Бесплатный фрагмент - Meditacia

* * *

Настроение было приподнятое. Хотелось чуда. Срок уже, кажется, подошёл. Год в церкви Христиан Веры Евангельской (ХВЕ). Отношения с Богом развивались. Уже долго умею молиться «на языках» — «Шумбула шарам бэби ком тарарах» — примерно так. Обращался к Богу и на русском: «Господи, помоги мне делать добро! Какое добро мне сделать? Господи подыми меня, да не унизь меня, да прославлю тебя Господь Иисус Вездесущий!» Вообще темы молитв выдумывал сам, но на первом месте в них стояли он и Иисус. Больше всего ждал чуда: какого-нибудь огня с неба или колесниц, как в ветхом завете, который он упоенно читал. Правда, сойди одна такая огненная колесница и пригласи ангел войти и отправиться на ней в рай, он бы наверное сильно растерялся. Но Бог сильный, Бог всемогущий, без устали его восхваляли на собраниях христиане веры евангельской, прославляли в песнях, танцах и молитвах. Хотя танцевали не все, но Андрей танцевал. Всё-таки он верил в свободу, экстаз, а эти христиане разрешали ему их выражать, хоть и через веру в Иисуса. Андрей чувствовал эйфорию. По большому счёту, просить Бога ему было не о чем. У других были какие-то проблемы в семьях, на работах и т.п., Андрей просто радовался свободе, выкрикивая слова признания в любви к Богу. Что такое Бог, своего понимания не было, мозг был забит библией и проповедями. Хотелось чуда, в котором не было никакой нужды. Наверное, для того, чтобы стало ещё больше радости. Хотелось уговорить Иисуса поделиться своей властью над людьми и природой, чтобы стать без сомнения лучше всех. Недавно Андрей встретил интересного человека, когда читал библию в пункте таможенного декларирования товаров, где был по работе, ждал своей очереди. Человек держался немного поодаль от остальных, а когда из его разговора с одной женщиной услышал, что Андрей читает библию, сказал: «я тоже её читаю». Потом он был во дворе, и Андрей вышел к нему. Весь его вид был уверенный и независимый. Андрей не знал, как к нему обратиться, но движениями показывал, что собирается сделать это. Человек спросил имя Андрея, представился сам — его звали Игорь, спросил в какую церковь Андрей ходит. Он тоже оказался из церкви ХВЕ, из пригорода, и весьма любопытной. У них на служениях, оказывается, люди излечивались от всех болезней, к ним привозили больных с Украины, России и СНГ; у кого не было, прямо во время молитв отрастали руки и ноги. Только последнее ещё вызывало у него какое-то удивление, к остальному он полностью привык. Андрей взял его телефон. Это было примерно за неделю до того вечера, как брюнетка потеряла сознание во время молитвы и Андрей помогал служителям нести её в служебную комнату для изгнания из неё бесов. Она была в каком-то бреду, и всех кто над ней склонялся, старалась поцеловать. Андрей помолился за неё, и она его поцеловала. Потом пастырь произнёс свою молитву: «…приказываю бесу покинуть эту девушку без всяких последствий для неё и навсегда», после чего она вроде бы затихла и Андрей ушёл. Странное дело, эта девушка, судя по внешности, приходилась Андрею сводной родственницей, которую Андрей изредка видел в гостях, и чьей имени он не помнит, но Андрей никогда не вдумывался в это. Андрей из кожи вон лез, чтобы ощутить реальность Бога. Он догадывался, что ощутить Бога можно через его дар, просил Бога о способности исцелять людей. На языках он уже говорил, но глубоко внутри догадывался, что сам себя вводит с ними в заблуждение. Впрочем на это напирает религия: пока не поверишь, не получишь; веры с горчичное зерно достаточно чтобы передвигать горы. И Андрей был наивен и полон энтузиазма. Если столько людей верит в Иисуса Христа и божье слово, то чудеса реальны, нужно только верить. Это была вся игра ХВЕ: рьяно молиться, а потом благодарить Бога за помощь. Андрей силой веры пытался управлять дверью — чтобы она закрылась, или хотя бы сдвинулась с места, верил до перенапряжения, но ничего не происходило; с такой же силой молился о даре толкования языков — чтобы не просто говорить тарабарщину, но и понимать, что именно он говорит; молился об ответе Бога ему — о каком-либо знаке, что Бог хотя бы знает о его существовании; потом стал сам выдумывать общение с Богом от беспомощности: неужели эта вселенная настолько абсурдна, что взрослые люди тысячами собираются и занимаются откровенными глупостями, дурача себя и окружающих? В это Андрей поверить готов не был. Хотелось ощущать свою значимость, делать что-то существенное, необходимое. В церкви говорили, что Бог — горшечник, а человек — всего лишь сосуд, который Бог может или употребить или разбить. Однажды Андрей даже помолился так: «Господи, соделай через меня великие дела на земле, хотя бы я из-за этого отправился в ад. Я хочу быть нужным тебе, Господи!» Странно, думал он, это я молюсь Богу, или Он молится через меня Себе; в любом случае, если есть Бог, то Он за меня и отвечает; тем более кто у него избранный, а кто нет, от людей не зависит; даже вера даётся Богом, «Верю, Господи, помоги моему неверию»; так неужели мне ад, никакого доброго дела я ещё не совершил; вот бы исцелить кого-нибудь по божьей милости. В церкви было много красивых молодых девушек, о близости с которыми Андрей и мечтал и избегал одновременно; в Апокалипсисе написано, что только девственники войдут на небеса, а у него уже была связь с одной девушкой, когда он учился в институте, и как же это теперь исправить. До церкви, Андрей попробовал любовь, разочаровался в ней, потому что она превращалась в рабство; разочаровался и в философии, как оторванной от жизни; у него была работа, родители, но он страдал от жуткой депрессии. Ни в работе, ни в отношениях он не находил себя, свободу, радость жизни; пока не попал в церковь; вот если это есть только, он сможет поверить и спастись. И вера, какой бы она ни была слепой, давала на первых порах свободу: Андрей был смелее под прикрытием веры — заводил разговоры со встречными о Боге, счастье быть в Его стаде и идти к спасению; он мог молиться о людях; однажды нашёл больницу, вошёл в первую попавшуюся палату, где оказались одни инвалиды и сказал, что Бог может излечить их от всех болезней, стоит ему Андрею лишь помолиться об их здоровье. С одного мужчины на улице чуть не снял и не выбросил очки на гребне своей веры, но мужчина сопротивлялся. Как же быть Иисусом? Тот вроде не делал для своих способностей ничего невозможного. Ну, предположим, много молился; так и Андрей много, даже на ночные молитвы ходил. Он верил, что спасение в вере, но не мог объяснить, почему у него самого зрение было не идеальное, неужели не хватало веры, и как с нехваткой веры для себя можно пытаться спасать других; почему вообще нужно так много молиться, и без видимых результатов. Что такое счастье, счастливая жизнь? Андрея интересовало это. На меньшее его интерес не распространялся. Тогда ему казалось, что счастье — это иметь какую-то исключительную миссию, быть единственно возможным спасением человечества; как Иисус, вот тот же должен был быть счастлив. Или хотя бы его жизнь была со смыслом. Хотя, если задуматься, что он такого сделал; сам умер и этим кого–то спас; как будто такое возможно. Амбиция была слишком велика. Впрочем, меньшие амбиции также ведут к разочарованию. Человек смертен, но не хочет это признавать, отсюда всё его самодурачество. Вроде, всё у Андрея было: молодость, здоровье; а смысла в жизни не было, вот он и ухватился за веру, даже хотя дурачил сам себя. До этого он пробовал сыроедение и закалку-тренировку Порфирия Иванова. Но всё равно не превратился в сверхчеловека, а только пережил неприятное время и для организма физически, и морально споря с родственниками. Одно время ему нравилась Агни-Йога, но потом он дал почитать её тёткам и тем не понравились лестные отзывы о Ленине в ней, и очарованность, истинность этого учения в его сознании была повергнута. Человеку главное любить. Любить значит интересоваться и познавать. Подростком, Андрей любил программирование и английский язык; а после разочарования в сексуальных отношениях стал искать истину. Это чувство стеснённости в группе мешало ему; тогда он думал, что только ему одному; а сейчас полагает, что это проблема всех — подстраивание под общество. Человеку лучше одному, чем в обществе. Иногда можно встречаться с интимно-близкими друзьями. Ну а тогда, вся церковь гудела как паровоз, и каждый рвался в машинисты. Честный ответ об истине сейчас для Андрея звучит так: мне хорошо, когда я ни к чему не стремлюсь; все возможности поиска я исчерпал; и сейчас мне хорошо, когда я один и мне комфортно и я погружён в себя и своё понимание себя. Рай это душа в её одиночестве, и никого в свою душу не впустить — в этом противоречие с общепринятым мнением, что для рая надо две души. Одиночество это такое безотносительное явление, о котором нельзя сказать хорошо оно или плохо, но, по крайней мере, в одиночестве человек ощущает покой и свободу; никакие отношения не удовлетворяют так, как умиротворение одиночества. Как только появляется второй, сразу же у человека появляются его границы и ограничения, входит игра, с ней исчезает умиротворение. Состояние одиночества, это состояние Бога и реализованного человека, который перестал гнаться за иллюзией счастья и довольствуется тем, что от него не отнять — самим собой. Это ложные идеи христианства, что людей надо спасать. Лучшее, что можно сделать для человека, это оставить его в покое.

Но тогда Андрей не понимал этого, его ум был переполнен ложными идеями: «власть», «слава», «экстраординарность». Что ещё он делал не так, почему Бог не выходил на контакт? Андрей решил быть таким открытым для Бога, насколько это только возможно. У него немного заболело в области сердца, и он решил помолиться. Лёг у себя в комнате на ковёр на спину и сказал: «Господи, пусть эта боль пройдёт». Тем временем болеть действительно уже перестало. Андрей сказал: «Боже, если это сделал ты, дай мне какой-нибудь знак». Его переполняла энергия, которую он не знал, во что пустить. Неосознанно, он наклонил голову в сторону; краешком внимания заметил это, но решил не обращать на это внимания. Где этот Бог? Его брали весёлые психи. Этот наклон головы можно выдать за знак свыше. Это Бог управляет мной. Какое счастье! Андрей замотал головой в разные стороны. Хотя… так могут действовать и бесы. Вместо радости стало немного страшно. Ого, Бог в знак любви одарил меня бесом. Пусть это будет один бес или много? Наверное, когда заболело сердце, это был один бес, а мотание головой — другой. Когда я пройду это испытание, Он сделает меня апостолом. «Шанта рама храм куря». Нет, что-то эти языки это не совсем искренне, я ж решил быть максимально искренним… «Но я же обманываю себя», мелькала мысль и Андрей её отгонял. Он помотал ещё головой, прислушался к своим ощущениям. Голая и пустая реальность стала дальше. Теперь у него было интересное дело: он был одержим бесом и его нужно было изгнать. «Спасибо, Господи». В тот вечер Андрей сильно себя одурачил. Вот что случается, когда общаешься с самодурами. Но резервы ещё были. У него был телефон Игоря, в церкви которого у людей отрастали ноги и руки. Уж они-то мне помогут. Слегка возбуждённый и с ожиданием интересного продолжения, Андрей лёг спать. Полежал спокойно несколько часов. Потом проснулся и вспомнил о проблеме. Под одеялом на узкой кровати в родительском доме было как-то тесно. Энергия переполняла. Андрей помотал головой и порычал. Это бес рычит, сказал он сам себе. На самом деле он пытался через рычание, раскрыв рот, освободиться. Освободиться легко, подумал он. Но глубже была боязнь остаться без Бога. Единственное проявление Бога были бесы. Без одержимости вся вера оказывалась лжеверой. Тогда депрессия от пустоты жизни. Он мог бы испытывать удовлетворение от уединения и медитации, но его эго — общественная установка в голове — звучало как амбициозность, миссионерство и христианство. Поэтому он выбрал беса, а не покой. И стал играть в его изгнание. Если я буду тут рычать, проснётся брат на верхнем этаже кровати. Пойду в другую комнату беса изгонять. До беса, Андрей был весел и оптимистичен, а тут почуял реальную проблему. Может маме признаться. Ну и что это даст. Отправят в психушку. Лучше я религиозными методами его изгоню. Интересно же. Тихо вышел из комнаты и открыл дверь в родительскую спальню. Родителей там не было, они решили сегодня спать в зале, это была удача. Зашёл подальше ближе к окну, стал на четвереньки и принялся изгибаться и рычать. Тут поспособствовало случайное знание о медитации побыть животным. Всё равно не помогало. Была нерастраченная энергия, которой нужно было найти выход. Всё-таки Андрей был молодой мужчина, и его мужская сила собиралась уже год. Сама по себе она была радостью, но радость в его тогдашнем представлении без приложения ни к чему ничего не значила. Вот я пущу её в реализацию Бога через беснование и освобождение. С Богом мир имеет смысл, а без него нет; хотя это смысл Бога, а не наш, но всё равно. Выгнать беса не удалось, решил Андрей; что делать; обращаться к служителям своей церкви, так скажут: пост, не волноваться, всё пройдёт, так я Бога не узнаю, потому что всё это уже делал; а вот те люди — Игорь и его друзья — действительно могут помочь. Никто от его рычания не проснулся, и Андрей тихо возвратился в постель, строя планы о завтрашнем дне. Завтра на работу не пойду, а пойду в лес сожгу всю свою оккультную литературу, как рекомендуют в церкви, а если и это не поможет, позвоню Игорю и встречусь с ним. Утром так и сделал. Отправился в лес между домом и метро вместе со всей своей доцерковной литературой. Стояло лето. Было тепло. В малолюдном диком лесу, никого не было. Было хорошо, Андрей даже забыл своего беса. Вспомнил, порычал, поповорачивал голову, ничего не происходило, Бог не являлся и тогда Андрей сжёг свои книжки: Блаватскую — это мура, хоть и толстая и красивая, Вивекананда — вроде ничего книга о йоге, Андрей её так и не дочитал, Порфирий Иванов — любимый учитель, право которого называться Богом, Андрей отстаивал в церкви. Андрей стал беднее после сожжения, хотя как-то и легче. Он бы мог уйти из церкви и искать истину самостоятельно, читая книги, была мысль; но это уже было, пусть мне помогут те, кто уже нашли. Моя душа мучится бессмысленностью жизни. До церкви моя истина была безличностной, в церкви сказали, что истина это Иисус Христос. Ну и где он? Я должен достигнуть Святого Духа — Утешителя. Пахло дымом. Может это святой дух? Пока горели книги, Андрей нашёл на рукаве жучка и бросил его в огонь, потом сильно пожалел — ненужное убийство. А вдруг Бог такой же неосознанный как он сам, а Андрей для него жучок. В последнее время он пересилил эту привычку, убивать мелких насекомых и ни мошки ни моли дома не прихлопнет. Всё живое священно. Вспомнил период в церкви, когда был счастлив, когда не думал об ограничениях, делал что хотел; но тогда ему вернули эго — прогнали из молитвенной группы, в которой все пели песенку о домике, а он по дикому танцевал без обуви и кричал спонтанную песенку на незнакомом языке. Сказали: ты всех переорал; но ему правда нравился и танец и песня и главное дикий экстаз. Но ничего, не поняли эти, поймут те, надо было только зайти на работу. На работе сегодня он был один в кабинете и позвонил Игорю; сказал, что, кажется, одержание; выгоняете ли вы бесов. Игорь спросил, была ли мысль обратиться в его церковь первой, потому что первая мысль от Бога. Конечно, вначале Андрей думал о своей церкви, но те мысли не заслуживали внимания, и поэтому Андрей сказал: да, сразу подумал о тебе, что ты мне наверняка поможешь. Ну, давай встретимся, сказал Игорь, я живу за городом, и пастырь — Костя — живёт там же, посмотрим видео, помолимся; если не поможет, можно будет сходить к Косте.

Они встретились в условленном месте и отправились на вокзал. Игорь производил впечатление уверенного человека. Если Андрей был открыт и любопытен как щенок, то тот, похоже, знал достаточно, чтобы не смотреть по сторонам. Когда он плюнул на землю, и Андрей сказал ему что в учении Иванова это запрещено, тот только рассмеялся.

Нельзя обнаружить самого себя, как объект. Я это полностью субъект. Когда хорошее настроение, искать причину его, только настроение испортит. Причина состояния — само состояние — я, и смотреть на себя со стороны нельзя. Я — истина, но истиной можно только быть; рассматривать, обладать истиной невозможно. Можно просто быть, ухватиться за себя нельзя.

Дома у Игоря, он поставил Андрею запись какого-то иностранного служения ХВЕ, а сам ушёл есть. Служители на записи дотрагивались до людей, и те падали расслабленные на пол. Игорь вернулся с кухни. Ну как тебе? Прикольно. А у тебя как Дух Святой проявляется? Ну, чувствую покалывания в пальцах рук, когда молюсь. Это хорошо. Будем молиться тут, или пойдём к Косте? Я ему звонил, он может нас принять. Тогда, пошли к Косте.

Костя оказался мужик наподобие Андреиного бати. С его слов, он оставил гостей на кухне, чтобы побеседовать с ними. Он поговорил о благодарности Богу за всё. Хотя у него очень болело горло, он был счастлив, даже если и помрёт. Оказалось, что он многих знает из ХВЕ и Андреин пастырь проходил через его руки. Андрей пожаловался на зрение. Стали молиться. Андрей чувствовал магнетически-гипнотическую силу, которой на него пытались воздействовать через взгляд и прикосновение. Они называли её Святым Духом. Было страшновато, но в итоге Андрей сдался Косте. Почувствовал сбрасывание с себя самоконтроля, Костя молился на языках, а тут помолился на русском, чтобы Бог дал Андрею новоё сердце и Святой Дух. Его сажали на стул и просили вытянуть руки и ноги перед собой. Кончики пальцев оказывались ни на одном уровне и по молитве короткие члены удлинялись. Потом Андрей стоял и голову ему резко с хрустом в позвоночнике поворачивали руками вправо, затем также влево. Его торс незаметно для него извивался, они сказали, что Святой Дух работает с его позвоночником. Зрение его не исправилось, Костя сказал, что пока Андрей сам не исправит его, он никогда не поймёт, что такое Бог. Ещё сказали придти домой, лечь на пол, расслабиться и посмотреть, что будет происходить с шеей, но перед этим посмотреть Косте в глаза и Андрей смотрел. Костя ещё говорил о воздержании от соблазняющих в церкви девушек, вернее демонстрировал, как они обнимаются. Мужчины они были раскрепощённые, и Андрею симпатичные. На прощание с Костей обнялись. Вышел с Игорем в эйфории без мыслей. Игорь проводил на Вокзал, рассказывал о чудесности жизни на примере того как из яблока появляется червяк. Рассказал также о том, что его Бог очистил за несколько дней после встречи с Костей, и что его рвало грязью. Дал зачем-то целую сумку видеокассет. Обнялся и с ним, и поехал домой. По пути решил не дожидаться пока приедет домой и расслабился, как лёжа на полу; и голова сама стала поворачиваться и вертеться не спеша. Андрей был в полной эйфории, смотрел на сидящую перед ним девушку полностью счастливым взглядом, при этом в теле и голове ощущалось электричество Святого Духа. В метро делал то же самое. А дома его не поняли. Андрей говорит, что у него Святой Дух, а ему, что с ним не всё ладно. Потом Андрей оказывал воздействие Духом на братьев, один из них упал на пол, а другой, лёжа в кровати, воспротивился этой силе, не поддался. Андрей позвал отца посмотреть, как брат лежит, до этого они видели это явление на видеокассете Игоря; Андрей сказал, что помолился за него, и отец сказал, что, наверное, всё-таки Андрей не сошёл с ума. Андрей предложил и за него помолиться. Но он сказал: позже, в другой раз. На следующий день поехал на работу. По пути обращал Святой дух на голову, чувствовал увеличение покоя и наэлектризованности, хотелось свалиться на пол в метро и полежать, но прислонился к стене. Какой то милиционер спросил, не вызвать ли скорую; Андрей сказал, что сейчас всё пройдёт. Он был в эйфории. Он хотел исправить себе зрение. Проехал пару лишних остановок, не хотелось выходить из себя во внешний мир, отошёл от дороги в поле слегка, сел на корточки, хотя опять-таки хотелось лечь, но земля была грязная. Проходящий мужчина заволновался за Андрея, а он хотел просто остаться один, или с Богом, как его друзья называли эту энергию. Его ощущение было, что это целиком его энергия. На тот момент Андрей не задумывался об объяснении, очень многое произошло с ним, что нуждалось в обдумывании; а сейчас он думает, что это была его накопленная сексуальная энергия, она творческая, раз может создать жизнь, она может быть чем угодно, она и есть реальный Бог, и Бог безличностный; Хотя зрение не исправилось спустя и 20 лет, но Андрей растрачивал энергию, не собирал до уровня переизбытка и превращения её в гипнотически-магнетическую силу. Просто эта энергия — его жизнь, его сознание, он; и тогда он впервые стал осознавать себя. Его заразили осознанностью. Он принял чужое осознанное сознание как своё, и увидел что его такое же, осознал себя, словно впервые был живой. Позже, Андрей вспомнил или узнал, что пастырь рассказывал, что у него, ещё до того как Андрей появился в церкви, была такая сила, что стоило ему взмахнуть рукой, обращаясь к церкви, как людей как косой подкашивало и они падали; но пастырь решил, что она опасна для церкви — её могут закрыть, помолился, и сила исчезла; Игорь только смеялся: это сила божья, люди излечиваются через неё, а он от неё отказывается; лучше церковь была бы неофициальной, как его собственная, пусть там осталось бы 40 человек, как у них, но она была бы живая.

Да, тогда он был жив, потому что ощущал себя, как биоэлектричество и было много нового. Однажды, у коллеги по работе разболелась голова, и Андрей предложил помолиться за неё. Она сидела за столом, Андрей зашёл сзади, положил руки ей на голову и предложил без слов впустить в себя его биоэлектричество, его осознанность, но, как ему показалось, она даже не поняла этого. Андрей попробовал впихнуть осознание в неё силой и почувствовал тогда, как какая–то тяжесть, или вакуум от неё, через его руки передался ему в живот. Не Андрей заразил её осознанностью, а она его неосознанностью. Андрей тут же позвонил Игорю, а он сказал, что Андрей задолбал, сказал положить руки на живот и помолиться, а если не поможет, тогда только звонить ему. По дороге домой Андрей зашёл в лес, положил руки на живот, и начал молиться. Что Андрей там говорил, только сейчас вспоминает: чтобы сила божья была у него в 1000 раз больше чем до этого. В голову ударило так, что он думал, сейчас помрёт. Вначале казалось, что попадает в ад: он лежал весь такой на земле, как земля, перед животворящей божьей силой, как глина неживая; потом вспомнил всепрощение Иисуса; поднял голову и стал повторять имя божьего сына; солнечный свет стал падать на глаза, и он взорвался экстазом: вскочил, стал кружиться и быстро тараторить на языках. Потом услышал чьи-то голоса, его обсуждающие, постоял с мыслью, что изменился навсегда, взял свой портфель и пошёл домой.

Дома опять стал выдумывать общение с Богом, был страх, от того что он якобы прикоснулся к реальному Богу. Придумал себе, что если покончит с собой немедленно — попадёт в рай. Задержал дыхание, но потом стал дышать, когда на шум прибежали родители. Опять пытался выводить из себя беса, в общем, Святой Дух не вернулся, и Андрей вскоре оказался в психбольнице.

А искал он всё время своё эго — нечто, чем можно гордиться, вызывать в других интерес. Деньги и то, что на них можно купить, у него самого интерес не вызывали; денег было достаточно на жизнь. Знаниями или творческими умениями можно привлекать людей из областей, в которых совершенствуешься. Но это всё, как и всё остальное, на что можно поставить своё эго, временно и изменчиво. Та самая сектантская сила — на деле сила власти и влияния — просто эго, ориентированное на религию. В любом случае, любое эго это тюрьма. Новые тюрьмы — новые эго — только вначале кажутся интересными, а позже замечаешь, что не свободен, а обусловлен этим самым своим эго. И только избавившись от желания быть кем-то замечательным, приняв свою обычность, как обычность всей природы; можно расслабиться и отойти от всех ненужных жизненных сражений.

Александр Македонский приказал хоронить себя с пустыми руками, высунутыми из гроба, чтобы показать, что все свои завоевания он не может унести с собой. Он просто потратил свою жизнь в соответствии с традиционными учениями человечества, о том, что человек должен иметь сильное эго; принёс много бед другим людям и прожил жизнь в суете. А Диоген просто грелся на пляже со своим другом — собакой; и в моём понимании он то и был истинным императором, а не рабом человеческих идей, как Александр.

Нужно пережить истину — гордиться мне нечем, и перестать из себя что-то строить. Но умереть готов лишь тот, кто сполна пожил. Потому, вначале, нужно насыщаться жизнью, ублажать себя всеми возможными способами, и тогда, однажды, приходит понимание, что я ничто, но у меня всё есть и благодарность за всё.

Иллюзии умирают больно, но без них мы свободны.

* * *

Бога придумал человек, чтобы ссылаться на него, когда не может что-то объяснить. Например, человек не может объяснить жизнь, и он говорит: «Бог её создал», но разве этим он хоть что-то объясняет? Если жизнь должна иметь Творца, то по этой логике, Творец должен иметь своего Творца и т. д. Не проще ли допустить, что жизнь была всегда?

* * *

Как же страшно появляются эти инопланетяне на радарах. Огромные газовые облака в форме гигантских животных. Когда по облакам наши космические корабли выпускают сенсорные ракеты, их пасти словно кусают наши корабли. Один момент облако занимает 30% видимого пространства, в следующий уже 70%, и за эти проценты земляне ведут космические битвы. Самый смак разбомбить какой-нибудь инопланетный кораблишко. Иногда они проступают в этих гигантских гремящих облаках. Страх, ужас, азарт.

И вот первая встреча с пришельцами на местности. Они проезжают мимо нашей группы на расстоянии метров триста. Едут на открытых машинах. Наш отряд пеший. «Открыть огонь! Тра-та-та» Кажется одну машину вывели из строя — пробили колесо. Она остановилась. Как бы спотыкаясь об неё, поостанавливались остальные три или четыре.

«Кто-то идёт к нам из подбитой машины» Вот мы его видим. Человек во всём серебристом: круглой шляпе, каких-то доспехах, сапогах, похожих на резиновые, но металлических. Лицо тоже серебристое. Оно защищено или нет? «Уничтожить!» Все стреляют из автоматов. А он идёт, ничуть не замедляясь. «Сука все патроны расстрелял. Давай в голову ему! Пах-пах! Ноги у него как заводные! По ногам ему!» Нас человек десять, все свои магазины опустошили, а он в десяти метрах от нас. И кажется его броня неуязвима. Вот в лицо ему кто-то попал, там видно ранение. Что то даже течёт. «А ну-ка в глаз ему». Один из нас, меткий, стреляет в глаз пришельцу. «Чмак! Убит!» Инопланетянин падает. «Что у него из глаза? Черви какие-то. Может пружины? Щас проверим». Кто-то подошёл, потрогал. «Мясо это. Он был живой». Остальные инопланетники сидят в своих машинах, шевелятся. Машины иногда тоже двигаются.

«Это они одного в разведку выслали… А мы… Он безоружный был.. Блядь.. если бы не в глаз, он бы всех перекокошил. Вон как руки тянул. Одёжка у него непробиваемая. Нельзя было его к нам подпустить. И автоматы беречь больше жизни! Если у них появятся наши автоматы, землян всех перебьют. У них нет такого оружия. Да что же у них есть, вообще? А факт в том что за всю войну ни одного землянина не пострадало по вине инопланетян, а только по собственной глупости. Это как? А так. Они кружат в своём призрачном газе. Мы их стреляем, иногда в своих можем попасть. Когда не стреляем, они спокойные, летают вокруг. Когда боевой запас кораблей заканчивается, были такие случаи, они стоят вокруг нас. Пальнёшь — опять страхи начинаются. Не стреляешь — они тоже нейтральны. Стоят, стоят, потом разлетаются по одному, как по своим делам. А что если они мирная раса? Да так и есть. Никто из землян от них не пострадал. Если кто в штаны наложил… Я наложил.. Так это не их вина. Они просто бесстрашны. Вот этот. Один а шёл на нас, безоружный, и руки тянет. Я прячусь, он останавливается и руки тянет. Как в прятки с нами играет. Ёб твою… Это ж мы убили мирного человека. А вдруг бы он технологию нашего оружия перенял? Давай посмотрим какую технологию он нам может дать. Вот взять сапог. Мы по нему стреляли. Следов от пуль нет. Ну ка снимите с него сапог». Сняли один. «Теперь стрельните в него. В пришельца? В сапог! Дыщ! Сапог прострелен насквозь. А на нём его же и защищал. Ну ка в ногу ему стрельните. Да тут не нога а лапка какая -то. Стрелять! Лапка отлетела нафиг. Что это? Не могу смотреть на это — у него тут же свежая лапа отрастает. Огонь! Всё равно выросла. Так он живой… А те в своих машинах, ждут.» Если они сейчас все сюда подойдут? А этот куда????» Один из наших уже среди пришлых, вместе со своим автоматом, и всем комплектом. Что они там делают? Он говорит что не стрелял в них, стрелял в воздух. А я то думал… Чужак взял у него автомат и в него тычет. Пизда… Этот наш вдруг сел. И уже с глазом всё в порядке у него. Я русский, дайте мне есть и пить. Ни хуя не понимаю.. Дайте ему… Это мясо, у меня к нему отвращение. Вегетарианец. Вы, земляне, убиваете чтобы есть, я это понимаю. А я бессмертный и никого не убиваю. Дайте мне овощ. Дайте лука.

* * *

апологейстер импрашпок

ду наст а кляйне хуй

дас ист фантастиш пубба чпок

зер гут зер гут зер гут

* * *

Вся проблема народа

В сломанной воле

Страх выраженья свободы

Кто сломлён, тот несчастен

Боится неволи и ломает других

Чтоб тот ему подчинялся

Страха становится больше

Проблема решается индивидуально

Страх одиночества больший

Кто один сможет быть

Тот его победил

* * *

Отчего нападают и слабейших клюют?

Так ведут себя только люди, что в морали живут.

То нельзя, тут запреты, улыбайся всегда!

Появляется злоба, её льют на «козла».

Иногда он не слабый, просто добрый, тогда

Они думают, Ах ты! Побьём мы козла!

Он весёлый, он шутит, и вообще кто таков?

Позамучают досмерть, и добавят: Он сдох.

* * *

Улыбка жеманства как краска на теле

Под нею тупица, готовый зарезать

Притворное счастье скрывает безумца

Слепого к страданьям, пока не вернутся.

* * *

Тот кто плох, знает сам.

Ненавидя себя,

От себя чтоб отвлечься,

Тычет руки в тебя.

Понимаю я их,

Был сам раньше такой.

Но когда ко мне лезут,

То бываю я злой.

* * *

боги с солнца пришли

приняли воздух, водичку, тела из земли

в лицах свет истины, полный любви

раньше единство, сейчас все одни

* * *

Все гарантии пшик

Жизнь опасна как чёрт

Никаких нет гарантий

Что хоть кто-то поймёт

* * *

Когда стал недовольным —

Посиди час в тиши.

Промелькает весь груз твой,

И ты снова в блажи.

* * *

Смерть не радость

И не огорчение

Не удовольствие

И не боль

Смерти нет

Жизнь откровение

Вечная любовь

— — —

Death’s not joy

Nor disappointment

Neither pleasure

Nor pain

Death is not

Life’s revelation

Eternal love

* * *

Правда истины больше чем ложь,

Чем неполная правда и страх.

Был Христос с Магдаленой и что ж

Шлю за это ему я респект.

* * *

Жизнь в воздухе!

Воздух живой!

Атмосфера поёт!

Ах, жива пустота

Всё живёт

* * *

Космос жив

Мы из космоса

Папа с мамой

Ели его:

Свет

Воду

Землю

Пустоту

Их любовь

Соединившую

Их в еду..

Из еды

Наши клетки,

Объединённые в нас.

Космос мы!

Мы его

Любим

Впитывать

Испускать

И любить

* * *

Человек это космос. Человек сделан из еды. Появился из половых клеток, образованных их пищи. А еда состоит из воды, земли, солнца и воздуха — космоса. Человек не только потребляет пищу, но и воду, свет и воздух. Человек — космос. Временное проявление космоса в конкретном теле. Не переставая быть всем космосом.

* * *

Человек как облако. Появляется, растёт, двигается и растворяется. Земля с людьми как облако тоже.

* * *

Человек любит удовольствие. Любит себя за испытываемое удовольствие. Когда делает что-то новое, получает удовольствие от своих возможностей. Любит другого человека за удовольствие, которое тот даёт своим внешним видом, заботой и лаской.

Над удовольствием только самадхи — присутствие лёгкое как отсутствие.

* * *

Просветление значит

Присутствие

Ненавязчивее

Отсутствия

А любовь

Будто выход души

Просветление —

Встреча душ

* * *

Тёмный я человек,

Внутри мясо, мозги.

Почему темнота?

Да темно всё внутри.

Впрочем это неточно.

В темноте вижу свет.

Так, неяркий конечно,

Как от звёзд и комет.

А ещё можно так глубоко

Чтобы вовсе пропасть.

* * *

Чем мы хороши? Внешностью? Телом? Имуществом, деньгами?

Мы хороши принятием себя и всего мира, без выделения себя, что мы лучше или хуже. Мы просто природа, просто люди, и когда мы любим, понимаем себя и природу, мы счастливы, и хороши — безусловно, не в чьих то глазах, а как сама жизнь.

* * *

Из-за лжи теряешь себя, а истина — естественное безусильное течение событий — легка и спокойна. Чтобы жить в истине нужно думать сколько требуется для понимания, прежде чем говорить и делать; вместо нежелаемых слов и действий — молчать.

* * *

Любовь. Она в понимании.

Мы все хотим что то дать.

Чем человек открытее,

Тем проще его угадать.

Я люблю Вас настолько всех,

Насколько каждый открыт.

Я могу дать спокойствие,

И наслажденье хочу подарить.

Хорошее и плохое заразно

Потому:

Хочу чтоб оба в оргазме

Всю жизнь свою провели.

* * *

Бабуля разговаривала со мной, потом вдруг заинтересовалась поллитровой стеклянной банкой и ушла вместе с ней. В другой раз, когда я снова был в том парке, ко мне снова подошла та же бабуля. «Здравствуйте. Здравствуйте. Вы узнали меня? Да. Вы не видели тут баночку? Я её замечала возле этой скамейки, а шла назад, она пропала… А вообще.. это была та самая банка, помните? Я специально её взяла с собой, думала что она меня с вами сведёт ещё раз, так и получилось… Так может вам не банка нужна? Банка..эээ.. Я хотела с вами поговорить.. Я уже забыла.. Вы мне что-то предлагали. Я не помню что. Что это было?..Я не помню тоже… Попробуйте выразить словами что вам нужно. Банка! Я её ищу. Ваша банка в траве. Я её пнул ногой. Вы.. Я не знаю что спросить у вас. Вы даёте что-то сами не зная что это.. Знаете, не задавайте вы вопросов, всё что вам нужно, есть в вас.. А когда спрашиваете… вы становитесь зависимыми от того у кого спрашиваете. Ну, я тогда пойду…» Я молчал. «Посмотрите на меня! Что я сказала? Вы сказали что уходите. Ах, да.. А… ээ..» отвернулась и ушла в поисках своей банки. Она уже увидела её, а спросила у сидевшего человека «Простите, тут где то баночка была, молодой человек, я её оставила, пнул её в траву. Не эта? «И указал на банку в шаге от неё. Э..Зачем я спрашивала, он же меня предупреждал. Ну спросила. А зачем, я же уже увидела.. И тут до неё дошло. Ей нужно было разрешение, хоть чьё-то. Вежливость.. Общение.. Но и зависимость же.. Воспитание… Ладно я поняла, всё зависит от меня. Я выбирала банка или он.. Человек всё же лучше.. Но теперь у меня может быть то и другое… Ах, он ушёл, но я его ещё встречу..