Бесплатный фрагмент - Между явью и снами

Пролог

«В Безвременьи было пустынно.

А потом пришли они — Первородные — из Пустоты, из Небытия, из Мрака. Безвременье распрощалось с одиночеством, и сделались небеса бескрайними и зажглись на небесах звёзды. Вечная ночь была вечным счастьем.

Однажды Первородный дух, самый одинокий из всех, что Господином Тень звался, упал на колени. И взмолился он: пусть возьмёт Безвременье воспоминания о утраченной любви, пусть превратит эти воспоминания в звезды сияние, пусть подарит жизнь этой звезде, пусть сделает дорогую любовь Принцессой.

Услышав мольбу духа, собрались Первородные в Доме-на-Луне и стали думать, как же помочь чистому желанию сбыться? Не бывает ведь Принцесс без Королевства!

И поделился каждый из Первородных частью духа своего, что оживило звезды, которые упали с неба.

И стали звёзды людьми.

Да не простыми людьми, а людьми-снами. Суждено им исполнить предназначение в Безвременьи, сотворив свою собственную историю, а потом в Мире Яви сбыться».

Ая с гордым видом залопнула книгу из лунного камня.

В белой пушистой шали, которую я связала ей ко дню рождения, да еще и в свете лампы, подружка казалась светлячком. Мы были слишком маленькими, чтобы брать эту книгу из папиного кабинета, но Ая не послушалась, и поэтому я тоже.

Она затихла, впрочем, как и всегда, когда слышала в себе шепот Безвременья, и вдруг посмотрела на меня пристально-пристально. Каждый пугался, когда Ая вот так себя вела, потому что казалось, что она видела душу насквозь. Вот и сейчас мне стало страшно — и я обняла себя за плечи.

— Ну что такое, Ая? — я шептала. Вдруг кто-то из взрослых за дверью?

— Элина, но ведь ты — наша Принцесса! Получается, что мой дух-покровитель, Господин Тень — твой суженый?

Голос Аи был взволнованным. И мне почему-то показалось, что она ревнует. Ушам не верилось.

— Да ну не-е-ет! Аечка, этого быть не может. Это чьи-то наивные сказки, вот и все.

Ая сунула книгу прямо мне под нос:

— Ну смотри, ну в книжке же так написано, Элина! Зачем твоему папе ее от тебя прятать, вот зачем? Правда это, значит, Элина! Чувствую!

Я скрестила руки на груди. Ну что она несет? Какой еще суженый, если нам надо играть в снежки? На улице такой красивый снег сегодня! Моя покровительница Снежная Ведьма постаралась от всего сердца в день моего тринадцатилетия.

— Да выкинь ты этот бред из своей головы! Положи эту книгу на место и пошли уже, пока нас не застукали!

Ая тяжело вздохнула и замотала головой, но Принцессу ослушаться не посмела. В такие вот моменты мне очень стыдно за свой вспыльчивый характер и за то, что всем приходится терпеть, что я — это я. Когда мы тихонечко выскальзываем из кабинета и бежим в лифт, чтобы спуститься на нижний этаж, Ая пихнула меня в бок и вот что сказала:

— Да ты никогда меня не слышишь, Элина. А я всегда правду тебе говорю. Ты еще вспомнишь мои слова. Вспомнишь!.. Понятно?

— Яснее не бывает.

Схватила ворчащую подружку за руку и потащила на улицу. Там так много фонарей, что казалось, будто за окном наконец-то настало утро, о котором у нас в Безвременьи рассказывали только в сказках. Но говорят, что в Мире Яви, куда однажды все мы попадем, есть и утро, и восход солнца, и другие времена года помимо зимы, даже не обязательно всегда ходить в сапожках и полушубке. А еще можно не надевать шапку!

Ну когда я уже сбудусь?..

И я так сильно спешила, потому что нас там уже должна была ждать Ида, даже не ждать, а проклинать от нетерпения, что я совсем забыла смотреть под ноги! Опять. И-и-и… чуть не упала прямо на лед.

Ая кричала, а со мной все было в хорошо. Лежала себе на сугробе, снежинки медленно кружились и таяли на щеках. Я думала, что такое везение уже в порядке вещей. Стоило случиться неприятности вроде этой, как все каким-то чудом само собой налаживалось. Как если бы меня собственная тень оберегала, наверное.

— О, Безвременье, ну и как ты это сделала? — услышала восторженный голос Иды. — Ты что, умеешь перемещаться в пространстве и нам об этом даже не сказала?

Мне не ответить на ее улыбку. Звон в ушах и странное чувство, что все это уже не в первый раз…

Воспоминание первое:
про снег

— Милый, Эрик, посмотри сюда! Видишь — снег? Я загадала его вчера, и вот, и правда, пошёл. Правда, здорово?

— Думаю, этому есть рациональное объяснение, Элина. Думаю, дело в том, что ты — волшебница.

— Нет, Эрик. Просто я сильно люблю тебя. И мир это чувствует — и откликается.

1

Никогда не знаешь, чем в конце концов всё обернётся.

Я смотрела в тот день на небо — на дикое, бескрайнее небо, уколотое множеством брошек-звёздочек, и вдыхала в себя мороз. Чёрные волосы побелели от инея, и в свете фонаря я видела, как этот иней блестит. «Пока что я и сама немножко Снежная Ведьма, — подумала тогда. — Кто знает, может, и я способна на какое-никакое волшебство?»

Луна безмолвствовала. Она всегда была особой не слишком разговорчивой, но я почему-то любила верить, что она слышит мои мысли, и вот так с ней беседовала. Про себя, конечно же.

А ведь там, на луне, живут Первородные духи. Они смотрят на нас с небес. У каждого на нашей земле среди есть свой дух-наставник — тот, чья частичка питает его жизнью. У людей из Мира Яви, куда рано или поздно суждено попасть нам, звездным снам, так говорят о крестных родителях.

Я — Принцесса. Все с самого детства заботились обо мне, холили и лелеяли чувствительную и капризную душу. Вот только дух-наставник ко мне так и не пришел. Все, кого я когда-либо знала, общались со своим Первородным воочию. Кроме меня. Лишь тень всегда и везде ходила за мной по пятам, и мне нравилось думать, что хоть она меня оберегает. Когда я спросила у мамы и папы, почему так, у кого же искать опоры из Первородных, кому посвящать молитвы, они ответили, что я все пойму, когда вырасту.

Я выросла — и ничего не поняла.

Ида, подруга, сказала просто взять и выбрать духа-наставника самостоятельно. Просто верить в него, просто мысленно просить у него поддержки, а в Храме подносить дары. Все-таки, раз никто ничего не хочет мне объяснять, я могу и я должна сама выбирать путь.

Я стала служить в Храме, когда исполнилось тринадцать. Меня не готовили к управлению Королевством, не передавали дела, хотя возраст — и пророчество Аи, что моим родителям скоро суждено сбыться — намекали на необходимость этого.

Как только моя нога ступила на порог Храма, а свет сам собой погас и загорелся вновь, словно меня поприветствовал, мама с папой сказали:

«Это всё магия Безвременья. Наш дивный, чудесный, одухотворенный мир. Оно нас породило, оно дарит нам эту жизнь. До нас не было ничего и никого, Элина. И, всегда, что бы ни случилось, знай: мы появились на этот свет, чтобы любить тебя. Именно тебя. Нас сотворили как твоих родителей изначально, потому что нет в Безвременьи ярче звёздочки, чем ты, наша дорогая Принцесса. Мы будем хранить и оберегать тебя до тех пор, пока кому-то из нас не придёт пора присниться».

Мне нравился снег. Всегда нравился. Я взяла его в ладони, вырвавшись из омута детских воспоминаний. В них он превратился в обычную воду.

Есть ли во мне, и правда, что-то особенное, как твердили все с самого детства? Я в себе вот совсем ничего такого не чувствую. Думаю, это любовь близких делает меня такой в их глазах. Но когда смотрю в зеркало, то вижу просто потерянную молодую девушку, которая не совсем понимает, куда ей двигаться дальше. Я чувствую в себе сильную тягу к поиску своей истории, той самой, которую, став прекрасным (хочется надеяться) сном, расскажу кому-то из Мира Яви. Но пока всё, что во мне есть особенного — это какая-то непонятная одержимость снегом. Снегом, что медленно падает с безоблачного неба, укрывая периной наш дивный мир.

Здесь — снег. И далеко-далеко, там, куда падают последние лунные лучи — снег. И всегда — был, есть и будет — снег.

Во дворе замка, возле беседки, в которой мы с родителями ночами, пока бушевала метель, пили чай с душицей и делились друг с другом волшебными историями из жизни — было озеро. Лёд постоянно ломали, чтобы без помех использовать воду. Гладь быстро покрывалась тонкой корочкой льда. Я смотрела на неё, как в зеркало. Возвращаясь домой, следом за родителями, искала в нём ответ:

— Скажи, — говорила я ему, — зачем я здесь? Зачем я нужна? Почему все так заботятся обо мне? И если я жила так всю свою жизнь, то почему это кажется… чем-то невероятным? Почему в моей «памяти» всплывают обрывки разговоров, которых никогда не было?

Но отражение лишь вопрошало вместе со мной.

Этой же вечной и нескончаемой ночью я гуляла по роще, говорят, посаженной ещё самими Первородными, и искала ответа у звёзд. Знаю, мы сотворены из них. И внутренний свет родной звезды способен исцелять. Исцелит ли она мою невнятную боль? Всё же хорошо… Почему я жалуюсь? Почему у меня чувство, что я что-то упускаю?

Кто ты?

В памяти мелькает образ. Ох, как щемит в сердце. Чёрные волосы, длинные чёрные волосы и хриплый, но такой теплый, голос. Серебряная серьга в правом ухе. Дивная улыбка, самая волшебная на свете. Обещание. Клятва. Какая клятва?

Моя?

Твоя?

Ох.

Всё стирается… Наверное, если это не то, что я могу пока что понять — лучше об этом не думать. Всё равно только сильнее путаюсь.

Грею руки дыханием. Надеваю варежки, что связала на совершеннолетие мама. Она, бедная моя, тогда очень переживала, как я справлюсь со статусом «взрослой» Принцессы, и вот так решила выразить любовь. Маме было тяжело принять моё решение съехать от них с папой, но даже видя её слёзы, я понимала, что ничего не могу с собой поделать: таким сильным было желание проверить себя, стою ли чего-то, могу ли как следует сама о себе позаботиться.

Я поселилась в скромном, но чистеньком домике далеко от замка, служила в Храме, общалась с друзьями. По праздникам приезжала к родителям, и они сначала спрашивали, не жалею ли я, что отказалась от жизни в замке, когда все бегают возле меня и сдувают пылинки? Стоит ли игра по проверке себя на прочность свеч?

Я понимала их желание оставить любимое чадо под тёплым семейным крылышком, и вежливо отвечала, что родного дома любому будет не хватать.

На самом же деле этот опыт подарил мне ясное понимание: где и с кем я ни была бы, мой дом — я сама. И чувство гордости за то, что открыла в себе это, заставило наконец-то мою спину по-королевски расправиться.

Влюблялась ли я? О, постоянно. И всё-таки что-то не позволяло мне ни принять ухаживания от объекта своей влюблённости, ни проявиться самой. Уж ни трусиха ли я, засомневалась однажды. Но потом посмотрела на себя и свою жизнь в целом, и поняла, что эта сфера — единственное, что почему-то наводит дикий страх и смятение. Но это не так уж и обидно, потому что в Безвременьи не заскучаешь, а придёт нужный момент — всё само тебя найдёт. Вот так рассудила и успокоилась. Хотя, честно сказать, капелька тревоги осталась. А ещё вопрос. Этот противный голос внутреннего критика в голове: «С тобой что-то не так».

Чувствовала ли я, что скоро привычное спокойное течение жизни вот-вот изменится? Определённо. Сны не видят снов. И все же, засыпая, чтобы восстановить силы, я вдруг просыпалась, часто и прерывисто дыша, не понимала, ни где я, ни кто я, ни что же тут, чёрт возьми, происходит.

Итак… Я гуляла по снежной рощице, хрустел под ногами снег, и я невольно ассоциировала себя с этим самым снегом, по которому топчутся тяжёлые сапоги, давят его, превращая в кашицу, а он ничего и не может с этим поделать.

— Ты такая красивая, Принцесса.

Этот голос за спиной.

— Только очень грустная. А ведь я так хотел, чтобы ты всегда улыбалась.

Это…

— Ты ведь узнала меня, правда, милая? Верю, ты просто не могла меня не узнать.

Этого не может быть. Это какой-то сюр.

— Я так долго ждал тебя, Элина. Кажется, целую вечность… Ну же, обними меня, и больше никогда не исчезай.

Это он.

Воспоминание второе:
про небо

— Небо сегодня такое звездное, а твоя рука в моей руке — холодная… Эрик? Если есть где-то на свете человек, способный до меня достучаться, то это ты, Эрик. Прошу, не оставляй меня. Никогда не оставляй. Держи меня крепче.

Смотри, звезда падает. Загадаю желание. Угадаешь, какое?..

2

Мы долго молчали, глядя друг другу в глаза.

А потом… я пропала.

Утонула в омуте слёз. Сама не понимала, отчего дрожат мои колени, отчего себя за плечи обнимаю, пытаясь успокоить, согреть, отчего так странно видеть его перед собой — бесконечно печального и одинокого.

Эти длинные чёрные волосы. Это пальто, воротником которого он укрывается, словно птенец от злой бури. Эта трость, что спасает его от ненавистной хромоты. Эти глаза, в которых закралась тёмная-тёмная ночь. Эта бледная кожа…

Эти губы. Я помню их вкус — спелой черники.

— Здравствуй, — наконец, смогла заговорить я. — Здравствуй!

Надеялась, он слышит всю мою радость — спрятанную за десятком дверей подсознания. Хочется броситься ему на шею и не отпускать больше — и я замораживаю в себе этот порыв, словно Снежная Ведьма — озеро возле моего дома. Не знаю, как его объяснить. Да и уместен ли? Но с другой стороны — он сам ведь попросил обнять. Сам.

Господин Тень. Первородный Дух, изображение которого смотрело на меня всю жизнь со стен Храма — теперь стоял передо мной во плоти. Это казалось невозможным. И все же — происходило на самом деле.

Ноги сделали всё за меня. Подвели обмякшее тело ближе.

Я могла уловить его запах. Такой родной и приятный. Запах асфальта после дождя.

Осознание сияет яркой вспышкой в ночном небе: когда я шла в эту рощу, то знала, что вот-вот это случится. Нужно просто позволить этому произойти.

В глазах Господина Тень жила темная ночь. Она изучала меня.

— Ты боишься меня? — сказал он. Бледными дрожащими руками обнял мои плечи: — Мы друг друга очень давно знаем… Ты просто меня позабыла. Когда-то мы были очень друг другу дороги.

Я проглотила ком в горле.

— Ты обещана мне, — сказал чуть более самонадеянным тоном, чем мне хотелось бы слышать. — А я — тебе.

Его слова пробудили во мне древнюю злость дикой, свободной женщины.

Ну и к чему это было?

Подумала: «Ох, странный юноша, я действительно помню тебя. Но я не знаю тебя. И в первые минуты нашего знакомства ты говоришь мне такие вещи. Не нравится мне это».

Я отпрянула. Гордо вскинула голову — не специально, оно само собой так получилось.

— Да что ты говоришь, — казалось, холод в моём голосе полоснул его по сердцу.

Мне стало стыдно из-за того, что я причинила ему боль, сама того не желая.

Но я ведь тоже — боялась и ничего не понимала. Объяснить бы ему это, а не держать такие чувства в себе. Вдруг он подумал, что неприятен мне?

— Послушай, ми…

Я чуть не сказала «милый» и осеклась.

Господин Тень грустно улыбнулся. И, клянусь, в тот момент я готова была расцеловать его за эту улыбку.

— Послушай, — я сосредоточилась на произнесении каждого звука и смотрела на блики от фонаря на краешках его кожаных сапог: — Что-то я странно себя чувствую. Знаю и не знаю тебя одновременно, и, как вижу, ты тоже. Это вводит меня в ступор. Не хочу тебя огорчать, только не расстраивайся, пожалуйста. Но я прошу тебя объяснить мне, что это тут такое происходит?..

Господин Тень улыбнулся широко. Лицо его озарилось сиянием. Сделал осторожный шаг в мою сторону. Взял мою руку в свою. Медленно стянул с нее мамину варежку и с хитрым выражением лица поднёс свои губы к тыльной стороне моей ладони.

И поцеловал.

Словно ударили тысячи молний.

Из меня вырвалось пьяное:

— Ох…

Выпрямившись, Господин Тень спросил:

— Мне кажется, это вполне лаконичное и достоверное объяснение, ты не находишь, Элина?

Я была способна только на шёпот:

— Действительно, — и всё ещё смотрела на свою руку. Мне казалось, невидимый след от его губ остался на моей коже навечно.

Или мне этого сильно хотелось.

Сказать честно, я и не верила никогда в любовь с первого взгляда. Думала, невозможно испытать такую глубокую привязанность к тому, кого видишь впервые в жизни.

А в ту ночь поняла, что люди имели ввиду не любовь, а узнавание с первого взгляда.

И это — явно не наша первая встреча.

Лунный свет был так беспечен и совсем не помогал прояснить мысли в моей голове.

Я думала напряжённо, что же теперь делать. Как себя вести? Может, просто махнуть рукой и пойти домой, забыть об этой странной прогулке? Слишком это непонятно. Никогда, никогда не слышала подобные истории — когда кажется, что тот, кого ты видишь впервые, знаком тебе даже дольше, чем твоя пока ещё короткая жизнь.

А ведь мне всегда хотелось держать эту самую жизнь под контролем. С детства любила планировать всё наперёд. Стыдно признаться, даже дружбу. И это сработало! Всё воплощалось срок в срок, как я того и хотела. Единственное, что почему-то никогда не вписывалось в мои планы — это личная жизнь. Меня это даже забавляло.

А сейчас мне ни капельки не смешно.

— Знаешь, мне как-то представлялось, что наша встреча будет куда теплее, чем-то, что происходит сейчас, — вздохнул Господин Тень. В воздухе повеяло разочарованием.

Я вздрогнула. Мне почему-то сделалось очень больно.

Нет, я не должна этого чувствовать, просто не должна.

Кто это вообще такой?

Словно прочитав мои мысли, он сказал:

— Меня зовут Господин Тень. Я — Первородный дух Безвременья. И я здесь по твою душу, Элина.

Меня удивляло, почему я не чувствовала себя удивлённой. Вот так каламбур. «Ох, не нравится мне это всё, -думала я. — Не нравится, что не могу разобрать ситуацию на атомы и рассмотреть каждый, чтобы быть уверенной в том, в какое русло она направляется. Что со мной?»

Сердце уже подсказало очевидный ответ. Но я его не послушала. Впрочем, как и всегда.

— Элина, ты пойдёшь со мной.

Господин Тень заговорил со мной повелительно, как будто даже не подозревал, что связался с человеком, с которым так говорить следует ровным счётом никогда.

— Вот уж нет уж. Никуда я отсюда не пойду.

Господин Тень закатил глаза и цокнул языком:

— Да куда ты денешься, дурочка ты моя?

В какой-то мере я была благодарна ему за эти слова, потому что странная романтическая пелена мигом спала с моих глаз и вот, кого я увидела: бледного, как смерть, худого, как скелет, одинокого, как тень, Первородного духа, который покусился на мою свободу.

— А денусь-ка я отсюда куда подальше.

И я развернулась. Пошла прочь.

Мне было очень нужно домой, в тепло и уют. Подальше от этого загадочного типа. Мне было очень нужно в родной, изведанный мир, где всё известно наперёд — и никаких тебе неожиданностей.

Я не напишу, что больше мы с ним не виделись. Потому что, как вы уже, наверное, догадались, это попросту невозможно.

Воспоминание третье:
про обещание

— И когда нас обоих не станет, Элина… ты знай. Я сохраню твой образ в глубине своей души; так буду им дорожить, что, став после смерти звёздной пылью, соберусь воедино, а потом обшарю тысячи и тысяч Вселенных, чтобы тебя себе вернуть.

3

Когда мама с папой позвали меня на чай с вишневым пирогом, я и думать не думала, что встречу там Господина Тень.

Он глядел на меня исподлобья. Я прямо-таки кожей чувствовала, как он зол. Мурашки не давали сосредоточиться на нити их разговора. И беспокойная мысль: вот найдись мой истинный Первородный дух-покровитель, что бы он сейчас сказал? Как посоветовал себя вести?

Почему мои подруги могут призвать на помощь своих Первородных, а я — нет?

Несправедливо!

Я сказала тогда про себя: «Коленки, не дрожите, пожалуйста, сердце, перестань так колотиться».

— Море-из-Слез теперь вполне спокойно подо льдами, — голос Господина Тень был уверенным. — Благодаря магии Снежной Ведьмы ненасытная Сирена больше не причиняет вам вред.

— Это просто спасительно для нас, — кивнул папа. — На заре наших времен, когда Сирена ощутила в себе хищный голод и утолить его могла, лишь поглотив свет прекрасного сна, было страшно даже на улицу выйти. Вы, Господин Тень, а также другие Первородные духи, спасли нас, заточив Сирену на дно моря. Моря, что она выплакала себе сама, когда вы запретили ей трогать сны.

— Ох, бедняжка, — вздохнула мама. — Она потеряла своего возлюбленного, своего ненаглядного Эдгара, и страдания не позволили ей видеть перед собой ничего, кроме тьмы. Он скрылся в другой Вселенной от её любви, и Сирене было так горько…

Господин Тень, помешивая сахар в ромашковом чае, сказал чуть громче:

— До чего же безответная любовь может довести Первородного Духа, вы только вдумайтесь.

Я стиснула зубы и повернулась к маме:

— Пирог получился просто объедение.

— Кушай, кушай, доченька, — улыбнулась она и погладила меня по голове. Надо же, как котенка, мне бы еще замурчать.

— На кухне сегодня потрудились на славу, — отозвался отец. — Скажи, распорядиться ли мне, чтобы такие же пироги подавались на твоей свадьбе?

Я поперхнулась. Надо же, какой тонкий намёк.

Посмотрела на маму. Она смущённо отвела глаза.

Посмотрела на Господина Тень. Он выглядел непреклонным.

Что ж, всё тут понятно и выяснять больше нечего. Родители с самого моего рождения знали, что в нужный срок выдадут единственную дочку замуж за Господина Тень. Поэтому все были только рады, когда я показывала свою незаинтересованность в отношениях. А я-то думала, самодостаточность в Королевстве входит в моду.

Какая же я наивная.

— Ага, да, пап. Вишнёвые пироги были бы кстати. Люблю их… Да.

— И про мороженое не забудьте, — добавил Господин Тень, вытирая губы салфеткой. Мне так хотелось его придушить… И зацеловать одновременно… Вот чёрт!

— Да какое ещё мороженое?

— Черничное, конечно же. Или ты любишь ещё какое-нибудь? Может, у тебя появился какой-то новый вкус в фаворитах? Их ведь вокруг столько… А, Принцесса?

Горели уши.

— Нет у меня никакого другого мороженого… — я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Просто не сезон.

— Сегодня — так, завтра — иначе, — Господин Тень зевнул в кулак. — Жизнь так переменчива!

— Я… за стабильность.

— Тогда придётся разочароваться, Принцесса. Стабильности, к которой ты привыкла, больше не будет.

— О, да ты такое говоришь?

— Есть вещи, которые с высоты моего положения знаешь наверняка.

Я знала: он был абсолютно прав. Жизни, что была у меня раньше, больше не будет. Все меняется окончательно и бесповоротно.

Конечно, это должно было когда-то произойти. Каждый сон с самого детства знал простую истину: мы пришли в этот мир, чтобы, найдя свое предназначение, сбыться в Мире Яви. И судьбы наши связаны, влияя одна на другую. И что рано или поздно настанет тот самый момент, который разрушит привычное течение жизни. Такова природа всех волшебных историй.

Мне почему-то всегда казалось, что тот самый момент где-то далеко, до него — не дотянуться. А на самом деле он уже дышал мне в затылок.

Глядя на Господина Тень, я вспоминала наши с подругами детские игры. Мы изображали Первородных Духов, и сердце моё замирало каждый раз, когда кто-то вживался в его роль…

Чувство, что вся моя жизнь, от начала и до конца — предопределена, заставило, кажется, меня недовольно скривиться, потому что мама вдруг забеспокоилась:

— Элина, ты переволновалась?

— Да, совсем немножко, мам… Мне нужно на воздух.

— Конечно, дорогая, — засуетился папа, помогая мне подняться с места. — Если тебе нужно побыть одной, чтобы всё обдумать… Только, пожалуйста, не руби с плеча, как ты это любишь.

— Ладно, пап. Обсудим все потом.

На самом деле мне не хотелось быть одной. Мне хотелось быть с ними, с моими родителями, моей опорой и поддержкой. Но по их глазам я поняла, что ничего уже не изменить. Всё так, как оно есть, то есть давно было таковым — просто меня ещё не ввели в курс дела.

Что ж.

«Чему быть — того не миновать», — подумала я и сбежала к озеру возле нашей беседки. Воздуха мне.

Воздуха…

Воспоминание четвёртое:
про сердце

«И что с того, что у меня больное сердце? Оно всё такое же чуткое, каким было раньше. И вот, что оно ощущает: тебе страшно за меня, Эрик. Страшно, что однажды придётся отпустить.

Однажды меня в твоём мире не станет. Но, послушай, милый. Есть вещи более вечные, чем люди. И, я знаю, души наши стали единым целым, а потому — я всегда буду с тобой. Потерять меня в себе — тебе будет просто невозможно».

4

Морозный воздух успокаивал. Я следила за облачком пара, вырывающимся изо рта, все размышляя, как в себе удержать негодование. Развитие наших с Господином Тень отношений происходило слишком быстро.

«Скажи, Снежная Ведьма, — обратилась я мысленно к той Первородной, которую хотела видеть своим духом-покровителем, — наверное, где бы ты ни находилась, ты знаешь, что я вот так своеобразно с тобой говорю. Помоги мне, Снежная Ведьма, прошу тебя. Помоги во всём разобраться. Что-то здесь не так, ощущение такое явное, словно меня облили ведром холодной воды и выставили так на зимнюю стужу.

Этот Господин Тень… и очаровывает, и пугает одновременно. Я не хочу открывать ему своё сердце ровно до тех пор, пока не пойму, что ситуация находится под моим контролем.

Хотя, возможно, та информация, что у меня есть — обрывочна и неполна, а потому мне следует воздержаться от категоричных шагов. Словом, я думаю, что пока мне стоит внимательно понаблюдать за Господином Тень, приглядеться к нему — возможно, я не жертва тут вовсе, а на то, чтобы от меня что-то скрывать до поры до времени, были веские причины.

Да, Снежная Ведьма, так я и поступлю. Всегда, когда мысленно обращаюсь к тебе, всё проясняется. Твоя магия, не иначе. И спасибо тебе за неё».

Когда я вернулась в дом, он всё ещё был там. Спокойный. Нет, сдержанный. Руки держал в карманах брюк. Чёрные волосы до поясницы вились беспокойными змеями. Верхняя пуговица рубашки была расстёгнута, обнажая татуировку ворона.

Господин Тень стоял возле камина и рассматривал мои детские фотографии. Вот — я распаковываю подарки на Рождество. Вот — задуваю свечи на день рождения. Ничего особенного, но он смотрел — и улыбался. И вместе с ним — улыбалась и я, хотя эти снимки никогда меня особо не трогали. Просто моя жизнь. Моя рутина.

Я избалована счастьем, наверное.

Отец разлил шампанское по бокалам и отдал нам. По его взгляду я поняла — сейчас он скажет что-то важное. И кажется, я догадываюсь, с чем это объявление может быть связано.

Нет.

— Элина, милая наша девочка, — он обнял маму за талию и вывел её в центр комнаты. — Мы созданы, чтобы быть твоими родителями. Мы созданы, чтобы дарить тебе всю нашу любовь и заботу, какая в нас только есть… До тех самых пор, пока не придет черед взять заботу о тебе кому-то другому.

Я задержала дыхание. Тень от пламени танцевала на подоле маминого платья и ползала по низу папиных брюк.

— Пришла пора нам с твоим папой сбыться, — с дрожью в голосе сказала мама. — Сбыться, чтобы поведать кому-то из Мира Яви историю о счастливом родительстве.

Я видела прежде, как сбываются сны. Как рассыпаются они в звездную пыль, и Северный Ветер собирает эту пыль в зачарованные сосуды. Возносится с ними в небо… И пропадает вдалеке.

Я смотрела, как то, что когда-то было моими друзьями и соседями, растворяется в далекой тьме, я молилась, чтобы каждая их частичка попала к тому из Мира Яви, кому была предназначена.

Я знала, что маму и папу тоже это ждёт. Но я не думала, что так скоро. И я была в ужасе, что они, похоже, даже не будут на моей свадьбе — той самой, к которой меня и готовили всю свою жизнь.

Пол превратился в желе, и я, не удержав равновесие, свалилась на кресло позади меня. Опустила голову на колени. Задержала дыхание.

Сил моих больше нет.

— Я буду рядом, — обещал сладкий шёпот над ухом. — Обещаю, что не подведу тебя.

И в эту самую секунду благодарность к Господину Тень окутала меня с головы до ног, согрела душу мою и помогла вновь подняться на ноги и взглянуть на родителей — как мы все уже понимали, один из последних разов.

Воспоминание пятое: про май

— У тебя больное сердце. Что, если тебе станет плохо? Слезай с подоконника! Ну хотя бы окно прикрой. Господи, Элина, что ты творишь? Не пугай меня так. Почему ты смотришь столь… задумчиво? Элина?

— Снег выпал. В начале мая. Как я и загадывала. Красивый снег, правда ведь, Эрик? Он делает наш мир таким чистым и невинным. Белым-бело… Посмотришь и подумаешь, что все теперь всегда будет хорошо.

— И всё-таки с подоконника ты слезь. И не сиди так больше. Я запрещаю тебе.

— Какой ты забавный, Эрик. «Запрещаешь» мне, правда? Это очень мило…

5

Мы с родителями гуляли прекрасной луной ночью. Я была совсем еще малышкой и лежала на коленях у мамы, а она и гладила меня по голове и всё твердила: «Доченька моя… Моя любимая, моя хорошая. Ты прекраснее всех на свете». Папа фотографировал нас на плёнку.

Прямо из тьмы небес сыпался белый снежный бисер. Я тянулась маленькими ручками к этой тьме. Она беззвучно говорила мне: «Принцесса, ты моя», а лунный свет навевал на мысли, что так предначертано самим Безвременьем.

Они уходят…

Мама и папа — они уходят.

Почему, чтобы обрести тебя, Господин Тень, мне нужно потерять самое дорогое, самое ценное, что у меня есть?

Не хочу отпускать их.

Время заставит понемногу забывать — их запах, их смех, их наставления.

Их любовь. Безусловную.

Как же меня терзали эти тревоги… Вспомню ли я когда-нибудь, что она у меня когда-то была — эта их безусловная любовь? И почему я нужна тебе? Из-за красоты? Из-за ума? Из-за того, что ты чувствуешь себя рядом со мной лучше?

И лишь чувство вины, которое я пока не могла себе объяснить, останавливало их: «Прости. Прости. Я смотрю в твои грустные глаза и понимаю, что никогда бы не произнесла этого вслух. Это было бы жестоко. И всё же… Мама и папа любили меня просто за то, что я их дочь. Зачем я нужна тебе? Что ты сделаешь со мной? В чём смысл того, что я чувствую между нами? Должна ли я давать этому волю?

И неужели только так я смогу сбыться — став твоей? Неужели в этом — моё предназначение?

Не знаю. Мне почему-то всегда казалось, что я создана для чего-то волшебного, невероятного. Наверное, мама и папа это внушили. На деле всё несколько… проще. Я просто нужна, чтобы быть рядом с тобой. Хах. Как забавно».

Как же хотелось плакать. Я ведь совсем другую роль для себя придумала.

Мечтала быть свободной, как ветер. Растопить лёд, зажечь в мире вечной ночи для своего народа солнце. Хотела, чтобы он увидел другой свет — не от лампочек, не от свеч. Не от луны или звезд.

Хотела делать своё королевство лучше. Хотела принести сюда весну.

Столько планов, как видно, нереальных.

А теперь что меня ждёт? Неужели всему этому — конец, и я просто буду стоять за твоей спиной до конца лет своих?..

Как же я хотела быть уверенной, что одно другому не мешает: быть твоей и быть самой собой.

Когда я была подростком, мама говорила: «Моё прекрасное дитя, — расчёсывая мои чёрные, как тень, волосы. — Моя славная доченька. С тобой никогда ничего не случится плохого, ведь стоит тебе мысленно попросить у Безвременья помощи — и оно выведет тебя из любой беды. Ты — любимое нашего мира творение».

Это было правдой. Я всегда знала, что могу на него положиться — до этого дня.

Дня, когда моим родителям пришёл черёд покинуть Безвременье.

Оно не сведёт наши пути больше.

Никогда.

Никогда.

Никогда.

Церемония прощания со сбывающимися снами всегда полна слёз. Тем более — с Королём и Королевой. С моими отцом и матерью.

Почему жизнь перед тем, как подарить нам что-то, о чем мы давно мечтали, забирает самое дорогое из того, что мы уже имели?

Я снова нашла утешение, гуляя в одиночестве по той самой рощице, в которой совсем недавно повстречались с Господином Тень. Это место для меня — словно магнит, тут в голову приходят мудрые мысли. Словно я вдруг превращаюсь в по-настоящему взрослого человека.

Набрала немного снега. В моих руках он медленно таял.

Снова и снова все повторялось и повторялось

Я не хотела участвовать во всём происходящем. Каждая клеточка моего существа вопила, что я боюсь — боюсь того, что мне предстоит. Боюсь быть с Первородным духом — я, может, и Принцесса, но всё ещё просто сон.

А у них там, на Луне, что за порядки? Какой образ жизни они ведут?

Первородные духи — пример для подражания и источник нашей энергии. И всё же обычным снам всегда было очень сложно понять их как равных.

Никто из наших не водил дружбы с Первородными. Насколько известно.

И… еще я понимала, что должна быть рада за маму с папой. Возможность сбыться — огромное благо для них (хоть и не для меня). Нет большего горя для прекрасного сна, чем так и остаться просто историей, скомканной и спрятанной среди снежных страниц книги нашего мира. Я поняла тогда: если я хочу быть хорошей дочерью, то мне нужно смириться. Принять происходящее. Не спорить с сутью вещей. С сутью самой себя.

Я замерла, и метель осыпала с ног до головы колючим укором: не хочу быть хорошей. Если честно, вот бы все оставить, как есть. Закупорить настоящий момент в какой-нибудь волшебной бутылочке и остаться жить в нём навсегда.

Что-то подсказывало, возможно, неслышный шёпот самого Безвременья, растворяющийся в метели — что покой зимы скоро покинет нас. Что льды растают, и русалочьи слезы потопят Королевство.

Никуда убежишь. Не скроешься.

Я призналась себе тогда: «Воспоминания из своего будущего я боюсь больше всего на свете».

В любом случае, мне нужно было поговорить с женихом. До свадьбы и уж тем более — до того, как состоится церемония прощания со снами.

Когда я вернулась в замок, Господин Тень уже ждал.

Ну конечно же. Я и полушубок не успела снять, как он с порога забрал его. Я-то специально выбрала черный вход, думая, что останусь никем не замеченной — и он меня раскусил.

— Доброй ночи, — поздоровалась я, а про себя подумала, что кроме вечной ночи у нас тут, в общем-то, и не бывает ничего. — Спасибо за помощь. Как ваше настроение?

Мой светский тон Господину Тень явно не понравился.

— Прекрати это, — сухо отозвался он, осторожно, но крепко взял меня за руку и провёл в коридор. Он всё пытался найти комнату, где бы нам могли не помешать спокойно и, самое главное, приватно поговорить, но какую бы дверь ни открывал — везде на него испуганно таращились люди. Они вообще всегда были взбудоражены от любого чужака, а тут — сам Первородный дух! Я прямо-таки чувствовала его нарастающее «человеколюбие». А его немое возмущение на кокетливый шепот двух уборщиц на счет его скромной персоны заставило меня захихикать тихонько в кулак.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок, — Господин Тень напустил на себя строгий вид. — Лучше помоги, ты же здесь ориентируешься явно получше моего. Это твой дом родной.

— Мой дом, — мечтательно протянула я, а потом услышала в своём голосе угрозу: — Который ты собираешься у меня отнять!

Господин Тень хлопнул себя по лицу:

— Боже мой, Элина, уже которую жизнь, а ведёшь себя, как маленькая капризная девочка.

— Нет, это ты всего-лишь-навсего Первородный Дух, которому не одна тысяча лет!

Надо же… я совсем не увидела удивления на его лице. Он действительно привык от меня такое слышать. Хотя я прежде никогда и ни с кем такое себе не позволяла…

Теперь уборщицы таращились и на меня.

Хорошо. В моих интересах было пойти к нему навстречу и поговорить с глазу на глаз.

Я вспомнила про свое маленькое тайное логово и потянула Господина Тень за рукав туда.

И да — то облегчение, когда мы перестали чувствовать на себе эти взгляды — ни с чем не сравнить.

Он нащупал выключатель.

Да будет свет! Который выдаст с потрохами мою детскую манию по мифам о Первородных… О Господине Тень в особенности. Неловко как-то почему-то. Я выучила тогда их всех наизусть.

Господин Тень улыбнулся.

Ох, а он ведь довольно милый…

— Прошу, извини меня, — пыталась говорить спокойно, а у самой сердце колотилось, как бешеное. — Это было невежливо.

— И когда же это тебя останавливало? — Господин Тень взял томик с мифами о Северном Ветре. Вчитался. Даже как-то обидно стало.

А я?

Ох, он прав. Я, правда, стала вести себя, как глупая капризная девочка. Видели бы меня сейчас подруги, рассыпались бы в звездную пыль со стыда. Они ведь знают меня совсем другой: рассудительной, мудрой и чуткой. А не тем недоразумением, которое вылезло откуда-то из глубин моего бессознательного и взяло на себя контроль над моей личностью.

Я проговорила про себя: «Уйди, маленькая Элина — взрослая Элина, возвращайся, ты мне очень нужна».

— Северный Ветер — проводник снов из Безвременья в Мир Яви, — вслух читал Господин Тень. У меня по шее побежали мурашки. О, боже, да за что мне все это? — Когда сны исполняют предназначение, то им дается время попрощаться с близкими. Они устраивают бал-маскарад, который символизирует призрачность наших ролей во всех жизнях, прошлых и будущих, и необходимость менять их из раза в раз, словно маски. По традиции Северный Ветер находит тех, кому скоро суждено сбыться, даже несмотря на их изменившийся облик, что означает: какую бы роль ты не играл, суть твоя неизменна. Сны рассыпаются в звездную пыль, из которой и были сотворены у истоков Безвременья. Но не исчезает она бесследно — Северный Ветер собирает ее в сосуд и относит в Мир Яви. К кому именно — решает неслучайная случайность, что у людей зовется Судьбой.

Господин Тень осторожно закрыл книгу и вернул на место.

— Знаю я этого типа. Этот Северный Ветер… Доставучий, зараза, хоть и он славный малый. Вы с ним познакомитесь на нашей с тобой свадьбе, — последнее он добавил как бы невзначай и повернулся к окну. Под фонарем жужжал рой снежинок. А луна казалась особенно одинокой. — Я бы подарил ее тебе, — вдруг сказал он.

Я вздрогнула.

Господин Тень очень старался казаться уверенным, но дрожащий голос выдал то напряжение, что он пытался спрятать — как руки в карманы своего чёрного пальто. И теперь до меня ясно стало доходить: то, что происходит вокруг последние пару суток — все-таки не шутка и не розыгрыш.

Господин Тень не врал, не изображал, когда давал понять, что я ему дорога — так оно и было на самом деле. И это ничего, что мне пока тяжело разобраться в своих чувствах — ведь он помнил меня, а я его — едва ли.

Он — эхо моего давнего прошлого.

Словом, я могла ему доверять. Правда, могла. И стоило мне это понять — как с души свалился тяжелый камень, что не позволял мне проявлять к жениху искреннее дружелюбие и теплоту.

Я осторожно встала рядом. Взяла его за рукав и спросила, не сводя взгляда с его взволнованных глаз:

— Почему ты так торопишься со свадьбой, Господин Тень? Почему не даешь мне чуть больше времени прийти в себя? Мои родители вот-вот сбудутся. Вовсю идут приготовления к Маскараду. Мне больно их отпускать и на то, чтобы прийти в себя, нужно больше времени. Ты терпеливо ждал меня двадцать один год — и вдруг… Здесь что-то не так. Скажи, Господин Тень, если мы с тобой не поженимся как можно скорее, случится что-то плохое?

Господин Тень тяжело вздохнул и сел на подоконник.

Хорошо, что я не убрала плед и подушки, когда изучала мифы Безвременья в прошлый раз. Да, помню, как лежала тут и смотрела на снег, радуясь, что я у родителей в гостях и все почти как детстве.

— Ты верно все поняла, моя дорогая Элина. Об этом я и хотел с тобой поговорить, — он нервно ковырял ногти. Как-то неожиданно видеть было такое от Первородного Духа, но в то же время эта привычка казалось мне такой знакомой… Я еле подавила в себе желание обнять. Все же пока наши отношения нельзя назвать близкими, и именно поэтому я многое не могла себе позволить.

— Я слушаю, Господин Тень.

Сейчас-то всё и откроется.

Даже библиотечная пыль замирает.

— Сирена. Все дело в ней. Видишь ли, Элина, так получилось, что я виноват в ее расставании с возлюбленным. Я косвенно повлиял на изменение его отношения к ней. Он предпочел сбежать в другую Вселенную, только бы Сирену больше не видеть. И она прокляла меня, будучи в таком гневе, что страшно теперь вспоминать.

Он взял мои ладони в свои:

— Элина, как ты поняла, мы уже знакомы с тобой. Притом — с прошлых жизней. Я очень сильно люблю тебя. Только дело вот в том, что если ты полюбишь меня до того, как станешь моей женой — я умру. Да, вот такой вот подарок от старой моей подруги. Поэтому, пожалуйста — не отвечай мне взаимностью. Пока.

Договорив, он поцеловал костяшки моих пальцев, а я — растаяла.

— Если я все же умру, я стану твоей тенью, — говорил он мне. — Я буду оберегать тебя, где бы ты ни находилась. Только, пожалуйста, моя дорогая Элина — ты пока что не люби меня. Пока что. Сам не верю, что прошу тебя об этом.

Я просто кивнула. Что мне на это было сказать? Ведь слышала в его дыхании боль, которую никаким добрым словом не унять.

Ситуация тяжелая. Как выпутываться — не малейшего понятия.

Комок тревоги подступил к горлу. Я начала задыхаться. Господин Тень заметил это и прижал меня к груди.

Я услышала его сердца стук.

У Первородных есть сердце?..

Эрик!

Ох, Эрик. Ты мне совсем не помог в нашем гениальном плане не позволить проклятью Сирены сбыться.

За что ты так с собой?

Медленно отстранилась от тебя, и мне это так тяжело далось, словно ножом с себя кожу содрала. Мы знакомы не всего-ничего, точно нет.

Все правда — про прошлую жизнь.

Я чувствовала это, правда, чувствовала. И мне едва удалось затуманить образ в голове: как прижимаюсь губами к его губам, и ничего вокруг не имеет значения — в его объятьях так тепло и безопасно, и больше ни о чем не нужно беспокоиться. Все само собой будет хорошо…

Но это еще не любовь. Не самоотверженное желание стать другому опорой и быть вместе в болезни и в здравии — как у него ко мне.

И, в нашем случае, это даже к лучшему.

Сирена наслала на него — на нас — жестокое проклятье.

— Хорошо, Эрик, — наконец сказала я, отступая к двери. — Я постараюсь особо не думать о тебе до самого свадьбы и любой ценой избегать нашей встречи. Ты ведь об этом меня просишь?

— Все так, Элина. Большое спасибо, — Господин Тень с грустью улыбнулся и окинул взглядом книжную полку: — Ты не против, если я побуду здесь еще немного? Мне так интересно все то, что тобой любимо. Я чувствую, ты провела здесь много времени и неравнодушна к этому месту.

Комок в горле.

— Конечно, Эрик. Все двери в этом замке теперь для тебя открыты.

Эрик улыбнулся по-настоящему.