Бесплатный фрагмент - Конструктор времени — 1

Вступление. Трое неизвестных, Икс, Игрек и Зет ловят рыбу

На берег Лебяжинского водохранилища они рыбу принесли с собой. Собрали хворост, развели костёр, поставили котелок варить уху. Фиктивная рыбалка, как повод поговорить без свидетелей.

Стемнело, потрескивает костёр, сели рядом, завели беседу. Начал Зет:

— Скрывать надоело, врать надоело…

Его поддержал Игрек:

— Я тоже не согласен молчать! Мы предаём здравый смысл. Проблема касается всех…

— Главная проблема жизни… — подчеркнул Зет.

— Перестаньте истерить! — ответил молчавший Икс. — Вам про подписку напомнить? Стоит ошибочно чихнуть, в лучшем случае уйдёте по этапу, а в худшем…

— …уйдёшь один ты! — нарезая на бревне хлеб, улыбнулся Зет.

Игрек из рюкзака достал миски и расставил на песке у костра. Сказал:

— Ты сам истеришь, потому как думаешь как мы и хочешь того же, но боишься потерять всё нажитое непосильным трудом.

Зет с Игреком засмеялись, Икс поморщился, но не возразил и изменил направление:

— Тогда напишем статью…

— Или эпитафию на камне… — не мог успокоиться Зет.

Игрек, разливая уху, выдал:

— Предлагаю не писать учёных сказок, а изложить всё как есть!

— Как постулат? Это серьёзно, — Икс и сам усмехнулся, — но никто вникать не станет, популярность жанра закончилась давно. Да и без рецензии… А кто рецензию напишет?

— Ты постулат, а я тебе рецензию… — последний раз шутил Зет и завершил: — Давайте решать по-деловому. Напишем так, как сможем, но мыслящее население должно знать правду. Опишем всё, что знаем…

Игрек поддержал:

— Научное исследование не пройдёт! Хочешь-не хочешь, что-то из головы достраивать придётся. Пусть будет художественным произведением, а в конце определим какому жанру ближе.

— Давай прямо сейчас. Вижу трагедию, ни капли смешного! — ответил Зет.

— А я предлагаю фантастику, научную фантастику. К этому никто не придерётся. — внёс своё Икс. — Если все согласны, я начну про котлы.

— Всё, с тебя начало! — согласился Зет. — Я пишу окончание.

— Мне середина? — взял с песка свою миску Игрек. — Я только про Женьку…

Не споря долго, решили: пусть будет так. Реальность под маской фантастики в трёх частях!

Итак, всё начиналось с котлов…

Часть первая. Ангел-хранитель

Глава 1. Котлы

В тот раз батя, чтобы не обидеть дарившего, отвёл меня в сторонку и шепнул:

— Когда учились в школе, гордились такими котлами!

С ума сойти, котлы! Что-то большое, тяжёлое, горячее и не для ношения на руке.

Те часы, подаренные в день шестнадцатилетия дядей, оказались точно из разряда котлов, тяжёлый чёрный корпус размером с хоккейную шайбу. Периметр корпуса ощетинился кнопками. Надевать такое на руку стрёмно, закроешь рукавом — ещё хуже, будто гипсовую повязку скрываешь.

Только браслет гляделся стильно. Сверху такой же воронёный, к руке прилегал золотом.

Хвастать нечем, я их носить не стал, просто не надевал. Прошли годы, ненадёванные часы пылились в коробке с разным ненужным.

Вспомнил только когда искал тонкий ключ для смартфона. В конце декабря 17-го достал посмотреть. Странно, часы продолжали идти. Зарядки не было и шесть лет — для батарейки срок запредельный! Поставил часы на столе, чтобы контролировать насколько ещё хватит батарейки. Включился в игру, тогда и рассмотрел: часы показывали кроме времени даты, месяц и год! Показалось крутым и загадочным! Зачем такой подарок? Что хотел дядя этим выразить? Не просто же для галочки подарил этот тяжёлый механизм с кнопками…

Под строкой времени-даты чёрное поле циферблата прятало другие строки с иным тоном чёрного. Что же скрыто там?

Можно представить другие единицы другого календаря: майя, шумерский, вавилонский, лунный китайский… Тогда это не просто часы, какая-то машина времени!

Только в начале марта 18-го на работе выпал давно обещанный двухнедельный отпуск. Ехать некуда, отдых вышел неожиданным, решил посвятить котлам и начал с утра.

Корпус тёплый, кнопок уйма. Все надавливаются и ничего не меняют. Снизу, где корпус должен лежать на руке, обнаружил ещё кнопку. Большую и яркую, без обозначений. Скрытная, значит секретная. Нажимал и её.

Корпус литой, неразборный. Как туда вставлять батарейку?

Попробовал сделать то, что надо было сделать из вежливости ещё шесть лет назад, пристроил к левому запястью. Посмотреть, как будет глядеться. Глидерный браслет из девяти звеньев великоват, болтается. Замка для застёгивания и подтягивания нет. Случайно прижал выступающий элемент звена, дрогнуло, загудело, браслет принялся охватывать руку так, что снять стало невозможно. Смыкаясь звеньями, браслет плотно прижался, всё стихло. Детали, что выступала не видно, браслет смотрелся как единое целое. Зато на циферблате стал мерцать зелёный светодиод. Не сразу сообразил, что мигает вровень с пульсом.

Браслет стянулся, включилась подсветка, процесс пошёл! Что же ещё можно?

Повторил с кнопками корпуса, ведь они не для декорации. И они стали работать. Появились нули в скрытых строках, научился забивать числа. Кнопки справа прибавляли, вычитали, в строчках можно подбирать разные числа. Поигрался, погонял цифры, других смыслов не было. Левая часть кнопок безжизненны и ничего не меняли. Решил нажимать совместно. Не успел тронуть, что-то произошло…

Низкий звук проник в комнату извне и кончился не добравшись до меня. Никакого движения при этом. Звук невидимки! В ответ у верхних соседей залаял пёс. Хотел выйти проверить, новый звук, вроде вздоха, донёсся из коридора. Вяло тявкнул пудель. Это у него реакция на звуки.

Проверил прихожку, заглянул в санузел и кухню. Ничего подозрительного!

Телефон на лежит с мёртвым дисплеем, звонков не было. На тумбочке у телефона лежит пачка бумаги. На верхнем листке надпись. Чтобы прочесть, взял пачку, а ручка, лежавшая с краю, упала.

И без ручки всё, кроме телефона, лежало неправильно. Ручку и бумагу кладу в другой угол. Кто переложил? Надпись: «Осторожно. Часы». Почерк мой, но я этого не писал. Лист с надписью оторвал, скомкал, сунул в карман. Главное порядок!

Вернулся в комнату, подошёл к окну. Часы по-прежнему на руке. Показывают время «10 часов 56 минут, 10.03.2018». А ниже, на второй и третьей строках светились числа: «-1512» и «14». Оба числа делятся на два и семь. Такое интересное сочетание, получившееся случайно когда перебирал. Немного портил минус…

Таинственный звук отвлёк от остальных кнопок, надо закончить и оставить часы в покое. Надавил две первые, ничего. Прижал третью с одной из первых, на дисплее рядом с пульсирующим зелёным сигналом стал трепетать синий. Надавил все три, трепетание прекратилось, диод стал синим постоянным. Действую правильно, а кнопок не осталось… Последняя осталась под корпусом.

Рассматривая руку с часами, сел. Они, часы, гляделись уже не так таинственно, могли подгонять по руке браслет, как спортивный атрибут, следили за пульсом, имели календарь.

Слышать о похожем не приходилось! Просунул палец под корпус, до щелчка надавил.

Ничего не дрогнуло, но корпус стал нагреваться и будто ток по коже пробежал, причёска шевельнулась, а весь дисплей засиял.

Помимо часов, стало что-то происходить в атмосфере. В лицо ударил ледяной ветер и стряхнул с табурета. Я встал у стены, а свет в комнате стал разгораться! Стал небесно-голубым, нестерпимо ярким.

Порядок событий возможно был другим или же всё произошло одновременно. И на табуретке была чужая спина. Но в моей футболке с надорванным рукавом… Двойник. Я видел себя со стороны.

Хотел вздохнуть и не получилось.

Сидящий на табурете стал двигаться. Подумал: «Меня в комнате аж двое».

Второй начал вставать… Окликнуть не смог, подойти не вышло. А воздух стал холодным, вязким, тормозил движения и не давал дышать.

Двойник оживал, двигался всё быстрее, при этом делал всё неправильно, спиной вперёд вылетел в коридор.

Для себя решил: «Здесь быть невозможно, дышать нечем, снаружи должен быть нормальный воздух». Мысль о нормальном воздухе взбодрила и придала сил. Не обращая внимания на подступающее удушье, кинулся сквозь вязкий воздух пролагать путь к двери. Когда покидал комнату, показалось, будто прошёл сквозь дверь. Заледеневший и ничего уже не видящий, добрался до двери, упёрся в неё руками. Мгновение перед касанием был толчок и повеяло теплом.

Выходить теперь не надо, свет притух, нормальный воздух вернулся, стал тёплым, с запахами, звуками и кислородом… Полной грудью вдохнул. Что произошло? Ослепительный свет, замёрзший до невдыхаемости воздух, двойник, гуляющий спиной вперёд…

Куда же он исчез? В прихожей, куда он вылетел передо мной, никого. В солнечном луче из кухни плывут ленивые пылинки.

Вот и тумбочка с телефоном. На привычном месте и ручка, и пачка. Взял их и на бумаге размашисто записал запомнившуюся фразу: «Осторожно. Часы». И понял: ручка упала, лежала на полу. А сейчас взял её с прежнего места на тумбочке… Как оказалась на месте?

В комнате кто-то подвинул табурет, встал и послышались шаги. Вот где двойник, он вернулся в комнату. Я ручку положил и всё притухло. Снова множество событий произошло одновременно: подул ледяной ветерок, толкнуло и стемнело до багрового оттенка. Показалось, провалился под багровый лёд и инстинктивно перекрыл дыхание.

В полумраке что-то живое стало мелькать, видел одни тени, но кто, не разглядел. Жуть! Привидения?..

И вдруг, будто еду в автобусе и он тормозит, хвататься не за что, падаю. Перед падением на пол, меня встречает тёплый порыв ветра.

Встал… Всё снова нормально. Мистика! Второго меня не может быть… Я не сошёл с ума, мне просто показалось.

Стал снимать часы, на них всё равно кроме пульса, ничего не светилось, лишь отсчитывалось время с календарём. Всё из-за красной кнопки… Нельзя было нажимать!

Нашёл торчащий рычажок на браслете, отогнул, раздался щелчок, часы загудели, и рука свободна, горячий браслет отпустил. На запястье видны розовые пятна в форме звеньев браслета вокруг корпуса. Психустройство ещё и нагревается!

Пробил какой-то лихорадочный озноб, волосы на голове зашевелились. Реальный страх повторения. Тусклый кровавый свет, холод смерти и тени… Как путь Геракла в царство мёртвых Аида.

Котлы безобидно лежат на столе. Повода бояться как бы нет. Но озноб не прошёл. Что за ерунда эти часы? Или психотронное оружие, заставляющее бояться без повода? Безобидным произошедшее не назовёшь. Это оружие, как-то странно разящее своего хозяина.

Хоть простое прикосновение вряд ли опасно, прикасаться к часам больше не хотел!

***

Близится полдень, время снять напряжение, подумать о пропущенном завтраке и пообедать.

Для процесса годился только один человек, Димка Калашников. Волшебно готовит и поможет решить проблему с часами. Его кто-то прозвал Профессором и кличка ему идёт: брюшко, обширные залысины и очки. В технике Профессор не разбирался. Но это и не требовалось. Калашников отзывчивый и этого достаточно.

Позвонил, новенькая корейская трубка отозвалась неожиданным:

— Завтра-завтра, не сегодня… — и голос такой раздражённый.

— Чего завтра? — не понял я.

— А, это ты!.. С утра шутники поздравляют, я и сорвался. Устал объяснять про день рождения… У тебя-то как?..

Хорошо, что напомнил. Завтра друг именинник! Как у меня? Сказал про случившееся:

— Бомбу откопал…

— Бомбу? — взбодрился Димка. — Ну-ка колись!

Когда стал «колоться», Димка оживился ещё больше.

— Так эти часы у тебя?.. Давай ко мне! Я сейчас борщ готовлю, пообедаем и разберёмся. Мимо магазина пойдёшь, купи хлеба… — самому таскаться по магазинам некогда, просит друзей.

Когда забирал с тумбочки смарт, там увидел пачку для записей. Листок, где писал, чистый, ручка на полу…

Глава 2. Профессор

Весит килограмм за сто двадцать, обхват талии приближается к его росту. Мячик! Любитель вкусно поесть и фантастики. Тратить драгоценное время на походы до работы, ему противопоказано. Работу, сразу после получения диплома, нашёл надомную, которая дивидендов особых не приносила, но позволяла иметь много свободного времени. Избыточная энергия проявлялась в желании всё расследовать и помогать всем, кто нуждался. А он это любил!

Мы познакомились когда заканчивали Политех. Меня к нему в гости привёл мой бывший одноклассник. В иные дни к Профессору не протолкнутся. Про дни рождения вообще не говорю! Он был центром своей собственной вселенной, в которой всё крутилось вокруг него.

С порога он спросил:

— Ну, где там твои часики?

Здороваться, как и прощаться, в его доме не принято, никто не заморачивался приветствиями, приходили и уходили, когда кому надо. По-английски. Или, как считают британцы, по-французски.

Прошли на кухню и я достал, обёрнутые в платочек, котлы. Прикасаться руками всё-таки боялся.

— Ух ты! — с уважением произнёс Дима, цепляя на нос свои очки.

Взвесил, стал с интересом вертеть, разглядывать. Ничего не боится.

— Не кустарщина, однако!.. И календарь?.. Вот это да, браслет золотой!.. А что такое «реж» и «зап», режим и запись?..

Я с надписями не разбирался, пожал плечами.

— А инструкция к ним?..

Какая инструкция? К ним даже упаковки не было. Так и оказалась в руках.

— Разберёмся как-нибудь! — заключил он и стали разбираться.

— Говоришь, психотронное оружие?.. Это от игроманов. Оружия такого в природе не существует. — спорить с ним не стал, Димке видней.

Продолжая держаться от прибора подальше, объяснил детали случившегося, в подробности глубоко не вдаваясь.

— Увидел своего двойника? — показалось, Димка издевается.

Померещилось мне или как, но видел и мог описать в деталях. Видел в ярком свете царапину под ухом, которую и в зеркале не видно, её определял только наощупь. Если спятил, то очень детально.

Пока бубнил, Калашников продолжал исследовать попавшее в руки сокровище.

— Чьё, интересно, производство? Даже названия никакого… — Димка вертел часы, пытаясь найти на корпусе или браслете шильды или эмблемы. Не найдя, оставил это. — Хорошо! Теперь возьми бумажку с ручкой и пиши…

Изыскательская работа Димку увлекала. Когда я сел за стол, Профессор начал:

— Кнопки… Первая… Плюс, икс сто… Это название. Так и пиши!..

Переписали все устройства ввода, включая рычажок на браслете, запускающий процесс. Названия групп и кнопок на корпусе выгравированы большей частью кириллицей. Последней записал:

«11. кнопка без обозначения, большая красная…»

Вписал функции. Только последнюю, по понятным причинам, оставил не подписанной.

Профессор молчал с момента, как я занялся функциями. Долго ничего не говорил, наконец взглянул на меня. Похоже, придумал что-то гениальное. Мне стало интересно!

— Вспомни сколько длилось твоё… Ну, когда всё началось и закончилось… — как я понял, интересуется что у меня с головой.

— Давай серьёзным займёмся. Моё состояние потом вскрытие покажет.

— Ошибаешься! — возразил Димка. — Я серьёзно!.. Так сколько у тебя времени прошло?

Сколько?.. За это время меня скинуло с табуретки, я следил за двойником, проламывался через замёрзший искрящийся воздух пока не упёрся в дверь. Потом искал двойника и писал на листке, пока снова не завертелось. Для меня всё длилось вечность. Назвал более реальные цифры:

— Пять минут…

Димка хмыкнул:

— Минут, или секунд?

Подкорректировал и уменьшил:

— Может минуту, или близко…

Довольный моей коррекцией, он спросил:

— А могло быть, например, четырнадцать секунд?

— Сколько? — я возмутился.

— Четырнадцать! — торжествовал Профессор, будто четырнадцать секунд имели какое-то значение.

Огорчать не хотел. Мог бы ещё согласиться на сорок.

— При всём желании, нет! Прошла куча времени…

Он сник. Только чтобы утешить, сказал:

— В промежутке у двери, пока не повторилось, секунд десять-пятнадцать, было…

У Димки в глазах восторг!

— Точно! — крикнул. — Ведь до сих пор все считали, что происходит мгновенно… Чик! — и там…

— Чик и где? — прищурился я.

— Ты не понял?.. — Димка веселился над глупостью товарища.

Попробовал угадать. О чём все думали, что происходит мгновенно?.. В голову ничего не приходило.

Профессор, как безмозглому уроду, продекламировал:

— ПРОЦЕСС… ПЕРЕМЕЩЕНИЯ… ВО ВРЕМЕНИ!

Ну это уже всё! Придумал тоже… Фантастики начитался…

— Да ты что?! — он потряс меня за плечо, я отмахнулся. — Посуди сам, сопоставь факты, подумай!.. Как ты можешь видеть своего двойника?..

Я криво усмехнулся:

— Могу и привидение увидеть. Ты в привидения веришь?

Димка в привидения не верит.

— Твой двойник сперва двигался медленно…

— Он не двигался вообще!

— Изменения вектора времени — ёмкий переход. Необходимо не только остановить время, но и пустить вспять. Ты, Валера, двигался в прошлое, поэтому и видел будущего себя со стороны и он делал всё наоборот…

— Ты просто фанатеешь!.. И где же та машина, чтобы менять у тебя вектор?.. — сказал как мог язвительно, железный аргумент должен вернуть Диму на землю.

Но сам споткнулся, ещё недавно называл котлы машиной времени из-за того, что любые часы настоящая МАШИНА ВРЕМЕНИ, отмечающая его ход. Впрочем, это только слова, Димке надо придумать что-то иное… Профессор обрадовался заминке:

— Ты сам понял! Это у тебя и есть машина времени! — сунул мне тяжёлый прибор. Руку отдёрнуть не успел.

Часы в руке, а я не могу подобрать аргумент, поражающий его доводы наповал. Всё казалось либо банальным и шаблонным, либо откровенно глупым. Философские доводы о невозможности вернуть события, он бы отмёл, сославшись на столпов своей физики, которые считали: раз не запрещено, значит возможно или даже реально существует! Вспомнил житейское, что было когда-то в книжке Громовой и Нудельмана: на машину времени должна работать электростанция!

— Ты Дима, хоть представляешь, сколько сил надо для такого простого перемещения во времени Вселенной? — обострил я условия и засмеялся.

— Вселенную не трожь! Это ты, вирус теплокровный, скакал взад-вперёд, Вселенная не шелохнулась!

Это лишь слова, меня он не убедил. Вселенная не может единовременно существует во множестве времён, а котлы не могут бегать туда-сюда… Возражение осталось только одно.

— Значит, машина времени, говоришь? — я покрутил у него перед носом часами. — Будь любезен, докажи. — и сунул часы ему в руку.

Профессор заморгал и замер с открытым ртом. Но оправился, заявил:

— Отличная идея! — и стал пытаться сунуть руку в браслет. Четыре пальца сумели кое-как протиснуться. Чтобы наделся, туда надо загнать ладонь. Жёсткий браслет для этого не годится. Пытаться помочь бессмысленно.

Наконец Дима, с трудом стащив браслет, протянул часы мне, сказал:

— Давай!

Я что, должен доказывать свою неправоту? По спине пробежала волна озноба. Все утренние кошмары вспомнились моментально.

Профессор стал увещевать:

— Ну, что ты, ё-моё, как ребёнок!

— Не хочу!.. — снова до лопаток пробрала дрожь. — Я больше в такое не играю! Можешь считать трусом…

Но Профессор хихикать не стал:

— Я тоже не готов… Это страшно?

И этот человек вызвался рискнуть сам?

— Ты же сказал, отличная идея…

— Сразу понял, браслет не по мне… — Димка заулыбался.

Он действовал как козёл-провокатор, за которым напуганные твари идут на бойню, привёл ситуацию к тому, что тварью оказался я. Ему точно ничего не грозило.

Несмотря на заявление, мне не хотелось, чтобы друг считал меня отъявленным трусом. Но пытаться оттянуть момент истины всё равно стоило.

— Ты хотел борщом угостить, может перекусим?.. — спросил с надеждой.

— Хорошо, перекусим. — легко согласился он. — А потом с полным рюкзаком будет тяжело. Давай, пока налегке!

Есть хотелось, но Димка, как всегда, прав!

— Только подготовимся. — Профессор делал всё тщательно. — Прошлый раз стартовал сидя?

— Стартовал?.. — слово «старт» для того, что происходило, не годилось, поправил: — Я нажал красную кнопку? И меня с табурета откинуло…

— Поэтому будешь стоять готовым к толчку. Что было потом?

— Потом был холод, я стал задыхаться.

— Оденешься тепло, поглубже вдохнёшь перед красной кнопкой… Дай свой Самсунг, он видео пишет? Поставлю на запись, чтобы не говорил: «показалось». Теперь направления! На второй строке было число с минусом?

Припомнил:

— Минус тысяча пятьсот двенадцать…

— И ты скакнул в прошлое. Теперь будет плюс!

— Плюс тысяча пятьсот двенадцать?

— Если в секундах, то больше двадцати пяти минут… Долго, убавим до двадцати секунд. И тебе легче будет… И, наконец, время там…

— Где?.. — он оперировал какими-то фантастическими понятиями: «Время там»…

— Ты помнишь, что было раньше, до старта? — Профессор ушёл от прямого ответа.

— Помню! Был шум, у соседей залаяла собака.

— Про собаку не знаю, хотя могла слышать что-то… А шум оттого, что ты сам прыгнул в прошлое и оказался у порога, потому что число было с минусом. Теперь попробуем в другом направлении, в будущее. Там ты проживёшь… секунд десять?

Профессор интересовался моим мнением.

— Знаешь, надо очухаться. Давай минуту! — для солидности подставил свой параметр.

— Ладно, — согласился Профессор. — ставим шестьдесят… Всё?

Подготовка заняла несколько минут. Мою уличную одежду Профессор отверг из каких-то «принципиальных» соображений. Теперь на мне была безразмерная куртка и лыжная вязаная шапка из Димкиного гардероба, от безразмерных перчаток удалось отвертеться, работать по кнопкам в них невозможно. Но и без этого гляделся чучелом, шапка норовила сползти на глаза, в куртку с лёгкостью войдёт второй Валера…

И снова кухня. Поправил на столе шпаргалку с подсказками, надел браслет и щёлкнул рычажком. Часы загудели, браслет притянулся. Профессор, такого ещё не видевший, взвыл!

На мониторе проснулся зелёный огонёк. Батарейка ещё работала, Димка настраивал смартфон. Когда большим пальцем дал отмашку, что всё в порядке, я стал набирать ключи. Первая: 20 плюс, вторая: плюс 60. Засветилось: 20 и 60. Из наезженной колеи выбиваться не стал, тремя кнопками запустил голубой огонёк в нижней строке и, глубоко вдохнув, просунул палец под корпус. Будущее, так будущее! Нажал, ожидая неизвестно чего.

Димка напрягся, но ничего не произошло. Только на строчке, где мигал пульс и светился синий светлячок готовности, последней сияла красная звёздочка.

— Ну, и что теперь? — поинтересовался у Профессора. Тот сдаваться не собирался:

— Ты что-то неправильное набрал. Красный свет — ошибка. Давай, посмотрим… — ухватился за руку и развернул часы к себе. — Остальное-то работает. Ты лишнего не нажимал?..

Я фыркнул:

— Ты вообще!..

— Я прикидываю… Вроде правильно. Может есть запрет находиться дольше дистанции заброса? Ну-ка попробуем… Где тут минус?..

Терпеть такое не могу, отобрал руку и стал менять сам. После того, как осталось «19», сунул палец под корпус… Димка снова нацелил на меня глазок смарта.

Красная звёздочка продолжала светиться и после щелчка. Функции кнопок закончились…

— Меняем дальше…

Но звёздочка продолжала гореть, ничего не менялось. Часы вышли из строя! Что сломались, хорошо! Опасался я только исправных часов.

Металлический сегмент у основания браслета сработал, всё погасло, часы стащил со вспотевшей руки. Они остались едва тёплыми.

— Как хочешь, а часы больше не работают. — выдал свою истину.

— Но двойника своего ты видел! — защищался Димка. — И звуки, шаги в комнате…

— Акустика в домах такая, соседи дверью хлопнут, иду встречать гостей.

Возражал защищаясь, за действительное выдавал желаемое. Звуки именно в моей комнате были, шорох, шаги…

Дима хмыкнул и почесал макушку. А я скинул с себя знойную одежду и с наслаждением опрокинулся на холодную кожаную спинку дивана. Хорошо!

— Пусть! — согласился наконец хозяин. — Будем обедать!

И занялся обедом, взял в руки пульт и создал обстановку: включил телик на один из любимых своих каналов и стал накрывать.

Я сгрёб со стула димкин зимний гардероб, уже использованный для фантастических путешествий и отнёс к нему в шкаф. Потом вымыл руки и, когда вернулся, стол был сервирован. На главном месте, как всегда, пульт телевизора, рядом мой смартфон и жуткие котлы.

Обед, как всегда, отличный, после стал трезвее оценивать события. Часы уже не так пугали, но веры в путешествия во времени не пришло. Это осталось заумью. С идеей Профессора согласовывалось только воспоминание о ходящем спиной вперёд двойнике и ещё одно событие… Вспомнил, что не рассказал про ручку и записку. Стоило ли говорить о такой мелочи. Написал вторую сам, но только после того, как прочёл первую. В кармане первая осталась, но в конце исчезла вторая, так что сравнить их невозможно. Запуталось всё с этими часами…

Записка виделась важной уликой только для себя. Предъявить другим, кроме смятой бумажки, нечего. Но в своей ошибке именно эта бумажка убедила.

Профессор после еды пребывал в состоянии сытой эйфории. Часы в воронёном корпусе лежат передо мной. Хорошо понимаю какую нелепость хочу учинить: решил доказать себе что Димка прав. Как всё сделать, гениальная мысль моментально оформилась во всех деталях, близкая к совершенству. Всё, что случилось, и двойник, и записка, и звуки выстроились в согласованный ряд причин и следствий.

Надо запустить часы как раньше, с одной из отрицательных сумм. Если не выйдет, часам пришёл конец. Вот если выйдет… Чтобы не осрамиться, решил сделать тихо, пока хозяину не до меня…

Захватил смартфон с часами, встал, и двинулся к туалету. Димка на это не обратил внимания.

Причём здесь туалет? Но именно эта точка долгое время остаётся пустой, не тронутой посещениями. Значит в прошлом ни с кем не столкнусь. Если прошлое — отклонение от здравого смысла, визит туда не вызовет вопросов Профессора.

Вдруг попытка будет удачной, окажусь в том времени, в том месте и там никого. Потом будет время выйти и проскользнуть в коридор после предыдущего моего прохода из комнаты… Помню что за чем происходило. События ложатся одно за другим, надо лишь успевать.

У Димки туалет имеет свою дверь. Прошёл и заперся. Что бы здесь ни происходило, никто не услышит… Нацепил часы, затянул браслет. Мигает зелёный. Надо всё снимать, не зря же взял смартфон. Будет документ о приключении…

Набрал на второй строке часов «400» со знаком минус, на третьей — «300» с плюсом. Первое число — дальность перехода, оно отправит к моменту возвращения меня из комнаты. В том времени мне быть целых пять минут.

Защиту привёл к синему свечению. До старта ещё около минуты. Проверил готовность и взял Самсунг, разрешил съёмку. Первым делом снимаю часы, прошлый раз все строки светились, но показания не помню. Теперь есть возможность зафиксировать.

Думать о тёплой одежде глупо. Если пройдёт как раньше замёрзнуть не успею! Свет в туалете не включил и серенькое изображение на смартфоне оставляло желать лучшего. Готовясь, по совету Профессора, к толчку, не стал садиться. Оставшееся время отсчитывал, как при старте ракеты: восемь, семь, шесть… На последней секунде сунул палец под корпус, ощутил лаковую поверхность кнопки и… старт! Щелчок, я качнулся к стене, вспыхнул синий огонь, взвыл таинственный звук, пробежала дрожь, от меня, как святой дух, отделился бесплотный двойник, встал напряжённый… Камера в руке, направил глазок на его лицо и сразу перевёл на своё…

Двойник, быстро справившись с часами, спиной вперёд вылетел через дверь. Яркая вспышка! Когда дверь захлопнулась, достаточный свет остался.

Что-то беззвучно вибрировало, браслет заметно разогревался.

Щёлк! Снова качнуло, свет потускнел. Всё-таки был переход… Я замер, стал прислушиваться.

Позвякивала посуда, шумел телевизор, Димка ещё накрывает стол. А вот и шаги, двойник вернулся и прошагал дальше. Всё вышло как планировал! Пора двигать. Дверь оказалась не запертой, бесшумно вышел и двинулся за угол. Время до возвращения уже идёт, надо выбрать что-то, оставить след. Материальный след вещественнее записи смартфона.

Местные будут обедать, остальная территория, не видимая из кухни будет моей, пока не вернусь.

Гостиная Димкой превращена в склад. Два шкафа с раритетом, бумажными книжками, доставшимися от предков. В углу большое зеркало в резной раме, рядом коробки, ящики с каким-то хламом и маленький журнальный столик в окружении трёх диванов. Остальной пол завален шуршащим, бесшумно здесь ходить не смогу, поэтому иду дальше, его комната, как и у меня, и кабинет, и спальня.

Ходил, изучал. Мелькнувшая на кухне мысль, конкретного не предполагала. Тогда думал, будет просто, но нет, явно ошибся.

Смарт мешает, рука занята и надоело… Освободился, положил Самсунг на стул, стал искать глазами чего бы изменить. Но гениальные мысли иссякли.

Время убывало, надо торопиться. Что предпринять? Могу намалевать на стенке маркером неприличное слово? Или возьму отвёртку и раскручу стул? Это будет замечено, но так с друзьями не поступают. Грубо и недостойно!

Время уходит беззвучно. На исходе понял, что остаётся надеяться только на смарт. Момент финала застал в коридоре. Рывок, холодный воздух, тишина и две проскочившие в полутьме тени.

Переход завершился, глубокий вдох и путь на чужих ногах на кухню к Димке. Кружилась голова. Смартфон, уходя из комнаты, успел забрать. И тут же подумал, что зря. Найденный в комнате с уникальными кадрами перехода, он стал бы артефактом!

Дима, когда я вошёл, не отрываясь от «ящика», спросил:

— Чего ж так долго? Верёвку что ли проглотил? — это у него такая шутка.

Вместо объяснений сунул ему смарт. Димка удивлён, что это подсовываю. Вместо объяснений, запустил видео и сел рядом, готовясь объяснять.

На тёмном фоне что-то двигалось. Потом, через весь дисплей пронеслась зелёная молния. Это, когда полез под корпус, часы промелькнули перед камерой. Размытое изображение со светящимися цифрами вернулось, в какой-то момент произошла вспышка, изображение качнулось, промелькнул задвинутый шпингалет, возникло лицо с опущенными глазами, потом другое, с кривой усмешкой. Всё моргнуло и стало чёрным. Тут же через экран пронеслась зелёная точка и расплылась в углу экрана. Дежавю…

Это повторялось. Снова вспышка, шпингалет, лица… Прошёл круг, вернулся к моменту темноты. Пришлось остановить, смотреть третий раз не стоило. Какой-то сбой случился, а я продолжал снимать, бродил по квартире с отключенной камерой.

Димка смотрел теперь на меня, ожидал объяснений. Признаваться в своих ошибках нелегко. Пришло время признать, вздохнул и стал говорить:

— Понимаешь, Димыч, я решил, раз в плюс часы не хотят…

— Оба-на!.. — перебил Профессор. — Ты — гений!

Очень неожиданно, я удивился. Это издёвка?..

— Действительно, почему не повторить. С минусом-то было… Думаешь, выйдет?

Бред! Профессор, хоть и сообразительный, но включается туго.

Для него постучал ногтем по дисплею.

— У тебя что, получилось?.. — начал включаться Профессор. — Сам остановил запись, или…

— Или! — ответил уверенно. — Сдулась сама. Сбой. Минут пять был уверен, что снимаю.

— А лицо?..

— Второе лицо моё, первое… тоже, только немного раньше. — для меня самого такая связь между мной и двойником, стала открытием. Начал оценивать свои ипостаси через движения во времени. Хотел собой гордиться.

— Ты хотел сказать «позже». — почему-то поправил Димка.

— Как позже? — усмехнулся я, убеждённый, что он снова ошибся.

— Потому что ты отправился в прошлое и оставил двойника в настоящем, значит позже он, а ты раньше! — Димка снова лучезарно светился. — Классные кадры! Необыкновенно! Исключительно! Двойное селфи — супер! А что ты делал?

Когда Профессор признал мою ошибку шедевром, согласиться с ним не мог, стал сопротивляться.

Сейчас, когда надо хорошо подумать, разобраться со своими делами, Профессор, с его непонятными идеями, только мешает…

— Для меня в прошлом был он! — ссориться не хотел, но пришлось дальше лгать: — И ничего уникального! То же самое можно сделать с любым видео. На твоём месте не поверил бы этой липе. Обратная съёмка и компьютерная графика, плюс убедительный прогноз. Подготовка, то, да сё…

Димка смотрел с подозрением.

— Ты морочил?..

— А как ты думал? — врать напрямую неубедительно и гадко.

Профессор не верил в подлый обман, не хотел верить, пытался найти какие-нибудь аргументы. Разочаровывать друга я не хочу. Но прежде надо разобраться самому.

— Спасибо за обед, у меня дела…

Смарт в карман и к порогу. Димка в прихожке появился, когда я застёгивал куртку.

— Ты, Валера, не прав…

В ответ торопливо выдал:

— Отличный-борщ-пока-созвонимся… — совсем забыл, что прощаться и приветствовать у него не принято.

И выскочил за дверь.

***

Котлы, которые считал хламом, оказались не просто точными часами, а исправно работающей машиной, способной закинуть в прошлое и вернуть обратно. Перемещение во времени! Какой бы дикой ни казалась эта фишка. Всё изменилось! Мир таким, как прежде, быть перестал. Ни в одном сне ни могло привидется, что стану путешественником во времени!

Путешествовать первый раз вынудили скорее обстоятельства, но второй сделал осознанно. И теперь меня окружили вопросы. От безобидных тактических: что за тени бегают во мраке? До философских: что же оно такое, время?

Тени подождут и со временем ничего не случиться. Знал ли дядя, какие часы передал? Ведь промолчал тогда о самом важном. И другим важным виделось: где Виктор Александрович раздобыл это чудо? Его спрашивать поздно, придётся самому искать ответы.

Дядя Витя, Виктор Александрович Егоров — старший брат отца, оба родились в один год, тысяча девятьсот шестьдесят третий. Дядя в начале января, батя в конце декабря. Оба — Козероги в 1970-м пошли в школу. Отец не хотел ждать год, бабушка Лида с дедом Сашей что-то намудрили и оба вместе пошли в первый класс со своими именами, но разными фамилиями. С тех пор мы, как и бабушка Лида, Евграфовы. А дядя Витя, как и дед Саша, Егоров. Батя у меня с тех пор на год старше, согласно паспорту, родился в декабре 1962-го.

Про часы он вряд ли что знает, рассказал бы давно. В семье дяди Вити, скорее всего, то же самое. Но всё-таки, надежда умирает последней, попытаюсь выяснить факты о котлах.

Могло случиться, в мире это не единственный экземпляр, котлов могли быть десятки, сотни и тысячи. В наше промышленное время изготавливать прибор в одном экземпляре никто не станет. Просто события такого рода скрывают, до огласки ни один не дошёл, пока у меня не появились неучтённые котлы.

Отцу звонить бессмысленно, он на работе, решил пытать удачу у Егоровых. На смартфоне номера тётки Марии Семёновны и её дочки Лики.

На звонок Мария Семёновна откликнулась с большой задержкой.

— Да…

— Мария Семёновна, это…

— Да, поняла я уже… Вовка… нет, Валерий… Сын Евгения Александровича… — говорила, как обычно, неласково. Чужая…

— Хотел спросить… — от качества вопроса зависело много. — Шесть лет как Виктор Александрович подарил мне…

— Помню, — ответила, — часы… Я их выкинуть тогда хотела… Эта дребедень, с которой возился, надоела! А тут как раз у тебя день рождения и мы решили, пусть у тебя будут…

Это большая новость. Дядя Витя возился… Для него она что-то значила. Он мог с ней путешествовать… Вдвойне непонятно, почему подарил и ничего не сказал.

— Мария Семёновна, а какие-нибудь бумаги от часов у вас остались?.. Может быть дядя Витя что-нибудь писал…

— Ой, отстань. — протянула Мария Семёновна устало. — Ничего лично для тебя он не писал…

Связь оборвалась. Тётка не желала общаться, но сказанное было интересным. Он дорожил часами. По крайней мере, не мог просто выбросить. Знал чем обладает и откуда взял… Такое на улице не теряют.

Определиться с другими устройствами должен помочь Интернет. Но там про машину времени ничего. Группа Макаревича, фантастические книги, фильмы. При добавлении слова «наручный», только в одном месте на странице Google play на белорусском было изображение белых наручных часов с тремя строчками на циферблате. Как и на машине времени из фильма «Назад в будущее». Но в пояснении саркастически указано: «Если считаете, что можете на самом деле путешествовать во времени с этим приложением, пожалуйста, обратитесь к врачу» Предполагался, психиатр! Других намёков не нашёл.

Вечером, когда собирался звонить отцу, случилось невероятное, визит Димки, собственной, Профессорской персоной! За всё время, что мы знакомы, это второй случай. Первый раз несколько лет назад. И больше это не повторялось. Что заставило Профессора покинуть своё насиженное домашнее гнездо и добираться пешком целый квартал?

— Извини, Валера, — как всегда, не здороваясь, простуженным шёпотом прохрипел Димка, — но ты у меня заблокировал туалет… — ожидавший иных объяснений, я остолбенел. Может шутка? — Я полчаса старался открыть! Как ты запер изнутри?

Я в шоке! Шпингалет тугой, вдруг, ни с того, ни с сего не закроется!

— Так ты ко мне в туалет?..

— Нет, я открыл, конечно, только дверь теперь не запирается. — Профессор не шутил.

— Как, ты думаешь, я это сделал? — какие-то ответы уже у самого возникли и Дима в моих глазах это прочитал.

— Это твоя компьютерная графика опять… Запер изнутри и как Кристобаль Хунта, просочился в канализацию. Или… — он посмотрел мне в глаза. — Сиганул в прошлое, когда дверь ещё была открыта…

До меня дошло окончательно:

— …А назад вернулся уже снаружи!..

— Мне сразу твоё враньё показалось неубедительным.

Как же я так ошибся? В голове бродила идея оставить след. И оставил, только совсем не так, как хотел. А неудача с видеозаписью спровоцировала ложь. Вместе посмотрели запись на смартфоне.

— Вот! Это я снимал там на кухне, твоё вышло позже… — меня уличил Димка.

— Ладно! — махнул рукой. — Ты, надеюсь, не за этим ко мне?..

— Конечно, нет! Надо обсудить, что делать… Ведь прибор работать должен. Какие у них функции? Что ещё ждать? Как далеко может отправлять?.. Теоретического предела не вижу.

Профессор видел всё однобоко. Я возразил:

— Стоит ли так рисковать? Не знаю какая в часах батарейка. Вдруг возьмёт и откажет, заряд кончится? Часам лет десять, а работают. Перемещения во времени даже в самом экономичном варианте, должны потреблять гигаватты… А у нас или батарейка, или…

— Ядерный реактор! — поддержал Профессор.

Думаем на удивление синхронно. Реактор — долго работающий и мощный источник. На руку надеваю электростанцию и опасный прибор… Понятным стал и нагрев корпуса. Поскольку идёт реакция, побочно выделяется тепло. Дядя скончался от рака, что при недостаточной защищённости, видимо, грозило и мне.

Впрочем, наличие реактора надо доказать. Иметь факты, а не пугаться беспочвенно.

Мы решили составить список дел. На чистом листке, извлечённом из принтера, записал:

1) Доказать наличие радиоактивности, достать дозиметр;

2) Составить историю прибора, опросить свидетелей;

3) Прочитать надписи, определить производителя;

4) База для безопасных экспериментов со временем.

Большая часть дел была никому не нужной отмазкой. Дозиметра нет. История прибора пока меньше семи лет. Когда в прошлом прибор попал к дядьке, вероятно, никогда не узнать. База, для безопасных экспериментов — выдумка Профессора, таким образом поднимающего престиж изысканий.

Мне интересно как производители называли функции. Своя непрофессиональная оценка меня угнетала. А Профессор хотел узнать, где построен чудесный аппарат. Он отправился домой за микроскопом. Написанное не читалось даже с лупой.

Когда вернулся, стали заниматься с микроскопом. Микроскоп на рисунке видел, но такого радикального изменения не мог вообразить. Электронная камера, без компьютера это чудо не работает.

Прочтение далось нелегко. Томились с каждым знаком, буквой, словом, опасались потерять начатое чуть шевельнув часы. Микронные сдвиги и каждый раз подстройка фокуса… Винтов для этого в конструкции микроскопа нет, автоматической фокусировки тоже. Каменный век! Смещал лёгким постукиванием.

Гравировка корпуса была русской, надписи циферблата — латиница. Английский с немецким мы знали, надписи были на других языках. Профессор предположил, корпус предполагал кириллицу с учётом отечественных потребителей.

Электронный переводчик определил текст лицевой панели как французский.

Перевод надписей: «Настоящее время», «Дистанция перехода», «Время присутствия», «Время назначения», «Пульс», «Защита снята» и «Авария», всё, как и предполагалось. Верхняя надпись, на которую уповал Профессор, была большей частью аббревиатурой: «CEA et IPT à Evry Prototype MàRlT 303». Трансляция на русский: «CEA и IPT Эври прототип MàRlT 303» — очередная лужа. Оптимист Димка предположил:

— Прототип МаРИТ, значит, прототип машины времени!

Французский перевод «машины времени»: Machine de temps, не согласуется с аббревиатурой MàRlT. Перерыли варианты перевода и случайно наткнулись на «Machine à Remonter le Temps», что напоминает MàRlT. Зато перевод теперь более определённый: «машина возвращения во времени», что полностью отражало сущность котлов.

— Триста три — номер прототипа, а Эври возможно населённый пункт во Франции.

— Почему Франция? — риторический вопрос. Почему это было создано не где-нибудь в Подмосковье, на Урале или в Туле.

***

Воскресенье, одиннадцатое, следующий день после моего открытия путешествий и именины Профессора. Утром позвонил, поздравил, пообещал, подарок принесу из прошлого. Димка пожалел, что ожидается родня, поэтому, не сможет провести этот интересный день у меня.

Созвонился с отцом пока он был дома.

— Ты про те наручные часы, которые подарил Витя? В общем, это давняя история. Откуда они не знаю. Даже родители о них не знали. — и отец неожиданно сменил пластинку: — Знаешь, мы с ним даже не родственники… Теперь-то уж об этом говорить можно, хуже никому не будет. Твоя бабушка увидела на улице худого, плачущего мальчугана и пожалела. Привела домой, умыла, накормила. Витя не был беспризорником, знал, как зовут, домашний адрес, номер своего телефона… Мама, то есть, твоя бабушка, про адрес и телефон решила, сочиняет. Город Санкт-Петербург давно был Ленинградом, а квартирный телефон у нас появился лет через пять. Кто же такое позволит иметь мальчику? Фантазирует, ясное дело!

Нам с твоим дедом, мальчишка понравился. Решили не отдавать в детдом, пусть будет у нас. Первый год Витя не смеялся, считали, тоскует. Отец пробовал искать родных через разные источники, но зацепок не было. А Витька стал отходить, улыбаться.

А часы наверное он с собой принёс. Я случайно увидел, мы играли и Витька прятался за гаражами и я заметил эти часы у него на руке. Не знал, что это часы, называл чёрной змейкой. Часы тогда были только со стрелками.

Ты в них что-нибудь интересное нашёл? Я тогда удивился…

В ответ пришлось врать:

— Часы, как часы… — чтобы враньё выглядело правдивее, добавил каплю истины: — Только идут, получается, без завода давным-давно…

— Да, это удивительно. — сказал, вздохнув, батя. Вероятно ждал чего-то удивительного.

Правду не сказал потому, что дядя про это никому не говорил, опасался, или не хотел правды, а я стал чувствовать себя его наследником…

Источники нашей информации скудели. Отец рассказал много, но вопрос о происхождении котлов остался. Для выяснения осталась узкая полоса: бабушка Лида, которая была скорее «не-в-курсе» и дядина дочь, которая ещё ребёнок. Руки опустились.

Вечером всё-таки пришёл Профессор и, несмотря на бодрый настрой был трезвым. Выслушал рассказ о неудачах, сделал собственные выводы:

— Ты чего такой пессимист! Везение само в руки не идёт, его надо добывать. Пока не поговоришь со всеми, выводы делать рано. Курочка клюёт по зёрнышку! Кто там у тебя в списке?..

Позвонил бабушке Лиде и отклика не получил. Дозвониться до неё проблема. Возраст, глухота…

И следующий блин оказался комом. Лика на звонок тоже не откликнулась. Абонент вне зоны доступа!

— Тогда давай разбираться, что сказал отец. — Димка не впадал в уныние.

Изложил ему длинный монолог отца и он стал рассуждать:.

— Если Виктор Александрович, твой дядька, мог скакнуть из будущего, то Ленинград переименовали… не помню. А связь сотовая появилась в двухтысячных… Выходит его детство могло начинаться в нашем времени!

Логика безупречна. Часы, конечно, могли быть сделаны в наше время, но сейчас этим не занимаются, лучше считать более позднее время. В котором шестилетка Витя получил часы и пошёл гулять во времени. О таком приключении мечтают все пацаны, в детстве за такое отдал бы всё!

Впрочем, гламурного нет ни капли, мальчик вернуться назад не смог, он стал бродить по городу, пока не встретил сочувствие бабушки. В будущее часы не посылали…

По спине протянуло холодком! Счастливое приключение кончилось катастрофой.

— Хотя эта машина ещё не скоро будет создана. — Дима продолжал гнуть своё, история о найдёныше его не волновала. — Так что проект создания твоего дядьки ещё не заложен. Всё это ещё должно когда-то случиться…

— Всё это уже случилось. — поправил я.

— Ну, да, конечно… — Димка среагировал на моё уныние и замолчал.

Прошлое оказалось связанным с грядущим. Что случится ещё когда-то, уже произошло. Связанность времён… Неожиданная мысль пришла, когда не ждали:

— Димыч! У нас есть ещё свидетель, можно сказать, главный. Спрошу дядю…

Профессор открыл рот и ничего не сказал.

— Ведь у меня рабочая машина времени!

Передо мной всё засверкало! В глазах Димки начало тоже проясняться. И тут раздался звонок. Всегда кто-то приходит некстати! Может не открывать? Тут такая интересная тема созрела!

— Это к тебе… — напомнил Профессор.

Когда открыл дверь, там стояла и смотрела на меня очаровашка. Девушка в серой весенней курточке с капюшоном, в светлой вязанной шапочке с бело-красным шарфом вокруг шеи и в не выходящих из моды, потёртых джинсах. Всё у неё как надо: глаза, губы, волосы. Такую увидеть не ожидал.

Я разглядываю её, незнакомка молчит. И наше молчание затягивается. Жду вопроса, для ускорения кашлянул. Дрогнувшим голосом незнакомка говорит:

— Здравствуй! — в её лице смущение.

Мы что, знакомы?

— Это я, Анжелика!

Глава 3. Лика

Те два года, что не видел сестру, совершили с ней невероятное. Из угловатого утёнка вышла принцесса. Голос, губы, глаза, фигура, волосы. Само совершенство! Королевская кровь светилась. Неудивительно, что не признал.

Но природа любит равновесие, баланс добра и зла должен сохраняться. Переступив порог, сказала:

— Чего уставился! — сразу видно, достойна мамочки.

Но всё-таки смутилась. Это, думаю, от неопытности. Закалится, окрепнет…

Димка, как увидел, пришедшую ко мне красивую девушку, стал собираться:

— Завтра поговорим. — и двинулся к порогу, слушать не хотел мои возражения.

И когда застёгивал ботинок, вмешалась Лика, которую он аккуратно обогнул.

— Подождите! У меня только два слова…

— И оба ты уже сказала… — проворчал я негромко, надеясь, не услышит.

Но Лика услыхала, разозлилась больше:

— Я и не собиралась… — в глазах сверкали молнии. — Папка просил принести в этот день… — сунула мне пожелтевшую бумагу.

Совсем растерялся, стал листок вертеть в пальцах. Что-то вышло из-под контроля!.. Писавшего это уже два года как нет, а она дожидалась этого момента, когда пришла идея махнуть в прошлое… Два года назад никто о том, что произойдёт в этот день, не мог знать… Немыслимое совпадение!

Лика, стремясь выйти, пыталась столкнуть с дороги Профессора. Димка сам себя двигал с трудом. Они застряли. Надо, как получится, разряжать боевую обстановку.

— Стоп-стоп! Лика, оставь дядьку Диму, ато уронишь!

Неуклюжая шутка подействовала. Лика засмеялась и оставила Профессора. Димка стоял с курткой, непонятливо глядя на нас.

— Где ты, мама не знает?.. — не хотел конфликта.

Лика качнула головой — нет. Ну, понятно! А я вспомнил, что не знакомил своих гостей.

— Дима, это Лика, дочь Виктора Александровича. — у Профессора отвисла челюсть, одними губами спросил: «Та самая?». Повернулся к Лике: — А этот худенький, мой друг — Дмитрий Калашников, Профессор.

Лика, не знакомая с принятым этикетом, проявила вежливость:

— Здрасьте!

Дима в ответ склонил голову. При мне первый раз он отвечал на приветствие. Лика передала свою куртку Профессору, он повесил на крючок и мы двинулись на кухню. Дима, когда пришёл, стал заниматься чаем и завёл разговор с Ликой. О чём говорили, мне было не до них, стал читать записку.

Вверху у сгиба вместо адреса: «Вручить в воскресенье 11 марта 2018 года в 20—30. Ул. Правобережная, дом 65, кв. 18. Евграфову Валерию»

Почерк хорошо знаком. Дядя, один из немногих, присылал мне поздравительные открытки. Эпистолярный жанр восхищал.

«Дорогой Валера! Это письмо могло бы тебя удивить, но, думаю, ты не удивишься, ты готов!

Те часы, не хочу называть их глупым словом «машина», работают не совсем как часы, надо лишь их правильно выставить. Не знаю, как это сделал ты, ведь меня в своё время инструктировали. Когда дарил, думал, запустить у тебя шансов нет. Но ошибся. Попытаюсь доступно изложить что знаю. В рабочее состояние часы приводятся…»

Он излагал инструкцию, её технические нюансы. Почти ничего нового, кроме разве: «После запуска изменить значения уже невозможно.» И полезной находки: «Ещё одна возможность выбора, когда выставляешь дату и время, где, точнее, когда желаешь оказаться. Надави одновременно точки „реж“ и „в.н.“, держи нажатыми пять секунд. И строка „Настоящее время“ получит мигающий курсор. Перемещая курсор, можно менять числа. Также меняется и „Время назначения“, которое будет считаться точкой возврата…»

Это удобней! Теперь мог отправиться в нужный час нужного дня нужного года. Подготовка займёт секунды, чик — и там! Дальше он открыл удивительное:

«От несанкционированного запуска спасает многоступенчатая защита и сканер отпечатка пальца на кнопке снизу. Сканирование твоего пальца, я запустил при передаче в день твоего рождения».

Даже дыхание сбилось… В тот день он задержал мою руку на часах, казалось, боится выроню тяжёлые часы, а он сканировал, менял владельца, передавал право пользования. Это событие!

На кухне тишина. Огляделся, боясь, внезапно все исчезли. Ложная тревога, Лика глядит на меня, Димка занимался чайником. И я вернулся к чтению.

«Знаю, ты пользовался часами, знаешь как работают. На всякий случай, предупреждаю: НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, НЕ СНИМАЙ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ! Остальное обговорим. Жду встречи 24 сентября 2011 года.

Искренне твой Виктор Александрович.»

24 сентября 2011 года… Если не знать из-за чего сыр-бор, можно решить, письмо сильно опоздало. Самое интересное, идея встречи пришла за минуту до прихода Лики… Вывод ясен: встреча уже была!

На кухне снова тишина. Теперь, вместе с Ликой, на меня смотрел и Профессор. Полученная информация нуждалась в осмыслении, постарался уйти от вопросов:

— Может чай?..

— Не заварился. — возразил Димка.

Я повернулся к Лике:

— Папа Витя… — и осёкся.

У Лики по щеке скатилась слеза. Тема отца оказалась взрывоопасной. Мы молчали долго, первым нарушил тишину Профессор:

— Чай готов.

Напиток по чашкам разлит.

К чаю у меня ничего, достаю хлеб и банку шпрот из холодильника. Режу хлеб, укладываю шпроты. Чтобы оправдаться, сказал:

— Лика, ты, наверное, ещё не ужинала? — она пришла из школы.

Странно, Лика улыбнулась сквозь слёзы и приняла «десерт». Она молодец! Лика снова спокойна. Вопрос к ней оформился:

— Лика! Мы встречались двадцать четвёртого сентября в две тысячи одиннадцатом? — не стал упоминать отца.

— Да! — ответила ясно.

Но и я помнил этот день. Мне — шестнадцать, с утра школа, днём поход с одноклассниками к заболевшему Тольке Третьяку. Там были я, Гарик, Дэдэ и Борька. Банда, только без девчонок. У Третьяка был недолго. Вечером домашний отдых: я, родители и телевизор. Были нюансы, но ни один из них не касался семьи Егоровых. С Ликой виделся не я, а другой, из будущего нынешнего.

Димка, непонимающе смотрит на нас. Ему объясню потом.

Сказал Лике, что провожу домой, Димке велел ждать, сунул записку. С Ликой вышли в прихожку.

Поздно, автобусов нет, вызвал такси.

Пока ехали, молчаливость Лики прошла, она всю дорогу не смолкала. Большой ребёнок! Рассказывала об отце, больше не плакала. Сказала, после школы собирается учиться в институте, не решила ещё в каком. Когда проводил её до двери, Лика прошептала:

— Маме, если что, ничего не говори. Я была у подруги.

Будто мы чем-то предосудительным занимались. Я обещал.

Димка почему-то обрадовался моему возвращению:

— Я думал тебя до утра не будет…

— Что скажешь? — спросил его, не дав продолжать скользкую тему.

— Что скажу? Ничего не скажу! Этого уже не изменить. Когда подготовимся, махнёшь в две тысячи одиннадцатый. Там у тебя встреча не только назначена, но и уже состоялась.

***

Работать начали с утра, как только пришёл Профессор. Подозреваю, он мечтал видеть, как я буду уходить в прошлое. Такого ещё никому не доводилось.

Но пока мы решили выяснить вопросы безопасности.

— Есть что-нибудь важное для этих путешествий? — поинтересовался он.

— Часы нагреваются… — начал ему отвечать.

— Мы это обсуждали, изотопный источник…

— Обсуждать обсуждали, но может быть больно. У нас будут не минуты, годы…

— Точно. Браслет снимать нельзя… — снизошёл до моих проблем Дима. — Надо что-то придумать. Или мазь от ожога, или теплоизоляцию для руки. А для начала, будем температуру измерять. У меня есть контактный термометр.

— Надо ещё дышать. Воздух непродыхаем…

— Да? — удивился Димка. — Нужен кислородный аппарат или сжатый воздух в баллоне…

Я представил себя в акваланге, гидрокостюме и ластах с часами на руке. И не смог удержаться от нервного смешка. Хрононавт!..

— Чего хохочешь? Нельзя тебе задыхаться! — хорошо, что обо мне кто-то заботится.

Ещё вопрос про свет при движении в прошлое и обратно. Димка сказал, это связано с нервами. Мы спорили. Решили проверить. Димка потребовал показать запись. Пришлось огорчить, историческую запись с двумя лицами я стёр. Они чисто технические и не настолько нравственные. Съёмки в туалете…

— В следующий раз снимаем всё подряд. Готовимся к испытаниям на продолжительность. Опасно без подготовки!

Его «Опасно» меня окончательно добило, смеялся до икоты. Именно это, а никак не свет…

***

Вечером Димка притащил контактный термометр, фотик «Никон» на треноге, чтобы снимать всё подряд и люксметр, прибор для замера освещённости.

Стал готовиться, датчик контактного термометра приклеил к запястью, сам прибор положил в карман. Люксметр настроил и прилепил так, чтобы данные остались в поле камеры, датчик вывел на плечо. Самсунг закрепил на груди и включил съёмку, несколько минут он писал всё подряд, до момента, когда стал нужен.

Нацепил тёмные очки, запустил часы, ввёл программу. Димка поставил «Никон» и когда сверху послышался лай, возник двойник! Был треск, подуло сквозняком, глазом уловил возникшую рядом фигуру и вздрогнул, хотя сразу понял, кто это. Моя точная копия.

Валерка-два улыбнулся, помахал рукой. Я поднял открытую ладонь в ответ, а Димка от того, что мы можем ещё и общаться, потерял устойчивость. За спиной загремело, оглянулся. Профессор на полу продолжает наблюдать за нами.

А мой двойник, неожиданно коснулся плеча и показал на часы. Время присутствия кончалось. Он нагнулся, пальцем постучал по полу у своих ног и с шорохом исчез.

Димка не вставал, но его камера на треноге продолжала наблюдать. Пришло время и мне окунуться в это приключение. Поехали!

Забил числа в секундах. Опробовать новый вариант хотел, но такие короткие дистанции удобней проходить старым способом.

Димка стал мычать и показывать рукой, он не успевал за моей, точнее нашей мыслью. Всё заряжено, я сунул палец и до щелчка прижал сканер отпечатка. Только через секунду сделал шаг, где был двойник. Между нажатием и срабатыванием проходит пара секунд. Лёгкий удар по ногам, ослепительное зарево, новый двойник делает шаг от меня. Глаза, даже с тёмными очками, заболели отсвета. Закрыл. Всё было громким. Когда приоткрыл щёлочки глаз, пришло затемнение и качнуло. Вдохнул и распахнул глаза.

Димка стоит перед треногой, а мой дубль поворачивает голову с выражением удивления с долей ужаса. Немного испугался. Я сам, чтобы успокоить его, улыбнулся, поднял руку, взмахнул. Он ответил. А Димка, для которого всё это снова оказалось неожиданным, не удержался на ногах и присел на пятую точку… Жалко его, падает уже второй раз. Но предупредить невозможно!

Пока двойник поворачивался к павшему Профессору, я достал из кармана термометр. Температура около сорока, не так уж горячо. На часах все строчки светятся. На ответственной за присутствие, время убывает катастрофически. Ткнул двойника в плечо, хоть он и догадается, надо показать откуда стартует.

Он, улыбаясь, повернулся, показал часы, нагнулся, постучал по полу. В последнюю секунду сообразил, мы делали всё молча. В звуке остались незнакомцами… Свой голос знаю. И голос слышимый другими, тоже другой. Запись своего голоса мы не узнаём.

Качнуло, свет померк, дыхание перекрыто, возвращаюсь…

Снова прояснилось, в комнате Дима, стоит и на меня дуется. Злится что напугал?..

— Ты чего?

— Надо же как опозорился! Надеюсь, в записи этого нет!.. — его одолевало смущение, не ждал, что так среагирует.

Я сам помню как реагировал. Мы были в тот момент одинаково шокированы, но я уже привык к двойникам.

— Ты бы видел моё лицо, когда этот тип появился!

Мы потом смеялись, просматривая снятое мною. Камера только его макушку зацепила, зато второй раз было что-то! Ошарашенный Димка, не устояв, приземлился на пятую точку.

Я и сам был хорош, но быстро очухался, себя со стороны видел уже не первый раз.

Димкина камера запечатлела это в мягком варианте. От падающего профессора осталось сотрясение и удивлённые взгляды «близнецов».

— Кстати, Валера, завтра приедет человек из Беларуси. У него дозиметр… — успокоившись, сказал Димка. — Он ни о чём не знает… Вообще считаю, звонить в колокола об этом устройстве не стоит. Часы опасны, за них могут биться…

Димка гениален! Мне такое бы в голову не пришло. Поддержал его:

— Мы должны опасаться потерять часы! Потому что… — вдруг подумал про «эффект деда». — Слушай, Дима! Ты слышал про парадокс существования? — до Профессора не дошло, пришлось пояснить: — Как бы объяснить?.. Кто-то берёт машину времени и убивает своего деда…

— Зачем это?..

— Не помню где читал, но…

— Он уже никуда не вернётся, потому что не успеет родиться. — продолжил за меня Профессор, — Я об этом тоже читал.

Глава 4. Вспышка неизвестной болезни

Ночью приснился кошмар: безо всяких часов и сияния, прыгаю в прошлое, там вижу мальчугана с торчащими в разные стороны ушами, достаю пистолет и стреляю ему в сердце. При этом вижу лицо: это я сам, пуля попадает в сердце не ему, мне…

Я убил себя! Проснулся в холодном поту… Под рёбрами жжёт, но бьётся часто-часто, пуля в сердце…

На часах — три ночи. Сижу на кухне, пью горячий чай и не могу согреться… Откуда такой нелепый сон? Пойти в прошлое — убить ребёнка или самого себя?

Утром с Профессором планировали длинный бросок на несколько часов в прошлое. Сразу позвонил Димке, сказал, болею, спокойно лёг и уснул. Кошмаров больше не снилось.

В час дня встал как огурчик, бодрый и жизнерадостный. Через час произошло то, о чём скажу чуть позже, всему своё время! Потом позвонил Профессор, спросил, не надо ли чего. Ответил, беру отгул. Но это только для него. Наша встреча, я знал точно, ещё состоится.

После него позвонила Ленка Рязанова. Она считалась подругой в прошлом году. Мы с ней были действительно близки. По крайней мере, жили вместе как семья. Думал, всё будет нормально, но нормальное кончилось быстро. После надеялся вернуть…

И вот прошёл год. Казалось, былое забыто, осталось плохим воспоминанием, я вытравил в памяти её образ и стёр номер в контактах смартфона. Но это лишь верхушка айсберга. Ленка по-прежнему снилась той милой девчонкой, какую увидел на встрече одноклассников.

И ведь был в то время хороший выбор! Почему выбрал Ленку никто теперь не скажет.

— Привет. — отвечаю и жду, пусть сама скажет зачем понадобился.

— Валюр! — о, да, когда-то я млел от такого обращения. — Привет, милый! Ты на меня всё ещё дуешься?

— Привет, Лена! — не хотел выглядеть хамом, но после всего решил дистанцию не сокращать. — Какими судьбами в наших краях?

— Ой-ой! — она это умела, унизительно насмехаться, ничего не говоря, одними интонациями демонстрируя твою глупость. — Глупенький! Судьба меня просто влечёт в твои края! Как ты думаешь, может сегодня встретимся? Я стала забывать, как пахнут твои волосы…

Фу ты! Как она быстро умела привлечь оппонента на свою сторону. Щелчок пальцами, и ты в когтях! Умение это родилось раньше её самой. В Ленке нравилось всё, но бесила лёгкость, с которой приближала и отталкивала. После всего, что было, стал консерватором и хотел видеть рядом настолько же предсказуемых.

— Что-нибудь новое? Про волосы уже слышал.

В трубке тишина. Щелчок пальцами не долетел, вышел холостым.

— Может всё-таки встретимся?.. — голос стал почти нормальный, ушло счастливое повизгивание.

Значит теперь можно нормально говорить. У меня такой возможности не было давно.

— Нет, Лена! У нас с тобой ничего не сложилось и вряд ли сложится. Мы разные…

— Ну, Валюр! — новая попытка по старым рельсам. — Чего ты? Зачем усложнять? Нам было так хорошо!

Раньше я тоже так считал.

— О хорошем у нас разные понятия…

И мы помолчали. Я хотел уже дать отбой, когда Лена сказала:

— В общем-то я и не надеялась, что простишь… — помолчала. — Как ты?

Ещё одно вовлечение в разговор. Надо ли ловиться на эту удочку? Лену не волнует моё. Она так и сказала прошлым летом: «Да пошёл ты со своими проблемами!..». Я злопамятный!

— Ещё что-нибудь хочешь спросить?

Вопросов больше нет, поняла, кашу не сварит. Но это совсем не её стиль, раньше она как дятел долбила бы эту точку, пока не добьётся чего хочет. Днём и ночью! Видно, в ней что-то сломалось.

Наконец, когда стемнело, пришёл Димка.

— Кончил болеть? — вместо «здравствуй». — Думаешь, я с пустыми руками?.. Не надейся! Вот! — и протянул пакет.

— Немецкий радиометр… — не открывая, вспомнил я.

— Откуда ты знаешь? — удивился Димка, пытаясь на пакете разглядеть признаки немецкого радиометра.

В пакете коробка с прибором, напоминающим старые сотовые телефоны без кнопочного поля. Здесь вместо кнопок — джойстик.

— Счётчик Гейгера. Смарт! — с придыханием стал объяснять Димка. — Последняя разработка, сплошные удобства, подсчёт фоновых значений, вычисление суммарной дозы, составление графиков…

— А где датчик на проводе? — парировал.

Все измерители у нас были с вынесенным датчиком.

— Чудак! У него датчики такие большие и хрупкие, что их лучше держать в корпусе.

Ядерный монстр на руке пугал. Надо с ним определиться.

— Давай попробуем!

Засветился дисплей. Секунд через сорок первое показание — «0,06» микрозиверта.

— Зиверт? Шесть сотых это много? — потребовал объяснений.

— Видишь надпись: «Радиация в норме»! — Димка знал всё: — Нормой считается то, что не превышает двадцать девять сотых микрозиверта… Тащи часы, проверим!

Когда принёс, у часов стало 0,12 микрозиверта.

— Теперь испытаем при работе! — я закрепил на себе часы.

— Понимаешь, он дал радиометр на пару часов. Из соображений секретности я не потащил Вовку сюда, он ждёт там. И другого случая не будет. — объяснил, почему следует спешить.

— Давай уже! — разбираться нет времени.

— Погоди… — Профессор попытался меня остановить. — Давай рассчитаем…

— Рассчитывай сам, мне пора! — ответил и легонько толкнул Димку к стулу.

Всё давно приготовил, прицепил смартфон, термометр, надел очки, к руке тонким скотчем приклеил радиометр.

— Ну, как?

— Давай подумаем, куда тебя заслать. — он ещё не понял, что всё давно случилось.

— Во-первых не куда, а когда!.. — ответил. — А где твой японский фотик? — чтобы уйти от той темы.

— Ох ты! — огорчился Профессор и стал шлёпать себя по карманам, надеясь в складках обнаружить Никон с треногой.

Пока занят, воспользовался новой технологией, выставил время и активировал защиту.

— Ты куда?.. — Димка, раскрыв рот, смотрел на меня.

— Вперёд, в прошлое! Ты чего такой озабоченный? Сядь и наслаждайся! Увидимся через три минуты… — нащупал красную кнопку, вдохнул и сделал шаг.

Ослепительный свет, холодный воздух… Если не шевелиться, холод не морозит. Прошло одиннадцать секунд и пять часов в реальном времени! Глаза закрыл и ничего не видел до самого выхода. Как моё зеркальное отражение на выходе стоял двойник и улыбался. Это та дневная встреча, описание которой отложил.

Как другому человеку, протянул ему руку, он крепко пожал и мы обнялись, ткнувшись друг другу в плечо. Куда там близнецы, нас разделяло лишь пять часов реального времени!

— Что новенького? — спросил двойник. Голос похожий, но не мой. Тон выше, и более хриплый. Я переспросил:

— Что нового? Пришёл Профессор… — показал двойнику радиометр.

— Что это?

— Немецкий радиометр…

— Ух ты! Такой маленький. А как работает?

Неужели, это я был такой любопытный?

— Это пусть Димка объяснит, а у меня только три минуты… Кстати, тебе скоро позвонит Ленка…

— Это которая?

— Та самая! Только не прикидывайся, что забыл!..

— Ну и как она?

— Тебе, дурила, она до сих пор нравится!.. — вздохнул сам. — Она всё такая же, хочет, как в первый раз, легко прийти. Будет уговаривать встретиться.

— И что ей сказать?

— Сам решай. Но тебе будет интересно оценить артистические способности.

Мы помнили Ленку какая была раньше. Милая. По утрам счастливо улыбающаяся. Не умеющая готовить и ненавидящая уборку. Ушедшая потом к какому-то белому и пушистому Славику…

— Ты… это… — очнулся двойник. — Время-то ещё есть?

Оставалось тридцать четыре секунды, целая вечность!

— Немножко. — ответил и вспомнил что сейчас попрошу.

— Сними очки. — сказал он, я снял. — И повернись!

Я прокрутился на месте и перевёл стрелку:

— Теперь — ты!

Валерка-второй, как на подиуме, широко улыбаясь, прошёл к окну и вернулся.

— Слушай! Мы так похожи!.. И роста одинакового! — выдал двойник.

— Ты окончательный, бесповоротный дубина! — сказал сквозь смех.

Это снова было забавно. И мы, хлопая друг друга по плечам, хохотали до самого отбытия. Свет померк, качнуло, Валеркина тень кинулась сквозь меня и никаких ощущений не вызвала.

Большой красный диск за окном склоняясь поплыл к нижнему углу оконного проёма. Какое-то облако стало сгущаться передо мной. Когда в облаке разглядел знакомые черты, посветлело, на меня смотрел Профессор.

— Ну как? — с Димкой синхронно спросили друг друга и тоже засмеялись.

— Как радиометр? — уточнил Дима.

Только сейчас заметил звуки. Кричалка детектора прижата к руке, а цифры на лицевой панели стали красными: «3,2». Развернул к Димке, чтобы показать.

— Ого! — сказал он. — Больше трёх микрозивертов!

— А допускается три десятые. — напомнил.

Тот успокоил:

— Это лишь вспышка, а не фон. Фоновые, то есть постоянные, три десятые уже не допускаются! А они у нас меньше трёх десятых… Рентгеновский аппарат выдаёт около миллизиверта, в сотни раз больше, но секунду, при этом считаясь безопасным. Смертельной будет разовая доза в несколько зивертов. От того что у нас не умрёшь! В миллион раз меньше смертельного.

Немного успокоило, осторожно снял часы и стал отлеплять от руки радиометр. Со скотчем из руки выдрал и волоски, больно!

— Но дядя Витя умер от рака…

— Он с детства играл с часами и умер после многих десятков лет такой возни. Можешь уже озаботиться безопасностью старости и выкинуть машину времени в мусор!

Он вовремя ввернул про машину времени на помойке. Настолько ценными вещами нельзя разбрасываться! Лишив себя такой фантастической игрушки, ждать счастливой старости глупо!

Пришла любопытная мысль:

— Интересно, в каком году стало возможным использовать ядерные источники в бытовых целях?

Мы смотрели друг на друга удивлённо. Жизнь с реактором небезопасна. И будущее вряд ли настолько изменится. Маленький Витя получил доступ не к бытовому прибору. Наверняка это опытный образец…

Около восьми Димка решил вернуть Вовке радиометр и ушёл. А я оставил личную машинку перемещений во времени на видном месте стола. Она почти безопасная!

Глава 5. Невезучее минувшее

При пробуждении вспомнить не мог что приятное снилось ночью. Но настроение поднялось!

Вчера разговаривал с собой, будто вернулся в детство, встретил забытого друга…

Встал готовить завтрак, в дверь позвонили. Думая о соседях, открыл дверь, там Лика, явление природы.

— Заходи! — пригласил, и вернулся следить за яичницей.

Лика через минуту зашла на кухню и тихо устроилась на стуле. Спросил:

— Ты чего не в школе?

Молчит.

— Есть хочешь? — решил, могу поделиться.

— Я завтракала. Спасибо.

Нет, так нет! Завтракаю быстро. Навёл порядок и мы стали говорить. Лика спросила:

— Ты ещё увидишь папку?

Звучало как утверждение. В прошлый раз я этот вопрос пропустил, но сейчас у нас шла подготовка к этому событию. Ответил:

— Конечно!

— Скоро?

— Да. — на самом деле правильный ответ не мог быть таким однозначным. «Скоро» включало с этого дня до ближайших выходных. С Профессором ещё не обсуждал. Он считал, мы должны просчитывать возможности и постепенно увеличивать дистанцию, пока не сможем уверенно обеспечить безопасный прыжок. Но я продолжал бояться, что энергии нам может не хватить и был готов сделать это сейчас. Для решения нуждался только в союзнике.

— А ты мог бы у него… нет… ему передать, что…

Началось! «Ты не мог бы…»

— Лика! Я что, телефон? Возьми напиши, как смогу, передам. Бумагу дать?

Она смотрела остолбенело. Такое впечатление, идея письма ей и нравится, и совершенно неприемлема. Пока она боролась с сомнением, сходил за бумагой, положил перед ней. Лика долго сидела над листом в напряжённой позе, потом всё-таки достала из сумки ручку и повернулась ко мне.

— Пообещай, читать не будешь!

Вроде, приказала.

— Не стал бы читать и после разрешения. — считал недостойным читать чужие записки.

Лика моё утверждение приняла, стала писать.

— Давай подожду в другом месте. — предложил, вставая, надо было прибраться в комнате.

— Нет-нет! — встрепенулась она. — Ну, пожалуйста, посиди, одна заревусь.

Пришлось сесть, раз такая рёва-корова. Лика писала долго и в какой-то момент стала вычёркивать, потом смяла исписанный листок. Извиняющимися глазами посмотрела на меня, я понял и принёс ещё три листка. Больше в принтере не оставалось.

Всё сначала! Лика теперь лихорадочно заполняла строчку за строчкой, от усердия высовывая язык. Мне никто не мешал сделать это, взял Самсунг, стал снимать. Лика была неотразима! Покажу Виктору Александровичу какой стала. Когда она поставила точку, сунул смартфон в карман и, куда меня понесло, стал шутить.

— Теперь считаем это документом. — произнёс серьёзным тоном. — Поставь дату и распишись. Не забудь свернуть и сверху подпиши: кому и когда. — вспомнил записку Виктора Александровича, ждавшую шесть лет.

Она удивлённо распахнула глаза, серьёзный тон подвёл Лику, не поняла шутки.

— Шучу! — поспешил сказать, над бумагой уже занесена ручка. — Прости, я пошутил!

— Подписываться не надо? — Лика смотрела серьёзно.

— Можешь, но, я думаю, он и так поймёт. Сама сверни, у меня с закрытыми глазами не выйдет.

Она перечитала, свернула и положила передо мной на стол. Спросил:

— Что в школе пропустила?

— А! — беззаботно махнула рукой. — С утра пошла в медпункт, сказала, плохо себя чувствую, простудилась. Врачиха сказала: «Иди домой. Я сама сообщу кому надо». Она нормальная тётка. Так что я свободна!

Ответить не успел, пришёл Профессор. Лика первая выпорхнула из кухни открывать, открыв, сказала:

— Здравствуйте, профессор!

Когда я подошёл, Димка был в шоке. Пришлось помогать:

— Лика, он Профессор только для друзей. Это не учёная степень, а прозвище. И здороваться-прощаться с ним не принято. Это традиция.

— Правда? — спросила Лика Димку. Видно, в моей честности появились сомнения.

И Димка кивнул. Прошли снова на кухню. В комнате со вчерашнего трудного дня лёгкий кавардак. Предложил неофициально организовать клуб, раз все мы так удачно собрались. Димка удивился, поставил вопрос ребром:

— Клуб?.. Может не стоит? Не хочу утечки…

Я перебил:

— Ты о какой утечке?.. Меня имеешь в виду? — Димка молчал и взгляд его показывал, что я близок к истине. — Считаешь, привлекаю новых, непроверенных?..

И он кивнул.

— Угу! — сказал я. — А ещё собираюсь разболтать какому-то Виктору Александровичу…

— Но это другое!.. — вспыхнул Димка. — С Виктора Александровича всё и началось, он…

— Хорошо! — снова перебил. — А то начал считать себя предателем…

Ирония Димку смутила.

— Ты, Дима Калашников, самый новый, и менее всего проверенный член клуба. Меня в этот клуб включили, когда исполнилось шестнадцать, более шести лет назад. — Димкино лицо вытягивалось. — Я не святее Папы Римского, взял и тебя в тайну машины времени посвятил… — Димка с этим не согласился, считал, что открытие сделал он и посвятил в это меня. Но я продолжил: — Самым проверенным членом клуба среди нас является Анжелика. Она в нём с рождения и ни разу не подвела.

Поднял престиж Лики на небывалую высоту. Мне так надо. На кухне тишина. Обвёл взглядом окружение. Лика смущённо молчит, Профессор хочет сказать, но не решается.

— Ты Дима, куда хотел меня сегодня отправить? — задал Профессору вопрос.

Димка:

— Не куда, а когда… — вернул моё возражение. — Для начала, на несколько суток, завтра, на несколько месяцев и только потом…

Жестом заставил Профессора молчать.

— Друзья, рад сообщить, благородная дата: «ТОЛЬКО ПОТОМ», пришлась как раз на сегодняшнее число! — обвёл их глазами. — Думаю, пора!

Что тут началось! Лика засмеялась, захлопала в ладоши, Димка, не верил ушам, стал уговаривать «не делать глупостей». Слушал всё с непроницаемым лицом. Взял себе союзника, Димка остался в меньшинстве. Он со своей теорией безопасности, мог зарыть в песок любое славное дело. Чего стоил наряд, в котором он хотел отправить меня в будущее.

Сборы продолжались, начало всё откладывалось.

Вопрос о времени, когда застану Виктора Александровича дома, остался нерешённым, Лика сказала, в этот день папка на работу вроде не ходил. «Вроде» — понятие неопределённое, всё могло быть! Мудро выбрали вторую половину дня, время после обеда. И речь зашла о погоде в конце сентября одиннадцатого. Об этом не думал, идея пришла Профессору.

Попытка выяснить прошлую погоду в интернете, наткнулась на вакуум. Хоть долгосрочные прогнозы давали стабильные данные на начало месяца, конец даже не упоминался. Попытка выяснить в службе гидрометеорологии и мониторингу, была провальной изначально. Наткнулись на непробиваемую стенку бюрократического «как бы чего не вышло». Но Димка вспомнил парня, который давно вёл погодный дневник.

На наше счастье, про этот день данные были. Оказалось, погода двадцать четвёртого сентября две тысячи одиннадцатого была великолепной. Парень, обладающий недюжинной памятью, вспомнил, что ходил в этот день по грибы. Температура днём до шестнадцати тепла, ветер северо-западный умеренный, солнечно. Бабье лето!

Для визита ограничился летней спортивной курткой и тонкой водолазкой, если вдруг поднимется этот самый умеренный ветер.

Вопрос с документами. Всё могло случиться, вдруг понадобятся документы и деньги. Ведь как может случиться, никто не ведает. От документов отговорил Димка:

— Нынешний паспорт когда получил? Случаем, не в тринадцатом? Кому такой там покажешь? Сочтут фальшивым и хорошо, если не конфискуют. — он мыслил уже переходами.

Паспорт и банковскую карточку, которой тогда не было, отложил. Водительские июля пятнадцатого, тоже. Пропуск в бассейн тем более не нужен.

Вспоминали маршруты на этом пути. Единодушно решили, билеты тогда были дешевле. Профессор предложил не ехать туда в этом времени, а сигануть отсюда, чтобы сэкономить. Возразил, выгадывать копейки от визитов в прошлое, что колоть орехи старым микроскопом!

Отложили на визит часов пять-шесть. Так бы и трёх хватило, но дорога, то да сё… Надо иметь запас. Знал бы, насколько мы правы, выбирая шестичасовой вариант!

Собираться закончили в полдень. Лике пора, занятия в школе кончились, и мама её могла уже искать. Вышли все вместе, Димка, сказав: «Вернёшься — позвони», от подъезда свернул к своему дому. С Ликой пошли к конечной остановке. Ехать нам в одну сторону до конца. Правда, доедем в разное время, я должен доехать лет на шесть раньше.

На улице один оказался одет не по сезону. Редкие прохожие посматривали, кто с иронией, а кто с сочувствием. На бомжа не похож, на моржа тоже. Сам понял, весь путь по такой погоде не пройти. И когда вышли на остановку автобуса, где с Ликой снова оказались одни, сказал:

— Дима прав. Холодно, начну переход отсюда. Одна доедешь?

Лика ничего не ответила. Может, задумалась, пропустила вопрос? Её несогласие ничего не изменит. На часах параметры выставил ещё дома. Время там — шесть часов. Осталось только нырнуть в благодатную тёплую осень две тысячи одиннадцатого…

На конечной никто не заметит моего исчезновения. Замёрзшими пальцами наощупь стал снимать защиту. И, когда добрался до красной кнопки, Лика, будто очнувшись, сказала:

— Подожди! — и потянулась к моему воротнику.

Подумал, хочет что-то поправить, нагнулся. Она притянула, её лицо оказалось рядом, к моим прижались её губы. Это был поцелуй. От неожиданной нежности всё поплыло. Поцелуй долгий, чувственный. Словно вишенка… Неосознанно указательный палец, оставшийся под часами, предательски вдавил последнюю кнопку. Понял это двумя секундами позже, когда застывшие глаза Лики озарились ослепительным светом, а меня отбросило прочь. Удержал равновесие, Лику загородил тип в яркой холодной куртке с буквами «Россия» на спине.

Думать о произошедшем, некогда, чтобы не тратить силы, расслабился и закрыл глаза. Изменить что-либо невозможно и если в тёплом сентябре две тысячи одиннадцатого на этой остановке найдут бездыханное тело, пусть Лике станет стыдно, умер от её любви…

За веками мерцает пламя, в ушах полное безмолвие!

Переход, ожидаю, продлится не больше полминуты. Это мне ещё доступно. И стал считать… Спазмов пока нет, но с каждым мгновением близится потребность вдохнуть.

Но с прогнозом ошибка… Время идёт, стала кружиться голова, теряю направления, расставил шире ноги. Желание вдохнуть стало постоянным и стоит перестать сопротивляться, станет ещё хуже.

Конца не видно. Вскоре потерял счёт и поплыл… Окружающее юлой…

Когда всё кончилось и вернулось сознание, я уже дышал… Вдох!!! Ноги дрогнули, но устоял. Как же сладко вдыхать полной грудью! Какой живительный, вкусный воздух. Его надо так много, что захлёбываюсь… Это витамин!

Голова кружиться. Положение в пространстве контролирую только ногами. Начинаю чувствовать стороны! Верх, низ, право, лево…

До конца не отдышавшись, открываю глаза и ничего не вижу. Зрение пропало. Отчего? Бесконечная чёрная бездна…

Стараясь определить, что рядом, вытянул руки, шагнул и коленом упёрся в препятствие… Чудом не перелетел бетонную урну. Откуда взялась? Не было здесь никакой урны. По опыту прежних вылазок во времени знал, пространство в прошлом неизменно. Откуда стартуешь, там и окажешься.

Там, где мы с Ликой стояли, закатанный асфальт автобусной остановки. Здесь на месте остановки урна. Если бы вначале меня не отбросило, переломал бы ноги.

Чувствовать мир наощупь неудобно, стал оглядываться. Поднял голову и увидел звёздочку, сияющую надо мной.

Звезда не одна, рядом неспешно проявляются, как на химической фотографии другие белые точки. Целые россыпи точек… И тут проявились чёрные области, укрывающие края звёздного поля.

На них лишь кое-где теплились бледные пятна. Дома… А между домами внизу угадывалась улица, низ имел зеркальные поля, в которой мерцали отражения звёзд.

Что случилось? Почему темно? Планировался день в две тысячи одиннадцатом… Переход длился дольше, занесло не туда? И темно… Вспомнил про время на часах, отогнул рукав и увидел сияющие белые цифры. Строка присутствия: 24.09 2011, время: 2 часа, 02 минуты. Не доверяя глазам, прочёл вслух:

— Двадцать четвёртое сентября две тысячи одиннадцатого, два часа, две минуты…

Как можно так ошибаться? Хотел появиться в два часа дня и вместо четырнадцати, набрал двойку… Всё посыпалось, полная катастрофа! Прибыл на двенадцать часов раньше, ночью… Почему же не проверил там и что делать теперь? Вариант вернуться исключён! Присутствовать в этом времени придётся до утра. Присутствие кончится в восемь…

Виктор Александрович спит. Вряд ли ждёт ночью! Вернуться домой ждать момента возвращения невозможно, квартира в этом времени не моя. А я живу у родителей, в двух кварталах отсюда. Туда тоже пойти не могу, там меня не признают.

Где есть места, где можно согреться, переждать? Ночных кафе тогда не было. И с Димкой Калашниковым ещё не знаком, учились в разных школах…

Стоп! Условия изменились, но цель должна оставаться прежней. Автобусы ночью не ходят, так что на автобусе сэкономлю даже больше ожидавшегося. Иду пешком.

Идти лучше, чем стоять. После выхода из сиявшей проруби вневременья, мгновение казалось, тепло. Но здесь ещё холоднее. Лужа на асфальте, в которой мерцали звёзды, по краям в ледяной пене. Дует студёный ветер, задувает под куртку, и тонкая трикотажная водолазка не может удержать тепла. Иду, обхватив себя руками, вперёд к центру города. Часа за два, если, конечно не замёрзну, доберусь до цели путешествия — квартиры, где живёт Лика.

Под ногами шуршат падшие листья. Осень. Ледяной пронизывающий ветер гонит в спину. Для согрева набрал скорость.

Вот площадь Строителей, всё ещё окраина. За поворотом налево прямая мокрая дорога, ведущая через мост за реку. Оттуда ещё восемь километров по своему, но чужому городу.

На площади встретился первый не спящий житель. Земляк из две тысячи одиннадцатого, в расстёгнутом плаще, сидел на мокром бордюре, и искал что-то в куче мусора перед собой. Здесь все странные и всё странное!..

Мимо с недозволенной скоростью, промчались сразу два такси с жёлтыми шашечками на крыше. Дорогу благоразумно уступил.

Глаза привыкли к сумраку. Ближе к центру свет в окнах встречался чаще, при этом путь казался веселее, даже несмотря на холод.

Перед мостом на последнем перекрёстке обогнала полицейская Нива. Белая с тёмной полосой. Разглядел цифры — 044. Нива остановилась у обочины, и я бодро, не сворачивая с проезжей части, её обогнал, потом только сообразил, что нарушаю, но обошлось.

На мосту ветер стал пронизывающим и я побежал. Сперва вприпрыжку, потом, набирая ход, перешёл на спортивный аллюр. Через минуту, уже на середине моста, стало даже тепло. Холод отступил, изо рта, в свете звёзд, валил пар, уносимый речным ветром…

Ослепительный свет фар заплясал по асфальту моста, когда впереди осталась примерно треть расстояния до другого берега. Чтобы не обрызгали, прижался к обочине. Обогнала давешняя полицейская «Нива» 044. Остановилась метрах в десяти передо мной, из неё вышел сержант.

— Минутку! — строго сказал.

Послушно остановился, не доходя.

— Куда спешим?

— К родственникам иду. На Партизанскую, сто восемь. — ответил, ни в чём не солгав.

Сержант оглядел меня с чёрной вязаной шапки до ботинок. Скривил недовольное лицо, и снова посмотрел в глаза.

— К родственникам, говоришь?.. Документы!

Началось! С документами проблема, в карманах пусто, за исключением мелочи, смарта, ключей и аккуратно сложенного письма Лики в нагрудном кармане, которое тоже можно считать документом. Пришлось, с озабоченным видом хлопать себя по карманам. Для сержанта театрально развёл руками: нету!

— Та-ак! — почти обрадованно пропел сержант. — Проедем с нами!

— Куда? — не понял я.

— В отделение, куда же ещё! Ну-ка расставь ноги и руки подними.

Зайдя со спины, бесцеремонно ощупал сверху до низу. Самсунг в кармане не заинтересовал. Глянул на часы, выглянувшие из рукава.

— Что это на руке?

— Часы. — ответил как мог более хладнокровно.

Сержант хмыкнул, но спрашивать больше не стал. И усаживая, больно надавил на затылок. Сидевший в Ниве рядом с водителем лейтенант скомандовал: «Поехали», и мы тронулись. Автомобиль развернулся в обратную сторону и покатил в нарушение правил, по встречке. Мне только двести метров оставались до другого берега.

Ехали по городу незнакомыми путями. И всё дальше уезжали от моста. Вздохнул, но делать нечего, сам виноват! Были и плюсы: меня везли бесплатно, в кабине тепло. Впервые с момента как возник на остановке этой ночью, почувствовал удовлетворение.

У отделения выходить никто не помогал, сержант поторопил:

— Не тормози!

В тесном, ярко освещённом помещении, меня за плечо подвели к какому-то лысому и без кителя мужичку, который сидел за столом и писал что-то в большом журнале.

— Вот! Без документов! — объявил сержант, и подтолкнул к столу.

Мужичок отвлёкся от журнала, буркнул:

— Садись!

Вдоль стены в беспорядке стоят стулья, сел на ближний. Сержант растворился у меня за спиной и мы остались вдвоём. Лысый занят делом, я скучаю. Но вскоре подошёл доставивший меня лейтенант.

— Привет, капитан! — по-свойски обратился он к лысому.

Тот, продолжая писать, кивнул. Потом поднял голову, спросил:

— Что с этим? — кивнул на меня.

— На мосту задержали, бежал. Говорит, к родственникам… Да, обыскали. С собой ничего. Так, что пусть посидит до утра в обезьяннике… Можешь не оформлять.

— Ну, нет! — возразил капитан. — Оформить придётся, раз попал сюда…

Лейтенант вздохнул и прошёл куда-то по проходу, хлопнула внутренняя дверь. Как я понял, положение усугублялось. Во-первых, на меня оформят трудно смываемую метку о задержании. Теперь возможности навестить Виктора Александровича не будет, придётся ночь провести в каком-то «обезьяннике», а утром, в определённый программой момент, вознесусь, попросту исчезну, что усугубит факт задержания… Впрочем, появлюсь в своём времени тоже в обезьяннике, о выходе придётся мечтать… И с повтором визита в этот год придётся потерпеть.

— Ну, что, молодой человек, давай побеседуем! — лысый, разделавшись с журналом, снова обратил внимание на меня. — Фамилия, имя, отчество, адрес, место работы или учёбы?..

Не задумываясь, стал излагать персональное:

— Валерий Евгеньевич Евграфов, родился 20 августа 1995 года, холост, работаю… — запнулся, живущий здесь Валерий Евгеньевич, родившийся в тот же день, учится в школе, значит не работает, и возраст вызывает сомнения… На всякий случай сказал: — Не работаю. — ведь у себя я в отпуске.

— Где живёшь? — задал вопрос капитан.

Вопрос небезобидный. Назвал адрес родителей:

— Пионерская 10, квартира 33. — там я в это время и обитал.

— И куда следовал в такой час по мосту?

— Я… — надо постараться избежать лишних разговоров.

— Ладно! — неожиданно освободил от ответа капитан. — Сейчас оставишь всё, что с собой здесь. — он выдвинул из полки на стене какой-то ящичек, и поставил его на стол. — Деньги, ключи… Это для безопасности. Потому что соседи по камере могут обчистить. Где полиция — не пропадёт!

Видя, что я замешкался, поторопил:

— Давай-давай, у меня дел и без тебя хватает!

Вздохнул, понимая что с оставленным в коробке придётся распрощаться… Стал доставать мелочь, ключи от квартиры в две тысячи восемнадцатом, смартфон. Такие, как этот, тогда не выпускались, тонкий, крутой. И с моими контактами. Положил в коробку, опустил руки. Капитан засомневался и крикнул куда-то мимо меня:

— Сидяк!

Тотчас где-то загремела дверь и кто-то отозвался:

— Да, товарищ капитан!

— Иди сюда! — приказал лысый. — Обыщи.

Уже знакомый с этой процедурой, расставил ноги и поднял над головой руки.

— Курточку сними! — почти ласково сказал подошедший Сидяк, совсем молодой парень в новенькой, с иголочки, полицейской форме.

Я куртку снял. Сидяк обыскал её и обратил внимание на «котлы».

— Часы — сюда! — рукой похлопал по коробке.

Но я этого сделать не могу! Это хуже казни, удар ниже пояса! НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕЛЬЗЯ СНИМАТЬ С РУКИ ЧАСЫ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ!.. Так завещано, придётся зависнуть на годы. В будущее часы не смогут отправить! Сниму, и действие программы прервётся, не вернусь в четырнадцатое марта восемнадцатого! Надо срочно придумывать план спасения.

— Это не часы. Снимать нельзя!.. — противоречил сказанному раньше.

Сидяк посмотрел на начальника, но тот с любопытством следил, как подчинённый выйдет из непростого положения. Предоставил меня ему. Я понял, о безопасности должен думать сам. Главное, не дать сдёрнуть…