Сергей Корольков приобрел свое богатство не благодаря разным нечестным махинациям, как многие так называемые «новые русские», готовые ради наживы плевать на мораль и закон. Он был по характеру гордым и всегда исповедовал принцип — никогда никому не завидовать. Надеяться только на себя, ибо ты — хозяин собственной судьбы.

Как-то к нему пришла сумасбродная идея: что значит быть миллионером, каково чувствовать себя им? Почему все так стремятся к богатству? И он сказал себе: «Я стану миллионером». И начал восхождение по пути, как он любил выражаться, «финансовой свободы, экономической и личной независимости».

По иронии судьбы именно тогда в его жизни был тяжелый период: он — журналист с юридическим образованием оказался без работы и больше года перебивался случайными заработками. Его оставила невеста, заявив, что не хочет жить с неудачником. Поскольку он не в состоянии прокормить семью, то нечего и жениться. Невеста, которую он любил, бросила его в трудную минуту.

Как-то, когда Корольков в отчаянии размышлял, что же делать дальше, позвонил старый знакомый, бывший сослуживец, и предложил встретиться. Звонок оказался поворотным в его судьбе. Друг недавно был назначен директором крупного издательства, которое имело хорошие заказы, устойчивое финансирование и прочно держалось на плаву. Королькову предложили в нем должность юрисконсульта, он согласился и со временем стал неплохо зарабатывать. Невеста к нему, правда, так и не вернулась. Впрочем, он сам этого уже не хотел, так как считал предательство одним их самых страшных грехов, которому нет прощения.

Однажды Сергей, находясь на отдыхе в Кисловодске, решил купить красочный буклет о полюбившемся курорте. Удивительно, но он ничего не нашел, кроме тусклой брошюрки, изданной, пожалуй, еще в далекие советские времена. В то время неопытный в бизнесе юрист и понятия не имел об одном из основных принципов успешного предпринимательства, который позднее он сформулировал так: понять, чего хотят люди, и быстрее других удовлетворить их потребность. Однако видел, что, кроме него, тысячи отдыхающих стремятся иметь что-то в память о днях пребывания на курорте, и очень удивился тому, что никто до сих пор не захотел выполнить их желание. Тогда у него и появилась мысль: почему бы это не сделать ему самому?

Вернувшись в Москву, он занял у друга нужную сумму. И уже в следующем сезоне забросал курортные города Кавказских минеральных вод литературой и сувенирами: от дорогих фотоальбомов и буклетов до дешевых календарей и открыток. Дело оказалось интересным и прибыльным. И хотя местные фирмачи, опомнившись, попытались составить ему конкуренцию, поезд, как говорится, уже ушел. Рынок был завоеван.

Второй предпринимательский принцип, который он открыл для себя, гласил так: в деловой сфере никогда нельзя останавливаться на достигнутом, бизнес должен пребывать в постоянном движении и развитии. Короче говоря, крутись, если не хочешь, чтобы тебя обогнали. Он расширил сферу деятельности, распространив ее на другие российские курорты, а затем вышел и на международный уровень. И опять попал в точку. Россия постепенно выбиралась из туристской изоляции и становилась модной для путешественников.

Пока он шел к цели, многое доставляло ему удовольствие: азарт, риск, поиск путей к успеху. Даже временные неудачи не огорчали его. Им владело бешеное желание преодолеть любые трудности. Он поражал окружающих неутомимой энергией. Нужно было постоянно доказывать, что ты способен на многое, и тогда остальные обязательно признают и оценят тебя. Все это придавало смысл его деятельности.

Вскоре Корольков уже значился крупнейшим производителем курортной и туристской литературы, красочных журналов, рекламных проспектов, карт, схем, путеводителей, создал в интернете электронную сеть Росинформтуризм, где можно было найти все: от достопримечательностей любого отечественного или зарубежного курорта, экзотических путешествий и уникальных туров до набора услуг, меню и даже стоимости обедов в том или ином отеле или пансионате. Многие зарубежные и отечественные фирмы охотно пользовались его услугами. Со временем он стал хозяином и совладельцем нескольких крупных компаний и агентств в сфере туризма и рекламы.

Да, он добился многого и достиг того, к чему стремился: стал, наконец, миллионером. Дальше можно было двигаться, только преумножая достигнутое. Однако этого ему уже не очень хотелось. Ибо являлось, по его мнению, повторением пройденного.

И вот, однажды, усмехнувшись, он подумал: когда богатства нет, то очень хочется его иметь, но когда оно появляется и его становится много, то возникает вопрос: что делать дальше? Пришла пора поразмыслить о том, кому оставить накопленное, кто будет продолжателем его дел…

До дня проведения конкурса красоты оставалось немного времени, и его организаторы совсем сбились с ног. Сергей Корольков каждый вечер собирал группу, задействованную в подготовке мероприятия, и заставлял каждого отчитываться о проделанной за день работе. Совещания были короткими. Корольков не любил долгих заседаний. Но каждому давал высказаться. Вопросы рассматривал быстро и четко и требовал, чтобы принятые решения выполнялись беспрекословно, невзирая ни на какие обстоятельства. Это также был один из его деловых принципов, которого он придерживался неукоснительно.

Идея провести конкурс «Мисс путешествий», естественно, принадлежала ему. Победительницы впоследствии должны были сниматься в рекламных туристических проспектах и журналах на лучших российских и зарубежных курортах. Новизна дела всегда увлекала Сергея, и он с головой окунулся в него.

Акция широко рекламировалась, поэтому фотографии и письма претенденток на участие в конкурсе посыпались потоком. Сергей даже не предполагал, что столько девушек захотят стать «королевами красоты». Нужно было отобрать двадцать пять участниц на заключительный тур из десятков тысяч поступивших заявок. Он сам лично просмотрел несколько сотен.

Перебирая фотоснимки, Корольков размышлял о том, что красота хороша только в том случае, когда она индивидуальна. И еще, если она одушевлена. Многие девушки выглядели хорошенькими, были безупречно сложены, да и только. За их внешней привлекательностью не чувствовалось того особенного качества, глубинного содержания, без чего красота быстро блекла, переставала восприниматься и волновать. Сергей порой чувствовал разочарование: может, зря он связался с этим конкурсом.

Один портрет, правда, привлек его внимание. На первый взгляд, девушка не была эффектна. Но в ней отсутствовали обычное кокетство и напыщенное кукольное выражение, чем грешило большинство претенденток. Эта девушка не пыталась себя рисовать. Тонкая нежная шея, легкий поворот головы с короткой прической светлых волос и серьезные серо-голубые глаза, огромные, как озерки. Однако в них читалось то самое таинственное выражение, которое неизменно заставляет сердца мужчин биться сильнее, ощутить себя сильными, возбуждает у них желание оградить женщину от любых невзгод. В то же время во взоре незнакомки горел некий огонь вызова и упорства. В нем проступали одновременно сила и слабость, покорность и неукротимость — редкое и неотразимое сочетание, как правило, бьющее любого мужчину наповал.

На другой фотографии она была в белых брюках и небольшом топике, открывавшем полоску кожу выше пояса, и смотрела куда-то вдаль моря. Фотография явно любительская, слабая, но поза девушки не натянутая, естественная, а на лице опять-таки никакого намека на улыбку. Увы, она не выполнила условий просмотра и не прислала фотокарточку в купальном костюме. Да и по физическим параметрам не подпадала под стандарты, определенные устроителями конкурса.

Сначала Корольков положил ее фотографии в ящик, где лежали сотни изображений других кандидаток, не прошедших отборочный тур. Но через пару дней ему вдруг захотелось снова взглянуть на нее. Он вытащил фотоснимки и опять долго разглядывал незнакомку… Ах, эти глаза, глубокие озера, в которых не было дна! Потом усмехнулся: он может сделать так, что эта девочка из далекой провинции станет счастливой и известной. Удивительное и сладкое ощущение — чувствовать себя вершителем чьих-то судеб…

Другие члены жюри возражали, но он твердо настоял, чтобы данную девушку включили в число конкурсанток. И с нетерпением, удивлявшим его самого, стал ожидать ее приезда и появления на сцене.

…По всем признакам девушка должна была провалиться. Провинциализм сказывался во всем: в одежде, разговоре, походке, манере держаться. На предварительном просмотре она, сильно волнуясь, споткнулась и едва не упала. Держалась скованно, на вопросы отвечала плохо. Корольков, сидя в глубине зала и наблюдая за конкурсантками, был разочарован.

Вечером он поехал к знакомому фотографу Федору Гневатину, который был известен тем, что из всякого «лица» делал, как говорится, конфетку. Он мог «раскрыть» любого человека, к нему стояла очередь из фотомоделей и звезд эстрады и кино, а лучшие иллюстрированные журналы почитали за честь помещать выполненные им фотографии.

— Надо, чтобы ты из этой девушки сотворил нечто выдающееся, — сказал ему Корольков, протягивая фотографию.

Как настоящий специалист, знающий себе цену, Гневатин держался с достоинством. Он долго изучал снимок. Корольков видел по его лицу: стрела попала в цель. Художник оценил фактуру.

— Как скоро? — спросил Гневатин.

— Четыре дня срока, — пожал плечами Корольков.

— Я тебя умоляю, — присвистнул фотограф. — Ничего себе. Да ты с ума сошел. Знаешь, сколько у меня работы…

— Надо, Федя, надо.

Художник в задумчивости погладил себя по редким волосам, наморщил лоб, казавшийся широким из-за больших залысин, затем потрогал за усы, которые в сочетании с маленькими, чуть маслянистыми глазками делали его похожим на добродушного кота.

— Занятно, конечно, поработать с ней. Объект, похоже, неординарный. Хорошо, я возьмусь за нее. Только это тебе дорого обойдется.

— Договорились.

…Через несколько дней на очередном просмотре удивлению Королькова не было границ. Золушка действительно превратилась в принцессу. Он позвонил фотографу.

— Федор, ты — гений.

— Я это знаю, — закричал в трубку Гневатин. Он никогда по телефону не разговаривал спокойно. — Но и девочка талантлива. Схватывает налету. Далеко пойдет. Я ей сказал, что она должна почувствовать себя настоящей королевой. Она сразу все поняла. Но если ты, Сергей, имеешь на нее какие-то личные виды, предупреждаю, — пропадешь. Она из семейства вампиров.

— Брось, Федор, какие виды, — засмеялся Корольков.

— Кроме того, она по знаку Зодиака — Скорпион. Берегись, он подбирается незаметно, и никогда не знаешь, когда смертельно ужалит тебя…

— Откуда ты узнал, что она — Скорпион? — подозрительно спросил Корольков.

— Я всегда об этом интересуюсь у клиентов. Такая у меня тактика: для каждого знака своя программа и особый подход.

— Брось, Федор, нет у меня никаких личных интересов. Просто мною, как и тобой, движут чисто профессиональные, эстетические мотивы.

— Я тебя умоляю, — кричал фотограф. — Знаем мы вас, старого

ловеласа. Не первый год замужем. Однако мое дело — тебя предупредить. Кстати, я тоже не в накладе. Наделал массу ее фотографий. Чую, что через некоторое время они будут на вес золото. Ха-ха…

И он повесил трубку.

Анастасия Белогорцева — так звали девушку — попала в число финалисток, которые должны выступать на заключительном этапе. Вечером за день до последнего тура Королькову позвонил Андрей Степанин, который официально возглавлял конкурсное жюри. Выслушав председателя, Сергей почувствовал раздражение. Какие нелепые вопросы тот задает.

— Мы же договорились, что Белогорцева должна занять второе место. Нет, не первое и не третье. Меня не интересует, кто будет первой. Это вы решайте сами. Мне важно, чтобы она была второй. Да предупреди этого болтуна Махлеского, чтобы поменьше трепался. Иначе язык ему оторву. Что за сплетни он распускает про одну из участниц. Что за чушь? Ах, это он так пошутил. Скажи ему, что за такие шутки под суд можно пойти. За клевету. К тому же говорят, что он некоторым девушкам обещал содействие в выигрыше за определенные интимные услуги. Если узнаю, что кто-то в таких делах будет замечен, то расстанемся с ним навсегда. И, как говорится, без выходного пособия. Кого возьмем ведущим вместо Махлеского? Пригласим с телевидения Максима Уткина. Он, кстати, уже вел какой-то конкурс красоты. У него безупречная репутация, любимец публики. Вознаграждение, естественно, должно быть достойным его положения. За хорошие бабки он не откажется. Времени, говоришь, совсем не осталось. Ладно, я сам ему позвоню.

В Хургаде было плюс двадцать восемь. Прекрасная ноябрьская погода. Еще каких-то четыре часа назад Сергей Корольков в ожидании посадки на самолет ежился в Шереметьевском аэропорту от десятиградусного московского мороза, да еще с ветерком, а тут — настоящее лето, безоблачная синь неба, экзотические деревья, теплое море. Это всегда казалось маленьким чудом. Корольков не первый раз находился в Египте. Но если раньше приезжал сюда, в основном, по делам бизнеса, то сейчас прибыл частным образом, можно сказать, инкогнито, по обычной туристической путевке. В аэропорту его встретил представитель местной турфирмы и отвез в небольшой отель на берегу Красного моря.

Переодевшись, Сергей вышел на пляж. Он сразу увидел Настю Белогорцеву. Расстелив махровое полотенце на песке, она в одиночестве загорала на полупустынном пляже. Лицо ее было прикрыто куском легкой ткани. Сергей, направляясь к морю, специально прошел рядом с девушкой. Услышав шаги, она подняла ткань и искоса, правда, без особого любопытства взглянула на него. Она, похоже, не узнала Королькова. Да и откуда ей было его знать, если во время конкурса он постоянно старался держаться в тени.

По мнению местных жителей, море было холодным, всего каких-то двадцать три градуса. Сергей усмехнулся: им бы в наши подмосковные водоемы, тогда они бы поняли, что такое прохладная вода. Сотни ярких рыбок шарахнулись в сторону, когда Корольков входил в море. Надев купальные очки, он с наслаждением окунулся в воду и поплыл. Под ним находился водяной слой не менее трех метров, но красочное морское дно просматривалось отчетливо, вплоть до самых мелких камешков. Здесь были идеальные условия для подводного плавания. Через некоторое время Сергей опрокинулся на спину. Соленое море отлично держало тело. Широко расставив руки и ноги, он долго, словно на перине, лежал на водной поверхности.

Возвратившись на берег, Корольков снова прошел мимо Насти. И в этот раз она не обратила на него никакого внимания. Корольков усмехнулся: если бы девушка знала, благодаря какому стечению обстоятельств она оказалась здесь. А точнее, благодаря кому? Ладно, пусть считает, что добилась всего сама.

Будучи одной из победительниц конкурса, заняв на нем второе место, Белогорцева была награждена специальным призом — двухнедельной поездкой в Египет. Девушка почувствовала, будто попала в сказку. Роскошная обстановка, шикарная природа, беззаботное течение жизни, заинтересованные взгляды мужчин, предупредительные гиды и работники отеля, готовые, казалось, выполнять любое ее желание, — все это резко контрастировало со скучным существованием в маленьком заштатном городке в глубинке России, где у многих отсутствовала работа, где разговоры, в основном, велись вокруг того, выдадут вовремя или нет мизерную зарплату, которой никогда не хватало, а из развлечений была только надоевшая дискотека, репертуар которой давно набил оскомину…

Впереди было несколько чудесных дней и масса новых замечательных впечатлений. А дальше что? Там видно будет. Теперь Настя всем докажет, на что способна. Воли и энергии ей не занимать.

После обеда девушка, находясь в номере и предаваясь приятным мыслям, достала маникюрный набор и неторопливо занялась собой. Она с удовольствием вспоминала забавного араба-официанта, который, смешно мешая английские и русские слова, показывал ей, как надо открывать пакетик с кофе. Она мало что поняла из его исковерканной речи, но мило улыбнулась ему.

В номере зазвонил телефон, и администратор отеля вежливо напомнил Насте, что вечером за ней заедет автомобиль, чтобы отвезти в Каир.

…Мальчик в гостиничной униформе поднес ее чемодан к машине, стоявшей возле подъезда. В кабине она увидела знакомого гида по имени Али, который встречал ее в аэропорту, и еще одного мужчину в легком белом костюме, приветливо поздоровавшемся с ней. Ей показалось, что она его уже где-то видела. Он был значительно старше ее, седовласый, но, как отметила Настя, моложавый, спортивного вида и очень симпатичный. Али пояснил, что мужчина тоже направляется на экскурсию в Каир, и спросил, не возражает ли она, если он поедет с нею в одной машине. Она пожала плечами: нет, конечно.

Переезд в Каир длился всю ночь, и Настя, удобно устроившись в кресле, дремала. Сергей Корольков сидел рядом с ней и задумчиво смотрел на серую полосу шоссе, в середине которого сверкали огоньки, обозначая отраженным от фар светом разделительную полосу. Справа и слева была пустыня, и в темноте белый песок очень напоминал снег. Шоссе было безлюдным, и машина мчалась с огромной скоростью. Вдруг раздался сильный удар, и автомобиль резко затормозил. Перепуганная Настя спросонья схватила Королькова за руку. Водитель остановил машину и вышел на улицу.

— В чем дело? — спросил по-английски Корольков. — Какие-то

проблемы?

— Нет проблем, — успокоительно махнул рукой гид и смущенно

улыбнулся. — Лиса. Выбежала на дорогу…

Сергей недоумевал: никакой лисы он не видел. Скорее всего, шофер, утомленный однообразной дорогой, задремал на мгновение, и оказавшаяся без контроля машина, выскочив на обочину, ударилась о придорожный камень. Кажется, легко еще отделались.

Водитель снова двинулся в путь, сразу набрав огромную скорость. Здесь любят лихачить. Чтобы развеяться, он включил радио, и восточная заунывная музыка поплыла в салоне.

— По-моему, такая музыка скорее не развлечет, а усыпит кого

угодно, — засмеялась Настя.

— Европейца, может быть, — весело откликнулся гид. — Но только

не араба.

Водитель напевал себе под нос мелодию, доносившуюся из приемника. На поворотах автомобиль сильно заносило. Сергей наклонился к Насте.

— Положите голову мне на плечо, — шепнул он ей. — Вам так будет удобнее.

Она чуть подумала, вздохнула, затем доверчиво опустила голову на его плечо и закрыла глаза.

…В Каир они приехали под утро. Их сразу отвезли в отель. По просьбе Сергея ему предоставили номер, из окна которого виднелись пальмовые рощи и далекие пирамиды. В соседней комнате поселилась Настя. Гид сказал, что сразу после завтрака и небольшого отдыха состоится обзорная экскурсия по городу, а затем их повезут в национальный музей.

Сергей любил Египет и каждый раз испытывал почти мистическое чувство от прикосновения к седой старине, фактически к колыбели человечества. Сейчас ему доставляло огромное наслаждение наблюдать за Настей, которая с восторгом окунулась в пучину древних чудес. Широко раскрытыми глазами она взирала в Гизе на знаменитый сфинкс и могучие пирамиды.

— Боже, — с замиранием сердца восклицала Настя. — Я всегда

считала, что у пирамид гладкие стены. А у них такие высокие ступени. По ним, наверное, можно забраться до самого верха.

Она визжала от восторга, мчась на верблюде, и чуть не свалилась, так как нечаянно выпустила вожжи, когда животное по команде бедуина резко подломило ноги и опустилось на землю, чтобы она могла слезть. Стоило Сергею на миг отлучиться, как она притащила целый ворох разных сувениров: поддельных «древних» папирусов, картушей, амулетов, которые насовали ей мальчишки, крича, что это «презент», а затем потребовали от нее «бакшиш». Окруженная кричащими полуголыми мальчишками, девушка растерянно смотрела на Королькова, который, достав мелочь, стал расплачиваться за «подарки».

С горящим взором Настя изучала древние сокровища в Каирском музее. Со вниманием слушала истории о египетских фараонах. Особенно поразили ее рассказы гида о древней царице Хатшепсут, которая, отстранив от власти своего малолетнего родственника, сама царствовала в течение двадцати двух лет, покровительствуя искусству и архитектуре. И о красавице Нефертити — супруге фараона-реформатора Эхнатона, а после его смерти ставшей, по одной из версий, регентшей при малолетнем Тутанхамоне, чья богатая гробница благополучно добралась до наших дней.

— Это великие и бесстрашные женщины, — горячо говорила Настя, медленно прохаживаясь по музею и подолгу рассматривая портрет длинношеей загадочной Нефертити. — Они достигли самых высоких вершин, их влияние на мир было почти беспредельным. Им поклонялись, как богиням.

При посещении знаменитого Карнакского храма около священного озера Настя увидела, как группа женщин совершала странный обряд, обходя несколько раз камень-памятник в виде гигантского скарабея.

— Что они делают? — удивленно спросила Настя.

— Жук-скарабей, по верованию древних египтян, обладал

магической силой и являлся неизменным атрибутом таинств, — объяснил Сергей. — По преданию, если женщина сделает семь кругов вокруг камня, то будет счастлива в любви, родит здорового ребенка, и ее судьба сложится весьма благополучно.

Анастасия тут же старательно семь раз обошла камень.

От Асуанской плотины вниз по Нилу Корольков и Настя плыли на комфортабельном теплоходе «Леди Диана». Энергия, бьющая из Насти, ее неутомимость, какая-то ненасытимая жажда увидеть все — «как бы чего не пропустить» — поражали Королькова. Она почти не спала, вставала рано утром, чтобы выбежать на верхнюю палубу, искупаться в пустом бассейне, а потом, сидя в кресле, смотрела на убегающие берега, где жизнь, казалось, не менялась в течение нескольких тысячелетий. Сгорбленные крестьяне, орудовавшие на крошечных полях неизменной мотыгой, ослики, ходившие по кругу и подававшие в глиняных кувшинах воду из реки на поля, приземистые постройки, хижины из тростника, пальмы на берегу, а вдали отроги гор, — все дышало вечностью и привлекало ее внимание. Она не понимала тех туристов, которые во время стоянок теплохода не мчались на берег навстречу новым достопримечательностям и впечатлениям, а оставались загорать, лениво развалившись на палубе.

— Они что, сумасшедшие, — недоумевала она. — Загорать можно и дома. Но чтобы пропустить такое. — И она показывала рукой на великолепные останки очередного древнего храма. — Это — преступление.

В последний вечер путешествия на теплоходе был организован костюмированный карнавал. Настя, одетая в длинную оранжевую юбку, накинула на голову платок, закрыв нижнюю половину лица, совсем как женщины-мусульманки. Глаза ее сияли радостью, когда в полуосвещенном зале она, гибкая, как тростинка, лихо отплясывала с мужчинами в белых длинных одеяниях странные танцы — смесь современных и восточных движений, а Корольков, любуясь, снимал ее на видеокамеру. После каждого танца она подходила к нему, садилась, улыбаясь, и с наслаждением пила фруктовый сок или минеральную воду, которые разносили неприметные официанты…

Поздно ночью они направились в каюты.

— Совсем не хочется спать, — сказала возбужденная Настя. — Может, поболтаем о чем-нибудь.

Такое было уже не раз. Часто по вечерам Анастасия не в силах сдерживать эмоций, которые рвались у нее через край, горела желанием поделиться ими и приходила к Королькову. Они разговаривала чуть ли не до утра. Вот и сейчас, Сергей повернул ключ и распахнул двери своей каюты.

Все, вроде, шло так, как задумал Сергей. Он очень красиво и неординарно «охмурял» понравившуюся ему девушку. Медленно, исподволь он входил в ее мир, занимая в нем все большее место, и также неторопливо привязывал ее к себе.

В небольшой уютной каюте Сергей вытащил из бара-холодильника бутылку шампанского, фрукты, поставил их на стол. Они с Настей и раньше так сидели: в креслах напротив друг друга с бокалом вина в руках. Иногда Анастасия выкуривала сигарету. От избытка чувств и впечатлений, поясняла она. Она обычно не курила, но, как заметил Сергей, в ее сумке всегда были пачка сигарет и зажигалка. Так, на всякий случай.

Глядя сейчас на необычайно оживленную Настю, Корольков думал о том, что, возможно, именно сегодня между ними произойдет то, ради чего собственно им и был затеян весь этот долгий, необычный и такой заманчивый спектакль.

— Тебе хорошо? — спросил Сергей.

— Просто замечательно.

— Что ты испытываешь, — снова спросил Корольков, разливая

шампанское, — находясь здесь, в Египте?

— Множество удивительных и прекрасных чувств, — улыбнулась, удобно откинувшись в кресле, девушка. — Необычный эмоциональный подъем. Ощущение гармонии жизни. Восторг от прикосновения с вечностью. Грусть от того, что скоро все кончится. И еще благодарность судьбе, которая подарила мне этот кусочек счастья.

— А что тебе надо для полного счастья?

— А разве счастье может быть неполным? — спросила в свою очередь она. — Разве можно его делить на части? Оно или есть, или его нет. Сейчас я чувствую, что счастлива. Что будет потом — не знаю.

Сергей удивился: совсем еще девчонка, однако как мудро рассуждает! А Настя между тем продолжала:

— Хотите, скажу откровенно, что мне надо?

— Конечно, — кивнул головой Сергей. Ему нравилось наблюдать за ее лицом. А точнее за ее большими глазами. Оттенки в них менялись, в зависимости от того, какие эмоции в данную секунду посещали Настю, становясь то холодновато серыми, то с теплым отливом синевы.

— Хочу постоянно получать удовольствие и радость от жизни.

Ну, я не знаю, как объяснить, — Настя с досады ударила ладонью по ручке кресла. — Наверное, это означает — иметь возможность делать то, что нравится. Я ведь страшная эгоистка: если смогла чего-то достичь, то стараюсь, удержать за собой навсегда и идти дальше. Наверно, мои слова кажутся вам безрассудными?

— Отнюдь, — сказал он. — Разве не естественно стремление к

хорошей жизни? Кстати, уверяю тебя: достичь того, чего хочешь, можно почти всегда. Я это знаю по собственному опыту.

— Неужели? — воскликнула Настя. — Расскажите.

— Конечно, — улыбнулся снисходительно Сергей. — Все не так уж

сложно. Во-первых, надо сначала очень сильно чего-то захотеть и потом твердо идти к своей цели. Во-вторых, в жизни каждого человека есть ситуации, круто меняющие его судьбу. Важно только их не пропустить, вовремя распознать и правильно ими распорядиться. Благоприятные обстоятельства обращать себе на пользу, неблагоприятные — нейтрализовать или пережидать. Многие просто не замечают, когда к ним пришла судьбоносная ситуация. И шанс, зачастую единственный в жизни, упускают. Позднее человек начинает это понимать, но, увы, время обратно не вернешь.

— Как интересно вы говорите, — восхитилась Настя. — А что есть, по-вашему, любовь?

— Самая что ни есть благоприятная ситуация для мужчины и

женщины, — снова улыбнулся Сергей. — И когда она приходит, ни за что нельзя ее упускать. Вот и тост созрел: так давай выпьем за любовь?

— Что я видела раньше? — в задумчивости крутила в руке пустой бокал Настя. — Ничего. Да какая может быть жизнь в маленьком провинциальном городке? Она мчалась мимо меня, проходила где-то на стороне. Там, где люди умны и счастливы, совершают благородные поступки, дарят друг другу дорогие подарки, говорят значимые, добрые и нежные слова. Ах, как хочется красивой, настоящей жизни.

— Покажите мне человека, который этого не желает, — усмехнулся Сергей. — Только, увы, мало у кого получается.

Он опять разлил шампанское.

— Предлагаю тост за нашу встречу? — сказал он.

— Нет, — горячо возразила Настя, — за удачу. Мне так ее не хватает.

Сергей отрешенно сидел в кресле. Некий сладкий туман постепенно разливался по каюте и плотно его окутывал, вовлекая в то волшебное состояние, когда собственно слова уже не имели особого значения, а главное состояло в том, чтобы бесконечно слушать завораживающий голос и смотреть на дорогое лицо. Корольков любовался Настей, с удовольствием отдаваясь пьянящему чувству.

— Хочу быть с вами предельно откровенной, — чуть смущенно сказала после затянувшегося молчания Настя. — Только не обвиняйте, пожалуйста, меня в корыстных или низменных целях. Знаю, что могу казаться циничной. Но ведь имею право просто помечтать. Так вот, мне часто представляется такая картина: я просыпаюсь в прекрасно обставленной двухкомнатной квартире, внизу меня ждет машина, у меня интересная творческая работа, насыщенная жизнь… Впрочем, все это, конечно, не оригинально.

— Но почему именно в двухкомнатной квартире? — недоумевал Сергей.

— Понимаю, что это смешно, — дымка грусти покрыла ее глаза, — но мое детство прошло в коммунальной квартире. В комнате нас ютилось пятеро: мои родители, двое братьев и я. Позднее отец купил в кредит двухкомнатную квартиру. На большую не хватило денег. Однако я — уже взрослая девушка — вынуждена была делить спальню с братьями. Это ужасно. Я все время мечтала о собственной отдельной квартире. Какой простор: целых две комнаты, кухня, прихожая — и все это для меня одной.

— Скажи, встреть человека, который помог бы тебе добиться

желаемого, что ты бы сделала в благодарность?

— Все, что он захочет, — Настя на секунду задумалась. — Да, все. Я не хочу возвращаться домой. А почему вы спросили? — Она пристально посмотрела на Королькова.

— По-моему, в наших отношениях есть некая доля неопределенности и несправедливости, — произнес он. — Я тебя называю на «ты», а в ответ получаю «вы». Предлагаю выпить на брудершафт.

Он поднялся с кресла и встал перед Настей на колени. Затем пропустил свою руку с бокалом через ее локоть. Так, не отрывая друг от друга глаз, они выпили шампанское.

— И что теперь? — шепотом спросила Настя, широко распахнув ресницы.

Сергей приблизил свое лицо к Насте. Он любовался формой ее губ: они напоминали ему раскрывшиеся лепестки. Сейчас он мог прикоснуться к ним. Что он с огромным удовольствием и сделает.

— Не закрывай глаза, — выдохнул он, с трудом отрываясь от ее рта.

Она послушно разомкнула веки. Чуть удивленное и одновременно выжидательное выражение ее мордашки восхитило его. Он снова приблизил свои губы к ее рту. Сейчас… Сейчас…

Внезапно она отвернула свое лицо.

Что? Что такое? Он изумленно взглянул на девушку. Она приставила ладонь к его губам. Нет…, нет…

Он растерянно отодвинулся от нее.

— Что такое? — спросил он. — Что-то не так? Я тебя чем-то обидел?

Он покачала головой.

— Тогда что?

— Понимаешь, я не могу так быстро. У меня за эти дни случилось так много, что я просто не успеваю все переварить. Надо немного подождать.

Настя встала с кресла и заявила ей пора уйти. Он проводил девушку до ее каюты.

Корольков чувствовал разочарование. Как хорошо, вроде, все складывалось, а в финале — досадный сбой. Почему? Опыт ему подсказывал, все он сделал правильно, и должно, обязательно должно, как уже было не раз раньше, произойти то, что он задумал. Но не произошло. Как большинство мужчин, он находился в обычном заблуждении: считал, чтобы окончательно покорить девушку, надо физически овладеть ею.

***

На другой вечер сначала повторилось то, что уже было вчера. Они сидели в каюте, пили шампанское, между ними тянулись какие-то нейтральные разговоры. Корольков вел себя показательно сдержанно.

Зато Настя была возбуждена, ее щеки то и дело покрывались розовыми пятнами. А затем наступило то, что окончательно сбило с толку Королькова. Когда он хотел наполнить ее бокал шампанским, она сказала:

— Обожди. У тебя есть водка?

— Что? — удивился Корольков.

— Я хочу выпить водки.

Сергей в задумчивости достал из холодильника бутылку, наполнил маленькие хрустальные рюмки. Настя, устроившись с ногами на широком диване, подогнув одну под себя, выпила, но не сразу, а в несколько приемов, делая небольшие глотки. И не стала закусывать.

— Я волнуюсь, потому попросила водки, — чуть извиняющимся

голосом сказала она. — И потом у меня сегодня день рождения…

— Что же ты раньше не сказала? — изумленно уставился на нее

Сергей.

— А зачем? И так все прекрасно. Лучшего подарка у меня никогда в жизни не было.

— Вспомнил, — Корольков усмехнулся. — Ты ведь Скорпион, который в любой момент может укусить.

— Скорпион кусает только тогда, когда ему делают очень больно. — Настя быстро пьянела. — А сейчас я хочу тебе кое-что показать. Включи музыку.

Слегка озадаченный Сергей подошел к музыкальному центру. Негромкая мелодия заполнила уютный салон. Настя мягко, но настойчиво усадила Королькова в кресло, а сама встала в двух метрах от него.

Танцовщицей она была неопытной, и Сергей понял это сразу. Но как быстро она восприняла причудливый колорит восточной музыки, привнеся в ее фигуры откровенного танца. И чем дольше длилась мелодия, тем больше Анастасия сливалась с ней. Движения ее становились более гармоничными, законченными, пропитываясь чувственной энергией, воздействие которой все сильнее ощущал на себе Корольков. Настя, танцуя, подошла совсем близко к нему, но не касалась и не разрешала притрагиваться к себе. Казалось, что ее тело и руки, то стремительные, то плавно изгибающиеся, то трепетно замирающие в миллиметре от него, живут особой, странной и насыщенной жизнью. От них исходил какой-то ослепительный свет, мощнейшая энергия. Сергей все сильнее ощущал на себе ее горячее давление, сопротивляться которому у него не было никаких сил. Да и не хотелось…

Это была одна из самых ярких и бурных ночей, проведенных когда-либо Корольковым. Правда, вначале Сергей думал, что именно он, как человек более опытный в амурных делах, откроет Насте некоторые секреты любви. Какому мужчине не лестно быть здесь учителем. Но в ту ночь ему не раз представлялось, кое-что, похоже, открывают ему самому.

— Запомни, я никогда не сделаю тебе ничего плохого, — прошептал напоследок он. — Я люблю тебя.

Возвратившись после поездки в Египет, Настя и Корольков стали жить вместе. Однажды утром, когда они лежали в постели, Настя, глядя на Сергея своим чуть отрешенным, наивно-прозрачным взглядом, всегда так волновавшим его, спросила:

— Ты никогда не говорил мне о том, что являлся организатором конкурса красоты. Почему я должна узнавать это от других?

— Кто тебе сказал?

— Твой подчиненный Степанин, который был председателем жюри. Еще он сказал, что именно по твоему указанию мне присудили второе место и наградили путевкой в Египет. Так ли?

Корольков задумался. Затем осторожно сказал:

— Сначала я предполагал тебе все рассказать. Потом решил, какое это имеет значение? В конце концов, мы встретились, полюбили друг друга и сейчас находимся вместе.

Его ответ Настю не удовлетворил. Она откинулась на подушку, запрокинула руки за голову.

— Значит, ты мне все это время врал, — сказал она. — Или, точнее,

не рассказывал всей правды.

— Нет, не так, — терпеливо повторял Сергей. — Я не хотел, чтобы некие посторонние элементы повлияли на развитие наших отношений. Важно, чтобы они формировались сами по себе. Ведь самое главное — то, что у нас есть сейчас. Давай будем это беречь.

Однако Настя уже разошлась, не желая его слушать.

— Впрочем, — заявила она, — могу признаться, что с самого начала нашего знакомства я знала, кто ты такой.

— Как знала? — от изумления Корольков сел на постели. — Откуда? И все время молчала!

— Я решила, раз ты не хочешь мне говорить о себе, то я должна

разузнать сама. И навела кое-какие справки. Разве я не имею права узнать, с кем меня свела судьба?

— Резонно, — усмехнулся Корольков.

— Только меня вот что удивляет: если все было в твоей власти, то почему ты не присудил мне первого места?

— Решало жюри, — уклончиво сказал Сергей, раздумывая, к чему может привести затеянный Настей странный разговор.

— Однако ты ведь мог повлиять на его решение? Только не ври.

Мы ведь договорись, что всегда будем говорить друг другу правду.

— Мог, — сознался Корольков.

— Тогда почему не сделал?

Корольков долго молчал. Наконец, морщась, словно от зубной боли, выдавил:

— Если скажу тебе правду, то ты все равно не поверишь. А лгать не хочу.

Настя вдруг язвительно рассмеялась.

— Какой ты у меня, однако, наивный. Совсем паинька. И врать-то тебе совестно. А хочешь, скажу сама, почему ты так сделал?

— Лучше сам тебе отвечу, — поспешно перебил ее Сергей. — Я не

хотел тебя терять.

— Чепуха. Вранье, — замотала головой Анастасия. — Ты считал, что если я займу не первое, а второе место, то буду более покладистой. Ведь первое место — это настоящая королева, которая сама все будет решать. Второе место — хотя и почетно, но… Это все-таки несостоявшаяся королева, не совсем королева. Королева с каким-то изъяном. Такую легче будет приручить. Что, не так?

— Пожалуйста, не утрируй, — Корольков чувствовал, что начинает раздражаться. — Кстати, настоящая королева отнюдь далеко не все сама решает.

Но Настя перебила его:

— Могу также сказать, зачем ты отправил меня в Египет.

— Разве тебе там не понравилось?

— Очень понравилось. Однако, отправляя меня туда, ты преследовал свои собственные цели.

— Я только хотел, чтобы у нас все было красиво. Наше знакомство…

— Боже, — Настя возмущенно всплеснула руками. — Только не надо про эти идеальные отношения. Не желаю слушать. Ты как ведь рассуждал: вот, передо мной бедная провинциальная девочка, запудрим ей глазки, пусть понюхает красивой жизни, прикоснется к ней. Покажем ей, какие мы жутко великодушные и крутые. И девочка растает, будет вечно считать себя в долгу перед ним, постоянно благодарить за то, что ее облагодетельствовали.

Впервые Корольков увидел ее такой рассерженной. Кажется, она решила показать коготки? Придется поставить ее на место.

— Да, — почти спокойно процедил он. — Куда бы ты без меня делась? Действительно, это я настоял, чтобы тебя отобрали на заключительный тур. Многие были против. Да, я разговаривал с художником, чтобы он сделал из тебя нечто приемлемое, заплатив ему десять тысяч долларов. Да, я потребовал, чтобы тебя назвали «второй» в конкурсе. Иначе, тебе вообще бы никакого места не досталось. Где ты сейчас была бы, если бы не я? Так и осталась прозябать в своей глубинке. Однако я сделал это только по одной причине — потому что полюбил тебя.

Теперь Настя изумленно смотрела на Сергея. Где ее мягкий, покладистый мужчина, каким она его до сих пор знала? Кремень, да и только… Корольков с оскорбленным видом отвалился на подушку. Некоторое время длилось молчание. Наконец Настя миролюбиво сказала:

— Хорошо. Если ты любишь меня, то долго ли я буду пребывать в неустойчивом состоянии то ли любовницы, то ли содержанки? Кроме того, в договоре об участии в конкурсе было сказано, что в случае победы я должна сниматься в рекламных журналах и видеоклипах. Почему ты меня хоронишь от всех?

На презентации иллюстрированного альбома присутствовало много журналистов и гостей. Представляя свое новое красочное детище, Сергей Корольков с воодушевлением говорил о том времени, когда российские курорты, постепенно обретя вторую жизнь, станут, наконец, «меккой» для отечественных и иностранных туристов, и что по мере возможности все должны вносить свой вклад в это важное для россиян и страны дело.

Рядом с ним находилась Белогорцева Анастасия, чьи великолепные снимки украшали издание. На одном из фото, выставленном на обложку, она была снята в «долине роз» знаменитого кисловодского парка. Сзади нее протянулась гряда кавказских гор. Изящно наклонив голову и завораживающе, чуть искоса, глядя в объектив, Настя протягивала шикарную розу, как бы предлагая каждому приобщиться вместе с ней к чарующей красоте. На другом снимке она, загадочно улыбаясь и изящно изогнув тело, на котором кроме купальника ничего не было, зачерпывала стаканом воду из нарзанного источника, расположенном неподалеку от Эльбруса…

Презентация проходила в закрытом уютном клубе, который находился на старом Арбате. После торжественной церемонии состоялся традиционный фуршет. Окруженный коллегами и журналистами, Корольков был оживлен. Мероприятие явно удалось. На долю новой фотомодели Белогорцевой Анастасии доставались многочисленные комплименты гостей.

— Скажите, — обратилась к Сергею какая-то настырная журналистка. — Насколько мне известно, Белогорцева заняла на конкурсе «Мисс путешествий» второе место более полугода назад. Почему только сейчас она стала появляться на публике? Где вы ее прятали?

— Я ее отнюдь не прятал, — отпарировал Корольков. — Мы ждали момента, когда Настя может появиться во всем своем блеске. Как говорится, надо уметь выбрать время и место. Сейчас такой момент наступил.

— Ходят слухи, — не унималась журналистка, — что вас с Белогорцевой связывают некие особые отношения. По некоторым данным, именно вы лично способствовали тому, чтобы она заняла высокое место в конкурсе. Вас на это толкнули какие-то личные мотивы?

— У Насти весьма, скажем так, «фотомодельная» внешность, и

доказывать это утверждение нет никакой необходимости. Ее незаурядные данные и явились главным фактором победы в конкурсе. Что касается слухов насчет так называемых «особых отношений», то поверьте мне, что в мужчине, который не умеет ценить красоту женщины, есть что-то ненормальное. А я хотел бы остаться нормальным мужчиной. В этом, собственно, и заключается мой личный мотив. Надеюсь, что удовлетворил ваше любопытство.

Корольков, отбившись от назойливых журналистов, оглядел зал. Насти в помещении не было. Подождав немного, он отправился ее искать. В одной из комнат он увидел ее сидящей в дальнем полутемном углу за столиком. Она оживленно беседовала с молодым мужчиной, который, видимо, рассказывал что-то смешное. Настя, запрокинув голову, весело смеялась.

Корольков подошел ближе и узнал в мужчине Аркадия Махлеского. Он поморщился. Вот к кому Сергей никогда не испытывал симпатии. После того, как он отстранил Махлеского от работы на конкурсе, тот организовал некое сомнительное шоу на одном из второстепенных телевизионных каналов. С тех пор они больше не встречались. Сейчас, насмешливо уставившись на подошедшего Королькова, Махлеский с подчеркнутой вежливостью предложил ему сесть.

— Если бы вы знали, Сергей Иванович, — делая шутливо-скорбное

лицо и покачивая из стороны в сторону головой, сказал Махлеский, — как я вам завидую. У вас появилась настоящая восходящая звезда. Ох… как… она… далеко… пойдет!

Именно так, разделяя и интонируя каждое слово, произнес последнюю фразу Махлеский, как бы желая особо подчеркнуть значение сказанного. Корольков заметил, что Настя бросила на него довольный и благодарный взгляд.

— Настя, нам пора уезжать, — сказал Сергей.

— Нет, Сергей Иванович, — протестующе покачал указательным пальцем Махлеский. Он был сильно под хмельком. — Почему вы хотите лишить нас общества прекрасной дамы? Разве вы сторонник домостроя? У нас с Анастасией Петровной, кстати, деловой разговор.

— Да, — подтвердила Настя. — Аркаша предлагает мне сняться в его ночной программе. Думаю, это было бы неплохо для моей рекламы.

Фамильярное обращение «Аркаша» неприятно резануло по сердцу Королькова.

— Мы с тобой обсудим этот вопрос позже, — сощурив глаза, сказал он. — А сейчас нам действительно пора уезжать. Ты не забыла, рано утром мы улетаем в Минеральные Воды.

…По дороге домой Корольков и Настя почти не разговаривали. Сидя на заднем сиденье автомобиля, Настя все время рылась в сумке, потом с досадой сказала:

— Где мой мобильник, ума не приложу.

И рассмеялась.

— Вечно что-то теряю. Однажды всю зарплату у меня вытащили из сумки. Когда была замужем, то даже потеряла свадебное кольцо. Купили с мужем новое, освятили его в церкви. Но жизнь, увы, все равно не сложилась.

Сергей резко затормозил и остановил машину. Он с великим изумлением слушал Настю. Вот так новость! Такое важное обстоятельство оказалось скрытым от него.

— Как? Ты была замужем? И ничего до сих пор мне не сказала…

— А зачем? — небрежно пожала плечами Настя. — Ты меня об этом не спрашивал. К чему, как ты недавно выразился, вводить лишние элементы в наши отношения? А то, что я молчала, не противоречит взаимному уговору о том, чтобы не лгать. Разве я не права?

— Но я был уверен, что ты не замужем. Ты так еще молода.

— Мне девятнадцать лет. Замуж можно выйти и в шестнадцать, — невозмутимо сказала Настя. — Однако уверяю, для меня это никакого значения не имеет.

— Ты его разлюбила? — спросил он, — У вас что-то не сложилось?

— Нет, дело не в этом. Он неплохой парень. Просто в один прекрасный момент я поняла, что мы — разные люди. Мне надо в жизни нечто другое. Понимаешь?

— Понятно, — насмешливо кивнул головой Сергей. — И осознав это, ты подала заявку на участие в конкурсе красоты, скрыв, что ты не свободна. А затем объявила мужу, что он тебя недостоин.

— Нет, мое объяснение с ним случилось позднее. Когда я поняла, что займу в конкурсе высокое место.

Корольков вдруг нервно засмеялся.

— Ничего смешного в этом нет, — рассердилась Настя. — Ты ведь

тоже не сразу достиг своего положения. Разве не так?

— Я добивался его своим трудом.

— Я тоже.

Сергей неопределенно хмыкнул, потом спросил:

— И вы легко расстались?

— Он очень переживал, — пожала плечами Анастасия. — Стоял

передо мной на коленях, даже плакал. Умолял не бросать его, требовал и даже угрожал. Мне было его жаль, но в жизни отчего-то всегда приходится отказываться. Мы с ним по-разному смотрим на мир. Круг его интересов не выходил за пределы автомастерской, владельцем которого он со временем мечтал стать. Иметь свое небольшое дело, домик в провинциальном городке — вот, предел его устремлений. И потом, он прилично выпивал… Нет, все это не для меня. У меня другие планы, запросы, интересы. И я приняла решение. Разве я не права?

Слова Насти показались Сергею неискренними. И эта ее привычка после очередной тирады задавать вопрос «разве я не права?» вдруг с необычайной силой раздражила его. Она отнюдь не требовала ответа или подтверждения своей правоты. Просто таким способом она как бы приобщала его к своему пониманию сути дела. Он угрюмо уставился на дорогу.

Настя в свою очередь улыбнулась:

— Ну что ты злишься? Благодаря тому, что я приняла такое решение, мы с тобой теперь вместе. Помнишь, ты говорил о судьбоносной ситуации, которую нельзя упускать.

— Ты оказалась способной ученицей, — усмехнулся он.

— Неужели было лучше, если бы я осталась с мужем? Он бы мучился, поскольку я, разлюбив его, стала ему изменять. А теперь я свободна. Нас с ним сейчас ничего не связывает. Расставаться надо сразу, как только поймешь, что исчезла основа для отношений. Разве не так?

В этот раз Корольков признал, что она права. Но в ее правоте снова была какая-то неправда, которую он никак не мог уловить. Он спросил:

— Однако ты оформила развод?

— Нет, еще.

— Когда ты собираешься это сделать?

— Когда понадобится. Например, если соглашусь выйти за тебя

замуж.

…Любовная ночь, которая последовала вскоре после объяснения с Настей, была жгучей, с примесью перчинки. Корольков испытывал глухую боль от неожиданной ревности, вспыхнувшей неизвестно к кому, от ощущения непонятной зыбкой тревоги, и эта боль придавала чувственности особый аромат и необычайную остроту. Он был удивлен почти не прекращающейся силе вожделения, вновь и вновь овладевшей им. Он устремлялся в объятия Насти, покоряя ее своей энергией и напором. Какое-то время после этого он находился в состоянии полного покоя и блаженства, затем желание с былой мощью восставало в нем.

— Боже, ты сегодня великолепен, — только и могла прошептать

ошеломленная Настя.

Это случилось сразу же после свадьбы. Собственно свадьбы как таковой и не было. Анастасия заявила, что массового сборища с безудержной пьянкой и безумными выкриками «горько» ей не хочется. Тем более, что в ее жизни такое уже происходило. Пусть все будет скромно, без гостей, родственников и шумного застолья. В присутствии двух свидетелей и нотариуса Сергей и Настя подписали брачный договор, в котором половина особняка с обстановкой, принадлежавшего Королькову, передавалось в собственность супруги, а после смерти мужа, все становилось достоянием Насти.

По окончании торжественной регистрации в загсе Сергей и его молодая жена, вдвоем, поехали в уютный ресторан, где заранее был заказан столик. Вечер прошел тихо, спокойно и хорошо, если не считать одного маленького инцидента. Впрочем, не инцидента даже, а так — просто смешного случая.

Новобрачные сидели за угловым столиком, когда к ним подошел молодой человек и вежливо пригласил Настю на танец. Она вопросительно взглянула на Сергея, тот не стал возражать и кивнул головой. Однако потом с каким-то напряженным вниманием следил за танцующими, чувствуя пробуждающуюся в нем антипатию к незнакомцу, который крепко прижимал к себе его супругу и что-то шептал ей на ухо. По окончании музыки молодой человек подвел партнершу к столику и, расшаркиваясь, галантно усадил ее на стул. Едва кавалер отошел, как Настя расхохоталась.

— Он почему-то решил, — сквозь смех произнесла она, — что ты мой отец. Спрашивал, зачем, мол, я сюда явилась с папашей.

— А ты что? — усмехнулся Корольков.

— Я ему гордо сказала, что ты — мой муж. Он очень удивился, потом спросил: — Богатый, наверное? — Я ответила: — Да, богатый.

— Он сделал грустное лицо и говорит: — Богачи всех красивых девушек уводят. — А я: — Ничего, на твой век еще хватит.

— Однако ты так прижималась к парню, что я подумал, будто вы давно знакомы, или ты неравнодушна к нему, — нервно заметил Сергей.

— Уж не ревнуешь ли ты? — снова засмеялась Настя. — А ты —

ревнивец… Ревнивец! — Она покрутила перед его лицом указательным пальцем. Потом серьезно сказала: — Верь мне, я люблю тебя. И никогда не ревнуй. Если что-то изменится в наших с тобой отношениях, я сама тебе первая скажу.

— Да ничего я не ревнивец, — обиделся Сергей.

…Когда Корольков и его молодая жена поздно вечером возвращались домой, то едва не попали в автомобильную катастрофу. На Щелковском шоссе за кольцевой магистралью есть одно рискованное местечко, как раз там, где дорога делает крутой поворот влево, а за ним сразу начинается узкий мост через реку Пехорку. Здесь неоднократно случались аварии, особенно ночью, когда зазевавшийся шофер не вписывался в поворот, врезался в перекладину моста, а то и сваливался в реку, оказываясь вместе с машиной в воде. Хорошо, что там было не очень глубоко.

Подъехав к опасному повороту, Сергей слегка сбавил скорость. Вдруг он увидел, как слева, не подавая сигнала, его стал стремительно обгонять «Москвич», странного, оранжевого цвета. Корольков чуть подал свою машину в правую сторону, уступая лихачу дорогу. Однако «Москвич», поравнявшись, не стал довершать обгон, а неожиданно принялся прижимать его машину к самому краю дороги. Как раз в том самом месте, где начинался мост. В какие-то доли секунды Сергей осознал: он сейчас или врежется в ограждение и очутится в пруду, либо столкнется с «Москвичем». Корольков машинально затормозил, и это оказалось единственно верным решением. «Москвич», резко вильнув, едва сам не воткнулся в перекладину моста, но его водитель сумел справиться с управлением и, резко прибавив скорость, умчался.

Сидевшая рядом Настя перевела дыхание:

— Что это было? — шепотом спросила она.

— Похоже, какой-то пьяный, — стал успокаивать ее Сергей. — Но все уже позади. Не волнуйся, дорогая.

— Я была так напугана, — сказала Настя. — С тобой ничего не случилось?

— Со мной все в порядке.

— Слава богу, — вздохнула Настя. Потом после некоторого раздумья опять спросила:

— Ты запомнил номер этого «Москвича»?

— Нет, — ответил Корольков. — Разве в темноте, да еще в такой нервозной обстановке разглядишь. Хотя я обратил внимание, что номер выглядел нечетко: то ли потемнел от старости, то ли был заляпан грязью. Одна цифра, кажется, походила на «восьмерку». Да и цвет машины, — он помолчал, стараясь вспомнить. — Черт его знает, какой-то оранжевый.

— Наверное, надо заявить в полицию. Как считаешь?

— Зачем? — пожал плечами Корольков. — Это было случайное происшествие.

Больше они на данную тему не разговаривали. Однако Сергей обратил внимание, что Настя весь вечер выглядела молчаливой и задумчивой. Он объяснил это испугом, полученным от нечаянной встречи с шальным водителем.

Через день Корольков вынужден был переменить свое мнение о случайном якобы происшествии с «Москвичем». На его мобильный телефон пришло текстовое сообщения — «эсэмэска» следующего содержания: «Вчера тебе крупно повезло, но в следующий раз берегись…». Текст был анонимным. Что все это значило? Неужели, кто-то имел целью специально столкнуть машину Королькова в пруд?

Настя с головой окунулась в работу. Удивительная эмоциональность, пластичность, выразительное лицо, умение мгновенно схватывать и передавать любой образ быстро сделали ее модной фотомоделью. Ее популярность росла не по дням, а по часам. Настю начали приглашать на съемки для самых дорогих журналов. Все чаще она стала поздно возвращаться домой.

В такие вечера Сергей Корольков, сидя у телевизора, напряженно вслушивался в приближающийся шум автомобиля, с замиранием сердца ожидал долгожданного скрипа тормозов, резкого хлопанья двери и торопливого стука каблучков. Затем, испытывая в очередной раз разочарование из-за того, что машина на улице промчалась мимо особняка, с тоскливым видом посматривал на часы. Будучи сам человеком творческим, он сознавал, что жизнь одаренных личностей подчиняется, в первую очередь, закону таланта, а талант неизбежно эгоистичен, но ничего с собой поделать не мог. Тревога, словно нежданный осенний дождь, холодом омывала его сердце.

Настя впархивала, как ласточка, в комнату, на ходу скидывала туфли и одежду и взахлеб принималась рассказывать о том, что происходило в студии, как шли съемки, кто чего сказал или сделал смешного… Корольков, глядя на супругу, улыбался, любовался ею, радовался тому, что она, наконец, здесь, рядом с ним. Однако по интонации ее голоса, запинкам слов, движению глаз он старался уловить то, что она, возможно, не договаривала, что пыталась скрыть, делая недосказанное тайной от него, и тогда глухое чувство подозрительности и ревности, помимо его воли, взбухало в нем, как дрожжевое тесто в кадушке.

Слишком хорошо знал он тот противоречивый и достаточно легкомысленный мир, в котором нынче вращалась Настя, и тревожные мысли, даже без видимой причины, сами появлялись и роились в его голове.

Когда они познакомились, ему в ней нравилось все: как она с ним кокетничала, как одевалась, красилась. Приводило в восторг то, что она носила короткую, узкую юбку, подчеркивающую ее стройные ноги и ладную фигуру. Теперь, когда они стали мужем и женой, ее манера одеваться почему-то уже не так ему нравилась. Она носила элегантные юбки и костюмы, эффектно красилась. Однако ему казалось, что делала она это исключительно для других мужчин, с кем нынче, возможно, флиртовала так же, как когда-то с ним. Однажды он завел разговор о ребенке, но Настя со свойственной ей категоричностью заявила, что сейчас, когда она вся живет профессиональными интересами, находится на подъеме к славе, об этом думать рано.

…В день рождения Насти в доме собралась разношерстная публика, главным образом, ее знакомые по работе, о которых Корольков если что и слышал от супруги, то многих в глаза не видел. Публика, в основном, богемная, раскованная, совершенно ни в чем себя не стесняющая и очень этим бравирующая. Самым оригинальным подарком для новорожденной явилась привезенная Махлеским белая изящная козочка, которую восхищенная Настя тут же поцеловала в лоб, а затем велела отвести во двор.

Посередине просторной комнаты стоял огромный овальной формы стол, на котором были разложены разнообразные закуски, и гости сами набирали себе в тарелки понравившиеся блюда. Затем садились за один из небольших столиков, расположенных вдоль стены с расставленными на них спиртными напитками, минеральной водой и соками. Первый тост, естественно, провозгласили за Настю, а после того, как было опустошено несколько рюмок, общее веселье, как водится, распалось по отдельным группам, каждый индивидуально подходил к виновнице торжества и поздравлял ее. Она вставала и благосклонно, словно королева, с мягкой очаровательной улыбкой принимала комплименты и приветствия.

После шашлыков, которые были поданы в стеклянной оранжерее, среди цветущих роз, и блестящего фейерверка, организованного в саду в честь новорожденной, разгулявшееся веселье сделалось стихийным и бесконтрольным. Корольков увлекся беседой со знакомым дизайнером, который должен был переделать их спальню. Он пригласил художника осмотреть ее. Перед входом в спальню находилась еще одна комната, назначение которой молодыми супругами пока не было определено. До поры до времени Настя хранила в ней свои наряды, в которых снималась для рекламы. Дверь в комнату была приоткрыта, и Корольков машинально заглянул туда.

То, что он увидел, заставило его оцепенеть. Настя и Махлеский стояли на коленях перед угловым диваном, возле интимно светящегося торшера и целовались. Настя находилась спиной к двери и не видела мужа. Махлеский, который обнимал Настю за плечи и тотчас заметил замершего и побледневшего Сергея, а за его спиной любопытное и насмешливое лицо художника, — не сразу прервал поцелуй. В его глазах мелькнула нагловатая, довольная улыбка, когда он, наконец, оторвался от Насти. Молодая женщина со смехом повернула голову, и… растерянно уставилась на супруга, широко распахнув глаза. Потом с какой-то натугой рассмеялась, встала с колен.

— Сережа, — стала оправдываться она. — Ты, пожалуйста, ничего не думай. Это только шутка… Игра…

— Вижу, — сквозь зубы промолвил Корольков, удивляясь своему

ледяному спокойствию. — Замечательная игра.

— Нет, же… Я тебе все объясню…

— Замолчи, — еле сдерживая себя, тихо сказал Сергей, чувствуя,

как удушающая волна ревности и бешенства начинает перехватывать ему горло. — Ты…, ты… неблагодарная, распутная женщина.

— Прошу тебя, Сережа, — сказала Настя. — Не устраивай сцену. Это совсем не то, что ты думаешь… Давай не будем омрачать праздника. Потом поговорим

Корольков тяжело молчал. Махлеский внимательно разглядывал его.

— В конце концов, ничего особого не произошло, — насмешливо

сказал он, — кроме нескольких невинных поцелуев

Корольков резко повернулся и, ничего не замечая перед собой, выскочил из дома. Пришел в себя только на железнодорожной платформе, к которой, коротко свистнув, подходила ночная электричка. Он сел в полупустой вагон, и поехал, сам не зная куда. Несколько раз в кармане пиджака вибрировал мобильный телефон, кто-то отчаянно пытался дозвониться до него, но Сергей не обращал на звонок никакого внимания. Затем вообще отключил аппарат. Очень отдаленно мелькнула мысль о том, что оставшиеся гости сейчас, наверное, вовсю перемывают ему косточки, в подробностях пережевывая случившееся. Это ли не повод для насмешек и пересудов. А что будет завтра в прессе? Впрочем, наплевать.

Он достал мобильник и набрал номер супруги.

— Сережа, — услышал он встревоженный голос. — Ты где?

— Пошла бы ты… на несколько букв, — глухо произнес

Корольков. — Сама знаешь куда. Вот и все что могу тебе сказать.

И снова отключил телефон.

…К себе Корольков вернулся на такси почти под утро. Дом встретил его темнотой и напряженной тишиной. Открывший ему ворота садовник сумрачно молчал. Будучи вдребезги пьяным и с трудом передвигаясь, Сергей поднялся на второй этаж и толкнул дверь спальни. Войдя туда, он в недоумении остановился.

Маленький ночник слабо освещал кровать. На ней, как-то неловко свернувшись, спала Настя. Если бы Корольков был трезв, то, наверное, заметил бы, каким осунувшимся выглядело лицо супруги, а также то, что она уснула, не раздевшись. Правда, на ней не было вчерашнего роскошного платья, в котором она отмечала свой день рождения. Настя переоделась в легкий домашний халат, и сейчас, подвернувшись, он открывал ее ноги. Именно эти мерцающие в полутьме белые, стройные ноги вдруг захватили все внимание Королькова.

Густой туман опьянения мягко обволок вчерашнюю боль, затушевал в памяти ее источник. Как будто некая черная дыра появилась в душе Королькова. Он подошел к кровати. Настя открыла глаза, и искорка тревожной радости вспыхнула в них, когда она увидела склонившегося над ней мужа. Он грубо схватил ее.

— Сергей, не надо, — попыталась вырваться из его рук Настя,

сначала мягко, потом все решительнее. — Давай поговорим. Разреши мне объяснить…

Корольков молча стал срывать с нее халат. Потом набросился на жену. Обессилено откинувшись на постели, она с покорным равнодушием позволила ему делать все, что он хотел. Корольков долго не отпускал ее, словно совершал какую-то монотонную потерявшую всякий смысл работу. Он ничего не чувствовал. Вдруг пелена забвения внезапно разверзлась перед ним, и словно молния пронзила его мозг. Он ярко вспомнил все, что случилось вчера, и тотчас вернувшаяся боль отчаяния захлестнула его грудь. Одновременно с болью все тело пронзила вспышка непереносимого наслаждения, а потом была глухая пустота…

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.