Бесплатный фрагмент - Книга мира эмоций

Название книги: Карта мира эмоций

Автор: Ева Вальд

Вступительное слово

Дорогой читатель,

Перед тобой — не просто книга. Это путешествие в мир эмоций, страхов, надежд и внутренней силы. История, которую ты держишь в руках, — о пути через тьму к свету, о том, как найти себя и не потерять человечность, даже когда кажется, что всё рушится.

Я писала эти страницы с любовью и верой в силу перемен. В каждом из нас живёт свет, который способен озарить самые тёмные уголки души. Иногда этот свет нужно лишь разглядеть сквозь туман боли и страха.

Эта книга — не о чудесах, а о настоящем — о борьбе, поддержке и маленьких шагах, которые ведут к исцелению. Я надеюсь, что она станет для тебя надёжным спутником, источником вдохновения и поддержки.

Пусть каждый читатель найдёт здесь частичку себя и почувствует, что никакие трудности не вечны, а надежда — это ключ к жизни.

С любовью и верой в тебя,

Ева Вальд.

Пролог

Когда она впервые увидела эту карту, то подумала, что это просто странная старинная иллюстрация в забытой книге. Бумага пахла пылью, ромашками и чуть-чуть дождём, а линии на ней были такими тонкими, будто их чертили кисточкой, обмакнутой в росу.

Но стоило ей провести пальцем по мягким изгибам нарисованных троп, как мир вокруг дрогнул.

И вдруг комната исчезла. Исчез стол с недопитым чаем, исчезли книги, стопки бумаг, тяжесть утренних мыслей.

Она стояла на мягкой, чуть влажной траве, а перед ней простирался целый мир. Мир, нарисованный её собственным сердцем.

Там были горы, реки, леса, долины и острова.

Там было всё, о чём она знала… и всё, о чём боялась подумать.

И где-то внутри неё вдруг возникло тёплое знание:

Каждое место на этой карте — это эмоция, которую я когда-либо чувствовала.

«Как же большая моя душа…» — прошептала она, не сдерживая улыбки.

И она шагнула вперёд.

Началось её путешествие по миру, который всегда был с ней.

Миру, где Тревога выглядела как маленький лисёнок, а Нежность пахла горячим какао с зефирками.

Миру, который мог показаться опасным, но на самом деле был единственным настоящим домом.

Глава 1. Страна Тревог

Лея шла по мягкой траве, которая щекотала щиколотки, как добрые детские ладошки. Над землёй стелился серебристый туман, а впереди виднелись странные маленькие холмики, из-за которых то и дело мелькали рыжие хвостики.

— Что это… мыши? — пробормотала она, слегка нахмурившись.

В этот момент прямо у её ног вынырнул первый зверёк. Он был размером с котёнка, но по виду больше напоминал лисёнка — только полупрозрачного и сияющего изнутри мягким янтарным светом.

Он поднял на Лею свои огромные блестящие глаза и пискнул:

— Ты точно выключила утюг?

Лея застыла. Она даже почувствовала, как внутри у неё что-то холодное скатилось в живот. Но тут же рассмеялась.

— О, значит, я уже в Стране Тревог, да? — сказала она, приседая, чтобы рассмотреть зверька поближе.

Тот нервно поёрзал, прижал ушки и снова пискнул:

— А дверь ты заперла? А вдруг тебя никто не любит? А если твоя жизнь зря?

В этот момент из тумана начали выпрыгивать и другие зверьки: один с длинными ушками, как у зайца, другой с полосатой спинкой, как у маленькой лесной кошки, третий и вовсе выглядел как пушистый комок с глазами.

Они бегали вокруг Леи, пискляво щебетали, дёргали друг друга за хвосты, и каждый шептал ей своё:

— А если тебя уволят?

— А вдруг ты забыла позвонить бабушке?

— А если этот человек просто притворялся добрым?

Лея смотрела на них, прижимая ладонь к губам, чтобы не расхохотаться. Они были такими шустрыми и важными в своей тревожности, что напоминали маленьких секретарей, которые вечно опаздывают на собрание.

— Так вот вы какие, мои тревоги… — сказала она мягко. — Маленькие лисоньки с зайцами вперемешку.

Она осторожно протянула руку, и самый первый лисёнок тут же ткнулся носом в её ладонь. Его шерстка была тёплой и слегка покалывающей, как воздух перед грозой.

— Вы ведь просто… хотите, чтобы я ничего не забыла, правда?

Все зверьки замерли, перестали бегать и пискать. Их ушки поднялись, глаза округлились. А потом они синхронно кивнули.

— Да! Мы только этого и хотим! — пискнул лисёнок.

Лея улыбнулась. Она чувствовала, как в груди у неё становится легче, словно кто-то расправил смятый лист бумаги внутри.

— Ну что ж, тогда пойдёмте со мной, — сказала она, поднимаясь и поправляя плащ на плечах. — Вместе нам будет надёжнее.

И когда она пошла дальше по туманной тропе, маленькие зверьки бежали за ней шуршащей, блестящей стайкой. Они всё ещё щебетали что-то про утюг, дверь и нелюбовь, но теперь их голоса звучали не как угроза, а как напоминание: «Мы рядом. Мы бережём тебя».

И Лея шла вперёд, в самое сердце своей карты, впервые чувствуя, что тревога — это не враг. Это маленький лисёнок, который всегда хочет, чтобы она вернулась домой в целости и сохранности.

Они шли по мягкой, чуть влажной траве, и Лея заметила, что здесь всегда слегка пасмурно. Небо было затянуто жемчужными облаками, но сквозь них всё равно пробивался рассветный свет, делая пейзаж похожим на сон.

Зверьки не отставали. Они толкались, перебегали с места на место и спорили друг с другом:

— Она точно выключила плиту! — заявила пушистая белочка-тревога.

— А вот я уверена, что нет! — фыркнул лисёнок.

— А если она выключила плиту, но не закрыла балкон?! — пролепетал зайчонок, нервно дёргая длинными ушами.

Лея слушала их, улыбаясь, но в груди у неё всё равно покалывало. Каждый их писк задевал тонкие струны внутри. Она поняла: это их работа — дёргать её за эти струны, как музыканты дёргают струны арфы.

— Скажите, а у вас есть начальник? — вдруг спросила она.

Все зверьки остановились и переглянулись. Наступила тишина, настолько полная, что Лея услышала собственное сердцебиение.

Наконец лисёнок виновато опустил ушки:

— Есть… Великий Тревожный Директор.

— Где он? — спросила Лея, и голос её прозвучал чуть твёрже, чем она хотела.

— Там. — Лисёнок ткнул носом в сторону далёкого холма, затянутого плотным серым туманом.

Лея вдохнула глубже. Ей всегда было немного страшно встречаться с главной причиной своих тревог, но сейчас, с этой шумной пушистой стаей вокруг, ей было не так одиноко.

— Пойдёмте к нему, — сказала она. — Мне надо с ним поговорить.

Зверьки заохали, запищали, замахали лапками.

— Но он страшный! — пискнула белочка, прижав хвост к груди.

— Он огромный! — пискнул зайчонок и быстро зажмурился.

— Он… он никогда не спит! — добавил кто-то сзади.

Лея усмехнулась.

— Тогда он точно захочет со мной поболтать. Ведь если он никогда не спит, ему должно быть скучно.

Она шагнула вперёд, и зверьки, хоть и тряслись от страха, попрыгали следом за ней. Дорога к холму оказалась короче, чем казалось издалека. Туман расступался перед ними, словно уступая место тому, кто идёт без гнева.

И вот она увидела его.

На вершине холма сидело огромное существо, похожее на гигантского волка, спящего с открытыми глазами. Его шерсть переливалась всеми оттенками серого и серебра, а глаза были такими глубокими и зелёными, как лесное озеро под дождём. Вокруг него, как маленькие спутники, крутились стаи таких же зверьков, только меньше.

Лея подошла ближе. Сердце колотилось, но она не отводила взгляда.

— Ты Великий Тревожный Директор? — спросила она.

Гигант открыл пасть и прогудел голосом, похожим на далёкий гром:

— Я — тот, кто оберегает тебя от всего.

Лея почувствовала, как внутри у неё сжалось всё. От всего? Значит ли это, что он всегда будет с ней? Всегда будет шептать свои «А вдруг…» и «А если…»?

Она посмотрела ему в глаза. Они были грустными.

— Ты не защищаешь, — сказала она тихо. — Ты запираешь меня в страхах.

Гигант дрогнул. Его громадные лапы дрогнули, а глаза заблестели, как от слёз.

— Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, Лея… — прогудел он, и в его голосе не было угрозы, только усталость.

Лея подошла ближе, положила руку на его холодный нос и сказала:

— Я знаю. Но мне нужно жить, а не только бояться. Ты можешь идти со мной… но, пожалуйста, иди позади, а не впереди.

Гигант закрыл глаза и чуть кивнул. А потом начал медленно уменьшаться, уменьшаться… пока не превратился в того самого маленького лисёнка, что первым встретил её у входа в Страну Тревог.

Он ткнулся в её ладонь мокрым носом и пискнул:

— Я буду идти позади.

Лея улыбнулась. Она знала: он всё ещё с ней. Но теперь он не заслонял ей путь.

И когда она повернулась, чтобы продолжить путешествие, туман начал рассеиваться, а впереди уже виднелись тёплые огни следующей страны.

Лея огляделась. Теперь, когда гигантский волчонок — лисенок стал её спутником, всё вокруг казалось мягче. Туман, что раньше обвивал её плечи, теперь висел как лёгкое облачко, почти прозрачное, а трава под ногами приятно шуршала, как будто сама была счастлива, что они идут дальше.

— Ну что, будем двигаться? — сказала Лея и повернулась к своему новому компаньону.

Лисенок приподнял хвост и слегка подскочил на месте, его ушки были насторожены, как у маленького исследователя.

— А куда дальше? — спросил он, пыхтя и оглядываясь по сторонам. — Я не знаю, куда идти дальше…

Лея усмехнулась и похлопала его по голове.

— Ты же Тревожный Директор, как ты мог не знать? Ты всегда знаешь, куда я иду!

Он замолчал, пёрнув носом в землю, и вдруг громко поинтересовался:

— А вдруг ты забыла что-то важное?

Лея снова рассмеялась, но на этот раз с ноткой грусти.

— Не переживай, я ничего не забыла. Всё будет в порядке. В конце концов, я пришла сюда именно для того, чтобы научиться не бояться своих тревог.

Зверьки вокруг Леи поднимались и следовали за ней, шурша своими маленькими лапками по земле. Каждый из них был готов снова напомнить ей, что что-то может пойти не так, но теперь их слова не касались её так сильно, как раньше.

Когда они вышли на поляну, где туман стал почти прозрачным, Лея почувствовала, как мир вокруг неё становится легче. На горизонте начали появляться светящиеся деревья, их стволы излучали мягкое, золотистое свечение, а листья переливались всеми оттенками розового и фиолетового.

— Это что? — спросил лисенок, растягивая слова.

— Это, видимо, и есть то, что я ищу, — ответила Лея, подходя ближе.

Она ощущала в воздухе что-то новое, лёгкое, как первые лучи солнца после долгого дождя. Она не могла понять, что именно, но сердце вдруг забилось быстрее.

Зверьки начали бежать вперёд, как только увидели деревья. Лея почувствовала, как тревога снова находит путь к ней, но теперь она была готова встретить её с улыбкой.

— Стойте! — крикнула она, размахивая руками. — Мы не можем просто бегать и скрываться от своих чувств! Нужно их понять!

Но зверьки были слишком заняты игрой в догонялки, чтобы её услышать. Они пели, щебетали, запрыгивали на светящиеся ветки и устраивали настоящие соревнования.

Лея села на землю, сложив ноги под собой, и расслабилась. Пусть они бегают. Пусть они спорят. Пусть они переживают обо всём на свете. Но она больше не собиралась скрываться от этого.

С каждым шагом её душа становилась немного легче. Она уже понимала, что не может и не хочет избавляться от своих тревог, как если бы они были чем-то страшным и чуждым. Они — часть её. Часть, которая заботится и следит за ней.

— Ты что-то сказала? — спросил лисенок, забегая к ней.

Лея взглянула на него и, не сдержав улыбки, погладила его по шершавой голове.

— Нет, я просто… думаю, что ты прав. Ты следишь за мной, потому что заботишься.

Лисёнок опустил голову и слегка покраснел, хотя, казалось бы, не мог. Он как-то сразу стал меньше, и в этом было что-то очень милое.

— Я тебя не отпущу. — сказал он, сжимая руку Леи.

Лея почувствовала, как она наполнилась теплом. Он был не таким страшным, как ей сначала казалось. Он не мог быть таким. Его тревоги — это не попытка сковать её, а всего лишь часть того, что делает её более внимательной к себе.

И, возможно, благодаря этому, она могла двигаться вперёд.

Снова встала, поправив платье, Лея направилась к светящимся деревьям.

— Вперёд, — сказала она. — Мы здесь не просто для того, чтобы бояться. Мы здесь для того, чтобы учиться.

И, не оглядываясь, пошла вперёд.

Зверьки, после небольших раздумий, подскочили за ней, и туман постепенно рассеивался, пропуская свет в их мир.

Глава 2. Провинция Нежности

Как только Лея ступила за границу Страны Тревог, воздух вокруг изменился.

Туман рассеялся, и перед ней открылась удивительная картина: невысокие домики с кружевными занавесками на окнах, каменные дорожки, усыпанные лепестками цветов, и тонкие деревья, кроны которых сверкали, будто были сделаны из перламутра.

Здесь всё было… мягким.

Ветерок обдувал её лицо так нежно, будто кто-то гладил её ладонью. Тёплый аромат какао с ванилью и зефирками витал в воздухе, от него щекотало в носу, а в груди становилось спокойно.

— Ты пришла в Провинцию Нежности, Лея, — пискнул лисёнок, который всё ещё бежал рядом. Он оглядывался по сторонам и хлюпал носом, втягивая аромат, как маленький гурман.

Лея улыбнулась и вдохнула полной грудью. Здесь всё дышало заботой. На лавочках под перламутровыми деревьями сидели женщины в длинных платьях и мужчины в уютных шарфах. Они молчали, но взгляды их были полны тёплого света.

— Почему здесь так тихо? — спросила Лея, идя по каменной дорожке.

Лисёнок, облизываясь, ответил:

— Здесь разговаривают шёпотом, чтобы никого не ранить словами.

И правда, мимо прошла женщина в нежно-голубом платье. Она остановилась, посмотрела на Лею с улыбкой и едва слышно прошептала:

— Ты выглядишь усталой. Пойди, отдохни, я приготовлю тебе какао.

Лея моргнула и чуть не расплакалась. Слова, произнесённые так мягко, будто тёплым пледом накрыли её плечи, пробрались прямо в сердце. Она даже не заметила, как за ними с лисёнком подошла к маленькому домику с вывеской «Тепло и какао».

Внутри было светло и уютно. На полках стояли прозрачные банки с маршмеллоу всех оттенков розового и кремового, а в воздухе витал аромат топлёного молока, ванили и корицы. За стойкой стояла девушка с длинными русыми волосами, собранными в низкий пучок. Её глаза были карими и очень спокойными.

— Присаживайтесь, Лея, — сказала она так, будто знала её всю жизнь. — Сегодня тебе нужно какао с зефирками в форме сердечек.

Лея даже не удивилась, откуда она знает её имя. Здесь всё казалось таким… правильным. Таким, каким должно быть.

Она села на мягкий стул у окна. Лисёнок запрыгнул рядом и мгновенно уткнулся носом в подушку, зажмурившись от удовольствия.

— Тебе нравится здесь? — спросила Лея.

Лисёнок лишь блаженно пискнул в ответ.

Когда девушка принесла большую кружку какао, украшенного белыми и розовыми зефирками-сердечками, Лея почувствовала, как внутри неё что-то начинает оттаивать. Все тревоги остались там, за границей этой провинции. Здесь они не могли говорить громко.

Она сделала глоток. Напиток обжёг ей губы, но это было приятное тепло. Такое, как обнимашки в дождливый день, как пушистый кот на коленях, как голос мамы, когда Лея болела в детстве.

— Почему здесь так хорошо? — спросила она шёпотом.

Девушка за стойкой посмотрела на неё и сказала:

— Потому что Нежность — это не слабость. Это самая сильная сила на свете. Она лечит то, что тревоги только ранят.

Лея почувствовала, как её глаза становятся мокрыми. Она закрыла их, глубоко вдохнула аромат какао и на мгновение позволила себе не быть сильной.

И в эту секунду поняла, что Нежность — это не про то, чтобы быть идеальной.

Нежность — это когда тебя любят, даже если ты растерянная, уставшая, грустная,

и всё равно наливают тебе какао с зефирками.

Лея сидела у окна, согревая ладони о кружку какао. Сквозь стекло она видела улицу, устланную лепестками — розовыми, кремовыми, нежно-лиловыми. Люди за окнами двигались медленно, будто каждый их шаг был частью танца, известного только им.

Лисёнок, свернувшись клубочком на подушке рядом, сладко посапывал. Его ушки иногда дёргались, как будто во сне он ловил неуловимые мысли.

Лея улыбнулась, глядя на него. Какое удивительное чувство — быть в месте, где никто не требует от тебя бодрости и решимости, где можно просто быть. Здесь никто не скажет «соберись» или «хватит ныть». Здесь могут только шёпотом спросить: «Хочешь ещё одну зефирку?» — и положить её в твою чашку, не дожидаясь ответа.

— Ты готова идти дальше? — вдруг раздался тихий голос.

Лея подняла взгляд. Девушка за стойкой смотрела на неё с мягкой улыбкой.

— Я… не знаю, — призналась Лея. — Здесь так спокойно. Мне кажется, я могла бы остаться.

Девушка кивнула.

— Ты можешь. Но тогда твоя карта останется неполной.

Она подошла ближе и положила ладонь на руку Леи. Её пальцы были тёплыми и сухими, как у человека, который много времени проводит среди выпечки, трав и книг.

— Помни: Нежность всегда с тобой. Даже если вокруг шумно, грубо и холодно, ты можешь вернуться сюда в любой момент. Просто закрой глаза.

Лея почувствовала, как внутри у неё стало щемяще-тепло. Слёзы подступили к глазам, но она лишь кивнула и улыбнулась, стараясь запомнить каждую деталь этого места: свет, запах какао, мягкий шёпот, перламутровые деревья за окном.

Она встала, поправила плащ, подняла лисёнка, который недовольно пискнул во сне, и снова поблагодарила девушку за стойкой.

— Возвращайся, когда захочешь, Лея, — сказала та, провожая её взглядом.

Лея вышла на улицу. Лисёнок сонно тряхнул ушками, зевнул и спросил:

— А теперь куда?

Лея огляделась. Вдалеке, за краем Провинции Нежности, виднелась широкая дорога, ведущая к высоким воротам. За ними раскидывался город. Она видела крыши домов, уходящие в густой туман, и слышала… тишину. Особенную тишину, полную смысла.

— Теперь… — сказала Лея, вдыхая аромат лепестков, — …мы идём в Город Молчания.

Она шагнула вперёд. Лисёнок запрыгал рядом, а Провинция Нежности осталась позади, но тепло её какао, как обещала девушка за стойкой, всё ещё согревало Лею изнутри. Лея шла по улице, чувствуя, как каждый шаг становится всё легче. Её босые ступни касались тёплого камня мостовой, и казалось, что сам город подставляет ей ладони, чтобы она не споткнулась.

Лисёнок бежал рядом, оглядываясь по сторонам. Его пушистый хвост то и дело задевал её икру, щекотал и напоминал, что она здесь не одна.

— Знаешь… — пискнул он вдруг. — Ты стала тише.

— Тише? — переспросила Лея, чуть улыбнувшись.

— Ну да… В Стране Тревог ты шла быстро, громко стучала каблуками и вздыхала так, будто несёшь мешок с кирпичами. А здесь… здесь ты идёшь как… как…

Он задумался, морща крошечный лобик, и наконец выпалил:

— Как зефирка!

Лея засмеялась так звонко, что две женщины с корзинами цветов, проходящие мимо, обернулись и, улыбнувшись, тоже прыснули со смеху.

— Спасибо, — сказала она лисёнку, когда смех утих. — Зефирка — это очень приятное сравнение.

Они подошли к маленькому круглому фонтану в центре провинции. Вода в нём была тёплой и пахла медом с ромашкой. Вокруг сидели люди, держа в ладонях чашки какао, кто-то читал, кто-то просто смотрел в воду. Никто никуда не спешил.

Лея села на край фонтана, опустила пальцы в воду и почувствовала, как жидкое тепло разливается по всему телу. Лисёнок прыгнул ей на колени и свернулся клубочком, посапывая.

Она закрыла глаза.

Впервые за долгое время Лея позволила себе ничего не делать. Не планировать. Не бояться. Не торопить себя. Просто сидеть, слушая, как вода журчит и как вдалеке шуршат крыльями невидимые птицы.

— Здесь так хорошо… — пробормотала она едва слышно. — Если бы можно было остаться здесь навсегда…

Но внутри что-то тихо шевельнулось и ответило:

«Если останешься только здесь, ты никогда не узнаешь, сколько всего ещё ждёт впереди».

Лея открыла глаза. Она посмотрела на бескрайнюю улицу, уходящую в золотой туман. Там был её путь.

Она снова вдохнула аромат мёда и ромашки, поднялась, прижимая лисёнка к груди, и шёпотом сказала:

— Спасибо, Провинция Нежности. Я вернусь, когда мне снова понадобится какао с сердечками.

И, легко ступая по тёплому камню, она направилась к дороге, что вела её к следующим тайнам её сердца.

Глава 3. Город Молчания

Дорога из Провинции Нежности постепенно становилась шире, а аромат какао сменялся тонким, прохладным запахом дождя и камня. Лея шла, прижимая к себе лисёнка, который дремал у неё на руках, пока впереди не появились ворота из гладкого серого камня.

Над ними висела табличка, выгравированная тонкими серебристыми буквами:

«Город Молчания»

Лея сделала шаг вперёд — и звук её шагов исчез. Совсем.

Она посмотрела вниз, удивлённо открыв рот. Под ногами была ровная гладкая мостовая, но каждый её шаг был беззвучен, как если бы она ступала по облакам.

Лисёнок проснулся, огляделся и тоже притих. Его ушки дёрнулись, но он не пискнул, только глубоко вдохнул прохладный воздух.

— Здесь… так тихо, — прошептала Лея, но сама удивилась, насколько громким прозвучал её шёпот.

Она шла по пустынным улицам, где дома были высокими, с большими окнами без занавесок. Люди ходили там — женщины в длинных плащах, мужчины в мягких пальто, дети в вязаных шапках — но никто не говорил.

Они встречались глазами, чуть кивали друг другу и снова шли дальше.

И в этих взглядах было больше слов, чем в любой длинной речи.

Лея остановилась у лавки с книгами. За витриной стояла девушка с седыми волосами, собранными в толстую косу, перекинутую через плечо. Она посмотрела на Лею и слегка улыбнулась, но ничего не сказала.

Лея открыла дверь, и та не издала ни звука.

Внутри пахло бумагой и лавандой. Стеллажи были увиты тонкими серебристыми нитями, а книги лежали ровными рядами. Но самое странное — на корешках книг не было названий.

— Как же их читать? — спросила Лея, но, конечно, никто не ответил.

Тогда она сняла одну книгу с полки. Она была лёгкая, с мягкой обложкой. Лея открыла её — и на первой странице увидела не слова, а свою собственную мысль:

«Ты всегда боишься, что останешься одна».

Лея резко закрыла книгу. Сердце забилось сильнее. Она посмотрела на другие тома, выстроенные на полке, и поняла: в этих книгах записаны мысли тех, кто их держит.

Девушка-продавец подошла к ней и мягко взяла книгу из её рук. Она улыбнулась глазами — серыми, как утренний туман — и жестом показала: «Не бойся. Здесь никто не услышит твои мысли, кроме тебя».

Лея почувствовала, как щемяще сжалось сердце. Она всегда боялась своих мыслей. Казалось, что если произнести их вслух, мир рухнет. Но здесь, в Городе Молчания, они звучали только внутри неё, без осуждения.

Лея поставила книгу на место и вышла обратно на улицу. Люди продолжали ходить, переглядываться, обнимать друг друга без слов, прикладывать ладони к сердцу при встрече. И это было достаточно. Здесь никому не нужно было доказывать свою правоту, объяснять, почему ты плачешь, или зачем тебе обниматься.

— Лисёнок, — сказала Лея чуть громче обычного, но её голос всё равно звучал мягко в этой тишине. — Здесь так тихо, но я почему-то совсем не чувствую себя одинокой.

Лисёнок прижался к её груди и только пискнул в ответ.

Лея медленно пошла дальше, чувствуя, как тишина города наполняет её изнутри. Она больше не боялась своих мыслей.

Здесь она поняла: молчание не всегда пустое. Иногда в нём слышно больше, чем в тысячах слов.

И когда впереди показалась тропинка, ведущая к следующей части её великой карты, Лея вдохнула глубже и шагнула туда, где ждали новые страны её сердца.

Лея медленно шла по улице, а её шаги всё так же не издавали ни звука. Казалось, что город сам хранит тишину, заворачивая каждое движение в мягкое облако молчания.

Она подошла к маленькой площади, где стоял высокий фонарь, украшенный серебряными завитками. Под фонарём сидел старик в длинном сером пальто и кормил голубей. Его глаза были закрыты, а лицо спокойно, как у человека, который слушает музыку, слышимую только ему.

Лея остановилась и смотрела на него, боясь нарушить эту хрупкую тишину. Лисёнок выглянул из её капюшона и тихонько пискнул:

— Почему здесь никто не говорит?

Лея задумалась. Она смотрела, как голуби садятся старику на плечи, на руки, даже на голову, а он всё так же сидит с закрытыми глазами и лёгкой улыбкой.

— Может, им не нужно говорить, — прошептала Лея. — Может, они всё понимают и так.

Она села на скамейку напротив. Ветерок играл её волосами, и в этой тишине каждый его порыв ощущался особенно ясно, как прикосновение.

Вдруг старик открыл глаза и посмотрел прямо на неё. Его взгляд был глубоким, как колодец, в котором хранились сотни историй.

Он медленно поднял руку и приложил палец к губам.

Лея почувствовала, как её сердце дрогнуло.

«Не говори, если слова не могут быть красивее тишины».

Эта мысль вспыхнула у неё в голове, будто он передал её напрямую, без слов.

Она улыбнулась и чуть кивнула. Старик снова закрыл глаза и продолжил кормить голубей.

Лея сидела молча, глядя на город. Мужчина и женщина, проходя мимо, остановились, посмотрели друг на друга, и он просто положил ладонь ей на щёку. Женщина закрыла глаза, её плечи расслабились, и они пошли дальше, всё так же молча.

— Это… красиво, — пискнул лисёнок. — Я думал, тишина страшная.

Лея погладила его по голове.

— Нет. Настоящая тишина лечит. Страшно, когда она пустая. А здесь… она полная.

Лисёнок зевнул и снова спрятался в её капюшоне. Лея закрыла глаза, и вдруг услышала эту тишину иначе. В ней было всё: шуршание крыльев голубей, дыхание старика, шелест её собственных мыслей, тихое биение сердца.

«Мне нужно научиться слушать тишину внутри себя», — подумала она.

И с этой мыслью встала, поправила плащ и пошла дальше по улице.

На краю города начинался новый путь, уводящий её в даль, туда, где уже слышался смех, звенящий в воздухе, как маленькие колокольчики.

Лея оглянулась на Город Молчания и улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала она. — Я запомню, как звучит тишина.

Лея медленно шла по узкой улице, где каменные стены домов были увиты серебристыми плющами. На каждом доме висели фонари, но их свет был мягким, тусклым, словно луна светила сквозь лёгкую вуаль облаков.

На перекрёстке она увидела мужчину в длинном плаще, который стоял, закрыв глаза, и прижимал руку к груди. Когда Лея подошла ближе, он открыл глаза и посмотрел на неё так внимательно, что она почувствовала лёгкое головокружение.

Но мужчина не сказал ни слова. Вместо этого он протянул ей маленький свёрток, завёрнутый в серую бумагу. Лея взяла его двумя руками и чуть наклонила голову, как делают здешние жители в знак благодарности.

Когда она развернула свёрток, внутри лежала маленькая прозрачная бутылочка, наполненная чем-то вроде тумана. На горлышке висела серебряная табличка с выгравированной фразой:

«Тишина для души». Лея улыбнулась. Она поняла: это подарок. Здесь, в Городе Молчания, дарили не вещи, а состояния.

Она спрятала бутылочку во внутренний карман плаща и снова посмотрела на мужчину, но он уже исчез за поворотом, словно растворился в серебристом свете.

— Что это у тебя? — спросил лисёнок, высунув нос из капюшона.

— Это… тишина, — ответила Лея. — На случай, если внутри меня будет слишком шумно.

Лисёнок кивнул с умным видом, хотя в его глазах ясно читалось: «Главное, чтобы это нельзя было съесть, остальное неважно».

Они продолжили путь по улице, пока не дошли до высокой арки, украшенной резьбой в виде крыльев птиц. За ней начинался новый мир. Лея остановилась, оглянулась в последний раз на Город Молчания.

Здесь она оставила часть себя — ту, что боялась тишины, считала её одиночеством и пустотой. Теперь же она знала:

Молчание может быть домом. Молчание может быть объятием. Молчание может быть свободой.

Она вдохнула прохладный влажный воздух этого города, где люди говорили глазами, а книги знали мысли, и сделала шаг вперёд.

Арка приняла её в свои тени, и где-то далеко впереди послышался радостный звонкий смех, как трель тысяч крошечных колокольчиков.

— Готова к Королевству Радости? — спросил лисёнок, пискнув.

Лея улыбнулась, чувствуя, как её сердце становится легче с каждым шагом.

— Да, — ответила она. — Очень.

И они вышли из Города Молчания, оставляя за собой лишь лёгкий шорох шагов, которые здесь никто так и не услышал.

Глава 4. Королевство Радости

Как только Лея вышла из тени арки, её глаза зажмурились от яркого света. Здесь было очень много солнца. Оно лилось с небес золотыми потоками, от которых трава казалась ещё зеленее, цветы — ещё ярче, а воздух звенел, как натянутая серебряная струна.

Она сделала шаг и услышала, как под ногами весело хрустнула травинка. Лисёнок высунул мордочку из её капюшона, прищурился и пискнул:

— Ай, как светло… У меня ресницы сгорят!

Лея рассмеялась, а в это время прямо перед ними по дорожке пробежала девочка в жёлтом платье. Её косички подпрыгивали, а смех звенел так громко, что звуки подхватили его и понесли по воздуху, как пушинку одуванчика.

Вокруг них люди смеялись. Смех был везде — он звучал в воздухе, в траве, в шелесте лепестков. Группа мужчин играла на гитаре под раскидистой яблоней, девушки танцевали босиком, дети гонялись за мыльными пузырями, а бабушки сидели на лавках и смеялись так, что их плечи дрожали от счастья.

Лея остановилась, поражённая этим изобилием радости. Она никогда не видела столько счастливых лиц сразу. Её сердце сжалось и тут же раскрылось, будто в него влили тёплый мёд.

— Ты чего остановилась? — спросил лисёнок, поводя ушками. — Пошли!

Он выскочил из её капюшона и побежал вперёд, прыгая, как рыжий шарик. Лея пошла за ним.

Навстречу ей вышел юноша в ярко-голубой рубашке, его волосы были золотистыми, как пшеница. Он посмотрел на неё и широко улыбнулся.

— Добро пожаловать в Королевство Радости! — сказал он голосом, который звенел, как колокольчик. — Сегодня у нас праздник. Впрочем, как и всегда.

Он протянул ей корзинку, в которой лежали маленькие пирожные, украшенные разноцветными кремовыми розочками.

— Угощайся, путешественница. Радость вкуснее, если ею делиться.

Лея взяла пирожное, и её пальцы тут же испачкались кремом. Она рассмеялась и облизала их, почувствовав сладость ванили и клубники.

— Спасибо, — сказала она, но юноша уже побежал дальше, подбрасывая корзинку в такт своей походке и напевая что-то звонкое и солнечное.

Лея шла по улице, где повсюду звучала музыка. Там, в Провинции Нежности, её обнимали мягкие слова. В Городе Молчания её обнимало молчание. А здесь её обнимал смех.

Вдруг рядом с ней выросла девочка в венке из васильков.

— Ты грустишь? — спросила она так серьёзно, что Лея даже растерялась.

— Нет, — ответила Лея. — Просто… я давно так не радовалась.

Девочка улыбнулась и протянула ей в ладошку маленький жёлтый цветок.

— Тогда возьми. Это для того, чтобы сердце не забывало смеяться, даже когда грустно.

Лея взяла цветок, и в этот момент почувствовала, как где-то глубоко внутри у неё что-то щёлкнуло, словно открылась маленькая дверца, которую она давно держала запертой.

Радость всегда была с ней. Просто иногда ей было страшно открывать эту дверцу.

Она посмотрела на танцующих людей, на детей, на стариков, на музыкантов, и вдруг поняла, что настоящая Радость — не в том, чтобы всегда быть счастливой.

Настоящая Радость — в том, чтобы позволять себе смеяться, даже если вчера ты плакала. В том, чтобы есть пирожное, облизывая пальцы, даже если боишься поправиться. В том, чтобы танцевать босиком, даже если у тебя две левых ноги.

Лисёнок вернулся, весь в лепестках, и восторженно пискнул:

— Здесь лучшее место на свете! Останемся тут навсегда?

Лея засмеялась так громко, что её смех подхватил ветер и унёс куда-то к вершинам радужных фонтанов.

— Нет, мой маленький друг, — сказала она, — мы должны идти дальше. Но теперь я знаю, что Радость всегда будет со мной.

Она подняла лисёнка на руки, прижала к груди, и, чувствуя, как он дрожит от счастья, пошла по улице, где впереди уже виднелся небольшой мостик, ведущий к следующей части её сердца.

Лея шла по главной улице Королевства Радости, и с каждым шагом её сердце становилось всё легче. Она заметила, что здесь даже ветер смеётся: он подхватывал лепестки цветов, закручивал их в маленькие вихри и, словно шутя, сыпал на головы прохожих.

Лисёнок прыгал рядом, ловил лапками солнечных зайчиков и кувыркался в траве, будто забыл, что он вообще-то важный спутник великой путешественницы.

— Посмотри, Лея! — пискнул он, вскакивая и показывая носом вперёд.

В центре площади стоял огромный белый шатёр, украшенный разноцветными лентами и воздушными шарами. Изнутри доносился такой заразительный хохот, что у Леи сами собой задрожали плечи.

Она приподняла полог шатра и вошла.

Внутри был настоящий Цирк Радости. Но не такой, где выступают клоуны или тигры, а совершенно другой. Здесь на маленькой сцене стояла женщина в простом платье цвета мёда. Её волосы были короткими и пушистыми, а лицо светилось от счастья.