Часть первая
Всё шло своим чередом. Народ готовился к уборке урожая и свадьбам. В последний раз проверяли состояние хранилищ и сундуки с приданым. Западные горцы в очередной раз пожелали независимости, на что Наместник ответил краткой, но доходчивой разъяснительной работой. И теперь войска возвращались домой.
Оживились торговцы — начинался учебный год, и всё прибывающим ученикам надо будет много чего. Продажи возрастут, но ведь и конкуренция тоже.
И, конечно же, к началу, ну или к продолжению обучения, готовились и преподаватели. Крупных учреждений магического образования в городе было два: Академия магии и Школа веры. С какими призывами обращалась к будущему составу своих рядов Церковь и Инквизиция, неизвестно.
Довольно крупный седоватый мужчина зашёл в зал собраний. Поднялся на кафедру. Заговорил:
— Итак, тематика обучения на вашем старшем и выпускном курсе — общие и частные принципы магического взаимовлияния. Под этими словами понимается теория общих искажений в заклинаниях, вносимых теми или иными амулетами, а также собственно напряжениями полей. Амулет — это любое растение, животное, камень или искусственно изготовленный предмет, вообще что бы то ни было, излучающее или же ретранслирующее магическое поле.
Предвосхищая ваш вопрос, зачем вам это нужно, если есть уже готовые формулы, отвечу, что они выведены для конкретных условий. И как вы, надеюсь, заметили, с каждым следующим курсом формулы становились проще, а правила их применения — сложнее. В какой магической ситуации вы окажетесь после выпуска, никто не знает. В какие заклинания понадобится внести поправки — тоже никто не знает. Составить справочник для всех случаев — нереально, к тому же перелистывать его в поисках нужного места вам, скорее всего, не дадут. Поэтому сейчас, на завершающем этапе, вы все известные вам формулы будете выводить самостоятельно. Для любых возможных условий. От вас мы потребуем навыков моментального и безошибочного применения этих знаний, в том числе и на практике. В том числе и в ситуациях, связанных с риском как минимум для здоровья. Да, вы поняли правильно, экзамены будут проходить именно так.
Что касается вашей специализации — да, подготовка будет проходить с её учётом. Сейчас, после перерыва, ваши преподаватели проведут первые уроки.
И последнее. Вы начинаете изучение навыков, применяемых, как правило, в бою. Любой инцидент вне занятий и вообще вне учебных стен последствий ждать не заставит. Надеюсь, это понятно.
Безымянный обвёл взглядом аудиторию. Он не верил, что всем присутствующим это действительно вот так, сразу, стало понятно.
И только уже в своём кабинете выдохнул:
— Ну вот, опять… Который уже год…
А войска возвращались. И, дорвавшись до обжитых мест, солдаты, конечно же, начали свои воспоминания и впечатления «заливать». У профессионалов это получалось лучше — подумаешь, пару-тройку порций выпить и всё, хорош, в казарму. А вот у мобилизованных ополченцев — хуже.
Ректор Академии сидел в каком-то трактире и дожидался похлёбки с колбасками и чесночком. А почему бы и нет, в конце концов? Личного повара у мессира ректора не было, готовить самому — неохота. В столовой Академии (единой для всех) эту самую похлёбку с колбасками и чесночком не делают — блюдо на любителя, не массовое. Так что при таком желании дорога одна — в трактир.
И всё было, в общем-то, хорошо. Грубо сколоченный, но всё же отдельный стол в углу зала. Пиво и лёгкая закуска, чтобы скоротать время в ожидании. Суета прислужниц, разговоры гостей. Конечно, где тихие, а где чуть ли не в крик, но ладно, будем терпимы. Всё для того, чтобы отвлечься от повседневной круговерти, чуть-чуть забыться и по-настоящему отдохнуть.
— Хозяин, пива! Покрепче!
Все повернулись на крик от двери. В зал ввалился грязный растрёпанный мужик, дошёл до ближайшего сиденья, которым оказалась лавка общего стола, плюхнулся на него и повторил:
— Пива!
Этого мужика явно «попросили выйти» из предыдущего заведения. И сделали это, скорее всего, тамошние вышибалы (они и здесь есть, вон, по углам, но на глаза не показываются), а не стража. Ну что ж, ещё одна шумная компания, пусть и из одного человека. Переживём.
— Шаманы какие-то ему не угодили! А я по этим [запикано] горам таскался из-за этой… как её… политики! Из-за «сепаратизма» какого-то! Да и [запикано] бы с этими [запикано], мне-то что с того?!
Ясно, мобилизованный ополченец. Солдат столько не пьёт и о политике ором не рассуждает. Да, может ругнуться, но только над своей кружкой, а не на весь зал. Минимум раз за сегодня этого типа уже откуда-то выводили, что же будет сейчас?
Ответа долго ждать не пришлось.
— А вот ты, да, ты! Крыса городская!
Безымянный встал и, скрестив руки, смотрел на подходящего к нему «героя». Правильнее, конечно, было бы сказать не «подходящего», а «пытающегося подойти». Человек тяжело дышал, пальцы на рукояти меча (кстати, запрещённого для обывателей образца) побелели. Ноги передвигались еле-еле, но всё же передвигались. Ему осталось пройти пять метров.
Не шаг, даже не полшага, просто нога сместилась вперёд на расстояние чуть большее, чем длина ступни. После паузы вторая проделала то же, на вдвое большее расстояние. И ещё раз. И ещё.
Четыре метра.
Взгляд мага оставался таким же отрешённым, как и в тот момент, когда раздухарившийся ополченец крикнул ему: «Слышь, вот ты на войне был?!». И схватился за меч.
Три.
Безымянный опустил левую руку, и в неё что-то скользнуло из рукава.
Два.
Раздался дикий крик бросившегося вперёд… как его назвать? Ну, этого, пьяного с железкой. Которого тут же «поцеловала» в лоб гирька кистеня, с закономерным результатом.
— Вроде жив. Чрезмерное употребление алкоголя вредит здоровью, особенно если в таком состоянии хвататься за оружие, — маг повернулся к трактирной прислуге. — Что там с моим заказом?
* * *
Жизнь продолжалась. Возмущения на границе, конечно, были подавлены, но только лишь подавлены. Мятежники-сепаратисты успокаиваться не торопились и явно пользовались чьей-то магической поддержкой.
Наместники в своё время предоставили Академии практически полную независимость от города и даже от самих Наместников. Ученики Академии везде считались почётными гостями, что уж говорить о преподавателях. Но цена за эти привилегии была проста и понятна: в любой момент встать в строй защитников со всеми силами. Что ж, в очередной раз пришло время платить. Хотя маги и без принуждений участвовали в общественно-государственной жизни. Всё шло в меру хорошо и всё всех «в общем и целом» устраивало.
Получив очередной рапорт весьма однозначного содержания, ещё более однозначного, если рассматривать его в связи с то ли семью, то ли восемью предыдущими, мессир ректор отправил посыльного-письмоносца к Наместнику. С просьбой принять его на заседании Совета. Просьба была удовлетворена.
Наместник выглядел явно встревоженным. Ещё бы, такое письмо! Всё время Академия решала свои проблемы сама, в крайнем случае просила частной аудиенции у соответствующих чиновников. Но в этот раз… Обращение к самому лорду Наместнику, да ещё и с Советом… Мессир ректор не из тех, кто будет поднимать тревогу по пустякам. Что ж… Заседание открылось.
— Видите ли, Наместник, во вверенных вашему попечению землях вполне вероятен прорыв существ потустороннего мира. Академия очень не желает подобного развития событий, мы пришли предложить вам помощь и договориться о сотрудничестве.
— Да, мессир, наши чародеи тоже весьма обеспокоены некоторыми признаками. Мы с радостью примем вашу помощь, но хотелось бы, так сказать, заранее прояснить условия.
— Разумеется. Вот список наших… наверное, даже не условий, а необходимой нам помощи. Как вы понимаете, мы не можем сделать всё только своими силами.
— Да, конечно, всё понятно. Пожалуйста, передайте нам список, вам дадут ответ не позднее, чем через три дня.
— Благодарю вас, Наместник.
…
— Нет, никакого служения магам! Наши чародеи и войска сами способны справиться с этой смехотворной угрозой!
…
— Наместник, мы, получается, не договорились?
— Мессир, постарайтесь понять. Это богатый и влиятельный аристократ, ему принадлежат довольно большие владения неподалёку. Но, мессир, у него нет ни какого-либо поста, ни вообще никакого, даже совещательного, голоса. Прошу вас не обращать на его слова внимания.
— Тогда почему же эти слова сейчас прозвучали?
— Мессир, он, благодаря своему богатству, происхождению и связям…
— Забыл своё место и свои полномочия в обществе. Особенно в слоях, решающих важнейшие вопросы.
Воцарилась тишина. Называемый мессиром вынул грубо вырезанную куколку и резким точным движением дотронулся ею до лба аристократа-выскочки.
— Аура скопирована. Вот аура физического удовлетворения, вот — эмоционального, вот… ммм… мыслительного. Получилось грубовато, но для моих целей вполне приемлемо. Наместник, пока этот господин будет жив, а я буду это знать посредством куколки, всякие переговоры между нами невозможны. Может быть, других это научит знать своё место.
…
— Но, как же?! Наместник, вы же знаете, я верой и правдой служил трону! Я поддерживал престол всегда и во всём! Я был… верен, как собака! Наместник, скажите же хоть что-нибудь!
Ответом этому крику души была тишина. Наместник сидел с каменным лицом, явно уже приняв решение. Прозвучал отстранённый голос мессира:
— Да, ты служил, как собака. Поэтому и убьют тебя, как собаку. Твои же господа.
* * *
В Академии тоже всё шло своим чередом… Блин. Как говорится в уже не смешной шутке: «Запах есть? Вот и хорошо, а дури и своей хватит».
Формально все ученики были равны между собой, фактически же… «Не смешите мою обувь». Проблема была не столько материальная, сколько мировоззренческая: стереотипы в отношении к окружающим. Тяжело отказаться от сопровождавшего тебя всю жизнь «Я из благородной семьи, в [таком-то] поколении, а вокруг чернь какая-то». А с другой стороны, «Отец спины не разгибал, еле-еле мне на дорогу наскрёб, а тут вот этот «сыночек, привыкший на всём готовом». Это же не испаряется по одному слову, пусть даже и из речи, произнесённой мессиром ректором перед старшекурсниками в первый день нового учебного года. Так что, «Никогда такого не было, и вот опять»…
Магическое возмущение было никак не скрыть. Наглядные последствия — тоже.
— Ну, что делать будем? — Обратился Безымянный к двум драчунам.
— Мессир, он первый начал!
— Мессир, я должен был отстоять фамильную честь!
— Отстаивание фамильной чести — это когда кидаешься на каждую пробегающую шавку? А вы, сударь, вижу, всё уже поняли, так что нотаций читать не буду. Как же вы меня… утомили. Охрана! Трое суток ареста каждому!
Безымянный помолчал и снова обратился к виновным:
— После ареста — сдача строгого зачёта. Вот вы, специалист общей магии Стихий, почему не учли, что каменные стены древней кладки дают возмущение Земли? Ваше «дыхание огня» большей частью ушло в стену, так сказать, впиталось стенами, потому что вы его не сфокусировали должным образом. Вы же, ментат, почему не учли, что ваш оппонент находится в полузамкнутом пространстве? Ваше безупречное заклинание наведения паники пробило порог и сработал эффект «загнанной в угол крысы», из-за чего «дыхание огня», выполненное даже таким образом, оказалось хоть сколько-то эффективным.
Пауза.
— В общем, трое суток ареста. По отбытии наказания — строгий зачёт.
* * *
Вдобавок ещё ученица пропала. Младшекурсница, весьма способная. В общем-то, обычное дело — зависть «подруг». Но, тем не менее, разыскивать и вытаскивать надо. Как показало расследование, у этих «подруг» оказалось достаточно знаний и, честно говоря, достаточно таланта и везения, чтобы отправить свою жертву в альтернативную реальность. А эта самая альтернативная реальность «шуток не любит, ошибок не прощает». Придётся самому идти.
Обстановка давила, призывала к греху. Шептала: «Вот, давай, попробуй хоть чуть-чуть, ведь никто же не узнает…". Безымянный шёл вперёд, иногда будто бы отгоняя назойливую муху. Нельзя сказать, чтобы шёл уверенно, но всё же достаточно твёрдо. Всё вокруг призывало: «Присядь, выпей, закуси. Вон весёлая компания, присоединись к ним. Вон женщина, хочешь её?». И прочее, и прочее.
Но маг шёл, хотя и оглядываясь на искушения, не без этого. Дошёл до зала, распахнул двери. Оценил масштаб оргии, поискал кого-то в толпе взглядом. Подошёл к этой «кому-то» — молодой веснушчатой девчонке.
— Надеюсь, тебе понравилось. А сейчас пошли домой.
Всё окружение начало расплываться и терять очертания. Девчонка недоумённо посмотрела на мага и медленно произнесла:
— Пойдём.
Не то, чтобы из стен раздался вопль, но беззвучно отозвалось в разуме: «Как ты, человек, смог передо мной устоять?»
— Видишь ли, я тоже люблю что-нибудь холодное выпить, чем-нибудь горячим закусить и лечь в чистую постель не одному. Но также способен контролировать свои желания, так что не я часть тебя, но ты — лишь часть моего сознания.
И, немного подождав, обернулся к рыжей и веснушчатой:
— Ну что, пойдём?
* * *
Всё обошлось, в общем-то, хорошо, но всё же «шепоток пошёл». Да и вообще, согласитесь, для обучения чему бы то ни было надо освободить обучаемого от стереотипов мышления. Но это немного противоречит желаниям власть имущих, для которых идеальная ситуация — стадо в подчинении.
— Мессир ректор, позвольте спросить. Почему в Академии так мало уделяется внимания вопросам веры?
— Потому что это внимание незачем. Божественная природа или то, что под ней понимается, изучается на факультете теократов и на факультете, скажем так, тёмной магии. Остальным студентам дают лишь базовые знания.
— Но почему же?!
— Потому что это Академия, а не молельный дом. У вас есть свои школы, вводите в них любую программу, но не лезьте сюда.
— Вы понимаете, чем это может обернуться?
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.