Бесплатный фрагмент - Любовь Султана

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Октябрь, 2006

СУЛТАН

Мутные капли дождя барабанили по лобовому стеклу авто. Я сидел внутри машины и прокручивал события сегодняшнего дня. Прилетел в 6 утра. Еще днем я закончил содержательную беседу с Тимуром в нашем «Страннике». Несмотря на вкусные блюда, я никогда не ел в таких случаях, поэтому сейчас, сидя в холодной машине, я ощущал голод. Но мой опыт подсказывал мне, стоит отлучиться на минутку, как цель непременно ускользнет.

Я не ел потому что не исключал риска быть отравленным многочисленными недоброжелателями, как моими, так и Тимура. В том мире, в котором мы вертимся, лишь единицам можно доверять.

Я тешил себя тем, что скоро все наверстаю.

Непривычно было ощущать вокруг себя холод и сырость. Там, где я отдыхал последний месяц, было тепло и солнечно. А еще — в получасах езды, находился океан.

А здесь — другой океан — висел над головой, и раздражающе долбил по крыше машины уже несколько часов. Видимость ухудшалась. Еще и темнело. Глянул на часы. Скоро закат. А я все не был уверен, что «объект» появится. Но я готов был ждать столько, сколько понадобится.

От долгого сиденья начала ныть спина. Растянуться бы, повисеть на перекладине, да вниз головой. Все будет, но не сейчас. Сейчас — даже лишний раз шевельнуться нельзя. Привычка, выработанная годами, вынуждала меня контролировать каждое свое движение, чтобы блики через тонировку не выдали моего присутствия.

Дождь резко затих. Ну, наконец-то.

Я услышал голоса приближающихся людей. Прислушался. Говорили два человека. Я напрягся. Люди шли в мою сторону. Высокая девушка и какой-то высокий «шланг “ рядом с ней. Моё сердце заколотилось сильнее. Не ожидал от себя такой чувствительности. Криво усмехнулся над собой, мысленно представляя как выгляжу со стороны.

А потом меня обдало злым жаром, когда я увидел, как этот «шланг» открывает подъездную дверь для моей Айгуль.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Айгуль

— Ну, все, Демьян, спасибо, топай домой, — мой голос в полусером подъезде отдавал усталостью. Оно и понятно — 8-часовой рабочий день на новой фирме отца и дяди Антона, не прошли мимо меня. Все еще не привыкла! Но помогать, по-прежнему, хотела. Объединенная фирма «Пластиковый мир» открылась в конце августа, и вот уже почти полтора месяца, я, как самый честный сотрудник, работала там — ровно с 08.00 — 16.00. Без перерыва на обед. Правда, конечно, отчим, дядя Саша, все равно проведывал меня и регулярно заносил перекусы. Заботился, как настоящий отец.

— Айгуль, может, на чай хоть пригласишь? — улыбаясь так, что я увидела его белоснежные зубы, протянул Демьян.

— На чай не могу, — усмехнулась и бросила взгляд в сторону двери, — и на кофе тоже.

— Эх, — шумной вздох сорвался с губ Демьяна.

— Не вздыхай так, Демьянушка. Сам вызывался провожать меня. Я не просила.

— Ладно. До завтра? — он заглянул мне в глаза. Его взгляд выражал обожание.

— Ага, — нажала дверной звонок, — увидимся на работе.

Дверь открылась. Уже не бросая взгляд в сторону сына дяди Антона, я с облегчением перешагнула порог квартиры.

— Айгуль, доченька, — мама звонко расцеловала меня в обе щеки. Мой нос уловил утонченно-сладкий аромат роз. Ох, умела мама выбирать духи! И пользовалась ими, даже находясь дома. Настоящая женщина!

— Мам, привет! Как дела? — я стянула куртку. Повесила на крючок и разулась. С груди вырвался облегченный вздох. Все-таки, без каблуков значительно лучше. И да, вот эти сапожки на 7 — сантиметровых каблуках — не моя идея. Мамина. Она умело вовлекла меня в свое видение, что раз я «работаю в такой престижной фирме, то должна выглядеть соответствующее». Дальше каблуков и прямых брюк дело не пошло. От пальто и юбок мне становилось дурно, и мама, смилостившись надо мной, больше не настаивала. Просто раз в две недели покупала мне что-то «женственное, подчеркивающую мою фигуру» — блузку, платье-футляр… Эти прекрасные вещи, действительно, купленные с любовью и хорошим вкусом, отправлялись в ожидание. Я вешала их на плечики и убирала в шкаф.

— Дела хорошо, врач приходил, сказал, что у мальчишек всего лишь орви, — по лицу мамы пробежалось беспокойство. Я понимающе улыбнулась — сегодня мои младшие братья, оба, проснулись с температурой и влажным кашлем. Давно они не болели, с весны, наверное, и вот эта внезапная болезнь (хотя, видимо, ожидаемая, ведь они ходили в садик), стала для мамы полной неожиданностью.

— А температура как? — заворачивая в ванну, чтобы помыть руки, спросила я.

— Уже нормальная. После Панадола не поднималась, — мама облегченно вздохнула. — Пойдем ужинать, я рагу приготовила.

— Слава Богу, значит, скоро выздоровеют, я скоро, переоденусь — и приду.

Зашла в комнату. Даже не включив свет, устало опустилась на кровать. Сомкнула веки и выдохнула. Уфф. Вот и еще один день, кажется, почти закончился. Мой день сурка. Слабые пальцы принялись расстегивать пуговички кофты. Сняла, стянула брюки. Нащупала в полутьме домашнюю одежду — футболка и штаны.

— Кызым, идем! — мамин голос ворвался в мою тишину.

— Иду!

Но прежде чем пойти, шагнула к окну. Застыв возле него, заскользила взглядом по двору.

«Где же ты?» — тоскливо прошептала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Пришла долгожданная пятница. Эту ночь, как и большинство других, я провела частично без сна. Лежала, уставившись в темный потолок. Прислушивалась к различным шорохам, раздающимся в соседних квартирах. Кто-то пошел ставить чайник. Кто-то вернулся с работы. Кто-то лег спать.

Иногда этот шорох напоминал мне тот летний шорох, за которым следовало появление Султана. Тогда я, поддавшись воспоминаниям, намеренно усиливала их, и после мне казалось, что еще чуть-чуть, за окном послышатся шаги, и я, наконец, увижу Султана.

Но мне это только казалось.

В ненастные дни мой «несчастный» средний палец ныл тупой болью. Ей я особо радовалась — ведь и она напоминала мне о Султане. Все мои дни превратились в одно ожидание. Жизнь проходила, и я как бы участвовала в ней. Но лишь частично. И так — день за днем.

С кухни доносился запах кофе. Полюбила пить его. Почему? Ответ снова — Султан. Мама уже накрыла на стол. Гренки, вареные яйца, бутерброды с сыром. А еще — земляничное варенье. То самое. Два года простояло нетронутое. Я улыбнулась. Меня не покидало чувство, что в этом варенье именно те самые ягоды, что я и Султан собирали вместе.

— Доброе утро! — я поцеловала маму в мягкую щеку.

— Доброе, — расцветая в улыбке, ответила мама. Я залюбовалась ей — она уже успела уложить волосы в крупные волны, и даже сделала легкий макияж. Чудо-женщина! В отличие от неё, все, на что я была способна утром — принять душ и нанести на лицо увлажняющий крем, и то, по причине того, что моя кожа с наступлением холодов, начинала шелушиться.

— Саша! Завтрак готов! — выглядывая в коридор, негромко позвала мама отчима.

— Всем доброе утро! — дядя Саша, на ходу завязывая темно-синий галстук, показался на пороге кухни. Чмокнул маму в щеку, меня — в затылок. Сел за стол. Улыбнулся:

— Какой завтрак сегодня! Балуешь нас, дорогая.

Мама вся зарделась. Глаза её ярко заблестели.

— Саша… — протянула она. Он, запрокинув голову, посмотрел на неё, и меня озарило осознание, что я хочу так же, спустя годы, смотреть на своего мужа, и чтобы он тоже так глядел на меня…

Муж.

Мама строила различные планы относительно моего замужества. Все чаще мелькало имя Демьян. Отчим лишь пару раз сказал о нем что-то вроде «неплохой парень, но решать дочке». А я… я видела мужем только одного человека.

Султана.

Но слова. Слова про то, захочу ли я связать свою жизнь с киллером. Я просыпалась с ними каждое утро, и засыпала с этой же фразой. Она не давала мне ни покоя, ни ответа.

Я боялась.

И хотя Султан велел мне забыть тот страшный день, он все еще преследовал меня в кошмарах. Когда я вернулась с деревни, первым делом отправилась в парикмахерскую. Шокируя маму и саму себя, отстригла волосы по плечи. Сменила их цвет на русо-рыжий.

Старалась одна по улицам не ходить. Вот поэтому, когда Демьян предложил стать моим провожатым, сильно противиться не стала. Пусть себе идет рядом.

Я стала еще больше домашней девочкой. А душа моя, меж тем, хотела свободы. Безбашенных ощущений, впечатлений, всего того, что соответствовало этому сладкому слову — «молодость».

— Айгуль, — позвала меня мама, и я, посмотрев на неё, поняла, что делает это она уже не в первый раз.

— А? — отложила в сторону батон, на который я так тщательно наносила земляничное варенье.

— Я говорю, на 18-летие твое что-нибудь придумать надо будет. Снимем в ресторане зал, а, дочка?

— О, нет, спасибо! — представив, какой из всего этого получится шум, завертела головой. — Не надо.

— Почему? — мама окинула меня непонимающим взором.

— Не хочу.

— Как не хочешь, Айгуль? — мама выразительно посмотрела на меня. — У тебя совершеннолетие! Единственный раз в жизни!

— Ну и что, — я пожала плечами.

— А я, может, хочу, чтобы у нас был праздник! Между прочим, твой день рождения — для меня тот еще праздник! — мама сделала глоток своего любимого, травяного чая. Гадость такая. Как его можно пить? Горький, да еще и без сахара.

— Мамуль, ну если праздник для тебя, можно все вместе чай попить с тортом. Это более, чем достаточно, — я, прикрыв глаза, откусила бутерброд с вареньем. Мм, сладкий, ароматный!

— Чай с тортом! — мама захлопала глазами. — А как же гости?

— А зачем нам гости? — я посмотрела на маму. В её глазах мелькнуло непонимание.

— А чем плохи гости?

— Они шумят, — я улыбнулась. Кажется, я уже догадывалась, про каких гостей мне намекает мама.

— Шумят и приносят подарки, и много-много поздравлений, — мама выдержала паузу, — я уже и ресторанчик присмотрела. Айгуль.

Она посмотрела на меня, ожидая согласия. Ох, как же трудно было не отказать столь очаровательной женщине, как моя мама! Но, нутром ощущая, во что выльется вся эта затея, я сумела-таки вовремя выключить послушную дочь.

— Нет, не хочу. Спасибо, — ответила я, следом делая медленный глоток кофе. Горько-сладкая жидкость наполнила мой рот. Ммм, роскошное сочетание!

— Ну, Саш, хоть ты скажи! — подключая «тяжелую артиллерию», обратилась мама к отчиму.

Тот, поставив на стол бокал с чаем, улыбнулся и изрек:

— Отстань от ребенка.

— Ах! — мама вся повернулась к дяде Саше. — И ты туда же?

— Алсу, и я туда же. Не хочет дочка — и не надо, — отчим погладил маму по плечу. — А хочешь праздника? Давай забацаем. Корпоратив. Вы с женой Антона повеселитесь. А если не хочешь и этого, тогда приглашу тебя в ресторан. Вдвоем посидим. В общем, выбирай, а Айгуль пусть сама выбирает, что лучше для неё.

Мама, смущенная ласковым тоном своего мужа, расплылась в мечтательной улыбке. Поправила свои светлые, пышные волосы, бросила на дядю Сашу взгляд и протянула:

— Ты прав, родной.

Я едва не прыснула от смеха и радости. Дядя Саша спас меня! Вместо этого, я, подхватив посуду, поставила в раковину и принялась мыть её. Теплая вода зажурчала, и я уже не слышала о чем там ворковали мама и отчим.

Я немигающим взглядом смотрела на электронные часы. Еще чуть-чуть. Еще немного… Да! 16:00!

Моя рабочая неделя закончилась!

Я с грохотом задвинула ящик стола. Прошлась по рабочей поверхности — чисто, аккуратно. Все убрала. Уф… Теперь можно и домой! Но сначала, как обычно, загляну в супермаркет. Куплю разных вкусняшек. Может, тортик, шоколадки… В общем, за что зацепится взгляд. Сладости стали моим частым лакомством. Неудивительно, что я поправилась на 5 кг.

— Айгуль, — отчим заглянул ко мне, — твой рабочий день закончился. Демьян уже ждет тебя.

Я устало улыбнулась:

— Спасибо, дядь Саш.

Встала из-за стола, надела куртку, переобулась. Туфли на шпильках спрятала на дно шкаф.

— Денег дать? — отчим уже достал кошелек.

— Дядь Саш, я не маленькая, не надо, все у меня есть. Ты ж мне зарплату платишь! — я чмокнула его в колючую щеку.

— Так это — зарплата, а это, — он всучил в мою ладонь купюру, — это — от отца.

— Спасибо, — я положила деньги в боковой карман сумки. — Пошла.

— Давай, я часа через два тоже приеду.

Я стремительным шагом прошла через помещение и, миновав просторный коридор, подошла к входной двери. Там меня, как обычно, уже ждал Демьян.

— Может, в Макдональдс рванем? — воодушевленно вопросил он меня, когда я и Демьян (надо добавить, что я намеренно не пишу слово «мы». Не было никаких мы) вышли на улицу. Я бросила в сторону парня нахмуренный взгляд.

Рванем? Это точно не к нему. Но грубить я не стала. Ответила предельно вежливо:

— Спасибо, не хочу.

До излюбленного супермаркета — пешком 15 минут. Иду широким шагом. Вдыхаю в себя воздух. Ух, какой! Конец октября, а он уже пахнет морозом. Неужели скоро снег пойдет? Подняла глаза на небо. Темно. То ли тучи нависли, то ли просто темнота.

Наконец, я зашла в магазин. Демьян, естественно, тоже. Он, приостановившись возле полок с фитнес-питанием (а сын дяди Антона, как я поняла, работал над тем, чтобы «набрать массу»), что-то с интересом изучал. Я, не замеченная им, прошмыгнула мимо.

Каши, макароны, овощи-фрукты, все мимо меня. Моя цель была дальше. И вот я уже оказалась в царстве сладостей. Какой сегодня выбрать тортик? Я скользнула взглядом по масляным цветочкам, кокосовой обсыпке, шоколадной крошке… Мой выбор остановился на «Праге». Наклонившись, чтобы достать с прилавка торт, замерла на месте. Рядом с моим лицом показалась голова, скрытая в темном капюшоне. Не в силах пошевельнуться или вздохнуть, я мысленно взмолилась: «Пусть я не ошиблась!»

Мои пальцы отпустили коробку с тортом, когда я услышала:

— Иди на парковку. Крайний черный джип справа, номер 969. Садись на заднее сиденье. Я скоро буду.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я забыла, что хотела взять торт. Я забыла о том, где нахожусь. Голос, родной, любимый голос, подчинил мой разум своему хозяину. Коробка с тортом выскользнула из моих вмиг ослабевших, задрожавших пальцев. Задрожала и я сама. Воздуха стало мало, жар сдавил мою грудь, и я расстегнула куртку.

Сон ли это?

Не причуда ли моего подсознания?

Этими вопросами задавалась я, минуя ряды с хлебом, крупами, кормом для животных… Все стало для меня ненужным фоном. Сердце барабанило, разламывало ребра, словно быстрее меня желая оказаться рядом с Султаном…

Уже подходя к кассе, я вспомнила, что пришла в супермаркет не одна. Не желая, чтобы Демьян бросился за мной вдогонку, я стремительно проскользнула мимо дальней кассы. Обошла пустые тележки. Приближаясь к прозрачным дверям, я краем глаза увидела, что Демьян стоял в одной из очередей с тележкой, доверху наполненной спортпитанием. Меня, он, к счастью, не заметил. И я, не тратя столь драгоценное время, вышла наружу.

Морозный воздух ворвался в мои легкие, и я несколько раз кашлянула. Холодно. Обхватив себя за плечи, я поспешила в сторону парковки. Навстречу мне попадались прохожие, но я, не глядя на них, продолжала идти вперед. Наверное, в тот миг я не шла, а летела. А в голове стучали слова Султана: «Крайний черный джип справа, номер 969».

Так, это — красный седан, этот, синий, точно не джип…

А вот этот мощный красавец, как раз крайний в ряду, был машиной Султана. Я подошла поближе. Заветный номер 969 для меня засиял подобно звездам. Взволнованная, я огляделась по сторонам, и только потом, зажмурившись и затаив дыхание, потянула за ручку задней двери. Странно, но я почему-то думала, что стоит мне это сделать, как вой сигнализации оглушит меня. Но нет. Султан уже все предусмотрел. Довольная, я нырнула внутрь джипа.

Упругое кожаное сиденье гостеприимно приняло меня. Я глубоко вздохнула — и мой нос защекотало от приятного аромата, что витал в салоне машины. Горько-пряный запах, с едва ощутимыми нотками морской свежести и аромат кожи. Я улыбнулась. Здесь пахло грядущим счастьем для меня.

Дверь водительского сиденья открылась, и за руль сел Султан. Ни слова не говоря, он завел машину. Джип, злобно зарычав, дернулся с места и направился к выезду. В салоне повисла тишина. Мои чувства обострились, и я сидела, боясь пошевельнуться. Я ждала, когда разговор начнет Султан.

Когда джип выехал на главную дорогу, раздался властный голос:

— Скучала?

Сердце моё екнуло. Ну как? Как это возможно, в одном слове передать все свои мысли? А я их ощутила. Султан хотел знать, ждала ли его, хранила ли ему верность…

— Да, — сдавленным голосом отозвалась я. Нет, горло не болело. Просто голосовые связки были напряжены от волнения, которое вновь окутало меня. Я подалась вперед (а сидела я позади Султана) и бросила взгляд на зеркало заднего вида — и мой взор примагнитился к сдержанной улыбке, что покоилась на губах Султана.

— А ты? — не выдержав, спросила.

Темные губы изогнулись в задумчивой улыбке. Тепло растеклось по моему сердцу, когда Султан коротко ответил:

— Да.

Я счастливо улыбнулась.

— А куда мы едем? — спустя пару минут, когда джип проехал по кольцу, поинтересовалась я.

— Туда, где можно спокойно поговорить, — голос Султана отдавал холодными нотками, и я не могла понять, в чем причина этого.

Что-то изменилось. Я почувствовала.

Я словно располовинилась. Одна часть меня видела в Султане того же мужчину, который страстно целовал и успокаивал меня. Другая разглядела в нём незнакомца. Мне стало не по себе. Тревожно и неспокойно. Неужели эти долгие месяцы так изменили Султана… Или меня?

Устремив взгляд в лобовое окно, я пыталась понять себя. Мимо проносились другие машины, остановки, дома и магазины… Как-то внезапно, джип остановился. И лишь когда рядом со мной открылась дверь, я пришла в себя.

— Пойдем, поговорим, — придерживая дверь, но не беря меня за руку, произнес Султан. Почему он не взял меня за руку?! Внутри все похолодело.

Я подняла на него глаза. Лицо Султана было сосредоточенным. «Как у хирурга», — мелькнуло в моей голове. Я постаралась аккуратно выбраться из машины, но по мне, это была грация тюленя на берегу.

Султан встал возле капота. Его взгляд был направлен на город, раскинувшийся у наших ног. Я подошла и остановилась рядом. Морозный воздух пробирался под, не до конца застегнутую, куртку. Я потянула за бегунок. Холодно на улице, но на душе еще холоднее.

— Узнала место? — после минутного молчания, спросил Султан. Я покосилась на него. Мне так хотелось разглядеть его лицо, но оно было скрыто в капюшоне. Лишь кончик носа и очертания губ — все, что могла я видеть в ту минуту.

— Армейская гора, — ответила я. Засунув руки в карманы куртки, я сжала ладони в кулаки. Держись, Айгуль, сейчас что-то будет!

Мой ответ Султан оставил без внимания. Будто и не услышал его. Может, мне нужно было что-то сказать, но я боялась, что, завязав разговор, узнаю что-то такое, что разобьёт мое сердце. Так и стояла я. В шаге от Султана, но без его внимания.

— Итак, ты решила? — отстраненным голосом задал он вопрос. Задал так, как будто мы обсуждали его минутами ранее. Но я поняла, что именно имел в виду Султан.

Он озвучил тот вопрос, который каждый день, на протяжении всех этих бесконечно длинных месяцев, крутился в моей голове.

Наверное, это ужасно, но все мысли о морали, статьях уголовного кодекса, последствиях, окончательно исчезли из моей головы. И было бы лицемерием, если бы я осуждала Султана… Человека, появление которого в тот страшный банный день, спасло меня и других девочек от неминуемого ужаса.

Все правила померкли. Все наставления и нравоучения были уже бессмысленны.

— Решила, — я повернулась к Султану, — я хочу быть с тобой.

— Садись в машину, — глухим голосом отозвался Султан. — На переднее сиденье. Я скоро.

И снова что-то изменилось. Прежний холод исчез. И меня накрыло всепоглощающим спокойствием — будто я только что на отлично сдала самый главный экзамен. Я вернулась в машину. Сняла куртку и уперлась взглядом в Султана. Даже не видя его лица, я чувствовала — он собирается с мыслями.

СУЛТАН

Сомнение до последнего не отпускало меня. Пока я не получил от Айгуль ответа, я не решался прикоснуться к ней. Не потому что я был застенчивым, неопытным юношей, а по иной причине. Я знал, стоит мне ощутить под своими пальцами тепло её тела, как я уже не смогу её отпустить. Да, я не был уверен в том, что она согласится на жизнь со мной.

Я получил огромное облегчение и одновременно груз ответственности — теперь уже за нас двоих, когда услышал ответ Айгуль.

В последнее время я ловил себя на мысли, что думая о ней, я испытывал жажду по её манящему телу. Я хотел её — всю целиком.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Айгуль

С замирающим сердцем я наблюдала, как Султан возвращается в машину. Через секунду он уже сидел на водительском сиденье. Судя по тому, что Султан не спешил заводить автомобиль, нам еще предстояло полюбоваться на вечерний город.

— Что этот шланг делал рядом с тобой? — разрушая тишину, почти строго вопросил Султан.

— Шланг? — я нахмурилась, пытаясь сообразить, что именно имел в виду Султан. Наконец, догадка посетила мою голову, и я, нервно хихикнув и испытав некое чувство вины перед Демьяном (ну не шланг он, просто добрый малый), ответила:

— А… Демьян, что ли? Да его отец с моим отчимом вместе фирму открыли, я там работаю, Демьян тоже. Он меня провожает до дома.

— Провожатый, значит, — хмыкнул Султан. Он, потянув за замок, расстегнул свою куртку. Затем стянул с головы капюшон, и я, наконец-то, увидела любимое лицо.

Первое, что бросилось в глаза — каким загорелым был Султан. Загар, безусловно, шел ему, и делал похожим на какого-то восточного завоевателя. Я улыбнулась этой мысли.

— Что улыбаемся? — протянул Султан, поворачиваясь ко мне.

Оливково-зеленые глаза полыхнули таким огнем, что мне захотелось… броситься в это желанное пламя.

— Хватит меня мучить, — выдохнула я и, удивляя себя, подалась вперед и прижалась к Султану. Я обвила руками его крепкую шею, провела носом по его напряженной щеке, а потом, закрыв глаза, припала губами к его рту. Как только это случилось, вся инициатива была захвачена Султаном. О да, доминирующий мужчина вернул себе власть.

Его губы, голодные, жесткие, начали овладевать моим ртом. И хотя у меня перехватило дыхание, я не хотела, чтобы эта сладко-мучительная пытка заканчивалась. Целуй меня, любимый! Сколько раз я представляла наши поцелуи! Как много ночей я вспоминала те минуты, что мы провели вместе. Целуй, и дай мне, то что так нужно!

Горячая ладонь легла мне на затылок. Сильные пальцы сжали волосы. Другая рука Султана, скользнув под мою кофту, поднялась наверх и легла на мою грудь, спрятанную за кружевом бюстгальтера, и легонько, словно пробуя на вкус, сжала её.

Волна смущения и страсти обдала меня с головы до ног. Мне стало одновременно страшно и любопытно, что же будет дальше. Султан, закусив мою губу зубами, «пожевал» её, а потом, издав глухой, измученно-рассерженный стон, отпрянул от меня.

А я, не в силах пошевелиться от охвативших меня чувств, так и сидела — с растрёпанными волосами и лицом, горящим от желания и стыда. Султан, медленно проведя костяшками пальцев по моей пылающей щеке, многозначительно протянул:

— Подросла, девочка.

Мои губы дрогнул в робкой улыбке. Этот комплимент… Он дышал сексуальностью и обещанием.

— Поедешь ко мне? — чувственным шепотом поинтересовался Султан. Я задрожала. На меня смотрел настоящий искуситель. Сердце затрепетало.

— Да, — выдохнула я.

В этот миг, в кармане куртки, зазвонил телефон.

— Прости, мне нужно ответить, — сообщила я, глянув на дисплей сотового. Там было несколько новых сообщений от Демьяна. Но звонил не он, а отчим. Игнорировать его звонок я не могла.

— Да, дядь Саш? — стараясь говорить бодрым голосом, произнесла я.

— Айгуль, ты где? Демьян сказал, что ты куда-то исчезла. Зашли в магазин вместе, а вышел он один. Случилось чего?

— Все хорошо, — испытывая чувство вины и перед отчимом, и перед Демьяном, ответила я. — Я подругу встретила, и мы вдвоем ушли с ней.

— А что Демьяну не сказала? Он переживал.

— Я боялась, что он увяжется с нами, — я покраснела от неловкости всей этой ситуацией. Не любила ложь, и вот, пожалуйста, прямо сейчас, озвучивала её.

— Он может, — хмыкнул отчим. — Ну, ладно. Дома во сколько будешь?

Я встретилась взглядом с Султаном. Он, глядя на меня голодными глазами, усмехался.

— Во сколько буду дома? — нарочно переспросила, надеясь, что Султан подскажет мне. Но он продолжал смотреть на меня и молчать.

— Да, — терпеливо ответил отчим.

— Мм, наверное, после 22.

— Ого, — присвистнул дядя Саша. — Ты там осторожно.

— Конечно, не беспокойся. Я в безопасности. Пока. Маме и мальчишкам привет.

— Пристегнись, — бросил Султан, как только я закончила разговор по телефону. Я послушно выполнила его приказ. Пальцы мои нервно подрагивали, пока я справлялась с ремнем. Наконец характерный щёлкающий звук сообщил мне, что я справилась с этой задачей. Впереди меня ждала гораздо более сложная, и тем, не менее, желанная задача. Близость с Султаном.

Мы ехали молча. Слова сейчас были не нужны. Все потом. А пока — можно насладиться песней своего сердца и надышаться воздухом, которым дышал мой любимый.

Спустя 20 минут джип остановился во дворе дома. Я удивилась. Это было не то место, куда в прошлый раз привозил меня Султан. Там были старые дома, а тут, кругом, новостройки. В некоторых из них еще даже не горел свет — видимо, сюда только начали заселяться.

— Пошли, — Султан открыл дверь и протянул свою ладонь. Я вложила в неё свои ледяные пальцы. Он сжал их, следом добавляя:

— Замерзла, куколка? Ничего, скоро согреешься.

В этот раз моё сердце ухнуло вниз. Я нервно улыбнулась и промямлила:

— Хорошо.

Не помнила совсем, как оказалась в квартире Султана. Только когда позади меня захлопнулась дверь, поняла. Все. Назад пути не будет. Да и не хотела я назад.

— Голодная? — Султан помог мне освободиться от куртки.

— Не знаю, — я разулась и пошла вперед, за Султаном.

— Это — спальня, это — зал, — по пути открывая двери, рассказывал Султан, тут — ванная, туалет, кладовка типа, кухня. Тебе нравится?

Я окинула взглядом квартиру. Здесь было уютно и совсем не похоже на берлогу холостяка. Светлые, кремового оттенка, стены, пол — чуть потемнее. Я заглянула в зал — мягкий, новенький диванчик стоял у стены, рядом — журналы столик, чуть дальше — телевизор, и большие, полупустые полки с книгами. На окнах — плотные, молочного цвета, шторы.

— Нравится, — я улыбнулась. — Так много места, Султан!

— Я же здесь не один собираюсь жить, — усмехнулся он, замирая возле стены и посылая мне испытывающий взгляд.

— Что? — дрогнувшим голосом вопросила я.

Султан подошел ко мне. Мягким движением отвел с моего лица прядь волос, и сказал:

— Переезжай ко мне.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Его предложение подкосило мои ноги. Привалившись плечом к стене, я почувствовала, как на моем лбу проступили капельки пота.

— К тебе? — глухим голосом, переспросила я.

— Ко мне, — повторил Султан. Его взгляд стал острее.

Пришла пора подтверждать свой выбор. Я понимала это.

— Перееду, — собравшись духом, ответила я. — Только мне пока еще 17, Султан. Через месяц — я буду совершеннолетней. Ты сможешь подождать?

— Смогу.

— Хорошо, — я улыбнулась и обняла его. Прижалась носом к шее, понюхала родной аромат. Поцеловала. И следом Султан, сжав меня так сильно, что мне показалось, что мои ребра не выдержат, завладел моим ртом. Поцелуй был такой силы, что я обмякла в руках любимого. Султан, усмехнувшись, чуть отстранился от меня и спросил:

— От голода ноги не держат?

— Не от голода, — я потерлась щекой о колючую щеку Султана.

— Яры (татар. — ладно), пошли, накормлю тебя.

Кухня оказалось просторной и оборудованной всей необходимой техникой. Комбайн, кофеварка, электрический духовой шкаф, имелась даже посудомоечная машина — настоящая роскошь. Серебристые шкафчики, темное стекло, плавные линии, все со вкусом — на мгновение, мне показалось, что я попала в квартиру где-то в Нью-Йорке.

— Если не нравится, можем обставить по твоему вкусу, — извлекая из стального гиганта-холодильника коробку молока, произнес Султан.

— Ты что! — я округлила глаза, так была удивлена предложением любимого. — Все очень красиво! Просто я первый раз такое вживую вижу, обычно все по телевизору, да в магазинах мебели каталог, которые мама регулярно приносит оттуда. Мои затеяли ремонт грандиозный, только никак не могут определиться.

— Наверняка, нам нужно будет что-то еще докупить, — Султан насыпал из пачки хлопья и залил молоком. Подвинул ко мне тарелку:

— Ешь, быстро и вкусно.

— А как же конская колбаса? — игриво поинтересовалась, и следом, запихнула в рот хрустящие хлопья.

— Будет тебе колбаса. Заказ сделал, — он поймал мой взгляд. — И не только колбаса.

— А еще что? — не унималась.

— Пиши список, что там тебе надо. Будет чем заняться этот месяц, — Султан сел напротив. Вытянув вперед правую ногу, прижал её к моей ноге.

— Мм, — я расплылась в довольной улыбке и начала озвучивать:

— Тапочки, фен для волос, зубные щетки, кастрюлю большую. У тебя есть большая кастрюля?

— Есть, — с усмешкой в потемневших глазах, ответил Султан.

— Кастрюля отпадает, значит, — я окинула взглядом кухню. Так красиво! Сразу представила, как совсем скоро буду готовить здесь завтрак.

— Лучше список напиши, — Султан поднялся из-за стола и налил в прозрачный стакан воды. Осушив его до дна, сказал:

— Давай, иди в спальню.

Я, отодвинув в сторону тарелку, вышла из-за стола.

— Спасибо, все было очень вкусно, — обернувшись, сообщила Султану и, ощущая очередную порцию волнения, направилась в спальню.

Затаив дыхание, я перешагнула порог. Прислушалась к своим ощущениям. Нравится. Большая, светлая кровать. Над ней — два изящных бра. Вся левая сторона стены — огромный, белый шкаф. На полу — пушистый ковер, молочного цвета. Напротив кровати — небольшой столик и два мягких кресла. На столике — светильник в виде канделябра.

Слезы обожгли мне глаза. Я понимала — Султан обставил так спальню исключительно ради меня. Вряд ли мужчинам важны такие мелочи, как изысканный канделябр или вон та мягкая подушечка в углу кресла.

Где-то позади меня что-то упало на кровать. Испуганно дернувшись, я обернулась. На кровати, распластавшись, как звезда, лежал Султан.

— Чего ревем? — спросил он, заметив слезинки в уголках моих глаз.

— Это от счастья, — как есть, сказала.

— Иди сюда, — Султан постучал ладонью по кровати.

— Иду, — я аккуратно легла рядом.

Султан стиснул меня в объятиях. Я засмеялась — во-первых, мне стало щекотно, а во-вторых, вновь волнительно. Любимый уперся твердым подбородком в мою макушку. Вздохнул — протяжно так, и изрек:

— Давай пять минут еще — и домой отвезу тебя.

— Почему? — мне совсем не хотелось уходить.

— Потому, — он еще сильнее сжал меня, и я почувствовала напряжение в его теле. Стыд покрыл мои щеки жарким румянцем. Неужели, это то, о чем я подумала?

— Поняла? — дразняще-недовольно вопросил Султан.

— Еще как, — я помедлила. Собравшись с духом, спросила:

— А это — больно?

— Ты про что? — Султан приподнялся на локте и окинул меня пристальным взглядом.

— Про, кхм, — мне стало душно, — чувствовать возбуждение и ходить с этим…

Я накрыла лицо ладонью и выдохнула:

— Забудь.

Султан убрал мою руку и, усмехаясь, сказал:

— Привыкаешь.

Я глядела в его глаза и понимала — мне еще многое предстоит узнать. И учителем в этом станет Султан.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Все выходные я провела дома. На мамины вопрошающие взгляды отвечала — «устала, хочу поваляться в постели». Но это была только одна из причин. Я подошла к той черте, которую мне только предстояло переступить. Я должна была сообщить матери и отчиму о своем решении, ни никак не могла этого сделать.

Десятки раз за день я прокручивала в голове, как это сделать. Сесть за стол и сказать, мол, я повзрослела, у меня есть парень, перееду к нему. Легко сказать, но так трудно сделать! Я тут же представляла, какая реакция последует за этим. Истерика мамы, грозный взгляд отчима. Недопонимание, крики, нежелание услышать меня — и все, прощайте, теплые отношения! Меня пугало именно это — что наши прежде дружные, родственные связи порвутся.

Из-за меня.

Но и молчать, я понимала, было не лучшим вариантом.

Вот так и мучалась я — весь день субботы, и половину воскресенья, и, наконец, разозлившись на себя, я, собрав всю свою решительность, пошла на кухню. На часах было ровно семь вечера, когда я нарушила уединение мамы и дядь Саши. Они, попивая травяной чай вприкуску с мармеладом, о чем-то приглушенно беседовали. Мне даже стало неловко, что своим появлением я потревожила их милое общение. Я нерешительно замерла на пороге.

— Айгуль, давай присоединяйся, — дядь Саша тепло улыбнулся мне, и мама, подняв на меня блестящие глаза, одарила любящей улыбкой:

— Да, дочка, мармелад вишневый, вкуснющий!

Я, кивнув головой, села за стол. Получилось так, что слева от меня оказалась мама, а справа — отчим. Только я открыла рот, чтобы сообщить о своем решении, как на кухню ворвался Пашка, а за ним, конечно же, и Матвейка.

— Мармелад! — словно он прежде никогда его не видел, воодушевленно выдохнул Павел, хватая горсть темно-вишневых желейных фигурок.

— Дай! — пытаясь отнять у старшего брата мармелад, потребовал Матвей. Пашка, естественно, не хотел делиться своей добычей, и возникшее сопротивление грозило перерасти в очередную драку, если бы мама не повысила свой голос.

— Дети! — громко выдохнула она, и две пары мальчишеских глаз уставились на неё. Мама пересыпала часть мармелада в пластиковый контейнер (я понимала, что она намеренно выбрала такую емкость, чтобы братья ничего не разбили) и вручила его Пашке:

— Пашка, ты старший. Делись. Но за порядок — отвечаешь тоже ты.

— Ура! — убегая вперед, и утягивая за собой Матвейку, прокричал брат.

На кухне снова стало спокойно.

— Чай? — мама налила в чашку травяной чай и подвинула его ко мне.

Я рассеянно кивнула головой и сделала глоток. Фу, ну что за гадость? Этот чай даже мармелад не спасет. Тем лучше. Пора уже сказать!

— Мам, дядь Саш, — я дождалась, пока оба посмотрят на меня, и только потом продолжила:

— Я решила переехать жить к своему парню.

Маленькая чайная ложечка выпала из маминых пальцев. Дядя Саша вытаращил глаза и сделал громкий глоток чая. Первой в себя пришла мама.

— У тебя есть парень? — спросила она, и я заметила, что мама тщательно подбирает свои слова. Она нервничала. Точно. Я увидела, как крепко сжимала мама тонкую ручку чашечки.

— Да, есть.

— И давно? — мама чуть улыбнулась мне, но глаза её не улыбались.

— Давно, мы с ним знакомы давно. Это он подарил мне часы, цепочку с полумесяцем… Потом он уезжал по работе, и вот, наконец, вернулся и предложил жить вместе, — я говорила почти правду, но все равно, очень волновалась.

— А вот мы с ним еще не познакомились, — мама вернула чашечку на стол. — Мне бы очень хотелось посмотреть на парня, который предложил тебе жить вместе. Но даже если бы я и увидела его, я бы все равно не разрешила тебе жить с ним. И знаешь почему? Потому что он позвал тебя просто жить вместе, а не замуж.

— Мама… — я, чувствуя надвигающийся скандал, выразительно посмотрела на её порозовевшее лицо.

— Что, мама? — она нервно улыбнулась. — Ты сама подумай. Разве это — серьезно? Ты что, кукла какая?

Слово «кукла» больно резануло по слуху.

— Серьезно все у нас, — выдохнула я. Душно стало. Хотелось убежать, но понимала — нельзя отступать.

— Серьезно, доченька, когда с кольцом и заявлением в ЗАГС, а остальное все — игра! — не унималась мама.

Я молча глядела на неё. Взгляд у мамы стали строгим, и я неосознанно почувствовала себя виноватой.

— Саш, ну что ты молчишь? Ты отец или нет? — мама устремила на отчима горящий взор.

Дядя Саша сделал очередной глоток. Посмотрел внимательно — сперва на меня, потом на маму, и изрек:

— Да, я считаю себя, пусть не биологическим, но отцом Айгуль. Я тоже о ней беспокоюсь. Айгуль, — вновь глянул на меня с полуулыбкой, — что за парень-то? Как зовут, чем занимается? Расскажи нам, успокой немного.

— Султан, его имя — Султан, — я нервно сглотнула, — у него вроде какое-то свое дело, в другом городе.

— А что за дело? — отчим не сводил с меня глаз.

— Что-то с машинами связано и грузами, вроде, я и не спрашивала, — врать становилось все труднее.

— А сколько ему лет? — вставила свой вопрос мама.

— Двадцать семь.

— Двадцать семь?! — мама округлила глаза, всем своим видом показывая чувства. — Да он тебе почти на 10 лет старше! Это уже не парень, а мужчина!

— А мне не нужен парень, — я посмотрела маме прямо в глаза, — мне нужен мужчина.

— Аа! Саш, ты её слышишь? Ты как говоришь? — щеки мамы стали совсем красными.

— Нормально она говорит, и правильно. Зачем дочке с сопляками связываться? — отчим успокаивающее улыбнулся мне. — Главное, чтобы этот Султан её не обижал. Не обижает он тебя?

— Не обижает, — испытывая невероятную благодарность к дяде Саше, улыбнулась я.

— Вот, видишь. Это — самое главное! — отчим посмотрел на маму. Та нахмурилась. Было видно, что она, хоть и не согласна, но спорить с мужем не хотела.

— Ладно, а когда познакомишь-то нас с ним? — почти спокойным тоном поинтересовалась мама.

— Пока точно не знаю, я спрошу у него. Султан занят часто бывает, бизнес, сама понимаешь.

— Понимаю, — лицо мамы приобрело привычный цвет, — а ты когда собралась переезжать?

— Я хотела сразу после дня рождения.

— Ах! Так быстро? — снова волнение в родных, маминых глазах.

— До него еще целый месяц, — вставил свое слово отчим. — Ладно, девочки, давайте, кто в душ, кто куда. Завтра — понедельник. Спать хотелось бы лечь пораньше.

Я, чмокнув маму и отчима в щеки, поспешила скрыться в своей комнате. Рухнула на кровать. Уставилась в потолок и облегченно выдохнула. Я сделала это! Сумела! Сказала!

Понедельник не задался с самого утра. Во-первых, я облилась кофе, и испачкала любимый халат. Во-вторых, по пути до работы с отчимом, мы едва не попали в аварию. Слава Богу, обошлось. Ну, и в — третьих, на работе несколько часов не было электричества. Дел накопилось немало, а сделать её, я не могла. Наконец, когда свет включили, я бросилась распечатывать необходимые документы.

Напряженная, нацеленная выполнить по максимуму свою работу, я испуганно вздрогнула, когда на столе зазвенел телефон.

— Айгуль, — произнес отчим, — зайди ко мне.

— Хорошо.

Я нахмурилась. Отчим редко приглашал меня в свой кабинет. Может, возникла какая-то ошибка в моей работе? Да нет, дядя Саша был не из тех, кто отчитывал меня. Соверши я ошибку, он бы сам пришел ко мне и мягко объяснил (как это было еще весной). Теряясь в догадках, я вышла из кабинета. Пока шла по помещению, кожей ощутила какое-то возбуждение, царившее тут среди сотрудниц. Верка то и дело открывала пудреницу, а Настена, секретарша дяди Антона, снова и снова водила по своим губам ярко-алой помадой. Что это с ними? Я не стала расспрашивать. У нас не было дружеских отношений. Общение ограничивалось «привет-пока», и все.

Подойдя к кабинету, я, как и полагается, постучала в дверь.

— Проходи, дочка.

Я толкнула дверь. Сделала шаг. Взгляд мой скользнул по задумчивому лицу отчима, окну, и уперся в темноволосый мужской затылок. Сердце мое ёкнуло. Мужчина, что сидел ко мне спиной, медленно повернул голову и сдержанно улыбнулся.

— Султан? — удивленно выдохнула я.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Он улыбнулся. Улыбка его — такая мужская, многообещающая, всколыхнула в моей груди десятки чувств. Радость от нашей встречи, волнение и тревогу. Что Султан задумал? Я пробежалась взглядом по нему — он был одет в черное, элегантное пальто, снизу виднелась рубашка. Так официально!

— Айгуль, — протянул Султан, и его глаза блеснули.

Я, нервно улыбнувшись, застыла у двери и пыталась сообразить, где именно мне разместиться. Диванчик у окна так и манил своим удобством, но он располагался слишком далеко от Султана. Стул рядом с отчимом был не самой лучшей идеей. Сядь я туда, то покажу свое предпочтение ему. Так и стояла я, ожидая дальнейших развитий событий.

— Дочка, — начал отчим, выразительно глядя на меня, — может, ты сможешь объяснить своему молодому человеку, что я не продаю фирму? Ни часть фирмы, ни её целиком.

Я потрясенно посмотрела на Султана. По его лицу поползла циничная усмешка.

— Что? — только и могла удивленно выдохнуть я.

— Я хочу выкупить хотя бы ту часть, которая принадлежит твоему партнеру, — подтвердил он, поворачиваясь к отчиму.

Я заметила, как напрягся дядя Саша. Взгляд его стал пристальным. Кажется, еще чуть-чуть, и случится конфликт. Боже мой, а ведь вчера отчим вроде как поддерживал мой выбор, и вот, пожалуйста… И почему Султан решил выкупить фирму?! Для чего?

На дрожащих ногах я дошла до стула, что стоял неподалеку от стола дяди Саши, и отодвинула его в центр, ближе к стеклянному журнальному столику, так, чтобы я оказалась на одинаковом расстоянии от мужчин. Скрежет стула при этом получился такой противно-громкий, что я поморщилась. Наконец он был на месте. И только тогда я позволила себе присесть.

Ощущая себя под прицелом двух пар глаз, я пыталась собраться с мыслями и чувствами. Не успела я открыть рот, чтобы задать вопрос Султану, как он, опередив меня, властно сообщил:

— Мне нужна доля Антона.

— Зачем? — вопрос сорвался с губ, выдавая моё эмоциональное состояние.

— Чтобы сделать тебя владельцем и директором, — переведя на меня немигающий взгляд, ответил Султан.

Краем глаза я заметила, как изменился в лице отчим. Он, как и я, был шокирован предложением Султана.

— Директором? — выдохнула я, и нервный смешок слетел с моих губ.

— Директор здесь пока я, — тщательно подбирая каждое слово, начал отчим. — И если ты, Султан, думаешь, что я притесняю Айгуль, и она работает против своего желания, то ты ошибаешься.

— Дело не в этом, — склоняя голову на бок и впиваясь изучающим взглядом в лицо отчима, продолжил Султан.

— Тогда в чем? Какие причины для этого? Я пока, слава Богу, в состоянии управлять фирмой.

Я напряженно смотрела то на жесткий профиль Султана, то на отчима, который сдерживал свои эмоции. Сердце мое то учащенно билось, то испуганно замирало. В конце концов, не каждый же день происходит встреча человека, который заменил мне отца, и мужчины, с которым я решила связать свою жизнь.

— Причина в том, Александр Сергеевич, — отчеканивая каждое слово, начал Султан, — что я не хочу, чтобы этот мудозвон Демьян терся рядом с моей женщиной.

Я покраснела от уничтожающе-громкого заявления Султана. И следом случилось несколько вещей. Отчим, поджав губы, шумно выдохнул. А после, сбоку распахнулась дверь, и в кабинет, без приглашения, ворвался дядя Антон, отец Демьяна.

— Ах ты, сученыш, — завопил он, стремительно нажимая кнопку охраны. — Ты кого назвал мудозвоном?! Моего сына?

Лицо дяди Антона стало пунцово-красным, ноздри раздувались от гнев, а рубашка, натянувшись на выдающемся животе, угрожала порваться. Приятель отчима, не сводя взгляд с Султана, который по-прежнему лениво сидел на кресле, зло процедил:

— Сейчас ты ответишь за свои слова.

— Антон, — поднимаясь из-за стола, начал отчим, желая замять конфликт, но не успел он завершить предложение, как в кабинет ворвались два парня из охраны.

Я, приклеенная к стулу, не могла пошевельнуться. Замерла. Застыла. Называйте, как хотите, но сдвинуться было не в моих силах.

Макс и Игорь, дежурившие сегодня на посту охраны, ринулись в сторону Султана, сидящего к ним полубоком. С криком: «Иди сюда!», Игорь, ведя себя, как хозяин положения, протянул обе руки и вцепился в плечи Султана, намереваясь, судя по всему, вытащить его из кресла.

Внезапно, Игорь развернулся на 180 градусов, и упал на колени, и я заметила, как его лицо исказилось гримасой боли. Левая рука Игоря, смотря в потолок, неестественно изогнулась, напоминая шею лебедя. Макс, выругавшись, подбежал к Султану со спины и попытался провести удушающий прием, но его нос, вдруг, расплылся алым пятном, и несколько зубов, оглушающее звонко, посыпались на пол. Макс, завалившись на стену, начал медленно сползать вниз. Кажется, он был в отрубе. А дядя Антон куда-то подевался. Испарился будто.

— Охрану надо поменять, — наконец, поднимаясь на ноги, произнес Султан. Он поправил полы пальто, и я заметила кобуру на его торсе. Метнула взгляд в сторону — и по глазам дяди Саши поняла, что он видел тоже самое.

— Султан, — начал отчим, тоже вставая из-за стола, — я не могу продать чужую долю. Я могу продать только свою.

— Мне не нужна твоя доля, — Султан смотрел прямо на дядю Сашу. Взгляд его был спокойным, словно не он секундами ранее раскидал двух охранников. — Поговори со своим партнером, и предложи ему от меня адекватную сумму.

— Так не пойдет. Дело не в деньгах, — отчим тяжело вздохнул. — Антон — мой старинный приятель, и эта фирма — наше общее дело.

Макс, приходя в сознание, зашевелился. Распахнув глаза, он недоуменно посмотрел на нас.

— Иди умойся, — произнес дядя Саша. — Игорь, помоги ему.

Двое охранников, с опаской поглядывая в сторону Султана, скрылись за дверью.

— Тогда продай мне эту фирму полностью. На те деньги, которые я вам заплачу, вы сможете легко организовать новую. Айгуль останется здесь уже как директор и владелец, — Султан бурил взглядом отчима. На меня даже не посмотрел! Не спросил моего мнения!

— Стойте! — выдохнула я. — Не надо ничего продавать! Я сама уйду.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я заметила, как губы Султана изогнулись в довольной улыбке. Было ясно — принятое мной решение обрадовало его. Я, ощущая какое-то опустошение в груди, поднялась со своего места. Мои ноги тот час задрожали. Ах, с каким бы удовольствием я скинула бы сейчас эти элегантные лодочки, и побежала бы куда подальше!!!

Ну не ребячество ли?

Я посмотрела на отчима — тот выглядел усталым. Перевела взор на Султана — он, послав мне горящий взгляд, вежливо поинтересовался:

— Помочь собрать вещи?

— Их немного, — еле шевеля языком, отвечала я. Затем, испугавшись, что останься Султан здесь, и завяжется новый конфликт, спешно добавила:

— Но твоя помощь будет кстати.

Султан принял мой ответ легким кивком головы. Бросив в сторону дяди Саши выразительный взгляд, он подошел к двери и галантно открыл её для меня. Уже когда я подошла к выходу, не выдержав, обернулась и послала извиняющийся взор отчиму.

А затем, подавив в себе приближающиеся слезы, я, как ни в чем не бывало, двинулась в сторону своего кабинетика. Султан шел не позади, а справа от меня. Вот тут-то и началось самое интересное! Наши офисные красотки начали бросать в сторону Султана такие взгляды, что мне захотелось вцепиться каждой из них в их залакированные волосы! Но вместо этого я старательно делала вид, что не замечаю их голодные глаза и хищные улыбочки.

Хоть и не любила я «Любовь и голуби», в голове моей вспыхнула цитата из этого фильма.

«Сучки крашеные».

Я, удивляясь собственной ревности, словно ураган ворвалась в кабинет, который все эти месяцы был моим рабочим местом. Смахнула со стола в сумку ключи от дома, сотовый, блокнот и любимую ручку. Выпрямилась. Обвела пространство внимательным взглядом. Что еще? Ага, на одинокой полке стояло фото моря, заключенного в светлую рамку. Купила еще весной в книжном магазинчике. Так сказать, создавала тут уют, как могла. Фото тоже утонуло в недрах моей вместительной, черной сумки. Теперь точно все. Шумно выдохнула и посмотрела на Султана.

Он, застыв возле закрытой двери, изучающим взглядом скользил по мне. Темные губы Султана дрогнули, когда он спросил:

— В этой обуви поедешь?

Я опустила глаза на лодочки. Точно. Переобуться. Спустя пару минут на моих ногах были осенние сапожки. Вот теперь окончательно всё!

Прежде чем уйти, я прошлась по кабинету прощальным взглядом. Не то чтобы я испытывала тоску, но все же, это было первым местом моей работы. Я тяжело вздохнула.

— Не грусти, кукла, — насмешливо-ласково протянул Султан, — а то я вернусь к директору и Антону, и сделаю так, чтобы фирма стала только твоей.

Я испуганно вскинула голову и посмотрела на Султана. Глядя в эти глаза, сверкающие холодными искрами, я пыталась понять, шутит ли он или говорит на полном серьезе. Но проникнуть в мысли Султана, сейчас, оказалось для меня невыполнимой задачей.

— Не нужно, — я шагнула к Султану, — я уже все решила.

— Тогда поехали.

Воздух этим вечером дышал сыростью. С неба моросил противный, слишком теплый для последнего дня октября, дождь. Скорей бы пошел снег! Надоела эта серость и слякоть! Так думала я, пытаясь избавиться от неприятных чувств, которые появились в моей груди после заявления Султана о том, что он хочет выкупить фирму. Расстроенная случившимся, я юркнула в черный джип. Рядом хлопнула дверь водительского сиденья.

— Зачем ты это сделал? — вырвалось у меня, как только джип отъехал от фирмы, в которой я больше не работала.

— Кажется, я уже ответил на этот вопрос, и не раз, в кабинете твоего отчима, — голос Султана был спокойным, в отличие от меня.

— Я помню, — я насупилась и обняла себя за плечи. Внутри все клокотало от обиды на Султана. Ведь даже не предупредил меня! И своими действиями вынудил самой отказаться от работы. Помолчав пару минут и не дождавшись каких-либо слов от Султана, я задала ему очередной вопрос:

— А зачем ты всех избил?

— Ну, я не стал ждать, когда это сделают со мной, — усмехаясь, цинично протянул Султан. Он покосился на меня:

— Или нужно было дождаться?

— Нет, ты что, — мне стало не по себе от мысли, что с Султаном могло такое случиться. Я тяжело вздохнула. Внутри меня бурлило смятение. Перед глазами все еще было усталое лицо отчима. Чувство вины болезненно сжало мое сердце. Я покосилась на Султана. Он смотрел на дорогу. Такой спокойный, уверенный. Мне так не хватало этого спокойствия!

Я задумалась и вновь прокрутила в своей голове недавний случай. И пришла к одному-единственному выводу. Вероятно, рано или поздно, это должно было случиться. Теперь, в более спокойной обстановке, я начинала понимать, что Султан не из тех, кто позволил мне находиться на работе, рядом с чужими мужчинами. От этого понимания, правда, не становилось легче. Я чувствовала себя виноватой и перед отчимом, и перед мамой, и даже перед Демьяном. Ведь он, по сути, ничего плохого мне не сделал.

Словно читая мои мысли, Султан нарушил затянувшуюся тишину властным голосом:

— Ты должна уяснить одну вещь, Айгуль. Как только ты согласилась быть со мной, для тебя все изменилось.

— Я заметила, — я повернула лицо к Султану. Он метнул в меня насмешливый взгляд:

— Это всего лишь один из пунктов.

— И сколько их? — стараясь сохранить шутливый тон, но в то же время ощущая некое чувство сдавленности, поинтересовалась.

— Достаточно.

— Мне уже страшно, — не выдержав, поделилась своими ощущениями.

— Страшнее, чем тогда? — выразительно приподняв правую бровь, вопросил Султан.

Я знала, про какое «тогда» спрашивал Султан. И хотя мы договорились забыть об этом дне, для меня это было невозможно. Слишком много ужаса и отчаяния пережила я в тот вечер.

Вопрос Султана отрезвил меня.

— Нет, — я грустно улыбнулась.

Взгляд Султана смягчился. Его рука легонько коснулась моей холодной щеки. Следом послышалось:

— Что-то совсем грустная стала моя куколка, — по лицу Султана пробежалась многообещающая улыбка, — кажется, я знаю, что поднимет тебе настроение.

Спустя пять минут джип остановился возле торгового центра. Блестящие, темные витражи, залитые дождем и подсвеченные моргающими огнями, высокомерно глядели на меня, раздавливая своей мощью и некой роскошью. Оно и понятно. Во-первых, это был единственный такой большой торговый центр в нашем городе, во-вторых, отстроился он совсем недавно (его открытие было приурочено к 1 сентября), и в его строительстве использовался баснословно дорогой витраж. Помню, об этом еще писали местные газеты.

В этом торговом центре я еще ни разу не была. Я как-то сразу разволновалась. Почувствовала себя неуверенно. Мне казалось, этот торговый центр — только для избранных, для самых богатых людей города и, конечно же, для золотой молодежи.

Мою семью нельзя было назвать такой. Да, у отчима имелась фирма, но я не могла бы сказать, что она приносила бешеные деньги, хотя, все же, наше финансовое положение по сравнению с предыдущей пятилеткой, стало значительно лучше. Мы не шиковали, но уж точно и не нуждались в чем-либо.

— Идем, кукла, будем подарки тебе покупать, — решительно открывая мою дверь, сообщил Султан. При этом выражение его лица показалось мне ухмылкой хищника. Глаза его сверкнули затаенным голодом.

— Подарки? — оживилась я, выбираясь наружу и окидывая пустынную парковку быстрым взглядом. Страшно-то как тут. Ни за что бы одна сюда не пришла.

— Подарки, — подтвердил Султан, властно обхватывая мою левую ладонь. Сильные, источающие жар и ласку, пальцы сомкнулись на моей руке, и моя недавняя неуверенность стала затихать.

Мы поднялись с парковки на первый этаж. В глаза сразу бросилось, как здесь просторно. Много света, идеально чистые, сверкающие витрины, за которыми красовался товар. Золотые украшения, магазин косметики, мужские костюмы, товары для дома, и…

Я ощутила стыдливый жар, когда Султан уверенной походкой потянул меня в сторону магазина женского нижнего белья.

— Султан, — смущенно выдохнула я, когда до магазина оставалось пару шагов.

— Хм? — он плутовски улыбнулся. — До твоего 18-летия осталось меньше месяца. Думаю, ты захочешь выбрать что-то для нашей ночи?

Как он это сказал!

От его слов внутри все задрожало, наполнилось волнующим предвкушением.

— Хочу, — улыбнулась я.

Нас встретила приветливая брюнетка с блестящим пирсингом в носу. Сверкая всепонимающей улыбкой, девушка проворно подобрала на выбор с десяток различных комплектов моего размера. Султан, благосклонно улыбаясь, остановился возле манекена, одетого в откровенную черную сорочку. Я спешно скрылась в примерочной. Задернув атласную штору, я уперлась взглядом в кружевное-шелковое великолепие, висевшее по обе стороны от меня.

Кружевное боди различных оттенков — черный, невинно-белый, провокационный красный…

Бюстгальтеры — от откровенно-прозрачных до почти целомудренных, с плотной чашечкой. Различные трусики — стринги-полоски, кружевные шортики и еще что-то непонятное для моих глаз. Я покраснела еще больше, когда догадалась для чего нужны особенно откровенные трусики. Нет, спасибо, пока я не была готова к этому.

Мой взгляд прошелся по черному корсету, украшенным кроваво-алыми лентами. М-да, для невесты Дракулы, наверное, идеальный вариант. А я вот никак не могла сделать выбор. Сердясь на собственную нерешительность, я, раздевшись до нижнего белья, взяла чёрную кружевную сорочку и надела её. Глянула в зеркало. Ого. Сорочка едва прикрывала мои ягодицы. Впрочем, как и грудь. Я представила, как откровенно все это будет смотреться, если на мне будут только трусики и эта сорочка. Интересно, оценит ли Султан? Какими глазами посмотрит?

Атласная шторка зашевелилась, и через секунду мое уединение было нарушено человеком, о котором я все это время думала.

— Султан! — сдерживая эмоции, поднявшиеся во мне горячей волной, выдохнула я и отвернулась.

Он, встав позади меня, по-хозяйски положил руки на мои бедра, затем, медленно скользнул ими вверх по талии, прошелся по моим ребрам и довел ладони до основания моей груди. А жар от его рук поднялся значительно выше и настиг моего горла. Я сглотнула. Мелкие мурашки побежали по моему телу, когда Султан, обдавая мою обнаженную шею щекочущим дыханием, с легкой хрипотцой в голосе произнес:

— Берем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мое сердце, подпрыгнув до горла, рухнуло куда-то вниз. Сладость — одурманивающая, доводящая до дрожи, расползалась из солнечного плетения по всему моему телу. А уж когда теплые губы Султана легонько поцеловали мою шею, мне показалось, что у меня земля ушла из-под ног. Очень трудно было сохранять ясность разума среди окутывающей меня страсти…

И все же, остатки здравого смысла напомнили мне, где я нахожусь. Я шумно втянула в себя воздух, пропитанный желанием и еле уловимым ароматом парфюма Султана, заставила себя обернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Ох, и это тоже стало для меня настоящим испытанием! Потому что оливково-зеленые глаза, что смотрели на меня в эти секунды, молчаливо искушали и обещали мне скорое удовольствие.

— Султан, — с придыханием позвала я, — пожалуйста, выйди. Я хочу спокойно переодеться.

— Ты все выбрала? — он, скользнув откровенным взглядом по моей груди, посмотрел мне прямо в глаза.

— Да, — мой голос задрожал.

— Снимай и подай мне вещи, я оплачу, пока ты одеваешься, — видимо, сжалившись надо мной, легко согласился Султан.

Как только он скрылся за атласной шторой, я дрожащими пальцами стянула с себя черное кружево. Быстро надев кофту и брюки, я протянула Султану сорочку, добавив к ней пару трусиков и шелковую пижаму. И только потом я смогла взять себя в руки. Глянула в зеркало. Моё лицо было краснющим, глаза горели лихорадочным блеском, и даже на лбу проступили капельки пота. Я аккуратно стерла их кончиками пальцев. Подождав еще около минуты, я решилась выйти наружу.

Я сразу заметила Султана — он стоял недалеко от примерочной. В руках его было несколько фирменных пакетов с логотипом известного бренда нижнего белья. Было ясно, что он еще что-то выбрал для меня. Мне стало любопытно что именно. Какой у Султана вкус?

Но мысли мои оборвались, когда я поняла, что в магазине мы уже не единственные покупатели. Возле стенда с белоснежным бельем стояла высокая, стройная блондинка. Одетая в элегантный костюм — юбка-карандаш и пиджак в клетку, эта женщина беседовала с продавщицей. До моего слуха донеслись обрывки фраз:

— Понимаете, у моей дочери 18-летие, и я хочу подобрать для неё что-то особенное. Не вызывающее, подчеркивающее её юность и неискушенность…

Я побледнела. Теперь, услышав голос, я была уверена на сто процентов, что стоящая там женщина — моя мама. Видимо, все это было написано на моем лице. Потому как Султан, подойдя ко мне вплотную, метнул взор в сторону и тихо спросил:

— Твоя мать?

— Да, — я, чувствуя, как вмиг натянулись мои нервы, испуганно заморгала, — что делать-то?

— Что делать? — по лицу Султана поползла дерзкая усмешка. — Ответ очевиден — знакомиться.

И, не позволяя мне переварить это решение, Султан, обняв меня за плечи, уверенным шагом повел в сторону выхода, справа от которого и стояла моя мама. В её руках был комплект белоснежного, классического белья, когда мы поравнялись рядом с ней. Но мама еще не обратила на нас внимание — она с интересом читала этикетку белья. Всегда выбирала вещи из качественных тканей, вот и сейчас не было исключением.

— Спасибо, девушка, мы к вам еще как-нибудь заглянем, — нарочито громким голосом заявил Султан.

— Приходите, — вежливо улыбнулась продавец.

Вот тут-то мама и подняла глаза. Наши взгляды встретились. И я увидела в родных глазах ураган эмоций — непонимание, сомнение, шок…

— Дочка… — протянула мама, чуть бледнея. Я была очень благодарна ей, что в этот миг она быстро взяла себя в руки. Отложив в сторону комплект белья, мама окинула меня уже другим взглядом — настороженным. Так же она посмотрела на Султана.

— Мама, это Султан, я люблю его, — на одном дыхании выпалила я.

— Здрасьте, — растягивая губы в улыбке, поздоровался Султан.

— Добрый вечер, — мама перевела взор на продавца, — девушка, возьмите, я попозже, может быть, зайду еще.

Брюнетка с блестящим пирсингом в носу вновь понимающе улыбнулась.

— Хорошо, — проворковала она, забирая комплект и унося его на место.

Мама, не сводя с меня и Султана пристального взгляда, молчала. Я тоже не могла и слова сказать. Положение спас Султан. Словно он был уже давно знаком с моей матерью, Султан предложил:

— Может, кофейку?

— Можно, — сглотнув, согласилась мама.

Втроем, дружно, мы вышли из магазина. Султан, продолжая держать меня за плечи, шел в центре. Мама, идя справа от него, несколько раз бросила выразительные взгляды, в которых мелькало неоодобрение. К счастью, пока она сохраняла молчание. Хотя, впрочем, это не гарантировало, что как только мы сядем за один стол, все это не выльется в поток не самых позитивных слов.

У самого выхода из торгового центра, как оказалось, находилась кофейня. Вкусный, уютный аромат, тянущийся оттуда, так и манил. Сразу вспомнилось первое лето с Султаном. Как он пил кофе у Шамиль-абзи… Я мечтательно улыбнулась. Мы, пройдя в кафе, разместились слева. Султан сел так, чтобы ему было видно все пространство, в том числе, и двери. Я расположилась рядом, а мама — напротив.

— Три минералки, два кофе и булочки с изюмом на всех, — быстро сделал заказ Султан. Когда официантка торопливо нацарапала заказ в своем блокноте, мама следом добавила:

— Стакан воды с лимоном.

Как только официантка, поцокивая каблучками, скрылась из поле зрения, мама, смерив Султана оценивающим взглядом, холодно поинтересовалась:

— Ты знаешь, сколько лет моей дочери?

— Через несколько недель ей будет 18, — уперев в маму спокойный, я даже бы сказала, ленивый взор, ответил Султан.

Я же, в отличие от него, очень сильно нервничала. Это чувство усилилось, когда мама с неким вызовом в голосе произнесла:

— Ты что, постарше не мог себе найти?!

— Мог, — Султан приподнял уголки губ в снисходительной улыбке. — Находил. Но мне нужна Айгуль.

Я вспыхнула от его слов. Ревность и одновременно радость, что Султан так прямо сказал матери, заполнили мое сердце.

— Чем ты занимаешься? — мама была, как никогда, строга.

— Мама, я же тебе говорила уже! — мой голос был звонким от возмущения и волнения.

— Да, говорила. Но я хочу уточнить, — мама тяжело вздохнула. — А то, может, ты, Султан, бандит какой-нибудь?

— И сколько бандитов лично признавались в том, что они бандиты? — Султан лениво усмехнулся. — У меня есть фирма и достаточно средств, чтобы обеспечить Айгуль всем необходимым.

— Всем необходимым мы сами можем обеспечить нашу дочь. Меня беспокоит то, чтобы моя дочка была в безопасности, и чтобы ты, наигравшись, через месяц не бросил её, как куклу.

В этот момент вернулась официантка. Водрузив на стол наш заказ, девушка, видимо, явственно ощущая напряженную атмосферу, витавшую рядом с нами, нервно глянула на Султана, а потом торопливо ушла.

Султан, открыв бутылку минералки, сделал медленный глоток. И только потом ответил:

— Понимаю ваши опасения, но такое не случится.

— Это ты сейчас так говоришь, — мама как-то разочарованно улыбнулась, — а потом, спустя время, насытившись, что скажешь? Что прикажешь мне делать, когда Айгуль придет ко мне с разбитым сердцем… А может, еще и беременная…

В моем воображении живо нарисовалась эта печальная картина. И хотя я не хотела верить в возможность того, что это может когда-либо случится, мне все равно стало страшно. В горле образовался горький ком, и я пытаясь, протолкнуть его, сглотнула. Потом еще и еще. Султан протянул мне свою бутылку. Я посмотрела на него — оливково-зеленые глаза послали мне ласку.

— Вы предохраняетесь? — вопросила мама, нарушая секунды безмятежности.

— Нет, — Султан, опустив руку под стол, сжал мое левое колено. Я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Рука Султана вернулась наверх — к бутылке с минералкой.

— Нет?! — мама вытаращила глаза. — Вы что, решили сделать меня бабушкой в 42 года?

Мои щеки защипало от румянца.

— Мама, — выдохнула я, подаваясь вперед и задевая грудью край стола, — для этого пока нет необходимости.

— Вы еще не…? — мама, тоже покраснев, вцепилась в стакан с водой, на поверхности которой плавал тонкий кружочек лимона, и сделала несколько жадных глотков. Видимо, напиток (а может, новость о том, что я пока была еще невинна?) благотворно подействовал на маму, потому как она продолжила более ровным голосом:

— Уже хорошо, — мама снова вздохнула, — я позвоню своему врачу, и отвезу Айгуль к гинекологу, чтобы она подобрала для неё таблетки.

— Зачем? — Султан нахмурился.

— Чтобы не сделать меня бабушкой, вот зачем.

— Мы не будем спрашивать у вас, становиться вам бабушкой или нет. Я против таблеток, у них наверняка много побочек, — голос Султана отдавал нотками холода.

Мама переменилась в лице, и я увидела, как она, сдерживая себя, поджала губы и, на миг, сомкнула веки.

— Хорошо, — негромко согласилась мама. Глянула на свои часы, подарок отчима, — мне пора.

— Вас подвезти до дома? — голос Султана был ровным, можно даже было назвать вежливым.

— Нет, спасибо, не нужно. Я еще забегу в другие магазины, — мама поднялась из-за стола и посмотрел на меня быстрым взглядом. — Увидимся вечером. До свидания, дочка, Султан.

Мама ушла, а я, глядя ей вслед, испытала щемящую тоску в сердце. Она еще больше усилилась, когда, вернувшись домой, я легла спать. Стены давили на меня, одеяло казалось тяжелым, а кровать — неудобной. Мои чувства обострились. Я ощущала себя плохой дочерью, ужасным, неблагодарным ребенком и одновременно, я страстно желала жить своей, самостоятельной жизнью, отдельно от матери и отчима…

Я ворочалась с одного бока на другой, пока не забылась в тревожном сне…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

СУЛТАН

Вибрация особого телефона вернула меня из мира снов. Адреналин забурлил в моей крови раньше, чем я открыл глаза. Это был тот телефон, через который я получал заказы.

— Слушаю, — мой голос был бодрым, как будто я и не спал.

— Пора.

Это был сигнал к началу выполнения операции по устранению объекта.

Тонкости операции никогда не обсуждались по телефону — всё при личной встречи с заказчиком. Обычно я не мешкал. Но сегодня мне нужно было сделать еще один важный звонок уже с другого телефона.

Я подошел к окну. Свинцовые тучи стянули небо. По гладкому стеклу скользили капли дождя. Я не любил холод, особенно дождливый, мерзопакостный сезон. Старался в это время года уезжать в теплые страны. Моих гонораров с лихвой хватало на кучерявую жизнь. А знание того, что я устраняю не самых благородных людей, не беспокоило мою совесть. Мой девиз прост.

«Убил-умри. Простили-живи».

Я считал себя санитаром каменных джунглей.

Кто-то должен был чистить мир от всякой падали, чтобы она не плодилась еще больше.

Прежде чем сделать звонок, я около минуты смотрел в окно с целью уравновесить все свои мысли и подобрать правильные слова. Я набрал знакомый номер.

— Алло, — сонным голосом отозвалась Айгуль.

Разбудил, видимо. Ну, да, она же теперь не ходит на работу, поэтому время 6 часов для неё уже слишком рано.

— Меня не будет несколько дней.

— Опять? Несколько — это сколько? — с волнением, произнесла она.

— Постараюсь управиться за неделю.

— Неделя — это так долго, — теперь в голосе ощущалась тоска. И самому стало как-то тошно.

— Ладно, не разводи сопли. Позвоню, — нарочито холодно, чтобы Айгуль не расплакалась, закончил разговор.

Шесть часов по трассе — и я уже в другом городе. К тому моменту, когда я прибываю на место, на мой телефон поступают координаты объекта. Я, чувствуя легкое возбуждение, готовлюсь завершить последний пункт.

Перчатки упали в придорожную водосточку. Я поднял окно, чтобы крики с улицы не нарушали гармонии, что воцарилась в моем сознании. Миссия выполнена. Пора домой.

Снова проложив курс с минимальным видеонаблюдением (банки, полицейские участки и прочее), направил машину домой по другому, более длинному маршруту.

Теперь в голове моей прокручивалась недавняя сцена с матерью Айгуль. Мне кажется, я не очень ей понравился. Да и отчим от меня не в восторге. Ладно. Переживем.

А Айгуль за последнее прибавила в груди. Я довольно усмехнулся, вспоминая ощущения от прикосновения к ней. Ах, потискать бы сейчас! В голове моей тикали часики. Оставалось меньше двух недель.

Айгуль

Всю неделю я провела в режиме ожидания. Мое и без того разбитое настроение окончательно было испорчено отсутствием Султана. Умом понимала, что, соглашаясь быть с ним, автоматически подписывалась на такую жизнь. Но что доводы разума для сердца, тоскующего по своему любимому? К тому же, переживания относительно скорого переезда никуда не подевались, да и с мамой, толком, поговорить у нас не получалось. Она старательно делала вид, что ничего не случилось, будто и не было той встречи в торговом центре, словно я никуда и не собиралась переезжать. И только в её глазах иногда читалась тщательно спрятанная тревога.

Сама же я не решалась начать разговор первой. Что сказать? Казалось, все уже было озвучено. Да и чего таить, не только это останавливало меня, но и возможная реакция мамы. Никогда прежде мы с ней не ссорились, и мучительно больно было вступать в конфликт и говорить что-то против.

В общем, целую неделю я провела самым безобразно-ленивым образом. Спала до 11, потом ела, убиралась, и снова падала в кровать, надевала наушники и лежала, уставившись в потолок. К вечеру старалась все-таки, что-то приготовить на ужин, но особой надобности не было в этом — морозильник был полон полуфабрикатов, приготовленных в позапрошлые выходные (пельмени, вареники и котлеты, это мы так с мамой «отчаянно» потрудились на недели вперед). А потом снова возвращалась к себе.

Мысли о том, чтобы выйти на улицу, у меня не возникало. В такую отвратительную сырость, без надобности? Нет, спасибо. К тому же, мне все еще страшно было покидать квартиру и гулять в одиночестве. Боялась, что со мной что-то случится, а Султан не узнает об этом.

Стояло субботнее утро, когда мама решила-таки заглянуть ко мне. Постучав в дверь и услышав моё «открыто», она неспешно зашла в комнату. В этот момент я сидела возле окна и рисовала в тетради. Так, глупости всякие. Цветочки, для успокоения нервов. Оторвав взгляд от нарисованной ромашки, я посмотрела на маму. В глаза сразу бросилась её бледность. Сердце моё тот час отреагировало на это — оно сжалось и тревожно забилось.

— Айгуль, — мама присела на край кровати и провела ладонью по светлому покрывалу, словно разглаживая на нем несуществующие складки.

— Да, мам? — я отложила тетрадь и ручки в сторону.

— Доченька, — мама глянула мне прямо в глаза, — ты что-то дома все эти дни. Не случилось ли чего?

— Не случилось, мам, — я мягко улыбнулась ей.

— А где твой Султан? Что-то не видно и не слышно его.

— Он уехал по работе, скоро должен вернуться, — я поправила подушку за своей спиной.

— Вы не поссорились? — мама окинула меня внимательным взглядом.

— Нет, все хорошо. Работа у него.

— Работа, — мама чуть свела на переносице свои красивые, изогнутые брови, — хорошо, если так.

— О чем это ты? — настороженно поинтересовалась.

— Ох, Айгуль, боюсь, чтобы однажды он вот так просто не пропал навсегда! — глаза мамы заблестели.

— Он не пропадет, мам, — чувствуя, что еще чуть-чуть и назреет ссора, я вцепилась в свою тетрадь и принялась в ней снова рисовать. Только в этот раз вместо плавных линий и очертаний цветов получались какие-то ломанные.

— Мужчины могут давать много обещаний, доченька. Но не каждый мужчина способен сдержать их, — мама тяжело вздохнула. — Знай. Я просто хочу сберечь тебя. И я хочу тебе счастья.

Я, закусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться от проникновенных слов мамы, качнула головой.

— Все в порядке? — мама, подавшись вперед, провела рукой по моим растрёпанным волосам. Тепло её ладони проникало мне в душу. Я, нежно взяв маму за руку, посмотрела ей в глаза. Стараясь передать свои чувства через взгляд, я произнесла:

— Мам, я очень люблю Султана. И тебя очень люблю. И прошу — не надо переживаний, не надо нам мешать. Не надо думать о нем плохо. Не надо думать, что все будет плохо.

Мама замерла. В глазах её мелькнула уязвимость и смятение. Она ничего не ответила. У меня запиликал сотовый, и я едва не закричала от радости. Звонил Султан.

— Да, Султан, — оживленно выдохнула я.

Мама, поднявшись, подошла к двери и чуть помедлила возле неё.

— Я возле твоего дома. У тебя есть пять минут на сборы. Одевайся как удобно. Поедем ко мне.

— Хорошо! — я счастливо рассмеялась и тут же поймала грустный взгляд матери…

— Привет, — выдохнула я, размещаясь на сиденье.

— Привет, — Султан подался вперед и, обхватив мой затылок пальцами, дразняще скользнул по губам своими губами.

Мой нос защекотало от мускусно-пряного аромата парфюма, исходящего от Султана.

— Ты сменил духи? — прошептала, а Султан в это время легонько поцеловал меня в скулу.

— Да. Нравится? — теперь его теплые губы спустились на шею, туда, где бился пульс.

— Да, — одновременно отвечая и на поцелуй Султана, едва не застонала я. Жар поднялся от шеи к лицу, щеки загорели огнем.

— Ну все, хватит нам пока дразниться, — Султан отпрянул от меня, и я разочарованно вздохнула. Он покосился на меня:

— Терпение, кукла. Все будет. Но не сегодня.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я уже более уверенной походкой, чем в первый раз, прошла по коридору. Смотрела по сторонам, взглядом, если уж не хозяйки, то человека, который совсем скоро намеревался жить в этой квартире.

Султан, скрывшись в ванной, крикнул мне оттуда:

— Перекусить что-нибудь организуешь?

Я, подойдя к ванной комнате, заглянула в отрытую дверь. Султан, сняв свитер, остался в одних джинсах. Мои глаза заскользили по его тренированному, без сомнения, сильному телу.

— Так да или нет? — Султан, включив воду, умылся.

— А ты очень голодный? — с легким волнением в голосе, поинтересовалась я.

Он, вскинув голову, пристально посмотрел на меня. Капельки воды повисли на его густых, темных ресницах. По лицу поползла плотоядная улыбка.

— Очень, — наверняка имея совсем другое, ответил Султан.

— Кофе сварю? — начиная нервничать, спросила я.

— Свари. И с холодильника что-нибудь нарежь.

— Хорошо, — отводя взор в сторону, я поспешила на кухню.

Варить кофе я умела. Вернее, уже научилась. У меня имелось достаточно времени для этого. Для такого дела я скупила несколько разных сортов кофе и пару турок. И честно пыталась понять всю прелесть горького кофе. Когда особенно скучала по Султану — этот напиток особо меня. Пила кофе, ощущала его тепло в своем рту, и представляла, что это мой любимый целует меня.

Вот такая, наверное, странная я.

Здесь тоже имелась турка. Блестящая, объемная, как раз на три-четыре чашечки точно хватит. Без труда обнаружив на полке пакет с молотым кофе, я принялась за дело. Совсем скоро на столе дымели две чашечки с горячим напитком. Его волнующий, терпкий аромат наполнял кухню особенным уютом. Теперь оставалось заняться бутербродами. Открыв холодильник, застыла на время. Еды здесь было много. Колбасы, сыры — плавленый, твердый и еще какой-то, непонятного цвета. Свежие овощи занимали всю полку. Молочные продукты — молоко в бутылке, йогурты, творог, все выстроились в ровные ряды. Не обошлось и без фруктов — бананы, ананас, мандарины и апельсин. Вот последнее я и взяла. Сыр тоже отправился со мной.

Пока делала бутерброды с сыром, еще сильнее разволновалась. Подумать только. Через неделю я тут уже буду жить! И готовка на кухне станет для меня обычным делом… Я буду, как жена…

«Как жена», — обжигая, пронеслось внутри меня.

Ну и пусть так! Это лучше, чем вообще без Султана! Можно быть несчастной, будучи в браке, и можно быть счастливой, просто живя вместе, но на самом деле любя друг друга. Он ведь меня любит, не так ли? Любит. Наверное. Иначе не было всего этого.

С такими мыслями я накинулась на апельсин. Порезала, как посчитала удобным, меня сейчас уже не заботила эстетическая сторона. Все равно его скоро съем. Этим летом я прочитала в одном романе французского автора, как героиня пила кофе вприкуску с апельсином. Попробовала — и мне понравилось. Вот и сейчас решила повторить это смелое сочетание. Когда бутерброды с сыром и растерзанный мной апельсин отправились на стол, на кухне появился Султан. Сев на табурет, он позвал меня:

— Пошли пить кофе.

— Сейчас, — я, заливая турку водой, обернулась и послала Султану сверкающий взгляд. Интересно, оценит ли кофе?

Наконец я тоже села за стол и, глядя на Султана, вместе с ним сделала глоток. Он — из своей чашки, я — из своей. Проглотила — и замерла, ожидая оценки.

— Вкусно, — губы Султана растянулись в одобрительной улыбке. Взгляд его упал на апельсин, что стоял ближе ко мне.

— Это кто его так порешил? — усмехаясь, вопросил Султан. И я уже другими глазами глянула на несчастный цитрус. М-да. Кусочки были порезаны не кружочками, а совсем иным, понятным только мне тогда, способом.

— Я, — улыбнулась, и поднесла к губам апельсин. Впившись в сочную мякоть зубами, с удовольствием ощутила во рту сладко-кислую прохладу. А теперь можно было и кофе выпить.

— Какими еще талантами обладает моя куколка? — посылая мне теплый взгляд, задал вопрос Султан.

— Мм, пока еще не знаю, — я сделала глоток и снова принялась поедать апельсин. Немного расслабившись, я шутливо вопросила:

— Разве тебе недостаточно того, что научилась варить для тебя кофе? — я нарочито томно захлопала ресницами. — Сколько еще женщин варили для тебя кофе, а?

Султан, многозначительно усмехнулся. Мое сердечко замерло и закололо.

— Варили? — спросила я, совершенно не заботясь о последствиях.

— Зачем тебе это знать, Айгуль? — Султан откусил бутерброд и снова припал губами к чашке с кофе.

— Просто хочу знать, — я выдавила из себя улыбку. — Это были женщины, с которыми ты встречался?

Он откинулся назад, спиной уперся в стену.

— Обычно я встречался по очереди. Сначала одна, потом другая. Две или три из них умели готовить кофе.

У меня задрожали пальцы, и я начала их торопливо вытирать о салфетку. Делая вид, что я с крайним интересом занята очищением кожи от липкого апельсинового сока, задала очередной вопрос:

— И много у тебя было женщин?

— Были.

Этот вопрос не удовлетворил мое любопытство. Я сделала глоток кофе. Горькая жидкость усилила горечь, что стояла у меня в горле. Я ревновала. Боже, и еле сдерживалась. Но унять себя уже не могла, поэтому продолжила свой «допрос».

— Ну, сколько?

— Не считал, — взгляд Султана стал немигающим.

— Пять? — будто не слыша его ответа, продолжила расспрашивать.

Что-то мелькнуло в глазах Султана, и я поняла, что счет шел на десятки. Горло и грудь сдавило от ревности. Боже ты мой, как оказывается, может быть больно! Но кажется, я решила себя добить окончательно, потому как продолжила.

— И с ними ты общался, когда мы уже встречались?

Султан молчал. Со скучающим выражением на лице, он потягивал свой кофе.

— Султан, — позвала я, ощущая нетерпение и отчаяние. Не дождавшись ответа, я выдохнула:

— Хотя зачем я спрашиваю? Ты же сам тогда, тем летом сказал, что будешь трахать других женщин!

Я поморщилась от произнесенной грубости. Насупилась. Обняла себя за плечи. Хотела успокоиться уже, но как остановить механизм, запущенный топливом ревности?!

— А в этом году, летом… — осторожно начала я и подняла на Султана глаза. — Ты тоже…?

Султан, продолжая смотреть на меня и пить кофе, молчал. В моей голове запульсировало. Казалось, она превратилась в кипящую кастрюльку. Расценивая молчание Султана, как согласие, я зло выдохнула:

— Какой, какой ты!

— Какой? — он ухмыльнулся. И это еще больше разозлило меня. Не в состоянии подобрать нужные слова, я выпалила:

— Такой!

Я взмахнула рукой и, задев чашечку рукой, облилась, пока еще не очень остывшим, кофе.

— Ай! — слезы брызнули из моих глаз, и я, не понимая, что делать, смотрела на расползающееся на правом бедре, темное пятно.