Бесплатный фрагмент - Маргарет идет по следу

Пролог

Родилась я в самом конце прошлого века в старом, двухэтажном роддоме, посреди невыносимого рева и круглосуточного, дикого крика рожениц. Товарищи мои оказались народцем крайне неугомонным, и поэтому хорошо выспаться мне удалось лишь спустя пару недель, уже дома, в чисто заправленном белоснежной простыней, чемодане. Появиться на свет мне, по-видимому, очень не терпелось, и потому выскочила я из мамкиного лона на седьмом месяце беременности, не набрав до нужного добрую половину граммов. Три шестьсот на два… м-да… не густо… Это означало, что в чемодан, таких как я, можно было уложить троих, и места бы всем вполне хватило.

Нет, ну кроватка у нас, конечно, присутствовала. Как положено, с перекладинами, ящичками и прочими атрибутами, но она была уже года три занята моим вездесущим конкурентом — старшей сестрой Софочкой, а второе спальное место не выдерживали скромные габариты нашей «малосемейки». Мне были обещаны положенные апартаменты, но только после расширения жилплощади. В перспективе так сказать. А я и не обижалась — миллионы детей по всему миру спят в кроватках, даже не смея мечтать о чемодане, оттого я весело улыбалась пришедшим поглазеть, в большей степени на мое ложе, чем на мою, скромную во всех отношениях, персону, немногочисленным родственникам, друзьям, подругам и просто маминым знакомым.

Поначалу чемодан их интересовал гораздо больше, нежели я сама, но вскоре всеобщее внимание переключилось на меня и желающих посетить наше жилище прибавилось.

— Ой, а что у нее с глазками? — спросила однажды крашенная в ярко — рыжий цвет тетка мою родительницу.

— А что у меня с глазками? — настороженно гукнула я, и затихла, дабы не пропустить ответа своей экспрессивной maman.

— Не знаю, — мамочка моя всегда была на удивление честным человеком, — так и было.

— Наверное в отца, — резюмировала Рыжая.

— Не в меня — это точно, — ответила мамуля и сунув мне в рот соску, думаю, что бы я больше не задавала лишних вопросов, прикрыла мое «гнездо» красивой, ажурной занавеской, пряча от нескольких пар любопытных глаз.

— А кто он? — не унималась тетка, — я его знаю?

— Может быть, — уклончиво ответила родительница, — да это и не важно.

— Как это не важно? — хотела возмутиться я, но неожиданно для себя уснула.

Это сейчас у меня пять или шесть отцов, а родилась я наполовину сиротой. Бывает и такое.

Время шло, я росла, и скоро моя необыкновенная кровать стала мне не по размеру. Мамочка к тому времени сделала кой-какую перепланировку, и на месте некогда просторной ниши появилась тесная, детская комната. Нас с Софочкой разместили по этажам двухъярусной кровати, где мне было отведено место внизу, что безмерно обрадовало старшую из дочерей, и ничуть не огорчило меня. Что ни говори, а корячиться с верхнего яруса на горшок было весьма неудобно. Пока мамуля, Рыжая и еще несколько малознакомых мне людей праздновали завершение ремонта, по счастливой случайности совпавшее с моим днем рождения, мы с Софочкой наслаждались своими «шикарными» квадратами. Теперь у нас были личные стол, кровать — одна на двоих, но зато какая, и даже таинственный шкаф с зеркалом на лакированной дверце. Одним словом — мечта! Именно в этот день, а если быть точнее — ночь, со мной произошло то самое нечто, которому я до сих пор не могу дать объяснения. Софочка уже мирно спала над моей головой, прижимая к себе огромного, подаренного мне на годовой юбилей плюшевого медведя, когда дверца шкафа сама собой тихо отворилась и из образовавшегося проема высунулась огромная голова со сверкающими в полумраке, зелеными глазами, а вслед за ней оттуда же вывалились четыре лапы и длинный, кошачий хвост.

Не скажу, чтобы я сильно испугалась, но на мгновенье, все-же, беззвучно открыла рот. Оглядевшись по сторонам невиданный мною доселе зверь шмыгнул ко мне на кровать, и обнюхав со всех сторон лизнул шершавым языком в левое ухо. На ощупь он оказался мягким, и очень приятным, что несказанно меня обрадовало и я незамедлительно потянула это чудо за хвост. Ошарашенное таким поведением животное поспешило покинуть мое ложе, и резво юркнуло обратно в шифоньер. В погоне за ним я звонко шлепнулась на пол, но когда добралась до места таинственного посетителя там уже не оказалось.

1

С того дня прошло больше двадцати лет, но вот что удивительно — я и сейчас помню все, даже самые мельчайшие подробности, той встречи. Я по — прежнему живу в этой самой квартире, но теперь одна. Софочка вышла замуж и укатила с избранником за границу, maman напротив в очередной раз ушла от мужа, да и теперь у нее есть свое, более комфортабельное жилье подаренное ей третьим по счету мужем, и меня она навещает крайне редко. Двуярусная кровать, как и прочая мебель тех времен давно покинули эти стены, а их место заняла современная, недорогая, но вполне приличная обстановка. Только вот деревянный шкаф, с зеркалом во всю лакированную дверцу так и продолжает стоять на том самом месте, что и без малого четверть века назад. Теперь здесь кабинет, а я — молодой специалист в области ландшафтного дизайна, подающий большие надежды.

— Ритка, уснула там что — ли? Пятый раз тебе уже за сегодня звоню а ты трубку не берешь! — орал в телефоне голос Катьки — моей лучшей подруги, — опять где попало ночью шлялась?

— Нигде я не шлялась — задумалась просто. Что — то случилось?

— Вообще — то мы сегодня собираемся, забыла?

— Нет, не забыла, — с ходу соврала я и посмотрела на мерно тикающие под самым потолком, часы, — уже одеваюсь.

— Ну тогда ладно, не буду тебе мешать, — мгновенно успокоилась подруга и тут же отключилась.

Времени в запасе оставалось совсем немного, по тому следовало поторопиться. С зеркала на меня насмешливо глядели огромные, чуть выпуклые глаза совсем не похожие друг на друга. Один был ярко — голубым, второй темно — карим, почти черным. Именно это обстоятельство когда — то давно поразило рыжую тетку и значительно увеличило число желающих посмотреть на диковинное дитя. Чуть вздернутый нос с россыпью веснушек и немного великоватый рот дополняли портрет. С волосами тоже было не все в порядке: красно — рыжего оттенка, скрученные в тугие пружинки, они торчали куда попало, словно взбесившиеся штопоры. Картинка не для слабонервных, но сейчас мы это исправим. Связав непослушную шевелюру в хвост, который больше напоминал метлу после смертельного разряда электричеством, я слегка пробежалась тушью по длинным ресницам. Все, я на половину готова — осталось подобрать наряд. Мой выбор пал на глухое спереди, и весьма откровенное сзади платье, цвета морской волны, я быстро нырнула в него. Накинув поверх этого великолепия свободного кроя серый кардиган я почувствовала себя полностью упакованной, и покинула квартиру.

Муж Катьки — Константин, бизнесмен, а сама она — типичная блондинка, одна из тех, про кого сейчас модно травить всякого рода анекдоты. Причем подруга их просто обожает. Не знаю, но мне бы, наверное, было обидно. Мне кажется, что Катька вообще не умеет обижаться — она всегда в хорошем расположении духа и в прекрасной форме, несмотря на недавние, тяжелые роды, сделавшие ее мамой очаровательных двойняшек. Живет она со своим семейством на самой окраине города, в большом, трехэтажном особняке постройки конца позапрошлого века, и наслаждается, в отличии от рядовых горожан тишиной и чистым воздухом. Взяв такси я глянула на часы: так, у меня есть еще целых полчаса и значит я успеваю попасть на праздник без опоздания. Саму меня это ни как не тревожит, но вот Костика всегда раздражают не пунктуальные люди. Вслух он об этом, естественно, ни кому не говорит, но потом Катька, в силу своего ума, просто изведет любого, кто посмел не прибыть в назначенный час.

Машина остановилась у массивных ворот, и расплатившись с таксистом, я направилась, через отдельно встроенную в забор маленькую калитку, вглубь усаженного красиво подстриженными кустарниками, двора, мельком приметив несколько припаркованных у самого въезда дорогих автомобилей. Ни перестаю удивляться тому, как ей удается содержать в полном порядке такую огромную территорию. Конечно же ей помогает садовник — немолодой уже дядька с несколько помятой внешностью, но все же уследить за таким объемом работ для меня — просто нереально. А вот и она сама, и как всегда великолепна. Красное платье с кружевными вставками изящно облегает безупречную фигуру, длинные, почти белые волосы аккуратно забраны в замысловатый пучок, делающий Катьку похожей на учительницу младших классов элитной школы, туфли на таком высоченном каблуке, что мне даже подумать страшно о том, что бы такие надеть. А она вон — хоть бы что, руки расставила для объятий и семенит не смотря под ноги. Я бы уже свои давно переломала и спешила не на вечеринку, а в травматологию, если не в реанимацию. Я, в своем лучшем платье, выгляжу сейчас кухаркой по сравнению с ней, но прячу смущение и тоже развожу широко руки для «обнимашек». Не достигая пару шагов до объятий спотыкаюсь и валюсь в руки своей давней подруги.

— О, да ты не меняешься, Маргарет, — весело рассмеялась Катька, обнажив два ряда безупречных зубов, — так и продолжаешь спотыкаться на ровном месте.

— Постоянство — мой конек, — весело отшутилась я, нагнувшись для того, что бы вытащить застрявшую каблуком между брусчатки, туфлю.

— А я уже правда подумала, что ты забыла про меня.

— Ну что ты, дорогая, — с силой выдернула я башмак, — ты же моя лучшая подруга!

Катька довольно кивнула, и схватив меня за локоть потащила к открытому бассейну, расположенному по правую руку от центрального входа.

— Уже все собрались, только тебя ждем, — прошипела она мне на ухо, и я тайком бросила взгляд на крохотные, усыпанные бриллиантами золотые часы на ее запястье.

— Я пришла на пять минут раньше, — гордо вздернув курносый нос выдала я голосом победителя, и Катька тут же забыла о претензиях.

К моему облегчению гостей оказалось гораздо меньше, чем я ожидала, и мне удалось расслабиться — с самого своего рождения не переношу разного рода многочисленных сборищ. С кем — то я уже знакома, а кто — то сейчас пялится на мои, более чем скромный наряд и прическу «а-ля медузы на танц-поле», и пытается понять, почему это неотразимая Кет так радушно встречает свою гувернантку.

— Кстати, я не вижу близнецов, хотелось бы взглянуть на малышей.

— Рита, разве маленьким детям место на взрослых вечеринках? Мы можем показать детям дурной пример, а это совсем ни к чему.

Я, конечно, не спорю — ей видней, но мне на самом деле интересно какой «дурной пример» полуторагодовалые дети могут перенять здесь, на прекрасной зеленой поляне, среди вполне воспитанных и респектабельных людей. Возможно, она им не хочет показывать меня, так как я иногда бываю не вполне воспитанной, а уж о моей респектабельности речь вообще не уместна.

— Катенька, познакомь меня со столь очаровательным созданием, — не первой свежести джентльмен схватил меня за локоть и бесцеремонно подтащил к себе, — кто это милое дитя?

Голос у него какой — то… будто песню поет, фальшивя на каждой ноте.

— А Вы разве не знакомы с Маргарет? — Катька удивленно повела нарисованной бровью, — Знакомьтесь, Эдуард Васильевич — это Марго, моя лучшая подруга еще с университетских времен. А это Маргарет, — она перевела взгляд с ошарашенной меня на него, — Эдуард Васильевич Пахомов, друг и соратник моего Костика. Кстати — это он нам дом «сосватал» — правда чудесно?

Мне не терпелось спросить подругу, что именно из всего ею сказано является чудесным, но вместо этого я вежливо закивала, словно китайский болван:

— Да, Кет, это — чудесно.

— Ваши глаза …, — Эдуард Васильевич посмотрел на меня словно на новорожденного бегемота — с умилением и нескрываемым любопытством, — … они прекрасны.

— Какой именно? — на мгновение я потеряла над собой контроль, — левый или правый?

— Не обращайте внимание — у Маргарет специфический юмор, но скоро Вы убедитесь, что она очень хороший человек.

Из Катьки бы получился неплохой дипломат.

— В сочетании с хорошим чувством юмора …, — он поцеловал мне руку, чем смутил меня окончательно, — Ваш образ — восхитителен!

Ох и не люблю я эти все «муси — пуси», неискренние и слащавые. Словно угодила в ванну с черной икрой, но все равно противно. На помощь пришла Катька :

— Эдуард Васильевич, у Вас еще будет время высказать Марго все, что Вы о ней думаете, а пока, позвольте, я представлю ее другим гостям, — она очаровательно улыбнулась и потащила меня прочь от занудливого дядьки.

— А это Маргарет, — представила она меня молодой паре, — моя лучшая подруга и вообще очень хороший человек. А это Алиса и ее супруг Гарик. Они недавно поженились и уже ждут потомство. Они тоже живут за городом в большом доме, как и мы с Костиком. Правда, Марго, это чудесно!?

— Что именно? — не выдержала я, — свадьба, потомство или дом?

Катька до боли сжала мой локоть, отчего я широко, но криво улыбнулась.

— У Вас очень примечательная прическа, — вежливо ушла от опасной темы Алиса, при этом почему — то глядя на мужа, который уставился мне в правый — это тот, который голубой, глаз.

— И у Вас, — ляпнула я первое, что пришло в голову и только после обратила внимание, что вся прическа на голове Алисы — это коротко стриженый ежик.

Я перевела взгляд на Гарика, который теперь без всякого смущения разглядывает мой левый, карий глаз, и поняла, что мой комплимент должен был прозвучать в его сторону — такой роскошной шевелюре мог бы позавидовать сам Никита Джигурда.

— А это, Катька подвела меня к группе изысканно одетых людей, — Андрей Карпенский — журналист, Зоя Кравец — модельер и Олег Жданов… С ним ты, впрочем, знакома.

Я кивнула головой, пытаясь вспомнить где я видела это открытое, добродушное лицо, но тщетно.

— А это Марго.

С остальными присутствующими я была знакома, и искренне обрадовалась тому, что смотрины окончены.

Вечер, к моему удивлению, оказался совсем не скучным, и после двух бокалов Moёt@Chandon я ощутила себя вполне счастливой, и даже приняла приглашение Эдуарда Васильевича станцевать с ним танго. Он оказался хорошим партнером, и я ничуть не пожалела об этом. Олег весь вечер рассказывал анекдоты, Алиса несколько громче положенного, смеялась над ними, высоко запрокидывая голову, при этом не на секунду, как мне показалось, не выпуская из вида новоиспеченного супруга Гарика, который флиртовал со всеми барышнями одновременно. Мне он тоже пытался строить глазки, но на подобные выпады я уже давно перестала обращать внимание — видимо сказалось чрезмерное любопытство окружающих к особенностям моего лица.

Закончив танец восхитительным па я присела на стул, что бы отдышаться, и тут, в тени кустов заметила одинокую фигуру молодого мужчины, стоявшего в стороне от всех, в самой тени. Иллюминация, которой был освещен почти весь двор, в том месте отсутствовала, и мне пришлось приложить некоторые усилия для того, что бы разглядеть его получше. На вид ему был чуть больше тридцати, высокого роста, поверх белоснежной сорочки — пиджак. Больше со своего места мне разглядеть не удалось. Я остановила внимание на его красивом, как мне показалось, лице и только теперь сообразила, что мужчина тоже с интересом рассматривает меня. Мне стало любопытно, почему это Катька не представила нас, и я тут же решила это исправить. Отыскав ее глазами, что было совсем не сложно, я поспешила к ней. Она о чем — то весело трещала с журналистом Карпенским, а он успевал не только отвечать на ее вопросы, но и почти беспрерывно щелкать дорогой фотокамерой, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Завтра об этой вечеринке будет знать вся страна, и поэтому Катька старалась быть на высоте.

— Кэт, можно тебя на секунду, — беспардонно вмешалась я в их милую беседу, — буквально на пару слов?

— Конечно, дорогая, — Катька кивнула Карпенскому давая понять, что их разговор не окончен и она скоро вернется, — что — то случилось, Марго?

— Не то, что бы случилось, но мне кажется, что ты забыла меня представить еще одному гостю.

— Рита, я никогда и ничего не забываю, — она с сочувствием посмотрела на меня, — видимо ты что — то, по обыкновению, напутала.

— Ничего я не напутала, — журналист направил камеру в ту сторону, где находился незнакомец, — а вон там кто?

Катька посмотрела в указанную мною сторону и перевела встревоженный взгляд на меня :

— Где?

— Да вон, под кустом, — я направила взгляд туда, где еще мгновенье назад стоял молодой человек и осеклась, — он только что был там!

— Кто? — подруга внимательно смотрела прямо в мои глаза, пытаясь уловить в них издевку.

— Мужчина, — я еще раз для убедительности ощупала кусты глазами.

— Тебе померещилось, дорогая. Наверное ты просто перепила шампанского.

— Катька, я не пьяная! Я его только что там видела!

— Ну хорошо, пусть будет так, — подруга нежно взяла меня за руку, — как он выглядел?

— Высокий такой брюнет, в темном пиджаке и белой сорочке…

— Это все?

— Все, — выдохнула я, — и очень красивый…

— Ритка, мужик, если он чуть симпатичнее обезьяны — уже красавец, так что добавь пару эпитетов.

Я пожала плечами, и она продолжила.

— Марго, сегодня на мою вечеринку были приглашены десять человек и одна из них — ты. Остальные все тут — ты можешь их пересчитать — даже для тебя это не составит особого труда.

Я послушно оглянулась и стала пересчитывать, сама не соображая зачем мне это нужно.

И так: журналист тут, молодожены — три, Эдуард Васильевич чуть пошатываясь все еще танцует в одиночку, модельерша, поняв что с Гариком у нее ничего не получится, припала к широкой груди Жданова. Ольга — еще одна наша сокурсница пытается вскарабкаться на стол подбодряемая закадычными друзьями Костика Павлом и Игорьком. Чуть поодаль от всех сидит на стуле Ирина Ивановна — мать хозяйки дома. И того — девять.

— Но я его видела…

— Рита, тебе надо отдохнуть, — Катька взяла меня за руку и повела к дому, — ты просто устала. Да и время уже позднее…

— Хватит разговаривать со мной как с младенцем! Я видела его!

— Может это официант?

— Катя, я знаю в лицо всю твою прислугу. Если ты, конечно, прямо сегодня не наняла кого — то еще в страшно дорогом костюме!

— Я все поняла — тебе просто необходимо завести бойфренда. Это от сексуальной неудовлетворенности у тебя начались галлюцинации. И от алкоголя.

— Кого завести?

Я пришла в бешенство. Вообще не люблю когда лезут в мою личную жизнь, пусть даже это — лучшая подруга. И Катька хорошо знает об этом.

— Да вон хоть Жданова, — как ни в чем не бывало продолжила она, — я вас уже третий раз с знакомлю — намеренно между прочим, а ты никак не можешь его запомнить.

— Да пошла ты! — я выдернула руку из ее цепких пальцев и взбежала вверх по ступенькам.

— Твоя спальня на втором этаже, — догнал меня голос Катьки, — четвертая дверь направо. Желаю тебе хорошо отдохнуть.

«Как я вообще терплю ее все эти годы?»

Я быстро пересекла холл и почти бегом рванула на указанный этаж и тут — же зацепившись многострадальным каблуком за ступеньку рухнула на четвереньки, ощутимо ударив коленки.

«Ну почему мне так не везет!?»

Подобрав туфлю, каблук которой теперь еле держался на одном, малюсеньком гвоздике, я медленно побрела по коридору. Отчитав четвертую дверь я бросила испорченные туфли на пол и войдя в комнату сразу прошла к кровати. Свет от дворовых иллюминаций вполне сносно освещал спальню, поэтому мне посчастливилось не промахнуться.

Проснулась я от того, что почувствовала, нежели услышала чье-то незримое присутствие в комнате. Затаив дыхание я пыталась понять кто это может быть, и что ему или ей нужно в моей спальне в столь неподходящее время. Праздничную иллюминацию уже погасили, и сейчас в помещении стояла непроглядная темень, что совсем не радовало.

— Маргарет, — вдруг донесся до меня приторный голос Пахомова, — Маргарет.

Я выпрыгнула из под одеяла с завидной, даже для спортсмена, скоростью и приняла боевую стойку. Никаким видом бойцовских искусств я не владею, но это первое, что пришло мне на ум.

— Что Вам здесь надо? — мой голос дрожал от негодования.

— Маргарет, мне нужно с Вами поговорить, — раздался в темноте голос бизнесмена и я отступила еще на шаг, держа кулаки на уровне груди.

— Выйдите отсюда, а не то я закричу!

— Марго, девочка моя, не бойся.

Он приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и тут я ему врезала. Удар получился смехотворно-слабым, и я наконец вспомнила о том, что никогда не занималась боксом.

— Маргарет, — старик зажал меня в угол и закрыв мой рот ладошкой начал что — то быстро и невнятно бормотать.

В нос ударил противный запах перегара и меня затошнило. Собрав остатки сил я выбросила вперед колено, стараясь попасть в то самое место, куда меня всегда учила единственная родительниц, на случай если я вдруг окажусь в подобной ситуации. Удар пришелся в «яблочко», и Эдуард Васильевич, громко охнув, схватился за гениталии. Не долго думая, я взяла старого козла за шиворот и поволокла к выходу. Глаза уже привыкли к кромешной темноте, поэтому я без труда разглядела светлый прямоугольник на стене, и открыв дверь ногой выставила друга хозяев дома в коридор. Заперев дверь на ключ я с облегчением выдохнула и нащупав пальцами выключатель зажгла свет. Убедившись, что в комнате больше никого, кроме меня, нет, я уселась на кровати думая о том, что предпринять дальше. Спать мне расхотелось, и достав из валявшейся тут же на полу, вместе с одеждой, барсетки, сотовый телефон, определила время. Электронное табло показывало три час ночи. Оставаться больше в этом доме у меня не было никакого желания, и я набрала номер такси. Приятный женский голос уведомил меня о марке, цвете и номере машины, не забыв сообщить о примерном времени ожидания.

Итак, на «все про все» у меня осталось около двадцать минут. Быстро натянув на себя платье и кардиган, я была вполне готова, только вот телу стало нестерпимо жарко и хотелось пить. Я распахнула створки окна, запустив в комнату ночную прохладу, и почувствовала себя гораздо лучше. Теперь оставалось отыскать воду. Пластиковая бутылка с «боржоми» обнаружилась тут-же на небольшом столике, но вот стакана нигде не оказалось. Я пробежала глазами по куче различных безделушек теснящихся на всех горизонтальных поверхностях и мой взгляд упал на старинный кубок. Не мешкая я пресекла комнату и, взяв вожделенный предмет, едва его не выронила из рук — он оказался настолько тяжелым, что я с трудом удерживала его. Но выбора у меня не было, и я направилась обратно к окну, где меня дожидалась заветная бутылка с живительной влагой. Опустив тяжеленный предмет на подоконник я вдруг заметила, как из чаши стал медленно выбираться огромный паук. Не раздумывая я схватила древний сосуд обеими руками, и швырнула его в окно. Сердце мое бешено колотилось. Даже визит незваного гостя напугал меня не так сильно, как это многоногое чудовище. Больше всего на свете я боюсь пауков! Или мышей? Впрочем, все зависит от того, с кем из них мне посчастливилось встретиться. Судорожно нащупав бутылку, я сделала большой глоток из горлышка, и почувствовала себя гораздо лучше.

В это время зазвонил телефон и девушка — оператор сообщила о том, что такси прибыло. Я осторожно выглянула за дверь, и убедившись в том, что Эдуард Васильевич больше не преследует меня, надела туфли. Каблук сразу подвернулся, и мне пришлось идти одной ногой на цыпочках. Доковыляв таким образом до ворот я сообщила, вышедшему из будки, охраннику что решила поехать домой, и он, не задавая лишних вопросов открыл мне калитку, пожелав счастливо добраться до дома.

Таксист несколько секунд разглядывал мою прическу, что меня совсем не смутило — я давно привыкла к повышенному вниманию людей к своей, несколько необычной, внешности, и наконец насладившись зрелищем уточнил адрес и завел мотор.

Машина неслась по свободному в это время суток проспекту под ненавязчивую мелодию, доносящуюся из встроенных динамиков и мое самочувствие заметно улучшилось. Неожиданно в темноте, прямо перед нами вспыхнули отражая свет пара зеленых зрачков. Огромный рыжий кот, вместо того, что бы бежать со всех своих четырех ног, по видимому от испуга уселся на проезжую часть дороги, прижав к голове уши в ожидании смертельного удара. Таксист даже и не думал тормозить, и не выдержав я заорала :

— Ты же сейчас раздавишь его!

— Не хрен лазить где попало, — весело подмигнул мне шофер не снижая скорости.

— А ну тормози!

Я вцепилась ногтями в его руку и он, взвыв от боли, резко затормозил прямо перед носом ошалевшего кота.

— Дура! — мужик сверлил меня уничтожающим взглядом, надеясь превратить в груду пепла, — а если бы я с управлением не справился? Ты что не видишь — здесь нет остановки!

— Сам дурак, — я вытащила купюру и кинула ее на панель, — дальше я сама.

С высоко поднятой головой я вывалилась из машины, и тут же почувствовала, что каблук окончательно отвалился. Мне все же удалось удержать равновесие, и не грохнуться. Подобрав испуганного кота я прижала несчастное животное к груди, провожая взглядом тающие вдалеке габариты.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — обратилась я в первую очередь к себе, а во вторую — к коту, — ты, наверное куда — то спешишь?

— Нет, — ответил кот и лизнул меня в шею.

Ну вот — только сумасшествия мне еще не хватало!

— Что ты сказал? — я отстранила Рыжика от себя, стараясь в темноте разглядеть его морду.

— Мяу, — жалобно пропищало животное.

Ну и денек сегодня! То какой — то несуществующий гость, а теперь еще и говорящий кот. М — да, все таки мне следует посетить психиатра.

Я сделала пару шагов вперед и поняла, что на одном каблуке идти до дома мне придется очень долго. Прижимая одной рукой кота, я второй сняла башмаки и подойдя к парапету

отправила их в бурлящий где — то внизу поток.

На свету кот оказался не рыжим, а наоборот совсем черным с белыми лапами и грудкой, но менять ему имя было поздно — я к нему уже успела привыкнуть. Ну и что? Какая кому разница, как его зовут — успокоила я себя, ведь не под венец мне с ним идти. Сунув под нос Рыжика кусок колбасы, я отправилась в ванную, предварительно пообещав новому постояльцу купить назавтра ему самый что ни на есть настоящий, кошачий корм и миску. Животное благодарно кивнуло и принялось за то, что Бог послал.

2

Проснулась я от назойливого трезвона телефонной трубки. В такие моменты мне всегда хочется зашвырнуть его туда, откуда не возвращаются, но я с завидным постоянством откладываю это действо на потом.

— Рита, — голос Катьки был настолько печальным, что я тут — же окончательно проснулась, — ты где? С тобой все в порядке?

— Дома и у меня все нормально. А что, должно было случиться?

— Нет конечно, — подружка шмыгнула носом, — Эдуарда Васильевича убили.

— Как?

— Совсем. Насмерть. А как еще можно убить? Ритка, тут полицейских полный дом, все кто был на празднике здесь, только тебя нет. Ты не могла бы приехать?

— Конечно, — я уже поднялась и доставала из шкафа незаменимые джинсы, — через полчаса буду. Держись там.

Я отключила трубку и прошла на кухню, едва не наступив на возникшего под моими ногами кота. Животное резво метнулось в сторону одарив меня недовольным взглядом.

— Совсем про тебя забыла, извини, — наспех оправдалась я и вынула из холодильника остатки «коньячной», — позавтракаешь этим, а к вечеру я что — нибудь придумаю.

Кот сердито замурчал, но все-же от предложенного деликатеса не отказался.

— Вот и хорошо. Мне уйти надо, вернусь поздно. Чтобы не скучать можешь посмотреть телевизор.

И, с чувством выполненного долга, я покинула квартиру.

В Катькином особняке со вчерашнего вечера ничего на первый взгляд не изменилось: столы по — прежнему толпились у бассейна, исчезли только закуски, а вся честная компания, за исключением Эдуарда Васильевича и хозяев дома, расселась за теми самыми столиками, что и на кануне. Подруга не вышла меня встречать, что впрочем, совсем не удивило, и я смело направилась прямо в дом.

— Рита, эти люди хотят с тобой поговорить.

Катька указала на нескольких человек в форме и виновато добавила :

— Это так положено. Всех остальных уже допросили.

Ко мне подошел совсем молодой служитель закона и вежливо предложил пройти с ним к столу, за которым уже сидели трое его коллег.

— Я так понимаю, — поднял на меня взгляд среднего возраста пухлый мужичек в форме, — Вы та самая Марго, которая ночью сбежала?

— Я не сбегала, — я присела на стул, чувствуя, что разговор будет долгим, — а просто решила поехать домой.

Про то, что Эдуард Васильевич ночью ворвался в мою комнату, я предусмотрительно решила пока не говорить.

— Отчего же так? — дядька посмотрел на меня прозрачно — голубыми, холодными как у замороженной рыбы, глазами, — Одна, да среди ночи?

— Мне не спалось, было душно и я решила поехать домой.

— В каком часу это было, Вы помните?

— Конечно, в начале четвертого.

— Почему Вы так хорошо запомнили время?

— Я вызывала такси, а на телефоне часы…

Меня раздражали эти глупые вопросы, но я держалась, понимая что ситуация складывается далеко не в мою пользу.

— Пахомов был еще жив когда Вы покидали дом?

— А это еще кто? — кажется вчера, во время знакомства, Катька называла фамилию бизнесмена, но я напрочь забыла ее, — если Вы об Эдуарде Васильевиче, то я не знаю.

— Я так понимаю, что ничего подозрительного Вы не заметили прошлой ночью?

— Ничего, — я честно попыталась вспомнить хоть что-нибудь «подозрительное», но не смогла, — хотя… мне показался весьма подозрительным шофер, который сидел за рулем такси.

— А что с ним не так?

— Он чуть не наехал на живого кота, представляете?

— На какого кота? — следователь смотрел на меня как на сумасшедшую, — Вы о чем?

— На рыжего, огромного кота, только он на самом деле оказался черным и сейчас сидит в моей квартире, смотрит телевизор и давится колбасой.

— Шофер?

— Какой шофер? — он явно пытался меня запутать, но я решила держаться до последнего, — кот естественно.

— У Вас, — толстячок заглянул в свою папку, — Маргарита Эдуардовна, есть справка от психиатра?

— Нету, — совсем растерялась я не понимая к чему он клонит, — а что, должна быть?

— Возможно… Вы давно знакомы с убитым?

— Меньше суток, если не считать того, что пару раз видела его по телевизору.

— Ну что же, — он протянул мне исписанный листок бумаги и ручку, — прочтите и распишитесь…

Я покорно поставила красивую завитушку.

— … и пожалуйста, не покидайте город в ближайшие дни, договорились?

Я понимающе кивнула головой, радуясь тому, что судя по всему этот разговор окончен.

— Я могу идти?

— Можете.

И он отвернув от меня свою круглую физиономию принялся что-то обсуждать с товарищами. Я быстро вышла на крыльцо, и не заметив Катьки решила отправиться домой не попрощавшись. Конечно, это не совсем вежливо с моей стороны в столь трудный для лучшей подруги момент, но утешать ее здесь и так есть кому, а у меня дома скотина не кормлена…

Обратный путь я решила проделать пешком, отчасти от того, что мне было сейчас просто необходимо все обдумать, отчасти потому, что по дороге располагались несколько зоомагазинов. Мне, как наверняка и всем присутствующим на вечеринке, было интересно за что, а главное кто убил несчастного Эдуарда Васильевича. Сейчас я даже уже совсем не злилась за ночной инцидент, списывая его на безмерно выпитую долю алкоголя и временное помрачение рассудка у усопшего. А может он, этот Пахомов, после нашего с ним разговора отправился в комнату еще кого — нибудь и за это его тюкнули по голове? Кстати, я так и не узнала как он погиб…

В торговом зале милая продавщица принесла мне все необходимое для моего, столь неожиданного постояльца, и принялась рассказывать как и чем пользоваться. Внимательно выслушав мудрые советы, я купила все ею предложенное, и отправилась дальше на поиски кошачьих консервов, которые к моему сожалению продавались в другом отделе. Здесь мне повезло намного меньше, по — тому что тощая, остроносая тетка никак не хотела понять, чего мне собственно от нее нужно.

— Вы что, не знаете чем питается Ваш питомец? Что ж ты за хозяйка такая?

Не помню, что бы я пила с ней «на брудершафт», но она бросала мне в лицо обвинения так, будто я как раз и являлась ее провинившимся котом.

— Он у меня совсем недавно, — попыталась я оправдаться, но на тетку это не произвело никакого впечатления.

— Котенок, что ли? — недовольно рявкнула она поворачиваясь к полкам с множеством различных упаковок, — возраст какой?

— Чей? — робко спросила я.

— Ну не твой же! Котенку сколько месяцев?

— Н-не знаю… Может два, или три… года…

— Ты что, издеваешься надо мной? — она зыркнула на меня таким взглядом, что мне захотелось тут — же шмыгнуть под прилавок и затаиться, — что тебе нужно здесь вообще?

— Мне нужен корм, — я все-таки сумела взять себя в руки и решила атаковать, — нормальный, кошачий корм. Для взрослого, здоровущего кота черного окраса. Хорошего качества и сразу десять банок. В пакет!

Сообразив что приоритет явно меняется продавщица ловко запихнула в пакет требуемое количество продуктов и получив деньги ретировалась, растворившись где — то внутри «подсобки». Я вытащила одну из упаковок и внимательно прочла состав. Корм оказался изготовленным из 60% натурального, диетического кроличьего мяса, остальные 40% составляли овощи и нежное желе. В животе заурчало, и я вдруг вспомнила, что сегодня у меня во рту не было ни крошки. Покинув магазин я решила заглянуть в небольшое, но уютное и вполне приличное кафе расположенное, по счастливой случайности, на первом этаже дома в котором я проживала.

— Что будете заказывать?

Улыбчивая официантка смотрела на меня так доброжелательно, что плохое настроение сразу улетучилось, а душа потребовала еды, причем немедленно.

— У вас кролик в нежном желе есть? — слова сорвались с моих губ прежде чем я успела их осознать, — с овощами?

— К сожалению нету, — на ее личике мелькнуло искреннее сожаление, — но есть курочка.

— Давайте курочку, с овощами.

Девушка удалилась, а я, в ожидании заказа, принялась рассматривать немногочисленных посетителей. Пожилая чета о чем то тихо беседовала за столиком справа, слева три юных девицы громко смеялись рассматривая изображения в телефоне, за следующим за ними столиком спиной ко мне мужчина в черном пиджаке, который совсем не вписывался во внутреннее, отделанное пластиком и зеркалами убранство заведения.

— Ваш заказ.

Я с трудом перевела взгляд на услужливую официантку и заставила себя улыбнуться :

— Спасибо.

Пожелав мне приятного аппетита она пошла к следующему клиенту, а я вновь посмотрела в ту сторону, где заметила необычного посетителя, но он уже исчез. Что — то было не так, но я ни как не могла понять, что меня насторожило. Загадок на сегодня хватало, а кушать хотелось, поэтому я, отбросив ненужные мысли, принялась за курицу. Мясо оказалось отменным на вкус и я скоро совсем забыла о человеке в черном пиджаке.

Добравшись, наконец, до прихожей родной квартиры я опешила — из комнаты доносились чьи-то голоса, но прислушавшись поняла, что это просто работает телевизор. Телевизора, мать мою! Не помню, что бы я его включала, да и вообще эта цифровая доска болтается на стене для интерьеру так сказать, вид создает. Не любитель я мыльных опер и новостей в жанре хоррора. Скинув кроссовки я на цыпочках прошла в единственную в моей квартире комнату, кабинет — бывший некогда детской в расчет не берем, и обомлела — Рыжик, вольготно развалившись на моем диване смотрел «диалоги о рыбалке»!

— Спокойно, — я поставила полные кошачьими принадлежностями пакеты прямо на пол, — он просто удачно встал на пульт и оттого этот, долбаный ящик, врубился.

«Но, черт возьми, тогда почему именно этот канал и эта передача!?»

Нутро мое бунтовало в поисках правдоподобного ответа но его не было. Я же сама уходя из дома посоветовала этой животине телевизор посмотреть, значит он и воспользовался. Никакого криминала тут нет…

Наверное, я бы еще долго так и стояла в дверях, если бы этот шерстяной комок не обратил на меня свое внимание. Нехотя оторвав заинтересованный взор от происходящего на экране Рыжик спрыгнул с моей постели и задрав хвост грациозной рысью продефилировал к сумкам. Не ко мне, заметьте, а именно к сумкам! Вспомнив о покупках я первым делом насыпала наполнителя в лоток и отнесла его в туалет поймав на себе, как мне показалось, полный признательности и благодарности взгляд. Новую миску промыла с под струей горячей воды и откупорив банку выложила в нее аппетитно выглядевшее содержимое, а так-же подняла с пола и отправила в мусорное ведро огрызок колбасы. Решив, что моя миссия по части благоустройства жизни кота на этом закончена я стянула с себя одежду и пошла в ванную, намереваясь принять душ, но вспомнив про постояльца решила все — же накинуть халат и только после этого смело прошла мимо кота, увлеченного поглощением кролика.

Воскресный день заканчивался а я так и ничего не успела. На письменном столе валялся забытый по независящим от меня причинам проект обустройства двора одного очень популярного артиста, но мне было сейчас не до него. В голове реверсом крутилась одна и та же картинка не давая ни на чем сосредоточиться. Я набрала номер Катьки.

— Привет, — голос ее уже не казался столь печальным и я с облегчением вздохнула, — что то случилось?

— Кать, ты сама знаешь что случилось, или уже забыла?

— Разве такое можно забыть, соображай о чем говоришь.

— Вот и у меня из головы не выходит эта история. Сама то что обо всем этом думаешь?

— Ты имеешь ввиду убийство? — иногда она пугала меня своей проницательностью.

— Именно это я и имею ввиду. Как его убили вообще?

— Насмерть, — Катька пыхтела в трубку пытаясь ворочать мозгами но у нее это не очень получалось, — как еще можно убить? С тобой правда все в порядке? А то ты меня сегодня об этом уже второй раз спрашиваешь.

Я набрала в легкие побольше воздуха а потом медленно выдохнула.

— Подруга, я имела ввиду то, как его убили. Понимаешь? Зарезали, застрелили, сбросили с крыши …?

— Ну ты даешь! Ты где всего этого насмотрелась, по телеку небось, так выкинь этот предмет из дома. Эдуарда Васильевича просто ударили по голове, а потом скинули тело в бассейн.

— Ну да, это куда более цивилизованный метод убийства нежели я тут себе нафантазировала. Слушай, Катька, а не мог он сам свалиться в воду и там долбануться головой об дно.

Пока я ждала ответа, кот не менее трех раз пересек комнату, играя купленным мною накануне теннисным мячиком.

— Мог, наверное, — наконец произнесла трубка и опять замолчала.

— Я думаю, что именно так и есть, — я была почти уверенна в этом, — кому бы понадобилось убивать старого зануду.

— Ритка, не говори о нем так, ты же его совсем не знала.

— Я знала его ровно настолько, что бы иметь общее представление так сказать.

— Не знаю, за что ты его так невзлюбила, но он был хорошим человеком. Богатым — да, но одиноким и даже в какой — то степени несчастным. Ты еще хочешь что-то спросить?

— Нет.

В трубке раздались короткие гудки и я откинула телефон на подушку.

— Ага, хороший он был. Извращенец он, ваш Эдуард Пахомов, но об этом рассказывать пока не кому не стоит, — твердо решила я вслух и посмотрела на притихшего вдруг Рыжика, — что скажешь?

Животное, разумеется, промолчало, а я накрылась с головой и скоро уснула.

3

Не знаю как кто, а я терпеть не могу утро понедельника, хоть и не гуляю допоздна по клубам и не напиваюсь до чертиков с подругами, а вот не люблю и все тут. Именно в этот день, почему — то, дел находится так много, будто ты не два дня отдыхал, а как минимум месяц. Потом до середины недели разгребаешь этот завал и только наметишь что-то новое как бац, и опять понедельник. Вот и сегодня мне предстояла более чем насыщенная программа по выполнению отложенных, с прошлой пятницы, дел. еще следовало показаться в офисе, для вида посидеть пару часов за компьютером, потом встреча с клиентом на его территории, следует еще почту разобрать… а работать — то когда? Босс настаивал на ежедневных визитах в офис, но заниматься работой в помещении, где десять человек тесно прижавшись столами друг к другу, стучат по «клавам» никак не получалось. Демофобия у меня развилась еще с детства, с тех самых пор когда мы с сестрицей жили вдвоем на шести квадратных метрах, и оттого мой творческий процесс требовал уединения. Шеф давно знал об этом моем отклонении, но настаивал на том, чтобы я исправно посещала рабочее место хоть на пару часов. Терпеливо отсидев за «солитером» положенный срок я собралась отправиться дальше по своим делам, но в это время в наш общий с коллегами кабинет вошли двое, одного из которых я сразу узнала и интуитивно почувствовала, что это за мной. Тот самый «добряк», который накануне посоветовал мне обратиться за справкой к психиатру, в сопровождении еще одного господина в штатском быстро пробежали глазами по завсегдатаям нашего заведения и без всяких сомнений направились в мою сторону. Остальной штат сразу прекратил трещать клавишами и застыл, словно на самом интересном месте в кино.

— Маргарита Эдуардовна Збагирская…

Он не спрашивал, он резюмировал факт и мне это очень не понравилось, но на всякий случай я все — же согласно кивнула :

— Да, это я.

— Прошу Вас следовать со мной.

Тот, что был одет не по форме встал позади меня, вероятно таким образом предотвращая мой побег. Я не стала интересоваться в чем дело а молча поднялась со стула и прихвати сумку направилась к выходу в сопровождении непривычного для этого офиса эскорта. Потом меня долго везли по городу, пока машина не остановилась около здания полиции. На мой, вполне резонный вопрос «а в чем, собственно, дело?» мне вежливо ответили, что скоро я сама все узнаю и провели в кабинет, удивительно похожий на мой офис. За множеством столов, уткнувшись в мониторы, сидели несколько человек и синхронно жали на кнопки. Здесь меня посадили напротив серьезного дядьки без волос, но с роскошными усами, а почетная свита молча покинула помещение.

— Маргарита Эдуардовна?

— Да, — у меня сложилось впечатление, что это заведение помешано на моем имени, — это я.

— Не волнуйтесь Вы, — он посмотрел на меня так ласково, словно хотел извиниться за причиненные мне неудобства и подвезти до дома, — мне просто нужно задать Вам несколько вопросов.

— Все как на духу, — сразу соврала я, памятуя о том, что рассказывать все подряд здесь и сейчас вовсе не стоит.

— Вот и хорошо, — он скорчил мину довольного удава, а я сглотнула слюну вспомнив о кошачьих консервах, — Вам же лучше будет.

Затем последовали вопросы о моей дате рождения, регистрации, месте работы и прочей чепухе, которую дядька исправно забивал в компьютер в течении часа одним пальцем. Когда с анкетой было покончено он, наконец — то, перешел к главному.

— Маргарита Эдуардовна, что Вы делали в ночь с субботы на воскресенье?

Я уже была готова к этому вопросу и тут — же без запинки выдала ответ :

— Сначала была вечеринка в доме моей подруги а затем я пошла спать.

— Вечеринка проходила на свежем воздухе, не так ли?

Я согласно качнула головой.

— А Вы говорите «в доме», — теперь он записывал все на бумаге обычными чернилами, — будьте точнее, пожалуйста. В каком часу вы покинули остальных гостей?

— Я не знаю, где — то в районе полуночи.

— Кто еще оставался у бассейна в этот момент?

— Все, я первая ушла.

— А почему?

— Спать захотела.

— Вы были пьяны?

— Немного.

— Так пьяны или нет?

— Да, — буркнула я.

— А где в это время находился Пахомов?

— Там же где и все, у бассейна.

— Что было потом?

— Ничего, я разделась и легла спать.

— Вы покинули особняк среди ночи — какие были для этого причины?

— Я уже говорила об этом…

— Повторите.

— Мне стало душно, я не могла уснуть и решила отправиться домой.

— И больше Вы ни кого не видели? — он посмотрел на меня змеиным взглядом и моя первичная расположенность к нему мгновенно улетучилась.

— Уходя я видела охранника — он открыл мне калитку, еще шофера такси и рыжего кота, оказавшимся на самом деле черным.

— Маргарита Эдуардовна, кто знал в какой комнате Вы собираетесь заночевать?

— Никто не знал, даже я, за исключением хозяйки, разумеется. Она мне сообщила об этом уже тогда, когда я поднималась по ступенькам.

— И Вы никого в доме не встретили?

— Нет, я прошла в комнату и легла. Даже свет не включала.

— А вот экспертиза показала, что убитый был в Вашей комнате накануне смерти. Что Вы на это скажите?

Такого поворота я не ожидала и слегка растерялась.

— С чего Вы взяли?

— Маргарита Эдуардовна, отпечатки пальцев на двери Вашей комнаты говорят о том, что покойный был тем вечером, или ночью в Ваших апартаментах. Ну так что скажите теперь?

— Он мог там побывать раньше меня.

— Не мог, — он откинул грузное тело на спинку стула и скрестив руки на груди опять ласково посмотрел мне в глаза, — со слов хозяйки — домработница выдраила до блеска все гостевые комнаты непосредственно перед заселением, а во время вечеринки Пахомов не покидал площадку, об этом свидетельствуют другие участники торжества.

— Возможно он посетил комнату после моего ухода, — я изо всех сил пыталась не потерять самообладания, — мне об этом ничего не известно.

— Что ж, — он поднялся со стула и взяв трубку телефона что-то быстро в нее проговорил, — вижу сотрудничать со следствием Вы не желаете. А зря, чисто сердечное признание…

— Да какое признание? В чем?

В этот момент в кабинет вошли еще двое, с автоматами и в бронежилетах и я решила, что прямо сейчас меня поведут на расстрел.

— Прошу Вас сдать личные вещи, включая украшения и ремешок от юбки. Не волнуйтесь, сейчас мы все запротоколируем, ничего не пропадет.

— А можно мне позвонить? — надо было действовать, иначе меня и впрямь ликвидируют без суда и следствия, — ведь я имею право на звонок?

— Прав тот, у кого больше прав! — философски заметил начальник и улыбнулся так широко, что стали видны все его двадцать девять зубов, а потом как отрезал, — нельзя!

— Я по телевизору видела … — все еще не оставляя надежды пропищали мои голосовые связки, но дядька был не умолим, — мне своему адвокату позвонить надо, у меня кот один дома…

Он смотрел на меня бесстрастным взглядом пока двое других вытряхнув мои вещи из сумки вписывали их в протокол.

— А что если человек, которому мне нужно позвонить, носит фамилию Угрюмов, а зовут его Петром Семеновичем? — это хоть маленький, но все же шанс.

Кажется, сработало, потому что с лица следователя тут — же сползла его идиотская улыбка :

— Один звонок и не более двух минут.

Я схватила со стола трубку и быстро перелистав контакты нашла нужный номер. Только бы бывший, второй по счету муж моей любвеобильной мамочки оказался сейчас на месте!

— Алло, — донесся до меня знакомый голос и я чуть не разрыдалась от радости, — я Вас слушаю.

— Это я, дядь Петь.

— Марго? Что — то случилось? С мамой?

— Нет, — поспешила я успокоить бывшего родственника, — с ней все в полном порядке, не переживай.

— Рад тебя слышать, деточка. Ты звонишь просто так или по делу?

— По делу, дядь Петь и у меня всего две минуты.

— Говори.

— Я в полиции, дядь Петь, и меня, кажется, обвиняют в убийстве которого я не совершала, — нервы мои сдали и я разрыдалась, — помоги мне, а?

— Конечно, Марго, я скоро буду, успокойся. Адрес назови.

Я быстро продиктовала свои координаты и отключив телефон положила его на место:

— Он скоро приедет, можно я его здесь подожду?

— Не положено.

Следователь еще раз внимательно посмотрел на меня и дал приказание двоим другим увести меня в камеру.

Я, конечно, не раз слышала о нечеловеческих условиях пребывания в казематах МВД, но то, что я увидела превзошло все мои, даже самые страшные ожидания. В крохотной комнатенке без окон располагалось шесть коек, застеленных каким — то рваньем непонятного цвета. Пять из них были заняты, а на шестой предстояло расположиться мне, поскольку даже намека на стул или скамейку здесь не было. Я робко прошла к своему месту и опустив зад на жалобно скрипнувшую подо мной железную койку приготовилась к самому худшему.

— По какой статье? — вдруг спросила одна из дам, и я осознав что вопрос обращен ко мне ощутила пробежавший по спине холодок.

— Не знаю, — честно призналась я и посмотрела на товарку, — я плохо в этом разбираюсь.

— Ну, а обвиняют в чем?

— В убийстве, по — моему.

— Да, девочка, — женщина поднялась со своего ложа и пройдя в угол комнаты налила в железную кружку воды из грязного чайника, — на попей, а то лица на тебе нету.

Я залпом выпила и действительно почувствовала себя немного лучше.

— Зовут тебя как?

— Рита, — бить меня, как об этом пишут в книгах, по-видимому не собирались.

— А я Шура, это Валюха, Ольга, Тамара и Серена.

Женщины по очереди кивали, продолжая смотреть на меня с нескрываемым сочувствием.

— Замочила то кого? — Шура поставила кружку на прежнее место и опять легла на свою постель.

— Я не убивала…

— Правильно, — в разговор вступила маленькая, худощавая Тамара с огромными, синими как васильки, глазами, — так всем и говори, пусть докажут сначала.

— Они докажут, — голос принадлежал Ольге, круглолицей и чернобровой красавице лет тридцати, — даже не сомневайся. А убивала или нет — это совсем другой вопрос. У тебя сигареты нормальной, случайно нету? А то у меня от этого «Максима» всю глотку дерет.

— Я не курю.

Они тут — же потеряли ко мне всякий интерес и замолчали. Так я и сидела погрузившись в свои нелегкие мысли, пока железная дверь не распахнулась и меня не попросили «на выход». Покидая камеру я поймала на себе удивленный взгляд добрячки Шуры и благодарно улыбнулась ей на прощание.

4

— Я жду!

Я ерзала на кожаном сиденье дорогущего авто и постепенно приходила в себя.

— Ты о чем, дядь Петь?

— Обо всем. Давай рассказывай, что там произошло.

Он смотрел на меня совсем по-отцовски, точно так — же, как много лет назад, еще в те, далекие времена когда я называла его папой, и мне вдруг захотелось прижаться к нему как в детстве и ощутить ту неповторимую силу отцовской любви которой мне так не хватало в жизни.

— Я не убивала его, честно, — только и смогла пробормотать я и опять разревелась.

Он наклонился ко мне и прижав к груди нежно погладил по голове :

— Я верю тебе, Марго, но мне надо во всем разобраться. Против тебя столько улик…

— Каких улик? — я не верила своим ушам, — разве отпечатки пальцев на двери могут быть достаточным доказательством?

— Марго, — он слегка отстранился и вытер ладошкой остатки влаги на моих щеках, — расскажи мне все.

— Но я и так все рассказала следователю.

Я достала из сумки зеркало и принялась разглядывать свое лицо: глаза заметно распухли, а нос покраснел. Видок у меня был весьма нереспектабельный.

— Маргоша, на орудии убийства твои отпечатки пальцев, и больше не чьи, ты понимаешь что это значит?

От удивления мои глаза полезли на лоб, а нижняя челюсть отвисла.

— Каком еще орудии?

— Бронзовый кубок. Ты брала его в руки в ту ночь?

Мать честная, так вот в чем тут дело, а я то голову ломаю!

— Брала, — честно призналась я, — но в нем оказался паук и я его выкинула.

— Кого?

— Паука, разумеется… вместе с бокалом.

— Куда ты его выкинула, девочка?

— В окно, куда же еще?

— Допустим, ну а куда делись твои туфли?

— Какие еще туфли, — не сразу сообразила я, но потом вспомнила о своей любимой паре беспощадно сброшенной с моста, — а, туфли! А ты откуда про них знаешь?

— Пока ты знакомилась с прелестями тюремного быта я позволил себе и оперуполномоченному Костенко посетить твое жилище. Поверь мне — это было гораздо лучше для тебя, нежели если бы обыск проводился без меня. А так хоть квартира уцелела. Я боялся, что ты могла сменить замок, но мне повезло. Кот был против, и даже пытался нам угрожать, но я с ним поговорил и он, кажется, понял… Так и где твои «лабутены»?

— Я их с моста скинула, — я старалась не смотреть в его сторону, — они были испорчены, а тут Рыжик, и таксист этот живодер какой — то… В общем, их нету.

— О, господи, — только и смог пробормотать «папочка» и взявшись руками за голову принялся растирать себе виски.

— Ну а туфли — то мои тут при чем? — не выдержала я после нескольких тщетных попыток сопоставить их с убийством, — они то в чем провинились?

— Дело в том, дорогая, — он посмотрел на меня словно на смертельно больного человека, — что место, где Пахомова ударили по голове сплошь истыкано каблуками женских туфель. Следователи уже взяли образцы со всех женских башмаков прибывавших в усадьбе в ту ночь, кроме твоих разумеется… и ни одни не подошли.

— Мои бы тоже не подошли, — смело резюмировала я и с вызовом посмотрела в глаза отчима, — в них нельзя было перемещаться по местности. У них каблук отвалился… или у ней? В общем, я сломала каблук когда поднималась вверх по лестнице, это Катька видела и думаю она сможет подтвердить.

— И тем не менее ты не можешь этого доказать. Марго, мне стоило неимоверных усилий вытащить тебя под подписку о невыезде, но я пообещал, что буду лично отвечать за тебя, головой так сказать. Времени для того, чтобы найти убийцу у нас крайне мало, а у следствия уже есть все основания назначить на эту роль тебя…

— Но я не убивала!

— … Верю, потому и хочу тебя вытащить из этого дерьма. Так что давай, Рита, все сначала и без утайки.

Петру Семеновичу удалось меня убедить, и я начала повествование с того самого момента когда Катька напомнила мне о торжестве. Рассказала я и о ночном визите Эдуарда Васильевича, не умолчала и о странном незнакомце в саду. Я уже дошла до того момента где рыжий кот превратился в черного, но тут отчим остановил мою исповедь.

— Ты думаешь, Марго, он приходил ночью в твою спальню именно для того, что бы… ну ты понимаешь?

— А зачем же еще? — мое лицо залилось краской, — что могло бы еще понадобиться пьяному мужчине в три часа ночи от одинокой девушки?

— Милая, там были еще несколько дам, но пришел он именно к тебе почему — то.

— Может он ко всем приходил, да только в отличие от меня те удосужились запереться на ночь.

— Это надо выяснить, хотя я думаю, что если дело обстояло именно так, то теперь они будут молчать.

— Ага, кому себя подставлять охота? Я бы тоже никому ни гу-гу. В смысле — я и молчу.

— А этот господин в дорогом костюме, ты точно уверенна в том, что видела его?

— Еще вчера я была в этом уверенна, а уже сегодня все больше склоняюсь к мысли что нет.

— Как это?

— Да не реальный он какой — то был, словно из сказки, что ли. О таких мужчинах все девушки мечтают… Вот и я придумала его спьяну, наверное.

— Я сейчас тебя домой отвезу, поздно уже, а завтра бери отгул на работе и чеши под мост. Если тебе удастся отыскать башмаки, то считай это крупной удачей.

Я молча кивнула, понимая что это действительно очень важно. Я никуда не выходила той ночью из комнаты, и значит нигде не могла наследить, в буквальном смысле этого слова.

— Хорошо дядь Петь, именно так я и сделаю. И… спасибо тебе.

Я звонко чмокнула старика в щеку искренне радуясь в душе тому, что мне невероятно повезло почти со всеми моими отцами. Настоящего я никогда не знала, зато те, что мне время от времени доставались, были супер. Полковник МВД Угрюмов был вторым официальным мужем maman и воспитывал меня в возрасте от пяти и до девяти лет. Тогда он еще не был тем, кем стал спустя годы, и к тому же постоянно пропадал на работе, чем моя мамочка была весьма недовольна. Ей всегда хотелось праздника, а Петр Семенович был настоящим трудягой и честно нес службу в одном из отделов уголовного розыска. Немудрено, что они в конце концов расстались, хотя я и подозреваю что этот красивый, статный не смотря на свой возраст мужчина все еще испытывает к моей родительнице трепетные чувства. Они даже общаются между собой иногда, вот так — то.

— Я думаю маме пока ничего говорить не стоит, — я посмотрела в его умные глаза и нашла в них полное понимание, — вот и хорошо. И еще, дядь Петь, если будут новости по этому делу, то я бы хотела знать. Вы же понимаете каково мне сейчас…

— Хорошо, Рита, я буду держать тебя в курсе. Если удастся отыскать туфли — сразу звони мне, никакой самодеятельности, понятно?

— Более чем.

Я аккуратно закрыла дверцу автомобиля и понеслась домой. Едва приоткрыв дверь я почувствовала чудесный аромат оладушек и растеряно остановилась озираясь по сторонам. Если окажется, что Рыжик ко всему прочему еще умеет и готовить, то психушки мне точно не избежать. Я медленно прошла на кухню и с облегчением вздохнула узрев суетящуюся у плиты мамочку :

— Ты меня напугала, — я коснулась губами подставленной щеки, — могла бы и предупредить.

— Я звонила, но твой телефон отключен. Рита, как так можно жить? — тут же сменила она тему и посмотрела на меня так, словно я только что вернулась из школы с полным портфелем неудов, — чем ты вообще питаешься? Я не нашла в твоем холодильнике ничего, кроме кошачьего корма!

— Я редко готовлю…

— А вот и зря! Так ты никогда не выйдешь замуж, поверь моему опыту.

— Но у тебя то с этим все нормально, — я не удержалась и схватила с тарелки пышный, горячий кругляш, — обожаю твою стряпню.

— Не уходи от разговора, — maman подала мне кружку со свежезаваренным чаем, — ты замуж когда — нибудь собираешься?

— Когда-нибудь да, — мне было сложно говорить с набитым ртом, но перестать жевать я уже не могла, — только не сейчас.

— А кот тебе зачем? Ты же его голодом заморишь!

— Мама, ему не надо готовить — открыл банку и все.

— И тем не менее ему тоже надо уделять время, которого у тебя никогда нет.

Я смотрела на нее и думала о том, какая она у меня все-таки замечательная. В свои пятьдесят с хвостиком она выглядела едва старше меня. Ее точеная фигурка с узкой, осиной талией и широкими бедрами всегда привлекала внимание не только мужчин, но и завистливые взгляды прекрасного пола, а короткая, мальчуковая стрижка еще больше делала ее похожей на озорного подростка. Она смотрела на меня своими огромными, серыми глазами и я понимала, что предо мной — настоящая женщина — красивая, ухоженная да к тому же еще и изумительная хозяйка. Понятно почему у нее всегда была уйма поклонников. Влюбленных в нее мужчин не пугал даже ее единственный недостаток в виде двух дочерей и они охотно тянули ее под венец. Замечу, что ни один мужчина не покинул мою мамочку по собственной воле — она всегда сама прекращала отношения если считала что они себя изжили. К моему глубочайшему сожалению я ничуть не была на нее похожа.

— Рита, ты меня слышишь?

— Да-да, мамуль, я обязательно об этом подумаю, — кажется я пропустила большую часть ее монолога, — обещаю.

— Вот и хорошо, — сразу успокоилась она и сняв передник села напротив, — когда то это должно случиться.

— Ты права, как всегда. А теперь настало время узнать цель твоего визита.

— Ах, да, чуть не забыла, — мамочка аккуратно убрала с плеча несуществующую пылинку, — я уезжаю на пару месяцев к Соне. У них пополнение в семействе, ты же знаешь, и она просила немного помочь ей по хозяйству. Да и морской воздух пойдет мне на пользу, а то я что — то неважно чувствую себя в последнее время…

Я опять внимательно посмотрела на ее цветущий вид и последние слова вызвали у меня некое сомнение, но я благоразумно промолчала.

— … ты не могла бы иногда навещать мою квартиру и поливать цветы?

Разве я могла ей отказать?

— Конечно, думаю я найду время. Это все?

— Нет.

Я пялилась на нее в ожидании поручений, но она заговорила совсем о другом :

— Почему ты оставляешь электроприборы включенными когда покидаешь квартиру?

Я хотела возразить, но вспомнив про кота — любителя смотреть телевизор, решила этого не делать.

— Будешь в моей квартире — не забудь погасить свет, хорошо?

Maman аккуратно положила на стол связку ключей и направилась к выходу.

5

Кто знает как выгуливают котов? На поводке с намордником или как-то иначе? Я в этом деле полный профан, а потому взяла Рыжика на руки и подалась на мост, решив убить таким не хитрым образом двух зайцев одновременно. Во первых мне нужно попытаться отыскать свои туфли, а во вторых всему живому, как я считаю, нужны прогулки на свежем воздухе. Животное без лишних слов приняло мое предложение и мы отправились к тому самому месту который так неожиданно свел наши судьбы. Вопреки моим опасениям кот совершенно спокойно воспринял окружающую нас суету большого города, не вырывался, не царапался, и даже в какой — то момент я поймала его на том, что он тупо дрыхнет. Кажется, его вообще ничего не интересовало в этом мире окромя телевизора, лотка и миски. Что ж, это было тоже не плохо.

Спустившись по крутой насыпи к реке я аккуратно опустила животину на прибрежный песок и огляделась.

Ни какого намека на туфли не было и в помине, зато берег был густо забросан банками, бутылками, упаковками и остальными «прелестями» цивилизации. Стараясь ненароком не вляпаться во что-нибудь похуже я медленно побрела вдоль берега вниз по течению, все еще не утратив веры в удачу. Рыжик семенил рядом, наверное пытаясь сообразить зачем это его, на первый взгляд приличную хозяйку, потянуло в столь подозрительное место. Да я уже и сама не понимала какого черта здесь делаю. Во первых я не убивала, во вторых это вообще не мое дело, пусть этим занимается следователь Костенко — так вроде его назвал дядя Петя, а мне это совсем ни к чему. Существует же презумпция невиновности в конце концов! Я резко повернулась на месте, и чуть было не свалилась в воду поскользнувшись на чем-то отвратительно мягком. На помощь мне пришли невесть откуда взявшиеся вдруг здесь сильные, мужские руки и я едва не лишилась сознания от такой неожиданности, но встретившись взглядом со своим невольным спасителем терять сознание мне тут — же расхотелось. Это был он — Орландо Блум, Майкл Фассбендер и если хотите Марат Сафин в одном флаконе! Я сразу узнала его, это был тот самый незваный гость с вечеринки, в существовании которого я уже сама сомневалась.

— Вы? — мои глаза полезли на лоб от удивления, — как Вы здесь оказались?

Он смотрел на меня своими бархатными, умопомрачительными глазами и слегка улыбался. Его чувственный рот был сейчас так рядом с моими губами, и мне захотелось вдруг что бы он меня поцеловал, прямо сейчас, здесь, и плевать на то, что место явно не подходило для романтической встречи. Перехватив мой, полный обожания взгляд, незнакомец отстранился и убедившись в том, что я уже крепко стою на ногах сделал несколько шагов назад. На нем была все та же белоснежная сорочка, и тот самый костюм, который так чертовски привлекательно сидел на его роскошной фигуре.

— Альберт, — представился он и слегка склонил голову.

Ну конечно же Альберт! Именно так его и должно было звать и никак иначе!

— Можно просто Алик. А ты Марго, не так ли?

— Так ли, — брякнула я невпопад и покраснела, — а ты откуда знаешь?

Его «ты» с моим «ты» слились так легко и свободно, как — будто мы были давно знакомы, а теперь вдруг случайно встретились на вечернем променаже.

— Так что ты здесь делаешь, Марго? — Он пропустил мой вопрос мимо ушей, а я и не настаивала. Если ему это неважно, то и мне тоже, — ты что-то потеряла, или я ошибаюсь?

— Нет, то есть да, — то ли от его близости, то ли от наступившей жары моя голова шла кругом и я изо всех сил пыталась взять себя в руки, — нет, не ошибаешься и да — ищу.

Господи, что я несу!

— А что, если не секрет?

— Туфли, — не задумываясь ляпнула я и опять залилась краской.

— Туфли? Здесь?

Он растерянно посмотрел по сторонам а потом сочувственно уставился на меня. Ну, вот и все, сейчас он тоже посоветует мне посетить психиатра и исчезнет из моей жизни, а я буду стоять и смотреть на то, как мечта всей моей жизни делает от меня ноги карабкаясь вверх по каменистому склону. Но он все еще был здесь, и я продолжила :

— Понимаешь, пару дней назад я скинула их с моста, а теперь решила вернуться за ними, но их, увы, нет.

— Ага, — по его глазам было видно, что он ни черта не понял, но из жалости решил подыграть сумасшедшей, — значит туфли.

— Я пожалуй пойду, — робко произнесла я, понимая, что лучше уж сделать это самой, чем наблюдать как он в ужасе убегает от меня, — их наверное течением унесло. Рыжик!

Он отступил от меня на безопасное расстояние, окончательно признав невменяемой.

— Это мой кот, — поспешила я реабилитироваться в его чудесных глазах, — черный такой. Он только что был здесь, и вот… сбежал…

— Кажется, я его ниже по течению видел, — улыбка Альберта сводила меня с ума, — совсем недалеко.

Я кивнула, и развернувшись на сто восемьдесят градусов не оглядываясь понеслась вдоль берега. Вскоре я действительно обнаружила мирно дремлющего на берегу кота — свернувшись калачиком он лежал на моей туфле! Такого поворота событий я никак не ожидала, и не знаю чему обрадовалась больше — находке питомца или этого злосчастного башмака. Подняв и то и другое с песка я обернулась в сторону на Альберта, но его не оказалось. Почувствовав некоторое разочарование и тяжело вздохнув я направилась домой, потому как здесь мне делать было больше просто нечего. С трудом взобравшись наверх и переведя дыхание, я с тоской подумала о том, какая я все-таки растяпа. Мне следовало спросить у своего нового знакомого хотя бы фамилию и адрес, ведь в ночь убийства он тоже был там, только почему — то инкогнито. А может он и есть убийца? Эта мысль подействовала на меня как ушат холодной воды и я изменила свой статус от «растяпы» до «полной дуры». Вполне вероятно, что я разговаривала с настоящим головорезом, убивающим пьяных дядек. Более того, я почти влюбилась в него с первого взгляда, а он — он убийца! Надо срочно идти в полицию и рассказать об этом проходимце, пока меня не упрятали в тюрьму вместо него. Вот и доверяй людям после этого! Внутри меня все клокотало от негодования, и я была полна решимости прямо сейчас бежать в отделение, но бросив взгляд на шерстяного друга решила, все-же, сначала доставить его на излюбленное место поближе к телевизору.

Придя домой я первым делом набрала Петра Семеновича, но трубка вежливым голосом сообщила мне о том, что абонент временно не доступен. Ну и ладно, прогуляюсь сама. Приведя себя в относительно божеский вид, я помахала Рыжику ручкой и направилась по уже знакомому адресу, не забыв бросить в сумку главного свидетеля моей невиновности — туфлю с почти отвалившимся каблуком. Выйдя из подъезда я набрала в легкие побольше воздуха и полная решимости пошла на автобусную остановку. Неожиданно путь мне преградила фигура в черном пиджаке и я, даже не видя лица, сразу определила кто это.

— Альберт, Вы меня преследуете? — эта внезапно пришедшая в мою голову мысль меня напугала, — что Вам от меня надо?

— Успокойся, Марго, мне просто нужно с тобой поговорить, прежде чем ты отправишься по своим делам.

Он знал куда я иду, вот в чем дело! Я осмотрелась по сторонам и решила, что пожалуй он вряд-ли станет убивать меня в то время, когда вокруг столько народа и немного расслабилась.

— Нам не о чем разговаривать, — голыми руками меня не возьмешь, — дайте мне пройти.

— Я тебя не держу, Марго, просто хочу что бы ты посмотрела на вещи с другой стороны. Сейчас ты пойдешь в полицию, что совершенно разумно с твоей стороны, и расскажешь все, что тебе обо мне известно, то есть — ничего. Ни один из присутствующих в тот вечер в особняке не подтвердит, что я там был, за это я ручаюсь, и что тогда?

— Что? — я смотрела на него пытаясь сообразить к чему он клонит.

— Вероятно, твои показания сочтут ложными, направленные на то, чтобы сбить следствие с верного пути, в худшем-же…

Я хлопала ресницами и с ужасом понимала, что он скорее всего прав.

— … тебя сочтут ненормальной и отправят в сумасшедший дом для опасных преступников.

— О, боже, и что мне делать?

Вопрос вырвался сам собой как только я осознала правдивость его слов.

— Искать убийцу, — спокойно ответил Альберт и взяв меня за локоть потащил к скамейке, — здесь мы сможем все обсудить.

— А разве это не ты его… того? — я покорно присела и во все глаза уставилась на своего мучителя, — нет?

— Нет, и я просто умоляю тебя верить мне. Не знаю чем я бы мог убедить тебя, но поверь — я тот самый человек, который меньше всего желал смерти Петру Семеновичу Пахомову.

— Тогда почему ты прятался?

— Я не прятался, Марго, поверь, и то, что меня никто кроме тебя на вечеринке не заметил — это вовсе не моя заслуга.

— Если это так, то почему ты преследуешь меня, не тебе же грозит провести в тюрьме ближайших лет десять?

— Я хочу помочь тебе избежать незаслуженного наказания.

— И это все?

— Да, — он так по-отцовски ласково посмотрел на меня, что я вновь поверила ему.

— И что мне, по-твоему, сейчас следует делать для того, что бы меня не упрятали за решетку?

— Я же ответил тебе уже на этот вопрос — искать убийцу.

— Как, черт возьми, я могу найти его, если вообще в этом ничего не смыслю? — я сорвалась на крик чувствуя свою полную незащищенность, — как?

— Успокойся, Марго, ты привлекаешь внимание прохожих, — он улыбнулся и взял меня за руку, — мы разберемся, не волнуйся.

— Мы? — я хлюпнула носом, пытаясь сдержать готовые вырваться наружу, слезы.

— Да, я помогу тебе… Во всяком случае попробую.

— Но зачем тебе это?

Несколько минут он пристально смотрел на меня, словно изучая, а потом сказал то, чего я никак не ожидала:

— Ты очень красивая, Марго, и удивительно похожа на мою маму. Эти глаза… таких я больше нигде не встречал, а повидал я их столько, что даже представить сложно.

— Что, тоже разные?

Альберт ничего не ответил а просто слегка кивнул головой.

— И поэтому ты решил мне помочь?

— Это одна из причин, но есть и еще кое что, только об этом пока рано. Я тебе позже все объясню, хорошо?

Пришло время кивнуть мне. А что я могла еще сделать — взять его за лацканы пиджака и вытряхивать сведения?

— И что мне делать теперь? Отнести туфлю в полицию, или все же не стоит?

— Думаю, не стоит…

Так вон оно что! А еще убеждал меня, будто хочет помочь, а я и уши развесила. Эта туфля, возможно, единственный шанс на спасение! Я вырвала руку из его холодных пальцев и резко поднялась с места :

— Ну, знаешь, а я тебе опять почти поверила!

— Марго, прекрати нервничать! Вспомни про то, о чем тебе говорил дядя Петя — ни какой самодеятельности.

— Откуда ты знаешь о чем мне говорил мой отчим? — он не переставал удивлять меня своей осведомленностью, — откуда?

— Да успокойся ты уже наконец, — он потянул меня за руку, усадив на прежнее место, — я много чего знаю, но не имею возможности тебе рассказать откуда. Просто верь мне.

— Ты тайный агент?

— Считай, что так, если хочешь. Да это и не важно. Позвони ему еще раз, он должен быть уже на связи.

Пока я приходила в себя от очередного шока Альберт поднялся со скамейки, но сделав пару шагов остановился и оглянувшись спокойно бросил :

— Не говори обо мне никому, по рукам?

— Даже дяде Пете?

— Даже ему.

И пока я переваривала произошедшее он растворился в толпе.

6

На этот раз бывший родственник оказался на связи, чему я несказанно обрадовалась, потому что никак не могла сообразить самостоятельно что же мне следует сделать со своей драгоценной находкой.

— Добрый день, Марго. У тебя что-то появилось?

— Я туфлю нашла, а теперь думаю, что с ней делать дальше.

— Ты дома?

— Нет, сижу в сквере на лавке и изнываю от жары.

— Купи себе мороженое, но только никуда не уходи, я скоро буду.

Я послушно купила пломбир в стоящем напротив «минимаркете» и уселась на прежнее место. Подумать мне и впрямь было о чем, поэтому скучать мне не пришлось. Спустя двадцать минут отчим перезвонил и приказал выйти на дорогу где меня уже поджидал его «мерс».

— Куда едем?

— К твоей подруге. Адрес говори.

— К Катьке? А к ней-то нам зачем? Я думала мы в полицию…

— Мне для начала стоит убедиться в том, что это действительно не ты оставила там свои следы.

— Не я, конечно! — но на всякий случай я все же назвала координаты и машина мягко тронулась с места, — я вообще по земле не ходила, только по брусчатке. А у тебя есть новости?

— Как я и предполагал смерть Пахомова наступила с трех до четырех часов ночи. Точную причину скоро, я думаю, определит экспертиза. Возможно в тот момент, когда его сбрасывали в бассейн он был еще жив.

— Жуть какая, — я невольно поежилась, — кому понадобилось таскать на себе мертвое тело?

— Резонный вопрос на который я и пытаюсь найти ответ. Марго, скорее всего убийца надеется на то, что Пахомов был еще жив. При таком раскладе можно списать его смерть на несчастный случай. Мало ли — перепил старик, не удержался на ногах и упал в воду. А то, что череп проломлен, так то он о край бассейна.

Мы подъехали к особняку и я позвонила подруге :

— Кать, я тут к тебе с визитом, позволишь?

— Ну ты даешь, заходи конечно, сейчас только охрану предупрежу.

Катька, по обыкновению, вышла меня встречать, но заметив что я не одна немного растерялась.

— Полковник Угрюмов, — быстро представила я, — Петр Семенович. Мой друг.

Кет посмотрела на меня как на черепаху, которая вдруг вырядилась в бикини.

— Нет, Кать, ты не правильно поняла, — меня разобрал смех, — он мой отчим.

— Понятно, — она обворожительно улыбнулась, — а я уже подумала…

— Да знаю я, о чем ты подумала! Веди к своей достопримечательности.

— К какой?

— К той самой, где убили незабвенного Эдуарда Васильевича.

— А вам это зачем? Тут же полиция была. Они уже все осмотрели.

— Кать, тебе жалко что ли? Покажи нам это место и все.

— Ну хорошо, только я все равно не понимаю, зачем вам это надо. Можешь сказать?

— А если я тебе скажу, что нахожусь на волоске от обвинения в убийстве, тебе станет понятнее?

— Ты?

— Я, я. Причем этот волосок на столько тонкий, что можно считать будто я одной ногой уже по ту сторону забора.

— Ну ты, подруга, даешь! И кого ты убила?

— Эдуарда Васильевича! Только я его не убивала! И теперь Петр Семенович пытается это доказать. Понятно?

По ее лицу было заметно, что ей ничегошеньки не понятно, но она согласно замотала головой.

— Вот здесь.

Мы остановились у клумбы, посреди которой возвышался идеально ровный шар из Бирючины. Я подняла глаза и до меня дошло, что сейчас мы находимся как раз под окнами «моей» спальни. Петр Семенович взял из моих рук измученную туфлю и принялся выполнять некие, понятные одному ему, манипуляции. Потом он резко сорвался с места и схватив меня за руку поволок к выходу. Я тащилась за отчимом словно собачка на слишком коротком поводке, не забыв все-же помахать на прощание рукой остолбеневшей Катьке. Петр Семенович впихнул меня в салон, при этом громко хлопнув дверцей и сев за руль стартанул с места.

— Что происходит? Какая муха тебя укусила? — я поправила растрепавшиеся волосы и посмотрела на дядю Петю ожидая вразумительного ответа.

— Там твои следы, Марго! При чем столько, что их хватит на пять уголовных дел!

— Этого не может быть!

Неужели я и впрямь сумасшедшая и блуждаю по ночам в поисках жертвы? Оборотень, или кто там еще бывает? Я же хорошо помню, что не лазила по клумбам и тем более никого не убивала. Или …? Я посмотрела на свои, заметно дрожащие руки и испугалась так, как еще никогда в жизни ничего не пугалась. Мне стало реально страшно, а это вам не абы что!

— Либо ты мне все, от начала и до конца врешь, либо кто-то тебя грамотно подставил, да так основательно все продумал, что тебе будет очень сложно выпутаться из этой паутины даже с моей помощью.

Подставили, ну конечно же!

— А кто?

— Тебе должно быть лучше знать кому ты дорогу перешла.

Он притормозил на мосту, том самом, и приоткрыв дверку швырнул туфлю вниз.