18+
Книга стихов II

Объем: 96 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Эту книгу я посвящаю Регине.

***

Вскрываю бабочек в чьем-то брюхе,

Заполняя внутри пустоту,

И серьга чуть блестая на ухе,

Свет свой бросает во тьму.


Я сижу в своем кресле, держа сигарету

С ошпаренным бледным лицом,

Отвечая на все вопросы,

И на каждый стыдливым враньем.


Все о том, как мне тяжко в детстве

Было крест свой стругать и нести,

Что курение — дело мести

В ответ чьей-то сильной вины.


И за руку я мать свою

Вел сам прямиком в крематорий,

Ей на ухо шептая: «Люблю»,

Оставляя свой разум в морге.


И теряем мы, отнюдь, не людей,

Не мозги и не чьи-то идеи,

В то же время теряем совсем не миры,

А лишь деньги на чьи-то поминки,


На четную цифру, на ценнике

В цветочном, в графе «количество»,

Опять смерть, опять гниль, опять деньги,

Еще малость… И стану личностью.

Поэма о минувших днях

I

Покидаю я родину снега,

Во льдах где убойно окрепших

Спит мой невинный родитель,

Что числится в списке погибших…


Улетая, так много сказать

Мне охото, хотя б напоследок…

И теплых словец больше взять,

Накидав их под грудью презентом.


Я с каждым хочу попрощаться,

Попрощавшись, уйти вновь в кому,

Убиенно, разбито, все взглядом:

Я о каждом все в меру помню.


И о матери вспомнив с слезами,

Я все-все до молекул убью,

Что хранил, что бездушно терзало,

И по-новой всю жизнь проживу.


Потеряю записки того,

С кем играл, убивая джойстик,

С кем я с детства не тлел в аду,

С кем в раю поломал все кости.


Я оставлю обиды обидой,

Бросив все в расстоянье лететь,

«Не увидимся больше, не ври мне»…

Не увидимся, врал… Прости…


И тебя так пугал мой крик…

Ты меня удивлял, мой друг,

Не смотря ни на что, так терпеть

Того, кто дразнил до мук…


Мы так и не сняли фильм…

Мы не сняли его, и к черту,

Без тебя я пойду к мечте…

Без меня расти древо мертвых.


Вновь о брате сказать не забуду,

Хоть сказал уже как-то, когда-то,

Спасибо тебе… Запомни,

В моем сердце всегда будешь главным.


И тому, кого злил, ты прощай,

Запомни меня, храни о мне память,

Я любил тебя, правда… Знай,

Все запомнит под снегом наледь.


А Душа, что Родной мне казалась,

Не стлей, умоляю, не стлей…

За тобою останется правда,

Но не ты, к сожаленью, за ней.

II

Я родину стихов своих покинул.

А не снегов, сердца людей,

Что отношеньями со мною дорожили,

В глазах чьих близких я лишь тень.


Свой гордый умысел остаться

Я не сберег почти на старте,

Ведь тонкой струнке не порваться,

Пока живы аккорды барда.


Я прекращу писать в подъездах

И стану все писать в парадной…

Летя по жизни с кровной местью

И женским проклятым началом,


В глаза глядеть почти что нелюбимой,

И вспоминать о том, кто дорог,

Я с Петроградом связан нитью,

Пока мечтою жив и молод…


И поступлю, наверное, не верно,

Бросая вновь в беде птенца,

Ведь на столе не первый вермут

Достиг логичного конца.


Я вкус клубники за пять сотен

И ржавый вкус ее семян

Как многих здешних позабуду

И каждый их дурной изъян.


Для многих тех, кого я знал,

Меня убило это лето,

Но я судьбу не выбирал,

Все за меня решало небо…

***

И пусть все опять погибнет,

Чтоб раз за разом возрождаться,

Я здесь когда-то был. Отныне

Нет смысла более сражаться.


Все это бредни Инограда, —

По-иноградски я поник,

И мне по-северному мало

Того, что я живой двойник


Каких-то летописцев и писцов,

Треклятых висельников эго,

Что повидали жизнь мостов,

Не видя солнечного света.


И я как прасын праотцов

Всех-всех великих стихотворцев

Покину сам свой край родной

В надежде стать единым с солнцем.

Матильда

Ты многогранна как Матильда…

При простоте своей простой

Ты вяжешь нитки паутиной

И ночь светлишь на пару с тьмой.


Ты свет способна затушить

Двумя горящими свечами,

И даже жизнь озолотить

За пару жалящих свиданий.


Я не привык: ты как пчела,

Но в стае самых диких ос,

Твоя манера отличаться…

Она ль водила всех за нос?


Прощай, пока и до свиданья,

Праобраз жалящей Матильды.

Я внес неясность в черствость жала,

Пока твой яд бежал по венам.


И то прекрасное начало

Затмило мнимую концовку,

Прости, прощай опять, еще раз,

Пока твой разум жив в задворках.

***

Ты после секса плачешь в собственной кровати,

Сжав в свой кулак всю ненависть и злость,

Когда-то вместе мельтешили мы под партой,

А сейчас женатыми ебем друг другу мозг…


Ты после ссоры плачешь мне в плечо,

В мозгах искореняя мысли об утрате,

А после ты на все (на это) мерзопакостно плюешь,

Не навещая полумертвого в палате.

***

Одинокая вышка по центру моря,

В боках кто-то падалью нищих кормит,

Под песком не песок, а гнилью пропахший

Черный труп под землею рукою мне машет.


Океаны падают в небо

       и тушат звезды,

А меня где-то вновь обсуждают пезды.


И также одно лишь, одно не изменно,

Также живо, глупо и мирно,

Также не знавшая вечно горя

Одинокая вышка по центру моря.

***

Когда я постарею,

Пройдет совсем немало лет,

Когда полтела онемеет,

Просуществую сотню лет,


Из моды выйдет рэп и рок,

На дискачах «Ламбада» заиграет

Под эхо старых потолков

Мы смерть свою пронаблюдаем.


Никто не будет вспоминать

И обсуждать кумиров наших,

     современных,

Наш тихий мир во лжи воспрянет,

Погибнет пара поколений.


Еще взять зим под 150,

Не будет никого из нас,

Нам некого останется терять,

Когда-нибудь потом,

    а может,

         в следующий раз.

Конец

Вот — крест, переверни. Вот — крест.

Соната пылает! Пусть дальше пылает.

             А ты погибал; с ветки телом ты вис!

Еле солнце светает! Еле-еле светает…

                Wир между тисков зажимается, в поршни.

         Перила сыплются в шлак на снегу,

         О, льются в бассейн мясистою кожей!

         Грим личность стирает на гнидном веку…

                Еле солнце светает… Еле-еле светает!

         И зыбкий песок нас тянет на дно,

то ли Бог, то ли черт, а небо пылает —

         Любовный сюжет то ли сна, то ли снов.

                     Жрем хлебы из ржи на стертых коленях.

         О, мерзкие будни с минувшими днями!

                     И рвотой облитые, страшные стены,

                     Вонзятся в сердца, мором в пьяном угаре.

                     Еле живем, хватаясь за крест,

                     Мы вместе пылаем…

…встречая конец.

die Entfernung

Почему я люблю расстоянье?

Не большое, лишь в меру, взаправду,

Чтобы видел в тебе я изъяны

На помеченных кровью картах.


Ты лежишь, обнимая меня,

Очень сильно прижавшись к груди,

Но не вижу тебя я за кадром

Средь обычной и будней тоски.


Дуновеньем по коже касанья,

Но в глазах пустота, да и только,

В них я вижу бездонный экватор,

И запреты на все, что нам можно.


Отклонив телефона экран,

Чтоб увидеть твою улыбку,

Я увидел виновника ран

И рубцов на бездонном сердце.


Уголки твоих губ загибались,

И контур параболой плелся,

Я не бросил… Но очень старался,

Жаль с тобой мы не многого просим.


И шершавость чешуйчатой кожи

На твоих идеальных руках

Мне корчила всякие рожи

В ответ на всю глупость сонат.


Мы не Репины, чтобы картины,

Чтобы маслом и чтобы писать,

Наша гордость — тлетворность Ундины,

Теряется в нефти, как сталь.


Мужичье… Скорее, романтик,

В кабелиных издержках избитый,

От меня ты зарылась под фантик,

Под которым скрывалась конфета…


Каждый стих как будто последний,

Без надежды на исправленье,

Вновь шах, мой творческий кризис,

И мат за мое упоенье.

Рашмор

Я проеб все заранее, знаешь,

Не теряя при этом башню,

Ты меня так заботливо маешь…

Я — не пик, и вовсе не Рашмор,


И моя голова как камень,

Об нее разбивались судьбы,

Тебя это все-таки манит,

Хоть и вовсе, камни — не люди.


Ты мне будешь лишь мхом у подножья

Нашей общей с тобою скалы…

Пизданулся я каменной рожей

Об твои кружевные трусы.

Поэт

Ты все свои идеи пустил по трафарету,

В пустые залы загоняя свои речи,

Ты поклонялся то орлам, то бафомету,

Поэзию считая чем-то вечным.


Я здесь один, но в то же время сам с собой,

Глаголю что-то, что на равных с истиной,

Но я как ты не принял этот бой,

Что содержался в чьих-то письмах.


Здесь слишком много потерялось,

Разбилось, смылось и куда-то делось,

Но также много, многое осталось,

Не сгибло, не пропало и не спилось.


А вдохновение рождает эти строчки,

И я на пару вместе с ним,

Оно не зря, наверно, существует,

Раз только если с ним я жив.


И все здесь было, есть и будет,

Пока живут и есть поэты,

Есть все хорошее, есть люди,

Есть мир, есть войны, зимы с летом.


Кто мне не верит, руки к верху,

Попробуйте со мной поспорить,

Я не один, хоть, может, в клетке,

Но вас здесь много бестолковых.


И да, ты не поверишь, не один,

Хоть не дружу совсем я с головой,

Ты все равно надменно спросишь: «С кем ты?»,

А я отвечу: «Сам с собой».

Лишь Смерть

Понизил тон.

Повысил градус.

Душа болит.

Поломан пандус.

Постройка века —

Корпус слова.

Висок истек

Капризной кровью.

Обрыв, опять.

Мечта, старанья.

Строка из песни —

Знак познанья.

Поэт, писатель.

Таких много.

Был Пушкин, Блок,

Есенин, Гоголь.

Мы все безлики,

Сквозь века.

Лишь Смерть

Поможет, господа.

Future

«Всем вам сюда вход воспрещен», —

Приказы в голос на экране;

Но заходя столь посвященно,

Мы рвали, мать, друг другу раны.


И, пусть, этюд не завершен, —

Порежь мне душу на куски,

Желаю быть я воскрешен,

Чтоб людям править всем мозги.


Нам не постичь вершины славы,

Нет смысла боле мелочиться,

Пока на вахту не сослали

У добрых пьяниц жить учиться.


Дискредитация умов

Настанет верно, гордо, одиноко,

Никто не стащит с закромов

Чрез руки времени бинокль.

69—96

Жить своей жизнью под призмой чужой —

Что может быть хуже? Скажите…

Знайте, друзья, что под маской любой

Можно любое предвидеть…


Я не безликий, лишь только отчасти —

Все страстно, но тупо — в банальной манере.

Наверное, мне, для полного счастья,

Осталось лишь только попеть под фанеру.


Не надо быть гением, чтобы опешить,

Нам старшие это давнешне вбивают:

«Мы слышим все то, что хотели услышать»,

И вовсе не факт, что мы все понимаем.


Мне поголовно и не перечислить,

Как много всех тех, кому я соврал,

Под чьею личиной нам всем надо мыслить,

Чтоб все, что писал воедино связать?

Три года назад

Я сгинул давно, три года назад,

Мой прах не развеян по ветру.

С тех пор я искал в себе же врага,

Рисуя по кафелю гневом.


Побитый январь меня не заботил,

Он вдохновенье дарил, но ценой…

Письма нетрезво кровью и потом

Пишу, сидя дома, но только порой…


И если умру, рассказывать близким,

Что люди — лишь просто для Бога мишень,

Что смерти моей никто не заметил,

Я смысла не вижу, ведь мне будет лень.


И поезд опять запоздалый укатит,

Я уведу свою тень из-под рельс,

Друг мой любезный, а, может быть, хватит?

Это же явно, любви недовес…


18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.