Бесплатный фрагмент - Леди не бывают стервами

Моисеева Ольга (Дара Преображенская)

«Леди не бывают стервами»

(Роман)

С Моисеева Ольга (Дара Преображенская), «Леди не бывают стервами», (роман), 2013 год.

Содержание
Стр

Глава 1 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 3

Глава 2 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 11

Глава 3 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 19

Глава 4 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 27

Глава 5 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 35

Глава 6 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 44

Глава 7 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 53

Глава 8 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 62

Глава 9 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — - 71

Глава 10 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 81

Глава 11 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 89

Глава 12 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 98

Глава 1

Светлана Кучерова считала себя обычной девчонкой, ничем не отличавшейся от остальных сверстниц её возраста. Худенькая, светловолосая, не слишком уверенная в себе. Вообще-то, на чём она серьёзно комплексовала это на своей внешности.

Каждый раз она с отвращением подходила к зеркалу, лишь из-за того, чтобы только нанести лёгкий макияж, причесаться или поправить блузку. Нос картошкой, море веснушек, большущий рот и редкие волоски ресниц.

«С такой внешностью меня вообще скоро нигде не будут принимать», — в отчаянии подумала девушка. Ей недавно исполнилось двадцать пять, а она до сих пор была не замужем.

Да и знакомые парни обходили её стороной, частенько заглядывавшись на более привлекательных подруг. Светлана уже как пол-года работала в интернате преподавателем. Видела, как детки корчат ей рожи, стреляют резинками, а недавно она вообще подслушала, что старшеклассницы называли её уродиной и «синим чулком». Сначала она обижалась, а затем закрылась в своей скорлупе, словно, в панцире, и не выглядывала оттуда. Внешне это выражалось в холодном взгляде её серых глаз и несколько высокомерном поведении.

Иногда она просто, как испуганный котёнок, залезала под одеяло в своей кровати и плакала.

«Ну, почему, почему меня так все не любят! Почему я такая некрасивая!», — плакала девушка.

Жила она одна в хрущовской пятиэтажке в квартирке, оставшейся от бабушки, которая умерла три года назад. О своей матери Светлана ничего не знала, говорили, что после родов она отказалась от дочери и уехала в неизвестном направлении. Затем дошли слухи, что мать Светланы трагически погибла, попала под поезд. При ней ничего не нашли только документы, сумку с несколькими бутылками водки. Возможно, в тот день — день своей смерти она собиралась на пирушку.

Говорили также, что в тот день она выглядела не лучшим образом, алкоголь изменил её внешность и облик. Кто отец Светланы, она так никогда не узнала. Да и к чему ворошить прошлое, когда уже ничего не изменишь?

Бабушку Света очень любила, любила слушать её сказки про принцесс, зверей. Любила сплетничать о жизни, потому что близких подруг у неё никогда не было. Она была серьёзной, не позволяя себе лишний раз улыбнуться, и это, возможно, отталкивало от неё людей.

Анна Николаевна — бабушка Светы в молодости очень любила театр, хотя в их маленьком городке никогда не было настоящего театра. Однако в любое свободное время она покупала билеты и возила Свету в Москву, на аттракционы, и они вместе ели ванильное мороженное.

Ох, какое оно было тогда вкусное!

После смерти Анны Николаевны двухкомнатная квартирка почти на самой окраине маленького провинциального городка под Названием Андреевск показалась Свете неуютным мрачным мирком, где любая вещь, где всё напоминало об её бабушке. Почему городок был назван Андреевском, никто доподлинно и точно не знал. Хотя, ходили легенды, что назван он был в честь Андрея Первознанного. Да Света, в общем-то, не очень интересовалась историей. Она любила читать книжки по магии, они завораживали её тем, что, читая их, Свете начинало казаться, что в жизни вообще не существует безвыходных ситуаций. Они оставляли в её душе надежду, пусть хоть какую-то даже небольшую крупицу этой надежды.

Проверяя стопки тетрадей своих учеников, Светлана часто отодвигала их в сторону и в качестве отдыха принималась читать. Ей так хотелось владеть этими неизвестными силами!

Правда, жизнь была слишком обыденна и скучна….впрочем, как всегда.

Света слышала о том, чтобы владеть магией, требуется специальное обучение у знающих адептов. Однако почему-то внутренне она чувствовала, что магом нужно родиться, и никакое обучение не заставит тебя им стать.

Она тщательно скрывала свой интерес к силам Природы, к магии, внешне же она производила впечатление обычной серой обывательницы, ничем не примечательной на первый взгляд. Своего рода, образ «серенькой мышки». И ей было противно вечно скрываться под этим образом, этой маской, потому что она чувствовала, если в один прекрасный день окружающие поймут, какая она, увидят её богатый внутренний мир, они просто сочтут её ненормальной.

Нор-маль-ность в глазах социума ассоциируется с незаметным существованием: нигде не высовываться, вести себя тихо, в рамках «приличия». А если тем более природа не наделила тебя яркой внешностью ты вообще обречена ходить «в подмётках» у тех, кто «зубами и клыками» завоёвывал себе место лидера, и может отныне командовать тобой.

Такие лидеры по сути и программируют социум.

Если тебе неуютно в таком социуме, не обессудь, изволь подстраиваться под него, иначе тебя быстро выпнут на задворки жизни, и будешь ты находиться там до скончания дней своих.

Не-нор-маль-ный — это значит мудрый, понимающий и видящий со стороны всю эту картину.

Проверяя тетрадки своих учеников, Светлана всматривалась в эти детские пока ещё каракули, ища в них хоть какие-то намётки этой «не-нро-маль-ности», но не находя их.

Ей становилось грустно, потому что в своём окружении она пока что была одна такая. Грустно, потому что каждый человек был бы рад найти своих единомышленников. А если их нет, совсем нет, за что тебе тогда зацепиться?

Она пробовала полазить по Интернету, поискать хоть какие-то зацепки, но безрезультатно. Пару раз ей попались сайты сект. Нет, увольте, к сектантству она совсем не стремилась. Слишком много была наслышана об этом. Слишком много судеб изломано, и ей становилось не по себе.

Она пыталась приглядываться к своим сверстникам: девушкам и парням, тоже как и она, недавно закончившим институты. Девушки мечтали о крутых бизнесменах с толстыми кошельками. А парни также гнались за деньгами. Они «гнули пальцы», издалека подсмеивались над ней, называли её «странной» и жили своей собственной жизнью.

Ей совсем не хотелось попасть на новогодний вечер в интернате, устраиваемый преподавателями совместно со старшеклассниками. Но в тот день директор Галина Петровна подошла к ней и властным голосом заявила:

— Ты должна пойти! И никаких отговорок, Кучерова, я от тебя не приму. Так и знай!

Ей пришлось угрюмо согласиться. Ну, почему, почему эта Галина Петровна всегда такая строгая? Почему она не позволит ей жить своей собственной жизнью!

Как и положено, Света сдала деньги на общий стол и пообещала приготовить сельдь под шубой. У неё всегда отменно получался этот салат, именно потому что она готовила его так, как учила бабушка.

…..Как всегда, сначала прозвучала торжественная речь от директрисы. Дескать, она поздравляет весь коллектив интерната с наступающим Новым Годом (а за одним и Рождеством), дескать, осталось много промахов, но она надеется, что коллектив школы-интерната их непременно устранит.

Все захлопали, как ошалелые, Свете претило это, и, тем не менее, чтобы не выделяться, она тоже захлопала.

Аплодисменты получились какими-то скучными, впрочем, это от того, что они были неискренними, не от души, так сказать.

Света огляделась по сторонам, отметив про себя, что у всех были скучные лица. На стене висел плакат «С Новым Годом!», как всегда банально, серо, обыденно.

Стены выкрашены скучной жёлтой краской, и от неё ужасно пахло. В зале стояли длинные столы, накрытые белыми скатертями. На столах — море угощений, салаты, закуски, вилки, ложки, до блеска натёртые фарфоровые и фаянсовые тарелки.

Среди салатов Света глазами поискала и нашла свой. Вон он там, за вторым столом.

Нет, она не будет его есть, хотя Мария Викторовна, буфетчица, непременно обойдёт все столы и спросит: «Кому что положить? Кому ещё салатика?» И все будут подставлять свои тарелки.

Ох уж эти праздники!

Тут же сидели старшеклассники. Кстати, сегодня им впервые позволили участвовать в торжестве, потому что после него намечалась дискотека, и в соседнем зале уже настраивали музыку, слышались голоса: «раз-раз-раз» — это парни проверяли микрофон.

Эти молоденькие нагловатые девицы мечтают окончить школу, чтобы скорее влиться во взрослую жизнь.

Света знала, что многие девчонки уже курили, имели богатую сексуальную жизнь. Марина Щёголева — одна из них.

Света вдруг вспомнила, как однажды, когда она объясняла поэзию Пушкина в классе, Марина очень громко прошептала, так громко, что это было слышно:

— Смотрите, у неё такие кривые ноги.

Света не помнила, как она выбежала из кабинета, прижалась к стене и заплакала. Как она могла побежать к директору с этим и нажаловаться на Марину! Как она могла сказать, что старшеклассница открыто и цинично издевалась над ней, её внешностью, а особенно над её ногами?

В другой раз она застала Марину в туалете целующейся с каким-то малолеткой. Конечно же, она никому ничего не сказала, тем более уважения у детей путём жалоб она не добьётся, и Светлана отлично понимала это. На следующий день она подошла к директору и попросила, чтобы её перевели в младшие классы. Галина Петровна и слушать не хотела. Она прошлась по своему кабинету, заложив руки за спину, затем развела их.

— Ну, откуда, откуда, Кучерова я возьму для Вас место в младших классах! Вы знаете, все нынче стремятся в младшие классы. А знаете почему?

— Почему? — спросила Светлана.

— Потому что с подростками намного сложнее, чем с детьми. А это уж, простите, педагогический талант.

— Вы хотите…..хотите сказать, что у меня его нет? — спросила Светлана упавшим голосом.

— Ну вот, и докажите мне это, Кучерова. До-ка-жи-те!

Из кабинета директора в тот день она вышла, как побитая. А на что, собственно она могла рассчитывать? Ведь её никто, абсолютно никто не любит из-за её внешности.

Вон Катя. Это — тоже десятиклассница, как и Марина. Но она довольно старательная….и красивая. Мальчики так и увиваются за ней. А Катька словно бы их совсем не замечает. Светлана грустно вздохнула: «Ну, конечно, если у тебя такая внешность ты можешь вполне позволить себе эдакое высокомерие. А вот я….»

Сегодня Катя была в нарядном розовом бальном платье и изображала Золушку. Света помнила, что это платье они шили чуть ли не всем интернатом, особенно трудовичка Дина. Они делали примерки, выкройки из модных журналов.

Естественно, Золушка должна быть такой, как Катька, ведь она так красива.

Света знала, что Катя была из более-менее благополучной семьи, только лишь из-за бедности её мать сдала её в интернат, но каждые выходные девочка уходила домой.

Она также слышала, что материальное положение Катиной семьи более-менее улучшилось, просто девушка привыкла здесь, привыкла к преподавателям, но на следующий год она должна была насовсем уйти домой.

В зале была устроена импровизированная сцена.

— Сейчас выступят наши ученики в новогоднем представлении, — а остальных я прошу к столу, — сказала Галина Петровна.

Снова раздались аплодисменты.

Свете казалось, что ещё немного, и её уши разорвёт от этого трескучего шума. Началась постановка. На сцену вышли ребята в костюмах из какой-то новогодней сказки, но она не слушала.

Света не помнила, как оказалась за столом рядом с Денисом — преподавателем информатики. Денис — высокий росный молодой человек с шевелюрой чёрных волос и смуглым лицом. Ей вообще иногда казалось, что он — болгарин, хотя фамилия была русская — Семёнов.

Ей нравился Денис, хотя он вообще не обращал на неё никакого внимания, каждый раз отделываясь привычными шутками, жестами, принятыми по этикету.

На нём сегодня был строгий костюм с галстуком и красивыми запонками.

Ей бы очень хотелось подарить Денису подобные запонки, но как она могла?

Ведь, во-первых, он не понял бы её; во-вторых, а что если у Дениса давно есть девушка, и получается, что она, Светлана Кучерова, как бы навязывается ему. Она не хотела стать посмешищем ни в собственных глазах, ни в глазах Дениса, а особенно в его.

Денис ковырял вилкой в салате. Света с изумлением увидела, что это была именно её «сельдь под шубой», КОТОРУЮ ОНА ЕЩЁ НЕДАВНО УТРОМ ЗАПРАВЛЯЛА.

Ей стало неловко.

— Тебе нравится? — спросила она его.

— Вкусно, — односложно ответил Денис.

Света кивнула:

— Я готовила этот рецепт так, как учила меня моя покойная бабушка, — сказала она, чувствуя себя такой неловкой.

Боже мой, ну, что же ещё можно ему сказать? Она чувствовала себя полнейшей дурой. Ну, почему, почему она так и не научилась вести себя с понравившимися ей молодыми людьми? Почему бабушка не обучила её, как это делается, а она — она такая недотёпа.

У неё не было подруг, кто бы мог наставлять её в подобном вопросе.

Вон сидит Надя — преподаватель русского и литературы — тоже довольно молоденькая и хорошенькая женщина с яркими каштановыми волосами в очень красивом голубом платье. Наверняка, Надя нравится Денису, ведь она же так хороша собой.

Света пожелала себе провалиться сквозь землю.

Надя улыбалась, внимательно глядя на сцену. Там стоял угловатый Дед Мороз. Все знали, что его играл Пашка Синяков — первейший хулиган, а тут вдруг такая роль.

Ясно, это Галина Петровна вынудила его, дескать, пусть лучше играет, чем курит и бьёт бутылки возле интерната. Пашку часто гоняли уборщицы. В роли Деда Мороза Пашка смотрелся как-то нелепо, и это вызвало улыбку Светы. По сценарию Деда Мороза захватила в плен Метель — злая старуха в серых лохмотьях. А Добрая Фея должна была освободить его.

Конечно, сначала роль Метели Галина Петровна предлагала ей, Светлане. Но она отказалась, сказав, что у неё болит горло, и вообще, у неё нет артистического таланта. Галина Петровна лишь усмехнулась:

— А талант, Кучерова, нарабатывается! У меня такое впечатление, что ты вообще не хочешь участвовать в общественной жизни.

Не зная зачем, Света задала директрисе вопрос, за который ругала себя неоднократно:

— А Вы замужем?

Директриса от неожиданности даже сняла очки, протёрла запотевшие стёкла цветастым носовым платком, затем снова надела на глаза и внимательно посмотрела на Светлану.

— Ты что, Кучерова!

— Я….я ничего. Мне просто интересно, замужем Вы или нет.

— Я замужем, и у меня отличная семья.

— Вы любите мужа?

— Ну, это уж слишком, Кучерова! Слишком!

А роль Доброй Феи, как думала Светлана, предложили Катьке. Света огляделась по сторонам. Старшеклассницы нигде не было, вероятно, потому, что она ушла переодеваться. В роли Метели на этот раз выступила Дина-трудовичка. Впрочем, играла она её очень даже неплохо. Вот только костюм оказался не очень-то подходящим. Ей измазали тушью брови, и они выглядели сейчас настолько уродливыми, что, казалось, навсегда приросли к неплохому симпатичному облику Дины.

«Эти брови могли бы стать моими, если бы я согласилась на эту роль», — подумала Света.

Подцепила вилкой маринованный помидор. Однако кусок не лез в горло. Света бросила беглый взгляд на своего соседа по столу Дениса. Учитель информатики заигрывал с Надей. Они что-то обсуждали, улыбались друг другу. Надька, то и дело, стреляла своими зелёными глазками. Конечно, они в тот момент были очень счастливы друг с другом.

Не желала она больше находиться здесь, среди всех этих людей, так похожих друг на друга, словно, они были на одно лицо. Свете почему-то очень захотелось выбежать из этой праздничной залы, которая в один миг показалась ей пустой и душной.

Дед Мороз на сцене пытался высвободиться из темницы, а Метель всё ещё держала его там, стараясь всем испортить праздник. «Как будто без этого Деда Мороза не будет никакого торжества», — злорадно подумала Света.

Она встала из-за стола, бросив взгляд на Дениса.

Преподаватель информатики по-прежнему не замечал её. О, если б она была слишком хороша собой по общепринятым в социуме стандартам, он бы непременно начал ухаживать за ней. А, возможно, подарил бы ей роскошный букет роз. Она очень любила розы. Но наверняка эти розы достанутся Надежде.

Света вышла из зала, оказавшись в вестибюле. Она услышала какой-то шум, и это заинтересовало её.

Шум исходил из коридора интерната. Света вышла в коридор и увидела группу мальчишек одинадцатиклассников, сгрудившихся возле кого-то. Этим «кем-то» оказалась худенькая Саша Ковалёва — сорванец-подросток, каким-то чудом очутившаяся здесь.

Дело в том, что Саша училась в седьмом классе, а вечер был организован лишь для старшеклассников. Саша представляла собой девочку с короткой стрижкой белокурых волос. У неё были карие глаза — редкое сочетание, когда волосы светлые, а глаза карие.

По мнению Светы карие глаза и светлые волосы не вязались друг с другом. На лице Саши было много веснушек, и это придавало девочке какое-то особое очарование.

Мальчишки обзывали девочку, ударяли её по лицу, рукам, ногам, что-то выкрикивали. Света прислушалась:

— Дочь воровки! Дочь воровки!

Саша отчаянно отбивалась от них, как от стаи ворон, но у неё ничего не получалось.

Светлана почувствовала, что если она сейчас же не вмешается, то вообще перестанет себя уважать. Она разогнала наглых старшеклассников, напустившись на них, как овчарка.

— Как вам не стыдно! — строго сказала Светлана, — Чтоб я вас здесь больше не видела, а то расскажу всё Галине Петровне, а она найдёт управу на вас.

Говоря это, Света отлично знала, что никакой управы директриса искать, конечно же, не станет, как всегда, всё будет спущено на тормозах, и во всём, как всегда, будет виновата она, Светлана Кучерова. Дескать, она не может «найти общий язык с детьми». Саша исподлобья посмотрела на Светлану.

«Маленький брошенный зверёк», — пронеслось в голове у Светланы. Мальчишки убежали, точнее, разбежались в разные стороны, как испуганные волчата. Они остались вдвоём в длинном коридоре. Было какое-то время тихо. Так тихо, что она ясно слышала стук собственного сердца. Первой нарушила молчанье Светлана.

— Тебе холодно? — спросила Светлана.

Саша не отвечала, видно по всему, ей было не по себе. Только сейчас в темноте Света увидела, как девочка украдкой вытирает слёзы.

— Если тебе тяжело, лучше плачь, — сказала она, — я по себе знаю, тогда станет лучше.

Саша не отвечала.

Ей стало так жаль эту одинокую брошенную никому не нужную девочку, что Света подошла к ней и просто обняла.

Сначала Саша попыталась оттолкнуть её, как-то защититься, совсем как испуганный раненный зверёк.

Но по мере того, как Света гладила её по спине, девочка успокаивалась. Поток слёз, струившихся из её карих глаз, становился безудержным.

«Ничего, скоро ей станет легче», — подумала Светлана, и ей стало как-то немного спокойнее.

— Почему они обзывали тебя «дочь воровки»? — наконец, спросила Светлана.

— Моя мама сидела в тюрьме за кражу, а когда она освободилась, то исчезла навсегда.

Голосок Саши казался хриплым и каким-то тусклым, будто она говорила издалека.

— А ты любишь свою маму? — спросила Света.

— Да.

Девочка достала из кармана старую фотографию и протянула её Свете. На фото была запечатлена обычная женщина с короткой стрижкой светлых волос, тонкими выщипанными ниточками бровями, одетая в простую серую кофту.

Они совсем были не похожими друг на друга.

Если Саша носила с собой фотографию матери, значит, она действительно скучала по ней. Слёзы проступили на глазах Светы. Она вернула фотографию владелице.

— Держи.

Девочка тут же спрятала её в карман, чтобы никто не увидел.

— Но ведь она же бросила тебе, — произнесла Света, — как ты можешь любить её?

Вопрос, казалось, застыл в воздухе.

— Она из-за меня украла, — Саша ещё раз посмотрела на Светлану исподлобья.

На глазах снова выступили слёзы.

— Ну-ка, давай присядем.

Они сели на стулья. Света посмотрела в карие глаза девочки. Вот и она была когда-то таким же сорванцом. Только как это было давно!

Затем её поглотила эта жизнь с её бытом, социум с кучей ничего не значивших ритуалов и обязанностей. Эти карие тёплые глаза были так не похожи на глаза остальных подростков. Слишком не похожи, и Света поняла это.

Некоторое время они молчали. Казалось, девочка собиралась с мыслями. Обычно, такие девочки сразу начинают защищаться, залезать в свою ими же созданную броню под маской цинизма. Света боялась, что Саша поступит точно так же. Она ждала.

Вдруг девочка заговорила.

— Мы тогда с мамой вдвоём жили в загородном доме у её сестры тёти Марины. Тётя Марина заболела и попала в больницу, а мама работала на трёх работах. Но всё равно нам не хватало денег даже на продукты.

— Не хватало на продукты? — спросила Света.

— Ну, да. Мы ели картошку, крупы и больше ничего. Иногда очень редко по праздникам колбасу и сыр. А затем, — девочка вытерла слёзы, — затем тёте Марине понадобилась операция, и срочно нужны были деньги. Много денег. Мама, наконец-то, устроилась дом-работницей в один богатый дом….Она украла дорогой перстень с алмазом, и тёте сделали операцию.

— И твою маму поймали?

Девочка удручённо кивнула и залилась слезами. Света обняла её, погладила по светлым белокурым волосам.

— Прошло уже пять лет, а мамы всё нет и нет.

— Её уже освободили? — спросила Света.

Девочка кивнула.

— Я слышала, освободили.

— А тётя Марина?

— Она….она не ходит.

— Как «не ходит»? Она — инвалид?

Саша снова кивнула.

— Я по четвергам прихожу к ней, приношу продукты, делаю уборку.

— Только ты? — удивилась Светлана.

— Нет, ещё какая-то тётенька приходит.

— Она из социальной службы? — спросила Светлана.

— Да, кажется, из службы, — подтвердила девочка.

Они снова замолчали. Из зала раздался шум, аплодисменты. Люди громко хлопали, хохотали, как безудержные. Наверное, Дед Мороз справился, наконец, с Метелью, и его освободили.

Светлана совсем не пожалела, что ушла из зала. Саша снова съёжилась, ей было неудобно общаться с преподавателем, ведь в любое время она могла нахмурить бровь и сказать, какая она (Саша) невоспитанная. Но Светлана молчала, и Саше становилось как-то спокойнее.

— Скажи, а ты хочешь найти свою маму? — спросила она.

Девочка закивала:

— Очень хочу.

— Я обещаю, если вдруг я поеду куда-нибудь, я помогу тебе найти твою маму, — сказала Света.

— Но откуда Вы знаете, где её искать? — удивилась девочка.

— Не знаю, но я думаю, если ты очень этого хочешь, то обязательно найдёшь её. Как зовут твою маму?

— Нина…..Нина Игоревна Светлакова, — уже чуть увереннее сказала Саша.

Впервые за всё это время девочка позволила себе улыбнуться.

— Скажите, а Вы правда найдёте её?

— Обещаю.

Света достала свою записную книжку, которую носила с собой на всякий случай и что-то написала на её чистой странице.

Сама не зная почему, она дала себе обещание, ведь, по сути, она совсем никуда не собиралась ехать.

У неё была работа, стабильный, хотя и небольшой заработок, квартира. Ну, куда, куда она поедет сейчас?

— Покажи мне фотографию твоей мамы, — попросила Светлана, — я должна запомнить её. А если лучше, у меня должна быть вторая фотография.

— Зачем? — испугалась девочка.

— Только ничего такого не подумай. Ведь я могу обратиться в Бюро поиска, и тогда твою маму найдут. Или к частному детективу.

В течение некоторого времени Саша обдумывала слова Светланы, мысленно ставя «галочки» на всех «за» и «против». Наконец, она произнесла:

— Хорошо, тогда приходите к тёте Марине в четверг. Я попрошу ещё одну фотографию мамы для Вас.

— А где живёт тётя Марина? — спросила Света.

Девочка назвала адрес.

— По четвергам я хожу к ней делаю уборку и покупаю продукты.

«Я ведь не собираюсь никуда уезжать», — подумала Света, и весь разговор показался ей каким-то нелепым.

Но она пообещала прийти к тёте Марине в четверг, и значит, выполнит своё обещание.

Глава 2

«Мы часто меняем внешность,

Лицо,

Но суть остаётся та же».

(Высказывания одного мудреца).

Это произошло как раз накануне четверга в среду вечером. Света поужинала, как обычно, только на этот раз на десерт купила небольшой тортик. Вообще-то, от тортиков и всяких разных сладостей она старалась воздерживаться из-за фигуры, которая в любой момент могла стать бесформенной от чрезмерного увлечения сладким.

Но, во-первых, у Светы в тот день было плохое настроение, а говорят, ничто так не повышает настроение, как сладости. Во-вторых, периодически особенно под Новый Год она позволяла себе съесть что-нибудь вкусненькое.

Тортик был действительно небольшим, покрытым толстым слоем белого крема. А она любила белый крем.

«Хорошо, — решила Света, — сегодня я позволю себе эдакую слабинку в виде этого симпатичного тортика, а завтра непременно сяду на диету, чтобы скинуть лишние 1 — 2 килограмма».

Да и продавщица тортов была какая-то необычная. Она напомнила ей цыганку с чёрными, как смоль, волосами и пронзительным взглядом чёрных глаз. Если бы не униформа, состоявшая из белого накрахмаленного чепчика и такого же белого накрахмаленного фартука, эта женщина точь-в-точь напомнила бы ей дочь ветров и полей. Не хватало лишь огромных золотистых серёжек в ушах, ведь цыгане любят золото.

Ей даже показалось, что продавщица сладостей, продавая ей торт, как-то загадочно подмигнула ей.

— Вы любите сладости? — спросила продавщица каким-то необычным грудным голосом.

— Да, — ответила Света, внимательно разглядывая продавщицу, — А Вы случайно не цыганка?

Женщина улыбалась, упаковывая торт в картонную коробку.

— Не знаю, — сказала она, — Мои родители были уроженцами Молдавии. Возможно, в нашем роду и есть цыганская кровь.

— Вы так похожи на цыганку, — произнесла Света.

Наконец, женщина упаковала торт, перевязала коробку атласной ленточкой крест-накрест и протянула его Свете.

Света дала деньги.

— Денег не нужно, — сказала продавщица сладостей.

— Как это не нужно? — удивилась Света.

— Дело в том, что в нашем магазине накануне Нового Года проводится акция — каждому сотому покупателю торт бесплатно. К тому же, этот совсем небольшой, а Вы как раз оказались этим сотым покупателем.

— Я?

— Да. С Новым Годом! Вы хотели бы, чтобы Ваше желание исполнилось, и вот оно исполнится, — ответила странная продавщица.

— Какое желание?

Света перебирала в который раз все свои мысли и не могла понять, какое желание. К тому же, она заблудилась. Она вспомнила, что хотела купить ещё печенье, возвратилась обратно, но магазина сладостей не было. Света ясно в уме представляла себе его вывеску «Сладости в подарок». Она остановила сначала одного прохожего.

Это был мужчина средних лет, который кутался от холода. Но, несмотря на это, его уши всё равно оставались открытыми и красными от мороза.

Он постоянно натирал их руками в кожаных перчатках.

Было так холодно, что изо рта шёл пар.

— Скажите, где находится магазин «Сладости в подарок»? — спросила Света.

— «Сладости в подарок»? — мужчина снял очки, надел их, огляделся по сторонам, — Я живу в этом районе, но такого магазина у нас никогда не было.

— Вы уверены?

— Абсолютно, — ответил прохожий, — Возможно, Вы просто зашли не в тот район.

— Но я ведь ясно помню эти дома, а между ними Универсам «Пятёрочка». Вот он. И детский сад. Этот самый детский сад.

Мужчина пожал плечами:

— И, тем не менее, никакого магазина со сладостями у нас никогда не было.

Она чувствовала себя полной идиоткой.

Второй оказалась женщина с тяжёлой сумкой. Возможно, она вышла из «Пятёрочки» и направлялась в сторону автобусной остановки. Света решилась спросить у неё.

— Магазин «Сладости в подарок?» — удивилась женщина с кошёлками, — Вы что, я очень люблю десерты и все эти сладкие штучки, и знаю все кулинарные магазины в Андреевске. Но такого магазина что-то не припомню.

Женщина зашагала к остановке, несколько раз обернулась в её сторону.

Света успела остановить ещё двух-трёх прохожих. И всякий раз разговор заканчивался безрезультатно. В конце концов, они стали подкручивать у висков, и Света поняла, что и в самом деле она выглядела ничем не лучше идиотки. Ей стало как-то не по себе.

«Ясно, печенье мне придётся купить в каком-нибудь другом магазине, — решила, наконец, Света, — или в Супермаркете».

В конце концов, зачем ей печенье? Ведь она и так довольно находилась за сегодняшний день и очень устала.

Ноги не слушались её и действительно ныли от усталости.

Света пришла домой, поставила торт на стол, сняла сапоги и сделала лёгкий массаж для ног. И всё же, сегодняшнее событие показалось ей довольно странным.

…..Чай получился крепким. Света разрезала тортик ножом на несколько частей и пообещала себе сегодня съесть только одну долю. Но сама, не заметив, она всё ела и ела, потому что по вкусу торт был необычным. Он так и таял у неё на языке. Таких вкусных тортов она ещё никогда не пробовала. Света опомнилась лишь тогда, когда её тарелка была полностью опустошена.

«Ну вот, — подумала она, — сразу несколько килограммов прибавится к моей талии, и тогда Денис на меня точно не посмотрит. Или скажет — какая же я — жирная корова! Ах, если бы мне быть красивой!»

Машинально она взяла какую-то книгу по магии, которая первой попалась ей под руку. Эту книгу, как ей показалось, Света вообще видела впервые. Там были необычные картинки, и она была напечатана на глянцевой водонепромокаемой очень качественной бумаге.

Обычно подобная бумага используется лишь для кулинарных книг, чтобы их можно было держать на кухне. А тут — книга по магии. На странице был напечатан ясными буквами какой-то заговор.

Света видела его впервые.

«Чтоб, как Солнце ясное,

Моё тело,

Было бы прекрасное».

— прочла она последние слова заговора.

Ей стало плохо, у неё закружилась голова. Мгновенная мысль пронзила её мозг: «Наверное, торт оказался некачественным, и я отравилась. Вот почему та странная продавщица решила мне всучить его бесплатно».

Но мысль её прервалась, ибо Света ощутила, как медленно она начала проваливаться в Бездну.

Все мысли куда-то ушли, и сначала возник дикий страх. Она боялась, что сейчас умрёт, а ей даже скорую не удастся вызвать.

Ноги и руки вовсе не слушались её, чтобы доползти, добраться до телефона.

«Я не хочу умирать!» — хотела она крикнуть напоследок.

Она увидела, перед тем, как забыться, лицо той странной продавщицы, похожей на цыганку. Продавщица подмигнула ей и произнесла:

— Теперь твоё желание будет исполнено!

А потом была темнота, сплошная темнота…..и долгие, долгие головные боли.

Очнулась она уже под утро, медленной походкой добралась до аптечки, выпила анальгин и подошла к зеркалу, чтобы приложить холодное полотенце к голове.

Невзначай она посмотрела на своё отражение в зеркале…..и отшатнулась. Перед ней в зеркале стояла абсолютно красивая девушка в шевелюрой пышных русых волос. У неё были правильные черты лица, голубые или почти синие глаза, тёмные брови, длинные ресницы.

Не считая цвета волос, девушка была почти что копией куклы Барби, и можно было сделать вывод, что она только что сбежала с подиума, если бы, правда, не это влажное полотенце на голове.

— Нет! Нет! Это не я! — во весь голос закричала Света.

Ей стало страшно.

Чёрт возьми! Это всё от того торта, она явно отравилась, и должна во что бы то ни стало отыскать тот злополучный магазин сладостей, чтобы подать в суд, или, во всяком случае, написать петицию Обществу по Защите прав потребителей.

Нет! Это нельзя так оставлять, и вдруг она испытала дикий страх — ведь ей же скоро нужно идти на работу, а до каникул осталось ещё два дня.

А потом она пообещала пойти к тёте Марине за город, где её непременно будет ждать Сашка с фотографией своей мамы, которую она также пообещала отыскать.

Бред какой-то!

В момент страха Света посмотрела в зеркало и вновь увидела своё собственное лицо. Она села на стул, схватилась за голову.

«Значит, это — не отравление, — подумала она осознанно, — нет, не отравление».

Вдруг она всё сопоставила, вспомнила, что во время чаепития она прочла какой-то заговор. Света нашла книжку, перелистала всю до конца, но заговора уже не было.

«не из головы же я его взяла!» — подумала она.

Затем она вспомнила продавщицу сладостей и её последние слова: «Твоё желание может исполниться».

О! Значит, таким замысловатым образом моё желание всё-таки исполнилось! А я уже совсем о нём забыла.

Как-то нелепо! Ведь Новый Год только для детей, которые ничего не понимают и верят в свои глупые желанья.

Она снова подошла к большому зеркалу и посмотрела на себя. На неё смотрела красавица Барби. Света встряхнула головой, словно пыталась освободиться от наваждения.

— Значит, процессом можно управлять, — вслух произнесла она.

Ей было тяжело дышать, потому что с подобным она столкнулась впервые.

«Ничего, мне нужно только расслабиться. Всего лишь только расслабиться», — подумала Светлана.

А вслух сказала:

— Нужно расслабиться!

У неё тряслись руки, так сильно тряслись, что она едва успевала их успокоить, а потом они по-прежнему начали трястись.

— Нет, так больше нельзя!

Света в очередной раз подошла к зеркалу и заглянула на своё отражение. Это снова была она — Света Кучерова — серая мышка, ничем не отличавшаяся из толпы. И всё же, обладающая своей собственной индивидуальностью, которая сейчас светилась в её серых глазах.

Именно этот блеск в глазах сделал её такой хорошенькой. И вдруг через минуту по ту сторону зеркала стояла она — Барби.

Только ясные голубые глаза были спокойными, она уже успела привыкнуть к своему новому облику.

— Моё новое имя будет Барбара, а фамилия…..

Она на минуту задумалась.

— А фамилия Светлакова.

Ну, да это же так просто! Привычно.

Действительно просто.

Она схватила сотовый и набрала номер своей коллеги Марины Сосняковой. Хотя руки её всё равно продолжали трястись.

— Слушаю, — раздался знакомый голос Маринки.

— Послушай, Мара, — начала взволнованным голосом Света, — я плохо себя чувствую.

— А что с тобой? — спросила Марина.

— Зуб болит, а врач говорит, что это — флюс.

— Флюс?

— Ну, воспаление десны, — пояснила Света.

— И что?

Я не смогу сегодня выйти, тем более, через два дня — каникулы, и завтра, тоже. Ты знаешь, за меня выйдет моя….моя двоюродная сестра Барбара. Она так же, как и я, преподаватель, и неплохо со всем справляется.

— Хо….хорошо, — пробормотала Марина, — Я, конечно же, тебя прикрою, но тебе всё равно нужно подойти к директрисе-крысе, а то она такой шум поднимет. И опять во всём буду виновата я, как год назад, когда я прикрывала тебя на уроке математики из-за твоих месячных. Мне тогда жутко попало.

— Ладно, — уставшим голосом сказала Света.

Она заметила, что и голос-то у неё совсем изменился.

«Хорошо, что я представилась своей собственной двоюродной сестрой», — подумала Света с облегчением. Конечно, она могла бы «посетить» интернат в облике Светы Кучеровой, но……ей так хотелось, чтобы её увидел Денис.

Денис……

Должно быть, он давно признался Надьке в любви. У неё засвербило возле сердца. Нет, она не могла этого допустить. Правда, о, ужас, придётся проходить через дирекртрису-крысу.

Света представила себе вредную Галину Петровну, и ей хотелось провалиться сквозь Землю.

«А если она что-нибудь заподозрит?» — с ужасом подумала Света. Она немного успокоилась.

Нет, не должна.

Обычно подобные трюки проделывали близнецы. С одной стороны, жаль, что у неё нет близняшки; однако с другой, ей бы не хотелось иметь подобную конкурентку в лице Барбары. Барбара…..Нелепое имя, совсем нерусское.

Света ещё раз посмотрела на своё отражение в зеркале, удивилась своим ямочкам на щеках.

«Я действительно хороша», — снова подумала Света. Затем она открыла гардероб и снова схватилась за голову. Боже мой! Мне же абсолютно нечего надеть! Значит, в это шмотьё я рядилась раньше! Какой ужас! Она впервые заметила, что платья были все тёмного цвета или в клеточку и мешковатые. Это же… Это же старухи носят.

Лишь в дальнем конце гардероба она заметила одно платье, которое она сначала хотела продать, а потом оставила, чтобы иногда любоваться им, хоть издалека. Ей казалось, что это платье — сущая безвкусица. Она выглядит в нём, как незадачливая девушка с панели.

«Может быть, для Светы Кучеровой этот фасон действительно не подошёл, хотя это — ещё вопрос, — подумала Света, — а вот для Барбары Светлаковой этот прикид был бы в самый раз».

Хорошо, что она в своё время не сбагрила платье.

Света-Барбара натянула его на себя, поразившись узости своей талии.

Достала коробку с туфлями, которая пылилась ещё с прошлого лета, и одела их.

Это были настоящие шпильки.

«У меня — отличные ножки», — сказала она себе.

Действительно, отличные, и ничего тут не попишешь. Туфли пришлось запихать в сумку и надеть кожаные сапоги и шубу, ведь на улице был сущий холод. И тут Свету осенило.

«Я же изменила не только свою внешность, но и характер. Кажется, я становлюсь стервой. Ну почему, почему необходимо обязательно быть стервой, когда ты красива!»

И вдруг она увидела мысленно загадочную цыганку из магазина сладостей.

«Ты ведь просто хотела стать красивой, — произнесла цыганка, — значит, желание твоё вполне исполнено».

«Значит, я стану пустышкой Барби».

Она визуально видела, что цыганка пожала плечами, дескать, разговор окончен.

— Ладно, а то ты можешь и передумать, я не откажусь от своего желания.

Света ещё раз посмотрела на своё зеркальное отражение, подошла поближе к ровной глади зеркальной поверхности и поцеловала своё отражение, как это когда-то делала Скарлетт О, Хара.

«И, кажется, у меня немного прибавилось наглости», — подумала Барбара.

— Ну, почему, почему, когда я была Светой, я вела себя так подавленно и так по-идиотски!

Вопрос-утверждение прозвучали риторически.

….Галина Петровна вышагивала вдоль кабинета, заложив руки за спину.

— Значит, ты — Барбара Светлакова, — произнесла она, — странное имя БАР-БА-РА. Довольно странное.

— Увы, его мне дали при рождении, и с этим я ничего не могу поделать, — беспардонно солгала Света.

— А паспорт имеется?

«Как же я об этом не подумала!» — в ужасе пронеслось в голове Светы. Мирно тикали настенные часы, на полке мелькали корешки довольно скучной литературы вроде «Педагогика и образование» совсем незнакомого автора.

«Как я могла читать когда-то подобную чушь?» — подумала Света. Мысленно она фыркнула на свой прообраз и послала его к чёрту.

— Ой, простите, три дня назад, когда я сюда приехала из Москвы у меня украли деньги и документы. И вот я остановилась у своей двоюродной сестры, — не сразу нашлась Барбара.

Директриса остановила свой моцион. «Действительно, она так похожа на крысу».

Барбара хихикнула про себя, однако лицо её оставалось вполне серьёзным.

У Галины Петровны было лицо увядающей женщины, стрижка «под горшок».

«Конечно, какая радость, если ты похожа на курицу».

Галина Петровна вдруг внимательно уставилась на Барбару, и ей показалось на мгновенье, что она буквально сверлила её своим взглядом.

«Да это — настоящая жаба», — констатировала Барби.

Она вздохнула.

— Мы нигде не могли раньше встречаться с Вами?

Барби вздрогнула.

«О, этого не может быть. Неужели она всё-таки узнала меня, несмотря ни на что?»

Но в следующий момент Света-Барбара облегчённо вздохнула, потому что директриса раздражённо произнесла:

— Что там случилось с Вашей кузиной! Попадись она мне только на глаза!

— У неё болит живот.

— Пусть идёт к врачу.

— Она не может сидеть в очереди в поликлинике. Поэтому Света попросила меня. А до Нового Года остался всего один день.

— Понимаю. Наверное, объелась своих сладостей, вот теперь и мучается. Если нагрянет проверка, мне головы не сносить, почему я, дескать, держу у себя человека без документов.

Она тяжело вздохнула.

— Ладно, Новый Год на носу, и проверкам сейчас не до этого. Все в мечтах о встрече этого никчёмного праздника.

«Вовсе он не никчёмный, — подумала Света, — хотя, впрочем, в некотором смысле директриса-крыса права».

Барбара состроила дежурную улыбку.

«Терпеть не могу таких вульгарных девиц, — подумала Галина Петровна, садясь за стол, — Где только Кучерова выкопала её?»

— Ладно, как тебя?

— А Вы мне не «тыкайте», я, в конце концов, высшее образование имею.

Света видела, как лицо Галины Петровны покраснело, и она напомнила ей спелый помидор.

— Простите, как Вас там? — небрежно бросила она.

— Барбара….Барбара Денисовна Светлакова, — чуть заикаясь, произнесла Света, ещё не вполне привыкнув к своему новому имени.

— Хорошо.

Она пододвинула стопку тетрадей, довольно внушительную к углу стола.

— Для начала отнесите это Денису Сергеевичу в кабинет информатики. Я проверила его работу, и передайте, у меня будет с ним серьёзный разговор.

Денису!

Сердце Светланы подпрыгнуло от волнения. Не может быть, сейчас она увидит Дениса!

Денис сидел за столом совершенно один в кабинете и что-то писал в журнале гелевой ручкой. Он сегодня выглядел таким милашкой! В синем костюме и красивом галстуке.

Его кучерявые волосы здорово смотрелись, и, как ни странно, составляли единый ансамбль.

«Денис! Какой он красавчик! Не удивительно, что все женщины влюбляются в него», — подумала Барбара.

Только бы не сплоховать и не растеряться. Мужчины не любят смиренных овечек, они быстро теряют к ним интерес.

А вот женщины с огоньком им нравятся. Она была до глубины души уверена в этом. Барбара зацокала на своих шпильках, но Денис, казалось, этого не услышал. Он что-то упорно писал в журнале.

Барбара вгляделась. Это был журнал успеваемости по информатике и, судя по фамилиям учеников, скорее всего, 10 класс.

Толстая кипа тетрадей появилась перед ним. И только тогда Денис позволил себе поднять глаза и посмотреть на красотку.

Барбара с удовлетворением следила за его взглядом. Денис даже снял очки и от удивления раскрыл рот.

— Вот, — вполне спокойно произнесла Барбара, хотя ей стоило больших трудов не выдавать своего волнения, — Галина Петровна просила передать.

— Галина Петровна? А….а кто Вы?

Он окинул взглядом её всю целиком. Тонкая талия, крутые бёдра, стройные ножки на высоких каблучках, аппетитная попка и….шикарное платье.

А лицо! Это было лицо Богини! Он никогда не встречал раньше девушки красивее этой. Протёр глаза, будто, проснулся от долгого сна.

— Вы кто? То есть, простите, я хотел сказать, мы с Вами знакомы?

— Нет, — соврала Барбара, — Я с согласия Галины Петровны временно замещаю свою двоюродную сестру.

— А кто Ваша двоюродная сестра? — спросил Денис.

— Света… Светлана Кучерова.

— А-а…., — разочарованно протянул Денис, но тут же приободрился.

— Я не знал, что у Светланы такая красивая сестра. Она мне никогда раньше не говорила.

— Ещё бы! Светка — довольно скучная особа. Мы с ней не очень ладим. Всё сидит и кроптит над своими учебниками и тетрадками.

— Эт точно!

Денис улыбнулся.

Совсем неожиданно дверь в кабинет информатики открылась, и на пороге возникла Надежда. Она посмотрела сначала на Дениса, затем на его новую собеседницу оценивающим взглядом. Это был взгляд соперницы. И, найдя, что сравнение вовсе не в её пользу, Надежда зло сжала кулаки.

— Денис…..Сергеевич, ты обещал сегодня сводить меня в кафе, — обиженно произнесла Надежда, — уже скоро двенадцать, а ты всё ещё здесь с……

— Барбара, — торжествующе сказала Светлана-Барбара.

— Кто это ещё? Я не видела её здесь.

— Во-первых, в моём присутствии попрошу не называть меня в третьем лице, это неприлично, — сказала Света-Барбара, — а, во-вторых, рабочий день ещё не окончился. В-третьих, я — двоюродная сестра вашей коллеги Светланы Кучеровой, и с согласия директора интерната пришла поработать за неё.

— А… куда делась Света? — спросила Надя.

— У неё — проблемы со здоровьем, но это неважно.

— Как это неважно! Может, она там умирает. Она что в больницу попала?

— Нет.

— Ну, тогда мы с Денисом навестим её. Правда, Денис?

Надя посмотрела на Дениса, желая получить его одобрение, но «молодой профессор информатики» сам пребывал в полной растерянности.

— Света не нуждается в вашей заботе. Тем более, раньше вы не очень-то её проявляли.

— Откуда Вы знаете, Барбара? — спросил Денис.

Света едва не прикусила язык.

— Мне сестра рассказывала.

Денис и Надя переглянулись. Надя покраснела, а Денис обратился к Барбаре:

— А хотите мы с Вами сходим к ней сейчас?

— Мы — это кто?

— Я и Вы.

— А я…..

Надежда сузила глаза, на её лице появились красные пятна.

— Значит, тебе она дороже, чем я — чуть ли не плача, произнесла Надя, утёрла слёзы и выбежала из кабинета.

Некоторое время они молчали.

— Приходите завтра, Денис, — Барбара вышла из кабинета, потому что хотела есть и ещё отыскать Марину.

«Какой же он — хлюпик! — фыркнула Барбара по дороге, — увидел красивую тёлку и непрочь поволочиться за ней!»

Сама не заметив, она начала разочаровываться в том, к кому ещё недавно испытывала чувство. Она сама себе удивилась, в сотый раз стараясь переспорить себя.

«Я люблю Дениса и точка!» — кричал её рассудок.

«Нет, он — дурак, идиот и невоспитанный эгоистичный собственник», — приказывало сердце.

Глава 3

……Света стояла перед зеркалом и долго не могла понять, в каком обличии она пойдёт к Сашиной тетке. Она пообещала Денису, но он сказал, что навестит её завтра. А сегодня — четверг! Ей нужно быть на окраине Андреевска.

«Для чего мне вообще нужна эта фотография?» — подумала девушка, — Я же никогда не уеду из города. И не собираюсь никуда». Она вздохнула. Нет, конечно, она была серой мышкой, и такая вряд ли понравится Денису, но свой собственный облик, данный ей от рождения, был как-то близок ей.

Подсознательно и даже уже сознательно она, конечно, понимала, что власть красоты велика.

И тем не менее……

«Облик Барбары Сашу скорее всего, напугает», — решила Света.

Она натянула своё мешкоподобное платье. Конечно, оно было старомодное, однако в ярко-фиолетовом платье Барбары она вряд ли могла себя представить.

И к тому же, Барбара была стервой, а Света — нет.

«Иногда всё же полезно надевать на себя маску стервы», — подумала Света.

Особенно если ты не можешь постоять за себя.

Ну, что ж, нужно, тем не менее, ехать.

Она ещё раз посмотрела на своё зеркальное отражение, с сожалением вздохнула.

«Они все, все мужчины начнут видеть во мне Барбару, но никто не полюбит Свету Кучерову такой, какая она есть».

Мысль эта не давала ей покоя, когда она добиралась до остановки.

Ехать пришлось долго. Света из окна автобуса смотрела на унылый пейзаж, наблюдая, как мимо неё проплывали деревья, уже запорошенные снегом. Слава богу, сегодня уже не было так холодно, как буквально два дня назад.

Дом она нашла не сразу, пришлось порядочно поблуждать вокруг, хотя, в принципе, он находился недалеко от автобусной остановки.

Это был уже покосившийся домишко, ничем не приметный на первый взгляд.

Света сначала робко постучалась в дверь, поняв, что звонок не работает.

Подождала.

Во дворе залаял пёс, и Света съёжилась.

«А вдруг псина злая и укусит меня?» — с ужасом подумала Света.

Она вспомнила, как в детстве её укусила дворовая собака, её потом несколько раз таскали в поликлинику, ставили уколы от бешенства. Да и рана воспалилась.

Она уже хотела уйти, повернуть назад, но вдруг во дворике послышались чьи-то шаги.

Света разглядела худенькую фигурку Саши, которая едва успела накинуть на себя старый полушубок.

— Светлана Александровна! Светлана Александровна, не бойтесь. Это — наш Тошка. Он совсем не кусается, — издали крикнула она.

Подбежала к калитке осторожно открыла её ключом.

— Простите, мы сами закрываем, а то тут по вечерам всякие ходят бомжи. Тётя Марина начала бояться. Ну, я ей и посоветовала. Мы ключи той женщине из соцзащиты отдали, чтобы она всегда могла беспрепятственно войти к нам. Ну, Вы понимаете, там помочь по хозяйству и всё такое…..

— Я понимаю, — ответила Света и улыбнулась.

«До чего же приятно быть самой собой и не строить из себя стерву», — подумала Света.

Причин этого она пока не понимала, не осознавала, просто констатировала факт. Она ещё раз посмотрела на худенькую фигурку девочки.

— А ты не боишься простудиться? — спросила Света.

— Не-а. Я же закалённая.

Саша тоже улыбнулась в ответ. У неё была приятная веснушчатая мордашка. Света протянула сумку из хозяйственного магазина.

— Я здесь кое-какие продукты принесла: тушёнку, макароны, хлеб, фрукты.

Она видела, как девочка покраснела.

— Не надо. У тёти Марины есть пенсия и я….я живу в интернате. И ещё нам кое-какая помощь из соцзащиты есть.

Саша отдала сумку Светлане.

— Нет. Если ты сейчас не возьмёшь, я уйду и обижусь….и не стану искать твою мать.

«Почему это я вдруг заговорила стихами?» — мелькнуло в голове Светы.

Мысленно она пожала плечами.

Видя нерешительность девочки, Света взяла инициативу в свои руки:

— Веди меня на кухню и покажи, куда поставить. И потом, я прекрасно знаю, как велика пенсия по инвалидности, а вам обоим нужно хорошо питаться, в том числе, и твоей тёте Марине.

Саша молча повела её за собой. Они оказались сначала в тёмных сенях.

Краем глаза Света сначала различила маленькую нескладную дворняжку, выбежавшую из своей конуры, чтобы поглядеть, кто к ним пожаловал.

Рядом с собачьей будкой стояла миска с каким-то отвратительным варевом. Возможно, там были кости, а собаки ведь очень любят кости.

— Это я ему суп сварила, — пояснила Саша.

— Сама? — удивилась Света.

Девочка закивала и даже смутилась немного.

— Угу.

Больше не было той Саши, которая напоминала ей совсем недавно затравленного волчонка. Это была счастливая девочка. «Только почему-то бледненькая очень», — подумала Света, входя в дом вслед за Сашей.

Они прошли сквозь тёмные сени, Света поднялась по ступенькам небольшой лестницы, идя шаг в шаг за своей юной провожатой.

— Только не споткнитесь, пожалуйста, — услышала она тоненький голосок девочки, — а то многие спотыкаются. Я сейчас дров принесу и ещё жарче истоплю печь.

— Вы дрова выписываете? — спросила Светлана.

— Да. Только в последнее время они какие-то дорогие стали.

Дверь раскрылась, и Света оказалась в довольно светлом помещении. Небольшая комнатка-кухонька. На полу лежали примитивные дорожки и половики, очевидно, связанные вручную умелыми женскими руками. Кухонный стол, шкафы, где хранилась посуда: ложки чашки, кружки. На столе стояла хлебница с нарезанными тонко-тонко ломтиками хлеба, две кружки.

Это был компот, в котором плавали кусочки фруктов, яблок. Стулья, две табуретки.

Возле холодильника сидел серый кот и лакал молоко из чашки, смачно облизываясь.

И только в последнюю очередь Света увидела женщину лет сорока — сорока пяти в инвалидном кресле.

На голове у неё была кудрявая шевелюра. Халат в горошек, поверх халата надета шерстяная кофта и шаль.

В доме было не очень-то тепло, хотя поленья трещали в печи. Лицо женщины ничем на первый взгляд не примечательное, если не считать красиво очерченных бровей, данных ей от природы.

— Марина….Марина Игоревна Светлакова, — представилась женщина и улыбнулась.

«Светлакова, — мысленно повторила Света, — почему-то для Барбары я тоже выбрала фамилию Светлакова. Не случайно всё это».

— Здравствуйте, — произнесла женщина, приветливо улыбнулась Светлане. Она поздоровалась во второй раз.

Света тоже представилась, протянула сумку с продуктами.

— Что это?

— Продукты.

— Продукты?

— Возьмите, а возражений я не приму, — решительно сказала Света.

Марина долго не колебалась.

— Хорошо. Поставьте вон туда. Саша разберёт.

Женщина указала на угол. Света поставила сумку, заметила, как Саша пытается ей помочь снять пальто.

— Спасибо.

— Вы садитесь, садитесь, Светлана Александровна, — сказала Саша.

Света села.

— Саша, завари-ка чаю.

— Хорошо.

Саша принялась хозяйничать на кухне, а Света наблюдала за ней. Ей нравилось наблюдать за чьими-то хлопотами. Это успокаивало её.

Вскоре на столе появился чайный прибор, состоящий из трёх чашек, чайника и сахарницы. Это был настоящий фарфор, красиво расписанный.

— Китайский сервиз, — пояснила Марина, — Мне от покойного мужа достался.

— А кем был Ваш покойный муж? — спросила Света

— Писатель.

— Писатель? А он писал какие-то известные книги?

— Детские.

— А-а…..

Саша достала из холодильника торт и разрезала его на несколько частей.

— Угощайтесь.

— Спасибо.

За окном началась метель. Саша подбросила в печку дровишек, тотчас стало тепло и как-то уютно.

Только сейчас Света заметила висевшую на стене картину, присмотрелась.

Была изображена берёзовая роща в ясный летний солнечный день. Струи Солнца ровными потоками проходили сквозь ветви берёз и освещали собой зелень.

Света любила молодую зелень с её сочным едва заметным, но всё же постоянным запахом. А сейчас — зима.

— Саш, достань-ка наш старый семейный фотоальбом, — неожиданно среди молчания попросила Марина.

Саша ушла в другую комнату, возвратилась с толстым альбомом, протянула его тёте.

— Держите.

— Вы хотите посмотреть? — предложила Марина.

— Да.

— Тогда садитесь рядом, Вы будете листать, а я Вам всё объясню.

Света подсела к Марине, которая тут же раскрыла альбом на первой странице.

Затем она начала перелистывать альбом, всматриваясь в лица, запечатлённые в любительских фотографиях.

Перед Светой чередой проплывали какие-то незнакомые лица: взрослые, дети, мужчины, женщины. На одних фото они непринуждённо улыбались, на других были довольны собой.

На третьих — просто отчаивались, грустили, плакали. Да, они плакали, хотя плачущих лиц на фото ей доводилось встречать не так уж часто.

— А это Сашенька в детстве, — показала Марина на абсолютно лысую девочку в красном платьице.

По виду только лишь это платьице выдавало то, что это была девочка, а не мальчик.

— А вот Саша играет в песочнице. А это она пошла в первый класс.

— И мы тогда нарвали много цветов с клумбы, — весело вставила Александра, — а тётя Маруся затем на нас жутко кричала. Она говорила, что это мы её обокрали.

— У нас просто не было денег на цветы для учителей, — виновато объяснила Марина.

— Кому они нужны эти цветы, — сказала Света, — Одна фикция.

— Да вы чай-то пейте-пейте, — произнесла Марина, пододвинув горячую кружку ближе к Свете, — Или, быть может, Вы компот будете? Нынче мы с Сашей сделали отличный компот.

Саша смутилась, ощутив, что её представили в роли заботливой хозяйки.

— Нет, я, пожалуй, чай выпью, — сказала Света, — а компот отведаю в другой раз. А как зовут вашего кота? — спросила она, наблюдая за тем, как серый кот ловко прыгнул на стул, устроившись на нём удобно, и замурлыкал.

— Мурзик, — ответила Саша.

Села на стул, а Мурзика положила к себе на колени и начала его ласково гладить, особенно под мордочкой, так как она слышала, это очень приятно для животных.

— Я слышала, к вам ходит какая-то женщина из соцзащиты, — сказала Света, не зная, как поддержать разговор, — Мне Саша сказала, — поправилась она.

Марина закивала.

— Да. Её зовут Ксения Семёновна. Очень хорошая женщина с довольно непростой судьбой. Она помогает по хозяйству, приносит продукты из магазина. Мы, ведь, на окраине города живём, а магазины от нас далековато — две остановки ехать. Сами видите, я не в состоянии.

— Понимаю, — сказала Света, — Если хотите, я также буду приходить к вам.

— Спасибо. Если это Вам, конечно, не в тягость Ксения Семёновна ходит два раза в неделю.

— Нет, не в тягость. О чём речь? — спокойно сказала Света, а сама почему-то подумала: «Барбаре бы это не понравилось. Но, в конце концов, кто такая Барбара? Никто».

Наконец, Марина протянула фотографии довольно симпатичной женщины. На одной из фотографий женщина была запечатлена в спортивном костюме рядом с рыжим псом. Она улыбалась, будто хотела сказать: «Смотрите, вот как я радуюсь». В этом лице Света узнала ту самую женщину, которую показывала ей сначала Саша, говоря, что она — её мать.

Короткая стрижка обесцвеченных волос, серые глаза, веснушки, широкая почти что голливудская улыбка.

«Они действительно очень похожи», — подумала Света.

На втором фото эта же женщина шагала с зонтом в сером длинном плаще, который совсем не шёл ей, более того, который обезображивал её фигуру. Но на второй фотографии волосы женщины были уже чуть длиннее, и по возрасту она была старше.

«Только глаза у Саши карие, а у неё — серые», — подумала Света, ещё раз внимательно всматриваясь в облик женщины.

Третье фото, скорее всего, предназначалось для паспорта, потому что, во-первых, оно было небольших размеров. Во-вторых, чёрно-белое. В-третьих, женщина на нём не улыбалась, словно, кто-то дал ей указание застыть и не шевелиться.

«Почему на паспортах не разрешают улыбаться? — подумала Света, — поэтому все получаются такими страшными».

— Это — Сашина мама? — спросила Светлана.

Марина кивнула:

— Да. Саша говорила мне, что Вы хотите найти её, и Вам нужны фотографии для этого.

— Ну, да. Я говорила это Саше, — согласилась Света.

— Знаете, она даже воспрянула духом в тот день. Она ведь, — Марина огляделась. Саша была в другой комнате с котом Мурзиком, — Она ведь очень болезненно переживает отсутствие матери. Любому ребёнку хочется разыскать мать.

— Конечно, — согласилась света, — Только пока я вам ничего конкретного пообещать не смогу.

— Разумеется.

Марина понимающе закивала. Посмотрела на едва уменьшающийся торт.

— Почему Вы ничего не едите, Светлана? — спросила она.

— Я….я просто не голодна, — пожав плечами, ответила Света, — я действительно не голодна, а с тортами и сладостями у меня как-то не сложилось.

— Что Вы имеете в виду?

— Аллергия.

— А-а. а у меня аллергия на цитрусовые и землянику, — сказала Марина, — Вот Сашка в прошлом году со мной совсем замучилась. С тех пор я больше не ем. Да и откуда на наши-то деньги купишь цитрусовые: там разные апельсины, мандарины, грейпфруты. Кстати, Светлана, Вы любите грейпфруты?

— Не очень.

— Саш, принеси их. Они в твоей комнате, — крикнула Марина в соседнюю комнату, где сидела Саша с Мурзиком на коленях.

Она появилась на пороге кухоньки, всё ещё держа толстого разъевшегося на хозяйских харчах Мурзика.

— Что принести, тётя Марина? — спросила Саша.

— Да грейпфруты. Помнишь, Ксения Семёновна в понедельник принесла. Я их не ем, ты же знаешь, у меня аллергия, и ты не любишь. Я бы хотела угостить Светлану.

— Сейчас принесу, — отозвалась Саша.

Через минуту на кухонном столе возникла тарелка, наполненная грейпфрутами. Однако Светлана не притронулась к ним. Она откусила немного пирога, запила чаем.

— Хорошо, — наконец, произнесла Светлана, — я могу на время взять с собой эти фотографии?

— Конечно. Держите их у себя столько, сколько понадобится. И если Вам, всё же, удастся найти мою сестру Нину, низкий поклон Вам за это.

— Так Вы не обижаетесь на неё? — спросила Света.

— Бог с Вами, — отмахнулась Марина, — За что же мне обижаться? Ведь благодаря Ниночке я жива осталась. Она мне деньги достала на операцию, и нас с Сашей кормила и поила.

— А почему она всё-таки исчезла?

— Не знаю.

Марина посмотрела на Светлану грустным взглядом своих серых глаз.

«Они совсем не похожи, хоть и сёстры, — подумала Света, — впрочем, это меня совсем не касается. Это — их собственная жизнь, а не моя».

Она аккуратно прибрала фотографии в блокнот, который всегда намеренно лежал в её сумочке. Встала.

— Ну, мне пора.

Ей не хотелось уходить, однако наоборот спустя минуту Света поняла, что ей жутко хотелось бы убежать отсюда — от этого неудобства и смирения, несмотря на то, что смирение так явственно пропагандировали представители православной церкви.

«Да я же — настоящая безбожница, — подумала Света, — Бабушке бы не понравилось это».

Потопталась некоторое время в прихожей.

Видя замешательство гостьи, Марина крикнула Саше:

— Саша, проводи…..

— Света, — напомнила своё имя Светлана, — меня зовут Света.

— А как по отчеству забыла.