Бесплатный фрагмент - Мадемуазель переплётчица

Мадемуазель переплётчица

Часть первая

— Удивительно, мамочка, — пожав плечами, проронил коренастый и седовласый господин Дембеле. — Обычно после смерти родственники получают наследство, а не обузу.

— Всяко бывает, папочка, — осенив себя крестом, ответила его супруга, кругленькая женщина с простым широким лицом. — Право же, разве бедная малютка виновата, что её родители совершенно не смогли достойно распорядится деньгами? Им стоило бы почаще просить совета у вас.

Польщённый муж вскинул голову и с жалостью взглянул на племянницу, что утомлённая похоронами и долгой поездкой, успела задремать. Стало быть, Господь счёл, что бездетная чета Дембеле вполне сможет вывести сиротку в люди.

Помолчав ещё с минуту, Тома Дембеле продолжил беседу с женой. Дорога из Вернона до Парижа достаточно продолжительна, разговор поможет скоротать время. Изредка посматривая на девочку и убедившись, что она по-прежнему спит, Тома успел осудить её родителей. Брат его супруги скончался два года назад, а теперь преставилась и несчастная Маргарита. Конечно, поминать покойных надо по-хорошему, но эти люди словно нарочно вкладывали средства в то, что приводит к разорению. К счастью, не пришлось принять на себя их долги, кредиторы удовольствовались домом и скромной обстановкой. Но тринадцатилетняя Анна осталась бесприданницей. В конце концов, господин Дембеле, распалившись от собственной речи, забывшись, повысил голос:

— Нет, подумайте только, мамочка! Такое чувство, что ваш братец с женой нарочно померли, чтобы обеспечить своей дочке достойное будущее!

Девочка вздрогнула и испуганно уставилась на дядю.

— Ты можешь вздремнуть ещё, детка, — пробормотала Огюстина Дембеле. — До Парижа ещё не меньше часу.

Анна покорно кивнула и вновь прикрыла глаза.

Тома вздохнул и уставился в окно поезда. Выждав ещё немного, он склонился к супруге и шепнул:

— Я готов смиренно нести крест, что нам назначил Господь. Но предупреждаю, я не сторонник баловства. Анну непременно надо отдать в обучение. К замужеству она вполне сможет накопить себе на приданое. Ведь нам и так придётся изрядно потратиться, пока ей не исполнится восемнадцать.

— Всё верно, папочка. Как ни крути, надо кормить и одевать бедное дитя.

Наконец супруги Дембеле замолчали и до самого Парижа не проронили ни слова, думая каждый о своём.

Огромный дом на бульваре Клиши показался Анне необыкновенно роскошным и вызвал искреннее восхищение.

— Видишь, детка, — довольно усмехнулся господин Дембеле. — Вот что значит вести правильную жизнь. Да-да, я почти пятнадцать лет служу привратником в таком отличном месте и, скажу откровенно, весьма польщён своим положением. Однако не годится таращиться на вход точно деревенщина, входи.

Небольшая квартирка в цокольном этаже дома показалась Анне довольно скромной в сравнении с шикарным подъездом и вестибюлем, украшенным вычурной лепниной. Пока оробевшая девочка неловко застыла посреди прихожей, Тома, отдав шляпу и перчатки служанке, продолжал нахваливать дом и жильцов, словно их знатное положение возвышало его среди других менее удачливых собратьев. Бог мой, в сущности, привратник — это правая рука домовладельца. Подчас хозяин именно ему позволяет решать многие вопросы. Да, это вам не жалкий смотритель затрапезного домишки в бедном квартале, где живут рабочие и ремесленники.

Когда подали незатейливый ужин, Дембеле всё продолжал монолог, точно хотел показать племяннице свою значимость или доказать самому себе, что когда-то не ошибся с жизненным выбором.

— Первый этаж занимает магазин меховых товаров господина Прюльера. Вообрази, Анна, торговля мехами приносит баснословный доход! Прюльер, его жена и мамаша просто купаются в деньгах. Думаю, со временем, если ты, конечно, покажешь усердие и аккуратность, можно будет просить господина Эмиля нанять тебя продавщицей. Второй этаж занимает семья графа де Вердена. О, это весьма почтенные люди. Глава семейства служит советником министра, этой публике далеко до нужды и бедности. И он, и его супруга Мадлен обладают недурным капиталом. В третьем этаже проживает адвокат Франсис Сюльпе…

Анна обречённо уткнулась в тарелку. Право же, ей понадобится не один день, чтобы запомнить всех жильцов и их заслуги. Наконец добравшись до самого верхнего этажа, Тома скривился и кратко бросил, что там находятся комнаты прислуги и, стало быть, нет смысла об этом говорить. Почти всю жизнь прислуживая знатным господам, он искренне считал себя куда выше остальных слуг.

После обеда он переоделся в добротный костюм из тонкого сукна и начал разбирать письма, что необходимо было доставить жильцам. Госпожа Дембеле приняла участие в размещении племянницы. Она с наслаждением уселась в кресло и давала советы, как лучше разложить немудрёные пожитки. Анна заливалась краской стыда всякий раз, когда служанка, высокая сухопарая старая дева, насмешливо поджимала губы, глядя на весьма скудный гардероб гостьи.

После последовал простой ужин, но Тома вновь не преминул заметить, что его благосостоянию можно позавидовать.

— Видишь, Аннет, мы позволяем себе есть кролика даже в будни. Хотя я не сторонник расточительства и веду строгий учёт расходам. Заметь, наша Марион исполняет обязанности и кухарки, и горничной. И, ко всему, она порядочная девушка, уж точно не чета вертихвосткам, что склонны к воровству и вечно сплетничают о хозяевах.

Затем привратник отправился запирать парадную дверь, а заодно обошёл этажи, проверяя, в порядке ли газовые рожки, что освещали площадки. У племянницы слипались глаза от усталости, но она покорно семенила за дядей, уверенным, что эдакое путешествие непременно её развлечёт.

Возвращаясь к себе, Дембеле наткнулся на адвоката и его супругу, что только что вернулись из театра.

— О, это и есть ваша племянница, Тома? — фамильярно бросил Сюльпе, довольно молодой господин с нагловатым взглядом и тонкими усиками.

— Да, сударь, — вежливо поклонившись, ответил Дембеле, незаметно дёрнув девочку за рукав.

Анна испуганно присела в поклоне. Дама, укутанная в меховую накидку, из-под которой виднелся подол шёлкового платья, показалась ей прекрасной, словно принцесса из сказки. В приглушённом свете её серьги таинственно искрились, вокруг женщины вился тонкий аромат вербены.

— Как тебя зовут, дитя?

— Анна Готье, сударыня, — еле слышно ответила девочка.

— Прискорбно, что малютка рано осиротела, — вздохнула дама, поднеся к совершенно сухим глазам надушенный платочек.

— Увы, сударыня, — развёл руками Дембеле.

— Вы поступили весьма благородно, Тома, — кивнул адвокат.

— Это мой долг, сударь.

Привратник вновь поклонился и, только дождавшись, когда за четой Сюльпе закроется дверь, направился вниз.

— Ну, каково?! — гордо произнёс он. — Ты заметила, такой важный господин беседует со мной запросто? Да, Аннет, твой дядюшка достоин уважения. Я не какой-то плюгавый рабочий, что живёт впроголодь и сроду не смеет даже близко подойти к знатным особам.

Девочка молча кивнула и поспешила вслед за ним. Должно быть, родственники и впрямь куда выше по положению, чем её семья. В сущности, она действительно никогда не видела таких шикарных господ так близко.

К воскресному обеду явилась гостья. Высокая полная дама с поджатыми губами.

— Вот, дорогая госпожа Марти, это наша племянница, — проворковала Огюстина, подталкивая девочку вперёд. Лицо Анны вспыхнуло от смущения, она поспешила поклониться и еле слышно пролепетать:

— Доброго дня, сударыня.

— Хм… однако ваша племянница выглядит довольно взрослой. Сколько тебе лет, детка?

— Без малого четырнадцать, сударыня, — ответила девочка.

Гостья кивнула и поспешила за щедро накрытый стол. Она бросила одобрительный взгляд на блюдо с артишоками в масле и деловито заправила кончик салфетки за глухой ворот тёмного платья.

— Вы меня знаете, Дембеле… — продолжая шарить по столу взглядом, произнесла дама. — Я всегда говорю откровенно. Терпеть не могу намёков. Честному, порядочному человеку они ни к чему. Так вот, взяв девочку к себе, вы, несомненно, взвалили на плечи обузу.

Анна вздрогнула и потупилась. Но гостье, видно, совсем не было никакого дела до её состояния, и она со знающим видом приводила доводы:

— Рассудите сами, с мальчишкой было бы намного проще. Стоит только пристроить его в обучение, к примеру, в магазин готового платья, и лет за пять он вполне сможет дослужиться до младшего приказчика и далее обеспечить себе недурное будущее. Форменная одежда значительно сократит расходы. А на девочку придётся изрядно потратиться. Вы же не захотите отдать её за кровельщика или маляра. Стало быть, она должна быть прилично одета. Я уж не говорю о приданом…

Супруги Дембеле согласно кивали и поддакивали. Анна совсем лишилась аппетита и всё время обеда сидела опустив голову, пылая от стыда. Бедняжка чувствовала себя глубоко несчастной, словно её вина, что она сирота и родители не оставили ей наследства. Ей вспомнился родной дом, пусть крошечный и старый, но такой привычный и уютный. Мать с измождённым худым лицом и блестящими от жара глазами. Бедная женщина понимала, что дни её сочтены, и решилась написать письмо родственникам мужа в страхе, что дочке грозит оказаться на улице. Молчаливая слезинка скатилась по щеке и капнула в стакан.

— Что с тобой, Аннет? — удивлённо спросил Тома.

— Бедное дитя так чувствительно, папочка. Должно быть, горюет по родителям, — тотчас промокнув глаза, пробормотала Огюстина.

Все замолчали, закатив глаза к небу, и, тяжело вздохнув, вновь принялись за еду. Умерших не воскресишь — стоит ли отказывать себе в пище?

Пока Марион убирала со стола, а Тома направился провожать гостью, тётушка Огюстина, утирая вспотевшее лицо, довольно подмигнула:

— Видишь, детка, хотя пришлось истратить почти семь франков, но дело того стоило. Мадам Марти берёт тебя в ученицы.

— В ученицы? О Боже, тётя, я же умру со страху! Эта женщина смотрела на меня так, словно уличила в проступке!

— Не говори глупости, Аннет! Ты должна благодарить нас за такой чудесный случай. Госпожа Марти держит шляпную мастерскую на улице Полонсо. Она вдова и, как видишь, распорядилась деньгами гораздо лучше, чем бедняжка Маргарита, упокой Господь её душу. Её мастерская процветает, да, милая, на Инесс Марти работает полдюжины мастериц. И заметь, она сроду не наймёт ленивую или развязную особу. Уж мы будем вполне спокойны за твою нравственность. Вообразить невозможно, каким соблазнам подвергается неопытная девушка в большом городе.

— Но, тётя, я ничего не смыслю в шляпах. Мама мечтала, что я обучусь чинить кружева.

— Мечты, мечты… — неодобрительно вмешался в беседу вернувшийся Дембеле. — Вместо пустых мечтаний надо крепко стоять на ногах. И к тому же среди кружевниц много развратниц, впрочем, как и среди цветочниц и полировщиц. Я всегда перехожу на другую сторону улицы, когда встречаю подобных девиц!

Анна не нашлась что ответить и прикусила губу, боясь расплакаться. Она вновь ощутила, что привычная жизнь разрушена и теперь всё зависит от родственников, которых за всю свою коротенькую жизнь она видела всего два раза, на похоронах отца, а затем матери.

Первые дни тётка отводила девочку в мастерскую сама. Но, убедившись, что племянница запомнила дорогу, с облегчением вернулась к излюбленному времяпрепровождению, сидя в кресле и перемывая косточки знакомым в компании служанки, что всегда была не прочь посплетничать.

Часть вторая

Солнечные лучи едва пробивались сквозь приспущенные жалюзи мастерской. Летний день вновь обещал быть жарким. Аромат душистой воды, которой щедро пользовалась смазливенькая молодая работница Клодин, перебивался запахом пота, клея, пригоревшего крахмала и пыли. Анна старательно пришивала узкую тесьму к шляпке, изредка отбрасывая с лица потную прядку, что выскочила из собранных в пучок волос.

— Ну и разиня! — раздался позади неё сердитый голос госпожи Марти. — Такое чувство, что ты от рождения косишь на оба глаза! Неужели не видишь, что кант съехал?

— Прошу прощения, мадам, — пробормотала юная швея, залившись краской до самой шеи. Она склонилась над работой ещё ниже, словно желая избежать сурового взгляда, но хозяйка, обходя стол, накинулась с попрёками на тщедушную Эстель, которая украшала соломенную шляпку цветами.

— Вот криворукая! Ты что, поминальный венок плетёшь? Резеда вовсе не гармонирует с сиренью!

Работницы молчали, предпочитая попросту переждать, когда хозяйке надоест придираться и она спустится в лавку. Должно быть, в этот час, когда город буквально плавился от палящего зноя, покупателей не было и госпожа Марти решила сорвать досаду на работницах. Наконец она ушла, и девицы зажужжали, как растревоженный улей.

— Нет, как вам это нравится? — вскинула голову Клодин. — Старуха совсем помешалась от жары. Я не желаю терпеть такое отношение.

— Все хозяева вечно ведут себя как свиньи. Так уж повелось, — флегматично заметила толстушка Нинон.

— Да плевать мне на неё, — продолжала возмущаться Клодин. — Через месяц я выхожу замуж, только она меня и видела.

— Ого! Воображаю, как она разозлится! — подмигнула Эстель. — Неужели сбежишь тайком, даже не поставив старуху в известность?

— Конечно, — пожала плечами Клодин. — Чего мне перед ней лебезить? Мой Гюи поступает на службу в шикарное место. Я вполне смогу обойтись без работы. Тем более такой унылой. Верите ли, мне до чёртиков надоели эти проклятые шляпы! Так бы и расколотила болванки.

Работницы рассмеялись: ну и нахалка, с неё станется. Вот умора, если придя в мастерскую, злючка Марти застанет одни щепки, пригодные лишь на растопку.

Да уж, чета Дембеле явно погорячилась, вообразив, что племянница попадёт в компанию исключительно добродетельных особ. Мастерицам госпожи Марти вовсе не чужды были непристойные разговоры. Анна с искренним любопытством подростка узнавала изнанку жизни, которую принято тщательно скрывать в порядочных семьях. Красотка Клодин откровенно рассказывала об очередном женихе. Обычно она, пофлиртовав с ухажёром, легко разделяла с ним кров, не заботясь о венчании. Но стоило ей повстречать более выгодную партию, тотчас бросала предыдущего мужчину. Худышка Эстель, что с виду походила на послушницу, была не прочь выпить и, так же как Клодин, постоянно меняла возлюбленных. На замечания других работниц, она, пожав плечиками, заявляла, что не её вина, раз она вечно дрожит от холода и просто вынуждена делить ложе с мужчиной, дабы не стучать зубами в желании согреться. Толстушка Нинон, по слухам, уморила собственную свекровь, посчитав, что старуха, от которой нет никакой пользы, слишком прожорлива, а стало быть, попросту объедает семью. С виду постная мадам Леду была не прочь стянуть всё, что плохо лежит, лишь бы лишний раз побаловать своего никчёмного сынка. Смазливый парень служил кучером, но был ленив до одури, и хозяева вечно гнали его взашей буквально на второй день. Поначалу работницы приняли юную Анну настороженно. Вот уж радость! Сопливку усадили с ними не иначе как шпионить за всем, что творится в мастерской. А что прикажете думать, если её родня водит дружбу с хозяйкой? Но вскоре вездесущая Леду доложила, что хорошенькая малютка — сирота, которую из милости приютили родственники. Судя по ругани из уст хозяйки, которая обрушивала нелестные замечания на голову бедняжки, она вовсе не считает девочку выше остальных. Между собой работницы прозвали Анну Тихоней и старательно пытались просветить запуганную провинциалочку.

— Что ты вечно трясёшься, как овечий хвост, Нана? — возмущалась Клодин после очередного выговора госпожи Марти.

— Но ведь мадам может погнать меня за нерадивость или пожаловаться дяде, — лепетала Анна

— Да и чёрт с ними! Поверь мне, подружка, с такой свежей мордашкой и тонкой талией ты точно не помрёшь с голоду. Да-да, можешь не таращить свои прекрасные глазки. Юность и красота вполне годный товар, чтобы устроить себе сносную жизнь.

Мастериц ничуть не возмутили эти слова.

— Это уж точно, — кивнула Нинон. — Будь я поумнее, то сроду не нашла бы себе такого увальня, как мой муженёк. Вообрази, девочка, в семнадцать я была стройной и вполне себе хорошенькой. И что вышло? Мать спихнула меня за Бонтана, чтобы избавиться от лишнего рта. Я и оглянуться не успела, как оказалась с двумя ребятами на руках и пьянчугой мужем. Теперь-то мне и выбирать не из кого, после родов я расползлась, словно тесто в квашне. Придётся держаться за своего недоумка, чтобы не остаться одной с детьми. Ах, какой видный парень на меня засматривался в юности! Правда, у его папаши была лавка, и он нипочём не позволил бы сынку жениться на бесприданнице.

Женщины помолчали: что говорить, толстуха абсолютно права.

— Тут уж главное не прогадать, — значительно произнесла Леду. — Не то свяжешься с красавчиком, а он окажется гулякой вроде моего Пьера.

— Верно, — подхватила Эстель. — Твоё положение куда лучше, Тихоня. По крайности живёшь в приличном месте и вполне можешь подцепить солидного мужчину. Если он отправится тебя провожать, ему не придётся тащиться в грязный квартал, полный потаскух и голодранцев. Соврёшь, что Дембеле твои родители.

— Но лгать грех, Эстель, — пробормотала Анна.

— Вот дурочка! — расхохоталась Клодин. — Ради собственного счастья можно и приврать.

Девочка задумалась и уже дома, в своей комнате, старательно разглядела себя в зеркало, словно увидела впервые. А что, кажется, женщины правы. Она действительно довольно привлекательная. Слегка приподнятые к вискам голубые глаза и маленький нежный рот. Прямой носик, высокие скулы с лёгким румянцем. Густые тяжёлые волосы каштанового цвета спускались почти до поясницы. Покраснев от смущения, Анна приподняла сорочку посмотреть на стройные ножки с круглыми коленями. И, оглянувшись на дверь, стянула с плеч тонкие бретельки сорочки, с восхищённым удивлением оглядев крепкую высокую грудь. Ох, неужели она и впрямь достаточно красива, чтобы молодые люди обратили на неё внимание? Экая жалость, что ей всего пятнадцать! Она бы умерла со страху, если бы на улице к ней подошёл мужчина. На самом деле племянница Дембеле действительно была хороша собой. Хотя её внешность не была красотой утончённой девицы из знатной семьи. Анна была из тех девушек, что заставляет мужские сердца биться чаще. А улыбка и вовсе могла очаровать любого. С этого дня она слово очнулась от затяжного сна. Теперь, идя в мастерскую, девушка больше не опускала голову, сутулясь и глядя себе под ноги. И когда замечала заинтересованные взгляды молодых людей, розовела от радости. Словно ей постоянно требовалось подтверждение собственной привлекательности.

Перемену заметил и сам Дембеле.

— Анна, с чего ты обшила кружевом капор накидки? — неодобрительно бросил он. — В твоём возрасте вычурность в одежде ни к чему. Мы с мамочкой одеваем тебя вполне достойно. Уж ты, слава Господу, не можешь пожаловаться, что мы жалеем денег на твой гардероб. Моё положение просто обязывает одеваться добротно и солидно. Сама взгляни, разве мы покупаем вещи в жалких лавчонках? И я тем более не желаю, чтобы моя племянница щеголяла в вульгарных туалетах.

— Ах, папочка, — всплеснула руками Огюстина. — Мужчины не следят за модой. Почти такой же капор я видела на сестре господина советника. Думаю, ничего дурного, если Аннетт старается подражать таким достойным особам. Это куда лучше, чем крикливые наряды простушек.

Упоминание советника сбило Дембеле с толку. Пожалуй, жена права.

— Откуда у тебя деньги на кружева? — не желая сразу сдаться, хмуро бросил он.

— Мне дала чаевые одна дама, — покраснев, ответила племянница, обмирая со страху, что правда выплывет наружу. С некоторых пор она, подражая другим работницам, тайком отматывала себе кружевную тесьму и ленты в мастерской.

— Ладно, оставим это, — пожал плечами Тома. К чему спорить, раз уж ему не пришлось тратиться на проклятую тряпку?

К семнадцати годам Анна, польщённая заинтересованными взглядами мужчин и предложениями о знакомстве, подчас довольно откровенными, стала испытывать неясное томление. Врождённая чувственность заставляла кровь приливать к щекам, взгляд становился кокетливым. И она всего лишь надевала маску унылой покорности, переступив порог дома. Что и говорить, чета Дембеле явно погорячилась в заботе о нравственности своей подопечной, усадив племянницу в шляпной мастерской. Кажется, среди работниц не было ни одного человека, что мог бы похвастать добродетелью. Вынужденные проводить бок о бок много часов в тесной комнатушке, девицы внесли щедрую лепту в воспитание Анны. Она впитывала их слова как губка, чего нельзя сказать о постных разговорах привратника и его супруги. За всё время лишь мамаша Леду и толстушка Нинон остались на своих местах. Клодин действительно оставила работу и, по слухам, вовсе пустилась в разгул, так как очередной жених успел сбежать, и она мигом нашла себе другого. Бедняжка Эстель полгода назад умерла, насмерть простудившись зимней ночью. Выпив лишнего, она в пух и прах разругалась с любовником, и он вышвырнул её за порог в одной сорочке. Сменившие их работницы были ничуть не лучше. Разбитная Мари, что откровенно плевала на работу, уверяя, что заработает на стороне куда больше и, к тому же, без всякого труда. А на наивный удивлённый взгляд Анны спокойно бросила:

— Вот простофиля! Не зря же Господь кое-чем снабдил женщин. — И, привстав, вильнула бёдрами.

Работницы захохотали. Мамаша Леду опустила пронырливые глазки, и плечи её вздрагивали от смеха. Толстушка Нинон закинула назад голову и залилась визгливым хохотом. Флоранс, прозванная за высокий рост Жердью, напротив, навалилась на стол и хлопала ладонью по столешнице. Анна покраснела, но затем улыбнулась. Ну и бесстыдница эта Мари Курбе, однако это действительно смешно. Хотя самой девушке одна только мысль, что можно отдаться мужчине без венчания, внушала страх. Наверное, это ужасно, она никогда не смогла бы так поступить. Анна мечтала о встрече с приличным юношей, похожим на героя любовного романа — единственной книжонки, которую она прочла. Слащавая история была рассчитана как раз на юных девиц или старых дев. И в своих мечтах она была столь наивна, что вечно воображала прогулку с возлюбленным по тихой аллее в окружении порхающих птичек и милых цветочков. Как-то выйдя из мастерской, она угодила под сильный ливень и, укрывшись под навесом лавки зеленщика вместе с Мари, пробормотала:

— Ну и погодка. Воображаю, сколько влюблённых парочек вынуждены прервать свидание.

— Что? — приподняла тонкие брови Мари. — С чего это?

— Но ведь на улице им остаться нельзя, стало быть, придётся разойтись по домам.

— Вот дурочка! — подмигнула Мари. — Посидят в кабачке и отправятся в ближайшую гостиницу. Каких-то три франка, и влюблённые голубки отлично проведут время до утра.

— Ох, это наверняка ужасно стыдно! — вырвалось у Анны. — Любой привратник заподозрит, что они не женаты.

— Ты и впрямь недотёпа, Тихоня! Мне всегда было плевать, что обо мне подумают вовсе незнакомые люди. Лишь бы у дружка хватило денег заплатить за ужин и более-менее сносную комнату. Конечно, я стараюсь не связываться с голодранцами, но всяко бывает. Вот с месяц назад я познакомилась с таким красавчиком, что пару раз сама потратилась на него. Да прикрой ты рот, глупышка, не то поймаешь муху. Скажу откровенно, парень того стоил.

— Ты влюбилась, Мари! — стиснув на груди руки, воскликнула Анна.

— Как бы не так, — пожала плечами девица. — Влюбляются только дуры набитые. Мне и подумать об этом тошно. Я попросту решила получить удовольствие. А потом преспокойно распрощалась с этим наглецом. Не на ту напал. Пусть ищет влюблённую идиотку в другом месте. Стану я терять денежки. Запомни, Тихоня, если мужчина хочет девушку, то просто обязан тратиться на неё. Иначе встречи вовсе не имеют смысла. Ой, да оставь ты глупые разговоры о любви! Сама рассуди, всё сводится к одному, раз уж парочка всё равно окажется в постели.

Дождь закончился, но, возбуждённая чужими откровениями, Анна никак не могла расстаться с подружкой и сделала огромный крюк по бульварам, провожая её до заставы Пуасоньер. На обратном пути лицо её пылало, словно она сама совершила что-то предосудительное.

Суровая зима вынудила работниц едва ли не в полный голос поносить хозяйку. Ну и сквалыга! Вы только взгляните, старуха посиживает в тепле в лавке и лебезит перед покупателями, а работницы должны трястись от холода. Ещё имеет наглость упрекать их в нерадивости. Попробовала бы сама орудовать иглой, когда она того и гляди примёрзнет к пальцам.

— Ха! — крикнула Флоранс. — Всё же есть на свете справедливость. Заметили, за всю неделю в лавку наведалось всего три-четыре заказчицы, да и те, кажется, потаскухи с бульваров? Порядочные женщины не станут покупать шляпы, когда снег валит, словно пух из худой перины.

Женщины согласно закивали. Так ей и надо, пусть вообще никто не приходит и хозяйка начисто разорится. Когда к обеду старуха Бодю принесла кофе, щедро разбавленный водой, работницы, взяв стаканы, уселись ближе к остывающей печурке и принялись за праздную болтовню. Нинон, почмокав губами, сощурила и без того заплывшие глазки и заявила, что мечтала бы сидеть так день-деньской. Попивать кофе и плевать в потолок. Пусть бы дела делались сами. Женщины рассмеялись, Леду заметила, что тогда надо бы иметь ренту.

— Одна моя знакомая вышла замуж за маляра… — начала Флоранс. — Целый год они едва концы с концами сводили и вдруг, только подумайте, у него померла дальняя родственница, оставив в наследство тысячу франков! Вообразите, они даже не знали о ней. Их разыскал нотариус.

— Ого! Вот это повезло! — зашумели работницы.

— Не у всех есть такая богатая родня, — тоскливо протянула Нинон. — У мужа только двоюродный братец, такой же пьянчуга. Не удивлюсь, если он помрёт в канаве.

— Эй, Тихоня, а ты что молчишь? — подмигнула Мари.

— Да ей-то что переживать, Дембеле оставят какое-никакое наследство.

— Жди, пока они преставятся! Думаю, наша Нана молчит оттого, что собирается выскочить замуж за богача.

Женщины расхохотались. А что, такая красотка и к тому же скромница вполне может прихватить солидного господина.

— Теперь понятно, почему ты вечно сидишь дома и не ходишь с нами повеселиться, — ухмыльнулась Флоранс. — Тогда послушай совета, подружка. Невинность и впрямь годный товар. Вполне сгодится, чтобы продать себя подороже.

Анна залилась краской стыда до самой шеи.

— Вовсе я не желаю искать богатого жениха, — пробормотала она. — Я хочу выйти замуж по любви и если уж берегу себя, то для любимого.

— И правильно, детка, — вступилась Леду. — А вы бы и рады вернуть свою невинность да наверняка позабыли, когда и с кем её лишились.

Нинон открыла было рот, чтобы добавить скабрёзную остроту, но на лестнице послышались шаги госпожи Марти, работницы мигом бросились к столу и уткнулись в работу.

Часть третья

По весне в гости к супругам Дембеле зачастил помощник пристава, некий господин Бурдалу. Коренастый мужчина с квадратным лицом и водянистыми глазами не вызвал у девушки никакого интереса, но из вежливости она часами просиживала с гостем возле камина, всякий раз прикрываясь платочком, дабы скрыть зевоту. Право же, этот человек мог усыпить кого угодно постным голосом, изрекая прописные истины. Но каждый раз после его ухода Огюстина Дембеле восхищалась его умом и солидным положением и намекала, что такой мужчина вполне может осчастливить приличную девушку, сделав ей предложение. Анна опускала глаза и, уйдя в свою комнату, кривилась от отвращения. Ну уж завидная партия! Неужели дядя и тётя надеются, что она воспылает чувствами к такому старому и непривлекательному человеку?

Девушка вышла из цветочной мастерской и, половчее перехватив коробку с цветами, улыбнулась. Вот счастье, что хозяйка именно ей поручила забрать заказ у мадам Трентиньян. Куда веселее пройтись по наполненным ласковым солнцем и свежестью весенним улицам, чем торчать в пыльной мастерской. В отличном настроении она шла знакомой дорогой, подумывая, не стащить ли крошечный букетик фиалок до того, как он попадёт к госпоже Марти. Он так мил, особенно если приколоть его к вырезу на платье, впрочем, довольно скромному.

— О Боже, мадемуазель! — послышался молодой голос. — Вы прекрасны, словно оживший персонаж картины!

Анна повернула голову и встретилась взглядом с миловидным молодым человеком, что стоял возле фиакра напротив лавки антиквара.

— Благодарю, сударь, — мягко улыбнулась девушка, мигом отметив его приятное лицо и открытый взгляд.

Незнакомец слегка порозовел и, подойдя ближе, поклонился.

— Ах, мадемуазель, я вижу, вы торопитесь по делам, позволите проводить вас немного?

Анна смутилась, но кивнула. Молодой человек показался ей таким привлекательным и вежливым, что, право же, устоять невозможно.

— Грено, скажи мадам, что у меня возникло неотложное дело! — крикнул он кучеру и, обернувшись к девушке, приподнял шляпу.

— Меня зовут Марк Ламбер, сударыня.

— Анна Готье. Простите, сударь, я не могу подать руку, ведь я рискую уронить свою ношу.

— Пустяки, мадемуазель Анна. Я сочту за честь, если позволите вам помочь.

Дорога до мастерской показалась девушке слишком короткой. Право же, отчего раньше она кривила губки, когда цветочница нагрузила её увесистой коробкой? Хотя со своим спутником она успела обменяться парочкой ничего не значащих фраз, сердце её замирало в сладком восторге. Молодой человек был необычайно вежлив и предупредителен и своими манерами и утончённым лицом как раз походил на героя книги, которая побудила Анну мечтать о неземной любви.

Оставшиеся часы работы девушка утопала в мыслях о господине Ламбере, и всё валилось у неё из рук. И когда она вышла из мастерской и заметила Марка, прогуливавшегося напротив входа, глаза её вспыхнули и тело окатило горячей волной.

Молодой человек улыбнулся и попросил позволения её проводить.

Надо ли говорить, что ночь Анна провела без сна, перебирая в памяти вовсе ничего не значащие подробности.

Двадцатилетний Марк был единственным сыном фабриканта Кловиса Ламбера. Этот человек искренне гордился своей деловой хваткой и солидным состоянием. Впрочем, Кловису действительно было отчего гордиться собой. В юные годы он, сын простого ткача из Лиона, став приказчиком, сумел дослужиться до помощника хозяина магазинчика шелков. Затем женился на его дочери, взяв недурное приданое, которое удачно пустил в дело. К чему содержать магазин, в который невозможно завлечь всех дам Парижа, если можно поставлять товар бывшим конкурентам? Ведь, в сущности, продавцов всегда больше, чем производителей. За двадцать лет он постепенно расширял своё дело и наконец основал огромную текстильную фабрику, которой дорожил едва ли меньше чем сыном. Конечно, Марку жилось куда легче, чем отцу. К его услугам были учителя и несколько лет обучения в достойном заведении. Теперь юноша имел диплом бакалавра, который Кловис с гордостью повесил в своём кабинете. Он откровенно не понимал, чем эта бумажка поможет в коммерческих делах, но его согревала мысль, что среди солидных людей это несомненно вызывает уважение. Казалось бы, удачливому дельцу и мечтать больше не о чем. Но с виду жёсткий и лишённый сантиментов, Кловис отчаянно страдал, что в свете к нему относятся прохладно, считая попросту разбогатевшим простолюдином. Их с женой редко приглашали на званые вечера и за спиной величали ткачом. Хотя подчас Кловис мог бы с лёгкостью купить какой-нибудь особняк вместе с обстановкой и хозяевами в придачу. Оттого он щедро тратил деньги на образование сына в надежде, что Марк станет желанным гостем в светском кругу. Юноша, зеленея от скуки, обучался манерам, живописи, музыке и верховой езде. По счастью, несмотря на довольно изящную внешность, что он унаследовал от матери, которая, впрочем, отнюдь не принадлежала к аристократам, а всего лишь обладала тонкими мелкими чертами лица, интерес к производству тканей и деловую хватку он несомненно взял от отца. Хотя частенько смущал родителя новаторскими предложениями, что заставляли Кловиса вступать с сыном в пылкие споры. Юный Ламбер уже имел довольно большой список любовных побед, но, не желая тратить время на долгие ухаживания за девушкам из приличных семей, он предпочитал легкомысленных девиц, не отягощённых моралью. Скромная работница показалась ему весьма лёгкой добычей, однако её наивность и неопытность заставили молодого человека испытать смешанные чувства. Он убедил себя, что непременно должен добиться своего, и меж тем ясно осознавал, что Анна вовсе не из тех девушек, которых можно взять кавалерийским наскоком или деньгами. Терзаясь от неудовлетворённой страсти, порой он испытывал малодушное желание попросту оставить ухаживания и утешиться в объятиях более доступной девицы. Но тотчас отбрасывал подобные мысли, ибо, как и его отец, был убеждён: чем труднее достижение цели, тем она желанней. Из бесхитростных рассказов Анны о семье он почти с точностью понял, что из себя представляет её родня. Пожалуй, зануда привратник и его жёнушка будут зорко следить за репутацией своей подопечной, пока не сдадут её с рук на руки достойного, по их мнению, супруга в целости и сохранности, как подобает порядочной девушке. Невинному ангелочку с венком из флёрдоранжа. Но будущий владелец фабрики шелков вовсе не горел желанием вступить в брак. И, уж конечно, выбившийся в люди Кловис Ламбер попросту не позволил бы единственному сыну жениться на простой работнице. Но отказаться от завладевшей всеми его помыслами Анны он не мог. Короткие встречи будили в нём ещё больше страсти и желания. Её искреннее смущение и буквально детская радость маленьким подаркам вызывала в нём умиление и нежность.

Но на исходе лета, когда дожди то и дело вынуждали влюблённых бродить из одного кафе в другое, придали Марку решимости.

Первый поцелуй едва не заставил её лишиться чувств. Губы молодого человека были такими чувственными, а объятия такими нежными. Она готова была вновь и вновь вспоминать мельчайшие детали вполне невинного поцелуя, довольствуясь пережитым восторгом. Чего нельзя сказать о молодом человеке, которому стоило огромного труда сдержать свою страсть. Заключив Анну в объятия и ощутив её тело сквозь простенькую ткань платья, он совсем потерял голову. Черт возьми, пожалуй, изображая романтичного рыцаря, он просто останется в дураках.

Девицы из мастерской давно заметили миловидного юношу, что вечно поджидает Тихоню, прохаживаясь по улице, в сотый раз поглядывая на скучные витрины лавок.

— Ого, а девчонка оказалась не промах! — подмигнула Мари. — Кажется, крепко зацепила богача.

— С чего ты решила, что он богат? — пожала плечами Леду. — Мой сынок, когда хочет пустить пыль в глаза, вырядится словно путный господин, хотя в карманах пусто. Он попросту берёт костюм и шляпу под залог.

— Да ладно вам, мамаша, — захохотала Флоранс. — Ухажёр Тихони приезжает в шикарном экипаже. Да-да, я сама несколько раз видела. Парнишка останавливает кучера в переулке и идёт пешком до мастерской. Эй, Нана, раз тебе так повезло, не будь дурой и держи красавчика крепче.

— Что ты такое говоришь, Флоранс? — смутилась Анна. — Разве можно удержать возлюбленного силой?

— Вот простофиля! — Девицы переглянулись и вновь разразились хохотом.

— Точно, не дело стоять на берегу, опустив руки, когда мимо проплывает большая рыба, — энергично кивнула Нинон. — Эдак останешься голодной, поглядывая, как твой улов поедают те, кто половчее.

И глядя, что девушка окончательно растеряна, толстушка подалась вперёд, навалившись на столешницу необъятным бюстом.

— Запомни, красотка, если женщина хороша в постели, она преспокойно удержит при себе любовника.

— Верно сказано, — хихикнула Мари. — Тут знай не ленись и можешь не бояться, что ухажёр станет поглядывать на сторону.

Девицы начали наперебой приводить примеры из жизни знакомых и родни. Да что говорить, все знают хорошенькую Аделину, дочку лавочника Перрена. Эта разиня вышла замуж за подручного своего папаши, здорового парня с такими ручищами, что мог бы свернуть шею быку. И что вы думаете? Не прошло и месяца после свадьбы, как молодой муженёк закрутил с вдовой почтаря. Эта пройдоха известна своим пылом. Кажется, у неё переночевал весь квартал. А дура Аделина, должно быть, строила из себя порядочную девушку, что ложится с мужем в постель, надев под сорочку панталоны.

При этих подробностях мастерицы вновь захохотали, смакуя непристойные подробности.

Анна прикусила губу и задумалась. Конечно, девушке искренне хотелось быть порядочной, как полагается достойной особе. Однако в её душе поселился страх, что такой прекрасный и солидный молодой человек непременно потеряет к ней интерес, если она будет изображать скромницу. Но не могла же она вмиг стать такой, как Мари или Флоранс.

Вновь угодив под проливной дождь, пара забежала в первый же попавшийся трактир с весьма разношёрстной публикой. Едва отыскав свободное местечко, молодые люди огляделись в ожидании служанки. На их лицах тотчас отразилось разочарование. Полутёмный зал с накрепко въевшимся запахом табака, пролитого вина и подгорелого сала совсем не располагал к романтической беседе. Да и публика не шла ни в какое сравнение с уютными ресторанчиками, в которые они прежде заходили. Напротив них расположилась компания мужчин, что, судя по всему, были завсегдатаями, и, успев изрядно выпить, принялись зубоскалить, развлекаясь скабрёзными остротами. Завидев, как служанка принесла молодой паре кувшин вишнёвой наливки, неопрятный мужлан с всклокоченной бородой нагло подмигнул Анне:

— Глядите, какая славная курочка! И чего ради она связалась с лощёным выскочкой?

— Точно, Коновал! — загоготал его приятель. — Настоящий мужчина не станет пить наливку. Иди лучше к нам, красавица, уж мы сумеем оценить тебя по достоинству.

Лицо девушки вспыхнуло, она резко вскочила и бросилась к выходу, да так быстро, что Марк не успел ответить наглецу и рванулся за ней.

— О, Господи, дорогая, стоило ли так расстраиваться из-за жалких пьянчуг?

Но Анна уткнулась в платок и плечи её задрожали.

— Ах, Марк… как ты не понимаешь?! Эти ужасные люди оскорбили меня! Я сроду не слышала ничего подобного! — При этих словах она отвела взгляд, вспомнив сальные шутки мастериц госпожи Марти. Ведь она давно перестала краснеть, слушая их непристойные разговоры. Но молодой Ламбер такой воспитанный, такой образованный. И Анна вновь захныкала, вообразив, что образ оскорблённой невинности покорит его окончательно.

— Чёрт бы побрал мерзкую погоду! — вырвалось у Марка. — О, дорогая, если бы мы могли проводить время в каком-нибудь славном уютном месте только вдвоём.

Сердце Анны забилось. Сказать откровенно, после первого поцелуя она явно была не прочь его повторить, но всякий раз обмирала со страху, что её заметит кто-то из знакомых.

Опустив голову, она пробормотала:

— Одна девушка говорила… словом, ей с женихом негде было спокойно поболтать… на улице ветер просто с ног сбивал. Вообрази только, они… они укрылись в гостинице. — И, залившись краской до корней волос, она торопливо добавила: — Я, конечно же, не одобряю её поступок. Хотя они всего лишь искали возможность согреться. Но ведь Бог знает, что могли подумать окружающие!

Марк едва не подпрыгнул от радости. Стало быть, самый трудный шаг сделан, и теперь нужно проявить смекалку и продолжить предложенную игру. Ах, какое счастье, что Анна невольно выдала себя. Стало быть, и она испытывает желание и готова поступиться внушённой моралью. Молодому человеку и в голову не могло прийти, что напуганная подружками неопытная девушка отчаянно боится потерять его расположение, ведь они ясно дали понять: чопорная недотрога рискует упустить мужчину.

С минуту он молча смотрел на Анну, что, опустив голову, теребила край пелеринки.

— Ты совершенно права, милая, — наконец заговорил он. — Это крайне неприлично пойти в гостиницу с девушкой, пусть даже просто в попытке скоротать время. Я никогда не посмел бы даже подумать об этом. Уверен, что есть более достойный выход. В конце концов, что дурного, если непогода вынуждает отказаться от прогулки? Вообрази, Нана, идти домой к мужчине для юной особы тоже не подходит. Навязаться в гости к её семье также сомнительная идея. А что, если… хотя не знаю… Право же, я с радостью снял бы маленькую уютную квартирку… — И в страхе, что Анна в возмущении отшатнётся или, чего хуже, уйдёт, он заговорил излишне торопливо, не давая ей время возразить: — Поверь, дорогая, просто тихое место, куда, к примеру, мы могли бы заходить переждать непогоду. Только и всего. Разве не чудесно, когда есть где спокойно поговорить, не опасаясь, что рядом окажутся такие ужасные люди, как в том жалком кабачке? И знаешь, я даже попросил бы у хозяев два ключа. Да-да, каждый из нас мог бы запросто проводить там время. Мало ли по какой причине возникнет надобность.

Девушка почти не слушала сбивчивые и довольно наивные доводы. Мысль, что можно так запросто обзавестись надёжным убежищем от посторонних глаз, совершенно лишила её желания возражать. Конечно, она была не так наивна, чтобы поверить, что, оставшись наедине, они станут обсуждать роман или театральную постановку. Анна одновременно и желала, и боялась того, что могло произойти между ней и Марком. Живя с супругами Дембеле, она прекрасно понимала, что девица, позволившая себе слишком вольные отношения до брака, окончательно погубит свою репутацию. Однако неопытность вселила в неё ложную веру, что этот поступок можно будет легко скрыть. А потом они с Марком непременно поженятся, и тогда тем более правда не выплывет наружу. Зачитанный до дыр бульварный роман сыграл с Анной злую шутку. Она была твёрдо убеждена, что настоящая любовь обязательно подвергается испытаниям. Иначе, влюбившись, герои тотчас бы вступали в брак, и книга запросто умещалась на двух страницах. Налёт тайны придаёт свиданию нотку романтизма и возбуждает не меньше, чем сам факт плотских отношений.

Подстёгиваемый желанием, Марк действительно быстро нашёл вполне уютную квартирку на бульваре Шуазель. Она располагалась во втором этаже дома и имела отдельный вход. Однако ему пришлось уговаривать возлюбленную немедля осмотреть квартиру. Анна страдала от внутренней борьбы, что началась в её душе тотчас, как она согласилась на идею молодого человека. Должно быть, она поступает ужасно дурно. Вот ужас, если узнают дядя с тётей! Но Марк так нежен, заботлив и предупредителен. Ведь он ни разу не дал повода усомниться в своей порядочности. А если, поторопившись с согласием, она выкажет себя легкодоступной девицей вроде бедняжки Эстель, которую запросто можно вытолкать взашей? И, впервые переступив порог съёмной квартиры, она была сама не своя от скованности и напряжения. Молодой человек заметил, как у неё сжались губы и слегка побледнело лицо. И, дабы вожделенная им красавица не сбежала, он всеми силами подчёркивал невинность свидания.

— Только взгляни, дорогая! Окна гостиной выходят во двор. Вообрази только, какой чудесный вид. Уж куда лучше, чем таращиться на пыльную мостовую. Ты не находишь, что в маленьких квартирах есть своё очарование? И домохозяйка показалась мне очень милой старушкой. Она явно не из тех злющих мегер, что вечно суют свой нос в чужие дела. Уверен, она вполне ограничится вовремя внесённой платой.

— Здесь две комнаты и занавеси совсем новые! О, Боже, Марк, наверное, такая квартира стоит очень дорого, — вырвалось у Анны.

— Оставь, дорогая, — рассмеялся молодой человек. — Тебя вовсе не должны заботить такие пустяки. Скажу по секрету, я ожидал куда большей платы. Впрочем, хватит об этом, вот два ключа, как я и обещал. Теперь ты сможешь приходить сюда, когда захочешь, если у тебя возникнет на то охота.

Глаза Анны вспыхнули, и она, с минуту подержав ключ в ладони, крепко зажала его в кулаке. Неужели это наяву? Она, ничем не примечательная племянница привратника, вот так запросто стала хозяйкой квартиры, которая ничем не уступает её родному дому?

— Я так рад, что тебе нравится, — улыбнулся Марк. — А теперь мы заслужили отпраздновать новоселье. Отправимся в ресторан Кабироша. Помнишь, мы были там однажды?

Что говорить, это предложение окончательно избавило девушку от всех угрызений совести. Ведь если бы он проявил нетерпение и набросился с поцелуями, скорее всего, она бы окончательно смутилась и бросилась наутёк. И теперь, покидая квартиру, она даже испытала лёгкое разочарование оттого, что этого не произошло. И, уже ложась спать, она сочла, что ведёт себя вполне достойно, раз такой обеспеченный и красивый молодой человек проявляет подобную учтивость. Стало быть, её совесть чиста, она вовсе не похожа ни на Мари, ни на Клодин и Флоранс. Анна совершенно не сомневалась, что Марк сделает ей предложение. В конце концов, семейная жизнь достаточно однообразна. Во всяком случае, глядя на чету Дембеле. Так отчего бы не придать чувствам остроты хотя бы до свадьбы? Потом она непременно превратится в добродетельную супругу со всеми вытекающими обязанностями. И она совершенно перестала мучить себя размышлениями о морали. Марк так её любит, и так не похож на ухажёров подруг! Она знала, что его отец очень богатый человек. Ну и откроет же рот дядюшка Тома, когда сын фабриканта придёт просить её руки. О, Боже! Ведь тогда она станет ровней жильцам дома, о которых он всегда говорит с таким почтением. Анна присела на постели и стиснула на груди руки. Ах, как она счастлива! Должно быть, ангелы нарочно привели её в город, где она нашла свою судьбу. Лицо её раскраснелось, глаза сияли: право же, про такое можно только услышать в старинных балладах. И, внезапно вспомнив откровенные советы девиц из мастерской, она нахмурилась. Ну уж нет, она не станет такой, как бедняжка Аделина, что упустила мужа.

Когда молодые люди вновь переступили порог нанятой квартиры, Анна опять почувствовала себя скованно. Они только что вернулись из очередного ресторанчика, и сетуя на гадкую погоду, старались не смотреть друг другу в глаза. Марк зажёг свечи в посеребрённом канделябре и бросил спичку в камин.

— Ты не замёрзла, дорогая? — облизнув пересохшие губы, спросил он. — Вообрази, я успел застыть даже в фиакре.

Анна покачала головой и потупилась. Она была в отчаянии. У неё же совершенно нет опыта в любовных делах. Ужасно, она наверняка выкажет себя дурочкой.

Марк нерешительно огляделся, но затем подошёл к девушке и, взяв её за руку, прикоснулся поцелуем к её пальцам.

Анна вздрогнула и непроизвольно подалась вперёд, закинув голову.

— Нет… я… я…

Но молодой человек уже не владел собой. Долгое ожидание слишком разожгло его страсть. Прижав Анну к себе, он впился поцелуем в податливые нежные губы. Девушка совершенно ослабела, голова её кружилась. Она полностью утратила контроль над своими чувствами и, задыхаясь от неизведанных прежде ощущений, даже не заметила, как платье упало к её ногам. Умелые пальцы Марка мигом избавили её от корсета и нижней юбки. Подхватив девушку на руки, он ринулся в спальню. Обнажённая кожа Анны вспыхивала от каждого прикосновения. Волосы разметались. Бедняжка совершенно перестала что-либо соображать. Внутри её тела неумолимо разгоралось пламя. Оно становилось всё сильнее и сильнее. В её голове билась единственная мысль, что утолить и погасить это пламя способен только Марк. Неопытность и неискушённость юной шляпницы с лихвой искупалась пылкостью и сильнейшим желанием. Молодой человек и сам готов был буквально раствориться в нахлынувших ощущениях. Господь милосердный, такой притягательной женщины у него никогда ещё не было! Марк старался проявить терпение и нежность, но, держа Анну в объятиях, он, так же как и она, полностью отдался страсти. И, заслышав её протяжный стон, он в последнем натиске и неожиданно для себя вскрикнул и без сил опустился на неподвижное тело любовницы, уткнувшись лицом в её влажные локоны.

Очнувшись, молодой человек нежно провёл ладонью по её щеке и шепнул:

— Ты плачешь, любовь моя?

— Нет… — едва слышно ответила она. — Сама не понимаю, отчего выступили слёзы. Должно быть, от счастья…

Влюблённые прижались друг к другу и несколько минут молчали, слушая биение сердец. Но внезапно Анна приподнялась на постели и воскликнула:

— О Боже, Марк! Я же давно должна была явиться домой. О, святые покровители! Что я скажу дяде?!

— Не волнуйся, любовь моя, — пробормотал молодой человек, обняв её за талию. — Хочешь, я мигом отправлю рассыльного с запиской? В конце концов, ты же могла загоститься у подруги.

Это идея мигом пришлась ей по душе, и Анна, стыдливо натянув сбившееся покрывало, кивнула.

Влюблённые заснули почти на рассвете, и только удары колокола часовни заставили Анну очнуться от глубоко сна. Бросив взгляд на спящего Марка, она замерла и, прижав к губам уголок простыни, улыбнулась. Во сне он показался ей таким юным, словно подросток. Какие у него длинные ресницы, таким и девушка позавидует. Прямой нос, подбородок с ямочкой. И такая гладкая кожа. И на миг девушка почувствовала некое превосходство, что такой красивый мужчина достался именно ей. Однако, судя по всему, утренняя служба вот-вот окончится, и надо спешить, иначе ей здорово достанется от госпожи Марти.

Весь день в мастерской она отчаянно боролась с желанием заснуть, чем мигом вызвала у мастериц повод для шуток.

— Эй, подружки, только взгляните на Тихоню, — кивнула Флоранс. — Бьюсь об заклад, она провела весёлую ночку.

— Ну да, с чего это? Нана здорова лишь строить глазки и до сих пор томит своего красавчика. Он наверняка так оголодал, что бросится на первую встречную.

— А-ха-ха, Нинон! Ну ты и сказала! Тогда я не прочь его утешить, — визгливо захохотала Мари.

— Становись в очередь, нахалка, — фальшиво нахмурилась Флоранс. — Не ты одна готова приласкать такого видного парнишку.

Анна встряхнула головой и непонимающе уставилась на женщин.

— Ой, со смеху помереть! — Толстушка хлопнула в ладоши. — А ведь девчонка действительно заснула и даже не слышала, как вы делите её ухажёра.

— Эй, Нана, не зевай, — ухмыльнулась мамаша Леду. — Эти красотки враз оставят тебя на бобах.

По счастью, хозяйка была слишком занята ожесточённым спором с суконщиком из-за лишних пяти су за кусок ткани. Иначе Анне досталось бы за криво присборенные кружева и безмятежный сон прямо за столом уткнувшись носом в недоделанную шляпку.

Тома Дембеле нахмурился и, заложив руки за спину, уставился на племянницу.

— Как это понимать, Аннет? Мы с мамочкой ждём объяснений.

— Право же, дядя! — состроив удивлённый вид, произнесла девушка. — Я же известила вас в записке. Ну да, я отправилась к подруге по случаю её именин. Не моя вина, что праздник продлился дольше положенного. Её мать уговорила меня заночевать у них. Не могла же я идти одна через весь город ночью? Ну, тётя! Разве вам стало бы легче, если бы меня пристукнул какой-нибудь бродяжка?

Супруги Дембеле переглянулись.

— Чтобы не таскаться по улицам по ночам, всего лишь следует являться домой вовремя, — отчеканил Тома. — Кроме своей репутации ты рискуешь и моим добрым именем. Куда это годится, если узнают, что моя родня ведёт себя не подобающим образом?

— Ну вот! — Анна уткнулась в край пелеринки и плаксиво заметила. — Разве у вас был повод усомниться в моей порядочности? Или госпожа Марти может сказать обо мне что-то плохое? Я целыми днями гну спину в мастерской и лишь раз в неделю позволяю себе прогулку в сквере.

— Вот что, Аннет, скажу тебе откровенно. Моя репутация слишком дорога мне, я не желаю втоптать своё имя в грязь из-за чужих глупостей. Это досадное происшествие будем считать законченным. Но если у меня или мамочки возникнет хоть малейшее подозрение относительно твоей порядочности, я попросту укажу тебе на дверь. Да-да, можешь принять это к сведению на будущее. В конце концов, я не стану жертвовать своим положением ради тебя.

Огюстина не переставая кивала, осуждающе поглядывая на племянницу. Папочка совершенно прав. Неужели так сложно посидеть дома до замужества?

Анна молча удалилась в свою комнатушку и раздражённо швырнула на постель накидку. Вот зануды! Она даже не сообразила, что её не позвали к ужину, и, забравшись в кровать обхватила руками подушку. Да разве стоит расстраиваться из-за болтовни стариков Дембеле, когда можно в подробностях припомнить упоительную ночь с Марком.

Однако её храбрости хватило ненадолго, и теперь она опрометью бежала с работы, чтобы провести час-полтора в его объятиях, и затем молодой человек подвозил её почти до самого дома, благоразумно остановив экипаж в соседнем переулке. И если раньше она принимала в подарок лишь то, что можно спрятать от глаз Дембеле, вроде брошки, колечка или браслета, то теперь, замирая от радостного восторга, принимала более солидные подношения, оставляя их в квартире на бульваре Шуазель. Право же, ей так к лицу шёлковая накидка нежно-сиреневого цвета, чудесные кружевные перчатки, веер как у знатной дамы в оправе из резной кости. А как только выпал первый снег, она получила такую миленькую меховую муфту, что битый час прижимала её к щеке и гладила, словно ручного зверька. Анна так упивалась своим счастьем и совершенно не замечала, что они давно прекратили прогулки и вместо ресторана довольствуются ужином из доставленных рассыльным блюд. Оказавшись наедине, они тотчас забирались в постель, прерываясь только для того, чтобы пригубить вина или отщипнуть пару ягод из фруктовой корзины. Признаться откровенно, такие короткие свидания порядком измучили влюблённую парочку. Ну разве дело всякий раз поглядывать на часы? Такое чувство, что больше времени уходит на раздевание, чем на любовь. И в один прекрасный момент Анна попросту не явилась в мастерскую, отправив мальчика с запиской о том, что сильно расхворалась. Правда, Марк не смог приехать раньше полудня, под благовидным предлогом улизнув с фабрики. И в ожидании девушка, переставляя грошовые безделушки на каминной полке, поправляла занавеси и полог постели, воображая себя хозяйкой дома.

Молодые люди прекрасно провели время, расшалившись как двое детей, оставленных без присмотра. Утолив страсть, они с жадностью накинулись на принесённый служанкой хозяйки скромный обед, а после бегали друг за другом, с хохотом падая на кровать. И, разгорячённые шуточной потасовкой, предавались любви с такой страстью, что одна из подушек лопнула, и любовников щедро засыпало пухом. Это происшествие вновь послужило поводом для смеха. Больше часу им пришлось чистить одежду и волосы, но стоило им встретиться взглядом, как они вновь покатывались с хохоту.

И на следующий день девушка вновь преспокойно отправилась в любовное гнёздышко, рассудив, что вымышленная хворь за один день не пройдёт.

Надо ли говорить, что Анна позабыла всякую осторожность, вообразив, что её окружают одни слепцы и к тому же лишённые языка. Любовные отношения с Марком совершенно вскружили ей голову. И, перейдя запретную черту, она утратила страх перед призрачным будущим. Недаром молодой человек не скупился на ежечасные романтичные признания в любви, укрепляя в ней веру в серьёзности своих намерений.

За всю неделю Анна так и не появилась в мастерской, и когда, как обычно, Марк остановился за два дома от жилища Дембеле, девушка обменялась с ним долгим поцелуем и выпорхнула из экипажа.

Она была так поглощена своими чувствами, что даже не заметила ехидно поджатых губ служанки, отворившей дверь. Пройдоха нарочно не вернулась в кухню, а, сложив руки на тощем животе, устроилась за гардиной, отделявшей гостиную, дабы не пропустить ни единой мелочи.

Девушка кивнула родственникам и направилась к себе, но Тома неожиданно встал прямо перед ней, загородив вход.

— Ведь я, кажется, предупреждал тебя… — прошипел он, уставившись на племянницу тяжёлым взглядом.

— В чём дело, дядя? — улыбнулась Анна. — Уж, кажется, у вас нет повода для нотаций, я пришла домой вовремя.

— Чёрт возьми! Ну и наглость! — воскликнул Тома. — Нет, мамочка, ты это слышала? Девчонка оказалась ещё хуже, чем мы могли предположить! Боже милосердный, недаром говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями!

— Точно так, папочка! — энергично закивала Огюстина. — Это расплата за наше сострадание к ближнему.

— Да что случилось? — пробормотала Анна. — Чем я успела провиниться?

— Уму непостижимо! Эта маленькая негодяйка даже не понимает глубину своего проступка! Знаешь что, милая, такой наглости я не встречал даже среди прислуги. И вот, пожалуйста, я сталкиваюсь с подобным в собственном доме от собственной племянницы! Лучше бы пять лет назад я сломал себе обе ноги, по крайности не поехал в чёртову глушь только для того, чтобы повесить себе на шею гулящую лгунью!

— Вы… да что вы такое говорите, дядя! — отшатнулась девушка.

— Да-да, — наступая на неё, бесновался Дембеле. — Ты отъявленная лгунья! Да ты ничем не лучше девок, что шастают по бульварам в поисках мужчин!

Анна задыхалась. Столь низкое обвинение, брошенное ей прямо в лицо, лишило её возможности оправдаться. Она обхватила себя за плечи, словно в надежде укрыться от обвинений, что хлестали её наотмашь. Тома, разгорячённый собственными словами и видом поддакивающей супруги, вовсе перестал строить из себя благовоспитанного господина, и сейчас его речь вовсе не отличалась от речи бедняков из трущоб, которых он так презирал.

— Как, по-твоему, назвать девицу, что бросила приличную работу и вместо этого шляется с каким-то хлыщом? Даже не вздумай врать, я встретил госпожу Марти, и она спросила о твоём здоровье. За пять экю одна из девиц в мастерской охотно выложила, что ты полгода якшаешься с развратником, у которого, видимо, есть деньги. Да, с развратником, ибо порядочный мужчина не станет встречаться с девушкой тайком! Вообрази, несчастная, служанка господина Сюльпе видела, как ты входила с ним в дом. Это уже из рук вон! Стало быть, ты действительно ведёшь себя как потаскуха!

— Но вы же ничего не знаете, дядя! — в отчаянии крикнула племянница. — Это всё не так, как вы думаете!

— Не так?! Мамочка, вы слышите, что она лепечет? Я не желаю слушать твою ложь, с меня довольно! Я предупреждал, что не позволю бросить ни единого пятна на свою репутацию из-за уличной девки! Убирайся из моего дома, немедленно… Да, убирайся вон, чтобы я никогда более, никогда о тебе не слышал! По твоей милости мне всю оставшуюся жизнь придётся краснеть перед жильцами и господином Бурдалу. Теперь любой лакей или конюх вправе посмеяться надо мной!

Лицо Дембеле было багровым, щёки тряслись от гнева, казалось, что сейчас он запросто накинется на девушку с кулаками. Анна попятилась, умоляюще глядя на тётку. Но та осуждающе поджала губы и вздёрнула голову.

— Ты растоптала нашу жизнь, несчастная, — бросила она. — Бедный папочка, его несомненно хватит удар. — При этих словах она уткнулась в платочек и слезливо загнусавила: — Вот какую благодарность мы получили за свою доброту. О, Боже, я, должно быть, не переживу позора… Воды… воды… я умираю… — Огюстина обмякла в кресле и закатила глаза.

Тома несколько секунд молча смотрел на жену и затем крикнул:

— Марион, бегите за доктором, скорее. — И, вновь бросив взгляд на племянницу, скривив губы, язвительно произнёс: — Я же сказал, убирайся вон, и запомни, когда твой ухажёр даст тебе пинка под зад, не вздумай просить у меня помощи.

Анна внезапно выпрямилась, глаза её сверкнули мрачным огнём.

— Конечно, я уйду из вашего паршивого дома, в котором только и можно что выть от тоски. И могу поклясться, что не переступлю его порога, даже если вы будете умолять меня об этом. — Она пулей вылетела из гостиной и так хлопнула дверью, что укрывшаяся в тени портьеры служанка испуганно перекрестилась.

Кипя от злости и возмущения, девушка направилась на бульвар Шуазель и, войдя в квартиру, бросилась на кровать, сжимая ладонями голову. Всё тело её тряслось, виски немилосердно ныли. Анна припомнила, что в бутылке осталось немного вина, и выпила его прямо из горлышка. Вот проклятые зануды! Как они посмели назвать её гулящей, а Марка хлыщом? Тоже мне завидная потеря — жалкая привратницкая! Анна наконец разделась и забралась в кровать, укутавшись одеялом до самого носа. Мягкий свет луны заливал спальню, выпитое вино дарило приятную слабость. И сквозь дрёму она подумала, что не будь у неё места где можно переночевать, она вряд ли решилась бы так спокойно уйти и, скорее всего, стала бы униженно просить прощения в страхе оказаться на улице. Ну и дураки же Дембеле. Вообразили, что племянница окажется под мостом. Как бы не так. Впереди её ждёт прекрасная жизнь, наполненная любовью и радостью, такая, что не могла присниться родне даже во снах.

Молодой человек был весьма удивлён, застав любовницу в квартире раньше положенного. Анна, краснея от возмущения, тотчас поведала о скандале, правда, не решившись перечислить всё, что сказал о ней и Марке разъярённый Тома.

— Бог мой, дорогая! — прижав девушку к груди, произнёс молодой человек. — Да и чёрт с ними. По счастью, тебе нет нужды искать пристанища. И, скажу откровенно, я даже рад, что ты больше не станешь торопиться домой. Ты же знаешь, как я тебя люблю! Даже полдня разлуки причиняют мне страдания.

— Да, милый, но… Вот если бы мы поженились, дядя никогда бы не посмел устроить такую безобразную сцену.

— Любовь моя, ну конечно поженимся. Наберись терпения, ведь пока что я здорово завишу от отца. Ты же не хочешь, чтобы я лишился состояния? Ну, чтобы ты выбросила все сомнения из своей хорошенькой головки, взгляни, что я принёс. Правда я хотел сделать тебе сюрприз утром, но думаю, сейчас он придётся как нельзя кстати. — Марк вытащил из кармана сюртука бархатную коробочку и, поглядывая на любовницу блестящими глазами, открыл её.

— О, как красиво! — восхищённо выдохнула Анна. Перед ней красовались два золотых кулона в форме половинки сердца.

— Смотри, дорогая, на них выгравированы наши имена. Видишь, половинки сердца складываются в одно целое. Разве это значит меньше, чем обручальные кольца? Дай я помогу надеть тебе кулон.

Девушка с готовностью повернулась спиной и приподняла волосы. Марк застегнул цепочку кулона и прижался к возлюбленной, целуя её в шею.

— Ты такая красивая, Нана… с каждым днём я люблю тебя всё сильнее.

Анна закинула голову, наслаждаясь его ласками, что вызывали сильнейшее желание. Право же, ради этих минут, когда сердце гулко стучит, а тело буквально плавится в огне страсти, она могла бы с лёгкостью отказаться не только от морали и расположения семейки Дембеле, но и от собственной жизни.

Ради справедливости надо заметить, что пару дней, особенно оставаясь в одиночестве, Анна мрачнела и изводила себя неприятными мыслями. Стало быть, сейчас она действительно походит на развратницу, что живёт с мужчиной в блуде и грехе. Но стоило явиться Марку, как она мигом забывала обо всём. Тем более теперь, когда молодой человек стал щедрее прежнего. Жестокие родственники выставили бедняжку, даже не дав собрать вещи, и Марк, улизнув из конторы отца, повёз любовницу покупать ей всё, что необходимо иметь приличной девушке. Выбирая очередное платье, она замирала от счастья, глядя, как подобострастно крутятся вокруг неё приказчицы, восхищаясь её стройной фигурой и красивой внешностью. Когда Марк бывал занят, он попросту оставлял деньги на каминной полке, и Анна развлекалась тем, что бродила по магазинам и лавкам одна, тем более молодой человек вовсе не требовал отчёта. Избалованная постоянными подарками и обновками девушка нарочно шла за покупками на бульвар Клиши. И набирала товар, в котором и нужды-то особой не было. И когда служка нёс за ней картонки и свёртки к фиакру, она с мстительной радостью подмечала пронырливую горничную четы Дембеле, что, конечно же, непременно сообщит хозяева о невольной встрече. Да-да, пусть поглядят, что их племянница разодета как знатная дама и, судя по всему, вовсе не нуждается, если позволяет себе такие неуёмные траты.

Эти мелочные мысли доставляли Анне лишь краткое удовлетворение и, дожидаясь Марка, она частенько впадала в хандру. Ей совершенно нечем было себя занять. Благодаря щедрости любовника она была полностью избавлена от забот по хозяйству. И, признаться, ничего не смыслила в этом. Ведь, даже живя у Дембеле, её не заставляли прибираться или ходить на рынок. Годы в мастерской ничуть не добавили её душе и уму достойного развития. Чтение любовных романов давно утратило свою привлекательность — страдать над чужой вымышленной любовью годится для девчонок подростков да старых дев. Подруг у неё не было, желание сблизиться с квартирной хозяйкой не возникало. В сущности, хорошенькая юная девица была предоставлена сама себе и совершенно не понимала, отчего ей не по себе, стоит только остаться одной. Марк же был вполне удовлетворён порядком вещей и находил такую жизнь весьма привлекательной. И считал вечную готовность Анны отдаваться ему со всей пылкостью наградой за долгие ухаживания. У девушки не хватало ума и прозорливости заметить, что более они не гуляют в парке, не ходят в театр и довольствуются лишь ресторанами просто для того, чтобы утолить голод. Разговоры о свадьбе Марк ловко обрывал шуткой или страстным поцелуем. И Анна смиренно ждала, крепко веря в болтовню девиц из мастерской. Чтобы удержать мужчину, надо угождать ему в постели. А слишком требовательная женщина, к тому же настаивающая на браке, рискует остаться в одиночестве. Конечно, если вечно пилить любовника, он попросту сбежит к менее занудной особе. Тем более такая завидная партия, как молодой Ламбер. Ей ли, простой, ничем не примечательной работнице, строить из себя капризную даму? И, встречая любовника, она тотчас бросалась ему на шею, осыпая поцелуями.

Часть четвертая

Марк уже собрался на встречу с возлюбленной, как слуга передал, что господин Кловис просит сына в кабинет.

— В чём дело, папа? Уже почти семь, я и так сегодня задержался из-за дурака Плюшара, который напутал с поставками.

— Присядь, Марк. Вот уже несколько дней я пытаюсь поговорить с тобой, но ты исчезаешь, словно фокусник. Дома ты почти не ночуешь, право же, я не успеваю перекинуться с тобой парой слов. Подозреваю, что ты недурно проводишь время с какой-нибудь красоткой. Это совершенно нормально в твои годы, лишь бы не страдала работа.

— Оставьте папа! — рассмеялся Марк. — Уж чего-чего, а о нашем деле я думаю даже в постели с женщиной. Вообразите, я придумал отличную штуку, уверяю, такого нет в Париже и, возможно, во всей Франции. Все мануфактурщики Лиона сойдут с ума от зависти.

— Неужели? — Прозрачные глаза Кловиса вспыхнули. Коммерсант немедля победил в нём отцовские чувства. — И о чём речь?

— О новой ткани, папа. Представьте, я додумался о совершенно новом рисунке, попросту глядя на бракованный кусок шёлка. Видимо, в станке застряло несколько старых нитей, и раззява ткач этого не заметил. В результате над кромкой получился довольно толстый рубец. И мне пришло в голову попробовать использовать дополнительные нити, чередуя их с обычным плетением. Только подумайте, весь кусок будет состоять из чередующихся полос разной плотности. Это должно отлично смотреться.

— Хм… но в таком случае может пострадать прочность ткани.

— Да и чёрт с ней! — весело воскликнул сын. — Главное, она будет эффектно смотреться. А если и порвётся, то нам же лучше, дамы быстрее бросятся покупать новый отрез на платье или пальто. Я даже придумал название. Как вам? Шёлк Ламбер «Девичьи грёзы».

— Недурно, но я должен подумать. Знаешь, Марк, пожалуй, лучше «Женские грёзы». Иначе солидные дамы и старухи вообразят, что это только для молодых.

— Ах, папа, — всплеснул руками наследник. — Раз вам так больше нравится, я согласен. Главное, что от юных дев до преклонных матрон станут расхватывать шёлк как горячие пирожки.

Отец и сын рассмеялись, понимающе поглядывая друг на друга.

— Отлично, завтра же и попробуем. Уверен, Бонтан справится, он самый умелый мастер. Но если ничего не выйдет, я непременно вычту из твоего жалования за испорченные нити и зря потраченное время.

— Бога ради, папа, — состроил гримаску Марк. — Ну теперь я могу идти?

— Подожди. Ты сбил меня своим предложением, и я так не сказал, что хотел. Мы с матерью подумали, что тебе пора жениться. Постой, не возражай, выслушай до конца. Я понимаю, что ты довольно молод, но есть отличный вариант наконец-то поставить высокомерных господ на место. Видишь ли, брак с девицей, имеющей титул, вынудит завистников прикусить языки. Я пытался прощупать почву, но именитые господа в Париже слишком много о себе понимают. Признаюсь, я даже краем уха унизительную фразу, что титулованной особе породниться с разбогатевшим лавочником возможно только при угрозе голодной смерти. Стало быть, мой выбор пал на провинцию. Речь о молодой баронессе де Маршаль. Это старинный и весьма уважаемый род, но, как часто бывает, пришедший в полнейший упадок. Сабина бесприданница. Конечно, я предпочёл бы состоятельную невестку, но готов закрыть на это глаза. Женившись на ней, ты совершенно спокойно обзаведёшься определённым весом в обществе и прибавишь к своей фамилии заветную частицу, что открывает двери в светское общество. Тогда-то они перестанут кривить свои рожи, словно в их особняк явился ремесленник. Только подумай, мои внуки станут Ламбер де Маршаль! Господь милосердный! Я, бывший приказчик из лавки, стану дедом маленьким баронам или баронессам!

При этих словах глаза Кловиса на секунду увлажнились, лицо раскраснелось.

— Право же, папа, неужели для вас это так важно? — скривился Марк. — Ради приставки «де» вы готовы навязать мне в жены не пойми кого. Да и на чистоту, я вообще не собирался жениться так рано. Меня вполне устраивает моя жизнь.

Старик, что мысленно уже обзавёлся вожделенным титулом, мигом вспыхнул от гнева.

— Это дело решённое! В конце концов, ты ещё не получил наследство и не смеешь мне перечить.

— Отлично, — нахмурился Марк. — Вы просто мастерски испортили мне настроение. И что будет, если я откажусь?

— Я попросту уволю тебя, как любого работника, — внезапно успокоившись, бросил Кловис. — Не думаю, что ты готов нанялся служащим в контору за пять франков в неделю.

Марк внимательно посмотрел на отца. В его прозрачных глазах сквозила такая непоколебимая и холодная решительность, что молодой человек невольно опустил плечи и ссутулился. Чёрт возьми, отец не из тех, кто бросает слова на ветер. Представить себя за столом в жалкой конторе одетым в плохонький поношенный сюртук Марк не мог даже в ночном кошмаре.

— Я могу подумать над предложением, — стараясь придать голосу твёрдость, проронил он.

— Несомненно. Ровно два дня, как раз к приезду мадемуазель де Маршаль в Париж.

Марк молча вышел из кабинета и, сев экипаж, велел кучеру ехать помедленнее, желая собраться с мыслями до встречи с Анной.

Он действительно приехал позже обычного, малодушно отложив серьёзный разговор на неопределённое время. В конце концов, стоит ли пугать любовницу неприятными новостями? Мадемуазель де Маршаль вполне может отказаться от идеи замужества. Да, он считал себя привлекательным мужчиной, но теперь готов был выискивать несуществующие недостатки, которые наверняка отвадят от него навязанную невесту. Ночь с Анной вновь доставила ему полнейшее удовлетворение, а её старание угодить его малейшему капризу приятно ласкала самолюбие. Надо быть круглым дураком, чтобы расстаться с такой обольстительной любящей девушкой в угоду отцовскому желанию.

Меж тем молодая баронесса благополучно явилась в Париж и, к искреннему огорчению, Марк, вернувшись домой, застал в гостиной пару незнакомцев. Сабина совершенно не произвела на него впечатления. Миниатюрная блондинка с крупными карими глазами и копной мелких кудряшек мигом напомнила ему комнатную собачку. Сидя в гостиной, Марк с натянутой улыбкой гостеприимного человека мысленно успел раздеть баронессу, и губы его едва заметно скривились. Должно быть, мадемуазель костлява, как дешёвая рыба. Бр-р-р, одни только выпирающие ключицы чего стоят. И Марк, прикрыв глаза, с вожделением вспомнил пышный бюст любовницы. У Анны была такая нежная гладкая шея, тоненькая талия и соблазнительные бёдра. Белоснежная, словно атласная, кожа и мягкий овал лица. Молодой человек так погрузился в воспоминания, что едва ухватил нить беседы.

— Стало быть, вы сирота, бедное дитя? — приложив к глазам платочек, спросила Татан Ламбер.

— Увы, сударыня. — Баронесса опустила глаза, прикрывшись веером. — Вообразите, с шестнадцати лет я осталась совершенно одна. Право же, если бы не мой дорогой кузен Фредерик Савари, я бы, наверное, попросту умерла.

Марк перевёл взгляд на кузена, который с флегматичным видом тянул вино. Это был довольно молодой мужчина крупного сложения. Рядом с ним Сабина выглядела совсем хрупкой.

Дальнейшая беседа вызвала у молодого Ламбера откровенную скуку и раздражение. Его коробило, что мать обращается с невзрачной девицей слишком подобострастно. Бедняжка Татан трепетала от мысли, что запросто принимает у себя титулованную особу. Ведь прежде в гостях у неё бывали исключительно коммерсанты.

— Прошу меня извинить. — Марк поднялся с кресла. — Я вынужден оставить вас, у меня ужасно болит голова.

Баронесса вновь прикрылась веером, скрывая ухмылку. Кузен равнодушно пожал плечами. Губы Кловиса сжались. Он прекрасно понял демарш сына.

— Конечно, вам следует прилечь, сударь, — просюсюкала де Маршаль. — Должно быть, работа отнимает все ваши силы. Это наверняка крайне утомительно.

— Вы прекрасно поняли меня, мадемуазель, благодарю за сочувствие, — бросил Марк и, поклонившись, поспешил прочь. Отец под благовидным предлогом последовал за ним.

— Чёрт меня возьми, Марк! Ты совсем выжил из ума? Ведь я распинаюсь перед баронессой и её братцем только ради твоего будущего!

— А может, ради себя? — прошипел сын. — Неужели вы по-прежнему мечтаете заполучить в невестки эту дохлятину?! Вот уж и впрямь родительская забота. По-вашему, я не достоин красивой женщины? Вы же мужчина, скажите по совести, хотелось ли вам заполучить в постель мешок с костями? А её мерзкий писклявый голосок станет преследовать меня в ночных кошмарах. Боже правый, чем я так провинился, если вы хотите лишить меня всех радостей жизни!

— Заткнись, неблагодарный! — Кловис на секунду замолчал в опасении, что его могут услышать гости. И, схватив сына за лацкан сюртука, приглушённым голосом произнёс: — Ты что, действительно настолько глуп, что не понимаешь очевидного? Кто тебе сказал, что брак лишит тебя прежней жизни? Слава Господу, ты не девица, что, выйдя замуж, должна блюсти репутацию. Если тебя воротит от скромных прелестей баронессы, так заведёшь себе смазливую любовницу, только и всего.

Такая откровенность вызвала у Марка возмущение и удивление одновременно. В его глазах Кловис Ламбер был примерным семьянином и никогда не давал повода усомниться в своей порядочности по отношению к супруге. Отец скрылся в гостиной, а сын поднялся в свою спальню, начисто позабыв предмет спора. Теперь его попросту мучило любопытство: есть ли у родителя любовница? А если есть, то какова она из себя? Затем его мысли вернулись к Анне. Да уж, мадемуазель баронесса, не начав борьбу, уже проиграла простой шляпнице по привлекательности. Но что же делать, если отец категорически станет настаивать на свадьбе и в случае отказа запросто оставит сына буквально с пустыми карманами. Хотя… не есть ли в его грубой откровенности подсказка? Допустим, он всё-таки вступит в брак с тощей де Маршаль, но не оставит Анну. А что, это довольно приемлемый выход. Конечно, любовница наверняка будет возмущена, и Марку предстоит употребить всё своё красноречие, дабы убедить её в необходимости такого решения. Ведь она так его любит и вряд ли захочет потерять. В сущности, жизнь официально признанной любовницы не лишена своих преимуществ. Она вполне беззаботна и очаровательна. Подарки, деньги и любовь ничуть не иссякнут. Любая девица с радостью согласилась бы на такое предложение. И Марк мигом повеселел. Эта идея показалась ему прекрасным компромиссом и избавила от угрызений совести, что только мешают наслаждаться жизнью. Он непременно поговорит с Анной, но не теперь, позже, когда соберётся с силами. Да можно и вовсе не сообщать о женитьбе. Тогда и не придётся выслушивать жалобы и упрёки. А потом всё как-нибудь решится само.

Довольный собой, молодой Ламбер действительно продолжал вести прежнюю жизнь, радуясь, как ловко устроил свои дела. Его отношение к любовнице стало ещё нежнее, а подарки ещё весомее, и влюблённая глупышка вообразила, что со дня на день получит предложение руки и сердца. Меж тем под давлением отца Марк раз-два в неделю тратил вечер на вялую беседу в компании невесты и её неизменного спутника кузена Фредерика, который, по обычаю, бросал лишь пару ничего не значащих фраз, налегая на вино. К явному облегчению Марка, баронесса даже не пыталась флиртовать. Хотя её непоколебимая уверенность, что свадьба состоится, выводила его из себя. В её глазах не было ни малейшего интереса к жениху, но при этом сквозила холодная расчётливость завзятой интриганки. Молодой Ламбер давно отметил скудный гардероб невесты, потёртый мех пелеринки и ворох кружев, явно приделанных, дабы скрыть вышедший из моды туалет. Марка раздражала её манера жеманно складывать губки и то и дело пожимать острыми плечами. На все его замечания отец спокойно отвечал, что девушку можно понять. Она, бедняжка, еле сводит концы с концами, да ко всему, выросла в провинции. В Рамбуйе сроду ни черта не смыслили в моде. Стоит только приодеть малютку Сабину да откормить хорошенько, как из неё вполне может получится привлекательная женщина. А впрочем, какая разница, ведь главное — это её титул.

— Ах, папа, надеюсь, в виде приданого мне не достанется недоумок кузен, он пьёт словно лошадь после работы в поле! Такое чувство, что в нашем доме вскорости останется только вода.

Кловис хохотал, похлопывая сына по плечу. Ничего, всё это мелочи и сущие пустяки. В конце концов, брак создан лишь для статуса да рождения потомства. Марк криво усмехался, но проведя ночь с любовницей, одна только мысль оказаться в одной постели с баронессой вызывала у него тошноту.

Итак, подготовка к свадьбе шла своим ходом. Кловис изрядно потратился, дабы торжество вызвало интерес и наконец-то поставило его вровень с господами из высшего общества. Наконец назначили день венчания. Марк, сославшись на неотложные дела, улизнул и направился к любовнице. Завтра он соединит себя узами брака с навязанной невестой, но сегодня он вполне может провести время в объятиях возлюбленной.

По дороге он купил шикарный букет и коробку засахаренных фруктов, которые Анна обожала. Она вынимала блестящие от карамели кусочки яблок или финики и с виноватым видом съедала едва ли не половину за один раз. Целуя её приторные губы, Марк шептал:

— Право же, Нана, ты словно пропиталась сахаром насквозь, ах, моя сладкая, так бы и съел тебя вместо десерта.

Девушка приникала к нему всем телом, тая от милых и глупых любовных словечек.

Но в этот раз, открыв дверь, молодой человек удивился, что Анна не выбежала к нему навстречу. Неужели её нет дома? Мельком заглянув в гостиную, он направился в спальню, вообразив, что девушка заснула, но, увидев её, он замер от неожиданности, ощутив, как на висках выступил пот. Она сидела прямо на полу с искажённым отчаянием лицом. Он не сразу заметил её сжатую в кулак руку со скомканным бульварным листком.

— Что случилось, дорогая? — свистящим шёпотом пробормотал Марк

Она медленно покачала головой и хрипло повторила:

— Что случилось?.. Вот… посмотри сам… — едва разжав губы, она протянула листок. Марк с ужасом заметил обведённое цветочной рамкой объявление о завтрашнем венчании наследника фабрики шелков Ламбера с баронессой де Маршаль. Обряд пройдёт в церкви Сен-Этьен-дю-Мон в полдень.

— Послушай, любовь моя… — облизнув мигом пересохшие губы, пробормотал молодой человек. — Я всё объясню…

— Объяснишь? — вновь повторила Анна, с надеждой бросив на любовника измученный взгляд.

Марк отбросил букет и, опустившись на пол, схватил любовницу за плечи.

— Нана, послушай, послушай меня, дорогая, — быстро заговорил он. — Я просто вынужден был согласится… Это всё отец, понимаешь? Он буквально вынудил меня на брак. Клянусь, я упирался до последнего. Поверь, мне совершенно не нужна эта свадьба. Ведь я люблю только тебя, Нана! — Он попытался заключить девушку в объятья, но она увернулась, рот её свело судорогой.

— Любишь меня?! Но женишься на другой! Боже милосердный! — Слёзы градом хлынули из её воспалённых глаз. — Как такое возможно? Это должно быть сон… страшный сон… Ведь я так верила тебе, верила больше, чем себе… Святая Катарина, это невыносимо! Лучше бы мне умереть на месте, чем услышать подобное.