Бесплатный фрагмент - Маг и растяпа

Глава 1. Прошлое хранит в себе тайны.

Замок в Кирсоне.

Посреди ночи в замок графа Гораци Монфеля — брата короля Аворграфта прибыл молодой гонец. Юноше пришлось загнать лошадь, чтобы послания попали к графу как можно скорее. Он передал в руки брата короля два свитка. В одном было письмо, а второй содержал текст официального документа с печатями и подписью короля.

— Что там? — Спросил молодой граф шепотом, т.к. не хотел будить жену, что мирно спала за дверью.

— Не могу знать, господин граф, но король велел передать мне свитки лично вам в руки. Он сказал, что это очень важно и велел мне тут же, немедля ни мгновения, отправляться к вам… Выглядел король очень неважно… Быть может хотел вас уведомить о своем недуге? — Предположил смертельно уставший гонец, от которого разило потом из-за долгой и напряженной езды.

Стройный, весьма с недурной внешностью граф, обладающий роскошной темно-каштановой шевелюрой, прищуренными аквамариновыми глазами и стройной фигурой, поблагодарил юношу за службу и вернулся в свои покои. Его прекрасная словно белокурый ангел жена спала в постеле и даже не подозревала, что ее возлюбленный супруг покидал их брачное ложе.

Гораци подошел к канделябру, что стоял на его столе в его супружеских покоях, дабы в свете свечей прочесть послание от своего брата-короля. Он развернул свиток и стал читать про себя, чтобы не побеспокоить сон своей возлюбленной жены, что была так мила и любима его сердцу.

Свет свечей осветил хрустящий лист плотной желто-серой бумаги, выделив из темноты чернильный текст на светлом. Мужчина, словно завороженный устремил на черные буквы все свое внимание и прищурился еще сильней с тревогой, ведь подозревал, что брат не стал бы беспокоить его, если бы дело не было серьезным. По этой причине, отогнав от себя желание уснуть, он незамедлительно стал изучать содержание текста, бегая по нему сосредоточенным взглядом его прищуренных глаз.

«Брат, если ты читаешь эти строки, то я скорее всего уже мертв. Если точнее, то отравлен своими же слугами по приказу правящей элиты, так как она уже давно точила на меня зуб из-за моих «неуместных» для знати реформ. Если это так, то ты и твоя семья находитесь в опасности. Фамис застала меня как раз в момент написания завещания. Должен признаться, как бы я не любил эту женщину и не был благодарен ей за рождение сыновей, она вызывает во мне страх и этот страх подпитывается ее желанием править Аворграфтом единолично. Узнав содержание завещания она устроила мне скандал, и я понял, что им, подписал себе смертный приговор. Придворный алхимик подтвердил мои опасения по резко ухудшающемуся здоровью. Я отравлен, причем таким ядом, который не имеет противоядия. Меня уже не спасти, а вот ты еще можешь спастись и за одно спасти мое королевство. Будь осторожен завещание не только дает власть, но и отбирает жизни. Всего тебе наилучшего, брат, и не печалься о моей смерти, я знал на что шел, когда принимал корону и ввязывался во все эти интриги. Мне все равно, что будет с предательницей Фамис, но прошу, воспитай моих сыновей достойными людьми и, если возможно, то обвенчай свою дочь с одним из моих сыновей, дабы наш род не прервался, а положение его укрепилось во власти. Вот тебе мое последнее слово, брат. Прощай.

Линжорно Монфель король Аворграфта».

Дочитав последние строки граф накрыл похолодевшими пальцами губы, а затем, опомнившись от мрачных мыслей он развернул второй свиток, в котором было завещание и разрешение короля взять на себя роль короля-регента.

Эти два свитка, прочтенных в ночи сильно напугали Гораци и он, встревоженный тем, какие события могли повлечь за собой письма, сжег первое и принялся будить свою возлюбленную супругу:

— Эстер! Эстер, проснись! — Слегка встряхнув за плечи, позвал он свою спящую жену.

— Гораци, что такое? — Открыла свои прекрасные зеленые глаза белокурая прелестница, чьи волны волос раскидались по подушке.

— Эстер! Моего брата убили, и эти убийцы возможно, попытаются убить всех нас! — Уверенным голосом, но встревоженно заявил супруг и помог своей возлюбленной принять сидячее положение в кровати.

— Ах! — Перепугалась красавица Эстэр, накрыв свои жемчужные губы тонкими белыми пальцами. — О, бедный Линжорно…

Гораци нахмурился, он убрал темный локон волос, что упали ему на лоб и с тревогой в голосе продолжил:

— Своим указом Линжорно сделал меня королем регентом и из-за этого мы все в опасности. Я не могу рисковать вами в этой борьбе, поэтому ты сейчас же возьмешь нашу дочь и немедленно отправишься в северное королевство, в замок своих родителей. Там для вас с Элей сейчас самое безопасное место.

— А как же ты, Гораци? Я никуда не поеду без тебя! — Со слезящимися глазами молила супруга, цепляясь за сорочку любимого мужа.

— Эстер, будь сильной! — Повысил голос Гораци, хотя ему совсем не хотелось повышать на свою любимую голос, ведь она была слишком добра и прекрасна, чтобы обращаться с ней так, но в этот раз он позволил себе это, так как времени на препирания не было. — Ты и наша малышка Элей — это то, что я хочу защитить и если с вами, что-либо случится, то я не смогу жить дальше и бороться за королевство, поэтому, хотя бы в этот раз послушай меня и отправляйся в путь. Как только все нормализуется, а убийцы моего брата будут казнены, я обязательно заберу тебя и дочь в замок.

Молодая графиня роняя слезы на шелковую сорочку, послушалась мужа и, резко поднявшись с кровати, стала собираться в путь.

***

Поскольку граф Гораци являлся младшим братом скоропостижно скончавшегося короля Линжорно Монфеля, то он представлял прямую угрозу для других наследников короля, коими были 2 несовершеннолетних принца и их матери королевы Фамис, в чьих венах текла кровь южных правителей. Последняя, вступив в сговор с другими правящими династиями против своего мужа, дабы получить полную власть над королевством Аворграфт, последние полгода травила своего мужа, ожидая его кончины, но будучи крепким мужчиной и обладав огромной силой воли, король продержался достаточно долго, пока его органы полностью не отказали.

Линжорно Монфель был самым выдающимся королем. В своем небольшом королевстве Аворграфте, он провернул множество реформ, пошедшими на улучшение жизни простых людей, но усложнившие жизнь богатого сословия, что жирели за счет того, что обирали крестьян до последнего зернышка в их ветхих домах. Король Линжорно вел справедливую политику, поддерживал торговые отношения с другими королевствами и ценил мир, выступая против войны и грабежа над другими народами. Эта его политика привела его королевство к процветанию, но к несчастью для самого короля, вызывала приступ истерии в высших слоях населения, чьи предки умудрились занять высокие чины именно грабежами и, чьи потомки закрепили в своем сознании те же принципы обогащения.

Поскольку, справедливая политика не нравилась другим королям и элите, они за спиной короля смогли сплести заговор, пообещав Фамис поддержать ее и несовершеннолетних сыновей, когда она взойдет на трон вместо своего мужа, но заговорщики не учли одного. По завещанию короля его трон и вся власть должна была перейти к его дражайшему младшему брату Гораци, вверяя ему регентство над принцами, пока одному из них не исполнится полных двадцать пять лет. Этот текст завещания заставил Фамис — красотку экзотической внешности и происхождения, ужаснуться и действовать вопреки законам, не гнушаясь пойти на преступление перед лицом богов и королевства.

Как только Фамис услышала подтверждение придворного алхимика касаемо смерти своего мужа, то не могла скрыть своей радости на тот счет, что она станет единственной правительницей богатого и процветающего королевства Аворграфт, но оставалось закончить маленькое предприятие, а именно — заполучить завещание мужа, чтобы оно не дошло до ее деверя и не стало тем самым камнем преткновения на пути к ее власти. Но вот экзотическая красотка, имеющая черные как смоль глаза и волосы, не учла одного, что ее муж король, незадолго до последнего своего вздоха, через своего верного слугу, передал гонцу завещание и отправил его к адресату.

Перерыв весь кабинет покойного мужа и не найдя в нем ни намека на завещание, Фамис устроила допрос старому слуге Гольстеру. Верный слуга покойного короля, не выдержав пыток сознался в том, что по приказу своего умирающего хозяина передал гонцу два свитка, адресованных брату короля. Содержания писем он не знал, но понял, что они были весьма важными, раз король не стал дожидаться утра, а приказал выезжать в ночь, дабы эти два свитка попали в руки его брата еще при его жизни, так как король, почувствовав себя хуже после ужина, предчувствовал скорую смерть.

Королева сильно негодовала по поводу того, что упустила завещание, но у нее все еще был туз в рукаве, которым она могла воспользоваться, а именно поддержка высокопоставленных чинов и правящей элиты, чем она и воспользовалась. Она немедленно написала письма каждому своему сообщнику, где говорила о смерти короля и о его брате, в руки которого с минуты на минуту попадет завещание.

Этой же ночью, когда тело короля еще не успело остыть, развернулась целая баталия. Из домов и поместий правящих элит выехали небольшие отряды наемников и направились в графстство Кирсон, дабы завладеть завещанием или же устранить нового претендента на королевский трон, сравняв его замок с землей.

***

Кирсонский замок.

Маленький ангелок в белоснежном чепчике с рюшами, посапывал в своей колыбели в свете малочисленных свечей. Рядом похрапывала в кровати кормилица, натянув одеяло под самый подбородок.

Графиня ворвалась в покои своей трехлетней дочери среди ночи и растревожила обитательниц детской. Она, подобно грациозной кошке, в одеждах достойных царицы, прошла к колыбели и предупредив встрепенувшуюся кормилицу, взяла дочь на руки. Следом за молодой графиней вошли ее служанки и быстро сгребли детские одеяльца из комода и теплые покрывала с детской одеждой. В коридоре стаял сам граф, он не вошел в детскую, но озирался по сторонам словно бы ждал нападения. С ним были его стражники.

— Быстрее, Эстер. Лодка ждет вас у западного крыла. — Предупредил граф, поторапливая свою любимую.

— Так все же спокойно. — Ответила ему супруга, прижимая сонную, ничего не смыслившую дочурку.

— Не забывай, Эстер, до лодки еще нужно добраться, а времени в обрез. Чем раньше вы покинете стены замка, тем покойней будет на моей душе.

Когда все вещи были собраны и Гораци, в сопровождении четырех стражников и двух прислуг повел свою жену и дочь к западному крылу, участники ночной процессии услышали странные звуки, доносившиеся откуда-то со двора. Гораци увеличил шаг и, приобнимая супругу с ребенком одной рукой, подталкивал ее ускорить шаг.

«Они уже здесь» — пронеслось у него в голове, — «зло не дремлет».

Это был страх, настоящий, первобытный. Страх не за себя или собственную жизнь, нет, это был страх за самых любимых: за жену и их маленького ангела.

Враги к этому моменту убили стражу, подожгли флигели и проникли в замок. Двое вооруженных наемников, в броне и с эмблемами дома Фэрис (одной из правящих южных элит), ворвались в узкий коридор, по которому как раз и пытались сбежать молодые хозяева замка.

Гораци, приметив врагов, весь стал как натянутая струна. Он сухо поцеловал жену и хнычущую малышку в лоб и сжав их в объятиях одной рукой, прошептал Эстер на ухо:

— Бегите к западному крылу так быстро, как сможете. Не оглядывайтесь и не задерживайтесь. Как только я выберусь, то обязательно найду вас. Верь мне!

Зеленые глаза его жены, что были, как у перепуганной лани смотрели на него со страхом и боязнью потерять его из виду, но времени на долгие раздумья или на горячие прощанья супругов не было. Мужчина подтолкнул свою жену в спину и сказал громче:

— Беги!

Сам темноволосый красавец, чьи непослушные волосы были связаны в буйный хвост на затылке, отвернулся и, поманив своих стражников, воинственной поспешной походкой направился на наемников, неся впереди себя фамильный меч. Его аквамариновые глаза сияли яростью во мраке.

Белокурая Эстер боялась за мужа, но она была уверена в том, что он обязательно победит, ведь ее мужу не было равных в поединках во всех королевствах, поэтому, страшась, но исполняя свой долг, как матери и графини, девушка с ребенком на руках ринулась по коридору, уводя за собой двух своих служанок.

Женщины пересекли лестничные проемы замка один за другим и по черному ходу, что был замаскирован в стене под картиной, спустились на первый этаж. Там, пробираясь по темным закоулкам и скрытым пролетам, в непосредственной близи от сражения, что развернулось в замковом очаге, они прошмыгнули на кухню. Эстер старалась прижать дочь сильнее к груди, чтобы приглушить детский плачь, но в тот момент, когда она увидела сквозь щель в стене, как погибают знакомые ей стражники, истекающие кровью и хрипящие, она застыла от страха и отвлеклась. Внезапный крик ребенка перекрыл звуки сражения и бряцанье оружий. Несколько наемников обратили свое внимание на женщин мелькнувших за стеной и, добив своих оппонентов, отправились в след за беглянками.

Несчастные женщины, спасая свои жизни, выскочили во внутренний двор замка. Огибая зеленый лабиринт и, сторонясь сражающихся стражников с незаконно проникшими в замок преступниками, они пересекли двор и вышли к каменным ступеням, что спускались к каналу, где должна была молодую графиню ждать лодка. Уже спустившихся к берегу и добравшись в темноте до мостков женщин, настигли их преследователи. Одна храбрая служанка, имеющая весовое преимущество перед наемником, отстала от основной группы и кинулась на него в рукопашную, но клинок меча быстро остудил ее пыл, и женщина тучно грохнувшись на землю, скатилась вниз по крутому склону в камыши, что росли по краю канала.

Молодую графиню заприметил рыбак, ожидающий в лодке, привязанной к деревянному мостку. Он приподнял тусклый фонарь, за мутным стеклом которого вился язычок пламени и увидел двух женщин, преследуемых неизвестными. Наемный рыбак понял, что что-то пошло не так и стал наскоро отвязывать лодку от мостка, с целью спасти свою жизнь, но выстрел из аркебузы остановил его и умертвил его тело, которое перевалившись за борт, плюхнулось в воду и пошло ко дну. Конец только что отсоединенной веревки тоже погрузился в воду, скрывшись в черной глади. Лодка тронулась с места.

Эстер увидела, что лодка двинулась по течению без того, кто должен был управлять ею и догадалась, что выстрел, который она слышала в темноте достиг своей цели. Сильнее прижав к себе плачущую дочь и шепотом помолившись богам о спасении, она вбежала на мосток, соединявший берег и воду и, разогнавшись, насколько ей позволила длина деревянного помоста, прыгнула в освещенную фонарем лодку. Послышались два выстрела, и где-то в камышах с другой стороны канала сверкнуло два пучка искр, один из мушкета, а другой из аркебузы. Оба выстрела были точными. Один уложил служанку графини, и та замертво рухнула у мостка, выронив узел с детскими вещами, а пуля из мушкета пронзила молодую графиню, вонзившись в спину и окрасила в красный цвет прелестные ее золотистые локоны. Молодая женщина на момент выстрела уже успела коснуться своими туфлями дна лодки, но догнавшая пуля уложила ее.

На мгновение все затихло вокруг. Ни ночные птицы, ни сверчки, ни ребенок не издавали ни звука, лишь отдаленный лай собак, перекликавшихся друг с другом доносился до замка. Очертания лодки тоже исчезли в темноте, так как падая, раненая графиня задела фонарь и разбила его. От удара свеча выпала из фонаря и потухла, сокрыв в темноте лодку и ее пассажиров.

Вслед за лодкой, плавно скользящей по воде и стремительно отдаляющейся от берега, из которой вновь стал доноситься детский плачь, кинулись двое мужчин, те, которые и стреляли из камышей. Один из них попытался остановить лодку с помощью остроги, что нашел он у рыбацкого причала, но он не успел в темноте дотянуться до бортика лодки и упал в воду. Второй стал преследовать лодку по берегу, но по мере расширения канала, берег сужался, поэтому наемник, наспех зарядил мушкет и стал стрелять по лодке, но в темноте промахнулся, и пуля врезалась в воду рядом с гонимой ветром лодочкой.

Преследователи не смогли ни догнать лодку, ни достать ее пулями, поэтому бросили эту затею и вернулись в замок, чтобы доложить обо всем командиру, а лодка, подхваченная течением и теплым летним ветром, отправилась дальше по каналу, пока ее не вынесло к руслу. Река же, в свою очередь, приняла эстафету и, отправила лодку вниз по своему течению, все дальше и дальше гоня ее от родной долины.

Пока в королевстве Аворграфт была тишина, разбавляемая легким завыванием женского плача, скорбевших по своему королю, в кирсонском замке велась ожесточенная битва, в которой преимущество было на стороне хозяина. Ловкий Гораци со своим, хорошо обученным отрядом стражников и охраной разгромили нападавших и даже смогли допросить некоторых раненых, раны которых не позволили им сбежать из замка. Из допроса ему удалось узнать, кто нанял их для этого дела и, удостоверившись в своих подозрениях о предательстве, граф, неотложно написал письма и, незамедлительно отправил их, дабы созвать войска вассалов, верных ему и его ныне покойному брату-королю. Но, прежде чем писать письма, Гораци, беспокоившийся за сохранность своей возлюбленной супруги и дитя, не взирая на то, что ночь подходила к концу, отправил на их поиски своего лучшего друга Лоренцо, которому мог доверять, как себе.

Лоренцо Небези был правой рукой молодого графа и знался с ним чуть ли не с самых пеленок, так как они состояли в дальнем родстве и считал его своим братом, ведь их вскормила на своем молоке одна кормилица, но с промежутком в два года. Лоренцо тоже был из знатной семьи, проживавшей вблизи кирсонского замка, а поскольку матери Гораци и Лоренцо были кузинами и часто проводили время вместе, то и мальчишки были близки. А вот Линжорно, что был на десять лет старше Гораци и на двенадцать — Лоренцо, хоть и любил их обоих, но все же предпочитал более взрослую компанию, проводя время больше с отцом и его товарищами, как того требовало воспитание дворян, касаемо мальчиков, т.е. до семи лет мальчики воспитывались матерями, а после семи, их воспитанием занимались отцы или ратники, исключение составляли дочери, которые всю свою жизнь до замужества, проводили в женской компании.

Возвращаясь к повествованию о наших героях, отмечу, что Лоренцо, не найдя у канала признаков молодой графини и ее ребенка очень забеспокоился. Он надеялся на то, что рыбак вовремя успел увезти их, но, заметив на рассвете мертвые тела двух служанок, его беспокойство усилилось. Сообщив об этом Гораци, он уверил его, чтобы граф отправлялся в Аворграфт, дабы навести там порядок и наказать всех виновных в смерти его брата-короля, а сам изъявил желание отправиться на юг, чтобы разыскать его семью и привезти их, если они еще живы.

Так и поступили: по утру, из кирсонского замка выехал Гораци со своим отрядом и отправился на восток, в королевство Аворграфт, а Лоренцо отправился вниз по руслу реки, в противоположную сторону, разыскивать графиню и ребенка.

***

На рассвете к каменистому берегу у леса причалила четырехметровая лодка, с окропленными кровью бортами. Путник, что недалеко от этого места набирал в свой бурдюк чистую воду из родника, бившего прямо из каменистого выступа крутого скального берега и впадавшего в реку, услышал какие-то странные звуки, напоминавшие ему, толи звуки животных, толи птиц, не понятно. Любопытство заставило путника обратить свое внимание на лодку и он, привязав наполненный бурдюк к седлу своей лошади, вынул свой меч и крадучись подошел к ней. Заглянув туда, он не обнаружил никакой угрозы, а увидел прекрасную ликом молодую госпожу в дорогих одеждах, лицо которой было белее полотна, а губы бледны, как у трупа, глаза ее были плотно сомкнуты, а в своих холодных руках, прижимая к груди, она держала большой кокон из дорогой ткани. Мужчина с мокрыми от предрассветного тумана волосами, дотронулся до спящей и почувствовал, что она была холодна и неподвижна. Внезапно в коконе из порчи, что-то зашевелилось и стало всхлипывать. Это отвлекло его от исследования женщины, и мужчина отдернул свою руку от испуга. Любопытство его все же удержало от того, чтобы бежать, и он, кончиком меча откинул край ткани. Его глазам открылось зареванное личико ангелочка небесной красоты, дрожащего и уцепившегося своими ручонками за ворот, по всей видимости, материнского платья. Лицо ребенка обрамляла оборка чепчика, а на шее висел медальон с изображением сокола, что был отчеканен искусным мастером.

— О, всеобъемлющие боги! — Изумился мужчина, страшась того, какой ужас пришлось пережить этой малышке.

Мужчина, которому было примерно за сорок, не бритый и не умытый, убрал меч и, действуя не по голосу разума, а сердцем, отнял ребенка у бездыханной, чьи руки даже не сопротивлялись и повисли как тряпки. Гвардеец укутал дитя поплотнее в порчу, снял с себя китель и завернул еще и в него, а после, понес находку к лошади.

— Ма-ма! — Вскрикнула малышка. — Мам-ма! Ма-а-а! Ма-а-а! — И, не получив ответа, зарыдала в голос.

— Тш-ш-ш, бедняжка. Не бойся. Орус позаботится о тебе. — Прижал к себе ребенка путник из далекой страны и повернул обратно к лодке.

Малышка стала вырываться и тянуть свои ручонки к матери, зовя ее и прося подняться, но мать была неподвижна. Тогда Орус, чтобы, еще больше не рвать ребенку душу, ногой толкнул лодку от берега, чтобы та побыстрее унесла мать подальше от глаз малышки. Камень, что удерживал деревянное суденышко на мели, под действием силы перевернулся и отпустил заложницу, которую тут же подхватили прозрачные воды и, легко отталкивая ее от берега, потянули за собой на середину, а там дальше по течению ее понесло между заросших зеленью каменистых берегов.

Еле сдерживая слезы от столь душещипательного расставания дитя со своей умершей матерью, Орус возвратился к жеребцу и посадил малышку на коня, запрыгнул сам и помчался дальше по лесу на тропу, чтобы отвезти ребенка туда, где бы о нем могли позаботиться, а река погнала лодку дальше, скрыв ее за каменистыми выступами и густой зеленью.

В скором времени лодку прибило к берегу у одной рыбацкой деревушки под названием Фольша (что на языке северных народов обозначала — тихая река), где как раз после улова разбирали свои сети рыбаки.

Мужчины облюбовали лодку и найдя в ней прекрасную девушку, по-видимому, еще не окоченевшую, принесли в дом лекаря.

Знахарь Варун знал не только лекарское и травное дело, но еще и умел волхвовать и даже исцелять магией, но из-за того, что в северных землях недолюбливали магов, приписывая им бесовское происхождение, старик скрывал свой дар и только врачевал. Он-то и заключил, что ясно-ликая дева жива, но из-за того, что потеряла много крови находится без сознания, а после преступил к лечению, выгнав всех зевак.

Варун вынул дробь, благо, она не задела никакие жизненно важные органы, и, обработав рану своими настойками, прижег огнем отверстие. С помощью магии, он вдохнул в девушку силы и напоил целебными отварами. Только на третий день златоволосая дева очнулась и стала биться в бреду и в истерике, крича о своей малютке — дочери Элей.

Чтобы сохранить сознанье госпожи в покое и удержать ее от нанесения себе вреда и порывов бежать, чтобы найти свое дитя, знахарь воспользовался магией и затуманил все воспоминания мадам о ее собственном ребенке, применив такое заклинание, чтобы та смогла вспомнить свою дочь, когда увидит в ней то, что так мило ее сердцу.

Все это время, что девушка провела у знахаря, ее не покидало чувство, что она забыла что-то очень важное, а по ночам ей снился детский голосок, звавший ее «мамой». Через два месяца молва о подстреленной красавице достигла ушей Лоренцо Небези, и он отыскал свою госпожу в старой хижине знахаря Варуны, в рыбацкой деревне Фольша, что на окраине пограничных земель Салора и Эвлара.

Лоренцо вернул графиню Эстер ее супругу, но вот, как сложилась жизнь их маленькой Элей, так и ничего не смог выяснить, словно малышка провалилась сквозь землю. Никто не знал, что случилось с девочкой: утонула ли она, или же спаслась, но ни в рыбацкой деревне, ни в самих королевствах Салора и Эвлара о ней никто ничего не слышал.

К тому моменту, как Лоренцо возвратил графиню в замок, Гораци уже смог навести порядок в Аворграфте. Он, коронованный в соборе Святого Зоритана, занял место своего усопшего брата-короля на законных основаниях и по завещанию оного, возложил на себя обязанности короля-регента до того момента, пока старший его десятилетний племянник Варинон не достигнет того возраста, при котором сможет управлять королевством.

Заняв законное место первого наследника на престоле Аворграфта, Гораци судил и казнил всех причастных к заговору и смерти его брата, но имея милосердное сердце, он сжалился над своей невесткой — Фамис Тулузирской. Не желая лишать племянников их матери, король-регент посадил Фамис в одной из башен бастиона под охрану, где заключил ее до конца ее дней. С племянниками же Гораци был добр и по-отцовски справедлив. Исполняя последнюю волю своего возлюбленного брата, он обучал мальчиков престолонаследию, готовя их управлять людьми и войском, также ответственно, как если бы они были его собственными сыновьями. А вот о собственной дочери новый король-регент часто горевал и, чтобы не расстраивать свою прекрасную Эстер, в тайне от ничего непомнящей жены, он продолжал поиски их драгоценного ангела, молясь богам о ее скорейшем возвращении в семью, потому как он надеялся, что дочь его жива. Еще он молился на память супруги, прося богов не возвращать ее до того момента, пока их дочь не найдется и его молитвы были исполнены, причиной коих был знахарь Варуна.

Прошли годы, прежде чем надежда покинула Гораци найти свою дочь. За прошедшие пятнадцать лет ее безнадежных поисков, он передал трон своему старшему племяннику Варинону Первому, которому исполнилось двадцать пять лет, и покинул королевство Аворграфт, возвратившись в свой замок в Кирсоне со своей прелестной женой и тремя сыновьями, что родились у них за это время, а о их ангеле Элей, не смотря на усилия, по-прежнему ничего не было известно.

Глава 2. Все маги немного двинутые.

Раннее утро в Флейшмурте в столице королевства Акари озарилось двумя солнцами, которые были видны только с этого континента. Одно было размером с блин, а другое, отдаленное — с мелкое яблоко и такое же зеленое по цвету. Оба они поднимались из-за горизонта в разное время и, чтобы они не сожгли эти чудесные и живописные земли, древние маги сотворили купол над всем континентом, не захватив только края, не вошедшие в очерченную куполом окружность. Купол был своего рода фильтром, что пропускал допустимое количество света и отражал лишний, создавая таким образом комфортные условия для жизни и разнообразия видов животных, грибов, невиданных размеров и живых растений, разгуливавших на лужайках на своих ногах-стеблях. Благодаря магам в этих краях и порядку, установившемуся под их чутким наблюдением, все организмы могли гармонично сосуществовать между собой, принося обществу и своему королевству лишь пользу. Большие существа не трогали маленьких, ведь хищников среди них не было вовсе, все питались сладкими цветными плодами и ягодами, что росли на каждом кустике и дереве, и коих было изобилие в этих волшебных землях континента Акари, что был отдельно от всех остальных континентальных групп, связанных между собой островами.

Все в королевстве Акари было не так, как на других континентах. Здесь все было прекрасным и гармоничным, а его жители всегда были добры и счастливы, так как никто не знал нужды и все они кружились словно пчелы над своими делами и наполняли континент гулом и жужжанием с первыми лучами солнц, просочившимися сквозь магическую сеть.

Молва о этих прекрасных землях манила многих путников, исследователей и мечтателей, желавших познать этот диковинный мир с его фантастичной флорой и фауной, происходящей одной из другой, и обрести свой райский уголок и счастье, в этих далеких и магических землях, где все было так сильно отличалось от остального мира, что не редко в рассказах об акарийцах говорилась, что они ходят на головах, но это конечно были домыслы. На самом же деле континент населяло множество рас и все они мирно сосуществовали в тепле и уюте, когда жители других континентов видели смены времен года. Но, несмотря на то, что в этих землях всегда было тепло и прекрасно, а его обитатели были довольными и счастливыми, находились и те, кто был ворчлив и недоволен своим прекрасным положением…

Солнце ворвалось в окно и, отражаясь от хрустального шара, валявшегося на столе с другими, находящимися в таком же беспорядке, магическими атрибутами, лучом протянулось до софы, на которой спал хозяин дома, и легло на его глаз, прожигая нежную кожу века.

— Ы-ы-ы-м. — Подал звук мужчина.

За его длинными черными и слипшимися локонами, что ниспадали на лицо подобно водорослям, не было видно его черт, но даже так, за вуалью из волос было понятно, что этот соня имел довольно таки привлекательные черты лица и был хорошо сложен фигурой.

Мужчина с грязными волосами и в малость далеко не свежей одежде из черной ткани, махнул рукой перед своим лицом, но неприятное жжение так и не исчезло. Тогда он, чертыхнувшись, снова попробовал прикрыть лицо, но, лежа на животе после ночного угара это было слишком трудно сделать, так как рука казалась такой тяжелой, что не могла долго удерживать свой вес в одном положении.

— Фэ-рил! — Невнятно позвал мужчина осипшим голосом домработницу, и, когда ему никто не ответил, он позвал громче и стал лепетать пьяную, неразборчивую речь, которую могла понять только та Фэрил, которую он так рьяно звал. — Фэ-рил! Разорви тебя дракон! Если ты не явишься и не уберешь сейчас же этот проклятый свет, то я наколдую тебе такие уши, о которые ты будешь постоянно спотыкаться. Я не шучу! Фэ-рил!

Пока молодой хозяин дома пытался сложить слова во что-то более внятное, солнечный заяц, многократно усиленный хрустальным шаром, как лупой, прожег кожу, не прикрытую волосами, и мужчина заматерившись дернулся на софе и, не удержав равновесия, грохнулся на пол и стал потирать обожжённый участок века.

На звук грохота в гостиную вошла сухопарая, слегка сгорбленная, седая старушка в домашних тапочках и в пёстром халате, прикрывающем ее причудливую ночную сорочку в виде купола, стягивающегося по ниже ее колен.

— Что такое, Горошек? — Спросила она скрипучим сонным голосом, пробираясь к нему, через гору раскиданных вещей, мусора и пустых бутылок из-под браги и вина.

Эта живенькая старушенция, недовольно прищуривающая глаза во время подсчета выпитых хозяином бутылок, знала его еще с малолетства. Сначала она работала в этом доме в качестве его няньки, но когда малыш вырос в прекрасного мужчину и, так сказать крепко стал на ноги, Фэрил осталась в этом доме, но уже в качестве домработницы.

— Сколько же ты выпил, чертов алкаш? Здесь столько бутылок, что можно было с таким количеством целый пир устроить для всех гвардейцев короля! — Сетовала старушка, качая недовольно головой. — Вот уж беда мне с тобой. Надеюсь лоб хоть не расшиб, как в прошлый раз?

Валяющийся на полу молодой мужчина, пропахший потом и перегаром, еще больше злился на Фэрил, когда, вместо помощи она своими упреками заставляла его, и без того раскалывающуюся голову болеть еще больше.

— Злобная ведьма, если бы ты пришла тогда, когда я тебя звал, то я бы не получил ожог и травму головы! — Оживший хозяин дома, фыркнул на свою домохозяйку и пытаясь подняться с пола, повалял бутылки и уронил на себя стопку книг, что лежали на подлокотнике его софы на которой он отдыхал. Падая, все эти увесистые толстые талмуды свалились ему на голову один за другим. — Агрх! — Рыкнул от злости мужчина, выпрямившись в полный рост с третьей попытки.

Взглянув на помятый и неприглядный вид хозяина, седовласая дамочка с косами на висках, придававшими ей ребяческой нелепости, неодобрительно покачала головой, игнорируя ту злобную брань, что вылил на нее хозяин, которого она знала лучше всех и любила, как собственного внука, поэтому никогда не сердилась на его колкие слова, но мстила избалованному засранцу за них по-своему.

— Все понятно, — фыркнула старушка, — опять пил всю ночь?! Горошек, если так пойдет и дальше, то ты превратишься в одного из этих чужеземных фанатиков, которые спят на улице и пьют из лужи, считая, что грязная вода — священные слезы Альроши (Богини-матери сотворившей весь мир по средством плетения космической материи и своих слез).

— Я не пьян… я просто надышался испарениями от своего нового эксперимента. — Стал оправдываться мужчина, убирая с лица спутанные волосы и шатаясь на ватных ногах. — И не называй меня Горошек, ведьма, я Гаро. Гаро! Понятно тебе! — Пригрозил он своим пальцем, взмахивая им перед самым ее носом. — Хотя, кому я объясняю? Что с тобой, что со стеной говорить, одно и тоже! Одним словом — баба! Хвост дракона. — Махнул он рукой чертыхнувшись своей излюбленной фразой и, сдавшись, стал рыскать по столу в поисках хоть одной неосушенной бутыли, дабы промочить свое горло.

Фэрил, отвернулась и ехидно улыбнулась, т.к. еще ночью вылила все содержимое бутылки в палисадник, за одно подкормив своих живых «виалеток», которых она выращивала под окнами грибного дома. Живые, имеющие человеческие лица в своих бутонах цветы, насосавшись в волю хмельного удобрения, пищали и мурлыкали до самого утра распевая песни, пока предрассветные лучи не заставили из укутаться в их шикарные яркие лепестки и уснуть мертвецким сном.

— Ох, Горошек, ну и бардак ты устроил. Если срочно не убрать здесь все, то на кухню можно будет попасть только через окно с улицы.

— Так займись наконец-то этим! За что я тебе плачу такое царское жалование, в конце-то концов? — Буркнул хозяин дома, жадно приложившись к прохладной жидкости, которую он так рьяно искал в бутылке, что пропустила Фэрил. Опустошив сосуд с алкоголем, недопитую на кануне, длинноволосый мужлан с помятым лицом облегченно выдохнул. — Ой, как же хорошо… ох, словно заново родился… — причмокивал он, вытирая губы рукавом, а после приложил ладонь к груди, словно бы выпил ни спиртного, а святую благодать испил.

Пройдя с шумом через весь бардак на кухню, хозяин дома уселся за свой добротный деревянный стол и, с помощью водного талисмана наколдовал перед собой кадушку с водой. Следующим заклинанием и руническим камнем он остудил воду до состояния ледяной корочки и опустил туда свое опухшее лицо.

— Колдовать-то ты умеешь, но, чем тратить свое колдунство на всякую ерунду, лучше бы навел порядок и разгреб дом от того срача, что сам же и устроил! — Сердито вздыбилась на него домоправительница, не ожидавшая, что этот гад припрятал от нее одну бутыль.

— Вообще-то, это твоя работа, старуха. И лучше, чем ворчать, как карга, лучше приготовь мне завтрак! — Вынул маг из воды свое лицо, чтобы ответить старухе и заохал от того, что из-за холода захватило дух.

— Ась, что ты сказал, Горшочек? А то, я не расслышала. — Скривилась старушка, делая вид, что напрягает свой слух, хотя сама прекрасно все слышала.

Дама почтенных лет не реагировала на грубость своего воспитанника, потому что его слова ее не задевали, к тому же она понимала, что Гаро на самом деле просто хотел казаться грубым для всех, чтобы не впускать никого в свое сердце, ведь именно так у него и у других не могло быть сожалений при расставании.

— Я говорю, — спокойно обратился он к домработнице, — что превращу тебя в метлу, чтобы ты своим присутствием приносила хоть какую-то пользу за свое жалование… Пожалуй, урежу его в пятеро или вместо тебя — кураги сушёной, найму более сговорчивую домработницу.

Фэрил недобро поджала губы и сощурилась.

— Я и так приношу пользу, — грозно махнула рукой оскорбленная ответчица, — тем, что терплю такого обалдуя, как ты, к тому же, жалование, что ты платишь слишком мало, ведь его не хватит даже на то, чтобы выплатить мне моральную компенсацию за все годы работы у тебя, сопляк!

Маг натянул на свое помятое лицо улыбку и хмыкнув, сказал:

— Это ты конечно услышала, старая ведьма. Оказывается, слух твой прорезается, как только дело идет об оплате.

— А как же! — Усмехнулась она. — Что касается жалования — свято! А за то, что испортил мне утро, в качестве компенсации, сам приготовишь завтрак, и не забудь про меня. Я люблю ломтики сардины без костей на хлебной мякушке и козий сыр с душистым чаем, и про блины со сметаной и ягодным пюре не забудь. — Показала она указательный палец, как бы грозя ему страшным наказанием за невыполнение своего заказа и, пройдя к нему на кухню, села за стол, напротив хозяина. — И, не вздумай колдовать ту бурду, что была в прошлый раз. Меня до сих пор тошнит от одного воспоминания о той серой жиже.

— Это как получится, — усмехнулся маг и, смахнув пальцами, заставил исчезнуть посуду с ледяной водой.

Старушка, гордо откинула косы назад и, развалившись на стуле по-хозяйски, прищурилась, недовольно разглядывая помятое лицо мужчины.

— Ты бы привел себя в порядок, Горошек, а то напугаешь девочку.

— Какую еще девочку? — Недоумевал маг.

— Как какую? Я же тебе рассказывала вчера еще, что ходила в дом сирот, чтобы нанять помощницу. Я-то уже старая и много с чем уже не могу справиться, да и силы былой в руках нет, а в этом доме, особенно после твоих, так называемых «алхимических опытов». — Домоправительница осуждающе зыркнула на хозяина дома. — Так что, хочется тебе этого или нет, но мне требуются лишние руки, чтобы приглядывать за всем этим добром, включая тебя.

— Только не говори, что ты мне очередное сватовство устраиваешь! — Пригрозил пальцем маг, грозно вглядываясь в глаза старушки Фэрил, пытаясь раскусить ее.

— Боги упасите! — Отмахнулась домработница, вытаращивая глаза. — После того раза, когда ты устроил дебош и выгнал внучатую племянницу моей подруги посреди ужина, я оставила свои попытки сводить тебя с кем-либо, так как поняла, что такой безнадежный женоненавистник недостоин и толики женского внимания и заботы. Тебе хоть золотую деву подавай — ты же и ей жизнь загубишь! — Высказалась Фэрил.

Маг выслушал старушку молча, не перебивая. Не похоже, что она врала, но некоторые факты, приведенные ею, ударили Гаро по совести.

Гаро с помощью магии, из-под завала мусора в его доме, притянул к себе свою черную курительную трубку, витиеватой формы, больше похожую на извивающуюся змею, забил ее травами и магией заставил их вспыхнуть. Затем он раскурил трубку и умиротворенно затянулся густым дымом трав, которые приводили его сознание в порядок и снимали слабость в теле.

— С чего ты взяла, что я женоненавистник? Я вообще-то люблю женщин, просто та внучатая племянница твоей знакомой была охотницей до чужого добра, только и сверкала глазами по моему дому, выискивая что-либо ценное.

— Да у тебя всегда так: одна богатства хочет, другая — гулящая, третья — лентяйка, четвертая — уродина… то слишком пухлая, то, как глиста, то ноги слишком коротки, то слишком уж длинны… Я уже со счета сбилась… каких только не сватала тебе: благородных и не очень. Умниц сколько? А красавиц? Да только тебе все не такие… Вот и живи один, как бобыль! — Заключила старушка, немного обиженным тоном, потому как жалела своих сил, которые она впустую растратила на поиск невесты тому, кто в этом ни капли не нуждался, и в заключение добавила. — Единственные женщины которых ты достоин, так это тех, которых ты посещаешь в доме доступных женщин каждую неделю.

Маг поперхнулся, потому как он старался всеми средствами скрыть тот факт, что он посещает увеселительный дом, говоря, что каждый вечер заглядывает к дяде в его библиотеку за новыми заклинаниями и изучает их до самого утра. Иногда, когда она ему совсем не верила, он менял свою версию лжи и говорил, что отправляется выполнять очередной заказ по работе. Только прозорливую старушку было не обмануть, ведь она знала своего воспитанника с самого его детства, как свои собственные пальцы на руках, поэтому, когда Гаро возвращался весь в засосах, в следах помады и пьяный, то, домработница лишь качала головой. Ее конечно все это не устраивало, ведь она видела, к чему все идет, а, поскольку, Гаро был очень талантливым, с заложенным в него огромным потенциалом магом, Фэрил жалела его и пыталась всячески помочь и направить на путь истинный. По этой причине она десять своих лет потратила на то, чтобы свести его с достойной женщиной, ведь считала, что новый брак, на смену неудачному, поможет ему остепениться, но все ее попытки пошли прахом, и старушке осталось просто смириться с его судьбой, которая была к нему не очень-то благосклонна…

Гаркин О´Кабс являлся очень талантливым магом и долгое время работал при дворе короля Париксала, но из-за своенравия, вспыльчивого характера, любви к алкоголю, женщинам и любви рубить правду-матку, не заботясь о чужих чувствах, он не смог ужиться с придворными короля. Попав в немилость короля столицы континента Акари — Флейшмурта и королевских придворных из-за инцидента, затрагивающего честь и достоинство старшей дочери короля -принцессы Ноны, Гаро с позором выперли из дворца и боле не допускали его даже к воротам. Учитывая его выдающиеся заслуги перед страной в уничтожении монстров, населявших отдаленные части и окраины континента, а в особенности убийства ктулху, что кошмарил пригороды столицы, магу выплатили неплохую компенсацию и даже забыли историю с принцессой, но при этом закрыли ему вход во дворец навсегда.

Лишившись статуса придворного мага, но обладая неиссякаемым магическим потенциалом, Гаркин конечно же не пропал, он неплохо устроился в жизни: поселился на окраине Флейшмурта в просторном доме-грибе с садом, что остался ему в наследство от матери, там же на дому основал свое магическое бюро, на чем хорошо зарабатывал. Он оказывал свои магические услуги жителям столицы за приличную сумму: гадал на картах Таро, наводил порчи или снимал их, продавал целебные и магические напитки, а также изгонял мелких домашних бесов и чертей. Его даже нанимали сами придворные и маги в тех случаях, когда не могли справиться с чем-либо серьезным или поручали ему грязную работу. Опаленный маг-отщепенец чувствовал свое преимущество и, обнаглев вконец, брался за работу лишь за удвоенную, а-то и утроенную оплату, диктуя правила своим нанимателям. Конечно для Гаро это была своего рода месть, но выбора у придворных не было, поэтому иногда им приходилось склонять перед ним голову, что действовало на него, как бальзам на душу и служило его раздувшемуся эго подпиткой, а вот маги и придворные короля еще более ненавидели его, но ничего не могли поделать, ведь Гаро был им нужен.

Внезапно в дверь дома-грибницы, с его башенками грибочками постучали и это спасло Гаро от лишних объяснений и нежелательных оправданий перед старухой, что порой выступала в роли его собственной совести, что магу, конечно же, не нравилось.

— Чего сидишь, открой! — Гаркнул на Фэрил Гаркин, прикладывая прохладную бутылку ко лбу и постанывая из-за головной боли.

Старушка спохватилась и пошаркала к двери, а затем отперла. Перед ней показалось тощая девичья фигурка с очень миленьким личиком. Голова девушки была обмотанная старым пестрым, но выцветшим платком, а сам ее образ был сер и беден, что от нее за версту пахло сиротским домом.

— Добрый день, мадам. Меня зовут Тэори. Меня прислали к вам из приюта. — Пролепетала девушка застенчиво и очень тихим голоском, будто боялась разбудить кого-то.

— Ах, это ты теперь моя помощница? Проходи, детка, не стесняйся, теперь это и твой дом. — Приглашая ее войти, радушно улыбалась Фэрил.

— Так тебя Тэори зовут? — Вопрошала домработница, проводя девушку дальше в грибной домик.

— Ага, — кивнула юная работница, робко ступая по полу поношенными сандалиями и от волнения крепче сжимая в руках свой вещевой мешок.

— Тебе объяснили, что входит в твои обязанности? — Спросила старушка, ведя за собой гостью на кухню, параллельно ступнями отфутболивая предметы и мусор, раскиданные по полу, дабы создать чистую полосу по которой можно было бы пройти, не спотыкаясь о что-либо.

Девушка замешкалась с ответом и, пожав плечами, испуганно покрутила головой. Фэрил заметила скованность и страх в огромных, небесного цвета глазах юной особы и попыталась успокоить ее.

— В общем мне нужна помощница по дому, сама я уже не справляюсь, так что на твоей совести уборка, помощь по хозяйству и на кухне. Больше от тебя ничего не требуется. — Пояснила старушка, заводя ее на кухню, где, за столом сидел сам хозяин дома, что был выдолблен в стволе гигантского гриба с маленькой шляпкой.

Фэрил отобрала у Тэори ее вещевой потрепанный жизнью мешок, который оказался легче, чем казался изначально и указала на стол:

— Присаживайся, не бойся. Прежде, чем браться за работу, нужно хорошенько подкрепиться.

Хозяин дома кинул свой оценивающий взгляд на вошедшую робкую девушку, что увидев его, еще больше вжалась и попятилась. Было видно невооруженным взглядом, что ей неприятна мужская компания, но Гаро скинул все на то, что девчонка из приюта немного нелюдимая и зажатая и дальше продолжил изучать гостью.

Являясь обладателем утонченного вкуса по женским прелестям, он тут же, под висевшими на ней, как на вешалке обносками: коричневой рубашке и не в тон ей серой шерстяной юбке, длина которой не прикрывала щиколоток и смотрелась на ней убого, отметил полное отсутствие округлостей, так как телосложением гостья обладала худощавым, даже можно сказать заморенным, ведь не имела никаких выпуклостей ни спереди, ни сзади, да и ростом была среднего, на что наш ловелас разочарованно цыкнул, ведь маг любил тех женщин, у которых есть на что посмотреть: пышногрудых и длинноногих, а тут и смотреть было не на что, а отсутствие вкуса в одежде, так и вовсе отворачивало от всякого желания сближаться или разглядывать ее.

Поймав себя на мысли, что ему уже и не интересно лицо незнакомки, сокрытое платком на пятьдесят процентов, маг безучастно отвернулся и, взглянул на ее лицо лишь тогда, когда, присаживаясь напротив него, новая работница не заметила и своим острым локтем, смахнула глиняную кружку на пол. Кружка не разбилась, так как упала на скомканный плащ, валяющийся прямо под столом, оставшийся там после бурной ночи хозяина, проведенной во хмели.

Девушка со словами «простите», нырнула под стол и вынырнула уже с кружкой, робея от каждого своего неловкого движения и, чтобы не показаться невеждой, сняла с головы платок, уложив его себе на колени.

Как только юная работница избавилась от выцветшего на солнце головного убранства и ее стыдливые глаза встретились с воспаленными глазами хозяина, маг даже рот открыл от удивления.

Его временную немоту можно было списать на пост похмельный синдром или галлюцинации от белой горячки, но то, что открылось перед его глазами не было галлюцинацией, хотя контур новой работницы и расплывался в ярком свету помещения, придавая необычной красоте девушки сияние. Особенно Гаро зацепили ее большие небесно-голубые глаза, окантованные темно-серыми длинными ресницами и волнистые волосы, цвета белого золота, что в землях Акари считалось чуть ли не чудом, так как встречались очень редко. За частую, большая часть коренного населения имела черные волосы, бронзовую кожу и черные глаза, в которых нельзя было разглядеть даже зрачок, настолько черны они были, но внешность девчушки была противоположной чертам коренного народа: ее белая кожа, казалось светилась своей прозрачностью, придавая девушке призрачность и загадочность. Ее плавные черты лица и ровный овал, без каких-либо угловатостей, высокий лоб, маленькие пухлые губки, маленький прямой нос, без горбинки и слегка припухлые щечки, предававшие ее внешности детские черты, говорили о том, что она иноземка. Но в этом не было ничего удивительно, так как в райскую страну Акари желал попасть каждый, но вот не каждый мог себе это позволить, так как жить под защитным магическим куполом было дорого, но не взирая на дороговизну, этот волшебный континент наполняли самые разношерстные жители со всех уголков планеты, разбавляя коренной народ своей кровью и культурой. Столицу густонаселенного омываемого океанами континента Акари Флейшмурт можно было назвать много национальной солянкой, собравшей в себе людей, культуры и народности всех континентов.

В целом девушка оставляла двоякие чувства, так как в ней проглядывалось, что-то благородное и привлекательное, но вот худоба, наряд и умения себя держать, то есть, в данном случае, не умение, а именно скованность и страх в глазах, рождали впечатление никчемности и забитости, а это было удивительно при ее-то внешности (девушка совершенно не была уверенна в себе). По первому взгляду на нее можно было предположить, что сирота является невеждой, но вот в ее небесных, почти круглых глазах проглядывалась осознанность, милосердие и грусть.

От исследования внешности новой служанки, Гаро отвлекла Фэрил:

— Это наш хозяин — Гаркин О´Кабс. Он выдающийся маг. А я Фэрил-домоправительница. — Представилась старушка, подавая из печки на стол, остатки вчерашнего ужина, которые в целости и сохранности сохраняла магия хозяина, пролежи она хоть десять лет в печи, то не засохла бы и не испортилась. — А это Тэо…

— Я слышал, как ее зовут, не глухой. — Фыркнул на домработницу Гаро и отставив бутылку в сторону, сунул в рот зажаренный фазаний окорок и принялся за свой завтрак.

Девушка впервые в своей жизни имела дело с настоящим магом, поэтому ей было интересно посмотреть на него, но, окинув его взглядом, она даже немного разочаровалась, так как ей представлялись маги какими-то божественными существами, от которых исходит природный магнетизм, сила и стать. Но этот маг, в корне отличался от девичьих представлений: лицо опухшее, измятое, предположительно с недельной щетиной, волосы грязные, слипшиеся, под глазами мешки, глаза красные, а сам вид болезненный. В этом, тридцатилетнем на вид мужчине были некие привлекательные черты в его внешности: волосы, цвета воронового крыла с синеватым отливом, притягательная чернота его миндалевидных омутов, тонкие губы горбатый нос, но при этом добавляющий некую изюминку к его внешности, властный подбородок и отливающая бронзой смуглая кожа, цепляли девичий интерес, но не более.

Из умозаключений новоприбывшую помощницу вывела добрая старушка, которая подталкивала стеснительную девушку отобедать со своей новой семьей, частью которой ей придется стать на время работы.

Девушка робея подсунула к себе тарелку, которую перед ее носом поставила Фэрил и принялась боязливо и настороженно накалывать вилкой печенную картошку.

Тэори, которая выросла в сиротском доме и воспитывалась в строжайших условиях была очень скромна, она не привыкла видеть еду в изобилии на общем столе, так как в приюте каждый получал на своей тарелке положенную порцию, которая к тому же была совершенно скромной и это при том, что столица Флейшмурт была изобилующей благами, поэтому девушка не могла даже осмелиться протянуть руку к еде перед новым своим хозяином, боясь показаться обжорой. Эту робость заметила Фэрил.

— А ты чего не ешь? Бери все, что на тебя смотрит. — Сказала женщина заботливо, и с улыбкой поставила перед помощницей чашку с воздушными пирожками и кружку с горячим душистым чаем. — Сейчас подкрепимся, а после и за работу возьмемся. Чтобы разгрести этот завал нужно сразу сил набраться. — Фэрил сверлящим взглядом намекнула на Гаро, мол это все его вина, что они вынуждены есть среди помойки, устроенной им.

Гаро тоже не остался в долгу, и чтобы не показаться немым и как-то наладить контакт с новенькой служкой, решил дерзнуть и проверить, как у девчонки с чувством юмора.

— Да, не стесняйся ты, ешь побольше, иначе ничего не вырастит. — С сарказмом и набитым ртом произнес хозяин дома, глядя на робеющую девчонку и, обсосав свои пальцы, приложил их лодочками к своей груди, как бы намекая, что должно вырасти по итогу.

Девушка залилась густой краской. С ее вилки упал кусок картофеля прямиком в ее кружку с чаем, расплескав его, к тому же она подавилась куском пирожка, который осмелилась укусить. Старушка Фэрил, кинулась к ней и стала похлопывать бедняжку по спине, спасая ее. Как только девушка, глотая стыд и слезы, закончила кашлять, старушка, взяв свернутую в рулон рукопись, что валялась под ее рукой, хлопнула ею Гаро по голове, дабы мужчина вспомнил о правилах приличия.

— Не болтай и не пугай девочку! Если она сбежит, то сам будешь мыть полы! Кто, по-твоему, будет мне помогать по дому? Ты давай доедай, да иди, приведи себя в порядок, а то стыдно за тебя! — Гневалась женщина.

Гаро, чье восторженное удивление было подавленно хлопком по лбу, и самому было не интересно рассиживать с женщинами, которые не представляли для него никакого сексуального интереса, ведь старость одной и молодость другой, не позволяли ему даже фантазировать на эту тему, поэтому он, допив бодрящий квас, отправился мыться, предупредив Фэрил о том, что девчонку следовало бы переодеть, иначе ее унылый потрепанный вид его только раздражает.

После принятия ванны, что находилась в подземной части грибного ствола, Гаро вышел обновленным, посвежевшим и заметно помолодевшим, так как был гладко выбритым, без этой ужасной щетины, которая выглядела так комично на его лице, будто она была нанесена ему на подбородок гуталином и накидывала ему десяток лишних лет. Теперь-то он не выглядел, как уличный забулдыга, а был уже больше похож на того статного, с прямой осанкой и слегка приподнятым подбородком обожествленного существа, коими Тэори представляла магов.

Хозяин дома вальяжной и уверенной походкой прошел в гостиную в своем развивающемся длинном, черном с пестрым орнаментом халате на голый торс и черных домашних шароварах. Его развитые мышцы на животе блестели на свету, словно были обмазаны маслом, а его длинные черные волосы с синим отливом лоснились в ярком свете, проникавшем в дом через окна. Его образ в темной одежде придавал хозяину мрачный вид, но при этом притягивал к себе зрителей, вызывая у них сомнения в его человеческой природе. Так случилось и с Тэори, которая заканчивала уборку в гостиной. Взглянув на него в момент протирания рабочего стола от засохших винных капель и пыли, она задержала дыхание и свой взгляд на его широких плечах и атлетическом, рельефном теле. Ее движение руки замедлилось. Щеки девушки покрыл небольшой румянец, когда ее глаза застыли на кубиках мужского обнаженного торса. Хозяин это тоже заметил. Почувствовав на себе любопытный взгляд невинных девичьих глаз он, своим взглядом поймал ее с поличным. Застигнутая врасплох юная девица с перепугу опомнилась и, делая вид, что увлечена уборкой, а не его телом, со всего размаху и с усердием, еще сильнее приступила к вытиранию поверхности стола, за что и поплатилась. Получилось так, что из-за своей нерасторопности она смахнула аккуратно сложенную стопку книг со стола, которую сама же бережно складывала некоторое время назад. Книги ворохом посыпались на пол, образовав пирамиду. Со словами извинения, девушка кинулась их поднимать и случайно ударилась лбом об угол стола из-за своих резких действий, да так, что даже зубами клацнула. Ей было стыдно и больно от того, что могла показаться перед своим новым хозяином в неправильном свете или он может принять ее за идиотку, а поэтому, сжала посильнее зубы, чтобы не расплакаться от боли и принялась за книги, но ее дрожащие плечи выдали ее состояние.

Гаро все видел и слышал, и даже сощурился, когда услышал, как цокнули зубы Тэори.

— Ты там в порядке? — Спросил он, стараясь своей интонации добавить больше беспокойство, но получилось как-то небрежно, с упреком.

— Простите. — С опущенной головой ответила смиренно девушка, стыдясь саму себя и скуксив губы, вцепилась в тряпку, предназначенную для уборки пыли.

— За что? Это ведь ты ударилась. — Хмыкнул маг и подошел к ней.

Тэори вздрогнула, когда Гаро приблизился и отошла испуганно на шаг, когда его теплая рука легко коснулась ее лба.

— Я только посмотрю твой ушиб. — Предупредил маг, заметив, что девушка в его присутствии выглядит более зажатой и испуганной, нежели, когда она оставалась с Фэрил наедине.

Мужчина приподнял ее за подбородок, чтобы посмотреть на ее ушиб и заметил, что удар был сильным, что Тэори не только шишку набила, но и, от удара из ее глаз брызнули слезы.

— Эво, как сильно ты треснулась! — Заключил маг с беспокойством, рассматривая красное пятно на лбу. — Вон шишку какую набила. — Развел он руками.

Девушка, стыдливо отвела от своего работодателя глаза. Ей было неловко от присутствия и близости мужчины, но еще больше она боялась мужских прикосновений.

— Из-ви-ните. — пропищала она.

— Да за что ты вообще извиняешься? Прекращай это. Ладно? А то твои извинения на пустом месте начинают раздражать. — Сказал он и оглядев тумбу с разного размером стеклянными баночками и пузырьками, стоящими на ней, взял зеленую баночку и откупорил ее. — Вот, это охлаждающая мазь, которая снимет воспаление и боль. — Мужчина макнул в содержимое баночки палец, а после намазал ушибленное место и подул на него. — Это уберет шишку.

Тэори почувствовала, как приятная прохлада окутывает ее пылающую кожу и заставляет боль отступить.

— Благодарю в-вас, господин. — Робко поблагодарила девушка, смиренно опуская глаза перед ним и с интересом стала разглядывать все эти магические баночки на тумбе.

— Послушай, э-э-э… — замялся маг, — ты бы не могла не называть меня хозяином, достаточно моего имени «Гаро», а я буду звать тебя «Тэо». Сойдет? — Приподнимая бровь, спрашивал разрешение маг у своей новой работницы, а после пояснил. — Не люблю сложные имена и часто забываю их, куда уж проще с сокращенными или прозвищами.

Девушка согласно кивнула, так как в сиротском доме ее называли либо «Тэр», либо «дрянь», и имя «Тэо» ей нравилось куда больше оскорблений, поэтому ее нисколько не смутило такое сокращение.

— Ну вот и отлично, договорились! — Улыбнулся мужчина и направился в свою спальню, но прежде чем, покинуть просторную гостиную, сообщил своей новой работнице. — И еще, на всякий случай, если тебя еще не успела предупредить Фэрил, то не нужно наводить порядок в моей комнате.

Девушка кивнула и приступила к своим прямым обязанностям.

Позже, все жильцы этого дома встретились на кухне за ужином. Тэо подавала на стол запеченные овощи с мясом и фруктовые булочки, а Фэрил нарезала хлеб.

— Ну как тебе первый твой день, детка? — Спросила с улыбкой старушка. — Не сильно притомилась?

— Нет, совсем нет, — одарила ее девушка своей стеснительной и робкой улыбкой, — все хорошо.

Гаро, пока женщины хлопотали, был погружен в чтение магического фолианта, в котором он делал заметки. Мужчина с глубокой задумчивостью хмыкал, чем-то недовольный и карябал чернилами что-то на полях.

— Все, отставляй книгу, будем ужинать! — Предупредила его Фэрил и, не дожидаясь, когда он закончит с заметками, захлопнула ее и выдернула у него из рук, а после отложила в сторону.

— Чертова ведьма! Старая курица! — Взбеленился маг. — Я еще не закончил!

— Ты совсем мозги пропил и забыл наш уговор?! Никаких книг за столом, а также заклинаний, Таро и всех твоих магических штучек! — Предупредила его старушка, грозно выставив указательный палец. — Ох и короткая же у тебя память, балбес ты этакий.

Гаро недовольно цыкнул, но не стал спорить с домработницей, которая долгое время была ему и семьей, и нянькой, поэтому молча уставился в свою тарелку и схватился за вилку с такой силой, что его костяшки пальцев побелели, а столовый прибор изогнулся под их силой.

Его раздражение приняло критическую форму, когда он уставился в тарелку.

— А что это за сиротский паек? — Возмутился он, когда увидел скудную порцию на своей тарелке. — Я что похож на хомяка и могу насытиться этой гномьей дозой?

Семейную идиллию разрушила тишина, нависшая над жильцами и приобретшая характер напряженности.

Первой нарушила тишину Тэори.

— Простите, это я… — Извинилась девушка и пытаясь исправить ситуацию, с энтузиазмом подскочила с места. — Сейчас я вам добавлю.

Тэори схватила чан с горячей едой и, не рассчитав свои силы вывалила немного больше в хозяйскую тарелку.

Слипшаяся масса овощей и мяса большим комком плюхнулась на тарелку и стол, брызнув на лицо мага соусом.

— Ой, простите! — Раскаиваясь Тэори накрыла своей тонкой ладонью рот, но тут же стала суетиться, чтобы исправить и эту неприятность, но не успела…

Гаро сдержанно вытер капли соуса со своего лица полотенцем и, поигрывая желваками, сказал:

— Да это словно издевательство! Если ты во всем такая, то не стоило и начинать. — Сделал он ей замечание.

— Я буду очень стараться, только, пожалуйста, не возвращайте меня обратно в приют. — Испуганно пролепетала девчушка, глаза которой просто молили о пощаде, ведь она не хотела возвращаться обратно даже под страхом смерти. — Умоляю, добрый хозяин-маг, не прогоняйте меня! — Запричитала она дрожащим голосом, готовым сорваться на вой. — Прости-и-и-те-е-е, я винова-а-а-та-а-а!

Фэрил кинулась утешать девочку, хватая ее за сотрясающиеся плечики, что были так остры, что можно было прощупать анатомическую форму ее скелета:

— Не переживай, детка, с каждым такое может случиться! Ну разве это беда и, стоит твоих слез?

Девушка нашла в себе силы и быстро проглотила слезы, потому как теплые ладони старушки, поглаживающие ее по плечам и спине вывели ее из внутреннего катарсиса.

Гаро хмыкнул и цинично продолжил есть свой ужин.

— Да, только с рукожопыми такое случается чаще. Балаган какой-то! — Фыркнул он.

Фэрил осуждающим взглядом своих поблекших глаз пронзила Гаро и, боясь, что девочка еще больше расстроится от его слов, цыкнула ему:

— А ну цыц!

Тэори совсем поникла. Ей хотелось оставить о себе хорошее впечатление, а оказалось все наоборот, и она выставила себя полной растяпой.

— Она не нарочно, так что не стоит цепляться к девочке. Скоро она освоится и все наладится. — Поспешила оправдать свою новую помощницу добрая старушка и, повернувшись к Тэо, махнула рукой, как бы намекая, чтобы она не обращала внимание на слова хозяина.

— Да мне-то какое дело? — Безразлично отозвался Гаро. — Мне главное, чтобы справлялась с тем, за что получает оплату, а нянчиться-то с ней тебе.

Мужчина расправился со своим ужином и, поднимаясь из-за стола, предупредил:

— У меня сегодня работенка ночная, так что буду поздно.

— Ага, знаю я твою работенку, — ухмыльнулась старушка с язвительной улыбкой, — придешь на рассвете весь в помаде…

— Вот, что ты за человек такой? — Выдохнул наигранно маг. — Оказывается вон ты обо мне какого низкого мнения, курага ты сушенная? Вообще-то я пойду охотиться на водяного черта, который поселился в садовом водоемчике одного купца и застращал всю его семью. — Пояснил маг с гордостью, и следом махнул рукой. — Хотя, откуда тебе знать, каким нелегким трудом мне деньжата достаются, твое-то дело не хитрое — пару тарелок помыла и целый день чаи гоняешь, да с соседушками языком чешешь.

Глаза Фэрил возмущенно округлились:

— Ага, как же. Чаи я гоняю! Да у меня дел невпроворот, некогда и присесть! — Фыркнула худенькая дамочка с косами.

— Все, не отвлекай меня! А то пока я соберусь, водяной черт всю семью купца за кошмарит. — Отмахнулся Гаро от своей няньки, не желая дальше вести с ней спор.

— Ага, — не веря на слово, подмигнула домработница, — только попроси этого самого черта не подливать тебе вина в кружку и не царапать спину во время «охоты», а то твои рубашки плохо отстирываются от крови.

— Это уж, как получится, — улыбнулся хозяин дома и покинул кухню, оставив заботу о новой работнице, в которой не было никакого толку на старуху Фэрил.

Дамы еще некоторое время провели за столом, они пили чай и болтали, точней сказать, болтала только Фэрил, а вот Тэори молча слушала свою старшую наставницу с широко раскрытыми, но грустными глазами. После, когда на дворе стемнело, закончив с посудой, дамы разошлись по своим комнатам.

Тэори несмело вошла в выделенную для нее комнату, держа в руках шандалом со свечами. Осветив комнатку, которая больше напоминала монастырскую келью, она оглядела ее с таким благоговением, словно ей позволили жить ни в маленькой комнатке, а в роскошном королевском дворце.

Убранство комнаты было скромным: кровать, шкаф, стеллаж с книгами, тумба с зеркалом, да пестрый ковер на дощатом полу. Но, несмотря на минимализм в обстановке комнаты и ее размеры, девушка была счастлива быть хозяйкой своей собственной спальни, так как это было в ее жизни первое личное пространство, принадлежащее только ей и больше никому.

Воспитываясь в сиротском доме, девушке приходилось делить спальню с другими воспитанниками приюта, ведь спальня была общей и была похожа больше на казарму. Поскольку в доме-грибе мага было пять комнат, а жили всего два человека: сам хозяин и его работница, то остальные комнаты были необжитыми. По этой причине новой работнице выделили отдельную комнату, дабы ей не пришлось ютиться с Фэрил.

Тэори прикоснулась к тумбе, что стояла рядом с кроватью, и, водрузив на нее тяжелый шандалом, провела по ее гладкой поверхности, затем она подошла к резному шкафу и сделала тоже самое. Следующим на очереди был стеллаж с книгами, где девушка задержалась и, прочитав большую часть названий, вытянула заинтересовавшую ее, под названием «Чудовища и монстры нижнего мира», чтобы немного почитать перед сном. Осязав пальцами все материальное и осознав, что это ей не приснилось, девушка с легкой улыбкой подошла к просторному окну с витражными вставками, через которое было видно яркую луну и затемненное куполом солнце-яблоко, которое выглядело блеклым пятном. Насладившись прекрасным видом ночного города, луны и благоуханием цветов, что росли под окном и еле слышно перешептывались, Тэо улеглась в кровать с книгой, изъятой из библиотечного ряда. Прежде чем уснуть, она стала листать увесистый томик и, не взирая на то, что девушка за этот день устала и хотела спать, ее внимание увлекли иллюстрации страшных монстров, которых она стала с интересом разглядывать, так как никогда ей не доводилось видеть таких существ в живую, но кое-что она знала о чудовищах не понаслышке. Живя в приюте госпожи Медеи Тристар, Тэо часто приходилось иметь дело с монстром, взращенным самой мадам Медеей. Этот монстр не был похож на тех страшных бестий из книг, ведь его внешность располагала к себе, но тот внутренний монстр, что скрывался под его личиной благородного юноши, был хуже книжных персонажей, так как, в отличии от них, он причинял боль ради удовольствия, а не ради выживания. Монстра госпожи Медэи боялись все воспитанники приюта, поэтому смиренно молчали о тех ужасах, что он творил с ними.

Пока девушка изучала картинки и зевала, ее незаметно сразил сон, в котором ей снился единственный монстр, что встречался ей в жизни. Это чудовище с хищными глазами, горящими красным огнем, преследовало ее по среди туманного леса и черных корявых силуэтов деревьев. Как бы девушка не старалась ускорить свой бег, монстр с хитрыми лисьими глазами дышал ей в затылок и клацал своими зубами у нее над ухом, грозясь причинить ей боль снова, от чего сон Тэо был тревожным и беспокойным. Девушка часто вертелась и стонала из-за страха.

Среди ночи, глубокий тревожный сон девушки потревожил громкий шум.

В комнате было темно, свечи давно догорели. Вспотевшая из-за страшного сна Тэо, открыла глаза и, подскочила с кровати. Пульс громкими мощными ударами раздавался в висках. С испугу ей показалось, что она снова в том кошмаре из которого выбралась по счастливой случайности, а именно, что она сейчас в той самой темной комнате, служившей пыточной, в приюте — пристанище обездоленных сирот и их мучителя. Девушка схватилась за шандалом с догоревшими свечами и только потом поняла, что она в другом месте и это значит, что ее никто не обидит. Книга, с которой она уснула, упала на пол, но ковер с мягким ворсом приглушил звук. Ее сердце стучало, как у загнанной лани и она, ступая осторожно, затаив дыхание и сжимая в руках крепкую металлическую основу шандалома, вышла из своей комнаты в гостиную, чтобы узнать, что ее разбудило, ведь она боялась того, что ее мучитель мог обнаружить этот дом, в котором она укрылась от него.

— Мадам Фэрил, это вы? — Шепотом позвала она домоправительницу, услышав чье-то копошение.

«А вдруг это он? Вдруг он нашел меня? Нет, невозможно, мадам не сказала бы, т.к. сама меня сбагрила» — Возникли мысли в голове. — «Или, может, это какое-то чудовище?» — Поежилась она собственным мыслям, коря себя за то, что разглядывала перед сном страшных существ, которые ей мерещились в каждом темном предмете гостиной.

В слабом лунном свете, в центре гостиной, прямо перед глазами девушки поднялся огромный силуэт. Как грозная скала, он возник Тэо внезапно и совершенно ниоткуда. С испугу, представившейся перед ней силуэт показался ей монстром. Тэо взвизгнула от ужаса, заставившего ее волосы на затылке приподняться и, с перепугу она машинально отмахнулась тем, что было в руках, и кажется, попала. Тяжелый шандалом ударился об что-то твердое и зазвенел тяжелым металлическим звоном у нее в руках. Ночной монстр ойкнул человеческим голосом и, за матерившись, грохнулся на пол. Девушка заподозрила что-то не ладное, ведь ни в одной известной ей легенде о чудищах не говорилось, что они могут разговаривать на человеческом, тем более на акарийском языке.

Тэо кинулась к хрустальной жирандоли, стоящей на лаковом резном трюмо, на котором по просьбе Фэрил оставила большую коробку спичек, после того, как вечером подсвечивала канделябры. Она нащупала спички и, трясущимися руками, только с десятой попытки подожгла несколько свечей. Как только комната озарилась светом, девушка, осторожно ступая, подошла к крупной фигуре в черном одеянии, распластавшейся на полу без сознания. В развалившемся в позе звезды мужчине, Тэо узнала своего хозяина и чуть было не обомлела от страха.

«А что, если я его убила?» — Зажав от ужаса между своих зубов кулак, подумала она.

Чтобы проверить, жив ли маг, девчушка присела на колени возле мужчины и с опаской, приложилась ухом к его груди. Он был жив, сердце спокойно стучало и этот факт заставил девушку выдохнуть с облегчением, но все же мужчина прибывал без сознания и Тэо нужно было его привести в чувства. Для этого она нерешительно и легонечко шлепнула его по щекам.

— Г-господин Гаро, вы меня слышите? — Прошептала она и, в свете свечей, взглянув на него внимательнее, заметила небольшую вмятину на его привлекательном лице у виска.

«О нет! Если он очнется и узнает, что это я его так, то, превратит меня во что-нибудь странное или хуже… точно выгонит из своего дома навсегда, а мне придется вернуться обратно…» — Мысль о возвращении в дом боли и унижения пугали ее больше, чем ее причастие в покушении на собственного хозяина, подталкивая девушку к сокрытию преступления.

Тэори кинулась к тумбе с всевозможными пузырьками и баночками и лихорадочно стала искать именно ту, что маг использовал на ней ранее, днем. Эта мазь помогла мгновенно снять отек и боль, заставив шишку с ее лба исчезнуть. Девушка отыскала нужную баночку с зеленой вязкой массой и нанесла немного на вмятину. Того эффекта, что она ждала, не получилось, вместо исцеления ушибленное место стало краснеть и опухать на глазах. Испуганная девушка вернулась к тумбе, рассуждая, что с мазью не так и увидела, что взяла другую баночку, так как та, которая была нужна, была более зеленее, чем эта. Тэо пришлось поменять баночки местами и намазать висок мага другим кремом. На этом месте, которое уже прилично опухло, моментально вскочил прыщ, как и на кончике ее пальцев, который соприкасался со странной мазью.

— Ослики летучие! — Шепотом взвизгнула она, прибывая в нервном возбуждении. — Да что не так с этой дурацкой мазью?

Теори была готова рыдать, но, пока ее не застигла врасплох Фэрил, она должна была попробовать все исправить, и девушка приступила к третьей попытке. На этот раз она внимательно разглядела банки и узнала нужную по зеленому цвету, но в отличии от остальных она была ближе к изумрудному. Тэо сразу понюхала содержимое. Приятный запах мяты и эвкалипта ударил ей в нос. Макнув воспаленный кончик пальца в банку и почувствовав приятную прохладу, она уверилась в своем выборе, обнаружив, что кожа на пальце вернулась к своему первозданному виду, девушка нанесла небольшое количество мази на висок мага. Все кожные проблемы быстро рассосались, и вмятина тоже разгладилась. Тэори облегченно выдохнула и, сокрыв улики исцеления, вернулась к хозяину.

Первым ее желанием было бросить его так, как есть и отправиться к себе от греха подальше, ведь девушка не просто не любила пьяных мужчин, а просто ненавидела их. В сиротском доме ей приходилось встречаться с пьяным сыном директорши, и эти встречи в ее девичьем сознании оставили неизгладимое негативное впечатление, которые заставляли девушку ежиться от воспоминаний и вздрагивать от каждого прикосновения. Но, глядя на мага, Тэо почему-то мучала совесть и не позволяла ей так поступить со своим новым хозяином, который мог выгнать ее или вернуть в дом ужаса. Она решила прислушаться к своей совести и угодить магу, но, только для того, чтобы остаться в этом доме подольше.

— Эй, господин маг? Господин Гаро, вы в порядке? Можете встать? — Будила она мужчину, так как со своей комплекцией тела не могла дотащить его до спальни.

Гаро скривился и замычал:

— Че? Хвост дракона! Че те на-до от меня? Ты во-о-обще, хто такая? — Невнятно промямлил он, пытаясь отмахнуться от того, кто так назойливо мешал ему сладко спать.

— Господин Гаро, вставайте, я помогу вам дойти до кровати.

— Кроватка? Это хорошо, — растянулся в улыбке пьяный мужчина, — там тепло и мягко… А я сейчас хде?

— Вы в своем доме, на… на полу. — Объяснила девушка, подбирая слова.

— А ты хто? — Вопрошал маг, пытаясь соединить воедино раздваивающееся изображение.

— Я Тэори — новая помощница. — Ответила она и потянула его за руку вверх, помогая ему встать.

Мужчина подался, но из-за нарушенной координации движения, оступился и рухнул на карачки.

— Эй, п-мощ-ница! Ты чего роняешь меня? — Возмутился он. — Хвост дракона, это ж надо было так надраться? — Посмеивался он.

— Вы просто очень тяжелый. — Изнемогая, ответила Тэо и снова попыталась подсобить ему.

— Ага, хе-хе-хе, -развеселился Гаро, — у меня просто но-ги не держат. Ты прости меня, помощ-ница, я сегодня чуть набрался слег-ка, ке-ке-ке, но это по-та-муш-то меня обидели жалкие людишки. — Поднимаясь, изливал душу Гаркин О´Кабс, дыша перегаром прямо ей в лицо, из-за чего девушка скривилась и закашлялась.

Когда мужчина более-менее выпрямился, Тэо подлезла под его руку, дабы он оперся на нее, и медленно зашагала в сторону его спальни, придерживая качающегося из стороны в сторону пьянчугу. Когда весь маршрут до кровати был с горем-пополам преодолен, Тэо постаралась уложить хозяина, но, не сумев устоять, он потянул ее за собой, и девушка рухнула вместе с ним на хозяйскую кровать, обрамленную по углам балюстрадами.

Прибывая в объятиях мага, Тэо стала пытаться вырваться, но только пьяный мужчина вел себя, как маленький ребенок и не желал отпускать ее.

— Ке-ке-ке, -смеялся он, спутав девушку с женщинами легкого поведения, с которыми маг привык общаться в «доме утешения» (как его еще называли).

— Отпустите меня! — Паниковала девушка, бившаяся в его руках словно пойманная пташка.

— Ну, утешь меня, Мими, мне ведь сегодня в душу насрали гады, — оправдывался он, пытаясь зарыться в пышные груди той самой Мими, которая ему померещилась спьяну, но наткнувшись на твердые ребра, сообразил и засмеялся. — Пф-ф-ф! Твои дыньки, кажется, сдулись, Мими. Хе-хе. Где же мои любимые дыньки? — Он стал искать их своими губами, исследуя примятую ткань ночной сорочки, хорошо скрывающей эту часть девичьего тела за складками и пуговицами.

У Тэори чуть глаза на лоб не повылезли. Девушка покрылась краской с ног до головы, а на ее лбу проступила испарина, предупреждавшая о нарастающей истерике. Уличив момент, она потянула его за волосы и залепила ему пощечину, и сама же испугавшись того, что может вызвать гнев мужчины, впала в оцепенения, ожидая его реакции.

Охлажденный лещом маг, убрал свое лицо от плоской груди так и не найдя того, чего искал.

— Я не Мими, я Тэори… помощница… — Прибегла девушка к последней попытке достучаться до сознания хозяина.

Тэо отползла на край кровати и белоснежными руками прикрыла ту часть своего тела, что подверглась домогательству.

— Ай, дура! Больно же! — Схватился за пылающую щеку нетрезвый маг. — Если ты не Мими, то не мешай мне спать, ложись рядом, только тихо и не приставай, — проблеял он и, лежа на животе, уткнулся в подушку.

— Правда? Вы меня не будете трогать? — Пропищала девушка, забившаяся в уголок кровати, как мышь.

— Пф! Да кому ты нужна? — Возмутился Гаро, оторвав губы от подушки. — Я ведь горы люблю… большие, мягкие, с торчащими пиками, а на равнину у меня даже не встает. А ты там плоская, как камбала и дерешься больно. — Закончил он невнятно и захрапел.

Тэо с облегчением почувствовала, как тревога отступает и, чтобы не задерживаться в хозяйской комнате, которая сплошь была обставлена какими-то магическими штуками и изобретениями, покинула ее, но перед этим, стянула с мага сапоги, а после бесследно исчезла за дверью.

Глава 3. Неожиданная поездка с последствиями

Утром, когда дамы хлопотали на кухне, неожиданно в их владения вторглось нечто высокое, сгорбленное и в панцире из покрывала. Оно про шоркало по полу до стола и плюхнулось на стул. Фэрил наблюдая за этим, застыла, словно неподвижная статуя, но глаза ее следили за передвижениями этого известного «неизвестного» тела. А вот Тэо с его появлением стала, как натянутая струна, продолжала поджаривать лепешки, не столько игнорируя появление хозяина, сколько беспокоясь за то, что он может вспомнить о произошедшем ночью и прогнать ее прочь за членовредительство.

— А-а-а, как же башка трещит, хвост дракона, и будь она неладна. Старуха, подай мне воды. — Промямлил хриплым голосом маг и вскоре его помятое лицо показалось из-под покрывала.

— Ох, ну и рожа! Ха! — Засмеялась Фэрил, скривившись. — По тебе, видимо, твой водяной черт всю ночь катался… по лицу уж точно. Ну, что, ваше волшебное превосходительство, изгнал нечистого? — Издевалась старушка, но заметив под глазом Гаро фингал, с беспокойством подошла к своему подопечному и аккуратно притронулась к посиневшей коже. — А это плямба откуда? Дикий черт, видимо, попался, раз ты с ним не справился?

Гаро что-то шепнул, а потом провел рукой и поверхность глиняного кувшина на столе приобрела глянцевость. Мужчина всмотрелся в свое отражение и нахмурил брови.

— Это меня тот скупой купец, вместо оплаты… Помнится, он мне залепил в другой глаз и то, слегка задел только… Не пойму, почему же левый заплыл, а еще все лицо и затылок болит, словно меня всю ночь за волосы тягали и по лицу хлестали… — Пожаловался маг, осторожно исследуя больные места своими пальцами, а потом задумчиво стал рассуждать в слух.

Тэори забегала глазами и, боясь быть раскрытой, еще внимательней уставилась на лепешку, которая в последствии ее задумчивости пригорела и стала похожа на черный блин.

— Может тебя так «бабочки» твои ночные отделали? Ха-ха. — Брызгала сарказмом пожилая дама, любившая посмеяться буквально над любыми ситуациями, особенно над теми, в которые попадал ее «Горошек» из-за своего дурного характера.

— Не, я к ним даже не попал вчера. Хотя, подожди, какая-то пигалица мелькала, — напряг маг память.

Девчушка у печи, прислушавшись к неприятному для нее разговору, вздрогнула и вжала сильнее голову в плечи. Из-за растерянности она даже обожгла палец, когда доставала очередную изжаренную до черноты лепешку.

— Но, — продолжал маг повествовать, — слишком темно было, не могу даже вспомнить… Может и померещилась девка, а может бабу с пацаном перепутал. Помню только, что сисек не было, а остальное как отрубило… А вообще, вчера такое паршивое настроение было, что мне было не до баб, так что я сразу в харчевню зашел, пропустил пару стаканчиков со змееборцами и… и… — маг напряг память и лицо, но в сознании так и ничего не прояснилось. — Хвост дракона, убей, не помню, как домой попал!

— Вот и получил от купца по заслугам! Ты ж, видать, пьяный завалился к нему? А ведь я тебя давно предупреждала, что пьянки твои до добра не доведут! — Фыркнула Фэрил, выдав свои предположения и небезосновательно, так как Гаркин хоть и был очень талантливым магом, но часто брался за работу спустя рукава или, прибывая подшофе, за что его и недолюбливали горожане.

— Не болтай, ведьма! К купцу, как раз, я явился трезвый, как ведьминский хрустальный шар, но этот идиот догадался, что я одного и того же черта третий раз уже изгоняю. Скупой гад требовал вернуть его деньги и называл меня шарлатаном… Эх, жаль, — огорченно протянул Гаро, — а я его планировал подольше подоить… он таким тупым казался…

— А что ж ты, с первого раза не смог черта побороть, что ли? — Удивилась домработница, подавая на стол мед к свежеиспеченным лепешкам, которые были немного пережаренными.

— Если я буду с первого раза работу выполнять, то клиенты закончатся уже через месяц и тебе платить не чем будет, а так, и работой обеспечиваю себя на годы вперед, нечисть местная при деле и деньжата стабильно капают. Как не крути сплошная выгода для всех. — Сказал с гордостью мужчина и стал сербать горячий молочный чай, поставленный Фэрил перед его носом. — А с этим буржуем вышел небольшой прокол, ну ничего, всего-то нужно ему подсунуть порошок забвения, пока этот жлоб другим не растрепал.

— Ох и шулер же ты! — Посетовала старушка, но взывать к совести не стала, так как понимала, что если маг лишится работы, то и она лишится своей зарплаты, а во всей столице так много ни одной служанке не платили, поэтому пожилая дама на эту новость закрыла глаза, не желая лишиться своего достатка.

— Ничего личного, это всего лишь бизнес. Но, если бы ни шарлатанство мое с подселенцами и мелкой нечистью, то я бы до сих пор занимался ворожбой, да заговорами от бородавок, запоров и венца безбрачия у уродин! Фу, тошнит уже от всего этого. И почему я — выдающийся маг, истребитель монстров и нечисти, должен тратить свой потенциал и заниматься такой херней? Если уж тратить свои силы, то на что-нибудь стоящее… — Выпалил браваду он и, без всякого настроения принялся за лепешку, поедая ее не от голода, а от необходимости, чтоб набраться сил.

— Ну, если бы принцессе под юбку не полез, то все так бы и было. — Не могла промолчать старушка и вставила свои предположения на счет Гаро, присаживаясь напротив него с кружкой чая. — Кто ж виноват, что ты свой черенок в штанах удержать не можешь?

— Из меня просто сделали козла отпущения, а вообще, о чести принцессы Ноны даже речи не шло. Во дворце нет ни одного мужчины, перед кем бы эта ш…, — Гаро вспомнил, что по мимо его и Фэрил на кухни находится и еще один человек, и, чтобы не смущать юную девицу, исправился, и, запихнув в рот черную пышку, продолжил — … эта «доступная женщина» ноги не раздвигала… Только я оказался неугоден, вот меня и выперли из дворца.

— Что поделать, король уж слишком боится слышать правду, но очень любит лесть жополизов. — Посетовала старушка Фэрил, макая лепешку в мед.

После того, как завтрак был съеден, а Гаркин отправился залечивать свои телесные недуги целебными мазями, женщины остались наедине на кухне. Перетирая посуду прежде, чем ее убрать в буфет, Фэрил в слух задала вопрос, который ее мучал:

— Странно все же… Кто ж Горошка так отделал? — Хмыкнула женщина. — Не мог он себя в обиду дать. Какой бы он выпивший не был, а за себя постоять может, да и местные его не тронули бы, знают, что с ним ни одному мужику не справиться… Так откуда увечья?

Кажется, проницательная Фэрил о чем-то догадалась, так как рассуждая, внимательно следила за реакцией девушки.

— Ты об этом ничего не знаешь? Я-то с затычками в ушах сплю, так что даже не слышала, когда он вернулся. Он ничего странного не делал, когда вернулся?

Тэори была готова провалиться под землю. Она еще сильнее занервничала и чуть было не выронила тарелку из рук. Поскольку, девушка врать не могла из-за того, что ее лицо всегда выражало правду, ей пришлось сознаться. Она скуксилась, готовая вот-вот расплакаться от стыда, но иного выбора у нее не было, как умолять новых работодателей смиловаться.

Девушка, отставила тарелку и, ухватилась старушку за ладони:

— Только прошу, вас, не выдавайте меня хозяину! — Молила она.

— Конечно, конечно, детка. А что случилось?

— Я не нарочно. — С видом побитой собаки, Тэо опустила свои виновные и испуганные глаза. — Он, возник так неожиданно, что я испугалась и ударила его подсвечником.

— Так это ты ему фонарь под глаз поставила? — Растянула губы в улыбке старушка. — Что ж, поделом ему, хороняке, но все ли это или он еще что-то делал?

— Х-хозяин приставал ко мне, когда я его отвела в кровать. — Несмело проговорила девушка, стыдясь каждого, произнесенного ею слова и заливаясь краской еще гуще.

Почувствовав искренность в словах девушки, пожилая дама из чувства солидарности, возмутилась:

— Ах он гаденыш такой! К невинному дитю? Ну я ему задам! — Пригрозила кулаком Фэрил.

Девушка вовремя остановила воинственно настроенную мадам, которая была готова направиться к своему молодому хозяину, чтобы устроить ему трепку.

— Нет, не нужно. Хозяин ничего мне не сделал. Он просто перепутал меня с другой женщиной, ведь был слишком пьян… Я всего лишь испугалась.

— Не нужно защищать его, детка. — С искренним сочувствием, произнесла Фэрил, накрыв дрожащие тонкие пальцы девушки своими ладонями и погладила их. — Уж, если он сделал что-либо аморальное, то обязательно скажи, уж я смогу приструнить этого поганца.

— Нет, ничего такого… Я случайно ударила его, и хозяин уснул. — Закончила свою историю Тэори, но потом снова стала отчаянно просить.

— Только не говорите ничего хозяину, я не хочу отсюда уходить, а если хозяин рассердится, то выгонит меня, а мне нельзя возвращаться в приют.

Видя в девичьих голубых глазах страх, дама сжалилась и поинтересовалась у Тэо, по какой причине она боится сиротского дома, но девушка еще сильнее сжалась, не желая рассказывать то, что ее ужасало, не только в мыслях, но и мучало во снах. Заметив то, как неприятно девочке вспоминать о приюте, старушка попыталась исправить неприятный разговор, и для этого она быстро поменяла тему.

— Не бойся, Горошек тебя не выгонит. Он может казаться бесчувственным, эгоистичным, заносчивым, беспринципным, негативным, раздражительным, бескультурным, грубым бабником и пьяницей без каких-либо манер, но на самом деле он все еще большой ребенок: очень добрый, честный и щедрый молодой человек с ранимым сердцем, в чем ты вскоре убедишься… Так что живи спокойно и не переживай. И, — добавила она с радушной улыбкой, — бери пример с меня — затыкай уши берушами на ночь, чтобы не просыпаться от шума, когда Гаро возвращается после пьянки. Обычно он не буйный, правда возвращается под утро и, погремев немного, заваливается спать там, где сон его застанет. А, когда не пьет, то до утра магичет чего-то в своей комнате и злится, когда ему мешают творить новые заклятья. Вот, пожалуй, и все, что нужно тебе знать, а остальное по ходу работы…

Слова Фэрил успокоили девушку, и она ответила скромной улыбкой на улыбку пожилой женщины. Самой же старушке Тэори очень понравилась и дело было вовсе не в ее ангельской внешности, а в ее скромности и прилежности в работе. Было видно, что девушка очень старается угодить, и Фэрил даже подумала о том, что в этом доме еще не было ни одной девушки, которая бы хоть чем-то была схожа с покладистой Тэори, и ей даже показалось, что юная работница лучше всех подошла бы на роль пары Гаро, но вскоре она отказалась от этой блеснувшей надежды, так как побоялась, что этот беспросветный и искушенный холостяк, повидавший многое за свою жизнь, испортил бы это невинное дитя, а ей бы не хотелось этого, ведь Фэрил прониклась материнскими чувствами к бедной сиротке, которая никогда не знала материнской любви и отцовской заботы.

Вскоре на кухне объявился маг.

Заметно посвежевший и уже без синяков на лице, он выдал Фэрил ридикюль со звенящими монетами и попросил старушку сходить на рынок за кое-какими ингредиентами для его эликсиров и снадобий, за одно приодеть новую работницу в более пригодную одежду, а то тряпье, что девушка принесла с собой из приюта, приказал сжечь, т.к. от него, по его словам, фанило негативной энергией.

Прислужницы повиновались и исчезли в самый подходящий момент, так как к магу пришли две молодые дамы, желавшие проверить профессиональные способности Гаркина и погадать на своих суженых.

***

Фэрил и Тэо, прогуливаясь по рынку и разговаривали о разных вещах. Старушка Фэрил еще больше привязалась к юной спутнице, потому как, видя, что для девушки многое в обыденной жизни было в первые, поняла, что Тэори в своей жизни многого была лишена. Даже, казалось, такая мелочь, как козинаки, пирожное или фрукты в карамели, девушка никогда не ела, а поэтому, Фэрил хотелось, как можно больше покупать и делать других добрых вещей для бедной сиротки, которая не только была лишена семейного очага, но и многих радостей жизни. Старушка угощала сладостями, рассказывала и показывала юной помощнице, в какой лавке и что следует брать, а после, отвела ее в швейную лавку, где купила девушке всякой разной одежды и обуви на все случаи жизни: несколько повседневных платьев простого пошива, одно модное платье небесного цвета с открытыми плечами для праздников, пару рубашек с юбками, хлопковую ночную сорочку, нижнее белье с комбинациями, ленты для волос и много разной мелочи, а после, покупок, они отправились с полными корзинами домой.

Войдя в дом, Фэрил и Тэо обнаружили в гостиной небольшой бардак. Карты Таро были разбросаны по гадальному столу, а некоторые из них лежали на полу в хаотичном беспорядке. На софе лежало чье-то женское платье, а другое, вместе с двумя шифоновыми накидками и ажурными комбинациями, валялось перед комнатой хозяина. Из-з за дверей хозяйской спальни доносились женские стоны, переходящие в вопли.

Фэрил, шокированная и пожелавшая провалиться сквозь землю от стыда, попросила Тэо закрыть уши и немедля отправляться на кухню поставить чайник на печь, а сама, бросив свои корзины, кинулась собирать женские вещи.

Вскоре старушка присоединилась к Тэори и уселась за стол перед девушкой.

— Это Горошек обряд экзорцизма проводит — злых духов изгоняет. — Нервно соврала с улыбкой Фэрил. — Ну, что, наливай, будем чай пить с теми сластями, что на рынке купили.

Тэори вопросительно подняла бровь и подыграв, улыбнулась Фэрил. Девушка подала чай и присела на против. Дамы еще не успели выпить свой напиток, как послышался приглушенный скрип двери, голос хозяина и дамский хохот. После того, как захлопнулась входная дверь, на кухню, дабы освежиться чем-нибудь прохладным после жарко проведенного времени со страстными дамами, вошел и сам хозяин в своем темном с пестрым орнаментом халате, который очень шел к его иссиня-чёрным волосам. Его халат был распахнут, демонстрируя его крепкую бронзовую грудь, блестящую от пота, а лицо его расплывалось в довольной ухмылке, подобно коту, объевшемуся сметаны.

— Ох и дамочки, — протянул он довольно, поглаживая свой идеальный рельефный пресс, — жаркие как само адское пекло.

Гаркин потянулся к крынке с квасом и, осушив ее до дна, отрыгнул и тут же вспомнил, что за столом, по мимо Фэрил, которая знает все его недочеты в манерах, есть еще один человек, который может не понять такого поведения. Мужчина прочистил горло и тут же извинился, но это не из-за того, что чувствовал себя виновным за свою невоспитанность, а по инерции.

Тэори смущенно хихикнула.

— Святые суслики! — Воскликнула Фэрил, подкатывая глаза к потолку. — Ты в своем репертуаре. И что же? Как успехи с … «изгнанием нечистых духов»? — Поинтересовалась она, с осуждением смотря на хозяина и подмигивая ему. — Я-то думала, что дамы гадать приходили, а у них вон как все серьезно…

— Изгнание? — Переспросил маг, не понимая, что это значит, но заметив, как старушка ему подмигивает, понял на что та намекала. — Ах, да, все было очень… очень… запущенно. Очень серьезный случай. Пришлось провести два сеанса сразу, но я справился, как всегда отлично и дамы были удов… очищены от… зла. — Расплылся Гаро в горделивой улыбке.

— Но может не нужно проводить такие сеансы дома? Все-таки это не слишком безопасно. — Снова с осторожностью и намеками стала говорить Фэрил, глазами показывая на притихшую помощницу, скромно жующую булку. — Я-то привычная к подобным обрядам, а вот люди, не посвященные могут не понять…

— Сеансы вне дома лишают меня финансов, а, благодаря сегодняшнему… гаданию, довольные дамы щедро заплатили, каждая по двойной цене. — Так же с гордостью, похвалился Гаро и полез в печку с головой. — Так есть охота после всех этих… «изгнаний»! Хм, — довольно усмехнулся он, — эти бестии высосали из меня всю энергию. Надо бы подкрепиться.

— Из кого и стоило нечистую силы изгнать в первую очередь, так это из тебя. — Хмыкнула Фэрил.

— Ну как же без твоего сарказма? В место того, чтобы порадоваться, что мои дела в гору пошли, ты опять злословишь? Так и знал, что ты самая настоящая ведьма! — Отозвался Гаро, высовываясь из печи и вынимая из нее тарелку с колбасой и хлеб. — А вы что, обедать не собираетесь? — Спросил он своих прислуг, присаживаясь к ним за стол.

Фэрил и Тэори вежливо отказались и, закончив чайную церемонию, отправились хозяйничать.

Вечером, когда солнце село, а на улице зажглись светлячковые фонари, в дом мага постучались. Гостю открыла дверь Тэори. На пороге дома стоял мужчина в дорогой мантии, увешанной орденами. Его лицо было спрятано за глубоким капюшоном.

— Вы кто? — Спросил удивленный мужской голос, сверля прислужницу из тени капюшона.

— Я новая работница господина. А вы… — не успела закончить свой вопрос девушка, как ее отпихнул в сторону нетерпеливый незнакомец и прошел внутрь дома.

Мужчина нагло вторгся в дом не дожидаясь приглашения. Тэори только открыла рот от удивления, не сумев воспрепятствовать нахальному гостю.

— Гаркин, инккубий ты сын! Выходи! Я знаю, что ты здесь! — Зычно приказал мужчина, скинув с себя капюшон и явив перед взором юной прислужницы свое грозное чернобородое лицо, волосяной покров которого был с белыми полосами, указывающими на то, что мужчина был гораздо старше, чем выглядел.

Незнакомец имел худощавое телосложение, смуглую кожу, острый орлиный нос, маленькие, черные, крысиные глаза, еле видимые из-за густых черных с проседью бровей, темные коротко-стриженные волосы с седыми полосами на висках и такую же полосатую, острую, но коротенькую бороденку.

Высокий гость, по-видимому тоже маг, как предположила Тэо, по его мантии, что имела рунические нашивки, скинул с себя верхнюю одежду, обнажая дорогое платье в пол, и бросил мантию прислужнице, что широко раскрытыми глазами с любопытством изучала его.

— Этот блудный черт совсем с катушек слетел, раз уже и детьми не гнушается. — Недовольно пробурчал он, надменно разглядывая Тэори сверху вниз и мысленно осуждая ее неказистую и поношенную одежонку. — «И что Гаркина могло привлечь в этой нищебродке?» — подумал непрошенный гость, а вслух только фыркнул.

— Ов, ов! — Послышался голос Гаро с чердака, служившим ему лабораторией. — Кому я обязан, столь красноречивому приветствию? Не припомню, чтобы я кого-то приглашал в гости!

Вскоре, сойдя по узкой лестнице, в гостиной показался хозяин дома в легкой белой акарийской вышиванке и кожаных черных штанах с нашивками и шнурками, сшитыми по последней моде.

— Что тебя привело в мой дом, Борок? — Поприветствовал его Гаро дружескими объятиями, но незваный гость в богатом платье мага, был не в настроении любезничать.

— Уж точно не самые приятные происшествия повлияли на мой приезд. — Ответил пришлый благородный господин с бело-черной бородкой. — Как ты уже догадался, я здесь не просто так, а для того, чтобы предупредить тебя.

Гаро жестом рук предложил гостю присесть на софу, а сам уселся в кресло рядом и, испытывая внимательным взглядом гостя, приказал Тэори подать им кофе.

— Предупредить? Так, ты здесь не для того, чтобы предложить мне работенку? И даже не для того, чтобы вернуть меня во дворец? О чем же тогда ты хочешь предупредить? — Спокойным, но заинтригованным тоном, поинтересовался он.

— Бесовщина! Твоя апатия поражает меня! — Взорвался сарказмом Борок. — Я прибыл, чтобы предупредить тебя о том, что ты опять вляпался и на этот раз по-крупному.

— И что же я такого сделал? — Не понимая, к чему клонит гость, задал вопрос Гаро, закинув ногу на ногу и почесал пальцем свой мужественный подбородок.

— Не прикидывайся дурачком, племянничек! — Хмыкнул в ответ маг, свирепо сверля его глазами из-под нахмуренных густых бровей. — Сегодня ты у себя принимал двух женщин благородного происхождения, так вот, одна из них является женой генерала гвардии короля, а другая — жена его нового советника.

— И что? Мало ли кого я принимаю у себя? Моя профессия обязывает помогать всем нуждающимся и…

— Хватит паясничать! — Прервал старший маг своего племянника с некой долей недоверия, о чем говорило его выражения лица. — Я прекрасно осведомлен какие услуги ты оказывал этим женщинам, а вскоре это узнают их ревнивые мужья, которые по счастливой случайности, сегодня сопровождают короля на охоте.

Молодой мужчина напрягся и откинул свои длинные волосы.

— Но как их мужья узнают об этом? Кто им доложит? — Задал Гаро наводящий вопрос.

— Не думаешь ли ты, что дамы столь высокого положения могут покинуть своих ревнивых мужей без сопровождения или шпионов? Начальник гвардии короля тот еще параноик. Из-за большой разницы в возрасте со своей хорошенькой молодой женой, он не может ее удовлетворить, как в прочем и никого, о чем свидетельствуют мои выдержки из лопчатки. Ни одна настойка не может побороть его недуг и излечить его дисфункцию мужской вялости. По этой причине, подозревая жену в измене, генерал Хольстер приставил к ней шпиона. Все во дворце знают это, поэтому никто с ней не связывается… никто, кроме тебя… Ох и угораздило тебя на те же грабли попасться! Вот болван!

Гаро почесал свою «репу».

— Эх, хвост дракона. Не даром на Таро выпадало, что у дамочек покровители властные имеются и опасность преследует… — Посетовал молодой маг, и опомнившись, спросил. — Но как до тебя дошли слухи о том, что она была у меня?

В гостиную вошла юная помощница и подала гостю и хозяину по маленькой чашечке свеже-сваренного и ароматного напитка, который кроме аромата отдавал немного гарью и это заметил старший мужчина, как только его крючковатый нос опустился над чашкой. Пить эту горькую гадость было не возможно, поэтому Борок отставил свою чашку в сторону. А вот Гаро из-за нервов залпом осушил чашку и скривился только тогда, когда его губы оторвались от черного напитка.

— Благодаря удачному случаю, не иначе. — Ответил дядя. — Я сегодня, в обед, забирал у ростовщика свою оплату за услугу и совершенно случайно подслушал, как этот самый шпион сплетничал со своим приятелем у таверны и рассказывал ему о том, что по возвращению хозяина, за хорошую плату выдаст ему тайну, под кем стонет его жена. Из того, что я услышал, понял, что речь идет о тебе, ведь этот сплетник при разговоре даже улицу назвал и номер дома.

— Ну, даже если это так, то чего мне бояться, ведь король защитит меня. — Уверенно заявил Гаро, выплевывая крупинки кофе, что попали к нему в рот.

— На это уж не надейся, племянничек, и скажи спасибо, что я, лишь в память о своей дорогой сестре, оказываю тебе огромную услугу. Король же по приезду, прикажет тебя взять под стражу и кинуть в подземелье.

— Это с чего вдруг?

— Да с того, что за последнее время уж слишком много жалоб поступает от населения на тебя за вымогательство, мошенничество и даже шарлатанство. А вчера, к тому же, еще одно прошение по твою душу легло на стол короля от богатейшего купца, который снабжает королевскую чету иноземными украшениями и заморскими камнями. Да и после того случая с его дочерью, он, как тебе это сказать… мягко говоря… презирает тебя и только и ждет твоего прокола, чтобы отомстить.

Гаро нахмурился.

— А как же мои заслуги перед королевством? Не уже ли ты и другие придворные, и маги, не вступитесь за меня?

Борок фыркнул, поражаясь наглости юнца, что сидел на против его и, не будь Гаро его кровным и единственным любимым племянником, маг наказал бы его по всей строгости закона, действующего по всему континенту Акари, т.е. привязал бы к быстроногой птице крокс и протащил бы его обнаженного по земле, за приделы купола.

— Брось, Гаро! В королевстве быстро забываются заслуги, а все короли действует лишь в своих интересах, поэтому неугодным только две дороги: либо в темницу и на плаху, либо за пределы купола. Но, учитывая то, что ты насолил высокопоставленным чинам, прежде чем до тебя доберется королевская гвардия, чтобы передать в руки правосудию, тебя убьют ревнивые рогоносцы. А что до помощи старых друзей и магов, то тут тебе никто не поможет, потому как нашу гильдию ждет тоже, что и тебя, т.е. вольные хлеба. Ходят слухи, что король хочет всех магов распустить… Опасности для Флейшмурта больше нет: чудовища, благодаря тебе, повержены, воинственные племена не досаждают, да и врагов у Акарийцев среди других стран нет… Мирное время, что поделаешь, поэтому для сына короля, что вот-вот взойдет на трон, наше братство не представляет никакого интереса. Париксал — этот избалованный мальчишка, давно считает нас придворными шутами, а наши магические способности называет не более, чем фокусами. Это для его отца мы были чем-то вроде божеств, и он с нами считался, а вот сынок его ни в грош не ставит нашу гильдию…

— Вот значит как все это неблагодарное королевское семейство решило отплатить за все мое добро? А я ведь столько сделал ради них и даже не гнушался приворотами, порчами и темным запретным колдовством, спасая их почтенные зады и избавляя от врагов… Вот и делай после этого добро… — Злобно засопел оскорбленный Гаро, ударив кулаками по резным подлокотникам кресла.

— Ты думаешь ты один погряз в грязи придворных интригантов? — Хмыкнул Борок, удивленный наивности своего племянника. — У нас — магов гильдии, у всех руки в дерьме по локоть и это дерьмо отнюдь не чудовищ, т.е. чудовищ, но не тех, что породило пекло хаоса. Отдать тебе должное, Гаро, ты не брался за аборты и умерщвление дете… — Высказался Борок Эпир и на последнем слове осекся, вспомнив, как болезненна для его племянника тема нерожденных детей. Мужчина откашлялся заметив, как помрачнело лицо Гаро.

Некоторое время в комнате стояла неприятная давящая тишина, которую первым нарушил хозяин дома.

— И что же мне делать в таком случае? — Задумчиво спрашивал совета Гаро.

— Что, что? Бежать сегодня же… Не знаю… Ты же умный парень, сам придумай, что тебе с этим делать, ведь эту кашу ты сам и заварил! Вечно лезешь под юбки, под которые не следовало бы… — Отпустил свои нравоучения Борок Эпир. — Что ж, я тебя предупредил о надвигающейся опасности по-родственному, но пора и честь знать, — сказал он и поднялся с софы, опираясь на витой позолоченный подлокотник. — И, напоследок, — остановился он, — времени у тебя до утра, так как на рассвете король с поданными вернется с охоты и узнает обо всем.

После того, как зрелый мужчина подошел к выходу, он потребовал подать ему мантию и накидывая ее, поинтересовался у провожающего его племянника:

— А Фэрил где? Хотел с ней поздороваться.

— Она к соседке пошла, пирог ей понесла. Вернется, как только эти две старые сплетницы наболтаются и перемоют всем кости.

— А-а-а, — протянул Борок. — А это что за девчонка? — Мужчина взглядом указал на Тэо, что как мышь, притаилась в углу парадной. — Ай-я-яй! И не стыдно тебе голову такой соплячке дурить, да еще и других жен пользовать? — По- отцовски пожурил он Гаро, предполагая самое худшее. — Бесовщина! Не даром твой отец инкубом оказался… эх, ничего не поделаешь, раз корни гнилые, то и семя таким же будет… Но себя менять никогда не поздно, племяш. Эх, знала бы моя сестра, как ее сын жизнь свою проживает, перевернулась бы в гробу… Девчонку-то совсем что ли не жалко? — Тяжело выдохнул он, косясь на притихшую Тэори.

— Ты имеешь в виду Тэо? — Наконец-то Гаро понял, к чему клонит его дядюшка и как-то нервно засмеялся, ведь его положение было плачевным, а сильный маг не хотел показывать свое удручающее настроение окружающим, т.к. привык прятаться за маской типа «смотрите какой я сильный, смелый и неуязвимый, вам меня не сломить» — Так, это Фэрил себе помощницу из сиротского дома взяла. Тяжело ей одной справляться. А ты, что подумал? — Задал Гаро встречный вопрос, не сдерживая своего натянутого смеха.

Борок усмехнулся своим поспешным выводам:

— А я уже подумал, что ты совсем сбрендил — на дитя позарился.

Хозяин дома перестал улыбаться и нахмурился, оскорбленный такими выводами дяди и, чтобы оправдаться в глазах старшего родственника, сказал шепотом:

— Ну, во-первых, дядюшка, ты как никто должен знать мои пристрастия, и что такие доски мне не по вкусу, а во-вторых: она не столь юна, как тебе думается, ну, и в-третьих: я не настолько нуждаюсь в … «разрядке», чтобы бросаться на первое, что попадется. Женщин у меня всегда пруд пруди.

— В этом вся твоя проблема. — Посетовал Борок, ткнув пальцем в сердце Гаро. — Что ж, рад слышать, племянничек, что у тебя с этим все хорошо, но не рад тому, что это тебе боком выходит. Ну, бывай. — Сказал Борок на прощание и, обнявшись, похлопал племянника по спине, а после вышел из дома и уже на пороге добавил. — Ты это, с отъездом-то не затягивай… не хочу видеть тебя, качающемся на виселице или испепеленным за пределами купола.

Тэори слышала конечный разговор, и даже то, что прошептал маг, но девушка не оскорбилась, а даже обрадовалась тому, что ее новый хозяин видит в ней только прислужницу, а не сексуальный объект. Поэтому, не чувствуя никакой угрозы для себя в этом доме, она подумала о том, что при выполнении обязанностей будет стараться еще больше, дабы навсегда остаться здесь, ведь здесь ее не обидят и не станут издеваться.

После ухода Борока Эпира началось самое интересное. Гаркин стал метаться из стороны в сторону и набивать свои саквояжи нужными вещами, а в сумки стал пихать пузырьки и флакончики с разноцветными эликсирами и снадобьями, камни с иероглифами, свитки с заклинаниями и прочие магические атрибуты в виде крыльев летучих мышей, когтей и клыков чудовищ, волос мертвеца и засушенные тела жаб.

Вскоре от соседки возвратилась Фэрил и, увидев дома погром, стала ворчать:

— Что ты тут устроил, Горошек? Я ушла всего на пол часа, а ты за это время успел дом перевернуть! — Возмущалась старушка, выставив руки в боки. — Ну вот опять наши усилия с Тэо насмарку!

— Не до чистоты сейчас, Фэрил! — Возбужденно ответил хозяин, махнув в ее сторону рукой. — Дядя приходил, просил меня пуститься в бега.

Ошарашенная женщина испуганно открыла рот и тут же его накрыла своими руками.

— Что ты натворил на этот раз? — Спросила она, освободив свои губы от ладоней.

— Что-что? Маленько перешел дорогу одному ревнивцу…

Фэрил поджала губы, как она делала всегда перед тем, как взорваться словесным вулканом, ведь это действо происходило в точности, как природное явление: сначала она взрывалась, как вулкан исторгает тонны пыли и пепла, а после, ее словесный поток стихал и, как магма, тек непринужденно и часто неосознанно, но уже более спокойно, превращаясь в тихое бурчание на кухне.

— Я так и знала, что твои амурные дела тебя погубят… — Завелась она, выпустив первую дозу пепла.

— Вот только не надо сейчас об этом! Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях! — Прервал Фэрил маг.

— Хорошо, -согласилась домоправительница. — Но, зачем же сразу в бега? Можно же внушить ревнивцу другое, как ты это делал с другими рогоносцами, применив к ним порошок забвения…

— На этот раз так не выйдет, так как обманутый муж не один, а их двое, да еще и отряд королевских гвардейцев с ними. Уж слишком много персон втянуто в это, включая чуть ли не весь королевский двор. Так что на такое количество людей у меня порошка не найдется, разве только если я не собираюсь весь Флейшмурт утопить в забвении.

— Но король…

— Король, — оборвал Гаро свою домработницу, — больше не намерен спасать мою задницу. Так что давай прекратим этот пустой треп и, чтобы не терять времени займемся сборами. Самое позднее, мы должны покинуть этот дом к рассвету. — Предупредил хмурый хозяин дома, не желающий его покидать. — Быстрее собирайся!

— Как собираться? — Спросила Фэрил, еще больше удивляясь, чем было до этого.

Маг озадаченно ухмыльнулся.

— Не думаешь ли ты, что я покину земли Акари один? Кто же мне будет прислуживать на новом месте? Хвост дракона, не мне же самому все делать?

— Но, Горошек, я ведь уже старая и дальние переезды не для меня. Это тяжело и опасно моему здоровью. — Возмутилась старушка и задумчиво выискивая альтернативы, обернулась в сторону тихой Тэори, что складывала в саквояж книги по приказу хозяина. — Вместо меня возьми Тэори, она-то по проворней меня будет. А я пока пригляжу за твоим домом, на случай твоего возвращения.

Гаркин О´Кабс задумался, ведь выбор был не велик, да и времени на то, чтобы стоять фонарным столбом и рассуждать, что ему делать с прислугой, не было, поэтому он согласно кивнул головой Фэрил и, обернувшись к Тэори, приказал:

— Что глазенки вылупила, давай собирай свои вещи, пока я не передумал, но если твоя стряпня будет такой же гадкой, как сегодняшний кофе, верну тебя в приют обратно! — Грозно выставил он указательный палец вверх, предупреждая девушку.

Тэо замотала головой и сложив руки в молебном жесте запричитала:

— Я буду очень-очень стараться, только не отсылайте обратно!

Ее глаза выражали такую скорбь и мольбу, что любой бы не смог устоять перед ее озерами, поэтому маг, накрыв свое лицо ладонью, рыкнул:

— Ладно, — сдался Гаро, — только пошевеливайся, если не хочешь, чтобы я без тебя отчалил.

Озадаченная девушка сию же секунду кинулась в свою спальню и стала скидывать в мешок свои новые вещи, которые она успела развесить на вешалки. Завязав свой вещевой мешочек и вскинув его на спину, она выбежала из комнаты и споткнулась об саквояж с книгами и распласталась у самих ног хозяина.

Маг злобно хмыкнул, но ничего не сказал по этому поводу, а вот, когда девушка поднялась, он недобро оскалился:

— Ну уж это никуда не годится. Не уже ли ты собралась в путь в этих сиротских лохмотьях? Кажется, я посылал вас на рынок за одеждой, так что пойди и переоденься в более удобную одежду: в штаны и куртку, например. Мы же не на танцульки собираемся, в конце-то — концов, а в дорогу. — Высказался он.

— Ох, беда! Я ж ей штанов как раз и не брала… не думала, что пригодятся. — Виновато посетовала Фэрил.

Маг скрипнул зубами и, поглядывая на большие напольные часы, которые показывали уже наступления сумерек, сдаваясь, приказал:

— Подбери ей, что-нибудь из вещей моей бывшей.

Фэрил схватила Тэо за руку и повела ее в хозяйскую комнату, пока сам хозяин побежал на чердак, дабы из лаборатории взять самое необходимое для магических ритуалов.

Дамы вошли в комнату и направились к большому платяному шкафу с резными вензелями и орнаментом по краю. Фэрил откинула скрипучие дверцы и, среди дорогих и очень изысканных платьев, накидок и белья, стала искать то, что могло бы подойти для Тэори.

— Чьи это вещи? — Поинтересовалась сирота.

— А, это бывшей госпожи. Гаро не любит, когда к ним прикасаются, поэтому и держит всех подальше от своей комнаты. — Ответила она, а потом вынула то, что искала. — Вот то, что надо. Примерь, — протянула она аккуратно сложенную стопку.

— А куда же делась хозяйка? — Спросила Тэо, принимая одежду и уходя за ширму, чтобы переодеться.

— Сбежала заграницу каким-то богатеньким министром, охо-хох. — Печально выдохнула старушка и, пока Тэори переодевалась, Фэрил решила поведать ей о том, как это произошло и как эти события повлияли на ее хозяина. — На самом деле Гаро был очень добрым и отзывчивым юношей, а таким вредным любителем женщин и вина он стал из-за своей бывшей жены… После свадьбы у них все хорошо было, Гаро очень любил свою жену и души в ней не чаял, но когда он поступил на службу во дворец, то все изменилось: пока он во имя короля сражался с чудовищами, освобождал земли от монстров и получал шрамы, его женушка веселилась на балах, праздниках, да пирах всяких, что ее вконец избаловали, и она захотела роскошной жизни, а Горошку этого ничего не нужно было, он мечтал о детишках и тихой семейной жизни с Мораной — так звали его бывшую. Как-то у них разразился ужасный скандал и Морана ему сказала, что не желает свою жизнь загубить стоя на кухне и готовя для него. Сказала, что хочет купаться в богатстве и роскоши, одеваться в лучшие платья и украшения, посещать балы и путешествовать и, что есть у нее поклонник, который может дать ей жизнь, которую она хочет, а не ту, которую может предложить ей Гаро, поэтому она сняла с себя обручальное кольцо и ушла от него, но самое ужасное в этом всем было то, что она скрыла свою беременность от Гаро и в тайне от него избавилась от их ребенка, у какого-то придворного мага. Об этом узнал Борок, ну и поведал несчастному рогоносцу… А ведь Гаро так детишек хотел от нее, всегда с таким трепетом возвращался к Моране после каждого своего выматывающего похода, все ждал хорошие новости… — Поведала Фэрил с грустной улыбкой, вспоминая дела давно минувших дней, и после небольшой паузы продолжила с еще более опечаленным лицом, искренне переживая за своего воспитанника. — Хозяин тогда в такое уныние впал, я думала он совсем сломается. После этого он совсем разочаровался в жизни: перестал верить женщинам, стал на алкоголь налегать, дебоши устраивать и во всякие неприятности ввязываться… Вот такая вот грустная история. Теперь он даже и слышать о браке ничего не хочет, а все из-за своей несчастной любви. Морану он уже давно забыл, но вот женщинам до сих пор не доверяет, а только пользуется. Вот так вот. — Закончила Фэрил рассказ.

Тэори внимательно слушала историю хозяина, пока переодевалась и даже, прониклась к его персоне жалостью, но не слишком, потому, как тоже не доверяла мужчинам и считала, что все они ужасные.

— Я готова, — сообщила девушка и вышла из-за ширмы.

Ее новый образ был куда лучше, чем прежний, но, из-за ее стесненных движений и робости, казалось, что девушке неуютно в такой обтягивающей одежде, которая состояла из светло коричневых лосин из тончайшей замши с нашивками и легкой охровой блузы. Поверх блузы сирота одела зеленую безрукавку с аккуратными ровными строчками, что выбрала из всего гардероба, дабы этот элемент одежды мог прикрыть ее торчащие соски, которые не могла скрыть легкая ткань блузки.

— Ох, чудесно на тебе сидит, детка! — Восторгалась Фэрил.

Тэори посмотрела на себя в зеркало и, покрутившись, смутилась. В сиротском доме облегающая одежда считалась чем-то зазорным и неприличным, по крайней мере, своим воспитанникам это глубоко внушила госпожа Медея — содержательница приюта. Ее уроки Тэори хорошо запомнила, так как строгая директорша любила применять телесные наказания ко всякому, кто не соответствовал ее требованиям, причем сама женщина носила обтягивающие строгие платья, но, по верх их всегда носила платок или накидку. Тэори и сама не очень любила броскую одежду или прилегающую к телу, т.к. она привлекала не нужное внимание, а похотливые взгляды, брошенные в ее сторону приводили девушку в ужас, поэтому ее выбор в одежде был очевиден, чем страшнее, нелепей и неопрятней она выглядела в обносках, тем для нее было лучше и безопасней.

Женскую идиллию с модным дефиле прервал нервный Гаро, который вбежал в комнату.

— Хвост дракона! Я долго буду ждать тебя? Скорее меня поймают, чем ты соберешься! — Возмутился он, бормоча что-то типа «о женщины, вы меня погубите!», и злобно захлопну дверцы шкафа, когда на его глаза попались знакомые платья его бывшей возлюбленной, на которые он не жалел заработанного кровью и потом золота, но которые отвергала Морана, говоря, что они дешевые и что в таких платьях ее засмеют при дворе.

— Я готова, — неловко пролепетала Тэо и робея, добавила, — но как я могу в таком виде…

— Хвост дракона! Ну что там еще? — Взвыл Гаро.

— Простите. — Опустила голову юная работница и, заметив, как наливаются глаза мага от злости, постаралась исправиться.

Испуганная Тэори, боясь что господин еще больше рассердится на нее, поэтому кинулась доставать из своего вещевого мешка платок и обвязалась им, как юбкой, дабы прикрыть выцветшей тканью платка смущающие ее части, обтянутые замшей. После облачения, девушка вскинула на спину мешок и сообщила о том, что она готова окончательно.

Девушка не знала во что вмешивается, но предполагала, что чем дальше она будет от столицы, тем для нее будет безопаснее, тем более в компании мужчины, не испытывающего к ней никакого интереса.

— Прекрасно! Теперь можем отправляться! — С сарказмом воскликнул маг.

Гаро нагнулся и полез под кровать. Оттуда он вытянул плоский, но длинный сундучок и водрузил его на кровать. Открыв его, он взял запыленный кинжал, что был в ножнах и, прикрепил его к своему поясу, после, он достал со дна сундука меч и, вынул его из ножен. Отполированная сталь так и засверкала бликами в свете свечей, отражаясь в безумных глазах мага. Казалось, что и вся хозяйская горница залилась магическим свечением, что исходило от холодной стали. Женщины, завороженные таким зрелищем, уставились на меч широко открытыми глазами.

Гаркин сделал несколько кувырков оружия в своих руках и произнес:

— Вот и снова ты мне пригодился… Давно же я не держал тебя, Разитель Ктулху!

После, мужчина снова спрятал его в ножны и поместил его себе за спину и полез в сундук за другим своим магическим оружием, коего было не мало.

— Хвост дракона! Чего рты открыли? Хватайте поклажи и несите на двор. — Рычал он на дам, что стояли столбами, завороженные.

Женщины подчинились приказу и, выйдя из транса, подхватили сумки и саквояжи, и понесли их из дома. Маг вышел за ними следом, держа в руках три звенящих мешочка, два из которых были побольше, а один маленький. Маленький мешочек Гаро спрятал в свой сапог, а один большой, всунул в сумку из воловьей кожи, что была накинута через его плечо.

— Вот, держи, ведьма. Это тебе на содержание дома. Здесь на целый год хватит. И смотри мне, чтобы не устраивала в моем доме курятник, а-то я тебя знаю, назовешь соседушек и все свое годичное жалование за неделю прогуляешь — С легкой улыбкой произнес Гаро и швырнул круглый мешочек Фэрил. — Надеюсь скоро буря уляжется, и я с Тэо сможем вернуться домой.

Старушка поймала, забитый доверху мешочек с бряцающими в нем динариями и смущенно сказала:

— А как же… — Она улыбнулась и проведя пальцем круги в воздухе, добавила. — Благослови вас оба солнца! Да озарят они ваш путь! Да прогонят они тьму от вас! Да защитят они вас от всякой напасти. — Пожелала старушка и, смахнув скупую слезу, обняла Тэори, а потом и мага. — Позаботься о девочке, Горошек, и не кричи на нее. — Дала она свои наставления шепотом, а после, помахала рукой. — В добрый путь!

— Еще свидимся, ведьма сушенная, так что не вздумай все деньги спустить на какого-нибудь влюбленного в тебя старика, — подмигнул он Фэрил.

Старушка усмехнулась и, отмахнулась от шутки своего молодого хозяина:

— Скажешь тоже, шалун!

Маг достал из своей сумки два маленьких пузыречка: один — с какими-то желтыми песчинками, а другой — со светящейся сиреневой жидкость. Сперва, он посыпал себе на ладонь желтых крошек и вскоре к нему подлетела сумеречная стрекоза, что была крупнее обычных стрекоз. Особь, приземлившись на ладонь мага, стала поедать песчинки. Тогда Гаро аккуратно, чтобы не спугнуть насекомое, откупорил зубами второй пузырек и капнул одну каплю эликсира на голову крылатки, а затем нагнулся к занятой своим ужином стрекозе и стал шептать заклинание на неизвестном языке. Сиреневая капля растеклась по всему черному тельцу, переливающееся зелено-синим перламутром крылатки и, задымившись, объяло ее сиреневым дымом. Эта дымка опутала ладонь полностью и скрыла за своей густотой насекомое. Стрекоза, все еще опутанная сиреневым облаком, слетела с ладони мага и опустилась на землю, увеличиваясь в размерах. Она росла и росла до тех пор, пока не стала размером с сумеречного кота.

На глазах у Тэори впервые за всю ее жизнь происходило то, что не укладывалось в голову и рушило все ее устоявшиеся шаблоны мировоззрения, ведь прямо перед ней разворачивалось настоящее волшебство. И, девушка, глядя на то, как действует эта самая магия, приходила в восторг и ужас одновременно, но любопытство стирало четкие грани между этими двумя чувствами и заставляло ее пристально запечатлевать все с раскрытым ртом.

Маг подошел к морде зачарованной стрекозы, что, вместе со своими крыльями, простиралась на весь двор и даже ее крылья выходили на край дороги. Гаро поводил своими руками перед ее фасеточными разноцветными глазами. Его ладони источали голубой свет, в котором вырисовывались геометрические фигуры с разными знаками. Он произнес еще одно заклинание. Блеснув своими измененными глазами, что изменили свой черный глубокий цвет на белесость, он моргнул, вернув обычность глаз и стал укладывать и вязать на гигантское тело насекомого сумки и набитые саквояжи, как ни в чем не бывало, словно это была простая лошадь, а после запрыгнул на спину навьюченного насекомого и обратился к Тэо.

— А ты чего? Ждешь особого приглашения? Давай, поторапливайся, действие подобной магии не вечное.

Девушка все еще не могла в себя прийти от увиденного. Она хлопала своими большими глазами и не могла осмыслить, как это возможно, чтобы насекомое за считанные минуты выросло до таких размеров, ведь это нарушало всякие законы природы.

— Хвост дракона! Если ты сейчас же не усядешься, то я лечу один! — Пригрозил Гаро.

Тэори, очнувшаяся после такого предупреждения шагнула в сторону экипажа, но вид огромной стрекозы, с ее мохнатыми ножками, волосатым длинным пузом, огромными страшными глазами и уродливой со жвалами морды, пугал ее до исступления, когда маленькие стрекозы не вызывали у нее подобных чувств.

— Хвост дракона! Какого Ктулху ты застыла? — Спросил маг раздраженно и протянул руку девушке, не сумевшей решиться. — Это всего лишь стрекоза, только большая. Она не опасна. — Постарался успокоить он Тэори.

Девушка приняла руку мага и, с его помощью, умостилась на спину к насекомому позади Гаро, брезгливо корча лицо и закатывая глаза.

Собрав всех пассажиров, стрекоза завибрировала всем телом разгоняя свои крылья до огромной скорости взмаха, а после оторвалась от земли. Боязливая девушка, крепче схватилась за тунику мага, но он отцепил ее руки и сомкнул их на своей талии.

— Держись крепче и закрой глаза если тебе страшно, но, чтобы не напугать насекомое, не издавай ни одного звука, поняла? Первый раз летать страшно, но потом привыкаешь к этому. — Предупредил он ее и, обхватив шею насекомого своим поясом, направил его в нужную сторону.

Девушка приняла к сведению предупреждения мага и сцепила его талию в замок из своих рук, но далось ей это не легко, ведь ей не хотелось бы находиться так близко с мужчиной, но ощущая своей грудью его спокойное ровное сердцебиение и приятное тепло, в купе с легким мужским ароматом морского бриза, Тэо успокоилась и доверилась ему. Она уткнулась лицом в его спину и зажмурилась, боясь посмотреть вниз, как последняя трусиха.

Фэрил пожелала удачи уже удаляющимся путешественникам и вернулась в одинокий дом с приятным чувством блаженства и свободы от домашних дел.

***

Благодаря быстрой скорости, что развила заколдованная стрекоза, наши путники летели меньше часа, как оказались у края прозрачного, переливающемся всеми цветами радуги, на фоне ночного неба, купола, накрывавшего весь Флейшмурт. Благодаря скорости стрекозы им удалось достигнуть границ быстрее, чем это бы было на акарийской лошади или кроксе — большой быстроногой птице, не имеющей крыльев, но имеющей два хвоста, гребень и очень яркую окраску.

Маг выставил одну руку вперед, в которой держал небольшой каменный диск с рунами и произнес витиеватую фразу на неизвестном языке, после чего в куполе стала разрастаться дыра. Это было похоже на то, как под действием пламени изменяется бумага, сгорая. Гаро направил стрекозу в растущее отверстие и она, вместе со своими пассажирами вырвалась наружу. После, проход закрылся, не оставив в эфирном куполе ни следа разрыва.

— Границы города охраняются. Каждый желающий может войти в столицу, но не каждый может ее покинуть, поэтому, нам лучше не светиться лишний раз. — Пояснил маг Теори, которая с трудом могла что-то видеть и слышать, так как скорость и звук взмахивающих крыльев очень мешали в этом.

Покинув Флейшмурт и его чудный ландшафт, усеянный гигантскими деревьями и грибницами, путники оказались в пустыне, где лишь малая часть растений, представителей животного мира, и фауны насекомых, смогли приспособиться к невыносимой жаре. Стрекоза пролетела дальше на север и стала снижаться, медленно уменьшаясь в размерах.

— Хвост дракона! — Выругался Гаро. — За пределами купола магия не столь действенна, так как мы отдалились от места силы, очерченного древними руническими камнями. Как я мог так просчитаться? — Корил он себя за такую оплошность, в которой не предвидел наперед возможные варианты исхода событий. — Нужно найти подходящее место для высадки.

Пролетев еще с полсотни километров, стрекоза уменьшилась до бараньего размера и когда ей совсем невмоготу стал вес ее пассажиров и их поклаж, она, под их тяжестью рухнула на вершину бархана, вместе со своим грузом. Упав на песок, груз и пассажиры кубарем покатились с песчаного склона, а стрекоза, вернувшись в свой первоначальный размер, полетела дальше.

Гаро и Тэо скатились с огромной песчаной горы и задержались на стенах огромного кратера. Им повезло, что их путешествие завершилось в сумерках, а не в разгар дня под палящими солнцами, грозившими изжарить их, а так, после захода одного солнца и снижения другого, свет от последнего делал пустынный край континента обозримым и видимым.

Первым заговорил Гаро.

— Ты цела?

Девушка кивнула головой, очищая свое лицо от противного песка.

— Хвост дракона, ума не прилажу, где мы сейчас. — Сказал маг, прикидывая в уме и определяя по звездам, в какую часть пустыни их занесло.

Он достал из-за пазухи магический компас и попробовал настроить его, но ничего не вышло, и коробочка со светящимися стрелочками потухла, так и не указав на нужное направление.

— Ничего не понимаю, он же работал недавно. Сломался что ли? — Мужчина потряс компас и приложил к уху, а после, убедившись в его неисправности, со словами «потом с ним разберусь», засунул штуковину обратно за пазуху.

За пределами купола оказалось намного светлее и, если в столице из-за магического барьера была ночь, то пустыня выглядела так, словно только что наступили сумерки, т.е. можно было разглядеть ландшафт, но вот беда в том, что кроме песчаных стен, перекрывших весь обзор, ничего не было видно.

Маг огляделся вокруг и понял, что песчаный кратер, на дне которого они оказались, вовсе не кратер, а ловушка одного из самых кровожадных обитателей пустыни. Понял Гаро это потому, как увидел, что шевелится песок на дне огромной ямы, в которую они угодили.

— Не шевелись! — Шепотом приказал он девушке, напрягшись.

Тэори не сразу поняла в чем дело, но подчинилась и застыла на месте, как неожиданно с песчаной стены, следом за скатившемся саквояжем, сошла волна песка, непосредственно вблизи девушки. Песчаная лавина обрушила Тэори вместе с поклажами на дно кратера. Из центра ловушки, словно гарпуны, выстрелили огромные зубчатые жвала монстра. Точным выстрелом обхватив ноги девушки, они стали стаскивать ее в показавшуюся из-под песчаной глади громадную круглую пасть с несколькими челюстями, усыпанными острыми, кривыми зубьями.

Тэори, увидела перед собой большого размера коричневую с желтыми вкраплениями голову чудовища, с его сотней маленьких глаз и роговых наростов, в купе со смертоносными челюстями, вынырнувшую из-под песка, подобно акуле. Девушка что есть сил завизжала и стала барахтаться, как уж на сковородке, пытаясь спастись от страшной участи.

Маг полез в свою сумку и, впопыхах, поковырявшись там, вынул пузырек с черной жидкостью и кинул в пасть песчаному урусу.

— Не дергайся! — Крикнул он Тэо.

Маг попытался достать свой меч, но оружия не оказалось за спиной, так как при падении с песчаной горы оно затерялось в песках. Тогда, Гаро из сапога вынул свой кинжал и стал пробираться к ней по осыпающемуся песку. Это сделать было не так уж просто, потому как его ноги погружались в песок чуть ли не до колена, словно бы он попал в зыбучие пески.

Раскусив пузырек и испробовав вкус черной жидкости, урус — гроза пустыни, издал ужасный вопль, стал мотать своей уродливой башкой из стороны в сторону и чихать.

Маг добрался до девушки и попытался кинжалом перерезать стрекало монстра, но хозяин захватывающего гарпуна был явно этим не доволен. Закончив чихать, урус высунул свои передние лапы, напоминающие лапки паука с драконьими когтистыми пальцами и замахнулся ими на похитителя своего ужина. Маг успел перерезать гарпун и освободить Тэори, прежде, чем смог отразить кинжалом удар лапы разъяренного монстра. Оцарапанный урус с воплями кинулся на него, угрожающе нанося удары лапами по песку. Гаро успевал уворачиваться, поддавая исподтишка замедляющими заклинаниями, но хождение по песку, замедляло и его движения тоже. В какой-то момент, монстру удалось выбить кинжал из рук мага, тем самым обезоружив его и сбить с ног. Не имея больше никакого оружия в своем арсенале, кроме магии, Гаро стал швырять в него огнем, но против крепкого панциря хищника небольшое пламя было бессильно. Огонь и искры только еще больше разозлили монстра и урус кинулся на Гаро и даже смог подмять его под себя, грозясь ему откусить ступни.

— Хвост дракона! Я думал, что истребил всех жуков-навозников, но видимо тебя я пропустил. Ну ничего, сейчас я исправлю это упущение! — Грозился маг, кинжалом полосуя хитиновые лапы зверя.

Тэори, охваченная паникой и окованная страхом, все это время визжала закрыв глаза, чем отвлекала внимание уруса на себя и возможно, этими криками она и спасала жизнь мага, ведь если бы, не зависимо от наличия множества глаз слепой пустынный хищник был сосредоточен на мужчине, то Гаро давно бы был уже мертв.

— Найди мне пузырек с фиолетовым эликсиром. Он в сумке, что рядом с тобой. — Крикнул маг Тэо, обороняясь в рукопашную от мощных челюстей монстра.

Девушка замолчала и выйдя из ступора, потянулась к сумке и в панике стала искать заветную бутылочку в куче других. Вроде бы как нашла, но из-за сумерек флакончики с темной жидкостью были все как один, т.е. едва различимые по цвету. В этот момент маг наконец-то смог ударить противника ногой и отползти от монстра на пару метров, за одно отдалившись и от Тэо. Урус пополз за своей добычей, вытягивая из песка свое длинное тело с множеством ножек и чешуйчатым хвостом, схожий с рачьим.

— Кажется, нашла, — неуверенно пролепетала Тэо, и трясущимися руками кинула флакон.

Гаро, поймал пузырек и, не глядя, выпил его содержимое, отбросил пустой флакон. Его глаза изменились, а черты лица стали злобнее. Ощутив прилив силы, он голыми руками встретил монстра и схватился за его клыки, пытаясь свернуть ему челюсть, либо шею, но почему-то толком ничего не выходило, и вскоре урус стал одолевать мага.

— Проклятье Ктулху! Что ты мне дала? — Рыкнул Гаро на девушку, подозревая, что она спутала флаконы, так как в его глазах стало мутнеть, а уродливая морда уруса начала расплываться. Он понял, что слепнет.

— Фиолетовый? — Ответила она и замешкавшись, стучащими из-за страха зубами, промямлила чуть не плача. — Я… я… не знаю, здесь очень темно и не понятно какой из них фиолетовый…

— Агр, — прорычал маг, ведь его нервы сдали. — Ты дала мне эликсир слепоты, безмозглая курица! Скорее давай фиолетовый, если не хочешь оказаться в желудке у уруса!

В этот раз паника сыграла положительно и заставила Тэо вернуться к поискам нужного флакона. Из-за своей накатывающей истерики, она случайно обронила сумку и из нее выкатились все пузырьки. Наконец, девушка сквозь водопад слез разглядела нужный ей эликсир и потянулась за ним.

— Что ты там копаешься? Вот недотёпа! Ты явно жаждешь моей смерти! — Зарычал ослепший маг, отбивающийся наотмашь заклинаниями и кулаками от ужасного пустынного насекомого, который смог выбить кинжал из рук жертвы, нежелающей лезть в его пасть.

Крики мага взбодрили тянущуюся к флакончику девушку и, сделав резкий рывок, она схватила пузырек и с радостными воплями, прокричала «вот» и, со всего маху кинула его магу.

Увесистый стеклянный пузырек угодил ослепшему магу в лоб и отскочил прямиком в открытую пасть уруса. Тот раскусил его и, почувствовав прилив сил встал на дыбы и торжествующе зарычал. Маг же схватился за лоб, и осыпая Тэо проклятьями, крикнул ей:

— Никчёмная тупица, у тебя последний шанс или мы, хвост дракона, будем мертвы!

— Что? Что мне сделать? — Срываясь на плачь, молила Тэо, поддавшаяся панике и страху.

— Давай сюда уже что-нибудь! — Закричал Гаро, переходя на грозный рык, т.к. он не собирался сдаваться и умирать из-за глупости какой-то мало знакомой ему пигалицы, тем более, что она даже не была его любовницей, а если ему и было суждено умереть молодым, то он предпочел бы сделать это в руках какой-нибудь пышногрудой красотки и то, после бурно проведенной с ней ночи.

Тэо вытерла свои слезы и сопли рукавом и, схватила первые попавшиеся ей флаконы, до которых смогла дотянуться. В этот момент урус снова напал на Гаро. С еще большей прыткостью, монстр стал лупить его своим оставшемся отростком от жвала-гарпуна и передними лапами, в следствии чего перебил руку, сопротивляющемуся магу.

Гаро вскрикнул от боли и его истошный вопль заставил Тэо отключить свой мозг и просто действовать смело и решительно, ведь другого выбора у нее не было. Все произошло на автоматизме. Девушка швырнула один из пузырьков в уруса и он, соприкоснувшись с его твердым панцирем разбился так звонко, как, если бы разбился о камень. Этот звук отвлек уруса и хищник развернул свою голову к хвосту, в место откуда раздался звук.

Тэо, уличив момент, кинулась к магу так быстро насколько могла и вложила в его руку пузырек с эликсиром в тот момент, когда урус среагировал на шуршание песка от ее движения и развернулся к своим жертвам.

Ощутив стеклянный сосуд в руке, маг быстро выпил его содержимое. К счастью зрение моментально вернулось к нему, а во всем теле он почувствовал силу, но перебитая рука все еще болела. Энергия снова потекла по его жилам и он, воспрянув духом, стал произносить заклинание методом тыка, пока не попал на то, что усиливало выпитое снадобье. Маг, целой своей рукой сотворил энергетический светящийся круг с иероглифами и выставил его вперед, защищаясь им как щитом.

Произнесенное заклинание и энергетический поток, выходящий кольцами из щита отбросили уруса и ударили о песчаную стену, а следующее заклинание заставило его упасть на спину и забиться в слабых конвульсиях. Избитый и раненный Гаро, охая и ахая, взобрался на пузо монстра, скрытое под толстым панцирем и, присев на одно колено, произнес последнее заклинание. Маг опустил ладонь на панцирь, исторг темно-синие, почти черные геометрические пентаграммы с иероглифами из руки. Заклятье ударило по монстру с такой силой, что все вокруг содрогнулось, а его каменный панцирь с треском разлетелся. Песок зашевелился и посыпался в воронку, подобно водовороту воды, засасывая в себя замершее чудовище и его случайных жертв. Вскоре песчаная ловушка захлопнулась, поглотив всех ее обитателей. Все произошло так быстро, что ни маг, ни Тэо даже среагировать не успели, как их накрыло песчаным цунами.

***

Тэори и Гаро, вместе со своим багажом, преодолев песчаный водопад, попали в пустое пространство, скрывающееся под песчаными горами и упали на мертвого уруса, засыпанного песком. Повсюду была непроглядная тьма и, удостоверившись, что с помощницей все в порядке, мужчина достал из-за пазухи какой-то артефакт в виде блестящей броши и выпустил из него шар света вверх, дабы узреть то пространство, в котором они оказались. Когда путники поднялись, отряхнулись и откашлялись от песка и пыли, то увидели, что находятся в рукотворном помещении, напоминающее древний храм с огромными потолками, по-видимому оставшийся от древнейшей цивилизации, и, в последствии минувших веков, скрытый под толщей песка.

Воздух в ловушке оказался сжатым и спертым, было трудно дышать.

— Гадство, — промямлил маг, поддерживающий свою перебитую и ноющую от боли руку, — куда это мы угодили? Хвост дракона… м-м-м… еще и рука…

Маг здоровой рукой полез в сумку за новым эликсиром, благо багаж тоже засосало в воронку вместе с ними. Найдя нужный среди хаоса пузырьков, что перемешались во время падения, он влил все содержимое пузырька в рану и простонал. Благодаря эликсиру его раны и разбитая кость стали заживать и срастаться очень быстро, но это причиняло невыносимую боль, от чего мужчина кривился и, чтобы, как-то отвлечься от боли, он матерился.

— Сиська драконья! Взъерошенные ежики! Инкуб горбатый! Как же больно! — Стонал Гаро, когда боль от мгновенно срастающихся костей нахлынывала с новой силой.

Тэори все еще всхлипывала от пережитого стресса из-за встречи с мерзким хищником, пытавшимся ею закусить, к тому же она винила себя в том, что ее хозяин переживал мучения. К счастью эти мучения не длились вечно и чудо-зелье через пять минут полностью исцелило Гаро, оставив на коже лишь темное пятнышко новой кожи, напоминавшее о недавней травме.

Излеченный от телесных недугов маг перевел дыхание и прекратил материться т.к. в сквернословии из-за ушедшей боли не было нужды. Он, не зная, как успокоить свою служку, не нашел ничего лучше, чем прибегнуть к тем действиям, которые по его опыту работали над маленькими детьми. Он прижал хнычущую девушку к себе и попытался успокоить, похлопывая ее по голове своей ладонью. Этот акт милосердия был слегка неловким, как для мага, так и для Тэо, которая не желала телесного контакта.

— Тш-ш-ш. Ну, чего ты? Все уже закончилось! — Как-то рвано выдавил из себя маг, продолжая похлопывать девушку по голове, но это принесло более худший результат и Тэо расплакалась еще больше.

— Я думала, что он убьет вас! — Рыдала Тэо, в неловких объятьях мужчины.

— Тш — ш-ш. Все хорошо. Я жив и здоров, видишь? Даже моя рука цела. — Подбадривающим тоном сказал Гаро и с улыбкой на все тридцать два зуба, улыбнулся, взмахнул вверх руки и пошевелил пальцами.

Убедившись, что с хозяином все в порядке Тэо успокоилась, хотя иногда еще куксилась, вспоминая как подвела его.

Далее маг слез с уруса и помог спуститься Тэори, поддерживая ее легкое, как перышко дрожащее тельце. Сверху посыпался песок и что-то тяжелое и блестящее, со звоном ударилось об раскрошенный панцирь мертвого монстра, следом за этим предметом упал еще один, но уже легче по весу. Маг догадался, что это ни что иное, как его утерянное оружие, поэтому ему пришлось вновь взобраться обратно на труп, чтобы подобрать меч и кинжал. Пока Гаро радовался находке и укладывал ее на свои законные места, еще один предмет упал сверху и точным попадание угодил по голове и отскочил в сторону. Маг взвыл от боли и, схватившись обеими руками за голову, перечислил всю брань, которую только знал. Тэори пришлось даже прикрыть свои уши.

— Проклятье Ктулху! Будь оно не ладно! Какая мразь прокляла меня? Это точно проклятье, раз на мою голову посыпались неприятности, как из рога изобилия. — Сказал он, когда его познания в ругательствах закончились, а после он спустился и поднял, угадивший ему в лоб пустой флакон, отброшенный им во время сражения с урусом.

В свете, разливавшемся от магического шара, Гаро смог разглядеть его, а после хмыкнул и протянул его своей горе-помощнице.

— Невероятно, но твоя ошибка спасла нам жизнь!