Бесплатный фрагмент - Лилофея-2. Супруга водяного царя

Волшебство подводной арфы

Свадьба с водяным! Брачная ночь в одиночестве! Ну и судьба! Разочарована она или это облегчение, что Сеал надолго куда-то исчез? Кто знает, что ее ждет наедине с ним. Он же все-таки не человек, хоть и чертовски привлекателен.

Лилофея старалась забыть голос мятежника, заточенного за тронной залой, но он не шел из головы.

— Ты могла бы править единолично…

Он искушал, будто до сих пор говорил с ней. Звучал в мозгу, проникая в сознание черно-красными парами. Стоило прикрыть веки, и казалось, что замурованные двери вот-вот взорвутся от копящейся за ними негативной яростной магии.

Но никакого взрыва, от которого обрушился бы весь подводный дворец, пока слышно не было.

В подводном царстве все шло своим ходом. Прислужницы-русалки сновали туда-сюда, тритоны с трезубцами сторожили все входы и выходы, морские драконы на арках оживали и подмигивали Лилофеи. Она по-настоящему ощутила себя царицей, когда один синий подводный дракон вдруг спрыгнул откуда-то с аркады и преградил ей дорогу не чтобы напасть, а исключительно, чтобы поклониться ей.

Впечатлила ли его особенная корона на ее голове или сам тот факт, что она стала, наконец, женой Сеала? Не важно! Главное, что теперь все ее тут почитают, как правительницу, все кланяются и отдают знаки почтения. Даже мощные узорчатые колонны, которые на самом деле способны оживать в виде морских монстров, уже не шипят ей вслед, а уважительно поют гимны. Та же перемена произошла и с золотыми лицами, рельефом выбитыми на дверях, колоннадах и даже стенах. Больше они ее не дразнили, а лишь хвалили ее красоту и достоинства монотонным пением. Выходит, они умеют подольститься. Лилофея долго разглядывала барельефы разных мифических существ, которые оживали на глазах и также отдавали ей знаки почтения. Маленький золотистый мораг на колонне шевельнулся и лукаво ей подмигнул. Небольшие разноцветные медузы лебезили у нее под ногами. У некоторых из них были женские лица. Вот это да! Если присмотреться они довольно милы. Может взять их себе в прислужницы? Они точно будут не против. В роли королевы морей Лилофея пришлась им по душе.

Как приятно быть царицей подводного царства! На земле она себя так вольготно не чувствовала. Там всюду интриги, шпионы, правила этикета, которые нельзя нарушать. А тут можно делать все, что захочешь и плыть, куда пожелаешь. Кругом лишь почет и уважение. Вряд ли такое же счастье было бы, выйди она замуж за земного царя или короля. А уж тем более за султана, у которого целый гарем наложниц. Там пришлось бы каждый день вертеться, как на иголках, даже будучи султаншей. А здесь так привольно и хорошо. И кругом магия. Лилофея долго не могла оторваться от разглядывания живых арок из лазурных драконов. Теперь можно было их не опасаться. Ведь она их госпожа. Впервые в жизни она ощутила себя счастливой. Ну, почти счастливой. Ведь Сеал все не возвращался. С ним рядом тут еще приятнее. Но и без него она ощутила себя тут на своем месте, будто это земля была чужим краем, а подводное царства — родиной.

Неужели на нее так повлияло венчание с водяным царем? Все ее мировоззрение вдруг резко переменилось. Она начала мыслить, как моргена? А разве вначале она мыслила как-то еще. Венец вдруг начал давить на лоб и, кажется, даже накалился. Появилось неприятное ощущение, что за ней кто-то следит. Лилофея даже обернулась, чтобы проверить, не прячется ли кто-то за арками или колоннами. Но их тут целый лес. Каждая тень, мелькнувшая за ними, может оказаться шпионом. Кто-то за ней точно следил, и это были вовсе не драконы, несущие караул под видом арок. Ощущение слежки было таким неприятным, что Лилофея решила вернуться к себе в покои. Там она точно будет одна.

Корона все еще давила на лоб, и Лилофея сняла ее. Изысканная штука! Похожа на миниатюрный дворец в виде головного обруча. А солнце с человеческим лицом посередине кажется живым. Лилофея нашла в ларцах колье с такой же подвеской и надела на шею. Кулон в виде солнца с женским лицом чем-то привлекал. Но не напоминанием о земле, над которой греет солнце. Здесь под водой оно казалось упавшим с небес на глубины.

Символ был загадочным. Стоило прикрыть глаза, и Лилофея видела, как солнце падает с небес под воду, обжигая огнем водные толщи. Рыбы и моргены стонут от его приближения. У этого солнце лицо прекрасной девушки.

Лилофея раскрыла глаза. Видение обжигало мозг так, что чувствовался жар, как из печи. Где-то над вратами подводного дворца или на одном из фронтонов она видела такой же символ больших размеров, но где именно припомнить не могла. Солнце с человеческим лицом словно насмехалось над ней, зовя идти туда, не зная куда. Хотелось блуждать по всему дворцу, как по лабиринту, пока не найдешь на одной из стен символ, который окажется живым и обжигающим даже под водой.

А что если зов солнца заведет ее в какое-нибудь жуткое урочище или впадину, или в магическую темницу?

Все, хватит думать о нем! Это какое-то изысканное колдовство, которое овладевает разумом и заставляет идти куда-то против своей воли в поисках того, значения чего даже не понимаешь. Солнце живое, оно где-то здесь, и оно зовет ее.

Лилофея постаралась стряхнуть с себя наваждение. Может снять и кулон, чтобы больше не подпадать под власть чар? Снимать не хотелось. Золотое солнце нежно грело кожу. Его было приятно носить на груди. Дискомфортно лишь то, что от его близости к телу рождаются странные видения в сознании.

Лилофея отвлеклась, заметив вещи, которых раньше в ее покоях не было. Очевидно, это подарки к свадьбе. Хотя кто их принес? Тут были тяжелый кованый сундук с дремлющей фигурой медной русалки на крышке. Стоило к нему прикоснуться, как русалка открыла медные глаза и заговорила что-то на непонятном Лилофее языке. Наверное, это подводное наречение. Лилофея тут же оставила попытки сдвинуть с сундука крышку, и медная фигура снова погрузилась в сон. Рядом с сундуком лежали подсвечник в форме медузы со светящимися улитками вместо свечей, что-то вроде кальяна с мундштуком в форме водяной змеи, а еще золоченая арфа, чей корпус был выполнен в виде то ли опять же русалки, то ли какой-то морской волшебницы с плавниками вместо рук и ног, и целым клубком морских змей вместо волос. Изысканная вещь! Струны тоже золоченые. Можно ли на них сыграть?

Лишь Лилофея тронула пару струн, как раздались такие высокие ноты, что стало страшно. Звук красивый, но слишком сильный. От него можно оглохнуть. Сюда бы леди Мораллу. Вот уж кто умел играть так, что ее музыка отпугивала даже морген. Лилофея отлично помнила, что во время нашествия морген на дворец, лишь в окно музицировавшей леди Мораллы они почему-то опасались залезть. Вероятно, умелая музыка способна парализовать даже нечисть? А может леди Моралла вкладывала в нее легкое волшебство. С этой арфой она бы точно сладила. Но, увы, именно на леди Моралле ни один водяной жениться не захотел, поэтому она с ее музыкальными талантами осталась на поверхности.

— Не зарекайся! Кто знает, что будет!

Детские голоса прозвучали так внезапно, что Лилофея опешила. Кого это тритоны и мораги пропустили в ее покои? Разве сюда позволено без спроса входить кому-то кроме Сеала.

Она неохотно подняла голову от чудесной арфы. Как ни странно, рядом с ней стояли двое пажей — мальчики лет двенадцати в синих нарядных ливреях с буфами. Это сон? Откуда тут пажи? Лилофея не сразу их разглядела. Это же не дети, а наполовину моргены. У одного мальчика левая часть тела человеческая, а по правой растет синяя чешуя и плавники. У другого наоборот правая часть тела, как у людей, а левая, как у рыб. На одной щеке кожа бледная, как у утопленника, а на другой голубые чешуйки. Ну и чудо! Как ни странно, пажи выглядели симпатичными, хоть и зловещими. Чешуйки так и поблескивали на половинках лиц, когда мальчишки улыбались, показывая зубы-иголочки. И языки у них длинные, как у жаб.

— Откуда вы здесь? Вас прислал Сеал?

Два отрицательных кивка головы были, как отражения друг друга.

— Урун?

Опять отрицание. Мальчики-рыбы были близнецами не только по внешности, но и по жестам, ежеминутно повторяя друг друга.

— Так почему вы пришли? Кто вас пропустил? Кто вас позвал?

— Ты сама нас позвала!

Ответ ее обескуражил. Что они оба имели в виду? Взгляд Лилофеи невольно упал на струны арфы. Кажется, она успела тронуть лишь две из них, и явились два пажа. А что будет, если прикоснуться к остальным струнам.

— Что соизволишь? — голоса синих пажей напоминали подводное эхо в лабиринте дворца. — Есть приказания? Нам затопить для тебя целый флот? Разорить волнами прибрежные селения? Вызвать такой шторм, чтобы разнести целое государство?

Лилофея потеряла дар речи от удивления. Половины детских человеческих лиц выражали абсолютную невинность при таких жестоких вопросах.

— Да что мы предлагаем свои услуги? Ты ведь можешь все это сделать и сама. Арфа у тебя. Мы можем лишь тебя наставить. Подсказать, какие струны затронуть, чтобы уничтожить наземный мир и не причинить вреда никому под водой.

Они оба уже оказались позади нее. Их рты наполовину рыбьи, наполовину человеческие приникли к ее ушам с обеих сторон и начали нашептывать такие жуткие обещания, что нервы у Лилофеи не выдержали.

— Уходите! Немедленно! — закричала на них она. — Чтобы через секунду вас обоих здесь не было!

На миг на их лицах промелькнуло дикое разочарование и даже ярость, но они быстро нацепили назад маску вежливого равнодушия.

— Как прикажешь, наша новая госпожа и наследница океанского трона.

Через миг их не стало, будто убрали два зеркала. Лишь рябь дергалась на воде в тех местах, где стояли они. Любопытно, что они умели в виду, назвав ее столь громкими титулами. Наверное, ошиблись. Она вроде бы стала царицей морей, а не океана. Ну, что с них взять? Глупые детишки! Да еще наполовину рыбы! Хотя, наверняка, этим детишкам уже есть хотя бы несколько сотен лет, если не тысячелетий.

Лилофея не хотела больше трогать струны арфы, но как-то само собой вышло. Пальцы неловко пробежали по ним, и опять раздалась прекрасная, но сокрушительная музыка. Лилофея с ужасом ожидала, что сейчас от нее рухнет весь подводный дворец, но ничего такого не произошло. Однако, зеркальце, привычно показывавшее поверхностный мир, вдруг взволнованно засветилось, сообщая о каких-то трагических событиях на земле. А лицо моргены, отлитой на корпусе арфы, вдруг стало таким зловещим. Губы изящного изваяния растянулись в зловредной улыбочке. Лилофеи даже жутко стало. Она выпустила арфу из рук, но та не упала, а плавно опустилась на консоль, будто там и было с самого начала ее место.

— Что не так? — Лилофея взяла зеркальце и ахнула. Оказывается, только что случилось наводнение. И не где-нибудь, а в ее родной Оквилании. Море вышло из берегов с такой силой, что не только потушило прибрежные костры и перевернуло все суда в порту, но и снесло часть крепостной стены. И это случилось, едва она случайно заиграла на арфе. Если в арфе и есть волшебство, то жутко злое. Кому пришло в голову преподнести ее ей на свадьбу? Кому бы не пришло, а выходит, он хотел зла.

— Ты просто не умеешь ею пользоваться, — пискнул то ли голосок одного из пажей-рыб, которых, впрочем, рядом уже не было, то ли чей-то еще. Лилофее не верилось, что это фигурка с корпуса арфы с ней заговорила.

— Играй мягче, если не хочешь катастроф!

Мягче? При таких туго натянутых струнах? Лилофея даже уже не задумывалась над тем, чей голос дает ей наставления. Она следила в зеркальце за ущербом, ненароком причиненным родным берегам. Многие корабли послов затонули или обратились в щепки, разбитые сокрушительными волнами. Валы, накрывшие берег приняли форму жадных крушащих все рук морских великанов. Что это если не злое колдовство?

— Остановись! — это уже был голос Уруна, нежданно вихрем ворвавшегося в ее покои. — Не играй больше, госпожа! Прошу тебя!

Вспомнив о том, что она теперь здесь царица, он отвесил низкий раболепный поклон.

— Только не гневайся на своего слугу!

Неужели он стал ее бояться?! Для Лилофеи это стало неприятной неожиданностью. И все дело в арфе, кем-то оставленной здесь. Не нужно было ее трогать.

— А что я сделала? — она и сама с трудом могла понять.

— Только что от вашей игры затопило часть Этара, — доложился он. — Я только что оттуда.

А он носится по водным просторам, как вихрь! Ну и скорость!

— Вот оно что? — Лилофея даже обрадовалась на этот раз. Этар это ведь то самое государство, куда ее хотели сослать, как наложницу в гарем. Теперь то она может отыграться на местном султане. Как повезло, что арфу она нашла! Если б только точно рассчитать удар, и не трогать еще и Оквиланию. — Хорошо, если б весь Этар затонул. На это есть шанс? Или нужно добавить волшебных нот?

— Нельзя, госпожа!

— Что нельзя? — она внезапно вспомнила о том, что кроме султана и гарема там ведь живут еще простые люди. Урун их имел в виду. С каких это пор ему есть дело до людей?

— Нельзя трогать Этар, госпожа?

— Это еще почему?

— Есть один договор, — Урун виновато опустил голову.

— Ах, вот оно что… Эти ваши договоры между моргенами и людьми. Неужели они имеют так много значения и магической силы.

— Не для вас, конечно, но для нас.

— И что во мне такого особенного? То что я с земли?

На этот раз Урун промолчал.

— Кстати, где пропадает мой супруг?

Урун весь передернулся, услышав, как она назвала Сеала. Он злиться, что она фактически называет себя царицей таким образом или всего лишь ревнует?

Щупальца и хвост Уруна нервно шевелились. Он хотел что-то сделать или сказать, но не решался.

— Сеал до сих пор в Пустом Городе? — так, кажется, сам Урун в разговоре назвал место, куда они направлялись. — Может, и мне отправиться туда? За ним! Он мой муж теперь, в конце концов. Я имею на него право. Особенно сегодня. И если он куда-то решил от меня уплыть, я обязана плыть туда же вслед за ним.

— Не стоит этого делать! — глаза Уруна вдруг опасно сверкнули, будто два острия ножа. — В то место никому не стоит заплывать.

— Но ты позвал туда своего царя. Интересно, зачем? Чтобы причинить ему вред, если там так опасно…

— Простите! Мне пора! — Урун так быстро откланялся, что она успела разглядеть лишь вихрь воды, превратившись в водоворот в том месте, где он стоял. Вода еще минуту закручивалась спиралью, похожей на столб.

Лилофея осталась одна. И что теперь делать? Ждать Сеала? Или еще раз прогуляться по дворцу? Экспериментировать с опасной арфой больше не хотелось, но она вдруг заиграла сама: нежно, тихо и мелодично. От ее звуков потянуло в сон. Лилофея испугалась, что сейчас начнутся новые катастрофы, но зеркальце больше ничего такого не показывало. Двое мальчишек-рыб тоже больше не появлялись. А вот золотистое существо, похожее то ли на медузу, то ли на ребенка, неожиданно подпорхнуло сзади. И откуда оно взялось?

— Хочешь посмотреть Пустой Город? Или пройтись по Радужным мостам? А может взглянуть на утопленников, привязанных к якорям затонувших кораблей? Один из них оживает, едва тронешь медальон на его шее и предсказывает будущее. Хочешь пойти и спросить его о том, какой окажется твоя совместная жизнь с водяным царем?

Лилофея хотела обернуться и получше рассмотреть существо, но оно ее удержало, опутав шею и плечи тонкими золотистыми щупальцами.

— Я из арфы, — подтвердило оно догадку Лилофеи. — И ты теперь моя госпожа. Не потому, что ты новоявленная царица морей, а потому что арфа отныне принадлежит тебе. Пока она твоя, мне придется тебе служить.

— И чем ты можешь сослужить? Разрушить своей музыкой целые селения на берегах? Затопить города?

— Это делаю не я?

— Тогда кто же?

— Другие струны.

— А чем занимаешься ты?

— Приношу пользу своему хозяину или хозяйке, в зависимости от того, кто владеет арфой.

— Какую пользу? — Лилофее это показалось подозрительным, особенно учитывая то, что золотистые щупальца плотно сдавили ей шею. Она чуть не задыхалась.

— Ну… я могу давать советы. Весьма полезные советы. А еще я знаю все пути под водой и сумею провести тебя в самые любопытные уголки подводного царства. И еще я могу усыплять своей музыкой.

— Ты дух арфы или что-то вроде того? — догадалась Лилофея. В ответ ей повисло долгое молчание.

— Сейчас тебе, наверняка, хочется спать, — заметил золотистый дух. — От моей мелодии все спят. Я могу усыпить даже целую рать, идущую в бой или погрузить в долгий сон всех гостей на шумном пиру. Стоит только заиграть.

Светящиеся щупальца начали медленно перебирать волосы Лилофеи.

— А ты красивая! — с восторгом заметил дух. — Еще ни разу у меня не было такой красавицы-госпожи. С тобой все наши развлечения станут приятнее.

— Наши?

— Ну, я же в арфе обитаю не в одиночестве.

Точно! Она уже видела двоих пажей. Слова застыли на языке, когда щупальца потянули ее за волосы до боли. Наверное, дух решил, что она не только самая симпатичная, но и самая глупая из его хозяек, и начал играть с ней, как с куклой.

— Ай, жжется! — щупальца случайно наткнулись на корону в волосах Лилофеи и тут же выпустили ее. Но оборачиваться, чтобы получше разглядеть духа было бесполезно, он уже успел юркнуть назад в арфу. Ну и прыткий! Да еще и хитрый, судя по всему.

— Когда проснешься, поговорим еще.

Лилофею сильно потянуло в сон. Наверное, стоит поспать, как и советовал дух. Арфа сияла и играла сама по себе. Мелодия была дивной. Вместе с ней звучал тихий голосок, который напевал, почти нашептывал что-то на незнаком языке. Вероятно, это морское наречие, на котором говорят моргены. Фигура моргены на корпусе арфы как раз казалась живой. Почему-то в связи с ней вспомнился корабль-русалка и резные мачты на нем. Что общего между фигурами на том корабле и этой арфой? Но думать уже не осталось сил. Мелодия проникла глубоко в сознание, навеяла сверкающие иллюзии, и Лилофея ощутила, что засыпает.

Мост-лабиринт

Ей опять снился корабль, из трюма которого что-то вырывалось вихрем ослепительного золотого света. Чей-то голос звал во сне. Лилофея проснулась, с трудом соображая, где она сейчас находиться.

Уж точно не на корабле-русалке, а прямо в подводном царстве. В царской спальне, где Сеала все еще нет. Зато кровать здесь мягкая, как пуховая перина, хоть и сделана внутри мертвой пустой раковины. Интересно, что за создание из этой раковины когда-то выползло? Дышать под водой оказалось так же легко, как и на поверхности. Лилофея уже не боялась, что когда проснется, начнет задыхаться. Кто бы мог подумать, что жить под водой окажется так легко. Волшебная арфа играла для нее сама. Без помощи русалки Янин или какой-либо еще из хвостатых придворных служанок. Нежная мелодия навевала сон. Вокруг струн арфы распространялось легкое золотистое сияние. Здесь и вправду лучше, чем на земле. Голосок совести чуть пискнул: так может думать лишь предательница не только своих родных и друзей, но и всей земной цивилизации, которую жаждут разрушить моргены. Но Лилофея думала именно так!

— Привет тебе, царица подводного мира! — назойливый дух снова выпорхнул из арфы и обвился вокруг Лилофеи. Либо он не знал таких обращений как «доброе утро» или «добрый вечер», либо не знал, которое сейчас время суток. В подводном царстве это и впрямь было сложно определить, так как освещение тут всегда было сумрачным.

— Что соизволишь? Развлечь тебя игрой? Или чем-то более существенным? — не отставал дух.

— А что ты еще умеешь?

— Ну, — он явно лукавил, делая вид, что раздумывает, — я могу показать тебе такие уголки дворца, о которых ты и не предполагаешь.

— Не сомневаюсь! Дворец ведь огромен, как само морское дно.

— И в нем много таких уголков, в которые Сеал тебя не допустит, а я провожу.

— А вот это уже интересно, — Лилофея насторожилась. Куда и почему Сеал не хотел бы ее пускать.

— Ты знаешь, например, про выход на мост-лабиринт, по которому можно пройти до любого наземного королевства, при этом бродя над морем.

— Это где-то на поверхности, — она помнила, как ходила на свидание с Сеалом на таком мосту, а потом оказалась под водой. Конец моста упирался в берег Оквилании.

— На мост можно попасть из залы, на дверях которой изображено солнце.

— Не верю!

— А ты проверь! — дух начал подталкивать Лилофею. Он обрел плотность, обвился вокруг нее и почти вытащил из постели. Это напоминало сильный порыв ветра, который заставляет тебя двигаться против воли.

Лилофея хотела его отчитать, но подумала, что на духов ругаться бесполезно. Не будучи материальными, они вряд ли понимают, что могут причинить кому-то вред.

— Поспеши! — напутствовал дух. — А то Сеал вернется, и нашей затее придет конец. Иди к дверям с солнцем и не забудь прихватить с собой арфу.

— Это еще зачем?

— Глупенькая, я не смогу за тобой полететь, если арфа останется здесь!

Ах вот оно что! Выходит, он не свободен, а прикован к арфе. Значит, его высокомерие это просто поза. Дух совсем не так силен, как хочет показаться. Ну и слушаться его тогда не надо.

Лилофея тоже решила проявить характер — как капризная девчонка показала духу язык и кинулась искать нужную залу сама.

— Стой, а как же я, — вопил на пороге спальни покинутый дух. Переступить порог того помещения, где осталась его арфа, он, судя по всему, не мог. Лилофея обернулась через плечо и насмешливо крикнула:

— Я проверю твои слова и вернусь назад. Не скучай!

Музыка арфы позади взорвалась траурными нотами. Ну и пусть! Дух ей порядком надоел. Хотелось ощутить себя на свободе. Хотя откуда взяться ощущению свободы, если она пленница подводного царства? Наверное, пробыв с болтливым духов в одной комнате более часа, будешь ощущать себя на свободе даже в темнице, если этого самого духа там нет. Вроде бы музыка арфы приятна, а вот духи, сопровождающие ее, сильно напоминают собственников. Стоит заслушаться арфу, и ты в их власти. Они манят, давят на сознание, гипнотизируют. Без них куда привольнее.

Пара водяных драконов, которых поначалу можно было принять за лепное украшение колонн, сползли сверху и медленно поплыли за Лилофеей, будто им велели быть ее телохранителями в отсутствие Сеала. Хотя от чего нужно охранять жену царя в его же собственном дворце? Сеал не случайно так перестраховывается? То существо, которое гневно вопило на свадьбе, может быть опасно? Или же опасаться надо того, кто заточен за замурованными дверями в царских покоях?

Сейчас Лилофее не хотелось об этом думать. Она взволнованно заспешила к дверям с барельефом солнца на створках. Драконы позади нее тут же отстали, будто солнце с женским лицом их пугало. Обернувшись, Лилофея заметила, что они уползают в тень, шипя, как если бы изображение солнца их обжигало.

Что-то тут не так! Саму ее вид солнца с изящным девичьим лицом покорил с первого взгляда. Такая красота! Лилофея провела по нему пальцем, и это лицо не ожило, чтобы ее укусить. Оно было неподвижным и прекрасным.

Двери раскрылись легко. Не потребовалось никакого ключа. В пустых глазах солнца отразился амулет, который Лилофея носила на шее. На миг показалось, что именно он и был пропуском в залу, по которой разливалось мерное сияние.

Никакое солнце внутри заточено не было. Зато тут было светло, как днем. В центре залы действительно возвышалась арка, похожая на мост с парапетом, украшенным каменными дельфинами. Концы арки упирались в пол так, что по ним можно было взойти наверх, как по мосту. Лилофея решила испытать удачу. Она легко поднялась наверх и вдруг обнаружила, что мост-арка куда больше и шире, чем ей показалось вначале, и его размер вовсе не ограничивается этой залой. Стоило подняться выше, и мост раздвоился, потом расстроился. У Лилофеи закружилась голова от высоты, на которую она неожиданно поднялась. У залы, как оказалось, не было потолка. Вместо него водные массы бурлили над головой, а спустя какое-то время ей удалось вдохнуть чистый воздух. Так по мосту и впрямь можно было выйти на поверхность! Дух арфы не солгал. Ощущение было таким, будто она поднимается в самые небеса. Концы моста расходились неожиданным клубком новых путей, давая возможность идти все дальше. Пути все множились. Лилофея выбрала дорожку наугад и оказалась на широком лазурном мосту, над парапетом которого низко висели перистые облака.

И где же она оказалась? Берега с моста не видно. Тут высоко и прохладно. Воздух какой-то влажный, даже туманный. Под мостом бушует море, а наверху спокойно дремлют облака. Стоит протянуть руку, и коснешься одного из них.

Если б она сразу знала, что мост из подводного дворца ведет прямо наверх, то не пыталась бы вырваться в первый раз, уплыв от Сеала на поверхность. Все оказалось куда проще. Ступила на мост, и вот ты наверху. А мост еще и расходиться в разные стороны целым клубком ответвленных и разветвленных мостов и мостиков. Каждый из их концов должен упираться в берег какого-то государства.

Здесь должен найтись путь и в Этар, и в Султанит, и домой в Оквиланию. Но как узнать, который куда ведет? Все мосты разных оттенков, будто радуга. Только в радуге нет такого многообразия тонов. Бордюры тоже у всех мостов разные: то из раковин, то из кораллов, то из золота, то из серебра, то из крупных жемчужин. Лилофея резко развернулась, увидев мост с перилами, выложенными из костей мертвецов. Такое ощущение, что он вел в какое-то жуткое место. В само царство смерти, быть может. При виде него почему-то мороз побежал по коже.

Сеть мостов лабиринтом раскинулась над морем. Людям сюда вроде бы хода нет, кроме тех несчастных, которых заманивают сюда морские духи. А для чего пути по мостам сдались моргенам, которые и так могут сами доплыть до любого берега? Тут кроется какая-то тайна. Но Лилофея сейчас не собиралась становиться следопытом. Ее волновал лишь правильный выбор направления, в котором нужно идти. Поэтому она обрадовалась, заметив какого-то мальчика у перекрестка мостов. Вероятно, это местный страж. Крылатые рыбки, витавшие над парапетами, что-то нашептывали ей о стражах перекрестков. Вероятно, к ним можно обратиться за помощью, если заблудилась на мостах.

Лилофея окликнула мальчишку, но он не обернулся. Пришлось подойти к нему как можно ближе. Он застыл ровно на том месте, где сразу десятки мостов и широких, и узких расходились в разные стороны. Какие-то из мостов направлялись вверх, какие-то спускались ниже к воде.

— Какой из мостов ведет до Оквилании? — спросила она и осеклась. Ведь уйти назад домой это значит оставить Сеала и все чудеса морского царства. Без чудес подводного мира она бы еще смогла пережить, но забыть про подводного царя… это было выше ее сил. Его голос, его слова, его красивое лицо, золотые брови и ресницы… а еще голубая кожа и щупальца! Но о последнем можно не думать. Главное не то чудовищное, что есть в морском царе, а чувство, что он — самое близкое существо ей во всей вселенной. Только с ним может быть хорошо. И тут же чувствуешь себя одинокой, когда его нет рядом. Зачем он только оставил ее одну так надолго, дав возможность послушаться лукавого духа арфы и кинуться в авантюры. Если бы Сеал не отлучился, она бы не путешествовала сейчас по лабиринту мостов над морем.

Мальчик ничего не отвечал. Лилофее пришлось тронуть его за плечо. Тут он обернулся, демонстрируя жуткое рыбье лицо в чешуе.

Спросить его о чем-то еще у Лилофеи не повернулся язык, а стоять рядом с ним стало неприятно. Она сама выбрала мост наугад и побежала вперед. Пышные юбки шуршали вокруг ног точно морская пена. Странно, что наряд, подаренный ей в подводном царстве, и наверняка сделанный из пены морской, не растаял на поверхности.

Бежать пришлось долго. Не зная направления, сложно ориентироваться. Иногда мосты пересекались друг с другом, иногда у них не было перил, и идти по ним было страшно. Слишком велик был риск упасть назад в воду и, вполне возможно, достаться на ужин акулам. Хотя не должны ли они тоже уважительно относиться к царице морей? Или голодным акулам окажется все равно, что царица, что обычная пища?

— Акулы не самое страшное, что обитает в море, — часто поговаривали моряки. Теперь Лилофея знала, что они имели в виду морген.

Один из мостов, оранжевый, будто пламя, подвел ее к берегам Тиории, где текли огненные водопады. Конец моста упирался в один из таких водопадов, вспыхивавших сверху снопами рыжих искр. Даже подходить к ним было страшно. Одна искра отлетела очень далеко и обожгла Лилофее ладонь.

— Осторожней, морская царевна! — крикнула ей с водопада какая-то рыжая женщина, оранжевый наряд которой сливался с пламенными струями водопада. Ее кожа тоже была оранжевой, как огонь. И кажется, за спиной у нее трепыхались огненные крылья. Вероятно, это и есть одна из огневиц, живущих на водопадах.

Она неправильно назвала новый титул Лилофеи, но исправлять ее не было возможности. Искры от водопада летели во все стороны. Лилофея развернулась и побежала прочь.

С оранжевого моста она свернула на малахитовый. Этот привел ее к пустынным холодным берегам, на которых ничего не росло.

Табун белых лошадей скакал у самой кромки воды. Нет, это не лошади, а кони из морской пены. Лишь присмотревшись внимательнее можно заметить, что их копыта сливаются с пеной волн. Такие кони способны переносить всадников лишь по воде. На сушу им не выпрыгнуть. Зато один необычный конь скакал по песку. На нем не было ни седла, ни уздечки, а шкура кипенно-белая, будто молоко. Ни пятнышка, ни соринки. Такого чистого цвета могут быть лишь волшебные кони. Лилофея не ошиблась. Через миг конь обратился в паренька с острыми ушами и дикими глазами. Именно о таких созданиях они с Орнеллой и слушали рассказы у камина в детстве. Это же гластинг — дух, который соблазняет девушек, прикинувшись покорным конем, дает им покататься на себе и заносит в море, чтобы утопить. Один рассказ, услышанный в детстве, был о дочери рыбака, которая осталась на ночь одна, и к ней в гости пришел гластинг. Поначалу она приняла его за обычного юношу, а когда рассмотрела, что у него острые уши и рыбьи глаза, было уже поздно спасаться.

Юноша на берегу заманчиво посмотрел на Лилофею, стоящую высоко на мосту, и его необычные глаза лукаво сверкнули, будто сообщая:

— Я бы с радостью утянул такую красавицу, как ты, на дно, но, смотрю, кто-то другой уже опередил меня в этом.

Лилофея ахнула, опустив взгляд на свои руки, лежавшие на парапете. Меж пальцами проросли перепонки. Они напоминали кружево из морской пены. Так недолго и самой превратиться в русалку или еще хуже в создание подобное Уруну и его армиям морген.

Лилофея пошевелила руками. Перепонки были плотными, но дискомфорта не причиняли. Жалко у нее сейчас с собой не было зеркальца, чтобы глянуть на свое отражение. Не изменилось ли лицо, став похожим на жуткие лица морген?

Ярко-желтая пара крылатых рыбешек, будто услышав ее пожелание, поднесла ей зеркальце. Отражение было приятным. В лице ничего не изменилось. Правда, само зеркальце напоминало воду, вставленную волшебником в рамку из кораллов.

А куда ведет мост из кораллов? Лилофея долго выбирала между ним и яхонтовым мостом. В итоге впереди вырисовывался, будто мираж, мост из янтаря, и она свернула на него. Он шел не прямо, а делал резкие повороты, закручивался спиралями, по его боком свивались множество замкнутых кругом мостиков, которые никуда не вели. Если только в них нет какого-то секрета.

Один узкий мост замыкался кругом над водоворотом внизу. У перил моста было не счесть русалок. Их скользкие тела обвивались о перила, напоминая зеленые барельефы. У всех русалок был какой-то грязный болотный вид, словно они только что вынырнули из тины. И глаза у них сверкающие, дикие. Лилофея испугалась приблизиться к ним. Они даже ее не приветствовали, хотя заметили, что перед ними королева.

— Вы не знаете, который из путей ведет в грот Нереиды? — Лилофея обратилась к ним первая.

— А зачем тебе туда? — одна из русалок ответила, другие хором начали перешептываться:

— Это тот самый грот, где Нереида хранит сокровища с затонувших кораблей вперемешку с черепами своих жертв. При чем сама не знает, что для нее большая ценность: сокровища или кости тех, кого она утопила.

Неужели это они о Нереиде? Лилофея насторожилась.

— Она совсем не злая.

— Но она утопит и тебя, если ты сунешься к ней, — предупредила все та же русалка, которая вступила первой с ней в диалог.

— Меня нельзя утопить, я царица морей и могу дышать под водой, — Лилофея осеклась, поняв, как самонадеянно это прозвучало. Она дышит под водой лишь до тех пор, пока Сеал ей позволяет, а он ведь может разозлиться, узнав, что она сбежала в его отсутствие. Но русалки не засмеялись дружным хором, а лишь внимательнее присмотрелись к Лилофее. Их глаза сверкали, как болотные гнилушки.

— Она точно тебя утопит. Ты ее соперница.

— Нет, я ее подруга, — точнее была ее земной подругой, прежде чем вышла замуж за подводного царя, то есть нарушила обещание, которая ей дала. Нереида ведь просила даже на свидание с Сеалом не ходить. Лилофея закусила губы. Вероятно, зеленые русалки и правы.

— У Нереиды нет подруг, и никогда не было, — подтвердили они. — Потому что она не хочет никогда и ничем ни с кем делиться. Запомни это! Если ты завладела чем-то таким, чем мечтала владеть она, то ты ее заклятый враг. А врагов она топит, даже если они русалки. Она это умеет.

Они все ее бояться? Их голоса стали такими печальными, что Лилофея попятилась. Похоже на траурный хор.

Сам мост сверкает, а зеленые тела русалок вьются вокруг него будто водоросли. Лилофея развернулась и пошла от них прочь.

— Держись дальше от Нереиды, — неслись за ней предупреждения русалок. — Мы все держимся от нее как можно дальше. Стоит сблизиться с ней, и случается беда.

Беда уже случилась. Лилофея поняла, что заблудилась окончательно и безвозвратно. То ли дух мостов водил ее кругом, то ли парапет из костей мертвых рыб, русалок и даже человеческих черепов протянулся настолько далеко, что на него все время приходилось натыкаться. Мертвые рыбы оживали и пытались укусить, стоило лишь положить ладонь на парапет. А однажды Лилофею схватила за подол костлявая рука мертвой русалки.

Как выбраться из лабиринта? К какому берегу Лилофея не подходила, а он оказывался либо незнакомым, либо опасным. Хотя в любом случае опасно сходить на берега, которые не знаешь, и где нет твоих родных и друзей. Так тебя легко могут поработить те же пираты или взять в заложницы местные правители, чтобы потом требовать выкуп с отца. Лилофея боялась сойти на берега чужой страны. Повезет ей если она забредет в какие-либо знакомые края. Не считая, разумеется, Этара. Вот чей султан был бы счастлив приветствовать невесту, которая никак ему не доставалась и вдруг попалась в руки сама.

О мосте в Этар лучше даже не думать. Он, наверняка, должен быть из белого золота, потому что его властитель сказочно богат.

Пока бродила по лабиринту мостов Лилофея успела повидать и закат, и рассвет, и сумерки, и ночь. Либо в разных частях света то день, то вечер, либо она блуждает в надводном лабиринте уже целые сутки. Кругом лишь небо, вода и какой-то звон, будто русалочьи стаи поют из воды.

Встретить бы хоть одного человека. Не духа, не чудовище, а простого смертного, с которым можно поговорить.

Мечта Лилофеи сбылась спустя какое-то время. Вполне обычный на вид парень сидел, сжавшись у перекрестка мостов. Его лицо точно не было рыбьим. Он обхватил голову руками, будто она раскалывалась от невыносимых болей.

— Кто ты? — Лилофея склонилась над ним и заметила, что его глаза опухли от слез. Похоже, он сам заплутал и давно ищет выход. Наверное, он неделями ничего не ел. Одежда болталась на нем, как на вешалке. Скоро он и сам превратиться в скелета. Вероятно, тот мост, что выложен костями, создан из останков тех, кто стал пленником лабиринта мостов.

— Я пошел за принцессой, которую утянул водяной, — признался парень, смотря на Лилофею пустыми глазами. Он ее точно не узнавал, а вот ей самой он кого-то напомнил.

— И таким образом ты оказался на мосту?

Парень будто ее не слышал, толкуя о чем-то своем. Его карман странно вибрировал, словно в нем спряталась рыба.

— Я отрубил клешню кракену гарпуном, — парень деловито достал и показал. Так вот, что шевелилось в его кармане. Клешня была жуткой, и она ползла сама, норовя вцепиться в ступни Лилофеи.

— И моргены тебя за это не растерзали?

— Они не имеют право заползать на мост. Таков указ хозяина моста.

— Сеала?

— Я не знаю.

Отрубленная клешня его кусала, а он даже не замечал. Лилофеи захотелось его чем-то утешить, но на ум приходила только лживая бравада.

— Пойдем! Я выведу тебя отсюда. Я знаю путь. Или мне его укажут.

— Не укажут! Они обманут.

— Не посмеют. Водяной царь мне должен за мое общество.

— Я не могу уйти отсюда.

— Почему?

— Я ищу принцессу. Она точно здесь. Я видел ее на этом мосту с берега, поэтому сам запрыгнул на него, обойдя кракена. Я не уйду, пока ее не найду.

Он посмотрел на компас. Здесь это приспособление было бесполезно, как и отрубленная клешня кракена.

— Я люблю принцессу, — жалобно протянул он.

— Какую?

— Лилофею. Я ищу ее.

— Но она перед тобой.

— Нет, вы дух, который соткали из воздуха местные шутники.

Значит, и впрямь на этом мосту утрачивают рассудок.

Зато по нему удобно дойти до Шалиана и Этара. Так переговаривались между собой крылатые рыбешки, парившие над парапетами. Лилофея прислушалась к ним. Она заметила духов-шутников, о которых твердил парень.

Они дрались, витая над мостом. Их тут была целая стая. И все пестрые, как шуты. Лишь один дух, сидел на парапете моста.

— Смотрите, королева идет, — провозгласил он, издалека заметив Лилофею. — Споем ей наш гимн всем царям воды и земли.

И они запели, так что ей пришлось зажать уши. От их голосов гул стоял в голове.

— Она же царица, а не царь. Пейте нежнее, — напутствовал тот же дух. — Незачем ее пугать. Она пришла не маневрировать нами. Жены правителей куда приятнее в общение, чем сами цари. И через них можно управлять их мужьями. Мы обычно так делаем. Мы знаем много серенад, чтобы растрогать женщин.

Он порхнул и вырвал ленту из ее волос.

— Отдай!

— А ты поцелуешь меня взамен, королева морей?

На вид он был подростком, но взгляд у него был мудрым и старым. Такое ощущение, что древнего философа заточили в теле ребенка, и теперь ему тесно в нем.

— Дуешься? Ну, ничего, ты тут не единственная. Есть еще владычица океанов.

— Кто?

Дух расхохотался в ответ.

Лилофея ощутила, как к ноге упал вдруг какой-то предмет. Так вот из-за чего дрались шутники. На вид самая простая ракушка, но внутри нее как будто огонь.

— Не трогай! — предупредили хором духи, но Лилофея уже тронула и обожгла руку.

— Какой ракушкой можно обжечь царицу моря?

— Это не простая ракушка. Она из океана, — пояснил дух.

— Раковина шей, — подпели остальные шутники. Они схватились за руки и пестрым хороводом закружились над Лилофеей.

— Шеи происходят от молний, ударивших в океан, а раковины от них, — затараторили они.

— Взгляни! — один из шутников ухватил Лилофею за руку и подвел к парапету моста. Он указал на далекий берег. Это был остров посреди моря, и там как раз высадились пираты. Они пытались собрать сверкающие ракушки с берега и попадали в своеобразную ловушку. Их руки начинали гореть от прикосновения к необычным раковинам.

— Видишь, как тяжело приходиться охотникам за легкой наживой.

— Но я не охотница за легкой наживой.

— Ты пришла на мост без проводника, не зная дороги. Хочешь нагрянуть в какую-либо богатую страну и вынести все сокровища из королевского дворца. Одна подруга Уруна — пиратка, так делала. За это он ее утопил.

— Хоть раз кого-то утопил за дело. Обычно он делает это за зря.

— Точно, — дух улыбнулся ей, как старой подруге. — Тоже не любишь Уруна. А ты милая, оказывается. Пойдем, я буду твоим проводником.

Он был похож на придворного шута. Лилофея долго шла за ним, пока поняла, что он ее обманывает. Дух-шутник витал над мостом и вел ее кругами.

— Не злись, я могу подсказать тебе, куда идти, — он заметил, как она с досадой сжала кулаки.

— Я лучше сама поищу, — от шутливого духа все равно не было никакого толку.

— Иди по оранжевому мосту и придешь в Тиорию, по платиновому — в Этар, то ониксовому — в Шалиан, по жемчужному — в твою родную Оквиланию, по кварцевому — в Султанит, а по мосту из костей лучше не ходи, иначе назад не вернешься. А если захочешь спуститься назад под воду, то выбери нефритовый мост.

— Спасибо! — Лилофея не знала, насколько дух с ней честен, но все равно учтиво поблагодарила. Шутник отвесил ей легкий поклон. Он висел над мостами и наблюдал, как она уходит.

В чем-то он оказался прав. Ониксовый мост действительно вел в Шалиан, а направление оранжевого моста она уже проверила.

Ноги онемели от усталости. Как долго она тут ходит? Лилофея решила немного передохнуть. Внизу лишь морская гладь. Вверху лишь небеса. Тут и с ума сойти можно. Откуда-то донеслась тихая мелодичная песенка. Наверное, с очередного берега. Похоже, там внизу остров. Лилофея прислушалась к словам песни. В них было что-то знакомое.

А потом она заметила с моста пещеру. Нет, это не пещера, а разинутая пасть кита, а рядом как ни в чем не бывало суетиться красивая девушка, собирая раковины. Кит же сейчас ее заглотит.

Лилофея хотела крикнуть ей, но девушка вдруг подняла голову и перехватила ее взгляд. Как хитро сверкнули ее глаза! Они были черными, как агат. А пастельное платье и головной убор чем-то напоминали моды при дворе Оквилании. Это же Каталина, дочь первого министра, которую якобы отдали в жертву водяным тварям. И вот она живая. Собирает чудесные раковины в простую плетеную корзинку и даже напевает песенку, пока ее отец седеет от горя из-за похищения дочери. Что-то тут не так! Лилофея подозрительно сощурилась, заметив тонкую золотую цепь, которая скользила по песку за Каталиной. Она сверкала, как солнечная нить. Но это самая настоящая цепь, пусть и из золота. Один ее конец исчезает под подолом каталининого платья, другой тянется к пасти кита. Они что скованны; кит и Каталина? Или ей так только кажется?

Тут много странностей. Желтые ракушки шей, прибрежных духов, не обжигают пальцы Каталины. Обычно при прикосновении к ним у смертных остаются ожоги до кости, а шеи стайкой кружат над несчастным и смеются. Ведь каждая раковина это домик шеи, а не устрицы. Даже пиратам не везет, когда они натыкаются на них. А Каталине хоть бы что! И какая она стала зоркая, видит мост даже над морем в тумане. Каталина улыбнулась Лилофее какой-то зловещей улыбкой и произнесла что-то на непонятном языке. От ее слов зеленая тина у берега зашевелилась, будто под ней проснулся монстр.

При дворе Каталина была совсем другой. Тут живет как будто ее копия. Море жутко меняет всех. Лилофея бы сейчас не удивилась, увидев, как у Каталины из-под платья вылезет целый клубок осьминожьих конечностей, но ничего такого не происходило. Только кит почему-то начал беспокоиться. Наверное, тоже заметил, что издалека идет флотилия кораблей.

Каталина вдруг сделала Лилофее знак молчать, и сама перестала петь. Наступило затишье, как перед бурей.

Лилофея не хотела смотреть, что произойдет дальше, поэтому побежала по мосту прочь от Каталины с ее безумными черными глазами, от пищащих в ее корзинке раковин шей, и от кита, который внезапно заревел.

Отбежав на большое расстояние, Лилофея все же обернулась. С моста отлично было видно, как позади кит заглатывает целые корабли. Слышатся крики. Похоже на кошмарный сон.

Куда теперь свернуть? Подальше от кита это точно. Хотя на мост он не сможет попасть. И все-таки! Сейчас Лилофея больше всего испугалась бы, если б на ее пути встала обезумевшая Катарина, которая больше напоминала призрак утопленницы, чем дочь уважаемого министра.

Мосты снова расходились в разные стороны. Они вели все выше, почти к облакам. Лилофея, не раздумывая выбрала среднюю дорогу. За мостом красноватого оттенка, который поднимался выше всех, были видны шпили Султанита. Их легче всего было отличить от архитектуры других стран. А гербы с орлами говорили сами за себя.

— Хочешь увидеть своих близких? — дух, похожий на арлекина, в красными глазами, уже стоял на пути. Наверное, это и был арлекин, который когда-то тут утонул. Он указал ей плавным движением руки на мост, который вел прямо к одному из окон султанитского дворца. Раньше Лилофея этот мостик не заметила. Он был совсем узким и скользким. Какая-то русалка обвивала руками перила. Лилофея осторожно приподняла шлейф, проходя мимо нее. Главное, чтобы она не вцепилась и не утащила на дно. У русалки были руки в тине и зеленого цвета длинные волосы. Издалека их можно было принять за водоросли.

— Не трусь! — подгонял дух, и Лилофея подошла совсем близко к распахнутому окну-эркеру. Здесь мост кончался, а за окном простиралась тронная зала. Как легко попасть из подводного мира сразу к трону султанитских правителей! Ясно, почему водяные, такие хорошие шпионы и налетчики. У них всюду своих глазки в человеческий мир. Любопытно, видят ли люди из зала ее, стоящую у окна. Или мост со всеми, кто на нем есть, для них незрим? Скорее всего, второе.

Лилофея видела своего дядю, сидящего на троне, своих многочисленных кузенов, которые в последний раз не почтили визитом Оквиланию, потому что, как оказалось, яростно боролись за право первенства.

— Возраст для нас ничего не значит, — кричал Орвел, средний из девяти братьев, — мы особенные, у нас нет права старшинства, есть право сильного. Есть особый талант. Мы должны соревноваться в нем. Кто победит, тот и будет править.

Отец-король смотрел на него со снисходительностью. Другие братья роптали.

— Если судить по силе нашего дара, то править буду я, — неожиданно из-за спин братьев выступила Орнелла, одетая, как для торжества в пурпурное церемониальное платье.

Король и ей благосклонно кивнул. Но она ведь девица! Как женщина может править целой страной? И почему этот вопрос решается между членами семьи, а не на совете министров?

— Говорят, наш дар проклятье, но для нас он — сила! — продолжала Орнелла. — Пусть изначально нас прокляли за высокомерие. Черт дери морскую гадалку, но проклятие обернулось далеко не во вред. Прошли поколение, и оно стало благом. Особенно учитывая атаки морген. Кто еще кроме нас способен противостоять водяной рати?

— Тише, а не то призовешь их сюда, — всполошился Орвел, — ты же знаешь, у них окна в наш мир повсюду. Может, и сейчас кто-то за нами шпионит. Кто-то со щупальцами и плавниками.

— Ну и пусть! — самоуверенно бросила Орнелла, примеряя корону давно почившей матери. — Отдай власть мне, и я докажу, что могу одолеть морген и даже подчинить их нам.

Король деловито кивнул.

— Хорошее предложение!

Не слишком ли преждевременно они хвастаются своими силами! Лилофея хотела бы попросить их о помощи, но язык онемел. Да и как отреагирует Орнелла, если потонувшая кузина сейчас перешагнет через подоконник в тронный зал?

— Орнелла! — Лилофея попыталась поймать ее взгляд, но кузина ее не видела.

— Я лучшая, я самая одаренная нашим проклятым даром, править буду я! — настаивала Орнелла, высоко задрав подбородок. Ее орлиный нос с горбинкой портил впечатление от изящного лица. Казалось, вот-вот он превратиться в орлиный клюв.

Нос с горбинкой — отличительная черта всей султанитской династии. Только младший из принцев Кондор ее не имел. Он был самым симпатичным, будто лишним в семье. И он не участвовал в общем споре.

— Докажи, что ты лучшая, — король Султанита сжал руку, унизанную перстнями, в кулак. Один из перстней подозрительно напоминал орлиный коготь в золотой оправе. — Я жду! Вы позабыли, что на нас идет флот из Шалиана. Выпускайте когти! Летите к нему! Нападение на стада овец и купеческие суденышки — невинная забава. Я жду от вас большего! Это опасно! Вас могут подстрелить! Но кто одолеет командира флота, тот и будет править.

— Это буду я! — в один голос заявили Орнелла и ее брат Орвел.

Лилофея вся сжалась. Кажется, король ее заметил. Его взгляд на секунду устремился прямо на нее, и ей показалось, что его глаза стали орлиными. Он точно сказал «летите», а не «ступайте». Это какая-то метафора?

Кажется, нос короля чуть удлинился, и блеснул на солнце, как сталь. Это игра света? Лилофея смотрела и с трудом верила глазам. Орнелла упала на пол, начала скрести мраморные плиты ногтями. Ее тело сжималось, обрастало перьями. То же самое происходило и со всеми ее братьями. Принцев и принцессы в считанные минуты не осталось. По тронной зале кружили стайкой кречеты.

Они же сейчас полетят к окну! Лилофея отпрянула прежде чем сообразила, что окон в зале множество.

Орлы быстро улетели, а король остался. Так он нормальный в отличие от них? То есть не оборотень? Зато отец чудовищных детей, что тоже не сахар. Другой их боялся бы, он научился использовать их ущербность себе на благо.

Лилофея тут же отмела мысль, что сам король всего лишь человек, едва заметила острые лапы в перьях, которые постукивали по подлокотникам трона. Вот-вот и он станет орлом, чтобы лететь и контролировать кровожадные стаи своих наследников.

Пора убегать отсюда. Тут вместо помощи дождешься лишь того, что тебя возьмут в заложницы и растерзают.

— А ты права! Орнелла всегда тебе завидовала! А теперь, когда ты стала королевой раньше нее, она с радостью запустит свои птичьи когти в твою нежную шею, — нашептывал ей дух моста.

От целой династии орлов-оборотней она могла убежать, а вот от советов духа нет. Он летел за ней и бубнил что-то о том, что орлиные стаи не способны залететь на эти волшебные мосты, а иначе бы они ее растерзали. Ведь она теперь королева морей, а они всех морген ненавидят. И это ее собственные родственники! Ее кузены и кузины из древнего королевского рода на самом деле оказались орлами! Ну, разве не сюрприз!

Пути к тайнам

Лилофея бежала со всех ног, даже обернулась пару раз; не летят ли за ней орлы.

— Оборачиваться — плохая привычка, — тут же подметил дух моста. — К тому же здесь нельзя оглядываться назад, иначе заблудишься так, что потом уже не выйдешь.

Какой несвоевременный совет! Лилофея даже разозлилась.

— Я в любом случае заблудилась так, что дорогу назад найти уже не могу.

— А назад это куда?

Лилофея задумалась. Духу удалось ее озадачить. Действительно, куда она хочет? Домой в Оквиланию? Но там все испугаются, что она пришла назад. Ведь разыскивать ее, скорее всего, явиться целая армия морген. И тогда войны с ними уже не избежать. Никто не подумает, что виновата лишь она сама, раз сбежала. Ее побег станет отличным предлогом снова напасть на жителей Оквилании.

Хочет ли она вернуться назад в подводное царство? Наверное, хочет, потому что там есть много чудес, удовольствий, роскоши. И главное — там есть Сеал. Едва она об этом подумала, как под одним из мостов, нежданно-негаданно возникших рядом, проступили лазурные ступеньки, спускавшиеся прямо с моста в воду. Нужно всего лишь перейти на тот мост и вернуться назад.

— Лучше не надо! — дух моста удержал ее, обравшись в сильный порыв радужного ветра, мигом отделившего ее от пути к необычному мосту. — А то если ты уйдешь, я ведь тебя больше никогда не увижу!

— А ты разве будешь скучать?

— Конечно. Знала бы ты, как скучно здесь скитаться. Все мосты куда-то ведут: какие-то в цивилизованные государства, какие-то в волшебные страны, а какие-то к островам, где обитают племена дикарей. Но духам ни в одно из них сходить нельзя. Можно только витать над мостами.

— Печально, — согласилась Лилофея. — Поэтому вы и не даете никому отсюда уйти, потому что вам самим нельзя? — догадалась она.

— Знала бы ты, как редко сюда заходят гости, — попытался оправдаться дух. Вид у него при этом был, как у пристыженного мальчишки-хулигана.

— А знаешь что? Если пообещаешь, что через час вернешься назад на мосты, то я могу препроводить тебя к окнам тех королевских дворцов, где в данный момент проходят торжества. Ты хочешь на бал? Или на маскарад? Кстати, моргены обожают разные маскарады. Их там и обличить то можно лишь по мокрым следам, которые остаются от них на полу.

Лилофея сомневалась, но на бал ей хотелось.

— Ты великолепно выглядишь, — подзадорил ее дух моста. — Такое роскошное платье из морской пены! Никто из землян даже не поймет, из чего оно сделано. Решат, что у тебя особенно талантливая модистка.

— Ты так много знаешь о нравах людей, хотя уверяешь, что тебе в их страны путь заказан.

— Ну, я много слышу из того, о чем они говорят, когда подлетаю к окнам, к которым подходят концы наших мостов, — дух нежно обхватил ее за талию и развернул на выбранный им путь на перекрестке из семи мостов. — Ты и сама много чего интересного только что подслушала, дежурив под окном султанитского дворца.

Лилофея покорно шла туда, куда направлял дух, а сам он парил рядом с ней.

— Эти грифоны, действительно, так опасны, что могут заклевать морген?

Дух должен был об этом знать, но он надолго задумался.

— Могу слетать и посмотреть, как они разделывают шалианский флот, но тогда мне придется оставить тебя одну.

— Ты уже уверен, что они победят? До начала битвы?

— Они прыткие и хищные. Я как-то наблюдал, как они напали на галерное судно.

— А на морген? Ты видел, чтобы они нападали на морген, вынырнувших на поверхность?

— А почему тебя это так беспокоит? Ты на стороне морген теперь?

Она и сама не знала, поэтому дала дипломатичный ответ:

— Я — морская царица.

— Ну, да, принцесса с земли, которую насильно похитили и заставили выйти замуж за подводного царя, — прокомментировал всезнающий дух.

— Ты подглядывал, когда меня похищали?

— Нас тут много. Кто-то всегда является наблюдающим, а потом все мы встречаемся на общих слетах на центральном мосте и делимся новостями.

— Тут даже центральный мост есть? И куда он ведет?

— О, с него ты никуда не попадешь, кроме разве небесного царства, но путь туда открыт не всегда. Зато мост сделан из белого золота. К нему сходятся все мосты, а сам он представляет из себя что-то вроде круга.

— Мост из платины? — она удивленно подняла брови. До него она еще ни разу не дошла.

Но дух уже подвел ее по яшмовому мосту к окну-эркеру беломраморного дворца, в котором шел шумный бал-маскарад.

— Что это за страна?

— Какая разница? До Оквилании отсюда так далеко, что ты и за полгода на корабле не доплывешь, а по мосту мы быстро дошли. Так что назад, кроме как на мост тебе вернуться некуда. Развлекайся целый час.

Лилифея охотно переступила через раму эркера. Хорошо, что эркер это окно в человеческий рост, иначе пришлось бы перелезать через подоконник. Она боялась испортить платье. Хотя вроде бы платье из морской пены портиться не должно. Шлейф тянулся за ней, не оставляя на мраморному полу мокрых следов. Как удивительно!

Кругом было красиво. На стенах ламбрекены и гобелены, вытканные единорогами. Наверное, единорог с рогом увитым белыми розами это герб данной страны. Его изображение повторялось повсюду: и в драпировках, и на стенной росписи, и даже на потолках. Кругом было много напольных ваз с пышными букетами из роз и камелий. От стойкого запаха цветов кружилась голова.

Все гости были в масках, кто-то даже в масках эльфов и фей. Лилофея неожиданно вспомнила, что на ней маски нет. Без нее она ощутила себя незащищенной. Нужно чем-то прикрыть лицо. Дурной тон являться на маскарад без маски. Все тут же поймут, что она тут лишняя, которая пришла без приглашения. Благо, что эркер, ведущий к мосту, рядом. Лилофея обернулась и не увидела окно позади. Как же так? Оно же только что было. А теперь кругом лишь много окон, выводящих в райские сады, полные камелий и магнолий.

Кружева из пены завибрировали на теле, словно почуяв ее испуг. Не дай бог платье растает, и она останется нагой посреди бала. Но пенная ткань лишь немного преобразовалась. От рукава отделились одна оборка, перетекла ей на шею, затем на лицо и вдруг застыла на нем изысканной полумаской.

— Вы пришли в костюме подводной дамы? — кто-то в маске темного эльфа бесцеремонно потянул Лилофею танцевать. — Как оригинально! Никто из местных не решает нарядиться водяницей или русалкой. И все из-за того, что море рядом. Они бояться.

— И правильно делают, — вспомнив набеги из моря на Оквиланию, подметила Лилофея.

— А вы должно быть издалека, раз осмелились одеться океанской леди.

— Океанской? Я близко с океаном даже не была, — она чуть было не сказала «не плыла», но вовремя спохватилась.

— А похожи на океаниду!

В память тут же полезли фрагменты из сна: корабль-русалка, сияние из трюма, две сросшиеся девы: моргена и неморгена. У Лилофея закружилась голова.

— Дом вас зовет, — назидательно проговорил партнер по танцу. — Ваш дом точно в океане.

— Вы что-то путаете.

— Я никогда не путаю, поэтому меня сделали наставником местного наследника. У меня есть дар все обо всех знать. И всех врагов ловить в свои сети.

Лилофея только сейчас заметила, что его острые, как черные лезвия, ногти, не накладные, а самые натуральные.

— Я как паук, опутываю государство сетями тьмы, ловя в них всех нападающих и даже послов. Для сильной державы — враги все.

С кем она только спуталась? Нужно было найти менее агрессивного партнера для танца. Но разве у нее был выбор? Она тут никого не знает, а все кругом в масках.

Лилофея заметила, как за одним гостем в длинном одеянии звездочета тянется длинный мокрый след. Значит под колпаком и маской кроется безобразная голова моргена.

— Сказать, вам по секрету? — партнер крепко обхватил Лилофею за талию и притянул к себе. — Скоро я захвачу тут власть. Хотите составить мне компанию на троне. Я не король Оквилании. Океанид я приветствую. По мне так океаниды намного лучше, чем капризные эльфийки, гордячки-феи или обычные земные женщины, которые со временем стареют. Вы, океаниды, для меня эталон красоты.

И с чего он только взял, что она из океана? Ну, пусть думает, что хочет. Рассказывать о себе Лилофея не собиралась. Она ведь тут всего лишь на час. Нужно развлечься, потанцевать и назад на мост. Только вот ноги затекли от танца. Раньше с ней такого не случалось. Видимо, пребывание под водой дурно сказалось на ее земных задатках. Легко быть резвой на земле, когда еще не привыкла к тому, как легко и свободно можно парить в подводном царстве. Передвигать ступнями там вообще не надо, водный поток сам несет тебя вперед. В общем, и ходить, и танцевать она отвыкла. Лилофея посчитала себя от этого почти калекой.

— Вино! — Лилофея заметила на столиках графины и кубки, и, забыв о манерах, кинулась налить себе вино сама.

— Осторожно, оно крепкое! — крикнул вдогонку черный эльф, но ей было все равно. На морском дне вина нет, а тут такое разнообразие сортов и выдержек. Она выпила три бокала подряд, прежде чем заметила хрустальный графин с водой. Минуту назад его здесь точно не было. Или у нее двоиться в глазах после выпитого?

В графине плавала маленькая бирюзовая рыбка с пышным хвостом, поросшим мелкими жемчужинами. Она смотрела из-за стенки хрусталя глазами янтарного цвета, а потом вдруг вынырнула на поверхность и четко произнесла:

— Возвращайся, беглянка! Дома тебя ждут!

Лилофея попятилась. Нужно же допиться до того, чтобы слышать, как рыба с тобой разговаривает. Но с другой стороны, разве в подводном царстве она еще не видела рыб, которые умеют говорить на человеческом языке?

Среди гостей оказалось еще несколько морген. Лилофея только сейчас их заметила и даже влажный след для этого не потребовался. Моргены прибыли в своем обычном виде. Хотя их жутковатые лица, головы с узорчатыми голубыми наростами и длинные шипастые хвосты вполне можно было принять за затейливый маскарадный костюм. Трезубцы в перепончатых лапах выдавали в них стражей. Наверняка, они пришли разыскивать беглую супругу царя.

И таких стражей могли направить за ней в каждый уголок мира. Не говоря уже о родной Оквилании. Лилофеи стало дурно. Что же она наделала, сбежав? Что если у отца из-за нее уже неприятности?

Наверное, час уже истек, потому что дух звал ее от эркера, который снова стал виден. Лилофея метнулась туда.

Дух облегченно вздохнул и перестал жестикулировать. Песочные часы в его руках на подставке из двух водяных змеев, показывали, что время истекает. Синий песок в них уже почти весь просыпался в нижний отсек.

Эркер, ведущий на мост, был лазейкой, способной спасти от любой погони. Ведь в лабиринте мостов так просто затеряться.

Лилофея ахнула, обнаружив черную сеть, нарастающую на проходе со скоростью ветра. Кто-то намеренно закрывал ей путь к мосту. Благо, дух моста вцепился в нее и успел перетащить через эркер.

— Это все черный эльф, — пожаловалась Лилофея духу, который, наверняка, за всем наблюдал.

— Да, я его не учел. Извини, с тех пор, как я в последний раз сюда летал, он укрепил в стране свои позиции. Еще недавно был всего лишь гувернером, а нынче так разошелся. Жаль, что яшмовый мост вне пределов моей компетенции. Я бываю здесь редко. Вот только тебя сводил на бал.

— Морген черная сеть хоть ненадолго удержит? — взволновалась Лилофея.

— Их не за тобой сюда послали?

— А зачем?

— Мало ли зачем? У подводного царя своя политика. Каких только маневров не было. Я тут веками летаю, и на все понасмотрелся.

— И на то, как Сеал топит целые флотилии?

— Тебе то что? Все твое богатство в подводном царстве. Чем больше кораблей с ценным грузом затонет, тем богаче ты будешь, твое величество!

— Но это жестоко!

— Зато прибыльно!

— Говоришь совсем, как Сеал. И как второй министр моего отца Болдуин. А еще как… Моррин.

Он ведь был капером, значит тоже, считал, что нажива и выгода стоят чьей-то жизни. Только смотря в его доброе юношеское лицо, она ни разу об этом не задумывалась.

— Не переживай! Оквиланские суда, барки, бригантины, каравеллы и даже утлые рыбацкие лодчонки моргены больше не трогают. Ведь у твоего супруга соглашение с Оквиланией, пока ты не сбежишь.

— Но я уже сбежала!

— Всего-то пошла погулять. Так я это называю, и другие духи мостов при допросе со мной согласятся. Я тут со всеми дружу, и все мы тебя поддержим. Только не уходи назад. Без тебя тут так скучно.

— А я наблюдала, как духи водят хороводы над мостами и хохочут, как вон те! — она указала на перекресток, где это и сейчас происходило.

— Они всего лишь пытаются разогнать тоску. Тут быстро можно сойти с ума, если не отыскать повод для безудержного веселья. Вот мы и ведем себя, как сумасшедшие.

Дух внезапно обхватил ее за талию, приподнял над мостом и закружил в диком танце.

— Стой! Пусти! — ей не удавалось вырваться.

— Я королева подводного царства, а не плясунья из кабака, — это духа отрезвило. Он тот час ее отпустил.

— Только Сеалу не говори! Иногда я забываюсь.

— Ничего! Ты прощен, — Лилофея обнаружила, что маска из пены снова перетекла пышной оборкой ей на рукав. Приятно носить платье, которое способно само себя преобразовывать и улучшать. С ним и камеристка не нужна.

— Кстати, хочешь посмотреть, как живут русалки в гареме этарского султана? — лукаво подмигнул дух.

— Русалки? В гареме? А ты и впрямь рехнулся.

— А вот и нет! Это чистая правда! Я сам видел в окно!

— Я тебе не верю!

— Давай заключим пари на поцелуй!

Лилофея задумалась. А что она теряет? Можно и туда сходить, особенно, если дух подхватит ее и понесет над мостом. Тогда не придется утруждать свои ноги.

— Хорошо! — согласилась она. — Только я проголодалась.

Под водой голод не ощущался, а сейчас после визита на земной бал в животе заурчало. Нужно было не пренебрегать столами с закусками возле бальной залы. Но разве она знала, что вскоре ощутит голод, о котором уже почти забыла, живя в подводном царстве.

Дух на миг озадачился, даже попробовал обратить каменное блюдо с фруктами на подпорке одного моста в настоящее. Получилось лишь частично. Апельсины и ананасы наполовину стали свежими и аппетитными, наполовину остались каменными.

— Лучше пошли сюда! — дух потянул ее на один из мостов, парапет которого состоял из живых деревьев и кустов. Тут были и бананы, и манго, и груши, и яблоки, и персики. Полный набор всех ягод и фруктов.

— Рви осторожней, иначе их разбудишь! — посоветовал дух, кивая на деревянных русалок, вырезанных в стволах.

Лилофея поняла, что он имеет в виду, лишь когда одна русалка распахнула деревянные глаза и чуть не укусила ее за руку. Она как раз собиралась сорвать банан, но остановилась.

Но русалка уже заметила венец подводной правительницы на ее лбу и тут же прикрыла веки.

Лилофея все же отошла от неприветливого дерева. Кроме него тут были абрикосовые деревья и сливы, даже кусты малины. Есть чем полакомиться.

Вот только кусты напоминают руки водяниц с наростами-жабрами, а стволы пальм растут в форме фигур морген. На одном кусте малины ягоды не красные, а синие.

— Эти не ешь, иначе потеряешь память, — всполошился дух.

Но Лилофея уже наелась и даже нарвала горсть абрикос, чтобы съесть в дороге. У абрикосов оказались янтарные косточки. Вот это сюрприз!

— А хочешь побывать на мосту с парапетом из цветочных деревьев? Там живут нимфы.

— Да у вас тут целые висячие сады!

Каких чудес только нет! Но кругом так пусто, что кошки на душе скребут.

— Есть мост с деревьями, на которых растут исключительно драгоценные камни, — похвастал дух, — но его сторожит монстр. Он начнет задавать тебе загадки, если ты приблизишься. И утопит тебя, если ты их не отгадаешь. Но тебя утопить вроде как нельзя.

— А если разгадаю загадки, то можно будет нарвать камней?

— Зачем тебе? Ты и так богатая? Неужели хочешь сбежать и начать жить на берегу.

— Одно раздолье бы было — возвращаться на мост и рвать камни и проживать их на берегу.

— Один авантюрист так сделал. Возвращался на мост каждый месяц. Даже дворец из слоновой кости построил на добытое и стал шейхом. Поэтому на мосте и оставили часовым Скрягу — так обозвали монстра. Он ловко топит всех посягнувших на каменья. Щупальца у него длинные. До дна легко отсюда достанут. Ими он обхватывает шею преступника и окунает его в соленую воду под мостом. Захлебываются они медленно. Он любит с ними играть.

— Познакомь меня с ним!

— Да ты и впрямь сумасшедшая! — подскочил на месте дух. — Ладно, пошли.

Драгоценный мост оказался рядом, нужно было лишь два раза свернуть налево. И чудовище с осьминожьими хвостами его и, правда, сторожило. По привычке оно приползло, едва Лилофея ступила на мост, чтобы загадать загадки, но увидев и узнав в ней царицу морей тут же попятилось.

— Рви что хочешь! — буркнуло оно через спину, уползая. От него по драгоценному мосту тянулся грязно-зеленый след тины.

Лилофея лишь погладила птичку, певшую на дереве, поросшим рубинами, как рябиной. Сама птичка хоть и шевелилась, а тоже оказалась сделанной из драгоценных камней. Ну и ну!

— Она завлекает путников, — пояснил дух, а потом приползает монстр.

— Похоже на капкан.

— Так оно и есть.

Они прогуляли по мостам пару часов, пока дошли до окон Этара, украшенных причудливыми арабесками. Тут сказочная роскошь! Дворец напоминает чудесную шкатулку, а в пальмовых садах бьют великолепные фонтаны. Не потеряла ли она слишком много, отказавшись стать здесь султаншей? Лилофея сразу отмела эту мысль, едва заметила, сколько за окнами красивых женщин.

— Все они жены султана? — взволнованно обернулась она к духу. Как будто он во всем тут разбирался!

Дух сощурился, определяя.

— В основном, наложницы.

Даже наложницам прислуживали чернокожие рабыни с опахалами. Сами наложницы были, как смуглыми, так и белокожими, а еще мулатками, квартеронками, даже несколько темнокожих красавиц было. С кожей цвета шоколада и золотыми ресницами они напоминали волшебниц. Может, так оно и есть. Их легкие воздушные одеяния слишком сильно отличались от платьев с корсетами, к которым привыкла Лилофея. В жару в таких одеждах, наверное, удобнее. Талии у всех обнажены, чтобы показать украшение из жемчужин и драгоценных камней, вставленные в пупки. Шелковые шаровары звенят при ходьбе сверкающими подвесками из бусин. Лифы, прикрывающие грудь, вытканы чудесными узорами, будто феи вышивали каждый. На тюрбанах перья ибисов и жемчужные нити. У некоторых наложниц лица частично прикрыты полупрозрачными вуалями.

Женщины отдыхали вокруг фонтанов. Кругом стояли ложа, обитые шелком и бархатные диванчики со множеством подушек. Служанки подавали рахат-лукум и шербет, инжир и курагу. Название большинства всевозможных сладостей Лилофея не знала.

Она рассматривала восточные аркады с арабесками, висячие сады и сложные цветочные композиции.

— Как красиво! — выдохнула она и испугалась того, как громко это произнесла. Одна чернокожая наложница посмотрела прямо на нее. Благо, что пока Лилофея не перешагнула через окно с моста, в султанских покоях ее не видят.

— Хорошо себе жить в гареме, — согласился дух, — ничего не делаешь, только сидишь, слушаешь музыку и ждешь, пока султан тебя позовет, а он может никогда и не позвать, ведь государственных дел у него сейчас хоть отбавляй.

— А ко мне свататься время нашлось, несмотря на них всех.

— Ну, легенды о твоей красоте долетели и досюда. Знаешь, как возбуждает, когда кого-то расхваливают на все лады: и никогда не видел, а получить захотелось.

— Значит, его ухаживания были лицемерием.

— Ухаживания через послов! — саркастически хмыкнул дух.

— Наверное, хотел Оквиланию в приданое, хоть она и далеко, но можно назначить наместника.

— Не забивай себе голову, — дух растрепал ей локоны нежным прикосновением. — Все мужчины плуты и обманщики.

— Даже ты? — поддела она.

— Ну, я то нематериальный дух.

Что же он забыл о своей бесплотности, когда держал пари на поцелуй? Или хочет ее зачаровать?

— Так где твои русалки? Я их тут не вижу.

— В зале с большим бассейном. Это другое окно. Вон то в форме лотоса!

Заходить в гарем не слишком хотелось. Охранники с алебардами у входов отпугивали угрожающим видом.

— В гаремах полно служанок, соглядатаев, евнухов и прочей швали. Им лучше тебя не видеть, — согласился дух, обхватил Лилофею за талию, оторвал от моста и поднес к другому окну. Ощущение было такое, будто ее несет в объятиях прохладный ветер.

За окном в форме лотоса действительно находился громадный бассейн с цветными кувшинками. В центре он был квадратным и огромным по размеру, а к краям напоминал лабиринт со множеством бассейнов-каналов, вытекающий каждый в следующий зал. Дверей между залами не было, одни арки. Так что можно было рассмотреть, как в бассейнах среди лотосов плещутся русалки. На волосах каждой было нанизано столько драгоценностей, что они сходили за царевен.

— Мне это сниться! — Лилофея не могла поверить в увиденное. — Ты одурачил меня чарами? Это какой-то ловкий трюк? Иллюзия!

— Они настоящие. Можешь пойти и проверить, только убирайся до того, как они позовут охрану.

— Откуда они здесь?

— Сеал их подарил султану.

Так вот почему море еще не затопило Этар за похищение морских красоток.

— И почему он их ему подарил?

— В уплату за какую-то давнюю услугу. Русалки не стареют, поэтому сложно сказать, кому именно их подарил морской царь: нынешнему султану или его отцу, или их предшественнику. Знал бы, что ты этим заинтересуешься, вел бы летопись.

— Я хочу с ними поговорить.

— Не стоит. Они прижились в гареме так, что тут же выдадут тебя.

— Но… — Лилофея видела, как несколько русалок сразу уставились на нее радужными глазами. Они что-то зашипели друг другу на незнакомом языке, и в бассейне проснулось нечто. Что-то переползло через лотосы и двинулось к окну. У этого нечто были бивни, клыки и щупальца.

— Тикаем! — дух быстро отнес Лилофею обратно на мост, успев даже украсть один лотос и вплести ей в волосы. — Ну, вот, красотка, ты задолжала мне поцелуй.

— Уже забыла? — Лилофея замялась. С одной стороны дух симпатичный и нематериальный. Поцеловать его то же самое, что ветер. Но с другой это измена Сеалу. А о чем она думала, когда заключала пари.

Дух, видя ее смятение, сам нагнулся и поцеловал ее в губы. Чувство было таким, будто в рот ей подул сильный ветер и губы замерзли.

— У тебя на устах вкус воды и лилий, — прошептал дух, на миг оторвавшись и хотел поцеловать ее еще раз, хоть это уже и было сверх ее проигрыша, но тут кто-то силой откинул его от Лилофеи.

— Это наглость! — завопил дух, чуть не окунувшийся в воду под мостом. — Найди себе свою девушку, не завидуй чужому свиданию!

Он тут же прикусил язык, заметив, кто его отбросил, пробормотал быстрое извинение и просто исчез.

Лилофея рванулась, чтобы бежать, но плотный клубок голубых щупалец крепко опутал все ее тело.

— Хотела убежать? — лицо Сеала склонилось над ней.

Он весь будто из ледяной воды. Нельзя понять дышит ли он гневом, или полностью равнодушен.

— Прости! Я… я пошла искать приключений, — честно призналась она.

— Нашла? — он подхватил ее и понес прочь так быстро, как она сама не продвигалась. — Или не успела попасть в то место, в котором их искала — в гарем султана.

— Там есть русалки.

— И что с того? Под водой они тоже есть при чем в большом количестве.

— Но те в гареме какие-то странные.

— На взгляд землянки все русалки странные.

— Они как будто что-то затевают. И я уже не землянка. Я подводная царица. Ты должен меня уважать.

— Разумеется! — хмыкнул он и покрепче прижал ее к себе.

Впереди простирался красивый перламутровый мост с перилами из мелких раковин. Лилофее он очень понравился.

— Лучше нырнем сразу! — Сеал хотел спрыгнуть в море прямо с моста. Лилофея испугалась. До воды слишком далеко. Мосты так высоко поднялись над морем, будто стали выше.

— Я что-то слышу.

— Твоего кавалера-духа?

— Нет, хлопанье крыльев.

— Наверное, жар-птицы, они любят огненный мост.

— А здесь и такой есть?

— Он не для нас? Нам пора домой.

— То есть под воду? — Лилофее вдруг эта мысль показалась непривлекательной. На мостах было интереснее. Может, дух моста навевал ей эти мысли.

— Осторожно! — крикнул дух откуда-то с высоты облаков. Очевидно, он все это время летел за ней и Сеалом, а они его не видели.

Что он имел в виду? Лилофея обернулась и чуть не подставила щеку под острые птичьи когти. Они будто из стали были сделаны.

На нее налетел кречет. Сеал отбит его одним плавником. Лилофея почти забыла, что плавники водяных тоже острые, как бритва. Птице пришлось не сладко. Кречет упал на мост в рассеченном виде.

С мертвой птицей что-то происходило. Труп менял очертания. И вот это уже не птица, а один из ее кузенов Саймон лежит на мосту. При чем часть его тела покрыта перьями, а часть стала человеческой. Руки по локоть остались коричневыми крыльями, а под ними начинается бархатный камзол. На груди какой-то амулет. Лилофея присмотрелась. Что-то знакомое.

А дух еще утверждал, что орлы не могут залететь на мосты! Вероятно, перламутровый мост был исключением.

— Пойдем? — Сеал потащил ее прочь.

— Но это мой кузен.

— Твой кузен собирался тебя заклевать до смерти.

— Может он не соображает, что делает, когда он… орел, — странно было это даже проговорить. Могут ли чары перевоплощения отбить ясность мысли? Вряд ли!

К чему выгораживать родню? Но она ведь слышала сама под окном в тронный зал разговор с королем. Они знают, что делают, когда нападают на корабли в птичьем виде. Значит, и на нее он набросился неспроста. Ее последний козырь в борьбе с моргенами оказался бит. Вслед за ними орлиная династия заклюет до смерти и ее саму — морскую царицу.

В воде и на суше

Сияло ли солнце с девичьим лицом над мостом из перламутра, когда они уже погружались под воду? Или ей это только почудилось? Свой талисман в виде улыбающегося солнечного диска Лилофея не снимала с шеи.

Сеал притащивший ее назад в подводный дворец был зол, но виду не подавал.

— Тут скучно да? Или тебе не нравиться то, что кругом одни моргены?

Лилофея не знала, что ответить.

— Ладно, я приведу тебя компанию, к которой ты привыкла. Может, тогда тебе станет веселее.

— А куда без конца уплываешь ты сам? Что у тебя за неотложные дела?

— Лучше не спрашивай.

Сеал вдруг стал мрачным. Таким Лилофея его еще не видела.

— У тебя какие-то проблемы?

— Не было бы проблем, если б ты не сбегала.

— Я бы не сбегала, если б ты от меня никуда не уплывал.

Когда он был рядом, ей становилось приятно и хорошо. Лилофея прикоснулась к шипам на его короне, скользнула рукой по тому месту, где венец сливается с кожей.

— Почему морской царь сам должен заниматься чем-то, когда у него есть в распоряжении целые войска морген? Пошли на задание Уруна. Я уверена, что он сможет сделать все то же, что и ты.

Вместо ответа Сеал обнял ее и крепко прижал к себе.

— Я скоро вернусь, но пока кругом небезопасно. Бери с собой хотя бы охрану, если захочешь снова прогуляться.

— Чего я должна опасаться?

Сеал не ответил.

Лилофея успела нащупать у него на спине какой-то бугорок, но не шип и не нарост. Наощупь можно было определить, что крошечный предмет зашит у него под кожей. По очертаниям похоже на ключ! Значит, голос за замурованной дверью не солгал! Лилофея чуть не ахнула.

— Ты должен мне рассказать, что происходит в твоем царстве! — попыталась настоять она.

— Потом, — Сеал быстро выпустил ее из тесного кокона своих объятий. Все его щупальца и руки, обнимавшие ее, так резко разомкнулись, что она чуть не упала.

— Куда ты?

Но его уже и след простыл. И что ей делать? Идти за ответами к тому, кто замурован в царских покоях?

За дверями появилась усиленная охрана из тритонов. Их трезубцы сверкали так, что было видно издалека.

Можно вернуться к себе в спальню и допросить духа арфы, но ответит ли он честно? С волшебной арфой оказалось очень сложно управляться. Лилофеи было даже страшно, что придется возвращаться туда, где она стоит. А то вдруг снова появятся рыбообразные пажи или какие-то существа пострашнее.

Издалека как раз полилась приятная мелодия. Обычно арфа играла сама, но в этот раз рядом с ней сидела исполнительница.

— Леди Моралла? — Лилофея не поверила своим глазам. Наверное, это дух арфы с ней так шутит и нарочно создает иллюзии. Ведь когда она оставила его ради приключений на мостах, он на нее прогневался.

Но леди Моралла оказалась самой настоящей. Она играла на волшебной арфе так же ловко, как на обычных музыкальных инструментах.

— Сеал тебя похитил, чтобы ты стала моей компаньонкой? — Лилофея припомнила, что морской царь говорил что-то о более подходящей компании для нее.

Леди Моралла лишь усмехнулась в ответ на такое наивное замечание и поднесла к губам перепончатые пальцы моргены.

Лилофея так и ахнула. Вот почему Моралла не снимала митенки даже в жару. Здесь, под водой, становилось заметно, что на ушах и лбу у нее нарастают чешуйки, а под подолом изысканного платья клубиться целый ком скользких осьминожьих конечностей.

— Приветствую тебя, царица морей! — Моралла поднялась с тумбы-раковины, на которой сидела, и подплыла к Лилофее.

— Так ты моргена!

— И всегда ею была. Не подумай, что я утопленница или похищенная моргенами девушка. Под водой мне куда комфортнее, чем на суше. Но ради планов моего царя мне приходилось идти на компромиссы и жить во дворце землян.

— И много таких лазутчиц, как ты, живут на земле, притворяясь людьми?

— Бесчисленно! — Моралла выразительно повела бровями. — Поверь, шансов выжить в воде у тебя намного больше, чем на суше, потому что люди всегда были в меньшинстве.

— Как удачно ты маскировалась!

— Я прятала лоб под челкой, а уши под вуалью. Платья придворных дам такие многослойные, что чешуйчатая кожа и отсутствие ног под ними и не заметишь, но признаться, скользить на щупальцах по паркету дворцов мне не слишком нравилось.

— А я помню, как ты даже танцевала на балах.

— Кавалеры считали меня очень грациозной, а сами ненароком наступали мне на щупальца и еще жаловались, что это пол скользкий, а не они неуклюжие. А мне приходилось молчать вместо того, чтобы отругать их за неловкость. И все потому, что я скрывала свою сущность.

Тонкие крылообразные жабры на висках Моралла, наверное, запудривала. Сейчас они четко проступали, но ничуть не портили ее красоты, а наоборот придавали лицу таинственность.

— Ты похожа на морскую волшебницу, — заметила Лилофея.

— Так оно и есть! — Моралла расправила кушак из раковин. Зеленое платье с завышенной талией и рукавами с широкими раструбами, действительно, делало ее похожей на волшебницу. Такие платья при дворе в Оквилании никто не носил, но Моралла делала вид, что она иностранка, приехавшая из-за моря. На самом деле она приехала прямиком из моря! С самого морского дна! Кто бы об этом подумал при виде леди с тяжелыми саквояжами и горбатым слугой, которая стояла на берегу, когда на горизонте уже не было видно корабля, на котором она якобы приплыла. Однако у нее с собой была грамота от короля далекой заснеженной страны, в которой значилось, что она знатная путешествующая дама. Наверное, саму даму, которой принадлежала эта грамота, утопили вместе с кораблем, а Моралла потихоньку заняла ее место. Она дала своему прибытию в Оквиланию разумное объяснение: видите ли, из-за плохого здоровья ей нельзя больше проживать в холодном климате, поэтому ей порекомендовали перебраться в жаркую Оквиланию. Болезнь была очень удобной отговоркой. Недомоганием можно объяснить любую необычность. Даже чешую на лице при желании можно выдать за аллергию или последствие тропической лихорадки. Главное, сговориться с королевским лекарем, чтобы он признал тебя больной, а не мутирующей. У Мораллы с лекарем как раз были какие-то дела. Лилофея однажды видела, как Моралла отдавала ему за что-то монеты.

Но кое в чем концы не вязались с концами. Особенно если вспомнить, что музыка Мораллы отпугивала морген даже во время нашествия.

— От твоей игры на арфе моргены отступали.

— Верно! Если захочу, я могу всего лишь сыграть для них и целая орда подчиниться мне. Но я не конкурентка Сеалу. Я никогда не заставлю морген воевать на благо себе. К тому же у морского царя есть чудесный рог, которому беспрекословно подчиняются все водяные армии. С таким рогом моей лире не тягаться.

— То есть ты не могла прогнать морген из Оквилании своей музыкой, когда они по ночам нападали?

— Да и не стала бы! Не пойми меня неправильно. Ты мне нравишься и всегда нравилась. Но защищать ради тебя всю расу людей я бы не стала. Хороших землян единицы, а большинство из них убивает и ест рыб. Я однажды зашла на дворцовую кухню, и мне сделалось дурно. Стоило труда не выдать себя, перебив всех поваров.

— Не ты ли своей игрой заставила их потом отплясывать так, что они ноги стерли до крови и всю утварь переколотили? — Лилофея начала кое-что понимать. — Все решили, что среди поваров случилась пьянка и драка.

— Это самое малое из того, что я могу. Если захочу, то сыграю так, что и людям, и русалкам придется кружить в танце, пока либо они не испустят дух от усталости, либо я не прекращу музицировать.

— Тебе хотя бы удалось спасти каких-то рыб за то, что ты покалечила поваров?

— Это, конечно, малость, не окупающая все их злодейства, но одну волшебную рыбу я спасла прямо из-под кухонного ножа. Она до сих пор мне благодарна.

— Рыба с плавниками и хвостом, роскошными, как у павлина?

— Верно! — кивнула Моралла.

— Повара роптали, что это она наслала на них проклятие. Многие из них так и не смогли больше ходить.

— Не нужно устраивать пыточную из кухни. Что за манера есть живых существ? Русалки, например, питаются исключительно водорослями. А тебе подошли бы морские фрукты. Они все синего или голубого цвета, но довольно вкусные. Я могу показать тебе подводный сад, где они растут в изобилии.

— Спасибо, но я не испытываю голода, когда я под водой.

— Так тут бывает со многими. Моргены — волшебная раса. Есть им хочется лишь, когда они выползают на берег и ловят людей. Вот тогда из мести мы делаем с вами то же, что вы на кухне с рыбами.

— Я никогда не ела рыб. Почему-то меня всегда тошнило от одного вида рыбных блюд.

— Это хорошо. Значит, частично ты всегда принадлежала к нашей расе.

— Я теперь даже не знаю, кто я: водяница или землянка, которая вынуждена жить под водой? Я бывшая земная принцесса и нынешняя царица морей. Серединка на половинку! И не то и не другое! К какой расе меня сейчас правильнее отнести: морген или людей?

— Я бы отнесла тебя к пленникам подводного царства. Это такие люди, которые оказались связаны с нами с помощью любви или волшебных чар. Кого-то под водой удерживают заклинания, кого-то их собственные чувства. Но и те, и другие считаются пленниками. А твое сердце в плену у подводного властителя?

Лилофея промолчала. Признаваться Моралле в том, как сильно она влюбилась в водяного царя, совсем не хотелось. Можно ли Моралле доверять? До сих пор она была очень двуличной.

— Ты хорошо справляешься с моей арфой. Существа из нее тебя не дразнят?

— Слуги из нее, ты хочешь сказать?

— Ну, да, — только вот служить Лилофеи они не спешили, скорее дурили ей голову разными посулами.

— Каждая струна это дух-слуга. Играя, ты можешь ими управлять, а еще той силой, что скрыта в этой арфе. Чудесная вещь! Очень могущественная. С помощью нее можно горы свернуть, если умеешь ею пользоваться, разумеется.

— А ты меня не научишь?

Моралла взглянула на нее с изумлением.

— Ты царица морей и не умеешь обращаться с атрибутом собственной власти!

— Ты говоришь про арфу так, будто это жезл или скипетр.

Моралла деловито кивнула.

— Только в отличие от них она не чисто символическая, в ней есть реальная власть. Только не говори, что ты об этом не знала.

— Ну, если честно, то нет.

— Сразу ясно, зачем Сеал позвал меня сюда. Только он не сказал, что тебе нужна наставница, а не наперсница.

Моралла взялась учить ее играть. Игра на волшебной арфе оказалась сложным занятием. Тут нужно не только сочетание нот. Тронешь не ту струну и вместо затишья на море, начнется шторм. Ненароком порвешь струну, и море выйдет из берегов и затопит все прибрежные земли. Один раз Лилофея, сама не зная как, вместо пажей-рыб вызвала двух служанок с головами-улитками и острыми лезвиями вместо рук. Благо, Моралла тут же прогнала их назад в арфу.

— Этих близняшек стоит звать лишь тогда, когда тебе кого-то надо убить. Если не нужно защищаться от врагов, то лучше их не тревожить, иначе они накинуться на тебя саму. Они очень кровожадны, как и чудовище, которое можно призвать, если долго натягивать крайнюю струну. Запомни! Иначе быть беде.

Лилофея старалась затвердить все наставления Мораллы, но запомнить нужно было столько, что в голове не укладывалось.

— Давай на сегодня закончим первый урок! — предложила она Моралле.

— Я надеялась, что до второго урока не дойдет. Это же все так просто!

— Смотря для кого!

— А говорили еще ты особенная. Более одаренная, чем все мы. Прости за откровенность, но ты какая-то заторможенная, как будто тебя заколдовали, и ты не можешь до конца раскрыть свой потенциал.

— Я просто еще не освоилась здесь, под водой.

Лилофея осторожно перебирала струны, и массы воды закручивались в сверкающий вихрь под ее музыку.

— Уже лучше! Только контролируй не одни руки, а еще и внутреннюю энергию. Не бойся раскрыть в себе магические задатки, и тогда все начнет выходить само собой. Стараться уже не придется.

Моралла сидела на тумбе, а осьминожьи хвосты шевелились вокруг нее.

— Ты даже под водой напоминаешь знатную леди, которая во всем соблюдает этикет, — заметила Лилофея.

— Вот поэтому шпионкой ко дворам людей засылают меня. Под платьем не видно, что я не человек. Жаль только, что в жаре я потею перлами. Так меня можно обличить.

— А тот жутковатый горбун, который служил тебе при дворе, тоже из морген?

— Как ты сама догадалась! — саркастически хмыкнула Моралла, поправляя островерхий колпак с вуалью у себя на голове. Этот колпак делал ее похожей на озорную фею. — Хочешь посмотреть в своем чудесном зеркале-наблюдателе, как рыбы удирают с дворцовой кухни. Это я их научила выскальзывать из-под разделочных ножей и выпрыгивать прямо из кастрюль, обжигая кипятком поваров. При дворе сейчас скандал. Все считают, что челядь сильно пьет, несмотря на то, что даже бочонки вина из Этара до сих пор стоят нетронутыми.

— Султан Этара до сих пор присылает дары в Оквиланию?

— Только вино, пряности и восточные сласти. Он не хочет рвать дружеских отношений с твоим отцом, хотя до него уже должны были дойти слухи, что по официальной версии ты считаешься без вести пропавшей в море.

— Твой слуга остался шпионить при дворе?

— На самом деле он мне не слуга, а компаньон. Сейчас он в Оквилании. Для нас незаменима его способность неслышно ползать по стенам и потолкам, чтобы подслушивать и подглядывать. Он так ловко умеет добираться до разных щелей и замочных скважин, что я сама диву даюсь.

— А зачем нужны шпионы, если есть зеркала-наблюдатели, — Лилофея кивнула на свое зеркало на туалетном столике. — Еще я слышала, как их называют зрячими зеркалами, потому что они могут видеть и показывать все, что происходит на поверхности.

— А такое зеркало называют «оком шпиона». С помощью него действительно можно шпионить за любой частью земли и за любыми людьми, но поверь опытной даме: живого шпиона иметь куда полезнее, чем вечно верить зеркалам. Когда слишком им доверяешь, они начинают хитрить и обманывать. Они ведь тоже живые, как твоя арфа.

— А русалка на ее корпусе тоже живая?

— В какой-то степени, но ее нельзя сравнивать с настоящими русалками, которые плавают по лабиринтам этого дворца.

— Хорошо быть русалкой и плавать в воде?

— Не могу сказать точно. Я не совсем русалка, если ты заметила, — Моралла показательно пошевелила всеми своими конечностями. Они напоминали живую паутину под платьем. — Но мне, честно говоря, моргеной в воде быть куда комфортнее, чем притворяться человеком. Наверное, и русалкам с их плавниками в море очень привольно. Хотя, я у них ни разу не спрашивала. Но они вроде как ни на что не жалуются.

— Хотела бы и я…

— Что? — водянистые глаза Мораллы заинтригованно сверкнули.

— Это всего лишь мечта. Я не могу, даже если захочу, быть такой же проворной в воде, как русалки.

— Ты все можешь! Ты ведь царица моря! Попробуй и пожелай! И исполнится!

Лилофея встала и ощутила, как что-то меняется. Шлейф, обволакивавший ноги, слился с кожей. Да и самих ног уже не стало. Они срослись сверкающим чешуйчатым хвостом с роскошными белыми плавниками. Шевелить хвостом оказалось так просто и легко, что Лилофея засмеялась.

— Я — русалка!

— Можешь стать и любым другим созданием моря, если захочешь, например сиреной или даже устрицей. Все в твоей власти!

Ну и ну! Теперь она верила Моралле. Ощутить — значит поверить. Метаморфоза оказалась на пользу. Стоило махнуть плавниками и вмиг удавалось проплыть большое пространство. Так можно за считанные секунды взмыть к поверхности. Хотя зачем ей на поверхность? Русалок там могут нанизать на гарпун, как обычную рыбу. Если только не применить волшебство.

Вместе с хвостом русалки проснулись и чары. Лилофея ощутила тайную силу. Стоило вытянуть ладонь, как на ней заблестели волшебные искорки.

Не совпадение ли, что хвост оказался того же лилейно-белого цвета, что было платье. Чешуя на нем напоминала броню из драгоценностей. По поясу протянулись цепочки жемчужин. Красота!

Быть русалкой оказалось так приятно и непривычно, что поначалу она даже подумала, что уже не захочет становиться обратно девушкой. К тому же в подводном царстве удобнее иметь хвост, чем ноги.

— Хочу на волю! — Лилофея метнулась к выходу, но его охраняли тритоны. За окнами, из которых легко можно было вынырнуть наружу, тоже сверкали трезубцы охранников. Сможет ли она проскользнуть мимо них?

— Переверни амулет с солнцем на своей шее и на время станешь для них всех незримой, — посоветовала Моралла. — Он же поможет тебе отыскать нужный путь, если заблудишься. Только спроси, и солнце тебе подскажет. Недаром у него есть лицо.

— Спасибо! — Лилофея, не задумываясь, кинулась на поиски новых приключений.

— Только вернись за сутки, — догнал ее у выхода окрик Мораллы. — Иначе Сеал успеет вернуться раньше тебя.

Вот как! Моралла знала, куда он отправился, раз так точно рассчитала время. А вот ей, своей жене, он ничего не сказал. Значит, ей он не доверяет.

Она тоже хороша! Обещала ему взять с собой охрану, а сама отправилась плавать одна. Но с охраной было бы не так приятно бороздить морские глубины. Русалочий хвост помогал развить такую скорость, что замирало сердце. Это еще приятнее, чем скакать галопом на резвых конях или танцевать быстрый танец.

— Как прекрасно родиться русалкой! — Лилофея чувствовала себя достаточно сильной, чтобы переплыть все море вдоль и поперек. Наверное, ей уже не захочется снова становиться девушкой. Русалкой быть удобнее, раз уж живешь на морском дне.

Рыбы-мечи и скаты, встречавшиеся по пути, смотрели на нее с легким недоумением. Наверное, из-за короны, по которой они узнали в ней царицу морей. Той ведь не пристало плавать без свиты. Лилофея уже пожалела, что не оставила амулет перевернутым. Когда солнечное лицо было повернуто к ее коже, то охрана ее и впрямь не замечала. Задник амулета был гладким. Резьба с изящными женскими чертами проступала лишь с верхней стороны. Стоило солнечному лицу снова глянуть в мир, как и хозяйка амулета переставала быть невидимой.

Забавная штука этот амулет! Лилофеи все больше нравилось иметь в своем распоряжении различные волшебные игрушки. С ними жить становиться легче и приятнее. Когда обладаешь чем-то магическим, то перед тобою открываются все двери, которые до этого были закрыты. Даже у принцессы нет столько привилегий, сколько у волшебницы. Хотя волшебницей назвать ее нельзя. Все ее магические способности это всего лишь подарки Сеала. Он первый вместо обычных драгоценностей начал присылать ей зачарованные вещицы. Вероятно, поэтому она и выбрала его, а не султана Этара.

Пленницей в подводном царстве она себя больше не чувствовала. Стоило поплавать часок-другой и ощущение свободы полностью укрепилось. Лилофея лавировала между стаями пестрых рыбок, то всплывая чуть выше, то ныряя к самому дну. По пути мелькали подводные сады, коралловые рифы, темные впадины и целые колонии домов из крупных раковин. Тут были и подводные лабиринты, и подводные горы. Кущи водорослей принимали все более затейливые формы.

О какой опасности говорил Сеал? Никто и не думал на нее нападать.

Заметив затонувший корабль, Лилофея подплыла к нему. За полусгнившим корпусом в трюме сверкали сундуки с сокровищами, а к якорю был привязан скелет. Наверное, красные лоскуты, в беспорядке свисавшие с костей, когда-то были камзолом. Черная треуголка на черепе тоже так сильно обветшала, что больше напоминала тряпку. А вот амулет на серебряной цепочке все еще выглядел, как новенький. Серебро бледно мерцало под водой. Лилофея почему-то не любила этот металл. Вот золото ей нравилось, а серебро, напротив, раздражало.

Амулет мертвеца состоял еще из каких-то камней и даже перьев. Лилофея вздрогнула, присмотревшись к нему. Почти такой же амулет, как у Саймона. Или, во всяком случае, очень похожий. Где-то она точно видела такие знаки, как на нем. А где не могла припомнить.

Лилофея случайно прикоснулась к амулету. Скелет, привязанный к якорю затонувшего судна, тут же дернулся и вдруг ожил. В пустых глазницах вспыхнуло алое сияние.

— Одна сестра с безумной головой и телом моргены, другая с телом человека и сознанием моргены. А третья сестра стала царицей морей, — нараспев произнес голос из приоткрытых челюстей скелета.

— Ты о чем? — Лилофея отшатнулась от него, взметнув целый водный вихрь, вокруг себя и якоря, но скелет лишь коротко хохотнул. Он был похож на забытого здесь оракула. А бред, который он нес, подозрительно напоминал пророчество. Что-то подобное она уже слышала. Не во снах ли звучали такие слова?

— Этот корабль когда-то назывался «Фортуной», — продолжил гоготать мертвец. — В честь богини удачи! Но вот «Фортуна» лежит на дне. Значит ли это, что удача изменила людям, и перешла к моргенам. Ведь на борту слитки, которые везли для королевской казны.

— Это был твой корабль? — Лилофея сама себе удивлялась. К чему разговаривать со зловещим скелетом? От него нужно быстрее уплывать. Вдруг это какая-то магическая уловка, за которой скрывается ловушка? Но ей стало любопытно.

— Когда-то я был грозой морей — самым отважным пиратом. Познакомься мы тогда, и я бы украл тебя. Но сейчас я мертвый, а ты водяная. И в голове у меня пусто, мозги под черепной коробкой давно уже сгнили.

— А мыслишь ты и без них.

— Не слишком разумно. К тому же мысли путаются. Все, как в тумане. Все забывается. Уже не помню, о чем хотел тебе сказать.

— Ты не знаешь ничего о корабле, сделанном в виде большой деревянной русалки?

Скелет озадачился.

— Спящий корабль? Ты его имеешь в виду?

— Что значит «спящий»?

— Он появляется не к добру. Я видел однажды, как он пришел из тумана, проплыл между двумя флотилиями, готовящимися к бою друг с другом, и обе они затонули еще до начала сражения. Там, где он плывет, гибнут и люди, и рыбы. Уплывай от него, чтобы не уснуть вечным сном. Этот корабль усыпляет все вокруг себя.

— А что на нем?

— На нем пусто… вроде бы. Но легенды говорят, что на нем спит мертвая королева.

— Ты из-за этого корабля оказался на дне.

— Я? — скелет надолго замолчал, силясь припомнить. Алое свечение в его глазницах лихорадочно мигало. Из пустого черепа выскользнула вдруг стайка мальков.

— Любопытный амулет! Откуда он тебя? — сменила Лилофея тему.

— Какой амулет?

— Вот этот! — она тронула его рукой, и пальцы слегка обожгло.

— А этот! Мне дала его сама морская гадалка. На удачу! Это оберег!

Скелет замолчал почти сразу после того, как она коснулась амулета. Алое сияние потухло внутри глазниц. Если он больше не говорит, то пора уплывать. Лилофея хотела глянуть на сокровища, поблескивавшие сквозь щели в корпусе, но вместе с сундуками там виднелось и скользкое тело морского змея. Это мораг! Пока Лилофея вела беседу с мертвецом, его синие туловище неслышно обвило все судно, собралось кругом кольцами. Шипастая голова с раздутым капюшоном обернулась к Лилофее. Мораг приготовился раскрыть пасть и проглотить ее, как рыбешку, но вовремя спохватился, заметив корону морской царицы.

Теперь водяной дракон смотрел на нее благосклонно. Лилофея все же не стала испытывать судьбу и поскорее проплыла мимо него. В море и так полно чудес. Не за чем пока водить рискованную дружбу с драконом.

Она проплыла большое расстояние, на протяженности которого колыхались лишь водоросли. А вдали в низине простирался сверкающий подводный город. Там были и дома, и дворцы, и все это было совершенно пустым. Не об этом ли городе разговаривали Урун с Сеалом?

Лилофея хотела подплыть поближе и поглядеть, но от пустого города веяло чем-то настораживающим. В песке под домами что-то копошилось. Может, там залег очередной мораг?

Далекий трубный звук разнесся над городом. Как бы сюда не примчался Сеал или кто-то из его доверенных. У него вроде бы были какие-то дела в пустом городе.

Лилофея взметнулась вверх, как быстрая рыбка. Лучше всплыть на поверхность, чем поворачивать назад или проплывать над странным городом.

Вынырнуть из моря оказалось на удивление просто. Русалочий хвост давал много преимуществ. Всего минута и она уже была наверху, вдыхала свежий ночной воздух. На земле сейчас ночь! По небу раскинулись звезды и целые созвездия. Как красиво! Только от далеких берегов веяло копотью и жаром.

Похоже, она снова вынырнула у берегов Тиории, прямо к огненным водопадам. Или вернее будет называть их огнепадами? Оранжевые потоки пламени, текущие с гор, озаряли ночь. Огненные феи водили хоровод над горными расщелинами.

— Смотрите! — одна из них заметила Лилофею и отделилась от хоровода. Кажется, это была та самая огневица, которая обожгла ее искрами, долетевшими до моста. Она летела над гладью воды, а за ней тянулся шлейф искорок.

— Как быстро вы, морские создания, меняете свой облик, — сказала она, заметив в прозрачной воде русалочий хвост. — Мы вот так не можем!

— Вы разумные! — Лилофею поразило, что столб огня, принявший формы женской фигуры, может обладать сознанием.

Огненная фея лишь высокомерно хмыкнула.

— Когда вижу разумных рыб, тоже каждый раз удивляюсь.

— Ты меня называешь рыбой?

— Наполовину так оно и есть. Не попадись рыболовам! Они тут жестокие и вооружены гарпунами.

— А кто из нас не вооружен чарами? — Лилофея раскрыла одну ладонь, демонстрируя вихрь перламутровых искорок.

— Ты не слишком хорошо владеешь чарами? Пока! Ты похожа на ученицу подводного мага?

Огневица почти угадала. Ее впечатлить не так просто, как жителей моря. Корону царицы морей она либо не заметила, либо проигнорировала. Вид у огненной феи был слишком высокомерный.

— Когда вы, жители моря, затопите весь мир, наши огнепады вам погасить не удастся. Огонь все равно сильнее воды.

Лилофея чуть не заикнулась, что не собирается никого топить, но горделивость феи ее задела.

— Давай проверим! — она вытянула руку вперед, пытаясь поймать огненный подол гордячки. Если не обожжет, то значит, не может победить водное создание.

Огневица сама присела в воздухе над водой и протянула пылающую руку навстречу. Рукопожатие русалочьей и пламенной руки поначалу оказалось болезненным, от сцепленных рук пошел пар, но ни огневице не удалось обжечь Лилофею, ни у Лилофеи не вышло загасить водой огонь. А ведь если б удалось, огневица бы осталась без руки. Под пламенем не было плотной оболочки. Все тело феи на ощупь состояло лишь из жидкого огня.

— Похоже, силы равны, — заключила Лилофея.

— Значит, можно подружиться, — высокомерие огненной феи как ветром сдуло. — Уважаю тех, кто не слабее меня.

Лилофея не выбирала себе друзей по такому принципу, но предложение огневицы все равно ей польстило.

— Я как-то летала в столицу Тиории, именуемую Тиоре, и спалила там половину королевского дворца. С тех пор меня там бояться. А ты уже затопила хоть один остров?

Что за вопрос? Подобное общение сразу стало для Лилофеи неприятным. Как можно применять силу во вред?

Над горами и огнепадами раздался мощный рев. По небу разлился серебряный рассвет. Но ведь только что была ночь.

— Это же дракон! — Лилофея от испуга чуть не нырнула назад под воду, заметив крылатую громадину над горными вершинами.

— Наша госпожа вернулась, — встрепенулась огневица.

— Госпожа! — то есть серебристый дракон был женского пола. Хотя какая разница? На вид все драконы одинаковы, не считая отличия в цвете шкуры.

— Плыви к берегу! Тебе стоит с ней познакомиться.

— С драконицей?

— Она богиня всех драконов и может исполнить любое твое желание, если ты ей угодишь.

Огневица быстро упорхнула назад на огнепады. Минуту Лилофея раздумывала, не нырнуть ли на глубину, но набралась храбрости и подплыла к берегу. Это оказалось сложно. Берега со всех сторон были огненными, кроме одного подножия утеса, с которого огонь не тек.

Наверху происходила метаморфоза. Драконье тело окутала спираль сияния. Внутри нее оно уменьшалось, обретало изящество. И вот это уже дама в сверкающем царском наряде, а не дракон. Огневица представила ее, как Сепфору.

— А ты та самая принцесса, за которой послали все мои драконьи стаи, — безошибочно определила Сепфора. Русалочий хвост ее не обманул.

— А ты сама тоже натаскана на мою поимку?

Сепфора лишь хмыкнула. Золотые пластинки, растущие кружевом прямо из кожи на левой части ее лица, действительно делали ее похожей на богиню.

— Я освободила из-под гнета местного правителя все драконьи стаи, так что больше они тебя не ищут. Теперь они слушаются только меня, а я с водяными не воюю.

— Почему?

— Вы божества воды, мы божества огня. Всем нам надо с почтением относиться друг к другу.

— Но люди считают нас чудовищами.

— А кого интересует мнение людей? Из всех рас, живущих в мире, они наиболее слабая.

— Я была человеком совсем недавно, — призналась Лилофея. Вид Сепфоры располагал к откровениям.

— Не похоже! — драконья богиня скривила прекрасное личико. Она вся так сияла, что на нее было больно смотреть. Лилофея отвернулась.

— Говорят, грядет тот, кто однажды станет править всеми нами, и водяными богами, и огненными. Наполовину он из ангельского рода, наполовину из драконьего. А недальновидные люди сочтут его всего лишь земным царевичем. Но он отобьет власть и у правителей морей, и у властителей огня, и даже у тех, кто царит под землей и в заоблачных крепостях.

— Похоже на красивую легенду, — Лилофея старалась удерживаться в воде на одном месте, хотя течение тут было сильным и горячим из-за близости огнепадов.

— Я дожидаюсь его, чтобы соблазнить, — призналась Сепфора. — Хочу стать спутницей того, кто будет править всеми расами.

— Вряд ли такое возможно. Я знаю морского царя, он никому не уступит даже малую часть своей власти.

— Конечно, ты его знаешь, — Сепфора глянула на корону в волосах Лилофеи. — Тебе нравиться быть русалкой или принцессой было лучше?

— И так, и так хорошо.

Сепфора окунула одну руку в огнепад и заставила яркий язычок огня сформироваться в пылающий цветок.

— Хочешь взять на память? Он будет пылать и под водой. Обещаю.

Лилофея не решилась. Вдруг это какая-то уловка, чтобы открыть око шпиона для огневиц в подводный мир.

— Приплывай еще, поговорим, — учтиво предложила Сепфора, — а сейчас мне пора полетать над вселенной, собрать дань со смертных королей, которые мне подчиняются.

— Короли тебе подчиняются? — это казалось фантастичным.

— Кого-то я защищаю от врагов, кого-то запугиваю, но дань мне платят все, — пояснила Сепфора, — кроме тех государств, которые уже обложили данью моргены. В те я не суюсь, но это лишь земли вокруг морей и островные королевства.

Значит, с Оквилании богиня-дракон дани не берет. И то хорошо!

Огневицы снова водили хоровод. Искры взметались от них оранжевым фейерверком. В воде рядом расцветали пламенные лилии. Лилофея уже знала, что не обожжется о них, но прикасаться к ним все равно не хотелось. Возле Тиории образовалась та грань, где огонь и вода не смогли оттеснить друг друга. Им пришлось сосуществовать.

Грот Нереиды

Мимо пронеслось нечто наподобие паланкина. Только несли его не носильщики, а одно большое существо, похожее на краба. Внутри паланкина расположилась нетипичная на вид моргена, у которой из спины росли узорчатые крылья.

Лилофея проводила паланкин изумленным взглядом. С тех пор, как она нырнула назад под воду, ей все больше приходилось удивляться. В море, как оказалось, обитало еще много таких созданий, о существовании которых она даже не подозревала.

Может, лучше снова всплыть на поверхность? Глубокие впадины, внутри которых располагались сияющие города, откуда доносилось гипнотизирующее пение, вначале восхищали, но теперь начали пугать. Лилофея быстро проплыла мимо углубления, из которого ее звали существа, похожие на детей, обросших рыбьими плавниками. Они могут быть и не опасны, но лучше держаться от них подальше. Наверху над водой тоже было неспокойно. Недалеко от берегов Тиории плавали корабли, готовые вступить в сражение друг с другом. Гром пушек напугал Лилофею настолько, что она теперь опасалась всплывать на поверхность. Жаль, что по морю плавают суда, иначе все оно принадлежало бы моргенам. Гнев морских жителей на людей теперь стал ей очень даже понятен. Но чтобы его понять, нужно было вначале обратиться в русалку.

Крупная черепаха несла на панцире ларец с украшениями. Любопытно, куда она направляется? Насколько Лилофея успела заметить, черепахи никогда не собирали драгоценности, затонувшие в море, для самих себя. Обычно они делали это для женщин-морген или русалок, которым прислуживали.

Проследить за черепахой оказалось несложно. Нагруженная драгоценностями и явно уставшая, она никого не замечала вокруг себя. Как оказалось, она плыла к убежищу русалки. Всплыв вслед за черепахой на поверхность, Лилофея зажмурилась от яркого света. На земле уже утро. Ночь прошла. До того, как наступит вечер, нужно вернуться назад во дворец. А пока было так приятно ощущать на коже солнечный свет.

Впереди возвышались скалы с просторным гротом. Внутри грота над лазурной водой высились сверкающие горки монет и украшений. Неужели это и есть обитель Нереиды? Лилофея не поверила своей удаче. А она-то думала, как отыскать путь сюда. Хорошо, если Нереида сейчас дома, а не плавает где-то на глубине. Если только грот можно назвать домом. Хотя для русалки это, вероятно, самое подходящее жилье. Вода внутри грота была такой прозрачной, что можно было рассмотреть черепа и монеты, лежащие на дне. Да, это точно грот Нереиды! Она ведь твердила что-то о костях пиратов и богатствах, которые здесь собирает.

Лилофея несколько раз позвала подругу по имени. Никакого ответа. Грот, как будто, пуст, хотя слышится, как кто-то здесь двигается и дышит.

Чем дальше Лилофея плыла, тем мельче становилась вода. Что-то похожее на черную сеть копошилось на дне. А возле одного из выходов застыло что-то вроде склизкой темной горки. Для грота такой нарост внутри не типичен. Вероятно, тут не обошлось без магии. Лилофея подплыла к мрачной горке. Похоже на мертвую тушу кракена, на которую нанизаны в изобилии золотые украшения: короны, браслеты, ожерелья, золотые цепи с кулонами и медалями. Если бы черную сеть опутали золотом, то вышел бы тот же эффект.

— А ты уже здесь? — Нереида выплыла откуда-то из-под воды. В ее мокрых волосах запутались белые кувшинки. — Мой крошечный оракул в виде большой жемчужины доложил мне, что ты придешь сегодня. Но я не успела подготовиться.

Сколькая гора шевельнулась и оказалась настоящим живым кракеном. Он вытянул склизкие щупальца, унизанные браслетами, и потянулся к сжавшейся в углу грота Лилофее.

— Нереида! Он же меня задушит, — успела крикнуть она равнодушно наблюдавшей русалке за миг до того, как кракен отдернул от нее щупальца, как будто ошпарился.

Что произвело на него такое впечатление? Венец правительницы подводного царства у нее на лбу? Или некая сильная магия, спрятанная в ней самой? Кракен попятился от нее, как от огня.

— Ах, да, он же не может тебя тронуть, — уныло протянула Нереида. Голос у нее отдавал нотами разочарования.

Не может же она быть расстроенной тем, что чудище не придушило ее подругу. И можно ли считать русалку подругой до сих пор?

— Ты расстроилась, что мне пришлось выйти замуж?

Нереида что-то недовольно хмыкнула.

— С чего мне расстраиваться?

— Я видела тебя на венчании, если этот обряд можно так назвать. Я еще не вполне освоилась, не знаю, как тут что у вас положено.

— А по-моему ты очень даже освоилась, — Нереида бросила выразительный взгляд на перламутровый русалочий хвост со сверкающими плавниками. — Даже научилась превращаться в русалку. Можно подумать с ногами ты была недостаточно привлекательной.

— С хвостом в море удобнее.

— Ты же не планируешь навсегда оставаться в море.

— А что если да?

— Тебе это не к лицу. И на судьбе у тебя, наверняка, написано совсем другое.

— Только не разыгрывай из себя портовую гадалку.

Нереида даже не обиделась, что ее подколи. Лилофея подумала, что не стоит быть резкой. В конце концов, Нереида до сих пор ничем не проявила враждебности. Мало ли что о ней тараторили другие русалки на мосту.

— Ты, наверное, полагала, что я утону в подводном царстве, поэтому и не хотела, чтобы я связывалась с водяными. Урун, например, любит топить девушек.

— И другие моргены тоже. Почему ты считаешь их царя исключением?

— Но меня он не утопил.

— Ты оказалась особенной, вот и все.

— А по-моему особенной меня сделал он.

— Ну, да, чарами он располагает. Поэтому и меня до сих пор не смог тронуть, хотя и хотел, — Нереида кивнула кракену, который все еще черной горой возвышался у выхода, своими щупальцами он оплел все подходы к гроту. На них будто накинули черно-золотую сеть. Громадная бесформенная голова кракена была увенчана чем-то вроде венца, сплетенного из множества цепей, с нанизанными на них коронами. Наверное, Нереида постаралась сделать ее сама для своего чудовищного питомца.

— Тут затонуло множество кораблей, раз ты собрала столько сокровищ, — заметила Лилофея, смотря на сверкающие под водой драгоценности. Они действительно перемежались с черепами. Наверное, все скелеты и кости, лежавшие в гроте наравне с монетами и украшениями, принадлежали матросам. Каперов, пиратов и мирных путешественников Нереида могла топить сколь душе угодно, но скелеты нескольких русалок, поросшие водорослями и кораллами, Лилофею даже испугали.

Не все сплетни о Нереиде оказались неправдой.

— Она может утопить даже русалку, — эхом пронеслось в голове у Лилофеи то, что она подслушала на мосту. Тогда она в это не поверила. Теперь слухи начали подтверждаться.

— А ты ничего не знаешь о спящем корабле?

Нереида нахмурила синие брови, расходящиеся над глазами в форме крыльев мотылька.

— Нет, — быстро произнесла она, но глазницы одного черепа, лежащего поверх сундука с монетами, вдруг зажглись красными огоньками. Он хотел что-то сказать, как до этого скелет, привязанный к якорю, но его челюсти лишь щелкнули, не в силах выдавить ни звука.

Нереида быстро захлопнула крышку сундука.

— Меня интересуют лишь корабли с сокровищами, — затараторила она. — Я предпочитаю большие каравеллы и бригантины, перевозящие золото для казны и приданое принцесс. Если б мы с тобой не познакомились и тебя отправили бы в Этар или куда-то еще, то я бы затопила весь флот, сопровождающий тебя, лишь из-за твоего приданого.

Вот она и созналась в том, как она жестока. Лилофея ощутила больной укол. А на что она рассчитывала. Все обитатели моря жестоки. Но, по словам Мораллы, люди не менее жестоко ловят и поедают самих жителей морской бездны. Так что кто ущемлен еще вопрос.

— Ты бы и меня саму утопила вместе со флотом лишь для того, чтобы снять с моего тела драгоценности? — все же поинтересовалась Лилофея.

— Ну, мы же с тобой подружились, — Нереида как- то странно сверкнула глазами, которые на миг окрасились черным цветом.

— А как тебе одной удается потопить большие флотилии и даже отдельные суда? С помощью кракена?

— Что ты? — Нереида рассмеялась над ней, как над дурочкой. — Я же русалка. В отличие от тебя настоящая. Я умею петь и играть на свирели. От моего пения и музыки моряки перестают что-либо соображать, а на море как раз поднимается шторм. Я играю, а корабли бросает на рифы. Потом остается лишь собрать улов в монетах и драгоценностях. Вот тут мне и помогает кракен. Не самой же таскать сундуки.

— А судно он потопить может?

— Может и иногда топит, но он глупый. Часто выбирает утлые китобойные суденышки вместо того, чтобы вцепиться клешнями в богатый корабль.

— А как ты узнаешь, где везут сокровища?

— Ты просто притворяешься пустоголовой? Или все еще не понимаешь? — Нереида кивнула на маленькое зеркальце в раковине, сверкавшее под водой.

— Око шпиона! — признала в нем Лилофея. Она нагнулась и заметила, что зеркальце отражает покои подводного царского дворца.

— Ты следишь за мной? — удивилась она, определив, что это коридор к ее спальне сейчас отражается в зеркальце.

— Нельзя же оставлять тебя одну без присмотра. А вдруг с тобой что-то случиться? Кто тогда выручит тебя из беды?

— Во дворце полно охраны.

— Но ты же как-то мимо нее проскользнула.

Лилофея почувствовала себя виноватой, но раскрывать перед Нереидой тайну своего медальона не стала. Хотя русалка, наверняка, и так смекнула, в чем дело, заметив его у нее на шее. Ее глаза сверкали так завистливо, что хотелось спрятаться. И не удивительно! При ее страстной любви к сокровищам, она могла утопить Лилофею еще при первой встрече лишь для того, чтобы снять с нее потом все драгоценности.

— Я собиралась утащить тебя под воду из-за твоей тиары, — согласилась Нереида, будто прочтя ее мысли. — Но ты заговорила со мной, и я поняла, что общаться намного приятнее, чем снимать побрякушки с трупа. Живая подруга лучше, чем кости дев и русалок.

— А они все не захотели с тобой общаться? — Лилофея кивнула на поросшие кораллами русалочьи останки.

Нереида мрачно промолчала.

— Ты никогда не думала, что живой возлюбленный был бы лучше, чем скелеты мореплавателей?

— А с чего ты взяла, что я их не любила до того, как они стали скелетами? Как ты, например, любила своего капера до того, как поняла, что любить царя выгоднее.

— Я не любила Моррина, — Лилофея прикусила язык. Симпатию к красивому пареньку она точно испытывала. Может она и была им увлечена, но едва водяной царь позвал ее на свидание, как возникло совсем другое чувство. Романтическое, загадочное, влекущее прямо на дно, к неизведанному. Увлечение Моррином полностью отступило перед влюбленностью в волшебное существо.

— Ты сказала что-то о жемчужине-оракуле. Разве и такие бывают? — сменила тему Лилофея.

— О, да, но добыть их сложно. Они вырастают лишь внутри тех устриц, которые когда-то были людьми. Мне пришлось долго плавать к императорскому дворцу. Далеко за морем есть страна, где у всех жителей узкие глаза и оливковая кожа. Я очаровала их узкоглазую императрицу своей игрой на свирели, а затем превратила ее в большую устрицу. Ее слуги так и не поняли, куда она исчезла.

— А где она сейчас?

— Сейчас от нее осталась лишь жемчужина. Саму устрицу изловили и съели ее же бывшие слуги.

Нереида действительно так жестока, как намекает? Или это всего лишь пустое бахвальство?

— Ты можешь показать эту жемчужину? Она, должно быть, размером с ладонь.

— Крупнее, но показывать ее я не стану, иначе она предскажет тебе твое будущее и ты можешь сильно расстроиться.

— Почему?

— Потому что брак с морским чудовищем может привести к очень печальным последствиям.

— Не называй чудовищем своего царя.

— Точно, лицом он довольно пригож, — согласилась Нереида, — но ты видела его тело.

— И что с того? Тебя же я не называю чудовищем лишь потому, что у тебя хвост вместо ног и уши как две раковины.

— Кстати, о раковинах, — Нереида нырнула под воду и вернулась, держа в перепончатых руках крупную золотистую ракушку. — Приложи ее к уху и услышишь такое волшебное пение, как и ангелы на небесах не поют.

Лилофея послушалась. Вначале внутри послышался лишь типичный шум прибоя. Такое услышишь, приложив к уху любую ракушку, найденную на берегу. Похоже, Нереида преувеличила или перепутала раковины. Лилофея уже хотела ей об этом сказать, как вдруг услышала голоса. Вначале они доносились словно издалека, потом стали ближе. Ощущение было такое, будто Лилофея плыла на ладье мимо рифа, облюбованного стаей сирен. Пение проникло в мозг, поработило волю. Хотелось слушать его без конца, хотя слов песни было и не понять. Это какое-то подводное наречие. Стоило ненароком тронуть кулон у себя на шее, и песня вдруг стала понятной. В ней говорилось о жутких вещах, хоть голоса, исполнявшие ее, и придерживались ласковых тонов. Диссонанс поражал. Лилофея тут же отняла раковину от уха.

— Зачем ты мне это дала?

— Думала, ты уснешь, — как ни в чем не бывало улыбнулась Нереида. — От этой песенки все засыпают очень надолго. А тебе стоило бы отдохнуть. У тебя уставший вид.

— Я не спала всю ночь.

— Вот и проспать одно-два столетия тебе бы не помешало. Как раз Сеал о тебе бы забыл и успел похитить вместо тебя какую-то другую девушку. Ты бы выспалась, а под водой бы томилась другая. Сплошная выгода!

— Ты слишком обо мне заботишься.

Такая забота уже была весьма подозрительной. Лилофея с опаской покосилась на кракена, но он больше не нападал. Очевидно, понял, что это бесполезно.

— Эти мощи иногда досаждают, — Нереида вынырнула из воды и села на закрытый сундук, в котором слышалось скрежетание челюстей. Именно в этом сундуке она захлопнула череп со светящимися глазницами. — Кости проклятых это такая досада, но от них уже не избавишься.

— А я думала, ты коллекционируешь черепа, потому что считаешь их такими же ценными трофеями, как и сокровища.

— Смотря, чьи черепа. Большинство из них всего лишь костяшки, и храня их, я с удовольствием вспоминаю те моменты, когда утягивала этих ребят на дно.

— Ты не считаешь, что это довольно жестоко?

— Почему? Ваши земные охотники хранят шкуры убитых зверей. А я собираю кости тех, на кого охотилась. Жаль только, что иногда среди пиратов попадаются парни, которые обращались к морской гадалке. Часто в них все еще теплиться жизнь, даже когда их кости уже начали осыпаться прахом. Вначале с их черепами любопытно побеседовать, но со времен начинает надоедать. Они бубнят одно и то же без остановки.

— А это правда, что ты способна утопить даже русалку? — Лилофея опасливо покосилась на русалочьи скелеты.

— Хочешь проверить? — глаза Нереиды лукаво сверкнули.

— Не шути так! — Лилофея быстро отплыла от нее в другой конец грота. Иногда Нереида ее пугала. Хорошо, если русалка всего лишь шутила. Взгляд у нее при этом был какой-то совсем не добрый. Хотя, вероятно, у нее сегодня плохое настроение. Например, упустила вчера вечером какой-то богатый корабль, который намеревалась потопить, и теперь срывает гнев на гостье.

Наверное, Нереида топила корабли столетиями, потому что сокровищ в ее гроте набралось бессчетное количество. Все дно под водой было устелено сверкающими монетками и драгоценностями. Тут были даже королевские короны. Вот эта корона точно из Султанита. На одном из зубцов выведен барельефом султанитский герб. Лилофея тронула корону и обожглась.

— Ой! — по ладони расплывался багровый ожог в форме знакомого герба.

— Видишь, воришке тут не разжиться, — самодовольно протянула Нереида.

— Но я совсем не хотела красть.

— Все так говорят, после того, как обожглись.

— К чему мне твои сокровища, когда в обоих дворцах и дома в Оквилании, и здесь в подводном царстве полно моих.

— Слишком много никогда не бывает. Поверь на слово! Даже если ты не понимаешь это сейчас, то со временем поймешь.

— Я никогда не была жадной.

— Это потому, что ты родилась принцессой. Ты никогда ни в чем не нуждалась.

— А в чем может нуждаться русалка? — Лилофей действительно не могла этого понять. Вроде бы плаваешь по морям, не зная нужды и труда, как люди, пашущие на земле. Но Нереида лишь пренебрежительно хмыкнула.

— Ты многого еще не поминаешь?

Естественно! У Нереиды небось столетний опыт, а Лилофея едва до восемнадцати дожила. И все равно гордость заставила нагло спросить у мудрой русалки:

— Чего, например?

— Например, того, что Сеал опасен.

— Я так не думаю.

— Естественно, пока он с тобой нежен, но это скоро кончится. Его природа рано или поздно даст о себе знать. Царь морей это самое опасное и жестокое существо, какое есть. Если не сбежишь от него, то пожалеешь, — Нереида подплыла совсем близко к Лилофее и зашептала ей на ухо. — Я знаю, куда тебе податься. Есть такие места, где Сеал не сможет тебя отыскать.

— Например, в Этаре? — Лилофея вспомнила, как Сеал разозлился, когда она дошла туда по мосту.

— Нет, только не в Этаре. Его султан беспомощен в борьбе с моргенами. А вот в Моране как раз сменился правитель. Можно сказать, слабый уступил место сильному. Вместо короля-подростка там отныне будет править черный эльф, которому ты очень понравилась.

Моран — это, наверное, то королевство, куда дух моста привел ее на бал. Значит, костюм черного эльфа все-таки оказался натуральным.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Он умеет ставить прочные сети черных чар, не пропускающие морген. В гостях у него ты будешь в недосягаемости для всех. Он и тебя сможет превратить во что-то неживое, вроде статуи или колонны, на случай если кто-то из моря все же проникнет во дворец и начнет тебя искать.

— Пока лучше не пускаться в такие крайности.

Нереиду такой ответ расстроил. Ее крылообразные брови насупились. Глаза стремительно меняли цвет от черного до золотого. Хвост недовольно дергался в воде, взметая фонтаны брызг.

— Я всего лишь пытаюсь тебе помочь, — обиженным тоном протянула она.

— Спасибо, но я попрошу о помощи, если буду в ней нуждаться. Кстати, ты давно в последний раз плавала к берегам Оквилании?

— Когда там еще жила ты. С тех пор, как тебя там не стало, этот берег для меня больше не интересен.

— Жаль, мне хотелось спросить тебя, какая сейчас ситуация дома.

— Это я знаю и по слухам от вездесущих дельфинов. Костры на берегах больше не горят, потому что отпугивать больше некого. А по ночам моргены не нападают, потому что похищать тоже больше некого. И принцессу, и всех самых красивых девушек из Оквилании уже утащили.

— Кстати, ты не знаешь ничего про дочь первого министра Катарину?

— Я даже не знаю, кто это такая, — Нереида поспешно отвернулась, будто совесть у нее не чиста.

— Одна из первых красавиц Оквилании, — уточнила Лилофея.

— А я думала, что первая красавица там только ты. Странно, что принцессу смог кто-то затмить.

— Катарине не нужно было никого затмевать красотой. Она обладала такими талантами плести, вышивать и прясть, что как невеста заочно считалась самой желанной. Никому бы не пришло в голову заказывать ее портрет, когда можно было поневоле засмотреться на гобелен, вытканный ею, а на подушках, которые она вышила, всегда снились только прекрасные сны. Она преподнесла один из своих гобеленов мне на семнадцатый день рождения. При взгляде на него начинаешь грезить наяву. Вспоминая ее, я задумываюсь; а не могут ли такие искусницы, как она, быть немножко колдуньями.

— И такой знатной девушке, как она, кто-то позволил заниматься рукоделием? — Нереида перекривилась. — У вас при дворе соблюдается хоть какой-то церемониал или вы живете, как в одной большой тропической деревне?

— А ты не можешь сама подсмотреть за жизнью королевства в своем зеркале? — Лилофею сильно задел сарказм в голосе русалки. Хотя к чему обижаться на гордячку? Орнелла тоже каждый раз кривилась при виде королевского двора Оквилании. Наверное, у них в Султаните царили совсем другие нравы и обычаи. Особенно, если учесть тот факт, что принцы и принцессы там умели обращаться в орлов. Естественно, в компании простых людей им становилось скучно и неприятно. Нереида тоже смотрела на землю глазами высокомерного подводного существа. Вот и сейчас она нацепила на себя бриллиантовую тиару и явно ощущала себя королевой. Любопытно, чьей это тиара была до того, как попала в русалочий грот вместе с костями утопленников? Вряд ли такое украшение носила царевна или принцесса. Скорее всего, оно подошло бы маркизе или графине, но никак не особе королевских кровей. Однако, Нереида в таких тонкостях не разбиралась. Зато она считала себя крайне осведомленной в отношении придворного этикета.

— Обычно дочери министров и, правда, предпочитают обучаться танцам и музицированию, но Катарина почему-то выбрала рукоделие, и никто не стал ей в этом препятстовать.

Лилофея сама не понимала, почему обязана оправдываться перед Нереидой. Неужели высокомерие русалки так на нее действует, что она чувствует себя в гроте на правах бедной родственницы.

— Не удивительно, — Нереида плавно взмахнула хвостом. — Ведь ее овдовевший отец только и делал, что заглядывался на тебя.

— Ты знаешь ее отца? При том, что о самой Катарине ты даже не слышала.

— Ты же сама сказала, что она дочь первого министра, — Нереида старательно прятала глаза. — А кто не знает первого министра?

— Я думала, во всей Оквилании ты успела подружиться только со мной.

— Кое за кем я наблюдала издалека. Но близко к людям подплывать опасно, особенно к таким, как ваш первый министр. Никогда не знаешь, какие у них намерения. Нас, русалок, высокопоставленные люди часто разглядывают, как желанный трофей. Это очень неприятно, поэтому я утягиваю на дно всех, кто на меня слишком засматривается.

Нереида гладила черепа перепончатыми пальчиками.

— Закрой глаза, — предложила она Лилофее.

— Зачем? — закрывать глаза в пещере, которую сторожит кракен, и где лежат живые черепа, было небезопасно.

Нереида быстро нырнула на дно, достала крупный флакон с крышкой-сапфиром и начала наносить жидкость из него на шею Лилофеи.

— Это какие-то духи?

— Это чудесный эликсир, — с энтузиазмом отозвалась Нереида. — Сейчас увидишь, как он влияет на красавиц.

Русалка терла ей шею и волосы, но ничего не менялось.