Бесплатный фрагмент - Конструктор миров: Тучи сгущаются

ПРОЛОГ

И каждый знающий славы должен уметь вовремя проститься с почестью и знать трудное искусство — уйти вовремя.

Фридрих Ницше

Во время самой ранней утренней тишины, когда ещё ни чей звук не был слышен, когда не звучали голоса, не произносились слова, а лишь был слышен звук ветра, а может даже и звук раннего солнечного света, вместе с тихим шелестом листьев, наступало это дивное время начала новой вехи в развитии. Выразительные глаза, полные сил, но при этом олицетворяющие всё пережитое лишь пару раз моргая смотрели вокруг, дабы больше всего увидеть. Пышные волосы сами немного развивались на ветру, после чего их поправляли руки, подмечая, может быть, и практически незаметные поседевшие волоски. Затем наблюдающие спокойно подходил к очередному дереву, наблюдая за этим пейзажем, проводя руками по кончикам травы, вдыхая аромат редких цветов, количество коих с каждым разом уменьшалось.

Где-то пробегали белки, муравьи уже начинали свою работу поспешно пробегая по поверхности камней и деревьев, где-то порхали бабочки, от самых малых, до больших, наблюдение за коими не могло не приносить удовольствия. Ступая ещё дальше в глубь этого прекрасного сада, иногда задевая кончики травы с коих порой даже сильно выплёскивалась роса, высокий молодой мужчина проходил мимо скамей и беседок, иногда натыкаясь на действующие фонтаны, лишь чуток намочив руку. Вовсе не потому, что он испачкался, а просто задумываясь над этим ощущением от прикосновения с водой или просто слушая эти звуки.

Затем он проходит в сторону высокого дерева и не обращая внимание ни на что присаживается рядом с ним и смотрит вокруг. Пение птиц — отличная мелодия успокоения и возможно рождения новых интереснейших идей, которые он спешит записать в свой блокнот, пока не слышит шаги. Посмотрев в сторону звуков, учёный улыбается и поправляет свои усы и бородку, а затем параллельно убрав немного спавшие волосы, закрывает блокнот. Это к нему шёл его верный друг и товарищ, некогда покровитель, ставший причиной таких достижений.

— Ах вот, вы где, — подходя к учёному, который уже успел встать и отряхнуться говорил граф Самуил Мур. — А я искал вас в ваших комнатах.

— Не нашли? — с улыбкой замечает изобретатель, граф Амет Уна.

— Нет, был один ваш двойник, правда помоложе, от него-то я и узнал, что вы здесь, — отшучивается господин Мур, из-за чего вызывает смех учёного.

— Я думаю этот мой двойник скоро должен прийти.

— Не сомневаюсь. Однако, вы несколько изменились. Я понимаю, что мы пережили, но неужели это стало причиной вам уподобляться Диогену?

— Не скажу о жизни в бочке или о беседах с собаками, но могу сказать о беседах с орлами, а может скоро и с рыбами, — также вызывает улыбку своего собеседника изобретатель. — Кроме того, одиночество мне открывается с новых сторон. Конечно, я испытывал его многократно, без этого не было бы стольких изобретений, однако, такое природное наслаждение — прекрасно, это что-то иное, вдали от людских глупостей, их жадности, как вы и говорили.

— Хотя я говорил про море, но и воспринятие это как природу, тоже не плохо.

В ответ следует молчаливый кивок.

— Амет, я надеюсь вы не забыли, что вы не мало проспали и кроме того, всё ещё не завтракали, вновь решили извести организм?

— А что, звучит как отличное предложение, — улыбнувшись и проходя в сторону дорожки ответил учёный, за ним последовал и господин Мур. — Я хочу зайти сначала на свою электростанцию, посмотреть на мои изобретения, навестить мой «Электрон», а затем вернуться в лабораторию, осмотреть всё и затем вместе с вами позавтракать, если вы конечно меня дождётесь.

— Разумеется, дождусь. Либо совершу этот проход вместе с вами.

— Как вам только будет угодно.

Они следовали к выходу из сада и приближались к массивному и красивому зданию, масштаб коего восхищал одним своим существованием, особенно зная, что там величайший шаг на пути развития в сторону новой вехи науки, новой эпохи, если даже угодно эры или ступени цивилизации.

— Я создал очень многое, за то время, пока был с вами и это вам известно. «Митра» со своими ионными двигателями и способностью развивать огромные скорости, затем в нашем доме электрические лампы, использование инертных газов, вакуумные диоды, триоды, полупроводниковые элементы, первые электрические схемы и электронно-вычислительные машины. Всё это благодаря тому, что я был осведомлён о будущем, однако многое было привнесено, хотя бы те же ионные двигатели, слабые летающие пластины, первые механические роботы с использованием отчасти искусственных интеллектов, изменяющиеся комнаты.

А затем, более масштабнее — огромные трёхмерные принтеры, ускорители для резонансных ядерных реакций с использованием монохромотизаторов, хотя эта идея казалась совершенно иной, когда я создавал всё это впервые, будучи ещё мальчишкой, организовывая машину времени. Поразительно, что случается, когда всё идёт не по нарастающей, ведь тогда явно была ошибка, но она привела благо не к смерти, а к тому, что я начал потихоньку развиваться, от жернова на солнечных панелях и первого автомобиля до таких масштабов.

Мои ускорители, они стали причиной того, что я с каждым разом совершенствовал компьютерные системы. Для сравнения мне удалось создать многоядерные модели, которые размещены обычно в подвальных наших помещениях, где более 6 миллионов ядер различного типа для самого быстрого трёхмерного моделирования. Сколько средств я затратил на это, особенно после создания «Электрона», за тот короткий срок, когда мы передавали мощности, поднимали здания, находили тонны ресурсов отовсюду, скупали практически всё на портах.

Кроме того, то, что нам удалось войти не только в это направление, но ещё и в глубины микробиологии — исследовать подробнее органическую клетку, получить картину самых различных видов синтеза, сколько же проблем было на одном лишь этом этапе, не говоря о разборе самой цепочки. Благо с вводом данных было легче, но труднее было их собрать воедино. Даже тогда, мы потерпели неудачу, но затем смогли восстановиться и создать живое существо. Человек создал живое существо с нуля… Даже звучит невероятно и странно. А этот огромный «Султан», со всеми его особенностями, не говоря о том, что нам удалось его превратить в подлодку. И всё это за такой короткий срок как всего лишь три-четыре месяца…

Учёный сделал некоторую паузу и посмотрел на Самуила, который внимательно слушал этот монолог изобретателя, заломив руки за спину и следуя своему статусу старшего, более мудрого напарника, прекрасно всё понимающего.

— Подобного не достигают даже в моё время, как бы все не старались, а мы смогли в XIX веке, — с довольно удивлённым и осмысляющим взглядом смотря на господина Мура сказал учёный.

— Это вполне заслуживает уважения.

— Да, но, возможно, и этого мало. К примеру, у меня до сих пор очень даже много идей, которые не были реализованы. У нас не было времени для лучшего голографического проектирования; у нас есть ускорители, но нет более малых его версий, которые скажем можно было бы носить в кармане; мы уже работали с лазерами и излучателями, но не пробовали при помощи всего этого преобразовать модели ускорителей; мы ещё не искали новый способ получения энергии, который априори должен существовать, более лучший, более совершенный. Кроме того, я думаю было бы не плохо, если бы компьютер обладал более лучшим разумом.

— Контроль коего стал бы проблемой?

— Не думаю, что подобная технология может хоть как-либо нам навредить, а будет служить лишь верным помощником, к примеру, я вижу в этом отличного дворецкого, а также устройство по более скорому выводу самых различных выходящий данных из наших идей, что ещё пуще сократило бы время, которое мы тратим на чертежи, — подметил изобретатель. — Но не говоря уже о более простых изобретениях, — приблизившись к небольшой лестнице у них в саду и остановившись там, куда подходил и также остановился граф Мур, говорил изобретатель, — которые мы уже имеем с вами, от фотонных пушек, до плазменных резаков с различными прочими инструментами.

Сказав это, Амет сделал шаги дальше и начал спускаться по лестнице.

— Всё это очень даже интересно, Амет, — немного постояв на краю ступеней, а после также нагоняя Амета, говорил господин Мур. — Я понимаю причину вашего глубокого погружения в науку, но вам не стоит забывать и об окружающем мире, — Амет услышав это остановился, уже ступив на твёрдую поверхность, по обе стороны от коего продолжали идти ряды цветов, Самуил же остановился на паре ступенек, не дойдя до поверхности. — Вы ведь помните наши планы?

Самуил положил руку на плечо изобретателя.

— Разве я могу их забыть? — улыбнувшись ответил учёный, после чего граф Мур похлопал того по плечам, и они продолжили свой путь. — Но если задуматься, я представляю нечто более могущественное, чем то, что нам удалось создать.

В ответ на эти слова граф лишь отвечает немного недоверчивой улыбкой, слегка приподняв плечи, после чего они направляются к выходу из сада, оказываясь практически у самого здания электростанции, по пути учёный сообщает прислуге, чтобы предупредили Вениамина, о том, что они с графом Муром отлучаются и пусть ожидает их за завтраком на что дворецкий, раскланявшись удаляется. Господа же проходят в здания, ступая по красивым коридорам и проходя к отделению с циклотроном, где их встречают некоторые из недавно прибывших служителей.

Они стоят в пульте управления, представляющий собой большую кабину с огромным количество различного примитивного оборудования, в лице нескольких датчиков, переключателей, инструментов, обычных табло. Прямо перед ними находиться затемнённое толстое стекло, за которым виден сам зал циклотрона, куда вход строго воспрещён по причине большой радиоактивности помещения, не выходящий за эту многослойную защиту.

— Циклотрон работает отлично, ваше сиятельство, — отвечает руководитель этого отделения, когда изобретатель с графом Муром присаживаются, а сам учёный буквально не отрывает взгляда от устройства.

Этот гигант, к коему проходят ионопроводы прямо из линейного ускорителя разгоняет в себе пучки с огромной мощностью, которые можно даже увидеть благодаря небольшим смотровым отверстиям в конструкции за таким же толстым стеклом. Это прекрасное синее свечение — оно буквально завораживает, глубоко втягивает в себя, заставляя затаить дыхание.

— Превосходно, — лишь произносит наконец изобретатель и спустя некоторую паузу добавляет, — оставьте нас, господа.

Как только они удаляются, Амет обращает внимание на Самуила.

— Граф, попробуйте лишь представить, что сегодня мы используем эту силу, которая течёт по проводам, но какого могущества мы достигнем, если станет возможно управлять настоящим электрическим полем — огромным потоком зарядов, способные оказывать воздействие на всё, что только угодно. Ведь, по сути, находясь в специальном костюме, можно ионизировать воздух вокруг нас и двигать образованными потоками воздуха всё, что только угодно, создавать ветер, регулировать погодные условия, а если ещё пуще увеличить мощности, то стало бы возможно управлять настоящей плазмой! Сколько же это открывает возможностей…

— Но и сколько трат предполагает, имеется ввиду энергетических, ведь, разумеется, вы не хотите ступать в этом костюме, к спине коего прикреплена огромная башня?

— Гм. Вы правы, нам действительно необходимо найти более совершенный способ для транспортировки энергии… Но что, если, использовать туннелирование?

— Эффект, когда частицы появляются в одной точке и в зависимости от их энергии, появляются в совсем другом положении?

— Именно. Ведь их энергию можно регулировать, что в свою очередь позволяет регулировать и длину «прыжка», также задавать направление пучку и тогда энергетический пучок пропадёт в ускорителе и окажется практически там, где я захочу.

— Интересный метод, но что же вы думаете делать с плазмой, которая появилась прямо перед вами, да ещё и добралось только 80%, даже если мы будем использовать все самые точные технологии, впрочем, это нам под силу, при учёте одного лишь вашего монохромотизатора, — подметил граф.

— Который мы придумали с Вениамином, по совету покойной леди Ханко, — вспомнил изобретатель.

— Да.

— Электромагниты?

— Хотите телепортировать к себе плазму, с огромной температурой и регулировать их электромагнитами, размеры которых явно не малы, как и вес?

— Да, но ведь большие они только во время малых радиусов, поскольку мы находимся в открытом пространстве, что нам мешает увеличить радиусы? Тогда получиться на 10 метрах в радиусе параметра электромагнитов, которые будут находиться на костюме будут не такими уж и большими.

— Тогда вам стоит ещё и предусмотреть аккумулятор, питающий эти электромагниты в начале и ещё систему передачи данных на ускоритель, более того, часть от отправленной энергии вы должны тратить на себя, электромагниты и всю эту систему, а также каким-то образом обеспечивать себе кислород, впрочем, его синтез и обратная ионизация вовсе не проблема.

— Получается все вопросы решены?

— Получается, что так. И когда вы планируете преступить к проекту?

— Сегодня же.

— Дорогой друг, не забывайте, что нам стоит ещё прибыть к королю после завтрака.

— Хорошо, в таком случае, сразу после разговора с ним, я думаю нам вместе не составит труда собрать компьютерную систему, а затем и наш костюм. Ведь мы не планируем забирать большое количество людей во время нашего ухода — мы воспользуемся роботами и обманным манёвром.

Амет только хотел продолжить мысль, как граф Мур заговорил:

— Смерть всех перед всеобщим взглядом? — немного наклонившись к нему и говоря почти шёпотом.

Изобретатель на секунду замер с поднятой рукой, поскольку он любил активно жестикулировать, но после с удивлением, затем с задором посмотрел на графа Мура, который откинулся на спинку кресла.

— Вам стоит дать награду за способность чтения мыслей, граф.

— Всё же опыт делает своё дело, — дружелюбно ответил Самуил…

Глава первая. Изобретения

— Кстати о взрывах, если же мы только помогли мистеру Нобелю в создании первого динамита, то только спустя 4 года мистер Юлиус Вильбранд найдёт тринитротолуол, более известного как тротил, по сравнению с динамитом, мощь коего вы видели или же более мощная его форма — чистый нитроглицерин в 1,54 мощнее тротила, порох составляет от 55 до 66 процентов от мощности взрыва тротила. У нас проводились ядерные реакции и в результате этого активно используется дейтерий с тритием, во время слияния коих образуется гелий с выделением 1 нейтрона, такая реакция происходит с выделением не малого 17,59 МэВ энергии, — со странным выражением лица заговорил изобретатель, что немного насторожила графа Мура…

— Что вы имеете ввиду?

— Мы можем организовать небольшую ускорительную установку из тонкой трубки, в которой, напротив, друг друга направлены пучки дейтерия и тритона, с условием, что им необходимо достичь стадии резонанса, а для реализации этого им необходимо направляться друг против друга с точной энергией. Учитывая законы теории относительности и законы сложения скоростей, можно вычислить, что энергия необходимая для достижения с их стороны составляет 713,254 МэВ, если каждая из них имеет разность с кулоновским барьером в 10 эВ, тогда и скорость их относительно друг друга будет составлять 4 132 895,011 метров в секунду.

Отсюда можно сразу вычислить, что кинетическая энергия дейтерия в таком случае составит 178,4885 кэВ, а тритона 267,2805 кэВ. И таким образом получая, что пучок дейтронов имеет оптимальный радиус в 20 мкм, а тритонов в 10 мкм, получается, что эти два «цилиндра» входят друг в друга, вызывая реакцию с вероятностью в 59,64%, приводя к реализации 7,18*1019 актов из имеющихся 1,2*1020, что приводит к тому, что суммарно из образованного гелия получается 40,677 МДж, а из нейтронов — 161,42 МДж энергии, а суммарно это составляет 202,09 МДж энергии. Но и это ещё не всё, поскольку, если подумать, пока эти реакции произойдут и эти два цилиндра с известными радиусами, площадями и длинами в 7118 метров войдут друг в друга, образуется взрывная волна, которая распространиться, судя из энергии на 3 641,83 метра и пока воздух преодолеет удвоенное это расстояние, установка уже успеет испустить перед своим разрушением ещё один поток пучков, что приведёт к увеличению этого значения в 1,02324 раза, приводя к величине в 408,88 МДж энергии.

А это уже эквивалентно 97,73 килотоннам тротила, которое можно увеличить, учитывая радиус трубки в 1 см и системы в 60 см, используя 900 таких трубок. Но это не приведёт к увеличению времени на направление большего числа пучков, поскольку сразу после первого же акта все установки будут уничтожены, успев испустить только ещё 1 заряд и только при таких параметрах, выделяя энергию в 367 995,18 МДж, эквивалентная 87,95 мегатоннам тротила, что в 1,5 раза мощнее самой мощной ядерной боеголовки — «Царь-бомбы», когда-либо созданная человеком. А переместим мы эти пучки с этими энергиями, уже по только что придуманному с вами методу туннелирования, либо же можем использовать модели с прямым направлением, ибо энергии и массы пучков весьма невелики. А также, если вы помните, то у нас они составляли сотни Ампер, к тому же мы ныне использовали лишь 0,1 А для пучка дейтронов и 0,05 А — для тритонов, что невероятно мало и откуда отчётливо видно, что мы можем произвести взрыв как минимум в сотню раз превосходящий этот.

Пока всё это говорил Амет, собеседник всё больше и больше удивлялся его словам, особенно при учёте, что изобретатель говорил, что не будет действовать в военном направлений, однако кажется его терпению пришёл конец.

— Но я также напомню, что одна только вспышка взрыва самой мощной ядерной бомбы была видна на расстоянии более 1000 километров, ядерный гриб достигал высоты в 67 километров, верхний ярус ядерного гриба достиг высоты в 95 километров и его прекрасно видели на 800 километров от места наблюдения. Волна землетрясений обогнула трижды весь земной шар, на расстоянии в 780 километров выбило стёкла, а звуковая волна достигла расстояния в 800 километров, радиосвязь в сотнях километрах от полигона не работала около 40 минут из-за ионизации атмосферы.

А явление, о коем идёт речь в разы мощнее описанного. Более того, увеличение тока всего лишь 2,27 раз будет достаточным, чтобы стать равными извержению вулкана Кракатау, которое состоится спустя 29 лет и более того унесёт с собой 36 417 человек по меньшей мере, 165 городов поселений полностью будут уничтожены из-за цунами, а 132 получат серьёзные разрушения. В 4,55 раз сделает взрыв равным по мощности довольно знаменитому вулкану — Везувию, который произвёл своё извержение в 76 году нашей эры, приведя к гибели 16 тысяч человек. То есть не составит особого труда повторить опыт Помпеи. В 9,096 раз будет равным извержению вулкана Тамбора, которое произошло сравнительно недавно — 1815 году и стало крупнейшим извержением за всю историю человечества, унеся с собой 71 тысячу человек.

К тому же увеличение в 170,55 раз приведёт к 10 бальному землетрясению по шкале Рихтера, которое никогда за всю историю цивилизации не случалось. А уже увеличение в 852,73 раза сравнит такой взрыв с извержением супервулкана — самому мощному извержению вулкана из возможных. Для сравнения скажу, что на земле существует только 20 известных науке супервулканов, которые извергаются лишь раз в 100 000 лет и одно только такое извержение или взрыв приведёт к полному изменению климата на планете — вся земля покроется дымом на несколько лет, погибнут сотни миллионов людей. Такое извержение будет прекрасно видно из космоса и это сравнительно самым смертельный взрыв, который может создать наша планета. Страшно даже подумать, но, если учесть, что радиус «Царь-бомбы» составлял 1,05 метра при диаметре в 2,1, то в его объёме можно было бы расположить 11 025 таких установок, взрыв от коего в 1,26 раз превысит мощность взрыва вышеописанного супервулкана или в столько же раз такая бомба со сравнительно небольшим размером мощнее целой планеты!

Эти слова уже не звучали от учёного, они звучали от судьи, от грозного и могущественного, способного и стоящего на грани желания показать всё и вся, что только ходит, слышит, движется… Самуил просто потрясался той жестокостью, которая с каждым разом всё сильнее и сильнее захватывала душу некогда доброго изобретателя. Это не могло не заставить его насторожиться.

— Неужели, вы планируете…

— Нет, граф, я хочу лишь продемонстрировать малую мощь, с вашего позволения, — с этими словами изобретатель встал и жестом попросил выйти.

Граф заинтересовался подобным и решил отправиться вместе с Аметом. Конечно, их проводили, после чего немедленно прибыли их скакуны, на коих они отправились в сторону находящего в спячке «Султана». Путь занял не так уж и много времени и всё это расстояние в 10 километров за 9 минут, затем они ступали внутрь этого гиганта, с каждым их шагом везде включался свет, словно в этого гиганта вселялась жизнь, но пока лишь в редких его частях и отделениях. Стражники также прибыли с ними, но оставались снаружи, верно, дожидаясь своих господ.

— Думаю, лёгкая прогулка перед завтраком не сильно вас утруждает?

— Ничуть, особенно когда дело касается такого вопроса, — уточнил господин Мур, но несколько строго.

Когда они оказались в нижнем отделении, где продолжала стоять башня, изобретатель посмотрел на своего товарища и заявил:

— Я полагаю, вы помните моё состояние, в коем я пребывал, когда мы в последний раз беседовали здесь? — с этим вопросом он подходил к устройствам, поднимаясь по лестнице, забираясь на генератор и подходя к экранам.

— Разумеется, ещё я помню, как успокаивал вас.

— Замечательно, — нажимая что-то на экране, после чего жестом вновь предложил выйти из судна, пока там проводились какие-то действия.

— Что вы задумали?

— Тогда вы меня, конечно, успокоили, но уже после того, как я завершил при помощи своих роботов, верно, действующие тут, а также малых трёхмерных принтеров, этот свой небольшой проект.

Они уже были снаружи и сошли с трапа на сушу, пока из огромного судна не начал выходить какой-то отсек под странный механический гул. На берегу кроме них никого не было, кроме того, на данный момент большие поля на территории графства господина Мура, переданные ему королём, пока что пустовали. Амет спокойно говорил и вёл графа, нисколько не показывая своё внутренне волнение и восхищение, лишь хладнокровную гениальность, развившую в себе.

Стражники поприветствовали вышедших, но тут же из-за жеста графа отошли подальше, пока изобретатель говорил:

— Гнев считается одним из смертных грехов, но если верить священным писаниям, даже сам Господь Бог гневался на людей, отчего же тогда не потребовать того же изобретателю?

— Хотя бы, потому что не было достаточных оснований.

— Вы лично присутствовали со мной во всех моментах и переживали даже большее, чем произошло со мной, — не унимался учёный.

— Но это лишь в редких случаях выступает причиной для мести.

— В любом случае, я предпочитаю иметь защиту, которую я и представляю вашему вниманию, граф, — с этими словами он сделал жест и достал из кармана пульт, на коем он показательно нажал кнопку и тут же устройство начало выдвигать оттуда длинную цилиндрическую ракету. — Это установка, внутрь которой я поместил ускорители, но это привело к тому, что боеголовка слишком огромна, однако, пусть это и первая версия, сейчас они сделаю своё дело.

Светящийся индикатор начал наполняться, а лицо графа Мура выражало всё большее и большее опасение за всё происходящее, стражники просто замерли от непонимания и ужаса, что творилось перед ними. Наконец, как только индикатор заполнился ракета вылетела из огромного гиганта, со светящимся хвостом, преодолев большое расстояние за ними. Свечение было таким ярким, что тут же привлекло внимание всех, кто только проснулся в это время.

— Разрешите представить, — цитируя одного из героев говорил Амет, — Vendetta!

В этот же миг огромная ракета достигла своей цели, вызвав огромный, мощнейший гул, сотрясая землю, откуда на огромной скорости летела ударная волна, буквально сдувающая всё на своём пути, организуя сильную вспышку и возвышающийся малый ядерный гриб. Всё в радиусе 1,5 километров под ним буквально сгорело, испепелилось, а на расстоянии 8 километров могли бы оставить глубокие ожоги, но, к счастью, эта территория была полностью пустынной. Дальше долетала только мощнейшая ударная волна, а звук разбудил практически всех, выбил окна, но никто не мог даже пошевелиться, посчитав, что настал конец света. При одном только виде всего происходящего граф Мур был просто шокирован и с удивлением смотрел на Амета, который был доволен своими действиями и смотрел на всё происходящее с глубоким удовлетворением, сложив руки на груди. Наступила глубокая пауза.

— Это… — граф Мур не мог найти слов всему происходящему. — Вы…

— Не беспокойтесь, — приблизившись к Самуилу сказал изобретатель.

— Но, Амет, вы… — не находя слов для удивления, возмущения и одновременно гнева говорил Самуил.

Изобретатель положил руку на плечо старшему товарищу и смотря ему в глаза, со всей своей дружелюбностью сказал:

— Даю вам слово чести, что пока я граф Амет, я не применю эту свою силу против цивилизации, а это происшествие объясним народу, как один из неудачных экспериментов, — Амет произнеся это слегка улыбнулся, словно пытаясь убедить товарища, видя недовольство в глазах.

Самуил поначалу хотел также не поверить Амету, отвёл взгляд, немного напряг скулы, но после покачав головой, поморгал и посмотрел на изобретателя поначалу с недовольным видом, на что он приподнял брови, вновь улыбнувшись. Граф вздохнул и опять улыбнулся.

— Вы дали слово, — лишь произнёс Самуил.

— Конечно, — серьёзно ответил учёный.

После этого они закрыли «Султан» и подойдя объяснили испуганным стражникам, что произошло, после вновь оседлали своих скакунов и отправились домой. По пути они проходили через небольшие поселения, где ходили перепуганные люди, некоторые из местных баронов встретив графа Мура спрашивали о произошедшем, на что, как и договаривалось, учёные отвечали, что это просто был их безобидный эксперимент. К счастью, эти слухи начали распространяться довольно быстро и большую часть населения удалось быстро успокоить.

Они находились среди большого количество домов, на улицах уже бегали мальчишки, аристократы, всполошенные в такой ранний час, проезжали на своих экипажах, животные издавали самые различные звуки, но их перекрикивали дамы, впавшие в истерики от мысли, что наступил конец света. Тут же прибегали лекари, мужья пытались их принять, успокоить скот и уследить за детьми, но не секрет, что это им удавалось с трудом. Приходили многие бароны, спешившие успокоить людей, особенно в своих поместьях, после беседы с графом Муром.

— Успокойтесь! — кричал один из помещиков, с не малыми габаритами.

— Замолчите же вы! Почему вы такие неугомонные! — не в силах уследить за слугами кричал второй, ещё более округлый нежели первый.

— О, его сиятельство идёт! — поспешил сообщить третий, спускаясь с экипажа.

Все тут же обращали внимание в сторону приходящий господ и пытались как можно скорее успокоиться, поскольку, факт смерти от Великого Суда ещё не установили, а смерть от клинка палача графа более близка к реальности, поэтому тут же многие разбегались в стороны, давая пройти баронам.

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — кричали они все, словно у них было по пять языков и четыре глотки.

— Уймитесь! — подняв руку сказал граф Мур, одного взгляда коего было достаточно, чтобы успокоить всю эту толпу.

Стражники тут же приблизились, но благодаря жесту Самуила, восседающего на коне, они уже стояли ближе к Амету, нежели к нему. В это время среди баронов вышел самый старший и прошёл к господину Муру.

— Ваше сиятельство, скажите нам пожалуйста, если это вам известно, что произошло? Не надвигается ли на нас опасность?

— Можете быть спокойны, господа. Ничего вам не угрожает. Вам известно, что после большого количество неудач только что-либо удаётся. Мы с графом Аметом решили провести некоторые эксперименты и к сожалению, один из них оказался неудачным, благо никто не пострадал, однако, его следствием стал этот грохот, который лишь потревожил ваш покой, за что я приношу свои извинения.

— Но почему вы не оповестили нас перед этим, если это было возможно?

— В наших планах не предполагалось, что будет такой побочный эффект, более того, если бы я имел такую возможность, я бы сразу её использовал бы. Это всё. А теперь прошу разойтись и успокоить ваших служащих.

— Как будет угодно, ваше сиятельство.

Бароны тут же разошлись и старались утихомирить люд, но черни было в разы больше, а многие из них больше верили бы в небылицу, чем в настоящее наказание, поэтому продолжали истошно кричать. На удивление там было достаточно много женщин, которые как думали многие сошли с ума, но их было так много, что их сила была явно не малой. Для понимания, они уже успели сломать несколько больших лавок для продажи фруктов и овощей для люда…

Глава вторая. Игры мыслей

Графы полагали, что вскоре это всё утихомириться, особенно когда в дело вступили стражи баронов, по их приказу, но шум продолжался. Тогда хотел вмешаться Самуил, пока за этим с полным хладнокровием наблюдал Амет, не испытывая ни капли сожаления за свой поступок, ему уже казалось, что они вполне этого заслуживают. И тут внезапно, словно сама судьба решила им помочь.

Недалеко стояла небольшая крытая повозка, в которую запрягали старую клячу, ныне ужасно перепуганную. Внезапно одна из стен буквально открылась наружу, прекратившись в импровизированную сцену, где показалось около трёх человек в лице оркестра, начавшие играть довольно громко. На внутренних стенах было много надписей, а по обе стороны находились шторы. Музыка была весёлой и игривой, тут же привлёкшая внимание практически всех присутствующих, словно была волшебной. Подбежали дети и бегающие леди, тут же вспомнившие кто они и закрывшиеся первыми попавшимися под руки тряпками.

Многие мужчины также удивились такому зрелищу, особенно когда присутствовали люди, сразу играющие на нескольких инструментах одновременно. Внезапно из-за «кулис» показался человек, с очень даже смешной переваливающейся походкой. Поближе к этому зрелищу на своих скакунах приблизились и графы, вместе с баронами, которых заинтересовало представление.

Амет удивился происходящему и ему понравилась эта музыка, благодаря чему на лице проявилась улыбка. Тем временем этот низкий актёр с забавным котелком, узком для него костюме, непропорционально широких штанах и туфлях, вместе с белыми перчатками под такт музыки продолжал вышагивать своей нелепой и очень забавной походкой, так привлекающей внимание. Он ещё поворачивался спиной, ходя подобно утке, а затем дойдя до края сцены скользил по ней сзади наперёд, как будто он был на ледяном катке и всё это под такт мелодии.

Затем он начал играть, оглядываться по сторонам, словно что-то ища. В миг он так начал танцевать, что сам не заметил, как выкинул перчатки и продолжил свои элегантные движения, под которые Амет еле слышно начал аплодировать, чуток кивая. Но публика не могла так долго терпеть повторов и начались возмущения. Какие же это удивительные существа, которые даже если ничего не платили и даже если никто им ничего не должен, а просто сделал им добро, буквально избавив их от беды многочисленного психоза, всё равно продолжают возмущаться.

Тут он, понимая это начал жестами их успокаивать и элегантно запел:

— Се тренте ту седоре,

Же нука си кафоре,

Же нота си каворе,

Шалапуа сиа туа.

Ла спина ула пушо Синето тука бено Си пако ка щпалетто Чина тука си ла туа.

Он нёс полную белиберду, но это веселило и радовало, не вызывая ни доли возмущения. Более того, он так смешно и забавно всё это исполнял, словно передавал какой-то смысл, даже не комедию, а иронию, глубокую весёлую сатиру. Всё это невероятно радовало и заставляло аплодировать.

— Сеньоре бинасиле бунамоке таксимите

Лё сьёнто си тамита, Тула тула туъла вуа.

Каждый раз он делал перерывы и продолжал исполнять свою знаменитую походку, приятно улыбаясь, что подчёркивали его усы щёточкой.

— Семунтя сина мёра Ламунта си товора Лёзёншо

На каких-то словах, если их так можно назвать он делал отдельные акценты, по-иному поглядывал, делал выражения лица и намёки, играя какие-то роли.

— Ком сёро, Сиъла пушта силя туа

Женута си томира, Жёмёнта си лятина

Жёмёся син туатита Жёмёска сиъля туа!

Сёмётра сёра сёнта Жёмёнса лётра вонта

Лизоща си татотя Тра-ляля-ля-ляля!

Амет наблюдал за этим представлением и приказал что-то одному из стражников и затем, в конце, когда артист под своё пение махая рукой направлялся к шторам, к его ногам Амет бросил цветы. Этот жест тут же повторили практически все, закидывая его цветами и бурно аплодируя, этот бродячий артист явно сегодня обрёл успех. Особенно, когда граф Мур посмотрел на своего друга и они вместе кинули его два мешочка с золотом. Он тут же подобрал их, несколько раз снимая свою шляпу и низко кланяясь господам, которые ответили ему тем же и поспешили удалиться.

Конечно, этот шум достаточно сильно сбивал с мыслей, но это выступление оказалось великолепным. Однако, теперь хотелось наступления очереди тишины. Благо, Амет и Самуил жили достаточно далеко от всех этих поселений, поэтому, когда они прибыли домой, по пути отправив одного из стражей с письмом, объясняющий произошедшее к паше Аль-Рахману, наступила полная природная тишина. Стоит отметить, что в этой ситуации господин Мур прекрасно спасал Амета, который кажется всё больше и больше уходил в свой мир. Его уже мало заботило человеческое общество, его мозг генерировал самые различные и, казалось, шокирующие идеи. Даже сейчас, когда они доходили до своего особняка, изобретатель не унимался, продолжая одну из частей своей лекции о новых разработках.

— Пока мы с вами направлялись в сторону нашего особняка, меня не унимает эта замечательная идея научного могущества, к примеру, пока мы с вами пребывали, мне удалось обдумать несколько ядерных реакций. Знаете, Самуил, я поражаюсь тому, сколько самых различных возможностей перед нами открывает изучение частиц, которых мы, по сути, даже увидеть не можем!

На его лице светилась счастливая улыбка, он был полностью поглощён своими идеями, процесс его небольшого психологического сна прошёл, но кажется не так уж безболезненно, как предполагалось. В любом случае, пока изобретатель нашёл небольшую отдушину в науке, полностью пренебрегая всеми возможными устоями морали или чего-либо, что как-то больше соотносилось с обществом, чем с темой познания или создания новых модификаций устройств.

— Подумайте только хотя бы о том, что мы можем создать совершенно новые химические элементы, открывающие новые свойства, однако, каждый из этих ядер по своей сути имеет структуру, но мы можем представить их в виде отдельных сфер, наложенных друг на друга, либо же в виде капли, где плавают протоны и нейтроны, как в супе, в котором они превращаются друг в друга, передавая друг другу глюоны. Очень даже интересная структура и с каждым увеличением оно начинает расти, впрочем, именно по этой причине ядра более тяжёлых элементов имеют радиационных фон, к примеру после проведения той же резонансной реакции, радиация в виде такой большой силы не наблюдается, особенно если не подаётся дополнительное топливо.

— Но что же относительно той реакции, которую вы провели только что?

— Если бы я использовал обычно принятый метод, в моё время, тогда действительно радиационный фон на местности, где произошли взрывы действительно бушевал бы долгое время, вызывая много болезней, но если вспомните, я использовал всего лишь 1 мкА, из коего выделилось после реакции малое количество гелия и нейтронов, которые могут входить в реакции, однако их количество не так уж и велико, кроме того, образованные элементы не долговечны, либо стабильны, но их количество также невелико. Таким образом, этот ход быстро потеряв свою энергию остановится, ведь далее реакция не повторялась — не более того.

— То есть это ещё и в дальнейшем безопасное оружие, а не то, о коем вы мне рассказывали? — решил уточнить граф.

— Именно так.

Их лошади шли не торопливо и достаточно спокойно, почти уже доходя до ворот электростанции, что позволяло им спокойно продолжал разговор. Тем времени уже их встречать вышли их слуги.

— Но вот если, — продолжал учёный, — нам удастся таким образом создать элемент, который к тому же прекрасно может осуществлять цепную ядерную реакцию, то есть вероятность выхода из него той же частицы, что возбудила его будет высока и к тому же, каким-то чудесным образом нам удастся заставить глюоны двигаться внутри ядра, как транспорт на дороге, то тогда мы получим абсолютно безопасный источник, возможный к синтезу, который можно буквально носить в кармане.

К этому моменту они уже оказались в саду и слезали с коня, пока прислуги принимали прибывших, принимая немного испачкавшуюся верхнюю одежду, уличные трости, шляпы, протирая обувь и передавая домашние трости.

— Ах да, если вы позволите, я ещё хотел бы показать вам новые мои идеи по микробиологии, кажется после наших последних экспериментов у меня ещё остались некоторые реагенты…

— Амет, вы вновь забываете, что мы с вами не завтракали, прошу вас хоть на некоторое время спуститься с ваших научных небес ко мне и прекратить мучения вашего желудка, — уже на лестнице ухватившись за локоть товарища сказал Самуил. — Хотя бы по той причине, что я уже в восьмой раз слышу крики вашего организма.

Только при этих словах изобретатель вспомнил, что всё ещё ничего не ел и словно в подтверждение этому услышал, как немного проурчал его желудок.

— Девятый, — добавил граф Мур и улыбнулся, после чего прошёл вперёд Амета, направляясь к двери, которую им уже открывали.

— Хорошо, граф, ваша взяла, но после еды… — нагонял Амет.

— После еды, нам необходимо прибыть к королю, думаю одного того, что мы провели «испытательные работы» в раннее утро, разбудив всех господ, которые обычно просыпаются к 12 и вызвали не мало слухов пока достаточно.

— Тогда всего лишь пару минут.

— Моих или ваших? — учитывая, что «две минуты» по изобретателю могут растянуться до часа, спросил господин Мур, проходя в своё отделение столовой.

— Общих, — на некоторое время остановившись у дверей ответил Амет, на что Самуил рассмеялся.

К этому времени уже прочие слуги подготовили богатый стол для своих господ, которым уже передали льняные мокрые салфетки, обмоченные в специальном растворе, а позже сухие салфетки, после чего присаживались за прекрасно сервированный, во всех смыслах этого описания, стол. Но на удивление пока только господа успели пройти к столу, настроение изобретателя резко изменилось, что выразило резкое гневное выражение его лица, на секунду резко повернувшийся в сторону и выставивший настоящий животный оскал, с этим свирепым взглядом.

— Амет? — перепугался Самуил и тут же решил подойти к учёному.

Учёный в ответ резко посмотрел в сторону товарища, из-за неожиданности Самуил даже отошёл назад, при виде этого гнева. Но после потихоньку брови возвращались в нормальное положение, оскал пропадал, как и выражение глаз, с периодическими глубокими выдохами, которым больше подходило описание огненного дыхания. Наконец он проморгал и немного помотав голову посмотрел в сторону друга, уже с трудом понимающий его состояние.

— Кто может мне противостоять, господин Мур? Я владею научной мощью, которую всё время использовал во благо, но теперь я должен доказать свою силу, продемонстрировать свою власть. Нет ничего, что было бы неизвестно мне в науке или что хоть как-либо могло бы мне противостоять! А вы прекрасно понимаете, что наука — это буквально абсолютно всё! — учёный был просто в бешенстве, не видел ничего, что происходило вокруг, его взгляд был просто безумен. — И коли так, не я ли должен именоваться Властелином наук, не я ли достоен звания правителя всего и вся, не я ли сам владыка познания! Не я ли Г…

Учёный принимал нечеловеческие усилия, из-за чего у него успели вздуться вены, руки зажали кулаки, а сонная артерия была отчётливо видна, но как бы он ни старался он не смог завершить последнюю фразу и чуть было не потерял сознание, однако, его вовремя ухватил его верный друг. Он дышал часто, словно после тяжёлого боя, это был первый раз, когда такой его перепад достиг таких масштабов. Его посадили за стул, слуги были просто в шоке от происходящего, наконец, когда он пришёл в себя, учёный был полностью разбит и абсолютно не находил в себе сил.

— Что же со мной твориться, господин Мур? — спросил он наконец с самым обессиленным видом.

— Вы просто устали, Амет, вы очень даже много трудились…

— Но я выспался.

— Не физически, мой друг, а ментально, ваше духовное здоровье несколько покалечено, я переживал подобное, после моих первых битв, когда я мне приходилось сражаться, видеть каждый день смерть, убийства, кровожадность и самые ужасные человеческие черты. Я вас понимаю.

В ответ Амет лишь вздохнул и откинулся на спинку кресла, немного испив воды, которую ему принесли. Через некоторое время он пришёл в себя, вспомнив, что они должны позавтракать и ещё одним триггером к этому стал приход Вениамина, просто задержавшийся у себя в комнате.

— Доброе утро, господа, — поприветствовал мальчик.

— Здравствуй, Вениамин, может… — встав хотел было подойти Самуил к мальчику.

Товарищ полагал, что стоит попросить мальчика удалиться, но на сей раз Амет ухватился за его локоть и еле слышно произнёс.

— Пусть войдёт, позавтракаем вместе.

— Вы уверены? — лишь спросил Самуил, на что Амет лишь кивнул.

Учитель должен был держать себя в лучшем состоянии, ведь явно не гоже быть в таком положении перед учеником. Именно эти мысли руководили учёным, который попытался прийти в себя, сесть ровно и затем встав, получить приветствие мальчика.

— Доброе утро, господин Амет, — поприветствовал мальчик.

— Доброе утро, Вениамин, — улыбнулся граф и как только мальчик отошёл лицо графа немного перекосило, и он тут же приложил руку к уху.

— Всё в порядке? — подойдя спросил господин Мур.

— Да-да, не стоит беспокоиться, — ответил изобретатель, поправляя практически не заметный наушник.

Затем он провёл по лицу руками, быстро моргая, из-за чего его глаза почему-то сильно покраснели.

— С вашего позволения, граф, — попросил Амет, на что тут же Самуил ответил согласием, видя такое воспаление.

Учёный ни на секунду не задерживаясь вышел из кабинета и отправился в свою лабораторию, параллельно включив свет. Он тут же вынес из закрытых кладовок переносные стойки с роботизированными руками, включив компьютерные системы, которые привели к работе большого числа различных отделений. Затем он дал сигнал через компьютер, дабы роботизированные руки отодвинули столы и расположили кушетку. Пока они занимались этим Амет быстро провёл расчёт и выделил достаточное количество анестезии и ввёл её в шприц…

Глава третья. После завтрака к королю

Затем он подготовил необходимую программу и запустил ультрафиолетовую стерилизацию помещения, сам перед этим удалившись в соседнюю комнату, где сам тщательно продезинфицировался. Разумеется, что все реагенты и объекты, которые могли пострадать от ультрафиолета на это время закрывались, а когда процесс спустя несколько минут был завершён Амет вышел в лёгкой рубаке с поднятыми руками. Затем он ещё раз по пути проверил программы и прилёг на кушетку. Как только сенсоры установили, что он занял необходимое место, роботизированные руки начали своё движение, один из коих взял шприц, пока второй нежно обхватил руку изобретателя. Совсем скоро была введена инъекция, состоящая из целой процентной смеси промедола или тримеперидина, вместе с некоторыми барбитуратами, бензодиазепином, кетамином и пропофолом, после чего учёный ушёл в глубокий сон, пока вторая роботизированная рука подключала к нему дополнительное датчики.

Спустя опять же пару минут, когда граф погрузился в одну из самых глубоких фаз сна, разумеется, с контролем сердцебиения, давления и прочих важных процессов, которые контролировали подключённые датчики, ещё одни роботизированные руки осторожно начали открывать его глаза, снимая с них информационные линзы, демонстрирующие всё необходимое, в том числе и данные визуально. Это были тончайшие лёгкие плёнки, которые сняли невероятно легко, хотя сам учёный практически ничего не замечал и не ощущал, поскольку он почти был доведён до искусственного коматозного состояния или точнее седации.

Наконец, когда весь процесс был завершён, спустя 15—20 минут после введения инъекции роботы слегка били учёного по щекам пробуждая от этого состояния. Амет осторожно открыл глаза, вновь приходя в сознание. Ему нельзя было резко вставать, поэтому он осторожно шевелил пальцами, головой, смотрел по сторонам и уже благо не видел огромное количество самых различных виртуальных окон, дополнительной музыки, читаемой информации и всего прочего, которые демонстрировали ему эти линзы. Сам Амет панически боялся глаз или какого-либо прикосновения к ним, хоть к своим, хоть к чужим, но от технологии отказываться было глупо, поэтому решением послужил процесс седации, правда после него приходилось решать ещё проблемы с сердцем, но пока они ещё не так сильно его тревожили.

За время того, как эти линзы были на нём, он успел параллельно просмотреть, прослушать и прочитать огромное количество материала, в том числе и самые различные фильмы, различного характера, доступные лишь ему, благодаря использованию данные «мировой паутины». Да, возможно это могло показаться удивительным, однако, базы данных, которые он взял с собой из будущего были действительно очень большими, ведь по изначальной задумке, когда он хотел отправиться в будущее, он хотел сравнить все данные его времени с тем, что будет в будущем. Однако, в результате, как известно, достопочтенному читателю, он попал в прошлое и теперь эти знания ему пригождаются в совсем ином ключе, ровно, как и все данные не только естественных и точных наук, но и гуманитарных, в том числе и по истории. Более того, огромные средства направлялись, как известно и на приобретение большого количества информации из их времени — книг, газет, новостей, прочих публикаций, что непременно анализировалось и переводилось в электронных формат, что в свою очередь передавалось во внешние базы данных. Кроме того, полезным была и старая привычка всё скачивать и «оставлять на потом», поэтому он сейчас мог наслаждаться огромным количеством медийных произведений, отчасти благодаря сверхбыстрый интернет университета, доступный только ректору, систему коего он некогда взламывал. Поэтому изобретатель пользовался таким большим количеством данных и возможностей, однако, среди всего этого он видел действительно гениальные творения, которые раньше не видал.

Яркий тому пример то, что вдохновило его на создание его «Vendetta», а именно величайшая история не менее гениального, но, к сожалению, вымышленного гения, автора проекта «Иерихон», а в последующем огромного количества всего интересного и познавательного. Это служило своего рода вдохновением за что он благодарил всех авторов того, кто породил эту историю, пусть даже и пока вымышленную. Однако, к великому сожалению, вокруг всего этого великолепия было очень даже много сказки, нереализуемого и полностью лишнего полу-патриотического мусора, которое для изобретателя было противным, а для людей — популярным. Может поэтому они никогда не поймут, что гении лишь правят миром, а не выскочки, сила коих плод оплошности из пробирки, результат удачного выбора настоящего гения.

С этими мыслями, уже сев и протерев своё лицо, приходя в себя, с улыбкой смотря на роботизированные устройства и компьютерные технологии, так сильно ему напоминающие другие воплощения, учёный встал и подойдя к одной из раковин вымыл лицо и руки, проверив уже почти зажившее место укола. Затем он переоделся и переведя всю технику в состояния сна с довольным видом и поднятым духом отправился к товарищам, завтракать.

Кстати, говоря о нём, он был действительно отменным. Стоит лишь упомянуть, что прекрасная атмосфера, идеально наполняющая эту обстановку, старающаяся успокоить и подарить удовольствием присутствующим господам состояла из новых картин, недавно привезённых по специальному списку заказов от графа Мура и Амета, наряду с этим тут появился большой и красивый рояль со скрипкой на нём, на коих при желании специальные слуги могли исполнить потрясающие композиции. Кроме того, отдельного успокоения придавал огромный аквариум, находящийся неподалёку с рыбками, переливающиеся на свету. К слову, именно тогда у графов появился интерес и своего рода пристрастие к подобному роду элементов, возможно, это напоминало ему о рыбках, которые некогда ещё в детстве подарила ему мама, когда он ещё был в своём времени, хотя у господина Мура такое пристрастие было и ранее.

Остальные прекрасные детали, свойственные для элегантного аристократического мира даже не требовали своего упоминания, поскольку были скорее данностью, нежели дополнительным украшением, хотя для представителей времени Амета это явно выглядело бы диковинно. Если же переходить к блюдам, в отличие от большого количества деталей и салатов, вместе с напитками, подавали устрицы с долькой лимона, с соусницами, посудой для уксуса и дополнительными украшениями. Сам способ приготовления был особенным, именно поэтому сама консистенция этих блюд не была такой странной, которая обычно приходит на ум, скорее это было уже приятное блюдо, сохранившее ту нотку вкуса, за которую и любят устрицы, но при ещё и приобретавшая более приятную пористую мягкую структуру, буквально созданную для наслаждения.

Следующей деталью завтрака был трюфельный сэндвич с, разумеется, самим кусочками трюфеля, артишоками, большим количеством зелени у графа Мура и практически их отсутствием у Амета. Также здесь присутствовали дольки помидоров, огурца и целый ряд ингредиентов, создающий особый необычный вкус, дополняемый хрустящим, тёплым и одновременно мягчайшим хлебом с непередаваемыми нотками наслаждения, как выражались бы поэты. Но это было лишь начало, которое дополнялось в последующим тартаров из нежных морских гребешков, однако стоит добавить, что Амет предпочёл отказаться от этого блюда, ровно, как и его ученик. Ему пришлись по вкусу небольшие мини-круассаны с форелью без зелени, лёгким слоем сливочного масла и хрустящими слоями хлеба.

Далее в качестве лёгкого блюда подавались нежные оладьи из цукини с семгой, накрытые достаточно большим слоем зелени, который приходилось разгребать, дабы достать эти небольшие оладьи, но по вкусу они были достаточно не плохи, хотя для Вениамина больше понравилось авокадо и ломтики рыбы лёгкой прожарки, которые там присутствовали. Все эти блюда подавались в малых порциях, скорее для пробы и удовлетворения себя этими вкусами, после же следовали блюда с более большими порциями и более серьёзными уровнями, а именно всё это великолепие началось с севиче из сибаса с авокадо.

Однако, перед его подачей был сделан небольшой перерыв в ходе коего были сыграны лёгкие композиции на музыкальных инструментах. Стоит сказать, что в это время даже беседа присутствующих прекратилась и каждый наслаждался этим моментом, когда слегка приоткрыты двери, а большие панорамные окна открыты буквально нараспашку, откуда к ним пребывала приятная лёгкая прохлада, приносящая аромат цветов, ощущения природы, зелени и чувства прикосновения к этому прекрасному элементу жизни. А спустя некоторое время прибыло следующее блюдо, а именно тот самый севиче из сибаса с авокадо, вместе со свежим тартаром из устрицы и семги с лаймом, а также ежи в авторской подаче их персонального повара с соусом Понзу и мусом из авокадо. Первыми было решено испробовать ежей, которые изнутри были наполнены особой жидкостью с желтком, в которую можно было макать хлебом, используя некоторые добавки и заключение испив эту маленькую порцию блюда.

Стоило отметить, что большинство вкусов было трудно передать и сравнить с чем-либо. Тартар же был прекрасным, с самыми различными дополнениями, которые явно приходили по вкусу. Однако, изобретатель был больше доволен следующим блюдом, теми самыми севиче с нежным слоём рыбы с соусом ле севиче с лимонным соком и грейпфрутом, отлично дополняющие общий аромат, а также нежными кусками аромата, а также, между слоями авокадо и рыбы присутствовали потрясающие кусочки узбекских томатов с невероятным ароматом, не оставленные без внимания изобретателя. Далее последовали запечённые устрицы с соусом Шафли, которые были в разы приятнее, как отмечалось имеющие в своей структуре луково-винный соус с невероятным сливочным оттенков, тёплыми устрицами и луком Шалотсе. Ко всему этому отличным дополнением были ломтики свежего хлеба.

Также тут присутствовали классические французские улитки в соусе «по-Бургундски», но на удивление это было единственным блюдом не нашедшее в себе фаворитов среди присутствующий. Эта весть тут же была донесена до повара, буквально тысячу раз извинившийся перед господами, однако, до этого времени следующие его шедевры явно смогли загладить его вину. В том числе и запечённые мидии под сырным-трюфельным фондю, которые были уже дополнением, наряду с фуа-гра с тайской грушей Пакхам, который, к слову, напоминал Пахалгам и выглядящий просто потрясающие, словно это была не горячая закуска, а полноценный дессерт. Но то, что подали вместе с ним, а именно салат «Острова в океане» с тунцом и сальсой из томата, вместе с тёплым салатом из фуа-гра и перепёлкой с глазированным яблоком пришёлся по вкусу абсолютно всем, приводя в настоящий восторг.

И хотя по своему определению салат «Острова в океане», должен был подаваться с тунцом, обжаренный по краям, сырым в центре и обваленный в обжаренном кунжуте, специально для господ была выбрана полная прожарка, по их собственному желанию и предпочтению. Для вторых же блюд подавался Филе Миньон с фуа-гра и овощами гриль, вместе с утиной грудной с яблочным мильфеем и каре молодого барашка. Стоит сказать, что эта подача осталась самой приятной, ставшей своего рода апогеем, этого гастрономического представления, этого небольшого эпоса от повара. И что было чудесным, это нельзя было даже выдать за чревоугодие, хотя бы по причине самой подачи и учёта тысячи самых разных деталей. Всё же, как сказал бы Амет в этот миг, у гениальных господ, должны быть гениальные повара.

Конечно же, это утверждение ещё раз подтвердилось прекрасным баскским чизкейком с лимонным мороженным и чудесным шоколадным тирамису с отличной подачей. Наконец, на этой прекрасной ноте была завершена эта чудесная трапеза, прекрасно поднявшая настроение присутствующих.

После аппетитного завтрака и приятнейших бесед, которые и стали причиной обретения покоя, к господам, прибыл камердинер, мужчина средних лет, держащий металлический поднос белыми перчатками, на коем что-то было.

— Ваше сиятельство, — обратился он, смотря на господ, после чего он посмотрел на Амета. — Прибыло послание для Вас.

— Подойдите, — лишь ответил изобретатель и получил письмо, которое и было на металлическом подносе.

Раскрыв его и кивнув в ответ камердинеру, поспешивший удалиться, он принялся читать письмо.

— Кто пишет? — поинтересовался Самуил.

— Сам король, — пробегая глазами, ответил он и затем отложив письмо добавил. — Его величество с нетерпением ждёт нас.

— В таком случае вам придётся на некоторое время отложить лекцию про яды.

— Ну что ж, так оно и есть, — сказал Амет, убирая салфетки и вставая из-за стола, что также почти синхронно сделал Самуил вместе с Вениамином.

— Вы отправляетесь к королю, господин Амет? — спросил мальчик.

— Как видишь, но, к сожалению, тебе придётся нас обождать здесь, — сразу поняв вопрос ответил учёный. — Признаться, я бы с превеликим удовольствием отказался от этой встречи, но она важна.

— Как будет угодно, господин Амет, — ответил мальчик.

Они уже направлялись в сторону выхода, дабы быстро пройти к своим комнатам и переодеться. Изобретатель тем временем похлопал ученика по плечу и улыбнулся.

— Не беспокойся, мы вернёмся скоро и обязательно продолжим наши дела, коих ещё очень даже много.

— Я буду ждать вас, — ответил ученик.

После этой фразы они вышли в зал, откуда поднялись на следующий этаж, откуда Самуил и Амет прошли в свои комнаты, Вениамин остался ожидать их в зале третьего этажа. Тем временем к ним вновь вышел камердинер и попросил передать, что экипаж уже готов и ожидает господ. Вскоре вышли и они сами, тут же услышав от мальчика переданные от камердинера слова, поспешив спуститься, попутно размахивая своими тростями, поправляя или чаще держа в руках шляпы.

Вскоре они уже вышли во двор, куда вышла стража и слуги, помогающие господам занять свои места в ландо. Также здесь присутствовал господин Харун, следящий за безопасностью, а также прочими деталями.

— Мы скоро вернёмся, господин Харун, — сказал Самуил.

— Мы будем ожидать вас, ваше сиятельство, — ответил верный союзник.

— Не скучай, Вениамин, — помахав на прощанье сказал Амет.

Кучер прокричал знаменитое «Но-но!» и экипаж тронулся, потихоньку набирая скорость. Солнце уже потихоньку поднималось, стараясь быть всё ближе и ближе к зениту, пока господа выходили по совершенно безлюдным и пустынным улицам, по обе стороны от коих начинались поля. Где-то уже виднелись заросли и начало леса, однако, больше в глаза бросались всё приближающиеся горы. Совсем скоро они свернули с перекрёстка и приближались к расщелине меж двух гор, где вдали увидели огромный особняк его светлости паши Абдул Аль-Рахмана.

Они обязательно на обратном пути заедут к нему, дабы теперь спокойно переговорить и обсудить самые различные моменты. Тем временем, казалось, бы чистое небо потихоньку начинало показывать большие и хмурые тучи, говорящие об увеличении вероятности дождя, ведь сейчас лето — самое время сезона дождей для тропиков. Поэтому господа приподняв заднюю часть ландо, обговаривали весь ход событий, дабы ещё раз вспомнить обстоятельства…

Глава четвёртая. От короля до кошмара

Так они дне заметили, как вскоре преодолели хребет, своего рода расщелину, после чего оказались в отделе политехнического института. Здесь им приходилось пройти через некоторые переулки, вдали видя руины биологического факультета, где нашёл свою смерть доктор Шорт.

— Вот и не стало господина Шорта, доктор биологический наук… — призадумался изобретатель.

— Думаю, что после него мистеру Флемингу не легко приходиться, — заметил его сиятельство граф Мур. — Управление в таком состоянии целым институтом, сможет ли он теперь выйти из положения?

— Извините, ваше сиятельство, — неожиданно заговорил кучер. — Вам кажется не известно, но после того, как вы покинули остров, холодный труп доктора Флеминга нашли в этом же здании.

— Доктор Флеминг мёртв? — поразился Амет.

— Да, ваше сиятельство.

Изобретатель и господин Мур переглянулись.

— Говорят, что он долгое время горевал и проводил ночи в институте, возможно, обдумывал как восстановить факультет или как убедить его величество выдать ему средства, но злые языки уже говорят и о том, что это сам доктор Шорт забрал его на тот свет, за то, что он не спас его от…

Кучер закашлял и сделал вид, будто ничего не говорил.

— От чего? — спросил изобретатель.

— Простите меня, ваше сиятельство… от вас.

— Это лишь слухи, — громогласно оборвал господин Мур.

После этого они продолжали путь в раздумье, приближаясь к очередному переходу в часть острова с замком, окружённый этой горной линией. Наконец, когда они приблизились и оказались в городе начался настоящий шум. Везде по улицам проходило огромное количество людей, экипажей, мальчишки продавали газеты, странные молодые люди поджидали своих очередных жертв. Изобретатель поплотнее скрылся в ландо, пытаясь не выглядывать, особенно остерегаясь того, что их кто-нибудь мог узнать. Хотя не услышать все эти сплетни и новости о них же, произносимые на улицах также громко было попросту невозможно.

— Срочные новости! Прибыл изобретатель граф Амет!

— Граф Амет оседлал железного кита, ожидайте конца света!

— Срочные новости! Паша Аль-Рахман дружит с самим дьяволом, имя ему Амет!

Все эти выкрики принадлежали мальчишкам, юношам, а мужчина накинул на себя шляпу и пытался при помощи неё ещё пуще быть незаметным. Так они преодолели и этот барьер, наконец дойдя до замка, где уже было в разы тише и где их приветственно впустили стражи, коим сообщили о прибытии их коллеги на службе графов, которые, к слову, были на своих скакунах.

Так, спустя некоторое время плутании посреди коридоров в главенстве советников короля, господа уже находились рядом с кабинетом его величества, куда их совсем скоро впустили. Все эти образы, картины, элементы декорации, да и весь интерьер наталкивал на воспоминания и на мысли о разочаровании.

— Его сиятельства, графы Амет Уна и Самуил Мур, — представил глашатай.

Когда вошли господа, король сидел почти в том же наряде, в той же позе на своём кресле и казалось, что кроме количества людей, коих стало меньше — здесь присутствовали, кроме графов только сам король, его стражи и глашатай, ничего тут не поменялось, словно всё это ожидало прибывших.

— О, господа, рад приветствовать вас, — сказал правитель встав.

— Ваше императорское величество, — преклонились графы.

— Благодарю, господа, — присев, затем взяв небольшой золотой посох и немного играя с ним, заговорил король, порой поглядывая на графов или на предметы на своём столе. — Итак, насколько мне помниться, я просил доставить от меня послание до его светлости Картвела Люксурийского, после чего вы согласились и начали постройку своего «Султана», который закончили в довольно короткий срок, что меня несомненно порадовало. Далее, спустя всего лишь пару дней вы вернулись, но уже на настоящем металлическом ките, наделавший много шуму. А если верить слухам, то сегодня утром уже успели провести какой-то эксперимент, ещё пуще перепугавший народ. Я рад, что вы увеличиваете достижения, но я хочу узнать, насколько это возможно и невозможно, всё, что только вам известно.

— Ваше величество, — начал говорить Амет. — Начну с того, что всё, что вы сказали — чистая правда. Да, мы действительно получили от вас письмо и за короткий срок создали своего «Султана», после чего прибыли в Люксургию к полночи дня нашего отплытия. Там мы к своему великому горю обнаружили, что его светлость герцог Картвел Люксурийский безвременно скончался…

— Как скончался? — резко стукнув своей золотой тростью спросил король, стражники тут же насторожились.

— Так сказали нам его заместители, — заговорил граф Мур, — сподвижники и маркизы, встретившие нас в его замке, коим мы и были вынуждены передать послание. Они оказали нам помощь и создали возможности для обучения народа острова, что мы добросовестно сделали, после чего поспешили вернуться, дабы сообщить всё это вам. Ведь насколько нам известно, именно вы принимаете решение о назначении нового герцога и более того, этот вопрос не терпит отложений.

— Да, именно так…

Король умолк, погрузившись в свои думы, оперев голову на ладонь, которая прикрывала рукоять трости.

— Примите наши соболезнования, ваше величество, — добавил изобретатель, на что правитель ничего не ответил.

Некоторое время продолжалось эта молчание, пока наконец сам Аль-Мактум не заговорил, смотря на графов:

— Спасибо вам за помощь и весть. К большому сожалению, в такой нелёгкий для нас час мы теряем людей в наших рядах.

— Если его величеству будет угодно разрешить нам узнать о том, что случилось? — спросил изобретатель.

— Вы очень много сделали для меня и моего народа, Амет, более того, после моих последних слов, кои как я надеюсь остались в вашей памяти…

— Словно на самом прочном камне, инструментами Гефеста.

— Прекрасно, и по сей причине я могу вас рассказать о том, что как Вам известно, я планирую захватить свет, военные подготовки уже начинаются и ваши первые выступления — были лишь началом нечто более грандиозного. Поэтому я желал увидеть нечто большее, касаемое этих ракурсов, — смотря на господина Мура добавил Аль-Мактум, — ровно, как и от вас, дорогой граф.

Ответа на эти слова не последовало.

— И я полагаю, что эксперимент, который по сегодняшним слухам проходил и устроил этот грохот был ошибочным, как вы сказали, но я, судя по собственной просьбе вынужден говорить о том, что это ничто иное как сам знак судьбы. Ведь если такой ужас, как описывают слуги можно повторить, то это уничтожило бы любого врага на нашем пути, так скажите, возможно ли это осуществить вновь?

— Это слишком сложный вопрос, ваше величество, — отвечал учёный.

— Отчего же?

— Мы ещё даже сами не изучили то, свидетелями чего стали.

— Сколько же времени вам нужно для этого понимания?

Амет не знал, что и ответить.

— Мы не можем ответить, ваше величество, — быстро вступился граф Мур. — Хотя бы по той причине, что мы не только у достопочтенного вашего величества, но и у нас скромных учёных мужей есть свои тайны…

— Мои же пред вами открыты, — отвечал король и было прекрасно ясно, насколько же он лгал, но, впрочем, получал такой же ответ.

— Да, ваше величество, но наши тайны остаются для вас таковыми только по причине нынешней неточности, ведь эта ошибка в установлении времени может поставить нас в весьма щекотливое положение пред вашим величеством.

— Гм. Ну что же. В любом случае, сейчас мы не обладаем возможностью торопиться, ведь, к сожалению, мы потеряли смелого воина в наших рядах и по сему, мы вынуждены отсрочить времена наших походов. И лишь добавлю, что, если будет нужна какая-либо помощь, вам её окажут, а пока ожидайте от меня вестей, я приглашу вас на церемонию становления нового герцога через две недели.

— Это честь для нас, — ответили графы.

— И лишь уточню, когда я всё же могу получить какие-либо вести от вас и вообще есть ли какие-либо иные сведения для меня, господа? — поинтересовался Аль-Мактум.

— Да, ваше величество, — сказал изобретатель.

— Я слушаю.

— Мы хотели перенести нашу электростанцию, вместе с нашим особняком на наш корабль, — спокойно говорил учёный.

— И отключить нас от источника электричества? — насторожился правитель, на что ответа не последовало. — Только после того, как создадите нам точно такой же. Лично я готов выделить все необходимые средства, а также вам помогут учёные нашего института и лично сам доктор Флеминг…

На этих словах Амет и граф Мур удивились, подумав, что разговоры про его гибель были лишь слухами.

— …я отправлю ему своего посла, а вас прошу прибыть к нему как можно скорее, при возможности, сейчас же.

— Если изволит его величество, — заговорил граф Мур, — я озвучу причину по коей к превеликому сожалению, по причинам, уже не зависящим от нас, не может как отправить вам послание в максимально краткие сроки, также и прибыть в институт немедленно. Всё дело в том, что мы хотели бы решить некоторые срочные проблемы, у нас дома, которые возникли во время нашего отсутствия и большую важность перед коими имела лишь честь его величества.

— В таком случае, вы должны прибыть туда и отправить мне вести по поводу совершенствования методов не позже сегодняшнего вечера, я желаю, чтобы эти вопросы решились как можно скорее.

— Как будет угодно, его величеству, — ответили графы.

— Ступайте, — только сказал король, после чего господа удалились.

Графы довольно быстро вышли к своему экипажу и поспешили отправиться к своему особняку, дабы до вечера решить основные вопросы, а именно вопрос по переносу их дома вместе с электростанцией на «Султан», а также решить проблему, связанную с созданием новой электростанции. Более того, всё ещё непонятным оставался случай с доктором Флемингом, который был или живым, или действительно мёртвым, что также стоило выяснить как можно скорее.

И вот, проводя время в этих размышлениях, даже не успев кратко переговорить друг с другом, они не заметили, как преодолели большое расстояние, однако из мыслей их вывела резкая остановка экипажа. Они тут же посмотрели вперёд и увидели странную картину. Посреди улицы, между домами движение было действительно перекрыто, поскольку прямо перед ними находилось огромное количество людей со странными предметами, напоминающие кнуты, верёвки, ножи, дубинки или различных комбинации этих предметов. Они были одеты в длинные, развивающиеся, но в то же время изорванные одежды. Среди присутствующих можно было найти людей самых различных возрастов, которые прыгали, что-то кричали и буквально сходили с ума. В центре на странном постаменте стоял высокий мужчина уже в чёрном длинном одеянии, которых махал казалось самым длинным кнутом над всей этой оравой и с превеликим удовольствием, что-то крича ударял каждого из них.

За это время они, выкрикивая непонятные слова, смешанные со стонами и ужасающими мужскими, женскими и даже детскими вместе с пожилыми криками от боли, невероятных пыток, мучений, кои они приносили друг для друга. Так эти мучения приносились не только посредством главного «гуру», но и со стороны каждого из присутствующих. Можно было увидеть, что большинство представителей было чернью, но по непонятной причине, среди тех, кто выходили вперёд, толкались и бросались друг на друга были и самые настоящие аристократы, которые даже в такой момент не пожалели снять свои фраки и размахивали цилиндрами.

— Во имя великого священного орла! — кричал главный, продолжая ударять. — Во имя Бога нашего! Во имя спасителя! Во имя Ависа!

— Во имя Ависа! — прокричала толпа.

— О, великий, ты мучился очень долго, о святой Авис, дай же нам испытать эти муки! Кто поклонялся миру, знайте, что мир погиб, кто поклонялся Авису знайте, что он единственен и вечен!

Они продолжали уже бить друг друга не только кнутами, от коих они падали на земли, оставаясь под ногами многих, но у кого были силы, те быстро откинув тех, кто только поспел на них наступил продолжали избивать этих негодяев, тут же другие спешили ему помочь, также крича, пока не добивали несчастного до смерти, а затем принимались за очередную жертву. Это были не люди, а настоящие сумасшедшие, кровь уже успела покрыть огромную часть улицы, многие капли алой жидкости из раз буквально вылетали в стороны, покрывая эти белые одежды. Многие прохожие сторонились от этого, но что было ещё ужаснее, некоторые даже откидывали свои цепочки с крестами и принимались прямо в своей одежде к этому ужасу, пополняя ряды этих безумцев. Вскоре прибывали многочисленные жандармы, но и от них было толку мало, поскольку, когда они хотели оттащить этих сумасшедших, они начинали на них нападать, а когда те принимали силу, то те просто входили в экстаз.

Это было невероятное зрелище, особенно когда в дело пошли острые дубинки, коими они наносили большое количество ударов, прокалывая друг другу руки, ноги, стопы, параллельно крича от боли, смеясь и мотая головой. Ничто не могло сравниться с этим ужасным зрелищем.

— Великий Авис потерпел огромные мучения, но затем его наградило само провидение! — продолжал кричать «пастырь». — Скоро настанет судный день, и только мы попадём в Рай, те, кто преданы Авису, терпевший всё это, но Великий Владыка видел всё это и не давал ему мук! Ощутите же и вы это! О, Ависиане! Отдайте же кровь свою в мире лжи, дабы прийти в мир счастья!

Их мучения продолжали, они вырывали уже друг другу ногти, выкалывали глаза, отрезали друг другу различные конечности и даже вырезали органы буквально в этом их адском танце! Женщины разрывали свои платья, получая ещё больше ударов, пока остальные сумасшедшие накидывались на них, отрезая им самые различные части, то же делали с детьми и молодыми мужчинами. Эта дикая орава чудовищ, сошедших с ума, ведомая неизвестным, была невероятной и ужасной силой. Они мучили и других и себя, считая, что этим они могут что-нибудь заслужить в их непонятных фантазиях! Что творилось сейчас перед ними?

— О, Авис! Спаси нас! — кричал главный.

— Спаси нас! — подхватывали со всех сторон, создавая невероятный шум…

Глава пятая. Наука, наука и ещё раз наука

Количество жандармов всё увеличивалось, прибыли бароны, графы, маркизы, беи, паши, но ничего не помогало. В какой-то момент их крик усилился в несколько раз так, что даже не стало слышно главного их поводыря, он словно испарился в этой ужасной кровавой толпе из трупов, человеческих конечностей, полные крови. Это был настоящий кошмар, уносящий огромное количество жизней, казалось этот ужас будет продолжаться вечно, но ряды этих ненормальных с каждым разом всё больше уменьшались, поскольку они сами истребляли самих себя.

Наконец, спустя некоторое время после этого ужасного действа перед застывшими от ужаса господами представала лишь огромная гора трупов, заполонившая улицы и даже горящая в нескольких местах. Прибывали ещё не совсем хорошо оборудованные пожарные службы, буквально недавно созданные, больший вклад уже привносили сами оставшиеся в живых люди, старающиеся хоть как-то найти живых среди всего этого кошмара. Офицеры и стражники охраняли господ.

— Ваше сиятельство, — вскоре прибыл один из офицеров.

— Что происходит, сэр? — поинтересовался господин Мур, но тут его взгляд упал на барона Гайнейма, который и отвечал за эту территорию, благо она не была причастна ни графу Муру, ни даже паше Аль-Рахману.

— Насколько мы смогли выяснить, это действие одной из непонятных новых сект.

— Отчего же тогда арестован барон Гайнейм?

— Пошли слухи о его причастности в этом деле, ведь ему принадлежали эти земли, также арестован и его старший брат — владелец этого графства, именем его Императорского Величества Аль-Мактума.

— Об этом доложили до Его Величества?

— Так точно, ваше сиятельство. С вашего позволения?

— Ступайте, — ответил лишь граф Мур, посмотрев на Амета.

— Стоит сказать сэру Розенбауму об усилении нашей безопасности, дабы подобное не повторилось на территории наших графств.

В ответ на это Самуил кивнул и достав из внутреннего кармана блокнот и карандаш. вырвал оттуда листки и что-то написал подозвал одного из своих стражей. За это время их экипаж отошёл в более спокойное место, поскольку на место происшествия прибыло ещё огромное количество людей и этот шум был просто невыносимым, а графы, хоть и стали свидетелями всего этого кошмара даже не были нисколько задержаны, поскольку как известно никто не может предъявить им никоего обвинения, а для получения тех или иных сведений, необходимо прибыть к ним лично, если допросом не занимается кто-либо из более высокопоставленных аристократов. Как только один из стражей подошёл к графу, тот дал ему необходимые инструкции и положив листок в конверт, который находился в потайном отделении экипажа передал ему, дабы тот доставил его, уже известному читателю, капитану сэру Розенбауму.

После этого, они продолжили свой путь, стараясь как можно скорее забыть увиденное. Вскоре они прибыли домой, где их поджидал их администратор мистер Говард Трелей вместе с камердинером. И вот, когда они только слезли и поднялись на площадку, их уже встретил Вениамин, однако, когда они хотели удалиться в дали показались несколько экипажей, направляющиеся к ним. Видя их господа поспешили отлучиться и скрыться в глубинах дома.

Ужасным было то, что они уже по рассказам камердинера и господина Харуна, который также подоспел к этому моменту в свойственной для него богатой индийской синей одежде, узнали этих личностей. Эти господа — представители современной молодёжной аристократии, полные своих мнений, которые на удивление весьма интересны на слух, особенно если учитывать это безукоризненное поведение, но, к большому сожалению, полны безукоризненно отработанного таланта ничегонеделанья. Они почти весь день находятся в шумных компаниях, посещая друг друга и беседуя на самые различные темы, среди коих довольно активна политика, псевдо-философия и самые изысканные разновидности споров и сплетен.

Слуги, камердинер и администраторы уже прекрасно понимали ответ своих господ, поэтому спешили выйти объяснить прибывшим большую занятость господ. Тем временем, пока продолжалось это действо, изобретатель вместе с господином Муром прошли в физическую лабораторию учёного, дабы обдумать их многочисленные планы. Большое количество самой различной техники совершенствующаяся буквально не по дням, а по часам или даже минутам, из самых различных областей, среди коих была и техника, и биология, и химия, и многое что ещё, также здесь присутствовала. Учёный опять же хотел начать свою речь относительно их планов, подойдя к доске, затем она его чем-то не удовлетворила, и он прошёл к своему компьютеру, который быстро включился, он тут же открыл огромное количество программ сразу на нескольких экранах и только хотел начать объяснение, как его опять что-то не устроило и он резко встал.

— Что вас так раздражает, Амет?

— Признаться, граф, мне почему-то не нравится способ отображения наших мыслей, словно он кажется недостаточно масштабным. На доске, бумаге или чем-то ещё рисовать или чертить просто древний уровень, изображение на экранах, хоть для вашего времени в новинку, но отнюдь не для вас, для меня уже кажется опять же не слишком удовлетворительным. Хотя я чту все эти методы.

— Что же вы предлагаете?

— Гм. Хотелось бы создать голограммы, то есть полноценные двух или трёхмерные изображения, с которыми можно контактировать, прямо в воздухе…

В ответ на это господин Мур скрестил руки на груди и облокотившись на стену немного призадумался.

— Вы уже знаете принцип действия такого устройства? — поинтересовался граф.

— Если думать логически… — не успел закончить изобретатель, как показался Вениамин, с коим быстро поздоровались.

— Если думать логически, — уже продолжал граф Мур, — то получается, что свет отражается только от видимых объектов, если опираться на известную нам теорию света, следовательно, нам необходим источник, который будет опираться на это полупрозрачное нечто, получиться что-то вроде призрака Пеппера.

— Но, разумеется, это нас не удовлетворит, — ответил Амет.

— В таком случае нам необходимо придумать иное препятствие, для воздуха самым логичным будет его разная температура, давление и прочие показатели, которые также искривляют луч, что видно из ряда оптических экспериментов.

— Но тогда необходимо придумать устройство, способное точечно изменять плотность воздуха.

— Коего, разумеется, пока что нет, но в любом случае, тогда нам придётся нарушить закон сохранения импульса и энергии, ведь в нагретом или охлаждённом воздухе всё равно будут колебания, слишком сильно смывающие изображение, — завершил свою логическую цепочку господин Мур.

— Да, однако, что нам мешает так точечно нагревать в ограниченном пространстве?

— При помощи чего?

— Света, моно-света.

— Хотите использовать лазеры, о коих рассказывали?

— Именно так.

— Гм, интересная затея. Думаю, нам его собрать не составит большого труда.

После этого, Амет с улыбкой отправился в кладовку, которая была рядом, выполняющая также и функцию библиотеки, выйдя с несколькими лазерами на руках и достал ещё остальные из шкафов. Их он подготавливал ранее специально для использования в новых трёхмерных принтерах, что позже помогло во время усовершенствования «Султана», ведь металл нельзя было просто лить при помощи трёхмерных головок и вот теперь эти наработки пригодились. Расставив эти лазеры в определённом порядке, общее количество коих составило 10 штук, что для первого эксперимента было не плохо, он попросил Самуила разработать электрическую схему, чем они и занялись с Вениамином.

Тут же подключились и механические руки, помогающие господам в подборе различных деталей, а также проведении самой сборки плат. Тем временем сам Амет разрабатывал, используя аппаратное программирование, необходимые приложения для управления будущими голограммами, по пути разработав несколько трёхмерных моделей, разумеется, при помощи искусственного интеллекта, активно развивающегося. В пылу работы они активно переговаривались, часто не договаривая предложения до конца, поскольку всё понимали буквально с полуслова. Работа продолжалась, она кипела, однако, были и неудачи, на которые мало тратилось времени, а сразу начинались новые опыты, всё это привело к тому, что уже спустя время чуть больше часа всё было готов и собрано. Амет посмотрел на присутствующих и с улыбкой перевёл взгляд на небольшой комплекс из 10 лазеров, включённые в один миг.

Тут же они включились, но поскольку это было инфракрасное излучение, его не было видно, однако на месте их быстрой фокусировки, что обеспечивали подвижные механизмы линз, они резко ионизировали воздух. Из-за этого возникали мощные точечные очень часто мигающие свечения, выстраиваемые в полноценные изображения! Это было просто потрясающе! Но отрицательной стороной этого был мощнейший, дикий шум, этот грохот, который возникает во время действия большого количества электрических разрядов одновременно. Амет незамедлительно отключил устройство, поскольку они чуть было не оглохли от этого потока звуковых ударов.

— Вот это было не дурно, — только открывая уши сказал граф Мур.

— Что?! — во весь голос прокричал Вениамин. — Уже всё?!

— Да! — прокричал господин Мур. — Можно открыть уши!

— Бить баклуши?! — спросил мальчик, отчего господа громко засмеялись и учёный, подойдя отодвинул руки мальчику.

Затем он сам покачивая головой, стараясь как-то привести свой слух в порядок начал работать на компьютере, поправляя компьютерную программу, но все они ещё какое-то время ничего не слышали, поэтому и не решились говорить. Наконец, когда всё было завершено Амет сделал жест и все присутствующие вновь подошли к голограмме. За это время они почитали некоторые работы и беседовали только на языке жестов. И вот, когда это устройство вновь заработало, Самуил и Вениамин тут же закрыли уши, однако, вместо этого ужаса они услышали… музыку?

Да, именно так, они слышали приятную, хоть и немного громкую, но потрясающую своей мощностью музыку, при этом прямо перед ними представлялись изображения, а именно полноценная трёхмерная модель их дома, которая крутилась в воздухе. Но если ещё и учитывать, что размер их особняка был достаточно большим, количество ударов было в разы увеличено, как и частота, за счёт чего и изменилась тональность этого звука, можно было представить размеры этого изображения. Господа были просто в восторге от происходящего, но тут изобретатель, подойдя буквально взял эту модель и на своих руках перенёс на стол!

Это было просто шоком, что было видно на лицах присутствующих.

— Я ещё и подключил датчики, которые имеются в лаборатории, ведь благодаря ним работают механические руки и кроме того, лазеры также двигаются, точнее их фокусирующий механизм.

И вот им удалось создать то, что они так хотели! Теперь настало время для новой операции — переносу всего на «Султан». Изобретатель теперь со спокойной душой хотел приступить к началу работ.

— Какая же красота у нас получилась, — обрадовался Вениамин.

— Да, именно так, — согласил изобретатель. — Ну что ж, теперь можно наконец приступить к расчётам.

Он прошёл к компьютеру и начал вводить коды, Самуил потихоньку начал подходить к нему, а мальчик хотел быстрее подойти и побежав случайно задел одну из колб, которая тут же начала падать. Краем глаза в миг успевший это заметить Амет среагировал, мгновенно ухватившись за руку мальчика и отдёрнув к себе, накрыв того спиной. Самуил также быстро отвернулся.

Колба упала на пол и разлетелась на тысячи кусочков. Едкая жидкость, упав на землю брызнула во все стороны, но благо ни на кого не попала, по крайней мере на кожу или иные части тела присутствующих. Через секунду Амет поспешил на компьютере подать сигнал тревоги, затем закрывая рот и нос руками жестом попросил скорее удалиться из помещения, что было мгновенно исполнено.

— Как можно было быть таким неосторожным, Вениамин? — крикнул со злости изобретатель.

— Простите-простите, господин Амет, — испуганно тараторил мальчик. — Но, что это всё-таки было?

— Зарин в малой концентрации — это один из опаснейших ядов.

— Что она делает в физической лаборатории? — поспешил уточнить Мур.

— Я вынес её для проверки физических свойств, но совсем забыл занести обратно, как и некоторые другие реагенты. Хорошо, что я предусмотрел систему тревоги для роботизированных помощников.

— Господа, что-то случилось? — прибежал камердинер.

— Небольшая случайность, — отозвался Самуил. — Сколько времени будет длиться процесс дезинфекции? — уточнил он у Амета.

— Полагаю, что часа будет достаточно, а пока нам придётся передохнуть, жаль, что только даже не начав работу, — с ноткой гнева произнёс учёный.

— Ничего, в любом случае расчёты мы можем делать и в уме, хотя бы более-менее приближённые, а более точные варианты доделаем через час, — сказал граф Мур. — Где вы планируете отдохнуть?

— Признаться в зале не хочется, если вы не против, я предложил бы наш сад, — попросил изобретатель.

— Ты не против, Вениамин? — решил уточнить Мур, на что мальчик согласился с выбором своего наставника.

— Вот и отлично, в таком случае, прошу, — жестом сказал Амет.

Они прошли через зал, в который они выбежали, по пути предупредив камердинера, дабы никто не входил в лабораторию и выйдя на площадку начали спускаться по лестнице, выходя почти к дорожке, ведущая в сад, при этом продолжая разговор.

— Но сначала скажите, Амет, какие ещё яды у вас имеются?

— Я бы сказал, что их огромное количество.

— Откуда и зачем?

— Хотя бы по той причине, что их присутствия не избежать, ведь вы прекрасно помните, граф, что к ядам можно отнести и многие привычны нам вещи.

— Объяснитесь.

— Существует большое количество самых различных соединений, но для начала давайте я уточню некоторые термины. Пусть один организм, произвёл какое-то вещество, которое вредно для другого — это токсины. А если какое-то вещество вызывает у того или иного организма не только вред, а именно отправление — то это яд. Более того, самый обычный углекислый газ, который мы выдыхаем, карбонат, который выделяется из паровых двигателей, тефлон, о котором я некогда упоминал, и мы применяли его против более едких соединений и другие вещества, которые вредят не только организму, но и целым популяциям — это токсиканты. То есть, как вы можете видеть, такие вещества окружают нас повсюду.

Вокруг было тихо и весьма спокойно, а господа прошли в сторону одной из беседок, куда лакеи уже несли кружки с горячим кофе, печеньем и лёгкими сладостями. Тем временем объяснение продолжалось…

Глава шестая. Смотрящие за ядом

— Но, чтобы не путаться в понятиях временно назовём это всё — ядами, а для того, чтобы отличить силу одного яда от второго достаточно проверить этот яд на испытуемых, к примеру, крысах. Да, звучит не слишком гуманно, но порой даже ради науки нужно приносить некоторые жертвы. И в результате, мы брали некоторое количество крыс, таким образом за определённое время действия погибла половина их, доза, которая была затрачена называется полулетальной. В данном случае он измеряется в количестве яда на килограмм массы тела.

— Извините, мистер Амет, но как тогда переводить это число для людей? — поинтересовался мальчик.

— Интересный вопрос, ведь, к примеру, если взять цианид, то насколько известно мне, крысы погибают от 4 миллиграмм на каждый килограмм веса, — добавил отличающийся познаниями в химии, граф Мур.

— Боюсь, что природа и обстоятельства уже сделало своё дело — сколько людей отравившихся случайно или специально тем же цианидом, к слову, для людей это число — 1,5 мг на кг массы тела, — с некой иронией ответил изобретатель, — что ещё интереснее, пробив одну только ампулу с ним можно умереть достаточно быстро с большим количеством пеной во рту. Но, конечно, это не предел, даже если прибегнуть к более известным источникам яда — змеям.

— С которыми вы явно знакомы не понаслышке, — заверил Самуил.

— Именно так, граф и более того, я благодарен вашей помощи в спасении меня в зарослях Пахалгама, да и всей Индии, — заметил Амет. — Тогда я ещё был виконтом. Но если вернуться к ядам, то они выделяют гемотоксины, как известно, наша кровь течёт по венам, а их яды просто разъедают сосуды, благодаря чему и получается внутреннее кровотечение, вместе с уничтожением самих клеток крови — они распадаются на составляющие под действием этих веществ.

Но примечательно, что такое действие будет только с кровью, если же человек ненароком проглотил такой яд — то он просто перевариться, если нет никаких язв или повреждений желудка, поэтому для отравления они не совсем подойдут. Лучший вариант — кариотоксины, их как раз можно подать в пищу и тогда они вызовут отмирание сердечных мышц; ещё интересны нефротоксины, к ним можно отнести ртуть — они бьют прямо в почки; а что касаемо тех же поганок, которые опасно употреблять, в них есть гепатотоксины — они вызывают «взрывы» клеток печени. И это те яды, которые чаще всего попадают через пищу и действуют на некоторые из органов, более опасны по сравнению с ними — нейротоксины.

По названию понятно, что они действуют на нервную систему, но не только на раздражительность, а на весь организм в целом, то есть мозг почти перестанет контролировать тело. А способ попадание — любой, хоть через воздух, кожу, пищу или иным другим методом. По итогу получается, что если воздействовать, к примеру, — Амет призадумался, вспоминая подходящие виды, — к примеру, ядом курара, им ещё туземцы мазали стрелы и от него дыхание парализуется, отчего человек умирает, либо если использовать «старшего брата» зарина, от коего сейчас обеззараживается лаборатория — Новичка, то всё дело будет трястись в судорогах и он погибнет. Но и это ещё не все виды, есть ещё — генотоксины.

— Предполагаю, что они вызывают проблемы в генах, а не действуют так осторожно, как при вашей работе, — добавил Самуил, отчего Амету сразу вспомнился Ицал, но лишь быстро вздохнуть, учёный только кивнул.

— Да, вы правы. Это приводит скорее к опухоли, либо к уродству у будущего потомства, этим ещё грешил таломид. Мир вообще довольно интересное место и особенно здесь — в тропиках, весьма не помешает мне подробнее остановиться на эту тему. Ведь убить можно довольно легко, особенно с тем арсеналом химических соединений, что мне из обычных реагентов удалось выработать.

— Мне стоило предугадать такие последствия, когда я покупал для вас эту лабораторию, — с улыбкой заметил граф Самуил.

— Уже поздно, граф, — также с иронией ответил Амет. — Но и от них, конечно же есть антиподы, если не учитывать считанные моменты. Ну, а если говорить о более привычном…

Учёный посмотрел на стол, куда вместе с чайниками и кофейником принесли также графин с прозрачной жидкостью.

— Вот самый настоящий яд, — сказал он и взяв фужер немного налил в пустую чашку. — Является основным компонентом кислотных дождей, в газообразном виде — обжигает, а когда попадает в большом количестве в организм, вызывает рвоту, повышенное потоотделение, удушье и даже смерть!

Такое представление присутствующих очень даже удивило, особенно когда Амет одним махом проглотил эту жидкость.

— Да, это самая обычная вода, господа. Я имею вес в 67 килограмм, но если бы я весил всего на 3 кг больше, то объём в 6,5 литров воды был бы для меня смертельным. Эта жидкость вполне могла бы слишком сильно разбавить электролиты в организме, тот же натрий, к примеру, и вызвать отёк нервных клеток, поэтому не стоит выпить больше 1 литра в час — это критическая точка для почек, поэтому даже после прохода через пустыни, нам приходилось пить воду понемногу или обогащать их натрием — пить воду из рудников, она там изначально обогащается.

Но самое интересное — нельзя много… дышать! Не стоит смеяться, мой мальчик, ведь существует даже кислородное отравление. Воздух, которым мы дышим в большей мере на 21% состоит из кислорода, остальное — прочие примеси в основном азот. А когда, концентрация этого самого кислорода становиться слишком большой, к примеру на те же 36%, то получается, что в крови становиться слишком много оксидов и получается окисление всего организма. Это приводит к ужасным последствиям, начиная от разрушения оболочек клеток и кончается летальным исходом. Но если это были обычные вещи, которые в малых дозах — полезны, а в больших — опасны, то это правило действует и на, казалось бы, только полезные вещи.

Те же витамины, я, кажется, говоря о них все мозги тебе прожужжал, — с улыбкой заметил изобретатель, откидываясь на спинку кресла и смотря на мальчика, который немного закатив глаза кивнул. — Но и их преувеличение, к примеру, передоз витамина «А», вызывает не самые приятные последствия. Если съесть печень медведя, оленя, собаки или потроху баракуды — то человек погибает или сильно отравляется. Интересно, что этот передоз действует прямо из печени животного на печень человека, ломая митохондрии, что и вызывая смерть.

— Мне начинает казаться, что всё вокруг нас ядовитое, — сказал мальчик.

— Отчего бы и нет, Амет действительно прав, — отвечал Самуил, — ведь если привести в пример, например фасоль — больше 5 недоваренных фасолин склеивают клетки крови благодаря лектину, они приводят к рвоте, поносу, но от этого спасти, разумеется, ещё можно, явный летальный исход будет не так быстро. Или зелёная картошка, там есть солорин, он вызывает в больших дозах кровотечение в желудке, поэтому на наших поваров такая большая ответственность.

— Вместе с угрозой отсечения головы, — добавил изобретатель. — Ведь даже от той же соли можно погибнуть, нужно всего лишь 140 грамм, а для более юного возраста и того меньше. Там получается даже обратный эффект, нежели с водой — слишком много натрия попадает в кровь и тогда организм обезвоживается. Но такой вопрос — может ли организм приняв что-то не ядовитое, превратить это в яд и убить самого же себя? — задал весьма странный вопрос учёный.

— Если бы вы это сказали немного раньше, я бы сказал, что явно нет, но теперь мне кажется, что это может быть, — добавил Вениамин.

— Погодите, Амет, о чём вы?

— Напомню хотя бы амигдалин из косточек яблок, песиков и некоторых других фруктов, которые после переварки превращается в цианид, хотя отравления или смертельной дозы тут сложно достичь, ведь нужно употребить не меньше 150 семечек или 18 яблок. Но вот уже 50 орешком дикого миндаля дают достаточно цианида, чтобы убить взрослого человека и всего 10 — для ребёнка.

— Дикого миндаля? — смотря на принесённый слугами тарелки с фисташками, орехами, миндалём, спросил мальчик.

— Это сладких миндаль, от него отравит только 2000 штук или 2,5 килограмм, а столько ты явно не съешь, — успокоил Самуил.

— Но ещё пуще интересные явно ядовитые растения: белена, понюхав которую можно упасть в обморок, лавравшина с цианидом, аконит, способный отравить корнем целую деревню, белладонна с лёгкостью, убивающая детей, выделяя атропин. Кстати, помните некоторых леди, которые были на «Султане» или тех, которых мы, к своему несчастью, встретили в трактире? У них глаза были больше обычного, а всё, потому что они капали этот ядовитый сок к себе в глаза, что вызывает их расширение, вместе с раздражением — одна из традиции Венеции. Но ещё есть клещевина с рицином, который в 100 раз хуже цианида и от него нет лечения, даже если полностью удалить яд после заражения — организм не восстановиться. Интересно, что для растения эти яды нужны только для своего размножения, они контролируют, когда этот плод будет ядовитый и для кого — для птиц или животных, в какой момент они будут слабительным, а когда вызывают запоры, тем самым регулируя радиус выпадения семечек и т. д. Довольно хитрые растения, изучая которых можно удивляться и удивляться. Мне порой кажется, что они и людей вполне могли бы поработить.

На этих словах Амет с ироническим видом пожал плечами и слегка раскинул руки, после чего продолжил лекцию.

— Примечательно, что существуют странные вещества, которые вызывают очень странные симптомы, например, животное или человек может начать в лихорадке танцевать это вызывает метило-ртуть, хотя сама по себе ртуть в чистом виде безопасна, а вредны только её пары с соединениями. К такому числу ядов, их ещё называют тяжёлыми металлам относиться ещё свинец, хром, мышьяк, кадмий, поэтому, когда мы с ними работаем или используем, все рабочие оснащаются специальной экипировкой, а сам металл покрывается различными плёнками.

— Да, вы, кажется, говорили это, когда мы создавали перегородки из свинца под здание и ещё получали их шахт графа Годфри, — припомнил мальчик.

— Когда ты чуть не потерялся, хотя был утерян твой рюкзак, который на удивление нашёлся на совершенно другом острове, — добавил Самуил.

— Как же удивительно может подшутить судьба, — добавил, несколько поддаваясь размышлениям, Амет. — Но интересно, что там же мы опять встречали и другие яды, например тот же свинцовый сахар, который сейчас уже не принимается, посуды, водопроводные трубы из того же свинца, которые я приказал убрать из употребления у нас. Или хотя бы те же белила на дамах — они из оксида свинца, правда со временем, к счастью, они теряются в моде.

— Но всё же, чем так опасны эти металлы?

— Если они попадают в организм, то могут соединяться с многочисленными ферментами и отключать их, — объяснял Самуил Мур. — Например, свинец вытесняет кальций, которые улучшал нейронные связи, впрочем, из-за этого возникает депрессия, психозы и многие другие болезни. Но ещё хуже, что некоторые из них вызывают разрушения ДНК.

— Вспомни хотя бы тех полу-зелёных сахарных петушков на базаре, я приказал слугам ни в коем случае тебе их не покупать.

— Да, помню, вы ещё не успели мне это объяснить.

— В них есть парижская зелень, которые украшают игрушки, еду, порой одежду, обои, а теперь вспомни случаи, когда даже на конференции, что мы организовывали, некоторые дамы в зелёном во время нашего выступления падали в обморок — это было как раз из-за того, что в этих зелёных белилах был мышьяк, который к тому же вызывает язвы на всех частях тела.

— О, кажется, теперь я понял, — ответил мальчик.

— Кстати, я говорил ещё о змеях, их товарищи по яду — пауки имеют не хилый арсенал, каждый из них имеет не один токсин, а имеют целый комплекс самых различных ядов. Только один компонент змеиного яда превращает кровь в желе за пару минут — фраза застыла кровь в жилах звучит уже иначе, ведь тогда жертва уже немного «переварена», перед употреблением.

Если ещё другие существа, например, жук бомбардир может выстрелить горячим стоградусным токсином прямо в противника. А возвращаясь к змеям, стоит сказать, что он настоящий рекордсмен по токсичности, он убивает 100 человек с 80% смертностью, живя при этом в пустынях Австралии.

— Но что хорошо — он не так уж и часто кусает, чаще всего нападает песчаная эфа, цепочная гадюка, индийский крайт и индийская кобра. О последних я могу сказать гораздо больше, но каждая из змей всегда оценивает свою жертву, выбирая необходимый уровень яда, поскольку для самой змеи он тоже весьма важен. К слову, о их ядах, где эти колбы, которые мы привозили, Амет?

— Разумеется, они находятся у меня в лаборатории, более того, я успел даже синтезировать ещё немного.

— Какие же всё-таки учёные странные существа, — добавил Самуил.

— Напомню, что в этот класс входите и вы.

— Поэтому я так и сказал, сударь.

Амет рассмеялся от этой фразы, а также от выражения лица графа Мура.

— А какие самые ядовитые существа? — спросил мальчик.

— Самый ядовитый паук — сиднейский воронковый, он в 60 раз сильнее цианида, убивает через 1—2 часа, — начал отвечать Амет, — самый ядовитый скорпион — красный индийский, а самое ядовитое существо на суше — ужасный листолаз, обычная жёлто-оранжевая лягушка из Колумбии с батрахотоксином, касание к коему убивает за 10 минут. Это и есть самое ядовитое существо на суше. А вот уже самые ядовитые существо вообще, это медуза «Морская оса», у неё яд в 2 000 раз мощнее цианида, смерть и остановка сердце за 5 минут. А сине-кольчатый осьминог, который покрывается этими самыми кольцами по всему телу делает предупреждение прежде, чем высвободить парализующий тетродотоксин — в 1000 раз ядовитее цианида, коего нужно для убийства взрослого человека — 2 мг в 25 раз меньше одной капли.

— Напомню, что рыба Фугу, которую мы ели на «Султане» и приготовленная по моему личному заказу, также содержит этот яд, но его приготовили самые лучшие повара, платящие за малейшую ошибку жизнью, — добавил граф Мур.

— Да, именно так, — подтвердил Амет. — Но и поскольку все эти организмы, по сути, не источники этих ядов, то самые ядовитые существа на планете — бактерии.

— Получается, самый опасный яд — это тетродотоксин?

— Нет, самая опасная бактерия — это Clostridium botulinum или их ботулотоксин, он является нейротоксином и всего лишь 1—2 кг его над всеми поселениями хватит, чтобы истребить всё человечество. Правда их явно не маленькая формула может весьма удивить — C6760H10447N2010S32. Интересно, что некоторые вещества буквально созданы для смертоносности, например хлор — зелёный газ, который при вдохе превращается в соляную кислоту и разъедает всё внутри, но от этого можно спастись, накрывшись мокрой тряпкой или специальной маской.

Ещё есть иприт — он приводит к самоликвидации кожи или vx-газ, как его иногда можно идентифицировать, по сути, он чисто как нейротоксин — он вызывает мгновенный паралич. Ну и например, тот же зарин, он тоже нервнопаралитический яд, как и «Новичок», о котором я тоже говорил…

Глава седьмая. Время обсуждений

— А какие есть способы спастись от этих ядов?

— Это довольно трудно осуществить для сложных ядов, для обычных — активированный уголь, для цианида — сахар или точнее глюкоза, также действует и для амигдалина. Против метилового спирта действуют этиловый спирт. Интересно, что против «Новичка» может действовать атропин. А против самого сурового батрахотоксина, яда листолаза — тетродотоксин, яд фугу, ведь в первом случае был дефицит натрия, то в следующем — передоз, но тут очень сложно удержать баланс, поэтому вероятность смерти довольно огромно. А вот против ядов змей довольно сложно, там ведь слишком много различных ядов, как и вместе с другими веществами.

Сказав это, Амет наконец допил уже успевший остыть кофе в своей чашке, после чего к ним подошёл мистер Говард.

— Господа, рядом с вашей лабораторией звенит звонок, — доложил он.

— О, кажется работы по обеззараживанию завершены, — вставая сказал учёный, — никто не входил?

— Как вы и велели, ваше сиятельство.

— Прекрасно, спасибо вам, Говард, — сказал Самуил.

После этой фразы, они все вместе отправились внутрь, пока в саду, вместе с садовниками стоял некий неизвестный, прекрасно всё слышавший за всё это время, но довольно ловко притворяющийся не заметным и поспешивший после этого заметив какой-то лёгкий шум вдали удалиться, что ему удалось.

Тем временем господин Харун находился у главных ворот, дабы встретить прибывших господ и их посланников. Как оказалось, тот эшелон, который двигался в сторону их ворот, когда господа ещё до создания голограмм проходили в дом, прошёл мимо и заехав в ближайшие поселения, услышав не мало слухов, после выхода неизвестного под шум за ворота, вернулись обратно. Каждый из господ в очередной раз отправляли большое количество писем с приглашениями на различные обеды, ужины, балы, через своих слуг, кои и прибыли сюда, но большинство из аристократов знали, что учёные вряд ли откликнуться на эти приглашения, поэтому их слово благодаря своей редкости и дефицитности уже имела большую значимость среди общества. Особенно если учитывать частые королевские связи.

Но не только посланники были среди прибывших, но даже некоторые бароны и высокопоставленные лица.

— Я, барон де Па-де-труа, а это моя супруга, леди Па-де-труа, сын и коллеги, также бароны и высок оставленные господа, — представился пожилой господин. — Мы хотели бы видеть, графов Мура и Уна, дабы обсудить с ними некоторые вопросы, — желая выделиться среди толпы, что это было заметно, сказал барон.

— Простите, ваша милость, господа, но боюсь, что сейчас это невозможно, господа весьма заняты, — отвечал Харун, пока верные слуги со стражами стояли за ним.

— Что может быть важнее беседы с такими господами как мы? — возмутился барон.

— Неужели нет никаких возможностей, — с максимально слащавым тоном заговорила леди, осторожно подходя к Харуну, на что тот резко отошёл назад, и жестом попросил подойти стражей.

— Да, пропустите же, сэр, — спешил один из молодых эсквайров — сын барона Джордж де Па-де-труа.

— Извините, сэр, но это невозможно, — тут же преграждал тому путь Харун. — Господа сейчас заняты научными изысканиями и помешать им, значит подвергнуть себя опасности, неужели вы не слышали, к чему привела одна лишь ошибка в недавнем опыте, а с какими мощностями они работали ранее и работают сейчас?

— Это и вызывает тот бурный интерес в нас, как вы этого не понимаете, сэр? — подошёл сзади другой господин.

— Полностью соглашусь с вами, доктор Жарно, — отозвался барон.

За ним заговорил ещё один господин, за ним второй, третий и было видно, что шум становился всё сильнее и сильнее.

— Господа, успокойтесь! — хотел утихомирить Харун, но ничего не помогало.

На удивление эти мерзавцы даже захотели воспользоваться помощью своих слуг и насильно отворить ворота, однако, стражники поспешили закрыть ворота и удержать кричащую толпу. Благо, этот шум не так сильно доносился до дома, иначе это привело бы к не малым проблемам.

В один миг всеобщее внимание привлекли скакуны на богатых лошадях и несколькими экипажами. Впереди них шли стражи и глашатаи объявляющие о прибытии паши Абдул Аль-Рахмана, но, по-видимому, он был не один, поскольку также там были экипажи барона Жана Барруа и графа Годфри Брайана. Все застыли в ожидании и когда это образование приблизилось, все тут же расступились, ожидая увидеть визиря и по совместительству пашу.

Когда он торжественно показался из своего экипажа, все присутствующие поклонились в знак уважения к нему. Вскоре из задних экипажей вышли и граф Брайан с месье Барруа, вставшие рядом с пашой, но, к удивлению, здесь была ещё одна двуколка, незаметно присоединившаяся к этому образованию.

— Здравствуйте, господа, — обратился ко всем в своём богатом восточном наряде с большой чалмой паша Аль-Рахман.

— Приветствуем вас, ваша светлость, — поприветствовал де Па-де-труа.

— Разрешите узнать, что происходит?

— Мы хотели встретиться с графами Муром и Аметом, но их стражи не пускают нас, когда мы хотели бы с ними обсудить некоторые вопросы по сотрудничеству с ними, увидеть их, по-человечески, — бегая из стороны в сторону хитрыми маленькими глазами твердил этот старик с огромной головой.

— Я прекрасно понимаю ваш интерес, господа, — спокойно заговорил паша, — но разрешите напомнить, что графы являются ещё и учёными. Вы, конечно, можете с ними переговорить на одном из мероприятий, к тому же возможно я объявлю бал или званный ужин, на который прибудете вы все, в том числе и графы. Сейчас же нам необходимо решить несколько более важные вопросы, касаемые Его Императорского Величества, именно выполнением Его поручений сейчас заняты господа, в том числе и я вместе с бароном Жаном и графом Брайаном.

— О, в таком случае, просим прощения, ваша светлость, — тут же запричитали бароны, эсквайры и леди.

— Был рад встречи, господа, — лишь добавил паша, после чего все эти нежеланные гости поспешили как можно скорее ретироваться.

Когда они ушли паша хотел было уже направиться к воротам, которые к тому времени для него приказал распахнуть господин Харун и поклонившись ожидал его прибытия, но тут же услышал шум большого количества шелестящей гигантской бумаги — это инженер Франц выходил из экипажа, еле удерживая в своих руках десятки рулонов самых разных чертежей.

— Помогите кто-нибудь мистеру Францу, — поспешил отозваться Годфри.

— Спасибо большое, ваше сиятельство, — отозвался, чуть ли не захлёбываясь в этих бумагах и стараясь удержать пару чемоданов, мистер Франц.

Паша только улыбнулся этой сцене и подошёл к воротам.

— Добро пожаловать, ваша светлость, ваше сиятельство, ваша милость, — поприветствовал Харун.

— Здравствуйте, Харун. Как же хорошо, что вы теперь здесь, — с теплотой сказал паша, которые не раз видел его, когда они ещё все были в Индии. — Мы можем быть спокойны и не тревожиться.

— Конечно, ваша светлость.

Не успел паша что-либо спросить, как уже показались знакомые силуэты, как оказались графы в очередной раз задержались, обсуждая детали работ и заметили весь этот шум, которые там творился.

— Oh, Itane est mi amice qui ad me venit? (О неужели это мой дорогой друг ко мне прибыл?) — с восторгом и внезапно на латыни произнёс граф Мур, подходя к паше.

— Si qui sinceram devotionem exprimit, amicus haberi potest (Если тот, кто выражает свою искреннейшую преданность может считаться другом), — отвечал паша, отвечая на крепкое рукопожатие.

— Hic est, qui plus quam amicus est, frater minor (В таком случае он даже больший чем друг — он младший брат), — ответил граф.

— {Ό} πως όλοι οι αγαπητοί μας σύντροφοι, δεν είναι ο κύριος Μουρ? (Ровно, как и все наши дорогие товарищи, не так ли господин Мур?) — спросил, подойдя граф Амет и здороваясь уже с графом Годфри и бароном Жаном.

Все радостно улыбнулись этому тонкому языковому каламбуру, который начал граф Мур, а завершил Амет, прекрасно отсылая к их невероятным прошлым приключениям.

— Да, именно так, господа. Граф, барон, — поприветствовал остальных прибывших Самуил. — А теперь пройдёмте внутрь.

— Погодите, Мур, кажется, мы кого-то забыли, — остановил того барон.

— Кого же? — оглядываясь назад поинтересовался Самуил.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — поприветствовал инженер, которого сразу благодаря своей замечательной памяти узнал Самуил, а Амету быстро напомнил Годфри.

— О, мистер Франц, как же давно мы с вами не виделись, простите, сразу не узнал, — оправдался изобретатель.

— Ничего страшного, ваше сиятельство.

— Мы подумали, что было бы полезным, если бы мы обсудили ваши грандиозные идеи вместе с мистером Францем, — добавил паша.

— Замечательно, тогда давайте сейчас же приступим, — с ещё большим энтузиазмом заявил учёный, вместе со всеми направляясь в дом.

Теперь они все вместе шли в сторону особняка. В их свите присутствовали не только люди паши, графа и барона, вместе с мистером Францем, но также тот самый пассажир двуколки, осторожно прошедший в сторону сада, вместе с другими людьми, пока господа направились в лабораторию.

— Какие же у вас новости, господа? — поинтересовался паша. — Что-то мне подсказывает, что мои слова, которые были произнесены ещё до вашего отплытия сбылись, иначе вы бы не выделялись таким поведением.

— С этим соглашусь, ваша светлость, — ответил Амет.

Он хотел достать платок, чтобы протереть лоб, но тут наткнулся на какую-то бумажку, тут же переложив её в другую руку он достал платок на ходу и вытерев пот раскрыл листок, узнав свой скорый почерк. В этот же миг он замер, пока другие были заняты беседами, следуя дальше.

— Что-то случилось Амет? — поинтересовался Годфри.

— Нет-нет, граф, ступайте, я сейчас вас догоню, — лишь бросил он вслед. — Мне нужно обдумать одну срочную вещь.

Все прекрасно знали о такой натуре изобретателя, поэтому не решились тревожить его во время таких размышлений и попросту отправились внутрь. Мужчина же, отойдя в сторону, приблизился к скамье в саду, приблизившись к лестнице, откуда по незаметным каналам протекала вода, напоминая о скором течении времени. Амет был довольно резко погружён в воспоминания.

А на листке красовался текст чудного письма:

«О душистый цветок, любовь моя — Донна… Сияющая Луна, главное сокровище, смысл Бытия. Ты поишь меня водами Райской реки. О, весна моей молодости, бытия моего радость, праздник дней моих — всё ты, смеющаяся роза. Ты словно сад, благоухающая розовыми цветами, питаешь вдохновением подобно плодородной земле. Ты моё утро, мой день, мой вечер, моё сокровище, сладость и радость дарующее успокоение от мирских невзгод. Любовь, словно пророческое откровение. Я влюблён, и ты та, чей образ живёт в моём сердце. Моя возлюбленная стоит красот мира, славы Европы, моих бескрайних владений на земле и в науке, великолепия Востока, драгоценных дворцов Индии и чудес всей Земли. Твои волосы словно змеи, твои брови — дуги, твои глаза — мятежные грозы, я болен тобой! Мои глаза полны слёз, сердце — боли и тоски, я пьян сладкой любовью. Одним словом, я — влюблён…»

Он читал эти строки и поражался собой, насколько же он был погружён в это ощущение, но он не помнил, что испытывал любовь, ведь для него это чуждо. Он — же Амет, величайший человеконенавистник всех времён и народов, отлучённый от этого мира, покинувший человечество, отрекающийся от него всегда и везде. Жесточайший анти-пат, мизантроп, не способный к любви к противоположному полу, неужели это писал он? Как же он талантлив, если, будучи таким, ему удалось так изящно изобразить всё это и насколько же коварны люди, если даже не поддались под такие упоения, под такую гениальность и чистоту…

Какая странная ситуация, какие удивительные мысли. Но пора идти, отпуская прошлое, особо, если оно не так дорого. Изобретатель поднял свой взгляд и огляделся по сторонам, после чего сжал этот листок и подойдя к небольшому проёму, откуда и протекала по лестнице вода, кинул листок туда. Ветер подхватил его, передавая воде, а та уносила этот листок, заставляя листок исказить слова, буквы, предложения, топя в себе всё, что только на нём было.

Эти слова уходили далеко-далеко, в небытие, ровно, как и все те чувства, которые, может быть, ощущал, а может и никогда не смог бы ощутить этот удивительный некто, возможно человек, а возможно и кто-то больший — изобретатель, граф Амет Уна. Проводив взглядом уплывающий листок, изобретатель развернулся и отправился к двери, где его ожидал камердинер — мистер Говард.

Вскоре, когда Амет прибыл в главный зал с большим окном на третьем этаже, то все господа уже расположились на креслах, диванах и ожидали его.

— Извините за задержку, — добавил он, после чего прошёл к своему креслу, заняв своё место.

Как оказалось, граф Мур вместе с Вениамином уже успели вынести только что ими созданный комплекс для голограмм и успели подключить к улучшенному ноутбуку Амета. Изобретатель был очень даже признателен товарищам за такую помощь, поэтому заняв своё место, он быстро настроил оборудование, пока господа обсуждали их новое изобретение, выражая свой восторг.

— Ну, что же, господа, — начал учёный, — я рад, что вы прибыли и как мне кажется, мы уже можем перейти к обсуждению новой идеи переноса на «Султан» нашего особняка и «Электрона».