Бесплатный фрагмент - Крылатый мир
Премия им. А. А. Блока
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
СДЕЛАЙТЕ ПАУЗУ — ПОЧИТАЙТЕ СТИХИ!
В эпоху глобализации, увеличенных до предела скоростей жизни, перехода во всемирную сеть — Интернет, где каждый соревнуется со всеми жителями планеты за количество полученных лайков под выложенными фото с краткими подписями (а попробуй написать по-человечески с душой — нет-нет, страшно! — ведь кто-то за это время тебя обязательно опередит по количеству выложенных постов), нам реально не хватает банальных остановок.
Да-да, остановок — пауз, тишины, возможности переварить полученную информационную пищу путём размышлений для перезагрузки и со-творения нечто своего, выстраданного душой.
Душевность — утраченное многими людьми качество, поскольку в большинстве своём они закормлены не литературой, а рекламой, воспитывающей из них полноценных членов общества потребления, в котором главное — наличие огромной суммы на счёте в банке, а не инвестиции в свой интеллект и духовный рост.
На этом выжженном поле бездушия едва заметными ростками всё же продолжают появляться книги и пока ещё неизвестных миру авторов «самиздата», чья душа не может молчать. И даже если их слово несовершенно с точки зрения мастерства, их голоса сегодня — лучики Истинного Света, без которых мир погрузится во Тьму.
Когда в стихотворениях звучит голос души, прошедшей через огонь-воду-и-медные-трубы, но не потерявшей вкуса к жизни, жизни реальной, не виртуальной, наполненной настоящей Любовью и Светом, мы не просто знакомимся с интересным человеком-автором, но и отдыхаем душой от меркантильной повседневной суеты.
Сделайте паузу — почитайте стихи!
Алиса Глинская,
журналист,
литературный критик
КРЫЛАТЫЙ МИР
Август
Был август. В сентябре холодная дождливость
Напомнила бы нам о доме и плащах,
Но в августе тепло — божественная милость,
И, значит, можно жить, не помня о вещах.
Дождем пропахло все: от спрятавшихся крыльев
До взбалмошной листвы, от парка до волос,
И мы пытались смыть тревогу и бессилье
И шли через поток, не замечая слез.
Был август. В декабре мы наряжали б елку
И бегали, смеясь, сквозь кулинарный чад,
Но в августе легко сбивать друг друга с толку,
Сбивать с былых надежд в карманный тихий ад.
Сплелись сегодня здесь встревоженные нити
Судеб, дождей, лавин, потерянных следов,
Я в августе живу, поверьте мне, коснитесь,
Я не уйду без вас из этих летних снов.
Ангел
Ты крылат, мой ангел, ты крылат,
Ты могуч, мой ангел, ты могуч!
Ты под пенье тонких белых лат
Предо мной растешь из серых туч.
Отрицая тяжесть и века,
Пыль планет и отраженья звезд,
Ты ко мне идешь издалека
И встаешь пред сердцем в полный рост.
Отделив от солнца тонкий луч,
Мне бросаешь под ноги его,
Чтобы я средь скал и диких круч
Не искала счастья своего,
А по нити, словно по тропе,
Пробежала свой недлинный путь,
Чтоб я жизнь свою смогла пропеть,
Не скривив, не затуманив суть.
Ассоль
Я с тобою не буду спорить,
Даже взглядом не выдам боль:
Между нами разлилось море
И в глаза мне бросает соль;
И прибрежный песок поднялся,
Чтобы жалить горячий лоб
В бесконечном круженье вальса
Потерявших значенье слов.
Это мертвое море выжгло
Всё живое в единый миг,
Тот, кому я шептала «милый»,
Не услышит теперь и крик.
Шторм затихнет, и будет вечер,
Вместе с солнцем утонет боль,
Снова сердцем от встречи к встрече
Будет биться во мне Ассоль.
Безумие
Вечным праздником
стали наши будни
Любо-дорого,
как ни посмотри,
Нам все кажется:
скоро счастье будет,
Только крикнем все:
«Елочка, гори!»
Из досужей лжи
вспыхивают звезды,
Из безумных снов
выплывает день.
Мир когда-то был
красотою создан,
А сегодня он
полон серых стен.
Спеть бы песню мне
и зайти от сердца
В эти тихие
серые дома,
Чтобы снова мир
красотой согрелся,
Чтобы снова мир
не сходил с ума.
Битвы за веру
Старится вера,
Старятся люди;
В баррелях мерят
Страны и судьбы.
Бог как привычка,
Бог как наживка.
Жженые спички
Прячет улыбка.
Бренд на купюре:
«Веруем в бога».
Бог их — Меркурий,
Кольт и дорога.
Бог у другого
Требует жертвы;
Бог их — жестокость,
Деньги и ветры.
В собственном храме
Каждый устроил
Жертвенник, пламя,
Лики героев.
Вот так свобода,
Данная богом!
Бьются народы —
Запад с Востоком.
В тихой печали
Тысячелетья
Тлеют скрижали,
Данные детям.
Бой
Был бой. Мы сжигали чужие мосты,
Свои же давно разошлись на кресты;
И страх согревал задубевшую плоть,
И ребра устали мне сердце колоть.
Вдруг кто-то надсадно скомандовал: «Пли!»
Мы кровью умылись и в снег полегли.
Закончилось право любить и дышать,
И в серое небо вонзилась душа.
Бывает все
И немощь сердца, и любви свершенья —
Бывает все, случается везде
И катится в объятия забвенья
Быстрей, чем ветер от звезды к звезде.
Бывает все, и все уходит с нами,
Как чистая и мутная вода,
Которая за смертными весами
Не вспомнит прошлый путь свой никогда.
И я — вода, я прохожу сквозь землю,
И чьи-то корни жадно пьют меня,
И в рост идут невидимые стебли,
И в ветках трели нежные звенят.
В горах Архыза
По сердцу вечностью сквозит,
И с гор спускаются раздумья,
И тишина растет в груди
В тревожном свете полнолунья.
Здесь звезды — крошки хрусталя,
И в каждой грани — свет созданья,
Они притягивают взгляд,
Пренебрегая расстояньем.
Здесь ночь наполнена рекой,
Поющей каменные песни,
Здесь ты пред Богом, пред собой
И одинок всегда, и честен.
В дни одиночества
В дни отрешенности, в дни одиночества
Крошками сыпятся имя и отчество.
В окнах туман, словно зеркало времени…
Сердце уходит от прошлого бремени.
Белая роза, укрытая инеем,
Утренний свет, размывающий линии —
Путь мой. И падают листья рассеянно
В посеребренные пролежни зелени.
Тайна проста и лежит на поверхности —
Лишь отряхни с нее пыль неизвестности:
Падают в землю озимые творчества
В благословенные дни одиночества.
В жару эпохи
Была ли битвой эта жизнь
Или твореньем?
Мы пробивались через синь
С ожесточеньем
И расходились кто куда
Под облаками,
И в каждом маялась звезда,
И зрело пламя.
И каждый был в душе готов
Играть с начала,
Чтоб отогреть огнем любовь
И выжечь жало.
И все летели: на крыле
Или на вздохе,
Кто как умел, кто как горел
В жару эпохи.
В золотистом сиянье лета
У оранжевой птицы света,
У любой голубой волны
В золотистом сиянье лета
Мы пред небом с тобой равны.
И хотел бы — да взять не в силах
Эти звезды себе домой…
Только здесь обнимают милых
Под распахнутой всем луной,
Только здесь говорят рассвету
О потерянных кораблях,
Об обидах, застрявших где-то
В надоевших до боли снах.
Красота уровняет сильных
И поддержит того, кто слаб,
И заставит рыдать двужильных,
И дохнет на мой тихий ямб.
В море
Море нас носит до смерти,
Море нас сушит до злости,
Держат испуганно дети
Наши смоленые кости.
Дети — канаты для взрослых,
В бурю спасают им души,
Ниточки детских вопросов
Тянут заблудших на сушу.
В два перехвата каната
Люди проходят дорогу:
Кто до больничной палаты,
Кто до сражения с Богом.
Я же иду по канату,
Словно слепая на голос.
Дети, возьмите как плату
Мною не съеденный колос,
Мною не спетую песню
Дайте попутному ветру…
Может, я словом воскресну,
Словом, зовущим вас к свету.
В Новый год
В сиянии легких снежинок
И в мире веселых огней
Разгладятся стрелы морщинок
И сбудутся письма детей,
И в каждой зажатой ладони
Найдется письмо для друзей,
И звонкая песня догонит
В пути запоздалых гостей.
Сегодня мы все повзрослеем
И все же без всяких забот
Пойдем по ступенькам быстрее
В дом новых надежд — в Новый год.
В тишине молящейся природы
Ангелы, я вам стелю постель.
Демоны, останьтесь нынче дома.
Всем на свете выстудит метель
Дрожь любви и гнойный жар саркомы.
Мир не греет. Он застыл во сне.
Он забыл, что значит жить под солнцем,
И лежит на выбеленном льне,
Вымытый водою из колодца.
Все пройдет. Останется покой.
Даже в самом центре непогоды
Не забуду эту ночь с тобой
В тишине молящейся природы.
В чем наша истина?
Каждое поле — заросшая рана,
В каждой семье — не пришедшие с фронта…
Нам не забыть под напором экранов
Каждое знамя и каждую роту.
Вечно встаем из развалин и пепла,
Заново сеем и заново строим.
В чем наша истина: в облаке светлом?
В каждом, кого мы считаем героем?
В каждом, кто жив этим небом и полем,
Далью бескрайней, зеленой и синей,
Неугасима народная воля
Счастье свое делать счастьем России!
Весна идет
Когда весна украсит пухом
Монашье платье тихих верб,
Наполнит лес дрожащим звуком
И раскачает лунный серп,
Смогу ль вдохнуть кристально чистый,
Незамутненный тленьем свет?
Смогу ль взойти на божью пристань
И зачерпнуть рукой рассвет?
И будет ли мой разум силой
Иль только картою болот?
В себе средь осени унылой
Ращу весну. Весна идет.
Весна свистит и напевает
Весна свистит и напевает,
И воробьиной чехардой
Вбивает жизненные сваи
В безмолвный берег ледяной;
Проложит мост, взойдет неспешно
И бросит в воду свой венок —
И будет жизнь, и будет песня,
И будет смысл, и будет срок.
Вечности нет
Белое солнце гуляет по свету,
Светит в улыбки прищуренных глаз.
Мы им и в горе, и в счастье согреты,
Мы друг для друга, как солнце для нас.
Ты в мое сердце стучишь, словно в двери,
Я открываю — и солнце в глаза.
Как же легко мне сегодня поверить
В то, что мы — свет, и погаснуть нельзя.
Вместе идем мы сквозь годы и лица,
Кружимся в танце парящей земли.
Сердце летит, словно смелая птица,
И от любви никогда не болит.
Вечности нет — только тень листопада,
Искры в глазах и касание рук.
Вечности нет, да ее и не надо,
Чтобы любовь не страшилась разлук.
Вечность
Передо мной — вечность,
Передо мной — море,
Шепот прямой речи,
Рокот живой соли.
Я помолюсь — смолкну,
Я поживу — сгину,
Море, стучи в окна,
Море, толкай в спину,
Чтобы вплетать слово
В тонкую вязь неба,
Чтобы искать повод
Твой разгадать ребус.
В небе горят свечи —
Звездная рать в сборе…
Передо мной — вечность.
Передо мной — море.
Вечный танец
Пролетает женщина в вагоне,
Проплывает солнце в небесах…
Кажется, что нас вот-вот уронят
Или взвесят на чужих весах.
Мимо всех забытых полустанков
Я спешу все дальше, все вперед,
Жизнь и смерть, танцующие танго
Снятся мне уже который год.
Неостановимый, незаметный
Взгляду, не нацеленному в суть,
Этот танец кажется мне бездной,
Изнутри мне мерно бьющей в грудь.
Високосный год
Високосный год. В апреле
Только ветры да метели,
После жалких капель прели —
Снова ветер, снова снег.
В сине-белой акварели,
Все живое, как из гжели,
И в небесной колыбели
Спит весна, как человек.
Вспоминая все, что было,
Жизнь во сне накопит силы
И восстанет из могилы
Под пасхальный нежный звон,
Побежит, как кровь по жилам,
Ручеек по почве стылой,
И на солнечные вилы
Мир поднимет зимний сон.
Внутренний огонь
Сквозь решетку обыденных ритмов
Не умею еще проходить,
Но побег мой готовится скрытно,
И змеится незримая нить.
Так ли, эдак ли выйдет наружу
Потаенная жажда дышать
И с порывами огненной стужи
Полной грудью вдыхать благодать.
Этот все еще тлеющий пепел
Жаждет ветра иль взмаха руки.
Ночь уходит. Восток уже светел,
Сны туманов сдувая с реки;
От слиянья мечты со стихами
Изнутри разгорается пламя.
Вопросы
Звеня цепями размышлений
Или побед,
Смогла ли я развеять тени
Ушедших лет?
Со мной ли все мои ошибки? —
Они при мне.
И воля гнет лишь свечкой зыбкой
Тень на стене.
Стремясь понять, что понимаю
И глубоко ль,
Дойду ль до собственного края?
Сменю ли роль?
«Зачем живешь?» — из вечной дали
Звучит вопрос.
Как отвечать? И принимать ли
Его всерьез?
Во сне
Они встречались друг с другом во сне,
Как будто дом затерялся в снегах,
Как будто мир оказался на дне
И выжили только двое — и страх.
Они решили, что жизнь — это сон,
И путали счастье с прошедшим днем,
А дни набирали слепящий разгон
И рушили светом их общий дом.
Они решили вернуться в сон.
Но как остаться вдвоем навсегда,
Когда в законе у всех времен:
Или вдвоем, или всегда?
Во все времена и во все века
Мы ходим под небом, как будто во сне,
А солнце взирает на нас свысока,
Как будто видит, что нас уже нет.
Вокруг земли снегов и вод
Я не знаю, о чем вздыхают
Под хиджабами пыльных крыш…
Мне близка красота другая,
И иная слышна мне тишь.
От рожденья и до рожденья
Путник, двигаясь на восток,
Одинок, как в часы творенья,
И, как в смертный час, одинок.
И на запад пути не краше:
Пахнет нефтью от стройных бирж,
И рассудок под флаг раскрашен,
И открыт для врагов Париж.
От дороги и до дороги,
От начала и до конца
Уходя, подводи итоги,
Приходя, согревай сердца.
Ну а если врастешь корнями
В эту землю снегов и вод,
Как и я, прорастешь стихами
И ни с кем не пойдешь в поход.
Вокруг стены
Это мы, обогнавшие смерть,
Отряхнув опаленные крылья,
Вдруг решили, что надо успеть
Отхлебнуть от земного обилья.
Потребленье огнями реклам
Зазывало, шурша упаковкой,
И забылся Лаос и Вьетнам,
И не верилось в бомбардировки.
Как мы рушили камни, смеясь,
На китайскую стену не глядя,
И смывали налипшую грязь,
В души тем, кто карабкался сзади.
Очарованно глядя вокруг
И вдохнув фимиам сериалов,
Мы решили, что каждый нам — друг,
И открыли беспечно забрало.
К нам залезли по локоть в карман,
Наше знамя порвали на платья,
Смастерили из денег капкан
И душили, душили в объятьях.
Как мы долго искали себя,
Заблудившихся в этом бедламе,
Не желая понять и принять,
Что богатство — не цель и не знамя.
Вот наш дом, а вокруг тишина —
Мы ушли от угара бессилья…
От врагов нам в подарок — стена,
Чтоб не рухнуло их изобилье.
Волны жизни
Волны жизни скитаются в море,
Разбиваясь о скалы твои,
Меж собою о мелочном спорят,
Называя то счастьем, то горем,
И глотают тайком корабли.
У метущейся жизни на взлете
Мне так ясно сегодня видны
Люди, сплавы сознанья и плоти,
В битве с временем, в страстной охоте
Друг на друга в угаре войны.
Я на гребне сегодня, и взору
Открывается жизненный путь,
Где сквозь страсти, усмешки и споры
Прорывается пение хора,
Выступает заветная суть.
Можно ль капле бежать от теченья?
Можно ль время и свет укротить?
Волны тащат, мучительно зренье,
Но у скал помогает смиренье
До конца свою чашу испить.
Воспоминания
Воспоминание, воспоминание —
Там, где душа обретает сознание,
Форму и слово для существования —
В воспоминаниях, в воспоминаниях.
«Помнишь?» — ключом открывает забвение
Слово живое — и дарит спасение:
Якорь, канат и причал одиночеству,
Времени — имя, а имени — отчество.
«Помню». Шурша облетевшими листьями,
Щелкаю четками, чувствами, мыслями.
Верю: останутся жить в мироздании
Воспоминания, воспоминания.
Голубиная
Легкая птица,
Белая быль
В небе кружится,
Пляшет кадриль.
С нею другая,
Хвост распушив,
Не улетает —
Рядом кружит.
Солнце сквозь крылья —
Белая тень,
Светом, как пылью,
Выстланный день.
Голубем белым,
Счастье мое,
Вольно и смело
Пой над быльем!
Городской дагерротип
Ночь скользит по черной крыше,
Черной мантией шурша,
Звезды ближе, звезды выше,
Звезды ярче, чем душа.
А душа бредет вслед ночи
По невидимым следам,
То горюет, то хохочет,
То взывает к небесам.
За душой бредет собака
На незримом поводке,
Ожидая только знака,
Чтоб повыть вдвоем в тоске.
Так и бродят эти тени,
Словно длинный скучный клип.
Бесконечное движенье.
Городской дагерротип.
Дети
Дети! Вы уже не дети,
Ваша очередь на свете
Жить, любить, искать, идти вперед,
Ваш черед сражаться, строить
Что-то светлое, большое
И встречать с надеждой каждый год.
Каждый выберет дорогу,
Узнавая понемногу
Горы и овраги на пути.
Солнце высветит улыбку,
Словно золотую рыбку,
Чтобы каждый счастье смог найти.
Дети, вы уже не дети,
Но скитаясь по планете,
Становясь хорошими людьми,
Может очень пригодиться
В суете не разучиться
Быть в душе немножечко детьми.
***
Дети становятся взрослыми…
Время течет между строк,
Время гуляет под звездами…
Кончен последний урок.
Дальше дороги расходятся
Веером судеб и лет.
Пусть же вам изредка вспомнится
Детства счастливый билет.
Вам улыбается прошлое,
Школа вам машет рукой.
Помните только хорошее —
Дружбу возьмите с собой!
Множатся годы, свершения,
Но в суете бытия
В бурях, трудах и сомнениях
Вас не покинет семья.
Эй, поднимай паруса! —
Шхуна до блеска надраена,
Карту зажгли небеса…
Дети выходят из гавани.
Детские цитаты
1.
Мама спрашивает дочку:
«Будем ли читать?
Или теплые носочки
Кукле надевать?»
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.