Бесплатный фрагмент - Любите маленьких драконов

Глава 1

На столицу Гиорийского королевства — славный город Приан опускался чудесный летний вечер. Медленно зажигающиеся на небе звезды уже начали игриво подмигивать влюбленным, прячущимся на скрытых кустами скамейках в городском саду. Не было заметно ни малейшего дуновения ветерка. Вся природа словно замерла в ожидании чего-то таинственного, что обязательно должно было сегодня произойти.

В окнах небольшого флигеля, расположенного в глубине сада позади королевского дворца, мелькали огненные сполохи. «Вот, опять ведьма свое колдовство развела!» — недовольно подумал страж, возвращающийся с дежурства у задних, хозяйственных, ворот. Его путь пролегал мимо сложенного из необработанного серого камня жилища Вилиреи — придворной ведьмы нынешнего уже весьма престарелого короля. В прошлый раз после ее очередных магических опытов пришлось все стекла во флигеле заново вставлять, а вокруг сперва корчевать обгорелые остовы деревьев, а затем срочно с помощью магов-природников выращивать новые на месте уничтоженных взрывом старых.

Самое странное, домик, снаружи вовсе не выглядевший особо крепким, устоял, и на его стенах не заметно было даже маленьких трещин. «Точно она стены магией укрепила, не иначе. Себя-то защитила, а вокруг — хоть трава не расти! Тьфу ты, деревья то бишь!» — досадливо сплюнул недовольный подобным взрывоопасным соседством с его непосредственным местом службы старый вояка. И тяжело потопал грубыми сапогами по утрамбованной практически до каменного состояния тропинке восвояси.

Тропинка и правда почти блестела от бесконечного количества ног, регулярно топтавших ее уже в течении нескольких сотен лет. Ровно столько, сколько старинный флигель был отдан каким-то прапрапра… — дедушкой нынешнего короля в полное распоряжение тогдашнего придворного мага. С тех пор минули века, но данная традиция неуклонно соблюдалась: в этом домике селили исключительно придворных магов и ведьм.

Оно и понятно: маг или ведьма могут понадобиться правителю в любой момент, а значит, должны быть легко досягаемы. И в то же время бесконечные магические опыты, которые все, как один, эти блестящие выпускники столичной магакадемии регулярно устраивали в своем жилище, были весьма опасны для окружающих. Оттого и поселялись королевские маги — ну, или ведьмы, как нынешняя колдунья Вилирея, — на самых задах, подальше от дворца.

Но вот что удивительно: дворец за все это время и горел, и перестраивался, и даже пару раз бунтарями громился, но серокаменный флигелек как стоял, так и стоит, не тронутый временем, огнем и людьми. Нет, вот точно магия!

И внутри флигеля сейчас творилось волшебство. Хозяйка всего этого богатства — молодая и просто нереально красивая ведьма — порхала по комнатам и навешивала на стены, окна и мебель романтические иллюзии. Повсюду на фоне настенных драпировок всех оттенков розового мерцали алые сердечки, золотые звездочки и ромашки с большими лепестками, на которых ярко выделялись черные руны слов «любит» и «не любит». Причем первых слов было всегда больше, чем вторых. И если начать отрывать, гадая, по лепестку, то всегда последним оставался тот, что утверждал о явной влюбленности объекта гадания.

Закончив разрисовывать интерьер, Вилирея взялась за сервировку стола. О, она специально заказала сегодня повару все самые любимые блюда человека, на которого было направлено ведьминское обожание. Она всенепременно должна очаровать этого строптивого и самовлюбленного парня, который ну никак не желал обращать на нее внимание. Он видел в ведьме только мага-профессионала, но вот на нее как на женщину ни разу не взглянул. Это требовалось срочно исправить. И сегодняшний романтический вечер, устраиваемый Вилиреей, обязан был сыграть в этом самую главную роль.

Ведьма наложила на горячие блюда стазис, чтобы они не остыли, поставила два серебряных подсвечника с ароматическими свечами, в воск которых был добавлен мощный афродизиак, и отправилась переодеваться. Она полюбовалась на роскошное платье, обтягивающее манекен, и сама себе позавидовала. Этот великолепный образчик последней вампирской моды Вилирея специально ради такого случая выписала по каталогу из соседней провинции, в которой проживали исключительно вампиры-вегетарианцы.

Человеческую кровь эти дети ночи не употребляли уже пару столетий, с тех пор как после массовых истреблений кровососов активистами движения «За мир без кровопийц!» между людьми и вампирами был подписан договор о категорическом запрете на употребление последними человеческой крови. Причем за соблюдением условий договора тщательно следили сами вампиры и жестоко наказывали нетерпеливых собратьев за малейшие попытки его нарушить: повторного почти полного истребления своей расы никто из детей ночи не желал.

Сейчас вампиры считались полноправными гражданами королевства Гиория, трудились на собственное и общественное благо и по праву считались законодателями моды на самые эротичные наряды. Платить за подобные шедевры их швейного искусства приходилось баснословно дорого, но, поверьте, оно того стоило. И вот один из таких нарядов Вилирея сейчас усердно на себя натягивала, с трудом втискиваясь в облегающее, словно кожа змеи, платье, выставляющее все достоинства фигуры придворной ведьмы в самом привлекательном виде.

А показать ей действительно было что. Высокая, стройная молодая женщина с буйной копной каштановых волос, большими серыми глазами, пышной грудью, тонкой талией и широкими бедрами по праву носила негласный титул первой дворцовой красавицы. Тем сильнее ее задевало полное невнимание наследного принца Норберта, которому уже давно безраздельно принадлежало ее сердце. Вилирея и магакадемию-то закончила с отличием только для того, чтобы попасть в магический отдел королевской канцелярии и быть поближе к объекту своего вожделения.

Увы, все ее попытки обратить на себя внимание принца разбивались о его полное равнодушие. Нет, принц был всегда вежлив и корректен, но не более того. Его взгляд ни капли ни теплел при виде Верховной ведьмы, как бы она ни украшалась и ни наряжалась. В конце концов, исчерпав все идеи насчет соблазнения наследника местного престола, Вилирея решилась на самый последний и отчаянный шаг. Сегодня она собиралась подлить в его бокал приворотное зелье — эликсир, запрещенный во всем мире, изготовление которого каралось каторжными работами на долгие годы. А уж попытка приворожить самого наследного принца грозила ведьме неминуемой казнью. Но кто ж узнает о применении приворота к принцу, если за подобные расследования отвечает лично она сама — главная ведьма страны?

Приготовления к празднику ведьминской души были практически закончены, когда в дверь уверенно постучали. Слуга четко выполнил указания королевской магички и сообщил принцу о срочном вызове во флигель точно в нужное время. Вилирея мазнула алой помадой по губам, завершая яркий вечерний макияж, и, вполне довольная боевой раскраской и уверенная в собственной неотразимости, направилась открывать гостю дверь. Проходя мимо накрытого стола, она легким взмахом руки зажгла свечи, и по комнате поплыл пряный дымок, призванный пробудить в мужчине страстное желание плоти колдуньи. Плавный жест второй руки заставил бутылку с дорогим бордовым вином наполнить хрустальные фужеры, и Вилирея быстро опрокинула содержимое маленького пузырька в предназначавшийся принцу напиток. Пустой флакон отправился прямым полетом в жарко горящий камин, и только после этого ведьма отодвинула тяжелый засов на двери.

На пороге нарисовался сам наследный принц Норберт Гиорийский, с мрачным выражением воззрившийся на радостно сияющую ведьму. Но первую красавицу королевства ничуть не смутили насупленные брови, недовольно сжатые губы и взгляд исподлобья, которые продемонстрировал Его Высочество.

— Ах, принц, я так рада, что вы откликнулись на смиренную просьбу и навестили мою скромную обитель, — проворковала Вилирея, жестом приглашая Норберта войти в радушно распахнутую дверь.

Стоило двери захлопнуться за спиной Его Высочества, как принц раздраженно выдал:

— Вилирея, говори быстрей, зачем мне понадобилось тащиться сюда на ночь глядя? Тебе было какое-то видение? Ты прознала о происках наших врагов? Королевству грозит опасность?

Однако по мере того как принц невольно окидывал взглядом жилище ведьмы, его лицо все больше вытягивалось, брови ползли на лоб, а глаза становились похожими на маленькие блюдца. Наконец, после последних произнесенных слов его рот так и остался открытым. Увиденная картина потрясла принца до глубины души, настолько она диссонировала с его восприятием главной магички королевства как серьезного высококвалифицированного специалиста в своей области. На некоторое время в воздухе повисло молчание, которое никто из присутствующих не желал нарушать: принц по причине полной оторопи, ведьма же оттого, что с умиленной улыбкой на устах не могла оторвать взгляда от неземной красоты гостя.

Принц был действительно весьма недурен собой. Высокий рост, атлетическое телосложение постоянно тренирующегося воина, темные длинные волосы, собранные в низкий хвост, и бархатисто-карие глаза регулярно сводили с ума впервые увидевших Его Высочество девиц, да и благородных дам тоже. А уж те особи женского пола, кто имел счастье лицезреть этого молодого мужчину постоянно, не переставали томно вздыхать и восхищенно закатывать глазки при каждой встрече.

На то, что Норберта все это почитание дико раздражало, никто не обращал ни малейшего внимания: что, мол, с него взять — он принц и имеет право покапризничать. Тем более Его Высочество никого из дам не выделял, ко всем относился ровно-почтительно, а значит, и завидовать друг другу у влюбленных в него повода не было.

Так было до сегодняшнего дня, когда Верховная магичка решила положить конец ставшему уже притчей равнодушию Норберта и взять быка за рога, то есть принца за… хм, широкие плечи, и навеки пригреть на своей пышной груди.

Первой пришла в себя радушная хозяйка.

— Ваше Высочество, — замурлыкала она, — вы так много и тяжело трудитесь, что я посчитала своим долгом придворного мага рекомендовать вам прерваться и хорошенько отдохнуть. Расслабляющий ужин в приятной компании — самое лучшее средство от переутомления.

Принц рот захлопнул, а глаза его подозрительно сузились.

— Что это ты задумала, ведьма?!

— Совершенно ничего, Ваше Высочество! Повторю, мой долг заботиться о вашем психическом и телесном здоровье. Позвольте же немного развеять вашу скуку и оторвать от бесконечных государственных дел.

Насчет скуки принц мог бы поспорить — скучать ему попросту было некогда. А вот то, что в последнее время он практически не вылезал из бесконечных бумаг и переговоров, было абсолютной правдой. Поэтому Норберт тяжело вздохнул, неожиданно расслабился и даже изобразил на твердых губах некое подобие улыбки.

— Ладно, ужин — так ужин! Я сегодня, кажется, даже не обедал.

Вилирея просияла, словно ясное солнышко, быстренько сняла стазис с блюд на столе, и по комнате поплыли дивные ароматы кулинарных деликатесов, которые в смеси со свечным дымом дали весьма сомнительный результат. Но Норберт был слишком голоден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Он быстрым шагом приблизился к хозяйке дома, отодвинул ее стул, помогая сесть, и сам устроился за противоположным концом стола.

— Норберт — позвольте мне сегодня вас так называть, мы же не в официальной обстановке, — давайте выпьем за то, чтобы наши мечты сбывались! — подняла ведьма тост, пальцами обхватывая тонкую высокую ножку фужера.

— Прости, Вилирея, но я совершенно не склонен пить сегодня вино. Завтра у меня очень насыщенный день, и голова нужна будет трезвая, — ответил принц, уже активно жуя салат с гигантскими креветками.

— Ну, всего один бокальчик! Это только поможет вам еще лучше расслабиться и отдохнуть, — не собиралась отступать от плана всей своей жизни ведьма.

Норберт с сомнением взглянул на бордовую жидкость, мерцающую бликами сквозь хрусталь, и тяжело вздохнул, смиряясь.

— Но только один! — предупредил он магичку, уже поднося фужер к губам.

— Да-да, конечно, всего лишь один бокальчик, — радостно закивала Вилирея. — Но только сразу до дна!

Норберт внял уговорам и через несколько секунд отставил от себя совершенно пустой сосуд. Колдунья была готова запрыгать и захлопать в ладоши от счастья. Она быстренько опустошила свой бокал и стала ждать, когда же приворотное зелье начнет действовать.

Принц меж тем продолжал бодро поглощать приготовленные для него угощения, благо меню было подобрано очень тщательно с учетом всех его вкусов, и совершенно не реагировал на сидящую напротив красотку-ведьму. Решив, что любовной отраве требуется для воздействия некоторое время, Вилирея начала нести всякую чушь, которую по какому-то недоразумению было принято называть светской беседой.

Норберт уже вполне насытился и блаженно откинулся на спинку стула, но признаков влюбленности не подавал. И тогда ведьма решила немного поторопить события. Возможно, решила она, для активации действия зелья на столь крепкий орешек, каковым, по общему мнению, являлся принц, необходимы некоторые действия, которые подтолкнут объект в нужном направлении. Поэтому Вилирея поднялась из-за стола, виляя бедрами подошла к ничего не подозревающему принцу и уселась к нему на колени, обвив за шею руками.

— Поцелуй же меня, мой герой! — томно протянула она и сама впилась в губы принца жарким поцелуем.

Принцу и правда сразу стало жарко, так что даже испарина выступила на лбу. Пару секунд он судорожно соображал, что это такое сейчас происходит, а затем, резко сбросив со своих колен красотку, вскочил со стула и рванул к двери. Дверь оказалась запертой на тяжелый засов. Но хуже всего было то, что она к тому же была еще и запечатана магией: Вилирея не собиралась легко отпустить жертву своей любви. И пока принц мучительно пытался сообразить, как ему выбраться из этой западни, — то, что окна открыть тоже невозможно, он догадался быстро, — колдунья растерянно пыталась просчитать, почему приворотное зелье не подействовало.

— Я ведь все сварила правильно, заклинания наложила строго по книге, весь процесс соблюдала в точности… — бормотала она себе под нос.

Бедная ведьма! Она никак не могла знать, что еще ее предшественник — столетний старичок-Верховный маг — изобрел универсальный антидот для любых ядов и вредоносных зелий, и что все члены королевской семьи регулярно принимали этот во всех смыслах полезный для жизни магический напиток вот уже много лет. Никакое приворотное зелье в принципе не могло подействовать на принца, как, впрочем, и ароматный афродизиак свечей.

Когда Вилирея поняла, что все ее труды пошли прахом, а Норберт на глазах становится все злее, она решилась на последний отчаянный шаг: легким движением руки, усиленным магией раз так в несколько сотен, женщина сорвала с себя драгоценный наряд, который жалкой дырявой тряпочкой был откинут ею в сторону, и оказалась стоящей перед принцем в чем мать родила. Его Высочество во второй раз за этот вечер впал в ступор, теперь уже от беспрецедентной наглости ведьмы. Чем Вилирея не преминула воспользоваться. Оказавшись в долю секунды около мужчины, она обвила его руками и одной ногой в элегантной алой туфельке на непомерно высоком каблуке.

— Норберт, я ваша навеки! Не откажите давно мечтающей о вас девушке провести с ней страстную ночь любви! — жарко зашептала колдунья на ушко своему объекту обожания, не забывая при этом игриво покусывать мочку уха и нежно поглаживать руками широкую мужскую спину.

Такой наглости Норбет стерпеть уже никак не мог. Даже в обнаженном виде эта красавица не вызывала у него никаких нежных чувств и эмоций. Что было тому виной, он сам не ведал, потому как с удовлетворением мужских потребностей у него было все в полном порядке. К принцу в спальню тайными ходами регулярно приводили девиц из элитного заведения для развлечения аристократов. Девушкам заранее завязывали глаза, так что они даже не подозревали, где были и с кем. Но платили им всегда щедро, и потому никаких нареканий подобный каприз клиента у них не вызывал.

А поскольку король-отец еще в пору взросления наследника четко вбил ему в голову, что политика и любовь — вещи несовместимые, и что от придворных стервятниц надо отбрыкиваться всеми возможными способами, то принц изначально отсекал все вольные помыслы насчет любых окружающих его девиц. Наконец он натренировался в этом деле так, что воспринимал их, как разряженные манекены, не более. И чувства к ним испытывал соответствующие.

Эта суровая закалка сказалась, видимо, и сейчас, поскольку даже на обнаженную натуру ведьмы любоваться ему совершенно не доставляло удовольствия. Ну, разве что чуть-чуть и исключительно с эстетической точки зрения. Все-таки фигурка у придворной магички очень даже ничего, и при других обстоятельствах принц, несомненно, обратил бы на нее внимание, как и на весьма привлекательное личико. Но чувство наследного долга не позволяло ему расслабляться в пределах своего королевства, а значит, все старания Вилиреи обратить на себя внимание принца были заранее обречены на провал. Вот будь она какой-нибудь принцессой из соседнего государства, тогда совсем другое дело. А так…

Едва Норберт в полной мере оценил, чего от него хотят, как в ту же секунду он оторвал нахалку от своего почти королевского тела и безжалостно отшвырнул подальше.

— Никогда не смей ко мне приближаться! — злобно прорычал наследник престола. — Завтра же поставлю перед Его Величеством вопрос о твоем соответствии занимаемой должности!

Ведьма попыталась использовать последний довод:

— Но я люблю тебя, Норберт! Я так давно тебя люблю, что на других мужчин даже смотреть не могу!

— Это твои личные проблемы, Вилирея, и меня они не касаются! Достаточно того, что я тебя не люблю и никогда любить не буду.

Бедную влюбленную ведьму перекосило от едва контролируемой ярости. Так ее еще никто не унижал!

— Открой немедленно дверь, иначе все это будет расценено как попытка похищения — со всеми вытекающими последствиями в виде показательной смертной казни на центральной площади! — продолжал рычать разъяренный Норберт.

Ведьма недобро прищурилась, срочно вспоминая все кары, которые она могла наслать на посмевшего отвергнуть ее наглеца. Ведь он все-таки принц… Принц, точно! Как там было в одной старой детской сказке? Принца в лягушку превратили? Можно, конечно, и в лягушку, но уж больно банально, а повторяться Вилирея не любила. Она должна быть единственной во всем. Поэтому…

В принца полетело какое-то сложное заклятие. А поскольку это колдовство было совершенно нестандартным, то и защитный амулет, который всегда болтался на тонкой цепочке на шее принца, не среагировал. Ведь вершимая в данный момент ворожба ни в коей мере не относилось к темным проклятьям. Скорее, оно было из рода вполне безобидных трансформаций, которыми так любили баловаться студенты магической академии. Правда, произнесенная колдуньей формула с условием, при котором это заклятие будет разрушено, не вызвала у принца каких-либо опасений: Вилирея всего-то пожелала, чтобы какая-нибудь девица призналась ему в любви. Нет, не поцеловала, как в той самой сказке про принца-лягушку, а именно высказала словами, и именно к принцу в его новом очаровательном облике. При том, что каждая вторая дамочка во дворце готова это сделать, то проблем с расколдовыванием точно не возникнет. Так думал принц.

Но у ведьмы были гораздо более коварные планы. Норберт понял это, когда весь мир вокруг него начал вдруг быстро увеличиваться в размерах, пока принц не ощутил себя совершенно мелким, чуть побольше обычного кота. Ведьма взмахнула рукой, и дверь широко распахнулась. В следующий момент на полу перед колдуньей возник маленький смерч, быстро увеличивающийся в размерах. Наследник престола невольно попятился, когда рукотворный вихрь, повинуясь жесту Вилиреи, двинулся в его сторону. Но смерч в момент настиг его, подхватил, закрутил, вынес за порог, после чего разросся уже до весьма значительных размеров и понес несчастного принца в неизвестном направлении.

Последним, что увидел Норберт, улетая в неведомую даль, была главная придворная ведьма, совершенно обнаженная, в алых туфлях на высоком каблуке и с мстительно-довольным выражением на лице. После чего сознание покинуло несчастного, поскольку просто-напросто у него закружилась голова от быстрого вращения в мощном вихре.

Глава 2

Очнулся Норберт под нежное щебетание птичек. Некоторое время он прислушивался к окружающему миру, не открывая глаз и наслаждаясь столь необычной, но весьма приятной побудкой. Блаженство закончилось ровно в тот момент, когда до него дошло, что птичий щебет никогда раньше не доносился до его покоев, а будит его обычно слуга, распахивая тяжелые портьеры.

Все произошедшее накануне за пару секунд промелькнуло в голове у несчастного принца, и он невольно застонал. Правда, вместо стона его уста выдали какой-то непередаваемый то ли хрип, то ли рык, но мужчина даже не обратил на подобную мелочь внимания. Перед ним сейчас стояли куда более серьезные проблемы, чем издаваемые его горлом нестандартные звуки.

Сперва Норберт решил, что вчерашний кошмар ему просто приснился. Он даже улыбнулся, радуясь, что наступивший день с его бесконечными государственными делами сотрет неприятный осадок, с которым принц проснулся. Но стоило Норберту открыть глаза… Новый, гораздо более громкий рык сотряс окрестные травы, заставив их пригнуться, как от порыва ветра.

Над головой принца колыхались кроны гигантских деревьев, высоченные папоротники окружали со всех сторон, лишая возможности оглядеться, а нежная зеленая травка, высотой со шпагу, примятая им, почему-то щекотала его живот. Норберта начала медленно накрывать паника. Старая няня часто рассказывала ему сказки про иные миры, в которые иногда попадают жители их родной Селинии, и из которых в последний прибывают вовсе не желающие того иномирные жители. «Неужели Вилирея решилась услать меня куда-то за грань, разделяющую миры?! Ведь это же бунт, заговор против короны и законного наследника престола! Как только это станет известно, ее тут же казнят на центральной площади», — напряженно соображал принц, пока его сознание судорожно металось, ища пути выхода из этой безвыходной ситуации.

Глубоко задумавшись, Норберт опустил голову и уставился себе под ноги. И очередной рык, теперь уже удивленно-растерянный, огласил небольшую протоптанную им в траве полянку. Его взору предстала пара зеленых чешуйчатых лап с длинными острыми когтями. Принц автоматически поскреб когтями землю, легко взрыхлив почву, затем поднял лапу поближе к глазам, покрутил ее туда-сюда, внимательно изучая, и пришел к неутешительному выводу: это была его собственная рука. Подобному, только более быстрому осмотру подверглась и вторая лапа, после чего принца заинтересовало состояние ног.

При изучении задних конечностей — а принц быстро понял, что стоит на четырех абсолютно одинаковых лапах — его ждал очередной шок. Около задних лап лежал, нервно подрагивая кончиком с острой стрелочкой на конце, толстый и длинный хвост. А на покрытой зеленой блестящей чешуей спине красовались два кожистых крыла. Норберт с интересом истинного исследователя несколько раз расправил, а затем снова сложил крылышки, помахал хвостом и даже покрутился за ним, подобно шелудивой собачонке. И наконец сделал логичный вывод: он теперь вовсе не принц Норберт Гиорийский и даже не человек, а какое-то неведомое пресмыкающееся.

Нет, он даже догадался какое, но сознание упорно противилось подобному выводу. Оставался последний шаг, долженствующий окончательно добить бедного принца — выяснить, во что превратилась его голова. Но для этого требовалось как максимум зеркало, а как минимум — озеро или река, способные отразить в водной глади его новый облик. На крайний случай сошла бы и обычная лужа. Значит, срочно требовалось отыскать воду, тем более что пить принцу хотелось с каждой минутой все сильнее.

Сперва Норберт принялся продираться сквозь заросли мелких кустарников и папоротников в неизвестном направлении, лишь бы двигаться хоть куда-нибудь. Но он быстро понял, что на его коротеньких лапках далеко не уйдешь. Тут Норберт вспомнил о крыльях, бесполезным грузом болтающихся у него за спиной, и попытался ими воспользоваться по назначению. Прежде принцу летать не доводилось, и оттого первые два десятка попыток взлететь заканчивались полным фиаско. Но терпения нашему герою было не занимать, и спустя полчаса мучений он сумел-таки оторваться от земли и мужественно преодолеть несколько метров в полете. Посадка, правда, несколько разочаровала своей жесткостью. Но душевный подъем от свершившегося впервые в жизни чуда и оптимизм от достигнутого результата от этого не убавились.

Следующие несколько сотен метров принц упорно преодолевал короткими, но становящимися все более уверенными перелетами. Однако непривычное к подобным действиям тело быстро выдохлось, заставив принца сделать перерыв и полежать, тяжело дыша, брюхом все на той же травке. Во время вынужденного отдыха привычный завтракать в это время желудок напомнил о себе звучным урчанием. Норберт с тоской вспомнил изыски королевских поваров, от которых он прежде не раз воротил нос, выбирая самое лакомое. Сейчас он согласился бы даже на сухую корочку хлеба и стакан воды… Нет, на хлеб и воду принц переходить точно не собирался. И эта мысль заставила его поднять с земли свою заметно потяжелевшую благодаря хвосту филейную часть и двигаться дальше.

Осилив полеты вперед, Норберт решил опробовать, на какую высоту он теперь способен подняться вверх. После нескольких попыток ему удалось долететь до нижней ветки одного из деревьев, макушка которого терялась где-то высоко в небе. Немного отдышавшись, принц снова рванул вверх. И так, порхая с ветки на ветку, аки птичка певчая, он добрался до самой верхушки могучего дуба. «Ну вот, докатился!» — с тоской подумал Норберт, преодолевая последний отрезок своего вертикального пути. — «Узнает кто из придворных, как я скачу, словно белка, по деревьям, стыда не оберешься».

Мысль о том, что его родной дворец находится где-то в неизведанной дали, а сам принц имеет весьма мелкий и чешуйчатый вид, едва не ввергла несчастного в уныние. Но неожиданно открывшийся перед ним вид, заставил Норберта забыть обо всех своих несчастьях.

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался дремучий непроходимый лес. Он располагался в обширной долине, окруженной горами, белевшими на горизонте снежными вершинами. Но самое главное, Норберт заметил вдали извивающуюся в просвете между деревьями и сверкающую на солнце речушку. Он едва не подскочил от радости, но вовремя вспомнил, что под ним всего лишь довольно тонкая ветка, едва удерживающая его вес.

Направление движения было определено. И принц, перелетая с одного дерева на другое, рванул в сторону так манящей его воды, благо все нарастающая жажда подгоняла лучше, чем кнут — лошадь. Последние метры до речного берега Норберт преодолевал уже исключительно на одном упорстве. Уставшее тело отказывалось повиноваться, крылья занемели, и принц пару раз едва не рухнул на землю, когда пришлось преодолевать слишком большие расстояния между соседними деревьями. Но привычка доводить дело до конца и недюжинное упорство сделали свое дело: вымотанный до предела принц добрался-таки до вожделенной влаги и буквально рухнул всем тельцем в воду. Он пил, и никак не мог напиться. Речная вода приятно холодила усталое тело, расслабляя напряженные мышцы. Норберт медленно, но верно впадал в блаженное состояние, и в голове у него поселялась приятная пустота. Выпитая вода наполнила желудок, отодвинув на время ставшее уже навязчивым чувство голода. Выбравшись на берег, принц расслабленно вытянулся на песочке, подставив шкурку солнышку, чтобы она обсохла.

Мысль о чешуйчатой шкурке резко привела Норберта в чувство. Он так жаждал напиться, что даже не вспомнил о второй цели, с которой так стремился добраться до воды. Перебирая когтистыми лапками по песку и оставляя за собой замысловатые следы с длинной вмятиной от тянущегося за ним хвоста, он подобрался к кромке воды и осторожно взглянул на свое отражение. Норберт, конечно, был готов увидеть то, что увидел… Это он так думал, пока из воды на него не уставилась зеленая, покрытая чешуей мордочка с большими желтыми глазами с вертикальными зрачками и двумя шипами-рожками, забавно торчащими на макушке. Длинная шея спереди оказалась желтой, как, впрочем, и брюшко.

«Ну вот, не успел еще жениться, а уже обзавелся рогами», — с тоской подумал Норберт. — «Да и женюсь ли теперь вообще? По всему выходит, ведьма превратила меня в карликового дракона. И что, мне теперь невесту искать среди таких же чешуйчатых тварей?» От последней мысли он брезгливо содрогнулся. Уж лучше совсем не жениться, чем ложиться в постель?.. строить гнездо?.. обживать пещеру?.. с такой вот животинкой женского пола. Да и как драконы спариваются, Норберт представлял весьма смутно — как-то не интересовался до этого момента подобными вопросами. Мать-природа, конечно, подскажет, но вот почему-то наследному принцу вовсе не хотелось испытывать нечто подобное на практике. Может, он по виду теперь и мелкий дракон, но в душе-то остался благородным принцем. И опускаться с высоты своего положения только ради продолжения весьма сомнительного, с его точки зрения, драконьего рода Норберт не собирался.

Вернувшись на прежнее место на бережке, принц снова улегся на теплый песочек и предался унылым размышлениям о бессмысленности драконьего жития. И неизвестно, до чего бы он додумался в конечном итоге, но его философствования прервало очередное громкое бурчание голодного желудка. Дракончик тяжело вздохнул, выпустив струйку черного дыма, чем немало удивил самого себя, и, поднявшись, оглядел высившийся перед ним лес. Еду определенно стоило искать там. Хотя на крайний случай сойдет и пойманная в речке рыбка. Правда, ее еще нужно поймать, а насколько это реально сделать, находясь в драконьем виде, Норберт не представлял. А вот охоту он любил и прекрасно был осведомлен о способах загона водящейся в лесах живности. Но и тут вставала очередная проблема. Охотился принц обычно с помощью арбалета, хотя неплохо стрелял и из лука. А вот как ему «подстрелить» дичь, будучи драконом? Ответ был очевиден — никак! А значит, придется использовать либо лапы с острыми когтями, либо искать еще какой-нибудь вариант отлова живности. Ведь питаются же как-то драконы!

Окрыленный надеждой на успех, Норберт рванул в лесную чащу. Выслеживать дичь он решил с веток деревьев: и обзор лучше, и спугнуть наземных тварюшек сложнее. Сказано — сделано. Перелетая с дерева на дерево, дракон пристально вглядывался в травяные заросли. Наконец ему повезло: он заметил в кустах шевеление какого-то зверька. Спикировав на зазевавшуюся жертву, Норберт уже вытянул вперед передние лапы, готовясь ее схватить…

Да, принц явно не рассчитал: его крылья болезненно зацепились за кустарник, заставив дракончика кувыркнуться в воздухе и под треск и шум ломающихся ветвей рухнуть в самые заросли. Зверек, недовольно фыркнув, быстренько ушуршал восвояси, оставив несчастного Норберта постанывать, собирая в кучу свое распластанное по земле тельце.

Первая неудача не сломила волевого принца, заставив сделать выводы и скорректировать стратегию и тактику драконьей охоты. И вторая неудача, когда какой-то мелкий грызун шустро ускользнул прямо из-под его лап, не умерила его охотничий пыл. И даже третья не увенчавшаяся успехом попытка выцарапать буквально из-под земли нырнувшего в норку хорька не остановила попыток голодного дракона добыть себе ужин.

Но вот после очередного провала Норберт жутко разозлился. Это привело к неожиданному эффекту. Принц получил на свое импровизированное застолье жаркое из кролика, причем зажарился несчастный зверек прямо в процессе охоты. Дракон, ни за что не желающий упустить со всех ног улепетывающего от него ушастика, злобно рыкнул, и из его пасти вырвалась струя огня, прямым попадание поджарившая беглеца. В первый момент Норберт испытал шок, но голодный живот ждать, пока его хозяин придет в чувство, не собирался, и дракончик на чистых инстинктах рухнул на воняющий паленой шерстью комок мяса, уже осторожно поджарил его со всех сторон, после чего вгрызся во вкуснейшую тушку, безжалостно дробя косточки и, тщательно обглодав, отплевываясь от них.

Оглядев остатки пиршества, дракон сыто рыгнул, выпустив струйку дымка, и вдруг понял: жизнь прекрасна и удивительна! Теперь ему известен секрет удачной охоты, и голодать он точно не будет. Благо в совершенно диком лесу найти пропитание не составляло труда.

Но тут новая задача встала перед нашим героем. Остаться жить в этом лесу совершенно не входило в его планы. А значит, надо как-то отсюда выбираться и искать заветную девицу, которая решит, что маленький дракончик достаточно привлекателен, чтобы признаться ему в любви. В чем-чем, а в собственной неотразимости Норберт ничуть не сомневался. Ну и что, что мелкий, зеленый и чешуйчатый, зато внутреннее очарование, перед которым падали в блаженный обморок все влюбленные в него придворные дамы, никуда не делось. И у маленького дракончика определенно есть надежда на благополучное избавление от проклятия.

Окрыленный этими мыслями, принц вспорхнул на очередную ветку, забрался на верхушку дерева, выбрал нужное направление, чтобы двигаться вдоль реки, и белкой-летягой поскакал с дерева на дерево, упорно продвигаясь к намеченной цели.

***

Вот уже целую неделю Норберт путешествовал по лесу, с которым за это время практически сроднился. Ночевал на земле, зарывшись в опавшую листву среди корней деревьев, охотился и купался в речке, даже пару раз ловил зубами рыбку — для разнообразия. Но никакое человеческое жилье, и даже намеков на оное, так и не появилось. И принц уже начал сомневаться в правильности выбранного направления. Но выработанная с детства привычка доводить начатое дело до победного конца продолжала гнать дракончика все дальше и дальше.

Наконец, спустя еще несколько дней он заметил на горизонте смутные дымки. Норберт изо всех сил рванул в ту сторону, и только приблизившись настолько, что запах дыма и готовящейся еды стал изредка достигать его чувствительного носа, он вдруг затормозил. Просто дракончик представил, как он появляется на улицах городка — а это, судя по размерам задымленной территории, была вовсе не маленькая деревенька, — и его пыл заметно угас. Ну, правда, что ждет маленькое чешуйчатое существо, оказавшееся среди алчных и жестоких людей? Поймают и посадят на цепь? Продадут в бродячий цирк? Будут выставлять напоказ за деньги? Нет, на такой позор принц не подписывался. И потому решил не торопиться, осторожно оглядеться, понаблюдать. А там, авось, и придет какое-нибудь решение.

И дракончик обосновался неподалеку от границы леса, имея возможность наблюдать за жителями города, сидя среди листвы деревьев, и регулярно охотиться, хотя здесь живность была весьма пугливая и труднодобываемая: охотников он тоже видел регулярно.

Город оказался не просто большим, а просто огромным, с каменными домами — одноэтажными на окраине и более высокими в центре. А в самой его середине, на большой центральной площади возвышался прекрасный белокаменный дворец, окруженный пышным садом и витой кованой оградой. Откуда принц об этом узнал? Выждав несколько дней, он решился на отчаянный шаг — ночью дракончик пробрался в город и, путешествуя по крышам, добрался до заветной сердцевины населенного пункта.

Подслушав около одного трактира болтовню подвыпивших стражников и порадовавшись пониманию человеческой речи, Норберт выяснил, что находится он на территории Нерлиарии — дружественного Гиории небольшого государства, а замок принадлежит местному королю. По всему выходило, принц добрался аж до самой столицы — Лиары. Осознание того факта, что Вилирея закинула его вовсе не в иной мир, а очень даже неподалеку от родной страны, так обрадовало принца, что он едва не рухнул с крыши на сообщивших ему эту радостную весть мужчин. Только в последний момент он вспомнил, что должен тщательно скрываться, дабы не сойти за бессловесную зверушку и не попасть в клетку.

С рассветом дракончик вернулся в свою норку в корнях старого вяза, в которой надежно обосновался. По пути он не удержался и стянул с лотка, выставленного на уличный прилавок пекарем, горячую сдобную булочку. Только увидев еще теплую сдобную выпечку, Норберт понял, насколько он соскучился по нормальной человеческой пище. «Так дальше продолжаться не может. Надо срочно что-то менять в моей жизни», — решил принц, наслаждаясь ароматом корицы, которой была посыпана украденная булочка.

Что именно следует изменить и как этого добиться, Норберт придумать так и не успел. Судьба, похоже, решила над ним изрядно посмеяться, совершив очередной головокружительный вираж в жизни наследного принца Гиории. Произошедшие в ближайшие дни события напрочь выбили из колеи до сих пор бывшего уверенным в себе мужчины.

В один из дней Норберт, привычно вышел на охоту. Он уже довольно долго прыгал по деревьям, а дичь так и не соизволила появиться. Раздосадованный принц уже хотел сменить направление, когда заметил сидящего в траве небольшого зверька. Привычно спикировав с ветки на добычу, Норберт даже не стал ее сразу подпаливать, поскольку зверек явно не торопился убегать. Принцу бы задуматься о таком необычном поведении его добычи, но все произошло слишком быстро. Дракончик вцепился когтями в зверушку и рванул ее вверх, и в тот же момент его сверху накрыла тяжелая сеть, придавив незадачливого охотника к земле. Сразу же петля под ним затянулась, а сеть рванулась вверх, повиснув и раскачиваясь вместе с заключенным в нее дракончиком и его «добычей».

Растерянно похлопав глазами, Норберт огляделся. Он быстро понял, что совершенно по-глупому попался в ловушку, расставленную охотниками, а зверек был всего лишь приманкой, привязанной к сетке. Первым порывом разгневанного принца было прожечь в сетке дыру и благополучно свалить. Но сколько он ни дул огнем, веревочная сеть ничуть не пострадала. «Вот заразы, магией защитили!» — раздраженно рыкнул дракон. И что ему оставалось делать? Только сидеть и терпеливо дожидаться, когда охотники придут проверять добычу, и постараться, используя свои когти, зубы и огонь вырваться из их загребущих лап.

Пока Норберт дожидался освобождения, он спокойно зажарил, а потом пообедал несчастной зверушкой, заманившей его в ловушку. Не сидеть же ему с пустым животом, в конце-то концов! И, как оказалось, он рассудил очень правильно. Охотники появились только ближе к вечеру, и не окажись этой живности внутри сетки, сидеть бы принцу голодным.

Два мужика, вооруженных большими ножами, болтающимися в ножнах на поясах, и луками со стрелами, вышли из чащи почти бесшумно. Сразу видно, профессионалы. Несколько минут охотники с удивлением разглядывали злобно посверкивавшего на них золотыми глазами дракончика, и только после этого дар речи вернулся к ним.

— Линт, ты когда-нибудь встречал здесь карликовых драконов? — с подозрением поинтересовался один.

— Откуда, Ферт? Они же живут высоко в горах, куда не добраться. Как этот мог оказаться в лесу, ума не приложу, — задумчиво ответил второй.

— Его брать голыми руками не стоит, — констатировал очевидный факт первый.

— Можно воспользоваться парализующим заклятьем. Надеюсь, ты не забыл прихватить амулет? — выдал здравую идею второй.

Первый радостно закивал головой и полез за пазуху, чтобы достать небольшой золотистый кристалл в металлической оправе. Норберт оптимизма охотника не разделял, закономерно ожидая от него какой-нибудь гадости. И точно: мужик протянул руку с амулетом в сторону необычной добычи, и дракон, уже собирающийся выпустить струю огня, словно окаменел. Принц попытался пошевелить лапами, хвостом, распахнуть клыкастую пасть, но не смог пошевелить даже раздвоенным языком. Амулет оказался заряженным под завязку, и заклинание вышло надежным. Норберт был полностью парализован.

Охотники шустро отвязали сеть от ветки, к которой она была подвешена, один из них взвалил ее, словно мешок, на плечо, и мужики по очереди потащили добычу в город — дракончик оказался довольно тяжелым.

— Интересно, сколько господин отвалит нам за такую добычу? — мечтательно протянул один, пока другой пыхтел под тяжестью ноши.

— Главное не продешевить! — откликнулся пыхтящий.

Они еще некоторое время пообсуждали возможный куш, который сорвут благодаря добытому ими столь экзотическому экземпляру. А Норберт мог только бессильно злиться и мысленно насылать все возможные кары на головы охотников. Назвать его, наследного принца королевства Гиория, «экземпляром»! Да за одно это их можно смело отправлять на плаху. Ан нет, живут себе и радуются удачной охоте.

На окраине леса мужиков поджидали две привязанные к деревьям лошади. Сетка с дракончиком была ловко приторочена к седлу, и весь следующий путь Норберт провел в жуткой тряске. Вообще, принц очень любил лошадей, и за последние дни он не раз с грустью вспоминал своего любимого коня — вороного красавца Шторма, сейчас, наверное, мирно жевавшего в своем деннике свежескошенную траву. Но вот такой способ передвижения никакого удовольствия ему точно не доставлял.

Но всему, даже плохому, рано или поздно приходит конец. И неприятное путешествие тоже наконец завершилось. Охотники въехали за ограду какого-то богатого особняка и направили коней на задний двор. Вскоре принца внесли через черный ход на большую кухню, в огромном очаге которой пылал жаркий огонь. У Норберта вдоль хребта до самого кончика хвоста пробежал холодок. Это они что задумали? Жаркое из драконятины состряпать решили? Или с картошечкой экзотическое мясцо потушить? Подобная перспектива принца никак не устраивала. Он попытался дернуться в надежде освободиться, но предательское тело было по-прежнему скованным магией, и только жалобный всхлип вырвался из онемевшего горла несчастного дракончика.

— Тише, чешуйчатый, не скули! — насмешливо окликнул его тот, которого звали Фертом. — Сейчас мы тебя хозяину покажем и посмотрим, сколько звонких монет он нам за тебя отвалит. Что, Линт, завалимся сейчас в кабачок, отметим удачную охоту? — подмигнул он товарищу.

— Вот когда деньги получим, тогда и будем решать, куда их потратить, — рассудительно заметил флегматичный Линт.

То, что прямо сейчас есть его никто не собирается, немного успокоило Норберта. Значит, еще есть время, чтобы попытаться сбежать. Еще бы от парализующего заклятья избавиться, и тогда он почувствовал бы себя совсем хорошо. Насколько, конечно, это возможно в подобной ситуации.

Ферт покинул кухню, направившись куда-то вглубь дома, а Линт с дракончиком остались его дожидаться. Прошло не так уж и много времени, когда вернувшийся охотник махнул рукой товарищу:

— Пошли! Господин желает взглянуть на нашу зверушку.

«Сам ты зверушка!» — мысленно огрызнулся Норберт, но внешне его недовольство проявилось только сверкнувшими желтыми глазами, чего, впрочем, никто не заметил.

Его снова потащили по коридорам, лестницам и переходам, пока наконец они всей компанией не оказались в небольшой гостиной. Веселый огонь в камине развеивал вечернюю прохладу: хоть было и лето, но близость гор с ледяными ветрами из ущелий сказывалась. Перед камином в уютном, обитом алым бархатом кресле сидел представительный мужчина лет сорока. Даже домашний халат и расслабленная поза хозяина дома не могли скрыть его властности и привычки командовать, проявляющихся в небрежных жестах и манере говорить.

— Вот, господин Вир Даллен, взгляните! — с низким поклоном Линт протянул к ногам хозяина сеть с дракончиком и положил ее на пол.

Мужчина в кресле склонился вперед, пристально разглядывая зверушку, добытую его охотниками.

— Хм, невероятно… — пробормотал он себе под нос. — В самом деле карликовый дракон. А я уж думал вы мне невесть что притащили, лишь бы деньги получить.

— Как можно, господин! — дружно оскорбились охотники.

— Очень надеюсь, что ничего подобного вам в головы никогда не придет! — и Вир Даллен так посмотрел на своих слуг, что те невольно поежились, представляя, что их ждет в случае недовольства господина.

— Так… — мужчина задумчиво потер подбородок. — Каждому по пять золотых!

У охотников глаза расширились от удивления и радости. Такой богатой платы за свою работу они еще никогда не получали. Они низко склонились перед хозяином, наперебой благодаря его за щедрость, и поспешили покинуть комнату вслед за слугой, которому Вир Даллен жестом дал знак расплатиться с охотниками.

— Ну-ка, ну-ка, давай рассмотрим тебя поближе, — пробормотал мужчина, оставшись наедине с драконом и распутывая завязки на сетке.

Он освободил Норберта и переложил его на ковер, внимательно разглядывая со всех сторон.

— Судя по рогам, ты у нас самец, — Вир Даллен продолжил вслух сам с собой обсуждать приобретенную зверушку.

«Ну почему, раз с рогами, то сразу самец?» — недовольно подумал принц. — «Прямо издевательство какое-то!»

— Так, дружочек, — решил подвести итог осмотру господин, — парализующее заклинание скоро развеется, и надо обезопасить от тебя народ. Куда тебя лучше посадить — в клетку или просто на цепочку с ошейником? — мужчина привычным жестом снова потер подбородок.

Большего оскорбления, чем это, принцу никто не наносил. Его, наследника Гиорийского престола — в клетку?! На цепь?!!! Но кто же будет интересоваться мнением маленького дракончика? В конечном итоге Норберта поместили в просторный вольер на псарне, где поставили две миски — одну с мясом, другую с водой. Только после того, как дверца вольера была закрыта на замок, Вир Даллен собственноручно снял с дракончика парализующее заклятие. Но тот даже не шевельнулся.

Норберт был буквально раздавлен подобным обращением с ним — с тем, с кем считались самые выдающиеся и знатные люди не только Гиории, но и всех окрестных государств. К нему отнеслись, как к какой-то собаке. «Да и чем я от этой самой собаки теперь отличаюсь?» — мрачно подумал принц. Фантазия рисовала ему самое мрачное будущее, какое только можно представить.

Глава 3

Все дни следующей недели отличались унылым однообразием. Дня три дракончика упорно пытались приручить. Причем кормящие его слуги вели себя, с точки зрения Норберта, глупее некуда.

— У-тю-тю-тю-тю, зеленый, давай, бери кусочек! Мяско, свеженькое, вкусненькое, — с фальшивой улыбочкой протягивал дракону на заостренной палке кусок сырого мяса один.

— Цыпа-цыпа, — вещал, приманивая чешуйчатую зверушку, чтобы покормить с рук, другой.

«Идиоты! Теперь я знаю, какими видят животные своих кормильцев», — с презрением думал Норберт, демонстративно не обращая внимания на все потуги обслуживающего персонала. Не добившись отклика от строптивой ящерицы, как между собой слуги отзывались о новом приобретении хозяина, они бросали еду в миску и уходили. Только тогда принц подходил, поджаривал хорошенько мясо и съедал. Умирать голодной смертью он не планировал в надежде, что рано или поздно ему представится случай сбежать.

Пару раз заходил проведать своего нового питомца и Вир Даллен. Правда, он только задумчиво наблюдал за драконом, не предпринимая попыток пойти на контакт. Но когда Норберт уже достаточно привык к новой жизни, его хозяин, придя к клетке в третий раз, неожиданно присел на корточки и спокойно заговорил с драконом, как с простым человеком:

— Что, дружище, скучаешь?

Принц удивленно приподнял с лап голову, с интересом глядя на Вир Даллена.

— Если пообещаешь вести себя хорошо, ни на кого не нападать и не пытаться сбежать, я выведу тебя на прогулку. Что скажешь?

И господин замер, наблюдая за реакцией своего питомца. Норберт подумал-подумал и решил: а почему бы и нет? Что он потеряет? Если попробует вести себя спокойно, то, возможно, ему дадут постепенно больше свободы, а там и до побега недалеко. Да и Вир Даллен, в отличие от своих слуг, вел себя вполне разумно. И принц, согласно кивнув, потопал к выходу из клетки.

Норберт, конечно, не ожидал от хозяина полного доверия, но то, что произошло дальше, возмутило принца до глубины души. Едва дракончик высунул голову в приоткрытую дверцу клетки, как Вир Даллен резко выкинул вперед руку, которую до этого держал за спиной, и в тот же миг на шее маленького ящера защелкнулся магический ошейник. Норберт попытался рвануть обратно в свое убежище, но мужчина натянул прикрепленную к ошейнику цепочку и потихоньку, ласково уговаривая зверушку не сопротивляться, начал вытягивать дракона из клетки.

Норберт быстро понял, что выбора у него нет, а сопротивление доставляет только лишние страдания. Поэтому, сделав вид, что смирился, принц успокоился и сам вышел на волю. Даже позволил хозяину осторожно погладить себя по голове между рожками. Норберт готов был немного унизиться, чтобы в конечном итоге добиться нужного ему результата.

— Умница! — широко улыбнулся Вир Даллен. — А теперь пошли, погуляем в саду. Там у меня очень красиво.

И дракончик, перебирая лапами, потопал вслед за хозяином.

Прогулка и правда Норберту понравилась. Длинная цепочка, которую мужчина не выпускал из рук, позволяла дракончику отбегать довольно далеко. Вир Даллен даже позволил своему питомцу немного полетать, и принц с удовольствием вспархивал на нижние ветви деревьев, а затем планировал с них на землю. Норберт за последние дни начал уже тосковать без привычных физических нагрузок и радовался представившейся возможности размяться. Хозяин с неприкрытым интересом наблюдал за своей зверушкой, выдавая даже восхищенные возгласы, когда дракончик проделывал какой-нибудь головокружительный финт.

В общем, стена отчуждения между человеком и драконом была сломлена. С этого дня их прогулки стали ежедневными, а иногда Вир Даллен выводил гулять Норберта и под вечер, почти в сумерках. Давать какую-либо кличку питомцу хозяин не спешил, обращаясь к крылатому ящеру «дружок» или просто «дракон». Норберта такие отношения вполне устраивали. Огорчала только необходимость каждый раз возвращаться в клетку и спать на свеженасыпанных опилках. Ну, и ошейник его вовсе не радовал.

Первое из огорчений одним во всех отношениях приятным вечером было устранено. После прогулки Вир Даллен почему-то отвел дракончика не на псарню в привычную клетку, а в свою спальню в господском доме. Там он маленьким замочком приковал цепь к массивной ножке своей кровати и велел Норберту спать здесь, на мягком ковре с длинным ворсом. После опилок на жестком деревянном полу такая постель показалась принцу пуховой периной. Так хорошо он давно уже не высыпался. И наутро Норберт испытывал к Вир Даллену самую большую благодарность, на какую только был способен. «Вот верну себе нормальный облик и обязательно отблагодарю этого благородного человека. Уж придумаю, как это лучше сделать», — думал Норберт, поедая пищу, поданную прямо с барского стола. Завтракал принц в столовой вместе со своим хозяином, на специально постеленном для него коврике около стены, из серебряной миски.

С этого дня жизнь принца кардинально изменилась. Слуги ухаживали за ним с почтением, никакого пренебрежения Норберт больше не чувствовал. А Вир Даллен обращался с ним почти как с другом. Точнее, как добрый хозяин с любимым псом. Однако это было все-таки лучше, чем прежнее прозябание в клетке.

Норберт уже так вжился в роль домашней зверушки, что начал даже иногда забывать, что он когда-то был наследным принцем одного из крупнейших королевств мира. Несмотря на добрые отношения между хозяином и питомцем, Вир Даллен тщательно следил за тем, чтобы у дракончика не возникло возможности сбежать. И посещающие иной раз принца мысли о побеге уныло разбивались о суровую реальность.

И неизвестно, как бы дальше сложилась судьба нашего героя, если бы вскоре не выяснилось, что у Вир Даллена с карликовым драконом были связаны особые планы.

В это утро слуга разбудил Вир Даллена непривычно рано. Хозяин быстро умылся, чисто выбрился, побрызгался душистой водой и долго наряжался перед зеркалом, подбирая соответствующий случаю богатый наряд. Наконец, довольный полученным результатом мужчина повернулся к внимательно наблюдавшему за ним дракончику.

— Ну что, дружок, у нас сегодня знаменательный день. Мы с тобой должны выделиться из общей массы, чтобы нас заметили, приблизили и возвысили, — почти пропел Вир Даллен.

Из всей этой абракадабры Норберт совершенно ничего не понял, но с умным видом продолжал взирать на господина: раз уж тот начал говорить, то обязательно продолжит. Хозяин действительно не заставил долго ждать.

— Сегодня день рождения нашей принцессы, ей исполняется восемнадцать. И я намерен преподнести самый необычный и удивительный подарок. Король будет доволен моими стараниями угодить его любимой дочери, и это очень положительно скажется на отношении Его Величества ко мне.

Вир Даллен снова замолчал, поправляя перед зеркалом пестрый шейный платок и прикалывая к нему брошь с драгоценным камнем. А стоило ему обернуться, как принц поиграл бровями, мол, «что там дальше»? Его хозяин тоже вскинул брови, удивляясь странной драконьей мимике.

— А знаешь, дружок, какой это подарок?

Норберт фыркнул: даже если бы и знал, то сказать все равно бы не смог.

— Ты!

«Что я?» — недоуменно склонил голову дракон.

— Подарок — это ты! Ручной карликовый дракон — что может быть экзотичнее? — И мужчина мечтательно закатил глаза, предвкушая свой триумф.

Норберт восторгов хозяина не разделял. Он не раб и не игрушка, чтобы его дарить всяким избалованным принцессам! Да как этот невежда вообще посмел подумать подобное о нем, наследном Гиорийском принце?! Да еще и ручным обозвал! От возмущения дракончик засопел, а из его ноздрей повалил черный дым.

— Ты чего расшумелся? — с подозрением покосился на него Вир Даллен. — Принцесса наша — девочка добрая, спокойная, зверушек, опять же, любит. Тебе у нее понравится, вот увидишь!

Проведя в последний раз гребнем по безукоризненно лежавшим волосам, мужчина вышел из спальни. Норберт задумался. Что мы имеем? Принцесса — девушка юная, неопытная и наверняка не особо внимательная. От такой хозяйки сбежать будет куда как проще, чем от привыкшего все держать под своим контролем министра внутренних дел, каковым являлся Вир Даллен. Возможно, такой поворот судьбы — к лучшему.

В общем, по здравом рассуждении принц решил не сопротивляться и сменить хозяина на хозяйку. Временно, конечно. Задерживаться в Лиаре он не собирался. Он и так изрядно задержался с поисками девицы, способной его расколдовать, и собирался это упущение как можно быстрее исправить.

Сразу после завтрака — весьма сытного, так как, по словам Вир Даллена, церемония поздравления и подношения подарков имениннице может затянуться надолго, — хозяин нацепил на шею дракончика поверх простенького кожаного магического ошейника другой, украшенный великолепными изумрудами. «Чтобы подарок выглядел презентабельнее», как он выразился. И Норберт, все также на цепочке, потащился за господином министром на улицу, где их уже поджидала карета с фамильным гербом. В карете Вир Даллен ловко запихнул не ожидавшего подвоха дракончика в резной деревянный ларец, повернул ключ в замочке и удовлетворенно уставился в окно, погрузившись в мечты о лаврах, которые вот-вот на него свалятся.

Дракончик немного поскреб когтистой лапой толстую стенку ларца, да и бросил это бесперспективное занятие. Сейчас сбежать не удастся, но он, принц Норберт, умеет терпеливо ждать. Поэтому просто свернулся клубочком и расслабился. А чего напрягаться-то? Ему предлагают переселиться в королевский дворец, а это место для него самое привычное, и все, что там творится, до мелочей известно. Можно сказать, принц возвращается в родную стихию, что определенно к лучшему.

Под такие думы пассажиров карета подкатила к распахнутым настежь воротам королевского дворца, а затем и к высокому мраморному крыльцу. Вир Даллен величественно вышел и огляделся, подмечая, кто уже прибыл, и приказал слуге нести довольно тяжелый ларец. Дюжий молодец, шириной плеч и непробиваемым выражением лица напоминавший, скорее, личного охранника из королевской гвардии, чем слугу, легко подхватил массивную ношу и потащил ее вслед за министром к большому тронному залу, где проходило официальное чествование принцессы.

Дождавшись объявления своего имени, Вир Даллен гордо прошествовал к тронному возвышению, на котором расположилось королевское семейство, элегантно поклонился королю, изобразив на лице безграничную преданность, после чего повернулся к заметно скучающей принцессе. Ну что ж, он сейчас быстро сгонит скуку и раздражение с этого милого юного личика. Не зря он заплатил десять золотых охотникам, ох, не зря! Можно сказать, он купил себе билет в прекрасное будущее.

Следуя знаку министра, слуга опустил ларец на ковровую дорожку, Вир Даллен с ловкостью фокусника извлек и кармана золотой ключик и провернул его в замочной скважине. Механизм щелкнул, и мужчина немного приподнял крышку. Заглянул в образовавшуюся щель, что-то прошептал и осторожно сунул в темную глубину ларца руку. А затем, немного повозившись, извлек на свет конец простой металлической цепи. Взглянув на принцессу, Вир Даллен заметил, как ее губы скептически скривились. В ответ он только довольно ухмыльнулся, мол, «ну-ну, сейчас посмотрим, как ты кривиться будешь».

Он начал спокойно вытягивать цепь из ларца, наматывая ее на ладонь, пока поводок не натянулся. Тогда мужчина широко улыбнулся имениннице, театральным жестом полностью откинул крышку и, подхватив дракона, опустил его прямо посреди ковровой дорожки. Министр с удовольствием наблюдал, как миловидное личико принцессы вытягивается, ротик приоткрывается, а сама девушка подается вперед, чтобы лучше разглядеть сидящее у его ног и жмурящееся от яркого света чудо.

По залу пробежали шепотки. Несомненно, Вир Даллен сегодня переплюнул с подарком даже знаменитого на всю Нерлиарию и далеко за ее пределами ювелира, преподнесшего безумно дорогое и очень тяжелое колье с сапфирами. На него принцесса уж точно так не реагировала. А это означает, что вскоре все придворные, следуя установленной принцессой моде, будут выгуливать в городском парке карликовых драконов на поводках. Знать бы еще, где и как их можно добыть, но это уже никому не интересные технические подробности. Охотникам хорошо платят за добывание подобных диковинок, вот пусть они и ломают над этим головы.

Кинув взгляд на дочь и узрев нескрываемый восторг на ее лице, король соизволил милостиво улыбнуться и кивнуть.

— Мы принимаем ваш подарок, министр Вир Даллен. Принцессе, кажется, он пришелся по вкусу.

— О, да! Он мне нравится! — восхищенно прошептала девушка, не сводя взгляда со своего нового питомца.

— Жду вас завтра утром в своем кабинете, — продолжил король. — Нам есть о чем поговорить. — И взмахом руки он отпустил сияющего, как новенький золотой, министра внутренних дел.

Принцесса приказала все еще стоявшему рядом с ларцом слуге отнести дракончика в ее покои и покормить. Она бы сама сейчас с удовольствием повела чудную зверушку к себе, затискала бы, завязала бы дракончику бантик, нацепила бы на лапы драгоценные браслеты, в общем, полностью посвятила бы свое время подарку. Но она должна мужественно терпеть бесконечные совершенно не нужные ей поздравления, делать вид, что ей нравятся все эти банальные до зубовного скрежета подарки и мученически выносить лесть дарителей. Этикет, чтоб его! А в это время дракончик будет скучать в одиночестве, сидя в незнакомой комнате. Нет в этой жизни справедливости!

Принцесса с трудом выдержала поздравительную экзекуцию, затем праздничный обед, после чего, наплевав на все приличия и не обращая внимания на возмущающихся ее прытью фрейлин, рванула в свои апартаменты. Ведь там ее ждало самое забавное существо на свете.

***

Норберт решил для себя, что сразу не будет выказывать гонор и сопротивляться, а сперва осторожно оглядится и присмотрится к новой хозяйке. Чего ожидать от этой девицы, он пока не представлял, а чтобы познакомиться поближе, требовалось время. Как выглядит принцесса, он, почти ослепнув на ярком свету после темноты закрытого ларца, не смог разглядеть. Но внешность — это не главное. Лишь бы она не приняла его, наследного принца, за плюшевого мишку или куклу, со всеми вытекающими последствиями. Последнее предположение вызвало у Норберта нервную дрожь от носа до самого кончика хвоста.

Послушный приказу принцессы, слуга прицепил цепь-поводок к тяжелому канделябру и ушел, вскоре вернувшись с двумя мисками, наполненными одна вкусно пахнущей густой похлебкой, а вторая — кусками сырой мясной вырезки. Принц с осуждением посмотрел на недогадливого слугу и демонстративно поджарил мясо струей огня. Ну что за остолопы эти люди! Себе, небось, сырое мясо в тарелки не накладывают. Они что, думают, раз он дракон, то дикий, не знающий этикета зверь? «Н-да, а что еще они могут думать?» — обреченно подумал Норберт и тяжело вздохнул.

Слуга, однако, проникся выразительными жестами крылатой ящерицы и, щелкнув по-армейски каблуками и дернув привычно рукой, чтобы отдать честь, отчитался:

— Виноват, все понял, исправлюсь!

Дракон с сомнением взглянул на мнимого слугу, который явно проводил большую часть жизни в казарме, но решил поверить на первый раз. Сглотнув набежавшую голодную слюну, Норберт с аккуратностью истинного аристократа начал поедать поданный завтрак. Аккуратность давалась ему с большим трудом. Ну, вот вы сами попробуйте хлебать из глубокой тарелки суп раздвоенным языком или без ножа и вилки откусывать от большого ломтя мяса маленькие кусочки! Бедному принцу невольно приходилось помогать себе лапами, а это было ой как стыдно делать — при слуге-то. Ладно в лесу или в собачьей клетке, когда никто не видит, или даже при Вир Даллене, но в королевском дворце, при принцессе, на людях… У бедного Норберта едва аппетит не пропал от такого расстройства, благо драконий организм был гораздо крепче человеческого, и такие мелочи, как несоблюдение этикета, этот самый организм нисколько не волновали.

Закончив есть, дракончик обследовал окружающее пространство, а именно гостиную принцессы, насколько это позволила хоть и длинная, но все же не бесконечная цепь. Увиденное заставило его мысленно скривиться. И вот в этом розово-кружевном кошмаре ему предстоит в ближайшее время жить?! Нет, это просто издевательство над суровым мужским мировосприятием. Белоснежная мебель, обитые розовым шелком стульчики и диванчики, валяющиеся на белоснежном ковре розовые подушечки с кружевными рюшами, темно-розовые шторы, светло-розовая ткань обоев на стенах…

Чувство прекрасного у Норберта корчилось и умирало в жестоких муках. Он с тоской вспомнил свои апартаменты: изысканные холодные серо-синие оттенки, предельный минимализм в обстановке, никаких тебе позолоченных карнизов и лепнины — лаконично и прекрасно. Ничто не должно было отвлекать наследного принца от исполнения сурового долга перед родиной. Оно и не отвлекало. Но что было бы, если бы его любимая комната преобразилась вот в такой розовый зефир?

Нет, такие высоты фантазии принцу были недоступны. Оно и к лучшему: осуществись эти мечты в реальной жизни — и лечение у магов-мозгоправов наследнику престола было бы обеспечено, а от них нормальным еще никто не уходил.

Но в такой кошмарной обстановке нашелся для Норберта и большой плюс — желание как можно быстрее оказаться подальше отсюда с каждой минутой становилось все невыносимей, а родные покои в Гиорийском дворце служили прекрасным маяком, направлявшим стремления принца к нужной цели. Бежать, бежать при первой же возможности! Пока розовый туман еще не заволок полностью его мозг.

Дракон уже и походил по комнате, и посидел, и даже полежал, а его хозяйка все не повалялась. В конце концов, Норберт сам не заметил, как заснул, растянувшись на пушистом, мягком и невероятно уютном ковре. «Ну, хоть что-то в этой комнате нашлось хорошее», — уже засыпая, успел подумать принц и провалился в глубокий сон с сине-серыми сновидениями.

Из блаженного сна принца вырвал грохот резко распахнувшейся и стукнувшейся о стену двери.

— Где? Где мой подарок?! — послышался требовательный звонкий голос, после чего принцесса для убедительности еще топнула ножкой.

— Ваш подарок пообедал и теперь отдыхать изволит, — козырнув, доложился по всей форме слуга и ткнул пальцем в нужном направлении.

— Ага… — протянула принцесса с таким охотничьим азартом в голосе, что по спине дракона пробежался холодок.

Принц невольно попятился, но тут же одернул себя. Ну нельзя же так начинать знакомство! Он же благовоспитанный аристократ, в конце-то концов. Гордо задираем подбородок, изображаем легкий элегантный поклон… Нет, а чего это девица ржет, аки кобыла нашего министра финансов на выгуле? Кланяющихся драконов не видела? «Ничего, со мной еще и не то увидит», — мстительно пообещал Норберт.

Меж тем принцесса совсем неаристократично грохнулась перед драконом на колени и залепетала:

— Ой, какой же ты хорошенький, какой миленький! А ты кто у нас — мальчик или девочка? — девица с энтузиазмом безумного ученого принялась рассматривать со всех сторон зверушку, правда, только визуально, руки пока не тянула.

Но и ее последнего возгласа Норберту хватило, чтобы снова попятится: этак она ему сейчас под хвост начнет заглядывать, а там у драконов… хм, все очень непросто. Как он потом будет ей в глаза смотреть? Ведь это стыд-то какой! И вообще, пол драконов определяется совсем иначе, чем у людей, неожиданно вспомнил принц. Словно в подтверждение его мыслей, слуга, все еще торчавший у дверей, хмыкнул, привлекая к себе внимание, и пояснил:

— Рога у него, стало быть, дракон мужеского полу.

Норберт закатил глаза. «Да чтоб у тебя самого рога выросли! Может, тогда и тебя за мужчину будут принимать?» — дракон злобно дыхнул в сторону солдафона черным дымом. Однако, эффект от демонстрации его раздражения получился неожиданным.

— Ой, дымок! — принцесса от восторга едва не запрыгала стоя прямо на коленях. — А огонь выдать можешь?

«Точно сумасшедшая! Куда я попал?» — затосковал принц. — «Неужели не соображает, что я пожар могу устроить». Его неожиданно поддержал слуга.

— Ваше Высочество, с огнем играть нельзя! Вот выведете его на улицу, на открытую площадку, там и посмотрите на его огонь.

— Да, правда, что-то я не подумала, — сникла принцесса, но тут же снова взбодрилась. — Тогда давай мы тебя будем наряжать. Ты у меня станешь самым красивым, самым роскошным драконьим мужчиной во всей Нерлиарии!

Она подскочила и рванула в сторону спальни, вернувшись вскоре с большой шкатулкой в руках.

— Ну-с, сейчас мы посмотрим, что можно тебе предложить, — пробормотала принцесса, устанавливая шкатулку на небольшой столик и зарываясь рукой в драгоценности и ленты.

Норберт впал в отчаяние. Он постарался вжаться как можно глубже в длинный ворс ковра и накрыл голову лапами. Эта принцесса определенно обладает садистскими наклонностями. Как можно так издеваться над мужчиной?!

Моральные терзания дракона, похоже, девицу совсем не волновали.

— Иди сюда, мой хороший! — ворковала она, осторожно приближаясь к Норберту. — Сейчас мы посмотрим, что тебе больше подойдет.

Принц из-под лапы взглянул на то, что принцесса держала в руках, и его начала бить нервная дрожь. С одной ладони девушки свисала широкая розовая атласная лента, на другой поблескивали изумрудами два браслета. Дракон нервно переводил взгляд с одного орудия его моральной пытки на другое и понимал — деваться ему некуда. Но легко сдаваться он не собирался. Нет, принц никогда бы не причинил вреда даме, но защитить себя от попыток превратить его в игрушку избалованной девицы он просто обязан.

Стоило принцессе приблизиться, как дракон резко рванул в сторону, уходя из-под протянутой уже к нему руки. Принцесса — за ним, он — от нее. Так и носились они по комнате, опрокидывая стулья, раскидывая подушки, спотыкаясь и падая, но поймать дракона принцессе никак не удавалось. Слуга тоскливо наблюдал за баталией, не смея встревать без приказа. Наконец, принцесса изловчилась и рухнула на пол, вцепившись руками в цепь совсем недалеко от шеи Норберта.

— Все, попался, дружочек!

С хищным и одновременно радостным оскалом принцесса, перебирая руками по цепи, добралась-таки до ошейника. Ее лицо оказалось ровно на уровне морды дракончика, и они замерли, уставившись друг на друга.

«А она хорошенькая, даже очень», — с удивлением отметил Норберт. Белокурые волосы принцессы красивыми волнами рассыпались по плечам. Во время погони за дракончиком все шпильки из ее праздничной прически повылетали, и сейчас девушка выглядела весьма растрепанной. Но это лишь добавляло ей живости и очарования. Большие голубые, как небо, глаза с длинными темными ресницами притягивали взгляд. В них плескалось столько эмоций, что Норберт не взялся бы выделить их все. Однако любопытство, интерес, восторг и удовлетворение определялись однозначно. Яркий румянец на фарфоровой коже, немного пухленькие алые губки, красиво изогнутые бровки… И ни капли косметики.

У Норберта неожиданно заныло сердце. Почему он никогда раньше не встречался с принцессой Нерлиарской? Как так вышло, что в его поле зрения ни разу не попала эта девушка? Он не видел ее портретов, никто про нее не рассказывал. Почему у него вдруг возникло чувство, будто он все это время был лишен чего-то очень важного?

А принцесса смотрела в желтые, с вертикальными зрачками глаза дракончика и не могла отделаться от ощущения, что его взгляд совершенно осмысленный и разумный. Слишком внимательно, слишком пристально и задумчиво разглядывал принцессу крылатый ящер. Ярко-зеленая чешуя его шкурки красиво блестела в падающих на нее через окно закатных лучах солнца. Забавные рожки на голове привлекали внимание — принцессе сразу захотелось их потрогать, что она и сделала очень осторожно, боясь спугнуть зверушку. Норберт напрягся, но позволил сделать ей это. А затем девушка бережно провела несколько раз пальчиками по голове дракона между рожками, ласково поглаживая теплую и гладкую шкурку.

Принц от удовольствия зажмурил глаза и тихо заурчал. Эта простая ласка доставила ему непередаваемое удовольствие. Он невольно потянулся мордочкой за рукой принцессы, когда та хотела ее уже убрать. Девушка расплылась в счастливой улыбке.

— Да ты, оказывается, ласкуша, — прошептала она, продолжив нежно поглаживать своего питомца еще и по спинке до самого кончика хвоста с забавной стрелочкой, по лапам, крыльям.

Норберт был покорен. Эта девушка вызывала в нем столько приятных эмоций, что он уже бросил попытки разобраться в них. Принц просто полностью погрузился в омут ощущений и парил на облаке блаженства. Кто бы мог подумать, что шкурка карликового дракона настолько чувствительная?

Девушка же радовалась тому, что подход к строптивому питомцу наконец-то нашелся. Она сама не знала почему, но ей сейчас казалось неправильным обращаться с этой странной, возможно, даже разумной зверушкой, как с бездушной игрушкой. Ей захотелось подружиться с драконом, заслужить его искреннее доверие, научиться его понимать, и чтобы он тоже понимал ее.

У принцессы, несмотря на обилие фрейлин и юных аристократок, с которыми ей постоянно приходилось проводить время, не было ни одной близкой подруги. Слишком многие искали через дружбу с принцессой возможность подняться в дворцовой иерархии, улучшить свое влияние при дворе, приблизиться к королю. Через дочерей активно действовали их амбициозные родители. А принцесса в результате оставалась окруженной во всем фальшивыми доброжелателями и безразличными к ней девицами.

И тут вдруг появляется живое существо, искренне откликающееся на ласку девушки, способное всегда терпеливо выслушать все, что бы принцесса ни сказала, развеселить в минуты грусти и поддержать в трудные моменты. Да принцесса и мечтать не могла о таком подарке судьбы. Определенно, завтра она замолвит перед королем словечко за министра Вир Даллена — он заслужил ее благосклонность, сделав гораздо более дорогой подарок, чем сам предполагал.

Почувствовав, что тело затекло от неудобной позы, принцесса поднялась, вызвав разочарованный вздох у дракончика, засунула побрякушки обратно в шкатулку и решительно захлопнула ее. Ее красавчик-дракон и так хорош, без всяких нелепых украшений.

Весь следующий час принцесса и дракон играли в мячик, катая его друг другу по полу, смотрели книжки с яркими картинками, и девушка читала своему питомцу старинные сказки про драконов и принцесс. Уже засыпая в своей постели, принцесса вдруг приподняла голову от подушки, сонно посмотрела на свернувшегося клубочком около канделябра дракончика и сказала:

— Прости, я совсем забыла представиться. Это так невежливо с моей стороны. Меня зовут Элианна.

Опустив голову обратно на подушку, принцесса тут же провалилась в глубокий сон — день выдался на редкость тяжелым и богатым на впечатления. Она уже не увидела, как маленький зеленый дракончик поднял голову с лап и, задумчиво склонив ее на бок, долго смотрел на заснувшую девушку. Норберт гадал, что принесет ему это странное знакомство? Одно он знал точно: когда он расколдуется и вернет себе человеческий облик, то обязательно отправится с делегацией в Нерлиарию, чтобы вновь встретиться с этой чудесной девушкой с красивым именем Элианна.

Глава 4

Утро Норберта началось с радостного визга принцессы. Дракон подпрыгнул прямо из лежачего положения, расправляя крылья и едва не плюясь огнем.

— Лапочка моя! — принцесса вскочила с кровати и, как была, в полупрозрачной ноной сорочке рванула обнимать своего питомца.

Принц от такого яркого проявления чувств к нему оторопел, а потом до него начало доходить: вот оно, сейчас свершится! Еще пара слов — и девушка признается ему в любви, чары спадут и в его объятиях окажется совершенно прелестное юное существо.

Но минуты шли, Элианна выливала на дракончика потоки ласковых словечек, но заветное «люблю» все никак с ее уст не срывалось. Норберта такое положение дел не устраивало. Погрузившись в размышления, он на некоторое время выпал из реальности, пока принцесса тискала и гладила его. Наконец, принцу пришла в голову здравая идея: если гора не идет к гному, то гном идет к горе. Раз девушка не желает признаваться ему в любви, а сам он сказать ничего не может, то надо как-то принцессу подтолкнуть в нужном направлении. Поэтому, собравшись с духом, принц приподнялся на задних лапках и лизнул своим раздвоенным языком румяную щечку принцессы.

Девушка от неожиданности замерла. А затем с еще большим энтузиазмом продолжила тискать своего питомца.

— Да ты моя прелесть! Красавчик! — и так далее, и тому подобное.

Норберт уже начал подозревать, что Вилирея специально выбрала такое странное условие для снятия заклятия. Похоже, придворная ведьма знала нечто, что было не известно принцу. Да он никогда и не интересовался тем, как юные девицы объясняются в любви домашним зверушкам. Судя по поведению принцессы, никак они не объясняются. По крайней мере, драконам точно. Настроение Норберта резко поползло вниз. А ведь это утро дарило столько надежд!

Элианна меж тем оставила в покое крылатого ящера, умылась, оделась, позавтракала вместе с дракончиком и вдруг озадачилась вопросом:

— Слушай, я совсем забыла дать тебе имя. Надо срочно это исправить!

Она перебирала разные звериные клички, потом перешла на мужские имена. Но либо ей они не нравились, либо привередливый дракон категорически на них не соглашался: строил из себя оскорбленную невинность и отворачивался от хозяйки, гордо задрав морду. Последнее у Норберта и при жизни в человеческом обличье великолепно получалось, не потерял он навыка и в драконьей ипостаси. И так величественно у него это получалось, что Элианна не выдержала и рассмеялась:

— Ну, ты прямо не дракон, а наследный принц какой-то!

Норберт вздрогнул: неужели она догадалась?

— И кого ты мне так этим поворотом головы напоминаешь? — задумчиво протянула принцесса. — Где-то я такой уже видела…

Размышления принцессы прервал вошедший слуга:

— Ваше Высочество, принесли свежие газеты. — и положил на край стола пачку желтоватой бумаги.

Принцесса тут же обо всем забыла, вцепившись в новостные листки.

— Эй, дракоша, иди сюда, будем новости читать!

Норберт послушно запрыгнул на диванчик рядом с девушкой и уставился на первую газетную страницу. Его едва холодный пот не прошиб. Чуть ли не на пол-листа красовался его собственный портрет. То есть портрет наследного принца королевства Гиория, который, как следовало из крупного заголовка, бесследно исчез прямо из дворца. Элианна начала вслух читать статью. В ней говорилось о том, что до сих пор не обнаружились ни принц, ни какие-либо новые сведения о том, что с ним случилось.

Дочитав, принцесса задумчиво посмотрела на дракона.

— Ты ведь ничего не знаешь! Сейчас я тебе все расскажу.

Девушка поднялась и пошла в спальню, откуда вернулась с целой стопкой газет.

— Вот, здесь все, что печатали о пропаже принца Норберта.

Отложив несколько экземпляров, она взяла в руки тот, что искала, и начала читать:

— «Наш сотрудник сообщает из Гиории: бесследно исчезнувший из дворца наследный принц Норберт так и не был найден. Придворная Верховная ведьма Вилирея, занимающаяся расследованием инцидента, дала нашему изданию эксклюзивное интервью».

Далее шел пространный рассказ ведьмы о том, сколько трудов она положила и продолжает полагать, чтобы разыскать пропавшего принца, как скорбит об исчезновении наследника Его Величество король Гиорийский, и какая это невосполнимая потеря для всего королевства вообще и для нее, Вилиреи, в частности. Ведьма красочно расписывала, каким принц был красивым, умным, обходительным, великолепным дипломатом, человеком строгих правил и непоколебимой нравственности.

Норберт аж невольно собой загордился — вон он, оказывается, какой! Ему ни разу никто в глаза подобного не говорил. А вот то, что втайне его многие называли «сухарем» и «бесчувственной глыбой», он был прекрасно осведомлен. Оказывается, не всегда стоит верить злым слухам.

Далее в статье Вилирея привела сведения о допросе всех, кто контактировал с принцем в последние часы перед исчезновением. Все как один свидетели утверждали, что принц из кабинета пошел сразу в свои покои и больше на людях не появлялся. Пропажу обнаружил утром слуга, который пришел будить господина.

«Стоп, стоп, стоп!» — забеспокоился принц. — «А как же тот слуга, что позвал меня к ведьме во флигель?» Но тут же сник: Вилирея могла просто дать ему какое-нибудь зелье, чтобы память отшибло, или магией стереть воспоминания. А раз расследование ведет она, то и любые показания могла бы подкорректировать. Значит, надеяться, что колдунья получит заслуженное наказание, не приходится. «Ну уж нет, я этого так не оставлю!» — взяла Норберта злость. — «Вот расколдуюсь и доберусь до этой стервы! Она у меня сполна получит за все мои мытарства!»

Снова почувствовав себя наследным принцем, дракончик изобразил привычную позу с гордо поднятым подбородком. Краем глаза он заметил, как принцесса растерянно переводит взгляд со своего питомца на газету и обратно.

— Так вот кого ты мне напомнил! — с расширенными от удивления глазами тихо произнесла Элианна. — Ты голову держишь в точности, как принц Норберт. И взгляд такой же — орлиный.

В голосе принцессы появились мечтательные нотки.

— Знаешь, я признаюсь тебе по секрету. Эту тайну еще никто не знает, ты будешь первым, кому я расскажу, — заговорщически зашептала девушка. — Я люблю принца Норберта с тех пор, как впервые увидела его портрет в одной из газет два года назад. — Элианна с нежностью погладила ладошкой изображение принца в последней газете. — Он был там такой красивый, гордый, величественный… С тех пор я собираю все, что о нем пишут, добываю все его портреты. У меня уже целая коробка набралась. Пошли, покажу!

Они перебрались в спальню, и принцесса извлекла из глубины шкафа шляпную коробку, перевязанную привычной розовой ленточкой. Высыпав содержимое прямо на кровать, Элианна принялась с нежностью перебирать свое богатство.

— Я так его люблю, что он мне по ночам сниться, — грустно вздохнула принцесса. — И я мечтаю о том, чтобы он посватался ко мне. Я бы сразу выбрала его себе в мужья. А то я ведь теперь совершеннолетняя, и со дня на день начнут прибывать те, кто захочет взять меня в жены. Но принц не приедет — он исчез. Да и слухи про него ходят, что женщинами он совсем не интересуется, одна политика у него в голове. А мне, кроме него, никто не нужен.

Норберт с сочувствием посмотрел на несчастную влюбленную девушку. И до него не сразу дошло, что в любви-то она признается вроде как ему, принцу Норберту. Почему же колдовство не развеивается? Почему он все еще маленький покрытый зеленой чешуей ящер с крылышками? Неужели Вилирея что-то напутала, и он останется таким навсегда?

Принц почувствовал, как холодный липкий страх пробежал по его жилам. Нет, он не желал верить в подобное. В конце концов, Вилирея с отличием окончила магическую академию — других на службу во дворец не берут. Значит, дело в другом. Может, в том, что принцесса объяснялась в любви некоему гипотетическому принцу, которого никогда в глаза не видела, по большей части плоду ее воображения, а не сидящему перед ней дракончику? Норберт надеялся, что так оно и есть. Следовательно, ему надо сделать самое простое — влюбить девушку в дракона. А дракон, как мы недавно выяснили, очень похож в движениях и повадках на самого принца, что, в общем-то, закономерно. Вывод: надо во всем стараться выглядеть, как принц на картинках. Вот гордый поворот головы, например, у дракончика очень даже похоже получается.

Норберт взглянул на один из своих портретов в газете и постарался изобразить ту же позу, затем со второй картинки, и с третьей. Элианна с искренним интересом наблюдала за потугами своего питомца, а затем залилась звонким смехом. Смеялась она долго и заразительно, отчего принц даже оскорбился. Это, вообще, государственное преступление — смеяться над наследником престола. За такое в Гиории можно на каторгу угодить: оскорбление чести и достоинства члена королевской семьи, как-никак.

Отсмеявшись принцесса радостно сообщила своей зверушке:

— Я придумала как тебя назвать! Ты будешь Норбертом, — и она снова залилась смехом. — Ты так забавно и похоже его изображал, мне понравилось. И не спорь, возражения не принимаются! О! — Она мечтательно закатила глазки. — У меня теперь есть свой личный Норберт. Ну и что, что не принц, зато очень даже симпатичный, и забавный, и веселый, и… замечательный, в общем. Так, Норберт, давай все это сейчас уберем и пойдем гулять в парк. Погода сегодня просто замечательная.

Принцесса принялась складывать бумаги в коробку, а совершенно оглушенный принц наблюдал за ее действиями. Да что у этой девчонки в голове?! Как она могла додуматься назвать карликового дракона его именем? Сравнить чешуйчатую зверушку с прекрасным принцем? И что теперь делать ему, настоящему принцу Норберту? Элианна только посмеялась над его потугами изобразить самого себя. И что, теперь он обречен на вечную жизнь в этом безобразном облике?

Осознание накрыло принца с головой. Вилирея знала, как побольнее ударить за нанесенное ей оскорбление. Ее проклятье практически невозможно снять, потому что ни одной девушке не придет в голову от души признаться в любви именно карликовому дракону, забавной зверушке, домашнему питомцу, живой игрушке…

Дракончик резко поник, потащился к своему месту около канделябра и свернулся клубочком, накрыв нос хвостом. Зачем ему нужна такая жизнь? Лучше сдохнуть от голода и тоски, чем всю жизнь служить на потеху публики. Скупая драконья слеза скатилась по зеленой чешуйчатой щеке. Принц плакал впервые с тех самых пор, как в три года разбил коленку. Но сейчас мужество оставило его. Норберт впервые в жизни не знал, что ему делать.

— Эй, маленький, ты чего загрустил? Принца жалко? — по-своему поняла расстройство дракончика хозяйка. — Не переживай! Принц сильный и смелый, он обязательно найдется! И тогда я сделаю все возможное, чтобы с ним познакомиться и очаровать.

Взор принцессы снова мечтательно затуманился. Норберт только покачал головой: тяжелый случай, тут даже магия бессильна что-либо исправить. Вот же он, принц, прямо перед ней сидит и желтыми глазищами на нее хлопает. Ан нет, ей, видите ли, такого подавай, как на картинке! Дракон скептически фыркнул. Девушка меж тем оживилась.

— Все, хватит хандрить! Прогулка — самое лучшее средство избавиться от плохого настроения.

И они погуляли, а потом еще погуляли, и еще. Норберт напрочь забыл обо всех своих проблемах. Да он забыл даже о том, что является наследным принцем, что ему скоро стукнет тридцать лет, и что он уже давно не ребенок. И все потому, что думать о грустном рядом с таким шустрым, жизнерадостным, веселым и совершенно очаровательным созданием, как принцесса Элианна, было в принципе невозможно. За одну только эту прогулку они успели поиграть в догонялки и прятки, полетать и попрыгать — это уж кто как мог, порассказывать — ну, или послушать, — забавные истории из жизни жителей Нерлиарии. В общем, к обеду они оба были уже дико усталыми, но невероятно довольными.

После обеда принцесса, оставив дракончика в своих покоях отдыхать, отправилась в город за покупками. А на следующий же день ей доставили небольшую красиво оформленную коробку от ювелира.

— Ой, Норберт, это твой подарок прибыл!

Принцесса вскочила с ковра, на котором она дракончику читала книжку. Элианна пока еще не поняла, что ее питомец прекрасно умеет читать на нескольких языках, в том числе и на Нерлиарском. Вот только сказать об этом он не мог. Как, впрочем, и написать — его лапы для столь тонкого действа совершенно не годились.

Девушка принялась с энтузиазмом распаковывать коробку, и вскоре у нее в руках появился какой-то сверкающий золотом и драгоценными камнями предмет.

— Иди-ка сюда, мой хороший! — поманила она дракончика.

Норберт, опасливо косясь на «подарок», осторожно подобрался поближе.

— Ну же, не бойся! Тебе очень пойдет.

Принц испугался окончательно. Потому что это «не бойся» из уст весьма изобретательной принцессы настораживало.

— Ну посмотри, какая красота! — продолжала вещать Элианна, крутя в руках украшение и разглядывая его со всех сторон. — Это точная копия короны принца Норберта, только уменьшенная. Я специально дала ювелиру портрет принца со всеми регалиями, и, как посмотрю, он очень добросовестно выполнил мой заказ.

Принцесса достала из коробки один из портретов принца Гиорийского, который давала ювелиру, и сверила его с небольшой короной, которую держала на ладони.

— Да, совершенно точная копия, — удовлетворенно отметила она и присела перед драконом, протягивая подарок ему. — Давай примерим! Она отлично будет держаться на твоих рожках.

Норберт, как завороженный, взирал на переливающиеся в солнечных лучах драгоценные камни в короне. Он едва не прослезился от умиления. Да, это была его корона, та, что он надевал на все официальные мероприятия, которая служила выражением его статуса. И вот сейчас ее снова наденут на его голову. И пусть эта копия значительно меньше по размерам оригинала. Он и сам сейчас не крупнее дикого кота, да и драконья ипостась значительно уступает по красоте его истинному, человеческому, облику. Зато он снова в полной мере ощутит себя наследником престола великой страны, напомнит себе, что у него есть цель — вернуться домой и наказать виновницу всего того кошмара, который он терпит вот уже полтора месяца. Да, корона станет тем символом, который не даст ему отчаяться и забыть, кем он на самом деле является.

И дракон вытянул вперед голову, подставляя принцессе рожки, на которые та водрузила корону. Норберт привычно вздернул подбородок и изобразил на морде превосходство над всеми окружающими.

— Нет, ты точно копия принца Норберта, — восхищенно прошептала принцесса и неожиданно обняла своего питомца.

Принц растерялся. Эти объятия совсем не напоминали то шутливое тисканье, которое регулярно исходило от Элианны. Нет, в этот раз чувствовался гораздо более глубокий порыв души, теплый и искренний, делавший принцессу и дракона гораздо ближе друг другу. Норберт осторожно опустил голову принцессе на плечо и прижался своей чешуйчатой щекой к ее розовой и нежной. Так они просидели несколько минут, оба не желая разрушать блаженное единение.

В конце концов, принц не выдержал и лизнул принцессу в щечку — такой манящей и сладкой казалась она ему. Принцесса радостно и изумленно посмотрела на дракончика и счастливо улыбнулась.

— Норберт, ты самый лучший…

«Ну же, ну! Скажи, что любишь меня!» — пытался ментально донести принц до девушки. Увы, ментальной магией он не обладал, как, впрочем, и никакой другой. Оттого принцесса совсем иначе поняла показавшийся ей преданным взгляд зверушки.

— … и верный друг, — закончила она фразу.

Принц тяжело вздохнул, выпустив из ноздрей две струйки черного дыма, но не отчаялся. У него на голове красуется самая настоящая корона, а значит, еще не все потеряно!

А на следующий день начался настоящий кошмар как для принцессы, так и для ее дракона. Король начал принимать официальные предложения от потенциальных женихов для принцессы. Теперь каждое утро после завтрака королевская семья направлялась в малый тронный зал и принимала подарки и подношения от желающих жениться на принцессе претендентов.

С каждым днем их становилось все больше и больше. Это были и местные аристократы, и принцы из соседних королевств — кроме Гиорийского, естественно, — и иноземные богатеи, возжелавшие дать свою фамилию будущей королевской династии Нерлиарии. Принцесса-то была единственной дочерью нынешнего короля, а значит, и наследницей всех его земель. К тому же, Элианна отличалась юношеской свежестью и красотой, так что далеко не все мужчины, приезжавшие свататься, искали от брака с ней только богатства и высокого положения. Очень многих привлекала и сама принцесса. Как вскоре выяснилось, даже до глубокой страсти, заставляющей терять разум.

Когда стало ясно, что претендентов на руку и наследство принцессы слишком много, женихи начали настоящую охоту за Элианной. И если у одних хватало такта ненавязчиво искать внимания девушки, то другие не брезговали никакими методами, дабы добиться желаемого. Ее перехватывали в коридорах и на прогулке в саду, дарили бесконечные цветы и подарки — помимо тех, что преподносились на официальной церемонии — с вложенными в них записочками с признаниями в любви и преданности, а особо наглые даже пытались сорвать поцелуй с нежных губ принцессы, вынужденной терпеть все эти домогательства, дабы не навредить дипломатическим отношениям между странами.

Но если Элианне было нелегко защититься от чересчур активных поклонников, то Норберту ничто не мешало по-своему разобраться с изрядно раздражавшими его женихами. Принц и сам не заметил, как стал считать девушку «своей», мысленно так и называя ее — «моя принцесса». И толпы поклонников, постоянно сопровождавшие Элианну, куда бы она ни шла, у него вызывали уже почти неприкрытую ревность.

Он пускал из ноздрей дым и злобно скалился, не позволяя ненавистным претендентам и близко подойти к девушке, а парочке тех, которые, забыв про все правила приличия, пытались принцессу поцеловать, безжалостно подпалил филейные части. Визг и крики тогда стояли такие, что фрейлины уши зажимали и кривили красивые личики, а кавалеры-неудачники были вынуждены ретироваться, стыдливо прикрывая оголенные тылы. После этих случаев женихи стали гораздо осмотрительнее и пытались достать принцессу, находясь на безопасном расстоянии.

— Мой герой! Мой защитник! — благодарно обнимала принцесса дракончика. Но заветных слов о любви из ее уст так ни разу и не прозвучало.

В конце концов, Норберт почти совсем отчаялся услышать от Элианны расколдовывающую формулу и решил попытать счастья с другими девицами, благо во дворце их недостатка не наблюдалось. Оказывать внимание девушкам для принца оказалось в новинку. До сих пор все было наоборот: дамы пытались привлечь внимание наследника престола, а Норберт активно их игнорировал. И теперь ему приходилось наступать своей песне на горло, засовывать гордость в самое дальнее и темное место и пытаться привлечь внимание придворных красавиц к своей чешуйчатой персоне.

Надо сказать, последнее ему очень даже неплохо удавалось, особенно после расправы над наглыми ухажерами принцессы. Фрейлины не меньше Норберта были возмущены проявленной бестактностью и с удовольствием пользовались защитой дракончика в своих целях. Ведь получив отказ от принцессы, большинство мужчин тут же переключалось на ухаживания за незамужними придворными девицами, и нравилось такое положение вещей далеко не всем.

В результате очень скоро дракон стал символом защиты чистоты и непорочности, и некоторые рода, дочерей которых Норберт сумел оградить от домогательств нежеланных женихов, даже поместили изображение крылатого ящера на свои гербы. Слава так и плескалась вокруг принца. А он привычно принимал почести, и корона на его голове очень способствовала нужному настроению.

Девицы дракончика дружно тискали, гладили, кормили с рук всякими лакомствами, но признаваться в любви категорически отказывались. А Норберт впервые в жизни не испытывал отвращения от повышенного внимания противоположного пола, даже наоборот, оно ему начинало нравиться. Принц все чаще ловил себя на крамольных мыслях, что, верни он сейчас себе человеческий облик, уже не стал бы так рьяно сторониться приятного женского общества. Он млел в лучах всеобщего обожания и был почти счастлив. Но все дело в том, что именно «почти». Потому что человеком он так и не становился.

И все шло как нельзя лучше: женихи, которым отказали, разъезжались по своим домам, во дворце становилось заметно тише и спокойнее, девушки во главе с Элианной уже облегченно выдохнули, постепенно возвращаясь к привычному несуетному образу жизни. Но, как гласит одна охотничья мудрость, хищные пушные зверьки очень коварны и имеют дурную привычку подкрадываться незаметно. Вот так же неожиданно подкралась беда и к нашей принцессе. И начались неприятности с прибытия во дворец очередного жениха.

***

— Граф Мурлорий Арахнийский из королевства Тинария! — объявил распорядитель незнакомое имя во время очередного приема значительно усохшего потока женихов.

Принцесса с видом невыразимой скуки взирала в окно, за которым по синему небу проплывали замысловатые кудрявые облачка, и даже не повернулась в сторону новоприбывшего. Она давно для себя решила, что ей, кроме принца Норберта, никто не нужен, и ни за кого иного замуж она не пойдет. Она даже не выдержала и после очередного особо утомившего ее приема заявила о своем решении отцу. Но король не переставал надеяться, что капризной дочери все-таки приглянется кто-нибудь из женихов. Ведь вот уже почти три месяца, как Гиорийский принц исчез, и надежды на его возвращение таяли со скоростью снега на ярком весеннем солнышке. Но и навязывать любимой и единственной дочке нежеланного супруга пока временил.

Граф неторопливо шагал к тронному возвышению, принцесса витала в облаках, а гул голосов придворных, постоянно звучавший в зале, постепенно стихал. Пока вокруг не повисла мертвая тишина. Норберт, занимавший свое постоянное место на ковре у ног Элианны, взглянув на претендента, забеспокоился, приподнялся, расправил наполовину крылья, готовый в любой момент встать на защиту чести и достоинства своей хозяйки. Его шевеление отвлекло принцессу от созерцания небесных красот и заставило взглянуть на очередного кавалера. Гулкая тишина почти звенела в ушах, и принцесса невольно поежилась, словно ледяной ветер пронесся мимо нее. Страх сковал ее сердце, как, впрочем, и сердца всех присутствующих при церемонии. А затем в душе у девушки забилась паника.

И, надо сказать, причины для паники имелись, и весьма весомые. Нет, мужчина не был уродлив, даже, наоборот, довольно красив и далеко не стар. Статный, широкоплечий, с гордой осанкой потомственного аристократа, гривой густых черных, как смоль, волос и почти черными глазами. Его взгляд словно просвечивал человека насквозь. Казалось, этот странный мужчина видит все тайные мысли и страхи того, кого он разглядывал. Но испугало всех вовсе не это. На груди у графа, одетого во все черное, с длинным плащом за плечами, на толстой серебряной цепи висел тяжелый круглый медальон с черным камнем в центре. И никто из присутствующих в зале не сомневался, что тянущаяся вокруг камня рунная надпись гласит: «Все мы умрем». В элегантном поклоне перед королевской семьей замер один из восьми имеющихся на данный момент в их мире магистров некромантии.

Глава 5

Стоило графу Арахнийскому распрямиться, как он буквально впился глазами в принцессу. Судя по усмешке, скользнувшей по его губам, он остался доволен увиденным.

— Принцесса, вы еще прекрасней, чем вас изображают портреты, — вежливо чуть склонил голову некромант.

— Благодарю вас, граф, — чуть дрогнувшим голосом ответила Элианна.

— Я буду счастлив увидеть вас моей женой, — продолжил претендент на роль будущего правителя Нерлиарии.

«А я нет!» — принцессе хотелось ответить очень резко и побыстрее избавиться от общества сего неприятного типа. Но грубить некроманту, да еще и иностранцу она не могла себе позволить. Поэтому сдержанно ответила.

— Я рассмотрю вашу кандидатуру.

Скептическая усмешка искривила губы некроманта и он, нагло глядя прямо принцессе в глаза, произнес:

— Вы, видимо, меня неверно поняли, принцесса. Это не предложение, это констатация факта. Неужели вы думаете, что я не способен справиться хоть с кем-то из тех жалких людишек, что прочат себя на место вашего мужа? К тому же, уверен, Его Величество… — он коротко поклонился королю, — …понимает всю глубину ответственности за благополучие страны вообще и его дочери в частности, и что не в его интересах лишаться поддержки одного из сильнейших магов мира.

«Неужели он архимаг?!» — принцесса замерла от ужаса. Ситуация оказалась еще хуже, чем казалась прежде. Некромант, словно прочитав ее мысли, с довольной улыбкой кивнул. Девушка поняла, что отец не может ничего противопоставить самой страшной, способной вызывать разрушения, убивать на расстоянии живых существ и поднимать из могил мертвецов, магии смерти. Даже Верховный придворный архимаг вряд ли мог справиться с таким противником. И уж точно не станет даже пытаться это сделать: своя шкура изнеженному долгой придворной жизнью колдуну была очень дорога, о чем всем было прекрасно известно.

Неожиданно перед троном принцессы раскинул крылья, закрывая девушку от глаз жуткого жениха, маленький зеленый дракон. И ноздрей разъяренного Норберта вырывались струйки дыма. Он едва сдерживался, чтобы не пустить в наглеца струю огня, но прекрасно понимал, что некромант легко защитится, а вот разозлится очень сильно. И тогда могут пострадать невинные люди, замершие вокруг в ожидании разрешения ситуации. Но отдавать «свою принцессу» в лапы этого монстра он не собирался. Элианна будет принадлежать только ему, Норберту, и больше никому, неожиданно для самого себя решил принц. Он не стал мысленно рассуждать на эту тему, просто принял это как факт. А за свое дракон готов был драться до смерти. Смерти противника, естественно: расставаться с жизнью в столь юном возрасте Норберт не планировал.

Некромант злобно скривился и неожиданно швырнул в наглого дракона, посмевшего перечить ему, черный сгусток магии смерти. Народ в ужасе ахнул, а принцесса вскрикнула в страхе за своего любимца. Но уже через секунду на лице мага появилось недоуменное выражение, а дракон не выдержал и пустил-таки в него струю огня. Граф отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи, и пламя рассыпалось множеством искр, быстро растаявших в воздухе. А потом некромант уже с интересом воззрился на машущего крыльями ящера, прожигая его своим жутким взглядом.

— А ты не такая уж и простая зверушка, как я погляжу, — пробормотал он себе под нос. — Надо будет взять тебя на опыты.

— Никаких опытов с моим питомцем! — неожиданно резко произнесла принцесса. — Мой дракон неприкосновенен!

Она столь яростно сверкала глазами, защищая своего друга, что даже бесчувственный некромант проникся уважением.

— Ваше слово — закон, моя принцесса! — слегка поклонился он. — Так каково же будет ваше решение насчет нашего брака?

— Ни за что! Я не стану вашей женой!

— Элианна! — ахнул король, пытаясь воззвать к разуму капризной девчонки.

Ведь она своим отказом ставила под удар благополучие всего королевства: мало ли как черный колдун может отомстить. Нашлет саранчу на поля или засуху, организует нашествие мышей или направит на границу зомби. Король так рисковать не собирался.

— Не волнуйтесь, граф, я поговорю с дочерью. Уверен, она изменит свое решение, — попытался он сгладить ситуацию.

— Ваше Величество, не стоит беспокоиться. Я и сам вполне способен справиться со своей невестой. — Маг чувствовал себя полным хозяином положения. — А сейчас позвольте мне откланяться. Увидимся позже, принцесса!

Некромант поклонился и, не дожидаясь разрешения короля, развернулся и покинул зал, сопровождаемый мрачными взглядами людей. Стоило ему скрыться за дверьми, как Элианна вскочила с трона и бросив:

— С меня хватит женихов на сегодня! –почти выбежала через небольшую дверь позади тронов и рванула в свои покои. За ней неотрывно следовал дракон.

— Нет, каков наглец! — Принцесса металась по гостиной и возмущенно высказывала свое мнение обо всем происходящем. — Он даже не поинтересовался, а нужен ли он мне в качестве мужа! Но что нам теперь делать? Этот невесть откуда взявшийся граф — некромант, а с ними, всем известно, шутки плохи. Норберт, ну хоть ты скажи что-нибудь! — Элианна замерла перед наблюдающим за ней дракончиком и уперла руки в боки.

Принц только растерянно проурчал что-то на своем драконьем языке и грустно взглянул на девушку. А что мог ей предложить маленький домашний питомец? Да, Норберт был готов до последнего вздоха защищать принцессу, к которой искренне привязался и считал своим другом. А может, и больше, чем другом. Но его звериный облик и полное отсутствие магии даже в человеческом виде делали принца совершенно бессильным перед архимагом. И от этого ужасного ощущения полного бессилия он готов был впасть в отчаяние.

Хотя, как оказалось, не так уж он и не способен противостоять этому некроманту. Ведь магия смерти не подействовала на дракона, и, исходя из слов мага, Норберт даже догадывался почему. Принц не был настоящим драконом, только и всего. Созданный сильным заклинанием магический образ являлся одновременно отличной защитой для принца от любых магических воздействий, этаким своеобразным щитом. И теперь, пользуясь этим неожиданно обнаружившимся качеством, Норберт собирался побороться с наглым соперником, вознамерившимся покуситься на «его принцессу». Нет уж, Элианна будет принадлежать только ему, наследному Гиорийскому принцу, и больше никому, и маленький зеленый дракончик позаботиться об этом. Тем более что сама принцесса настроена точно так же.

Принц, осознав открывшиеся перед ним возможности, сразу воспрянул духом, ободряюще потерся щекой о ножку принцессы и широко улыбнулся во все свои немаленькие клыки. Принцесса поняла этот жест по-своему:

— Ты хочешь закусать до смерти этого графа? — вскинула она удивленно брови. — Ну что ж, ничего не имею против. Это меня только порадует. — И Элианна кровожадно оскалилась.

Норберт не возражал против того, чтобы закусать врага, хотя считал, что такой метод борьбы с некромантом лучше оставить на крайний случай. Пока же он мог просто своей грудью, распахнув крылья, словно щит, закрывать Элианну от попыток любого магического воздействия, да и драконий огонь всегда был при нем. Зря этот некромантишка решил, что уже победил: нельзя недооценивать противника. А у Норберта, кроме преимуществ магического драконьего тельца, еще имелся в наличии недюжинный человеческий ум, который принц собирался использовать по прямому назначению — для борьбы с врагом. Ну что ж, граф Арахнийский, мы еще посмотрим, кто кого! Война объявляется открытой!

Сумев своим уверенным видом немного успокоить принцессу, Норберт стал продумывать план страшной мести некроманту. Принц прекрасно ориентировался во дворце и собирался устраивать графу неприятные ловушки, долженствующие разрушить репутацию мага. Увы, как показали последующие события, коварным планам дракончика не суждено было сбыться.

Вечером Норберт привычно свернулся клубочком на коврике в углу спальни, собравшись всю ночь охранять безмятежный девичий сон. Нет, спать он, конечно же собирался, но был готов вскочить от малейшего звука, благо с юношеских лет принимал участие в регулярных воинских тренировках и был привычен к резким побудкам. Из-под кончика хвоста, которым он прикрыл нос, принц незаметно наблюдал за Элианной, готовящейся ко сну. Это для Норберта стало уже ежевечерним ритуалом, от которого он получал небывалое наслаждение.

Принц смотрел, как девушка скидывает с себя халат после вечерней ванны, оставаясь совершенно обнаженной, затем натягивает на еще немного влажное тело прозрачную кружевную ночную сорочку, вертится, разглядывая себя перед зеркалом. Красота юного тела манила Норберта, притягивала его взгляд, заставляла подниматься в душе каким-то новым чувствам, прежде неведомым суровому и непреклонному в отношениях с женщинами принцу. Прятавшегося в драконьем теле мужчину накрывала невероятная нежность, желание заботиться о принцессе, защищать ее. Но еще больше ему хотелось прижать девушку покрепче к своей груди, целовать ее, ласкать ее тело… Ну, и дальше он тоже был бы не прочь зайти.

Увы, принцу при всех этих мечтаниях оставалось только любоваться обнаженной девушкой и тяжело вздыхать: дракону стать супругом принцессы не грозило. Только наследный принц Гиорийского королевства мог рассчитывать на подобную роскошь. И потому желание вернуть себе человеческий облик поднималось в драконьей душе с новой силой. Он давно поклялся себе, что обязательно разрушит чары злобной ведьмы, и намеревался свою клятву выполнить. А то, что пока это никак не удавалось, принца не останавливало. Он был достаточно терпеливым и упорным в достижении поставленных целей и умел ждать. Норберт твердо верил, что придет его звездный час, и он сожмет в нежных объятиях столь желанную его сердцу девушку, и будут жить они долго и счастливо. Просто это произойдет немного позже, совсем немного…

С такими мыслями дракончик погрузился в блаженный сон. И снились ему те самые звезды из заветного грядущего часа, которые сверкали и радостно переливались на темном ночном небе родной Гиорийской столицы. И длился этот чудесный сон ровно до тех пор, пока Норберта не ослепила взорвавшаяся очень яркая звезда, неожиданно явившаяся из темной глубины вселенной. Дракон резко распахнул глаза, не соображая спросонья, почему спальня принцессы залита необычным зеленоватым светом. Моргнув пару раз, он узрел темный силуэт, шагнувший из сияющего на полу круга. Человек легко подхватил крепко спящую девушку с кровати, и шагнул обратно в зеленый портал. Свет начал меркнуть, и Норберт на одних инстинктах рванул следом за похитителем в уже почти исчезнувший светящийся круг. По инерции дракон пролетел еще некоторое расстояние, после чего его настиг сильнейший удар в лоб, и принца накрыла вязкая темнота.

***

Норберт медленно приходил в себя. Мрак перед широко распахнутыми глазами постепенно отступал. Наконец принц смог оглядеться.

Он находился в небольшой комнатке с темно-серыми каменными стенами, без окон и с единственной закрытой дверью. Никакой обстановки не наблюдалось, из чего Норберт сделал вывод: комнатой пользовались нечасто и явно не для жилья. Кроме него, здесь не было ни души. Дракон прислушался, но никаких звуков не уловил.

Подобравшись к двери, Норберт осторожно толкнул ее, и, к его удивлению, дверь, едва скрипнув, отворилась. Высунув мордочку, дракон узрел длинный мрачный коридор с редкими горящими факелами на стенах. Вытянув все свое длинное тельце из-за двери, принц замер на распутье. Выбор направления, куда топать, был невелик: либо направо, либо налево. Но вот особых причин предпочесть определенное направление дракон никак не находил. В конце концов, Норберт закрыл глаза, основательно покрутился на месте и решил двигаться туда, куда глаза глядят. А глядели они в мрачную черноту плохо освещенного коридора по правую сторону от двери. «Надеюсь, это не худший выбор», — попытался успокоить себя принц, хотя особых надежд на благополучное завершение путешествия он не питал.

Быстро сообразив, что ковылять на своих коротких неуклюжих лапах он будет целую вечность, и не заметив поблизости ничего подозрительного, дракон осмелел, расправил крылья и полетел, благо ширина коридора это легко позволяла. Долго ли, коротко ли летел наш герой, но в какой-то момент он почуял дивные запахи свежеприготовленной еды. Первой мыслью было: «И кому это пришло в голову возиться на кухне посреди ночи?» Второй… Вторая, не успев возникнуть, была погребена под голодной слюной, которую дракон неожиданно сглотнул. Принц вдруг осознал, что очень голоден, а восхитительные запахи так манили, так призывно витали в воздухе, что Норберт не выдержал и ускорился, пытаясь побыстрее добраться до заветной кухни. Ну правильно, откуда же еще могли исходить столь чудные ароматы?

Он почти добрался до места, когда был вынужден резко затормозить, спуститься на пол и замереть, осторожно выглядывая из-за поворота коридора.

— Быстрей, быстрей, лентяи! Господин не будет ждать, когда вы стол накроете: превратит вас в жаб — и будете до конца своих никчемных жизней скакать и квакать!

Грубый, привыкший отдавать команды голос подгонял снующих туда-сюда людей. Норберт разглядел в конце коридора каменную лестницу, ведущую наверх, по которой взбегали слуги, тащившие блюда с яствами, а другие спускались с пустыми руками и исчезали в широком проеме кухни.

— У господина сегодня очень важная гостья. Риннита, ты уверена, что правильно подобрала блюда? Женщин нам давно не приходилось угощать.

— Не волнуйся, Винтар, все сделано в лучшем виде! Уж я-то как женщина прекрасно знаю, что понравится юной леди.

— Ну-ну, смотри, не промахнись со своими знаниями, — проворчал грубоголосый. — Не то нам всем придется переселяться в ближайшее болото. — И снова прикрикнул, поторапливая слуг.

Норберт притих и приготовился ждать, когда народ угомонится и он сможет продолжить свой путь. Ясно, что ему следовало взобраться вверх по лестнице. А это само по себе было проблемой, потому что предполагало возможность легко натолкнуться на кого-нибудь из слуг. Но сперва дракон все же решился заглянуть в обитель приятных ароматов и немного подкрепиться. Кто знает, когда удастся в следующий раз пообедать?

Ждать пришлось на удивление недолго. Вскоре голос отправившегося вслед за остальными слугами управляющего стих где-то наверху, и дракончик беспрепятственно добрался до кухонного проема, из которого на него пахнуло жаром от горячих плит, печей и очагов. В кастрюлях, сковородах, ковшиках, котлах что-то непрерывно булькало, скворчало, пыхтело. Крышки дребезжали, поднимаемые паром, половники и ложки стучали, ножи стучали по доскам. И среди всего этого шума легко порхала от плиты к плите невероятно пышная и румяная женщина с таким блаженным выражением на лице, словно она танцевала изысканный танец, доставляющий ей невероятное удовольствие. Норберт сразу догадался, что это не кто иная, как «королева кастрюль» — главная повариха. На фоне этой поистине огромной женщины все прочие повара и поварята совершенно терялись. Повариха же шустро раздавала команды, чувствуя себя в довольно тесном для нее пространстве совершенно комфортно.

Дракон, старательно скрываясь в тени, отбрасываемой огромными плитами, прячась за ящиками и мешками с овощами, начал осторожно пробираться по кухне в поисках кусочков, которые можно было бы стянуть. Норберт не заметил, в какой момент совесть перестала откликаться на взывания к ней разума, что еду принц собирался воровать. Голод, знаете ли, не тетка! А ему еще предстоит принцессу спасать из загребущих лап некроманта. Так что силы дракончику ой как пригодятся! А рефлексировать он будет позже. Когда-нибудь. Когда станет снова человеком. Возможно…

Первый кусок хорошо прожаренного мяса Норберту удалось стянуть с большого блюда, когда один из поварят отвернулся, чтобы отрезать очередной ломоть от жарившейся в очаге на открытом огне свиной туши. Схватив кусь, дракон нырнул в щель между ящиками, благо карликовые размеры это вполне позволяли, и с удовольствием умял добычу. Вкусная и ароматная, приправленная изысканными травами пища принцу пришлась по нраву. И потому он с тоской проводил взглядом блюдо с заветными кусочками, которое слуга как раз уносил на стол господина.

Пришлось Норберту снова рыскать по кухне в надежде добыть пропитание. В результате принцу удалось полакомиться тушеными овощами с мясом, залезть мордой в какой-то салат, а на десерт ему достались несколько кусочков сладкого пирога. И ничего, что поваренок, резавший пирог и накладывавший куски на блюдо, долго растерянно взирал на резко ополовиненную драконом порцию. Главное, Норберту удалось вовремя смыться. А точнее, так и не будучи замеченным, выскользнуть из гостеприимной обители вкусностей и рвануть вверх по лестнице. Обед — обедом, а спасение мира — тьфу ты, принцессы — никто не отменял.

Лукавые мыслишки: «А может, ну ее, эту принцессу? Вон как сытно можно при кухне пристроиться. А там, глядишь, найдется какая-нибудь кухарочка, которая снизойдет до забавной зверушки и признается дракончику в любви. А то от Элианны, похоже, придется ждать подобных душевных излияний до самой смерти», — принц гордо отмел, посчитав недостойными его высокого аристократического происхождения. Ну и что, что карликовый дракон не может править королевством. Его превращение обратно в молодого красивого мужчину — это вопрос времени. Отрицательный результат, подразумевающий пребывание принца в образе крылатой ящерицы на веки вечные, Норберт даже не рассматривал.

И вот дракончик уже снова крадется по длинным мрачным коридорам и переходам замка, прячась в нишах, за черными драпировками на стенах и статуями каких-то чудищ, следуя за слугой с очередным подносом в руках. Долго ли, коротко ли, но до обеденного зала наш герой добрался-таки. Осторожно шмыгнул в темный закуток за очередной уродливой скульптурой, изображавшей человека со змеиным хвостом, и стал наблюдать.

— Принцесса, вы находитесь у меня в гостях, — недовольно кривясь, вещал хозяин замка. — А отказываться от угощения невежливо. И чему вас только учили на уроках этикета?

— Я лучше умру от голода, чем хоть что-то возьму у вас! — с гордым видом ответствовала Элианна.

— Не уверен, что для вас такой вариант будет лучше. — Губы некроманта скривились в саркастической улыбке. — Видите ли, дорогая Элианна, тогда я буду вынужден поднять вас, и проведете вы долгие годы в моем замке, оставаясь бесконечно юной и прелестной… — И вдруг рявкнул: — Но мертвой! Принцесса-зомби — такого еще ни у одного некроманта не было! Несомненно, я этим прославлюсь.

Принцесса в отвращении передернулась, видимо, представив открывающиеся перед ней перспективы, и нехотя взялась за вилку. Девушка неторопливо ковырялась в наложенных на ее тарелку расторопным слугой яствах, в то время как граф с большим аппетитом поглощал свой завтрак.

Когда хозяин замка счел, что вполне насытился, то встал из-за стола, протянул принцессе руку и предложил следовать за ним — он собирался показать Элианне ее новое жилище. Принцесса, вздернув подбородок, протянутую руку проигнорировала, встала и, не глядя на некроманта, направилась к выходу из столовой. Норберт заметил, что на девушке было надето весьма скромное платье, подходящее, скорее, какой-нибудь служанке. Это его не удивило: наглый вор похитил Ее Высочество из постели прямо в ночной сорочке, и даже не подумал прихватить хоть что-то из ее нарядов. Крайне невежливо с его стороны! Принц добавил и этот пункт в свой мысленно составляемый список прегрешений несчастного графа. Почему несчастного? Да потому что Норберт собирался призвать все кары небесные на голову наглеца, посмевшего причинить вред его хозяйке, а после такого счастливым некромант точно не будет.

Норберт уже собрался последовать за графом и принцессой, но тут в столовую толпой набежали слуги, принявшиеся убирать со стола посуду и наводить порядок. В результате, когда дракончику удалось наконец выбраться в коридор, некроманта и след простыл. Норберт начал озираться, пытаясь определить, куда мог направиться хозяин замка, и пришел в полный ужас от ситуации. Только сейчас он заметил, что от небольшой площадки перед столовой отходили в разные стороны пять коридоров, а от каждого из них виднелись еще многочисленные ответвления и переходы. И где теперь ему искать принцессу, скажите на милость?

Потоптавшись на месте, принц спрятался и попытался извлечь хоть какую-то полезную информацию из болтовни слуг, но его надежды не оправдались. Принцессу обсуждали и перемывали ей косточки на все лады, но о месте, где ее поселил граф, никто так и не упомянул. Тяжело вздохнув, Норберт поплелся снова в сторону кухни. Он собирался в ближайшее время обследовать замок, следить за слугами, подслушивать разговоры и разыскать-таки Элианну. А уж на кухне точно кто-то должен был обмолвиться, куда приносить гостье еду — не каждый же раз она будет трапезовать в большой столовой в обществе своего похитителя. Да и сытнее оно как-то при кухне.

Уже этим вечером удача наконец-то повернулась к принцу лицом. Из разговора парочки слуг, дожидавшихся, пока специально для принцессы приготовится какое-то блюдо, Норберт узнал, что гостью поселили на самом верху башни. И слуги ругали на чем свет стоит своего господина за то, что им теперь придется таскаться с подносами на такую верхотуру. Последовать за этими мужчинами дракону, увы, не удалось. Но он не отчаялся, решив прямо с утра разведать возможность попасть в башню к пленнице с улицы.

Сытно наевшись булок и вылакав опрокинутое им же молоко прямо с каменных плит пола, Норберт бодро и весело, с энтузиазмом истинного исследователя неизведанных земель стал пробираться по замку все вверх и вверх, пока наконец не добрался до какой-то башни. Принц возликовал — задача оказалась на редкость легкой. Дракон расправил крылья и рванул на самый верх башни, где обнаружил… совершенно пустую комнату, в которую, судя по толстенному слою пыли на полу, уже по крайней мере десяток лет не ступала нога человека.

Норберт легко сдаваться не привык. Помучившись немного, он распахнул окно, сел на подоконник и выглянул наружу. От увиденного глаза дракона вылезли из орбит. Принцу даже захотелось протереть их, чтобы убедиться, что видимое им — не галлюцинация, но толстые лапы с загнутыми когтями к подобным экспериментам не располагали. Зато к исследовательской деятельности дракона активно подталкивали крылья. И Норбет, распахнув кожистые перепонки на своей спине, сиганул в окно. Оказавшись на воле, дракон замахал крыльями и начал подниматься над замком. И чем выше оказывался Норберт, чем лучше ему открывался вид на некромантский замок, тем больше принца охватывала паника, смешанная с отчаянием. И как, скажите на милость, ему искать здесь принцессу?

Только сейчас Норберт уразумел, почему графство носит название «Арахнийское», а сам замок — «Арахна». Вид сверху на это поистине грандиозное сооружение показывал — замок построен в форме гигантского паука, сидящего на паутине. Центральный круглый донжон служил паучьим «телом», от которого в разные стороны, словно ноги, отходили переходы и галереи, которые, соединяясь между собой поперечными переходами, заканчивались башнями. С одной из таких башен дракон только что совершил полет, а значит, ему осталось обследовать еще семь башен, и это не считая огромного донжона. И вот как тут не впасть в уныние?

Вернувшись в пыльную башню, принц серьезно задумался. Добраться до всех оставшихся башен изнутри замка для карликового дракона не представлялось возможным. Он и сам не понимал, как слуги и хозяин данного жуткого строения ориентировались в нем. А значит, оставался единственный способ добраться до принцессы — прилететь снаружи. Вот только крылья у нашего героя не были настолько сильны, чтобы подниматься на такую высоту, да и между башнями расстояния были весьма приличными. А ведь ему еще надо было регулярно возвращаться на кухню. Миссия по освобождению принцессы определенно затягивалась.

Глава 6

Принц начал планировать спасательную операцию. Он, осторожно перепархивая по крышам галерей и прячась за выступами стен и каминными трубами, оглядел окрестности и убедился, что никакой магической защиты на замке не стояло. Видимо, ужас, наводимый некромантом не только на окрестных жителей, но и на более дальних соседей, был лучшей из всех возможных защит. Однако полностью своей безопасностью маг не пренебрегал. Норберт насчитал пару сотен зомби, методично прогуливающихся денно и нощно по широкой стене, окружавшей монструозный замок. Въезд на территорию замка был только один — тяжелые ворота из черненого металла с чеканными изображениями гигантских пауков. Возникал справедливый вопрос: если даже удастся вытащить Элианну из башни, как она покинет крепость?

Ответа принц пока не находил, но был абсолютно уверен, что он обязательно найдется. Пока же он решил дождаться вечера и посмотреть, в каких башнях зажгут свечи или магические светляки. В тех башнях, в которых окна останутся темными, явно никто не обитает. А пока неплохо было бы подкрепиться.

Дракон осторожно покинул свое убежище и полетел вниз над винтовой лестницей. И лишь затормозив на нижней площадке, он вдруг понял, что дорогу до кухни совершенно не помнит. И начались новые мытарства по коридорам и лестницам с играми в прятки и догонялки со слугами — живыми и не очень. Утешало пока только одно — догонял всегда Норберт, а вот маленького дракончика пока никто не обнаружил.

Всеми правдами и неправдами принц нашел-таки заветную кухню, успешно подкрепился, прихватил в зубы основательный кусок мяса про запас и поплелся обратно в пустующую башню, благо дорогу кое-как запомнил. Там дракон проспал до самой темноты, съел прихваченное из кухни мясо, сладко потянулся, расправляя затекшие крылья, и отправился на охоту за невестой… тьфу ты, за принцессой.

Ожидания Норберта оправдались — целых три башни, кроме «его», находились в полной темноте, а в остальных теплились огоньки. И дракон, мысленно наметив самый удобный путь, направился к ближайшей. Путь оказался совсем не из легких, но темнота успешно скрывала крылатого ящера. Самым сложным оказалось добраться до самого верха башни, к светящемуся ровным магическим светом стрельчатому окошку. Часть пути Норберт смог преодолеть на крыльях, но дальше ему пришлось по большей части карабкаться по отвесной стене, впиваясь когтями в промежутки между камнями: его крылья не выдерживали нагрузки полета на такую высоту. Каково же было разочарование принца, когда, заглянув в окно, он узрел всего лишь парочку усталых служанок, которые даже почти не разговаривали между собой.

Тяжело вздохнув, дракон направился к следующей башне, но пока добрался, силы почти совсем оставили его маленькое тельце. И Норберту пришлось долго отдыхать, пытаясь выровнять дыхание, привалившись спиной к стене башни. После же того, как, добравшись до вершины сооружения, он снова обнаружил в верхней комнате спящих слуг, на него едва не навалилось уныние. Спасла его только дикая усталость.

Еще днем заметив дымящие над кухней трубы, он оттолкнулся от стены и мягко начал планировать на крыльях в сторону обители приятных запахов. Когда он наконец добрался до нужной крыши, уже светало. Укрывшись под каким-то выступом, дракончик свернулся колечком и тут же отключился. И даже нежные ароматы готовящихся блюд, которые вырывались из трубы над головой Норберта, не смогли его разбудить.

Проснулся крылатый ящер уже в сумерках. Тело нещадно болело, но, как ни странно, принц испытывал душевный подъем и бодрость. Несомненно, положительную роль в его состоянии сыграла мысль, что за сегодняшнюю ночь он обязательно отыщет свою принцессу. Привычно подкрепившись на кухне, благо далеко ходить не требовалось, он снова вынырнул на крышу и направил свои крылья к очередной башне со светящимся окном.

Добрался до верхнего этажа он уже за полночь. Маленький светлячок едва освещал пространство комнаты, но окно было распахнуто настежь: ночи стояли теплые. Осторожно вскарабкавшись на подоконник, принц огляделся. На единственной кровати кто-то спал, но вот кто, разглядеть было невозможно — спавший человек едва не с головой завернулся в одеяло. Осмотр окружающего пространства тоже ничего не дал — всю одежду, похоже, убрали в шкаф. Выбора у Норберта не было: надо как-то умудриться заглянуть в лицо спящего.

Осторожно, стараясь не стучать когтями по полу, дракон подобрался к кровати и, вспорхнув на старый бархатный балдахин, начал пробираться по ткани к изголовью. Только оттуда он смог бы заглянуть в едва открытый одеяльный кокон. И все шло просто замечательно, дракон уже повис, зацепившись когтями за бархат, вниз головой, когда случилось непредвиденное. Обветшавшая ткань начала расползаться под весом дракона, и Норберт полетел прямиком на жертву своего интереса.

Раздался душераздирающий женский визг, дракон ответил рычанием, смешанным с шипением. Все закрутилось, завертелось, Норберт окончательно запутался в ткани, причем уже то ли в простыне, то ли в одеяле. Наконец он замер, тяжело дыша и готовясь встретиться со своим главным врагом — некромантом — лицом к лицу, когда графу, можно сказать, на блюдечке поднесут спеленатого дракона.

Принц уже мысленно готовился к смерти, когда чьи-то руки осторожно отогнули прикрывший голову дракончика кусок ткани, и он услышал удивленный вскрик:

— Норберт!!!

— Да, это я, — проурчал принц на драконьем, без труда узнав голос своей хозяйки.

Норберт облегченно выдохнул: по крайней мере, ему не надо было карабкаться еще на одну башню. Вот она, его потеряшка. Но тут же его пронзила мысль: ну да, нашел, а что делать дальше?

Девушка меж тем торопливо выпутывала из тряпичного кокона своего питомца и непрерывно щебетала:

— Норберт, мой дракончик, золотой мой! Как же ты меня нашел? Умница моя, солнышко… — И так далее, и тому подобное.

А стоило дракону расправить освобожденные от пут крылья и потянуться, как он захрипел, задыхаясь в крепких девичьих объятиях.

— Ох, как же я по тебе соскучилась! Жаль, ты не можешь мне рассказать, где пропадал все это время. Да, кстати, а как ты вообще оказался в замке? Успел нырнуть в портал вслед за мной?

Норберт усиленно закивал головой, давая понять, что принцесса на правильном пути.

— Ты представляешь, этот… этот… некромант, в общем, — словно ругательство выплюнула Элианна, — он жениться на мне задумал. Завтра. «А чего тянуть?» — передразнила она графа. — А я так разозлилась, что даже бояться его перестала. Тоже мне, нахал нашелся! На наследную принцессу губы раскатал, хам занекромантенный! Ну, ничего! Я ему такую свадьбу закачу, сам не рад будет. — И тут же погрустнела: — Только что я ему могу сделать?

Принцесса тяжело вздохнула. А дракон, часто перебирая лапками, попытался изобразить, что неплохо было бы сбежать. Еще до свадьбы. Элианна поняла все по-своему.

— Ты что, предлагаешь мне весело отплясывать на свадьбе и не печалиться?! Да как ты мог подумать, что я смогу веселиться, можно сказать, в день своих официальных похорон.

Девушка была возмущена не на шутку, и принц поспешил замотать головой, отрицая подобную трактовку его вполне невинного предложения. Немного подумав, дракон подбежал к двери и призывно посмотрел на принцессу, мол, дверь — вот она, открывай — и свободна. Элианна снова грустно покачала головой:

— Закрыта и запечатана магией.

Норберт нервно пробежал несколько кругов по комнате и наконец решился на экстремальное предложение: вспорхнул на подоконник и сиганул вниз, правда, сразу же вернувшись и выжидающе уставившись на принцессу. Та с выражением ужаса на прелестном личике подошла к окну, выглянула в ночь и отшатнулась.

— Ты хочешь, чтобы я сиганула вниз с башни и самоубилась?! Нет уж, изволь! Лучше уж замуж за графа, а потом как-нибудь отравить его по-тихому или подушкой задушить.

Последняя мысль явно захватила принцессу. «Ну надо же, до чего довел девушку проклятый чернокнижник! Она уже и на убийство согласна», — невесело подумал Норберт и категорично замотал головой, мол, нет, это совсем не вариант. Да и сказать своим коротким полетом в темноту он хотел Элианне совсем иное. Он всего лишь пытался показать, что окно — единственный оставшийся путь к свободе, но вовсе не через самоубийство.

Подняв лапу, он изобразил жестом «жди!» и выпрыгнув из окна начал планировать в сторону хозяйственных построек и сараев. Вскоре он уже пробирался через дыру, проделанную собаками в дальнем углу конюшни, чтобы сразу оказаться среди перестука копыт и нервного фырканья лошадей. Он точно знал, что ему нужно, и стал пристально вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть висящие на стене принадлежности. Миновав всевозможные кнуты и стеки, он добрался до искомого: на нескольких крюках висели длинные крепкие веревки, способные выдержать рвущуюся на свободу дикую лошадь, не то что спокойную принцессу. Подхватив слету первый моток, дракон вытащил его на улицу и, тяжело махая крыльями, понес к башне.

Чего стоило принцу добраться с тяжелой веревкой в лапах до комнаты принцессы, не стоит и рассказывать. Если бы не узкий карниз, зачем-то опоясывающий башню посередине, на котором он смог передохнуть, вся затея провалилась бы. Но удача сегодня была явно на стороне Норберта, и веревка благополучно опустилась прямо в руки принцессы.

Элианна сразу поняла идею дракона. Но принесенного мотка было явно недостаточно, а принц изрядно устал, дважды за эту ночь вскарабкавшись на верхушку башни. К тому же рассвет уже забрезжил на небе, и Норберт явно не успел бы незамеченным притащить еще один моток веревки. Надежда на спасение таяла на глазах.

— Ладно, Норберт! Как любила повторять моя няня, вопросы решать лучше на свежую голову. Надо поспать. Посмотрим, что принесет нам наступающий день. Кто знает, может удастся как-то отсрочить свадьбу…

Элианна улеглась на приведенную в порядок постель, а принц, решив, что не стоит пока афишировать графу свое присутствие, забрался под кровать, свернулся клубочком, но заснул не сразу. Последняя фраза, оброненная принцессой, заставила его задуматься на тему: что бы такого сделать, дабы отсрочить свадьбу? Так ничего и не придумав, дракон наконец-то заснул.

Сон его длился недолго. Разбудил Норберта громкий голос ненавистного графа:

— Ваше Высочество, я решил лично пожелать вам мрачного утра и напомнить, что у вас очень немного времени для подготовки к свадебной церемонии. Она состоится ровно через час в нашем фамильном склепе, в присутствии, так сказать, всех моих многочисленных предков и родственников. Прошу держать себя в руках и не реагировать на особо докучливых призраков, обитающих там. Моим неупокоенным родичам бывает очень скучно, и они по любому поводу норовят поразвлечься. Просто не обращайте на них внимания, и они от вас отстанут.

— Что же вы за некромант, если не можете собственных усопших родственников приструнить? — язвительно заметила, сев на постели, принцесса.

— Драгоценная моя, — снисходительно усмехнулся граф, — этих духов специально вызывали из загробного мира я и кое-кто из моих предков. Гораздо удобнее выпытать у них некоторые известные им заклинания и ритуалы, чем перелопачивать горы гримуаров.

— Какая у вас занимательная «библиотека» граф, — продолжила язвить Элианна. — Надеюсь, ваши потомки сотворят нечто подобное и с вами. Несомненно, в качестве привидения вы будете выглядеть гораздо привлекательнее, чем при жизни.

— Не советую вам грубить, принцесса! Я могу быть и не столь добрым к вам.

— От вашей «доброты» меня изрядно тошнит.

— Пррринцесса! — не на шутку разозлился некромант. — Рекомендую вам быть повежливей! Вам сейчас принесут платье, поторопитесь одеться. Не то мне придется брать вас в жены прямо в ночной сорочке. И это будет даже занимательнее, особенно для моих почти живых родственничков.

Элианна вскочила с кровати, прикрываясь одеялом.

— Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне! Мало того, что завалились к спящей девушке в спальню, так еще и хамите!

— Принцесса, похоже вы не понимаете в какой ситуации вы находитесь, — зашипел граф, надвигаясь на девушку.

Такого Норберт стерпеть уже не мог. Все его существо наследного принца требовало встать на защиту чести и достоинства невинной девицы, оскорбляемой некрохамом. Дракон рванул из-под кровати, на ходу расправляя крылья и взмывая в воздух. Он завис между принцессой и графом, как раньше в тронном зале, закрывая девушку от посягательств мужлана.

— Ах ты мелкая тварюшка! — удивленно протянул некромант. — И сюда умудрился пробраться!

Он махнул рукой, и дракона снесло в сторону волной воздуха, изрядно шибанув о шкаф. Граф снова начал наступать на пятящуюся от него принцессу. А дракон, встряхнув головой, резко взмыл в воздух и дыхнул огнем прямо на пышную шевелюру графа. Не ожидавший нападения некромант взвизгнул и принялся сбивать с головы огонь, но он уже и так почти угас, оставив после себя совершенно лишенную волос покрасневшую лысину.

— Я… Я убью тебя! — выплюнул граф в сторону дракончика. — Ты, тварь заколдованная, знаешь с кем связался? Я тебя уничтожу, распылю и развею по ветру, привидением поселю в своем склепе! — Повернувшись к принцессе, он узрел вытянувшееся от удивления лицо девушки и зло хохотнул. — Похоже, ты даже не догадываешься, кто около тебя отирается. Ты думаешь, это забавная зверушка, призванная развлекать глупую принцессу, когда той становится скучно? — Он ткнул пальцем в настороженно наблюдавшего за ним со шкафа дракончиком. — О, нет! Этот гад разумен, и советую тебе как можно быстрее от него избавиться — желательно, до свадьбы. Потому что я в своем доме другого мужчину не потерплю! — И стрелой вылетел из башни, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Кажется, ты ему не только волосы, но и мозги слегка припек, — констатировала Элианна, покачав головой. — Надо же умудриться приревновать меня к домашней зверушке, да еще и заявить, что она — полноценный мужчина. Но зато у нас появилась передышка перед следующим боем, — сообщила питомцу принцесса.

Ее слова вызвали у принца совершенно справедливое возмущение. И чем это, спрашивается, он для нее не полноценный мужчина? Подумаешь, крылья и хвост в наличии! У каждого есть свои недостатки. К тому же у Норберта они вполне исправимы.

— Ты мой герой! Спас бедную принцессу от злобного некроманта… — меж тем лепетала Элианна, гладя Норберта по блестящей чешуе.

Принц недовольно вывернулся из ее объятий. «Ну что за взбалмошная девчонка!» — мысленно возмутился он. — «Бежать надо, пока граф занят своей шевелюрой, а она тут сюсюкает со мной, как с младенцем». Недолго думая, он рванул к окну и полетел прямым ходом в конюшню за следующей порцией веревки. Заодно понаблюдал, как некромант промчался через двор к колодцу и сунул голову в ведро с ледяной водой. «Хорошо я его подогрел, совсем мужик спекся», — удовлетворенно отметил принц, прежде чем нырнуть в заветную дыру в стене конюшни.

Осторожно перелетая с крыши на крышу на обратном пути, Норберт внимательно подмечал, где топчется народ, как лучше попасть на стену и куда помчался некромант залечивать уже покрывшуюся волдырями лысину. Заметил он в дальнем углу двора и украшенный черными лентами и бантами свадебный склеп, который, как принц надеялся, теперь вряд ли дождется появления в нем невесты, по крайней мере, не сегодня. Едва он добрался до принцессы, как та начала связывать две веревки, причем конец первой она уже надежно закрепила на мощной ножке кровати.