Бесплатный фрагмент - Любовь, свет души моей

Закоулки души

Трое и Млечный Путь

Над плотным покрывалом ослепительно белых облаков светило солнце. Холодный простор дарил ощущение свежести и свободы. Стальное серебристое крыло самолёта уверенно разрезало пространство.

Соня оторвалась от окна и откинулась на спинку кресла.

«Как хорошо! Наконец-то можно ни о чём не думать!» — едва не застонав от удовольствия, она закрыла глаза и постепенно погрузилась в приятную полудрёму.

Соня не знала, что ждет её впереди, каким будет её путешествие. Что несёт ей загадочный и манящий юг вместе со своим горячим дыханием. Она решила ничего не планировать. Сейчас её мало волновало будущее. Все тревоги и заботы остались позади, в шумном и пасмурном городе, где всё время идут дожди. Она была в том приятном состоянии отупения, которое наступает после напряженных будней, когда, наконец, приходит желанный отпуск.

В самолёте было прохладно, жужжала вентиляция. Соне хотелось пить, но даже это желание не могло заставить её пошевелиться и что-то предпринять…

Первыми, кого она увидела, выйдя за ворота аэровокзала, были её старая тётушка и брат. Тёплые объятия, поцелуи, радостные улыбки, первые слова приветствия — что ещё нужно человеку, который устал от вечных проблем, недовольных лиц и суеты большого города?

Такси доставило их прямо к дому, где жила тётушка. Дверь тут же распахнулась, и навстречу Соне вылетела её племянница Алёнка. Соня думала увидеть ребёнка, но её ждал сюрприз. Это было очаровательное пятнадцатилетнее существо одного с ней роста, с маленьким вздернутым носиком, по-детски пухлыми губами и черными пушистыми, длинными ресницами, придававшими её большим голубым глазам наивное выражение. Уже не дитя, но ещё и не женщина. Держа Алёнку за обе руки, Соня внимательно изучала её лицо и думала: «Как она выросла. Была обыкновенными ребёнком и вдруг превратилась в такую красавицу. А эти ресницы — просто чудо!» Она потрепала Алёнку за щёку.

— Красотка, — сказала она с улыбкой.

Неожиданно для Сони, с первого же дня её пребывания в П. всё закрутилось в сплошном вихре встреч и приключений. На одном дыхании. Одно событие мелькало за другим, как кадры кинофильма. Но более всего запомнилось ей одно лицо, одни глаза…

***

Весь следующий день Алёнка чуть ли не висела на шее у Сони, но при этом не переставала твердить о некоем Максиме, который, по всей видимости, прочно занял в её хорошенькой головке первое место. Соня усмехалась, слушая всю эту галиматью о волшебном принце, который вдруг свалился на голову Алёнке. В её сердце, ранее никогда не знавшем любви, было лишь снисхождение к подобным глупостям. Но первая встреча с Максимом полностью перевернула её незыблемые взгляды на жизнь.

Это произошло в одном из тех райских уголков, что не часто встречаются в степных просторах этой части Азии и представляют собой очаровательные оазисы, созданные трудом человека. Зелень здесь скрывает не слишком притязательные фасады небольших домишек, спасая их от раскаленного солнца, и поэтому кажется, что нет прекрасней места на Земле. Всё растет, цветёт и благоухает.

Аленка всё утро ждала Максима. Соне было смешно наблюдать, как девчушка томится и каждую минуту поглядывает в окно.

«Глупенькая, — думала Ольга. — Чего ради так изводиться?»

Но вот за окном послышался шорох колес, и Алёнку тут же как ветром сдуло:

— Максим приехал!

Соня немного помедлила и тоже вышла на веранду. Сердце её слегка всколыхнулось и замерло. «Вот, оказывается, какой он!» — подумала с удивлением. Она ожидала увидеть совсем другое.

На неё смотрела пара светло-серых прозрачных глаз, добрых и проницательных. Соня сразу утонула в них, забыв отметить остальной облик незнакомца: стриженые ёжиком светлые волосы, чётко очерченные губы и стройную, по-юношески несформировавшуюся фигуру. Он казался пришельцем в этой части света, среди смуглолицых и черноволосых крепких мужчин. Хрупкий маленький принц. Но взгляд и достоинство умудренного опытом человека. «Я старше его», — подумала почему-то она.

Замешательство её длилось всего несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Но вот она очнулась, сказала несколько ничего не значащих фраз, которые полагается говорить при знакомстве. И он исчез на своем быстром велосипеде, унося сидящую на раме счастливую Алёнку, оставив после себя лишь облако серой пыли. «Ба-а-а-а! — подумала Соня. Она села на скамейку, оказавшуюся рядом весьма кстати, поскольку ноги её сами согнулись в коленях. — Я, кажется, влюбилась».

Они вернулись поздно, когда чёрная южная ночь уже накрыла своим звёздным колпаком зелёный оазис. В комнату влетела лохматая Алёнка и объявила, что они намереваются жечь костер в саду.

— Пойдем с нами. Посидим, поболтаем, — предложила она Соне.

Соня согласилась, но неохотно. Она хотела задавить так некстати возникшее чувство и поэтому почти боялась Максима. Вечер у костра действительно не удался. Соня чувствовала себя лишней и рано ушла спать. Алёнка заявилась чуть позже, недовольная, что тётушка прервала их любовное воркование, и разочарованная тем, что вечер, обещавший быть столь романтичным, закончился так скоро. Еще некоторое время она продолжала шёпотом доверять свои девичьи секреты Соне. Та мычала что-то в ответ, но настроения разговаривать у неё не было. Наконец, Алёнка затихла, и Соня смогла спокойно предаться своим мыслям.

Ей исполнилось уже двадцать восемь, но она не могла припомнить ни одного по-настоящему счастливого периода своей жизни, который был бы разделен с любимым человеком или хотя бы с близким другом. Жизнь её текла однообразно и монотонно, без резких всполохов чувств. Ей уже казалось, что она обречена на всю жизнь остаться одной, а потому даже не сопротивлялась той рутине и серости обыденной жизни, что обволакивала её, как кокон. Но сейчас ей показалось, что жаркие лучи солнца и пристальный взгляд этого мальчишки растопили лёд в её сердце. Оно начало оттаивать. Слёзы полились потоком. Как хорошо и светло было у неё на душе сейчас: она способна любить! Ради этого стоит жить…

На следующий день Алёнка с присущим ей напором готовила почву для очередного ночного свидания у костра.

— Сонечка, миленькая, посиди с нами ночью. Бабуля мне не разрешает на всю ночь оставаться с Максимом. А с тобой она разрешит хоть до утра, — уговаривала она Соню.

— Дорогая, но я люблю спать по ночам. Я так привыкла. Что можно делать всю ночь? — сопротивлялась Соня.

— Ну пожалуйста, ради меня, — не успокаивалась Алёнка.

Наконец, Соня сдалась. Она вспомнила его заинтересованный взгляд и подумала: «Пусть всё идет как идет!»

Вечер здесь, на дачах, был замечательный. Жара спадала. Хозяйки поливали горячие бетонные плиты дворов и дорогу водой, отчего воздух становился прохладным и слегка влажным. На ночь тётушка обычно заваривала чай из мяты, от которого слегка кружилась голова, и во рту оставался приятный привкус. Сумерки быстро переходили в тёмную ночь, но именно этот почти мгновенный переход от дня к ночи навевал на Ольгу приятные мечты. Она любила это время. Казалось, что за темными деревьями её ждал какой-то сюрприз, что-то таинственное, волновавшее её сердце. Она прислушивалась к песне сверчков, и сердце её замирало в сладком предчувствии: вот-вот к ней подойдет её волшебный принц.

Она увидела его уже у калитки и слегка вздрогнула. «Милый», — подумала она и улыбнулась. Лицо её сияло от счастья.

— Привет, — сказал он спокойно. — Я в полном вашем распоряжении.

— Я этому очень рада, — она слегка волновалась, но её сомнения отступили окончательно. Ночь рядом с ним, пусть даже чужим, — это подарок.

Быстро натащили дров, развели костер, бросили несколько одеял на землю. Ночи здесь в августе были уже довольно холодными. Соня уселась на одеяло рядом с Максимом. Они совсем ничего не знали друг о друге, и впереди была целая ночь, чтобы узнать его поближе. Соня почти не участвовала в разговоре, только слушала да изредка вставляла слово. Он встал, подбросил несколько поленьев в огонь и сел на бревно по другую сторону костра. Теперь она могла видеть его лицо, освещенное красноватыми отблесками. Их взгляды иногда встречались, и Соне уже не хотелось уходить от его пытливых глаз, как она это делала раньше. Напротив, она ждала, когда он посмотрит на неё, потому что в эти моменты он принадлежал только ей. Соня чувствовала, что внутри у неё натянута струна, которая, как ей казалось, вот-вот лопнет от счастья.

Он был спокоен, говорил о будущей жизни с Алёнкой, считая её уже своей собственностью. А Сонино воображение рисовало картины их будущей жизни. «Он женится на Алёнке. А я, по крайней мере, смогу видеть его. У меня будет тайна, которую никто никогда не узнает».

Ночью очень захотелось спать, и стало совсем холодно. Они легли втроём под одеяло, чтобы согреться. Соня прижалась спиной к его теплому боку и зажмурилась от удовольствия. Ах, если бы он мог знать, что она сейчас чувствовала. Если бы он мог уловить то невидимое, что витало в воздухе всю эту ночь. Если бы искра того мягкого и доброго света, что горел в её душе, смогла зажечь и в его душе ответный огонь. Если бы, если бы…

Соня открыла глаза и посмотрела на небо, усыпанное звездами, на Млечный Путь.

— А небо здесь совсем не такое, как у нас, — сказал задумчиво она. — Ой, смотрите, звезда упала. Первый раз такое вижу.

Она заново открывала мир.

— Нужно загадать желание, когда падает звезда, — ответил Максим. — Я уже загадал.

«Знаю я твое желание», — подумала Соня и вздохнула.

Близился рассвет. Должно быть, от перепада температур небо скрылось за плотным покрывалом облаков, и не верилось, что придет час, когда от них не останется и следа, и солнце снова накроет пыльный город своим раскаленным и удушающим куполом.

— Пора спать, — сказал Максим и поднялся. — Пока, девчонки.

Он потревожил задремавших уже девушек. Они сонно помахали ему вслед, глядя, как он вскочил на велосипед и скрылся за поворотом. Без него стало пусто и неуютно. Они прижались друг к другу, чтобы согреться, улыбнулись и погрузились в сон.

Так закончилась первая ночь. Сколько же их было потом? Пять или шесть? Она не могла припомнить. Всё слилось в один ослепительный миг счастья. Чёрная ночь, звёзды, Млечный Путь, деревья, освещённые отблесками костра, непонятные шорохи, песни сверчков, и они, трое влюбленных. Разговоры ни о чём, смех, взгляды, полные любви и тоски: «Он не любит меня, но это не важно. Важно, что он здесь, со мной». Поход за дровами на чужие дворы с риском быть пойманными и покусанными собакой. Поездка на велосипеде в темноте по гальке. Его руки, крепко держащие руль и Соню, сидящую на раме. А потом его усталый взгляд, и её горестное восклицание: «Боже, да что же это за глаза!»

Всё это пролетело и закончилось. Не было сказано ни слова о любви. Но, наверное, об этом и не нужно было говорить. Для этих трёх душ, слившихся на время в одну, не нужны были слова или мысли. Здесь были только чувства, для которых нет преград.

А потом было прощание, наедине, у калитки. Так уж получилось. От непрошенных слёз перехватило дыхание.

— Ну вот я и уезжаю, — сказала она, справившись с комом в горле. — Я, наверное, не смогу забыть того, что здесь было. Всё было, как в сказке… Ты… особенный… Алёне повезло. Береги её и себя…

Она замолчала, боясь сказать что-то лишнее, так и не решив, открыться ли ему в своих чувствах или оставить всё как есть. Молчание затянулось.

— А теперь прощай, — наконец сказала Соня, приняв решение. Она ничего ему не скажет. Он уже дал ей слишком много. Она не вправе требовать чего-то еще.

Она пожала ему руку. Потом решилась и посмотрела на него. В последний раз. На миг она погрузилась в прозрачную глубину его глаз и вдруг, подавшись вперед, неожиданно для себя, легко коснулась губами его губ. Она увидела удивление в его глазах, резко повернулась и пошла прочь. Потом все-таки не выдержала, обернулась, ещё раз встретилась с ним глазами, помахала рукой, послала воздушный поцелуй и, увидев, как он машет ей вслед, пошла уже не оглядываясь. Впереди её ждала новая счастливая жизнь. В этом она не сомневалась, потому что он подарил ей главное — способность любить.

1996 год

Валерка

Саша и Арина приехали в хостел почти ночью. Фестиваль должен был начаться на следующее утро, и участники уже давно заселились. Почти все места были заняты. Даже не нашлось двух коек рядом, пришлось размещаться по отдельности: жена в одном углу, муж — в противоположном.

Наскоро умывшись, они легли спать. Дорога была дальней. Усталость взяла своё: несмотря на праздношатающуюся публику, которая явно не собиралась угомониться и лечь спать в скором времени, Арина сразу провалилась в глубокий сон.

Ночью она даже ни разу не проснулась. Утром, с трудом продрав глаза, села на постели и огляделась вокруг. Видимо, было уже позднее утро, так как в комнате почти никого не было, кроме двух спящих в разных углах людей.

«Что такое? Уже началось, что ли? Я проспала… Почему Сашка не разбудил?», — подумала она и начала быстро одеваться. Первое, что она увидела, был её красный рюкзак, который валялся посредине комнаты.

Сердце ёкнуло: «Почему он там? Я что, его вчера бросила просто так валяться? Совсем ничего не соображала, видно». Холодок пробежал по спине — а вдруг… Там были деньги и документы. Хотелось верить, что на фестивале собрались честные люди, но кто знает?

Она медленно приблизилась к рюкзаку и подняла его. Он был расстегнут и совершенно пуст. Внутренний кармашек, где обычно лежал ее паспорт, смотрел на мир, разинув рот.

«Боже! — теперь сердце упало в пятки. — Меня обокрали».

Вокруг никого не было. Окинув взглядом комнату ещё раз, она убедилась, что и Саши в ней не было.

«А, да, ещё сумка!» — подумала она.

Сумка оказалась под кроватью, на которой она спала. Она была большая, из плотной защитной ткани. Арина вытянула её на свет. Замок её тоже был расстегнут. Порывшись внутри, она обнаружила свои аккуратно свернутые футболки и… ворох осенних листьев.

«Еще и листьев набросали туда зачем-то», — подумала она, как во сне. Расстегнув сумку чуть больше, она с удивлением увидела в темном ее углу двух свернувшихся калачиком и сонно сопящих носом щенят.

«Что за черт! Собак-то туда зачем положили?» — всё начало казаться каким-то нереальным. Изначально в сумке не было ничего ценного, как будто бы ничего не пропало, но эти листья и собаки совсем сбили её с толку.

Арина ринулась к выходу в коридор, держа в руках расхристанный рюкзак. За стойкой ресепшн сидели две девушки. Арина подошла и начала сразу с места в карьер:

— Меня обокрали. Деньги и документы, все унесли.

Арина потрясла рюкзаком. Девушка не проявила и тени эмоций и ровным голосом произнесла:

— Я сообщу директору, подождите.

Арина села на скамейку рядом со стойкой и попробовала сосредоточиться: «Телефон, где телефон? Надо позвонить Сашке». Она порылась в рюкзаке и, к своей радости, обнаружила в глубине мобильник. «Ну, слава богу, хоть мой старый телефон никому оказался не нужен. И на том спасибо!»

Она нажала на кнопку, но в этот момент вошел директор хостела, молодой и крепкий мужчина, лет тридцати пяти.

— Что у вас случилось?

— Меня обокрали. Забрали все: паспорт, деньги. Вот, сумка пустая.

Вдруг напряжение прорвалось рыданием, и она затянула:

— И зачем-то в сумку засунули соба-а-а-к и листья-а-а-а. У-у-у-у-у… А-а-а-а, — рыдала Арина.

— Подождите, не плачьте. Вы одна здесь?

— Не-е-ет, муж ещё где-то. Я его не ви-и-и-и-дела ещё с утра-а-а-а.

— Попробуйте найти мужа. У него должны быть деньги.

— Так его, наверно, тоже обокра-а-али, — рыдала Арина.

— Успокойтесь. Телефон есть? Позвоните мужу, а я пока наведу справки.

Директор ушел. Арина всхлипывала и пыталась привести мысли в порядок. Отсутствие Сашки начинало казаться подозрительным. Дрожащими руками, она взялась за телефон и нажала на контакт мужа. Раздались гудки. На том конце взяли трубку.

— Алло, алло, — закричала с надеждой Арина. — Саша, ты где? Меня обокрали!!!

Она кричала в трубку, не стесняясь посетителей. Ей было все равно, как она выглядит — распухшая от слез, шмыгающая носом, с растрепанными волосами. Она вцепилась в свой красный рюкзак, как в последнюю надежду, связь с её благополучным прошлым.

Ответа на вопль не последовало, но Арина четко услышала звук работающего мотора. Звук прерывался, но слышно было, как в машине разговаривают двое. Один был ее Сашка, второй — ребенок. Голос у Сашки был счастливый, он называл своего спутника Валеркой.

— Алло, алло, — закричала снова Арина. — Саша, ты меня слышишь? Алло! Ответь!

Она подумала, что может телефон как-то случайно включился в кармане у Сашки, и положила трубку. Набрала ещё раз. На этот раз трубку не взяли. Потом ещё раз не взяли.

У Арины что-то оборвалось внутри, мир рухнул в одночасье. Её муж едет с каким-то ребёнком в машине. Им хорошо, они счастливы, а она здесь, без денег, без документов, без машины. Как она будет выбираться отсюда?

Но главное было не в этом. Она вдруг ясно осознала, что муж всегда был рядом, её опора, её крепость, но она словно не видела его. Он как бы не существовал для неё. Чем он жил, что он чувствовал, её не интересовало. Мир крутился вокруг Арины. А Саша был мотором этого мира, таким незаметным, тихим, просто выполняющим свою работу.

А теперь он уехал, без неё, с каким-то «мелким» Валеркой, и её жизнь обрушилась. Его голос был таким счастливым, как будто он наконец-то сбросил сковывающие его цепи. И этими цепями была она, Арина. Со своей удушающей практичностью и вечными планами на будущее, в которых всё всегда было прописано до минуты.

Это случилось так резко, так неожиданно, что невозможно было осознать и переварить случившееся. Какой-то сюрреализм…

Арина лихорадочно соображала. Да, она уже слышала от Саши это имя — Валерка. Он упоминал какого-то мальчика. Но что это за мальчик? Чей это мальчик? Может быть это его СЫН?!!! От кого? У него была связь на стороне?

Она, как всегда, не обратила внимания на его слова, пропустила мимо ушей. Её гораздо больше волновали события, которые происходили в её жизни. Но теперь она почувствовала дикую смесь злости, обиды, ощущения, что её предали, и чувства вины за то, что она не замечала рядом человека, которого любила больше жизни, который делал всё для того, чтобы она была счастлива. Он всегда был рядом, и, казалось, это никогда не изменится. Но это изменилось!

Слезы текли по её щекам, горло сводило рыданием, которое периодами прорывалось почти животным рыком. Она поняла, что ограбление было Сашиным планом. Он специально оставил её без всего, чтобы она поняла, кто она без него, что она может без него. Это была его месть. И теперь Арина его уже не интересовала. Он ехал навстречу своей новой, свободной жизни, в которой у него есть маленький сын и, возможно, любимая женщина.

Телефон звякнул СМС-кой. Арина вздохнула, утерла лицо и открыла СМС. Там было фото из фойе хостела. Хостел был дешёвый, в фойе сушилось бельё на веревке. Арина видела его со скамейки. На фото было это бельё. Нарисованная красная стрелка указывала на висящие брюки.

Арина встрепенулась: «Наверно, он оставил там для меня деньги, чтобы я могла уехать домой». Арина подошла к брюкам, засунула руку в карман и вынула небольшой свёрток. Снова села на скамейку и развернула бумагу. В ней оказался маленький пакет детского молока, на котором черным маркером было написано: «Молоко для Валерки».

Это был конец. Она не знала, был ли это розыгрыш, Сашин урок или его месть. Мир стал полностью неопределенным. Она даже не знала, увидит ли его ещё когда-нибудь. Её сводила с ума таинственность и непреодолимость случившегося. Когда ты уже не можешь ничего изменить, потому что другой человек не оставил тебе никакого шанса сделать это. Просто исчез из твоей жизни. Арина зашлась в рыдании и… проснулась.

Сашка тихо сопел рядом, в их уютной двуспальной кровати. Лицо его было безмятежным, как у младенца. Арина, вся в слезах, протянула руку и нежно погладила его по щеке. Он пошевелился, довольно улыбнулся сквозь сон, как домашний кот. Она приблизила своё лицо к его лицу, коснулась губами его губ и утонула в долгом и теплом поцелуе. Сегодня их любовь родилась заново, восстала, как птица Феникс из пепла. Больше она его никому не отдаст.

Гусар без прописки

Танечка с детства была очень серьёзная. К жизни относилась по-взрослому: разумно, основательно. Все нужно было делать по порядку и хорошо. Бывало, сделает что-то своими умелыми ручками и любуется — одно удовольствие.

По хозяйству умела всё, ценила порядок и чистоту. И ученица была самая лучшая в классе. Мама нарадоваться не могла на свою дочурку: скромная, спокойная, спорая во всем, за что ни возьмется. Это была та Танечка, которую знали все.

Совсем другая была Танечка внутри, и эту свою вторую сущность она мало кому показывала. А была она в душе дерзкой мечтательницей: разрезала морскую гладь на паруснике, скакала на лихом коне и махала в бою шпагой плечом к плечу с ним… своим героем. Мечта о большой любви была неотделима для неё от героизма.

Горячий любовник, мушкетер, гусар — таким представляла она своего будущего возлюбленного в ночных девичьих грёзах. «Хочу любить так, чтобы разделять все тяготы его героического пути!» — таким она видела союз двух сердец.

Однако пришло время первой влюблённости, а герой всё не появлялся. И год, и два, и пять — а сердце молчит. Ну, не было вокруг героев, и всё тут. Измучилась совсем Танечка. Сердце переполнилось любовью и нежностью так, что готова она была излить их на первого встречного. Только бы подал знак какой.

И вот, кажется, дождалась. На вид Ванечка был настоящий гусар: высок, строен, красив, усат. Кудрявые светло-русые волосы облаком над голубыми глазами. Выправка военного — майор в отставке. Работал, правда, администратором в клубе. Но весел, обходителен: услужливо предложил Танечке пальто, когда она собиралась уходить, чем сразу же покорил её. Много ли надо девушке внимания, когда она так жаждет его? Сердце её растаяло сразу и навсегда.

Она потихоньку навела справки: кто, откуда, свободен ли? Оказалось, свободен. Только вот остальное не радовало: военный в отставке, без определённого места жительства и даже без документов. Спал Ванечка в кладовке клуба, а в остальное время работал за гроши администратором или болтался по городу, приторговывая какими-то мелочами.

Но сердце её уже трепыхалось в героическом порыве милосердия. «Надоело жить для себя, — вздыхала Таня, ворочаясь ночью в горячей постели. — Хочу любить, до боли, до слёз! И будь что будет. Возьму к себе, буду заботиться, помогу на работу устроиться». Мысль уже неслась в счастливое будущее, где довольный Ванечка любил и благодарил её за заботу и нежность. А она-то как будет счастлива!

Однако действительность не хотела подстраиваться под мечты. На прямое предложение переехать жить к ней, Иван ответил вполне разумно: «А как же мы будем вместе жить, если я не люблю тебя?» «Это не важно, — дрожащим от волнения голосом ответила Таня. — Зато я люблю тебя. Я помогу тебе документы сделать. И потом, тебе всё равно деваться некуда — тебя скоро выгонят из клубной кладовки. Куда пойдешь?»

Последний довод оказался решающим. У Вани действительно не было выбора — или оказаться на улице, или в объятиях Танечки. Нет, не было у него к ней чувства. Но что поделаешь? «Может, привыкну?» — подумал он.

Танечка жила скромно. Ей одной много не надо было. А Ване надо было помогать: одеть, обуть, документы сделать, прописать в квартиру, на работу пристроить. И Таня нашла хорошо оплачиваемую работу, которая, конечно, требовала много сил и времени. Но она пошла на эту жертву — не ради себя же, ради любимого человека. Вечером приходила усталая, готовила ему ужин, кормила. Он все больше лежал на диване, постоянно находя оправдания своему бездействию.

Из клуба он сразу ушел, как только перебрался к Тане. Потом долго ждал прописки, потом документов. Старые, как выяснилось, потерял по пьяни. День за днем в откровенных разговорах раскрывалась перед Таней вся его непутёвая жизнь. Приехал в Питер после школы. Закончил военное училище. Служил. Уволился в запас. Перебивался случайными заработками. Бегал по бабам (и эта страничка его истории не осталась скрытой от Тани). Иногда уходил в пьяные загулы, после которых слабо помнил, что творил.

После одного из них долго лечился от нехорошей болезни. А после второго оказался без документов. Правда, всегда находилась женщина, которая вытаскивала его из неприятностей. Танечка слушала и только сочувственно кивала головой. «Бедный, бедный… Непутёвый какой». Жалость волной заливала всё её тело. Ну, ничего, сейчас-то у него всё наладится. Она сможет его поднять. Он же не алкоголик какой-то. Просто немного неорганизованный. А так вполне себе ничего. Настоящий гусар!

Однако время шло. Таня надрывалась на работе, а Ваня, похоже, не собирался включаться в активную жизнь и зарабатывать. Очень быстро, под предлогом обострения своей болезни, он перебрался из её постели на диван, и больше она его как мужчину не видела. «Что ж, так даже лучше, — подумала она. — Мне этого не надо. Я хочу любить тебя просто как человека!»

Но тело отказывалось слушать доводы разума — горело и ныло по ночам, требуя мужской ласки. Таня плакала в подушку и не спала до утра, а на рассвете снова тащилась на работу, чтобы им с Ванечкой было на что жить. Всё больше накапливалась обида: она столько в него вложила — и никакой благодарности в ответ! Жизнь совсем не совпадала с ожиданиями. Хотела она мужа надежного рядом, а получилось вот что… Один сплошной героизм.

Все же удалось ей вытолкать Ваню на работу, но счастья это в дом не принесло. Заработок он ей не отдавал, начал выпивать и играть на деньги. Настоящий гусар — ничего не скажешь!

Как-то под Новый год она ждала его в предвкушении тихого семейного праздника, а он не пришел. Вернулся пьяный перед самыми курантами и уснул на диване, рассыпав вокруг себя пачку банкнот. Она тихо зашла в комнату, села рядом с ним, храпящим, и ужаснулась: что же она наделала? Во что превратила свою жизнь? Чего ради она повесила себе на шею это тупое животное?

Она сидела и не могла даже плакать. Не могла понять, как докатилась до жизни такой. Что толкнуло её на это отвратительное приключение? Любовь? Но можно ли назвать это любовью? Мечты? Но ведь она уже взрослая, чтобы вестись за детскими мечтами. И как выйти теперь из этой ситуации? Надо было быть по-настоящему слепой, чтобы не видеть того, чего он даже не скрывал. Попробуй вытолкать его теперь из своего дома, когда он прописан тут. Хорошо ещё до брака дело не дошло. И Тане стало по-настоящему страшно.

Ещё полгода ушло на то, чтобы выдворить его из квартиры. Ваня навсегда исчез из её жизни, как и запись о прописке на её жилплощади из его паспорта. Тане это стоило здоровья — у нее открылась язва желудка. Для себя она сделала вывод из всей этой истории: «Чтобы я ещё когда-нибудь жила для других… Лучше одной, чем так».

И долгие годы память о неудачном «замужестве» оправдывала её одиночество. Пока не поняла она, что любовь — это не жалость и не ночные грезы. Любовь — зрелое, взрослое чувство, душевный труд. Но это уже совсем другая история…

Сценарий одного случайного знакомства

Отношения завязываются по-разному. Сейчас всё чаще в Интернете, через общих друзей, всё реже на улице. Как бы то ни было, никто не хочет совершить роковой ошибки, связав свою жизнь со случайным человеком. Каждый хочет получше узнать своего будущего супруга. Но не всегда получается. Ложь, свойственная мужчине и женщине в начале знакомства, прикрывает недостатки и выносит на передний план достоинства. Иногда проходят годы, пока жестокая реальность не снимет с глаз влюбленных розовые очки. А поезд уже далеко в несчастливом будущем — семья, дети, обязательства…

Рите в этом смысле повезло — она узнала о своем новом друге всё уже на второй день знакомства.

День первый

Рита познакомилась с Эдуардом, когда перебегала дорогу в неположенном месте. Добежав до тротуара, она услышала за спиной голос: «Девушка, зачем же так рисковать жизнью?» Пока шли до метро, разговорились, познакомились. Он предложил встретиться на следующий день, чтобы «интерес не остыл», как он объяснил, и записал её телефон. Рита согласилась. На тот момент она была одна, и Эдик ей понравился: он был спокойный, основательный. Что-то знакомое и близкое ощущалось в нём.

На следующий день они встретились в парке и, гуляя по аллеям, долго разговаривали. Рита чувствовала, что она ему понравилась. Более того, он как-то сразу стал говорить о серьёзных намерениях. Он ей тоже показался интересным и интеллигентным человеком, правда, немного снобом. Любил классическую музыку, хорошую кухню и путешествия. Сказал, что живёт на Петроградке, есть у него небольшой полиграфический бизнес, то есть намекнул, что он человек обеспеченный. Насчет бизнеса Рита не особо поверила — мало ли что говорят мужчины при первой встрече?

В тот день Риту насторожил его неподдельный интерес к её кулинарным способностям. Он несколько раз спросил: «А вы любите готовить? А что вы больше всего любите готовить?» Вообще-то, Рита не питала большой любви к приготовлению пищи. Ну так, что-то, на скорую руку… И в тот момент кухня точно не входила в её планы. Но она постаралась не заострять на этом внимания.

Выяснилось, что бывшая жена Эдика хорошо готовила и могла буквально из ничего сотворить какое-нибудь сногсшибательное блюдо. В этом был её большой плюс. Но он рассказал также, что она была хорошей портнихой и целыми днями крутилась у зеркала, примеряя очередной наряд, или ходила по магазинам в поисках новых идей, тканей, бусиков, сумочек, туфелек и прочих женских радостей. И в этом был её большой минус. На почве этого у них и случился развод — жена уделяла слишком мало внимания мужу.

Рита удивилась такому совпадению — ведь она тоже любила рукоделие, наряды и шопинг. «Ну вот, — подумала она. — Похоже, Эдуард опять собирается наступить на те же грабли». Но снова промолчала.