Бесплатный фрагмент - Королевство Масок. Часть 2

Глава 1. Восстановление

Выжившие соннелийцы помогли отремонтировать разрушенный стражниками транспорт, а подмога привела крепких лошадей, чтобы при первой же возможности отправиться в путь. Каждый поступок ведет за собой последствия. Но при этом человек вправе сделать свой выбор и поменять свою жизнь, как сам того хочет. Побег из поселения Соннелия обернулся кошмаром наяву для каждого беглеца, кровавой бойней, повергшей в ужас даже крепких мужчин, повидавших на своем веку и не такое…

Раненых выхаживали женщины. Умерших похоронили по местным обычаям — закопали в землю, на прощание проговорили нужные слова и выложили в знак почета и вечной памяти пять камушков в виде креста. Стоило запеть песню на древнем языке, как над головой сгустились тучи, а теплый ветер заиграл волосами, утешая собравшихся легким прикосновением.

Слезы смывали внутреннюю боль и отчаяние, проволокой обволакивающих нутро, и на их место сперва пришла ноющая пустота, а за ней — лекарственное и такое необходимое облегчение. С каждой пролитой слезой внутри выживших нарастала надежда, что если гвардейцы перебили не всех, то стоит продолжать двигаться к цели, несмотря на страх, потерю внутренней опоры и беззащитность.

Хвала богам, ни семья Бри, ни семья Ранира, за исключением самого молодого мужчины, не пострадали.

Опасность оставаться в лесу возле священной пещеры нарастала с каждой секундой, поэтому беглецы отправились в путь, пока не нашли для себя относительно безопасное место, где стражи порядка из Соннелии не обладали полномочиями и не могли их поймать и казнить. Подмога притащила с собой шатры и палатки, которые временно заменили убежища.

Виерин время от времени прибегал к сестре, прижимался к ней и уходил в расстроенных чувствах, потому что Бри все время сидела возле Ранира, держала любимого за руку и не обращала внимания на младшего брата.

Лианор, успевшая спасти Ранира, жестами показала, что опасность миновала, и бояться больше нечего. Двенадцатилетняя девочка не умела читать, поэтому общаться с ней оказалось затруднительно, ведь языка немых ни Бри, ни Анели не знали. Десять минут уходило на то, чтобы расшифровать короткое послание юной врачевательницы, которую прозвали «целительница».

Большинство раненых поместили в отдельный, просторный шатер, чтобы те смогли восстановиться, за исключением Ранира и еще нескольких мужчин и женщин, которым не хватило места. Зато им достались отдельные палатки, что тоже неплохо.

— Иди поспи, я посижу с ним, — обратилась Анели к Бри, не сводя глаз с сына.

— Тебе тоже нужно, — усталым голосом произнесла Бри. Обе боялись оставить Ранира хотя бы на секунду, напряженно всматриваясь в черты его лица и время от времени проверяя, дышит ли он.

— Никому не станет лучше, если мы обе свалимся с ног. Иди отдохни, а потом сменишь меня, — настаивала на своем Анели.

Бри не стала спорить, а просто кивнула и поднялась на ноги. Бессонная ночь давала о себе знать — глаза смыкались, тело изрядно устало после пережитого кошмара. В ушах до сих пор звучали детский плач и женские пронзительные крики, когда гвардейцы добивали раненных. Повезло, что беглецам удалось спасти большую часть своих, прикончив стражей порядка. Но больше всего девушку пугало ранение мужа. Из головы не выходила застывшая в памяти картина — как сзади подкрадывается гвардеец и пронзает бок любимого. Чудо, что Лианор оказалась поблизости. Двенадцатилетняя девочка спасла уже более десятка жизней, и сейчас отсыпалась в своем отдельном шатре, который для нее поставили отец с родным дядей.

Этих людей Бри никогда раньше не видела в поселении, но она и не могла знать абсолютно каждого. Как оказалось, члены семейства Миранеров жили в отдаленной местности, чтобы не пересекаться с остальными, выбрали путь отчуждения, но между тем цеплялись за семейные ценности, покровительствовали верности в кругу родных и близких, знали, что никто из членов семьи никогда не предаст их, в отличие от чужаков, готовых в любой момент вонзить нож в спину.

Слухи о том, что гвардейцы крадут по ночам жителей, донеслись не только до них, а и до остальных соннелийцев, опасавшихся за свою жизнь. Присоединиться к Бануру подмога из крепких мужчин, женщин и детей не успела, и надеялась, что догонит в пути. Как же кстати они оказались в том лесу. Физическая подготовка с малых лет и неистовая жажда жизни помогли перебить гвардейцев и уцелеть самим.

— Ты понравилась моей дочери, — сказал Бри отец Лианор, Фару, перехвативший девушку на полпути к ее палатке.

Бри повернулась на звук и увидела перед собой высокого смуглого мужчину. Волосы цвета вороного крыла накручены в гульку на затылке, сильное подтянутое тело ниже колен скрывала накидка гранатового цвета с вышивкой темно-синих ромбов. Кожаные штаны облепили натренированные ноги, грубые ботинки, отороченные мехом какого-то зверька, притягивали взгляд и вводили в заблуждение. На улице стояла духота, но, между тем, в подобной обуви удобно бродить по неровной местности.

— Взаимно, — ответила Бри заплетающимся от усталости языком.

— Ты не понимаешь ее? — склонил он голову к плечу.

— Я не понимаю язык жестов.

— Я могу тебя научить, если хочешь. Лианор обычно держится в стороне от людей, даже двоюродных братьев избегает, — Фару кивнул на двух темноволосых мальчишек десяти лет, — но к тебе тянется, я это вижу.

— Я никогда раньше не видела вас среди местных.

— Мы не любим находиться в обществе.

— Почему? — удивилась девушка.

— Ну как, почему? Тебе мало того, что черствые люди распространяют слухи, плетут за спиной интриги, побуждают другого человека снять маску, — мужчина намекнул на несправедливую и печальную историю с Каримасой, — а теперь еще и крадут бедняков для каких-то своих грязных целей?

— Почему же вы тогда сбежали?

— Инстинкт самосохранения, — пожал плечами Фару. — Всем хочется жить, даже таким нелюдимым, как мы.

— Но раз вы все это время вели оседлый образ жизни, то как так получилось, что двенадцатилетняя девочка обладает такими знаниями о врачевательстве? Я и в свои годы боюсь держать в руках медицинскую иглу, а Лианор даже не дрогнула, когда зашивала раны. Это просто поразительно. Обычно в ее возрасте девочки играют в куклы или просто со своими сверстницами.

— Лианор — необычный ребенок. Я часто охочусь на диких животных, и дочь не раз видела меня с серьезными ранами и ушибами. Ее мать и бабушка обладают всеми необходимыми знаниями для врачевания, Лианор пошла по их стопам. Ее всегда завораживало то, с какой нежностью, любовью и заботой они ставят на ноги раненого или больного.

— А где сейчас ее мама и бабушка?

— Хвала богам, в пути. Они не успели собрать все необходимое, и уже направляются сюда. Честно говоря, я рад, что они опоздали и не видели того, что еще недавно произошло.

Словно по команде, в поле видимости появились две женщины, похожие друг на друга — с темными по пояс волосами, только у старшей уже проклюнулась седина. На стройных телах красиво сидели свободного кроя серые платья с вышивкой кругов и ромбов цвета спелой сочной вишни.

Они подошли к Фару, по очереди поцеловали в обе щеки и заговорили с ним на незнакомом Бри языке. Мужчина жестикулировал, по всей видимости, объясняя, что случилось и какая помощь от них требуется пострадавшим.

Старшая, с маской, закрывавшей половину лица, недовольно поджала губы и направилась в шатер, где лежали раненые, а мать девочки пошла проведать дочь и убедиться, что с ней все в порядке.

— Я хочу попросить тебя кое о чем, — обратился Фару к Бри. Брови девушки взлетели вверх. — Подружись с моей дочерью, пожалуйста. Не избегай ее и не относись к ней как к пустому месту.

Бри едва ли не поперхнулась от столь странной просьбы. У них с Лианор немаленькая разница в возрасте, да и как они будут общаться?

— Я и не собиралась ее избегать, и уж тем более, относиться к ней как к пустому месту. Наоборот, я благодарна ей за то, что она для меня сделала. Я в долгу перед ней. Но, может, вашей дочери все-таки лучше подружиться со своими сверстниками, да даже с моим братом?

— Так и знал, что ты не захочешь дружить с ней, — расстроился Фару. — Она для тебя проблемная, да?

— Конечно же, нет! Я вовсе не считаю вашу дочь проблемной! Все дело в том, что я вдвое старше ее. Боюсь, у нас найдется мало общего.

— Поверь, это не проблема. Лианор развита не по годам. Со своими сверстницами ей скучно, а общение с тобой пойдет ей на пользу. Я видел, с каким любопытством она смотрит на тебя. Хотя бы не отталкивай ее, ладно?

Бри задумалась на минуту, а потом кивнула. Девушка уже собиралась уйти, как любопытство взяло верх, и она спросила:

— Лианор немая с рождения?

Фару вздохнул.

— Нет, она перестала говорить с шести лет. Но я не хочу сейчас об этом говорить, — Фару прокашлялся и посмотрел на свои ботинки, всем видом показывая, что разговор окончен.

Попрощавшись с главой семейства Миранеров, Бри доплелась до своего шатра, где в спальном мешке сопел Виерин, залезла в свой и мгновенно уснула.

***

Анели дождалась, пока Бри ее сменит и ушла отдыхать. Девушка легла калачиком возле Ранира и, как обычно, переплела их пальцы между собой. В подобные моменты казалось, что ее энергия перетекает к мужу, он дышит более спокойно, и его щеки окрашиваются румянцем.

Лианор пришла, когда Бри ненадолго задремала. Одноместный шатер мгновенно наполнился запахом трав, отчего Бри проснулась. Размяв мышцы, она протянула девочке руку и прикоснулась пальцами к ее ладони. Лианор улыбнулась яркой лучезарной улыбкой. Маска не скрывала ее лица, «Спинуль» торчало из кармана ее темно-коричневого платья.

— Спасибо за все, что делаешь для него, — Бри кивнула на мужа, — для меня, и всех нас. У тебя большое доброе сердце.

Девочку так растрогали слова Бри, что на глаза набежали слезы, а спустя пару секунд по щекам потекла влага. Не привыкшая к благодарностям, кроме родных и близких, разумеется, Лианор резко кинулась в объятия Бри.

Спустя минуту юная врачевательница оторвалась от нее и вернулась к пострадавшему. Осмотрела рану, убедилась, что заживление проходит как надо, нанесла мазь, достала из сумки благовония и подставку для них. Нашла спички и зажгла одну палочку.

— А это для чего? — спросила сбитая с толку Бри. От нервирующего запаха табачного дыма захотелось мгновенно опустошить желудок и сбежать из шатра.

Лианор жестикулировала пальцами.

— Я снова тебя не понимаю, — горько вздохнула Бри.

На помощь как раз вовремя пришла мать девочки.

— Не помешаю? — мягко спросила женщина с красивым акцентом. Серое платье с вышивкой красных ромбов и кругов она сменила на кожаные штаны и накидку темно-гранатового цвета с орнаментом зефирных, желтых, как утреннее солнце, и нежно-пурпурных цветов. Несколько передних прядей мать Лианор заплела в тоненькие косички, часть волос закрепила на затылке синей заколкой, остальные каскадом спадали на спину.

— Нисколько, — ответила Бри.

— Меня Мирель зовут, — улыбнулась женщина и протянула руку. Девушка залюбовалась ее утонченными руками, длинными пальцами и молодой кожей без единой морщинки. На вид не дашь и тридцати лет, хотя Бри догадалась, что на деле Мирель старше. Звенящие браслеты на тонком запястье и изящный маникюр на коротких ногтях удивили девушку еще больше. Мать Лианор знала толк в уходе за собой. «Не удивлюсь, если в свое время на роль претендентов в мужья за Мирель выстроилась очередь из половины поселения, и Фару пришлось изрядно побегать за ней, чтобы добиться ее внимания и согласия».

— Бри, — как-то на автомате произнесла девушка и ответила на жест.

— Я тут мимо проходила и краем уха уловила ваш разговор. О, нет-нет, не подумай, я вовсе не подслушивала.

— Я и не думала об этом, — произнесла уставшая Бри. — Тем более, вы пришли как раз кстати. Мне бы не помешал помощник, знающий толк в языке… — она вовремя прикусила язык, чтобы не ляпнуть «немых». Кто знает, как отреагирует на это сама Лианор.

— Конечно, — улыбнулась Мирель. Она достала из внутреннего кармана своей накидки «Спинуль» и сняла маску. Ее примеру последовала и Бри.

— На всякий случай ношу маску, даже несмотря на растение, блокирующее датчики. Осторожность не помешает, — зачем-то сказала Мирель, оправдываясь.

Бри отметила, насколько прекрасна женщина. Смуглая кожа, красивые пухлые губы, миндалевидные карие глаза с вкраплением янтаря. Девочка, очевидно, унаследовала эту красоту от матери.

— Котенок, — обратилась Мирель к дочери, — повтори то, что сказала Бри.

Просиявшая от радости девочка прожестикулировала руками, но так быстро, что Бри на миг растерялась.

— Она говорит, что благовония очень нужны. Они отпугивают злых духов. По крайней мере, торговец в лавке все уши нам об этом прожужжал, — добавила от себя Мирель. — Также они чистят потоки энергии. И если запах не нравится, к нему нужно привыкнуть. Если ты чувствуешь головокружение, оно пройдет. Но если тебе совсем невыносимо, можешь подышать свежим воздухом.

Бри отметила про себя, что на самом деле уже более-менее привыкла к запаху табачного дыма. Первое время, и правда, немного кружилась голова, но сейчас уже привыкла и даже плечи немного расслабились.

Ранир застонал, и Бри мгновенно подползла к нему на коленях. Он открыл глаза и просипел: «Пить».

Открутив крышечку бурдюка, Бри поднесла горлышко к губам мужа. Ранир пил жадными глотками, часть воды пролилась на его обнаженную грудь и спальный мешок. Напившись, молодой мужчина улыбнулся и легонько сжал пальцы жены, но уже спустя десять минут снова погрузился в сон.

— Отличная работа, котенок! — похвалила Мирель дочь, когда провела дополнительный осмотр пострадавшего. Она могла бы воспользоваться языком жестов, но решила, что делать это на глазах у Бри — неприлично, поскольку девушка их не поймет, и не дай боги, подумает, что мать с дочерью обсуждают пару.

Девочка засмущалась от этой похвалы и всем телом прижалась к матери. Обычно в двенадцать лет ее сверстницы играют в игры, наслаждаются беззаботностью, а она вытягивает людей с того света и выхаживает их. «Как же рано ей пришлось повзрослеть!» — подумала про себя Бри.

Виерин вошел в палатку, вежливо поздоровался с остальными и открыл рот, глядя на то, что три маски лежат на полу.

— Что же это… Как же так… Бри, нельзя же сидеть без маски! Нас же найдут, ты разве не понимаешь?! — возмутился мальчик с расширенными от шока глазами. Затем попятился назад, будто увидел перед собой чудовище, но сестра вовремя затолкала его внутрь шатра, пока не наделал шума. Пришлось рассказать правду, после чего мальчик снял и свою маску.

— Фух, как хорошо! — улыбнулся Виерин, не обращая внимания на то, с каким интересом его рассматривает Лианор. — Почему ты мне раньше не сказала, что в доме можно снимать маски? Точно такие же колоски стоят у нас в уборной комнате.

— Ну, все вопросы к нашей маме, — выпалила Бри, и уже мягче добавила: — Это всегда риск, ты и сам знаешь о правилах.

— Знаю, — грустно выдохнул мальчик.

Глядя на засмущавшуюся Лианор, Бри сказала и потрепала брата по голове:

— Не бойся, это мой брат.

— Эй, не делай так, я же просил! — возмутился мальчик, но на самом деле не обиделся, а обрадовался, что старшая сестра наконец обратила на него внимание.

— Ой, забыл. Я принес тебе кое-что, — Виерин достал из кармана штанов смятый в несколько раз листок и протянул сестре, немного смутившись. На бумаге слегка корявым почерком явно был выведен стих.

— Я могу посмотреть позже?

Виерин покачал головой.

— Посмотри сейчас, пожалуйста, — с надеждой в голосе и в глазах произнес мальчик.

— Ладно, если это настолько для тебя важно, посмотрю прямо сейчас.

Виерин заулыбался, но, опомнившись, что в этом шатре они не одни, снова смутился.

Пробежавшись по строчкам, Бри спросила:

— Могу я зачитать это вслух?

Сперва мальчик сомневался в том, что это хороша идея, от страха, что незнакомая девочка и ее мама засмеют его, но понял, что сестра вряд ли хочет его пристыдить перед малознакомыми людьми.

Бри прочистила горло и зачитала:

Путь, устланный камнями,

Нелегок и тернист.

Мечтаем днями и ночами,

Что не настолько он скалист.

Но тот, кто не рискнет ни разу —

С удачею в пути расхож.

Идти вперед и напролом ты должен,

Любые препятствия ты обойдешь.

— Здорово, Виерин. У тебя стал ровнее почерк. Очень хорошо. Из какой книги ты это переписал?

— Я вообще-то сам это написал! — буркнул ребенок.

— Сам? — одновременно с Мирель выкрикнула Бри, покосившись на Ранира в страхе, что разбудили его своей громкой реакцией. К счастью, он даже не шелохнулся, погрузившись в глубокий сон. Лианор сидела и смотрела на Виерина с открытым ртом. Она даже пригорюнилась и отчего-то расстроилась.

— Ну да, — пожал мальчик худенькими плечами. — А что здесь такого-то?

— Не может быть, — восхитилась Бри. — Виерин, да у тебя талант! Не каждый взрослый такое напишет, а тебе всего семь!

— Скоро восемь, вообще-то, — гордо вздернул он подбородок.

— Полностью согласна с твоей сестрой. Ты очень талантливый мальчик, — похвалила Мирель Виерина, отчего он покраснел и посмотрел на свои сцепленные пальцы.

Лианор придвинулась к матери и перешла на язык жестов. Со стороны казалось, что настроение у девочки резко испортилось.

— Ну, я не знаю, котенок. Надо у них спросить. Сама видишь, Бри практически не отходит от Ранира. Думаю, ей некогда.

— Что такое? — спросила Бри Мирель.

Женщина просияла и погладила дочь по голове, а потом повернулась к Бри и сказала:

— Лианор спрашивает, не могли бы вы с Виерином научить ее читать и писать.

Сперва девушка с мальчиком удивились, переглянулись между собой.

— Она, что же… — запнулся ребенок, — читать не умеет?

Лианор покраснела еще больше, а Бри не сводила с девочки теплого сочувствующего взгляда. Несмотря на свои заслуги, юная врачевательница так и не обзавелась друзьями.

— Надо же, что я только не делала, чтобы научить Лианор читать и писать, а тут она сама изъявила желание. Просто магия какая-то, — всплеснула руками Мирель после просьбы дочери. — Но вы не обязаны соглашаться, если не хотите или если ты, Бри, чувствуешь себя обязанной.

Бри снова задумалась. «Почему бы и не помочь?!»

— Все в порядке, Лианор. Не обещаю, что смогу уделять обучению много времени, особенно сейчас, но уверена, что мы что-нибудь обязательно придумаем!

Глава 2. Точка назначения

Беглецы отправились в путь спустя пять дней, когда раненые более-менее восстановились. За пострадавшими все еще требовался уход, но те уже хотя бы могли самостоятельно ходить, хоть и передвигались в повозках и, по большей части, отсыпались.

Все эти дни сначала Бри, а уже потом и Виерин учили Лианор чтению и правописанию. Дело продвигалось медленно, но девочка уже хотя бы выводила на бумаге буквы и начала складывать их в слова. Начало положено.

Оставалось всего немного, прежде чем соннелийцы доберутся до востока. Ранир пытался храбриться, помогать отцу и остальным мужчинам с погрузкой вещей и управлением лошадьми, тянущими пострадавших, женщин, детей и вещи, но переоценил свои силы — рана все еще давала о себе знать: противно чесалась, и боль вгрызалась в живот так, будто невидимый призрак время от времени пронзал его мечом. Поэтому большую часть времени он отсыпался в простенькой конной повозке рядом с Бри, Виерином и Лианор.

Все ждали прибытия на точку назначения с каким-то благоговейным трепетом. По слухам, на востоке нет контроля, и местные там не носят омерзительные маски. Можно жить так, как хочешь, строить свое будущее и наслаждаться свободой, чего желал каждый соннелиец.

Настал долгожданный момент. Выжившие прибыли к месту назначения, на всякий случай, держали в руках то самое растение, подавляющее датчики, и сняли маски, чтобы легкий ветерок нежно приласкал оголенные участки кожи.

На лицах отразилось разочарование. Местность оказалась совершенно нелюдимой. Одни горы, поле с поросшей дикой травой и больше ничего — ни каких-то лавок с едой, питьем, одеждой или другими необходимыми принадлежностями.

— Ну и куда ты нас притащила? — гаркнула на дочь, уставшая после дороги, Гарда.

— Никуда она вас не притащила. Вы добровольно отправились с нами, — заступился за жену Ранир и заслонил ее от разъяренной матери. — Вас никто не тащил сюда насильно.

— Вообще-то вы мне оба обещали совсем другое! — настаивала на своем мерзкая женщина и топнула ногой от раздражения. Остальные выжившие косились на Гарду и отходили от нее, кто в сторону, кто назад.

— Кому это они обещали? — заступилась Анели за сына и его любимую. — Гарда, никто не принуждал тебя сюда ехать. Слушайте все сюда! — обратилась она ко всем. — Никто понятия не имел, что это нелюдимая земля, где ничего нет. Но, по крайней мере, мы до сих пор не оказались на операционном столе, где недолекари распотрошили бы нас, как вонючую рыбу. Разве это лучше?! Все эти дни мы достойно справлялись! У нас есть шатры, палатки. Дичь водится в лесу. Выживем как-нибудь первое время, а потом что-нибудь придумаем. Нас много, не пропадем! Если кто-то против такого расклада, никто никого не держит. Вы можете уйти обратно в поселение! — последние слова она адресовала Гарде.

Никто не возразил, а Банур с гордостью смотрел на жену с такой же страстью, как и в день их знакомства. Люди согласно закивали, только Гарда, привыкшая перекладывать на дочь ответственность за свою жизнь, по-прежнему испепеляла ее взглядом.

Соннелийцы похватали свои вещи, направились на поляну и установили там шатры с палатками. Крепкие мужчины уже отправились на охоту, чтобы достать еду к ужину. Лианор с матерью и бабушкой по-прежнему помогали пострадавшим, поили тех водой, осматривали раны, проверяли их состояние.

Когда на костре жарились кролики и дикий кабан, Анели нашла подходящий момент и присела рядом с Гардой. Никто не захотел садиться рядом с матерью Бри, поэтому Анели обрадовалась, что сможет поговорить с ней.

— Привет, — ради приличия поздоровалась мать Ранира.

Гарда даже голову не повернула, продолжала молча смотреть на оранжевые языки пламени и еду, которую скоро проглотит за считанные секунды. По крайней мере, она нарисовала себе в голове, что мясо этих трех кроликов достанется ей, но, судя по печальным глазам женщин и детей, осознала, что придется делиться, а так не хочется!

— Не буду ходить вокруг да около, Гарда. Пришло время нам с тобой поговорить, пока все не зашло слишком далеко.

— Я не настроена разговаривать.

— Ты никогда не настроена. Но я подсела к тебе не для того, чтобы подружиться.

— Какого черта ты тогда здесь?

— Прекрати паразитировать на Бри. Прекрати мучить свою дочь! Она живой человек, и не заслужила к себе такого отношения.

Гарда повернула к Анели некрасивое лицо. Точнее, женщина унаследовала от своей матери привлекательные черты лица, но озлобленность, алчность и эгоизм способны изуродовать даже самую прекрасную на свете королеву.

— А тебе-то какое дело?

— А такое, что теперь она и моя дочь.

— Ой, я тебя умоляю! Твой сын сделал Бри предложение сколько лет назад? Два, пять, десять? И где обещанное?

— Вообще-то они уже женаты.

— В каком это смысле, женаты? — опешила Гарда и посмотрела на Анели так, будто та накинулась на нее с ножом.

— Когда я сидела в шатре с Раниром и он восстанавливался, сын рассказал мне об их венчании из страха, что не выкарабкается. Попросил позаботиться о Бри, если с ним что-нибудь случится, ведь на тебя надеяться глупо, ты можешь ее погубить.

Гарда нахмурилась, поджала губы и гневно посмотрела на дочь, которая вдали смеялась со своим мужем, а Виерин прыгал вокруг них и со страстью что-то рассказывал.

— Ну я ей сейчас… — начала Гарда и даже привстала, но Анели грубо схватила ее за руку.

— Ты ничего ей не сделаешь! Только тронь ее — и вылетишь отсюда, поняла?! Я рассказала тебе об этой тайне не для того, чтобы ты причинила Бри вред. Я только хочу сказать, что твоя дочь не поделилась с тобой этой новостью. А знаешь почему? Потому что ты ее морально убиваешь. С тобой уже даже никто сидеть рядом не хочет. Оставь Бри в покое, хватит уже обвинять ее во всех своих грехах. Возьми ты уже в свои руки ответственность за свою жизнь! Никто не придет и не спасет тебя. Все мы находимся в одинаковых условиях, выкручиваемся, пробиваемся, боремся за свою жизнь, помогаем друг другу. Но только не ты. Ты возомнила себе, что все твои проблемы должен решить твой старший ребенок. Только с чего это, Гарда? У тебя есть голова, руки, ноги. Ты вполне способна устроиться на работу, а не сидеть на шее у своих детей! — разгорячилась Анели. — Ты хоть раз поговорила с Бри с того самого момента, как вышла из укрытия своего дома? Поддержала в то время, когда она так в этом нуждалась?

Гарда снова посмотрела на огонь. Фару снял с огня приготовленную зайчатину и разложил по деревянным тарелкам, которые его жена и теща взяли из семейного дома в Соннелии. Но мать Бри даже не шелохнулась. Никто никогда не разговаривал с ней в таком тоне. Ранир пытался однажды, но она быстро поставила зарвавшегося наглеца на место, поскольку старше его. Но Анели — другое дело! Каждое колкое слово, стрелой полетевшее в ее сторону, оказалось чистой правдой. Она ни разу не подошла к дочери и не подбодрила ее, не успокоила, что Ранир обязательно поправится. На деле, все мысли тогда порхали вокруг идеи, как бы поскорее добраться до востока, и злилась на раненых, будь они неладны, что тормозят их путь!

Гарда молча поднялась на ноги и, не сказав ни слова, ушла прочь, в то время как Банур сел рядом женой, поцеловал в щеку, протянул ей тарелку с мясом кабана, потому что зайчатину уже разобрали. Вокруг них усаживались проголодавшиеся беглецы, в том числе Ранир с Бри, и с аппетитом поглощали вкусную еду.

Глава 3. Напролом к цели

Выбрав долг, истинный правитель Королевства Масок чувствовал себя предателем по отношению к любимой женщине, что носила под сердцем его дитя. С каждой прожитой минутой, вдали от нее, королю казалось, что он теряет жену, слабеет та прочная связь, установившаяся между ними за те несколько недель.

Еще недавно Фир ломал голову, как сблизиться с ней, и получил желаемое. Это сродни наркотику — ставить цели и достигать их! Каждый раз, когда он добивался своего, по жилам распространялась волна бурлящего адреналина, и хотелось горы свернуть!

В погоне за вниманием Ракулины Фир на какое-то время отодвинул правление королевством на второй план и совершил огромную ошибку — потерял власть! Ослепленный король думал о любимой, не обращая внимания на хитросплетения Ясары. Будь он более хладнокровным и внимательным, сейчас сестра по-прежнему выполняла бы его приказы, а, возможно, и вовсе уехала из столицы.

В голову правителя настырно лезли слова покойного деда. Тот порицал глупцов, поэтов и романтиков. «Власть, вот что имеет значение, мальчик мой. Власть и больше ничего! Всегда будь начеку, никому спуску не давай. Контролируй и слугу, и стражника! Каждая свежая сплетня первым делом должна коснуться твоих ушей!»

Но Фир сделал в точности наоборот — упустил из виду самое важное, и это не давало ему покоя. Он не только не контролировал своих поданных, снующих у него перед носом в замке, а еще не имел понятия, что происходило с участницами, провалившимися на Отборе. Действительно ли они возвращались в родные дома?

Его долг — любой ценой вернуть себе Королевство Масок и издать новые законы. Посещение отдаленных от столицы поселений, в том числе и Речной Радуги настолько повлияли на правителя, что он задался целью кардинально поменять застоялые условия и правила. Это всем пойдет на пользу!

Пока Фир ехал из Речной Радуги в столицу, с намерением вернуть то, что принадлежит ему по праву, он разговорился с Жидой. Несчастная, изнемогающая от боли в ноге, из-за насмешек окружающих и своей неполноценности, месяцами женщина не выходила из дома, а если и шкандыбала на крыльцо, то исключительно ранним утром, пока поселение еще спит, чтобы ее никто не видел. И не только из-за хромоты. Отчаяние разъело остатки надежды, словно моль уничтожила любимое и единственное пальто, и Жида окончательно запустила себя — исхудала так, что наружу проступили ребра, волосы большую часть времени оставались сальными, и только мать силой поднимала ее из постели и грубой хваткой волокла в ванную, чтобы привести дочь в порядок. На руках оставались синяки, но спустя какое-то время они сходили с бледной кожи. «Прокаженная Жида», вот как прозвала ее детвора и избегала играть возле ее дома, распространяя слухи за спиной, что она заразная!

Редкие минуты наедине со свежим прохладным ветром на миг вытесняли мысли о собственном недуге, вырывали из жесткого охвата скорби и печали. Но первые шаги, нарушающие утреннюю тишину, скрип двери в доме соседей и кукареканье петуха возвращали ее обратно, и Жида снова пряталась в своем кособоком доме.

Король слушал несчастную, не перебивая. Горькая жалость вместе с разъедающей душу злостью взяли над ним верх. В столице никто не стал бы насмехаться над нуждающейся, а лучшие лекари быстро решили бы ее проблему! Столица развивалась стремительно: лучшие устройства, приспособления для всего, что душе угодно, да даже магические Маски Мастера, которые отправлялись в дома монарших особ и знатных семей! Жители королевства не должны страдать! В который раз Фир гордился своим принятым решением — помогать бедным, оказывать им помощь!

Однажды правитель уснул в одной повозке с Жидой, тремя женщинами, имен которых не знал, и парочкой мальчишек. Кто-то спал прямо на полу, остальные так тесно прижимались друг к другу, что удивляло, как они умудрялись посапывать в таких условиях.

Проснулся Фиридоний со съехавшим в сторону париком, ужаснулся и мгновенно натянул его обратно, понадеявшись, что никто этого не увидел. Король тогда не подозревал, что Жида стала свидетельницей этой картины, сложила в голове пазл и обо всем догадалась. Теперь Ракулина стала ее основной целью. Вот на кого можно излить свой яд от накопившейся за столько лет жизненной несправедливости.

Первое время Фиридоний жил у Жакора, гвардейца в отставке. В свои семьдесят с лишним, мужчина выглядел бодрее юноши, обладал сноровкой и до сих пор мог добыть нужные сведения.

Так правитель узнал о том, что происходило на нижних этажах замка. «Как я мог этого не замечать?! Как допустил это в своем королевстве?!» От услышанного волосы на голове встали дыбом. Несколько часов Фир не мог взять в руки стакан. Все тело дрожало, дыхание перехватило.

Единственное, что успокаивало — в замке больше не осталось бедняков, а значит, в ближайшее время никто не пострадает, так что есть время остановить кошмар, происходящий у него перед самым носом. Но спустя три дня Жакор принес ему весть, после которой правителю пришлось пить успокоительную настойку — прошлой ночью прислуга встретила бедняков из отдаленных поселений и через черный ход проводила куда-то.

«Надо что-то придумать! Надо помешать этому кошмару!»

Через неделю, с помощью связей Жакора, Фир наконец тайком проник в замок, поселился в пустующей комнате, куда проверенные люди, включая гвардейца Нора, который помог им с Ракулиной сбежать, приносили ему еду, чистое постельное белье и одежду, и докладывали о каждом шаге правителей-самозванцев.

Жакор тем временем исполнял приказ короля, несмотря на то, что официально не прислуживал ему. Старый гвардеец страшился смены власти и не знал, чего ожидать от новых правителей, а потому подключил своих близких, друзей, знакомых, и каждый разносил по столице, крупным городам и мелким поселениям правду — весть о том, как сестра короля нечестным способом захватила власть, что она творила последние годы с бедными людьми за спиной брата. Жители королевства должны об этом знать и свергнуть бессердечную правительницу!

Глава 4. Разоблачение

С последней встречи с Дароном прошло пять дней, а с отъезда Фира — две недели. Все это время Ракулина пыталась отвлечься от мрачных мыслей и внушала себе, что как-то справится со всем! В любом случае, как-никак, она правительница Королевства Масок, пусть это уже осталось в прошлом. Однако пока ты дышишь, ты все еще что-то можешь исправить. По правде говоря, Ракулине ничего и исправлять не хотелось. В маленьком поселении Речная Радуга она чувствовала себя своей, серые будни наполнились смыслом и радостью.

Громкая новость о смене власти набатом отдавалась в ушах, воровала из головы все дельные мысли, вытянула из тела необходимые жизненные силы и норовила уничтожить ее в одну секунду. Все шло к тому, что в ближайшее время трон займет Ясара, но в глубине души Ракулина надеялась, что высшие силы помешают преступнице осуществить свой коварный план.

Больше всего насторожила весть о короле. Как Дарон может править королевством, когда она видела его всего несколько дней назад? Что на самом деле происходит в замке? Кто выдает себя за бывшего капитана королевской гвардии?

Тяжелые мысли, как набухшие серые тучи перед дождем, напрочь испортили радужное настроение, с которым она проснулась. Ракулина напортачила с булками, дольше обычного передержала их в печи, и получила нагоняй от Милины, хозяйки заведения «Лучшая выпечка у Милины». Пришлось переделывать всю партию и извиняться перед заказчиками.

Вымешивать и готовить сдобу с каждым днем становилось все труднее. Живот еще не рос, но тошнота никак не разнимала своих цепких пальцев, беспощадно выматывая силы. Солнечные будни омрачало еще и легкое головокружение, внезапно свалившееся в течение дня, как снег на голову. Но только благодаря работе получалось отвлечься от гнетущих мыслей, что Фир предал ее, оставил одну, хоть и звал с собой! Предал и Дарон. Ракулина застонала, присела на пол, облокотившись о стол с рассыпанной на ней мукой, раскатанным тестом и деревянной скалкой.

В любом случае, отныне то, что творится в королевском замке — больше не ее дело, так решила Ракулина. Отец, конечно, уже придушил бы своенравную дочь за подобное решение, но с этим ничего не поделаешь! После свадьбы родитель не навещал ее, не слал писем, не справлялся о ее делах и самочувствии, будто избавился от непосильной ноши и радовался, что, наконец, может жить так, как ему заблагорассудится.

Зато теперь жизнь предоставила Ракулине драгоценный подарок — выбор. Осталось лишь определиться с дорогой! Пока что времяпровождение в Речной Радуге вполне устраивало бывшую правительницу Королевства Масок, кроме, разумеется, того факта, что она лишилась поддержки Фира. Первые дни после его отъезда бывшая королева успокаивала себя тем, что муж обязательно вернется за ней, не может же он вот так бросить женщину, что носит под сердцем его ребенка?! Но потом с каждым днем надежда корчилась в муках, усыхала и рассыпалась в прах. Наконец до нее дошло, что она осталась одна. «Ну и пусть! В Речной Радуге у меня есть все, что нужно, а там время покажет…»

До ушей донеслись детские крики, визги и звук подъезжающих конных повозок. Поднявшись на ноги, через окно кухни Ракулина разглядела вернувшихся из столицы жителей поселения и жадным взглядом провожала каждого, кто выходил из экипажа.

Надежда засияла радугой. На миг истинная королева понадеялась, что Фир одумался, и вернулся к ней, но, сколько бы ни ждала его, дверь в заведение Милины так и не открылась. Паника вперемешку с разочарованием оставили горький привкус на кончике языка. Тесто прилипло к рукам, а она этого даже не заметила. Свободного кроя платье цвета дубовой коры испачкалось в муке и корице.

Оставалось смириться с тем, что Фир остался в столице. Долг превыше чувств! На глаза набежали слезы, и Ракулина мгновенно вытерла их, чтобы влага не проникла под маску. Душевная, мучительная боль разрасталась по внутренностям, завладевала телом, душила, угнетала, пока изо рта не вырвались крики, и тело не сотряслось от рыданий.

На спину легла массивная мозолистая теплая ладонь. Хозяйка заведения вошла в кухню и не смогла остаться в стороне от увиденной картины — сгорбившаяся, сидящая на полу, всхлипывающая, несчастная одинокая беременная женщина с растрепанными волосами.

— Знаешь, мы с тобой не говорили об этом, но я готова тебя выслушать, — мягким успокаивающим тоном произнесла Милина. По седым волосам, собранным в пучок на вид ей дашь за шестьдесят пять, но по прямой спине и осанке, по лучезарному взгляду и какому-то детскому любопытству — не больше тридцати. Жила женщина на втором этаже этого дома.

— С… спасибо, — сказала Ракулина, приподняла маску и вытерла мокрый нос и заплаканное лицо.

— Хочешь чаю?

Ракулина кивнула, и уже через десять минут на столе дымились две кружки с ароматным фруктовым напитком, где плавали кусочки земляники и малины. На пиале блестело варенье из чайной розы.

Помимо заведения, куда захаживали практически все жители Речной Радуги, Милина души не чаяла в консервации. Чайную розу трудолюбивая хозяйка выращивала сама, а еще ухаживала за своим цветущим садом во внутреннем дворике дома. Потом закрывала банки и в любое время года подавала к чаю посетителям заведения грушевое, сливовое, облепиховое, клюквенное, яблочное, абрикосовое варенье. Добавку просили все, и обычно по несколько раз.

Ракулина зачерпнула ложкой угощение, попробовала — и зажмурилась от удовольствия. Нежная, невероятно приятная по вкусу сладость склеивала осколки разбитого сердца, возвращала в детство, когда няня, по приказу матери приносила во дворец пирожные из новой лавки. Вкус чем-то напоминал это невероятное лакомство, хотя, сказать по правде, Ракулина не ела ничего вкуснее этого конфитюра. Смакуя угощение, молодая женщина погрузилась в приятные воспоминания, в которых болезнь еще не отправила родительницу на тот свет.

— Нравится? — спросила довольная Милина, наслаждающаяся зверским аппетитом своей подопечной.

Ракулина лишь промычала что-то нечленораздельное и уже доедала вторую пиалу с вареньем.

— Погоди, сейчас еще принесу! — сказала хозяйка заведения, уже поднимающаяся со стола, как мгновенно подскочила от резко отлетевшей в сторону двери и приложила руку к сердцу от страшного испуга.

— Вот ты где, самозванка! — выплюнул бородатый мужчина по имени Хавр. Он вез в столицу один из конных экипажей с «речными радужниками», как здесь сами себя называли жители поселения, чтобы там нуждающимся оказали медицинскую или какую-нибудь другую помощь.

Ракулина поперхнулась чаем. Милина хотела заступиться за свою помощницу, но Хавр, смахивающий на медведя с растрепанными до подбородка немытыми волосами, уже направлялся к ней с налитыми кровью глазами, в которых полыхал гнев.

— Ничего не хочешь мне рассказать, Ваше Величество?! — последние слова мужчина выплюнул. Ракулина побледнела и обрадовалась, что маска скрывает цвет ее лица. — Сама снимешь парик или мне тебе помочь?

— О чем это он, Лина? — спросила ошеломленная Милина.

Ракулина сидела за деревянным столом ни жива ни мертва. Хотела солгать, что это неправда, но ее с детства учили говорить правду, да и от нее, правды этой, никуда не скрыться. Особенно сейчас, когда бугай, смахивающий на дровосека, готов задушить ее голыми руками. Хитрость, манипуляции — это уже другое…

В этом забытом богом поселении Ракулина надеялась, что никто не раскусит ее происхождения. Но, нет, раскусили, и довольно быстро! Среди простых работяг истинная королева не пыталась выжить, как в стенах замка, здесь она спокойно занималась привычными делами, уже превратившимися в рутину.

На улице послышались разъяренные крики женщин и мужчин: «Где эта тварь прячется?!», «Дайте-ка я посмотрю в глаза этой змеюке подколодной!», «Все волосы этой падали повыдираю!»

Ракулина встала на ноги и отошла к окну, будто там она в безопасности.

— По твою душу, отродье лживое, — ухмыльнулся довольный Хавр и смачно сплюнул на пол.

— Лина, ради всех святых, ответь мне, что происходит?! — не унималась перепуганная до полусмерти Милина. Покосилась назад, в страхе, что озлобленные поселенцы разнесут дом.

Обозленные уже приближались. Милина хотела закрыть дверь на засов, но Хавр перегородил ей дорогу и покачал головой.

— Отойди в сторону! — хозяйка рыкнула на бугая и сжала кулаки. На грубияна слова сухонькой, по сравнению с ним, женщины, никак не подействовали. Он стоял истуканом, сложив руки на груди. — Вон из моей кухни! — гаркнула Милина, но Хавр лишь ухмыльнулся.

Кухня наполнилась разгневанными людьми. Женщины, те, что вернулись из столицы, буравили Ракулину свирепыми взглядами, мужчины держали в руках вилы.

— Господи, да что происходит?! — не успокаивалась Милина. — Рид, зачем ты притащился сюда с вилами? Каир, тебя это тоже касается! Что вы удумали на моей кухне, придя сюда вот с этим? — прошипела она на них.

— А вот что, — заговорила Жида. Теперь она практически не хромала и даже голос прорезался. — Ты пригрела у себя на груди змею подколодную. Эта дрянь никакая не беднячка, как мы, а гнусная, мерзкая, подлая, жестокая правительница Королевством Масок! Да-да, ты только погляди в эти бесстыжие глазища!

Остальные смотрели на Ракулину так, словно ждали команду Милины, чтобы в одну секунду разорвать лгунью в клочья.

Сначала хозяйка заведения растерялась, но быстро взяла себя руки.

— Вон из моей кухни! — спокойно произнесла она. — У меня двадцать заказов. И, между прочим, часть из них идет на благотворительность.

Милина обвела каждого сердитым взглядом.

— Ваши дети разве не ждут на завтрак свежую выпечку? — гаркнула она на обнаглевших женщин. — Разбираться будем на общем суде! Что решит совет, то и будет, а пока немедленно расходитесь по домам!

Женщины опустили глаза в пол, устыдившись того, что из-за своих необдуманных действий их дети позже получат на завтрак желанную и вкусную сдобу, а может и вовсе не получат после этого инцидента.

Никто не думал уходить, до тех пор, пока в кухню не зашел еще один непрошеный гость. Минор, на вид одного возраста с Милиной, жил через дом. Несколько месяцев подряд он оказывал женщине знаки внимания, стал постоянным посетителем ее заведения, смотрел томным, влюбленным взглядом, и обладал настолько крупными габаритами, что даже местные мужланы считали, что с таким лучше не связываться.

— Вы в столице лишились слуха, что ли? — как ни в чем не бывало, спросил Минор. — Даже с улицы слышно, что сказала Милина. Чего вы встали как истуканы? Для посетителей вход со стороны кафе, а не кухни!

Осознав, что слова Минора не возымели на взмыленных наглецов никакого эффекта, Милина прошипела:

— Вы не у себя дома! Немедленно покиньте мою кухню!

Сперва никто не шелохнулся, но потом люди неохотно потянулись к выходу. Хавр задержался у двери:

— На первый раз тебе повезло, Ваше Величество, — издевательски протянул он последние слова, обращенные к Ракулине, — но второй раз за тебя некому будет заступиться, я уж об этом позабочусь! Тебе здесь не место, и лучше убирайся отсюда подобру-поздорову, пока кому-то не взбрело голову отрубить твою безмозглую башку!

От слов мужчины Ракулину передернуло. Она смотрела на дверь, не мигая, и не понимала, что теперь делать. Прав был Фир. Как только ее раскусят, она огребет по полной!

— Так, ану-ка присядь, — обратилась Милина к Ракулине ласковым тоном, бережно обнимая свою помощницу, чтобы та не свалилась в обморок.

Минор запер дверь, чтобы никто больше не посмел явиться сюда без приглашения, а Милина налила Ракулине вторую кружку чая, после чего угостила еще и гостя. Минор просиял от такого гостеприимства. Защитнику достался фруктовый чай с кусочками ананаса, клюквы, яблок, листьев смородины и вишни. Грушевый конфитюр он уплел в два счета, мыча от удовольствия. Обе женщины с удивлением таращились на то, с каким аппетитом мужчина поглощает вчерашнюю плетенку с изюмом и курагой.

— Вы что же, не прогоните меня после всего услышанного? — промямлила морально раздавленная Ракулина.

— А за что мне тебя выгонять, Лина? Лично мне ты ничего плохого не сделала! Со своей работой справляешься не то, чтобы хорошо, но и неплохо. Стараешься, а это самое главное! Люди всякие бывают, голубка. Мне еще моя бабка говорила, что одних хлебом не корми, как дай кого-нибудь обвинить в своих проблемах. Любой виноват в их сложившемся положении, но только не они сами! И только единицы берут ответственность за свою жизнь. Вот таким и живется проще. Я вижу людей насквозь и точно знаю, что, несмотря на свои грехи, у тебя есть сердце. В любом случае, что бы ты не натворила, за это ты расплачиваешься сейчас. Твой любимый бросил тебя, одну, беременную. В этот период женщине, как никогда, нужна помощь и поддержка, а он оставил тебя. Куда же это годится?! Ты лишилась не только власти, а и всего. Но, хочу, чтобы ты знала, что я отношусь к тебе с теплотой. Кем бы ты ни была, а ты такой же человек, как я, или Минор. Твое положение в обществе меня не касается.

— Правда? — опешила Ракулина от речи Милины.

— Правда, Лина. Повторяю, мне ты ничем не навредила. Наоборот, усердно трудишься над выпечкой, что похвально. А вон даже местные выдерживали на кухне не больше трех дней. У них то в спине там что-то защемило, то ноги вдруг слабые стали. В общем, всяких отговорок я наслушалась за последние двадцать лет. Так что, несмотря на то, что ты не привыкла к физическому труду, со своей работой справлялась довольно хорошо. И я бы с удовольствием оставила тебя здесь. Только вот местные со мной не согласятся. Они камня на камне не оставят, но придумают способ тебя наказать. И лучше тебе незаметно сбежать из поселения, пока они не воплотили свой план в жизнь.

— Я помогу сбежать, — вмешался в разговор Минор. Он был готов сделать все, что необходимо, лишь бы угодить любимой женщине, которая делала вид, что не замечает его знаков внимания. — Собери все необходимое, и выдвигаемся. Милина, — обратился он к предмету своего обожания, — или она тебе сегодня еще нужна?

— Та куда уж теперь?! Ты посмотри, на ней лица нет. Я сама доделаю работу, а вы идите к Улану и соберите вещи. Чем скорее сбежите, тем лучше! — и обратилась к Ракулине: — Ребеночка береги! Он ни в чем не виноват!

Ракулина крепко обняла женщину на прощание, не в силах сдержать набежавшие на глаза слезы. Милина зажмурилась. Хозяйка процветающего заведения за столь короткий отрезок времени успела прикипеть душой к своей помощнице. Милина слишком быстро и крепко-накрепко привязывалась к людям, и это разрывало ее сердце в клочья.

— Ну все, идите уже.

— Незаметно выведу ее из Речной Радуги, а потом приду к тебе и расскажу обо всем, — бросил на ходу Милине Минор, легонько подталкивая Ракулину к выходу.

Хозяйка кивнула и отвернулась, чтобы не передумать и не спрятать свою помощницу в кухонном шкафу или где-нибудь еще.

***

Первое, что бросилось в глаза, когда Минор с Ракулиной подошли к пристройке Улана — стены, расписанные ядовитой краской. Как только не обзывали недавно прибывшую гостью: и адовым отродьем, и овцой, и тупоголовой сукой. А от угроз и обещания отсечь башку от тела, поджечь заживо и утопить в реке, у Ракулины мороз прошел по коже.

Улан с поджатыми губами пытался оттереть тряпкой это безобразие, и заметив пару, недовольно на них зыркнул.

— Прости, — прошептала Ракулина, что не свойственно ей. В замке королева редко извинялась, даже когда понимала, что не права. Обычно это служанки старались ей угодить, но маска считывала фальшь. Ох, как же она сейчас жалела, что оставила в замке столь важную для себя вещь.

— Я сразу понял, что Вы с мужем не простые смертные, как все мы здесь. Нор не прислал бы ко мне кого попало. Жаль, что ты не отправилась со своим ненаглядным в столицу. Проблемы теперь одни! — и от досады смачно сплюнул в сторону.

— Мне жаль. Я не хотела, чтобы все так получилось, — прошептала Ракулина с горьким привкусом вины на гортани, и удивилась, что она это говорит. Надо же, как последние события ее изменили!

— Жаль, не жаль, а оттирать всю эту красоту придется мне. Хорошо, что еще жена не видит! Ее бы удар хватил!

— Вряд ли получится оттереть краску тряпкой. Здесь покраска нужна, — подключился к разговору Минор.

— Та знаю я, — устало ответил Улан. — Но когда время-то найти на эту покраску?

— Я могу помочь, если хочешь. Сперва отведу девушку в безопасное место, отчитаюсь перед Милиной и подключусь к работе. Один, думаю, за час-полтора справлюсь, а вдвоем и того быстрее.

Сперва Улан хотел отказаться от помощи, но потом оглядел творение на стенах, протяжно вздохнул и кивнул.

— Помощь мне бы не помешала. Ладно, я пока сбегаю в лавку за краской, а вы пока соберите вещи.

Улан повернулся к ним спиной и уже быстрым шагом направился за покупкой в сторону базара. Ракулина вошла в дом, где ночевала несколько недель и прижала ладони к груди. Внутри все перевернуто вверх дном, будто по помещению пронесся ураган. Благо, что хоть мебель не сломали!

Пока бывшая правительница Королевства Масок запихивала в холщовый мешок два запасных платья, книгу, подаренную девочкой десяти лет и шерстяной шарф, Минор возвращал мебель в нужное положение: переворачивал, отодвигал к стене. Осторожно, чтобы не пораниться, мужчина выбрасывал в мусорный мешок осколки банок из-под консервации, сморщенные помидоры и огурцы. Нашел в углу швабру, опустил тряпку в таз с водой и прошелся по полу.

Ракулина дважды его поблагодарила, но мужчина лишь отмахнулся.

— Пустяки, мне все равно нечем дома заняться, а тут хоть кому-то помогу. И кстати, хотел тебя поблагодарить.

— За что? — удивилась она.

— Милина рассказала мне, как ты на базаре покупала для детворы конфеты, а потом раздавала им. Очень великодушно с твоей стороны. Ты могла бы потратить свою зарплату на что угодно, но сделала приятное другим. И, к сожалению, родители этих самых детей ополчились на тебя только из-за того, что узнали, кем ты являешься на самом деле.

Ракулина прикусила губу, чтобы из глаз не брызнули слезы. «Это беременность на меня так действует», — решила она. Милина платила ей каждую неделю. Сумма постоянно отличалась. Все зависело от того, сколько клиентов они накормили сдобой. Истинная королева попыталась переключиться на другую тему, от этой становилось тошно.

— А чем ты занимаешься, Минор?

— Владею домами. Строю, ремонтирую, сдаю в аренду. Проработал больше сорока лет, накопил достаточно лир, чтобы на старости лет спокойно дожить в тепле и достатке. Недавно лавку открыл с лечебными мазями, но так как одному мне скучно сидеть там с утра до ночи, нашел помощника, а сам в это время занимаюсь тем, что хочу.

— И ты не боишься, что он тебя обманет?

— Кто, помощник-то? — усмехнулся Минор. — Тоже скажешь! Людям доверять надо, Лина. Не все жестокие, злые и подлые. Есть добрые и хорошие. Ну, а раз тебе попался человек из второй категории, то ты сам виноват, что вовремя не разглядел гаденыша. Я за свои годы, как и Милина, повидал разных людей и уже научился различать их.

— Сколько же тебе лет?

— В этом году стукнет шестьдесят четыре.

— Правда, что ли? По тебе и не скажешь, — выпалила Ракулина.

— Как и по Милине, — улыбнулся он. — Мы с ней ровесники. И у нее, как у меня, нет ни второй половины, ни детей, ни внуков.

— Ты все это ради нее делаешь, я угадала? — спросила Ракулина, когда уже собрала сумку и проверила под кроватью, что ничего не забыла. Напоследок положила под подушку пять лир за гостеприимство для Улана и его жены. Минор закончил с уборкой и сел рядом с ней на кровать.

— И ради нее, в том числе. Если Милина считает, что ты хороший человек и тебе нужна помощь, то я готов помочь. Друг моего друга — мой друг, — тепло улыбнулся мужчина.

— Ты любишь ее?

Минор протяжно вздохнул и уверенно кивнул.

— Только вот не знаю я, что еще делать. Она не подпускает к себе, боится привязываться.

— Мне показалось, что ты ей небезразличен.

— Как ты это поняла? — оживился мужчина. По сияющим от радости глазам Ракулине даже показалось, что Минор помолодел на десяток лет.

— Ну, она тебя сегодня не прогнала, угостила чаем и плетенкой.

Минор тихонько рассмеялся.

— Твоя правда. Она вообще редко кого подпускает к своей кухне, помимо своих помощников. Но я все равно не считаю, что она что-то ко мне чувствует.

— Не все открыто демонстрируют свои чувства. Мне показалось, что Милина с интересом на тебя поглядывала. Так что, не думаю, что все потеряно.

— Надеюсь, — задумчиво протянул мужчина. — Ну ладно, что-то мы с тобой засиделись. Идем, пока еще не поздно. Успеть бы вывести тебя отсюда, чтобы ты не пострадала.

Стоило Минору и Ракулине выйти на улицу, как их встретила та же шайка, что еще недавно, как гром среди ясного неба, заявилась в кухню Милины.

Женщины держали в руках яйца, гнилые и перезревшие помидоры, картофельные очистки и рыбьи потроха. Мужчины, кажется, не расставались с вилами, и, как и прежде, смотрели настолько злобно, будто поставили цель испепелить истинную королеву одним взглядом. Дело дрянь!

Ракулина застонала и сжала кулаки. Ну что ж, нужно бороться до последнего. Нельзя сдаваться, даже если боги предпочли сделать из тебя фарш. Без орудия она мало что сделает против этих головорезов, иначе их никак не назовешь по этим колючим взглядам и боевому настрою. Хавр оказался тут как тут. «А куда же без него», — подумала Ракулина и печально вздохнула. Мужчина стоял с пустыми руками, но тот, судя по его габаритам, любого голыми руками разорвет. Хотя, это, конечно же, преувеличение!

— Если вы пришли на чай, то нам нечего вам предложить, — насмешливо произнес Минор. — Кто-то уничтожил запасы Улана. — Он красноречиво осмотрел каждого желающего навредить Ракулине. Со стороны Минор держался уверенно, но в действительности внутри с каждой секундой гасла надежда. Что старик и беременная девушка сделают против пятнадцати человек, настолько яростно настроенных, что и мокрого места от них не оставят?!

Высокая темноволосая женщина швырнула в Ракулину гнилой помидор, а бывшая правительница чудом успела увернуться. На платье осталось большое пятно и мерзкий запах, от которого Лину тут же вывернуло прямо в цветочный горшок возле порога пристройки.

Женщина постарше зарядила в нее картофельными очистками. Сверху прилетели рыбьи потроха. Все это время бедную женщину так рвало, что толпа брезгливо смотрела на нее и морщила нос. Хавр выкрикнул: «Какая же ты мерзкая гадина! Вот насколько сильно испугалась нас. Гляди, еще обделаешься!» Толпа разразилась диким хохотом. Рыдать в эту минуту хотелось лишь самой Ракулине, попавшей под раздачу, и Минору, который чувствовал себя беспомощным.

— Хватит! — выкрикнул Минор. — Дайте нам спокойно уйти! Вы уже и так до полусмерти напугали беременную женщину. Как можно быть настолько бессердечными?! — он пытался достучаться до глупых людей, но все без толку.

— Так эта дрянь еще и плодится? Нет, ну, это ни в какие ворота не лезет! А ну-ка дай мне сюда вилы! — сказала Жида и выхватила у местного кузнеца сельскохозяйственный инструмент.

— Жида, а я погляжу, тебе стало лучше. Не хромаешь, пышешь здоровьем, даже расхрабрилась. Раньше вон дома сидела и боялась нос высунуть на улицу! — спокойно сказал Минор.

— Не твое дело! Лучше отойди в сторону, чтобы и тебе не досталось!

— А ничего, что тебя подлечили по ее приказу? Ты об этом не подумала? Вы все уехали в столицу для медицинской помощи. А кто вам ее оказал? Кто приказал помогать нам, а, Жида? После смены власти, кто знает, останется ли этот приказ или нет. Эта женщина, — не унимался Минор, — уже не правит Королевством Масок. Она такая же, как и мы. Хоть кто-то из вас знает, каково это: с рождения нести на себе тяжелое бремя правления?! Сталкиваться с сопротивлением людей? Брать на себя столь огромную ответственность?

— Ой, а то ты знаешь, — промямлила цветочница Либа, но опустила вниз руку с сырым яйцом. Ее примеру последовали и остальные женщины. Их спесь и уверенность как рукой сняло.

— Нет, не знаю. Поэтому и не смею судить, — голос Минора с каждой минутой звучал увереннее. — Здесь в поселении эта женщина помогала всем нам: Улану, Милине, вашим детям, между прочим, а вы казнить ее решили. Мне стыдно за вас! — он посмотрел на тех, с кем бок о бок жил столько лет и встретился взглядом с той, которую любил.

Милина присоединилась к толпе во время его пламенной речи. Она смотрела на Минора с такой теплотой, что у мужчины перехватило дух. Затем хозяйка процветающего заведения протиснулась через толпу, расталкивая жестоких людей локтями, подошла к крыльцу, прошептала на ухо: «Отличная речь!» и протянула Ракулине бумажный пакет.

— Я решила, что ты захочешь подкрепиться в дороге, — молвила она мягко.

Истинная королева взяла из рук Милины подарок и чуть не разрыдалась на месте от накативших на тело облегчения и благодарности. Их трое, уже легче!

Милина обняла Ракулину и помогла ей пройти мимо толпы, не сводя обжигающего взгляда с каждого, кто попадался на пути, а когда они оказались на безопасном участке, сказала паре:

— Ну все, идите. Дальше вы без меня справитесь. Ой, старая моя башка. Забыла совсем, — хлопнула себя по лбу женщина и обратилась к Ракулине: — Лина, тебя кое-кто ждет. Поверить не могу, что все так удачно складывается. Да и мне будет легче, что за тобой есть кому присмотреть.

Ракулина замерла на месте каменным изваянием. Кто может ее ждать? Не Фир ведь пожаловал за ней! Неужели, сюрпризы продолжаются?! От напряжения беременная прокусила губу до крови.

Минор провел ее к тракту. Здесь заканчивались жилые дома, но детвора бегала туда-сюда и выманивала у торговцев леденцы на палочке. А когда Ракулина увидела, кто ее ждал, резко остановилась. Ближе к деревьям, открывающим путь в неглубокий лес, стояла небогатая, но вполне рабочая повозка с двумя крепкими лошадьми, на козлах которой сидел Дарон.

Глава 5. Глупый поступок

Каримаса проснулась в роскошных покоях и посмотрела в высокий помпезный потолок. Не ее комната, не ее жизнь! Опять она задремала всего на несколько часов, ворочаясь с бока на бок и вопя посреди ночи от кошмаров. Со дня коронации и свадьбы прошло несколько недель, и каждый раз Ясара измывалась над ней во снах, появлялась во всей красе с покрасневшими пятнами на лице и всем теле, с горящими от гнева глазами. Иногда к ней присоединялась Лирана, и обе нашептывали гнусные фразочки: «Скоро придет и твоя очередь, мертвая королева! Не думай, что победила! Ты еще не понимаешь до конца, в какую опасную игру ввязалась! Тебе не сойдет с рук то, что ты натворила!» В призраков она не верила и понимала, что все дело в совести.

Паутина гнетущих мыслей накрыла с головой, отчаяние насквозь пронзило живую плоть острыми иглами. Под яркими глазами цвета аметиста появились темные уродливые круги. Сшитые под стройную фигуру платья висели мешком, и спасали только корсеты, кое-как подчеркивающие грудь. Волосы начали выпадать. Но если так пойдет дальше, то через несколько месяцев она станет лысой!

Криган ночевал в противоположном крыле этажа. Первое время парень цеплялся к Каримасе, проявлял интерес и намекал на близость, но когда увидел, что он ей безразличен, сдался. Девушка не раз дала ему ясно понять, что их брак фиктивен, и Кригану не на что рассчитывать. Главное — покончить с ужасом, за которым стояли Ясара и Брендона, и навести порядок в королевстве, пока есть такая возможность.

Брендона клялась, что вычеркнула себя из того списка, но у Каримасы никак не появлялся случай это проверить. Постоянно казалось, что она на шаг позади и не контролирует ситуацию.

В замке, несмотря на роскошь, девушка чувствовала себя самозванкой. Впрочем, это правда. Иногда рой мыслей атаковал, словно надоедливые, свирепые пчелы: «Зря я все это затеяла! Не справлюсь! И о чем только думала, когда соглашалась временно занять место Ясары?! Кишка у меня тонка!» Оказалось, что играть роль правительницы — слишком тяжелая ноша. Служанки смотрели на нее по-разному: кто со страхом, кто с презрением, а придворные и вовсе испепеляли дерзкими взглядами. Ясара успела нажить себе достаточно врагов!

С Криганом троица (Брендона, Каримаса и Рага) вела себя осторожно — терпеливо общалась, уклончиво отвечала на вопросы, но при этом не подпускала к своим планам. Они водили молодого мужчину за нос, не раскрывали карты, каждый день собирались в секретной комнате и обсуждали план, как скинуть это недоразумение со счетов.

Напыщенный, высокомерный и безмерно жадный сноб видел перед собой лишь трон и роскошь, на остальное ему, по большому счету, плевать! Нелепые вещи из золота: венки, кубки, одежды из бархатной плотной ткани, тарелки с изображением Кригана раздражали всех, кроме него самого. Только самый внимательный мог различить отличия между лицом Дарона и другого парня, но на это никто не обращал внимания. Выброшенные на ветер средства могли пойти на нужды беднякам, а не на прихоти гада с испорченным характером.

Каримаса посмотрела на настенные с позолотой часы и вздохнула. Опять проснулась на три часа раньше. Уснуть уже вряд ли получится, а лежать без дела — хуже смертной казни, надоедливые мысли угробят быстрее любого недоброжелателя.

Тогда девушка решилась на самый безрассудный поступок в своей жизни, на то, о чем грезила уже несколько дней — воспользовалась тайным ходом и прошлась по коридорам, рискуя попасться кому-то на глаза. Маска осталась в покоях, как парик и линзы. И все дело не в недосыпе или коротком сне. Достал ее уже этот маскарад! Изо дня в день одно и то же! К тому же, кто станет шастать в тайных коридорах замка в четыре часа утра?!

В это время суток гвардейцы находятся на своих постах, кто-то из них даже похрапывает, служанки начнут пробуждаться ближе к шести-половине седьмого. А взбучку от Брендоны, если та, конечно, узнает о ее выходке, Каримаса как-нибудь переживет!

Заплесневевшие стены встретили девушку глухой тишиной. Под удобной обувью на плоской подошве попадались мелкие камушки и песок. Строители время от времени пользовались этими ходами, чтобы сократить себе путь до очередного зала или помещения и не надорвать спины от тяжести. Так что, от тайных ходов и коридоров, и правда, осталось одно название, но только не в четыре часа утра.

Голову пронзила тупая боль, и Каримаса запустила руки в волосы, легонько массируя каждый участок кожи. Затем добралась до висков. Утонченные пальцы слегка нажимали на нужные места и выводили спасительные круги. Массаж в такие моменты обычно помогал. Медленное дыхание расслабляло окаменевшие плечи, по всему телу разливались легкость и спокойствие.

Девушка полезла в карман бархатного халата с длинными рукавами, наброшенного на кружевную ночнушку цвета слоновой кости и достала оттуда заколку с жемчугом. Вспомнила день, когда попрощалась со столь ценной для всей семьи вещицей.

Видимо, Бри случайно обронила жемчужную заколку, раз Каримаса нашла ее, когда скрывалась в стенах замка, перед тем, как объединила свои силы с Рагой, а потом и с Брендоной. И раз девушки в замке нет, значит, семейная гордость вернулась к своей хозяйке. К тому же, это не просто аксессуар, по стоимости как дом для зажиточной многодетной семьи, а артефакт рода, наследство покойной бабушки. Только в чем именно заключалась его сила — до сих пор оставалось загадкой.

Послышались звуки, и сперва самозваная правительница списала все на недосып и разыгравшееся воображение, но когда впереди промелькнул силуэт, не на шутку испугалась. Никто не должен застать ее в таком виде, иначе их троице и всему плану придет конец!

Заколка с жемчугом перекочевала обратно в карман, густые длинные черные как смоль волосы слишком ярко выделялись на фоне светлой ночнушки и красного бархатного халата с изумрудной вышивкой.

Гвардеец в маске, с коротким ежиком темных волос на голове, увидел девушку и сначала замер, как и она. Но уже спустя несколько секунд расправил плечи и повыше задрал голову, это всегда придавало ему уверенности, а остальным внушало страх.

— Кто ты такая и как здесь оказалась? — выкрикнул Нор, который возвращался от Фиридония.

Каждое утро гвардеец приходил к правителю, докладывал последние новости и сплетни, передаваемые служанками. В это время истинный король уже не спал, того мучила беспощадная бессонница.

Возвращаясь обратно тайными коридорами, поскольку о его визитах к королю никто не должен знать, Нор увидел девушку с ярким и редким цветом глаз, в которых утонул. Эту девушку он встречал в стенах замка не впервые. Еще в прошлый раз она запала ему в душу и никак не выходила из головы. Ни имени, ни происхождения таинственной незнакомки Нор не знал. А после навалившихся на него событий в последнее время никак не мог вспомнить, где же все-таки ее видел.

Окинув взглядом бархатный халат, гвардеец протяжно вздохнул. «Видимо, служанки снова взялись за свое!» — решил он. Нахалки любили утаскивать роскошную одежду правительницы и ненадолго расхаживать в ней по замку, пока та не видит. Рискованно и невероятно глупо! И сколько бы прислуге не прочищали мозги, негодяйки все равно брались за старое!

Каримаса так разнервничалась, что кинулась бежать прочь. Неподходящая для пробежки обувь соскальзывала с ног, и в какой-то момент пришлось подобрать улику и нести в руках, пока мелкие камешки впивались в ноги, причиняя боль до выступивших из глаз слез.

— Да стой, кому говорю! Я никому не скажу, что видел тебя здесь. Давай поговорим! Ты из прислуги? Как тебя зовут?

Нор кинулся за незнакомкой, бежал, стараясь не наделать шуму. Замок все еще спал, не стоило привлекать к себе внимание. В какой-то момент он споткнулся и распластался на полу. Щебень больно впился в ладони, а песок попал в глаза, отчего те мгновенно заслезились. Гвардеец пришел в себя, и с воспаленными покрасневшими глазами, в которых до сих пор щипало, кинулся за девушкой. Промыть бы глаза водой, да только где в этих коридорах ее найдешь?! А догнать служанку надо!

Как бы Нор ни старался догнать незнакомку, ее след уже простыл. Гвардеец вздохнул и пообещал себе, что поговорит с Рагой, «надзирательницей над прислугой», как здесь за спиной называли уполномоченную контролировать служанок и потребует показать ему весь персонал. Нельзя так просто оставлять это безобразие. Каждый должен знать свое место. «А если бы девушка столкнулась не со мной, а с Фиридонием или что хуже — с Ясарой или Дароном?!» Но эти глаза цвета аметиста сводили его с ума и причиняли почти физическую боль.

Глава 6. Поиски нарушительницы

Во время короткого перерыва на обед Нор с трудом нашел Рагу и попросил собрать всю прислугу. Женщина быстро подчинилась и не стала выговаривать гвардейцу, что тот отвлекает ее от важных дел, как и остальных служанок.

— Это все, кого я смогла собрать, остальные разносят еду правителям.

Нора это устроило. Служанки выстроились в ряд, и первое, на что гвардеец обращал внимание — глаза. Он внимательно в них всматривался, словно в зеркало. Карие, серые, зеленые, голубые, но никак не аметистовые!

— Когда освободятся остальные?

— Не раньше, чем через час, — спокойно ответила Рага, но внутри все кипело. Их троица планировала встретиться в обед в своем секретном месте и обсудить дальнейшие действия, но этот гвардеец зачем-то отнимает и ее, и свое, и остальных время. — Может, я могу чем-то помочь? Вы ищете кого-то конкретного?

Остальных служанок Рага уже отпустила, чтобы занимались запланированными делами.

— Да, служанку с аметистовым цветом глаз.

Рага ахнула и округлила глаза от ужаса, но повезло, что Нор в эту минуту отвернулся и не увидел ее реакции.

— Боюсь, у нас таких нет, — взяв себя в руки, твердо сказала она.

— Как же нет, если есть?! Я лично ее видел. Неужели вы настолько плохо знаете свой персонал?

Рага разозлилась от негодования.

— Я даже во сне могу назвать имя каждой служанки! — повысила она голос, но затем быстро взяла себя в руки и продолжила: — Уверена, вы что-то путаете. Где и когда вы видели девушку, о которой говорите? И что она натворила, раз вы решили, что это кто-то из прислуги?

— Сегодня в тайных коридорах, примерно в четыре часа утра. Первое нарушение — бродила по тайным коридорам, второе — без маски, третье — стащила халат и ночнушку королевы. Повезло еще, что у правительницы столько одежды, что она вряд ли заметила пропажу.

Рага чудом сохраняла самообладание.

— Опишите девушку еще раз. Возможно, вам показалось, что у нее аметистовый цвет глаз? Может, все-таки голубой, серый? Какого она роста? Стройная или при теле? Длинные у нее волосы или короткие?

После подробного описания незнакомки Рага едва ли не свалилась в обморок, но, сославшись на плохое самочувствие, сказала Нору, что через час отправит в Женский зал, свободный в это время суток, остальных служанок, чтобы он убедился, что девушки с описанными им приметами нет.

***

— Ты никак с катушек слетела? — накинулась на Каримасу Рага, как только оказалась в покоях королевы. Повезло, что Брендона еще не присоединилась к ним и не слышит этого разговора. Сперва она сама должна во всем разобраться!

— Присядь для начала и спокойно объясни, что произошло, — ответила девушка, расчесывая гребнем свои длинные волосы. Служанок сегодня она к себе не подпустила.

— Почему ты без маски, линз и парика ранним утром расхаживаешь по замку? Почему пренебрегаешь правилами безопасности?

— Как ты об этом узнала? — напряглась Каримаса.

— Тебя ищет гвардеец. Заставил меня показать ему всю прислугу.

— Он решил, что я служанка?

— А кто еще? У Ясары совсем другая внешность! К тому же, прислуга часто бродила в роскошных нарядах королевы, вот он и сложил дважды два! Проклятье, Каримаса, ну этого нам еще не хватало! Повезло еще, что Брендона об этом еще не знает.

— Пусть и не узнает, — спокойно ответила девушка.

— В смысле? — покосилась на нее Рага.

— Ей не стоит об этом знать, а с гвардейцем я разберусь.

— Еще чего! Лучше вообще ничего не предпринимай! Ты уже и так такую кашу заварила, что нам теперь ее расхлебывать!

— Ничего подобного! Меня видел только этот гвардеец, верно?

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— К тому, что его утреннюю встречу с незнакомкой можно списать на сильную усталость или недосып! Знать бы, что ему от меня нужно. Каждый день в замке происходит уйма всего, да и обязанностей у стражников много, так что, думаю, он быстро выкинет меня из головы.

После долгой паузы Рага вздохнула и ответила:

— Будем надеяться, что ты права. Хотя я не уверена в том, что этот Нор так быстро сдастся. Знаешь, сегодня мне показалось, что им движет что-то личное, и он, и правда, намерен тебя найти.

— Глупости, — фыркнула Каримаса, отложила в сторону гребень и нацепила на голову парик. — Тебе не стоит переживать по этому поводу. У нас есть проблема поважнее. И я хочу ее с тобой обсудить.

— И что это за проблема?

— За столько дней мы так и не нашли Мастера, изготавливающего маски со способностями, и не убедились в том, что бедняков перестали потрошить.

— Но ведь Брендона сказала, что с этим покончено.

— Сказала, но в том списке всплыло и ее имя, помнишь?

— Конечно, помню. Постой, ты что же, хочешь сказать, что не доверяешь ей?

— Не до конца. Я должна лично убедиться в том, что с этим покончено. Сама посуди, когда человек при смерти, он ни перед чем не остановится, лишь бы выжить. Неужели ты думаешь, что она так просто попрощается с такой возможностью?

— Зачем же ты тогда заставила ее присоединиться к нам? Насколько помню, мы ей не оставили выбора.

— Чтобы контролировать. Так у нее меньше шансов что-нибудь выкинуть.

Рага поджала губы.

— Что-то слабо у тебя получается контролировать Брендону, я погляжу.

— Не спорю. Поэтому мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты или кто-то из твоих подчиненных служанок, кому ты доверяешь, проследили за ней на протяжении дня и доложили о том, что видели. Если Брендона ведет двойную игру, она выдаст себя.

Рага присела на кровать и искусала ноготь, пока раздумывала над словами Каримасы. Опять риск! Самой идти за Брендоной опасно, хоть и это лучший способ блестяще выполнить просьбу девушки. Опыт подсказывал, что стоит поручить кому-то ответственное задание, и потом придется все переделывать. Поэтому обычно Рага предпочитала самостоятельно выполнять подобные поручения. Но только не в этот раз. Есть в Брендоне что-то такое опасное, что до жути пугает и отталкивает. Кто знает, что на самом деле у нее на уме. Однако, без нее ни Рага, ни Каримаса не продержались бы в замке дольше одного дня.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — сдалась женщина, поднялась на ноги и вышла из покоев королевы, обдумывая, кому может довериться настолько, чтобы поручить проследить за бывшей подругой Ясары.

Глава 7. Новые открытия

Каримаса снова прошлась по замку, спустилась в помещение, навевающее жуть, где недавно потрошили простых трудяг из отдаленных поселений королевства, вынужденных работать за гроши и довольствоваться малым.

Комнатушка пустовала с тех самых пор, как по приказу Брендоны двое стражников за щедрое вознаграждение отнесли туда двух сестер: Ясару и Лирану. Когда Брендона доложила самозваной королеве, что тех расчленили, Каримасу вырвало прямо на пол, а после она три ночи не сомкнула глаз, колотясь в ознобе. Более-менее восстановиться помогла травяная настойка.

С тех самых пор Брендона уверяла девушку, что с подпольными операциями покончено. В голове Каримасы с каждым днем вертелись одни и те же вопросы: «Неужели в столь развитой столице не нашлось другого способа продлить жизнь умирающим и больным, почему этим занимались в столь ужасных условиях, и какие-то люди с улицы, а не высококвалифицированные специалисты?»

Брендона рассказала, что есть еще и другой способ, и Каримаса догадалась, что женщина имела в виду те самые магические маски, которые участницы Отбора тестировали на тренировках. Но ресурс Мастера ограничен. Как творческий человек, создавать свои шедевры он может только на волне вдохновения, а это случается не так часто. В результате, незаменимые и столь ценные маски создаются редко. А Маска Исцеления пока что только в едином экземпляре, сделала вывод девушка. На всех ее может не хватить.

Сам процесс продления жизни богачам оставался незаконным, о нем не знал даже король, но отчаявшиеся умирающие готовы пойти на все, лишь бы выжить, рискуя своей головой! Найти добровольцев, которые извлекут органы, оказалось сложно: люди шарахались, чертыхались, перекрещивались и сбегали от Ясары и Брендоны, стоило женщинам заикнуться о работе, которая требуется от простых работяг, но за щедрое вознаграждение некоторые готовы переступить через свою совесть. А вот самой операцией по пересадке органов занимались лучшие специалисты столицы.

Спокойно слышать подобные откровения Каримаса оказалась не в состоянии. Тревожность отдавалась в теле при каждом шаге, когда она расхаживала по замку. Девушка предпочитала доверять только Раге. Даже Брендона открылась для нее не до конца. Такие подлые личности могут запросто вести двойную, а то и тройную игру. И все же, держать женщину на коротком расстоянии пока что казалось самой разумной идеей. Да и сама женщина старалась посещать все собрания в их секретной комнатке, за исключением неотложных дел.

Специалистов, о которых говорила Брендона, Каримаса ни разу не видела. По замку бродило много народу, а она даже треть имен не запомнила. Бывшее для пересадки помещение сейчас пустовало, но что, если кошмар, с которым она так неистово желает покончить, все еще продолжается, но уже в другом помещении?

«Что я вообще знаю об этой Брендоне? Кто она? Откуда? Есть ли у нее близкие?» — не унимались тяжелые мысли в голове девушки.

Она блуждала помпезными коридорами, пока не наткнулась на тяжелую темно-изумрудную дверь с витиеватыми узорами. Помещение оказалось заперто, и Каримаса направилась в нишу в противоположной части этажа, где в сейфе хранилась запасная связка ключей. Код от него знало всего несколько человек, в том числе и сама троица.

Вернувшись с добычей, Каримаса по очереди вставляла в замок каждый ключ. Всего их насчитывалось несколько дюжин. Ни один не подошел, как же так?! В расстроенных чувствах самозваная правительница спустилась на этаж ниже и нашла еще одну запертую дверь, на этот раз выкрашенную темно-синей краской. Остальные помещения принадлежали прислуге, это Каримаса знала наверняка, поскольку и сама жила во время Отбора в третьем помещении слева.

Что скрывалось за дверью, выкрашенной темно-синей краской, оставалось загадкой. В замочную скважину, как литой, вошел седьмой ключ, и прежде чем войти внутрь комнаты, Каримаса убедилась, что в коридоре за ней никто не подсматривает. По крайней мере, вокруг стояла оглушительная тишина, но прислуга здесь сновала юркая, даже Рага постоянно говорила, что со служанками нужно держать ухо востро.

Стены, выкрашенные темно-серой краской, давили и угнетали, ярко-красный ковер, в котором по щиколотку утопали ступни, лишь частично прикрытые удобной обувью, напоминали лужу крови. Голова Каримасы закружилась, то ли от угнетающей обстановки, то ли от расшатавшихся за последние недели нервов. Девушка взяла себя в руки и прошлась по помещению.

Здесь стояла тяжелая кровать и тумбочка. Ни прилегающей комнаты, служившей уборной, ничего. Самозваная правительница опустилась на корточки и заглянула под кровать. Толстый слой пыли подсказал, что здесь редко убирают. Затем исследовала заправленную кровать и нащупала что-то твердое. Под подушками оказалась шкатулка с замком. Не медля ни секунды, Каримаса прихватила с собой находку, закрыла помещение и поспешила прочь.

После того, как спрятала шкатулку в нише за шкафом в своих покоях, вернула ключи обратно в сейф, а потом направилась в сад.

Что ж, уже хоть что-то! Интуиция подсказывала, что в шкатулке хранятся те самые маски, которые она с таким усердием искала. Остается теперь открыть ящичек и убедиться в том, что там находятся маски, а не какой-нибудь сюрприз в виде отрубленной руки. По крайней мере, в этом замке в голову упрямо проникали страшные мысли.

Ключ от шкатулки, скорее всего, находится у Брендоны, и вряд ли женщина так просто его отдаст. О столь ценных изобретениях Мастера, личности и имени которого Каримаса не знала, Брендона предпочитала молчать, переводила разговор на другую тему и много чего скрывала от нее и Раги, что особенно настораживало.

Убедившись, что ящичек надежно спрятан, Каримаса поспешила в сад, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Каждая деталь в замке нервировала похлеще той комнаты с темно-серыми стенами, напоминающими грязь, и ярко-красным ковром, вызывая в воображении лужи крови.

Глава 8. В королевском саду

Сад находился на закрытой территории, вокруг ароматных цветов, большинство названий которым самозваная королева не знала, кроме изящных ифейонов разных оттенков: пурпурного и белоснежного, как зефирное облако, пышных голубых и розовых гортензий, ярких рододендронов, красных и персиковых ранункулюсов, бело-красных петуний и утонченных доротеантусов, которые большего всего запали ей в душу. А еще здесь повсюду благоухали розы разных сортов.

Каримаса медленно шагала мимо высоких декоративных пальм с ее рост и наслаждалась ощущением защищенности, словно в кругу этих растений ей ничего не угрожает. «Может, переместиться сюда и ночевать здесь?»

При виде деревьев, на которых росли диковинные ярко-бордовые, золотисто-огненные, темно-малиновые, бледно-пурпурные плоды, девушка тихонько рассмеялась и с восторгом рассматривала каждую деталь.

Рука в темно-коричневой перчатке, прикрывающей клеймо, неосознанно потянулась вперед. Оторвав аппетитный с виду фрукт, размером с половину ладони, насыщенного винного оттенка, она поднесла его ко рту, готовая откусить, когда услышала знакомый встревоженный голос:

— Ваше Величество, постойте! Этот фрукт опасен для жизни.

Каримаса с перепугу выбросила аппетитную находку себе под ноги. Сочный с виду плод раскололся надвое. Из сердцевины потекла темная, как смола, жижа, впитывающаяся в твердую почву под ногами, угрожающе зашипела.

— Что это такое? — удивленно просипела девушка.

Нор уже оказался рядом. Карие глаза с тревогой взирали на правительницу.

— «Смертельная бомба».

— Это шутка, или вы мне угрожаете?

— Никак нет, Ваше Величество. Это название фрукта. Он опасен, его ни в коем случае нельзя есть.

— Зачем же тогда он здесь растет, раз столь опасен?

— Эти деревья растут уже несколько столетий. Фрукт использовался для заключенных в темницу врагов, чтобы травить их. Он вызывает галлюцинации, а также…

— Достаточно, — перебила гвардейца Каримаса, — ни слова больше.

— Как скажете, Ваше Величество. Позвольте показать вам весь сад? Я точно смогу сказать, к чему нельзя прикасаться, а что исцеляет и даже дарит силы. Каждый гвардеец в курсе, где и что здесь находится, ради Вашей безопасности, разумеется!

— Веди, стражник, — Каримаса постаралась произнести это надменным тоном, но получилось как-то жалко. Но, возможно, Нор этого не заметил.

Они дошли до дерева с крупными зелеными бархатными листочками и небольшими плодами бледно-желтого цвета.

— Вот, попробуйте «Семенику», — стражник открутил крышку фляги и обмыв водой фрукт, протянул девушке. — Из этого фрукта наши повара варят джем и подают к блинам, крепам и оладьям.

Откусив кусочек круглого плода, Каримаса с волчьим аппетитом проглотила его весь, пока в руке не остался один хвостик и четыре небольшие косточки. По вкусу Семеника напоминала спелую черешню с сочной грушей и ананасом.

— А вот это «Графская изба», — сказал стражник, когда оторвал треугольный плод, похожий на пирамидку.

— Почему он так называется?

— Потому что по форме фрукт напоминает избу, — терпеливо ответил Нор, будто объяснял пятилетнему ребенку элементарные вещи.

— При чем здесь тогда название Графская?

— А вы попробуйте, — с хитринкой посмотрел Нор на правительницу.

От столь диковинного фрукта исходил аромат детства, когда ты носишься с утра до вечера по пыльным дорогам Соннелии, а в перерывах на обед и ужин вгрызаешься зубами в домашнее печенье «Хвосты», изготовленное из муки и воды, с ягодной начинкой внутри и присыпанное сверху сахарной пудрой. По вкусу фрукт напоминал воздушное суфле с сочными кусочками дыни и клубники.

Графскую избу Каримаса жевала медленно, в отличие от Семеники. В голову проникли воспоминания о матери и отце, о которых она старалась не думать все эти дни, чтобы сердце не разорвалось на мелкие кусочки от тоски и беспокойства по ним. Для безопасности родителей она не писала им письма, но страшно по ним скучала, и надеялась, что в будущем, когда закончит со своей миссией, которую сама же и возложила на себя, обязательно встретится с ними.

— Ваше Величество, все в порядке? — спросил обеспокоенный Нор, встревоженный застывшими слезами в глазах девушки, а когда они ручейками потекли вниз по маске, вовсе растерялся и не знал, что делать. Неужели столь мерзкая и жестокая женщина склонна к проявлению чувств? Да быть такого не может! Он и сам видел ее в тот день, когда гости расселись вокруг арены в амфитеатре. Ни капли жалости или мельком проступившего чувства вины в глазах. Расчетливая гадина, прибравшая к своим рукам то, что принадлежит ее брату, истинному правителю!

Король Фиридоний Маканский, скрываясь тесной комнатке замка, отдал ему приказ сблизиться со своей сестрой, выведать все тайны, насколько это вообще возможно, втереться в доверие, найти все слабые места, чтобы в дальнейшем использовать это против нее и устранить с трона.

— В полном, — ответила девушка и нелепо вытерла рукой мокрый нос и слезы.

— Как считаете, может, на сегодня достаточно? — спросил Нор, напрягшийся всем телом. Он планировал угостить ее ягодами правды, но, после увиденного, передумал.

Теперь гвардеец точно знал, что под маской скрывается совсем другой человек. Это не Ясара. Сестра короля никогда в жизни не вытирала нос подобным образом. По правилам этикета этот жест недопустим в обществе.

Между фразами девушки проскальзывала нежность, нехарактерная для властной и бесчувственной гадины и, в отличие от самозванки, монаршая особа точно знала, каковы на вкус Семеника и Графская изба. Не знала Ясара только о кусте ягод, которые могли любого вывести на чистую воду.

Нор явно видел отличия между сестрой короля и самозванкой, но не знал, та ли эта девушка с аметистовым цветом глаз, которую он так неистово ищет. По крайней мере, он мог бы узнать наверняка, угостив ее ягодами, но побоялся услышать правду. Нет, он не планировал навредить девушке, а только помочь своему правителю вернуть королевство. Что, если это она? Интуиция подсказывала, что он не ошибся. Как тогда поступить в этом случае: разоблачить самозванку и сдать королю или умолчать? Когда что-то кольнуло в груди, Нор прижал руку, чтобы унять необъяснимую боль.

— Пожалуй, мне лучше вернуться в свои покои.

— Проводить Вас? — охрипшим голосом спросил гвардеец.

— В этом нет смысла. С этим я и сама справлюсь.

Нор проследил за ней задумчивым взглядом. «Хоть бы это была она», — билась в голове мысль, как запертая диковинная птица в клетке. Но в глубине души он знал, что под личиной Ясары скрывается та, которую он искал.

Глава 9. Слежка

В замок Романа попала на следующий день после коронации королевы Ясары и ее бракосочетания с капитаном королевской гвардии Дароном, ныне правящим королем. Девушка сожалела, что не присутствовала на столь важном и роскошном, по слухам других служанок, событии. Вот бы хоть глазочком взглянуть, в какое платье облачили королеву, и что именно подавали на столы. Но она опоздала. Зато, хвала всем богам, устроилась служанкой. Но путь к цели оказался тернист.

По дороге в замок поломалась конная упряжка. Пришлось ковылять пешком в ближайшее поселение под названием Сточная Яма и отдать последние лиры, чтобы подкрепиться свекольным пирогом в захудалой забегаловке, после чего найти более-менее трезвого извозчика с повозкой и старой кобылой.

Сироте, чудом подслушавшей разговор соседей, что в королевский замок требуется прислуга, с первых дней в окружении роскошных гобеленов, ваз и ослепительных золотом залов, стало ясно, что она попала в самое настоящее змеиное кодло сплетниц, и единственный адекватный человек здесь — «Надзирательница Рага», как за спиной ее называли глупые дурехи.

Кличка никак не вязалась с удивительно мягкой и доброй женщиной. После утомительной дороги Рага дала Романе выходной, а убедившись, что девушка отдохнула и подкрепилась пропаренной репой и сельдереевым пирогом, в честь празднества, ввела в курс дела. В 6:30 подъем, в 6:50 собрание служанок в Зале Сборищ, где каждая получает распоряжения на день.

За то короткое время, что Романа здесь провела, она несколько раз подала еду в королевскую столовую, в трапезную для придворных дам, в отдельный зал для стражников, драила на кухне полы и жирную утварь, после чего потом спала, как убитая.

Поручение проследить за Брендоной изрядно удивило новенькую. Правая рука королевы сразу внушила страх и желание держаться от женщины подальше. Сама себе на уме, с кучей планов в голове. Иногда создавалось впечатление, что главная в замке она, а не правители. За свои девятнадцать лет Романа научилась незаметно подкрадываться и подслушивать. Видимо, Рага разглядела в ней это качество, иначе послала бы на это задание кого-то другого.

Проснувшись раньше обычного, с ощутимой тупой головной болью, Романа облачилась в балахон темно-гранатового цвета и отправилась на слежку. Пока ждала в коридоре за углом, откуда открывался обзор на дверь в комнату Брендоны, пару раз задремала, но, услышав звук открывающейся двери, мигом проснулась и собралась. Повезло еще, что в этой части коридора гвардейцы не стояли на страже.

Брендона вышла в серо-голубом длинном платье, удобных туфлях и накидке с капюшоном. Видимо, правая рука королевы и ее верная подруга куда-то собралась с утра пораньше. Вот это уже интересно! Романа вздохнула от облегчения. Она успела себя накрутить, что придется скучать до поздней ночи, но не тут-то было! Приключение, похоже, началось.

Затем «Грымза», как Романа прозвала про себя Брендону, спустилась вниз по винтовой лестнице, что странно, потому что этой частью замка никто не пользовался. Лестница вела на нижние этажи, а девушка, стараясь держаться на безопасном расстоянии, отправилась следом за объектом своей слежки.

Чем ниже Романа спускалась, тем быстрее замерзали оголенные конечности, не прикрытые балахоном. Волосы цвета пшеницы в очередной раз заправила в одежду, чтобы не выбивались и не лезли в глаза, и понадеялась, что останется незамеченной. Природа наградила ее невзрачной внешностью — бледной кожей, серыми глазами и вытянутым телом без изгибов и аппетитных форм, как у красавиц, которые одним своим видом сводили мужчин с ума. И, тем не менее, Романа по этому поводу не беспокоилась.

Брендона вывела служанку к еще одной тайной двери, а оттуда выскочила на улицу, откуда повеяло свежим воздухом. Романа поторопилась, опасаясь, что не успеет придержать дверь и та закроется, но подставила ногу в самую последнюю секунду.

Покинув едва пробуждающийся замок и прищурившись от утреннего света, девушка натянула капюшон до носа и не упускала из виду Грымзу, ругаясь себе под нос, что не попросила у Раги удобную для каменной кладки обувь. Туфли соскальзывали с ног, и несколько раз Романа чуть не шлепнулась на зад.

Миновав территорию замка, служанка оказалась среди чистых ухоженных улочек и возвышающихся домов с привлекающими взгляд товарами на витринах: ажурными перчатками разных оттенков, изысканными длинными платьями разного кроя, невероятно дорогими ожерельями, серьгами и кольцами, шляпками по последнему писку моды.

Романа мысленно представила себя в шляпке в виде парусника и двух возлюбленных, обнимающих друг друга, и чудом не упустила Брендону из виду. Столица все еще спала, но торговцы уже спешили к своим лавкам, чтобы в скором времени запустить первых посетителей.

Удивительно, что богачки в это время суток сновали возле некоторых бутиков, чтобы первыми купить платье, сделать в парикмахерской особенную прическу или сшить по фигуре уникальный наряд.

Из ближайшего заведения потянуло бодрящим напитком и абрикосовым пирогом только из печи, и в животе новенькой служанки предательски заурчало. Романа пожалела, что не послушалась Рагу. «Прихвати с вечера из кухни пару пирогов и позавтракай. Неизвестно, сколько времени займет слежка». Три лира, заботливо врученные ей, из-за несобранности девушки, остались в комнатке.

Через невыносимо долгих тридцать пять минут, когда ноги болели, горели и норовили отвалиться из-за неудобной обуви, Брендона привела Роману к роскошному дому в приглушенных тонах. Не к настолько помпезному, как замок короля, но для жизни подходящим идеально: массивная темно-изумрудная дверь, как и весь дом, расписаны витиеватыми золотистыми символами. Просто завитушки, не более того. Смотрелось это до того стильно, что девушка залюбовалась. На подоконниках благоухали нежные светло-розовые растения с шоколадной сердцевиной. У порога стояли кадки с цветами, длинными стеблями и пышными белыми бутонами, тянущимися вверх.

Брендона, на удивление, вошла не через парадную дверь, а обошла дом с другой стороны. Романа тем временем притаилась в кустах и замерла, когда услышала женский голос, явно принадлежавший молодой женщине.

— Ты опоздала! — послышался упрек со стороны незнакомки.

— Не обманывай, — спокойно осадила Брендона недовольную женщину. — Пришла, как и договаривались. Еще даже не все бутики открылись. А ты чего такая злая с самого утра?

— Габин укусил и разбил посуду из Ганбэ.

— Ту самую, из костяного фарфора?

— Ее, — тяжело вздохнула женщина. — А ведь это мой любимый набор.

— Они у тебя все любимые, — вставила слово Брендона и усмехнулась.

Хозяйка дома пропустила ее слова мимо ушей.

— И ведь никакого раскаяния на наглой морде! Изготовление посуды ждать три месяца! Три, представляешь?! Как дожить до этого момента?! Из чего, скажи, угощать гостей?

— Не думаю, что у тебя не найдется другой посуды, — спокойно ответила Брендона.

Ганбэ — самый популярный бренд среди богачей. Посуда там стоила столько, сколько служанке, работающей в королевском замке, и не снилось. Романа напряглась и старалась не упустить ни одной мелочи. Судя по всему, Габин — это пес. Если он выйдет во двор, то быстро найдет притаившуюся в кустах шпионку, а это уже огромная проблема!

Стоило только подумать об этом, как в поле зрения показался белый маленький пушистый комочек, до того прелестный, что губы служанки расплылись в улыбке. Домашний питомец повернулся в ее сторону, тявкнул несколько раз, и после того, как хозяйка отругала его и пригрозила оставить без любимого лакомства, потрусил в дом.

— Одна головная боль с этим псом! — продолжала жаловаться женщина. — Может, заберешь его себе?

— В замок? Ты в своем уме? И как я объясню этим двум дурехам, откуда у меня появился пес?

— А все просто. Скажешь, что от скуки решила завести себе питомца.

— От скуки? Ты думаешь, я днями сижу в Женской комнате и чаи распиваю?

— Нет, конечно, но…

— Иногда я не успеваю пообедать, ношусь туда-сюда, как угорелая. Никто не знает, что я периодически разгуливаю по городу. Все, включая служанок, считают, что мой мир вращается лишь вокруг резиденции правителей!

— Но ведь ты имеешь полное право завести себе собаку, разве нет?! Или твоя новая компания, — последние слова женщина произнесла с долей сарказма, — держит тебя в ежовых рукавицах?

— Никто меня ни в чем не держит! — разозлилась Брендона. — И неужели ты думаешь, что это действительно возможно? Сколько лет мы с тобой уже знакомы?

— Лет восемь, если не больше. И все же, ты подумай насчет Габина. Если я кому и отдам его, то только тебе.

— Киара! — гаркнула на подругу Брендона. — Мне дела никакого нет до твоего пса! Забыла, почему мы встретились с тобой в такую рань?! Нельзя, чтобы кто-то узнал о моем утреннем отсутствии. Появятся вопросы.

— Как скажешь, — сдалась Киара. — Ты уже придумала, как разобраться с Криганом?

— А тут и придумывать нечего, — отмахнулась Брендона.

— То есть?

— Он не помеха. Я считала его более опасным противником, но все оказалось куда проще. Этот безмозглый простофиля хотел власти, он ее и получил. Дальше своего носа ничего не видит, что мне на руку.

— А Каримаса с Рагой?

Романа нахмурилась. Какие еще Каримаса и Криган? Об этих двоих она ни разу не слышала.

— В полном неведении того, что теперь мы принимаем бедняков в другом помещении. Эти дурищи не додумались, что в замке столько мест, о которых сам король не знает!

Обе рассмеялись. Романа ничего не поняла. Что значит «принимаем»?

— Когда уже настанет моя очередь? Больше нет сил ждать! — капризничала Киара. — Мне уже снится, как я лежу на операционной койке. В другой раз вообще приснилось, что я здорова как бык! Случайно никто не вклинился передо мной? Очередь не сместилась?

— Нет, не переживай. Я это контролирую. Потерпи еще неделю, максимум — две. Уже совсем скоро, — успокоила подругу Брендона.

— Надеюсь, доживу до этого дня, — пошутила Киара. — Последние деньки самые тяжелые в плане ожидания. А как насчет тебя? Насколько помню, ты записана раньше.

— Через три дня, — коротко ответила Брендона.

— Так скоро? — завистливо прощебетала Киара. — Везучая!

После паузы молодая женщина спросила:

— Не боишься, что Каримаса с Рагой обо всем догадаются?

— Нисколько. Я уже предупредила их о том, что уезжаю к больной тетке на пару недель. Для виду соберу вещи, попрощаюсь с этими кретинками и выйду через парадный вход с чемоданом, а через час, во время обеда, вернусь через черный.

— Гениально! — похвалила подругу Киара и задумалась о чем-то своем. Далее разговор перешел в другое русло:

— Я скучаю по ним.

— Я тоже, — солгала Брендона.

— Какой бы тварью не была Ясара, мы дружили. Лирана так вообще не заслужила смерти! Уж кто-кто, а она даже мухи за всю свою жизнь не обидела! Я еще подкалывала ее, что она святая наивность и доброта, и это однажды выйдет ей боком. Вот и вышло! — после паузы Киара угрожающе произнесла: — Мечтаю увидеть их убийц на виселице!

— Справедливость восторжествует, вот увидишь! Им осталось недолго! Если дело все-таки дойдет до публичной казни, ты будешь смотреть на это зрелище с первого ряда, — пообещала Брендона. — В любом случае, они помучаются!

— Рада это слышать! — произнесла Киара расстроенным голосом. — Пока не забыла. Вот то, что ты просила. Убивает мгновенно. Одной капли хватит.

— Почему так мало? Я просила хотя бы пятьдесят миллилитров.

— Корин изготовил только пятнадцать. У него закончились необходимые ингредиенты, — виновато ответила подруга.

— Это не совсем то, о чем мы договаривались, — пробурчала Брендона. — Ладно, надеюсь, этого, и правда, хватит!

— С головой! И не только для Каримасы и Раги, а и на половину замка. Не понимаю, зачем тебе так много?

— Всегда должен быть запасной план, Киара, иначе не выживешь в этой опасной игре, и все полетит в тартарары!

— Ты права, — вздохнула подруга. — Жаль только, что я не могу пойти с тобой и своими глазами увидеть, как эти две гадины корчатся в предсмертных муках.

— Это опасно. Каримаса не должна знать, что мы с тобой видимся. По легенде, ты отдыхаешь на Лазурных островах, загораешь и потягиваешь через трубочку Рубену.

— И зачем ты мне это сказала?! Теперь мне захотелось отправиться на Лазурные острова. Там куда лучше, чем торчать здесь дни напролет. Скука смертная!

— После операции езжай куда хочешь, а пока что ты нужна мне здесь. Жди от меня весточку, когда подойдет твоя очередь. Предупрежу тебя за пару дней. Лучше заранее собери самое необходимое. Надеюсь, обойдемся без задержек.

— Я никуда не денусь, буду ждать от тебя новостей и настраиваться на операцию. Если вдруг что-нибудь понадобится, передай записку или приходи в это же время.

— Я всегда знала, что на тебя можно положиться.

Романа уже решила, что на этом разговор двух подруг окончен, когда Киара вновь заговорила:

— Брендона, пожалуйста, будь осторожна! Если эти твари убили близняшек, то с тобой справятся куда быстрее.

— Не смеши меня! Бояться меня должны остальные. Кто вообще посмеет причинить мне вред?!

— Тоже верно, — хмыкнула Киара. — Но вдруг Ясара думала так же?

— Мои зубки куда острее, чем у нашей покойницы. Я смогу за себя постоять!

Романа сидела ни жива ни мертва. Получается, Рага и какая-то Каримаса отравили королеву Ясару и ее сестру? Кто же тогда прикидывается правительницей Королевства Масок? Та самая Каримаса? Вдоль позвоночника служанки впились ледяные шипы страха и глубоко проникали в плоть.

Из подслушанного стало ясно, что Киара передала Брендоне яд, чтобы отравить двух женщин. Ой, мамочки… Что вообще творится в стенах королевского замка? Отправляясь на новую работу, о которой мечтал каждый житель скромной деревушки, в которой жила Романа, она и подумать не могла, что в резиденции короля настолько опасно! В голове появилось множество вопросов и каждый страшнее предыдущего: «Что за операции проводятся в каком-то там помещении?», «Кого выгораживает Рага, раз Ясара вместе с сестрой-близняшкой мертва?», «Действительно ли Рага с какой-то там Каримасой убила двух женщин?», «Не ждет ли меня та же участь?»

От страха, первое время Романа забыла, как дышать, но вспомнила, что до сих пор находится в кустах и отсюда надо выбираться. Но прежде стоило успокоиться. Новенькая служанка зажмурилась, напрягла каждую клеточку тела и спустя десять секунд выдохнула.

Собравшись с мыслями, девушка вспомнила, насколько добра к ней была Рага. Такая никогда и ни за что на свете не причинила бы вред другому человеку. А вот Брендона запросто может лгать. От одного взгляда на рыжеволосую по коже бегут мурашки, и хочется куда-нибудь спрятаться. Чаша весов перевесила в сторону той, что поручила ей слежку.

Попрощавшись с подругой, Грымза пошла обратно тем же маршрутом. Романа же боялась выйти из своего укрытия. Сперва ей даже нравилось играть в шпионские игры, но только не теперь! «Может, сбежать, пока не поздно?! Ну и что, если я не получу свое первое вознаграждение за несколько отработанных недель. Жизнь дороже!» Да только совесть заставила предупредить Рагу об опасности.

Только спустя полчаса с колотящимся в груди сердцем девушка осторожно побрела в сторону замка, опасаясь наткнуться на убийцу. Брендону она теперь будет называть именно так! Приемные родители втолковали ей, что тот, кто однажды даже просто подумал об убийстве, осквернил свою душу. Смысла всего разговора Романа не поняла, но подозревала, что руки женщины запятнаны в крови и убивает она не в первый раз. «Мамочка, куда же я влипла?!»

Глава 10. Загнанная в угол

С каждым шорохом и звуком, Романа вздрагивала и вжимала голову в плечи, стараясь двигаться незаметно. Дойдя до замка без происшествий, девушка направилась к одному из черных входов, о котором говорила Рага. Дверь, к огромному облегчению, оказалась не заперта.

Уже внутри Романа всхлипнула, усталость накатила на тело с такой силой, что она едва ли удержалась на ногах. Каждый шаг давался с большим трудом. Оставалось всего ничего, чтобы добраться до своей комнаты. На ходу стащив с себя балахон, служанка вышла на свой этаж и столкнулась с чем-то массивным. Запрокинув голову, она сглотнула ком в горле. На нее осуждающе смотрел стражник по имени Нор. Именно он недавно просил Рагу собрать всю прислугу, непонятно для чего.

— Имя! — потребовал Нор.

— Романа, — промямлила перепуганная девушка, от страха приложив руки к груди.

— Что ты делаешь в запрещенной части замка, в то время, когда вся прислуга суетится на кухне и в столовых?

— Я исполняла поручение Раги.

— Вряд ли отлынивание от работы можно назвать поручением! — парировал он.

— Спросите у нее сами, — обиделась на стражника девушка. С каждой секундой ее внутренняя уверенность испарялась, как лужа на беспощадном солнце.

— Обязательно спрошу. Но сперва я хочу услышать правду от тебя! Учти, если соврешь или решишь что-либо утаить, окажешься в темнице для преступников. Если не в курсе, пытки там пострашнее физической силы. Обстановка уничтожает разум, разрушает психику.

Романа не на шутку испугалась.

— Я все расскажу, — отчаянно произнесла она.

«Вот стоило переться сюда из скромной деревушки, чтобы так вляпаться?!»

***

Нор узнал все, что нужно: и про смерть сестер короля, и о том, что место правительницы занимает самозванка, как он и полагал, и о том, что Рага с ней заодно. От услышанного имени невидимые руки вновь сжали грудь, безжалостно проткнули легкие, из которых просачивался воздух.

«Каримаса!»

Это имя отдавалось эхом в голове и звоном в ушах. Кто она такая? Девушка не служанка, как он изначально думал, а прикидывается королевой. Если его догадка подтвердится, то, вероятнее всего, Каримаса прибыла в замок перед Отбором, но теперь считается преступницей, которую король вряд ли помилует.

Гвардеец побледнел. «Пусть это будет не она!» Не желал Нор, чтобы девушку, нахально бродившую в его снах и в мыслях, казнил истинный правитель, когда вернет себе власть.

Сердце все еще выстукивало бешеный ритм, глаза застелила пелена, но, отжавшись от пола пятьдесят раз, мужчина построил в голове план.

Для начала Каримасу, кем бы она ни была, как и Рагу, стоит обезопасить, защитить от сумасшедшей Брендоны. Вот кто в первую очередь представляет серьезную опасность для правителей и всего королевства! Королю он расскажет все, кроме правды о девушке, за жизнь которой почему-то боялся больше, чем за свою. И прежде чем делать какие-то выводы, предоставит Каримасе слово, выслушает ее. Сперва надо самому во всем разобраться!

Глава 11. Неожиданный поворот событий

В свой единственный выходной со дня коронации, Нор отправился в королевскую столовую, где за огромным столом из красного дерева друг напротив друга на расстоянии в несколько сотен метров сидели правители. Новоиспеченный король назначил его капитаном гвардии, и теперь Нор отдавал приказы остальным гвардейцам.

Дарон безжалостно тренировал каждого пацана, добровольно переступившего порог резиденции короля, чтобы поступить на службу. Спустя несколько месяцев вместо дохликов перед ним стояли натренированные воины со стальными взглядами, накачанными мышцами, холодными умами и одним единственным желанием — ценой своей жизни защищать правителей и каждого обитателя замка.

Королева-самозванка с аппетитом поглощала оладьи с джемом из Семеники, а вот ее супруг кривился от вида мяса на круглом блюде, запивал перепелку под смородиновым соусом терпким на вкус вином, проливал напиток на белоснежную тунику с вышивкой двух павлинов с роскошным оперением.

Нор скривился, глядя на эту картину. Личность этого мужчины тоже стоило проверить. Дарон никогда раньше не вел себя, как свинья.

Капитан королевской гвардии и рта не успел раскрыть, когда король захрипел, схватился за горло, посинел и упал лицом прямо в тарелку с недоеденным салатом и птицей.

Королева-самозванка вскочила из-за стола и закричала так, что растерялся даже эмоционально крепкий Нор. В столовую прибежали служанки и завизжали так громко, что гвардеец всерьез забеспокоился за свои барабанные перепонки. Так же и оглохнуть можно! Паника, напряжение, страх, ужас… Все это витало в воздухе при виде мертвого короля.

— Без паники! Прошу сохранять спокойствие, — попытался успокоить девушек Нор, но потерпел неудачу. На крики за считанные минуты сбежались придворные дамы, и, кажется, вся прислуга. Несколько человек упали в обморок, еще пятеро продолжали верещать. Королева смотрела на мертвое тело супруга с огромным ужасом.

— Ваше Величество, Вам нельзя здесь оставаться. Нужно отвести Вас в безопасное место! — пытался достучаться до девушки Нор, но та находилась в шоковом состоянии.

Тогда Нору пришлось взять ее на руки, точно так же, как и Ракулину когда-то. Эта, в отличие от истинной королевы, легче раза в два, и ему не составило труда на бегу добраться до одного из тайных убежищ в замке. Пока девушка пусть посидит там. Более безопасного места в резиденции правителей не найти.

Когда послышались крики и звук металла, Нор напрягся и приготовился к бою. «Отравление короля оказалось приманкой! План злоумышленника состоял в том, чтобы захватить замок!» — решил он.

— Снимай парик, линзы и маску, — слегка запыхавшись, сказал Нор шокированной от произошедшего девушке, — и давай сюда. Попробуем увести от тебя след убийцы.

Она с вызовом посмотрела на него, вздернула подбородок и сложила руки на груди.

— Я еще в саду понял, что ты не Ясара, — Каримаса напряглась. По округленным глазам стало ясно, что гвардеец попал в цель.

«Чем же я выдала себя?»

Ответ последовал тут же:

— Вся королевская знать в курсе, что за фрукты там растут. Да и манера держаться у тебя отличается! Так что, не самое подходящее время спорить со мной или утверждать обратное. Если хочешь выжить, делай, как я говорю.

Каримаса на мгновение растерялась и не знала, что делать: дальше играть роль самозваной королевы или сдаться, но верещание служанок и лязг металла переубедили ее сделать все так, как сказал стражник.

Девушка стащила с волос парик, сняла маску и линзы, передала капитану королевской гвардии неоспоримые улики о ее виновности в преступлении и застыла на месте.

Перед молодым мужчиной предстала та самая незнакомка с аметистовым цветом глаз. Нор усмехнулся и издал про себя победный клич. Интуиция не подвела! Все так, как он и думал.

— Насчет этого мы поговорим с тобой позже! — твердо произнес он, а потом уже мягче спросил: — Есть в замке что-то ценное для тебя? То, что ты хочешь забрать с собой?

Каримаса задумалась на короткое мгновение, а потом выпалила:

— Да, шкатулка.

Выслушав, где девушка спрятала ценную для себя вещь, Нор вышел из укрытия. В глаза бросились мужланы с отросшими сальными волосами, в изношенной грязной одежде. На рукавах ярким пятном выделялись темно-коричневые повязки. Повстанцы! Они нападали, как варвары, рубили всех, кто попадался им под руку: гвардейцев, придворных дам, служанок, советников. Под неподвижными телами расползались лужи крови, а от характерного запаха смерти и вовсе хотелось зажать пальцами нос.

Нор на ходу сунул в руки Раге, так вовремя появившейся в поле его зрения, парик, линзы, маску, и велел надеть все это на уже мертвое тело служанки, переодев ту в платье королевы, в точности такое же, в каком сегодня выхаживала правительница. Как правило, портные шили по несколько одинаковых нарядов, чтобы, в случае уродливого пятна во время трапезы или еще какого-нибудь казуса в шкафу, нашлось запасное.

Рага замерла на месте, плечи и спина, словно окаменели.

— Где она? — выдавила из себя женщина.

— Твоя подруга находится в тайном убежище. Пока что ей ничего не угрожает. Но если медлить, то все мои попытки сохранить ей жизнь окажутся напрасными.

Рага заметно расслабилась.

— Она спрятала шкатулку в королевских покоях, в нише за шкафом, — продолжил Нор. Стражник специально не называл по имени девушку с аметистовым цветом глаз. Несмотря на бойню вокруг, кто-то может их услышать. — Прихвати шкатулку с собой. Это личная просьба королевы, — последнее слово гвардеец произнес сухо.

Опешившая женщина кивнула и сбежала, чудом избежав нападения повстанца. Нор схватился за оружие. Повстанец налетел сзади, но капитан гвардии вовремя развернулся и пронзил того мечом. Второй мужлан занес над Нором топор, но и этот потерпел неудачу, смерть настигла его быстрее.

Повстанцы нападали, как стадо буйволов, никого не щадя на своем пути. Нор воспрянул духом. Именно для этих целей Дарон так неистово истязал новобранцев, устраивал для них такие пытки, что не каждый продержался в замке хотя бы неделю. Но самые стойкие остались, и сейчас они защищали замок и его жителей, как только могли. Их блестяща подготовка восхищала. Не мужчины, а хищники, защищающие свое!

Натренированное тело Нора словно танцевало, наносило в цель точный удар за ударом. Остальные стражники бились точно так же, обрывая жизни повстанцев и спасая бедных служанок и придворных дам, которые разбегались, кто куда.

Казалось, эта бойня длилась бесконечно. Крики и визги доносились с верхних этажей, значит, повстанцы долго готовили свой план по захвату королевского замка и прибыли в большом количестве.

«Чуть-чуть, еще чуть-чуть!» — билась в голове мужчины мысль, принося осознание, что один из нападавших ранил его в бок и перед глазами темнеет.

Из последних сил Нор продолжал уничтожать врагов, а когда врагов не осталось, облокотился о стену и сполз на пол.

Глаза закрывались, но через щелочку он увидел Рагу со шкатулкой в руках. Она спросила, где находится правительница, а когда получила невнятный ответ, потащила Нора в ту сторону. Нажав на рычаг возле тайного убежища, Рага затащила его внутрь. Каримаса тут же подбежала к ним и вытаращилась на раненого гвардейца.

— Совсем плох, — подытожила женщина. — Он зачем-то попросил меня захватить это с собой. Сказал, что это твоя просьба. Он не соврал?

— Нет, я и правда попросила его об этом.

— Что там находится?

— Надеюсь, то, что я искала. Если откроем шкатулку и там обнаружится маска, с которой я тренировалась во время Обряда, то есть шанс его исцелить, — кивком головы Каримаса указала на неподвижно лежащего Нора.

— Здесь замок, — внимательно осмотрев ящичек, произнесла Рага.

— В том-то и дело. Я не нашла ключ.

— Хм, ключ может и не понадобится. Твоя жемчужная заколка с тобой?

— Да… — растерялась девушка. — Но если ты решила воспользоваться ею в качестве отмычки, то забудь!

— Каримаса! — шикнула на девушку обычно спокойная Рага. — Не самое время сейчас жалеть какую-то заколку!

Каримаса хотела возразить, что это необычная заколка, но промолчала.

— Мы должны спасти этого гвардейца! Ты хоть понимаешь, в каком щекотливом положении мы с тобой оказались? Для всех обитателей замка, новоиспеченного короля убили, а значит, следующая на очереди королева!

Девушка прикусила изнутри щеку и нахмурилась. Да, она догадывалась об этом.

— Может, ты вообще не должна была выжить после завтрака! Я сделала все так, как сказал этот стражник, — Рага указала рукой на раненого. — Натянула на мертвую служанку парик, маску и платье, такое же, какое на тебе сейчас. Повезло еще, что у нее с Ясарой одинаковый цвет глаз.

Каримаса отметила про себя сообразительность Нора. Она опасалась, что стражник использует все улики против нее, а в результате помог ей. Зачем?

— Но есть вероятность, что кто-то поймет, что на самом деле королева выжила. И что тогда?! Брендона как сквозь землю провалилась, Нор знает, кто ты такая, а я твоя сообщница! Повстанцы перекосили половину замка. Дело — дрянь!

В голову Каримасы на секунду пришла мысль, что, может, тогда не стоит спасать гвардейца, но вовремя одернула себя. «Я не убийца!»

— С чего ты решила, что он не сдаст нас, если выживет? — спросила она.

— Потому что не сдал тебя до сих пор. Сама не пойму, зачем он решил нам помочь.

Каримаса вспомнила последний разговор с Нором, в котором гвардеец сказал, что раскусил ее еще в саду. С момента той встречи прошло достаточно времени, чтобы прилюдно разоблачить ее или придумать изощренный способ наказания, вплоть до казни. От последней мысли она вздрогнула.

Девушка достала из кармана платья свою жемчужную заколку, и, вздохнув, передала Раге. Эта вещица имела слишком большую ценность для ее семьи.

Рага вставила родовой артефакт в замок и спустя несколько секунд тот поддался. К облегчению Каримасы, заколка осталась целой. Вернув заколку хозяйке, Рага вытащила из шкатулки несколько масок. Внутри остались всего две: дарящая ощущение легкости и бодрости, доставшаяся тогда Лиране, и исцеляющая раны, с которой тренировалась Каримаса. Боги все-таки благоприятствовали Нору, раз дали ему шанс выжить.

Каримаса взяла маску Лираны с пришпиленной к ней запиской: «Неудачный эксперимент! Требуется доработка! В противном случае подлежит уничтожению».

Девушка уже решила, что то же самое касается и ее маски, потому что записка прилагалась и к ней, но когда прочитала слова, выведенные красивым почерком, убедилась в ценности данной вещи:

«Эксперимент пройден. Затягивает мелкие и даже глубокие раны! Незаменимая вещь во врачевательстве. Есть вероятность, что исцеляет от смертельных болезней. Потенциальный покупатель: доктор Левинс».

Каримаса натянула на лицо целительную маску и сосредоточилась на своих ощущениях. Поводила руками над раной Нора, но ничего не получалось. Кровь по-прежнему вытекала из пореза, образовывая под молодым мужчиной лужу.

Девушка вспомнила свои тренировки и попыталась успокоиться. Нужно установить связь с данной вещью, относиться к ней, как к живой.

Шум по другую сторону убежища, как и причитания Раги о том, как плох гвардеец, изрядно отвлекали Каримасу.

— Если продолжишь в том же духе, я ни чем не смогу ему помочь, — спокойно произнесла она.

Рага послушно замерла на месте, вздохнула и замолчала.

Спустя десять минут, взмокшая от пота и уставшая от усердий спасти мужчину, Каримаса чудом не потеряла сознание. Рана Нора оказалась слишком глубокой, а девушка не настолько подготовленной для подобных маневров. Уже на грани обморока, когда ее глаза закрывались, ладони налились приятным теплом и рана, наконец, начала затягиваться. Мужчина застонал.

— Получилось, — прошептала Рага. — У тебя получилось, Каримаса! Умница!

Но девушка ее уже не слышала. Она распласталась на полу с закрытыми глазами.

Рага не знала, что делать. Подползла к Каримасе и попыталась привести ее в чувства, щипала за щеки, иногда легонько похлопывала по ним, но потом вспомнила, что всегда носила в кармане своего платья средство, способное любого привести в чувство. В напряженной работе служанки оно не раз ее выручало.

Каримаса очнулась буквально сразу, но вскоре свернулась калачиком и уснула, а вместе с ней и Рага, ощущая в теле слабость после пережитого кошмара.

Глава 12. Преступление

Надоедливая мошка никак не унималась, щекотала щеки и нос. Несколько раз Каримаса попыталась смахнуть ее, но тщетно. Хотелось еще поспать, но гадкое насекомое, видимо, следовало своему коварному плану. Открыв глаза, девушка растерялась. Ее разбудила вовсе не мошка, а Нор. Убедившись, что королева-самозванка проснулась, гвардеец смотрел на нее строгим взглядом.

Каримаса приняла вертикальное положение, отметив, что Рага еще спит.

— Что теперь с нами будет? — страх безжалостной стужей расползался по всему телу, охлаждал плоть.

— Выжившие, наверняка, считают, что правители убиты. Король отравлен, а королеву зарезали повстанцы. Рага, по моей просьбе, переодела мертвую служанку, если, конечно, она ее выполнила, но какому-нибудь ушлому гвардейцу, слуге или придворной даме не составит труда понять, что всех обвели вокруг пальца.

Каримаса сглотнула ком в горле и выдавила из себя:

— Рага выполнила просьбу.

— Это хорошо, — задумчиво произнес Нор. — Значит, у нас есть немного времени.

— Для чего? — напряглась Каримаса.

— Вам обеим нужно убираться из замка. Полагаю, в скором времени править королевством будет истинный правитель.

— То есть? — не поняла девушка.

— Король Фиридоний Маканский.

— Он, что же, жив? — открыла рот Каримаса от столь неожиданной новости.

— Да, и уже несколько дней живет в стенах этого замка.

— То есть как это, живет несколько дней? — на языке Каримасы крутилось множество вопросов: «Почему король не явился к ней?», «Что он задумал?», «Какой у него был план?», «Чем занимался все эти дни в замке?», но вслух, конечно, ничего не произнесла. Девушка догадалась лишь об одном — она притворялась Ясарой, а та предала собственного брата. Но внутренний гадкий голос шептал, что король как-то замешан в сегодняшнем нападении повстанцев.

— Это король все спланировал? Я имею в виду набег повстанцев.

— Правитель не обсуждает со мной свои планы, — Нор ответил стандартной заученной фразой, которую говорили гвардейцы, чтобы отшить наглых служанок, сующих нос не в свои дела. Но на самом деле, он, и правда, не знал ответ на этот вопрос. — Но я помогу вам с Рагой сбежать отсюда, пока стража не схватила вас.

— Зачем тебе это?

— Затем, что ты спасла мне жизнь и что-то мне подсказывает, что в твои планы не входило разрушение королевства, так? — Каримаса кивнула.