Бесплатный фрагмент - Лебединое озеро

Натали Якобсон
ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО

Тайна моей любви

Во дворце царило столпотворение, людей настигали злые чары. Придворные обращались в статуи, слепли, каменели, чья-то кожа покрывалась растениями, чья-то льдом. Никто не понимал, что с ними происходит.

Диана кинулась вперед, пробираясь сквозь шум и толпу. Нетронутой магией осталась лишь она одна.

Дух зла прокрался во дворец, и теперь все здесь было в его власти. Все сливалось в мутной темноте, слышны были лишь безумные крики людей, обреченных стать жертвами зла.

Все случилось из-за нее. Она полюбила сразу двоих. Один из них был светом, а другой тьмой, но кого из них она любила больше: того, кто был прекрасным принцем ее мечты, или другого, мрачного ангела. Их всех сковывала вместе тайна колдовства, и теперь погибли не только их души, но и жизни всех находившихся при королевском дворе.

— Диана, — шептал ей глухой голос, и, словно очнувшись от какого-то жуткого сна, она озиралась по сторонам, но везде царил все тот же кошмар.

Люди бежали в разные стороны, пытаясь выжить, но от своей смерти было не спастись, как и от нового безжалостного властелина мира.

Диана знала одно, она должна любой ценой выбраться отсюда, чтобы помочь тому, которого любила.

Алые бархатные шторы распахнулись перед ней, и она очутилась в темном переходе к тронному залу. Диана неуверенно шагнула вперед, туда, где все ранее принадлежало ей, но теперь стало владением смерти.

Все в зале словно замерло, ни звука, ни шага в гробовой тишине.

Золотая корона сияла на красном бархате трона, словно выведенная там рукой самой судьбы. Сейчас она означала для носивших ее только одну участь — смерть.

Диана заметила, как около трона мелькнула черная тень, и ее глаза наполнились ужасом, она попыталась проследить глазами быстрый бег неясной фигуры и вдруг столкнулась взглядом с небольшим возвышением, его раньше не было здесь.

Она присмотрелась, и, правда, там стояло что-то похожее на золотой кубок, но что это могло означать. Еще мгновение, и Диана испуганно вскрикнула, по краям кубка текла струйка крови, и она смешивалась с алыми ручейками, текущими из губ молодого короля.

Королевская корона не стала его жизнью, она стала его проклятием, и теперь он лежал на мраморном полу, его волосы, разметались по холодным плитам. Каким он был молодым и прекрасным, но объятья смерти сгущались над ним, как над пламенем влюбленного сердца и его последним словом было:

— Диана.

Она склонилась над холодеющим трупом.

— Нет, не умирай, — шептала она, — не оставляй меня.

Удар молнии рассек мрак вокруг них, перед Дианой стояла темная фигура высокого и зловещего человека.

— Ты убил его, — вырвалось у Дианы.

— Он должен был умереть, — раздался холодный ответ, — помнишь, Диана, ты должна была стать моей любовью, нас обручило друг с другом мое и твое рождение там, где силы света встретились с мощью тьмы, далекая звезда сказала, что в моей жизни будет только одна любовь, и я действительно полюбил.

Она знала, что перед ней стоит гений зла, повелитель ночи, властитель темных сил, или сам дьявол, но он стал таким из-за нее, только она была виновата во всем, но никакая любовь не смогла бы спасти его сердце от падения к силам зла.

Тьма не могла убить его красоту, но ничего истинно-прекрасного не осталось в его душе, бледное лицо, черные длинные одежды, как платье колдуна — чернокнижника, но не принца ее мечты, и только глаза, да, именно глаза, выражали столько колдовской и манящей красоты, сколько не было во всем мире. Что за человек стоял перед ней? Какую ужасную тайну скрывало в себе его сердце? Об этом знала только она одна. Она одна любила его, хотя ненавидела кровожадный дух его темной силы. Она одна была любовью гения зла, но об этом не знал никто, это была тайна ее любви.

Королева стояла рядом с тенью былой любви, но эта тень, этот гений тьмы был сейчас силен, как никогда.

Злорадная улыбка сияла на его лице, но она же была горькой улыбкой потерянной любви.

Он знал все, все тайны мира и теней, земли и морского дна, любви и печали, но вот гордость красавицы погубила его, он был бессилен перед ее властным и печальным взглядом. Безжалостный убийца, коварный дьявол, всесильный властелин зла, он стоял перед ней, но она не боялась его, единственная из всех.

Но не только память о зле скрывалась в нем, был и миг света, единственный ясный миг в его жизни, он властвовал над миром теней, но воспоминания повелевало им самим, и в этом была их мрачная победа.

Сейчас он был победителем, но это не радовало его, ведь он и сам был побежден земной красавицей.

Их глаза встретились всего лишь на миг, но этот миг казался им целой вечностью, его темный взгляд и ясные очи королевы, как мрачный союз ангела и демона. Тьма уже не разъединяла их, как и различие между ними. Диана смирилась с тем, что в ее жизни было две любви: темная и светлая, коварная и благородная, колдовская и прекрасная, и кто знал, которая из них была сильнее другой.

Диана стояла не шевелясь. Уже ничто не имело значения: ни труп, лежащий перед ней, ни муки людей, ни опасность, поджидающая вдали. Демона и красавицу, как это ни странно, сближало чувство превыше жизни и смерти. Как жаль, что его сердце принадлежало тьме. А ее душа разрывалась между темным ангелом и другой, более сильной и светлой любовью.

Колдовской ветер ворвался в залу и, дунув в ее прекрасное открытое своим чувствам лицо, рванул с плеч ее светлые волосы, но вот их руки соединились, и уже не голос дьявола, а голос несчастного влюбленного прошептал:

— Диана.

— Диана, — этот звук, как звук какого-то колдовства отдался в ее мыслях, и она проклинала свое имя, ставшее символом любви и смерти для двух несчастных душ, и тут же совсем другой и печальный голос того, кто умер всего несколько минут назад, произнес ее имя.

Глаза Дианы мгновенно раскрылись, и теперь в них не было и тени колдовства, ее воля была сильнее обманов тьмы, и, если эта ночь готова была стать мигом ее смерти, она должна была смело принять ее.

— Ротберт — король темной страны, король неистовой силы, — произнесла она, пытаясь заглушить боль громкими словами так же, как и слезы, подступавшие к ее глазам, — какой народ мог избрать тебя своим повелителем, какая одинокая душа могла полюбить темное сердце короля зла.

— А ты помнишь, Диана, — вымолвил он, — ты забыла все, но я помню единственный светлый миг в своей жизни, и я не забуду его никогда.

— Ты стал властителем тьмы, весь мир трепещет перед твоим именем, скрывать нечего, ты — причина ужаса, поселившегося здесь, но почему, из-за чего ты стал таким?

Она ждала ответа, но он лишь печально поднял свой взгляд и посмотрел прямо ей в глаза, объятые грустной и неразгаданной тайной.

— Из-за тебя, — произнес он.

— Нет, — она отвернулась, и по ее белоснежному лицу скатилась слеза.

— Отныне я буду владеть этой страной, — слышались его роковые слова, — но моей власти не будет здесь. Все вокруг меня, хочу я того или нет, должно стать мрачным и ужасным. Здесь будут править злоба и смерть, и я должен стать их королем. Я не должен внимать людским крикам, чувствовать их страдания, сожалеть об их судьбах. Такую участь приготовила мне моя судьба, она так же жестока ко мне, как и ко всем остальным, но, чем больше в моем сердце боли, тем сильнее оковы страсти и смерти, так раздели со мной это, будь моей королевой!

Диана обернулась, чтобы взглянуть в темный омут его глаз. Откуда было взяться человеку в зловещем мире князя тьмы? Предложение больше напоминало сон.

— Я не могу, — прошептала Диана, и в этот же миг золотое обручальное кольцо выскользнуло из ее руки.

— Тогда будь, что будет, — произнес он, и как только оно упало на пол и стукнулось о мраморные плиты, как разбившаяся любовь, раскат грома прогремел вдали, а казалось, в самом ее сердце. Небо над дворцом помутнело, превращаясь в синий ад и разрываясь ужасной грозой, яркая молния расщепила зеленое даже во тьме высокое дерево, и его обломки загорелись обжигающим огнем, это кольцо потерянной любви обручало край света с темным ужасом адской, потусторонней жизни.

Глыбы скал вырвались из земли, все стонало и ревело, как в кошмарном сне, все рыдало и плакало о своей былой красоте и встречало потоками слез своего нового безжалостного господина.

Волны серебристого сияния пробежали по стенам и омрачили красоту дворца, и вот — это уже был мир каменных чудовищ и летучих мышей. Светлый лик дворца стал тьмой вечного, беспощадного проклятия. Мраморные плиты и украшения стали в один миг мрачными камнями огромного замка — логова короля тьмы. Его последняя надежда не сбылась. Сейчас он страдал, хотя тень жестокого владыки уже прокралась в его сердце. Он был повелителем зла, и ничто уже не могло остановить его на его трудном и опасном пути в завоевании мира, но ему нужно было только одно из всего этого кошмара вечной жизни, одно-единственное и оттого еще более дорогое, любимое сердце.

Ветер ворвался в залу и растрепал ее длинные волосы, а повелитель зла медленно, словно в кошмарном сне протянул ей свою белую, как снег, руку, но он не приказывал, он умолял, а перед ее глазами, словно наяву, встало уродливое и злобное лицо рыжей ведьмы, шепчущее:

— Ты никогда не сможешь стать злом.

— Нет, — вырвалось у нее, — никогда.

Она посмотрела на труп, теперь все в нем было холодным и умершим, даже сердце, которое она так любила.

Веки его прекрасных глаз навсегда закрылись, волосы рассыпались по полу. Это любовь к ней его погубила.

Не бросив даже взгляда на темную фигуру перед ней, она кинулась к нему, но мраморное лицо не почувствовало ее последнего, прощального поцелуя. В этот миг повелитель тьмы смотрел на нее, как на белоснежный цветок, выросший в царстве зла, он был влюблен в белого лебедя, и она стала его проклятием.

— Как ты мог, — выговорила она сквозь плач, но ответа не было в мертвой тишине, ему было нечего сказать, в ее глазах он был убийцей и злодеем, но он был виновен только в одном, в своей любви.

— Ты убийца, — прошептала Диана, — ты отнял столько жизней всего за одну ночь, и всего лишь за один миг ты разрушил все мои мечты.

— Ты останешься со мной, — блеснули его глаза холодной ослепительной надеждой, — смени свой наряд на черное платье королевы зла, на золотой венец с кроваво-красным рубином, богатства человека ничто по сравнению со сказочными сокровищами мира тьмы, ты будешь прекрасна даже черным лебедем.

Она взглянула на королевскую корону. Ее золото сияло теперь так ярко, как не могли сиять все сокровища земли, но теперь в ней появилось что-то темное, зернышки темно-багрового, словно кровь, граната сияли там, где лились чистые слезы алмазов раньше, при жизни их любви, а в середине венца горел, как пламя самого ада, огненно-красный рубин. Рядом лежало пышное платье, все в нем было прекрасно: украшения, кружева и похожие на перья лебедя рукава, кроме одного, черного, как смоль, цвета. Все предвещало ей сказочные богатства, эта ночь звала ее стать королевой тьмы, но в последний миг она вспомнила далекий солнечный свет, свет дня, в нем было столько прекрасного, а тьма была вечной колдовской тайной. Что могло пересилить добро или зло? Лучи ясного рассвета все еще стояли перед ее глазами, и ее глаза были синими, как лазурное небо днем, день не скрывал своей красоты, а ночь хранила в своей душе то, что мучило ее всю жизнь.

Диана взглянула на королевский трон, теперь даже его великолепие казалось мрачным и темным, и страх прокрадывался в душу любого, увидевшего эту залу, но, нет, она не могла стать злом, не могла забыть свет в своей жизни, она уже не была королевой, она была обычной влюбленной девушкой.

— Как бы я хотела умереть вместе с ним, — прошептала она, и еще одна горькая слеза скатилась из ее глаз по белоснежной щеке.

— Ты должна остаться со мной, — воскликнул князь тьмы.

— Диана, — предостерегающе крикнул он, но она рванулась к возвышению, схватила золотой кубок, приготовленный рыжей ведьмой, и, когда ее белые руки коснулись сверкающего золота, что-то нечеловеческое появилось в них, в союзе золота и тонких пальцев возлюбленной темного и проклятого демона.

— Прощай, — прошептала она и быстро поднесла кубок к губам, кровь забурлила в нем, золото вспыхнуло огнем вокруг ее белых рук.

— Нет, — крикнул он, и это был крик безумного влюбленного, а не князя тьмы, но он знал, что таит в себе этот колдовской обряд.

Она сделала первый глоток, и этого было достаточно, ее голова закружилась, кровь в ее венах кипела и бурлила, вспыхивая огнем, она выронила из рук драгоценный кубок, и кровь из него растеклась по мраморному полу.

Он кинулся к Диане, но уже не он обнимал ее, а сама смерть.

— Нет, — шептал он, и хрустальная слеза текла по лицу владыки теней, даже он был способен плакать один лишь раз в своей жизни. Он прижал к себе золотоволосую голову, и последний зов умирающей любви заставил его произнести, как вечное проклятие, одно лишь имя:

— Диана.

Но она упала на пол, корона золотых волос украшала ее бледное лицо, она была мертва, как и его любовь.

— Прощай, Диана, — произнес он, и холодная маска боли исказила его лицо, никто никогда не прочтет эту тайну в его глазах, не услышит ее имя, не увидит чувств его сердца, никто никогда не должен знать, что любовь жила и в сердце злого гения.

Проклятая тьмой

Далеко за морем раскинулись скалы, словно крылья белого лебедя, но они не были частью живой природы, они дышали и шептались в ночи, никто не смел взойти на них, никто не смел подойти ближе к их раскидистой тени, они стали частью проклятого края и безлюдной красоты мертвого великолепия мрака.

Говорили, что ночью там собираются ведьмы и колдуны, и сам дьявол навещает их, что они бесятся и кричат до утра и убивают любого, кто зайдет в их темные владения. Никто не знал другую, более прекрасную легенду о том, что сам дьявол этих скал и темного моря когда-то был человеком, как и все, но это была тайна его любви.

Ночь была глуха и темна, даже тусклый свет луны в далеких мрачных небесах, не мог развеять темноту. Здесь он был слишком слаб и беспомощен для того, чтобы осветить владения злых сил, а недалеко от скал, стоял прекрасный дворец, но слишком слабой была его красота, чтобы привлечь к себе людей по сравнению с дьявольскими легендами о вечных громадах скал и лебединых озер за границами королевства.

Все знали — легенды говорят правду, и им незачем лгать. Правдой было все: и ведьмы, и демоны, и прекрасные пленницы зла, те самые девушки, превращенные в лебедей черным демоном тьмы, все слышали печальные песни, которые раздавались ночью. Там, далеко за скалами, заложницы тьмы на ночь обретали свой настоящий облик и пели, и танцевали всю ночь, но никто не осмеливался подойти к ним, к красавицам, которые были так неосторожны, что зашли на скалы, и тут месть дьявола нашла их. Никто не знал, за что он мстит этому миру и всем тем девушкам, в которых сохранилась хоть капля обманчивой и очаровывающей красоты.

Пронзающий ветер дул и переносил сухие листья с места на место, как хоровод ночных теней. Одетт сжималась от холода, она не знала, как она попала сюда. Какой призрак завел ее в этот заколдованный мир? Единственное, что она помнила, это сказку своих служанок о ее прекрасной матери и духе зла, который убил ее. Все пытались скрыть эту историю от маленькой принцессы, но все-таки однажды она услышала ее, и она осталась вечным отпечатком ужаса в ее сердце.

Скалы наполняли все вокруг себя сине-голубоватым цветом, он был красив и холоден, как и бесконечный поцелуй ветра, только ветер залетал в эти мрачные владения, до тех пор, пока сама Одетт не ступила сюда.

На ней было легкое светлое платье, но даже оно было роскошно, как наряд принцессы, ее длинные волнистые волосы светлым покровом падали ей на плечи, лицо было прекрасным, она сама была достойной дочерью Дианы. Хоть никто не осмеливался произносить это имя с мига смерти грациозной королевы.

Одетт совсем не хотела искать приключений, но какой — то злой рок увлек ее сюда за собой, какой-то голос звал ее, прорываясь сквозь пелену ее снов.

Внезапно какая-то тень мелькнула за поворотом лабиринта скал, и Одетт замерла на месте, словно призрак указывал ей дорогу. Она думала недолго и решила все-таки пойти на зов.

Как только она двинулась вперед, черная птица пролетела прямо над ее головой, это был мрачный орел, но что он делал здесь, это была первая птица, которая залетела на колдовские скалы и какой она была необычной, каким смелым был взгляд сияющих глаз, словно они были полны человеческой ненавистью и таинственной болью.

Одетт повернула голову, желая проследить полет птицы. Вдруг вдалеке раздался звук, похожий на тихий зловещий смех. В нем было что-то мрачное и торжествующее. Одетт охватил страх, но она медленно двинулась вперед. Ее путь был долгим и опасным. Какое-то неясное жгучее пламя дунуло ей в лицо и обожгло глаза так, что она невольно зажмурилась, а когда раскрыла их, то увидела, что стоит за поворотом скалы.

Скалы были настоящим лабиринтом, невозможно было предугадать, что скрывается за следующим поворотом, а там могла быть любая опасность, хотя даже разбойники не заглядывали сюда, ведь они тоже были людьми, которые боялись призраков, только ведьмы ночью собирались здесь, и Одетт верила в эту легенду, как и все, кто жили в стране.

Она набралась смелости, чтобы наклониться посмотреть, что творится там, за скалой, и увидела горящий костер, огромный котел с каким-то обжигающим варевом и три фигуры, стоявшие вокруг него.

Они были темными, почти неразличимыми, но Одетт увидела их черные грязные одежды и длинные волосы, спадающие чуть ли не до земли, а еще корявые ногти на их костистых руках, едва прикрытых похожей на золу от костра темной кожей.

Одетт прижалась к скале и присмотрелась, их лица освещали блики огня, и в них едва были различимы страшные уродства трех ведьм. Трудно было описать их безобразие, но еще, кроме этого, у каждой из них был свой ужасный недостаток, и Одетт вздрогнула, столкнувшись с ним. Ее глаза метались от одной ведьмы к другой, каждая же из них оказывалась еще неприятнее предыдущей.

У первой на смуглом лице не хватало одного глаза, но не так, как у людей, его словно совсем не должно было быть на лице от природы. Грязная кожа срослась там, как будто с самого рождения, второй глаз был подвижным и злобным, как какой-то зловещий огонек проклятого болота, он сверкал и переливался своим красным, почти кровавым огнем и горел ярче пламени костра.

Ее длинная рука потянулась к своей подруге, следующей ведьме. Та была, куда ужаснее первой. На ее лице не доставало обоих глаз, но они не были выколоты — такова была жуткая природа порождения ночи. Казалось, она видела все и без глаз. Они были не нужны ей, чтобы иметь свою злобную власть над миром и пугать всех людей. Уж слишком много выражало ее лицо. Крупные ноздри чувствовали все вокруг себя и медленно вдыхали гнилой дым костра, алые губы были толще, чем у простого человека, а из-под них выглядывали желтые, огромные и довольно редкие зубы.

Одетт перевела взгляд на третью ведьму, ее лицо было таким же омерзительным, как и ее двух сестер, на ее лице отсутствовал рот, он зарос гладкой и серой кожей, носа тоже не было, лишь два маленьких пятнышка сияли на том месте, где он должен был находиться. Но она говорила, как и все, и ее голос был скрипучим и отвратительным, он был похож на шум течения проточной воды или на звук падающего дерева, хотя не было ясно, как она могла разговаривать без губ, наверное, это была еще одна загадка колдовства.

Волосы ведьм были непомерно длинны, в них застряла тина и грязь, и сами они были какого-то смолянистого цвета и завивались на концах, как змеи, но огонь не трогал их, хотя они развевались рядом с пламенем, словно это было негласное соглашение колдовства и повелителей горчщих костров. Внезапно Одетт показалось, что она знает, как выглядит повелительница всего этого кошмара и что ее волосы красны, как огонь.

Одетт долго следила за тремя ведьмами и даже не заметила, как они начали переговариваться между собой. Их голоса скрипели, раздавачсь в долине между скал. Казалось, сам огонь пламенеет в такт им и сливается с их еще более жгучим пламенем.

— Сегодня та самая ночь, — прошипела одна из них, — священная ночь, и мы должны встретить ее с новой жертвой, надеюсь, сегодня вы заманили кого-нибудь на скалу.

— Да, наша новая жертва скоро придет, мы уже целиком и полностью околдовали ее, — насмешливо заметила вторая.

— Надеюсь, она привлекательна? — проскрипела безротая ведьма, хотя не было ясно, откуда исходит ее голос; из глубин ее мрачной фигуры или самого ада.

— Конечно, — ответила ей вторая, — это такое удовольствие убивать красивых и молодых.

Она вожделенно улыбнулась в предчувствии дьявольского наслаждения, отчего ее лицо стало еще страшнее и противнее. Одетт в ужасе прижалась к скале, не о ней ли они говорили. Они заманили ее на скалу и теперь хотели убить. Она хотела скорее убежать отсюда, но ноги не слушались ее, они совсем онемели, словно во сне, и она не могла ни идти, ни бежать, она, словно приросла к скале.

— Вы помните, что случилось в одну такую же ночь много лет тому назад, — между тем сказала ведьма.

— Да, — отозвалась ее подруга, и огненный глаз сверкнул диким светом, — ровно столько лет назад погибла прекрасная королева, она должна была достаться нам, но этот негодяй отнял у нас ее душу.

— Правильно, что хозяйка убила ее. Диана была всего лишь ангелом раздоров, столько влюбленных страдало из-за нее, она погубила своего любимого короля и сама должна была умереть.

— Она была слишком молода, но бессмертие дарят именно души молодых.

— Сегодня ночью ее дочь должна стать королевой, но ведь мы вмешаемся, не так ли?

Они все оглушительно рассмеялись, их смех заполнил собой все пространство между скалами..

— А дочь Ротберта, — между тем говорили они, — она тоже должна быть с нами.

— Он сам посвятит ее, к тому же, с ним лучше не иметь никаких дел, он ведь может уничтожить нас всех, и тогда мы перестанем существовать.

— Нет, — сказала другая, — этого не будет никогда, по крайней мере, до тех пор, пока жива наша хозяйка, мы под ее темным покровительством.

— Одиль настоящая красавица, но ее душа темна, и горе тому, кто влюбится в локоны ее ослепительно черных волос.

— Да, такой человек погиб, ведь она дочь короля тьмы, но когда же она присоединится к нам.

— Я бы хотела убить ее, — с ненавистью и яростью заметила одноглазая ведьма, — девушке такой красоты нечего делать в этом мире, пусть живет с ангелами, а не с людьми.

— Но она… темный ангел, и она дочь Дианы, хотя она забыла свою мать, у нее красота умершей королевы и злобное сердце ее отца, ее волосы вьются, как змеи смерти, вот будет потеха, когда молодой принц достанется нам из-за любви к ней.

Ведьма подошла к огню и кинула в него что-то, похожее на белый порошок, отчего костер вспыхнул черным пламенем, и такой же черный дым пошел от него, вместе со смрадом смерти, от которого Одетт стало тошно.

— Пусть будет так, — сказала ведьма, и все они вместе повторили эту короткую, но смертоносную фразу дьявольского заклинания, а черный огонь отразился на их лицах, и все они казались еще более кошмарными в его отблесках.

— А Одетт, — произнесла одна из них, и маленькая принцесса вздрогнула, — у нее чистое сердце. Как мы сможем заполучить ее?

— Не бойся, — заверила ее одна из ведьм, — наша хозяйка придумала оригинальный способ страшной мести, Одетт пожалеет о том, что вообще появилась на свет, в этом будет ее проклятие.

Одетт чувствовала, что лишается чувств, но все же с усилием сумела взять себя в руки, она не должна была проронить ни слова, иначе ее ждала смерть, и не только смерть, но и вечное проклятие ее души.

Ведьмы засмеялись злобным, гадким смехом, который тут же разлился по всем скалам.

— Пора, — прошептала одна из них, и ее лицо искривилось дьявольской усмешкой, — я знаю, она скоро будет здесь.

И тут в руках одной ведьмы Одетт увидела маленького ребенка, он плакал и кричал, и в тот миг, когда свет костра лег на него, в руке другой ведьмы сверкнул кинжал. Он медленно, но неуклонно приближался к сердцу ребенка, это было страшное завораживающее зрелище, и Одетт не смогла удержаться.

— Нет, — крикнула она, выскакивая из-за скалы, и тут же огонь вспыхнул ярким столбом своего пламени, обжигая им все вокруг себя, но, не касаясь трех дьявольских фигур.

Ведьмы застыли в изумлениии, но тут же их лица исказили зловещие усмешки, а на когтях одной из них уже сияла яркая человеческая кровь. Огонь вздулся с необычайной силой, и вот, как будто тех силуэтов ведьм и не было здесь совсем, они куда-то исчезли и ребенок вместе с ними, но Одетт готова была поклясться, что еще минуту назад видела их и чуть не стала свидетельницей кошмарного ритуала.

Теперь все вокруг было спокойно, но Одетт явно видела, что она стояла на скале, а перед ней в скалистой лощине горел яркий костер, его пламя согревало своими жаркими порывами, это было так приятно в холоде колдовской ночи, но в то же время как-то загадочно и таинственно.

Рядом с костром стоял огромный котел, из него время от времени вырывались маленькие струйки дыма и исчезали в багровой от костра темноте. Что было в нем, какое-нибудь ведьминское варево, а ведь на ее глазах колдовские создания чуть не убили живого ребенка. Одетт не могла поверить в то, что случилось с ней, но это было правдой, еще минуту назад она видела все это и не могла оторвать глаз от колдовского обряда.

Одетт медленно приблизилась к костру, теперь от него исходило приятное тепло и какой-то неведомый здесь уют, его пламя полыхало медленно и жарко, его алые языки ласкали горячий воздух вокруг костра и внезапно в этой темноте какой-то неведомый, но зловещий голос позвал:

— Одетт, Одетт, Одетт!

Одетт обернулась, но нигде не было ничего, кроме быстрого биения ее же собственного сердца.

Внезапно костер вспыхнул синим пламенем, и больше от него не исходило ни капли тепла, он стал холодным, как лед или снег, и бледно-синим, словно ночные облака. Одетт не могла понять, что же случилось, еще мгновение назад все здесь было спокойно и тихо, а теперь какой — то зловещий дух прокрался сюда и не давал больше прежнего покоя этому, быть может, проклятому месту.

Что-то говорило ей» Подойди к котлу», какой-то голос подталкивал ее, но страх был сильнее, его могло победить только чрезмерное любопытство, а оно всегда появлялось в душе в самый опасный и неподходящий момент.

Одетт медленно подошла и осторожно заглянула через край котла. В нем кипело и бурлило какое-то странное зеленое варево, смешанное с чем-то темно-алым напоминающим кровь.

Одетт хотела в ужасе отпрянуть, но внезапно там, в зеленом месиве, появилась голова с длинными грязными волосами, и рука уродливой ведьмы схватила Одетт за одежду. Она с криком попыталась вырваться, но ничего не получилось, зеленая рука крепко держала ее за платье и не хотела выпускать ни на миг, казалось, что пришел конец юной принцессе, но ее ожидало нечто ужасное, перед котлом рядом с ней появилось изуродованное шрамами и ожогами лицо рыжеволосой ведьмы.

— Пришло время, красавица, — прошипела она, и ее злобный смех залил все вокруг, не давая ни капле тишины овладеть этим местом, и здесь, в ужасе, принцесса проснулась, сон, был слишком похож на явь.

Полная луна светила над прекрасным королевским дворцом, его стены и готические окна были залиты сверкающим, серебристым светом, как в очаровательной сказке, но это была сказка самой ночи, и она не отпускала никого из своих волшебных объятий.

Дворец был и огромен, и богат, красивее его было не найти во всем свете, но много лет назад была подвергнута проклятию та, которой он теперь принадлежал.

Огромное озеро разливалось пред дворцом, его темные холодные воды блестели в подражание луне, и она с наслаждением отражалась в них, не давая ночной тьме целиком объять себя, здесь не хватало только одного: уснувших на ночь лебедей, но на это у тьмы и мрака были свои планы.

Глубокая ночь охватывала все вокруг, но во дворце не спали. В огромных окнах тронного зала, горел яркий свет и рассеивал темноту вокруг своих владений. Луна отражалась в водах озера, делая их прекрасными и таинственными.

Сказка ночи начиналась здесь, у прозрачного озера, а продолжалась в королевском дворце, и она была магически прекрасна, словно колдовство самой природы.

Дворец был роскошным. Ранее его хозяйкой была Диана, но теперь другая прекрасная принцесса затмила ее сказочную красоту и блистала своим очарованием в ночном замке у лебединых озер, разливавшихся далеко — далеко, за пределы этой объятой темной ночью страны.

Сегодня все кавалеры и знатные дамы собрались в тронном зале. Исполняя последнюю волю своих родителей, юная принцесса должна была выйти замуж и принять венец повелительницы этой страны. Об этом заранее сожалели все знатные вельможи, собравшиеся здесь, маленькая принцесса была так прекрасна, что не влюбиться в нее было просто невозможно.

Она стояла у трона, в пышном бальном платье, его складки шуршали в мрачной тишине. Одетт была лучом света даже в этой ночи и сверкала своей неповторимой красотой. Трудно было бы найти девушку прекраснее, чем она, и Ричард знал это, знал, что его любовь стала его проклятием.

Сколько девушек было в мире, и доступных, и отзывчивых, а он, словно в жутком сне, обрек себя на вечные муки, влюбился в юную принцессу и не мог забыть своей любви. Сегодня все будет потеряно. Она выйдет замуж за другого, и уже никогда у него не будет надежды. Он боялся и не мог признаться ей в своей любви.

Сейчас в нем боролись тревога и страх, если он не наберется смелости, то останется несчастным на всю свою жизнь. Да, к тому же, Одетт и сама не хотела выходить замуж, она не знала своего жениха и была еще совсем ребенком, но он любил ее так сильно, как только может любить тот, кого называли лучшим рыцарем на свете.

Он дрался на дуэлях, побеждал в войнах, сражался, как благороднейший из всех, и вот его настигло безумное увлечение той, которая должна была достаться королевскому престолу, а не ему. Ричард смотрел на милое лицо Одетт, как же он любил ее, даже такую холодную и неприступную для человеческих чувств, но только она была его любовью, прекрасная, как белый лебедь и холодная, как само бесстрастие.

Никто не должен был знать, что на сердце у непобедимого рыцаря, что он страдает от преступной любви к той, которая должна в будущем стать его королевой. Он смотрел на ее нежные черты и клялся себе в том, что никогда не уступит ее никакому принцу, ни одному самому могущественному королю на свете, нет, он будет сражаться за свою любовь.

Ричард сжал руку Одетт, и она одарила его печальным взглядом. С тех пор, как умерли ее родители, он был ее единственным и самым верным на свете другом. Она была привязана к нему гораздо больше, чем к какому-то принцу, которого она даже не видела ни разу в своей жизни.

В залу быстрой поступью вошел рыцарь в роскошных одеждах, Одетт узнала его, это был самый знатный и богатый лорд из свиты ее неизвестного ей жениха. Он учтиво поклонился, Но Ричард полным ненависти взглядом окинул его и коварно усмехнулся, он не собирался уступать свое счастье первому встречному, пусть это будет даже принц самой богатой страны.

— Пора начинать, — сухо бросил он, — где же сейчас его высочество, или он забыл про собственную свадьбу, но клянусь, я сделаю все, чтоб она не состоялась, — смело заявил он прямо в лицо своему врагу, который, однако, боялся ему ответить, ведь все королевства знали доблесть и отвагу Ричерда.

— О, я уверен, что он, — протянул лорд, но он сам не знал чего сказать, — я уверен, что его высочество, сейчас задержался из-за того, что слишком долго сидел в окружении своих книг.

Эта ложь удалась, и лорд облегченно вздохнул, но, если честно, он сам не знал, где проводит свое время принц Этьен. Он уже послал своих людей, целый конвой, на розыски своего непутевого и ветреного господина.

В таверне, царили шум и кутерьма, вряд ли можно было найти место шумнее, и, хотя это не подобало его королевской особе и огорчало его мать, Этьен сидел за одним из столов, рядом с вином, конечно, лорд мог назвать любое место библиотекой, но сейчас Этьен сам не понимал, где находится. Какая-то пьяная драка, в которой обе стороны остались покалеченными и в синяках, несколько бутылок вина и кокетство тех, которых называли самыми доступными девушками, и Этьен даже забыл про то, что он принц, куда уж ему помнить про собственную свадьбу.

— Этьен, — подбежал к нему его верный друг Фриц, часто прикрывавший его перед гневом королевы и даже покойного отца, — Этьен, умоляю, пойдем отсюда.

Принц лишь схватился рукой за голову. Выпитое вино давало о себе знать, и он совсем захмелел, а, к тому же, его снова тянуло в драку. Здесь было полно тех, кого он считал своими врагами.. Принц доказывал свою храбрость довольно необычным способом, дерясь с пьяницами, играя и выпивая., К несчастью родителей, их красавец-сын только и делал, что таскался по кабакам, пил, ругался и играл. Но стоило заметить, что для этого нужно было больше смелости, чем даже выйти на поле боя.

— Эй, ты, — крикнул Этьеен одному из пьяных, рослому и обладавшему недюжинной силой посетителю кабака. Как Фриц не пытался его удержать, он кинулся в драку и едва не убил своего соперника. Друзья последнего подоспели вовремя. Этьен получил несколько порезов и бесчисленное число ударов прежде, чем его с другом вышвырнули из кабака. Каждый утешался своим способом, и Фриц молил Бога, чтобы никто не узнал, где они были этой ночью. Он протащил принца мимо других пьяниц, с которыми Этьен тут же попытался затеять драку. Ему все-таки удалось вытащить друга из опасности, но даже свежий воздух не мог отрезвить хмельную голову его юного товарища, про которого, однако, можно было сказать, что он самый смелый принц из всех, которые были до него.

Он уж и не помнил ни про какую принцессу и свадьбу. Девушки не волновали его. Их красота не вызывала в нем горячих чувств, которые, однако, просыпались в нем при драках и пьяных стычках. Его мать, королева, множество раз пыталась перевоспитать своего очень красивого и еще более непутевого сына, но все это кончалось полной неудачей, и Этьен возвращался к игре в кости и дракам с незнакомыми людьми.

Но сегодня все должно было быть по-другому, еще не пробило полуночи, как в придорожный кабак вломились рыцари из личной охраны короля, стоило ли описывать переполох, который они навели среди пьяниц и дам легкого поведения, хотя они искали только одного человека в этом месте, но его и было найти сложнее всего.

Начальник гвардии про себя нещадно обругивал судьбу, которая завела его в подобное место, но он был решительным человеком и собирался выполнить все до конца, хотя это оказалось еще более трудным, чем он предполагал.

Их задача состояла в том, чтобы вытащить молодого принца из пивной и привести его на собственную свадьбу, при этом не разрешив ему напиться или заснуть, королева давно уже пыталась всеми способами сделать это, но, в конце концов, пришлось вмешать сюда более опытных людей, которые, однако, сами немного боялись. Ведь кто не знал, как хорошо может сражаться за свою жизнь их наследный принц.

Если бы остался жив его отец, который всегда мог привести его в чувство, но, увы, он умер, и некому было следить за его непутевым сыном. Никакая твердая рука не могла больше сдерживать бешеных порывов его молодого сердца. Казалось бы, такой красавец, как он, не мог вести себя подобным образом. Принц был прекрасен, все девушки признавали это, но до них ему не было никакого дела. Он и знать не хотел о какой — то там принцессе Одетт, которую выбрали ему в невесты, ему не было дела до нее. Он не знал еще, что она тоже осталась равнодушна к этому выбору, сделанному другими за нее.

Вскоре в кабаке царил полнейший беспорядок, но ни от кого рыцари не могли допытаться, где же принц Этьен, наконец, они нашли его в одной из комнат в похмелье, он крепко спал, и рядом сидела какая-то девушка. Как всегда, принц был красив, но в таком состоянии, в котором королеве его лучше было не видеть.

Пока рыцари разбирались с тем, что же им делать, их начальник едва смог разбудить принца.

— Поздравляю, ваше высочество, — как можно более вежливо выговорил он.

Но Этьен едва мог понять его слова, он слегка приподнялся, быстро окидывая взглядом все вокруг себя и смутно соображая, где же он оказался.

— С чем? — едва смог выговорить он.

— С тем, что дата королевской свадьбы уже назначена. Вам подыскали достойную невесту.

Ну вот, ему уже не было спасения, его ждала женитьба на нелюбимой девушке и вечная мука, он бы никогда не смог найти той прекрасной принцессы, о которой он мечтал. Ее не существовало в этом мире, и он вечно останется одинок, а теперь, Бог весть, что готовит ему судьба, наверное, кого-то еще более уродливого, чем те, которых он уже видел. Ему рано было жениться, он понимал это, и Фриц, которого тоже уже успели, как можно более вежливо взять под конвой, с сожалением смотрел на него. Он сочувствовал своему лучшему другу, с которым провел столько тревожных ночей в разных тавернах. Этьен едва мог опомниться от горя, но делать было нечего, и он невольно встал с постели, пора было ехать к своей неизменной и горькой судьбе.

А в покоях дворца все ждали полночи, того самого времени, когда их королевой станет Одетт. Почему коронация была назначена именно на полночь, никто не знал, это оставалось тайной даже для Ричарда. Он с унынием смотрел на Одетт, и его взгляд становился с каждой минутой все более печальным, близится время, когда он навсегда потеряет ее, но он решился на безумие.

— Почему, — тихо прошептала Одетт своему другу так, чтобы не слышали другие, — почему я должна губить свою жизнь, Ричард.

И в этот миг он решился.

— Одетт, — тихо произнес он, — послушай меня, Одетт, ты хочешь остаться со мной.

— С тобой, — она посмотрела на него полным горести взглядом. Конечно же, она хотела остаться со своим другом. Лучше он, чем какой — то принц, которого она никогда не видела.

— Тогда беги со мной, — вырвалось у него, — мы убежим вместе, и никто не сможет нас найти, все знают, что на престоле этой страны лежит проклятие, и оно не отпустит тебя, а если ты уйдешь со мной, то я спасу тебя от него.

— Да, — прошептала Одетт в умоляющее лицо Ричарда, — да, я убегу вместе с тобой.

Одетт сжала руку Ричарда в дружеском пожатии, а, быть может, это было пожатие любви внезапно вспыхнувшей ярким огнем во тьме колдовской и холодной ночи над прекрасным, но проклятым королевским дворцом.

Время пришло, всего несколько минут осталось до роковой полночи, в полночь юная принцесса должна была стать королевой огромной страны, хотя ее сердце не желало этого, она чувствовала угрозу своей жизни в дальнейшем, и это было странное тревожное чувство.

Ты не забудешь своих слов, Одетт, — с тревогой и волнением спросил ее Ричард.

— Нет, — тихо прошептала она ему в ответ и невольно отвела взгляд.

Корона уже сияла на ее голове, и она готова была сесть на трон, но внезапно алая стрела вонзилась прямо в королевские гербы перед ней. Рыцари схватились за мечи, но они были бессильны против колдовства, кровь капала с ядовитого наконечника смертельного оружия. Диана узнала бы эту стрелу, будь она жива, она видела ее в золотом кубке с отравленной кровью, но Одетт еще не столкнулась с мощью черной магии.

Сильный порыв ветра ворвался в залу, он сметал и сдувал все на своем пути и рвал в разные стороны одежды и волосы присутствующих. Тронный зал весь наполнился глухим воем ветра и шепчущими голосами, но никто не мог уловить ни одного слова в их глухом, однообразном шептании. Они называли на дворец какое-то проклятие. Они шептались, и их голоса срывались на крик, но неясно было, откуда они исходили и чего искали в королевских покоях. Это были странные режущие звуки, они пронзали уши насквозь. Те, кто стояли в зале, словно очутились в мрачном, пылающем синим огнем и пеплом аду.

Но вот дым рассеялся, и все увидели мрачную фигуру женщины, она была одета в синий длинный плащ с капюшоном, почти целиком закрывавшим ее лицо от любопытных взглядов. Она стояла спокойно, словно выжидая тот момент, когда ужас парализует всех, увидевших ее, целиком, но потом длинные руки с черными когтями опустили черный капюшон, и Одетт увидела безобразное лицо рыжеволосой ведьмы.

— Час расплаты пришел, принцесса, — злобно прошипела ведьма, — я пришла за тобой.

Одетт тревожно посмотрела на Ричарда, но все было бесполезно, все рыцари были парализованы ужасом, хотя они были храбры и смелы в сражениях, но взгляд рыжеволосой ведьмы привел в мертвенное оцепенение их всех.

А между тем рыжая ведьма медленно двинулась по направлению к трону и к испуганной принцессе.

— Твоя мать предала и нас, и свою любовь, — процедили обожженные губы, — теперь пробил час твоей смерти, пощады не будет, принцесса Одетт.

Ведьма шла медленно, но, не задерживаясь ни на миг. Ее глаза метали молнии, они убивали с первого взгляда в их кровавую глубину. Они заставляли содрогаться от ужаса сердце простого человека, и Одетт не знала, как ей спастись от них, у кого попросить помощи, да и кто бы смог помочь ей теперь, она оказалась в западне, из которой уже не было выхода.

Когда рука ведьмы уже почти коснулась ее, Ричард, словно очнулся из какого-то оцепенения, внезапно охватившего его, он не мог понять, что с ним, его словно заворожили, но теперь он снова стал прежним. Он выступил вперед, загораживая Одетт от ведьмы, не пропускаю жуткую тварь подойти к принцессе.

Такого поступка ведьма не ожидала. Злобное шипение вырвалось из ее черной груди. Она неистовствовала, но это уже не могло помочь ей, Ричард собирался либо победить, либо умереть.

— Отойди, — прошипела она, — принцесса принадлежит мне, и ты уже ничего не сможешь сделать.

— Нет, — твердо и ясно ответил он, с непоколебимым достоинством смотря в ее кровавые глаза, и ведьма поняла, он скорее умрет, чем уступит ей.

— Храбрый рыцарь, — вырвалось у нее, — темный королевич боев, ты на самом деле всего лишь несчастный влюбленный, ведь так? — спросила она, чтобы все слышали ее слова, но Ричард молчал. Ему было нечего на это сказать или ответить, ведьма говорила правду, и как была горька эта истина.

Одетт стояла за его спиной, но даже на таком расстоянии ее жутко пугали глаза твари, пришедшей из мира тьмы, чтобы забрать ее душу и жизнь, неужели все это было правдой, а не сном. Почему же Ричард молчал, почему он не мог ответить ей ни слова, неужели ее слова были горькой и несомненной правдой.

Ведьма с коварной усмешкой заглянула в смелые глаза Ричарда, она смеялась, она ликовала, она чувствовала свою победу над человеческой любовью и торжествовала. Она знала, какую ложь или истину ей надо сказать, чтобы уничтожить и испугать до смерти простого человека.

— Неужели ты не понимаешь? — усмехнулась она. — Одетт же принцесса, она не доступна простому человеку, один взгляд на нее, и твое сердце уже разбито, а я хочу сделать так, чтобы никто больше не мучался из-за ее красоты, я хочу забрать ее с собой в мир смерти.

— Никогда, — с самоотверженным блеском в глазах ответил Ричард, его не пугало ничто.

— Ну, что ж, — прозвучал в тишине коварный голос, — будь по-твоему, темный рыцарь, если я не заберу с собой ее, то мне пригодится и кто-нибудь другой.

С минуту она стояла, ухмыляясь так самодовольно и злобно, что от этого смеха захватывало дух, а потом в ее руке блеснуло что-то яркое и ослепительное, и она кинула Ричарду в лицо щепотку золотой пыльцы, которая тут же разлетелась в разные стороны и позолотила душный воздух тронной залы.

Тут же длинная рука потянулась к принцессе, но Одетт увернулась и побежала прочь по мраморному полу залы, однако перед ней, словно из-под земли, снова выросла рыжеволосая ведьма, как будто она умела переноситься в пространстве легко и незаметно, словно призрак.

Одетт не знала, что ей делать и куда бежать, призрак ведьмы нашел бы ее всюду. Ведьма окинула взглядом белое платье Одетт, с такой же завистью и насмешкой она отметила и ее дивную красоту.

— Красивая, как принцесса, милая, как лебедь, — прошипела она прямо в лицо Одетт, — ты будешь принцессой — лебедем, и это будет твое вечное проклятие.

Она метнула молнию глазами, и огромное окно распахнулось, за ним сияла буря, такая темная и беспросветная, буйная и мятежная, словно сердце черного лебедя, и в окно вместе с ударом молнии влетел белый лебедь. Он был прекрасен и белоснежен, как снежная зима, он был очарователен и нежен.

Одетт никогда не видела такой красивой птицы, но на правом крыле лебедя сияла струйка крови, он был ранен. Кто мог ранить такую прекрасную птицу, какой-то бездушный человек или сам король темной страны Ротберт. Одетт мельком слышала о нем, о том, что понравившихся ему девушек он превращает в лебедей и поселяет их на озерах в своей стране у своего мрачного замка.

Одетт не знала, правда это или всего лишь легенда, но она чувствовала, что в этом лебеде есть что-то особенное, его глаза были почти человеческими глазами молодой красавицы, это были глаза юной девушки, а не белого лебедя.

— Смотри, — прошептала ведьма, — смотри и наслаждайся зрелищем, это твоя будущая участь.

Одетт взглянула на белоснежного лебедя, он почти без сил кружил под потолком тронной залы. Он ведь был ранен и, наверняка, испытывал боль, и вот он упал. Через несколько минут все тело лебедя охватило яркое золотистое сияние, похожее на пыльцу в руке ведьмы.

Принцесса отпрянула, но она не могла не видеть, как тело лебедя стало расти, превращаясь в человечески силуэт, оно росло с невероятной скоростью, и вот перед Одетт на полу лежал уже не мертвый лебедь, а прекрасная молодая девушка в легком платье. Ее русые волосы рассыпались по холодному мрамору, глаза были плотно закрыты, словно в вечном сне, губы в миге своей смерти пытались прошептать, наверное, имя того, которого она любила при своей жизни, это была еще одна жертва колдовства.

Ведьма засмеялась, и ее смех разнесся по зале, она показала Одетт ее будущую судьбу, и принцесса стояла, не веря себе и своим глазам.

Вдруг за дверью раздались шаги, стремительные и громкие, и ведьма коснулась своей рукой глаз Одетт, погружая принцессу в колдовской сон.

— Спи, милая Одетт, — зловеще прошептала она, — твой принц не знает и не сможет спасти тебя.

Этьена совсем не радовало принудительное путешествие, но он все-таки подчинился судьбе и, нехотя, чтобы потешить конвой, присланный ему королевой, поехал ко дворцу.

Он долго простоял под воротами дворца прежде, чем решил спрыгнуть с коня. Вдруг какой-то странный голос произнес:

— Принц Этьен, принц Этьен!

Кто мог звать его по имени там, где он появился в первый раз. Ни в одном кабаке никто, кроме Фрица, не знал, как его зовут.

Ему показалось, что вдали, за деревьями, мелькнула волна чьих-то рыжих, как огонь, волос. Галлюцинация, или нет. Он подошел к синему озеру, сам не зная почему, наверное, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя перед собственной свадьбой, хорошо, что его мать — королева не видела юного принца в таком состоянии.

Он заглянул в воду, она была прозрачной и чистой, и кувшинки с лилиями тихо спали в ней. Кому пришло в голову устроить свадьбу и коронацию в полночь?

Странно, сегодня ночью дворец никто не охранял, никто не стоял на посту, и ни одного стражника не было видно.

Этьен вошел в створчатые двери и оказался в темной, огромной зале, где, как и снаружи, никого не было. Тяжелая дверь захлопнулась за ним, словно оставляя его пленником дворца. Вдруг все свечи вокруг вспыхнули огнем, Этьен стоял освещенный их сиянием и никак не мог понять, что же происходит. Еще минуту назад в зале царила полная темнота, а теперь яркий свет заливал стены и мебель вокруг него, но это был какой-то странный свет, он казался ярким, и в то же время вся зала оставалась в какой-то странной и даже жуткой для человеческого взгляда полутьме.

Этьен стоял на одном месте и не смел ступить вперед, какой-то непонятный страх удерживал его на пороге, словно здесь был начертан какой-то магический круг, защищающий его от колдовства и смерти..

Даже со своего места Этьен мог увидеть все чудное убранство залы, даже красивее, чем у него во дворце. Каждая вещь была подобрана с таким вкусом и сочеталась со всей обстановкой вокруг нее, придавая зале какой-то загадочный мистический блеск.

Это было самое красивое и таинственное место, которое только видел Этьен за свою короткую и, как выразились бы его друзья, беспутную, но полную дуэлей и драк жизнь. Все здесь было так красиво в мрачной полутьме, ее не могли рассеять даже горящие ярким, горячим пламенем свечи, а их здесь было множество, в изысканных канделябрах с фигурами фей и богинь, в золотистых подсвечниках и даже на стенах.

Внезапно чья-то невидимая рука взяла с маленького столика кубок с вином, он взлетел ввысь прямо на глазах у Этьена и опрокинулся в воздухе вниз так, что все вино тоненькой струйкой, медленно, словно кровь, потекло на пол.

Та же невидимая рука подняла в воздухе меч, который без труда сорвала со стены, и направила его прямо в сердце юного принца, но Этьен успел выхватить из ножен свой меч и отразить первый смертоносный удар. Один удар сыпался на него за другим. Но вот Этьен улучил момент и вонзил свой меч в тело противника. Он не знал, куда попал его клинок, но в этот же самый миг из пустоты потекла кровь, яркая багряная кровь волшебного рыцаря, сражавшегося с Этьеном, бог весть за что.

В плечо Этьена вцепилась чья-то сильная рука, по ней текла кровь, и в темноте начали вырисовываться черты человека. Наконец, перед Этьеном стоял рыцарь в темных латах.

— Одетт никогда не полюбит тебя, только я ее настоящий жених, — прошипел он сквозь зубы..

Затем его рука начала слабеть и, наконец, выпустила из своей стальной хватки плечо Этьена, и сам рыцарь начал медленно растворяться в темноте.

Этьену почему-то стало больно. Ему показалось, что он влюбился в свою собственную невесту, которая на самом деле была любовью совершенно другого человека, или даже не человека, а дьявола.

Резкий порыв ветра, и перед Этьеном распахнулась еще одна дверь. Он вошел в распахнутые двери и застыл на месте. Перед троном, на мраморном полу, лежала молоденькая девушка изумительной красоты.

На ней было белое бальное платье, светлые волосы рассыпались по полу, а на голове сияла корона — символ королевы этой страны, но ее лицо было бледным, как мел, неужели она была мертва. Этьен не сомневался, это была — Одетт, но она уснула вечным сном. Принц коснулся ее губ легким коротким поцелуем. Он влюбился в спящую красавицу, в белого лебедя в королевской короне.

Ее сердце не билось, она спала колдовским сном, и не в его власти было пробудить ее к жизни. Вдруг он случайно опрокинул стоявший рядом кубок с алым, похожим на кровь вином, и как только оно растеклось по полу, красавица открыла глаза.

— Одетт, — прошептал он, хватая ее холодную руку, — ведь ты Одетт?

— Да, — едва слышно ответила она, — а кто ты?

— Я тот, кто пересек весь колдовской мир, чтобы найти тебя, — ответил Этьен, сжимая ее руку, но Одетт невольно отпрянула.

— Уходи, — вымолвила она, — спасай свою жизнь, ведьма скоро вернется.

— Ни за что на свете, я не оставлю тебя, — сказал принц, но Одетт невольно вспомнила яростные глаза рыжей ведьмы.

— Пообещай, — сказала она, — если сейчас нам придется расстаться, то ты не поверишь в тот день, когда тебе скажут, что я люблю другого.

— В такой день мое сердце будет разбито, ведь я люблю тебя, — честно признался он, — скажи, что ты тоже любишь меня, скажи, Одетт, — умолял он. Внезапно вино, растекшееся по полу, приобрело уже не алый, а багровый оттенок, и дым пошел от него. Тут же свет в зале померк, ветер ворвался в залу, и в клубах дыма появилась фигура рыжей ведьмы.

— Вы хотите остаться вместе, но вы обречены на вечную разлуку, — насмешливо сказала она, — я не могу убить тебя, Одетт, призрак твоей матери охраняет тебя, но я разлучу вас навеки, вы больше не встретитесь, я позабочусь об этом. Если вы будете сопротивляться моему проклятию, то смерть ждет вас обоих.

Этьен схватил Одетт за руку и кинулся вместе с ней прочь, они добежали до лестницы, и тут на миг Этьен остановился.

— Ты слышал? — спросила Одетт, — мы не можем остаться вместе.

— Это все пустяки, — ответил он, стараясь не показывать своего страха, — я не расстанусь с тобой никогда.

— Если ты останешься здесь, тебя убьют, не призраки, а мои рыцари, все против тебя и меня, но если мы встретимся через несколько лет, то мы сможем найти наше счастье.

— Несколько лет, — вырвалось у него, — я не смогу выдержать такой срок.

— Тебе придется, — сказала она, — я никогда не забуду о тебе.

— Я тоже, — поклялся Этьен, — я буду вечно любить тебя.

За окнами дворца сверкнула молния, и ее вспышка разорвала их руки. На руке Этьена осталась глубокая рана от огненного прикосновения, но он сдержал крик боли. Перед ним снова стояла рыжая ведьма.

— Где Одетт? — прошептал Этьен, но она лишь оглушительно расхохоталась в ответ.

— Где Одетт? — повторил он, но уже более четко и требовательно.

— Ты никогда больше не увидишь Одетт, — злобно и торжествующе крикнула ведьма.

— Хотя, — прошипела ведьма и задумалась на несколько минут, —

может быть, когда-нибудь ты и увидишь ее, но она уже будет любить другого, более достойного в нашем царстве зла, чем ты, но глупо было бы отпускать тебя отсюда просто так.

Что-то кинулось на него прямо из темноты и повалило его на пол

Острые когти начали раздирать его одежду, кровь хлынула из его рук и плеч.

Этьену удалось вырваться и зажечь огонь. Огонь на мгновение ослепил напавшее на него чудовише, и Этьен быстро выбежал из дворца.

К Этьену подбежал Фриц.

— Боже, что с тобой? — воскликнул он.

— А, ты, наверное, подрался с королевской стражей, — наконец сообразил его друг, — но, что ж я не удивлен, ты никогда не хотел жениться.

— Я пришел спасать тебя, — гордо заявил Фриц, — я попытался сказать ее величеству, что эта женитьба…

— Мне уже все равно, — оборвал его Этьен, — я женюсь на Одетт.

Фриц не мог прийти в себя от удивления.

— Что ты говоришь? — вырвалось у него.

— Я люблю Одетт, — повторил Этьен, — как только я достигну совершеннолетия по законам нашей страны, я сам буду просить ее руки, у кого угодно, хоть у самого дьявола.

Если сначала Фриц удивился, то сейчас он считал своего принца просто умалишенным.

— Этьен, что произошло во дворце, — только и смог выговорить он.

Этьен не обращал на него никакого внимания. Он знал, чем будет заниматься: эти несколько лет он будет учиться фехтовать, как настоящий рыцарь, будет сражаться в войнах, путешествовать. Он станет таким, что Одетт сможет любить его и гордиться им, как своим женихом.

— Я обещаю тебе, Фриц, я буду достоин ее, — от всего сердца пообещал Этьен, — я отдам жизнь, лишь бы только она смогла полюбить меня, я клянусь тебе.

Он кинул на дворец последний долгий взгляд, почти не обращая внимания на удивленного Фрица, который никак не мог поверить в то, о чем так пламенно и страстно говорил принц.

Годы пройдут, они оба повзрослеют, но Этьен снова найдет свою любовь, она будет вечна, но он не знал только одного, что колдовство тоже не будет спать, а сделает его жизнь невыносимой, пока любовь не разрушит злые чары.

Черный лебедь

На холме, под вечно грозовым небом, возвышался угрюмый и мрачный старый замок, человеческий мир был перед ним ничем, вся земля людей, их молитвы, их мечты, их желания блекли здесь, перед его высокой громадой, он был единственным властителем всего мира и самым прекрасным, что только есть на земле.

Как были могучи его стены, каждый камень здесь олицетворял зло, каждый дюйм земли под его сводами был отдан тьме и колдовству, каждое мгновение, проведенное здесь, становилось смертью любого человека, оказавшегося в этом краю темных сил.

Повелителя замка называли дьяволом, но никто не знал, что в сердце демона тоже спала она — живая человеческая любовь, что было тайной его черного сердца. Никто не знал и о том, что принцесса проклятого замка, дочь злобного короля Ротберта, обладает живым и любящим сердцем.

Гроза в эту ночь нависала над замком, и она была ужасна, дождь лил, не переставая, и эхом отдавались раскаты грома, а сверкающая молния то и дело освещала мрачный и величественный замок. В эту грозовую ночь принц из другого королевства спешил к замку, чтобы встретить свою смерть, для него уже все потеряло смысл, ведь он был влюблен в принцессу теней, своего черного, но прекрасного лебедя. Его не пугали ни гроза, ни гром над его головой, он смело ехал вперед к проклятому замку и не хотел повернуть назад.

Если его брат принц Этьен предпочитал проводить время в кабаках, то Кристиан стал самым лучшим рыцарем в королевстве и самым красивым кавалером среди всех мужчин страны. Его длинные черные волосы, мокрыми от дождя прядями, падали ему на лицо, ясные голубые глаза были устремлены вдаль, а красивое лицо казалось прекраснее всего на свете, все дамы обожали его, но, к своему несчастью, он любил только одну — дочь короля заколдованной страны. Любовь и смелость были сильнее всего в мире, и он понимал это, сейчас он ехал к ней, еще не зная, что ждет его впереди, но его не мучил страх перед будущим, он решил твердо: или добиться любви Одиль, или умереть. Решение было неизменным.

Он готов был принять смерть, лишь бы только еще раз взглянуть в ослепительные зеленые глаза Одиль, ведь он любил ее больше жизни.

Если бы его мать — королева знала сейчас, где он, но ему было все равно, что думают родные и его взбалмошный, но любимый брат, они были дороги друг другу с детства, но сейчас сердце звало его вперед туда, где возвышался мрачный старый замок короля Ротберта.

Кристиан рано повзрослел, рано взял в руки оружие, а еще раньше влюбился. Ему было все равно, кто на самом деле Одиль, пусть даже черный лебедь, как звали ее все живые. Его не пугало проклятие, он всего лишь смело ехал вперед и не думал сворачивать со своего пути, любовь была важнее всего в этом мире, полном раздоров и опасностей, где все были врагами, все кроме него и его возлюбленной принцессы.

Гроза шумела снаружи, а внутри было уютно и тепло.

За огромным, уставленным различными яствами и драгоценными кубками столом расположились гости короля Ротберта. Во главе стола сидел король. Все боялись его, кроме Одиль, ведь она была его единственной и любимой дочерью. Он никогда не демонстрировал своих чувств к ней, но она знала, что он любит ее так же сильно, как любил ее покойную мать. Она знала, как он страдает из-за ее смерти, хотя и не говорит ни слова, но она видела это по его глазам.

Волосы Одиль украшала золотая диадема с бриллиантами. Она была единственной принцессой в стране, наследницей самого великого короля за всю историю мира, но ее не радовали ни роскошь, ни богатство, ведь она была темной красавицей.

Словно черный лебедь, она сияла своей красотой. Одиль была мрачной принцессой, прекрасной и таинственной. Люди говорили, что у нее нет ни сердца, ни души, что она такая же, как ее жестокий отец, пусть и прекрасная, но тоже колдовская, но никто не знал, что у нее есть сердце, никто не знал, что Одиль влюблена.

Она сидела, печально опустив голову, не смея взглянуть в черные глаза своего отца, а он не произносил ни слова, что, если он догадался, ведь король зла знает все людские тайны, а это была тайна ее сердца, которую Одиль не могла открыть никому.

Ее отец молчаливо сидел за столом, но его огненный взгляд пронзал насквозь, его глаза горели огнем. Сегодня он был угрюм и мрачен, как никогда. Он что-то затаил в своем сердце, если только оно у него было, и не хотел выдавать этого никому.

— Пришла наша ночь, — произнес он, и все в зале встрепенулись, — сегодня мрачный ритуал будет совершен.

И хотя Одиль не понимала ровным счетом ничего, но взгляды всех сидевших за столом в один миг устремились на нее в каком-то зловещем ожидании.

— Но есть еще одно, — вымолвил Ротберт и, казалось, стал еще мрачнее, чем был, — этот проклятый принц из соседнего королевства.

— Да, это он, — раздались возгласы за столом, и все затвердили:

— Он должен умереть.

— Он — это помеха на нашем пути.

— Он портит все наши планы.

Но как только Одиль подняла глаза, все смолкли, и за столом воцарилась мертвая тишина.

— Нет, — произнесла Одиль, — отец, ты не знаешь, ты говоришь неправду, этот принц не так уж и плох, он смел, отважен и еще он очень красив, — опустив глаза, добавила она, и пламенный взгляд Ротберта пронзил ее насквозь.

— Ты знаешь его? — строго, как никогда, спросил он, таким Одиль своего отца еще никогда не видела.

— Нет, — поспешила возразить она, и хотя это была ложь, но она ей удалась, — просто я слышала о нем…

— И о том, что он влюблен, — злобно усмехнулся король, — все знают о том, что он неравнодушен к тебе уже давно, не так ли, Одиль?

— Прости меня, отец, — прошептала она, но сейчас она думала о том, что Кристиан мчится сюда, и что он может найти здесь, кроме смерти и вечного проклятия.

— Ты не выпила вина, Одиль, — как-то странно произнес Ротберт, — ты должна выпить за сегодняшнюю ночь, она сделает тебя еще прекраснее, чем ты могла когда-нибудь мечтать.

Его глаза загорелись бешеным огнем, и Одиль невольно поняла, что сегодня ночью ее ожидает что-то особенное, быть может, даже ужасное, взгляд короля говорил об этом, в нем скрывалась какая-то тайна.

Тут же один из роскошно одетых слуг подошел к Одиль и налил в ее драгоценный бокал искристого вина. Одиль не притронулась к нему, она чего-то боялась, а чего не знала сама, но ее страх усиливался с каждым ударом часов и с каждой минутой, проведенной за столом.

— Одиль, — повторил Ротберт, — сегодня особенная ночь для нас и для тебя, сегодня ты будешь посвящена в тайны нашего колдовства, и это будет так, прекрасный черный лебедь.

Кристиан стоял уже под воротами замка, но он не собирался ждать всю ночь, пока стража впустит или убьет его. Он схватился за выступ стены и через минуту влез в окно одного из залов. Он не боялся ничего, кроме слов самой Одиль, хотя знал, что она не отвергнет его, они уже произнесли клятвы любви.

Одиль посмотрела на свои руки, они пылали, словно их охватил огонь. Ее алое платье стало черным, словно оперение черного лебедя, в глазах вспыхнул зеленый огонь, и только золотая корона на ее голове осталось единственным, не похожим на лебединое в ней. Неужели свершлось предсказание, и она стала темной принцессой.

Одиль не могла понять, что с ней, но тут же воздух вокруг нее разразился торжествующим смехом Ротберта, и прозрачная слеза потекла по щеке Одиль, ее любовь была потеряна навсегда, она стала черным лебедем.

Вдруг тишину ночи нарушил какой-то рев, и Ротберт в ожидании поднял глаза на распахнутое ветром окно, все небо за ним стало пламенным. Одиль отшатнулась от окна и увидела, как в небе, словно мрачная птица, вьется золотой дракон с дикими неистовыми глазами. Он был таким ужасным, таким отвратительным, но как он мог оказаться здесь, в стране тьмы.

Одиль наблюдала за ним, забыв о том, что ее платье стало черным. Он влетел в распахнутое окно и занял почти все пустое пространство в зале. Его хвост вился кольцами, и золотая чешуя сверкала в темноте, будто сочетаясь с золотым венцом на голове Одиль.

Из его пасти рвалось огненное дыхание, лапы были такими сильными, что, казалось, при желании они разнесут весь замок, но это было невозможно, замок короля Ротберта был нерушим.

С драконом что-то начало происходить прямо на глазах Одиль, его хвост и лапы начали уменьшаться и врастать в золотое тело, золотой окрас и чешуя начали сжиматься и исчезать, и вот, это уже было не чудовище, а молодой человек. Одиль узнала его, он был частым гостем их замка. Теперь Одиль понимала, почему при наступлении ночи он учтиво прощался с ней и уходил с любого бала, чтобы скорее скрыться в темноте.

— Эдвин, — едва смогла вымолвить она, не веря в то, что увидела. Одиль испуганно переводила взгляд то на отца, то на друга, но теперь они оба, такие дорогие ей, превратились в исчадия тьмы.

— Свершилось, Одиль, — произнес Ротберт, — хватит прятаться и скрываться, юный принц недостоин тебя, посмотри на себя, ведь ты черный лебедь.

— Нет, — вырвалось у Одиль.

Она не могла больше переносить того, что происходило с ней, Одиль выбежала из залы и понеслась прочь.

Она остановилась в темном коридоре замка и посмотрела в огромное овальное зеркало в позолоченной раме, висевшее на стене. Да, теперь на самом деле ее можно было назвать черным лебедем, прекрасным, но отданным тьме. Вдруг сзади себя в зеркале она увидела отражение своего отца, хотя оно изменилось так, что узнать его было практически невозможно. С его лица исчезла вся прежняя красота, только глаза остались такими же, как были, но теперь злой яростный огонек сверкал в них, уничтожая все живое вокруг себя.

— Теперь ты все знаешь, Одиль, — прошипел он и его жуткий, глухой голос был еще ужаснее, чем его лик, — теперь ты тоже одна из нас, я сделаю тебя королевой зла, ты забудешь юного принца, наша цель — это месть всем им за смерть моей любви и твоей матери, теперь ты черный лебедь.

— Но я не могу — прошептала она, — я не такая.

— Ты — черный лебедь, и ты королева похищенных для меня и превращенных в лебедей красавиц, — вымолвил король тьмы, и Одиль увидела, как золотой дракон извивается в темноте, а ее белые руки медленно превращаются в оперение черной птицы.

Одиль чувствовала, как медленно и неумолимо она сама становится злом, ей было никогда не забыть прекрасных глаз Кристиана, но теперь она сама становилось частью и королевой темных сил. Ее руки покрылись перьями, и вот уже не девушка, а черный лебедь с золотой короной на гордой голове улетал во тьму ночи, где раздавался неистовый волчий вой, а Ротберт смотрел ей вслед и злобно ухмылялся.

А тем временем Кристиан пробрался в залу замка. Куда идти, где ему искать Одиль? Вдруг на полу он увидел что-то похожее на черное перо, он наклонился, чтобы получше рассмотреть его, но внезапно черный лебедь пролетел прямо над его головой, и тут же перед ним возникла, словно появилась прямо из-под земли, Одиль.

— Одиль, — воскликнул он радостно, но она была холодна и только сейчас, оторвав взгляд от ее лица, он увидел, что она в черном, как ночь, платье и золотом венце на своей темноволосой голове.

— Беги, — вырвалось у нее — скорее спасайся отсюда.

— Одиль, — повторил он, хватая ее руку, но ее пальцы были холодны, как лед, в них совсем не было жизни и тепла, как в любом обычном человеке.

Он посмотрел на нее, он не мог оторвать взгляда от ее лица, и она, казалось, тоже готова была смотреть на принца целую вечность, но что-то мрачное появилось в ее взгляде.

— Уезжай, — сказала она, — ты не представляешь, что может случиться с человеком здесь.

— Меня это не пугает, — отозвался он, — сегодня я едва смог выбраться из дворца и приехал сюда, мы можем вместе убежать отсюда, это единственный путь.

Он тревожно повел взглядом, вспоминая о своей жизни вдали от Одиль.

— Мой дядя стал королем Испании, — продолжил он, — меня хотели послать туда, чтобы я учился править страной и владеть оружием, мы можем убежать туда вместе, и никто не сможет нас там найти.

— Ты не представляешь, что говоришь, — Одиль на миг закрыла глаза, теперь она была черным лебедем, и любовь была невозвратима, а она так любила это милое лицо Кристиана, от красоты которого невозможно было оторвать глаз. Она не могла предать свою любовь, но злой гений уже пробуждался в ней.

— Я темная принцесса, — произнесла она, — я проклята, как и мой отец, найди себе другую.

— Нет, — произнес он, подходя к ней, — ты самая замечательная девушка во всем мире, ты самая красивая, и мне все равно, что ты живешь в проклятом замке, что все боятся короля — твоего отца, я люблю тебя, даже если ты черный лебедь.

Прекрасный принц не знал, что попал в сети к новой принцессе тьмы, но ему это было все равно. Он никогда бы не смог разлюбить ее, никогда бы не смог забыть ее дивные черты. Пусть в ней было больше темного, чем светлого, это уже не имело значения.

— Я любою тебя, Одиль, — повторил он, и, подойдя к ней, он хотел поцеловать черноволосую принцессу, но вдруг страшный рев раздался над замком. В окне промелькнул силуэт огромного дракона.

Одиль в ужасе посмотрела на Кристиана, сейчас она не могла сделать ничего, ничем не могла помочь своему прекрасному, но смертному возлюбленному.

Молния сверкнула над замком и отразилась в самой зале. Кристиан стоял и не верил себе, перед ним в клубах синего дыма стоял человек. Он где-то видел его, но только не помнил где, да и вряд ли это был простой человек. Принц был смелым и не боялся ничего, он не собирался прятаться от тех, кто своими злыми чарами окружал его любовь, он хотел бороться с ними в настоящей войне и победить те силы, которые больше не мог победить никто, кроме него.

Однако Одиль обмерла от ужаса, она не рассчитывала, что так быстро ее загадочный друг и колдовской отец поймут, что принц пришел к ней, чтобы просить ее руки, и устроят ему радушный прием.

Эдвин смотрел на них, и его глаза наливались кровью. Его привлекательное лицо исказила злоба. Он хотел разрушить их любовь из-за своей темной страсти к принцессе Одиль.

— Пришло время твоей смерти, принц Кристиан, — прошипел он.

— Откуда ты знаешь мое имя, — вырвалось у Кристиана, но его враг лишь злобно усмехнулся, он недаром хранил эту тайну, но Кристиан присмотрелся к нему.

— Я знаю тебя, — проговорил он, — мы где-то виделись раньше.

— В этом мире все неизведанно, красавчик — принц, — усмехнулся Эдвин и поднял в своей руке сверкающий во тьме острый меч.

Кристиан смотрел на него, и внезапно он вспомнил темную ночь и восстание во дворце, его глаза на миг сузились, он не мог поверить в это.

— Я ведь знаю тебя, — повторил Кристиан, — ты убил моего отца, ведь так?

Коварная усмешка пробежала по искаженным злобой губам Эдвина. Одиль невольно отпрянула и со стороны, прислонившись рукой к стене, наблюдала за их поединком. Мечи соперников скрестились. Одиль следила за ними и не знала, что ей сделать, чтобы спасти того, кого она полюбила.

Поединок продолжался, меч Эдвина сверкал в темноте, словно выкованный из волшебной стали. На миг их мечи задержались друг у друга, и глаза Эдвина вспыхнули огнем, а из губ вырвалось шипение дракона.

— Это твоя смерть, — вымолвил он, но ему было еще рано торжествовать. Одиль взмахом руки на мгновение ослепила Эдвина, и меч Кристиана вонзился в плечо о соперника.

Кровь хлынула из раны, Эдвин схватился за плечо рукой в желании остановить ее.

Одиль подбежала к Кристиану, они были всего лишь влюбленными детьми врагов, но они любили друг друга так сильно, как не могли даже вообразить себе те, кто разлучали их.

— Беги, — прошептала она, подарив ему последнее объятие, — спасайся, ради меня.

— Я останусь с тобой, — смело ответил он.

— Ты должен уйти, — ответила Одиль, — я никогда не прощу себе, если сейчас ты погибнешь здесь из-за меня, тебе надо уйти.

Он посмотрел на нее последний раз, они расставались не навеки, и он знал это.

— Я вернусь за тобой, — прошептал Кристиан, он знал, что Одиль теперь проклята навсегда, но он любил ее, пусть даже она была черным лебедем.

Он скрылся вдали, а Одиль с печалью смотрела ему вслед. Она даже не обернулась, чтобы взглянуть на подошедшего Ротберта. Ее глаза были полны слез. Ей нет пути к простой человеческой жизни, но любовь в ее сердце не исчезнет никогда. А сейчас она могла лишь смотреть вслед Кристиану, уезжающему в далекую Испанию, чтобы забыть о ней.

Лилии смерти

Сегодня во дворце Одетт собрались все самые знатные и богатые люди королевства, чтобы праздновать совершеннолетие принцессы. Одетт стала другой, жизнь сделала ее радостной и прекрасной, она была украшением своего королевства, но сегодня в ее сердце прокралась печаль, она помнила ослепительные глаза своего прекрасного принца, но судьба разлучила ее с ним, и еще сегодня почему-то она вспомнила Ричарда, своего верного друга.

Что случилось с ним? Куда он так таинственно исчез? Его невозможно было отыскать нигде, но он был жив, Одетт знала это и надеялась, что когда-нибудь снова увидит его.

Танец кончился, и Одетт присела в грациозном реверансе перед танцевавшим с ней кавалером. Наконец она смогла незаметно уйти с бала и выйти в сад у дворца. Здесь озеро сияло в свете луны, и его вода переливалось всеми оттенками ночной красоты. Озеро и веселило, и успокаивало, оно было любимым местом Одетт, и сейчас, сама не зная почему, она спустилась сюда.

Лебеди плавали по чистой и прозрачной глади озера. При их виде вспоминалась легенда о короле тьмы, который заколдовывал понравившихся ему девушек и превращал их в лебедей.

— Где же ты, Ричард, — произнесла Одетт и не успела она это сказать, как все озеро озарилось ярким светом, а на темной дороге к дворцу вспыхнули пламенные огни, создавая целый мост из света.

Вдали появился всадник на черном коне. Одетт тут же поняла, кто это. Весь в черном, на сверкающем жеребце и в черной маске, из-под которой сияли ослепительные голубые глаза, это был он, тот, кого называли темным королевичем. Тот, о котором слагали легенды, но, как он мог очутиться здесь, призрак на черном коне, принц из царства эльфов.

Он въехал на дорогу из пылающих огней, его конь ржал, и из его ноздрей вырывалось пламя, его копыта нетерпеливо бились о землю, он чего-то ждал и не мог дождаться. Одетт не могла поверить в то, что видела, темный королевич соскочил с коня и, подойдя к ней, опустился перед ней на колени.

— Уезжай со мной, Одетт, — прошептал эльф, пришедший в царство смертных, он поднял на нее свое лицо, и Одетт узнала пламенные глаза Ричарда.

Кто был перед ней: ее старый друг или принц фей? Она не знала, что ей и подумать, ее мысли были в смятении, и она на миг закрыла глаза, кто мог поверить в то, что принц эльфов когда-то был смертным человеком и любил смертную девушку, и теперь он пришел за ней, чтобы забрать ее вместе с собой в царство колдовства.

Он склонил голову в знак почтения, а Одетт не знала, что ей делать, она не могла поверить, что перед ней стоял Ричард, ее старый друг и верный влюбленный. Неужели он явился за ней из царства колдовства, снова пришел в мир смертных. Она не знала, кого она любила больше: смертного принца Этьена или темного королевича.

Да, это был он, ее друг Ричард, но как он изменился. Он стал королевичем тьмы, а не света. Он давно предлагал ей бежать вместе с ним, но теперь надо было решаться, а Одетт не знала, что ей делать, она не могла убежать из своего королевства, она была его принцессой и не могла оставить его. С другой стороны, ее тянуло в мир эльфов и фей, из которого Ричард пришел за ней, чтобы забрать ее вместе с собой в чудный мир бесконечного колдовства.

Ричард стоял перед ней на коленях, подняв на нее свои прекрасные глаза, он умолял ее уехать вместе с ним, но Одетт никак не могла решиться.

— Ричард, — прошептала она.

— Теперь я принц тьмы, — печально ответил он.

Она сжала его руку, но вдруг молния разорвала их руки. Через минуту Ричарда уже не было рядом с ней.

Куда же он делся? Он всегда появлялся и исчезал, как призрак, как видение, теперь он был принцем эльфов, и это разделяло их так, как враги не смогли разделить бы никогда.

А в чаще, недалеко от дворца, за ней следили прекрасные глаза и голос шептал:

— Для тебя я бы отдал жизнь, но моя жизнь принадлежит колдовству.

Одетт обернулась, ей показалось, что какой-то тихий голос позвал ее, но здесь не было никого, и только она одна стояла у прозрачного озера и не могла прийти в себя после этой короткой встречи.

Ричард исчез, как и много лет назад. Она не знала, вернется ли он когда-нибудь.

Вдруг Одетт увидела в свете огней темную фигуру. Внезапно очертания фигуры начали меняться, темные складки одежды превратились в локоны рыжих волос, и перед Одетт стояла рыжая ведьма. Одетт замерла от ужаса, но видение рассеялось, и перед ней стояла всего лишь старушка в лохмотьях. Она подошла к Одетт и учтиво склонила голову.

— Здравствуйте, принцесса Одетт, — произнесла она.

— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась Одетт, но старушка только усмехнулась.

— Кто же не знает принцессы Одетт, — сказала она, — все в стране говорят, что она самая красивая девушка во всем королевстве.

— Спасибо, — вырвалось у нее.

— А видя вас, — продолжала старуха, — можно понять, почему вас считают самой красивой.

Старушка обошла Одетт, присматриваясь к ней, словно к какой-то античной статуе.

— Сегодня день вашего совершеннолетия, — произнесла она, — поверьте мне — это самый чудесный день, который только может быть в жизни такой девушки, как вы. Вы очень красивы.

Как старушка вошла сюда, ведь ворота в сад охранялись стражей?

— Как вы оказались здесь? — спросила Одетт.

— Случайно, и в то же время нет, — странно ответила она.

— Но ведь ворота охраняются.

— Ничто не может так хорошо охраняться, чтобы никто не вошел вовнутрь.

— Ведь там стоит стража, как вы вошли?

— Колдовство может проскользнуть, куда угодно.

— Колдовство?

— Да.

— Я не верю вам.

— Это не важно, — сказала старушка и вынула из складок своей одежды чудесный сверкающий цветок — белую лилию.

— Что, кроме цветов, может украсить праздник, — сказала она, — здесь растут лилии на скалах, вы могли бы собрать букет.

— Но на скалах опасно, — попыталась сказать Одетт.

— Это пустяки, — ответила старушка, — идите, и вы будете счастливы.

Желая избавиться от своей собеседницы, Одетт отошла, а за ней во тьму ночи следили уже не глаза старушонки, а глаза рыжей ведьмы.

Одетт издали заметила одну скалу, где росли самые прекрасные лилии. Принцесса просто не смогла устоять при виде их.

Крылья черной огромной птицы мелькнули на вершине скалы. Птица взмахнула крыльями и опять стала частью скалы, но Одетт не заметила ее, она слишком увлеклась, срывая цветы,

Одетт сорвала еще несколько цветков, но за следующим цветком она не могла дотянуться. Он рос высоко на краю скалы, и она, не долго думая, забралась туда и сорвала благоухающий цветок. Он засверкал в ее руке, и в этот миг огромные крылья птицы — демона накрыли ее. Она попыталась вырваться, но ничего не получилось крылья крепко сжимали ее. Она сама не поняла как, но ее руки покрылись перьями и золотой пыльцой колдовского ритуала, она была еще одной возлюбленной дьявола, которую он превращал в лебедя. Ее волосы рассыпались на ветру и превратились в белое оперение. Платье медленно покрылось белыми перьями. Чрез мгновение по спокойной глади озера плыл белый лебедь. То была необычная птица, на ее маленькой головке сверкала золотая королевская корона.

Ротберт наконец-то отомстил за свою проклятую любовь, за свое разбитое сердце.

Сейчас она стала волшебной птицей, Ротберт отомстил, но эта месть могла стать наказанием и ему самому. Один раз он уже был влюблен в красавицу Диану, теперь он мог влюбиться в ее прекрасную дочь. Нет, это было всего лишь сказкой. Его любовь умерла вместе со смертью королевы, не его, а чужой невесты. Он любил ее, и его любовь умерла вместе с ней и ее красотой. Неужели он мог влюбиться в ту, которой он должен был мстить, в ту, которую он превратил в принцессу — лебедя?

Любовь принца

Прошли годы, и Кристиан вернулся. Путешествия, войны, поединки, сражения закалили его и сделали непобедимым рыцарем. Он завоевал славу и честь своим мечом, но он не торопился во дворец на свидание с родными. Конечно, он любил их, был к ним привязан, но сейчас его звала более сильная любовь, любовь к черному лебедю. Он должен повидаться с Одиль во что бы то ни стало.

Его брат Этьен за эти годы сильно изменился. Кабаки, выпивка, пьяные драки были забыты. Университетское образование и военные тренировки. Он стал безупречным. Любовь к Одетт целиком излечила его от пьяных драк и шумных кабаков, теперь он не смотрел ни на одну девушку, он ждал момента, когда снова вернется к Одетт.

Ротберт подошел к озеру и взмахнул полами своего длинного черного плаща, словно крыльями черной птицы. Белый лебедь на озере засверкал волшебными красками, и вот это был уже не лебедь, а прекрасная девушка со светлыми волосами. Она словно после долгого сна провела рукой по своему лицу, она снова была человеком, она, принцесса Одетт, заколдованная в лебедя.

— Вспомни все, — произнес Ротберт, и как вспышки молнии в голове Одетт мелькнули мгновение из прошлого, но не ее, а ее прекрасной матери.

Она, словно видела, как Диана бежит по зал, как она склоняется над трупом молодого короля, как она принимает поцелуй смерти из золотой чаши рыжей ведьмы.

— Да, — прошептала Одетт, — да, я помню тебя, из-за тебя погибла моя мать.

— Я мщу за смерть той, которая была твоей матерью. Она обрекла тебя вечно страдать вдали от своей любви, вечно быть проклятой принцессой, девушкой-лебедем. Ночью ты будешь принимать человеческий облик, а днем становиться лебедем с золотой короной на голове. Я могу подарить тебе всего лишь один день, один день ты будешь человеком и убедишься, что твой принц уже давно забыл тебя.

— Этого не будет никогда, — смело возразила она.

— Помни всего один день, принцесса, — прошипел злой гений. Взмах полами плаща, и большая черная птица полетела прочь от озера.

Этьен подъехал к пещерам, располагавшимся в глуби леса вдали от столицы.

Он соскочил с коня и, привязав его к одному из нса вдали от столицы. деревьев, вошел в пещеру.

Издалека раздались голоса. Откуда взялись голоса во владениях старого отшельника, да вдобавок женские голоса, что еще более настораживало.

— Принц, — позвал кто-то невидимый, а другой голос продолжил:

— Иди к нам!

— Приди! — Звучало в тишине и отдавалось эхом от стен пещеры, — иди к нам, мы ждем тебя уже так давно!

Этьен не мог поверить своим ушам. У хозяина пещер, его старого друга- отшельника, не было ни близких. ни друзей, но ведь он являлся самым великим чародеем во всем королевстве. Вспомнив об этом, Этьен смело двинулся вперед.

— Прекрасный принц, — раздалось за его спиной. Он обернулся и успел уловить взглядом, как мелькнула какая-то тень, темная и быстрая, как стрела. Внезапно пещеру озарил свет, и перед ним возникли три девушки, похожие на восточных принцесс.

Одна из них была рыжеволосой, вторая — брюнеткой, третья — блондинкой. Они, бесспорно, были красивыми, но для принца в мире существовала только Одетт.

Рыжеволосая красавица заглянула прямо в глаза Этьена, пытаясь найти хоть какой-то отклик на свою красоту, но напрасно, глаза Этьена оставались бесстрастными. Она положила руки на шею Этьена и усмехнулась.

— Я похожа на нее, Этьен, — спросила она. Откуда она знала его имя?

— А я? А я? — Застонали ей в тон другие девушки.

— Глупо думать о той, которая так далеко, — вторила ей брюнетка.

— Есть в мире и другие девушки, — продолжила блондинка.

— Оставайся с нами, Этьен, — продолжала рыжеволосая девушка, — пусть мы это не она, но мы сможем на время заменить тебе ее.

— Никогда, — ответил Этьен, снимая со своей шеи ее руки, но рыжая красотка не обратила на это внимания.

— Неужели она так красива, — перебила его она.

— Да, — твердо ответил принц, — красивее всех земных девушек и даже призраков.

— Уходите, — раздалось за его спиной властный голос. Три девушки взвились как дым и исчезли, а перед Этьеном стоял он — его старый друг, его второй отец, отшельник и чародей.

— Ты пришел, — вымолвил он и слегка наклонил голову в знак приветствия.

— Как я мог не прийти — ответил Этьен на его слова, — ты стал для меня вторым отцом.

— А ты изменился, — сказал отшельник, — теперь ты прекрасный принц, а скоро станешь и королем своей страны.

— Меня пугает одно, — честно сказал Этьен — женитьба, я не могу жениться ни на одной девушке, кроме…

— Нее?

— Да — вымолвил Этьен, даже не представляя, откуда колдун знает его тайну.

— Принцесса Одетт, — задумчиво произнес волшебник.

— Да, но где она? — Встрепенулся принц.

— Этого я не знаю, но есть одно, что может знать.

Он повел Этьена вперед, и они очутились в другой, темной и огромной пещере. На столе с книгами лежал череп, а выше него, на стене, висел старинный меч, украшенный драгоценными камнями и золотой рукояткой. Рядом со столом, на возвышении, лежало зеркало. Они подошли к нему.

— Смотри, — произнес отшельник и провел своей морщинистой рукой по глади зеркала. В зеркале отразилось озеро с плавающими в нем лебедями, и тут Этьен увидел лицо Одетт. Она выросла и стала еще прекраснее.

— Да, это она, — вырвалось у Этьена, и тут же видение исчезло.

— Я найду ее? — Спросил принц.

— Да, — сказал его старый и мудрый друг, — но поверь мне, я знаю, как это тяжело, потерять свою любовь.

— Откуда ты знаешь, — удивился Этьен — расскажи мне!

Старик отошел от зеркала, и его лица было не видно за длинными седыми волосами, но Этьен мог поклясться, что на миг, всего лишь на один волшебный миг оно снова стало молодым и прекрасным лицом принца, влюбленного в рыжую ведьму.

— Это было давно, — начал он, — в том королевстве, которого больше нет, Война и смерть разрушили его, после того как красавица — ведьма погубила короля и брата короля, который был красив и молод, и…

— И это был ты, — зачарованно продолжил этьен.

— Да, — кивнул головой его друг и продолжил свой рассказ, — я был молод и смел, я искал славы и сражений, но явилась она, красавица из мрачной сказки, и перечеркнула всю мою жизнь. Она стала женой моего старшего брата, короля, и навсегда разбила мне сердце. Ей не нужна была любовь, ее корыстное сердце жаждало власти, а я не мог предложить ей ничего, кроме своего сердца. Я покинул дворец и удалился в добровольное изгнание. Когда мой брат внезапно умер, ее обвинили в колдовстве и приговорили к смерти на костре.

В тот день, когда ее должны были казнить, моя жизнь разбилась навсегда.

— Ее казнили? — Взволнованно спросил Этьен.

— Нет, — прозвучал ответ, — она продала свою душу дьяволу, и этим спаслась от смерти. Она исчезла прямо с места казни, а у меня осталась всего одна памятка о ней.

— Какая?

— Обрывок ее платья, — ответил отшельник. Он сжал в руке клочок алой материи, и внезапно тот выскользнул из его рук.

— Что происходит, — взволнованно спросил Этьен, когда странное сияние озарило всю пещеру.

— Я даже боюсь подумать, — ответил колдун, но сияние озарило уже всю залу, а клочок платье упал на зеркало и начал расти. Вот уже это был не обрывок, а королевское алое платье.

Затем на фоне алого платья вырисовались белые руки, шея, а потом все закончилось, и перед ними стояла рыжеволосая красавица. В ее красоте было нечто жуткое, леденящее кровь, а по ее шее тянулось длинное клеймо в форме креста на длинной цепочке.

— Ты звал меня, — прошептала она, обращаясь к брату короля, и холодная усмешка пробежала по ее губам, — мне приснился сон, — сказала она, — и я снова стала молодой, как много лет назад, но это всего лишь обман зрения.

— Ты вернулась, — вымолвил он. Она подошла к нему, ее лицо сияло белизной. Он был стар, а она совсем молода. Ее красота сияла, как яркая звезда, как ее рыжие волосы на фоне его седых волос.

— Я всегда боялась, что старость коснется меня, — как будто в раздумье произнесла она, — но случилось еще хуже: дьявол сделал меня злобной и уродливой, как и он сам.

Ее глаза блеснули жизнью и надеждой.

— Пойдем со мной — произнесла она, — пойдем со мной, и ты снова помолодеешь.

— Виолетта, — произнес он, двинувшись к ней, но шрам на ее шее напомнил ему, что она стала другой.

— Ты пойдешь со мной? — спросила она.

— Я не могу.- ответил он, и в этот миг ее глаза снова наполнились злобой и ненавистью.

— Ты пожалеешь об этом, — прозвучало в тишине, и рыжая ведьма исчезла.

— Уезжай, Этьен, — произнес отшельник, — не заставляй меня бояться за твою жизнь.

— Помни, теперь ты знаешь тайну рыжей ведьмы, и тебя будет преследовать опасность.

Этьен долго ехал по лесу, направляясь обратно к королевскому замку. Его не оставляло ощущение, что кто-то следит за ним, но пока противник не нападал на него открыто. Перед глазами принца стояло лицо Одетт, и теперь он собирался разыскать ее, чего бы это ему ни стоило. Цена могла быть высокой, но он не боялся ничего.

В королевском замке уже давно праздновали день совершеннолетия Этьена. И крестьяне, которые любили доброго принца, и знатные люди, высоко ценившие его, все собрались здесь, и каждый из них по-своему отмечал это событие, хотя для всех оно было одинаково дорого.

К принцу тут же подбежали девушки-крестьянки, и Этьен едва сумел высвободиться из их круга и подойти к своим друзьям. Фриц и Бен, как всегда, были готовы бросить любую веселую компанию, ради общества принца.

— Этьен, где ты был, — первым делом поинтересовался Фриц, — здесь тебя ждут какие-то очень красивые девушки, они хотят поздравить тебя.

— Если бы ты знал, что такое настоящая красота — лишь печально вздохнул Этьен.

— Что с тобой случилось, — только и смог выдавить его друг, — раньше мы обходили все трактиры в округе и, если у тебя нет желания все это возобновить, то у меня оно появилось.

— Я был в пещере старого отшельника, — тихо сказал Этьен.

— Теперь все ясно, — оборвал его Бен, — говорят, что попасть в мир колдовства там так же легко, как переступить вход в пещеру.

— Ты прав, — честно признался Этьен, вспоминая то, что сегодня случилось в пещере.

— Я тоже видел колдовство, — как будто невзначай бросил Фриц, — у одного лебединого озера, туда сейчас никто не заходит.

Он на миг замолчал, как будто с трудом вспоминая черты какого-то туманного призрака.

— Я видел там девушку, — наконец произнес он, с таким восхищением как будто говорил о самом небесном ангеле.

— Девушку, — вырвалось у Этьена.

— Да, она была очень красива. Так красива, что я не могу сравнить ее даже с тобой и с принцем, я имею в виду твоего странного брата.

Для Фрица Кристиан всегда был странным, потому что, в отличие от Этьена, он провел юность не в кабаке, а на дуэлях.

— Это было как видение, — продолжил Фриц, — на ней было роскошное бальное платье, хотя она стояла посреди лебединых озер. Такой красивой девушки я никогда еще не видел. У нее были светлые волосы и ясные глаза, меня поразил ее взгляд, а потом прямо на моих глазах, но, клянусь, я не был пьнн, и мне не показалось, она превратилась в белого лебедя и улетела вдаль.

Он ожидал, что Этьен начнет возражать, но тот был ошеломлен.

— Ты говоришь, у нее были светлые волосы, — только и смог вымолвить он.

— Да, — не сомневаясь, ответил Фриц, — так ты мне веришь?

— Еще бы девушка-лебедь, — поднял его на смех Бен, — можешь рассказывать сказки. где угодно, но не при дворе, тебя тут же отправят, куда подальше, решив что ты умалишенный.

— Клянусь тебе, я видел ее, — возразил Фриц, но Бен прервал его:

— Тише!

Поздравить Этьена подошла группа молоденьких крестьянок. Одна из них протянула принцу букет полевых цветов.

— Познакомься, Этьен, это Мари, — сказал Бен.

Мари присела перед принцем в изящном реверансе. Она была очень привлекательной, с волосами цвета золотого колоса, и немного напоминила ему Одетт, но это была не его любимая принцесса.

— Сегодня чудесный день, ваше высочество, — сказала Мари, и ее глаза весело блеснули, — вы счастливы?

— Сомневаюсь, — честно ответил Этьен, он не хотел ни лгать, ни лукавить, он не видел в этой милой девушке угрозы своему счастью.

— В такой день вы должны быть счастливым, — вымолвила она.

— Это слишком сложно, мое счастье осталось далеко отсюда, в стране лебединых озер.

— Вы любите девушку, или быть может, — она лукаво улыбнулась.

— Быть может, что? — спросил он.

— Быть может, вы любите девушку-лебедя. Это только сказка, но хотелось, чтобы она была явью, ведь правда?

— Я не понимаю?

— Вы знаете легенду?

— Какую?

— Неважно, — ответила она.

— Какую легенду? — Не удержался Этьен.

— О девушках — лебедях, которые ночью становятся сказочными красавицами, если находятся на лебедином озере.

— Нет, не знаю, — ответил Этьен.

— НО это только сказка, — печально покачала она головой.

— Почему же сказка?

— Вы верите в то, что это реальность?

— Пусть мои друзья будут смеяться надо мной, но я хотел бы в это верить.

— Над вами смеяться невозможно, — кокетливо ответила она.

— Почему же?

— Потому, что сегодня праздник в честь вашего дня рождения.

— Но в нем нет счастья.

— А вы были бы счастливы, если бы нашлась девушка, которая бы всем сердцем полюбила вас.

— Я люблю только одну девушку, — начал Этьен, но не успел закончить, поскольку глашатаи обьявили: — Королева!

Королеву сопровождала большая, роскошно разодетая свита. Почти рядом с королевой шла девушка, которая была просто ненавистна Этьену. Ее звали Розалин, и именно ее после исчезновения Одетт прочили Этьену в невесты.

Фриц не растерялся и вывел вперед девушек — крестьянок.

— Ваше величество позвольте вам представить их, они пришли поздравить вас и принца. У них для вас подарок, — сказал он, как можно более вежливо. Девушки присели в изящных реверансах, и Мари поднесла королеве в корзинке из цветов маленького рыжего котенка.

— Какая прелесть, — вырвалось у королевы, — я назову ее Кларисой, — немного подумав, сказала она, — так звали мою бабушку, и, я думаю, это имя мне особенно дорого.

Котенок сразу понял, что попал в руки той, которая будет сама и заставит всех любить его, как самую обожаемую кошечку в королевстве. От радости он тут же заснул на руках у королевы. Такой милостью не пользовались в детстве ни Этьен, ни Кристиан, но они не были миленькими трехцветными котятами.

— Этьен, проводи эту очаровательную даму к замку, — приказала королева, вкладывая руку Розалин в руку Этьена. Этьен чуть от злости зубами не заскрипел, но подчинился.

— Ваше высочество, — начала Розалин, как только они оказались вместе, — я хочу поздравить вас.

— Да, спасибо, — как-то неловко откликнулся Этьен, смотря в сторону и считая мгновения до той минуты, когда они наконец-то расстанутся.

— Вы опечалены, — заметила она. Что за вопрос, а кому было бы весело в компании глупой жеманной куклы.

— Я немного задумался, простите, — сказал он в ответ.

— О чем? — С явным любопытством спросила она.

— Это неважно.

— Откройтесь мне, — улыбнулась она.

— Я думал о… — Этьен запнулся.

— О чем?

— О легенде.

— Как интересно.

— Но это всего лишь легенда.

— Многие легенды оказываются правдивы, — заметила Розалин.

— Вы думаете, — пожал плечами Этьен.

— Какая легенда тревожит вас, — продолжала свой допрос Розалин, — может быть, вы скажите мне.

— Легенда о девушках — лебедях, — сказал Этьен.

— Говорят, у них есть принцесса.

— Принцесса?

— Да, самая красивая девушка на свете. В нее влюблен король зла, но она любит другого, и король зла поклялся его уничтожить.

Этьен замер от неожиданности, но он не успел задать еще один вопрос. К нему подошел рыцарь — охранник из свиты его матери.

— Ее величество просит вас к себе, — почтительно поклонившись принцу, сказал он, и Этьен, едва кивнув своей нежеланной спутнице, поспешил в покои королевы.

Она ждала его в своих апартаментах.

— Этьен, — начала королева, — не пора ли те более серьезно взглянуть на некоторые очень важные для страны вещи.

— Для страны, — с упавшим голосом повторил принц.

— Ты должен жениться на Розалин.

— Да я скорее женюсь на первой попавшейся крестьянке, или девушке из кабака.

— Не говори так, Этьен, — приказала королева, — почему ты не хочешь жениться на Розалин.

— Потому, что я влюблен, — наконец, произнес он.

— Ты влюблен, — вырвалось у королевы, — в кого?

— Я не знаю, где она сейчас, но я найду ее.

— Кто она? — повторила королева свой вопрос.

— Принцесса — лебедь, — сам не понимая, что говорит, ответил Этьен, — я люблю девушку — лебедя, я люблю принцессу Одетт.

Королева готова была упасть в обморок.

— Вот, до чего доводит общение с колдунами-отшельниками, — сделала она вывод.

— Подумай, — королева уже умоляла, — сегодня день твоего совершеннолетия, сегодня ты должен готовиться к тому, чтобы стать королем и выбрать свою королеву, Розалин так подошла бы для этой роли.

— Никогда, — вырвалось у Этьена, и его лицо вспыхнуло гневом.

— Я женюсь только на Одетт, — крикнул он, выходя из комнаты. Королева поднесла свою тонкую, изящную ручку ко лбу, ну, что за беда у нее с сыновьями.

Этьен решил отправиться на поиски Одетт. Он зашел в свою комнату только для того, чтобы взять плащ и шпагу. Вдруг рядом с ним возникла Розалин. Ее волосы были распущены, а ворот платья расстегнут. На одном из обнажившихся плеч сверкал длинный изогнутый шрам в виде пятиконечной звезды.

— Боже, — прошептал Этьен, глядя на шрам, — что это?

— Поцелуй ада, — как во сне ответила она.

— Тогда… — начал Этьен, но она остановила его.

­ Вы уезжаете — спросила она, и ее губы осветила чуть заметная улыбка, — поверьте мне, вам бы гораздо лучше было остаться здесь.

— Почему?

— Проклятие отвергнутой невесты может быть страшнее всего, — сказала она.

— Я не понимаю, — произнес Этьен.

— В мире есть силы, с которыми не под силу тягаться смертному.

— Откуда вы знаете? — спросил Этьен.

— Поверьте мне, я знаю, я знакома с королем зла. Не уезжайте, — прошептала она.

— Я должен уехать, — решительно ответил Этьен и, схватив плащ и шпагу, выбежал из комнаты.

— Что ж, пусть будет так — со злобой и яростью крикнула она ему вслед, — помни мое проклятие, ты никогда не найдешь, ту которую ты любишь, а она никогда не сможет стать твоей невестой потому, что она проклята, она принцесса — лебедь.

Колодец на краю света

Этьен долго ехал по лесу, он направлялся туда, где рождаются легенды о проклятых красавицах, к лебединым озерам. К вечеру он заблудился и был только рад, увидев за деревьями, на прогалине, небольшую таверну.

Принц вошел в таверну и сел за один из свободных столов. К нему тут же с кувшином вина подошла служанка. Наливая вино в бокал, она шепнула:

— Если вы хотите спасти свою жизнь, уезжайте отсюда!

— Я не понимаю, — вырвалось у него, но она поспешно отошла от принца, к нему приближался сам хозяин.

— Добро пожаловать в наши края, — приветствовал он Этьена.- Вы путешественник?

— Да, — подтвердил Дерек, — я просто заблудился и не могу найти дорогу, я здесь случайно.

— Может быть, вы что-то ищите, просто так никто не забредает сюда. Всему свету известна плохая репутация этого места.

— Нет, — уверил его Этьен, — в моей стране не знают ничего об этом месте.

— Вашей стране? — усмехнулся хозяин, — вы хотите сказать, что вы принц какой-то страны.

— Нет, — поспешно соврал Этьен, — нет, что вы, я просто бедный путешественник, — заверил его он и в тот же самый момент подумал, что бы сказали его друзья, мать и брат, если бы узнали об этом его приключении.

— Что ж, — сказал его невольный собеседник, — вы меня разочаровали.

— Поверьте, я этого не хотел, — отвернулся от него Этьен и уже хотел закончить разговор, но хозяин таверны никак не хотел отстать от него, как будто чего-то добивался от юного принца.

— Вы издалека, — спросил он.

— Не могу сказать, — ответил Этьен, — наверное, это место далеко от моей страны, но я ведь даже не знаю, где я нахожусь и что это за таверна.

— Поверьте мне — заверил его хозяин, — это лучшая таверна во всем мире.

— Лучшая? — усмехнулся Этьен.

— Да, здесь вы можете найти не только вино, еду и закуски, но и все то, чего хочет сердце человека.

— И что же это?

— Потусторонние силы, — шепнул ему хозяин так, чтобы никто другой не услышал.

— Вы смеетесь? — вырвалось у Этьена, но хозяин лишь загадочно покачал головой.

— Все, что вам угодно будет здесь, неважно принц вы или простой странник, темные силы помогают всем без выбора, только позовите их. Вы знаете о замке колдовских роз или о его повелителе.

Этьен покачал головой, но он начал подозревать что-то неладное.

— Что вы хотите этим сказать? — вырвалось у Этьена, и хозяин немного отошел от него.

— То, что тебе конец, принц Этьен, — улыбнувшись лукаво, словно змея, сказал он.

Эта улыбка вывела Этьена из себя, откуда хозяин таверны на краю света мог знать о принце другого королевства. Времени на размышение осталось немного. В тот же миг в таверну ворвались рыцари в черном, черные рыцари короля зла, и их было множество.

— Вот он, — крикнул их глава, — смерть принцу Этьену!

Этьен выхватил меч, первым же ударом он положил одного из черых рыцарей, но их было слишком много. Этьен отступил и внезапно столкнулся с очередным противником. Он приставил меч к груди незнакомца. Внезапно с того упал шлем, прикрывавший его голову, и по его плечам рассыпались волны ослепительно — светлых волос, такие прекрасные, что в это было трудно поверить. Чудо, но перед ним стояла Одетт в одежде юноши.

— Одетт! — не веря себе, прошептал он.

— Этьен! — вырвалось у нее.

— Я искал тебя по всему свету, — забыв о битве и опасности, сказал он.

— А я искала тебя, — ответила она.

Этьен и Одетт отступили перед натиском черных рыцарей. Одетт прижалась к стене, и внезапно что-то в ней хрустнуло, и Одетт очутилась на темной лестнице, ведущей куда-то вниз. Дверь за ними захлопнулась.

— Неужели опять ловушка, — прошептал Этьен.

— Это наше спасение, — сказала Одетт, хватая его за руку. Лестницу освещали редкие факелы. Им оставалось только одно, спускаться вниз. Пути назад уже не было и не могло быть, но Этьен все-таки нашел Одетт и был счастлтв

— Боже, где ты была? — спросил он.

— Не спрашивай меня об этом, — грустно прошептала Одетт, — не в моих силах признаться тебе во всем.

— Я нашел тебя, а это главное, — сказал он, — но пообещай, что больше ты не исчезнешь, как раньше.

— Я не могу, — печально покачала головой Одетт, — ты чуть не убил меня.

— Я не знал, что это была ты.

— Еще минута, и ты бы сказал это моему трупу.

— А, как я мог подумать, что ты сменила платье принцессы на наряд бедного мальчишки и вместо дворцов ходишь по кабакам.

— А что я не имею на это право? — рассмеялась Одетт.

— Я бы никогда тебя не узнал, — признался он.

— Сначала ты был любителем кабаков, теперь я, какая разница, — улыбнулась она.

— Наверное, мы оба выглядим очень глупо.

— Похоже, что так, ты стал принцем — путешественником, а я переодетым мальчишкой, это уже похоже на романтику, не правда ли?

— Я всегда любил тебя, — честно признался он, но она поспешила отвернуться, ведь теперь она была принцессой-лебедем, а не земной девушкой.

— Где мы находимся? — спросила Одетт, осматриваясь вокруг.

— Может быть, мы уже на том свете, хотя ад я представлял немного по-другому, а уж рай тем более, — произнес Этьен.

— Черные рыцари, что они хотели? — вырвалось у нее.

— Они искали меня, а может быть, нас обоих.

— Они служат королю зла.

— Ротберту?

— Да, он король зла, от его колдовских чар не спастись.

— Я слышал, — сказал Этьен, — что он разделяет свою власть над миром с темными силами, и то, что он…

— Превращает девушек в лебедей, — закончила она.

— Да.

— И ты думаешь, что это всего лишь выдумка простых людей или сказка?

— Я не знаю, — ответил он.

— Это реальность, а ведь так похоже на сказку или легенду, не так ли?

— Разве такое может происходить в действительности?

— А почему бы и нет, — как-то странно ответила Одетт, и ее глаза помрачнели.

— Я нашел тебя, а это главное, — сказал Этьен.

— Ты так думаешь? — усмехнулась она, — но нам надо как-то выбраться из этого лабиринта, если здесь вообще есть выход.

Внезапно луч света упал на их дорогу, он был ярким, но в нем ощущалась какая-то магия.

— Как ты думаешь, куда мы дойдем? — невольно спросил Этьен.

— Наверное, на самый край света, — ответила Одетт.

Свет становился ярче. Вот они снова очутились на свежем воздухе, Они стояли рядом с какими-то старинными и красивыми воротами.

— Может быть, войдем? — предложил Этьен.

Они вошли в распахнувшиеся ворота и очутились в каменном дворе перед маленьким каменным колодцем.

Колодец на краю света, — улыбнулась Одетт, — я никогда еще не видела ничего подобного, но может здесь есть кто-нибудь, хотя сомневаюсь.

— Скорее всего, это безлюдное место.

— Может, здесь обитают эльфы, — смеясь, сказала Одетт, хотя она еще не знала, чего ей будет стоить эта шутка.

— Есть тут кто-нибудь? — позвал Этьен.

— Я боюсь, что если кто-то нас увидит, — Одетт взглянула на свою одежду юноши, — то нас примут ни за эльфов, а за бродяг.

— У тебя волосы эльфа, — заметил принц.

Вдруг на дне колодца что-то булькнуло.

Этьен кинулся к колодцу.

— Смотри, — вырвалось у него, — в нем еще есть вода.

— Значит, там все-таки не живут феи, — ответила Одетт, — или они прячутся под водой, ваше высочество?

— Принц всегда готов вам служить, — усмехнулся Этьен, — вы ведь тоже принцесса, пусть и в наряде мальчика, но из-за тебя, Одетт, я готов порвать со всей семьей, — тихо добавил он сам для себя, — если конечно ты не фея.

Улыбка едва смогла удержаться на ее губах.

— А, что если я фея, — грустно спросила она, не ожидая доброго ответа.

— Мне все равно, — от всего сердца признался Этьен, а она немного помрачнела, печаль набежала на ее лицо, у нее теперь не было ничего, кроме оперения лебедя и повеления колдовско ночи.

— Что мы будем делать, — спросила Одетт, отворачиваясь от колодца.

— Что-нибудь придумаем, — решил Этьен. — Останься тут, а я попробую найти кого-либо живого, если здесь есть кто-то из людей.

Он взглянул последний раз на Одетт, как будто предчувствовал что-то плохое, что должно случиться с ними, и вышел через ворота искать путь к спасению. Одетт наклонилась к колодцу, и ее светлые волосы упали ей на лицо. Вода внизу загадочно поблескивала, казалось, за ней скрывается что-то темное и страшное, тайный мир эльфов и фей.

Вдруг Одетт увидела на дне колодца вместо воды лицо, похожее на ее собственное. Красавица с черными волосами, являвшаяся к ней во снах. Раздался шепот:

— У тебя есть сестра, принцесса, у тебя есть сестра.