Бесплатный фрагмент - Детективные истории. Курица в бегах и дело о пропавшем кефире

Введение

Добро пожаловать в мир ироничных детективов Марии Марцевой, где каждое дело — это не только загадка, но и увлекательное приключение, полное неожиданных поворотов и остроумных находок. В этой книге вы найдете десять захватывающих историй, каждая из которых погружает вас в уникальную атмосферу, где обыденные вещи оборачиваются настоящими детективными головоломками.

От «Шампуня против мафии», где косметические средства становятся оружием в борьбе с преступностью, до «Курицы в бегах и дела о пропавшем кефире», где даже самые простые продукты могут скрывать за собой тайны, — каждая история наполнена юмором и иронией. Мария Марцева мастерски сочетает элементы детектива с легким сарказмом, создавая увлекательные сюжеты, которые заставляют улыбнуться и задуматься.

Приготовьтесь к встрече с колоритными персонажами, которые не боятся бросить вызов судьбе и раскрыть самые запутанные дела. В этой книге вы найдете не только захватывающие расследования, но и искренние моменты, которые делают каждую историю по-настоящему живой. Погружайтесь в мир, где даже кефир может стать предметом расследования, а курица — героиней захватывающего побега.

Присоединяйтесь к увлекательному путешествию по страницам «Детективных историй» и откройте для себя, что за каждым углом может скрываться новая загадка!

Шампунь против мафии

Глава 1: Убийственный блеск для волос

Светлана Петровна Мельникова была женщиной, которая точно знала, что такое утренний кошмар. Нет, это не недавний развод с мужем, который был «отличным человеком», пока не оказался «отличным» только в плане дарования огромных долгов. И не тот несчастный случай, когда она в последний раз пыталась поменять мебель в квартире. Светлана Петровна знала, что настоящий кошмар — это утренний выход из дома с невыносимо жирными волосами.

Все началось с того, что несколько дней назад она купила новый шампунь. Дорогой, в красивой упаковке, обещавший неповторимый блеск и объём. Кажется, она даже вспоминала его рекламный слоган: «Убийственный блеск для волос». Слово «убийственный» в контексте косметики было чуть подозрительным, но светлое будущее и безупречный внешний вид всё-таки затмили её сомнения. И вот, в один «счастливый» утренний момент она поняла, что рекламные обещания имеют не только положительные, но и ужасающие последствия.

После первого применения шампуня, волосы, раньше слегка непослушные, стали выглядеть так, как будто на них случайно разлили литр масла. Логично, что первый порыв был обвинить производителя в диверсии, но скоро ситуация приняла такой оборот, что она решила, что дело не в шампуне, а в чем-то гораздо более зловещем. Кажется, эти волосы кто-то пытался уничтожить. Но кто? И зачем?

Светлана Петровна, как человек опытный, начала собственное расследование. Вопросов было много, и она не могла оставить ни одного без ответа. Первое, что она сделала, это вернулась в магазин, где купила шампунь. Сразу же сделала несколько важных наблюдений.

Собрание с продавцом, который, как оказалось, не знал «очень много»

— Вы уверены, что это тот самый шампунь? — строго спросила она продавца, туго закручивая в руках бутылочку, будто это была последняя капля на пути к разгадке.

Продавец, рыжий и явно безнадежно запутавшийся в жизни, махнул рукой.

— Да, это тот. Почему, что-то не так?

Светлана Петровна указала на коробку, показывая зафиксированный на упаковке срок годности. Продавец скользнул взглядом по цифрам и выдавил:

— А, ну срок годности тут ещё нормальный. Может, он подействовал не так, как вы ожидали?

— Уважаемый, подействовал ужасно! Если бы я хотела сделать из своих волос масляный блинчик, я бы выбрала что-то менее дорогие! — крикнула она, на что продавец снова пожал плечами и с сомнением посмотрел на неё.

Вскоре стало понятно, что продавец не может дать никаких полезных сведений, кроме того, что шампунь был у них только в одном экземпляре, и до этого никто с ним не жаловался. Светлана Петровна приняла решение углубиться в дело, и одним из её первых шагов стало обращение к эксперту. Как она могла забыть об этом?

Юля Ивановна, парикмахер с криминальным прошлым

Юля Ивановна была не только опытным парикмахером, но и известной в городе личностью с темным прошлым. Говорили, что когда-то она была связана с криминальным миром. Однако, с тех пор как она отрезала челку, подозрения как-то сами собой исчезли. Теперь Юля вела законный бизнес, но её прошлое, как и всегда, было в её рукаве.

— Ну что, Мельникова, как волосы? — спросила Юля, осматривая недавно «покалеченную» причёску Светланы Петровны.

— Жирные, как не знаю что, — мрачно ответила та.

— Это не может быть просто шампунь. Мы с тобой уже столько всего перепробовали! Ты как раз теперь в нужное время ко мне пришла. Заходи, — Юля с улыбкой пригласила Светлану Петровну к себе в салон.

Пока Светлана Петровна сидела в кресле, чувствуя себя героиней детектива, Юля вынимала из-под стола странный черный пакет. Она выложила перед Мельниковой несколько бутылочек с неизвестным содержимым, точно таких же, как шампунь из магазина.

— Ты это где взяла? — настороженно спросила Светлана Петровна.

— Не спрашивай, — сказала Юля Ивановна, разводя руками. — Но ты не первая, кто жалуется на шампунь с таким эффектом. И это не просто так.

Как выяснилось, всё было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Бутылочки шампуня, оказавшиеся одинаковыми с тем, что использовала Светлана Петровна, были не просто косметическим средством, а частью целой схемы. Юля Ивановна не знала всех деталей, но знала главное: те шампуни использовались людьми, которых она называла «деловыми партнерами» — мафией.

— Мафия? — удивленно спросила Светлана Петровна, представляя себе крайне нелепую картину мафиози с блестящими волосами.

— Да-да. Мафия. — Юля усмехнулась. — Они используют эти шампуни как прикрытие. Мы-то с тобой думаем, что это просто косметика, а на самом деле это часть схемы отмывания денег. Убийственный блеск для волос — это тоже часть образа.

Теперь Светлане Петровне предстояло сделать сложный выбор: довериться Юле и её теории, или заняться расследованием по-своему. Она снова огляделась на свои «масляные» волосы и решила не откладывать дело в долгий ящик. Что бы ни было, она готова была встретиться с этим чудовищем лицом к лицу.

Глава 2: Мойщик окон с криминальным прошлым

На следующий день я была настроена решительно: либо я найду правду, либо хотя бы кого-нибудь, кто её знает. Шампунь, как оказалось, был не просто шампунем — в нем явно содержалось нечто большее, чем силиконы и парабены. По крайней мере, Аркадий Петрович пропал, флаконы пусты, а в кладовке теперь подозрительно пахло… ну, не свежестью точно.

Славик, наш новый мойщик окон, выглядел сегодня как человек, внезапно вспомнивший, что он — в розыске. Он перестал насвистывать, не вытирал стекла до блеска, а постоянно оглядывался по сторонам, как будто ждал, что из ближайшего кустарника выскочит отряд «Альфа».

Я решила не тянуть. Подкараулила его у служебного входа, когда он в очередной раз пошёл «на перекур» — судя по количеству перекуров, лёгкие у него были из титана, а нервы — нет.

— Славик! — позвала я, подходя вплотную.

Он вздрогнул, выронил зажигалку и с тревожным хрипом уставился на меня, как на оживший налоговый инспектор.

— Да-да? — пробормотал он, пряча что-то в карман. Что-то явно не сигарету.

— Нам надо поговорить.

— О чём?

— О шампуне. И о вашем криминальном прошлом.

Он побледнел.

— Э-э… А с чего вы взяли?

— Угадайте.

На удачу, я ткнула пальцем ему в грудь. Он попятился. Значит, попала.

— Ладно, — вздохнул Славик и тяжело присел на пустой ящик из-под краски. — Я тебе скажу. Только никому, ладно? Особенно этой вашей бабке с ПМ. Она мне ночью снилась. В тельняшке. С гранатомётом.

Славик оказался не таким простым, как казался. Раньше его звали не Славик, а Станислав Михайлович Грачёв. И он не мыл окна, а отмывал деньги. Причём в буквальном смысле — через сеть салонов красоты, стирая с наличности следы происхождения. И не просто так, а по заказу очень уважаемых людей с юга.

— Потом меня посадили, — мрачно поведал он. — За превышение лимита геля для укладки на одного клиента. Ну и за отмывание, само собой.

Славик (то есть, Грачёв) после отсидки якобы пошёл «в завязку», получил работу у Аркадия Петровича по знакомству — типа мытые стёкла ближе к душе, чем мытые доллары.

— Но пару недель назад мне позвонили. Сказали: хочешь жить — прячь товар. Я отказался. А теперь шеф пропал, шампунь испарился, и ты пришла — с глазами, как у следователя ФСБ на пенсии.

Я переваривала информацию. Получалось, что Славик знал больше, чем говорил. А может, даже знал, куда делся Аркадий Петрович.

— Слушай, — сказала я. — Если ты хочешь жить спокойно, давай договоримся. Ты рассказываешь, кому шеф передавал шампунь, я не сдаю тебя бабуле с пистолетом.

— Она, правда, с пистолетом?

— Мало того, с ПМ. А у нее в кладовке, по слухам, ещё и огнемёт.

Славик побелел окончательно.

— Ладно! — выпалил он. — Вчера ночью приезжала «Газель». Без номеров. Два мужика в масках забрали все флаконы, оставили ключ от подвала и записку для Аркадия. Я не открывал, но запах… Пахло так, как будто они везли в этих шампунях не кокос, а кетамин.

Славик вытащил из кармана сложенный вчетверо клочок бумаги. Там было написано:

«Партию приняли. До среды — молчок. Аркадий — у нас. Больше ни слова — и всё будет как с твоими волосами после пепельного блонда».

Угроза была жёсткая. Видимо, преступники знали толк в парикмахерских метафорах.

Я спрятала записку, обещала молчать, и пошла домой. Там меня ждал Мусик. Кот встретил меня у порога, посмотрел осуждающе и пошёл в ванну — проверять, не трогала ли я его миску. Я задумалась: если все шампуни пропали, что же мы теперь предлагаем клиентам? И не подмешали ли что-то в кондиционеры? Если мафия заморочилась на такую маскировку, то и туда могли всыпать не только витамины В5, но и какой-нибудь ВОЗ запрещённый порошок.

Славик тем временем исчез. Просто не пришёл на работу. Телефон — недоступен. Полиция по-прежнему делала вид, что ничего особенного не происходит, а детектив Кирсанов всё не перезванивал.

И тогда в игру вступила она — бабушка с ПМ.

Глава 3: Бабушка в халате и с ПМ.

Когда я проснулась на следующее утро, за окном стоял тревожный августовский штиль, а кот Мусик хлестал хвостом по полу, будто вынашивал заговор. Телефон молчал. Славик не выходил на связь. Детектив Кирсанов, как водится, растворился в воздухе. А я, как единственная ответственная за правду в этом городе, решила навести мосты с Марфой Тимофеевной — нашей бабушкой с загадками в халате.

Я застала её за утренним ритуалом: она поливала фиалки, втирала в уши камфорное масло и одновременно смотрела сериал «След». При этом на плече у неё висела сумка с огрызком пистолета, явно не игрушечного.

— Доброе утро, бабушка, — начала я вежливо.

— Утро доброе, если никто не покушается на мою независимость, — ответила она с прищуром, от которого у меня зачесалась левая бровь.

— Можно задать вопрос… ну, относительно… вашего ПМ?

— Конечно, — кивнула она, не отрывая глаз от экрана. — Но если ты собралась его отобрать, сначала попробуй забрать пульт от телевизора.

— Вы серьёзно? Это настоящий пистолет?

Она поставила лейку и уселась в кресло, как старый оперативник на брифинге.

— Дорогуша, у меня три внука, две войны и один кейс с уликами. Да, он настоящий. Подарок от мужа. Когда он ушёл — оставил мне всё: пенсию, пианино и ПМ.

Я пыталась не показывать эмоции, но ПМ на диване среди подушек в виде ежей выглядел как минимум сюрреалистично.

— Славик пропал, — сказала я. — Думаю, не просто так.

Марфа кивнула:

— Я видела, как ночью возле мусорных баков крутилась «Газель». Два мужика с затылками как у окорока. Что-то выгружали. Я навела на них фонарик с лазерной указкой — они поняли намёк.

— А записка? — подала я бабуле ту самую с угрозами про волосы и Аркадия Петровича.

Марфа взяла очки, посмотрела на листок и фыркнула:

— Я таких записок в восемьдесят девятом пачками получала. «Марфа, не лезь» — и всё такое. А потом — бац! — и меня назначают заведующей отдела спортивных товаров. Думаешь, просто так?

— Вы хотите сказать, что у вас есть опыт борьбы с мафией?

— Девочка, я их в «Граде» варила. Тех, кто на Каширке палёный трикотаж толкал.

Я уже не знала, смеяться мне или искать укрытие, но решила держаться плана.

— У нас исчез шампунь. Мусорный бак — следующее место, где я буду искать подсказки. И мне нужен кто-то с… эээ… прикрытием.

— Я возьму свой халат с мишками, — спокойно сказала Марфа. — В него можно спрятать даже мини-дрель. Пойдём.

Через час мы с бабушкой, выглядящей как переодетый Джеймс Бонд с пенсией, шарили по двору. Мусорка стояла в конце аллеи, под видом благоустроенной композиции с граффити и котами.

— Смотри, — указала я на черный пакет, свёрнутый как подарок на чёрную пятницу.

Марфа достала пинцет (!) из кармана халата и аккуратно развернула его. Внутри — упаковка от шампуня, но с вырезанным дном. И — странный кристаллический налёт.

— Знаешь, что это? — спросила она.

— Надеюсь, соль для ванн?

— Ха! Это то, что мой Петя называл «камушек для настоящих лосей». Амфетамин, детка. Прекрасно маскируется под шампунь. Запах перебивает. Только вот одна проблема — упаковки слишком чистые. Я уверена, их кто-то дезинфицировал.

— Думаете, мафия работает с парикмахерами?

— Нет, мафия работает парикмахерами. Их используют как курьеров. Кто же заподозрит Свету из «Золотой пряди», если у неё в сумке восемь флаконов «Блеск-эффекта»?

У меня перехватило дыхание. Значит, это всё — не случайно? Нас использовали как канал доставки?

— Пора навестить подвал, — сказала Марфа. — Я знаю, у Аркадия был ключ. А ещё я слышала, как он шептался с каким-то Пашей из «Бриллиантовой укладки». Что-то про «обратный слив» и «пудру без следов».

— Вы уверены, что он говорил не про маникюр?

— Девочка, я видела его маникюр. С такими ногтями он мог бы вгрызаться в бетон. Нет, речь шла о товарах.

Спустившись в подвал, мы оказались в помещении, где хранились старые сушуары, кресла и, о чудо — коробки. В одной из них лежали пустые бутылки с наклейками, почти идентичными тем, что у нас в салоне. Но на донышке одной был гравированный код — RVK-MF-7.

Марфа достала записную книжку.

— «MF» — это не фабрика. Это «Московский Фармакомбинат». Я про них слышала. Занимаются химией… но кое-что делают налево. Раньше — анаболики, теперь вот это. А RVK — значит, ревизионный канал. В смысле — подпольная линия.

— То есть, шампунь делали не для блеска, а для блеска в глазах?

— Метко, — кивнула бабушка. — Пора устроить встречу с этим Пашей. А я, кстати, всё ещё помню, как снимают показания с людьми, не желающими говорить. В старом халате, но с новым зарядом в обойме.

Мы поднялись наверх, я позвонила Кирсанову — дозвонилась на третий раз.

— Нашли шампунь. Нашли склад. И у нас бабушка с ПМ. Когда вы уже подключитесь?

Он тяжело вздохнул:

— Только не Марфа Тимофеевна… С ней я ещё со времён дел по контрабанде кроссовок работал. Окей, я выезжаю. Только ничего не трогайте!

— Поздно, — сказала я и бросила взгляд на бабулю, которая уже мыла руки и перезаряжала магазин.

Глава 4: Кот Мусик на следу

Есть в этом мире существа, у которых чутьё развито лучше, чем у оперативников с трёх звёзд на погонах. Кот Мусик — как раз из таких. Он не просто домашний любимец. Он — стратег, наблюдатель, мастер психоанализа и пряток. И если кто и мог помочь нам в ситуации с пропажей Аркадия Петровича и шампуня, то только он.

После провальной попытки Кирсанова арестовать кого-либо в подвале (преступники испарились за пять минут до его появления, как это обычно бывает), я решила, что пора привлечь Мусика. Тем более, что у него был зуб на одного из подозреваемых — на Павла, курьера с салона «Бриллиантовая укладка». Именно он когда-то посмел наступить Мусику на хвост, и с тех пор между ними были счёты.

Мусик начал с кухни.

Сначала он обнюхал мою обувь. Потом — пакет с остатками флакона. Уточню: обнюхал не как обычный кот, а с выражением лица эксперта по криминалистике. Затем он издал особый, горловой звук — тот, которым он обычно выражал недовольство соседским ёжиком — и ушёл в коридор.

— Куда ты? — крикнула я.

Ответом был стук когтей по линолеуму и шлёпанье по ковру. Через пару минут Мусик принёс… резинку для волос. Но не мою. Синюю, в стразах. И со специфическим запахом — пахло не духами, а химией. Странно сладкой, едкой, и в то же время дешёвой, как уценённый парфюм на рынке.

— Ты гений, — сказала я, отбирая резинку и заворачивая её в пакетик.

Мусик одобрительно мяукнул и принял позу «Следствие ведёт кот», лёжа на подоконнике и наблюдая за двором.

Тогда я поняла: резинка могла быть уликой. Вероятно, она выпала у одной из работниц салона — или у кого-то из тех, кто помогал переправлять шампунь.

На следующий день мы с Марфой Тимофеевной и Мусиком отправились в «Бриллиантовую укладку». Бабка — в халате цвета «Сочный арбуз», с ПМ в вязаном чехле. Я — в спортивке. Мусик — в переноске, но недовольно.

На входе нас встретила Полина, администратор с внешностью хищной стервятницы и маникюром, способным оставить автограф на кафеле. Она посмотрела на бабушку, потом на меня, потом — на переноску.

— С животными нельзя.

— Это не животное, это агент, — ответила бабка. — У него нюх на контрабанду.

— Что?

— А что, — вмешалась я. — У вас не было поставок из «Золотой пряди» за последний месяц?

— Мы ничего не получаем от них. Мы — конкуренты.

— Странно, — сказала я, — потому что у меня в руках резинка с остатками шампуня маркировки RVK-MF-7, которой вы пользуетесь.

Полина побледнела. Мусик угрожающе заурчал. Полина — вздрогнула.

— Подождите, — пробормотала она. — Сейчас позову Павла.

Павел появился через минуту. Узкий лоб, маленькие глазки, движения — как у человека, у которого под кофтой шифр к тайному складу. Увидев нас, он нахмурился.

— Опять вы?

— Узнал? — спросила я.

— Ваш кот мне тапки метил, — сказал он мрачно.

— Потому что ты врал, — вставила бабка. — Мы знаем, что ты возил шампунь. Куда?

— Не возил.

— Лжёшь.

В этот момент Мусик издал звук, похожий на сирену в миниатюре, вывернулся из переноски и прыгнул на Павла.

То, что произошло дальше, можно описать как «спецоперация с применением когтей». Павел закричал, потерял равновесие и уронил на пол маленькую флешку, которая была спрятана у него в носке. Мусик ловко её подцепил лапой и подкатил ко мне, как опытный полицейский в отставке.

Я подобрала флешку. Полина попыталась вырвать её, но Марфа Тимофеевна уже стояла рядом и поглаживала чехол с ПМ.

— Только попробуй, милая. У меня сегодня плохое настроение и давление 180.

На флешке оказался видеофайл. Камера наблюдения из подвального склада. Дата — три дня назад. Видно, как Павел перегружает коробки с флаконами шампуня, рядом стоит Аркадий Петрович — живой! — и подписывает какие-то бумаги. На пятнадцатой минуте — появляется тот самый лысый в спортивном костюме, которого бабка называла «окороком». Он забирает Аркадия с собой. Под конец — Павел тщательно стирает все отпечатки с полок.

— Значит, Аркадий жив. И его держат в заложниках, — сказала я.

— Где это снято? — уточнила бабка.

— Вот. Метка на видео — склад на Заброшенной 11.

— О, я знаю это место. Там раньше был пункт выдачи заказов и нелегальный барбершоп. Потом — склад для китайских статуэток. Сейчас, видимо, — наркошампунь.

На следующее утро мы втроём — я, бабка, и Мусик в рюкзаке — выдвинулись туда. Кирсанов всё ещё «координировал группу», то есть, пил кофе в машине.

На складе никого не было. Только шампуни. Коробки. Куча флаконов. И на одной из них надпись:

«Серийный номер: 23-KOND-MST. Годен до: 07.2027. Назначение: Контрольная партия. Содержит активный компонент КМФ-19 (временно разрешён для промышленного тестирования)».

Я подошла ближе. Открыла флакон. Запах — манго. Но ощущение… химическое. Подозрительно тяжёлое.

— Это… уже не шампунь, — сказала я. — Это что-то другое.

— Это — оружие, — произнесла бабка. — И им ещё предстоит воспользоваться.

Глава 5: Кондиционер — орудие мести

Я всегда считала, что кондиционер — это просто косметическая баночка, призванная склеить секущиеся концы и добавить пышности вялым прядям. Но когда бабушка в халате, кот с криминальным чутьём и детектив, вечно опаздывающий на развязку, выяснили, что флакон с надписью «Мгновенное восстановление» на самом деле содержит компонент КМФ-19 — всё стало иначе.

Это было оружие. Не метафорически. Реально. Как оказалось, КМФ-19 в больших дозах вызывал у человека лёгкую эйфорию, зависимость и, что самое интересное, повышенную внушаемость. Другими словами, жертва после мытья головы становилась не только шелковистой, но и управляемой.

— Их план — поработить город через шампунь, — заключила Марфа Тимофеевна, надевая свою шапочку для душа в форме танка Т-34. — Стильно и подло.

— А кондиционер? — спросила я.

— А кондиционер — катализатор. Именно он активирует КМФ. Без него — просто волосы как после Турции. С ним — целевая зомби-группа.

Мусик подтвердил это мявом, которое мы уже научились различать: «Вы в опасности, идиоты, но я вас вытащу».

Пока Кирсанов оформлял ордер на задержание Павла (тот сбежал через вентиляцию — у него был опыт), мы с бабкой решили нанести упреждающий удар. Потому что сегодня ночью, по информации из флешки, должен был состояться тест-драйв партии.

Место действия — элитный спа-салон «Белый Жемчуг». Там собирались провести закрытую «ночь восстановления волос» для VIP-гостей. А по факту — массовую промывку мозгов при помощи шампуня с дозой внушения. За каждым флаконом стоял не маркетолог, а координатор мафии.

Мы приехали за два часа до начала мероприятия. Я — в халате сотрудницы клининга (честно украла в прачечной), бабка — в образе пенсионерки, выигравшей путёвку в салон, Мусик — в сумке с логотипом «Молоко от фермера».

План был простой:

— Пробраться в служебное помещение;

— Подменить кондиционер;

— Вывести образцы;

— Устроить скандал;

— Появиться с полицией.

Как обычно, всё пошло не по плану.

Во-первых, бабку узнала одна из администраторш. Та самая, которая когда-то с ней делила тюремную палату за нападение на мясника в очереди. (История мутная, бабка потом расскажет.)

Во-вторых, Мусик сбежал и затаился в зале ожидания, где как раз устанавливали стенд с надписью:

«Кондиционер нового поколения. Вы больше никогда не будете прежними!»

Это было как раз правдой.

Я прокралась в склад, где флаконы стояли ровными рядами, как солдаты перед атакой. Один за другим. Я взяла первый, прочитала этикетку:

Состав: вода, силикон, кислоты фруктовые, КМФ-19, эфиры розмарина, феноксипантелон.

Феноксипантелон? Язык сломаешь, но на выходе — зомби.

Бабка, на удивление ловко, подменила три коробки кондиционеров на поддельные — мы наполнили их обычной маской для волос и чуть-чуть уксуса для остроты запаха. Я оставила старые упаковки как улики, бабка — записку:

«Ваш план пахнет плохо. С любовью — халат и ПМ».

Ночью всё пошло как по нотам.

Собрались гости. Им предложили «инновационную процедуру». Вскоре начался массовый чёс. У кого на голове, у кого в памяти. Одна леди в леопардовом халате закричала:

— Мне хочется… читать Конституцию! —

Что, как вы понимаете, для местной тусовки было сигналом — что-то пошло не так.

Кирсанов ворвался как раз в момент, когда директор салона — Андрей по прозвищу «Бальзамный» — пытался лично втереть клиентке в корни волос концентрат КМФ. Его повязали. На складе нашли документацию, фальшивые сертификаты, план «Фаза 2: регионы».

— Они собирались масштабироваться, — сказал Кирсанов, глядя на Мусика, который безмятежно спал в кресле администратора. — Если бы не вы…

— Если бы не кондиционер, — поправила бабка. — Мы — просто сопутствующие средства.

Эпилог

Через неделю салон «Белый Жемчуг» сменил вывеску на «Цветущий клён» и теперь занимается только йогой и зелёными смузи.

Аркадий Петрович вернулся — из санатория, куда его якобы отправили «для временного уединения». Он теперь боится шампуня и моется хозяйственным мылом.

Мусик стал героем района. Ему купили новый ошейник и официально оформили как «кошачий помощник в гражданской обороне».

А Марфа Тимофеевна… Она теперь ведёт курс «Самооборона с предметами быта» в районной библиотеке. Первый урок — «ПМ и половник: дуэт, спасающий жизни».

Конец истории.

Финал открыт: потому что в мире, где даже кондиционер — орудие мести, главное — держать голову в холоде и шампунь — под замком.

Кабачок с привкусом алмаза

Глава 1: Пирог, который пахнет миллионами

Существует два вида пирогов: те, после которых моешь руки, и те, после которых моешь следы. Пирог, испечённый тётей Лялей накануне ярмарки в деревне «Синие Просторы», был однозначно из второй категории.

Меня зовут Инга Павловна Тропина. Мне 37 лет, я бухгалтер в декрете, временами детектив-любитель и штатный носитель идиотских совпадений. Я приехала в Синие Просторы на неделю — «подышать деревней», как выражалась моя лучшая подруга Миля. А заодно передать тёте Ляле её любимый гель для суставов и поучаствовать в ярмарке с конкурсом выпечки.

Как только я вышла из автобуса, навстречу мне мчалась бабуля в фартуке с надписью «Не подходи — сожгу!», размахивая половником.

— Инка! — кричала она. — Моя ты градусная ложка, спасай! Пирог пропал!

— Какой пирог? — я едва увернулась от её объятий. — У тебя ж их обычно восемь на выбор.

— Тот самый! С кабачком и сюрпризом. На конкурс! — Она схватила меня за локоть и потащила к крыльцу.

У тёти Ляли был дом — как раз такой, какой появляется на открытках с надписью «Россия — щедрая душа», но с сигнализацией, камерой и электронным замком. Всё это, по словам бабули, было ради кур, которых кто-то пытался украсть в прошлом июне.

— Значит, слушай, — зашептала она, уже на кухне. — Я испекла пирог. С кабачком. А внутрь… ну… запихнула кое-что.

— Что? — Я напряглась.

— Алмаз, — прошептала она так, будто сказала «соль».

Я выплюнула чай.

— Поясни.

— Мне его прислала Люська из Москвы. Сказала: спрячь, Инна всё поймёт. Только ты ещё не приехала, а ярмарка на носу, вот я и… ну… завернула его в пергамент, и прямо под слой кабачка. Думала, никто не тронет — у нас же кабачки никто не ест!

— Подожди, — сказала я, не веря своим ушам. — Ты испекла алмаз в пирог?!

— Маленький! Сантиметра два! — добавила она.

Я села. Нет, даже легла. На пол. Потому что если ты пропекаешь бриллианты в тесте, то это уже не кухня, это уголовный кодекс на противне.

Пирог действительно исчез.

Из холодильника, где был спрятан под наклейкой «Не трогать, мужу — с изюмом». А муж тёти Ляли — известный борец с изюмом, так что фальшивка работала безотказно. Но не в этот раз.

— Кто ещё был на кухне? — спросила я, открыв записную книжку.

— Дед Матвей. Приносил яйца. Потом — Варя Пончикова. Хотела брать форму. И тракторист Вовка. У него племянник зубы лечит, он просил у меня спирта. Тоже в холодильнике смотрел. Но я-то думала, пирог под наклейкой — невидим для мужчин.

— Тебя выдала надпись. «С изюмом» — это как маяк.

Я решила действовать. Первым делом — допросить подозреваемых. Вторым — проверить мусорку. Третьим — не паниковать (что я уже проваливала с грохотом). Тем более, что за окном — ярмарка. Люди пекут. Люди продают. Люди едят… Вдруг уже съели наш алмаз?

Мы с тётей Лялей направились на площадь. На ней кипела жизнь, пахло тестом, копчёной рыбой и горелыми носками (это был местный шашлычник с характером). Местный DJ бодро орал в микрофон:

— А сейчас — конкурс «Узнай по вкусу»! Кто угадает ингредиенты — получает пирожок!

Мне стало плохо. Вдруг кто-то уже угадал бриллиант?

Мы метнулись к столу с конкурсной выпечкой. Стояли подносы, тарелки, корзинки. Всё — с именами хозяек. И… одна тарелка без подписи, на которой лежал разрезанный пирог с кабачками.

— Узнаёшь? — прошептала я.

— Это он! — тётя Ляля схватилась за сердце. — Моя рюмка на ножках, кто его тронул?!

— Остатки есть?

— Один кусочек… и вон тот молодой человек жуёт его!

Мы бросились к нему. Юноша в белой рубашке и с цепочкой на шее смаковал последний кусок, как будто в нём был путь к нирване.

— Простите! — я кинулась к нему. — Вы не заметили… ничего твёрдого внутри?

Он прищурился, задумался и сказал:

— Знаете, да. Что-то хрустнуло. Я подумал, грецкий орех…

— И что вы сделали с этим?

Он достал из кармана… алмаз! Весь в крошках, но целый. Протёр рукавом.

— Моя мама ювелир. Я понял, что это камень. Хотел после конкурса спросить, чей пирог.

— Он наш! — закричала тётя Ляля и схватила алмаз. — А теперь иди к маме!

Казалось бы, конец истории. Но в этот момент к нам подошла женщина в тёмных очках и сказала:

— Простите, вы Тропина Инга Павловна?

— Да?

— Вам передача из Москвы. От Людмилы Сорокиной.

Она протянула мне банку… с кабачковой икрой. На дне — флешка.

Я поняла: это только начало.

Глава 2: Невидимая жена олигарха

С того момента, как я держала в руках алмаз, переживший жар духовки и жевательный пресс конкурсанта с ярмарки, в моей жизни начались события, от которых слипались мозги. Алмаз был не просто драгоценностью — это был ключ. А к чему, я ещё не знала, но чувствовала пятками: дело не в пироге и даже не в кабачке.

Помните, та самая банка кабачковой икры, что пришла с флешкой на дне? Именно она запустила таймер. На флешке был только один файл. Видео. Зернистое, снятое с камеры наблюдения. В кадре — мужчина с лицом обожателя роскоши: золотой галстук, ботинки как у Шварценеггера, пузо — как у бюджета маленького региона.

— Это же… — пробормотала тётя Ляля. — Артур Богомолов!

Имя это было не просто громкое. Оно было гулким. Олигарх, коллекционер, основатель сырного фонда «Златомол», и, по слухам, обладатель личного бункера под Сочи. На видео он стоял в огромной комнате с хрустальными лампами и шептался с женщиной в чёрной маске.

— Голос знакомый, — буркнула тётя Ляля. — Очень… кстати, ты не знаешь, где моя старая соседка, Глашка?

— Ты о той, что «чистит ауру кошкам»?

— О ней. Уехала в Москву, говорила — «по любви», но любовь оказалась с банковским счётом и парком бронемашин.

Женщина на видео сняла маску. И мы — чуть не упали.

— Это же Глаша!

— Это жена олигарха?

— Формально — нет, — сказала тётя Ляля. — Он женат на другой. А это — его «невидимая жена». Или, как сейчас говорят — серый кардинал в шёлке.

Разумеется, я не могла упустить шанс лично узнать, зачем бывшая кошачья экстрасенска оказалась рядом с алмазом, спрятанным в пирог.

Следующим утром я отправилась в Марьино-Сырцево, где, по слухам, жила Глашка в загородной резиденции. Под видом корреспондента из журнала «Сельский шик» я проникла через охрану. Помогло и то, что я несла корзину с вялеными кабачками — Глаша их терпеть не могла, но уважала как подношение.

На веранде её ждала толпа: охранник по кличке Мишень, кудрявая горничная Нелли, и сам Богомолов, в халате с вышивкой «Boss of Cheese». Но Глаша не появилась.

— Глаша в Швейцарии, — сказала Нелли.

— Я видела её на камере три дня назад, — парировала я. — У неё голос, как у крашеной вороны. Узнаётся с первого карка.

Наступила тишина.

— Вы кто? — спросил олигарх. — Что вам нужно?

— Алмаз, испечённый в пироге. И — правда. Почему ваша любовница, выдающая себя за жену, шепчется о транспортировке «товара в пищевой упаковке»?

Богомолов переглянулся с охранником. Тот сжал кулаки. Я мысленно простилась с кабачками.

И тут… зашёл тракторист.

Да, обычный. На первый взгляд. В комбинезоне, с замасленной кепкой и лицом человека, у которого на завтрак гайки и тосол. Но он оказался ключом. Потому что именно он первым спросил:

— А алмаз — тот, что с гравировкой «ИЗЮМ-93»?

Я вздрогнула.

— Откуда вы знаете?

Он кивнул на карман.

— Я их огранял. Три штуки. Один пошёл на брошь. Один — в браслет. А третий…

— В пирог, — сказала я.

Богомолов побледнел.

— Вы… ювелир?

— В прошлом, — сказал он. — В настоящем — тракторист. Но руки помнят.

Тут вмешалась тётя Ляля. Она ввалилась на веранду с котлетами и заявила:

— Глаша не в Швейцарии. Она в сарае за баней. Я слышала, как она ругается с кем-то по телефону. Угрожала «вернуть закладку через желудок». Это явно о пироге.

Нелли покраснела.

— Простите, она меня заставила. Угрожала фото с… в общем, с йогой.

Мы ринулись к сараю. И действительно — Глаша, в шёлковом халате и с огуречной маской на лице, лежала на раскладушке, обложенная телефонами.

— Вы всё испортили, — прошипела она. — Я хотела уйти. Просто уйти! Но с деньгами. Немного. Один пирог!

— Один алмаз. Один компромат. Один мужик — и всё рушится, — подытожила тётя Ляля.

К вечеру всё было закончено. Глашу увезли. Алмаз вернулся в сейф. Богомолов уехал в бункер. Тракторист-ювелир остался. И пообещал научить меня азам шлифовки камней.

Но самое странное — у меня осталась ещё одна флешка, на которой была запись:

«Если ты смотришь это — значит, пора искать ЗАГОТОВКИ. Остальное — у него. В подсобке. Под КПП. И осторожно — он тракторист, но не совсем».

Я не поняла. Тракторист? Какой ещё?

А потом вспомнила: Вовка. Тот, что просил спирт из холодильника.

Глава 3: Тракторист-ювелир

Если вы думаете, что ювелиры — это исключительно изящные личности с моноклем, которые в шёлковых перчатках перебирают алмазы под Моцарта, то… вы правы, но не обо всех. Владимир Сидорович Муха, известный в народе как «Вовка Тракторист», ломал стереотипы на повороте. Он умел водить всё — от комбайна до «Жигулей» с плугом. Но его главное хобби — огранка драгоценных камней. Причём делал он это в старом гараже между бочками с соляркой и поленницей.

Всё началось утром, когда я решила навестить его. Причина простая: флешка, оставленная невидимой женой олигарха, вела именно к нему.

— Вовка, привет. Надо поговорить. Про огурцы, бриллианты и твоё прошлое в ювелирной мафии.

Он вздохнул. Вытер руки о тряпку, грязную с обеих сторон, и сказал:

— Я знал, что ты придёшь. Ты — как налоговая: появляется, когда начинают шевелиться миллионы.

Мы сели на ящик от запчастей, и Вовка начал рассказ.

Оказывается, он раньше работал в подпольной мастерской в Ростове, где ограняли драгоценности для «серых схем». Ему платили не деньгами, а камнями. Один из этих алмазов — тот самый, что испекла тётя Ляля в пироге. Но это был не простой камень.

— Это не просто бриллиант, — сказал он. — Это «Кабачок». Так прозвали серию камней, добытых в 1993 году на частной шахте под Якутском. Уникальные: светло-зелёный отлив, как у маринованного огурца в солнце.

— Так вот почему он блестел странно, — пробормотала я.

— И вот почему за ним охотятся. Глаша была связной. Она получала задание — доставить камни через «пищевые каналы». Один — в сыре, один — в конфете, один — в пироге. А четвёртый…

— Где четвёртый?

Вовка посмотрел на меня и показал пальцем на… трактор.

— Под капотом. В корпусе фильтра. Уж извини, там надёжнее, чем в банке с огурцами.

Я уже открывала рот, чтобы задать ещё тысячу вопросов, но тут… раздался грохот. В гараж влетела тётя Ляля, запыхавшаяся, но бодрая.

— Инга! Глашу увезли не в полицию, а в какую-то «Частную клинику отдыха» под названием «Лечебный Терпуг». А знаешь, кто владелец?

— Богомолов?

— Его тёща. Она — бывший замминистра сельского хозяйства и по совместительству коллекционер салатов в банках. Если уж кто знает, как замаскировать алмаз под овощ, так это она.

Вовка зашевелился.

— Значит, последний камень — пятый, который мы думали утрачен… может быть у неё?

Я кивнула.

— Что это за место — «Лечебный Терпуг»?

— Санаторий с уклоном в детокс. Всё натуральное, всё солёное. Своё огородное. У неё там музей закаток.

— И, возможно, кладовка с алмазами в огурцах, — добавил Вовка.

Мы втроём выехали через час. Вовка — на тракторе, я и тётя Ляля — в её любимом «Запорожце». Ехали в сторону «Терпуга», расположенного за лесом, в бывшем профилактории для бухгалтеров. Навигатор упрямо вёл нас через колхозные поля и коровьи тропы.

— Я не понимаю, — мрачно сказала я. — Как в это всё вписывается пирог?

— Алмаз нужен был не просто, чтобы перевезти, — сказала тётя Ляля. — Он ещё и ключ. Один из «Кабачков» имеет на ребре гравировку — координаты. Это точка доступа к онлайн-сейфу, где спрятаны документы на офшоры Богомолова.

— Хитро, — пробормотал Вовка. — Мог бы просто флешку в почту кинуть. Но нет — надо испечь в пирог, везти в деревню, скрываться за трактором…

И в этот момент трактор взорвался.

Ну ладно, не совсем взорвался, но из-под капота пошёл густой дым, и машина резко встала. Мы с Лялей выскочили и увидели, как от трактора убегает… человек в чёрном, с рюкзаком.

— Он украл фильтр! — закричал Вовка. — А там был камень!

Я рванула следом. Через поле. Сил не хватало, дыхание сбивалось, но я бежала, как за последним тортом на распродаже.

И тут…

Из кустов вылетела телега. На ней — дед Матвей с курами. Увидел меня — подбросил поводья.

— Запрыгивай, внучка! Погоня — моё второе имя!

На этом всё и началось. Но об этом — в следующей главе…

Глава 4: Погони на телеге

Если бы мне кто-то год назад сказал, что я, Инга Тропина, бухгалтер в декрете, буду мчаться по полю на телеге, запряжённой кобылой по кличке Капризная, в погоне за преступником с украденным алмазом под капотом трактора — я бы посоветовала этому человеку отдохнуть в санатории для буйных. Но жизнь упряма, как старая кастрюля — кипит, скрипит, но идёт.

Ситуация:

— Вовка-Тракторист только что обнаружил, что у него украли деталь двигателя, в которую был встроен бриллиант «Кабачок-4»,

— Похититель сбежал через огород,

— Я — в поле, на телеге с дедом Матвеем,

— За рулём кобылы — сама судьба, подогретая овсяными отрубями и адреналином.

Капризная неслась, как будто впереди раздавали премию «Золотая морковь». Я держалась за борт телеги, одной рукой вцепившись в тётю Лялю, которая прихватила с собой веник «на всякий случай».

— Вон он! — закричал Матвей. — Между подсолнухами мелькнул!

— Направо! — рявкнула тётя Ляля. — Я знаю эти места, там старый мост — его надо перехватить!

Гонка продолжалась минут пятнадцать, но по ощущениям — всю жизнь. Мы пронеслись мимо пасущихся коз, испуганной дачницы в халате с утками и местной художественной школы, где дети с натуры рисовали «Улитку на кабачке» — теперь в композиции появилась телега и ветер в волосах.

Тем временем, беглец пересел… на мотороллер, оставленный за сараем. Я только успела рассмотреть его лицо — молодой, спортивный, с татуировкой «ОГУРЦЫ 4EVER» на шее.

— Это же Фил! — воскликнула тётя Ляля. — Бывший ассистент Глаши! Он под видом ученика изучал закатки, а сам всё высматривал!

— Вон он — к реке сворачивает! — крикнула я.

Но мы были не одни. Вовка-Тракторист, несмотря на потерю фильтра, восстановил движок и примчался на тракторе, как киношный ковбой.

— Прыгай ко мне! — крикнул он мне.

— А я?! — возмутилась Ляля.

— Ты с Матвеем! У него жизненный опыт!

Я переметнулась в ковш трактора, и мы рванули в обход. Вовка знал местность, как свои мозолистые руки, и выбрал тропу, которая вела прямо к старой мельнице — Фил должен был туда прийти, если хотел пересечь реку по бревну, оставшемуся с советских времён.

Мы успели первыми. Я встала за мельничным колесом, Вовка — у бревна. И вот он — Фил, с рюкзаком и торчащим фильтром в руке.

— Стой! — крикнула я.

— Поздно, тётя! — Фил прыгнул на бревно.

Вовка запустил… шайбу от плуга. Попал точно под ноги. Фил потерял равновесие и плюхнулся в воду с криком, не подлежащим цензуре.

Через пять минут он уже сидел на мешке с мукой, связанный, как рулет, и поливал всех проклятиями, упоминая даже брокколи.

— Рассказывай, — сказала я, поправляя челку. — Кто ты и зачем тебе «Кабачок»?

— Я — Филипп Васильев, специалист по контрабанде под видом заготовок. Меня наняла Глаша. Она хотела собрать все пять камней и обменять их у коллекционера в Дубае на «вещь». Какую — не знаю. Мне платили за сбор и транспортировку.

— Где остальные?

— Один у вас. Один у коллекционера сыров. Один она передала через бутыль с квасом в аптеку. Один в пироге. А последний… — он замолчал.

— Говори.

— В банке с огурцами. У бабки с говорящей козой. На хуторе Горелый Пень.

Мы переглянулись.

— А вот теперь, — медленно сказала тётя Ляля, которая догнала нас вместе с Матвеем и кобылой, — начинается самое вкусное…

Глава 5: Секрет в банке с огурцами

Если верить Филу с татуировкой «ОГУРЦЫ 4EVER», последний камень серии «Кабачок» лежал в банке с маринованными огурцами у некой бабки с говорящей козой. Место жительства: хутор Горелый Пень. И хотя тётя Ляля уверяла, что «там и ежу всё ясно — кладовка полная преступлений», для меня ничего ясно не было.

Мы добрались туда, к закату. Хутор выглядел так, будто жизнь здесь остановилась лет двадцать назад: облупленные ставни, колодец с кривым журавлём и запах свежего укропа, который, кажется, впитался в воздух навсегда.

Навстречу вышла она — сухонькая старушка в выцветшем платке. А рядом… действительно шла коза. И говорила. Ну как говорила — мычала с таким выразительным интонационным рисунком, что сомнений не оставалось: хозяйка понимала каждое слово.

— Кого принесло? — спросила бабка. — Если за огурцами, берите пол-литровые, литровых нет.

— Мы за одним конкретным, — вмешалась тётя Ляля. — С секретом.

Бабка хитро прищурилась.

— А… значит, вы про мою спецбанку. Но она не продаётся.

Дом внутри оказался музеем закаточной мании: банки с подписями «Огурцы с сюрпризом», «Огурцы дипломатические», «Огурцы в коньяке». На полке, отдельно от остальных, стояла та самая — литровая, с мутноватым рассолом и огурцами, среди которых плавал странно блестящий предмет.

— Это камень, — шепнул Вовка-Тракторист, уже на автомате примеряясь, как бы его достать.

— А чего он в огурцах? — спросила я.

— Маскировка, — сказала бабка. — Племянник Глаши просил. Сказал, это для игры в квест. Я и сделала — кто ж знал, что вы тут с тракторами, телегами и погонями…

Всё могло бы закончиться мирно, но в дверь постучали. Вернее, забарабанили. На пороге — двое крепких парней в одинаковых куртках.

— Мы за огурцами, — сказали они синхронно.

— Вы опоздали, — отрезала тётя Ляля и вцепилась в банку.

Началась потасовка: банки летали, как снаряды, рассол заливал пол, коза визжала, а я, не долго думая, сунула руку в рассол и вытащила камень. Да, тот самый: с зеленоватым отливом и крошечной гравировкой на грани.

Парни ретировались, обливаясь маринадом и ругательствами.

Мы сидели за столом, отмывая камень от укропа, когда Вовка внимательно осмотрел гравировку.

— Тут координаты, — сказал он. — И… пароль.

Пароль вёл в онлайн-хранилище, где лежали документы на офшоры Богомолова. Вся история с «Кабачками» оказалась не только про драгоценности — это была схема выноса капитала через «пищевую контрабанду».

Богомолова взяли в тот же вечер. Глаша исчезла (подозреваю, вместе с кудрявой горничной Нелли). Фил получил условный срок и запрет на приближение к закаткам ближе чем на пять метров.

А мы с тётей Лялей вернулись домой. Алмаз «Кабачок» теперь в музее, но, проходя мимо прилавка с кабачками на рынке, я всякий раз думаю: а вдруг опять?..

КОНЕЦ.

Курица в бегах и дело о пропавшем кефире

Глава 1: Яйцо с запиской

С утра всё шло по плану: чайник свистел как полицейский на демонстрации, кот по кличке Громобой возмущённо пинал лапой носок под диваном, а я, Инга Пончикова, любовно отмеряла ложку сахара в свою овсянку. И вдруг — звонок в дверь.

— Кто там в такую рань? — пробормотала я, вцепившись в халат, который давно просился на пенсию.

На пороге стояла тётя Маня — соседка, бывшая балерина, ныне председатель ТСЖ и человек, способный вызвать у дворников нервный тик одной только походкой.

— Инга! Там ЭТО! — прошептала она, дрожа подбородком.

— Это что?

— Во дворе… курица. И она с яйцом.

— Ну, слава Богу, не с пистолетом.

— ЯЙЦО! С ЗАПИСКОЙ!

Минут через пять мы уже стояли у мусорных баков. Рядом, гордо расхаживая, сидела курица цвета политического компромисса — серо-буро-рыжая. Под ней — яйцо, и на нём, как в кино про шпионов, была наклеена бумажка с надписью:

«Кефир исчез. Спасайте, пока не поздно. Подпись: Н».

— Может, это акция супермаркета? — предположила я.

— А может, прямая угроза продовольственной безопасности, — мрачно ответила тётя Маня. — Вчера в холодильнике ТСЖ пропал пакет кефира, и никто не признался.

Я скептически фыркнула, но записку сняла. Бумага пахла укропом и… почему-то бензином.

— Кто такая Н.? — спросила я.

— В нашем доме есть только одна Н. — ответила тётя Маня. — Надежда Валентиновна Дымова. Пенсионерка, чемпионка по скандинавской ходьбе и известная контрабандистка лука.

— Простите, что?

— Ну как. Несёт с дачи лук в таких количествах, что прохожие плачут. У неё всё через огород, всё в банках. Она могла и яйцо подкинуть.

Мы поднялись в квартиру 44. Надежда Валентиновна встретила нас в фартуке с надписью: «Люблю кипячёное молоко и хаос». Пахло сырниками и подозрениями.

— Где вы были сегодня в 6:30? — спросила тётя Маня.

— Кормушку мыла. А что случилось?

— У мусорки — курица. С яйцом. С посланием. И… кефир пропал.

На лице Надежды Валентиновны не дрогнул ни один укроп.

— Я не пью кефир, он вызывает воспоминания. Но… курица не моя.

— А чей тогда? — спросила я, вглядываясь в фотографию на стене. Там была та самая курица. В шарфе. С Надеждой Валентиновной.

— Это Лариса. Моя бывшая. Она сбежала неделю назад. Возможно, вступила в секту или ушла в подполье. Я подозреваю, что она… мстит.

К обеду курицу поймали (ей пообещали хлеб с кунжутом и Wi-Fi). Я лично сопровождала её в мою квартиру — в ванну, куда временно превратила в «комнату допросов».

— Слушай, Лариса, — сказала я ей. — Кто ты на самом деле? Кто отправил записку?

Лариса смотрела на меня с упрёком и… снесла ещё одно яйцо. В нём тоже была бумажка:

«Нас трое. Один — в подъезде. Один — в холодильнике. Один — уже не с нами».

Тут дверь распахнулась, и вбежала тётя Маня.

— Инга! Ты срочно должна пойти к себе!

— Почему?

— У тебя исчез йогурт, и на его месте лежит… перо.

Я побледнела.

Это было серьёзнее, чем я думала.

На кухне царил бардак. Йогурт действительно исчез. В его крышке — след от когтя. А на столе лежало фото: я на пикнике с соседями. Все держат бокалы. И только у курицы в лапке — тюбик кефира.

— Она уже тогда что-то планировала… — пробормотала я.

— У нас курица с интеллектом и чувством миссии, — сказала тётя Маня. — Инга, ты обязана это расследовать.

— Что же мне делать?

— Начни с холодильника. Возможно, улики там. А ещё… — она понизила голос. — Найди Инспектора Пупкина. Он всё знает о продуктах, исчезающих ночью.

Вот так всё и началось.

Дело, в котором замешаны кефир, яйца, тюбикующие куры и прошлое, покрытое сметанным туманом.

А я — в центре этого омлета.

С вилкой в одной руке… и блокнотом в другой.

Глава 2: Инспектор Пупкин и загадка холодильника

Когда в твоей ванной курица допрашивается на мягких полотенцах, а в холодильнике исчезают молочные продукты по ночам — пора звать специалиста. И желательно — вменяемого.

— Мы должны обратиться к Инспектору Пупкину, — твёрдо заявила тётя Маня, запихивая в сумку бинокль, плед и три пельменя «на всякий случай».

— Пупкин? Серьёзно? Это фамилия настоящего человека?

— Настоящая как сметана на проверке качества! Он раньше работал в Отделе Продуктовых Аномалий, а теперь — частник. Снимает угол у старушки на Красной Капустной и принимает клиентов в подсобке магазина «Молочная сила».

Через полчаса мы стояли у служебного входа в «Молочную силу». Ключом к двери послужила фраза «Мне бы кефир с привкусом тайны». Нам открыли.