Бесплатный фрагмент - Конструктор миров: Золотой прогресс

ПРОЛОГ

Без стремления к новому нет жизни, нет развития, нет прогресса.

Виссарион Григорьевич Белинский

Темнота. Она везде, абсолютно везде, где только видит глаз. Лишь один источник света, даже неизвестно какой. Слабый луч от него падает на некую поверхность. Это обычный деревянный стол и видны очертания стула рядом с ним. Обычные атрибуты людей, с привычным скрипом. Вроде ничего больше нет. Хотя на столе что-то виднеется, кажется это… листы.

Да, самые обычные, немного пожелтевшие листы с парой надписей. Силуэт стоял рядом с этим столом. Он был высок и строен, в красивой нарядной морской форме. Не ровным почерком на листах написаны некий расчёты, но среди них есть и совершенно чистые, а также видно что-то тёмное. Это же чернильница с пером. Что-то до боли знакомое и напоминающее землю…

Планета Земля, её население, всё это так масштабно и пафосно слышится. Это не сравнится с виденьем обычного человека. Эти учёные всегда стремились к чему-то, о чём сами не знают. Какие глупцы, когда столько проблем не решено. Нужно успеть хорошо заработать, полюбить, найти напарников или как их ещё называют «корешей». Следовать правилам общества важнее, чем витать в облаках, особенно за чётким кругом друзей и звуком стеклянных рюмок.

Но ладно об этом, помнят ли сейчас человека? Сейчас силуэт здесь, но это далеко от его дома, от близких ему людей. Не забыли ли они его? Или он уже умер для них? Точно. Он ведь погиб ещё 12 лет тому назад, и для всех его тело погребено вместе с огромной яхтой «Колумбия» на дне морском. Как бы ему хотелось просто вернуться на Землю, увидеть своих близких, но он в заточении и как бы не была большой камера, смысл не меняется, в его мыслях он в темнице.

Вот бы за это воздалось, вот бы он потешился бы над этим… Слышатся шаги, что-то очень знакомое. Большая борода, полумёртвый взгляд. Это видение, максимальное пассивное, гробовое трудно передать. Максимальная меланхолия, это взгляд сироты, отшельника, но чем-то схожее с взглядом старого хищника, в котором иногда вскипает инстинкт и язвительная гордость одиночества. Это отличный собеседник для умного, но всё ещё зверь для силуэта, умеющий поставить «на место».

Прибывший человек осуждающе смотрит на силуэт, словно читая его мысли, словно смотря в душу. Но ненависть силуэта не остыла, она вскипает и злится. Один лишь его взгляд на прибывшего рождает мысли, рождает ситуации. «Его дети — самые слабые места, они беззащитны, они не знают, что такое люди. Вот бы они стали как настоящие мужчины, классные девчата и пацаны. Это было бы просто супер».

Мысли — прообраз письма, накладывался на бумагу. За строкой шла строка, строчился текст. Но самым сочным были они — те, кого очень любили, «наивные ангелочки», настоящие ботаны и неженки, можно сказать, тряпки! Да, в брутальности они гораздо лучше, так они круче. Эти слова, эти выражения. «Ты чего! Пошёл!», «Последняя тварь», «Падла», а за ними лишь смерти-смерти-смерти, пафос и запах свежего пороха. «Нет, это не преступники, не группировки, они большее!» — какие же это строки. Но словно этого не доставало, за ним то, чего избегал бы ум, но бежало бы тело — похоть и страсть, эти желания, эти стоны, этот кошмар…

Но тут волк словно оскалил зубы, на мгновенье входя в разум. Это пахло защитой, но как же поведёт себя старик?

Ответ не заставил себя долго ждать. Эти огненные глаза, этот гнев. Вновь, вновь перед ним представало то, от чего убегалось, от чего пряталось. Тут не было выбора, включалась защита. Неужели он, владыка, повелитель, султан, король, царь, само воплощение могущества и гениальности должен это терпеть? Неужели он, от воли коего зависят судьбы востока и запада, неба и земли, мириады планет, звёзд это слышит? Кто это говорит, не может этого быть!

Случается порой даже невозможное, он видит перед собой то, что сам и породил. Нет, не может, попросту невозможно, чтобы его же творение так искривлялось. Не может оно так погрязнуть в ужасе, кошмаре и похоти! Это попросту не реально. Как же ему быть? Даже знание того, кто это сделал, того кто скрывается под маской не помогает. Это Он! Его система больше любого объекта во вселенной, его замок больше любого квазара, а одна лишь комната больше планеты.

Блестящие алмазные ступени с золотыми вкраплениями вели к величественному пьедесталу, прикреплённый к стене, он был довольно большой по своим размерам. На нём был расположен просто гигантский кристалл, высота коего доходило до сотни метров, он словно испускал свои лучи в различные стороны и служил троном для правителя всего скопления галактик. На его поверхности можно было заметить, словно вросшие внутрь основного кристалла другие драгоценные камни, образующие особый узор на спинке самого трона.

На рукоятках подлокотников словно вросли два огромных сапфира, создавая лучшие удобства. На сиденье и на спинке под огромным узором, словно из камня вырастали мягкие прозрачные ткани, очень напоминающие обивку, которые идеально пропускали свет, никак не вредя удивительному эффекту с освещением всего трона. Освещение было направлено специально так, чтобы этот кристалл излучал свет из себя, это придавало ещё больше шарма этому трону.

Смотря же на стену сзади трона, можно было заметить огромную мозаику из драгоценных камней, которая была собрана картина системы Семург и только за ними начинались верхние веранды. Перед нижними из них с правой и левой стороны находились по шесть более малых пьедесталов, на которых были расположены троны, но уже изготовленные из различных драгоценных металлов и отличительной чертой было наличие у них столов перед ними, когда как перед главным троном-кристаллом не было ничего. Саму же стену центрального трона можно было обойти и за ним следовал очередной зал, поэтому трон находился прямо в центре зала.

Обычно трон пустовал, но сейчас на нём восседал его владелец. Человек, который смог создать триллионы планет, миллиарды звёзд и миллион галактик, который покинул свою родную планету навсегда и оказавшись в просторах бескрайнего космоса смог породить свой мир. Если же космос являлся его государством, то Семург явно мог быть его единственной столицей.

Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный костюм.

Красивые наплечными в форме золотых рогов переходящий на кончинах, словно в колья, удерживали этот длинный плащ накидку, который вился сзади него, спадая на сиденье трона. В руках он держал свою трость, она была белой и её змейкой окружал ряд алмазов до золотой рукояти. На руках правителя, которые можно было спокойно назвать «руками пианиста», с тонкими вытянутыми пальцами, красовался поверх белоснежных перчаток красивый платиновый перстень с выделяющимся сапфиром и рядом самых различных богатых узоров.

Сам правитель был высок, порядка двух метров. Его пышная белая борода придавала его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину. Голову же правителя украшала корона…

Смех! Все мысли сбиты. Лишь высмеивание и только… Опять этот хаус. Как они смеют! Даже его могущество не помогает. Нет! Никто не владеет такими богатствами сколько есть у него, нет никого в мире влиятельнее чем он…

Человек подобный волку удивлялся такому ответу. Неужели то что было описано на фоне этого обожествления, плохо? Неужто эти убийства хуже расточительства, этого пафоса и «понтов» этого самодовольного старого перца? Этот «любимчик учителей», самодовольный, поддающийся любой лести, тиран! Он высокомерен, он думает, что может управлять всем дёргая за ниточки только из-за своей, якобы, умности. Это возмутительно, просто отвратительно.

А силуэт просто был рад. Он просто ликовал в душе. Такой ответ вызвал у него лишь желание сломить оппонента, разрушить его под натиском его же доброты. Неужели он такой сверхумный, самый-самый, тогда пусть получит дочь, брошенную им, а ещё лучше смех даже от своих. Это хвастун, петух, которого нужно сломить, поставить на колени и склонить голову.

Так ли нужно понимать это? Неужели это лишь восторженный нарцисс, а это новоявленные судья? Ах вот как, неужели они всё видят таким образом? Неужели везде этот кошмар и он настиг его даже тут. Перед глазами вставала ужасная картина, то, что порой кошмарнее худших мук.

Белый потолок. Связанность. Полная безысходность и отсутствие возможности движения. Нехватка воздуха и это ярое желание надышаться. Автоматически срабатывающий рвотный рефлекс — стоны организма и его порывы на прорыв пути к воздуху. Удушающий кашель, но всё лишь хуже и хуже. За петлёй идёт петля и лишь наслаждение от господства, от победы над «тираном» улыбчивых палачей. Глаза мученика полны боли, он видит друзей, близких, чужих, кого угодно. Вот-вот вырвется самых страшных истерический смех — крайняя стадия мучений. Пусть это друг, пусть это родное, но, когда прибыл палач в обличие творения, под коим был друг, была ясна крайность. Был виден апогей мучений и смерть…

Кошмарное видение. Нет. Этого не может быть! Это не произойдёт! Особенно с ним! Он — Созидатель, он выше всего и вся! Эти истошные крики о своём восхвалении — последняя надежда, подобная последним судорогам удушающегося. Нет. Они испортили всё и ему уже не вернуть ничего! Они разрушили его мир, они уничтожили его творения, они растоптали его!

Нет! Пусть он будет в муках, пусть он умер, но он отомстит хоть после смерти! Он суд, он и месть, он и Фемида, он и Немезида. Право это или нет. Мало кто не видел смех зла, но настоящий его смех нельзя увидеть, ибо любая сторона не назовёт себя злом. Следовательно, это смех «добра», гордого чёткого и клёвого. Но что-то за звуки послышались? Кто там мешает им? Какой паразит никчёмный? Одного поворота было достаточно, чтобы слетели головы…

Родион Михайлович проснулся в холодном поту. Он вскочил на своей кровати. Перед его глазами всё ещё мелькал весь этот ужас. Неужели это всё есть? Моряк жадно оглянулся по сторонам, осматривая свою комнату в миг включив свет. Как же хорошо, что это был всего лишь кошмар, хотя…

Одну неделю спустя.

Человек стоял на высоком пьедестале, прямо перед огромным шестигранным окном, а рядом с ним была целая плеяда различных голограмм. Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный лёгкий, можно сказать летний костюм.

Красивые наплечными в форме золотых рогов переходящий на кончинах, словно в колья, удерживали этот длинный плащ накидку, который вился сзади него, спадая на сиденье трона. В руках он держал свою трость, она была белой и её змейкой окружал ряд алмазов до золотой рукояти. На руках правителя, которые можно было спокойно назвать «руками пианиста», с тонкими вытянутыми пальцами, красовался поверх белоснежных перчаток красивый платиновый перстень с выделяющимся сапфиром и рядом самых различных богатых узоров.

Сам правитель был высок, порядка двух метро. Его пышная белоснежная шевелюра с парой чёрных волос и белая борода придавали его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину.

Учёный выполнил все необходимые работы, после чего одним движением руки раздвинул голограммы, а стоило ему подойти прямо к краю пьедестала как перед ним начал образовываться мост, по которому он прошёл прямо к окну, которое к его прибытию также открылось в нужной области подобно красивым малым воротам в толще стекла. Но учёный даже не думал останавливаться и как только он прошёл за границу стекла, начала материализоваться небольшая стеклянная площадка, на которой учёный остановился и вглядывался в даль.

Приятный потоки свежего ветра приятно заставляли развиваться его плащу и обдували его самого. Он находился почти в самой высокой точке, если не считать верхнюю веранду. Всё ещё был рассвет, и он мало чем отличался от Земного. Ожидание было томительным, но всегда такое времяпровождение могли скрасить мысли, всегда можно подумать о новых планах, идеях, о том, куда идти дальше. А если подумать, может быть есть где-нибудь предел?

Один за другим мысли проходили в представлении учёного, как вдруг он услышал некий голос сзади. Обернувшись, изобретатель заметил того, от вида коего на его лице появилась улыбка. Перед ним стояло высокое существо, ростом почти равное ему. Белую голову с большим лбом, после коих следовали просто завораживающие глаза, с мощнейшим можно сказать гипнотическим взглядом, украшали две небольшие рожки. Мощное горло, за которым следовала грудная клетка, которая словно имела твёрдую защитную оболочку, напоминающую верхнюю часть рыцарского доспеха, покрывающая плечи, но не живот.

Удлинённые руки, имеющие утолщение ближе к кистям, а уже из них выходило 3 пальца с плотными округлыми мешочками на концах. Далее можно было увидеть небольшой шланг или второе горло, выходящее сзади головы, к переходящее к спине. Гордая осанка и белоснежное тело переходило на уровне ниже живота к началу большого плотного образования, проходившее между ног как удлинённый мощный хвост. А две мощные ноги, имеющие обратное отклонение ближе к коленам с вспомогательными костями, отходили к ступням из двух пальцев. Подобное строение ног вполне напоминало строение кенгуру, но в целом это существо напоминало инопланетянина, некого механического робота.

Увидев правителя, краюшки небольшого рта этого существа приподнялись.

― Приветствую вас, ваше высочество, — обратилось существо басовым голосом, которое часто отдавало эхом.

― Взаимно, сынок, — заявил учёный и подойдя приобнял его, на что существо ответило тем же.

После этого существо взглянуло вдаль, наблюдая за этой красотой.

― Как же это прекрасно…

― Да и самое главное, здесь твоё место.

― Среди тех, кто создан, а не родился? — лицо существа вновь стало задумчивым.

В ответ правитель лишь кивнул.

― Вы чего-то ожидаете, отец?

― Скоро должен прибыть Кит, я с ним не виделся с того момента как я оставил его в горах Верха.

― Он тоже создан?

― Конечно.

― Хоть мы раньше и виделись издали, но я надеюсь, что мы сможем подружиться, хотя… — существо вновь стало задумчивым.

― Конечно подружитесь, ведь вы братья и более того, ты забываешь, мой дорогой, что нас объединяет нечто большее чем происхождение. Вы мои создания, порождения из моей крови, и ты Мьюту, а самое главное вы — Семурговцы…

Такое объяснение, кажется, смогло порадовать это существо, более того, он мог это ощутить, ведь собеседник Властелина наук обладать превосходными телепатическими способностями и крайне развитым мозгом. Вся искренность учёного просто порадовала его творение и в одном только взгляде было столько искренности!

Глава первая. Добрые существа

Наука является основой всякого прогресса, облегчающего жизнь человечества и уменьшающего его страдания.

Мария Склодовская-Кюри

Тем временем.

Вот вновь начало восходить Солнце. На самом же деле, сменялось ярчайшее изображение на огромном экране внутри сферы титанической сферы и это вполне действенно создаёт иллюзию восходящего Солнца. Ведь некогда и люди полагали, что есть планеты, а за ними большая сфера, своего рода полотно неподвижных звёзд, что эта модель и есть весь мир. Знали ли они насколько ошибались? Вряд ли, скорее они искренне верили или просто полагались на догматы.

Размышляя на подобные темы, волей-неволей можно прийти к мысли, что не бывает плохой мысли, даже разрушения и хаус — тоже мысль, только в зависимости от ситуации ошибочная. Ведь может настать момент, когда именно уничтожение будет единственным верным способом достижения поставленной хорошей цели, но иногда это могут спутать с «жертвами ради великой идеи», но главное, чтобы эта идея не превышала более разумный закон всего мира.

Правда может возникнуть вопрос о законе, тут уже можно сказать, что сколько бы ни старался кто-либо то ему не удастся превзойти именно природные законы — самые справедливые, нежели человеческие. Впрочем, это ещё одно огромное поле для споров и рассуждений, которые можно вести бесконечно. Многие люди говорят они сразу, это ещё часто называют «в лоб», но некоторые из них предпочитают преподносить идею или мысль полноценно при помощи некой истории, примера или полноценного доказательства, что быстрее приведёт к верной истине, кроме того, сохранит жизнь своего автора от ярых «инквизиторов».

Одним из таких людей был профессор Вадим Александрович Вавилов, который сейчас стоя на просторной веранде наблюдал за восходом Солнца. Уже близилось лето, хотя они попали в этот мир ещё двенадцать лет назад всё тем же летом, на самом же деле успело пройти 12 лет и были уже не в 2009, а 2021 году, где прожили довольно жаркую зиму, что звучит странно, ибо лишь под праздник она стала холоднее, чтобы вновь стать теплее. Так они встретили новый год и зима уже позади, наступила весна — одна из самых красивых времён года, которыми мог управлять человек.

Но время крайне быстротечно и вот даже весна скоро пройдёт и уступит своё место жаркому лету и вероятнее так будет на всех планетах этой удивительной системы, хотя вероятнее всего здесь также будет множество самых различных нюансов, которые в будущем расскажет сам господин Абдуллах.

Сейчас же профессор, одетый в добротную твидовую тройку, стоял на веранде, где он оказался после первого признания господина Абдуллаха и их перемещения с знаменитой библиотеки Альдебарана. Он смотрел, вдаль наблюдая за прелестными видами с такой высоты, после чего решил не отказывать себе в удовольствии насладится новыми видами, по пути навестив своего друга. После того как он вошёл с веранды в большую библиотеку с озером в центре, которая ранее уже описывалась, он прошёл в прихожую с красивой лестницей, на которой он и заметил моряка.

― Признаться, я ожидал найти вас в пещере, — заметил профессор.

Родион Михайлович на сей раз выглядел как никогда подобающе своему званию помощника капитана, одетый в морскую форму подводного корабля «Наутилус».

― И как можете заметить по моему наряду, весьма ошиблись бы, — заметил юноша. — Мы плавали с капитаном в водах, третьего парящего океана, признаться я думаю взяться за составление целой классификации по их изучению, морская флора и фауна этих океанов настолько удивительно, вы даже не представляете! Лох-несское чудовище просто отдыхает по сравнению с этими существами!

― Полностью вам верю и надеюсь как-нибудь удостоится чести это увидеть.

Они, беседуя прошли по лестнице в небольшой коридор, своего рода «лифт», который поднялся на нужный уровень, и они оказались в более привычном удлинённом коридоре. Внезапно они заметили, как открылась дверь в самом конце коридора. Она вела в просторный зал, где профессор с юношей впервые и услышали историю Созидателя. И сейчас из этого зала выходил щенок немецкой овчарки. Присутствующие сразу же узнали в этом создании Гончика, с которым они ранее не раз виделись, а также смотрели новогоднее представление.

― Здравствуйте, Вадим Александрович и Родион Михайлович, я думаю вы узнали меня? — осторожно спросил щенок.

― Да, здравствуй, Гончик, конечно же мы тебя узнали, — заявил профессор, подходя ближе и протянув руку.

― Добро пожаловать в наш отдел, — ответил юноша, несколько не хотя.

Тем временем педагог присел на корточки и пожал лапу щенку и заявил:

― Ты хотел что-нибудь спросить?

― Да, если вы не против, — послышался мальчишеский голос, словно из воздуха.

Ни моряк, ни филолог не ожидали такого и переглянулись.

― Что-то не так, Вадим Александрович? — спросил Гончик.

― Ты тоже это слышал? — поинтересовался филолог.

― Простите, что вы имеете ввиду?

― Гм. Так ты хотел, спросить что-нибудь? — заговорил уже Родион Михайлович.

― Да, — заявило опять нечто и положило руку на плечи профессору, который резко приподнялся и оглянулся.

Гончик не выдержал и засмеялся, как и неизвестный голос. После этого мальчик выключил систему невидимости и появился рядом с филологом.

― Ах это вы, Райдер! — удивился Родион.

Профессор перепугался, но после увидев, как они радовались, также начал смеяться.

― Простите, Вадим Александрович, — извинился мальчик.

― Ничего страшного, вы как раз подняли мне настроение, ребята, — погладив мальчика по голове проговорил филолог.

― Ровно, как и мне, — заявил Родион, после чего они пожали друг другу руки.

С правой стороны коридора была деревянная дверь гостиной отдела профессора и моряка, куда они все вместе вошли.

― Признаться, я рад, что вы прибыли, давно мы уже не виделись, — заметил профессор. — Кстати, не желаете, что-нибудь отведать?

― Спасибо Вадим Александрович, но мы будем завтракать чуть позже, — любезно ответил Райдер.

― Тогда давайте пройдём в библиотеку, — предложил профессор и они нажали на соответствующую кнопку, после чего шкафы раздвинулись, как это было при первой встрече филолога, моряка и Властелина Наук…

― Ах да, Райдер, я хотел узнать, как поживает Унипег? — спросил Вадим Александрович. — Давно мы его уже не видели.

― Он растёт, учиться и ему просто не сидится, — ответил Райдер.

― Сейчас он с прекрасным аликорном принцессой Сумеречной Искоркой и единорогом Бурей, они хотели провести новую вечеринку и обговорить новый план, — добавил Гончик.

― Не отказался бы их увидеть, они тоже ваши сёстры? — поинтересовался Родион.

В ответ щенок лишь утвердительно кивнул.

― Кстати, как продвигаются ваши работы по минералогии, Родион Михайлович, — спросил мальчик.

― Благодарю, за последнее время мои работы по минералогии были весьма удачными, к примеру мне удалось обнаружить в той чудесной пещере несколько вот таких драгоценных камней, — он достал из внутреннего кармана богатого костюма драгоценный голубой алмаз.

― Что это? — беря в руки спросил профессор.

— Это самый дорогой драгоценный камень на земле — голубой бриллиант, один лишь его карат или 0,2 грамма, — после этого юноша более тише, чтобы это услышал только профессор заметил, — на Земле оценивается примерно в 7,8 миллиона долларов, а здесь явно не меньше 20 карат, по его фокусу его эллипсоидной формы, расстояние до краёв явно не меньше 2,5 см, то есть один лишь этот самородок оценивается в 156 миллиона долларов, — говорил моряк.

Райдер и Гончик явно не слышали про деньги, ибо здесь не было экономики и господин Абдуллах предупреждал о таком моменте, поэтому моряк был вынужден сохранять тайну. Райдер же, посмотрев этот камень лишь порадовался за юношу, но Гончик увидев такой самородок сразу вспомнил:

― Этот камень мне очень напомнил корону. Да, корона папы, его основание сделано из такого кристалла.

― Вся корона? — изумился Мамиев.

― Её основная часть, на которой установлены остальные её части, одно основание весит порядка 8,7 килограмм, — отметил мальчик.

Услышав такие цифры, профессор был удивлён тому, как только господин Абдуллах удерживает такой вес на голове, а моряк тому, что только основание этой короны без всех украшений, которых вероятно не мало судя по любви к гигантомании правителя, он оценивался 43,5 тысяч каратов или в финансовом эквиваленте для планеты Земля 339,3 миллиарда долларов! Когда же они вошли в библиотеку, пытаясь сменить тему юноша спросил:

― Превосходно, но о чём же вы хотели нас спросить? — сказал Родион Михайлович.

― Мы хотим прочитать ваши книги, — начал Гончик, — которые вы написали и хотели спросить, как вы смогли написать 50 книг за неделю?

― И о чём ваша книга? — добавил мальчик.

― Вы даже не представляете, насколько же я рад, что к нашему творению проявляют интерес, — добавил Вадим Александрович и прошёл к креслу.

Тем временем моряк уже налил в чашки чая и пригласил гостей присесть. Когда все формальности были завершены, Вадим Александрович с большим удовольствием принялся рассказывать о том, как они смогли создать это творение и чём же оно.

― Отвечая на первый ваш вопрос, я укажу, что мы закончили книги не за неделю, а за две недели, а также покажу вам всё максимально наглядно, — он достал две книги из одной стопки, которая стояла рядом с остальными у него на столе, одна из них явно была не малой, вторая же была меньшей чем первая, но тоже не малой. — Это две книги, которые я часто использую, одна из них монография в области классификаций, а вторая — художественный литературный роман.

Первая книга содержит в себе 594 страницы, а вторая 358 страниц. Как вы думаете, в какой из них больше всего текста? Тут важно привести, что главное в книге, это текст и передача информации, и чтобы его считывать введено такое понятие как авторский лист — это 40 000 знаков текста с пробелами. Как вы думаете, какая из книг содержит больше всего авторских листов?

― Я думаю, что монография, потому что в ней должно быть больше текста и особенно если она почти 600 страниц в объёме, — ответил Гончик.

― Погоди, Гончик, а что, если там много иллюстраций или схем, они же занимают место, а в романе такого мало, хотя и в романе много рисунков… я также думаю, что монография, — ответил мальчик.

― И вы ошиблись. У нас есть электронные версии обоих книг, — профессор нажал на пару кнопок и вывел голограммные экраны, рядом со своей печатной машинкой, а после открыл файлы с книгами. — Первая книга содержит 594 страницы с 49 818 слов или 370 083 знака с пробелами, что равняется 9,25 авторским листам, а вторая состоит из 358 страниц, что равно 74 270 словам или 488 203 знакам с пробелами или 12,21 авторскому листу. Почти на одну треть вторая книга превосходит первую, — заключил профессор.

― Удивительно, но в чём же был секрет? — поинтересовался Гончик.

― В монографии было очень много… таблиц, — заметил моряк, открыв книгу и показывая присутствующим. — Таблицы занимают довольно много места и содержат меньше текста в себе.

― Так одна наша книга из тех 50-ти, содержит всего до 5% текста, а если учесть, что один тома состоят из 350—400 страниц, то это 17,5—20 страниц текста книжного формата, которые для формата обычной бумаги, при 12 размере шрифта и единичном интервале с обычными полями составляет 8,75—10 страниц, которые можно написать при медленном наборе за два часа, а мы же пользовались диктофонами. Количество слов при этом составляло около 3630—4150 слов, а если учесть, что мы говорили в среднем порядка 190—200 слов в минуту при диктовке, то у нас уходило на одну книгу набора такого текста около 21 минуты, таких книг 50, то есть на набор текста для всех книг ушло 17,5 часов. Параллельно мы использовали различное оборудование для психоаналитического анализа и прочих составляющих.

Мы спали только 4—5 часов в сутки и этого нам хватало, то есть 19 часов мы были за работой, если сюда же добавить время на поедание пищи. Поэтому за день текст был готов, но теперь пришёл черёд таблиц. Когда составлялась таблица, чисто слов крайне уменьшалось, на страницу приходилось уже не те 1815—2075 слов, а всего 150—200 в максимуме. Суммарно, без текста в 20 страниц на книгу, оставалось порядка 330—380 страниц, а таких книг было также 50. То есть в сумме 19 000 страниц с 3 800 000 словами, на набор которых с удвоенной скоростью в 380 слов в минуту, с параллельными исследованиями, на один лишь набор потребовалось 167 часов или порядка 9 с лишним дней, а вместе с исправлением набором текста в день уже почти 11 дней, а если учесть исправление ошибок и редактуру, в сумме потребовалось 266 часов или ровно 2 недели, — заключил филолог.

— Это превосходно, Вадим Александрович, — отметил Райдер.

― И это очень даже напоминает историю отца, — сказал Гончик, — когда они с дядей Даккаром создавали свою электростанцию на острове, тогда тоже приходилось работать так быстро сутками.

― Простите, это было на островах Перпентуум? — спросил Родион Михайлович.

― Да, — ответил щенок.

― Интересно, думаю мы узнаем это из новой части книги про историю жизни, повелителя, — отметил профессор, затем сделав паузу он продолжил. — Что же касаемо… — хотел было ответить на второй вопрос филолог, но в дверях показалась фигура того самого робота, либо подобного тому, который приглашал доктора наук и моряка на битву с господином Абдуллахом.

― Здравствуйте. Его Высочество ожидает господина Райдера и Гончика, — заговорил механическим голосом робот.

― О, кажется нам нужно идти. С вашего позволения, господа, — культурно спросил юный изобретатель.

― Да-да, конечно, — ответил филолог.

― Мы обязательно ещё придём, спасибо вам огромное, — улыбнулся Гончик.

― И вам тоже большое спасибо, — ответил моряк.

Они проводили своих гостей до выхода, после вернулись в гостиную…

Глава вторая. Документ и жандарм

― Чем думаете заняться, профессор?

― Я надеюсь вы ещё не очень голодны и составите мне компанию, меня очень даже интересует наш новый отдел, куда мы прошли в прошлый раз, — заметил профессор уже подходя к шторам библиотеки.

Он их раздвинул и вышел на очередную веранду через стеклянную дверь. Совсем недавно они здесь беседовали с господином Абдуллахом и здесь познакомились с удивительным Ицалом, который стоит полагать, был таким же мизантропом, как и его создатель.

― Пару дней назад мы на этой веранде и познакомились с Ицалом, — заметил Вадим Александрович.

― Верно, но разрешите спросить, почему веранда?

― Ибо это один из частных случаев террасы. Терраса — это открытый настил на подготовленном основании или оборах, как правило. Существует терраса с крышей или без, либо покрывающей только её часть. Также есть с ограждением или без, одноуровневая или многоуровневая. И не стоит забывать, что терраса может быть и островом в бассейне. А веранда — это одноуровневая закрытая примыкающая к дому терраса. Беседка — отдельно расположенная терраса. Балкон — высокая и узкая терраса с ограждением, на который есть прямой выход из дома.

А также есть крыльцо — небольшая терраса со ступеньками, обрамляющая вход в дом. Эти выступы явно террасы, но не беседки, ибо они находятся с зданием, это не балкон, ибо, не смотря что они находятся высокого, они явно не узкие. Также это не крыльцо, поскольку они явно не на первом этаже. По этой причине можно заключить, что это именно веранда — некоторые с крышей, а некоторые — без.

― Да, Вадим Александрович, кажется уже и в знании архитектуры вы стали сильны, — удивился такой выкладке моряк.

― Благодарю, — заметил профессор. — А теперь пройдёмте.

Они прошли по краю веранды, как уже доказал Вадим Александрович и подойдя к той самой новой части просто застыли на месте. Если же раньше они стояли на прямоугольной части веранды из белого мрамора, то сейчас они стояли перед округлой частью веранды, полностью изготовленной из чистого хрусталя. Это не было большим сюрпризом, но всё же было неожиданно. Перила, небольшие редкие колонны, стена всё было из чистого хрусталя.

― Стена — алмаз, Вадим Александрович, — заметил моряк.

― Удивительно.

Они подошли к алмазной двери, которая была гораздо выше их самих. Ухватившись за красивую ручку с каплями золота, они открыли её. За ней была комната титанических размеров. По форме это был большой параллелепипед с округлыми углами. От входа до следующего края было порядка 60 метров, в ширину же как в библиотеке — 50 метров. Высота комнаты явно не меньше 30 метров. На полу был постлан, что крайне удивительно мягких хрустальный ковёр!

Одного этого было достаточно чтобы удивиться, но это был действительно мягких хрусталь с различными оттенками, плотностями, которые образовывали некий узор. Пол также был из хрусталя. Потолок же был ещё более удивляющим. На потолке красовалась огромная хрустальная, как можно догадаться, люстра. Лампы также парили, не крепясь к самой люстре.

Сразу от этого центра исходили утолщённые слои хрусталя, по таким же стенам и потолку, деля его на части. На потолке были различные картины, которые тоже были сделаны из того же хрусталя, но с различными плотностями. Присутствующие были просто удивлены, наблюдая за хрустальной картиной «Мона Лиза» Леонардо да инчи или «Ночной дозор» Рембранта и других.

В центре стоял большой стол, стулья, а с левой стороны был установлен диван, кресла, небольшой маленький столик. Вся мебель и любые вещи здесь были полностью хрустальные. Справа стоял большой шкаф, неподалёку были два больших круглых аквариума с кристально чистой водой и небольшими рыбками, белого или светло-синего цвета, наряду с медузами.

К слову, эти медузы были практически прозрачны. В центре дальше был красивый хрустальный фонтан и ещё один стол с дополнительным комплектом из кресел и дивана. В шкафу можно было заметить посуду, различные аксессуары, сувениры и книги. На удивление, даже книги были хрустальными, а текст в них писался обычными чернилами, что позволяло их читать.

Открытие этого мягкого вида хрусталя просто поражало и открывало возможности, реализация которых попросту не могла укладываться в голове. Прозрачные книги, мягкая хрустальная мебель! Это даже звучит крайне странно и непривычно. Стены же имели различные узоры из того же хрусталя, имелись и часы разных видов, и иные элементы декора, хоть и в крайне странном виде.

Но после тщательного осмотра, присутствующие заметили на столе одну отличительную книгу. Она была не хрустальной и этим она к себе и привлекла — это было продолжение «Графа Солитудо». Стоило им это увидеть, они словно про всё забыли и принялись за чтение…

8 мая 1859 год.

Изобретатель виконт Амет Уна вместе с графом Самуилом Муром стояли возле самолёта «Митра» вместе с жандармами, которых вызвал некий житель этой местности, обычный представитель черни.

― Господа, я вынужден попросить вас пройти со мной в Скотланд-Ярд отделение, вы арестованы, — провозгласил гордо офицер, не до конца расслышав слова графа и виконта, когда они называли свои личности.

― Погодите офицер, — граф достал из внутреннего кармана удостоверение графа и виконта. — Кажется вы совсем поняли мои слова, вот наши удостоверения графа Самуила Мура и виконта Амета Уна от имени Его Высочества, короля Островов Перпентуум, с удостоверениями наших личностей, разумеется, а также направление от паши Абдул Аль-Рахмана, который приравнивается герцогу о разработке секретного проекта. Благодарите Бога, офицер, что мы в XIX веке.

Услышав это и поняв ситуацию, офицер начал задыхаться, в его глазах появился страх от неминуемой участи.

― Но всё же вы намеренно оскорбили своим действием Его Высочество, и я как граф Самуил Мур, приговариваю вас по уставу оскорбления иностранного государя к смертной казни путём отсечения головы! Ваши жандармы за содействие в этом деле приговариваются к каторжным работам на срок от 10 до 12 лет, жителя же, который доложил вам об этом, приговаривается к каторжным работам на срок от 6 до 8 лет! Приговор окончательный и одного моего визита в Скотланд-Ярд достаточно, чтобы привести его в исполнение немедленно.

Офицер полностью потерял самообладание и кинулся к ногам графа, моля о пощаде, умоляя его простить. Граф резко отдёрнул свой плащ и отошёл в сторону. Жандармы, которые стояли, окружив их упали на колени, тот старик прибежал к графу и начал умолять его, говоря о своих внуках и детях. Кто-то подходил к виконту, кто-то к мальчишке, умоляя успокоить графа.

― Мы направляемся в Скотланд-Ярд, — заявил граф, вспоминая всю ту горечь, которую причинили его и его семье в Индии.

Но тут виконт подошёл к графу и спокойно положил руку ему на плечо. Господин Мур возмутился таким поведением и хотел было оттолкнуть, но изобретатель спокойно и добродушно посмотрел ему в глаза. В его взгляде выражались все мучения, которые он преодолел и которые они преодолевали вместе, стоя бок о бок, а затем маленькое действие, небольшое миллиметровое поднятие уголков губ и маленькое прищуривание глаз, с лёгким поднятием бровей, что-то сказало господину Муру. Виконт не произнёс ни слова, всё выражал взгляд и мимика.

После этого изобретатель отошёл, офицер и все присутствующие с замиранием сердце ожидали того, что произойдёт, боялись за свои жизни, вспоминали свои семьи, родных, затем граф произнёс:

― Офицер! — в этот же миг названные подбежал к человеку с умоляющим взглядом. — На сей раз я прощаю вас, если желаете разошлите письма по всей Англии, но, чтобы никто более не обвинял нас в подобное, ибо это вызывает у меня самые тёмные воспоминания. В случае, если хоть раз это обвинение будет адресовано мне или виконту на территории Европы, поднимется и ваше дело. Я надеюсь, что вы поняли меня.

― Да, ваше сиятельство, конечно, спасибо вам! Спасибо, огромное! Я никогда этого не забуду, — припал к стопам графа офицер, но граф поспешил отойти к самолёту.

― Уходите скорее, чтобы я вас не видел, офицер, — заметил лишь он.

― Ваше приказание — закон, — лишь кинул офицер и все они как можно скорее на своих экипажах буквально убежали отсюда.

Вскоре граф и виконт были внутри «Митры» и уже без каких-либо башен благодаря аккумуляторам, которые в последующем заряжались, смогли взлететь вверх. Они покидали Глазго, но вечером они сюда вернуться, а пока они успеют за 12 минут долететь до Ливерпуля, который был не так уж и далеко к мистеру Лерду.

Вениамин был занят своей тетрадью.

― Господин Уна, а почему предприятия работают, даже не смотря, что сегодня воскресенье? — подойдя к своему учителю спросил мальчик.

― Всё дело в том, что граф выбрал именно те предприятия, которые функционируют почти всегда, кроме того, мы обращаемся лично к владельцам и обещаем не плохие вознаграждения за выполняемую работу, поэтому если не для всех, то для нас они выполняют заказы.

— Это радует, — ответил мальчик.

После этого он сообщил учителю, что хочет посмотреть с высоты и получив одобрение, направился на веранду. Важно уточнить, что «Митра», как известно, имела огромный эллипсоид над собой, который часто был раскрыт и поэтому для всех увидевших её, в том числе и для офицеров, жителей, жандармов, он казался обычным экзотическим аэростатом нового поколения, который как они считали такие люди как граф или виконт вполне могли себе позволить. Но стоило мальчику уйти, между графом и виконтом возник небольшой диалог.

― Граф, я задумался на счёт одного весьма интересного вопроса, — заявил виконт.

― Что это за вопрос?

― Как вам известно, я был в будущем, и никто не знает о существовании острова Перпентуум, не сохранилось ни одной информации об этих островах, почему?

― Всё дело в секретности виконт. Эти острова только кажутся вам доступными, но как вы могли понять население у них весьма малое, это королевство было образовано недавно и были разосланы письма практически по всему миру с просьбами сохранения полной секретности о существовании этих островов, вплоть до обозначения их на любой карте, кроме секретных, до определённого времени, пока сам Его Высочество не решит объявить о гласности.

Но как вы понимаете есть свои круги, в том числе и в Индии, которые знают о существовании этих островов. Нас же с вами назначили на определённые чины в этом королевстве, только поэтому мы имеем право на упоминание, разумеется, только определённым лицах или в случае крайней необходимости.

― Теперь мне более понятно, но что касаемо наших изобретений, они явно опережают время, а гласность будет иметь ряд последствий. Кроме того, почему же жандармы не удивились самолёту?

― Всё довольно просто, виконт. Первое — «Митра» для них не больше, чем некое устройство передвижения, подобная аэростату. Ведь слуги господина Барруа отлично поработали над подобной маскировкой, более того ваши работы прошли мою проверку, и я вношу корректировки, если вы замечаете, прежде чем мы подаём документы. А те, кто видел «Митру» превращают его в обычную легенду. В Индии как вы понимаете эту задачу уже решил господин Сангвин, а на островах сохраняется секретность. Здесь же вы обычный аэростат с крыльями, благодаря шару.

― Гм. Но у меня возникло пару мыслей относительно того, чтобы нас не узнали. Ведь как я понимаю, теперь принц Даккар пропал без вести, а его помощника вовсе и не существовало?

― Именно. И что же это за мысли.

― Дело в том, что я знаю, как можно стать полностью невидимыми, получить любой материал практически сколь угодно, у меня уже есть расчёты на это, я их делал ещё до встречи с вами, кроме того, там очень много того, что вам понравится, но есть одна существенная проблема.

― Какая?

― Нам не хватает энергии. Все это работает на одном виде энергии.

― Самом чистом, удобном и превосходно подходящим для управления?

― Совершенно, верно.

― Получается, создание электростанции откроет перед нами и такие горизонты, в таком случае, таинство островов нам ещё больше на руку, мы можем либо их превратить в своё государство, либо породить новый остров, ведь если энергии нам будет хватать, то мы сможем генерировать материю.

― Да, но это государство должно обладать своей академией.

― В этом вы правы, но это проблема, ибо мы можем…

― Без вреда для истории?

― То есть вы хотите лучших вызвать учёных нашего времени притом оставив их для всего общества?

― И не только этого времени.

Такой выпад виконта в очередной раз удивил графа.

― Простите виконт, но это задача неосуществима, ведь они не могут находится в двух местах одновременно, также мы не можем оживить умерших.

― В этом я согласен с вами, но что, если вызволить их сразу перед смертью.

― Тогда они умрут у вас на руках.

― Если помните, мы продлили жизнь Ицалу, что мешает сделать подобное людям?

― Гм. Это уже серьёзное заявление, но погодите, даже если мы поступим так, то нужно же найти трупы, вы же не скажите, что будете изготавливать тела для учёных, я прав?

― Простите, граф, но…

От такого ответа лицо графа резко изменилось, его взгляд выражал полное недоумение и одновременно что-то напоминающее религиозный страх.

― Вы уверены?

― Можете не беспокоится, господин Мур, ибо это не несёт никакую теологическую подоплёку, отнюдь, мы помогаем людям, спасаем их от общества, даря им своё.

― Гм. Это нам предстоит ещё обдумать, как и составить самый полный список всех учёных за всю историю человечества.

― Именно, нам предстоит взять у людей самое лучшее, что только было и знаете, наша история, история нашей жизни, что-то связующее, общее для чего-то большого, положившее начало чему-то огромному…

Глава третья. Интересная покупка

― То есть?

― История людей, в том числе и гениев, великолепна и мы объединяем их, также объединяем литературных персонажей, ведь и вы своего рода литературный персонаж и нам ещё предстоит встретится с человеком, сделавший вас в будущем популярным, а именно месье Верном. И одновременно, мы сами — нечто новое, что-то более лучшее, которое как я надеюсь, положит начало новой цивилизации, а не только государству и единице жизни.

― В этом я соглашусь с Вами…

Совсем скоро они уже прибыли в Ливерпуль, но на сей раз гораздо надёжнее спрятали «Митру» и сделали всё что было нужно, чтобы никто не смог увидеть этот самолёт, напоминающий аэростат, опережающий своё время. Остановившись в крайне дальнем поле, они смогли замаскировать свой транспорт, после чего оставив Вениамина, в дали остановили экипаж и направились в сторону города. Его дом был в дали, поэтому они пересекли весь Ливерпуль, после чего, когда они вышли в поле, они увидели огромный особняк, опоясанный со всех сторон.

Когда они спустились с экипажа, часы уже показывали 3 часа дня и им следовало бы поспешить, чтобы успеть к 5 вечера обратно к мистеру Скотту. За этот день они успели действительно много, утром были у более приятного и культурного мистера Пена, далее у грубого Скотта и теперь у сэра Лерда. Сам дом состоял из основного здания, а также оранжереи рядом, где могли водится экзотические животные. А сзади этого здания было два огромных ангара, с активно работающими инженерами, механиками и прочими подчинёнными.

Господин Лерд имел высокую фигуру с прямой осанкой, нос его был немного вздёрнут, губы поджаты, ему на вид было лет сорок, волосы с проглядывающей сединой, а шляпа-цилиндр прикрывала раннюю лысину, щёки были впалыми, у челюсти росли пышные бакенбарды, взгляд его источал крайнюю хмурость. Он изображал собой истинного аристократа, который недоволен тем, что его время смеют тратить, ведь оно такое драгоценное.

Когда к нему наведывались гости, он всем видом показывал себя хозяином положения, не было случая, когда бы его привели в ярость чужие слова или рассмешили, даже уголки губ всегда изгибались лишь в едкой усмешке. Как можно было бы разговаривать с этим человек, вести дела и жить в одном доме не представляется возможным, ведь господин Лерд будет искать выгоду до победного конца. Сам он очень богат и всегда ходит в богато исшитых шелками одеждах, на руке всегда красуются перстни, кольца с драгоценными камнями, шляпы его имели дорогие перья экзотических птиц, например, павлина или голубой ары.

Стоит отметить, что единственной страстью, кроме денег, была охота, в его кабинете, да и во всём доме стены увешаны трофеями и разного рода оружие. Шашки казаков с Дона и Грузии, карабины из Германии, револьверы из Америки, винтовки из Франции, разные стяги и флаги, множество шкур. Его шубы сшиты только по заказу из шкур, которые он лично предоставляет, при желании он мог спокойно освежевать пантеру или леопарда, на стол в его богатом доме подаётся только свежая птица, рыба или кабан с охоты и рыбалки.

На удивление, чины вовсе не интересовали этого человека, но по его виду можно было сказать, что он является хорошим мастером своего дела.

― Приветствую вас, господа, — встретил присутствующих в том самом зале инженер.

― Здравствуйте, мистер Лерд, я надеюсь о нас вам уже сообщили, — заявил граф.

― Верно, мой камердинер уже всё рассказал, дорогой господин Мур. Итак, чем я могу быть вам полезен, ваше сиятельство?

― Нам необходимо, чтобы вы изготовили тонкие пластины из 5 материалов, а именно пластины из бора, бериллия, лёгкого и тяжёлого лития на 13 микрон и из алюминия на 78 микрон, — передавая техническое задание, говорил граф.

Мистер Лерд ознакомился с представленными документами и спросил:

― Гм, граф, я надеюсь вы понимаете, что такие пластины будут в 10 ряд тоньше листа бумаги, если не считать алюминия, он будет немного тоньше листа бумаги?

― Да, вполне понимаю.

― Хорошо, в таком случае за один метр вместе с рабочей силой за такую пластину я поставлю цену, — мистер Лерд прибегнул к расчётам, воспользовался курсом валют, что сегодня франк был в два раза дороже американского доллара, а 1 грамм золота стоил всего 5 франков, — в 48 франков. При этом в длину такая пластина будет в 1 м, а в ширину — 3, следовательно, масса такого куска будет составлять 91 грамм. Сколько же вы возьмёте каждого вида пластин, пару метров?

― Дорогой мистер Лерд, я хочу сделать гораздо больший заказ, чем вы думаете. Я хочу, чтобы вы поставляли мне эти пластины постоянно, в месяц по 400 метров каждого и 800 метров для лёгкого лития, в сумме 2,4 км.

― Отлично, в таком случае я отправлю вам…

― Простите, но мы хотим получить хотя бы по 100 метров каждого вещества, 200 метров для лёгкого лития, уже сейчас и как можно скорее. Вне основного заказа.

― Хорошо, ваше сиятельство, я непременно начну работу и попрошу вас прибыть сегодня к 7 часам вечера, а остальной ваш заказ вы получите через месяц. Итого с вас, 144 000 франков, если желаете сейчас дайте часть.

― Отнюдь, господин Лерд, прошу, — заявил граф и достал из саквояжа всю необходимую сумму, отсчитав от 150 000 необходимые 144, — здесь 144 тысячи, можете пересчитать.

― Не стоит, граф, вам я верю. Ну что же, в таком случае, до встречи, господа.

― До встречи, мистер Лерд, — произнёс граф, после чего они удалились.

Покинув мистера Лерда товарищи возвращались в Ливерпуль, красивейший портовый город. Он был прекрасен, впрочем, как и Глазго, как Лондон, но каждый из них обладал своей собственной неповторимой красотой и индивидуализмом, которым обладает каждый человек. Конечно, здесь довольно много людей и каждый отличителен. Кто-то смотрел с укором, кто-то казалось осуждающе, а кто-то, ликуя без причины. Если бы эту картину наблюдали инопланетяне, то, наверняка не зная человеческой натуры и оказавшись в любом городе Земли посчитали бы население сумасшедшими, но на удивление умеющими иногда раскинуть мозгами.

― Как же всё-таки много людей… — задумался виконт.

― Разумеется, это один из густонаселённых городов, кроме того, имеющий порт, — ответил граф.

― Я имел ввиду, что каждый несколько отличен и сколько же много различных идей.

― Вы вновь решили заняться философией, чтобы успеть к сроку?

― Да и мои настоящие мысли несколько удивляют даже меня.

― Почему же?

― Мне кажется, что Земля напоминает некий сумасшедший дом, какую бы идею не ввели, её всегда можно гиперболизировать и превратить в нечто более худшее. К примеру, самый обычный призыв сохранять стройность и постараться уменьшить количество актов переедания, у населения. Конечно же, в лучших смыслах, но стоит хоть немного пойти дальше, как это уже станет неким устоем, законом и за переедание можно даже судить, если не казнить на электрическом стуле.

― Или отрубать головы? Ну, конечно же, это было бы ярким перебором. Но люди действительно разнообразны и тут у меня возникает вопрос к вам. Если же мы создадим определённый стандарт человека, каким он должен быть, то почему остальной мир должен лишаться индивидуальности?

― Чтобы ему же было лучше.

― Я знал, что вы ответите подобным образом и поэтому скажу, что если бы было так, то почему люди вообще нашли определённую индивидуальность. Почему бы нельзя быть клонами и неужели даже в новом обществе не будет различных представителей?

― Конечно же они будут, но их целью будет преодоление иных препятствий.

― К примеру каких?

― Яркий тому пример, то, что не получается определённый эксперимент или то, что мы не можем вывести формулу для 6 или 7 степени уравнения. Нужно решать подобные проблемы, а не проблемы, связанные с финансами, домашними работами и прочими, которые создали сами люди.

― Согласен, что это будет весьма эффективно, но убеждения остаются.

― Как я вижу, я могу назвать религиозных людей, сторонников войны, оруженосцев, если так их можно назвать, лживых учёных, желающий получить известность, настоящих учёных, который волнует развитие, настоящих учёных, но уже тех, кого волнует власть или нечто подобное. Ещё я могу вспомнить из обычного люда также разумных и честных, яркий тому пример — Вениамин, а также и глупых, из-за чего они и являются чернью, если так можно выразиться.

― То есть вы поддерживаете деление общества?

― Конечно же нет, я сторонник того, чтобы все были образованными и любили свои таланты, свои занятия.

― Кому же тогда «подметать улицы», зажигать фонари или разносить газету?

― Для этого есть механизмы, без наличия интеллекта, ибо это слишком простые дела, а трата времени и человеческого мозга на подобное — просто кощунство.

― Возможно, какие же ещё типы людей вам посчастливилось встретить?

― Ещё я могу назвать любителей денег, желающие богатства.

― Чем же мы отличаемся от них по вашему мнению? — господин Даккар задавал подобные вопросы не как интересующийся, а как учитель проверяющий своего ученика.

― Разумеется тем, что мы используем подобное не для показа, не потому что мы можем, а поскольку это нужно и необходимо. Мы ведь используем каждую комнату, в том числе и для проведения работ. Поэтому это скорее ресурсы, а не богатства, этим мы и отличны от такого типа людей, но они схожи с любителями власти, они же гордецы, думающие, что имущество, количество знакомых или что-нибудь ещё может показывать их статус в жизни.

― Почему же вы думаете, что это не так?

― Поскольку материальных благ можно лишиться, когда же невозможно лишиться умственных.

― Что же вы скажите на счёт амнезии или того, что ваши мысли образуются исходя из материального. К примеру, вы желаете добыть энергию или создать завод, а эти мысли вряд ли возникли бы, если бы на то у вас не было бы возможностей.

― Гм. Но даже если у человека случилась амнезия, то ваш мозг всё равно лучше натренирован на определённый вид действий, поэтому вам всё равно будет легче, это чисто физиологические показатели и это доказывает природа. А что касаемо вопроса мысли и материальности, то это действительно извечный вопрос, мысль образуется из материи или материя из мысли.

― Первый ваш ответ довольно убедителен и трудно не заметить ваш конёк — экспериментальные данные, эмпирию. Но что касаемо этого извечного вопроса, как же вы на него ответите?

― Благодарю за подсказку, его то я и использую для ответа — эмпирию. Как известно, можно получить энергию из материи, к примеру, сжигая уголь, но можно сделать и обратное, если будет достаточно энергии, образуется материя. По крайней мере вы об этом точно знаете.

― Верно.

― И если вернуться в начало вселенной, то хранить вселенную в виде материи крайне неразумно, нелогично и неудобно, но, если бы она была в виде энергии, это создало бы ряд преимуществ. Поэтому сначала была энергия, что позволяет говорить, что вначале не было ничего — энергию можно настолько сжать, а уже потом образовалась материя, а мысль — это энергия, поэтому именно мысль образует материю, а не наоборот. Согласен, что этим заявлением я несколько опроверг утверждения материалистов и марксистов, о коих вы также знаете.

― Весьма хороший ответ, браво, виконт. Я очень надеюсь, что и на философском выступлении вы также сможете одержать победу и перед тем, как мы сменим тему, спрошу, есть ли ещё виды?

― Далее идут мои любимые, как и настоящие учёные, то есть мы, — это утописты и аристократы. И также могу выразить коммунистов, я бы мог ещё назвать утилитаристов или сторонников иных теорий, но они могут чаще всего войти в названные ваше, если исключить редкие случаи.

― Возможно, но важно даже являясь утопистами одновременно нужно быть оптимистами, конечно, нужно показывать ошибки людей, но при этом нельзя менять своих убеждений. Но мне интересно как же можно назвать человека, являющего сторонником нашей философии? Да и как она вообще называется?

Виконт хотел было ответить, но тут граф что-то заметил и попросил кучера остановиться.

― Подождите меня, я сейчас вернусь, — лишь ответил господин Мур ещё не успевшему отойти от своих размышлений Уна и покинув экипаж направился в один из магазинов.

Тем временем виконт вспомнил возможно первого жителя Нового государства — орла Хааста, которого он назвал ласково — Ицалом. Как же он там? В душе юноша скучал по этому существу, которого он сам и создал. Но вскоре появился граф, который быстро сел в карету, а пару людей, что-то загрузили в карету какие-то стеклянные изделия, получив награду от господина Мура направились в ту же самую лавку. На вопросительный взгляд виконта же граф ответил:

― Сегодня нет инертных газов, кроме аргона, но благодаря вашим чертежам, скоро мы будем обладать самым совершенным вакуумным оборудованием и с одной стороны, я доволен, что мы изменили наше решение и заказали их у Скотта, чем у «Кайля и компании», но и к ним нам придётся обратится.

― Кстати о них и братьях Гард, я обдумывал и как я думаю ионный провод, а также стабилизирующие систему мы можем изготовить и сами, особенно с имеющимся у нас оборудованием.

— Это меня только радует, особенно учитывая то, что нам нужно успеть в среду. Хотя я думаю нам лучше переждать ночь, поэтому даже если мы вылетим завтра в 6 часов утра, то если учесть, что между Ливерпулем и островами порядка 7 610 км, то мы прибудем через 5 часов…

― 33 минуты и 13,69 секунды, — рассчитал виконт…

Глава четвёртая. Возвращение обратно

― Верно, получается к ближе к обеду мы точно будем на островах. Нам в любом случае нужно было бы время собрать ваши устройства, завершить работу с философией и вашим биологическим существом.

― Конечно, так что же вы всё-таки приобрели?

― Как я уже сказал, ещё не были созданы лампы накаливания с долгим сроком работы и максимально, имеющиеся лампы Гёбеля служат довольно не долго — до 10 часов. Но у нас есть вакуумное оборудование, использовав которое мы с лёгкостью сможем увеличить этот интервал, а также заменить воздух внутри на аргон — единственный инертный газ, открытый ещё в 1785 году и доступный сегодня, его же мы использовали и в своих лампах у нас дома, как вы помните.

― То есть вы приобрели аргон и лампы Гёбеля, чтобы модернизировать их и использовать как демонстрацию?

― Они потребляют не много — порядка 30—40 Ватт, не смотря на большой размер, но также я взял 10 ламп Шпаковского, тех самых дуговых с потреблением в 1 кВт, этого нам достаточно, чтобы полноценно показать могущество этой технологии! — гордо заявил господин Мур.

― Да! — восторженно ответил виконт.

Совсем скоро они уже были рядом с Митрой, где Вениамин помог погрузить лампы. Ни теряя ни минуты металлическая птица с огромным шаром уже летала на огромной скорости высоко в небе. Энергии аккумуляторов было не такой уж много, поэтому им следовало экономить энергию, даже не смотря на Солнце, которое ещё даже не собиралось уходить за горизонт…

На сей раз они даже не виделись с грубым Скоттом, ибо он уже отбыл домой, а заказ передал его секретарь, мистер Оливер — весьма добродушный человек. На сей раз Вениамин составил им компанию, и он также помог рабочим доставить до «аэростата» графа и виконта их вакуумное оборудование. Новое количество веса добавляло нагрузку и заставляло тратить больше энергии, но нужно было спешить, чтобы успеть теперь уже вновь в Ливерпуль, уже полностью оставляя Глазго — место, где местная полиция чуть было не приняла их за преступников.

В Ливерпуле они на сей раз приземлились максимально близко к дому господина Лерда, который рассчитывал на опоздание заказчиков. Но к своему удивлению, он заметил, что опоздание хоть и было, но не превысило пары секунд. Разговор на сей раз был ещё более коротким, чем в прошлый, если, конечно, не считать удивление мистера Лерда относительно довольно экзотической формы аэростата, на что граф имел честь похвастать изобретательностью своего товарища — виконта и своей собственной. После загрузки господин Мур отдал приказ о начале полёта, после чего они держали курс на Дангесс — единственную треугольную «пустыню» у побережья, всего в 584 км от Ливерпуля, близ Камбера, в стороне Лидд и не доходя до Литлстон-он-Си и Нью Ромни, а направляясь южнее. Именно там вдали от всех они и решили провести ночь перехода на новую неделю в 9 мая 1859 года.

И вот почти за пол часа, а именно, как говорит виконт за 25 минут и 34,37 секунды они добрались до Дангесса, но энергия аккумуляторов была значительно потрачена, а часы уже показывали 10 часов ночи. Перед сном они поужинали, использовав взятую провизию и беседовали все втроём вплоть до 12 часов ночи. Если же господин Мур и виконт уже давно были вместе, то с мальчиком они за эти дни только смогли сблизиться получше. За это путешествие, пока виконт и граф ездили к различным деятелям, Вениамин мог изучить очень многое и собственными глазами увидеть прекрасные пейзажи в самых различных точках Земного шара.

Чего только стоит вид с огромной высоты во время полёта. В своих снах мальчик часто видел ликующую мать, которая, будучи в более лучшем мире была рада за своего сына, что он не один, а рядом с ним его любимые наставники. И если графу Вениамин скорее напоминал Амара — его любимого сына, который каждый раз подбегал к нему и очень любил, когда принц катал его на лошади, то для виконта он уже стал как сын. Сам Уна тоже вырос за это время.

Теперь можно понимать, почему люди были другими в эти времена, это уже не был тот Странник в пустыне или мальчишка, который попал впервые в Европу XIX века, лёгкая щетина, которая только появлялась, а после образовала усы, сейчас уже образовывали чёрную бородку, которая была хоть и меньше той, что украшала лицо принца, но уже давала знать о статусе молодого мужчины. Многое поменялось за это время, в поведении, видении мира, попадая в самые различные ситуации, незаметно для себя подрастая и всё больше познавая на этой планете…

Но порой как бы человек не старался, не стоит забывать, что он имеет организм, а тот свою очередь имеет свои ограничения. Эти дни достаточно вымотали как графа и виконта, так и мальчишку. Поэтому все троя проспали утро и смогли проснуться лишь в 2 часа дня, восполнив столько дней неполного сна, особенно после ночного нововведения — систем охлаждения, ибо графу удалось добыть крео-вещество от современных «холодных камер», которые только-только появились в производстве. С их помощью, виконт смог ввести систему циркуляции уже к 4 утра, и эта приятная прохлада даже не дала заметить о наличии пляжной жары вокруг.

К счастью, никто их не заметил, ибо мало кого можно было встретить среди ракушек и прибрежного песка. Но встав и как можно скорее придя в себя и позавтракав, они направились в путь. Теперь же их путь составлял 7454 км, когда же раньше из Ливерпуля он равнялся 7610 км, ибо их путь теперь представлял ломанную и для преодоления им потребуется уже 5 часов 26 минут и 23,84 секунды. К слову, об этих расстояниях важно сказать, что именно из Мумбаи до острова расстояние составляло 600 км, а при полёте из Европы расстояние сокращалось на 400 км, поэтому это расстояние в целом упоминалось как 200 километров до самого острова. Завершив работы, они успели вылететь в 3 часа, энергии Солнца и аккумуляторов должно хватить, пока они долетят до заветной цели — островов Перпентуум.

Сейчас они летели на огромной высоте и потихоньку это начало вызывать некое привыкание и эти ощущения были трудно сравнимы с первым их полётом, когда вместе с месье Жаном, господином Годфри, которые тогда ещё не получили своих титулов барона и графа, соответственно и конечно вместе с графом Муром они поднялись на высоту порядка 3 километров. Все эти виды облаков просто завораживали. На удивление Вениамин после полученного подарка смог развить довольно неожиданный талант художника и с большим удовольствием рисовал в своей тетради.

Он стоял на веранде, держа в руках карандаш, изобретённый Контэ и подаренный его наставником.

― Чем же занимается мой ученик? — похлопав мальчика по спине, подошёл к ученику виконт. — О! Кажется из тебя не плохой художник, Вениамин.

― Спасибо, господин Уна. Я, кстати, хотел спросить у вас, а как «Митра» становится почти невесомой?

― Ну, изначально она не совсем невесома, «Митра» имеет вес в 1 кг, а остальной вес поднимает наша огромная сфера.

― Как воздушный шар?

― Верно.

― Но, я вчера считал, хотел спросить у вас, но мы не успели, если бы воздух был нагретым, то первое — приходилось бы постоянно его нагревать, потому что он бы остыл и второе — даже при такой объёме он бы просто не смог бы поднять «Митру», — заметил мальчик, показав на недостоверность слов виконта.

― Да, действительно, ты у меня смышлён. На самом деле внутри эллипсоида, которого мы называем «шаром» другой газ, ещё не открытый. Когда мы создавали «Митру» мы заказали природный газ в больших объёмах, и я уверил остальных, кроме графа, что я знаю тайный метод выработки из природного газа «нового водорода», полученного его Робертом Бойлом в 1671 году.

― А как называется этот газ на самом деле?

― Гелий, в честь древнего Бога Солнца — Гелиоса, ибо его достаточно много на поверхности Солнца, о чём могут говорить некоторые наблюдения. Получить же его из природного газа довольно просто. Холодильные установки уже имелись, также я заказал азот, открытый ещё в 1772 году, и я просто сделал его сжижение, сжимая его, при этом он имеет свойство сильно охлаждаться, забирая энергию у окружающей среды для соединения в молекулы.

Таким образом я охладил природный газ, он стал конденсироваться и 80% этого конденсата был тот самый жидкий гелий, который я просто отделил от иных составляющих, просто пропустив через него ток. Азот, водород, метан и прочие горят под действием электричества, а гелий, так называемый благородный газ, он только светится. Так я и получил гелий.

― И сколько же потребовалось гелия?

― Можно установить такую закономерность, 1 кубический метр поднимает вес около 1 кг, вес всей «Митры» на тот момент составлял 500 кг, но в ходе работ он много раз модернизировался и вес тоже увеличился, как и мощности двигателей. На момент первого полёта вес составил около 650—700 кг, а после последней нашей модернизации, увеличении площадей, вес превысил тонну.

― Сейчас же он благодаря всему оборудованию, порядка 2,5 тонны, — заметил Вениамин. — Но где же вы добыли гелий, в последний раз, ведь тогда просто вы говорили нам о взлётном газе?

― Верно, тогда в отдельном ангаре граф руководил добычей гелия из того же природного газа для дополнительного увеличения тяги вверх, а также мы брали запасы в баллоны, которые скрыты в отдельном отсеке и только через управление подаётся дополнительный газ. И если масса сейчас составляет 2,5 тонны, то для этого необходимо 2500 м3 гелия, которые были получены из 3125 м3 природного газа, которые обошлись, если учесть стоимость 1 литра за 10 шиллингов, 1 562 500 фунтов стерлингов или всего 78 125 франков.

― Особенно учитывая, что эти 2500 м3 предстают в эллипсоиде с длиной в 30 метров и диаметре в 12,6 метров.

― Да и радует, что это ещё далеко не предел.

― Конечно, — как-то задумчиво сказал мальчик.

― Что-то случилось?

― Вовсе нет, господин Уна, я думал про ваши слова, как вы рассказывали о том, что можно улучшить понимание людей, но я задумался, а почему это общество, сами люди не имеют право на существование? Разве это общество хоть и имеет плохие стороны, разве оно тоже само по себе не красиво?

Такие мысли мальчишки, которые довольно рано увидел человеческую жесткость и говорил об этом выглядело довольно странно, но если задуматься, неужели то, что якобы для одной стороны плохо, должно быть уничтожено?

― Гм. Довольно интересные мысли, но здесь дело в том, что я не уничтожаю, а хочу сделать для них лучше, ведь если они будут стараться и действовать в нужном направлении будет ведь лучше?

― Но ведь тогда вы делаете выбор вместо них, верно? Они ведь сами встали на этот путь, скажем они сами хотят жестокости, это им нравится и если это их призвание, то они не выберут ничего из того, что вы предложили.

Такой ответ мальчика заставил задуматься. Действительно, не делает ли виконт лишнего решения за самих людей и подходят ли на роль существ способных встать на этот путь вообще?

― Возможно, но куда приведёт это свойство, ведь к упадку.

― А откуда мы знаем, что чёрное есть чёрное, когда мы смотрим с одной стороны? Может они белое, а мы чёрное?

― Или же всё серое… Но ошибка в том, что если смотреть на самого человека с рождения, то не всегда он выбирает всё сначала, чаще действуют обстоятельства, а создавая полезные обстоятельства, дающие шанс людям, можно открыть им возможности в нужном направлении.

― То есть причина в том, что уличные мальчики такие — у них нет для этого возможности, а если бы вы им создали бы возможность сейчас, неужели бы они перешли на ваш путь и начали бы учится?

― Ты ведь учишься.

― Но я изначально любил эту сферу, потому что мама меня к этому прививала с детства, но если бы я вырос на улице, ведь тогда бы я просто наслаждался возможностью и как бы это грубо не звучало пользовался бы ситуацией.

― Верно, это действительно так, если я им предоставлю возможность, да и не только им, все они будут именно пользоваться, а если я попытаюсь это исправить, войдя в их мозг, то я просто нарушу элементарные право выбора, — виконт протёр лицо от досады, поглаживая свою бородку.

И самое обидное, то, что сказал мальчик было чистейшей правдой, возможно люди попросту отстали, чтобы быть подходящим видом для развития, но погодите, верно ли развитие того, что выбрали люди приведёт их к краху? Неужели сама жизнь будет стоять в сторонке и наблюдать?

Глава пятая. Fortissimus supersit

― Погоди, Вениамин, разве обстоятельства даже при неверном развитии будут против?

― Простите?

― Я имею ввиду, если люди выбрали этот путь и это скажем будет приводить их к развитию в этой области, скажем в агрессии, а это приводит в большом масштабе, к уничтожению вида людей, неужели планета, природа и обстоятельства будут просто за этим наблюдать?

― А как они смогут помешать?

― Всё дело в том, что обстоятельства элементарно не сложатся для того, чтобы это осуществилось, раньше включится инстинкт самосохранения. Поэтому придётся людям развиваться в правильную сторону, а не деградировать — иначе им не жить, да и умереть попросту они не смогут.

― То есть они будут подобны синусоиде, которая то снижается, то поднимается.

― А теперь представь, что мы поймаем момент взлёта и вместо падения, попросту превратим функцию в экспоненту, — заявил виконт. — Тогда ведь она взлетит вверх — главное поймать нужный момент, научный прогресс и всех затащить под это, тогда попросту ни у кого элементарно не будет времени и возможности для деградации, если не считать мизерную долю, которую мы возьмём с собой на следующем их взлёте, или ускорим их процесс поднятия на половине.

― Точно! Господин Уна, вы гениальны! — заявил мальчик.

― Спасибо.

На лице мальчика появилась некая грусть, которая возникает лишь в самые радостные моменты.

― Что-то случилось? — спросил виконт.

― Всё хорошо, господин Уна, просто я вспомнил свою маму, жаль, что она этого не видит, — заметил мальчик.

― Почему же? Она всё видит, она рядом с тобой, и она очень даже гордится своим дорогим сыночком, — гладя по голове заметил виконт.

Мальчик неуверенно посмотрел на учителя, взяв карандаш и тетрадь в одну руку, но увидев улыбчивое лицо изобретателя мальчик обрадовался и крепко обнял своего учителя, на что тот с ответил тем же…

Тем временем граф стоял возле пульта управления, сменив изобретателя. Он был так сильно погружён в свои мысли, что даже не обращал внимания на Амета и Вениамина. Перед его глазами проходили все его воспоминания, он вспоминал о своём прошлом и его одолевало беспокойство. Да, рядом с молодым мужчиной он ведёт себя максимально уверенно, чтобы не сломить его дух, но в глубине души граф гораздо лучше понимал на какой риск они идут.

Ведь объявление трёх пари сразу, постройка новой электростанции и объявление совершенно новой философской идеи, которая не была подкреплена не церковью, не мусульманским миром, ни стороной власти было крайне рискованным предприятием, ошибка могла обойтись слишком дорого и не в материальном плане, а в смысле их жизней. Остров Перпентуум, впрочем, как и любой другой город на этой планете был не безопасен, особенно в обществе людей.

И конечно, среди людей не мало тех, которые получают свои статусы, уровни влияния не просто так и лично сам господин Мур, будучи одновременно принцем Даккаром одним из самых больших сторонников восстания сипаев, имеющий отношение к политическим играм и всей подноготной, прекрасно понимал ситуацию. Конечно, сейчас большую роль играл его статус, ныне он не был официально членом королевской семьи, его знали как обычного графа, имеющего не плохие знакомства и это помогало. Но кто же знает какие есть иные силы?

В природе действует принцип intellectus supersit — «выживает понимающий» или «разумный», но увы среди людей господствует скорее fortissimus supersit — «выживает сильнейший» и кому бы как не принцу Даккару, объявившему себя Немо — никто, знать эту истину в человеческом обществе…

Двери лаборатории открылись и вошёл граф Брайан, господин Андервуд уже давно покинул это здание, но господин Франц со своим учениками активно продолжали работу. В большом зале царила рабочая атмосфера, даже не смотря, что время шло к 9 часам ночи, можно было услышать этот шум, гул новых станков, промывание потоком воды деталей, звук шлифовки и прочие детали рабочей атмосферы.

― Гарри, вы уже подготовили вольфрам?

― Одну минуту, господин Франц.

― Скорее же вы! — говорил инженер, активно руководя своими товарищами и одновременно сам стараясь быстрее закончить умножитель. — А вы подготовили аргон, Джейсон? Господин Годфри просил поспешить нас.

― Совершенно верно, — проговорил Годфри Брайан.

― О! Ваше сиятельство, простите, я не услышал, как вы вошли, — заговорил Франц.

― Ничего страшного, Винсент. Я решил проведать вас и вашу команду, надеюсь вы успеваете к сроку?

― Да-да, мы делаем всё, что в наших силах. Кстати, я хотел спросить вас на счёт нового филиала вашей судостроительной компании, нужна ли моя помощь?

― Благодарю вас Винсент, возможно я приглашу вас в случае необходимости в один из филиалов, но скорее я позову вас по поводу другого вопроса. Также если же будет нужна моя помощь в этом деле, то уже вы можете обращаться.

― Спасибо вам, ваше сиятельство, — поблагодарил инженер. — Кстати, мы завершаем вторую часть от всего количество оборудования, куда нам его доставить?

― Когда вы закончите?

― Ближе к полуночи.

― Доставьте к дому паши Аль-Рахмана.

― Как будет угодно, ваше сиятельство.

― Хорошо, я не буду вас задерживать, — заметил граф и отлучился.

Покинув лабораторию, граф сел в свой экипаж и направился к роскошному дому паши Аль-Рахмана. По пути он размышлял о предстоящих делах, сколько же всего ещё им предстоит сделать, если же граф с виконтом смогли успешно сделать нужные заказы, то они прибудут явно не так быстро, а чтобы ускорить процесс нужно будет сделать очередные вложения. Интересно знать, окупиться ли им все это? Надеяться, что некое электричество сможет всё спасти было довольно глупо, но попробовать стоит, впрочем, кому как ни господину Годфри рисковать.

Ведь не зря этот человек поставил на кон всё своё состояние во время открытия собственной механической империи, производя самые различные станки, что было в своё время не только дерзко, но и крайне опасно. Но от этих мыслей он вспомнил господина Аль-Рахмана, имя которого его несколько удивило при первом упоминании. Всё дело в том, что господин Годфри знает арабский, персидский и хинди, из языков востока, а также европейские языки, как и господин Уна и Мур, ибо им обоим приходилось бывать в Европе и на востоке. А приходилось Брайану некоторое время бывать в Индии, где и познакомился с виконтом и тогда ещё принцем Даккаром, а также в Старом и Новом свете.

И один из имён Всевышнего в Исламе — Ар-Рахман и называть так человека было бы богохульством, но после один из слуг самого паши объяснил этот казус, не зря его полное имя именно Абдул Аль-Рахман, а Аль-Рахман или Абдул — укороченные формы, то есть его полное имя означает «Раб Всевышнего», что не создаёт никакого казуса, если не считать довольно странное упоминание вместо артикля «Ар» — «Аль», но возможно это тоже своего рода деталь.

Погрузившись в эти мысли граф даже не заметил, как уже оказался у дома паши. Пройдя в сад, он и заметил этого человека, который не только был ему другом, но и однажды довелось спасти жизни Годфри, когда его хотели арестовать и казнить, якобы за измену Великобритании, именно паша, выдав себя за друга полковника смог отменить этот суровый приказ.

Как оказалось, барон Жан также был здесь, и они ожидали прибытия графа. А тем временем…

Совсем скоро вдали показались острова, а время уже близилось к восьми часам ночи, Солнце уже ушло за горизонт и ночной покров служил своего рода прикрытием для господина Мура и Уна. До их прибытия оставалось пол часа, а тем временем виконт решил кое-что рассказать графу.

― Господин Мур, разрешите? — подходя к пульту управления, за которым стоял граф, подобно капитану судна, сказал виконт.

― Да, виконт, к слову, вы вошли довольно вовремя, я как раз задумался над одним интересным вопросом.

― Я слушаю.

― Какие именно изменения, кроме увеличения нейронных сетей и видоизменении, вы ввели в организм Ицала? Также мне интересно подробнее узнать о улучшении мозговой деятельности нашего существа.

― С большим удовольствием готов вам рассказать. Сначала вы спросили об изменениях кроме увеличения размера, вида и мозга, к таким изменениям могу отнести, кроме того же масштабирования органов, изменение относительно добавления теломеразы с её выработкой, о которой вы уже знаете, из-за этого Ицал будет дольше оставаться молодым и контролируя эту теломеразу и её производные, можно контролировать скорость деления клеток, наряду со всеми связующими, разумеется. Также я ввёл изменения в пищеварительную и гормональную систему.

― Что же это за изменения?

― Для начала объясню первоначальную систему. Обычно мы, как и Ицал после рождения питаемся пищей, состоящей из 3 основных компонентов — жиров, углеводов и белков, а также дополнительные вещества. Изначально, во рту мы тщательно пережёвываем пищу и обрабатываем её слюной, которая вырабатывается слюнными железами. У Ицала имеется клюв, но фокус в том, что и у него есть слюнные железы и его схема пищеварения больше напоминает человеческую, нежели орлиную из-за моих изменений. Сама слюна состоит из амилазы для расщепления углеводов, к примеру крахмала, который является наиболее распространённым до полисахаридов. Именно поэтому при поедании чёрного хлеба после пережёвывания можно почувствовать такую лёгкую сладкую нотку, хотя изначально сахара не было.

Также в слюне имеется липаза, она уже расщепляет жиры, но важно сказать, что липаза бывает только у грудных детей, для переваривания грудного молока, но после прекращения вскармливания со временем липаза у взрослого человека просто перестаёт вырабатываться. Поскольку эти вещества встречаются и в последующем эта амилаза и липаза считаются слюнными веществами. В результате, пища превращается в небольшой комок, попадая в пищевод.

Далее на его конце имеется кардинальный или нижний пищевой сфинктер, такой клапан, контролирующий попадание пищи. После открытия клапана пища попадает в желудок, где имеется пищевой сок. Этот пищевой сок состоит из соляной кислоты, пепсина, который расщепляет белки до пептидов и желудочную липазу. Она расщепляет жиры у взрослых людей, у коих в слюне не вырабатывается липаза, как я уже упоминал. И не нужно забывать, что желудок — это такая же мышца и она также сокращается, разминая попавшую пищу, а смешавшись с желудочным соком и расщепляясь, получается такая кашица, жидкой формы — химус.

На выходе из желудка имеется пилорический сфинктер или его ещё называют привратником желудка, как только пища оттуда вышла, она попадает в 12-перстную кишку — первую часть тонкой кишки. Именно туда печень, которая находится почти рядом вырабатывает желчь, если же пища идёт, то поступает желчь и помогает в расщеплении, но, когда в ней нет надобности, и привратник желудка закрыт, желчь всё равно продолжает вырабатываться, но уже набирается в желчном пузыре. Сама желчь нужно чтобы разбить жиры и активизировать липазу, а та уже расщепляет жиры полностью. Но это не все, туда же поступают другие вещества.

Почти рядом имеется ещё одна железа — поджелудочная, она вырабатывает панкреатическую амилазу и панкреатическую липазу, наряду с трипсином и химотрипсином и если с амилазой и липазой понятно, что они расщепляют углеводы и жиры, соответственно, то трипсин и химотрипсин расщепляют белки. Далее эта расщепленная масса поступает в тонкую кишку — самую длинную часть пищеварительной системы организма.

Она состоит из тонкой на начале, середины и подвздошной кишки на конце. Именно там всё что было переварено начинает всасываться. Если подробно рассмотреть тонкую кишку в разрезе, то она состоит изнутри из тонких кишечных ворсинок, для увеличения площади всасывания, а на них уже идут почти нитевидные кишечные микроворсинки. Как же они действуют? Если рассмотреть уже эти ворсинки получится, что они идут на мышечной поверхности, а на них имеется щёточная кайма из тех микроворсинок — отдельных клеток.

Эти клетки — энтероциты, усваивающие нужные вещества и передающие внутрь, а внутри каждой ворсинки имеются лимфатические узлы в их поступают максимально расщепленные жиры, жировые кислоты и т.п., также там проходит сеть капилляров, в которых проходит кровь, в их попадают продукты распада углеводов — моносахариды и распада белков — аминокислоты. Они всасываются в капилляры и переходят в кровеносную систему. Далее уже идёт толстая кишка с восходящей, поперечной и нисходящей кишкой, которая всасывает оставшуюся воду в экскрементах, попадая в последнюю сигмовидную кишку, соединённую с выходом.

Какое же изменение, я мог ввести сюда? Всё дело в том, что у Ицала будет небольшой отросток у поджелудочной железы, которая будет вырабатывать вещества, расщепляющие сероводород, меркаптан, амины, в частности индол, скатол и другие. Также будут вырабатываться соединения расщепляющие стеркобилин и подобные ему желчные пигменты. И они поступают после 12-пёртной кишки, почти на её конце, до начала активного кишечного покрова.

Но что ещё лучше, вырабатывается и такое соединение, очень напоминающая упрощённую обратную транскриптазу. Она из простейших веществ, которые получаются после расщепления образует немного сложные соединения, ведь все они состоят из химических элементов, а 3 типа вводимого соединения уже из печени, но не желчным каналом, а по другому каналу, уже почти на начало тонкой кишки, позволяет добавить недостающие ферменты в простейшие разложения и образовать моносахариды, аминокислоты и в редких случаях жировые кислоты, которые свободно всасываются кишечными ворсинками.

Чаще всего пища так переваривается полностью, то есть даже та часть, которая для организма не подходит, для неё подбирается вещество, которое превращает то, что осталось в нужное соединение и организм его поглощает. В случае, если же остаётся некоторое вещество, которое не подошло под такой расклад, то организм направит уже в толстую кишку нужный фермент, подобрав его. Поэтому у толстой кишки нет сигмовидной кишки и соответственно анального отверстия.

От такого заявления граф, мягко говоря, удивился.

Глава шестая. Новые идеи и планы

― Не малые вы изменения ввели в одну только пищеварительную систему.

― Благодарю, но, по сути, здесь происходит процесс, который я бы назвал передней трансформацией с последующей реабсорбцией. Также скажу более — такая же система работает и в почках. В почти проходит большой артериальный канал, по которому идёт кровь, далее он делится на малые части и образует множество маленьких клубков из капилляров, каждый клубок окружён другим видом клеток, которые образуют капсулу Боумена, но внутри этой капсулы изначально находится ультра-фильтрат плазмы крови. Когда кровь проходит там большие молекулы не задерживаются, а малые просачиваются внутрь капсулы — в пространство Боумена.

Попав в ультра-фильтрат, вещества идут дальше по каналу, но тут есть и ионы натрия, и глюкоза, и некоторые аминокислоты. Но они нужны для организма, поэтому это вещество проходит по проксимальному канальцу, сначала по его извилистой части, где большие молекулы, а именно те же аминокислоты и глюкоза выходят благодаря клеткам этого канальца, то есть ре-абсорбируются, далее то, что осталось проходит в сторону центра почти, всё это происходило в корковом веществе, за большой коркой почти. А в центре имеется один большой мочевой канал у почти, а на его отростках имеются выпуклости — мозговое вещество.

Итак, этот канал становится прямым и преодолевает границу мозгового вещества. Тут действует закон Осма, благодаря нему жидкость, а именно вода выходит из прямого сходящего вниз канала, в мозговом веществе, а затем канал изгибается и направляется вверх — в сторону выхода, эта петля называется петлёй Генле и именно на выходе выходят все ионы — анионы и катионы натрия, калия, хлора и прочих. Далее этот канал поднимается и уже наверху, за границей мозгового вещества становится дистальным извилистым канальцем, он опять проходит рядом с капсулой Боумена и тут уже выходят все оставшиеся нужные вещества, какие только могли остаться. А всё что осталось — это уже обычная моча, которая переходит в малые, а затем и большой выводящий канал, который переходит в мочевой пузырь.

Так происходит у обычных людей и у нас с вами, но у Ицала структура клеток дистального канала немного другая. Сам дистальный канал проходит через небольшие уплотнения — это такие части почки, которые есть только у Ицала, эти уплотнения состоят из клеток на внешней оболочке, которые при делении принимая аминокислоты извне, образуют внутренние типы клеток и лишь к концу своей жизнедеятельности — на время укорачивания своей теломеразы производят от 2 до 5 подобных себе клеток. Внутренние же клетки не такие и могут делиться часто, но они и живут меньше за счёт того, что они, окружая стенки дистального канала вводят в него активно расщепляющие вещества, подобные буферам.

В результате, то, что было в дистальном канале, а именно карбамид или мочевина, кетоновые тела, аминокислоты, креатинин, мочевая кислота, глюкоза, белок, гиппуровая кислота, креатин делится почти до простейших составляющих, также с ними идут катионы калия, натрия, кальция, магния и аммиака, анионы хлора оксида серы и фосфорной кислоты с другими ионами. Затем вторые виды этих клеток, которые идут дальше вокруг дистального канала и отделяются от первых внешними видами клеток, о которых я уже говорил, впитывают эти простейшие вещества различными методами, от работ с множественным АТФ, до использования т-РНК и рибосом, они генерируют аминокислоты, моносахариды, в том числе и из ионов. Далее же эти вещества оттуда передаются в дистальный канал, где активно ре-абсорбируются, а не превращаются в иные выделения жизнедеятельности организма. Таким образом у Ицала нет даже мочевого пузыря и мочевыводящего канала.

― То есть получается, он впитывает практически всё, что только поглотил?

― Именно, а все вредные вещества, он превращает для себя в полезные, расщепляя их, вплоть до ядов. Поэтому, если не учитывать редкие исключения его даже невозможно отравить, — гордо заявил виконт.

Граф был просто поражён таким заявлением и приятно обрадован.

— Это весьма радует, что такое редкое создание будет в безопасности и можно отклонить вероятность отравления, — заметил граф.

― Совершенно верно, также у орлов и 97% птиц обычно используется клоака для размножения, но Ицал лишён все подобного, у него просто нет подобного свойства, поэтому его размножение происходит лишь искусственным путём, как и с Регаром. Но отличительные свойства действительно есть, то есть он самец, ибо гормоны и вся эндокринная система полностью существует в его организме, просто у него нет многих составляющих.

― Хорошо, это понятно, если же у Ицала будет разум, он будет весьма чистым существом, но как раз вопрос об разуме, что вы в него добавили ещё, в плане мозговых способностей?

― Я увеличил степень возбуждаемости нейронов в большей схеме. То есть, если же у животного, когда он видит что-либо изначально действует инстинкт, эта черта есть и у людей — подсознание, но у человека есть и следующая стадия — сознание. И эти мозг человека отличен от мозга людей, мы принимаем информацию, нейроны возбуждаются и действуют уже не привычные более удобные каналы, для направления ионов, а соответственно и электрического разряда, но и новые связи. Это открывает возможность сопоставлять одно наблюдение второму.

К примеру, увидев еду, животное включит инстинкт и захочет есть, человек также, но человек подумает о том, чтобы еда была более вкусная, более приятная для рецепторов и подумает о готовке. Включится первая логическая цепочка. Ицал имеет свойство составлять первые логические цепочки и его нейронная сеть в мозгу более обширная, разделяется на те же корки, а также не похожа на орлиный, а более на человеческий, все эти изменения включают те вещества, которые соединялись с начальным и-РНК, которое я показывал вам и барону.

― И это позволило Ицалу строить логическую цепочку вне инстинктов, делать один, два звена, но до какого числа звеньев он может делать такие цепи?

― Если он будет развиваться, то число звеньев может быть увеличено, мозг будет расти, но какой будет результат на самом деле, мы увидим, когда приедем, признаться мне просто не терпится.

― Очень даже понимаю ваши чувства, дорогой друг, очень даже, — похлопав по плечам друга заявил граф. — И наши проекты, кажется, начинают вставать на ноги. Заказы мы уже сделали, надеюсь, что скоро сможем и получить достаточное количество энергии, к слову, об ускорителе. Вы уверены, что на нём можно будет получать такие большие токи? Ведь там много рассеяний.

― Да, изначально я думал над этим, поэтому я и решил, что стабилизирующую и фокусирующую систему лучше уж сделать мне самому, чем загружать братьев Гард.

― Весьма благородно, но у вас есть идеи по этому поводу? Ведь такое изобретение не было открыто и в ваше время. Если даже «Митра» уже существовала, как и солнечные панели, то Ицал, новая философия и тем более самый точный в мире ускоритель, в отличие от обычного, не создан даже в XXI веке, если верить вашим словам.

― И это будет чистой правдой. Да, эти проекты словно вызов мне же самому, мне повезло с «Митрой», что мы замаскировали его под дирижабль или воздушный шар, но самолёты на солнечных батареях и в моё время весьма большое новшество, над которым работали не мало. Но говоря об Ицале, то в него я верю, как и верю в самого себя, свою мысль и полагаю, что наш опыт, рост и сама жизнь сможет образовать новую идею, философию, а также эта технология, над которой я тружусь практически с самого детства будет реализуема и мы это увидим, но больше всего я не только верю в эти изобретения и идеи, я их искренне люблю.

― За это я вас и ценю, дорогой виконт. Если вы помните моего железного кита, которого я задумал ещё когда учился в Европе, которую мы покидаем и на которую за столько времени только ступила моя нога, то вы знаете, насколько я люблю свои идеи, вы уже читали мои труды, и я надеюсь, что в свои 47 лет, мне удаётся быть для вас достойным компаньоном и товарищем.

― Достойным учителем, Ваше Величество, — поправил виконт, отчего принц слегка улыбнулся, посмотрев на друга.

― Спасибо, Созидатель, — гордо ответил граф и похлопал товарища по плечам. — И так, что же вы хотели мне рассказать?

― У меня возникла одна довольно интересная мысль, которая как я думаю вас заинтересует.

― Какая же?

― На счёт ускорения создания завода, как минимум в 10 раз.

Господин Мур посмотрел на своего собеседника с вопросительным взглядом.

― Что же вы задумали на этот раз?

― Думаю это вам понравится, — сказав это виконт улыбнулся, на что граф ответил тем же.

― Интересно знать, когда это мне не нравилось, — на один миг граф обрадовался в душе, ибо такой большой темп и ускорение делает его ещё ближе к встрече с его любимой семьёй, женой и детьми.

― Изначально, сама станция состоит из 6 блоков по генерации энергии. У них 6 зданий для линейного ускорения, 6 блоков для циклотронов и также 6 блоков для вывода энергии, то есть в сумме нам необходимо создать 18 зданий, соединённых между собой. Сам зал линейного ускорителя, который находится на глубине в 12 метров, имеет размер 10 метров в длину и 4 метра в ширину, высота составляет около 3 метров. Прямо над ним, через 2 этажа подвала начинается 1 этаж и такой же зал, но уже для пульта управления линейным ускорителем.

В две стороны от этого зала исходят кабинеты с дополнительным управлением или для административных работ. А уже за ними линия коридоров. Ширина коридоров — 2 метра, а для комнат — 3. Второй этаж идентичен, но предназначен для технологического оборудования, то есть в центре уже расположена лаборатория, чтобы в случае неисправности можно было изготовить нужные детали. Здание циклотрона идентично, но зал его в размере уже 10 метров как в ширину, так и в длину, как и в здании для проведения генерации энергии.

Если же найти общую сумму длин всех стен для линейного ускорителя, вместе с подвалом на глубине 12 метров, с учётом, что общее количество комнат вокруг — 11, то получается для одного этажа 190 метров, толщиной в 1 метр, для радиационной безопасности, а если учесть, что толщина одного покрытия также 10 см, нужно пройти это расстояние для высоты стены в 3 метра, 30 раз, то есть 5,7 км. А также пол с общей площадью в 280 м2. Таких этажей в сумме 5, для одного здания линейного ускорителя, а зданий в сумме 6. Далее для циклотрона эта же длина составит 7,32 км с этой же толщиной, при площади в 400 м2 при количестве тех же 5 этажей и 6 зданий, такой же расклад и для здания генерации энергии.

Теперь представьте, что у нас есть большая механическая рука, которая выдавливает бетон, устанавливает металлоконструкции, и равномерно заливает всё это покрытие. Для этажей, устанавливаются удерживающие временно доски, либо прочные металлические листы, которые после затвердения бетона и цемента можно убрать. Если подсчитать, одна такая конструкция выкладывает слой цемента шириной в 10 см и двигается со скоростью 12 метров в минуту. Таким образом для пола линейного ускорителя потребуется ему проделать путь в 28 км с учётом толщины пола в 1 м, для стен, поскольку их толщина 1 метр, то ему нужно пройти 5,7 км, а в сумме 33,7 км для одного этажа или 168,5 км для одного здания.

Все 6 зданий линейного ускорителя составят 1011 км, а циклотрона 73,2 км для стен и 40 км для пола, в сумме уже 113,2 метров для этажа или 566 км для здания или 3396 км для всех 6 зданий циклотронов или вместе с генерирующими зданиями 6792 км, а в общей сумме для этого комплекса потребуется пройти 7803 км, на площади в 6 480 м2. Если учесть скорость для одного такого робота, потребуется 451 сутки и 13,5 часов беспрерывной работы принтера.

― Такая скорость нам, разумеется, не подходит, хоть она и весьма существенна, если только вы не предложите увеличить количество «рук».

— Именно это я и хотел предложить. Сегодня понедельник, последний день конференции послезавтра, если же мы успеем изготовить малую модель, а также устройство с 50 такими руками, то с одним малым зданием они управятся за 4 часа 40 минут и 50 секунд, если таких устройств уже будет несколько, скажем около 18, то можно управится за это время в сумме уйдёт порядка 17—18 часов. Для создания нашей «Митры» одному человеку потребовалось бы около двух с лишним лет времени, но мы привлекли около 1500 человек, если не больше, весь Пахалгам, насколько вы помните, поэтому мы управились за сутки. А для модернизации было привлечено около 100 человек. Если же один человек создавал бы такой аппарат по уже готовым инструкциям, которые я уже успел подготовить за время полёта, то ему нужно было бы порядка 2 месяцев для сборки одного устройства, для 50 соответственно 100 месяцев.

Эти 100 месяцев составляют 8 с лишним лет, то есть мы должны привлечь соответственно в 4 раза больше или 6000 человек, для сборки за сутки, но у нас нет такого количества времени, нам нужно быстрее. Если мы приедем в 8 часов 30 минут, то у нас будет около полутора часов времени для сообщения нашего плана паше, графу и барону. Далее до 12 часов ночи нам нужно будет собрать общее число людей с таким расчётом, чтобы до 6 часов утра среды или 11 мая, мы успели закончить здание. На постройку уйдёт как мы сказали 17 часов, то есть устройства должны быть готовы не позже часа завтрашнего дня, то есть у нас будет 13 часов на сборку или половина суток, а это означает, что нам придётся привлечь 12000 человек.

― Эпохальные масштабы, виконт, вы описываете! — заявил господин Мур. — Это, не говоря о тех, кто должен будет администраторами этих людей, то есть в сумме порядка 13200 человек, если по одному руководителю на каждый десяток. В месяц они получают около 20 франков, если даже поднять эту сумму до 50, для этого рабочего дня, ибо за меньшую сумму на такой труд мало кто согласится, нам потребуется выделить 660 000 франков, хотя по сравнению с другими тратами это не так уж и много. И признаться, наши амбиции уже вполне перешли за грани моего «Наутилуса», о котором я вам говорил ещё в чащах близ Кашмира.

― Благодарю вас, граф, но и его мы обязательно создадим, но, когда уже будем покидать эти острова и всё что мы породили, мы возьмём с собой.

― Обязательно, — задумчиво ответил граф. — Итак, я одобряю ваш план, кроме того, моё личное состояние вполне позволяет осуществить и такие планы, как вы помните, но и помощь наших друзей не помешает.

― Конечно, но также скажу, что я предлагаю перенести место конференции на в конференц-зал нашего нового завода, который к тому времени будет готов.

Граф засмеялся такому заявлению, на что виконт также ответил улыбкой…

Глава седьмая. Созидание

― Так вот зачем вам было нужно такое ускорение, ну вы и хитрец! Решили так поразить благодаря масштабу! — останавливаясь от смеха проговорил граф.

― Именно, дорогой Самуил, именно, — улыбнулся виконт. — Но мы, кажется, уже приближаемся, — заявил виконт.

Приземление было осуществлено чуть дальше от дома паши, где не было ни домов, ни ферм или посёлков, а лишь просторные поля. За пол часа граф, виконт и Вениамин дошли до дома паши, который как оказалось был в саду. Месье Жан и господин Годфри также были там, к слову, господин Годфри недавно навестил инженера Франца. Господин Мур попросил камердинера, который прекрасно знал графа не сообщать о прибытии гостей, а впустить сразу.

Поэтому Самуил и Амет прошли сразу в сад, обойдя небольшой фонтан, в который виконт имел честь упасть во время праздника, на дне рождении паши, благодаря Самуилу. И именно в этом доме они впервые встретились с Вениамином, а вот и их путешествие прошло так быстро.

В саду была небольшая беседка, окружённая деревьями и кустами, именно в ней сидел сам Абдул Аль-Рахман, в красивом чёрном фраке, неподалёку от него сидел господин Барруа в его любимом коричневом костюме, а недавно прибывший Годфри также в чёрном фраке, держа в руках свой цилиндр и трость, говорил с пашой, переходя к сиденью, на что тот отвечал:

― …Я рад, что вы вовремя прибыли, граф Брайан, но мероприятие уже послезавтра, поэтому я волнуюсь, — говорил паша.

― А для волнений нет причин, господа, — внезапно заявил прибывший господин Самуил Мур.

Все присутствующие опешили и быстро подскочили, встречая прибывших.

― Господин Мур! Амет! Вы здесь! — ликовал паша.

― Какая радость, что вы прибыли! С приездом! — утверждал месье Жан.

― Добро пожаловать! — подтверждал господин Годфри.

Каждого из них тепло приветствовали, даже Вениамина, который весьма изменился, после их последней встречи до поездки. Стал весьма начитанным, вёл себя как подобает настоящему джентльмену.

― Здравствуйте-здравствуйте, господа. Да-да, мы прибыли, только что.

― А почему мне не сообщил Морган! — возмутился паша. — Морган!

― Погодите, не стоит никого звать, Абдула, я сам попросил не сообщать, — остановил товарища граф.

― Ах вот как. Ну что же мы стоим, вы наверняка ничего не ели, сейчас же я прикажу накрыть на стол, — хотел было ответить паша, но Самуил его вновь прервал.

― Не стоит, паша, не стоит, давайте присядем, господа, у нас есть неотложные дела, которые мы просто обязаны обсудить немедленно.

― Что-то случилось с проектом? — заволновался Брайан.

― Нет-нет, господин Годфри, наоборот, — поспешил успокоить виконт.

Когда же они присели, то начали беседу. Виконт, как всегда, максимально быстро и точно с великолепной математической выкладкой смог объяснить своё замысел, которые только что объяснил господину Муру.

― …И в результате мы сможем завершить постройку завода к 6 часа утра 11 мая.

Все присутствующие несколько задумались после такого заявления, после чего паша первым заявил:

― Хорошо, господа, если вы этого хотите, так мы и поступим. Графы, барон, я попрошу всех ваших слуг, рабочих, товарищей принять в этом участие. За всех управляющих теми десятками отвечаете именно вы, а я постараюсь найти весь народ. Какова численность всего вашего штата Годфри?

― Около 4000 человек, паша.

― А ваша, барон?

― Порядка 3500 человек.

― Я же могу гарантировать от себя 5500 человек — моих служащих, вы господин?

― В последний раз в Пахалгаме, мне удалось привлечь около 1500, а при модернизации «Митры» около 700.

― В сумме получается 13 700 человек, более чем достаточно, — заявил виконт.

― Прекрасно, в таком случае мы немедленно начинаем сборы, я надеюсь, что мы успеем до полуночи. Используем всех кучеров, какие только есть, — пообещал паша.

― Разумеется, я же займусь привозом необходимого оборудования, надеюсь вы составляли списки не только в уме, виконт? — поинтересовался граф Годфри.

― Прошу вас, граф, — быстро достав из саквояжа нужные бумаги передал Годфри виконт Уна.

― Превосходно, я рад, что вы исправили свой почерк или вы использовали вновь какие-нибудь из своих изобретений?

― Мы использовали новую конструкцию виконта, но господа, прошу сохранить это в секрете, как и всегда, — заметил Самуил Мур.

― Разумеется, — ответил Годфри.

― В таком случае, меблировку готовых конструкций можете доверить мне, — предложил барон. — Я работал с вашей «Митрой», поработаю и с электростанцией.

― Огромное вам спасибо, барон.

― Не стоит благодарностей, виконт.

― Кстати, как прошли ваши заказы?

― Превосходно, некоторые из деталей мы можем изготовить как оказалось, и сами. Поэтому мы сейчас отвезём «Митру» домой, а после будет конструировать малую модель, детали мы уже привезли, большие детали привезут через пару месяцев.

― Но и для того у меня появились идеи, — заметил виконт.

― О коих позже, — остановил граф, — сейчас же нам лучше поспешить.

― А ваши остальные проекты? — поинтересовался Барруа. — Я заходил осмотреть то существо, и оно уже похоже на птенца.

― Ицала? — живо спросил виконт.

― Да и вы можете собой гордится, Уна.

― Мне следует «поговорить» с Ицалом, как только мы прибудем, быстрее закончив одно устройство.

― А ваша философия? — напомнил паша. — Ведь вы бросили вызов не только доктору Андервуду и сэру Рональду, но и философу Карпентеру.

― Об этом можете не беспокоится паша, они с Вениамином много чего смогли создать в этом направлении за время поездки, — уверил граф.

— Это не может не радовать, — заметил барон.

― Ах да, пока я не забыл, паша, прошу вас лично попросить директора института Грегори Флеминга перенести место проведения конференции в нашу электростанцию, — заявил Самуил Мур.

― Чтобы конференция 11 мая состоялась прямо там? — переспросил паша.

― Да, именно, — ответил Мур.

― Гм, хорошо, так и поступим, если понадобится перевезём всех участников, в любом случае их не больше 150 человек.

― Замечательно, ну что же господа, не будем терять времени и встретимся с вами либо к, либо после полуночи, — заявил господин Мур.

― Господин, возьмите моего кучера и пару людей, они помогут доставить вам «Митру», скажите это Моргану у главных ворот, — заявил паша.

― Хорошо, спасибо Абдула, — ответил Самуил.

― До встречи, граф, виконт, — попрощались присутствующие.

― До встречи, господа, — ответил виконт и его ученик.

Выйдя, они сообщили сказанное мистеру Моргану, после чего несколько человек направились вместе с ними на экипажах до «Митры», именно с ними они и смогли за короткое время — за полчаса добраться до своего дома. Слуги были очень даже рады прибытию хозяев.

Но им нельзя было терять ни минуты. Граф направился в свой кабинет, чтобы подготовить нужные документы, по пути дав необходимые приказания слугам, в том числе и подготовку к сбору всех 700 человек, а виконт поспешил в биологическую лабораторию, ибо ему следовало скорее переговорить с Ицалом, у коего наверняка уже сформировался разум, и чтобы не родилось некое разумное чудовище, нужно было спешить. Амет был рад видеть почти что птенца, гордого и красивого орлёнка, которому осталось совсем немного, чтобы вылупиться, а большой питательный канал — плацента, стала меньше, говоря о скором рождении.

Виконт поспешил достать небольшой генератор электрических волн, их отличие было в том, что колебательный контур генерировал магнитные волны, которые пересекая мозг существа изменялись и принимались на датчике сзади, а уже из датчика информация возвращалась обратно в устройство в виде электрических импульсов. Эти импульсы можно было расшифровать и моделировать, так можно было не только услышать, но и увидеть собственными глазами мысли существа.

А чтобы передавать мысли обратно, нужно было передаваемые импульсы создавать в зависимости от электрических импульсов виконта, тогда его мысли будучи электрическими, превратятся сначала в магнитные, а затем будут распространяться вокруг, словно мыслительная радио-антенна, а когда они будут пересекать мозг существа, он это уловит и вступив в контакт с мыслями самого Ицала можно будет принимать общие мысли — ответ от орла, что и будет считывать датчик и передавать виконту и этот цикл будет повторяться.

Если же Ицал захочет, что-нибудь сказать, то это можно будет услышать из изменений обычных волн, о которых говорилось сначала, они также будут всегда подаваться, если Амет молчит мысленно. Так Уна и смог воспроизвести первую мысленную коммуникацию, в целом генератор импульсов — это электромагнит с колебательным контуром, вводящий частоту с большим полем действия, но очень малой силой, чтобы притягивать металлические предметы. Электрические импульсы могли бы быть опасными и вызвать болезни, ибо это — ионизирующее излучение, а магнитное весьма безвредно для любого организма.

А датчик — это датчики Холла на магнитных резисторах с повышенной крайне чувствительностью. Их изготавливал лично сам виконт ещё до их отъезда, оставалось только всё это установить, передать нужную энергию из паровых генераторов и проверить на настоящем мозге, ведь тогда Ицал ещё не успел вырасти, а теперь он представал перед ним в своей красе. Его размер был не таким большим, по большей мере он был немного больше птенца беркута, наверняка Регар мог бы принять его за своего, если бы не увидел после рождения.

Но наконец, когда всё было настроено пришло время начала эксперимента…

9 мая 1859 год, 10:30 часов ночи.

Какое же это странное место. Здесь ничего нет. Везде одна лишь бескрайняя тьма, хотя, что же такое тьма? И можно ли это так назвать? Странное небольшой существо было здесь, оно ещё не открыло свои глаза.

― Где я? Что же я?

Слышались какие-то голоса словно отовсюду, словно извне.

― Я чувствую других рядом со мной, что же за странные звуки они издают? — говорило странное существо, которого обычный человек назвал бы невероятно красивым орлёнком.

— Это слова, они разговаривают, — послышалось из ниоткуда.

Орлёнок удивился происходящему и оглянулся в сторону звука. Внезапно перед свет начал освещать эту кромешную тьму и из свечения появился человек доброй и привлекательной внешности.

― Что ты?

― Что ты имеешь ввиду? Я твой создатель, человек.

― Человек? Если ты мой создатель, значит и я человек?

В ответ, назвавший себя создателем, улыбнулся.

― Я бы сказал, что ты птица, но птицы обычно не разговаривают, а ты можешь.

― Птица? Человек? Что это такое? Кто из них я?

― Возможно для тебя есть разница птица ты или человек, но главное то, что ты есть и что ты здесь. Ты особое существо, которое я хотел бы видеть.

Сказав это человек буквально паря в этом нечто подлетел к орлёнку и приобняв погладил его по голове. Но у существа чувствовалось напряжение, и чтобы его разрядить молодой мужчина защекотал его, отчего орлёнок засмеялся и отлетел, парень летел за ним, также радостно смеясь. Они игрались вместе и им было очень даже хорошо. Созданный полюбил своего создателя.

Вместе они ликовали и путешествовали, часто беседовали и разговаривали на различные темы, со временем темнота исчезала и показался красивый большой город, своего рода остров. Они парили над ним смотря на всё с огромной высоты, но орлёнку даже не нужно было махать крыльями.

― Что это?

— Это место, где я тебя и придумал.

― А как мне вас называть, создатель?

― Гм, — было видно, что мужчина задумался, но его прервало странное свечение.

― А это что? — показывая на светящийся круг в небе спросило существо.

— Это Солнце.

― Для чего же оно нужно?

― Оно освещает Землю и отдаёт ему тепло весь день.

Тут подул прохладный поток воздуха и создатель, не дожидаясь вопроса ответил:

― А это ветер.

― Ветер?

― Да, он создаёт приятную прохладу. Земля не всегда одинаково нагревается Солнцем, поэтому некоторой части воздуха, где Солнца много становится тесно, и он спешит побежать дальше, при беге охлаждаясь, это и есть ветер. Видишь, шумят листья вон тех деревьев? Это от ветра.

В глазах орлёнка можно было увидеть неподдельное восхищение всем тем, что он видел. Это было невероятно красиво! Природа была просто ослепительной, но вдруг Солнце начало уходить за горизонт пока они долго беседовали.

― А это закат, Солнце не может стоять на одном месте и поэтому продолжает путешествовать, но утром оно вновь вернётся.

Но стоило Солнцу уйти и стало темно, на небе появились тысячи белых точек разной степени яркости и размеров, а также большой белый диск.

― Кажется Солнце вернулось, не успев уйти и ещё с ним пришли белые точки.

Молодой мужчина вновь улыбнулся на такой ответ и объяснил:

― Вовсе нет, это Луна, а эти маленькие огоньки — звёзды, такие маленькие солнышки, но они так далеко, что нам они кажутся такими маленькими, они светят другим землям, чтобы и у них было тепло и светло.

— Значит, есть и другие существа как мы?

― Возможно…

Глава восьмая. Нежданный гость

― А я не одинок?