Бесплатный фрагмент - Мамина любовь

Предисловие

Мы шли по дороге домой. Старший сын неожиданно остановился, бросился ко мне, крепко обнял и сказал:

― Спасибо, мама, за твою любовь.

Это был очень долгий день ― очередное первое сентября. Я наклонилась к ребёнку и поцеловала в упрямый вихор на макушке.

― Спасибо, моё солнышко.

Заметки о гармоничном воспитании детей я собиралась написать ещё весной, но всё руки не доходили. То времени не было, то настроения. Да и как можно рассуждать на тему, в которой у самой ухабы и кочки. Было сложно. И всё же я и мои дети вместе начали этот путь.

«Почему вместе?» ― спросите вы. Да потому, что воспитание нужно начинать с себя, как бы это странно ни звучало.

Как всё начиналось

Разговор в школе

Твои дети не просили себя рожать. Это решила ты сама. Их душам прекрасно жилось там, наверху, но тебе захотелось детей. И каков итог? Ты кричишь и понуждаешь их каждый день что-то делать. Разве для этого ты их родила?

Лучшая речь моей свекрови. За последние 5 лет я слышала её два раза.

Я люблю своих детей. Они моё продолжение со всеми навыками, победами и ошибками. Моими ошибками. Я человек по характеру взрывной, но отходчивый, добрый и светлый. И дети пошли полностью в меня. Почему же они стали внезапно маленькими чертенятами, а я превратилась в дёрганую истеричку-мать?

Самое страшное заключалась в том, что мне казалось это нормальным. Мол, потерплю до 11 класса, а дальше будет проще. И таких родителей много. Со временем дети привыкают к подобным отношениям в семье и начинают проецировать аналогичное поведение на окружающих ― в школе, на секциях и кружках. И тут начинаются настоящие проблемы.

Скажу вам правду: когда дети окончат школу, лучше не станет. Они продолжат вести себя так в колледже, институте, на работе, внутри своей собственной семьи, будут следовать своей обычной программе, даже не осознавая, что можно по-другому.

Похоже, я немного забежала вперёд.

Итак, эта история началась в конце марта. Шла долгая третья четверть, дети ходили в школу понурые, с уставшими лицами. Погода на улице стояла депрессивная, и оттого все вокруг стали дёргаными и злыми.

Однажды на одном из последних уроков мой ребёнок не выдержал. На крик учителя он ответил своим криком, в сердцах пообещав сделать ряд действий, небезопасных для него самого. После этого меня вызвали в школу.

Если честно, ребёнок выходил из себя и раньше. Не было у него хорошего контакта с учителем с самого первого класса. А на момент происшествия заканчивался второй класс.

Социальный педагог, пригласившая меня на беседу, долго слушала мой рассказ про отношения в семье, кивала головой и тоскливо смотрела на меня. От её взгляда мне было не по себе. Что-то ей очень не нравилось во всём этом. Помню, как после нашего разговора я ещё несколько дней кипела, хотя по итогу мне ничего обидного не сказали.

― Хочу передать вам благодарность за ваших детей. В костюмчиках, опрятные. У них есть всё необходимое для учёбы. И дома, я вижу, их разнообразно кормят и есть всё, что им надо. То, что вы работаете из дома, ― хорошо. Дети у вас под присмотром.

Да, вы много делаете для них. Я понимаю вас ― одна, без мужа, вам приходится работать вдвойне. Детей двое, и всё это умножается на четыре… А для себя вы когда последний раз что-то делали?

Этот вопрос меня парализовал. А правда, когда? Стоп, а зачем? Разве я не должна всецело вкладываться в детей?

― Сейчас я вижу образованную, воспитанную мать. Но уставшую и несчастную, потому что забыла про себя. Отодвинула на второй, точнее, наверное, на третий план. На первом месте дети, а так быть не должно. На первом месте должны быть вы и только вы. Как можно научить ребёнка любить себя, если вы не даёте ему такой пример?

Мой вам совет: устройте себе выходной. Примите ванну, сделайте масочку, сварите себе вкусный кофе. Может, вы сходите в театр одна, без детей. А мы с вами встретимся через полгода. Надеюсь вас увидеть не в джинсах и толстовке, а в костюмчике, с макияжем и на каблуках.

Из кабинета я вышла в полном замешательстве. Не принимая услышанное, я по привычке сердилась. Сначала на социального педагога, потом на себя. Постепенно начала приходить к мысли, что в чём-то она права. Я действительно чувствовала себя загнанной лошадью. И мне это совсем не нравилось.

Маленький старичок

Всю следующую неделю я молча переваривала сказанное социальным педагогом, а ребёнок молча косился на меня. В конце недели он решил повторить школьный концерт, на этот раз продемонстрировав его мне. Он долго кричал о чём-то своём, яростно размахивая при этом руками. В конце представления ребёнок попытался ударить меня ногой. Такое поведение было возможно с братом и недопустимо со мной.

Я по привычке накричала на ребёнка, пообещав его непременно наказать. Да вот беда, наказывать мне было его нечем. Телефон я не покупала, «Ютуб» был заблокирован, компьютер на пароле. Мы не ходили на секции или в кружки. Ни кино, ни цирка, ни театра. Только школа, дом и короткие прогулки на улице. Страшно отпускать детей в наше время даже во двор. Они ещё везде лезут, могут упасть, разбить нос, коленки, испачкать или порвать одежду. А главное: могут простыть!

Сейчас, когда я пишу эти строки, мне кажется это самой настоящей паранойей. И увы, среди моих знакомых таких родителей много.

В тот вечер я решила, что мой ребёнок болен. Вспомнила, как пару раз он вёл себя неадекватно при высокой температуре. Я поставила ему градусник. Всё в норме.

Позже я повела его к неврологу, ссылаясь на головные боли после сотрясения мозга. Потом записала к психологу.

К психологу мы ходили несколько раз. Это растянулось на 3 долгие недели. Мне было трудно. Поведение у нас скакало волнами, то в лучшую сторону, то в худшую. За это время сын успел получить травму, а затем был направлен на дневной стационар в офтальмологию.

Тем временем на улице стало совсем тепло, и мы решили временно не пользоваться городским транспортом. Каждый день выходили из дома и отправлялись в больницу пешком. Дорога была не близкая. По пути мы много разговаривали. Постепенно ребёнок начал рассказывать, что именно его тревожит, что ему интересно, о чём он хотел бы узнать. После общения сын становился спокойнее. Он лучше понимал меня, а я его. Однако этого было мало.

― У вас отличный мальчик, ― сказала мне психолог на одном из наших занятий. ― Он умный, одарённый. Может многое объяснить и рассказать, но… он как маленький старичок. Весь зажался, весь в программах и установках, как взрослый, матёрый мужик.

Он знает, что такое чувства, может их описать, но мне кажется, он их даже не чувствует. В нём скопилось море обиды. Оно из него буквально выплёскивается. Эти моменты вы как раз видите.

Мой вам совет ― отвезите ребёнка в лес. Пусть он там покричит, побегает. Разрешите ему это. Пусть кричит что хочет, пока ему не надоест. И делайте так раз в месяц.

В лес я так и не выехала. Мы просто отправились на берег реки посреди города. Там, среди диких зарослей и кустарников, дети нашли бревно и уселись на него. Пахло лесом, и было очень спокойно. Домой идти не хотелось. Наверное, мы просидели бы тут до самого вечера… Внезапно из кустов вынырнул незнакомый мужчина, и мы кинулись наутёк. Больше мы с детьми туда не ходили.

Помню, как вышла из кабинета психолога с ворохом рекомендаций. Часть из них мне показались несколько неуместными. Хотя большинство перекликались с мыслями и советами, услышанными мной ранее. Разные источники, разные люди, а мысли одинаковые. В этот момент во мне столкнулись две личности. Одна отказывалась принимать услышанное, а другая упорно наседала на факты. В этот момент я поняла, что многие из моих поступков и методов общения с детьми были неверными. За что огромное спасибо нашему психологу.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие, немного задержала дыхание и с шумом выдохнула. Меня ждала долгая и трудная работа.

Мама, не кричи!

У меня отличные родители. Мама помогла мне получить хорошее образование. Она привила мне любовь к литературе, а после ― к искусству в целом. Мама всегда старалась оказывать помощь во всех моих делах. Иногда эта помощь приводила к неприятностям. Я настойчиво отказывалась от неё, а мама принимала это за чистую неблагодарность. И тогда в доме начинался скандал. Мама кричала, а я беспомощно хлопала глазами.

«Надо немного подождать. Покричит и успокоится», ― всякий раз думала я и молчала дальше.

Наказывать мама не умела. Да и запрещать было нечего: мне нравилось сидеть дома, телефонов тогда не было, а в приставку играла больше мама, чем я. Так мы и жили, пока я не выросла. Ушла из дома, завела свою семью и…

Вы, наверное, слышали суждение, что из детства мы прихватываем с собой модель поведения наших родителей. Лично я прихватила с собой мамин крик. Кстати, это отличный метод справиться с любой ситуацией. Был, до первого класса. С пятилетними детьми мне казалось, что нет лучше метода воспитания. Покричал — они успокоились. Работает. Только после первого класса на моих детях это перестало работать. Совсем.

Сейчас они спокойно смотрят, как я надрываюсь, поворачиваются друг к другу и тихо говорят: «Опять она завелась? Давай не будем её успокаивать? Пошли уже играть». От этой наглости я закипала ещё больше. Так и не добившись нужной реакции, я просто срывала голос, а дети облегчённо вздыхали.

Крик ничего не решит!

На своём основном месте работы я провожу обучение для желающих трудиться в большом контактном центре (далее — КЦ). Люди встречаются разные. Одни имеют за спиной огромный жизненный опыт, другие только начинают его приобретать. Каждый справляется со стрессом по-своему, удобным для себя способом. Но в организации чёткая дисциплина, и на любые конфронтации в рабочем зале строгое табу.

Перед тем как перейти к теоретической части, я знакомлю новичков с правилами нашего КЦ.

― …Проект, которому вы пришли обучаться, работает почти год. Мы очень дружные, часто помогаем друг другу, особенно когда нужно подменить кого-то на рабочее время… У нас даже специальный чат есть ― «Помоги другу».

Со своей стороны мы, руководители и ваши наставники, обещаем вам бережно, спокойно относиться к каждому из вас. Это означает, что при возникновении острых вопросов мы будем стараться находить выход без лишних эмоций. Вас мы просим также спокойно реагировать на наши просьбы. Если будет что-то непонятно, вы можете в любой момент подойти к нам и задать свой вопрос. Поверьте моему опыту: крик не решит проблему, а только сделает ситуацию сложнее.

К сожалению, работа с клиентами на горячей линии ― тот ещё стресс. Трудиться в этой среде может не каждый. Надо иметь внушительную стрессоустойчивость. И даже у тех, кто работает с клиентами постоянно, рано или поздно сдают нервы. Помню, как в 2021 году я работала на линии для клиентов с подтверждённым диагнозом Covid-19. Они находились на карантине дома, под надзором своего собственного телефона.

Программа, установленная на их смартфоне, отслеживала каждый шаг по квартире. Работала она по своему особому алгоритму и иногда отражала несколько неверную географию своего хозяина. Люди звонили на нашу линию и высказывались про очередной полученный штраф.

Клиентов было жалко. Время само по себе было для нас страшное. Часть сотрудников перешли на удалённую работу, чтобы обезопасить себя и своих родных, часть продолжали ходить в офис. А эти люди не могли выйти из собственной квартиры. Ни с собакой погулять, ни мусор вынести…

Они были недовольны всем. Мы были их отдушиной. Нам звонили и рассказывали всё, что накопилось на тот момент у них на душе. Мы их слушали, старались как-то поддержать, отвечали по заданному алгоритму, прощались. В следующем звонке всё начиналось заново.

Однажды я работала на линии с самого утра. К обеду поняла, что начинаю закипать. Мне нужен был отдых. «Ещё один звонок приму и пойду подышу воздухом», ― решила я. Но следующий звонок оказался для меня непосильным.

Женщина кричала в трубку, почти не останавливаясь. 15 минут крика. Я отключила микрофон на своей гарнитуре, опустила голову на стол и закрыла глаза.

Я слушала крик души обратившегося ко мне человека. Очень хотелось закричать в ответ. Рассказать всё, что долгое время откладывалось у меня в душе. Но я молчала. Мой крик ничего не изменит. Он ничего не решит. Только испортит послужной список, перечеркнёт мою премию, а этого я не могла допустить. Дома меня ждут дети.

Выговорившись, женщина замолчала. Я пожелала ей скорейшего выздоровления и закончила разговор.

Я люблю свою работу. Особенно за возможность закончить разговор, просто положив трубку. В реальной жизни так сделать не получится.

Почему мы кричим?

А правда, почему? Перед тем как начать эту главу, я долго бродила по глобальной сети. Меня интересовало определение термина «крик».

На многих сайтах приведено такое пояснение: «Крик является распространённой физиологической реакцией организма на стресс и выражающей дискомфорт, а также формой выражения эмоций».

Простыми словами, это громкий сигнал окружающим о том, что ты не в силах держать себя в руках. Прямо сейчас не самые положительные эмоции переполняют сознание, и ты, словно чайник на плите, переходишь на повышенные тона.

Видимо, многие из нас находятся сейчас в хроническом стрессе. На линии на высокие ноты переходит каждый второй. Крики слышны и в магазине, и в транспорте, и в школе. Это напрягает. Вызывает желание кричать в ответ. Но стоит ли?

У меня внезапно возник вопрос: «Откуда мы узнали про возможность кричать? Кто нам рассказал об этом способе выражать эмоции?»

На самом деле никто.

Ответ кроется в нашем раннем детстве. После рождения дети выражают свою потребность в родителях через крик. А как иначе, если малыш голоден, замёрз или просто заскучал по маме?

Это единственный для младенца способ общения. Другого он просто не знает.

Повзрослевший ребёнок продолжает кричать. Тут всё просто: я покричу, и мама прибежит. Со временем у маленького человека вырабатывается устойчивая программа поведения. Её-то и берут во взрослую жизнь подросшие дети. А почему бы и нет? Раньше ведь действовало, вдруг и сейчас сработает на окружающих? Иногда это действительно работает, особенно если хочешь обратить на себя внимание.

И вот я. Стою, кричу на ребёнка. Благодаря повышенному тону мне удалось завладеть его вниманием. Буквально на минуту, не больше. Ребёнок отвернулся от меня к брату и продолжил делать своё, словно меня в комнате даже и не было.

Кричать нельзя разговаривать