Бесплатный фрагмент - Любовь бывает и обманной

Часть 1. «Юность и больше ничего»…

В школу

Утро. Мама поднимается наверх, заходит в нашу с сестрой комнату и начинает будить нас.

— Вставать. Ведь вам в школу!

Я встаю, одеваюсь, беру сумку и спускаюсь вниз. А сестра хитрая. Она лежит на кровати с видом, что спит. Мама её пощекочет и, Саня встаёт. Когда мы уже спустились на первый этаж, нас ждёт утреннее умывание в ванной комнате и завтрак перед тем, как нам предстоит уходить в школу.

Выйдя на улицу, чувствуешь зимнюю прохладу, и слегка морозную свежесть деревенского чистого воздуха. Под ногами приятно похрустывает ещё чистый, белый февральский снег, и в глаза бросается не по-зимнему яркое солнце. Сама же прогулка до школы очень скучная: идёшь несколько раз, перекидываясь словами с сестрой или тем, кого встретил на пути случайно. За плечами висит сумка, в которой лежат книги и тетради. Порой кажется, что в сумке не книги лежат, а кирпичи какие-то. Заходишь ты в здание школы и, скидывая сумку к стене, ощущаешь облегчение. Что меня ждёт каждое утро в школе? А то… каждое утро, ребята: «Привет, здарова!..» — Только некоторые девочки из класса, с которыми мне нравиться общаться, в любой момент выручают разговором и, просто поддерживают моё душевное состояние.

Вот один из таких дней. С утра всё вроде хорошо. Но стоит не так, сказать в ответ Петьке и Ваньку Огурееву, что те начинают придуряться и, глядя на это, начинает болеть голова. Хочешь, им сказать что-нибудь обидное в ответ, но сдерживаешься потому, что не можешь этого сделать. Подойдёт Ксюша и скажет:

— Да ладно, тебе на них нервы тратить.

А потом серьёзно думаешь: «Да всё же она права», — и успокаиваешься. Затем переходишь на тему спокойного разговора.

— Ты, что сегодня будешь делать после школы? — спрашиваю я.

— Не знаю, — и после, не долгого молчания она продолжает, — в клуб, наверное, пойду на репетицию.

Придя домой и, сделав уроки, начинаешь думать о ней: «Как она мне нравится». И на следующий день, придя в школу, увидев её, хочешь сказать: «Знаешь, Ксюша ты мне нравишься». — Появляется желание обнять её. Но нельзя.

«Такая она, правда!»

День недели суббота. Прихожу я в школу, как и в обычный день. Так же проходят уроки, только чуть сокращены. И вот, что случилось на третьем уроке. Этот урок проходил в кабинете Аллы Сергеевны. Парты здесь стоят в три ряда справа, от которых на стене висят стенды с формулами по физике, а на заднем плане портреты известных учёных-физиков. Я на уроках Аллы Сергеевны сижу с другом Андреем во втором ряду за первой партой. А за нами в том же ряду, сидят две мои лучшие подруги Ксюша и Катя. Ксения в эти дни готовилась для выступлений и, её позвали с урока. И осталась сидеть за партой лишь, одна Катя

Урок уже начался. Учительница объясняет новую тему. Все, кажется, её слушают. Но Иван Огуреев посчитав, что Катя, оставшись одна, скучает, подсел к ней и стал, что-то выпытывать. Он просил у неё конфеты. Но она не обращает внимания. Через некоторое время раздаётся стук в дверь. Учительница выходит из кабинета и спрашивает:

— Кого вам нужно?

Отвечают за дверью:

— Мне бы Катю Трофимову.

Алла Сергеевна заходит в класс и говорит:

— Катя тебя.

Катя выходит из класса. А я всё время оборачиваюсь назад, и вижу, что делает Иван. Он залез Катьке в сумку и начал искать конфеты.

— Петька конфеты надо? — спросил Ваня у своего приятеля.

— Нет. Ванёк, спасибо, — ответил Пётр.

А я не подаю вида, что всё вижу и слышу. И, одновременно с тем, слушаю тему урока, которую объясняет Алла Сергеевна. Что-то пишу в тетрадь. Когда урок кончился, я сказал Кате:

— Кать мне нужно кое-что тебе сказать, — она смотрит на меня, и я продолжаю, — знаешь, когда ты вышла из кабинета, Ванёк лазил в твою сумку за конфетами.

Она снова смотрит на меня. И потом, проверив содержимое своей сумочки, обнаруживает, что чего-то не хватает. Она сказала:

— Ну, они у меня получат!

Я не знаю, чего она хотела мне этим сказать, но, как видно, что-то не очень приятное для представителей нашей золотой троицы. «Ничего, про вас и ваши проделки еще узнают… все!» — подумалось не вольно мне. Я это хотел сказать вслух но, промолчал.

Смерть Катиного отца

Уже весна. Май месяц. Четвёртый день разгарного весеннего месяца. Сегодня хорошая дата так, как у моей лучшей подруги был день рождения. Ксенье исполнялось четырнадцать лет.

После столовой мы всем классом идём в кабинет биологии. Ксюша сразу же достаёт из шкафа пять, полутора литровых бутылок лимонада и огромный «трёхэтажный» торт, который как я понял, мы должны были съесть сегодня. Когда уже все уселись за один большой составленный из четырёх парт стол, Ксюша сказала:

— Я хотела купить «четырёхэтажный» торт. Но мама сказала, что такой торт ещё рано брать. И что такие торты обычно берут на торжества большего масштаба.

А когда всё уже стояло на столе, и кое-кто успел дотянуться рукой до угощений, я приступаю к поздравительной части мероприятия:

— Ксюша я поздравляю тебя с этим замечательным днём. И хотел бы прочитать такие стихи, — даю открытку со стихами Петьке и, прошу, чтобы он их прочитал вслух.

Петька читает:

Я тебя с этим замечательным днём поздравляю,

Всего приятного тебе желаю.

Пусть грусть и обиды не посещают дом.

И солнышко сияет за окном.

После прочтения стихов и поздравлений, мы все дружно приступили к угощениям.

***

В такой, казалось бы, не плохой майский день случилось не предвиденное никем и неизгладимое ничем горе для Кати, что потрясло и меня самого. Да, это произошло как раз в тот же день, что и был день рождения Ксении. Я об этом узнал утром следующего дня. Прихожу я в школу поднимаюсь на второй этаж и иду в класс, чтобы приготовиться к первому уроку. Я подхожу к двери кабинета русского языка и литературы, и тут мне говорит Роман:

— Саня, а ты знаешь, что у Кати твоей одноклассницы папа умер.

Я поначалу не мог подумать, что это чистая, правда, но через минуту я это понял и чуть не остолбенел от услышанных мною слов.

Кончился первый урок, и мы идём готовиться к уроку татарского языка. Но вот раздаётся звонок, мы садимся за парты. Ждём учителя. Входит в кабинет Елена Сергеевна. И как обычно перед тем, как начать урок спрашивает:

— Кого сегодня нет в классе?

— Сегодня нет в классе Трофимовой Екатерины, — отвечает Рома.

— Какие причины отсутствия на уроке? — спрашивает Елена Сергеевна.

— У неё отец умер, вчера ночью.

— Да-да. Я слышала, но забылась. Простите. А как сама Катя? — спросила Елена Сергеевна.

Рома начинает рассказывать:

— Стоим мы с парнями у подъезда. Подходит к нам дядя Миша и спрашивает: «Что ребята завтра будете делать? — проходит какой-то промежуток времени, и он продолжает, — а мне ничего не остаётся, как копать могилу». — Мы спрашиваем у него: «Как, так?» — Проходит минута может больше, ничего не ответив, он уходит домой.

Полночь. Стук в дверь. Слышу, мать идёт открывать. Я спрашиваю у неё: «Кто там?» — А это была Катя. Она вся заплаканная вбегает ко мне в комнату и сообщает о том, что случилось. Я одеваюсь и иду с ней в квартиру Трофимовых. Через некоторое время приходят и наши медички.

— Что же по предположению наших медиков могло быть причиной несчастья? — спрашивает Елена Сергеевна.

— Они конкретно ничего не сказали.

— Понятно.

Так мы проговорили почти весь урок.

День проходит. Я с грустью и печалью пополам иду на следующий урок, перемену и снова на занятия. Так прошёл мой субботний день в школе. После, уроков я решил сходить к бабуле с дедулей, чтобы поесть щей и прийти в нормальное настроение. Они жили в доме номер 79 по улице Центральной. Я уже у их дома. Подхожу к стальному забору, затем открыв ворота, захожу во двор. Пройдя по бетонной дорожке, оказываюсь на крыльце дома. Сняв ботинки, открываю дверь, там же сбрасываю, у входа вторую обувь. Вхожу в первую комнату, это кухня. Сбросив сумку к стене, снимаю верхнюю одежду и сажусь на стул, что стоял у стенки, которая была обнесена керамической плиткой и, когда дедушка включал отопление, она нагревалась. И потому сидеть спиной к этой стенке было очень тепло. Бабуля как видно уже мыла послеобеденную посуду. И услышав мною произнесенный окрик: «Кто-нибудь дома есть?» — оборачивается ко мне, спрашивает:

— Ты щи есть будешь?

— Я, — отвечаю я бабуле с какой-то грустной ноткой в голосе, — даже и не знаю, надо есть или нет.

— Что-то случилось?.. в школе, — спрашивает у меня бабуля.

— Да, бабуль, — говорю я, и иду к умывальнику. — У Кати, моей лучшей подруги папа умер. Ты сейчас наливай щей, а там я и расскажу.

Я помыл руки с мылом, вытер о полотенце. Подхожу к столу. Сажусь на стул. Взяв ложкой немного чёрного перца, кладу его в щи, перемешиваю. И потихоньку начинаю есть. Бабушка спрашивает:

— А что ты так медленно кушаешь? — и потом добавляет, — ты ведь обычно ешь гораздо аппетитнее.

— Да, бабуля, это так. Но сейчас совсем нет аппетита.

Продолжаю кушать. После следующей ложки щей я продолжаю начатую мысль:

— Бабушка мне просто подругу очень жалко. Всё-таки девушке пятнадцати лет потерять родного отца.

— Да, ты без сомнения прав, — отвечает мне бабушка Маша…

После обеда и в более спокойном настроении я пошёл домой. Мама и, как всегда заметила в моём лице черты грусти. Она пыталась разузнать у меня о причинах такого настроения. Но я молчал. Когда ж стал ложиться спать, я долго не мог уснуть и всё думал о Кате.

А меньше чем через неделю мои родители и сами всё узнали.

Катя пришла в школу в понедельник. Казалось бы, парни перестанут над ней издеваться. Но, прошло время и всё началось заново. И смотря на это всё, как они по-хамски относились к ней, можно было только сказать: «В этих ребятах нет ни жалости, ни сочувствия». Теперь у неё из близких родственников остались мать, бабушка и братишка Ваня.

Начало летних каникул

Лето. Пришло время сдачи экзаменов за курс девятого класса средне образовательной школы. Первый экзамен был татарского языка, к которому пришлось готовиться всего пару дней. В основу самого экзамена было включено три задания: надо было, ответить на вопрос; второе — задать вопросы знакомому или другу на указанную тему; и третье — прочитать и перевести текст. На всё это было дано не более трёх часов.

День недели понедельник, четвёртое июня седьмого года. В этот день в девять часов утра начался наш первый государственный экзамен. По началу, было страшновато: «Смогу ли я или нет?» — Но, время от времени, перед сдачей экзамена я делал шпаргалки на листах, и цеплял их в словарь — с помощью чего я быстро сделал одно задание хорошо. Кроме этого, ещё было три экзамена: по алгебре, русскому языку и обществознанию, которые я сдал ничем не хуже.

Суббота второй экзаменационной недели, это день моего последнего экзамена, который сдал отлично. Сдав последний экзамен, я прихожу домой. Папа у меня спрашивает:

— Ну, как? Удачно? — спросил он.

— Угадай!

— Двойка, что ли? — шутит отец.

— А не угадал, — отвечаю я на его шутку, — пятёрка.

Потом, папа позвал к нам бабулю с дедулей, чтобы отметить то, что я более-менее удачно сдал экзамены. Мы, таким образом, просидели за столом около двух часов. И дедуля в завершении вечера сказал:

— Ну, что можно об этом сказать, — дедушка немного подумал и стал продолжать. — Молодец, конечно. Пусть даже по математике и по татарскому языку тройки, но зато по обществознанию пять и по русскому языку четыре. Это для тебя с моей точки зрения — удачно, — этими словами дедуля закончил свою речь…

***

А в промежутке времени от восьми до девяти часов вечера того же дня, слышим звонок телефона. Мама берёт сотовый телефон, и, приняв вызов, слышит:

— Это я, Беляев Владимир, — сказал голос в телефонной трубке.

— Здравствуй. Как дела? — спрашивает мама.

— Всё хорошо. Я собираюсь приехать к вам, — добавляет он, — завтра. Пусть дядя Максим встретит меня в городе.

— Хорошо. Обязательно встретит.

На этом их телефонный разговор оборвался. Мама, войдя в папин кабинет, говорит:

— Максим завтра собирается приехать к нам Беляев Владимир. Он сейчас звонил и просил, чтобы ты завтра его встретил.

— Как же здорово! — говорю я.

— Ладно, встречу, а в какое время он приедет? — спрашивает он.

— В девять часов на автовагзале.

— Ладно, встречу.

А перед сном почистив зубы и расправив кровать, сестрёнка сказала:

— Ну, значит точно, что завтра утром Володя приезжает. Будет же мне с кем драться и над кем издеваться! — говорит она.

Если вспомнить, как моя сестрёнка любит издеваться над моими друзьями, конечно, это лучше не видеть вживую.

День приезда моего лучшего друга, которого я считал не просто другом, а даже братом. Проснувшись, я спускаюсь на первый этаж, чтобы умыться в ванной комнате и, позавтракать на кухне. Саня встала немного раньше меня и уже сидела за столом с кружкой кофе, а напротив неё сидел на табурете папа. Мама стояла у газовой плиты. Она мне набыстро налила кофе и стала собираться в клуб на репетиции к мероприятию в честь татарского праздника «Сабан туя», который планировалось провести одиннадцатого июня. Севши за стол, я спрашиваю у папы:

— Ты сейчас поедешь встречать Володю? — немного помолчав, я продолжаю, — а можешь меня взять с собой?

— Нет, Саня оставайся дома, — ответил он.

Папа, позавтракав, вышел из-за стола, поставив пустую кружку из-под кофе на раковину, идёт переодеваться, чтобы ехать в город. Переодевшись, спускается вниз и, говорит нам:

— Я скоро буду. Ждите.

Через некоторое время после отъезда папы мама, собравшись, ушла на репетиции, а сестрёнка к бабуле, чтобы водиться с племянниками; оба племянника друг другу приходятся двоюродными братьями. Старший, белобрысенький Генка, а тот, что помладше темноволосый полненький не для своего возраста Игорь, который почему-то при игре с Генкой всё время всё повторял за ним.

«Что же мне сейчас поделать? Что бы такое придумать? — думал я, когда остался один наедине с тишиной. — А, что здесь думать!» — сказал я себе. Я взял в руки гитару, резким движением руки перекинул её на ремне через плечо и начал вспоминать свои первые песни. Так прошло около часа. Потом я, подойдя к подоконнику, посмотрел в окно и вижу — подъезжает папа на своём автомобиле, а с ним Беляев Владимир. Я иду вниз. Да, и, правда, это был папа и с ним мой друг Вовка.

— А вот и мы, — войдя в дом сказал папа, — встречай гостей.

— Здорова! Ну, как ты? — спрашивает у меня Вовка.

— Здарова! — пожав руку друга, сказал я, — А как я? Отлично!

Сразу же, как он вошёл, мы прошли на второй этаж в нашу с сестрой комнату, чтобы Володя смог забросить свою дорожную сумку в правый угол комнаты от дивана. Пообедав, мы с ним решили прокатиться на велосипедах, по знакомым местам, которые нам были знакомы с детства.

А на следующий день был у меня день рождения. И в этот же день на территории местного СДК, проводился татарский народный праздник, который в переводе на наш русский означает «Праздник плуга». Так мы с Володей и решили, сходить на праздник. Мы идём по улице и о чём-то разговариваем. Идём тихо, время от времени, оглядываясь назад. И наконец-то мы уже у входа во двор нашего клуба. Что мы видим перед глазами? Много народу. Здесь были и совсем маленькие дети, и взрослые дяди и тёти, а в своём большинстве это люди нашего с Вовой возраста, которые всё время были чем-то заняты и участвовали в конкурсах праздничной программы. Ближе к концу праздника мы с Вовой ушли домой. Пришли, как раз в обеденное время. Папа набыстро сварил купленных пельменей, и мы стали обедать. И тут вскоре приходит мама.

— А вы уже обедаете? — спросила она. И по её взгляду можно было прочитать: «Значит, я не опоздала», — и ставит пакеты на пол. Когда мы все пообедали, мама стала доставать содержимое пакетов на стол. Она достаёт из одного пакета настенные стрелочные часы.

Папа спрашивает:

— А часы откуда?

— Да, так!.. Лена с Машей спрашивают: «Кажется, у кого-то в ближайшее время будет день рождения?» — Я отвечаю: «Да, есть. У Саши сегодня». — «Значит, эти часы возьми для него», — …ну, вот и часы вам, откуда, — заканчивает мама свой рассказ.

А ближе к трём часам дня мама начинает готовить кушанья для праздничного вечера. Мне исполнялось шестнадцать лет. Шесть часов вечера. Всё, как обычно, гости стали прибывать всё быстрее. Подарков в этот вечер было не так, много… в основном это были деньги. Когда же пришёл последний гость вечера, а это был друг семьи Николай, — он мне дал ещё одну сотню рублей к тем, что были на это время в кармане. И составила вся сумма не меньше одной тысячи рублей. Я всю эту сумму сразу заначил в спортивку и дал деньги маме только на следующий день.

На эти деньги был куплен дисковой mp3-плеер. А в следующие дни июня месяца меня ожидал выпускной вечер в нашей средне образовательной Александро-Слободской школе, выпускных девятых и одиннадцатых классов.

***

Подходит к концу первый летний месяц. И настал день вручения аттестата зрелости. После обеда меня стали готовить на выход. Я надел светло-серые брюки, тройку-жилет, пиджак тоже светло-серого цвета и, белую рубашку. Вова надел на себя фарсовые джинсы образца девяностых годов и мою красную футболку, а поверх спортивку. Он должен был присутствовать на церемонии вручения в качестве обычного гостя.

Сама церемония начиналась в четвёртом часу дня. Мы с Вовчиком уже на пути к школе. В спину дует слабенький ветерок, который чуть приподнимает полы моего пиджака. Вовчик начинает шутить надо мной:

— Ну, что готов? — спрашивает он.

— Конечно, да, — отвечаю я.

Таким образом, мы дошли до школы. Сначала никого не было. Но, со временем народ стал набираться. Через некоторое время пришла и сама Екатерина. Вот её описание: очень симпатичная блондинка в этот день она пришла в платье, которое отлично очерчивало её стан и мне сразу же подумалось: «Да, пожалуй, нет ни в нашем классе, ни в школе красивее её никого. Да, вот она королева моей мечты!». Я смотрю в сторону, где столпилась кучка ребят, среди которых был и Владимир. «В таком случае пока никто не смотрит в мою сторону, я подойду к ней», — подумал я. Так я и сделал. Вынув из правого брючного кармана листок с номером моего мобильного, подойдя к Кате, спрашиваю у неё:

— Катя, а Кать?

— Что тебе? — она задала мне встречный вопрос.

— Катя, а не хочешь ли ты обменяться номерами?

— А у тебя теперь есть телефон?

— Да, есть. Ну, что будешь? — спросил я.

Она отходит от девчонок и идёт к гардеробу. Я иду вслед за ней Она взяла из кармана своей курточки сотовый телефон и сказала:

— Диктуй.

Я замялся. Протянув свёрнутый листок, что был зажат в кулаке, сказал:

— Вот. И могла бы ты мне нацарапать свой номер на этот же листок? — и даю ей в руки карандаш.

— Да, конечно, — она взяла карандаш и на обратной стороне листка бумаги стала царапать, как я это назвал, свой номер. А пока она писала свой контактный номер, я всё смотрел на неё. В ответ на её последние слова я сделал ей комплимент, который её чем-то очень удивил:

— Катя ты такая сегодня очаровательная.

Исполнив мою просьбу и протягивая мне, листок с карандашом она немного не по-обычному взглянула на меня, и я смог бы прочитать по её взгляду: «Это правда?»

Подойдя к парням, я отзываю Владимира. Он спрашивает у меня:

— Что подходил-то к Кате?

— Да, так. Обменялись номерами, — ответил я.

И как видно парни золотой троицы это расслышали и стали просить: «Дал номер Кате, а нам?.. покажи-ка нам телефон?» — Я, как известно сотовый не взял и номер давать им не собирался, отвечал на эти глупые вопросы: «Да, вам до этого, какое дело?» — Потом я пару раз прошёлся с центральной лестницы на второй этаж и обратно. Пройдя в коридор, где находились почти все мои одноклассники, я сажусь на стул, что стоял у стены; эти стулья здесь стояли для того, чтобы мы выпускники во время церемонии вручения аттестатов сидели на них.

Я сидел на стуле, а напротив меня на скамейке сидели мои одноклассницы — Катя, Валя и Шура. Я всё сидел и глядел на Катю, любовался её красотой. Потом стал лезть к ней Ванёк и нагло издеваться над нею, а я пока только спокойно сижу и гляжу на этого я бы, сказал — задиру. Через какое-то время он ушёл и Катя села на стул подле меня. Смотрю, подходит Пётр и пытается присесть на колени моей любимой девочки. Я начинаю помогать ей оттолкнуть этого негодяя.

Подготовительный момент: нас стали строить, кто за кем пойдёт. Когда уже всё было распределено, Ванька с усмешкой сказал: «А! Катя-то сидит рядом со мною». — Я, не отвечая, отвернулся, в другую сторону… подошло время начала церемонии вручения. Она состояла из нескольких этапов, а это музыкальный номер, танцы, само вручение и наконец, чаепитие. Перед всем этим наш классный руководитель Елена Сергеевна стала по очереди перечислять наш класс, рассказывая о каждом из нас кто, что умеет и кто к чему способен. Вот, как это примерно было: «Пётр — заводила, хотя неплохо учится и участвует в спортивных играх — футбол, баскетбол. Екатерина — очень красивая девушка не высокого роста, спокойная и простая в общении. Денис — тоже не плохой ученик, но ленивый, играет на гитаре. Александр — прост в общении, неплохо учится, играет на гитаре и пишет авторские песни…» — и всё тому подобное.

После прочтения характеристики, просмотра музыкальных номеров и танцев началось само вручение, это было примерно так: ученик подходит к столу, что стоял у окна, за которым сидит сама директриса школы. Она произносит на аудиторию: «Награждается вторым документом по значимости после паспорта называемым аттестатом зрелости ученик девятого класса Романов Александр Максимович». Я подхожу к столу. Она просит меня расписаться и протягивает мне аттестат. Когда церемония окончилась, папа сказал:

— Ну, что? Покажи что ли?

Я протягиваю ему аттестат. Он смотрит отметки и говорит:

— Нормально, но можно и лучше.

— Да, ты прав. Но, ведь тоже здорово, что сказали о том, что я пишу свои песни. Не так ли? — спрашиваю я у папы.

— Да, это точно, — немного с шутливостью в голосе говорит он.

А после церемонии вручения аттестатов, как уже говорилось, началось чаепитие и потому все выпускники, и гости этого торжественного мероприятия пошли в школьную столовую. Для нас выпускников было дозволено сидеть, где обычно в учебное время обедают учителя. Мой друг Андрей заплатил деньги только на подарок учителю, а за чаепитие он даже сдавать и не думал. В общем, после вручения аттестатов он исчез и на чаепитии не присутствовал. Девочки из нашего класса сели у стены. Я же подсел к ним, а напротив нас сели остальные парни, включая в список и Вовчика Беляева.

Нам сначала подали окрошку, суп и на столе было много натурального сока, в том числе и томатный, который никто не пил. А когда у Дениса кончился сок, парни решили смешать для шутки томатный и яблочный соки. Пётр налил в чашку Дениса яблочный сок, и просит: «Вов подай мне, пожалуйста, томатный сок?» — Вовчик даёт ему, а тот подливает его в чашку, в которой уже был налит яблочный. Не знаю, как эту смесь выпил Денис, но мне подумалось: «Да, ощущение, наверное, не очень хорошее».

Снова, шутки, но уже над девчонками. Ванек говорит:

— Ну, что поедем на реку, шашлыки? — спрашивает он у девчонок.

— Нет, уж с вами поедешь! — отвечает Ксения.

— Почему это? — уже слышится вопрос от Романа.

— Лучше уж дома посидеть, чем с вами быть чёрт знает, до какого времени мы на реке пробудем, да и вообще, — отвечает Катя.

— Вов дай, пожалуйста, конфету? — неожиданно для всех в разговор вступаю я.

Володя протягивает две конфеты. Я одну беру себе, а другую перекидываю Кате и говорю:

— Катя это тебе.

— Что это было? — спросила она с удивлением.

— Это Саня тебе перекинул одну конфету так, как Владимир Беляев ему по шутке дал две, — объясняет ей Валя.

— Ну, тогда спасибо Саша, — сказала мне Катя.

— Если, что обращайся, — отвечаю я шутливо.

Потом девочки ещё о чём-то разговаривали, но в этот разговор я уже не вступал.

Один из выпускников одиннадцатого класса окончил школу с красным аттестатом, то есть с аттестатом отличия и ко всему этому он должен был ехать в город, чтобы получить серебряную медаль за отличие в учёбе и поэтому к чаепитию он присоединился позже остальных.

Посидев за столом девочки, хотели включить музыку на полную громкость и устроить дискотеку, но ребята стали быстро расходиться, чтобы после чаепития идти на реку и устроить пикник. Что ж делать? Наши студенты прохладной жизни расходятся, а девушки остаются. Через некоторое время мы тоже уходим.

Мы вышли на школьный двор. Я вижу, что Катя идёт чуть впереди меня, и я думаю: «Надо бы её проводить до дома», — но случайно прибавив шагу, незаметно обхожу её. Вслед за мной идёт Володя. Мы вместе с ним идём ко мне домой.

— Что ж ты не проводил её до дома? — спрашивает он у меня.

— Не знаю.

— Я глядел на тебя и видел, как ты смотрел на Катю, — говорит Вова — и понял по твоему взгляду, что ты её любишь по настоящему, — через некоторое время он продолжает. — А то, что ты не пошёл её провожать, это ты сделал зря!

— Да, ты возможно и прав, — отвечаю я.

Дорога в Казань

Через полтары недели после выпускного бала я, Саня, мама и Владимир стали собираться для отъезда. Вова, конечно же, должен был выехать вместе с нами из города Заинск до села Старошешминск, а мы втроём ехать дальше в Казань.

После ужина мы все пошли в баню, чтобы помыться и попариться. Мы же с Вовчиком в баню пошли последними после моей младшей сестры Шурки и родителей. А мы-то с Володей, как всем давно известно, и есть верные друзья-шутники в одном лице. Придя в баню, мы стали наливать воду в тазы для мытья. Перед мытьём решили, что следовало бы сначала попариться, а потом уже начать мытьё. Володя, открывая каменку, спрашивает шутя: «Ну, что дадим жару?» — он берёт ковшом из котла кипящую воду, добавляет в неё масло, которое имеет свойство ароматизации воздуха и льёт её на камни. Да и как стало видно, веник был уже запарен моим отцом и лежал в тазу с горячей водой. Попарились, разбежавшись с предбанника, мы прыгаем в ёмкость с холодной водой. Так мы делали несколько раз. Помывшись банным мылом, попарившись веником и переодевшись в свежую одежду, мы идём домой.

После бани Володя садиться за отцовский компьютер и начинает играть в Grand Theft Auto San-Andres. А я беру гитару и начинаю, что-то подбирать перебором. Перед сном мы с Вовой положили в сумки всё то, что нам будет нужно в пути. Чистим зубы и приготавливаемся ко сну.

— Ну, как ты готов, чтобы завтра в четыре часа утра из города выехать? — спросил Владимир и через минуту добавил, — спокойной ночи!

— А чего такого-то? Конечно, готов… Спокойной ночи, — добавил я в свой ответ. — Ведь завтра и в самом деле надо будет вставать так рано, — зевнув один раз и наконец, почти закрыв глаза, произнёс — Спокойной ночи, спокойной…

***

Слышу, мама с папой уже встали набыстро вскипятили чайник и разогрели вчерашний ужин — гречневую кашу. «Ну, что пора, наверное, вставать», — подумал я, протерев ладонями лицо. Потом ещё, что-то говорю сам себе тихо, чтобы случайно не разбудить спящего рядом друга и сестру. Смотрю в окно но, как и прежде не подаю родителям знака, что уже встал. И вижу сквозь стекло оконной рамы тёмную-тёмную улицу, освещенную лишь несколькими фонарями. Все жители села в основном ещё спали. А где-то там за горизонтом на востоке встаёт и готовится к своей основной работе солнце. Отхожу от подоконника слегка присев на край дивана я смотрю в лицо Вовчика. Он, приоткрыв глаза и чуть приподнявшись на локте, спрашивает:

— Давно, что ли проснулся-то?

— Да, нет. Не так давно.

Ещё немного перекинув слов, друг другу полушепотом слышим шаги поднимающихся по лестнице ног. Мы обернулись в сторону двери и видим, что это поднималась мама. Она входит в комнату и говорит:

— Всё пора вставать! — завидев, что мы с Вовой уже проснулись и начали одеваться, она сказала, — а вы уже встали? Что ж спускайтесь, умойтесь в ванной комнате и идите завтракать.

Когда мы с Вовой ушли, она стала будить Сашку. На этот раз она встала сразу же, как стала её будить мама. А мы уже спустились и собрались умываться. Но не успели приступить к процедурам, так как сестрёнка Шура умудряется пролезть к крану первой, так что нам пришлось переждать её и лишь тогда протереть лицо и ополоснуть глаза ото сна тёпленькой из-под крана-водонагревателя водой. Вот мы уже все сидим за столом. Мы собрались позавтракать. Папа спрашивает:

— Как спалось?

— Да, вроде ничего. Нормально.

Мама села за стол и тоже стала, есть гречневую кашу и по-тихому начинает поторапливать нас с завтраком. Потом она проверила обе сумки, что мы собрали для поездки в Казань. Мама спрашивает:

— Ну, что ничего на этот раз не оставишь у нас я надеюсь? — и достав футболку Вовчика из шкафа отдаёт её Володе в руки.

— Я и забыл, что эту футболку у вас оставил, — сказал он и кладёт её в свой портфель, который использовал за место вещевой сумки и добавляет, — на этот раз ничего не оставлю.

Все собранные сумки мы поместили в багажник автомобиля. Каждый ещё раз проверил всё ли взято с собой или что-то осталось не взятым.

— Всё взяли? — спросил папа.

— Всё взято. Можно ехать.

Папа подходит к воротам, что открывают выход со двора на улицу и открывает их. Мы садимся в салон автомобиля «Fabula». Папа садиться за руль и выгоняет машину со двора, затем идёт в гараж, чтобы закрыть гаражные ворота с внутренней стороны и возвращается через входную дверь, закрыв уличные ворота на висячий замок. Он садиться на своё водительское место и включает музыку. Если всё хорошо знать, когда папа включает музыку, это значило бы: «Всё взято, всё сделано можно, ехать».

Выезжая из деревни и посматривая в боковые окна авто в такое ранее время можно было увидеть то, что вокруг ещё совсем темно; путь освещают лишь редко стоящие фонари и фары мимо проезжавших автомобилей. На пути в город можно увидеть свет в окнах, где уже в этот ранний час начинался рабочий день.

Мы уже приехали на автовагзал. Сидим в машине, всматриваемся в окна, кто и какая техника проезжает мимо нас; нам нужен был «ГАЗель-люкс». Вот останавливается напротив нас миниавтобус, который собственно говоря, и был нам нужен. Выходим. Отец открывает багажник. Мы берём сумки и идём к стоящему рядом автомобилю. Мама начинает объяснять водителю, куда нас нужно везти и то, что Владимир хотел бы, чтобы его этим же маршрутом добросили до села Старошешминск. Мы с мамой сели на кресла ближе к окнам спиною к водительскому креслу, а Вова с Шуркой ближе к дверям. Вещевые сумки стоят у нас в ногах.

Мы уже едем. Машина нас везёт вперёд. Я сижу спиною к лобовому окну и, мне начинает казаться, что мы едем с такой скоростью, что даже не успеваешь разглядеть всё то, что остается позади. В салоне играет музыка, я узнаю знакомую композицию Андрея Бандеры. Говорю об этом маме:

— О, мам слушай, Андрей Бандера с песней «Ивушки»!

— Ты лучше молчи, облокотись на кресло и попробуй уснуть.

— Да, не надо. Зачем? — сказал я маме в ответ на предложение поспать.

«Газель» подъезжая к селу Старошешминск, останавливается. Водитель, обойдя машину, открывает дверь и спрашивает:

— Кого из вас нужно было везти в Старошешминск?

— Меня, — отвечает Володя, подобрав с пола свою вещевую сумку.

Мама даёт в руки водителя сотню рублей, и Вова сходит вниз. Мы едем дальше. Как только Владимир слез, сестрёнка сразу же пересела к нам, между мною и мамой. Прошло какое-то время, и мама спросила у нас: «Не хотите ли, чего-нибудь перекусить?» — и достаёт из сумки натуральный яблочный сок, чипсы, кириешки и все тому подобные вкусности нового столетия, вошедшие в рацион питания, но не имеющие ни какой полезности в употреблении. Я попил сока и съел свои чипсы «Lays». Спрашиваю у мамы:

— Мам, а нам ещё долго ехать осталось?

— Не знаю, — помолчав немного, спросила она у нас, — а, что уже устали?

— Да, есть немного.

— Ничего, как приедем, сначала, пойдём в РКБ, а там и к Маше будет недолго заглянуть. Там у неё и остановимся, — говорит, мама. — Город посмотрим.

Когда мы стали ближе подъезжать к городу мама начала разговор с какой-то незнакомой женщиной по левую руку, которой сидела, как потом выяснилось её дочь. Если посмотреть на эту юную модам то можно дать примерно такое описание: высокая, длинноногая брюнетка, лицо её было симпатично, но чего-то не хватает в её внешности, чтобы можно было сказать: «Модель красоты». Речь шла как раз, о ней. Моя мама спросила:

— А вы, с какой целью едете в столицу?

— Я везу свою дочь в Казань, чтобы она поступила на обучение в КГУ. — отвечает, напротив нас сидящая женщина.

— Понятно.

— А вы для чего везёте своих детей? — вопрос собеседницы.

— Чтобы показать город. Да, и по инвалидности сына, по зрению, — отвечает мама и смотрит на нас с Шуркой.

— А, что там за болезнь глазная у вашего сына?

— Да, там не так всё просто… — начала свой рассказ мама.

Мама старается не вдаваться в подробности. Но вот рассказ окончен, и тётя-незнакомка подметила для себя. После чего несколько меняет тему разговора:

— Серьезная история! А чем Саша занимается в свободное время?

— Я в свободное время играю на гитаре и пишу собственные песни, — тут же я вступил в разговор.

Оставалось совсем немного, прежде чем мы прибудем на нужное нам место. Водитель оборачивается ко всем здесь присутствующим и говорит:

— Наш транспорт везёт нас в РКБ и Университет. Если есть пассажиры, которых нужно довезти именно по этому маршруту то, пожалуйста, следуем дальше. А те, кому нужно в другую сторону прошу на выход.

Проходит немного времени. В салоне транспорта идущего на Казань по-прежнему движения нет. Снова, вопрос со стороны водителя:

— Ну, куда сначала?

— В РКБ, — отвечает моя мама и продолжает диалог с новой знакомой незнакомкой. — А, как учится ваша дочь?

— Я, конечно, не скажу, что отлично или плохо. Учиться она так же, как и все. — Чуть помолчав, продолжает, — а сейчас, как? Всё решают деньги! Учишься отлично, может и примут. А на тройки — плати крупные купюры, примем! И то уверенности нет.

— Да, это так.

«Газель-люкс» остановилась. Мы сходим вниз и идём по направлению к больнице. Больница, как обычная больница. Как и в любой больнице приходилось перебегать из корпуса в корпус, из кабинета в кабинет. Потом мы случайно, сошлись с какой-то женщиной. С нею был, как выяснилось её сын немного помладше меня. И, как у меня, у того парнишки тоже была проблема со зрением. Моя мама по этому поводу и сговорилась с ней. Мама рассказала ей подробности истории моей болезни.

— А у вас, что за проблема?

— У нас тоже проблема довольно сложного характера, — сказала новая знакомая, — там, что-то с самим глазом. Сколько не делали глазных операций, а толка нет. И вот снова советуют делать операцию. Теперь и не знаем делать или нет. Да, и делают их за какие деньги.

— Да, да, да…

Наша очередь пройти к врачу. На этом оборвался разговор моей мамы с сестрицей по несчастью.

Как много интересного!?

Основные дела сделаны. Выходим со двора главной республиканской больницы на улицу. Взглянув на эту тернистую жизнь большого города, складывается не очень приятное впечатление в глазах сельчанина; по левую и правую мою руку тянется дорожная полоса забитая вплотную автомобилями. Машин настолько много будто в этом городе только и есть, что одни автомобили, а пешеходов там почти не видно. А по обочинам дороги стоят высокие здания. До того, как выйти на улицу мама звонила Маше на сотовый телефон и сказала, чтобы та нас ждала у забора ограждающего больничный двор от улицы. Выйдя на улицу, мама звонит ей снова:

— Мы уже на улице. А вы где стоите?

— А мы здесь неподалёку. Чуть влево от ворот, ведущих к больнице.

— Хорошо.

Мы идём к указанному месту. Когда мы подошли к стареньким «Жигулям» красного цвета сама Маша открывает нам с сестрой заднюю правую дверцу автомобиля, и мы садимся. Мама укладывает сумки в багажник и, севши на заднее сидение, закрывает дверь. Машина трогается с места.

Мелькают мимо нас длинные узкие улицы: многоэтажные дома, магазины и прочие здания местного и государственного значения. Мы уже у дома, в котором жили наши знакомые, Хамид и Мария. Мама, даёт мне два пакета, в которых лежала одежда. Войдя в дом, мы все идём к лифту. Маша нажала на кнопку открытия лифтового салона, а после того, как мы вошли, жмёт на кнопку с номером нужного этажа. Поднявшись на лифте, идём на квартиру Марии. Квартира, не скажешь, что маленькая но, и не очень большая. Когда я снял с себя верхнюю одежду и обувь, спрашиваю у мамы:

— Мама, а мам, куда пакеты-то поставить?

— А поставь к стене, — отвечает мама.

Мы прошли в залу. Через не большой промежуток времени все наши вещи были размещены, что куда. Маша зовёт нас обедать. Войдя на кухню, я вижу в углу старенький ещё советских времён холодильник, газовую плиту не на много новее и меблировка здесь, не шик моды XXI века — всё было по-человечески просто и понятно. Обед был, как и у всех — летний салат, борщ на горячее и чай напоследок. Маша, спрашивает у меня:

— Саш тебе зелёный наливать чай или чёрный?

— А давай чёрный — бросил я.

Маша разлила чай по чашкам и лишь, тогда села за обеденный стол. Пока, она сидит за столом, я постараюсь описать её внешность: брюнетка, лет двадцати, не высокого роста, девушка с немного загадочной улыбкой.

— А как вы сюда добрались-то? — спросила она.

— Сначала до Заинска довёз нас Максим. Оттуда на «Газели» добрались до больницы. До полудня нам пришлось помотаться с сумками по кабинетам, но зато всех нужных врачей прошли. И теперь мы у вас, — объясняет мама.

— А что вы теперь хотели бы поделать в столице? — спрашивает Хамид.

— Посмотреть город, — отвечает мама, и немного призадумавшись, спрашивает, — что лучше было бы посмотреть? Где можно хорошо провести свободное время?

— Можно побывать на площади Победы. Пройтись по улице Баумана, — говорит Хамид и, затем спрашивает у моей мамы, — а вы сами, где хотели бы побывать сегодня? Если, что я бы мог вас довезти.

— Мы наверняка, сегодня отдохнём от поездок, а завтра начнём прогулки по столице Татарстана.

После обеда Хамид куда-то ушёл. А Мария пока осталась дома. Она уходила на работу ближе к шести часам вечера, и возвращалась лишь поздней ночью — она работала официантом в кафе… Времени половина шестого. В квартире, тишина. Остались только мы — мама, я и моя младшая сестрёнка Шурка. Мама спрашивает:

— Читать будете? — и, протягивает мне толстенный том Льва Николаевича Толстого «Война и мир».

Я начинаю читать.

— Вы устали за сегодняшнюю поездку? — спрашивает мама, обращаясь к нам.

— Да, есть такое дело? — ответил я.

— А чего бы нам сейчас не отдохнуть? Например, поспать с часок, — говорит она, смотря на диван-кровать стоящий в правом углу чуть в стороне от двери, ведущей в залу.

Те прилегли, а я пока, читаю. Прочитав три страницы, тоже решил прилечь. Закрыв глаза, лежу на краю диван-кровати. Так я пролежал с полчаса и, забывшись от полусонного состояния, спрашиваю: «Мам мы здесь, уже второй день, а никуда ещё не ходили?» — Не знаю, зачем я задал этот никчемный вопрос но, мама с сестрой мне потом объяснили, что мы прилегли лишь только для отдыха, а сейчас пойдём ужинать. Я иду на кухню.

***

День спустя после приезда мы решили устроить познавательные прогулки, чтобы посмотреть на городские достопримечательности, которые украшают Великий град — Казань. Утром Хамид спрашивает за завтраком:

— Куда вас сегодня подвезти?

— На улицу Баумана.

— Хорошо, — отвечает Хамид с одобрением, — на Баумана, так на Баумана.

Позавтракав, мы спускаемся на лифте, чтобы выйдя из подъезда идти к припаркованным напротив дома «Жигулям». Усевшись удобнее в салоне автомобиля и закрыв за собой заднюю дверь, едем на улицу Баумана. Когда мы были уже на месте, Хамид сказал:

— Как просили. А где вас встретить?

— Мы пока не знаем. Если, что-то будет нам нужно — позвоним, — говорит мама, немного кося взглядом на меня и рядом стоящую младшую сестру.

Войдя в широкие настежь распахнутые ворота, становится, отлично видна площадь, по сторонам которой стоят красиво оформленные здания — магазины, «Магдонельдс», музеи и ещё очень много мест, где можно интересно провести свободное время. Кроме того здесь можно увидеть людей стоящих у каждого из этих зданий, которые всюду подходят и предлагают свои услуги. По всей улице звучит музыка. Идёшь ты по улице, к тебе подходит молодой парень и спрашивает: «Никто из вас не желает сфотографироваться с бродячим музыкантом?» — Мы соглашаемся и идём вслед за тем пареньком, который предложил нам эту не большую услугу. Когда тот о нас сообщил бродячему музыканту, а вернее о нашем желании сфотографироваться — гитарист, что-то подбиравший на шестиструнке минуту назад, кивает головой в знак согласия. Я встаю справа от музыканта, а сестрёнка слева. Фотовспышка маминого цифрового фотоаппарата. Идём дальше. По левую сторону от нас у красивого с точки зрения архитектуры здания сидят за мольбертами на треножниках художники, которые по просьбе каждому мимо проходящему человеку могут написать портрет карандашом или маслом. Мама без всякого намёка подходит к одному из тех художников, чтобы узнать, что почём.

— Хотите сделать портрет? — спрашивает тот.

— Разве, что на обратном пути, — отвечает мама.

Идём дальше. Снова мимо проходящий пешеход даёт нам рекламную листовку с таким текстом: «Приглашаем в Музей Восковых Фигур. Более 40 фигур. Фотографирование — бесплатно. Контактный телефон: 251—92—72», — и пониже адрес, по которому можно прийти в этот музей. Мама берёт эту бумажку и кладёт её в сумку. Встречались листовки и такого содержания: «Итальянские ткани. Новый салон. Распродажа товарных запасов более 3500 тканевых и меховых изделий высшего качества». Но и кроме этих всех современных услуг и возможностей здесь можно было увидеть самый настоящий антиквариат — карету, которая стояла в центре площади. Если встать спиной к этой карете и взглянуть чуть вниз, то можно увидеть перед собой окружность, начерченную на асфальте. Эта окружность была разделена на множество долей, а каждая доля этого круга была помечена надписью: столица какого-нибудь государства, а под названием города стрелка показывающая направление. Сделав фотоснимок, мы идём в обратном направлении туда, где сидят художники. Мама достаёт листочек с адресом музея восковых фигур и спрашивает у нас:

— Ну, что сходим в музей?

— А почему бы и не сходить? Пойдём, конечно, — говорю я полный эмоций позитива.

Мы идём в музей. Войдя в узкую низенькую затемнённую дверь, перед нашими глазами возникает темница, каморка — по-другому это назвать никак нельзя. — В затемнённой шторами комнатке свет льется лишь от слабого светильника, который стоит на краю письменного стола. За столом сидит тётя с неприглядной внешностью. Мама ей платит деньги за билеты. Проходим вовнутрь. В глаза бросается множество восковых фигур (сделанных по реальным протекциям тела), которые были расставлены вдоль и поперёк залы. Здесь были фигуры исторических деятелей — Владимир Ульянов (Ленин), Борис Ельцин, — или например, мультипликационных героев и звёзд современной эстрады. Посмотрев на это всё, выходим и идём дальше вниз по площади, где были художники. Подойдя поближе, мама спросила у меня:

— Хочешь сделать себе портрет?

Я заминаюсь с ответом. Мама спрашивает у одного из художников:

— Сколько нужно денег, чтобы вы на мою дочь сделали портрет?

— На неё двести рублей, на вас — триста.

Мама подходит к нам. Берёт Сашку под руку и ведёт её к художнику, усаживает на табурет. Отходит. Тот начинает писать портрет. А в это время пока другой художник никем не занят мама спрашивает у меня:

— На себя сделать портрет хочешь?

— Почему бы и не сделать? Конечно, согласен!

Я подхожу к близстоящему мольберту. Сажусь на деревянный стул. Мама всё объясняет художнику и протягивает деньги. Отходит в сторону. Художник, приступая к работе со мной, начинает расспрашивать. Пока есть возможность, я опишу его внешность: мужчина от сорока и более лет, с небольшой сединой и не заметными на первый взгляд морщинами на лице, одет по-летнему — в белую майку и светлые джинсовые шорты. И вот он уже начинает очерчивать карандашом черты моего лица. А разговор был очень коротким и простым:

— Как зовут? — спросил он.

— Александр.

— А ты довольно симпатичен. И наверняка чем-то занимаешься? — спрашивает художник, интересуясь мной, как определённой личностью.

— Музыкой. Играю на гитаре, — ответил я.

Потом он ещё о чём-то спросил. Тут полчаса там, полчаса — портреты готовы. После того, как с нас сделали портреты, мы решили перекусить в «Магдонельдсе». Войдя в «Магдонельдс» — американский ресторан, перед нами возникает прилавок, а если отойти немного вправо и открыть дверцу то можно будет пройти в комнатку, в которой стояли столики со скамейками. Мама, усадив нас за столом, уходит, чтобы купить что-нибудь для подкрепления.

Я осматриваю внимательно, как это мне показалось немного не понятное помещение общепита: комнатка узкая и всё, что здесь называется мебелью — два-три стола и лавочки, — было стальное. Всматриваюсь в лица тех, кто находился здесь на это время кроме меня и моей младшей сестры. Напротив меня сидела девушка, шатенка, с виду ей было лет восемнадцать, не больше. Она перекусила и вскоре ушла. Мама подходит с подносом, нагруженным, чёрт знает чем. В тот же миг я съел весь пакетик «Картофель фри», выпил кружку «Колы». И с уверенностью в том, что подкрепились хорошо идём домой.

Меньше чем через полчаса мы уже были дома. Вскоре пришла и Маша. Она пришла буквально на час, чтобы немного отдохнуть и после уйти на работу. Она, спрашивает у нас:

— Где вы сегодня были?

— Были на улице Баумана. Сделали портреты на память, — отвечает мама, доставая из пакета по очереди наши портреты, чтобы их показать Маше.

Последние дни

Таким образом, мы провели в столице ещё несколько дней. Но в один летний прекрасный июльский вечер всё резко изменилось: жаркий, душный день сменился на холодный наносящий ужас на людей ливень воедино с ветром ураганной силы и громомолнией.

Мы только приготовились ко сну. Диван-кровать раздвинут. Постельное белье постелено. Осталось только почистить зубы и лечь спать. И тут… неизвестно никому, откуда появившиеся полил дождь, который постепенно усиливал свои старания. Притом одновременно с дождём всё сильнее хлестал во все стороны ветер. Прошло, полчаса и что мы видим из окна: ливневый дождь бьет во все углы, а ветер ураганной силы валит деревья. Вблизи находящихся здесь домов стоит множество автомобилей, у которых с секунды на секунду срабатывает сигналиция, гул которых сливается в одно целое с ливнем, ураганным ветром и громомолнией.

Так мы прождали, где-то около часа думая, что может быть, ветер ещё утихнет. Но все надежды были напрасны. Времени на часах примерно в районе половины двенадцатого часа ночи и тут слышим скрежет ключа в дверном замке — это пришёл Хамид. Войдя на порог квартиры и, закрыв за собой входную дверь, он вешает верхнюю одежду на вешалку и проходит в зал:

— Ну, как вы здесь? — спросил он у нас.

— Нормально.

— А ливень здесь уже давно льёт?

— Часа два если не больше.

— И в самом городе не лучше. Проезжаешь по улице, а по обочинам лежат поваленные деревья, у магазинов вывески посрывало. Скажу кратко, природа работает не плохо, — шутит Хамид.

Идёт чистить зубы. После, чего стелет на полу матрац, и ложится спать. Но этому мешает нежданный звонок в дверь. Кто это был? Это пришли к Хамиду. Он на быструю руку одевается и идёт открывать дверь. Хамид с ночным гостем идёт на кухню. К сожалению, описать его не могу, так как я не мог разглядеть его с постели, а только слышал их разговор и то, большинство слов разобрать было сложно — говорили полушепотом. Через полчаса никому не видимый и никем не слышимый приятель Хамида ушёл. И лишь тогда Хамид смог спокойно лечь на матрац под тёплое одеяло и уснуть. А погода всё ещё старается.

***

После этой ураганной ночи в Казани мы ещё пробыли пару дней, которые имели не менее интересный характер. В один из таких дней Хамид спрашивает:

— Ну, а сегодня вас куда?

Мама продиктовала адрес. И Хамид говорит:

— Хорошо я довезу вас до ЦУМа.

Он довёз нас до площади, с которой нам было не далеко добраться до места назначения. ЦУМ если вспомнить это тот самый магазин, где чуть больше года назад мои родители покупали гитару. А сейчас в наших целях было зайти туда, чтобы присмотреть гитарный нотный самоучитель и новые струны. Мы входим в помещение. Идём мимо комнаток, в каждой из которых есть свой товар и свои люди, занимающиеся распродажей всего этого добра. Мы подходим к комнатке с маленькой, но точно высказывающей нашу мысль вывеской на двери «Музыкальные инструменты и всё к ним». Входим. Если осмотреться то по правую руку от нас стоят прилавки, где лежали гитарные струны и всяческие приспособления для акустической гитары, что-то вроде медиатора, ремней. На витрине стояли гитары шестиструнки некоторые, из которых чем-то мне напоминали гитару одного из участников нашего гитарного ансамбля, а именно Дельфинова Дениса. Посмотрев налево можно увидеть шкафы на полках, которых стояли гитарные самоучители и прочая теория — это, как раз то, что нам было нужно. Мама спрашивает у продавщицы:

— Нам бы посмотреть гитарные самоучители. Можно?

— Да, конечно. Вон в тех шкафчиках слева.

Мы оборачиваемся к шкафам. Поочерёдности смотрим каждый гитарный самоучитель. Я беру в руки книгу в мягкой обложке, смотрю её содержание. А на заднем форзаце этой книги был вклеен CD-диск. Я откладываю этот самоучитель и беру следующий тот, который минуту назад был в руках мамы. И я утвердительно говорю ей: «Будем брать этот». — Она берёт книгу из моих рук и подходит к прилавку, где недавно мы спрашивали у продавщицы про интересующую нас теоретическую литературу для гитариста.

— Мы возьмём этот, — говорит мама. Она платит деньги и передаёт мне только, что купленную книгу, на обложке которой было написано «Самоучитель игры на шестиструнной гитаре — Е. Ларичев…», — чтобы её положил в пакет. А мама всё ещё стоит у прилавка и спрашивает. — Мы бы ещё хотели купить ко всему этому запасной комплект гитарных струн. Что вы можете посоветовать?

— Смотря по тому, сколько уже времени ваш мальчик, — продавщица глядит на меня, — играет на гитаре. Хотя если только начинает учиться, то стоит брать нейлоновые струны.

— Я играю на гитаре больше года.

— В таком случае вам надо брать бронзовые струны, — продавщица достаёт с прилавка комплект гитарных струн. — И кстати к этому комплекту остались две запасные струны. Возьмёте?

Мы соглашаемся. Берём комплект и к нему ещё две струны дополнительно. Мама платит за струны. Теперь, когда всё было куплено идём к выходу.

Выйдя на улицу, мы решили пройтись по давно знакомым маме здесь местам и по пути зайти к тёте Веронике, которую я тоже, почему-то называл тётей, хотя она приходилась мне скорее бабушкой. Добрались мы до нужного адресата на такси. Но прежде чем пойти в гости мама решила купить фруктов. Так она даже помогла продавцу определить среди подготовленных к продаже апельсинов брак. Теперь мы идём в гости. Обстановка микрорайона довольно интересная: узкие улицы, фонарное освещение слабое, лестничная система подъездов в этих домах ничем не менее интересная. Войдя в подъезд, начинаешь подниматься по лестнице. Поднявшись, видишь ещё одну лестницу и ты начинаешь думать о том, что их тут нескончаемое количество. Теперь, когда ты уже поднялся, по второй начинаешь понимать, что пришёл туда, куда хотел и лестничный парад окончен. Та квартира, на которую мы хотели зайти в гости, была первая от лестничной площадки слева. Мама поворачивается к двери и жмёт на кнопку звонка. Через минуту открывается дверь и выходит за порог тётя Вероника — добрая и всегда молодая душой женщина, которая в своё время очень любила путешествовать, — это я знал из рассказов мамы.

— А мы вот к вам!

— Как вас здесь давно не было, — говорит пожилая женщина с каким-то мимолётным восторгом. — Ну конечно, проходите!

Я прохожу вслед за мамой и младшей сестрой, и пред моими глазами возникает давно мне знакомый интерьер.

— Тётя, а у вас так ничего и не изменилось с нашего последнего приезда? — говорю я вопросительно.

— Ну, да. А чему тут меняться? Если и так всё хорошо, да и прижилось уж сколько лет.

— Да, вы, пожалуй, правы, — доверчиво отвечаю я.

Мы проходим на кухню. Тётя ставит чайник на старенькую газовую плиту, которой наверно уже более двух десятков лет для того, чтобы вскипятить и налить чаю. А мама в это время достаёт из пакета фрукты, что мы купили перед тем, как идти в гости, часть которых пойдёт в салат, а оставшийся съедятся вприкуску. Сашка сидит за столом и помогает маме делать салат.

А пока все заняты я беру из пакета свой только что купленный нотный самоучитель и иду в залу. Просторная комната по образцу прошлых времён и обстановка соответствующая: слева от двери стоит стенка, в правом углу зала на тумбе телевизор, по центру расположен стол накрытый клеёнкой, а как входишь сразу кидается в глаза раздвижной диван-кровать и чуть в стороне от него кресло. На полках стенки много разных книг. Подойдя к подоконнику и глянув немного в сторону можно увидеть ещё одну комнатку — это спальная. У стены ближе к окну стоит кровать ещё с пружинистым основанием, что очень мне нравилось с детства. В левом углу спаленки стоит на захламленной пропылённой тумбе старый-престарый радиоприёмник. Я, в зале севши на диван-кровать, начинаю пролистывать и местами читать книгу. Меня зовут на кухню. Чтение пришлось отложить.

— А чем же ты занимаешься в свободное время Саша? — спрашивает тётя Вера.

— Я играю на гитаре и пишу свои песни.

— Что ж тоже хорошо, — сказала одобрительно тётя Вероника.

Попив чаю и слегка перекусив, мы решаем куда-нибудь пройтись. И придумали побывать на площади Победы. Выйдя из дома, идём на троллейбусную остановку. За двадцать минут мы добираемся до нашего места назначения. Здесь можно увидеть образцы техники, использующиеся на вооружении войск красной армии во время Великой Отечественной — танки, самолёты и даже великую «Катюшу». А также можно встретить и такое: в центре самой площади были выложены резными цветными камешками что-то вроде мозаики знамёна боевой славы. После того, как мы всё посмотрели, нам надо было возвращаться на квартиру Марии. Мама звонит Хамиду:

— Если можешь нас забрать, то мы на площади Победы и ждём тебя у выхода, — сказала она.

— Да, я вас заберу.

***

А в этот ясный солнечный день мы собрались ехать домой. Вещи расфасованы по сумкам ещё со вчерашнего вечера. Мама проснулась в семь часов утра, чтобы перепроверить, всё ли взято и приготовлено для поездки. Хамид как, оказалось, был тоже с Заинска, как и мы. Так, что нам не пришлось долго искать транспорт, чтобы быстрее и с меньшими проблемами вернуться домой в деревню. Ближе к девяти часам мы выехали из города. Обстановка улиц с момента нашего прибытия почти не изменилась. А вот загородный пейзаж значительно ухудшился после той ураганной ночи, что была в минувший понедельник. По обочинам дороги лежат поломанные деревья и средь этого лесоповала встречаются надломленные и согнутые можно даже сказать, что надрубленные деревья, которые деревьями-то сложно назвать. Такая картина была не на всём нашем пути, так как ураган прошёлся только по Казани и пригороду. Хотя ходили слухи, что этот ураган может побывать во многих уголках Татарии не исключая и наш Заинский район. К большому счастью ничего этого не произошло. Машина едет очень быстро, а земля так и убегает из-под колёс автомобиля. Мимо глаз пролетают неизвестные города и сёла с множеством по-своему красивых мест; так и хочется сойти на землю, чтоб всё осмотреть и узнать. Но нет… автомобиль едет всё дальше и дальше. Время без четверти двенадцать. Сердце подсказывает, что вот-вот я сойду на знакомую мне с детства землю. Да и, правда, с боковых окошек автомашины становиться виднее улицы знакомого города. Да, это Заинск и этот автовокзал, откуда мы ещё вчетвером тронулись в путь.

Когда Хамид с Марией высадили нас у автовокзала, мама попросила меня постоять и посторожить сумки, а сама вместе с Шуркой пошла на почту, чтобы пополнить счета сотовых телефонов. Она вскоре пришла. Через четверть часа приехал за нами и папа. Мама с папой загрузили сумки в багажник и садятся вслед за нами в салон автомобиля «Fabula». Он включив музыку и заведя мотор, везёт нас в родную нашу деревеньку.

Встреча с Катей

Я уже, как две недели дома. Учусь играть на гитаре по самоучителю, что-то получается, а что и нет. Но, как не странно в голову пришла мысль о том, что с помощью самоучителя можно гитарные аккорды разложить на отдельные ноты и использовать их при игре на клавишных инструментах. Я, так и сделал. Справился с этим довольно быстро, так как сестрёнки дома не было, а значит, не было тех, кто мог бы помешать.

Вот и предобеденное время. Я отсылаю Кате сообщение, что у меня всё очень хорошо. Что соскучился, хотя и есть чем заняться и жду ответа. И ответ пришёл примерно такого содержания: «Привет. У меня тоже всё нормально. Собираюсь сходить к бабушке».

Я бросаю начатую с утра работу и бегу да, именно бегу на встречу с девушкой моей мечты. Я выхожу со двора и иду спокойным, размеренным шагом по тротуару; немного думаю о ней. Встречных пешеходов на улице не так много. Останавливаю свой шаг напротив школы. Жду, когда пройдёт мимо меня миловидная блондинка. Ждать мне пришлось недолго. Завидев её, я иду к ней. Приветствую:

— Приветик.

— Привет. А ты, что меня специально ждёшь здесь? — спросила она, когда прочла по моим глазам, что именно её я и ждал.

— Да, конечно тебя. Кого же мне кроме тебя ждать?

— Что ж значит, пойдём вместе, — она говорит мне. После не большой паузы она задала мне встречный вопрос, — расскажи, что ли, как ты здесь?

— Как обычно. Пишу песни. Да, вот ещё стихи писать начал. Я тебе вчера отсылал по телефону — читала, наверное.

— Да, читала, — ответила коротко она.

Дальше идём молча. Переглядываемся. Катя продолжает разговор:

— А ты знаешь, как я провела эти дни? — она спрашивает у меня и начинает свой рассказ, не дождавшись моего ответа. Я слушаю её и о чём-то начинаю думать. Она заканчивает словами — …пусть даже и в городе будет мне не плохо, но это село, в котором мы живём, останется для меня самым близким и родным местом. Да и любое хорошее, уютное местечко никогда не сравниться с тем местом, где мы оставим своё детство и юность.

Я вслушиваюсь в её слова и говорю себе: «Она права!»

Так мы дошли до дома, в котором жила бабушка Кати. Она, простившись со мной, подходит к низенькой деревянной калитке, открыв её, пропадает за углом дома. А я всё смотрю вслед и только когда она ушла, я иду к себе. Ведь у меня ещё осталась не законченная работа.

Переформирования коллектива

Начало августа месяца. Конечно, не скажешь, что это были последние жаркие летние дни, но всё же тёплые. Казалось бы, время, когда уже было пора готовиться к школе, а я всё также таскаюсь с гитарой наперевес. Частенько заезжал в клуб, чтобы узнать о планах на ближайшее время. Так и сегодня решил заехать уточнить то, что я слышал на днях насчёт мероприятий, в которых можно будет, что-нибудь спеть под гитару. Войдя в кабинет, в котором раньше проводились кружки гитары и баяна вижу, что работники клуба увлечены обсуждением, какого дела. Я вступаю в их разговор:

— Здравствуйте. О чём беседа, если не секрет?

— Репетиция, — говорит Александра Григорьевна и к моим сведениям добавляет, как поясняющий факт, — сразу к двум праздникам «День цветов» и «День улицы». Не хочешь ли поучаствовать?

— Что ж я не против того, чтоб спеть чего-нибудь.

Пока те ребята, что сидели за столом, повторяя заученные стихи и слова, тётя Маша и тётя Шура отвлеклись на меня.

— Саша, а ты смог бы спеть, что-нибудь летнее, весёлое? — спросила у меня Александра Григорьевна, — помню, ты с Мишей, нашим баянистом пел песню «Букет» или вот на последнем звонке вы пели «Детство».

— Да, «Букет» мы пели. Но я вряд ли смогу один спеть эту песню без него с таким же успехом, как это звучало в дуэте. А «Детство» я, пожалуй, попробую.

Я несколькими движениями рук достаю из чехла гитару. Проверив строй, я начал петь песню. Когда я кончил петь, тётя Маша говорит:

— Очень даже не плохо. Значит споёшь?

— Да, только вот. А может попытаться кого-нибудь ещё взять с собой, тут и соберёмся. Пусть даже не все. Но вид создадим, что после ухода руководителя мы не распались, а даже наоборот — воссоединились. И выступление эффектней будет. Не так ли?

— Хорошо. Попробуйте. Может, что и получится, — одобрили мою идею работники Сельского Дома Культуры.

— Тогда ждите нас завтра.

Еду к другу детства, к Андрею. Подъезжая к его двору, я снова вижу, что ворота заперты на засов. Чтобы к нему попасть приходится хорошо покричать или стучаться в окно. Наконец-то он вышел во двор, идёт к вратам. Спрашивает у меня с каким-то не доверием ко мне:

— Чего тебе?

— Открывай. Дело есть.

Он открывает ворота. Я вслед за ним иду в дом.

— Что за дело? — спрашивает у меня Андрей.

— Что за дело?.. что за дело? — дразнюсь я назло своего друга и приятеля Андрея Дежнёва, — а дело такое — примерно в середине этого месяца будут проводиться праздники, и для этого нужен хотя бы один гитарный дуэт. Давай споём Андрюха. Бери завтра гитару и на репетицию. А текст песни «Детство» кажется, у тебя должен быть.

— Нет, Саня, это не моё. Я никогда с вами не выступал и не собираюсь сейчас, — наотрез отказывается он.

— Знал я, что ты откажешь в этом. Но всё же хоть раз, покажи себя народу?.. всего одну песню спеть, — пытаюсь уговорить его, хотя и знаю, что это бесполезно.

Обдумав все варианты, кому можно доверить дело решил заехать к Рашиду. Войдя во двор своего товарища по музыкальному делу, который ни сегодня, так завтра оставит это дело и навсегда, но надежда на него была. Я снимаю обувь у крылечка, тихонько прохожу в сени, приоткрыв дверь, отзываю Рашида к себе.

— Здравствуй. Ты ко мне? — спросил он подойдя к приоткрытой двери.

— Здравствуй, привет. Да, что-то вроде того. У меня к тебе дело есть.

Мы проходим в залу, где был включен радиоприёмник. Пока я снимаю с себя и расчехляю гитару, тот спрашивает у меня:

— А что за дело-то?

— Дело Рашид такое. Ты ведь был в составе нашего гитарного ансамбля. Так вот мне предложили выступить на двух праздниках, что будут в середине этого месяца. А у меня появилась идея собрать кого-нибудь из тех, что входили в наш коллектив… вот я и предлагаю тебе, — не большая пауза и, я продолжаю, — чтобы показать, что и после ухода Михаила коллектив жив и здоров. Петь будем песню «Детство». Я сейчас дам тебе текст и аккорды этой песни, а ты выучишь, и завтра приходи на репетицию в клуб. Ну, так как будешь? — спросил я.

Он ненадолго замялся, но согласился. Я продиктовал ему текст песни, проставил аккорды в нужной тональности и последовательности. Условились прийти в клуб в определенное время.

А на следующий день, когда репетиция уже прошла, я иду к выходу. На минуту останавливаюсь, чтобы сказать Рашиду:

— Знаешь, не подведи. Я в тебя верю!

Простившись с другом и товарищем по одному делу, я уезжаю на велосипеде домой. И по пути начинаю думать: «Чего бы и не съездить к другим ребятам. Хотя и толку в их помощи наломанный грош. Так что оставлю всё, как есть — выступать буду с Рашидом». Когда я вошёл в дом, мама сразу же спросила:

— Как дела с репетициями?

— Пробовали петь с Рашидом. А там и поглядим, — отвечаю я коротко.

— Что ж идея, в самом деле, не плохая, — одобрила мою мысль о совместных выступлениях мама.

День последних репетиций. Пока есть время, мы решили проверить строй гитары моего приятеля. И лишь после этого пошли в кабинет, где проводились репетиции. Дождавшись своей очереди, мы спели песню. Репетиция окончена, и мы снова расходимся по домам.