Бесплатный фрагмент - Ква-ква — хрю-хрю

КВАРТИРКА

Озарение

Сид побывал-таки на собрании адептов магических сил и увидал там свою жену Дарью — и не рядовым членом, как предполагал, а руководителем сообщества.

Комната, горящие, размноженные зеркалами свечи, а над большим круглым столом в центре медленно вращается и посверкивает огоньками приплюснутая сфера наподобие летающей тарелки. Средних лет женщина под вуалькой вещает утробным голосом:

— Мы есть дети космоса. Мы способны на всё неземное. В том числе — перемещаться в пространстве и времени…

Сидящие на стульях вдоль стен, вращают над головой руками и гудят, как шмели.

В дальнем углу, с окаменевшим лицом и прикусив губу, сутулится Сид. И можно было бы предположить без риска ошибиться: его озарило… Да, как он не догадался об этом раньше?!. Теперь-то ему понятно, отчего с ним происходят всяческие несуразности и срываются выгодные сделки. Дарья ему вредит. Но почему?

После собрания в сквере на скамье, выяснение отношений. Женщина тем же голосом, что и на собрании магов:

— Сидор…

Мужчина, перебивая, резко:

— Сорок семь лет как Сидор! И ни разу не чувствовал себя таким глупцом! Зачем ты позвала меня на ваше сборище? Увлеклась колдовством? На здоровье! Но я…

Женщина, в свою очередь, перебивает:

— Ты муж мой, и я хотела, чтобы мы были заодно.

Сидор иронично:

— Заодно? В каком смысле? Заодно перемещаться в пространстве и времени? Тебе сорок три, а ты… РЭН ТВ насмотрелась? Ты же прекрасный врач. Зачем тебе этот балаган?

Дарья:

— А деньги?

Сид отмахивает рукой в сторону:

— Сама ж говорила, всех денег не загребёшь.

Дарья с укоризной:

— А если это моя отдушина?

Сид замирает:

— Я, стало быть, не…

Дарья кривит губы:

— Ты занят собой, Сид, только собой. А я хочу, чтобы заодно…

Сид раздражаясь:

— Заладила! Нет и двух одинаковых…

И вдруг опять замирает: Дарьи рядом уже нет. Он разглаживает пальцами брови, бормочет:

— Гипноз… гипноз? Не думал, что настолько подвержен я чужой воле…

И рассержено топает два раза правой ногой.

Развод без имущественных претензий

Сидор и Дарья сидят напротив служащей загса, через широкий стол. Та спрашивает и смотрит на Сидора, затем переводит взгляд на Дарью:

— Итак, Благовы, имущественных претензий друг к другу у вас нет?

Сидор вздыхает. Дарья молча кивает.

Служащая загса смотрит в компьютер, что-то там вписывает, включает принтер, подаёт клиентам по страничке:

— Жду вас ровно через месяц. Кто не явится, останется без свидетельства. Кроме того, есть время на размышление…

Опять в сквере, но на скамью не садятся, стоят друг против друга. Дарья:

— Зря, Сид, ты затеял развод. Ведь пожалеешь.

Сид:

— Ладно. Разбежимся… поразмышляем.

Дарья, поправляет ему галстук:

— А это зачем надел? Прямо как на приём.

Сидор, отступая на шаг:

— Ну-ну. Не надо только активничать этим месяцем, хорошо?

Дарья моргает — возможно, соображает, что имеется в виду.

— Хорошо, не буду.

Ключ

В офисе. Двое мужчин сидят за столами и третий, Сид, пристроился у окна на подоконнике.

Долговязый с курчавым чубом, говорит несколько гнусаво:

— Значит, тебя можно поздравить, дружок? Теперь ты свободен, аки птаха! — Встаёт (столешница ему чуть выше коленей) и кланяется.

— Спасибо, Гарик, — кивает Сид.

Из-за другого стола возражает коротышка, он развалился на стуле и потому видна лишь его лысая голова:

— Свободен-то он свободен… только я вот не пойму: зачем было разводиться через загс? Через суд надо, раздел имущества и тэ пэ. Где будешь обитать?

Сид, подтянув правое колено к подбородку:

— Не беспокойся, лысёнок. У меня нашлась копеечка на однокомнатную. Квартирка — ква-ква! — И Сид подносит к губам кончики пальцев: — Й-ю! В новой высотке. Ща пойду смотреть.

Долговязый с азартом:

— А нас возьмёшь?

Лысый коротышка окорачивает:

— Под ногами мешаться? Он нас пригласит на новоселье. Так, Сид? И ещё раз прошу тебя, Сид, не называй ты меня лысёнком. Я Витёк, разве ты не знаешь? И я тебя люблю как родного.

Сид торжественно:

— Так, друзья-коллеги и родственники, именно так: первая презентация в кафе, вторая — на квартире!

Он вынимает из кармана ключ, с вожделением рассматривает его.

Обживаемся

Сид открывает квартиру и, чуть помедлив, входит. Прикрывает за собой дверь. Скидывает башмаки. Идёт в носках по прихожей-холлу, заглядывает в кухню, вступает на носочках в комнату и оглядывает пустое паркетное пространство и поле ромашек по обоям. Затем семенит к окну. Из него прекрасный обзор — последовательно: речной, луговой, лесной просторы. И над всем этим — сияющее синевой небо, с маленькими облачками на горизонте.

Сид расплывается в улыбке.

Мобильник бряк-бряк. Сид поспешно давит на кнопку:

— Да, заносите. — Бегом в холл, распахивает дверь. Разъезжаются створки грузового лифта. Двое грузчиков с холодильником. Сид:

— За мной, господа. Ставьте вот сюда.

И так — пока кухня не заполняется мебелью. Последней вносят тахту — в комнату. Сид:

— Вот к этой стене.

Рабочие ставят, и какое-то время шумно дышат. Один, старший, протягивает хозяину визитку:

— Когда прикупите остальную мебель, звоните. В частном порядке, так сказать.

Сид сует картонку в карман рубашки. Спровадив рабочих, садится на тахту, задумывается. Но опять мобильник.

— Да, братцы, столик заказан. Ща буду.

Заглядывает в кухню. Подмигивает себе в зеркало шкафчика.

Замена чуба на корону

В кафе шумно, приходится кричать на ухо. Сид долговязому Гарику:

— По секрету, Пат, всему свету. Ведьма она, потому и убёг. Понятно? Она мне все последние сделки угробила. Я думал, что такое?! А это она!

Коротышка Витёк, набычив свой лысый череп:

— А зачем она это?

— Понятия не имею, — пожимает плечами Сид.

Долговязый Гарик:

— Не понимаешь?

Коротышка приблизил лысый череп:

— Нет.

Долговязый Гарик:

— А я не к тебе, лысёнок, обращаюсь, — и Сиду: — Кто-то подзуживает, небось. На стороне. — Поворачивается к коротышке: — Так?

Тот уклончиво:

— Ребята… выпьем за свободу и независимость. Через две недели… — тыкает большим пальцем в плечо Сида, будто кнопку нажимает: — …вот сделку завершишь… и на квартире твоей соберёмся… и… Давайте не будем друг друга обижать. Я ведь просил не называть лысёнком…

— Да, — кивает Сид, — а то у меня в комнате одна тахта пока. Выпьем!

Все хором:

— Выпьем!

— За гадов ползучих!

— За коронавирус!

— За него родимого!

За соседним столиком мужик поворачивает большой нос, забранный медицинской маской:

— Это вы зря! За хамство положено наказывать.

— А тебе-то чего? — воинственно поправляет свой раскошный чуб долговязый Гарик. — Ты вон под марлей…

— Тихо-тихо! — встревает Сид. — Это у вас начнётся политика, а не медицина…

— Думаешь?..

— А чего думать, — поддакивает лысый Витёк.

И тут, как только что предсказано было Сидом, Большой Нос-Под Марлей хватает Длинного Гарика за чуб и даёт подножку, отчего Гарик прямиком валится на пол, оставляя в руке напавшего клок волос. Однако Сид пихает задиру в спину по направлению к выходу, там охрана, на удивление ловко, подхватывает его и, используя инерцию в своих целях, благополучно вышибает возмутителя общественного спокойствия на свежий воздух, уже без марли на носу…

Лысый Витёк пристально разглядывает Долговязого Гарика.

— Ты чё, лысёнок? — задышливо спрашивает тот, отряхивая колени.

— Да вот и ты теперь, вижу, коронованный, — ехидничает тот в ответ.

И Сид, в подтверждение его, «лысёнка», слов, делает вид, что поправляет на голове Гарика что-то вроде короны, хотя по всему понятно, что он проверяет ласковым движением ладони отсутствие роскошного чуба. Гарик уклоняется:

— Да ладно! Вы ещё тут со своими прибамбасами!..

Супруга всё же активничает

Дарья с бригадой рабочих проникает в квартиру Сида.

Мастера наклеивают новые обои, после этого раскладывают какую-то рамку посреди комнаты, переносят на неё тахту и привинчивают.

Заложив ладони в карманы брюк, Дарья рассматривает фотообои.

Первый сюжет: грибы-боровики на солнечной опушке хвойного леса.

Второй: девушка на руках у мужчины — не то в обмороке, не то мертва.

Третий: памятники на могилках. Человек, повисший на дереве вверх ногами.

Четвёртый сюжет фантастический — инопланетные корабли ведут перестрелку цветными лучами на фоне голубой планеты.

Один из рабочих подаёт Дарье пульт, и она нажимает кнопку. Тахта бесшумно поворачивается изножьем к лесной опушке. Дарья, распустив на затылке пучок чёрных своих волос по плечам, начинает делать пасы напротив каждой из стен. Она будто заряжает картины энергией своей магии — возможно, желая впечатлить рабочих… впрочем, изображённое на обоях становится выпуклым.

Тут она слышит что-то, подходит к открытой форточке, командует рабочим:

— Все на выход!

Что своевременно расслышала Дарья

Трое идут по улице, поют. Сид на мотив… кажется, «Гренады»:

— Свобода, свобода! Свобода моя. Не надо мне брода, не надо тебя…

Долговязый:

— Тратататататататата!

Коротышка:

— А дальше?

Долговязый:

— Трататататататататата.

Коротышка:

— Понял.

Сид:

— Свобо-ода, свобо-да, свобода моя!

Коротышка:

— Заело?

Долговязый:

— Трататата-а.

У подъезда новой высотки замолкают.

Долговязый:

— Ну так чего, пойдёшь?

Кортышка:

— Это что, вопрос на засыпку?

Долговязый сурово смотрит на коротышку:

— Слушай, Ташонок, уволю к чёрту. Кто здесь главный?

Коротышка:

— Не надо увольнений. Зачем? Ты главный. Командуй.

Сид:

— Ну, пошёл я. Короче, до завтра.

Коротышка:

— Ты забыл, у тебя отгулы.

Сид хлопает себя по лбу:

— А-а.

Долговязый:

— Ну, иди. Дозволяю. Но не забудь.

Сид оборачивается:

— Э?

Долговязый:

— Вообще. Держи в памяти всё, что имеешь на сегодняшний день.

Сид:

— А-а! Буду держать.

Коротышка:

— Понял?

Сид:

— Да! — Пошатываясь, идёт к парадному, распахивает дверь, его окликает коротышка:

— Когда всё наладишь, зови в гости.

Долговязый командирским тоном:

— Всё ясно?

Сид разводит руки, задом входит в парадное. Отдаёт салют консьержке. Та понимающе улыбается.

Долговязый и коротышка стоят у подъезда, вскинув кулаки — как в знак солидарности. Сид заходит в лифт, пристально рассматривает себя в зеркале:

— А чё, нормалёк.

Выходит из лифта, изумлённо смотрит на консьержку, запинается и шагает вверх по лестнице. Перед своей дверью, споткнувшись о резиновый коврик, падает на колени.

— Ну и ладно, — говорит сам себе. — Так даже удобнее.

Достав из кармана ключ, целует его и вставляет в замочную скважину.

«Не понял»

На кухне он достаёт из холодильника воображаемую бутылку пива, открывает её, щёлкнув при этом языком, пьёт и направляется в комнату:

— Хватит и вина тебе и пива… тебе уже хватит. А то чебука-ашечка схватит. Где моё ложе? — Упирается взглядом в тахту посреди комнаты. Прищуривается, делает несколько жевательных движений челюстью… Подходит, толкает ложе ногой, оно как вкопанное.

Берётся за угол, желая подвинуть, но безрезультатно. Сид пятится к портфелю у двери, достаёт настоящую бутылку пива, откручивает пробку, пьёт. Ставит бутылку на пол, раскидывает руки в стороны и, подскочив к тахте, прыгает. Лежит некоторое время лицом вниз, затем переворачивается на спину. Видит новые обои, бессмысленно моргает:

— Не понял, — затем ресницы его смыкаются.

Сон?

Сид едет в машине с Дарьей. У леса тормозит. Дарья остаётся у машины, а он, натянув на плечи лямки рюкзака и схватив корзину, ринулся чуть ли не бегом в лес. Пока не вылетел на солнечную полянку. Боровиков на ней столько, точно они имели цель заглушить рост травы. Сид счастливо улыбнулся и принялся за сбор урожая. Он резал и резал, забыв о времени. Набил рюкзак, корзину и две большие сумки. С сожалением на лице покидает поляну.

Шёл, напевал-мурлыкал. Вдруг опахнула тревога, остановился, огляделся.

— Это что такое? Заблудился?

Вокруг бурелом, справа просвечивает болото.

Заморосил дождик.

Сид продирается сквозь чащобу. Отирает то и дело со лба пот. Ставит корзину и сумки за ствол упавшего дерева, затем перелезает сам.

Сидит, прислонившись к пню. Тупо взирает на падающие капли с ёлки. Встаёт, глядит на сумки и корзину с грибами, поворачивается, идёт от них прочь.

Опять и опять перебирается через упавшие стволы. Где-то пролазит снизу. Цепляется рюкзаком. Сбрасывает лямки с плеч. Ползёт. Сидится, прислонившись спиной к дереву.

В глазах рябит паника. Сид трясёт головой, поднимается. Достаёт из кармана коробок спичек, рассматривает, отправляет обратно в карман. Из другого кармана достаёт яблоко, откусывает и кладёт надкушенное в карман.

Замирает, резко разворачивается, подвёртывает пальцами уши в выбранном направлении и минуту слушает, приоткрыв рот. Срывается с места и бежит на услышанный звук.

Ноги уже едва подчиняются. Глаза не различают подробностей — окружающее мутно. И неожиданно Сид упирается лбом в стену. Отшатывается. Поднимает глаза кверху. Вывороченный корень громадного дерева — стена из глины метров пяти вышиной. Сид поворачивает голову влево — та же картина, вправо — то же самое. Резко оборачивается — такая же картина и позади. Стены сомкнуты в квадратную клеть. Четыре громадных дерева развалились на все четыре стороны? Сид в охрипшем недоумении:

— Это как я сюда?!.

Он придирчиво осматривает прилегающие друг к другу стены и не находит в них никакой лазейки. Ноги подламываются, и он опускается на колени. И перед глазами возникает: он с Дарьей в загсе…

— Мы ж разошлись! — вскрикивает Сид. — Какие грибы?

А взгляд рыщет, упирается в кучу веток. Остервенело разбрасывает Сид их по сторонам.

— Лаз! Не помню!

Вползает в него и выползает с другой стороны, смахивает с лица мох, сосновые иглы, паутину, отплёвывается…