Бесплатный фрагмент - Край Универсума. Байки из леса

«Предупреждение об авторском праве

© Все права защищены. Любое копирование, воспроизведение, хранение в информационных системах или передача в любой форме и любыми средствами — электронными, механическими, посредством фотокопирования, записи или иными — всей этой книги или отдельных ее частей запрещено без письменного разрешения автора

По вопросам сотрудничества обращаться: litera@sochilit.ru

Край Универсума

фантастическая повесть

Край Универсума

Летел космический корабль. Летел себе, летел. Экипаж пребывал в анабиозе — времени было много. И вдруг нащупал впереди некую преграду, снизил скорость и завис.

Автоматика разбудила экипаж. Все сразу проснулись, кинулись к иллюминаторам а там… Стена. Серая, вроде бетонной и вся в надписях — «Здесь был Вася Пупкин, космосантехник!», «ДМБ-89» и всякое такое, что пишут на заборах с минимальным количеством букв, примитивной стилистикой и отсутствующей пунктуацией. Почему-то красовался в числе прочих девиз израильского Моссада: «При недостатке попечения падает народ, а при многих советниках благоденствует». Девиз был написан краской поверх старого, закрашенного, от которого осталось только бледные, слабо проступающие слова: «Поэтому с обдуманностью веди…»

Но самая большая и правильная надпись гласила — «Конец Вселенной». Чуть ниже слева трафаретная надпись сообщала: «Ресторан „Райские кущи“ работает круглосуточно!», чуть ниже справа было приписано коряво оранжевой светящейся краской — «КРАЙ Универсума».

«Иллюзия» — сказал себе Бортовой Автопилот и продолжил полет. Автопилот был роботом и мыслил рационально. Корабль врезался в стену, пробил ее и все увидели, что за стеной находится огромный светящийся город. Недаром француз Доминик читал молитвы на латыни. И не надо было над ним смеяться, когда Доминик шептал «Pater noster…».

Патер смотрел «Футураму». Доложили ему, что прилетели какие-то люди и сломали забор. «Выдать им по ящику инструментов и мешку цемента» — сказал Патер, чья фамилия, кстати была совершенно незнакома прилетевшим землянам — Ностерович. Подумав и почесав седую кудлатую бороду, он добавил назидательным тоном:

— Творите! Ибо это хорошо, а ломать не строить.

— Не умеем мы творить, на всём готовом жили, привязали нас как кошек, анабиозом начинили и послали к едрёне фене — пожаловался Командир, — Дай нам вначале кофе с печеньем, мозги размякли от перелета!

— Кофе нет! — сурово сказал Патер и почесал бороду. — И воду выпили в кране… всю! Поэтому и водопровод мне проложите новый. А не сделаете работу за Эон времени — будет вам и дудка, будет и свисток…

— Это как же? — поинтересовался корабельный боцман, единственный представитель с дудкой — для управления командой.

— Дам указание вас в АД перебросить, где так же неполадок много, со смолой перебои и графитовые стержни из Адова реактора какая-то сволочь в другие измерения продает. И покрасить мне все, ишь, моду взяли — Васи Пупкины! Батюшка Светы, эрув мне порвали весь!

И Патер, в сердцах топнув ногой, ушел досматривать очередную серию про робота Бендера. Космоастронавты взялись за работу под присмотром и с благословения помощника Павла и Главного Стратега, а по совместительству охранника Миши. Эон — это ведь очень большой период времени, а забора они завалили много. Вдруг прибежал боцман:

— Там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит…

— Слышь — а чё он качается, если она спит?

— Не знаю. Что делать, Владыка…

— Не ори, Он мульт смотрит, помешаем — еще работы подкинет.

— Надо думать! Надо что-то делать!

— Может этого… Главного Стратега спросим?

Командир и боцман посмотрели на Мишу. Он задумчиво сидел под деревом и огненным мечом вырезал знаки на доске для сёрфинга.

— Не… — сказал боцман шмыгнув носом и сплюнув в открытый космос. — Еще пальнет с дуру, я читал, их когда от медитации отрываешь — они нервные становятся.

— Тогда Павла спросим?

Павел выглядел добрым дедушкой и считал что-то на большом калькуляторе «Canon», записывая результаты в потрепанный талмуд. Командир, как человек полувоенный, отрапортовал:

— Товарищ председатель государственной комиссии! Бригада не укладывается в сроки по причине препятствия — там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит… Надо забор в обход вести…

— Слышь — а чё он качается, если она спит?

— Не могу знать, вашество, но качается.

— Откуда же она завелась? Не было же? И у меня такого гроба с царевной нет в описи.

— Ай! — вскрикнул боцман. — Тысяча тухлых моллюсков!

— Что такое? — поинтересовался Павел.

— Это меня по голове что-то стукнуло…

— Не плюй в Космос — все возвращается втрое. — ласково ответил боцману Павел.

— А что с царевной делать, отче? — спросил командир.

— Как что, сносить конечно, вот только смету переделать надо — ресурсов надо на снос… А это сам подписывает, после того как я с Михаилом составлю акт списания…

— Так мы не успеем за Эон времени!

— Конечно не успеете, знаете — какая тут бюрократия… Пока утвердят… Так что, хлопцы, придется вам тут надолго застрять и еще и АД подшаманить. Такова сермяжная правда бытия.

Провайдер «Багонет»

Командир грустно посмотрел на звездное небо, а боцман смачно высморкался в Космос. Вокруг смеркалось и стрекотали кузнечики, а Михаил наигрывал на арфе.

— А х… де Доминик? — спросил боцман. — И вообще все эти иностранцы? Набрали бездельников… Где эти физики-биологи хреновы?

— Доминик на деда молится. В ноги ему упал и молится. Дед его кудри расческой причесывает, говорит ангелом сделает. Убьёт что ли? — обстоятельно ответил командир. — Американец этот, как его…

— Джон, наверное, они все джоны, — подсказал боцман.

— Шоны они теперь, телевизор смотреть надо… Так этот Шон под деревом сидит. Закрыл лицо руками и бормочет «Бага нет! Бага нет! Дисконект!»

— Под деревом говоришь? — оживился боцман. — А на нем что-то растет? Не заметил? Жрать хочется.

— И то верно, — согласился Командир, — пошли глянем.

На дереве росли оранжевые яблоки, а под деревом, действительно сидел эникейщик Шон. На подошедших он даже не взглянул.

Новоприбывшие удовлетворенно переглянулись и принялись за яблоки. Но не успели съесть и по десятку, как над их головами прогремело:

— Кто тут жр… ест мои яблоки познания добра и зла?!!!

— Сторож, — шепнул ошарашенный Боцман.

— Вы что читать не умеете? — громыхал невидимый голос. — Ясно же написано «Яблоки не рвать!»

Рядом, действительно, торчала погнутая и ржавая, выцветшая табличка на незнакомом языке со знаком радиации в центре. Патер проявился и ткнул в нее пальцем — вот, мол, читайте!

Шмяк! Зеленое нечто упало откуда-то сверху и киселем облепило голову боцмана. Он заорал благим матом.

— Ну, говорили ведь — не засорять Космос! Не плевать и не сморкаться! А воды нет… — пробурчал Павел откуда-то сверху и сбоку. Его, впрочем, тоже не было видно.

— Что же у вас здесь так неправильно всё!

— Поговори мне! Забор сломали, яблоки сожр… слопали — что с вами делать теперь? Вы слишком много знаете — и Добра, и Зла… — Патер Ностерович был суров и глаза его метали искры.

— Мистер Патер! Там гроб качается хрустальный, а в том гробу царевна спит… Надо забор в обход вести…

— Слышь — а че он качается, если она спит?

— Не знаю, Владыка!

— Как набедокурят, так сразу — Владыка! А стоит мне отдохнуть от трудов праведных — портят лицензионные и санкционные фрукты! Ладно, скажи «Футураму» будут еще показывать, а то вроде закрыли проект…

— Еще сняли полнометражки и кучу разных серий.

— Вот это хорошо! Я еще и «Симпсонов» люблю смотреть, но с ними вроде бы пока всё ровно. А царевну надо сносить… то есть переносить. В другую сторону.

— В какую?

— В противоположную! Но в Эон времени вы не уложитесь. Значит, ремонтировать вам в АДУ смолопровод и реактор. Следовательно — домой вы вернетесь не скоро. Да еще и яблоки эти… За яблоки надо бы вас немедленно изгнать из нашего края. Ладно, дети мои! Ты, вот, брутальный маргинал, не майся, а то мне от твоей физиономии тошнит!

И над боцманом мгновенно образовалась туча, поливая его дождиком и смывая сопли.

— Так ведь говорили — воды нет! — сказал Командир.

— Твою систему охлаждения! — довольно сказал боцман — Все грехи смыл. Как родился заново.

— Вот иди и не греши больше! — сказал Патер. — Вода у нас есть, но для особых случаев. Это Павел всем говорит, что нет, не может с земными привычками полностью расстаться. Яблоки, яблоки… Чтобы с вас за яблоки потребовать? Просто выгнать — устаревший метод воспитания, да и не действует он на вас, людей. Как бы мне вне времени и пространства новости узнавать. А то ведь придумал время, парадоксов друг, тут его вроде бы Вечность, а не состыковывается что-то с земной хронологией.

— А хочешь — мы тебе Интернет проведем? Мульты качать будешь, свеженькие…

— Интершто?

— Сеть компьютерную.

— Что то такой мне Люций рассказывал. что он изобрёл, но я особо внимания не обратил тогда. Предлагал поставить. Однако, общепланетный кризис, подорожали компьютеры, я и взял на Алиэкспрессе суперспутниковое ТВ, вместо интернета. Хорошо, проводите! Но только — за ваш счёт, я платить не буду, и за снос царевны — тоже, не моя она и откуда завелась — не понятно!

— Ты же всезнающ! — удивился командир.

— Не сомневайся! Но у нас здесь свои разграничения знаний и полномочий, заведено так изначально не мной, другими Демиургами. Значит так! Царевну перенести вон туда в тенёчек, в райские кущи, пусть качается. И чего она качается? Надо проверить, потом комиссию соберем. Забор починить, Интернат этот ваш провести…

— Интернет… — подсказал командир.

— Да. Интернет. Назначаю ответственного за восстановление забора — Павла, Петра трогать не будем, а то за ворота и забор прибавки попросит. За Интернет отвечать будет…

— Исидор! — подсказал вездесующий Павел и материализовался рядом с Патером и астролетчиками.

— Почему Исидор? — переспросил Патер.

— Он Etymologiarum написал в двадцати томах. С древовидной структурой папок. И еще есть «Книга о числах» или Liber numenorum qui in sanctis scriptus occurunt, где приводятся аллегорические толкования некоторых чисел. Кому же как не ему отвечать?

— Согласен, учености большой и при деле будет. Когда всё готово будет — в АД их перебросим… Надо, ребята, надо, вселенная стареет, а как вы хотели. Я вам за смолопровод и реактор все грехи и огрехи прощу.

— А как же время? На Земле время пройдет и никого не будет из тех, кого мы знали…

— А ты когда забор мне ломать летел — ты чем думал, Навигатор? О времени или о себе? Верну, как есть, в исходную точку. Только вы уж расскажите на Земле, что я есть.

— Шооон! Доминииик! — заорал Боцман. — Все сюда! Гроб перетаскивать!

Шон возвел на боцмана мученические мутные глаза и тоскливо повёл головой в сторону, что явно означало отказ.

— Ты что, чертова кукла, отдыхать вздумал? — возмутился командир и рыгнул в его сторону яблочной отрыжкой.

— Сидр! — повел носом американец.

— Кажется, мы его теряем, — прошептал командир. — Совсем плохой стал. Надо бы психо… трудотерапию.

— Да пусть уже инет поставит. Ну его! А вот и Доминик пожаловали.

Француз весь просто слепил белоснежным одеянием наподобие тоги. Золотые волосы были завиты и расчесаны на косой пробор, а над головой переливалось сияние. Он выставил вперед ухоженные наманикюренные ногти и сообщил, что тяжести таскать, ну, ни за что не станет, потому что у него сейчас урок игры на арфе.

— Придется брать где-то тягловую силу, — расстроился боцман. — Нам с этой царевной не справиться вдвоем. Она тонну весит. Отче, а подьемного крана у вас тут нету?

— Есть-есть, — закивал головой Владыка. — Керуба Рубиновича позову, он всё может.

Патер из воздуха сотворил дикого вида быка с огненным мечом в зубах.

— Керуб, — сказал он ласково. — Ты мечик-то положь на травку и помоги смертным. Они так напереводили мою книгу, что теперь сами не понимают — кто есть кто. Придется, наверное, судиться за авторские права. Впрягайте, дети мои. Стащит он вам гробик, куда следует. Но только, — он погрозил пальцем, — принцессу не разбудите, подотчетный сон-то. Не отбрешемся, когда прибудет комиссия. А ты, — он указал на Шона, вперед, интернет устанавливать. Так и назовем его «БАГОНЕТ» — без багов чтобы.

Шон покорно поплелся за старцем.

Гроб трещал по швам, раскачиваясь на столбах, в котрые упирались боцман и Керуб. Командир был тоже мужик крепкий:

— Нааааавааалииииись!!!

Навалились хорошо, гроб сорвало с золотых цепей — разве же делают настоящие цепи из золота? Так, цепочки… Сооружение рухнуло, выпав из лап Керуба. Царевна с воплем, в котором смешались ужас и отборный мат на разных языках, включая, почему-то армянский выскочила из своей шикарной домовины. За длинными волосами нельзя было разобрать ни лица, ни фигуры…

— Что за твари такие! — с досадой сказал Патер. — Ничего доверить им нельзя.

— Да это Керуб твой уронил, мы то при чем? И не твари мы… — пробовал было возмутится боцман. От яблок его мучила изжога и портилось настроение.

— Ты Керуба Рубиновича не трогай. Он держал. Кантовать надо было.

— Ага, еще на попа её поставить…

— Цыть, аспидово племя! Вы это спецкомиссии скажете — они вам поставят на попа, на попадью и на попадьеву дочку!

В этот момент подошел Петр, поигрывая ключами. Он вежливо поклонился.

— Что у тебя?

— Отче, у ворот люди в лётной форме.

— Чего хотят? Кто такие?

— Говорят, сбитые американские летчики.

— Откуда сбитые?

— Говорят, что военно-транспортный самолет сбили над Могадишо, это на Земле.

— Проходимцы они, гони их в шею!

Петр направился к воротам чтобы сообщить волю Патера, но лётчиков уже не было. Они благополучно пробрались через дырку в заборе и вовсю трескали райские яблочки.

— Керуб Рубинович! Фас, ату их, ату! — завопил Патер.

Керуб подхватил меч и ринулся на диверсантов-вредителей. В суматохе забыли про разбитый гроб, армянскую царевну и Интернет. Шон, тем временем, не обращая никакого внимания на это безобразие со своими земляками, обжимал коннекторы, чтобы настроить в КРАЮ УНИВЕРСУМА новый сегмент Великой Паутины.

— Отче, — вдруг спросил командир, — а почему забор в дырах-то?

— Так ведь, двигаем все, — ответствовал Патер, — от Вселенной задвигают к границам шестьдесят седьмого года, а мы обратно. Вот и порушили местами. Дай им волю, ничего не оставят. А здесь и так перенаселение. Да сколько матриц ещё в хранилищах, да сколько в отстойнике… ну и хулиганье лезет за яблоками. Дались им эти яблоки. Это всё — ваши переводчики. Плоды познания не на этом дереве, — Патер хитро улыбнулся. — Они «тапуах заав» (золотое яблоко, то бишь апельсин), перевели как яблоко. Это на нашем языке — скромно пояснил он, — яблок сжирают тонны, а толку чуть… Как ничего не знали, так и не знают. Водку принимают за лекарство и «пикуах нефеш», по субботам пьют. Нет, чтобы по пятницам, как соседи наши, пастафарианцы!

Армянская невеста

Боцман бежал за принцессой. Она как лань металась от дерева к дереву и сыпала нецензурными выражениями, довольно странно звучащими в этом святом месте.

— Стой! — кричал боцман по-русски.

Вскоре принцесса утомилась и остановилась, облокотившись на ствол смоковницы.

Боцман подскочил и отвел с её лица смоляные волосы, и замер в восхищении. Ему еще не приходилось видеть таких жгучих глаз, в которых застыла вся грусть армянского народа, такого беленького личика, таких нежных ручек и таких буйных кудрявых волос. Боцман понял, что пропал.

— Как зовут тебя, красавица? — спросил он по-голубиному воркующим голосом.

— Меня зовут Вартануш, — с сильным акцентом ответила красавица. — Я спать хочу.

— Хватит спать, солнышко мое армянское, — почти пропел боцман, и тут некая идея мелькнула в голове, — пойдём яблок поедим, угощаю. — Поспешно добавил он.

Он ведь не просто так сказал про яблоки. Было что-то в памяти о грехопадении, и он точно помнил, что в этой истории было замешано яблоко и, кажется, змея. Боцман задумчиво посмотрел на принцессу, сдвинутые брови выдавали напряженную работу мысли. Он никак не мог вспомнить, что нужно сделать вначале — накормить яблоками ее (девицу) или змею. И к тому же его грызло еще одно сомнение. В мозгу колом засела мысль, что яблоки эти молодильные, а Вартануш по виду и так было не более семнадцати.

Боцман хотел подозвать, проходящего мимо ангела и спросить его, но вдруг застыдился.

— Дзес намар нер хайтаракумен Республика! — гневно сказала царевна — Вай ме, сичико, мерит кунем… Разбудили, совращают честную армянскую царевну! Будешь приставать — зарэжу! Ты дракона победил? Нэт! Значит и замуж за тэбя нэ пайду! Кунем мери…

— Да где же я тебе дракона тут найду?

— Вон сидит, на дэрэвэ! — и дева указала на Змея, сонно отвисавшего в холодке Древа Познания (ДП-ДиЗ-1 по К-Райской описи Павла)

— Да это не дракон! Это портовая крыса какая-то!

— Нэт, дракон!

И пришлось доставать тогда боцману свой боцманский нож и идти в рукопашную. Но Змей совсем не хотел быть выпотрошенным. Он ловко скользнул выше по ветвям и сказал:

— А ты знаешь, что она тебе говорила по-армянски?

— Нет. Мери какую-то вспоминала.

Змей усмехнулся.

— Такие как вы позорят Республику! Про «мери» я переводить не буду, обидишься. Мы же можем договориться, зачем тебе слушать глупую женщину… Приперлись в КРАЙ, как спокойно было без вас… А хотите — я вас обратно отправлю? И Патера вы не слушайте, он вас в АД загонит на ремонтные работы, вечно и будете шабашить. Только не надо меня резать, я Вечный…

— Извини, брат! — сказал боцман ухватив Змея за кончик хвоста, — но условие — победить Дракона еще никто не отменял, а я её уже люблю.

— Какая ещё любовь! Яблок нажрался, вот тебе сидр и ударил в голову. Отпусти, хулиган! Неправильно все это, не так было в Бытие… Отпусти, я тебе пива выкачу! Ящик! Тележку!

— Прочитать что ли это ваше Бытие, все его тут поминают…

— Караууууул, убиваююют!

— Что здесь происходит? — Это появился вездесущий Павел.

— Да вот, царевну покормить хотел, смотрю — зверюга такая сидит, греметь бы ей вечность якорями! Ну и на шашлык пустить хотел. Обзывается и на Патера батон крошит, а ведь он главный тут у вас, — хитро повернул дело боцман.

Змей, пользуясь случаем уполз в кусты — охмурять Доминика с Шоном. Ибо с прилетом смертных в К-РАЮ становилось очень тревожно. Его, Премудрого Змея решили пустить на колбасу — слыхано ли это?

Искушение Шона и Доминика

Шон курочил старенький компьютер. Он наслаждался покоем и одиночеством. Багонет был подключен, но Шон не торопился звать Патера, потому что знал, что его сразу прогонят и компа он уже не увидит до тех пор, пока Патер что-нибудь не сломает.

Шон методично заносил в «избранное» знакомые порносайты. Внезапно он услышал за спиной чье-то шумное дыхание, а потом кто-то прикоснулся к его плечу. Шон скосил глаза — на плече у него лежала плоская змеиная голова, уставившаяся выпученными глазами в монитор и смрадно дышащая. От неожиданности Шон подпрыгнул, а огромный змей, чтобы удержать равновесие нежно обвился вокруг него, все также не отрывая глаз от срамных картинок. Шон попытался размотать кольца, но змей только хихикал, словно его щекотали и лез целоваться.

— Да что это за безобразие! — выкрикнул Шон. — Отвянь, морда. Чего тебе?

Змей вдруг обрел дар речи:

— Искуситель, — прошипел он. — Радость-то какая.

— Кто искуситель, — не понял Шон.

— Ты, ты, голуба. Мы с твоими картинками знаешь, сколько душ с пути праведного. И главного, и главного туда же… Обижает он меня, ручек ножек лишил, на пузе заставляет ползать, — вдруг запричитал змей. — Извращенец. Райскую бабу я ему видите ли на непослушание подбил. Той бабы давно кости истлели, а он все помнит, душегуб. Но теперь, мы с тобой…

Змей осекся, увидев приближающегося по облакам Патера.

— Ну, хорошшшооо, — прошипел он, — я не прощщщаюсь. Встретимся у яблочного дерева, тогда и поговорим… — и растворился в траве.

Доминик полировал ногти пилочкой. И покрывал их бесцветным лаком. Он любовался своей работой. Доминик во всем любил точность и красоту. И сводил эти два аспекта мироздания к простоте. Он был человек бедный и малозначительный, не обладал связями, но его набожность и идея отрицания частной собственности снискала ему славу святого. Его терзали идеи, мысли одолевали роем пчел… Он вспоминал историю ордена…

Идея упрощения запутанной и сложной жизни, идея бедного житья стала так популярна, что Доминик, учредитель названного его именем ордена братьев-проповедников, видоизменил составленный для них устав по типу францисканского и превратил доминиканский орден в нищенствующий.

Потом снабжённые римским престолом такими привилегиями, как право всюду свободно проповедовать и исповедовать, продавать индульгенции и т. п., нищенствующие ордена оказывали с XIII в. и до самой Реформации громадное влияние на всю духовную жизнь Западной Европы.

Они выдвинули из своей среды таких замечательных представителей средневековой науки и искусства, как Альберт Великий, Фома Аквинский (доминиканцы), Дунс Скот, Бонавентура, Рожер Бэкон (францисканцы), Фра Анжелико (доминиканец). Исповедь и проповедь были в их руках источником сильного влияния на светское общество и орудием вмешательства в политические и общественные дела.

Но могущественное положение нищенствующих орденов скоро привело к тем отрицательным последствиям, какие испытывал каждый орден, принимавший большое участие в делах «мира» и пользовавшийся широкой популярностью. Они скоро стали обходить обет нестяжания, допуская общественную собственность; особенно удалились в этом отношении от первоначального идеала доминиканцы, в 1425 г. de jure освобождённые Папой от обета нестяжания, которого давно не соблюдали на практике.

Бродячий образ жизни и прошение милостыни обращали монахов в назойливых нищих, ленивых и праздных, невежественных и грубых, вращающихся в самом предосудительном обществе и вызывающих своим поведением соблазн и нарекания; жалобы на это раздаются уже в конце XIII в. С другой стороны, преобладание доминиканцев в научной сфере приводило к умственному застою, создавало то самодовольное невежество, ту жалкую пародию на учёность и проповедническое красноречие, которые так беспощадно осмеяны в «Письмах тёмных людей» и «Похвале глупости».

Но все прошло, минула эпоха перемен, коммунизм так и не построили, до Бога было высоко, до РАЯ далеко и вдруг, ему, потомку основателя ордена доминиканцев довелось попасть в межзвездную экспедицию… Он и только он сейчас выдвинут волею Провидения на такой высокий пост и следовательно должен выглядеть безупречно. И он создаст новую веру на своей родной планете…

— Тщеславие! — прошипело рядом — Самый первый грех! Оно стало мейнстримом в последнее время, это очень полезно для нас!

Змей отлично умел читать чужие мысли.

— Что? — встрепенулся Доминик. — Изыми… нет изыщи… изыди, нечистый дух!

— Вот дурень ты, почему сразу — нечистый? Ты думаешь — ты чище? Нееет, ты сейчас думал о том, какой новый храм тебе забацают, когда ты вернешься на Землю… хочешь основать новый Орден? А женская часть у вас будет, Новые кларисиски… а… нет, клариссинки или как вы их назовете? Без женщин скучно, хотя и с ними много хлопот.

— Сгинь!

— И что меня гоняют все! Всякая тля — и туда же… В Куско, в 1950 году произошло землетрясение, которое сильно повредило доминиканский монастырь и церковь Святого Доминика, которая была построена на основе Кориканчи (Храма Солнца). Инкская же архитектура, напротив, успешно пережила землетрясение. Тебе не кажется это знамением, что система прогнила изнутри?

— Я не хочу слышать твои измышления!

— Это научно-медицинский факт и отпираться от него — глупо. Новую конгрегацию следует основывать не на песке, а древних ценностях. Ты только подумай — Конгрегация Доктрины Святого Доминика — ведь звучит?

— Есть только доктрина веры…

— Ага, так теперь у вас назвали инквизицию, которая сжигала моих ведьмочек на кострах…

Змея забавляли отпирания Доминика:

— Да просто троллинг это, от Шона слышал, наверное?

— Нет!

— Ну и дурак!

Страсти-мордасти

К этому времени у ворот рай появилась банда моджахедов. Пётр подошёл к ним со списком и спросил:

— Вы кто такие и откуда пришли?

Студент с козлиной бородкой, который был выше всех, по имени Хасан, подошёл к Петру, и сказав что-то по-арабски, ударил его в нос. Ошеломлённый Пётр с расквашенным носом онемел от удивления… Придя в себя пошёл к Патеру.

— Владыка! — прогнусавил Пётр, придерживая нос платком, — какие-то душманы пришли, мне по носу заехали… чего делать то?

Патер подошёл к телескопу, стоящему на балконе Патерского дворца из белоснежного мрамора, внимательно рассмотрел пояса, на которых виднелся динамит, подумал и послал к ним Ису, мудрейшего из мудрейших.

— Иса, иди поговори с теми… вон, которые у ворот… чего-то не внушают они мне доверия… ведь по идее твои единомышленники будут.

— Хорошо, — согласился Иса и пошёл к воротам.

— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух — произнёс приветствие он, подойдя к моджахедам.

— Ва-алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух — произнесли хором моджахеды.

— Вы чего Петра обижаете? Он тут башка, буюк патрон! — спросил Иса.

— Мы моджахеды, умерли во время битвы против неверных, в рай должны попасть, а тут этот неверный является и начинает нас пытать… что это такое, а?

— Хм… ну допустим умерли, ну не гоже кулаками махать, вас чему в детстве учили? Учили старших уважать?

— Учили…

— Учили слушаться и почитать? Быть скромными и терпимыми?

— Учили…

— Так чего же вы сво… сыны Адама делаете?! — на древнеарабском произнёс Иса.

— Извини нас о, мудрейший, забылись мы.

— Ладно… значит пойдёте к стене разбитой, поможете ребятам восстановить стену. Если хорошо будете работать, замолвлю за вас словечко. Плохо будете работать — в Ад пойдете, казаны делать, да финки для чертей ковать. Ясно?

— Но они ведь неверные?! — взмолились моджахеды –как же мы будем с ними работать?

— А вы верные? Пришли тут, права качаете, кто верный… кто неверный, а ну, живо за работу! Пошли вон отсюда, и пока стену не сделаете, не попадайтесь мне на глаза. Вы меня помните по Афганистану!

— Помним, о, мудрейший!

Банда из двенадцати человек во главе с Хасаном пошли в сторону, указанную Исой, в которой находилась стена… разбитый гроб… и Командир с боцманом.

Сватовство боцмана

Боцман выпросил тогу и литр нектара у Петра. Тот долго мялся, но выдал все со склада, не переставая ворчать, что не может списать такие ценности.

— Я все верну, — уверял боцман. — В наилучшем виде. Клянусь Нептуновым трезубцем!

Петр с сомнением посмотрел на бутыль, но промолчал.

Облачившись в местную национальную одежду, боцман пошел разыскивать Вартануш. И обнаружил ее любезничающей с Шоном и змеем. Шон рассказывал о достоинствах нового антивируса, змей воспроизводил его действие прямо на висящем в воздухе экране, а Вартануш млела от внимания двух таких умных мужчин, хотя не понимала ни слова. Когда она уснула — не было так мудрствований, люди проще жили и здоровее.

Издали раздавались натужные вопли арабских смертоубийц, которые тащили камни для забора, понукаемые командиром. Словом это была картинка полной идиллии, где каждый занимался своим любимым делом, включая и арабских селян.

Боцман подобрался поближе и поманил принцессу пальцем:

— Прссст…

— Чего? — лениво отозвалась Вартануш.

Боцман молча показал ей бутыль и игриво подмигнул.

— Ну, чего, — капризно протянула она.

— Свататься, — выдохнул боцман на одном дыхании. — Шампанское пить!

Она оглянулась на Шона и змея, но те о чем-то шептались, сдвинув головы. Вартануш обиженно надула губы и лениво покачивая бедрами, направилась к боцману.

— Давай только местечко найдем поукромнее, — шепнул он. — где все и порешим.

В самом конце сада, боцман давно заприметил сарайчик с тяжелой дубовой дверью. Дверь была заперта и оба проскользнули в прохладную темень помещения. Боцман тут же облапил принцессу и принялся уговаривать стать его женой. Целомудренная особа, не ожидая такого напора отшатнулась, врезалась лопатками в стену и… Комната дрогнула, заскрежетали цепи, и оба почувствовали, что несутся вниз с необыкновенной скоростью. Принцесса завизжала.

— Спокойнее, — вдруг обрадовался боцман, осознав смутно знакомое ощущение падения, — это же лифт. Движение кабины длилось недолго, каких-нибудь минуты три и, дрогнув, лифт замер на месте. Только теперь боцман заметил табличку с надписью на стене: «Не входить! Лифт для служебного пользования!»

— Приехали! Выгружайся. — И подхватив бутыль первым шагнул наружу.

Небо было красным. Черные клубы дыма стелились над растрескавшейся почвой.

Что нам стоит гроб построить?

— Ну, и зачем пожаловали? — дружески спросил капитан.

— Мы не пожаловались. Нас прислал сюда мудрейший Иса, помочь вам исправить ваши оплошности — на корявом русском произнёс Хасан. –помочь исправить, а не делать за вас работу. Не переусердствуй в командовании, сам лучше делом займись.

— Эх, не знаю… забор нужно строить, вот инструменты, вон дырень, которую заделать нужно, вон принцесса под… а где принцесса? В общем, принцесса есть… К ней лучше не подходите близко, если увидите, она немного чокнутая — сказал Капитан, вспоминая поцарапанное лицо боцмана. — Так вот, мы гроб её переносили, гроб разбился, она упала, проснулась, начала матом орать. Бегать…

— Всё ясно. Значит так, Гасик, Турик, и Асад, вы склеивайте гроб

— Брат Хасан, а как его склеивать то будем?! Здесь же клея нет

— Ахалай-махалай, казан-мангал и всё мужские удовольствия! — произнёс Хасан и сделал пару пасов руками. Перед моджахедами появилось ведро, с необычной субстанцией. Оторопевшие головорезы не знали что сказать.

— Я до принятия Веры, колдовством в Пакистане занимался… много путешествовал, был у огнепоклонников в Азербайджане, научился, пилять-копать, немного! — пояснил он братьям, и дал жест клеить. Субстанция оказалась на удивление самым лучшим клеем, который кто-либо видел во вселенной. Трое моджахедов принялись клеить гроб.

— Сейчас приду. — пробормотал себе Хасан под нос, направляясь к принцессе.

— И где эта принцесса… Э, червяк в мониторе, ты принцессу тут не видал?

— Это я червяк!!!

— Ты, ты, где она? Видел её?

— Ах ты хам, а ведь я тебя знаю, ты колдун… Аль Азиф кажется… точно!!! Это я тебе рассказывал секреты мёртвых! Так вот как ты благодаришь своего покровителя!?

— Ты… ты шайтан… Аузу биЛляхи мина шайтани раджим … — отшатнувшись, произнёс на выдохе Хасан защитную фразу от нечистой силы.

— Ну, чего шарахаешься… эх ты! Мученик хренов! Принцесса ушла с боцманом куда-то. Поищи сам. А когда найдёшь, скажи, что мы ей программу обучающуюся на компьютер с Шоном написали.

Боцмана вводят в курс дела

— Раз-два, раз-два! — командовал демон с белыми рогами, попивая сидр усевшись на чёрном камне, который был массивным чёрным валуном стоявшим по середине кроваво красной, раскалённой земли, возле лавы.

— Эй вы! А ну сюда! Взяли канат и тащите этот обелиск вон туда

— Мы?

— Да вы!

— Мы тут ошибкой, нам Патер сказал чтобы мы стену делали

— Кто это — мы?

— Я, Командир, Доминик, Шон, и ещё смертники какие-то подошли…

— Да вы охренели, я смотрю! У меня тут рабочей силы нет, а они прохлаждаются компанией, с девицами ублажаются! Всех сожгу! Вот выключу газ, выключу отопление, воду… так воду уже выключил. Электричество выключу! Будете знать!

— Да мы то ничего, это Патер… Он нас припахал, а мы летели себе летели на корабле…

— Патер? Это другой коленкор! На корабле говоришь? Горючего до Земли хватит? У меня пару дел не завершённых осталось… Может быть это… договоримся? Докинете?

— Докинем конечно, почему бы и нет, только ведь Патер забрал корабль, и ящики с инструментами выдали, маемся со стеной, которую поломали.

— Ничего, ничего. Идёмте за мной.

— Куда?

— Вон замок мой, сядем, вина выпьем, поговорим.

— Не стоит ему верить! — шепнула на ухо боцману принцесса.

— Не боись, я с тобой, и если что, рога ему живо обломаю.

— Может не надо? Пошли наверх, где дерево есть, как дом, может возле посидим?

— Посидим, посидим, только сперва узнаем, как он нам помочь выбраться отсюда может.

— Я местный управляющий этим сектором, меня зовут граф Раум — сказал Белорогий, усаживаясь в ротанговое кресло и сделав приглашающий жест боцману, при этом он учтиво поклонился Вартануш и подмигнул ей. — Перебои с ресурсами у нас давно начались и все смолопровод этот чертов. Течёт постоянно, а когда через украинскую часть АДА проходил — вообще смолу не получали, они же на Земле горилку глушат, а здесь еще классик им смолу прописал вместо оной. Выпивали все почти, алкаши чубатые!

Белорогий щелкнул наманикюренными когтями и на ротанговом столике появился золотой кувшин и кубки. Кувшин сам разлил всем вино.

— Шато Латур, одна тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Сухонькое такое, хорошее. Или предпочитаете старше? Или полусладкое?

Боцман, покосившись на Вартануш, отпил из золотого кубка с каменьями, очевидно из какой-то ризницы — крест из дорогих было камней старательно был выцарапан когтистой лапой.

— Чертовски отличное, клянусь бородой Нептуна!

Граф Раум взмахнул рукой и появились деликатесы: в хрустальной вазе виноград и персики, на отдельных тарелках санкционный пармезан, дор блю, хамон, черная икра и белый хлеб. Видимо для Вартануш на золотом блюде лежала нарезанная бастурма. На всей посуде, а так же на ножах и вилках красовалось изображение ворона.

— Вот это, понимаю, еда! — сказал боцман. — Не то, что у этих жлобов наверху — кислых яблок пожалели!

— Ешьте, не стесняйтесь!

— А мы и не стеснительные, правда, Вартануш? Так что случилось с вашим смоловоротом?

— Когда начались проблемы — проложили другим способом новую ветку через ГЕЕНУ огненную, где помойка раньше была, свалка нечистот, экология хреновая, не живет никто. Смола застывает — для разогрева её реактор приспособлен, но в последние времена кто-то стал пиз… — Раум покосился на Вартануш и поправился — воровать ядерное топливо со страшной силой. Обнаглели так, что и графитовые стержни исчезают. А это уже пушной зверь всему, конец Света и Тьмы, ежели оно рванет.

— И как вы выкручиваетесь? — спросил боцман, обильно намазывая хлеб икрой.

— Отключаем праведникам всего понемногу и добываем графит во Вселенной. Только с трудом успеваем. Разогревается оно с ядреной силой.

— И когда-нибудь шарахнет!

— Еще как! Если не починим реактор. А что вы думаете, как черти, так сразу плохие? У нашего Бигбосса с Патером договор. Люций делает грязную работу и обеспечивает ресурсами всю систему. Патер с сисадминами своими и системотехниками следят. Только… нарушилось что-то в этом механизме.

— Нищава, Бог потоп нашлет, у мой дядя на Арарате ковчег стоит. Коньяк запасен, бастурма, то, сё есть, долго можем плавать. Это било уже многая лета назад. — заговорила Вартануш.

— Дура! Если оно рванет — никакой вам потоп с коньяком не поможет.

— Я нэ дура, я царевна, мат-перемат, ты бурдюк рогатый говори, да нэ заговаривай! Роги сломаю бистро!

— Ладно, простите вашество наше невежество! План есть — до Земли вы меня кидаете, я вычислю куда топливо пихают и канал им перекроем.

— Бредятина! — ответил боцман. — Топливо у вас местные продают, поймаете, другим продавать будут. Своих и ловите.

— Да как же мы их поймаем, когда они хитрые, как черти. Надо землян ловить.

— А если это из других миров покупают?

— Неееет, я в черторазведке не один век служу, все идет прямо с усами такому…, как его… ну вся Америка его ловит?

— Саддам Хусейн?

— Сам ты Хусейн, того поймали уже и давно повесили.

— Бен Ладен, значит…

— Нет, Усамка с пятью любимыми женами на острове отвисает. Он агент ЦРУ! Си-Эн-Эн передавало. Нет… Черт, забыл, нужно в чертотеке посмотреть. Блин горелый, смоляной, продвинутые технологии, а все по старинке!

— Ничего, наверху наш Шон БАГОНЕТ подключит, кинут вам сюда оптоволокно, компьютеры купят…

— Ага, купят, на костяшках и на когтях считаем, как дикари какие-то… Мы же АД? Мы же крутые черти быть должны, а пресмыкаемся, как ящерицы. Задвижки веками крутим, как земные сантехники.

— Как крысы вы тут живете! — сказала царевна Вартануш. — Когда я еще при памяти была и в амнезию не впадывала, мне же ваша бабушка верэтэном палец колола. Палэц даже во сне болел, я его между ног зажала и качала. Вай, вай, как болэл. А потом меня с гроба рухнули и прошло все со страху. Толко не люблю я вашу нечистую силу с этих пор.

— Так вот почему гроб качался! — боцман с нежностью посмотрел на царевну. — Ничего, починим им тут все, не такое дерьмо чинили. Ты детей как бы назвала, Вартануш?

— Каких дэтей? А, дэтей… Рафик, Грачик и Ахсирун. Ахсирун — дэвочкин имя… Только этот говорит — канэц свэта скоро… — царевна загрустила и выпила вина. — А еще у меня волк есть, Вазген зовут, но где он сейчас, такой слуга был верный, все мне дэлал, что хачу… Вай, вай…

— Вазген, так вот как его звать, а я его Цербером назвал, он вроде откликается. Надеюсь ты не в обиде? Мне его Патер сюда спустил, он сверху кому-то из комиссии крыло откусил, когда его пытались заколоть.

— Закалоть маего волка! Зарежю!

— Не кипятись. — ласково сказал боцман, умилённо смотря на Вартануш. — Скажи, а как бы нам с твоим боссом увидеться?

— С боссом то? Ээ… ну как тебе сказать, он сейчас вряд ли с вами увидеться сможет.

— Почему?

— Ну работы много, дела, разъезды, командировки. Его нет сейчас на месте.

— Нет на месте, а на верху об этом знают?

— Шшш! — Граф Раум приложил свой палец к красным, словно обожженным губам — этого они пока знать не должны.

— Почему? — также шёпотом спросил боцман.

— Босс сейчас в командировке, хочет поднять вопрос перед комиссией о сложении полномочий с Патера. Патер не справляется со своими обязанностями, всё валится, разрушается, земляне вообще забыли об Иерархии, всё уничтожают, никто творить не хочет. Слишком многим Патер дорогу перешёл в комиссии, поэтому если сейчас босс всё сделает правильно, будет у нас новый режим.

— Ух… Люций станет правителем всего? Это что-то из ряда вон выходящее.

— Да его Патер на куски парэжет, когда узнает об этом.

— Не порэжет красавица — улыбнулся демон Раум — у них договор, друг друга не рэзать.

— Уговор, а разве это возможно — сказал боцман и задумался… что же творится на земле, сколько людей верующих, сколько не верующих, а здесь свои заморочки, как понять, кто есть кто… и как тут быть, рассказать Патеру что его хотят сместить? Тогда мы не попадём домой, Белорогий не поможет свалить отсюда. А если не рассказать? Всё равно не попадём домой — эон времени это очень много… как же моя сестра Наташа… Наташенька!

— Нэ порежет. Пилевать, палец опять балеть начинает, есть что-нибудь чтобы не балел?

— А ну покажи? — с выпученными глазами рванули оба кавалера к даме.

— Эгегей — произнёс боцман, выпучив от удивления глаза.

— Чэго ты так смотришь, помоги мне

— Чёрт, ты же с бабкой той знаком, которая её кольнула? Тащи её сюда, может вылечит?

— Можно попробовать. Эй, Джин, сюда!

— Да мой господин, слушаюсь и повинуюсь.

— Притащи сюда старуху, которая Вартануш кольнула.

— Слушаюсь мой господин.

— Сейчас притащит.

— Что за… Тебя кого просили притащить? Где старуха? Эй, красавица, как тебя звать?

— Айрин меня звать, это я уколола эту дуру.

— Не ты, та старая была

— Да я, я это! Я тогда в инкарнации была, прокачку старых ресурсов делала.

— Чего?

— Ничего, чернобровая ты моя! Извини, тогда ты модулем подпитки мне пришлась подстать. Хорошее тельце думаю, значит светлая энергия. Уколола, энергию выкачала, потом жалко убивать стало, дай думаю жизнь сохраню. Тебя потом карлики какие-то в гроб кинули стеклянный, а гроб на цепи повесили.

— Ух, отродье ада!

— Красавица — ласково произнёс Белорогий — ты не могла бы над её пальцем пошаманить? Пусть он перестанет у неё ныть, а то раздражать начинает уже.

— Ну, почему бы и нет? Ахал Арухом Антум Таурин Баларпан Вазобрал! — произнесла колдунья скороговоркой и тотчас же опухоль на пальце начала спадать.

— Спасыбо! — поблагодарила ведьму Вартунаш — Вино хочешь?

— Нет, мне идти пора. Джин, давай вези обратно. Спа-процедуры у меня: серные ванны с грязевым обкладыванием, не желаю пропускать…

Саша Спрей

Гроб был склеен, забор сиял новыми заплатами. Гастарбайтеры расположились кружком прямо под забором, пели заунывную песню и ели дыню. Ветер разносил по раю гнилостный и душный запах дыни и тягучую и вязкую, как грязная патока тоску.

Патер вызвал командира и вручил ему листок с печатями.

— Вот тебе командировка вниз, забирай своих, он дернул подбородком в сторону разомлевших террористов, на смолопровод. В конце сада, на лифте. Желаю успехов.

Примерно через полчаса установилась относительная тишина. Патер решил вздремнуть, но перед ним возник Шон со змеем. Голова змея покоилась на плече друга, а хвост волочился подобно шлейфу.

— Пойдем-ка, отче, — сказал Шон, — мы тебе БАГОНЕТ установили, я всё покажу.

Змей лучезарно улыбался черными змеиными губами и скалил белоснежные клыки.

Патер кряхтя поднялся и его торжественно проводили к месту где был установлен компьютер. Бережно, поддерживая под локотки, клиента усадили в подобие облачного кресла с подушками. Змей хвостом нажал кнопку. Засветился экран и тут с двух сторон прогремело — «сюрприз!!!» и на экране появилась известная порномодель Саша Спрей.

Доминик не находил себе места. Его грызла тоска. Рай не соответствовал его представлениям о рае, покоя не было, хотелось домой. Постоянное солнце изводило своим нахальным присутствием и некуда было укрыться. Хоть бы домик какой построили, а то все на улице, все на виду. Конечно, им спать не нужно. Доминик попытался улечься под финиковой пальмой, но она совсем не давала тени. Ему вспомнилась тихая квартирка в Париже, ночь и дождь за окном.

Доминик начал молиться, но впервые слова молитвы не доходили до сердца. Сердце молчало и не выдавала привычную порцию любви к богу. Это был приступ жесточайшей ностальгии, которая словно камень опускается на душу и выдавливает безудержные слезы, не приносящие успокоения.

— Отче, — умолял он, — дай мне покой.

Но покой все не приходил, а Отче не отзывался. И Доминик решил его поискать. Он прошелся по саду, но сад был пуст, если не считать пары низших ангелов, расположившихся на лужайке с картами.

— Отче! — закричал он в небо и тут увидел Патера на балконе.

Патер даже головы не повернул. Доминик оттолкнулся от поверхности и подлетел к перилам.

— Отче! — и слова застряли у него в горле. Патер был полностью погружен в греховный сайт.

Доминик ощутил, что предан, оплеван. Что долгие годы чистоты и воздержания были бессмысленны. Что рассказы о некой греховности, только досужие вымыслы человечества. И что служил он не высшему Абсолюту, а всего лишь злобной человеческой фантазии.

Доминик зарыдал в голос и убежал в сад, где ничком упал под деревом познания и дал волю своему горю.

— Ну и что? Мученик ты мой, как твои молитвы? — с ехидным злорадством и одновременно с иронией спросил змей у Доминика.

— Ничего, сгинь нечистый! — вытирая рукой пробубнил Доминик, которому было очень тоскливо.

— Это я нечистый? Я целомудрен, я безупречен, я идеален, я красив и умён, я даю и отбираю по заслугам, я дающий, я отнимающий, но я не нечистый. Я также чист перед миром как и ты, или Патер. К чему эти пафосные речи про чистого, нечистого, к чему? Не повторяешь ли ты старые, свои земные, ошибки, преследуя сумрачную тень человеческой фантазии, как туман стелющийся на истину?

— Я не предполагал, что здесь именно так… это не рай.

— Это — край, К-РАЙ галактики Универсум. Что, на земле есть рай? Земля и есть рай, а человеку этого мало, ему далеко в космос, в холодные, безбрежные дали мрака, для чего? Это человеческая суть. Земля одна из прекраснейших планет в космосе, а человеческая Абсолютная Разумная Матрица, Арма или как вы её называете — душа, самое идеальное, неповторимое творение вселенной, а вы, люди, обладающие ей — к сожалению одна из самых глупых рас в Универсуме! Человек поверит во всё, что ему расскажешь, если это рассказать убедительно. Вы глупы от рождения, но есть и исключения, хотя они в меньшинстве и в основном гонимы своими сородичами.

Ты посмотри на веру сейчас?! Это же не те знания, которые мы давали, это смесь осколков тех знаний… Да вообще, что говорить, человек — есть человек! Мы с Патером ещё в первое время обещали что придет мессия, придёт, мол будет вам, расскажет что тут да как мы поживаем, гостинцев с неба принесёт… Да потом Джошуа посмотрел на этот каламбур на вашей планете и сказал — «Нет, не хочу, пошли вы… в райские кущи, не пойду — говорит — у меня это уже в печёнках сидит».

— Я не верю тебе! Не верю! «Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra!!»

— Ну да, ну да да… Да будет воля Твоя и на земле, как на небе… Ты это брось, какая тут воля?! Патер старый уже, ни хрена не помнит толком, маразм у него. Люций как раз сейчас в командировке, по одному важному делу…

— По какому ещё делу?

— Это секрет! Ладно пойду я, позагораю… а то бледный какой-то в последнее время. Если хочешь идём за мной? Чуть дальше полянка есть, раньше Патер на неё шаманил, её солнце хорошо прогревает, просто солярий, пошли?

— Нет, мне и тут хорошо.

— Как хочешь, а я пойду. Если что, ты обращайся, я же добрый… Это Люций какой-то злой в последнее время ещё и нервы сдавать у него стали ну до ладно, змей мудрости жил, жив и будет жить, и Патера переживу и Люция, и Иерархию… Я же сама мудрость, мудрость времени и пространства.

— Иди к чёрту!

Вступление в преисподнюю

— Отворяй, черти! Живенько! — Командир гремел кулаком в адские ворота, обшитые листовой медью.

— Шо за шум, шо за гам сочинывся? Мабуть Петлюра знова в пекле появывся? — ворота открыл чубатый черт с трезубцем и повязкой УНА-УНСО на волосатой лапе.

— Командировка, ремонтники мы из небесной канцелярии.

— А що за басурмане з тобой? Посвидчення кажи, без документов не пущу! — черт выставил трезубец перед собой и стал похож на персонаж из советского журнала «Крокодил» из рубрики «Вилы в бок»

— Ми нэ басурмане, — сказал Хасан, — ми моджахеды.

— Бачив я вас на Земли, воювали разом. Який жэ мусульманин нэ любэ сала та горилки? А як воны смалят траву!

— Шайтан! Правоверные не употре… бля… не пьют и не курят дурманящий вещества.

— Ага, то детали! Був у нас кришнаит, тот тоже горячо молился своей Вишне чи Крышеню, так и пыв и курыв, як курва. Спросили — чого ж так? А он говорыт — дхоти та чадар чи хустка у мени не шафрана чи яка у них, усё остадне — тож, мени можно. Посвидчення кажи, москаль и вы тоже, бурлаки, а то я зараз вас на вылы посажу!

Командир сунул бумагу с множеством сияющих печатей.

— Так! Командир кора… кора… шо?

— Бля!

— Ага, кора-бля, бачу и з им эти гаврики… Оружие та может наркотики маэте? Если да, то вон декларации заповнюйте. Ну, печатки у вас гарны, усё в нормэ. Чимчикуйте вон туда, где монстер стоить биля каменю, не боись, вин пропустит. Найдете белорогого демона, ваш у нёго ошивался с теткой своей. Он покажет — чого тут чинить.

— Пилять-копать, я нанимался им тут чоли смола кипятить! — сказал Хасан и злобно сплюнул. Плевок зашипел на раскаленной почве.

— А кому сейчас легко? — ответил Командир, перепрыгивая по относительно холодным местам. — Я тоже вон летел не за этим, а куда деваться…

— На Земле бардак, а тут еще хуже. Бурда йок…

— Ты турок, что ли, Хасан? — спросил командир, немного знакомый с языками…

— Да, Трапезунд знаешь? У меня ресторан бил… Ханум бил, все бил… Пока война нэ паэхал.

Так, разговаривая, добрались до монстра, который пил напиток из пузатой бытыли.

— Цикута! — сказал монстр. — Налить?

— Нет, спасибо, — ответил командир. — Мы к Белорогому, проводишь?

— А гашик есть? — с надежной спросил монстр.

— Нету, харош болтать, правади, сказали же… — это был Хасан.

— У ваших всегда было, — с обидой в голосе ответствовал монстр. — Вон туда, на огонек и вопли идите.

— Пошли! — махнул командир на адский огонь.

— Хорошо этим твоим бездельникам, Шону с Домиником, охлаждаются сейчас, а ми тут…

— Прохлаждаются. Только ведь вы знаете — пока не починим нас не выпустят.

Бригада потопала по мрачному коридору. Впереди был только скрежет зубов и вопли грешников, да свист бича, которым их погоняли. Моджахеды шли втянув головы в плечи. Им было страшно, впервые страшно по-настоящему. И была только дорога вперед, и не знал никто — будет ли назад.