Бесплатный фрагмент - Март

МАРТ

Вместо предисловия

Перед вами хроники относительно недалекого будущего.

Сложно точно сказать, какой это год. Возможно, 2095-й. Возможно, 2115-й.

Но совершенно точно это будущее не так радужно, как хотелось бы.

Люди не научились телепортироваться, путешествовать во времени и лечить простуду.

Да, кое-какие выдающиеся технологии существуют. Но они доступны лишь избранным.

Да что уж там, даже винтажные технологии, вроде пылесоса и микроволновки тоже доступны лишь избранным.

А все потому, что на Земля переживает ряд катастроф — природных, техногенных… И природных, спровоцированными техногенными.

И вот лишь несколько факторов (в том числе противоречивых), определяющих реальность:

Факт №1. Глобальное потепление, вызванное активностью вулканов и деятельностью человека, привело к масштабному таянию льдов. Как результат, такие города, как Дакка, Хьюстон и Венеция оказались под водой.

Факт №2. Глобальное затемнение, вызванное вулканическими и химическими выбросами, позволило снизить темп потепления. Как результат, темп таяния льдов замедлился и даже в Венеции можно кое-где сойти с гондолы.

Факт №3. Реликтовые леса Амазонии давно уничтожены, а на их месте уже выросли новые. Гренландия оправдала свое название, и теперь действительно является зеленой страной. Американский залив в очередной раз переименован в Мексиканский.

Факт №4. Международные корпорации набирают бесконечное могущество, а их сотрудники, получившие лицензию, могут беспрепятственно перемещаться по всему миру. Лицензия (ID) выдается любому человеку, независимо от пола, возраста, национальности, происхождения и социального статуса. Для её получения не требуется согласия от правительства ни одной страны, гражданином которой является кандидат на лицензию. Требуется только выбрать род деятельности и внести очень и очень крупную сумму для покупки лицензии. И внести её в универсальной международной валюте, называемой просто «коины».

Факт №5. Бесконтрольное потребление привело к исчерпанию природных ресурсов и способствовало масштабному загрязнению океанов. Размеры и количество океанических мусорных пятен выросло, что стало причиной неуправляемых изменений в морской экосистеме.

Факт №6. Добыча нефти сохраняется в лишь нескольких скважинах и не способна покрыть запросы человечества. Рудники редкоземельных металлов опустошены, и любой чип на вес золота.

Факт №7. Накопившийся мусор стал источником дохода и ценным ресурсом благодаря новым технологиям переработки нефтепродуктов. Эти технологии принадлежат ряду корпораций, которые утверждают, что сбор мусора — это забота об экологии, а не способ обогащения.

Факт №8.Сформировалась каста лицензированных старателей, занимающихся сбором мусора для перерабатывающих корпораций. Преимущественно они действуют в океанах нейтральных вод, управляя модифицированными мусоросборными баржами. Эта работа сопряжена с рядом рисков, главный из которых — возможность лишиться жизни при пиратской атаке, ведь эти баржи — настоящая ценность.

Факту №8 и посвящена эта книга.

***

Место. Постапокалиптическая Земля, включая полузатопленные города, такие как Дакка и Венеция, и исчезнувшие страны, например, Тувалу и Мальдивы.

Время. 209.. год, спустя три десятилетия после ключевых климатических катастроф.

Социальное расслоение. Критическое расслоение с преобладанием элиты, которая контролирует ресурсы и живет в комфортных мини-городах, и большинством населения, живущим в условиях бедности, охваченным разочарованием и отсутствием надежды на будущее.

Глава 1. Сизиф

— Признайся, Март, ты же давно хотел сам стать капитаном? И вот, наконец, у тебя появился шанс.

Демид элегантно полулежал на раскаленной палубе «Сизифа», мусоросборной баржи третьего класса. Крепкий, загорелый, с легкой проседью, в стильных очках, найденных на полузатопленном корабле. Он будто позировал для модного журнала, найденном там же. Лишь крохотная деталь портила элегантный образ — нож, торчащий из его живота.

Из трюма высунулась рука с демонстративным средним пальцем. Демид усмехнулся. Рука скрылась в трюме. Март что-то там искал. Сдавленная ругань и грохот оборудования, о которое он спотыкался, намекала на безуспешность поисков.

Время будто стало резиновым. «Сизиф» медленно дрейфовал в отравленных водах Мексиканского залива. «Видавшая виды баржа не особо-то и изменилась после пиратской атаки», — отметил про себя Демид.

Ржавая, с облупившейся краской. Облепленная ракушками по самую ватерлинию. Её монстроподобные мандибулы, служащие для сгребания плавающего крупного мусора, несимметрично скрючились. Турельная установка с пулеметом неестественно покосилась. А на стволе сидела чайка и всем своим скучающим видом чистила перья.

Наконец, из трюма появился Март. В противовес аристократичному Демиду, Март походил на Маугли. Обросший, тощий, подвижный, он всегда был напряжен и собран, будто готовился к прыжку. Даже когда спал.

Март тащил канистру с отработанным моторным маслом. Птица вспорхнула, напугав Марта. От неожиданности тот бросил канистру и схватился за револьвер.

Демид заботливо предложил:

— Дружище, да у тебя нервы ни к черту. Съезди на море, развейся.

Март проворчал:

— Матерь Божья, первая шутка за целый рейс. Надо же, что с человеком проникающее ранение делает.

Демид пожал плечами, но резкая боль пронзила тело, и он пообещал себе больше так не делать.

Март вздохнул, подхватил канистру и направился к пулемету. Подергал за дуло, но пулемет не поддался. Попробовал подлить масла в механизм турели — без толку.

— Турели, кажется, конец.

Демид набрал воздух в легкие и решительно прохрипел:

— Март, похорони меня в океане, как бойца. Хочу уйти достойно. Не как сборщик, а как воин.

Март отложил канистру и сел. Выдержал паузу.

— Удивительно, Демид, просто магия. Эту проклятую турель заклинило ровно в тот момент, когда я располовинил последнего пирата.

Демид вздохнул. Его раздражала манера Марта игнорировать тему разговора. Март достал из кармана гаечный ключ и попытался открутить намертво прикипевшие болты. Болты не поддавались. Март выругался и швырнул ключ.

Демид философски изрек:

— С другой стороны, может и нет в этом ничего хорошего. Может, заклинь она чуть раньше — было бы лучше. Нас бы быстренько пришили, и всё, считай, отмучались. А теперь торчим здесь… Я даже не понимаю, где именно. Без топлива, патроны заканчиваются. И неизвестно, отчего мы раньше умрем — от голода, жажды или сбежавшие пираты вернутся. Наверное, третье — еды и воды у нас на неделю. А пираты злопамятны и нетерпеливы.

Март поднял брошенный ключ и стал пытаться снова. Аккуратно, чтобы не сорвать старые, ржавые болты. Не оборачиваясь к Демиду, спросил:

— Скажи, откуда здесь пираты? Я собираю здесь мусор в этих водах последние пять лет, и ни одного не видел.

Демид закрыл глаза. Улегся поудобнее, насколько позволял нож.

— Март, вот что ты хочешь услышать? Что климат меняется?

— Так он меняется последние сто лет. Причем тут климат?

— Ну пираты мигрируют. Бегут от холода, бегут от жары, бегут от стихии. Как птицы. Как глупые птицы, которые сбились с пути и мечутся в панике.

Один из болтов взвизгнул и наконец поддался. Март довольно крякнул и взялся за второй. Второй не поддавался совсем.

— Я вот что думаю, Демид. Как вы к этому пришли? Неужели вы не видели, к чему все идет?

— Ты что, меня обвиняешь?

— Тебя, Демид, тебя. И твоё чертово поколение. И предыдущие поколения. Я-то родился на всём готовеньком.

— Март, мне всего пятьдесят. Это началось за сто лет до меня.

— Хорошо, но ты знал людей, которые это начали.

Демид попытался засмеяться, и снова обещал себе так тоже не делать. После минутного спазма, отдышавшись, спросил:

— Люди странно устроены, Март. Сначала они слышат: «Земля погибает». Медленно, но верно. И люди пугаются, пытаются что-то сделать. Создают партии, пишут в новостях, обсуждают за ужином. Потом ложатся спать. Утром начинается новый день и страх растворяется в рутине. Им повторяют снова: «Земля гибнет». Люди снова пугаются, но уже меньше. Потом следующий день. И эффект теряется. Смысл слов теряется. Когда тебе твердят одно и тоже — слова обесцениваются. Перестают пугать. И, главное, — то, чем тебя пугают, происходит очень медленно. Ледник отступил на три метра? Ничего страшного, там еще метров сто осталось. Замерз урожай в тропической стране? Ничего страшного, в другой стране не замерз!

И всё это происходит «где-то там». Где-то в Африке засуха. Где-то в Азии тайфун. Где-то в Сибири слишком холодная зима, аномальная даже для Сибири.

Но разве северян напугаешь зимой? Они же наоборот — бьют в себя в грудь: смотрите, у нас минус семьдесят по Цельсию, а мы в прорубь ныряем! Все превращается в фарс! А еще эти вулканы, на которые люди не могли повлиять… Но все остальное-то могли!

— Демид, Демид, успокойся. Не заводись. Дыши.

— Дышу, дышу.

— Так и что надо было делать?

— Я не знаю, что надо было делать. Никто не знает.

Март снова отшвырнул ключ, вскочил на ноги и принялся остервенело дергать дуло пулемета:

— Я не буду хоронить тебя в океане, Демид! Я вообще не собираюсь тебя хоронить! Мы доберемся до порта, и там тебя заштопают. Антибиотики тебе предоставят! У них должны быть новые, работающие антибиотики!

Демид тяжело перевернулся на бок.

— Лучше бы тебе скорее что-то придумать с этим пулеметом, истеричка.

Март поднял глаза. К барже стремительно приближались несколько моторных лодок. Глубоко вздохнув, он присел, взялся покрепче за дуло и резко дернул на себя. Март не верил в чудеса, но чудо все же произошло: бог ржавчины сделал свое дело и болт отломился, освободив пулемет от турельной установки.

Демид усмехнулся:

— С твоими методами ты мог бы устроиться портовым механиком. Они там все такие…

Март с трудом поднял пулемет, перебросил ленту через плечо, положил палец гашетку. Пульс стучал в висках, ладони вспотели.

Четыре лодки. В каждой по три человека. Головы обмотаны тряпьем. Вооружены экзотично: одни с бессмертными автоматами Калашникова, другие с гладкоствольными охотничьими ружьями, остальные с пистолетами, а один здоровяк наперевес держал допотопный гранатомёт. Лодки замедлили ход и вовсе остановились. Видимо, решили обдумать план абордажа. Не очень умное решение, учитывая, что они уже подплыли на расстояние выстрела.

Март не боялся гранатомета. Никто в здравом уме не будет подрывать работоспособную баржу. Даже в таком состоянии она стоит бешеных денег на черном рынке.

Демид с трудом дотянулся до бронежилета, лежащего рядом, накрылся им как одеялом и передернул затвор автомата.

— Март!

Март молчал.

— Март, почему ты не стреляешь?

— Пусть подплывут ближе.

— Ближе к чему? К нашей смерти?

— Демид, тебе бы реплики для вестернов со Стивеном Сталлоне писать.

— Во-первых, не Стивен, а Сильвестр. Во-вторых, Сталлоне не снимался в вестернах.

— Ок, зумер.

— Я не зумер, Март, зумеров давно нет в живых.

— Эх, скорей бы меня уже завалили.

Наконец на одной из лодок человек привстал с места, взял громкоговоритель и прокричал:

— Сдавайтесь, и мы вас пощадим!

Март усмехнулся. Покосился на Демида:

— Слышишь, это, кажется, те бедолаги, от которых мы отбились.

— А ты что думал? Что на этом участке несколько банд?

— Ну, не знаю. Времена тяжелые сейчас, пираты мигрируют. Ты же сам только что рассказывал про это голосом умирающего лебедя.

— Кого-кого?

— Лебедя.

— Какого лебедя?

— Лебедь из пьесы Камиля Сен-Санса, Демид, стыдно не знать.

— О, господин, вы что, интеллигент?

— Именно.

— А что, у того лебедя был голос?

— Не было.

— Как и Сталлоне в вестернах.

— Демид, раз умираешь, ну и умирай себе молча.

Внезапно одна из лодок, взревев мотором и выпустив облако черного дыма, пошла в атаку. Переговорщик тщетно орал в громкоговоритель, пытаясь остановить фальстарт.

Март глубоко вздохнул, попытался прицелиться и нажал на гашетку. Старый пулемет чихнул и застрекотал, взбивая пену вокруг лодки. Но судно, как заговоренное, только набирало ход. Но вот, наконец, успех: пулеметная очередь прошла точно по центру лодки пиратов, буквально разрезав её пополам.

Двое погибли сразу, третий истошно кричал, цепляясь за тонущие ошметки лодки. Спустя минуту стояла гробовая тишина. Лишь пузыри на месте бойни напоминали о произошедшем. Остальные пираты стояли в оцепенении. Март отчетливо слышал стук собственного сердца. В голове наконец наступила ясность. Март чуял кровь — горячую, металлическую, пробуждающую инстинкты. Это ощущение пугало его до глубины души, но испуг обычно приходил только после боя, когда грохот выстрелов затихал, оставляя лишь эхо разрушающегося мира.

Вожак с громкоговорителем, не медлил — он подал сигнал рукой, и оставшиеся лодки, словно разъяренные пчелы, одновременно рванули к барже. Март, охваченный азартом, стрелял длинными очередями, даже не прилагая усилий, чтобы прицелиться — он действовал на инстинктах, как зверь, сражающийся за свою жизнь.

Да и попытки нормально прицелиться этой старой, разболтанной рухляди казались бесполезными. Но вот, будто разрядом молнии, подбита вторая лодка, и моментально, без возгласов и мук, весь экипаж исчез, оставив за собой только безмолвие, которое висело в воздухе, как остатки прекрасного и трагичного спектакля, завершившегося раньше времени.

Встречные пули свистели рядом, но Март вошел в режим берсерка. Вторая лодка пошла в обход. Март стрелял по её траектории, не отпуская гашетку. Одна из пуль пробила борт. «Слава Богу» — пронеслось в голове у Марта. Воздух стал выходить со свистом, но лодка продолжала движение. В это время третья лодка подошла близко, но Демид, перегнувшись за борт, расстрелял экипаж практически в упор. Адреналин, переполняющий кровь, на минуту заглушил боль. Март переключился на четвертую лодку, шедшую за третьей, но та развернулась и умчалась обратно.

Подбитая лодка в это время обошла сзади. Март снова развернулся, нажал на гашетку, но выстрелов не последовало: патронная лента кончилась. Март выругался, подхватил автомат, присел и затих. Руки еще тряслись от вибрации пулемета.

Секунд десять, а по ощущениям, целую минуту, стояла тишина. Вдруг за борт ухватилась рука пирата, пытавшегося взобраться на баржу. Март мгновенно расстрелял борт чуть ниже руки, пробивая металл насквозь. Рука обмякла и исчезла.

«Я убил человека, даже не увидев его лица», — подумал Март. Выскочил второй, бросился на Марта, но Март в упор выстрелил ему в живот. Умирая, тот вцепился в шею своего убийцы, сжимая её коченеющими пальцами. Тут выскочил третий пират, совсем мальчишка, с нелепым однозарядным ружьем. Неловко прицелившись, попытался выстрелить в Марта, но лишь окончательно добил товарища. Запаниковав, пират попытался перезарядить ружье. Но Март, отбросив тело, спасшее ему жизнь, одним кошачьим прыжком прыгнул на последнего пирата. Повалив и вырвав у него ружье, Март принялся забивать жертву прикладом.

— Март! Март!!!

Демид пытался докричаться до обезумевшего Марта. Март, очнувшись наконец, увидел, что четвертая лодка снова возвращается. Он схватил свой автомат, перезарядил, и прицелился на четвертую лодку одновременно с Демидом. Лодка была совсем близко. Человек с гранатометом был на ней. Цепенея от ужаса, он завороженно смотрел на направленные стволы. Два других пирата почему-то не стреляли. Март и Демид начали стрелять одновременно. Магазины быстро закончились, как и жизнь на четвертой лодке. Март привычным движением перезарядил автомат, снова прицелился. Усилием воли отложил автомат, сел и схватился за голову. Все было кончено.

Демид пытался отдышаться короткими вдохами-выдохами. Март встал и принес фляжку с водой. Сделав пару глотков, Демид спросил:

— Что с тобой происходит, Март?

— Что ты имеешь в виду?

— Почему у тебя сносит крышу?

— Ты решил сейчас это спросить? Мы с тобой пережили столько перестрелок, а тебе вдруг интересно стало?

— Ну, возможно, больше шанса уже не будет, — процедил Демид.

— А ты как думаешь?

— Я думаю одно из двух. Или ты психопат, которому просто нравится убивать. Или тебе страшно. Ты в ужасе. Ты как зверь, загнанный в угол. Ну… как бурундук. Знаешь, если бурундука загнать в угол, он становится очень опасен.

— Мог бы, не знаю, волка в пример привести. Но спасибо хоть не выхухоль, — рассмеялся Март.

— А если серьезно, скажи мне, в чем дело?

— А я скажу тебе. Ты знаешь, почему в нас так мало стреляли? Им было нечем стрелять. Они нищие, им нечего есть, не на что купить патроны. И они идут на верную смерть. Потому что там, позади — тоже смерть. Но долгая и мучительная. Это люди без ID, они не фактически не существуют. Им нечего терять. Я не хочу этого делать, но, если я их не убью, они убьют меня. Мы как пауки в банке.

— Или выхухоли.

— Да, или выхухоли. В банке. И это ощущение, что ты просто должен их убить, что нет никаких просто вариантов — меня это ужасно злит, я просто прихожу в ярость.

— Ты странный, Март.

— Зато из меня не торчит пиратский нож.

Демид закрыл глаза.

— Март, я весь день надеялся, что они вернутся и убьют меня. Избавят от мучений. Но знаешь, когда время пришло — я передумал умирать. Мы тут ведь неплохо проводим время. Как мне кажется.

— Мне надо починить турель. Трудно все-таки стрелять из пулемета, держа его в руках. Я же, все таки, не Артур Шварценеггер.

— Арнольд.

— Да знаю, просто хотел, чтобы ты себя важным почувствовал.

Март снова взялся за старое. За это время умений и навыков прибавилось мало, поэтому работа продвигалась медленно. Мало что изменилось.

***

Мир, когда-то процветающий, погружался в пучину безысходности и хаоса. Исчерпание ресурсов стало неотъемлемой частью повседневной реальности, увлекающей за собой равновесие, на котором держалась жизнь на планете. Неравномерное распределение жизненно важных благ превратило целые регионы в районы бедности и страха, где каждый глоток чистой воды был на вес золота. Рекордная смертность, опередившая рождаемость, оставила за собой бесчисленные пустые уголки, где некогда бурлили жизни, оставив только эхо воспоминаний о тех, кто когда-то мечтал о счастливом светлом завтра.

Аграрная промышленность, скованная непредсказуемыми капризами климата, оказалась на грани полного уничтожения. Недостаток дождя сменялся ураганами, оставляя фермеров в отчаянии, когда посевы гнили в земле или же, наоборот, пересыхали, словно почва сама отказывалась кормить своих детей. Ресурсы вокруг, когда-то обильные, истощались, и даже редкоземельные металлы, столь необходимые для изготовления электроники, стали предметом жесточайшего дефицита. Вдоль опустевших фабрик и заводов пыли и разорения стоял мрак, ослепляющий перспективы будущего.

Но наиболее ужасающими были техногенные катастрофы, результаты человеческой жадности и безразличия, подобно волнам на бурном море, разрушающие всё на своём пути. Перепроизводство и бесконтрольная добыча ресурсов оставили за собой пустынные ландшафты, когда-то наполненные богатством природы. Мусор, накапливающийся в океанах, стал новым материком, с каждым годом расширяющим свои границы, поглощая жизни одних морских обитателей и дающий другим.

Череда аварий на химических производствах по всему миру, террористические атаки на нефтяные танкеры, безответственная утилизация токсичных отходов не оставляли надежды на то, что мир снова станет прежним. Лишь атомные станции нового поколения, способные выдержать любые катаклизмы, поддерживали стабильный источник энергии. Но возведение подобных станций по всему миру было под силу лишь двум странам, России и США, и строились они долго, стоили дорого и, казалось, что они лишь ненадолго отдаляют окончательный апокалипсис.

Мир, в котором численность населения снизилась 4-х миллиардов человек, становился всё более и более неуправляемым. 85% людей находилось на северных территориях США, в Канаде, России, Европе, Китае, Индии и на Аравийском полуострове. Прочие земли, когда-то полные жизни и возможностей, теперь служили лишь декорацией для отчаяния и жажды выживания. В этих краях многие искали способ сохранить хотя бы малую искру человечности — остатки надежды в мире, где море слёз стало привычным ресурсом. Каждый новый день рисовал нравственную дилемму: какой будет цена за сохранение человечности, если сам мир стремительно рушится?

***

Демид уже выглядел скорее мертвым, чем живым. Спросил слабеющим голосом:

— Эй, Март… Сказать, зачем ты этим занимаешься?

— Чем? Ремонтом турели? Чтобы починить турель!

— Нет. Тебе просто нужно чем-то заниматься, с чем-то возиться. Это отвлекает тебя от черных мыслей. Такой способ «уйти от реальности».

— Кажется, я не буду скучать.

— Мне уже недолго осталось, друг мой… И раз так… За свою жизнь я скопил немного… Но что-то у меня есть. Я хотел тебе сказать… Пароль от моих коинов… мои коины… мой пароль…

Демид неестественно откинул голову. Взгляд остекленел. Март прислушался к дыханию. Демид не дышал. Март попытался нащупать пульс, но ничего не вышло. Он никак не мог понять, как другие так ловко нащупывают эту проклятую ниточку. Март оставил попытки и сел рядом. Лицо, прежде полное самоуверенности, теперь исказил ужас и горечь:

— Я обманул тебя, Демид. Я буду скучать, Демид. Мы через многое прошли вместе, плечом к плечу, рука о руку. Сколько раз ты был на краю гибели. И всегда выживал. Как тогда, шесть лет назад. В порту. Когда тебя ограбили.

Муха село на лоб Демида и принялась потирать лапки. Март продолжал:

— Ты тогда рассказывал, что на тебя напали пять человек с ножами. Правда, ходили слухи, что их было двое. Подростков. Причем не с ножами, а с палками. Но это тоже достойные противники.

Демид ожил и грязно выругался. Март усмехнулся:

— Ты как ребенок, честное слово.

Солнце садилось, поблескивая на пластиковых бутылках, плавающих повсюду.

Внезапно на горизонте показалась мусоросборочная баржа второго класса. Март бросился к борту и, прищурившись, прочел название — «Pure Stream». Март бросился в трюм, вернулся с сигнальной ракетой и выстрелил.

Ракета описала дугу, прежде чем раствориться в небе.

Минут через десять незнакомая баржа подплыла поближе. Крепкие стальные борта, новенькие мандибулы, тихий двигатель. Видимо, тоже новый. И, главное, вооружена отличной пушкой, способной потопить даже военный катер. Март завистливо присвистнул. Вглядевшись, заметил странную деталь — на барже не было мусоросборочного контейнера.

«Может её перегоняют на ремонт», — успокоил себя Март.

«Или же её угнали пираты?», — снова встревожил себя Март.

На корме стоял человек, обмотанный в странный балахон. Опытным взглядом Март определил под одеждой спрятанное оружие. Но это ничего не меняло, все равно бы он бы не выдержал еще один бой. Встав в полный рост, он поднял руки и заорал:

— Нам нужна помощь! Топливо кончилось, мой напарник ранен! Нам нужно немного дизеля и лекарства! Обезболивающие и антибиотики! Умоляю, помогите, я больше не могу слышать его нытьё!

Незнакомец сбросил балахон. Оказалось, что это была девушка, хотя по слою грязи и загара на лице определить это было непросто. Она действительно оказалась вооружена пистолетом-пулеметом Узи. Прицелившись, прокричала в ответ:

— Твой ID!

— Я не слышу!

— Твой ID, сукин сын!

У девушки был странный акцент. Март раньше такого не слышал, но думать об этом было некогда и Март прокричал цифры своего идентификационного кода:

— 13 86 123.

Девушка, не переставая целиться, свободной одной рукой достала планшет и вбила туда цифры. Получив результат, прокричала:

— Твое имя?

— Март Кауфман.

— Март как Марта?

— Да, как Марта, только Март!

Март не мог скрыть досады от надоевшего еще в детстве вопроса. Девушка пожала плечами, и крикнула вглубь баржи:

— Симон, тут раненный.

Из трюма послышался раздраженный голос:

— Да мне плевать!

— Симон, мизантроп проклятый, тащи аптечку свою!

Бормоча ругательства, показался старик с чемоданчиком. Старик выглядел как стереотипное представление Старого мира о гениальных ученых: худой, с растрёпанными седыми волосами и безумным взглядом. Март бросил трос, чтобы сцепить баржи. Когда баржи окончательно сблизились, старик, перепрыгнул на борт «Сизифа».

— Ну, где пациент?

Март указал пальцем.

Прошло больше часа. Смеркалось. Март и незнакомка сидели на палубе, молча грызли крекеры, запивая теплой водой. Наконец незнакомка нарушила тишину:

— Ка.

— Что?

— Меня зовут Ка.

— А… Я подумал, ты поперхнулась. Очень красивое имя. Приятно…

— Что вы тут разорались, дайте поспать человеку! — Симон грубо прервал беседу. Март на цыпочках подошел, чтобы взглянуть на Демида.

Демид, в котором старик растворил лошадиную дозу морфина, крепко спал. Окровавленный нож валялся рядом. Рана была заштопана крайне аккуратно, Марту еще не доводилось видеть настолько ювелирной работы. Ка спросила старика:

— Что с ним? Всё в порядке или он выживет?

Симон буркнул, не поднимая головы:

— Пробита селезенка. Ничего страшного. Но крови потерял много. Наверняка началось заражение.

— Ну ты дал ему антибиотики или что-ты там даешь обычно?

— Я дал ему антибиотики, дорогая моя. Очень дорогие и редкие антибиотики.

— Ну, хорошо, хорошо, жадина ты такая. Надеюсь, выживет. Он мне нравится больше, чем этот. Этот слишком много ест.

Март поперхнулся.

— Я? Это я-то?!! Ты два часа ешь не переставая, ты почти все наши припасы съела! Демид, если выживет, умрет от удивления!

Март и сам удивился, почему его так задели слова недавней незнакомки. Наверное, дает о себе знать скверный характер.

Глава 2. Ка

За пару дней до встречи с «Сизифом», баржа «Pure Stream» прибыла в мусороприемный порт. Перед ней была огромная очередь. Баржи разного класса мирно покачивались под полуденным солнцем. Спасаясь от жары, экипажи прятались в каютах.

Чтобы не сидеть без дела, Симон полез в систему кондиционирования. Из-за последней полной разрядки батареи все настройки обнулились, нужно заново все настраивать. Ка видела лишь его затылок, но даже по затылку было понятно: Симону есть что высказать Ка.

Ка же, удобно устроившись в тени зонта, читала бумажную книгу, выменянную пару лет назад на тюбик солнцезащитного крема. На растрепавшемся корешке еще можно было разглядеть: «Сто лет одиночества». Да, Маркес бы удивился тому, в каком мире оказалось его интеллектуальное детище. Бывший владелец книги не умел читать, и она ему не была нужна. Как и крем от морщин, который Ка выдала за солнцезащитный.

Ка не гордилась этим поступком, но она ужасно любила книги Старого мира.

Прошлая книга была про мальчика-волшебника и его друзей, спасающих мир от Того, Чьё Имя Нельзя Называть. История захватила Ка и она искренне переживала за героев. Хотя вопросы все же были. Например, почему все эти волшебные идиоты не носят свои палочки на веревочке, например, чтобы не ронять их в разгар битвы.

Эта же — совсем другая. Она казалась Ка более нудной, несмотря на то, что это был магический реализм. «Сто лет одиночества» — это как запутанная семейная сага, на которую никто не согласился бы подписаться в реальной жизни. Представьте себе, что в одном городке, который так и зовется Макондо, живет семья Буэндиа. Они как будто выиграли в лотерею, на которой призом оказалась целая династия проблем и порочных циклов, которые повторяются раз за разом.

Скажем, если бы кто-то заводил семейный альбом, то вместо обычных фото там были бы обрывки любимых фраз и остроумные диалоги, а еще большое количество странных — мягко говоря — событий.

Один персонаж страдает от невыносимой тоски, так как не сможет найти подходящий способ объявить о своих чувствах. Другой — превращается в одержимого странника, который увлечен всем, что движется.

Симон что-то проворчал себе под нос. Ка отложила книгу, и, глубоко вздохнув, спросила:

— Ну что, Симон, что?

Симон отложил шуруповёрт, развернулся и подошел к Ка.

— Вот скажи, дорогая моя, какую именно часть фразы «тебе надо встать пораньше, чтобы успеть к открытию порта», ты не поняла?

— Авада Кедавра, Симон!

— Что?

— Я спрашиваю, какую именно часть фразы «Симон, хватит, я пять раз уже извинилась» ты не понял?

— Наглая девчонка.

— Ты сам не разбудил меня, Симон!

— Я тебе напомню, мы договорились, что ты ляжешь пораньше, а я подежурю. И посплю подольше. А ты поведешь баржу. А я посплю. А ты поведешь. А я…

— Ну все, хватит, не злись.

Симон сел рядом с Ка.

— Что читаешь?

Ка отложила книгу в сторону:

— «Технология переработки переработанного пластика».

Симон улыбнулся.

— Эх, Ка, Я помню, когда мне было столько же, сколько и тебе, я вот так же проспал. Прихожу — там уже люди в палатках сидят, очередь метров триста.

— Куда очередь?

— За Айфоном. Тогда вышел уже не помню какой по счету Айфон. Был такой бренд. Самый популярный. Как Моторола сейчас.

— Да знаю я, что такое Айфон, мне не пять лет.

— Удивительно, как тогда мне это казалось важным.

— Это вся история, Симон?

— Ага.

— Захватывающая же была у тебя молодость, Симон, невероятная, — восхищенно-саркастично отметила Ка.

Очередь медленно, но верно двигалась вперед. Ка сложила зонт, чтобы позагорать. Симон продолжал ворчать:

— Что, ультрафиолета в организме не хватает?

Ка улыбнулась. Помолчала, затем изменилась в лице и спросила:

— Скажи, Симон, как все это началось?

— Я же тебе рассказывал. Все тебе рассказывали. Ничего нового.

— Да все равно делать нечего.

— Ну. Внезапно произошло и все. Сначала температура стала повышаться, потом понижаться, потом повышаться и все сразу озаботились проблемами экологии. Снова вспомнили про осознанное потребление, начали инвестировать в экологический транспорт и в зеленую энергетику. В общем, увлеклись полумерами. Ладно, потом, пора готовиться.

Перед «Pure Stream» оставалась одна баржа. Ка приготовилась швартоваться. Наконец портовый кран вернул на место опустошенный контейнер баржи и она отчалила.

Сердцебиение Ка участилось. Дежурный поднял флажок. Ка попыталась пришвартовать баржу, но рука дрогнула, пришлось давать задний ход и пытаться снова. Со второй попытки уже получилось.

На борт поднялся управляющий. Неприятный тип с цепким взглядом. В поношенной куртке с логотипом порта.

Он достал планшет.

— Приветствую вас в порту, X-400. Будьте добры ваш ID:

— 1552854.

Управляющий заглянул в планшет. Спросил, не поднимая глаз:

— Анжела Ким?

— Да, это я.

— Понятно. Откуда мусор?

— Из океана.

— Не смешно. Откуда мусор?

— Атлантическое пятно No6.

— Хорошо, приступайте к разгрузке.

Ка нажала кнопку, и замки, удерживающие контейнер с мусором, отщелкнулись.

Крановщик привычным движением подцепил контейнер и перенес на конвейер. Теперь оставалось ждать, пока система проверит качество и происхождение собранного мусора.

Стояла нестерпимая вонь гниющих водорослей, собранных вместе с мусором.

Управляющий пристально глядел на Ка.

— Скажите, мисс Ким, вы впервые в нашем порту?

— Да, раньше я работала только с индийскими портами.

— Интересно, почему?

— Там платят больше. Кстати, что с оплатой?

— А почему вы решили вернуться в наш порт?

— Я же говорила, что я впервые здесь.

— Хорошо. Проверка скоро закончится и вы получите свою оплату.

Управляющий ушел. Ка вздохнула и обернулась на Симона.

— Не нравится мне это.

— Веди себя естественно.

Прошло больше десяти минут. Ожидающие своей очереди баржи недовольно гудели.

Ка не выдержала, спрыгнула с баржи и отправилась вслед за управляющим, не обращая внимания на Симона, который старательно делал страшные глаза.

Крысы деловито сновали между ног Ка, будто брокеры на Уолл-стрит, спешащие на работу. Ка смотрела старый фильм с Ди Каприо, которыи стал первым президентом фонда «Возрождение планеты».

Поднявшись по железной лестнице, Ка зашла в административную комнату. Управляющий переговаривался с начальником охраны порта. При виде Ка он улыбнулся неестественно и отталкивающе.

— Мисс Ким, хорошо, что вы пришли. В базе указано, что ваш ID дважды регистрировался в нашем порту, а также в бразильских и португальских портах. И ни разу — в индийских.

Ка пожалела о своем решении зайти так далеко.

— Мистер, вы что-то путаете.

— Конечно, путаю. Поэтому здесь начальник охраны, который всё очень быстро распутает.

Ка сделала шаг назад. Начальник охраны потянулся к шокеру. Ка схватила кружку с надписью «Биг Босс», и швырнула в него кружкой. Тот мгновенно пригнулся, и кружка прилетела точно в голову управляющему.

Ка бросилась в дверь, но за ней уже поджидали охранники. Один попытался схватить её, но Ка укусила его за палец, и, кажется, даже откусила его. Во всяком случае, бедолага орал соответствующе. Ловко перепрыгнув через парапет, Ка бросилась в сторону баржи. Погони за ней почему-то не было.

— «Странно», — подумала Ка.

Добежав до причала, она остановилась, как вкопанная. На месте её баржи уже разгружалась другая.

«Что произошло? Неужели Симон меня бросил? После стольких лет? Как он мог? После стольких прожитых жизней? Невозможно» — мысли в голове лихорадочно мелькали.

Ка услышала шаги и голоса сзади. Управляющий в сопровождении охранников неторопливо приближались. В глазах потемнело, дыхание перехватило, сердце колотилось как бешеное, ярость, обида и отчаяние бурлили в груди.

— Эй, отойди!

Голос Симона прозвучал как музыка. Как «Ода к радости» Бетховена. Или Шиллера. Или Шопенгауэра. Или Шопена. Да, Шопена. Шопенгауэр, кажется, был художником. Ка плохо запоминала имена, но хорошо фиксировала свои эмоции.

Ка оглянулась. Симон стоял с пулеметом в руке. Как мог, он прицелился в управляющего и охранников и дал предупредительную очередь поверх их голов. Те бросились врассыпную. Симон бросил пулемет.

— Бежим, скорее!

Симон бежал вдоль береговой линии. Ка бежала за ним, крича на ходу:

— Что случилось? Где баржа?!

— Беги за мной!

Симон добежал до канала и побежал вдоль. Их баржа, управляемая работником порта, неторопливо шла в отстойник. Симон выдыхался. Ка же набрала скорость, с разбегу, прыгнула на борт баржи, пролетев над водой не меньше пяти метров. Работник, не раздумывая, бросил управление и спрыгнул в воду. Ка свернула к берегу, чтобы запыхавшийся Симон смог перебрался на борт. Симон перевалился через борт и свалился на палубу, пытаясь отдышаться.

Ка включила полную мощность и стала разворачивать баржу. До выхода в море было буквально метров пятьдесят.

— Симон, встань за пулемет, будет погоня!

— Я не стреляю в людей!

— Я так и поняла! Смотри, кого ты мог, но не убил!

До выхода в открытое море остались считанные метры, но у берега уже стоял управляющий с охранниками. Охранники целились из автоматов, а управляющий держал в руке какое-то устройство, напоминающее тостер. Спустя мгновение он мерзко улыбнулся, и вся электронная системы баржи просто отключилась.

Управляющий снова улыбался. «Pure Stream» превратилась в груду дрейфующего металла.

Спустя десять минут Ка и Симона, закованных в наручники, везли в бронированном минивене. Ка смотрела в окно. Тело ныло от ударов и пинков охранников.

Управляющий сидел на переднем сиденье и грыз ногти, сплевывая на коврик. Водитель неодобрительно посматривал, но сказать ничего не решался.

За окном мелькали индустриальные пейзажи. Огромные грузовики, перевозящие отсортированный мусор, ползли как гигантские жирные жуки. Фургончики службы техподдержки и погрузчики сновали туда-сюда как муравьи. Группы вольнонаемных сортировщиков, за копейки работающих по двенадцать часов в сутки, куда-то волочили ноги. Возможно, в столовую.

Наконец минивэн подъехал к административному зданию — двухэтажному строению с покатой крышей и колоннами. Пейзаж здесь был другой. Все чистенько, аккуратно. Клумба с цветами. Фонтан без воды. Ажурные скамейки, на которых никто не сидел. Живописные аллеи, по которым никто не гулял.

Ка и Симона завели через черный ход, затолкали в лифт, который спустил их в подвал.

Ка стало по-настоящему страшно: ведь если тебя ведут в подвал, скорее всего, ничем хорошим это не закончится. Симон же, напротив, был равнодушно спокоен. По крайней мере, внешне.

В помещении горел тусклый холодный свет, а в центре стояли металлический стол и стулья. «Не хватает лишь качающейся лампы», — подумала Ка.

Охранники грубо усадили Ка и Симона и вышли. Управляющий, который даже не стал входить, захлопнул дверь. Ка пододвинулась к Симону и только открыла рот, как тот её грубым шепотом перебил:

— Ничего не говори, ничего не делай. Просто сиди.

Прошло не меньше получаса в звенящей тишине. Наконец вошел мужчина в мешковатом костюме. В его помятом лице читалась бесконечная усталость и хроническое раздражение. За ним следовала женщина с каменной прической и аналогичным выражением лица. Сели напротив, мужчина закурил.

Мужчина взглянул на спутницу, словно спрашивая разрешения. Та едва заметно кивнула. Мужчина начал:

— Итак, меня зовут Прокоп, рядом со мной Нинель. Мы представляем компанию «Астра-V» и обеспечиваем безопасность на объектах стратегического значения и конкретно порта X-400. Итак, кто вы такие и откуда у вас эта баржа?

Симон, сохраняя невозмутимость:

— Это наша баржа.

Женщина, которой совершенно не шло имя Нинель, сухо отчеканила:

— Позвольте напомнить, что управление мусоросборной баржей без соответствующей лицензии карается ограничением свободы до десяти лет в колонии.

Нинель выдержала паузу, и добавила зловеще:

— Либо принудительными работами сроком до двух лет в радиоактивной зоне.

Симон приподнялся со стула. Дознаватели инстинктивно подались назад. В комнату мгновенно вошел охранник. Симон покосился на него:

— Пусть выйдет. Мне есть что сказать.

Женщина, помедлив, кивнула охраннику. Тот торопливо вышел. Симон заговорил металлическим бескомпромиссным тоном, который удивил Ка. Она никогда его таким не видела:

— А теперь послушайте меня. Вы тут играете в секретную службу, но я вам напомню — вы всего лишь менеджеры, белые воротнички, офисный планктон. Да, к сожалению, обычный планктон почти вымер, но такие как вы, бессмертны. Опять же, к сожалению.

Прокоп попытался его перебить, но Симон яростно прошипел:

— Молчать!

Привыкший подчиняться Прокоп послушно замолк, а Нинель удивленно приподняла бровь. Симон продолжил:

— При задержании моей баржи управляющий применил технологию блокировки электронной техники, которой разрешено пользоваться только настоящей секретной службе. Господину управляющему и вам — нельзя.

Дальше. При нашем задержании ваши охранники применили дубинки 1-класса жёсткости. Это полицейские дубинки, откуда они у вас? А? При нашей транспортировке вы использовали наручники, и тут мне показалось, что вы всерьез играете в полицию. Я напомню, вы частная компания. Плюс — в порту нет свободного доступа к чистой воде, сортировка ведется устаревшими методами, и, главное, я совсем не уверен, что у тех людей, которых мы видели по дороге сюда — есть медицинский допуск и вообще ID.

Я, используя свои связи, могу доставить очень много неприятностей этому порту. Порт, конечно, не закроется, но руководство точно захочет избавиться от такой охранной компании, доставившей им столько проблем. А теперь идите за дверь и советуйтесь.

Прокоп и Нинель несколько секунд сидели молча, потом вышли. Ка спросила:

— Что это было?

— Что?

— Что это за выступление?

Симон пожал плечами и прошептал:

— Ка, если вскроются все наши приключения, а они вскроются — нам работать до конца жизни в радиоактивной зоне. Один плюс — это будет недолго. Так что блефовать — наш единственный шанс.

— Но Симон, а что, если они…

Ка не успела договорить, так как дверь с треском открылась. В комнату зашли охранники, молча взяли взяли Симона и Ка под руки, надели на голову мешки и вывели из здания. Их снова усадили в минивэн. Машина ехала долго, не меньше часа. Наконец мешки стянули с их голов. В минивене сидели сотрудники охраны и Прокоп. Прокоп старался выглядеть уверенным, но было ясно — он не привык к подобным приключениям. Неестественным басом он сказал:

— Вы сейчас выйдете и пойдете прямо. В этот порт вы больше не вернетесь. Баржа останется у нас, запись управляющего о внештатной ситуации удалена из сводки.

Ка не выдержала:

— Вы что, с ума сошли? Куда мы пойдем? Здесь за триста километров ничего нет! Мы что, должны умереть в пустоши?

Прокоп вытащил пистолет и наставил на Ка:

— Сейчас твой друг скажет, что мы не имеем права применять огнестрельное оружие. Это действительно так. Поэтому не вынуждай меня нарушать закон.

Симон толкнул Ка в плечо:

— Пойдем.

Ка прошептала:

— Они же убьют нас, как только мы выйдем.

Симон пожал плечами, встал и направился к выходу. Проходя мимо Прокопа, он вдруг выбил пистолет у него из рук. Ка среагировала мгновенно, боднув головой сидящего рядом охранника. Второй охранник бросился на неё, и, повалил, начав душить. Ка задыхалась, в глаза темнело, как вдруг раздался оглушительный выстрел. Охранник обмяк и упал на неё всем телом. Прогремело три выстрела. Как выкарабкалась из-под тела. Второй охранник и водитель были мертвы. Прокоп, вжавшись в сиденье, мелко дрожал. Симон прохрипел:

— Выходи.

Прокоп замотал головой. Симон передернул затвор. Прокоп послушно направился к выходу. Но, в последний момент, отчаянно бросился на Симона, пытаясь повторить его успех и выбить пистолет, но получил пулю в лоб и успокоился. Симон выволок тело на дорогу.

Ка также вытолкала тело водителя, села за руль, и погнала обратно к порту. Автомобиль подбрасывало на ухабах, мертвые охранники, до которых не дошли руки, подпрыгивали синхронно. Подвеска жалобно скрипела, но Ка продолжала выжимать все из маломощного водородного двигателя.

Подъезжая к порту, Ка с Симоном переглянулись. План был ясен и без слов. Ка, не останавливаясь, протаранила шлагбаум и погнала к отстойнику, распугивая работников.

Баржа была на месте. Ка выскочила из минивена, прыгнула на борт и бросилась к пульту управления. Симон, предварительно схватив пару сумок с каким-то обмундированием из минивена, бросился за ней. Электронные системы баржи при включении забарахлили, но двигатель завелся. Симон, настроенный решительно, взял управление пушкой. К барже бежали охранники. Симон выпустил светошумовую ракету, разорвавшуюся в прямо перед ними. Тех оглушило и ослепило, удалось выиграть время.

Погоня на этом прекратилась. Симон прокричал:

— Ка, не убивай движок! Они не настолько мотивированы, чтобы гнаться за нами.

Ка вела баржу в открытое море. Когда порт остался далеко позади, Ка облегченно вздохнула, но шум в каюте заставил её обернуться. Поставив автопилот, она жестом показала Симону быть потише, забралась в тайник, достала автомат и попыталась открыть дверь. Дверь не подавалась. Ка дернула сильнее, но её кто-то держал. Ка отпустила ручку, отошла подальше и прицелилась. Через пару секунд дверь распахнулась, и оттуда выбежал управляющий с топором наперевес. Увидев Ка, он замер.

Ка приказала ему бросить топор и идти к заднему борту. Управляющий выполнил требование. Ка ногой подтолкнула ногой ему спасательный круг и приказала прыгать. Управляющий стоял неподвижно. Как выстрелила у него над головой. Управляющий схватил круг и прыгнул. Ка и Симон бросились к борту. Белоснежный след вспененной винтами воды окрасился в розовый.

Как посмотрела на Симона.

— Я не хотел его убивать. Я забыла про винты.

Симон ответил, не поднимая глаз:

— Ты же не думаешь, что он доплыл бы до порта на спасательном круге? Посмотри, за нами даже никто не гонится. Он бы умер в море.

Ка выругалась. Симон отрешенно добавил:

— Мы тоже умрем. Мы не пополнили запасы еды и воды. И даже продолжить работу мы не можем, контейнера у нас нет, он остался в порту. Да даже если бы был…

Ка подошла к приборам, чтобы задать новые координаты. Электроника по-прежнему барахлила.