Бесплатный фрагмент - Ликбез для демократии

Часть — 1. Особенности демократии

1—1. Разная правда у Запада с Россией

Заметим, что при прежней царской России — никакой русофобии не отмечалось. И даже наоборот, Россия великолепно разделяла свой трон вместе с иными европейскими принцессами в супругах у монархов, а следовательно, с российским народом и природными богатствами — в услугах у остальной Европы.

На самом же деле мера богатства или бедности определялась по естественно-природному уровню развития каждого индивида — разными способностями и талантами к труду по освоению и обладанию размерами материальной состоятельности.

И, казалось бы — сама Судьба склонила процесс сотворения живого мира к вопиющему неравенству среди людей. И увековечила таковым на все времена. Если бы….

Если бы не Революция 1917 года, провозгласившая Россию общенародным государством со строжайшим централизованным регулированием и защитой революции народной властью, олицетворённой партией большевиков.

А также впервые открывшей способ устранения сословного неравенства — через открывшийся государственный доступ каждого малоимущего россиянина к свободному развитию — вплоть до блистательных талантов, прежде естественно владеющих таковыми лишь отдельными избранными персонами.

Возможно, с тех пор — всяческие сравнения с плюсами и минусами демократии — оказались совершенно некорректными.

Точно так же, как некорректным по отношению к глубоко консервативной вестерн-концепции — стал первопроходческий курс на приоритетное укрепление прежде всего самых слабых (малоимущих) социальных звеньев российского государства, с последующим общим планомерным ростом и развитием.

С приципиальной заменой прозападного свободного принципа «обогащаться — кто как может», с заранее предопределнными преференциями к обогащению прежде всего способных и талантливых к этому индивидов.

Что равно и всегда означало и означает — расслоение общества на крайние сословия: — супербогатые и супербедные.

А, по сути, на разделение каждого целостного государства на два противоположных потенциала, с тормозным притивоборством общему развитию.

Например, общие макроэкономические показатели, усредняемые за всю Россию — нельзя принимать за достоверные по той простой причине, что формальные показатели усреднять не трудно.

Сами люди от этого никак не усредняются.

Цены разделяются на приемлемые и не одобряемые. В пенсионный фонд никто и ничего не понесёт, кроме малоимущих. Пропаганда превосходства над бедными. по имущественному и партийно-политическому признаку бушует независимо от того — как и чем оно достигается. А денежные штрафы по большей части — прямо бесполезны состоятельным в смысле повышения ответственности за причинение ущерба другим, но ухудшает положение и без того — бедных.

Государственный бюджет вынужден делится на строго лимитированный общенародный и совершенно свободный (вплоть до непотребной роскоши) частный. Причём, последний не обязателен к добровольному соучастию в общем госбюджете, иначе как только относительно мизерными налогами, сборами и поборами.

Однако, самое существенное состоит в том, что все СМИ, реклама, агитация и пропаганда оказываются в руках самых состоятельных персон и потому никогда и ни за что не допустят народной демократии для общего роста и развития, вместо традиционной аристократии с непотребной роскошью отдельных персон.

При этом не может быть и речи о состязательной конкуренции, поскольку и без всякой конкуренции богатого с бедным — заведомо ясны её результаты от разных весовых потенциалов.

А для равно состязательного правового Суда — одного бесплатного защитника неимущего истца явно нехватает перед лицом матёрых свободных адвокатов, нанятых заведомо имущим преступником для своего оправдания.

Спрашивается: что из того, что уже было одобрено всенародным голосованием в Конституции 1993 — го мутного года — и требуется ещё раз одобрить точно с той же гарантией всенародного голосования? Разве все извлекли уроки из мутных времён — дабы не наступать всенародным одобрением на те же грабли?

====

Из Википедии -«Демокра; тия — политический режим, в основе которого лежит метод коллективного принятия решений с равным воздействием участников на исход процесса или на его существенные стадии».

Но, во-первых, если не продолжать пропаганду превосходства по партийному признаку равных со всеми общественных объединений — то режим не партийно-политический, а равный со всеми общественными организациями, и не режим, а равно гражданская власть общества.

Но, как надо понимать из определения — о решающем воздействии большинства избирателей на исход процесса — речь вообще не идёт?

А, впрочем, главное не в большинстве, а в полномочиях (репрезентативности) тех партий, которым доверяют представлять волеизъявление большинства.

И если в Парламент проходят четыре (напр.) правящих партии, а избиратель имеет право только на один голос доверия, то это означает, что остальным партиям управление всей страной вполне правомерно — не доверяется!

Значит, будучи полномочными представителями от одной всего лишь партии (и идеологии) — все иные никак не полномочны соответствовать достоверному волеизъявлению достаточного числа избирателей, и необходимо иметь правящую коалицию с меньшими голосами и мандатами, что вполне терпимо… — на бумаге в самой Государственной Думе.

Но в реальной практике это ведёт к абсурду, по которому за правящей коалицией объединяются разные избирательные округа и регионы, не представляющие единое волеизъявление всего народа, а тем более с противоположными частными идеологиями, о чём неоднократно и подтвеждается в ходе дебатов, выступающих каждой партией — только за самих себя, с амбициозным педалированием на свои — самые верные, из всех остальных, программы.

И теперь самое существенное. Дезориентация демократии как народовластия в том и состоит, что вопреки стереотипу, по которому судьба власти решается в день выборов путём тайного голосования — на самом деле вершится до дня выборов путём давления на избирателей в ходе ажиотажной гонки в самый канун выборов, с открытой сегодня частной рекламной кампанией, организацией завлекательных мероприятий и скрытый подкуп партий и самого избирателя — способные изменить волю х о т я б ы на краткий момент голосования. Вот эта воля и проводится тайным голосованием с предварительно обработанными последствиями!

Какими — нетрудно догадаться. Но ведь пошла мода педалировать на нечестные выборы именно в день голосования, под контролем десятков телеглазков, а куда большего количества наблюдателей и контролёров. Так их хоть тысячу пригласи — исход предопределён месячным ажиотажем, заранее и без них!

И причём тут большинство вообще — если считать выборы состоявшимися при явке в 25% и ниже, с безразличием к большинству из 75% и выше?

====

Каким же умом Россию не понимали?

А чем-то принялась она выбиваться из наезженной колеи ведущих цивилизаций. Может быть тем, что распростёрлась аж на двух континентах? Не изнежена благоприятным климатом? Или неуступчивостью покорятся агрессорам? А может медвежьим, не очень расторопным менталитетом самого народа?

Так ведь она всегда была такой и отлично понималась западным миром. И Империей прирастала так же, как чисто европейские, с той только разницей, что заморских колоний не имела, да без цветного рабства обошлась. И можно ли назвать другую такую страну, в которой медвежья нерасторопность оценивалась бы таким количеством исторических бунтов?

Видимо, широчайшие просторы России и послужили стимулом для тяги к большей свободе от существующих ограничений через бунты, один из которых и привёл к победоносной революции, оказавшейся прецедентом избавления от барства за счёт народа.

Конечно же, западным странам было не понять, как можно столь варварски обойтись со своими же согражданами и заодно порушить традиционный уклад вместе с благородством, культурой, искусством и наукой.

Но разве великолепные дворцы и храмы культуры, искусства и науки возводились" их благородиями», а не народными трудовыми руками?

Разве благородство рождалось само по себе — не будучи очищенным от весьма неблагородных дел — прислугой из того же народа?

То есть, в сущности, народ распорядился тем, что было им и построено — с одной и вполне справедливой задачей развернуть и приблизить уклад вместе с культурой, искусством и наукой — к себе.

А долго же пытались русофобы разгадать — каким умом Россию познавать, но так и не смогли понять, что вовсе не Советский Союз разрушен, а в с е г о л и ш ь освободились от политической надстройки над р а в н о — гражданской властью Российской Федерации, не сумевшей устоять от повторного соблазна барством!

====

Странное дело, но какие бы реформы сегодня не затевать — такое впечатление, что все они ведут к прогрессивному капитализму. Да так, будто не только Евроамерика, а весь белый свет на нём клином сошёлся.

Можно бы смириться с этим и России — признанием принципов и норм м е ж д у н а р о д н о г о частного правового поля с предназначением верховенствовать над местными законами, властью и обществом. Что также — никак не отличается от капиталистической системы.

Потому как — в том и дело, что частная собственность, жизнь и деятельность — не готовый презент с небес. А способно наполняться и честным трудом, но и военной силой, рабством, грабежами с мошенничеством и не менее талантливым уходом от законов.

А именно частные нормы и принципы права тем и отличаются, что считаются легальными и защищаются международным сообществом на основе частного свободного бизнеса, независимо от того — каким способом творился бизнес, но возведя его, покрытого неизвестностью — в священную корову по части неприкосновенности, с невмешательством государства и международного сообщества. С чего, по сути — начиналась Евроамерика и к чему уже привыкла!

Очевидно, и сама демократия не могла не отделяться от консервативной буржуазной — на власть народную, власть простого трудового народа России, с совершенно не корректными взаимными правовыми претензиями к формированию противоположных смыслов демократии.

Разумеется — таковые будут всегда!

====

Нет для современных историков-аналитиков никакого секрета в том, что государство Российское, даже при советском варианте государства (за прочной идеологической заботой о национальном суверенитете), не преминуло преимущественно пользоваться — философией немецкой, экономикой английской, идеологией, и той — евромарксистской.

А тогда о каком же суверенитете идёт речь сегодня, если извечный спор «славянофилов» и «западников» — завершается в пользу последних? Добро бы подошла Россия и к 21 веку немощным и необразованным государством. Но у неё, кроме всего прочего — огромнейший научно-аналитический потенциал, вполне способный иметь своё научно-обоснованое направление философии, свою экономическую концепцию, свою суверенную государственность, в основе которых, как известно, лежат элементарные межчеловеческие отношения, в сущности — противоположные западным.

То есть, прежде всего требуется, чтобы всему миру стало известно, что новая Россия не против частной собственности. Она против преступной частной собственности. Не против свободы, но категорически против свободы, распространяемой за счёт попрания свобод других, не менее свободолюбивых. Она не против богатства, но всегда была и будет против преступно-наживаемого богатства.

А в том и заковыка, что все проблемы уткнулись в определение — что именно считать преступлением. Казалось бы, в чём сомневаться, если твоё политическое убеждение не мешает совершать уголовный проступок и — либо само убеждение преступно, либо плевать хотел уголовник на какие-то ещё политические убеждения.

Если на Западе не приживается понятие о человеческой совести, то этому понятию вполне адекватна честь и совесть Джентльменов.

А Джентльменам никак не делает чести свободная спекуляция ценами на один и тот же товар, услугу или условный эквивалент их ценности. Не делает чести стремление собственными интеллектуальными талантами «облапошивать» массы менее талантливых обывателей, а тем более — обогащаться на чужих ошибках, неудачах и бедах.

И многие подобные моменты и в 20 российском веке считались и признавались преступлениями против человечности.

Сегодня на Западе считается, что нет ничего страшного в том, чтобы позволить себе расслабляться от забот малыми нормами и дозами запретных плодов. Но пусть назовут хотя бы одну межчеловеческую катастрофу с уже невозвратными жертвами, которая не начиналась с очень малых, безвредных и даже приятных норм и доз!

Мы могли бы ещё дискутировать на тему соблюдения меры во всём, но это становится бесплодным, бесполезным и чисто риторическим шоу, с самыми вредоносными, с принципиальной нераскрываемостью вредоносности преступлений, которые удаётся протащить в правовые международные принципы, и на их основе — в национальные законы.

Международная ситуация развёрнута так, что любые попытки наведения элементарного порядка в борьбе с правонарушениями внутри суверенного государства — оцениваются не иначе, как диктатура и новомодный «объективный» предлог для силового экспорта «демократии».

Но какой демократии? Разве можно называть демократией процесс формирования власти, в котором коллективное решение разменивается на несколько частных, с противопоставлением одних другим, а равное воздействие граждан на исход выборов во власть — считается чуть ли не очередным заблуждением господ-аристократов на общем фоне простонародного обывателя, тоже желающего свободы аж от самых древнегреческих времён?

1—2. Противоположные варианты демократии

Если следовать принципу подражательства западу — то на евроамериканском обывательском уровне под демократией, почему-то, понимается высшая мера свободного поведения в обществе, поделённом на сословия бедных и богатых.

И тем самым размывается подлинный — прогрессивный смысл демократии, как принципа периодического обновления властных структур электоральным отбором лучших представителей общества по критериям высшей лидерской состоятельности: образованности и просвещённости, профессионального опыта, талантов и способностей и, конечно же, этического авторитета. При, естественно — высшей ответственности за судьбы страны и её народа. При прежнем уповании всего лишь на убеждение понравившейся партии и её идеологии.

А при чём здесь свобода? Уже на реформаторском опыте убедились, что свобода в тесной зависимости от каждого индивидуального понимания — имеет прочную тенденцию быть одинаково как прогрессивной, так и анархически-регрессивной.

Спрашивается, на какую из них в России делали ставку радетели за свободную демократию, предложив допуск к управлению государством любому — лишь бы стукнул 21 годок, определился дееспособным, и успевшему подать заявку из следственного изолятора — до приговора суда о лишении свободы?

То есть, с минимумом требований по распоряжению несметными материальными ценностями и судьбами страны — в данном варианте лишь соответствующим разве что любому менеджеру средней руки в захудалом маркете провинциального разряда, но с уймой всяких убеждений?

И осталось только уточнять — всегда ли аккуратно требуют справки о дееспособности индивидов, претендующих на власть над народом и страной?

====

А казалось бы — диктатуру уже нельзя рассматривать иначе, как антипода демократии, правам и свободам.

Однако весь исторический опыт сравнительных оценок общих плюсов и минусов даёт право поставить вопрос о том — не рано ли заклеймили само понятие *диктатура* и способна ли даже самая идеальная демократия обходиться без элементов диктатуры?

Ответ напрашивается такой: судя по естественному разбросу индивидуальных уровней развития и самоорганизации с адекватным пониманием и приятием того и другого — рано.

И — казалось бы именно демократия звучит в прямое противодействие диктатуре. Однако и она не носит однозначно объективной оценки, а достаточно сказать, что ни одно даже самое цивилизованное на сегодня общество не имеет такой Конституции, которая бы успешно обходилась без приложения к ней солидного перечня принудительно-силовых, вплоть до лишения свободы, мер — к тем, кто либо по недопониманию не знает подлиной меры прав и свобод, либо осознанно — с обманом, мошенничеством, насилием покушается на жизнь другого человека.

Оказывается и диктатура диктатуре — рознь и на самом деле существует такая, которая именуется диктатурой Закона — которая устремилось к цивилизованным отношениям.

Но особое место среди понятий о диктатуре занимает т.н. диктатура простонародного большинства или такого — труд которого систематически, начиная от самого рабства, оценивался далеко не адекватно вложеной жизненной энергии — с извлечением из этого частной прибыли.

А применительно к России — хвалёная династия Романовых вплоть до своего падения так и не удосужилась встать на конституционный путь развития — несмотря на то, что в соседней Европе давно уже существовало римское право. Возможно потому, и вопреки Марксу — революционные перевороты не прошли нигде — кроме России.

1 — 3. Иное понятие о судьбоносности власти

Но оторвёмся на минуту от набивших с давних времён оскомину политических интерпретаций демократии. И определимся в том — какие задачи в жизни каждого общества главные.

Наверное, экономика и политика, жизненный уровень человека, соблюдение прав и свобод, гарантии безопасности — и перечень можно продолжать по приоритетности.

Но есть задача не просто главная, а судьбоносная. Судьбоносная в том прямом смысле, что именно от неё потом будет зависеть успех или не успех всех вышеперечисленных задач.

И тогда логично спросить: какой рачительный хозяин откладывает решение судьбоносной задачи на самый конец выборов власти, если в его распоряжении — годы спокойных, заблаговременных и планомерных решений и подготовки к ним?

Это же равно, как если бы руководство коллективом предприятия несколько лет трудилось ни шатко, ни валко и вдруг проснулось для аврала — в надежде нарастить упущенное.

Нет, наверное, никакой необходимости описывать тот ажиотаж, что охватывает страну в канун очередных выборов! Он у всех на виду — со срочной активизацией частной идеологической обработки избирателя, с вольготными круизами вождей по рынкам популизма и щедрым словоблудием о том, как будет всё отлично — именно и только при них во власти.

Но понимать-то «при них во власти» следует — это когда свои тощие партийные кассы щедро наполнятся мощнейшей общенациональной казной из налогов, превалирующе беспартийных!

А разве успехи, о которых так бодро сегодня рапортует любая из политических партий — достигаются ими, а не теми же беспартийными тружениками и органами исполнительной власти на местах?

И теперь — педалируя до выборов на собственные исключительные способности, дабы только получить мандат, а ставши господином Депутатом — берут, да пользуясь властью и прибегают к найму тех же профи от науки, экономики, финансов, юристов и иных помощников, и вместе с другими такими же господами, образуя, по-сути, несколько ни кем не избираемых составов Парламента на народные средства, вместо одного по закону?

А чего гадать? Посмотрите на нынешние дебаты и дискуссии на государственном телевидении с открытой демонстрацией своих — исключительно верных мыслей, убеждений и программ, с несовершенством убеждений всяких иных.

И если кому-то кажется, что принятый таким образом закон легко исправлять очередной дискуссионной поправкой, то на самом деле подобные поправки влекут за собой движение огромных народных масс, сил и средств, вместо потраченных, получается, впустую. И в слабой надежде, что и новые не канут туда же с очередными поправками.

И тогда спрашивается незамутненным рассудком: — кому потребовался весь этот суматошный ажиотаж с предвыборным определением власти, если времени в распоряжении народа предостаточно каждый период из нескольких лет спокойных и плодотворных поисков по выяснению и упорядочению любых компроматов, противоречий и ошибок?

====

Однако, создаётся такое впечатление, что ветвям власти вовсе и не ведом принцип, по которому к судьбоносным моментам страны — и готовятся судьбоносно!

И что в течение каждого межсозывного периода — народ (общество) как бы погрязает в неком застойном политизированном болоте бесплодных оппозиционных дискуссий на извечную тему «а что же всё-таки делать».

Либо знали-таки что делать — да убедить не смогли ни большинство будущих избирателей, ни саму власть. А (вроде того) вот всем нам последний судьбоносный шанс — месяц сроку!

Месяц сроку — со срочной активизацией идеологической обработки обывателя, дабы всё же уложиться в отведеный «свободной демократией» р е г л а м е н т с подсчётом галочек в бюллетенях и признанием выборов состоявшимися. Всё! Судьбоносность в очередной раз предрешена и можно возвращаться в очередной режим ожидания.

Нет, не всё!

Если продолжить куда как более важное и судьбоносное с последующим наделением избраных — мандатами на распоряжение богатствами и ресурсами, включая налоги с населения. А по сути — подчиняя судьбам и самим жизням — всё общество и страну.

Не всё, потому что впереди самое главное — проверка соответствия своих щедрых обещаний и заверений в предвкушении желанного мандата — практическими делами на местах по выполнению словесных заверений, которые ещё только-только начинаются с каждым новым созывом! Но не самим себя же проверять — как было в монопольной КПСС!

А, не менее существенное — почему ажиотаж-то? Но, впрочем, что же тут загадочного — если вспомнить, что на дворе не 20 век, в котором утверждалось единство партии и народа в тесном блоке партийных с беспартийными, а 21-й — с провозглашением свободного рынка товаров и услуг.

Значит — рынка политических (идеологических) услуг тоже! С присущей рынку конкурентной борьбой и стремлением к монополизации («голосуйте только за м о ю партию — единственно верную!»). И, разумеется, с известным политическим прагматическим результатом,

но уже не по отдельным товарам, услугам и доходам, а по обладанию большинством народных мандатов на распоряжение всеми вышеупомянутыми духовными и материальными богатствами!

А какие преференции можно добыть в долгий межсозывный период? Разве что — пост главы местной или региональной администрации из их великого множества?

Но страшно даже представить себе — насколько свободный партийный плюрализм способен уже изнутри расколоть всю страну на белые, красные и пр. р е г и о н ы! На такие же разноубежденческие посты в ведомствах государственной власти, на науку и культуру, на социальные программы, на экономику и финансы, на внутреннюю и внешнюю безопасность!

И когда эти партии начинают заявлять, что сделали то-то и то-то — то ничего они, кроме посреднических услуг по идеологической обработке регионов не делали.

Делали трудовые руки того же народа, под руководством беспартийных 0профессионалов, которым на з а к о н н о м п р а в е разрешено не п0римыкать ни к одной идеологии. И тогда спрашивается — почему этот беспартийный становится обязанным на свои налоги содержать по0литическую элиту избранных, да к тому же — с господскими льготами и п0ривилегиями?

Но0 самое удивительное — как же могло случиться, что с переходом к свободному плюрализму партий и рыночным отношениям на основе партнерских взаимовыгодных договоров сторон, с официальными санкциями на возмещение морального и материального ущерба в случаях их несостоятельности — современная система демократии продолжает обмен мандатов по полномочному распоряжению всеми материальными и духовными ценностями России на… слепую веру под честное слово уже и разношерстных политиков, при свободном расцвете самой пышной демагогии про всю полноту ответственности за это?

Прекрасно зная при этом, что именно политическая ответственность нигде не имеет никакой юридической силы и, наоборот, способна даже «крышевать» самый, что ни на есть — неприглядный криминал!

А пока наивный избиратель продолжает верить в то, что политический избранник, с вручением мандатов, сам собой откажется от частных идеологических платформ — в пользу всей страны и народа, в интересах равно толерантного отношения ко всем, над кем получил властные полномочия. Но это же — не так!

А потребовалось несколько межсозывных ажиотажей с перевручением мандатов, чтобы прийти к пониманию большинством народа (общества) — не плюрализма с меньшинством политических партий, а консолидации вокруг одной «Единой России»!

Нашлась только одна политическая сила, ответившая пониманием и поддержанная как большинством избирателей, так и лидерами во власти. И это понимание пришло прежде всего — с лозунгом о единении России.

Сокращение же сроков повторного избрания вождей политических партий с минимумом голосов «ЗА» будут несостоятельны до тех пор, пока сами вожди остаются бессменными, никем не заменимыми и здравствующими при любых режимах. А сохранение минимумов по нескольку созывов подряд — настойчиво напоминает о том, что налицо самый махровый и застойный культ партии в управлении страной и народом.

====

О том, как усовершенствовать власть путём политических экспериментов со сменой её форм и содержания — дебатов великое множество. Но что-то мало таких, которые хотя бы попытались озвучить — во что эти эксперименты обходятся.

А как часто проблемы на местах так и остаются незавершенными, либо требуют повторных сил и средств только потому, что выполнение намеченых планов и задач попадает на период перемены власти, когда прежняя сдаёт незавершенки (вместе с ответственностью) — новой, которая вообще не имеет ещё к ним никакого отношения. Эта ничего не знает, и ту — ищи теперь, как ветра в поле.

Но особое напряжение вызывается политическим плюрализмом во власти, допущеным (как оказалось) не только к коллективной выработке решений в Государственной Думе, но и к занятию должностей глав администраций и государственных постов — в полной зависимости от изменяющейся выборной конъюнктуры, позволяющей передавать властные полномочия вместе с административным ресурсом и программами одной партии — программам другой, победившей на данный срок и подчас противоположной по частной идеологии.

А самое абсурдное состоялось в том, что любая форма смены власти, как революционная, так и демократическая (с полной сменой состава за один или несколько дней) — остались по сути с к а ч к о в ы м и, при том, что никаким скачкам не поддаётся ни индивидуальное сознание, ни национальный менталитет, бережно пестованные прежней властью.

Никаким, кроме, разумеется, насильственных, с неизбежными жертвами и ущербами. Но теперь уже не от революции, и не только в столице, а с каждым новым законным принуждением к законопослушанию по всей стране — силами нового по идеологии правопорядка. которых в обойме нынешнего политического плюрализма — как минимум, четыре.

Выходит — забавляясь сменой власти, словно сменой политических игрушек — никому и в голову не приходит мысль о том, что забавляемся игрой над народом (обществом), над страной, над государством?

Часть — 2. Очередные задачи светской власти

Из Истории известны «Очередные задачи сОветской власти» В. И. Ленина от 1918 года, в которых он изложил новые, после смены власти, задачи трудящихся масс в выполнении работы по разрушению феодализма, монархии и средневековья.

Автор, разумеется, далёк от того, чтобы даже пытаться подражать гению Ленина, но появилась простая возможность показать эволюцию ленинских задач весьма немудрённым приёмом: сменить термин «сОветская власть» — на «светская власть», и посмотреть, что от этого изменилось от Ленинских периода до нынешнего времени.

2—1. Цивилизация и варварство

Можно сколько угодно изощряться в дискуссиях по поводу преимуществ и недостатков различных тенденций общественного развития, оценивая их по уровням научно-технического прогресса, и активизируя тем самым конкуренцию для всех отстающих, с неиссякаемыми попытками перегнать те уровни.

Но достаточно всего лишь задаться вопросом — какими способами достигались высокие уровни прогресса, чтобы понять, что же имелось в виду под цивилизацией.

Оказывается — цивилизации существовали и до нашей эры. И в нашей ноосфере строились известные имперские цивилизации. И новейшая История не страдает от недостатка примеров ускоренного прогресса.

Но ответ на то — как достигался этот прогресс, уже не вырежешь ни из библейской, ни из светской Историй развития. Осталось лишь определиться на примере с египетскими пирамидами — либо эти чуда света — действительно от научного прогресса, либо возводились, особо не спеша, в течение многих столетий — миллионами рабов и рабынь.

А что же изменилось к 21 веку? Отдельные таланты ринулись изучать инстинктивные повадки, на которых в дикой природе не существует никаких ограничений, кроме физической силы, свободно владеющей и манипулирующей доверчивостью малых и старых и всех, попавших в беду, и напрасно ищущих у ней защиту. И запросто переносят на разумное человеческое общество, уподобляя и его диким свободным стадам.

А приматы за те же миллионы лет потому и становились Человеками, что благодаря рациональному разуму научались, нисколько не посягая на глубину чувств, лишь наиболее целесообразно — распределять их по месту, времени и обстоятельствам.

Другое пришло понятие силы. Со всех сторон только и слышится — «Мы сила — когда вместе!» Значит — какой же ещё потенциал развития не задействован, если научно- технический прогрес — да ещё разбавить прогрессом в отношениях между людьми, и эту неразрывную совокупность только и утверждать понятием о цивилизации?

Мы-то какую цивилизацию решили — догнать и перегнать на сей раз?

====

А как известно из мировой Истории — все Империи прошлого приумножали своё могущество силовым нещадным покорением соседних и иных народов с их трудовыми ресурсами и природными богатствами.

Подобная имперская политика означала, в сущности, точную копию существования примитивного дикого животного мира — по принципу т.н. естественного отбора «сильных», с избавлением от «слабых», что и считалось непременным условием данной цивилизации (?).

С той только разницей, что в примитивном мире — свободный и сильный хищник становился таковым в прямом смысе — пожиранием слабых, а в обществе людей — сильные покоряли и порабощали слабых к услугам своего роста, превосходства и благородства.

Из той же Истории известно, что были времена, когда простых людей — вообще не считали за людей, они свободно продавались и покупались как живой товар на уровне скота, и даже служили особой наградой сильным за ратные и иные успехи.

Очевидно, — подобное могло происходить до тех пор, пока мышление и разум позволили и сильному и слабому осознать роль и место каждого в обществе, в природе и во Вселенной.

И первый проблеск этого осознания состоялся в том — почему бы сильным мира сего не становиться таковыми самостоятельно, за счёт собственных способностей и жизненной энергии, предоставив аналогичную свободу и всем остальным слабым — постигать силу.

Тем более, что если слабому предоставить ещё один шанс оставаться живым, то никто не гарантировал того, что слабый после этого не может становиться ещё сильнее прежней силы.

К тому же не могло остаться не замеченым то обстоятельство, что не каждый слабый становился жертвой сильного, а только тот, кто отбивался от тесного стада (или — отбивали) и становились в одиночку незащищёнными и легко уязвимыми.

Значит, дикий силовой отбор, как правило — не панацея, не абсолютен, и мог состояться только там и тогда, где и когда не обеспечивалась целостность стада с полной защитой всех его особей.

Но ведь к этому и ведут международные нормы права, призывающие к свободе личности от общества, а общества от союзов — чтобы делать их уязвимыми в одиночку?

Другой проблеск человеческого осознания состоялся в том, что если и слабым объединять свои усилия до уровня сильного, с естественно вытекающим из этого централизованым регулированием и защитой разных объединённых интересов, то скопированый из дикой природы естественный отбор — уступает место квазиравной конкурентной состязательности — на единственной реальной цивилизованной основе о б щ е г о развития, в условиях мирного договорного взаимовыгодного партнёрства.

Иными словами, современные правовые нормы и правила актуальны, действенны и расчитаны исключительно для условий — добропорядочных (джентльменских) и партнерских, взаимовыгодных отношений — как внутри общества, так и на международном уровне.

С исключением уже упомянутых призывов к свободе личности от общества, а обществ от союзов! А также :

— с исключением свободных рыночных отношений между сильными и слабыми — без вмешательства власти от имени государства;

— с избавлением от равенства прав на землю и природные богатства — коренного населения и финансово сильных мира сего, не имевших к аборигенам никакого отношения;

— то же от юридической защиты неприкосновенности частной жизни и деяний, под которой позволительно укрывать всё — как добродетельное, так равно и противозаконное, антиобщественное и аморальное;

— то же от свободной оппозиция, за которой свободно укрываются как конструктивные начала, так и все жаждущие свержения власти радикальным способом для замены собственной, и получающие право обращаться за содействием к сильным мира сего, вплоть до вооружённой интервенции и иной экспансии против легитимной власти.

Но как только начинает проявляться рецидивы особого снобистского превосходства одних граждан (наций) над другими — те нормы и правила с призывами к свободе, оставляют сильного один на один со слабым, где свобода слабого означает ещё большую уязвимость, а свобода сильного — ещё большие возможности для манипуляции слабыми по собственному усмотрению.

Вдумался ли кто в завуалированую логику правовых норм и правил? И если да, то спрашивается — чем же «человек разумный» отличается от примитивного животного, прозябающего на хищных инстинктах, а современная цивилизация от средневековой?

Однако, есть в современных правовых нормах две, взаимо-исключающие одна другую: — незыблемость целостности государства и право наций на отделение от него.

И, выходит, самими правовыми нормами заранее спланированы и предусмотрены конфликтные ситуации между сторонниками целостности государства во главе с действующей властью и сторонниками отделения от него нации, во главе с борцами за свою свободу.