Бесплатный фрагмент - Сказки от Тигры

Счастье

Как в капельке воды, ты — отраженье счастья!

Найду тебя — пройдут мои ненастья.

— Здравствуйте, я на собеседование! — искренняя улыбка, хотя никогда не любила по квартирам ходить, а уж по поводу работы по квартирам просто страшно.

— Проходите, я вас жду. — голос серьёзный, приятный с хрипотцой, но совершенно незнакомый.

Я не с ним по телефону разговаривала.

Что же делать?

Уйти так просто, а вот зайти и поговорить…

Рискну.

— Не разувайтесь, у меня нет тапочек для гостей, не держу.

Вообще-то у меня есть сменная обувь в сумке, так же есть бахилы, и я очень люблю ходить босиком, но тут я удержалась от своих заскоков, слишком часто последнее время я пугаю окружающих меня людей своим поведением.

Большой зал. Мебель по углам сиротливо жалась к стенам. Даже огромный, по меркам обычной квартиры, диван выглядел пуфиком.

— Как у вас просторно! Меня Алёной зовут. Кажется, по телефону я с другим человеком разговаривала.

Я присела на предложенный стул и замерла.

— Можно посмотреть ваши документы? Ко мне обращаться лучше Лев Иванович.

Седой, с длинными, зачёсанными назад волосами он и правда, походил на льва.

Пока он читал документы, я разглядывала его и обстановку комнаты.

Я читала большую часть книг на ближайших полках, ещё большую часть увиденных хотела бы перечитать, но здесь они были на языке автора.

— А почему у вас проблемы с языками? — этот голос просто создан для подчинения.

— Нет языковой практики, совсем.

— Как так получилось? Есть же фильмы, люди, в конце концов, симуляторы?

— Извините, ничего искусственного. Я не переношу замену, поэтому не воспринимаю ничего извне, только живое общение, а людей со знанием языков мне в жизни мало попадалось.

— Пропустим. Почему не издаёте?

— Можно этот пункт тоже пропустить?

Хмыкнул, положил мои документы на стол и вышел из комнаты.

Пришёл с чайником со свистком и подносом с чашками. Поднос в одной руке даже не дрожал..!

— Сейчас чаю попьём и дальше продолжим собеседование.

Промолчала, настолько захватывающим было действо!

Чай заварился, разлит по чашкам, ароматы наполнили огромную залу, и я внезапно заулыбалась.

— Что? — пододвинув ко мне чашку, поинтересовался Лев Иванович.

— Вы прямо чародей, так красиво каждое движение, а теперь мне неудобно, что я вам ничем не помогла — это же я на работу пришла устраиваться.

— Не люблю о делах за чаем, но уж так и быть, скажу. Говорили вы с сыном, а он далеко, нашёл мне вас как компаньонку, это его решение, и я никого не принуждаю. Он считает меня старым и немощным, хочет, чтобы за мной присматривали. Как вам такой поворот событий? А теперь время пить чай!

Мы дружно подняли чашки, вдохнули аромат, подержали капельку на языке и так же дружно опустили чашки на блюдца, наслаждаясь букетом!

— Мы как опытные сомелье! — улыбнулась я!

— Да!

Когда он улыбался, морщины куда-то все пропадали, и оставалось только ощущение радости!

— Ну что же, дела не ждут. Раз наниматель я, а платить будет сын, я вам сейчас предлагаю испытательный срок в три месяца. На протяжении испытательного срока вы должны приходить в удобное вам время, хорошее настроение и аппетит приветствуется. Смею признаться вам, я люблю готовить, но не люблю, когда стесняются и грустят. А по окончании испытательного срока поговорим о продолжении сотрудничества, если, конечно, вас ещё будет это интересовать.

Он собрал документы со стола и вручил их мне.

— У вас есть мой номер телефона?

— Теперь есть, я прочитал, завтра в это же время.

— Благодарю вас.

Я была выпровожена на площадку перед входной дверью квартиры и дверь закрылась с характерным звуком качественной железной брони.

Я опёрлась на стену возле двери и выдохнула.

Ну вот, что же со мной? То заходить было страшно, а теперь уходить не хочется!

Зазвонил сотовый — его сын!

Я нажала доступ звонка и оторвалась наконец от стены холла.

— Здравствуйте, я вас внимательно слушаю.

— Он вас впустил? Проблем не было? Как он выглядит?

Я описала всё, что произошло несколько минут назад, особенно заострив внимание на физических аспектах — поднос, чай, руки не дрожат, ухоженный, в доме чисто. Сказала, что договорились встретиться завтра.

— Испытательный срок? Да вас мне сам Бог послал! Вы приняты, деньги на счёт буду переводить каждый месяц! Он привыкнет, должен привыкнуть к вам! А отчёты будете присылать раз в месяц потом и каждую неделю сейчас, следующий отчёт мне на е-мейл через неделю. Даже не верится, спасибо вам!

«Спасибо вам», сказала я в тишине закрытого двора в затихшую трубку телефона.

Сколько я без работы?

Хорошо, что родители помогают, хорошо, что иногда друзья подкармливают.

А тут хорошие деньги за просто попить чаю? Да я сама себе не верю!

Три месяца пролетели быстро, весна в самом разгаре и мы уже дошли до совместных прогулок в парке!

Я туда собираюсь, как на свидание. Шляпка и перчатки на руки, бархатные, хотя Лев Иванович подарил лайковые, но они уж очень чувствительные. Нет-нет, я не о том, о чём вы подумали, а просто о тактильности!

Обсуждаем его жизнь, он интересно и много рассказывает, я слушаю, а дома составляю записи и отсылаю его сыну, но хочется иногда внести правки или умолчать о чём-то.

— А вы не думали о мемуарах? Не опубликовать, но хотя бы составить? Записать и чтобы было?

— А зачем?

— Для сына и внуков.

Так в молчании и прошли до дома.

Обычный ритуал с чаем в этот раз вылился в нечто совершенно невообразимое, «луккулов пир»!

— Я столько не съем!

— Столько и не надо, у нас ещё ужин впереди! Вы же сегодня первый раз на полный рабочий день вышли.

Это хорошо, что я отличный кусок великолепно прожаренного мяса до рта не донесла. Полный рабочий день? Я даже не заметила, что прошли три месяца!

Положила таки себе в рот кусок мяса, жевала долго, тщательно, и думала.

— Комнату я вам приготовил, на всякий случай. А вот про мемуары поговорим потом. Кушайте, а то всё остынет!

Ого, комнату мне?

Мысленно представила страничку контракта: нет слова ни о какой комнате — проживания нет вовсе!

Но не это меня взволновало сейчас!

Я НЕ ЗАМЕТИЛА, КАК ПРОЛЕТЕЛО ТРИ МЕСЯЦА В ЕГО ОБЩЕСТВЕ!

Это я-то, которая шарахается от любых контактов и прикосновений, которая до сих пор замуж не вышла именно потому, что туда надо идти, то есть полностью жить с человеком на его территории или пустить на свою! Я же социопат!

— Я уже понял, что вы совершенно неконтактная. Социопат даже, но мне это не мешает, я сам такой.

Глотаю мясо, запиваю вином, поднимаю на него глаза.

— Мысли читаете?

— Алёна Викторовна, а давайте на «ты»?

Вино пошло не туда. Я справилась, но… пришлось сбежать в ванну, а это очень плохо!

Плохо потому, что я опять закрылась.

Плохо потому, что Лев у меня уже давно в подсознании на ты!

Плохо ещё и потому, что мне невыносимо приятно его общество, и я внезапно поняла, как боюсь его потерять!

Уже лучше — всё по местам, по полочкам, дыши глубже!

Умылась, вышла из ванны (как в омут ледяной вниз головой, ух!)

Сел за стол, взяла бокал вина!

— Лев Иванович, а давайте на «ты», я согласна!

— На брудершафт? — уточнил он и бокал в его руке вздрогнул.

— На брудершафт! — в омут, так в омут, не в деньгах дело, я просто слишком много знаю!

Выпили, смешно путаясь локтями, поцеловались, уселись на свои места.

Хм, если бы не разница в возрасте, по которой я ему в дочки гожусь, я бы подумала, что мы супружеская пара, прожившая лет двадцать вместе! Чтоб её, эту мою эмпатию побрало!

— Так что, Алёна, начнёшь писать мою биографию?

— С самого начала?

— Конечно!

Посуду моет машина, бельё стирает машина, пылесосов нет, просто встроенные фильтры в каждом шкафу, удобная напольная швабра моет лучше, чем руками и не только полы.

В библиотеке помимо стеллажей с книгами ещё и стационарный компьютер, и ноутбук, всё объединено в систему, называется «дом».

Мы пишем одновременно, только Лев печатает медленнее и долго задумывается, но, когда он зачитывается моими главами (только для правки, ничего личного), я замираю и даже то, что уже есть на бумаге, вбивать в программу не могу.

Утром и вечером прогулки — аппетит нагулять, как выражается Лев.

Я уже месяц, как сдала свою квартиру, перевезя лишние вещи к родителям, здесь же всё необходимое Лев купил заранее, перчатки теперь только лайковые, чулки со стрелками и никаких тапочек, только туфли!

— Что ты бежишь вперёд, я не успеваю! — шли-то мы под руку, но если я задумывалась, то прибавляла шаг.

— Прости меня, пожалуйста, я задумалась.

— Эх, вот был бы я лет на тридцать моложе! — похлопывал он меня по руке и шёл спокойной гордой походкой дальше, ведя меня за собой.

Не тридцать, всего-то двадцать пять лет разницы, но называл меня и козочкой, и белкой — так по-разному мы воспринимаем жизнь и движение.

— Ты в меня жизнь вдохнула, знаешь об этом?

Вот так внезапно и подловил.

— Не знаю, но догадываюсь. Лев, это ты к чему начал?

— Сын в гости приезжает, а я думаю, как же мне тебя оставить или хотя бы видеть на это время?

— Как секретаря, компаньонку, так же, как он меня нанимал. Ты же до сих пор запираешь дверь в спальню, а я всегда знала, где лежит запасной ключ и ни разу не посягнула на неприкосновенность твоей спальни.

— А ты знаешь, что у меня есть дача? Поехали, посмотришь? Они полностью городские жители, туда не сунутся.

— Лев, он мой наниматель, ты не думаешь, что он захочет убедиться лично, как я справляюсь со своими обязанностями?

— Сиделки за немощным стариком? — взвился он рассерженно!

— Немощный? — тут уже рассердилась я.

Меч со стены снимался легко, скользя в ножнах, с его стороны висел длиннее и тяжелее в разы, но ему по руке он был в самый раз!

Удар, пас, опять удар до звона и дрожания рукояти в руке, искры!

Мы фехтовали по несколько раз в день после того, как мне было разрешено прикоснуться к оружию.

— Лев, защищайся! — Отбив его выпад, я направила клинок ему в сердце.

— Вот ещё!

Ох, как же я люблю эти моменты — седые пряди налипли на плечи распахнутой рубахи, на лице счастливая улыбка, руки раскинуты в стороны… И поза совершенно непобеждённого врага!

— Я сдаюсь! — бросив тяжеленный, для моих нежных рук, меч я подбежала к нему!

— Алёнка! Что ты делаешь? — уворачивая от меня мокрые от пота щёки, которые я покрывала быстрыми поцелуями, возмутился он.

— Лев! Прости! Можешь меня прятать, увозить куда хочешь, отправить к моим родителям, придумать отпуск, но я так просто не уеду!

— Без боя?

Если бы…

Я полюбила длинные юбки, шали, шляпки и перчатки, мы играли с ним вместе в жизнь в другой эпохе, его жизнь, но тут я уже не могла удержаться.

— Ты будешь мне звонить, писать, каждый день, слышишь? И ты никуда с ними не уедешь?

— Что-то он тебе сказал, мой непослушный сын… — сказал он, как закрылся.

Всё, нет моего Льва — есть человек, которого я неплохо знаю, но это просто человек…

Встала с его колен, поправила платье, извинилась и ушла в свою комнату собирать вещи.

Раз он так решил, значит так и будет.

— Я старый, ты даже не представляешь насколько я старый внутри, поэтому я хочу оградить наши отношения от семьи. Ты меня поймёшь только тогда, когда с ними увидишься, но именно этого я не хочу, потому что потом будет поздно! — Он и машину вел так же, как жил, твёрдо и уверенно.

А я молчала всю дорогу, молчала и потом, мне нечего было добавить, я действительно знала, что у его детей свои планы — объявить его невменяемым, обколов препаратами, и увезти за границу, к себе, там дома престарелых и прочие цивилизованные удобства для общества.

Выносил вещи из машины он сам.

Сам распаковал и даже приготовил лёгкий обед со вкусным земляничным чаем (и когда успел землянику набрать?)

— Лев, ты будешь осторожен?

— Я всегда осторожен. Алёна, расскажи всё, что знаешь! — Голос, которому нельзя не повиноваться.

А мне заплатили за молчание.

— Ну, хочешь, я заплачу тебе больше, ты вернёшь деньги, вообще разорви с ним контракт. Ты же понимаешь уже, что я от них не завишу, это я их содержу там, я один!

— Лев, тогда они тебя точно увезут…

Или убьют…

Слёзы капали без моего участия и кажется, Лев обо всём догадался, совсем обо всём.

— Яд? Лекарство? Уколы?

Я кивала, не смея поднять на него глаза.

— Немощность и инвалидное кресло, и всё только ради денег?

— В самом лучшем случае… у них планы и банкротство…

Я действительно знала намного больше — так случайно получилось, что сын Льва переправил мне по ошибке письмо: обычный рабочий черновик, ничего такого криминального, но суммы там зашкаливали. А Лев очень много рассказал о своей жизни, кем он был и почему сейчас живёт так одиноко.

Черновик я сохранила у себя в почте, показала Льву, и он сурово смотрел дальнейшую переписку — да-да, я смогла подключиться читателем к почте его сына.

Я так и уснула на диванчике возле стола с ноутбуком на даче, так и проснулась утром.

Лев уехал, оставив мне завтрак под салфеткой.

Такой заботливый и милый хищный зверь.

Месяц не жизни.

Месяц чтений смс и писем на почту.

Месяц страха за него и ужаса за свою никчёмную жизнь.

Короткое: *Приезжай*, как глоток воздуха под водой!

Собрала вещи, ключи, всё заперла, прибежала на станцию, опоздала на электричку, кинулась к автобусу — успела!

Попискивали смс в телефоне.

Я читала и ужасалась, жаль, телепортацию не изобрели ещё!

Проводил, уф!

Уехали не все…

Внук?

Зачем он тут?

Вместо меня? Понимаю…

Больно!

Дорога была ужасная, но то, что я увидела, было ещё страшнее!

Как Лев постарел и сдал!

— Алёна, заходи, сейчас чаю будем! — улыбается, как прежде. Но я вижу, как он подволакивает ногу, и уголки рта…

— Лев, остановись, я хоть посмотрю на тебя!

Посмотрела, явно микроинсульт, который подхватили на ранней стадии, и микроинфаркты были.

*больница* — спросила я одними губами

*нервы* — ответил так же он.

В моей комнате поселилось это юное чудовище с рок музыкой или панк в наушниках.

Двадцать пять лет, а всё как ребёнок.

Я запихнула дорожную сумку в угол библиотеки и ушла в ванную, умыться с дороги.

Дверь, я всегда забывала со Львом, что надо запирать дверь!

Клаустрофобия в самом разгаре, а тут чудовище с панком в ушах и самыми дурацкими намерениями!

— Клёвая ты чувиха, дед тебя трахает или у него уже не стоит? — сильные мужские руки неприятно сжали грудь под одеждой.

— Отпусти.

— Скажи, пожалуйста!

— Пожалуйста.

— Целиком скажи!

— Отпусти, пожалуйста! — сквозь зубы процедила я.

— Нежнее, я возбуждён!

Каблуки — оружие женщин!

Я наступила ему на ногу и вывернулась!

Теперь его черёд:

— Слушай и запоминай: не трогай меня и Льва, ясно? — струя воды в ванну, его голова ровно под струёй, но он слышит, кивает осторожно, потому что держу за волосы.

— Выключаю воду и скажи, что именно ты понял?

Всё ещё держу его за волосы, длинные, как и у деда, но светлые, соломенные, блондин.

— Я всё понял, отпусти!

— Не так говори, полностью и нежно!

— Запомнила… Отпусти меня, пожалуйста, я всё понял, деда и тебя трогать не буду, прости меня!

Пришлось отпустить, хотя и страшно.

Не страшно убить, но, как потом жить, и как объяснить Льву, за что я убила его внука.

— Алёна, Стив, идите чай пить! — донеслось из комнаты приглушено.

— Он меня не трахает. Ты всё равно не поймёшь, что нас связывает, так что не пытайся, живи и радуйся, что я тебя сейчас не убила, понял?! — меня трясло, а ведь я действительно могла его сейчас убить.

— Я пошёл?

— Иди.

Вышла из ванной я через минуту после него.

Лев сделал вид, что не заметил ничего.

Чай пили тихо и мирно.

— Эх, старый я стал, даже не познакомил вас.

— Лев, мы познакомились. Как там правки к биографии?

— А знаешь, Алёнка, я ничего не делал! — весело заявил Лев.

Как же, не делал, ноут же с компьютером в сети были, в связке, мне каждый день приходили правки, просто некоторые главы пошли не по порядку. Значит разговор не для внука.

Детский сад — так и будем теперь шифроваться?

Внук ушёл в мою бывшую комнату, Лев унёс на кухню все приборы, я осмотрела разруху и последствия гостей.

Мечи испарились, как будто их и не было. Несколько раритетных изданий тоже ушли с полок в никуда.

Ноутбук расположила на рабочем столике в зале и услышала знакомые тихие шаги сзади.

— Лев, только не говори, что мечи уничтожены, а остальное продано!

— Алёнка, пошли в мою комнату, только тихо. — шепнул он мне прямо в ухо и, прихватив ноутбук, прошаркал к двери.

Слёзы наворачивались мне на глаза, но я пошла молча.

Ха, это то самое помещение, которое было раньше под запретом!

Склад всего самого нужного, и наши мечи в ножнах в углу!

Стопки раритетов на кушетке, на столе, на полу, на стульях.

И всё это в темноте, потому что на свету такие книги не держат!

— Как же ты жил тут целый месяц?

— Так и жил. Сыну показал, а остальным фигушки — я злобный богатый старикашка и делиться не собираюсь!

— Злобный старикашка, куда Льва подевал? Признавайся! — зашипела я так же, как он только что!

Плечи расправились, волосы сверкнули серебром — прямо хоть сейчас меч в руки и на поле боя!

Я обняла своего хищника и прижалась к нему, тихо вздрагивая от рыданий.

— Нет-нет, Алёнушка, ничего они мне не сделали, совершенно. Ты же знаешь, с кем я школу жизни проходил, даже инсультные признаки все до единого — просто игра.

Я прислушалась, за стенкой по телефону говорил Стив, на английском и в полный голос.

— Они думают, что я не понимаю, ну и про глухоту тоже я намудрил, конечно.

— Ладно, меня шлюхой выставить, но тебя старикашкой всегда называть?

— Ему 25, тебе 45, мне 70 — для него мы оба старичьё и столько не живут! Знаешь, я тут кое-что тебе отписал, всё равно это скоро откроется, потому что ты должна подписать бумаги.

— Я подпишу. Лев, я приезжала сюда, я их всех видела. И твоего сына тоже, самый адекватный из них по моему Стив.

— Ты меня удивляешь ещё больше.

— Лев, я тебя никогда не оставлю, ты мне дал близость доверия, я никогда такого не испытывала ни с одним человеком! Я чуть не умерла там без тебя, а когда увидела тебя сегодня — больше так не делай! Чуть сердце не остановилось!

Прижал, обнял, молча.

Расположил меня совсем в другой комнате — как я вообще поняла: вся эта квартира нужна для спонтанных приездов родни из-за границы. Куча запертых пыльных комнат, которые автоматически пылесосят раз в месяц.

— Держи ключ! Запирайся на ночь обязательно.

— Твой внук ко мне больше не сунется.

— Он упорный, как и я в молодости.

Пришёл, побуянил. Получил дубовой дверью в лоб и ушёл. Упорный, чего уж, весь в деда!

Так и жили пару месяцев, пока не вышла биография Льва и нас не позвали на презентацию, всей семьёй конечно!

Вот тут всё и раскрылось.

И наши сражения мечом — мы тихо теперь тренировались, — и прогулки каждый день, а так же бурная молодость Льва в цитатах и фотографиях.

Стив растаял, размяк, мямлил что-то невразумительное и порывался срочно ехать домой. Интересно, зачем?

Приехали все вместе очень поздно, пакет с экземплярами биографии для друзей Лев оставил на полке в прихожей и сразу прошёл в зал к бару.

— Вот и распечатаем коньяк, который мне привёз сын на день рождения! Повод замечательный!

Разлил по бокалам, протянул нам и достал приготовленную вазочку с лимоном.

— Классика жанра, коньяк с лимоном! Ну что, с выходом моей книги?

— Дед, не пей… — сквозь зубы процедил Стив.

Я понюхала спиртное, сильно отдающее миндалём — тоже классика жанра, — и метнулась ко Льву…

Поздно, даже рвота не поможет, спирт сразу передал яд в кровь, сразу…

Извлечение рвотных масс, промывание под струёй воды, лёд, скорая, больница, полицейские, сотовый, в котором со мной говорили на дикой смеси языков, капельница и слабые сердечные ритмы, как мой собственный пульс.

Больница.

Тупые разговоры в коридоре и снова реанимация.

Я ведь подписала все документы, я владелица всех его денег, должны были отравить меня!

Или Лев никому ничего не сказал, и они просто не знают?

Молчу, тихо оплачивая все счета за платную палату, но дежурю сама.

Еда?

Я забыла, что это.

Вода из-под крана.

Больше ничего.

Ты будешь жить, старый и сильный хищник, или я не Белка, шустрая и ловкая!

Неделя прошла.

— Если бы мы давали прогнозы, то сейчас уже есть шанс.

Опять капельница, шанс появился в течении первых суток, но врачи такие перестраховщики!

Я читаю ему Шекспира на языке оригинала:

— Гамлет такая скотина, что он, не мог просто жить и любить Офелию? Такая девушка из-за принца погибла!

Лев терпеть не может мои выводы, он всегда бесился из-за моей жажды жизни!

Эдгар Алан По, так же и столько же.

Синусовые ритмы на мониторе скачут, как белки, если можно сказать так о его сердце — оно смеётся!

— Прости, не сдержалась! Но ведь можно пульс пощупать, перед тем как в стену замуровывать? И кот, кот-то туда как попал? Он что, ослеп на миг? Топорищем ему в…

Рука вздрогнула, и успокоились синусы на мониторе, они стали нормальными.

В палату вбежали врач и старшая медсестра, пытались меня вывести — не на ту напали!

— Делайте всё, что нужно, я в углу постою!

Трубку вынули, и Лев захрипел…

Смотреть и умирать рядом было мучительно, а вот оживлять и приводить в себя ещё страшнее!

Когда все процедуры были закончены, и врач неодобрительно посмотрел на обложку книги, Лев прохрипел:

— Выйди из угла, тебя никто не наказывал, Алёнка!

Ну, я и вышла, хлопнувшись в обморок.

Выписывали нас вместе, Стив приехал на дедовом джипе, забрал нас домой, накормил вкусно и устроив в одной постели, почему-то в комнате Льва, рассказал всё.

Ему дали задание спровоцировать открытие коньяка, напоить деда до смерти и потом жить припеваючи на миллионы и миллиарды его состояния.

— Дед, вот ты не думай, я вообще не понял, зачем они так тупят? Уж лучше бы несчастный случай подстроили… Но у них появилась информация, что стариков старше 70 лет в стране у вас никто на вскрытие не отправляет — могло прокатить, как смерть по старости. — Стив нервно вышагивал по спальне деда, — Ненавижу их! Я там учёбу-работу бросил! Придурки, им всё денег не хватало, а там работы завались, но им нужно всё шикарное! И от скуки помирали, уроды!

— Стивушка, а чего же ты передумал-то? — приобняла я Льва, вроде в шутку, но ему понравилось — провокатор.

— Мне как сказали, что ты тут жениться решил, и всё жене оставишь. А сын? Ну, я взбеленился, а когда на вас посмотрел, пожил, опять же книга эта — дед, ты же боевой парень! А меня так на мечах биться научишь?

— Алёнка тебя научит, если попросишь. Я теперь действительно стар стал и немощен.

— Алёна, ты теперь из этой комнаты ни ногой, за деда жизнью отвечаешь, и фиг с ними с миллионами! Я сегодня улетаю к отцу, вернусь, как смогу.

А жизнь-то и в семьдесят может только начаться!

Лев и на роликовые коньки встал, после реабилитации!

И сына ещё одного родили, ну и что, что поздний папа, зато мама и племянник рядом!

Так в институт отправил младшего сына, сел за столик и за чаем уже не пошёл.

— Лёвушка, а я чай заварила, как ты любишь… — я несла поднос на одной руке и чайник в другой.

Поставила всё на стол, подошла обнять любимого мужа и разрыдалась.

— Алёна! — Стив с порога ничего не понял.

— Он ушёл.

— Алёна, ты что?

— Стив, милый, Лёвушка ушёл, вот сейчас, и чаю попить не успел… ему ведь скоро юбилей надо отмечать, а он ушёл…

— Алёна!

— Стив, позвони Милене, позвони отцу, не знаю, кому ещё позвони, врача надо вызвать, я уж с ним посижу, пожалуйста!

— Да, я сделаю всё, Алёна не плачь, он не любит, когда ты плачешь!

Алёна так и причёсывала и заплетала седые, как луна волосы любимого мужа, позволила только осмотреть его врачу.

А Лев сидел так же прямо в своём любимом кресле, как будто встанет сейчас и будет разливать всем чай.

Несгибаемый великолепный хищник.

18 июня 2014 года

Одеялко

Как же я устала…

Мне даже думать не хочется. Только сидеть на этой лавочке и слушать шум огромного торгового центра.

А лучше бы лечь, как раз жёсткая поверхность и всё равно меня тут никто не знает. И мне уже давно плевать, кто и что подумает.

Хорошо, что вокруг меня всегда небольшой вакуум.

Я не очень люблю, когда пересекают моё жизненное пространство. Испытания жизни, так сказать.

Легла, как же мне хорошо!

Под монотонный шум и спина отдохнёт.

Половина дня в кресле за работой, ещё половина дня на ногах, а ещё… лучше не думать, очень не хочется вспоминать, кто я такая и куда мне потом придётся возвращаться. Сейчас я отдыхаю, мы так договорились с сыном.

Я ухожу раз в день из дома на пару часов.

Это моё психологическое время, чтобы не стала слишком замкнутой от домашнего быта.

Такой вот интересный релакс, в торговом центре, у всех на виду.

Если бы было лето, ну, или хотя бы просто тепло, я бы пошла в парк гулять. Но сегодня дождь со снегом и всё равно темно, не до парков совсем.

Кто-то присел рядом.

Неожиданно приятно, как кот, который потом будет топтать тебя лапами по нежным местам, мурлыкать на ухо и…

— Я тихо посижу, а можно я лягу рядом — с вами так спокойно.

Хм, лавочки общие, широкие, пусть ложится, мне-то что?

Ещё пододвинулась к спинке сиденья и замерла от… а ни от чего, такое же спокойствие и уют, как до этого, никакого дискомфорта.

Ещё пол часа и домой.

Как же уютно, так хочется открыть глаза и посмотреть, вот чувствую, что молод, совсем юн обладатель тёплого бока и костлявого плеча, но не мешает ни разу, мило!

Чуть не заснула! Хорошо, что я ставлю будильник.

— Ой, я уснул, спасибо!

Я не буду с ним разговаривать, вот совсем не буду, а посмотреть себе разрешу. Не стоит, но сегодня почему-то очень хочется.

Действительно юный, даже слишком, симпатичный, слегка заросший нестриженой чёлкой по юношески стройный и…

Уф!

Еле отвела глаза.

— Вы часто здесь бываете? Уже уходите? Можно вас проводить? Я слишком навязчив, да. Мне, правда, было очень хорошо рядом с вами, спасибо!

Я улыбнулась.

— И вам спасибо, мне тоже было… уютно.

— Можно я вас провожу? Ну, вдруг нам по пути, хотя бы часть пути, пожалуйста! Уже поздно, я буду волноваться.

— Не стоит. И кажется вас ждут. — я кивнула на компанию молодых людей, шептавшихся в стороне.

Он смешно поморщился.

— Не хочу идти с ними сегодня. Такое состояние после нахождения рядом с вами, как будто я домой вернулся. Простите.

— Я очень быстро хожу.

— А я постараюсь успеть! — улыбка у него такая же милая, только отросшая чёлка всё время падает на глаза.

Шли быстро, обходя лужи и не разговаривали.

Почему рядом с ним так спокойно?

Я себе такого «общения» никогда не позволяла — может зря?

Да нет, просто и не было такого раньше, и мои вылазки в люди я совершаю совсем недавно.

— Нам действительно по пути! — перепрыгивая через лужи, сказал парнишка.

Я опять улыбнулась, время поджимало, но терпимо.

— А может, вы дадите мне свой номер телефона? На всякий случай?

На ходу выудила визитку и протянула ему — надо по работе контакты набирать, надо. Я же их везде оставляю, так почему бы и нет, и этот номер будет у него, мало ли.

Перекрёсток. Светофор.

— Мне тут налево…

— А мне направо, пока? — я протянула ему руку для рукопожатия.

— Вы правда ответите, если я позвоню? — нежно перебирая мои пальцы спросил он с щенячьей преданностью заглядывая мне в лицо.

— Отвечу.

Я освободила свои пальцы из его рук и позорно сбежала на разрешённый сигнал светофора.

Не оглядываясь, пробежала до самого дома, только у двери подъезда обернулась и никого не увидела.

Я успела, и ненужных вопросов дома не последовало.

Следующий раз нас столкнул так же случайно — я захотела кофе. А кофе в этом торговом центре мне по карману только в маке. Там в очереди мы и увиделись.

— Привет! — он так обрадовался, что мне стало неудобно перед окружающими.

— Привет.

Я уже ждала заказ, а его компания только подошла и выбирала, что заказать.

— Я так рад! Прости, что не позвонил, не хотел отвлекать от работы. У тебя так серьёзно на визитке всё расписано, даже время для звонков удобное.

— Не совпадаем?

— Что? — он отвлекался на ребят, которые подшучивали над ним и обсуждали свой большой и общий заказ еды.

Мне дали кофе и я быстро ушла за столик в стороне.

— Столько народу, еле тебя нашёл!

И опять никакого дискомфорта от него, как будто так и надо, чтобы он меня находил.

— Ты не будешь есть? — я удивлённо смотрела на молочный коктейль у него в руках.

— Нет, я же с компанией был, а есть я не хочу, просто смущать ребят неохота тем, что я на них пялюсь, а они жуют.

Эмпат?

Поэтому мне с ним так легко?

Он чувствует и не делает больно?

Или просто так совпало, что мы на одной волне.

Сколько же ему лет?

Неважно, дальше таких вот встреч всё равно ничего не будет.

Фриланс хорош тем, что домой никого приглашать не надо!

— А хочешь, я пошалю? Тебе можно пить кофе?

— Можно.

Я заглянула под крышечку его коктейля — шоколадный, м-м-м-м!

И начала смешивать со своим кофе — чуть-чуть туда — чуть-чуть сюда.

Перемешала соломинками и протянула ему его стакан.

— Попробуй, потом расскажешь про вкус.

Выпил, помолчал, улыбнулся и закрыл глаза.

Я пила получившийся напиток медленно, смакуя знакомый и любимый вкус — иногда я беру и смешиваю для… а, не важно сейчас для кого.

— Это не просто вкусно, это надо запатентовать и именно в таком шоколадном варианте! Хочу ещё!

— Ты слишком быстро выпил — сейчас подействует и больше ничего долго не захочешь есть или пить. Это всё уже есть и названо: кофе гляссе — это кофе с мороженым, а кофе с шоколадом — моккочино кажется.

— А я мысленно называю тебя одеялком — ты уютная и мне с тобой легко и просто! Прости, если обидел.

Одеялко? Я? Интересно.

— Интересно. — не удержала я мысль внутри себя.

— Не обиделась? Клёво!

Я допила свой кофе и встала.

— Нет-нет-нет! Ты не можешь так рано уйти! Пожалуйста! У меня билеты в кино и…

— Я не могу. Найди девушку и своди её в кино, пожалуйста! Мне правда надо идти. — прервала я его.

— Но я не успею тебя проводить.

— Я справлюсь, не беспокойся.

И я справилась.

А всю ночь с его телефона приходили фотографии его компании, и той девушки, которую он позвал вместо меня в кино. Славно, этакая не мучительная пытка.

— Ода моя!!! — весёлый голос взорвал внутреннее спокойствие, которое я выращивала для похода в магазин.

— Почему Ода? Было же одеялко? — удивилась я.

Что же внутри всё так радуется-то? Бессмысленно и беспощадно сжигая последние стены, отделяющие меня от мира и людей — за ними боль и непонимание, внутри спокойствие и дзен!

— Я так сократил, не хочу называть тебя по имени — это будет слишком официально. — произнеся всё это, он подошёл, близко-близко, смотрит в глаза и улыбается счастливой мальчишеской улыбкой.

— Ты знаешь, что ты сейчас сделал? — строго спросила я.

— Что? — испуганно и встревоженно спросил он.

— Ты сломал все мои защиты! Как же ты узнал, где я живу?

— Ещё в первый раз пошёл за тобой. Куртка светлая, хорошо видно было. А в дом не пошёл, кодовый замок, и всё такое, да и не хотел так сразу тебя пугать. Простишь?

Что же это такое твориться, я даже сердиться на него не могу!

Обошла его по дуге, чтобы не задеть, и пошла в магазин, как и собиралась.

— Ты идёшь или нет? — уточнила я и всё-таки обернулась.

Подбежал, тихонько взял за руку, а потом внезапно отпустил — как будто стены качнулись.

— Иду, прости. — пошёл рядом, чуть сзади.

Между полок с продуктами и состоялось первое наше объяснение.

— Возьми вот это. — он протянул двухлитровый пакет сока и минералку.

— Я беру только то, что могу донести. — я отодвинула корзину, не дав положить туда пакет.

Тогда он привёз тележку от входа и наполнял её продуктами у меня на глазах.

— Понесёшь к себе домой, мне это не надо. — съязвила я.

— Ты как ёжик, вся в колючках отказов, почему?

— Я не могу тебя пригласить к себе домой.

— Беспорядок, нет ремонта, что? Мне всё равно, я к тебе иду, а не хоромы разглядывать.

— Глупый. Не в этом дело.

Пробила на кассе свои покупки и вышла.

Дверь подъезда закрылась как раз перед ним.

Не надо, не стоит. Просто нельзя!

Стены защиты росли так же быстро, как и рушились — привычка на грани рефлекса.

Лифт.

Пока едет, у меня есть время успокоиться.

Лестница.

Да, у нас лифт не ходит до нашего этажа, мы пешком.

— Что ты тут делаешь? — запыхавшись от подъёма по лестнице и сумок, я уставилась на настойчивого парня, охраняющего пакеты на нашей площадке.

— Тебя жду. Я бегаю по лестнице быстрее лифта! У вас очень милые соседи, мне только номер квартиры не сказали.

— И номер страховки с банковским паролем от карты — проворчала я.

— Не сердись, сама подумай, может лучше прямо сейчас, а не потом.

Действительно, пусть лучше сбежит испуганно прямо сейчас, а не потом, когда я к нему привыкну и не знаю, что буду делать без него.

Открыла дверь квартиры и впустила его внутрь.

— Проходи, можешь не разуваться. Пакеты прямо по коридору на кухню, и, спасибо.

— Мам, ты пришла? Мам, тут письмо от заказчика, я не могу ввести номер счёта, опять! Ты поможешь? — сын подъехал к дверному проёму и тут же развернулся обратно, ему даже не интересно кто зашёл, гений мой домашний — работа важнее.

— Я сейчас подойду, дай разденусь! — скинула сапоги, куртку, повесила всё в шкаф и уткнулась в парня, уютного парня.

— Сумки я разберу, и помогу, если что-то нужно, не пугайся меня так!

Нет-нет, не сейчас! Сейчас нельзя, только не слёзы!

Обняла его быстро и, отодвинув в сторону, ушла в комнату к сыну.

— Мам, ты чего с красными глазами, ветер на улице холодный? Вот, тут посмотри, такой запрос, я никак не могу вбить цифры, переволновался что ли? — пробормотав это, сын отъехал от стола и пододвинул мне складной стул.

Нормальный такой заказ — я бы от такой суммы тоже переволновалась.

— Ты точно персонажа прокачанного продаёшь, а не почки и печень? — подмигнула я сыну, вбивая цифры в поля запроса.

— Мам, ну, ты же знаешь, я его для себя держал, а тут такие деньги, я не могу отказаться, нам квартира другая нужна! Ниже этаж и двушка — ты же понимаешь?

Понимаю.

Ввожу цифры, а за спиной слышу двойное сопение.

Электронные переводы жесть полная.

Деньги поступили сразу.

Так не бывает!

— Мам, пусти, я пароли сдам! — решительно отодвигает меня от клавиатуры и сам уже вводит дрожащими руками все скопированные данные на персонажа игры.

— Ты всем пишешь, чтобы сразу сменили пароль?

— Обижаешь, мам, я же продавец, а не мошенник!

— А проверяешь потом?

— Угу. Мам, помоги, я засиделся и мне уже надо… — ручки тонкие, ноги ещё тоньше — костляво упёрся мне в бок и повис всем телом, только сейчас обнаружив, что в доме посторонний.

— А это кто?

— Чувак, ты крут! Ты знаешь? Меня Пашкой зовут, а тебя?

— Руслик, м, Руслан. А ты зачем пришёл, по работе или в гости?

— Хотел в гости, ты иди, идите, я не буду мешать, я на кухне подожду. Твою маму.

Мы проковыляли в санузел, сын там уже дальше сам прекрасно справлялся и даже доходил туда обычно сам, но если засиделся, то могла случиться авария от перенапряжения сил. Поэтому я, по старинке, помогала. Сегодняшний счёт и сумма очень много значили — мы действительно изо всех сил копили на квартиру. И даже совсем рядом вот уже месяц была выставлена на продажу двухкомнатная на первом этаже и очень было бы неплохо её именно купить, с продажей нашей одновременно.

Тогда Руслик мог бы гулять! Просто выходить на улицу и гулять, пока я хожу в магазин, например!

И реабилитация тоже. Ведь в центр, который вроде бы и рядом, но добраться с девятого этажа без лифта никак не получалось, ну никак. Особенно зимой, когда много одежды, а в центре освобождались места.

Всё это я и озвучила Пашке.

Добавила только, что это не генетика, а родовая травма.

— А отец его где?

— Работает. Пишет диссертацию. Преподаёт. Иногда приносит крохотные суммы и пытается общаться с сыном — они говорят на одном языке математики и программирования, только сын его не слышит, уходит глубоко внутрь себя и не реагирует никак. Так, в одностороннем порядке и общаются — отец ему статьи из научных журналов читает, на разных языках, причём сначала на языке страны, где журнал выходит, и только потом перевод. Он сам переводит.

— А ты?

— Тебе сколько лет, Паша?

— Восемнадцать. А что?

Опять этот настороженный взгляд, как будто я его прогоняю.

— Моему сыну шестнадцать. Ты всего на два годе его старше.

— Я в весенний призыв ухожу служить в армию. Сейчас служат всего год. А потом продолжу учиться, и буду работать, по прежнему, это если коротко обо мне, чтобы ты не волновалась. Так я про тебя хотел узнать.

— А я живу. Сыном и чуть-чуть для себя, вот так, по вечерам, когда ухожу из дома. Сейчас уже можно, Руслан большой и всё может сам, только медленно и некрасиво.

Я убирала гору продуктов, что-то оставляя и пробуя на вкус. Давно забытый и недоступный вкус.

Поставила варить бульон, нарезала бутерброды, заварила чай и всё это время рассказывала, как мы живём.

Удивительно весело пили чай с красивыми бутербродами с сёмгой, петрушкой и укропом — это уже Паша украсил, я бы просто порезала и убрала в контейнер, чтобы посыпать блюда.

— Мам, эта девушка просит иногда проверять персонажа, она не хочет менять пароль, что мне делать? — сын жевал самостоятельно, а вот тяжёлую чашку поднять не мог, пил из маленькой с крышкой и соломинкой, забавно отлавливая её языком.

— Ты так раньше никогда не делал?

Помотал головой, глотая куски еды.

— Не торопись, никто же не отнимает.

— Мам, вкусно так, я прямо прусь! Она скинет мне сумму на первый месяц и потом обещала доплачивать за подкачку — ей для чего-то нужно, я не очень понял. Вообще у неё свой персонаж крутой, очень крутой, только она его делала дольше, чем я. Раза в три.

— А у тебя такого крутого больше нет?

— Мой будет крут так же, через неделю, я им просто мало занимался. И ещё пяток идут среднечков, их через год так же продать можно!

— Вот и присматривай за ним, всё равно же будешь скучать по достойным уровням игры, ведь ты же помогал прописывать высшие уровни.

— Мам, ты умница, всегда поможешь, я тебя люблю! Сейчас я ей напишу. Хм, девчонка, а туда же. — сунул за щёку остатки бутерброда и поковылял по коридору в комнату.

— Ты так на него смотришь — любишь, видно! Прости, что я так вот вломился.

— Удивляюсь, что не убежал.

— И не убегу. Я помогу вам с переездом, а друзьям подкину ваши контакты — крутые советы в играх, иногда очень нужны!

Всего несколько лет назад мы и мечтать не могли о такой жизни.

Компьютер пылился на столе, я его использовала только ради выхода в мир и расслабления в пасьянс.

Сын кричал, как резанный, от каждого массажиста и ничего, казалось уже, не в силах помочь.

— Вам бы в сам центр, но там жить нельзя, только приезжать. Не переживайте, они все кричат — это реально больно разминать неработающие мышцы, приводить их в тонус и заставлять двигаться. — массажист был суров, а залитая слезами мордаха сына, распятая на столе в расслабленном экстазе меня пугала больше, чем слова.

— Мы попробуем.

И мы пробовали, пробираясь по сугробам, десть дней выходя из дома и…

И оставались без денег, совсем!

Потому что в центре я не могла наладить связь с заказчиками и опаздывала с текстами, записями и прочим. Никому нет дела, как делается работа, она должна была быть сделана, чтобы получить оплату.

Ну, а я не могла бросить сына.

Особенно после того, как подвела его сразу, при рождении, придавила, испугавшись боли или ещё чего-то, не помню…

После курсов массажа, сын стал ходить, повисая на мне или на чём-то подручном — из дома ушли все хрупкие табуретки. Сломались.

А потом стал играть в игры — никакая болезнь не мешала ему в виртуальном мире.

Я только умилялась, глядя как раскоординированные пальцы взлетают над клавиатурой и осмысленно делают волшебство!

Однажды его так застал отец.

После этого в доме появился проводной интернет и совершенный компьютер, самый лучший на тот момент.

Каждый год, вместо подачек, мы стали получать апгрейд техники в доме и всё стало удивительно легче.

А потом в интернете дали ссылку на сообщество, где продают персонажей, и сын продал самого слабого своего гоблина. Потом из другой игры, и так далее.

Мои корректуры шли уже в дополнение, как конфетки, а весь заработок лёг не хрупкие плечи инвалида детства — на моего сына.

И вот долгожданная сумма накоплена — новая квартира будет! Я не помнила себя от счастья.

— Позвони риелтору, прямо сейчас. — Паша протянул мне мой же сотовый.

— И позвоню!

Всё получилось так быстро, как и во сне не может присниться!

Квартира оказалась тёплая и светлая. Удобный пандус для спуска коляски, реабилитационный центр ещё ближе и досягаемее, а будущее вдруг окрасилось непонятными оттенками лета и прогулок!

— Ода, ты же меня подождёшь? Я только на год и обратно, я буду очень осторожен, а у тебя есть сын, ты поняла?

Интересно, когда я успела привыкнуть быть соплёй и реветь по каждому поводу, даже если повода нет.

— Ты очень смешной с короткой стрижкой. — я разрешала себе вольности всё чаще, особенно, когда мои слёзы вытирали салфеткой и не отворачивали лицо от моего зарёванного вида.

— Ты меня даже не слышишь. — обнял меня, прижался и отпустил.

— К тебе можно будет приехать?

— Не нужно.

— Как же ты будешь без своего одеялка?

— Ода, прекрати! Я за вас волнуюсь, а ты!

— Нечего за нас волноваться, я присмотрю за мамой. — Руслан возвышался надо мной на целую голову, если стоял выпрямившись.

Даже вспоминать забавно, как нас перевозили из дома в дом!

Эта толпа молодёжи, они просто брали вещи, перекладывали их в коробки из шкафов, потом выносили шкаф, а в новой квартире всё клали, как было, и бежали за новой порцией вещей.

Помогли с перестановкой, у нас оказалось мало мебели для двух комнат, так сразу по сайту даром нашли недостающее и удобное, где-то съездили и забрали, где-то даже сбегали — за книжными полками и ванным шкафчиком, например.

Сын, первый раз за зиму, вышедший на улицу, ликовал и тянулся помогать, но его сразу вместе с креслом запихнули в сугроб, а после переезда вытаскивали той же весёлой и шумной оравой. Он не успел замёрзнуть!

Что интересно, та девушка, фото с которой мне присылал Паша, не отходила от моего сына надолго и подбегала к нему чаще других. Она стала приходить потом, просто так, посидеть рядом, когда он работал, и заглядывала на кухню за едой, если они вдруг проголодались. Юлька. Руслан никак больше не разрешал её называть, ни Юлия, ни Юля — Юлька, и улыбается счастливо!

Переезд и курс реабилитации сильно изменили сына.

Паша это увидит очень скоро.

Помог и турник, который принёс кто-то из ребят во время переезда.

— Чувак, будешь подтягиваться каждый день, станешь сильнее! Хотя ты и сейчас крут, чувак, ты круче всех, кого я знаю! — с этими словами прикрепил турник в комнате сына.

Помогло и то, что ребята постоянно звонили и советовались по разным поводам, каждый день кто-то приходил в гости. А потом вообще оформили Руслану обучение в институте удалённо со сдачей тестов в электронном виде — я не знаю, как они договорились, я через обычные каналы для инвалидов не смогла пробиться.

Паша писал длинные смс, и никак не хотел разговаривать со мной по сотовой связи. Звонил только тогда, когда им разрешали воспользоваться внутренними телефонами, раз в месяц.

Юлька позвала к себе на день рождения нас с Русланом. Прислала даже специальное такси, для коляски и инвалидов. Долгие расстояния сыну были ещё и не под силу.

Так же вся разношёрстная студенческая компания, шумная и весёлая.

Дом у Юлькиных родителей оказался огромным. А весной ещё и очень красивым — весь в цветущих деревьях.

Руслан много и долго что-то мне рассказывал, планы и прочее, а я понимала, что мы здесь случайно и немного лишние.

— Сын, прости, я хочу уйти.

— Мам, конечно, ты иди, меня ребята привезут потом.

— Нет, с тобой, вместе, домой. Мы зря сюда приехали, очень зря.

— Мам, почему ты, не дослушав и не узнав всего, делаешь выводы?

— Я слушаю, и я не понимаю.

— Юлька познакомит нас со своим отцом, чтобы он убедился, что я не монстр и ничего плохого его дочери не сделаю. Ты просто не уходи прямо сейчас, а потом можешь нас оставить, на такси ведь у тебя хватит денег? Эй, мам, ты деньги вообще взяла?

К нам подошла Юлька и серьёзный мужчина.

— Я знаю этого мужчину. Мы с его женой на сохранении лежали, перед родами. — шепнула я сыну.

Он всегда приносил ей букет цветов и кучу вкусностей, особенно удивляли персики не в сезон.

А ещё, он всегда долго стоял под окнами, и они любовались друг другом, молча.

— Персик, вы её звали Персик мой, я читала у вас по губам. Здравствуйте, меня зовут Мария, а это мой сын, Руслан. Оказывается, мы почти знакомы. Мы с вашей женой лежали на сохранении семнадцать лет назад.

Нахмурился, но потом улыбнулся.

— Очень приятно, меня зовут Николай. Давайте пообщаемся отдельно от молодёжи? Я только поприветствую вашего сына.

Руслан встал, сделал несколько шагов навстречу и пожал руку Николая.

Обмен любезностями, а потом удивительно заботливое усаживание моего сына в коляску.

— И не зачем сегодня геройствовать, ребята все свои, тебя прекрасно знают! Идите в гостиную, там всё готово, даже музыка или, как это у вас теперь называется, диджейский пульт с караоке?

Юлька и Руслан уехали, а Николай пригласил меня в боковую комнату.

— У меня здесь кабинет, можно просто спокойно поговорить, если не возражаете.

Я уже не возражала, у меня появилось слишком много вопросов, что бы вот так просто уйти.

— Мой Персик умерла в родах, оставив мне проблемную и непоседливую дочку. Мы с сыном долго её восстанавливали, еле спасли. Всё, что вы видите сейчас, несколько лет назад мало чем отличалось от вашего сына. Та же коляска и тот же массаж со слезами. Курсы реабилитации и опять слёзы. Я не хотел такой жизни, но сын меня всегда поддерживал, даже совсем маленький, он говорил, что Юлия немного сломана и мы её починим.

Я кивала, говорить я не могла.

Я часто вспоминала эту пару, эту сцену перед окном, как они смотрят друг на друга и сразу понятно, что они вместе.

Ни у кого, кто это видел, не возникало зависти.

Таким чувствам завидовать грешно, можно только радоваться, что они есть и ты об этом знаешь.

— Что именно с ней случилось? — совершенно вылетело из головы имя, то ли Лена, то ли Света.

— Тромб, она не мучилась ни минуты, прямо в род зале на столе отрвался тромб и родовой процесс остановился вместе со смертью матери. Похожая травма у вашего сына. Он здоров физически, о чём и говорит его восстановление на фоне общения и активного образа жизни. Руслан через год уже сможет обходиться без коляски и вообще о ней вскоре забудет.

— Сколько это будет стоить? — я привыкла, что уж.

— А я у вас денег не прошу, мне только разрешение ваше нужно. Ему учиться надо, нормально жить. Юлия в нём души не чает. Я так испугался, когда она со счёта сняла кучу денег, а потом ещё, каждый месяц. Знаете, нас ведь часто преследуют мошенники — *деточка, хочешь, я расскажу тебе о маме*. Юлия уже научилась защищаться, но тут я растерялся, не смертельные суммы, но большие. Я боялся шантажа и за её психическое состояние, от волнения у неё бывают ухудшения.

Господи, как всё знакомо, как всё ужасно! Я должна этому человеку всё вернуть, но как?

— Мы заплатим, потом, когда сын выучится, мы всё вернём. — глаза я поднять боялась.

— Вы меня не поняли. Я не просто так сказал о деньгах, но не для того, чтобы сделать вам больно. Я боюсь за дочь, а она сейчас пропадает с вашим сыном. Если ей так нужно, я готов сделать так, чтобы они пропадали вместе, но там, где им обоим помогут, если что. Я оплачу всё, даже свадьбу, если детям так это нужно! Только пусть будут благоразумны, я не могу её потерять!

— Вы забираете у меня сына?

Глупости сегодня просто решили обосноваться в моей несчастной голове!

— И это не так. Давайте я вам сейчас оставлю все документы на курс реабилитации, вы почитаете, посмотрите нашу копию документов для Юлии, а потом я вернусь, и мы всё спокойно обсудим? Мне очень нужно срочно уехать, а вы, заодно, присмотрите за ребятами. Ну, чтобы дом не спалили, а если спалят, то все из него ушли? — подмигнул мне Николай, и я вдруг расслабилась, уже не ожидая подвоха.

— Есть, спалить дом и вывести из него всех, шеф! — и сунула нос в кипу бумаг на столе.

— Не отказывайтесь поесть, Юлия вас покормит, если вспомнит, конечно.

Время прошло незаметно, ребята играли в настольные игры, потом танцевали, мне натащили кучу закусок и оставили в покое, только я так и не поняла разницу между курсами, они были слишком похожи. Во всём. Цен не было.

Шумно стало, когда я всё дочитала, и я вышла в коридор полюбопытствовать.

Пашка, в солдатской форме, с сумкой и такой смешной с отросшей стрижкой.

Он топтался в коридоре в объятьях ребят и девчонок.

Восторги ребят от встречи зашкаливали.

Я ушла обратно в кабинет.

Нет больше одеялка.

Её купили.

За здоровье сына.

Переживу.

Одиночество.

Подписала весь пакет документов со своей стороны.

Выпила стакан воды.

Покопалась в сумке в поисках платка или салфетки.

Сжала салфетку в кулачок и замерла.

— Вы успели прочитать? А теперь я вам расскажу, как всё происходит. Если раньше вы на процедуры водили сына каждый день, тут…

— Простите. Павел ваш сын? — прервала я его.

— Паша? Да, вы и его знаете? — Николай удивлён и сильно.

— Я всё подписала. Я вам доверяю. А сейчас, пожалуйста, проводите меня до такси, я уже вызвала машину. И не верьте, пожалуйста, тому, что можете увидеть. Это не будет полной правдой.

Шум в коридоре утих и мы спокойно вышли из дома.

Только далеко не ушли.

— Ода, я так рад тебя видеть! — радостный, весёлый, басовитый, но такой знакомый голос, до боли знакомый.

— Паша. — я не успела обернуться.

Он подхватил меня на руки и закружил!

— Ода, ты же волшебница, Руслан совсем здоров! Как же я по тебе соскучился! — он поставил меня на землю и продолжал обнимать.

— Паша, её зовут Мария.

— Пап, мне плевать, как её зовут по паспорту, я буду её называть так, как хочу, если только она сама не против. Ты же не против, Ода?

Меня замутило.

Эмоции, чувства, обязанности, ответственность…

— Паша, я не против.

— Ода? Я так обрадовался, что даже не спросил, как вы с Русланом тут оказались? Ну да, у Юльки днюха, и вроде как она обещала вас пригласить, я же и ехал к ней на день рождения, чтобы поздравить, а ещё хотел к тебе заехать, но не успевал — поезда так иногда медленно едут. Ода! Что ты тут делаешь?

— Руслан будет проходить курс реабилитации вместе с Юлией, я всё подписала. Спасибо тебе, Паша. — я уткнулась ему у грудь и вдыхала тихий спокойный мужской запах.

— Подожди, а ты? Руслик значит с Юлькой, а ты куда? Не отпущу. Я хочу в душ, а потом я весь твой, не уходи! — взял в ладошки мою голову и сжал её пальцами, крепкими пальцами.

Он мне так голову раздавит.

— Паша, отпусти её! — Николай уже нервничал.

— Папа, вы с Юлькой должны помочь! Я не могу её потерять, я не проживу без неё, слышишь? У тебя была мама, потом я и Юлька, у Юльки были мы, а у меня никого не было, никогда! Я никогда не мог придти и просто посидеть тихо рядом!

— Павел!

Паша усаживал меня в такси и только ворчал, что деньги и сумку оставил дома.

Юлька на крыльце сползла на колени к Руслану — сломалась, как сказал Паша.

Николай не переставая звонил на сотовый, так, что его сын просто вынул сим карту и сломал её.

После этого всю дорогу мы ехали молча.

Уже дома я не выдержала.

— Я буду хорошей, если так надо. Наверное, я даже смогу полюбить тебя, но как сына. Только не проси меня быть прежней. Ты же понял, ради сына я могу пойти на всё.

— Мне не надо ради Руслана. Мне надо ради тебя. И чуточку ради меня, совсем чуточку, как тогда, когда ты меня не знала, но разрешила посидеть и даже лечь рядом. Это была шутка, которая стала большим, может даже самым важным в моей жизни открытием, что человек может быть добрым просто так, не ожидая ничего взамен! Просто посидеть рядом. Просто обнять, просто проявить участие! Не отталкивай меня теперь, пожалуйста!

— Я же говорю, я буду хорошей. Тебе мама нужна, не я. Или наоброт… я так запуталась. И меня мутит, прости.

Ушла в ванну, потом разрешила туда сходить ему. Все вещи Руслана оказались малы Паше, особенно после армии.

— Я тут похожу в полотенце, как великий патриций, а мои вещи пока постираются в машине?

Я даже улыбнулась, а потом шире, а потом ещё шире и засмеялась.

— Что я смешного сказал?

— Пашка, зачем ты так втихоря всё провернул? Ты думал, что я Юльку на фотках с телефона не узнаю?

— Ох, я дурак! Я же тебе именно с Юлькой тогда фотки присылал, так хотел сходить с тобой в кино, что обиделся, как салага! — *патриций* скис и поник.

— Тебя надо покормить, раз уже отмыла.

— А потом спать положить! — зевнул он очень смачно.

Спать лёг в комнате Руслана.

А Руслан там устроился в его комнате, и вещи Пашкины ему как раз в пору пришлись.

Утром Паша убежал по делам в отглаженной форме, заняв чуток денег, с условием возврата.

Вернулся вечером, рассказал, как восстанавливался в институте, потом ходил по магазинам с отцом и объяснял ему всю ситуацию.

Не я одна была не в курсе.

— Паш, я же старая. Зачем я тебе нужна? Мамочкой? Ты держишь дистанцию и пока всё в порядке, а я?

— Ты не старая. Дистанцию держишь ты, и ты решишь, когда, как и что. Я просто жду. Мне нужна ты, а не какая-то эфемерная девушка. Можешь не верить в любовь с первого взгляда, но я верю в любовь тактильного прикосновения, и я влюблён в тебя, твоё тело, в тебя саму, всю, понимаешь? С той первой секунды, когда лежал рядом и вдруг уснул, расслабился незаметно для себя — я тебя никому не отдам. Я — эгоист!

— Ты хулиган, Пашка! А ещё шалун и конспиратор малолетний!

— Простила-простила! Ура! А мы поедем завтра Юльку и Руслика устраивать в центре реабилитации?

— А что скажет на это твой отец?

— Мне всё равно, что он скажет, мы же терпели с Юлькой всё это время его женщин? Вот пусть ничего и не говорит! Я тебя люблю, Юлька любит и тебя, и Руслана, а если они станут здоровы, я сам им такую свадьбу закачу, что отец от зависти лопнет! Нет, пусть не лопается, просто пусть радуется, что мы выросли и стали сильными!

— И здоровыми. Паш, не уходи ночью в комнату Руслана.

— Ода!

— Это ещё ничего не значит!

— А я буду ждать! Я буду рядом.

А я смотрела, мне не нужны слова, совсем не нужны, и ему тоже.

Просто быть рядом.

8 марта 2014 года

Книгочеи

Никогда не знаешь,

где найдёшь, где… (с)

— Я слишком тороплюсь? Вам не нравится? — он слегка отодвинулся.

— Мы оба торопимся.

— Мы?..

— Да, мне это всё не нужно, я же предупреждала! — она отстранилась и попыталась отойти в сторону от стены, к которой он её прижимал.

— Я не хотел вас пугать, простите.

Восстановив прежнюю дистанцию дружественного общения, он замер в ожидании её ответа.

Они встретились в книжном магазине, маленьком и уютном.

Женщина уже выбрала себе книги, они лежали и ждали её у кассы, но очень хотелось посмотреть и эту, новую, её только что выложили на стенд с новинками.

Она вместе с этим парнем потянулась к одной книге, которая и правда была одна в наличии, и оба только посмотреть.

У него уже не оставалось денег, а ей было тяжело нести покупки.

— Я только пролистаю и сразу же отдам вам, можно? — она попыталась вынуть томик из его рук.

— А давайте посмотрим вместе, раз уж так совпало? Я тоже не могу сегодня взять эту книгу, слишком многое уже выбрал, что важнее. — Он приоткрыл книгу, и они оба увлеклись иллюстрациями и пояснениями к ним.

— А хотите скидку, у меня есть карта магазина. — Женщина смотрела и на книгу, и на угольно чёрные пряди парня, склонившего голову.

Пряди закрывали глаза, переливались в бликах красивыми синими и зелёными оттенками. Ей хотелось отодвинуть их или убрать назад. Что он тут же и сделал восхитительным жестом!

— Хочу скидку! — а глаза синие-синие!

Они осторожно поставили книгу на полку, чтобы через несколько минут он за ней вернулся.

— Я её сейчас куплю, с вашей скидкой я могу себе это позволить, а вы почитаете и вернёте её мне, скажем через месяц? — искорки зелени промелькнули в синеве его зрачков и пропали с улыбкой.

— А я просто не могу её взять, я её не донесу, мне нельзя тяжести поднимать. Вот через месяц, пожалуй, взяла бы. Позвоните мне, когда сможете со мной встретиться? — женщина протянула парню визитку с номером телефона.

— Анна, редкое имя. А меня зовут Даниил. Для всех конечно Данька, но это на ваше усмотрение. Студент университета.

— Нюша, для всех, домашних… и я замужем, есть ребёнок, пока домохозяйка, а потом снова бухгалтер. — женщина смутилась.

— Все хорошие девушки уже замужем. Так я позвоню?

— Конечно, а я постараюсь не забыть карту магазина. — Нюша улыбнулась. — Я же сама предложила.

— Буду весьма признателен! — витиевато ответил Даниил.

Пока они разговаривали, ушли в другую от её дома сторону, и возвращаться пришлось чуть дольше, чем обычно.

Зато так мило погуляли, обсудили темы и интересные книги — в целом их вкусы совпадали.

Через месяц они встретились, и через два.

Анна стала привыкать к прогулкам, а Даниил ждал их с нетерпением, не только для того, чтобы пополнить домашнюю библиотеку, сколько для долгих прогулок с этой женщиной, чуть старше него, с огненно-рыжей причёской, похожей на лесной пожар. Его тянуло к ней настолько, что он уже не мог воспринимать глупышек ровесниц и окончательно расстался со своей девушкой.

— Вы так замёрзли, а пойдёмте ко мне пить чай? — не выдержал он на очередной их зимней встрече и взял её руки в свои, чтобы согреть.

— Я не могу…

Вот тут он и попытался её поцеловать, прижав к стене в очередном проходном дворе.

Ведь уже почти год, как они встречались для покупки книг, обменивались впечатлениями и эмоциями.

Он решил, что уже может получить чуть больше, чем милое общение.

Ошибся.

— А вы и не напугали. Мне просто пора домой.

Женщина проскользнула мимо него.

— Я могу вам звонить, как обычно?

— Вас что, бросила девушка? — догадалась Нюша.

— Да. Нет. Не совсем. Простите меня, пожалуйста, я постараюсь держать себя в руках!

— Вы приятный молодой человек. Вы ещё встретите свою избранницу. Звоните, через месяц, как обычно.

И она ушла.

А он позвонил.

И они снова встретились.

Данька принёс на встречу термос с кофе, а у Нюши оказались с собой домашние кексы.

Они устроились в парке на лавочке и мило беседовали, пока кофе не закончился.

На следующий раз она снова завела разговор о девушке.

— Им нужны только развлечения и клубы, и важно, какой у тебя телефон и есть ли машина, а книг сейчас практически не читают… — парень размахивал стаканчиком с кофе.

— Вы ошибаетесь, просто вы ещё не встретили свою девушку.

— Я встретил, но она замужем и знать меня не хочет.

— А почему вы ей не позвоните?

— Я звоню, каждый месяц и… — он снова красивым жестом откинул волосы со лба.

— Так звоните чаще. А вообще, пригласите меня на чай?

— Что бы там у вас не случилось, я так рад! — Данька радостно вскочил и опрокинул термос на плитку.

Веер роскошных кофейных брызг разлетелся во все стороны, обрызгав нашу парочку и всю их одежду.

— Вы специально так не сделали бы, как случайно получилось! — возмущенно вытирая пятна на светлом пальто, проронила Нюша.

Данька краснел, бледнел и улыбался, собирая вещи в рюкзак.

Практически молча дошли до его дома.

Так же молча он ушёл с её пальто в ванную, а потом на кухню, заваривать чай.

— Даниил, можно я тут с вами на кухне посижу, мне не комфортно в вашем доме одной, вдруг родители придут. — проговорив это, женщина села на табуретке ближе к двери.

— Скоро будет чай, а потом мы будем сушить ваше пальто феном. — вошёл он в кухню.

— А можно чай потом?

— Можно. Вам дать фен?

— Данька, Даниил, Даня, поцелуй меня, пожалуйста! Я и правда передумала.

— Я!.. Вы даже представить себе не можете! Я просто не верю! — он присел перед ней и заглянул ей в глаза.

Анна зарылась пальцами в его волосы, поправила прядь с чёлки, чтобы не закрывала глаза и низко наклонилась к нему.

— Что же у тебя случилось, что ты так резко решила всё поменять? Неважно! Я люблю тебя, Аня! — он целовал её губы, лицо, всю её, пытался раздевать, потом передумал.

— Я не тороплюсь, теперь не надо уже торопиться, теперь есть время! — медленно, очень медленно, практически на ощупь, они прошли в его комнату и там продолжили.

Женщине не просто нужно было внимание этого парня, ей нужно было чувствовать себя нужной и любимой!

Встречаться стали намного чаще, у Даниила начались проблемы с работой, но он отказывался прерывать так странно начавшиеся близкие отношения.

А потом Анна пропала.

На его звонки сначала долго никто не брал трубку, с других номеров отвечал мужской голос. Домой к ней идти Данька не решался.

Так прошло несколько месяцев, и он пришёл прямо к её мужу.

— Она никого не хочет видеть. Вы же с её работы? Я дам адрес, но она не общается даже с нами. — он сунул Даниилу бумажку с данными, и ушёл заниматься ребёнком.

Даниил поехал по адресу. Нашёл реабилитационный центр, который был открыт для посещений, несмотря на выходной день.

По широкому и длинному коридору прямо в холл на него неслись две инвалидные коляски!

Данька отскочил к дверям, чтобы его не зацепило, и тут же кинулся за самой левой, которая его чуть не задела, и рыжей коротко-стриженной девчушке в ней.

— Аня, Анна, Нюша! — бежал он за пыхтящими от напряжения и хохочущими девицами, пока они не затормозили возле других колясок.

— Анька, ты нечестно играешь, я же не могу наклониться вперёд! — вторая девушка была пристёгнута к спинке, но очень ловко управлялась с коляской, сейчас даже одной рукой, выруливая в развороте.

— Сама ты, Машка, нечестно! Ты с рождения в коляске, а я недавно села, руки слабые ещё! Вот погоди, через пару недель я тебя сделаю! — она полностью игнорировала Даниила.

— Анна, я к тебе пришёл! — парень развернул к себе коляску с женщиной.

— Уходи, как пришёл.

— Что у тебя случилось?

— Операция, неудачная, видишь, — она хлопнула по подлокотникам коляски, — химиотерапия, даже волосы остригли. Мне говорили, что это обычная межпозвоночная грыжа, оперируется на раз-два, а потом провели исследования и не успели — лейкемия в последней стадии. Вот и неудачная операция не помогла, мне пытались донорский спинной мозг вживить, а он отторгается. Я умираю, Даниил, медленно и мучительно умираю. Уходи.

— Ты и мужа прогнала.

— Всех прогнала. Никого не хочу видеть.

— А можно с твоим лечащим врачом поговорить?

— С Шуриком что ль? Так он не лечащий тут, он дежурный! Он тебе ничего не скажет — это же врачебная тайна! — и залилась прежним звонким смехом.

— Анька, я так по тебе соскучился! — Данька не выдержал, сгрёб её в охапку, выдернув из кресла, покачал на руках!

Невесомая!

Все женщины спешно разъехались по палатам.

Из дальней комнаты вышел мужчина в белом застиранном халате.

— Посади меня обратно. — прохрипела сдавлено Анна. — О, а вот и Шурик тащится! Шурик, мне сегодня двойную дозу, у меня стресс!

— Нет у тебя, Анна, никакого стресса. Вы, молодой человек, не обращайте на них внимания, они все как пьяные, под наркотиками обезболивающими. Потому и домой нельзя. Потому и выдумывают, то гонки на колясках, то ползком, то ещё что, лишь бы катетеры не выдернуть и капельницы не мешали. Анна сдала сильно. За месяц сгорела. Как подменили.

— Шурик, а как же врачебная тайна? — Нюша привстала с коляски и сделала пару шагов к врачу.

— Анна, вам не стоит ходить, швы разойдутся и что?

— А ты зашьёшь, сладкий, а Данька подержит.

— Я вам открою свободную палату, просто пообщайтесь с ней наедине, вы всё поймёте. Они друг перед другом бахвалятся, в одиночку совсем другие.

— А если? — у Данила перехватило дыхание, он так и не смог выговорить.

— Ну, взрослые же люди, понимаем. Ей жить осталось дни или недели.

— Я не могу её забрать отсюда?

— Погулять в парке на территории в будние дни можете, а домой совсем — нет. Вот когда уже шансов не будет, можем выписать.

— А про совместимость можно узнать?

— Анализы сделать я тебе и сам могу, хоть сегодня — ключи от лаборатории в ординаторской висят. Зайди потом.

— Хорошо.

Они закрылись в палате, и Анна отвернулась от двери хмуро глядя в окно.

— И вот тогда ты и изменила решение, да? Когда узнала, что умираешь? — он сел на больничную, неожиданно удобную кровать, а потом лёг.

— Нет, я тогда к операции готовилась. Анализы сдавала, флюорографию…

— А когда узнала?

— Я к тебе больше не пошла, когда узнала.

— Но почему?

— Данька, тебе двадцать лет!..

— Двадцать три уже.

— Не перебивай. Ты совсем молодой, зелёный, жизни ещё не нюхал. Ну, бросила тебя девушка, ну другая бросит, потом бы ты нашёл ту самую…

— Я нашёл тебя и не собираюсь от тебя отказываться, даже так.

— Дань, зачем я тебе. Я умру.

— Нет.

— Данька, я умру и уже скоро. Я живу болью, с болью засыпаю и просыпаюсь, даже сейчас я внутри корчусь от боли, просто мы к ней привыкли и сдерживаемся, чтобы не орать в голос. Данька, я по ночам кричу! Я ругаюсь грязно и некрасиво, я могу ударить, потому что мне уже ничего не будет. Зачем тебе это?

— Я тебя люблю, Аня.

Женщина встала с кресла, прошла пару шагов и некрасиво опустилась на кровать рядом с парнем.

— Потом ты уйдёшь, обещай!

— Нет.

Она целовала его, любила, иногда даже слишком резко и требовательно. А после кое-как оделась, влезла в кресло и уехала.

— Уходи!

Но Даниил нашёл врача Шурика, оказавшегося Александром Ивановичем при ближайшем знакомстве, и уговорил того взять таки анализы для исследования.

Приезжал Даниил в гости на выходные, привозил вредности и полезности — как называли его подарки женщины, развлекал их разговорами — отвлекал.

По результатам исследования спинного мозга Даньки у них было совпадение 70% и могло всё получиться, вот только Нюша была очень слаба после прошлой неудачной операции.

— Даже если снова будет отторжение, ты подаришь ей год жизни, понимаешь.

— Но какой жизни? Здесь на наркотиках?

— Не факт. Решать только тебе, я эту кроху уломаю в один задушевный разговор! Она ночами всё время кричит о ребёнке.

— Я поговорю с ней сам. Но вы должны обещать, что не будете нас разлучать после операции.

— Здесь я могу обещать всё, но операцию проводят не здесь и у них свои правила.

Снова долгие прогулки в парке, разговоры о семье и дочке, о будущем.

— Данька, ты не понимаешь, я уже одной ногой там, мне здесь нечего делать!

— Ты можешь попробовать?

— А кем ты будешь потом?

— Твой муж до сих пор думает, что я с работы.

— Нет, кем ты будешь в той моей якобы жизни? Любовником? Спасителем? Кем?

— Кем угодно, ты сама решишь. Я тебе книги принёс, на твоей тумбочке лежат. А ещё яблоки.

— Эх, Данька. Это же опасно. Для тебя опасно.

— Почему я не могу сделать что-то нужное для любимого человека просто так?

А чего тянуть, подлечили немного Нюшу, сделали забор спинномозговой у Даньки и тут же всё и перенесли, куда требовалось.

Оба благополучно смотрели на процедуру под местным наркозом, только на миг анестезиолог отключил их по очереди, ненадолго, только для того, чтобы совсем не дергались.

Там же рядом оба кряхтели, восстанавливались после операции.

Реанимация — там все равны.

Анна вернулась к семье.

Даниил дописывал диплом.

У них получилось даже не год счастливой жизни, а пять лет.

Пять лет для Анны.

Для её мужа и её ребёнка.

Пять лет Данька подходил к её дому и ни разу не зашёл внутрь.

Иногда видел их издалека, и даже встречал в их книжном, но всегда старательно уходил до того, как она его заметит.

Он не мешал ей жить.

И сам пытался изо всех сил.

Похороны всегда бывают неожиданно.

— Вы же с работы, приходите проститься. Ваш номер у неё в телефоне. — голос её мужа звучал глухо по сотовой связи.

И он пошёл.

Пошёл не ради неё — ради себя.

Отпустить надо.

Девчушка, с огненно-рыжими прядками выбивающимися из-под чёрного платка, открыла ему дверь.

— Вы к маме, попрощаться? Меня Алиса зовут, а папу Егор.

— Да. Приятно познакомиться. — Он тихо вошёл и сел возле гроба.

— Мама чудом прожила эти пять лет, я же маленькая была, когда ей совсем плохо было. А сейчас мне уже одиннадцать. Я совсем большая, папе помогать смогу. Меня мама готовить учила и продукты выбирать.

Даниил не выдержал, попросил воды и увёл девчонку из комнаты.

— Ты говори, говори, я слушаю. — Парень взял протянутый ему стакан воды.

— А вы с мамой работали? Вы хорошо её знали? Простите, мне платок так давит, я сниму. — девушка стянула чёрную ткань на плечи и Данька ахнуть не успел, как потянулся к восхитительным прядям волос — даже заплетённые в косы, они были непокорными и пышными.

— Простите, я всегда восхищался причёской вашей мамы.

— Вы такой хороший. Можно я буду вам звонить? Иногда?

— Можно. Только я не очень хороший. Я слишком взрослый для тебя.

— Что может быть лучше взрослого друга, когда уже нет мамы? Вы же поедете с нами на кладбище? И на поминки придёте? Поможете?

— Помогу.

Детям в любой ситуации надо выговориться, и хорошо, если собеседник будет безопасный.

Этот собеседник и сам очень хотел поговорить о маме девочки, и они даже нашли ту самую тему, на которую он мог говорить часами, не опасаясь рассказать лишнего.

О книгах.

И девчушка слушала, сначала они, перебивая друг друга, говорили на кухне, потом в автобусе на заднем сиденье, после на похоронах, когда вся официальная часть была закончена.

Уже поздно ночью провожая Даньку от спящей в своей комнате дочери, вдовец и отец благодарил его.

— Вы уж извините, что я на вас дочку оставил. Спасибо большое за помощь.

А Даниил внезапно понял, что самый главный подарок Анна оставила именно ему — дочка не просто была копией мамы, её дочка была начитанной и внимательной, вежливой и общительной.

Данька снова влюбился.

И теперь он точно понял, что будет ждать столько, сколько надо.

Столько, сколько нужно, чтобы девочка выросла и поняла сама, сама приняла решение и стала либо его подругой, либо любимой женщиной.

Он приложит для этого все силы.

Ведь он точно знает, что именно их связывает.

И снова наш знакомый книжный магазин.

Очередь в кассу, у парня не хватает денег заплатить за тесты.

— А возьмите мою карту! — протягиваются одновременно две руки, мужчина и девушка.

— Ой, дядя Даня, я вас не узнала… — стройная рыжеволосая девушка обернулась к мужчине.

— Алиса? — он как раз уже забирал карту у парня и оплачивал свои покупки.

— Я за тестами, как и он. Одноклассник. — буркнула Алиса, косясь на парня в дверях.

— Вы вместе пришли? — Даниил был осторожен, в прочем работа преподавателя способствовала привычке держать дистанцию с девушками.

— Нет, это он придумал, что вместе. А можно я с вами пойду домой? Я недолго, только чтобы он отстал?

Недолго не получилось.

Сначала всё те же книги — Анна оставила дочери список книг для прочтения, это был скорее книжный дневник, и Алиса успешно пользовалась им, подбирая книги по возрасту и своему мироощущению на сегодняшний момент.

Потом про экзамены и поступление — вот тут Даниил не выдержал и проговорился, что является преподавателем университета, который он закончил, но уходить оттуда он не стал.

— Это же прекрасно! Я склонялась к мысли, поступать в педагогический или в университет, но универ интереснее, во многих смыслах! Лишь бы папа поддержал.

— А что папа?

— Ему трудно, я могу ведь не пройти на бюджет, а платить за обучение нам пока нечем. После смерти мамы мы только недавно долги выплатили. Но у меня пока только девятый класс, я ещё могу передумать!

Даниил незаметно свернул с девушкой к её дому. Парень из магазина так и плёлся позади, чуть отставая и догоняя за поворотом.

*Вот и жених нарисовался. Целых два. Престарелый, наследство от мамы, и юный подарочек из школы.* — думал Данька и невесело улыбался этой мысли.

Так и проводили Алису до дома, вдвоём.

После этой встречи Алиса начала ему звонить.

Сама так решила.

Заодно и держала Даниила в курсе событий с учёбой и однокашником.

Незаметно для себя, Даня начал готовить девушку к поступлению. Подстраивал разговор таким образом, чтобы они всё время обсуждали важные литературные темы.

И совершенно очевидно увидел её фамилию в списках поступивших на его факультет — очень был рад, и по этому поводу позвонил ей сам.

— Здравствуйте, студентка Алиса, это Даниил. Поздравляю вас!

— С чем? День рождения у меня весной был. А, студентка? Ура, я поступила!

С каким же трепетом он теперь ждал лекций в её группе, как готовился, как работал со всей группой, как не для себя! Вспомнил все короткие встречи с её мамой и понял, что очень близок к своему счастью, только бы теперь не упустить.

— Алиска с преподом спит, потому и отличница! — проходя по коридору факультетского корпуса услышал он разговор студенток.

— Ты чО, дура? Болтаешь, что не знаешь. Вон же он идёт… — и разговоры стихли.

А жаль.

Потому что ему очень надо было знать правду.

Нет, не ту что — он знал, что Алиса ни разу не была с ним наедине без свидетелей.

Именно ту, которая волновала его со стороны отношения девушки к нему. Остальное он мог спокойно перенести, даже потерять блестящую ученицу и отлично подготовленную за годы обучения группу на выпуске, всё потерять ради репутации любимой — только в обмен за знание: с кем она мысленно.

— А диплом я писать буду на тему своей диссертации. Вы же будете моим научным руководителем? Вот в дипломе начну, диссертацией продолжу и потом…

— Алиса, а вдруг я не смогу быть вашим научным руководителем.

— Тогда подберите мне другого руководителя, только понимающего. А помогать вы мне всё равно будете, хотя мне это совсем не по карману.

— Алиса, я хочу спросить. Ты с тем парнем встречаешься?

— С каким парнем? — нахмурилась девушка.

— Он с тобой в одной школе учился, я даже здесь в коридорах его встречал.