Бесплатный фрагмент - Затмение огня. Пробуждение

Пролог

Вокруг стояла безмятежная тишина. Листья на деревьях замерли, не шелестя. В такие моменты кажется, что время остановилось, и мир замер в одном мгновении.

Внезапно небо озарилось ярким светом, и холодный ветер пронёсся по воздуху. Раздался громкий раскат грома, а в небе засверкали молнии. Всё это продолжалось довольно долго. Затем небо затянуло тучами, и начался проливной дождь.

Вода нескончаемым потоком хлынула на землю, а по листве застучали крупные капли дождя. Сквозь пелену воды можно было разглядеть серое дорожное полотно, которое осветилось двумя яркими лучами света.

По дороге двигался ярко-красный автомобиль. Он ехал довольно быстро. Дворники работали на пределе, пытаясь хоть немного улучшить видимость через лобовое стекло.

В салоне автомобиля сидели двое молодых людей. На соседнем сидении, вцепившись в руль, сидела девушка. Её взгляд был немного стеклянным и затуманенным. Она кинула недовольный взгляд на парня, который сидел рядом с ней, и снова посмотрела на дорогу.

— Может, тебе на сегодня уже хватит пить?

— Детка, перестань. Мы же не для того ушли с вечеринки, чтобы отказывать себе в удовольствии и портить друг другу настроение.

— Ты мне его испортил, когда поцеловал Кимберли! О чём ты думал в этот момент?

— О тебе, конечно, — голос парня звучал не совсем чётко, и в нём явно слышалось опьянение. — Эта девушка сама ко мне пристала.

— Да, конечно. Ты меня совсем за дуру держишь?

— Трикс, детка, ты же знаешь — я люблю только тебя.

— В последнее время я в этом сомневаюсь, — лицо девушки исказилось от злости, а глаза метали гневные молнии. — Это не в первый раз происходит. В прошлый раз ты целовал Аманду!

— Аманда мне как брат. К тому же её сложно принять за девушку. У неё нулевой размер груди, а стрижка напоминает любого заурядного парня. Она точно не относится к тем девушкам, на которых я обращаю внимание. А в геи я не собираюсь подаваться, чтобы хотеть её.

— Это всё твои отговорки, Дилан. Мне сложно снова тебе поверить.

— А ты постарайся. Я хочу только тебя и люблю только тебя.

Парень потянулся к девушке, которая сидела за рулём, и начал приближать её лицо к себе. Девушка пыталась сопротивляться, но вскоре сдалась и повернулась к нему. Он резко притянул её к себе и страстно поцеловал. Она не заметила, как её губы оказались во власти другого человека, но не стала препятствовать этому порыву. Во рту она почувствовала слабый вкус алкоголя, смешанный с мятной жвачкой и дешёвыми сигаретами. Ей стало тепло и уютно. Обиды, страхи и подозрения растворились в этом моменте.

Когда она попыталась оторваться от партнёра и вернуть внимание на дорогу, он снова притянул её к себе и начал жадно целовать. Автомобиль продолжал двигаться по дороге, иногда виляя по дорожному полотну.

Когда разум напомнил о происходящем, девушка оторвалась от губ парня и посмотрела в лобовое стекло. Сквозь стену дождя она увидела мелькнувшую тень, а затем — неизвестную фигуру посреди ночной и пустынной дороги. Она громко вскрикнула и нажала на педаль тормоза.

Автомобиль затрясло, пассажиров чуть не выбросило через лобовое стекло. Но ремни безопасности спасли их от этой участи. Когда автомобиль остановился, девушка сидела в ужасе, её глаза были полны страха. Костяшки её пальцев посинели от сильной хватки в области руля, а руки предательски тряслись.

— Я сбила человека, — прошептала девушка дрожащим голосом. — Дилан, что теперь делать?

— Почему ты думаешь, что кого-то сбила? — спросил Дилан.

— Перед тем, как затормозить, я увидела на дороге фигуру. Кажется, это был человек.

— Давай ты не будешь паниковать. Может быть, это было дикое животное, и ты приняла его за человека?

— Нет, это был человек. Я точно видела его на дороге.

— В таком случае, давай выйдем на улицу и посмотрим, кто из нас прав.

— А если это я, что мы будем делать? — девушка снова задрожала, и из её глаз потекли слёзы. — Дилан, я не хочу в тюрьму.

— Трикс, никто тебя не посадит. Даже если там действительно был человек, я уверен, что ты его не убила. Мы сейчас погрузим его в машину и отвезём в ближайшую больницу. Скажем, что нашли его на земле одного и решили помочь.

— Думаешь, это сработает? Врачи не поймут, что его сбили?

— Они поймут, но мы скажем, что это были не мы.

— А если сама жертва нас опознаёт, что тогда?

— Маловероятно. На улице начался такой ураган, что сквозь него невозможно было что-то разглядеть. Я уверен, что он ничего не увидел и не понял, кто его сбил.

— Надеюсь, ты прав. Я не хочу сесть в тюрьму.

— Ты и не сядешь, но при условии, что мы поможем ему, если он, конечно, ещё жив.

Девушка вновь начала истерически рыдать, но молодой человек быстро успокоил её. Он вышел из машины под проливным дождём и направился к месту аварии.

Когда он обошёл автомобиль спереди и вышел на дорогу, то увидел молодого мужчину, лежащего на сером асфальте. В свете автомобильных фар было трудно понять, насколько серьёзно он пострадал. На первый взгляд казалось, что он цел, но его бессознательное состояние вызывало опасения.

В этот момент к молодому человеку подбежала его подруга, которая с ужасом осматривала тело мужчины на земле.

— Трикс, он жив? — спросила она.

— Пульс есть, хоть и слабый. Но он жив, значит, я не убила его.

— Я же говорил тебе, что тебе нечего бояться, — сказал молодой человек, присаживаясь рядом с девушкой. — Предлагаю погрузить его в машину и отвезти в больницу.

— Мы не можем оставить его здесь! Откуда он здесь взялся, в лесной глуши, да ещё и в такую погоду?

— Мало ли что могло случиться. Может быть, он гулял по лесу или рыбачил, а тут гром и ливень. Вот он и искал выход к цивилизации.

— Звучит логично, — сказала девушка, снова бросая обеспокоенный взгляд на тело незнакомца. — Он не кажется старым. Ему, наверное, около тридцати.

— Без разницы сколько ему. Главное, сдать его врачам и как можно скорее уехать.

— Ты думаешь, это правильно — сбить его, а затем бросить?

— Если ты не хочешь разговоров с полицией и признания, что мы виноваты в его увечьях, то я предлагаю уехать при первой возможности.

— Дилан, но мы же виноваты перед ним… — девушка замолчала и виновато потупила взгляд, громко шмыгнув носом.

— И мы ему вернём долг, отвезём его в больницу. Трикси, поверь мне, так будет лучше для всех нас.

— Что ты предлагаешь делать?

— Я предлагаю тебе загрузить его тело в машину, отвезти в больницу, а затем уехать куда подальше, чтобы больше никак не касаться этой истории.

— А если он нас опознает позже или нашу машину запомнит?

— Я уже говорил тебе, там такой ливень был, что сквозь него невозможно было что-то разглядеть. Так что расслабься и сделай всё так, как я сказал.

Молодые люди положили тело парня в свой автомобиль и продолжили путь по тёмной и мокрой дороге. Дождь уже почти закончился, и теперь с неба падала мелкая морось. Небо ещё озаряли яркие вспышки молний, а вдалеке были слышны раскаты грома.

Девушка внимательно смотрела на дорогу, а её спутник, напротив, повернул голову к незнакомцу и с интересом рассматривал его.

— Он что, ирландец или шотландец? Что с его волосами? — спросил молодой человек.

— С чего ты взял? — ответила девушка.

— У него слишком яркий цвет волос и неестественно рыжая борода. Как будто он красил её.

— Сомневаюсь, что он стал бы красить бороду. Может, это его натуральный цвет волос.

— Тогда это наводит на мысль, что он либо ирландец, либо шотландец. В общем, откуда-то оттуда.

Девушка на секунду отвела взгляд от дороги и посмотрела на тело, лежащее позади. Её глаза пробежались по незнакомцу, а затем она задержала взгляд на его лице с плавными и острыми чертами.

— А он симпатичный. И не похож на бродягу или маньяка.

— Ты что, запала на него? — спросил её спутник.

— Даже если так, у меня есть на это все права. После того, как ты поступил с Кимберли.

— Так ты всё ещё злишься на это? Детка, хватит этой глупой мести. Ты же кроме меня никого не хочешь, — на лице парня заиграла похотливая улыбка, и он сверкнул своими серыми глазами.

— Дилан, я всё же переживаю за него, — игривое настроение девушки исчезло, и в её глазах появилась сильная обеспокоенность. — Вдруг с ним что-то случилось, а мы его ещё и сбили.

— Сбила его ты, а не мы. Но не стоит переживать на его счёт. Я уверен, с ним всё будет в порядке.

Дождь продолжал моросить, создавая слабую пелену воды на дороге. Ярко-красный автомобиль удалялся по мокрой и грязной дороге, а на горизонте уже можно было увидеть слабый отблеск первых лучей солнца, возвещающих о наступлении рассвета.

Глава 1

США. Нью-Йорк. Пять лет спустя.

That’s the price you pay (Это цена, которую ты платишь).

Leave behind your heartache, cast away (Оставь свою душевную боль в прошлом, избавься от неё)

Just another product of today (Это лишь один из результатов сегодняшнего дня)

Rather be the hunter than the prey (Лучше быть охотником, чем добычей)

And you’re standing on the edge, face up ’cause you’re a… (И ты стоишь на краю, посмотри в лицо невзгодам, ведь ты…)

Natural (Самородок)

A beating heart of stone (Твоё каменное сердце бьётся)

You gotta be so cold (Ты должен быть хладнокровным)

To make it in this world (Чтобы добиться успеха в этом мире)

Yeah, you’re a natural (Да, это у тебя в крови).

Living your life cutthroat (Ты живёшь своей жизнью, не щадя никого)

You gotta be so cold (Ты должен быть очень холоден).

Yeah, you’re a natural (Да, ты самородок)

Я выключила магнитолу в машине и заглушила двигатель. Динамичная песня «Natural» группы Imagine Dragons была слишком громкой и давила на уши. Обычно я не мнительна и уверена в себе, но эта песня почему-то вызвала у меня лёгкое волнение и напряжение.

Впервые в жизни я засомневалась в своих способностях и внутренних силах. Ещё неделю назад я была в родном Стэнфорде, заканчивая свою диссертацию по психологии. Я шла к этому моменту долгих девять лет, и вот она — финишная прямая моих страданий.

Я посвятила много времени изучению тонкостей человеческого сознания и в итоге решила посвятить этой деятельности всю свою жизнь. Обычно такие профессии выбирают те, кто сам сталкивался с подобными проблемами в прошлом, но в моём случае всё было наоборот.

Всю свою жизнь я жила в любви и внимании окружающих. Я всегда была в центре внимания и с первых дней в школе стала самой популярной девочкой, как в классе, так и во всей школе. Моя яркая внешность и хорошее финансовое положение моих родителей сделали своё дело. В старшей школе не было никого популярнее и эффектнее меня.

У меня была спортивная и подтянутая фигура, которой я уделяла довольно много времени. Мои волосы имели насыщенный пепельный оттенок, подаренный мне самой природой. Мои глаза были пронзительного голубого цвета, а лицо — с острыми и нежными чертами.

Каждый день, смотря в зеркало, я благодарила судьбу за свою жизнь и те дары, что она мне преподнесла. Мои родители ни в чём меня никогда не ограничивали, и я всегда могла получить всё, о чём только мечтала. Мой отец занимался игрой на бирже и владел запасами полезных ископаемых, поэтому понятие нужды в деньгах меня обходило всегда стороной. Моя мать была из высшего общества и всегда придерживалась образа холодной и высокомерной особы.

Хоть я и росла под её контролем и всеми силами старалась соответствовать своим родителям, но взгляды матери на окружающий мир я не поддерживала. Я всегда считала, что в любом человеке можно найти что-то хорошее и светлое, даже будь он законченным подонком. Стремясь доказать матери своё мнение, я решила пойти учиться на психолога и на более высоком уровне изучать этот вопрос.

Мой отец поддержал моё стремление и без проблем устроил меня на лучший факультет психологии в Америке — в Стэнфорд. Этот университет был лидером в своей области, и его факультет психологии славился своим престижем и качеством обучения. В итоге я с успехом закончила первую ступень обучения и получила степень бакалавра. После этого я решила идти дальше и получить научную степень всё по той же специальности.

К этому моменту родители купили мне небольшой дом в пригороде Пало-Альто, где я успешно зажила своей жизнью.

Вот уже два года я пишу свою диссертацию, изучая вопросы потери человеком собственной личности и своего «я». Удивительно, но этот вопрос оказался менее популярным для исследования среди современных психологов. Я решила посвятить свою работу именно этой теме, чтобы разобраться в таком странном и редком явлении.

Недавно мой научный руководитель предложил мне отправиться в Нью-Йорк, а точнее — в психиатрический центр Манхэттена. По его словам, там был интересный случай, который мог бы помочь мне в написании работы и научных исследованиях. Я согласилась на это предложение, и спустя пару дней уже была в Нью-Йорке.

Меня должна была встретить бывшая подопечная профессора — девушка примерно моего возраста. По предположениям профессора Траста, у нас не должно было возникнуть проблем в общении. Хотя я всегда была уверена в себе и своих силах, в этот раз я впервые в жизни почувствовала волнение от предстоящей встречи с незнакомкой. Но главное — я переживала перед первым в жизни реальным случаем психологической блокировки личности.

Я не знала всех обстоятельств дела и того, что меня ждёт в стенах лечебницы, но по тем немногочисленным сведениям, что я получила от профессора, смогла сделать некоторые выводы. В лечебнице меня ждал пациент с полной амнезией. Говоря простым языком, он не помнил ни своего имени, ни прошлого, ни того, что с ним произошло. Его разум был словно чистый лист бумаги. Мне предстояло изучить его потерянную личность и выяснить причину амнезии. Это могло помочь мне разобраться в потерянной памяти пациента и, как итог, вернуть её несчастному.

До этого случая я не применяла свои научные теории и методы на практике, поэтому это был первый опыт. Собравшись с силами, я окинула себя оценивающим взглядом в зеркало заднего вида и вышла из автомобиля. Лечебница находилась на отдельном острове, отделённом от всего остального Нью-Йорка. Это было массивное серое здание с огромной территорией и большим зелёным садом. На первый взгляд, лечебница напоминала неприступную крепость или тюрьму, которую невозможно взять даже штурмом.

Я подошла к главному входу, где меня ждала довольно эффектная блондинка. Её длинные светлые волосы были уложены в аккуратную причёску, изящная фигура красиво подчёркнута узким платьем, а ноги выделялись эффектными туфлями на высоком каблуке. Я обратилась к ней максимально дружелюбно:

— Рэйчел Торн?

— Да, это я. А вы, должно быть, Оливия Уильямс.

— Зовите меня Лив, — я протянула руку блондинке, и она с улыбкой на лице ответила на рукопожатие.

— В таком случае зовите меня Рэйчел.

— Рэйчел, профессор Траст должен был рассказать вам о моём исследовании и о целях моего визита сюда.

— Он всё мне рассказал и попросил максимально подробно ввести вас в курс дела. А также просил меня оказать вам всю возможную помощь с моей стороны.

— Рэйчел, я не хочу обременять вас своими проблемами и отвлекать от ваших дел. Я думаю, что смогу справиться самостоятельно.

— Я не сомневаюсь в вашей компетентности, и мы с вами являемся коллегами, но я с радостью могу предложить вам свою помощь.

— Пока что я сама не знаю, что меня ждёт и какая помощь мне может потребоваться в этом деле.

Блондинка пристально посмотрела на меня, и её серые глаза приобрели странный отблеск.

— Мисс Уильямс, Лив, я не претендую на вашу научную деятельность, но если вам понадобится помощь, то вы можете смело обращаться ко мне.

— Спасибо, мисс Торн. Я безмерно благодарна вам за ваше предложение.

— Вы уже нашли место для проживания на эти дни?

— Ещё нет. Я прилетела сюда несколько часов назад и сразу поспешила приехать сюда.

— Видимо, у вас очень большой интерес к этому случаю. Что вы успели узнать от профессора Траста?

— Профессор рассказал мне лишь то, что парень ничего не помнит о своей прошлой жизни. У него нет ни прошлого, ни воспоминаний, ни даже каких-то обрывков о своей жизни. Он словно только родился и заново познаёт наш мир.

— Совершенно верно. Хоть моя специализация — это частная практика и помощь в разрешении внутренних конфликтов личности самой с собой, но этот случай даже меня заинтересовал.

— Рэйчел, а вы давно практикуете как психоаналитик?

— С две тысячи девятнадцатого года. Вот уже три года почти.

— И вы так быстро добились успехов и признания?

— Признаюсь вам, всё действительно произошло слишком быстро и стремительно. Первые клиенты, потом частная практика, первый выход на телевидение, после чего ко мне пришёл настоящий успех. Потом у меня был небольшой период затишья, но после этого я пришла в себя и вновь вернулась на путь психоаналитика.

— С чем было связано ваше затишье? — выпалила я вопрос на эмоциях, не подумав об этике и уместности подобных вопросов незнакомому человеку. — Рэйчел, простите. Я спросила не подумав. Вам, наверное, неприятно об этом говорить.

— На самом деле никакой тайны в этом нет, — впервые за наш разговор блондинка улыбнулась мне искренней улыбкой. — Моя подруга была похищена, а я винила в этом себя и не могла до конца оправиться после этого.

— Ничего себе! Что с ней произошло?

— К счастью, с ней всё в порядке. Она благополучно вернулась домой и сейчас живёт в пентхаусе в Верхнем Манхэттене вместе со своим парнем.

— Ого! Это похоже на классическую сказку. Я попыталась представить подобную ситуацию в жизни, но мне было трудно поверить в такой рассказ.

— На самом деле в этой истории есть много странных моментов, которые до сих пор вызывают у меня много вопросов.

— Например?

— Я думаю, это не пятиминутный разговор. Там действительно не хватит и полдня, чтобы объяснить вам все тонкости и психологические особенности главных героев.

— Всё настолько серьёзно?

— Не настолько, но довольно серьёзно, — блондинка посмотрела на свои наручные часы. — Что-то мы с вами затянули с разговорами. Нас уже давно ждут внутри.

— В таком случае не будем больше терять драгоценное время и поспешим внутрь клиники.

Мы с Рэйчел вошли в здание лечебницы и оказались в просторном холле. Блондинка с кем-то поговорила по телефону, а затем повела меня не к стойке регистрации, а сразу к лифту. Мы поднялись на седьмой этаж и вышли в странное и довольно неуютное помещение, похожее на своеобразный холл. Здесь были потрёпанная старая мебель, стеллажи с книгами, настольные игры, телевизор, а вокруг ходили люди в больничной форме. На первый взгляд, все эти больные были совершенно нормальными людьми, но если присмотреться к их глазам, то можно было заметить отрешённость от мира.

Пока я рассматривала окружающее пространство, к нам с блондинкой подошёл один из профессоров с лёгкой улыбкой на лице.

— Мисс Торн, я как всегда безмерно рад личной встрече с вами.

— Взаимно, профессор Джейкобс, — блондинка игриво пожала руку мужчине, а затем перевела взгляд на меня. — Позвольте представить вам подопечную профессора Траста из Стэнфорда. Мисс Оливию Уильямс.

— Рада знакомству, профессор Джейкобс, — я постаралась изобразить максимально серьёзное, но дружелюбное выражение лица.

— Взаимно, мисс Уильямс, — мужчина внимательно осмотрел меня. — Вы приехали сюда по поводу Скотта?

— Скотта?

— Да, пациента с полной амнезией и потерей сознания. Разве профессор Траст не рассказывал вам о нём?

— Он не называл имени пациента. Насколько я помню, он и своё имя не помнит.

— Верно. Это имя дали наши сотрудники. У нас даже проводился своеобразный конкурс по выбору имени для него.

— Как я понимаю, победило имя Скотт.

— Нет, — профессор засмеялся. — Его хотели назвать Дагом, но я распорядился дать ему более звучное имя.

— Профессор, так что не так с этим Скоттом?

— На самом деле физически парень в полном порядке, как и внутренне.

— Что это значит? — меня одолело сильное недоумение. — Почему, в таком случае, он до сих пор находится у вас в лечебнице?

— Вы не поверите, но Скотт здесь находится добровольно. Ему банально некуда и не к кому идти.

— За ним никто не обратился? — такому откровению блондинка была удивлена не меньше меня.

— К сожалению, никто. Скотт здесь теперь постоянный пациент, но по сути, его никто здесь не держит.

— Профессор, если он в порядке, зачем профессор Траст прислал меня сюда?

— Мисс Уильямс, Скотт хоть и в порядке, но его полная амнезия и незнание своего прошлого и самого себя — это не совсем нормальное явление. Я попросил профессора Траста помочь мне восстановить память Скотта, и он прислал вас.

— Вот оно что, — я вновь почувствовала слабое волнение внутри себя. — Вы же в курсе, что я ещё не имею научной степени, а только заканчиваю своё обучение?

— В курсе. Но я ознакомился с вашими научными трудами и посмотрел на ваши профессиональные успехи. Предложенный вами метод восстановления личности показался мне довольно интересным и прогрессивным.

— Вы читали мою диссертацию?

— Я читал те наброски, что мне прислал профессор Траст. Но этого было достаточно, чтобы сделать определённые выводы и дать вам возможность применить на практике ваши теории.

— Какие теории?

— Пусть мисс Уильямс сама объяснит свои научные труды.

— Я выдвинула теорию о том, что при потере сознания и собственной личности пациенту необходимо создать определённый толчок, чтобы заставить нейроны мозга работать на максимуме и тем самым стимулировать их вернуть себе память.

— И каким должен быть этот «толчок»?

— Это может быть какая-то стрессовая и довольно эмоциональная ситуация, которая заставит эмоции работать на пределе и тем самым активизирует эмоциональную память мозга, что приведёт к восстановлению личности и к возвращению потерянной памяти.

— Довольно противоречивое заявление, — блондинка еле заметно скривила своё лицо. — И как вы хотите заставить этого Скотта пережить нечто подобное?

— Это всего лишь моя теория, которую я ещё не применяла на практике.

— Насколько я понимаю, этот бедняга будет первым участником вашего эксперимента? — я не могла скрыть своего беспокойства, когда заметила презрительный взгляд блондинки в свою сторону.

— Я не собираюсь проводить никаких экспериментов, особенно связанных с жизнью и личностью живого человека. Я могу заверить вас со стопроцентной вероятностью, что свою теорию я ни в коем случае не буду проверять на этом несчастном.

— Но я надеюсь, что вы захотите пообщаться с ним и, возможно, сможете высказать нам своё профессиональное мнение о его состоянии. Я бы хотела хоть как-то помочь этому человеку.

— Что представляет собой этот Скотт сейчас? — я решила перевести разговор в более интересующее меня русло и отвлечь всех присутствующих от обсуждения моей диссертации.

— Сейчас в нём проявляются две противоположные личности.

— В чём это проявляется?

— В основном Скотт спокойный и довольно общительный парень. Он может легко найти общий язык со всеми вокруг, но иногда… — профессор запнулся и замолчал. Он несколько секунд что-то обдумывал, а затем аккуратно произнёс: — Иногда Скотт становится слишком тяжёлым.

— Тяжёлым? Можете пояснить немного точнее, о чём идёт речь?

— Мне сложно это описать словами. Это надо увидеть самому, чтобы понять, о чём идёт речь.

— Профессор, мы можем увидеть наконец-то знаменитого Скотта? — Рэйчел кинула взволнованный взгляд на окружающих нас пациентов, словно высматривая кого-то среди них.

— Думаю, что у нас есть на это все полномочия, — профессор повернулся в сторону одного из коридоров. — Дамы, следуйте за мной.

Мы шли по длинному больничному коридору за профессором Джейкобсом. На мой взгляд, мы прошли довольно большое расстояние. Наконец, профессор остановился у одной из дверей.

Это была обычная деревянная дверь без каких-либо опознавательных знаков. Она скрипнула, и этот звук громко разнёсся по пустому и тихому коридору.

Когда мы вошли в комнату, я увидела типичную обстановку больничной палаты. У стен стояла скудная и изношенная мебель. У глухой стены стояла одиночная кровать, напротив неё — небольшой трельяж и письменный стол. У окна стояло старое кресло с ободранной обивкой.

В этом кресле, спиной к нам, сидела фигура с рыжими волосами. Они были настолько яркими, что в лучах солнца казались огненными. Я внимательно рассматривала эту загадочную фигуру, которая даже не пошевелилась за всё время нашего пребывания в палате.

Меня заинтересовал этот необычный цвет волос. Я подумала: «Разве в природе могут быть такие яркие волосы? Может быть, он красит их?».

В этот момент профессор Джейкобс громко кашлянул, чтобы привлечь внимание фигуры. Парень на кресле зашевелился и, не открывая глаз, произнёс:

— Привет, док. Я рад видеть вас снова в моей скромной обители.

Его голос звучал отрешённо, но твёрдо и хорошо поставлено.

— Я тоже рад тебя видеть, Скотт, — ответил профессор мягко и дружелюбно. — Сегодня я пришёл к тебе с гостями, точнее сказать, с гостьями.

— Вот как?

Молодой человек поднял голову и широко раскрыл глаза. Он повернулся в нашу сторону и стал с интересом разглядывать нас. Теперь я могла в полной мере рассмотреть лицо незнакомца.

Это был молодой человек лет тридцати пяти на вид. Его ярко-рыжие волосы делали его внешность немного непривычной, а острые черты лица придавали ему странное выражение. Я заметила, что у него жёлтые глаза, а большие зрачки отливали каким-то странным блеском.

Я пристально смотрела на незнакомца и пыталась понять, что он за человек. К моему удивлению, по первому взгляду на его глаза я не смогла сделать никаких выводов о его характере. Обычно я сразу могу сделать хотя бы минимальные умозаключения о человеке, но сейчас я совершенно не была готова делать какие-либо выводы. Этот парень был как закрытая книга, содержание которой можно узнать, только прочитав её.

«Поэтому, Лив, обойдёмся в этот раз без аннотации и перейдём непосредственно к сюжету книги», — подумала я.

— Скотт, это доктор Рэйчел Торн и доктор Оливия Уильямс. Они хотели бы поговорить с тобой, если ты не возражаешь.

— Я согласен поговорить только с одной из них. Меня немного смущает присутствие обеих девушек рядом со мной, — сказал парень с ухмылкой, которая говорила о том, что он играет с нами в какую-то непонятную мне игру.

— В таком случае, решайте, кто из вас останется и поговорит с парнем, — сказал профессор, посмотрев на нас с Рэйчел внимательным взглядом, давая понять, что нам не стоит пререкаться с ним.

— Я могу сразу отказаться от своей кандидатуры и передать все полномочия доктору Уильямс. Я здесь лишь по просьбе профессора Траста. А вот мисс Уильямс здесь находится в качестве эксперта. К тому же, ей нужны были данные для её диссертации, за которыми она собственно и приехала к нам в такую даль. Я хочу предоставить мисс Уильямс эту возможность и дать ей шанс узнать всё из первых уст.

— Благодарю вас за понимание, Рэйчел. Я перед вами в долгу.

— Не стоит переживать. У меня достаточно материала для диссертации, а вам нужно наработать опыт.

— Мисс Торн, могу я предложить вам чай или кофе?

— К сожалению, вынуждена отказаться, профессор. У меня есть ещё дела, которые пришлось отложить из-за визита мисс Уильямс.

— В таком случае, мисс Торн, не смею вас больше задерживать. Я ещё раз благодарю вас за предоставленную возможность и за потраченное вами время.

— Не стоит благодарности, мисс Уильямс. Помните, я всегда буду рада помочь вам в любой ситуации. — Блондинка повернулась к профессору и с улыбкой произнесла: — Была рада вновь увидеть вас, профессор Джейкобс. Надеюсь на нашу скорую встречу.

— А я-то как на неё надеюсь, мисс Торн. — Профессор взял руку Рэйчел и поцеловал её лёгким касанием губ. — Всего вам наилучшего.

— Благодарю вас.

С этими словами блондинка попрощалась с нами и поспешила удалиться из палаты. Мы с профессором остались вдвоём, но вскоре сам профессор сослался на какое-то срочное дело и оставил меня в гордом одиночестве. Я стояла на пороге и не знала, с чего начать своё общение с незнакомым мне мужчиной. Тем временем парень окинул меня оценивающим и заинтересованным взглядом.

— Видимо, честь пообщаться со мной выпала вам, — парень встал со своего места, и я увидела, что он был высокого роста и имел мускулистое телосложение. — Не знаю, как принято представляться в приличном обществе, но я сделаю это так, как привык. Меня зовут Скотт.

— Оливия Уильямс, — я кивнула парню в знак приветствия и дружелюбия. — Но вы можете называть меня Лив.

— Лив? Разве не Оливия? — удивился Скотт.

— Лив — это сокращённый вариант моего имени. Разве вы не знали этого?

— Нет, я был в неведении до этого момента, но теперь буду знать столь важный факт вашей жизни.

— Скотт, вы не против поговорить и рассказать свою версию истории?

— На самом деле рассказывать особо нечего. Очнулся в неизвестном месте с незнакомыми людьми рядом. В голове чистый лист, и я совершенно не понимаю, кто я, где я, что произошло и что я из себя представляю.

— Вы совершенно ничего не помните из своей прежней жизни?

— Совершенно, — твёрдо и уверенно ответил парень. — Я до сих пор не помню ничего из своей прошлой жизни: ни имён, ни лиц, ни воспоминаний — ничего.

— У вас не было никаких снов или видений, которые могли бы отдалённо напоминать вам реальную жизнь?

— Нет, подобного со мной за всё это время не случалось.

— Скотт, как вы думаете, из-за чего вы могли потерять память?

— Если бы я знал это, то не сидел бы здесь, — впервые за всё время парень использовал нотки сарказма.

— В таком случае, я могу предложить вам свою помощь в нахождении вашего истинного «я» и восстановлении вашей утраченной личности.

— Вы хотите мне помочь? Каким образом и кто вы, собственно говоря?

— Как было сказано ранее, я психоаналитик, получающий научную степень по психологии. Я специализируюсь на подобных вам случаях и пытаюсь разработать свой метод помощи в подобных ситуациях.

— Вот как? — яркие брови парня взметнулись вверх. — Звучит довольно интересно. Мисс Уильямс, как вы планируете осуществлять свою помощь в случае моего согласия?

— Я не могу сейчас дать вам чёткий ответ на этот вопрос. Каждый случай наступления амнезии индивидуален и требует тщательного изучения и индивидуального подхода к лечению. Я бы хотела для начала провести с вами несколько сеансов классической психотерапии и уже по их результатам разработать план по возвращению вашей личности.

— Хм, — парень немного напрягся и пристально на меня посмотрел. — За то долгое время, что я здесь нахожусь, ко мне приходило множество докторов и психотерапевтов, но никто из них не смог ничем мне помочь. С чего вы решили, что у вас это получится?

— Я пока не могу быть точно уверенной в своих силах, но я искренне надеюсь попытаться помочь вам. По крайней мере, сделаю всё возможное для этого.

Не знаю, как это произошло, но мне показалось, что мои слова придали парню уверенности. Он смотрел на меня пронзительным и внимательным взглядом, словно пытаясь понять меня. Несколько минут мы молчали, и это молчание казалось бесконечным.

Я чувствовала, что он пытается найти в моих словах хотя бы малейший намёк на ложь, но там её не было. Всё, что я говорила, было чистой правдой, в которой я была уверена. Я вспомнила все свои успехи, все свои достижения и убеждения, и это помогло мне обрести прежнюю уверенность в себе. Мой взгляд стал твёрдым и уверенным. Свет моих голубых глаз словно проникал в душу стоящего передо мной парня, передавая ему мою уверенность.

Вскоре после этого Скотт начал меняться. Его взгляд стал мягче и податливее, а уголки губ слегка дрогнули. Он посмотрел на меня с усмешкой и мягким голосом произнёс:

— Я согласен на вашу помощь, но у меня есть одно условие.

— Условие? Какое?

— Вы можете вести со мной задушевные разговоры в любое удобное для вас время и сколько угодно, но я хотел бы, чтобы все наши беседы были приватными.

— Что вы имеете в виду?

— Я не хочу, чтобы вы посвящали в них посторонних людей, и всё, о чём мы будем говорить, останется между нами.

— Почему вы хотите сохранить это в тайне? Чего вы опасаетесь?

— Мне нечего опасаться, потому что я всё равно ничего не помню, но для меня важно доверие.

— Доверие?

— Да, мисс Уильямс, доверие.

— И почему вам так важно это понятие? — в словах парня я впервые услышала эмоциональный всплеск. Это могло стать первым шагом на пути к поиску необходимой ему терапии.

— Не могу ответить вам. Я просто почувствовал, что без доверия к вам и вашим методам я не могу быть до конца откровенным с вами.

— Если вам это так важно, то я согласна, — в моей голове начали работать всевозможные теории и выводы, основанные на только что произошедшем откровении между нами.

— Значит, вы согласны работать инкогнито со мной?

— Согласна. Поэтому я могу гарантировать вам анонимность наших бесед на протяжении всей нашей терапии.

— В таком случае, мисс Уильямс, я буду рад сотрудничать с вами.

— Как и я с вами, мистер… — я замялась, не зная, как обратиться к своему новому пациенту. — Как я могу к вам обращаться?

— Просто Скотт. Фамилию мне так никто и не дал за весь этот период. Для всех я просто Скотт.

— Хорошо, Скотт. В таком случае я могу вам пообещать, что постараюсь сделать всё возможное, чтобы вы вернули себе свою личность и больше не были просто Скоттом. Вы должны вернуть себе своё имя и свою истинную личность, чего бы нам это ни стоило.

Глава 2

Я ехала на свой первый сеанс психотерапии с большим воодушевлением. Конечно, я немного волновалась перед встречей, но в то же время напоминала себе, что стремилась к этому много лет и отдала этому половину своей сознательной жизни.

Два дня назад я приехала в Нью-Йорк и поселилась в гостинице недалеко от центра города. Хотя я не так часто бывала в Нью-Йорке, я хотела изучить его в свободное время.

К моему удивлению, после разговора со Скоттом мне позвонила Рэйчел и спросила о моём самочувствии и планах в городе. Я ещё раз поблагодарила её за беспокойство и в очередной раз отказалась от её помощи. Я привыкла справляться со всем самостоятельно и не любила, когда меня считали слабой и неспособной решить свои проблемы. Поэтому я решила действовать самостоятельно, не обращаясь за помощью к другим.

Прибыв на место, я направилась в здание лечебницы, громко стуча каблуками по тротуарной плитке. Я старалась поддерживать образ серьёзного психоаналитика, поэтому выбрала классический стиль в одежде: облегающую юбку-карандаш, свободную блузку, пиджак и классические туфли на высоком каблуке. Я выглядела безупречно, что придавало мне уверенности в себе.

Получив карту сотрудника, я пошла по уже знакомому маршруту к палате своего нового пациента. Мне было неловко заходить без приглашения, поэтому я решила соблюсти все нормы приличия и постучала в дверь. После слабого стука я услышала «входи» и открыла дверь.

Скотт сидел на своём обычном месте и подбрасывал вверх бейсбольный мяч. Он ловко ловил мяч тонкими пальцами, глядя куда-то за пределы окна.

— Привет, док. Я ожидал вас немного позже.

— Добрый день, Скотт. Как вы себя чувствуете?

— Лучше всех. — В голосе парня снова прозвучали нотки сарказма. — А как вы?

— Как и вы, лучше всех. — Почему-то я решила ответить Скотту в его же манере. — Как ваше настроение?

— Настроение? — Скотт перестал подбрасывать мяч и повернулся ко мне лицом.

— Да, настроение для нашего диалога.

— Я настроен позитивно и прогрессивно. — Губы парня дрогнули в лёгкой улыбке. — Когда начнём?

— Мы уже начали. У вас есть что-то, чем вы хотели бы поделиться со мной?

— Если только одарить вас всеми возможными комплиментами этого мира. — Впервые в голосе парня слышались задорные и игривые ноты, что меня смутило.

— Скотт, давайте не будем переходить личные границы. Я ваш доктор, а вы мой пациент. Не стоит стирать эту грань между нами.

— Как скажете, док. — Вмиг парень изменился в лице и стал безразличным и спокойным.

— Рада, что мы друг друга поняли. Давайте вернёмся к нашему диалогу. Может, вас что-то беспокоит или тревожит?

— Вы верите в наличие души?

— Верю.

— Странно это слышать от человека научной сферы деятельности.

— Научная деятельность не мешает мне верить во что-то необъяснимое и загадочное. Наш мир полон загадок и тайн, которые, возможно, мы никогда не сможем разгадать. Но это не отменяет того факта, что они могут находить своё отражение в нашем мире. Поэтому такое понятие, как душа, вполне может существовать. А как считаете вы?

— Я? Всю свою жизнь я живу среди научных деятелей, где понятие души не очень распространено.

— Но у вас же должно было сложиться собственное мнение, которое отличается от мнения вашего окружения? Или вы легко поддаётесь влиянию других людей?

— Я бы так не сказал. Я выслушиваю все точки зрения, но в итоге придерживаюсь своего мнения.

— Вот как? — слова парня меня удивили и позволили мне увидеть некоторые психологические особенности моего собеседника. — И какого же ваше мнение на этот счёт?

Скотт сделал намеренную паузу, явно желая создать небольшую интригу:

— Моё мнение такое: все живые существа имеют внутри себя некую энергию, которую можно назвать душой. Эта энергия у всех разная, и её сила и состав зависят от выборов её носителя.

— Носителя?

— Да, мисс Уильямс. Под носителем я понимаю само живое существо, которое содержит в себе эту энергию.

— Интересное мнение, — я задумалась и сделала пару заметок в свой блокнот. — В таком случае, ответьте, какова ваша энергия и чем вы её наполняете?

— Я пока пустой сосуд.

— То есть, вы считаете себя бездушным? Я правильно вас поняла?

— Я бы не назвал себя бездушным. Скорее, отрешённым и потерянным.

— Значит, у вас есть душа, но она сейчас не с вами?

— Абсолютно верно. Вы первая, кто так быстро понял мою мысль.

— Это было не сложно сделать. Как вы думаете, где в таком случае может быть ваша душа?

— Не могу ответить вам однозначно, но мне кажется, что она где-то глубоко внутри меня. Спит беспробудным сном под слоем этого неведения и беспамятства.

— Даже так, — я вновь сделала необходимые мне отметки в блокноте и продолжила свой допрос. — Скотт, что вы чувствуете, когда говорите о своей душе и её потере?

— Не буду вам врать и скажу, что мне немного грустно и где-то обидно осознавать, что я лишён того, чего я достоин и чем должен обладать по праву.

— Вы не думали о том, что некоторые люди, как и вы, лишены того, что им положено, и каждый день кто-то лишается того, чего он достоин и чем он должен обладать?

— Думал. Но я не хочу полагаться на тех, кто слаб и не хочет вернуть своё. Я хочу полагаться на тех, кто берёт от жизни всё и всегда отстаивает свои права и границы.

— Значит, вы опираетесь на сильных личностей и желаете быть подобным им?

— Возможно, — Скотт пожал плечами и откинулся на спинку своего кресла. — Но я точно не хочу быть слабее других.

— Предположу, что вы по природе своей волевая личность. Этот факт приоткрывает нам хоть небольшую, но брешь в вашем сознании.

— Каким образом?

— Мы с вами выяснили, что вы считаете себя сильной личностью. И вы не хотите быть в подчинении у кого-то, кто слабее вас или даже сильнее. Я считаю это небольшим прогрессом в нашей терапии.

— Даже так? — парень снова улыбнулся. — Что ещё вы смогли выяснить из нашего разговора?

— Давайте пока я оставлю свои выводы при себе. Когда я проанализирую наш диалог, я смогу более детально проработать все необходимые мне данные.

— А вы не похожи на других докторов.

— С чего вы так решили?

— Я пять лет общался с десятками ваших коллег, и все они были схожи в своих разговорах и методах. В вас же я вижу что-то иное, что делает вас непохожей на них всех.

— Я не люблю действовать по существующим шаблонам, а стараюсь делать всё по своим ориентирам и принципам.

— Это даёт мне основания надеяться, что ваш метод поможет мне в возникшей ситуации.

— Об этом я вам и говорила. Мои методы немного необычны и носят экспериментальный характер.

— Так я ваш научный эксперимент? Как это неожиданно.

— Вы не научный эксперимент. А я хочу попытаться вам помочь, используя доступные мне методы.

— Мисс Уильямс, что вас больше всего удивило в вашей жизни? — неожиданный вопрос Скотта ввёл меня в небольшой ступор. Я никак не ожидала подобного вопроса с его стороны, поэтому не была готова ответить на него.

— В каком смысле? Что вы имеете в виду?

— Я хочу узнать, что поразило вас и вызвало у вас восторг и счастье.

— Зачем вам это знать?

— Я пять лет живу в стенах клиники, и кроме её стен и окружающего её сада я ничего в своей жизни не видел. Мне интересно послушать про имеющийся там за стенами мир и узнать о нём что-то новое.

— Вы ни разу не покидали пределов клиники?

— Нет, мисс Уильямс. Мир за пределами клиники для меня — неизведанная территория. Я не знаю, какая там жизнь, но я пытаюсь узнать о ней хоть что-то и мечтаю увидеть её своими глазами.

— Скотт, почему вы никогда не пытались выйти из клиники?

Парень замялся и ответил:

— Сложно это признавать, но я немного боюсь. Я не представляю, что меня там ждёт и каков тот загадочный мир. Поэтому я боюсь вот так резко окунуться в него с головой.

— Так вас сдерживает лишь страх перед неизвестным?

— Наверное, больше да, чем нет. И ещё стеснение.

— Стеснение?

— У меня нет нормальной одежды, и мне кажется, я буду выглядеть довольно нелепо в глазах обычных людей.

— А разве вы не обычный человек?

— А разве обычный? Я человек без памяти, понятий прошлого и без личности. Согласитесь, сложно назвать меня обычным человеком.

— Я с вами не согласна. Даже если вы не помните, кто вы такой, и вы не помните своё прошлое, вы в любом случае личность. Даже в том состоянии, в котором вы сейчас находитесь.

— Это вы как профессионал говорите?

— Это я вам говорю, как разумный человек, поддерживающий мнение о том, что каждый человек — это отдельная личность, с набором гарантированных прав и свобод.

— Знаете, а ваши слова меня зацепили. Так вы ответите на мой вопрос?

— На какой конкретно?

— Он был один за весь наш разговор — в голосе парня я впервые заметила отголоски недовольства.

— Он был не один, Скотт.

— Да, но без ответа остался лишь один мой вопрос вам.

— В таком случае я могу сказать, что самым поразительным за всю мою жизнь был момент, когда я встречала рассвет, сидя над Гранд-каньоном.

— Гранд-каньоном? Что это?

— Вы не знаете, что такое Гранд-каньон?

— Нет, не знаю. Просветите меня? — в глазах парня блеснул отблеск надежды, который сложно было не уловить в его янтарных зрачках.

— Это одно из природных чудес этой страны, а также одно из самых необычных мест во всей Америке.

— Так что он из себя представляет?

— Сложно вам описать словами — я задумалась, пытаясь сообразить свой ответ — Давайте я вам лучше покажу.

— Покажете?

— Да. У меня остались фотографии в телефоне.

— В телефоне? Фотографии?

— Вы что, не знаете о существовании такого понятия, как мобильные телефоны и фотографии?

— Я лишь знаю, что с помощью этих устройств окружающие могут связываться между собой и разговаривать на расстоянии. А что такое фотографии?

— Это изображения, которые мы делаем, желая что-то запечатлеть и тем самым запомнить. Что-то или кого-то. Вы их видели в книгах, журналах и газетах.

— Так это не картины?

— Нет, Скотт, это всё фотографии, сделанные с помощью специальных технических средств, таких как телефон или фотоаппарат.

— Как интересно. Вы покажете мне эти изображения?

— Да, конечно. Минуту.

Я достала из сумки свой смартфон и стала искать в фотогалерее фотографии Большого каньона, которые мне нужны. Найдя нужные снимки, я открыла одно из изображений на экране и отдала телефон Скотту. Он аккуратно взял его из моих рук и с интересом начал рассматривать.

Было удивительно видеть, как взрослый парень с детским любопытством рассматривает незнакомый предмет. Скотт вертел мой телефон в руках, внимательно осматривая его со всех сторон. Затем он повернул экран к себе и стал вглядываться в изображение.

— Это и есть фотография?

— Да. Как я уже говорила, это фотография реального места, которое я сделала во время отпуска.

— Так это место где-то существует?

— Да, Скотт, и на самом деле оно находится не так далеко от вас.

— Даже не могу представить всё это перед собой. Что ещё вы видели?

— Скотт, мы встретились не для того, чтобы обсуждать мои путешествия, а чтобы поговорить с вами и решить вашу проблему, — ответила я, решив прекратить этот разговор и вернуться к делу.

— Но мне теперь интересно узнать о таких местах и увидеть их фотографии.

Скотт произнёс эти слова с таким воодушевлением и эмоциональностью, что я впервые увидела на его лице такие яркие эмоции. Это могло говорить о том, что я выбрала верную тактику для его лечения.

В душе я была немного удивлена такой детской реакции и наивному мышлению Скотта. Даже если он всё забыл, то не знать о таких простых и очевидных вещах, как мобильные телефоны и фотография, было немного странно.

Я внимательно смотрела на этого странного парня, пытаясь понять его. Он явно был непростой личностью, хотя и пытался казаться таким. Скотт сам не знал, кто он и что из себя представляет.

Но за наш непродолжительный разговор я увидела в нём небольшие задатки самоуверенности и противоречивости. В то же время он пытался приспосабливаться к окружающему миру и старался быстро адаптироваться к нему, что говорило о его мобильности и социализации.

«Скотт явно был из тех, кто мог найти подход к любому человеку и при необходимости разговорить его», — подумала я.

Вот уже пять минут в палате повисло тяжёлое молчание. Я решила нарушить его неожиданным предложением:

— Скотт, вы бы решились выйти из клиники при должном сопровождении вас?

— Док, о чём вы?

— Я о том, что при удачной терапии мы могли бы с вами ненадолго покинуть стены клиники и выйти в мир.

Я заметила промелькнувшее на лице Скотта волнение и лёгкий страх.

— Я буду всё это время рядом и везде вас сопровождать, — продолжила я.

— Вы готовы пойти на такой шаг?

— А почему нет? Для начала я могу провести вас по улицам Нью-Йорка и показать город из салона своего автомобиля. Позже мы можем начать ненадолго выходить в люди, тем самым стимулируя вашу социализацию работать более активно.

— Социализацию? — переспросил Скотт.

— Это термин, который отражает способность человека быстро адаптироваться в незнакомом обществе и приспосабливаться ко всем новшествам своей жизни. Ещё можно назвать это явление адаптацией.

— Значит, вы хотите, чтобы я… — Скотт замолчал, сделав задумчивое выражение лица. Затем он произнёс по слогам: — А-дап-ти-ро-вал-ся.

— Да, я хочу, чтобы имеющиеся у вас задатки стали расти немного активнее и развивались.

— Вы считаете, во мне есть подобные качества?

— Могу вас заверить, что есть. Вы адаптивный человек, и это сразу бросается в глаза. Но вам нужно немного стимула и практики, чтобы вы смогли начать вновь развивать это качество.

— В таком случае я теперь буду с нетерпением ждать нашего с вами выхода в большой мир, — Скотт широко улыбнулся, а в его глазах снова сверкнули озорные искры.

— Значит, как только я всё улажу и решу все вопросы с руководством клиники, мы с вами отправимся на небольшую разведку. — Я встала со своего места и протянула руку Скотту. — На этом, думаю, наш сеанс можно считать законченным.

— На сегодня всё? Что-то маловато для первого раза.

— Достаточно. Мне есть над чем подумать и что проанализировать. К тому же, вам не стоит сильно напрягать свой разум сразу. Нам стоит постепенно приводить его в норму.

— Как скажете, док. Вам виднее в таких вопросах.

— Поэтому я благодарю вас за эту беседу и желаю вам хорошего дня.

— Когда вас ожидать в следующий раз?

— Я думаю, через пару дней будет в самый раз. Я хочу дать вам время подумать над нашим разговором и сделать какие-то выводы из него.

— Вы, я так понимаю, займётесь тем же самым в эти дни.

— Правильно понимаете, но у меня есть ещё дела в городе.

— В таком случае не смею вас больше задерживать. Всего наилучшего, доктор Уильямс.

— Благодарю вас. До следующей встречи.

Я вышла от Скотта, и на моём лице отразилась лёгкая растерянность. Наш первый сеанс помог мне понять некоторые важные вещи о нём и сделать первые выводы.

Вечером того же дня я решила взять в клинике копии документов, касающихся Скотта, и изучить их в своём номере. Мне было очень интересно погрузиться в его историю и понять её истоки.

Вечером я сидела в номере и читала эти бумаги. Согласно медицинской карте, Скотта нашли молодые люди в пригороде Нью-Йорка и доставили в ближайшую больницу. Он очнулся через сутки в состоянии полной дезориентации. Парень не помнил ни своего имени, ни возраста, ни того, что с ним произошло. Он был растерян и сильно напуган, потому что совершенно не помнил ничего из своей жизни.

После обследования выяснилось, что физически он здоров, но его рассудок был повреждён. Отсутствие личности и понимания того, кто он такой, вызывали у него приступы раздвоения личности и неопределённости.

Со временем Скотт начал приходить в себя, даже без воспоминаний. Он стал общительным и дружелюбным, но иногда в нём проявлялась определённая жестокость и злость. Всё это списали на синдром раздробленности личности, поэтому в лечебнице на его выпады никто не реагировал.

В итоге Скотта определили в Манхэттенскую психиатрическую лечебницу, где он остался на долгий срок. Парень не знал и не имел представления о мире за стенами лечебницы и познавал всё заново, словно только родившийся ребёнок.

Сколько врачи ни пытались вызвать хоть малейшие обрывки воспоминаний у Скотта, все попытки были провальными. Он ни разу не смог вспомнить что-либо из своей прошлой жизни и никак не реагировал ни на одну из предложенных психиатрических терапий.

Дочитав все документы до конца, я отложила их в сторону и достала свой рабочий блокнот. Я открыла страницу с заметками, сделанными во время нашего со Скоттом сеанса, и с задумчивым выражением лица начала читать свои записи.

«Скотт — сильная личность, это бесспорный факт. Он стремится к независимости и не желает подчиняться, что говорит о его волевом характере. Но в нём есть какой-то порыв добродушности и неуверенности, что говорит о его непонимании самого себя. Его приступы раздвоения могут быть связаны с попытками быть разным и экспериментировать со своим характером».

Мои размышления прервал звонок на телефон, который мирно лежал возле моей кровати. Я ответила на звонок, и в динамике услышала голос своего научного руководителя, профессора Джона Траста. Он был уже в возрасте, но старался поддерживать связь со своими студентами и всегда довольно внимательно относился ко всем своим подопечным.

— Профессор, рада вас слышать.

— Оливия, как ваши успехи?

— Пока сложно что-то сказать. У меня сегодня был только первый сеанс с пациентом.

— Сеанс? Вы решили проводить пациенту классическую психотерапию? — профессор сделал паузу, и я услышала в его голосе обвинение и строгость. — Я думал, вы придерживаетесь более прогрессивных методов в лечении. Собственно, ваши методы и дали мне право послать вас на помощь профессору Джейкобсу.

— Данный случай довольно необычный. Чтобы понять, как мне правильно построить тактику лечения пациента, я решила начать с банальной психотерапии.

— Вот как? И как прошёл ваш первый сеанс?

— Неплохо. Скотт даже начал проявлять скрытые особенности своей личности, что позволило мне сделать первые выводы о его прошлом характере.

— Скотт?

— Так зовут нашего пациента. Имя ему дали местные работники. Парень не мог же ходить совсем безымянным. Пусть хоть вымышленным именем пользуется.

— Согласен с вами. Но, мисс Уильямс, каковы ваши прогнозы на счёт этого парня?

— Мне кажется, мой предполагаемый метод эмоциональной встряски должен ему помочь. У Скотта есть эмоциональные всплески, что может говорить о его потребности в эмоциях. Всё это может стать моей опорой при выборе тактики его лечения.

— Значит, вы планируете подвергнуть пациента эмоциональному потрясению?

— Пока что я не собираюсь этого делать. Чтобы допустить подобное, мне нужно максимально подробно изучить пациента, его психотип и особенности.

— И как долго вы планируете изучать его?

— Не могу сказать вам точно, но, профессор, нужно сделать всё возможное, чтобы помочь этому парню, сколько бы времени это ни заняло.

— Я горжусь вами, мисс Уильямс. Вы рассуждаете как настоящий врач и специалист своего дела.

— Я просто хочу помочь несчастному человеку, который потерял целую жизнь из-за обстоятельств, которые не зависели от него.

— Мы не знаем, что стало причиной потери его памяти, и пока не можем сказать наверняка, что обстоятельства, которые способствовали этому, не зависели от него.

— Даже если это так, я всё равно должна помочь ему. Человек не должен провести остаток своей жизни, сидя затворником в стенах психиатрической больницы. Никто не заслуживает такой участи. И сам Скотт говорит, что мечтает увидеть мир за стенами лечебницы.

— Вот как? Пациент хочет выбраться в большой мир?

— В этом вопросе он двойственен. С одной стороны, он хочет увидеть мир и подробно расспрашивает меня о нём. С другой стороны, он сам признался, что боится быть среди «нормальных» людей и боится как-то выделяться среди них.

— Значит, у него присутствует внутренний страх быть отличным от других людей.

— Но это противоречит его мнению о том, что он не действует по существующим шаблонам. Сегодня я предположила, что у Скотта довольно волевой характер, который не даёт ему подчиняться личностям, слабее его, а то и сильнее. Он хоть и переживает на счёт того, как он будет выглядеть в глазах обычных людей, но сам он не воспринимает их как равных и авторитетных для него особей.

— В таком случае у меня возникла небольшая теория на счёт этого Скотта и его прошлого.

— Профессор, о чём вы?

— Страх пациента выйти в большой мир не связан с его стеснением или страхом быть не таким как все и как-то выделяться среди всех.

— В таком случае, с чем он связан? Что может вызывать в нём желание сидеть так долго взаперти?

— Существует большая вероятность того, что ваш Скотт наоборот, желает подсознательно слиться с толпой и быть похожим на всех окружающих людей. Но ему это надо не для того, чтобы соответствовать шаблонам общества, он этого подсознательно желает по другой причине.

— Как вы думаете, с чем это может быть связано? Может быть, он скрывается от кого-то или чего-то?

— Я не исключаю такую вероятность. Оливия, если вы хотите стимулировать его подсознание пробудиться, вам нужно перейти к более решительным методам, чем обычная психотерапия.

— Сегодня я обещала вывезти Скотта в город и показать ему мир.

— Отличная идея! — профессор Траст оживился, и его голос стал более воодушевлённым. — Это точно должно эмоционально его встряхнуть и дать его разуму возможность активно работать. Вы же сами описывали этот метод в своей диссертации.

— Всё верно, профессор Траст. Я лично разработала этот метод борьбы с амнезией и полной потерей личности.

— Так попробуйте применить на практике свою же теорию.

— Профессор, я не уверена, что мне стоит действовать так радикально. К этому нужно подойти плавно и аккуратно.

— И как долго вы планируете идти к этому?

— Хотя бы пару недель я хочу пообщаться со Скоттом и морально подготовить его к этому.

— А вот здесь я с вами не соглашусь. Вы же говорили об эмоциональном потрясении, верно?

— Говорила, профессор, и подробно описывала, как оно воздействует на разум людей, подобных Скотту.

— Так вот, насколько я помню выдержки из вашей диссертации, главным критерием эффективности эмоционального потрясения на разум человека является его неожиданность и непредвиденное наступление у пациента. Разве вы не так говорили?

— Всё верно. — только сейчас я поняла, что сильно ошиблась перед профессором и выставила себя не в лучшем свете. — Но что вы хотите мне этим всем сказать?

— Что я бы на вашем месте обошёлся без «моральной» подготовки пациента. Устройте ему небольшое эмоциональное потрясение, организовав спонтанный выезд из клиники.

— Вы советуете никак не оповещать его о предстоящей поездке? Я правильно вас поняла?

— Правильно. Оливия, вам следует начать применять ваши же теории на практике, а не довольствоваться лишь теоретическими аспектами вашей деятельности.

— Я вас поняла, профессор, — в этот момент я не смогла сдержать небольшой эмоциональный порыв и тяжело вздохнула. — И вы, как всегда, правы.

— Рад, что вы солидарны со мной, мисс Уильямс.

— Значит, я буду готовить «побег» пациента из клиники в ближайшее время.

— Позвольте дать вам небольшой совет. Проведите с пациентом ещё пару сеансов, а затем организуйте ему мнимый побег из клиники. Если он свободолюбив и силён духом, для него будет очень важно почувствовать свободу и освобождение от ограничений, которые налагает на него клиника и её руководство.

— Вы считаете, что это сработает?

— Я хочу в это верить. Попробуйте действовать нестандартно. В конце концов, это ваша теория и ваш метод, и только вам известно, как он работает.

— Спасибо вам, профессор Траст. Вы, как всегда, помогли мне и направили в нужное русло.

— Я всегда рад помочь талантливым и достойным людям. И вы, как никто другой, входите в эту категорию.

— Благодарю вас, профессор.

— В таком случае я могу пожелать вам удачи в вашем деле и попрощаться с вами.

— Доброй ночи, профессор Траст. Всего вам наилучшего.

— Доброй ночи, Оливия.

Как только разговор был окончен, в динамике телефона послышались короткие гудки. Я сидела с отрешённым выражением лица, глядя куда-то за пределы своего гостиничного номера. По-видимому, моя поездка в Нью-Йорк продлится дольше, чем я предполагала изначально. А это означало, что мне нужно было решить вопрос с жильём и пребыванием в городе. В итоге я решила заняться этим на досуге, а параллельно с этим разработать чёткий и оптимальный план будущего «побега» Скотта из клиники.

Глава 3

Спустя несколько дней я сидела в кофейне в деловом центре города и ждала Рэйчел. Недавно я позвонила ей и предложила встретиться в каком-нибудь уютном месте, чтобы поговорить о краткосрочном проживании в Нью-Йорке. Я хотела попросить её помочь мне найти временное жильё. Кроме того, я хотела узнать её мнение как практикующего психолога о Скотте и моей идее с мнимым побегом.

Рэйчел с радостью согласилась на встречу. И вот уже двадцать минут я ждала её в кофейне, попивая капучино из картонного стаканчика.

Вскоре в кофейню вошла знакомая мне фигура, которая изящной походкой направилась в мою сторону.

— Мисс Уильямс, рада вас видеть! — сказала Рэйчел, занимая свободное кресло за столом.

— Взаимно, мисс Торн. И пожалуйста, зовите меня Лив. Я не люблю эти официальные обращения.

— Я тоже. Но наша деятельность требует соблюдения формальностей.

— Мы с вами не пациент и врач, поэтому предлагаю общаться более свободно.

— Вы правы. Давайте сведём на нет весь наш официоз. Лив, так о чём вы хотели поговорить?

— Для начала давай на «ты»? Мне так проще общаться. Мы примерно одного возраста, чтобы создавать ненужные границы между нами.

— Я не против, — лицо Рэйчел озарила дружелюбная улыбка. — Так о чём ты хотела поговорить?

— Рэйчел, я хотела попросить тебя о небольшой помощи, — мне стало неловко просить о помощи у незнакомого человека и показывать свою слабость.

— Я же тебе ещё при нашем знакомстве сказала, что буду рада помочь. Так почему ты смущаешься просить о помощи сейчас?

— Я не смущаюсь.

— Разве? Мы обе имеем квалификацию психоаналитика, чтобы отрицать столь очевидные вещи.

— Ладно. Ты меня раскусила, — я немного подкатила глаза и недовольно проворчала. — Я смущаюсь показывать людям свои слабости и не люблю быть в их глазах слабой и неспособной на что-то.

— Ты мне сейчас напомнила мою лучшую подругу. Она такая же принципиальная, что зачастую портит ей жизнь.

— Вот как? И каким образом?

— Моя лучшая подруга обидела человека, которого безумно любила. Из-за страха и на эмоциях она оттолкнула его от себя. Вскоре Стефани поняла свою ошибку и захотела вернуть его, но было уже поздно. Её возлюбленный поставил сильный эмоциональный заслон от любых проявлений чувств и эмоций.

После этого она пыталась жить дальше и забыть его. Она даже на три месяца бросила всех своих близких и родных и просто исчезла в неизвестном направлении, тем самым начав новую жизнь с чистого листа. Но, как известно, как бы мы ни бежали от проблем, они всё равно нас найдут и настигнут.

— И что в итоге? Она просто сбежала от всех и всего? Но это не поступок сильной личности. Сильная личность не бежала бы от проблем, а мужественно встретила бы всё и преодолела свою боль и обиды.

— Это мы с тобой понимаем, как устроено человеческое сознание и психология. А вот Стефани, чтобы это понять, пришлось многое пережить.

— А это случайно не та подруга, которую похитили?

— Она самая. У неё последние пару лет происходит всякая чертовщина в жизни.

— Ты обещала рассказать подробнее её историю и описать всё с профессиональной точки зрения.

— Я не отказываюсь от своего предложения. Если тебе интересно послушать моё профессиональное мнение и всю историю целиком, то приглашаю тебя к себе на вечер с вином и азиатской кухней.

— Ты зовёшь меня к себе на посиделки? Мы же с тобой практически незнакомые друг другу люди для подобных действий.

— Вот и будет повод узнать друг друга ближе. К тому же что-то мне подсказывает, что мы с тобой найдём общий язык. Признаюсь, с нашей первой встречи ты вызвала во мне положительные эмоции и расположила к себе, что немного удивительно для меня.

— Для меня это тоже удивительно, но я к тебе тоже немного прониклась.

— В таком случае не вижу проблем устроить небольшой девичник у меня.

— С радостью соглашусь на твоё предложение. Как только найду себе жильё.

— В каком смысле?

— Я тебя сегодня позвала на встречу, чтобы попросить твоей помощи в поисках жилья в Нью-Йорке. По моим предположениям, мне придётся задержаться здесь на довольно продолжительное время, а жить так долго в гостинице я не горю желанием.

— Тебе нужно жильё в Нью-Йорке?

— Да, и как можно быстрее. Я надеялась, что ты, как знаток города, поможешь мне с этим.

— Так я могу предложить тебе более простой вариант. Переезжай на это время ко мне. Я живу одна, и у меня есть свободная комната.

— Ты не шутишь?

— Нет, Лив, я не шучу. Я живу в уютной квартире в центре города. Пусть она и не большая, но двоим там хватит места.

— Даже не знаю. Одно дело просить тебя о помощи в поисках жилья, а другое — переехать жить к тебе.

— А что тебя смущает? Я сама тебе предложила этот вариант, поэтому тебе нечего стесняться.

— Тебе точно не будет проблематично жить с кем-то рядом?

— Я год жила с соседкой по квартире, а до этого мы с ней четыре года в общежитии университета вместе жили в одной комнате. Так что наличие соседки по квартире меня не пугает, а наоборот, даже где-то радует.

— Рэйчел, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Сколько я буду тебе должна?

— Брось. Я не приму от тебя денег.

— Но что, в таком случае, я могу для тебя сделать?

— Если мне когда-то понадобится твоя помощь, то я дам тебе знать, — Рэйчел вновь одарила меня своей широкой и лучезарной улыбкой. — А сейчас прими её от меня и даже не пытайся заниматься самобичеванием.

— Я и не собиралась этого делать. У меня было к тебе ещё одно важное дело, но оно уже носит более профессиональный характер.

— Даже так? Что за дело?

Я рассказала Рэйчел о своих сеансах со Скоттом и поделилась с ней своими выводами на его счёт. Я поведала ей информацию, которую узнала из медицинской карточки Скотта, после чего рассказала о выдвинутых мною предположениях. Закончила я свой рассказ на повествовании плана по организации липового побега пациенту и его эмоционального потрясения. Всё это время Рэйчел внимательно слушала меня, боясь перебить или вмешаться в поток моих мыслей. Как только я закончила, то тут же замолчала, ожидая реакции блондинки.

— Как я понимаю, такой шаг даст парню эмоциональный всплеск и, возможно, подтолкнёт его к восстановлению утраченной памяти.

— Именно так. Если Скотт действительно человек волевой и противоречивый, то подобное действие может заставить его вспомнить те чувства, которые он испытывал, когда бунтовал. Если, конечно, такие чувства у него были в прошлом.

— Я согласна с тобой. Всё это звучит довольно разумно, и есть большая вероятность, что этот шаг принесёт свои плоды. Мне кажется, тебе действительно стоит попытаться применить этот метод к Скотту.

— Ты так считаешь? Но не будет ли это слишком радикальным и рискованным подходом? Может быть, стоит подождать или попробовать что-то менее радикальное?

— Нет! Необходимо сделать всё так, как сказал твой профессор. Или ты сомневаешься в своём методе и в своих теориях?

— Я в них не сомневаюсь, но я никогда не применяла их на практике. Вдруг я ошиблась, и такими действиями я только ухудшу состояние этого несчастного парня.

— На протяжении всей истории человечества учёные на свой страх и риск проводили эксперименты, ставили опасные опыты и проверяли свои теории на практике. Сейчас ты должна понять, сможешь ли ты поступить аналогичным образом, или так и останешься в тени.

— Откуда у тебя такие глубокие мысли и познания в истории?

— Возлюбленный Стефани — один из самых известных профессоров истории в США. Скоро он должен получить награду за свою очередную гениальную статью.

— Вот как? И кто же он

— Дэмиан Уайт. Он преподаёт историю в Колумбийском университете.

— Твоя подруга встречается с профессором Уайтом? И ты его знаешь?

— Знаю, — Рэйчел улыбнулась. — А ты что, тоже его знаешь?

— Лично нет, но я столько слышала о профессоре и о его заслугах перед американским научным сообществом. Дэмиан Уайт гений нашего времени, хотя ещё так молод!

— А ещё профессор Уайт безумно сексуальный. Ты бы видела его глаза. В них хочется утонуть и больше никогда не выплывать из их омута.

— Ты так говоришь о парне своей подруги?

— Ты не подумай. Я никак не претендую на Дэмиана. Он всецело принадлежит Стефани, как и она ему. Там довольно яркая история любви.

— Которую ты мне обязательно расскажешь на нашем девичнике.

— Так он у нас теперь каждый день будет. Но я тебе вот о чём хотела сказать. За те немногочисленные разы, что я изучала работы профессора Уайта, я поняла, что мир следует рассматривать с разных точек зрения. И даже очевидные на первый взгляд вещи могут оказаться намного сложнее и иметь совершенно другой характер.

— Это ты поняла из трудов профессора Уайта?

— Да. Знаешь, как бы это странно ни звучало, но он сам своеобразный психоаналитик. Он анализирует личности прошлого и описывает их поступки, их решения и последствия, но со стороны психологии и делает свой психоанализ всего этого.

— Как интересно. Историк, который ещё и психологией увлекается. Рэйчел, а ты сможешь устроить мне встречу с профессором Уайтом? Я мечтаю познакомиться с профессором и поговорить с ним лично.

— Не могу ничего обещать, но постараюсь устроить вам встречу. Стефани и Дэмиан сейчас заняты семейными делами, но, думаю, профессор Уайт сможет найти немного свободного времени в своём плотном графике.

— Спасибо, Рэйчел! Я даже не могла и мечтать о встрече с самим Дэмианом Уайтом.

— Я когда-то тоже. Дэмиан однажды появился в моём кабинете, но притворялся совершенно другим человеком. Он так убедительно играл свою роль, что сам верил в то, что он и есть этот человек.

— Правда? А кем он притворялся?

— Я бы не хотела выдавать секреты и особенности профессора. Понимаешь, это было бы неправильно с моей стороны.

— Понимаю. — Я немного расстроилась из-за того, что не узнаю всю историю знаменитого профессора.

— Так, когда ты планируешь переехать ко мне? — неожиданный вопрос Рэйчел отогнал мои тревоги и вернул мне ясность ума.

— Как только ты дашь на это своё согласие.

— В таком случае предлагаю не медлить и перевезти твои вещи сразу ко мне.

— Ты это хочешь сделать прямо сейчас?

— А почему нет? — Рэйчел посмотрела на наручные часы. — У меня до следующего клиента есть ещё пара часов. Нам, думаю, этого времени хватит, чтобы организовать твой переезд.

В итоге мы с Рэйчел оплатили счёт и поспешили направиться в мою гостиницу. Спустя час мы приехали в небольшую, но уютную квартиру в одном из центральных районов города. Рэйчел предоставила мне свободную комнату, после чего ушла на встречу к очередному клиенту. Перед этим она пообещала сегодня вечером устроить небольшой девичник, как мы того планировали ещё днём. После ухода Рэйчел я устало упала на небольшую кровать и стала настраивать себя на удачный день и будущий успех в моём непростом деле.

Спустя неделю я ехала на встречу со Скоттом, предвкушая самый необычный день в своей жизни. Сегодня я наконец-то решила воплотить свой план в жизнь и вывести Скотта в реальный мир. За это время наши сеансы убедили меня в правильности моих выводов о нём, и я ещё раз убедилась в необходимости липового побега.

Мы с Рэйчел тщательно продумали план, согласно которому мы со Скоттом должны были покинуть клинику, оставшись незамеченными. Для этого я заранее приобрела все необходимые ему вещи и некоторые предметы, которые помогут скрыть его лицо от окружающих. Я выбрала чёрную кепку, чтобы скрыть его яркий и заметный цвет волос, а также большие солнцезащитные очки, чтобы скрыть его глаза и половину лица. Также я купила классические синие джинсы, рубашку и кожаную куртку, которые, как я предполагала, идеально подойдут Скотту. Последним штрихом его образа должны были стать кроссовки, подобранные на основе информации о его параметрах из медицинской карты.

Со всеми этими вещами я направилась к клинике. Когда я поднялась в его палату, Скотт сидел на кровати и читал журнал. Его лицо впервые выглядело немного напряжённым, между бровей виднелась слабая складка. Как только я вошла в палату, Скотт оторвал взгляд от журнала и посмотрел на меня.

— Док, вы сегодня пришли раньше обычного, — на лице парня появилась игривая улыбка.

— Добрый день, Скотт, — я сдержанно кивнула парню, стараясь скрыть своё волнение. — Как ваши дела?

— Вы всегда начинаете терапию с этого вопроса?

— Как ваш врач, я интересуюсь вашим состоянием и самочувствием, как физическим, так и моральным.

— В таком случае отвечу вам по стандарту. Я лучше всех, — усмехнулся Скотт.

— Ваш сарказм, чем он вызван? Что вы пытаетесь за ним скрыть?

— Сарказм? О каком сарказме вы говорите?

— О вашем, Скотт, которым вы довольно часто пользуетесь при общении.

— Не замечал этого за собой, — Скотт вновь усмехнулся, и его губы искривились в улыбке. — О чём сегодня поговорим?

— Сегодня у нас с вами немного иной план действий.

— Вот как? И какой у нас с вами план действий?

— Для начала вы сейчас пройдёте в ванную комнату и смените свой внешний вид на вот это, — я протянула Скотту пакет с заготовленными вещами.

— Что это? — спросил Скотт.

— Это ваша нормальная одежда. Она сделает из вас самого обычного человека, как вы того и хотели.

— Одежда? Зачем мне обычная одежда?

— Затем, что мы с вами сейчас постараемся сбежать из клиники и хоть на время, но вывести вас в настоящий мир. Хватит вам сидеть здесь и находиться в стороне от реальной жизни. Вам пора её увидеть и стать её частью.

— Вы меня повезёте в город?

— Повезу. Но для этого нам с вами надо скрыться и незаметно сбежать из клиники.

— Так мы ещё и сбегаем? Не слишком ли рискованная затея?

— Даже если так, но я считаю, вам пора выбираться из вашего кокона. Вы свободный человек, Скотт, и вы должны возвращаться к нормальной жизни.

— Док, вы всё-таки не так просты, как я считал, — Скотт широко улыбнулся и, встав со своего места, взял у меня из рук пакет. — Дайте мне немного времени для преображения.

— Конечно. И, Скотт, — я смутилась, но всё же решилась озвучить свою мысль вслух, — если вам понадобится помощь, то можете обратиться ко мне.

— Так точно, док. Я непременно сделаю это в случае необходимости.

Скотт быстрым шагом направился в сторону ванной комнаты. Я сидела немного нервная, испытывая дикое волнение внутри. Во мне всё ещё были небольшие сомнения по поводу этой затеи, но теперь у меня не было пути назад. Я должна была идти до конца и сделать всё, что планировала.

Вскоре дверь в ванную открылась, и из неё вышел Скотт. Когда я посмотрела на него, то не могла до конца прийти в себя. Сейчас передо мной стоял обычный парень, в самой классической одежде. Его яркие волосы торчали в разные стороны, но общий вид в джинсах, рубашке и куртке делали его видным молодым человеком.

Скотт поймал мой удивлённый взгляд и с усмешкой произнёс:

— Док, мне стыдно признавать, но я не смог справиться с обувью, что вы принесли.

— Эм… — я сильно замялась, пытаясь взять эмоции под контроль. — Вам помочь с этим?

— Если вас не затруднит.

Я помогла Скотту правильно зафиксировать кроссовки и завязала плотно шнурки на его ногах. Как только он предстал передо мной в полном образе, я вновь стала осматривать его пожирающим взглядом.

После этого я достала из пакета кепку и протянула её Скотту.

— Ещё вам понадобится это.

— Зачем это? — спросил он.

— Чтоб скрыть ваш довольно броский цвет волос, — я сделала паузу, а затем немного смущённо спросила: — Он у вас от природы такой или вы его красите?

— Судя по тому, что я вот уже пять лет хожу с таким цветом, то он, по всем признакам, был дан мне природой.

— Да? Это довольно удивительно. Может, у вас есть ирландские корни или вы родом из Ирландии или откуда-то со скандинавских равнин?

— Может быть. Я здесь не могу ничего сказать в силу своего беспамятства.

— Я всё же попрошу вас надеть кепку. Хотя бы до того момента, пока мы не покинем пределы клиники и не выйдем в город.

— Если вы на этом настаиваете, то я согласен, — Скотт взял кепку из моих рук и надел её себе на голову.

— Отлично. Так вы намного неприметнее выглядите, — я окинула Скотта оценивающим взглядом. — И последнее.

— Что-то ещё?

— Скройте своё лицо за очками, и мы можем выдвигаться, — я протянула Скотту футляр с очками и виновато улыбнулась ему.

— Очки? — Скотт открыл футляр и достал оттуда солнцезащитные очки с тёмными линзами. — Не кажется вам это всё перебором?

— Нет, Скотт, это всё необходимость.

— Я сейчас напоминаю любого секретного агента из всех этих боевиков.

— Так вы успели познакомиться с современным кинематографом?

— Успел.

— И что из того, что вы видели, вам понравилось больше всего?

— Фильмы о Джеймсе Бонде.

— Серьёзно? И что вам в них понравилось?

— Неплохой сюжет и довольно интересная история. Смотреть, как этот мужчина противостоял всему миру и даже когда все считали его плохим, всеми силами доказал всем обратное, мне безумно понравилось.

— Буду иметь в виду, — вновь мысли Скотта дали мне небольшое представление о его личности и имеющихся у него ориентирах.

— Раз я готов, мы можем выдвигаться?

— Думаю, что теперь у нас нет для этого препятствий, — я встала со своего места и подошла к Скотту. — Но перед этим у меня будет к вам просьба.

— Просьба?

— Да, Скотт. Не знаю, как раньше, но сейчас вам придётся немного овладеть актёрским мастерством и постараться играть чужую роль.

— И каким образом я должен это сделать?

— Сейчас вам надо будет притворяться моим парнем, который сопровождал меня до работы. Вы ожидали меня с моего сеанса, а теперь мы с вами направляемся домой. Всё просто.

— Вот как? Я должен притвориться вашим партнёром?

— Если вас не затруднит. Мне самой немного неловко от подобной участи, но другого плана у меня не возникло.

— В таком случае, я попробую отыграть свою роль максимально успешно.

— Спасибо, Скотт. Если нас кто-то остановит в коридоре или обратится к нам в стенах клиники, то мы с вами перейдём на более неформальное общение. Согласны?

— То есть, мне можно смело называть вас Лив?

— Можно. И даже нужно.

— А как в таком случае будут звать меня?

— Вас будут звать Тайлер. И, если я буду обращаться к вам, то буду звать вас Тай. Согласны?

— Тайлер? Почему именно Тайлер?

— Потому что так звали моего бывшего. Это было первое, что пришло мне в голову.

— Надеюсь, меня не постигнет участь Тайлера, — Скотт засмеялся, чем ещё больше удивил меня.

— Скотт, давайте закончим этот неловкий разговор и наконец-то покинем стены клиники.

Скотт посмотрел на меня пронзительным взглядом, в котором теперь отражались разнообразные блики, отблеск озорства и уверенности.

— Тайлер. Не забывайте, теперь я Тай, — Скотт протянул мне руку, предлагая взять его под локоть. Я секунду колебалась, но затем уверенно кивнула парню и взяла за его протянутую руку. Мы вышли из палаты и поспешили к лифту.

Пациенты клиники и её работники, к моему удивлению, не обратили на нас никакого внимания. Мы без труда дошли до лифта и, зайдя в железную кабину, стали спускаться на нижний этаж.

Как только двери лифта открылись, мы вышли в большой холл клиники, и я быстрым шагом потащила Скотта в сторону выхода. Но вскоре Скотт меня затормозил и своей сильной хваткой удерживал меня рядом с собой.

— Док, расслабьтесь. Своими действиями вы провалите нам всю операцию и сорвёте наш план побега.

— О чём вы? Я хочу как можно быстрее покинуть клинику и избежать ненужного внимания к нам.

— Так своим бегом и напряжением вы, как раз, привлекаете к нам излишнее внимание. Будьте спокойнее и делайте вид, что вы идёте со своим парнем по своим обычным делам. Забудьте все наши обстоятельства и поверьте в свою ложь.

— Вы мне сейчас даёте психологические советы? Откуда у вас такие понятия и откуда столько уверенности?

— Не знаю, откуда во мне это. Просто в голове пришло осознание, что это правильно и действовать надо именно так, если мы не хотим попасться.

«Кто, черт возьми, ты такой? И кем ты был до того, как потерял память?» — эти мысли беспорядочно кружились в моей голове, перебирая все возможные варианты, от самых простых до самых невероятных и абсурдных.

Мы вышли из клиники навстречу сентябрьскому солнцу. Едва мы оказались на улице, как услышали позади голос пожилой женщины.

— Доктор Уильямс, можно вас?

«Только этого сейчас не хватало», — подумала я. По голосу я сразу узнала одну из медсестёр клиники, которая работала в отделении для особо буйных пациентов.

Она уже тридцать лет работала здесь и была опытной медсестрой. Женщина часто задавала мне вопросы о пациентах и о том, как ей следует поступать с ними, если у них проблемы с памятью. Она была очень общительной и любила поговорить на разные темы. Её появление сейчас создавало мне дополнительные проблемы.

— Миссис Маккензи, рада вас видеть, — я остановилась и крепко схватила Скотта за руку, давая ему понять, что ему стоит последовать моему примеру.

— Оливия, милая, у меня к вам небольшое дело.

— Миссис Маккензи, я буду рада вам помочь, но сейчас я очень спешу. Мы с моим молодым человеком опаздываем на встречу.

Я покосилась на Скотта, надеясь, что он поймёт мой намёк и подыграет мне, если это будет необходимо.

— Так это ваш молодой человек? — старушка окинула Скотта внимательным взглядом. — Юноша, как вас зовут?

— Тайлер, — к моему удивлению, голос Скотта был максимально учтивым и уверенным. — А как ваше имя, прекрасная незнакомка?

— Ой, скажете тоже. Я давно уже не прекрасная. Лет как двадцать, — женщина сильно смутилась, и её щёки немного покраснели.

— И всё же ваша красота до сих пор при вас, миледи, — Скотт говорил это так уверенно, что повергло меня в шок. «Он так легко расположил её к себе, и даже не напрягался при этом. Как это возможно с его раздробленной и потерянной личностью?»

— Я Линда. Линда Маккензи.

— Очень приятно, Линда, — Скотт учтиво кивнул женщине и одарил её широкой улыбкой.

— Миссис Маккензи, мы с Тайлером опаздываем на встречу, и нам надо спешить.

— Ты разве не должна сегодня проводить сеанс с тем несчастным пареньком с седьмого этажа?

— Я как раз иду с нашего сеанса.

— И как его дела? Смогла хоть что-то понять в его истории? — вопросы женщины меня сильно смущали, тем более обсуждать Скотта при нём было крайне непрофессионально с моей стороны.

— Пока сложно что-то сказать. Мы всего две недели общаемся с ним. Парню нужно время, чтобы разобраться в себе.

— Тайлер, не страшно разрешать возлюбленной встречаться с чужими мужчинами наедине?

— Нет, не страшно. Я уверен в бесконечной любви Лив ко мне. К тому же я слишком хорош, чтобы мне намеренно изменить, — Скотт с вызовом покосился на женщину, чем вызвал во мне полный паралич и недоумение.

— Оливия, тебе повезло с таким партнёром. Держись его и дорожи им.

— Обязательно, — я процедила эти слова с сильным смущением. — Тай, теперь мы можем идти.

— Конечно. Нам давно уже пора.

— Детка, не обижайся на меня. Я не хотела стать причиной вашей ссоры, — женщина виновато потупила взгляд и посмотрела на меня с небольшой болью в глазах.

— Ни о какой ссоре не идёт и речи. Просто я не люблю, когда Тайлер много разговаривает, — я кинула на Скотта недовольный взгляд, надеясь донести ему свою мысль.

— Верно. Что толку разговаривать, когда лучше показать всё на деле.

Скотт резко притянул меня к себе и страстно поцеловал. Я была настолько ошеломлена, что не могла осознать происходящее. Я не понимала, что это значит и что только что произошло.

Под лёгким сентябрьским солнцем я ощущала вкус чужих и незнакомых губ на своих. Меня охватила сильная дрожь. Губы Скотта были мягкими и обжигающими, его прикосновения вызывали ощущение сильного разряда тока. Меня начало трясти, а тело накрыло волной жара. По спине побежали капельки пота, а голова закружилась.

Как только я отстранилась от Скотта и посмотрела на него безумным взглядом, я услышала голос миссис Маккензи, которая стояла рядом:

— Какие же вы красивые и счастливые! — мечтательно сказала женщина со слезами на глазах. — Я была очень рада познакомиться с твоим молодым человеком, Оливия. Не буду вас больше задерживать.

— Всего вам наилучшего, Линда, — ответил Скотт, широко улыбаясь и подмигивая женщине.

— До свидания, Тайлер.

Женщина развернулась и направилась обратно к клинике. Я всё ещё стояла в оцепенении и не могла прийти в себя после произошедшего.

Скотт посмотрел на меня взволнованным взглядом и осторожно спросил:

— Док, вы в порядке?

— Нет, я не в порядке. Что это сейчас было?

— Как что? Подтверждение легенды о двух влюблённых. Разве я не правильно поступил?

— Нет, Скотт, это было совершенно неприемлемым действием!

— Зато мои действия отвели любые подозрения от нас с вами и доказали правдивость нашей легенды. Я думаю, теперь мы можем смело возвращаться к нашему плану побега.

— Можем. Но давайте больше не будем принимать столь импульсивных решений. Я говорила вам о личностных границах и о нашей дистанции, как врача и его пациента.

— Я помню о ней, док. Но сейчас мы с вами не пациент и его врач. Сейчас мы вроде как пара любовников. И я полностью следовал своей роли и нашей легенде, разве я не прав?

— Вы правы, — я громко фыркнула и потянула Скотта к своему автомобилю. — А теперь давайте закончим этот разговор и наконец-то покинем стены этой злосчастной клиники.

— Как никогда соглашусь с вами и поддержу вас в этом стремлении.

Скотт громко засмеялся и уверенным шагом направился за мной. Я ещё некоторое время пыталась прийти в себя и отбросить все тревожные мысли. Скотт был слишком противоречивым, и теперь я понимала, о каких странностях говорил профессор Джейкобс. Все эти странности были отголосками его прошлой личности, которая пыталась найти выход наружу. Но вопрос оставался открытым: если она найдёт выход наружу, кем тогда станет Скотт и кого он вернет из глубин своего подсознания?

Глава 4

Солнце ярко светило, и его лучи отражались от серого дорожного покрытия, создавая яркий отблеск. Я вела машину на минимальной скорости, чтобы мой сосед мог насладиться видами за окном.

Скотт сидел в машине с широко открытыми от удивления глазами, осматривая всё вокруг. Его взгляд был детским и восторженным, что показалось мне странным, ведь даже с амнезией он не мог забыть, как выглядят города и как устроен реальный мир. Его реакция была необычной, как и его общее состояние.

Мы уже час бесцельно ездили по улицам Нью-Йорка, не имея определённых целей на этот странный день. Внезапно я остановилась на одном из парковочных мест и повернулась к Скотту.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я.

— Буду откровенен. Я не могу понять своего состояния сейчас. Всё это поражает меня.

— Что именно?

— Все эти виды и эта бурлящая жизнь за окном. А эти огромные здания… Это же просто невероятно!

— Скотт, это самый обычный вид любого мегаполиса на этой планете. Чему вы так удивляетесь?

— Я не помню, чтобы видел нечто подобное в своей жизни.

— Не может такого быть. Даже если вы жили где-то в глубинке, вы не могли не знать о таких городах, как Нью-Йорк.

— У меня нет ни малейшего понимания того, что я сейчас видел. И это ещё больше поражает меня.

— Скотт, как вы думаете, вы готовы выйти в люди?

— Это я у вас должен спросить. Вы — доктор психологических наук, — знакомый мне сарказм вновь был ярко выражен в его словах.

— Я ещё не доктор. Я только пишу свою диссертацию. Вы ответите на мой вопрос?

— Если вы готовы выпустить чудовище из клетки, то я согласен.

— Чудовище? — слова парня меня сильно удивили и немного напугали. — Почему вы назвали себя чудовищем?

— Я, вроде как, опасный психически нездоровый человек. Я могу представлять угрозу окружающим людям, что даёт мне право считать себя таковым.

— Вы не правы. Каждый человек является тем, кем он себя сам видит.

— Вы так считаете? Даже если весь мир будет его таким считать?

— Даже если весь мир. Не стоит опираться на мнение большинства. Надо делать собственные выводы и думать своей головой.

— В таком случае, док, я готов выйти в люди.

Скотт улыбнулся мне мягкой улыбкой, чем придал мне уверенности. Я вышла из машины и поспешила открыть дверь для него. Он вышел на улицу и вновь стал осматривать всё огромными и удивлёнными глазами. Я внимательно следила за его реакцией и поведением, с интересом рассматривая этого странного парня.

— Может быть, вы проголодались?

— Честно говоря, я сегодня не успел позавтракать и пообедать. Поэтому не отказался бы от чего-нибудь съедобного, тем более в таком месте.

— В таком случае, могу предложить вам сходить в уютный ресторан или выбрать небольшую кофейню или пиццерию.

— Для меня все ваши идеи звучат непонятно, док. Поэтому я оставляю выбор за вами.

— Отлично. Следуйте за мной.

Я вновь осмелилась взять Скотта под руку и повела его вверх по улице. Мы пришли в небольшую кофейню, где, по рассказам Рэйчел, подавали вкусный кофе и готовили аппетитные сэндвичи. Как только мы вошли в заведение, то заняли дальний столик у окна и стали ждать официанта. Всё это время глаза Скотта бегали по всем предметам в кофейне, словно пожирая всё вокруг.

Как только к нам подошла молодая девушка, я заказала кофе и сэндвичи для нас обоих и отпустила её.

— Док, что вы сейчас заказали?

— Это кофейный напиток с большим количеством молока. Местная кухня довольно неплоха, судя по рассказам моей знакомой, вот я и решила лично в этом убедиться.

— Так вы тоже новичок в этих местах?

— Я не часто бываю в Нью-Йорке, поэтому плохо знакома с местными заведениями.

— А где вы живёте?

— Я заканчиваю Стэнфорд, поэтому живу в Пало-Альто, который находится в непосредственной близости от него.

— Это далеко отсюда?

— Это штат Калифорния. Около трёх тысяч миль отсюда.

— Довольно далеко. И весь этот путь вы проделали ради меня? Бросили свою жизнь и окружение в своём городе?

— Почему бросила? Временно оставила по мере необходимости. Рано или поздно я вернусь домой и вернусь ко всем своим знакомым.

— А что ваша семья, где она сейчас?

— Мои родители живут в Лос-Анджелесе. Они довольно состоятельные люди и могут позволить себе жильё любого уровня.

— Так вы из богатых слоёв населения. Что заставило вас заниматься подобной деятельностью?

— Желание доказать своё мнение и свою правоту. Мне всегда нравилось разбираться в людях, и я хотела делать это более профессионально. Моя мать была против этого, но отец поддержал меня и позволил учиться там, где я хотела.

— Как интересно. И как, удалось вам добиться этой цели?

— Мне сложно это признать, но нет. Не удалось. Моя мать продолжает обвинять меня в неправильном образе жизни и неправильных взглядах на жизнь.

— Док, почему вам не всё равно на мнение вашей матери? Зачем вам её признание?

Слова Скотта вновь ввели меня в замешательство. Я не ожидала, что наш разговор может пойти против меня. Сейчас мы словно поменялись ролями: Скотт был моим психотерапевтом, а не наоборот. Я глубоко задумалась, пытаясь найти достойный ответ на его вопрос. Не найдя подходящего ответа, я решила отвлечь Скотта от разговоров обо мне и моих проблемах с матерью.

— Скотт, мне немного неудобно, когда вы называете меня «док» в присутствии других людей. Давайте на людях мы будем общаться как обычные люди.

— Вернёмся к нашей истории с Тайлером?

— Нет, мы будем общаться как знакомые, но не как любовники.

— Тогда как мне вас называть?

— Обращайся ко мне «Лив».

— Лив? Просто Лив?

— Да, просто Лив.

Скотт протянул мне руку, и мы пожали друг другу руки.

— Приятно вновь познакомиться с тобой, Лив.

— Взаимно, Скотт, — я отпустила руку Скотта и внимательно посмотрела на него. — Что ты сейчас чувствуешь, находясь в реальном мире среди обычных людей?

— Знаешь, что странно, я чувствую себя как никогда комфортно, — в голосе Скотта не было лжи, что говорило о его искренности.

— Да? То есть, тебе сейчас комфортнее, чем в стенах клиники?

— Как ни странно, но да. Хотя я не до конца понимаю этот мир, я хочу его понять и стать его частью.

— А что ты почувствовал, когда мы выехали из клиники?

— Радость.

— С чем была связана эта радость?

— С ощущением свободы и освобождением от долгих и окутывающих оков.

— Говоришь довольно поэтично, что не типично для современных парней.

— А что типично для современных парней?

— Точно не сложные выражения с применением художественных оборотов в речи.

— Лив, а как ты живёшь в этом мире? — вопрос Скотта в который раз застал меня врасплох и вызвал недоумение.

— Что значит, как я живу? Как и остальные семь миллиардов людей на этой планете.

— Позволю с тобой не согласиться. Каждая отдельная персона живёт своей жизнью и по-своему. Поэтому я и хочу узнать, как живёшь именно ты. Расскажи о себе и о своей жизни.

— Зачем тебе это знать? Это не совсем правильно в общении пациента и его врача.

— Ты сама сказала, что за пределами клиники мы не пациент и врач, а старые знакомые. Как я могу быть с тобой знакомым, если я совершенно тебя не знаю?

— Я смотрю, ты умеешь находить некоторые слабости в людях и психологически использовать их против них самих.

— Я не вижу в своём вопросе каких-то агрессивных действий. И я не вижу в своём желании узнать тебя, каких-то психологических манипуляций в твой адрес.

— А ты успел немного вникнуть в тонкости психиатрии за пять лет, проведённые тобой в стенах клиники?

— В этом нет моей вины. Моё нынешнее окружение даёт о себе знать. Но давай не уходить от моего вопроса. Это не очень красиво с твоей стороны.

— Ты меня ещё и этикету общения будешь учить? — в этот момент меня накрыло дикое возмущение по отношению к Скотту и его словам.

— А почему нет, если ты позволяешь не совсем допустимые действия в общении?

— К твоему сведению, я с трёх лет посещала множество курсов по этикету, поведению в обществе и искусству правильного общения. Я почти двадцать пять лет всё это изучала и успешно применяла на практике.

— Зачем тебе это надо?

— Как я говорила ранее, мои родители довольно обеспеченные люди, которые состоят в довольно высоких кругах. Всё это требовало от меня определённых умений и правильного поведения в таком обществе. Поэтому с самого рождения меня учили тому, как правильно вести себя в всевозможных кругах.

— Всё же мне не понятно, почему при своих возможностях и при своём статусе ты решила заниматься столь странной деятельностью.

— Я не хочу быть просто дочерью своих родителей и жить в их тени. Я хочу быть самостоятельной личностью и сделать своё имя независимым от них.

— Теперь я тебе верю, — на губах Скотта появилась победная улыбка. — Наконец-то ты ответила честно и откровенно.

— Разве раньше я говорила не правду? Я ни разу не обманывала тебя за всё время нашего знакомства.

— Не обманывала, но недоговаривала или уходила от ответа. А сейчас ты прямо ответила на мой вопрос, и это было максимально честно.

— Почему ты так уверен в этом?

— Не могу объяснить. Просто почувствовал, и всё.

— Скотт, а как ты видишь свою жизнь?

— К сожалению, у меня пока нет никакого плана действий.

— Но ты же не можешь провести остаток своей жизни в клинике.

— Я бы и не хотел этого. После того, что я увидел сегодня, я ещё больше хочу почувствовать реальную жизнь и стать её частью.

— В таком случае предлагаю закончить наш обед и взять кофе с собой.

— Зачем?

— Чтобы посмотреть некоторые достопримечательности Нью-Йорка. Я, как и ты, толком их никогда не видела.

— В таком случае не откажусь от столь заманчивого предложения.

Мы со Скоттом взяли кофе и поспешили покинуть кофейню. В этот день мы провели полдня, осматривая достопримечательности города.

Наше знакомство с Нью-Йорком началось со статуи Свободы. Я рассказала Скотту о её истории и символическом значении. Затем мы посетили Бруклинский мост и насладились видом на пролив.

После этого я решила показать Скотту Центральный парк, где мы провели большую часть времени. Во время нашей прогулки я узнала много нового о нём. Скотт оказался очень интересным собеседником. Несмотря на свою забывчивость, он мог поддержать разговор на любую тему. Он был эрудированным и красноречивым, его грамотная и хорошо поставленная речь говорила о высоком уровне образования и интеллекта.

У Скотта было своё мнение по любому вопросу, которое он мог красиво обосновать и доказать. Иногда он позволял себе язвительные и саркастичные комментарии, но со временем я привыкла к ним. Этот загадочный парень всё больше и больше поражал меня и вызывал непонятные эмоции.

Мне было очень жаль, что такой умный и образованный человек потерял возможность жить нормальной жизнью. Особенно пугало осознание того, что ему некуда было пойти, и он мог провести остаток своих дней в клинике. Эта мысль пугала и угнетала меня. Я хотела помочь ему выбраться из клиники и вернуть к нормальной жизни.

Я не знала, как это сделать, но была полна решимости помочь ему.

Нашу экскурсию я решила закончить в самом популярном месте Нью-Йорка — на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг. Когда лучи сентябрьского солнца медленно склонялись к горизонту, мы поднялись на площадку.

— Скотт, ты в порядке? Что-то случилось? Как только мы вышли на площадку, Скотт остановился и замер на месте. Он стоял неподвижно, словно восковая фигура со стеклянными глазами. Я наблюдала за ним несколько минут, а затем взволнованно спросила:

— Нет, всё хорошо. Я просто не ожидал увидеть такое.

— Что именно?

— Это зрелище поразило меня. Лив, мне впервые показалось, что я видел нечто подобное раньше.

— Что? Ты что-то вспомнил?

— Нет, я по-прежнему ничего не помню, но, глядя на этот вид, я почувствовал, что уже видел что-то похожее. Я не могу объяснить, почему так решил, но моё внутреннее чутьё подсказывает мне об этом.

— Скотт, напряги свою память! Если ты видел что-то подобное, возможно, ты уже был здесь и видел этот вид раньше.

— Я постараюсь. Но это была всего лишь минутная вспышка, которая тут же прошла.

— Но это уже небольшой шаг вперёд! Твоя память дала слабый, но толчок. А это уже начало твоего восстановления.

— Я не знаю. Мне кажется, что это так и останется всего лишь слабой вспышкой в голове.

— Я тебе одно могу сказать: ты не должен сдаваться и терять веру в себя. Всегда иди до конца в своих целях. Даже когда кажется, что всё это бесполезно и ничего из этого не получится, всё равно нужно быть уверенным в своих конечных целях и стремиться к ним, несмотря ни на что.

— Док, а ты, оказывается, хороший мотиватор. Умеешь произносить вдохновляющие речи.

— Я лишь говорю своё мнение и следую своим принципам.

— В таком случае я восхищён твоим мировоззрением и упорством. Это даёт мне основания верить в успех твоей терапии.

— И я буду очень признательна тебе, если ты, как и я, будешь верить в её успешный исход.

— Не сомневайся, док. Я буду верить в неё так же, как и в тебя.

Меня охватила дрожь. Последние слова Скотта вызвали у меня смешанные чувства, которые меня смутили. Он был моим пациентом, потерянной личностью без прошлого и без понимания, кто он такой. Но его слова задели меня за живое и испугали.

К этому времени последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и город погрузился во тьму. Постепенно повсюду зажглись миллионы фонарей и огней в окнах, наполнив панораму ещё более ярким светом, чем днём. Скотт снял тёмные очки и кепку. Когда он снял кепку, его яркие волосы заиграли на ветру, напоминая бушующее пламя. Я заворожённо смотрела на эту картину, пока голос Скотта не вывел меня из оцепенения.

— Надеюсь, тебе не сильно достанется из-за моего похищения, — сказал он.

— Я решу этот вопрос. К тому же всё это дало положительные результаты.

— Вот как? И каковы эти результаты?

— Вновь прошу тебя не задавать вопросов, на которые я пока не готова ответить. Мне нужно время, чтобы всё проанализировать.

— В таком случае, мне остаётся только покорно ждать вашего вердикта, доктор Уильямс.

Я подошла к ограждению смотровой площадки и окинула город внимательным взглядом. Внизу кипела жизнь, миллионы ярких огней освещали всё окружающее пространство. Боковым зрением я заметила небольшую дымку и повернула голову в её сторону. Сбоку от меня, в недалеко стоящем здании, горел пожар, и огонь яркими бликами вырывался из окон верхнего этажа.

Взгляд Скотта устремился на горящее здание, и в этот момент произошла странная вещь. Он резко оцепенел и перестал дышать. Скотт стоял парализованный, с широко открытыми глазами. В какой-то момент он схватился за голову и упал в обморок. Я бросилась к Скотту и подхватила его массивное тело на руки.

— Скотт! Скотт! Что с тобой? — мой громкий возглас пронзил смотровую площадку, привлекая внимание окружающих людей.

— Док… Ты здесь? Лицо Скотта в этот момент исказилось от боли и мучения. Он продолжал лежать без сознания, но его судороги меня пугали. Я достала бутылку воды из сумки и, недолго думая, вылила её содержимое на Скотта. Он резко открыл глаза, в которых читалось сильное безумие и страх. Я впервые видела его в таком состоянии и не могла понять причину. Скотт судорожно бегал глазами по окружающей обстановке, а затем его испуганный взгляд остановился на мне.

— Скотт, что с тобой?

— Мне стало дурно. У меня был какой-то приступ.

— Что за приступ? Такое раньше случалось с тобой?

— Нет. Со мной такое впервые, — Скотт попытался сесть, держась за голову. — Как же раскалывается голова.

— У тебя болит голова? — я внимательно осмотрела парня, пытаясь понять его состояние. — Так что это был за приступ? На что он был похож?

— Не знаю. Меня пронзила сильная головная боль, после чего я потерял сознание, — Скотт потёр свои виски и виновато произнёс. — Я даже не понял, как это произошло.

— Что-то же вызвало подобную реакцию у тебя, — я стала вспоминать все события, что произошли до приступа Скотта. — Ты смотрел на панораму города вместе со мной, а затем ты повернулся к горящему зданию. Тебя оно так напугало?

— Горящее здание? О чём ты?

— Как о чём? Вон там горит здание, увидев которое ты и впал в это состояние. Ты что, не помнишь этого?

— Нет. Я ничего подобного не помню. Я стоял рядом с тобой, разговаривал, а затем приступ боли и я уже на полу без сознания.

Я нахмурилась, совершенно не понимая причины подобного явления и реакцию разума парня. «У него стоит какой-то блокиратор воспоминаний, который, по всем признакам, активизируется во время того, когда Скотт контактирует с огнём. Значит, Скотта что-то связывает с огнём. Возможно, в его прошлом он играл какую-то важную роль или с ним было связано что-то важное. Нужно будет по максимуму проработать эту версию и попробовать поработать над ней».

Я помогла встать Скотту на ноги и повела его в сторону выхода. Спускаясь на первый этаж, я заметила, как живой и обычно румяный цвет лица парня стал бледным и болезненным. Меня не на шутку напугал этот неожиданный приступ Скотта, а самое главное причины, вызвавшие его.

«И всё же, что могло вызвать в нём столь бурную реакцию, и что он испытывал в этот момент?» Меня терзало большое количество мыслей и догадок.

— Ты уже пришёл в себя? Я вывела Скотта на улицу и повела его в сторону Центрального Парка. На улице было темно, поэтому нам с лёгкостью удалось скрыться от посторонних глаз толпы. Усадив Скотта на лавку, я села рядом с ним и аккуратно спросила:

— Вроде да. Но я не совсем понимаю, что произошло.

— Скотт, что с тобой случилось?

— Я и сам не совсем понимаю.

— А что ты почувствовал, когда потерял сознание? У тебя было такое болезненное выражение лица.

— Я ничего не помню. Только какие-то вспышки, которые тут же исчезали.

— Вспышки? Это были воспоминания?

— Нет, это были яркие отблески огня и горящих зданий.

— Горящие здания? Значит, приступ был вызван огнём? Это может говорить о том, что ты пережил что-то важное, связанное с огнём!

— Ты так думаешь?

— Я теперь в этом уверена. Мы нашли важную стену в твоей памяти. Это огромный прогресс!

— Надеюсь, что ты права.

— Скотт, ответь мне сейчас максимально честно, как своему другу, который хочет помочь тебе.

— Другу? — Скотт произнёс это тихим и еле слышным голосом.

— Да, другу, который хочет тебе помочь.

— Даже так? И что ты хотела узнать?

— Когда ты увидел огонь на смотровой площадке, он тебя напугал или это было что-то другое? Что ты чувствовал при виде бушующей стихии?

— Если я скажу тебе правду, то я точно навсегда окажусь в лечебнице. Но и соврать тебе я не могу. Почему-то именно тебе я не хочу врать и обманывать.

— Я обещаю тебе, я приму любой твой ответ и никак не буду тебя осуждать.

Впервые за всё наше знакомство я взяла Скотта за руку, и его кожа оказалась слишком горячей и обжигающей на ощупь.

— Лив, мне кажется, я всё-таки сумасшедший.

— Почему ты так решил?

— Разве здоровый умом человек может при виде огня испытывать радость и чувствовать какое-то воодушевление внутри себя? Словно огонь является чем-то живым и важным в его жизни. Это не нормально. Я видел огонь, и я представлял, как он уничтожает всё вокруг. При этом я чувствовал удовлетворение и некоторое чувство радости.

— Скотт… — слова парня меня не на шутку напугали. Я вновь испугалась того, что может быть спрятано внутри этого странного парня.

— Можешь ничего не говорить. Я и без психотерапевта знаю, что всё это страшно и неправильно.

— Я хотела сказать другое.

— И что же?

— Я всё же оставлю это мнение при себе. Это совершенно не профессионально с моей стороны, и врач моего уровня не должен никогда так говорить.

— Лив, мы же не пациент и врач сейчас. Поэтому я хочу услышать твоё дружественное мнение.

— Ты умеешь находить нужные рычаги для достижения своих целей.

— Наверное, это моя врождённая способность, которой я пользуюсь неосознанно.

— Мне кажется, что твоё прошлое не случайно скрыто от тебя. Может быть, это твой шанс начать новую жизнь, непохожую на прежнюю. Вдруг твоя прежняя жизнь была полна боли и ужасных событий. Сейчас у тебя есть возможность избавиться от этого бремени и жить нормально.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу, чтобы ты подумал, нужны ли тебе эти воспоминания и стоит ли их возвращать.

— Хм. Действительно. Довольно необычное мнение, особенно со стороны психотерапевта.

— Я лишь высказала своё мнение как человек, а не как психотерапевт. Но я не отказываюсь от своего плана лечения и по-прежнему буду делать всё возможное, чтобы вернуть тебе память, как и обещала.

— Лив, можно я признаюсь тебе в одном моменте, который я всё это время скрывал?

— Конечно.

— Я хотел вернуть воспоминания не для того, чтобы вернуть себя. Я просто хотел получить шанс выбраться из клиники и жить нормальной жизнью. Но практика показала, что без своих воспоминаний я не смогу этого сделать.

— Скотт, на самом деле, можно жить полноценной и нормальной жизнью и без воспоминаний.

— Да? И как же?

— Начни всё сначала.

— У меня нет ни фамилии, ни документов, ни денег, чтобы начать новую жизнь. Да и сотрудники клиники меня в таком состоянии не отпустят.

— Скотт, ты здоров и при небольшой помощи можешь спокойно начать нормальную жизнь. Тебе даже не нужно будет твоё прошлое, потому что ты сможешь построить своё будущее.

— Я не верю в это, Лив. Я навсегда заперт в этом сундуке отчаяния. — Скотт опустил голову, и его рыжие волосы ярким водопадом упали вниз.

— Ты ошибаешься. Всё это можно пережить и всё это можно изменить. — Я замолчала, а затем сказала то, что никогда бы не решилась сказать: — Скотт, если я пообещаю тебе помочь с этим, ты сможешь пообещать мне не отчаиваться и продолжать бороться за себя и свою жизнь?

— Что? — Скотт поднял голову и повернулся ко мне лицом. — О чём ты?

— Если я пообещаю тебе помочь с документами, чтобы ты мог начать новую и нормальную жизнь. Но взамен я попрошу тебя не отчаиваться и продолжать бороться.

— И это всё? Такова твоя цена нашей сделки?

— Да. Такова моя цена. А соглашаться тебе на неё или нет — решать тебе.

Скотт замолчал и пристально посмотрел на меня. Его зрачки были расширены, а жёлтая окантовка глаз ярко сияла. Я не понимала, чем вызвала такую реакцию, но мне показалось, что я вселила в парня некоторую надежду.

Скотт долго смотрел на меня, а затем твёрдо произнёс:

— Я согласен. Я сделаю всё, чтобы выбраться отсюда и стать свободным.

— В таком случае, Скотт, нам нужно придумать тебе фамилию для документов.

— Какие есть предложения?

— В мире миллиарды фамилий. Я не могу сказать, какая подойдёт тебе. Ты сам должен выбрать, ведь тебе с ней жить.

— Скажи, какая самая распространённая фамилия в этой стране?

— По моим наблюдениям, это Смит.

— Тогда познакомься со Скоттом Смитом.

— Что? Ты решил взять самую простую фамилию во всех штатах?

— Да. Чем проще, тем незаметнее. Это мудрость существует с начала времён.

— Откуда ты это знаешь?

— Не знаю. Просто пришло понимание, что так и есть.

— Значит, Смит. Скотт Смит.

— Да, просто и со вкусом. Как тебе?

— Возможно, ты прав. Если мы хотим устроить тебе нормальную жизнь, тебе нужно смешаться с толпой.

— Что я слышу? Ты согласилась со мной так быстро? — Скотт широко улыбнулся и посмотрел на меня игриво. — Как жаль. А я подготовил целую речь в защиту своего права выбрать это имя.

— Прибереги свой монолог на другой случай.

— Как скажешь, док. Но что дальше? Какой план наших действий?

— Я верну тебя в клинику, а потом мы продолжим наши сеансы. Параллельно я буду готовить всё необходимое, чтобы забрать тебя из клиники и позволить жить дальше.

— Звучит обнадеживающе. Но я боюсь, что наши сеансы станут для меня слишком необходимыми, чтобы в будущем остаться без них.

— Тебе придётся сделать выбор. Либо сеансы со мной в психиатрической лечебнице, либо свободная жизнь, но без наших сеансов.

— Я выберу более подходящий вариант.

— И какой это вариант?

— Это вы узнаете позже, доктор Уильямс. А сейчас давайте пройдём к вашему автомобилю. Наш побег и так затянулся на долгое время, что может сказаться на вашей репутации среди коллег.

— Мне плевать на мнение коллег. Я поступаю так, как считаю нужным.

В этот момент во мне заиграло сильное чувство противоречия. Я решила доказать свою правоту насчёт Скотта и добиться для него свободы. Не знаю, как я это организую, но я обязательно придумаю план, который поможет мне воплотить свои цели в жизнь.

Глава 5

Я внимательно слушала Скотта, стараясь не упустить ни слова из его красноречивой речи. Прошло несколько дней после нашего побега, но, к моему удивлению, никто в клинике не выразил недовольства этим поступком. Мне пришлось объясняться с профессором Джейкобсом, и я убедила его, что моё решение было правильным. После небольшого спора и моих аргументов он согласился со мной и перестал выражать недовольство.

Сегодня у нас был первый сеанс после нашего побега. Мне показалось, что Скотт немного изменился: он стал более раскрепощённым в общении и вёл себя иначе. Я связала это с теми небольшими вспышками памяти, которые у него были накануне.

Уже час я пыталась узнать у Скотта, что он чувствовал после нашей вылазки в город.

— Так что вы сейчас чувствуете? Что-то изменилось в вашем мышлении или восприятии?

— Если только желание как можно скорее уйти отсюда, — ответил Скотт в своей обычной язвительной манере, что меня озадачило.

— Я прекрасно помню о вашем желании, но сейчас я спрашиваю вас о вашем внутреннем состоянии.

— Не знаю, как описать состояние, но то, что теперь я плохо сплю, — это факт.

— Плохо спите? Почему? — спросила я, удивлённо посмотрев на Скотта. Ручка в моих руках замерла над блокнотом.

— Меня стали мучить кошмары.

— Кошмары? Что они из себя представляют?

— Как и в том приступе, я вижу какие-то непонятные вспышки. Но все они содержат в себе огонь и то, как он уничтожает всё вокруг.

— Вам страшно в такие моменты или вы всё так же продолжаете испытывать воодушевление, как при первом приступе?

— Мне стыдно это признавать, но мои ощущения остались неизменными. Стихия притягивает меня.

— Вот как, — сказала я, быстро просматривая записи в своём блокноте. — Может быть, в этих кошмарах появилось что-то ещё? Что-то новое?

— Вы знаете, сегодня ночью я видел нечто странное. Впервые была вспышка, в которой было очертание человека в огне. Он напомнил мне некое подобие божества, которое состояло из огня и подчиняло его себе.

— Даже так? Вы видели какую-то фигуру? Почему вы решили, что фигура контролировала огонь?

— Огонь не навредил этому человеку и никак на него не действовал. Кем ещё он может быть?

— Логично, — сказала я, делая очередную заметку в блокноте. «Некое божество. Очертание фигуры. Что это значит и что она может олицетворять в сознании пациента?».

— Док, я всё же считаю, что всё это бессмысленно. Возможно, в прошлом я был пожарным или каким-нибудь разработчиком компьютерных игр, вот моё сознание и выдаёт мне все эти странные видения.

— Не исключено, — ответила я, отрывая взгляд от блокнота. — А как вы считаете, почему вы испытываете всё это и видите эти картины в своей голове?

— Из нас двоих вы психотерапевт, и я надеялся, что вы ответите мне на этот вопрос, — сказал Скотт, включая свой язвительный тон, который иногда начинал меня раздражать.

— Я уже говорил вам, что до потери памяти работал там, где имел дело с огнём. Возможно, я был пожарным, разработчиком игр или спасателем. Вариантов много. — Но я хочу услышать вашу версию произошедшего.

— То есть вы предполагаете, что ваша работа была связана с огнём?

— Да, я так думаю, но не могу утверждать наверняка.

— Хорошо. А что вы можете сказать об этой фигуре? Кем может быть этот человек и что он символизирует?

Скотт закатил глаза, явно раздражённый.

— Понятия не имею, — ответил он.

— Вы заметили что-то особенное в этой фигуре? Кроме того, что огонь не причинил ей вреда?

— Нет. Единственное, что я могу сказать, — это то, что мне показалось, что это был мужчина, а не женщина.

— Значит, это был мужчина. Вы предположили, что это божество. Почему вы так решили? Верите ли вы в божественные силы?

— Я не верю в божественные силы. А что касается фигуры, то я просто поделился своими ощущениями и мыслями на этот счёт. Почему и как я так решил, объяснить не могу.

Лицо Скотта становилось всё более напряжённым, и он сидел с недовольным выражением лица. Я не понимала, что его так разозлило и что ему не понравилось в моих вопросах. Скотт явно был не в духе.

Я решила закончить этот неприятный для него разговор и оставить его в покое на сегодня.

Выйдя из клиники, я села в свой автомобиль и задумалась обо всём услышанном. Видения Скотта и образы, которые возникли у него, явно что-то значили. Рассматривать их буквально было бы глупо, но мне нужно было понять, что его подсознание пыталось показать. Я не знала, что делать дальше, поэтому решила отправиться в центральный парк и прогуляться на свежем воздухе.

Я шла по аллеям парка, любуясь богатой и яркой местной флорой. Вскоре я решила купить кофе и продолжить прогулку с горячим напитком в руках. Я подошла к будочке с кофе и встала в небольшую очередь перед кассой. Передо мной стояла девушка с тёмными волосами и смуглой кожей, которая ярко выделялась на фоне осеннего парка. Она разговаривала по телефону и её голос звучал слишком громко и возмущённо.

Когда девушка подошла к кассе, она заказала напиток и начала искать наличные. В конце концов, она призналась, что забыла кошелёк дома, и отказалась от своего заказа. Не знаю почему, но мне стало жаль её, и я решила сделать что-нибудь хорошее.

— Посчитайте, пожалуйста, счёт для этой девушки, включая мой. Я оплачу её кофе, — обратилась я к бариста.

Девушка повернулась ко мне, и её карие глаза широко раскрылись от удивления.

— Благодарю вас, но не стоит так тратиться. Я могу оплатить кофе сама. Просто я забыла кошелёк дома, — виновато и смущённо сказала она. — А карту я ещё не успела подключить к телефону.

— Не нужно смущаться и оправдываться. Три доллара — это не такая большая сумма, — я улыбнулась незнакомке и протянула ей стаканчик с кофе. — Я хочу вас немного порадовать и сделать этот день лучше.

— Вы очень кстати, — в голосе девушки послышались усталые и грустные нотки. — Мне сегодня как никогда плохо.

— Что-то случилось? — спросила я, взяв свой кофе и отходя в сторону.

— Я бы так не сказала. Просто небольшой кризис личности, — девушка одарила меня дружелюбной улыбкой. — Ещё раз благодарю вас за кофе. Для меня было бы невыносимо не выпить кофе в парке, ведь это единственное, что напоминает мне о прошлой жизни.

— А что с вашей жизнью сейчас не так?

— Всё так. Просто есть некоторые вещи, которые не дают мне покоя. Но довольно о моих проблемах. Не совсем правильно рассказывать о личных проблемах незнакомому человеку.

— Как раз вы сейчас обратились по адресу. У меня есть квалификация психотерапевта, поэтому я смогу вас понять.

— Правда? А вы, случайно, не знаете Рэйчел Торн?

— Рэйчел? — теперь пришла моя очередь удивляться. — Знаю. Она помогает мне с пациентом и временно приютила меня у себя. А вы откуда её знаете?

— Мы с ней пять лет делили общую комнату, а затем ещё год снимали одну квартиру на двоих, пока я с сестрой не переехала в собственное жильё, — девушка широко улыбнулась и протянула мне руку. — Стефани Пайнс.

— Вы Стефани? Подруга Рэйчел? — я стала осматривать девушку. — Рэйчел мне столько о вас рассказывала и о ваших с ней приключениях.

— Надеюсь, она не рассказала вам о наших Хэллоуинских вечеринках? — девушка громко засмеялась, а её щёки смущённо покраснели.

— Нет. Она лишь обмолвилась, что на позапрошлый Хэллоуин она вытащила вас в клуб, где вы хорошо повеселились, после чего вы куда-то пропали и бросили её одну.

— Всё было немного иначе, но давайте не будем об этом. Могу я узнать ваше имя?

— Меня зовут Оливия Уильямс. Но вы можете звать меня Лив.

— В таком случае, Лив, предлагаю перейти на «ты».

— Согласна, — я пожала мягкую ладонь девушки. — Стефани, Рэйчел сказала, что вы с профессором Уайтом сейчас в отношениях. Это правда?

— Ты знакома с Дэмианом? — глаза девушки широко открылись, и в её взгляде был явный испуг.

— Лично я не знакома с профессором, но я много слышала о нём в Стэнфорде. Он же легенда всего научного сообщества. Он так молод, а уже успел столько всего сделать для науки и внёс огромный вклад в развитие американского научного сообщества.

— Дэмиан довольно активный и амбициозный, — я заметила, как глаза девушки засверкали при упоминании профессора. «Значит, Рэйчел не врала, когда говорила об их безумной и безграничной любви друг к другу».

— Как ты можешь описать профессора Уайта? Какой он по жизни, а не в университете?

— Не знаю, как в науке, а по жизни он довольно своенравный и порой упёртый. Но не смотря на это, он безумно внимательный и благородный. Таких, как он, один на миллиард людей, — Стефани говорила это с такой нежностью, что я невольно позавидовала столь ярким эмоциям у неё. — Я его люблю всего и всецело. Со всеми его плюсами и минусами.

— А у профессора есть минусы?

— Есть. Но я оставлю эту тайну при себе, — Стефани смущённо засмеялась. — Дэмиан не любит, когда я о нём говорю с кем-то.

— Стефани, Рэйчел немного рассказала мне вашу с профессором историю. И у меня возник профессиональный вопрос, который я не решалась задать Рэйчел.

— Вот как? Рэйчел тебе о нас рассказала?

— Ничего плохого! Лишь то, что вы оба пережили множество проблем как физического, так и психологического плана, но в итоге обрели себя и приняли все стороны друг друга.

— Всё так и есть. Я долго бежала от этих чувств и сторонилась их, но в итоге я поняла, что не смогу без него.

— Стефани, можно всё же задать свой вопрос?

— Давай.

— Как ты поняла, что именно профессор Уайт твоя любовь? И как ты смогла понять, что ты его принимаешь полностью, со всеми его особенностями и какими-то недостатками?

— У нас с Дэмианом довольно странные отношения, — Стефани заметно смутилась. — Я не могу тебе описать всего, но одно я могу сказать тебе точно. Если тебе комфортно с человеком, и ты при нём можешь быть самой собой, то это явный повод задуматься. Если ты почувствуешь, что ты готова кинуться в омут с головой ради него, что ты готова простить ему всё и принять любую правду о нём, то это однозначно твой человек.

— Ты испытала нечто подобное с профессором?

— И испытываю до сих пор. Вл… — Стефани осеклась, чем немного озадачила меня. — Дэмиан — это всё, о чём я могу мечтать, и он единственный, кто мне нужен.

— Спасибо тебе за столь явное откровение. Не каждый решится откровенничать с незнакомым человеком.

— Лив, я чувствую, что ты чем-то обеспокоена. Могу я тебе чем-то помочь?

— У меня небольшие проблемы с пациентом, которого я пытаюсь спасти.

— Вот как? И что у тебя за проблемы?

— Сложно рассказать в двух словах. Там довольно запутанная история.

— Если у тебя есть желание и время, то я готова выслушать её, — сказала Стефани.

Мы со Стефани ещё несколько часов бродили по осеннему парку, и я поведала ей историю о Скотте и его проблеме. Я рассказала ей о нашем с Рэйчел плане и о том, как я воплотила его в жизнь. Закончила я свой рассказ тем, что у Скотта появились видения, и теперь я должна всеми силами расшифровать эти непонятные послания его подсознания.

— И вот теперь я вышла от Скотта и думаю, что мне делать со всем этим дальше.

— Я правильно поняла, что этот Скотт видит после того приступа видения?

— Именно. И он видит это «божество», которое связано как-то с огнём и с его стремлением всё уничтожить.

— Звучит жутко. Но знаешь, что я могу тебе сказать?

— Что? — спросила я.

— Что ты права в том, что эти видения что-то значат и что-то важное.

— Мне кажется, что мне надо понять, кого он видит в своих видениях и что это «божество» олицетворяет или значит.

Стефани задумалась, а затем с широкой улыбкой произнесла:

— И я могу тебе в этом помочь.

— Ты мне поможешь? Каким образом?

— Как ты сама заметила, я состою в отношениях с именитым профессором истории. Я могу поговорить с Дэмианом на этот счёт и узнать, что известно ему о подобных божествах.

— То есть, ты попросишь помощи у профессора Уайта? — воскликнула я, не веря своей удаче. — Я не хочу отвлекать профессора от его дел.

— Поверь, если Дэмиан будет занят, то он сам откажет. Но если у него будет на это время, то он обязательно поможет тебе.

— Стефани, я не могу передать тебе свою благодарность.

— Считай это моей платой за твой кофе, — девушка подняла вверх стаканчик в своих руках. — Я сообщу тебе, как только поговорю с Дэмианом. Я думаю, он лично захочет с тобой поговорить в случае чего.

— Я не могу поверить, что увижу самого профессора Уайта! — я стала испытывать жуткое волнение. — Он точно не будет нагружен моими проблемами?

— Я узнаю у него, но могу тебя заверить, Дэмиан всегда поможет, если у него будет возможность.

Мы со Стефани провели ещё несколько часов в непринуждённой беседе, а затем разошлись. Я не могла поверить, что познакомилась с лучшей подругой Рэйчел и с возлюбленной профессора Уайта.

Стефани пообещала устроить нам встречу и помочь с моей проблемой, связанной с божествами и видениями Скотта. Я всё ещё не могла прийти в себя от такого удачного стечения обстоятельств и, пребывая в прекрасном расположении духа, направилась в сторону квартиры Рэйчел.

Спустя пару дней мне позвонила Стефани и сообщила, что профессор Уайт готов мне помочь. Он будет ждать меня в своём университете для личной встречи. Я всё ещё не могла поверить, что увижу профессора Уайта и смогу поговорить с ним лично. Собравшись как можно лучше, я отправилась в Колумбийский университет в назначенное время.

Предъявив свой пропуск студента Стэнфорда, я без проблем прошла в университет. С трудом, но я нашла нужную аудиторию и дрожащими ногами вошла в комнату. Там никого не было, кроме одинокой мужской фигуры за преподавательским столом. Мужчина был одет в безупречный брючный костюм, его тёмные волосы аккуратно спадали на глаза, а взгляд был опущен на бумаги на столе. Я медленно направилась к профессору, пытаясь унять дрожь.

Когда я подошла к столу, профессор поднял на меня свои пронзительные и насыщенные зелёные глаза. Я никогда не видела таких глаз. Теперь я понимала, о чём говорила Рэйчел, описывая взгляд профессора Уайта. Я стояла перед ним полностью парализованная и растерянная, не в состоянии произнести ни слова.

— Мисс Уильямс, если я не ошибаюсь? — в пустой аудитории раздался бархатный и величественный голос.

— Да, это я. А вы, должно быть, Дэмиан Уайт. Профессор Уайт, для меня огромная честь познакомиться с вами лично.

— Вот как? Вы знаете, кто я?

— Конечно! Вы же известный научный деятель. У вас столько заслуг и наград перед американским научным сообществом, что всех и не перечислить.

— Не сказал бы, что мои заслуги так уж велики и знамениты, но кое-чем я всё же успел запомниться, — губы профессора дрогнули в лёгкой улыбке. — Как я понял, вы познакомились со Стефани и сейчас живёте с Рэйчел, которая вам помогает в работе.

— Всё верно. Я случайно встретила вашу девушку и узнала от неё о вашей связи. Я не хотела вас беспокоить или напрягать своими делами. Стефани сама предложила мне помощь.

— Не стоит вам оправдываться передо мной. Стефани всё мне рассказала. Я буду рад немного поучаствовать в вашем важном деле.

— В таком случае, профессор, сможете ли вы мне помочь в одном вопросе?

— Что за вопрос?

— Я получаю научную степень по психологии в Стэнфорде. Моя диссертация посвящена изучению пациентов с глубокой амнезией и разработке метода помощи таким пациентам. Мой научный руководитель отправил меня сюда, чтобы я применила свою теорию на практике с одним тяжёлым пациентом. Этот молодой человек на первый взгляд кажется совершенно нормальным. Если не считать его амнезии, он не заслужил находиться в психиатрической клинике, и я всеми силами стараюсь помочь ему покинуть стены лечебницы.

— Вот как? Если он нормальный, почему его до сих пор держат в клинике?

— Потому что ему некуда идти. И он сам боится выходить в большой мир, боясь отсутствия собственной личности внутри себя.

— Так вы хотите вернуть ему память, чтобы вернуть его к нормальной жизни?

— До недавнего времени я хотела вернуть ему память, но теперь… — я замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.

— Что теперь? Что вы хотели сказать? — профессор пронзил меня настолько пристальным взглядом, что мне стало не по себе, а по телу прошлась дрожь.

— Я не думаю, что мне стоит об этом распространяться, профессор. Это было бы крайне непрофессионально с моей стороны.

— А мне кажется, что мне можно доверять. Вы можете смело рассказать мне всё, что хотели сказать ранее, — пронзительный взгляд профессора прожигал меня насквозь, и в один миг я прониклась к профессору сильным доверием и решила доверить ему свои секреты.

— Мне кажется, что в Скотте что-то запрятано. Его амнезия защищает его от самого себя. А внутри него может прятаться что-то страшное и опасное. Поэтому его забытая личность должна оставаться где-то далеко, без возможности выйти наружу. Скотт итак неплох, даже без воспоминаний. Некоторые его мысли и действия пугают меня и дают мне основания защищать его от самого себя.

— Хм, — профессор Уайт нахмурился и странно посмотрел на меня. — Возможно, вы правы, и этой личности лучше оставаться в своём «сундуке». Ваше стремление помочь этому парню похвально, но могу ли я дать вам совет?

— Какой?

— Если вы не хотите возвращать этому парню память, то будьте готовы к тому, что он не будет полноценным и до конца счастливым человеком. Но если вы желаете ему счастья и добра, то вы должны вернуть ему его личность.

— Но что, если я верну кого-то страшного, кто будет пугать меня и делать зло?

— Не стоит заранее вешать ярлыки на людей, мисс Уильямс, — профессор посмотрел на меня своим гипнотическим взглядом. — Ответьте мне честно. Что вы чувствуете к этому пациенту? Верите ли вы, что он может быть злым и опасным?

— Нет, профессор Уайт, я не верю в это. Я не вижу в Скотте злодея или одержимого идеей убийств маньяка. Даже если ему и видятся эти видения, и он получает удовольствие от них, это не значит, что он одержимый маньяк. Я в это не верю.

— В таком случае, я бы настоятельно советовал вам придерживаться этого мнения и полностью опираться на него при общении с этим парнем, — глаза профессора внезапно приобрели странный отблеск, и я почувствовала лёгкое головокружение.

— Да, профессор. Я так и сделаю.

— Рад это слышать, — профессор мгновенно стал самим собой и спросил: — Так что у вас был за вопрос ко мне?

— Профессор, я знаю, что вы в основном специализируетесь на средневековой истории. Но, может быть, вы знаете что-то о божествах?

— О божествах? О каких конкретно?

— Меня интересуют божества, связанные с огнём и подчинением огня.

— Даже так? Зачем вам эта информация?

— У моего пациента после того, как он увидел горящее здание, возникают видения. В них он видит какое-то божество, которое якобы подчиняет себе огонь или связано с огнём. Вот я и подумала, что это может быть за божество и почему Скотт видит его теперь.

— Я немного знаю о божествах, — профессор Уайт задумался и напрягся. — Самым первым и главным божеством является сам Дьявол. Он повелевает адом и, следовательно, адским огнём. В истории человечества было множество божеств, кто повелевал огнём и был с ним связан. Например, в греческой мифологии огнём заведовал Гефест, но в свою очередь Прометей завладел божественным огнём и даровал его людям. В древнеримской мифологии существовал бог всеразрушительного огня — Вулкан. А в скандинавской мифологии богом огня был также бог коварства и обмана Локи.

— Постойте. Как Локи связан с огнём? Ведь, насколько я помню, он был богом коварства и обмана, а его брат ведал молниями.

— Вы это решили, посмотрев современные фильмы?

— Честно говоря, я смотрела «Мстителей» и все части «Тора». Поэтому и думала, что Локи не может быть связан с огнём.

— На самом деле в кино все исказили. Изначально Локи был богом огня, а не коварства. Он был сыном ледяных великанов Ётунхейма, а если быть точнее, королей-великанов Фарбаути и Лаувейи. Когда Один убил его отца, мать Локи подкинула младенца в Асгард, а сама решила покончить с собой.

Так что Локи изначально обладал силой огня и был богом огня. А уже потом его сложный характер и бунтарская натура привели к тому, что он стал богом коварства и обмана.

— Даже так? А что насчёт других богов? Какие ещё боги были связаны с огнём?

— Есть ещё индийский бог Агни, но он внешне совсем не похож на человека. По преданиям у него две головы и множество рук.

— Нет. Это точно не то, что видит Скотт.

— Есть ещё бог огня Арат. Это божество иранской мифологии, которое изображается в виде трёх существ, олицетворяющих три пути любого живого существа.

— Нет. Тоже не то. Какие боги имеют более человеческий вид?

— Гефест, Прометей, Люцифер, Локи, Решеф, Сварог — профессор задумался. — Вроде так. Но я могу ошибаться. Я не сильно специализируюсь на мифологии.

— Но ваши знания в этой области явно выше моих. Профессор, как вы думаете, что может объединять всех этих божеств?

— Мы привыкли считать, что огонь — это зло и это плохо. Но в древности люди считали его очищающим и благословенным. Все божества огня олицетворяли чистоту и очищение. То есть избавление от зла, даже через всепоглощающий огонь.

— Значит, огонь олицетворял не зло, а очищение?

— По общему представлению древних народов — да. Так было принято считать в древние времена.

«Значит, Скотт видит не огонь, который всё вокруг уничтожает. Возможно, его видения олицетворяют какое-то очищение и защиту от чего-то плохого. Вдруг парень до своей амнезии защищался от чего-то негативного, но в итоге не справился и потерял память. Тогда его подсознание этими видениями огня пытается защитить его и тем самым избавить от чего-то болезненного и тяжёлого».

Слова профессора Уайта сильно воодушевили меня и вселили надежду, что со Скоттом всё в порядке. Я не знаю, как описать нахлынувшие эмоции, но они точно заставляли меня двигаться дальше и ни в коем случае не сдаваться.

— Профессор, вы мне очень помогли. Я постараюсь строить лечение Скотта на немного других принципах.

— В этом я вас полностью поддерживаю. Не стоит делать поспешных выводов о человеке, пока не узнаешь его и не разберёшься в мотивах, что им движут. Всё может оказаться намного сложнее и неоднозначнее, чем вы могли предположить изначально.

— О чём вы? Что вы имеете в виду?

— Я говорю о том, что иногда стоит рискнуть, несмотря на страх и сомнения. Иногда нужно довериться своим чувствам, а не здравому смыслу.

«Стоп. Кажется, профессор Уайт цитирует Стефани. Значит, они оба столкнулись с чем-то подобным в своих отношениях. Но что может быть опасного в жизни профессора истории и скромной девушки?» — подумала я.

Слова профессора насторожили меня, и в голове возникло множество вопросов. Я заинтересовалась историей профессора и его отношениями со Стефани. Позже я решила узнать об этом у Рэйчел.

Сейчас меня больше интересовали видения Скотта. Я решила не отвлекаться на посторонние вопросы и сосредоточиться на своих целях.

Профессор Уайт снова посмотрел на меня строгим взглядом и спросил с ухмылкой:

— О чём задумались?

— О ваших словах, — я попыталась изобразить уверенность на лице. — Вы считаете, что видения Скотта могут означать очищение огнём, а не его желание навредить и творить зло?

— Я лишь предположил такую возможность. Но я не могу быть уверен в этом. Согласно теории вероятности, нельзя исключать ни одну из возможных версий.

— Вы правы, профессор. Но всё же, какую из версий вы считаете наиболее вероятной?

— Мисс Уильямс, моё мнение не должно играть для вас решающую роль. Вы должны опираться на своё мнение и ощущения.

— И всё же, профессор Уайт, я бы хотела услышать ваше мнение.

— Если для вас это так важно, то я считаю, что ваш пациент не может быть чем-то злым и уж тем более он не может быть одержим идеей убийства. Поверьте, я в этом разбираюсь.

— Откуда у вас такие глубокие познания в таких вопросах?

— У меня был небольшой опыт в подобных ситуациях.

— И что это был за опыт?

— Эта тема немного личного характера, поэтому я бы не хотел вдаваться в подробности перед вами.

Профессор сверкнул своими изумрудными глазами и улыбнулся мне.

— Надеюсь, вы не в обиде на меня.

— Профессор Уайт, я безмерно благодарна вам за эту встречу и вашу помощь. С чего мне обижаться на вас?

— Мне показалось, что вы немного расстроились моим нежеланием откровенничать с вами.

— Это лишь банальный человеческий интерес и стремление узнать немного больше, чем полагается, — я попыталась перевести свой вопрос в шутку, чтобы не вызвать у профессора негативных эмоций.

— В таком случае, я могу попрощаться с вами и пожелать вам удачи в вашей работе.

— Спасибо, профессор Уайт. Я ваша должница.

— Я бы хотел напоследок дать вам совет. Будьте всегда верны себе и никогда не сдавайтесь. Даже если кажется, что весь мир против вас, и вас будет одолевать страх и сомнения, никогда не поддавайтесь им. Полагайтесь на себя и свои внутренние ощущения.

Профессор как-то странно посмотрел на меня, а затем своим обычным строгим тоном произнёс:

— Всего вам доброго, мисс Уильямс. Удачи вам в вашем деле и всего наилучшего вашему пациенту.

Когда я уходила от профессора Уайта, я ненароком кинула на него взгляд. Не знаю почему, но профессор вызывал во мне странные чувства. Словно в нём самом было что-то таинственное и сильное. Взгляд его пронзительных глаз я запомню надолго, а его невероятную энергетику я буду ощущать ещё долгое время.

Когда я выходила из аудитории, краем уха я услышала напряжённый и странный тон профессора:

— Грета, я надеюсь, у тебя для меня хорошие новости, и я не буду разочарован. Ты знаешь, что стоит на кону, и то, что всё это должно остаться в стороне от Стефани и её семьи.

Глава 6

После разговора с профессором я была в замешательстве. Его слова, его взгляд — всё это оставило глубокий след в моей душе. Я знала, что он обаятельный и привлекательный мужчина, но чтобы настолько сильно притягивать и располагать к себе…

Я не могла перестать думать о нашей встрече с профессором Уайтом. Даже сидя в своём автомобиле, я всё ещё прокручивала в голове наш разговор. Что он имел в виду, когда говорил о необходимости быть верной себе, полагаться на свои ощущения? Вопросов стало даже больше, чем до встречи с ним.

Этот мужчина был загадкой и сильным манипулятором. Я сама не понимаю, как рассказала ему то, что не должна была. Это врачебная тайна, а я слишком активно обсуждаю своего пациента с посторонними людьми.

Я решила быть осторожнее и больше не допускать подобных разговоров о Скотте и его состоянии с кем-либо.

Вечером я сидела дома, склонившись над блокнотом. Как обычно, я пыталась разобраться в полученной информации. С первого курса меня учили делать логические выводы и находить связи между различными элементами загадки.

Сейчас я пыталась применить свои знания на практике, чтобы составить полную картину имеющихся у меня данных. Я была уверена, что Скотт что-то скрывает, и его память не случайно блокирует воспоминания. Возможно, профессор Уайт был прав, и память Скотта защищает его разум от тяжёлых воспоминаний. Но если это так, то, возможно, ему не стоит возвращать память, и лучше оставить его в неведении. Однако как тогда дать ему шанс жить дальше и быть полноценным?

Эти вопросы не давали мне покоя, но я старалась сохранять спокойствие. Рэйчел была занята, и я не стала ждать её возвращения домой. Отложив записи в сторону, я закуталась в одеяло и крепко заснула.

Через пару дней я сидела в гостиной Рэйчел и читала свою диссертацию. Сегодня я решила посвятить день изучению теоретических аспектов своей научной работы и немного углубиться в её содержание. Я всё ещё не могла определиться, как поступить со Скоттом и его памятью.

Раз за разом я напоминала себе, что я врач и должна помочь пациенту. В то же время моё внутреннее чутьё подсказывало мне, что нужно подождать и ещё раз всё обдумать. В такие моменты я вспоминала пронзительный взгляд профессора Уайта и его слова: «Будьте всегда верны себе и никогда не сдавайтесь. Даже если кажется, что весь мир против вас, и вас будет одолевать страх и сомнения, никогда не поддавайтесь им. Полагайтесь на себя и свои внутренние ощущения».

Я старалась прислушиваться к своим ощущениям, которые говорили мне, что нужно попытаться помочь Скотту, не возвращая его истинную личность. Я долго размышляла над этим, пока на моём телефоне не раздался входящий звонок.

— Оливия Уильямс слушает.

— Оливия? Я думал, это номер Шерил. — В динамике телефона я услышала незнакомый мужской голос.

— Вы ошиблись. Этот номер принадлежит не Шерил.

— А вы, случайно, не знаете Шерил Бёрнс?

— Бёрнс?

— Да. Мне этот номер дали как способ связи с мисс Бёрнс.

— Произошла небольшая путаница. Шерил Бёрнс — моя однокурсница. Мы вместе учимся, но я не знаю её номера телефона.

— Так вы вместе учитесь? — голос на том конце телефона стал игривым. — Значит, вы тоже психотерапевт?

— Всё верно. Я, как и мисс Бёрнс, имею квалификацию психотерапевта.

— Мисс Уильямс, верно?

— Верно.

— Вы случайно не проводите частные консультации? Я хотел обратиться к мисс Бёрнс, но, похоже, судьба послала мне вас.

— Не знаю, как судьба, но пока я не провожу сеансы с пациентами. Я временно живу в Нью-Йорке и пока работаю здесь.

— Мисс Уильямс, а вы планируете вернуться в Калифорнию?

— Планирую. А вы хотели записаться на сеанс?

— На самом деле, да. Мне посоветовали мисс Бёрнс, но мне кажется, что лучше обратиться к вам, раз вы появились у меня на пути.

— Скорее вы появились на моём пути. Вы позвонили мне, а не наоборот.

— Не отрицаю этого, — в телефоне раздался громкий мужской смех. — Так когда вы сможете меня принять?

— Ориентировочно через месяц. Ближе к Хэллоуину.

— Прекрасно! Я буду ждать нашей встречи, доктор Уильямс.

— Может, для начала вы представитесь?

— Я Том Однер. И я недавно переехал в Калифорнию.

— И у вас, мистер Однер, возникли проблемы? — голос парня и его манера общения вызвали во мне слабое недоверие к нему и к наличию у подобной личности психологических проблем.

— Возникли. А что вас так удивило? Вы же психотерапевт и должны, как никто другой, понимать трудности адаптации в незнакомом месте и незнакомом обществе.

— Я это понимаю, но, судя по вашей манере разговора, вы не страдаете застенчивостью и неуверенностью в себе.

— Но я страдаю небольшой паранойей и страхом начать обживаться на новом месте. Мне бы хотелось обсудить это со специалистом и избавиться от этого груза в душе. Признаюсь вам, я не привык быть слабым и чувствовать внутри себя слабости. Это немного не типично для меня.

— В таком случае, мистер Однер, я готова принять вас.

Не знаю почему, но история с этим парнем меня заинтересовала. К тому же, мне нужно было возвращаться к обычной деятельности и продолжать вести обычных пациентов. Финансовую сторону тоже никто не отменял, ведь я до сих пор стараюсь доказать своей матери, что могу самостоятельно о себе позаботиться.

— Тогда пообещайте набрать меня по этому номеру телефона, когда вернётесь в Калифорнию и будете готовы провести сеанс.

— Непременно, мистер Однер. Я вас обязательно наберу.

— Благодарю вас, мисс Уильямс. И я безмерно рад нашему знакомству.

— Взаимно.

— Всего вам доброго и доброй ночи.

— Доброй ночи, мистер Однер.

Я положила трубку и почувствовала смущение. Этот странный звонок от неизвестного парня вновь заставил меня тосковать по дому и моей прежней жизни. Я вспомнила свою спокойную и размеренную жизнь в Пало-Альто, свои сеансы психотерапии и научную деятельность. Мне безумно не хватало моих лучших друзей.

С самого детства у нас была своеобразная компания из трёх человек: меня, Сэма и Хлои. Мы подружились ещё со времён наших светских приёмов, которые устраивали наши родители. Их дружба сблизила нас, и мы стали лучшими друзьями.

Хлоя пришла в нашу компанию в средней школе. Она была из обычной семьи и не имела больших возможностей. В школе её пытались травить, но она всегда отвечала обидчикам в жёсткой манере. Её характер и сила духа меня поразили. Мы стали общаться, и вскоре я прониклась к ней симпатией. Наше общение становилось всё ближе, и вскоре Хлоя стала моей близкой подругой.

Когда Хлоя начала появляться со мной, её статус в школе возрос. Она стала популярной. Со временем мы стали ещё ближе и стали лучшими подругами.

Сэм, хоть и занимался футболом, проводил с нами много времени. У нас сформировалась своя компания. Позже мы втроём поступили в Стэнфорд.

Хлоя закончила факультет Лингвистики, мечтая стать журналистом в модном журнале. Сэм закончил факультет Киноведения и медиаведения и планировал стать известным кинорежиссёром.

Наша компания, несмотря на занятость каждого из нас, всегда находила время на встречи и совместное времяпровождение. Мне было грустно осознавать, что я ещё не скоро увижу своих близких друзей.

Загадки Скотта и мои сомнения по поводу него подначивали меня улететь в Калифорнию первым рейсом. Но я не могла бросить дело, не доведя его до конца. И я обещала помочь Скотту, поэтому не могла его бросить.

Всю ночь я мучилась от бессонницы, обдумывая варианты своих дальнейших действий. На рассвете мне пришла в голову безумная идея. Просчитав в голове примерный план действий, я наконец успокоилась и позволила себе заснуть.

Проснулась я, когда за окном были видны блики закатного солнца. «Я что, проспала весь день? Это ужасно!» — подумала я и в ужасе подскочила с кровати. В гостиной на диване сидела Рэйчел в домашнем виде и смотрела фильм, поедая мороженое из небольшого ведёрка. Она улыбнулась мне.

— Смотрю, кто-то вчера заработался. Добрый вечер, — Рэйчел усмехнулась, осмотрев мой сонный и помятый вид.

— Который час?

— Почти шесть вечера. Я недавно пришла домой и обнаружила, что ты всё ещё спишь. Я не стала тебя будить, решив, что тебе нужно отдохнуть после напряжённых дней.

— Дни действительно были напряжёнными, — я упала в кресло и раскинулась на нём.

— Ты голодна? Может, закажем китайской еды и посмотрим какой-нибудь романтический фильм?

— Если честно, то не откажусь, — перспектива такого вечера меня явно устраивала и даже была мне необходима. Я уже три недели жила в Нью-Йорке и за всё это время ни разу не позволяла себе подобных вольностей.

— В таком случае, ты заказываешь еду, а я выбираю фильм.

Я оформила доставку разнообразной китайской еды и небольшого десерта к ней. Рэйчел ещё долгое время щёлкала по списку фильмов в её телевизоре. Её выбор пал на «Сумерки», что сильно удивило меня. Когда наш заказ был доставлен, а охлаждённое вино было разлито по бокалам, мы засели за просмотр фильма.

Мы с Рэйчел дошли до третьей части этой истории, и в конце, когда герой делал предложение своей девушке, Рэйчел шмыгнула носом и вытерла рукавом глаза.

— Рэйчел, ты чего?

— Это так трогательно. Белла так долго боролась за Эдварда и так долго его добивалась, что в итоге он всё-таки сделал ей предложение.

— А ещё у них будет ребёнок, и все будут счастливы. Ты что, не видела этот фильм?

— Миллион раз видела, и каждый раз завидую и плачу от таких видов любви.

— Здесь всё показано слишком утрированно. Мы с тобой обе понимаем и знаем, что такого не может быть в реальной жизни.

— Почему это? — Рэйчел перестала шмыгать носом и удивлённо посмотрела в мою сторону.

— Как почему? Сама посуди. Как столетний вампир может полюбить обычную девчонку, которая ещё и изменяет ему с оборотнем?

— Белла не изменяла ему, — Рэйчел сильно нахмурилась и недовольно скривилась, — Она просто думала, что их с Эдвардом отношения обречены. Вот она и переключила своё внимание на другого, желая заполнить пустоту внутри себя.

— Это довольно эгоистично с её стороны. Она, получается, морочила голову одному парню, любя другого. Неудивительно, что оборотень её возненавидел в один момент.

— Но он её не бросил и защищал до последнего. Что делает его благородным и наиболее надёжным вариантом, чем Эдвард.

— Так ты на её месте выбрала бы волка, а не вампира? — мне стало безумно интересно узнать мнение подруги на этот извечный вопрос.

— Да! Он красив, он спортивный, он активный, надёжный и самое главное тёплый, — Рэйчел засмеялась, — И не убивает без надобности. Он во всём выигрывает у вампира.

— А как же вечная жизнь и вечная молодость?

— Так оборотни могут замедлять своё старение. Джейкоб об этом потом расскажет, когда запечатлится с Рэнесми.

— О, Боже, — я закатила глаза в слабом приступе недовольства, — Так ты у нас поклонница оборотней.

— Если честно, то я больше по вампирам. Я роман Стокера читала раз десять и другие книги про вампиров. Никогда не забуду, как Дэмиан пришёл ко мне и представился Владом Цепешем, представляешь?

— Кем он представился?

— Знаешь, как я познакомилась с парнем Стефани? — Рэйчел осушила свой бокал, и её речь стала заметно невнятней, — Её похитил брат Дэмиана и увёз в Европу. Она была приманкой для профессора в стремлении его брата лишить того власти.

— Власти? Какой ещё власти?

— Ой, — видимо, пьяный разум Рэйчел слегка прояснился, и она вспомнила, о чём говорила. — Я не буду тебе всего рассказывать. Просто знай, что у Дэмиана довольно странная семья, и он сам по себе загадочная личность.

— А как вы познакомились?

— Как я уже говорила, Стефани похитил брат Дэмиана. А я прикрывала её перед семьёй, не зная, что с ней на самом деле случилось. Однажды ко мне на приём записывается парень по имени Влад Цепеш. Я усмехнулась, подумав, что сам Дракула хочет ко мне прийти.

— Дракула?

— Ты не знала, что настоящее имя Влада Дракулы — Влад Цепеш Третий?

— Нет, не знала. И что было потом?

— Потом ко мне на приём пришёл довольно статный и видный мужчина с пронзительным взглядом, который не оставляет тебе шансов не покориться ему.

— Это был профессор Уайт?

— Он самый. Пытался строить из себя независимого детектива и узнать всё о Стефани. Но как бы он ни скрывал свои эмоции и чувства, я сразу их увидела в нём. Он тем самым себя выдал. Особенно когда спросил меня, всё ли потеряно у мисс Пайнс и её профессора. — Рэйчел усмехнулась и пьяно произнесла: — Какие же они оба дураки.

— То есть профессор назвался именем самого известного вампира в истории человечества? Но зачем?

— Я сама задаю себе этот вопрос до сих пор. Может, у него такой юмор.

— А ты не спрашивала саму Стефани, зачем он так поступил?

— Нет. У нас до сих пор не было возможности поговорить об этом.

— Как это странно и удивительно. Он не кажется мне слабой личностью, чтобы прикрываться образом сильного и всемогущего персонажа. — Я включила свою профессиональную логику и попыталась найти логическое объяснение такому странному поступку профессора.

— Здесь дело в другом. Дэмиан любит Стефани, а она любит его. Он потерял многое в жизни и боялся потерять её. Поэтому после того, как Стефани отвергла профессора Уайта, он решил больше не подпускать её к себе. Но в итоге чувства взяли вверх, и они оба поняли, что друг без друга им никак. Удивительно, как Стефани повезло иметь двоих видных мужчин рядом с собой, но быть влюблённой только в одного из них.

— Двух? А кто второй?

— Её бывший босс и её кузен Джеймс Райт.

— Джеймс Райт?! Он же сотрудничает с моими родителями! И я помню его ещё с тех времён, когда он был молодым и довольно привлекательным парнем.

— Он и сейчас вполне ничего, — глаза Рэйчел загорелись странным отблеском. — Я бы сказала, очень даже ничего.

— Ты знакома с ним?

— Да, и довольно хорошо. Мы поддерживаем общение и дружеские встречи.

— Стоп… — я широко открыла глаза, и мне пришла безумная догадка. — Ты спишь с Джеймсом Райтом?

— Не часто, — Рэйчел замялась. — Но это сугубо взаимный интерес без каких-либо обязательств.

— Вот это да! Ты спишь с Джеймсом Райтом, которого я маленькой девочкой часто пожирала глазами.

— Сколько у вас разница в возрасте?

— Мне двадцать семь, а ему… — я задумалась. — Вроде тридцать пять должно быть.

— А когда ты в последний раз его видела?

— Больше десяти лет назад. Мне было пятнадцать, а Джеймс приехал на приём моих родителей в качестве их партнёра. Я увидела этого молодого и невероятно красивого парня с его невозможной спортивной фигурой, и вновь размечталась о нём. Позже всё прошло, но тогда мне казалось, что это предел моих мечтаний и мой идеал.

— Ха! Я и сейчас так думаю о нём, — голос Рэйчел стал слишком неразборчивым.

— Значит, ты всё же неравнодушна к Джеймсу и спишь с ним не только из своих нужд.

— Нет. Он значит для меня больше, — голос Рэйчел дрогнул. — Но это не взаимные чувства. Мне нельзя давать им волю и показывать своё истинное отношение к нему.

— С чего ты это взяла? Вдруг он тоже неравнодушен к тебе?

— У него сейчас есть другая женщина, — Рэйчел потянулась за бутылкой на столе и налила себе очередной бокал вина. — И скажу тебе честно, она довольно эффектная.

— Однозначно, ты ей ни в чём не уступаешь. Я уверена.

— Спасибо, Лив. Ты единственная, кто узнала эту тайну.

— И я унесу её с собой в могилу. Тем более я вскоре планирую вернуться домой.

— Уже? А как же Скотт и твоя работа здесь?

— Мне кажется, Скотту я могу помочь немного нестандартным методом. И я смогу для него сделать то, о чём он и просил меня.

— И о чём же?

— Вытащить его из плена стен клиники и дать ему полноценную и нормальную жизнь.

— Ты вернула ему воспоминания?

— Нет, и на самом деле не очень хочу это делать. Я решила помочь ему немного иначе.

— И как ты собралась ему помочь?

— Я сделаю ему документы на совершенно нового человека и заберу его с собой в Калифорнию. На какое-то время оставлю его у себя, а затем он сможет наладить свою жизнь и уйти в свободное плавание.

— Ты хочешь забрать Скотта с собой? Но как? Ты разве не боишься его потерянной личности и его нестабильного состояния?

— Я не боюсь его, — мой голос был, как никогда твёрд и уверен. — И я не считаю Скотта нестабильным. За пределами клиники он вполне вменяемый и нормальный человек. К тому же мне кажется, что как только он вернётся к нормальной жизни, его память сама по себе начнёт возвращаться к нему.

— Довольно рискованная авантюра, скажу я тебе.

— Может быть. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — я одним глотком осушила свой бокал и улыбнулась самодовольной улыбкой. — Осталось решить вопрос с документами для Скотта, и можно будет его забрать из этого Ада.

— Так ты точно решила его забрать к себе домой?

— Точно. Рэйчел, я не могу это объяснить, но этот парень меня чем-то зацепил, и я чувствую, что должна ему помочь и не бросить его.

— Если так, то я могу тебе помочь.

— Помочь? Как?

— Ты сказала, что тебе нужны документы на новую личность Скотта. Так?

— Так. К чему ты ведешь?

— У меня есть один клиент, который занимается подобной деятельностью. Так вот, я могу попробовать с ним договориться о документах для Скотта. Он делает всё достоверно, что ни одна инстанция не отличит их от оригинала.

— Рэйчел, откуда у тебя такие знакомые?

— В этой жизни нужно быть готовым ко всему. Оставь мне все данные Скотта и самое главное его фотографию.

— У меня нет его фото! Хотя, подожди. В личном деле, по-моему, было одно.

— Тебе надо написать все его данные: фамилию, дату и место рождения и всю остальную информацию. Остальное всё сделает Брэдли.

— Брэдли? Кто такой Брэдли?

— Как я сказала, он мой пациент, который занимается не совсем легальным бизнесом.

— И откуда у тебя такие пациенты?

— Не могу сказать. Он просто однажды пришёл ко мне на приём со своими душевными ранами и чересчур активной паранойей, что не давало ему нормально жить. Я ему помогла, на что он пообещал помогать мне, если понадобится.

— Ты полна сюрпризов. Тогда я тебе в ближайшее время дам все необходимые данные. И, Рэйчел, я готова заплатить больше положенного, чтобы это всё осталось только между нами.

— А как иначе? Такие вещи не принято афишировать в обществе, — Рэйчел вновь взяла свой бокал с вином и протянула его в мою сторону. — Тогда за успех твоего плана и его удачный исход?

Спустя несколько дней я передала все необходимые данные Рэйчел и стала ждать готовые документы. На их изготовление должно было уйти около недели, поэтому всё это время я делала вид, что ничего страшного и опасного не происходит. — За успех, — проговорила я и звонко ударила краем своего бокала об бокал Рэйчел.

Я продолжала свои сеансы со Скоттом, мы вели с ним совершенно стандартные беседы. Я видела, как он воодушевляется при каждом моём появлении и как удручается при нашем расставании. Всё это дало мне основания ещё больше желать его скорейшего освобождения.

Сегодня у меня не было никаких планов, и я решила провести весь день перед ноутбуком. Я пыталась править свою диссертацию и делать в ней какие-то важные пометки. В этот момент раздался слабый звук удара о дверь, который оповещал о пришедшем госте.

— Кто там?

— Рэйчел, это я, — за дверью послышался тихий и неуверенный голос Стефани. — Мы можем поговорить?

Голос девушки был мёртвым и безжизненным. Я поспешила открыть дверь, и как только мы встретились взглядами, мягко произнесла:

— Я хоть и не Рэйчел, но тоже могу поговорить с тобой.

— Лив? Я не знала, что ты дома, — Стефани сильно растерялась и теперь стояла с потерянным лицом. — А где Рэйчел?

— На очередном свидании. Точнее сказать, на личной консультации. У тебя что-то случилось?

— Нет. Всё в порядке. Я просто хотела поговорить с подругой о личном.

— О личном? Я напомню тебе, что я имею такую же квалификацию психотерапевта, что и Рэйчел. И в отличие от неё, я буду беспристрастна к тебе.

— В каком смысле?

— Рэйчел твоя лучшая подруга, поэтому для неё ты, в первую очередь, близкий человек, а не пациент. Она не всегда может трезво оценить твои проблемы и твоё состояние из-за своей эмоциональной привязанности к тебе.

— А ты, значит, можешь?

— Предполагается, что так, — я отошла в сторону, пропуская Стефани в квартиру. Девушка неуверенным шагом зашла внутрь и проследовала в гостиную. Я поспешила проследовать за Стефани и вскоре заняла место напротив неё и пристально посмотрела в её пустые глаза. — А теперь расскажи, что тебя мучает.

В итоге Стефани высказала мне свои опасения по поводу потери себя. Она считала, что из-за того, что она не работает и не может найти своё дело, она теряет себя как личность. Члены её семьи и её близкие люди все были заняты делами и занимались активной деятельностью. Стефани же сидела дома и не могла понять, чего она хочет от жизни, а самое главное, как этого добиться.

Я слушала её максимально внимательно, прикидывая в голове подобную ситуацию. Когда рассказ Стефани был закончен, я смирила девушку строгим и профессиональным взглядом любого психотерапевта.

— Тебе надо понять, что у каждого свой путь. Не думай, что ты чем-то хуже других или в чём-то уступаешь своим близким. Ты по-своему уникальна, и в любом случае в тебе есть что-то неординарное и индивидуальное.

— Я это знаю. Но моя индивидуальность очень отличается от индивидуальности моих близких. Сейчас я чувствую себя потерянной и не могу найти своё место в жизни.

— Зачем ты сравниваешь себя с ними? Каждый из вас, несмотря на родство и тесную связь, — отдельная личность. Ты не исключение, Стефани. Поэтому я бы посоветовала тебе проработать эти моменты с Рэйчел на сеансах психотерапии.

— Ты думаешь, мне нужно пройти психотерапию? Это значит, что я сошла с ума?

— Нет! Что ты! Я хотела сказать, что иногда нам нужен взгляд со стороны, чтобы найти способ решения наших проблем. Не стоит всё держать в себе. Делясь болью и переживаниями с кем-то, мы освобождаем место для более светлых и счастливых воспоминаний.

Стефани усмехнулась, а её взгляд стал насмешливым и тёплым.

— Как это забавно выглядит со стороны.

— Что в этом забавного?

— То, что я точно так же говорю своим близким. — Стефани улыбнулась тёплой и искренней улыбкой.

— Правда?

— Вначале наших отношений Дэмиан был довольно скрытным. Я говорила ему точно такие же слова, желая забрать часть его боли и переживаний. Как видишь, этот метод оказался довольно эффективным.

— Что даёт мне основания ещё раз посоветовать тебе поговорить с Рэйчел обо всех своих переживаниях. Но попробуй поговорить не с лучшей подругой, а с психотерапевтом.

— Я подумаю над этим. — Стефани задумалась, будто что-то обдумывая у себя в голове. — Спасибо, Лив. Ты немного помогла мне.

— Не за что. Напоследок я должна была сделать доброе дело, чтобы отплатить тебе и профессору за вашу помощь.

— Напоследок? Ты уезжаешь?

— Да. Я планирую через неделю вернуться домой. Честно говоря, я соскучилась по своему дому и своим друзьям. И у меня скопились некоторые дела дома.

— В гостях хорошо, а дома лучше. Верно?

— Верно.

— А что со Скоттом? Ты решила оставить работу с ним?

— Нет. Я решила забрать Скотта с собой и временно приютить его у себя.

— Серьёзно? — Стефани вновь сидела с удивлённым лицом. — Ты заберёшь его с собой?

— А почему нет? Фактически, он здоров и его разум тоже. Он мыслит рационально, рассуждает трезво и довольно здраво. У него нет никаких проблем с социализацией в мире. Так зачем держать его взаперти, если перед ним открыт весь наш огромный мир?

— Даже не поспоришь на счёт этого. — Стефани глубоко вздохнула и встала со своего места. — В таком случае, было приятно познакомиться с тобой, Лив.

— Взаимно, Стефани. Передавай мои самые лучшие пожелания профессору Уайту.

— Обязательно передам. — Стефани замялась, а затем тихо произнесла: — Если тебе нужна будет помощь, ты смело можешь обратиться ко мне. Я не знаю почему, но мне кажется, что ты из разряда добрых и искренних людей, что довольно редкое явление в нашем мире.

— У меня возникло аналогичное мнение о тебе.

Впервые в жизни меня обняла малознакомая девушка. Я немного смутилась столь странному порыву, но поддержала её и обняла в ответ. Когда Стефани уехала, я вновь удивилась её рассказу о профессоре. Они оба явно что-то скрывали и не до конца были откровенны в своей истории. Но всё это сейчас было уже не важно. Сейчас меня волновала моя дальнейшая судьба, и моё возвращение домой, а также скорейшее освобождение Скотта из его «темницы» одиночества.

Глава 7