Бесплатный фрагмент - Манифест новой эры

Вступление

Мы стали свидетелями сенсационных обескураживающих явлений в мировой экономике.

Государственный долг США составил на 2019 всего 22 триллиона долларов. https://usamagazine.ru/gosdolg-ssha/ Это 110% к ВВП. На каждого американца приходится 67 тыс. долл долга. Но и это не предел. Госдолг Японии составляет более 200% от ВВП, при том, что ее экономика входит в пятерку сильнейших в мире. Но и это не предел. Из обзора мирового долгового рынка, подготовленного Институтом международных финансов (Institute of International Finance, IIF) размер общемирового долга достиг в первом квартале 2017 года рекордных $217 трлн, и эквивалентен 327% глобального ВВП, https://www.rbc.ru/economics/29/06/2017/5953e4719a79475564c22e9b

Мировой объем облигаций с отрицательной доходностью превысил $17 трлн

https://www.vestifinance.ru/articles/124277 Это же абсурд. Кто захочет одалживать деньги ради отрицательного номинального дохода, если можно просто хранить их в банке или в наличной форме и по крайней мере не терять их номинальную стоимость?

Банки стали выдавать кредиты с отрицательной ставкой! Кредиты с отрицательной ставкой у Европейского центрального банка, у банка Швеции, Дании. В ЦБ КНР ключевая ставка -0,5%. Банк Англии изучает этот вопрос. Ты берёшь чужие деньги, пользуешься ими, решаешь свои проблемы, а тебе за их пользование ещё и доплачивают. Типа взял на прокат машину, год на ней катался и тебе ещё за это и заплатили.

Впечатление, что мир сошёл с ума. Эксперты на перебой вещают о скором крахе всёй мировой экономики и вообще цивилизации, о надвигающемся опакалипсисе. Например, известный экономист и специалист по макроэкономике М.Л.Хазин прогнозирует двухкратное снижение потребления, что намного превышает печально известную Великую депрессию, когда от голода умерло 4 миллиона человек. Собственно он обещает крах всей денежной системы ещё с 2003 года, когда написал свою книгу «Закат империи доллара и конец `Pax Americana`.

Ситуация как у Ильфа и Петрова «Гроссмейстер пожертвовал ферзя! Надо сдаваться».

Но крах всё не наступает и те же США не гасят и не планирую даже снижение своего долга. Они планируют его рост до 2038 года. При этом имеют устойчивый подъём экономики по 3% в год.

Никто не понимает, что происходит и просто ждут, зажмурив глаза. Настроение «всё пропало — гипс снимают, клиент уезжает».

Эта книга написана именно для того, чтобы дать сколь нибудь внятное объяснение происходящих в мировой макроэкономике процессов и успокоить читателя в том, что апокалипсиса пока не будет. А, главное, даётся представление как себя вести в этой ситуации и что необходимо делать, как политикам, так и простым гражданам.

Чтобы сделать изложение популярным и доступным для чтения для всех без исключения, экономические понятия иллюстрируются на подробных вымышленных примерах, сказках. Прошу прощения у профессионалов.

Ну и что же происходит, в двух словах? А всё дело в том, что цивилизация вступила в свой новый исторический этап. Индустриализация завершена и общество входит в следующую, постиндустриальную стадию развития. Индустриальное общество, в своё время, сменило патриархальное средневековое, с его феодальным укладом и натуральным хозяйством.

Начало индустриализации относят к 1770 году с широкого внедрения машин в текстильной производстве. Произошёл переход от кустарного ткачества к фабричному. С тех пор индустриализация прошла пять технологических укладов, каждый из которых был основан на своей базовой технологии: текстильные машины, паровой двигатель, электрификация и электродвигатель, двигатель внутреннего сгорания и завершилась 5-ым технологическим укладом, основанном на микроэлектронных компонентах.

Начиная со следующего, 6-ого технологического уклада экономика меняет свой характер от технократического к гуманитароному. Механизация и автоматизация больше не являются её движущей силой. Ею становится наука, медицина и образование. По данным С. Глазьева, в следующие 20 лет 20% ВВП в передовых странах будет приходиться на сферу здравоохранения и 15% на сферу образования.

Переход в новое постиндустриальное состояние общества сопровождается целым рядом кризисов. Кризисом в традиционных отраслях промышленности, в производственной сфере, обычный цеклический кризис. Кризисом в финансовой сфере, так называемом ПЭК-кризисом, то есть кризисом падения эффективности капитала, (ПЭК-кризисы) связанныем с исчерпанностью рынков, По данным М. Хазина, таких ПЭК-кризисов было всего четыре (последний, четвертый, начался в 2008 году), а именно в 1907—14 годах, 1930—1939 годы, 70-е годы прошлого века.

Действительно инвестиции в техногенные отрасли больше не дают отдачи. Зато сумасшедшими темпами и с колоссальной экономической эффективностью растут новые отрасли. Например AR. За пару недель создан гигант Али. стоимостью 100 миллиардов. Станки там не нужны. Нужны мозги. Скулачёв из МГУ за год построил крупнейшую фирму Митотех. С. Фёдоров создал «Микрохирургию глаза» лазером.

Так что в 21 веке главной производительной силой становятся мозги, а отрасли дающие финансовую отдачу связаны с медициной, нано, наукой и образованием.

А что значат отрицательная доходность облигаций и отрицательная стоимость за пользование кредитом? Это ещё один кризис в финансовой сфере, связанный со сменой всей экономической модели. Сберегательная возвратно-кредитная модель инвестирования закончила своё существование. Ей на смену приходит новая.

Это кстати значит, что сбережение и накопление денег в постиндустриальном мире теряет смысл. Ну и что же это за зверь этот самый постиндустриализм?

1. Постиндустриализм

Далеко не все в курсе дела, что 30 лет назад, около 1990 года, мир вступил в новую эпоху, называемую постиндустриализмом. (Прошу не путать с концепцией постмодернизма, которая имеет место в отношении изменений, произошедших в экономике США в результате повсеместной компьютеризации, которые тоже иногда называют постиндустриальными. Однако компьютеризация относится к пятому технологическому укладу, а мы ведём речь уже о шестом.)

Чтобы лучше уяснить о чём идёт речь в данной книге, прибегнем к вымышленной иллюстрации.

В маленьком городке было только одно, градообразуещее предприятие фабрика.

Производительность труда на фабрике была так низка и, соответственно, мизерная зарплата так мала, что для того, чтобы прокормиться, на фабрике приходилось работать всем жителям городка, от мала до велика, с утра до ночи. С 10 лет и до гроба. Ситуация характерная на конец 19-го начало 20-го века.

Но появились паровые машины и производительность труда на фабрике подросла. Выросла, соответственно, и зарплата. Появилась возможность освободить от труда и отправить учиться в школу детей до 13 лет. Потом и до 15 лет.

На фабрику провели электричество, паровые машины заменили станками с электроприводом, внедрили научную организацию труда НОТ и производительность труда снова выросла. Подскочила и зарплата. Новый уровень жизни позволил отправлять детей учиться до 18, потом до 21 лет и, наконец, стало доступно высшее образование для среднего класса и возможность отправлять на учёбу в ВУЗ детей до 23 лет. Это произошло в середине 20-го века в промышленно развитых странах и в СССР, как результат электрификации и применении двигателя внутреннего сгорания.

Появилась пенсия с 68 лет, позже с 60, а для отдельных категорий трудящихся с 55 и даже с 45 лет.

Освободили от труда жён, беременных, молодых и многодетных мамаш.

А производительность всё росла. Росла в результате углубления международной кооперации и разделения труда, в результате новых технологий, пластиков, высокопроизводительной техники..

И далее на нашей фабрике уже пошли сокращения и появились безработные.

А производительность всё росла. Ибо капитал, по Марксу, это самовозрастающая стоимость. Растёт капитал значит растёт фондовооружённость труда, его энерговооружённость, уровень механизации и автоматизации. Появились карусельные и роторные гибкие технологические линии, станки с ЧПУ, универсальные обрабатываюшие центры, робототехника. Всё больше рабочих приходилось увольнять.

Пока перераспределение зарплаты происходило внутри семьи и внутри рабочего дня, вопрос худо бедно решался. Это было даже комфортно. Один работающий на фабрике содержал всю семью.

Но как быть теперь, когда фабрика стала автоматической и с ней управляется десяток инженеров, а остальные вообще ни при чём? И фабричную продукцию продавать тоже некому, поскольку теперь на фабрике никто не работает и зарплату не получает.

Последний вопрос президент США Рейган для своей страны кое как расшил. Он накачал под завязку кредитами тех немногих, у кого сохранились хоть какие то источники доходов. А дальше что? Те кто за бортом так и остался за бортом. А кредиты надо отдавать.

Вот мы и приехали. Добро пожаловать в постиндустриализм. Провели индустриализацию, построили суперэффективную и сверхпроизводительную индустрию и сами стали ей не нужны.

Но не всё так плохо. Страны, которые смело вошли в постиндустриализм, насколько это возможно в отдельно взятой стране, имеют самый высокий уровень жизни, отсутствие преступности, лучшие системы медицины, образования и социального обеспечения.

Об этом речь дальше.

Поскольку в литературе уже прижилось обозначение «постиндустриальное общество», то и мы в книге будем его использовать для обозначения всего этого временного периода и этапа развития цивилизации, с сокращением ПИО.

Постиндустриальный период экономического развития предвидел ещё в 1973 году Д. Белл. Он представил одну из первых его концепций. Основными признаками этого общества, по Беллу, являются: центральное положение теоретического знания, переход от товаропроизводящей экономики к обслуживающей, к профессиональному критерию социальной стратификации (вместо классового) и к новой форме правления — меритократии.

Меритократия (букв. «власть достойных») — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка, что предполагает создание начальных условий для объективно одарённых и трудолюбивых людей, чтобы они в будущем имели шанс занять высокое общественное положение в условиях свободной конкуренции.

А вот как определяет постиндустриальное общество уже сегодня Большая российская энциклопедия «ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО, понятие, используемое в социальных науках для характеристики новейшей стадии социального развития, отчётливо проявившейся в последней трети 20 — начала 21 вв. в экономически наиболее развитых странах.»

ПИО обычно рассматривается как третья ступень социальной эволюции (после доиндустриального и индустриального общества), главным фактором которой признаётся постепенная смена технологических укладов жизни и соответствующих им видов трудовой и профессиональной деятельности людей.

В качестве предпосылок зарождения ПИО обычно рассматриваются беспрецедентное повышение уровня и качества жизни широких слоёв населения в передовых, в экономическом отношении, странах, достижения в области автоматизации, «роботизации» и информатизации произодства, внедрение эффективных методов землепользования и животноводства, приведших к резкому сокращению численности работников, занятых в промышленности и в сельском хозяйстве.

Работник в ПИО выступает преимущественно как контролёр высокотехнологичных производств. процессов. Структурная перестройка экономики ориентируется на поддержку инноваций, приоритет наукоёмких отраслей, особое значение приобретают так называемые интеллектуальные технологии. Исключительная роль отводится университетам и учреждениям, осуществляющим научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки.

Новым источником общественного богатства становятся знания и информация (подобно земле, труду и капиталу на предшествующих этапах; по мнению Д. Белла, «трудовая теория стоимости» во 2-й половины 20-го века сменяется «информационной теорией стоимости»), а также то, что называется человеческим капиталом.

Фундаментальное для индустриальной, ещё не ПИО, стадии деление общества на представителей наёмного труда и владельцев капитала и средств производства уходит в прошлое. На передний план в социальной структуре выходят «носители знаний», группы интеллектуального труда — профессионалы высшей квалификации, менеджеры-управленцы и т. д. Место традиционного рабочего класса 19-го века постепенно занимают работники нефизического труда, так называемые белые воротнички. Возрастает влияние «экспертного» знания как средства управления, а также как значимого символического ресурса, определяющего престиж и распределение авторитета в обществе.

Важнейшим признаком статуса человека в системе стратификации становятся образование и профессиональная компетентность. Широкое развитие получает сектор «производства услуг», для которого характерна прежде всего межчеловеческая коммуникация и в котором сосредоточивается значительная часть экономически активного населения, что приводит в том ччисле к большей востребованности женского труда.

По мнению А. Тофлера, в сфере управления и организации трудовой деятельности прослеживаются тенденции от централизации и бюрократизации к децентрализации и демократизации; от внешнего контроля и регламентации к самоконтролю и самоопределяющейся активности; от «вертикальных», иерархических отношений к горизонтальным «сетевым» и «матричным» структурам, гибким, способным быстро перестраиваться вслед за изменением ситуации; от унификации и стандартизации к индивидуализации; от массового к мелкосерийному производству. Ориентация на доверие и самоуправление как в политике, так и в экономике находит отражение в практике «демократии участия», гражданских инициативах, развёртывающихся прежде всего на региональном и местном уровнях.

Р. Инглхарт отмечает распространение в ПИО «постматериалистических» ценностей, «внеэкономических» мотиваций действия, установки на личностный рост и самосовершенствование, поиск и выбор «интересной работы».

Для ПИО характерно предельное ускорение темпов социальных и экономических процессов. Профессиональная деятельность и образ жизни оказываются вариативными. Неопределённость постоянно меняющихся социальных условий диктует в т. ч. необходимость частой переподготовки в связи с возможной сменой рода занятий, что делает актуальным «образование в течение всей жизни».

2. Взаимодействие политики и экономики

Как мы видим, ПИО это новый тип общества. И взаимодействие политики и экономики в индустриальном обществе и в постиндустриальном оказывается различным. Рассмотрим эти различия.

2.1, Соотношение политики и экономики в индустриальном обществе

Как показала практика, в индустриальный период экономический рост никак не связан с политическим устройством той или иной страны.

Пример первый: Демократичность — безразлична. Есть многочисленные примеры того, как бурный экономический рост происходил в странах, которые не являлись демократическими (Гитлер вывел Германию из Великой депрессии намного раньше США; другие примеры: Китай, Сингапур, СССР времён Сталина). Есть и обратные примеры: Япония в последнюю четверть века находится по сути в стагнации при том, что демократичность институтов в Японии (справедливость судов, верховенство закона и прочая, прочая…) такая же, как и во времена «японского экономического чуда». Евросоюз с 2011 по 2014 год находился в кризисе, а сейчас выходит из него. Но степень демократичности в Евросоюзе не изменилась. Это не значит, что быть демократичным плохо. Это значит, что от демократичности в период индустриализации не зависит экономический рост.

Точно также безразличны для экономики многие другие характеристики (миролюбивость или агрессивность страны, гражданские свободы, и многое другое).

Пример второй: «Условия для бизнеса» не решают проблему роста. Часто говорят о создании «условий для бизнеса», как волшебном средстве для экономического роста. Но никаким ухудшением «условий для бизнеса» невозможно объяснить, каким образом Россия от бурного роста ВВП в третьем квартале 2008 года (+6,4%) вдруг, неожиданно, через считанные 3—6 месяцев перешла к отвесному падению в первом (-9%) и втором (-11%) кварталах 2009 года. Это не значит, что условия для бизнеса создавать не нужно. Это значит лишь, что от этого не зависит экономический рост.

Институт экономики роста им. Столыпина П. А. | http://stolypin.institute/publications/sergey-blinov-ekonomika-i-politika/ Но зависит ли в период индустриализации экономический рост от политического строя?

2.2. Экономика индустриализации социалистического типа

Когда говорят об экономике социалистического типа, редко кто из авторов уточняет о которой социалистической модели идёт речь. Но это принципиально важно, поскольку было испробавано десяток, если не больше, моделей, кардинально отличных друг от друга. Некоторые из них были суперуспешными, другие же полностью провальными и катастрофическими.

К катастрофическим следует отнести модели ортодоксального коммунизма. Это модель Большого скачка Мао Дзедуна в Китае и модель Красных кхмеров Пол Поты в Кампучии. Оба этих социальных эксперимента привели к многомиллионным жертвам. Так в результате Большого скачка в Китае погибло от голода 40 миллионов человек. Однако её автора Мао Дзедуна это нисколько не смутило. Он сказал «Гибель сорока миллионов это для страдающего от перенаселения Китая как свежий ветерок. Зато будущие поколения будут жить при коммунизме».

Отличительной чертой катастрофических социалистических экономических моделей является отрицание экономических законов, отказ от рыночных отношений, отказ от международной кооперации и разделения труда. Последнее очень чётко выразилось в принципах северокорейской националистической государственнойидеологии, разработанной Ким Ир Сеном. Так же эта концепция опоры только на собственные силы практиковалась и руководством Албании социалистического периода и Хо Ше Мином в социалистическом Северном Вьетнаме.

Были просто провальные модели. Это модели социалистической Северной Кореи, Северного Вьетнама, Кубы. Так на старте, после разделения Кореи на капиталистическую Южную и социалистическую Северную, ВВП в обеих республиках был на одном уровне. Оба новых государственных образования находились в сходных экономических условиях, распологали равными природными ресурсами, человеческим капиталом, поддержкой крупных партнёров. Южная корея имела доступ к кредитам и рынку США. Северная Корея была допущена к аналогичным ресурсам СССР. Однако к 2018 году разность в ВВП составляла уже 84 раза. В 84 раза ВВП Южной Кореи превосходил ВВП Северного соседа. Это полный провал. Особо нечем похвастаться и Фиделю Кастро на Кубе.

В СССР были испытаны две различные экономические модели. Первая это ленинско-сталинская. Данная модель была разработана В. Лениным в 1918—1923 и реализована И.В.Сталиным в 1924—1957. Умер он раньше, но демонтировал его модель экономики Н.С.Хрущёв только 4 года спустя после его смерти.

На сегодняшний день ленинско-сталинскую модель можно назвать как самую успешную за всю историю. Частично она была воспроизведена в модели Дэн Сяо Пина в КНР 1970 — 2019. Там она тоже показала очень неплохие результаты и позволила стать КНР одной из двух ведущих мировых держав, как это и было с СССР.

Характерной чертой экономических моделей в СССР и ленинско-сталинской и хрущёвско-брежневской было то, что внутренний рынок страны был бездонным. Чем же объяснить такую невероятную ёмкость рынка в Советском союзе? Это полное материальное равенство всех граждан от генерального секретаря до подсобного рабочего.

Максимальная разница в доходах никогда не превышала 20 -ти крат. Это если брать единичные случаи. Например, разница в зарплате у министра и у уборщицы его кабинета. Если рассматривать в массе, то разница в доходах между опытными высоко профессиональными работниками, рабочими, ответственными работниками, и малоквалифицированными подсобными рабочими без опыта. то она была выше в 2—3 раза.

Это означало, что все одинаково питались, одинаково одевались, одинаково пользовались транспортом, одинаково пользовались бытовыми предметами, домашней утварью и бытовой техникой, потребляли одни и те же товары. Следовательно номенклатура товаров была меньше, отсутствовала отдельная индустрия предметов роскоши, а тираж этих товаров был максимальным. Отсутствие бедноты делало их доступными каждому. Отсутствие бедности не означает, что жили совсем уж безбедно. Это означает то, что все жили одинаково бедно или одинаково богато. Это как смотреть.

Для развития индустриальной промышленности это максимально благоприятные условия. Например каждому было доступна простая столовая посуда, фаянсовые тарелки, стеклянные стаканы, алюминевые ложки. И можно было производить такие столовые приборы сотнями миллионов. Это какой то рай для предпринимателя. Строй большую группу заводов на сто миллионов тарелок и есть гарантия, что всё будет продано. А так и происходило. Каждый год строилось по две тысячи заводов и фабрик. Все работали в 3 смены с полной загрузкой и вся продукция реализовывалась с колёс. И никакой рекламы не требовалось.

В капиталистических моделях реклама и затраты на прожвижение товара съедают треть себестоимости. То есть потребитель платит на 30% дороже, чем товар того стоит только за то, чтобы его обманывали и убеждали в необходимости этого приобретения. Потребитель сам оплачивает свой обман.

Когда СССР рухнул и общество расслоилось на богатых и бедных, большинство предприятий потеряло свой рынок и были закрыты. Всего за период 1991 — 2018 было уничтожено 50 тысяч предприятий. Е.Т.Гайдар, бывший в то время, 1992 год, исполняющий обязанности Председателя Правительства Российской Федерации, на это сказал «Ничего страшного, просто они не вписались в рынок».

2.2. Ленинско — сталинская экономическая модель

Наиболее полное характеристику этой модели дал Вадим Прохоров, почётный профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Данную конструкцию он назывет как «экономическую модель диктатуры пролетариата». «Ленину и Сталину удалось взять и слепить такой пирог, когда все самое хорошее от капитализма и все самое хорошее от коммунизма было объединено». Она состояла в следующем. Вот есть в советской экономике сталинского и ленинского СССР четыре столпа. Первый столп, это сельское хозяйство, то есть, колхозы. Социалистическая собственность… Как разновидность социалистической собственности, колхозы. Фактически колхозы, это реинкарнация русской деревни, русской общины в новых исторических условиях. Второй столп, это промысловая кооперация. Промысловая кооперация. По существу это и есть форма ведения малого бизнеса, не только малого, а, как мы увидим, вполне среднего при советской власти. Следующий столп. У нас идет потребительская кооперация. И собственно государственная промышленность. Она была организована послойно. У нас идет первый слой — собственно сами предприятия, которые не обладали правами юридического лица. Потом идет следующий слой — тресты, которые полностью господствуют над этими предприятиями. То есть, каждое отдельное государственное предприятие входит в какой-нибудь трест. А сверху трестов идут синдикаты.

Промысловая кооперация производила 35 процентов мебели. Швейных изделий — 27 процентов, 36 процентов трикотажа. Утварь, посуда — 56 процентов. Чемоданы — 40 процентов. Бельевой трикотаж — 26 процентов. Валенки — 31 процент. Громкоговорители — 35 процентов. Примусы — 45 процентов. Скобяные изделия — 50 процентов. Ковры — 92 процента. Фактически почти половина тех вещей, которыми пользовался советский гражданин до реформы 1957 года, они производились не государством, а частным сектором. Условно частным. Мы понимаем, что это тоже часть социалистической экономики. Это как бы коллективная собственность тех пайщиков, тех трудящихся, которые в этих кооперативах трудятся.

Система была невозможной без опоры на две народные традиции, которые на начоло 20-го века в России представляли собой важные социальные институты. Это артель и община. Данные институты представляли собой зачатки гражданского общества в России. И как мы увидим в дальнейшем, именно эти социальные институты играют решаюшую роль в самом ПИО.

С экономической точки зрения это была рыночная система с государственным регулированием в лице синдикатов и плановых органов.

Фискальная политика была нацелена на снижение себестоимости. Например налог на оборот резко возрастал при повышении себестоимости и наоборот, половина экономии от снижения себестоимости сразу шла на личное потребление производителя.

Нужно подчеркнуть, что именно такая экономическая модель и применяется в ПИО.

2.3. Хрущёвская-брежневская экономическая модель

Данная модель имела место в период 1957 — 1991 годы. Сразу скажем, что она сильно уступала по эффективности предшествующей. Каких то объективных исторических и экономических факторов для демонтажа ленинской сталинской экономической системы пока не обнаружено. Видимо имели место субъективные личные и внешнеполитические и идеологические факторы. Это личная неприязнь Хрущёва к Сталину и ко всему его наследию, работа иностранных служб США, находившейся в состоянии холодной войны с СССР, а также идеологический догмат о капиталистическом характере рынка.

Имело место также неприятие либеральных ценностей, прав человека и недопустимость гражданского общества, верховенства закона, которое подменялось классовым подходом и руководящей ролью партии.

Остатки демократии были ликвидированы и сведены к формальным безальтернатиным выборам. Политическая и государственная власть объеденены в лице генерального секретаря КПСС, который стал фактически императором. Суды подчинили партийным органам. Чтобы осудить коммуниста, его нужно было вначале судить на его уровне горкомом или обкомом КПСС, а то и ЦК, лишить партийной принадлежности, а уж потом только решением данного органа передать дело в прокуратуру, которая формировалась тоже под надзором тех же партийных органов.

С упразднением артелей и лишением колхозов хозяйственной самостоятельности были упразднены рыночные отношения и элемнты гражданского общества. Свободная пресса была уничтожена ещё при Сталине. Государство стало тоталитарным и полицейским.

Тем не менее и эта модель хоть и хуже, но работала. Она позволила завершить индустриализацию к 1980 году и выйти победителем в соревновании двух систем. Но тоталитарный характер государства не позволил воспользоваться победой. В таком государстве решающее значение имеет слово императора, генерального секретаря КПСС. В 1980 году им был Л,И,Брежнев, а он, на тот период. был уже тяжело болен и по состоянию сдоровья уже не мог управлять страной.

Несмотря на явный успех, особенно в социальном плане, всё же советская экономическая модель к 1985 году себя исчерпала. Собственно как и капиталистическая. Плановая система хозяйствования не была способна эффективно работать с инновационным процессом. Инновации являются врагом любого планирования. Они меняют условия, меняются деловые связи смежных предприятий. Одни комплектующие становятся ненужными, другие наоборот, востребованы в многократном количестве. Вся технологическая цепочка вынуждена перестраиваться. Рынок в этом отношении проявил большую гибкость.

Планирование от достигнутого завело экономику в ловушку производства стредств производства для производства средств производства. В результате отрасли группы А выросли с 40% до 75% общего объёма, а должно было быть наоборот.

Плановая система показала неспособность перехода на новый технологический уклад. Как вошли в 5-й уклад с «электрификацией всей страны», так там и остались. А мир в 80-е начал переходить на шестой, зародившийся в Кремнёвой долине.

3. Взаимодействие политики и экономики в ПИО

В отличии от индустриального общества, в ПИО экономика находится в прямой зависимости от политики. Причём, чисто технически, а не по гуманитарным причинам. Индустриальное общество обладало большими ресурсами роста, которых ПИО лишено. В общем виде, это возможность экстенсивного развития. Это захват новых рынков и расширение зон влияния. Колониальная и неоколониальная политика. Это углубление разделения труда. Освоение всё новых природных ресурсов. «Мы покорители природы!». Прямо конкистадоры какие то, честное слово.

Но в ПИО ничего этого уже нет. Все рынки освоены, поделены и переделены. Техногенная нагрузка на экологию уже давно зашкаливает, а многие природные ресурсы грозят истощением. Короче, только переход от экстенсивного к интенсивному развитию. А это означает, что на внешних рынках уже не выехать, как это сделал КНР в 80-е годы. Поднялся за счёт рынка США.