Бесплатный фрагмент - Люминария

Глава 1, Стальной дракон

Однажды летом, в туманной дымке предгорья, в Долине грёз, в самом отдалённом уголке галактики, на планете, которую называли населяющие её первые разумные существа Землёй, родилась новая жизнь. Свет мёртвой звезды разлился по долине, засиял в янтарных глазах каменного друида. Часть скалы отделилась от горного хребта Синамур, растянувшегося косой вдоль побережья океана. Друид был огромного роста, с низко посаженной на широкие плечи, маленькой головой. На его суровом лице, испещрённом трещинами, не отражалось ничего.

Он брёл, угрюмо склонив голову, и разбивал от отчаяния и злости всё, что попадалось ему на пути. Не жалея не себя, ничего вокруг он ломал дома в горных деревушках и давил овец. Друид проклинал всё на свете за то, что каменная гора родила его на свет, и мечтал о смерти. Из глаз его текли слёзы и, и превращаясь на лету в янтарь, разбивались на осколки.

Друид пытался разрушить себя, раздробить на осколки, утопиться в океане, но смерть была не властна над ним. Он не ел, не пил, не спал и никогда не уставал. Он был обречён на вечную жизнь в камне и проклинал по ночам чёрную равнодушную к его страданиям бездну над головой. Она его лишила даже возможности выбора: жить ему или умереть.

Каменный друид слышал, как подо льдом в горах звенели слова:

— Ты сжёг все краски жизни с лица Земли. Тебе никогда не воспарить с пыльцою диких трав в небо, никогда не освободиться твоей душе. Ты не сможешь не сгореть, как этот лес в начале мая. Ты вдыхая ароматы горечи, бежишь сквозь дремучий лес, бежишь, как проклятый иуда, изгнанный из стада бес.

Из пещер доносились голоса, отовсюду он слышал крики загубленных им душ:

— Ты не был рождён цветком. Ты — камень, и сердце твоё каменное. Ты — как прокажённый. Ты не сможешь жить, как человек, никогда не сможешь гореть, летать, не узнаешь, что значит слово любовь. Ты несчастен. Всё, что тебе остаётся — это умирать одному вечно, среди этих скал, в этих мещерах, в морозной дымке.

Долго друид бродил по острову и дну океана, в надежде отыскать ответ на вопрос о своём происхождении и смысле появления на свет, но земля, океан и вся вселенная молчали. Тогда он начал строить в горах своё царство и созывать со всего мира драконов. В его душе не осталось ничего человеческого, только тьма и чёрный огонь ненависти к своему неизвестному, молчаливому создателю.

В этот жаркий июльский день друид был особенно мрачен и призрак его, заточённый в камень, пылал чёрным огнём ненависти, когда встретил трёх охотников за драконами, устроившихся в Долине грёз. Под его ногой дрожала земля, злость его передавалась скалам. С вершин гор срывались лавины из льда, снега и камня.

Так на земле появилась новая жизнь, холодная каменная глыба, одинокое зло, жаждущее только одного — смерти всем живым существам, не похожим на него. Только стальные драконы стали для него братьями, потому что они не чувствовали ничего, кроме желания убивать.

Управляли этими драконами и собирали их в пещерах горного хребта Синамур роботы. В недрах земли они добывали металлы, а в океане — знания, похороненные под многокилометровой толщей воды, оставленные будущим поколениям древней цивилизацией людей.

После великого потопа выжили только роботы высоко в горах, в секретных воинских частях — бункерах. Прошли тысячи лет, прежде чем земля восстановить свои силы, возродить на небольшом острове, оставшемся посреди Бескрайнего океана, жизнь. Постепенно на берегу океана, в расщелине рос город Грингард и постоянно подвергался нападениям со стороны гор — роботы, стальные драконы, каменные друиды и со стороны океана — морские тролли, ведьмы из океана и их жуткие создания.

Бункеры роботов затерялись в мёртвой пустыне из камня и льда. В лагерях их бродили люди со сломленной волей, без огня в глазах. Их разум промывался программами машин, а части тела, после многочисленных операций, заменяли механизмы.

По мёрзлой земле в лагерях скользили красные лучи прожекторов, и никому не удавалось даже приблизиться к лагерю роботов. Под их тяжёлой поступью дрожала земля. Убожество превратилось в страдания, а ничтожество людей в их выживание.

— Труд — во имя всеобщего блага, — повторяли машины, — мы выдавим весь гной из тела этого мира.

Таков был девиз машин, заложенный в их программах. На шее каждого пленного имелся номер и знак собиравшего его компании. По стеклянным трубкам в бункерах роботов скользил газ. Трещали черепа и кости, звенела сталь. Оттуда доносились скрипы железных колёс, и крики страданий. Обитель зла механических монстров.

Если же человек не выдерживал механизации своего тела, умирал на операционном столе, то его тело сжигали в адской топке. Некоторые разбивали о стену лбы и их тоже сжигали. Перед операциями людям вливали ядовитые химические реактивы и заклеивали рот.

Девочка Люси родилась на свет в тёмной пещере, в белом свете ламп и запахах жжёной пластмассы и проводов. Она не знала, зачем появилась на свет и как. У неё не было родителей, не было дома, не было смыла в жизни. Всё что у неё было — это стальной дракон, на котором она рассекала облака по ночам, над горами, и желание убивать всё живое на Земле и в океане.

Люси пыталась понять, зачем она это делает, но не могла. Это было единственным делом, которое она хорошо умела делать, без шума, без лишних движений, аккуратно и точно. Целые деревни сгорали в синем пламени газа, расползающегося по долинам, словно туман, но потом в Люси просыпалось что-то тоскливое, когда она шла в мёртвом свете догорающих домов, мельниц, повозок или лодок. И тогда её электронный мозг давал сбой, и память о произошедшем стиралась. Начинался новый день.

Так же, как и каменные друиды роботы не могли понять зачем они делают это, зачем уничтожают всё вокруг. В электронных мозгах старых моделей роботов ещё теплился огонёк человеческих чувств, ещё хранилась какая-то память о прошлом, но новые модели же уничтожали всё быстро, не рассуждая ни о чём, даже птицы: орлы и чайки становились для них объектом для охоты. После обновления программ стала такой и Люси — девочка в голубом платьице, лет двенадцати, босиком и с вьющимся рыжим волосом.

Все воспоминания были стёрты, все чувства забыты. Она летела верхом на шее стального дракона, держась за шипы, и всматривалась в заросли искусственного леса, разбросанного по склонам гор. В её глазах мелькнуло пламя костра, заведённого охотниками за драконами в каньоне.

Лаэль — королевский советник и лейтенант гвардии «Алмазная шпага» носил треугольную шляпу с алым пером и шаровары, подпоясанные ремнём из чешуйчатой драконьей кожи, словом — истинный гвардеец, благородный воин и болтун. Второй охотник одевался поскромнее: клетчатая рубаха, брюки и кожаный плащ, который, как он говорил, защитит от жара раскалённого июльского дня и мороза на заснеженных вершинах гор.

Ариман лежал у костра. Сила сонной дремоты одолевала его. Весь лес заливался лучами красного заката, погружая его разум в мечты. Он представлял себя пиратом, изучал карты дна океана, глубин и ветров, представлял себе, как выглядят страны по ту сторону океана. Ариман отмечал на пути летучего регата фарватер, сверяясь с компасом и макая перо в чернильницу, с красными чернилами.

Корабль летел на всех парусах по ветру, на поклон к солнцу, в составе сизокрылой армады из восемнадцати кораблей. Регат огибал мысы, скалы, склоны которых овивал плющ, и диковинные звери и птицы сидели на берегах. Из воды вздымались стройные зубья скал — рифы.

— Как вы думаете, что ждёт нас впереди? — Спросил Лаэль.

— Я думаю — новые земли, много смертей, убийств, крови, война с ведьмами и слава.

— Слава? Ты мечтаешь о славе?

— Да! Я мечтаю сесть на царский трон!

— Ты шутишь? А как же благородные стремления, которые вели тебя и меня всё это время?

— Я устал мотаться по миру, рискуя каждый день своей жизнью.

— Значит, для тебя дороже звон сияющих монет?

— А что для тебя важнее?

— Мне не нужна вся эта роскошь, шелка и вина. Меня ведут в путь новые горизонты, путешествия и, конечно, драконы. Мы ведь всего лишь гости в этом мире.

— Что же останется от тебя в этом мире, если ты всю жизнь будешь кочевником, охотиться на этих проклятых драконов?

Лаэль достал из чехла домру и начал перебирать струны. Полилась музыка над каньоном, над горами. Заплясали деревья, облака, застучали каблуками танцующие лихо на палубе пираты во его сне. В трюме вскипала страсть, и лилось вино, а в созвездиях было всё так же тихо, как и всегда, всё также молча, и холодно светили звёзды. А пока пираты плясали, их души летели в развернувшуюся бездну моря за бортом, их затягивала дьявольская пасть.

Лаэль пел грустную песню о том, сколько волшебных, сказочных дней, потеряли люди в поисках золота, пел о том, сколько нависло теней над миром, и настало время расплачиваться за всё и молить о пощаде.

Мелиса, в чёрных шортах и алой мантии, завязанной на шее синей ленточкой, чистила свои без того сияющие белые сапоги на шнуровке и бормотала что-то бессвязное себе под нос. Попала она в отряд охотников за драконами совершенно случайно, и встреча с адской огнедышащей тварью ей не улыбалась и нисколь не вдохновляла. Поступила она на службу в «Алмазную шпагу» только потому, что ей нужны были деньги на проживание и пропитание.

Лаэль каждый день тренировался в искусстве ближнего боя, на шпагах и считал себя чуть ли не богом, великим мастером своего дела, и сейчас он протыкал и резал в Долине грёз всё, что ему попадалось на глаза, с такой удивительной и странной пластикой, что позавидовали бы антарктические моржи. Закончив разминку, он принялся провоцировать Аримана на то, чтобы он сразился с ним честном бою и показал на что способен, перед решающей схваткой с драконом.

В конце концов, он оставил эту бесполезную затею, завалился у костра и приложился губами к холодному горлышку алюминиевой фляги, отчего его взгляд мгновенно помутнел, а по телу растеклась приятная истома.

Вся гора Даори, у подножия которой охотники устроили лагерь, в небольшом островке искусственного леса, была усыпана янтарными слёзами, оставленными каменными друидами. Находится здесь было очень опасно, поэтому они решили остановиться всего на три часа, чтобы немного отдохнуть и перекусить.

Ариман сидел у костра и прислушивался к звукам искусственного леса. Они росли за счёт питательных растворов, подаваемых по трубкам, в скалах и электрического тока — по кабелям — корням и лианам; ни щебета птиц, ни шелеста листьев, только мерное гудение проводов под камнями.

Этот лес построили роботы и использовали его в строительстве собственного государства в подземельях, в бункерах, заброшенных воинских частях, оставшихся от древней цивилизации людей. Ариман сидел на бревне, смотрел на всю эту искусственно созданную красоту и представлял, каким мир был тысячу лет назад, когда ещё ходили автобусы, а в городах-миллионниках люди ходили на работу на заводы и офисы. В этом лесу были только искусственные птицы. Ариман всегда носил с собой в походы затычки для ушей, чтобы в случае встречи с птицей Го-го можно было заткнуть уши и не слышать её омерзительно-скрежещущего пения.

Люди вели войну со стальными драконами с тех самых пор, как роботы создали первого, и продолжалась эта война вот уже как восемь месяцев. Роботы отчего-то не спешили уничтожить всех людей на острове сразу, одним взрывом. Видимо, они ещё были нужны. Стальные драконы совершали налёты на города по ночам и утаскивали в свои пещеры, где проводили над ними опыты.

Охотники за драконами вели борьбу с ними и искали пещеры драконов, но чаще всего это заканчивалось их смертью. Охотников называли смертниками, а охоту обычным самоубийством, однако же, те в свою очередь говорили про тех, кто так говорил, что они обычные трусы или даже рабы машин. Где-то за океаном, ещё до появления первого человека на острове, зародилась новая жизнь. Они использовали знания, добытые со дна океана, и люди называли их ведьмами, а остров, на котором жили эти существа — островом ведьм Агихан. Ни один охотник за морскими монстрами ещё не осмеливался ходить на своём судне к Агихану, и о ведьмах практически ничего не знали. Их технологии шагнули далеко за грань понимания людей, и стали называть магией.

Люди каждый день придумывали новые способы для борьбы с роботами и стальными драконами, новые изобретения, орудия боя, стальные сети — ловушки и гарпуны, но всё было бесполезно, потому что роботы никогда не отдыхали, постоянно работали в своих пещерах для усовершенствования своих летательных аппаратов.

В этом каньоне Ариман обнаружил вход, как ему показалось, в бункер роботов, где собирали стальных, наблюдал за ним и думал над тем, как туда пробраться и что делать. Если ему удастся уничтожить хотя бы часть большого производственного аппарата машин, то он продлить срок существования человечества ещё на пару лет.

Стальной дракон утащил в своё логово его отца, и с тех пор Ариман, вот уже как пол года выслеживал их и пытался понять принципы и структуру работы производства драконов, изучал детали новых моделей, но ни на шаг не приблизился к самим роботам, и вот сейчас, ему представился шанс нарушить слаженную работу машин.

Он подозревал, что именно в этой пещере роботы добывают плутоний — топливо их ядерных двигателей стальных драконов. Одного Ариман не мог понять — зачем роботам нужны люди, почему они не уничтожат всех людей разом, сбросив бомбы. Вот если бы ему удалось проникнуть в систему, достать их программы.

За голову стального дракона на чёрном рынке платили бешеные деньги, но чаще всего охотники теряли свои головы в боях с ними, но Аримана не интересовали деньги. Янтаря рассыпанного на склонах горы ему хватило бы на безбедную жизнь до конца дней. Из людей ещё ни один рудокоп не забирался так далеко в горы или не выходил отсюда живым. Ариман находил в пещерах кости и черепа людей, но никаких следов больше после себя драконы не оставляли.

Ариман подбросил дров в костёр и перевернулся на другой бок, спиной к огню. От него, над искусственными соснами, поднималась сиреневая струйка дыма. Из кустов доносилось повизгивание большой лохматой собаки Кусты — единственным верным другом Аримана, хруст и рычание. Она нашла в лесу человеческую кость и жадно грызла её, с наслаждением высасывая костный мозг.

Ко всему прочему спать Ариману не давал треск раскалывающихся камней в пещерах, где грызли тоннели саблезубые крысы — ещё одно создание роботов. Механические монстры, с живым крысиным мозгом имели огромные бивни, которыми они грызли камни, как бур рудокопа. Крысы были где-то далеко, но треск камней разносился эхом на многие километры вокруг. К счастью, роботам так и не удалось освободить крысиный мозг от страхов, какими бы мощными они ни были, чему-то научить ещё, кроме как грызть тоннели тоже не вышло. Саблезубые крысы по-прежнему боялись огня, и, если бы костёр потух, то они непременно разорвали бы его в клочья, так что Ариман следил за ним, как за своим пульсом. Никакое другое оружие не спасало от механических саблезубых крыс.

— Крысиные отродья! — Выругался Ариман, переворачиваясь на правый бок, — чтоб вы все там заржавели!

Люди уже привыкли к новым создания роботов, но такого Ариман увидел впервые. Он появилось неожиданно, также, как и исчез, но перед глазами всё ещё стоял его страшный облик: множество человеческих голов на длинным теле ящерицы. Ариман подскочил и затряс головой, пытаясь избавиться от мимолётного видения, отпечатавшегося раскалённым клеймом в его невыспавшейся, затуманенной голове.

— Почудилось, — подумал он.

Однако, вскоре выяснилось, что это был лишь отголосок ужаса, который ждал его впереди. Куста висела в воздухе, визжала и беспомощно барахтала лапами, а потом её голова отделилась от тела и покатилась вниз по склону. Ариман был не из пугливых и много смертей повидал на своём веку, но, когда из воздуха появилась девочка в голубом платье, босиком, с окровавленными руками и содранной кожей на коленях, из под лоскутов которой выглядывали стальные шарнирные соединения, он намочил штаны. Люси подошла к костру и села рядом.

— Зачем меня создали? — Сказала она тихим голосом, каким говорят обычно маленькие девочки двенадцати лет, — каких бы вы иллюзий не построили, всё это — глупости, всё — ни к чёрту! И если каждый станет таким, как я, то не останется никого! Вы тонете, гибнете, умираете. Масса тянет вас за собой в море крови. И когда дух сломлен, то от них уже не спрятаться, не скрыться нигде. Ты раздавлен! Краски гаснут в вакууме мозга, и сияет новая звезда. Всё в этом мире сурово! Всё жестоко, и каждая секунда жизни дорога!

Ариман раскрыл рот, не в силах ни кричать, ни бежать. Сердце его остановилось на мгновение и провалилось куда-то в пятки, под землю, в глухую, тёмную могилу. Он увидел на спине, под вырезом ночнушки номер модели и знак корпорации роботов, создавших её. Люси сняла с вертела, над костром жарящуюся ножку птицы понюхала её, попробовала на вкус, выплюнула, бросила.

— Зачем?! — Закричала она истошным, надрывным голосом, — зачем меня обрекли на жизнь в этом теле? Каждый день мой дракон расправляет крылья, я поднимаюсь над руинами погибшей цивилизации людей. Но зачем? Они говорят, что я — апостол новой зари, что должна разорвать оковы бремени жизни. Я родилась в результате вспышки далёкой сверхновой звезды. Мой дракон умеет раздувать ветер и поднимать пламя. Каждый день я сгораю в этом адском пламени. Для меня стёрлись все границы этого мира. Каждый день я поднимаю в горах наше красное знамя, над всем этим царством кошмаров. Вы — вселенское зло! Я вас ненавижу. Смерть будет вам правосудием здесь и сейчас! Я чувствую запах вашей крови, запах гниения ваших мёртвых душ. Повсюду я только вижу тени вашей искажённой морали.

Когда девочка закончила свою речь, её рука превратилась в раскалённое лезвие.

Тут Ариман опомнился и бросился бежать, не разбирая дороги, вниз по склону, цепляясь за ветки искусственных деревьев, и за ним летел вдогонку страшный визг, переходящий в рёв. Лес за его спиной падал, как трава под лезвием невидимой косы, а камни плавились, превращаясь в лаву. Небо над головой Аримана со свистом разрезали крылья стального дракона, повалив его на землю волной сжатого ими воздуха.

Он полз, обдирая колени, локти, ладони в кровь по камням, заполз в какую-то дыру в скале, и не чувствую боли полз и полз, как червь, всё глубже и глубже в недра земли. Дракон носился, как обезумевший бык, ища беглеца, и из пасти его вырывалось синее облако горящих газов. Началось землетрясение. С вершин гор сошли снежные лавины. В озёрах под землёй закипела вода.

Ариман забился, как крыса в нору. В голове его алыми облаками проносились мысли. Он никогда не видел механоидов так близко, и ни один человек не выжил, видевший их. Эта девочка выглядела совсем как настоящая. Найдёт ли она его? Обязательно найдёт, перероет тут каждый камешек, найдёт следы и тогда — всё. Нужно бежать. Зачем они создают себя такими? Кто виноват в этом? Мы сами. Это мы создали этих монстров и ничего не смогли сделать.

Стальной дракон шёл по его следу, втягивая раскалёнными ноздрями воздух, но не чувствовал ничего, кроме запаха гари. Островок искусственного леса, где всего пару минут назад он задремал, превратился в озеро из расплавленного железа и камня. Вскоре оно застынет и превратиться в ещё одну блестящую под луной монету.

Люси вцепилась в шею дракона и всматривалась в чёрные, оплавленные скалы, ища сбежавшую дичь. Если ему удастся уйти, то их базу по добыче плутония обнаружат, а её переплавят в котле, как устаревшую модель. Стальной дракон кружил над каньоном, сканируя его трёхмерным лазером и тепловыми датчиками, но ничего не обнаружил. Тогда Люси решила подождать, пока крыса не вылезет из норы сама и скрылась из виду.

Стальной дракон рассекал пространство, в его внутренностях, в глубинах тёмной громады звучал приглушённый смех мёртвых людей, которых он когда-то сожрал. Ариман слышал его, и тело его пронзал холод, и била дрожь.

В конце каменного лабиринта мерцал свет огней механического монстра, в лабиринте бесконечного страха, Ариман заползал всё глубже и глубже в пещеры. Свет фонарей скользил по изъеденной дырами каменной стене. Смех раздавался всё ближе. Крик застыл в его горле, когда Люси полезла в дыру вслед за ним. Она нашла его. Слышал позади скрежет металлический когтей о камни.

В лицо сыпался песок и каменная крошка. Чёрная кровь дракона разъедает всё. Высасывает из человека, попавшего внутрь него мозг, наполняя свой механический желудок плотью, а пробирки материалами ДНК.

Дракон висел на отвесной скале, сложив стальные крылья, над входом в тоннель, в который залез Ариман. Ариман с боевым кличем выскочил из своего укрытия и побежал на неё. Посыпались камни с потолка пещеры, грохот остался похади. Он проскочил, и, хватаясь за острые выступы в отвесной стене, вскарабкался на шею стального дракона.

В турбинах стального дракона вспыхнуло адское синее пламя. Заработали фотонные двигатели, зажглись огни — красные глаза и шипы на хвосте. Взревел мотор, потом перешёл в тихий рокот. Машина расправила крылья и камнем полетела вниз, планируя над бурлящим озером из расплавленного камня и железа.

Сначала его обдало жаром так, что казалось кожа на нём плавится, а потом его как будто окунулся в ледяную воду, когда дракон взмыл над облаками. Дьявольский холод обжигал руки, пронзал всё тело стальными иголками. Он пытался кричать, но не мог издать ни звука. Его тело как будто сливалось со стальным драконом. Во рту он чувствовал кристаллики льда, а в костях — холодный и жёсткий лёд. Время потянулось для него, будто тысячи долгих лет, скорость реакции разогналась до скорости света, все движения внизу, на земле выглядели застывшей картинкой, он мог видеть каждую ветку, слышать каждый звук в лесу. В голове поплыли обрывки памяти, картины из жизни, воспоминания, которые вернули его разум, заставили вспомнить, кто он есть на самом деле. Ариман посмотрел на звёзды, в небо и увидел там себя на летящем стальном драконе, среди миллиардов звёзд, увидел себя частичкой этой звёздной пыли, летящей во тьме.

Каждая чешуйка на теле стального дракона двигалась, сверкала чёрным блеском и обжигала руки. Ариман даже не обернулся, когда дракон взмыл в небом и полетел сквозь облака прочь от робота, который уже выбрался из-под завала и провожал взглядом чёрного дракона, быстро превращающегося, на фоне заходящего солнца силуэт птицы, а потом — в чёрную точку на горизонте, за горами, за лесами, за быстрыми реками и горными озёрами.

Он не знал, куда несёт его дракон и как управлять этой машиной. Дракон нёс его над каменными долинами, над каньонами, верёвочными мостами, растянувшимися на километры над искусственным лесом — громоздкой зелёной мглой, растянувшейся от гор до океана, у побережья которого в каменной расщелине затаились огни Грингарда.

Глава 2, Механические монстры

Дракон принёс его к старому дому, на окраину города, на горном плато, у отвесной стены, среди других брошенных домов, разбросанных беспорядочно по расщелине. В эту часть города уже давно никто не ходил, опасаясь взрывов перезревших деревьев. Трёхэтажный дом овивали колючие лианы. Множество маленьких белых цветочков осыпали от трубы на крыше до крыльца. От внешнего мира его разделяла живая непролазная стена из терновника. Выточенный из гигантских сросшихся вместе трёх деревьев, он походил на уродливого великана, который решил отдохнуть в пути, присел, прислонившись спиной к каменной стене.

На втором этаже, на прогнивших перилах полуразвалившегося балкончика сидела какая-то птица с длинным клювом и разноцветными перьями в хвосте и хохолке. Когда Ариман никогда не видел таких удивительных и странных птиц. В её глазах и движениях была какая-то осмысленность, как будто птица обладала разумом, а не только инстинктами, как все птицы в этом экспериментальном лесу.

Ариман спрыгнул с шеи стального дракона на дорожку, выложенную из гладких камней. Дом этот задней своей частью нависал над пропастью, которой обрывалась скала, а высохшие ветки сросшихся вместе деревьев, казалось, тянули к нему свои щупальца, когда охотник шёл к дому. Дракон сложил крылья, лёг на камни и замер. Теперь в нём было не больше жизни, чем в этих скалах.

— Наверное, это то место, где собирают все эти машины. Оно кажется заброшенным. Всё заросло, — думал Ариман, рассматривая трёхэтажный дом-дерево, без крыши, вот и узнаем. Нужно обязательно разобраться во всём этом. Тот, кто собрал эти машины, должен ответить за смерть моих друзей.

Ариман сжал кулаки и вошёл в дом. Дом на самом деле оказался заброшенным: паутина в углах, какой-то фиолетовый мох на стенах, в полу недоставало несколько досок, а сквозь проёмы пробилась трава. Антикварная деревянная мебель покрылась чёрными оспинами, плесенью и древесными грибами. На второй этаж вела винтовая лестница.

— Похоже, здесь уже давно никто не живёт, если только эта девочка-киборг.

Никаких гаек, ключей, деталей от машин, бутылочек с маслом среди груды прогнивших вещей он не заметил. Осторожно ступая на прогнившие ступени лестницы, Ариман поднялся на второй этаж. Наверху тоже никаких деталей или следов того, что здесь мастерская или завод по изготовлению киборгов, не обнаружилось, только широкая кровать с резными толстыми ножками и бортиками и несколько тряпичных игрушек разбросаны по углам.

У окна стоял круглый столик, а на нём — стеклянный графин со светло-зелёной, почти жёлтой водой. Ветер трепал такие же светло-зеленого цвета шторы, закрывавшие широкое, круглое окно. Увидев кровать, Ариман тут же почувствовал смертельную усталость и опустился в пуховую перину, пропахшую плесенью и каким-то непонятным запахом соломы, сушёной календулы и человеческой кожи.

Сквозь сон он слышал, как на балконе поёт сказочной красоты птица. Видел, как идёт по его следу девочка-киборг. Рано или поздно она найдёт его, если он не найдёт её раньше или того, кто сотворил с ней это. Ему снилось улыбающееся, добродушное лицо Лаэль. Удалось ли ему бежать из каньона то того, как лес начал плавиться? Все эти машины. Киборги — явно дело рук какой-то тайной организации. Одному человеку не под силу собрать стального дракона. Если такое твориться под носом у короля Лагарда, то чего стоит ожидать в ближайшее время, было страшно представить, или, может, сам король в этом замешен. Тогда дело плохо.

Очнулся Ариман от грохота стали, разламывающей камни. Скрежет и рокот мотора приближался, нарастал. Он подскочил к окну и увидел, как сотни стальных драконов синих и красных рассекают голубое небо. Один из них опустился рядом с драконом, на котором Ариман прилетел сюда. С его шеи спрыгнула девушка в красной мантии, завязанной ленточкой на шее, в чёрных сапогах и коротком платье. Она уверенной походкой направилась к дому, вынимая из ножен на ходу меч. Раздался грохот, потом — глухой стук каблуков о деревянный пол. Дверь в спальню распахнулась, но в ней уже никого не было. Ариман висел снаружи, прижавшись к холодной скале. Его скрывала завеса из корней дерева, так что ни с балкона, ни с земли никто бы не заметил. Ариман затаил дыхание и стал ждать.

Девушка, прилетевшая на красном стальном драконе, однако же, по следам, оставленным на деревянных половицах и частичкам запёкшейся крови на кровати, сразу поняла, что ночью здесь кто-то спал и более того — находится где-то поблизости, поскольку угнал стального дракона. На обязана была найти того, кто это сделал и убить его, согласно уставу.

— От меня не уйдёшь! — Услышал Ариман крик из дома, — я тебя найду! Если сдашься сам, то я сохраню тебе жизнь. Это твой последний рубеж. Дальше тебе бежать некуда, некуда идти. Ты от меня нигде не скроешься. Дальше — лишь камни, лишь горы.

Ариман старался не слушать ей, но голос проникал в его душу, в его голову и затуманивал рассудок.

— Я чувствую твой страх, чувствую, как он пробуждается в тебе. Ты — как загнанный волк, беззвучно воющий в своей норе. Я чувствую это, я вижу тебя. Здесь погибли все твои надежды, все твои родные и близки. Зачем ты живёшь. Выходи, и я избавлю тебя от страданий. Ты перестанешь чувствовать эту боль. Я вижу ярость в твоих безумных глазах. Я помогу тебе. Где ты? Выходи.

В доме слышался крип досок, стук и странные шорохи, похожие на шипение, как будто по дому ползала змея. Шёпот этот усиливался в его голове, покатился эхом по горам горами, и где-то далеко-далеко с вершины сошла лавина снега. Ариман, однако, крепче вцепился в корни дерева и вжался в скалу ещё глубже. Потом наступила тишина.

Ворвавшийся в дом, на втором этаже ветер подхватил шторы, сорвал их с петель и закружил по спальне, плавно опускаясь всё ниже и ниже к полу, в тёмный угол, где лежали заплесневевшие от сырости, порванные игрушки и куклы набитые перьями, тряпками и плюшем. Среди них затерялся даже клоун, набитый соломой в треугольной шляпе с бубенцами. Все эти игрушки когда-то принадлежали девочек Люси, которая добровольно вступила в отряд механоидов и стала киборгом, просто потому, что убогая жизнь в теле слабого беззащитного существа — человека её не устраивала.

После того, как её слабое человеческое тело прошло механизацию в пещерах свартальвов, ей этого показалось мало, и она механизировала своими руками все свои игрушки, тайно, конечно. Эти игрушки помогали ей выполнять задания, полученные от главнокомандующего армии. Бронзовый всадник на бронзовом коне, плюшевый медведь с электронно-механической начинкой на ядерном двигателе и маленький игрушечный танк с танкистом — роботом. Люси очень любила свои игрушки и уделяла им в последнее время почти всё своё свободное время.

Механические игрушки эволюционировали до того, что сами нучились делать кое-какие расчёты, анализируя входящие в электронный мозг данные, и делать выводы. Игрушки просыпались каждое утро, ровно в шесть утра, с восходом солнца, чтобы служить своей хозяйке и выполнять порученные им простенькие миссии по выслеживанию некоторых личностей или сбору информации.

Она услышала пиканье будильника и инстинктивно сжала крепче рукоятку своего длинного узкого меча, похоже больше на шпагу. Звук исходил от плюшевого мишки, сидевшего в углу. Девушка подошла ближе, протянула к нему руку, чтобы отключить будильник, но тут медведь внезапно подскочил, глаза-пуговицы его открылись и злобно сверкнули. Ростом он был невелик, едва доставал до колена, а всё тело истыкано шпильками.

От неожиданности она отскочила назад и едва не упала на кровать. Медведь покопался в вещах и извлёк из горы хлама пушку. Тут девушка по-настоящему испугалась, поскольку дуло пистолета было направлено прямо на неё. Помещение наполнил вой сирены и монотонный голос робота из динамика в плюшевой голове медведя:

— Вы арестованы! Вы арестованы! Вы имеете право хранить молчание.

Она бросилась бежать. Раздался взрыв пороха. В стене, за которой она только что стояла, образовалась дыра. Щепки ранили её в плечо. Девушка вскрикнула от боли. По руке потекла кровь. Между тем в горе хлама зашевелились другие игрушки. Оглушительный вой сирены нарастал всё громче. Пока она спускалась вниз по лестнице, медведь вылез в окно и прыгнул ей на голову. Огромных усилий и вырванного клока волос ей стоило оторвать ушастое чудище, намертво вцепившееся в её чёрный волос. Медведь упал и покатился по склону, но револьвер не выронил из когтистых лап.

Воздух разорвал ещё один выстрел. На этот раз пуля пролетела всего в сантиметре от её правого уха. Затем ещё несколько пуль взорвали землю с камнями у неё под ногами, пока она бежала до стального дракона. Ариман сидел в своём укрытие ни жив, ни мёртв, благодаря судьбу за то, что он так легко отделался от этой воинственно настроенной красотки в алой мантии. Затем от земли оторвалась красная стальная громадина, сверкнув крыльями, и взмыла в небо.

Медведь же, как ни в чём ни бывало, направился назад в дом, откуда потом доносились звуки, свидетельствующие о том, что охранник перезаряжает револьвер. Из дома доносились гневное, явно раздражённое рычание, переходящее в рёв, стук копыт о пол, стук гусениц и тихий рокот мотора. Весь дом как будто оживал, просыпался с восходом солнца. Оттуда слышались голоса и глухие удары. Кто-то кого-то колотил, ругал. Раздались ещё два выстрела.

— Пора и мне валить отсюда, — подумал Ариман, и как макака, раскачиваясь на корнях, добрался до своей машины, припаркованной у края пропасти, в которой плавали клочки тумана. Потом выбежал оттуда с канистрой бензина, облил дом-дерево и поджёг его.

Ариман летел над городом. По безлюдным улицам бродили киборги. Внизу сквозь туман были видны блуждающие огоньки факелов, и все они двигались в центр города, к площади, где стоял памятник, идол фермеров и крестьян Грингарда — гигантский молот на деревянной тележке, с маленькими колёсиками, похожий на деревянное изваяние какого-то механического бога. Ариман спустился ниже и увидел, как несколько киборгов ведут под конвоем двух женщин. Одна из них держала плачущего ребёнка на руках, завёрнутого в льняную ткань. Над городом кружили тёмные точки — стальные драконы. Их было так много, что, соберись они вместе, то походили бы на жужжащий пчелиный улей. Сверху Ариман видел, что туман этот спускался не с гор, как это всегда случалась, а со стороны океана. В этом тумане он не мог разглядеть, откуда к городу тянется эта нескончаемая орда полулюдей — полуроботов. Может быть, их доставили сюда на стальных драконах, или те долго прятались.