Бесплатный фрагмент - Лучшие дни нашей жизни

ЛУЧШИЕ ДНИ НАШЕЙ ЖИЗНИ…

Совсем не случайно называется так книга. Это в самом деле лучшие дни, освещённые лучом памяти, купающиеся в солнечном свете; дни полного счастья, радости от общения и взаимопонимания с единомышленниками, открытости миру, который принимает тебя.

Это не строгая графика, где главенствует линия, чётко ведущая последовательность событий от начала до конца. Это живопись, импрессионизм, где из отдельных цветовых пятен в голове зрителя создаётся яркая и цельная картина тех эмоций, которые хотел передать зрителю автор. А импрессионизм всегда — о радости жизни.

Эта книга состоит из разных цветовых пятен, созданных разными авторами и посвящённых разным периодам времени, которые они пережили в Эсперантиде.

Страны Эсперантиды нет на карте. В неё не летят самолёты, не идут поезда… Но хотя бы раз в году можно накинуть рюкзак и отправиться в ту воображаемую страну, где все тебя понимают, где все люди равноценны и равно ценны.

О такой стране мечтал доктор Заменгоф, когда в 1887 году он издал «Учебник международного языка». И до него, и после него таких проектов было то ли 300, то ли 500. Был язык Сольресоль, где слова выражались сочетанием звуков или красок; были аналитические языки Лейбница и Декарта; были современные попытки, от идо до клингона. Но только один язык стал живым средством общения, на котором разговаривают, пишут стихи и прозу, ставят пьесы и фильмы, объясняются в любви и воспитывают детей. Этот язык — Эсперанто.

Практически каждый день в мире происходит какое-то событие, связанное с Эсперанто: встреча по интересам, природоведческая экскурсия, конференция, конгресс, лагерь отдыха, культурный фестиваль. Об участии в таких событиях и рассказывают авторы нашей книги. И из этих отдельных голосов складывается то многоголосие, которое позволяет нам представить воображаемую страну, куда мы стремимся в мечтах.

Нам повезло. Мы не только в мечтах, но и наяву могли жить в этой счастливой стране.

Мы — эсперантисты.

ОДЕССКИЕ ЭСПЕРАНТИСТЫ ВСПОМИНАЮТ…

Деятельность одесского молодёжного Эсперанто-клуба «Verdaĵo»достойна внимания

«Verdaĵo» (в переводе с Эсперанто — «Зелень», читается «Вэрдажо»). У этого названия три смысла: зелёный — цвет Эсперанто; зелёный — цвет молодости («Молодо — зелено»); зелёный — цвет природы и природоохранного движения. Таким образом, это название полностью определяет наш клуб: Одесский молодёжный экологический Эсперанто-клуб «Verdaĵo». В 2017 году клубу исполнилось 26 лет. Но этот молодёжный возраст характеризует только наш молодёжный клуб; история же собственно Эсперанто-движения в Одессе длится уже более столетия.

Одесса по праву называется «колыбелью эсперанто» во всём мире. Из первой тысячи эсперантистов около ста жили в Одессе или её окрестностях. Во второй тысяче их было 68; среди них находим почётного гражданина Одессы, городского архитектора А. Бернадацци, бюст которого работы скульптора Б. Эдуардса украшает парадную лестницу Одесской Филармонии.

Здесь жили и работали выдающиеся пионеры Эсперанто-движения В. А. Гернет, А. Кофман, Н. А. Боровко и др.

В 1894 г. в Одессе, согласно «Энциклопедии Эсперанто», был открыт один из первых в мире эсперанто-клубов. Во главе его стояли профессора Одесского Университета Р. А. Прендель, С. О. Шатуновский, доктора медицины И. М. Луценко, В. В. Филиппович, редактор «Одесского вестника» А. М. Арнольд, дворянин С. В. Житков, отец писателя Бориса Житкова.

Клуб, основанный В. А. Гернетом, был одним из первых; но, по данным некоторых э-истов, даже самый первый в мире Эсперанто-клуб был основан в Одессе в 1889 году. Затем движение в Одессе продолжалось с перерывами: в 1910 году был основан новый клуб, а после революции в Одессе существовало мощнейшее общество LSR (Литературно-Научный Кружок), по творческой деятельности одно из самых активных в мире.

Этот славный этап развития эсперанто в Одессе пришёлся на 1922—1936 гг., когда здесь жили и работали многие выдающиеся деятели нашей страны. Среди них, например, Е. Д. Айсберг, автор книг «Радио — это просто» и «Телевидение — это просто», написанных в оригинале на эсперанто и переведённых на 13 национальных языков.; С. Г. Рублев, заведовавший Научно-исследовательской лабораторией Одесского лакокрасочного завода, член Академии Эсперанто, переводчик на язык эсперанто всех басен И. С. Крылова, романа в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин» и многих поэтических произведений; В. Г. Сутковой, автор лучшего для своего времени Эсперанто-русского словаря. В. В. Воздвиженский вёл кружок эсперанто в детской музыкальной школе при Муздрамине (ныне школа им. проф. Столярского).

В этом кружке в своё время занимался будущий всемирно известный пианист Э. Гилельс. К одесскому клубу принадлежал и Е. И. Михальский, поэт и переводчик, 110-летний юбилей которого отмечался на Украине. На базе Высших педагогических эсперанто-курсов, директором которых был Шахнович, был впоследствии создан Одесский Институт иностранных языков, ставший затем факультетом РГФ ОНУ.

После войны эсперанто-движение в Одессе возродилось первым на территории СССР, в 1957 г. Офицер Дальневосточного флота А. И. Вершинин, бывший член правления Союза Эсперантистов Советских Республик, открыл курсы Эсперанто при Одесском Доме Учёных, где они с перерывами функционировали до 2002 года. В 1997 г. в Доме Учёных было торжественно отмечено 40-летие деятельности эсперантистов при этом очаге культуры. Организовал его одесский молодёжный Эсперанто-клуб «Вердажо», который существовал при Доме Учёных с 1991 года.

И именно в Одессе в 1961 г. был воздвигнут первый на территории СССР памятник создателю языка Эсперанто Людвигу Заменгофу. Этот памятник стоит во дворе дома №3 по ул. Дерибасовской, где проживал автор памятника, скульптор Николай Васильевич Блажков (1898—1971).

Параллельно с ними существовал детский кружок Эсперанто при Дворце Пионеров; в 1970-ых годах образовался городской молодёжный клуб «Белая акация», а в 1991, когда тамошняя «молодёжь» уже несколько состарилась, был организован молодёжный (для студентов и школьников) клуб «Вердажо». Его деятельность очень многогранна.

Два раза, в 1997 и 2005 гг., мы за свой счёт и своими руками реставрировали памятник создателю языка Эсперанто Л. Заменгофу, первый и долгое время единственный на территории Советского Союза. Мы организовали семь городских Фестивалей Языков: в 2001, 2003, 2006, 2008, 2010, 2012 и 2014 гг. На последнем Фестивале было представлено 32 языка силами их оригинальных носителей, прошёл концерт вошедшего в Книгу рекордов Гиннеса певца-эсперантиста из Франции Жан-Марка Леклерка (Йомо). Идея Фестивалей Языков принадлежит эсперантистам, и проводят их эсперантисты в разных городах мира.

Члены нашего клуба побывали по приглашениям зарубежных эсперантистов в 12 странах мира, участвовали в 5 молодёжных международных семинарах, проводимых Советом Европы. Три раза члены нашего клуба по приглашению Эсперанто-клуба нашего города-побратима Иокогамы приезжали в Японию для обмена опытом ведения работы с молодёжью; точнее, это мы делились опытом работы с молодёжью, т.к. в Японии движение необратимо стареет, и вообще в Европе молодёжное движение угасает, поэтому нашим опытом интересовались многие.

С 1995 г. наш клуб организовывал Всеукраинские (и международные, если учитывать Россию и Белоруссию) встречи молодых эсперантистов во время одесской Юморины (30 марта — 2 апреля) и Дня Заменгофа (15—16 декабря); три раза (2001—2005 гг) мы проводили международную природоведческую экспедицию на реке Днестр, продолжительностью две недели. В 2001 и 2003 гг. наш клуб создал два видеофильма на языке Эсперанто, продолжительностью 8 и 26 минут; в 2009 г., к 150-летию со дня рождения Л. Заменгофа мы с помощью Одесской государственной телестудии создали и показали по телевидению 20-минутный фильм «Эсперанто — значит «надеющийся» на русском и украинском языке.

Кроме того, много работы проводилось в рамках города: вечера-презентации, праздники, теле- и радиопрограммы, постоянные публикации в местной прессе.

Это только очень краткий и схематический очерк нашей деятельности; при необходимости его можно расширить.

Начало

Вера Тинтулова

Предложено выбрать и открыть одну из трех дверей:

1-я дверь — жизнь в любви;

2-я дверь — 50 миллионов долларов;

3-я дверь — машина времени.

Первой мыслью было потянуться к двери с надписью: «жизнь в любви»…Но вот прекрасная идея: сколько всего можно предпринять, открыв 3-ю дверь! Дверь с «машиной времени» дает возможность перенестись в прошлое. Яркие моменты воспоминаний о событиях недалекого прошлого, о дружбе, о путешествиях, об эсперанто, о любви…

Для меня знакомство с языком эсперанто началось в школе, когда образование было бесплатным и в школе работало множество кружков по разным интересам. Каким-то дивным образом, я, скромная и тихая девочка, узнала об открытиии в школе курсов по изучению этого удивительного языка. Руководителем и идейным вдохновителем была Анна Леонидовна Тикер. Возможности, которые давало знание языка, впечатлили меня: познакомиться с ровесниками за пределами школы, дружба, общение, песни под гитару на берегу моря или у костра, другие страны, путешествия…

Помню, как бережно записывала слова в тетрадку-словарик. Больших словарей не было, учебников не было, никаких новых обучающих программ ещё тоже не было. Был интерес и энтузиазм.

Как-то все оборвалось, видно появились другие приоритеты. Но даже эти небольшие знания и опыт общения делали меня более интеллектуальной, расширили мои знания и кругозор. Я узнала о языке, о движении эсперантистов, о новом витке развития движения эсперанто в СССР в год Всемирного фестиваля молодежи в Москве в 1957 году. Познакомилась много позже с участником этого фестиваля, одесситом Александром Харьковским. Он мне и порекомендовал руководителя молодежного эсперанто-клуба Одессы «Вердажо» Аудерскую Татьяну Викторовну, дав её адрес и телефон. Вот участие в этом клубе и оставило в моей памяти много прекрасных воспоминаний: о людях, событиях, путешествиях, дружбе…

Взять хотя бы те события, которые были в родной Одессе. 1-е апреля, когда к нам приезжали друзья: повеселиться, посмотреть-поглазеть вокруг, себя показать. Мы придумывали себе костюмы, раскрашивали и украшали себя. Шли в колонне и просто были зрителями на улицах города. Собирались вместе в клубе и общались. Пили чай с печенюшками. Остались фото на память, где мы гуляем в Одесском зоопарке, катаемся на верблюде…

Наше посещение одесских катакомб, где мы пробирались по узким местам, проползали в штольнях. Нам надели каски с фонариками, чтобы освещать путь в особо темных местах. Испачканные и счастливые, мы выходили из катакомб. На следующий день в программе было посещение одесского Оперного театра. Ах, театр, удивительный мир: фойе, где позолоченные перила и фигуры богов, множество зеркал, парадные лестницы, камин. Необыкновенный по красоте зал театра, огромная люстра, занавес, расписанный по проекту К. Коровина! И волшебство спектакля.

Как мы ухаживали за памятником Заменгофу! Это удивительная история создания памятника и установки его в обычном одесском дворе по адресу Дерибасовская, 3, ещё ждёт своего описания.

Не прятались мы и от холода зимой. 7-го и 25-го января мы собираемся ежегодно. 7-го января мы посещаем переправу Одесса-Черноморск (бывший Ильичёвск), где считаем и кормим птиц. Главными зимовщиками переправы являются лысухи и лебеди. Лебеди остаются в нашем климате перезимовать в открытом водоёме. Они растят свое потомство, и из этих серых уток вырастают белые прекрасные птицы, как в сказке «Гадкий утёнок». На переправе постоянно есть люди, которые подкармливают птиц, любуются ими, приходят с детьми насладиться общением с птицами. Мы тоже кормим птиц. Главная же задача — подсчитать их количество — «birdokalkulo», международный Рождественский учёт птиц. Это наш вклад в научные исследования миграции птиц. Статьи и фотографии появляются потом в одесских газетах и в эсперантской прессе.

25-го января приятно встретиться с друзьями на Татьянин день (Татьяна Викторовна принимает гостей). Встретиться, общаться, играть. Многие настольные игры были привнесены из эсперанто встреч, потом уже были переведены и адаптированы. О, это такой кладезь всего, что украшает наш мир, наше общение, наш досуг! Яркие и теплые моменты жизни каждого из нас…

Эсперанто — это образ жизни

Анжела Беленко

Что такое «Эсперанто», я узнала в далёком детстве. Как-то отцу принесли журнал «Курьер ЮНЕСКО», посвящённый языковым проблемам, и там была статья об эсперанто как самом распространённом международном языке. Отец мне рассказал вкратце содержание статьи, но суть её я, наверное, даже не поняла, а запомнилось только красивое слово «Эсперанто».

И хранилось оно в глубинах моей памяти долгие годы и всплыло много лет спустя осенью 1982 г., когда я случайно увидела объявление о наборе на курсы языка эсперанто и встрече с эсперантистами. Я не прошла мимо объявления, потому что вспомнился мой разговор с отцом, и пришла на эту встречу, которая проходила во Дворце моряков на Приморском бульваре. Это не была лекция, это был душевный разговор, кто-то рассказывал о языке, кто-то пел под гитару на эсперанто. И мне очень понравился язык, его звучание. И люди понравились, и атмосфера клубная.

Начались занятия, через три месяца я рискнула прийти в эсперанто-клуб. Я чуть было не сбежала, потому что вокруг все говорили на эсперанто, а я как та собака, только глазами водила с одного говорящего на другого и ничего сказать не могла. А ведь занималась усердно! Учила слова, выписывала предложения, переводила тексты стихотворений, занятия посещала регулярно, носила с собой листочки, на которых с одной стороны записывала слова, а с другой — перевод. И учила, учила….На остановке, в ожидании троллейбуса, на работе украдкой, где только можно было.

Это был первый язык, который я учила с удовольствием. А как я обрадовалась эсперанто-русскому словарю! Я его бесконечно листала и выписывала слова, которые мне были интересны, составляла свой собственный словарь.

Я даже рискнула взять в клубе одно из писем друзей по переписке. Оно было от начинающей эсперантистки из города Шверин (ГДР), и я начала с ней переписываться. Мы были ровесницами, у неё было двое детей, у меня тоже, она была без мужа, и я тоже. А самое главное, я не знала немецкого, она не говорила по-русски, но мы понимали друг друга! Это было открытие, которое отодвинуло на второй план все мои страхи, и я продолжала ходить в эсперанто-клуб, хотя ещё долго, очень долго не понимала быструю речь эсперантистов, разговаривающих между собой.

Осознание ценности международного языка, и ещё репетиции спектаклей в молодёжной секции эсперанто-клуба, которыми руководила Татьяна Аудерская, помогли мне не выпасть из этой лодки за борт. Я держалась изо всех сил и старалась быть полезной. На моё счастье, эсперантисты всё-таки иногда говорили по-русски, что удерживало меня на плаву и не давало утонуть в певучих, красивых словах. Смысл я начинала постепенно угадывать, узнавая в потоке слов знакомые слова. Был момент, когда я перешагнула некий рубеж: это случилось, когда я впервые поняла шутку — и рассмеялась вместе со всеми! Всё остальное — дело времени, поняла я и перестала бояться.

В те годы одесский эсперанто-клуб «Blanka akacio» (Белая акация) собирался в помещении Клуба медработников, а я жила в соседнем доме, по ул. Греческой, 22. Как-то после очередной встречи пригласила эсперантистов к себе в гости, и потом мы довольно часто встречались в узком кругу — чай попить, пообщаться, репетиции спектаклей тоже порой проходили у меня в квартире, потому что официальное время и дни в клубе были ограничены.

Я впервые чувствовала себя частью чего-то значительного, замечательного. Рискнула предложить для выступления маленькую сценку и перевела сказку на эсперанто для своего персонажа, который играла в спектакле. Конечно, этот мой первый перевод был с ошибками и его отредактировали другие, более опытные эсперантисты, но, всё же, это была мой личный успех, это был рывок вперёд. И выступления на сцене — это тоже было впервые в жизни, и поездки в другие города на эсперанто-встречи, и знакомство с интересными людьми из эсперанто-среды. Моя обыденная жизнь неожиданно приобрела какой-то новый смысл и окраску. Я начала открывать в себе какие-то новые черты характера, которые до сих пор дремали.

Эсперанто помогал мне проявить себя, открывал для меня других людей. И это мне очень нравилось.

От «Сердца» к «Сердцу»

(Dе «KORo» al «KORo»)

О встречах, организованных одесскими эсперантистами

«Мы ленивы и нелюбопытны». История творится на наших глазах; всё, что мы делаем, становится историей и… постепенно тонет в море забвения. Кажется, что это было вот-вот, так недавно, что же тут записывать, если всё ещё так свежо в памяти… а потом оказывается, что стёрлись даты, спутались имена, и вообще у трёх человек четыре версии, когда и что происходило.

Поэтому мы постараемся хоть в общих чертах восстановить в памяти, как начинались когда-то знаменитые «KORo» — Одесско-Кишинёвские и Кишинёвско-Одесские встречи эсперантистов. Это всего несколько страниц из славной истории развития эсперанто в Одессе; но давайте осветим хотя бы это. Хотя бы начнём…

9 августа 1983 года в Одессе был официально основан городской эсперанто-клуб «Белая Акация». Это совершенно не значит, что до этого в нашем городе не велась эсперанто-деятельность. Как известно, Одессу называют «колыбелью эсперанто», т.к. среди первой тысячи эсперантистов мира, через два года после создания Международного языка эсперанто (1887 г.), в Одессе проживало самое большое количество эсперантистов — 51 человек. Для сравнения: в каждой из таких стран, как Франция, Германия, Китай, Англия, Испания, Польша, Болгария, Италия и др. проживало не более 20 эсперантистов. По неофициальным данным, первое в мире Эсперанто-общество было создано в 1889 г. именно в Одессе. После этого здесь сменилось много поколений эсперантистов, существовало много клубов; но мы будем говорить только о «Белой Акации».

Итак, с 9 августа 1983 года клуб существует в Одессе официально, при Доме Медработников, который возглавлял тогда Юрий Михайлович Гиржель. До этого, с октября 1982 г., клуб работал при Дворце Моряков, как одно из самодеятельных объединений. Однако первая встреча эсперантистов Одессы и Кишинёва прошла ещё в 1979 году. Тогда члены эсперанто-клуба «Юность», созданного учительницей украинского языка Анной Леонидовной Тикер при школе №61, решили поехать в гости к клубу «Кодрето» при 45-ой школе г. Кишинёва. Встреча удалась. На следующий год юные кишинёвцы приехали в Одессу; разумеется, со своими преподавателями, которые тоже рады были встретиться со своими одесскими друзьями. Ведь основатель кишиневского клуба эсперанто Феликс Бершадский переехал туда из Одессы, и старые связи не только не разорвались, но и укрепились. Дружить стали клубами.

Постепенно встречи стали регулярными: в апреле в Одессе, в октябре в Кишинёве. Апрельские встречи были приурочены к годовщине освобождения Одессы — 10 апреля, и проходили обычно в субботу-воскресенье возле этого дня. Как раз к 10 апреля в Одессе появляются первые молодые листочки на деревьях, и весь праздник, в общем, был праздником весны и молодости, т.к. организовывал его достаточно молодой и молодёжный клуб. Руководитель нашего клуба Семён Ильич Вайнблат, редактор издательства «Маяк», к тому времени уже знал несколько языков. Он легко выучил эсперанто, обучил ему своих друзей, в том числе Феликса Бершадского, который хорошо пел и играл на гитаре. Семен Ильич переводил народные и современные молдавские песни, которые исполнял Феликс, и таким образом, с самого начала на Одесско-Кишинёвских встречах, кроме экскурсий, обязательно были концерты, с песнями, скетчами, выступлениями школьных и клубных команд.

Вот, например, программа Одесско-Кишинёвской встречи 1986 года:

«Торжественное открытие — рассказ о 73 днях обороны Одессы на языке эсперанто. Семинар преподавателей эсперанто, обмен опытом интернациональной работы. Экскурсия по Одессе. Экскурсия в Художественный музей. Посещение выставки „Фотоюморина-86“. Возложение цветов к памятнику освободителям Одессы на площади 10 апреля. Общее фото у памятника создателю языка эсперанто Людвигу Заменгофу на ул. Дерибасовской, 3» И, конечно, концерты эсперантской песни — концерт гостей, концерт хозяев, объединённый концерт…

На встречу съехалось более 100 человек из Москвы, Киева, Кишинёва, Ростова, Иваново, Харькова, Николаева, Ялты, Феодосии.

Не менее яркими были встречи в Кишинёве. Кишинев осенью — это сбор плодов обильной молдавской земли, изобилие овощей и фруктов, молодое вино… И тоже — экскурсии, семинары, концерты.

Оба праздника вписались во всесоюзный план эсперантских мероприятий и, благодаря приятной творческой атмосфере на встрече и вне её, активно посещались эсперантистами не только Одессы и Кишинёва, но и из других городов Украины, Молдавии, РСФСР и др.

Затем в организации этих встреч произошёл перерыв, и они возродились, уже под названием «Апрельские улыбки», в 1995 году. Изменилось и время проведения: теперь наши встречи стали приурочены к Одесской Юморине, проводимой 1 апреля. Проходить встречи стали только в Одессе, и организовывать их стал одесский молодёжный эсперанто-клуб «Вердажо». Но это уже другая история, о которой мы расскажем в следующей статье.

А кстати, почему статья называется «От «СЕРДЦА» к «СЕРДЦУ»? Нет, всё понятно, встречи эсперантистов именно так, в тёплой сердечной обстановке, и происходят; но зачем кавычки и заглавные буквы?

Всё просто: «КОRо» — это и слово «сердце» на языке эсперанто, и начальные буквы названия: Kiŝineva-Odesa Renkontiĝo (Кишинёвско-Одесская встреча).

По волнам моей памяти…

Таисия Дроздова

Я пришла в Эсперанто в начале 80-х. Страшно сказать, прошлое столетие!

Говорят, что расцвет эсперанто-движения в СССР пришелся на 60-е, но мне кажется, что в 60-е годы Эсперанто был только на взлете, а в 80-е набрал высоту. На протяжении 10 лет я принимала активное участие в эсперанто-движении Одессы и в деятельности клуба «Белая акация» (с первых дней его существования).

В те годы работа в клубе кипела: проводились рекламные вечера для привлечения в клуб новых членов, работали языковые курсы, велась переписка с иностранными эсперантистами. Но самое интересное — это участие в различных эсперанто-лагерях и встречах. Регулярно проводились встречи с молодыми эсперантистами из Кишинева (два раза в год — весной в Одессе, осенью — в Молдавии), к нам приезжали гости из Болгарии, Венгрии и других стран.

Очень тщательно в течение целого года мы готовились к эсперанто-лагерям, всесоюзным и региональным — ОКСЭЙТ, БЭТ, ОРСЭЙТ, Бархатный сезон и Арома Ялта. Одесская команда традиционно представляла в лагерях юмористические постановки на одесскую тематику, такие как «Одесский трамвай» или «Одесский Привоз». К этим выступлениям мы долго готовились, писали сценарий, горячо его обсуждали, многократно репетировали.

Хочу рассказать о летнем эсперанто-лагере, который проходил летом 1984 года в Армении. Лагерь располагался недалеко от Еревана, в горах, выше озера Севан. Впечатление от этого лагеря было настолько ярким, что до сих пор воспоминания свежи в моей памяти, хотя прошло уже более 30 лет.

Лагерь в Ереване

В ереванский лагерь мы отправились вместе с моей эсперанто-подругой Таней Аудерской и ее маленьким сыном Антоном. Мы решили удвоить удовольствие, и до Сочи путешествовали по морю на одном из круизных теплоходов. Что может быть прекрасней моря? Только горы! В Сочи нас радушно приняла на ночлег местная эсперантистка, с которой мы заранее списались. Затем предстоял переезд на поезде, из окна вагона мы любовались горами, видели даже Арарат.

В Ереване нас встретили и проводили в лагерь. Организация лагеря была потрясающей! Каждый день проходил под каким-то определенным лозунгом. Один день, например был посвящен Армении и празднику Вардавар, который связан с водой и немного похож на наш праздник Ивана Купала. Армянские эсперантисты подготовили выступление на историческую тему, были приглашены артисты: особенно запомнились бесстрашный канатоходец и детский танцевальный ансамбль. Затем были танцы и, конечно же, традиционное обливание водой. Кормили весь день блюдами национальной кухни. День прошел очень весело.

В другой день нас в нескольких автобусах (не знаю статистику, но участников было несколько сотен) повезли на экскурсию в древние монастыри Гарни и Гегард. Ещё один день был посвящен Эчмиадзину. Побывали мы и на высокогорном озере Севан, а также возложили цветы на могилу известного эсперантиста, академика Севака. По вечерам — выступления лагерной самодеятельности. Каждый день лагерная жизнь освещалась местным телевидением, телеоператоры постоянно находились с нами в лагере.

Вот такими были лучшие дни нашей жизни в начале 80-х!

Калейдоскоп воспоминаний

В памяти всплывают ещё несколько картинок из калейдоскопа моих воспоминаний. Вы помните игру «Ручеек», популярную в пионерских лагерях? Пары, взявшись за руки, образуют поднятыми руками что-то вроде туннеля, через который должна пройти последняя пара. Так вот представьте себе такой ручеек из нескольких сотен человек на песчаном берегу Волги. Это был ОКСЭЙТ под Куйбышевом, мой первый эсперанто-лагерь.

*****

После закрытия лагеря всегда очень трудно было расставаться со старыми и вновь приобретенными друзьями. В одном из БЭТов группой эсперантистов было принято спонтанное решение продолжить совместный отдых на юге.

Феликсу Бершадскому, тогдашнему вдохновителю эсперанто-движении в Кишиневе, удалось договориться с местными властями о размещении эсперантистов в заброшенном пионерлагере. Мы там были одни, никто нас не беспокоил, этакие робинзоны на эсперанто-острове. Как и чем мы питались и другие бытовые подробности абсолютно выпали из памяти, настолько это не было важно. Жили мы в деревянных домиках в каких-то диких условиях, но главное — атмосфера, которая там царила.

Правда, один кулинарный эпизод мне всё-таки запомнился: разок нас сводили в ресторанчик, где накормили мамалыгой, приготовленной по всем правилам молдавской кухни.

Кроме меня, в этом лагеречке от Одессы были ещё Наташа Чувакина, Семён Вайнблат, Аня Тикер и Леночка Тигай, ереванцы приехали в полном составе, помню ещё Котельникова из Волгограда, кажется, были куйбышевцы. Каждое утро Том Хачатрян обходил все домики, приглашая нас на утреннюю линейку, где оглашалась программа дня.

Основным нашим занятием было общение и речевая практика на эсперанто. Никакого занудства, повышали свой языковой уровень исключительно в игровой форме и путем разучивания песен, которые потом всю ночь пели у костра. Конечно, не обходилось без концертов на импровизированной сцене под фонарем, висящим на дереве. Полный восторг у зрителей вызывала пантомима, которую очень талантливо показывал Том Хачатрян.

Однажды Феликс пригласил настоящих музыкантов, которые играли нам задорные молдавские мелодии, а потом остались послушать наши песни у костра. Не уверена, что мое описание точно в деталях, но мне хотелось передать сам дух этого лагеря — абсолютно неформального, дружеского, свободного общения совершенно разных людей, разных национальностей и профессий, которые в обычной жизни даже не подумали бы, что могут быть интересны друг другу и что так здорово можно проводить вместе время!

Дополнение

Гарни — античный храм, а Гегард — монастырь, высеченный в скале. Во время экскурсии один из ереванских эсперантистов, обладатель оперного голоса, специально для нас исполнил в Гарни несколько церковных песен-молитв, которые, благодаря удивительной акустике в храме, вознеслись прямо к небу. Мы тогда ощутили настоящий катарсис!

BET (Balta Espeanto-tendaroj)

Кроме ОКСЭЙТов и ОРСЕЙТов, большой популярностью у эсперантистов пользовались БЭТы — балтийские эсперанто-лагеря. В один из прибалтийских лагерей, который проходил под Таллином, я решила взять свою подругу, пытаясь приобщить ее к эсперанто. По пути в Таллин мы заехали на пару дней в Ригу, т.к. никто из нас раньше в Риге не был. Затем мы на несколько дней остановились в гостинице в Таллине, походили по городу. И только потом отправились в лагерь.

Программа лагеря была обширной: курсы языка эсперанто — для начинающих и для повышения уровня знаний, различные лекции по интересам, игры и, конечно же, концерты. Одесский клуб «Белая акация» привез свою программу, в том числе постановку «Одесский трамвай». Я выступала в роли кондуктора-ведущей, объявляла в шуточной форме остановки, после чего следовала юмористическая сценка с музыкой, песней и танцами (например, «На Одесском пляже» или «На привозе»). Наше выступление было принято зрителями очень горячо! Обычно запоминаются те события, в которых ты сам принимаешь активное участие, поэтому мне запомнилось это выступление как наиболее яркое событие лагеря. А ещё мне удалось на день съездить в Тарту и побывать в Тартуском университете.

Такие поездки и общение с интересными, разносторонними, неординарными людьми не только позволяли хорошо провести отпуск или каникулы, но и очень расширяли кругозор. Что и говорить, прекрасное было время!

Как мы работали над путеводителем по Одессе.

Приблизительно в 1989 году в МЦТ (молодежном творческом центре Суворовского р-на) был организован молодежный эсперанто-клуб «Амика рондо» (Круг друзей), учредителями которого были Любовь Великая, Евгений Перепeлица и я. Этот клуб, которым руководила Л. Великая, вел активную эсперанто-деятельность в Суворовском районе Одессы. Велись курсы языка эсперанто, члены клуба принимали участие в международных встречах, организованных другими одесскими э-клубами (Бланка акацио и Вердажо), — с испанцами, французами, американцами, поляками, австралийцами, англичанами, финнами. Молодежь активно переписывалась с эсперантистами других стран.

Вдохновлённые встречами с эсперантистами разных стран, мы решили создать путеводитель по Одессе на языке эсперанто. Я, Нина Солоид и Татьяна Аудерская с большим энтузиазмом взялись за эту работу. Благодаря председателю клуба «Бланка акацио» Т. М. Поповой, одно из одесских издательств подготовило к изданию макет путеводителя, которому так и не суждено было увидеть свет из-за финансовых проблем. Но я до сих пор помню, с каким интересом мы работали над этим путеводителем.

В процессе работы Т. Попова подключила к нашей творческой группе для художественного оформления книги Клавдию Гросс. Этот человек заслуживает отдельных слов благодарности. Клавдия — художница, которая с детства была прикована к инвалидному креслу. Работа над оформлением путеводителя ей стоила больших физических усилий, но ее творческий дух моментально откликнулся на нашу идею.

Она предложила к каждой главе сделать маленькие заставочки в виде забавного Земного шарика, который встречает гостей из разных стран и сопровождает их во время экскурсий по городу. Эти графические иллюстрации очень оживили книгу.

К сожалению, Клавдии уже нет с нами, но мне захотелось рассказать об этом светлом человеке в моих воспоминаниях о лучших годах, проведенных в сказочной стране под названием Эсперанто.

Иллюстрации в Альманахе принадлежащие Клавдии Гросс, переданы автору этой статьи, Т. Дроздовой, при жизни художницы.

Мой первый лагерь

Кестерциемс, 1973

Ехала наудачу, никого и ничего не зная. Словарный запас-то у меня, разумеется, был — но только пассивный. Я много читала (журналы, который давал мне Учитель), но говорить не говорила и не очень понимала долгую связную речь.

Чтоб не было страшно, взяла с собой двух девочек-однокурсниц, вообще ничего не слышавших и не знавших об эсперанто, — но разве это важно? Мы просто едем в летний лагерь, в Прибалтику, где ещё не были — вот это интересно!

Первое, что увидели по прибытию — объятия и поцелуи тех, кто снова встретился здесь после прошлого лагеря. Как ни странно, это не умилило меня (мол, вот какая дружба завязывается здесь), а наоборот, оттолкнуло: мы попадаем в закрытую группу, где все знают друг друга, все тесно связаны — а мы чужие, здесь на нас никто не обращает внимания, мы никому не нужны.

И хотя сразу же мы познакомились с хорошим мальчиком из Латвии, нашли общие интересы и как-то разобрались в окружающей жизни, но чувство отъединённости не проходило. Вокруг кипела жизнь, люди бегали на какие-то заседания, конференции, семинары — всё, разумеется, на свежем воздухе, под высокими балтийскими соснами, на толстой подстилке из опавших игл, разогретых солнцем, запах которых я помню до сих пор. Вот этот запах, наслаждение чужой природой, наблюдение чужой активной жизни — воспоминания первых трёх дней.

Когда ощущение новизны прошло, эта отъединённость стала невыносимой: я начала принципиально громко говорить по-русски (в лагере, являвшемся, по сути, лагерем «языкового погружения», вся жизнь проходила только на языке эсперанто, и использование любого родного языка было запрещено правилами и просто высмеивалось окружающими).

Ничто не действует так оскорбительно на юного человека, как насмешка. За что смеяться надо мной, если я училась читать и писать, а не говорить, и ничего не знала о принципах организации молодёжного движения, т.к. мне это было совершенно неинтересно? Я чувствовала себя чужой; сообщество отвергало меня (т.е. было закрыто в себе и не стремилось привлечь новых членов). Тогда и я обозлилась на всё вокруг и решила, что здесь мне не место, и скорей бы это всё кончилось, и ноги моей в этом эсперанто больше не будет…

А на четвёртый день случилось Чудо.

Меня заметил один старый эсперантист, который часто приезжал в Одессу и запомнил меня как «лучшую ученицу» нашего школьного кружка. Он узнал меня, заговорил со мной. Его (как оказалось, и многих других) интересовала эсперанто-жизнь в Одессе, которая была тогда представлена только в клубе стариков; поэтому привлекло внимание появление именно молодого человека из Одессы.

Как известно, Одесса была «колыбелью Эсперанто-движения»: первый эсперанто-клуб был здесь основан в 1894—96 гг.; многие выдающиеся деятели эсперанто-движения были родом из Одессы: например, В. А. Гернет в 1895—97 гг., живя в Одессе, спонсировал и редактировал издающийся в Швеции единственный на то время эсперантский журнал «Международный язык», и т.д., и т. д. За 100 прошедших лет возникало и распадалось много клубов; но история эсперанто-движения в Одессе, пусть с перерывами, но продолжалась.

И вот, на смену очередному состарившемуся клубу, появился новый, молодой человек, который, возможно, продолжит это движение. Не удивительно, что мною заинтересовались. Меня представили тогдашнему президенту SEJM — Sovetunia Esperantista Junulara Movado (Молодёжного движения Эсперантистов Советского Союза), который тоже оказался одесситом (точнее, здесь он выучил эсперанто!) и я попала в круговорот событий: «Меня призвали всеблагие / Как собеседника на пир».

С тех пор все мои дни проходили в компании интереснейших людей, которые были идейным и организационным центром лагеря. Я бы не сказала, что они уделяли мне особое внимание; просто они впустили меня в свой круг, т.е. разбилась та замкнутая стена, что отделяла меня от сплочённой группы единомышленников. Они разрешали мне ходить с ними на все конференции, обсуждения и семинары — и мне уже было интересно, потому что я видела, что этим занимаются хорошие и умные люди.

Я стала прислушиваться — и оказалось, что понимаю почти всё, о чём говорилось. Пассивный запас слов перешёл в активный, и я начала говорить… Если я не знала какого-то слова, то просто называла его по-русски, вставляя в эсперантскую речь, и мне тут же сообщали перевод этого слова, и я старалась запомнить. Это были дни очень интенсивной умственной деятельности — и в сфере овладения языком, и просто узнавания и понимания множества новых вещей. Здесь я впервые узнала об организации самостоятельной творческой работы молодого поколения. Мы всё придумывали и выполняли сами; это был оазис в среде приказов и указаний; это была свобода творческой жизни. И это давало ощущение полного, ослепительного счастья. Там начались лучшие дни моей жизни.

Активная умственная деятельность сказывалась во всём: к середине лагеря я уже думала и видела сны на эсперанто; а вернувшись домой, я, за неимением собеседников (мой Учитель уже год как умер, и кружковцы разбежались), — за неимением собеседников я говорила на эсперанто со своей собачкой. Она понимала меня…

Между прочим, я писала, что мы приехали в лагерь втроём. И каждая из нас прошла путь, типичный для впервые приходящих в эсперанто-движение.

Про свой я уже рассказала: это путь будущего активного участника.

Вторая девочка, как и третья, раньше даже не слыхала ничего об эсперанто, и поехала со мной «на шару»: провести время в лагере, увидеть Прибалтику… Но лагерь её заинтересовал; общение и вообще вся жизнь на непонятном языке была воспринята как вызов, как игра, в которой нужно приложить все свои силы и победить себя, т.е. выиграть! Это не обескуражило её, а наоборот, вызвало весёлый задор: неужели не смогу? Она стала везде ходить с блокнотиком и спрашивать у всех незнакомые, но нужные слова (а незнакомыми были все!). И к концу лагеря она уже говорила почти так же, как я — а я до этого 5 лет его учила!

Когда мы после лагеря поехали по Прибалтике (ведь первый раз попали! Интересно! А Прибалтике для нас тогда была почти заграницей, почти Европой!), — мы пошли в эсперанто-клуб, кажется, Таллина. Нам устроили встречу, и эта девочка сказала несколько приветственных фраз. Её спросили, сколько времени она до этого учила эсперанто; и когда она ответила, что всего 10 дней в лагере, — весь зал встал и аплодировал ей стоя.

Но она не осталась в эсперанто-движении; это был просто один из эпизодов её жизни, — приятный, но не главный.

Потом я не раз встречалась с таким в своём клубе: очень способные, ярко талантливые люди выучивали язык за 2—4 месяца, как это и говорится в пропагандистских книжках; но потом они уходили, т.к. талант вёл их на другую дорогу…

И третья девочка, опять-таки, свершила эталонный путь. Она тоже ничего не понимала — но и не могла и не желала понять. За все 10 дней она не выучила ни единого слова; ни в чём не приняла участия: бродила по лесу да грызла ногти. Прибалтика, туризм её интересовали; но жизнь, кипящая рядом — абсолютно нет. Слабая память + интровертность (невозможность спросить о непонятном) — и для человека эсперанто-лагерь стал, возможно, мукой, о которой она постаралась забыть.

Вот такая поучительная история, абсолютно реальная, но, будто в басне, совершенно чётко прорисовывающая пути, по которым приходят и уходят люди.

Эсперанто — не для всех.

Второй мой счастливый лагерь

Тихвин, 1976

Я к тому времени была уже опытной эсперантисткой, получала нашу внутреннюю газету, была в курсе событий и, конечно, с нетерпением ожидала очередного летнего лагеря. Но почему-то сообщений о нём не было… И вдруг я получаю письмо от хорошего мальчика, с которым познакомилась в одном из прошлых лагерей, но никогда не переписывалась. В письме был только адрес, куда следовало обратиться, и больше ничего. Так как времени оставалось совсем мало, я едва успела купить билет на самолёт и вылететь в Ленинград, практически в неизвестность. Лагерь был не в Ленинграде, а под Тихвином, почти в 300 километрах от города, палаточный, на берегу реки.

Так как я приехала без палатки, меня поселили в большую 10-местную палатку, где жил известный эсперантист Владимир Самодай (тоже, кстати, одессит!) со своим 9-летним сыном. Они занимали один угол палатки; я бросила свои вещи в другом и побежала вживаться в обстановку: встречаться с друзьями, узнавать программу и места кормёжки (было несколько отрядов, и у каждого свой костёр, комплект котлов и т.п.).

Но вот наступила ночь…

У нас в Одессе август — обычно самый жаркий месяц лета. Море, как резервуар, за жаркие месяцы набирает тепло, и затем отдаёт его, постепенно охлаждаясь и становясь затем резервуаром холода. Поэтому у нас холодная и дождливая весна, а в августе и сентябре сухо и жарко. И я, как ещё неопытный турист, в летний августовский лагерь взяла какие-то сарафаны, шёлковые платья, и всего одну куртку-ветровку. А вместо рекомендованного спальника легкомысленно прихватила тоненькое одеяльце, на всякий случай.

И вот наступила суровая северная августовская ночь… Матрасов в палатках не было предусмотрено (сказали же, берите спальники!), и я пыталась уснуть на голом полу, укутавшись в своё одеяльце. В другом углу Самодаи спали, завернувшись в настоящую меховую шкуру, наверное, медвежью. Как я им позавидовала!

Но холод пробирал до костей, уснуть было невозможно, и я выползла из палатки и пошла искать спасения. Спасение нашлось в виде небольшого костра на берегу реки, где грелось несколько таких же несчастных, не имевших тёплых вещей. Сначала нас было 4 человека: двое совсем молодых мальчиков, я и Наташа Кириллова, приехавшая в свой первый лагерь. Она пела и играла на гитаре всю ночь, мы слушали, и ночь прошла незаметно.

А днём можно было отоспаться в чужой палатке, где проходило очередное мероприятие: в отличие от Прибалтики, где всё происходило большей частью на воздухе, под солнцем — в Тихвине днём солнца не было, обычно шёл дождь, и мы забирались в палатки. Даже в большой палатке, если в ней много людей, становится теплее. Утром объявлялось, в какой палатке что будет происходить, и туда набивалась куча народа, кроме «местных жителей».

Оказалось, что довольно много народу не спало ночью и отсыпалось днём, и это социальное явление даже получило своё имя: таких спящих днём во время общих мероприятий называли kadavretoj (трупики). С этим явлением связано одно из самых приятных моих воспоминаний о Тихвине.

Однажды я, как обычно, заснула в чьей-то палатке; в свою, пустую и ледяную, я вообще почти не заходила. Вдруг объявляют, что в этой палатке состоится конкурс синхронных переводчиков на эсперанто, и «кадавретов» весьма бесцеремонно попросили убраться и освободить место для нужных и ценных людей — участников конкурса. Я, во-первых, не хотела выходить на холодную и мокрую улицу; а во-вторых, я просто возмутилась таким отношением, и решила доказать, что я тоже нужная и ценная… Короче, я воспряла ото сна и заявила, что я не «кадаврето», а хочу быть участником конкурса. Пожав плечами, меня записали.

Я разозлилась, и под влиянием эмоций, как храбрый портняжка… Вот сейчас не помню, 2-ое или 3-е место я заняла (среди весьма опытных эсперантистов), но на следующий день на общем собрании меня торжественно поздравили и вручили приз — книгу В. Олда «Шаги к полному овладению Эсперанто». Эта книга — учебник для совершенствующихся в языке — очень помогла мне «полнее овладеть эсперанто». Но ещё важнее было признание. И я в себе, и другие во мне впервые увидели не просто девочку, получающую удовольствие в приятной среде, но и возможного серьёзного деятеля. Во всяком случае, я после этого обрела уверенность в себе, что очень важно для молодого человека. Я начала переводить стихи, писать рассказы…

Но пока продолжалась лагерная жизнь. На моё счастье, дожди шли только днём, а ночи были звёздные и сухие. Наладился распорядок дня: ночь у костра, днём несколько часов сна в чужих палатках, и снова — семинары, обсуждения, доклады… А если днём случайно не было дождя, мы по нескольку часов без остановки играли в бадминтон: согреться!! Моим партнёром обычно был Валера Бондарь, очень талантливый, но очень давно ушедший из эсперанто.

А костёр наш и поющая Наташа с каждым днём привлекали всё больше людей; если в первый день нас было четверо (да ещё где-то рядом, временами подползая к костру, спал Виктор Чалдаев), — то к концу смены у костра ночевало уже больше половины населения лагеря. Наташа пела…

В последующей истории SEJM’a и SEJT’ов она известна как Наташа Берце.

Незабываемый лагерь

Ереван, 1984

Всё — ново, ярко, интересно!

Планируя такое далёкое и экзотическое путешествие, мы выбрали длинный и экзотический маршрут: морем на круизном корабле до Сочи, оттуда по железной дороге до Армении. И само путешествие было волшебным. На корабле мы загорали в шезлонгах, купались в бассейне, ходили в кино и на танцы; и три раза в день нас приглашали в ресторан, где в просторном салоне, на белоснежных скатертях сверкали бокалы и столовые приборы. Конечно, закопчённые кружки и котлы хороши в походных условиях; но время от времени хочется и чистоты, и комфорта, и внимательного обслуживания.

А какие экскурсии у нас были! Напомню: это был круиз по знаменитой Крымско-Кавказской линии, которым хоть раз в жизни наверняка воспользовался каждый одессит. Комфортабельные суда ходили по маршруту Одесса — Батуми — Одесса и могли использоваться просто как транспорт: так, мы купили билеты только до Сочи, и в любом порту захода можно было сойти или, по желанию, продолжить путь на другом судне той же линии, пожив немного в курортных городах Ялта, Сочи, Сухуми, или же осмотрев города-герои Севастополь и Новороссийск.

Для тех же, кто продолжал путь, в каждом порту устраивались многочасовые стоянки, во время которых туристов отвозили на экскурсии по городу. В Севастополе мы посетили диораму Обороны Севастополя в 1854 году и Малахов курган; в Ялте гуляли по восхитительной набережной, поднимались к Армянской церкви; в Новороссийске прошлись по набережной имени адмирала Серебрякова, где много интересных памятников, в том числе памятник основателям Новороссийска, стела Морской славы.

В общем, само начало путешествия уже было полно самых чудесных впечатлений. А сколько их ещё было впереди!

В Сочи мы сошли с корабля и на несколько дней остановились у эсперантистки Галины Беленюк. С ней мы были в замечательном ботаническом саду — Сочинском дендрарии, посетили парк «Ривьера», знаменитую Ротонду; а спали мы в большом гамаке у неё на балконе, т.к. в комнате было жарко; и вообще, мы же за экзотикой ехали!

А дальше ехать было ещё интересней! По нашей просьбе, Галина купила нам билеты на поезд до Еревана; но, т.к. билетов в летнее время из курортных городов обычно не бывает, нам взяли билеты со следующей за Сочи станции, а до неё посоветовали «договориться» с проводником. Но не мы одни договорились! Когда мы вошли в наше купе, там уже сидела армянская семья из 5 человек! Проводник стал нам объяснять, что эти места заняты, т.к. на следующей станции сядут ещё 3 человека. Наши уверения, что мы и есть эти трое, ни к чему не привели: так и ехали мы до конца в двойном составе.