха.

— Ох. Не утруждай себя. Успокойся. Расслабься.

Он достал из кармана столовый нож, из другого кармана вилку и аккуратно положил на каталку, при этом казалось, звон метала, разнесся по всей столовой — в любом случае наша встреча рано или поздно должна была состояться. Понимаешь это своего рода правило. Когда такой как я и такой как ты становимся единым, один из нас должен уйти.

По комнате разнесся смешок.

— Ты очень меня, разозлил тем, что запер меня. Пытался остановить — тварь поправила столовые приборы так чтобы они лежали согласно этикету

— Ты о-о-очень меня разозлил Стив — при этом в его голосе звучала такая злоба, что у меня начало темнеть в глазах.

И я начал пятиться назад.

Но тварь лишь рассмеялась, и когда я рванул к двери, тварь сделала пас рукой и дверь исчезла.

На её месте была глухая стена.

Я резко обернулся, но тварь была уже прямо передо мной, схватила за шею и прижала к стене.

Дальше был удар под дых, и сознание пошатнулось.

Бита с лязгом ударилась о пол, и он, взглянув на неё, хохотнул

— Серьезное оружие Стив. Серьезные намерения.

Он приблизился и начал нашептывать

— Помнишь, мы говорили с тобой о веселье?

Я кашлянул.

— Отлично. Сейчас мы с тобой т-а-а-к повеселимся…

Он схватил меня за руку и отпустил шею. Я рухнул вниз, а дальше он потащил меня к каталке.

— Не надо! Прошу!

— Нет, Стив! Я ведь обещал показать тебе, что такое веселье, и я не могу забрать свое слово! Мы будем веселиться! И будем веселиться очень и очень долго! И когда я с тобой закончу, ты будешь молить о том чтобы сдохнуть.

С этими словами меня дотащили до каталки, и он без особых усилий забросил меня на неё.

— И тогда, возможно я подумаю о том, чтобы тебя убить — и добавил, прошептав на ухо — но возможно и нет.

После столовую заполонил его хохот и он, достав нож, рванул рубаху

— Прошу не нужно. Я сделаю все что ты…

Но договорить я не успел.

Я почувствовал, как тонкое лезвие ножа медленно погружается в мой живот, и я захотел заорать.

Но вместо этого начал жадно хватать воздух ртом.

Боль рекой хлынуло в сознание, и парализовала меня.

А он словно заправский мясник начал разрезать мой живот раз за разом.

Быстро.

Профессионально.

Словно свиную тушу.

Но в какой-то момент просто остановился.

Посмотрел вдаль.

Я собрал остатки жизни и посмотрел в ту же сторону что и тварь.

Там стоял мужчина лет шестидесяти.

Короткие волосы, убранные назад с двумя глубокими залысинами. Тяжелая челюсть с ямочкой, и тонкие почти бескровные, властные губы.

Глаза мужчины были уставшими, отекшими, словно он не спал уже очень долгое время.

Широкий, высокий.

За годы в больнице, так или иначе, начинаешь оценивать людей — больной здоровый, грубый или мягкий, бандит или банкир.

Но этот тип людей…

В их присутствии испытываешь постоянный дискомфорт, и желание правильно выбирать слова, потому что никогда не знаешь что у него на уме.

Только что он смеялся и шутил, а через секунду он вбивает твое лицо внутрь твоего черепа.

Тварь дважды щелкнула зубами, ни сводя глаз с мужчины, и в голове раздался голос

— Никуда не уходи Стив.

Странно.

Но я готов был поспорить, на что угодно, что тварь испытывала в присутствии незнакомца те, же чувства что и я.

Ему было… страшно.

Тварь обошла каталку, остановилась, но напасть не решалась.

А незнакомец, не сводя с него глаз, подошел и, остановившись в паре метрах, улыбнулся во все тридцать два зуба и лукаво произнес.

— Нашел.

Стив не видел того что видела тварь.

А тварь видела и знала, кто стоит перед ним и это её совсем не радовало.

Вся её сущность кипела яростью и жаждала перегрызть этому ублюдку горло, но остатки разума не позволяли этого сделать

— Сын золотого ублюдка — прошипела тварь, и волосы на её загривке встали дыбом — ты сдох! Ты не можешь быть жив!!

Шаман засмеялся в бороду и заявил

— Жизнь удивительная вещь. Порой она может искренне удивлять.

Он начал обходить тварь справа, а тварь в свою очередь пошла влево, и они начали кружить.

— Как поживает мать? — спросил шаман — Она еще помнит ту славную ночь, когда её выблядки горели в золотых кострах?!

Тварь рванулась вперед на шаг и зарычала, но только, чтобы напугать.

Шаман даже не дернулся.

— Ты сдохнешь! — прорычала тварь — Я лично вырву тебе сердце! И она вознаградит меня.

— Что-то я не помню тебя — он осмотрел дух с ног до головы. — Не Ишту, и не Зак-Ках. Кто ты?

Тварь рассмеялась и прошипела

— Нечто новое.

— Новое значит — глаза шамана блеснули золотом — Новое всегда так манит.

А в следующую секунду Уру рванул вперед настолько быстро, что превратился в размытое пятно сияющее золотым светом, но тварь и не думала отступать.

Дух рванул шаману на встречу и нанес удар.

Но шаман не сбавляя скорости, нырнул под руку твари, схватил за шею и швырнул в стену.

Тварь влетела в стену, выбивая сноб ошметков стены, и тут же очнулся.

Но еще одна вспышка, и шаман, оказавшись в шаге от твари, схватил её за шею и с такой силой впечатал в стену снова, что по стене пошла трещина.

Но шаман и не думал останавливаться.

Он поднял духа в воздух, словно тряпичную куклу и впечатал в пол при этом, судя по звуку это было больше похоже на падение небольшой бетонной плиты.

Тот начал визжать и сопротивляться, пытаясь вырваться.

Но шаман держал крепко.

Еще один подъем в воздух и еще одно падение.

Еще один подъем в воздух и еще падение.

При этом каждый удар все здание буквально ходило ходуном.

На четвертый раз, когда шаман поднял духа, тот уже был в состоянии мешка набитого костями и Уру отпустил его.

Дух упал на пол и начал часто дышать, задыхаясь в собственной крови.

— Ты. Ты.

— Идиот. Я сражался с твоей матерью и почти одолел её. Я сражался с Гиррой и Асхемом. Я уничтожал миры. А ты… Ты всего лишь грязь под моими ногами.

Злобно прошипел шаман, брызжа слюной, и с размаху ударил тварь, словно футбольный мяч.

Тот в очередной раз, врезавшись в стену, обмяк.

— Эй! Мошонка лежалая! — рявкнул Уру — Ты жив!

Стив попытался что-то ответить, но вместо этого вырвались хрипы.

— Отлично. Как всегда я вовремя — и шаман расхохотался. Размял руку и шепотом добавил — Рукоприкладство не мой конек.

А дальше он подошел к мальчишке и осмотрел рану.

Вытащил нож.

Все было плохо.

— Ан нет. Не успел — разочаровано цокнул шаман.

Я попытался что-то сказать, но он не дал

— Лежи смирно червяк, иначе сдохнешь раньше времени — и рявкнул на всю столовую — Обоих касается! Если я на тебя не смотрю, это не значит, что я тебя не вижу кость лобковая!

Тварь в дальнем углу затихла без всяких возражений.

— У меня для тебя плохие новости. Ты подыхаешь. И подохнешь минут через семь.

— Но это, же сон — выдавил я.

— Это не сон. Это одна из сторон грани и само твое присутствие здесь тебя убивает. А то, что сделал этот ублюдок, значительно ускорило процесс и остановить его я не могу. Но вот в чем штука, сдохнуть до конца ты тоже не можешь, будешь жить как овощ тут и овощем в реальности.

— Есть варианты — выдавил я и подавился кровью

— Варианты говоришь. Эй ты, ползи сюда. И реще! Слышишь! Иначе я сам тебя сюда притащу!

Дух в дальней части комнаты зашевелился, и вроде начал ползти.

— Я могу привязать твою душу к этому — он кивнул головой в сторону духа — Но он станет частью тебя, равно как и ты станешь частью его.

Сказать я ничего не мог, но видимо шаман понял, что я хочу спросить

— Вы будете как единое целое, и только твоя воля будет его держать. Не справишься, и поменяетесь местами

Глаза шамана блеснули и он добавил

— А то, что бывает, когда вы меняетесь местами, ты уже знаешь.

Я не хотел, чтобы внутри меня жил кто-то еще.

Но и жить я тоже хотел.

Чертов инстинкт, так просто не заглушишь.

Я поперхнулся кровью, и выдавил.

— Нет. Лучше сдохнуть.

Шаман скривился и презрительно цокнул.

— Жаль. Но ожидаемо. Чего можно ждать от серой крови.

Последние слова незнакомца я не разобрал.

Тело обмякло, и тьма медленно, но уверенно начала пожирать сознание.

Уру развернулся и пошел прочь от каталки, но дух уже прополз большую часть пути и не собирался останавливаться.

Уру остановился около него.

— Ну а ты? Ты жить хочешь?

Защелкав зубами, дух выдавил из себя

— Да. Жить…

Слова довались ему с большим трудом — все, что можно было сломать внутри этого тела, было сломано.

Шаман ухмыльнулся.

— Ну, хоть у тебя хребет цел.

Вообще соединять души крайне мерзкое занятие.

Вещь несложная, но, то, что может получиться, вряд ли можно назвать «достойным существом».

В ранние годы он экспериментировал и даже пытался вживить кое-кого в себя — но опыты показали, что это крайне плохая идея.

Эти выродки сходили с ума и пытались сожрать сначала его, а потом и друг, друга. А кое-кто вообще сам себя мог сожрать.

Но с людьми он не экспериментировал.

Улыбнувшись своим мыслям, Уру присел рядом с духом.

Он никогда не видел ублюдков как этот, а видел он разное. Хотя пойди их разбери — тьма плодоносна как портовая шлюха без стилизации.

— Значит ты у нас весельчак? Да?

Дух не ответил, но посмотрел на шамана и его глаза улыбнулись.

— Отлично. Хотя бы будет не скучно.

Он схватил тварь за волосы и поволок к каталке, а дальше бросив на пол, он скривился и погрузил руку в рану мальчишки

— Тепленький — хохотнул шаман и, нащупав сердце, рванул на себя

Сердце уже не билось, но присмотревшись Уру, увидел, то, что искал.

Внутри глубоко в сердце билась тонкая пепельно-серая жилка энергии, и он, зажмурив глаза начал шептать слова заклятия

— Иннам Ис Хир Иссух

— Иссатах Ишу Акках

— Уру Сэз Иссар Удах

— Удаих Иссум Акках

С последними словами плоть сердца осыпалась на пол, оставив только тонную жилку энергии и он, подбросив её воздух, схватил двумя пальцами.

Она была жива, шевелилась словно маленький червяк в поиске того куда можно было вжиться. И шаман, опустившись перед духом, бросил её в район живота духа.

Плавно опустившись, жилка энергии оживилась, поднялась, словно змея перед укусом и с силой впилась в живот твари, пробив и одежду и плоть и само основание духа, и тот взревел от той боли, которую еще не испытывал.

Все тело духа вспыхнуло серым пламенем, и он заорал, так что казалось, весь мир его услышит!

Тело духа выгнулось дугой, он впился ногтями в пол

— Иддуш Ах Исках!

Рявкнул шаман и пламя ушло.

Дух успокоился.

Он тяжело дышал, его кости медленно срастались, плоть регенерировала.

Уру посмотрел на мальчишку.

Огромная зияющая дыра в его животе начала медленно зарастать и шаман улыбнулся.

— Отлично.

Через несколько секунд и дух и мальчишка были здоровы.

Шаман вытер руку об себя.

Дело сделано.

Пора возвращаться.

Он развернулся, сделал пару шагов

— Эй, шаман.

Уру обернулся, а дух медленно поднялся с пола

— Знаешь в чем твоя проблема?

— Ты аккуратнее со словами, а то я ведь могу и пальцем щелкнуть — шаман поднял руку для щелчка и лукаво улыбнулся.

Дух засмеялся.

Он знал, что теперь полностью во власти шамана.

Но ему было плевать.

— Твоя проблема в том, что ты меня недооценил — и дух посмотрел туда, где он валялся после битвы.

Шаман посмотрел туда же и все внутри него начало закипать.

Там была надпись написанная кровью духа.

Всего два слова.

Два чертовых слова на языке, который он презирал всей душой.

Он. Жив.

Дух щелкнул пальцами, символы вспыхнули алым светом, и дух рассмеялся.

А Уру…

Внутри головы шамана раздался тот самый щелчок, который не срабатывал почти три тысячи лет.

И имя этому щелчку — безумие.

Истинное.

Неподдельное.

Всепоглощающее.

Он выставил руку вперед и дух против воли рванулся к шаману, а дальше он схватил его за глотку и с такой силой бросил в стену, что здание дрогнуло в очередной раз.

Уру зубами одернул рукав, при этом его глаза начали нехорошо сиять золотом.

— Ну, сейчас тебе будет больно — злобно прошипел шаман и направился к духу.

А через секунду грань начала трещать по швам от ужасающих воплей духа.

Глава 10

В лесу было тихо.

Спокойно.

Мертво.

Месяц медленно плыл по небу, наполняя лес серебряным светом изредка скрываясь за тучами и погружая мир во тьму.

Тьму, которую он так не любил.

Все хищники — от безобидных до, по-настоящему опасных, выходили на охоту.

Ведь желудок сам себя не набьет.

Но в эту ночь никто не спешил выходить из своих нор.

Каждый из них знал, что лучше отсидеться.

Лучше переждать.

Уру мчался по лесу несколько часов. Сначала бегом, а после… еще быстрее.

Этот ублюдок. Этот чертов ублюдок разрушил все!

И он сам виноват.

Недооценил. Расслабился. Думал, что этот выкормишь обычный дух обычный паразит, который просто жрет души.

Но нет.

Нет.

И теперь нужно было узнать, убедиться, что сообщение не дошло до адресата.

Надежда никогда не была на его стороне. Но может в этот раз все-таки пронесет…

Он пробежал еще сотню метров, перемахнул через пару деревьев и наконец, оказался на нужной поляне.

В её центре стоял одинокий необлицованный кусок черного гранита и на первый взгляд просто кусок камня.

Любой путник прошел бы мимо, и это было бы с его стороны очень мудрое решение.

Те же, кто мог видеть грань, не подходили к этому булыжнику и на километр.

Шаман перевел дух и приблизился к камню.

Осмотрелся.

Костей вокруг камня явно прибавилось.

Несколько волков, лошадей, пара сохатых. Ну и мелочь — белки и крысы.

Да уж… скупой рацион.

Шаман поднял тонкую костяшку, проколол большой палец и мазнул кровью по камню.

Сделал шаг за грань…

На камне начали появляться символы сияющие золотом.

Сначала первые два, а после и остальные.

Их были сотни, и шаман даже прищурился от света, исходившего от камня.

Его детище, которым он был несказанно горд, узнало хозяина спустя три тысячи лет и это радовало.

Хотя могло и сожрать.

Он приложил руку к камню, закрыл глаза

— Открой и пусти — сказал шаман и закрыл глаза.

Символы вспыхнули багряно красным светом, и начали медленно впитываться в тело шамана, при этом он скривился, испытывая жуткую жгучую боль.

Но иначе никак.

И когда боль стихла, он открыл глаза.

Поляна и весь мир исчез — теперь была лишь грань.

Он оказался в центре огромного каменного зала высеченного внутри одной из скал места, которое раньше называлось «Ат-Асх». Как оно называется сейчас, шаману не было дело.

В черном облицованном камне повсюду сияли серебряные жилки серебра, наполняющие зал мягким серебряным светом. А на стенах сияли золотые символы.

Сотни и тысячи формул, которые он битые три месяца, ковырял лично этими самыми руками.

Тогда их было две.

Работа требовала терпения и личного внимания ведь доверить что-то подобное кому-то еще.

Ха.

Одна ошибка в любой закорючке и вся работа пошла бы насмарку, и тот, кто был здесь заперт, нашел бы эту ошибку.

Уж он, то знал.

Поэтому только лично.

Только сам.

Хочешь что-то сделать и сделать это хорошо — делай сам.

И это были не его слова, а слова его учителя.

При мысли об учителе, у шамана волосы на спине зашевелились.

Этого ублюдка лучше не вспоминать и тем более, ночью.

Присмотревшись, он заметил что Схархи — огромные отесанные плиты из белого мрамора стоящие по обеим сторонам от него немного сдвинуты.

Тот, кто здесь заперт явно рвался наружу.

Но бесполезно.

В них столько серебра, что этому ублюдку их точно не поднять.

Но вот вопрос.

Где сам ублюдок?

Метрах в двадцати от шамана стоял резной каменный трон, массивный с высокой спинкой — подарок «другу».

И на нем лежал изъеденный временем скелет.

Шаман подошел к трону.

На голове у скелета была одета корона из костей, сухих веток и пеньки и вряд ли это можно было назвать короной.

Но он видел другое.

За то чтобы обладать такой вещью он бы сейчас отдал четверть своей жизни и с удовольствием пожертвовал бы еще четвертью, чтобы её истинный владелец сдох.

Шаман потянулся к ней.

Ничего особенного — просто прикоснуться.

Но как только пальцы почти коснулись короны, он отпрянул.

Сам.

— Не легкая ноша юноша — раздалось слева от трона, и Уру увидел узника.

Это был старик лет семидесяти, семидесяти пяти.

Обветренная кожа, морщины и ухоженная бородка — усы были немного рыжеваты, тогда как борода была уже седа.

Деловой бежевый костюм слегка потрепанный временем

Босой.

Глаза уставшие, мудрые.

Они видели тысячи лет после Уру и десятки тысяч до шамана.

Но тело это всего лишь тело.

У него их тысячи и сейчас видя перед собой старика, он знал, что за сущность скрывается внутри.

Опасная, холодная, как и змея в любой момент готовая броситься и перегрызть глотку любому за свой кусок.

Обманываться не стоило.

— Ко-Ошэи-Нан

Шаман кивнул, и старик вальяжно с самой добродушной улыбкой кивнул в ответ.

А дальше взяв корону, он сбросил труп на пол, и манерно сев, на трон, закинул ногу на ногу.

Лениво покрутил её в руках…

— Ты пришел за короной?

Он положил её рядом на подлокотник

— Не в этот раз — шаман выдавил из себя улыбку, а старик достал из кармана мундштук с вставленной сигаретой, положил в рот.

— Будь так любезен.

И шаман щелкнул пальцами.

Кончик сигареты вспыхнул и, сделав глубокую затяжку, старик спросил

— Как рука?

— Ноет — ответил шаман — Особенно зимой. Может, предложишь присесть?

— О. Конечно. Где мои манеры. Прошу…

Прямо из камня позади шамана вырос небольшой каменный куб и шаман сел. Поерзал.

— Не очень удобно. Жестко.

Глаза Ко-Ошэи-Нан нехорошо блеснули, и шаман понял, что переходит границу дозволенного гостеприимства.

Он прочистил горло.

— Ты — начал он — ничего не слышал три ночи назад?

И старик засмеялся.

Заливисто, долго.

При этом шаману, отчего, смешно не было.

— Уру — начал старик — Да вопли этого недоношенного ублюдка были слышны даже в бездне — и, выпустив клубы дыма, добавил — Было весело?

— Не очень — шмыгнул носом шаман — увлекся.

— Бывает. В свое время я часто увлекался подобными вещами. Ну, ты помнишь.

— Да помню. Ты был знатный мастак повеселиться.

— Да — старик мечтательно закатил глаза и протянул — Старые времена. Прекрасные времена.

— Но я пришел спросить не о воплях этого ублюдка.

— Да — старик сделал затяжку и, выпустив дым, злобно улыбнулся — она получила весточку, если ты об этом.

Уру сжал челюсти и скривился, словно увидел сношение двух мужей.

— Это точно?

Ко-Ошэи-Нан закатил глаза, к чему-то прислушиваясь

— Да. Точно. Если не веришь, можешь сам убедиться.

— Я пас.

И шаман задумался.

Что делать?

Теперь она знает, что он жив, а это значит одно — на него начнется такая охота, который еще не было.

И он ничего не знает о ней.

Что было за время его отсутствия?

Что произошло?

Насколько сильно изменился тот мир, который он знал и кому можно верить?

Решительно никому.

Ханох сожри кишки этому бесплотному ублюдку!

Старик улыбнулся, наблюдая за тем, как скрепят шестеренки в голове шамана.

Сейчас началась очень интересная, очень давняя и очень опасная игра, которую затеял шаман и он… проигрывал?

— Слушай… — начал шаман — чем ты планируешь заниматься в ближайшие годы?

И Ко-Ошэи-Нан улыбнулся в бороду

— Значит ли это, что великий Уруджуа, сын золотого отца, хранитель золотого народа просит помощи у меня?

А дальше глаза Ко-Ошэи-Нан нехорошо заблестели и он, подавшись вперед, продолжил

— У того кого сбросил с трона и заточил в этой дыре на три тысячи лет!!! — при этом с каждым словом голос старика звучал все громче и в нем уже была открытая угроза.

Старик перешел границу и шаман, схватив воздух перед собой, сжал кулак.

Тонкие нити золотой энергии мгновенно вылетели из двух огромных каменных плит позади шамана и обвились вокруг шеи старика.

Он сделал вид, словно ничего не произошло, но понимал — разожми Уру кулак и его голова слетит с плеч.

— Осторожнее владыка Влатлы — прошипел шаман. — Осторожнее.

За тысячи лет проведенных в мире смерти научишься контролировать себя и сейчас Ко-Ошэи-Нан сделал усилие и ярость утихла.

Пока что…

Он одернул удавку на шее, словно сильно затянутый галстук и, откинувшись на спинку трона, одарил Уру таким презрительным взглядом, на который был только способен

— Знаешь, мне кажется, что ты проиграл шаман. Мир, который ты знал, изменился, и в нем больше нет ни былого величия твоего народа, ни былых союзников. Мне остается только подождать пока она придет за тобой и вырвет из тебя то, что ты так долго прячешь.

Каждое слово, произнесенное этим ублюдком, было правдой, и с каждым словом Уру хмурился все сильнее.

Та битва, которую он начал продолжилась.

И сейчас он четко понимал только одно — сил на то чтобы победить эту патаскуху у него не было.

Почти не было.

— Хорошо — сказал шаман — Ты прав.

Он поднялся.

Развернулся и бросил через плечо

— Тогда я попрошу помощи у Яранги.

При упоминании этого имени Ко-Ошэи-Нан передернуло от омерзения.

И как только Уру сделал шаг

— Стой.

Шаман остановился.

— Вернись на место.

И Уру сел.

Ко-Ошэи-Нан сделал глубокую затяжку и начал грызть кончик мундштука.

— Та, что ты назвал. — Ко-Ошэи-Нан сделал затяжку и выдавил из себя сквозь зубы — Эта сука. Она безумна как бездна, и тьмы в ней не меньше чем в той с кем ты собрался сражаться. Ты это понимаешь?

— Да. Но как ты и сказал выбора у меня нет. Ведь так?

— Она не согласиться.

— Я уважаю твою мудрость старик. Но и я, и ты знаем, что все в этом мире имеет свою цену.

— У тебя есть что-то достойное, что ты можешь ей предложить?

— Да — не мешкая не секунды, ответил Уру — Ты. И вот это — он тыкнул пальцем, на корону, лежащую на троне.

Ко-Ошэи-Нан рассмеялся.

При этом это была не смех призрения или сарказм.

Это был чистый заливистый смех

— Как быстро ты меня продал. Я думал мы друзья

— Безусловно — тут же ответил шаман и ухмыльнулся — Но обстоятельства… — и старик махнул рукой, попросив Уру не продолжать.

— Я понимаю — сказал старик.

И Уру ответил

— Думаю, ты поступил бы также.

— Безусловно — парировал старик, не мешкая ни секунды, и добавил — я бы даже разговорить не стал, а просто бы сделал.

Уру протянул ему руку и Ко-Ошэи-Нан лениво и нехотя пожал ее, а дальше достал из кармана тонкую иглу и пронзил и свою и его руку.

— Чего ты хочешь?

— Я Уруджуа сын золотого отца, хранитель золотого народа хочу, чтобы ты Ко-Ошэи-Нан владыка Влатлы пришел со всем своим войском и силой когда я призову тебя. И после я дарую тебе свободу от оков.

— Хорошо. Я Ко-Ошэи-Нан владыка Влатлы клянусь явиться, когда ты призовешь меня вместе со своим войском и всей возможной силой.

С этими словами старик выдернул иглу, и она осыпалась трухой на каменный пол.

— Договор заключен сын золотого отца, и я явлюсь, будь уверен.

— Посмотрим — сказал шаман, протянул руку, и старик вложил в неё корону, при этом улыбка шамана почти доползла до самых ушей.

Та сила, которая была заключена в предмете, приняла его.

Не отвергала.

И воистину впечатляла.

— Не сломай — хохотнул старик.

— Я буду хранить её с тем же рвением что и свои чресла.

Он поднялся и старик растаял.

Только мундштук с сигаретой упал на резной каменный трон.

— Курение тебя погубит — сказал шаман в пустоту и, взяв мундштук, он засунул его в рот и отправился прочь.

Не пропадать же хорошему табаку.

Глава 11

Я открыл глаза.

Это ад?

Рай?

Хотя рай это вряд ли?

В раю голова не трещит, словно с хорошего похмелья.

— Ты! Женщина! Воистину все женщины этого мира заслуживают хорошей порки! Какого хрена ты ревешь!

При этом крик был столь яростный, что казалось все колокола мира, заиграли в моей голове

— А можно потише?!

Рявкнул я и тут же в меня прилетел огромный кожаный сверток и угодил прямо в живот.

Я чуть не умер.

Снова.

— Еще раз рявкнешь в моем доме громче меня, и я вырву тебе кишечник!

Рявкнул кто-то и я, разлепив глаза, попытался подняться.

Без толку.

Мир пошел кругом, и я тут же рухнул обратно.

— Что значит ему плохо!? Да мне плевать! Пусть хоть сдохнет! Ты знаешь, он этого хотел! Надо было добить паскуду и не пришлось бы бежать! Снова.

Я решительно ничего не понимал и все же открыл глаза.

Там у стены стоял мужчина и в память врезались воспоминания оттуда.

Грань.

Как эта тварь резала меня.

Я скорее рефлекторно погладил живот, но ничего — даже шрама не было.

Мужчина смотрел на меня почти с ненавистью.

Но было и что-то еще.

Любопытство?

Он подошел, рухнул на колени и схватил меня за волосы и поднял

— Эй! Хватит! Стой!

Я честно пытался сопротивляться, но дальше он схватил меня за горло и сдавил с такой силой, что у меня чуть глаза не полезли из орбит.

— Заткнись — прошипел он, и я послушно закрыл рот.

Уру одернул веко, другое.

Вены на глазах были черные.

— Рот открой.

Я послушно открыл, и он внимательно осмотрел.

Нёбо было черным.

— Не так плохо как ожидал. Жить будешь.

А дальше он поднялся и продолжил что-то искать.

— Ты должен был убить меня — прошептал Стив

— Что прости?

— Ты должен был убить меня!

Шаман, злобно блеснув глазами, членораздельно заявил

— Я никому ничего не должен в этом проклятом мире раб — при этом последнее слово он рявкнул особенно сильно.

— Я не раб!

— Раб. И не только мой — он зло усмехнулся — Теперь тебя ждет насыщенная и долгая жизнь с твоим соседом.

— Что значит, хватит?! — зло прошипел шаман в пустоту — Да мне плевать, что у него на душе! Он всего лишь Раб! Сдохнет и сдохнет. Не сдохнет сам я ему помогу!

— Ну, так чего ты ждешь — я тоже умел злобно шипеть.

— Не искушай меня! Ох, не искушай червь!

Вот и поговорили.

Я поднялся на ноги и пошел прочь.

Ни малейшего желания видеть этого ублюдка, у меня не было и видимо это было взаимно.

Я вышел из этого шалаша, и солнце ударило в лицо с такой силой, что я чуть не рухнул на задницу.

А когда зрение вернулось, я увидел озеро.

Огромное, чистое, озеро со всех сторон окруженное зеленым хвойным лесом.

Под ногами был каменный пляж.

Впереди к берегу была причалена деревянная лодка.

Тут не хватало только рыбацкого домика, пару ящиков пива и несколько красивых девушек.

Ну что ж.

Я был жив хоть и против своей воли, но жив.

И это было хорошо.

Но проблема была в том, что я нахожусь, чёрт знает, где и выбраться живым отсюда мне не светит.

Хотя…

Я вернулся в «шалаш».

Мужик по-прежнему собирался и скидывал все, что только можно в одну большую сумку из кожи.

Делать было нечего

— Я иду с тобой.

— Еще один — буркнул шаман и заорал — Нет, я сказал! Ты никуда не пойдешь! Я не возьму тебя в эту чертову выгребную яму! Будешь сидеть здесь тише мыши, и когда-нибудь я вернусь

Закинув резной деревянный стакан в сумку, он добавил

— Возможно, вернусь.

Вся эта тирада была адресована явно не мне, и я не выдержал

— Да с кем ты, черт возьми, разговариваешь?!

Он посмотрел на меня куда влево и сказал

— Покажись.

Мгновением позже слева от меня появился призрак девчонки, и я поступил так же как поступил бы любой разумный человек.

Я рванул с места так быстро, как только мог!

Шаман с презрением посмотрел вслед беглецу, и раздраженно цокнул языком.

Подождал.

— Мира! Взять!

И дух девчонки, исчезнув, рванула следом.

Дальше с улицы доносились крики, вопли и чуть ли не визг, но шаману было плевать.

Он продолжил собираться, как ни в чем не бывало.

А когда Мира притащила брыкающегося выкормыша, шаман рявкнул

— Успокойся! Иначе я прикажу ей выжрать тебе печенку. И поверь, она с радостью это сделает.

Черт! Черт!! Черт!!!

Слишком много всякой дряни со мной произошло.

Слишком.

Может я сошел с ума?

Шаман подошел ко мне, и влепил такую пощечину, что все мысли из головы вылетели

— А теперь слушай сюда и слушай внимательно. Я буду задавать вопросы, ты будешь отвечать. И если я почувствую, что ты мне лжешь — он злобно посмотрел налево и снова на меня — она любит шутить не больше меня. Понял?

Я кивнул.

— Кто ты?

— Стив. Стив Холл.

— Отлично. Я буду называть тебя червяк.

Возражать я не стал.

А зря.

— Откуда ты и какого хрена сюда забрался?

— Я… В общем, это началось не так давно. Та дрянь, что сидит внутри меня заставляла меня убивать.

Слова давались с трудом, потому что в памяти начали всплывать лица людей, которые были мной убиты.

Точнее не мной.

Им.

— Да. Так бывает. Дальше.

— Я уехал из города. Сбежал. Думал пустить пулю в лоб.

Шаман при этом скривился.

— А ты не думал, что с этим можно бороться? А?

— Он сильнее.

— Чушь! — рявкнул шаман — Воля, если она есть сильнее всего. Уж поверь.

— Я пытался бороться!

— Значит недостаточно!

Я замолчал.

— Дальше.

— Дальше я повстречал девушку — и шаман хохотнул

— Без этих не обходиться не один апокалипсис в этом мире.

Я тоже усмехнулся, но тут, же осекся. Вспомнил, что я сделал и что я виноват.

— Ты убил её?

— Хуже — прошептал я.

— Сожрал?

— Нет. Не успел. И она стала чем-то вроде меня.

— Да уж. Интересно. И…

— И после того как я… откусил ей руку пришел её дед. Старый индеец. Он вырубил меня и провел в пустыне какой-то… ритуал или что-то типа того. Я не знаю. Он вживил мне какой-то камень и дал какую-то дрянь, чтобы я её пил. Сказал, поможет. И помогло.

— Покажи.

Я развязал кожаную рубаху и показал плечо

Он коснулся, закрыл глаза.

— Интересно.

— Дальше старик указал мне на карте то место, куда я должен отправиться и сказал что это мой путь. Все остальное ты знаешь.

Уру поднялся и начал бродить из стороны, в сторону размышляя о сказанном.

И Стив разумно сидел тихо и ждал.

— Старик, который дал тебе это — начал шаман — скорее всего один из почитателей Киль-Ха-Гла, одного из тех, кого я раньше называл братьями. А та дрянь, что он в тебя вживил защита и весьма сильная. Киль всегда был слишком добр — уже тише добавил шаман скорее для себя, чем для своих слушателей — поэтому поплатился.

Шаман взглянул на мальчишку.

— Тебе несказанно повезло, что ты попался не к тем, кто почитает Велема. Скорее всего, они бы вырвали тебе кишки.

— Кто такой Велем? — и шаман нахмурился.

— Никто. Во всех смыслах этого слова.

В воздухе повисла пауза

— Ну, так вы возьмете меня?

Уру оценивающе посмотрел на мальчишку.

Раб. Червяк. Пес. Сможет разве что задницу себе подтереть.

Но вот тот, кто сидит внутри него…

Трое суток пыток навряд ли выдержит обычный дух и кроме того он ничего не знает о них.

Безусловно, держать такую тварь под боком опасная затея.

Чертовски, опасная затея.

Но кто знает? Возможно, он окажется полезен в грядущем?

Планы «Безликой» всегда были для него непонятны, и сейчас она видимо затеяла с ним очередную игру.

— Конечно, возьму. Неужели ты думаешь, что я сам буду тащить сумку?

С этими словами Уру снял с плеча сумку и бросил в мальчишку.

— Будь аккуратен. Каждая вещь, которая находиться внутри стоит гораздо дороже твоей жизни. Разобьешь или потеряешь и…

— Ты меня убьешь — закончил за него Стив.

— Именно — протянул Уру и, улыбнувшись во весь рот начал вновь что-то искать.

Стив перекинул сумку через плечо, поднялся.

— Ну а ты?

— Что я?

— Кто ты? Ты знаешь обо мне все, а я о тебе ничего.

— Меня зовут Уру. И я шаман. Это все что тебе нужно знать.

— Негусто…

— Поверь многие и этого не удостаивались.

Он закатил глаза, и устало сказал

— Хватит Мира. Я устал играть.

Шаман щелкнул пальцами и рядом со Стивом появился дух девчонки.

Надо отдать должное в этот раз он не пытался убежать. Слегка вздрогнул и отошел, разумно опасаясь за жизнь.

Но зря.

— Да не укусит она.

Шаман протянул руку, и девчонка виновато достала из кармана три браслета.

Один был из кожи с несколькими амулетами из костей.

Второй из бронзы, покрытый символами которые были старше этого мира.

А третий, из золота. Тонкое плетение искусная работа.

Девушка подошла к шаману надела ему на руку кожаное и бронзовое украшение.

Но когда начала надевать золотой браслет он остановил её.

— Это оставь себе. Слова помнишь?

— Да — шмыгнула носом девчонка.

Шаман скривился.

— Не реви. Ты же знаешь, как я это не люблю

— Я не реву.

Он посмотрел на её ресницы покрытые инеем, улыбнулся, и девчонка бросилась ему в объятия.

Он обнял её.

— Ну. Ты же знаешь. Я непобедим.

— Угу — она еще раз шмыгнула носом.

— Ты ведь вернешься Уру?

— Обязательно. И если ты хоть что-то забудешь из того чему я тебя обучал то пожалеешь женщина. Ясно?

Девчонка часто закивала головой, выпустила шамана из объятий, и он пошел к выходу.

— Да кстати. Ягоды не трогать пусть бродят и по возможности — глаза шамана блеснули золотом — найди и прикончи этого чертового шерстяного ублюдка.

С этими словами они ушли.

А Мира осталась одна.

Надела браслет.

И еще раз, шмыгнув носом, растворилась.

…

Да начнется ад!

Именно так я могу сказать про путешествие с этим чертовым, маниакальным шизофреником.

Если бы я только знал, что меня ждет.

Если бы я знал…

Никакого отдыха.

Подъем ночью, привал ночью.

И ладно бы этот идиот выбирал в этом зеленом аду какие-то обходные тропы.

Нет.

Только вперед.

Река? Можно найти брод?

Нет.

Гора?

Можно обойти?

Нет.

И так везде и со всем и надо ли говорить, что это сопровождается постоянными оскорблениями и попытками меня убить?

А когда на нас накинулась стая волков?

Что делает обычный человек?

Бежит.

Что сделал шаман?

Этот умалишенный забил двоих до смерти палкой с криками

— Сожрать меня захотели паскуды! Да я вас сам сожру!

А одного задушил голыми руками.

Кстати его мы в итоге и съели — точнее он. Есть тех, кто ест падаль не входило в мои планы.

И сейчас шёл третий нашего день путешествия.

Точнее уже вечер.

Шаман ушел далеко вперед, и я как обычно пытался его догнать.

Хотя заранее знал, что это было бесполезно.

У меня вообще складывалось впечатление, что он пытался меня бросить ну или это какая-то изощренная пытка.

Пробираясь через свору молодых елок или какой-то хвойной дряни — названия этих деревьев я не знал и поэтому все они для меня были елками — я в очередной раз запнулся и рухнул лицом в этот чертов мох!

Даже деревья здесь пытались меня убить!

Я поднялся, скинул эту чертову сумку, которая весила футов сто, и дал волю чувствам.

— Сука! Мразь! Твою мать!

Вся грязь, которая скопилась в душе за последние три дня, рванулась наружу.

Я пинал, этот чертов мох! Сломал пару молодых деревьев и был готов броситься на следующее дерево.

Но поскользнулся и рухнул замертво.

— Я больше не могу — прошептал я в пустоту — не хочу.

Ответом на мои слова были овации шамана.

Второй руки у него не было, поэтому он просто хлопал себя по заднице.

Подошел.

Я думал, он хотя бы руку даст

— Ты… — прошипел шаман и с отвращением выдавил из себя — жалок. Ты всего три дня идешь по лесу и он — Уру сделал круг большим пальцем в воздухе — победил тебя.

И рассмеялся.

При этом смех был больше похож на хохот гиен, которые хотят тебя сожрать

— Знаешь — я поднялся — вообще-то я не нанимался носиться по лесу сломя голову.

— Да. И ты не хотел, чтобы в твоем сознании поселился один из духов тьмы. Но это случилось. Это реальность. И было бы неплохо принять её.

Он развернулся и направился в лес

— Мы нарастим твой хребет псина! Не отставай!

— Черт! Черт! Черт! — прошипел я и, поднявшись и забрав сумку (я же не хотел лишиться головы) побрел следом.

Через пару минут мы дошли до костра и шаман сказал

— Привал.

Лучшее слово из тех, которые он знал.

Это была небольшая полянка.

Сухая чистая без этого проклятущего мха, который словно губка впитывал влагу, и стоило только посадить на него задницу, и ты словно в душ сходил. Но только задницей.

Я положил сумку и присел у костра.

Шаман тоже присел.

— Долго еще?

Эту фразу я старался повторять как можно меньше, потому что в первый день я исчерпал лимит терпения шамана, и он чуть голову мне не оторвал.

При этом буквально.

— Нет. Мы возможно уже пришли.

Соображал я хоть и туго, но все, же еще соображал.

— И что это значит?

— Это значит, что если нам повезет, то мы уже завтра будем на месте. Если нет то еще… — он задумался — неделя пути.

Услышав это, в животе резко похолодало.

Неделя в этом аду?

Да лучше сдохнуть!

Глядя на меня, шаман хохотнул

— Нужно верить в чудеса червяк.

На оскорбления я уже честно не обращал внимания. Да и что я могу?

— Да уж… чудес в моей жизни явно прибавилось.

— Да. И я одно из них — шаман хитро улыбнулся.

— Ты самое большое из них — и против воли на мое лицо тоже наползла улыбка.

Шаман сунул руку прямо в костер, поправил пару поленьев, и я еще раз удивился.

А ведь действительно.

За последние несколько дней в моей жизни изменилось все.

Только в книгах обычно это добрые эльфы, волшебство и прочая дрянь.

А здесь вот это — я взглянул на шамана и невесело улыбнулся.

Повезло же.

— Я сказал что-то смешное?

— Нет. Просто. Слишком многое навалилось. Нужно время чтобы переварить.

Он вновь поправил поленья, я перебрался к дереву неподалеку и облокотился на него.

Нужно было хоть немного поспать.

— Да кстати. Почему я не чувствую его?

Шаман невесело усмехнулся.

— Скажем так, мы с твоим соседом сыграли в салочки и побегали по коридорам твоего скудного разума. В ближайшую неделю ты о нем, скорее всего не услышишь. Но если хочешь поговорить с ним — шаман взглянул на меня и его глаза во тьме блеснули золотом — то я это организую

По спине пробежал лёгкий холод, и я ответил

— Нет. Спасибо.

Он усмехнулся, и сказал

— Спи.

Спорить я не стал.

Да и не смог.

Через минуту я провалился в желанную и теплую тьму.

Но уже через мгновение, ну, по крайней мере, мне так показалось, меня из неё выдернули.

При этом это было не что-то вроде

«- Эй, Стив проснись — и кто-то толкает в плечо»

Это была такая затрещина, что я скорее рефлекторно, чем сознательно кинулся на свой «будильник» с кулаками.

Но шаману было плевать.

Когда сознание вернулось, и я проснулся, то понял, что прижат к дереву, а шаман держит меня за горло и смотрит куда-то в сторону.

Свои жалкие потуги убить его я тут же бросил, а он, посмотрев на меня, прошипел

— Успокоился?

— Да — выдавил я из себя.

Говорить когда тебя душат не самое просто занятие.

— Отлично — он улыбнулся и добавил — тебе повезло червяк. Точнее нам.

И отпустил меня.

Приложив палец к губам, он сказал

— Подъем. И не вздумай делать глупости.

Мы поднялись, и он не сводя глаз с леса внимательно, наблюдал за чем-то.

А я…

Я смотрел в лес и не видел ровным счетом ничего

Тьма и лес — слабый свет костра освещал едва пару метров поляны.

Шаман взглянул на мальчишку

— Ах да.

И отвесил подзатыльник, при этом у меня в голове что-то щелкнуло, и я не был уверен, что это не хрустнул мой череп

— Ау! Хватит пытаться меня убить!

Шаман зло взглянул на меня и шикнул, а дальше указал пальцем вдаль.

И я увидел…

— Черт побери… — только и сказал я.

Там были души.

Сотни душ человеческих душ, которые лениво словно одурманенные плелись по лесу двумя шеренгами окруженные белым прозрачным туманом.

И им не было ни конца не края.

Казалось это две сплошные реки трупов.

Но было и еще кое-что.

А точнее кое-кто.

По бокам от реки трупов в воздухе лениво парили какие-то странные твари.

Это были змеи, покрытые густым черным опереньем, но головы этих тварей были как у страшных рыб живучих в самых глубинах океана.

Их было здесь не меньше двадцати, и они словно пастухи плыли рядом с душами, не давая им покинуть строй.

При этом, судя по тому, что видел души, вряд ли жаждали этого.

По лицам было видно, что они словно одурманены чем-то и как только кто-то выходил из строя «змея» подплывала, шипела, и дух снова возвращался в строй.

— Что это?

— Это караван. Те, что парят в воздухе «Ат-Хуннар». Загонщики. Злобные твари. Они собирают тех, кто погиб и ведут во Влатлу — мир смерти.

— По ним не скажешь, что они жаждут куда-то идти.

— Да протянул шаман. Они будут рабами.

При этом шаман злобно скрипнул зубами, а на лице была злость. И горечь.

— Ты злишься?

Он зло посмотрел на меня и задумался.

Говорить или не говорить.

А после вновь посмотрел вдаль

— Мой народ. Те, кого я должен был защищать. Когда-то эти караваны шли в Сварг место, где им было уготовано спокойствие. Но сейчас…

— Но у тебя ведь есть сила. Ты можешь…

Закончить он мне не дал и с такой злостью посмотрел на меня, что я думал, что он меня убьет.

— Ты ничего не знаешь и ничего не понимаешь. Поэтому просто заткнись.

Видимо он сказал это громче чем нужно, потому что одна из тварей покинула караван и медленно поплыла в нашу сторону.

Шаман по-прежнему пытался убить меня взглядом, а я, увидев это, кивнул в сторону твари.

Он обернулся, сделал шаг вперед и, дождавшись, когда тварь медленно подплыла к нему, заговорил

— Я приветствую караван Влатлы. Мое имя Урсу, а это — он кивнул в мою сторону — моя собака. У меня дело к погонщикам этого каравана.

Тварь рыбьими ничего не выражающими глазами смотрела в глаза Уру, и было видно, как в прозрачных костях черепа по венам медленно движется чуть светящаяся красным светом кровь.

Она словно решала — докладывать о нас или сожрать.

А затем она лениво развернулась и поплыла дальше к будущим рабам.

Прошло мгновение.

И я почувствовал, как к моему горлу было приставлено что-то острое, а еще через мгновение позади Уру упала черная тень и также приставила что-то к его горлу.

— Не рыпайся.

Сказал шаман, и сверху прямо перед ним абсолютно бесшумно приземлилось существо.

В нем было два с лишним фута, тело сгорблено.

Много человеческих черт — ноги, туловище от человека. Все покрытое черными маслянистыми перьями и два огромных крыла, которые словно плащ укутывали существо.

На голову твари был надет череп какой-то птицы — или это и была голова твари?

— Рад, что вы нашли время для меня. Нам нужно открыть путь…

— Ш-ш-ш — прошипела птица — тише. Ат-Хуннар сегодня не кормили. Они голодны и злы.

— Нам нужен путь.

— Путь — прошептала птица — всем нужен путь — и почему то эта тварь посмотрела на меня.

Не знаю, почему, но мне показалась, словно тварь улыбнулась. И я опустил взгляд.

— Урсу говоришь? Откуда ты Урсу?

— С болот. Охотился.

— Охотился? Мы тоже здесь своего рода охотимся

Все внутри шамана заклокотало от гнева, но он сдерживался, хотя и с трудом.

— Я смотрю не очень удачная охота — тварь посмотрела на меня — суховат, не находишь.

— Это лучше чем ничего — ответил шаман

— Да. Ты прав — он подошел ко мне изучил — Не возражаешь, если я возьму кусочек?

Шаман ухмыльнулся

— Угощайся.

У меня чуть глаза на лоб не полезли, и я было дернулся.

Но тварь схватила меня за горло с такой силой, что я даже вдохнуть не смог.

— Пожалуй, я возьму руку. Вы будете гармонично смотреться.

И тут разговор повернулся не в самое приятно русло.

— Да кстати. Знаешь, ходит слух, что в этих лесах появился тот, кого ищет тьма. И у него нет руки. Представляешь, какое совпадение.

— Всего лишь совпадение — выдавил из себя шаман.

— Думаешь?

Тварь разжала хватку и Стив начал жадно хватать воздух, а шаман полез в карман и достал что-то.

Птица подошла к нему и взглянула в раскрытую ладонь

Там было несколько драгоценных камней, внутри сияли небольшие огни энергии.

— Хм… Старость — прошептала птица, забирая камни — Порой память подводит, и забываешь о многих важных вещах.

Птица усмехнулась и добавила

— Покажите им путь.

Нас отпустили.

Но перед тем как уйти глава каравана обернулся и сказал

— Да и ещё Урсу. Фаах Ун-наш

И расхохотавшись, отправился за караваном.

А мы последовали за проводниками.

Десять минут может больше мы, молча, шли за «птицами» в полной темноте и то, как произошел переход, я не почувствовал.

Мы просто шли вперед и в какой-то момент, просто стало светло.

Наступил день.

А птицы остановились, давая понять, что мы на месте.

Уру поклонился в знак благодарности и птицы пошли назад.

Но как только они прошли мимо нас, Уру схватил воздух прямо перед собой и рванул на себя.

Обе птицы рухнули на землю, и одна почти мгновенно подскочив, попыталась улететь, а вторая кинулась на нас.

Уру оттолкнул меня в сторону, направил руку к той, что улетала и резко сжал.

Лес взорвался от оглушительно визга, тварь разорвало на две части и они рухнули вниз.

Как раз в этот момент тварь, что рванулась в атаку, почти достигла цели, но шаман оказался проворнее.

Удар шамана пришелся в лицо твари, и та просто рухнула замертво, а череп маска раскололся вдребезги.

Все это длилось буквально несколько секунд, а когда все закончилось, шаман стоял спокойный, словно ничего не произошло.

— Фаах Ун-наш — пояснил он — Свидетели не нужны.

Но мне было плевать.

Шаман пошел дальше, но я не спешил идти за ним.

Он остановился.

— Знаешь, раньше я думал, что это все чушь. Что это часть антуража. Твоя злоба и жестокость.

Шаман подошел ближе с любопытством посмотрел на Стива

— Но ты готов бы отдал им меня на съедение и ты не шутил.

— Хорошо, что ты понял это.

Во мне кипела злость. И я продолжил.

— А те души. Ты ведь мог их освободить.

Видимо я задел его за живое.

Шаман зло цокнул

— Так ты у нас все понимаешь. Все знаешь. Хм. Идем.

И он пошел вперед.

Я пошел следом.

Шаман что-то искал, пару раз останавливался, принюхивался и когда нашел, сказал

— Стой здесь.

А дальше он подошел к старому дряхлому пню, направил в его сторону руку и начал что-то нашептывать.

Я не понимал, что происходит, но он стоял неподвижно не меньше минуты, а дальше резко сжал руку в кулак и рванул на себя

Из пня начало медленно выползать какая тварь.