Бесплатный фрагмент - Кошка за спиной у любви

КОШКА ЗА СПИНОЙ У ЛЮБВИ
Рассказ

Как-только подошвы сапожек коснулись выпуклых узоров на тротуарной плитке и за ссутулившиеся от осенней мороси плечики улетело коллеге по роботе последнее «И тебе хорошего вечера!», Оля, бодро застучав каблучками, направилась домой. В ощущениях она искала хотя бы немножечко тепла давно желанного покоя, да усталость после работы, а на ногах — от начала продаж и до закрытия магазина бытовой техники, подчиняла себе с каждым шагом.

Шаги уводили её в намерения побыстрее принять душ, поужинать тем, что приготовлено было ещё вчера, но только к полуночи, потому и не съедено, заодно покормить Марту и прибраться за любимицей-кошкой. Ругать её бесполезно — не поймёт, а если наказать — отомстит, она такая! И любит по-кошачьи: исцарапает и покусает!

Мысли о дымчатого цвета любимице и в этот раз были приятными. «А всё потому, — самой себе признавалась Оля, — что Марта её терпеливо ждёт, всему от неё рада, хотя и не всегда благодарна — это тоже правда, и они подруги…»

Вечер обволакивал желтоватым сумраком уличных фонарей и щекотливой сыростью. Была видна автобусная остановка и автобус, на который она уже не спешила: бежать на высоких каблуках — себе дороже! Продолжала идти не спеша, ритмично постукивая каблуками и уверяя себя, что ей хочется пройтись. А на самом деле хотелось, чтобы ноги подвели к внезапно появившемуся Кириллу и этим же тротуаром они вместе пошли дальше, вернувшись так друг к другу.

Они не виделись с жаркого июля, недопонимание вроде как сбросило обоих в обиду, причём в глубокую. Больно ли от этого ему, — за три месяца ни разу не позвонил! Да Оле было больно, ещё и сейчас кошка-марта в ней — с выпущенными во время падения в одиночество когтями. И ведь продолжает наказывать молчанием, а значит…, и выдохнула из себя откровение: «Отомщу! Исцарапаю ласками, искусаю поцелуями!» «О, как заговорила!» — вдыхая прохладу, подумалось ей с готовностью объяснить своё же удивление: с кем поведёшься, от того и наберёшься.

Не находя в схожих с Кириллом силуэтах прохожих своего любимого, Оля терялась в догадках, где он сейчас может быть и чем занят. Вопрос «Кем занят?», сбив дыхание с первого раза, опечалил, добавившись к тоске, которую и без того невозможно было унять. И думать о нём она не могла, как не старалась. Воспоминания оправдывали всё: от их встречи и до разлуки без заверений о конце отношений. Больше чем год чувственных отношений, возможно, мало для того, чтобы создать семью, но к этому шли. Точь-в-точь как сейчас идёт Оля, зная, куда и почему; что метров за пятьдесят будет пешеходный переход и ей — налево, чтобы сократить путь к дому.

Ориентируясь на переход, она и подходила к нему, уже поглядывая на дорогу с несущимися по ней автомобилями и видя спины пешеходов, к которым вот-вот присоединится. Как вдруг один мужской силуэт остановил её вероятностью того, чью спину она в миг угадала: «Кирилл!» И на нём — тот же чёрный утеплённый плащ, который они покупали вместе, понравившийся именно ей. В нём Кирилл был выше и стройнее, хотя полнота ему и не грозила. Но главное — в этом плаще ему было стильно, удобно и комфортно и за это он зацеловывал Олю, одевшись, так как именно она и настояла на том, чтобы эту импортную вещь купить.

На «зелёный» ожидавшие этого сигнала светофора шагнули дружно и в этот же момент у светловолосой женщины, ещё не успевшей зайти на проезжую часть дороги, оборвались ручки целлофанового пакета. То ли продуты, то ли иное что-то, упакованное, из содержимого пакета глухо вывалилось на тротуар, самый его край от дороги, где ещё стоял Кирилл. Женщина произнесла пронзительное «Ой!» — Кирилл среагировал на голос, повернув голову к женщине, а затем решил ей помочь.

Оля стояла от них невдалеке, за дальней боковой стенкой автобусной остановки. Место посадки и высадки из автобусов было хорошо освещено, но темень от стены надёжно прятала. Её не интересовало, что выпало из пакета светловолосой женщины и что второпях подбирал с тротуара её любимый мужчина, а рассмотреть женщину не совсем удавалось. Светло-серое удлинённое пальто спрятало в себе детали её тела, тем более раз за разом приседавшей за чем-либо из обронённого случаем, а лицом она была повёрнута к Кириллу.