Бесплатный фрагмент - Машина времени и похищение профессора Юрика

Машина времени и похищение профессора Юрика.

ГлаваI. Встреча в верхах

Вертолет завис в полуметре над площадкой. Пилот, демонстрируя высочайший класс, мягко посадил машину так, что она не шелохнулась. Из ее чрева, не дожидаясь, когда остановятся вращающиеся лопасти, выскочил невысокого роста спортивного телосложения известный миллионам человек. Чуть пригнувшись он почти бегом приблизился к небольшой группе ожидающих его по стойке «смирно» людей.

— Ведите, докладывайте! –бросил человек, стремительно рассекая группу и увлекая ее за собой.

Начальник охраны Кремля четко доложил: — Шесть субъектов: Сталин и Берия, Иван Грозный и Малюта Скуратов, Петр Великий и Меншиков. Обосновались в старом кабинете Сталина.

— Что сейчас там происходит?

— Разговаривают, курят, пьют чай, кофе, квас и вино, — быстро ответил охранник.

— Хм! Курят, пьют! Значит, это не видеоголограммы, значит живые?

— Так точно, живые, и требуют встречи с вами. А иначе, говорят, выйдем на Красную площадь на несанкционированный митинг.

— Камеры наблюдения в кабинете включены?

— Так точно!

— Где секретарь?

— Ждет в приемной.

Влетели в приемную. Секретарь оторвался от монитора и встал.

— Что там? –спросил стремительный мужчина и занял место перед экраном.

Товарищ Сталин сидел за своим столом, с философским видом покуривая трубку, пускал дым кольцами и с ироническим прищуром наблюдал за Петром Великим. Тот бухая своими подкованными ботфортами, быстро передвигался вдоль длинного приставного стола туда-сюда и, размахивая руками, восклицал: — Я не понимаю, я не понимаю! — Из его огромной трубки как из топки паровоза вылетали искры и, кружась, опускались к паркету.

Иван Грозный стукнул посохом по полу, отчего Петр прекратил движение и воззрился на царя Ивана.

— Ты-то чего не понимаешь? — Иван Васильевич выдержал паузу и в полной тишине продолжил, — да что здесь понимать? На голову укоротить, и ляд с ними! — Царь Иван усмехнулся: — И мастер есть, любо дорого посмотреть! — и похлопал по плечу Малюту, отчего тот ощерился в улыбке.

Товарищ Сталин дымком пыхнул и одобрительно хмыкнул.

— Казнить уже кого-то хотят, неуёмные! — стремительный человек повернулся к секретарю и спросил: — О чем они говорили до этого? — Секретарь смущенно пошевелил усами, скосил глаза в сторону и тихо ответил: — О сметах «Зенитарены», Сочи, но особенно возбудились от космодрома «Восточный».

— Ах, вот как! Надо же! Ну ладно! — Человек встал, направился к двери, решительно открыл ее, зашел внутрь и закрыл за собой.

Все, кто был в приемной столпились у монитора и увидели, как шесть пар глаз вперились в вошедшего. От двери мягко прозвучало: — Здравствуйте, гм, коллеги, — вошедший направился к торцу стола.

Блеснули стекла пенсне Берии, и все услышали тихий, вкрадчивый голос: — Проходи, дорогой, садись, нет, присаживайся и чувствуй себя как дома. Заждались мы тебя, однако.

Все сели. Товарищ Сталин, привлекая внимание, постучал чубуком трубки по столешнице: — А где това…, — и осёкся, — гм, да, а где ваш секретарь? Кто за вами показания записывать будет? Здесь нужен грамотный человек! –Сидящий у торца стола поднял руку и щелкнул пальцами. Тотчас дверь открылась и в кабинет вошел секретарь.

— Ты только погляди как он может! — изумился царь Иван, — пальцами щёлк — и вот!

— Вот, вот, — подхватил товарищ Сталин, — теперь кворум есть. — покосился на царей и пояснил, — я говорю теперь есть все, кто нужен!

Товарищ Сталин окинул всех присутствующих взглядом и начал: — Поскольку я здесь старший, нет, нет, — пояснил он, — не по векам, по возрасту, и на правах бывшего хозяина этого кабинета, пожалуй, я и начну наше партийное собрание. Да, да вы не ослышались — именно партийное собрание, ведь все здесь собравшиеся представляют русскую партию. Верно? — В ответ кто-то кивнул головой, кто-то неопределенно пожал плечами, но никто не возразил.

— Далее. Поскольку впереди у нас вечность, предлагаю повестку дня объявить свободной, а выступления регламентом не ограничивать.

Все, за исключением последнего прибывшего, согласно кивнули головами, а последний мягко возразил: — Я, я вечностью пока не располагаю. — Товарищ Сталин тут же с легкой улыбкой заметил: — Это вообще не проблема, — и после небольшой паузы продолжил, — поскольку регалии, звания, титулы для большинства из нас значения уже не имеют и для удобства общения предлагаю обращаться друг к другу, скажем, просто по имени, а обсуждаемые темы и, соответственно, вопросы выделить как: а) политэкономические, б) другие.

Секретарь вполголоса понуро и уныло: — Ну всё, партсобрание поперло.

Берия моментально отреагировал: — Тон вашей реплики верно намекает на тухлый дух любых партсобраний: и буржуазных партий, и народно-патриотических, и социалистических, и даже коммунистических. Да это так, за исключением тех случаев, — Берия повысил голос, — когда выступает товарищ Сталин! Вы поняли? — Придавленному тяжелым бериевским взглядом секретарю ничего не оставалось делать, как смиренно согласиться: — Я понял, понял.

— Хотелось бы знать …э… какова цель нашей… э… встречи в верхах? — последовал вопрос с торца стола. Иван Васильевич и Петр Алексеевич озадачились: — В каких таких верхах? — Секретарь пояснил: — Понимайте — на высшем уровне. — А-а, — поняли цари.

Товарищ Сталин, глядя на сидящего у торца стола человека, тихо, но четко произнес: — Мы пока тут ждали неделю газеты читали, телевизор смотрели с Соловьевым и «60 минут», и этот… э…

— Интернет, господи прости, — помог царь Иван.

— Ютуб еще с Тиктоком и этим… стаграмом, — не остался в стороне царь Петр.

— Да, — подтвердил товарищ Сталин, — всё это мы смотрели и, значит, о том, что творится ныне кое-что знаем. — Вождь достал непонятно откуда коробку папирос «Герцеговина Флор», распатронил две в трубку и закурил, окутываясь клубами дыма. Царь Петр покрутил носом, принюхиваясь: — Это что за табак? — Товарищ Сталин толкнул коробку и по гладкой столешнице она приплыла в руки Петра. Пока царь набивал и раскуривал свою трубку, Берия, привлекая внимание, чуть коснулся рукой вождя и взглядом незаметно показал на вновь прибывшего, который рукой отгонял от себя дым, изображая лицом гримасы подавления кашля или чиха.

— Не нравится, — прошептал Берия.

— Ничего, — усмехнулся товарищ Сталин, — пусть потерпит дым отечества.

Половину слов этого короткого диалога царь Петр не расслышал и потому нахмурился и громко и четко произнес: — Поелику собрались мы здесь воедино, то полагаю слова следует излагать четко, дабы оные были доступны разумению каждого.

Товарищ Сталин кивнул головой: — Исторически справедливое замечание!

Мимические упражнения у торца стола закончились оглушительным чихом. Вытирая выступившие слезы, человек в сердцах бросил: — Кто-нибудь догадается включить здесь кондиционер? — затем поднял руку и щёлкнул пальцами. Тотчас все услышали легкое жужжание и дуновение свежего воздуха. Иван Васильевич и Петр Алексеевич уставились на кудесника, а потом друг на друга.

— Ловко у него получилось, прямо чудо какое-то, — оценил царь Иван, — с этим …э… кондиц… кондицин… — Секретарь пояснил: — Кондиционер. Прибор для очистки и охлаждения воздуха. Ничего сверхъестественного.

— Так я все же хотел бы понять относительно нашей, гм, встречи в верхах, — послышался мягкий голос с торца стола.

— Нам выпал уникальный исторический шанс увидеть друг друга и выслушать друг друга, в конце концов все мы творцы исторического процесса, — весомо начал товарищ Сталин.

— Не только выслушать, — подхватил царь Петр, — но, может быть и понять друг друга, а где-то и простить.

— А может быть и …э… пожурить, — не остался в стороне царь Иван. Все рассмеялись и громче всех Малюта Скуратов: — Слово-то какое! По-жу-рить! Помню, пожурил ты, государь, Петра Кобылу, между прочим, твоего, царь Петр, пращура. Ему ответ держать перед царем, а он ни можаху и лыко не вяжет. Ну, и пожурили его. Привязали Кобылу к кобыле да репей ей в зад забили. То то скачки были с протрезвлением, ха-ха-ха! — Иван Васильевич сверкнул глазом и скривился: — Тьфу ты! Нашел что вспомнить!

Товарищ Сталин улыбнулся и сказал: — Ну вот! Кое-что из исторического процесса вспомнили, а теперь перейдем к делу, — и приглашающе протянул в сторону Ивана Васильевича руку, — прошу, начинайте.

Царь Иван прислонил посох к столу, вытянул вперед руки и сказал: — Вот, Володя, видишь, у меня две руки. Вот этой хочется тебя по голове погладить, а вот этой задницу надрать. — Усы секретаря дрогнули: — Иван Васильевич, я попросил бы выбирать выражения! — Но тут прорвало Малюту: — Да ты что? В петлю, на дыбу, на кол, под топор, на пёсий двор — вот обычный государев словесный набор! А задницу надрать — это милость государева, всё одно что благодать божья! Я двадцать лет при государе, а впервые слышу… — Иван Васильевич положил ему руку на плечо: — Осади, Малюта, осади.

С торца стола вкрадчиво донеслось: — Так за что по голове гладить-то?

— За Крым, — быстро ответил Грозный, — Крым наш! Испокон веку Крым был наш! Еще задолго до крещения Руси. Весь юг и Крым — это были земли дулебов, полян, древлян и антов. Затем как чирей на одном месте возникла иудейская Хазария и как-то незаметно иудеи прибрали к рукам и Крым, и все Северное Причерноморье, от Днепра до Волги окопались, а главное перехватили важнейший торговый узел северного Шелкового пути и пути «из варяг в греки». Мириться с этим было невозможно. И потому мой прапрапрадед князь Святослав разгромил Хазарию и вернул и торговые пути, и Крым под свою руку. А жили там — в Крыму — испокон веку и русичи, и киммерийцы, и ассирийцы, и тавры, и караимы, и греки, конечно, с коими вместе Сурож — город был поставлен и порт построен для торговли с ромеями. Да. И иудеи, вестимо, там жили, кои везде есть, где есть торговля. И назывался тогда Крым Сурожским русским княжеством. А потом пришла и всё разрушила Орда, а за ней пришли в Крым турки и стали вкупе с татарами сущей бедой для Руси. Сколько раз Москва горела от набегов, а сколько русских людей в рабство угнано! Не счесть! Так что жалую тебе, Владимир, за Крым барму с каменьями драгоценными с моего плеча.

И снова все услышали мягкий и даже вкрадчивый голос: — Хорошо, Ваня, с этой рукой, Крымом и бармой ясно, а другой по заднице-то за что?

— Как за что? Ты почто боярыню подставил? Хулят ее теперь на Руси и прозвища непотребные клеют! Как же? — Да! Как же? — подыграл царь Петр. Человек в торце стола изумился: — Какую боярыню?

— Каку, каку! Свет боярыню Валентину! Сидела бабуля чинно и заслуженно дремала на заседаниях Госдумы и при генсеках — коммуняках, и при царе Борисе, чтоб ему провалиться, и на заседаниях твоей Госдумы. Жила мирно, тихо. К фрязинам ездила дочку проведать да внуков потетюшкать, (фрязины –так в средние века называли итальянцев. Прим. авт.) ручку справно поднимала, кнопку нажимала, так нет же — черт за язык дернул и вынесло ее с этим твоим обнулением! — Царь Иван посохом ткнул в сторону торца стола и продолжил: — Подставили Валю, подставили! Она-то по преклонному возрасту и уму может и забыла, что ранее по этому поводу говорилось. И лицо твое честное мы все в ящике видели. Она-то, Валя, может и запамятовала, что ты говорил, но ты-то сам и все другие помнят! А тут бац — и обнулился!

— Да, — подхватил царь Петр, — мы все это видели, — обвел всех взглядом и остановился на Сталине: — А ты чего молчишь, Иосиф?

— А что тут говорить? Давно сказано — слово не воробей, вылетит –не поймаешь. А если, некоторые …э… коллеги думают, что «пипл всё схавает», то я скажу так: — Схавать — то он схавает, но потом этот самый пипл непременно исторически и диалектически на кого-то… э…

— Положит? — громко догадался Меншиков.

Царь Петр зыркнул на него, а товарищ Сталин усмехнулся, поморщился и произнес: — Сказано натуралистически грубовато, но логически верно и метко. А теперь по существу относительно обнуления. Пожалуй, можно было бы поаплодировать незатейливости, простоте, космической — «Валентиновой» подоплеке и космической скорости проведения операции обнуления. Да, можно было бы, если бы экономически страна развивалась темпами ну, хотя бы, как Зимбабве. Но этого нет! Развития нет! Экономическое развитие обнулили еще раньше! И что же это получается? За экономическое обнуление награда и поощрение? В виде обнуления сроков правления? Мол, ах какой молодец, продолжай так дальше? Товарищ Ленин ситуацию оценил бы так: налицо когнитивный диссонанс, диалектическое противоречие, исторический казус и политический фарс на базе экономического нонсенса. Лаврентий, запиши!

— Что, что он сказал? — спросил Иван Васильевич у царя Петра. Тот пожал плечами и ответил: — Черт его знает, но, судя по тону, — хреновато дело на Руси! — Царь Иван хмыкнул: — А когда на Руси хорошо было? И кому?

— На последний вопрос я могу ответить, — опять резво встрял Меншиков. Все повернули к нему головы, а он махнул как дирижер рукой и продекламировал: — Сейчас на Руси тому хорошо, кто пилит бюджет и может ишшо! — Александр рассмеялся, было, но тут же умолк, наткнувшись на свинцовый взгляд Петра и желтые искры в сталинских глазах.

Искры в сталинских глазах погасли, и он сказал: — Мы коммунисты должны всесторонне и объективно оценивать явления и события жизни. В данном случае, что касается обнуления, возможно есть обоснование и оправдание, лежащее в перспективных, недоступных нашему сиюминутному пониманию планах. Время покажет.

Все молчали, осмысливая сказанное. Тишину нарушил Петр Великий.

— Я вот хочу спросить тебя, Вова, — царь Петр встал и начал нервно ходить вдоль стола, — спросить о предпринимателях и купцах. Вот у царя Ивана были Строгановы, Смываловы …э… — Иван Васильевич подхватил: — Селивановы, Котовы, Лаврушины…

— Достаточно, Ваня, — остановил его Петр Алексеевич и продолжил, — у меня были те же Строгановы, а еще Демидовы, Бахрушины, Мамонтовы и много других. Все они были очень богаты, они богатели на ДЕЛАХ, о которых знали все! Они богатели, но и двигали страну вперед. А у тебя что, Вова? Этот список богатеев… как его…, — царь Петр пощёлкал пальцами, -…э…

— Форбс, — подсказал секретарь.

— Да, Форбс, пухнет и пополняется еврорусскими фамилиями, а миллиарды как перелетные птицы улетают из страны и гнездятся где-то в «лондонах». А где дела? Какие заводы и фабрики построили эти еврорусские, а? — Все замерли. В полной тишине товарищ Сталин поаплодировал и сказал: — Очень правильный вопрос, экономически обоснованный и исторически назревший и, прямо скажем, вопрос не в бровь, а в глаз. Только нэ надо в оправдание приводить фамилии «ротенбергов», «ралдугиных» и прочих «ковальчуков», нэ надо! Сдается мне здесь без Берии не разобраться. — Берия признательно наклонил голову, усмехнулся, записал что-то на листке, встал, обвел всех взглядом, сверкнул стеклами своего знаменитого пенсне, и начал: — За те несколько дней, что мы провели вместе, у нас сложилось определенное представление о современной России.

Все не очень уверенно, но согласно кивнули головами.

— Очень хорошо, — продолжил Берия, — в таком случае я позволю себе начать с вывода: присутствующий здесь господин Владимир является выдающимся реформатором современной эпохи. Почему? Поясняю! Товарищи Маркс и Ленин утверждали, что общество — это вожди, партии, классы, масса. Владимир пошел дальше. Он практически СОЗДАЛ общество, состоящее из вождя, партий, классов и биомассы. Сделан важнейший шаг — превращение массы в биомассу. Только биомасса может лениво наблюдать и тупо мириться с тем, что по динамике роста миллиардеров Россия впереди планеты всей при том, что эти самые миллиарды уплывают из страны на фоне трескотни об экономическом и политическом суверенитете. При этом никто не может пальцем указать и сказать: вот Бездырин. Он построил кастрюльный завод, завалил страну и мир кастрюлями, разбогател и стал миллиардером. А вот Кулдырин. Он построил фабрику, шлепает презервативы и на них разбогател. Нет таких примеров, нет! Или мы их не нашли?

Миллиардеры есть, миллиарды есть, а примеров нет. Закономерно возникает вопрос — откуда же тогда миллиарды? При однобокой, ориентированной на сырьевой сектор экономике, ответ очевиден! Эти миллиарды — результат махинаций с общенародным достоянием. По Марксу — в конечном итоге от хитроумной дойки и раздевания биомассы.

— Что, что он сказал? — Иван Васильевич повернулся к царю Петру. — Тот поперхнулся дымом и закашлялся, а Меншиков сжал губы и жестко ответил: — Он сказал, я так понял, что есть ребятки, — кивок в сторону торца стола, — ему ведомые, так вот они и их дружки пьют как пиявки народную кровь и на этом жиреют, и, ожиремши, тащат деньги за бугор. А еще я от себя скажу, и это все отметили, в телеящике ведуны часами камлают и пустомелят о чем угодно, только не о об уровне жизни народа, не о вопиющей бедности миллионов, не об экономических проблемах страны, будто их нет вовсе и всё «тик-ток».

— Совершенно верно, — подтвердил Берия, — так я продолжу. Вернемся к биомассе. Только биомасса может мириться с тем, что некоторые госслужащие в госкорпорациях, «зарабатывают» в ДЕНЬ больше, чем ФЕДЕРАЛЬНЫЙ МИНИСТР в МЕСЯЦ! Не буду называть цифры, от них глаза на лоб полезут. Скажу так — налицо противоестественный, уму непостижимый симбиоз верхов и биомассы с одной стороны и полным социально-экономическим маразмом с другой, что само по себе является выдающимся реформаторским достижением власти, как и превращение госкорпораций при полном попустительстве биомассы в номинальную собственность узкого круга лиц. Понятное дело –своих!

Теперь о предпринимательстве. Все разговоры, параграфы, программы и телетрескотня о развитии предпринимательства — всё это завеса, словесная шелуха. Если бы власть действительно была заинтересована в развитии малого и среднего предпринимательства (МСП), то главным, простым и понятным всем ежегодным отчетом Минэкономразвития РФ были бы три главные цифры:

— рост производства товаров в сфере МСП в денежном выражении

— рост производства услуг в сфере МСП в денежном выражении

— цифровой показатель количества индивидов, выведенных из «тени».

Число этих индивидов по разным оценкам колеблется от 20 до 30 млн. человек!

И разумеется, если показатели по этим трем позициям неудовлетворительны, то, господин министр, просим на выход.

Но ничего этого нет. Трескотня есть, а дела нет! И потому создается впечатление, что власть боится, что развитие МСП создаст экономическую основу для рождения новой политической организации, которая непременно вытащит на всеобщее обсуждение все эти неудобные вопросы о миллиардах и миллиардерах, о зажравшихся топ-менеджерах в госкорпорациях, о фантастических «золотых парашютах», о немыслимых превышениях смет, о дворцах и миллиардных хищениях. И придется отвечать! Поскольку замолчать вопросы от этой организации не удастся, упрятать ее во Владимирский Централ или отправить в космос тоже не получится. Кстати, о космосе и космодроме «Восточный». Огромные деньги там разворовываются и пропадают словно в черной дыре. Годами это длится! Если твой космодел не может сидя в Москве навести на стройке порядок, так посади его на батут и пусть стартанет на восток. Пусть там сидит и за каждый рубль отчитывается. А впридачу и впригляд отправь с ним двух кадров: одного из ФСБ, другого из МВД. Только не лампасных кадров — от них толку не будет, отправь двух злых молодых оперов-капитанов, они и космодела в узду загонят и с черной дырой разберутся! — Берия передохнул: — Отвлёкся я, однако, вернемся к МСП. Итак, трескотни о развитии МСП с избытком, а вот примеров успешных «Левшей», «Самоделкиных» и «Кулибиных» нет! Может быть их вообще нет?

— Возражаю! — товарищ Сталин поднял руку с трубкой и повторил, — возражаю! Если существует русский народ, а он существует, значит существуют и так называемые «Левши», «Самоделкины» и прочие умельцы. А не видим мы их и не знаем по той причине, что находятся они в тени. Могу утверждать, что уход в тень наиболее активной и трудоспособной части производительных сил общества является острейшей проблемой государства и ставит под сомнение возможность экономического развития страны. Лаврентий, запиши и продолжай.

Берия записал на листке, выпрямился и сказал: — Продолжаю. Касательно теневого сектора. Реальное положение такое, что нет не только программы, нет даже ИДЕИ вывода миллионов людей из тени, а есть только жалкие потуги. Так что какие уж тут Строгановы, Демидовы и прочие Мамонтовы?

— Это как же? — стал привставать с места царь Петр.

Иван Васильевич нахмурил брови, сверкнул глазами, ударил посохом по полу, затем ткнул им в торец стола и медленно, и с расстановкой произнес: — Как же так? Ответствуй, человече!

— Помягче, Ваня, помягче, — вдруг встрял царь Петр, — в свое время мы тоже наворотили…

И в этот момент дверь распахнулась, в кабинет вбежал запыхавшийся человек с листком бумаги в руках, подбежал к торцу стола и чуть не в уши сидящего там прокричал: — Взяли его, взяли!

— Кого взяли?

— Профессора Юрика взяли с его машиной! Вот адрес, — и передал листок сидящему. Тот развернул листок, просмотрел и вернул.

— Какого Рюрика? — громко спросил и грохнул по полу царским посохом Иван Васильевич.

На шум из кабинета прибежали все, кто был в приемной.

— Человек растерянно поправил: — Не Рюрика, а Юрика! С машиной времени взяли!

С торца стола спокойно прозвучало: — Взяли с машиной? И что? Что вы здесь столпились?

Все столпившиеся у торца стола немедленно вышли за дверь.

В кабинете повисла тишина. Человек у торца стола открыл уже, было, рот, чтобы что-то сказать, но тут в дверь черт знает откуда ворвался огненный вихрь, крутанулся в помещении и также неожиданно как появился исчез. Вместе с ним исчезли и гости из прошлого.

На столе, там, где сидел Берия, остались нетронутые вихрем несколько исписанных листов. Секретарь с опаской приблизился и выхватил взглядом последнюю строчку: «Как же так? Ответствуй, человече!».

— Что, что там? — прозвучал вопрос.

Секретарь потрясенно ответил: — Ру –рукопись! — И зачем-то добавил: -Рукописи не горят!

Глава II. Встреча в низах

Секретарь еще раз потрясённо и медленно повторил: — Ру-ко-пи-си не горят! — Шеф подошел, глянул на листы и стремительно направился к двери. Секретарь последовал за ним. В приемной все приняли стойку «смирно». Последовал вопрос: — Где сейчас …мм… профессор Юрик? — Один из стоящих четко ответил: — Дома. С ним группа наших.

— Поехали! Без кортежа! Только сопровождение!

Через десять минут из кремлевских ворот вылетел «Мерседес» с мигалкой в сопровождении «Геленвагена».

— Что можете сказать об этом Юрике?

Главный охранник, находящийся здесь же — в «Мерседесе», ответил: — Юрик — Юрий Смекалов. Служил по призыву в погранвойсках, затем по контракту прошел подготовку по программе подразделений спецназа, два года был инструктором в Центрально — Африканской республике, получил там в боестолкновении с местными террористами контузию, временно утратил зрение. После лечения зрение восстановилось, но не полностью. Военную службу пришлось оставить. Сейчас ему сорок лет. Не женат. Высшего образования не имеет. Профессор — это прозвище — приставка к имени. В адресе живет один. Отца нет. Мать живет с семьёй второго сына в соседнем доме.

Изобретатель, механик, электрик, электронщик и программист-самоучка. Фрилансер. Этим и живет. Ведет активную электронную переписку с корреспондентами в США и Израиле. Темы: с американцами — по разработке программ, с евреями — по кристаллам и компьютерной оснастке. Основной контакт в США — некий Болдуин, в Израиле — Формэн.

Владеет английским языком. За рубеж после увольнения со службы не выезжал, загранпаспорта не имеет.

Шеф и секретарь одновременно подумали: «Самородок!» — О чем далее думал шеф неизвестно, а вот секретарь, как человек пера, подумал: «Самородок! Боже мой! Сколько таких на Руси скрыто болотной тиной бытия. Говно само всплывает, а эти — нет, этих искать надо, отмывать и поднимать. Самородки сами не всплывают! И кто этим должен заниматься?» — и незаметно покосился на шефа.

Через час обе машины въехали в деревню Аристово и остановились около кирпичного дома с забором из штакетника. Сотрудник охраны, подскочил к «Мерседесу», открыл дверцу и быстро провел покинувших машину шефа и секретаря через сад к дому. Там ожидал охранник, который ввел гостей в дом, подвел к идущей вниз широкой деревянной лестнице, сопроводил их в подвальное помещение и передал на руки еще двоим сотрудникам, находящимся в большом, продолговатом, сухом, хорошо освещенном помещении. Одна стена помещения была сплошь увешана мониторами, от которых пучки проводов тянулись к находящейся в центре зала стойке, напоминающей барную, заставленной пультами и клавиатурами. От стойки к стоящей в углу пластиковой, прозрачной, похожей на душевую кабину тянулись прикрепленные к изоляционным стойкам две медные шины, по полу вились пучки проводов. С потолка в кабине свисали на проводах скобы и зажимы, похожие на те, которые закрепляют в Америке на приговоренных к смерти на электрическом стуле преступниках. Под стойкой с одной стороны был смонтирован большой металлический ящик с прорезями. Начинка ящика издавала негромкий звук очень низкого регистра, характерный для работы мощных компьютеров. С другой стороны, на полках были размещены несколько танковых аккумуляторов, тоже опутанных проводами. Около стойки на высоком крутящемся стуле восседал молодой, симпатичный в очках с массивной оправой человек с несколько наивным и, в то же время, плутоватым, с хитрецой лицом. Прикрытые стеклами очков широко расставленные глаза блестели, намекая, что их обладатель, несмотря на общее простоватое выражение лица, весьма возможно, склонен к тонкому юмору, вероятно, не чужд изящной иронии и едкого сарказма, а при случае может и громыхнуть гротеском.

Увидев вошедших, молодой человек соскользнул со стула, чуть улыбнулся, чуть поклонился и сказал: — Здра-а-с-сьте. — Это слово прозвучало так, что секретарь замер, а шеф слегка опешил. — Садитесь, вот сюда на диван, здесь вам удобно будет. — Сказано это было так, как будто зашел сосед.

Сели.

Главный гость мягко начал: — Я смотрю вы не очень удивлены моему визиту?

— Что вы? Удивлен! Конечно, удивлен! — быстро ответил Юрик, — но дело вот в чем, — молодой человек взял со стойки пульт и нажал кнопку. Тотчас один из экранов засветился и показал лицо гостя, который с иронией рассказывал о том, как иностранцы приезжают в Россию, чтобы уколоться «Спутником», а потом по возвращении домой купить сертификат о прививке «Пфайзером». — Я это третий раз слышу, а теперь вот, — хозяин нажал кнопку и засветил еще один экран. С него гость вещал о том, что главным приоритетом для руководства страны является благосостояние народа. — Это я раз пятьдесят слышал, — прокомментировал молодой человек и снова нажал кнопку. Засветился очередной экран и опять же с лицом гостя, который убеждал всех, что наш российский газ — самый мирный газ и, пожалуйста, кто хотите — бери и плати, надежнее партнера вам не найти. –Так что, — продолжил хозяин, — вы у меня в подвале, можно сказать, виртуально живете. Или, по крайней мере, прописаны. — И без всякого перехода спросил: — Можно я вас командором буду называть? Так короче и проще.

Секретарь подошел к молодцу и, раздраженно шевеля усами, на ухо прошипел: -Ты что несёшь?

— А чё я сказал? — лицо молодого человека из хитровато-плутоватого превратилось в лицо деревенского дурачка.

— Ладно, — главный гость на удивление всем по-доброму улыбнулся и мягко, и вежливо спросил: — А мне-то к вам как обращаться?

— Юрик я. Меня все так называют. Можно на «ты», — с тем же выражением лица ответил хозяин.

— Хорошо. А скажи, гм, Юрик, ты, стало быть, всё это сам сотворил? — и обвел глазами помещение.

— Практически — да, всё железо я собрал сам, а вот в части теоретических и прикладных знаний я плотно контактировал с гэнами из России, США и Израиля.

— А гэны это кто? — спросил секретарь.

— Гэн — так произносится, так звучит, стало быть, сокращение «г-н», — пояснил Юрик.

— Господин что ли? — не унимался секретарь.

— Да, пожалуй, не всегда, но можно и так понимать, — ответил Юрик и состроил такое хитрованистое лицо и так плутовато потупил взор, что стоящий в лестничном проёме охранник не сдержался и прыснул, но опомнился и в момент сотворил на лице каменную маску.

Главный гость глянул на часы: — К делу. Я хотел бы задать несколько вопросов.

— Да, командор, отвечу на любой. Слушаю.

— Как ты назвал свою… э-э… машину?

— Просто МОСТ — машина объектно-субъектной телепортации.

— Телепортация из прошлого в настоящее, мы знаем, — гость чуть улыбнулся, — возможна. Это известно по так называемой встрече в верхах в Кремле. А возможно ли посредством МОСТ… э… переправить человека в будущее?

— Дело в том, — начал Юрик, — что индивидуальная экзистентность и резистентность каждого индивида в темпорально-стабильном поле проявляется перфектно и, в соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга, иногда моно, а иногда и дуалистично, и эклектично, и потому футурально- темпоральная инвазия всегда несет, хоть и минимальный, но реальный риск частичной объектно-субъектной аннигиляции, разумеется, с утилизацией аннигилированной субстанции в доевклидовом пространстве в полном соответствии с иррациональным толкованием Мёбиуса и Макса Планка о рестриктивности и метастабильности корпускул, что является частным случаем отклонения от закона сохранения массы веществ верно истолкованного Эйнштейном в его…

— Стоп, Юрик, стоп! — прервал гость, — у меня есть аргумент. Дело в том, что, как правило, эксплицитные попытки медулла мастурбэйшн вследствие того же принципа неопределенности Гейзенберга и с учетом аподиктики поправок Макса Планка сводятся к флуктуации корпускул, имманентно и ригорически приобретающих свойства инфернальной, твердой физической сущности, не исключено и в форме той же петли Мёбиуса, тактильное восприятие которой негативно воспринимается как индивидуумом в целом, так и его сенсорно-чувствительными рецепторами вроде промежных парно-подвешенных биологических атрибутов, так и расположенной за ними единственной седалищно-восприимчивой сущностью интерактивно и весьма тесно связанной с…

— Да, да, Командор! — воскликнул Юрик, — приятно слышать умного человека, я все понял, понял, простите меня! Итак, отвечаю: — Да, Командор, МОСТ — это мост и в будущее. Можно телепортировать человека в будущее, в расчетное будущее, с точностью до секунды. В любую страну. Но есть одно «но». Дело в том, — Юрик заметил, как главный гость повел бровью, и быстро продолжил, — дело в том, Командор, что до 2036 посещение будущего ничем и никем не ограничено, после 2036 года потомками введены вроде как тайм-блокпосты и принимают они в своем времени уже далеко не всех. При этом отказы в посещении будущего тем или иным субъектом никак не объясняются. С 2041 года и далее в будущем вообще непонятно что происходит! Вот такие вкратце дела. Да и еще одно немаловажное обстоятельство: вернуть субъекта из будущего можно только лишь при его согласии.

Главный гость снова глянул на часы, встал, вежливо попрощался с Шуриком, выразив уверенность в следующей встрече, кивнул головой начальнику охраны и секретарю, и направился к лестнице. Начальник охраны и секретарь последовали за ним.

Выйдя из дома, трое остановились в саду.

— Вот что! –шеф обратился к начальнику охраны, — дом и прилегающую территорию с этого момента считать объектом охраны. Скрытой охраны. Решите вопрос о госслужбе Юрика, если он падок на звания и внешнюю атрибутику, на обещания не скупитесь. Считайте, что вы получили карт-бланш. Продумайте меры режима секретности. Далее. Расспросите его подробно. Мне нужны детали, факты и его соображения относительно временных рубежей 2036 года, после него и до 2041 года и после этого года. И, — кивнув головой в сторону секретаря, — перечень вопросов вы получите.

Завтра в 11.00 жду с докладом.

Пока шеф общался в саду с начальником охраны, Юрик отстраненно созерцал свои настенные мониторы и думал: «Интересно, решится ли Командор на путешествие во времени или… или решит, что галеру не на кого оставить? Наглых и корыстных «джонов сильверов» на галере всегда в избытке, гэны всегда в избытке, а вот «капитаны гранты» всегда в дефиците. А если не сам, то кого послать? Тоже выбор непростой, если подумать. У этого Альбигойский замок в Лангедоке и две виллы на Лазурном берегу. Он себе светлое будущее уже обеспечил и плюс к этому попадет в это будущее относительно молодым, или, по крайней мере, не старым. Так на хрена ему сюда возвращаться?

У того детки во Флориде, и тоже не в вигваме живут, а ко времени телепортации уже и внуки будут, а то и правнуки. А моя бабушка мне говорила, что дедов и бабок внуки держат покрепче канатов. Так что и этот может не вернуться.

А вот у того ни вилл, ни внуков за бугром нет и не предвидятся, но сам он по сути беспринципный карьерист каких мало. А вдруг у него там, в будущем, что-то получится? Если да, то он точно не вернется.

А вон тот? Если вспомнить и слегка перефразировать классика — «достиг он степеней известных» лишь потому, что есть дела, где нужен бессловесный. Но от таких темных, скрытных, закукленных и зафутляренных никогда не знаешь чего ждать, такой дровишек может наломать или фортелей накидать.

Да-а, Командор! Вот так пошлешь гэна, а он тебе пилюлю и подкинет! Невозвращенец из будущего! Гм, новое явление, новый термин»

Послышались шаги, и на лестнице возникла фигура начальника охраны.

Увидев его, Юрик прервал свои размышления.

Начальник охраны спускался по лестнице, прижимая к уху трубку мобильного телефона и иногда переспрашивая: «круг общения?», «мировоззрение?», «взгляды на что?», и коротко отвечал: «да, понял, есть, есть». На последней ступеньке остановился, последний раз произнес «есть», убрал телефон в карман, направился к задумчивому Юрику и представился: — Я начальник охраны, гм, по-вашему, Командора. Меня зовут Николай Николаевич. Я хотел бы поговорить с вами, Юрик, и разъяснить некоторые вопросы.

— По поручению? — быстро спросил Юрик, многозначительно кивнул головой вверх и добавил, — у меня, пожалуй, тоже есть вопросы.

— Естественно, по поручению, чего скрывать, — также быстро ответил охранник, — но не только по поручению, а еще и из понятного любопытства. Ведь не каждый день встречаешься с человеком …э-э… таким как вы человеком.

— Хорошо! Но давайте перейдем на «ты», — предложил Юрик, одновременно жестом руки приглашая присесть на диван.

— Да, — усаживаясь на диван, согласился Николай Николаевич, кивнул головой и двое охранников направились к лестнице и ушли наверх. Охранник и Юрик остались наедине. Пока гость думал с чего начать, Юрик сказал: — А хочешь, Николай, я угадаю три твоих главных, можно сказать животрепещущих и первостепенных вопроса?

— Попробуй.

— Первый. Ты должен узнать: есть ли у меня автопилот? То бишь, могу ли я сам перемещаться во времени по своему МОСТу? Верно?

— Верно, — не скрывая удивления согласился Николай.

— Цифры — 2036 и 2041, — продолжил Юрик, — подталкивают к этому вопросу. Это понятно. Логика простая: узнать об этих годах и ограничениях я мог, отправляя самого себя в ближайшее будущее. То есть используя автопилот! Ведь так? Так. Отвечаю — нет, автопилота нет. Отсюда следующий вопрос: если нет автопилота, значит, рассуждая логически, я кого-то телепортировал в будущее. Так? Так. Отвечаю — нет, никого я в будущее не отправлял. Далее. Живу я в этом доме один и до сего дня кроме меня никто в этом подвале не бывал. Я уже говорил — все это я собрал сам, и в свои планы никого не посвящал! И потому третий вопрос: кому еще известно о существовании МОСТа, отпадает сам собой. Верно?

— Да, так! Но как всё же ты узнал об этих годах и, соответственно, ограничениях?

— Вот! Вопрос не в бровь, а в глаз! Как бы тебе сказать? — задумался Юрик.

— Просто, скажи, — оживился Николай, — без Гейзенбергов, Планков, аннигиляции и спорадической мозговой мастурбации! Ортодоксально и однозначно, как говорил один наш видный деятель.

Юрик рассмеялся: — Ладно, попробую, — на секунду задумался, поймал мысль, воодушевился и сказал: — Ты идешь на реку купаться и, когда в первый раз заходишь в воду, ногой ее пробуешь? Пробуешь! Зондируешь, то есть — проверяешь температуру. Но мог бы это сделать и другим способом: не ногу сунуть, а прибор — термометр, к примеру. Вот и я зондировал будущее по годам, только не ногу совал туда вместе со своей головой и всеми другими, между прочим, ценными для меня атрибутами, а своего цифрового двойника — матрицу. И еще некоторые матрицы. Так я и наткнулся на эти рубежи.

— А что такое матрица?

— Матрица — это, если упрощенно, весовая химическая таблица, где указано всё то из чего я состою, своего рода элементный биологический реестр или паспорт.

Николай задумался: — Подожди, Юрик, подожди! Значит, если я правильно понял, и для отправки кого-либо в будущее, и для извлечения из прошлого требуется матрица индивида?

— Совершенно верно! — согласился Юрик.

— И…м-м… как же ты их получаешь? — озадачился Николай.

— Дело в том, — начал Юрик, но, увидев выражение лица Николая, рассмеялся и быстро ответил, — из биоинформационного поля. Не заморачивайся, Коля, скажу просто: есть такое поле, его существование, между прочим, гениально предсказал еще в начале прошлого века наш ученый Гурвич. Так вот: каждому человеку в этом поле, каждому моменту его жизни соответствует его персональная матрица. Но люди приходят и уходят, а матрицы остаются. –Николай опять задумался: — Значит, если я правильно понял, мне вчерашнему сопутствовала одна матрица, а мне сегодняшнему — другая?

— Естественно! Ты правильно понял. А теперь ты мне скажи: как вы меня вычислили?

— Да очень просто. Логически. Мы установили, что на момент прибытия гостей из прошлого, а их было шестеро, и прибыли они с интервалом в одну минуту — Николай усмехнулся, — в этом районе были зафиксированы резкие скачки энергопотребления. Шесть скачков в то же самое время с интервалом в одну минуту. Остальное, как ты понимаешь, дело техники. Не думай, что если ты сидишь в подвале и никого сюда не пускаешь, то и никто о тебе не знает! Не-ет? Слухи! Слухи — это элемент бытия. Скажу больше: в каждом слухе есть пусть и микроскопическая, но доля истины. Но главное, отправная точка — это, конечно, скачки энергопотребления!

— Да, — задумчиво согласился Юрик, — и то, и другое, я имею в виду биосинтез индивида по матрице или его молекулярная дисперсия для перемещения во времени процессы энергозатратные. Хм, не думал я, что у вас так быстро получится вычислить меня!

— Да не так уж и быстро — почти неделя понадобилась, да, а послушай, Юрик, — озабоченно спросил Николай, — а душа? Матрица матрицей, но ведь это не душа? А душа, как с душой-то?

— Нет, матрица это не душа! А по части души, — усмехнулся Юрик, — это не ко мне, это к попам. А я могу сказать только одно — вот у душ-то автопилот точно есть. Ведь те шестеро, что объявились в старом сталинском кабинете, были одушевлены?

— Еще как одушевлены! Я бы даже сказал воодушевлены! — согласился Николай.

— Ну вот и доказательство! — утвердительно рубанул воздух рукой Юрик. — Только не спрашивай меня как это происходит. Я не знаю, не знаю!

— А скажи, пожалуйста, зачем ты организовал эту встречу в верхах? — с любопытством и настороженно, с опаской загнать собеседника своим вопросом в броню молчания, спросил Николай.

А Юрик рассмеялся: — Да понимаешь, я еще и Екатерину Великую с Потемкиным хотел …гм… пригласить на встречу, да Николая Второго с Григорием Распутиным! Вот это было бы рандеву! Но, черт побери, МОСТ не потянул, — Юрик снова усмехнулся, — Боливар не вынес еще четверых, пришлось число гостей сократить. Пришлось! А жаль! А зачем я их собрал, спрашиваешь? Ну, вот ты на моем месте имея такую возможность, разве не сделал бы что-то подобное? Может быть в другом составе? Вот, ты не знаешь, и я долго мучился, а потом решился на встречу в верхах в такой компании. Жаль только, что не было возможности самому поприсутствовать, как говорится, сапожник остался без сапог. Ну да ладно! Почему в Кремле? Ну, а где? Не в моем же подвале? Кстати, я могу посмотреть запись встречи?

— Конечно, нельзя же отказать режиссеру — творцу, — согласился Николай, -на телефоне устроит? Вот, смотри, — Николай передал Юрику свой телефон. Юрик уставился в гаджет и было видно, что реальность и всё вокруг для него перестало существовать. Иногда он вскрикивал «вот это да!», или «ух ты!», а потом замирал с задумчивым видом, или, покачивая головой, что-то бормотал себе под нос. Но вот запись закончилась, и Юрик с досадой спросил: — Это всё? — Всё, — ответил Николай. -Черт побери! — воскликнул Юрик, — на самом интересном месте пришлось прервать! Из-за вас! Сколько вы тянули с этой встречей в верхах! У меня нет энергетических возможностей на столь долгий визит! Аккумуляторы перегрелись, и аппаратура стала глючить, пришлось гостей срочно назад отправлять. Черт, черт! На самом интересном месте, ну надо же! — Затем, повернувшись к Николаю и протягивая ему телефон сказал: — Извини, нервы.

— Да чего уж там! Ладно, Юрик, вернемся к этим годам, к вехам.

— Вернемся, — глубоко вздохнул и выдохнул Юрик, — знаешь, Николай, я тогда волновался и не всё сказал Командору. С вехами на самом деле еще сложнее. Ситуация такова: до 2036 года потомки принимают всех, с 36 по 41 года выборочно, с 41 по 51 вообще никого не принимают, а с51 и дальше — опять выборочно.

— Подожди, подожди, Юрик, дай осмыслить! Значит, получается так, что, условно говоря, вчера ты мог отправить индивида в 2036 год, а сегодня уже не можешь? Опоздание в будущее? — усмехнулся Николай Николаевич.

Юрик тоже усмехнулся и повторил: — Опоздание в будущее? Странно звучит, но, черт побери, это так!!

— Ладно! Интересно бы знать с чем связаны эти ограничительные даты? Почему так? — задумчиво спросил Николай.

— И мне интересно, но я не знаю. Могу поделиться только догадками.

— Уж будь добр, — Николай приготовился слушать.

— Вероятно, — начал Юрик, — до 36 года или около того я был, нет я буду монополистом и потому не очень буду досаждать потомкам. — Юрик остановился, подумал и сказал: — Как странно звучит фраза — «не очень буду досаждать потомкам». Ну ладно. А потом, я думаю, появились аналоги МОСТу и по ним, образно говоря, как по мостам, началось оживленное движение, что, конечно, должно было насторожить потомков и потому они выставили таймблокпосты. Почему с 41 до 51 года они не принимали вообще никого? Потому что, по моему мнению, в социуме начал активно действовать «Закон Голема», предопределивший как раз к этому времени крушение Империи Доллара и, вероятно, начало новой научно-технической революции планетарного масштаба.

— Закон Голема? — удивленно переспросил Николай.

— Ну, да! Закон Голема! — глядя в растерянные глаза Николая рассмеялся Юрик. Нет, и не проси, просветить тебя не могу, потому что сам знаю о законе Голема понаслышке. Так я продолжу. В общем, я полагаю, Империя Доллара к тому времени просела и стала разваливаться, опутавшие мир словно паутина цепи экономической зависимости и кабалы были сброшены, а возведенные Золотым Тельцом стены, разделяющие целые народы и отдельных людей рухнули, и это подтолкнула мир к духовному очищению, научно-технической революции и осмыслению содеянного за последние лет сто.

— И что же, по-твоему, осмыслили? –иронично спросил Николай.

— Да многое! К примеру, люди с удивлением вдруг поняли, что древняя формула «Homo homini lupus est» — «человек человеку — волк» на пике технического прогресса стала нормой бытия. Вспомнили и поняли, что не зря в античном Риме принимали законы против роскоши, поняли также, что глубокая социальная стратификация общества, то есть расслоение на очень бедных и очень богатых ведут к таким катаклизмам, от которых ни Росгвардия, ни полиция тайная и явная не спасут и не укроют.

Осознали, что такие противные человеческому естеству вещи как однополая любовь, однополая семья — явления, бывшие из разряда вон на протяжении многих веков, стремительно легализовались, причем легализовались агрессивно и амбициозно, и тоже стали нормой бытия. Понимаешь, нормой! А если это норма, то что тогда моральная деградация? Тоже норма? И люди, и целые народы осознали утрату ориентиров собственного развития, утраты, по Канту, системы основополагающих для человеческого существования категорических императивов.

Николай, глядя с немалым удивлением на одухотворенного и полностью ушедшего в себя Юрика, щёлкнул пальцами, тронул его за руку и сказал: — Эк тебя понесло, уже и к Канту пришвартовался.

Юрик вздрогнул, слегка хлопнул себя по лбу и, словно приходя в себя, пробормотал: — Да, что это я? Что-то понесло меня! Так… э… о чем бишь я?

— Об осмыслении, — напомнил Николай и усмехнулся, — только без… этих… Кантов и импера… ну, ты понял!

Юрик тоже рассмеялся: — Понял, понял! В общем за последние сто лет люди натворили дел ужасных тьму-тьмущую. И мозги себе засрали, и души многие потравили, и тела свои — признанные венцом творения Создателя — тоже изрядно подзагадили.

— Поясни, — попросил Николай.

— Поясняю. В Святом Писании сказано: кто умножает знания, умножает скорбь. А я скажу так! Если тот, кто умножает знания находится во власти Золотого Тельца, то тут уже не о скорби надо говорить, а о большой беде, о катастрофе! И люди в конце концов осознали, что это не аллегория, что беда пришла. Пришла вместе с отравленной водой и воздухом, генно-модифицированными продуктами, с искусственной псевдобелковой пищей, с лекарствами, от которых больше вреда чем пользы, с рукотворными инфекциями, борьба с которыми дело дорогое, но исключительно выгодное всяким «барби и безенчукам» — этим гэнам от власти и фармы с оловянными глазами.

Николай, до этого слушавший внимательно и хмуро, вдруг встрепенулся: -Безенчук — это из «12 стульев»? Ты на кого намекаешь, кого имеешь в виду? — Юрик рассмеялся: — Да ты лучше меня знаешь кого! Не перебивай, в твою наивность я не верю. Так вот! До массового сознания людей дошло, наконец, что они духовно ослепли и по слепоте своей позволили кое кому с грязными руками и помыслами вмешаться в Промысел и Провидение Господне и, осознав это, поняли, что путь этот ведет к эволюции со знаком минус, ведет к деградации человека как биологического вида, что «хомо сапиенс» стал неотвратимо превращаться в «хомо болвануса» с кругом интересов в области хлебала, пениса и ануса. Ух, ты, рифма выперлась! Да, так вот я полагаю все эти десять лет: с 41 по 51 год одновременно с планетарной научно-технической революцией человечество, грубо говоря, занималось собственной очисткой, или, как говорят биологи, редактированием собственного изрядно загаженного генома, удалением из него искусственно привнесенного мусора и приведением его, генома, в соответствие к модели Творца.

Я думаю, примерно в то же время крушение Империи Доллара приоткрыло ящик Пандоры и подбросило таких фактов для осмысления деятельности и российских, и международных гэнов — «барби и безенчуков», — что у людей волосы везде, где они есть, встали дыбом. А еще я думаю, что крушение Империи Доллара вскрыло гнойники и каверны богатых и сильных мира сего, и обнаружило такие «пещеры Алибабы», принадлежащие гэнам «барби и безенчукам», и иже с ними, и над ними, что это не укладывается в сознании.

В общем, в течение этих десяти лет потомкам было не до предков. А потом, с окончанием эпопеи очищения, потомки вернулись к старой практике выборочного допуска. Ведь, согласись Николай, нельзя совсем оттолкнуть прошлое и уподобиться «иванам», не помнящим родства», нельзя! Ибо преданное забвению прошлое может жестоко отомстить в будущем! Кто «ложит» на прошлое, на того наложит будущее, ха-ха, как-то так!

Вот такие у меня есть простые соображения относительно этих дат, о временных вехах. Коля, вопросы есть? –Юрик нажал какую-то кнопку, и в углу что мягко щелкнуло и зажужжало. — Там у меня кухонный отсек и есть кофемашина, а то уже горло пересохло, — пояснил Юрик и через пару минут вернулся с двумя чашками кофе.

Николай принял чашку, прочистил горло и задумчиво сказал: — Да, всё, что ты сказал, конечно, интересно, фантазийно, но, увы, бездоказательно.

— Да, — согласился Юрик, улыбнулся и, хитро глядя на собеседника, закончил, — доказательства, я думаю, будут представлены. В своё время.

— Хорошо, хорошо, но вернемся к нашим бара…, — начал, было, но осёкся Николай. А Юрик рассмеялся и закончил: — Ну, да, баранам. Из песни слов не выкинешь, то есть, я понимаю, вернемся ко мне. –Николай тоже рассмеялся и согласился: — Да, к тебе. Я вот что хочу спросить: семьи, я так понял, у тебя нет, а друзья-то есть? Любимая женщина, наконец? Не всё же время ты проводишь в этом подвале?

Юрик, закинув назад голову, громко и заразительно рассмеялся: — Сильно у тебя прозвучало: «любимая женщина, наконец!» — затем уже серьезно ответил: — Конечно, не всё время я здесь провожу, и любимая женщина есть, Маша, моя Мария, на осень свадьбу планируем, — глаза Юрика заволокло мечтательным туманом, но он не дал себе уплыть далеко, спохватился и продолжил, — и друзья есть. Есть друзья! Прозвище «профессор» друзья мне приклеили еще в школе. Правда, в последнее время из-за этой баламути, из-за ковида, встречаться мы стали редко. А раньше — да, встречались мужской компанией регулярно, как принято, выпивали, закусывали, говорили о том и сём. Друзья у меня интересные, иногда их байки, стишки и афоризмы я записываю, чтобы не забыть, а потом по прошествии времени достаю тетрадку, мы ее называем в шутку «Соборные списки», и кое-что зачитываю. Иногда бывает смешно, а иногда и не очень. — Юрик встал, подошел к «барной» стойке, извлек из-под нее тетрадь, вернулся и сел на диван: — Вот, послушай. Это перл от Праворуба — правоведа нашего мы так называем: «У нас в экономике Содом и Гангрена; никто не берется вычистить эти „гавниевы“ конюшни, разрубить гайдаров узел и путем разворошить медвежий угол. Все толкуют и толкут воду в ступе, хлопают „глазьевыми“, слушают нелепое „улюкание“, трясут „кудриными“, скачут „голиковыми“, давятся лапшой сказочника Силуана и ждут, когда „национальное достояние“ посыплет их головы манной небесной, а тот, что на галере, спроворит каждому по золотой рыбке».

Юрик полистал тетрадь: — Так. Идем дальше! Ага, это мое! Ну, это я тебе зачитывать не буду, а так расскажу. Речь пойдет о природном газе. Его у нас чёртова прорва. Большую часть добытого газа мы с упорством маньяков гоним по трубам или газовозами в сжиженном виде за бугор. А между тем переработка природного газа дает массу полезных и всегда востребованных продуктов: это и полимеры, и пластмассы, это трубы и панели, удобрения и химикаты, лаки и краски, и каучук, и даже гелий и водород. Эти технологии известны. Надо их свести воедино. Понимаешь, Николай?

— Пока н-нет, — смутился Николай.

— Нужны модульные заводы по переработке газа, причем нескольких типов в зависимости от мощности переработки: миллион кубов, десять миллионов и так далее. Представляешь, эти заводы производятся, к примеру, в Москве, а затем рассылаются по стране и собираются там, где есть газопроводы, а их у нас много. На мой взгляд, это задача федерального уровня и к тому же она прекрасно впишется в программу развития малого и среднего предпринимательства в стране. Представляешь, какие возможности. К примеру, на Дальнем Востоке, где людям гектары раздают, высокая потребность в удобрениях, трубах и полимерных материалах, там делается технологическая отладка переработки газа под эти продукты. И так по регионам в зависимости от потребностей, понял?

— Понял! Интересно! Ну так и обратись с предложением в Правительство!

— Не-ет! У меня МОСТ. А ты, Николай, можешь обратиться сам, ты ближе. Идею дарю!

Юрик опять пошелестел страницами: — Так, так. А тут библейское выражение прямо — таки, представляешь, к моему случаю, и я его записал.

«Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими, потому что это — доля его, ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него» Еккл.3.22. Сильно сказано, верно?

А вот стишок нашего Историка, я тебе щас зачитаю! От 1996 года сохранил! Ох и времечко было! Слушай!

Собрались мы с друзьями выпить,

И повод был, а может — нет,

И размечтались мы по кайфу

Под треск стаканьих кастаньет,

Что нет в России боле чванства,

Нет воровства и хамства нет,

Пригрезилось, что честность,

Благородство, чувство долга —

Лицо России наших дней,

Что лебедем плывет страна родная,

А не бревном лежит на дне.

Проснулись мы, глаза продрали —

Ан — хрен! Всё в том же мы говне!

Чё — то, смотрю, не очень я тебя развеселил, может еще? — усмехнулся Юрик.

— Достаточно, — Николай смотрел на Юрика и думал: «Ясно. В советское время таких „юриков“ называли диссидентами. Для современных „юриков“ названия пока не придумали. Но придется, ведь их становится всё больше и больше», — и вслух: — Ты действительно считаешь, что мы …эээ… в…, — споткнулся Николай, а Юрик быстро встрял в паузу и встречно спросил: — А ты разве не так считаешь? Конечно, с 1996 года — за четверть века — кое-что изменилось, но, скажем прямо, рывок в светлое будущее не случился! Как-то так! Вот, извини, немного цифири! По данным официальной статистики в нашей стране за чертой бедности пребывают около 20 миллионов граждан! Цифра лукавая, но допустим!

Средняя по стране пенсия по официальным данным составляет примерно 18 тыс. рублей в месяц. Цифра тоже лукавая, но допустим! В нашей стране все средние цифры лукавые. Средняя зарплата министра 2 миллиона рублей в месяц, управленцев в некоторых госкорпорациях -2-4 миллиона рублей в день, средняя зарплата по стране — 44 тысячи рублей в месяц. Как-то всё это намахивает на среднюю температуру в ковидной Коммунарке. Ну, ладно.

Пенсионеров в стране около 40 миллионов человек — эта цифра сомнений не вызывает. Давай рассудим логически. Возьмем пенсионерскую семейную пару. Их суммарный доход, мы поверили, 36 тысяч рублей. Они живут в своей квартире, которая им обходится в месяц минимум в 6 тыс. рублей. Итого остается 30 тысяч. Можно на эти деньги двоим прожить месяц? Можно. Но, если сходить посмотреть на цены на продукты питания в магазинах, то станет понятно, что эта пара очень близка к этой пресловутой черте бедности. А если один из пары уходит в мир иной, то второй (ая) автоматически оказывается за чертой бедности, потому что 18—6=12 тыс. Простая арифметика. А еще такое дело. В России мужики долго не живут. Это факт. Но к чему я это? А к тому, что одиноких пенсионеров гораздо больше 20 миллионов и все они, за редким исключением, пребывают за чертой бедности. А если посчитать тех трудоспособных, кто в месяц получает около МРОТ, посчитать матерей одиночек и безработных, то и выйдет, как ни крути, что ТРЕТЬ населения страны бьётся за жизнь или совсем рядом, или за чертой бедности. Грустно, Коля? Грустно!

А теперь для контраста такие цифири. О них у нас говорить не любят, но цифирь вещь упрямая. Так вот, Россия поставляет на экспорт:

Газ (Газпром, НОВАТЭК) примерно 300 миллиардов кубических метров по цене (средняя) 500 долларов за тысячу кубов газа.

Нефть (Роснефть и др.) — 500 миллионов тонн или 3 миллиарда барелей по цене (средняя) 50 долларов за барель.

Алюминий — 3 миллиона тонн по биржевой цене на сегодня 3000 долл/т

Медь — 600 тысяч тонн по биржевой цене на сегодня 8000долл/т

Дурацкие западные санкции, а теперь еще и тупые барьеры, конечно, влияют на эти цифры, но непринципиально.

Не поленись, Коля, посчитай, в нолях только не запутайся, и получишь десятки триллионов рублей. Причем, что касается газа и нефти, реализация их на внутреннем рынке в большой степени покрывает затраты на их добычу.

А еще есть экспорт золота, палладия, титана, стали, угля, леса, зерна, оружия, удобрений — тут мы в мировых лидерах — и черт знает какого еще сырья или полусырья!

— Подожди, Юрик, ты к чему клонишь? — перебил Николай.

— Да вот к чему! Чтобы ВСЕМ пенсионерам России, всем сорока миллионам — формальным совладельцам национальных природных богатств — повысить пенсию на 5000 рублей в месяц потребно примерно 2 триллиона рублей в год. Сделай это — вот был бы ход! Ход достойный Командора!! А не этот мизер — тысячная доплата плюс 96 рублей к ней индексация!

Да, может быть, пришлось бы где-то кого-то из богатых мира сего поджать, где-то что-то у зажравшихся урезать, а кое-кого из охреневших и урезонить, но это всё мелочи в сравнении с ожидаемым эффектом. Миллионы сказали бы: — Ага! Вот для чего нужно было обнуление Командору! Для того, чтобы подготовиться, решиться и совершить этот исторический шаг! Реальный шаг на благо людей! Сорок миллионов он взял бы за руку и сразу отодвинул от черты бедности! Ура Командору! А, если хорошо подумать, то станет ясно, что социально-политические и экономические последствия этого хода будут феерическими. Ведь этот ход не только сам по себе великолепен, но и хорош тем, что потянет за собой цепь позитивных изменений. Конечно, как у Баблсказочника не получится, чтобы пенсионеры стали помогать своим детям, которые в массе своей живут тоже трудно, и, конечно, пенсы не смогут кататься по «европам», но объективно, не только у пенсов жизнь улучшится, но и у детей пенсов жизнь хоть немного, но улучшится тоже. И материально, и морально! А они, заметим, тоже будущие пенсы. И тогда от Москвы до самых до окраин миллионы людей будут говорить не о детских и глупых фантазиях Баблсказочника, не о фактически частных и бесконтрольных госкорпорациях, не о провальных программах, падении уровня жизни, Фургале, невыполненных обещаниях, Навальном, куаркодах и прочих неприятных вещах, а о том, что наш Командор оправдал многолетние надежды граждан. Ура! Орел! Слава Командору! А кто скажет, что стервятник — того порвут тут же! И кстати, нашу прикольную экономику, прикольную от слов «прикол, на приколе», это толкнуло бы вперед, придало бы ей новые обороты! А если кто скажет, что такое увеличение пенсий разгонит инфляцию, то не верьте ему! Это от лукавого! Понял, Коля? — Юрик посмотрел на часы: — Ого, заговорились мы с тобой и устал я что-то. Сейчас поужинаю и спать. Яичницу будешь? — Юрик направился к кухонному отсеку, достал яйца, сковородку, и включил горелку походной газовой плитки.

— Нет, спасибо. Не договорили мы с тобой, профессор Юрик, ну ладно. И вот еще что! Я тебя прошу никуда не выходить из дома, — Николай чуть смутился, — до моего возвращения. Три последних вопроса, не возражаешь?

— Валяй! Может быть хоть чаю попьешь? Друг мне привез с Цейлона сандаловую шкатулку с чудесным чаем. Вот посмотри, — Юрик снял с полки шкатулку темного дерева и потряс ее, — о, есть еще чаёк на разок! Так как?

— Нет, спасибо, — отказался гость, затем чуть помялся и спросил: — А ты не задумывался о научной карьере? О защите, к примеру, докторской диссертации? Ты же такое чудо изобрел!

Юрик рассмеялся и сказал: — Мои расчеты показывают, что для материализации матрицы в живого индивида потребно количество энергии в тысячи раз превышающее энергетические возможности моего подвала. Но гости из пошлого, как ты знаешь, прибыли! Прибыли! Соответственно, при отправке их в прошлое при их дематериализации, должно было выделиться колоссальное количество энергии. Но и Кремль, и мой подвал, как видишь, целы. Понимаешь, о чем я?

— Н — нет, — запинаясь как школьник, промямлил Николай.

— Послушай! Матрица, к примеру, царя Ивана прихватила оттуда — из прошлого — сюда — в будущее — энергию от своей дематериализации, и здесь эта энергия пошла, грубо говоря, на создание царя Ивана. При возвращении его назад всё повторилось. Похоже, мы имеем дело с новым видом энергии. Что это такое, что за энергия такая, и как это работает я понятия не имею. Какая уж тут, к хренам, докторская диссертация? А какой второй вопрос? Давай быстрей, а то у меня яичница сгорит!

— Справа от тебя стоит допотопный советский приемник! Такой диссонанс со всем остальным! Прости мое любопытство: к чему бы это?

— А- а, это! Там динамики хорошие, — Юрик со сковородкой в руке двинулся к «барной» стойке, на ходу продолжая, — когда я не могу заснуть, а это часто случается, я слушаю музыкальные программы, особенно радиопередачи о «Битлз» и истории создания их песен, мне вообще нравится их лирика. И ведущий там занятный парень, интересно рассказывает. А бессонница — это мой ночной ужас, она меня иногда просто мучает. Есть у меня, правда, мелотерапевтическая программа…, — Юрик посмотрел на гостя, — но это другая песня. А приемник нужен! Понял?

— Понял.

— Ну, третий вопрос?

Николай Николаевич чуть помялся: — Дубликат программного обеспечения МОСТа! Где ты его хранишь?

Юрик вздохнул: — Теперь это не секрет — в ячейке Бета-банка.

Николай Николаевич кивнул головой, попрощался и пошел к лестнице.

Глава III. Путешествие, трагедия и похищение.

На следующий день Николай объявился после полудня и по его лицу было видно, что прибыл он с чем-то важным. Поздоровались. Николай протянул Юрику листок бумаги. Юрик развернул его и прочитал вслух: год 2052, 1 августа, Москва, Красная Площадь. — Прочитал и рассмеялся: — Понял! Кто? — Николай вздохнул и скромно ответил: — Я. — Юрик вслух задумался: — Странно! На батискафе на умопомрачительную глубину погружался, импринтингом гусей в полете над тундрой занимался, боевой истребитель в небесах головокружительных испытывал! А тут — нет! Галера держит? Ну, не мне судить! Так! Когда и насколько? — Николай снова вздохнул: — На пару дней. Сейчас. Чего тянуть!

— Ну, пошли, турист темпоральный, в стартовую кабину. Куртку то свою прихвати, а ну как там дождь — август всё-таки. Коля, а вдруг тебе там на Красной площади будущего так понравится, что ты …э…

— Стану гэном-невозвращенцем? — нахмурился Николай, одевая куртку.

Юрик рассмеялся: — Ладно, извини, пошли, пошли.

Через десять минут закованный в контактные скобы и обручи, и увешанный проводами и датчиками слегка побледневший Николай, стоя в «душевой» кабине, через прозрачную пластиковую стенку наблюдал за манипуляциями Юрика за «барной» стойкой.

— Ну, готовность номер один! — Юрик оторвался от клавиатуры, бросил взгляд на бледного Николая, махнул ему рукой и нажал кнопку старта. Послышался треск как от электрического разряда, кабина осветилась нестерпимо ярким светом, затем вспышка и тишина. Поехал! Старт состоялся. Тут же включился таймер обратного отсчета времени пребывания субъекта в будущем.

Через сорок семь часов и пятьдесят девять минут Юрик, восседая на высоком стуле за стойкой, наблюдал на мониторе отсчет секунд последней минуты. Вот, наконец, на экране нарисовался долгожданный ноль, и тут же кабина полыхнула ярким светом так, что Юрик зажмурился, инстинктивно отпрянул и вжал голову в плечи, а когда открыл глаза увидел выходящего из кабины улыбающегося Николая. Юрика тотчас снесло со стула, он бросился к Николаю с криком «получилось, получилось!» обнял его как брата после долгой разлуки.

— Ну, рассказывай, рассказывай! — с этими словами Юрик усадил Николая на диван и с улыбкой счастливого человека на лице приготовился слушать.

— Подожди, Юрик, я должен позвонить. — Николай быстро переговорил с кем-то, отложил трубку и сказал: — Час у нас есть, — Николай снял куртку и положил ее на спинку дивана и повернулся к Юрику: — Ну, хорошо! Не знаю даже с чего начать, — и было видно, что он сдерживает себя, но эмоции перехлестывают через край. — Итак! Люди! Люди там совсем другие, совсем другие, они открытые, простые, а ведь до них всего тридцать лет, тридцать лет, и мы, быть может, доживем до тех времен. Даже не верится! Неужели мы сможем стать такими!?

Юрик слушал Николая, смотрел на него и думал: «Надо же! Где тот сухой, весь при исполнении, начальник охраны, на котором даже в гражданской одежде просматривались лампасы? Нет его, пропал! Есть симпатичный мужик Николай, вон как рассказывает!»

А Николай вдохновенно продолжал:

Москва! Москву не узнать! Нет висящих проводов и кабелей, нет столбов и фонарей. Сбылась мечта Теслы — люди научились передавать энергию беспроводным способом с помощью трансэнергетических генераторов.

Нет пробок, всюду воздушные прозрачные скоростные эскалаторы, воздушное голограммное освещение улиц и площадей, общественные и личные мультивертушки для перемещений в городе и за его пределами. — Николай, увидев широко открытые глаза Юрика, рассмеялся и хлопнул себя по лбу: — Извини, столько всего в голове, извини за сумбур! Да! Главное! Люди научились использовать новый источник энергии…

— Водород? — эмоционально догадался Юрик.

— Да, в конечном итоге водород. Но сначала был открыт безопасный кремниево-кислородный источник энергии.

— Вот как! — изумился Юрик, — а принцип, на каком принципе он работает?

— Принцип проще некуда. Потомок Кузнецов из России и потомок Шмидт из Германии почти одновременно изобрели катализаторы и технологические регламенты их использования. Что такое катализатор знаешь?

— Ну, в общем, да. Вещества, которые сами не участвуют, но провоцируют химическую реакцию. Так что ли?

— Я тоже не большой спец, но тоже думаю, что так.

Одним словом, Кузнецов придумал, или, если хочешь, изобрел рений-скандиевый катализатор и регламент его использования для реакции разрушения кристаллической решетки кварцита нагреванием в ультрафиолете с получением металлического кремния, кислорода и выделением тепловой энергии. А его немецкий собрат изобрел ниобий-германиевый катализатор для реакции термического разложения паровоздушной смеси и сепаратор для разделения водорода и кислорода. Заметь, речь идет о разложении паровоздушной смеси! Понимаешь, что это значит? Это значит, что для получения пара можно использовать хоть воду Мертвого Моря, хоть воду якутских болот! А потом они — Кузнецов и Шмидт — собрались и сконструировали энергетический кремниевый водородно-кислородный блок, сокращенно КВК- блок. Представляешь, песок и вода как источники энергии! И это изменило мир! Десятилетиями за установление контроля над нефтегазоносными районами плелись политические интриги, велись экономические, холодные, гибридные и горячие убойные войны. Пролито море крови! За песок и воду воевать не надо, они есть всюду, из-за песка и воды на Ливию и Ирак никто нападать бы не стал. Понятное дело, с появлением КВК-блоков потребность в углеводородном сырье снизилась в сотни раз. Соответственно, пропал Casus belli — казус белли — повод воевать. Появление энергетических КВК-блоков стало своего рода катализатором для изменения международных отношений, международного климата. Представляешь, разрядка! Давно забытый термин! Реальная международная разрядка! Люди наконец-то поняли какие огромные ресурсы они прожигали и тратили впустую на производство и содержание ядерных арсеналов, ракет, военных баз, миллионных армий, флотов надводных, подводных и воздушных, и, осознав это, сократили военные расходы в десятки раз и обратили высвободившиеся ресурсы себе на пользу. И мир стал другим! — Юрик всё с возрастающим интересом слушал Николая, а тот, увидев это, и понимая, что невольно увлекся и впал в патетику, прервался и попросил: — Чай поставь что ли! Хлебнуть с дорожки.

— А может чего покрепче? За пионера межвременных переходов, за первого времяпроходчика? А? Может, отметим?

— Нет, потом отметим, — отказался Николай. Мужчины посмотрели друг на друга и рассмеялись, а Николай продолжил: — Да, мир изменился! Представляешь, Русский Север и Сибирь с чистыми озерами, реками и лесами стали привлекательными, стали зонами комфортного проживания. А какие контрасты! Только подумай, на берегу Баренцева моря, на берегах Лены, Енисея, Амура огромные парки и оранжереи с пальмами, пиниями, кипарисами. Тут же сады, виноградники, ягодники, арбузы с персиками и ананасами. А за бортом минус тридцать! А? Каково?

— Да, здорово! Но, скажи, а Закон Голема, а крушение Империи Доллара, а бедные и богатые, а загаженный геном? — выпалил Юрик.

— Да подожди ты с геномом и прочим! Сначала про здоровье потомков тебе расскажу. Они — потомки — практически не болеют инфекционными заболеваниями. А всё благодаря чудодейственным таблеткам и жесткому стандарту на питьевую воду. Не перебивай, потом спросишь! Слушай! Каждый человек один раз в год принимает таблетку здоровья, и это поддерживает иммунную систему на столь высоком уровне, что она становится непробиваемым щитом для инфекций. В аптеках эти таблетки выдаются бесплатно. Называются эти таблетки «Иммуноскутум», то есть иммунный щит, — Николай обеспокоенно провел руками по карманам, как будто проверял наличие ключей или какого-то мелкого предмета, затем повернул голову, бросил взгляд на куртку, успокоился и, было, продолжил, но успел произнести только «я при…», — не договорил и осёкся. Он почувствовал, что по лицу пробежал легкий ветерок с едва уловимым запахом озона и почудилось, что куртка на спинке дивана пошевелилась и поменяла положение. Николай Николаевич тряхнул головой, отгоняя видение, и вздрогнул, потому что в кухонном отсеке раздался треск и полыхнуло пламя. Небольшой баллон с газом рванул так, что чайник и сандаловую шкатулку отбросило к ногам сидящих на диване. Весь кухонный отсек мгновенно охватило пламенем. И в этот момент произошло нечто и вовсе необъяснимое. Экран одного из мониторов вспыхнул фиолетовым как дуга электросварки светом и тут же погас. Юрику показалось, что на ярком экране мелькнул какой-то текст, но обдумывать это было некогда. Он бросился к стене огня, но тут же развернулся, его лицо перекосило, он громко крикнул: — Черт! Там же баллон с кислородом! Сейчас рванёт! Бежим, быстрее! — Юрик подскочил к дивану, схватил Николая за руку и увлек к лестнице. Вместе с двумя дежурившими в доме охранниками выскочили и отбежали от дома во двор, но Николай вдруг замер, взмахнул руками и с криком «моя куртка! там таблетки!» рванул назад. — Держите, держите его! Сейчас рванёт! — дико кричал Юрик. Перехватили Николая уже на крыльце дома и в этот момент где-то внизу грохнуло. Все бросились прочь, а когда остановились и оглянулись, дом уже был объят пламенем.

— Какие еще таблетки? — запыхавшись спросил Юрик.

— Какие, какие? «Иммуноскутум», 60 штук в тюбике в кармане куртки!

Юрик ничего не сказал, сплюнул, отвернулся и отошёл в сторону.

Николай Николаевич искоса смотрел на Юрика странным, подозрительным и настороженным взглядом.

Около горящего дома кричали и бестолково суетились какие-то люди.

Юрик в трансе отрешенно смотрел на рвущиеся из окон языки пламени и клубы дыма и думал: «Пятнадцать лет коту под хвост!»

По щекам текли слёзы.

Николай Николаевич в два прыжка подскочил к Юрику, выводя его из ступора, сильно встряхнул за плечи и прокричал: — У тебя какое отопление… было? Говори быстро! — Печное, — недоуменно пробормотал Юрик, но тут же его глаза выпучились, и он заорал: — Черт! Плитка! Два газовых баллона! Полные! Вон они в металлическом шкафу! — Николай и Юрик рванулись к толпе зевак с криками: — Отойдите! Газ! Баллоны! Сейчас пизвезданет!

Послышался вой сирен. Это подъехала пожарная машина и карета скорой помощи, и в этот же момент грохнуло! Огненный шар отскочил от стены дома, сорвал край крыши и рванулся в небо. Послышались вопли раненых. Началась паника, люди бросились кто куда, натыкаясь друг на друга и падая. Снова раздался вой сирены — это прибыла еще одна машина скорой помощи.

Николай Николаевич помог санитарам уложить раненого на носилки и, поддерживая другого, крикнул: — Носилки, сюда носилки! — И в этот момент увидел, как два дюжих медбрата заталкивают в нутро скорой помощи сопротивляющегося Юрика. — Стой! — крикнул Николай Николаевич, опустил раненого на траву и бросился к машине. Скорая развернулась и с ревом унеслась прочь. Николай Николаевич бросился к своей машине, выскочил за калитку и увидел, как что-то блеснуло на земле. Это были очки Юрика. Одно стекло вылетело из оправы и треснуло. Николай Николаевич нагнулся, поднял очки и стекло, сунул всё в карман и побежал к машине. Она оказалась заблокированной с одной стороны столбом, с другой стороны косо стоящей пожарной машиной. — А, черт! — Николай Николаевич запрыгнул в машину, завел двигатель, выкрутил руль до конца вправо и резко подал машину вперед, выбив и повалив передним бампером секцию штакетника. Резко выкрутив руль влево, подал назад, задним бампером чиркнул по столбу, но всё же выскочил на дорогу, развернулся и рванул вслед за скорой, соображая: — Куда они подались? В области машина скорой более заметна, в городе потеряться легче. — На Пятницком шоссе повернул в сторону города. «Так, так! Впереди торговый центр «Оби», там полно камер наблюдения, вряд ли они туда сунутся, значит, скорее всего они поехали через Отрадное. — Николай Николаевич повернул направо и увидел в двухстах метрах впереди на обочине машину скорой помощи. Николай Николаевич остановился, заглянул в пустую машину, плюнул с досады, достал телефон и нашел нужный номер. После короткого разговора сунул телефон в карман и наткнулся рукой на очки.

«А очки-то не простые, — рассматривая толстые стекла с разделительными линиями, — подумал Николай Николаевич, — кажется, медики называют их бифокальными».

Не дожидаясь эвакуатора, сел в машину, развернулся и поехал к месту пожара.

Пока он отсутствовал на месте события появилась вторая пожарная машина. Общими усилиями пламя удалось сбить. От взрыва газовых баллонов часть стены и пылающей крыши обрушилась внутрь, пробила пол и провалилась в подвал. Теперь из него вырывались длинные языки пламени. Из двух брандспойтов пожарные пытались сбить огонь и там, где это удалось проливали груду дымящихся балок, досок, обломков. Ведущая вниз лестница обгорела и разрушилась.

«Мне здесь делать нечего» — подумал Николай Николаевич, подозвал старшего группы и приказал: — После окончания работы следователя и экспертов все, что осталось в подвале вывезти на нашу базу. — Рука уже залезла в карман за очками Юрика, чтобы передать очки для доставки экспертам, но что-то сработало в голове и остановило руку. — «Сам отдам» — решил он.

В Москву Николай Николаевич возвращался в скверном настроении. Предстоял тяжелый доклад шефу об ужасных и загадочных событиях настоящего и о светлом будущем.

«Эх! А как хорошо в будущем!»

Глава IV. Реалии и перспективы

Юрик очнулся, пошевелил головой, затем руками и ногами, осознал, что он жив, открыл глаза, рывком перевел себя из лежачего в сидячее положение и осмотрелся. Все предметы вокруг имели нечеткие контуры. Рука метнулась к лицу, затем к нагрудному карману рубашки, куда Юрик складывал очки, давая глазам отдохнуть от них. Ни на носу, ни в кармане очков не было. Память тут же восстановила картину: его тащат к машине, он вырывается, очки слетают с носа и падают под ноги.

Сидя на кровати, сощурившись и с усилием сфокусировав зрение, стал осматриваться. Он сидел на широкой кровати с изголовьем белого дерева и золотыми вензелями. Постель застелена белоснежным покрывалом, рука пощупала мягкую с переливами ткань, а голова оценила: «То ли шёлк, то ли батист». — Прикроватная тумбочка, комод и большой платяной шкаф, составляющие меблировку комнаты, тоже сверкали белизной и золотыми вензелями. На стене висел большой плоский телевизор.

Голова болела, во рту пересохло и хотелось пить. — «Тихо — то как! Черт побери! Где это я?» — Голова включилась и память тут же прокрутила в сознании последние события: возвращение Николая Николаевича, пожар, стальные руки медбратьев, скорая помощь, укол в плечо и… и всё. Юрик обхватил руками голову и застонал: «Я пленник! Меня похитили! Кто? Зачем? Надо успокоиться!»