Бесплатный фрагмент - Лис из долины лотосов

Извините за возможные ошибки в этом тексте. Мы постарались, чтобы он был как можно более точным с точки зрения орфографии благодаря проверке ИИ. Тем не менее, каждый, кто читает этот текст, должен помнить, что перед ним есть выбор: пройти мимо или углубиться в содержание данного произведения. За словами скрываются аккорды чувств, и если каждый звук резонирует в вашей душе, то, возможно, стоит задержаться и внимательнее вслушаться в эту симфонию.

Ведь текст — это не просто набор букв и слов, это целый мир, приглашение войти в мир идей и эмоций, отправиться в путешествие по страницам, где каждый поворот сюжета несет тайну. Хотя извинения автора могут создать тень сомнения у некоторых, для других это будет приглашением исследовать, рискнуть окунуться в глубины строки и найти там что-то свое, уникальное.

Итак, дорогой читатель, выбор за вами. Позвольте тексту быть проводником, или же благословите его своим невниманием, даруя шанс быть замеченным тем, кто в поисках.

Пролог

Ранняя осень, природа медленно начинает готовиться к зимнему сну, окрашивая окружающий мир в теплые, приглушенные тона. Деревья, некогда роскошные и зеленые, постепенно превращаются в настоящие произведения искусства. Их кроны наполняются золотыми, оранжевыми и красными оттенками, будто художник, вдохновленный сменой времен года, не жалел самых ярких красок для своей палитры.

Шелест листвы под ногами напоминает о том, что время движется вперед, и с каждым порывом ветра листья устремляются в свой последний воздушный танец, покидая ветки деревьев. Это создаёт ощущение хрупкости и эфемерности момента, как будто осень старается запечатлеть в памяти наше собственное временное существование. Деревья же, освобождаясь от листьев, на время обнажаются, раскрывая свои истинные формы и линии, такие скромные и строгие в своём зимнем ожидании.

Клан Тигрового когтя зажёг факела, прислужницы снуют туда сюда, ожидая повитуху.

В этой таинственной и волшебной сцене, где природа будто бы затеяла собственное представление, начинается вечер. Закатные лучи солнца окрашивают небо в оттенки розового и фиолетового, оставляя последние отблески дня на листве, как будто заключая его в золотую рамку. В воздухе стоит запах влажной земли и осенних трав, словно природа сама себе подготавливает мягкое покрывало для зимнего сна.

Андри Ёэ в волнении ходит словно заведённый протаптывая один и тот же путь возле покоев Цунадэ. Он не властен войти. Его дорогая супруга ждет своего часа, и он не смеет нарушить установленный порядок, хотя каждое мгновение ожидания кажется ему вечностью. Небо уже полностью затянулось вечерними сумерками, оставляя лишь слабые отблески света на горизонте. Внутри покоев слышны приглушенные шаги и тихие голоса, каждый звук отдаётся в сердце Андри, как удар колокола.

Паутина неясных мыслей и тревог охватывает его разум. Ли Андри Ёэ размышляет о том, каким будет их новый мир, когда в их жизни появится новый член семьи. Мучительные вопросы, как свет зари, разрывают его душевный покой: сможет ли он быть достойным отцом, быть опорой и защитой для своей семьи? Смогут ли они встретить все трудности, как встретила их осень — с тихим достоинством и уверенностью в неизбежности перемен?

Внезапно, в тишине вечерних покоев, раздается крик вопль боли Цунадэ. Этот звук разрывает тишину и наполняет его сердце страхом. Андри Ёэ как будто падает во тьму, но в то же время. Он замирает, не решаясь двинуться.

Наконец, дверь открывается, и повитуха опустив глаза сжимая в своих окровавленных руках полотенце шепчет.

— Мастер Андри Ёэ прошу войти вас, — произносит она, и для Андри мир перестает существовать вне этого мгновения. Как только он входит, его словно ошпаривает током. Тусклый свет комнаты будто предзнаменует потерю надежды. Юноша едва дышит, его возлюбленная супруга лежит едва живая на кровати, её белокурые волосы раскинуты по подушке, как золотистые лучи солнца, наползающие на поверхность воды в момент заката. Её глаза, обычно яркие и полные энергии, теперь прикрыты, в длинных ресницах запутались солёные слезы. Андри застыл на пороге, сердце его мучительно сжалось, тело охватил озноб. Ему казалось, будто время замедлило свой ход, навсегда запечатлевая этот момент в его памяти. Кровать испачкана в крови Цунадэ. Он едва осмеливается подойти ближе, боясь нарушить хрупкое равновесие между жизнью и смертью, которое кажется застыло в воздухе. В это мгновение, в столь нешуточный час, он ощущает, как его собственное существование дробится на осколки — каждый из них открывает перед ним новую грань неизведанного. Взгляд его прикован к супруге, и Андри молится, чтобы волна боли, что пронзает его сердце, не была последним прощальным страданием перед уходом любимой.

Медленно, с величайшей осторожностью, словно стараясь не разрушить самое малейшее движение, Андри приближается к постели. Повитуха стоит рядом, её голос звучит как проклятье.

— Мастер Андри Ёэ, роды очень тяжёлые мы боремся за жизнь, но… вы должны выбрать мать или дитя.

Мир Андри рушится в одно мгновение, словно карточный домик под дуновением ветра. Вопрос, поставленный повитухой, звучит как безжалостный ультиматум судьбы. Время здесь, в этой комнате, замерло, и каждый вдох кажется ему усилием против течения, против жестокой реальности данного выбора. Андри Ёэ медленно садиться на колени, рядом с супругой, медленно переплетая свои пальцы и её вместе, смотрит не отрывая своего печального взгляда от Цунадэ, её лицо спокойное, но бледное, словно мерцающее в полумраке. Её дыхание едва слышно, как шепот осеннего ветра, и он понимает, что сможет потерять её в любую секунду.

Внутри мастера Ли Андри разгорается борьба, как буря, грозящая разорвать его на части. Его взгляд скользит к повитухе — её глаза полны сострадания, но вместе с тем и тверды. Она ждёт ответа, и времени на раздумье не остаётся. Кажется, что весь мир ждёт от него решения, которое ни один человек не должен принимать в одиночестве. В голове у него проносятся образы будущего, в котором он либо останется с Цунадэ, либо будет помнить её лишь по воспоминаниям, обнимая их ребёнка — плод их любви и надежд.

Андри Ёэ продолжал стоять на коленях перед своей возлюбленной, держа её руку, его разум заполнили бесчисленные мысли и эмоции, сталкивающиеся друг с другом, оставляя за собой оглушительное эхо. Вспомнились моменты их совместной жизни: первые встречи, обещания, данные под звездами, и сейчас — в этой комнате, полной трагического молчания. Он не может представить себе жизнь без Цунадэ, её смеха и приключений, которые они обещали разделить. Но, как он сможет жить, зная, что его ребёнок никогда не узнает материнскую ласку и любовь?

Руки Андри задрожали, его сердце билось в ритме ужаса и предстоящего выбора. Однако где-то глубоко внутри него вспыхнуло понимание: ребёнок — это будущее, это часть их обоих, и это, пожалуй, самое трудное решение может в конечном итоге стать сильнейшим проявлением их любви. Украдкой взглянув на повитуху, он понял, что его долг теперь заключается не только в защите, но и в том, чтобы дать жизнь новой надежде.

Но, в тот момент, когда слова почти сорвались с его губ, Цунадэ, неожиданно для всех, открыла глаза и посмотрела прямо в его душу. Её голос, был слаб:

— Любимый.

— Молчи, — Андри словно в агонии стал посыпать лицо Цунадэ поцелуями. — Прошу побереги силы моя любовь.

— Андри Ёэ, — девушка едва коснулась ладони юноши, — Наша любовь была обречена с самого начала…

— Нет, не говори так… — возразил юноша.

— Я демон цветов, полукровка. Такие, как я долго не живут, но я счастлива была любить тебя.

Андри Ёэ с трудом удерживался от того, чтобы разрыдаться. Он не мог поверить в услышанное. Каждый миг их совместной жизни был драгоценен для него, и он не мог смириться с тем, что эти моменты могут стать последними. Цунадэ, такая хрупкая и одновременно сильная, всегда была источником света в его жизни. Казалось, мир начал рушиться вокруг, но в её глазах все ещё было столько тепла и любви, что он чувствовал, как его сердце загорается надеждой.

— Ты говорила, что не оставишь меня, — прошептал Андри, его голос дрожал от эмоций. — Наш ребёнок… он должен знать, что такое любовь между родителями. Он должен чувствовать твоё присутствие в каждом мгновении своей жизни.

Цунадэ слабо улыбнулась, её глаза излучали нежность и заботу.

— Наш ребёнок узнает обо мне через тебя. Ты передашь ему всю нашу любовь. Я верю в это, Андри. Я верю в тебя, — произнесла она, и её слова эхом разнеслись в тишине комнаты.

Тяжёлое молчание нависло над ними. Андри Ёэ почувствовал, как её рука ослабела в его ладони. Он знал, что времени осталось не так много, но каждый момент, каждое дыхание с ней стали для него бесценными. Он подумал о будущем, о том, как он будет растить их ребёнка, рассказывая ему о той невероятной женщине, которая безгранично любила его и его отца. Но сейчас, пока ещё бьётся её сердце, он будет держать её рядом, запоминая каждый миг, чтобы навсегда запечатлеть его в своей памяти.

Его голос дрожит, когда он произносит слова, которые кажутся невыносимо тяжелыми:

— Как бы ни сложилась судьба, я всегда буду любить тебя. Наши души всегда будут связаны сквозь время и пространство.

Пальцы супруги слабо сжимают его руку. Ли Андри Ёэ глубоко внутри знает, что каким бы ни был его выбор, он сделан в любви.

Мастер Ли Андри медленно отодвигается и переводит взгляд на повитуху, снова и снова повторяя в уме свои молитвы. Силен в своей слабости и устремлённый к неизбежному, Андри, дрожащим голосом, шепчет:

— Спасите нашего с Цунадэ ребенка, прошу вас…

Повитуха лишь грустно кивнула, полная понимания и сочувствия.

— Оставьте нас, мастер. — попросила женщина.

Андри неохотно отпустил руку Цунадэ, похолодевшей и почти безжизненной, ощущая, как часть его сердца остается с ней. Он сделал шаг назад, чувствуя, как мир вокруг него превращается в шепоток сна, в котором реальность нежелательно смешивается с неумолимым болью утраты. Теперь он оставил свою любовь в заботливых руках повитухи, с надеждой на новую жизнь, которая вскоре появится на свет.

Он вышел на улицу, под кроны старых деревьев, чьи листья шептали древние заклинания времени, очевидцы многих судеб, пришедших и ушедших в этом мире. Ветер, казалось, подхватывал его мысли, унося их далеко за горизонты понимания. Андри Ёэ прижался спиной к стволу дерева и взглянул вверх, туда, где звезды все так же спокойно светили на бескрайнем ночном небе. Какие же обещания были даны под этими звездами, подумал он, и какие ещё предстоит сдержать?

Тишина вокруг была пронзительной, она сворачивалась в шумную симфонию прошлого и будущего. Мастер Андри Ёэ закрыл глаза, погружаясь в память о Цунадэ, её голосе, смехе, её улыбке, которая стала для него источником невероятной силы. Он знал, что эта сила, память о ней останется с ним, как неугасимое пламя, чтобы направлять его в самые темные дни.

Но, сейчас ему было невыносимо больно, и слезы невольно текли из его прекрасных словно озёра глаз. Юноша не мог сдержать своих эмоций, его жизнь это череда испытаний…

Ворота Клана Тигрового Когтя отворились.

— Императрица…

Императрица прошла через ворота, ступая по гранитным плитам, её присутствие было величественным и торжественным. Она излучала спокойствие и уверенность, которые казалось, переливались в сам воздух вокруг неё. Её глаза окинули собравшихся всевидящим взглядом, прежде чем остановиться на Андри, чьи слёзы всё ещё блестели на его щеках. Этот юноша с грустью в глазах посмотрел на неё.

— Андри Ёэ, — произнесла Кун Юань, её голос был мягкий, но властный, — Что стряслось?

Андри глубоко вздохнул, словно пытаясь вобрать в себя силы из самого воздуха. Он опустил свой взор вниз, избегая её проникновенного взгляда, едва сполз по сволу дерева, оказываясь на коленях. Силы оставили его в это мгновение. Императрица медленно подошла к нему, её красное ханьфу разлеталось на ветру, каштановые волосы водопадом струились по спине, словно живой шелковый поток. Присутствие Кун Юань успокаивало, словно тишина перед рассветом, девятихвостая села напротив Ли Андри.

— Андри Ёэ что случилось?

Юноша осторожно взглянул на Императрицу. Он не мог сдержать эмоций.

— Цунадэ, — слова юноши переходили на крик, его отчаянье смешалось с раскатом грома, разрывая небеса от боли. На землю упали первые капли дождя, по плечу девятихвостой потекла кровь. Юноша от своего горя сжал зубы на плече Кун Юань. Императрица чувствовала в воздухе запах смерти. Её ладонь заботливо погладила юношу во волосам.

Кун Юань молчала, позволяя Андри выплеснуть свою боль. Каждый из его рыданий отзывался в её сердце, но она не собиралась прерывать этот поток эмоций. Императрица знала, что слова в такой момент могут быть бесполезны. Вместо этого она вложила всю свою материнскую теплоту и сочувствие в жесты — её руки осторожно обняли юношу, давая ему всю необходимую поддержку.

Дождь усиливался, превращая мир вокруг в водную вуаль, скрывающую слёзы на щеках Андри. Императрица терпеливо ждала, пока его истерзанные душевные муки начнут утихать. Она смотрела на небо с мудростью тысячелетий, зная, что жизнь всегда преподносит испытания, которые кажутся невыносимыми. Но судьба девятихвостой была защищать и вести свой народ сквозь грозы и бури, даруя ему надежду и веру в лучшее.

Спустя несколько минут, которые казались вечностью, Андри наконец обрел хоть немного покоя. Его плечи перестали содрогаться, а слёзы истощились, как исчерпанный источник. Подняв голову, он снова посмотрел на Кун Юань почти с извинением, и в его глазах зажегся проблеск благодарности. Он повторил, сдавленным голосом:

— Цунадэ… она…

Кун Юань не дрогнула, её глаза остались невозмутимыми и полными сострадания. Прощение и понимание перетекли через её душу, когда она увидела страх, гнездящийся в сердце юноши. Девятихвостая лаского взяла лицо юноши в свои ладони, пытаясь вложить в него мужество своим тихим присутствием.

— Жизнь порой сурова к тем, кто её открывает впервые, — голос девятихвостой, был как чистый ручей, уловимый лишь тем, кто действительно прислушивается, — но ты должен помнить, Андри, что за болью всегда следует облегчение. Мы не одни в этом мире, и время лечит даже самые глубокие раны.

Под непрекращающимся дождем, который был словно слезы небес, Мастер Андри Ёэ понимал, что настоящая сила внутри, а не снаружи, но, сейчас он был подобен хрупкой сломанной вазе. Императрица медленно поднялась, пригласив юношу следовать за собой. Она не оставит его наедине со своим горем, ведь он был, как молодой росток, нуждающийся в защите. В её защите, пусть это даже рана души, Кун Юань была нужна мастеру Ли Андри, как всегда…

***

Сдавленный воздух от жара земли разверзнутых гор. Трещины пропитанные жаром магмы, красный песок под ногами подобно реке крови. Раскалённое дыхание подземных недр, словно невидимый хищник, пробирается сквозь узкие щели, разрываясь шипением и глухим рёвом. Звуки, которые издают эти глубинные разломы, наполняют пространство вокруг напряжением, обрамляя величественный пейзаж невидимой границей. Огонь, питающийся недрами земли, проливается яркими вспышками на ночное небо, как неукротимая стихия, отдаляясь от своего прибежища лишь на мгновение, чтобы обратно вернуться в неистовстве.

Камни, лежащие вдоль русла трещин, кажутся покрытыми изморосью огня — тонкие нити раскалённого газа стелются по их поверхности. Здесь всё, даже сама природа, подчинено воле кипящей магмы, являющейся сердцем этой зажжённой земли. Обжигающий аромат серы и расплавленного металла впивается в кожу, проникая вглубь и заполняя разум, погружая в транс необычайной красоты и смерти. Каждый шаг по этому раскаленному морю кажется поединком с невидимым врагом, ступенькой к забвению и вечности.

И всё же, несмотря на кажущуюся опасность, в этом мире горящей земли присутствует странная гармония. Красный песок, населяющий подобное арене помещение, качается под лёгким дуновением ветра, словно живое существо, шелестит своими зернами, создавая мягкую симфонию и напоминая о том, что каждый звук — это часть великого колдовства. Здесь ритм жизни не замирает под гнётом жара и давления; наоборот, он бурлит и пульсирует в едином дыхании с землёй, доказывая свою неуступчивость любой тревоге и опасности.

Даже солнце, склоняющее свой путь к горизонту, выглядит здесь иначе. Его лучи, преломляясь в раскалённом воздухе, окрашивают всё вокруг в оттенки пурпурного и алого, придавая окружающему миру нерукотворную красоту, покоряющую своей первозданной дикостью. В этом пылающем мире, будто призраки, возникают и исчезают образы далёких времён, когда земля была молода и темпераментна, напоминая о вневременном плавании, в котором мы все находимся.

На вершине кровавого пика, пика стоит поместье, вход куда охраняют два нефритовых дракона как безмолвные стражи. И в этом уединённом поместье, укрытом среди вулканических пиков, жизнь продолжает течь в своем особом, почти древнем ритме. Древесина, которой отделаны стены здания, давно пропиталась ароматами смолы и полынной горечью, напоминая о давних временах, когда здесь кипела иная жизнь. За массивными дверями, украшенными искусной резьбой, скрываются тайны предков, неоспоримые свидетели эпох, когда мир был юн и полон тайн. Казалось бы, здесь, в этом заброшенном уголке, время замерло, но невидимые силы продолжают своё движение, поддерживая нерушимый баланс.

Внутри поместья царит полумрак, успокаивающий словно старинные чарами. Огни, мерцающие в лампадах, отбрасывают причудливые тени на стены, оживляя замершее пространство. Величественные залы пронизывает тихий шёпот истории, слышный только тем, кто готов услышать. Каждый звук в этих покоях, от едва заметного шороха до мощного раската грома, становится частью единой симфонии, вызывая образы прошедших времён и событий, давно забытых и ныне живущих только в легендах.

— Ещё один свиток, — мужчина раздражённо швыряет свиток в сторону горящего каминам.

— Кто-то сегодня не в духе, — На пороге раздражающе словно проклятье появился белокурый мужчина, его волосы аккуратно были вплетены в хвост, фиксируясь нефритовой — и золотой заколкой. Его серые глаза, словно бездонные озёра, изучающе смотрели на мрачного обитателя помещения. Тот слегка поморщился, но всё-таки нашёл в себе силы ответить.

— Сё Чувством, да ты шутник, — колко бросил Сэнь Вэй. Глаза юноши были наполнены гневом. — Я не понимаю почему мы здесь!? — мужчина развел руками. — В нижнем мире!?

— Я вижу, ты прогуливал наши уроки в юности. — Чу поставил на стол перед братом, тарелку с только что испеченными сырными булочками, да бы тот умерил свой пыл.

— Я владыка демонов…

Сё Чу грозно стукнул кулаком по столу, смотря на Сэнь Вэя.

— Точно прогуливал. Я вижу, что титулу своему ты не слишком соответствуешь, — с лёгкой усмешкой продолжил Сё Чу. — Мы сейчас находимся в нижнем мире где балом правят кровожадные и мерзкие твари. И только истинные носители божественной ци лотоса и кувшинки, ступают на эту землю как стражи. Чтобы не дать им пробраться в средний мир или мир людей.

Сэнь Вэй раздражённо откинулся на мягкое кресло, холодный взгляд его глаз впился в потолок, который, казалось, отражал бескрайний мрак. Он не мог принять ту ответственность, которую возложила на него судьба. Это место, эта жаркая, давящая земля, казалось, угнетала его своим присутствием, напоминая о том, как тяжела ноша, возложенная на его плечи. Он устал скрываться от своей природы, от того, кем он был на самом деле, но не мог позволить себе слабость перед единственным, кто мог его понять.

Сё Чу же, напротив, оставался спокоен. На его лице играла улыбка, словно ветер, обдувающий гребень гор. Он знал, насколько сложна эта роль, но также знал, что брат справиться.

— Как раз, я их хорошо помню, — Сэнь Вэй скривился в лице, быть из благородной семьи, с великой ци данной тебе божествами, было не самым приятным. О, чем мог мечтать человек. Бесконечные тренировки, исполненные строгими наставлениями мастеров, и непрекращающееся давление со стороны старших — это не было тем, чего он желал на самом деле. Иногда ему казалось, что они платят слишком высокую цену за эти легендарные силы. Казалось бы, безграничная власть, но в то же время — бесконечные рамки и оковы. Сэнь Вэй чувствовал, как его собственные шаги становятся все более неуверенными на этом пути.

— Когда-нибудь ты поймешь, почему мы это делаем, — помнится, говорил ему отец, печально глядя вдаль, словно видел перед собой некую незримую грань. Тогда Сэнь Вэй лишь кивал, не вникая в истинный смысл этих слов, но со временем он начал замечать, как внутренний конфликт разрастался внутри него самого. При этом каждое утро начиналось под звук гонга, в ожидании нового этапа тренировок, новых испытаний, в которых ему приходилось всматриваться в себя, стремясь разглядеть то, что ранее оставалось скрытым.

Иногда, в паузах между тренировками, он сбегал на окраины леса, где воздух был плотнее от влаги и тумана, укрывался в густых зарослях, чувствуя, как тишина обнимает его. В такие моменты мужественный облик воина уступал место мечтателю, который желал простых человеческих радостей: полюбоваться закатом, вдохнуть аромат распустившихся цветов, послушать шепот ветра в кронах деревьев. Он отплетал в своих мыслях другую жизнь, где все было иначе.

Однако каждая ночь возвращала его к реальности, напоминая о долге и истории его рода. Бремя ожидания, возложенное на его плечи, не позволяло отринуть все это и просто следовать за своими желаниями. Он знал, что должен пройти этот путь, сделать выбор и понять, во имя чего он был рожден. В глубине души Сэнь Вэй надеялся, что когда-нибудь он найдет ответы и, возможно, даже создаст свою собственную легенду, отличную от тех, что были написаны для него веками ранее. — В нижнем в мире заточено само зло имя которому Пустота, если он скинет свои золотые путы, — с сарказмом продолжал Сэн Вэй, то мир верзгнеца во тьму, всё живое погибнет и ни останется ни чего. Пустота поглотит мир. И только сила лотоса и кувшинки способна сдержать зло здесь. Из поколения в поколение после смерти передаётся пост, а с ним и ответственность за весь мир… — немного помолчав, словно пытаясь ощутить послевкусия сказанного. — Я стал злым. Я черный лотос и я владыка демонов. Что я делаю здесь не ясно… Ведь будучи тьмой я могу освободить Пустоту.

Сё Чу улыбнулся.

— Но, ты ведь до сих пор этого не сделал. Значит не вся та тьма ещё владеет твоим сердцем, — сказал он с теплой насмешкой, склонив голову набок. Его глаза, полные понимания и спокойствия, пробивались через мрак, который поглощал путь их разговора. — Хотя твоя война внутренней тьмы и света, несомненно, непроста, она делает тебя тем, кто ты есть. Это равно и тяжесть, и благословение такого рода.

— Ты, как черный лотос, между сомнением и истиной, светом и тенью, — продолжил Сё Чу с задумчивостью, как будто произнося древнюю мудрость, сплетённую из нитей бесчисленных жизней. — Ты — часть мира, большая его цель, и иногда сама его борьба. И даже если тебе кажется, что тьма весомее света, даже ее слабый отблеск может сиять ярче, когда в нём заключается вся твоя суть.

Сэн Вэй молчал некоторое время, осмысленно всматриваясь в пустоту своих пройденных путей. Он сознавал, что играет на грани молитвы и проклятия, осознавал свою особую роль — человека, уверенно стоящего на перепутье миров. Его сила могла возродить или уничтожить всё, что существовало в мимолетных страницах времени. Всё, что казалось ему таким мягким и хрупким, скрывало в себе глубинное значением способов сохранять равновесие.

Но, несмотря на это знание, его сердце томилось стремлениями обрести свободу. Он желал увидеть нечто большее, оставить свой собственный отпечаток на историях, которые творили другие. В мире, где пустота могла стать всем, важно было помнить, что даже единственный лотос — однажды распустившись, способен изменить течение событий. И в этом заключалась загадка, с которой ему предстояло жить.

— Зато я не долго буду торчать с тобой здесь, — Воодушевленно раскинул руками Сэнь Вэй. — У меня есть сын, семечко моего лотоса и рано или поздно он придет и займет моё место. А вот у тебя дочь полу человек полу ёкай и там нет ни намёка на силу которая теплиться в тебе.

Владыка демонов рассеялся.

— Смейся, смейся, — Сё чу самодовольно хмыкнул, слова его брата не особо его задевали. — Иногда чудеса случаются.

— Наивный дурак, — Сэнь Вэй взял булочку принесённую братом. Как вдруг небеса развернулись в бликах салюта. — Что такое.

— Идём, — Чу схватил брата за руку и потащил на улицу.

Уже там в ночном небе в кровавом зареве медленно раскрывалась кувшинка. Лепестки кувшинки развернулись в небесах, озаряя тьму светом, который казался почти осязаемым. Каждый лепесток пульсировал, словно сердце, наполняя воздух таинственным шепотом.

— Проси и будет тебе чудо… — Сё Чу помрачнел но старался улыбаться. Сэнь Вэй взглянул на брата.

— Чу…

— Сила кувшинки обрела свой… — Голос Сё Чу дрогнул. Он, невольно схватился за сердце. Он прекрасно понимал, если на небе зажглась кувшинка, то, значит, его драгоценная дочь умерла. Суровая правда бытия божественная ци и демоническая вступают в конфликт с ребенком и дитя в итоге один из двух погибает. Цунадэ умерла… но подарила миру новую кувшинку.

Сэнь Вэй почувствовал, как его сердце сжалилось, когда он увидел слезы в глазах Сё Чу. Хоть он и не мог полностью понять всю глубину утраты брата, но знал, что сейчас самое главное — быть рядом. Он осторожно обнял его, ощущая, как тело старшего брата содрогается от подавленных всхлипов.

Сё Чу взглянул на владыку демонов, переживая весь спектр эмоций, от радости до потери. Говорить об этом не хотелось.

— Скоро лотос и кувшинка встретятся.

Сэнь Вэй немного отступил назад, сделать он ни чего не мог, только лишь быть собой.

— Дедуля… — с игривой усмешкой вырвалось из уст владыки демонов.

— Не называй меня так, — Сё Чу капризно взвизгнул.

— Дедуля, дедуля, — Сэнь Вэй стал провоцировать брата. Замолчал и с пущим энтузиазмом утвердил. — Дедушка.

Сё Чу закипел от злости, на его лице появился румянец.

— Иди сюда… Что ты убегаешь… Я сейчас тебе уши надеру владыка демонов.

— Не догонишь… Не поймаешь… Потому что, что? — Пауза, Сэнь Вэй расплывается в улыбке. — Правильно Дедуля.

— Иди сюда, я тебя сейчас бить буду.

Сё Чу ринулся за братом, пытаясь поймать его ускользающую фигуру. Земля под ногами казалась такой мягкой и зыбкой, как будто каждый шаг давался с трудом. Улыбка наконец-то прорвалась сквозь его скорбь, как солнечный луч сквозь облака, и он даже почувствовал какую-то легкость, несмотря на недавнюю потерю.

Бег за Сэнь Вэем был утешением. Он отвлекал от боли, от мыслей о дочери, чья жизнь оборвалась слишком рано. Каждый шаг, каждый смех перемешивался с пылью и ветром, создавая иллюзию беспечной игры, как в детстве. Когда они были детьми, они всегда так убегали в поисках новых приключений, где братья могли оставить горести взрослой жизни далеко позади.

Вдруг Сэнь Вэй остановился и обернулся, его взгляд стал неожиданно серьёзным, как будто он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Потом его лицо снова расплылось в шаловливой улыбке, и он, сделав вид, что собирается убежать, вновь поглядел на брата, оставляя свои настоящие мысли ненарушенными.

Сё Чу, наконец, догнав его, заключил младшего в крепкие объятия, в которых заключалось столько понимания и братской любви. В эти краткие мгновения была вся их жизнь, переплетенная нитями радости и боли, и они знали, что смогут пережить любые испытания, потому что в их сердцах всегда будет место для незамысловатой, но неподдельной игры.

Глава1. Тихая песнь юности

— Саян, помедленнее, — в сердцах возмущался мальчик лет пяти, быстро перебирая своими ногами чтобы нагнать юношу. — Я не успеваю.

— Нилуфар, а тебя ни кто и не просил увязываться со мной. — Юноша резко остановился и повернулся к мальчику, его серебристые волосы играли в лучах солнца, а нежный снежный ветерок окутывал его лицо, добавляя немного загадочности в его образ. Нилуфар нахмурил брови, но не отступил, хотя ясно было, что его это сильно задело.

— Ты же знаешь, я никуда без тебя не пойду, — уперто сказал мальчик, выравнивая дыхание после этой стремительной погони. — Мой долг, как члена Клана Тигрового когтя охранять и защищать наследного принца, — Нилуфар почувствовал, как мороз щекотит его щеки, мальчик невольно погладил свои тёмные волосы.

Саян с усмешкой посмотрел на Нилуфара, его глаза выражали смесь досады и восхищения. Он знал, что мальчик говорит искренне и даже в свои юные годы проявляет стойкость и отвагу, достойные истинного воина. Однако Саян ещё не привык к мысли о том, что его независимость теперь под пристальным наблюдением младшего товарища, который, несмотря на возраст, не уступал в своём намерении следовать за ним повсюду.

— Ладно, ты победил, — вздохнул Саян, в его голосе всё же слышалась тень признательности. — Но, давай сделаем так: ты обещаешь не мешаться под ногами, а я обещаю не отрываться слишком быстро. — Саян задумчиво взглянул вдаль, ощутив, как прохладный ветер перемешивается с ароматом хвои, напоминающим ему о родных краях.

Нилуфар поднял голову, улыбка засияла на его лице, словно луч солнца, прорвавшийся сквозь облака.

— Саян. — осторожно протянул мальчик. — Ты думаешь это хорошая была идея… — голос сына Главы Клана Тигрового Когтя перешёл на шёпот. — Покинуть поместье Снежной фантазии, и вместо того чтоб пойти на тренировку, сбежать!? Тебе, как наследному принцу не устроят нагоняй?

Юноша задумчиво поднял взгляд в небеса, его волосы покрытые серебром, были словно озёра наполненные прекрасными лотосами, зеленые глаза подобно нефритам блестели на солнце переливаясь радужными оттенками.

— Нилуфар, в жизни всегда есть место для приключений, — ответил Саян, улыбаясь и уверенно опуская руку на плечо мальчика. — Иногда нам необходимо нарушать правила, чтобы ощутить вкус настоящей свободы. Этот мир настолько обширен и удивителен, что было бы преступлением не исследовать его, особенно когда на горизонте такие дни, как сегодняшние.

Нилуфар обдумывал его слова с неожиданной серьезностью для своего возраста. В детском сердце уже рождались мечты и стремления к чему-то большему, новым открытиям и опыту. Возможно, именно с Саяном он мог бы освоить этот необъятный мир, в котором сверкающие льды перекликались с бескрайними лесами, а каждый ветер приносил запах приключений.

— Но, как думаешь, они сильно будут злиться, если узнают? — спросил Нилуфар, его голос стал смешанным от чувства предвкушения и лёгкого беспокойства, что его ожидает при возвращении в поместье. Он посмотрел вдаль, туда, где лес соединялся с горизонтом, словно приглашая их вглубь тайных тропинок, полных загадок и невероятных секретов.

Саян рассмеялся, задорно мотнув головой, будто это был всего лишь пустяковый вопрос, на который уже был известен ответ.

— Я уверяю тебя, Нилуфар, если нас ждёт наказание, то это будет стоить того. Вместе с этим ты всегда сможешь полагаться на меня и мои плечи, чтобы преодолеть любые трудности. Так что, наш славный воин Клана Тигрового когтя, готов ли ты узнать, что скрывает этот день?

— Наследный принц Саян, спешу напомнить вам, о том что вам всего тринадцать лет, и о важности тренировок которые укрепляют тело и дух, а так же о связи со своей семьёй и корнями. — Нравоучительно начал мальчик, хоть ему и было всего пять лет и разница с наследным принцем была ощутима, он не боялся Саяна. Сколько он себя помнил, они много времени проводили вместе, так как мастер Андри Ёэ очень часто встречался с Императрицей Кун Юань. Нилуфар очень много видел, и с одной стороны понимал желание свободы со стороны Саяна. Император и Императрица вечно были заняты, наследный принц рос в одиночестве, но, в жёстких границах и рамках.

Саян с ласковой улыбкой посмотрел на младшего товарища, понимая, что забота и преданность Нилуфара не давали ему покоя. Юноша знал, что ему предстоит многому научиться, и, возможно, именно таким моментам, как этот, будет отведено особенно важное значение в его жизни. Ведь взросление — это не только знания и умения, но и умение слушать своё сердце.

— О, Нилуфар, ты прав, — кивнул Саян, признавая здравомыслие мальчика. — Тренировки действительно важны, но в равной мере важно и то, чтобы оставаться верным своим желаниям и мечтам. Без этого трудно познать себя и найти своё истинное место в этом мире. Да и, как говорится, иногда лучший учитель — это сам путь, который мы выбираем.

Нилуфар задумался, его широко распахнутые глаза жадно изучали окружающий мир, вокруг него крупными хлопьями кружились снежинки и ветер шептал свои сказки, понятные лишь тем, кто умеет слушать.

Наследный принц и сын мастера Клана Тигрового когтя продолжили свой путь, шагая вглубь заснеженного леса, который был окружён таинственным шёпотом деревьев. Величественные сосны, поднимающиеся к небу, создавали ощущение, будто идут рядом гиганты, шагающие в свой собственный мир фантазий и снов. Саян и Нилуфар чувствовали, свободу, ветер нежно трепал их волосы, тихо подталкивая двигаться дальше.

Вскоре они наткнулись на небольшую замёрзшую реку, её прозрачная поверхность была окутана тонким слоем льда, сверкающим в солнечных лучах, словно драгоценности. Саян первым осмелился попробовать её прочность, осторожно ступив на ледяную гладь. Лёд приятно хрустнул под ногами, но выдержал его вес, хитро улыбнувшись наследный принц пригласил Нилуфара последовать за ним. Мальчик, взволнованный, с лёгкостью заскользил вперед, словно зимний ветер обрёл крылья.

На противоположной стороне реки их внимание привлёк небольшой, едва заметный проход между деревьями, скрытый густыми ветвями, словно таящий вход в задумчивый мир неизведанного. Внутреннее ощущение таинства и трепета переполняло их сердца. Саян и Нилуфар обменялись взглядами, делая шаг… и ещё шаг… и ещё.

В своей ежедневной жизни эта сказочная страна была недоступна, скрыта от взрослых глаз, погружённых в дела и обязанности. Поэтому каждый момент здесь, среди сверкающих льдов и шелестящих деревьев, казался настоящим даром судьбы, который нельзя упускать. И именно в этот момент Саян и Нилуфар понимали, что их дружба и это увлекательное путешествие обретают новое, глубокое значение, унося их за горизонты привычного, в мир детства, где возможно всё.

Вскоре они вышли на заброшенную уже давно погибшую долину, где брачные тени лотосов подобно тем кто никогда не дремлет.

В долине, забытой временем и людьми, царила особая атмосфера — невидимая граница между миром реальности и сновидений. Каждое растение, каждый куст, окружавший их путь, словно оживал при каждом движении ветра, будто пытаясь поделиться своей древней мудростью с теми, кто способен её услышать. Саян и Нилуфар осторожно пробирались вперёд, невольно затаив дыхание, стараясь не нарушать хрупкого покоя этого таинственного места.

В центре долины возвышался огромный лежащий камень, покрытый мозаикой из разноцветных мхов и лишайников. Казалось, что его поверхность играла светом в тысячах оттенков, создавая иллюзию движения, как будто камень в любой момент мог ожить и поведать свои древние сказания. Это зрелище завораживало, вызывая в них трепетное чувство соприкосновения с чем-то неизмеримо великим и значимым.

Саян подошёл ближе и, коснувшись поверхности, почувствовал лёгкий трепет, словно прикосновение невидимых рук, передавших приветствие от прошлого… По долине раздался собачий лай, вздымая снег который тонким одеялом лежал под ногами.

— Что это? — Нилуфар закрыл уши ладонями, присел на корточки, собачий лай был пропитан болью и скорбью великой потери. Хотелось бежать, спрятаться просто исчезнуть чтоб не слышать эту тоску.

Саян настороженно огляделся, его сердце забилось быстрее. Лай прогремел вновь, ещё громче, и казалось, что он приходит из самых глубин долины. Где-то вдалеке мелькнула тень — неясная и эфемерная, как дух, оставшийся после какого-то древнего события. Но, Саян не испытывал страха, он чувствовал безмятежность, ему хотелось разгадать тайну этого места, а тень могла быть ключом к разгадке. Наследный принц обернулся к Нилуфару, пытаясь привести того в чувства.

— Мы не одни, — прошептал он, его голос дрогнул, но, хитрая улыбка тенью скользнула на уголках алых губ. — Возможно, кто-то нуждается в нашей помощи.

Собравшись с мыслями, друзья решили следовать за эхом лая, который отсылал их всё глубже в сердце долины. С каждым шагом снег под ногами уходил всё вперёд, будто растворяясь в воздухе, и вскоре они дошли до маленькой поляны, окружённой густыми зарослями. И вот там они увидели небольшую собаку корги — худую, с потускневшей шерстью, чьи глаза, казалось, отражали целую вселенную боли и потерянных надежд.

Подходя ближе, Саян и Нилуфар ощутили, как из прозрачного воздуха на них обрушился поток историй: сломанные судьбы, потерянные миры, давно забытые обещания. Черно –белая корги взглянула на них, оскаливая свои клыки. Саян осторожно присел на корточки, протягивая руку к собаке, пытаясь успокоить её присутствием и мягкостью своего голоса.

— Спокойно, мы не обидим тебя.

Корги осторожно поддалась вперёд слушая воздух, вбирая в себя запах чужаков, как только её мордочка приблизилась к ладони наследного принца, из собачьих глаз потекли слезы, подобные утреней росе. Нилуфар, наблюдая за происходящим, заметил, как тяжёлое бремя переживаний и страданий, запертых в собачьих глазах, постепенно уступает место робкому проблеску доверия. Он встал рядом с Саяном, медленно вытягивая ладонь вслед за принцем, пытаясь разделить с ним этот трепетный момент общения с существом, которое, казалось, хранило тысячи нерассказанных историй.

Корги медленно в поклоне опустила голову растворяясь в воздухе. Саян молчал, его сердце едва стучало.

— Это Лотосовая Долина…

Мальчик посмотрел на наследного принца.

— В той самой!? — Казалось, что вопрос застыл на губах Нилуфара. — В долине, где слышен лай собаки, от которого плачут мертвые лотосы.

Саян встал отряхиваясь.

— Это место уже давно погибло…

Не успел юноша договорить, как девичий смешок перебил его. Внимание Нилуфара и Саяна привлекла девушка в красном. Она смотрела на них хитро улыбаясь, ветер едва колыхал края её длинного платья.

— Знакомые слова, не правда ли? — начала она, игриво наклонив голову. — Но, не всё здесь так, как кажется на первый взгляд.

Саян нахмурился, пытаясь понять, что имела в виду незнакомка. Нилуфар, напротив, подошел ближе, словно таинственное отношение девушки манило его приблизиться. Он заметил блеск озорных искр в её фисташковых глазах обрамлённых красной каймой словно спелыми ягодами малины.

— Кто ты? — с осторожностью спросил мальчик.

— Я — Уставший демон Ван Аньши, — ответила девушка стреляя озорно глазками.

— Уставший демон? — переспросил Саян, его сомнения становились всё явственнее. — Значит, ты знаешь об этом месте куда больше, чем мы.

Девушка насмешливо прищурилась, её взгляд был полон проказливой загадки.

— Возможно, — отозвалась она, поворачиваясь так, чтобы ветер обвивал её фигуру подобно шёлковому плащу. — Мне знакомы тайны, которые скрыты под завесой этой долины. Я знаю, что лотосы плачут по своему хозяину, того кто когда-то здесь жил.

Пока она говорила, Нилуфар ощутил, как невидимая нить притяжения становилась всё сильнее. Он знал, что ему следует быть осторожным, и быть готовым в любой момент защитить наследного принца, но их беседа захватывала его так же, как и загадочная окружающая атмосфера.

— И что же случилось с этим местом? — настойчиво спросил мальчик.

Ван Аньши опустила глаза и на мгновение задумалась. Потом, приподняв подбородок, она ответила тихим, но словно мёд голосом:

— Ни, что не вечно под звёздами. Так, и это Долина нашла свой покой.

Саян внимательно изучал диковинную девушку, его разум охватывали противоречивые чувства. С одной стороны, он знал, что должен оставаться настороже, с другой же — его завораживала эта история, наполняя сердце странным томлением. Девушка в красном, казалось, обладала ключом к разгадке этой загадочной долины, и её тайны тянули его, как мотылька к огню.

— Ты говоришь о прошлом, — начал Нилуфар, стараясь быть осторожным, хоть мальчику и было шесть лет, но прежде всего он был сыном Главы Клана Тигрового Когтя, и для своего возраста уже многое подчерпнул у своего отца, и прекрасно знал, что не все демоны бывают хорошими, — Но, можешь ли ты рассказать нам об этом хозяине? Кто, он был? Почему лотосы так горюют, слыша лай собаки?

Ван Аньши улыбнулась, и её улыбка была наполнена нежной грустью. Она подошла ближе, её шаги были едва слышны на мягкой траве долины. Пологая ночь обнимала их, словно стараясь скрыть от посторонних глаз духовный танец, который здесь разворачивался. Девушка нежно провела рукой по невидимым струнам прошлого, и наконец ответила:

— Он был мастером, великим лекарем, Влад… — Ван Аньши осеклась, выдержала паузу, не раскрывая главного секрета. — Это Долина порождение и подарок для его возлюбленной девятихвостой императрицы. Они прошли сквозь боль любовь и муки… И в итоге он лишился своего сердца…

Саян поймал себя на мысли, что ощущает странное единство с этой историей. Его настороженность сменилась лёгкой меланхолией, но он решил сосредоточиться на словах Ван Аньши, которые теперь звучали, как мелодия. Едва уловимое крадущиеся приближение уставшего демона казалось, словно танец. Наследный принц чувствовал угрозу.

— Знаешь ли, можно ли как-то вернуть долину к жизни? — не утихал в пытливости Нилуфар.

Девушка развернулась с улыбкой, и её длинные волосы поймал ветер, словно игривый поток воды обвел её стан. Возглас её был словно стрела, а алые подобно лаве нити выпущенные ей были острей любого разящего кинжала:

— Да, кровь его потомка.

Мальчик едва пошатнулся отскакивая назад, ловкое едва уловимое движение веера отбило нити, когда те едва коснулись Нилуфара. Саян успел отразить атаку.

Тишина на мгновение охватила долину, как будто ей требовалось время, чтобы отозваться на произошедшее. Саян, стоящий с веером в руке, готов был в любой момент перейти в наступление. Любое его движение было выверено и точно, каждый взмах веера — словно стрелы, направленные на защиту.

Девушка в красном, наблюдая за их реакцией, лишь загадочно усмехалась, её глаза сверкали словно пламя.

— О, видно вы более опытные, чем я предполагала, — протянула Ван Аньши, останавливая своё движение и с интересом наблюдая за парой перед собой.

— Не смотри на то что мы ещё дети, — Саян крепче сжал рукоятку веера, он внимательно смотрел на уставшего демона, на вид она была его ровесницей лет 13 — 14 но, уже столько ненависти в душе.

Ван Аньши слегка наклонила голову, ее улыбка была как огонь, тихо тлеющий под пеплом. Она уже подобралась ближе, и между ними завязалась необыкновенная игра теней — свет солнца превращал их движения в театр.

— Я не недооценивала вас, — промолвила она, приседая в грациозном реверансе. — Но разве не интересно обмануться? Разве не заманчиво окунуться в иллюзию и поверить в сказку хоть на миг? Даже если она окутана мраком и древними проклятиями.

Едва уловимый треск сучьев, из снежных зарослей медленно показываются две фигуры.

— Отец… — губы Нилуфара едва двигаются.

— Какая жалость, — в одно движение Ван Аньши оказывается около Саяна, оставляя после себя всполохи черной дымке обрамленной на конце всполохами кровавой молнии. Взгляды наследного принца и девушки встречаются. Саян не отрывая глаз смотрит на уставшего демона, замечая, как хлопья снега падающие с неба, прячутся в складках её одежды, делая фигуру еще более неуловимой. — Мы ещё встретимся наследный принц. — Шепчет Ван Аньши на последок скрываясь во мраке мертвых лотосов.

— Саян, — грозный голос Кун Юань не несет в себе ни чего хорошего. — Что это всё значит!?

Саян выпрямился, не торопясь отвечать, взгляд его не покидал места, где лишь миг назад исчезла фигура Ван Аньши. Вздохнув, он повернулся к Кун Юань, стараясь найти в себе силы для объяснений, зная, что его ожидает не самый приятный разговор.

— Императрица… — Гордо держа спину наследный принц старается не отрывать взгляд от матери. — Я решил немного прогуляться…

— Не ври, — голос девятихвостой холоден, как сталь. — Ты наследный принц Лан Джоу. Тренировки требуют твоего полного внимания. Каждая минута, что ты тратишь на другие дела, могут стоить нам будущего нашей империи. — Императрица сделала паузу, вглядываясь в лицо сына, словно пытаясь увидеть там скрытую правду. — Я тревожусь за тебя, Саян. Нельзя терять бдительность, ты это всё что есть у нашего народа.

Саян выдержал её взгляд, ощущая твердость её требований как тяжесть на плечах. Он знал, что мать права, но внутри него всё ещё бурлил ураган недавних событий. Ван Аньши, её загадочные слова и исчезновение — всё это оставило глубокий след в его душе. Может, он и хотел бы упасть в рутинные тренировки, забывшись в повторяющихся движениях, но что-то непреодолимо тянуло его обратно к загадочной встрече.

— Я понимаю, о чем ты, мама, — наконец, тихо ответил Саян. — Но есть вещи, которыми нельзя пренебрегать.

Кун Юань слегка прищурилась, её изумрудные глаза мерцали в полумраке долины. Она знала, что горячий огонь юности невозможно укротить приказами, но тем тяжелее становилось на сердце.

— Марш в поместье и если ты хоть еще раз посмеешь сбежать….

— Кун Юань, — Андри Ёэ кашлянул, напоминая о своем присутствии, он посмел обратиться к Императрице по имени, в виду их дружбы. Тем временем Нилуфар тихо подошёл к отцу и встал подле него. — Не будь так сурова, они ещё дети. Дай хоть не много Саяну насладиться свободой и жаждой познания юности.

— Андри Ёэ, — Императрица

Сурово взглянула на мастера Тигрового когтя. — Они сейчас встретили демона… Без проса ушли из поместья забыв о важности обучения. Это нельзя поощрять. В следствии чего, потом слишком дорого приходиться платить за самовольство.

— Но…

— Я всё сказала… — Отдав Саяну еле заметный кивок, она развернулась и пошла прочь, оставив сына наедине с его мыслями и начавшейся метелью, что словно насмешливо попыталась завуалировать события этого странного дня.

— Возвращайтесь в поместье, — мастер Андри Ёэ погладил Нилуфара по голове, нежно улыбнувшись. — А мне надо поговорить с Императрицей.

— Хорошо мастер, — мальчик совершил едва заметный поклон.

— Всё идите, — Андри ласково похлопал сына по спине подталкивая в сторону поместья.

Саян уже двигался к выходу, покидая долину лотосов, он был мрачен. Его мысли, как калейдоскоп, перемешивали впечатления и обрывки загадочных слов Ван Аньши. «Мы ещё встретимся наследный принц», — эти слова прочно засели в его памяти, как посаженные семена, из которых медленно начала прорастать тревога. Он понимал, что Ван Аньши — не просто фигура из тьмы и загадок, она, словно вихрь, появилась в его жизни, застилая всё тенью необъяснимого и опасного. Каждый шаг по холодной, заснеженной дороге, Саян вкладывал стойкость своего духа, которая согревала его, несмотря на пронизывающий ветер долины.

Тем временем метель усилилась, завывая вокруг словно стая голодных волков. Саян не обращал на это внимания, погруженный в свои мысли. Но, в глубине души он осознавал, что эта встреча не прошла бесследно — надо было многое осмыслить. Несмотря на недовольство и обеспокоенность матери, он чувствовал непостижимое влечение к той загадочной демонице. Кто она? Почему именно ему адресованы её напутственные слова? Вопросы клокотали в его сознании, тянули по спирали к неизбежному центру.

Вернувшись в поместье, он быстро направился в свои покои. Тишина комнаты сразу обрушилась на него, как водопад, пресекающий все посторонние звуки, оставляя его наедине с собственными переживаниями. Оделенное пространство, казалось, заточало множество тайн, как и таинственная встреча в долине лотосов. Вдыхая прохладный воздух, Саян подошел к окну, рассматривая заснеженные ландшафты, уходящие в бесконечность надвигающийся ночи. Где-то там, в плену сумрачных теней извилистых дорог сплетений жизни, пряталась разгадка, — ощутимо, но пока неуловимо. Пора взрослеть!!! Пора…

***

— Юань, ты слишком требовательна к сыну, — тихо начал Андри Ёэ, его встретил суровый взгляд девятихвостой.

— Каждый раз когда я смотрю на Саяна, он напоминает мне своего отца. — Императрица едва сжала кулаки успокаивая бурю эмоций внутри себя. — Я не для того строю эту империю чтобы одно неверное движение разрушило всё.

— Но ты ведь знаешь, что он старается, — с мягкой уверенностью ответил Андри, стараясь не провоцировать её гнев. — Саян — не его отец. Он другой, и ему предстоит собственный путь. Дай ему шанс проявить себя.

Юань отвернулась, всматриваясь в мягкую игру отражений света, в давно забытой и мёртвой долине. Крупные хлопья снега кружились, мягко оседая на волосах.

— Но, ты ведь знаешь, что он старается, — с мягкой уверенностью ответил Андри, стараясь не провоцировать её гнев. — Саян — не его отец. Он другой, и ему предстоит собственный путь. Дай ему шанс, проявить себя.

Императрица отвернулась, всматриваясь в мягкую игру отражений света вспоминая о золотых стенах тронного зала. Её разум возвращался к ушедшему времени, когда её сын был ещё маленьким, когда его мир был ограничен стенами Императорского дворца, за которыми правили интриги и тайны. Она помнила, как он рос, как каждый его поступок пробуждал в ней воспоминания о том, кого она любила и убила.

— Возможно, ты прав, — выдохнула она наконец, унимая дрожь в голосе. — Только я боюсь, что его юность и безрассудство могут привести нас к краю пропасти. Я не потерплю ошибок, которые могут стоит жизни столь многим. Уже были упущены возможности, которые больше не вернутся. Я не могу позволить себе этого.

— В них мы и видим разницу, ваша светлость, — с уважением ответил Андри, обдумывая каждое слово. — Ваш сын обладает потенциалом стать великим лидером, если у него будет мудрый наставник и терпеливая мать. Время покажет его истинные способности. Главное, дайте ему верить в свои силы.

— Кажется, ты прав, Андри, — медленно проговорила Юань, напряжение в её голосе едва заметно ослабло, словно снежинки, которые, тая, становились водой. — Я слишком сильно стараюсь укротить судьбу, забывая о том, что он сам должен выбрать свой путь. Но, разве это так просто? — её взгляд устремился в яркое полотно далёких гор, где скрывались безжалостные ветры её воспоминаний.

Тем временем Андри подошёл чуть ближе, остановился рядом, чтобы, не нарушить тонкую грань доверия, быть хоть немного поближе к той, кем он восхищался всегда.

— Можно ли уберечь всё, что дорого, не потеряв того, кого любишь? — задумчиво спросил мастер Клана Тигрового Когтя, глядя в её глаза с надеждой, что ответ будет найден вместе.

Юань заметно расслабилась, отпустив застарелую тревогу, которая так давно была частью её.

— Возможно, нам обоим необходимо учиться отпускать, чтобы сохранить, — согласилась она, позволив снежинкам с ностальгией оставаться на густых прядях её волос. Её сердце, словно подсказывая ей путь, начало согреваться от тепла, которое она ещё не готова была полностью принять — тепла, которое присутствовало в каждом взгляде.

Душераздирающий лай собаки, будто из бездны пронёсся по долине. Девятихвостая с интересом взглянула на мастера Андри Ёэ.

— Знаешь, я всегда удивлялась… тому как ты спокойно принял смерть Сэнь Вэя. Хотя ты был тем, кто безгранично его любил в своей памяти.

— В том то и дело, — Мужчина немного засмущался, — это всего лишь была память.

Андри замолчал, словно обдумывая свои слова, пытаясь вспомнить моменты, которые уже давно перестали быть яркими, но всё ещё хранили в себе тепло. Он знал, что воспоминания о Сэнь Вэе были для него чем-то особенным, чем-то, что нужно было беречь в сердце, как старинный осколок прошлого, оберегая его от пересказов и чужих глаз. Изредка он позволял себе погружаться в эти воспоминания, вспоминать те моменты, когда они вместе сталкивались с миром, полным опасностей и чудес.

— Мы все должны научиться отпускать прошлое, — наконец продолжил он, его голос был мягким, почти как шёпот. — Сэнь Вэй был важной частью моей жизни, но в сложившейся ситуации всего мне было жалко корги. Ни, в чем неповинную Полночь.

Мастер Ли Андри невольно поежился, крупные мурашки пробежали по его спине, пробуждая воспоминание, пожалуй одно из самых ярких из верениц его потерь.

«После смерти Сэнь Вэя (Ли Саш Эня), Андри Ёэ отправился в лотосовую долину за Полночью. Он был намерен забрать собаку себе. Прибыв в долину, первое что он увидел, это было то что, корги лежала на валуне бесцельно смотря в даль, изредка придя ушками, словно прислушиваясь к звукам. Юноша медленно приблизился к собаке, но она кажется даже его и не замечала.

— Здравствуй Полночь.

Корги лишь подняла мордочку, протяжно заскулила, её глаза были полны скорби и боли.

Андри Ёэ присел рядом, поглаживая пологую шерсть Полночи. Он чувствовал, как сердце его замирает от сострадания. Заметив, как собака дрожит, он медленно вытащил из рюкзака кусок хлеба и предложил ей. Полночь нерешительно обнюхала угощение, но аппетита у неё не было. Глаза её вновь устремились в даль, а мысли, казалось, утекали туда же, где пребывал её хозяин, Сэнь Вэй.

— Я понимаю тебя, — тихо сказал Андри, сидя рядом. — Ты потеряла близкого друга, и кажется, что небо стало серым и давящим. Но, я пришёл, чтобы помочь тебе. Мы с тобой сможем справиться с этой болью, шаг за шагом.

Молодой человек замолчал, предоставляя слова потокам ветра, что неспешно колыхали траву у их ног.

Полночь, не слушала его речи лишь тихо скулила. Ли Андри пришлось оставить полночь, одну. Но, он каждый день приходил к ней, и видел как медленно жизнь покидала ее тело, взгляд становился пустым, а энергичность куда-то исчезала. В такие моменты Андри уходил в долину, чтобы собирать цветы и травы, создавая из них небольшие букеты, которые оставлял рядом с местом, где неизменно находилась Полночь. Надеясь, что яркие краски цветов смогут хоть немного оживить душу собаки, он продолжал уходить и возвращаться, снова и снова.

Прошло несколько недель, и вновь придя в лотосовую долину, Ли Андри замер… Полночь лежала едва дыша, её глаза застекленелые от горя, уже ни чего не видели. Полночь приподняла мордочку, принюхиваясь, уловив запах юноши, она жалобно заскулила, стараясь вилять маленьким хвостиком, и ползти в сторону юноши. Андри Ёэ, сел перед ней на колени. Юноша нежно обнял Полночь, бережно поддерживая её голову, и прошептал:

— Я здесь, Полночь. Мы вместе, я с тобой.

Тепло человеческого тела было единственным, что оставалось для утешения бедной собаки. Молодой человек чувствовал, как слабость Полночи становилась более заметной, и сердце его разрывалось от беспомощности. Однако он не мог оставить её одну в эти финальные часы. Сквозь слёзы, душившие его голос, Андри пытался донести до собаки свою любовь и заботу, надеясь, что она поймёт, как сильно она стала важна для него.

Шепотом он поведал ей о многих ещё не сделанных путешествиях, о рассветах, которые они могли бы встретить вместе, о луговых цветах, которые она могла бы снова глядеть, кочевая своими маленькими лапками. Он знал, что эти мечты уже не станут реальностью, но хотел, чтобы Полночь унесла с собой частичку этого тепла и света. Это были слова, которые так отчаянно нужны были не только ей, но и ему самому.

Полночь слушала его голос, чувствуя, как её дыхание становилось всё более тяжёлым. В последний раз она прижалась к Ли Андри Ёэ, будто пытаясь взять с собой всю ту любовь, которую он ей только мог подарить. Ветер прошелестел над ними, забирая с собой разговоры и мысли, оставив после себя лишь тихое и неизбежное прощание. Когда Полночь закрыла глаза в последний раз, Андри долгие минуты просто сидел рядом, обнимая безмолвное тело, обещая себе помнить и чтить её память, как однажды сделал бы Сэнь Вэй. Собрав в себе крупицы сил, он аккуратно взял обмякшее тело собаки, прижимая его к своей груди, медленно перебирая ногами подошёл к пруду.

Там, у пруда, заполненного тихой, как стекло, водой, Андри Ёэ остановился. Каждое движение давалось ему с трудом, но он знал, что это необходимо. Вода мягко отражала небо, и казалось, что сама природа умолкнула в этот миг, уважая страдания и утрату, которые должно было перенести молодое сердце. Лотосы покачивались на поверхности, как будто одобряя его решение.

Андри Ёэ осторожно положил Полночь на траву, рядом с водой, и, взяв горсть земли с берега, аккуратно обсыпал её тело, словно доверяя его заботам земли и вод. Он закрыл глаза, пытаясь представить, что Полночь теперь свободна от боли и находится там, где её ждёт бесконечный покой. Юноша погрузился в глубокий вздох, выпуская с ним накопившуюся в его сердце тяжесть.

Прощание затянулось; каждая минута казалась часом, а каждый вздох — век. Воспоминания о Сэнь Вэе и Полночи кружились в его голове, заполняя душу горечью. Однако, он знал, что жизнь продолжается, что она требует движения вперёд. Андри тихо произнес последние слова любви и прощания, позволяя себе верить, что их души вновь встретятся когда-нибудь, где-то за пределами этого мира.»

Глава 2. Путь от юности, до взросления

Когда Саяну исполнилось пятнадцать, его отправили в гарнизон в самую отдаленную и забытую часть Лан Джоу. Император считал, что именно там его сын сможет набраться опыта, познать себя и научится дисциплине свойственной наследному принцу.

Вдалеке от столичной суеты и роскоши, в окружении суровой природы, Саяну предстояло освоить не только военные науки, но и искусство управления людьми. Гарнизон встречал его неприветливо: солдаты, привыкшие к суровым условиям, смотрели на юного принца с недоверием. В первую ночь Саян не сомкнул глаз, прислушиваясь к завываниям ветра за окном и шуму стражевавших караул. Однако, вскоре он понял, что это испытание будет далеко не последним.

Первые дни были заполнены тренировками и учением. Полковник Хуан Цин, назначенный наставником Саяна, отличался жестким характером и требовательностью. Под его чутким руководством Саян познавал стратегические тонкости военного дела, учился принимать быстрые и мудрые решения в сложных и непредсказуемых ситуациях. Наблюдая за полковником, молодой принц проникался уважением к старшему офицеру, поражаясь его стойкости и твердости духа.

Постепенно, завоевав уважение своих товарищей и подчиненных, Саян начал чувствовать себя частью гарнизона. Его характер менялся — он становился более взрослым, серьезным и внимательным. Каждое утро он вставал раньше других, чтобы лично поблагодарить солдат за службу, показывая, что по-настоящему ценит их труд. Эта перемена не осталась незамеченной — солдаты, видя искреннее желание принца стать одним из них, начали относиться к нему с доверием и уважением.

Однако, несмотря на изменения, которые происходили с Саяном, он не забывал о свой истинной природе девятихвостого лиса, крови и силе которую даровала ему мать Императрица. Между тренировками и воинскими обязанностями он находил время для размышлений, изучения философских текстов и исторических хроник постигая технику танцующего веера.

Проходили месяцы, Саян успешно осваивал все покровительственные тонкости, каждый день обретая все большее уважение среди солдат. Он многому научился у Хуан Цина, но также находил способы внедрять собственные идеи, черпая вдохновение из древних писаний и притч. Его острый ум и необычное происхождение помогали ему находить нестандартные способы решения проблем. Постепенно сложилось такое положение, что многие из младших командиров стали обращаться к нему за советом, а его мнением стали учитывать при принятии важных решений.

Однажды, в разгар летней жары, когда казалось, что и сама природа взялась испытывать гарнизон на прочность, произошло неожиданное: соседние племена, долгое время бывшие мирными, вдруг начали стягивать силы к границе провинции. Саян вместе с полковником Хуаном был вызван на военный совет, где испытывались все его недавно обретенные навыки. Внимательно изучив диспозицию противника и рассмотрев различные тактики, он предложил хитроумный план, зная, что его лисья природа даст ему особое преимущество. План, основанный на обмане и отвлекающих маневрах, был рискованным, но имел шансы на успех.

Полковник, удивлённый глубиной стратегического мышления Саяна, дал добро на реализацию плана. Вскоре после этого Саян возглавил небольшую группу солдат, демонстрируя им не только собственные лидерские качества, но и настоящее бесстрашие. Воинственный дух, знамения удачи, скрытое в каждом его движении, придавало солдатам уверенности, и вскоре его план показал свои результаты. Враг был введен в заблуждение, а союзнические силы сумели перехватить инициативу и свести столкновения к минимуму потерь.

Эти события сделали из Саяна не просто наследника на бумаге, но истинного лидера, чья харизма и прирожденное обаяние пленили всех вокруг. Вернувшись в гарнизон после успеха, его встречали как героя, а люди, ранее смотревшие на него с недоверием, теперь говорили о нем с уважением и даже гордостью. Для молодого принца это стало бесценным опытом, еще одним шагом на его пути к трону и к совершенству, к которому он стремился.

Время шло, наследный принц не мог игнорировать внутреннюю ци, которая словно неистовый ураган сметала его дух, он нашёл для себя уединенное место у подножия горы, где мог практиковать свои необычные способности, дарованные ему девятихвостой частью своего происхождения. Здесь, вдали от посторонних глаз, природа словно принимала его, подсказывая, как использовать свою внутреннюю силу в гармонии с земными стихиями.

С каждым днем его мастерство росло. Он учился соединять традиционные боевые искусства с техникой танцующего веера, которую освоил с особой тщательностью. Во время ночных тренировок на пустынной равнине под луной трепетали его глиняные силуэты, наполненные энергией и грацией. Это усердие не прошло даром: вскоре он смог сочетать стратегию с ловкостью, превращая свои танцы в смертельно опасное оружие, готовое защитить как его самого, так и тех, кому он клялся быть защитником.

Спустя 12 долгих лет, перед тем как прибыть во дворец, Саяна отправили в поместье Сладкого блаженства где он должен был принять участие в традиционной церемонии, связанной с подготовкой к будущему вступлению на трон. Поместье Сладкого блаженства, славящееся своей кристально чистой водой и роскошными садами, располагалось на берегу величественного озера и было излюбленным местом отдыха императоров. Саян воспринял этот визит как возможность отдохнуть и подготовиться к новым испытаниям, которые могли ожидать его. Но, чего он не как не мог предугадать, что именно здесь он встретит дочь одного из министров.

Наследного принца встретило утро в поместье Сладкого блаженства, прогуливаясь по тенистым аллеям роскошных садов, утопающих в благоухающих цветах. Легкий ветер скользил по поверхности озера, создавая едва заметные рябки, напоминавшие узоры, стекающие с паутин древних историй. Здесь, в оазисе тишины и уединения, Саян чувствовал себя словно за пределами времени. Он думал о церемонии возвращения во дворец, что вот-вот должна была начаться, и сердце его слегка учащалось: каждый принц до него, вступая в этот момент, пытался найти гармонию между миром внешним и внутренним, и не допустить разлада между ними.

Тем временем, его внимание привлекла стройная фигура девушки, скользящей между аллеями сада, волосы подобные спелому персику. Саяна заворожила легкость ее движений и грация, с которой она скользила между цветущими кустами. Девушка словно была частью этого волшебного мира, ее платье мягко струилось за ней, смешиваясь с оттенками зелени и лепестков. Приближающаяся церемония на мгновение исчезла из его мыслей. Вместо этого он остановился, чтобы наблюдать за ее движениями, полностью поглощенный ее естественной красотой. Словно почувствовав его присутствие, она повернула голову и на мгновение встретила его взгляд. Их глаза встретились, и в этот момент казалось, что время остановилось.

— Моё почтение наследный принц, — девушка склонила голову в легком реверансе, изящно приветствуя его. Саян, несколько смущенный вниманием, но стараясь не выдать своих чувств, ответил ей подобающе вежливым кивком.

— Ваше присутствие в этих садах делает их еще более прекрасными, мое почтение вам, — он попытался произнести это с утонченной легкостью, как если бы это была их повседневная беседа. Девушка улыбнулась, и ее глаза засветились мягким светом утреннего солнца, отражающимся в их глубине.

— Спасибо, наследный принц, — произнесла она, ее голос звучал как мелодия звонких колокольчиков. — Мое имя Шин Шики, дочь чиновника и наместника зала Шин Бай Сана, я здесь с отцом. Он надеется повидаться с вами после церемонии.

Явственно понимая, что это было больше, чем случайная встреча, Саян ощутил волну интереса и желания узнать о ней больше.

— Надеюсь, я увижу вас снова, госпожа Шин Шики, — сказал принц, — Но, может я могу узнать, что-то от вас, о грядущей встрече с вашим отцом!?

— Да, — Девушка ласкова коснулась прекрасных бутонов цветов. — Я получила статус принцессы. И когда вы вернетесь в императорский дворец нас обручат.

Слова девушки стали для Саяна откровением, сталкивающим его с неожиданной перспективой. Он почувствовал, как его сердце забилось быстрее, и вся атмосфера вокруг сразу обрела иной оттенок. Мгновение назад он восхищался лишь грацией и красотой Шин Шики, а теперь перед ним раскрывалась возможность не просто частых встреч, но и совместного будущего, к которому ему предстоит привыкнуть. Он не ожидал, что судьба в лице этой молодой девушки окажется столь загадочной и интригующей.

Спокойствие озера и покой сада на мгновение контрастировали с бурлящими эмоциями внутри наследного принца. Тем не менее, Саян, обученный оставаться невозмутимым, сумел сохранить свое выражение лица спокойным, а речевой тон — глубоко уважительным. Он осознавал, что слова, сказанные сейчас, имеют огромное значение. Эта ситуация требовала определённой реакции, лжи во благо, поэтому принц обратился к Шин Шики с мягкой улыбкой.

— Честь узнать вас, госпожа Шин Шики, — сказал он, стараясь вложить в голос тепло и искренность. — Я уверен, что наше будущее принесет нам обоим множество возможностей для взаимного уважения и понимания. Надеюсь, что скоро у нас будет возможность поговорить более подробно о наших общих интересах и стремлениях.

Шин Шики ответила ему легкой улыбкой, глаза её светились любопытством и надеждой. Она понимала, что перед ней юноша, который скоро станет рядом с ней на жизненном пути, и эта встреча была неслучайной в череде событий их жизней. Заканчивая короткую встречу, она сделала легкий реверанс и медленно удалилась дальше по аллее, оставив Саяна в тихом размышлении о том, что за этой случайной встречей могло скрываться гораздо больше, чем он рассчитывал. Он, не планировал жениться, девушка была хороша собой, и на нём лежала ответственность и всё же жениться… Саян задумчиво посмотрел в след удаляющейся фигуре девушки.

— Красива, но не более того, всего лишь фантик, — Саян хитро улыбнулся, в его голове уже раздался ответ. — Ну, уж нет. Брак, не для меня. Надо, что-то придумать… Но вот ч…

Его мысли озвученные вслух были прерваны.

— Берегись, — откуда не возьмись, как в самых жутких ведениях, на Саяна летел черный жеребец. Его грива, подобно шёлку, блестела в лучах заходящего солнца, и казалось, что эта тёмная фигура несётся из самого сердца ночи. Мощные копыта коня выбивали искры из земли, и страх мутной волной поднялся в душе у Саяна. Он не мог понять, откуда появилась эта жуткая тварь, и как ему избежать неминуемой встречи с ней.

Наследный принц, собираясь с духом, попытался разглядеть всадника, это была девушка её красный наряд развивался на ветру, подобно пламени, подогреваемому непокорным ветром. Её лицо казалось строгим и сосредоточенным, как у древнего воина, ведомого таинственным предостережением. В глазах её горел изумрудный огонь и вместе с тем — какая-то неуловимая печаль, словно она несла тяжесть всего мира на своих хрупких плечах.

Саян почувствовал, как к его жилам примешивается трепетное восхищение, стоило ему взглянуть на эту загадочную амазонку. Он вдруг осознал, что его страх перед чёрным жеребцом тает, словно роса на утреннем солнце. Вместо ужаса на первый план вышло любопытство, желание понять, кем является эта незнакомка, варварская и величественная одновременно, появившаяся как вестник грядущих перемен.

Девушка посмотрела на Саяна пристально, и в её взгляде было что-то, что не позволило ему отвести глаз. Она плавно подняла руку.

— Берегись, — вновь крикнула девушка, её конь словно повинуясь шёпоту ветра, резко стал тормозить. Вздымаясь на дыбы, перед лицом наследного принца. Девушка едва удерживаясь в седле, словно нарочно опустила поводья и стала падать.

Саян, осознав, что происходит, метнулся вперёд, стараясь поймать девушку, прежде чем она столкнётся с землей. Его руки азартно проскользнули по гладкой ткани её платья, и ему удалось подхватить её в последний момент. В его объятиях она была удивительно лёгкой, и в её глазах больше не было того огненного пламени, только тусклое мерцание изумрудного света. Каштановые волосы незнакомки рассыпались по его рукам, создавая ощущение, будто он держит в ладонях нечто хрупкое и драгоценное. На мгновение в мире перестали существовать другие звуки, кроме их прерывистого дыхания. Он смотрел в её глаза, и в их глубине он мог прочесть не только печаль, но…

— Спасибо, — девушка поспешно освободилась от объятий наследного принца, и словно не обращая на него внимание сложила руки в бока. — Да, уж интересная поездочка вышла…

Медленно переведя взгляд на Саяна она ему озорно подмигнула.

Наследный принц всё ещё не мог отвести взгляд от девушки, её наряд развевался, словно пламя, и он чувствовал, как его притягивает загадочная сила, исходящая от неё. Он пытался собрать мысли и понять, что же, только что произошло, но её непринуждённая улыбка разрушала все его попытки. Кажется, весь мир изменился, и больше ничего не было важно, кроме этой странной встречи.

— Кто ты? — наконец вырвалось у наследного принца.

— Я обычная путница, — девушка с интересом взглянула на юношу. — А ты видимо из знатной семьи, судя по твоей одежде.

Саян почувствовал, как его щеки заливает легким румянцем от подчеркнутого внимания незнакомки. Он еще не знал, как отнестись к этой встрече — была ли она случайностью или же знак свыше? В глазах девушки, несмотря на её непринужденные манеры, продолжала гореть тихая уверенность, и юноша не мог избавиться от ощущения, что ей известно нечто, чего он сам ещё не понял. Казалось, будто она пришла из другого мира, не подвластного времени и обычным правилам.

— И всё же, как ты оказалась здесь? Это далеко не населённое место, — продолжил он, пытаясь не выдать своего растущего любопытства. Хотя в глубине души он понимал, что самим его словам не хватало настойчивости: он просто искал повод, чтобы держать её рядом хоть на мгновение дольше.

Девушка, усмехнувшись, посмотрела в сторону, где на горизонте яркими красками начинал разгораться закат, словно горячие угли, остывающие после пожара.

— Иногда дороги приводят нас в самые неожиданные места, — ответила она, с легкостью отводя разговор на другую тему. — Ты когда-нибудь задумывался, что одна встреча может изменить твою судьбу навсегда?

Саян задумался над её словами. Он часто слышал о предопределённости судьбы, о том, как случайные встречи играют роль в нашем жизненном пути. Однако, до сих пор он не задумывался об этом серьёзно. Девушка, стоящая перед ним, казалась ему кем-то, выделяющимся на фоне обычных событий. Её загадочность притягивала его, словно магнит, и он уже не знал, как вернуть себе прежнее спокойствие. Возможно, действительно, судьба распорядилась так, чтобы их пути пересеклись, и впереди его ждёт нечто неизведанное.

Пока он размышлял, девушка повернулась к нему снова, и её взгляд стал мягче, будто бы она могла прочитать все его сомнения. В её глазах появилась какая-то неуловимая доброта, и Саян почувствовал необычное ощущение доверия. В её присутствии не было страха, ранее заслонявшего его мысли, лишь странное спокойствие и уверенность, что всё идёт так, как должно идти.

— Иногда, — продолжила она, обрывая поток его размышлений, — нужно просто довериться своему сердцу. Оно укажет путь, даже если разум в растерянности. — Её голос звучал как нежный шёпот, убаюкивающий его внутренние тревоги. — Разве ты не чувствуешь, что даже страх иногда способен открыть двери к чему-то большему?

— Я не мастер философского ремесла, у меня другие цели, — Саян осторожно приблизился к незнакомке, ему на мгновение показалось, что они уже где-то встречались. — Мне не ведом иной мир, мир свободы… У меня свои цели и мотивы и мне нет дела до чувств и эфемерности бытия.

Однако, в глазах незнакомки таилась загадка, которую невозможно было разгадать сразу. Её улыбка была лишь лёгким отражением тёплых лучей заходящего солнца — кратким проявлением чего-то недосягаемого и таинственного. Несмотря на категоричность своих слов, Саян почувствовал, что в этом мгновении им предстоит нечто большее, чем просто случайная встреча. Мгновения становились вязкими и текучими, как будто сама реальность вокруг них затаила дыхание.

— Но разве чувства — не основа всего? — мягко возразила незнакомка, откинув за плечо прядь волос. — Они, как скрытые течения в глубинах океана, направляют наши поступки и выбор, даже если мы не всегда осознаём их присутствие. Иногда именно эфемерность бытия позволяет найти истинный путь в мире, где свобода — это лишь одна из сторон монеты, а не цель.

Саян задумался над её словами. Мысли закружились в вихре, он пытался сопротивляться этому новому ощущению, заходящему в его сознание. Он всегда считал, что твёрдая решимость и расчёт будут прочным фундаментом его жизненной стратегии. Однако этот краткий диалог пробуждал в нём дремлющие сомнения и наталкивал на неожиданные осознания. Возможно, жизнь — это не только пути, которые мы выстраиваем, но и те, что остаются за пределами нашего контроля.

— Кто знает, — наконец произнёс он, прислушиваясь к неведомому зову своего сердца, — но, к сожалению у меня есть обязанности, которые таким, как ты не понять.

— Если я путница, и не принадлежу знатному роду… — девушка устало вздохнула, её взгляд стал более выразительным, она поддалась на встречу наследному принцу, задерживаясь в нескольких сантиметрах от него, слыша как сердце юноши бьётся в муках нерешительности. — То, ты думаешь я не могу быть опасна, и не ведаю об ответственности, пути и выборе!?

— А, что ты можешь знать!? — Кажется мирный разговор приобретал опасные ноты, Саян хоть и был очарован девушкой и видел в ней своеобразную загадку, всё же не оставлял своих сомнений. Неприятное ощущение беспокойства начало нарастать внутри, как если бы он приблизился к краю пропасти, не зная, что ждёт внизу.

Незнакомка, казалось, заметила этот внутренний конфликт. Её глаза, спокойные и уверенные, продолжали изучать Саяна, словно стараясь проникнуть в самую глубину его души. Она говорила тихо, но в её голосе слышалась уверенность, которая могла бы раздвинуть непреклонность самых твёрдых стен.

— Я не стремлюсь убедить тебя, ибо каждое сердце должно определять своё собственное путешествие, — произнесла она мягко, но её слова прозвучали как вызов. — Однако стоит помнить, что грань между обязанностями и желаниями часто бывает тонкой. То, что мы считаем нашими обязанностями, порой лишь отражает наш страх перед переменами.

Саян чувствовал, как слова незнакомки заставляют дрожать его слишком уверенное, на первый взгляд, мироощущение. Ей удалось затронуть то, что он сам долго скрывал даже от себя. Перед ним стоял выбор: рискнуть и позволить себе выйти за пределы привычного мира, или же остаться на намеченном пути, укрытом привычным покровом обыденности. Но, он не мог быть слишком импульсивным, он наследный принц, который спустя двенадцать долгих лет тренировок, вернётся в Императорский дворец. Где его будет ждать, помолвка и свадьба с Шин Шики, которая буквально недавно привлекла его внимание, красота, грация и долг. И тут же сложный выбор, свобода, но и ответственность перед своим родом. Он знал, что легкость необдуманных решений может стоить ему слишком дорого, ведь каждому шагу его жизни предназначены быть под пристальным вниманием и контролем. Однако эта встреча, подобно тихому урагану, расшатывала устои его привычного порядка.

Саян чувствовал, как незнакомка была не только отражением его скрытых сомнений, но и напоминанием о том, что жизнь состоит из множества путей, и каждый из них заслуживает внимания и понимания. Её слова, словно ручейки в пустыне, пробуждали его давние мечты и желания, которые он давно похоронил под тяжестью своих обязанностей и обещаний. В её глазах отражалась не только таинственность,

И вот, стоя перед ней, наследный принц оказался в ловушке собственного выбора. Возможно, впервые в жизни он ощутил, как его власть и право не только связаны с долгом, но и с возможностью изменять судьбу, открывая дверь в новую и необъятную неизведанность.

— Пойдёшь со мной? — Незнакомка словно приглашала его окунуться в это пугающее, но манящее пространство, где границы размыты, а жизнь обретает истинные краски. — Что выбирает твоё сердце, долг или свобода?

Мгновение длилось вечность, мысли Саяна метались, а его сердце искало путь между уверенностью и искушением. Он видел перед собой две дороги: одна из них была воплощением его прежних стремлений, обрамлённых конструкцией долга и обязательств, а другая — светом, затмевающим рутину и открывающим безграничные горизонты. Саян знал, что этот выбор будет определяющим в его жизни, и что откликнувшись на зов, он должен будет принять последствия своих решений, не оглядываясь назад.

— Я бы хотел почувствовать вкус свободы, — Наследный принц посмотрел на тропинку по которой недавно шла Шин Шики. Он слишком был подвержен страстям, девушки всегда вились около него, он мог взять любую. Теперь же, в будущем выбор сделан, но обременяя себя на брак, он всё так же может поддаваться страсти. К чему все эти мысли… Саян сам не ведал, чего хочет. — Но, не так…

— Страх… — незнакомка ядовито прошипела, сдерживая внутри себе некую вспыхнувшую ярость, она пыталась держать себя в руках.

— Не в один миг, бросать всё и бежать с обычной путаницей. — Холодный расчёт, Саян выберет комфорт, хоть и брак не входит в его планы, а незнакомка притягательна, и так сладка. Но, даже если б он позволил своей душе стать свободней, выбор был бы очевиден Шин Шики и никто другой, его билет к правлению, а не вот эта глупость… Мимолетная, встреча, пьянящая словно дурман, имени которой он не знает.

— Ладно, — девушка устало отмахнулась, её губы едва коснулись уха Саяна. Она была так близко, опасно близко. « Что же это такое?» -немой вопрос застыл в его сердце, словно отражение ушедшего прошлого. Но и вызов, который подразумевался, но не произносился вслух.

Сердце… Бьётся… так сильно… заглушая звуки поющих цикад. Наследный принц даже не успел заметить быстроты её движения.

— Просто запомни этот момент… Свой выбор… Я давала тебе шанс, на благополучный исход событий. Но увы… Я хотела по хорошему, но видимо…

…ветер же уносит слова, и вместе с ними любое сожаление. Саян пытался уловить взгляд незнакомки на прощание, но она отступила в тень, скрывшись за одеялом ночи. Она была, как незримый дух, который всегда исчезает прежде, чем его удастся поймать. В этот миг девушка казалась ему необычайно загадочной, словно книга с тысячей страниц, из которых ему разрешено было прочитать одну-единственную фразу.

Сердце Саяна билось в темпе безумного танца. Разум же, как старый мудрец, твердил о предосторожности, но юноша словно впал в забытье, пленённый мыслью о возможности иной жизни, полной приключений и свободы. Он прислонился к старому дереву у тропинки и закрыл глаза. А что если позволить себе немного мечтать? Погрузиться в мир, где обязанности не тянут цепями, а чувства не подлежат осуждению?

Тот мир был бы страшен и манящ, как бездонная пропасть. Но даже если бы принц её оседлал, знал ли он, что принесло бы ему истинное удовлетворение? Всё, к чему он стремился, было ли это его собственным желанием или ему навязанным? Вопросы переполняли его, и гремела в душе буря, между надеждой и страхом. Путь, который он выбирал, был неизменен, но кто сказал, что он не мог сделать обходной тропинки, один раз окунувшись в запретное чувство свободы?

Незнакомка, как во сне, его ускользающая мечта, исчезла так же внезапно, как и появилась. Но, её образ остался, теплый и нежный, горящий в его памяти свежим светом. Каждое слово незнакомки было намекающим уроком, предупреждением, которое звало его, как сирены зовут мореплавателя. Холодные отголоски её присутствия заставили его осознать — иногда даже самая краткая встреча может навсегда изменить взгляд на жизнь. И хотя путь его будет труден, это этот миг уже было не изменить, он останется в сердце Саяна, как нежный след свободы, которую он так отчаянно хотел почувствовать, когда-то давным-давно, но переступив через себя, отказался от этого. Забыл и похоронил в глубинах своего сердца. Мечту, которая дремала до этого момента.

Время шло, и ночь стала уступать рассвету. Луна скрылась за горизонтом, её бледный свет сменился золотистыми лучами солнца. Принц всё ещё стоял под древним деревом, наблюдая, как утро медленно освещает окружающий мир. Этот новый день казался ему иным, полным возможностей и загадок. Он думал о выборе, который предстояло сделать, и чувствовал, как внутри него рождается, не что новое — удивительное ощущение власти над своей судьбой.

Каждый миг, что прошёл в компании таинственной незнакомки, запечатлелся в памяти, как яркий сон, который не хочется забывать. Её слова, полные мягкой укоризны и скрытой мудрости, вплелись в его мысли. Он знал, что больше никогда её не увидит, но её образ стал для него символом свободы, к которой он так тянулся. Теперь он сам должен был решить, как жить дальше: следовать предначертанной судьбе или рискнуть, оставив привычный мир позади.

Шин Шики, с ясными глазами и решительным сердцем, ждала его ответного шага. Долг перед ней и перед страной не давал ему покоя, раздирая душу на части. Он понимал: брак с ней — это не просто формальность, а союз, который должен был обеспечить стабильность и процветание. Но как же быть с тем, к чему тянется его душа? Возможно ли соединить долг и желание, найти путь, который позволит ему остаться самому собой?

С этими мыслями принц вернулся в поместье, где его ждали дела и обязательства, подготовка к тому чтобы вернуться в Лан Джоу. Он ещё не знал, какое решение примет в конце, длиной дороги своих извилистых мыслей, но одно было ясно: жизнь дарила ему возможность выбора, и даже самый маленький шаг в сторону свободы мог изменить всё. В душе он хранит образ незнакомки, её манящий взгляд и обещание счастья, в которое так хотелось верить. И это воспоминание будет его путеводной звездой, подпитывая надежду, что однажды он сможет найти ту самую тропинку, которой так желал следовать. Вереница мыслей истязала его, что даже он не в силах он был увидеть опасность.. и уже принятое решение за него…

***

Ли Нилуфар в отсутствие наследного принца Лан Саяна. Большую часть своего времени проводил с отцом Главой Клана Тигрового когтя. Днем за днем он постигал внутреннюю ци кувшинки.

Каждый день Ли Нилуфар, возвращаясь в залитый солнечным светом поместье Тигрового когтя, ощущал, как знания плавно вливаются в его сознание. В отсутствие наследного принца Лан Саяна, он не позволял себе расслабляться, напротив, каждый день был наполнен практикой и изучением древних искусств. Азиатские воины верили, что истинный мастер должен познать не только силу кулака, но и умиротворение духа. Ли Нилуфар, погружающийся в медитации часами напролет, осознавал, как меняется его восприятие мира, когда он позволял себе слушать шепот своей внутренней ци. Именно связь с природой и глубокое понимание окружающего мира делали Ли Нилуфару честь среди его единомышленников. Кувшинки, растущие вокруг, говорили ему на своем языке. В тихие вечера, когда легкий ветерок колыхал их нежные лепестки, он чувствовал, как нежное прикосновение природы наполняет его спокойствием. В таких моментах юноша осознавал свое предназначение: не только защищать, но и оберегать, как это делала природа, раскрывая свои секреты только тем, кто готов был услышать.

Сердце юноши оставалось верным принцу, и он стремился не только к личному совершенствованию, но и к тому, чтобы однажды быть полезным для будущего королевства. Он знал, что принцу Лан Саяну нужен будет достойный союзник, понимающий природу не только человеческой силы, но и тонких взаимодействий между людьми, и малыми радостями, окрашивающими мир.

В отсутствие Саяна он скучал по нему, вспоминая счастливые моменты из детства. Куда бы не пошёл наследный принц, Нулуфар всегда был рядом. Но, 12лет разлуки не смогли стереть ту привязанность, которая родилась в их детских играх и приключениях. Ли Нилуфар часто находил себя в воспоминаниях о смехе наследного принца, их совместных тренировках и тайных планах о том, как они однажды изменят мир. Эти моменты были для него источником силы и мотивации продолжать путь самосовершенствования, чтобы, когда наступит время, он смог вновь оказаться рядом с тем, кто был ему как брат.

Тем временем, Ли знал о предстоящих переменах, которые могли обрушить на королевство волну напряжения. Беседы с отцом, Главой Клана Тигрового когтя, открывали ему глаза на сложные политические интриги и составляли непростой контекст его деятельности. Ли учился не только мастерству в бою, но и искусству дипломатии, зная, что в мире, полном противоречий, каждому воину необходимы навыки миротворца. Он чувствовал, что в его руках может оказаться вес одной из сторон, и желал использовать эту возможность для защиты родного королевства и поддержания мира.

Каждое утро начиналось с пробежки по зелёной гавани сада, где выращивались кувшинки. Ритмичное дыхание, размеренные шаги, мерцание росы на листве — всё это было неотъемлемой частью его духовной практики. Ли Нилуфар чувствовал, как каждое утро укрепляет его дух и добавляет каплю мудрости к его внутреннему резонансу с природой. Он знал: за каждым взмахом ноги, за каждым ударом кулака стоит не только физическая подготовка, но и ровное дыхание, и спокойствие, пришедшее из слияния с окружающим миром.

Пока Ли Нилуфар прощался с закатом у пруда, он понимал, что время его ожидания скоро подойдет к концу. Он чувствовал, что их пути с Лан Саяном вскоре пересекутся вновь, и на этот раз он будет готов предложить не только свою верность, но и свои умения ради процветания их общего королевства. Сквозь тишину ночи он слышал зов будущего, который звал его в путь, где надежда, братство и долг сливаются в одно целое.

Тяжелый грохот, и разрывающий тишину уединения рев скакуна, заставил Нилуфара на мгновение потерять концентрацию. Выпрямившись по струнке смирно, его глаза жадно стали искать источник звука, на фоне спокойного сада, вздымая под своими копытами землю, подобно растворяющимся в воздухе эху. Сквозь никой сумрак теней, освещенных лунным светом, он разглядел фигуру наездника. Темная грива скакуна развевалась, будто тень ночи, а сам всадник был девушкой в красной подобно багровому закатах одежде. Скакун встал на дыбы, и юная особа сорвалась с коня. Ли Нилуфар одним движением сконцентрировал силу, взмывая верх, едва наступая на кувшинку, которая понесла его резвым ходом. Его руки обвили девушку за талию спасая от удара о землю. Кувшинка на которой стоял Нилуфар, держа в своих руках незнакомку едва ли покачнулась, удерживая его и спасенную в равновесии. Сердце Нилуфара билось в такт моменту, и на мгновение всё замирало между небом и землёй.

— Ты… — Удивленно шепнул юноша, касаясь земли он поспешно, отскочил назад, отстраняясь от девушки, — Это ты. — вновь промолвил он.

Незнакомка расплылась в хитрой улыбке.

— Неужели узнал.

— Да, — тихо шепнул Нилуфар, — это ты Ван Аньши-Уставший демон.

— И правда ты меня помнишь, — девушка глубоко посмотрела в его глаза, в которых мерцали отблески луны. Ли Нилуфар не мог отвести взгляда от её лица, коль уж раз признал он в ней Ван Аньши, давнюю знакомую из прошлого, виделись всего лишь раз в мёртвой долине лотоса. Но, её образ он запомнил надолго. Её появление здесь, спустя 14лет, в этом укромном уголке мира, было неожиданным и вместе с тем волнующим. Воспоминания о детских днях, когда они впервые встретили уставшего демона с Лан Саяном, снова вспыхнули в его сознании.

— Что привело тебя сюда, в поместье Тигрового когтя? — стремясь узнать цель её визита, Нилуфар задал вопрос, осторожно подступая ближе. Он понимал, что за легкомысленной улыбкой Ван Аньши скрывается что-то важное.

— Кажется ничего не меняется, — Ван Аньши устало вздохнула. — что тогда ты задавал вопросы, что сейчас… Ну ты оказался сообразительней чем твой наследный принц.

— Ты виделась с Лан Саяном, — невольно сорвалось с губ юноши, он принял боевую стойку. — Говори что тебе нужно демон?

Ван Аньши мягко усмехнулась, видя как напряжение в его теле стало заметным по тому, как напряглись мускулы на его плечах. Она не двигалась, позволяя лёгкому ветру шевелить края её одежды, словно танцуя вокруг её фигуры.

— Успокойся, — её голос был тихим, почти мурлыкающим. — У меня нет намерений посягать на твою жизнь.

— Тогда, зачем ты пришла сюда? — С опаской спросил юноша.

— Хочу, предложить сделку, — томно произнесла девушка.

Нилуфар нахмурился, не оставляя попыток понять истинные намерения Ван Аньши. Её спокойствие и уверенность сбивали его с толку, но внутри он чувствовал, что за её словами скрывается нечто большее. Он видел, как в её глазах отражается загадочная светлая ночь, и на мгновение забыл об осторожности, интерес вытеснял страх.

— Сделка? — переспросил он, пытаясь сохранить холодную отстранённость в голосе. — И что же ты можешь предложить мне такого, что мне стоит рисковать всем на свете?

Ван Аньши не спешила отвечать. Она смотрела в даль, будто там перед ней разворачивалась сложная картина судьбоносного выбора. Закружившийся в воздухе лепесток сакуры мягко упал ей на плечо, но она лишь чуть усмехнулась, словно только сейчас осознав вес всей ситуации. Затем, её взгляд вновь вернулся к нему, полон загадочной нежности.

— Ответ на тот вопрос, который ты задаешь себе каждую ночь, — наконец произнесла она, её голос звучал мягко, но проникновенно. — Я хочу чтобы ты помог мне оживить лотосовую долину.

Лотосовая Долина… Место, покрытое тайной, легендами и страхом. Воспоминания нахлынули, и он вспомнил тот день, когда они встретили Лан Саяна, и как это изменило их жизни навсегда. Страх сменился искренним любопытством и надеждой. Но мог ли он доверять демону, в лице которого всё ещё видел когда-то знакомую фигуру?

— Лотосовая Долина долгое время была местом упокоения, — сказал он, пытаясь разглядеть ускользающие мысли в её глазах. — Оживление её… Это не просто задача. Это может нарушить равновесие всего мира. Почему ты думаешь, что мы можем справиться?

Ван Аньши посмотрела на него, и её взгляд был полон решимости. Она сделала шаг вперёд, и даже этот небольшой жест показался ему целой тропой изменений в воздухе.

— Потому что сейчас этого хочет сама Долина, — ответила она, владея голосом словно старой, знакомой мелодией. — Ты чувствуешь это и знаешь. Это не просто желание, а призыв, который нельзя больше игнорировать. Я пришла, чтобы предложить тебе путь. Мы можем сделать это вместе, Нилуфар. Воссоздать, возродить… и защитить.

Юноша задумался, чувствуя как её слова, будто река, пробивают трещины в его броне. Внутри него разгорался огонь, который он так долго скрывал под слоем сомнений и страха. Решение зрело, и хотя разум всё ещё пытался спорить, его сердце уже сделало выбор. Путь перед ним мог быть опасен, но перспектива узнать ответ на неумолкающий вопрос была слишком заманчивой.

— Стой, — юноша едва потянулся к рукояти меча. — Ты не просто пришла сюда, какова твоя основная цель? Что скрывается за твоими словами?

Уставший демон взглянула украдкой на восходящую луну и её свет отразился в глазах Ван Аньши, делая их глубже и загадочнее. Её однотонный взгляд был полон печали и одновременно умиротворения, как у того, кто пережил множество бурь и теперь ищет тишину. Она опустила глаза, будто перебирая в памяти моменты, значимость которых понимала лишь она.

— Я хочу чтоб ты предал наследного принца и отдал его мне.

Нилуфар ошеломленно замер. Слова Ван Аньши пронзили его, как холодный клинок в самое сердце. Предать наследного принца? Его друг и союзник с детства, с которым вместе преодолели столь многое? Но почему же тогда он чувствовал странную, нечеловеческую тягу обдумать это предложение, словно тот самый вопрос, ответ на который ему обещала Ван Аньши, никак не касался принца, но, напротив, давно скользил на краю его разума, не давая покоя.

Долина лотоса… Он вновь ощутил ледяное дыхание тех давно минувших дней, когда жизнь казалась проще, а время текло медленно и лениво. Взгляд Ван Аньши, её непреклонная решимость и тихая печаль не отпускали его, словно она знала нечто, о чём ему давно следовало бы догадаться самому. Казалось, она предлагала ему не только сделку, но и что-то гораздо большее — возможно, измену, но в то же время — освобождение.

Юноша глубоко вздохнул, чувствуя, как его плечи напрягаются от тяжести ответственности, которая вдруг легла на него. Однако, вместе с тем он ощутил и необычайную свободу — он был на пороге чего-то нового, рискованного, но невероятно важного. Ван Аньши ждала ответа, её фигура словно туманом окутана таинственными тенями прошлого, а её однотонные глаза смотрели прямо в его душу, требуя ясно и без страха выбрать путь.

— Не дави на меня так, — сказал он тихо, медленно отступая на шаг назад, чтобы разорвать отчаянный магнетизм её взгляда. — Это… это слишком серьёзная просьба. Но, — он снова посмотрел ей прямо в глаза, стараясь сохранить уверенность в своём решении, — если Лотосовая Долина действительно этого требует, я…. Пусть остаётся мертвой, я не предам принца Саяна.

Сталь клинка засияла в лунном свете.

— Ну, что ж!? Так даже интереснее.

Ван Аньши воспарила в воздухе, совершая резкий скачок вперёд в её руках сверкнул кнут, переливаясь огненной лавой. Нилуфар едва успел уклониться от первого удара, отступая влево, чтобы избежать жгучего прикосновения кнута. Воздух шевелился под силой её атаки, словно сам поток времени застыл на мгновение, подчиняясь её воле. Тень прошлого пронзила реальность, и казалось, сама ночь подобно густому туману окутала их фигурки, оставляя юношу и Ван Аньши наедине среди безмолвия.

Однако, внутри Нилуфара ожил старый инстинкт — заложенное в детстве искусство боя, которое он перенял от лучших мастеров. Его тело двигалось быстро и уверенно, казалось, оно читает наперед каждый шаг Ван Аньши, превращая противостояние в изысканный танец. Но при этом в сердце его продолжала зреть тревога, смешанная с горьким притяжением к таинственной уставшему демону, чья легкость и грация захлестнула его.

Его рука метнулась к мечу, и лезвие, заряженное силой его чувств, разрезало место, где только что была Ван Аньши. Но та, словно легкий ветерок, ускользнула с пути оружия, преобразуя их столкновение в игру кота с мышью. Её расчётливое выражение лица не предвещало конца битвы, и с каждой секундой у Нилуфара оставалось всё меньше времени, чтобы изменить ход противостояния, не уступая притягательной тьме, которая исходила от её присутствия.

Но, из глубины его сознания всплывал другой голос — голос принца Саяна, напоминающий о долге и верности. Юноша не мог себе позволить забыть о том, кем он был, и во имя чего он стоял в этой схватке. Сосредоточившись на своей цели, он перестал чуять любовь к жизни, а лишь напряжение, сконцентрированное в его каждом движении. И хотя его тело устало, внутри Нилуфара за жёгся огонь, которому судьба судила выплавиться в нечто большее, нежели просто бой, освободив его от цепей, что держали его разум пленником сомнений.

Туман сгущался вокруг, словно поддерживая этот завораживающий танец отчаяния и решимости. Ван Аньши была не только превосходным бойцом, но и хитроумным стратегом — её движения становились всё более неуловимыми, как сладкий яд, постепенно проникший в его мысли. Она воплощала в себе загадку, которую Нилуфару давно хотелось разгадать, но цена этой разгадки оказалась неожиданной: измена тем, кто доверял ему. Однако с каждым мгновением, в котором его клинок и её кнут пересекались и разлетались искрами, он понимал, что решение уже давно созрело в его сердце — он не был предателем, но и не мог вечно спастись бегством от таких, как Ван Аньши.

Вдруг тишину прорезал её голос, на мгновение остановивший бой. Её слова были как ледяные оковы, и в них крылось нечто большее, чем простая угроза.

— Нилуфар, ты знаешь, чего ты жаждешь. Наша борьба лишь отображение того, что скрывается глубоко внутри тебя. — Шёпот ее речей проникал в глубь его сущности, заставляя его сердце биться в такт неизведанной мелодии, наполненной тёмной гармонией.

— Нет, — Крикнул юноша пропуская удар, кнут ударил его в грудь отбрасывая в озеро.

Едва оправляясь от удара, он вскочил подчиняя силу кувшинок своей воле, но, узрел лишь тишину… Ни кого не было, лишь пустой берег, и вихрь из лепестков сакуры плавно оседающий на глади озера, Уставший демон исчезла. Но, почему она приходила!? Зачем, развязывала этот бой!?

Нилуфар стоял на берегу, его сердце бешено колотилось в груди, пытаясь усмирить хаос, бушующий внутри. Ван Аньши исчезла так же неожиданно, как и появилась, оставив его одного посреди размышлений и сомнений. Тишина озера окружала его, и только лепестки сакуры, как причудливый дождь, предоставляли уединение в этой бесконечной ночи. Каждое движение воздуха казалось стонущим эхом того, что только что произошло — схватки, испытания и, возможно, прозрения, которое он боялся осознать.

Едва отдышавшись, он присел на один из камней у воды, вглядываясь в свое отражение. Гладь озера заговорила с ним без слов — в её глубинах он видел не только своё сраженное выражение, но и мерцающие образы прошлого, которые преследовали его вопреки здравому смыслу. Он знал, что путь, которому он следовал, был неразрывно связан с обещаниями и клятвами — долгом перед принцем Саяном и, прежде всего, перед самим собой. Однако битва с Ван Аньши принесла на поверхность его души бесчисленные вопросы, которые он больше не мог игнорировать.

Перед ним стояла задача переосмыслить свои убеждения, годы тренировок словно канули в забвение, но какой бы путь он ни выбрал, последствия могли быть невообразимыми. Ему предстояло решить, каким должен быть его следующий шаг: следовать за тенью прошлого или все же стремиться к свету, который только начинает пробиваться сквозь мрак. Его связь с принцем была крепкой, но столкновение с Ван Аньши пробудило в нем устремление понять: насколько глубоко он готов погрузиться, чтобы узнать правду о себе самом? Нилуфару нужно было найти ту черту, за которую он не должен был переступать, и осознать, что даже самая большая опасность таится не снаружи, а внутри.

Медленно поднявшись, он уставился в пустоту ночи, в которой неожиданно разглядел слабый проблеск рассвета. Этот свет обещал новое начало, свободу от теней, но для этого требовалось набраться мужества и взглянуть в глаза неизвестности. Нилуфар знал, что Ван Аньши невидимо присутствует рядом, и понимание этого было как проклятье, завернутое в надежду. Он был уверен, что вскоре снова услышит её призывные слова — и, возможно, тогда, на грани света и мрака, он сумеет найти собственный ответ на все, что произошло…

***

Резкий толчок, содрогнувшийся землю сбил Сэнь Вэя с ног. Мужчина упал на спину смотря в потолок. Его сознание на мгновение помутилось от неожиданного удара. В ушах зазвенело, и Сэнь Вэй с трудом сфокусировался на окружающем его пространстве. В его воображении мелькали страшные картины, рисующие возможные катастрофы. Он заставил себя сделать глубокий вдох и выдох, пытаясь унять нарастающее чувство волнения и паники.

С потолка осыпалась легкая пыль, и в воздухе повис запах старого бетона. Этот запах заставил его вернуться в реальность, вспомнить свое местоположение и текущие обстоятельства. Находясь в низшем мире, Сэнь Вэй понимал, что этот толчок мог быть результатом грядущей беды… И да, догадки не заставили себя долго ждать. Возня в коридоре, шум. Он отчетливо слышал голос Сё Чу и одного из стража земель. Воины, чьё тело и дух пропитаны безграничной преданностью своему делу, обсуждали срочные меры. Их разговор лишь усиливал тревожное напряжение, которое витало в воздухе. Сэнь Вэй поднялся на ноги, ощутив лёгкий тремор, который всё ещё слабо отзывался в стенах укрытия. Прислушавшись, он услышал обрывки фраз, которые удалось уловить сквозь шум. Страж говорил:

— Господин Сё Чу, одна из печатей пала.

— Пала, но как? — Сё Чу был холоден, и видимо как всегда невозмутим. Этого у него не занимать.

— Кто-то сломал одну из печатей Хань, которая удерживает Пустоту.

Сэнь Вэй хмыкнул Пустоту удерживало шесть печатей, где Хань-дух, Минь-сердце, Му-искушение, Ши-тело, Цзинь-душа и Лунь-реальность. Каждый из этих компонентов был неотъемлемой частью сложного механизма, удерживающего неведомую силу, которая грозила поглотить всё вокруг, если её не сдержать. Сквозь мысленный хаос пробивался один ясный факт: разрушение печати Хань могло стать предзнаменованием больших перемен, и эти перемены вряд ли были к лучшему. Остальные пять печатей — Минь, Му, Ши, Цзинь и Лунь — все еще сохраняли целостность, и их необходимо было защитить. Сэнь Вэй понимал, что Пустота поглотит мир.

— Почему именно Хань? — задушевно произнёс Сё Чу, обращая свой напряжённый взгляд на стража. Его глаза сверкали, словно передающие молчаливую клятву верности своему делу. — Это самая стойкая печать, рассчитанная на сопротивление как физическим, так и магическим атакам.

Страж с трудом поднял на него глаза, словно ощущая вину за произошедшее:

— Мы полагаем, что это была мощная внешняя сила, та, которой не познали мы до сих пор. Возможно, кто-то использовал магию из иных миров, которую трудно искоренить или преломить. Мы изучаем следы, но пока всё туманно.

Сэнь Вэй прислонился к стене и, прикрыв глаза, позволил своему сознанию блуждать по хитросплетениям тревоги, порожденной услышанными словами. Он вдруг почувствовал, как невероятная тяжесть легла на его плечи — задача, которую надо было выполнить любой ценой: выяснить, кто или что смог сломать принципы их миров. Эта угроза могла разрушить не только их землю, но и саму сущность жизни во всех её формах.

— Что будем делать? — тихо спросил страж, чье лицо было покрыто тенью беспокойства.

Сё Чу не сразу ответил. Он погрузился в глубокую задумчивость, словно собирая раскиданные кусочки пазла, которые могли бы сложиться в ясную картину. Лишь через мгновение, казавшееся вечностью, он заговорил вновь:

— Мы должны немедленно усилить остальные печати. Как только будет возможность, отправлю сообщение Совету. И, конечно, начнем поиски ответственного за это злодеяние, чтобы предупредить дальнейшее разрушение. Время не на нашей стороне, но у нас есть ещё шансы изменить ход событий.

— А так же, — страж нервно сглотнул. — Уставший демон вновь сбежала.

Слова стража словно остриём ножа прорезали сознание Сё Чу,. Уставший демон снова сбежала. Эта весть была последним, чего он ожидал в такие критические времена. Демон, некогда заключённый в особую клетку, представляла собой безумство, опасность, страх, страсть и тайные желания. Она ни кому, ни когда не подчинялась. Убийца, наемница, а когда-то невинная дева, ставшая жертвой обстоятельств. С её побегом ситуация усугубилась, хотя она то и дело сбегала, укрываясь в низменном мире, но сейчас она вновь вырвалась, в мир людей, добавив новую головоломку к уже захлёстывающей волне тревог.

— Возможно, Уставший демон в заговоре с Пустотой. — Предположил Сё Чу.

— Но, Пустота спит!? — Не уверенно сказал стражник.

Сё Чу молча обдумывал слова стража. Пустота действительно долгое время пребывала в дреме, но это не означало, что она была безвредной. Скорее, она напоминала опасный вулкан, готовый в любой момент извергнуться, уничтожая всё на своём пути. Неужели Уставший демон действительно могла плести интриги с этой древней силой? Мысли Сё Чу метались, но подозрения крепли. Ведь побег демона и разрушение печати не могли быть простым совпадением. Необходимо было действовать незамедлительно и решительно.

— Мы не можем просто сидеть сложа руки, — наконец произнес Сё Чу, его голос звучал твёрдо и уверенно. — Мы мобилизуем все наши силы. Отправим дозорных к границам низшего мира, чтобы выявить любые аномалии. И надо усилить защиту вокруг оставшихся печатей, привлекая лучших магов и воинов. Только совместными усилиями мы сможем удерживать равновесие.

Сэнь Вэй, прислушивавшийся к каждому слову, ощущал восхищение своим братом. Владыка демонов ни когда не ненавидел своего брата, просто в какой-то момент они оказались по разные стороны баррикад.

***

— Кун, а ты мастерица играть в кости, — С легкой задоринкой в глазах посмотрел Андри Ёэ на девятихвостую.

— Жизнь научила, — ответила Юань с ухмылкой, перекатывая пальцы одной руки по другим, словно уже держала воображаемые кости. Её появившиеся хвосты грациозно изгибались за спиной, отражая внутреннее волнение и азарт. — Но только мастерица ли? Хм… Возможно, скорее просто везучая.

Андри Ёэ уселся напротив, откинувшись на спинку стула с явной небрежностью, но его глаза светились неподдельным интересом. Длинные пальцы коснулись края стола, словно собирались начать игру прямо здесь и сейчас.

— Везение — это сила, — поддел он, искоса глядя на девятихвостую. — Но мне кажется, за этим скрывается гораздо больше, чем простая удача.

Кун Юань прищурилась, словно оценивая его слова, и немного наклонилась вперед, словно собираясь поделиться чем-то сокровенным.

— Секрет прост, — наконец проговорила она тихо, не сводя глаз с собеседника. — Кости, как и многое в этом мире, слушают сердце. Если твоё намерение ясно, они ведут себя так, как ты того захочешь.

— Но, я вижу тебя что-то беспокоит, — голос мужчины стал нежным.

Девятихвостая отвела взгляд, её хвосты двигались чуть медленнее, словно отражая внутренний конфликт. Вопрос Андри Ёэ всколыхнул в ней воспоминания, которые она старалась не тревожить. Старые обиды и зыбкое беспокойство всегда жили где-то на краю сознания, но она привыкла прятать их за фасадом уверенности и легкости.

— Иногда, — начала она, выбирая слова с осторожностью, — удача — это всего лишь умение скрыть свои страхи. Люди видят только фасад, но не заглядывают внутрь. Они видят, что я всегда выигрываю, но не замечают, насколько велика цена такого выигрыша.

Андри Ёэ едва заметно оказался рядом с Императрицей нежно касаясь её плечь. Кун Юань вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась, позволив себе расслабиться хотя бы на мгновение. Его присутствие казалось странно успокаивающим, будто тёплый океанский бриз, который развеивает клубки напряжения и страха. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь перевести дух.