Бесплатный фрагмент - Лишний ребёнок лишней эпохи

ИЗБРАННОЕ

«Баллада вокзалов»

М.

Выход к платформам. Крашеный заступ.

В треморе рельсов мнётся

Казанский.

Люди друг друга

глазами

пронзают.

В ласках прощаний тонут вокзалы.

Меж двух ладоней — стекло. Весь мир замер.

…Как же Казанский пахнет слезами!

Вдаль мчатся скорые. Вот бы, чтоб вспять их…

Как же Московский стиснут в объятьях.

Вслед за вагоном! (Плод — назад к стеблю.)

Как же вокзалы

втоптаны в землю!

Сколько ж носов

в чьи-то щёки вонзалось.

Как купидоны нещадны к вокзалам!

Небо — сдавило, плен тёмно-синий.

Ты навидался,

Курский — о, циник! —

Взмахов и клятв, слёз недаром и даром,

Только не легче этим

двум парам

Рук —

надержаться

Пальцев за кончик сам —

Словно в огонь сейчас! —

Насквозь ладонь сеча;

Глаз —

навидаться.

Так беспризорничьи.

Скоро всё кончится.

Словно в огонь сейчас…

Громче прицепов, сигналов труб —

Только гремящие две пары губ!

Рельсов длиннее, свинцовее их —

Только одна тоска на двоих.

От Барселоны и до Ельца

Вместе с гудком

чаще бьются сердца.

От Мариуполя и до Оттавы

В стонах прощаний молкнут составы!

Хлеще либретто Шекспира — билет.

Мимо Бомбея, Помпей,

сквозь весь свет,

От Касабланки

с Канзасом

к Казани! —

Как же

вокзалы

пахнут

слезами.

Июль 2017

«Наше»

Нам и не надо лучшего

Дайте всего-навсего

Наше

А вечность в его чертах

Мы найдём сами.

2015 / ноябрь 2016

***

космос пахнет кровью

и мясом умерших в огне

голова собаки оживает

на наших глазах

но лучшее время это сейчас

внемли

и руку подними в сером небе металла

мы ждём даров

не надо нам помогать

больше

Март 2018

***

То, что мы делаем ночью,

Приоткрывает завесу

Непознанного

То что мы делаем молча

Нам до изжог известно

И просто оно

То что мы делаем лишь единожды

Хранит посыл и обществу, и веку

Безотчётным ребусом

То что мы делаем для любимейших —

Великая уступка человека

Собственным потребностям.

2015 / ноябрь 2016

***

М.

Перевяжи узелком

Горла раскатистый ком,

Перебинтуй крепежи,

Пересмотри рубежи.

Прошлого не поминай,

Сердце своё не тушуй.

Переживи меня,

Очень тебя прошу.

Зайцем на мушке не будь —

Деревом твёрдым будь.

Переживи всю муть,

С донышка вылови суть.

Все обойди полюса

И перехоти чудес —

И явятся чудеса

Под амальгамой небес.

С ресниц оботри водоём.

Достань проездной талон,

Пересиди за столом,

Где мы сидели вдвоём.

В щуплом кафе, где распят

Бродский — на нитках в гвоздях,

Стрелку мотай назад

И память развей, как прах.

Если позволишь, то я,

Призрак из облаков,

Наш раскол утая,

Объял б тебя, как балахон,

Приобнял, как раньше, сквозь сон,

Пере-утешил, прижав.

Так Бог обнимает перстом,

И роща — ветвями трав.

В груди посади семена —

Дыхания новые жни.

Переживи меня…

Как фазу переживи.

Октябрь 2018

***

величины не волнуют меня.

два плюс два равно судорожности,

три плюс пять равно незваному гостю.

но мир написан на языке нитей или рваной дерюги.

нам, в сущности, нечего с ним делать.

Июнь 2018

«О ноте посреди симфонии»

Западу — дело и дуги седых усов.

Небо — Востоку. И мокшу среди высот.

Северу — гнев и улыбку шальных богов

Югу — пляс Смерти шаманов под бубна зов

А посредине пути

Стоит человек,

Недоумевает, тужит

Он только хотел найти

родную душу

2015 / ноябрь 2016

***

И слов не хочется,

И ласк не хочется.

Любое творчество

Суть одиночество.

Апрель 2018

О ЛЮБВИ

«Для царицы»

Тебе, дева чуткая, нежная —

Со вздохом смешанная! —

Я упаду, взпою, взалкаю —

Ах какая!

Ни князь, ни мразь меня не спрашивает,

Есть ли краше — а нет!

Я давно к тебе звал, слал —

Не со зла! Спасла!

Тянется, ищется твоего жеста,

О, женское!

Москва, новых сил напоённая осень —

Оземь!

Просим мы, люди, сами — нас изманить —

Вот магнит!

И чтоб забылись прочего имена там —

Их не надо!

С кружкой зевакам, у висков с ватой —

Вы что! Свята!

Сквозь смех — себе: «Сахарный лоб, не влюбись!»

(Такому ли скажешь: брысь?)

Ты значительная, ты гордая.

Тугая же морда — я!

Но для царицы, от гнёта чувств —

Честь — потщусь!

Я бы голову у виска

Расплескал! Чтоб в бокал,

И бокалом лакал

Любви молока!

Сентябрь 2015

***

Ангел усердный мой, ангел спесивый!

Мы о покое, взяв, не спросили.

Рядом кадит, округляясь, Садовое.

Где-то проспекты гудят содомами.

Где-то гремит суета чужой свадьбы.

Как тротуар горит цветом асфальта!

Вечер декабрый покажется вскорости.

Ныне — хватай светоотблесков горсти!

Договорились чего не выбалтывать.

Ты обнимала,

и я обнимал тебя.

Блики, струясь, превозносят судьбу.

Вместе лишь двое, и то уж — суть бунт!

Следом Арбата смычки и кофейня

Нам улыбались благоговейно.

Улица в послеобеденном сне.

Солнце скребётся легонько о снег.

Личиков детских смеются овалы.

Я целовал тебя,

ты целовала.

Вместе со всеми, вместе одни мы.

Видишь — трясусь, что тебя кто отнимет!

Сладко — брусчаткой: как спелою вишенкой.

Фёдор Михайлович бдит за Воздвиженкой.

Где же там, где фешенебельный Балчуг?

Ты — просто девочка.

Я — только мальчик!

Кто так дивительно порешал —

Глянь, как сверкают пальто парижан.

Кличут газетчики — рад, не про нас.

За горизонтом глядит Монпарнас.

Набережная в мольбертах бесчисленных.

Не Маросейка, чай, не Пречистенка!

Шляпы цилиндрами. Трости безмерные.

За горизонтом глядит бессмертие!

Кабриолеты свистят, как праща.

Прощала заранее,

я прощал.

Гарсоны снуют, не щадя кальсон.

Вокруг артистов — народу кольцо.

Какой там декабрь? Павлинится март.

В дымке сигар проступает Монмартр.

Воздух — как будто сепийно-песчаный!

Я обещал,

и ты обещала.

Ты смотришь розовым,

я вижу розовым.

Томный фонарь заменился берёзой.

Глянь, вековечится песнями рощица,

Песнями птиц. Как поётся! Как ропщется!

Глянь, как осаниста, чинна осина.

Из-под ручья рты круглят караси нам.

Ты — под берёзу,

и я под родимую.

Мы — побродившие, мы — побратимами.

Дым от избы в дали ветром несён.

Ты осовела,

меня клонит в сон.

Ты на плечо положила мне голову.

Сёла — на весь горизонт частоколами.

Пашни глядят, подбоченясь оградами.

Так хорошо тебе,

так мне отрадно.

Через дремоту — послушай, послушай:

Где-то вдали нам гудит общий случай.

Слышишь, гремит обезмудренный век.

Где-то шпиль башни уставился вверх.

Где-то вдали — грусть,

антенна,

Ремарк.

Ты задремала.

Я задремал.

Ангел далёкий мой, ангел красивый!

Ты ли не лучшая анестезия.

Декабрь 2015

***

Ты, нуминознейшая порочница,

Что мне сквозь дрёму тебе бормочется?

Мной распавлинена пуще барокко

Ты, цветок зла, суть святого порока.

(Всё же цветок.) (Всё же зла.) Веет вереском

Плаха, что ухать в больной голове резка.

Веет террасой, луною над ивой —

Столь субъективно, и столь наивно,

И столь — надрывно! Молящ, захочет

Ответа — хоть каплю, хоть с пальца кончик! —

…Промахом. Просьба в закрытое ухо ей.

(Благоухает? Скорей, плаха ухает —

Веет верой, что радость смножится,

Верой-нитью. И рвущими ножницами!)

Веет смолкшим голосом в хоре,

По сути — последним. Отказ не греховен

Ежели (хоть сминает и режется),

Ты всё равно мне — сладчайшая грешница.

В красном углу заробеешь нагло.

Ты — ангел смерти. И всё-таки ангел!

Может, не в мозге, — хоть в небе останься,

Бесом взирая с иконостаса!

Январь 2016

«Пластмасса и тремор»

М.

Мы тульпы друг друга,

Мы тени друг друга

На стенах пещеры от жара кострища

По пыльным дорогам в пятьсот километров

Из двух грудных клеток несётся огонь

И несутся огни

Дни бегут как улитки

Проползают как пули

Звенят словно нож на шоссе Калифорний

Сияют как ночь и твердеют как дым

Пространство и время

Пластмасса и тремор

Сквозь это — а также

Сквозь радость сквозь слёзы от воображений намеченных встреч обещаний и ласок, игры в кошки-мышки на струнах двух взглядов и двадцати пальцев сплетённых в рогожку, прочнее цемента ранимей пульпита короче чем вздох и длинней расстояний

Мы страхи друг друга