Бесплатный фрагмент - Крылья

Пролог

У каждого из нас есть мечта, цель в жизни. То, чего мы жаждем больше всего. И если эта жажда действительно, по-настоящему сильна — она захватывает разум, словно паразит. Эта мечта живет и развивается в мозгу, отвоевывая все больше мыслей у других не менее важных вещей. ты думаешь о ней, думаешь о том, что можно сделать для ее осуществления, обдумываешь любую возможность. И больше неважно ничего, лишь цель, к которой стремишься.

Одержимость. Не так ли? Но почему? Чем можно объяснить? Это психическое расстройство? Или вина самого человека? Он действительно нездоров, или это лишь отговорка для того, чтобы не наказывали за последствия?

А вдруг наши мечты прописаны в генах? Как цвет глаз, некоторые черты характера? Кто может сказать, что записанный в ДНК код не влияет на наше подсознание, на наши желания и мечты? Что если один маленький и незаметный ген определяет смысл жизни?

Бред? Бред. Как ни посмотри. В конце то концов, смысл жизни человека может поменяться в любой момент его жизни. Обстоятельства ведь бывают разные. И все же, однажды я пришла именно к предыдущему выводу. Почему? Да просто потому, что по-другому объяснить случившиеся со мной события не хватало ума. И ведь всегда проще списать все на что-то другое, верно? На гены, на людей, на обстоятельства. И все равно в глубине души всегда будет жить осознание, что практически во всех своих неприятных последствиях виноват ты сам.

Все началось с неясного желания, приснившегося маленькой девочке. Да и кто из нас не мечтал хоть раз полетать, словно птица? Практически каждый! Постепенно, незаметно для меня самой, неясно желание четко сформировалось в цель. Нелогичную, безумную, из разряда фантастических. Как мне кажется сейчас, спустя время — совершенно неосознанную.

Сначала пришло осознание того, что страх высоты у меня отсутствует напрочь. И понеслось — балконы, открывающие великолепные панорамы на город. Аттракционы, дарящие мимолетное ощущение полета. В подростковом возрасте я открыла возможность попадать практически на любую понравившуюся крышу. Естественно — где повыше. Тогда не смущало абсолютно ничего: ни опасная близость края, ни холодный ветер, ни абсолютное отсутствие даже минимальных зон комфорта.

В какой-то момент наступила эра книг, фильмов, да даже комиксов на заданную навязчивой идеей тематику. Мама говорила, что выдумщица и мечтательница. А ведь она не знала о большей части моих проделок. Небо манило. Будь оно пронзительно синим, летним, жарким. Или же хмурым и затянутым тучами. Хотелось окунуться в него, вдохнуть, впитать в себя и не отпускать. И от осознания несбыточности желания становилось физически больно. Я понимала, что, возможно, я больна, что моя психика нарушена. Ведь это ненормально! Но других симптомов какой-то болезни не было, а жизнь продолжалась.

Спустя время, к старшим классам школы я перестала рассказывать о своей мечте другим людям. Училась я хорошо, лучшая подруга была всегда рядом, любимое хобби-работа тоже всегда под рукой, как и деньги «на карманные расходы». Жизнь продолжалась. А мечта осталась. Засела глубокой занозой в разуме и душе, выжидая своего часа.

Глава 1. девочка, школа и синие волосы

Магнолия. Город N. 16 лет.

Если закрыть глаза, можно представить себе все, что угодно. Холодный зимний ветер окутывал тело и разум, стирая грани реальности. И лишь ощущение плоскости под ногами напоминало о безжалостности гравитации. Но ведь можно помечтать?

— Эй, я конечно все понимаю, но я замерзла! — Роза, тряслась от холода, но будучи верной подругой ждала меня у двери, — Нолли!

— Ага, еще минутку.

— Магнолия Эйвери Флоринс! — разозлилась она. — А ну быстро спустилась оттуда и подошла ко мне!

— Рози, — я развернулась и спрыгнула с перил ограждения, на котором стояла. — Прости, я забылась. Ты обиделась?

— Нет. Я замерзла. И если тебе нравится дружить со снежной бабой, пожалуйста! А я в ледяную статую превращаться не хочу.

— Хорошо-хорошо!

— Тогда пошли! — девушка улыбнулась и вытолкнула меня на лестницу. — Уж тебе-то на географию лучше не опаздывать!

Итак, мое имя Магнолия Флоринс. Если коротко — Нолли. Да, имечко — то еще! Мне шестнадцать лет и я представляю собой типичную школьницу. Наш город, название которого не так уж и важно, не такой уж и маленький, но до мегаполиса все же не дотягивает немного. Однако, в нем можно заблудиться, даже если живешь с рождения. В общем, все как у всех. Наверное.

Когда я смотрю на своих одноклассников, кажется, что со мной что-то не так. Ну, или надо было родиться мальчишкой, хотя даже в таком случае не уверена, что ситуация сильно бы поменялась. Не сказать, чтобы я сильно страдала насчет этого.

Меня никогда не интересовала мода, прически, маникюр и косметика. Не интересовало от слова «совсем». Потому и хожу с короткой стрижкой и не комплексую насчет внешности. Почему продолжаю рассказывать об этом? Да потому, что при всем этом невероятно удивительно то, что моей лучшей подругой является Роза Вейко, полная моя противоположность. Рози, сколько мы с ней знакомы, всегда была достаточно общительна, люди тянутся к ней. И при этом она умна, опровергая стереотипы о блондинках, добра и следит за своим внешним видом. И за моим тоже заодно. Вот и сейчас, хоть до урока и осталась пара минут, она затащила меня в туалет для девочек «привести себя в порядок» и «Нолли, ну ты хотя бы причешись!».

Да, с короткими волосами одна проблема — они торчат во все стороны. И расческа тут не очень поможет. Так что я намочила руки и попыталась пригладить некоторые прядки. Но стоило только поднести руки к голове и взглянуть в зеркало, как тут же захотелось провериться на психику, повышенную температуру и отравление. Ничем иным, кроме как галлюцинациями, я не могу объяснить увиденное.

Среди русых прядей волос красовалась одна, отличающаяся от всех. И хорошо бы, если бы это была выгоревшая прядка, как часто бывает летом. Или чуть темнее остальных волос. Тоже бывало. Но вот чтобы синего цвета? Нет, точно глюки.

— Рози, — севшим голосом обратилась я к девушке, в этот момент отвернувшейся поправить одежду. — Скажи, ты видишь то же, что и я? — о, как же я надеялась, что это все же галлюцинации, или чья-то неудачная шутка.

Но блондинка смерила меня с головы до ног, естественно заметила новый элемент прически и одарила скептическим взглядом. Так, это нехорошо. Закралась мысль, что я все же в своем уме.

— Нолли, вот скажи мне, ты с чего решила кардинально поменять цвет волос? От скуки ради? Или ты вступила в какую-нибудь молодежную группировку, где надо ярко краситься? Ну что могу сказать, этот цвет тебе идет, если не обращать внимание на его неестественность.

— Роза! Я никуда не вступала и не красилась! Оно само!

— Чтобы «само», так не бывает. — строго припечатала девушка, но все же сжалилась надо мной. — Ладно, я верю. Но давай выяснять, что случилось, будем потом. А сейчас нам надо спешить на географию.

Ох, география. Нет, против самого предмета я ничего против не имею. Но вот учитель, это уже другая история. Так получилось, что наш «мистер Зануда» так и норовит поставить мне как можно худшую оценку. И все только из-за того, что я его племяннику нос сломала. Хотя, я же не виновата, что этот «homo idiotus» не понимает слово «нет»? Не виновата. И на «свидание» с ним идти не собиралась. Эрик отказа не принял и схватил меня за руку. Когда тебя волокут как куклу неизвестно куда, это, надо сказать, очень не приятно. Ну не хочет же девушка идти с тобой, ну засунь свое ЭГО куда подальше и отстань от нее! Нет же, нам надо еще одно имя в коллекцию «побед»! Надо было взять себя в руки и уйти. Но мы же самые неотразимые, обаятельные и популярные, как нам можно отказать?

Можно. Кулаком по морде.

Самозащита! Я девушка нервная, ранимая, и очень не люблю такого вот поведения. В принципе, я так и объяснила директору данную ситуацию, когда это «чудо» на меня еще и пожаловалось. А я слабая и нежная девушка. Естественно, поверили мне, да и синяки на руках от его хватки остались. В итоге, Эрик, жутко обозлился на меня. Правда, от возмещения морального ущерба его это не спасло. Впрочем, как и от принудительных общественных работ на благо школы. Вот поработает полгодика уборщиком, может, и мозги на место встанут. А что после уроков работа, так ничего страшного! Трудотерапия — она такая.

В конце концов, Эрик обходит меня стороной, во избежание, как говорится, а его любимый дядя валит меня на каждом устном ответе. Поначалу хотел валить на контрольных, но там с документами все достаточно строго. Ответила правильно — изволь ставить справедливую оценку. А подделка документов строго наказуема.

Даже, если я выучила все, что можно. Даже, если ответила на все вопросы, он всегда найдет способ, к чему придраться. Одно слово не так — и выше тройки не светит. Обидно, на самом деле. Ну, ничего, и на него найдем управу. Я умею. Уж что — что, а этот свой талант пакостить я люблю!

Сегодня давалась новая тема. Для других новая, я ее уже знаю. Спасибо Зануде. Поэтому с большим интересом я уставилась в окно, нежели на учителя.

А за окном вдруг пошел снег. Уверена, последний снег в этом году. В конце концов, начало марта. Мысли вернулись к прошлой неделе. Мне исполнилось шестнадцать. Ни я, ни моя семья никогда не праздновали день рождения. Родители предлагали, однако я отказалась, еще будучи маленькой. Зачем? Делать мне больше нечего? Жизнь идет своим чередом, и каждый новый год лишь напоминает мне, что я все взрослее, а мечты все дальше. Нет, мне не грустно. Мне тоскливо от мысли, что реальный мир не может дать мне то, что я хочу.

— Мисс Флоринс! — выдернул из мыслей скрипучий голос учителя. — Вы видимо так увлеклись мечтами, что совсем меня не слушали! — злорадно провозгласил мужчина. Понимаю, за такое замечание мне можно неуд по поведению влепить. А это, пожалуй, похлеще, чем просто оценка. — Повторите-ка мои последние слова!

— «Вы так увлеклись мечтами, что совсем меня не слушали. Повторите мои последние слова» — почти дословно процитировала я его.

— Что вы говорите?

— Вы попросили повторить ваши слова. Последние слова. О том, что они должны были относиться к обсуждаемой теме, вы не упомянули.

— Да вы… Да я… — мистер Зануда задыхался от возмущения. Мне показалось, что у него дергался глаз.

— Что-то не так? — невинно спросила я.

О, актерское мастерство, волей не волей, я прокачала. Да и от капли мстительности в душе я не была далека. Послышались плохо скрываемые смешки. Все же географа не особо любили — злобный, мстительный и занудный учитель. От возможности законно насолить ему хоть как-то никто не откажется.

Когда преподаватель понял, что над ним сегодня конкретно так посмеялись, он рванул прямо с урока в кабинет директора. Мне его жаль. Директора я имею в виду. Все-таки постоянно выслушивать его жалобы — это ж какое терпение надо иметь! И уволить нельзя. Какие-то там есть причины.

Бедный директор!

Мы с ребятами еще немного похихикали и принялись изучать учебник. В конце концов, география сама собой не выучится, а нам еще экзамены сдавать.

Магнолия. Город N. Утро.

Как правило, когда у людей болит спина, обычно этому есть веская причина. У кого-то хроническое заболевание, кто-то потянул мышцы. А еще бывают травмы и несчастные случаи. Причины могут быть самые разные, но ни одна не подходила конкретно к моему случаю.

Правда, что болела именно спина, я поняла только под утро. А ночью, когда тело плавится в мутной, жаркой боли, не то, что проанализировать происходящее, позвать на помощь не получалось. Ватные конечности не слушались. Язык, казалось, распух и прилип к нёбу. И страшно. Страшно за свою жизнь. Страшно умереть вот так вот, непонятно от чего, сгорая от температуры и боли, охватывающей каждую клеточку тела. Постоянной, непрекращающейся. И оставалось только считать вдохи, моля ночь скорее кончиться.

И лишь когда серые пальцы рассвета пробрались в комнату, разгоняя тьму, все кончилось. В одно мгновение вдруг все прекратилось. Боль ушла, оставив лишь напоминание о себе в виде ноющей усталости во всем теле. Пришло осознание: что бы это ни было, я пережила эту ночь. Как же все-таки мало нужно человеку, чтобы понять истинное наслаждение. А оно есть. Когда ты можешь пошевелить конечностями, и они не отзовутся болью при каждом движении. Когда можно закрыть глаза, и вместо пылающего марева почувствовать, что расслабляешься и засыпаешь. Последняя мысль промелькнула довольно вяло, утянув за собой в великолепное ничто.

И конечно же, будильник прозвенел несправедливо быстро. Бессонную ночь никак не могли перекрыть полтора часа забытья. Однако, все же лучше встать. Если будет плохо, обращусь в больницу, я суицидальных наклонностей не проявляю. Жить еще хочется. И, как говорит народная мудрость: «Движенье — это жизнь». Так что стараемся не разбить надоедливый «звонильник» и встаем. Точнее — пытаемся сползти с кровати.

Ночка выдалась жаркой. Причем, в прямом смысле этого слова. Мысли вертятся только вокруг трясущихся конечностей и прохладного душа, а потому я не сразу кидаю взгляд в зеркало. Вода действительно приносит облегчение, как телу, так и разуму. Но, когда я смотрю на свое отражение, почему-то очень хочется побиться головой об кафель и убедиться в реальности происходящего. Иначе объяснить увиденное не получается.

Вчерашний инцидент с цветной прядью в волосах забылся под грузом уроков, домашних заданий и разговоров ни о чем. Думаю, забывать не стоило. И как объяснить, что за одну ночь волосы стали ярко-синего, практически ультрамаринового цвета, я тоже не знаю. Ну ладно, когда это одна прядь, можно списать на школьных шутников. Но, когда это насыщенный цвет от корней до кончиков волос…

Так, надо прекратить паниковать и подумать логически. Болезней с такими симптомами я не знаю. Родители так подшучивать не будут, пробраться на последний этаж не так то и легко, так что покраска ночью отменяется. Что еще может быть? Краска с отсроченным действием? Притянуто за уши, но другого варианта я пока не вижу. Ладно, любую краску можно смыть, и среди шампуней у меня случайно затесался такой, смоет все, даже сами волосы.

Увы, после двадцати минут сосредоточенного оттирания головы, цвет остался на месте. Что делать дальше, представлялось плохо. Родителям врать не люблю, но объяснить такое даже не представляю как. Ладно, допустим, поверят, что это я сама покрасила. Мой бунтарский дух так себя проявляет. А как мне объяснить это Розе? Хотя, в принципе, она мне может поверить. И помочь.

Ладно, каким бы ярким и неожиданным новый имидж не оказался, стоит признать — синий мне идет.

Вновь взглянула в зеркало, стараясь не залипать на цвет волос, и осмотреть свое тело. Почему же меня все-таки так корежило ночью? Если бы боль была острой, можно было бы определить очаг заболевания и, наконец, обратиться к врачу. Но, отражающая поверхность не показала ничего нового. Все такое же худое тело, острые ключицы и чуть выпирающие ребра. Так посмотреть, меня будто голодом морят. На самом деле, ем я достаточно, и никакими заболеваниями не страдаю. Просто обмен веществ такой — почти все уходит в энергию, не откладываясь на боках. С одной стороны хорошо, а с другой — часто приходится объяснять, что меня не мучают, я не болею и не помешана на диетах. Уже отвернувшись от зеркала, я осторожно потянулась. И наконец, поняла, что было не так.

Вообще, я удочеренный ребенок. Я об этом всегда знала и особо не заморачивалась. Родители взяли меня из детдома в пятилетнем возрасте. И был один момент, происхождение которого никто не знал. У меня на спине с самого детства были две светлые отметины, как будто шрамы от ожогов. Но кожа была гладкой, а эти отметины просто чуть светлее основного тона. Говорили, будто это такие необычные родимые пятна. Они никогда не доставляли мне неудобств. Даже эстетических. Светлые пятна шли двумя полосами от внутренней стороны лопаток до поясницы, чуть утолщенные в середине.

Но сейчас кожа вокруг отметин припухла, а при прикосновении чуть болела. А вот кожа на светлых участках как будто уплотнилась немного, но это могло быть и последствием воспаления вокруг. Я не знаю почему не рассказала сразу обо всем родителям. Не понимаю, почему не обратилась к доктору. Да, ночью было больно и страшно, но сейчас то все прошло. Интуиция ли, внутренний голос, или же внезапно проснувшийся какой-нибудь комплекс, которых у меня отродясь не было, не дали ничего рассказать. Было ли это правильно? Я не знала.

***

К завтраку я вышла в полном молчании. Мама шокировано уставилась на мою голову. Ой. А вот оправдательную речь я так и не придумала.

— Ма, слушай, тут такое дело, — никогда не мямлила, а тут, будто слова в глотке застревают.

— Знаешь, а тебе идет… — вдруг задумчиво протянула мама.

Я опешила.

— Ты правда так считаешь?

— Конечно. — мама улыбнулась и ласково посмотрела на меня. — Если этот твой способ самовыражения, я ничего не имею против. Я же знаю, что ты не станешь общаться с неформалами и наркоманами. Твой прошлый опыт научил тебя. Да и многие ребята сейчас ходят, кто с пирсингом, кто с мелированием цветным. У них нет ни вкуса, ни мозгов. У тебя есть и то и другое, потому что цвет вышел просто замечательным.

Я едва не расплакалась. Вот она — моя мама! Ну кто еще не будет приставать с расспросами и просто скажет, что ты сделал хороший выбор? Только она. Моя мамочка.

— И да, — хихикнула мамулечка. — Похоже, теперь твое прозвище утвердится.

О да, прозвище. Куда же без него в современных школах. Особенно, когда объект обладает способностью влипать в неприятности. Еще хуже, когда тот же объект имеет хорошую память, богатое воображение и отточенное умение пакостить. Это были даже не шутки, не розыгрыши. Я именно что пакостила. Иногда достаточно серьезно. Не всем, лишь тем, кто осознавал, что делает, а не слепо идет за толпой. Случайности я тоже оставляла без внимая, следуя своему понятию справедливости.

К сожалению, эти «шалости» не оставались без внимания. Большинство знало, кто виновник происшествий. А потому, меня часто вызывали к директору. Но каждый раз им была предоставлена причина и доказательства «вины» моих жертв. Училась я достаточно хорошо, не в отличниках, но и не в отстающих. Школу, без уважительных причин, не прогуливала. Так что меня если и наказывали, то не сильно и не часто. Но одноклассники то об этом не знали, вот и пошутили один раз, что я после кабинета директора выгляжу как мокрый воробей. Ну а что? Маленькая, подвижная и встрепанная. Ведь доказывать свою точку зрения тоже нелегко. Но мысль быстро прижилась. Вот и стала «пернатой». Почему не обозвать «воробушком»? Ведь это довольно милое прозвище. Но нет. «Пернатая». Иногда «Пернатик». Да уж, с воображением у моих одноклассников как то не очень. Но обидно не было, так что оставила это на откуп ребятам.

***

По дороге в школу, благо мне было недалеко, позвонила Розе.

— Нолли?

— Это я. У меня проблемка.

— В школе будешь?

— Буду. Но нам надо встретится до уроков где-нибудь. Желательно, чтобы остальные не видели нас. Какой-нибудь укромный уголок.

— Нолли, что случилось?

— Увидишь.

***

Рози была в шоке. В глубоком.

— И как ты это объяснишь? — она осторожно коснулась моих прядей волос.

— Я не знаю, в том то и проблема. Мама списала это на мои подростковые выкрутасы. Но что я могу объяснить одноклассникам и учителям?

Девушка задумалась. Если бы кто знал, что во всех моих шалостях, именно Роза играет немаленькую роль, они бы очень удивились. Я могла придумать идею и технику ее выполнения. А вот психологический эффект, логичное объяснение, обвинительную речь против жертв всегда продумывала именно Рози. Психология — одно из ее хобби. Другое — актерское мастерство.

— Слушай, — ее решительный взгляд давал надежду. — почему ты должна кому-то что-то объяснять? У нас в школе свободная форма и внешний вид. Да хоть покрась всю себя черный и надень индейскую юбочку. Только что не голая. И учись на здоровье. Подростковый период. Свобода самовыражения. И не надо никому ничего объяснять.

— Думаешь?

— Уверена. Надо уже идти, но потом мы с тобой обязательно поговорим. Я верю тебе, что ты не красилась, что оно само. Тем более, ты как будто из под поезда вылезла — уставшая и измученная. Но прости, дорогая подружка, в мистику я не верю. Будем разбираться.

— Когда ты так говоришь, мне хочется улыбаться.

— Это все мое обаяние и лидерские качества. Так что пошли, мое неизведанное нечто, уроки еще никто не отменял.

Вот так, переговариваясь и дурачась с подругой, я начала свой школьный день. Меня беспокоило только одно — к чему все же приведут все эти перемены в моей жизни. И почему мне постоянно холодно? Не сильно, но неприятно. Одеваться что ли надо было теплее?

***

Уроки летели, как будто меня на них и не было. что-то записывала, что-то отвечала, судя по оценкам и неплохо вовсе. Но все мысли почему-то улетели в прошлое, перебирая всю мою жизнь по косточкам. Те кусочки воспоминаний, что сохранились в моей памяти. Важных событий в моей жизни было не так уж много, но они действительно были глобальными для меня.

Первое, что я помню, это дорогу. Шоссе. На краю которого я стояла, босая, в каком-то платьице. Было холодно и страшно. И ни души вокруг. Я до сих пор помню, как волна неизвестности и ужаса накрыла меня. Я шла по асфальту и горько плакала. Потому что была одна, и ничего не понимала. Это самое яркое воспоминание из моего детства. Потом мне сказали, что я шла несколько километров, до самой темноты, по пустынному шоссе. Шла без остановки, не чувствуя боли в ногах. Может быть я так и упала бы там, если бы не пожилая пара. Они ошиблись поворотом и надеялись выехать по этой дороге на что-то более знакомое. И нашли меня, случайно выхватив из темноты маленький силуэт на обочине.

Затем был приют. Я не помню его совсем. Видимо мозг так устал, что перестал воспринимать информацию. А потом меня удочерили мама с папой. Вот их я помню. Точнее в памяти засело ощущение безопасности и покоя, охватившее меня рядом с ними. Был кто-то, кому я была нужна. Просто так. И это подкупало.

До сих пор, мама вспоминает, как они выбирали мне имя. Спрашивали у меня, но я долго молчала, даже думали, что ребенок немой. Но как-то раз мне попался какой-то журнал для садоводства. Как он оказался у матери, я не знаю. И на очередной вопрос, как меня зовут, я ткнула рукой в одну из фотографий, на которых было изображено дерево с крупными, красивыми цветами. Мама пожала плечами и назвала меня Магнолией. Пошутив, что теперь в квартире будет хоть один цветочек. Это я тоже плохо помню. Просто то фото вызвала странное ощущение, что-то шевельнулось в памяти, что-то похожее на воспоминание. Но, к сожалению, ничего. Мелькнуло и пропало. А я осталась с новыми любящими родителями и новым «цветочным» именем.

А дальше меня ждала новая жизнь, наполненная разными интересными воспоминаниями. Раз у меня не было своих, мы стали создавать новые. Тепло любящей семьи, недопонимание друг друга, мой страх сделать что-то не так. Чего только не было. Но сейчас я благодарна своим родителям, что именно они взяли меня из приюта, не побоявшись трудностей и «сюрпризов». С терпением и любовью мы преодолевали все преграды. И уж точно, сейчас я не променяла бы своих приемных родителей на родных.

Другое мое самое яркое воспоминание — знакомство с Розой Вейко. Это было еще одним событием, повлиявшим на мою жизнь. И характер, надо сказать, тоже…

Магнолия. Город N. Восемь лет назад.

Тот день был дождливым, пасмурным и невероятно скользким. Осенняя слякоть, казалось, вышла на улицу погулять. Даже на асфальте, всегда чистом, на тротуаре, люди в недоумении скользили по дорожке и усиленно пытались не упасть.

Мне было восемь. Я скользила в школу, используя погоду, как одно из развлечений. Друзей в школе у меня не было, а потому я чувствовала себя довольно неуютно и зажато. Так что решила побыть просто маленькой девочкой, и прогуляться до школы. К сожалению, мой персональный каток заканчивался за следующим переходом. И хоть я была ребенком, но чувство самосохранения имела. Поэтому через дорогу шла осторожно.

В отличие от какой-то маленькой капризной девочки, высочившей из машины прямо на проезжей части. Она что-то кричала водителю и плакала. Ой, дурочка! Кто ж на дороге отношения с родителями выясняет? Девочка топнула ногой и поскользнулась. Однако того, что произойдет дальше, не ожидал никто. Девочка не упала, а скользнула вперед, прямо под машины.

Я не помню, как сорвалась с места. В памяти осталось лишь то, как я ее отпихиваю с дороги. Наверное, я понимала, что не успею убежать по скользкой поверхности, поэтому просто стояла, отсчитывая мгновения до столкновения с машиной. Как ни странно, страшно не было. Краем глаза я заметила, что непутевую девочку подхватила на руки мама, и улыбнулась. В голове крутились мысли: «все в порядке, тогда почему она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и плачет? Ах да, меня же сбивает машина…»

Боли я не помню. Только удар и темнота. А потом больница. Три сломанных ребра, рука и нога. А я что, я ничего. Лежала себе тихонько в палате и доставала всех, кого можно. Скучно же! А вставать запретили доктора. А на следующий день ко мне вдруг пришла та белокурая девочка. Мама как раз отлучилась в магазин, я попросила у нее какую-нибудь книжку. Девочка пришла со своими родителями. Они едва ли не плакали, благодаря меня. Если честно, было как-то неловко. Очень.

Роза была меня немного старше, хотя внешне я бы дала ей лет шесть. Она еще пошутила, что обгонит меня. В принципе, так и вышло. Ее родители, чего только не предлагали мне, игрушки, деньги, обучение в элитной школе. Я попросила только одного. У всех их. Я попросила разрешения дружить с Розой. Потому что человеческую жизнь нельзя оценивать деньгами.

Рози навещала меня все то время, пока я лежала в больнице. Мы болтали и придумывали игры, что бы мне не было скучно. Дочь состоятельных родителей имела в себе ту черту, которой не хватало мне. Она была уверена в себе. Всегда и во всем. Я же все еще адаптировалась к жизни обычного ребенка. Я не знаю, что меня так привлекло в ней, а ее во мне. Но наша дружба стала необычайно крепкой. Я никогда не завидовала ее возможностям. Мне хватало и своего. Может быть, если бы мы не встретились, я так и осталась бы забитой, неуверенной в себе девчонкой, а Рози выросла бы в богатую стерву. Но случилось то, что случилось. Мы брали что-то друг от друга. И отдавали тоже. Я никогда ей не говорила, но эта девушка стала мне сестрой. Я доверяла ей все. Может быть даже то, что не доверила бы родителям.

Вот так, встречи с людьми, события, влияют на всю нашу жизнь. Можно много раз задумываться, что было бы, не случись определенных событий. Может, было бы хуже, может лучше. Но что есть — то есть. И меня в данный момент все устраивает. А что еще нужно шестнадцатилетнему подростку? Жить, наслаждаться общением с друзьями и строить планы на будущее, которое в такие моменты кажется светлым и счастливым, несмотря на ожидаемые трудности. И даже если не все мечты осуществимы, никто же не запрещает о них думать?

Глава 2. новые знакомые. роза и алекс

Магнолия. Город N. Школа.

— Я не знаю, как это объяснить! Я просто проснулась и тут — бах! У меня синие волосы. А еще тело болит так, как будто все косточки перемололи и собрали заново. Рози, честное-пречестное, я понятия не имею, что со мной происходит!

Меня это волновало. Очень. И внутри зрела иррациональная надежда на то, что подруга сможет объяснить мне все происходящее. Очень хочется этого. Глупо, да, но страшно осознавать, что с твоим телом происходит что-то необъяснимое.

— Я не знаю ни одной болезни или вируса, что мог бы вызвать такую реакцию. Может, все-таки в больницу? Нолли, с таким не шутят. У тебя до сих пор повышенная температура. Да, не сильно, но это что-то да должно значить! Может, ты просто простыла? Вчера же гуляла под ветром на крыше. А у нас зима на улице, если ты не заметила.

— Простуда проявляется не так. От нее пигментация не меняется, выборочно, да еще и так радикально. Да и жар не спал бы тогда так резко. Как минимум сутки бы мучилась. Да и это состояние ночью, что может так болеть, что я сама себя едва осознавала? И что с отметинами делать? Сейчас они не болят, я даже на спину могу спокойно опереться, но мне постоянно холодно. Не так уж чтобы сильно, но однозначно неприятно. И да, я психую, потому что я ничего не понимаю и боюсь!

Шлеп!

— Ау!

— Успокоилась?

— Не то чтобы, но легче стало. Спасибо.

— Не надо так сильно волноваться. Мне еще не хватало приступов паники. Последний раз такой был… сколько лет назад?

— Четыре. Нет, почти пять лет назад уже. Тогда мальчишки неудачно пошутили.

— Ага. Неудачно. А ты чуть не задохнулась у меня на руках. Я уже все перепробовала тогда, сама чуть сознание от страха не потеряла.

— Ага, и дала мне такую же пощечину. В тот раз даже синяк остался, так ты мне влепила.

— Ну, прости, я тоже испугалась. Я к медсестре я тебя бы не дотащила.

— Да я и не злюсь. Я думаю, что я без тебя делать буду? Кто еще не побоится зарядить мне по морде, чтобы успокоить?

— Вот-вот. Так что цени меня и уважай!

Мы переглянулись и рассмеялись, сбрасывая напряжение.

— Ладно, все. Поехали в наше «Логово». Все проблемы решить легче там. Своя территория придает сил.

— Ладно, я только маме звякну. Хотя, они на работе, но все равно.

— Ок, вот кстати и машинка наша. — Рози махнула рукой, и к нам подъехал ее водитель.

— Вас отвезти домой? — спросил нас старый добрый Лео.

— Нет, Лео, отвези нас пожалуйста на квартиру. — девушка выделила интонацией последнее слово. Верный слуга (хотя скорее уж член семьи) заговорщицки улыбнулся и уверенно вырулил на проезжую часть.

Логово. Оно оправдывало свое название в плане функциональности. Однако со стороны это был просто шикарный пентхаус, в одной из новостроек, который родители подарили любимой дочурке, чтобы та могла устраивать там вечеринки, тусовки и так далее. Однако подружка не любила такие сборища. Так что квартира с выходом на крышу, считалась нашим с нею логовом, где можно было посекретничать, порыдать, если кто обидел и построить планы мести.

Я чуток поколдовала над техникой безопасности. Теперь кроме меня и Роуз, в квартиру никто не попадет. Даже родители. Доступ кому-либо можем дать только мы. Так что, вот так как-то. Зря что ли пару лет назад изучила программирование?

***

Первым делом — душ. Ломота в теле очень раздражала. Зеркало в ванной показало, что краснота вокруг отметин никуда не делась. Теперь опухшая кожа не болела, она наоборот, будто бы потеряла чувствительность. Ох, не нравится мне что-то такие изменения. Ладно, проблемы потом. Сначала нужно смыть с себя сегодняшний день. Вода приносит не только облегчение, она прочищает сознание. Становится легко думать. Вот и сейчас мысли текли вяло, но спокойно. Мысль за мыслью, я вспомнила вчерашний день. Надо что-то делать с географией, а точнее — с учителем. Он же мне житья не дает. Каждый урок — как будто каторга. Нужно контролировать каждое свое слово, жест, взгляд, чтобы не к чему было придраться.

Так, кажется, водичку надо выключать, потому что странная апатия, расползшаяся по телу, мне не нравится. Такое бывает, когда температура высокая. Хотя, кто знает, может уже и повысилась с утра-то. Безразличие окутало мягкой волной, захотелось спать. Очень. Настолько, что мягкий ворсистый коврик на полу уже не кажется такой уж и плохой идеей.

— Нолли, ты там что, заплыла за буйки? — Рози зашла в ванную. — Эй, подружка, ты чего?

Мысли путались. Помню, что что-то промычала, а что — не помню. Спать хотелось все сильнее, не было сил даже двигаться. Как подруга заставила меня добраться до дивана, даже не представляю. Наверное, шантажом. Хотя, чем меня можно шантажировать? А, да какая разница? Сейчас главное — спать.

Роза Вейко. Город N. «Логово». 34 этаж. Пентхаус.

Девушка еще раз коснулась лба подруги. Температура. И по всей видимости — большая. Болели девчонки редко, а потому аптечка в этой квартире не хранила ничего серьезнее болеутоляющих и пары пакетиков от простуды. Может, где и завалялись леденцы от кашля, которые очень любит Нолли. Но это все не то. Нужны лекарства, а еще лучше доктор. Так почему же интуиция просто вопит против приглашения хоть кого-либо постороннего? Роза понимала, что происходит нечто, не поддающееся ее пониманию. Волосы за одну ночь цвет не меняют. Только если в «седой натуральный». Эх, было бы смешно, если б не было так грустно.

Блондинка пригляделась к сопевшей в подушку подруге. На самом деле Нолли изменилась чуть больше, чем предполагала она сама. Ее кожа стала светлее и чище, ресницы и брови чуть потемнели, приобретя тот же синеватый оттенок. Девушка следила за собой не так тщательно, как Роза, поэтому она и не замечала этих изменений. Ее подруга, наоборот, тут же обратила на это внимание. Хорошо выглядеть для Розы не было смыслом жизни, скорее привычкой, частью повседневной рутины. Если отбросить неестественность изменений, то девушка сказала бы, что Нолли идет. Та и так всегда была довольно мила, теперь же ее можно было спокойно назвать красивой. Маленькая, хрупкая, ловкая.

Блондинка легонько погладила подружку по волосам. Мягкие. «Да она же еще совсем ребенок!» — вдруг мелькнула мысль. Роза задержалась рядом еще на несколько мгновений и решительно встала. Надо идти за лекарствами. Пусть в аптеке посоветуют что-нибудь. Если таблетки подействуют, и жар начнет спадать, может и удастся обойтись без госпитализации. Рискованно, но шестое чувство полностью согласно. А Рози привыкла доверять интуиции.

В аптеке на нее косо смотрели, но сильные жаропонижающие все-таки продали. А еще, на всякий случай мощное противовирусное средство и анальгетики.

— Ой! — девушка в спешке на кого-то налетела. От падения ее придержали.

— А мне казалось, что знакомиться с парнями стоит менее травматичными способами. — улыбнулся молодой человек.

— Извините, я спешу. — Рози попыталась поскорее проскочить мимо.

— Может, я могу чем-то помочь вам?

На этот раз девушка остановилась и внимательно рассмотрела незнакомца. Первой в глаза бросилась добрая улыбка, потом светло-карие глаза и, наконец, грива медных волос, перехваченных резинкой в куцый хвостик.

— Извините еще раз, но боюсь, вы мне ничем не поможете. — она постаралась улыбнуться вежливо, но, кажется, получилось грустно.

— Я заметил, что вы купили жаропонижающее и болеутоляющее. Я студент медицинского университета, а точнее, уже выпускник. Может, я действительно смогу чем-то помочь?

— Не знаю. Может быть. — Рози задумалась. В принципе, студент особо не опасен. У не может быть настолько влиятельных знакомых, чтобы Нолли куда-нибудь забрали. А вот если он поможет, это будет очень хорошо. — Пойдем. Меня зовут Роза. А вас?

— Вы можете звать меня Алекс. Это упрощенная форма моего имени. Полностью не все могут выговорить.

В полном молчании они добрались до квартиры. Молодой человек хотел было уже переступить порог вслед за хозяйкой, когда девушка остановила его.

— Подождите. Если не хотите загреметь в тюрьму, предварительно слегка прожарившись, пожалуйста, постойте за порогом пару минут. — Рози скрылась в глубине квартиры, появившись через некоторое время. — Вот. Возьмите. — она протянула Алексу белую пластиковую карту.

— Что это? — парень удивленно рассматривал белый прямоугольник.

— Это ваш пропуск сюда. Он одноразовый, так что постарайтесь не выходить из квартиры просто так.

— Ничего себе у вас тут система. — пробормотал Алекс, наблюдавший, как его сканируют тонкие красные лучи.

— Система безопасности. Ничего страшного, нарушителей без пропуска просто дезориентирует удар тока. Пока человек приходит в себя, автоматически вызывается полиция. Просто меры предосторожности.

— Угу, понял. Ладно, показывайте пациента.

Роза провела молодого человека в комнату, где лежала Нолли. Алекс даже не стал снимать широкую куртку. Со стороны казалось, что девушка спала. Вот только футболка, надетая после душа, слиплась от пота. Волосы тоже были насквозь мокрые.

— Да уж, что нужно было делать, чтобы подхватить такой жар? — он коснулся лба девушки. — Роза, у вас есть термометр? Нужно знать наверняка, какая у нее температура.

Девушка с трудом нашла на дне аптечки градусник. Через пять минут они вдвоем уставились на цифры.

— Может, он сломался? — блондинка неуверенно посмотрела на озадаченного доктора

— Может быть. Потому что температура действительно очень странная. Она с таким жаром должна была уже умереть. Причем еще утром. Но выглядит почти как обычный вирус. Может быть, были еще какие то жалобы от вашей подруги? Потому что я впервые затрудняюсь поставить диагноз.

— Она вчера минут двадцать просто стояла на крыше под ледяным ветром.

— Зачем?

— Сказала, что наслаждается этим. И если я замерзла очень, то Нолли даже мурашками не покрылась. И вчера днем она чувствовала себя хорошо.

— И больше ничего не было?

— Ну… — Роза не знала, стоит ли рассказывать все малознакомому человеку. — Пообещайте, что не назовете меня чокнутой и не вызовете психушку.

— Хм, — улыбнулся Алекс. — Пока что вы на сумасшедшую не смахиваете.

— Еще вчера ее волосы были обычного цвета. Русые. Почти.

Молодой человек взглянул на сапфировые пряди.

— А я думал, что она просто покрасила волосы. — он осторожно взял одну прядь пальцами и наклонился ближе, рассматривая. — Действительно, не похожи на крашенные. Но ведь такого не бывает?

— Да. Вчера это была одна прядь. Сегодня все волосы. Да, еще Нолли рассказывала, что ночью очень плохо себя чувствовала.

— Что значит плохо? — Алекс насторожился. — Почему она не вызвала скорую помощь?

— Она сказала, что у нее все тело болело так сильно, что она даже родителей позвать не могла, не то, что шевельнуться и набрать номер. А утром все прошло, и она не стала обращаться к доктору.

— Почему вы рассказываете это только сейчас? — Алекс схватился за голову. — Да что ж за пациенты такие, вечно из вас приходится все клещами вытаскивать. Так, а теперь рассказывайте все, что знаете. Что болело, где, хотя бы примерно.

— Я бы на вас посмотрела в такой ситуации. — Рози даже чуть-чуть обиделась. — С вашим другом происходит неизвестно что. Вы боитесь за него. А тут еще надо довериться едва знакомому человеку, которого чисто случайно встретили на улице!

— Вот. — Алекс вытащил из кармана что-то. — Держите. И рассказывайте, пожалуйста.

Рози взглянула на предмет в руках. Это был паспорт. Молодой человек отдал ей важный документ. Девушка заглянула внутрь. Действительно. Фото — его. А имя? Ух, так сразу и не прочтешь. Но да, первые буквы слагаются в «Алекс».

— Хорошо. — вздохнула Роза. — У нее, скорее всего болела спина. Нолли не говорила, но я заметила, что она не опирается спиной о спинку стула. Да и вообще, он сегодня весь день ходила, словно палку проглотила. Идеально ровная спина. Хотя обычно я прошу ее выпрямиться.

— Спина? — Алекс взглянул на девушку. Она лежала на животе. Парень присел рядом и осторожно коснулся спины девушки. Провел пальцами, обследуя. Что-то было не так. но что, он не мог понять, ткань мешала. — Принесите ножницы, пожалуйста.

Роуз решила даже не спрашивать, зачем ему ножницы. По всей видимости, Алекс решил не беспокоить девушку и просто разрезать футболку. Жаль, конечно, одежду, но ничего страшного. Так оно и оказалось. Молодой человек аккуратно, практически одним движением, разрезал ткань.

— Ой. — Рози стало страшно. — Что это?

Алекс завис. Уж этого он точно не ожидал. На коже девушки вспухли две багровые полосы, белые посередине. Как будто кто-то идеально ровно приложил девчонку хлыстом. По крайней мере, было похоже. Вот только ее никто не бил. Но что это тогда? Парень слегка надавил на воспаление. Твердое. Это как то странно. У Алекса мелькнула одна мысль, но он отмел ее как невозможную.

— Если честно, я даже не представляю, что это может быть. — парень растерянно развел руками. — Если бы я верил в фантастику в реальном мире и сверхчеловека, я бы сказал, что у вашей подруги режутся крылья. Но это невозможно.

— Да уж. — Роза невесело усмехнулась. — А Нолли обрадовалась бы вашей версии. Ее всегда манило небо. Она потому и торчала на ветру. «Ощущение полета». Кажется, все же придется везти ее в больницу. Нужно сделать рентген, в конце концов.

— Вы знаете, мой приемный отец владеет собственным исследовательским центром, в котором есть врачебное оборудование. Если хотите, мы можем поехать туда.

— А почему не в обычную больницу?

— А вы хотите? Я не настаиваю.

Роза задумалась. Здравый смысл высказывал опасения. Незнакомый человек предлагает поехать в какой-то исследовательский центр. Странно. Хотя, с другой стороны — он доктор. Почти. Но все же. Такой человек должен придерживаться клятвы Гиппократа даже во время обучения. Интуиция соглашалась, потому что с Нолли явно происходило что-то необычное. Что-то, с чем Рози не сталкивалась даже в теории.

— Хорошо. Мы отвезем Нолли в ваш исследовательский центр. Но как? Мой водитель обязан отчитываться перед моими родителями.

— Я могу позвонить брату. — пожал плечами молодой человек. — И уж его то точно не бойтесь. Характер у Сая тот еще, конечно, но он представитель закона.

— Люди встречаются разные. И согласитесь, количество ваших родственников, привлеченных к этому делу, несколько напрягает.

— О, мы не мафия. — улыбнулся Алекс. — И здание Центра вам хорошо известно. Это самое высокое здание в городе.

— «Башня»? — удивилась девушка. — Я всегда думала, что это здание… ну, не знаю, какое то правительственное, или фирма какая.

— Почти. Там много чего есть. И правительственные структуры. И пара бизнес-компаний затесалась. А верхние этажи наши.

— Хорошо. А вам не жарко? — девушка обратила внимание на то, что верхнюю одежду парень так и не снял.

— Нет, нормально. — Алекс достал телефон. Несколько гудков и на том конце ответили. — Сай? Братишка, мне тут твоя помощь нужна, не подгонишь машинку по одному адресу?… Да, я знаю, мне везет на пациентов… Надо… Адрес скину, отвезти девчонку надо в папин Центр, неофициально… Да тут просто что-то странное происходит, а ты же знаешь, если я в полевых условиях не могу поставить диагноз, значит дело серьезное. Ладно, жду.

— Алекс, это последний этаж, ваш брат может подъехать ко второму входу? Спустимся на лифте, мне бы не хотелось, чтобы Нолли видели в таком состоянии. Люди в доме живут состоятельные и злые. Наша квартира — наша крепость, наше логово. Но вот вне ее…

— Хорошо, я напишу Саю. Девушку лучше не будить, ей и так плохо. Насколько я понимаю, носилки у вас тут тоже не завалялись. Так что закутываем ее в плед, и я донесу до машины.

— Да уж, Нолли такая маленькая и легкая, что ее даже я унесу. — мрачно пошутила Роза, достав из гардероба мягкий плед.

Бессознательная девушка не пришла в себя, даже когда ее поворачивали. Казалось, что это не человек, а большая кукла. Светловолосой хозяйке квартиры было страшно за подругу. Нереальность и странность происходящего резко контрастировали с повседневной городской рутиной: шумом автомобилей, звуками дискотеки у соседей. Алекс аккуратно поднял девчонку на руки, стараясь не давить на воспаления.

— Ведите, Роза. Надеюсь, чтобы выйти мне не нужно будет что-либо делать, так как руки заняты. — усмехнулся молодой человек. — А ваша подруга и правда очень легкая. Она сидит на диете?

— О, что вы! Эта маленькая проглотка ест втрое больше, чем я. А я тоже на диете не сижу. И куда только все это исчезает? Это при том условии, что Нолли ничем не больна.

— Хм, действительно, а куда?

— Наверняка в ее энергию. Может не спать по несколько суток. Может оббегать полгорода, если ей что-то нужно. Всегда доводит свои дела до конца. Эх, мне бы такую силу воли и фантазию.

На улице ребят ждал серебристый автомобиль. За рулем сидел молодой мужчина около 25 лет. В его внешности присутствовали азиатские черты лица. А еще Рози отметила, что он во всем черном. При том, что волосы тоже темные. Глаза водителя девушка не рассмотрела.

— Так, Алекс, во что ты опять ввязался? — с намеком на строгость и с усталостью в голосе спросил Сай.

— Честное слово, я не специально. Давай, гони, у меня на руках пациент, а девушке рядом определенно точно требуется успокоительное.

Роза только сейчас заметила, что у нее трясутся руки.

Глава 3. выбор

Магнолия. Город N. Исследовательский центр. Палата.

Второй раз за последние сутки я просыпаюсь с ощущением, будто меня переехал бронетранспортер. Как то меня такая статистика не радует. Тело ломит, в голове гудит, во рту раскинулась Сахара. Да что ж такое со мной происходит? Если бы не помнила событий последних дней, решила бы, что напилась и сейчас мучаюсь с похмельем. По крайней мере, его в книгах описывают именно так. Я алкоголь употребляю в очень малых количествах, только с семьей и по большим праздникам. У меня на него странная реакция почему-то. Очень смешная для окружающих и очень болезненная для меня самой. Выяснили это мама с папой чисто случайно, когда маленькая я перепутала бокалы. Больше за одним столом вино и гранатовый сок не подают.

Так, о чем это я? Точнее, где это я?

Помещение вокруг не было похоже ни на одну комнату «логова». Светлые стены, зашторенное окно. Как будто я в больнице лежу. Хотя, это уж вряд ли. Рози знает, как я не люблю медицинские учреждения, так что она в крайнем случае вызвала бы скорую. Госпитализацию проводят при угрозе жизни. Неужели мне так плохо было? А как же тогда родители? И вообще, сколько время? Рука дернулась, и оказалось, что я лежу под капельницей. Ну вот, все-таки в больнице. Надеюсь не в психушке.

— Да что тут происходит? — и это мой голос? Мамочки! Хрипит, сипит, и вообще, его еле слышно.

Дверь открылась и в комнату вошел человек. В полумраке сразу было и не разглядеть кто это. Но от знакомых ноток волнения в голосе, губы сами растянулись в улыбке.

— Нолли, ты проснулась! — Роза подошла к кровати, проверила капельницу, и присела рядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Как побитая собака. — прохрипела я. — Так же все болит и я ничего не понимаю.

И Рози рассказала мне все до того момента, как ребята привезли меня в этот Научно-исследовательский центр.

— А дальше? Что же все-таки со мной произошло? Ну, Рози, не томи, а то мне уже страшно становится.

— Нолли, я сама еще ничего толком не знаю. Доктор Сабио скоро придет и расскажет нам обеим, что произошло.

— Доктор Сабио?

— Да, Магнолия, мне это прозвище дали испанцы много лет назад. — в палату вошел мужчина в белом халате. — Оно переводится как «мудрец». Я в то время так сильно гнался за знаниями, что натворил немало дел. Спустя какое то время я взял себе новую фамилию. «Сабио». Как напоминание о моих ошибках. — мужчина подошел к окну и раздвинул шторы. В комнату хлынул предрассветный сумрак. У доктора оказались коротко стриженные каштановые волосы и очки. А еще добрые, чуть виноватые глаза. — Приятно познакомится, Магнолия Флоринс, я — доктор Закари Сабио, и нам с тобой предстоит серьезно поговорить.

Что-то мне все это не нравится…

***

Я полулежала на кровати и размышляла, судорожно вцепившись в стакан с чаем. Кажется, в нем было еще и успокоительное. Доктор Сабио и его сыновья, присоединившиеся в процессе рассказа, молча расположились в комнате. Думать мне не мешали. Рози, шокированная так же, как и я сама, пила такой же чаек и вообще уже ни на что не реагировала. Кажется, чаю ей больше не надо наливать, это была пятая порция.

Все оказалось гораздо хуже, чем я могла себе представить. Правду говорят: «бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться». Вот и я так же. Мечтала уметь летать, окунуться в небо и ветер — получите и распишитесь. У меня растут крылья. Это не магия, не мистика и даже не сон с галлюцинациями. Я все еще человек. Почти. У меня растут крылья!!! Да как это вообще возможно?

Вначале, когда доктор Сабио сказал мне эту новость, я подумала, что он пошутил. Потом, что у доктор не все в порядке с головой. Но когда мне показали результаты обследования… Я не поверила. Сейчас есть возможности что угодно на рентгене нарисовать. Провели обследование еще раз. При мне. Или эти люди очень хорошие фокусники, а рядом спрятана скрытая камера, или они говорят правду. Как оказалось — второе.

Вот как раз после второго обследование мне и налили успокаивающий чаек. И сейчас я думала, Роза витала в облаках, а остальные терпеливо молчали.

— И что теперь делать? — этот вопрос был задан очень тихо, но на деле отражал крик всей моей души.

— А вот это я хотел обсудить с вами, Магнолия, когда вы успокоитесь. Успокоились?

— Да. А еще можно просто Нолли и на «ты».

— Хорошо, Нолли. У тебя есть выбор. Ты можешь отказаться от крыльев, и я сделаю операцию, удалив ненужные конечности. А можешь не отказываться от них. Но тогда придется перестраивать всю свою жизнь. — доктор был предельно серьезен. Его сыновья, как мне сказали — Алекс и Сай, пытливо смотрели на меня, ожидая ответа.

— Я… — выбор. Как же тяжело выбрать между двумя жизнями. Одна — все по прежнему, повседневная жизнь, Рози, и странные воспоминания, которые можно списать на бред от лихорадки, сон, галлюцинации. Или новая жизнь. Другая я. Я с крыльями. Покорившая небо. Что выбрать?

Очень часто в фантастических фильмах, особенно с темой про время, показывают, как выбор человека, даже в мелочах, может сыграть решающую роль в его жизни, создать альтернативную реальность, новую ветку времени, в которой все пойдет не так, как могло бы быть. Моя жизнь — не кино. Но именно сейчас предстояло сделать выбор, определяющий всю мою дальнейшую жизнь. Может быть, если бы я выбрала обычную жизнь, все стало бы совсем по другому. Но заветная мечта манит, застилает глаза. Она — словно глоток чистого кислорода, пьянит голову открывшимися возможностями.

— Я оставлю крылья.

— Хорошо. — доктор Сабио улыбнулся, а парни переглянулись. — Тогда еще один вопрос к твоей подруге. — он повернулся к Рози, которая вмиг растеряла флегматичный вид, она сосредоточилась. — Вы — совершенно обычный человек. Роза, вы были вовлечены во все это случайно. Случайность эта оказалась для вашей подруги спасительной, потому что в обычной больнице не стали бы разбираться и просто сделали бы операцию, удалив непонятные образования. Вы также можете вернуться в обычный мир, продолжать ходить в школу и разорвав все отношения с этой девушкой. А можете остаться здесь, с нами, в центре событий, так сказать. Да, Нолли ваша подруга, и я понимаю, что вы выберете. Но учтите, то, что будет происходить здесь не должна узнать ни одна живая душа. Иначе вас заберут правительственные органы, а вашу подругу препарируют для исследований.

— Вы уже ответили на свой вопрос, доктор. Я никуда не уйду. Однажды, Нолли спасла мне жизнь. Если вы не причините ей никакого вреда, я останусь и буду помогать. Если же я увижу хоть один намек, на то, что вы идете на это ради выгоды для себя, я уйду. И подругу заберу с собой. И вы никогда нас не найдете. И да, ко мне тоже можно обращаться на «ты». Раз уж все мы здесь связаны одной тайной.

— Хорошо. — доктор улыбнулся и вокруг его глаз разбежались веселые лучики. — Только тайна будет не одна. — он повернулся к сыновьям.

Сай и Алекс почти синхронно сняли мешковатые кофты, скрывающие фигуру. И повернулись спиной к ошеломленным девушкам. От лопаток до поясницы, большие, блестящие, красивые. У обоих были крылья. Переливающиеся оттенками от золотисто-коричневого, до светлой карамели, у Алекса. И угольно черные Сая.

— Как видите, — доктор Сабио почти смеялся, разглядывая выражения лиц обеих девушек. — У нас тоже есть тайна. Это поможет нам со случаем Нолли. Но ни в коем случае, не должна выйти за пределы нашего круга посвященных.

Рози не отрывала взгляд от Алекса.

— Так вот почему ты не снимал куртку! — воскликнула она.

Мы рассмеялись, снимая напряжение и разбивая ауру таинственности, повисшую в комнате.

***

— Когда все началось, мы не можем сказать наверняка. Но я начну с нас. — доктор Сабио начал свой рассказ. — У всех нас разные фамилии, так как Алекс и Сай — мои приемные дети. У меня есть родная дочь, Джессика. Ее мать умерла, когда девочка была еще маленькой, поэтому мы так и живем — мужской компанией с одной маленькой девочкой. Она сейчас в Англии, в частной школе, летом приедет. Я сам, еще лет восемь-девять назад, был холостым молодым ученым, патологически стремившемся к знаниям. Я исколесил полмира, вляпался в неприятности, сменил фамилию и буквально через пару месяцев наткнулся на мальчишек. В России, в сибирской глубинке, я нашел Алекса. Его полное имя — Алексей Золотов. Мальчик был весьма необычным, люди чурались его, не пускали в деревни, боялись.

— Если честно, — Алекс вступил в беседу. — Я сам, как только осознал, что меня может ожидать, создал себе такую репутацию. Когда тебя бояться, к тебе не будут близко подходить, а значит, можно скрыть свою… «особенность».

— Да, в общем, Алекс обладал очень привлекательной внешностью и удивительной анатомией. Большей частью своей жизни он жил в лесу, периодически пробираясь в близлежащие деревни и добывая себе еду, когда сам прокормиться уже не мог. Мне, после моих «приключений» было ничего не страшно. Поэтому я и прицепился к этому странному мальчугану, пытаясь выведать его тайну. Надо сказать, что через три с половиной месяца, у меня получилось завоевать его доверие. Как для ученого это было невероятно интересно, но и как человек, я понимал, что мальчику приходилось нелегко с такой-то жизнью. Поэтому, я не стал долго думать, и просто предложил Алексу усыновление. Нам повезло, что в той части страны можно было сделать документы на никому неизвестного ребенка просто выдумав правдоподобную жалостливую историю. Дальше мы путешествовали вместе с Алексом, притираясь друг к другу и учась жить вместе, как отец с сыном. Надо сказать, было очень непросто. Я ничего не умел как отец. И все же, мы кое-как выкарабкались. И именно Алекс свел меня с моей женой, Амелией. Это веселая и романтичная история, которую можно рассказать и в другой раз, потому что долго рассказывать. В общем, я женился. Всей семьей мы выбрали дом, обустроились. А потом, по работе, чисто случайно, меня вновь отправили довольно далеко. В Японию. И там, по моей ли рассеянности, или же благодаря ловкости рук, у меня украли мою сумку. Там было все, деньги, документы, исследования. Я, недолго думая, бросился в погоню за подростком, который, как мне казалось, и был вором. Собственно, так и оказалось. Это был Сай. И я едва догнал его, мне просто повезло.

— Ага, повезло ему. — усмехнулся Сай. — Ты едва не умер, спасая меня.

— Не надо утрировать, все обошлось. — отмахнулся доктор.

— Обошлось только потому, что ты не побоялся полезть за мной на рельсы и вытащил меня прямо под носом у поезда. — Сай взглянул на нас и объяснил — Я зацепился за шпалы. Не знаю, как так получилось, но если бы не отец, меня бы смачно размазало по путям. И, кстати, я не чистый японец, скорее всего — полукровка.

— Так я обзавелся вторым сыном. Я тогда еще не знал, что Сай тоже крылатый. Это был просто угрюмый подросток в мешковатой темной одежде. Очень худой и очень угрюмый. В общем, Амелия очень удивилась, когда я привез из командировки не сувенир, а еще одного ребенка. Который напрочь отказывался идти к каким бы то ни было докторам. И только когда Сай увидел крылья Алекса, он рассказал нам о своих. Поначалу он был не особо общительным…

— Да и него и сейчас попробуй слово вытяни! — хохотнул Алекс.

— Но с тем временем не сравнить же. Ладно, не перебивай. Сай, как ни странно, больше всего привязался к Амелии, она на тот момент была беременна Джессикой. Я продолжал работать в местной больнице, а сам тем временем проводил различные исследования. Никаких отклонений у мальчишек я так и не выявил. Их крылья были так же естественны для организма, как и другие конечности, руки, ноги. Единственное, что мне удалось узнать — они с этим были всегда, и это генетическое. Во всем остальном они практически такие же люди, как и все мы. Единственное, что отличает их, помимо крыльев, чуть повышенная температура тела и кости, которые несколько легче человеческих. Сами крылья очень сильные, перья идеальны для поднятия большого груза, немного отличаются от птичьих, но довольно таки похожи.

— Да уж, — я продолжала беззастенчиво разглядывать парней. — Веселенькая история.

— Да, как говорит иногда Алекс: «было бы смешно, если б не было так грустно». Когда умерла Амелия, я с детьми переехал сюда. Мы учились скрывать особенность мальчишек, развивали их способность к полету, адаптировались к обычной жизни. Я поднял все старые связи, порой не совсем легальные, перерыл все, что можно было. Но больше я таких детей не нашел. Взрослых тоже. Либо их не существует, либо очень хорошо прячутся. И вот, представь, мы живем, работаем, учимся. И вдруг, появляешься ты, Магнолия. Обычная девушка, у которой ни с того, ни с сего, начинаются изменения в организме. Это могло быть что угодно: опухоль, травма, воспаление. Но нет. По всем показателям, образовываются новые кости, растут мышцы, новая ткань. У тебя растут крылья. С нуля. Магнолия, это просто невероятно, как и то, что Алекс нашел тебя. Чистая случайность. Чудо. И ты сама — чудо.

— Доктор Сабио, вы меня смущаете. — мне казалось, что покраснели даже корни волос. — Лучше расскажите, что мне теперь делать?

— Ну, формирование твоих крыльев почти закончилось. Скоро они начнут резаться. И мне очень кажется, что это будет очень больно. Так что прости, но уходить домой я тебе не советую. И надо поговорить с твоими родителями, может быть, они знают причину изменений в твоем организме. Если на твою маму во время беременности что-то повлияло, я хотел бы это узнать.

— Увы, должна вас разочаровать, вы ничего не сможете узнать. Меня удочерили, когда мне было пять лет.

— О, вот как, прости.

— Да ничего страшного. Но вы правы, родителям надо сказать. Правда, я боюсь их реакции.

— Нолли, — голос подала Рози, молчавшая, до этого. — Давай я позвоню, скажу, чтобы они подъехали сюда. Я вчера сказала, что ты переночуешь у меня. Просто скажу, что тебе стало плохо и мы теперь здесь. Думаю, доктор Сабио лучше объяснит ситуацию.

Сил говорить уже не было, поэтому я просто кивнула.

— Это будет непросто. — пробормотал доктор.

Глаза уже откровенно слипались. Поэтому окончание разговора я уже не слышала, будучи не в силах сопротивляться сну.

***

Когда я проснулась вновь, у моей кровати сидели родители. По их лицам сразу стало понятно, что доктор Сабио уже все объяснил. У мамы были красные заплаканные глаза и грустная улыбка. Папа же выглядел как-то виновато.

— Мам? Пап? — я чуть приподнялась, благо чувствовала себя уже лучше.

— Нолли, — папа почему-то избегал смотреть в глаза, что меня напрягало. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, уже лучше, пап. — вопрос был задан из вежливости, но не могла же я сразу спросить, что произошло.

— Нолли, цветочек, — мама села ближе. — Твой доктор нам все рассказал. Но знай, что бы не происходило, мы всегда будем тебя любить. Просто, понимаешь, — тут уже и мама виновато отвела глаза. — Мы с твоим папой, как бы это не звучало, опасаемся этих перемен. Мы всегда знали, что ты не обычная. Умненькая, красивая, сильная духом — детдомовские дети такими не бывают. Не смотря ни на что, ты как цветок, пробивалась даже через асфальт. Я очень тебя люблю, и папа любит. Но пойми, доченька, мы хотим жить как обычные люди…

— Вы от меня отказываетесь? — в горле пересохло.

— Нет, что ты! — мама испуганно замахала руками. — Просто твоему папе предложили повышение по службе, связанное с переездом в Канаду. Мы собирались тебе рассказать обо всем вчера. И о повышении, и о переезде. Но получилось, как получилось.

— Магнолия, — папа наконец посмотрел прямо. — Мы действительно тебя любим, ты наша дочь. Но теперь твоя жизнь кардинально поменяется. Мы не можем себе позволить подстроиться под тебя, прости дочка. Квартира остается тебе, да и каждый месяц мы будем переводить тебе деньги. Звони нам, пиши, можем общаться через видеосвязь. Но, пожалуйста, Нолли, не вноси в нашу жизнь изменения, которые коснулись тебя. Мы просто будем считать, что ты уже самостоятельная и живешь отдельно. О… — отец запнулся. — …крыльях, мы не будем даже вспоминать, будто бы ничего этого и не было, хорошо?

— Дочь, ты только не обижайся на нас. — мама снова плакала. — И, прости, пожалуйста, если сможешь.

Родители встали и вышли. А я осталась. Одна. Нет, я их понимаю и не осуждаю. Это действительно страшно, когда близкий человек превращается непонятно во что. Но до чего же больно! Может, еще не поздно сделать операцию и удалить крылья? Но ведь уже ничего не изменится, родители уже знают о моей «ненормальности». Мы больше не сможем быть такой семьей, как раньше. Ведь даже само знание о чьей-либо тайне, может изменить жизнь человека. Просто пытаться восстановить прежнее уже не имеет смысла. И получается, что своим выбором я разрушила нашу семью…

— Нолли? — в палату заглянули Рози. Наверное, она волновалась, как я здесь.

— Роза, мне нужно побыть одной. — тихо попросила я. — Мне нужно о многом подумать.

— Хорошо. — девушка прикрыла дверь.

Теперь можно было сползти на подушки и позволить себе поплакать. Тихо. Чтобы никто не заметил. Соленая вода омывала первую потерю. За мечты надо платить. Даже за еще не сбывшиеся до конца.

Глава 4. последствия

Роза. Город N. Исследовательский центр. Комната отдыха.

— Как она?

Рози заглянула в комнату.