Бесплатный фрагмент - Красный Мак

— А вы верите в любовь, профессор? — переворачивая страницу, тетради произнесла Оксана

Будучи преподавателем фил. фака, я привык на корню пресекать подобные разговоры. Я подрабатывал репетиторством уже не первый год и мне давно были известны последствия подобных разговоров с молодыми студентками. Влюбчивые и инфантильные натуры, знаете ли эти юные первокурсницы. — Давайте продолжим, подобные темы не помогут Вам на сдаче экзамена, если вдруг не попадется билет о работах Платона.

— И какой она была? — с насмешкой произнесла девушка.

— Работа Платона? Плодотворной, не зря он по праву является одним из величайших философов всех времен.

— Наверное, Вы были очень молоды, Валентин Алексеевич, раз так отчаянно не хотите о ней говорить. — Подколола она меня.

«Разговора не избежать, так почему бы не дать ей то, чего она хочет» — с насмешкой над своим безысходным положением, подумал я. К тому же Оксана была далека от многих студенток, с которыми мне приходилось иметь дело. Проницательная девушка, хоть и юная, увлеченная работами многих философов. По сути подтягивать ее по данному предмету не было нужды, потому ее просьба о репетиторстве насторожила меня. Но беседы мы проводили весьма конструктивно и не без интереса с моей стороны. Девушка прекрасно умела логично рассуждать на заданную ей тему.

— Хорошо, Полевская, что конкретно Вас интересует? — строго произнес я, отложив в сторону книгу Пелевина — Любил ли я?

— Она была красивой? — в глазах моей собеседницы зажегся интерес.

— Да, если таким простым словом можно описать всю полноту и глубину ее натуры. Она была красивой.

— Расскажите мне, как вы встретились? Что такого особенного было в ней, чего нет в других?

— Ну, я тогда был еще молод, Вы правы, Оксана. Своего рода Чайльд-Гарольд своего времени. — выдержал актерскую паузу, что бы понять придется ли мне описывать персонажа одного из произведений Байрона. Но в глазах собеседницы, к своему удивлению увидел абсолютное понимание того, о чем идет речь. — Мне нравились девушки, я нравился девушкам. Все было весьма и весьма взаимно.

— Но как именно она привлекла Вас?

— Был у меня любимый буфет, по-моему, это был курс третий. Я частенько ходил в этот буфет, там были две любимых мной вещи… заварные пирожные, которые готовила наша буфетчица тетя Аня и прекрасные первокурсницы. Я был любителем сканвордов, работал с однокашниками над университетской стен газетой, даже как-то был частью театральной труппы, по-моему это был Шекспир… — я задумчив поправил указательным пальцем очки — Хотя нет, Шекспира так и не сыграли… Ах ну да, как я мог забыть, мы еще тогда на роль Дашеньки подходящую девушку не могли найти. А мой однокашник как раз заболел, должен был играть Эпаминонда Максимовича из пьесы Чехова «Свадьба». В общем, как-то я привлек их внимание, дали мне текст, ну и пошел я в буфет репетировать за стаканом чая.

— А там была она? — перебила меня Оксана.

— Ага, была, улыбчивая такая. Она всем студентам улыбалась, особенно, когда обед подавала… Ох уж Анна Максимовна… Буфетчица от бога. — Шутливо ответил я.

— Ой уж эти Ваши шутки, Валентин Алексеевич!

— А вы, Оксана не перебивайте, если хотите услышать историю — с добротой улыбнулся я. Привык я со студентами общаться в воспитательной манере. А без юмора в нашем деле, знаете ли никуда. Преподавание такой неблагодарный труд порой, что и сам без шуток с ума сойти можешь (скорее можешь)

— Я ее и до этого встречал, обычая студентка. Не бедная, не богатая, как принято считать, она была среднего достатка. Но на духи хватало, тогда было очень модно ярко пахнуть цветами или сиренью, а ей нравились духи «Красный мак»…

— Может быть «Красная Москва»? У моей бабушки такие были. — Переспросила студентка.

— Нет, Оксаночка, этот пряный аромат я ни спутаю ни с одним ароматом советских духов. Да и вообще ни с одним ароматом мира. Это как звуки Пипа путать с балалайкой….Это была редкость, очень большая редкость.

Я помню, как этот аромат звучал, когда она входила. Даже интуристы обращали внимание! А о зависти ее однокурсниц я вообще молчу. Молодая, пряная, как и ее духи. А волосы… Все мечтали тогда о таком натуральном солнечном оттенке волос, почти белоснежном, но они у нее были свои, ложились пышной шелковистой копной на плечи.

— Да… — задумчиво поддержала мой рассказ собеседница, — много, наверно у нее было женихов.