Бесплатный фрагмент - Любовь солдата

Часть первая.

Военный город Агнира

1

Война пришла в страну неожиданно. Казалось бы, самые страшные испытания позади. Государства, истерзанные распрями, заключили договор. Но не все были согласны с наступившим миром. Внутренняя коалиция страны Го подняла мятеж. Правитель был стар, и его власть пошатнулась. Буквально за несколько недель восточная часть Го оказалась в руках повстанцев. В том числе и один из самых крупных и стратегически важных городов — Оскол.

Ее звали Алирия или просто Алиша. Она приехала в этот город изучать лечебное дело. Сейчас ей было девятнадцать, вот уже четвертый год девушка жила одна, и теперь, когда основное обучение подходило к концу, ей предстоял нелегкий выбор: остаться здесь и продолжить учебу или попытать счастья в другом месте.

С двенадцати лет Алиша росла под опекой тети и дяди. Ее родители погибли, и война, прошлая или настоящая, не имела к этому никакого отношения. Девушка считала себя очень взрослой и самостоятельной, однако после переезда из маленькой миролюбивой Рисии привычный и понятный мир пошатнулся.

Она считала, что в таком большом городе как Оскол, несомненно, достигнет успеха и обретет множество друзей. Но, увы — знакомства первых лет сошли на нет из-за неудачных отношений с парнем по имени Риккерт, властность и эгоистичность которого Алирия ошибочно приняла за гарант защиты от напряженной жизни большого города.

Чтобы быть ближе к любимому, Алиша перевелась на административно-управленческий факультет, там же нашла непыльную подработку и незаметно для себя стала почти полностью зависима от Риккерта.

Спустя примерно год девушке удалось опомниться: взглянув на свою жизнь со стороны, она ужаснулась произошедшим переменам и каким-то чудом смогла вырваться из отягчающих отношений. Однако даже после расставания бывший ухажер не давал ей покоя, оказавшись довольно навязчивым. А поскольку они учились в одном здании, избежать встречи с ним оказалось не так-то просто.

Алиша чувствовала, что загнана в угол. Обладая замкнутым характером, она, с одной стороны, тянулась к людям, но с другой была слишком горда или пассивна, чтобы самой завязать знакомство. Ей казалось, что истинная дружба начинается сама собой, и переламывать себя, выдумывая шутки и высасывая из пальца общие темы для разговоров, было не по ней.

Последние полгода она вела одинокую жизнь, чувствуя угнетенность, ненавидя себя за какие-то внутренние качества, которые не позволяли ей сблизиться с кем-нибудь и обрести новых друзей. При этом она продолжала мысленно и буквально избегать Риккерта, вплоть до того, что во время работы часто запиралась в кабинете и старалась поменьше выходить в коридор.

Так было и в этот раз. Все экзамены остались позади, и через пару недель им должны были вручить дипломы. Конечно, это хорошо — иметь образование, только вот она всегда мечтала стать медиком, а в итоге по какой-то злой иронии, по собственному глупому недосмотру получит корочку непонятного служащего, с которой можно разве что идти в глухие пыльные конторы перебирать документы за копейки.

А теперь еще эта война — два дня за городом слышны взрывы. Нет, орудия здесь не используют, не тот случай. У повстанцев их попросту нет. А вот наступающие союзные войска освободителей — это в том числе элитные отряды, прошедшие особое обучение в закрытых военных городах. Воины-мастера из окруженной тайнами и секретами общины. Хотя нельзя сказать, что в местах, где они обитают, не живут простые люди или что туда не пускают незнакомцев. Просто так повелось, а постепенно распространилось по всем странам — древние кланы объединялись в поселения, где с малых лет детей обучали военному мастерству.

Такие мастера могли стать и солдатами, и первоклассной охраной, и наемными убийцами. А могли выполнять миссии по шпионажу и разведке. Со временем жизнь их скрытого общества обросла историями: отчасти слухами, отчасти сплетнями о сверхчеловеческой силе мастеров. То, что они бегают по стенам и вообще нарушают законы гравитации — это даже не слухи, к этому давно все спокойно относятся. Но рассказывали и о куда более могущественной силе, о мутациях, возможности мгновенно перемещаться, обостренных зрении и слухе, умении гипнотизировать, читать мысли, вызывать иллюзии. А уж про владение всякими видами оружия и вообще лучше не говорить — такой воин и из иголки сделает смертоносное жало.

В общем, страху они наводили, хотя на деле представляли собой просто специальные отряды, выполняющие приказы командиров. Конечно, многие мальчишки мечтали стать воинами-мастерами, а девчонки — выйти замуж за таинственного защитника родины.

Насколько было известно из газет, несколько таких отрядов действительно участвовали в операции по освобождению Оскола. Видимо, именно из-за них стоял весь этот шум, и лучше было не вникать, какие методы мастера используют для очистки пригородных районов от повстанцев. Дело мирных жителей было простым: сидеть тихо и не попадаться под горячую руку.

Алиша была родом из мирной страны и мало интересовалась всей этой военщиной. Единственное, что ее привлекало — это медицинские знания, которые просачивались из военных городов и сильно отличались от того, что им преподавали в университете. Лечение наложением рук, операция без инструментов, умение останавливать кровь чуть ли не силой мысли: кто-то считал это вымыслом, кто-то клялся, что сам видел, а официально эти слухи не подтверждали, но и не отрицали.

Вот это было бы интересно узнать… Да еще и их свитки перемещения очень удобные. Давно в ходу, продаются почти в каждом магазине сумок. Вмещают в себя до двадцати килограммов любого веса, будь то чемодан или тюк картошки. Алиша, после смерти родителей особо бережно относившаяся к вещам, даже если они уже стали настоящим хламом, полгода копила деньги на такой свиток. И еще один ей подарила тетя год назад, на совершеннолетие.

Алиша много работала. Но платили мало, едва хватало на еду и оплату места в общежитии. Однако у девушки был довольно смекалистый ум, и она всегда находила возможность подзаработать — в основном писала статьи в разные небольшие газеты и журналы. Дар к слову был у нее в крови так же, как и к врачеванию. Но она редко находила свободное время, чтобы написать что-нибудь стоящее. Да и не до того, когда совмещаешь учебу, работу и частые подработки.

За последние два дня она сдала сразу несколько статей, отослав их в два постоянных журнала-заказчика. Один даже прислал скромный гонорар. Дождаться бы платы от второго, и можно будет купить обувь на осень… Но теперь надо было наверстать основную работу в университете.

Несмотря на конец весны, день выдался хмурым. Дождь так и не пошел, но тучи сгущались, проплывая над городом, и редкие взрывы на линии фронта казались обыкновенным громом.

«Надеюсь, Рик уже ушел и не будет сюда ломиться», — подумала Алиша, запирая дверь в кабинет. На столе лежала кипа бумаг, и завтра предстояло отчитаться по их содержимому.

«Вот уж не думала, что буду заниматься статистикой», — в очередной раз вздохнула девушка, принимаясь за документы.

---

В здании уже почти никого не было. За окном окончательно стемнело. После нескольких часов работы Алиша откинулась на спинку стула, потянулась и пошла в архив — подсобную комнатку, где хранились старые дела студентов. Ей нужно было отнести туда готовые папки и поискать кое-какую информацию.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Девушка привычно насторожилась, стараясь угадать, не следит ли за ней бывший суженый или кто-то из его коллег-дружков. Она досадливо поправила челку, защекотавшую лоб. Этот кабинет был последним в коридоре. Сюда редко кто заходит…

Шаги остановились у самой двери. Судя по звуку, там было несколько человек. Алиша инстинктивно выключила настольную лампу, взяла сумочку, стараясь не шуметь, и шмыгнула в архив.

«Странно», — подумала она, прислушиваясь.

— Давай сюда, — произнес незнакомый голос, и дверь отворилась, будто ее и не запирали на ключ.

Алиша скрылась за стеллажами с папками, притаившись.

— Надо занять главное здание, отличная смотровая точка, — послышался приглушенный голос.

— Это сделает основной отряд, — произнес второй. — Разверни карту.

Послышался шелест бумаги.

— На рассвете отряд Такса устранит руководство повстанцев. Но среди них есть отступники. Думаю, они избрали партизанскую тактику и будут точечно атаковать с тылов, особенно районы альфа и дельта. Держите ухо востро. Сейчас главное избежать паники, чтобы было меньше ненужных жертв. Поэтому закончим обход в этой точке и отправимся в лагерь, передадим сведения. Затем — на подкрепление Таксе, будем прикрывать. План «А», конфигурация «волчий хвост».

— Так точно, командир.

— Ай!

После восклицания все голоса замолкли. Алиша напряглась, и вдруг внутри нее все похолодело. Лампочка! Кто-то мог об нее обжечься! Теперь точно догадаются…

Через секунду дверь в подсобку отворилась.

«Они убьют меня!», — подумала в ужасе девушка, и в этот миг чья-то рука с силой выдернула ее из-за стеллажей прямо в кабинет. Их было четверо. Все — мужчины, нижние половины лиц скрываются под масками. Руки в перчатках без пальцев, ноги — в специальной военной обуви, грудь закрыта бронежилетами. За поясом виднелись рукоятки, нет, не простого холодного оружия, а современного — режущих лучей. В руках же воины держали кинжалы — острые лезвия наизготовку.

Общая картина могла привести в ужас кого угодно.

— Подслушивала! — тихо констатировал тот, кто вытащил ее из укрытия.

— Работала! — вдруг шикнула ему в ответ Алиша, сама не ведая, откуда в ней взялось столько храбрости. — Я просто тут работала!

— И вправду гражданская… Что будем делать, командир? — один из воинов-мастеров повернулся к человеку, которого едва можно было отличить от своих товарищей. Разве что чудной прической — кипа черных волос торчала из-под налобной повязки подобно неровно подстриженной копне соломы. Один глаз смотрел, чуть щурясь, и немудрено — его пересекал вертикальный шрам. Чудо, что глазное яблоко уцелело. Нижняя часть лица также была закрыта высоким воротником-маской.

— Придется взять с собой в лагерь. Проверить. Отпустим, когда все закончится, — он лишь скользнул по ней взглядом, причем, как показалось Алише, только одного своего глаза.

— Но я… но надолго ли? У меня совсем неподходящая одежда для военного лагеря! — залепетала Алиша, указывая на свою узкую юбку и туфли на каблуках.

«Вот дура, разве им есть до этого дело?», — подумала она про себя.

— Гражданские! — фыркнул один из воинов.

— Эй! — Алиша вдруг выпрямилась, несмотря на почти физическую волну страха, прокатившуюся по ее телу. — Я никому здесь не мешала, я тут работала, и я вообще из другой страны. Не надо меня впутывать в политику. Я готова идти с вами, но не как какая-то пленная. У меня есть документы, а еще запечатывающий свиток. Позвольте мне переодеться и упаковать в него вещи, и я в вашем распоряжении.

Командир вздохнул.

— Вот засада, — прошептал тот, что вытащил Алишу из архива.

— Документы нам не понадобятся. А вот переодеться стоит. Где твой свиток? — спросил командир.

— Через дорогу общежитие. Я там снимаю комнату. Дайте хотя бы пять минут…

— Скроу-тэм, не церемоньтесь, — тихо обратился к командиру один из воинов.

— Кровавые войны позади. А произошедшее — скорее случайность. Но мы должны удостовериться, что девушка чиста и не находится под считывающим гипнозом. Я разберусь. Возвращайтесь в лагерь, — отдал приказ командир, теперь уже в упор глядя на Алишу.

Кажется, кто-то фыркнул, но через минуту воины растворились, как будто и вправду телепортировались в другое место. Девушка этого не заметила — ее взгляд был прикован к лицу командира, и по спине побежали струйки холодного пота от нового приступа ужаса.

                                      * * *

Она шла по коридорам университета, делая вид, что ничего не случилось. Кинула ключ на вахте, где дремала старушка. Вышла из здания, с благодарностью вдохнув всей грудью прохладный воздух. Стало немного легче, лишь по спине побежали мурашки, теперь уже от холода.

«Вот попала я. Эти ребята могут подвергнуть меня пыткам или просто позабавиться, опутать меня иллюзиями, и я потом ничего не вспомню… Конечно, их командир, этот Скроу-тэм, вроде как ведет себя достойно и дал понять, что меня не тронут, но кто знает… Впрочем, что мне терять…».

Где-то в глубине души она была даже рада такому повороту. Что бы ее ни ждало, это все равно лучше, чем унылое существование под присмотром бывшего парня-тирана.

А вот и общежитие. Мастер-воин явно следит за ней. Где он прячется? Почему никто не замечает его?

Зашла внутрь. Тут тесный коридор, много света. Охранник отрешенно кивнул головой. А если она была бы шпионкой повстанцев? Она могла бы сейчас передать послание кому-то, ведь тут даже нет окон — откуда этот командир за ней подсмотрит?

Вверх по ступеням, четвертый этаж. Очередной коридор, темный, узкий, с множеством старых, обветшавших дверей. Давно пора бы отсюда уехать.

Алиша зашла в свою комнату. Он уже был там. Стоял, облокотившись на подоконник, как ни в чем не бывало.

Девушка бросила взгляд на окно — форточка чуть приоткрыта, как она и оставляла с утра.

— Собирайся. Времени мало, — произнес мастер, кажется, даже не глядя в ее сторону.

Алиша решила не спрашивать, как он проник сюда, откуда узнал номер комнаты…

Боже, ну где этот свиток? Один всегда полный всякой дребеденью, но ладно. А второй — да, сюда надо уложить основные вещи. Ну почему она раньше этим не обеспокоилась? Зачем надо было все рассовывать по шкафам? И что взять? Только одежду и документы?

Алиша привычным движением раскатала свиток прямо на кровати, написала специальными чернилами код. Руки дрожали. Стала скидывать вещи: одежду, обувь, потом, сама не зная, зачем: приправы для пищи, косметику, тетради и книги. Позади нее стоял в немом ожидании таинственный воин-мастер. Наверняка наблюдает и считает ее полной дурой. Главное, лишний раз не смотреть ему в глаза.

В тот момент Алиша была уверена, что командир отряда мастеров способен убивать одним взглядом.

Нет, надо все же оглянуться, посмотреть, как он относится к ее хаотичным сборам. Но нет сил, нет храбрости. Хотя бы мельком…

Алиша повернулась, якобы чтобы взять с прикроватной тумбочки флакон с духами.

Он читал книгу!

— Все? — оторвав взгляд от страницы, спокойно спросил воин.

— Ээ… я переоденусь. В ванной, это тут.

Он даже не кивнул, лишь вновь опустил взгляд в книгу. Видимо, для него происходящее сущая обыденность! Интересно, что он там читает?

Схватив штаны и ветровку, Алиша умчалась в ванную, которую делила еще с тремя девушками, живущими в соседних комнатах. К счастью, те либо уже уехали на каникулы домой, либо спали.

«Нет, все равно я влипла», — подумала Алиша, снимая юбку с блузкой и натягивая более удобную одежду. Несмотря на высшую степень волнения, предусмотрительность не изменила девушке — она прихватила и резинку для волос, связав их в удобный узел, и теплые носки, и кроссовки. Помимо кучи ненужного хлама, в свиток она поместила все документы и сбережения, которые имела. Захватила на всякий случай и кое-что из еды, и даже домашнюю аптечку. Конечно, скорее всего ее проверят и тут же отпустят, но когда на окраине города идут боевые действия, лучше подстраховаться…

— Я закончила, — чувствуя себя школьницей, вызванной к доске, пробормотала Алиша. Оба свитка она упаковала в небольшую сумочку через плечо.

«Может, глядя на всю эту суету, он поймет, что я божий одуван, и отпустит меня?», — с надеждой подумала Алиша.

Но командир воинов-мастеров лишь меланхолично убрал книгу куда-то за пазуху и повернулся к девушке спиной.

— Слушай внимательно. Обхвати меня сзади и закрой глаза. Если откроешь — пеняй на себя.

Сглотнув, Алиша сделала все, как он велел, обхватив его ногами за талию, а руками — за плечи. Господи, до чего же глупая ситуация!

«Нет, ну какая я молодец! Даже закрыла дверь изнутри ключом, а потом вытолкнула его наружу через щель между дверью и полом — якобы ушла, а ключ оставила под ковриком, как обычно делают. Вот это предусмотрительность! Зачем только я сейчас думаю об этом?»

Их куда-то рвануло, в лицо пахнул ночной воздух и Алиша сдуру приоткрыла глаза — земля бешено приближалась, но потом их будто притянуло к какой-то стене. Мастер взял ее руками под колени, немного встряхнул, словно переложил поудобнее, и они помчались к окраине города такими невероятными путями, что Алиша предпочла больше не рисковать — зажмурившись, она покрепче сжала в странных объятиях загадочного воина со сверхчеловеческой силой, ощущая лишь тепло, исходящее от его тела на фоне режущих порывов ветра, да упругие резкие толчки его мускулов под одеждой.

Вскоре ей стало казаться, что она едет на каком-то сказочном звере, огромном тигре или волке, быстром, гибком и совершенно не предназначенном для езды. Локтями командир прижимал ее колени к своей талии, ладонями поддерживая за икры — у него была железная хватка, и Алиша окончательно ощутила себя пленницей, жертвой невероятного хищника, которому она не смеет сопротивляться и который несет ее не иначе как в свое логово на растерзание.

Еще миг, и город остался позади. Алиша невольно вскрикнула, когда листья деревьев хлестнули ее по лицу. Мастер слегка наклонился, будто извиняясь, и перешел на более низкий уровень — они мчались прямо по деревьям, и Алиша не была уверена, отталкиваются ли они от чего-то вообще. Да ведь это он еще без рук!

Скроу стал петлять, пару раз они пересекли какие-то дороги, потом пробежали участок по лесной тропе, а затем мастер-воин вильнул в сторону, и их снова окружили дебри.

— Слезай тут, дальше пойдем пешком, — вдруг сказал он, мягко спустив Алишу на землю.

Когда они успели остановиться?

Не в силах стоять на ногах, Алирия осела на землю, ощутив под пятой точкой приличный слой влажной прошлогодней листвы. Голова кружилась, и девушка отчаянно ловила ртом воздух.

«Надо прийти в себя, нельзя так падать в грязь лицом. Этот воин и так со мной слишком нянчится!»

Алиша открыла глаза. Командир Скроу протягивал ей руку. Девушка поднялась, благодарно взглянув на него, но он уже пошел прочь.

«Как мало в нем человеческого. Конечно, командир отряда, мастер… и все же он рожден человеком. Как жаль, что их воспитывают такими бесчувственными и суровыми», — подумала она, оправляясь и поспешно следуя за ним.

Алиша шла след в след, изо всех сил стараясь обрести равновесие. Сумка неприятно била по бедру — свитки утяжелились, загруженные под завязку.

«Зато теперь я могу хоть где начинать новую жизнь», — с внутренней усмешкой подумала девушка.

Через пару минут они вышли к укрепленному военному лагерю. Тут стояло порядка двадцати палаток. У самой большой был разведен костер, на нем варили какую-то похлебку. Никакой суеты, все неторопливо занимались своими делами, даже часовые казались простыми прохожими.

— А вот и командир с гражданской! — хохотнул один из воинов, в котором Алиша узнала обнаружившего ее человека.

— Эй, ну ты не переживай, мы тебя проверим, а там посидишь-подождешь конца заварушки и свободна! — обнадежил другой, более приветливый солдат.

— Как твое имя? — невозмутимо спросил командир отряда.

— Алирия, — стремясь придать своему голосу такую же невозмутимость, произнесла девушка.

— Хорошо. Готовить, лечить, шить умеешь?

— Ну, немного… всего по чуть-чуть. Я училась на медика полтора года…

— Хорошо. Пойдем сейчас к дознавателю, он проверит, а потом поможешь нам.

Алиша покорно пошла за командиром, окинув взглядом сидящих у костра солдат. В их глазах она не заметила ни усмешки, ни любопытства — скорее легкую заинтересованность, а то и вовсе безразличие.

                                      * * *

Дознаватель занимал отдельную палатку. Он оказался абсолютно лысым человеком в темном балахоне, съехавшим отчего-то набок. Его открытое плечо казалось бугристым из-за неровных шрамов — явно имело место рваное ранение.

— Что тут?

— Час назад зашли в университетское здание обсудить план. Девушка утверждает, что работала в комнате, где мы расположились. Пряталась в подсобном помещении. Судя по всему, случайность. Проверь.

Скроу вышел, оставив Алишу наедине со странным человеком.

«Он обращается со мной, как с каким-то низшим существом. Обидно!», — подумала она. Ей снова стало страшно, но одновременно и разозлило такое отношение.

— Я дознаватель, читающий в сознании людей. Скорее всего, это и вправду случайность — у тебя на лице и так все написано. Но для соблюдения формальности я должен проверить. Подойди и не бойся, — человек в балахоне даже не шевельнулся, будто был говорящей статуей.

Алиша послушно подошла и села у его ног. Мужчина приложил ладони к ее голове — они показались прохладными. Он закрыл глаза.

Девушка попыталась хоть что-то почувствовать — токи энергии, щекотку, шевеление волос. Но ничего.

— Действительно, глупое недоразумение, — тихо произнес дознаватель.

В палатку вернулся Скроу.

— Она чиста. Отпускайте, когда будет безопасно, — сказал ему лысый.

Мастер кивнул.

— Пойдем, тебе отвели место.

И снова Алиша послушно поплелась за ним.

Отойдя от палатки дознавателя, командир вдруг остановился, и девушка чуть было не налетела на его спину, заметив вблизи необычные нашивки на его куртке. Не похоже на герб и цвета страны Го…

— В лагере всегда чрезвычайное положение, поэтому не глупи, — не оборачиваясь, начал объяснять Скроу. — Из палатки не выходи, просто так не гуляй. Уборная у нас вон в том деревянном домике, а воду можешь брать из того чана — его наполняют. У нас есть ответственный за хозяйство, будешь ему помогать. Если вдруг нападут или начнется неразбериха — никуда не убегай, в вашей палатке есть укрытие, тебе покажут. Спрячешься туда и будешь сидеть, пока все не уляжется. Я несу за тебя личную ответственность, как за гражданскую. Так что лучше просто дождись конца операции и будешь свободна.

— Поняла, — сказала Алиша, хотя, наверное, могла бы не говорить. Но потом почему-то решила уточнить, — Вы ведь не к военным силам страны Го принадлежите?

— Верно, мы союзники армии Го, из страны Агнир, — слегка повернув голову в ее сторону, ответил командир.

Агнир… сильное государство на юге материка. С ним многие воевали, но редко одерживали победу. Чаще всего сражения велись на пограничных территориях или в странах, зажатых между большими державами. Несколько раз и Рисия становилась полем боя, хотя самые страшные войны закончились еще до рождения Алиши. Сейчас Агнир выступает в роли главного миротворца. К тому же, в эту страну много лет назад уехала двоюродная сестра Алиши — это ее родители взяли опеку над осиротевшей девушкой. С сестрой у Алиши сложились отношения куда более теплые, чем с дядей и тетей. Девушки состояли в переписке, и Алиша часто шутила, что понимает, почему Кира уехала из родной страны. Кира же звала Алишу к себе после окончания обучения, но девушка не хотела навязываться. Тем не менее, последние полгода Кира была ее единственным настоящим другом.

Поэтому с Агниром у Алиши были положительные ассоциации. Хотя она и не планировала туда перебираться.

Мастер отвел ее в большую палатку и указал на лежак в темном углу.

— Если операция затянется до утра, то спать будешь здесь. Хозяйственник тебе все покажет и даст еды. Ему уже сообщили. Заранее приношу извинения за возможные неудобства. Но таковы уж реалии войны.

И он ушел, оставив Алишу в одиночестве. Она рухнула на лежак и какое-то время пыталась прийти в себя. Кажется, опасаться было нечего. Помогать по хозяйству — это меньшее из зол. Тем более, если этот командир Скроу несет за нее личную ответственность… У этих мастеров и впрямь свой кодекс чести. Хотя при этом они действительно внушают ужас. А дознаватель — настоящий телепат! Расскажешь — не поверят…

Алиша ожидала прихода ответственного по хозяйству, поэтому не могла полностью расслабиться. Оставалось еще около часа до полуночи.

В одном из свитков оказалась декоративная подушка. Достав ее, Алиша прилегла на лежак. Им служил спальный мешок, брошенный на большую картонную подстилку. Жестковато, конечно, но в палатке во время школьных походов бывало и хуже.

Несмотря на адреналин, Алиша постепенно задремала. И поскольку никто не нарушил ее покоя, вскоре провалилась в глубокий сон. На самом деле, примерно через час после этого в палатку зашел хозяйственник Ригоро. Это был тоже воин-мастер, но без маски и с привычкой пожевывать травинку, которая вечно болталась у него изо рта.

Увидев, что его новая подопечная спит, Ригоро отошел к противоположной стороне и устроился на своем лежаке, закинув руки за голову. Он смотрел в потолок палатки, будто видел звездное небо, грыз травинку и думал о чем-то своем.

2

Сперва Алише показалось, что она проснулась в своей комнате в общежитии. Но девушка быстро поняла, что это не так. Эмоции пронеслись вихрем — страх сменился вспышкой радости: в жизни происходит что-то интересное! Затем кольнуло разочарование — приключение явно не затянется, и скоро от него останутся лишь воспоминания.

Последняя мысль заставила Алишу резко встать. Тело затекло. На улице уже наступило утро. Она вышла, заметив, что лагерь опустел. Часовых тоже не было видно, но оно и понятно — мастера на то и мастера, что лишний раз их и не увидишь.

Только один человек что-то делал у большого котла — вероятно, ответственный по хозяйству, к которому ее приставили. Алиша юркнула в деревянный домик уборной, потом подошла к нему.

— Здравствуйте.

«Интересно, он будет таким же немногословным, как этот Скроу?», — подумала она.

— Доброе утро. Слышал, вас случайно к нам угораздило. Но не волнуйтесь, скоро все кончится. Меня зовут Ригоро, — улыбнулся ей воин.

— А я Алиша. Спасибо, что подбадриваете… Но ничего страшного, времена неспокойные, всякое бывает. Не подскажете, где лучше умыться?

— Да вот, берете ковш у чана, зачерпываете и где-нибудь ближе к уборной. А то затечет под палатки…

Ригоро оказался дружелюбным малым. Вскоре Алиша присоединилась к нему, и они погрузились в повседневные хлопоты. В лагере находилось два раненых, и Ригоро сделал им перевязки. Алиша помогала. Затем они перечистили целую кучу овощей, и хозяйственник принялся варить что-то, похожее на рагу. Алише он доверил штопать фартук.

— Вроде и не срочно, да я терпеть не могу шить, так что буду благодарен, — смущенно произнес он.

Ригоро говорил мало, и в основном по делу, поэтому Алиша не узнала ничего нового. Разве что общеизвестное: что несколько отрядов мастеров Агнира пришли на помощь союзному государству Го в гражданской войне. И что скоро она закончится, потому что против таких воинов никакие повстанцы не выстоят.

Этот день выдался солнечным, и Алиша впервые за последние месяцы почувствовала на душе тепло и даже радость. Странные ощущения, если учесть обстоятельства.

Часа в четыре пришел один из отрядов. Воины открыто обсуждали детали операции, но сыпали такими терминами, что Алиша даже при желании не могла бы ничего разобрать.

— Все квадраты чистые, но это-то и подозрительно. Напоминает тактику белого быка, — качал головой один из воинов, Гэммай, у которого один глаз был закрыт повязкой.

— Я бы сказал, серый туман это. Притаились. Отступники стремятся вселить в нас опасения. Среди них, слышал, отряд Энки, убийцы снов, — говорил второй, с банданой на голове.

— Слухи. Любят страху напустить. Конечно, осторожность прежде всего. Но Энке тут особо поживиться нечем. Он скорее придет падаль подбирать, как умный преступник, — не согласился Гэммай.

— Гэм, не забывай, жарче всего в секторах Тэ и У — там даже нашим досталось. А это кое-что, да значит. Черт бы побрал старого деда, довел страну до таких распрей… — вздыхал третий, Курир, чьи волосы торчали во все стороны.

Алиша во все глаза смотрела на солдат. При свете дня они и вправду были похожи на инопланетян: вроде говорят по-простому, но что-то в их осанке, внимательном взгляде, плавных, отточенных движениях, ловкости пальцев, выдавало в них людей, обладающих особыми умениями, недоступными простому человеку.

В общем, по сравнению с ними Алиша казалась себе ничтожеством.

Ближе к вечеру вернулся отряд командира Скроу. Как успела узнать девушка, его полное имя было Скарскроу Рэм Митору — и был он одним из легендарных мастеров Агнира, известный также, как Митору Скрытный и Всевидящий Скроу. Его даже выдвигали на пост убару — главы военного города. По сути, он был самым опытным и авторитетным мастером во всем лагере и, как догадалась Алиша, командовал не только специальным отрядом, но и координировал все агнирские силы.

«И этот человек терпеливо ждал, пока я упакую свои шмотки?», — со смесью стыда и трепета подумала Алиша.

При появлении командира Скроу что-то сжалось и перевернулось у нее внутри. Она слышала о нем лишь краем уха как о кумире многих мальчишек. Он также славился как гениальный стратег и один из самых скрытных воинов в элитных отрядах. Встретиться с таким человеком уже само по себе было чем-то исключительным.

Увидев ее, командир лишь слегка кивнул, но даже этот знак Алиша восприняла как нечто сродни оказанной ей чести. Она изо всех сил старалась делать все как можно лучше, и даже, сама того не замечая, стала подгонять Ригоро, привыкшего к неторопливому темпу работы.

— Ты смотри, а гражданская с характером, — усмехнулся капитан одного из отрядов, кажется, его звали Думмиро.

Скроу ничего не ответил. К удивлению Алиши, но не вызвав никакой реакции у окружающих, он принял из ее рук плошку с рагу, поблагодарив все тем же кивком головы, и направился в сторону своей палатки, по пути доставая из-за пазухи книгу.

— Он такой. Не зря его прозвали Скрытным — и среди своих никому лишний раз не показывает свое лицо, — сказал Алише Геруд, паренек из отряда Скроу.

При этом другой воин по имени Мэрот, обнаруживший Алишу в подсобке, сердито пнул Геруда в бок — де, нехорошо обсуждать начальство за спиной, тем более что командир наверняка все и так слышал.

Алиша ничего не сказала. Не требовалось много ума, чтобы понять: в компании таких людей следовало следить не только за своим языком, но и за мыслями.

Когда все поужинали, Алиша вызвалась помыть посуду, пока Ригоро осмотрит раненых. В этот момент у нее за спиной вырос командир Скроу Рэм, меланхолично протянув опустевшую плошку. Девушка решила ничего не говорить и молча приняла ее из рук мастера.

— Эту ночь придется тебе еще побыть здесь, — без вступлений сказал он. — На стороне повстанцев оказались мастера-отступники, и ситуация осложнилась. Завтра оценим положение дел и примем решение.

Алиша снова воздержалась от комментариев, лишь взглянула на командира и молча кивнула.

Ночью ее разбудили звуки битвы. Грохот, крики и режущий скрежет смертоносных лучей заставили девушку вскочить. Хорошо, что она не переодевалась и спала с сумкой через плечо.

— Давай в укрытие! — крикнул ей Ригоро, уже стоявший на ногах. Он помог Алише поднять крышку, засыпанную сверху землей, и почти силой впихнул в землянку — на волосы и лицо девушки полетели песок и грязь. Она и пикнуть не успела, как осталась одна в кромешной тьме — Ригоро, спрятав ее, поспешил своим на помощь.

Какое-то время Алиша приходила в себя. Ей было страшно и хотелось плакать. Правда, плакать не оттого, что наверху идет бой и проливается кровь, а потому что ее все бросили.

«Какие они холодные люди, все-таки. Да, я понимаю, дело в работе, в воспитании. Их растили для войны, делали из них служителей стране и народу: эдаких сверхлюдей, способных ставить расчет выше эмоций. Хотя, надо признать, между собой они ведут себя, как самые обычные приятели. С такими можно было бы хорошо повеселиться в мирное время. Пускай они забывают о своих личных желаниях и чаяньях, служа чему-то большему, но разве это не достойно уважения? Они поддерживают друг друга, вместе переживают опасности, рискуют, сближаются, теряют друг друга, горюют и замыкаются в себе… Я знаю, что с детства им прививают дух товарищества и взаимопомощи. И это так ощущается… Черт, мне всегда не хватало именно этого! А я для них всего лишь обуза, всего лишь досадная случайность!»

Неожиданно Алише отчаянно захотелось родиться и вырасти именно в таком городе. Она знала, что женщины-мастера, известные также, как басилиски или «умерщвляющие цветы», воспитывались наравне с мужчинами, но при этом чаще использовались в шпионаже, где им не было равных. Алиша слышала, что цены для найма одной басилиски куда выше, чем аналогичного мужчины-шпиона.

Разозленная своей слабостью и вынужденной пассивностью, девушка попыталась выбраться из укрытия. Но это оказалось непросто — даже когда тяжелая крышка приподнялась, откинуть ее у Алиши не хватило сил. Пришлось покопаться добрых десять минут, прежде чем она смогла засунуть между землей и крышкой сперва вызволенное из свитка скрученное одеяло, потом попавшуюся под руку подушку, а потом и придвинуть стоящий снаружи ящик, обеспечив себе надежную щель. Еще один ящик Алиша сумела скинуть к себе внутрь, чтобы встать на него и кое-как, пачкаясь в земле, откинуть крышку и вылезти наружу.

Бой продолжался. Палатка перекосилась, и вскоре Алиша ощутила запах гари — в полотно угодила искра. Девушка не знала, как лучше поступить, и в итоге сумела упаковать в свиток лишь военную аптечку, надеясь, что если встретит раненых, сможет хоть как-то им помочь. Это оказалось очень предусмотрительным.

Закинув сумку за плечо и мысленно попрощавшись со своей жизнью, Алиша выскользнула из палатки.

На первый взгляд никого не было видно. Кое-где раздавался скрежет режущих лучей, где-то разгорался пожар. Девушка пригнулась и двинулась вдоль палаток, надеясь, что всевидящие воины-мастера не заметят ее в пылу схватки и не примут за врага. Кажется, сражались именно мастера — со стороны повстанцев и со стороны союзных сил Го.

«Может, это те отступники, о которых говорил командир Скроу, решили неожиданно напасть?», — подумала Алиша.

Кто такие отступники, она не знала, но догадывалась. Наверняка это предатели, решившие служить не своему народу, а преступным группировкам, способным платить больше. Или что-то вроде того. Конечно, повстанцы постарались привлечь в свои ряды таких уникальных воинов, а те, вероятно, всегда рады поквитаться с бывшими «братьями по оружию».

Кромешная тьма и резкие блики путали мысли, мешали думать ясно. Оставаться в лагере не хотелось, но и бежать в лес казалось безрассудным. Тем не менее, поплутав еще немного по палаточному городку, Алиша постепенно углубилась в заросли.

Она помнила, что они пришли с командиром Скарскроу с запада, и старалась пробраться на соответствующую сторону от лагеря.

Скарскроу… Ну и неудобное же у него имя! Если он несет за нее личную ответственность, то обязательно должен найти и выручить… Если, конечно, его не заняли более важные дела. А дел этих, сейчас, конечно, полно! Отбиваться от врага, защищать своих людей, готовить грамотное отступление. Все равно на нем ответственность не только за нее, случайную встречную, но и за все отряды, за все их союзнические силы…

«Вот и кончилось мое увлекательное приключение», — подумала Алиша с неожиданной горечью. — Если меня здесь не убьют, то вернусь в город, отосплюсь, а дальше получу диплом и… нет, так продолжаться не может! Наверное, все же приму предложение Киры и уеду в Агнир. Надо только выхлопотать гостевой пропуск и потом найти там официальную работу».

И все же ближайшие дни жизни, ярко возникшие перед внутренним взором Алиши, вызвали у нее полнейшее отторжение. Кто бы мог подумать, что ей так опостылеет эта жизнь!

Поддавшись бессознательному порыву, Алиша резко свернула на восток. Повстанцы, судя по всему, атаковали с севера, и девушка решила обойти лагерь с юга, в надежде найти следы отступления агнирских мастеров. Она везде ожидала увидеть то окровавленный труп, то даже оторванную часть тела, каждую секунду была готова принять летящий кинжал или ощутить прикосновение режущего луча. Но лес жил своей ночной жизнью, и звуки боя раздавались где-то за деревьями.

Алиша шла, осознавая безумие своей затеи, готовая к неминуемой смерти каждый миг. Ее тянуло вперед, как тянет бегущего от скуки привычной жизни человека на самые необдуманные авантюры.

— Кого еще нелегкая принесла! — раздался вдруг совсем близко голос, и в тот же миг девушка буквально выпала из зарослей в небольшой овраг, чудом удержавшись на ногах.

В укрытом прошлогодними листьями небольшом овраге сидели трое, а в центре лежал четвертый. Алиша тут же узнала в нем Скроу.

— Эй, опять она?! — недовольный возглас Мэрота был проигнорирован, так как Алиша тут же бросилась к раненому.

— Что с ним?

— Ты про царапину на руке? Это мелочь… — покачал головой Гэммай. — Он использовал одну…, — воин замялся. — Один прием секретный, чтобы вытащить нас из взрыва. Сумел всех четверых, а это… В общем, это на пределе даже его сил. Теперь неделю не очухается. Почти полное бессилие.

Скроу застонал. Третий воин, Геруд, заботливо приподнял его голову, влил в рот под маской какую-то жидкость.

— Оставьте меня, отходите в горы, — прошептал командир.

— Своих не бросаем, — хмуро ответил Мэрот.

— Да и с ней что? — неожиданно все взгляды обратились на Алишу. Взгляды тяжелые, даже злые. И, как ни странно, именно такая реакция вывела ее из оцепенения.

— Я медик, забыли? Я могу помочь ему. Если отнесете нас в какое-нибудь укрытие, я им займусь. У меня есть военная аптечка, прихватила из лагеря. И не придется никого бросать, — с нажимом и особенно пристально посмотрев на Мэрота, сказала девушка.

Воины переглянулись. Алиша была уверена, что ей откажут, но, видимо, за взглядом скрывалось нечто большее, возможно, они и вправду умели обмениваться мыслями.

Наконец, Гэммай, по старшинству признанный лидером, слегка кивнул.

— Садись на меня, а Мэрот возьмет Скроу. Геруд, прикроешь.

Так, впятером, они покинули поле боя.

Сначала Алиша все ждала погони или луча в спину. Потом, когда лес остался позади, они пересекли небольшое поле и стали приближаться к горам, у подножия которых стоял город Оскол, девушку неожиданно захлестнул восторг. Они взяли ее с собой! Они, легендарные мастера-воины взяли ее с собой!

Конечно, она для них лишь инструмент — медик, способный подлечить командира, да что там — генерала их армии. Это стратегия, ничего личного. И все же…

Алиша отметила, что уже уверенно держится за воина и даже не всегда закрывает глаза — бежал Гэммай стремительно, но не так изощренно, как Скроу. Да и если по прямой, то совсем не страшно. Вот бы так научиться…

А они поднимались все выше и выше. Казалось, гравитация и вправду не для мастеров — у Алиши от перепада давления начала немного кружиться голова. Но воины все летели, подобно птицам, и лишь редкие камни катились из-под их ног.

Подъем закончился, началось небольшое плоскогорье, а потом новые скалы — уже более отвесные. Они забрались, должно быть, метров на пятьсот выше уровня моря, а может, и на все семьсот.

Еще через полчаса отряд остановился у небольшой пещеры, почти неразличимой издалека.

— Тут пока устроимся. Командиру нужен отдых. Займись им, — приказал Гэммай, снимая Алишу со спины.

Девушка устояла на ногах. Уже за это она могла бы гордиться собой, но лишь кивнула и исчезла в глубине пещеры. Там Геруд вовсю орудовал над своим переносным свитком — вскоре из него появилось ведро, котелок и один спальный мешок.

— Эй, Мэрот. Найди воду! — крикнул Геруд соратнику, вместе с Алишей укладывая Скроу на мешок.

Девушка тотчас принялась за осмотр.

«И вправду, его как будто лишили сил. Истощение — он даже похудел. И побледнел. Тут только время и поможет. Но не только время — нужен тщательный уход. И для этого я здесь!»

Первым делом она перевязала глубокий порез на его руке — кровь почему-то не шла, отчего рана выглядела еще более устрашающей. Можно было бы и зашить, но этим она займется чуть позже, когда изучит аптечку. Да и если на них все заживает, как в слышанных ею рассказах — этого и не потребуется.

Затем она расстегнула его бронежилет — под ним оказалась плотная ткань водолазки.

— Он похолодел, словно труп! — воскликнула Алиша, прикоснувшись случайно к руке Скроу.

— Особая техника, так его тело защищается от перегрузки. Нужно оставить его в покое и тепле на какое-то время. Но разводить огонь опасно, — покачал головой Геруд.

— У меня есть грелка, но мы все равно без горячей воды, — вздохнула Алиша.

— О! А это как раз не проблема! — самодовольно улыбнулся Геруд.

Девушка торопливо полезла в свиток отыскивать грелку.

Тем временем Мэрот принес откуда-то два ведра воды. Было странно видеть этого хмурого, всегда сосредоточенного воина за хозяйственными хлопотами.

Геруд тут же взял одно из ведер и поднес ладонь к водной поверхности. Прошло некоторое время, и вода в емкости закипела. Алиша постаралась сделать вид, что ничего сверхестественного не произошло, но лицо выдало ее.

— И какими еще способностями обладают мастера? — пытаясь скрыть свое смущение, спросила она.

Геруд усмехнулся.

— На то мы и мастера. Мы все делимся на кланы, и у каждого есть свои особые способности. Все зависит от того, как ты их разовьешь.

— Давай, выбалтывай все наши секреты, — фыркнул Мэрот, и Алиша невольно еще больше смутилась.

— Хватит, она и так из-за нас в переделку попала. Да и кому скажет — не поверят же, — и Геруд подмигнул девушке, как самый обыкновенный парень.

Мэрот вздохнул, видимо, списав болтливость на молодость товарища и его желание понравиться. В это время вернулся Гэммай, который исследовал окрестности. Его лицо выражало высшую степень сосредоточенности.

— Нагрели воду? Пока костер не разводите. Мы с Мэротом отправимся на разведку. Ты, Геруд, объясни Алише, что к чему, и позаботься о питании. Командиру можно только жидкую пищу, поэтому оставляю приготовления на тебя.

Геруд охотно кивнул. Мэрот напряженно поднялся, всем своим видом показывая, что не доверяет ни Алише, ни болтливому соратнику. Но лидер приказывал, и они удалились.

Алиша облегченно вздохнула.

— Нелегко тебе, да? — участливо спросил Геруд.

Алиша впервые посмотрела ему в лицо. До этого она неосознанно отводила взгляд, как будто боясь присматриваться к мастерам.

Геруду на вид было немногим больше двадцати — он носил бандану с металлическим протектором на лбу, из-под которого выбивалась челка. У него было широкоскулое, улыбчивое лицо и открытый взгляд необыкновенно темных глаз. Обычно он тоже носил высокий обтягивающий воротник, скрывающий половину лица, но теперь аккуратно сложил его на шее.

— Конечно, это все очень необычно, но меня… меня даже устраивает, — пожала плечами Алиша. — Я вела слишком скучную жизнь в последние годы…

— Скучную? Ты не похожа на тихоню, — чуть приподнял бровь Геруд. — Впрочем, держи ухо востро — это и вправду не игрушки. Если повстанцы обнаружат нас, убьют всех, включая тебя.

— Я это знаю, — раздраженно мотнула головой Алиша. Ей начинали надоедать эти постоянные напоминания о собственной уязвимости.

— Я всего лишь хотел убедиться, что ты осознаешь риск. Тем более, мы ответственны за твою безопасность, поэтому…

— Ну все, хватит. Не надо слишком меня опекать. Я тут, чтобы помочь вашему командиру. Давай лучше займемся едой. И обещаю не глазеть, как ты кипятишь воду руками…

При последних словах Геруд рассмеялся. Он был необыкновенно живой и не мог не вызывать симпатии. И Алише, несмотря на царящий в душе сумбур, еще больше захотелось проводить время в компании загадочных воинов.

Они быстро подвесили котелок на складные палки, и Геруд стал подогревать его снизу. Часть горячей воды залили внутрь, часть пустили в грелку для командира. Скроу почти не дышал, но иногда Алише казалось, что он все равно все видит и слышит. Кто знает, может, в его клане умеют выходить из тела и витать неподалеку, подглядывая и подслушивая за окружающими?

Вскоре вода в котелке закипела, и девушка добавила туда крупы и специи. Следом вскоре отправилась и пара банок с тушенкой — обычный солдатский паек.

— Так ты, значит, из другой страны вообще? — спросил Геруд, помешивая жидкую кашу.

— Да. Из Рисии, — ответила Алиша, подметив, что молодой воин выглядит уставшим. Видимо, кипятить воду руками все же нелегкое занятие. Хотя, вероятно, он просто решил покрасоваться и выдавил из себя все силы… Вот дурак, разве так ведут себя истинные воины?

— Я бывал там, но мимоходом. Тихая страна, красивая.

— Да, природа единственное, что там действительно мне нравилось.

— А твоя семья где? — поинтересовался Геруд.

— Не знаю, — грустно улыбнулась Алиша. — Нет у меня семьи. Свободна, как ветер в поле.

— Тогда понятно, почему ты решила пойти с нами. Наш образ жизни притягивает тех, кому нечего терять, кто одинок, — отметил неожиданно серьезно молодой воин.

— Я не совсем одинока. И не питаю иллюзий по поводу вашей жизни. Но мне и вправду терять нечего, — пожала плечами Алиша.

— Ты молодая девушка, у тебя все сложится хорошо в любом случае. Просто период в жизни, — тоном знатока произнес Геруд.

— Я сама решу, что мне подходит, — чуть раздраженно откликнулась Алиша. — Повторяю, не надо меня опекать.

Вместе они сварили кашу и заварили чай. Вскоре вернулись Гэммай и Мэрот. Уселись завтракать. Светало, Алишу стало клонить в сон.

— Поступим так, — произнес Гэммай. — Мы за день прочешем местность, спустимся к городу, узнаем ситуацию. Если наши взяли верх — перевезем Скарскроу-тэма и Алирию туда. А пока придется расположиться здесь. Командира оставляю на тебя, Алиша. Конечно, без помощи энергетического донора он так пролежит неделю, а то и две, но зато ты о нем позаботишься.

— Энергетического донора? — переспросила девушка.

— Да, это один из видов медицинской помощи. Переливание своей энергии пострадавшему. Есть отдельный вид медиков, который этим занимается. Правда тут, как и с кровью, не каждая энергия подойдет. Но мы пока обойдемся без их помощи. Главное, костер не разводи и не шуми сильно.

— Мне бы знать, где источник воды, — вздохнула Алиша, взглянув на Мэрота.

— У нас в свитке припасено питьевой, но это дня на два с учетом всех нужд. Родник протекает выше, примерно в километре вверх по горам. Но мы снабдим, ты не волнуйся.

Гэммай натянул маску.

— Ну все, пора. Геруд, прикрываешь.

— Не скучай! — бросил Геруд Алише, как кузнечик выпрыгнув из пещеры.

Девушка осталась наедине с обессиленным командиром.

Она протерла посуду, стараясь затрачивать как можно меньше воды. Потом извлекла из своего свитка одеяло, подушку и несколько курток, соорудив себе что-то наподобие лежанки. Переложила грелки рядом со Скроу, еще раз осмотрела его — пара мелких ссадин уже покрылась коркой, повязка на порезанной руке оставалась идеально белой.

«Как бы он не умер так… случайно. А я едва ли замечу!», — подумала с затаенным страхом девушка.

Волосы Скроу лежали на спальном мешке смешным чубом, как будто растрепали метелку. Белый шрам на веке выглядел особенно ярким, напоминая молнию. У командира вблизи оказалось довольно привлекательное лицо, пускай даже маска закрывала нижнюю половину. Почему-то Алиша не решилась заглянуть под нее — даже соратники поили и кормили Скроу, лишь слегка отведя материю высокого воротника. Может, это было частью его амплуа или за маской и вправду скрывалось какое-то страшное телесное увечье?

Алиша еще раз прощупала слабый пульс, даже приложила ухо к груди. Едва заметное биение…

Но чем она может помочь? Знать хотя бы какую-то премудрость мастеров-медиков…

Больше делать было нечего, и Алиша решила вздремнуть. Чувствовала она себя неуютно — два дня в одной и той же одежде, волосы порядком испачкались, да и самой хотелось вымыться. Но не здесь, где до ближайшего родника добрый час пути. К тому же, вода там наверняка ледяная.

Сон быстро сморил девушку, несмотря на яркий солнечный свет, проникающий в пещеру.

3

Она очнулась с ощущением легкой тревоги и растерянности. В третий раз Алиша вскочила, будто ее жизни грозит опасность. Но вокруг было тихо. Вечерело, но птицы еще щебетали где-то в отдалении. Тело ужасно затекло.

Девушка попила воды и подошла к лежащему все в той же позе командиру. Ему бы тоже не помешало попить… Только вот он может захлебнуться, если влить воду напрямую в горло…

Ох, как же гудит голова, как она разбита! Но все, что она может — это ждать возвращения других воинов. Они-то хорошо знают, что к чему. Только вот ее взяли не для того, чтобы слушать жалобы. Она должна приглядывать за командиром.

С сожалением пощупав холодный котел, Алиша положила себе немного остывшей каши. Не слишком-то вкусно, но это лучше, чем ничего. Да и достаточно питательно.

Поев, девушка принялась за Скроу. Она обтерла его смоченной в воде тряпкой: сняла ботинки, помыла ноги, протерла руки до локтей. Настал час лица с шеей, и Алиша смело стянула с командира маску — в этот раз у нее не было желания церемониться.

Самое обыкновенное, немного утонченное лицо. Странно, но, кажется, маску он носил не для того, чтобы скрыть какие-то недостатки, а, наоборот — чтобы не бросались в глаза достоинства.

У него был небольшой рот, изогнутый тонкой аристократической линией, узкие скулы, чуть впалые щеки. Но это скорее последствия истощения. И все же чертам его лица было присуще некоторое изящество. Может, предки мастеров и вправду вышли из дворянской элиты?

В глаза Алише бросился старый шрам, пересекающий щеку командира. Та успела зарасти щетиной, и бледная полоска прочерчивала свой путь на коже, будто иссохшее русло реки. Чуть заметная горбинка на носу свидетельствовала о старом переломе. Да и этот глаз, будто впавший внутрь от удара, красноречиво говорил о профессии лежащего перед ней человека. Бывалый воин, наемник и убийца, он побывал во множестве переделок, видел множество смертей, и большая часть из них происходила от его руки.

Боже, ну что она, вчерашняя студентка, делает рядом с таким, как он?

Алиша снова испытала приступ ужаса, но теперь уже смешанного с отвращением. Нет, не к Скроу, и даже не к сложившейся ситуации. Скорее, к самой жизни и тем, кто придумал войну.

Она продолжила обтирание, а потом решила покопаться в военной аптечке, удачно захваченной в лагере. К своему удивлению девушка нашла то, что оказалось очень кстати — капельницу! Посмотрев содержание раствора, Алиша, не задумываясь, воткнула катетер в вену мастера. Теперь можно не бояться обезвоживания.

Выходить из пещеры Алиша не решалась, разве что пару раз сбегала в туалет за соседний валун. Раскладывать вещи тоже не было смысла, а огонь разводить ей запретили. В итоге она только и смогла, что кое-как умыться оставшейся водой, переодеться в свежее белье и погрызть солдатских сухарей.

Взяв одну из книг, девушка попыталась углубиться в чтение, но тщетно. Мысли разбегались, голова вообще плохо соображала. Тогда Алиша нашла в своем свитке давно заброшенную тетрадь с записями — старый дневник.

Открыв его, девушка прочитала:

«Он не робок и, чему я у него учусь, — способен говорить то, что думает. Не боится не понравиться или вступить в открытый конфликт. Если собеседник ведет себя неадекватно, не прячется под маской любезности, а высказывает прямо, что думает о таком поведении. Любит выступать перед публикой, может сказать тост, обладает немалыми лидерскими способностями, но в то же время независим от собственного начальства.

Он очень ценит мое творчество. Хотя я дала ему прочитать мою первую книгу, он до сих пор до нее не добрался. Просто фантастика ему немного чужда, а мы ко всему прочему очень заняты (по жизни, по-моему), но он всегда поддерживает меня: пиши, пиши…»

Поморщившись, Алиша захлопнула дневник. Надо же, одна из последних записей! Когда это было? Года полтора назад? О чем она думала, почему так восхищалась Риккертом? А ведь ее единственную книгу он так и не прочитал. Хотя она и сама была о ней невысокого мнения.

Да, она боялась творить, писать нечто масштабное, постоянно обходясь мелкими статьями, которые, к тому же, могли принести хоть небольшую, но денежную выгоду. Но это был явный компромисс с собой.

«Сколько раз я шла на такие уступки? Жила с человеком не по любви, а из страха перед одиночеством, перед самой жизнью. Марала бумагу мелкими рассказами, когда в душе тянулась к написанию целых томов. Ушла из медицины, предпочтя более легкое образование не пойми кого…»

Алише стало противно от самой себя. Она вновь взглянула на воина, лежавшего у стены пещеры.

«Вот они служат одному делу, причем даже слишком самоотверженно. Их так воспитывают, ничего не поделаешь. А я, наоборот, не могу найти почвы под ногами. Вот вернусь обратно в город, и что? Продолжу перебирать документы и прятаться в кабинете?»

И тогда она приняла два важных решения. Во-первых, вернувшись в Оскол и получив диплом, она постарается переехать к Кире и там поступить в медицинский университет. Возможно, так и вид на жительство быстрее дадут. Во-вторых, если останется хоть немного свободного времени — начнет писать новую книгу.

Когда окончательно стемнело, вернулись остальные воины. Выглядели они неважно — вторые сутки без сна начинали сказываться на них.

— Что там? — не удержавшись, спросила Алиша.

— Дело дрянь, — устало сказал Гэммай. — Наш лагерь разбит, оставшиеся в живых перешли в лагерь армии Го, что стоит на северо-западе. Но туда не доберешься — Оскол в руках повстанцев, они постоянно прочесывают местность. Нас дезинформировали по поводу сил противника. Вернее, по поводу количества отступников в их рядах. И теперь мы расплачиваемся.

— Никто не думал, что Энка всерьез возьмется за дело, — пожал плечами Мэрот.

— Не только он, там собралась вся коалиция «Тень», — вздохнул Геруд.

— Что за коалиция? — поинтересовалась Алиша.

— Мастера-преступники. Таких немного, и их обычно выслеживают целыми городами и кланами, но самым искусным удается уцелеть, — объяснил Геруд. — И недавно они объединились в группировку. Наша убару давно подозревала, что они что-нибудь выкинут в самый неподходящий момент. И вот, пожалуйста — присоединились к повстанцам и устроили гражданскую войну.

— Погоди, Гер, еще неизвестно, их ли это рук дело или они просто пришли поживиться под шумок, — покачал головой Гэммай. — Но ситуация и вправду из ряда вон. Нам ни в коем случае нельзя выдать командира, пока он в таком состоянии!

Алиша сглотнула. Кажется, они застряли тут надолго. Она попросила Мэрота добыть еще воды, а Геруда — помочь подогреть котелок и не геройствовать. Как ни странно, оба молча ее послушали.

— Надолго мы тут? — тихо спросила она Гэммая.

— Пока неясно. Место укромное, но не слишком комфортное. Да и мы можем привести хвост. Но пока в наших краях тихо, побудем тут. Скроу плох, ему надо еще дня три абсолютного покоя. Иначе… В общем, продолжай ухаживать за ним.

Они подогрели пищу и воду, снова наполнили грелки. Алиша сменила капельницу. Потом Геруд предложил отнести ее к одному чистому пруду внизу, пока Гэммай с Мэротом проделают несколько малоприятных процедур с командиром — кажется, они планировали все же провести какой-то обмен энергиями, а заодно очистить его организм. Алиша решила не вдаваться в подробности, так как у мастеров все было немного необычно.

Она с благодарностью приняла предложение Геруда, нашла в свитке полотенце и позволила отнести себя к водоему.

Вода оказалась ледяной, но воин снова решил покрасоваться. По-джентельменски повернувшись спиной к пруду, где пыталась помыться Алиша, он самоотверженно грел воду в двух ведрах, прихваченных в свитке. В итоге девушка, так и не сумевшая окунуться, помылась теплой водой из ведер и не раз потом сказала спасибо заботливому Геруду. Тому явно было приятно: он щурился, словно кот, и отмахивался, будто не заслуживал похвалы.

В этот раз они спали все вместе, разве что один из трех воинов дежурил у входа по несколько часов.

На следующий день Скроу начал шевелиться. Мастера снова ушли на разведку, на этот раз разделившись — Гэммай отправился на север, Мэрот с Герудом повторно решили прочесать юго-запад. Алиша привычно занялась хозяйственными делами.

Вскоре она заметила, что командир стал дышать глубже. Потом он пошевелил пальцами. Следуя порыву, девушка опустилась перед ним на колени и сжала его руку. Кожа у Скроу странно пожелтела, как будто в организме начали происходить какие-то процессы. Он ответил на рукопожатие слабым шевелением пальцев. Веки его дрогнули, будто он пытался открыть глаза. Но в итоге снова провалился в беспамятство.

«Что же он такое сделал, чтобы защитить соратников от взрыва? Сформировал энергетический щит? Перенес их силой мысли подальше от эпицентра? На что вообще способны воины такого уровня?», — думала Алиша, глядя на изможденное лицо мастера.

После полудня вернулись Мэрот с Герудом. Рассказали, что местность и вправду прочесывают мастера-отступники, поэтому постоянно рыскать там нет смысла. Они обнаружили труп одного из товарищей и смогли его ликвидировать.

Это было одним из правил мастеров — если воин умирает, его тело необходимо полностью уничтожить, чтобы не допустить попадания в руки врага даже частички уникального генома. Кажется, игры с генетикой и вправду были у этого общества в ходу.

Гэммай появился ближе к полуночи и принес с собой подстреленного кролика. Алиша никогда не потрошила дичь, и Геруд охотно вызвался научить ее.

Узнав о смерти одного из соратников, Гэммай только молча кивнул. Мэрот ходил еще более замкнутый и серьезный, чем обычно.

«Они никогда не покажут свою боль. Смерть — это часть их работы. Они всегда ходят по краю пропасти, и оплакивать каждого сорвавшегося для них будет только лишней тратой душевных сил», — думала Алиша, глядя на мастеров. Но она видела, что они горюют.

Когда новый рассвет встретил их первыми солнечными лучами, Гэммай дежурил у входа в пещеру. Алиша не выспалась, но что-то прогнало сон так далеко, что дальше лежать не было смысла.

Девушка встала, сполоснула лицо и подошла к выходу из пещеры.

— Ночью командир очнулся, — тихо произнес Гэммай, глядя на встающее из-за гор солнце.

— Правда? Он открыл глаза? — оглянувшись на лежащего Скроу, спросила Алиша.

— Да, мы даже немного побеседовали. Это все хороший знак. Критическая стадия миновала, теперь он должен пойти на поправку. И поэтому я хочу поговорить с тобой, — Гэммай взглянул на Алишу как-то по-особенному, серьезно, будто она давно служит в его отряде и готова выполнить любое его распоряжение.

Этот мимолетный взгляд взбудоражил девушку больше, чем все разговоры и манеры воинов за последние два дня.

— Конечно, я слушаю, — кивнула она, усаживаясь рядом с командиром.

— Хоть я и моложе Скроу, но знаю его достаточно давно. Он ни за что не позволит нам долго себя опекать и постарается как можно скорее восстановиться. В таком состоянии человек часто теряет здравый смысл. Я знаю, что в твоих глазах он — гений, человек-легенда и тому подобное. К тому же, у него развита способность к гипнозу и манипуляциям с человеческой психикой. Но я прошу тебя как медика и единственного человека, который сейчас заботится о нем — не поддавайся. Он должен лежать еще как минимум дней десять. В противном случае его организм будет разрушаться, он может остаться инвалидом. Многие из наших преодолевают и инвалидность, но это делает их… другими, надломленными людьми. Не знаю, как точно сказать, но командир слишком дорог всем нам, чтобы допустить такое. Я прошу тебя от лица всех мастеров Агнира — не допусти, чтобы он раньше времени начал действовать. Иди на любые меры, чтобы оставить его лежать хотя бы до следующей луны.

Алиша вздохнула. Слова Гэммая произвели на нее глубокое впечатление. Он что, обучался красноречию? Это тоже часть воспитания мастеров?

— Я сделаю все возможное, обещаю. Можно было даже меня не убеждать — это и так понятно, — ответила она предводителю их отряда.

— Я должен был подчеркнуть важность этого момента. Это мой долг как вашего командира, — серьезно ответил Гэммай.

Алише хотелось сказать, что он отличный командир, сделать воину приятное, но она остереглась. Она мало знала еще о них, об их обычаях и ценностях, и продолжала держать дистанцию.

Днем воины снова отправились на разведку, но уже недалеко — исследовали местность в радиусе не больше пяти километров. Вернулись к обеду, доели кролика, нахваливая кулинарные способности Алиши. Она отнекивалась, напоминая, что приготовить жаркое ей помогал Геруд, а Мэрот в течение всей процедуры ликвидировал дым.

После обеда они снова исчезли, разлетелись в разные стороны, как неуловимые тени.

Алиша мыла посуду, когда заметила, что Скроу лежит с открытыми глазами.

— Вы проснулись? Вам что-нибудь принести? Воды? — спросила она, приблизившись и присев рядом с ним на колени.

Скроу медленно перевел на нее взгляд. Он смотрел на нее только правым глазом, закрыв пересеченный шрамом левый, и, казалось, в нем отражалась самая темная во Вселенной ночь. На секунду Алише показалось, что она околдована. Но девушка помнила слова Гэммая и держала ухо востро.

— Да, воды, — тихо произнес Скроу через маску.

Алиша аккуратно взяла флягу, приподняла голову командира себе на колени и, чуть отведя маску, начала поить его. Он выпростал из-под одеяла руку, пытаясь самостоятельно удержать флягу, но мышцы явно плохо слушались его. Алиша помогла его ладони сомкнуться на емкости с водой, и уловила тень удивления, проскользнувшую в единственном открытом глазе Скроу.

«Он знает. Считает, что я буду всячески ограничивать его активность, силой удерживать в постели. Но это не приведет ни к чему хорошему и только осложнит процесс выздоровления. Я должна помогать ему, должна поддерживать его с самого начала, чтобы он доверился мне и не сопротивлялся, когда я предложу ему отдохнуть».

Так думала Алиша, и таков был ее план. Она тоже кое-что понимала в человеческом поведении.

— Спасибо, — тихо произнес Скроу. Она промокнула уголок его рта салфеткой.

— Дайте знать, если еще что-то понадобится. Я буду помогать вам, пока это необходимо. Не переживайте ни о чем и побольше отдыхайте, чтобы быстрее восстановиться, — сказала Алиша как можно более спокойным тоном.

Командир, кажется, снова провалился в сон.

Ночь спустилась на горы, но воины не возвращались. Алиша на всякий случай убралась, идеально приготовившись к их прибытию. Но вот уже луна сияет на чистом небе, а мастеров все нет…

Она уселась у входа в пещеру, на всякий случай зажав в руке кухонный нож. Постепенно сон сморил девушку. Алиша улеглась рядом со Скроу, интуитивно ища защиты и тепла. Он продолжал лежать неподвижно, будто накапливал энергию где-то глубоко внутри, полностью отрешившись от мира.

Алишу разбудил шорох и чей-то порывистый вздох. Открыв глаза, она оцепенела — над ней нависал незнакомый человек с кинжалом, и лишь железная хватка Скроу, сомкнувшего пальцы на горле врага, не позволяла тому пустить оружие в ход. Эффект неожиданности на миг обездвижил его, но еще секунда — и он опомнится, замахнется…

«Надо опередить!», — пролетела мысль в голове, и девушка, не раздумывая, выхватила нож, лежавший подле ее спального мешка, и всадила воину в горло, чуть выше места, где смыкались пальцы командира в перчатке. Алиша всем телом ощутила, как проходит острие через плоть врага, как разрываются мышцы, вены и артерии. А потом на них хлынула кровь.

Скроу отбросил тело и с хрипом перевернулся, оперевшись на локоть. Стал сплевывать попавшую на губы кровь. Алиша вскочила, и в этот миг в пещеру влетели мастера — Гэммай, Мэрот и Геруд.

— Они справились с ним! — воскликнул Геруд, глядя на отброшенное тело.

— Командир, это моя ошибка. Я не смог отвести хвост, один все-таки просочился и обнаружил вас… — скорее отрапортовал, чем стал оправдываться Гэммай.

— Только один? — хриплым голосом спросил Скроу.

— Да, остальных мы ликвидировали. Этот думал, что соратники идут за ним следом.

— Какая удача! — повторил впечатлительный Геруд.

— Скажите ей спасибо, — выплюнул Скроу вместе со слюной. — Почему не оставили мне кинжала под рукой? Это могло стоить жизни обоим, — отчитал он мастеров.

Те сжались под его взглядом, как стая нашкодивших щенят.

— Прошу извинить, командир, — покорно склонил голову Гэммай. — Такого больше не повторится.

— Хорошо.

Казалось, Скроу уже вполне овладел собой. Алиша машинально стала вытирать с себя и с него кровь.

— Нам пора выдвигаться. Оставь как есть, — махнул он ей.

— Но… но в вашем состоянии… — Гэммай напрягся всем телом.

— Ты прав. Придется вам еще меня потаскать. Но место уже небезопасно, и ты это знаешь. Две минуты на сборы.

Мэрот молчаливо стал упаковывать утварь в свитки. Алиша также молча присоединилась к нему. Кровь запеклась у нее на виске, испачкала волосы. Но девушка не замечала.

— Куда отправимся? — спросил Геруд.

— В горах есть убежище, я покажу. На два с половиной часа, через восточный перевал, — ответил командир, сидя на своем лежаке.

— Там глухие места. Достаточно ли надежно?

— Достаточно. Как раз и надо, чтобы они были глухими. Отправляемся, — перебил Скроу.

Он явно был раздражен, но, как потом узнала Алиша, в этот момент командир оказался вне себя от ярости. Никто из отряда никогда не видел его настолько в гневе.

Через десять минут ветер уже бил им в лицо. На этот раз Алишу нес Мэрот. Странно, хотя до этого он меньше всех доверял девушке, на его спине она чувствовала себя защищенной. Гэммай нес на себе командира, Геруд тащил свитки и постоянно прочесывал местность.

Они неслись, подобно молниям, и Алиша не различала, где небо, а где земля. Лишь одна мысль накрепко засела в ее голове: «Я только что убила человека».

4

Убежище в горах оказалось небольшим домиком в скрытом от посторонних глаз месте. Чтобы добраться до него, надо было пройти через ущелье и пересечь долину, поросшую густым лесом. На противоположном склоне, прячась одновременно в камнях скал и густой растительности, стоял деревянный дом, полностью приспособленный для жилья. Он состоял из продолговатой комнаты, совмещавшей в себе гостиную, спальню и кухню, отдельной уборной и темной кладовой без окон. Из кладовой вел потайной ход за один из горных валунов.

В доме была вся необходимая мебель, ведра для воды и даже лохань для мытья. Остальные вещи были запечатаны в свитке, который по указанию Скроу нашли под одной из досок.

— Это секретное убежище в стане врага, — произнес Гэммай, раскладывая вещи. — Мы ведь раньше воевали с Го. И тут была одна из тайных станций, — он взглянул на Алишу.

Девушка распаковывала посуду и оставшиеся припасы. В ее свитке осталось еще довольно много круп, у воинов — банки консервов, сухари и сушеные фрукты.

Скроу тут же уложили на диван, подложив под голову подушку и укрыв одеялом. Алиша стерла с его бледного лица капельки пота — переход даже на спине у товарища дался прославленному мастеру нелегко.

— Что теперь? — спросила она.

— Выставим часового и отоспимся. Потом надо будет донести своим, что мы в укрытии, — ответил Гэммай.

— Я подежурю, — откликнулся Мэрот. Он только что закончил перебирать оружие. Поднялся, заткнув за пояс рукоятку луча, переложил в ножны кинжалы.

Алиша невольно засмотрелась на него. Как и в случае с Герудом, до этого она как будто боялась открыто рассматривать воина. Но отношение Мэрота к ней явно изменилось. У него было худое лицо, узкий подбородок оторочен полоской ухоженной бороды. Небольшие усы, отливающие медным оттенком при свете керосиновой лампы, также были аккуратно подстрижены. Волосы немного отросли, разлохматились. Чуть впалые глаза смотрели всегда холодно и прямо. Но на этот раз он не просверлил Алишу взглядом, а лишь скользнул по ней, закинул через плечо свою дорожную сумку и вышел за порог.

Девушка молча принялась за стряпню. Сварили добротную кашу, Гэммай разрешил развести огонь в печи. Кажется, Геруд обрадовался, что не придется снова кипятить воду вручную.

— Почему вы попались? — спросил вдруг Скроу со своего места на диване.

Гэммай подошел к нему, сел на стоящий рядом стул.

— Их там как крыс, Скроу-тэм. В первые дни было терпимо, думали, они только поищут оставшихся из наших и затихнут. Но потом резко началась облава в нашей стороне. Как они выследили, ума не приложу — периметр очень большой…

— Труп, — произнес вдруг Скроу. — Вы ведь сожгли труп. Они выследили вас, наверняка просто пустили по следу собачников.

Гэммай потупился.

— Если так получилось, командир, то это большая глупость с нашей стороны. Но мы запутали следы. Тем более, мы не могли оставить тело. Законы…

— Неважно. Былого не воротишь. Но вы забыли одно обстоятельство, друзья. С нами она, — он кивнул в сторону Алиши, растерянно застывшей над котлом с кашей. — И теперь у нее нет пути назад.

Его слова прозвучали, как приговор. В этот миг Алиша пожалела, что так самозабвенно отплевывалась от своей прошлой жизни. Но ведь ее предупреждали… И раз пути назад нет, то…

— Ну и пусть. Я все равно не смогла бы жить, как прежде. Все к этому и шло с самого начала, — произнесла она холодно, вернувшись к помешиванию каши.

— Если это был твой план, то ты не ведала, что творила, — глухо произнес Скроу. Его скрутила мышечная судорога.

Алиша хотела крикнуть, что это не его дело, что нет смысла теперь ее пугать и вообще, ей надоело такое отношение с их стороны. Но вместо этого она подошла к Скроу и поправила на нем одеяло.

— Тише. Вам отдыхать надо после перехода. Я сейчас поставлю капельницу.

И знаком велела остальным возвращаться к их делам.

Скроу сверлил ее своим правым глазом, но она ни разу не взглянула на него. Спокойно достала катетер, настроила стойку, вколола иглу в вену. Темная кровь слегка вышла наружу, смешавшись в трубке с раствором.

Алиша положила руку командира поверх одеяла и вернулась к другим своим обязанностям.

Ночевали они в спальных мешках, оставив Скроу на диване. Перед сном Алише удалось добротно помыться в лохани, куда она натаскала достаточно горячей воды. Геруд охотно помогал ей с ведрами, наполняя их в источнике недалеко от дома. Угол с лоханью был отгорожен небольшой ширмой, но воины, кроме обездвиженного командира, предпочли удалиться на крыльцо.

Было уже совсем поздно, когда девушка с наслаждением погрузилась в нагретую ванну. Потом она увидела, как вода в ней окрашивается в цвет сходящей с ее кожи засохшей крови. Алишу замутило. Она поспешила выбраться, ополоснулась оставшейся в ведрах водой и потом вычерпала всю лохань, выливая прямо из окна во двор. Шум воды услышали сидящие снаружи мастера, и Геруд снова поспешил ей на помощь, одним махом опрокинув всю лохань. Алиша позавидовала его физической силе.

Утром воины собрались решать, что им делать дальше.

— Кто-то должен добраться до Агнира и передать нашим. Возвращаться в Го в сложившейся ситуации нет смысла, — рассуждал Гэммай.

— Но в одиночку в такой путь лучше не отправляться, — покачал головой Мэрот.

— Только кому-то все равно надо остаться здесь и помогать Алише и командиру, — заявил Геруд.

Скроу чуть пошевелился под одеялом.

— Гэммай и Мэрот, отправляйтесь вы. Геруд останется и будет охранять нас, пока вы не вернетесь с подкреплением. Хотя, думаю, мы через неделю сами пойдем в сторону Агнира.

— Командир, я бы посоветовал вам отлежаться хотя бы до новолуния. Не забывайте о последствиях, — запротестовал Гэммай.

— Благодарю за заботу, но пока вам и вправду лучше отправиться домой, — прикрыл глаза Скроу.

— Так точно, выдвигаемся после обеда, — кивнул Гэммай.

Потом повернулся к Алише с Герудом.

— Переход при удачных обстоятельствах займет порядка недели. И обратно столько же. Так что у вас есть дней пятнадцать, чтобы поставить командира на ноги. Геруд, с тебя безопасность — каждый день прочесывай местность и не забывай о пище. Я бы на твоем месте проследил тот путь, по которому мы шли — собачники могут пойти по следу даже через несколько дней. Замети запахи, запутай следы, ты это умеешь. Алиша, — мельком взглянул он на девушку. — Удачи.

Она лишь улыбнулась в ответ.

После обеда двое воинов покинули укрытие, направившись прямо на юг, в сторону Агнира. Для нормального человека такой переход по горам мог бы занять месяц.

— Что же, а я и вправду дойду до перевала, гляну, как там, — бросил Геруд Алише, поправляя ремень.

— Посмотри, может, дичь попадется — сварим мясной суп, — напомнила девушка.

Атмосфера сразу как-то изменилась. Но как точно, Алиша не могла сказать.

Она вымыла посуду, еще раз перебрала утварь. На обед сделала очередную кашу с тушенкой.

— Вам надо поесть, — обратилась она к командиру.

Тот с трудом повернул голову в ее сторону. Взглянул своим пронзительным правым глазом. И что за манера держать второй глаз всегда закрытым? Привычка или он настолько силы экономит?

Девушка взяла плошку с кашей, немного развела ее теплой водой, попробовала: даже она, бывало, ела хуже, а уж солдату тем более сойдет.

Скроу, скрипнув зубами, приподнялся, попытался сесть.

— Давайте я вас покормлю, — покачала головой Алиша.

— Я как-нибудь сам.

— Скроу, давайте я. А в следующий раз вы сами.

Командир неожиданно опустил глаза. Небрежно стащил маску рукой. Его волосы давно сбились в один забавный клок, теперь нависнув прямо надо лбом.

Алиша хотела что-то сказать, как-то ободрить воина, но решила промолчать. Она села у изголовья, поправила подушку, и начала его кормить. Скроу глотал, как утка, но она его не винила.

— Алиша, — произнес он неожиданно, когда чашка опустела.

— Да? — она напряглась.

— Вы ведь понимаете, что уже не сможете вернуться? Вам придется идти с нами или мы будем вынуждены…

— Я знаю. Пожалуйста, не переживайте об этом. Вы, наверное, с малых лет воспитывались служить какой-то высшей цели. Считали, что это ваша судьба. А моя судьба, значит, такая. И не надо ни о чем сожалеть.

Алиша встала, отнесла посуду. Потом устроилась прямо у стены рядом с печкой, сложив спальный мешок и усевшись на нем, скрестив ноги. Получился довольно мягкий стул. Она достала тетрадь и начала писать. Ее подгоняла злость. Злость на то, что так долго откладывала и так долго противилась судьбе — так что в итоге никто уже и не верит, что она на что-то способна. И это подстрекало ее заполнять ровным почерком страницу за страницей.

Скроу, кажется, заснул. Вот и славно. Прошло часа полтора, прежде чем он снова зашевелился. Алиша оторвалась от тетради.

— Мне необходимо в уборную. Только не надо снова все делать за меня, — произнес командир, но таким тоном, что это вызвало у девушки улыбку.

— Я вас просто провожу, не беспокойтесь. Это нормально, ведь я оставлена тут вашей сиделкой, — пожала плечами Алиша.

Скроу ничего не сказал, лишь оперся на ее плечо с видом обреченной покорности.

Она проводила его до туалета и оставила, деликатно удалившись. Потом помогла вернуться обратно.

Скроу ничего не говорил, лишь внимательно на нее поглядывал. Алише казалось, что даже недоверчиво.

Когда вернулся Геруд, девушка облегченно вздохнула.

— На первый взгляд все чисто, и я подстрелил птичку, — похвастался воин, снимая с плеча утку. Вечер прошел за ощипыванием добычи и приготовлением супа. Они сварили бульон, правда, почти без овощей: добавили кое-какой травы да оставшегося у Алиши риса. Но получилось вкусно. И командиру такое в самый раз.

— Эм… Геруд, — тихо обратилась к воину девушка, когда Скроу снова заснул.

— Да?

— Скроу сказал, что, скорее всего, я отправлюсь в Агнир с вами. Наверное, я очень много узнала лишнего…

— Разве ты сама не хотела этого? — чуть приподнял брови Геруд.

— Ну, дело не в этом. Как я могу хотеть чего-то, о чем практически ничего не знаю? Наверное, у вас таких, как я, редко принимают. Я имею в виду, пришлых.

Геруд почесал затылок.

— Ты права, пришлых немного. Но они есть. Надо же нам обновлять кровь.

Девушка невольно смутилась.

— Эй, да ладно тебе, — даже покраснел Геруд. — Просто, ну, давай я тебе расскажу. Военный город — сравнительно недавнее изобретение. Раньше жили семьи, вернее, кланы, которые специализировались на военном искусстве. И они часто воевали между собой. Когда же образовались наши страны: Агнир, Го, Серуз и другие, правители решили прекратить распри и объединить разные кланы в одно поселение. Так стали возникать военные городки. В Агнире их было три, но в итоге развитие получил только наш, а на месте остальных сейчас остались базы временного пользования. И, конечно, когда такие селения были созданы, туда пришли не только кланы воинов — до сих пор там живет множество простых людей: торгаши, оружейники, обслуга и администрация убару.

— А как избирается убару? — поинтересовалась Алиша.

— Обычно в Агнире для этого необходимо получить согласие избранного правителя государства и совета князей. Но сначала должно пройти внутреннее голосование между высшими чинами и мастерами первого ранга.

— Скроу тоже первого ранга? — спросила вдруг девушка.

— Да. Таких совсем немного наберешь, человек двадцать. Ближайшие помощники убару, советники, генералы и стратеги. Большинство из них — настоящие гении. Я вот, например, только третьего ранга, и то этого достаточно, чтобы выполнять миссии сверхсекретного уровня.

— То есть, Скарскроу занимает исключительное положение в городе. Но почему вы зовете его просто командиром? — удивилась Алиша.

— На эту операцию он назначен именно командиром отряда специального назначения. Так как его опыт и способности в таких миссиях не знают равных. Но по факту он, разумеется, является генералом и советником самой убару.

— А вы не боитесь утечки информации? Я имею в виду, раз у вас там размеренная жизнь, торговля, то и люди туда-сюда ходят.

Геруд покачал головой.

— Вход только по пропускам. Селение обнесено стеной с вышками. Все товары тщательно проверяются. Да и есть отдельные сектора — лаборатории, тренировочные центры, военные больницы, куда допускают только спецперсонал.

— Понятно. А семьи? У вас у всех есть свои семьи или кланы? — продолжала расспрашивать девушка. Ей было важно знать, куда она попадет, если Скроу решит взять ее с собой, а не оставить где-нибудь здесь или убить… Этого она тоже не могла исключить.

— Скорее, кланы. Мы чтим свои традиции. Практически все, кто занят военным ремеслом, включены в какой-либо клан. Просто так редко кто идет обучаться на мастеров — туда берут либо детей из клана, либо сирот. Это делается ради безопасности, и чтобы человеку нечего было терять, если будет стоять выбор: попасть в плен или покончить с собой.

— Но даже если он сирота, он же все равно может завести семью, влюбиться, в конце концов! И ему будет что терять! — не согласилась Алиша.

— Это если он доживет, — хладнокровно заметил Геруд. — Семьи обычно заводят уже после двадцати. А до этого возраста доживает меньшая половина из тех сирот, что берутся на воспитание. И дело не в жестокости тренировок: чаще всего играет роль либо неопытность, что ведет к провалу задания и самоубийству, либо чрезмерная горячность, когда подростки, желая проявить себя, лезут на рожон. Поэтому таких остается мало. Детям из кланов везет больше — они растут в семьях, их часто тренируют отцы, дяди и другие близкие. Если кто-то из родителей погибает на задании, такого ребенка никогда не бросят. Клан и есть одна большая семья. Это элита из элит, и у нас в крови особые способности и навыки. Мы оттачиваем их и становимся мастерами.

— Значит, и ты из клана…

— Конечно, таких большинство. Не все выбирают путь мастера, кто-то ограничивается ролью учителя, тренера, идет работать в администрацию или, например, в больницу. Нас и не должно быть много. Это тот случай, когда дело в качестве, а не в количестве.

Алише понравилось то, что рассказал Геруд. Конечно, их правила жестоки, а традиции непоколебимы, но это необходимо, чтобы поддерживать общие принципы и воспитывать настоящих защитников. Главное, что эти города не похожи на тюремные колонии, как многие себе представляют…

— Интересно, а разве между потомками кланов и сиротами-воспитанниками нет резкого разделения, дискриминации? — вслух задумалась Алиша.

Геруд, опрокинув в себя оставшийся в стакане чай, расслабленно откинулся на спинку стула.

— Есть, но, скорее, от случая к случаю. Во-первых, многие дети из кланов тоже являются сиротами — и им нечем кичиться, кроме своих унаследованных способностей, которые только предстоит развить. Во-вторых, есть такие, чей клан и так полностью истреблен — осталась пара разрозненных человек, которые давно занимаются фермерством, а тебя решили отдать в учение к мастерам. В-третьих, когда ученик получает свое первое назначение на шестом ранге, он начинает жить отдельно от родителей со своими товарищами. И тогда уже между вами нет никакой разницы, разве что в способностях. Более того, подобранные сироты привыкли жить вместе с раннего детства, хорошо знают инфраструктуру общежития, а многие учителя привязаны к ним почти по-отечески. И новички из кланов, даже самых прославленных, первое время чувствуют себя неуютно. Особенно, если до этого задирали нос. Так что как такового разделения нет, скорее, есть скрытая конкуренция между отдельными людьми или представителями кланов.

— Хорошо продумано. Строго, но справедливо, — заметила Алиша.

— Это было необходимо, когда строились военные городки. Чтобы навести порядок и держать особо дерзких в узде. Со временем что-то изменилось, конечно, но основа осталась та же, — серьезно произнес Геруд.

— И что же мне делать в таком месте? — вздохнула девушка, невольно поежившись.

— Думаю, после всей этой истории тебе позволят выбрать любую профессию. Станешь медиком в госпитале, например. Обживешься, выхлопочешь квартирку, замуж выйдешь — у нас жизнь ничем не хуже, чем в других местах, — подмигнул, улыбнувшись, Геруд.

— О, ты так заботишься о моей судьбе, спасибо, — решив немного подыграть воину, лукаво улыбнулась Алиша.

— Душно тут. Я выйду подышу и осмотрю окрестности, — сказал молодой мастер, вставая.

Алиша оглянулась на диван. Скроу спал.

— Я бы тоже постояла на крыльце, подышала перед сном, — произнесла она, выходя наружу вслед за Герудом.

На улице после натопленного дома было свежо. Повсюду слышалось пение цикад, кое-где сонно покрикивали птицы.

— Прекрасная ночь, — улыбнулась Алиша, опускаясь на крыльцо.

— Наслаждайся, а я осмотрю долину, — бросил через плечо ее спутник, тут же растворившись среди деревьев.

Алише было приятно проводить время с этим приветливым и деловитым мастером.

5

Они сидели на крыльце. Спать не хотелось. Это вошло у них в маленький обычай за последние четыре дня.

— Дай мне руку, — произнес Геруд, взглянув на Алишу темными глазами, в которых всегда плясала задорная искорка.

Алиша осторожно протянула ему свою ладонь. Он взял ее, прислонил к своей.

— Чувствуешь?

— Невообразимо. Ты прямо как кипятильник! — воскликнула Алиша, ощущая все нарастающий жар. — Как тебе это удается?

— Наследственность. Особенность генома нашего клана. Удобная во всех отношениях. Да и девушкам нравится, когда их согревают.

— Да ну тебя! — фыркнула Алиша, отдергивая руку. Но потом залилась веселым смехом. — С вами и интересно, и опасно.

— Пугаем, правда? Ну, такая уж наша жизнь, — сказал Геруд.

— Но вы все равно остаетесь людьми. Хоть на вас и возложено большее… — негромко произнесла Алиша.

— Да. Были те, кто не выдерживал, уходил. Но куда? Разве что в другой такой же город. Или на службу к какому-нибудь князю. Если просто сбежать, признают отступником и убьют.

— Жестокое наказание общины ради сохранения уникальных генов? — уточнила Алиша.

— Типа того. Можно, конечно, укрыться. Стать простым гражданином, завести семью, нарожать детей. Но если найдут, особенно после твоей смерти, — взрослых перебьют, а детей заберут на воспитание. Есть такие подразделения, от которых даже у меня мурашки по коже, — поморщился Геруд. — Вот там из человека и вправду делают машину слежки и убийства. Но таких мало, и они всегда работают поодиночке.

— Им калечат психику? Уничтожают личность? — не удержалась от расспросов Алиша.

— Не всегда. Иногда туда уходят добровольно. Когда ничего другого не осталось или потерял всех близких… Или такой вот покалеченный ребенок, чьи родители были убиты, потому что их предок — беглый воин-мастер. Помню историю из моего детства: к нам пришла женщина с ребенком, девочка училась со мной в одной группе. Женщина — обыкновенная крестьянка, но, как оказалось, ее свекор был отступником, беглым воином. Мужа убили, так как он был носителем генов отца, хотели убить и ее, но она взмолилась — мол, я простая женщина, позвольте вырастить дочь, пускай даже и как басилиску. И их обеих забрали в городок. Из девочки и правда получилась талантливая басилиска, а мать до сих пор живет в домике, работает в овощной лавке. Так что не всех поголовно вырезают, при нынешней убару любую ситуацию стараются оценивать индивидуально. Но, конечно, есть определенный риск.

— Я слышала, что басилиски даже опаснее мастеров, — поделилась Алиша, до этого увлеченно слушая рассказ Геруда.

Тот кивнул.

— Да, у них особое обучение. Психология, умение, прежде всего, не драться, а хитрить, соблазнять, втираться в доверие. Они редко заводят семьи, а тех, кто воспитывался в сверхсекретных подразделениях, и вовсе стерилизуют. Девушек готовят к долгим миссиям. У нас даже ходят такие поговорки, что настоящую басилиску в военном городе не застанешь. Они годами могут жить при дворе у врага, быть своей жертве любовницей или женой, собирать сведения и, если надо, без промедления убить.

— Так калечить женскую природу… Да, вот этого я уже не могу принять, — с замираем пробормотала Алиша. Она знала или слышала, что такие женщины есть, но теперь, получая информацию из первых уст, невольно ужаснулась.

— То ли еще было! — фыркнул Геруд. — Раньше всех девочек, ступавших на путь басилиски, стерилизовали. Вот тут было жестко — или ты становишься домохозяйкой в своем клане, или тебя выдают замуж за человека из другого клана, или отдаешь всю себя служению. Мастера-воины, кстати, тоже поначалу все жили изолированно. Я мало читал историю, но был вроде период лет сто назад, когда воин должен был просто продолжить род, зачать дитя с подходящей женщиной, а потом снова уйти в служение и практически не видеться со своей семьей. Никто не думал о чувствах. Только при прошлом и нынешней убару порядки несколько изменились. Знаю, например, что она свела к минимуму стерилизацию девочек. Хотя тоже не без умысла — иногда басилиске полезно зачинать дитя от определенного человека. Так же, как полезно отцу воспитывать своих детей и передавать им свой опыт.

— А убару ваша, пожалуй, мудрая женщина…

— Вот именно, что женщина! — усмехнулся Геруд. — У нее свой взгляд на происходящее, но отнюдь не мягкий. Новые порядки, которые она ввела, многократно повысили эффективность работы мастеров.

— Ей, наверное, нелегко пришлось. Женщинам сложнее пробиться к власти в этом мире, — поделилась мыслями Алиша.

— Ха! Вот увидишь ее, сразу поймешь, почему она стала убару. И никого пока лучше нее на эту роль нет. Ну разве что Скроу Рэм, но у него совершенно никаких амбиций.

— Как, я увижусь с убару? Не слишком ли это? — пропустив половину слов Геруда, удивилась девушка.

— Конечно. Она будет решать, принимать тебя в город или нет. Но ты не волнуйся — ты ведь спасла самого Скарскроу Митору! Тебя еще и озолотят, поди, — засмеялся Геруд.

— А ты все шутишь! — фыркнула Алиша, поднимаясь.

— Да ладно тебе, я просто разряжаю атмосферу. Нас ведь, мастеров, тоже хорошо обучают психологии.

И Алиша вдруг подумала, что все эти эмоции, настроения, выражаемые мастерами, должно быть, хорошо осознаются и контролируются ими. И это вызвало в ней смесь уважения с потаенным страхом — ведь неизвестно, насколько она уже поддалась их манипуляции?

— Он выбалтывает тебе все не просто так, — сказал Скроу, когда Геруд ушел на ночную разведку. Алиша недоверчиво покосилась на мастера. За последние дни тот значительно окреп, начал сам передвигаться и даже делать кое-какие упражнения.

— Геруд нарочно делает так, чтобы у меня не осталось выбора — брать тебя с нами или устранить, — продолжил командир.

— Вы все делаете не просто так, да? — с вызовом спросила Алиша.

Скроу вздохнул.

— Мы, как и все люди, тоже поддаемся эмоциям. Не считай всех мастеров бессердечными.

— Вас тоже? — Алиша взглянула прямо в глаза мастера, так осмелела.

— Мое сердце давно очерствело. От утраты дорогих мне людей я перестал что-либо чувствовать. Но у меня остались принципы, которым я не изменяю. Поэтому я возьму вас в военный город Агнира и лично представлю убару Яни.

Алиша немного растерянно посмотрела на Скроу.

— После смерти родителей я тоже перестала чувствовать, в моей груди будто образовалась черная дыра. Но это не значит, что я оставила попытки ощущать эмоции, делиться теплом с другими людьми… Я сочувствую вам и благодарю за то, что вы решили мне довериться, — несмотря на сдержанность тона, на глазах у девушки чуть было не появились слезы. Что-то болезненно сжалось в ее груди.

— В моей профессии куда полезнее руководствоваться разумом и понятиями благородства и чести, чем изменчивыми порывами сердца. Нас делают похожими на людей именно принципы, заложенные в нашем служении. Увы, многие от пережитых потерь сходят на другую дорожку, превращаясь в по-настоящему жестоких, озлобленных людей. Я не раз видел такое среди воинов. Даже одна смерть может привести в отчаяние, а череда смертей близких подчас делает из человека холодного монстра, — поделился Скроу.

— То есть ваш случай еще не самый худший? — спросила Алиша и тут же покраснела. — Простите, я не то хотела сказать…

Скроу как-то грустно усмехнулся.

— Мне повезло с друзьями. Даже когда я терял последнюю надежду, они помогали мне выйти из тьмы. Мой вам совет, Алиша — на новом месте заведите хороших друзей. Это очень важно.

Алиша подошла к дивану и села рядом с воином. Это казалось почти интимным жестом, но ее неимоверно тронула откровенность командира.

— Последнее время я жила, ведя активную общественную жизнь, но совершенно не имея рядом друзей или родных. Это называется «одиночество большого города» или как-то так. Странно для молодой девушки, не правда ли? Но я ни с кем не могла найти общий язык. И тем более странно, что я нахожу его с вами — воинами-мастерами из другой страны, которые выросли и воспитывались совсем в других условиях. Не удивляйтесь, что я так охотно следую за вами — для меня это в сто раз лучше, чем возврат к жизни, которую я вела в Осколе.

— Ну, — неожиданно улыбнулся Скроу, отчего его правый глаз весело сощурился. — Я рад, если вы действительно обрели свой путь с нашей помощью.

И на душе у Алиши стало легко и радостно.

На следующее утро Геруд объявил, что собирается пройти по их прошлому пути до точки, откуда открывается вид на пещеру, в которой они скрывались с самого начала. Переход туда-обратно должен был занять около суток, так как воин не планировал спешить и хотел хорошенько осмотреть местность, замести возможные следы и поохотиться.

— Но разве если никто до сих пор до нас не добрался, мы не в безопасности? — удивилась Алиша.

— Повстанцы-мастера не оставят просто так гибель товарищей, — покачал головой Скроу. — То, что нас не обнаружили — полностью заслуга Гэммая. Он мастерски запутал следы и сделал вид, что мы движемся на север, чтобы обогнуть Оскол и встретиться на северо-западе с союзными войсками. Но это ничего не значит. Они наверняка знают, что я ранен, и захотят воспользоваться моментом. Также они знают, что мое восстановление потребует порядка двух недель. Поняв, что мы так и не дошли до лагеря, они обратят свои взгляды в эту сторону и решат все проверить. Те пять дней, что мы провели здесь не обнаруженными — уже большая удача. Геруд, к тому же, поставил ловушки в ущелье на пути сюда. Но это последнее средство. Теперь надо узнать наверняка, что замышляет враг, и после доклада Геруда мы отправимся в Агнир.

— Но… До новой луны еще трое суток! Вы уже достаточно оправились? — запротестовала Алиша.

— Все это время я накапливал энергию. Теперь приведу в порядок физическое тело и к приходу Геруда буду в форме, — объяснил Скроу, своим тоном дав понять, что не потерпит возражений.

Алиша вздохнула, но напряжение сковало ее изнутри. Оказывается, все это время они жили в условиях повышенной опасности! А она чувствовала себя почти, как в родной деревне! И воины, дабы зря ее не тревожить, вели себя совершенно спокойно. Снова эти их хитрости…

— Эй, не переживай! Я мигом слетаю и вернусь, а потом мы поможем командиру Скарскроу добраться до дома! — положив руку ей на плечо, улыбнулся Геруд. Девушка улыбнулась в ответ.

Через час молодой воин, прихватив небольшой запас воды и сухарей, растворился в зарослях.

— Мне уже пора собираться? — спросила Алиша у командира.

— Пока только заготовьте продовольствие. У вас же осталось что-то?

— Половина запеченной утки да солдатский паек.

— Ну и славно. Добудем еще что-нибудь по пути.

Скроу Рэм встал, аккуратно сложив одеяло и поправив подушку на диване. Он сильно похудел, но его тело наполнилось какой-то кошачьей гибкостью, невольно поразившей Алишу. Последние дни он часто неподвижно сидел, порой по несколько часов, сложив пальцы определенным образом и полностью сосредоточившись. Теперь же командир преобразился.

Он взял несколько кинжалов и вышел из дома. Украдкой Алиша наблюдала через окно, как мастер тренируется: разминает мышцы, совершает выпады, кидает кинжалы в стволы деревьев. Потом он вдруг исчез, и через полчаса Алиша разглядела его сидящим высоко на дереве. Он снова читал книгу!

Прошло еще минут сорок, и девушка, выйдя во двор слить грязную воду после стирки, увидела Скроу, без рук спускающегося с вершины старого дерева на землю. Как ему это удавалось, одному Богу известно… Но его ноги будто прилипали к ветвям.

Через несколько часов воин зашел домой, взял полотенце и сказал, что пойдет к источнику умыться. Алиша, переделав все дела и предварительно даже собрав вещи, кивнула и засела за свою книгу.

Вскоре стал накрапывать дождь. Девушке невольно стало жутко оттого, что она осталась одна в глухой долине с таким сверхъестественно сильным воином. Конечно, Скроу ни разу не дал усомниться в своем поведении, и все же, увидев сегодня его тренировку, Алиша невольно испугалась. Это был скорее животный страх перед многократно превосходящим ее во всех отношениях человеком, который до этого неделю лежал плашмя и неожиданно показал всю свою силу.

«Поскорее бы Геруд вернулся. Он и вправду мастер развеивать атмосферу», — подумала Алиша.

Дождь забарабанил по окнам.

Минут через пять дверь отворилась, и вошел Скроу. Сперва Алиша даже не узнала его и сильно испугалась. Он был насквозь мокрый, вода стекала по его телу вниз длинными струйками. Черные волосы пушистыми, еще влажными прядями торчали во все стороны. Он был по пояс оголен, держал выжатую водолазку в руке, а полотенце перекинул через плечо. Впервые Алиша обратила внимание на множество шрамов, исполосовавших его мускулистую грудь. А еще — на странную татуировку чуть ниже ключицы.

— Вы весь вымокли! — опомнившись, воскликнула Алиша и бросилась к очагу, у которого висело ее полотенце. В каком-то неосознанном порыве она подошла к Скроу, стащила с его плеча мокрую насквозь ткань и накинула свое, сухое и теплое полотенце.

В этот момент между ними произошло нечто странное.

— Спасибо, я сам, — негромко произнес Скроу, перехватив ее руку. И на какой-то момент так и застыл, в упор глядя на девушку. У той внутри будто что-то оборвалось. Один его глаз, как всегда, был закрыт, хотя Алиша знала, что он способен им видеть. Вторым же он вновь будто загипнотизировал ее. Через ладонь Скроу, несильно, но решительно сжимающую ее запястье, от его тела к ней прокатилась волна сродни электрическому разряду. Девушка на миг потеряла способность дышать: близость этого человека, его сверхъестественная мощь, одновременно устрашающие и украшающие его тело увечья. Наконец, его лицо, которое он так редко показывал — все это вызвало в Алише такую внутреннюю бурю, что она едва смогла совладать с собой.

— Простите, я сделал вам больно? — тут же взволновался Скроу, отпустив ее запястье.

— Нет… Ничего, все нормально. Вытирайтесь, пожалуйста, а то простудитесь, — насилу пробормотала Алиша, почти пятясь к своему импровизированному креслу, на котором она до этого сидела. На воина девушка старалась не смотреть. Одним прикосновением он разрушил все ее стены, мосты и замки, воздушные и реальные. Может ли простая женщина вообще находиться рядом с мужчиной-мастером? Или от этой силы постепенно можно сойти с ума?

— Извините, я не хотел. На воде тело электризуется, и я не всегда помню об этом. Это моя генетическая способность — проводить электричество, — чуть смущенно произнес Скроу, вытираясь.

— Что? — только и смогла выдохнуть Алиша.

— Контроль над электричеством. Мое тело может проводить электрический ток, который я создаю силой мысли из своей энергии. При повышенной влажности эта способность повышается, и я могу невольно зацепить… Впрочем, это неопасно, если не осознается мною.

— Так вы можете убивать разрядом электричества? — приходя в себя, спросила Алиша.

— Если будет подходящая погода, я могу остановить сердце врага одним прикосновением. Но об этом почти никто не знает. Пожалуйста, не разболтайте мою тайну, — и Скроу Рэм, чуть улыбнувшись, подмигнул Алише, без всякого прикосновения заставив замереть ее собственное сердце.

6

— Что вы там пишете? — спросил Скарскроу, отвлекшись от чтения.

«А что вы там читаете?», — так и хотелось ответить вопросом на вопрос Алише. Был уже поздний вечер, и она невольно ждала Геруда, хотя и понимала, что он прибудет в лучшем случае завтра к полудню.

— Да так, начала новую книгу, — неопределенно ответила девушка.

— Книгу? Так вы пишете книги? Как интересно! И о чем, если не секрет?

— Вам и вправду интересно? — удивилась Алиша.

— Я же сказал! Видите, я постоянно читаю, — Скроу потряс книгой в своей руке. — Это мое главное увлечение, можно сказать.

— Понятно, — протянула девушка. — Ну, я на самом деле мало пишу. Всегда приходится себя заставлять, и всегда кажется, что несу какую-то ахинею. Но это моя вторая книга, и я полна решимости ее закончить. Она немного про меня, даже от первого лица.

— Надеюсь, как-нибудь я смогу купить ее в книжной лавке нашего городка, — улыбнулся сквозь маску Скроу.

— Нет-нет, если я ее опубликую, то обязательно подарю вам бесплатный экземпляр! — заявила Алиша почти возмущенно.

— О, буду премного благодарен. Наверняка книга очень интересная, несмотря на ваши метания, — командир явно пребывал в отличном расположении духа. — Мой Учитель тоже писал. Я до сих пор перечитываю его книги, и иногда мне кажется, что он снова рядом.

— Ваш Учитель? Его… он погиб? — тихо спросила Алиша.

— Да. Жизнь мастеров полна опасностей, надеюсь, вы уже поняли это. Мой отец тоже отдал жизнь во имя служения. И моя сестра… Я потерял всех.

— Ох! Мне очень жаль. Удивительно, что в вас осталось столько человечности после таких потерь, — искренне промолвила Алиша.

— Не будем об этом. Прошлое остается в прошлом. Мои воспитанники и друзья возвращают мне волю к жизни. Видите, я вполне откровенен с вами.

Алиша грустно улыбнулась. Это был их последний столь искренний диалог.

Ночью в отдалении прогремел взрыв. Скроу выскользнул из дома, прежде чем Алиша успела понять, что происходит.

— Сработали ловушки в ущелье! Оставайся здесь и жди меня! Если придут враги, скажешь, что тебя держали заложницей.

И командир растворился во тьме.

Алиша резко вскочила, оделась по-дорожному, упаковала спальный мешок. Никакого света — даже свечу нельзя было зажигать. Да и не хотелось. Этот свет не только привлек бы прорвавшихся врагов, но и будто отгородил бы Алишу от той тьмы, которая соединяла ее и Скроу, и всю долину, и неизвестно куда пропавшего Геруда…

Девушка то бросалась к окнам, опасливо вглядываясь в ночной лес, то забивалась в самый темный угол дома. Кладовая, куда она еще днем убрала всю утварь, напоминала комнатку архива, где ее впервые обнаружили мастера.

Сколько времени прошло с тех пор? Ей казалось, что вечность.

Она напрягала слух, пытаясь различить хоть какой-то посторонний звук — шорох шагов, новый взрыв или скрежет режущих лучей. Но ночь была тиха, если не считать неизменного пения цикад.

«Замолчите, замолчите! Вы не даете мне услышать!», — тщетно молила их Алиша.

Через несколько часов, когда рассвет уже начал прогонять ночь на горизонте, девушку сморил беспокойный сон. Но она то и дело просыпалась, прислушивалась и снова впадала в дремоту.

Наконец, когда солнечное утро залило все вокруг, на крыльце появился Скроу. Алиша вскочила при виде него, и тут же зашаталась от нахлынувшей слабости.

Он был в своем обыкновенном боевом костюме — бронежилете, солдатских штанах, легких ботинках и перчатках без пальцев. Командир тяжело дышал.

— Надо уходить. Ты готова?

Алиша растерянно кивнула, натянула через плечо сумку со свитками. Скроу подошел к печи, взял большую кружку, налил воду из фляги, накапал каких-то лекарств.

— Что там было? — спросила девушка.

— Как и ожидалось, нас выследили. Целый отряд собачников. Не знаю точно, сколько их было, но двое напоролись на ловушки, а еще пятерых я устранил. Если это все, у нас есть несколько часов форы, чтобы убраться отсюда. Если нет, то счет на минуты.

Скроу опрокинул в себя содержимое кружки. Алиша предпочла сбегать в уборную. Пожалуй, путь им предстоит неблизкий.

— Не переживай, если за нами погонятся остатки отряда, я с ними разберусь. Хуже, если неподалеку бродили другие, — по-своему решил ободрить девушку Скроу.

Алиша криво улыбнулась. Она остро переживала, что будет задерживать командира, что ему придется тащить ее на себе, а ведь он только-только поправился. Куда рациональнее было бы оставить ее здесь, тем более если она скажет, что была заложницей. Но Скарскроу взял ее с собой. Конечно, повстанцы могли бы ей и не поверить. Они могли бы проникнуть в ее сознание и выяснить, как все было на самом деле. И заодно узнать что-то о мастерах Агнира, что те не хотели разглашать. Тогда лучше было бы ее убить. Так наверняка бы поступили многие мастера. Но не Скроу.

Они быстро выбрались из долины. Алиша явственно ощутила, как изменилась хватка воина — он уже не так сильно сжимал ее икры, как будто хотел, чтобы она приноравливалась к его бегу, маневрировала вместе с ним. И девушка пыталась, пыталась изо всех сил, не желая быть в очередной раз всего лишь обузой.

Подъем сменился плоскогорьем. Ей показалось, или на лице мастера выступили капельки пота? Подул неприятный прохладный ветер. Скроу ускорился.

Они миновали плоскогорье, снова пошли на подъем. Вдруг Скроу Рэм резко свернул на юг. Отбежал метров двести, остановился.

— Я расставлю тут несколько ловушек. Подходящее место. Ты пока двигайся прямо на юг, видишь — тут есть удобная прогалина. Только не подверни ногу, будь добра.

Алиша лишь кивнула и быстрым шагом продолжила путь. Потом осмелела, перешла на легкий бег, сохраняя предельную внимательность. Не прошло и десяти минут, как Скроу нагнал ее.

— Продолжим. Сейчас будет спуск, в два мига перескочим, — он почти насильно взвалил ее к себе на спину и молниеносно, подобно стихии, которой мог управлять, рванул вперед.

Кажется, они перепрыгнули довольно широкий разлом — у Алиши чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Она тут же вспомнила, как Скроу нес ее по зданиям города. Наверное, эти скалы даже в таком состоянии ему нипочем.

Еще полчаса они двигались по почти непроходимой для человека местности. Двигались строго на юг, иногда слегка уклоняясь в восточном направлении. Сколько километров было оставлено позади, Алиша не смела считать.

День уже клонился к закату, когда Скроу вынес их на горный склон, где прослеживалась четкая звериная тропа.

— Через три мили будет граница Агнира. Вряд ли враги туда сунутся. Так что наша задача — проделать этот путь до темноты и укрыться в одном из ущелий.

Скарскроу выглядел сильно измотанным. Алиша искренне поражалась его выносливости. Но теперь они хотя бы шли бок о бок.

В сумерках она видела не так хорошо и изо всех сил вглядывалась в неровную поверхность, пытаясь сохранять темп. Она выросла в деревеньке, спрятанной в горах, и путешествовать по такому рельефу было ей не впервой. Она знала его опасности и хитрости, старалась двигаться равномерно, выбирая место для каждого шага. Скроу тенью скользил рядом.

Невольно Алиша вспомнила убитого ею воина. Если товарищи решат отомстить ей за него, они будут правы. Если повстанцы узнают, что она, гражданская, зарезала мастера, ее сварят заживо в кипящем котле. Ей нельзя возвращаться домой.

Минуты тянулись, в животе урчало, а голова начала гудеть. Три мили растянулись будто на десятки, но Алиша понимала, что ее низкая скорость — скорее подарок для Скроу, чем кара. При таком темпе он мог отдохнуть. И они шли дальше.

Наконец он указал на небольшой грот. Там они укрылись.

— Поедим и восстановим силы, — предложил Скроу, легко располагаясь под каменным сводом. Он уже успел расстелить спальный мешок и разложил на камнях свои кинжалы.

— Будем есть холодное? — спросила Алиша.

— Да, сегодня костер лучше не разводить. И, к сожалению, я не умею нагревать воду, как Геруд, — грустно улыбнулся воин.

— Интересно, как он? Жив ли? — вздохнула девушка.

— Если не дурак, то жив. Не переживай преждевременно. Это ни к чему.

Они поужинали холодной уткой и сухарями. Алишу начинало тошнить от этого пайка.

— Сколько нам до первого поста?

— Дня три. Часть пути пройдем пешком. Теперь уже спешить некуда, а я еще не до конца восстановился. Везучие мы.

С этими словами Скроу встал и пробрался наружу, прислушиваясь. Удостоверившись, что все тихо, отошел к своему спальному мешку.

— Ложись за моей спиной. И постарайся хорошенько поспать.

Алиша заметила, что в спокойной обстановке он всегда говорил ей «вы», но стоило обстановке накалиться, начинал обращаться на «ты». Видимо, срабатывала командирская привычка.

Девушка умылась водой из фляги, переоделась в более удобную верхнюю одежду и легла в углу грота, за спиной у Скроу. Вскоре усталость взяла свое, и она уснула.

Скроу прикрыл глаза. Ему надо было сосредоточиться на накоплении энергии. Он много израсходовал за этот день, зато они смогли оторваться от погони. Но, скорее всего, он устранил весь отряд. Иначе кто-то наверняка увязался бы следом и напоролся на ловушки. А ловушки особые, громкие — чтобы и за много миль услышать. Пока все тихо, значит, врага нет. Или он настолько ловок и опасен, что обошел их все. Но кто может быть такого уровня? Разве что ребята из «Тени»… Да, он хорошо знал большинство из них. И среди них не было дураков — даже увлекшись погоней, они бы не сунулись на территорию Агнира. Ладно, пару ночей он будет держать ухо востро — все равно из-за девчонки быстро они не пойдут. Но это и хорошо, будет время восстановиться. Гэммай бы порадовался. Конечно, они все правы в своей заботе, но есть вещи и поважнее здоровья. Хватит думать, надо сосредоточиться. Сконцентрировать как можно больше энергии…

Ночь пролетела незаметно. С утра еще было прохладно, и Алиша инстинктивно прижалась спиной к спине Скроу. От него исходило ровное тепло.

— Пора продолжать путь, — произнес он, поднимаясь.

— Да, конечно, — сонно пробормотала она, поспешно вставая. Протерла глаза, поежилась. Да, надо собраться — переход предстоит нелегкий.

Они наспех перекусили сухарями, запив водой. Без горячего с утра приходилось туго. Но делать нечего.

Стоял хмурый день. Они покинули грот и направились на юг. Постепенно прогулка взбодрила Алишу и согрела ее. Скроу двигался сзади, шел небрежно, будто гуляя по парку — даже руки в карманы убрал. Разве так передвигаются по горам?

Она нашла палку и стала опираться на нее. Хороший способ снять напряжение с ног, перераспределить силы.

— Ну, давай еще немного попрыгаем? Здесь местность неровная и начинается подъем. Лучше я тебя перенесу, — сказал Скроу.

Выглядел он вполне окрепшим, разве что бледность выдавала недавнюю болезнь. Алиша исподлобья взглянула на него, на его лицо, спрятанное под маской, на расслабленные руки в карманах, смешно торчащие волосы. Откуда такая прическа у столь опытного и солидного мастера?

Она взгромоздилась ему на спину, и снова замелькали горы, перевалы, ущелья и плоскогорья. Он нес ее дольше, чем обещал, и отпустил только после очередного головокружительного спуска.

— Отлично! В таком темпе пересечем горы в срок! — прокомментировал Скроу, и они снова пошли пешком.

Хотелось есть. Алиша предложила командиру раздобыть хоть какой-то еды и развести костер, раз уж они теперь в Агнире и бояться нечего. Тот согласился, довел ее до небольшой низины, где росла неприметная рощица. Место открытое, зато и они отлично все видят со всех сторон.

Оставив девушку отдыхать, Скроу отправился на охоту.

Алиша блаженно развалилась на спальном мешке, прислонившись к поросшему мхом небольшому камню. Немного передохнула, выпила воды и принялась собирать хворост для костра. После долгих поисков она нашла в своем основном свитке зажигалку — и вскоре от рощицы вверх потянулась тоненькая струйка дыма. Пусть ее даже заметят — тогда хотя бы станет ясно, есть ли погоня.

Но все вокруг оставалось спокойным. Скроу вернулся с подстреленным зверем.

— Как вам удается так быстро находить добычу? — удивилась Алиша и тотчас же замолкла под взглядом воина. Глупый вопрос по отношению к мастеру — они, наверное, чувствуют живую кровь за много миль и могут гипнотизировать добычу взглядом.

Вместе они освежевали и зажарили зверька. Алиша невольно поморщилась — все-таки неприятная процедура. Она предпочла бы сварить из тушки суп, но понимала, что куда удобнее нести будет зажаренное мясо. И все же она вскипятила немного воды в котелке и дала бедрам провариться. И, кажется, ее затея не оказалась глупой — бульон пошел на пользу не только ей, но и Скроу.

Они отдохнули после обеда, но потом командир снова скомандовал отправляться в путь. Он стал молчаливым и сосредоточенным, что невольно настораживало Алишу.

До темноты воин с девушкой шли на юг. Когда же ночь накрыла землю, проделали еще несколько миль с помощью Скроу — и остановились прямо под открытым небом, рядом с группой огромных валунов.

В эту ночь Алиша плохо спала. Несмотря на усталость, в ее сердце поселилась тревога, и в голове метались навязчивые мысли. Ну не дура ли она? Куда ввязалась по собственной глупости? Путешествует одна с совершенно чужим, опасным человеком, наемником, на счету которого, возможно, сотни жизней! Где гарантия, что он сдержит слово и доведет ее до военного городка? Да и сам городок — вдруг ей там не понравится? Вдруг ее не примут или ей будут невыносимы их нравы? Отпустят ли они ее хотя бы к сестре? Как отнесется к ней эта загадочная убару, о которой отзываются с такими смешанными чувствами восхищения и потаенного страха? Ведь она тоже бывалая басилиска, наверняка еще более изощренная убийца, чем Скроу!

Страх сковывал тело девушки. Хотелось вскочить и убежать. И тогда она представляла, как ее настигает Скроу, и его прикосновение останавливает ее сердце… Или ей это уже снилось?

Проснулась Алиша на рассвете, с тяжелым сердцем и плохо соображающей головой. Она взглянула на Скроу. Тот не спал, но и на нее не обращал внимания. Снова накапливает энергию? Чувство такое, будто общаешься с инопланетянином…

Ей стало страшно и противно. Но пути назад не было. И неожиданно девушка нашла в этом свое, странное удовольствие. Обреченность. Вот чего ей не хватало все это время. Быть связанной по рукам и ногам вместо непонятной свободы. Иметь обязательства перед кем-то. Риск ради чего-то большего, чем она сама.

«Я должна стать такой же. Может, не жестокой, но замкнутой, волевой, независимой. И не показывать лишних эмоций — особенно страха. Пусть поначалу это будет самообман, но постепенно я стану причастна к ним и больше никогда не буду одна. За моей спиной будет стоять целый город, знания которого я унесу с собой в могилу!».

И она стала такой же молчаливой и сосредоточенной, как Скроу. Как будто до этого девушка внутренне металась, пытаясь найти к нему подход, вытянуть хоть слово. А теперь этот энергетический лучик, это ищущее щупальце спряталось, а створки души наглухо захлопнулись.

Алиша смотрела вперед и не оступалась.

Еще много перевалов оставили они позади, один раз заночевав в настоящей пещере, а второй — в выемке на склоне гор. Давно съеден был подстреленный зверь и выпиты запасы воды. К счастью, родников в горах протекало множество.

Алиша вот уже четыре дня не мылась, волосы заплела в тугую косичку и напрочь о них забыла. Один раз она все же подвернула ногу и перемотала лодыжку эластичным бинтом, еще более ассоциируя себя с солдатами-воителями. Она ни на что не жаловалась и старалась не думать о Скроу, Геруде и о том, что ждет ее впереди.

Наконец склон перешел в очередное плоскогорье, и впереди они увидели вышку — первый контрольный пункт пограничников. Скроу спокойно направился в ту сторону.

Сердце Алиши невольно затрепетало. Это первые агнирцы, которых она встретит, более того, — первые люди за последние несколько дней.

У основания вышки их уже ждал дежурный. Границы тоже часто охранялись мастерами, но немного другой квалификации. Как сразу поняла Алиша, этот мастер был выше рангом рядовых пограничников.

— Митору-тэм, мое почтение! — поклонился воин. Он носил коричневый костюм с тем же неизменным бронежилетом. Его голова была замотана чем-то похожим на небольшую чалму, а лицо открыто. Алиша подумала, что вид высокого мужчины в специальной форме да еще с черной бородой и прямым взглядом мог порядком напугать ее раньше. Но по сравнению со Скроу он выглядел как-то… по-человечески.

— Почему мы не встретили подкрепления? Мастера Гэммай и Мэрот перешли границу? — без приветствия спросил Скроу.

— Да, командир! Но убару перенаправила их. Оценив ситуацию, госпожа решила, что после выздоровления вам лучше было бы вернуться к союзной армии, и приняла меры по очищению восточной части Оскола. Увы, ее замыслу помешали — несколько группировок под командованием отступников из «Тени» вторглись в Агнир. Это было диверсией и наделало шуму.

---

— Ясно. Что же, раз я все равно здесь, то доберусь до города и поговорю с убару лично, — меланхолично махнул рукой Скроу.

— А девушка? — опомнился пограничник, взглянув на Алишу.

— Это медик, она со мной, — произнес мастер таким тоном, будто отмахивался от мухи.

«Уверена, он мог бы с такой же интонацией сказать что-то наподобие: „она мне больше не нужна, убейте ее“», — почему-то подумала Алиша. Она чувствовала себя странно. Страха не было, но и уверенности в чем-либо тоже. И девушка лишь молча последовала за своим проводником.

— Диверсия под предводительством теневиков… Интересно, — рассуждал вслух Скроу. — Значит, они отвлекли внимание князей на какое-то пограничное поселение. Те, разумеется, запаниковали, и совет попросил убару направить часть сил туда. Мэрот с Гэммаем оказались как нельзя кстати. Но попытка очистить горы близ Оскола потерпела из-за этого неудачу. На такой хитроумный план способен лишь один человек из группировки… Сар Пречистый…

— Думаете, это был организованный план? Но в чем его цель? — решилась на расспросы Алиша.

— В моей поимке, — спокойно ответил Скроу. — Увы, она фактически означала бы полную парализацию агнирских сил. Убару Яни незамедлительно отозвала бы все войска, если бы я попал в заложники.

— Простите, Скроу, но неужели ваша ценность так высока? — Алише даже понравилось задавать столь деликатные вопросы так прямо. Но командир и ухом не повел.

— Ничего личного, это стратегия. Цель должна оправдывать средства. Я — очень эффективное средство, поднимающее дух всей союзной армии. Если бы меня пленили, это вызвало бы ненужную тревожность и, как результат — ослабление сил. К тому же как отдельный экземпляр я тоже представляю некоторую ценность. Мое тело ни в коем случае не должно попасть к врагу.

Алиша ничего не ответила на слова Скроу. Ее невольно поразило, насколько остро он осознает свою ответственность перед целой армией и как сдержанно о ней говорит. На нем огромный груз обязательств, можно сказать, он сам себе не принадлежит. «Я — очень эффективное средство», — слова мастера застряли у Алиши в голове, так же, как и тон, которым он их произнес. Таким тоном обычно констатируют факты.

Они прошли мимо вышки и углубились в лес.

— Остановимся на пограничной станции. Там есть горячая вода и еда, подкрепимся немного. А потом я думаю воспользоваться одной не очень приятной техникой стремительного переноса. Вы можете отправиться до города на машине, я все устрою, — предложил Скроу.

— Что за техника переноса? — невольно копируя манеры командира, почти безразличным голосом спросила Алиша.

— Это не телепортация, конечно, но близко к ней. Тошнить потом будет долго, скорость превышает скорость звука. Есть специальная установка, которая может перенести человека из точки А в точку Б. У меня больше нет времени на прогулки.

Алиша думала недолго.

— Я с вами. Мне тоже порядком надоел этот переход.

— Предупреждаю, ощущения не из приятных, — покосившись на девушку, промолвил Скроу.

— Не попробуешь — не узнаешь, — пожала плечами она.

Через два часа они стояли в странной круглой комнате на площадке, огороженной небольшим световым барьером.

— Вас перенесут прямо в штаб убару, — кратко сказал пограничник, встретивший их у вышки.

Короткий отдых и горячий душ вместе с легким обедом укрепили дух Алиши, но и нагнали сонливость. Она слышала слова воина, как через туман, и внутренне готовилась к переносу.

«Надеюсь, меня не стошнит этим вкусным обедом прямо на площадку в штабе. Не очень-то хорошее начало будет для новой жизни», — подумала с внутренним опасением Алиша.

Она встала перед установкой и опасливо посмотрела на странную воронку, сужающуюся в их сторону.

«Слышала о таких разработках, но не знала, что их уже вовсю используют военные», — подумала она.

— Приготовьтесь, вводим координаты, — крикнул пограничник.

Алиша невольно зажмурилась. Скроу подошел к ней вплотную сзади. Что-то затрепетало в пространстве, и вдруг командир с силой обхватил ее, буквально сжав в тиски своих объятий. Девушка попыталась судорожно вздохнуть, а потом ощутила, как ее рассеивает на части и куда-то уносит.

«Похоже на смерть», — почему-то подумала Алиша.

7

Над ней склонились люди в длинных светлых балахонах. Двое были в масках, а третьим оказался мужчина с белоснежными волосами, которые торчали во все стороны почти так же, как у Скроу, но были подвязаны лентой. Его руки лежали где-то на уровне ее ключицы, а лицо выражало полную сосредоточенность.

Они увидели, что девушка пришла в себя. Алиша молчала, ждала объяснений и пыталась привести в порядок мысли. Ощущения были те же, что и в тот раз, когда она очнулась после потери сознания в коридоре университета в первый год учебы: повышенная ясность, обостренное восприятие и странная слабость…

— Алирия? Вы слышите меня? — спросил беловолосый медик, посветив ей в левый глаз чем-то ярким. Алиша рефлекторно зажмурилась.

— Да. Что со мной? — ее голос звучал довольно хрипло.

— Так бывает при стремительном переносе. Мастера Скарскроу тоже пришлось подлатать. Но вам досталось, конечно.

Девушка прислушалась к своему телу. Оно было одновременно тяжелым и воздушным. Как будто каких-то частей недоставало, а потом они вдруг появлялись, как из небытия.

— Все в порядке, но вам нужно отдохнуть. Мы отвезем вас в палату, — сказал медик.

Алиша устало закрыла глаза. Думать не хотелось. Ее действительно отвезли в палату и там переложили с каталки на нормальную кровать. Она была куда удобнее простых больничных коек. Это Алиша подметила. А потом ее сморил сон.

Кажется, она отсыпалась дней пять, и немудрено: мало того, что последние две недели ей практически не удавалось нормально выспаться, так еще и этот переход через горы со стремительным переносом лишили последних сил. Такое кого угодно доканает!

А еще ей казалось, что этот телепортационный скачок подвел черту под ее прошлым, необратимо швырнув в совершенно новое будущее. И она не хотела чего-либо бояться здесь. Новая жизнь должна быть идеальна, и держать себя Алиша тоже должна идеально, что бы ее ни ожидало.

Однажды утром она проснулась совершенно отдохнувшая. Бодро встала с кровати, пошла в общий душ. Большинство пациентов еще спали, в коридорах никого не было. Алиша умылась, постояла под струей воды, почистила зубы. Хорошо!

Она надела домашний костюм и стала лениво прохаживаться по коридору. Стены были выкрашены в мягкий персиковый цвет, окна располагались достаточно высоко — едва выглянешь, а под ними стояли горшки с цветами, чередуясь с мягкими диванами и креслами. Вроде и ощущалась гнетущая атмосфера больницы, а вроде и нет — будто по оранжерее гуляешь.

Ее лечащим врачом был именно тот медик со смешными белыми волосами, которого она увидела, придя в себя. Внешне он чем-то походил на Скроу, но по характеру оказался приветливым и милым. Алиша лишь раз видела его после операции — вчера он приходил проверить ее состояние. Тогда она уже не спала мертвым сном и запомнила его визит.

Часы показывали восемь утра. Из-за угла навстречу Алише вывернул врач и одетая в светлый медицинский балахон девушка лет двадцати пяти. У нее были коротко остриженные волосы, обхватывающие голову густой круглой шапкой, и милая челка.

— О, вы уже проснулись? А мы как раз к вам! — приветливо улыбнулся беловолосый. Девушка добродушно взглянула на Алишу.

— Да, проснулась. Ко мне? Ну, пойдемте, — чуть смущенно сказала она, открыв перед посетителями раздвижную дверь в свою палату.

Алиша уселась на кровать, врач с девушкой — на стулья для посетителей. В палате было светло и тепло. Она была двухместной, но вторая койка пустовала.

— Вчера вы еще не были так бодры, меня радует ваш вид! — как-то совсем не по-врачебному воскликнул мужчина. — Впрочем, это всего лишь истощение, молодой организм быстро восполняет… Давайте я вас осмотрю. Кстати, мое имя Мэдо-дано, а это — Савалья-дано. «Дан или дано» — значит медик, врач, а если полностью, то «посвятивший себя ремеслу врачевания».

— Хорошо звучит. Приятно познакомиться, — улыбнулась Алиша, протягивая Мэдо руку для измерения пульса. Девушка заметила, что местные медики почти не носят с собой инструментов: состояние человека они определяли по одному лишь пульсу, а исцелять могли наложением рук или массажем определенных точек на теле в зависимости от возникшей проблемы.

— Мне тоже приятно, — кивнула в ответ Савалья. — Я личный медик убару и пришла от ее имени справиться о вашем здоровье.

— О, это большая честь. Но вы видите, я в порядке, — поспешила заверить девушку Алиша.

— Ну, в порядке — пока еще сильно сказано. Но все процессы в норме. Парочка дней в покое, и тогда уж можно начинать новую жизнь, — засмеялся Мэдо, отнимая пальцы от ее руки. — Я пропишу интенсивную восстановительную терапию.

— Убару Яни ждет вас, когда вы поправитесь, — сказала Савалья, открыто глядя на Алишу.

— О… да я хоть сейчас. Мне непривычно все это, — призналась девушка.

— Необычный случай, согласна. Но все складывается благополучно. Вы помогли Скраскроу-тэму, это неоценимо для нас! Конечно, судя по докладу его отряда, вы узнали много того, что гражданским знать не следует, но на войне такое случается. Придется вам обживаться тут, — все так же внимательно глядя на Алишу, произнесла Савалья.

— Я и не против, — ответила Алиша. Она хотела добавить что-то еще, но смолчала. Лучше много не говорить, пусть производит впечатление серьезной и сдержанной…

Савалья, наконец перестав сканировать пациентку взглядом, кивнула. Мэдо писал что-то в истории болезни.

— А как сам Скроу Рэм? — спросила Алиша.

— Поправляется. Отправили на восстановление, — не отрываясь от письма, сказал Мэдо.

— У нас есть специальное отделение для этих целей. Вы ведь тоже немного медик, — снова подняв на Алишу глаза, произнесла Савалья.

— Да, я училась на медицинском немного. И, возможно, захочу продолжить образование здесь, если мне позволят. У меня к этому тяга.

— О, как замечательно! Мастера-даны всегда нужны! — закончив писать, воскликнул Мэдо. — Но сначала вам надо окончательно поправиться. Сегодня до обеда сходите на балансировку, на обед я прописал вам растительные добавки к пище, укрепляющие иммунную систему. Вечером можете посетить наш бассейн, только не перенапрягайтесь — лучше просто постойте в воде, сделайте легкую гимнастику, это тоже хорошая профилактика. А теперь мне пора продолжить осмотр. Савалья-дано, до встречи!

И Мэдо вышел из палаты.

— Скарскроу-тэм сказал, что вы могли бы стать хорошим мастером-даном. Но это непростая профессия, и не менее опасная, чем у самих мастеров, — сказала вдруг Савалья. — Как альтернатива, можно остаться в госпитале. Тут работа не менее важна, а знание боевых искусств не столь принципиально.

— А мастера-даны это те, кто выполняет миссии вместе с воинами? — решила уточнить Алиша.

— Да, именно. Часто и им приходится сражаться. Убить медика иногда ценнее, чем убить командира, так что на нас особая ответственность.

— Я мало знаю о ваших правилах и иерархии, — пожала плечами Алиша. — Я готова учиться, но разбираться в устройстве вашей жизни мне придется по ходу дела.

Савалья снова кивнула.

— Как окрепнете, скажите Мэдо-дану, мы назначим вам встречу. А, и еще, вы ведь впервые в Агнире. Убару передает вам временный пропуск и часть вашего гонорара в награду за спасение и помощь нашим воинам.

И личный медик убару положила на прикроватную тумбочку небольшую картонную карточку и пачку местных купюр. Алиша понятия не имела, какова их ценность, но искренне поблагодарила Савалью.

Следующие два дня она провела, посещая различные оздоровительные процедуры, отдыхая и гуляя по внутреннему парку госпиталя. Здание оказалось построено так, что все окна палат и процедурных выходили на внутреннюю сторону, и не было никакой возможности посмотреть на жизнь города. Алиша ощутила себя в центре огромного муравейника, из которого ей не выбраться без посторонней помощи. Иногда она пыталась разыскать Скроу, внимательно осматривала всех, кто встречался ей на прогулке или в коридорах, но его среди них не было. Впрочем, она и не ожидала столкнуться с ним где-нибудь на лестнице.

Полностью оправившись, Алиша смело заявила Мэдо-дано, что готова к аудиенции с убару.

Она долго думала, что надеть на встречу. Платье было бы неуместно. Но и простая одежда тоже не подойдет. В итоге Алиша остановила выбор на узких черных брюках и длинной тунике из темно-синего сукна с широким черным поясом. Это было одно из последних ее приобретений в Осколе, поэтому выглядела девушка достаточно нарядно. Конечно, она волновалась — тщательно наносила скромный макияж, привела в порядок ногти и сходила в парикмахерскую. Заодно и приценилась к оставленной ей сумме денег. Та оказалась весьма приличной.

Алиша в пятый раз оглядела себя в зеркале в холле госпиталя. Потом накинула легкую летнюю куртку — та выделялась декоративной меховой оторочкой, что очень нравилось девушке. Да, выглядит она одновременно просто, элегантно и деловито.

У входа в больницу ее ждала Савалья. Она снова окинула Алишу пристальным взглядом, чем несколько смутила девушку, но та не подала виду.

— Рада, что вы так быстро поправились. Пойдемте, представлю вас убару, — просто сказала мастер-дано, как будто предложила зайти в кафе выпить чаю.

Без всякого сопровождения они вышли за пределы больницы, и Алиша впервые увидела военный городок. Его действительно окружали массивные стены — приходилось задирать голову, чтобы увидеть, где они заканчиваются. Асфальта в городе не было: везде только хорошо утоптанная земля, такая твердая, что от нее даже пыль не летела. Изредка посередине улиц проезжали машины, куда больше встречалось велосипедистов, а еще больше обычных прохожих: в простой одежде, с сумками и котомками за плечами, они спешили по своим делам. Попадались горожане и в военной форме, и несколько медиков в неизменных светлых балахонах, и еще какие-то странные люди в другой официальной одежде: строгих черных костюмах и длинных синих плащах.

На небе сверкало солнце, которое заслоняли многочисленные дома и редкие деревья. Алиша заметила, что здания здесь не выше пяти этажей, и ко многим на второй этаж ведут внешние лестницы, переходящие в такие же внешние лестничные площадки, террасы, веранды. Все это создавало эффект деревянной паутины, опутывающей первые два этажа здания со всех сторон: по лестницам бегали дети, многие перила заросли плющом, где-то на них сушили белье…

Город, несомненно, имел свой уникальный облик: ко многим домам тянулись электрические провода, где-то торчали телевизионные антенны, но едва ли он мог потягаться техническими достижениями с Осколом или столицами ведущих стран. Военный город Агнира оставался верен традициям и не спешил за мировым прогрессом, тем более что многие недавние достижения науки здесь испокон веков применялись в виде врожденных способностей мастеров.

Узкие шумные улицы города поглощали все внимание Алиши. Но от нее не ускользнуло, что некоторые прохожие, завидев Савалью, слегка склоняют головы. Также девушка подметила, что они идут к северной части города, в то время как госпиталь, насколько ей удалось узнать, находился на юго-западе. Именно тут располагалась площадка для стремительных перемещений. И неспроста — большинство людей, путешествующих таким образом, нуждались потом в неотложной медицинской помощи. Как краем уха услышала от врачей Алиша, Скроу критиковали за решение воспользоваться стремительным переносом, еще и вместе с неопытной девушкой. Кажется, она вполне могла погибнуть.

«С другой стороны, если бы я погибла, вряд ли кто-то сильно бы переживал. Может, так было бы для них даже лучше», — думала иногда Алиша с иронией.

Они прошли несколько небольших площадей и вышли на широкую аллею, ведущую прямо к администрации убару.

— Убару всегда живут в том же месте, откуда управляют городом. Так заведено, — рассказывала Савалья. — Кроме того, традиционно к ним обращаются по имени, без учета принадлежности к клану. Наша убару, например, является членом клана Санкура, но пока она избрана управлять военным городом, ее род не имеет значения. Поэтому все обращаются к ней просто «убару Яни» или «убару-тэм». Теперь о правилах. В администрацию пускают после специального осмотра. Нас тоже осмотрят в целях безопасности. Твое сознание, кстати, еще раз проверили, когда ты лежала на восстановлении. Не волнуйся, ничего личного — чтобы понять, с какими умыслами сюда пришел человек, долго копать не надо.

— И ты читала отчет? — спросила вдруг Алиша, в одночасье перейдя с Савальей на ты.

— Какой? — не поняла она.

— О том, что выяснили дознаватели.

— А… да я и сама дознаватель по совместительству. Мне не надо ничего читать, достаточно посмотреть на человека и выслушать мнение двух-трех коллег. Все в порядке, — улыбнулась Савалья.

— Можно мне узнать — ты тоже из какого-то клана и училась специально на мастера-медика или на того же дознавателя? — обратилась к новой знакомой Алиша.

Савалья кивнула.

— Я из клана Хорону, и это клан чувствующих. У нас склонность к психическим техникам, в том числе и к дознанию. Но я всегда хотела стать медиком, поэтому пришлось совмещать. Впрочем, я в клане такая не одна. Когда ты с рождения общаешься с людьми, умеющими сканировать взглядом, невольно начинаешь интересоваться и физиологией.

— Но, хотя у тебя и много таких… способностей, ты не басилиска? Ну, как принято это считать? — продолжила расспросы Алиша.

— Знаешь, — засмеялась вдруг Савалья. — Любой гражданский назовет меня басилиской. По понятным причинам. Но у нас басилисками принято считать лишь тех девушек, что обучались в школе мастерства. Мало кто из них сидит в городе.

— Как и мастера-воины, наверное…, — почему-то с грустью произнесла Алиша.

— Именно. Они для того и учились, чтобы защищать страну снаружи, — не заметив или не придав значения тону вопроса, откликнулась Савалья.

А Алише вдруг показалось, что ее затягивает туда же, откуда она с таким трудом вырвалась — в будничную жизнь хорошо отлаженной системы. То единство, то ощущение братства и служения, которое она почувствовала в компании воинов-мастеров, было возможно только на задании, только в стане врага. А здесь — такая же рутина, как и в любом поселении.

«Конечно, здорово было бы стать даном — медиком на поле боя, но вряд ли меня допустят… Тут тренируются с детства, а я даже не знаю, как режущим лучом пользоваться».

---

Все эти мысли навевали только большую грусть, и в итоге Алиша нахмурилась и замкнулась.

Они подошли к главному входу администрации. Их встретили сдержанными кивками четверо дежурных охранников. Завели в отдельную комнату, похлопали по телу, сняли отпечатки пальцев, просканировали взглядом. Несмотря на странность процедуры, она проходила, как нечто обыденное, и Алиша чувствовала себя спокойно. Почти.

Коридоры администрации были выдержаны в строгом стиле. Тут почти не было мебели, на окнах висели жалюзи, стены были покрашены в светлый оттенок, а паркетный пол сиял и совершенно не скрипел. Кое-где стояли горшки с цветами, но и они выглядели строго и лаконично: ровные, устремленные вверх листья, прямые стебли. Белые двери в редкие кабинеты были настолько плотно встроены в проемы, что практически полностью сливались со стенами.

Савалья шла впереди, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Два раза навстречу девушкам выходили работники администрации: женщина в темном деловом костюме, в очках и с кипой бумаг, и военный в форме с совершенно непроницаемым выражением лица.

Наконец они свернули куда-то внутрь здания, в хорошо освещенный коридор без окон. Здесь паркет под ногами впервые скрипнул. Коридор выходил в круглый зал. В нем посередине лежал большой бежевый ковер, на котором стояло несколько кресел и диванов с журнальными столиками. Свет проникал в зал сверху — потолок помещения оказался стеклянным.

Дверь в кабинет убару располагалась не напротив коридора, а справа. По сторонам от нее стояли два воина-мастера. Они были в полной боевой амуниции и даже лица их были сокрыты под масками.

Савалья лишь молча кивнула им. Один из воинов, пробежавшись по Алише взглядом, нажал на кнопку позади себя. В этот момент из коридора появился еще один человек — и к своему удивлению Алиша узнала в нем одного из воинов-мастеров, с которыми познакомилась еще в лагере под Осколом. Его звали Курир, и он служил в одном из отрядов союзных сил.

Алиша не удержалась от приветственного кивка. Курир, кажется, тоже узнал ее, слегка склонил голову, но не улыбнулся. Тут дверь в кабинет убару отворилась, и все вместе они вошли внутрь.

Кабинет выходил окнами на северо-восток. Он тоже был полукруглым, вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и документами. Стол стоял чуть ближе к центру, рядом с ним размещались два кресла для гостей, но Алише почему-то показалось, что на них редко кто садился.

Посетителей впустила помощница убару: очень юная улыбчивая девушка с двумя хвостиками светло-рыжих волос. Ее детский вид и открытое выражение лица странно контрастировали с отточенностью движений и внимательным взглядом, выдававшими ее принадлежность к обществу мастеров. Несмотря на это, девушка производила положительное впечатление.

Закрыв за спинами посетителей дверь, она растворилась где-то в соседних комнатах, куда вела незаметная дверь.

Убару работала за своим столом. Это была высокая худая женщина с коротко подстриженными волосами. Алиша не рискнула сразу разглядывать ее лицо, но даже общий облик главы военного города оставлял неизгладимое впечатление: пиджак идеально сидел на миниатюрных плечах, худые запястья позвякивали тонкими браслетами, пальцы твердо держали ручку, на ногтях был скромный, аккуратный маникюр.

Женщина не заставила гостей ждать. Стоило им войти и немного осмотреться, как она отложила ручку и подняла на них глаза. Ни на ком долго не задерживаясь, охватила взглядом всех сразу. Тогда Алиша впервые ощутила на себе почти магическое влияние удивительной энергетики убару. От нее исходила ровная, мощная сила, лицо выражало расслабленную сосредоточенность, а глаза — большие и влажные, как у лани, смотрели в самую душу. Нет, не такие глаза ожидала увидеть Алиша у правителя военного города!

Вне всяких сомнений, перед ней находилось воплощение идеальной басилиски: соблазнительная красота и тонкий интеллект, опытный психолог и умелый манипулятор сочетались в этой хрупкой на вид женщине. Ее лицо, казалось, постоянно меняет свои выражения, словно ты очутился в комнате кривых зеркал: то убару представала опасной обольстительницей, даже у Алиши вызывая трепет вожделения, то превращалась в наивную девочку, прямо как ее помощница-секретарь, то становилась отважной предводительницей, матерью своих сыновей-воинов. В такое лицо невозможно было долго смотреть, оно гипнотизировало уже просто сменой своих выражений. Пожалуй, перед такой техникой не устояла бы даже ушлая цыганка, отдав загадочной незнакомке все свои сбережения.

— Рада приветствовать вас в городе, госпожа Алирия Катовска, — произнесла убару, вставая. — Я убару этого города, Яни Санкура.

Она вышла из-за стола, в то время как Алиша поклонилась в пояс. Савалья с Куриром присели на одно колено — официальное приветствие служителей убару.

— Спасибо за ваше гостеприимство, убару, для меня большая честь познакомиться с вами, — произнесла Алиша. Потом выпрямилась и отважилась посмотреть прямо в прекрасные глаза Яни. — Хотя мне до сих пор кажется, что все это какая-то ироничная шутка судьбы.

Убару посмотрела на Алишу в упор, в этот момент показавшись девушке равной ей подругой. Странное все-таки у нее лицо.

— Судьба — понятие относительное. Я в нее не верю, — засмеялась вдруг убару. — Но даже если так, вероятно, ваша судьба знала, что делает!

Такой смех мог выбить из колеи любого простого посетителя, привыкшего к строгому соблюдению этикета. На то наверняка и был сделан расчет. Но Алиша была готова к чему угодно — более того, ей понравилось нестандартное поведение убару. И девушка улыбнулась.

— Спасибо, Савалья, вы свободны, — уже переключилась на других посетителей Яни. — Курир, что у вас?

Она говорила четко и решительно, как человек, привыкший отдавать приказы и не тратить время попусту.

— Убару-тэм, я принес свиток, — и воин протянул его правительнице, не поднимая головы.

— Спасибо, вы тоже свободны. Готовы поговорить наедине, госпожа Алирия? — взяв свиток, тут же обернулась к Алише убару.

— Да, конечно. Спасибо за оказанную честь. И, пожалуйста, мне еще далеко до госпожи — не называйте меня так! — осмелилась попросить Алиша, пока Савалья с Куриром выходили из кабинета.

Кажется, убару слегка поморщилась.

— У меня свой взгляд на происходящее, — произнесла убару, усаживаясь за стол. — Есть такие самородки — иногда они ценнее целого клана. Упустить таких людей — большая ошибка. Но самородки — это еще необработанный материал. Другую категорию я называю самоцветами — ими становятся самородки, которые хорошо поработали над собой. Раскрыли свой потенциал. Пока мне кажется, что вы, Алирия — самородок. Дальше все зависит от вас.

Убару нагнулась вперед, поставив локти на стол и опершись подбородком на переплетенные пальцы. Она спокойно смотрела на Алишу, и в этот раз девушке отчего-то стало не по себе.

— Я читала отчет Скарскроу Митору. Кажется, он вами очарован. Он весьма замкнутый человек, как вы могли заметить, но я хорошо его знаю. Он мало о ком так отзывался. Жаль, что из вас не получится басилиски — я бы отдала вас ему в ученики. Но есть и другие пути, о которых вы, наверное, и сами думали.

Убару замолчала.

— Я слышала, что Скарскроу-тэм рекомендовал меня в мастера-даны, — осторожно произнесла Алиша. — Я знаю также, что это опасное и непростое ремесло. Мне надо больше узнать о процессе обучения, прежде чем решиться окончательно. Хотя я верю в то, что человек делает свой выбор сразу, а только потом начинает сомневаться. Вот и я пока не уверена. В конце концов, неосторожный медик — мертвый медик.

Яни довольно улыбнулась, откинувшись на спинку стула.

— Вы понимаете свое положение? Вы согласны с ним? — она невольно стала похожа на психотерапевта, задающего пациенту наводящие вопросы.

— Да, понимаю, — уверенно ответила Алиша. — У меня практически нет родных и Оскол я оставила без сожалений. Поэтому, если позволите, я бы попробовала изучить медицинское мастерство и служить на благо городу и стране.

— Это не ваша страна.

— У меня нет страны. Моя кузина живет здесь. Агнир вызывает во мне большую симпатию, чем какое-либо другое государство.

— Вы не служитель по характеру. Вы не сможете полностью отдать себя служению, — сказала неожиданно убару.

— Я же женщина. Мое сердце всегда будет привязано к любимому человеку и к детям, когда те появятся. Это нормально. Но это не значит, что я бесполезна, — постаравшись унять внутреннюю дрожь, произнесла Алиша.

— Конечно, нет. Я вижу, вы трезво смотрите на вещи. Это хорошо. Такие люди нам и нужны. Я же говорю — самородок, — как будто самой себе сказала убару. Потом добавила:

— Вы знаете, путь женщины мастера-дана очень непрост. Особенно, если начинать в вашем возрасте. Хотя в том, что вы уже практически взрослый человек, есть масса преимуществ. Сложно будет сломать старое, уже вросшее в вас, но и новое вы будете воспринимать более осознанно. Сообщу сразу, что если вы решитесь начать обучение, то следующие несколько лет будете отрезаны от внешнего мира практически полностью. Конечно, можете написать родственникам, что все в порядке, но постарайтесь завести друзей здесь. Ведь если вы добьетесь успеха, гражданские просто не смогут воспринимать вас, как обычного человека. Ваши внешние связи претерпят значительные изменения.

— Я понимаю все это. У меня остались теплые чувства лишь к двоюродной сестре, но она как раз-таки меня поймет. И мы с ней последние годы и так редко виделись, поэтому… Не составит труда забыть о планах на поездки.

— Славно, — кивнула убару. — У меня есть еще немного времени, и я лично покажу вам, что значит учиться на мастера-дана.

Яни поднялась со стула и поманила Алишу за собой. Открылась очередная незаметная дверь в стене кабинета. Девушка прошла в комнату, уставленную книжными шкафами. Здесь стояло несколько столов, заваленных макулатурой. Убару спокойно подошла к одному из них. Алиша смотрела ей в спину: вроде прямая, как железная леди, а вроде вся проникнута мягкостью женственности. Какая осанка, какие изгибы фигуры! Как кошка — загадочна, опасна же — как змея. Походка отточена и при этом беззвучна. Сколько же лет шло ее обучение? Откуда она родом, как прошла этот путь от девочки, из которой ваяют басилиску, до несравненной, непоколебимой убару?

— Вот, смотрите, Алирия, — Яни открыла один из валявшихся на столе альбомов. — Это фотографии, изображающие обучение данов. Конечно, все они тренируются с детства, по крайней мере, учатся на мастеров, и лишь потом кто-то выбирает путь медика. Достойные ребята. Разумеется, вы не будете в группе с детьми. Я хочу сделать из вас опытного наблюдателя. Вы войдете в школу данов и станете моими ушами и глазами. Считайте это первым заданием. Неважно, знают другие или нет — говорите им, если хотите. Вы поступите как «привлеченный ученик» — есть такая категория, как раз для самородков. Вам выдадут все личные вещи. Можете взять свои свитки, но, уверяю, у вас не возникнет желания их распаковывать. Вы наденете форму, которую вам выдадут, и острижете волосы, тем самым навсегда распрощавшись со своим гражданским прошлым. О, не переживайте — они успеют отрасти к тому времени, когда вы выйдете оттуда. Вы будете заниматься по свободному графику. Читать, тренироваться, изучать медицинские приемы. Управляющий дан всегда будет к вашим услугам и поможет во всем разобраться. Вам назначат учителей, и те подскажут, где ваши слабые и сильные стороны. Будете работать над собой — круглые сутки, даже во сне. Другого пути у вас нет. Возможно, когда вы выйдете оттуда, вы будете совершенно другим человеком — захотите сменить имя, например.

Никаких дипломов об окончании, как принято у гражданских, вы не получите. Главная цель обучения — изолировать вас от реальности, а потом вбросить вас в нее как новое начало. Вы будете писать мне отчеты — три экземпляра от руки. Один передавайте через почтовую службу, второй оставляйте у себя, а третий прячьте в тайнике, который найдете или соорудите сами. Пишите о том, что подметили, что заинтересовало. Не стесняйтесь писать и о ваших ощущениях. Пусть это станет дневником, если угодно.

Потом вы начнете выполнять разные задания: в школе, в госпитале и в городе. Но однажды я отправлю вас дальше. Это и будет означать конец вашего обучения. Как вам такой вариант, Алирия?

Девушка рассматривала фотографии. На одной из них группа детей лет десяти-двенадцати, налысо обритых и облаченных в светло-голубую, похожую на одеяние для занятий боевыми искусствами форму, стояла на площадке в спортивном зале.

А вот они уже тренируются — хорошо получился их учитель, мужчина в темно-синей форме, перетянутой черным поясом. Суровый и внимательный, прекрасно сложен.

А вот библиотека и муляжи — человеческое тело испещрено множеством точек. Ученик все в той же светлой форме пытается вылечить наложением рук птицу. Кажется, это девочка — можно угадать по глазам.

На следующем фото изображена группа постарше: сосредоточенные, стоят в ряд, руки за спиной. Запомнилась одна девушка: волосы стянуты в хвост, взгляд прямой и уверенный, лоб перевязан голубой лентой. Она очень красива, явно из клана, могла бы стать басилиской. Но выбрала путь медика, дана.

— Я согласна, — произнесла Алиша.

Конечно, она была немного удивлена. Ей казалось, что ее ждут жестокие тренировки и строгое расписание, а не свободный график с полным отрывом от реальности.

— Замечательно. Надеюсь на вас, — взяв альбом у Алиши, убару Яни захлопнула его, одновременно поставив точку в их разговоре.

Солнце ярко освещало кабинет, и когда Алиша вышла в сопровождении девочки-секретаря, ей снова показалось, что визит к убару разделил ее прошлое и будущее.

— Пойдемте, я представлю вас вашему куратору в школе, — просто сказала помощница убару.

Алиша молча последовала за ней.

8

Темные волосы густыми прядями падали на пол.

— Это — жизнь с дядей и тетей, это — переезд в Оскол, эта прядь — Риккерт с его дружками, эта — мои статьи в журналах, — отсчитывала Алиша, состригая волосы. Никогда бы не подумала, что будет так делать — почти без сожалений, и все же с затаенной горечью.

«Теперь я — никто. Я — чистый лист, служитель, будущий дан. Освободиться от прошлого, от себя самой, от страха, от своего характера. Таков мой выбор».

Взяла электрическую бритву, прошлась по голове. Опасливо взглянула на себя в зеркало — невыносимо! Ничего, привыкну. У меня нет больше прошлого, вот она я, как есть.

Без челки глаза будто стали больше. Лоб переходил в макушку, сливался с черепной коробкой, которую всегда, с самого детства, покрывали волосы.

Алиша еще раз посмотрела на себя, уже более отстраненно.

«Да, учителя оценят. И ничто не помешает тренировкам. Я стану сильной, научусь стремительно бегать и мастерски скрываться. Никогда больше не буду обузой для Скроу. Он, правда, даже не пришел меня проведать. И вряд ли следил за мной откуда-нибудь из-за угла. Наша история закончена, но, возможно, я еще присоединюсь к нему. Когда выучусь и стану, как он».

Но потом Алиша вспомнила, что сказала убару: «Кажется, он вами очарован». Почему-то девушке не хотелось, чтобы это очарование рассеялось.

Ее куратор и первый учитель, сдержанный мужчина лет сорока пяти, вел себя спокойно и корректно. Говорил мало и всегда по делу.

— Хорошо, — только и сказал он, увидев лысую Алишу, облаченную в форму. Девушка почувствовала себя странно.

Началось ее обучение. Утром — медитация, легкий завтрак и трехчасовые тренировки. Ее учили держать оружие, концентрироваться, копить энергию, а также правильно целиться и бить. Полчаса на пробежку — Алиша сама устанавливала свою норму, стараясь каждый день прибавлять хоть немного в дистанции и скорости. Обед, занятия по медицине, где пригождались утренние тренировки по концентрации. Около восьми часов вечера все отставали от нее, как по мановению волшебной палочки. Она могла есть что и сколько захочет, и делать что захочет. Алиша шла в библиотеку, подбирала книги и штудировала тома страница за страницей.

Сначала было тяжело. Тело болело, голова плохо соображала. Потом, постепенно, новый ритм стал привычным. Нагрузки увеличивались.

В школе не было окон, которые выходили во внешний мир. Не было часов и календарей. Она была оплотом вне пространства и времени.

Алиша написала письмо Кире. Так много хотелось рассказать, а получилось мало. Черкнула, что она цела и здорова, что ее пригласили работать в военный город Агнира после случайного спасения одного мастера-воина. Что сейчас у нее полно работы, поэтому она даже забывает порой, какой сейчас день (и это было правдой). Написала, чтобы дядя с тетей не переживали, пожелала им здоровья. Письмо дала почитать куратору. Тот лишь кинул мимолетный взгляд на лист бумаги, кивнул.

— Запечатывай, почтовый ящик в холле при выходе.

Уже через несколько дней у Алиши появились первые знакомые. Молодой тренер по рукопашному бою Алек воспринимал девушку как равную себе. Обучал так, как если бы решил научить драться сестру или подругу. Он ввел ее в круг своих друзей — таких же молодых тренеров. Среди них оказалась и девушка, приглянувшаяся Алише на фотографии. Ее звали Олла, она действительно была из клана, но презирала старые методы воспитания басилиск и мастеров. С Оллой у Алиши быстро сложились теплые отношения. Девушка преподавала медицину подросткам, решившим стать данами. Работала с группами двенадцатилетних, а по вечерам стала приглашать к себе Алишу, обучать мастерству.

«Дружба всегда ускоряет обучение», — часто говорила Олла. Она тоже жила в школе, у нее был жесткий характер, который проявлялся, если дело касалось соблюдения отживших свое традиций. Она явно была не в ладу со своим кланом, а еще терпеть не могла, когда жалуются и ноют. В нее, кажется, была влюблена добрая половина учеников мужского пола.

Были и другие «привлеченные» ученики примерно того же возраста. Например, семнадцатилетняя Зара, решившая стать медиком после смерти родителей. Замкнутая и сосредоточенная, она всегда держалась с группой старших, но почти с ними не общалась. Иногда Алиша невольно завидовала ей, хоть и не со зла. Просто в девушке выражалась вся та сдержанность и пытливость, к которым стремилась сама Алирия. И хотя никто никогда не упрекал ее, все же казалось, что она слишком взрослая для обучения с нуля.

Правда, на переквалификации находились и ребята постарше. Двадцатидвухлетний Широку, например, до этого работавший в госпитале и вдруг решивший податься в даны. Иногда на короткий период приходили совсем уж взрослые — тридцатилетние мастера-воины, медики, уже функционирующие даны. Кто-то хотел подучиться, кто-то — наверстать упущенное после тяжелых ранений, а кто-то — углубить и расширить уже имеющиеся знания. Но таких пришлых извне, как Алиша, не было.

Школой заправляла женщина лет за пятьдесят, не басилиска, а опытный врач, всю жизнь верой и правдой служившая городу. Она пришла сюда девочкой вместе с кланом, который после долгих переговоров и распрей решил присоединиться к военному городку. Ее называли Соната-тэм, и она пользовалась не меньшим авторитетом, чем убару, хотя была значительно мягче по характеру и куда менее загадочна.

Соната-тэм лично ввела Алишу в курс дела, с удовольствием рассказав ей о возможностях школы. Тогда девушка еще не остриглась наголо и чувствовала себя, что называется, в своей шкуре. После начала обучения вместе с волосами будто была сброшена старая кожа — она даже на директрису посмотрела совсем другими глазами, встретив ее в школьном коридоре.

Что нравилось Алише в обучении — ее никто ни с кем не сравнивал. Если хвалили или указывали на недочеты — это были сугубо индивидуальные советы, обращенные только к ней и ее уровню. Конечно, было обидно видеть, как семнадцатилетняя Зара легко справляется с режущим лучом, а дети или подростки без проблем бегают по стенам, концентрируя энергию. Ей о таком приходилось только мечтать. Несколько раз она горько рыдала в своей комнате, чувствуя себя слабой и глупой. Один раз даже излила душу Олле, которая, вопреки ожиданиям, не стала презрительно фыркать при виде слез, а поддержала подругу ободряющими словами.

Пару раз Алиша срывалась — не приходила на занятия, отсиживалась в комнате. Писала, думала, отсыпалась. В школе не было ни выходных, ни праздников, но и за распорядком дня следили не очень строго. Разумеется, ночью должно быть тихо, никакого алкоголя или беготни по коридорам, но и надзиратели по зданию не ходили.

— Не расслабляйся. Когда начнутся задания, тогда ощутишь ответственность, — говаривала Олла. — И все недочеты сразу вылезут. Подумаешь — надо было лучше стараться во время обучения, да уже поздно будет.

И Алиша старалась изо всех сил.

Сменилось время года, пришла новая смена учителей — они менялись по своему распорядку. Тренировки стали жестче, синяки — больше, сна — меньше. Олла продолжала преподавать в детской группе и помогала Алише, как могла.

— Количество перейдет в качество, тогда и станет ясно, на что ты наработала, — сказала она как-то раз.

Но Алише становилось все тяжелее. С утра она просыпала тренировки и уже не всегда успевала на физические упражнения. Бывало, просыпалась и делала концентрацию прямо в комнате. Еще через месяц стала просыпаться по ночам. Вскакивать, собирать энергию, прохаживаться по стенам, стараясь продержаться хотя бы пару секунд. Потом падала, засыпала без снов, с утра вставала разбитая. Волосы начали отрастать, неприятно щекотать прядками в ушах. Алиша думала снова сбрить их.

Однажды она сидела в одном из пустых кабинетов, строча отчет о своих наблюдениях для убару — и переписывая его в трех экземплярах. Как и было оговорено, она отправляла все отчеты почтой в администрацию, одну копию оставляла у себя, а вторую прятала в металлической коробке в подвале здания, между старыми трубами. Бог знает, как она нашла это место и почему выбрала его — но ключ от подвала всегда удавалось незаметно взять у коменданта, а потом также незаметно вернуть вместе с другими ключами.

— Как дела? — раздался неожиданно голос со стороны окна.

Алиша резко вскинула голову — на подоконнике сидел Скроу! Сперва девушке показалось, что это призрак из прошлого пришел навестить ее. Потом она опомнилась и невольно залилась краской.

— Командир, какими судьбами? — от неожиданности вопросом на вопрос ответила девушка.

— Вернулся с задания, решил проведать. Все же это я вас впутал, так что не могу теперь просто так бросить на произвол судьбы. Тренируетесь? — Скроу указал пальцем в перчатке на висок Алиши. Там вздулась внушительных размеров шишка и разливался синяк.

— Да, — кратко ответила она. А Скроу все такой же — та же форма, тот же прищуренный левый глаз и пронзительный правый, те же всклокоченные волосы.

— И как, нравится обучение? — Скроу легко спрыгнул с подоконника внутрь кабинета, встал, опершись на него же, спиной к окну.

— Лучше, чем я ожидала. Но бывает нелегко. Почему вы вошли через окно? — сдержанно спросила Алиша.

Скроу неожиданно вздохнул.

— Это все ребячество. Не надо считать меня бездушным. Я принес грустные новости, Алирия.

Девушка напряженно смотрела на него.

— Геруд погиб на задании. Конечно, прошло уже время, вы могли нас позабыть, но, я подумал, все равно надо вам сказать.

— Как — погиб? — опешила Алиша. Она и позабыла совсем, что там, за пределами школы, люди отдают свои жизни на миссиях. Да, она тут точно выпала из реальности.

— Как обычно погибают мастера, — сказал Скроу. — В бою, получил лучом в спину. Насколько я знаю, вы не общались с ним с тех пор, как он ушел на разведку в долине?

— Н-нет… Я все надеялась встретить его. Потом узнала, что он пробрался к союзным силам Го, продолжил участвовать в операциях… — На Алишу известие подействовало тяжелее, чем ей хотелось. Да, мастера погибают, она же всегда знала об этом. Но Геруд, такой ловкий, согревающий руками от любого холода, такой жизнерадостный, такой молодой.

Рука Скроу тяжело легла ей на плечо.

— Мне жаль, что именно я принес вам эти вести.

— Почему вы не пришли, когда я встретилась с убару и ушла в школу? Почему не попрощались? Вы ведь тоже могли погибнуть! — с неожиданной, детской обидой воскликнула Алиша. Но глаза ее оставались сухими.

— Я не знал, будет ли это уместно. Вы целеустремленно шли к цели и продолжаете идти, — пожал плечами Скроу, убрав ладонь. — Меня после восстановления сразу направили в Го. Там до сих пор неспокойно. Простите, что оскорбил вас своим невниманием. Я и вправду ничего не смыслю в человеческих взаимоотношениях.

Алише даже жаль стало Скроу. Его жизнь — это сплошные задания да гибель соратников. При таком раскладе волей-неволей отгородишься от друзей.

— У меня кое-что есть для вас, — сказала Алиша, вставая.

Вместе они вышли из кабинета и пошли по коридору. В это время на этаже почти никого не было — занятия проводились в залах и площадках на улице. Алиша привела Скроу в свою комнату, достала из тумбочки книгу, протянула ее командиру.

— Вот, это небольшая повесть, я начала писать ее, встретив ваш отряд. Теперь она закончена. Я попросила сделать в типографии пять экземпляров и хороший переплет. Один берегла специально для вас. Вы же любите читать?

Скроу аккуратно взял книгу, провел пальцами по коричневой обложке — почти нежно, как показалось Алише. Сердце ее снова болезненно защемило.

— Да, я и вправду люблю читать. Это очень ценный подарок, Алирия, от всей души благодарю вас.

И Скроу Рэм даже поклонился девушке, немного ее смутив.

Он спрятал книгу за пазуху, как это делал по обыкновению, и спросил Алишу про ее учебу в школе. Постепенно девушка разговорилась, рассказала о своих новых знакомых, о порядках школы и о ее личных сложностях. Скроу слушал с интересом, хотя в его вечно расслабленной, небрежной позе посторонний мог бы прочесть лишь равнодушие. И даже правый глаз наполовину прикрыл. Но Алиша видела — он ее слушает, ему не все равно.

— Хотите, я вам поассистирую? — спросил вдруг Скроу.

— В смысле? — не поняла она. Несмотря на попытки отвлечься, перед ее внутренним взором все еще возникал образ Геруда. Внутри все сжималось.

— В тренировках. Я, конечно, не школьный наставник и не претендую на такое звание относительно вас, но, может, мой опыт будет вам полезен.

— О, это было бы здорово, — кивнула Алиша, все еще удивленно глядя на мастера. — Но разве вы не заняты?

— Неделю буду в городе и смогу приходить, скажем, в девять утра. Подойдет? — Скроу снова изучал ее одним глазом, проникая взглядом в самую душу.

— Да, конечно, — улыбнулась девушка.

И они начали заниматься вместе. В этом было что-то очень личное, что-то сильно смущающее Алишу. Ей стоило немалых трудов откинуть свой стыд, особенно перед возможными ошибками. Она знала свой уровень, знала, что тело ее уже хорошо подготовлено и что она достаточно вынослива, но еще не перешла на уровень «мастера». В ней еще не пробудились внутренние силы, и она дерется, как мог бы драться любой простой человек, не претендующий на запредельное. От этого становилось обидно.

— Вы хорошо уворачиваетесь, — сказал Скроу после первой тренировки. — Это ценное качество для дана. И, как многие даны-женщины, вы предпочитаете дистанционные виды атак. Это тоже хорошо.

— Мне далеко еще даже до начального уровня дана, — скептично пожала плечами Алиша.

— Вы только начали обучение. Иногда для пробуждения сверхспособностей нужна особенная ситуация, но для этого надо довести свои навыки до идеала. Продолжайте тренироваться, и все у вас получится.

Скроу приходил всегда ровно в девять, поражая Алишу своей пунктуальностью. Он сражался с ней серьезно, хотя и видно было, что только в малую часть своей силы. И все же однажды он попал ей по скуле так, что в ушах у девушки зазвенело, а из глаз брызнули слезы. Алиша отскочила метра на три, метнув несколько кинжалов — их учили метать с закрытыми глазами, как раз для случаев, когда требуется восстановить зрение. Конечно, Скроу увернулся, встал посередине зала. Девушка тяжело дышала.

«Боль — иллюзия, сигнал нервной системы, которую можно контролировать. Сперва ты осознаешь, что тебя ранили, а потом приходит боль. Чтобы снизить ощущения, нужно управлять нервной системой — закрыть зону поражения от восприятия», — вспоминала она слова наставников. Удар по скуле — да, она горит, щупальца боли тянутся к виску и щеке, отдаются в мозг. Отключить. Сосредоточиться на враге. Восстановить зрение. Стратегия, даже короткая — вот что нужно в бою. Любую слабость можно обернуть в свою пользу.

Она рванула вперед, демонстрируя, что ей больно и она плохо соображает, что делает. В ее ситуации Скроу вполне мог списать рывок на неопытность. Он выставил руку, в ней сверкнул кинжал. Но бить был готов другой. Потом вдруг ощутил что-то, отскочил, но Алиша уже нырнула вниз, подсекла его ногу. Он не упал, конечно — не тот уровень, но такой поворот был уже большой удачей.

— Метание кругового клинка — умно! — бросил он, когда девушка поймала летящее лезвие. Она выпустила его вместе с кинжалами, когда отлетела к стене после удара. И своим тараном отвлекла Скроу от опасности сзади. Конечно, он увернулся, и удар клинком чуть было не настиг саму Алишу — но она была готова и поймала лезвие. Правда, неудачно — два пальца были рассечены до кости.

«Самолечение!», — внутренне скомандовала она, даже не взглянув на раны. «Ликвидация болевого шока — остановка крови — ускоренное заживление», — вот аксиома всех лечащих техник. И вправду — кровь вскоре остановилась. Это у Алиши хорошо получалось.

Она снова приняла боевую стойку. Копчик саднил, скула обжигала, с пальцев капала кровь — осознав все слабые места, девушка направила туда исцеляющую энергию. Только так, иначе проиграешь.

Вдруг Скроу оказался сзади. Хотел подсечь под коленом, но Алише удалось выставить кинжал за спиной — вплотную прижаться не успел, но перехватил запястье руками, больно вывернул так, что захотелось кричать. Алиша зашипела, осознав, что попалась. Оставался еще один прием, недавно выученный ею на биологическом, как говорили даны, уровне. Ее тело мгновенно обмякло — как будто она лишилась сознания. Конечно, Скроу понимал, что это притворство, но не всегда можно было угадать, что стоит за ним — обычно это был резкий энергетический разряд или какая-нибудь хитрость. У Алиши была предрасположенность, которой она удивляла даже тренеров — умение быстро вливать свою энергию в другого человека. Это доставляло смешанный дискомфорт и приводило людей в недоумение. То же она провернула со Скроу, когда он пытался перехватить ее запястья — поток оказался настолько мощным и жгучим, что воин рефлекторно дернулся. Алиша же в этот момент находилась на другом уровне сознания, что позволило ей преобразиться, восстановить толику сил. Она выскользнула из его ослабшей хватки, и через секунду новый кинжал уже летел в Скроу. А за ним еще два.

Скроу отбил их, но как-то неуверенно, почти удивленно глядя на девушку.

— Что же вы? — негромко спросила Алиша, тяжело дыша.

— Ничего. Интересный прием, — произнес Скроу, выпрямляясь. Кажется, бой был окончен.

Он подошел к ней, поднял руку, будто желая дотронуться. Странное поведение командира почти парализовало девушку. Но он так и не коснулся ее.

— Сделаем перерыв. Подлечитесь, — улыбнулся Скроу дружелюбно.

Алиша молча кивнула.

Через день мастер срочно отбыл в Го, прислав девушке короткую записку. Алиша подивилась его тактичности — мог бы вообще ничего не писать. Но, видимо, ее возмущение по поводу прошлого исчезновения на него подействовало.

«Не слишком ли он внимателен ко мне? Не значит ли это, что я ему небезразлична?», — думала Алиша и мотала головой, пытаясь отделаться от подобных мыслей. Она хорошо знала свое сердце, но не слушала его. Не до того — надо было тренироваться.

Записку девушка бережно хранила в одном из свитков.

Кажется, началась зима. Или просто снег выпал осенью? Им выдали теплую одежду. Алишу стали постепенно ставить в спарринги с разными партнерами — иногда даже с проходящими повышение квалификации. Наставникам было выгодно ее положение, так как она уже могла соперничать с некоторыми другими «пришлыми», особенно с теми, кого недавно выписали из госпиталей.

Война продолжалась, коалиция «Тени» прочно обосновалась на юго-востоке Го, и попытки выбить их оттуда оборачивались лишь новыми неудачами. Раненые прибывали, на фронт уходили запасники. Союзные войска Го и Агнира оцепили и держали под контролем захваченную повстанцами территорию — рано или поздно те должны были сдаться. Но до той поры мог пройти ни один год, а правитель Го действовал чрезмерно осторожно, что бывает свойственно старикам на склоне лет. Он не хотел воевать, не хотел, чтобы из-за его действий люди обвиняли его в новой войне, но именно по причине такой нерешительности гибли многие. Избранный из князей правитель Агнира, будучи сам талантливым стратегом, плевался и возмущался, хотел даже отозвать свои силы. Его переубедила убару — ведь стоит «Тени» захватить часть соседней страны, не миновать беды и Агниру.

Пытались привлечь союзников из других стран, но у тех тоже своих проблем хватало — у кого разруха после последней войны, у кого — собственные гражданские распри, у кого войск едва хватало на самозащиту…

Агнир прославился как миротворец, и теперь не мог просто бросить союзников в беде. А война обретала все более затяжной характер…

Зимой Алише стали поручать разные задания. Тогда она вспомнила слова Оллы о том, что на миссиях пожалеешь об упущенном на тренировках, да поздно будет. Все началось с банальных поручений срочного гонца — требовалось доставить какие-то важные документы или вещи. И она передвигалась, порой прыгая по крышам, а заодно научилась ориентироваться в городе, хотя зимой было холодно и скользко.

Выбравшись за пределы школы, девушка смогла впервые посетить мемориальное кладбище города — здесь она нашла памятную плиту Геруду, а также еще много знакомых фамилий. Тут хранился тлен родителей Зары, а в более древних списках значились и члены клана Митору — отец Скроу, его сестра и еще несколько имен других родственников. На мемориальном кладбище хоронили только мастеров — будь то воины, басилиски, даны или дознаватели, все они отдали жизни служению стране, служению правителям.

«Интересно, какими они были, родные Скроу? И какими он их помнит?», — подумала девушка, глядя на каменные плиты. Она снова вспомнила Геруда — такого живого и теплого, с открытой, всегда приветливой улыбкой. Из них могла бы получиться хорошая пара. Кажется, он был не против и даже начал ухаживать за ней. Иметь такого мужа, первоклассного мастера, при этом веселого и легкого на подъем, ну разве не здорово? Он был бы отличным мужем и отцом… Но война забрала его. Нет, даже не война — просто какие-то нелепые события. Так же, как и родителей, внезапно и необратимо. И вот их нет, как нет и многих моложе их. Где они сейчас? Смотрят ли на нее откуда-то из иного мира?

Все это так несправедливо…

Снежинки холодили горячие щеки. Она так и не постригла волосы — те быстро росли, пришлось сделать модельную стрижку. Челка смешно торчала на лбу. Никто никогда не видел Алишу с такой прической, и она сама себе казалась какой-то чужой, будто вселилась в другое тело.

«Что я тут делаю? Не сошла ли я с ума, не переборщила ли с авантюризмом? Выбрать жизнь в таком месте, где смерть всегда рядом, где мужчины суровы и носят в себе необычные гены, а женщины живут в вечном ожидании любимых и страхе за них или сами становятся бездушными куклами во служении? Этого ли я хотела от жизни? Что толкнуло меня в добровольный ад?», — думала Алиша, глядя на бесконечную цепь мемориальных плит. Сквозь них она словно видела разбитые сердца, искореженные жизни родных и друзей усопших. Их страдания, иссохшие от выплаканных слез воспаленные глаза невольно представлялись ей за каждым памятником, каждой доской.

Но внутри девушки говорил и другой голос, который твердил:

«Война скоро закончится. Смертей уже стало гораздо меньше. Вскоре весь этот кошмар прекратится и мастера вернутся домой. Будут выполнять гражданские задания, растить детей, помогать женам. Скроу тоже скоро вернется. А ты станешь даном, будешь помогать этим замкнувшимся душам, исцелять их своей силой. Это даст им волю к жизни, к поиску себя, и, быть может, к счастью. Благодарность семей спасенных от смерти ни с чем не сравнишь. Ты должна стараться ради них, сделать их мир чуточку добрее, чуточку милосерднее».

Алиша повернулась спиной к памятникам и пошла к школе.

Олла заставляла ее учиться до глубокой ночи. Утром ее избивали на тренировках, иногда до обидного радуясь: «ура, мои раны прошли, я снова обретаю силу. Мой удар с каждым днем все лучше!», — а она лишь сплевывала кровь и залечивала ссадины и синяки.

Иногда Алише казалось, что на ней не осталось живого места. Бывало, она отсыпалась, как раненый зверь, и выходила из своей комнаты озлобленная и угрюмая. Ее встречал Алек, начиналась разминка, а потом все снова переходило в ожесточенный бой. Сперва девушка жаждала лишь одного — не быть побитой. Она научилась мастерски уворачиваться, иногда заставляла бегать за собой, делая легкие выпады и ведя дистанционные атаки. Но этот период быстро прошел: Алиша стала нападать.

Она осваивала мастерство атаки данов — удар ладонью, заряженной энергией, которой можно потом управлять в биополе противника. Это было нелегко, многие даны без труда выплевывали ее энергию или растворяли в собственном поле. А потом подсаживали ей свою, и Алиша ощущала то физическую боль, то неожиданную вялость и слабость, то детскую обиду или сковывающий тело страх. Благодаря гибкой психике ей удавалось справиться с большинством подобных эмоций, но не сразу и не всегда. А противники нападали, владея многими другими приемами атаки, в том числе и в ближнем бою. Дважды ей ломали нос — и она научилась вправлять его. Один вывих руки стоил ей недельного лечения, и то потом пришлось возобновлять тренировки с малого. Затем ее учитель натравил на нее собак — сразу несколько. Она хотела отпугнуть их энергетически, но псы уже настигли ее, и пришлось отбиваться, как от любых других противников. Тогда она впервые удержалась на стене — стояла так минуты две, пытаясь залечить укусы и прийти в себя. Потом собрала энергию в одной точке и разом выплеснула на псов — те заскулили и отбежали, поджав хвосты. Но ненадолго. Пришлось повторить трюк, уже стоя на земле. И Алиша сама зарычала и залаяла на псов, высвободив скопившиеся эмоции. Те отступили в вольер. Учитель кивнул.

Иногда по вечерам Алиша не шла заниматься к Олле, а спускалась украдкой в подвал, темный и противный, и избивала старый, свернутый матрас, невесть кем и когда туда принесенный. Потом садилась на него и думала: «какой же злой я стала, сколько же во мне ненависти?!». Но где-то в глубине своего существа она была довольна этим.

---

9

Через несколько месяцев ее вызвали помогать в больницу. Там Алиша встретила весну: жесткие тренировки прекратились, на их место пришли расслабленные бои с восстанавливающимися мастерами и данами. Да и отчеты убару больше писать не требовалось. А от воинов девушка узнавала последние новости с фронта.

— Мы давно держим повстанцев в кольце, но выкурить их совсем не просто. Они как будто чувствуют, где мы готовимся атаковать, и устраивают засады, — сетовал раненый мастер по имени Курава.

— Как же так, полгода не можете выбить? А массированная атака? — удивлялась Алиша.

— Это все старик Улузир, правитель Го. Он не дает нам возможности атаковать всем вместе. Вбил себе, что против точечных засад нужны точечные атаки. Вот мы и идем отряд на отряд, как в уличной драке!

— И убару позволяет такую глупую тактику?

— Нет, она нас посылает лишь как подкрепление. Гоанцы впутаются, а мы разгребай потом. На месте боя всегда неразбериха, и кто-то иногда попадается. Вот и мне не повезло… — вздыхал Курава.

У него были длинные черные волосы, собранные в хвост, узкие глаза и внимательный, хоть и усталый взгляд. Алише с ним было как-то особенно легко. В характере Куравы удивительным образом сочетались сосредоточенность воина и умение открыто проявлять эмоции, даже если это выглядело несколько комично. К Алише он относился очень благосклонно, девушке льстило его внимание. К тому же, Курава уже год как получил второй ранг, очень высокое звание для сравнительно юного возраста, ведь воину не было еще тридцати. Его называли Неуловимым Мечником — он и вправду превосходно орудовал режущими лучами, совмещая свои атаки с метанием кинжалов и металлических игл.

— Ее саму раздражает такая политика, но она вынуждена подчиняться, — продолжал Курава. — Ничего не поделаешь, рано или поздно они выдохнутся.

— Интересно, что сейчас в Осколе? — задумчиво произнесла Алиша.

— Ты там училась, не так ли? Говорят, город стал главным постом повстанцев во главе с «Тенью». Они ввели там свои порядки. По большому счету, мы более или менее контролируем территорию до пригородов Оскола, но иногда одиночным врагам удается выскользнуть, поэтому во всей области неспокойно.

Две недели Курава исправно лечился в госпитале, потом возобновил тренировки. Алиша вызвалась ему ассистировать. Она давно поняла выгоду от своего положения — постоянно сражаясь с разными воинами, пускай даже и ослабленными после ранений, она приобретала разнообразный и крайне ценный опыт.

Обычно день девушки начинался с шести утра, но иногда она дежурила по ночам и не ложилась вовсе. Не спать целые сутки стало для нее довольно привычным явлением. Она встречала тяжелораненых, готовила их к операции вместе с другими медицинскими сестрами, делала перевязки, следила за удовлетворением основных нужд. Вид крови, испражнений, открытых ран или гноя давно перестал вызывать в ней какие-либо эмоции. Она всегда мечтала стать врачом, и теперь могла даже остановить кровь силой мысли. День за днем Алиша все больше оттачивала свои навыки.

Как-то раз выздоравливающий Курава пригласил ее в больничное кафе, выпить зеленого чая. Девушка кокетливо согласилась.

— Как ты попала к нам? — спросил мастер. — Конечно, я слышал кое-что, но хочется знать из первых уст.

И Алиша рассказала ему свою историю. Да так разоткровенничалась, что поделилась и своими чувствами от прошлой, обыденной жизни, рассказала о назойливости Риккерта, об отсутствии друзей.

— Значит, ты решила кардинально изменить свою жизнь и использовала случай с агнирскими мастерами? Ловко! — засмеялся Курава.

— Ты не считаешь это самоуверенным или глупым? — спросила Алиша.

— Ты пошла своим путем, несмотря ни на что. Это достойно уважения. Убару не зря тебя приметила, — серьезно ответил воин.

— Разве? — удивленно приподняла брови девушка. — Она, конечно, очень мудра, но я не чувствую себя какой-то особенной…

— Да брось ты. Все особенные себя такими не чувствуют. Но простой девушке сперва перебраться из горной деревушки в огромный город, а потом и вовсе записаться в даны — большое дело! Ты редкий случай, Алирия, тот самый самородок, который у Яни-тэм на особом счету!

Алиша покачала головой.

— Спасибо, конечно, за такие слова, но я трезво смотрю на вещи. Я пришла невесть откуда и приступила к тренировкам в девятнадцать, в то время как у вас этим вещам учат лет с трех. Из меня выйдет разве что средний дан, который внесет небольшую лепту в общее дело.

— Даже небольшая лепта очень важна, — безапелляционно произнес Курава. И больше они эту тему не затрагивали.

Курава и впрямь великолепно владел лучами. Он не просто фехтовал, но управлял ими силой мысли. Это была его индивидуальная особенность. Конечно, многие умели затачивать луч или даже удлинять его на несколько сантиметров, но Курава буквально лепил из него, как из пластилина. Более того, он сражался сразу двумя лучами! Он заставлял их изгибаться, идти рябью, прерываться и вилять, сбивая противника с толку и между делом поливая его градом метательного оружия. Для Алиши это был совершенно иной уровень. Да, она тренировалась с самим Скроу, но тот опустился до ее уровня тогда еще начинающего ученика. А Курава дрался, ориентируясь на свои заживающие раны, а не на ее мастерство. И Алише приходилось порой нелегко.

— Не сильно я тебя? За этот синяк я оплачиваю ужин! — виновато воскликнул Курава, заехав ей ботинком в висок. У Алиши перед глазами все плыло.

— Ты такими темпами на меня денег не напасешься! — отшутилась она, тяжело дыша. — И какой еще ужин?

— А такой! Приглашаю тебя сегодня! Я уже считай, что выписан, и присмотрел тут новый ресторанчик — самое то!

— Это что, свидание? — спросила Алиша, поднимаясь с колена и становясь в боевую стойку.

— Считай, что так. Имеешь что-то против? — Курава снова зажег свои лучи.

— Только не надо мне поддаваться! — ушла от ответа девушка.

Еще полчаса они сражались, пока Алиша сама не остановила бой. И не потому, что устала, а потому что пациент не всегда здраво оценивал свое состояние. И Курава тоже утомился — она чувствовала это по его биополю.

Вечером Алиша отправилась на первое за полтора года свидание. Воин и вправду повел ее в настоящий ресторан, где заказал изысканный ужин. Они болтали о том о сем, и девушка чувствовала себя счастливой.

Когда Кураву выписали, больница стала ей не мила. По вечерам даже не хотелось возвращаться в свою комнату, а утром — идти на осмотр пациентов. Но пришлось привыкать.

Курава через пару недель отбыл на фронт. От него иногда приходили письма, но все больше с описанием военных действий, чем собственных чувств. Все-таки он, как и все мастера, был воином до мозга костей.

Алиша не ощущала к нему горячей влюбленности, хотя и открыто симпатизировала мастеру. Ее тянуло к Кураве, хотя эта его поглощенность войной невольно отпугивала.

Как-то раз Алиша встретила в госпитале Зару, девушку на два года моложе ее, решившую переучиться на дана. Зара всегда была немногословна, но в тот раз у них вышла небольшая беседа.

— Курава — мой дальний родственник, из близкого клана, — поделилась Зара. — Это крупный клан, и в нем много сильных воинов. Да и собой он хорош.

— Да, приятный молодой человек. Но у него, как и у большинства мастеров, война и служение на первом месте, — просто так поделилась своими мыслями Алиша.

— А тут так и есть. Еще мама говорила, что если станешь женой мастера — будь ты сама хоть сто раз басилиска, все равно нужно быть готовой постоянно делить его с «убару». «Убару» ведь и значит служение, ты знала? Это изначальное значение слова.

— Не знала, интересно! — отметила Алиша. — И мама твоя была права. Полностью твоим такой мужчина никогда не будет.

Зара кивнула. Они разошлись, но Алиша отметила про себя, что девушка стала немного приветливее.

«И она очень умна для своих лет. Хотя, что еще ожидать от ребенка погибших мастеров?», — подумала Алиша.

В преддверии лета Алиша написала письмо сестре.

«Дорогая, родная моя Кира! Прости, что долго не писала тебе — я проходила жесткое обучение, и оно еще не закончилось. Вот уже почти год, как я нахожусь в военном городке Агнира, но, несмотря на все сложности и постоянный «запах пороха», витающий, кажется, даже в мыслях живущих тут людей, я все равно убеждена, что нашла свое место. У меня появились друзья и даже ухажер! Это, правда, неудивительно, ведь я помогаю в больнице, где лечится множество брутальных солдат-героев, сердца которых размякли от медицинских процедур. Ну, иногда мне так кажется, потому что, стоит им выздороветь — и они тут же возвращаются к своей единственной возлюбленной — войне! Вернее, не войне, а служению родине.

Мы все тут надеемся, что ситуация в Осколе вскоре разрешится. Конечно, теперь никого из нас ничто не связывает с этим местом — Агнир, как и наша с тобой Рисия, крепко стоят на ногах. Но все равно неприятно. Что же, не будем о политике, она того не стоит. В этот раз я дам тебе обратный адрес — я вроде как оправдала доверие, проявленное ко мне вначале, и теперь могу свободно переписываться с тобой. Тем более, что мы обе в Агнире, и меня это очень радует! Люблю эту страну, хотя так мало о ней еще знаю… Напиши, как твои дела, как тетя с дядей? Навещала ли ты их или из-за обстановки в Го отложила поездку? С нетерпением жду ответа, твоя сестричка-авантюристка Алиша».

Девушка отнесла письмо Мэдо-дану. Он был достаточно авторитетным человеком, чтобы ставить визы на отправку писем за пределы города. Конечно, все это было чистой формальностью, и все же нужно было собрать несколько подписей. С Мэдо Алише удалось установить теплые отношения. Он стал ее учителем по медицине, но из-за занятости в больнице чаще всего просто нагружал девушку домашними заданиями. У Алиши голова пухла от новых знаний, но приходилось усваивать их вместе с практикой.

За тот год она освоила программу двух лет обучения в школе. Конечно, в основном благодаря возрасту и способности быстро поглощать информацию по сравнению с детьми. Но, например, в концентрации энергии она сильно отставала, да и свою физическую подготовку считала весьма посредственной. Семилетние ученики куда лучше нее бегали по вертикальным плоскостям и метали кинжалы. Алиша понимала, что ей требуется больше времени, чтобы перестроить свое тело, и радовалась, что может брать хотя бы интеллектом. В начале лета она принялась за программу третьего года обучения мастеров и медиков. Учитывая, что обучение в школе длилось обычно лет семь, а потом навыки оттачивались на заданиях, расслабляться девушке не приходилось.

Мэдо пробежал письмо глазами, молча поставил печать.

— Когда на почту понесете? — спросил он.

— Да думаю сегодня, в конце дня. Успею к закрытию.

— Понятно. Хотел вас перевести в лабораторию, которой заведую вот уже года три. Практику медицинской сестры вы давно освоили, это ясно. Но для мастера-дана это не главное, — Мэдо внимательно посмотрел на Алишу.

— А что за лаборатория? — поинтересовалась та.

— По изготовлению лекарств. И ядов. То, что должен любой медик знать наизусть, а дан — разгадывать по одному виду и запаху.

Алиша кивнула. Она не знала, радоваться ей или нет. Конечно, работа с травами интриговала. Это же целая наука, целое поле для изучения! И очень важный навык, ведь в бою противник часто применяет отравляющие средства…

На почту Алиша шла в раздумьях.

Отправив письмо, девушка пошла обратно к больнице. Землю освещало солнце, на деревьях вновь распустились листья. Все вокруг цвело и благоухало. В городе было немного грязно и суетливо, после зимы многие здания как будто обветшали, краска на них потрескалась. Люди постепенно приводили свои владения в порядок, но отсутствие родных отвлекало, волновало их, рассеивало внимание. Напряжение ощущалось, даже несмотря на то, что война не касалась страны напрямую.

Алиша слышала, что Оскол почти полностью окружен. Кто-то говорил, что мастера собираются установить вокруг города специальный барьер, полностью перекрыв любое сообщение. Многие горожане бежали, но часть осталась из страха или нежелания переждать тяжелое время в каком-нибудь другом месте. Некоторым просто некуда было пойти. И теперь их хотели замкнуть, создать электромагнитную чувствительную сеть, любое пересечение которой будет фиксироваться стражами-мастерами союзных сил. По периметру уже устанавливались вышки и строились форпосты.

«А еще говорят, кто не покинет город за ближайшие тридцать дней, сам будет считаться отступником», — гласила молва.

— Госпожа Алирия! — окликнул Алишу женский голос.

Девушка обернулась. К ней спешила секретарь и помощница убару — девочка со светлыми волосами, заплетенными в хвостики.

— Я вас искала, думала, вы в больнице! — секретарь быстро подошла к Алише. — Убару-тэм вызывает вас, незамедлительно.

— Убару! Но зачем? — удивилась Алиша.

— Узнаете там, — пожала плечами девочка, махнув головой в сторону администрации.

Алиша невольно поправила одежду, пытаясь придать себе более уверенный и изящный вид. Она последовала за секретарем убару, стараясь казаться не слишком обеспокоенной.

— Алирия, проходите! — кратко кивнула убару Яни, взглядом отпустив свою помощницу. Алиша осталась наедине с правительницей военного городка. Та, как и прежде, была одета в строгий черный костюм и казалась еще более собранной и сдержанной, чем в прошлый раз.

— Я вызвала вас, чтобы привлечь к работе в администрации. Вы ведь служащий по образованию? — без предисловий начала убару.

— Да. Правда, я не закончила…

— Неважно, — оборвала Яни Алишу. — Моему первому советнику требуется помощник. Времена сейчас не самые простые, и нам нужны активные молодые люди, способные выполнять важные задачи. Иногда — несколько задач одновременно.

— Вы считаете, что я подхожу для этого? — осмелилась спросить Алиша.

— Если я вас пригласила, то очевидно — да, считаю, — убару подняла на посетительницу глаза. Они светились ясностью, но взгляд оставался серьезным.

— Мэдо-дан, мой куратор в госпитале, хотел перевести меня в лабораторию для изучения лекарственных растений и приготовления снадобий. Это важные знания для дана. Нужно ли мне теперь отказаться от его предложения? — поинтересовалась Алиша немного жалостливым тоном. Волей-неволей она пыталась донести до убару, что та вырывает ее из только недавно налаженной жизни.

— Вы можете посещать лабораторию в свободное время. Обучение на дана всегда приветствуется, так что, думаю, договориться с советником не составит труда.

Алиша благодарно поклонилась. Она не хотела донимать убару вопросами, поэтому молча ждала. Наконец, убару, переложив какие-то бумаги, произнесла:

— Завтра на рассвете приходите в приемную. У нас будет совещание, после чего я представлю вас советнику Охаму. У него уже есть помощница, моя дальняя родственница Ютифирь, но советник стареет, и ему требуется дополнительная помощь. Рассчитываю на вас, Алирия.

Убару посмотрела на Алишу в упор, и та поспешила поклониться в пояс. После чего вышла, почти гордо развернувшись к убару спиной — гости и ближайшие служащие никогда так не делали, но Алиша, хоть и была благодарна убару за новое назначение, все равно считала себя вправе не склоняться перед ней.

«Значит, я буду помощницей старого советника Охама, — думала Алиша по пути в госпиталь. — Это неожиданное и серьезное дело. Я слышала о нем немного, но знаю, что он — первый советник, один из заместителей убару. Ведать всеми его делами — большая честь и ответственность. Ведь моя ошибка может отразиться не только на мне, но и на судьбах жителей города, а, возможно, и на более крупных политических событиях. Нет, тут потребуется всестороннее сосредоточение жизненных сил. Ох, как же высоко я взлетела за столь короткий срок! К добру ли это?».

Алиша была скорее напряжена, чем обрадована. Но когда первое удивление и испуг прошли, девушка подумала, что есть в ее положении и положительные стороны: она будет вхожа в узкий круг, а, значит, ей действительно доверяют. К тому же, она сможет получать достоверную информацию обо всем, что происходит в мире и о событиях в Го. А если вернется Скроу, то, наверняка, они будут видеться чаще, чем если бы она осталась в госпитале…

В таких мыслях Алиша вернулась к себе и тут же отправилась к Мэдо-дану объявить о решении убару. Врач, конечно, огорчился, но пожелал девушке удачи и выразил надежду, что она все же не забросит медицинскую практику.

На следующий день Алиша пришла в здание администрации незадолго до рассвета. В приемном зале сидело еще несколько человек, а советники — в длинных балахонах или военной форме, проходили в переговорную, которая располагалась с противоположной стороны от кабинета убару. Сама она, видимо, имела отдельный вход в комнату для собраний, так как в зале не появлялась.

Алише пришлось провести больше двух часов, ожидая завершения совещания. Девушка недоумевала, почему ее пригласили к началу, но так ни с кем и не познакомили. Сперва она силилась узнать советника Охама по лицам проходящих мимо нее, а также искала глазами девочку-секретаря, но тщетно. Она, как и другие посетители, осталась незамеченной советниками. Зато успела неплохо их рассмотреть, в том числе и лиц в военной форме: Скроу среди них не было, а в целом в переговорную вошло двенадцать человек. У четырех были помощники, но понять, была ли одной из них Ютифирь, Алише также не удалось. Оставалось только ждать конца совещания.

Под конец на девушку накатила сонливость. Она пыталась проанализировать свою ситуацию, даже свою жизнь, настроить себя на важную встречу. Но в голову ничего не шло. Казалось, все решено за нее, и Алише остается только подчиниться.

«Я сама хотела стать частью этого города, разделить его порядки, и теперь нечего пугаться или жалеть о чем-либо», — убеждала она себя, борясь с дремотой.

Наконец, двери переговорной отворились, и советники стали выходить: кто-то поодиночке, кто-то парами. У одних был задумчиво-отсутствующий вид, у других — наоборот, оживленное выражение лица, третьи делились с коллегами своими соображениями. Алиша вновь стала всматриваться в лица, искать Охама или Ютифирь.

«Может, надо постучать к убару или найти секретаря?» — думала она немного обеспокоенно. Но внешне пыталась выглядеть непроницаемой.

Последней из дверей показалась помощница убару. Она обвела приемный зал глазами в поисках кого-то и остановила взгляд как раз на Алише.

— Госпожа Алирия, здравствуйте! Пройдите, пожалуйста, в переговорную!

И девушка исчезла за дверью.

Алиша торопливо встала, поправила одежду, встряхнула головой, прогоняя навязчивый сон. Она вошла в комнату спокойно и ровно, контролируя дыхание и стараясь воспринимать обстановку отвлеченно.

Переговорная была того же размера, что и кабинет убару, только вместо шкафов здесь на стенах висели карты, а посередине стоял длинный овальный стол человек на двадцать. Удобные кресла были аккуратно придвинуты к столу, а вдоль стены у окна в ряд стояли стулья.

«Здесь сидят помощники», — подметила Алиша и обратила свой взгляд к присутствующим в зале.

Во главе стола сидела убару. Сегодня она была одета в зеленый костюм из мягкой ткани, который делал ее облик менее строгим. Глаза едва заметно подведены, на ухоженных пальцах сияют перстни. Серьги тоже с зелеными камнями, темными и тяжелыми.

Рядом с убару сидел советник Охам. Почтенный муж в длинном синем балахоне. Лицо серьезное, взгляд внимательный, но скорее добрый, даже с искоркой. Седая борода аккуратно подстрижена. На шее поверх балахона — тяжелая цепь первого советника, дань традиции. Волосы на голове полностью поседели, старик уже начал лысеть. Но сморщенные руки, сложенные на коленях, все равно показались Алише руками бывалого воина — в них чувствовалась закалка и твердость.

Рядом с советником стояла Ютифирь — тоже в длинном синем узком платье с запа́хом, больше похожим на нарядный халат. Подпоясана дорогим поясом с золотой вышивкой. Волосы аккуратно подстрижены, не достают до плеч, передние пряди касаются румяных щек. Большие темные глаза смотрят внимательно, изучающе — в них чувствуется острый ум и проницательность. Почти никакого сходства с убару у ее дальней родственницы не было.

По левую сторону от убару стояла ее секретарь.

— Почтенный советник Охам, представляю вам госпожу Алирию, прибывшую к нам из зеленой Рисии, — произнесла убару.

Алиша поклонилась в пояс. Сердце четко отстукивало ритм.

— Для меня большая честь быть представленной вам, — строго по этикету произнесла девушка.

Потом выпрямилась.

— Я слышал вашу историю, Алирия-дано, она весьма примечательна, — спокойно сказал Охам, глядя на девушку. — Мы не просто так выбрали вас мне в помощники. У вас есть соответствующее образование, кроме того, вы жили в Осколе, с которым, как вы наверняка знаете, дела обстоят весьма непросто. Конечно, вы можете быть удивлены столь быстрому повышению, но, видимо, удача и вправду на вашей стороне. В сложившихся обстоятельствах ваша кандидатура для нас более чем приемлема. Вы уже обжились в городе и прошли две ступени обучения на дана, также зарекомендовав себя с лучшей стороны. Теперь попробуйте проявить свой потенциал на службе второго помощника. Это непростая и ответственная работа. Моя первая помощница Ютифирь-тан расскажет вам о ваших новых обязанностях. У вас есть какие-либо вопросы лично ко мне, Алирия-дано?

Алиша хотела сказать, что ее рано пока еще называть даном, но понимала, что это лишь дань уважения к ней со стороны советника. К тому же, как еще ее можно называть? Просто по имени тут редко к кому обращались. «Тэм» — обращение к старшим, а также могущественным людям. «Тан» — значит помощник, служащий, нижестоящий по сравнению с тобой. «Дан, дано» — медик, «фэн» — уважительное отношение к женщине, хозяйке дома, «динь» — к ребенку, ученику. И еще множество приставок, которые в любом случае можно было заменить на «господина» или «госпожу» как универсальные.

Были ли у Алиши вопросы лично к советнику? Нет, конкретных вопросов не было. Конечно, ее интересовала оплата и ее трудовое оформление. Пока что она жила с карточкой «привлеченного ученика» — весьма сомнительный документ. К тому же, ей никто не выдавал пропуск на пересечение границы Агнира, а удостоверение личности было выдано в Рисии, то есть она считалась иностранкой. Но все эти вопросы можно было решить и с Ютифирь.

— Большое спасибо, но нет, я готова приступить к обучению и работе, — произнесла Алиша, вновь поклонившись.

Советник, кажется, удовлетворенно кивнул.

Ютифирь вышла вперед и поманила Алишу за собой. Она была само изящество и грациозность, что удивительным образом лишь подчеркивало ее ум и глубину взгляда на мир.

— Приятно познакомиться. Можешь звать меня Юта-тан, — мягко улыбнулась Ютифирь, когда они вышли обратно в приемный зал. — Сейчас пойдем в комнаты советника, я покажу твое рабочее место.

Алиша кивнула, сказав лишь, что ей тоже приятно познакомиться с Ютифирь.

10

Так девушка начала работать в администрации убару. Кабинет первого советника находился этажом ниже, в правой части здания. Тут тоже был приемный зал, комната для переговоров и несколько дополнительных кабинетов. Личные помощники советника располагались в последних. Алиша делила одну комнату вместе с Ютой: здесь как раз помещалось два стола, три шкафа для документов, столик для чаепитий и маленький аквариум, за которым Юта ухаживала лично.

Алиша быстро привыкла к новой обстановке, но выполнение работы потребовало от нее максимальных усилий. В первые месяцы она совершенно потеряла связь с внешним миром: забросила обучение на дана, общение с друзьями и даже на почту за письмами забежала лишь один раз. Пришло послание от Киры и, что невольно порадовало девушку — письмо от дяди с тетей, которое добиралось до нее еще с зимы. Правда, Алишу огорчило отсутствие писем с фронта: ни Скроу, ни Курава не дали о себе знать. Девушка раздраженно фыркнула, списав все на их поглощенность службой.

«Зато я теперь тоже не просто какая-то санитарка в больнице!», — подумала про себя она, пытаясь спасти свою невольно уязвленную гордость.

Прошло уже достаточно много времени, и Алише, конечно, хотелось общения не только с коллегами и друзьями. Но на фоне суровых мастеров остальные мужчины выглядели в ее глазах как-то жалко, и она даже не хотела пробовать встречаться с кем-либо. А мастера… ну что с них взять при таком раскладе?

В тот же вечер, допоздна засидевшись на работе (что вошло уже в привычку), Алиша написала ответ родственникам. С дядей и тетей была предельно тактична и сдержанна: описала общими словами свою работу, упомянула о крепком здоровье благодаря регулярным тренировкам и понадеялась когда-нибудь приехать в гости, но не очень скоро. Наверное, уже после войны.

«А когда она закончится, неизвестно», — подумала про себя девушка.

Потом написала сестре. Уже более подробно: о новом назначении, о вале работы, о Ютифирь и аквариуме в их кабинете. Снова посетовала на пассивность в любовных делах мастеров, на войну и ее ужасы. Сообщила о получении письма из Рисии — до Киры послание дойдет все равно быстрее, чем до дяди с тетей. Также пообещала навестить ее или предложила пересечься где-нибудь в центре страны, быть может, в столице Агнира.

Отложив ручку, Алиша подняла голову, посмотрев в черный прямоугольник окна. В их кабинете ярко горел свет, и снаружи ничего не было видно.

«Надо бы возобновить занятия в лаборатории, а то нехорошо», — пролетела в голове мысль.

Работа, переложенная с Ютифирь на Алишу, постепенно вошла в привычное русло. С советником Охамом девушка редко общалась, хотя он каждый день, как и заведено старыми порядками, появлялся в администрации и работал по десять-двенадцать часов. Алиша поражалась такой преданности делу и выносливости в преклонные годы. Кроме того, она знала, что у советника большая семья: пятеро детей и с десяток внуков, и невольно задумывалась, хватает ли ему на них времени?

Они с Ютифирью тоже работали на пределе. Так как у Алиши не было ни семьи, ни личной жизни, она бросила все силы на службу. Ютифирь, будучи из одного с убару клана, имела множество родственников и даже ухажера, но всерьез о семье пока не задумывалась. Так что они допоздна трудились на благо государства и его военной мощи.

Юта-тан была девушкой очень целеустремленной, преданной убару и советнику, но иногда немного импульсивной. Из-за большого объема работы у нее случались короткие срывы или, наоборот, моменты подавленности. С приходом Алиши ситуация изменилась к лучшему, но привычка неожиданно взрываться или хандрить осталась. Конечно, Алише было нелегко переваривать еще и это: она всегда строго планировала свои дела, иногда выполняя их параллельно, и резкие указания Юты, что прямо сейчас надо сделать вот это срочное дело, сильно действовали девушке на нервы. Но через месяц ситуация сгладилась.

Лето заканчивалось, и Алиша решила собрать всех новых друзей, чтобы отметить год своего пребывания в военном городке. Она позвала Алека, Оллу, Зару, Юту и Мэдо-дана, а также пригласила помощницу убару, которую звали Исира. Ходили слухи, что она — дочь самой Яни, но приближенные знали, что убару, будучи басилиской и получив воспитание при старых порядках, была стерилизована и не могла иметь детей. К Исире она относилась почти как к дочери: та была ее воспитанницей, осиротевшей после гибели близких друзей Яни.

Все собравшиеся так или иначе знали друг друга, поэтому обстановка получилась достаточно разряженной.

— Если бы наши мастера не пропадали на войне, можно было бы позвать еще и их, — сказала Юта-тан, когда все расположились в отдельной ложе одного из популярных кафе.

— А кого знает госпожа Алиша? Кто еще был в отряде Скроу-тэма? — поинтересовался Мэдо-дан, до этого флегматично изучавший меню.

— Я знаю, она бы позвала Кураву! Он лечился в госпитале пару месяцев назад, — захихикала Олла, которая была в особенно хорошем расположении духа.

— Ну, в отряде были еще мастера Мэрот и Гэммай, а также Геруд. Но он, увы, погиб полгода назад.

— Да, я слышал. Ужасная потеря, — сочувственно вздохнул Алек.

— Да, Геруд был отличным товарищем, из именитого клана, и всегда такой жизнерадостный. Тот еще шутник! Казалось, удача должна сопутствовать такому человеку, но увы… — покачала головой Юта.

— Вы были хорошо знакомы? — поинтересовалась Алиша.

— Да, учились в одной группе. Он пошел в мастера, а я решила стать таном-служащим. Мы до сих пор с ребятами собираемся. В начале весны поминали его… — во взгляде Ютифирь отразилась искренняя печаль. У Алиши снова сжалось сердце.

— Ну, у нас часто кто-то погибает, в таком уж месте живем, — вздохнул Алек. — Главное, продолжать дело тех, кто уже отдал свою жизнь за него, чтобы их жертва не была напрасна.

Все молчаливо кивнули.

— А Скроу-тэма бы ты позвала? — спросила неожиданно Исира.

— Ну… А он вписывается в нашу компанию? — со смущенной улыбкой обведя собравшихся взглядом, спросила Алиша.

— Он птица другого полета. И от ровесников всегда держится в стороне, что уж про молодежь говорить. Не зря его прозвали Митору Скрытный, — покачала головой Юта.

— Но у него же вроде были ученики? — спросила Алиша.

— Да! Ты с ними не знакома? — удивился Мэдо.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Знаменитая четверка, «Горящие Стрелы». Кто-то говорит «Слепящие», но не суть. Они всегда работают вместе, поэтому им доверяют сложные операции, где требуется командная работа, — поведал Мэдо. — По слаженности действий и скорости реакции с ними никто не сравнится. «Стрелы» — одно из главных оружий Агнира, и благодарить за них нам следует Скарскроу Митору.

— Мало кто достигает такого глубокого взаимопонимания со своими учениками и делает их настолько сплоченными, — кивнула на слова Мэдо Юта. — Они все еще подростки, но никто не осмеливается считать их незрелыми или слабыми. Эта четверка — гении, давно обогнавшие в развитии большинство мастеров города.

— Моим кумиром является Разящая Мелли, — подала вдруг голос Зара. — Хоть она и младше меня на два года, но более талантливой девушки я не встречала.

— Даже убару отзывается о ней уважительно, — добавила Исира. — Девушка, надо сказать, очень скромная. Я училась в одной группе со всей четверкой.

— И как же они все попали к одному Учителю? Или это только с его помощью они стали такими сильными и раскрыли свой потенциал? — не на шутку заинтересовавшись, спросила Алиша.

— Это было спланировано изначально. У каждого из них был свой яркий талант, хотя между собой, насколько я знаю, «Стрелы» не очень-то ладили. Когда им исполнилось по десять-одиннадцать лет, их передали под опеку Скроу Рэма. Говорят, он и сам сильно изменился, когда начал заниматься с ними, — рассказала Юта. — Всем известно: у него было тяжелое детство и много жестоких испытаний. Он был тенью, хладнокровным убийцей, и когда Яни-тэм стала заместителем убару, она сразу поняла, что надо как-то вернуть его к жизни, пока он окончательно не замкнулся в себе.

— Он был в составе подразделения «Красного Солнца», — тихо добавила Зара.

— Одно из секретных подразделений? — решила уточнить Алиша.

— Да, — кивнул Алек. — Там служат отверженные, из них делают настоящие машины для убийства. На улицах города таких не увидишь: они либо мастерски сливаются с толпой, либо вообще невидимы. Ходят слухи, что их подвергают пыткам и стравливают друг с другом, чтобы полностью устранить ощущение физической и душевной боли.

— Неужели такие методы эффективны? Неужели лишение человеческой природы у таких людей идет на пользу поселению или государству? — удивилась Алиша.

— Хотя в наше время это кажется аморальным, но да, идет. На таких людях все и держится, на самом деле. Увы… — кивнула Юта. — Они выполняют миссии и доставляют сведения, которые простым мастерам добыть просто не под силу. И делают еще много грязной работы, о которой нам лучше не знать, — добавила девушка, вздохнув.

— И Скроу туда приняли? Но сейчас он вроде служит в рядовой армии…

— Это все убару постаралась. Она посчитала, что душевное состояние Скарскроу Рэма еще можно поправить. И не прогадала, — улыбнулся Мэдо. — Ученики стали, видимо, его утешением и новой семьей. Он вложил в них свою душу, а потом, как и надлежит наставнику, отпустил в мир, служить во благо страны и города. А сам тем временем вырос до генерала и одного из приближенных к убару людей.

Признаться, Алиша испытала укол ревности. Она сознавала, что неравнодушна к Скроу, но после рассказа друзей пропасть между ней и командиром только увеличилась. Он столько пережил и повидал за свою жизнь, и поделился своим опытом с учениками, которые наверняка до сих пор ему безумно дороги… Она по сравнению с ними остается случайной прохожей в его жизни. Неожиданно девушка вспомнила, как он заходил в их дом-укрытие в долине после купания. Этот образ врезался ей в память особенно четко.

— Слушайте, я видела у Скроу Рэма татуировку на ключице… Это ведь метка того секретного подразделения? Там было что-то, похожее то ли на глаз, то ли на солнце… — вспоминая, произнесла Алиша.

— Точно, им действительно ставят метки. О, так ты видела ее? И даже лицо его видела? — со смесью удивления и улыбки спросил Алек.

— Ты не рассказывала! — воскликнула Олла.

— Так я же торчала с ним около недели в горной долине, пока он восстанавливался. Что в этом удивительного? — невольно смущаясь, отмахнулась от друзей Алиша.

— Просто это большая редкость, вот и все, — пожала плечами Юта. — Почти никто не видел его лица. Возможно, даже его ученики… И уж тем более татуировку. Хотя его служба в «Красном Солнце» ни для кого не секрет.

— Их, кстати, еще называют всевидящими, поэтому их символ — глаз с отходящими во все стороны лучами, — подтвердила догадки Алиши Олла. — После службы в «Красном Солнце» Скроу и получил свое второе прозвище — Всевидящий.

— Да уж, личность незаурядная, — вздохнула Алиша.

— Ты-то что удивляешься? Ты ведь вроде как его протеже, — ухмыльнулся Алек.

Девушка фыркнула.

— Это все случайность. Я о нем почти ничего не знаю, а то, что я его выхаживала и видела его лицо, не наделяет меня какими-то особыми силами или талантами.

— Ну, смотря насколько вы были близки, — спокойно произнес Мэдо.

— Чего? — не поняла сперва Алиша.

— Ничего такого, Алирия. Просто я слышал, пусть это и не доказано точно, но присутствие рядом с такими людьми, я имею в виду, энергетически сильными мастерами с улучшенным геномом — так вот, их биополе может оказать серьезное влияние на биополе тех, кто был близок с ними. Ты сама сказала, что выхаживала его — ты была рядом, касалась его, заботилась и даже, может, переживала за него, когда он был ослаблен. Это нормальные эмоции, но именно они и способствуют передаче энергии. Поэтому я не слишком удивился, что Скроу-тэм привел тебя, а убару согласилась отдать тебя на обучение в даны. Они оба хорошо чувствуют энергии и, вероятно, ощутили твой потенциал.

Алиша ошарашенно смотрела на Мэдо.

— Но между нами действительно ничего не было, даже эмоциональной близости… — невольно девушка вспомнила, как ее задел неожиданный электрический разряд, когда она кинулась к промокшему от дождя Скроу с полотенцем. Тогда что-то произошло с ней, и не только из-за удара током. Что-то изменилось в ней самой. Ей показалось, что она просто влюбилась, как это бывает в жизни молодых чувствительных девушек, особенно в тех необычных условиях, в которых она оказалась. Но если в тот момент и вправду раскрылся какой-то ее потенциал…

— Кстати, поэтому люди из особенных кланов, где распространены измененные гены, очень тщательно выбирают себе партнеров, — заметила Олла. — Потому что в браке энергии двух людей сильно перемешиваются. Вспомнить хотя бы легендарную историю басилиски Чирики, которая, простите, намеренно переспала с могущественным мастером, фактически переняв у него все его способности. Она развила их и стала чуть ли не сильнее его самого. Это, конечно, крайний случай, но люди такого уровня, как Скроу Рэм, должны быть с таким особенно аккуратными, чтобы не допустить утечки своей энергии, которую враг потом может использовать против них.

— Да, поэтому большинство мастеров держат своих жен в военных городках и охраняют, как сокровища. Браки между двумя действующими мастерами нечасто встречаются, — добавил Алек.

«Может, я и вправду невольно переняла что-то от него? И убару об этом знает, Скроу ей, может, сам сказал. Поэтому она меня держит поближе к себе».

Мысли Алиши более прямолинейно озвучила Юта.

— Теперь понятно, почему тебя так быстро сделали помощницей. Ты, наверное, и вправду случайно переняла у Скроу часть его энергии.

— Вот именно, что случайно! Неважно, я все равно всего привыкла добиваться сама, — почти обиженно заявила Алиша.

Им уже принесли заказ, и друзья принялись за трапезу. Хотя у Алиши аппетит заметно уменьшился. Зато неожиданно появилось желание продолжить обучение на дана.

«Кто я такая по сравнению со Скроу? Просто секретарская крыса! Если так и дальше пойдет, мои способности и навыки дана просто растворятся, забудутся, как и энергия Скроу, если она случайно перешла ко мне. Я просто не раскрою до конца своего потенциала, схлопнусь, как ракушка, обратно в обыденную жизнь. Нет, этого нельзя допустить!».

И Алиша вскоре возобновила свое обучение. Она стала уходить с работы в восемь часов вечера и три часа проводила в лаборатории за исследованиями. У нее был один выходной в неделю и один сокращенный рабочий день. Кроме того, еще один выходной давался помощникам раз в месяц. Все эти дни девушка использовала для тренировок в школе и изучения растений и лекарств в лаборатории. Последнее, как ни странно, давалось ей особенно хорошо. Как заметили многие медики из лаборатории, Алиша обладала, что называется, «точным глазом» — интуитивно всегда отрезала и отсыпала нужные доли компонентов, из которых потом готовили лекарства, а иногда и яды. А еще девушке удавалось без труда запомнить состав того или иного снадобья.

Такая неожиданная склонность и разборчивость сильно подняли самооценку Алиши. Каждое лекарство, каждое растение, гриб или яд были для нее чем-то вроде отдельных блюд или продуктов, которые она могла приготовить. Все чаще девушка носила в своем рюкзаке какие-то порошки или высушенные травы, а потом купила себе специальную сумку-пояс аптекаря с кармашками для различных компонентов и инструментов.

Когда осень вступила в свои права, Алиша впервые смазала собственноручно приготовленным ядом кинжалы и иглы — и начала тренироваться с ними, ощущая все возрастающую уверенность в себе.

«Кажется, количество наконец стало переходить в качество», — удовлетворенно подумала про себя девушка.

Ей нравилось не только готовить лекарства или противоядия, но и записывать рецепты, сводить их в единую таблицу классификаций. Вскоре к ее записям стали прибегать и другие медики-лаборанты. А у Алиши появилось новое увлечение — составление ядов.

Однажды в конце осени, когда уже выпал первый снег, и все жители спешно натянули шапки и обмотались толстыми шарфами, Алиша шла из администрации в лабораторию, обдумывая новый рецепт. День был сокращенным, но на улице уже начинало темнеть. Поэтому с темной фигурой, идущей навстречу, они сперва разминулись.

— А? Девушка из Оскола? — раздался позади удивленный голос.

Алиша развернулась, использовав невольно прием боевой стойки, хотя драться совсем не собиралась. Из-под темного капюшона на нее смотрело знакомое лицо.

— Мэрот! Вы вернулись! Ну надо же! — воскликнула девушка то ли радостно, то ли удивленно.

— Ох, а ты изменилась. Командир упоминал, что учишься на дана, — немного свысока обратился к ней Мэрот.

Алиша мягко улыбнулась.

— Я работаю в администрации, помощницей советника. А по вечерам и выходным учусь.

— О, и какого же советника? Быстро растешь! — похвалил Мэрот. Алиша заметила, что он сбрил бороду, но не успел постричься — волосы под капюшоном торчали во все стороны.

— Досточтимого Охама. А как у вас на фронте? — не дала отреагировать воину Алиша.

Тот внимательно посмотрел на нее, как будто видел впервые.

— На фронте мы почти закончили. Вокруг города заработал барьер, и большей части войск стало нечего делать. Построили форпосты, разбились на группировки — но там силы Го и сами справятся. Так что наши возвращаются домой.

— Командир и Гэммай тоже вернутся? — поинтересовалась девушка.

— Скорее всего, когда закончат все дела. Надо и мастерам иногда побыть с семьями.

Алиша кивнула.