Бесплатный фрагмент - Кувшин Маслчет — психология от страха боли до совести

Моей жене Наиле.

Её любовь безгранична,

а терпение много превосходит

объем этой работы

Предисловие к первому изданию

В мире огромный избыток информации. И он нам не всегда на пользу. Калейдоскоп событий — средство привлечь человека к тому, что полезно другим. Мишура цветных событий интересна ребенку. Но со временем она может сделать его рабом бессмысленного разнообразия, превратить в овощ, неспособный к самостоятельному мышлению. Скрытая чужая Цель — подавить способность нашей критической оценки информации — заставить слушателя, зрителя, читателя, посетителя остаться у экрана, у витрины, в магазине, принудить Одиссея слушать новых Сирен. Они убедят нас купить, взять кредит и пр. В суете есть риск потерять представление о направлении Жизни… если оно было. А случается — цель бытия можно утратить к старости или вообще не получить в школе.

И все же в Мире и в Обществе существует хорошее и новое! Наш Мир растет, развивается! В нем есть и серьезные проблемы, их полезно понимать, а некоторые придется преодолевать! А можно ли их понять цельно и доступно? Теперь такая возможность появилась. Существуют результаты, которые дают шанс не только быстро принять и понять проблемы, но усвоенные — они позволяют приобрести устойчивость, стать лучше, эффективнее, умнее. И это устойчивость не момента личного бытия, а всей Жизни как пути развития…

Понять наш Мир, получить целостную модель Мира — означает сформировать свое четкое и логическое представление о нем. И понимание, прежде всего, начинается с малой жизни, осознания себя — и еще проще — собственной психики.

Есть у нашего времени особенность — в современной психологической науке появился уникальный раздел. Он позволяет целостно представить психику среднего нормального человека.

Это уникальная теория психологии — теория мотивации Личности, которая позволяет от своих основ логическими ниточками протянуть связи к обществу, его структуре и законам, а затем проследить, как эти связи работают над домашним заданием Человечества — его Всемирной историей.

Речь идет о теории иерархии потребностей. Ее автор — американский психолог Абрахам Маслоу (1908–1970). Она достаточно широко известна и на слуху под именем «пирамиды Маслоу». Суть теории в следующем: устойчивое удовлетворение низших потребностей от самых простых является условием появления более высоких потребностей. Список, то есть порядок потребностей, дан автором.

К сожалению, теорию Маслоу долгое время считали чем-то недостаточно доказанным. Однако в некоторый момент ее результаты оказались важными в социальном прогнозе, выполненном автором этих строк. И на нее было обращено наше внимание. Прогноз сбылся. Последующее раскрытие смысла уровней иерархии и дополнение необходимыми отсутствующими элементами позволило расширить понимание Человека — его антропогенеза, истории, выявить опасность ряда текущих и будущих проблем…

Перед читателем реконструированный полно расшифрованный и исследованный на пригодность к прогностике вариант — теория Маслоу-3. Это уже не модель психики жителя США времен 1940-х или 1970-х годов, а объясненный с точки зрения психологии и нейрофизиологии взгляд на психику Человека вообще — человека разумного — от африканцев в саванне, индейцев на Амазонке и до жителя Парижа и Нью Йорка, как и Москвы.

Система эта дает возможность понять себя, других, оценивать «благо для всех» и самое сложное — ощутить жалость к тем, кто страдает и не понимает себя. И, может быть, она позволит помочь им. Система способна дать и минимум — повлиять на образ жизни и восприятия, предупредить чужое неадекватное поведение или сгладить его, простить, ограничить и даже суметь направить активность другого в конструктивное русло. Из понимания системы Маслоу возникает относительное спокойствие, уважение к другим и потому к себе, и, как следствие, к Миру. Наш Мир — предмет заботы, а не страха, ненависти или небрежения в ожидании Жизни Вечной или пятой из десяти предсказанных.

Но сразу скажем, теория — не вера. Она есть знание — она обоснована. Это знание не окончательное и не нормативно как позитив. Знание способно предупреждать о будущих опасностях нашего роста и действий на высших уровнях потребностей. Стимулируя развитие радостей и прекрасного, знание способно указать нам на опасные варианты и пути в жизни Человека.

И еще важно! Теория не панацея и не психотерапия. Она не предназначена для лечения психических патологий, фобий, «зависимостей».

А почему теория — не вера, а знание — порождает уверенность? Дело в том, что она в сочетании с новой социологией позволяет понять не только себя и других. За ней стоит обобщенное предсказуемое понимание динамики Мира. А вот как раз динамика нашего Мира образует основание для оптимизма, но вовсе не такого, какой видится интересным фильмом.

Всякое ознакомление с объясняющей системной моделью Мира есть наше личное ее — системы — расширение. И путь начинается с построения модели психики Человека. Читатель приобретает представления о психике Животного и Человека от низших телесных потребностей — боли и страха боли Животного вплоть до высших потребностей — творчества и совести у Человека. Это не только модель Психики, но и модель нашей Эволюции от возникновения Живого, психики и охоты дикого Животного на Живое до появления социального в Человеке — семьи, общения, конкуренции за ресурсы, форм уважения, творчества, совести и этических систем в культуре.

Психика оказывается первой частью нашей модели Мира. И проблема появления психики открывает для читателя представление о сути «информации». Информация — это то, что «важно для жизни» — жизни Читателя и всякого носителя психики. И сама теория психики — общеизвестные результаты разных областей науки, известных авторов и школ. Когда автор излагает свои взгляды, то каждое основание предшествует выводу или следует за тезисом здесь в тексте. Или основание дано на авторском сайте http://sergeychet.narod.ru.

Материал дан популярно — это язык инженера и публициста, который сам изучил основы психологии. Но системный специалист начинает анализ предмета не с позиций, которые профессиональный психолог считает решенными и не интересными. А на деле ревизия основ психологии даст и психологам немало нового. Мы с вами увидим огромную систему управления поведением издали, но в некоей целостности. Зато наше изложение годится для любого читателя, интересующегося гуманитарными знаниями. И оно вовсе не требует предварительного знакомства с ними. Узкие термины психологии мы стараемся не применять или переводить на язык, ясный для неспециалиста.

А теперь к содержанию очерка.

Представленная здесь работа — «малый очерк» уже написанной книги. В следующем издании мы планируем расширить общую тему более подробным изложением антропогенеза.

Состав настоящей работы достаточно прост.

Для изложения теории иерархии Маслоу нам требуется представление о потребности (явлении подсознательном) и мотивации (состоянии сознательном и волевом). К пониманию потребности, которую мы удовлетворяем и позже, в полном удовлетворении постепенно перестаем замечать, важно приобрести и представление о навыке, опережающем удовлетворение потребности. Ниже названия разделов даются не по первому, а по этому второму этому изданию.

Часть 1. Эволюция. Жизнь. Психика. Информация. Ключевым понятием для науки — психологии — является представление о потребности. И теория иерархии потребностей — это единственная из основных психологических конструкций, которая опирается на принцип приспособления Живого к среде.

Часть причин поведения животных восходит к ошибочно расширительному пониманию самой психики как феномена. Вопрос, какие виды материи или какая часть Живого имеет психику, тем более, Душу, остается спорным и разрешается по-разному в психологических теориях.

И лучшим принципом, то есть парадигмой науки, и для понимания Читателя, оказывается наше уточнение представления Живого и феномена психики в мире Животных как подсистемы управления высшими формами адаптации — поведением. Такой вывод опирается на концепцию Эволюции.

Так появилось назначение первой части работы — уточнить феномен Жизни или Живого, затем определить само явление Психики Животных прежде определения феномена потребности. Здесь же оказалось необходимым напомнить или переформулировать понятие информации в психике. Информация — это смысл кодов важного восприятия и поведения (программ) для нужд «управления» адаптивным поведением, которое в психике оказывается потребностным циклом.

Часть 2. Потребность. Память. Навык. Язык. Сознание. Вторая тема — потребности, их удовлетворение (снятие) и навыки. Для представления и усвоения понятия автор предлагает Читателю включиться самому в процесс «создания» адаптивной Машины. Устройство должно «выжить» без Человека, хотя бы как Животное. Такая «разработка», выполненная нами в поиске альтернатив критики чужих теорий, оказалась более чем плодотворной. Феномен психики быстро и эффективно может быть усвоен читателем. Но в урезанном варианте очерка мы только слегка затронем этот прием по самым важным обстоятельствам, предваряющим возможность ясного изложения теории Маслоу. Антропогенез — появление нового в психике при создании орудий труда, потом языка и затем сознания, новых функций, как и последних нейрофизиологических изменений у Человека, — в части 2 лишь намечен. А здесь мы касаемся, прежде всего, разительных особенностей языка Человека. Сразу подчеркнем, что в современной психофизиологии не отмечают: в момент появления языка в сообществе людей произошли огромные социальные изменения, без которых язык и потому Человек не могли бы в современном виде сформироваться. Передача языка потребовала в антропогенезе новых социальных отношений и выравнивания гендерных статусов биологических полов. Мы обнаружили, как предполагается, подлинную причину появления родового строя, матриархата, жречества с высокой ролью женщин. Итак, потребность, мотивация и навык — темы Части 2.

Часть 3. Теория Маслоу-3. А остальное — сама теория иерархии потребностей, изложенная, интерпретированная, откорректированная и дополненная автором в виде модели Маслоу-3 (2011–2015). В новациях, представленных автором впервые, следует отметить вывод о прикладном значении состава потребностей в теории мотивации. Наибольшее внимание в изложении уделено трем совершенно новым объектам. Это потребности любви и принадлежности. Затем идет тема творчества. Именно творчество является феноменом, объединяющим и урезанную тему самоактуализации первых двух версий Маслоу, и потребности истины, и эстетики второй версии. И, наконец, дана тема совести как развития самоуважения. Впервые точно обнаружено ее место — совесть надстроена над творчеством. Последняя потребность — самая новая и развернута подробно. Можно предполагать, что впервые тема совестной тревоги представлена на основе знаний, а не чистой веры в Добро. Новым является и анализ аксиоматики, которая возникает на базе иерархии потребностей.

К порядку чтения. У читателя мало времени. И выбрав по Оглавлению, пусть каждый найдет важное и привлекательное. А если он обратится к поиску объяснения причин наиболее интересного текста, то это означает, что читатель становится другим человеком. И автор будет рад приобрести «единомышленника» — не по идеям, а по принципу анализа и контроля чужих мыслей — человека, перешедшего к «мышлению и поиску истины, вечно недостижимой, но желанной цели».

Каждый ребенок успешно складывает пирамидки в детстве. Но некоторые из нас в недостатке времени и сил не достроили в своем сознании Пирамиду или модель нашего прекрасного Мира от сотворения до наших дней. Фундамент такого цельного взгляда на общество при постоянных осложнениях в нем, может возникнуть и здесь — ниже по тексту. А от основ общей психологии и представленных аксиом (или правил, условий) Маслоу возникает наша дорога к началам социологии, сначала семей и государств, ведущих форм исторического процесса — иерархий труда, а затем частных предприятий и корпораций, как и нынешних зачатков будущих производственных форм. А потом читатель проследует и к обобщенному пониманию истории. И модель окружающего нас Мира постоянно растет, а в своей текущей части и меняется. Ее требуется периодически проверять, заново достраивать и, конечно, использовать в реальной Жизни для пользы своей и общества. Потому оценив Психику в целом, мы создаем основу понимания и себя, и всего окружающего нас Мира.

Успехов вам…

Системный специалист,

кандидат технических наук

С. А. Четвертаков

Февраль 2016

Предисловие ко второму изданию

Это дополненная и исправленная версия первого издания 2016-го года очерка «Кувшин Маслоу — психология от страха боли до совести» [Четвертаков С. А., 2016]. Второе издание получило и исправленное наименование. Теорию, усовершенствованную на основе иерархии потребностей Абрахама Маслоу, ранее и на своем сайте автор этих строк именовал третьей версией Маслоу-3 (2011—2016). Однако нумерация третьим номером не помогает читателю обратить внимание на дополнения к теории Маслоу и не отражает новый состав при сохранении общего принципа — иерархии потребностей. А классическая теория Маслоу-1 (1943) и Маслоу-2 (1970) сама по себе не вызывает интереса в рамках опыта её урезанного применения на Западе. Теперь мы придали нашему расширенному варианту имя МАСЛЧЕТ — «Маслоу-Четвертаков». Новое имя дается результату последних пятнадцати лет работы. Расширенная система и образует тот самый синтез социального и исторического с психологией, что позволит читателю увидеть или более точно понимать историческое прошлое и предвидеть будущее, уже не на интуиции и вере, а на знаниях.

А теперь дополнения по существу. Серьезным изменениям и упрощениям первого издания подверглись главы 2.13. — представления сознания Человека, а также главы, посвященные высшим потребностям: уважению — 3.10, творчеству — 3.11. и совести — 3.12. как самому новому материалу.

Тема появления сознания (2.13.) в гипотезе «отложенной потребности», рожденной в 2014-15-м годах, за последний год дала неожиданные ответвления. Работа с «критикой практического разума» Канта в связи с совестью случайно вывела нас на понимание ошибок Канта в части «априорных простых идей» — пространства, времени, причинности, генеза математики и пр. Механизм построения языка и в опыте каждого ребенка с такой простотой демонстрирует «априорные» ошибки великого философа, что об этом теперь промолчать или искать снисходительных объяснений и ссылок на родовую «априорность» (априорные идеи как накопленный философский опыт человечества) невозможно. Теория познания Канта сыграла свою роль в борьбе с идеализмом, но сейчас является контрафактом на границе знаний и требует нового досмотра на научной таможне.

К теме уважения (3.10.) добавлен фрагмент с новыми результатами. На базе теории Маслоу ранее была установлена суть и функция ранжирования (уважения). У животных уважение строится на силе, а у людей как на силе, так и с помощью новых производимых материальных и информационных ресурсов. Из наличия у личности ресурсов следует неформальное (то есть с учетом ресурсов и способности их применения) уважение окружающих. На этой основе обычно доказывается социал-дарвинистский тезис: «человек — политическое животное». Именно с его помощью в современном обществе до сих пор абсолютизируется роль насилия. Так делается, несмотря на призывы к Вечному миру при развитии индустрии и обмена и к отказу от войн уже двухсотлетней давности, начиная с И. Канта, О. Конта, А. Сен-Симона и до Г. Спенсера [Спенсер Г., (1898/1997), сс. 330—363]. Но тезис необходимой роли войн и угроз до сих пор бытует на вере и практике. Он представлен до сих пор в «политической науке», например, [Кола Д.] и др. Необходимость для ряда ситуаций известного на вере принципа формального равенства «прав» людей независимо от их уважения, статуса и ресурсов, был логически выведен нами из анализа явления самоуважения при различии культур и представлен уже в первом издании книги.

В новом издании значение равенства прав выделено особо как важнейшее здесь потому, что мы обнаружили появление равенства прав как результат определенного вида хозяйственной деятельности, о котором будет сказано особо в работе по социологии. Частично и на уровне семьи он выполнялся с самого начала — в родовом обществе мужчина — физически сильный — уже вынужден был ограничить свое господство над женщиной, стариками и детьми. Так было до появления новых опасностей и насилия, возникших с началом войн из-за производства новых ресурсов — запасов пищи и технологии железа. Но основные к тому аргументы будут представлены лишь в будущем материале по социологии на основе психологии Маслоу-3.

К теме творчества (3.11.) добавлен материал о нашем представлении явления инсайта (озарения). Инсайт — тема подсознательного ассоциативного замыкания связи непроизвольно накопленных и хранимых в памяти образов в момент психического расслабления и отдыха. Появление связи построено на вероятностном механизме подсознательного накопления потенциалов связи между группами нейронов, а, может быть, и между «гностическими нейронами» по Е. Н. Соколову.

Тема совести (3.12) отредактирована и упрощена. Но она дополнена критической оценкой совести на Вере, данной Иммануилом Кантом. Философский акцент лишь намечен на будущее. Читатель может пропустить примечания, где даны комментарии для специалистов. В работе и впервые тема совести формируется на Знаниях, а не в виде интуиции от Бога (по Канту) в его технике проектирования «закона для всех» или утилитаризма — счастья, пользы и удовольствий в Этике Спенсера. А именно: совесть возникает как потребность тревоги на основе сознания и одновременно условий окружающей социальной среды. Защита представлений о совести как личной высшей потребности является главным достижением в работе над иерархией потребностей Маслоу.

Совесть — НЕ соблюдение социальных норм и традиций в режиме навыка и привычки (например, по поводу Заповедей Моисеевых). Этот наш независимый вывод, идущий от психологии в 2015-м году, совпал, как сейчас, в 2017-м году выяснилось, с взглядом Канта. Совесть оказывается надстройкой над творчеством и выступает как тормозной процесс в отношении к скрытым и неявным в социальной среде ошибкам личного или социального творчества. Прогнозом на совести тогда оказывается и размышление о «законе для всех», в частности, совестным обязано быть всякое законотворчество. Потому мораль в обществе реализуется как для сохранения (правил и традиций), так и для их совершенствования или смены. И то, и другое есть тоже процесс личного творчества, но он построен на тревоге за наши ошибки и о пользе близких людей в прямом общении или о пользе общества в целом.

И на основе работы читатель узнает, что его особое мнение о любой традиции или законе и всякое публично выраженное мнение влияет на мир. Такое важно, если оно не повторяет общее мнение. Тогда при желании улучшить мир возникает феномен нравственности. Мораль есть то, что принято большинством. Нравственность — личное в каждом, что способно изменить законы, мораль и общество в лучшую сторону. За это отвечает наша совесть… а за разрушение всех трех — её отсутствие.

Сергей Четвертаков

Ноябрь 2017

1. Эволюция. Жизнь. Психика. Информация

1.1. Жизнь и её определение

Ключевым понятием для психологии и иерархии потребностей является представление о потребности. Но потребность есть часть проблемы психических свойств Жизни. Есть ли психика у микробов, бактерий и инфузорий? А как обстоит дело с потребностями растений и грибов? Полноценно ли то и другое у муравьев и пчел? Все это важно до обсуждения потребностей. Тогда полагается иметь представление о психике вообще. Как психика появилась в Живом мире? В свою очередь, когда мы обращаемся к понятию Жизни, выясняется, что разночтения в её определении весьма велики. Так возникает наш путь уточнения представлений о Жизни, о Психике и, как вынужденное следствие, об Информации.

1.1.1. Три вопроса к пониманию жизни

Начнем наш путь с представлений о Жизни. И сделать это лучше всего с указания нашего адреса во Вселенной. Где обнаруживает себя материя, которая пытается и смеет описать саму себя и окружающий её Мир?

Наш адрес: Вселенная — Сверхскопление Девы — Малая группа галактик — Млечный путь (Галактика) — Солнце — Земля — Органические соединения — Жизнь или Живое.

В определении Жизни два пути. Первый предполагает, что формы Жизни могут (в материальной их реализации) быть разными. А второй путь основан только на нашем собственном примере. И мы выбираем более простой — последний.

Нас интересует функциональное определение Жизни. Что это значит? Искомое определение касается не вида и структуры материи Живого, а опирается на перечень функций, наблюдаемых извне. Какие функции обязаны выполнять наблюдаемые объекты, чтобы сторонний наблюдатель (каждый из нас) мог определить их «Живыми»? Что отличает живые объекты от неживых?

Пожалуй, начинать стоит с еще более простого вопроса — с выделения из материи отдельных объектов. Каждое выделение объекта из пространства нашим восприятием образует модель системы, состоящей из самого объекта и её окружающей среды. Потому сам объект, и его функции, и среду его существования — придется всегда уточнять. Очень упрощенно можно представлять Жизнь как высшую по сложности форму (объектов) органической материи (из известных нам), которая появляется в локально и временно стабильных средах Вселенной (наша планета или даже Галактика на интервалах в миллиарды лет).

Окружающий нас макромир изначально включает, кроме нашей Планеты, все виды материи с ее галактиками, черными дырами и катаклизмами. Появление Жизни представлено в Эволюционной Биологии под именем Химической или Пребиотической эволюции через появление первых химических элементов после Большого взрыва. Элементы формируются в результате расширения и охлаждения горячих масс, образующих звездные системы, малые фрагменты которых превращаются в твердотельные планеты. Последние и оказываются накопителями химического многообразия в силу пониженных температур и слабых излучений.

Здесь среда появления Жизни представлена материей различных видов физических излучений — гравитационных, магнитных, тепловых, радиационных и других. Внутри планеты среда включает и макромир физической материи умеренных температур и состояний — мир веществ в виде химических соединений в трех фазовых — твердом, жидком и газообразном — состояниях. Последний (мир) в особых условиях и узком диапазоне гравитации и других излучений развивается в направлении появления органической материи. Это вещество из молекул на основе атомов углерода в соединении с водородом и другими элементами таблицы Менделеева.

Углерод способен образовывать очень сложные и разнообразные молекулы с другими атомами. Причина заключается в слабости связей атомов в таких молекулах. Они изменяются под влиянием огромного количества факторов внешней планетарной и космической среды. Так некоторые планеты становятся инкубаторами стихийных химических изменений неживой природы, рождают переменные комплексы разнородных органических молекул, объединяющих сотни тысяч различных атомов. И первая проблема возникает здесь: по теории термодинамики всякое усложнение объекта требует источника энергии и строителя. Ныне обсуждение темы энергии уже не трагедия для читателя, но все же требует указания на источник энергии.

Но с этого момента нам полагается начать обсуждение трёх важных и связанных тем:

1) усложнения мира Жизни в локальной системе (ограниченном пространстве нашей планеты) в смысле роста разнообразия объектов и соответствия такого усложнения законам физики (термодинамики);

2) причин обязательных появлений заново (рождения) и конечной длительности существования с разрушением (смертью) каждого объекта как живого;

3) определения Жизни как особых объектов, отличных от неживых объектов и от остальной материальной среды.

В этом разделе мы постараемся изложить максимум того, что возможно сказать по этим трем вопросам с позиции знаний, не углубляясь в специальные области биологии и химии, но и не нарушая современного уровня понимания заданной темы. Мы ищем решений и объяснений, которые может понять человек со средним или высшим общим образованием без специальных знаний в данных областях.

Первое и важное. Среди заявленных свойств в определении Жизни безусловно верным отмечается свойство «воспроизводимости». Оно уникально для Живого объекта. Функция репродукции понимается как производство копии (наследника) со всеми врожденными физиологическими свойствами эталона (родителя). И мы считаем, что одна функция нам уже известна. Но «причины» её появления ещё нам не ясны. И мы вернемся к теме почти сразу же, в 1.1.6. —7.

В определении Жизни есть и проблемы познания. Общая их причина — рассмотрение наукой Жизни в отрыве от принципа её появления — Эволюции.

При работе над вторым изданием нам удалось в поисках причин смертности объектов Живого дать одновременно ответы на все три выше поставленных вопроса. А именно, мы несколько упростили ответ на вопрос о соответствии усложнения среды на планете Земля второму закону термодинамики. Из анализа Эволюции оказалось возможным и дать определение функций Жизни (отличий от неживого), и понять суть конечности её проявлений — рождений и смерти организмов.

1.1.2. Открытая система не определяет свойств жизни

Всякая система в Природе, включающей, в частности, и живые системы — объекты Жизни, выделяется по принципу неравномерности распределения материи и по этому критерию всякая система отсекается границами условным наблюдателем. Это автор с читателями. Наши объекты окружены средой. Но и среда сама тоже может быть системой, включающей первую, и иметь еще более широкую внешнюю среду. В этом смысле природа бесконечна — стоит поглядеть на бедного муравья.

Системы с позиций анализа передачи энергии в физике делятся на закрытые и открытые. В соответствии со вторым законом термодинамики всякая закрытая система, то есть система, изолированная от среды, должна рассеиваться, то есть самопроизвольно разрушаться, увеличивая равномерность распределения своих элементов, то есть, наращивая свою энтропию. При разрушении выделяется некоторая энергия, которая чаще представляет собою тепло от разрушения. Разрушение системы — в нашем случае (Жизни) можно определить как Смерть. Всякий организм в определении термодинамики есть открытая система. Живое, естественно, помещено внутри среды (среда может быть бесконечна) или другой более общей системы — закрытой или открытой.

Если абстрактная система является «открытой», то она способна обмениваться энергией с окружающей средой. Такая система тоже разрушается и так же излучает энергию в окружающую среду. Но она может получать из среды дополнительную энергию. Тогда в некоторых случаях эта получаемая энергия может тратиться на рост порядка и сложности или на восстановление системы, препятствуя разрушению её структур. Такое усложнение означает снижение энтропии или рост сложности, то есть негэнтропии — отрицательной энтропии. И это ответ на первый вопрос — появления жизни как сложной системы.

Но из определения открытых систем невозможно сделать никаких выводов по поводу того, способна ли открытая система, находящаяся внутри другой внешней закрытой системы — источника энергии, существовать вечно.

Потому можно сделать вывод: чистая физика без учета происхождения системы не содержит прямой информации о формах существования объектов и структур внутри открытых систем в рамках всяких других систем (а потому физика не способна судить и об их Жизни и Смерти).

В то же время понятие открытости уже вызывает нашу осторожность, когда мы ищем определение функции Жизни — живого объекта как системы. Система, претендующая на признание её Живой, обязана изолировать себя, в смысле «защищать или охранять, предотвращать вторжения, недопустимые и разрушающие». В статье «Химическая эволюция» Жизнь рассматривается как:

«…появление из … (СЧ — углесодержащих) молекул «относительно устойчивых замкнутых агрегатов, позволяющих так изолировать себя от окружающей среды, что с ней становится возможным избирательный обмен веществ и энергии» [Химическая эволюция].

Такое свойство можно рассматривать как функцию безопасности. Так Жизнь как система и открыта (для пользы), и закрыта (от вреда) в избирательном смысле. Это и становится ответом на определение Жизни — второй и третьей её функции. Однако приведенное ниже наше собственное рассмотрение процесса Эволюции при появлении Жизни в системе планеты Земля позволяет понять феномен конечности существования каждого отдельного организма.

1.1.3. Ключ — Эволюция. Случайный рост и распад

Вся планета Земля представляется как открытая система, находящаяся внутри и под воздействием другой открытой энергетически более мощной Солнечной системы. Последняя обладает единственным, но не восполняемым источником энергии.

Под воздействием излучения Солнца и притяжения Луны в открытой и вращающейся системе «Планета Земля» возникают процессы временного и пульсирующего «сосредоточения» энергии, а потому и скоплений вещества на планете. Такие сосредоточения вещества антагонистичны процессам рассеяния (диссипации). Первыми такие процессы пульсации происходят в газовой оболочке Планеты и в твердотельных материалах земной коры, а позже и в водной среде — оболочке её океанов под действием тепловых, магнитных и гравитационных полей Солнца и Луны (погода и приливы, вулканы, времена года). И уже это суть первые пульсации энтропии-негэнтропии на Земле. На их энергетической основе и возникает новый процесс появления Жизни и её развития, именуемый Биологической Эволюцией.

На планете Земля появляются случайные однократные скопления органического вещества, которые при возвращении состояний циклически изменяемой среды разрушаются.

Такие скопления, агрегации, группы молекул могут тоже рассматриваться нами как открытые малые системы. Сам процесс случайного появления (группирования и химических реакций соединения) означает рост сложности и негэнтропии скопления материи под воздействием сил и энергии Солнца. Скопление есть уже результат вложения внешней энергии и появление структуры, то есть (случайной) организации системы. Но тогда обратное изменение внешней среды и собственный распад всякого скопления образует наше понимание процесса случайного разрушения первых открытых систем (органических веществ, молекул и их групп). Эти системы еще не образуют (неизвестных пока условно нам) свойств Жизни. Но именно случайное появление органических микросистем как примитивное рождение и создаёт необходимость существования обратных таких же явлений случайного разрушения комплексов (агрегатов) молекул. И уже первые такие разрушения агрегатов обязаны рассматриваться как смерть открытых систем.

А далее в развитии групп органических молекул возникает случайное увеличение многообразия первых неустойчивых комплексов в замкнутой системе Земля — Солнце. Самые успешные образования оказываются более устойчивыми во времени еще ДО появления собственного размножения. Более устойчивые системы живут дольше. Потому они более широко распространяются в среде при независимом новом образовании. Так можно трактовать вопрос появления Жизни и Смерти у всего мира Живого.

Таким образом, не математика энергообмена вообще, а физика обогрева планеты Солнцем образует природу развития Живого, которое от начала и до наших дней совершенствуется по закону увеличения (длительности) Жизни. Организм в Эволюции никогда не строился навечно. Физические явления, создавшие всякое Живое, сохраняют те же свойства и при его разрушении. И хотя мелкий ремонт (с освоением размножения) во всяком организме происходит постоянно, но исправить случайно разрушенную память ДНК при таком ремонте клеток самому организму удается не всегда. Вероятность серьезных дефектов со временем возрастает, что и определяет предельные сроки отдельной жизни. Потому под словом «жизнь» на бытовом уровне понимают период существования отдельного организма от появления до прекращения Жизни. Это ответ на второй вопрос о причинах конечной длительности Жизни.

Появление и распад определены процессом Эволюции, к сути которой и полагается обратиться.

Эволюция. Само стихийное появление и усложнение органических систем или организмов обеспечивается двумя случайными процессами: 1) относительно стабильным состоянием внешней среды и 2) результатами существования и взаимодействия организмов друг с другом и с такой средой. Процесс именуется в науке Эволюцией. Среда внешняя и среда взаимодействующих организмов оказываются источником развития живого. Как?

Первый случайный процесс — это изменчивость, то есть стихийное (случайное) изменение органических соединений — сначала химические вариации, много позже генетические мутации — и через них изменение отдельных организмов. В нашем случае важно знать, что колебания магнитного поля Земли и изменение уровня радиации из Космоса, а так же космические и земные катастрофы, как и оледенения, а, кроме того, геотермальные и геологические процессы — стали важнейшими реальными причинами изменчивости. Изменчивость обеспечивает Природа.

Естественный отбор — второй процесс. Он определен успехом Жизни организма в сравнении с другими, принадлежащими этому виду, и всеми остальными в среде. Его суть стихийное выживание.

Что же есть выживание в Природе?

1.1.4. Рост устойчивости и размера. Три функции Жизни

А мы разворачиваем логику Эволюции в формировании таких функций — это и есть функции выживания.

Принцип Эволюции образует развитие. Его мы пока рассматриваем в период, предшествующий появлению клетки. В рамках начала Жизни возникает процесс самопроизвольного (его именуют «автокаталитическим», «катализ» — генерация) появления групп (агрегатов) молекул. Они соединяются и разрушаются через интервалы времени случайно и без размножения. В их продолжении существенную роль играет формирование молекулярных оболочек у каждого объединения — агрегата. В самой ранней (коацерватной — то есть капельной) теории Опарина декларируется модель первых организмов как групп молекул, кратко живущих в продолжение некоторого времени. Каждая появляется и разрушается со временем. По факту оболочка агрегата имеет определенную прочность и препятствует разрушению целого от случайных воздействий среды с силой, не превышающей некоторой величины. В реальности на прочность связей между молекулами влияет внешняя среда, ее разнообразные излучения. При малых колебаниях среды коацерват живет, а при сильных гибнет. При других влияниях он снова появляется.

Тогда по критерию выживания сами оболочки обеспечивают функцию безопасности при увеличении жизни (жизнеспособности) молекулярных образований. Так возникает функция безопасности для Жизни. И мы приходим к выводу, что полимолекулярная органическая система оказывается не вполне открытой. Она частью открыта и одновременно частью закрыта.

В ходе случайных результатов Эволюции появляются новые химические реакции, в которых тепловые, газовые (атмосферы) и световые воздействия Солнца преобразуются в питательные вещества для роста органических молекул и их обособленных групп. Эти реакции фотосинтеза и их реакции-предшественники обеспечивают известные энергетические основания для устойчивости молекулярных комплексов и их возможного роста в продолжение некоторого времени. Накопление энергии в химической форме внутри групп, вместе с дополнительными реакциями последующего расходования энергии образуют функцию энергообеспечения для Жизни — поиск, извлечение, формирование запасов энергии и их использование.

Функция энергообеспечения может увеличивать время существования таких систем. Она способна продлить время жизни через рост безопасности и вероятности выживания агрегата при конкуренции за жизнь и пищу.

Потому стихийное выживание, как мы видим, кратко представимо в виде трех функций Жизни: 1) сбора, поиска и выработки энергии, 2) обеспечения безопасности и 3) размножения выживших наилучших вариантов организмов в среде в процессе их взаимодействия между собой и со средой в целом. Функции Жизни — это то, что должны делать объекты Жизни, чтобы выжить, но они этого «не знают», а только исполняют.

Как следствие живое развивается через совершенствование организма. Что живет дольше, безопасней во взаимном «поедании» друг друга (такое употребление именуется «биоценоз»), что размножается быстрее и эффективнее, что использует энергию среды, включая и другие виды Жизни, то и оказывается на вершине пирамиды Живого. И на всякий момент времени всё вместе Живое есть результат прошедшего в Эволюции приспособления к среде выживших. Потому Живое усложняется в эволюции. Процесс выживания обеспечивает отбор наилучших форм организмов. Материал живого в локальных границах сред оказывается пригодным для случайных модификаций при изменениях среды. Живое — результат влияний среды на появление, изменение и разрушение живого и его отбора, то есть увеличения роли лучших и дольше живущих вариантов.

Определение: Жизнь — форма сосуществования высокомолекулярных органических организмов (особей), характеризующаяся наличием трех (адаптивных) функций: 1) получения и потребления энергии из среды, 2) обеспечения безопасности от разрушающих действий среды и 3) воспроизводства (размножения) новых организмов с передачей (наследованием рекурсивно) всех трех указанных функций для сохранения или роста количества взамен погибающих.

1.1.5. Адаптация как принцип отбора Живого и модель Винера

Выше мы говорили, что всякое Живое как вид (генотип — наследуемая форма) есть результат отбора, то есть прошедшего в Эволюции приспособления к среде. Приспособление есть основной процесс. Его удобней именовать «адаптацией», что по латыни «adapto» означает «приспособлять».

Общая модель приспособления к среде или адаптации абстрактной системы дана работами Норберта Винера в 1948 году, см. рис. 1.1. [Винер Н., с. 13].

В чем суть модели адаптации. Система, например организм, существует в естественной среде. Некий измеритель в системе находится в режиме постоянного мониторинга среды. Он измеряет отклонение параметра окружающей среды от некоторой нормы, характерной для данной системы. Выявленное отклонение запускает функцию прямого действия для адаптации системы. Функция прямого действия — это некоторое поведение в системе для приведения её к равновесию со средой. Есть и отдельная функция для остановки прямого действия. Она именуется функцией обратного действия. Для остановки прямого действия в организме могут работать иные датчики, чем датчики, запускающие прямое действие. Но Винер имел изначально более простую (техническую) систему, которая останавливается от того же датчика. В современной психологии и в психофизиологии эти процессы нередко именуются активацией и инактивацией.

Процессы адаптации в эволюции, как и все функции живого, развиваются системно. Параллельно, см. рис. 1.1., развиваются 1) датчики среды, 2) прямые процессы и 3) тормозные процессы. Всякий дисбаланс развития трех частей проявляется через неэффективные жизненные процессы и потому немедленно отсекается отбором.

Какое отношение имеет к представленным и обоснованным выше трем функциям Жизни описанная модель адаптации Винера? Каждая из функций Жизни выполняется в режиме адаптации, представленном моделью Винера. Если для отдельного живого объекта не хватает энергии, безопасности или воспроизводства (по воспроизводству ситуация сложнее), то каждый объект запускает поведение (прямое действие) для обеспечения и компенсации выявленного недостатка. Три функции Жизни определяют суть Жизни как явления, а адаптация оказывается инструментом исполнения этих функций.

А природа третьей функции — воспроизводства, её сложность была предметом огромных забот физиков и биохимиков в попытке проследить химическую эволюцию до организма уровня Клетки и понять причину и механизм появления ДНК-РНК наследственности. Для непосвященного в биохимию и в функционирование передачи наследования (как она есть) до недавнего времени эта тема была предметом огромной неопределенности. Более того, представление о порядке появления алгоритма наследования отсутствовало и у большинства специалистов, перегруженных множеством разнородных деталей исследований и конкурирующих гипотез пребиотической (до появления Жизни) Эволюции.

Не будем говорить здесь о порядке появления функций Жизни — это дело специалистов.

Однако самые последние публикации открытий в их в минимально популярном виде дают возможность дать и получить общее представление о динамике появления первых механизмов наследования без тонкостей биохимии. Суть важнейшего в первом ПОЯВЛЕНИИ ЖИЗНИ события можно представить как переход от циклических процессов реакций создания (появления) и разрушения (гибели) органических веществ к воспроизводству объекта, который объединяет в своем существовании и то, и другое как продуцирование или репликацию.

1.1.6. Воспроизводство как катализ в Мире РНК

Организм в научном понимании состоит из белков, а белки состоят из аминокислот. Каждая аминокислота — соединение 1) углерода с кислородом (карбоксильных групп, где carbo — уголь, а «оксиль» — кислород) и 2) аминных групп двадцати типов — азота с водородом, требующим участия воды. Белки тела образуют клетки. Каждая клетка живет от часов до двух суток и за время жизни копируется с помощью генетического кодирования посредством двух типов специальных органических групп — макромолекул в виде вариантов нуклеиновой кислоты ДНК и РНК (число атомов до нескольких миллионов). Эти макромолекулы состоят из последовательности звеньев, которые кодируют наследственную информацию для построения белков при копировании клеток в организме.

ДНК содержит всю информацию о клетке как архив данных наследования, а РНК является, как понималось ранее в науке, промежуточным средством для копирования и формирования (синтеза) новых белков, прежде всего, для создания белков при воспроизведении новой клетки.

Но представление о значении РНК перевернули исследования ученых (США и др. стран) во второй половине XX-го века. Известное до того материалистическое «коарцерватное» (капельное) направление идей появления Жизни Опарина-Холдейна получило развитие в результатах новых генетических исследований. Карл Вёзе (Carl R. Woese) сличил составы РНК у разных представителей живого микромира [Woese C., 1967]. Он предположил возможность самоусложнения РНК как независимого объекта эволюции. Он же свел классификацию простейших форм Жизни на самом высшем уровне к трем доменам (надцарствам): архей, бактерий и эукариотов. Через год Лесли Орджел (Leslie E. Orgel) пришел к выводу о способности РНК к самостоятельной репликации без участия белков [Orgel L., 1968]. Он провел опыты c приспособлением самих РНК к введенным ядам.

Пол Берг (Paul Berg) обнаружил органических предшественников молекулам РНК в их активности и функциях. Он исследовал рекомбинации ДНК, мутации и их искусственное воспроизводство (1972), то есть разборки и сборки групп нуклеотидов — склеивания участков генетического кода. Фредерик Сенгер (Frederick Sanger) создал способы анализа динамики или истории ДНК в эволюции, то есть «вычисления последовательности» (sequencing = секвенирования) частей кода в процессах изменений ДНК. Оба вместе с Уолтером Гилбертом (Walter Gilbert), работавшим с Сенгером, получили за это втроем Нобелевскую премию в 1980-м. А в 1982 году Томас Чек (Tomas Cech) и Сидни Олтмен (Альтман) открыли каталитическую способность РНК (Нобелевская премия 1989). Это свойство объяснило формирование Жизни как особой химической надстройки управления биохимическими реакциями или «реакции над реакциями». Общий результат позволил Уолтеру Гилберту в 1986 году назвать полученное представление о роли каталитической функции РНК в появлении Жизни «гипотезой Мира РНК» [Gilbert W., 1986].

Что же означает каталитическая способность РНК?

Химические реакции в природе идут естественным образом при случайном соединении реагентов. Всякое химическое взаимодействие означает рост энтропии (беспорядка) и выделение излишней энергии как результата. Однако во многих случаях для реакций и выделения лишней энергии требуется участие третьих веществ или условий. Такие третьи — естественные или примененные человеком — именуются катализаторами. Они снижают порог запуска реакций. Но их особенность в том, что они сами не исчезают и не реагируют — иначе они были бы простыми участниками таких реакций. Ржавчина на железе — результат воды как катализатора — ускорения окисления (соединения с кислородом и образование окисла железа) с помощью воды. То же случается и в химии белков — живого. Катализаторы реакций в мире органических веществ именуют ферментами (греч. закваска) или энзимами. Это белковые вещества (молекулы или их агрегаты), пригодные для ускорения химических реакций в среде белков. Позже такие катализаторы мы назовем организмом. Но это не простые добавки, а многомолекулярные соединения в составе тысяч и миллионов молекул.

Мы продемонстрируем идею катализированной реакции в виде буквенной модели, чтобы не приводить примеры с названием химических веществ. Подлинные примеры лишь затруднят понимания смысла, суть явления. В анализе каталитической реакции сырье для неё — сами реагирующие вещества — именуются субстратами, а результат реакции — продуктами. Пусть субстраты A и B пригодны для взаимодействия и выработки продуктов C и D лишь в случае присоединения фермента, обозначаемого буквой F. Естественно, такие реакции возникают в случае неустойчивых комбинаций (растущей энтропии), в которых реакция (A + B) идет с выделением энергии. Фермент F снижает энергетический порог реакции или ускоряет операцию, выступая как выборочный ключ к запуску.

Катализ. То, что Человек в производственной практике обнаружил в катализе, было достижением, стало использоваться в химии, но само по себе не вызывало внимания. Но внезапно ферментация сама оказалось в центре не только биохимии, но и философии развития Жизни.

Ниже чисто условно приведена модель действия фермента F при осуществлении реакции взаимодействия субстратов A + B. Два субстрата вступают с собой во взаимодействие в присутствии фермента F. В результате возникают продукты реакции C + D и возобновленный или оставшийся неизменным сам фермент F. Говоря обобщенно, тройка A + B + F преобразуется в C + D + F, где F выходит «сухим из воды» (реакции).

До нового взгляда на воспроизводство жизни фермент представлялся пассивной добавкой и условием другого и важного. В новом понимании природы фермент осознается как самое важное. Фермент — инициатор реакции или объект, управляющий реакцией, или образно говоря «реактор реакции». Такая ферментация минимально двухфазная. В ней на первом этапе выделяется энергия освобождения, а на втором эта энергия (или её часть) поглощается восстанавливаемым объектом F.

В новой интерпретации объект F извлекает энергию из доступных (подчиненных) объекту-ферменту материалов среды A и B для продолжения своего существования, то есть своего воспроизводства посредством взаимодействия с A-B средой. И это революция в химии и в самой жизни природы.

Чем отличается фермент (или энзим) — катализатор в случае, когда им оказывается РНК, от всех других белковых катализаторов? Он включает наследственный код для копирования свойств наследования. Следовательно, каталитическое применение F=РНК является природным в среде A-B воспроизводством (репликацией) наследственного кода и самого объекта. Так макромолекула РНК в функции катализатора оказывается саморазмножающимся, то есть автореплицируемым в среде объектом. Не трудно себе представить, что за воспроизводством объекта с наследуемыми свойствами может стоять и расширение (использование, потребление) материалов среды. Процесс воспроизводства совершенствовался и увеличивал длительность существования ферментного многомолекулярного комплекса F. Потребление материалов среды могло означать и накопление запасов энергии, и безопасность — оболочку и средства борьбы с опасными элементами среды E, G и т. п. Сам РНК-код, улучшаемый в отборе как некое ядро, мог развивать и строить вокруг ядра вспомогательные части (органеллы) для энергетической поддержки и мембрану — оболочку внешней безопасности от опасных воздействий среды.

Такой вывод сделали биологи и позже провели множество экспериментов, повторяющих и расширяющих эти результаты. Все они дают основания полагать, что главным и ранним исполнителем-копировщиком и средством копирования в клетках в некоторый момент пребиотической (чисто органической еще не живой) эволюции стала именно макромолекула с начальными свойствами наследуемости. Таким образом РНК — первая структура, адаптирующаяся в среде химического и энергетического разнообразия как реплицируемая (передающая свойства), потребляющая энергию среды и совершенствующая устойчивость и безопасность. Две последние функции, надстроенные над репликацией, означают адаптацию к среде, и потому их носитель оказывается объектом Живого.

1.1.7. Отличия адаптаций организма от его функций

И сразу оговоримся — мы отличаем адаптации организма от бытового представления его (организма) функций.

Биология — наука о живом — довольно часто и много изучала отдельные функции живого и функции действия его частей и органов (на среду). С понятием функции в истории познания прямо и через измерения исследователи связывают причину явления и его следствие. Функция в математике и в технике представима как преобразование от аргумента к её значению или как сигнал на выходе «черного ящика» (преобразователя) при подаче на него входного сигнала.

Функциональный принцип в методологии «условных рефлексов» использовался в физиологии «нервной деятельности» для изучения рефлекса или реакции организма в ответ на воздействие стимула или сигнала. Это чрезвычайное упрощение, именуемое бихевиоризмом [Четвертаков С. А., 2011e]. Но методология удобна для экспериментов и измерений.

В случае Живого простые функции есть только фрагменты прямого действия от каких-либо процессов адаптации или более сложных ситуаций. Точно такую же методологическую роль (явной причины) порой играют и эмоции, применяемые в науке взамен потребностей. И исследователи (как и читатели) в психологии в наше время и каждый раз, изучая отдельную функцию организма, просто обязаны представлять или пытаться понять значение и место всякой функции в соответствующей системе (цикле) адаптации. Все функции как-то встроены в адаптации и не могли появиться в эволюции иным образом.

Начиная от циклов адаптаций внутри отдельной клетки, организм как целое приспосабливается и регулируется через множество надстроенных друг над другом адаптивных процессов. Адаптации более высокого уровня используют интегральные сигналы запущенных снизу (восходящих) адаптационных процессов и одновременно управляют (с помощью нисходящих сверху команд) нижними процессами ради сохранения организма в целом.

И цель науки связать множественную функциональность организмов в целостность адаптационных процессов. Сами процессы организма образуют иерархию уровней адаптации: молекулярных, субклеточных, клеточных, органных, системных в организме, в том числе гуморальных (посредством переноса в крови), организменных относительно внешней среды — это и есть «поведение». И нас будут интересовать последние. А выше существуют еще надорганизменные адаптации, то есть взаимодействия между особями — на внутривидовом, популяционном, экосистемном (то есть между видами внутри Царства Живого) и биосферном (то есть внутри всего Живого, включая растения и др.) уровнях.

«А три функции, данные автором в определении Жизни?» — спросит читатель. Вопрос имеет ответ. Он дан ниже. Но здесь можно ответить кратко.

Функция безопасности Живого расслаивается на множество адаптивных процессов для всех форм Жизни, включая и Человека. Эта функция у Животных начинается со страха боли (он известен исследователям как ориентировочно-оборонительный рефлекс). Но высшей формой (личной безопасности) Человека, как узнает читатель, окажется не что иное, как совестная тревожность.

Функция энергообеспечения у Животных проявляет себя, прежде всего, через голод — важнейшую физиологическую потребность. А другими адаптациями законно считаются — жажда и выведение шлаков, знакомые всем с детства. Как всё устроено у растений, мы обсуждать не будем. Но, несомненно, это тоже адаптивные процессы. К ним у животных и человека надстраиваются смежные процессы. Это одновременно «тревоги», связанные с добычей, производственным трудом и распределением продуктов, включая добычу энергии. Потому и обеспечение энергией у человека (и шире — средствами комфорта) оказывается тоже набором надстроенных адаптивных процессов.

И наконец, функция воспроизводства у животных, как и у человека, также реализуется системой природных адаптивных процессов, что показано в 3.7.

Потому можно сформулировать свойство: три функции Жизни в определении Живого являются адаптивными процессами или их целыми комплексами. У Человека появится еще одна функция, которая отсутствует даже у высших Животных. Четвертая функция тоже адаптивна, но в особом смысле.

1.2. Появление нервной системы и психики в Эволюции

В Эволюции нас интересует момент и причина появления важной здесь специализированной функции живого — психики. Давайте проследим, когда и под действием чего у Живого (и какого Живого) появляется нервная система, а потом и её центральная часть — мозг, то есть почти всё, «как у людей». Здесь у психологов важное отличие. Они видят психику и её материальную основу как уникальную самоценность. А специалист по системам управления к Живому и к психике относится как к одному из опытных образцов, изготовленных на фабрике адаптивных систем под контролем Эволюции — полномочного представителя природы. Тогда все обнаруженные в развитии функции построены адаптацией к среде и отражают себя исключительно в приспособлении.

1.2.1. Специализация материалов и клеток

Развитие живого в эволюции происходит стихийно и в сторону усложнения. О периоде химической эволюции до появления Живого уже сказано в 1.1.

Катализаторы-рибозимы, как будущие бактерии, воспроизводят себя на базе внешних запасов химической энергии, создаваемых в экстремальных: горячих, кислых и щелочных средах. Часть бактерий позже интегрирует в себя более устойчивые реакции запасания энергии света. Часть их модифицируется в домен архей. Далее бактерии и археи могут усложнять свое воспроизводство — рибосомами и оболочкой с функциями энергообеспечения и безопасности. Жиры, окружающие организм, формируют мембрану и служат хранению энергии и питанию. Так должны возникать первые носители трех функций Жизни — прокариоты. Позже у прокариот развивается особая ядерная зона для РНК и органеллы, образуя домен эукариот (клеток с ядрами), пригодных к взаимному объединению в многоклеточные структуры.

1.2.2. Специализация органов многоклеточных

Новый этап — многоклеточные организмы. Основным процессом их развития становится специализация клеток в организме. Однотипные клетки вместе именуются тканями, а возникшие комбинации тканей образуют органы, исполняющие важные специализированные (адаптивные) функции организма. Органы вместе образуют взаимодействующие подсистемы организма. Все подсистемы функционируют как адаптивные системы, надстроенные над адаптивными процессами внутри клеток.

Важнейшим исходным фактором развития всех специализаций в многоклеточных организмах на всех уровнях, начиная от специализации отдельных клеток, оказывается тип питания самих клеток, то есть способ извлечения энергии организмами. Но сам тип питания развивается и надстраивается как отражение изменений внешней среды. И это необходимо показать.

Типы питания Эволюции образуют, как представляет систематика, различные Царства. Для нас важно значение двух ведущих Царств: Первое это Растения или автотрофы — производители энергии для своей жизни из неживой природы, прежде всего, фототрофы. Они используют в качестве источника углерода углекислый газ — CO2, а в качестве энергии — свет Солнца, вырабатывая кислород — O2. Второе — Животные или гетеротрофы — потребители запасов энергии, накопленной в других организмах, в частности, фаготрофы, едящие фрагменты таких организмов, включая и других животных. Они потребляют кислород и выделяют углекислый газ.

Эволюционно животные (на уровне клеток) возникли в принципе позже растений в связи с появлением свободного кислорода в фотосинтезе. Потому животные надстроены над растениями. И различия (сред) питания влекут различия к функциям организмов. Растения подобны солнечным батареям, и, даже двигаясь, требуют статики. А животные в уже развитой среде с растениями и другими животными вынуждены двигаться и выбирать пищу. Ниже даны сравнительные данные.

Растения почти неподвижны, но и они двигаются в своем росте. Так отдельные сорта бамбука, растут до 10 см/сут, т.е. 1 мкм/с. Но уже одноклеточные животные как «инфузория Туфелька» получают возможность перемещаться к пище или отдаляться от вредного источника тепла со скоростью от 14 до 370 мкм/с, [Фабри К. Э., с. 251]. И все же управление движением у Одноклеточных и у Растений остается на уровне механизмов управления клетками. Скорости движений у тех и других малы.

Развитие многоклеточных Животных связано с ростом разнообразия и распределения пищи. И жизненно важными оказываются поиски пищи, скорость движения и действия по отбору пищи [Там же, 432—436]. Это требует средств быстрого перемещения к пище и органов её захвата.

Животные должны двигаться. Максимальная скорость полета овода — 122 км/ч [Там же, с. 295], наземных животных (гепарда) — до 120 км/ч или 33 м/с. В результате скорость движения животного к пище и бегства от угроз резко возрастает. Она в миллионы раз превосходит скорости одноклеточных на основе прежних химических процессов в протоплазме клеток.

Так в принципе неподвижное живое — растение — становится пищей для более поздних принципиально подвижных организмов. Задачи поиска, движения, захвата продуцируют новую организацию приспособления Животных. Развитие их адаптивных свойств происходит в ответ на рост среды, её сложности и возможностей использования.

1.2.3. Специализация управления. Критерий — направленное движение

В Царстве Животных движение порождает другой уровень и порядок специализации клеток, органов и функций. А усложнение структуры вызывает и создает новый принцип взаимодействия и координации подсистем.

Специализация в Царстве Растений меньше, чем у Животных. Так растения имеют всего несколько типовых органов: корень, стебель, лист, иногда цветок. Например, в стебле липы до десяти видов клеток.

Специализация в Царстве Животных создает больше разновидностей клеток и тканей, составных органов из разных тканей. У животных появляется множество специализированных подсистем из многих органов. Движение требует отдельно покоя и, наоборот, мобилизации сил. Последние влекут новые функции концентрации и торможения физиологии. Сложность адаптации возрастает.

Одной из первых подсистем Животных оказывается блок переработки энергии, и он объемом и локализацией принципиально отличается от распределенного характера сбора и переработки энергии растениями. Главные части блока у животных расположены безопасно в связи с риском его повреждения в движении. Важнейшими функциями Животного становятся поиск и движение к пище, а инструментами — органы движения и захвата. У человека развито уже 12 различных подсистем, обеспечивающих скоростное снабжение движения энергией для быстрого передвижения и другими функциями.

А для быстрого движения требуется рама для закрепления и поддержки всех тканей и органов. Потому позже или параллельно развивается новый подтип «позвоночных». Позвоночные перемещаются в широких пределах, разыскивают, захватывают пищу, уходят от преследования врагов, отыскивают особей другого пола для размножения. И этому служат возникшие из простой раздражимости подсистемы ощущений. Сложным ощущениям соответствуют и исполнительные органы — системы перемещения в пространстве. Движение усложняется через управление, когда получает связь с ощущениями. Ведь ощущения дают сигнал и о близости пищи, и о направлении движения к ней. Наряду с поиском пищи возникает и вторая задача — стремление не оказаться кормом для других — уйти от опасности. Так движение или больше поведение становится важнейшим и высшим направлением развития Животных.

Появление множества подсистем и важность высокой скорости их действия и взаимодействия повлекли необходимость обеспечить координацию и связь между частями и подсистемами организма. Долгое время такое взаимодействие осуществляли локальные группы специализированных нервных клеток и целые их сгустки — нервные узлы (ганглии). А для обеспечения взаимосвязи и кооперации подсистем и подфункций Животного развивается новая форма клеток и их координации — нейроны. Одновременно для связи перемещения с ощущениями возникает первый орган управления поведением конечностей — спинной мозг. Позже появляется центральный мозг. Эти центры вместе с периферической нервной системой объединяют и согласуют функционирование отдельных подсистем и органов как единую систему обеспечения высших форм деятельности — восприятия и поведения. Требование быстрого движения обязывает и к скорой передаче информации для его управления.

В сравнении с движением переданных сигналов в протоплазме (клетки) проводимость нервной системы у низших многоклеточных возрастает от 2 мкм в секунду в клетке до 0,5 метров в секунду в нервных клетках низших многоклеточных организмов, [Фабри К. Э., с. 271]. А у высших животных максимальные скорости передачи нервного импульса по аксонам (для управления мышцами) составляют до 90 метров в секунду. Тогда не странно, что скорость движения самых быстрых животных — 120 км/ч или 30 м/с, что только в три раза меньше, чем скорость сигнала управления этим движением.

Процесс развития функций доступно и в увлекательной форме изложил в конце 1940-х годов Николай Александрович Бернштейн в работе «О ловкости и ее развитии». Его труд, по сути, об Эволюции и появлении психики, был настолько внутренне свободен, что не прошел одобрения психологических цензоров — своих коллег СССР. Он задержался в рукописи на 50 лет. Но Николай Александрович, взяв шире, имел задачу описать, как появляется навык или автоматизм Человека. Саму Эволюцию он представлял для описания развития форм движения и его управления [Бернштейн Н. А., c. 59–138]:

«Борьба за жизнь обострялась все сильнее и сильнее и требовала непрекращающегося роста двигательных „вооружений“. Двигательные задачи, которые животным приходилось решать, становились все более трудными и разнообразными. Именно двигательные задачи, двигательные потребности, неумолимая жизненная необходимость двигаться все проворнее, все точнее, все ловчее — вот что было ведущим началом в развитии мозга и всех его вспомогательных органов почти на всем протяжении его многовековой эволюции» [Там же, с. 126].

В результате появляется общий центр координации подсистем — центральная нервная система (ЦНС), состоящая из спинного и головного мозга. И это тоже подсистема. Ее многообразные функции — управление общей адаптацией организма в то время, как деятельность древних вегетативной системы и частично соматических рефлексивных движений нервной системы (коленного рефлекса) не зависит от ЦНС.

Определение: Нервная система Животных — подсистема интегрального управления организмом в его приспособлении при системной адаптивной организации исполнения трех функций Живого, см. рис. 1.2.

Здесь существенно уточнить, что три функции Жизни не равнозначны «трем доскам забора — выбирай любую», как предполагают сторонники т. н. «диспозиционной теории» потребностей человека. И нервная система (непроизвольно в Эволюции) строится так, чтобы «системно» (то есть в целом) обеспечить Жизнь, а не утратить её в конкуренции между функциями при «свободе или ошибке выбора».

И всё же в Эволюции даже процесс специализации оказывается в настройке адаптивных функций порой не идеальным. Ниже приводятся примеры со специализацией распределения трех функций Жизни внутри популяций некоторых видов.

1.2.4. Эусоциальность Жизни — сбой Эволюции

Эволюция не целенаправленный процесс. И она не исключает тупиков. Со специализацией трех функций Живого в период формирования первой и малой психики колоний животных (их поколения быстро сменяются, а эволюция идет быстрее) случился и «конфуз развития». В процессе специализации у некоторых видов в популяциях появилась внутривидовая специализация в индивидуальном развитии по функциям Жизни. Речь идет о появлении так называемых «эусоциальных» («полно» социальных, а надо бы именовать «как бы», т. е. «квази») видов животных на основе пищевой, охранной и воспроизводственной специализации внутри сообществ — колоний организмов.

Суть специализации родительских и других функций для выживания колонии в целом заключается в специализации функций Жизни между особями внутри колонии или внутри семейства. Таковы зафиксированные формы разделения функций у ряда насекомых: пчел, ос и муравьев. Они обнаружены у жуков-грибовиков, тлей, креветок и даже уникальных млекопитающих — голых землекопов. У насекомых специализация связана с малым размером мозга и отключением ряда функций Жизни у части особей для роста эффективности исполнения сохраненных. Например, рабочие и защитные функции исключают функции воспроизводства. Трутни так же отключены от иных функций и даже уничтожаются после оплодотворения. Некоторые члены колонии могут по ситуации изменить специализацию. В рамках специализации есть возможности обучения, но воспроизводство отделено.

Таким путем достигается общая эффективность. В частности, муравейники признаны системами, наиболее продуктивно использующими природные ресурсы среды. Результат — полной психической способностью обладает лишь улей или муравейник в целом, но не каждая особь. Такого мнения придерживался уже Дарвин в «Происхождении видов» (Главе VIII): «…отбор может относиться к семейству так же, как к особи…». Сформированная псевдосоциальная колония особей и заложенные (вероятно, химические) процессы и механизмы, управляющие конкретным распределением и разделением труда, не пригодны к дальнейшей эволюции. Перед нами предельно эффективный, но тупиковый вариант, ориентированный на конкретную среду.

И мы возвращаемся к теме определения психики. Ощущения, движение или поведение и три функции Живого у каждого организма — структурная основа психики Животного.

1.2.5. Психика как высшая система управления

В качестве компромисса для психики с большой ролью врожденной памяти можно оставить понятие «простой психики», исключив, конечно, формат «эусоциальности», оставив лучшее будущее и более сложное для — «высшей».

Тогда у нас возникает первое и пока не полное представление о психике в следующем виде:

Психика Животного — высшая система адаптации организмов с многоклеточной специализацией органов для случая животных, обладающих возможностью ощущений (восприятия) и поведения (передвижения), системно согласующая эти два высшие средства адаптации для выполнения особью трех функций Живого. Психика подчиняет этим высшим формам жизнедеятельности адаптивную работу всех встроенных подсистем уровней ниже.

1.2.6. Психология — наука о функциях психики

Какой же науке поручалось изучать живое? И что требовалось изучать в Живом? Древнего человека интересовали причины поведения. А причиной поведения по личному опыту каждый видит свое желание или волю. Но по внешним наблюдениям мы считаем человека ЖИВЫМ, если он дышит, потому что Живой дышит и без движения (но во сне), а умерший человек или животное не дышат. Потому и наука о поведении животных и человека на момент ТОГО УРОВНЯ ЗНАНИЙ, он возник в первый удобный для развития наук момент (Античность), получила общее имя Психологии. И это дословно означает «знание Души», того что дышит. Но проблема Души Человечеством для себя и для Животных была решена НЕ ВЕРНО!

От нерешенного вопроса нам остается ряд задач. За «душой» — дыханием, потребностями, эмоциями, сознанием, мышлением и мотивацией — стоят вполне материальные процессы, что и за каждым проявлением жизни. И значение психических процессов отражаемых физически — сложней. Психика в главном назначении управления физическим поведением оказывается информационным процессом. И ниже, в Части 1 и подробно в Части 2, нам придется отличать управление поведением от (процессов) самого поведения.

Кроме психологии существует наука, которая изучает материальную основу психики. Центральная нервная система (ЦНС) — материальная среда существования и поддержки психики. Нейробиология и нейрофизиология изучают нервную систему и, прежде всего, ЦНС — материальное основание, на котором базируются психические функции. Физические процессы, реализующие психические функции адаптации, именуются нейрофизикой.

Сказанное выше о психике и физиологии стало достижением конца XIX-го века в работах Ивана Михайловича Сеченова (1829—1905). Человек, увлекшийся математикой и философией, нашел себя в психологии, к которой он относился чрезвычайно творчески, соединяя и представления об Эволюции, и достижения техники, в частности, уже возникших систем управления и машин-полуавтоматов. На связке проблем он формирует материалистическое определение понятие психики, опережая русского философа (большевика) А. А. Богданова (автора первой общей науки об управлении), И. П. Павлова и Л. А. Орбели, не говоря уже об идеях Норберта Винера. Иван Петрович Павлов искренне считал И. М. Сеченова родоначальником направления. Россиянам есть, кому быть благодарным и брать пример труда высокой науки на благо Человечества.

Общая цель построения «физиологии» у Сеченова в его «Физиологии нервных центров» (1891) начинается с определения объекта исследований — психики как:

«…системы нервных актов», которая включает воздействие извне — чувствование — и возбуждение рабочих органов к деятельности, причем чувствование и деятельность «являются согласованными между собою в смысле достижений определенных целей… согласование обоих проявлений — чувствований с движениями, — как постоянный спутник нервных явлений, вызванных влияниями извне, и взято мною за основное начало для классификации центральных актов» [Сеченов И. М., с. 663].

Совершенно восхищает точное и прозрачное определение процесса адаптации как основы психики в целом. Язык технического изложения в 1891 году прост и ясен, что удивительно в отсутствие принятых терминов:

«В животном, как самодействующей машине, регуляторы, очевидно, могут быть только автоматическими, т.е. приводиться в действие измененными условиями в состоянии или ходе машины и развивать деятельности, которыми эти неправильности устраняются» [Сеченов И. М., т.2., с. 665].

Во втором издании мы снимаем представление о нейронных основах психофизиологии, положенное в первом издании. Материал оказывается для читателя слишком большой нагрузкой, но не даёт понимания. Огромные успехи психофизиологии еще не вышли из рамок разделения и анализа функций отдельных областей и отделов головного мозга. Современная психофизиология нуждается в системном объединении материалов. И это задача физиологов, хотя настоящая работа может помочь в системных решениях (в анализе т. н. «неспецифических активаций» ЦНС).

1.3. Что такое информация?

1.3.1. Ощущение и поведение. Как и чем их связать?

Ощущение и поведение на рис. 1.2. суть подфункции живого, важные для адаптации. Но в модели Винера есть нечто, что оказывается еще одним не учтенным нами компонентом адаптации. Это понятие нормы и отклонения от нормы или «неправильности» по Сеченову. У Винера мы видим блоки «нормы» и измерения «отклонения».

Адаптивное поведение запускается от измерения силы ощущений, сличения полученных ощущений с нормой при условии наступления события превышения нормы. Только после адаптации и при снижении уровня ощущений поведение прекращается.

И сразу возникает вопрос — что есть норма? На бытовом уровне ответ прост — информация о норме должна храниться в памяти системы и сличаться с поступающим сигналом Среды, чтобы запускать адаптацию. Следовательно, между ощущением и поведением должны выполняться некоторые операции сличения с учетом данных памяти. Так мы подходим к новым объектам, важным в адаптации (управлении поведением) — к ПАМЯТИ И ХРАНИМОЙ В НЕЙ ИНФОРМАЦИИ. Без информации о норме в памяти не может быть адаптации. Состояние в «норме» обеспечивает состояние адаптации, а потому покой и сбережение энергии.

А измерение и сличение ощущений с нормой? Как сличение происходит и как запускается поведение? Вот за все эти и многие другие операции отвечает именно психика как особая и высшая система управления. А понятие нормы означает и требование к её хранению — к памяти.

Но прежде, чем говорить о порядке работы памяти, нам полагается обсудить, что же (помимо памяти) требуется организму для адаптации при управлении ощущениями и поведением. Каковы средства управления адаптацией?

1.3.2. Информация — что это такое?

Психика — система (управления) адаптацией посредством ощущений, памяти и поведения. Среди первых вопросов, что реально должно запускать адаптацию?

Не всякое ощущение, как выше показано, вызывает действия. И можно предполагать, что именно психическая функция связывает и преобразует одно (ощущение) в другое (поведение). Поскольку не всякое ощущение любого момента влечет поведение, то это и есть функция психики — выявить важные ощущения, которые требуют адаптации, выявить и поведение, и момент его запуска, которые приспосабливают.

Вторая важная деталь — система управления — источник команд для поведения. Но сами команды управления и их передача весьма отличаются от измерений параметров среды и от самого поведения («прямого действия») объекта управления. И вопрос очень непростой.

Сравним энергоемкости того и другого. Так провода и кнопки, микросхемы, компьютеры — слабые токи и напряжения — отличаются от мощи двигателей грузовиков, экскаваторов, самолетов и ракет. Или действия дипломатов, разведки, штабов и главный приказ — слово командира — очень слабы энергетически. Но они запускают в действие сотни тысяч и миллионы людей, их вооружение с огромными ресурсами разрушения. Первые сигналы управляют и их именуют «информационными». Информационные объекты предназначены ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ процессами ПОВЕДЕНИЯ. Ресурсы поведения велики, но бессмысленны без управления, сила которых — информация. Что же такое — информация?

Информационные продукты ВАЖНЕЕ. Без них огромная энергия рабочих процессов будет растрачена впустую. Остается вспомнить: что есть смысл поведения? и для чего создают все технические устройства? Смысл поведения — адаптация. Тогда в первом приближении команда или информация хороша и важна, если поведение, запущенное ею, энергетически эффективно обеспечивает адаптацию.

А какова природа информационных объектов в управлении?

Чудес не бывает. Если в технических системах процессы управления так же материальны, как и исполнение, то и в психическом управлении материально не только действие, но и команды управления. Команды реально производятся, часто отдельно и длительно хранятся в виде данных, затем выбираются, передаются и используются для управления. Обычно под информацией понимают сигналы и знаки. О них заботятся с точки зрения качественной передачи. Но материальная база решает только вопросы поддержки, технологии, но не затрагивает информационную функцию и смысл.

Выше предложено считать информацией то, что ведет к адаптации, к пользе системы в целом. Это и есть смысл как суть информации. Главное назначение систем управления — сохранение и исполнение функций системы как управляемого объекта в среде — адаптация и приспособление. Только ради адаптации управление осуществляет анализ поступающей информации, выбор команд управления и их передачу органам исполнения для поведения.

И вот здесь нас ожидает некая трудность — кольцо или круг смыслов, из которого трудно выбраться. Вот оно — логическое кольцо, столь трудное для человечества. Информация есть команда для управления некоторым действием. Что же это за результат работы системы управления — «команда»? Внимательно приглядимся к исходному тексту — в нем и есть разгадка, но требует она разборки фразы. «Система управления передает свои команды для поведения» — что это? Что означают «команды» или «решения»? Откуда они? Команды же не «чистый произвол» (позже вопрос не покажется лишним)? Может быть, формы поведения уже известны системе управления, и система управления использует уже известные ей полезные, то есть адаптивные, формы поведения как решения?

Известные? А откуда система получила «известные»? Из памяти? До настоящего момента представление о собственном поведении Человека означало иллюзию о свободе нашей Воли. Что хочу, то и делаю! И это представление о свободе Человека было очень важно, когда люди боролись с произволом сословных властей за свои права и свободу.

Но когда возникла потребность проектировать машины-автоматы для нужд Человека — все, кажется, встало на свои места. Решения должны быть Человеком заготовлены, размещены где-то в системе управления техникой и выбираться самим устройством по ситуации. Такие решения и формы поведения обязаны спасать и помогать, как и делать то, что требуется Человеку. То есть Человек проектирует в машине, что требуется Человеку. И вместо системы управления машиной мы снова возвращаемся к вопросу психики Человека: что требуется Человеку, создающему машину?

Полезное в поведении — и есть информация? В технике, которую проектировал человек, он уже имел информацию. Тогда как он её получил для машины с помощью своей психики? Перед нами возник замкнутый круг. Вопрос адаптации машины сводится к вопросу адаптации Человека.

Чтобы вырваться из круга, мы обязаны в определении информации перейти к циклу адаптаций Человека. Что такое информация ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА? Как она вообще у него и для него возникает и потом используется?

Внимание! Всякий объект в знаниях имеет ключ к пониманию через природу своего первого появления (в нашей среде наблюдения).

Как информация первый раз попадает в психику — систему управления (животному и человеку)? И уже потом второе и третье — как она 2) выбирается по ситуации (по задаче и смыслу) из памяти и как она 3) преобразуется в поведение многократно?

Почему же эти вопросы никто не задавал раньше? Не потому ли, что при создании искусственных систем управления объектами, человек всегда вкладывал в системы управления то, что было нужно человеку, разработчику, программисту, а не самому управляемому объекту — компьютеру, ракете, станку?

И верно! Человек всегда делал с техникой и в технике то, что нужно ему, что ему заранее известно, о чем он уже давно принял решение? Но он не задумывался или редко задумывался, как он сам постигает и узнает то, что ему требуется, КОГДА ЭТОГО ЕЩЁ НИКТО И НИКОГДА НЕ ПОСТИГАЛ, НЕ ЗНАЛ.

Выходом из парадокса будет ответ на новый вопрос — «что такое информация для человека»? Но вот незадача! Что такое информация для человека, Homo sapiens до сих пор не понимает полно. И это ему очень мешает изучать собственную психологию. Потому человек не вполне осознает, когда работает его воля. Человек в науке и, прежде всего, психофизиолог, смешивает волю, цель, мотивацию, эмоцию, включая аффекты и настроения, инстинкты и страсти, интересы и потребности. А существует и второй уровень — выше упомянутая «Душа» и более трудные вопросы о сознании и мышлении.

Итак, если не понято, что такое информация, то не ясно, что делает и психика. Не слишком ли драматично? Вот суждение доктора психологических наук, ст. н. с. Российской военно-медицинской академии, профессора, Анатолия Геннадьевича Маклакова в монографии «Общая психология» (в серии «Учебник нового века» — речь о 21-м веке) о функциях психики:

«В чем состоят функции психики? Кажется, что ответ на данный вопрос очень прост. Однако ни в одном учебнике психологии вы не найдете на него прямого ответа, потому что на самом деле это один из самых сложных вопросов среди (вопросов) изучаемых современной психологией…».

И далее А. Г. Маклаков разъясняет:

«Например, если ограничиться утверждением, что психика обеспечивает приспособление к условиям внешней среды, тогда как объяснить такое явление, как творчество человека? Следует ли рассматривать творчество как форму приспособления к социальным условиям, поскольку очень часто творчество не столько способствует решению проблем человека, сколько доставляет ему эти проблемы? … И таких примеров, когда проявления разнообразных форм психического нельзя объяснить с позиции целесообразности, можно привести очень много. … Видимо, для того чтобы определить все функции психики, необходимо перечислить все формы и характер ее проявления. Сделать это в настоящее время вряд ли удастся» [Маклаков А. Г., с. 73].

Эта осторожность подтверждается и отсутствием статьи «Психика» в Британской Энциклопедии 2009 и 2012 годов и до момента издания. А статья «Психология» в издании 2009 года перечисляет 21 ссылку на разделы и фрагменты о поведении животных и человека. Та же статья в издании 2012 года указывает, что психология изучает «психологические» (интересно, что не «психические») и биологические процессы поведения людей и «других животных». Зато уровень зрелости науки отражен ясно: «В широком смысле психология делится на две части: большая часть — как профессия практиков и меньшая, но растущая часть науки о мышлении, мозге и социальном поведении. Они различаются целями, обучением и практикой, хотя в некоторых случаях психология объединяют обе части вместе».

Итак, уровень представлений о психике и её функциях в науке существует и осознается. И это действительно трагедия познания — круг, в который автор завел читателя, чтоб показать важность проблемы. А наш выход из лабиринта в следующих разделах.

1.3.3. Информация — полезное нам свойство Среды?

Какова мысль исследователя и разработчика (кибернетика) в этот момент?

Существует материальная среда и в ней размещен некий объект управления, имеющий свою систему управления. До настоящего времени все проектируемые системы управления решали задачи управления для целей, потребностей и нужд человека или проектировщика. И потому проектировщик и пользователь прекрасно знали, что такое информация. Это была их информация, их польза, их интерес. Все объекты всегда конкретизированы, но объединить их общим понятием пока невозможно.

Какова должна быть информация, лежащая в основе психики — системы управления поведением тела Живого?

Человека и Животное никто не проектировал, кроме Господа Бога, то есть Эволюции. Единственное основание, опора, источник существования и адаптации Животного и Человека — Среда природная и внутривидовая (социальная).

В новых обстоятельствах для естественно возникшего в среде обитания, а не спроектированного объекта, исследователю (это мы с вами, любезный читатель) остается искать смысл адаптации, а потому и источник информации только там, где он может быть. Для поиска всего лишь два места обитания. Первое — сам объект управления — нечто, находящееся в самом объекте управления или в самой управляющей системе (Человека или Животного) — и это наше Тело. Второе — внешняя Среда, в том числе и социальная Среда, важная для нашего Тела с позиций трёх функций Живого. Предположительно, внешняя Среда и обязана быть источником информации для нашего объекта и нашей системы управления в части выживания.

Так может быть, информация — некоторая ЦЕННОСТЬ В СРЕДЕ, ОКРУЖАЮЩЕЙ НАШ ОБЪЕКТ в смысле полезности для Животного или для Человека в целом и в смысле его функций Жизни? И если информация полезна в отношении Жизни, то потому и полезна для психики — инструмента управления поведением? Может быть, это и есть то, что нужно для адаптации или — то же самое — для потребностей, для завершения работы устройства, для выполнения контракта и проекта, для интереса и творчества, для адаптации особи и всех конкретных ситуаций в жизни Человека?

1.3.4. Что сказал Винер. И как его не поняли

Существует ли в современной науке нечто близкое к полученному нами гипотетическому представлению информации?

Да, близкое понимание существует. И имеется оно лишь в кибернетике. Это известно нам потому, что кибернетика — мать теории адаптации. И, наоборот, адаптация — феномен, породивший теорию управления — кибернетику. Ниже фрагмент основной работы по теме «информация».

Перед нами последнее на 2015-й год определение информации, достаточно популярное в Интернете.

«В теории управления (кибернетике), предметом исследования которой являются основные законы управления, то есть (СЧ — законы) развития систем управления, информацией называются сообщения, получаемые системой из внешнего мира при адаптивном управлении (приспособлении, самосохранении системы управления)».

Пусть читатель не удивляется туманности фразы. Сказано не вполне четко. Но указание на связь с адаптацией уже присутствует. Из него скорее следует, что авторы определения сами не понимают, что сказали, но аккуратно передают чужое общепринятое мнение. Для них «информацией называются сообщения». А сообщения «получаются» из внешнего мира «при адаптивном управлении». Похоже, авторам не ясно, чем это так ценны «сообщения, получаемые из внешнего мира», ведь каждый из нас постоянно получает нечто, когда постоянно живет, а живём мы потому, что приспосабливаемся. Потому для авторов «информацией называются…», а не «информацией являются…». То есть собственного «отношения» к определению «информации» у авторов нет. Здесь аккуратный пересказ и перевод (английского) текста на русский язык. Наиболее просто сообщения понимать информацией, если иметь в виду сообщения важного источника. Тогда смысл «отношения» перелагается на что-то внешнее, в частности, на «статус» или значимость источника. Так мы называем информацией сообщения от уважаемого источника. А «важность» источника следует снова определять, как «отношение к адаптации, выживанию», чего авторы не понимают.

Мы предполагаем, что в указанных цитатах используется известная фраза Норберта Винера, которая до конца не осмыслена специалистами в психологии и нейрофизиологии просто в силу узкой специализации. Вот его фраза:

«Информация — это обозначение содержания (СЧ — т.е. знаки или признаки смысла или сути), полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств. Процесс получения (СЧ — выделено нами) и использования информации является процессом нашего приспособления к случайностям внешней среды и нашей жизнедеятельности в этой среде. … Действенно жить — это значит жить, располагая правильной информацией. Таким образом, коммуникация и управление точно так же связаны с самой сущностью человеческого существования, как и с жизнью человека в обществе» [Винер Н., с. 14].

По сути, Норберт Винер всё понимал и всё сказал — «мы получаем информацию из внешнего мира в процессе нашего приспособления к среде как некоторое смысловое содержание опыта для сохранения Жизни, которое мы обозначаем знаками». То есть информация — именно то ВАЖНОЕ для ЭТОЙ адаптации, что «обнаружено нами в поиске и позволяет нам приспособиться к среде». Если адаптация не состоялась, то необходимая информация, требуемая для поведения, НЕ ПОЛУЧЕНА, НЕ ОБНАРУЖЕНА. Но здесь мы домысливаем за Винера.

Самостоятельное получение информации для приспособительного поведения и есть ПОИСК средства приспособления. Не приспособился, значит не получил информацию, то есть само средство адаптации. И если не получил, то большое благо, что не погиб вовсе. Например, всякий, кто был голоден, но не смог найти пищи или создать её, по определению погибает. ИНФОРМАЦИЯ есть не сам полезный результат (удовлетворение голода), а некая технология — описание сырья, средств и способов поведения для разрешения ДАННОЙ АДАПТАЦИИ — утоления голода. Информацией может быть начало растениеводства.

Информация должна быть получена путем неопределенного объема усилий ПОИСКА Живого в борьбе за жизнь и без гарантий получения. Тогда и сама адаптация (как обучение или ПЕРВАЯ адаптация) есть процесс первого выявления и появления информации, как извлечение и изучение, освоение или познание свойств среды. Винер тогда это понимал потому, что опирался на свои знания психологии и исследований Павлова. Но изложил он знания по-своему, как мог. Контекст его фразы, читатели-технократы, увлеченные техникой, не знающие психологии, вообразить не могли. А в цивилизованном и предсказуемом мире не всякий человек представляет, что означает выживать через «приспособление к случайностям среды».

Норберта Винера ТОГДА, полвека назад, не поняли (или поняли, но не донесли до большинства). Но в том вина его учеников и интерпретаторов, а, может, и времени. Великий мэтр НЕ сказал точнее, как говорят, «не разжевал». Более того, даже в его тексте мы видим атавизмы. Вместо того, чтобы сказать об «удовлетворении наших потребностей и нужд» он сказал о процессе нашего приспособления к нему (Миру) и приспосабливания к нему наших чувств. Здесь есть даже общепринятое везде в наше время представление о важности эмоций (чувств), которые в реальности отражают потребностные состояния человека, см. об эмоциях в 2.11. Впрочем, надо ли требовать от математика точности в психологических интерпретациях? Винера не поняли последователи и почитатели, вероятно, потому, что применяли кибернетику не к себе и не к живому, а к техническим системам, в том числе, к компьютерам и к связи. В таком случае уже (давно) известная информация включается в память технического устройства, как правило, самим человеком. А информация в прикладных исследованиях и разработках не является предметом адаптации — это результат науки. И вряд ли ученый (уже) понимает, какую потребность он удовлетворяет, когда совершенствует свой проект или систему, см. о творчестве в 3.11. Или информация доставляется в проектируемую систему датчиками среды, передается и перерабатывается (для адаптации системы, нужной для адаптации людей). Так в целом проблематика информации в интерпретации Винера до психологов просто «не дошла».

1.3.5. Информация. Получение. Ценность. Передача

Становится понятным, что психика должна получить информацию об адаптации через усилия своего носителя Человека — его поведением.

Получение. Трудно ли получить (новую) информацию? Как отмечено выше, в 1.1., все системы Живого строятся Эволюцией непроизвольно в процессе изменчивости и отбора. То же относится и к развитию психики. Рассмотрим вопрос подробнее.

Неживая Природа имеет закономерности, но свои законы «не знает», а просто исполняет. Тогда животные, и их психика возникают непроизвольно в отборе такими законами. И всякие неточности генеза, ухудшающие цикл адаптации у Животных через неверные ощущения или поведение, устраняются как брак. Отсюда и нарушения адаптаций в Животном мире не значительно отклоняются в целом от той физиологии, которая уже развита отбором для каждого вида. Однако, сказанное создает впечатление, что все необходимое в поведении и привычках уже отточено отбором предков в Эволюции тысячи или миллионы раз. Однако это не так.

Подлинный поиск информации для основных функций Жизни не легок для ВЗРОСЛОЙ особи любого вида. Весь вопрос, как часто случаются такие ситуации.

Начнем с малышей. Младенец или звереныш делают всё непроизвольно. Мы, взрослые это всегда видим. Такие их движения и поведение поиска хаотичны. Но малыши в полной безопасности и под крылом родителей — для них поиск — обычно игра. А позже опыт старших они получат передачей копированием на подсознании и еще позже на сознании, см. 2.10.

А теперь второй вопрос? Почему мы редко представляем себе поведение поиска (не путать с поиском в Интернете) информации? Наша текущая культура дает мало места для этого. Наш комфорт весьма велик. И многое нам остается от предшественников. Сейчас этим профессионально заняты почти только ученые и разработчики, реже бизнесмены, которые обнаруживают частичные важные детали, не именуя порой свой труд общим словом ПОИСК ИНФОРМАЦИИ. Позже читатель увидит процесс поиска детально в разделе «Творчество». Но каждый из нас должен такое новое извлечение информации для нашего комфорта и для мирного решения проблем понимать и ценить как потребитель. В свою очередь исследователь, ищущий новую информацию в своей области, работает и может работать лишь в условиях удовлетворенных функций Жизни.

К решаемой теме относится и вопрос А. Г. Маклакова о творчестве. Творчество оказывается индивидуальной реакцией Человека на новизну Среды, но не всегда и не у всех — многие её боятся (и она порой действительно, несет опасность). Удовольствие для творца и образует основание данной метапотребности, см. 3.11. А социальное значение полученной в творчестве научной информации совсем иное. Это ресурс удовлетворения будущих («отложенных», см. 2.13.9) потребностей всего Человечества.

Большинству исследователей известно, что всё взрослое живое, не способное найти выход при изменении среды, погибает. Но безусловно погибает и особь, не прошедшая ВСЕ этапы обучения и воспитания родителей. И это означает, что высшие животные социальны в сохранении «культуры» поведения, даже в большей степени, чем Человек. Сколькими смертями предков добыта информация для психики животных в сочетании с отбором? И не потому ли Человек до появления науки так трепетно сохранял свои традиции, не понимая, как возникает информация?

1.3.6. Информация требует памяти — на какой?

Мы уже отмечали, см. 1.3.1., что зародыш информации в модели Винера — норма и измерение отклонений. За отклонением следует запуск поведения. Теперь мы знаем больше об информации — отношении между полезными восприятием и поведением. Но будет ли работать модель Винера, выбирая необходимые формы поведения в зависимости от изменений среды, полученных в ощущениях?

Модель Винера представляет всего один измеритель, одно сравнение и единственный вид поведения — прямой процесс. В реальности, система в технике времени Винера — не что иное, как система автоматического управления одним электродвигателем, поворачивающим зенитное орудие в одной плоскости по указанию прицела.

В жизни организма адаптация сложней модели Винера — и ощущения (датчики) разные и формы поведения (двигатели) тоже. И тогда на каждую комбинацию ощущений и их уровни — требуется иметь таблицу реагирования различными формами поведения. Но в Природе таблиц нет. А без памяти не обойтись. Какие варианты связей и памяти можно предполагать в адаптации между ощущениями и поведением Животных и Человека?

Их тоже три, но только формально. Это варианты: 1) постоянной сложной памяти, 2) отсутствующей памяти и 3) перезаписываемой памяти.

Первый вариант — постоянная память без адаптации. Такая «психика» оказывается автоматом, стандартным поведением, реагирующим на сигнал среды. Является ли такой механизм, как в машине, психикой? Не вполне!

«Приспособление», которое жестко зашито природой в память, является адаптацией (особи), но приводит к немедленному противоречию. Животное с таким фрагментом психики не способно изменять поведение путем собственного научения новому поведению. В нашей гипотезе такое смонтированное природой поведение оказывается не адаптивно. Всякое изменение, не соответствующее подготовленному варианту поведения, непригодно и способно вести к гибели. Формально таких чисто врожденных механизмов в психике нет потому, что такой феномен не мог бы появиться в эволюции или был бы чисто случайным. В общем случае неизменяемая память теряет свое определение «памяти», оказывается врожденным рефлексом (инстинктом). Его примеры в 2.10.1.-2.

Второй вариант — непрерывная адаптация без памяти. Этот вариант отражает первые формы Жизни. Постоянное хаотическое поведение системы способно усваивать объекты среды (полезные и нейтральные) энергетически и материально. Поведение системы может позволить выживать или погибать при соприкосновении с опасными для нее объектами. Предположительно, такой период отбора в эволюции и адаптации сталкивающихся организмов, вступающих в энергетическое взаимодействие друг с другом, природа уже проходила в самом начале своего развития. При врожденной памяти требуются затраты энергии, которые без запоминания были бы велики, осуществляя «вечную функцию новорожденного». И. М. Сеченов считает, что (приобретенная) память — «краеугольный камень развития».

Второй вариант полноценно работает на адаптацию высшей психики в исключительных случаях. «Детский» вариант предполагает особую функцию случайного поиска. И она присутствует у всех высших животных и у человека, см. 2.10.1.-2. Это совсем не «лишний» вопрос о «чистом произволе» в 1.3.2. Но поиск ученого — другой, хотя тоже может быть случайным. И в этом исследователь похож на ребенка. А чем он отличается от ребенка, читатель ответит самостоятельно после чтения 3.11. и 3.12.14.

Третий вариант — адаптация с перезаписываемой памятью. Вариант отражает развитую психику — систему, способную сообщать особи об утрате адаптации 1) в случае некоторого изменения среды, и принуждать особь искать и найти 2) требуемое адаптирующее поведение. И в случае обнаружения спасающего поведения психика непроизвольно запишет информацию 1) → 2) в переменную память.

И в дальнейшем информация 1) → 2) будет использоваться психикой для реагирования на изменения среды 1) через уже усвоенное поведение 2), см. 2.6.-2.7. Ежегодные миграции птиц и изменения стоянок — лучший пример.

1.3.7. Информация и Природа. Проблема соответствия

Информацию не всегда понимают правильно. Дело в том, что сама по себе информация не есть свойство природы. Информация есть отношение — отражение свойств природы (объективное, а порой и субъективное, верное, иногда и ошибочное) в восприятии и поведении некоего наблюдателя, как Животные и Человек. И потому не обойтись без модели Наблюдателя в Среде, представлений о соответствии Живого и Среды. Информация — это двустороннее отношение от наблюдателя к Среде, возникающее в ходе приспособления его к ней. Условно наблюдатель может выступать в ролях раба, слушателя, пользователя, агрессора, расточительного или заботливого хозяина или исследователя Среды. Наблюдатель как объект для получения информации должен обладать определёнными свойствами, см. Часть 2.

В Эволюции текущий Живой мир адекватен в среднем своему родителю — Природе. Живое и Мир Животных является ребенком Природы. А Человек вышел из-под контроля Природы. Он создает проблемы, значение которых пока не способен предвидеть и недостаточно использует свое сознание и накопленные знания. Это проявляется в различии уровня соответствий Информации относительно Природы у Животных и у Человека.

Животное. Соотношение Информации и Среды. Достоинства и недостатки. Среда формирует систему адаптации Живого через Отбор. Память Животных адекватна сложности их Жизни.

Достоинства. У животных опыт информации как средства Жизни относительно прост и касается коротких во времени последовательностей «сигнал-результат» или «ассоциация» в природе. Вся система памяти Животного построена на связях между нейронами и группами нейронов.

Информация для Животных есть продукт «невольного» познания (психикой) Природы и потому избирательного отношения Животного к Среде. Такое отношение всегда пассивно как практика вероятного. Но оно может быть чисто случайным как исключение и редкость. И информация является личным ресурсом, ценностью каждой особи. Особенностью информации для Животного является её наличие на уровне подсознания.

Информация для животного — это выявленные в личном опыте ассоциативные связи свойств среды и объектов и в отношениях объектов в среде, ценные для удовлетворения всех потребностей. И она используется при появлении потребности.

Это хорошо видно у Животных — на внутривидовом уровне они почти не умеют обманывать друг друга. Доказательство — их язык эмоций, см. 2.11. И это подтверждает единство Природы и Мира Животных.

И само Животное, даже с его врожденным хаотическим поисковым поведением, и Информация о Среде у Животного оказываются пассивными продуктами «труда» Природы.

Недостатки. Всякое резкое изменение Среды необходимо ведет к гибели популяций за исключением уникальных отклонений ничтожной части выживших, совместимых с новыми состояниями Среды. Поэтому при отсутствии космических катастроф резких несоответствий Информации и Природы в мире Животных нет.

Между Природой и Информацией, приобретаемой Животными, постоянно реализуется некоторое соответствие, в котором Животный Мир пассивен и подчинен.

Человек. Соотношение Информации и Среды. Достоинства и недостатки.

Достоинства. Человек является продуктом 1) пассивного развития Живого в Природе как предельного совершенствования в Эволюции и 2) результатом первого АКТИВНОГО или ТРУДОВОГО преодоления приматами, гоминидами в антропогенезе «произвола» и «власти» Природы и Эволюции при существенной смене климата. В итоге Человек модифицировал свою ассоциативную память (подсознания) к режиму волевого двойного кодирования, 2.13. Причиной является более полное извлечение человеком информации из Природы в случае активного воздействия на Среду. Эта система вместе с трудом и экспериментом над Средой позволила ему извлекать много больше информации, выявлять важные связи в Природе и создала возможность накопления Информации как общего ресурса.

Информация для человека — это устойчивые и закономерные данные или связи о среде, объектах, их свойствах, выраженные через универсальный язык человека, 1) ценные для удовлетворения текущей потребности; 2) ценные для системного обеспечения Жизни по всем функциям Жизни (потребностям) Человека и Общества и 3) потенциально ценные на будущее для Человечества.

И потому Человек, многократно превысив численность, использует и потребляет Среду в степени, которая превосходит возможности её восстановления. И на этом достоинства адекватности Информации и Природы у Человека завершаются.

Недостатки. Отмеченные выше достоинства в свою очередь — и это наш вывод — сделало и делает Человека теперь на сто процентов ОТВЕТСТВЕННЫМ ТОЛЬКО СВОИМ СОЗНАНИЕМ И КУЛЬТУРОЙ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ СЕЙЧАС И В БУДУЩЕМ. И текущее соотношение или баланс Информации и Природы у Человека может оказаться для Человека и Общества трагичным, а при непонимании и фатальным.

Созданное Человеком тонко, талантливо, маловероятно, хрупко, обладает огромной сложностью (негэнтропией). Размножаясь во вред экологии, Человек запустил немало относительно новых мировых процессов, по поводу которых он не способен пока просчитать глобальных последствий.

Кроме искренних ошибок, Человек научился лукавить, искажать информацию для личных или групповых нужд. Ведущие ошибки касаются Среды социальной, а следствия образуют Катастрофу Среды.

Социальные ошибки Человека усугубляются силовой конкуренцией за ресурсы. И наиболее культурная часть общества занимает пассивную позицию, не понимая ответственности за судьбы Человечества в целом. Сказанное — не апология социализма, принуждения или уравнительности. Мир культуры обязан формировать ответственность за баланс производства достаточных для Мира ресурсов и собственного воспроизводства (третья функция Жизни). Решение социальное и без насилия, но на уровне сознания, образования и экономики, — стоит в повестке дня. Ему препятствует неадекватность Информации и Социальной Среды, то есть Природы самого Человека. А «опыт» социального конструирования XX-го века («социализм» и возникший в альтернативу фашизм и национал-социализм) стал трагедией. Всемирная война за диктатуру (монополию) одного «прогрессивного» класса — разжигание мировой революции — породили альтернативу — намерение монопольного господства расы или народа. По сути, обе линии вместе с другими факторами (колониализм) подвели ко (Второй) Мировой войне. И это обязывает не спешить в действиях до построения надежных знаний об Обществе, как и вообще — не применять насилия.

Итак, знания Человека о себе и об Обществе бедны, верны лишь частично, во многом построены на вере и исторических прецедентах (права и этика, вера, цивилизации, этнические отношения). Знаний не достаточно для практических решений уровней психологии, социологии, истории, политики и этики. И в отсутствии знаний желание избежать внутренних конфликтов и жертв похвально. Но при цейтноте и исчерпании ресурсов культурные общества обязаны проявить максимальные усилия для извлечения новых знаний и предотвращения нарастающего кризиса между сообществами внутри Человечества, решения проблем собственного развития и сохранения общей среды обитания.

1.4. Определение психики и её дополнительные задачи

1.4.1. Дополнительные функции психики

Высшая система управления (поведением и ощущением среды) надстроена над предшествующими и поддерживающими адаптивными процессами. Такие процессы как особые подсистемы развивались вместе с органами движения и ощущений для обеспечения новых главных функций. Поэтому психика включает не только управление ощущениями и поведением, но и поддержку поведения управлением ведущих обеспечивающих процессов нижних уровней.

Психика координирует функционирование всех систем жизнедеятельности с подлежащими слоями адаптаций, но не подменяет ранее возникшие системы. Другими словами, центральная нервная система в целом обеспечивает эффективное восприятие и поведение Организма, для осуществления трех адаптивных функций Живого. Одновременно и в дополнение она подчиняет, согласует и организует работу остальной функциональности Организма нижних уровней. В подчинении поведению оказывается ряд древних функций психики.

Полагается ли считать поведением физиологические циклические процессы типа сердцебиения и дыхания или непрерывные энергетические процессы нижнего уровня? На этот вопрос следует ответить отрицательно.

Системы НИЖЕ уровня поведения, передвижения и ощущений внешней среды — процессы обслуживания и обеспечения физиологии. Например, это процессы переработки материала в энергию (метаболизм), вывод шлаков и отходов метаболизма, обеспечение транспортных функций снабжения материалов и управляющих воздействий химического уровня к основным и к обслуживающим подсистемам. Физиологические циклы расхода и подачи уже накопленной внутренней энергии в организм отвечают за ВНУТРЕННИЕ ПРОЦЕССЫ в рамках нормы или адаптации. Но психика все же воздействует и на эти НЕ СВОИ процессы!

Но как? В момент адаптации психика изменяет, увеличивает или сокращает и замедляет работу таких органов. Например, она изменяет частоту дыхания и частоту сердечных сокращений. И физиологи знают, что психические механизмы дифференциального влияния на физиологию отличны от основных психических процессов.

Вполне возможно отделить адаптивность, связанную только с поведением и высшими адаптивными задачами живого, от всей адаптивности низших процессов обеспечения. Но выявленные дополнения должны так же войти в определение психики.

1.4.2. Простая и высшая психика Животного

Теперь определение психики следует уточнить включением в перечень свойств роли приобретенной памяти. Предыдущее рабочее определение дано в 1.2.5. Здесь мы даем полное определение простой психики Животных с учетом предшествующего материала.

Психика — подсистема высшего управления многоклеточного организма из Царства Животных со специализацией функциональных многоклеточных подсистем, обеспечивающая выполнение трех функций Жизни через адаптацию к среде посредством извлечения, хранения и использования информации среды для управления ощущениями и поведением, а так же коррекции работы остальных поддерживающих подсистем.

По теме появления психики и высшей психики Животных и отдельно отличий психики Человека работали замечательные авторы А. Н. Леонтьев, К. Э. Фабри, Ж. Годфруа и многие другие. И мы используем эти результаты в отношении высшей психики.

Среди выявленных ими отличий Животных и Человека мы обнаруживаем три: в свойствах памяти, в способности восприятия, и в развитости поведения.

Свойства памяти: Психически высокоорганизованные организмы включают только классы животных, обладающих развитой изменяемой и долговременной (годы и более) памятью и приобретаемым поведением [Годфруа Ж. с. 47]. О том же говорит и К. Э. Фабри в Части III [Фабри К. Э., с. 243—250]. Это классы, начиная с птиц и включая млекопитающих. Именно у них приспособление через поиск удобного поведения и путей для пищи, стоянок, размножения и др. получило характер обучения личного и в группе. И врожденные механизмы поведения перестали доминировать над малыми успехами индивидуального обучения предшествующих классов Животных. Длительность же памяти у высших животных должна быть более длительной, чем на один сезон, а в идеале приближаться ко времени жизни особи.

Свойства восприятия. Если животное мало размерами, то его восприятие через органы ощущений (размеры воспринимаемых объектов) и даже через поведение (расстояния воспринимаемой среды) не способны к полному представлению о Земной среде. И к блоку оценок и определений появления психики высших животных, близких и предшествующих появлению Человека, следует добавить способность освоения различных природных сред животными. Оно в науке обозначается как свойство универсальности. В частности и приматы, и Человек в антропогенезе освоили фактически все три вида среды — воздушную среду (при прыжках с дерева на дерево), наземное передвижение при жизни в саванне и пригодность к движению по водной среде вброд или по болотам. Готовность к водной среде или даже период жизни преантропа на мелкой воде отмечается в ряде гипотез по поводу причин и анатомических результатов появления движения на двух конечностях — бипедии. Универсальность предъявляет особые требования к размеру организма. Он не должен быть много меньше самых крупных животных и растений. Высший организм должен воспринимать основные опасности и возможности в Природе Земли в целом и потому реагировать на практически все предельно большие и значимые объекты в рамках окружающей Среды. И свойству восприятия сред, в частности, соответствуют приматы и Человек.

Способности манипуляций при воздействиях на среду. Еще одно и последнее важное для высшей психики свойство — пригодность органов поведения к манипуляциям с предметами среды. Животное, способное строить гнездо, преобразовать окружающую среду, в потенции может обучаться и исследовать свойства среды через её преобразование. Важность манипуляций имеет прямое отношение к развитию хотя бы части конечностей [Фабри К. Э. с. 317]. Такой логический вывод следует из гипотезы о трудовом происхождении сознания и потому интеллекта. Но требование вытекает и из парадигмы адаптации. Оно оказывается предельным требованием к адаптации среди всех объектов любой среды — возможности манипуляций с объектами среды и воздействий на них. В свою очередь, мы замечаем в свойстве пригодности к манипуляциям — готовность к «дифференциации или изменению природы» — не потреблению естественной природы, а к преобразованию и к экспериментам с ней в целях её потребления. В дифференциации материи средствами материи на самых разных уровнях развития Валентин Федорович Турчин в его работе «Феномен науки…» видит типовые «метасистемные переходы» [Турчин В. Ф.]. Это преобразования материй и сред с текущего уровня на более сложный уровень с ростом организации и снижением энтропии. Так каталитическая «реакция (управление) органическими реакциями» сделала возможным появление Жизни — нового вида материи. И мы вправе видеть в материи, способной управлять и преобразовывать остальные виды материи, неживые и живые, в пользу порядка и снижения энтропии — новый метасистемный переход. Имя ему Разумная материя или Человек.

И потому можно сделать вывод.

Высшая психика Животного дополняет простую психику способностями: 1) восприятия основных видов природной среды (наземной, водной, воздушной), ведущих и предельных в своих размерах объектов и организмов в основных средах; 2) длительного или пожизненного сохранения приобретенной информации и 3) способности к физическим манипуляциям объектами своей среды или в нескольких средах.

Отсюда и возникает определение.

Высшая психика Животного — подсистема управления многоклеточного организма Царства Животных со специализацией функциональных многоклеточных подсистем и способностями к манипуляциям в Среде и к восприятию ведущих форм Природы и Жизни. Психика обеспечивает все (три) функции Жизни через адаптацию к Среде посредством личного извлечения или получения информации путем наблюдения, а затем долгого или прижизненного хранения и использования информации для управления восприятием и поведением и для коррекции работы поддерживающих подсистем.

А новая психика Человека имеет к высшей психике Животного особые дополнения. Они будут представлены в п. 2.13., а итог в 2.13.9.-13. Но определение психики Человека мы оставим разделу 3.13.5. после выявления новой уникальной его адаптивной функции.

2. Потребность. Память. Навык. Язык. Сознание

2.1. Понять психику, проектируя адаптивную машину

Итак, что такое адаптация, информация и место психологии в жизни организма, мы уже знаем. Однако психология до сих пор представляет собой совокупность отдельных теорий. Они конкурируют, плохо совмещены или фрагментарны. Практически все отражают ценные стороны психики, несут рациональное зерно, но охватывают явление психики не целостно, а частями. Многие теории не указывают границ применения и полезности. Нередко они противостоят друг другу. Важные результаты могут сосуществовать в старых системах наряду с прошлыми заблуждениями, но порой включают новые неточности. Отдельные подходы содержат различающиеся группы понятий и терминов, имеют свои профессиональные языки.

Практически все конструкции в разной степени не полно представляют психику высших животных и Человека. Часть теорий серьезно изолирована от материального принципа адаптации Живого. Существует ряд важных (распространенных) психических преобразований в высшей психике, которые вообще не представимы внутри общих теорий и рассматриваются отдельно — например, цели, эмоции, формирование навыков, появление ориентировочных состояний, которые интерпретируются в режиме бихевиоризма, а не адаптации.

Такое положение в «одной отдельно взятой» науке не следует воспринимать трагически. Живое и Человек — самый сложный вид материи, известный в Природе.

И не зря между естественными и гуманитарными (человеческими) науками обнаружился разрыв. Из предшествующего нет преемственности — выхода на следующий уровень. Пропасть без моста или Железный Занавес — психология вообще и сознание.

И наука, исследующая психику с неточным определением самого явления и спорами о границах психического, имеет историю всего не более двухсот лет, если не считать более ранних ценнейших гипотез Аристотеля, Августина Аврелия и Декарта. Потому конкуренция теорий означает отсутствие целостного понимания явления и предмета. В настоящем разделе мы попытаемся дать общее представление о психике высшего Животного и Человека, включая основные понятия: ощущения и восприятие, поведение, потребности и необходимость их встроенного порядка, память, инстинкты и навыки, языки и их назначение, появление нового языка и сознания у Человека. В этом мы будем опираться на принцип адаптации.

В науках различающиеся принципиальные подходы и представления предмета исследования именуются парадигмами. Это разные схемы или ракурсы построения модели изучаемого объекта. Так и в жизни. Кто-то видит дом снаружи, кто-то — с лестницы, а другие — изнутри, при утрате зрения можно проверять на ощупь. И частично все правы.

Но не будем сопоставлять различные парадигмы и оставим для критики место только в части эмоций — основной модели, конкурирующей с потребностями. Внимание читателя здесь концентрируется на самом важном в психологии, потребном для понимания жизни, семьи, политики, экономики и культуры общества.

2.1.1. Идея изложения — создаем психику сами

Мы используем парадигму приспособления или адаптации, включая принцип потребностей к исполнению главных функций Живого. Её до сих пор применяли главным образом в этологии — представлении жизни животных. Но адаптация для нас — не прямое описание предмета психики, а только инструмент для понимания ее устройства. Короче, нашим подходом оказывается некая линейка, шаблон или нечто вроде особого молотка, с помощью которого можно «сколотить» модель психики, задав её полезные функции. Автор не собирается крушить чужое, но использует лишь самое ценное по плану — дать целостное представление о психике для последующего понимания её связи с бытовой и социальной жизнью.

Наша сборка будет похожа на создание ожерелья из множества старых бусин (идей), нанизанных на новую (идейную) нить — адаптацию. Совмещение позволит некоторым явлениям приобрести дополнительные новые цвета и характеристики, значимость и смысл.

Так возникает новая альтернатива взамен изложения чужих теорий (споров и ошибок), и своей их критики. Автор предлагает стать на время Читателю аналитиком, рецензентом и конструктором. Это позволит нам вместе пройти путь «проектирования» особого адаптирующегося к среде устройства — Адаптивной (это слово короче) Машины (АМ). Самая главная часть такой машины — её Система Управления Адаптацией (СУА).

В настоящем варианте очерка наш путь относительно краток. Здесь будет лишь самое нужное для ясного изложения и понимания иерархии потребностей — явления не личного (каждый свободен и отвечает за себя сам), а феномена (порядка) социального, гарантирующего продолжение Человека, общества, народов и Человечества в целом.

Принцип конструирования — игровой принцип (или принцип «лего»). Он даст возможность понять, почему психика должна быть такой, какой она воспринимается нами на бытовом уровне и в основных результатах современной науки — понять главные процессы в психике и явления, обозначенные в заголовке: Потребность. Память. Навык. Язык. Сознание. В проекте читатель усвоит и представления об эмоциях и об их отношении с потребностями, о воле у Животных (её зачатках) и воле Человека (в Сознании), о его мотивации как особом психическом процессе и «поведении» Человека, почти бессмысленном для Животных (за исключением приматов). Здесь же мы познакомимся с важной способностью нашей психики обманывать себя самое для спасения и сбережения жизни и здоровья в опасных и вредных ситуациях. Этим свойством пользуются врачи-психопатологи при лечении неврозов. Нам же на будущее важно понимать, что им могут пользоваться недруги и бизнес в корыстных целях, как и порой — опасные для общества политики.

2.1.2. Адаптивная машина (АМ) — отличие от роботов

Вся знают о новом техническом направлении — роботостроении. Наука создает адаптивные машины, которые выполняют некоторые важные функции для человека.

Однако человек никогда не планировал создать образец машины, который бы имел целью воспроизвести независимое от человека выживание в произвольной среде.

Есть и резон — машина начала бы конкурировать с человеком за ресурсы (энергию). Об этом предупреждал Айзек Азимов в знаменитом сборнике рассказов «Я робот». Современные роботы — рабы или работники для Человека, они воспроизводят трудовые операции и оказывают услуги, облегчающие решение рутинных или физически тяжелых и опасных задач.

А у нас иной путь. Пытаясь построить адаптацию живого, мы начнем проектировать функции, которые должна использовать психика, независимая от человека.

В порядке обучающей игры здесь предлагается создать виртуальную (то есть мыслимую как техническая возможность) Машину Жизни. Зачем эта задача ставится здесь? Неужели кто-то серьезно готов решать ее сейчас? Нет, конечно!

Наша цель — не просто понять, что делает психика, а самим придти к выводу, что ДОЛЖНА ДЕЛАТЬ такая машина и что должна делать ее система управления адаптацией. Тогда то же самое должна делать и психика высшего животного, когда оно (животное) от рождения обязано приспособиться к среде.

Начнем!

Всякий Конструктор (автор этим занят большую часть жизни) исходит в любом проекте от поставленных задач, которые должно выполнять Изделие, и от условий его работы. Всё вместе именуется Техническими условиями на разработку. И далее в нашем эскизном или техническом проекте от конструктора и читателя требуется только воображение и логика.

Выполняемые задачи таковы: наша система должна «Жить», то есть выполнять все три функции Живого. Но мы выберем только первые две. Наша адаптивная машина должна:

1) обеспечивать себя энергией (сырьём для энергии и перерабатывать сырье) и

2) обеспечивать свою безопасность от всех, кто или что покушается на ее целостность и самостоятельное существование.

Третья функция (в определении живого) — копирование и воспроизводство (размножение) — для простоты исключена, хотя теперь, во втором издании и с учетом «Мира РНК» по п. 1.1.6. мы знаем, что третья функция системообразующая, то есть самая важная и объединяющая в эволюции всё остальное.

Тогда проектируемая машина — аппарат, оснащенный восприятием среды, средствами поведения — специальными манипуляторами и устройствами перемещения в пространстве — конечностями. И координацию между ними — приемом ощущений и управлением поведения — самое важное — исполняет система управления адаптацией (СУА). Аббревиатура выбрана так, чтобы не смешивать ее с «САУ» — системой автоматического управления или с оружием. Ведь наша система управления заведует машиной, адаптирующейся или приспосабливающейся к среде. Среду машина еще «не знает». Но она будет исследовать среду самостоятельно, что и означает по-французски (и это счастливая случайность) слово soi (суа), то есть «сама».

Итак, наш проект — не робот, а аналог Животного. Если спроектированная модель в среде у разработчика выживает, то и её управление — сама СУА — может напоминать то, что нашел психолог у Животного. Ведь эволюция (или отбор) создавала и изменяла Животное под действием среды.

Две функции Живого! Теперь конструктор должен вообразить среду реальной заданной сложности, чтобы машина в ней выживала — себя кормила и обороняла.

Есть ли такие приемы в арсенале науки? Да есть! Настоящий принцип можно назвать функциональным конструктивизмом. К несчастью, он уже использовался неоднократно в социальных проектах «устроения справедливости». Самые известные из проектов состоялись, а лучше сказать, трагически случились, на протяжении XX-го века. И проблема катастроф конструирования состояла частично в том, что авторы теорий не имели на руках реальных (научных) данных о психологии отдельного среднего (и потому каждого) человека, уже не говоря о реальных индивидуальных отличиях людей между собой. Скорей, данные были, но авторы в эйфории самомнения или «веры в социальную значимость и пользу» ими пренебрегли. Нет опасней «наукообразия», которое рядится в тоги науки и ставит себя в ранг монопольных поставщиков истин.

И потому от прекрасных социальных желаний, даже общей мечты и прогнозов без учета средств достижения — без психологии массового сознания и социальной психологии, менталитета — переход к позитивным социальным результатам невозможен. Наше применение функционального конструктивизма много проще и совершенно исключает социальные риски. Проект — всего лишь виртуальная активность сознания автора и читателей для понимания результатов уже проведенных опытов людей и Эволюции над животными.

Что же это за адаптивная машина? Наша машина теперь САМА определяет свою адаптацию к среде? Да! В отличие от автоматических систем, созданных на основе полезности для конструкторов, заказчиков или покупателей, машина должна просто жить со способностью запоминать, но начать работать с почти нулевой памятью. Как ниже выяснится, несколько врожденных свойств поведения все же в ней должны присутствовать. Она должна бороться за пищу и против опасностей, выживать и накапливать опыт.

И критическим в проектировании для нас и, что важно, для психологов, оказывается вопрос, что представляет для адаптивной машины информация? — опыт, который ей (машине) самостоятельно следует обнаруживать в поведении, запоминать и потом использовать многократно для выживания?

2.1.3. Необходимые элементы проектирования

Нашей основой является модель Винера. Кроме 1) ощущений или измерений и 2) устройства прямого действия для поведения в модели имеется 3) устройство сличения параметра с нормой и 4) система запуска поведения (адаптации). И это вовсе не мало.

Но модель может представлять разные адаптирующиеся системы. Они могут иметь различные устройства измерения, сличения данных и нормы, как и корректирующие процессы, например, от 1) измерения и регуляции давления в водяном котле паровой машины с нормой предельного давления до 2) оценки нашего поведения и его самокоррекции с хранимыми у нас социальными нормами — моралью. То есть от давления пара до давления совести — путь большой, но не бесконечный. И сопоставление далеких материй — уже кое-что…

А что у нас с требованиями к среде?

2.1.4. Среда жизни или выживания

Среда выживания в Природе включает ресурсы энергии и возможные опасности объекту! В Эволюции среда неоднократно изменяла Живое. И в момент возникновения ЖИЗНИ, среда была много проще. Но мы изучаем уже развитую систему адаптации, возникшую при усложнении среды в жизни Животных.

Представим, что среда неоднородна и состоит из движущихся и неподвижных объектов среды, полезных, опасных или нейтральных к нашей адаптивной системе.

Полезными будем считать объекты, которые представляют для нашей системы источник энергии, например, пищу и жидкость, и далее говорим только о пище. Полезные объекты требуют поиска, преследования или охоты (кроме полезных растений) — незаметного приближения, захвата и разрушения (дефрагментации), поглощения и переработки в энергию.

Вредными будем считать объекты и опасности, которые требуют поведенческих силовых реакций агрессии, борьбы с угрозами или бегства. Нейтральными объектами сочтем объекты, бесполезные, но и невредные.

2.1.5. Немного терминов. Ощущение и восприятие

Ниже цепочка терминов и понятий психологии. Живое отражает среду через свои ощущения. Ощущения возникают в психике при энергетическом воздействии среды (сигналов собственного организма и внешней среды) на организм. И здесь есть двойственность. Биологические сигналы от организма ощущаются через скрытые и различные ощущения. Часть из них — недостаток воздуха, жажда, голод, холод или жара, вывод шлаков, сексуальное влечение проявляются в психике по-разному. Одни идентифицируются психикой хорошо — другие (у человека) — не вполне. Например, отравление угарным газом психика не замечает до утраты сознания, но пожар как причину и источник в природе «понимает» каждое животное. Не всегда психика «замечает» и недостаток воды. Причина — сенсоры ощущений имеют древнее происхождение, отражая опасности времен Эволюции, а не текущей более сложной среды.

Для поздних в Эволюции, начиная с запахов и ощущений вкуса (химического анализа переменной распределенной среды), формируется целая система органов чувств. Разные психические ощущения внешней среды (их типы именуются «модальностями») отражают отдельные её стороны. Формально — это слух, осязание, зрение, обоняние и вкус. Хотя два первые свойства, как считают физики, объединяют давление, а два последние — химические свойства. Но педанты различают ощущения сладкого, горького и всего насчитывают до 33 разных. Но, как и в природе, свойства не существуют для Животных отдельно от их объектов-носителей. И за объединением разнородных ощущений в психике формируется общий результат — восприятие объекта среды. Это комплекс связанных ощущений. Восприятие является финальным этапом психического отражения. Целостность объекта в отражении возникает, если и поскольку объект среды обращает на себя внимание психики и организма. А внимание активируется в случае важности объекта, его ценности или новизны для организма и потому для психики. Для внимания огромное значение играет движение объекта.

Понятие «восприятия» в важном (см. информация, 1.3.3. —7.) случае, то есть в случае внимания, означает преобразование и объединение отдельных ощущений всех модальностей об объекте в один условный электронно-химический объект нейронной системы. Для читателя, знакомого с математикой и информатикой, интеграция образа из многих ощущений или уникального графического образа напоминает «свертку» — интеграл или числовое преобразование матрицы данных в уникальное число как пароль. Исчисление контрольной суммы по тексту файла служит аналогом. И такие преобразования предполагают участие различных пространств памяти для (оперативной) переработки комплексных воздействий. Результаты образуют наборы данных — нечто вроде векторов возбуждений (силы и направленности). Важный в смысле информации и адаптации вектор возбуждений от внешних ощущений формирует в системе нейронов целостный образ объекта восприятия. Он хранится далее в виде одной локальной материальной точки в нейронной сети как нейрон или группа связанных нейронов. Такие группы нейронов-детекторов или «гностических» (от слова знание) нейронов настраиваются в виде единиц познания, то есть жестко (и на всю жизнь) приготовленных обнаружителей для выявления аналогичных объектов. Обобщенный вектор ощущений, то есть результат обработки образа повторного восприятия (в информатике = контрольная сумма или хэширование — создание уникального ключа), — обязательно выведет восприятие к уже хранимому в памяти «гностическому детектору». И детектор максимально отреагирует на вектор, сформированный новым восприятием на тот же объект, что записан в детекторе идентичного предшественника. Это тема «узнавания» [Данилова Н. Н., c. 53—54].

2.1.6. Требования к среде, ощущениям и поведению

В реальности существует неоднородная среда с запасом 1) полезных объектов — источников энергии, 2) опасных для нашего устройства АМ объектов и 3) нейтральных объектов. Каждый из объектов среды может быть подвижен или неподвижен.

На первом этапе, п. 2.2., опасные объекты, неподвижные полезные и подвижные нейтральные объекты среды мы исключаем. В Среде оставлены лишь подвижные полезные и неподвижные нейтральные объекты.

Сначала в проекте АМ следует разработать: 1) средства восприятия объектов среды с заданной дистанции; 2) возможность случайного и хаотического поведения в среде и движения к объекту среды и 3) средства тестирования объекта среды на полезность или бесполезность. Тестирование — тоже поведение плюс пробное восприятие с реакцией на полезность или бесполезность.

У адаптивной машины в любой момент должен быть некоторый запас энергии. Само существование машины предполагает постоянный расход энергии для обеспечения активации, остаток энергии должен в организме измеряться и контролироваться.

2.1.7. Порядок конструирования АМ

Начинаем разработку. Машина (АМ) с системой управления (СУА) должна иметь ощущения и некоторый набор форм произвольного поведения. Мы постепенно будем оснащать машину подсистемами, необходимыми для выполнения ее важнейших функций адаптации: энергоснабжения и безопасности. Эти функции и будут психическими функциями, которые есть у высших животных. А результатом разработки станет система управления адаптацией (СУА) адаптивной машины.

Каждая из функций СУА, управляя поведением АМ, ищет и сохраняет выявленную информацию и позже использует ее для нового управления. Естественно, в свете 2.1.2 и 2.1.3. опыт или накопление информации в СУА предполагает, что АМ в целом по результату накопленной хранимой информации оценивает свое «отношение» к объектам текущего восприятия. Такое отношение как «информацию» машина может изначально разделять на две (важная — не важная), а позже на три категории или класса, когда познакомится с «опасностями». Это классы: полезные U (utility), опасные или порождающие страх F (fear) и нейтральные или бесполезные D (disutility).

Каков план нашей работы в Части 2?

Мы перечисляем темы для всех тех, кто уже знаком с психологией и не нуждается во введении в курс. Впрочем, и для большинства специалистов по психологии будет важным и новым взгляд на общую работу памяти Животного (и Человека до языка), см. 2.6.5. — 2.7., критика парадигмы эмоций, см. 2.11. Новым является и гипотеза «отложенных потребностей» появления труда и сознания языка, а также языка Человека в трудовой теории антропогенеза, см. 2.12 и 2.13.

Ниже каждый раздел этой части книги, начиная с 2.2., представлен по имени с кратким описанием содержания.

2.2. Первая функция Живого — самоснабжение энергии

Мы проектируем «охоту» Живого в среде в отсутствии опасностей и памяти полезного, но с наличием случайного поиска и проб «пищи». Важно понять, как запустить такое поведение и каковы принципы его останова. Нами вводится представление о внутреннем напряжении. Оно «непроизвольно» (то есть ещё «без сознания», автоматически) запускает поведение. Описывается случайное поведение поиска и различение тестирования отдельных видов пищи, накопления информации о каждом виде пищи и достижение общего удовлетворения голода и останова поведения. А если адаптивная машина в поиске обнаружила полезное, то нам важно понять, что должно быть записано в память для последующего аналогичного поведения с учетом полученной информации.

2.3. Диспетчер поведения или потребность. Состояние внутреннего напряжения, приводящее к поисковому поведению, рассматривается как феномен потребности. Обсуждаются данные науки, подтверждающие такие состояния и реакции организма на них, а так же принципы запуска и останова (снятия) состояний, развитые в работах Сеченова, Ухтомского, Халла и современной науки.

2.4. Вторая функция Живого — обеспечить безопасность. Здесь в виртуальную среду мы вводим возможность встречи с опасным объектом. Анализируется ситуация тестирования опасного и реакций на него, понятие боли и принцип записи важной информации об опасном объекте. Поясняется появление нового решения в Природе — создание нового сигнального принципа, именуемого «страх боли». Выявляется необходимость монтажа в систему АМ механизма разрешения коллизий между функциями Живого — это и есть «начало» иерархии потребностей.

2.5. Предвкушение — первая функция Живого на опыте второй. Энергообеспечение совершенствуется через феномен «предвкушения» как принцип использования случайной встречи с уже знакомым типом полезных объектов. Обсуждается механизм инверсии памяти — обращения порядка записи полезного для обеспечения предвкушения и споры психологов по поводу роли Среды и Психики как различных причин поведения. Рассмотрены результаты нейрофизиологии для поддержки предвкушения. Последнее обеспечивает прогностическое состояние и опережающее поведение. Сличаются физиологические механизмы предвкушения и страха.

2.6. Непустая память. Роль нового и изменений в среде. Психика обязана запоминать непроизвольно (автоматически) всё, а не только важное и опасное. Это вывод, а не аксиома, следующий из логики проектирования. Всё новое, что ощущает Животное, следует непроизвольно записывать в память как «безопасное». В этом разделе ориентировочное рефлексивное состояние (замирания) Животного в пассивном привыкании объяснено как экономия Природы и низшая потребность безопасности.

2.7. Функции Психики Живого и структура памяти. Ассоциации в модели Винера

Два типа ассоциаций — «сигнал — потребность» и «потребность — поведение» отражают модель Мира Животного. Связи хранятся как информация и используются в адаптации при повторном удовлетворении потребности. Кратко даны результаты новых представлений в науке о формах классификации памяти. Дана авторская гипотеза формирования иерархически ассоциированной модели мира в памяти Животного (и ребенка до освоения языка). Приведён список психических функций высшего Животного.

2.8. Навык. Его польза и его негативные следствия. Механизм предвкушения и просто ощущение потребности ослабевают при стандартном поведении, запускаемом по сигналу, если поведение ведет к достижению результата. Потребность перестает воспроизводиться при опережении её поведением, а поведение становится навыком. Именно этот феномен усвоен бихевиоризмом и неверно понят как основная функциональность организма. Но потребность опережается или предупреждается и потому без навыка проявит себя снова.

2.9. Замещение. Как спасает природа психику, когда что-то не так. Рассматривается поведение высших Животных, замещающее другой потребностью актуальную, но не снимаемую потребность или снимающее на время текущую потребность символически.

2.10. Врожденное и импринтинг. Как природа бережет малышей. Кратко изложены способы начального формирования и подготовки подроста Живого, включая элементы врожденной памяти и ведущие способы передачи текущего опыта в группе.

2.11. Социальное в Животном мире. Эмоции — зачем они нужны. Эмоции отражают потребности Животных и Человека на всех этапах цикла адаптации и даже при снятии (отказе от) адаптации. Выделена коммуникативная функция эмоций как ведущая в зоосоциальном поведении Живого и подлинная в Эволюции причина (смысл) феномена эмоций (для вида).

2.12. Воображение и Воля Животного — окно в сознание. Описаны свойства, которые важно рассматривать как начало интеллекта: воображение и воля. Воля Животного — случай редкого выбора в условиях стресса. Явление Воли важно для понимания антропогенеза.

2.13. О появлении Человека. Представлена теория языка вообще и процесс передачи смыслов (информации). Выявлено различие между эмоциональным языком Животных и новым (абстрактным) знаковым языком Человека. Представлена гипотеза «отложенной потребности» как системы первого волевого при стрессе (страх-голод) поведения наших предков перед началом изготовления орудий защиты. Показано, что приобретенный опыт удовлетворения отложенной потребности не может быть передан членам группы и подросту средствами эмоционального языка животных. Первые попытки передачи опыта как смысла, отсоединенного поведением во времени от удовлетворения потребности, изначально воплощаются в рисунках наскальной росписи. Новая схема языка обязывает к использованию понятий пространства, времени и причинности. Указана логическая причина появления мотивации в силу вынужденного многообразия орудийных возможностей.

2.2. Первая функция Животного — самоснабжение энергией

Начнем с функции адаптации — энергоснабжения. Она состоит из двух этапов.

Первый этап — поиска пищи и получения новой информации. Если в системе не достаточно энергии, то АМ должна начать ее поиск во внешней среде. Опыт нашей АМ по поводу среды равен нулю. Тогда ей требуется тестировать любой встречный объект, захватить его и проверить на энергопригодность. В случае пригодности АМ разрушит объект и «усвоит» его полезный материал, начав процесс преобразования его в энергию и в запасы энергии. Поведение поиска и обнаруженный объект — его внешние признаки — должны стать первой полезной «информацией», хранимой в памяти.

Второй этап — поиска пищи при использовании полученной информации. В следующий раз, если в системе будет не доставать энергии, система запустит поведение, но будет «искать» объект, который она встретила в прошлый раз и оценила как полезный. В общем случае видов таких полезных объектов может быть несколько или много.

И мы начинаем с момента, когда наступает состояние дезадаптации по функции энергоснабжения — проще говоря — голод. Впереди первая задача — как нам включить поведение (поиска)?

2.2.1. Как превратить дефицит в поведение?

Состояние дефицита энергии наступает, когда запасы энергии в адаптивной машине от ощущений 1) снижаются до некоторого уровня.

Кто же определяет значение такого предельного уровня для датчика? Мы — конструкторы, а в Природе сама Эволюция. Если запас энергии по данным датчика меньше некоторого предельного, то АМ ощущает энергодефицит.

Однако в системах Животного с психической системой управления 1) ощущение голода или просто возбуждение от недостатка энергии в организме нарастает постепенно и непрерывно и в какой-то момент превышает возможность покоя. Тогда психика создает настолько сильное общее внутреннее возбуждение, что возникает сигнал запуска 2). Сигнал запускает (должен запускать) 3) поисковое поведение системы. Ощущение 1) нарастающее — оно исходит от тела машины, где стоят внутренние датчики энергии, а включатель 2) запуска находится в системе управления адаптацией (СУА), которое управляет, в частности, и поведением 3).

Поведение изначально является не направленным, а случайным. Но алгоритм поискового поведения уже должен присутствовать у АМ.

А теперь вопрос — что это за функция — включатель возбуждения 1) и отдельно стартер поведения 2)?

Первый — индикатор интегральной дезадаптации нашей адаптивной технической системы, а второй — включатель (типа) адаптации — поискового поведения энергии.

Но если это включатель, то он должен иметь вход от ощущений среды (или измерителей внутренней, в данном случае, среды) и запускать поведение. А если выяснится, что количество энергии пополнилось, этот же включатель должен стать и выключателем. Скорее, это не включатель, а ближе к диспетчеру. Но только ли по энергоснабжению?

И логика ведет дальше и на перспективу. Если у нашей машины есть другие нужды, по которым могут возникать иные формы поведения или так же дело обстоит и с функцией безопасности, то следует ли в нашей машине создавать несколько включателей по разным нуждам и функциям живого? Ведь пока предполагается одно напряжение, которое запускает поведение, но и напряжения могут быть разные. Предположим, в будущем у нас возникнет несколько преобразователей, по каждому на одну из трех функций живого. И что случится, если каждая из них начнет конкурировать за поведение машины с другими?

Тогда должен быть еще некто (и без памяти), кто разрешит конфликт функций Живого. И потому…?

Вот и «простой» вопрос! В идеале в конструкции должен быть посредник — по всем трем функциям Животного сразу. По внешнему и внутреннему (от тела) потоку данных он обязан выбирать ту функцию жизни из трех — энергоснабжения, безопасности или воспроизводства, которая в данный момент полезней, то есть важнее. Если преобразователь ошибется, не включит вовремя или включит не тот режим, то организм погиб.

Вопрос о том, как настроен механизм выбора, каковы приоритеты, — для нас, разработчиков, — остается открытым. Но можно предполагать, что приоритет функций в эволюции возникал под действием усложнения самой среды и сложности организма и психики. И позже выбор функции будет обсуждаться при проектировании второй функции — безопасности.

Назовем наш преобразователь «диспетчером» или «автопилотом». Устройство выглядит, скорее, пилотом воздушного судна, панель управления которого мы пока только начинаем разрабатывать. Диспетчер включит от памяти позже и то поведение, которое будет использовать накопленный опыт.

Если мы представим себе состояние, которое включается и ведет к хаотическому поиску, но не осмысленно (непроизвольно), то будем обязаны охарактеризовать такое состояние как внутреннее напряжение.

Важно отличать такое напряжение от внешних ощущений. Оно носит внутренний характер и с некоторого момента становится самостоятельным и тогда почти не зависит от остальных внешних ощущений. Напряжение — знак необходимости адаптации и исчезает по её завершении. Его стоит именовать вторичным внутренним ощущением — мы покажем, что это и есть ощущение потребности. А что дальше?

2.2.2. Поиск и сближение

Итак, поведение запущено. Что это за поведение? Движение в отсутствие информации есть поиск «найди то, не знаю, что». Хаотическое движение в АМ полезно в момент отсутствия всякой другой более конкретной выученной модели поведения. Хаотическое движение наблюдается у новорожденных животных и ребенка в момент бодрствования — а это почти всегда голод. Мы видим плач и движения голодного младенца, когда он машет руками, а ртом ищет материнскую грудь. Первое — по запаху и, второе — когда мать уже кормила, см. 2.10.

Потому и наша система должна передвигаться в случайном направлении, входить в среду, наполненную неподвижными и движущимися объектами. Среди объектов могут встретиться те, что энергетически полезны.

Наша СУА не только управляет движением. Параллельно ведется мониторинг среды. СУА должна быть способна выделять в потоке ощущений S (ense) отдельные объекты среды на фоне окружающего пространства. Такова задача восприятия, см. 2.1.6. Наша система выделяет изначально каждый новый объект, который доступен АМ или подвижен. Система направляет АМ к первому или ближайшему объекту. Потому поведение АМ в управлении СУА на данном этапе проекта напоминает младенца.

Используем здесь важное временное ограничение — В СИСТЕМЕ НЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ ОПАСНЫЕ ОБЪЕКТЫ.

В отсутствии памяти (опыта) СУА исследует каждый попадающийся в поле ощущений объект. Тогда используется 1) поисковое поведение и 2) нападение (агрессия) на встречный объект, выделенный восприятием S.

И внимание конструктора обращено на то, в каком порядке появляются любые средовые объекты в ощущениях S нашей адаптивной системы.

Появление и приближение внешних объектов среды к АМ воспринимается системой (почти) всегда через последовательность ощущений (или сигналов) S1 S2 … Sn.

Потому между внешним (сенсорным) ощущением объектов среды на расстоянии и моментом физического тактильного соприкосновения с ним всегда появляется пространственная и временная задержка, заполненная сигналами ощущений и восприятия. А далее должны возникать контакт и тестирование. И последние два процесса конструктор должен организовать.

2.2.3. Контакт, захват и тестирование

Стыковка с новым объектом образует первое тестирование на полезность — наличие энергии и полезных материалов. Это вступление в контакт, то есть сначала через обоняние, а потом — тактильное взаимодействие. АМ пытается взять пробу материала. Для апробации ведется дефрагментация — забор фрагмента и химический анализ. Анализ происходит в зоне первичной обработки — полости пасти или рта.

О чем мы говорим? Есть ли такое в Живом?

В реальном мире так малыш берет рукой любой предмет в рот, начиная с собственного пальца, сосет его или кусает. Доступный предмет проверяется на запах, на жесткость при облизывании, затем на вкусовые ощущения, когда слюна ребенка растворяет фрагменты пищи. Затем возникает попытка откусить. И все ощущения: слизистой оболочки на отсутствие горечи, боли от острых краев при облизывании и откусывании — идут в зачет. В тесте участвует раствор слюны, производящий химическую реакцию с составом пищи. Результат растворенной в слюне пищи тестируется рецепторами слизистой оболочки полости рта. И это тоже химическая реакция и проверка на вкус. В случае пригодности материала происходит попытка жевания и …глотания. Глотание производится при соответствии фрагмента (куска) размеру горла. И сам процесс тестирования — врожденный механизм поведения, как и поисковый, см. 2.10.

Нечто похожее в этом смысле можно считать приемлемым и для адаптивной машины — по крайней мере, современные машины для переработки мусора должны обладать большинством этих свойств. В частности они должны вовремя останавливаться, если в рабочую полость попал слишком твердый предмет, например, стальная болванка.

То же самое делает геолог во время поисковой экспедиции. Его молоток отбивает образец породы, его лопата «бьет шурф» — канал от полуметра глубиной до двух десятков метров. И, кстати, туда закладывают взрывчатку. А позже буровые установки бурят скважины.

Так ведет себя Человек, тестируя среду в поисках полезного ископаемого на основе сознания. А Животное?

Наш проект вышел на модель поведения, который обычно именуют агрессией.

2.2.4. Полезность на вкус. Прием и усвоение

Всё предшествующее указывает, что некоторая начальная (то есть врожденная) память или алгоритм у адаптивной машины, как и у младенца, и у звереныша, должна существовать. А что же является признаком или сигналом и решением АМ (или СУА) о полезности объекта (его фрагмента) по энергопригодности?

У животного таким признаком является факт принятия пищи в рот или глотание. Но «решение» — это вовсе не работа сознания. Это совпадение набора разрешающих подсознательных условий — по виду, запаху, звуку, тактильным и вкусовым ощущениям. Акт глотания означает по факту «химическое решение» о пользе пищи. Оно еще будет подтверждено отсутствием отрицательных реакций в желудке и в самочувствии.

Соединение «сигналов разрешения» воедино создает «состояние признания полезности» захваченного объекта. Комплекс минимальных ощущений для приема пригодной пищи существует в природе всегда от рождения. Так и тогда начинается использование проверенного впервые объекта в энергопотреблении.

В момент первого заглатывания наша АМ обнаруживает для себя (и потребляет) новую пищу. Новая пища есть информация для АМ и для её СУА.

Это означает, что АМ совершила цикл адаптации и обнаружила в среде полезный для усвоения объект среды. Такую обнаруженную информацию как ПОЛЕЗНУЮ наша СУА обязана сохранить в своей системе памяти. Собственно память мы еще будем проектировать. Скомандовать такой записью может и наш Диспетчер.

Что же требуется записать? Здесь всего три объекта и три кандидата в объекты памяти:

1) Тип вторичного ощущения — голод N (eed);

2) Среда полезного поведения (например, место и опыт нападения и захвата) E (nvironment);

3) Вид (модель восприятия) живой пищи в комплексе как образ полезного объекта S (ense).

А как записать? Принцип мы уже знаем, см. «ассоциация или последовательная связь» в п. 1.3.7. А именно, записывать в системе памяти Животного можно только последовательности комплексных объектов и парные связи между ними: N → E → S или (N → S). Так мы, как историки и исследователи на бумаге, записываем в памяти протокол — последовательность событий в природе или в обществе.

Порядок событий и ощущений, как и поведения и его ощущений, играет не просто большую, но определяющую роль. Только позже и до появления речи, выясняется, что природа памяти делает слепок последовательности ощущений всех объектов (свое поведение — тоже объект) в виде связанной цепи комплексов ощущений. Тогда вся совокупность опыта есть цепочка из трех объектов, приведенных выше. Причем само вторичное напряжение в памяти не пишется, оно не имеет образа, но обладает ощущением и тоже должно оставлять след или признак (знак, быть может, химический). То есть записываемая цепь памяти должна быть помечена знаком этого напряжения. Например, само напряжение подсознательно (непроизвольно) воспроизводится в момент недостатка энергии. Теоретически можно сказать, что оно «вызывается голодом». Потому реальная запись успешного поведения пройдет как запись связи типа вторичного напряжения с цепочкой образов полезного поведения и объекта пищи, который теперь получает смысл цели.

Но оказывается фиксация 1) «полезности» информации о виде пищи (и места обнаружения, формы полезного поведения) и фиксация 2) состояния «полноты энергопотребления» (сытости) должны во времени различаться.

Поэтому сигнал останова процесса энергообеспечения мы пока не определяем. Как с этим должна была справиться природа, мы рассмотрим в следующем разделе.

2.2.5. Запомнить вкусное — одно, а прекратить есть — иное

Наш диспетчер обязан остановить внутреннее напряжение, которое инициирует поведение. Он должен дать сигнал к останову. И в конечном счете, внутреннее напряжение голода 2) должно упасть или исчезнуть.

И здесь возникает проблема, требующая дополнительного решения. Система записи полезного в охоте — только часть охоты и обнаружения новой полезной пищи. Таких фрагментов может быть несколько, если добыча недостаточна. Потому наша АМ при успешном поглощении одной добычи и выявлении полезной пищи может получить только часть необходимой полной энергии. Если поймана малая добыча, то впереди еще несколько фрагментов охоты. А завершение адаптации по обеспечению энергии обязано иметь другой критерий — объем накопленной в АМ пищи для выработки энергии. Тогда понятно, что в одном физическом процессе (поведении) ведутся одновременно два адаптивных процесса — 1) выявления полезных объектов среды и 2) общего запасания энергии. И каждому необходимо использовать свой сигнал завершения собственной адаптации.

Как видим, первая задача содержит адаптацию №1 — выявление новой пищи. Когда новая пища выявлена, и так каждый раз при выявлении новой пищи, информация должна быть фиксирована в памяти. Но охота должна продолжаться, потому, что адаптация №2 по запасу энергии не завершена.

Вторая проблема состоит в том, что накопление запаса пищи не является прямым и немедленным накоплением энергии. Между приёмом и преобразованием пищи в энергию необходимо время работы системы пищеварения — до нескольких часов. Если останавливать поведение в момент восстановления энергии после переработки, то за несколько лишних часов пищеварительного процесса и одновременно охоты к моменту достижения норматива энергии запас сырья АМ (в складе сырья для выработки энергии) просто переполнится. Неверно сконструированное адаптивное устройство взорвется в духе Кадавра из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу» (часть 2, главы 4–5).

Потому два различных адаптивных процесса в одном поведении требуют в АМ двух датчиков для фиксации адаптаций 1 и 2. Обнаружение нового типа пищи генерируется по сигналу размещения пищи в пасть или при заглатывании. А останов энергодобывающего поведения осуществляется по сигналу заполнения желудка — второй полости приема пищи — для начала переваривания.

2.2.6. Нейтральная среда. Чем полезно бесполезное

Случаи отрицательной оценки в тестировании захваченных и брошенных бесполезных объектов S1, S2, …Sn система обязана тоже фиксировать в памяти как ценную информацию.

И это ново! Для чего? Такой результат требуется, чтобы не повторять тестов тех же предметов или объектов при следующей с ними встрече. Так возникает проблематика фильтрации бесполезной информации как важной. БЕСПОЛЕЗНОСТЬ ПОЛЕЗНА, ЧТОБЫ ЕЕ ИГНОРИРОВАТЬ. Тем самым освобождаются ресурсы психики для концентрации внимания на остальном еще новом и неизвестном для обнаружения полезного. Можно полагать, что все такие объекты записываются со своими внешними признаками в память с пометкой «бесполезно». И система в дальнейшем при встрече с ними образует фильтр «не реагирования на них».

Пометка «бесполезности» на хранимых объектах означает, по сути, оценку данных как безопасных объектов.

И фильтр безопасности и бесполезности (пометка на объектах и даже средах и контекстах) используется для экономии ощущений и восприятия в процессе повторных движений и активности. Теперь, когда возникнет аналогичный и близкий по ощущениям объект, он будет пропущен вниманием по «совпадению бесполезного» (и не опасного, о чем позже). А освободившееся (поисковое) психическое внимание фиксирует исключительно «новые» объекты.

Здесь, если мы очень внимательны, а автор этих строк был не вполне внимателен в своем проектировании, Читатель должен сделать еще один вывод, который пропустил автор. А разгадка будет только в разделе 2.6.5.

Так и мы не замечаем многое из того, к чему привыкли и что не является важным. Тогда и вспомнить о чем-то обычном и не важном возможно, только тщательно проследив всю последовательность событий и нашего поведения (чаще в форме визуального ряда).

В общем случае просто бесполезная информация «бесполезна» лишь в восприятии малышей и детей. Позже каждый ребенок или взрослый выясняет, что большинство бесполезного вокруг и просто в природе все же полезно, но в относительно узкой области, то есть в отношении разных потребностей или социальных нужд.

Что ещё существенного мы замечаем в формировании цепей событий? Важны не сами по себе объекты памяти — ощущения, формы объектов, формы поведения. Первое, они важны в привязке к каждому специфическому вторичному напряжению (вид пользы или вреда). И второе. Цепочка пути к полезному содержит предшествующие сигналы нейтральной среды (контекста), который так же становится полезен при использовании. И нормальный читатель увидит, что цепь событий вовсе не простая модель жизни и адаптации. Именно так записывается ассоциативная память животного и человека до момента формирования сознания у последнего.

2.2.7. Анализ результатов и их синтез

Давайте обобщим сигналы запуска и останова поведения и объединим их с сигналом начала активности.

При энергопотреблении у животного и в нашем проекте АМ некий диспетчер запускает вторичное напряжение и последующее поведение.

При каждом успешном частичном поведении и охоте, как и в выборе полезного и потому важного объекта потребления, диспетчер или обобщенно СУА вырабатывает особый сигнал, фиксирующий полезность отдельного объекта и поведения его добывания (включая условия, место и время).

Такой сигнал записывает полезное в поведении, но не остановит поведение. Если размер добычи невелик, то поисковое поведение продолжается.

Внимание! Здесь конструктор и обнаруживает условно значение того внутреннего напряжения, которое инициирует поведение. Частичная адаптация произошла, а функция энергозапасания продолжается. Напряжение есть подсознательный мотиватор (двигатель) поведения. Оно вынуждает продолжать поисковое поведение машины или животного. Если полученный запас недостаточен, то надо снова и снова искать пищу.

На случай достаточности запаса сырья в природе существует сигнал о сытости. Он связан с наполнением вторичной полости — энергетической топки (у животных желудка). Переполнение остановит поведение. Животное возвращается в (безопасное) логово для отдыха, сна, переваривания пищи. Так этологи хорошо знакомы с поведением больших змей, проглотивших крупную добычу. Таково поведение и младенца. Одна пища — один прием — один сон. Вот тогда — после получения сигнала о пополнении материала в приемном устройстве — диспетчер может выключить свой мониторинг.

И далее работает только подсистема трансформации энергии (переваривания), Она запускается сразу после начала дефрагментации и работает автоматически как физиологический процесс уровня ниже психологии. Переработка сырья, кроме выдачи сигнала недостатка энергии, почти не имеет отношения к системе высшего адаптивного управления. И верно! СУА машины управляет поведением — высшим уровнем адаптации нашей машины, а не рутинными процессами энергопереработки или, например, сердцебиением и дыханием. А сигнал запуска идет снизу — от биологии, что вполне соответствует природе потребности. Всякой ли? Ответ впереди…

И неожиданный вывод — в СУА и у организма механизмы запуска и останова Диспетчера должны различаться.

Есть ли такое в состояниях людей? Да! Так крестьянин доволен завершением сева. Но это один этап, а цель — заготовка запасов на год. Таков многофазный цикл жизни семьи.

Ребенок рад выполненному поручению отца, школьник — пятерке в школе, а юноша — сданному экзамену. А цель — подлинная готовность к трудовой жизни и ее начало. Цель огромного по времени труда ребенка (и родителей, учителей) в усвоении им языка, культуры и профессии, готовности к жизни — отстоит далеко — порой на пятнадцать лет или на четверть века от рождения.

То же самое можно обнаружить в сфере безопасности общества, например в войнах — выиграть одно сражение не означает победить в войне. А сложнее всего видеть то же в третьей функции Живого — размножении, о чем позже скажем в теме любви и принадлежности.

А теперь оценим основную для нас находку в проектируемой системе управления адаптивной машиной. В функциях АМ обнаружена необходимость некоего вторичного напряжения и возбуждения, которое не просто активируется от воздействий среды, но 1) вызывает активность, а по снятию напряжения как признака дисбаланса со средой и 2) гасит активность. Что это такое?

2.3. Диспетчер поведения или потребность?

Раздел может быть интересен специалистам, которых беспокоит современное состояние психологии, драматические коллизии и неопределенности в её истории.

А читатель раздел 2.3. может пропустить, если ему достаточно узнать, что вторичное внутреннее напряжение есть потребностное состояние. Такое потребностное напряжение, между прочим, может быть и весьма слабым, и весьма длительным. Дитя, ребёнок, школьник и подросток удовлетворяет единственную высшую для него потребность роста — принадлежность в семье — освоение культуры семьи, общества и мира. Цена тому от пятнадцати лет и до четверти века (до ухода из семьи рождения). Понятие можно отнести и к вечному творчеству, и к социальной совести, см. раздел 3. А в творчестве потребностный цикл человека может повторяться всю оставшуюся жизнь и носить смысл направленности или «цели жизни».

2.3.1. Стартер, тормоз или диспетчер. И только ли?

Наш диспетчер отработал при нулевой памяти и в отсутствии опасности. Он включал и останавливал поведение. Можно ли выразить другими словами то, что делает и должен делать диспетчер в адаптивной машине, чтобы система не погибла? Только ли диспетчер выполнял включение и выключение поведения нашей машины?

Поставим себя на место наблюдателя, который ничего не знает об устройстве адаптивной машины. Что он видит? Вот система неподвижна. В какой-то момент она начинает двигаться. Ее движение хаотично, но она что-то ищет и передвигается к ближайшим предметам. Ее манипуляторы захватывают ближайший предмет, берут в челюсти. Затем челюсти дробят взятое, часть выплёвывают, остальное исчезает в пасти. После некоторого количества «трапез» система останавливается и замирает. И мы решаем, что система заснула, как вулкан. Как именовать эти видимые замирания, судороги, движения, порывы и поглощения, а потом новое спокойствие? Мы, как и древние люди по поводу Дракона, и наблюдая то же у себя самих, назовем поведение голодом. Возможно, мы воспроизвели уже пресмыкающееся.

2.3.2. Напряжение процесса адаптации

Существенно в ПЕРВОМ поведении отметить его непроизвольную стохастичность (беспорядочность, случайность). Адаптивная машина в отсутствии опыта и информации получает стремление к движению, но не имеет в своем устройстве ни одной связки, которая бы ориентировала действие КАК ПОВЕДЕНИЕ на конкретную цель в среде — на пищу или иное.

Связок от состояния к целям в среде нет, отсутствуют и определенные цели — реально существует внутреннее напряжение, вызывающее непроизвольное и неосознанное поисковое поведение. Механизм движения, захват любых предметов и их тестирование — врожденный.

Наиболее ясное представление, которое отражает эти состояния вторичного напряжения у Человека или у животных, заключается в следующем.

Каждое появившееся внутреннее психическое напряжение вызывает измеримое органное напряжение, мышечный тонус, изменение диаметра зрачков и кровяных сосудов в конечностях и в мозге, частоты дыхания, сердечных сокращений, давления, локального мозгового кровотока в разных областях мозга, видимую активность или поведение до тех пор, пока напряжение не упадет.

В напряжении отражается повышение тонуса как подготовка организма к поведению. А поведение направлено на устранение важной дезадаптации, то есть удовлетворение потребности, которое в завершение снимает или отключает и напряжение.

Итак, в управляемой адаптивной системе возникает внутреннее напряжение, которое вызывает поведение интенсивного преодолевающего типа, как для физической, так и для умственной деятельности.

И мы обязаны делать некоторый обобщающий вывод.

Общая подсознательная «цель вторичного напряжения» в Эволюции без её осознания, но только по фактическому результату наблюдения (за животными), состоит в снятии через поведение такого вторичного напряжения (дезадаптации) — успокоения, если такое напряжение возникло.

И верно. Напряжение такое формирует не только поведение, но и поисковое ощущение и поиск полезных объектов, пока не будут найдены полезные объекты и в достаточном количестве. Полезные объекты — пища. И тогда напряжение должно снизиться или исчезнуть, а поведение — автоматически прекратиться. А если напряжение не исчезает, не снимается? Это означает, что дезадаптация сохраняется и расход энергии на восстановление баланса со средой продолжается. При продолжении животное или его машина АМ — с расходом энергии без восполнения — погибает.

Подобный вывод о роли (функции) подсознательного, то есть эволюционно древнего напряжения, был бы почти дикой гипотезой, если у нас до его появления не было бы на руках: 1) списка функций Живого; 2) теории Эволюции Живого мира; 3) принципа адаптации и 4) модели Винера. Но вывод этот имеет источником и все достижения психофизиологии, и самоощущения голода миллионов предшественников.

Есть ли у нас (и у животных) подобные состояния? У людей ныне они бывают очень не часто. Почти всегда человек знает, что делать и имеет вполне направленное поведение. И едим мы раньше, чем проголодались. Причина и ответ тому ниже — наша память, опыт и сознание, навык, в конце концов. Но современная психологическая наука часто утверждает, что всякое поведение человека определяется его «целью», построенной сознанием. Если у человека так, то полагается объяснять, что это такое и откуда появляется. А с животными ещё сложней.

Порой человек в истории и даже в науке идет по пути «замещения» (термин у нас впереди, и мы используем уже теорию Маслоу) трудностей незнания. Старец перед детьми или мудрец пытается скрыть незнание новыми «как бы» или «псевдо» смыслами, то есть знаками, под которыми ЕГО трудности прячутся. Таким знаком может стать и «цель» у животного, и Бог у Человека. Знак, по которому нет причины и объяснения, есть просто символ или ритуал говорящего среди слушателей для сохранения уважения.

Цель! Не слишком ли просто? Отчего появляется цель у человека? А у животных в движении к пище? А у планет в их движении вокруг Солнца? Так, может, движение автомобиля определяется дорогой, а локомотива — рельсами? Неясность причины образует и неясность действия (поведения), его начала, направления и завершения.

Еще раз и сначала. На руках у нас две модели — машина без памяти и опыта и младенец в том же состоянии. Ощущения имеют оба — и АМ, и младенец постоянно. Но внутреннее возбуждение (потребность) с запуском поведения возникает не всегда, а волнами. Тогда нечто внутреннее заставляет двигаться. Проектируемая АМ тоже должна вести себя, как новорожденный. И действия у ребенка с незнакомым предметом выглядят неумелыми, напряженными. А если ему требуется пища или сухая пеленка, то не успокоится, пока не получит результат. Но в этом нет целей, а есть «чувства» дискомфорта. Неточно подобные состояния именуют «желаниями». Чтобы не ставить поспешно точки над i, следует такие напряжения именовать «вторичными ощущениями напряжения» или «напряжениями дезадаптации». Они воспринимаются нами как чувства большой силы.

Давайте вспоминать свою жизнь. Свою пищу и пеленки мы не помним. Тогда начнем с детства. Было ли у вас 1) такое желание игрушки, книжки, велосипеда и др., которое захватывает все ваши — еще ребенка — помыслы? И у родителей не допроситься, а самому пока не заработать?

Было ли 2) нежелание идти к зубному врачу? И отложить подольше?

Было ли намерение 3) поехать куда-то (на рыбалку, в лес, на дачу) или пойти с кем-то на интересную встречу, на концерт, «на танцы», когда вас не пускают родители?

Было ли в жизни 4) нестерпимое желание сейчас увидеть ту, единственную, которая изредка появляется где-то рядом. Увидеть ее — самое главное. А подойти и заговорить — много сложней. И возможно, это состояние уже воспринимается атавизмом, но оно во много раз прекрасней, чем полное понимание всей физиологии вопроса с предшествующим изучением на видео и в фильмах с грифом 18+. И не уверен, что последнее, если оно случилось, позволит появиться первому.

Ну а у взрослых — было ли 5) нетерпение, когда на работе ждешь выходных и встречи с друзьями или на Новый Год?

А если ты 6) на пенсии и дети далеко и весь день один — и не с кем поговорить? Или хочется еще посидеть в социальных сетях, а некогда? А очень надо выговориться — излить душу?

А не портится ли настроение, когда 7) кто-то из класса — задирает тебя в школе и надо давать отпор, иначе сядут на шею? Или когда зарплата и рост по службе не идут легко, а у кого-то рядом все получается просто и легко? Пусть не зависть черная, а белая? — И надо больше работать и пойти на курсы…

А если 8) проиграла любимая команда? Или интересный телесериал, а посмотреть не дают и пора что-то делать по хозяйству? Или не оторваться от интересной работы, а жена звонит: «чего задерживаешься?»

И в каждом таком состоянии (а их состояний не мало) ты думаешь так много, что порой и в раздражении и возбуждении не можешь заснуть.

И все эти состояния — они суть ТО САМОЕ — вторичное напряжение. Их числят по небрежности в науке за эмоции, чувства, настроения, цели. Только обобщающего имени для всех состояний и конкретного имени по каждому состоянию у нас еще нет.

А между тем прямые бытовые причины ясны. После прочтения книги читатель вернется и расшифрует их сам — все — по номерам. И каждому он сможет дать имя.

Почему напряжение такого типа у животных и у нас лучше именовать вторичным ощущением? Нам полагается отличать вторичное напряжение от первичных ощущений среды, характеризующих внешние объекты и окружение в целом. Первичные ощущения, если нет вторичного, означают только, что не все они нам не важны.

Однако психологическая наука и ряд ее лучших представителей смогли расшифровать функциональное значение таких напряжений. В психологии и в нейрофизиологии параллельно возникли еще два результата. Они позволяют вместе с решением Винера дать требуемый ответ о сути напряжений.

2.3.3. От инстинктов к теории условных рефлексов

Животные, а речь пока о них, управляются инстинктами — врожденными механизмами поведения, или при простых движениях, врожденными рефлексами. Так возникли первые теории философов. Идея преобразования ощущения (причины) в поведение (следствие) сформирована в виде модели «простой рефлекторной дуги» Декартом. «Дуга» — это предтеча модели ассоциаций и теории условных рефлексов — мощного направления в психологии и физиологии.

Если мы привыкли обедать по времени, то у нас аппетит появляется к назначенному времени. И когда Иван Петрович Павлов заметил, что слюноотделение у собак начинается при слышимых ею шагах служителя, идущего с пищей в руках для кормления, ученый стал экспериментировать с другими искусственными сигналами.

Так возникла теория «условных рефлексов». К безусловному рефлексу выделения слюны после подачи пищи — рефлексу «пища — слюна» (подготавливающему организм к приему пищи) можно добавить новый предваряющий по времени сигнал, например звонок. Он позволит повторить рефлекс выделения слюны вместе с пищей (звонок-пища-слюна). А позже — после повторов обучения собаки — рефлекс возникнет по звонку и без пищи в составе «звонок-слюна». Новый укороченный «условный рефлекс» организма Павлов понимал как нечто «поведенческое». Все казалось просто.

Однако начались сложности. То, что животные умирают без еды и воды, как-то не заставляло обращать внимание, поскольку подопытных животных кормили и без опытов. А вот обучение искусственным связям новых сигналов со старым поведением, например, подмена одного аргумента (пищи) и причины другими — звонками, вспышками света и др. — формальными или произвольными, казалось обещающим открытием. Как премия стал понятен механизм языка человека — второй сигнальной системы — огромное достижение.

Но выяснилось, что не все сходится при попытках установить устойчивую связь воздействий и поданных сигналов с реакциями животных (и человека). Мы оставим эту тему для очерка об антропогенезе, частично она представлена на сайте, [Четвертаков С. А., 2011e]. В экспериментах с животными при формировании сигнал-рефлексных связей — реальные цепи воздействий среды и реакций у животных возникали и сохранялись различным образом. Они могли просто не появиться. Или они формировались, но удерживались во времени по-разному. Одни сигнал-рефлексные связи исчезали быстро. Другие — держались долго. Порой условные реакции появлялись и сохранялись (почти) навсегда.

Со временем выяснилось, что для сохранения и последующего воспроизводства связи сигнала и рефлекса требуется специальная «поддержка». Суть ее в том, что при выборе произвольного сигнала и получения реакции, исследователь обязан найти специальное «подкрепление», которое должно подаваться животному, чтобы закрепление и возникло… и сохранялось при повторении.

Звучало таинственно и как вывод: «Найдете подкрепление? — Будет производиться и сохраняться запись! Не найдете? — не будет!» И самое интересное, что и тогда, и вплоть до настоящего времени, «подкрепление» не стало предметом какого-либо объяснения в рамках сигнал-рефлексной теории. Просто чистых повторений сигнала для появления рефлекса и установления связи сигнала и рефлекса в памяти (в большинстве случаев) совершенно недостаточно. Что такое «подкрепление» и как закрепить связь, а связь, по сути, и есть фиксация или запись памяти, то есть запоминание или научение, — оказалось в теории бихевиоризма не ясным. Так это формально остается неопределенным до сих пор. Общая модель теории оказалась не полна. Феномен не мог, по сути, претендовать на роль теории.

Позже Кларк Халл, см. 2.3.5., исходя из математического взгляда на недостатки модели, предложил вводить «дополнительные параметры». Они могли бы уточнять результат. «Подкрепление» получило смысл «дополнительного фактора», который требуется найти в каждой связи индивидуально. Но усложнение количественных моделей в науках, кроме математики, без понимания физической сути подлинных материальных и природных явлений почти всегда не приносило успеха.

Наиболее полный обзор определений термина «подкрепление» дает Большой (или Оксфордский) толковый психологический словарь под редакцией А. Ребера (2000). Определений шесть, и все разные. Авторы считают все определения неудачными, но минимально приемлемым признают следующее определение:

«Подкрепление это такой фактор, который увеличивает вероятность (сигнал-рефлексной) связи.» [Ребер А., с. 58–59].

И лучшее определение означает неполноту, а точнее, отсутствие теории. «Теория» обязывает находить в природе то произвольное, что «делает теорию верной». Неизвестный фактор — «найди то — не знаю, что» образует незамкнутость теории. Есть ли аналоги такого в технике? Пожалуй, и нет! Практику всегда отличает обязанность выдать годный технический образец в обоснование верности расчетов и знаний. Представьте, что теорию локомотива с паровым двигателем начинали бы с укладки рельс, подвоза топлива и создания рамы на колесах. А потом авторы определяли бы понятие «локомотив» формулой: «паровозом будет считаться всё, что позволяет преобразовать энергию сгорания топлива (или еще тоньше — „увеличить вероятность преобразования энергии“) в движение колесной тележки по рельсам».

Выводы, но не все. В реальности исследования бихевиоризма (очень важные для материалистического подхода в науке в целом на этом этапе) были построены не на теории, а на уникальной «методологии измерений» в гипотезе «черного ящика». Идея — определить неизвестную функцию: Y = F (X), задавая на входе устройства неизвестной природы сигнал X и получая на выходе сигнал Y. Суть проста: «воздействуем и посмотрим, что получится». И этого было трагически мало для построения теории.

Авторы большинства исследований не обращали внимания на то, что модель надо немедленно расширять. Требовалось включить подбор степени сытости животных, например, путем регуляции их питания, учета объема насыщения животных, их усталости и пр.

Но были и гении своего места и времени — Доллард и Миллер. Их эксперименты будут представлены ниже. В результате опытов они пришли к «теории научения»:

«для того, чтобы чему-то научиться, человек должен чего-то желать, что-то замечать, что-то делать и что-то получать. В более точной формулировке, эти факторы — влечение, ключевой раздражитель, реакция и награда. … Теория научения стала твердым сплавом принципов, полезных для описания человеческого поведения.» [Miller N. E. and Dollard J., 1941, pp.1–2], цит. по [Холл К. С., Линдсей Г., с. 513–514].

Вместо «подкрепления» в западной психофизиологии появились понятия «награды» и «наказания» и возникло новое направление — теория научения («когниций» — лат.). В ней научение строят на наградах и на формировании аверсивных (отрицательных) воздействий, которые организм спешит устранить или компенсировать. Об адаптации здесь нет ни слова. Понятия «награда» и «наказание» имеют исключительно смысловое звучание — они не привязаны к феномену потребностей, а скорее, повторяют практику мотивирования работников на предприятии, то есть оказываются своеобразным редукционизмом — перенесением опыта людей к животным. И мы оставляем эту тему просто потому, что она уже разрешена (объяснена) силами другой более общей теории — теории потребностей, а, точнее, парадигмой адаптации.

Ведь, что такое «влечение, ключ, реакция и награда»? Это соответственно 1) потребность, 2) известный (или будущий «ключевой») признак возможности удовлетворения, 3) поведение, а в частном случае и рефлекс и 4) удовлетворение потребности. Удовлетворение может быть особым воздействием или поощрением экспериментатора после выполненного рефлекса. Но оно может оказаться даже самоудовлетворением через естественное врожденное поведение: так лягушка отдергивает лапку от иголки, а слюна САМА растворяет кислоту, влитую в пасть животного. И во всех случаях работает цикл адаптации Винера.

Но, несомненно, прошлые усилия бихевиоризма, теории Павлова, и позже — Скиннера нельзя считать напрасными. Общество признательно исследователям за стремление к объективности научных экспериментов с животными.

2.3.4. Теория Сеченова и доминанта Ухтомского

Но наряду с бихевиоризмом и даже до него в психологии возникают и более широкие взвешенные оценки. Мы уже знаем, что напряжение возникает как вторичное и внутри. Оно исходит от среды тела или от внешней среды, требует своего снятия и формирует поведение. Поэтому оно и запоминается.

Уже при подготовке второго издания мы открываем для себя Ивана Михайловича Сеченова. Выше мы отметили его кибернетическое понимание психологии. Оно отражено и советской, и новой российской наукой в энциклопедиях. Сеченов в своей «Физиологии нервных центров» (1891) утверждает понятие «системного чувства» и «физиологических форм системного чувства» [Сеченов И. М., с. 665—666]. Его расшифровка — позыв, начиная с голода и жажды.

Внутренние напряжения в психике отмечены и теорией доминанты А. А. Ухтомского (с 1923-го года). Он заметил в экспериментах с животными, что в момент специфического (то есть направленного по какой-то причине) возбуждения все другие предшествующие состояния снимаются, то есть тормозятся, а ВСЕ новые внешние и текущие старые ощущения — преобразуются в усиление доминирующего возбуждения. И постепенно, если напряжение не снимается поведением, оно разрастается в объеме и силе и «обобщается» (в психологии говорят «генерализуется» или «становится неспецифическим», то есть общим). Так вся функциональность организма приспосабливается к усилению ведущего возбуждения, как главной задаче, подлежащей решению, снятию. Организм мобилизуется к концентрации всех психических ресурсов для начала и запуска активности по разрешению поведения, возбуждение снимающего.

Примерами доминанты как потребности стали — дефекация и мочеиспускание. Голод, жажда, половое возбуждение у животных имеют тот же смысл. Автор относил свое понимание доминанты ко всем формам психического у животного и человека. Вот фрагменты текста Ухтомского о доминанте:

«Все данные говорят за то, что доминанта есть не привилегия высших нервных этажей, но общий рабочий принцип нервных центров.

Доминанта создается односторонним накапливанием возбуждения в определенной группе центров, как бы за счет работы других центров. Это — как бы принципиальное нарушение равновесия между центрами. Спрашивается, где же конец этого нарушения? Чем определяется конец доминанты?

Когда доминанта представляет из себя цепной рефлекс, направленный на определенный разрешающий акт, (этот) разрешающий акт и будет концом доминанты. Когда глотание, дефекация, обнимание достигли окончательного акта, это и будет концом соответствующей доминанты и именно эндогенным (СЧ — самопроизвольным, произведенным самим организмом) ее концом.

Но возможно возникновение в центрах новой доминанты, несовместимой с первой. Склонность к беспокойной локомоции у децеребрированного (СЧ — с удаленным мозгом) животного не дает укрепиться доминанте потирания. Возникновение новой доминанты, функционально несовместимой с первой, намечает экзогенный конец для первой (СЧ — здесь дана идея смены одного состояния доминанты другим доминантным возбуждением). Мыслимо, далее, прямое торможение доминанты с высших этажей центральной нервной системы, например, с коры» [Ухтомский А. А., с. 57–58].

Таким образом, напряжение, активизирующее поведение, которое мы представляем результатом некоего внутреннего включателя (диспетчера), есть возникшее вторичное внутреннее состояние в психике животных и человека. Его в психологии по идее А. А. Ухтомского именуют «доминантой». Доминанта возникает, как отражение специфических (то есть, конкретного вида — голода, жажда и пр.) вторичных ощущений дисбаланса со средой (или сама доминанта есть такое ощущение). Но если поведение задержано, то возбуждение становится «неспецифическим», то есть всеохватывающим. Доминанта исчезает в результате разрешающего адаптацию организма акта. Отмечена и конкуренция напряжений и потому смена доминант.

Как же именовать напряжение, которое у животных и ребенка без речи возникает врожденно и влечет, заставляет, принуждает к любому действию, способному снять напряжение без всякого сознания? Его следует именовать потребностью. И его именуют именно таким образом.

Так в работе уважаемых В. М. Смирнова и К. В. Судакова в их «Словаре-справочнике по физиологии» (2010) говорится:

«Биологическая роль доминантного очага возбуждения в ЦНС заключается в том, что на его основе формируется конкретная приспособительная деятельность, ориентированная на достижение полезного результата, необходимого для устранения причин, поддерживающих тот или иной нервный центр в доминантном состоянии».

И, кстати, «нервный центр» авторы определяют в справочнике как «совокупность синаптически связанных нейронов ЦНС, достаточных для регуляции функции органа согласно потребностям организма» [Смирнов В. М. и Судаков К. В., с. 218–221].

К. В. Судаков — ведущий и последовательный наследник идеологии и работ П. К. Анохина — автора теории функциональных систем (ТФС), представляет роль «доминантного возбуждения» как отражения причины дезадаптации и источника запуска приспособительного поведения для устранения причины. Тогда потребность и доминантное состояние оказываются синонимами на разных уровнях.

Как поддерживается напряжение? Сначала от входных сигналов, поступающих от сенсорных нейронов, появляется возбуждение общих нейронов в конкретном нервном центре (скоплении нейронов). А затем возникает «последействие» — которое в главном нервном центре становится возбуждением циркуляционным (СЧ — пэйсмекерным, то есть циклическим) по замкнутым нейронным цепям (на минуты и часы) [Там же, с. 218]. Циркуляционное возбуждение и есть доминанта — она же образует ЭЭГ-ритм. Ритм захватывает и синхронизирует основные области головного мозга.

В рамках парадигмы адаптации «подкреплением» полагается именовать такой адаптивный (потребностный) процесс поведения животного или результирующее воздействие внешней среды, которые удовлетворяют (снимают) текущую потребность. Парадигма адаптации превращает тайну мифического «подкрепления» в общую технологию научения (learning) через удовлетворение насущной потребности — снятие возбуждения. Она пригодна, кстати, и для человека. Причем её можно применять на всех уровнях от страха боли (что в рамках гуманизма некорректно) и до уважения, творчества и совести. Но тематика потребностей намного шире тем научения в психофизиологии.

А теперь представим третий результат по теме, который чрезвычайно долго добирался до нас, будучи запрещен в СССР. Фрагмент о математике, помогавшем психологам, но не понятый ими до сих пор, хорошо дополняет наше представление о трудностях науки, опережающей и науку, и общество. В наше время просто говорить о модели АМ. Но на рубеже XIX — XX-го веков ученым о напряжении в научном смысле было говорить трудней на фоне (тоже напряженных) чувств верующих и божественного откровения, имевших смежную и более сложную идеологическую интерпретацию. Чуть позже, с появлением работ Маслоу, кибернетики Винера, информатики Шеннона появляется и математическая теория гипотез психологии Халла. Её даже в XXI–м веке не вполне понимают.

Потребность как явление… Феномен видится в трех различных эпохах и формах изложения. История науки учит нас представлять трудности, иметь терпение и прощать неточности прошлого в поисках истины. И мы смотрим на адаптацию Живого с третьей стороны и учимся искать истину в науке и среди людей. Халл твердо сказал то, что ещё никто не говорил.

2.3.5. Кларк Халл — предшественник Винера

Кто такой Кларк Халл (Clark Hull)? Почему мы говорим о нём? Этот человек был в центре внимания бихевиористов в 40-е годы XX-го века. Его теория в работе «Принципы поведения» ответила на вопрос о связи ощущений, потребности, поведения и подкрепления. А перечисленное и отражает порядок психической адаптации Живого и Человека.

Кларк Халл — математик-инженер и потом психолог, увлекшийся механизмом научения на фоне господства бихевиоризма. Судьба его огромной работы впечатляет тем более, что с молодости он оказался прикован к инвалидной коляске. Его труд — группа постулатов и теорем научения. Сами посылки и выводы выглядят абстрактно. Но в основе суждений лежит понимание адаптации живого как появления и снятия потребностей.

Интересно, что Халл открывает книгу изложением принципов любой научной теории [Hull C.L. (1943), pp. 1–16]. Тем самым инженер дает фору многим философам. Его постулаты фактически представляют систему рациональных физических моделей (гипотез). Они предназначены для того, чтобы психологи и физиологи проверили отдельные части выдвигаемой гипотезы и далее развивали общую теорию психологии в том же духе и на тех же принципах.

Формально принцип получил имя «Гипотетико-дедуктивного». Звучит громко и отстраненно, но означает только, что общую сложную гипотезу в виде группы аксиом, теорем и следствий нужно проверить по частям. Далее её полагается корректировать в экспериментах, дополняя или изменяя фрагменты по результатам. Результат даст успех, если начальные положения выбраны правильно, пригодны для опыта и в опыте соблюдаются. В момент публикации гипотезу оставалось лишь проверить.

По сути, Кларк Халл использовал экспериментальные достижения его времени, чтобы создать совершенно новую гипотетическую модель — модель адаптации организма к среде. Он применил средства, которые были уже хорошо развиты, — модель и язык сигнал-рефлексных связей. Потому его фактически новая теория (адаптации) включала «подкрепление» как обратную связь. Но слово «адаптация» было использовано в смысле «выживания и адаптивного поведения», [Hull C.L. (1943), pp. 17–18]. Гомеостаз — преддверие адаптации.

И это было новой парадигмой в терминах Томаса Куна («Структура научной революции») [Кун Т., с.13], то есть «новым способом рассмотрения» психики как предмета науки. В наше время парадигму адаптации мы «извлекли» из Эволюции в 2015, а Кларк свою гипотезу излагает, 1943-м, за четыре года до Винера.

Парадигма, господствовавшая в момент работы Халла, играет огромную роль в психологической науке до сих пор. Это парадигма бихевиоризма, ассоцианизма и функционализма (и их аналогов как сигнал-рефлекс, аргумент-функция, причина — следствие, ассоциация двух объектов в памяти). И Кларк Халл, выдвигая новую, был вынужден работать в принятой схеме. Но его решения и гипотезы, по сути, вышли за простые X-Y-ые рамки старой парадигмы. Здесь нет ничего странного. Новое пробивает себе дорогу, маскируясь в старые одеяния. И железная дорога использовала лексикон дилижансов.

А новая парадигма — адаптационная. Она и была озвучена Халлом. Прежде всего, следует упомянуть, что автор создал теоретическое представление о том самом «вторичном напряжении», определенном здесь в АМ как диспетчер в 2.2.1.

Что позже говорят психологи о Халле: «Драйв — мотивационный концепт в системе Халла, он побуждает или активизирует поведение, но не определяет его направления» [Холл К. С., Линдсей Г. с.517]. Они указывают на поисковую ситуацию, как с нашей адаптивной машиной, имеющей нулевую (чистую) память.

Вот как это звучит в интегральном обобщении Хайнца Хекхаузена — (что существенно) противника Халла: «Он исходил (как до него Фрейд) из того, что состояние потребности вплоть до своего удовлетворения сопровождается раздражителем влечения (SD). Поскольку раздражитель влечения присутствует постоянно, он ассоциируется со всеми следующими друг за другом и ведущими к цели реакциями» [Хекхаузен Х., с. 260].

Здесь полезно напомнить, что внутренний раздражитель «как неизмеримый» бихевиористы теоретически отрицали, впрочем, не забывая держать своих подопытных собак или крыс и голубей в полуголодном состоянии, что обычно не включалось в описание их опытов.

Итак, первое достижение Халла — понятие или гипотеза о раздражителе влечения. Раздражитель и есть внутреннее напряжение, вызывающее поведение.

Среди первых постулатов Кларк верно угадал главный принцип работы памяти у животных и человека. Вот эта гипотеза в Третьем постулате (из 16-ти) [Hull C.L. (1943), p. 66]. Она проста. Работа Халла «Принципы поведения» уже стала общественной собственностью и доступна для перевода. И мы в своем переводе даем расшифровку терминов и обозначений Халла:

«Организмы от рождения имеют рецептор-эффекторные соединения …, которые при комбинированной стимуляции… и влечения (СЧ — потребности) … имеют потенциальную возможность вызова иерархии поведенческих ответов, которые по отдельности или в сочетании с большей вероятностью прекратят (СЧ — удовлетворят эту) потребность, чем было бы при случайном выборе из возможных поведений, вызванных другими комбинациями стимулов и влечений (СЧ — потребностей)».

Сложно звучит, но, по сути, здесь говорится, что психика организма от рождения имеет такие способы поведения, которые при различной стимуляции среды и тела (и разных влечениях вида голод, жажда, холод, половое и др.) запускают и выбирают поведение по врожденным моделям (самостоятельно) для восстановления адаптации.

Эти врожденные формы поведения иерархичны (мы-то знаем, что над этим работал естественный отбор) и всегда даже в отсутствии опыта обучения являются самыми оптимальными. Сам постулат, таким образом, касается стихийной адаптации организма к среде и в среде во множестве различных пар «воздействие среды — потребность». Причем, имеются в виду и разные потребности, см. [Hull C. L. (1943), p. 66].

И именно эта модель и практика отражена и стала выводом модели СУА раздела 2.2.1. «Первой функции живого», но только для одной потребности. Халл утверждает, что у животных есть врожденные формы поведения до того, как появляется выученное в опыте. К ним относится и поисковое поведение, и проба «на зуб» в младенческом возрасте.

Но и до сих пор эту работу наши современники интерпретируют не вполне верно, не понимая, о чем Халл говорит, скорей всего, не понимая, что такое информация и… сужая тему до своего уровня.

У Халла есть и еще огромной важности вывод о связи адаптации с научением. Он касается ослабления потребности и изложен в Постулате 4 — изложение по Хегенхану и Олсону. И мы сразу указываем на ошибки интерпретации уважаемых авторов, которые заузили текст Халла в меру своего восприятия вопроса. Далее следует цитата из работы Б. Хегенхана и М. Олсона:

«Постулат 4. Смежность и ослабление потребности как необходимые условия для научения.

Если стимул приводит к реакции и если реакция заканчивается удовлетворением биологической потребности (СЧ — Халл сказал не о «биологической» потребности, а об уменьшении потребности вообще, то есть любой потребности — у него это дано фразой — «this is closely associated with the diminution of a need», то есть «связка стимула и реакции тесно ассоциирована с уменьшением потребности»), то связь между стимулом и реакцией усиливается. Чем чаще стимул и реакция, ведущая к удовлетворению потребности, находятся в паре друг с другом, тем сильнее становится связь между стимулом и реакцией…. Первичное подкрепление… должно включать в себя удовлетворение потребности, или… ослабление потребности… Постулат 4 также описывает вторичный подкрепляющий стимул как стимул, который непосредственно и постоянно связывался с уменьшением потребности, [Hull C. L. (1943), p. 178].

Вторичное подкрепление (СЧ — см. ниже), следующее за реакцией, так же усилит силу связи между этой реакцией и стимулом, находящимся в непосредственной близости от нее. Если подвести итог, то можно сказать, что если за стимулом следует реакция, за которой в свою очередь следует подкрепление (либо первичное, либо вторичное), то связь между стимулом и этой реакцией усиливается. Так же можно сказать, что «привычка» давать такую реакцию на определенный стимул усиливается. … Несмотря на то, что Халл, как Скиннер и Торндайк, был во многом теоретиком подкрепления, его определение было более конкретным… Скиннер просто сказал, что в качестве подкрепляющего стимула выступает всё, что увеличивает скорость появления реакции. Торндайк говорил о неопределенном состоянии «неудовлетворения». По Халлу, подкрепление — это ослабление потребности, а подкрепляющими являются все стимулы, которые способны снизить потребность» [Хегенхан Б., Олсон М., с. 133].

Вот это современный язык исследователей, которые заняты исследованием ассоциативных связей, памяти, адаптации. Специалисты не вполне ощущают, что за этим стоит, кроме самого Халла, который уже тогда использовал понятие потребности. А что такое первичное и вторичное подкрепление в цитируемых рассуждениях авторов (как и самого Халла)?

Подкрепление мы изучали на энергетическом голоде адаптивной машины. Первичное подкрепление — тот биологический фактор, который вызвал напряжение или потребность, это фактор ощущаемого психикой голода, за которым появляется напряжение поиска для снятия напряжения — устранения первопричины. Мы успокоимся, если чувство голода исчезнет.

А вторичное подкрепление — положить пищу в пасть. Мы согласны принять отдельный вид пищи в качестве дара природы и проглотить. Так и получается в переводе с научного языка на бытовой. Съесть вкусное или невкусное требуется для конкретного способа адаптации — ответа на вопрос — что можно съесть. Тогда и при таком подкреплении запоминаешь виды еды. И память выучивает, что полезней съесть. И это уже вторичное. Но здесь частично снижается первичный позыв к поведению — голод. Глотание пищи — вторичное подкрепление по совокупности выполняет функцию подкрепления первичного — снижения чувства голода.

Потому Халл описывает «вторичный подкрепляющий стимул» как «стимул, который непосредственно и постоянно связывается с уменьшением потребности» [Hull C.L. (1943), р. 178]. Это аналог воздействия конкретной съеденной мышки для уменьшения голода, требующего для насыщения дюжины. И подкрепление — ослабление потребности, а «подкрепляющими» являются все стимулы, снижающие ее силу.

И все это у Халла никому из его интерпретаторов не ясно, потому, что они занимаются теорией когницией (научения), а не думают о жизни и о выживании самих животных. Цель когнитивной науки — понять, как животные запоминают формы поведения. Цель авторов много проще, чем у их подопытных.

«Цель» животных — не чему-нибудь научиться вообще, а удовлетворить потребность. Животные адаптируются к среде и ВЫЖИВАЮТ в ней и только поэтому учатся. И, следовательно, у животных лишь прямая адаптация — снятие потребности — фиксирует информацию. Источником закрепления любых связей в памяти оказывается обратная связь в модели Винера. Это и есть подлинное определение подкрепления, о чем сказал Халл в 1943 году. Следовательно, в 1943-м году он мог твердо сказать, что такое «информация». А сам термин вообще возник лишь спустя четыре года в работах Норберта Винера (1948) от труда Клода Шеннона (1945–1948). И именно в 1943 году появляется идея М-иерархии, впрочем на уровне гуманизма [Маслоу А. Г. (1943/2002].

Судьба работ Халла сложилась не просто. Он, цитируемый сотнями других исследователей, занял место авторов, не понятых якобы из-за сложности. Скорей, у этого больного Человека не достало сил и времени на объяснения. Он как математик очень тонко чувствовал суть животных и оказался выше локальных интересов исследователей. А у читателей не хватило уверенности задать автору уточняющие вопросы. Почему его теорию отложили? Повод был масштаба космического. Гипотезу Халла посчитали «неполной». Но она, как и вся психология, в этом плане ДО СИХ ПОР НЕ ПОЛНА, потому собственно А. Г. Маклаков, см. 2.3.6., не может дать в начале XXI-го века определение функций психики и психики вообще.

А возможно кому то в науке того времени — в начале Холодной войны — представлялись опасными слишком рациональные успехи в психологической науке и в СССР, и в США. Впрочем, может быть, мы идеализируем способность к предсказанию (всех) властей того времени и их подозрительность. Не исключаются более простые мотивы в самой науке: быстро ставить опыты и печатать новые статьи без теорий. Это всегда выгодней, чем разбираться в неясностях общих проблем, где широта охвата слишком велика. И даже в случае большого результата — выход статей мал, а критиков — тьма.

2.3.6. Сеченов, Ухтомский, Халл, Винер и Г–жа Потребность

Ну, вот теперь все сходится. Физиологическая форма «системного чувства» Сеченова, доминанта Ухтомского, постулаты Халла, модель Винера совпадают с потребностью. Все они локализуют одну и ту же функцию, которая осуществляется в интервале между ощущениями и поведением. Эта функция есть адаптация в виде потребностного цикла, в котором вторичное напряжение можно именовать потребностным состоянием.

Потребность в модели адаптации включается в зависимости от некоторых важных без опыта или по опыту ощущений среды. Потребность запускает важное поведение организма: 1) случайное и поисковое; 2) врожденное как инстинкт или же 3) вполне определенное опытом. И система адаптации тормозит поведение и даже ощущения в момент удовлетворения или снятия потребности. Все процессы, а потому и идеи, связаны и синхронизированы.

И из нашего анализа в последних разделах можно сделать два вывода

У адаптивной машины понятия внутреннего напряжения, или вторичного ощущения идентичны термину некоторой ПОТРЕБНОСТИ животного. Потребность оперирует в психике как общий мобилизующий процесс утраты адаптации или тревоги в модели Винера.

Потребностное напряжение, вызывающее поведение, должно быть снято или уменьшено по Халлу. Это признак состоявшейся адаптации или приспособления по Винеру. То же самое и сброс доминанты по Ухтомскому. При выявлении новых форм поведения — снижение потребности есть признак получения (открытия) важной информации. И потому такую ВАЖНУЮ информацию нужно сохранить на будущее. Так делает животное и человек на подсознании по Халлу. И подобное следует организовать в адаптивной машине.

Тогда как называть функциональный объект, имеющий функцию «диспетчера», запускающий и останавливающий напряжение и его следствие — поведение; как назвать объект, переключающий «внимание», то есть, виды напряжения или потребностные состояния?

Именно этот вопрос пока остается нерешенным. В реальности Эволюция создавала психические функции постепенно. Среди них бодрствование и отдых были первыми, а распределение активаций по функциям Жизни появились позднее. Потому искать «одно» устройство нет смысла. И мы пока оставим обобщенную функцию с тем же техническим именем диспетчера. Однако в целом классический термин «подсознание» вполне пригоден для обобщения всех функций старой ассоциативности.

Диспетчер (активатор-распределитель) — и есть главное устройство управления адаптивным поведением, или ядро древней психики (высшего Живого). Он запускает внутреннее напряжение (в отличие от внешних ощущений). Это вторичное напряжение должно именоваться потребностью или потребностным состоянием, которое должно быть снято в поведении.

2.4. Вторая функция Животного — обеспечить безопасность

На первом этапе разработки предполагалось, что в системе нет опасных объектов. Встреча с опасностью — продолжение адаптации в среде. Поиск пищи — энергоснабжение — является первым способом «знакомства» одновременно и с опасными объектами среды.

Что такое опасность? Это чаще всего чужое энергоснабжение, обращенное на наш объект (АМ), опасность чужого голода, направленного на нас, — социальное отражение (рефлексия) или инверсия чужой потребности в энергии. Опасность разрушения собственной Жизни (рост энтропии) есть способ другой Жизни поднять собственный порядок и жизнь, понизить беспорядок в своей системе.

2.4.1. Рост опасностей и выбор их вида в среде

При начальном поиске полезных объектов среды животное может сталкиваться во внешней среде не только с другими системами. Круг опасностей расширяется. В нем не обязательно угрозы от другого вида животных или природной среды. Столкновение может случиться и в борьбе за пищу, территорию или самку с представителем своего же вида только по причине роста плотности и расселения по территории. Если бы наша машина размножалась, то определенно возникла бы конкуренция за ресурсы. Но эта тема здесь не нужна, она появится как явление социальное в теории Маслоу.

Мы видим два типа опасностей.

Первый тип. Другие (опасные) системы выступают как отдельные объекты среды (иначе они были бы самой распределенной средой).

Второй тип. Существуют распределенные в среде угрозы. Это, например, высокая температура среды днем или низкая — ночью. Такие природные стихии, например, наводнение или пожар, в нашем проекте АМ (как более простые) рассматриваться не будут.

Но среда — ее усложнение — дает основание сделать еще один вывод.

2.4.2. В эволюции и онтогенезе опасность вторична

Уже на уровне микробиологии всякий расход на защиту требует энергии, а значит, наследует энергообеспечению. И в жизни Царства Животных энергоснабжение является первичным. И только затем в среде обитания появляются равные или большие по энергии объекты, которые способны нарушить чужую опасность или разрушить другую жизнь. Первыми охотниками за пищей, вероятно, были растения (днем, фототрофные, см. 1.3), которые ночью становились «травоядными» (гетеротрофными), питаясь мелкими растениями в воде. Позже обилие растений (на этапе расширения суши и иссыхания части лесов, роста саванны и трав) создало Царство Животных — травоядных. Они стали передвигаться в поисках растений. Избыток травоядных привел в Эволюции к появлению третьего звена пищевой цепи — хищников. Но поиск растений не требует преодоления (сопротивления пищи) и агрессии (против пищи). Потому межвидовой агрессии у травоядных почти нет.

Межвидовая агрессия становится новым этапом сложности в Эволюции в связи с появлением движущейся пищи. Агрессия преодолевает бегство пищи или её сопротивление — подвижное преследует подвижное. Тогда-то и возникает с одной стороны агрессия, а с другой опасность. И мы исследуем второе.

2.4.3. Поведение и выявление опасности через боль

Выше, в 2.2. рассмотрена первая функция Жизни Животных — энергообеспечение в приложении к проекту АМ. Здесь мы обсудим случай, когда чужая адаптивная система старается приблизиться и энергетически «употребить» нашу систему.

Для этого чужая система, приблизившись к нашей АМ, войдя в соприкосновение, должна начать «разборку» и тесты нашей системы. Как конструируемая нами АМ должна реагировать или оценивать такие действия?

Особенность начального состояния и конструкции нашей системы состоит в том, что она не должна «опасаться или знать опасность». Но конструктор обязан создать возможность для аппарата приобрести опыт опасности! На такой случай требуется проектировать подсистему оповещения для СУА от частей АМ о разрушениях и приложенных усилиях. В традициях техники такую роль играют тензометрические датчики, которые должны электрически информировать о деформациях частей и элементов и о приложенных усилиях. Часть датчиков должна сообщать о разрыве материалов, как и об утрате функциональности и целостности органов.

В технике системы сигнализации и тревоги чаще сообщают о работе основных органов, а не целостности поверхностей или опорной конструкции. Но в организме периферическая нервная система охватывает своими датчиками всю поверхность тела помимо датчиков, сообщающих о состоянии внутренних органов. Проприоцептивные (внутримышечные) и тактильные (кожные) рецепторы формируют ощущения. С рецепторами совместимы и к ним примыкают специальные подсистемы болевых ощущений — ноци (ре) цепторы (ноци — вред). За исключением мозга вся наша плоть, включая кожу, мышцы, суставные поверхности, надкостницу и поверхности зубов, пронизана входными волокнами (дендритами) нейронов спинного мозга. Это длинные нервные окончания, которые на всей своей протяженности по телу собирают и передают сигналы механических (растяжения и скручивания), тепловых (ниже 15 и выше 45 по Цельсию) и химических (при разрыве) воздействий.

Нейроны в спинном мозге, получая информацию от дендритов на поверхностях, в свою очередь, концентрируются группами по позвонкам позвоночника и передают такие сигналы через промежуточные эволюционно древние нейроны (ганглии) в спинном мозге в кору головного мозга. Там информация поступает в особую зону, отражающую все чувствительные поверхности тела организма. Сигналы в коре обрабатываются нейронами центральной нервной системы (ЦНС). Эта система связи обеспечивает передачу сообщений о разрушениях или угрозе приложенных опасных усилий, их виде, величине с указанием места приложения на поверхности (топе) тела (соме), то есть, как говорят медики — «соматотопически».

Здесь мы обсуждаем сигналы физического, теплового и химического действия. Ведь возрастающее давление направлено обычно на разрушение всей адаптивной системы. Такие ощущения имеют источником внешнюю среду, но уже носят характер ВНУТРЕННИХ СЛЕДСТВИЙ. По мощи такие сигналы для психики очень велики. Имя сигналам — БОЛЬ. Это локализованное особое ощущение организма, для психики. Ощущение вызвано огромными воздействиями энергии внешней среды или внешнего объекта.

Но сила или импульс, приложенный к частям нашего проектируемого объекта — и это механика, — не передается по нервной системе в своем энергетическом объёме полностью. Приложенный извне импульс только пропорционален, но не равен сигналу, передаваемому в психику. То есть сигнал боли, идущий по дендритам в спинной мозг, уже является только информационным сигналом. Боль есть информация, то есть оповещение, сформированное ресурсами самого организма. Боль — сигнал внутренней и экономной энергии. Таков заказ Эволюции. Наше тело — не рычаг для передачи усилий. Это, скорее, подушка с встроенной сетью датчиков для сообщения информации. И сигнал не должен повреждать систему управления (психику) ни физически, ни функционально. Всякое иное решение приводило бы объект, подвергшийся нападению, к быстрой гибели. Тогда и проектируемая нами СУА должна быть примерно такой же.

Понятно, что подать информацию в психику требуется для срочного адекватного поведения. А психика в свою очередь, должна отработать для спасения организма необходимую реакцию.

И спасающее поведение — есть тоже заказ Эволюции. Включение всякого поведения, как мы уже знаем по опыту анализа и устроения энергообеспечения, должно выполняться диспетчером. Потому и сигнал о деформации, передаваемый в центр от периферии, обязан в психике в виде боли запустить Диспетчер. Отличие от голода в срочности. Боль и обозначает, сообщает огромной силы общее возбуждение, требующее немедленного ответного снимающего поведения. Скорость играет самое большое значение. Отсюда и сила информации — она обязывает. Формально боль образует подсознательное состояние, требующее от психики, чтобы оно было снято. Здесь также нет сознания. И Эволюция организует автоматизм.

Тогда точно так должен быть построен СУА.

Боль — признак утраты (говорят «депривации»). А как именовать потребность? И об этом следующий раздел.

В Эволюции часть форм поведения создается уже на уровне спинного мозга. Так, например, Животное (начиная с лягушки) и Человек отдергивают конечности от горячего или острого. Формально боль образует подсознательное состояние, требующее от психики, чтобы оно было снято. Потребность ли такое состояние? Звучит странно и потому требует анализа.

2.4.4. Боль в организме как «нулевая» безопасность

Чтобы добраться до потребности, требуется уточнить все функции боли — то есть вникнуть в опыт Эволюции.

Ограничимся рассмотрением случая острой боли. Её самые распространенные причины — повреждения тканей — процесс или уже результат. Известно, что чрезмерная боль («болевой шок») способна отключить психику. Отключение означало бы выход из строя системы управления адаптацией. Но мы рассмотрим случай, когда система управления ещё продолжает действовать. Тогда боль (в отсутствии информации об оптимальном поведении) выполняет следующие важные в адаптации функции. Боль:

1) информирует: отмечает локализацию воздействия или повреждения;

2) обобщает опасность как тревогу: создает общее напряжение организма, которое может его мобилизовать;

3) организует срочное первое (избегающее) поведение: выполняет локальное непроизвольное движение и отторгающее поведение.

И психика животного на этих этапах работает автоматически, непроизвольно, что указывает на врожденные формы реактивного поведения у животных и человека. Обычно это отдергивание ущемленных, обожженных или уколотых конечностей или частей тела; с учетом масштабов и предвестников — сигналов среды — первые два этапа могут даже не возникнуть. Неожиданный укол-рефлекс не требует появления напряжения — отдергивание происходит на нижних уровнях вегетативной системы.

4) мобилизует полномасштабную борьбу организма и управляет ею с выбором вариантов от отпора и уничтожения до бегства.

В случае предвестников и реального нападения объектов среды — всех трех первых этапов — боль запускает процессы возбуждения защитных сил, мобилизации организма для нападения или бегства; боль способна вызвать усиление низших подготовительных для борьбы нейрофизиологических процессов. К ним относят потение, рост сердечных сокращений и артериального давления, усиление потребление кислорода и расхода глюкозы, снижение болевых ощущений в момент борьбы и др.;

5) организует запуск механизмов восстановление повреждений; например, сжимает стенки кровеносных сосудов для поднятия давления и уменьшения потерь крови, увеличивает сворачиваемость крови; изменяет реакции организма, снижает аллергические и болевые реакции (непроизвольная анестезия) и тормозит воспалительные процессы;

Что представляют собою эти функции для адаптации?

Первые четыре функции (1–4) означают цепь преобразований от 1) ощущений, вызванных воздействиями внешней среды, к 2) психическому напряжению, затем к 3) поведению срочного сохранения и спасения с 4) физиологической поддержкой всеми процессами уровня ниже психических. Все вместе они образуют последовательность действий в рамках борьбы за восстановление безопасности.

А функция 5) последующего (отложенного после устранения опасности) восстановления повреждений или ремонта исполняется в рамках «ремонтопригодности» живого в Эволюции — термин теории надежности. В ремонте психика, кроме запуска физиологии, участия не принимает. За ремонт Живого отвечают нижние уровни адаптации.

Все сказанное позволяет прийти к выводу.

Боль — и внешнее реальное ощущение, и параллельно в бытовом только понимании — внутреннее информационное напряжение психики организма. Это исключительная ситуация, когда сигналы по времени совпадают. Но все же боль и потребностное напряжение — разные процессы. Первая — информирует, второе — организует. Болевой сигнал (он обычно неожидан) есть прямое доказательства ФАКТА УТРАТЫ адаптации. Он и запускает напряжение для поведения. Поэтому только второе напряжение следует интерпретировать как потребность или потребностное состояние. Понятно, как и в случае голода, такое состояние — потребность снятия боли. Но изучая боль и пути ее снятия, мы постепенно приходим к неожиданным выводам.

2.4.5. Потребность снятия боли и хаотическое поведение

Сигнал, подаваемый организму в связи с деформацией или поломкой, вызванной физическим воздействием, должен быть срочным и сильным. А эволюционный смысл сигнала боли — указать высшую степень срочности и необходимости устранения боли, немедленного предотвращения угрозы. Цена — жизнь. И потребность устранения боли исполняет функцию Живого — адаптивную функцию безопасности. Отсюда и вывод — такую потребность следует именовать потребностью безопасности. Позже мы узнаем, что перед нами самая низшая и потому первая по важности потребность.

В такой момент читатель может прервать рассуждения критикой — зачем требуется отделять напряжение опасности от боли, если можно сразу спроектировать избегающее защитное поведение и автоматически запустить его?

Ответ таков! Примерно так природа сделала и делает. Но не сразу. Боль была первым сигналом для тех ещё простейших психических систем Животных, у которых и поведение было примитивным, и памяти, вероятно, (совсем или почти) не было. Ведь обучение и изменение поведения после него вплоть до навыка — не простой механизм.

Именно потому, боль и возникает в живой системе в начале ее существования, что система и её СУА не имеет информации и памяти об опасном объекте среды. Только потому требуется сигнал извещения в виде внезапной боли, когда связи сигнала приближения врага со спасающим поведением еще в памяти организма нет. Для связи нет и вида опасности, и поведения спасения. Если же стандартное спасение существует, то оно уже включено в СУА или в периферическую нервную систему на врожденных основаниях. Таково отдергивание конечности от горячего или острого. В более сложных и общих ситуациях врожденным от Эволюции оказывается хаотическое поведение.

Что означает напряжение от боли в отсутствие опыта избегания? Потребностное напряжение в отсутствии опыта — состояние, вынуждающее хаотический поиск и случайное поведение неопределенной формы. Потребность в жизни во временном диапазоне секунд и десятка секунд — самое последнее, а в эволюции и при отсутствии памяти, несомненно, самое первое защитное средство и поведение. Максимальное разнообразие поведения имеет смысл именно при поиске, в котором только и возникает возможность случайного обнаружения варианта спасения. У человека такое психическое поведение тоже ведет к поиску информации. Постепенно хаотические формы поведения поиска оформляются в эволюции как инстинктивный стандарт.

И случай боли можно определить как потребность безопасности типа Ноль — полное отсутствие безопасности. Номер «пусто» указывает и на отсутствие памяти как предуготовленного запаса информации. Он предполагает необходимость поиска или извлечения информации. Когда в Эволюции возникает и типично подобное состояние психики? Оно распространено для 1) начальных форм Жизни и простой психики или 2) вида Животных, который до текущего первого момента не имел в надстроенной пищевой цепи таких хищников и опыта борьбы с новым врагом. По сути, такое могло иметь место в жизни травоядных при появлении первых хищников. У Эволюции в этот период еще нет лучшего поведения, чем случайный поиск. А выбирает отбор в режиме «жизнь или смерть».

Но боль — реакция организма в отсутствии памяти или информации в памяти. Что произойдет при накоплении опыта боли в случае спасения?

2.4.6. Боль при голоде — начало иерархии

Вполне возможно, что чужой объект Среды сам обнаружил нашу систему (АМ), которая находилась изначально в покое, и начал ее «тестировать». И это простой случай. Но могут быть и более сложные. Как раз они очень важны для темы нашей работы — понимания иерархии потребностей.

Представим ситуацию, что в момент нападения наша система занималась поиском полезных объектов для своего энергообеспечения. Еще интересней, если она сама начала тестировать внешний объект, не зная о его опасности. Наша голодная АМ взялась «разбирать» чужой объект. И в момент трапезы возникла боль в ответ.

В такой ситуации (появления боли) все другие адаптационные процессы, например, поиск пищи — энергии (а могут быть и другие) должны быть немедленно отменены.

И текущей задачей становится формирование нового поведения, которое может быть двояким: ответным нападением и борьбой или исключением контакта с чужим объектом и бегство.

Конструируемая система должна обеспечить в такой момент переключение цели и формы поведения.

Впервые при конструировании и при внезапном появлении новой, то есть второй альтернативной, одновременной потребности (устранения боли), проектировщик, автор и читатель сталкиваются с конфликтом потребностей.

Наша система управления адаптацией должна изменить поведение и его (целевое) назначение. Смену необходимо произвести автоматически, то есть на подсознании. Менее важное поведение в смысле функций Живого (и конкретной потребности) должно быть заменено на более важное поведение в смысле и функции, и потребности.

Диспетчер обязан фиксировать все ощущения и выбирать самые важные, изменяя направление внимания и переключая текущую потребность на более важную. То есть он обязан иметь 1) возможность переключения потребности. Но возможности недостаточно, поскольку другого командира и советчика у психики животного нет. Потому диспетчер должен обладать врожденной у животных (а возможно, и у человека) программой порядка и принятия непроизвольного (подсознательного) переключения. Программа должна быть вмонтирована и в диспетчер АМ. И перед нами новая функция Диспетчера, на которую мы ЛОГИЧЕСКИ вышли.

2.4.7. Кто «вводит» иерархию потребностей в психику

Сказанное выше означает новое свойство диспетчера, без которого не может полноценно выжить адаптивная система. Переключающее свойство мы, конструкторы, должны ввести искусственно. Так иерархия адаптаций по ВАЖНОСТИ для ВЫЖИВАНИЯ системы становится вопросом адаптации вообще. И пока мы не знаем, как это сложилось в природе.

Психика должна выявлять и измерять уровень поступающих ощущений, а затем взвешивать (как? не ясно!) их ценность между собой. Для чего? — Ценность, и это уже выяснено нами выше, определяется пока только одним образом — важностью общей суммарной адаптации, выполнением всех трех функций Живого — сохранением Жизни и её передачи.

«Измерять и взвешивать» — легко сказано! Но, конечно, психика не «Палата мер и весов». Она способна работать почти только на подсознании. Подсознание оказывается нижним уровнем запуска потребности, то есть исключает понимание. Потому и порядок подсознания установлен эволюцией и отбором так, что суммарная адаптация по всем трем функциям обеспечивается, прежде всего, для особи.

Суть программы — исчисление значимости или важности входной информации ощущений среды для выбора внутренних напряжений или потребностных состояний. Как мы уже знаем из наблюдений Ухтомского, диспетчер или природный автомат гасит, или тормозит все ощущения по остальным потребностям и перенаправляет их эффект (воздействие) на основное или доминантное напряжение. А напряжение как потребность усиливается от любых внешних воздействий. В системе животных, можно утверждать уверенно, это делается на подсознании. И решение эволюции — новые сигналы среды не должны отвлекать от главного, а лишь усиливать его.

А в наших обстоятельствах вопрос проще. Боль или голод? Что важнее? Для нас — представителей мыслящей материи — нет сомнений в том, что целостность частей системы или снятие угрозы такого разрушения важнее для выживания, чем недостаток энергетических ресурсов. И верно, недостаток пищи можно на время отложить. А отложить его для животного много важней — потому, что больное и неспособное животное не сможет обеспечить себя пищей. Ситуация психики, жадной до пищи и пренебрегающей болью, просто отсутствует. Так у больных людей нет аппетита. И с видами потребления то же самое. Глоток воздуха важнее глотка воды, а горсть воды дороже куска пищи.

Теперь ясно, что в эволюции природа отобрала механизмы выбора и создала порядок, который обеспечивает все три функции живого. Безопасность есть условие последующего накопления и поддержания энергии, а постоянно и надежно поддерживаемая энергия позволяет обеспечить воспроизводство и передачу опыта.

2.4.8. Как возникают первые основания добра?

Мы оказываемся перед ситуацией, в которой на материальном и физиологическом, то есть, объективном и лишенном эмоций, уровне возникают аргументы, ведущие к первым ещё от Природы и Эволюции ценностным основаниям поведения, то есть к абстрактным понятиям добра как нормы для Жизни.

Для организма преодоление боли как сама возможность адаптации оказывается самой важной. Устранение боли и потому устранение насилия над Живым (Животным) важнее энергии, потребной для адаптации. И это понимание в сознании и историческом опыте Человека уже очерчено нормой на Вере — не убий, важнейшей заповедью Моисеевой. Такова и современная мораль чрезвычайных ситуаций — оказание помощи людям и даже животным, страдающим от боли, как и от голода. Критичность ситуации регулируется законом при спасении людей в случае гуманитарных катастроф и стихийных бедствий. Оказание экстренной медицинской помощи и распределения запасов воды и пищи, тепла, ведутся на основе нормирования и уравнительности и с запретом торговли. Включается приоритет спасения популяции — народа. Есть еще одно следствие. Преимущественный порядок адаптации живого, выявленный психологией и физиологией, то есть НАУКОЙ, образует некие основания для политических форм существования общества. Пока в нашем опыте такая информация касается только самых драматических ситуаций — катастроф. Мы впервые видим, что научное знание, построенное на основаниях адаптации живого, может формировать требования для социального поведения, в частности, для его последовательности. Все это позволяет надеяться на то, что психологический анализ (иерархии Жизни) может приближать общество к наилучшим принципам поведения (Ценностям). И такие принципы способны претендовать на роль нравственных аксиом — императивов, но, наконец, не на вере, а на знаниях.

2.4.9. Состав и иерархия нужд зависят от среды

А теперь, наоборот, о разрушении стереотипов порядка.

В Эволюции безопасность или преодоление зла возникает позже, чем питание. Причина в том, что рост многообразия живого мира, и даже рост популяции одного вида, появляются как вторичные элементы среды, о чем уже сказано выше, 2.4.2. И можно сделать вывод, что в эволюции структура потребностей Живого не фиксирована от Сотворения Мира. Иерархия потребностей не застывшая в истории Животных догма, а подвижная часть их развития. В ней могут появляться новые потребности при усложнении среды.

Тогда новая юная потребность в эволюции (а позже и в социальном развитии) образует свое отношение с остальными, находит необходимое место в иерархии прежних потребностей с учетом важности всего комплекса функций Живого. Так возникает порядок реагирования, который собственно становится аксиомой или постулатом, принятым и биологически зашитым в психику.

Позже мы покажем, что ряд потребностей у человека возникает на основе культуры, то есть носит приобретенный (культурой и обучением) характер. Речь идет, прежде всего, о потребности безопасности 2, см. 3.6., любви (не путать с сексом) — 3.7., принадлежности — 3.8., уважения — 3.10. Кроме того, позже у части общества могут возникать метабазовые (личные) потребности. Таким образом, иерархия потребностей у Человека более подвижна, чем у Животных. Но динамика потребностей многократно стабильней в культуре общества, чем у личности, а потребности есть самая консервативная часть психики, которая пригодна к анализу человеческого поведения и мотивации. Вот почему потребности в обществе много удобней для анализа всемирной истории, чем динамика локальных культур, важная для конкретно-исторического места и периода

Каждый переход, а, значит, самый выгодный порядок из фиксированного списка потребностей, обоснован системной оценкой в эволюции их взаимной относительной важности для существования Животных и Человека в контексте переменной среды.

2.4.10. Появление анестезии в эволюции

При появлении боли наше внимание обращено на еще одну опасность, которая поджидает организм и психику.

При сильном воздействии боли (сигнале напряжения) реальная психика может не справиться с управлением. Болевой шок способен ее отключить. Боль относят к классу патологических болей, если из-за нее система управления адаптацией (животного и человека) не способна выполнять свои функции. А нарушение работы психики практически означает гибель её носителя.

На каком-то позднем этапе развития природы эволюция постаралась ограничить зависимость психики от боли с помощью анестезии — временного гашения боли в момент, следующий за ее появлением. Такова функция психики (6) — временное обезболивание организма.

Здесь есть одно обстоятельство, которое предположительно и как гипотеза является важным для человека вообще, но, вероятно, является изобретением природы.

Обезболивание включается в основном только для сражающихся за жизнь, то есть лишь в случае напряженной борьбы. Важный вывод сделала мировая наука, обнаружив, что боль после первого сильного проявления тормозится, чтобы дать возможность организму сконцентрировать оставшиеся силы на борьбе за выживание в «авральном режиме».

Обезболивание есть особый механизм адаптации, позволяющий организму в преодолении при максимальном напряжении сил (читатель, запомни это свойство, которое понадобится в потребностях творчества) получить последний шанс на сохранение — вырваться из опасности, являющейся источником боли.

Или иначе и еще раз! Тот, кто сражается и действует с усилием, снижает ощущение боли и получает шанс на спасение. Одновременно болевые ощущения спадают, а связь между мозгом и управляемой периферией сохраняется. Психика продолжает работать над спасением. Навыки могут выполняться и после появления боли, если есть борьба и движение.

Будет почти лишним отметить, что этот механизм построен тоже отбором в ходе эволюции. Выживали те, кто был способен сражаться. А сражение и преодоление переносят доминанту внимания (и мобилизации психики) с боли на борьбу. Выживали те, кто сражался, не обращая внимания на боль. Не это ли состояние демонстрируют смертельно раненые герои? Их продолжение борьбы есть на подсознании и борьба за жизнь.

Но потом у выживших носителей «упорства» наследовались те генетические отклонения в организме, которые:

1) при боли резко повышали тонус и активность сопротивления организма;

2) не давали самой боли разрушить систему управления адаптацией и

3) снижали некоторым образом (мы уже знаем — каким) общую чувствительность тех участков тела и внутренних органов, болевые рецепторы которых сообщали о боли.

Механизм, который придумала природа — обезболивание и одновременно положительное возбуждение, — оказал огромное влияние на дальнейшее развитие и адаптацию, включая и появления самого человека как высшей материальной субстанции, отражающей и активно исследующей окружающий мир и среду. Класс обезболивающих веществ — анальгетиков, обладающих свойством гасить боль, и одновременно создавать (положительное) возбуждение, ныне именуют опиоидами — веществами, подобными растительному в природе опиуму.

Однако новый инструмент оказался, как и всё в нашем мире, — обоюдоострым орудием в жизни и активности человека. Речь идет о роли эндогенных (вырабатываемых мозгом) опиоидов в проявлениях позитивного творчества, эстетики, познания, и о случаях самых тяжелых искажений в социальном поведении человека — на уровне высших личных или мета потребностей, см. ниже в 3.11.

2.4.11. Спасение от боли и сохранение информации

А теперь вернемся к появлению боли в нашей адаптивной машине. В случае боли для адаптации живого ВАЖНО, не только КАК спастись от боли. В этом состоянии важно, ЧТО является ПРИЧИНОЙ боли и КАК исключить повторное появление боли.

И верно — от голода и жажды нам не уйти. А вот без боли часто можно обойтись. Тогда и появляется вопрос — что является «причиной» боли? Но подобные вопросы, задает исследователь, когда изучает психику Животного.

«Причину» психика Животного «понимает» на тех же принципах, как и в случае с пищей. В животном мире нет представлений о причинах и следствиях или, так называемой, «каузальности» (причинности). Цепь событий или записанная последовательность образов в памяти — максимум, что может дать природа. И это то, что может «получить в ощущениях» Животное.

Для человека, как и для следователя — модная в России профессия — вопрос, какие ощущения и восприятия среды предшествовали важному событию, позволяет предположить ответ о причинах. Эту незамысловатую логику первой воспроизвела Эволюция. А причиной стала простота формирования в ОТБОРЕ психики у животных — ассоциация (т. е. связывание — использование) последовательности.

И верно! Появлению боли у Животного предшествует информация о приближении опасного объекта — запах, звуки и вид. Именно предыдущее восприятие потому и есть информация в не мыслящей природе о приближении боли.

Но ещё раз! Понятия причины (как и вообще понятий) в эволюции нет, есть только порядок событий — отражение ВОЗМОЖНОЙ причинности. По сути, в простой природе, которая не может ничего искажать, причина или её сопутствующий признак присутствует уже в самой последовательности.

И данные о последовательности событий, воспринимаемых в среде, Природа и Эволюция используют как исходный материал для извлечения информации по предупреждению боли. Можно ли представить цепь событий приближения боли? Да! Такова цепь «восприятие чужого объекта — приближение — боль». Причиной (для нас!) становится предшествующее событие — приближение чужого объекта.

А устранения боли, борьба с болью? Выживание, если остался цел, основано на бегстве. Тогда адаптацией от боли, при появлении боли, оказывается бегство. Бегство как разрешающее поведение присоединяется в продолжение цепи восприятия и следующего состояния боли. Так вся цепь событий утраты адаптации и её восстановления: «восприятие врага — боль — бегство — успокоение» оказывается чрезвычайно полезна для будущего. И заметим, что в данный момент мы формируем проект записи в память. Это ассоциация «сигнал приближения — боль — бегство».

2.4.12. Как записать опыт боли?

Система, которая выжила, должна записать трагический опыт в память. Это память только личного опыта, ощущений среды, тела и поведения. И вот здесь для конструкторов или «спасенных», возникает вопрос.

Как записать память о боли? И второй вопрос — а надо ли записывать боль и зачем ее записывать? Здесь далее два чисто технического вопроса.

Первый вопрос — можно ли записать боль в память? Мы уже знаем, что в мозг передается информационный сигнал много меньшей силы, чем те воздействия, которые создают в теле реальную боль. Записать в память точно то, что было по месту, но передано в психику знаком и отражением, невозможно.

Для чего нам требуется помнить боль? Для того, чтобы её воспроизвести? А что означает воспроизвести предшествующие болевые ощущения? Боль — драма для организма. Если бы была записана указанная выше связь, то необходимо было воспроизвести все то, что воспроизводит реальную боль.

Тогда на наш объект требуется снова навести те же самые физические воздействия другого внешнего и сильного объекта. И другого способа просто нет! Внешнее воздействие — огромная внешняя энергия, которой в нашей родной системе не существует, и, рассуждая формально, такая энергия должна быть аккумулирована и приложена к нашей системе извне. Но усилие не воспроизвести, но главное — сигнал не несет смысла. Ведь память до сих пор (при голоде) использовалась, чтобы снять потребность (и голод). А теперь наша потребность аверсивна, отрицательна. Нам требуется её (и боль) не повторить, а избежать. Потому «задача» Природы, и теперь и Разработчика, не повторить боль, а предотвратить её.

И в аверсии возникает совершенно иное решение. Нам — проектантам — опыта боли требуется избежать. И потому в память необходимо внести такую информацию, чтобы надежно ИСКЛЮЧИТЬ ПОВТОРЕНИЕ БОЛИ. Так появляется новая задача.

А что Природа? Она не мыслит, а только отбирает! Задача в природе заключалась в отборе потока результатов, когда наряду с пищевым и копирующим поведением появились опасности, конкурирующие виды и межвидовая борьба. Выживали в Эволюции только те особи, у которых принцип, порядок, уровень записи в память оказывались удобными для последующего и случайно обнаруженного использования, исключающего повторение боли и потому продлевающего жизнь.

И природа Живого нашла решение. Она подменила воспроизведение боли (что не возможно и вредно) реакцией или сигналом ТРЕВОГИ ОЖИДАНИЯ БОЛИ, а позже ТРЕВОГИ СПЕШНОГО УСТРАНЕНИЯ ИЛИ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ БОЛИ. Имя потрясению и «памяти о боли» — страх!

Как такое случилось в эволюции?

2.4.13. Как в эволюции боль подменяется страхом

Представим себе, что никаких специальных устройств по предупреждению боли в организме не существует. Какие живые системы оказывались бы в выигрыше в случае боли до появления специальных дополнений в психике?

На множестве идентичных адаптивных живых устройств наилучшими и наиболее выживающими устройствами были бы, оставались в живых (и потому продолжили свой род и копирование) те, которые смогли бы наиболее быстро преобразовывать ощущения боли в устраняющее поведение. Следовательно, наилучшей адаптацией или функцией адаптации будет функция, которая успевает минимально сократить или даже опередить боль. Она обязана преобразовать ощущение появления и ожидание приближения врага или важного опасного объекта в поведение бегства. И стало бы огромным достижением эволюции — заменить протокол событий «признак опасности — боль — бегство» в упреждающую запись «признак опасности как сигнал — страх — бегство, упреждающее боль».

Нам, конструкторам, ясно, что с признаком или сигналом приближения боли требуется как можно быстрее перейти к самому быстрому исполнению полезного и важного уже известного поведения. Страх (как рефлекс) может выступать непроизвольным инструментом ускорения.

Изящно? Несомненно! Но здесь изобретение сознания и анализа. Ни природа, ни животное не могли так ДУМАТЬ. Потому последовательность обязана была измениться в режиме приспособления и адаптации.

Первый феномен, возникающий на основе пережитой боли — страх. Как он появляется после спасения? Речь идет о формировании и использовании фрагмента памяти в связи с появлением боли от опасности, которая характеризуется своими признаками-предшественниками.

ФОРМИРОВАНИЕ СТРАХА В ПАМЯТИ

Страх, как можно предполагать, монтируется Эволюцией в виде повторения (вызова) сохраненной в памяти ассоциативной цепи «сигнал — воспоминание о боли и о поведении». Но в воспроизведении вырезан вредный фрагмент (информация о разрушении) и сохранена полезная часть с сигналами, мобилизующими организм и спасающим поведением. То есть в сохраненной памяти записаны формы поведения для спасения: бегство либо агрессия — собственное нападение. Кстати, бежать может и сильная сторона — от неожиданности.

Составим перечень информации для записи в память.

Чисто технически в систему памяти должен быть записан механизм запуска ТАКОГО ВТОРИЧНОГО НАПРЯЖЕНИЯ — СТРАХА, которое:

1) возникает по известному сигналу опасности;

2) идентично ожиданию боли как воспоминание о боли;

3) самым срочным образом мобилизует все силы организма для избегания боли, но

4) не причиняет физического вреда организму и

5) инициирует уже известную (по случаю переживания боли) устраняющую активность с максимально возможной скоростью, которая в идеале должна опередить опасность и приближение боли.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СТРАХА

В момент появления признака опасности ассоциативно запускается страх — воспоминание о боли, а страх как вторичное внутреннее напряжение запускает то спасающее поведение, которое присутствует в ассоциативной памяти Животного по прецедентам предшествующего спасения.

СТРАХ КАК ПОТРЕБНОСТЬ И ФУНКЦИЯ ЖИЗНИ

Так мы приходим к выводу, что страх — тоже потребность, а не просто эмоция. Страх — всегда ожидание боли — вторичное напряжение, которое с максимальной скоростью запускает известное поведение спасения или мобилизует организм на преодоление опасности, даже неизвестной, см. 2.6.1. Но для Жизни — это вторая адаптивная функция — функция безопасности. И потому потребности, которые построены на аверсиях и лишении спокойствия (не на предвкушении), эта теория обязана именовать потребностями безопасности.

УСКОРЕНИЕ СПАСАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ

Обычно страх у Животного возрастает тем больше, чем больше задержка времени включения спасающего поведения. Следовательно, напряжение страха весьма вредно. Но, конечно, оно менее вредно, чем испытание самой боли.

Если страх возрастает, а боль не наступает, появляются новые процессы привыкания, которые изменяют оценку и страха, и важности признака опасности, см. 2.6.1.

Главная функция страха ускорить спасающее поведение. Фактически страх требует от особи и индивида постоянно совершенствовать свое спасающее поведение.

РАБОТА СТРАХА И ОПЕРЕЖЕНИЕ БОЛИ И БЕСПОКОЙСТВ

И далее возникает новое следствие изобретения страха в Эволюции. Страх, ускоряющий поведение, приводит к тому, что в некоторых случаях, а в лабораториях экспериментаторов почти всегда, поведение начинает опережать появление боли, то есть оказывается настолько спасающим, что практически становится гарантией избегания боли. И теме упреждения посвящен следующий раздел.

2.4.14. Страх исчезает при опережающем поведении. Инстинкт и навык

После испытанной боли и при появлении в следующий раз сигналов, предваряющих боль, животное будет испытывать страх и запускать спасающее поведение. При повторении и росте опыта спасения, запускаемого страхом, возникший навык начинает порою (не всегда) опережать возникающий страх. Страх тогда не появляется. А в наблюдениях извне (и в состоянии животного) можно видеть исполнение пары «сигнал — навык» или «сигнал — рефлекс». То есть сложная связь упрощается, и возникает подозрение, что перезаписанная связь уже не имеет фактором промежуточное ощущение страха, что связь переписана в более простую и новую связь «ощущение опасного объекта — бегство»? Однако это не так.

В природе, где среда остается в реальности опасной, опасность никуда не исчезает. Она ждет ослабления с возрастом любую особь. Со старением и ослаблением организма опасность может снова возрастать в связи с ухудшением реактивности и внимания.

В 2.8. мы покажем, что страх никуда не исчезает, он нередко не исчезает, даже если устраняются все его основания, то есть если исчезает и отсутствует опасность появления боли.

К теме страха и предвкушения относится и появление инстинкта у животных. Обычно под инстинктом понимают врожденные формы поведения. Однако практически все врожденные инстинкты в природе когда-то были приобретенными. Инстинкт — часто результат и форма поведения, постепенно превращенная из выученного поведения в первое — наследуемую предрасположенность к быстрому усвоению навыка. Второй более поздний результат Эволюции — формирование жесткого инстинкта БЕЗ ОБУЧЕНИЯ и с самого начала. Так 1) выученное из приобретенной памяти в Эволюции может постепенно переходить через 2) врожденные способности к обучению в 3) форму прямой врожденной рефлекторной связи.

2.4.15. Когда голод становится важнее боли

В анализе проектирования становится ясным, что в среднем боль и ее предотвращение важнее текущего состояния голода.

Но всегда ли так? Нет! — Если голод таков, что сил для охоты мало, но появилась возможность их пополнить, то психика забывает страх — «пан или пропал». Слабеющее животное «не понимает», но пытается сделать максимально возможное для сохранения Жизни. Налицо ситуация конфликта потребностей — голода и безопасности. Конфликт предполагает то самое понятие «воли», которое есть у человека, но бывает востребовано и может проявиться у животных, см. 2.12.2. Лучшим примером служит рассказ Джека Лондона «Любовь к жизни». Более того, именно конфликт и стресс голода и страха послужил началом антропогенезу — волевому изготовлению орудий защиты для спуска с подлеска на грунт или для выхода в опасную зону, см. 2.13. И результаты восходят к использованию парадигмы адаптации и иерархии Маслоу-3.

2.4.16. Страх — тормоз агрессии. Первая рефлексия

У страха есть и более сложные функции. Страх — антитеза агрессии — страх тормозит агрессию и вообще активацию. Сличение энергопотребления и безопасности позволяет сделать вывод, что страх боли может препятствовать поиску пищи и нападению — «прямому процессу» в адаптивном цикле удовлетворения голода.

Если организм проявляет пищевую агрессию в условиях возможного по опыту отпора жертвы (и получения от нее боли), то и нападение ведется с помощью опасения возможной боли и частичной готовности к отступлению. Тогда агрессия через опыт боли начинает ограничиваться торможением через страх. Но успешная агрессия — ее опыт — может, наоборот, усиливать аппетит. Так обстоит дело у очень развитых животных и у не очень развитых людей.

До сих пор (в отсутствии функции страха) представлялось, что пищевая агрессия охоты и поиск природных внутривидовых ресурсов (а у животных они тоже являются предметом агрессии — пища, территория, самки) могут тормозиться лишь насыщением или победой над врагом. Без страха как торможения агрессия осуществляется лишь в режиме «Война до победного конца!» — это свойство агрессии кроется в её физиологии, см. 3.11.7.

Агрессия? Всегда ли?

И у нас возникает представление о первом механизме торможения поведения и рефлексии в природе. Природа (причина) страха — начальный учет присутствия оппонентов как первое еще биологическое «принуждение к миру». Это снижение монополии силы!!! Но здесь применена обратная ассоциация эволюции с опытом истории.

Когда же страх возник? В вопросе такого типа всегда есть два аспекта: необходимость феномена для выживания и возможность реализации.

Первый аспект обращает к среде. В наземной среде малого разнообразия и там, где подвижных на грунте угроз нет, необходимость в страхе отсутствует. Появление страха (и его воспроизведение для вида) актуально в психике для подвижных Животных, которые, прежде всего, оказываются жертвами видов, высших в пищевой цепи. Возникает представление, что страх востребован в психике травоядных относительно первых хищников. Это позволяет отнести начало появления системы страха к концу мезозоя (100—50 млн лет назад) с изобилием растительности, когда с ростом крупных травоядных появились движущиеся крупные хищники. А возможность реализации появляется значительно позже в связи с дополнением к агрессии в психике обратной системы связи, торможения и появления развитой индивидуальной памяти. Процесс оказывается дольше и сложнее.

Когда мы обращаемся к разнообразию уровня пресмыкающихся времен мезозоя, например, к травоядным динозаврам, то при гигантском весе до 40 или 80 тонн некоторых особей и с длиной шеи в 12 метров, видно, что адекватных угроз им просто нет. Притом большую часть времени такие животные обязаны погружаться в воду — их вес не соответствует скелету, а питаются вегетарианцы водорослями. С другой стороны данные палеоархеологии указывают на распространение у наземных динозавров внешних инструментов защиты — чешуи или шипов. Природа, еще не создав механизмов приобретенной памяти и страха и опережающего бегства, начала изготавливать физические формы защиты. Среди них костяная броня, роговые пластины по всему туловищу, рога или гребни на головах, шипы на хвосте. Формы защиты указывают на господство насилия и агрессии… и на недостаток памяти и реакции. Флегматическому поведению соответствует лишь броня.

Последнее указывает на то, что Эволюция в этот период ещё не имеет адекватных и тонких инструментов формирования индивидуального поведения. А выросшие в эволюции механические средства защиты отражают примитивный уровень психики, которая не способна изменить поведение в зависимости от приобретенного опыта и появления похожих сигналов опасности в текущей среде.

Потому только у первых птиц (археоптериксов — летающих потомков динозавров, отличных легкими перьями вместо чешуи) появляется память — она нужна для ориентации на местности, как и при регулировании температуры своего тела первым теплокровным ДЛЯ высиживания яиц. Кроме того, вероятно, полет у птиц мог быть вызван поиском безопасных от хищников мест питания и размножения — гнездования и кладки яиц, их высиживания.

Психические новации сбережения от хищников стали важны и для первых мелких тогда млекопитающих, выживание которых и выкармливание молоком подроста зависело от поисков приземной пищи и возможности спрятаться от хищников в грунте и растительности. Страх родителей оказывается здесь инструментом помощи размножению.

В высшей психике, начиная с птиц и среди первых млекопитающих, вышедших тоже из одной ветви пресмыкающихся, появляется возможность обеспечения безопасности, как высокой степени торможения поведения для сбережения Жизни.

Таким образом, появление страха есть этап расширения сложности органического мира и, как уже ранее сказано, важнейший этап расширения спектра потребностей. Возникший в эволюции механизм страха присоединяется к первым двум функциям жизни как особое свойство социального (но сначала межвидового) поведения.

Но здесь и философский вывод. Страх — первая в эволюции рефлексия живого в своей среде, культурным чемпионом которой является, точнее, обязан по своей функции в мире быть, Человек — высшая форма жизни на Земле и высшая (пока нам известная) форма материи, изучающая среду, среди более простых форм материи во Вселенной.

Уже на второй функции ЖИВОГО мы познаем идею рефлексии — феномен зеркального отражения нашего поведения в природе. Понимать иное, кроме себя, и ставить себя на чужое место — одна из важнейших сторон живой материи высокого (отражательного, то есть рефлексивного) уровня. Суть страха — прогноз как спасение от чужой агрессии.

А теперь вернемся к энергоснабжению и найдем в нем ту же, как и у страха, сторону для прогноза — теперь позитивного. Имя ему предвкушение.

2.5. Предвкушение — первая функция Животного на опыте второй

Страх животного представляет пример психической функции ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ОБ ОПАСНОМ ОБЪЕКТЕ. Но оказывается, психика даже Животного способна предупреждать не только о плохом, но и о хорошем — прогнозировать полезное.

В части энергообеспечения в реальной жизни существует практика, которую знают все, но часто считают «эмоцией», а не потребностью. Речь идет о «предвкушении».

Понятно, тема предвкушения в нашей работе по созданию адаптивной машины не была предусмотрена в разработке очерка. Она выявилась только в самом процессе — и это достоинство выбранного принципа. И важно понимать, как выполняет психика еще Животного функцию прогноза в обеспечении энергии и для ситуаций проектирования адаптивной машины. Так же в простых случаях она действует и у Человека.

А дело в том, что после записи полезного и позитивного в память (начнем с простого энергообеспечения), животные (и Человек) начинают нередко ощущать нужду при всяком новом случайном появлении этого полезного. Подобная потребность или вторичное ощущение влечения именуется «предвкушением».

2.5.1. Предвкушение отражает возможности снять потребность

Ребенок учится брать в рот и жевать любой предмет, который попадается под руку. Но если ребенку понравилось вкусное, он потянется к нему, как увидит. И не потому, что голоден — в нормальном состоянии человек (и животное) никогда не наедается до отвращения. Всегда есть возможность «заправиться чем-то вкусненьким». И исключением будет лишь нездоровье.

Есть даже известный случай или шутка. Мама решила не ограничивать дочь в её день рождения количеством любимых конфет. Девочка ела с удовольствием и вдруг заплакала.

— Что ты плачешь? — спрашивает мама, а девочка отвечает:

— Я еще хочу конфет…

— Так ешь еще!

— А я больше не могу…

И в бихевиоризме такой сигнал-рефлекс Павлова, именуемый классическим, доказывал ТО ЖЕ САМОЕ. По звонку как признаку приближения пищи возникает слюноотделение. Требуется ли другое доказательство?

Потому примеры указывают на еще один скрытый (и независимый) источник появления потребности (то есть инициализации, активизации голода). Новый источник и механизм отличен от простого голода, который мы предвкушением не считаем.

Почему? А порядок другой! В нашем проекте психики уже есть запись в память — полезный и вкусный объект становится ИЗВЕСТНЫМ ПО ОПЫТУ УТОЛЕНИЯ ГОЛОДА, ТО ЕСТЬ. ЗА ГОЛОДОМ!

Эта схема возникает сразу же после нескольких первых кормлений в начале жизни звереныша или новорожденного. Голодный ребенок уже знает, где найти пищу. Он ищет ее после появления голода, когда проснется.

Но в дополнение наш опыт показывает, что, по крайней мере, у развитых и взрослых людей само появление полезного объекта в «шаговой доступности» может запускать ощущение или, как говорят, создает «позыв» голода. И феномен требует объяснения.

Возможно, первым был немецкий психолог Курт Левин. Он развил фантастическую «теорию поля» (в аналогию модным для 1930-х годов физическим теориям) о влиянии полезных объектов среды на возбуждение потребностей Человека. Якобы предметы среды (как источники «поля») вызывают реакции «притяжения». В своей «Динамической теории действия» он от имени ребенка писал:

«Хорошая погода и определенный ландшафт зовут нас на прогулку. Ступеньки лестницы побуждают двухлетнего ребенка подниматься и спускаться; двери — открывать и закрывать их, мелкие крошки — подбирать их, собака — ласкать, ящик с кубиками побуждает к игре, шоколад или кусок пирожного „хочет“, чтобы его съели» [Левин К., с. 139].

И это не вполне верно потому, что желания могут возникать даже из воспоминаний, представлений и воображения. Но столь сложное проявляется на уровне высших потребностей, см. 3.11.-12. Даже ребенок без забот начинает играть [Четвертаков С. А., 2011a, сс. 280, 388—391]. Основой притяжения могут быть и мыслимые «желания», и «интересы».

Сам Левин никак не увязывал эти влияния опытом детей, за которыми наблюдал. Так и получилось в пользу шутки и во вред делу, что шоколадка желает попасть к ребенку в рот, будто это её потребность.

И в споре скрестились шпаги и умы многих психологов — Левина, Толмена, Халла и других. Большинство оперировало экспериментами с животными в лабораторных условиях. Множество вариантов представлено в монографии Хайнца Хеккхаузена — Главе 5 «Ожидание и привлекательность как детерминанты мотивации». За работой Курта Левина последовали труды Толмена, Халла и других [Хеккхаузен Х., сс. 224–303]. У нас нет возможности выйти на это поле дискуссий.

Итак, свойство предвкушения известно. Как его следует описать через порядок восприятия сигналов среды? Вместо условной записанной в память связи «потребность — поисковое поведение — выход на полезный объект», реализуется связь «случайный выход на объект, известный как полезный, — усиление потребности как ощущения» (у Левина «доступный предмет — предвкушение»).

Причем сам выход является случайным в двух смыслах — 1) полезный объект встречается случайно при непосредственном движении, активности нашей системы или животного, либо 2) система или животное находится в пассивном состоянии, а полезный объект сам выходит в поле наших субъектов восприятия.

В идеале и нашу СУА АМ ВЫГОДНО настраивать так, чтобы при встрече с полезным объектом и при не полном баке с топливом диспетчер запускал поведение для захвата и употребления СЛУЧАЙНО ПОДВЕРНУВШЕЙСЯ ВОЗМОЖНОСТИ.

И заметим, что нечто подобное для опыта конструирования АМ, у животных и у человека имеется и на случай страха. Некоторый опасный объект среды способен по опыту вызвать страх — потребность безопасности. Здесь вместо страха — прогноза опасности — возникает предвкушение — прогноз пользы. Для Человека такое логично потому, что важно.

Вопрос в том, как предвкушение случилось в природе и без Творца? Как это произошло в холодной не рефлексирующей эволюции, у которой нет памяти. Кого благодарить?

2.5.2. Инверсия ассоциативной связи. Кто её сделал?

В математике перемена причины и следствия — инверсия, она делает то и другое равнозначным. Потому Курт Левин и ошибся в шутках о «шоколадке, мечтающей попасть в рот» ребенка. А в психологии требуется объяснение. Как ассоциативная связь (между группами нейронов) «потребность — поисковое поведение для снятия потребности» заменяется, точнее. ДОПОЛНЯЕТСЯ, связью: «появление предмета, удовлетворяющего потребность — появление или усиление самой потребности»?

И причиной инверсии следует полагать наличие связи объектов в памяти и двустороннее функционирования такой связи. Но направления связи не равноправны — потребность важнее его предмета.

То есть «волей и полевым воздействием» обладает не вожделенная шоколадка на витрине кондитерской, а ощущение (вкуса) и память (об опыте) ребенка, которые «заставляют» резко активизироваться его слюнному аппарату. И, конечно, о «воле» здесь говорить не приходится — срабатывает подсознание.

Тогда следует предположить, что полезный объект в среде, снимающий по опыту уже существующее напряжение, может сам стать объектом, вызывающим или повышающим напряжение, как готовность и возможность его по ситуации и немедленно снять. И уже последнее в свою очередь вызывает активность и поведение по захвату объекта.

В этом и заключается функция предвкушения, которая добавляется как польза и появляется в эволюции.

В пути, который прошли конструкторы АМ, тоже можно найти технологическое объяснение предвкушению. Полезные объекты в ощущениях среды по уже испытанным состояниям (страха, а теперь и голода) через запись в памяти образуют группы объектов с грифом или признаком полезности, опасности и нейтральности. Это модели Мира животного или человека.

При совпадении текущего ощущения среды S с образом в памяти Sm (модели Мира) старая запись N → Sm, см. 2.2.4., работает от следствия к причине — от Sm к N, то есть связь N → Sm дает основание для инверсии — обратного действия предмета S → Sm → N на активацию потребности. И ассоциация в обращении дает преимущества в конкуренции видов.

Но чтобы появление чувства аппетита произошло, требуется дополнительное условие — физическая готовность использовать шанс (ФГИШ) — пополнить запас. И наличие ФГИШ должно дать сигнал к возможности реализации предвкушения — удовлетворению потребности. И прогноз возможности удовлетворения в ситуации неполного желудка активизирует потребность. «Конфетный опыт» девочки доказывает, что предвкушение возникает даже при полном желудке. Но другой механизм — торможение (условно «сытости») — отказывает организму в удовольствии, потому плач и стресс.

Так психика становится предиктором (предсказателем) не только опасного, как в 2.4., но и полезного — общим инструментом прогноза ситуаций для эффективного поведения особи, животного или человека. Но прогнозом психика радует только тогда, когда более низкая и важная потребность (безопасности, а у нас пока всего две потребности) не блокирует механизм. Такова реальность и иерархия!

Так кто же виноват в наших желаниях и ожиданиях — мы или предмет вожделения, ребенок или шоколадка? — важный вопрос, особенно для людей и даже народов и верований, которые ищут причины не в своей психике, а в различных «мировых» шоколадках или опасностях. И примером остается Шура Балаганов в трамвае: «Машинально».

В предвкушении (как и в страхе) виновата не только среда (в опасном или выигрышном состоянии). Предвкушение есть сочетание текущей среды с памятью (прошлым полезным опытом).

И мы выходим на тему, которую полно развернем в антропогенезе, см. 2.13. А именно, — каждый из нас, людей, ответственен и за нашу память, и за её управление — управление нашим воображением в сознании. Такого управления нет у животных. Потому они остаются животными со своими инстинктами.

Возникает вопрос, как механизм предвкушения возникает в индивидуальном развитии (то есть, в «онтогенезе»)? Наблюдаемое предвосхищение можно отразить несколькими гипотезами. И мы их представляем.

2.5.3. Предвкушение — позитивная предикция подсознания

Возможность перемены порядка или инверсии видится при тщательном анализе самой последовательности поискового поведения и захвата. При голоде наша машина формирует не только прямой, уже нами учтенный порядок: потребность — предмет удовлетворения, но и обратный порядок: предмет — подсознательное предвкушение снятия потребности.

Давайте вспомним, что инверсная ситуация постоянно повторяется в реальном опыте в момент захвата и потребления полезного объекта. И это происходит даже при первом приёме пищи. В момент многофазного процесса насыщения «откусил — проглотил» происходит непрерывное многократное повторение процесса смены «стимула и рефлекса», «получения пищи и снижения потребности». И каждое перемещение части пищи в пасть сопровождается сигналом дополнительной записи полезности поведения.

Таким образом, «кусочная» во всех смыслах последовательность пары «сближения и откусывание пищи — поглощения» вместе с последующим насыщением образует парные фрагменты записи и одновременно воспроизведения удовольствия от снижения голода.

Однако каждый следующий фрагмент подхода к уже лежащей и доступной пище вызывает и запись другого типа: «вижу пищу, которую, можно взять в пасть, и сам ее вид, и доступность еще раз вызывают желание подойти и откусить». Такая связка (вид — желание) появляется и записывается в память, как происходит и с каждой конфеткой в кульке девочки. И это не понимание, не действие сознания. Таким образом, при поедании пищи частями возникает и тот «голод — поиск и захват», и другой — «вижу пищу — еще хочется» — процессы записи.

В свое время Кларк Халл так же коснулся проблемы предвкушения. В предположениях Халла прозвучала очень важная идея. Она заключается в том, что организм (животного), воспринимая самые первые и ранние уже хранимые в памяти сигналы в длинной цепочке символов и ощущений, ведущих к пище, предупредительно и неосознанно (функция психики, обращенная к уровню физиологии) запускает подготовительные процессы нижнего нейрофизиологического и секреторного уровня, которые и образуют предвкушение.

Сама гипотеза Халла просто надстроена над первой слишком простой (и не точной) теорией и пытается ее объяснить. Точнее, она «подложена» под первую. И это нормально — искать причины в процессах уровнем ниже. Можно сказать иначе — вторая теория создает базисную основу для первой. Так скрытый механизм часов можно видеть причиной наблюдаемого нами движения их стрелок. Например, предвкушение в случае пищевого (энергетического) поведения можно считать обоснованной подготовкой к пищеварению. И это так и есть.

В постепенном, тем более, многократном поглощении полезной пищи всегда используется подготовка к пищеварению. Приближение пищи (вид, запах или воспроизводимый звук) активирует все подготовительные процессы пищеварения, которые субъективно управляются вторичными ощущениями, то есть потребностью.

В работах Халла постулируется идея формирования цепочки «частичных антиципирующих (СЧ — предвосхищающих) целевых реакций» (с. 224), что ведет к появлению последующих предвкушений по аналогии со слюноотделением у собак Павлова в случае звонка. И это верно. Но в оптимизме обнаружения предвкушения Халл в редукции увидел «нечто вроде мышления» [Hull, 1930, p. 516–517], цит. по [Хеккхаузен Х., с. 260]. Мы не будем вдаваться в детали работ Халла, а просто ссылаемся на обзор Хайнца Хеккхаузена — идейного противника Халла [Хеккхаузен Х., с. 224, 258–259].

Проблема интерпретации предвкушения в науке оказалась сложной. То, что в парадигме адаптации именуется потребностным состоянием и его проявлениями (с непременным подтверждением через поведение), в господствующей на данный момент парадигме психофизиологии именуется «эмоцией предвкушения», «навыком», «когницией», мотивацией на «цель». Явление предвкушения признаётся, но его относят сомнительным причинам и отрывают от адаптации, хотя его прогностическое значение и не отрицается.

Обобщим. Предвкушение как опережающий запуск процессов готовности к поведению — результат или ФУНКЦИЯ нескольких аргументов: 1) текущего появления полезного объекта, 2) наличия памяти о его полезности, 3) совпадения ощущения и памяти; 4) последующей инстинктивной психической оценки ВАЖНОСТИ использования появившейся возможности для ТЕКУЩЕГО МОМЕНТА. Равнодушие к появившемуся объекту будет означать отсутствие позиции 4), например, сытости или другого отвлекающего нового ощущения. Психическая функция сама укажет, что объект не ВАЖЕН СЕЙЧАС для адаптации. Но решение отказа — не «мышление» животного. Это, вероятно, подсознательное равнодушие или отвращение момента. Оно возникает подсознательно: либо велика сытость, то есть, запас энергии; либо внимание занято иным, более важным (например, безопасностью), усталостью и сонливостью, игрой и т. п.

Конструирование. Мы далеко выходим за рамки конструирования потому, что воспроизвести феномен предощущения, предвкушения в искусственной системе не просто, но возможно. Появление и приближение полезного объекта, который может быть использован, должно включать подготовку на опережение всех механизмов переработки. А включенные механизмы как бы торопят поступление сырья. Так должен работать наш диспетчер — система управления адаптацией. Примерно так, на боевом корабле объявляется учебная «боевая тревога», по которой действуют все его службы, например, команда бежит занимать боевые посты. И сигнал тревоги отменит состояние текущего обеда на корабле. И это вполне соответствует иерархии Маслоу. То, что делает искусственно сконструированная логистика в сложной социальной системе при подготовке к работе, то делает и психика животного и (еще даже не думающего) человека.

Таким образом, функцию-источник формирования «предвкушения» мы начинаем понимать. А в части предвкушения имеется и требует обсуждения относительно новая теория, которая опирается на выявленные нейрохимические инструменты, вызывающие ощущения удовольствий у высших животных и у человека.

2.5.4. Предвкушение и его связь с дофамином

Нейрофизиология не должна входить в круг вопросов, составляющих предмет настоящей работы. Однако в её недрах вызрело открытие, которое является ключом к пониманию важных сторон общей психологии. Речь о записи полезного опыта в память, о механизмах предвкушения и об удалении бесполезной информации.

В курсе средней школы учащиеся получают знания о связи между интернейронами (общими, локальными) мозга через синапсы и межсинаптические щели между синапсом нейрона-источника и синапсом нейрона-получателя. Средством регулирования скорости, объема или количества переданного сигнала между нейронами являются особые вещества, именуемые медиаторами (посредниками, регуляторами).

Одним из основных медиаторов в системе формирования памяти и сознания является дофамин. Проведенные исследования доказывают, что дофамин обладает свойством вызывать положительную эмоцию или внутреннее наслаждение у животного и Человека.

В истории науки поводом к обращению внимания на дофамин стало открытие центров наслаждения у животных в работе Джеймса Олдса и Петера Милнера (1954). Изучая другие функции в гипоталамусе над крысами с вживленными в разные точки этой области электродами, экспериментаторы случайно стимулировали током некую определенную точку. Они обнаружили, что особи предпочитают стимулирование током именно её. Для определения того, что у крыс действительно возникает удовольствие от стимулирования этой локации, в боксе был установлен рычаг, нажатием которого крыса могла вызвать новый электрический импульс во вживленный электрод. Как только особь случайным нажатием осваивала способ удовольствия, она начинала бесконечно нажимать на рычаг до двух раз в секунду, не отвлекаясь ни на мгновение, доводя себя до неминуемой смерти от обезвоживания и отсутствия пищи, [Olds, J., Milner, P.]. Позже выяснилось, что зона, в которую по ошибке попал электрод, вызывал мощный выброс в нейронную сеть особых медиаторов — вещества из класса эндогенных моноаминов — это и был дофамин. Так начались его слава и исследования значения в ощущениях удовольствия, а потому в некоторых случаях и опережающего предвкушения у животных и человека. Кроме того, выяснилась и роль дофамина в механизме запоминания ВАЖНОЙ информации вообще.

Считать, что в адаптации за некоторый результат ответственно только одно вещество — конечно, некорректно. Психика и нервная система включает в себя многие сотни адаптивных процессов с участием тысяч важных веществ, управляющих памятью, поведением и реакциями организма. Они имеют разную природу — от аминов и аминокислот до пептидов и гормонов, действующих не только в нейронной сети, но и через кровь, омывающую эту сеть. Но открытие моноамина «дофамина» в столь «интересной» роли оказалось в дополнение к теории условных рефлексов ключом к формированию целой новой области исследований механизмов памяти.

Мы далеки от того, чтобы вторгаться в сложные и далеко не полно изученные функциональные связи на уровне нейрофизиологии, в частности медиаторов и на основе моноаминов — дофамина и его производных — норадреналина и адреналина. И, тем не менее, самые известные достижения в исследовании следует представить.

Впереди у нас тема творчества. А вот механизм творчества и потому появление индивидуальных потребностей, как и зависимостей, пристрастий, интересов и влечений на уровне психологии можно оценить, только поняв природу веществ, которые наш мозг и плоть производят для поддержки психической деятельности и, прежде всего, для памяти.

2.5.5. Дофамин как сигнал важности информации

Открытие дофамина позволило в середине прошлого века выяснить, что именно он выступает важным участником «прямого действия» в любой адаптации — и прежде всего, в памяти, в важнейших потребностных или мотивационных ситуациях человека и животных.

Дофамин именуют ныне «гормоном счастья». Это связано с тем, что, как оказалось, он вызывает удовольствие. В этом смысле все предшествующие разговоры о «подкреплении» в теории бихевиоризма, имеют под собой почву. Но дофамин оказывается основой не бихевиоризма, а физиологическим инструментом связывания адаптационного цикла. Образно говоря, если у паровоза некто подразумевал скрытую за листом железного фартука «передачу пара кипящей воды и горящего угля в движение» паровоза, то дофамин для такой теории оказывался «открытием цилиндра, поршня и кривошипно-шатунного механизма». Ну, в крайнем случае, это только «открытие поршня».

А результаты исследований дофамина — посредника (синонимы: модулятора, медиатора, регулятора, средства настройки) в управлении нейронных связей — лучше всего представить работами Вольфрама Шульца и его группы [Schultz W., 1998], проделанными за последние полвека.

От выявленного значения удовольствия при стимулировании зон и точек удовольствия исследователи переходят к изучению дофамина и источников его появления (локализации) в центральной нервной системе. Затем исследуются направления его динамики в нейронных сетях и функциональные применения.

Выясняется, что в среднем мозге и в ряде других зон головного мозга существует несколько скоплений (до тысяч) особых нейронов, вырабатывающих дофамин как средство управления настройкой памяти — генераторов дофамина как медиатора. А в самых разных областях среднего мозга и лимбической системы, как и коры головного мозга — в височных и лобных долях коры — существует множество нейронов — получателей дофамина. Такие нейроны имеют рецепторы, воспринимающие дофамин как медиатор. В научной литературе дофамин обозначается аббревиатурой ДА. Нейроны, производящие (эрг — работа) важный дофамин, именуются ДАэргическими нейронами. Потребители дофамина в качестве медиатора — это ДА-чувствительные рецепторы на синапсах дендритов (входных линиях) нейронов-получателей. Последние именуются ДА-чувствительными нейронами, функция которых заключается, вероятно, в быстрой перестройке (рабочей) памяти (временном запоминании информации), в частности, в коре головного мозга.

В нейрофизиологии возникло целое направление исследования путей передачи дофамина — от генерации дофамина до его потребления. Аналогом является изучение разводки линий управления на платах компьютера. Нейрофизиологи, задавая предполагаемые психические процессы, прослеживают выделение и движение дофамина по аксонным (выходным) путям ДА-нейронов (и их скоплений) из выявленных областей создания к местам потребления — локализаций ДА-чувствительных нейронов.

Установлено, что проводимость или перестройка групп локальных нейронов в целом управляется потоком дофамина от излучателей. Но это всего лишь условно «электрика информационных сигналов». В целом уже выделенные ДА-подсистемы именуются «дофаминоергическими системами» (ДАС). Их пока обнаружено семь, три из них рассматриваются как ведущие. Проследить содержательно связь электрики и передачи дофамина с запоминанием и использованием различных областей памяти возможно только на уровне организации внешних ощущений, реализуемых потребностей и удовлетворяющего их поведения. Без такого подхода попытки отличить отдельные ДАС-системы в части их функциональной и потребностной значимости наталкиваются на огромные трудности.

Работа очень сложна и до сих пор в развитии. Однако представленный здесь системный взгляд на адаптивные процессы может позволить улучшить методологию исследований и ускорить получение и интеграцию результатов.

Ниже излагается то, что кажется важным в уже полученных результатах с позиции парадигмы потребностей и потому теории Маслоу-3 (МАСЛЧЕТ).

Дофамин, как выявлено, играет ведущую роль в формировании нескольких психических процессов в:

1) первом закреплении памяти полезного и нового случайно обнаруженного неожиданного результата;

2) производстве ощущения предвосхищения или предвкушения, то есть ожидания положительных ощущений удовлетворения позитивной потребности;

3) отметке состоявшегося по факту подтверждения недавно сформированного прогноза (предвкушения);

4) фиксации несостоявшегося прогноза и в исключении из памяти информации, которая перестала быть верной; причем опыт старой памяти все же в скрытой форме остается и очень быстро возвращает функцию прогноза при восстановлении прежних стереотипов среды.

Большая часть этих результатов хорошо демонстрировалась в экспериментах Вольфрама Шульца на приматах. Шульц выдавал обезьянам порции вкусного яблочного сока, и замерял активность дофаминовых нейронов в их среднем мозге.

Результаты можно описать следующим образом. Контроль излучения дофамина электрической активности ДА-нейронов велся постоянно. Изменения давали исследователям возможность видеть непрерывную интенсивность излучения дофамина.

Открытие позитивной возможности как информации и запись ее в память. При получении сока у обезьян ВПЕРВЫЕ — излучение дофамина из ДА-эргических нейронов среднего мозга (где скопления таких нейронов наиболее велико) резко возрастало. Животные полюбили сок и охотно его пили.

Обучение сигналам-предвестникам. До предоставления сока обезьяны слышали звук звонка. И очень быстро звонок стал сигналом, предваряющим удовольствие. И это идентично установлению условного классического рефлекса Павлова. Но после возникновения связи звонка и удовольствия характер активности ДА-потока нейронов изменялся.

Предвкушение как прогностическая функция психики через нейрофизиологический уровень. Появление звука звонка отражалось очень большим выбросом дофамина — активности ДА-нейрона. Но изначально выброс дофамина, происходил дважды.

Первый раз мощный выброс дофамина появлялся в момент начала звонка — предъявления условного сигнала, указывающего на то, что в ближайший момент будет дан сок. Выброс ДА — и есть нейрофизиологическое основание психического будущего акта «предвкушения».

А второе излучение дофамина происходило в момент подачи сока в пасть. Причем отношение объемов первого и второго выброса дофамина составляло 4 к 1, а уровень второго выброса становился все менее заметным при многократном повторе и оба типа выброса со временем ослабевали и исчезали.

Короче, прогнозные ощущения предвкушения были важнее и «вкуснее», чем само исполнение желания. С продолжением кормлений выяснилось, что когда прогноз стал постоянно сбываться, дофамин переставал выделяться вообще, то есть, даже удовольствие предвкушения исчезало.

Так и мы привыкаем к тому, что должно быть по опыту в жизни, а привычный результат воспринимается нормой, но никак не экзальтацией. И в этом видна огромная экономия природы. Ведь подкреплением стал сам полученный сок. Более того гарантированный в опыте сок перестал быть ценностью. А нейрофизиологическое назначение излучения дофамина выполняет функцию — 1) открытия случайной возможности и 2) прогнозирования появления будущей возможности — то есть собственно прогнозирования.

Если прогноз уже работает на 100%, то подкреплением является состоявшаяся польза, а ДА-индикатор, как и прогноз, больше не требуется.

Но вывод из этих экспериментов чрезвычайно важен. Именно так возникает НАВЫК. С уверенным появлением навыка мы теряем удовольствие от того, что навык дает результат — мы даже перестаем помнить, что мы нечто автоматически делали. Навык отражает то, что успех не просто предсказуем, а что он гарантирован как норма и, что он не требует внимания.

То есть, дофамин, по мнению Шульца и теоретиков, стал: 1) инструментом, отражающим появление полезной информации; 2) средством запоминания или только индикатором запоминания полезного свойства среды; 3) фиксатором условного сигнала, который предваряет полезное свойство и может быть предиктором полезности; 4) механизмом прогноза полезной возможности и её предвкушающего ожидания.

Но если порядок в мире гарантирован, то после его усвоения усилия предвкушения излишни, а прогноз очевидного не имеет смысла.

Развитие эксперимента. Отказ в соке. Опыты Шульца показывают, что если условный сигнал, то есть предвкушение, перестает «работать» верно, то в момент неисполнения прогноза снова бурно выделяется дофамин.

Когда? Всякое нарушение уже установленного правила — даже опережение сока или резкое его отставание от нормы, уже не говоря об отсутствии — вызывает мощный выброс дофамина вплоть до привыкания к новой норме…

Тогда дофамин оказывается в целом признаком ИЗМЕНЕНИЯ, то есть НОВИЗНЫ или нарушения ПРЕЖНЕГО порядка. Ведь само его первое появление при открытии нового есть нарушение прогноза бесполезной обыденности — появление ВАЖНОЙ детали. Природа, стоящая за стаканом сока Шульца или за плошкой с мясом в лаборатории Павлова, работает ниже и на уровне физиологии, вырабатывая здесь свое «подкрепление» в виде ДА-медиатора.

Возвращаясь к предвкушению во всех смыслах, можно сказать следующее.

На основе открытий ДА-ергического механизма возникает и еще одно простое объяснение психологической теории адаптации на основе запоминания ассоциаций цепочек событий.

Сам условный рефлекс подготовки к пище — слюноотделение и другие возможные механизмы подготовки — уже есть физиологический факт, идентичный предвкушению. Но если говорить об адаптации и о потребностном цикле, обеспечивающем адаптацию по позитивным потребностям, — это означает, что дофамин на нейрофизиологическом уровне участвует в формировании или актуализации позитивной потребности, пока та не становится навыком в духе Y = F (X).

2.5.6. Дофамин и страх. Негативная предикция подсознания

Дофамин оказывается не просто источником удовольствий, но материалом для возможных его последующих преобразований в другие источники двух общих типов поведения и состояний — в агрессию и в страх. Ближайшие химические наследники, то есть «производные» дофамина в цепи преобразований, — норадреналин и затем адреналин.

Если предвкушение не есть прямо потребность, а лишь подсознательное ощущение возможности её немедленного удовлетворения, то ощущения страха можно интерпретировать точнее. Страх, возникающий ассоциативно по условию среды, — не просто возможность избежать опасности, а прямая и срочная угроза безопасности и прогнозное состояние опасности — подсознательное предсказание актуальной опасности на полученном опыте.

Тогда на основе результатов исследований дофамина можно уверенно предполагать, что формирование страха на той же ДА-основе ведется с подключением его более сильного наследника — норадреналина или аналогичных «негативных» маркеров. Суть в том, что всякая боль — всякий её опыт — требует не только запоминания, но и 1) преодоления, если была борьба или бегство, и 2) восстановления и отдыха, которое всегда следует за причинением боли. Первое требует норадреналина, второе — адреналина. Из этого следует, что (долговременное) запоминание обязано включать аверсивный (отрицательный) знак в записываемую ассоциацию. Возможно, с этим знаком и последующее представление (воспоминание по ассоциации) воспроизводится в психике в форме СТРАХА.

Норадреналин (НА) является нейрофизиологическим активатором агрессии и ярости, в других случаях он активирует страх и борьбу, направленную на спасение. Следующее в цепочке химических преобразований вещество, как указывают данные и свойства, — адреналин (АД), — формирует гуморальные (через кровь и выделенные гормоны) условия обеспечения заживления и восстановления организма после борьбы или бегства.

Оба вещества, отправленные от ЦНС через вегетативную, а точнее, висцеральную (лат.), то есть внутреннюю нервную систему (ВНС), управляют телесными подсистемами, поддерживающими восприятие и поведение. Их действие почти противоположно. Норадреналин запускает работу симпатической подсистемы ВНС: ускоряет частоту сердечных сокращений и дыхания, расширяет зрачки, сужает сосуды для роста давления и уменьшения кровопотерь, сокращает слюноотделения и отключает пищеварение (и голод), — всё для мобилизации к преодолению. А адреналин, обычно выделяемый «после драки», воздействует на парасимпатическую систему ВНС: замедляет работу сердца, сбрасывает давление, увеличивает кровоток, улучшает перистальтику, то есть пищеварительные процессы и выводит шлаки, — и исполняет всё для заживления ран, обеспечения восстановительных процессов и накопления запасов. Это состояние ремонта.

Вместе они покрывают полное многообразие НАЧАЛЬНЫХ, то есть в отсутствие всякого опыта, непроизвольных адаптивных состояний животного и человека по всем трем функциям Жизни — энергообеспечению, безопасности, а в реальности и воспроизводства. Ведь у Животных воспроизводство тоже не обходится без конфликтов. И у Человека в любви и семье есть свои проблемы беспокойства, страх и преодоления.

Цепочка ДА — НА — АД образует последовательность преобразований. Возможно, в некоторых случаях организм и использует такое преобразование. Однако для опасных ситуаций химические реакции мало полезны — время не терпит. Роль играют доли секунд. Потому в центральной нервной системе существует и особый быстрый путь запуска норадреналина. В голубом пятне древнего мозга — ретикулярной формации (РФ) — существуют норадренергические или НА-нейроны (их несколько тысяч). Каждый такой нейрон всегда имеет заранее заготовленные ресурсы готового норадреналина (в везикулах). То есть запуск норадреналина всегда обеспечен запасом для борьбы за жизнь. Так хранятся заряженные огнетушители (или снаряды, по вкусу) на складе или в хранилище.

Другим приспособлением, которое Эволюция развивает для обеспечения безопасности (вместе с несколькими другими функциями), оказывается лимбическая система, которая, как представляют физиологи, отвечает за работу с опасностями и страхом. Удаление её или её частей приводит к полной беззаботности животных, снятию всякой агрессивности и утрате ими способности постоять за себя. Страх оказывается важным фактором торможения и рефлексии Человека, экономии сил и жизни Животного. Еще внимательней мы должны относиться к агрессии. Даже развивая себя, мы боремся с проблемами. И это тоже борьба.

Теперь нам ясна природа прогноза и предсказания у Животных еще до появления Сознания Человека. Отличие же просто в том, что психика Животного предсказывает на основе своего (и среды) только личного текущего всегда срочного состояния. У наших предшественников в Эволюции было слишком много срочных опасностей — почти все, как на пожар!

А Человек имеет возможность предсказывать отсроченные опасности, то есть те опасности, устранение которых не требуют немедленного действия, а позволяют подготовиться к ним, например, изготовить орудие защиты. Но мы немного опередили ход повествования…

Далее нам важно понять роль нового в среде. Ведь оно может стать и опасным, и полезным.

2.6. Непустая память. Роль нового и изменений в среде

Итак, нами «создана» машина, которая способна запасать энергию и избегать боли. Система умеет обнаруживать полезные энергетические и опасные объекты среды. Система способна бояться (и бежать) при появлении опасного. Система может предвкушать и начинает охоту при случайном обнаружении полезного, если её резервы не заполнены «под завязку».

Однако есть и деталь, требующая коррекции. Система обучена запоминать объекты, проверенные на бесполезность и исключать их из поля внимания, см. 2.2.6. Но когда мы делали систему, она вместе с её конструкторами «не знала», что в её среде есть опасные объекты. Теперь, когда среда опасна и для опасного есть память, отношение системы к автоматическому включению всего ненужного в нейтральное является ошибочным. Среди бесполезного могут быть и объекты вредные.

Тогда возможность опасности следует учитывать в поведении неполезного и просто неизвестного нового. И возникает вопрос — совершена ли нами ошибка в разработке системы?

Нет! Оказывается, в эволюции есть нечто подобное. Первый период развития системы в ее жизни (онтогенезе), действительно, исключает опасность, которую обеспечивают природные конструкторы — родители. И позже мы отметим эту особенность живого, которую знает каждый, помнящий счастливое детство. Но мы как разработчики не ошибаемся, когда ставим вопрос вовремя — опасные объекты среды опасны и когда мы о них не знаем. Как говорят: «незнание закона, не освобождает…».

2.6.1. Новое и случай оборонительного состояния

После ПЕРВОГО обычно раннего, но преодоленного опыта встречи с опасными объектами отношение особи к ВНОВЬ встреченным новым неизвестным объектам среды должно изменяться.

Всякий неизвестный объект воспринимается как новый. И потому с первого момента начинается проверка его потенциальной опасности. Новое обязано тоже вызывать страх (в животном мире и у Человека в опасной среде) по определению. Новое обязано проходить проверку на безопасность, и только потом на полезность. Так должно быть и в Роспотребнадзоре. Старые объекты, внесенные в память под грифом D (безопасные), таковыми и остаются.

Есть ли пример из «нашей» жизни? Конечно! Малыш, который знает только маму, случайно увидев незнакомое лицо, новый голос и даже запах, заплачет или попытается спрятать лицо («я не вижу, значит, я спрятался»). И только после некоторого времени привыкания, спокойного тона взрослых, он начнет успокаиваться и даже попытается вступить в визуальный контакт с незнакомцем. Все это врожденные механизмы.

Что такое «незнакомое»? Незнакомое означает НОВОЕ, чья вредность или полезность неясны. Какое поведение можно присоединять в подобной ситуации, сразу и немедленно, не ясно. Ведь объект новизны может быть и полезен. И то, что объект вреден, тоже не ясно — Потому заранее убегать от всего нового в эволюции было бы затратной невыгодной стратегией.

Отсюда (и в природе) возникает программа, совмещающая в себе и 1) мобилизацию как готовность к защите, и 2) энергосбережение. И по факту природой отобран вариант напряженного замирания с ожиданием нападения извне и готовности к обороне — агрессии или бегству. Не принять мер предосторожности при появлении новых движущихся и даже новых неподвижных объектов оказывается в живой природе недопустимо опасным. И, следовательно, механизм реагирования на среду нашей адаптивной системы в корне (и навсегда) меняется.

Такой механизм в российской психологии и нейрофизиологии со времен школы Павлова известен как «ориентировочно-оборонительный рефлекс» (ООР), а ныне, короче, как «оборонительный рефлекс» (ОР). Рефлекс ли это?

Теперь мы мыслим сложнее, чем сотрудники Павлова. По Павлову ОР — классический рефлекс — вроде рефлекса слюноотделения в момент предъявления пищи. Но мы знаем, что предвкушение, и ожидание страха есть суть разные потребностные состояния: соответственно предвкушение «вкусного», и страх — ожидание опасности.

И последствия те же — результаты вполне симметричны — если пищи после звонка не давать, то рано или поздно собака и на звонок, и даже на полную плошку при отсутствии последующей еды, перестанет реагировать. И точно так же возникший страх исчезнет, если некоторое тестовое время ничего плохого не произойдет. То есть предвкушение, за которым не следует пища, перестает давать реакцию на пищу и вызывать предвкушение. А страх, за которым не следует опасность, перестает быть страхом. Но оба состояния суть потребности, а таких явлений в системе бихевиоризма не предполагалось. Потому и проблемы у этой «теории» с интерпретацией ООР.

Все разговоры о классификации рефлексов становятся бессмысленными в момент привыкания к ситуации как адаптации к среде: «Еду предъявили? — Хорошо! Предъявляете, но не даете? — Плохо: в смысле, ничего не означает». Но есть и более высокий уровень обобщения. Если в опытах не даете, а потом, все равно кормите, то зачем работать за жалкие кусочки. Такую логику, кстати, освоили уже приматы. Они не слушают дрессировщиков и плохо работают в цирке: «Все равно вы нас накормите» — так не думают, но привыкают. Так же нередко случается и в жизни, если от выпускного вечера в школе до пенсии выдают пособие по безработице или содержат родители, не требуя никакого труда.

И то же со страхом: «Новое? — А не опасно ли? Напугали? И больше ничего? — Хорошо, в смысле: ничего не значит». И на более высоком уровне обобщения условность «страшных» сигналов и экспериментов осваивают не только животные, но и люди — если их постоянно пугают угрозами, как у Льва Толстого в сказке «Лгун».

Остается только представить, как много случалось плохого в жизни европейцев Средневековья, что на каждую встреченную черную кошку для всякого очевидца обязательно находилась недалекая во времени неприятность.

2.6.2. Новое и случай исследовательского поведения

А много позже, в отличие от 1) голодного поиска и 2) при отсутствии опасностей у Животных возникает желание и практика пробовать СРАЗУ все интересное и новое, что ни попадется «на зуб». Так возникает вторичное тестирование объекта на пригодность к энергопотреблению — проверка на полезность U, а в случае отсутствия пользы идет вялое и медленное (латентное) его исследование.

Есть ли такая проверка на полезность у животных? Да! Подобное поведение в советской и в российской психологии обозначено как «ориентировочно-исследовательский рефлекс». Механизм полностью идентичен первому и начальному голодному поведению нашей «беспамятной» адаптивной машины: «неизвестный объект → исследование на полезность», но в условиях уверенного отсутствия опасности …и голода.

Если объект оказывается пригоден к употреблению, он заносится к класс полезных. Для животного и АМ полный алгоритм на ситуацию новизны имеет следующий вид.

Если в реакции на новизну в период замирания обнаруженный объект сам начинает нападение или новое ощущение среды влечет какой-то распределенный ущерб нашей системе, то по факту боли животное бежит от опасного объекта. Тогда система заносит информацию об объекте в память по классу опасных объектов. Далее и только в случае привыкания к неподвижному объекту или при бегстве «объекта» система сможет начать проверку на полезность. И по результату система записывает информацию об объекте по классу пользы или нейтральности (бесполезности).

Законный вопрос, когда же возникает исследовательский вариант? Он появляется, когда объект сложен, не опасен и не пригоден для потребления. Тогда исследование ведется (у животных) латентно — без интереса и энергии в случае, если в процессе не возникает естественных трудностей. Однако при тестировании возникает интерес и энергия в случае, если в исследовании требуется некоторое преодоление (неопасного живого), то есть встречается препятствие.

Такой «исследовательский райский рефлекс», точнее, состояние и поведение, наблюдаются в экспериментах с белыми крысами в боксах, где крыс кормят и поят, им ничто не угрожает и скучно, но есть развитое пространство (лабиринты) и время «подумать».

Исследовательские состояния в реальной жизни у животных (вне среды человека, где много пищи) возникают не слишком часто. В биоценозе у каждого вида всегда есть враги или конкуренты за пищу в своём виде. Избыток пищи позволяет размножаться и сменяется недостатком и пищи, и территории. Даже поселение в безопасные природные зоны влечет размножение в объеме, приводящем к внутривидовой борьбе за ресурсы и пр.

Вот почему в природе у животных нет практики её исследования. Для них главное изучить «свою территорию для охоты и защитить её от других» — труд и нечто иное. Опасностей и забот с пищей много больше, чем свободного времени. Если и есть такое у новорожденных зверят и малышей, то лишь в течение нескольких недель, месяцев или лет — все под защитой родителей.

А теперь обратимся к ответственным изменениям в неоднородной среде. Что должно перезаписываться в памяти в случае изменений среды, например, при отмене прежней полезности или опасности объектов?

2.6.3. Память. Простота отмены полезности

Утрата полезности объекта среды будет обнаружена достаточно быстро и просто. Действительно, при утрате полезности особь, ожидающая обычного завершения адаптации, такого завершения не получит.

В парадигме адаптации — подобный объект среды или важное поведение теряют свойство адаптивной полезности. И память оценки объекта как полезного в системе будет стерта. То есть память исключает все АКТУАЛЬНЫЕ записи (образов) предметов или форм поведения, учтенных прежде как полезных, если они больше не удовлетворяют потребности энергопотребления (или воспроизводства).